Читать онлайн Чужой

Глава 1.

В небольшом зале аэропорта, в числе ожидающих посадки на рейс, стоял мужчина в белой рубашке и синих джинсах. Он счастливо улыбался, глядя куда-то сквозь толпу. Двое других заметили это.

– Взгляни-ка на того парня! – сказал один. – В лотерею он, что ли, миллионы выиграл?

– Да брось! – усмехнулся его товарищ. – Скорее, жену с детьми и тёщу в придачу оставил дома, а сам отправился в отпуск. Вот и радуется человек своему недолгому отдыху!

На самом деле это было не так. Мужчина в белой рубашке улыбался своему будущему счастью, а точнее, новому, и в то же время долгожданному повороту в своей судьбе. В его небольшой дорожной сумке лежал паспорт с визой для десятимесячного пребывания в Европе. Мужчина был окрылен предстоящей миссией эмигранта и мечтал о том, чтобы поскорее сбросить с себя всё старое, отжившее, надоевшее и всем своим существом обновиться. Именно поэтому рубашка на нём была белой, а улыбка – искренней и лучезарной. Будущему эмигранту было почти сорок лет, и, несмотря на то, что в этом возрасте даже закоренелые холостяки пробуют остепениться и обзавестись семьей, он мечтал лишь об одном: навсегда покинуть опостылевшую ему Родину. Этот мужчина задумал осесть в южной части Старой Европы и начать там свою жизнь с нуля. Долгие годы этот человек страстно желал примкнуть к числу европейцев, и, наконец, его мечта осуществилась! Правда, для этого пришлось продать доставшийся по наследству загородный дом и накопить немалую сумму денег. Ими мужчина расплатился за услуги частной фирмы, которая оформила визу и контракт на работу в строительной фирме того самого европейского государства, в которое он мечтал попасть. Оставшуюся часть денег эмигрант взял с собой в Европу для покупки самого необходимого, на первое время и на случай непредвиденных обстоятельств.

Мужчину переполняли такие радостные чувства, что ему захотелось прокричать в зале ожидания: "Вы, все вы, вернетесь сюда обратно, а я останусь навсегда там, где меня ждет гораздо лучшая жизнь!" Однако, по понятным причинам, он этого не сделал, продолжая улыбаться широкой и счастливой улыбкой. Из разных источников будущий эмигрант узнал, что его профессия (а работал он инженером) в европейских государствах относится к разряду хорошо оплачиваемого квалифицированного труда, не то, что на его Родине. Он взахлеб читал рассказы о жизни уехавших в эмиграцию соотечественников, обретших там радость, счастье и материальное благополучие. Возможно, и на других материках были страны, где люди жили не хуже, чем в Европе, однако, европейские государства были пространственно ближе и как-то заманчивей. В них было все то, о чем только можно пожелать. Для воплощения своей мечты в жизнь несколько лет подряд этот мужчина следовал жесткому режиму экономии и, в конце концов, ему удалось накопить нужную сумму. Кроме того, всё это время он изучал иностранный язык, на котором говорили граждане той, желанной его сердцу страны. Первый год мужчина посещал курсы, а потом приступил к самостоятельному изучению иностранного языка по учебникам и компьютерным программам.

Стоит оговориться, что материальная обеспеченность и достаток не являлись главной целью этого эмигранта. Разумеется, приличная зарплата позволила бы ему приобрести квартиру и машину, не сопоставимые с той квартирой и машиной, которые имелись у него на Родине. Всё это было бы гораздо лучше. Однако больше всего эмигрант мечтал обрести статус: всеми уважаемого человека. В своей стране он был обычным, затрапезным "инженеришкой" – так называли его за глаза знакомые и соседи, да и сам он ощущал себя таковым. Не то чтобы мужчине не нравилась своя профессия, отнюдь. Будучи квалифицированным специалистом, он с головой погружался в работу и с удовольствием занимался решением сложных технических задач. Однако инженер не был удовлетворен собой и своими жизненными достижениями. Он считал, что их у него, вообще никаких, нет. Впрочем, будущий эмигрант не был столь наивен, чтобы надеяться на мгновенное получение работы по своей специальности. Он бы, конечно, быстро освоил все, что от него требуется, и справился бы со всеми профессиональными задачами, но… в Европе очень много эмигрантов и, разумеется, они тоже претендуют на хорошую работу и приличный заработок. Это означает большую конкуренцию на рынке труда. И всё же отчего не попробовать? "Первое время придется потрудиться строителем, – размышлял инженер, – но это же не навсегда! Зато потом…" Он с удовольствием предавался (как ему казалось), вовсе не бесплотным мечтаниям об этом призрачном и великолепном "потом". Эмигрант воображал, что его будущим рабочим местом станет большое современное здание с множеством офисов, и всё там будет поднимать ему настроение: вежливые и улыбчивые коллеги по работе, современное оборудование, ощущение своей важности и ценности, как специалиста. В его воображении проносились картины того, как, возвращаясь домой, он сидит за рулем красивого автомобиля, а свои выходные дни посвящает культурному отдыху и экскурсиям по известным историческим местам. "В Европе меня ждут музеи, великолепная архитектура – она там повсюду, изумительная южная растительность, мягкий климат, приветливые люди, уважительное отношение! Ну, а если всё пойдет не по плану? В конце концов, я могу вернуться к своей прежней жизни: более чем скромной зарплате инженера, малюсенькой "двушке" и поезженному автомобилю марки местных производителей!" – рассуждал он.

Родители этого человека умерли десять лет назад, а другие родственники не могли повлиять на его решение. Родных братьев и сестер у Чужого не было, только двоюродные и троюродные, но с ними он редко общался, поэтому лишь вскользь сообщил о своем намерении: "удрать навсегда в европейскую сказку". Те не слишком удивились и лишь пожали плечами: "Решил строить свою жизнь за кордоном, так поезжай… Жены и детей у тебя нет, и это, наверное, к лучшему, одному проще устроиться. Только не пропадай, звони, пиши! Сообщай время от времени, как у тебя дела!" В отличие от них, друзья и знакомые инженера стали его активно отговаривать. Они не разделяли его восторженных взглядов относительно эмиграции и скептически высказывались: "Может, передумаешь? Всё-таки ты уже взрослый дядя… По молодости-то еще ничего бегать туда-сюда, а в твоём возрасте взять и разом всё поменять, бросить всё и умчаться в неизвестность, в далекие края… А вдруг там не так хорошо, вдруг там хуже, чем здесь?" "Что может быть хуже этой обыденности, серости, бесперспективности? И вообще, чего я тут не видел?"⸺ отмахивался будущий эмигрант. Из имущества больше всего ему было жалко расстаться с большим загородным двухэтажным домом, построенным еще дедом. Этот деревянный дом был окружен садом из фруктовых деревьев, с просторной летней террасой, массивным деревянным столом и скамейками. С этим "родовым гнездом" у Эмигранта были связаны самые теплые, светлые детские воспоминания. Однако денег на осуществление своих планов взять было неоткуда, поэтому пришлось этот дом продать. В то же время продать абсолютно всё он не решился: квартира и машина продолжали оставаться в его собственности. Перед отъездом инженер отогнал машину в гараж и оплатил коммунальные услуги за квартиру на два года вперёд. " В зависимости от того, как у меня пойдут дела в Европе, – рассуждал он, – вернусь и тогда окончательно решу, что со всем этим имуществом делать. Может, продам и избавлюсь от него навсегда… Полагаю, так и будет, но сейчас и думать-то об этом не хочется… Главное, что я наконец-то стал Эмигрантом и не где-нибудь, а в самой Европе! Эмигрант – звучит заманчиво и перспективно!"

С торжествующей улыбкой будущий Эмигрант поднялся по трапу самолета и занял место в самом заднем ряду "эконом класса". Сиденье было слишком узким и неудобным, в темном углу, без иллюминатора, но Эмигранта это совершенно не беспокоило. Во время полёта он был так сосредоточен на мыслях о том, что нужно сделать сразу по прилёту и в каком порядке, что не заметил, как стюардессы стали предлагать пассажирам еду, и в итоге ничем не подкрепился. Когда самолет приземлился, мужчина стал спускаться по трапу вниз и почувствовал, как под ложечкой у него засосало, а сердце тревожно ёкнуло. Подсознательно Эмигрант ощутил, что всего пара ступенек отделяет его от столь желанного, и в то же время неясного и неизведанного будущего, которое он выбрал для себя сам, и что там у него никого нет, вокруг – только чужие люди, и он для них тоже чужак. Впрочем, это ощущение было сиюминутным и незначительным. Эмигрант ещё не знал, что на чужбине ему предстоит примерить на себя именно эту роль. Он спустился с трапа самолета, ступил на землю и бодро по ней зашагал.

Глава 2.

Из аэропорта толпа вынесла Эмигранта к остановке такси. Он плюхнулся на заднее сидение машины, подъехавшей к нему почти вплотную, и протянул таксисту бумажку с адресом отеля, в котором у него уже имелся забронированный номер. Автомобиль тронулся и выехал на широкую автостраду. Новоиспеченный Эмигрант принялся крутить головой по сторонам, с нескрываемым любопытством разглядывая урбанистические пейзажи южной европейской столицы. Вокруг было много ультрасовременного и нового (или очень ухоженного, поэтому выглядело таковым), местами виднелись старинные здания и ярко-зеленая фигурно постриженная растительность аллей и парков. Эмигрант не мог оторвать восхищенного взгляда от городских красот и поначалу даже не расслышал водителя, сообщившего: "Мы на месте. Пожалуйста, оплатите проезд и выходите! Приехали!" Только когда таксист повторил эту фразу в третий раз, Эмигрант протянул деньги и, прихватив чемоданы, вошел в отель. Услужливый швейцар донес поклажу до стойки администратора, где посетителей отеля обслуживала белокурая женщина. Она оказалась, на удивление, любезной и улыбчивой, настолько, что губы у Эмигранта сами собой растянулись в ответной улыбке. Только когда администратор назвала полную стоимость номера за сутки, Чужой в душе невольно содрогнулся. Испуг отразился на его мимике, белокурая администратор это заметила и мгновенно перестала улыбаться. Она замерла, вопросительно глядя на Эмигранта. "Ладно, пустяки… Я же не знаю, сколько здесь зарабатывают, может, эта цена любому по карману!" – постарался успокоить себя он и, открыв кошелёк, расплатился.

Получив ключ от номера, Чужой направился к лифту. Всё в этом отеле было начищено до блеска и обставлено без особого шика, но с безупречным вкусом. На каждом этаже в больших фигурных вазах стояли живые цветы, и от них исходил пьянящий пряный аромат. Эмигрант решил вдосталь насладиться цветочным фимиамом, поэтому, оставив в номере чемоданы, не воспользовался лифтом, а спустился пешком по мраморной лестнице. В тот же день он посетил парикмахерскую и заглянул в магазины мужской одежды. Чужой не пожалел денег на модную стрижку, купил себе фирменные туфли, пару брюк и рубашек. С первого дня в Европе он хотел походить на настоящего европейца. Разумеется, Эмигрант понимал, что акцент и манера поведения выдают его с головой. Тем не менее, он страстно желал влиться в толпу этих красиво одетых и доброжелательных людей, которых долгие годы считал примером для подражания. Новоиспеченный Эмигрант не стал отказывать себе в удовольствии и в толпе туристов побродил по узким улочкам центра столицы, заглянул в сувенирные лавки, а потом посетил расположенный неподалеку Ботанический сад. Там было невероятно красиво: тропическая экзотика, дурманящее разнотравье, праздник разноцветья, птицы, бабочки и диковинные насекомые! "В райском уголке Европы райский уголок растительности!" – мысленно заключил Эмигрант и улыбнулся этому, неожиданно пришедшему на ум сравнению. Проголодавшись, Эмигрант вкусно пообедал в небольшом уютном ресторанчике, а вечером перекусил в шумном кафе, приглянувшемся ему витиеватой вывеской и большими стеклянными витринами. На десерт Эмигрант заказал пару пирожных и запил их ароматным кофе. "Какая же здесь красота, чистота, порядок! Вот это и есть – нормальная европейская жизнь! – с восхищением заключил он, смакуя каждый кусочек тающих во рту сладостей и наслаждаясь через стеклянную витрину городскими видами. – Я никогда отсюда не уеду! Я останусь здесь и каждый день буду общаться с воспитанными и дружелюбными людьми! Кто сказал, что мечты не сбываются? Моя-то уже сбылась!"

На следующий день Чужой отправился по адресу, указанному в контракте на работу. Этот сертификат ему выдали в фирме, специализирующейся на подборе персонала для работы за рубежом. Желающие отправиться в Европу вынуждены были довольствоваться вакансиями гувернантки, няньки по уходу за детьми и пожилыми людьми, рабочего фабричных цехов по переработке мусора и строителя. Именно это – написанный на иностранном языке контракт строительного рабочего – выдали на руки Эмигранту. Добраться до офиса работодателя он решил на метро. Поездка из аэропорта на такси влетела ему в копеечку, и еще раз потратить столько же было бы неоправданной расточительностью. Многие годы Эмигрант следовал режиму жесткой экономии и отказывался от многих житейских радостей, поэтому опасался спустить сэкономленное на безделицы и капризы. Кроме того, нужно было учиться пользованию метро и другими видами общественного транспорта, так как обзавестись собственным автомобилем в ближайшее время не представлялось возможным. Однако разобраться в схеме метро оказалось не так-то просто. Пару раз Эмигрант сошел не на той станции, вышел в город, затем снова спустился в метро, перепутал направления, вернулся назад, и только спустя два часа, поплутав по кварталу, добрался до офиса строительной фирмы.

Эта организация занимала небольшое помещение на третьем этаже высотного здания серого цвета. Вход в подъезд оказался свободным. Эмигранта это порадовало: "Хорошее предзнаменование! Никаких преград! Мой путь открыт к новой жизни и новым возможностям!" Эмигрант в мгновение ока взлетел по лестнице на третий этаж и позвонил в дверь с названием означенной фирмы. Ему открыл охранник и буркнул что-то себе под нос, вероятно, означающее приветствие. Эмигрант покрутил головой и заметил сидящую за столом немолодую, угрюмого вида, секретаршу в очках.

– Здравствуйте, я – к Вам, – вежливо обратился к ней Чужой и протянул свои бумаги. – Вот контракт на работу строителем!

Женщина взяла его в руки, бегло пробежала глазами и вернула Эмигранту со словами:

– На сегодняшний день у нас свободных вакансий нет.

– Как нет?! – растерялся Эмигрант. – Я приехал из другой страны, понимаете?! По контракту, сюда, именно к вам…

– Это – Ваша проблема! – отрезала женщина. – Поищите себе работу в другом месте!

– Но послушайте! Я официально, через фирму заключил контракт на работу именно у вас, а не у кого-то еще! Если конкретно этой вакансии уже нет, предложите мне что-нибудь другое: например, рабочим на фабрику! – возмутился он, тыча пальцем в бумаги.

– Повторяю: у меня ничего для Вас нет! – сверкнув глазами, прошипела дама в очках.

– Но как это возможно?! – в сердцах воскликнул Эмигрант.

Как только разговор перешел на повышенные тона, охранник приблизился к секретарскому столу и сердито посмотрел на Эмигранта.

– Сами разбирайтесь со своей фирмой! – отрезала секретарь. – Говорю же Вам: сейчас у нас никаких вакансий нет, и в ближайшее время не будет!

Сердце у Эмигранта сжалось, в груди похолодело, и колени дрогнули.

– Хорошо, я обязательно выясню, в чём дело! – проронил он и вышел на улицу.

"Это какая-то ошибка! Не согласовали списки, забыли внести мои данные… Что же теперь делать?!" – пульсировало у него в голове. Чужой набрал на телефоне номер фирмы, которая выдала ему рабочий контракт. К счастью, перед отъездом он догадался положить на мобильный телефон деньги, которых должно было хватить для звонка на Родину.

– Здравствуйте, – ответил ему на другом конце трубки бодрый женский голос. – Что Вас интересует?

– Это я! Вы меня помните? – прокричал в трубку Эмигрант и назвал своё имя. – Я приехал в Европу с вашим контрактом, но меня не берут на работу, говорят, что у них нет рабочих вакансий!

– Ну, и что? – равнодушно отреагировала на это работница фирмы. – Значит, у них такие вакансии уже закончились.

– Так что мне прикажете делать?! – возмутился Эмигрант.

–Устройтесь на другую работу! В Европе её полным-полно. Все эмигранты как-то устраиваются. Неужели у Вас совсем нет смекалки и элементарной сообразительности? Немного личной инициативы, и работа найдется! Абсолютно все эмигранты так поступают. Вы же не хуже всех? Сориентируетесь на местности! Или нет? В таком случае не понимаю, зачем Вы рвались за кордон? Сидели бы дома! – продолжила она тоном учительницы, отчитывающей нерадивого ученика.

– Но в вашей фирме мне обещали… – прервал её монолог Эмигрант.

– Вы очень хотели уехать в Европу, не так ли? – перебила его женщина и продолжила: – Мы Вам в этом помогли. Все эмигранты попадают за рубеж по визе, которую время от времени продляют, а затем получают вид на жительство. Визу мы Вам оформили, контракт на работу строителем тоже. С этими двумя бумагами Вы там не пропадете, если только сами не захотите пропасть. Другой вариант: возвращение на Родину. Вы же не с пустым кошельком прибыли заграницу? Какую-то сумму денег Вы с собой, полагаю, взяли? Вот и купите на них обратный билет! Но если у Вас вообще ничего нет, то Вам нужно будет добраться до посольства нашей страны (оно находится там же, в столице) и попросить, чтобы каким-либо видом транспорта Вас отправили обратно. Они это сделают бесплатно. Еще вопросы есть?

– А-а-м-м-м… – растерянно промычал Эмигрант, после чего в трубке послышались длинные гудки.

Он снова набрал номер фирмы, но с телефонной линии сообщили, что денег на мобильном телефоне у него не осталось. Эмигранта это ужасно расстроило, так как пополнить счет из Европы он не мог и поручить это своим родственникам и друзьям тоже.

Глава 3.

По возвращению в отель Эмигрант принял решение: немедленно оттуда съехать. Дальнейшие перспективы его существования были туманны, а плата за проживание в этом месте была рассчитана явно не на его кошелек. Недолго думая, Чужой обратился к администратору.

– Я вынужден переехать в более дешевый отель, – признался он. – Не могли бы Вы подсказать мне, как его найти?

Белокурая администратор не сумела скрыть надменной ухмылки, однако, с привычной любезностью ответила:

– Посмотрите здесь! – и протянула толстый справочник.

С установленного в гостиничном номере телефона Эмигрант принялся звонить в отели с одной звездой и те, у которых не было ни одной звезды, поэтому они назывались как-то иначе. Наконец, цена одного пансиона Чужого устроила, и на следующее утро он съехал из отеля центральной части столицы. Передвигаться с двумя тяжелыми чемоданами на общественном транспорте было бы слишком сложно, поэтому Эмигрант снова воспользовался услугами такси. Найденный им дешевый пансион располагался на окраине города, и путь туда оказался неблизким. Когда же такси прибыло к месту назначения, Эмигрант увидел вовсе не то, что ожидал.

Старое четырехэтажное здание имело весьма унылый вид: обшарпанное, с потрескавшейся краской и большими островками плесени, заполнявшими длинные трещины. Под стать фасаду, внутренняя обстановка была простой и даже бедноватой. Бросалось в глаза, что холл давно не белили и не красили, а мебель с частичным лаковым покрытием нуждалась в ремонте или полной замене. Мужчина средних лет, администратор пансиона, холодно поздоровался с Эмигрантом и окатил его с головы до ног безразличным взглядом, затем озвучил цену за номер, взял плату наличными и выдал ключи от комнаты, которая находилась на третьем этаже. Лифта там не было, и поскольку никто из служащих не предложил новому постояльцу помощи, ему пришлось тащить тяжелые чемоданы по лестнице на третий этаж самому. Номер, который снял Эмигрант, был в пансионе одним из самых дешевых – с минимальным количеством мебели и без единого окна. Старая древесина скрипела и воняла сыростью, полинявшее от множества стирок постельное белье было влажным, а самое неприятное заключалось в том, что повсюду сновали большие рыжие тараканы. Нескольких Эмигрант поймал и прихлопнул, но, убедившись в том, что их слишком много, стряхнул оставшихся с кровати и, свернувшись калачиком на одеяле, через некоторое время уснул.

Поутру, приняв душ, Чужой вышел на улицу и в оцепенении застыл у дверей. От той Европы, которую он наблюдал в центральной части столицы, не осталось и следа. Она будто улетучилась, испарилась, исчезла. Взору Эмигранта открылась улица, по которой ездили отнюдь не шикарные, а видавшие виды потрепанные фургоны и небольшие автомобильчики. Тротуар был замусорен до безобразия, а стоящие по обе стороны дороги здания выглядели серо и уныло. Они были такими же неухоженными, как пансион, в котором поселился Эмигрант. В глаза бросались стены с потрескавшейся штукатуркой, потемневшей черепицей на крышах и проводами, висящими на фасадах, будто праздничные гирлянды. Да и прохожие не походили на европейцев: ни чертами лица, ни одеждой – затертой, поношенной и давно уже не модной. "Так вот как выглядит рабочая окраина!" – разочарованно констатировал Эмигрант. В этот момент в животе у него громко заурчало, и захотелось что-нибудь съесть. Чужой вздохнул и направил свои стопы в ближайшую закусочную. Грузная дама в когда-то белом, а ныне, сером фартуке с многочисленными разводами и жирными пятнами, небрежно плюхнула перед Эмигрантом завернутый в салфетку бутерброд с колбасой, а потом с громким стуком поставила рядом большую чашку кофе с молоком. Бумажная салфетка тут же пропиталась колбасным жиром, поэтому воспользоваться ею так и не удалось. Бутерброд был не слишком вкусным, однако, съедобным, зато кофе оказался, на редкость, противным: то ли в него добавили прокисшего молока, то ли кофейный порошок был непонятного происхождения… Однако голод не тётка, и Эмигрант принялся всё это уплетать за обе щеки, морщась после каждого глотка невкусного горячего напитка. Во время еды он стал свидетелем разговора двух мужчин, сидящих за соседним столиком. Они говорили о каком-то общем знакомом, который нашел себе неплохую работу через биржу труда. Эмигрант набрался смелости, подошёл к ним и спросил:

– Вы не могли бы мне подсказать, где находится биржа труда, и как дотуда добраться?

– Отчего же… скажу! – ответил незнакомый мужчина и всё подробно разъяснил.

Чужой решил не терять ни минуты. Он вернулся в пансион, взял документы, сел в автобус и отправился на биржу труда. Там толпилось огромное количество безработных, и до Эмигранта дошла очередь лишь три часа спустя. Дверь одного из кабинетов, разделенных тонкими перегородками, распахнулась, и оттуда вышел одетый с иголочки мужчина средних лет. Всё на нем было синим: рубашка, жилетка, брюки, и даже модельные кожаные ботинки. Синий пригласил Эмигранта в кабинет и плотно закрыл за ним дверь. Чужой вкратце рассказал ему о себе, показал контракт строительного рабочего и визу в паспорте.

– То, что ты находишься здесь на легальном основании – очень хорошо, но этого мало, – принялся разъяснять ему Синий. – Понимаешь… Биржа труда – государственная организация, призванная трудоустраивать жителей своей страны, а ты не являешься её гражданином. У тебя всего-навсего туристическая виза…

– То есть работы здесь мне не дадут… – кисло подытожил Эмигрант.

– Правильно! – махнул указательным пальцем, как дирижёрской палочкой, Синий и заулыбался: – Но не расстраивайся! Что-нибудь для тебя найдется! Ты где остановился?

Чужой озвучил название пансиона.

– Хм, знаю я это место. Тот еще отстойник! – брезгливо поморщился Синий. – Как там вообще люди живут?

– Я с Вами полностью согласен! – поддакнул Эмигрант, поскольку до этого никогда не жил в таких убогих условиях: малюсенькой комнатенке без окон, освещенной светом тусклой лампы, не говоря уже о снующих повсюду тараканах, грязных туалетах, скрипучей мебели и текущей из душа тонкой струйке чуть теплой воды.

– А ну, цыц! – нахмурившись, прикрикнул на него Синий. – Это мне есть, с чем сравнивать, а ты и так должен быть счастлив, что попал в Европу!

Эмигрант сжался в комок и замолчал, а Синий задумался:

– Говоришь, тебе строительные работы по плечу… Скажи, а с ремонтом квартир ты бы справился?

Чужой энергично закивал головой.

– Тут вот ведь какое дело… – почесав подбородок, приглушенно заговорил Синий. – Мой двоюродный брат иногда нанимает таких вот, как ты, приезжих, для выполнения единичных заказов. У него – своя бригада профессиональных маляров и штукатуров, но иногда приходится брать на подмогу кого-то еще. Официально оформить он тебя не может. Сам понимаешь, ты здесь, вроде как турист, человек непонятного статуса. Но в руку мой брат тебе заплатит. Я думаю, это все же лучше, чем ничего. Хочешь, я о тебе похлопочу?

– Да! Конечно! Если Вам не сложно, – обрадовался Эмигрант.

– Ладно, – с самодовольным видом вершителя судеб махнул рукой Синий. – Оставь мне свой номер телефона!

– Я бы с радостью, но у меня его нет, – признался Эмигрант.

– Как это нет?! Ты что? Ты сюда интегрироваться приехал или зачем? Без телефона нет общения, а без общения нет интеграции! – набросился на него с упреками Синий и, гневно фыркнув, протянул свою визитку: – Вот, это – номер моего телефона! Позвони мне сам через день или два! Но с мобильником не тяни, покупай скорей и подключайся к телефонной линии! Иначе как ты будешь искать работу? Все работодатели просят оставить им контактный телефон, поэтому он у тебя обязательно должен быть!

Глава 4.

На следующий день Эмигрант купил телефонную карту с самым дешевым тарифом, вставил её в мобильный телефон и позвонил Синему. Тот продиктовал ему номер своего двоюродного брата, и через пару часов Чужой встретился с работодателем в небольшой рабочей кафешке. Начальник ремонтной бригады был одет во всё ослепительно белое: рубашку, брюки, носки, сандалии. Даже мобильный телефон у него был белым. Ослепительно Белый поставил перед Эмигрантом бутылку пива, которую тут же оплатил, сказав:

– Угощайся!

Чужой решил, что для начала ему следует представиться и начал было:

– Знаете, я…

Но Ослепительно Белый оборвал его на полуслове:

– Ремонт делать умеешь: белить, красить, класть плитку?

– Белить и красить умею, а плитку класть ещё не доводилось, – честно признался Эмигрант.

Всё, что он сказал, было истинной правдой, так как ремонт в своей квартире и в загородном доме он всегда делал сам.

– Ясно. Да там дело-то плёвое, ничего сложного! Мои ребята тебе всё покажут и, если надо, научат! – заверил Ослепительно Белый и пояснил Эмигранту, куда ему нужно подъехать завтра ровно в восемь часов утра.

Чужой очень волновался: сумеет ли он справиться с этой, казалось бы, знакомой ему работой, в Европе? Возможно, здесь используют другие материалы и предъявляют к рабочим по ремонту помещений другие требования? За всю ночь он не сомкнул глаз, а наутро предстал перед Ослепительно Белым и его бригадой, состоящей всего-навсего из двух здоровяков с большими круглыми животами и тройными подбородками. У высокого было прозвище Ведро, а у низкорослого – Валик. Оба были коренными европейцами и говорили без акцента, много улыбались, шутили и смеялись, поглаживая свои массивные округлые животы. Помещение, которое предстояло отремонтировать, ранее принадлежало какой-то организации. Оно состояло из длинного коридора, туалета и пяти комнат. Ослепительно Белый проинструктировал своих рабочих насчет ремонта и, сославшись на занятость, ушел, после чего Ведро с Валиком ввели в курс дела Чужого.

Он с энтузиазмом принялся за работу и за день сделал столько, что сам этому удивился. В отличие от него, толстопузые Ведро с Валиком то и дело отходили покурить, позвонить маме, тёще, супруге и десятку других родственников и знакомых, да еще время от времени отлучались в ближайшую кафешку, чтобы смочить там горло и перекусить. По сути, они лишь контролировали работу Эмигранта и поставляли ему штукатурные и малярные материалы, а тот трудился в поте лица своего за троих. Благодаря своему ничегонеделанию, Ведро и Валик пребывали в отличном настроении. Они угощали Чужого бутербродами и подбадривали: "Молодец! Так держать! Все делаешь, как надо. Только с покраской этой стены поднажми, чтобы закончить уже сегодня! Завтра возьмемся за соседнюю комнату – таков приказ шефа!" За две недели непрерывного многочасового труда Эмигрант так вымотался и устал, что по окончании ремонтных работ отсыпался целые сутки, а потом пришел за расчетом в то самое, отремонтированное им помещение. Ослепительно Белый походил туда-сюда, покрутил головой вверх-вниз и по сторонам, постучал по плитке, провел рукой по окрашенной поверхности, удовлетворенно промычал себе что-то под нос, кивнул головой, затем позвал своих рабочих в коридор, а Чужого попросил остаться в самой дальней комнате. Некоторое время из коридора до Эмигранта доносились звуки благодушной беседы и хлопков по плечам. Наконец, дверь открылась, и в комнату вошли улыбающиеся Ведро с Валиком.

– Вот и настал долгожданный момент расплаты! – весело объявил Ведро, открыл кошелек и протянул Чужому две купюры среднего достоинства.

Эмигрант успел заметить, что таковых в кошельке у напарника было с десяток, не меньше. Чужой открыл было рот, чтобы уточнить: "И это всё?! ", но сдержался и промолчал, понимая, что подобный вопрос неуместен.

Сумма, которой удостоился Эмигрант, покрывала всего лишь стоимость двухнедельного проживания в пансионе, без учета еды и других расходов. Лицо обманутого окрасилось гримасой разочарования. Ведро заметил это и принялся успокаивать:

– Конечно, это немного. А ты как хотел? Строителем много не заработаешь. Для нас с Валиком это не работа, а так, подработка. Я работаю таксистом, а он торгует в газетном киоске. Мы в этой ремонтной бригаде только потому, что заказы на ремонт бывают нечасто. Здесь же Запад, дикий капитализм, бешеная конкуренция, поэтому за клиентами везде – длинные очереди! Заказчики диктуют нам цены, а не мы им. В общем, все не могут хорошо зарабатывать, хотя это было бы справедливо.

– Ясно, – ответил Чужой, в душе осуждая бездельников, прикарманивших причитающиеся ему за работу деньги.

– Слушай, – вдруг оживился Валик, – а хочешь у моей тетки в ресторане поработать посудомойщиком? Я вижу, ты – трудяга, каких поискать! В посудомойках женщины подолгу не задерживаются, там требуется мужская сила и выносливость. Хочешь, я тебя туда пристрою? Ты здесь на легальном положении? Документы в порядке?

Эмигрант кивнул головой.

– Отлично! Тогда, считай, работа у тебя в кармане! – пообещал Валик, и своё слово сдержал.

Глава 5.

Неделю спустя Эмигрант приступил к новой трудовой деятельности. То, что она не из легких, стало понятно сразу. Ресторан был большим и занимал два этажа в красивом старинном особняке. Просторные залы, предназначенные для посетителей, были полностью заставлены столиками, и поток грязной посуды, особенно в обеденное время, казался нескончаемым. Эмигрант двигался так быстро, как только мог, едва успевая счищать с тарелок остатки еды в мусорный бак и загружать посуду в моющие машины. В считанные минуты официанты устанавливали высокие башни из грязной посуды, и Чужому, едва выпрямившему спину, вновь приходилось сгибаться и с молниеносной скоростью очищать тарелки от остатков еды. Однако самая трудоёмкая работа ждала его в послеобеденное время, когда повара складывали в мойку большие сковороды и кастрюли с пригоревшей ко дну пищей и толстым слоем жира. Ворочать огромные посудины в раковине было сложно, и на мытье уходило много времени.

– Какая неповоротливая у нас посудомойка! – насмехались над Эмигрантом повара.

От них не отставали официанты. Стоило посудомойщику достать из моечной машины чистую посуду с небольшой задержкой, как ониобрушивались на него потоком грязной ругани. В разговорах между собой работники кухни постоянно матерились. Это резало слух Эмигранту, но отвечать тем же самым ему воспитание не позволяло. Он старался не обращать внимания на грубость персонала и размышлял о своём. Всё чаще Эмигранту вспоминалось что-либо, связанное с Родиной: светлое, душевное, ностальгическое. Впрочем, подолгу предаваться этим размышлением он не мог: обстановка не располагала. Чужой вынужден был оборачиваться на крики поваров, официантов и выслушивать гневные замечания директора ресторана – немолодой женщины по прозвищу Швабра.

Так окрестили свою начальницу ресторанные работники, и, надо сказать, это прозвище очень ей подходило. Швабра была высокой и костлявой. Свою худощавую фигуру она обтягивала длинными вечерними платьями, а волосы покрывала таким толстым слоем лака, что они лежали на плечах, будто приклеенные, с торчащими вверх завитками. В часы обслуживания Швабра крутилась по залу, услужливо лебезя перед посетителями, а своими подчиненными вечно была недовольна. Впрочем, этим она не отличалась от директоров других ресторанов. Платила Швабра своим работникам очень мало, к тому же большинство из них не были оформлены официально. В случае прихода инспектора директор уверяла, что эти люди проходят испытательный срок, и что она еще не решила: оставить их у себя или нет. Швабра платила Чужому втрое меньше, чем любому официально оформленному посудомойщику, но поскольку другого варианта работы не намечалось, он продолжал трудиться в ресторане с раннего утра до глубокой ночи, с одним выходным днем в неделю.

– Кстати, не забывай, что мы кормим тебя здесь бесплатно! – не упускала возможности ввернуть Швабра.

Действительно, это было так, но после двух месяцев постоянной работы в согнутом положении Эмигранта начали беспокоить боли в желудке, появилась тошнота и отрыжка. По этой причине он принимал пищу всего один раз в сутки и не в ресторане, а перед сном, в комнате пансиона.

Работал Эмигрант от зари до зари, поэтому завести друзей ему было попросту некогда, а соседи по пансиону таковыми вряд ли могли бы стать. Одни были слишком угрюмы, резки и до неприличия грубы. Другие пребывали в полусонном состоянии то ли от усталости и хронического недосыпания, то ли под воздействием наркотиков. Третьи прослыли назойливыми прилипалами, так как постоянно клянчили у всех денег, после чего от них сильно разило алкоголем, и взятое взаймы эти люди отдавать не спешили. Работники пансиона тоже не походили на типичных любезных и улыбчивых европейцев. Уборщицы в этом заведении менялись каждые три месяца. Это были нахальные и разнузданные местные девицы. Они грохотали своими ведрами и швабрами так, что всё вокруг звенело и дрожало. Когда уборщица мыла лестницу, а кто-то пытался в это время пройти мимо, она тут же набрасывалась на постояльца с руганью:

– Стой, паршивец! Вон, вижу, уже натопать успел! Ах, ты, мерзавец! Вали давай отсюда и не пачкай мне полы, паразит!

Туалеты в холле пансиона, похоже, вообще никогда не мылись, в то время как расположенные на этажах уборщица протирала максимум раз в неделю. Стойку администратора, возле которой он встречал постояльцев, покрывал толстый слой пыли, а предназначенная для общего пользования мебель была перепачкана в чем-то липком и вонючем. Впрочем, низкая производительность труда уборщиц объяснялась их повышенной занятостью в другой сфере. Застать за делом поломойку было сложно, однако, из-за двери подсобного помещения то и дело доносились протяжные стоны. Периодически оттуда выходил администратор, отхлебывал из бутылки пива или минералки, снова исчезал за дверью подсобки, и стоны продолжались. Несколько месяцев спустя администратору любовные отношения приедались, он увольнял уборщицу, и та же история повторялась со следующей работницей. Одна из них, узнав о своём увольнении, громко кричала что-то там про бессовестного начальника и свою внезапную беременность, после чего эта новость стала предметом обсуждения среди постояльцев пансиона.

– Если это так, и она действительно забеременела, то мне искренне жаль эту женщину! – высказался в её защиту Чужой.

– Жалко, так женись на ней и содержи её отпрыска, вместе со всеми остальными, которых притащит тебе в подоле эта шалава! – с ухмылкой заметил сосед из номера справа.

Глава 6.

Как-то раз во время мытья посуды, от одного из поваров Эмигрант услышал, что тот снимает комнату в трехкомнатной квартире. После работы Чужой поинтересовался у него, во сколько обходится такой вариант жилья.

– Гораздо дешевле, чем проживание в отеле, пансионе или в отдельной квартире. Ты что не знал? – удивился тот.

Эмигрант действительно этого не знал. В его представлении жители Европы не могли ютиться в каких-то коммуналках. Однако эта информация оказалась полезной. Получаемых в качестве зарплаты денег Чужому катастрофически не хватало. Ему приходилось пользоваться накопленным ранее – привезенным с Родины запасом. Этого денежного ресурса становилось все меньше и меньше, поэтому более дешевое жилье помогло бы решить проблему.

Не откладывая в долгий ящик, Чужой засел за чтение объявлений в местной газете и вскоре нашел подходящее для себя жилье. Он с большим удовольствием переехал туда из грязного пансиона со странными постояльцами. Проживание там вызывало у Эмигранта неприятное ощущение: прозябания в убогой трущобе. Как же он был рад навсегда с ней распрощаться! Новым местом жительства у Чужого стала кирпичная пятиэтажка в благоустроенном городском районе, а соседями в трехкомнатной квартире – студенты местного университета. Один – высокий, худой, сутулый парень в очках, с виду напоминающий хакера. Он подолгу не выходил из комнаты, занимаясь чем-то на компьютерах, которых у него было аж четыре штуки. Позже выяснилось, что этот парень учится на программиста. Другой студент, тоже технарь, постоянно водил к себе девушек. Редкую ночь из-за двери его комнаты не доносились звуки нежного женского голоса и ритмично качающегося матраса. Хозяйка этой квартиры, женщина сорока с небольшим лет, проживала на другом конце столицы. Наведывалась она в сдаваемое жильё раз в месяц, чтобы проследить за порядком и взять с жильцов арендную плату. Перед тем, как пустить туда Эмигранта, она заглянула в его паспорт и недовольно хмыкнула:

– Турист что ли? У тебя визы осталось на шесть с половиной месяцев. Учти это и не забудь её продлить! Я у себя нелегалов держать не собираюсь! Надеюсь, ты меня понял?

Эмигрант кивнул ей в ответ, после чего получил ключи от своей комнаты.

Познакомившись с новым соседом, студенты хитро переглянулись, и один из них нахально заявил:

– Слушай, новенький, на этой неделе твоя очередь – мыть общую территорию! Если ты этого не сделаешь, мы пожалуемся хозяйке квартиры, так что…

– Хорошо, я вымою! – покорно ответил Чужой.

С того дня всю уборку студенты переложили на его плечи. Они считали, что имеют на это право, а Эмигрант отстаивать свои права не решился. Несмотря на сильную усталость после рабочих смен в ресторане, он безропотно и регулярно мыл прихожую, кухню, ванную и туалет, чтобы не злить студентов и хозяйку квартиры. Чужой боялся потерять возможность проживания в нормальных условиях. Эта квартира была тем вариантом жилья, к которому он привык и в котором проживал весь предыдущий отрезок своей жизни, с той разницей, что на Родине квартира принадлежала ему целиком, а здесь он располагал только одной комнатой. Тем не менее, Эмигрант искренне радовался небольшой, комфортной, уютной комнатке и с содроганием вспоминал убогий темный закуток без окон в пансионе на рабочей окраине.

Кроме уборки, других претензий студенты Эмигранту не предъявляли и в пределах квартиры общались с ним на равных. Однако, встретив Чужого на улице, парни опускали голову вниз и делали вид, что его не замечают, к тому же, пройдя мимо, никогда не отвечали на его приветствия. Эмигранта это очень обижало. Он ощущал себя изгоем, будто чумным или прокаженным, но усилием воли пытался отнести такие моменты к разряду мелких неприятностей и ничего не значащих пустяков. Однажды, когда Чужой готовил себе на кухне кофе, туда зашел студент-программист. На нём были наушники, а из кармана трико торчал мобильный телефон. Студент поставил на плиту сковороду, разбил в неё пару яиц и стал ждать, пока они поджарятся.

– Привет! – сказал он Чужому, и, чтобы избежать неудобного молчания, поинтересовался: – Тебе музыка нравится?

– Да, конечно, – ответил тот. – Кому она не нравится?!

– Ты прав, – согласился компьютерщик. – Я вот последнее время слушаю классику. Она, как известно, родная мать рока и попсы. В общем, интересуюсь истоками современной музыки, и многое из того, что слушаю, мне нравится. Хочешь, я тебе на мобильник что-нибудь скину?

– Не откажусь, – ответил Чужой и протянул студенту свой телефон.

На следующий день программист вернул ему мобильный с записанной на нем музыкой и подарил свои запасные наушники. Всю неделю Чужой наслаждался звуками итальянской оперы, произведениями известных классических композиторов, а еще мюзиклами, из которых больше всего ему запал в душу "Нотр Дам де Пари". Особенно Эмигранту понравилась песня под названием "Бал шутов":

Хор:

Ты – шут, я – шут, все тут пляшут!

Ты – шут, я – шут, все тут пляшут!

Гренгуар:

Прошу, мадам, месье, сюда, на бал шутов,

Где славно шутят все, а я всегда готов!

Хор:

Ты – шут, я – шут, все тут пляшут!

Ты – шут, я – шут, все тут пляшут!

Гренгуар:

Сегодня бал шутов, всеобщий пир горой,

Я только президент, а нужен нам король.

И будет королём назначен в тот же миг,

Кто скорчит рожу нам гнуснее всех других!

Хор:

Ты – шут, я – шут, все тут пляшут!

Кто скорчит рожу нам гнуснее всех других,

Тот наш король!

Ты – шут, я – шут

Ты – шут, я – шут, все тут пляшут!

Мы – я, он, ты – все тут шуты!

Кто – шут, все тут! Кто – шут, все тут!

Чужой слушал и слушал эту песню, чувствуя себя тем самым шутом, добровольно ставшим на этот путь. Он старался не придавать значения всему тому, что происходило с ним в эмиграции: слушать оскорбления и терпеть пренебрежительное отношение окружающих, заниматься тяжелым неквалифицированным трудом, следовать жесточайшей экономии и постоянно во всем себя ограничивать. Чтобы не впасть в депрессию, Эмигрант внушал себе, что всё это ненадолго, что скоро его жизнь наладится и станет такой же, как у коренных европейцев. Пока же оставалось относиться к своим жизненным реалиям, как к театру и чему-то временному, несущественному. Чужой и вправду чувствовал себя шутом, изображающим другого человека, в совершенно иной, чуждой ему действительности.