Читать онлайн Новичок 3. Чемпион, часть вторая

Глава 1

Хоть олимпийский хоккейный турнир и проводится по круговой системе, но так получилось, что в самом последнем матче на этом турнире сыграют последние две команды, у которых остались шансы на золото. Чем не финал?

Сегодня мы в точно такой же ситуации что и бразильцы в 1950 году на Маракане, как и им сегодня, нам требуется победить, а соперника устраивает только победа.

Да и записными фаворитами тоже являемся мы, а не соперник. Точно так же как и те бразильцы.

Правда, на этом сходства заканчиваются и начинаются различия.

Главным из них был настрой нашей команды, никто в раздевалке не вешал на себя золотые медали со словами: да что там эти финны, уж вничью мы с ними точно сыграем.

Желающих нарушить режим перед игрой тоже не было.

Я, как и все, плодотворно позанимался на тренировке, потом отмок в сауне, сходил в бассейн и лёг спать.

На произвольную программы Катарины я не пошёл, как и на вечеринку, которую немцы посвятили победе своей главной звезды. Если карты лягут, то мы с ней еще пересечемся и здесь в Калгари, и после игр. Ну а нет, так нет.

Утро игры с финнами выдалось морозным. Ночью в Калгари и окрестностях выпал снег, а когда рассвело, стало понятно, что нас ждёт очень хорошая погода. На небе ни облачка и солнце светит вовсю. То, что нужно для того, чтобы закончить турнир на мажорной ноте.

В отличие от большинства матчей нашей сборной на этом турнире, этот назначен не на вечер, а на день. Начало в два часа дня по местному времени. Вечером уже церемония закрытия Олимпийский игр, а завтра вся команда возвращается домой.

Надеюсь, что с золотыми медалями.

Перед игрой я позавтракал, мы провели тренировку, потом отправились отдыхать, я поиграл немного на советской портативной консоли электроника ИМ-02, или как её еще называли «Ну, погоди», примитивная, но завлекательная игрушка про то, как волк ловит яйца. Родители подарили её еще старому Саше Семенову два года назад и с тех пор она всегда со мной. Сразу после того, как я очутился здесь, я на эту игру внимания не особо обращал, а вот когда пошли длительные перелеты, то этот таймкиллер оказался очень даже кстати. А еще, она здорово прочищала мозги, полчасика за этим медитативным процессом помогали настроиться на более важные вещи.

Вот и сегодня я часть времени отведенного на отдых потратил на то, чтобы просто валяться на кровати и ловить яйца.

Делал я это в тишине. Игорь, который лежал на соседней кровати, слушал музыку в наушниках и читал какую-то книгу в обертке из газеты, притом канадской.

Лукиянов у нас был книголюбом и вот такие вот минуты предпочитал проводить в книге. А обложку из канадской газеты сделал из-за того, что у него было такое вот маленькое хобби. В поездку он всегда брал что-то новое и всегда оборачивал книги в газеты очередного города. Таким образом, у него в стенке получилась целая полка из таких-вот взятых на щит городов, «Автомобилист» чаще выигрывал. Что ж, надеюсь, что скоро на этой книжной полке появится еще и Калгари.

Ну, а за два часа до игры, к нам в номер постучал Асташев, второй тренер сборной решил лично собрать всю команду, и мы, выйдя из гостиницы и сев в автобус, отправились в Садллдом на предматчевую разминку.

28 февраля 1988 года. Канада, Калгари. Стадион Olympic Saddledome. 13:30 по местному времени. Матч олимпийского хоккейного турнира СССР – Финляндия. 19000 зрителей.

– Сегодня наш последний матч в Канаде. Через три с половиной часа мы или станем олимпийскими чемпионами, или останемся ни с чем и с позором вернемся домой. Да, второе место я считаю позором. Мы не та команда, которая ставит себе другие задачи, кроме победы.

Поэтому, мы сегодня обязаны выиграть как матч, так и всю олимпиаду. Для кого-то это может быть уже четвертая и последняя олимпийская победа, – Тихонов посмотрел на Третьяка, – а кто-то наоборот, только начал свой путь в сборной, но сегодня мы все в одинаковом положении. Каждый должен показать всё, на что он способен. От нас другого и не ждут.

И я даже рад тому факту, что мы не стали чемпионами досрочно. Да, я рад этому. Потому что если бы это было не так, то сегодня зрители, не те, которые сидят на трибунах, на этих мне по большому счету плевать, а те, которые собрались у экранов телевизоров у нас дома, а игра начнется когда в Москве будет одиннадцать вечера, увидят в последнем матче на олимпиаде ту сборную своей страны, которую они и привыкли видеть. Играющую на победу и добывающую эту победу.

Кое-кто просил рассказать о призовых за эту игру и весь турнир. Так вот, я этого делать не буду. Выиграйте эту игру, а о деньгах поговорим позже. Через три с небольшим часа.

Что ж, это логичный и неплохой способ дополнительно замотивировать команду, все же понимают, что призовые за золото и за серебро отличаются…

Пока я, вместе с остальной командой шёл по подтрибунным помещениям по пути на лёд, я думал о нашем сегодняшнем сопернике. О сборной Финляндии.

В будущем, она стала чуть-ли не главным могильщиком надежд сборной России на различных турнирах: Олимпиада 2014, Чемпионат мира 2007. Кроме этих двух поражений были и другие от финнов, но эти стали самыми знаковыми, как никак они пришлись на домашние турниры, на которые у всех были очень большие планы.

Но сегодня будет совсем другая игра, и я вместе со всей командой сделаю все, чтобы серия сборной Финляндии началась не сегодня.

Сразу после раскатки вся команда наших соперников собралась на льду в центральном круге и кто-то, наверное, это был их капитан Элоранта начал что-то вещать. Говорил он долго, а потом финны чуть ли не на колени встали и начали самым натуральным образом молиться! Напряжение у них сейчас еще больше нашего, видать.

Мы же, стартовая пятерка Советской сборной, спокойно ждали на своей половине.

– Молились строем, не помогло, – услышал я вдруг голос Фетисова.

– Что? – переспросил я его.

– Да это слова из песни Высоцкого про хоккей, – ответил Слава, – не слышал?

– Не-а, – честно ответил я.

– Эх, молодёжь. Ладно, как перейдешь к нам, займусь твоим музыкальным образованием.

Пока мы перебрасывались словами, финны, наконец, закончили свой ритуал, и на льду осталась их стартовая пятерка вместе с вратарём.

Ну, наконец-то! Погнали!

Свисток, вбрасывание и мы начали! Шайба у Касатонова, тот пасует на Каменского, а Валера проходит среднюю зону и отдаёт мне, правда немного неточно. Но так даже и лучше!

Я, считай, что в зоне финнов, синей линии касается только лезвие моего правого конька. Я вытягиваюсь в струнку и на вытянутых руках вылавливаю шайбу, которая вообще-то уже в зоне наших соперников. Не знаю, что там у финнов со зрением, они почему-то решили, что я во вне игры и остановились.

А вот у швейцарского судьи Фегтлина с глазами всё в порядке, он видит, что всё в пределах правил и разводит руками. И так как финны уже на прямых ногах, я змейкой прохожу между сразу трёх игроков в синем и без помех бросаю с метра!

Прошло всего пять секунд, а мы уже открыли счет. Отличное начало.

– Я тебя такому не учил, – сказал Асташев, когда я сел на скамейку. Смена получилась максимально короткой.

– Ну да, не учили. Но это вышло случайно. То, что они слепые это их проблемы. Я решил попробовать дотянуться до шайбы, у меня получилось. Всё остальное – лирика.

– Лучше и не скажешь, молодец!

Да, первый гол в этой игре получился очень быстрым, но вот потом матч начал протекать так, как и должно быть во встрече с такими ставками.

Очень много борьбы, и максимально строго со стороны наших соперников.

Финны даже и не пытались сразу же попробовать отыграться. Нет, они начали выполнять свой план на игру, как будто ничего и не случилось на первой минуте.

Максимум внимания в обороне, все пять игроков за линией шайбы, никаких авантюр и надежда на нашу ошибку.

Нас же такой ход игры полностью устраивал. Тем более, что финский план подразумевал то, что они ну очень много времени будут сидеть на своей половине площадки. И значит, что вбрасывания тоже будут там…

Седьмая минута матча, я на точке в левом круге зоны финнов. Игра возобновляется, и неожиданно для себя я проигрываю их центру – Кескинену. Тот отдал своему защитнику, Сааринену, который по борту обыгрывается со своим напарником Бломквистом.

Того к борту прижимает Лукиянов и пытается завладеть шайбой.

Снаряд вылетает из их борьбы, и Кескинен сумел меня опередить. Взмах клюшкой и шайба выходит из зоны.

Её подхватывает Кравчук, и уезжает в нашу зону, дав поменять тройку нападения.

Выходит первое звено, и после перепасовки с Ларионовым, Макаров входит в чужую зону.

Пятерка Советской сборной расставилась для позиционной атаки: Ларионов на пятачке, крайние форварды на своих местах по флангам, а сменившие Кравчука и Старикова Бякин с Гусаровым на синей линии.

Шайба транзитом через Лёшу Гусарова приходит к Крутову, его опекун не сближается с ним. Просто блокирует возможность броска или паса на пятак. Поэтому Крутов отдаёт назад на Бякина.

Илья смещается чуть левее и бросает. Щелчок получился отличным, но мимо. Шайба прошла в полуметре от левой штанги.

На подборе оказался Макаров, и хоть угол был очень острым, он решился на бросок.

С кистей швырнул шайбу практически параллельно воротам, но это точно надо.

Каучуковый снаряд попал в шлем присевшего в попытке закрыть ближний угол вратаря Тамми и залетела в ворота! Два-ноль!

Середина второго периода.

Финны продолжают играть в свою игру, и один раз им даже удалось провести очень опасную атаку с броском Лехконнена и добиванием Суси. Но пронесло, Финский краёк добивал уже в пустые ворота, но попал в штангу.

В следующей же атаке их капитан Элорант бросал от синей линии, но попал в Каменского, который лёг под шайбу.

Финн попал конек ботинок конька Валеры, в ту его часть, где между коньком и ногой нет ничего кроме тонкой ткани. Очень точное и неприятное попадание. Наверняка там минимум сильный ушиб.

Я же подхватил отлетевшую ко мне шайбу, на противоходе поймал финского нападающего, потом разогнался и на скорости ушёл сразу от двух защитников, вышел один на один с Тамми, но далеко отпустил шайбу.

Финн успел выйти из ворот и сыграть клюшкой.

Шайба отлетела за ворота, где я её догнал.

На меня летело сразу два финна, времени на то, чтобы их обыгрывать или разворачиваться, чтобы сделать зрячий пас не было.

Но я каким-то шестым чувством, вот честное слово, я даже не смотрел назад, почувствовал, что Игорь прибежал в круг вбрасывания, и что он на ударной позиции.

Не глядя я покатил шайбу назад и спустя долю секунд услышал рёв трибун и увидел красный фонарь. Три-ноль!

В перерыве подтвердилось худшее, у Каменского не просто ушиб, а перелом.

И, к сожалению, это обычная история. Хоккей – это очень травматичная игра. Да, под формой у нас защита, и да, она в большинстве случаев хорошо справляется со своей задачей, но иногда бывает и такое.

Но при этом, несмотря на то, что все знают, чем может закончиться попытка лечь под шайбу, и поймать её на себя, игроки всё равно это делают. Так было в прошлом, так есть сейчас, и так будет в будущем.

Я и сам ни секунды не сомневаюсь в таких ситуациях. Надо защитить ворота и всё тут. И то, что в чемпионате страны мой «Автомобилист» не первый в турнирной таблице – следствие одного из таких вот эпизодов. Перелом височной кости я поймал как раз после того как лёг под шайбу.

В результате тренерам нужно было что-то выдумывать, и они сделали самый очевидный выбор. Вместо Валеры в третьем периоде со мной и Игорем выходит Саша Могильный.

Третий период получился очень тягучим, и, честно сказать, скучным.

Тренерский штаб финнов понял, что даже призрачные шансы на победу и олимпийское золото вот-вот испарятся, и игроки в синем постарались сделать с этим хоть что-то.

Но у них ничего не получилось.

Класс советской сборной сказался. Мы не дали финнам и намека на возвращение в игру.

А в концовке, когда на часах оставались какие-то пятнадцать секунд, мы с Могильным убежали вдвоем на одного финского защитника.

Я мог забивать сам, ворота были пустые. Но не люблю я такие шайбы.

Поэтому, я отдал своему партнеру и тот в касание бросил. Четыре-ноль. Дело сделано.

Последние секунды не значили вообще ничего. Я остался на льду, дежурно выиграл вбрасывание, а Фетисов ушёл с шайбой за ворота Третьяка и просто стоял там смотря на секундомер.

Когда до конца матча осталась секунда игроки нашей сборной, которые на скамейке уже вовсю праздновали гурьбой, выскочили на лёд.

Свисток, и под своды теперь уже счастливого для нас Садлдома летят клюшки, краги и шлемы.

Мы чемпионы! Чемпионы!!!

Потом, после объятий и радостных криков было рукопожатие с соперниками, гимн и поднятие нашего флага, вручение, как золотых наград, так и призов лучшим игрокам турнира с объявлением символической команды.

Я, кроме награды лучшему бомбардиру и снайперу, забрал себе и звание лучшего игрока всего турнира. Простой в две игры не смог этому помешать.

Третьяк стал лучшим кипером, отличное завершение его олимпийской карьеры!

Кроме нас с Владом, в символическую сборную вошли еще Фетисов с Могильным и Макаров. Единственным не советским игроком в символической команде стал канадский капитан – защитник Яуни.

Ну а потом настала пора победной раздевалки!

В которой шампанское, виски и водка текли рекой. Тут уже никто не стеснялся.

Я даже и не думал, что внешне сдержанные советские спортсмены могут так радоваться своей победе.

Меня, например, буквально искупали в шампанском, сразу пятеро наших игроков: Третьяк, Лукиянов, Бякин, Ларионов и Фетисов, вместе с примкнувшим к ним Асташевым и доктором Нестеренко открыли шампанское, которого в раздевалке оказалось очень много, и зажав горлышко большими пальцами встряхнули бутылки, чтобы через мгновение залить меня им. Ну а что, я не против.

Отобрав бутылку у Лукиянова, я разом выпил едва ли не половину. На мой возраст сейчас никто и не смотрел.

Кто-то, на заокеанский манер, даже закурил сигары, от чего я словил небольшой флешбек из своего прошлого.

Ну а потом, в раздевалку зашел товарищ Грамов со своей свитой.

– Слава, – закричал Ларионов, – ты у нас капитан. Задай вопрос!

– Да, товарищ Грамов, – откликнулся Фетисов, – сколько?

Все вокруг тут же начали барабанить по всем деревянным поверхностям, создавая приличный такой шум.

– Тише, тише, товарищи, – громко сказал Тихонов, – дайте Марату Владимировичу сказать.

– Пять тысяч рублей за золото и по тысяче за каждую победу на турнире, – ответил тот. И тут же добавил. – Каждому, и в долларах по курсу.

Да уж, шесть тысяч долларов. Не сравнить с моим временем, когда игрокам за победы платили сотни тысяч, а то и миллионы долларов. Впрочем, по нынешнему времени и для советских спортсменов это очень и очень хорошо.

Грамов между тем продолжил:

– За голы, передачи, сухие игры и личные призы на турнире мы выплатим дополнительные премии. Их размер каждый узнает индивидуально. А сейчас, товарищи, заканчивайте тут. Всех вас ждет советская делегация на церемонии закрытия олимпиады. И мы приняли решение, что знаменосцем на этой церемонии будет товарищ Третьяк. Первый в истории четырехкратный олимпийский чемпион по хоккею.

– Марат Владимирович, – тут же ответил Третьяк. Я ценю оказанную мне честь. Но может лучше будет, если на церемонии будет нести флаг Саша Семенов? Я что, прошлое. А вот Саша – это наше будущее. Молодым везде у нас дорога! Ведь так?

– А чёрт с вами! Пусть будет Семенов!

Глава 2

Церемония закрытия олимпиады это что-то особенное. Вроде, как и праздник, но какой-то грустный.

Только что закончился очень короткий и очень важный период в жизни любого спортсмена, который принимал участие в олимпиаде, в этом празднике чистого спорта. Олимпиада, притом не важно, первая она у тебя или шестая, всегда останется в памяти как одно из ярчайших событий в жизни.

Для меня так уж точно. Идя по теперь уже засыпанному снегом олимпийскому стадиону в Калгари, я думал не о том, что случилось сегодня, и не о моей золотой медали, которая заняла своё место у меня на груди. Нет.

Я думал о судьбе и о том, что сейчас, в 1988 году у меня получилось то, что я не сделал в другой своей жизни. Даже если сборная и выиграла тот новосибирский финал, я этого не узнаю.

Зато сейчас вот! Олимпийский чемпион Калгари по хоккею с шайбой Александр Семенов, ведет за собой всю советскую делегацию, гордо неся алый флаг на вытянутой руке. Чертовски приятное чувство.

К слову, Катарина сегодня тоже знаменосец, мы с ней успели перекинуться парой слов перед началом парада, девушка совершенно на меня не в обиде. Она умная и всё понимает.

Так что мы обменялись телефонами, правда я не представляю как сейчас из Нижнего Тагила или даже из Свердловска позвонить в Карл Маркс Штадт. Но всё равно, пусть будет.

В общем, я шёл по стадиону, думал о разном и радовался жизни.

Жалко, только что не вся хоккейная команда решила принять участие в церемонии закрытия. У большого количества моих партнеров по команде нашлись дела поважнее.

А именно, магазины.

Вылет в Москву уже завтра днём и нужно успеть сделать очень многое. Поэтому и носятся сейчас олимпийские чемпионы по городу, вместо того чтобы получать заслуженные почести.

Мне это тоже предстоит, но завтра. Я с Игорем и Ильёй решили, что не можем пропустить церемонию закрытия и решили пройтись по магазинам на следующее утро.

Нашим Вергилием в этом потребительском раю, ну или аду, это смотря с какой стороны посмотреть, вызвался побыть Третьяк. Проявил, так сказать, командную солидарность.

Но это всё завтра, а сейчас я просто наслаждался моментом.

Как и вся советская делегация.

Мы на этой олимпиаде выступили просто блестяще. Большая сборная Советского Союза взяла 29 медалей. Из них 11 золотых, 9 серебряных и 9 бронзовых.

Настоящая лебединая песня для советских спортсменов, выступавших в зимних видах спорта. На своей последней Олимпиаде, а дальше уже этой команды, как и страны не будет, не только выиграли общекомандный зачёт, но и добились лучшего результат в своей истории.

Так что да, прощание с олимпийским движением, хотя никто и не знает что это так, у советской команды получилось что надо.

А еще меня радовали призовые, которые мне выдали за индивидуальные достижения, дополнительно к тем восьми тысячам долларов, мне выплатили еще двенадцать. В итоге получившиеся двадцать тысяч были чем-то абсолютно неординарным для советского спорта. Подозреваю что я, своим выступлением на олимпиаде установил еще один рекорд, правда, неофициальный.

Причина, по которой мне выплатили так много, открылась на следующий день. Когда рано утром я уже собирался в забег по магазинам вместе с другими игроками из «Автомобилиста» но буквально на пороге своего номера столкнулся лично с товарищем Грамовым и Сан Санычем Асташевым.

Саша, – вместо приветствия начал Грамов, – вчера вечером, сразу после вашей игры с финнами ко мне подошел господин Скоттхайм из JOFA, производителе экипировки для нашей сборной. JOFA хочет, чтобы ты стал европейским лицом их новой рекламной кампании.

– Игорь, – обернулся я внутрь номера и обратился к Лукиянову, – ты спускайся пока, мне нужно с Маратом Владимировичем и Александром Александровичем поговорить. Думаю, что это не долго.

– Так, минут пять, не больше, – подтвердил Асташев.

Лукиянов кивнул головой и вышел.

Когда дверь за ним закрылась, я спросил:

– И что это значит для меня и какая польза от этого нам, советской сборной.

– Для тебя это значит то, что мы выплатили рекордные призовые исходя из того, что ты согласишься. Можно сказать, что это был аванс. Для советского спорта это означает безвозмездные поставки экипировки для сборных всех уровней и части команд чемпионата. И дополнением идут еще специально разработанная под тебя экипировка. Произведенная с учетом всех твоих пожеланий.

Сколько с этого поимеет лично товарищ Грамов и чиновники из госкомспорта мне оставалось только догадываться.

– Индивидуальная экипировка это отлично, – только и сказал я. – Я так понимаю, будет подписан контракт между нашим госкомспортом и шведами? А на какой срок?

Вопрос был не праздный, два из трех сезонов, которые я проведу в ЦСКА будут моей службой в рядах непобедимой и легендарной Советской Армии. И после окончания этой службы я планировал сразу же подписать контракт с одним из клубов НХЛ, хоть с тем-же Калгари, если местные рискнут и выберут меня на драфте.

И к моменту моего появления в НХЛ мне бы не хотелось иметь какие-то контрактные обязательства, да еще и те, которые от меня что-то требуют, а взамен ничего не дают. Я планирую сразу же зарабатывать не только на льду, но и за его пределами. Контракт с JOFA может этому помешать.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, Саша, – улыбнулся Грамов, – контракт на три года.

– Тогда у меня вообще нет вопросов и возражений. Где поставить подпись?

– Ну, подпись будешь ставить не ты, а один из твоих родителей, я так понимаю что отец. Ты же еще не совершеннолетний. Переговоры с JOFA будут в Москве уже через неделю, у нас нет каких-то разногласий, так что всё сделаем быстро. А потом тебе, скорее всего, нужно будет снова лететь в Канаду ну или в США. Не одному, конечно, а в сопровождении представителей госкомспорта.

– А зачем?

– По задумке шведов будут фотосьемки вместе еще с нескольким спортсменами. И часть из них не может поехать в Европу из-за графика соревнований.

– И о ком вы говорите?

– Это не секрет. У тебя будет фотосессия с Уэйном Гретцки.

Новости одна лучше другой, познакомиться с легендой мирового хоккея еще до старта карьеры в НХЛ, да еще и в неформальной обстановке. Что может быть лучше.

Однако я не мог не задать еще один вопрос.

– А как на это всё смотрит товарищ Кулагин и его ведомство? Неужели закроют глаза?

– В той ситуации было допущено недопонимание и излишнее рвение отдельных исполнителей, не более. Но сотрудники в любом случае будут сопровождать тебя в этой поездке. Как и товарищ Асташев.

– Буду следить, чтобы ты дров не наломал, – улыбнулся главный тренер «Автомобилиста».

– Отлично, а теперь с вашего позволения я пойду ребят догонять. А то еще уедут без меня.

Главной проблемой во время нашего забега по магазинам стало даже не то, что у нас очень мало времени. Главной проблемой стала ограниченная грузоподъемность. Но в итоге мы справились.

Я не стал ничего покупать на перепродажу, хотя и мог. Решил, что такая вот меркантильность никак не соответствует моему возрасту. Так что ограничился только тем, что сам собирался дарить или использовать.

Видео- и аудиомагнитофоны, фотоаппарат, одежда родителям и себе и прощальный подарок для Ники.

Я хорошо понимал, что если с моими канадскими выходками мне всё сошло с рук, спасибо старшим товарищам и моей игре, то вот с личной жизнью нужно что-то делать.

В моём случае, что-то делать – это расстаться с Никой. Только сделать это по-хорошему.

И цацки от Cartier для этого подходят лучше всего.

Для чего они мне, ребята не спросили, а сам я решил не акцентировать на них внимание.

В результате, мы уложились за три с небольшим часа и на такси вернулись в олимпийскую деревню как раз вовремя.

Потом была поездка в аэропорт, паспортный контроль и вот мы уже в небе, взяли курс на Москву.

Кучу денег я потратить не смог, но менять их на валютные чеки для Березки я не собирался. Как-никак, совсем скоро я обратно полечу, там и дотрачу.

Встречали нас как героев. Торжественная делегация, плакаты, цветы, журналисты и обязательные речи официальных лиц.

От лица всех советских спортсменов говорил Третьяк.

– Товарищи, мы очень рады что смогли с честью выполнить задание поставленное перед нами партией и правительством, и тем, что как следует порадовали простых советских людей, любителей спорта.

Там, в Канаде, хоть мы и были далеко от дома, но каждый из нас чувствовали вашу поддержку и свою ответственность за то, чтобы не подвести вас. И у нас это получилось.

Еще когда наш ИЛ-86 была над Атлантическим океаном выяснилось что сразу домой мы не полетим. Вылет в Свердловск у нас запланирован на следующий вечер, а днем все ожидают в госкомспорте для вручения правительственных наград.

Так что, вся команда сразу после того, как заселилась в гостиницу Космос отправилась в ресторан.

А потом в следующий, и следующий и следующий.

Это был ну просто легендарный загул. Мы заходили в один ресторан, пили, много, а потом шли в следующий. Я в этом всём, правда, не участвовал, как-никак семнадцать лет.

Так что мне досталась роль фотокорреспондента, и я на свою новенькую Минолту снимал всё происходящее.

Утром, большая часть команды даже не вышла из своих номеров, и наиболее живых из гуляк, ну и мне как единственному кто вообще не пил, да и вообще самому молодому, пришлось идти за пивом для всех остальных. Такое вот проявление дедовщины, так сказать.

Но я был не против, видно же что мужикам плохо, а вечером у нас важное мероприятие. Нужно помочь.

В итоге все успели прийти в себя и как огурчики отправились в госкомспорт.

В отличие от Брежнева, который спорт любил, практически весь, или постсоветских руководителей, которые не упускали случая пропиариться на нашем брате, и вручить награды и премии в Кремле, Михаил Сергеевич Горбачев был к спорту абсолютно равнодушен.

Настолько, что при нем количество спортивных трансляций на телевидении сократилось чуть-ли нее в несколько раз.

Поэтому никакого поздравления от первых лиц государства не было. Награждал нас всё тот же Марат Владимирович.

Кандидатов в мастера спорта среди нас нет, и в результате награждали исключительно заслуженным мастером спорта, ну а те уже имел это звание, как та же первая пятерка ЦСКА или Третьяк, просто получили крупные денежные премии. В общем, внакладе никто не остался.

Встреча в Кольцово, куда мы прилетели впятером, трое игроков, Асташев и доктор Нестеренко, превратилась, несмотря на раннее утро, или даже позднюю ночь в еще одну демонстрацию.

Встретили нас товарищи Петров, первый секретарь Свердловского обкома, Владимир Михайлович Власов, председатель областного исполкома и Завьялов, председатель спорткомитета.

Ну и чуть-ли не половина зала аэропорта была полна теми, для кого мы собственно и играем, простыми болельщиками.

В итоге, после всех важных слов мы еще несколько часов фотографировались и общались с народом. Взять и уйти никто не решился.

О том, что отцу предстоит лететь в Москву, я рассказал сразу же, как только мы сели в машину.

Не сказать, что он сильно обрадовался, а мама так вообще закатила очи горе.

– Опять в эту Канаду проклятую лететь! – в сердцах сказала она. И зачем? Ради пары фотографий! Так у тебя же фотоаппарат есть, сам сказал, что хороший купил. Давай тебя отец на него щелкнет пару раз и всё.

– Э, нет, мам, к сожалению это так не работает. Надо лететь.

– Ну, надо так надо, – вздохнула мама, а потом резко сменила тему. – Твоя Вероника, кстати, уехала в командировку, она просила передать. Какие-то там эксперименты ставят за полярным кругом. Вернется только в середине марта.

– Понятно, значит, поговорю с ней после возвращения из Канады.

– Поговоришь о чём?

– О расставании.

– Ну, наконец-то, – а вот эта новость маме понравилась, – давно пора.

Так за разговорами мы приехали домой, родители поохали-поахали над подарками, а потом сели за стол, который к нашему приезду приготовили мамины подруги. Пропустить такое событие, как возвращение домой целого олимпийского чемпиона, друзья семьи никак не могли.

Ну а на следующий день «Автомобилист» в полном составе, кроме Третьяка, которому дали мини отпуск, как-никак он москвич, был уже на базе в Курганово и приступил к подготовке к первому матчу второго этапа чемпионата СССР. Он должен был состояться уже пятого марта.

Дома мы сыграем с «Трактором».

Глава 3

2 марта 1988 года. Свердловская область. Курганово. База хоккейной команды “Автомобилист”

Свисток Асташева раздался неожиданно. Мы только-только размялись и приступили к тренировке, как он тут же её остановил.

– Закончили. Все в зал для командных собраний. Все! Весь персонал, врачи, тренерский штаб, врачи и игроки! У вас есть пять минут.

За отведенное время мы, конечно же, не успели, но через десять минут все были в сборе.

– Вы чем здесь занимались, пока мы были в Канаде, я вас спрашиваю? – Асташев сходу начал орать. – Вы что, решили, что кот на крыше-мыши в пляс? Прежде чем улететь в Канаду я составил подробный план тренировок. Как общий, так и индивидуальный для каждого! И что я вижу сейчас?

Вы чем тут занимались? – повторился он, – у половины команды лишний вес, я это вижу. Физические кондиции просто отсутствуют. Почему те игроки, которые играли на Олимпиаде, выглядят лучше всех остальных? У Семенова, Лукиянова и Бякина за спиной тяжелейший турнир, а сейчас вообще период акклиматизации. Но, чёрт возьми, они свежее, чем большинство! Хабаров, Иванов, – обратился Асташев к своим помощникам, – почему игроки не готовы к возобновлению чемпионата? Почему у вас только Безродный, Виноградов, Мухин, Каменский, Кутергин и Татаринов готовы?

– Я, – поднялся со своего места Хабаров, он в отсутствии Асташева должен был исполнять обязанности главного, – только третьего дня из больницы выписался. Аппендицит, я же вам говорил вчера вечером.

– Хорошо, с тобой потом разберемся. Иванов, может, ты объяснишь?

– Мне тоже нездоровилось, товарищ главный тренер, – побледнев, сказал Иванов, – подготовкой команды занимался Балабанов.

– Вы что, тут цирк устраиваете? Один заболел, второй. Чем ты таким заболел Володя? Хабаров вот прямо сказал про аппендицит.

Иванов еще сильнее побледнел, и тут раздался голос нашего капитана, Вити Кутергина.

– Его зеленый змий так сильно помял, что Вова в больничку слёг, под капельницу.

– Что?! Иванов, я тебя перед началом сезона предупреждал, что будет, если ты не завяжешь? Предупреждал?

– Предупреждали, – тихо ответил помощник Асташева.

– Пошёл вон отсюда, и чтоб я тебя больше не видел в команде. Завтра же поедешь в Бинокор тренировать. Их как раз собираются расформировать и тренер уже ушёл.

Иванов громко икнул и пошёл к выходу.

Не пройдя и пяти шагов, он вскрикнул и упал, схватившись за грудь.

– Дорогу мне, дорогу! Закричал сидевший сзади Нестеренко и буквально по партам пробежал к упавшему Иванову. Склонился над ним и снова закричал, на сей раз, обращаясь к своему помощнику Андрееву.

– Герман, сумку сюда. У Вовки инфаркт, похоже!

После такого, ни о каком продолжении собрания и разборе полётов говорить уже не приходилось.

Ситуация у нас хуже не придумаешь. За время отсутствия Асташева, в команде воцарился бардак. Хабаров слег в больницу, Иванов запил, и всю полноту власти в «Автомобилисте» получил тренер по физ. подготовке Балабанов, тот, который так доставал нас кроссами на летнем сборе в Крыму.

И он, вместо того чтобы следовать плану, который разработал главный тренер, решил применять собственные методики.

Части игроков во главе с капитаном команды Кутергиным эти методики не понравились, они начали их саботировать и тренироваться так, как положено, но индивидуально. Еще одной части тоже нововведения пришлись не по нраву, но они не стали слушать капитана и вместо этого вообще забили болт на всё. Ну а остальные – человек пять решили, что Балабанову виднее.

В итоге первая группа была в порядке, вторая нет, по причине полной растренированности, тот же Карцев набрал килограмм 10, если не больше, а третьи выглядели как загнанные лошади.

Балабанов, кстати, когда понял, к чему всё идет, еще третьего дня тихонько собрал вещи и написав заявление уехал. Так что в последние дни команда была вообще без руководства.

Куда в это время смотрело руководство областного спорткомитета, было вообще не понятно. Тем более что Кутергин несколько раз ездил к Завьялову.

В итоге команда, которую все считали чуть-ли не главным конкурентом ЦСКА совершенно не готова ко второй части сезона. Половина игроков едва ноги передвигает, а от тренерского штаба остались рожки да ножки.

Асташев, кстати, не уволил Иванова, того спас тяжелейший инфаркт, как бы это не звучало кощунственно. Владимир Михалыч надолго попал в больницу, а когда вышел оттуда, Асташев его уже простил. Но это всё в будущем.

А пока, главный тренер команды взялся за экстренное исправление создавшегося положения.

Наши “толстяки” плотно оккупировали тренажерный зал. Что до остальных, то до самой игры с «Трактором» все тренировки стали восстановительными.

Проблему с тренерским штабом Асташев решил в диктаторском стиле. Он просто взял и потребовал в спорткомитете, чтобы его помощником, и по совместительству тренером по физ. подготовке стал Прокофьев, главный тренер Нижнетагильского «Спутника». Лишать руководства Свердловской команды, «Луч» и СКА Асташев не рискнул. А вот «Спутнику» не повезло.

В итоге, мы всё равно были не готовы к игре с «Трактором», но кое-какие надежды были. И связаны они были как раз с теми, кто был в форме. Ну и с вернувшимся в Свердловск Третьяком, конечно.

5 марта 1988 года. Свердловск, дворец спорта профсоюзов. 19:00 по местному времени. Первый тур второго этапа чемпионата СССР по хоккею, с шайбой среди команд высшей лиги. Матч «Автомобилист» – «Трактор». 4500 зрителей.

Руководство области не упустило момент, чтобы перед матчем еще раз попиариться на олимпийских чемпионах из “Автомобилиста”.

В переполненном дворце спорта товарищ Петров минут пятнадцать распинался о том, какие мы все чудесные коммунисты и комсомольцы, а под конец своей речи еще и вручил почетные грамоты всем причастным к триумфу уральского хоккея на ледовых аренах Калгари. В итоге, игра началась с задержкой.

Но, наконец, официоз закончился, и судья Валентин Якушев из Москвы произвел стартовое вбрасывание.

В отличии от нас, «Трактор» подошёл к первой игре второго этапа в отличном физическом состоянии. Это стало понятно буквально сразу-же.

Уже на первой минуте Третьяк чуть было не пропустил. Центральный нападающий первого звена наших соперников Хрущев провел силовой прием против Игоря Лукиянова, шайба попала к левому крайнему Суханову, тот финтом ушёл от Стаса Виноградова, вошёл в зону и на скорости обошел еще и Бякина.

Пас на пятак, я выношу шайбу, но она попадает к защитнику «Трактора» Тимофееву и тот бросает. Штанга, добивание от Хрущёва и еще одно попадание в каркас ворот. Транзитом через мою клюшку каучуковый снаряд угодил в перекладину.

– Тяжело, – сказал я Асташеву, когда оказался на скамейке, а на лёд вышла тройка Татаринова.

– Я вижу, – коротко ответил он. Лица на главном тренере в этот момент не было.

Первые четыре минуты игры мы вообще не переходили центральную линию. «Трактор» был сильнее и быстрее во всех компонентах игры.

Только чудо помогло нам не пропустить в этот стартовый отрезок. Чудо и игра Третьяка, конечно. В эти минуты Влад показал, что вот уж действительно, вратарь это полкоманды.

А потом мы повели в счёте.

За атаку игрока, не владеющего шайбой, получил две минуты защитник Трактора Тимофеев и спустя двадцать секунд я забросил свою первую шайбу во втором этапе чемпионата.

Саша Каменский отдал под бросок Бякину. Илья щелкнул, шайба попала в черенок клюшки Виноградова, который вместе со мной работал на пятачке, отскочила в штангу, и я с полуметра добавил её в ворота.

Мыльников, с которым мы перед игрой перекинулись парой слов, с досады как следует ударил клюшкой по лучшей подруге всех вратарей, которая его в этом эпизоде подвела.

Мы забили и буквально через две смены пропустили ответную шайбу. Всё тот же очень активный на первых минутах Хрущёв расстрелял уже пустые ворота после того, как с партнерами разыграл немудреную, но эффективную комбинацию с пасом на третьего.

До конца периода счет не изменился.

Во втором разница в физических кондициях стала становиться еще заметнее. В итоге Асташеву даже пришлось пойти на крайние меры. Он снял с игры левого крайнего третьего звена Федорова, тот был как раз из замученных Балабановым игроков и поставил на его место Кутергина. Очевидно, чтобы у третьей тройки появилось хоть какое-то движение.

А вместо Виктора на левый край второго поставил Бякина. Илья и на Олимпиаде одну игру отыграл в нападении, и вообще был скорее полузащитником, если говорить футбольными терминами, а не чистым защитником.

Тем более что наш состав это позволял, Асташев заявил на игру семь игроков обороны, как будто чувствовал, что что-то подобное может понадобиться.

Это принесло свои плоды. Вторая тройка ненамного потеряла в мобильности, а третья получила хоть достаточный импульс для того, чтобы более-менее надежно играть в обороне и создавать остроту в атаке.

Ну а тащить на себе игру пришлось первому звену. Моей тройке.

До конца второго периода счет не изменился, оба вратаря играли надежно, а вот третья двадцатиминутка началась с сольного прохода Стаса Виноградова, он из нас троих был самый свежий, и броска в противоход Мыльникову. Мы повели 2–1.

Тренерский штаб «Трактора» тут же перешёл на игру в три звена, желая взвинтить темп. Тем более что соперник, то есть мы, и так был никакой в плане физики.

Асташеву пришлось зеркально ответить на этот шаг. Наша четвертая тройка к началу третьего периода просто встала.

Особенно показательным получился момент на третьей минуте третьего периода, через каких-то пятьдесят пять секунд после того, Виноградов вывел нас вперед. Езовских буквально на одном коньке объехал всю нашу пятерку и бросал уже без помех. Только очередное спасение в исполнении Третьяка помешало ему сравнять счёт.

А среди оставшихся трёх, самый большой айстайм получило моё звено. Мы провели на льду в третьем периоде больше времени, чем все остальные тройки вместе взятые.

Правда, под конец Игорь совсем потух, и его поочередно заменяли игроки четвертой тройки.

Но это не помешало нам отбиться в обороне, а уже в самом конце поймать соперника на контратаке.

Саша Каменский подобрал отскок после броска нападающего Трактора Шадрина, отдал Мухину, тот пробросил шайбу мимо Савчука на свободное место в средней зоне.

У меня хоть и были к тому моменту ватные ноги, а виски вовсю пульсировали головной болью, но я сумел ускориться.

Протиснулся между двух защитников «Трактора» и низом бросил по воротам Мыльникова. Тот отбил, но прямо мне на крюк и я обработав шайбу, послал её над лежащим вратарем «Трактора».

3-1 и «Автомобилист» одержал важнейшую победу. Которая, к тому же, пришла к нам в тяжелейшем матче.

Да, команда пока не готова ко второму этапу, но такие вот трудовые победы это самый лучший способ побыстрее обрести прежние кондиции. В плане настроя на игру так уж точно.

И само собой ни о какой поездке Асташева вместе со мной за океан и речь быть не могло. Оставлять команду даже на день главный тренер не решился.

Он и меня не хотел отпускать, мотивируя это тем, что разъезды окончательно меня добьют в плане физики. Но тут уж нашла коса на камень. Чиновники из спорткомитета были непреклонны. Так что придётся мне лететь в Нью-Йорк, а именно там, а не в Канаде всё состоится одному. Без Асташева, но сразу с двумя комитетчиками. Хорошо хоть это оказались наши ребята, оба начинали служить в свердловской области и были фанатами «Автомобилиста».

Глава 4

– Ну что ж, давайте посмотрим, что у нас тут. Молодой человек, открывайте рот, – сухонькая пожилая женщина, с совершенно непроизносимым фамилией-именем-отчеством, Ядвига Францевна Эммануилова, врач-стоматолог Центральной Клинической больницы, перекинула вниз стоматологическое зеркало и уставилась на мои челюсти.

– Что ж, мне всё понятно. Нужно ставить коронки. Предупреждаю сразу, молодой человек, хоть у вас всё и достаточно просто, но будет больно. Не сейчас, я вас обезболю, но потом. Зиночка, лидокаин нам с молодым человеком сделай, будь душкой.

– Сейчас-сейчас, Ядвига Францевна, – раздался голос откуда-то сбоку, – буквально одну минуту.

Невидимая Зиночка справилась быстрее, чем за минуту, и вскоре я почувствовал укол.

– Теперь нужно подождать немного, и мы можем начинать, – сказала стоматолог.

Через несколько минут обезболивающее подействовало и стоматолог принялась за работу…

Причина, по которой я здесь, очень простая.

Буквально три часа назад я с отцом вошёл в здание союзного спорткомитета, для того чтобы папа поставил свою подпись на договоре с JOFA. Договоре, по которому я через несколько дней лечу в Нью-Йорк для рекламной фотосессии этого шведского производителя спортивного инвентаря.

Детали шведы и наши чиновники утрясли без меня, так что от отца требовалась только подпись…

Всё прошло отлично. За исключением того, что господин Скоттхайм, легендарный дизайнер хоккейной амуниции и исполнительный директор JOFA сразу же после того, как были поставлены все подписи, сказал:

– Мистер Семенов, я надеюсь, вы что-то сделаете со своей верхней челюстью. Нам нужны фотографии и рекламный видеоролик, где вы улыбаетесь, а сейчас у вас улыбка, отталкивающая.

Марат Владимирович послушал переводчика и тут же сказал в ответ:

– Да, конечно, господин Скоттхайм. Александр поедет в Нью-Йорк сияя белозубой улыбкой во все 32 зуба.

– Замечательно. Тогда, до встречи в Нью-Йорке.

Мы пожали друг другу руки и расстались вполне довольные друг другом.

Ну, а меня прямо из союзного спорткомитета повезли в поликлинику ЦКБ, где уже через полчаса меня приняла одна из тамошних врачей стоматологов.

– Что ж, молодой человек, я закончила и установила вам временные коронки, у вас корни зубов сохранились, поэтому полноценно протезировать нет необходимости.

Но учтите, это временное решение. Буквально на три недели.

– Три недели это нормально. У меня мероприятие через 10 дней.

– Вот и славно.

В принципе, ситуация с зубами хоть и сложная, но не критично. Пока что я играю в юниорском шлеме, и вероятность того, что мне в этом или следующем сезоне прилетит так же как на Олимпиаде низкая. Можно не дожидаясь окончания чемпионата исправить свою поврежденную улыбку.

В Нью-Йорк я лечу шестнадцатого числа, притом вылетаю не из Свердловска, а из Киева. Сразу после выездной игры с тамошним «Соколом» сажусь на самолет до Москвы, там жду рейс до Нью-Йорка и лечу.

А возвращаюсь двадцатого. На всё про всё четыре дня.

Шведы из JOFA очень быстро составили подробный план и там были съемки сразу в двух местах. В Мэдисон Сквер Гардене пройдёт основная часть съемок, а еще одна в горах Кэтскилл, на севере штата Нью-Йорк. Там есть сразу несколько горнолыжных курортов открытых с ноября по апрель, и на одном из них специально построили каток.

Там и будут съемки рекламного ролика.

Состав участников впечатлял. Помимо меня и Гретцки примут участие: Марио Лемье, Рэй Бурк, Крис Челиос и Патрик Руа. Целая пятерка плюс вратарь.

И все пятеро настоящие легенды и звезды первой величины. Соседство с ними семнадцатилетнего юниора, да еще и из Советского Союза означает признание в хоккейном мире.

А еще, они не просто хоккеисты, но еще и клиенты очень влиятельных спортивных агентов. Которые наверняка внимательно смотрели олимпийские игры и сейчас в курсе планов шведской компании.

И в связи с этим, у меня есть один важный вопрос к товарищу Грамову.

Который я и задал ему после того, как стоматолог закончил ремонтировать мне верхнюю челюсть, и я с отцом вернулся в союзный спорткомитет.

– Марат Владимирович, а как мне быть, когда на меня в США насядут спортивные агенты? А я уверен, что так и будет.

– С чего ты взял?

– С того, что у каждого из этих хоккеистов, – я показал на брошюру от JOFA, есть свой агент. И они не дураки, а люди, которое хорошо разбираются в экономике НХЛ. И скажу без ложной скромности, мои акции, наверняка котируются очень высоко и со мной точно захотят о чём-то договориться. Не в плане того, что я сбегу, попросив политического убежища, хотя и это я допускаю. А на будущее, на время после армии.

– Ты, Саша, для меня загадка. Я вдоволь насмотрелся на твои мальчишеские выходки в Калгари, но рядом с ним есть и совершенно взрослые, даже зрелые, поступки и решения. И твой вопрос как раз из породы вот таких вот, зрелых.

И вот что я тебе скажу. Ты там не один будешь, а с Николаем Ивановичем, – Грамов имел в виду своего заместителя Русака, – который и будет уполномочен на переговоры с канадцами о твоём будущем. Если такие состоятся, конечно.

– Как-то выглядит не очень хорошо, как будто я негр, которого вот-вот продадут с одной плантации на другую.

– Ты не прав. Во-первых, тебе нет 18-ти лет. Ты по любым законам, по нашим или по канадским, не можешь принимать подобные решения. Плюс, Николай Иванович очень компетентный и грамотный специалист с огромным опытом. Он, фактически, был одним из основных авторов грядущего соглашения с НХЛ, кому как не ему вести переговоры о будущем главной молодой звезды не только нашего, но и всего мирового хоккея.

Ну, в принципе, это приемлемо. Да и глупо было-бы ожидать, что советские чиновники уже сейчас не начнут готовить чуть-ли не главный свой актив на продажу. Выбор на драфте будут делать генеральные менеджеры клубов, а вот договариваться о деньгах им придётся или с самим игроком или с его агентом. Я не помню, как там было с первыми легально уехавшими, типа того же Ларионова или Фетисова, может быть руководство их новых клубов договаривалось с советскими чиновниками напрямую, а может быть использовались посредники. Да это и неважно сейчас. В любом случае, все эти телодвижения больших и важных людей из советского спорта смысла не имеют, так что пусть их.

Всё равно когда придет время их в уравнении уже не будет.

Но то, что чиновники так серьезно относятся к этой поездке, меня несказанно радовало. Это значит, что ни Мироненко, ни Кулагин ничего толком не добились, и мне ничего не угрожает, было бы по-другому, хрен бы кто меня выпустил за границу сейчас.

Домой, в Курганово, как-то само собой получилось, что я стал называть базу «Автомобилиста» вторым домом, я возвращаться не стал. Это было ни к чему. Переговоры со шведами состоялись шестого числа, а восьмого у нас была назначена выездная игра с Рижским Динамо. По слухам, рижане очень хорошо подготовились ко второму этапу чемпионата и считались одними из главных фаворитов на плей-офф.

Впрочем, этих фаворитов было много и без рижан. Мы, ЦСКА, «Динамо» Москва, «Спартак», «Крылья». На 4 путевки в плей-офф как минимум 6 претендентов.

В этот раз Рига встретила нас еще жарче, чем в наш первый выезд.

Уже в Аэропорту «Автомобилист» встретила целая группа Латышских фанатов, которые сходу принялись нас освистывать. Потом автобус со свердловской командой сопроводила до гостиницы целая группа автомобилей, пассажиры и водители которых продолжили начатый в аэропорту концерт.

Я всего этого не видел, так как прилетел раньше и ждал команду уже в отеле.

– Ну что там, в Москве? – спросили чуть-ли не хором Игорь и Стас, мои вечные партнеры по звену и соседи по комнате.

– Стоит. Никуда не делась.

– Да ну тебя. Что там со шведами, – продолжил расспросы Игорь.

– Лечу в Нью-Йорк шестнадцатого числа. Визу мне к этому моменту сделают. С американским посольством всё согласовано. Обратно двадцатого.

– Как двадцатого, – Виноградов был ошарашен моими словами, – это получается, что мы с ЦСКА играем без тебя? Ты, должно быть, шутишь.

– Какие уж тут шутки. Да, матч с ЦСКА я пропускаю.

– Бред какой-то! Как можно отпускать первого центра команды в какую-то поездку в такой момент. Тем более, что у нас и так всё не слава Богу с составом сейчас. Еще и тебя не будет.

– Стас, что ты ко мне прицепился? Это не моё решение. Мне эта поездка сейчас тоже даром не сдалась, – я немного лукавил, но ни к чему изливать душу и рассказывать о своих планах, – да и не только сейчас. У нас сезон возобновился, потом летнее турне по тем же штатам, а потом переход в ЦСКА, – после моих последних слов ребята ощутимо погрустнели. Очень им была не по нутру мысль, что в следующем сезоне самая результативная тройка чемпионата прекратит своё существование.

Разговор о пропуске Семеновым матча с ЦСКА шёл в это время не только между игроками первой тройки. Прилетевший в Ригу вместе с командой Завьялов тоже задавался этим вопросом и обратился к Асташеву.

– Сан Саныч. Ну как так-то? Ерунда какая-то получается. Ты зачем дал добро на то, чтобы у тебя лучшего игрока выдернули на 4 дня прямо посреди сезона? Да и потом он пару дней тоже никакой будет, после стольких перелетов!

– Слушай, Василич, как будто у меня выбор был. Там, – Асташев показал пальцем вверх, – всё без нас решили. Я и сам еле-еле отбоярился от этой поездки.

– А ты то там зачем был нужен?

– Тоже для рекламы, только суперсерии «Автомобилист» – клубы НХЛ. Отчего-то наши и тамошние чиновники решили, что так будет лучше. Но мне ехать уж точно нельзя. И виноват в этом ты, Витя.

– С чего бы это? – тут же насторожился Завьялов.

– А с того, что ты куда смотрел, когда в команде чёрти что началось. Да, это в большей степени вина тренеров, во главе со мной. Но ты же весь первый этап над нами трясся как курица над яйцом. И сейчас с нами поехал. Для поддержки штанов, как говорится. А в самый важный момент, когда твоя помощь была действительно важна, где ты был?

– Слушай, я же уже принес свои извинения! И объяснил тебе. Был конфликт между группой игроков и тренером Балабановым, который к тому моменту был единственный, кто отвечал за тренировочный процесс. Я поддержал тренера. Давай уже замнем это дело.

– Замять то мы замнем, но только команда у нас теперь не готова. Я когда давал свое согласие на эту поездку, думал, что это будет даже полезно, показать игрокам что они и без Семенова способны на очень многое. Нам же уже следующий сезон начинать без него. А одна игра – это всего одна игра. Но в результате получилось всё по-другому. Ладно, ты прав, что об этом говорить. Всё, мир, – сказал Асташев и протянул руку для рукопожатия.

Помимо того, что к нам присоединился Прокофьев, мой бывший тренер в «Спутнике», в Ригу приехал Сергей Акулов, этот молодой защитник Луча получил срочный вызов в расположение «Автомобилиста» и буквально на следующий день после матча Трактором был уже на базе в Курганово.

В результате у Асташева появился еще один защитник, который к тому же находился в лучших физических кондициях, чем большинства наших оборонцев, и тренерский штаб перевел на эту игру Бякина во второе звено, на место левого нападающего. Этот ход сработал против «Трактора», и его решили использовать еще раз.

Ночь перед игрой была просто кошмарная. Даже не думал, что в СССР спортивные болельщики способны на такие фокусы.

Определенно, к тому, что происходило, были причастны работники гостиницы.

Едва мы отправились спать, как раздался телефонный звонок, я поднял трубку аппарата, который стоял в номере и ничего, короткие гудки.

Потом под окнами взревело чуть-ли не десяток мотоциклов. И по окнам ударил яркий свет. Едва эта какофония улеглась, раздался еще один звонок. Потом снова шум на улице, на сей раз громкая музыка.

В результате, мы с парнями просто вырвали телефонный провод, а окна занавесили покрывалами. Нас хотя-бы прекратили доставать телефонные звонки, и стало темно.

Правда, от шума за окном это не особо спасало, так что половину ночи мы бы провели с подушками на головах. Если бы не находчивый Виноградов, у которого в сумке оказалась вата.

Я всегда возил с собой электронику, к которой добавился плеер, Игорь Лукиянов книги, а Стас аптечку, на всякий случай.

Вот этот самый случай и настал. Мы сделали импровизированные беруши, и только после этого с горем пополам смогли уснуть.

Таких находчивых как мы оказалось немного, и команда на завтраке выглядела, прямо скажем, не очень.

Асташева и Завьялова, кстати, на этом самом завтраке не было. Причина выяснилась позднее. Разъярённые ночным беспределом, они отправились разбираться с руководством гостиницы. Асташев знал директора лично, так как мы всегда здесь останавливались, но когда ничего не добился, поехал в милицию. И там тоже получил отворот-поворот. В общем, кто-бы не устроил эту “акцию” он своего добился. К плохому физическому состоянию команды добавился еще и недосып.

Впрочем, сейчас мы в любом случае должны выглядеть лучше, чем три дня назад. Даже несмотря на перелет в Ригу и бессонную ночь.

И Асташев, и Хабаров с Прокофьевым, вкупе с нашими медиками были мастерами своего дела и сделали всё, чтобы команда стала оживать.

И надо отдать должное медицинскому и тренерскому штабу. Никто даже не заикнулся, во всяком случае, публично, насчёт фармподдержки запрещенными или не очень препаратами. Хотя это был бы наиболее простой способ. Никаких таблеток, подозрительных капельниц или чего-то подобного не было даже и близко.

Зато очень активно применялся массаж, электрофорез, полезность которого вызывала у меня очень большие сомнения, также как и ледяные ванные.

Наши ветераны, типа того же Третьяка, Карцева или Кутергина были от этой ледяной пытки избавлены, но вот всем остальным пришлось познакомиться с этим передовым методом.

Который, судя по всему, Нестеренко и Асташев привезли из Канады. Не иначе с кем-то там они общались и смогли достать внушающую доверие методическую литературу. Во всяком случае, до Калгари нас таким пыткам не подвергали.

Так что, если бы не эта бессонная ночь, то мы бы точно выглядели лучше, чем в матче с «Трактором».

А так, придется превозмогать.

8 марта 1988 года. Рига, Латвийская ССР. Дворец спорта. Матч второго тура второго этапа Чемпионата СССР по хоккею с шайбой среди команд высшей лиги «Динамо» Рига – «Автомобилист» Свердловск. 5000 зрителей.

Ледовый дворец был полон. Люди стояли даже в проходах. Очень агрессивно настроенные люди.

Латыши начали прессовать нас уже на раскатке. При этом, они совершенно точно выбрали меня своей главной мишенью. Каждое касание шайбы сопровождалось громким «Буууу», свистом и барабаниванием ногами.

А еще, курили они даже сильнее чем в прошлый раз. Буквально всё было в дыму.

И своих рижане встретили овациями. Особенно много их пришлось на долю Ирбе, которого на предматчевой раскатке представили как олимпийского чемпиона Калгари. То, что в составе сегодняшних соперников рижан таких целых четверо плюс тренер, диктор по арене тактично умолчал.

В общем, всё говорило о том, что сегодня будет ад.

Символическое вбрасывание произвел еще один чемпион недавних игр – Янис Кипурс, чьё появление на льду вызвало у местных самый настоящий экстаз.

Кстати, в отличие от остальных латышей, Янис был по-настоящему рад меня видеть. Мы с ним даже обнялись на радостях. Видать не забыл, как я вместе с его командой отмечал тот олимпийский успех. Символическое вбрасывание осталось за «Динамо» а потом киевский судья Осипчук произвел уже настоящее.

Вторая игра второго этапа началась!

Глава 5

Первой тройкой нападения рижан на старте второго этапа стали Знарок, Варянов, Витолиньш. И как мне кажется, причиной того, что Харийс стал железным игроком стартового состава, было успешное выступление на молодежном чемпионате мира и то, какой фурор произвели молодые советские хоккеисты на Олимпиаде. В итоге, всем резко понадобилось ускорить подготовку своих юниоров.

А Харийс парень здоровый, ростом как и я, за метр девяносто и весом под сотню, при этом очень быстрый и техничный. Этакая моя ухудшенная копия.

Он, хоть и являлся номинальным крайним нападающим, но встал против меня на вбрасывание.

– Ну, держись, Сашка, – сказал он за секунду до того, как киевлянин Осипчук дал стартовый свисток, – сейчас мы вас под лёд утрамбуем.

– Кто кого утрамбует, мы еще посмотрим, – ответил я.

Вбрасывание и игра началась.

Первая смена у меня получилась достаточно длинной, но только у меня, а не у всего звена. Благодаря умению играть на точке, я снова отработал больше минуты со своими обычными партнерами, а потом заменил Старкова во втором звене, когда после броска Игоря Ирбе зафиксировал шайбу.

Мы смогли расставиться и еще двадцать секунд раскатывали шайбу в зоне латышей. Но в итоге, у Бякина бросок не получился, и шайба, пройдя сильно выше, запуталась в заградительной сетке. Жалко, бросок у Бякина хороший, если бы попал, то Ирбе пришлось бы тяжело.

Но что поделать.

На вбрасывание в средней зоне вышел уже Олег Старко.

Он благополучно проиграл Скосыреву, а потом не придумал ничего лучше, чем ударить его сзади клюшкой по ногам. Это две минуты.

– Семенов, Кутергин, – на лёд! Тут же раздался голос Асташева. Защитники те же.

Хорошее дело, нечего сказать. Задал мне Олег задачку. Я и десяти секунд не просидел на скамейке, как снова нужно выходить и играть.

Но сил в начале матча достаточно, так что надо выполнять установку тренера.

Рижские болельщики первое большинство своей команды встретили с восторгом. Шум стоял такой, что хоть святых выноси.

Свисток и игра возобновилась уже в нашей зоне.

Я выигрываю вбрасывание у всё того же Харийса, отдаю шайбу назад Сашке Каменскому, тот пасует на Эдика Бойко, который выносит её из зоны. Тут мы отбились.

Вместе с Кутергиным мы выдвигаемся в среднюю зону, постоянно крутя головой, чтобы контролировать положение нападающих Динамо. Витя в итоге остался сзади, а я поехал прессинговать защитника Матыцина и Артура.

Ирбе отдаёт шайбу своему защитнику, тот обрабатывает её не очень качественно, и в итоге, она сходит у него с крюка.

Матицын и я рванули к ней одновременно, и рижанин был первым, укротив снаряд у самого борта, рядом со своей скамейкой.

И он меня точно упустил из виду.

Так что я врезался в него, плечом в плечо, а не в спину, самим собой. И игрок соперника улетает на своих партнёров.

Силовой прием чистый, а я с шайбой совершенно один в чужой зоне. Но свисток. И судья даёт мне две минуты.

– Товарищ судья, протест! – надрывается со своего места Асташев. Сан Саныч видел, что всё было чисто и сейчас он очень возмущён.

– Отклоняется! Две минуты за грубость, – ну что за беспредел!

Пришлось ехать в штрафной бокс под аккомпанемент шума и проклятий от латышей.

– Саш, – обратился ко мне сидящий на скамейке Эдик, – я этого киевского хрена еще по прошлому сезону помню. В матчах с нами он постоянно получал оценку “неудовлетворительно”, Зуб у него на «Автомобилист», что-ли. Вроде бы с ним провели разъяснительную работу, и он судил нормально. Но сейчас снова взялся за старое.

– И что теперь? Миндальничать с ними?

– А вот не знаю. Но в любом случае нужно быть аккуратней.

Только этого нам и не хватало, предвзятый судья.

Рижане при игре пять на три смогли нам забросить через минуту, Знарок отдал пас Хехсту, тот бросил от синей, шайба попала в Каменского, отскочила в правый круг вбрасывания, где её добил в наши ворота Семеряк. Один-ноль, хозяева повели.

И до моего выхода на лёд оставалось еще сорок секунд.

Их «Динамо» тоже провело в нашей зоне, поперечными передачами по синей линии, пытаясь раскачать нашу оборону.

Дважды дело доходило до бросков, но Третьяк был надёжен.

Когда до конца моего удаления оставалось несколько секунд, у «Динамо» снова получилась отличная комбинация.

Катлапс получил шайбу на синей линии, показал бросок и когда Коршунов лёг под шайбу, объехал его и отдал на Шашова, тот не стал бросать, а отпасовал Витолиньшу на другой край.

Харийс бросал в упор, но попал в штангу.

Шайбой завладел Сережа Акулов и сыграл просто великолепно.

Кинул взгляд на секундомер, на меня, уже стоявшего на скамейке, потом ушёл от силового приёма и очень аккуратно отдал на свободное место в средней зоне.

Я выскочил и из штрафного бокса, обработал шайбу. Вошёл в зону «Динамо».

Там обыграл успевшего вернуться в свою зону Катлапса и вывалился на Ирбе.

Пара обманных движений, уход направо, усаживаю Артура на пятую точку и бросаю с кистей над лежащим вратарем. Один-Один!

До конца первого периода, правда, мы снова пропустили шайбу, Знарок в ближнем бою переиграл Третьяка, и в итоге команды ушли на перерыв со счетом 2–1 в пользу хозяев.

– Что, тяжело? – спросил у команды Асташев, когда мы уселись на скамейке в раздевалке. – Вижу, что тяжело. Что ж, это будет всем нам уроком. И мне, как тренеру, и вам, как игрокам. Вторую игру мы боремся не только с соперником, но и с собой. А тут еще и судейство своеобразное.

– Сан Саныч, – сказал Прокофьев, – тут протест подавать надо. Ну беспредел же!

– Протест я подам, Виталий Георгич, как без этого. Но сам знаешь, что от них толку мало. Результат оставят в силе. Если только нас на льду убивать не начнут. Так что, дорогие мои игроки, нужно учитывать этот фактор. Сегодня против нас на льду семеро. Кроме того что нужно играть осторожнее и не рисковать при силовых приёмах мне вам сказать нечего. Сегодня мы, при всех наших недостатках, должны не подавить соперника силовой игрой и не перебегать. Это нам не доступно. Мы должны переиграть «Динамо». Таланта и опыта, – Асташев посмотрел на мою тройку, на Бякина и Кутергина, – у нас больше. Вот и реализуйте это! Мы «Автомобилист»! Команда, которая весь первым круг ставила раком чемпионат. И «Динамо» мы обыгрывали и здесь и дома. У нас есть всё, чтобы сделать это снова!

Хорошая получилась мотивационная речь, теперь осталось выполнить то, что говорил нам тренер…

…Середина третьего периода. Мы снова уступаем одну шайбу. И это очень обидно.

Ведь второй период «Автомобилист» провёл идеально. Минимум ошибок в передачах, никаких обрезов и максимально дисциплинированно. Мы вообще не удалялись.

В отличии от игроков «Динамо». Дважды Котлапс и еще один раз Хехст отправлялись на скамейку. И нарушения там были такие, что и слепой увидит.

Динамовцы слишком сильно хотели нас задавить, закатать под лёд, как сказал мне Харийс, и переусердствовали. Если бы киевский судья Осипчук и эти нарушения не увидел, то его карьера была бы закончена.

В итоге, я записал на свой счет две голевые передачи. Сначала на Игоря, выведя его на пустой угол, а потом на Каменского. У Сашки удался отличный бросок после вбрасывания.

В общем, всё было нормально до десятой минуты третьего периода. Когда мы сначала пропустили в большинстве, такое случается и с лучшими из хоккейных команд, а потом «Динамо» вышло вперед после быстрой атаки.

Витолиньш обыгрался со Знароком в средней зоне. Получил от того обратный пас, на противоходе убрал Мартемьянова и забил Третьяку уложив того на лёд спинорамой.

Вот же наглый латыш. Использовал один из моих коронных приёмов на тот момент, когда я был на льду!

Но я, по большому счету, на него в обиде. Хоккей же это шоу. И он как следует порадовал домашний стадион.

Я получаю шайбу от Крцева, прокидываю её мимо Хехста и тут же резко дергаюсь налево, уходя от силового приёма. До средней зоны еще несколько метров, и пока что опасности для ворот «Динамо» нет.

Но я относительно свеж, ноги, конечно, уже тяжеловатые, но ничего катастрофического.

Поэтому я ускоряюсь.

Не обращая внимания на партнеров на вираже, прохожу сразу двоих динамовцев, а потом замахиваюсь. Последний из игроков рижан ложится под шайбу, я объезжаю его и в упор бросаю. Сильно и точно в левый нижний угол. Ирбе не успевает и счет снова равный!

2-2 в таком матче отличная статистика, но мне нужна победа сегодня!

И за минуту до конца мы её добились.

Отложенный штраф и вот Третьяк, что есть силы, спешит на скамейку. Витя Кутрегин в это время уже в зоне и его звено вместе с защитниками расставились.

Я перемахнул через бортик едва Третьяк оказался на скамейке.

Примчался в зону латышей и встал на позицию правого защитника. Сережа Акулов тут же сменился и его место на площадке занял Дима Попов.

Вернее это я сейчас играю по позиции Акулова, а Попов пошел на пятачок.

Отдаю Кутергину на край, тот набрасывает на пятак, Защитник Динамо Чудинов прерывает передачу, но у него не получается толком укротить шайбу, которая покатилась за ворота.

Наш капитан успевает первым и из-за ворот снова делает пас на пятак.

Кутерьма перед воротами Ирбе, тот просовывает клюшку в толчею игроков, и хоккейный снаряд ползёт ко мне.

Я ускоряюсь, принимаю шайбу и тут же получаю удар в спину. Лечу на лёд, и в полете каким-то чудом снова направляю шайбу в сторону ворот.

И встаю уже под звуки сирены. Попов, чье участие в этом матче до этого момента было строго отрицательным, у Димы минус два, добивает в ворота. И делает это красиво. Оторвавшись от опекуна и встав на одно колено! Очень красивая шайба!

После которой мы тут же остались в меньшинстве, Этот чёртов киевлянин в очередной раз ко мне придрался и удалил на две минуты. Вернее на тридцать пять секунд. Овертаймы в регулярных играх чемпионата Советского Союза не предусмотрены.

Эти тридцать пять секунд были очень долгими.

И главным образом из-за того что рижане буквально с цепи сорвались и засыпали Третьяка бросками. Целых шесть раз Влад ловил шайбу в ловушку и останавливал игру.

Последние восемь секунд мы вообще провели играя втроем против шестерых. Вдобавок ко мне судья удалил еще и Бякина.

Но мы выстояли и увезли из Риги два очка.

Ни о каких выходных после победы над Динамо и речь не шла.

Мы всё еще были слишком плохи в плане физики.

Поэтому, нас снова заперли на бузе и принялись гонять как сидоровых коз, фигурально выражаясь, конечно.

Впрочем, во всём этом тренировочном безумии были и хорошие моменты.

Первым было, конечно, возвращение Саши Семенова в состав, моего тезки вратаря, который очень долго лечился.

На тренировках очень быстро стало понятно, что Саша не сможет вернуться на уровень, который был у него до череды травм и болезни. Но в любом случае, он даже в нынешнем своём состоянии будет лучше в роли сменщика Третьяка, чем Юра Волошин.

Вторым позитивным моментом стала физическая форма команды, которая потихоньку приближалась к той, что была у нас до паузы в чемпионате. Асташев со своим тренерским штабом всё-таки были большими профессионалами и знали что делать.

Ну, а лично для меня, лучшим стало появление на базе отца десятого марта.

Папа приехал в Курганово под вечер, когда тренировки были уже закончены. И после того, как мы с ним обнялись, он залез в карман своего двубортного пальто с воротником из овчины и достал оттуда ключи и какую-то бумагу.

– Вот, сынок, смотри, – сказал отец, смахивая самую натуральную слезу, – ордер от нашей новой квартиры и ключи! Строители расстарались и сдали дом раньше срока!

С отцом мы разговаривали в холле базы, и в этом обширном помещении были установлены игровые автоматы, советская классика в виде морского боя и несколько столов для настольного тенниса.

Так что народу вокруг нас было много.

И, естественно, что слова отца услышали.

– Мужики, мужики, – закричал Третьяк, он в это время рубился в настольный теннис с Семеновым, – тут у Сашки кое-что случилось!

Мгновенно вокруг нас собралась небольшая толпа, и отец с огромным удовольствием продемонстрировал новенький ордер. Ответом на это стал восторженный рёв.

– Это не все новости, сынок, – сказал папа, понизив голос, видимо, чтобы его услышал только я. А потом замялся, стесняясь толпы вокруг нас.

– Леонидыч, не томи. Что там у тебя – тут же отозвался неугомонный Третьяк. Вот удивляюсь я на него! Вроде как прямо сейчас это самый титулованный хоккеист не только в Союзе, но и во всем международном хоккее. Но при этом, какого-то снобизма или, не дай Бог звездной болезни, свойственной большим звездам более поздних времен у него и в помине нет. С моими родителями, например, он быстро нашёл общий язык. Приезжал к нам пару раз и стал практически приятелем отца. Чем вызвал неподдельную зависть у папиных коллег по работе и соседей.

Еще бы! “Леонидыч-то какой! Мало того что сын у него олимпийский чемпион и вообще звезда. Так он еще и самого Третьяка у себя принимает, и коньяк с ним пьёт!” Ну как тут не обзавидоваться.

– Тут дело такое, – папа замялся…

– Да что там у тебя? Говори! – Не унимался Третьяк.

Отец как будто набрал в лёгкие воздуха и выпалил:

– У Саши будет сестра. Буквально сегодня узнали.

Ответом стали крики восторга и рукопожатия. Как меня, так и отца.

Когда восторги стихли, папа всё объяснил.

У мамы еще пару месяцев назад начал болеть живот и она стала прибавлять в весе, мне об этом не говорили, чтобы не отвлекать от тренировок и турниров.

Родители поначалу не обращали на это внимание, но сегодня утром маме стало плохо прямо на рабочем месте, и её увезли на скорой в больницу. Где сделали УЗИ, больница при заводе хорошая, с импортным оборудованием, восточно-германским, если я ничего не путаю, и там всё выяснилось.

Сказать что я был ошарашен, это всё равно что промолчать. Я и в будущем был единственным ребенком в семье. Родителям одного сына было более чем достаточно. Так что они, несмотря на все мои просьбы, даже и не думали заводить второго ребенка. Здесь я тоже был один. И тут такая новость!

И она мне понравилась. И сразу навалились мысли об ответственности за эту, еще не родившуюся девочку. Кто как не я должен обеспечить её будущее.

Новость быстро облетела всю базу «Автомобилиста» и это был один единственный момент, когда Сан Саныч Асташев нарушил свое собственное правило о запрете алкоголя на базе. Водка нашлась очень быстро.

И выпили за мою сестру абсолютно все.

В итоге, папа с тренерским штабом команды, администраторами и врачами, игроки выпили буквально пару стопок, немного злоупотребил и его положили на диванчике в кабинете у Асташева. Хорошо хоть завтра ему было не на смену.

Ну а маме лично позвонил Асташев, сказал, что отец останется в Курганово и от всей команды её поздравил.

В общем, в Киев я, как и вся команда, улетел в приподнятом настроении.

Ну и стал объектом дружеских шуток, куда без них.

Буквально все сделали своим долгом нарочито громко сокрушаться тем, что у нас нет женского хоккея. Сестра у такого брата должна быть игроком уровня, как минимум первой лиги.

Кстати, не такая уж глупая идея. Если Катя, а так родители решили назвать сестренку, родится в ноябре этого года, то шесть лет – возраст, когда большинство детей отдают в их первую хоккейную школу, ей исполнится в девяносто четвертом.

В девяностых как раз начнётся период активного развития женского хоккея. Не только за океаном, но и у нас.

И что я буду за брат, где бы я ни был, если не смогу обеспечить сестренке лучшую экипировку и лучших тренеров?

Именно с такими приятными мыслями и улыбкой на лице я и сел в наш клубный автобус, который должен был доставить меня и всю команду в мой родной Нижний Тагил, где должна была состояться следующая игра. На сей раз с грозными Крыльями Советов.

Глава 6

12 марта 1988 года. Нижний Тагил. СССР. 19:00 Третий тур второго этапа чемпионата страны по хоккею с шайбой. Дворец спорта Уралвагонзавода. Матч «Автомобилист» – «Крылья» Советов. 5000 зрителей.

Пожалуй, что сегодня мой родной Нижний Тагил побил все рекорды по шумовому сопровождению отдельно взятой игры. Если не в масштабе всего чемпионата, то для города это уж точно.

На раскатке битком заполненный дворец спорта как начал скандировать мой номер, имя и фамилию, так и не замолкал до предматчевой церемонии.

А она, как во время первого матча в Свердловске получилась очень торжественной.

Директор Уралвагонзавода, председатель горкома партии и горисполкома минут пятнадцать хором и соло рассказывали всем собравшимся, какой в городе живет замечательный парень Саша Семенов, и как все за него рады и очень гордятся.

Даже отца с мамой на лёд вывели, чтобы и им отдать необходимые почести за сына.

Было видно, что родителей такое внимание очень тяготит. И если папа еще улыбался и даже сказал несколько слов в ответ, то вот мама была какой-то испуганной, что-ли.

Вот уж настоящее испытание медными трубами. Ей и отцу теперь в городе прохода не будет.

Хорошо хоть почетными гражданами города не сделали, а то был бы номер.

Я, как дурак, во время этого советского шоу простоял рядом с большими и важными товарищами и поочередно жал всем руки. Но официоз закончился, родители заняли место в ложе почетных гостей, а мы наконец-то могли начать.

Всё-таки хорошо, что на мне юниорский шлем. Если бы не он, то только что вставленные зубы разлетелись бы по площадке уже в первом периоде.

На пятой минуте я очень неудачно провел силовой прием, полетел на лёд после контакта с Немчиновым в своей зоне. Потом шайба отлетела к Хмылёву и предательски сошла у того с крюка.

Сошла, чтобы прилететь мне точно в маску.

Пластик брызнул в разные стороны и частично даже посек мне лицо, неприятно, но ничего серьезного. Даже шить не пришлось.

Правда, пока врачи со мной возились в подтрибунном помещении, «Крылья» вышли вперед. А когда я уже поменял шлем и уселся на скамейку, удвоили своё преимущество.

Саша Кожевников очень здорово прошёл по левому краю, обыграл своего тезку Каменского и с неудобной руки бросил точно над плечом Третьяка.

Это очень неприятно, второй этап скоротечен, всего 16 матчей и очень важно все время быть в лидирующей группе и не отдавать игры своим прямым конкурентам.

Да, даже если мы и проиграем сегодня, катастрофы не случится, но как же я не хочу этого. Тем более перед своими болельщиками.

Правда, второй период у моего звена тоже складывался не очень удачно. Мы буквально бились как рыба об лёд.

Вроде бы все наши козыри при нас. Стас Виноградов очень свеж и быстр, мы с Игорем тоже потихоньку восстанавливаем физические кондиции. Но не шайба не шла в ворота хоть ты убейся!

Всего за период у нас было четыре отличных возможности. Но где-то помешало отсутствие хладнокровия.

Например, Игорь Лукиянов вывалился под острым углом на Браташа, и вместо того чтобы спокойно отдать мне, решил бросить. А я-то вообще мог оказаться перед пустыми воротами.

Где-то невезение. В середине периода я уже положил вратаря Крыльев на лёд и перебрасывал его, но в итоге попал в перекладину.

Ну и Браташ играл очень надежно, брал всё, что должен, и даже больше.

Хорошо, хоть что и у Крылышек в атаке тоже не очень-то получалось.

В итоге, всё отложилось на третий период. Вернее, даже на его последнюю пятиминутку. Клатч-тайм, как говорят в НХЛ.

Начал всё Серега Окулов. Откуда только у парня взялся такой бросок, до этого матча он не показывал бомбардирские таланты.

А тут звено Старкова вошло в зону. Олег отдал в круг вбрасывания на Ерёмину, тот бросил, но попал в штангу. Шайба полетела очень сильно и отлетела точно на клюшку Окулову. Тот выдал отличную паузу, и щелкнул. Звон штанги, потом перекладины и красный свет за воротами! Два-один!

Потом, правда, Гордиюк снова увеличивает отрыв. Тяжеловаты мы пока и плохо играем на пятачке, надеюсь, что только пока.

Гол у Виктора получился очень хороший и трудовой. Он не дал себя выпихнуть с пятачка, и был расторопней всех после того, как Третьяк отбил. Молодец, нечего сказать!

Но за три минуты до конца наступает Semenov's time. Как сказали бы в НХЛ…

Сольный проход через всю площадку, обыгрываю сразу троих москвичей, но последний не даёт бросить, и я укатываюсь за ворота. Чтобы уже там обыграть защитника на носовом платке и покатить точно на Бякина. Стаса перевели в третье звено вместо упахавшегося Попова и наш “универсальный солдат” снова играет в нападении.

Илья успевает первым и в касание бросает мимо Браташа. Отрыв всего в одну шайбу!

Двадцать секунд на отдых и снова в бой.

У нас в зоне получаю передачу, окидываю взглядом площадку, и тут же получаю в плечо от Кожевникова. Молодец Сашка, подкрался так, что я увидел его в последний момент.

От силового приёма меня разворачивает лицом к своим воротам, но я успеваю заметить Илью, который поменялся со мной позициями и совершенно один в районе центрального круга.

Спиной к воротам Крыльев я отдаю передачу. Притом, так получается, что между собственных же ног и Бякин с Лукияновым вываливаются на одного защитника. Короткая перепасовка, Миронов отыгран и Бякин бросает в упор!

Но Браташ отбивает, и, казалось, что совершает хорошую такую кражу.

Правда, это только казалось.

Шайба попадает в конёк Игорю и залетает в домик Олегу.

Тут же тренерская скамейка Крыльев взрывается протестом, требуя отменить гол.

Но к чести судей они посовещались, правда, достаточно долго и всё-таки оставили взятие ворот в силе.

Притом, судья Григорьев из Киева еще и подъехал к скамейке возмущающихся москвичей и объяснил, что движения коньком у Игоря не было. Так что 3–3 за минуту двадцать до конца.

В том, что Крылья в итоге проиграли, на сто процентов виноват их защитник Страхов.

Вот он вроде и очень опытный игрок, айс-тайм на первом этапе у него был самый большой во всей команде, но тут он зачем-то толкнул меня в спину прямо перед пятачком.

И толкнул в безобидной ситуации. Браташ уже отбил мой бросок, и шайба заскользила в левый круг.

Я бы сроду её не догнал, но удар Страхова, пришедшийся мне точно промеж лопаток, придал необходимое ускорение.

Падая, я протягиваю клюшку и загребаю шайбу в сторону ворот Браташа. Есть! Гол!

И он оказался победным. «Крылья» в оставшееся время очень старались добыть хотя бы одно очко.

Но у них не получилось. Третьяк, который весь матч проводил на среднем для себя уровне, в концовке включил режим супергероя и не пропустил после двух стопроцентных моментов. Всё-таки Влад что-то знает об этой игре!

В итоге мы, несмотря на все проблемы, таки взяли шесть очков из шести возможных на старте. Ну разве мы не молодцы?

Руководство областного спорткомитета посчитало также и от всей души выписало всей команде шикарные премиальные. По тысяче рублей на брата. Ну и еще по сотне каждому, кто забивал в этих трех матчах.

И так как следующая игра у нас была только через четыре дня, пусть это и выезд, Асташев решил, что команде надо это дело отметить.

В итоге все, кроме меня, поехали в Свердловский “Океан”. Я же отправился в новую квартиру родителей. Надо же посмотреть на наши новые жилищные условия.

Ну что сказать? После однушки – это шикарный апгрейд. Нынешние 69 метров не чета прежним тридцати трём. Плюс потолки высокие и раздельный санузел сразу с двумя балконами.

Хорошая квартира, нечего сказать.

– Как тебе твоя комната? – спросила меня мама, когда экскурсия, по-другому не скажешь, перешла в меньшую спальню.

– А почему моя? – ответил я вопросом на вопрос, – это скорее Катина комната. Да и то, ровно до тех пор, пока она не вырастет.

– Что ты такое говоришь? Она твоя.

– Мам, ну сама подумай. Я летом уезжаю в Москву, играть за ЦСКА. Потом там же буду проходить службу. Будем смотреть правде в глаза, когда я отдам долг Родине, пусть и таким образом, то точно не буду жить в Нижнем Тагиле, с вами. Катина это комната, Катина. А я так, временный квартирант. Когда я буду к вам приезжать, мне и диванчика в зале будет достаточно. Это в любом случае лучше, чем наша бывшая однушка. Тем более что комнаты не проходные. Отлично же!

Итогом стали слёзы мамы и кулак отца, который он мне показал из-за её плеча.

Ну а что я мог сказать, на самом деле. Саша Семенов уже взрослый, пусть ему и всего семнадцать. Как-то это неприлично и неправильно в моём положении говорить то, что хочет услышать мама и дарить ей какие-то ложные надежды. Нет, дорогая моя мамочка. Я, конечно, всеми силами буду устраивать и вашу с отцом жизнь и жизнь моей еще неродившейся сестренки, но надо называть вещи своими именами.

– Так, мать, шла бы ты лучше спать, – сказал отец, обняв маму, – а я с Сашкой еще посижу, поговорю за жизнь.

– Да, мам, папа прав. Тем более что теперь отдых нужен не только тебе, но и Катеньке.

Когда мы с отцом уложили маму, она очень долго не хотела меня отпускать, и в итоге, так и уснула в моих объятьях, то тихо как мышки пошли на кухню.

Там папа достал бутылку виски, ту самую которую когда-то передал со мной Витя Кутергин, из шкафа над новеньким холодильником. Старый ЗиЛ ушёл в небытие, заняв свое место в дачном домике.

– Ты же только что из Канады, – начал отец, – должен знать, как пьют эту отраву.

– Ну почему сразу отраву, вполне приличный алкоголь. На мой вкус он даже лучше чем наша водка или коньяк. Его пьют или с колой, или маленькими глотками со льдом. Ну, или чистым, как нашу водку.

– На твой вкус… Ты там, в Канаде, времени не терял, как я посмотрю. Как пить виски узнал. А ведь тебе всего семнадцать.

– Пап, ну что ты начинаешь? Да, врать не буду, я там не только в хоккей играл.

– Да знаю я, чем ты там занимался. Мне, после вашего возвращения и Влад рассказал, – ого, видимо у отца с Третьяком сложились намного более близкие отношения, чем я думал, – и оба Сан Саныча. И Асташев и Нестеренко. Ты, сынок, даже не представляешь, как много людей о тебе беспокоятся.

– И что же они тебе рассказали? – спросил я когда скрутил пробку, и достав из настенного шкафа налил на два пальца виски. Папа в это время тоже времени зря не терял и достал из холодильника балык и сыр.

Хорошо всё-таки быть звездой хоккея. Меньше года прошло с того момента когда моя семья, вот чёрт, как теплеет в груди когда я так думаю, не могла себе позволить себе что-то подобное!

А сейчас мы с отцом сидим на просторной кухне в новенькой трешке. Под окнами белоснежная шестерка, в бокале импортное бухло, а на столе разносолы. Красота!

– Ох… Ну и горлодёр, – только и сказал отец когда мы с ним выпили и закусили. Он мясом, а я сыром, – но что-то в этом есть. Хорошая штука, необычная.

– Пап, так что ты имел ввиду? Что тебе рассказали?

– Многое, Саш, многое. И как ты собачился с нашими чиновниками. И про эту немку мне тоже рассказали. Ты чего покраснел? Давай по второй, завтра у меня выходной.

Ну, по второй так по второй, тем более что и я завтра свободен.

– Ты же не будешь меня расспрашивать про Катарину? – спросил я, когда виски обжёг мой пищевод, и я осадил напиток сочным ломтиком копченого мяса.

– Нет, конечно. За кого ты меня принимаешь. Я и про Нику лишних вопросов не задавал. Ты слишком быстро вырос, сынок. Кто бы мог подумать, еще год назад что всё так сложится. До сих пор удивляюсь, как ты разом повзрослел после той травмы. И тому, как ты заиграл в хоккей, я тоже удивляюсь. Хотя я всегда считал, что это твоё. Даже когда ты приходил с разбитым носом и буквально бросал в прихожей коньки и клюшку, говоря, что больше в секцию не пойдешь, я всегда был за то, чтобы ты продолжал.

– Спасибо, пап, – только и сказал я, – без тебя у меня бы ничего не получилось. То, что я стал чемпионом мира, пусть пока что и по молодежи и олимпийским чемпионом это целиком и полностью твоя заслуга! Без тебя и мамы я бы не смог.

После этих слов, закономерно, последовала третья. После которой папа спросил о том, что его по настоящему глодало.

– Саш, вот ты матери сказал, что скоро будешь у нас гостем. А что ты вообще думаешь о твоём будущем?

– Пап, вот только тебе. Не в передачу. Даже маме это пока рано знать. Идёт?

– Конечно, я могила.

– Года через три я уеду играть в НХЛ. Я уверен. В союзном спорткомитете всё решено. Сто процентов. Они там копытами бьют в ожидании, когда я повзрослею. На кону очень большие деньги, миллионы. И не рублей, а долларов.

Сказать, что эта новость огорошила отца это всё равно, что промолчать. Он даже вышел в коридор и принёс оттуда сигареты. Открыл дверь на балкон, отправился туда и закурил, смоля одну сигарету за одной.

– А тебе не страшно? – спросил он, когда вернулся, – это не в Москву переехать. Это совсем другое.

– Страшно, как без этого. Но так надо. И дело даже не в деньгах. Хотя там я заработаю столько, что и вы и Катя, да и её дети, вместе с моими, заработаю столько что никто и никогда не будет ни в чём нуждаться.

– А в чём дело, если не в деньгах?

– Пап, а где ты был, когда Пол Хендерсон забил тот самый гол?

– Дома, перед телевизором. А что?

– А то, что это неправильно. Мы должны были забирать ту серию. Тихонов это не Бобров и сейчас сборная совсем другая. Но хоть мы с Владом никогда об этом не говорили, но ты бы видел, как Третьяк пластался в матче с канадцами! Хотя о чём я? Ты это видел, но по телевизору. Поверь мне, вживую это смотрелось совсем по-другому. Притом кленовые на олимпиаде были любителями. Мы, советские хоккеисты, достойны намного большего.

В этот момент эмоции меня буквально захлестнули.

Да, вашу в Бога душу мать! Для меня финансовый вопрос очень много значит! Тем более что совсем скоро у меня появится сестренка. Но сейчас я понял одну простую вещь.

Поэтому я снова плеснул в бокалы вискарь, притом в два раза больше чем до этого. Отец, чувствуя моё настроение ничего не сказал. Выпив, виски потек как вода, я снова заговорил:

– Я в семнадцать лет уже олимпийский чемпион и лучший игрок турнира. Чемпионат Союза я тоже выиграю, не в этом сезоне, хоть я очень хочу сделать это сейчас, так в следующем. Чемпионат мира туда же. НО! Мне нужно, очень нужно, доказать этим заокеанским козлам что мы лучше. И не в международных турнирах, на них американцам и канадцам, положить с пробором. Нет, мне нужно доказать что мы лучшие у них дома. В НХЛ, чтоб её!

– А ты сможешь?

– Смогу! Мне всего семнадцать сейчас, а я уже лучший в мире! Пусть и за вычетом НХЛ. То, что я делаю на площадке, никто не может. Ты сам видел как я играл против того же ЦСКА. А там ребята не пальцем деланые. Они, извини за грубость, раком поставят кого угодно. Кроме моего «Автомобилиста». Так что, да. Мне нужно в НХЛ. Просто чтобы доказать что твой сын, пап, лучший в мире!

Ну как после такого не выпить? Вот мы с отцом думали точно также.

И после очередного шота, пусть и выпитого из кондовых советских стаканов папа сказал:

– Я всё понимаю, сынок. Но тебя же там будут бить. Я смотрел твой матч с канадцами в Москве. Они не стеснялись во время той драки.

– Ну да. Но я уложил двоих. И Тая Доми и Эрика Дежардена. Так что хоть меня и будут пытаться бить, но я и сам не лыком шит. Я готов.

– Это, конечно, хорошо, сынок. Но раз уж ты твердо решил отправиться туда, – пап выдержал паузу, а потом продолжил, – то будет лучше, если тебе преподадут несколько уроков. У нас в бригаде появился новичок, Игорь Вылегжанин, он в прошлом был кандидатом в сборную Союза по боксу. Надо тебя с ним познакомить.

– Слышала бы тебя мама, – ответил я, разливая по пятой.

– А ей это не обязательно. У неё и без того достаточно хлопот. Так что, давай, сынок. По последней и спать.

В общем, хорошо мы с отцом посидели, нечего сказать.

На следующий день, ближе к вечеру, папа отвез меня в Курганово.

А утром семнадцатого «Автомобилист» отправился на Ту-154 в Киев. На игру с Киевским «Соколом».

Последнюю перед моей заграничной командировкой…

Глава 7

Середина марта в Киеве и Свердловске с Нижним Тагилом это, как говорится, две большие разницы. Если у нас весной еще даже и не пахло, тот тут наоборот. И хоть Днепр еще не вскрылся, но дело было за малым. Совсем скоро столица Украинской ССР преобразится после зимней спячки.

Впрочем, ни мне, ни всем остальным членам команды не было никакого дела до украинской весны. Так, посмотрели на киевские улицы из окон автобуса, вдохнули воздух полной грудью, и на тренировку перед игрой.

В состав на завтрашнюю игру наш тренерский штаб внес кое-какие изменения.

Например, меня перевели из первого звена на позицию тринадцатого нападающего. Таким образом, Асташев и компания собираются моделировать моё отсутствие в следующих трех играх. С Игорем и Стасом буду играть не только я, но и другие центральные нападающие и даже Илья. Универсализм Бякина должен в очередной раз помочь команде.

Я же буду этаким гарантом того, что если игра с Соколом пойдет не по плану, то в любой момент можно будет вернуться к устоявшимся сочетаниям и таки переломить или наоборот додавить. Терять очки из-за каких-то там экспериментов мы не собирались.

По этой же причине и Третьяк, который вроде бы договорился о том, что пропустит эту выездную игру, всё-таки оказался в составе. Ослаблять пост номер один тренеры не стали. По идее, мы и без Влада должны были обыгрывать киевлян. В конце концов, они и на первом этапе были ниже нас в турнирной таблице, но всё-таки Асташев решил подстраховаться. Тут я с ним был полностью согласен.

А вот что было для меня непонятно так это то, что Сергей Акулов, который хорошо себя показал в первых играх второго этапа, с нами не полетел и остался в составе “Луча”. Вроде бы у второй свердловской команды сложная турнирная ситуация в их лиге, и присутствие в составе защитника который резко улучшил свою игру должно было помочь.

По мне – это глупость. Как бы там “Луч” не играл, хорошо или совершенно отвратительно, ничего не должно мешать лучшим игрокам выступать в главной команде.

Это как если бы команда НХЛ, и не просто команда, а один главных претендентов на финал конференции как минимум, отправилась на важный выезд без одного из игроков основного состава, которым решили усилить фарм из АХЛ. Полнейшая глупость.

Но, тренеры есть тренеры, решать и отвечать за свои решения в любом случае им.

Всё остальное, в том числе и порядок выходов звеньев на лёд, оставалось прежним.

15 марта 1988 года. Киев, Украинская ССР. Дворец спорта. Матч пятого тура второго этапа высшей лиги чемпионата СССР по хоккею с шайбой. “Сокол” (Киев) – “Автомобилист” (Свердловск). 5600 зрителей.

Хоть я и был на этой игре тринадцатым форвардом, но вышел на стартовое вбрасывание. Этого Асташев решил не менять.

Свисток москвича Козина, он вместе с минчанами Разумовичем и Бервенским обслуживал сегодняшний матч, и игра началась.

Я выиграл вбрасывание, отдал Каменскому и тут же получил шайбу в ответ. Сегодня у меня будет не очень много игрового времени, так что свои смены надо использовать по максимум.

Оглядываюсь, и, видя, что мои крайки закрыты, сам вхожу в среднюю зону.

Снова отдаю Каменскому и тут же делаю рывок влево. А мне навстречу движется Стас Виноградов. Мы перекрестили наши траектории, игроки киевлян, которые должны были держать нас со Стасом, на секунду замешкались, и шайба беспрепятственно приходит к Виноградову. Тот входит в зону по месту центрального нападающего и не глядя отдаёт налево.

Я получаю шайбу, отыгравшись через борт, прохожу защитника киевлян Горбушина и бросаю, едва войдя в круг левый круг вбрасывания. Щелчок получается что надо, и за воротами Сокола зажигается красный свет. Ноль-один!

Первый бросок первая смена и счет уже открыт. Отлично!

Так как на льду я находился всего двадцать секунд, то Асташев не стал меня менять, ушли только мои крайки.

Поэтому, я занял место в центральном круге против центра уже второго звена киевлян, Евгения Рощина.

Он крайне слабо провел первую часть чемпионата, отметившись всего четырьмя шайбами и тремя передачами, да и процент на точке у него катастрофический, всего 38 процентов, но других центров у “Сокола” нет.

Поэтому, как и его коллега Малков минутой ранее, он стал для меня легкой жертвой. Снова шайба у Каменского, и игроки второго звена “Сокола”, наученные горьким опытом своих коллег, даже не стали встречать нас в средней зоне, а утрамбовались за своей синей линией.

Что ж, как вскрывать такую оборону, очень низко посаженную и оставляющую минимум свободного места, мы тоже очень хорошо знаем. Надо всего лишь подключить защитников.

В этот раз Каменский отдал не мне, а моему ситуационному левому крайнему Ерёмину.

Володя обработал передачу, вошёл в зону. Его киевский визави не стал обозначать даже намёка на прессинг и отодвинулся глубже в свою зону, не давая, как ему казалось, возможности уйти в обыгрыш и контролируя возможную передачу.

Еремин продвинулся буквально на метр и отдал Мартемьянову на синюю линию, а сам убежал в угол площадки, готовясь побороться за шайбу после отскока, если он будет в его сторону.

Я же в этот момент уже активно работал локтями на пятачке, создавая трафик перед воротами Васильева.

Бросок нашего защитника от синей линии, шайба заметалась на пятачке и успел первым сориентироваться и добавить. Шайба в итоге проползла между ног киевскому голкиперу. 0–2!

Отлично, теперь можно и на скамейку.

По тому, как складывались первые минуты игры, было понятно, что если бы не тренерские эксперименты, то игра была бы для нас очень лёгкой. “Сокол” слабее, плюс киевляне нас просто боятся.

Но характер игры сам буквально кричал о том, что сейчас можно пойти на эксперименты, как-никак мы ведем уже в две шайбы.

Поэтому, я и просидел на скамейке практически весь период, выйдя только на предпоследней минуте, когда нужно было разыгрывать большинство.

Третье подряд выигранное вбрасывание, дежурный поход на пятачок, подправление после богатырского щелчка Ильи Бякина, шайба попадает в штангу, и её беспрепятственно добивает в ворота наш капитан Кутергин. 1–3, минутой ранее “Сокол” сократил отставание до минимума, в сольном проходе забил Дима Христич. Но на перерыв мы ушли с комфортной разницей. Нормально.

15 марта 1988 года. 11 утра по североамериканскому восточному времени. Монреаль, студия канала TSN.

Боб Коул, вот уже много лет работавший на матчах НХЛ комментатором, был в ярости когда узнал, что ему нужно будет работать утром.

Вечером он должен был быть в Эдмонтоне, чтобы работать голосом лиги на матче Нефтяников и Клинков из Баффало.

Но вместо этого, он останется в Монреале и будет комментатором, который прокомментирует абсолютно никому не нужный матч деревенского чемпионата Советского Союза между абсолютно никому неизвестными командами Sokol и Avtomobilist. Название городов, где базируются эти команды, Боб даже и не пытался выговорить.

“Долбаные ублюдки из JOFA, вместе с их долбаной рекламной кампанией” – зло думал Боб, устраиваясь в студии, – “им, видите ли, нужно показать игру с участием их нового амбассадора, Семенова. Как будто мало им было того, что этот хренов русский устроил три недели назад у нас в Калгари. Там и смотреть не на кого, кроме этого Семенова, и, может быть еще Третьяка. Но нет, сиди комментируй это дерьмо”.

Правда, начало матча подняло настроение мистеру Коулу, что верно то верно.

Новая звезда советов забила в первых же двух сменах, и Бобу даже показалось, что это утро будет не таким поганым, как он думал.

Но потом, Семенова зачем-то усадили на скамейку, и началась тягомотина. На самом деле, хоккей был не так уж плох, но Боб же канадец!

А для них всё, что не НХЛ – это не хоккей, а так, козьи потягушки. В концовке периода Семенов, правда, вышел, чтобы заработать ассист. Но всё равно, это совсем не тот матч, который стоило ставить в сетку вещания TSN, пусть даже и утром.

Именно это Боб и высказал своим боссам, с присущей ему прямотой и не выбирая выражения. Он отработал уже несколько финалов лучшей лиги мира, и считал себя звездой, которой можно говорить с начальством используя слова мудак, дерьмо и прочее.

Правда, на второй период Семенов вышел в старте своей команды, не иначе эти чертовы коммунисты установили свои чертовы жучки в студии, и дальше начался совсем другой хоккей…

Матч “Сокол” – “Автомобилист”. Первый перерыв. Раздевалка гостей.

– В общем так, дорогие мои товарищи хоккеисты, – Асташева не было в раздевалке практически весь перерыв, и наставления команде давал Прокофьев. Сан Саныч появился, когда до возвращения на лёд оставались считанные минуты, – меня вызвали в дирекцию дворца спорта, где я имел содержательный телефонный разговор лично с товарищем Грамовым. Если кто не помнит, это председатель союзного комитета.

Марат Владимирович сообщил мне, что наша игра транслируется на Швецию, и что особенно важно, на Канаду. Ни для кого не секрет, что Саша Семенов после этой игры не возвращается с нами домой, а летит в Москву, а оттуда в Нью-Йорк, да и то, что мы летом летим на турне по Канаде и Штатам, это тоже не секрет.

Поэтому, все первоначальные планы на эту игру мы меняем и дальше играем в привычных сочетаниях. Надо показать господам из JOFA и канадской публике товар лицом. И Сашу Семенова и весь наш “Автомобилист”. На этом всё, товарищи. Мы “Автомобилист”, и должны не просто выиграть эту игру, а выиграть красиво!

– Ну, всё, хана “Соколу”, – сказал Илья, который оказался со мной рядом, пока мы шли по подтрибунным помещениям, – мы бы и так их обыграли, а теперь вообще глаза на жопу натянем…

Монреаль. Канада. Студия канала TSN.

– Он сделал это! Снова! Шестая шайба Семенова за вечер! И какая! Я не хотел комментировать эту игру, но то, что я вижу – потрясающе! – Коул, в середине третьего периода, уже не скрывал своих эмоций.

А всё дело было в молодом русском. Центр первого звена “Автомобилиста” был неудержим. Он бросал, обыгрывал, отдавал и хитовал, как настоящая машина. Неудержимая машина.

В особенный восторг Коула привели шайбы номер четыре и шесть. Четвертую Семенов забил, прокинув шайбу мимо двух игроков, и закрутив спинораму в левом круге вбрасывания зоны “Сокола”, а шестую буквально отзеркалил, сделав всё тоже самое под копирку, но уже в правом круге.

– Это даже не Харламов, это что-то совсем другое, намного более высокого уровня. Это русский Гретцки, не меньше. И теперь, я с нетерпением жду как визита Семенова к нам. А этот парень уже через несколько дней будет здесь, где встретится с нашими лучшими парнями в рамках рекламной кампании JOFA. Так и лета, когда уже весь “Автомобилист” прилетит играть с клубами лучшей лиги мира…

Ну вот и всё. Финальный счет 2-12. Это была игра, в которой одна команда просто раздавила другую. И даже с учетом крайне низкого, как по мне, уровня, почти всех участников, было интересно.

И господа генеральные менеджеры. Обращаюсь к вам. У кого из вас хватит яиц, чтобы забрать этого русского в первом раунде? Клянусь Богом, он этого стоит! Если вы этого не поняли после молодежного чемпионата мира, Олимпиады и сегодняшней игры, то вон из профессии!

Семь шайб, 10 баллов за результативность и показатель плюс минус +7 это шикарный результат для одной игры. Практически рекорд. Я, правда, на первом этапе и больше делал, но то, что моя фамилия на первых пяти строчках в списке самых результативных игроков за один матч в истории советского хоккея, это вообще что-то недостижимое.

И даже как-то жалко стало “Сокол”. Они точно не заслуживали такого унижения перед своими болельщиками как проиграть 2-12.

Дима Христич, с которым мы выиграли молодежный чемпионат мира, даже напихал мне после игры.

– Сашка, козлина ты этакая! Ты зачем нам это устроил? – набросился он на меня практически с кулаками, – у меня на трибунах и родители были, и невеста. А тут ты из меня клоуна сделал.

– Извини, Димон. Но ты сам должен понять. Партия сказала надо, комсомол ответил есть!

– Не понял, – по лицу Димы и правда, было видно, что он не понял.

– Игру в Швеции и Канаде показывали. Вот мы и постарались не ударить в грязь лицом. Это зачем-то было нужно господам из JOFA.

– Так, значит, это правда. Ты действительно летишь в США?

Вот уж действительно, слухи в нашем маленьком мирке разносятся быстро.

– Да, даже не вернусь с командой в Свердловск. Сразу полечу в Москву, а оттуда в Нью-Йорк. У меня через три дня съемки в Мэдисон Сквер Гарден с Гретцки и другими большими лягушками НХЛовского болота.

– Ого, если привезешь сувенир с автографом, то так и быть, прощу тебя за сегодняшний позор.

– Дима, ты будешь, наверное, пятидесятым в очереди. Шутка, привезу, конечно. Какие вопросы.

В раздевалке после игры Асташев поздравил всю команду, а потом, после того, как я сходил в душ и переоделся в цивильное, отозвал меня.