Читать онлайн Кто подставил кролика Роджера

1

Я нашел нужный дом с верандой и позвонил в звонок.

Мой клиент открыл дверь. Вместе с ушами, длина которых составляла примерно полтора фута[1], он был почти моего роста. Яркие подтяжки, поддерживавшие его мешковатые шорты, крепились к покатым плечам небольшими кусочками скотча, приклеенными крест-накрест. Его глаза напоминали два продолговатых белых блюдца, в центре каждого из которых плавало по черной точке. Живот, нос, пальцы ног и ладони были совсем светлыми, а остальные части тела – светло-коричневыми, что создавало впечатление, будто он хорошо приложился к только что выкрашенной стене.

– Эдди Вэлиант, частный детектив. Это вы мне звонили?

– Да, я, – ответил он, протягивая пушистую лапу. – Кролик Роджер. – Слова появились заключенными в шарик у него над головой.

Кролик провел меня в гостиную. Угловатая мебель напоминала шпили, устремленные к сводам пещеры. Вся обстановка, в сочетании с очень низким потолком и спертым воздухом, напоминала нору. Идеальный дизайн интерьера для кролика.

Хозяин открыл бар и достал глиняный кувшин, украшенный тремя Х.

– Выпьете? – предложил он.

Поскольку мультяшки не могли легально покупать спиртные напитки, изготовленные людьми, большинство из них пили самогон, произведенный их сельскими родственниками из Догпэтча и Хутинг-Холлза. Крепкая штука. Немногие из людей могли выдержать такой градус.

Ничего не имею против крепких напитков, но достаточно хорошо знаю, когда следует остановиться. Поэтому я вежливо отказался.

– Не возражаете, если я промочу горло? – поинтересовался кролик.

– Нисколько, – ответил я.

Наклонив кувшин, кролик жадно припал к горлышку. В следующее мгновение две струйки пара вырвались из его ушей, лениво поплыли вверх и, достигнув потолка, мягко отскочили от него.

Кролик с невозмутимым видом вытащил из-за дивана сачок для ловли бабочек, поймал колышущиеся облачка и вытряхнул их наружу через открытое окно. Слившись в одно мягкое, пышное облако, они тут же весело взмыли в небо.

– Дождевые облака, – заметил кролик, наблюдая, как уплывает его творение.

Он закрыл окно и задернул шторы, защищая свою хрупкую пергаментную кожу от иссушающего воздействия утреннего солнца, затем пропрыгал в другой конец комнаты к столу и, вернувшись, протянул мне чек:

– Ваш аванс. Надеюсь, пока достаточно.

Еще бы! По моим обычным расценкам, этот чек оплачивал услуги почти за неделю.

– Наверное, мне лучше изложить суть проблемы, – заметил кролик. – Я понимаю, что все деньги мира не смогут убедить частного детектива взяться за нечестное дело.

Я кивнул. Если бы кролик знал, сколько раз за всю свою карьеру я занимался нечестными делами, причем за гораздо меньшую сумму, чем все деньги мира! Намного меньшую.

Кролик взял с кофейного столика ящик для сигар, выполненный в форме гриба и инкрустированный орехом.

– Морковку? – предложил он.

Я заглянул внутрь. Кто бы сомневался: морковки, тщательно отобранные по цвету, размеру и форме, плотными рядами заполняли все пространство ящика. На каждой была узкая золотисто-красная бумажная ленточка, подтверждавшая, что сей продукт происходит из самого центра штата Иллинойс, общепризнанного поставщика лучших в мире оранжевых морковок.

Я отказался.

Выбрав небольшую, но толстенькую морковку, кролик принялся шумно грызть ее, усеивая подбородок едва заметными оранжевыми крошками, осыпавшимися в щели между передними резцами.

– Около года назад братья ДеГризи, владельцы мультяшного синдиката, обещали дать мне собственный стрип-комикс, если я подпишу с ними контракт. – Он положил огрызок морковки на край стола рядом с целой выставкой фотографий в рамках и с автографами, иногда человеческими, иногда мультяшными. Среди них были Снупи, Джо Намат, Битл Бейли, Джон Ф. Кеннеди, на групповом снимке – Дик Трейси, секретный агент X-9, и Дж. Эдгар Гувер. – Вместо этого они сделали меня ассистентом тупого, толстого, вечно сосущего палец сопляка по имени Малыш Герман.

– Так найдите себе другой синдикат.

– Не могу, – устало вздохнул кролик. – Мой контракт связал меня с ДеГризи на двадцать лет. Я хотел поискать работу в другом месте, но они отказываются отпустить меня.

– Они как-то объяснили свой отказ?

– Нет. Будучи в некотором роде частным детективом-любителем, я немного поработал ногами, в смысле, походил по разным инстанциям. – С этими словами он указал на заднюю лапу, которая отлично смотрелась бы в качестве брелока на цепочке для ключей. – И вот что мне удалось разнюхать в нашем синдикате: ходят слухи, что кто-то хочет выкупить мой контракт и дать мне главную роль в комиксе, но ДеГризи отказываются продавать. Хочу, чтобы вы выяснили, что происходит. Если ДеГризи не намерны давать мне главные роли, почему бы им не избавиться от меня?

Звучало ужасно скучно, но еще один взгляд на его чек убедил меня, что за эту работу стоит взяться и выполнить ее хотя бы по минимуму. Я вытащил блокнот и ручку.

Обычно в таких случаях я задавал несколько вопросов о предшествующих событиях и личной жизни, но поскольку я все равно собирался лишь слегка коснуться этого дела и не более того, так зачем беспокоиться? Я спросил адрес ДеГризи, и кролик с готовностью выпалил его.

– Буду на связи, – заверил я своего нового клиента, направляясь к выходу.

– Увидимся в комиксах, – пошутил он в ответ.

Я не улыбнулся.

2

Притормозив у газетного киоска, я купил на обед шоколадный батончик и газету, собираясь почитать ее, пока ем, и дождался, чтобы мне дали чек, который пригодится для отчета о расходах.

В разделе комиксов я отыскал стрип-комикс «Малыш Герман».

Кролик появлялся только в одном из четырех кадров, едва различимый за дымом и пламенем взорвавшейся сигары, которую дал ему главный герой.

Я закрыл газету и отложил ее. Вряд ли это сногсшибательное дело. Быстрый доллар, и не более того. Но чего я ожидал? Только в сказках общение с кроликом приводит в Страну чудес.

С Рокко и Домиником ДеГризи я познакомился в их офисе на верхнем этаже одного из самых престижных небоскребов Лос-Анджелеса.

Братья оказались людьми, хотя и с довольно комичной внешностью благодаря заметному сходству друг с другом. Их изборожденные морщинками лбы образовывали неровную границу между волосами, подстриженными «под горшок», и пушистыми, почти вьющимися бровями. Носы идеально смотрелись бы за хромированным велосипедным звонком на руле. Небольшие круглые рты обрамляли усы неопределенного цвета. Их бицепсы выглядели вдвое меньше предплечий, а ступни были достаточно длинными, чтобы за пятнадцать секунд догнать любую утку на стометровке вольным стилем.

Если бы братьев ДеГризи откопали где-нибудь в вечной мнозлоте арктической тундры, вероятно, их посчитали бы тем самым недостающим звеном между людьми и мультяшками.

В процессе сбора информации оказалось, что в индустрии комиксов эти проницательные парни, при всей их забавной внешности, были самыми профессиональными и эффективными менеджерами. Я вручил свою визитку Рокко, старшему из братьев, а тот передал ее через красивый антикварный стол Доминику.

Не желая тратить на это дело ни одной лишней минуты, я сразу перешел к сути своего визита, заявив, что кролик Роджер нанял меня для выяснения причины их отказа от выполнения контрактных обязательств, а именно организации съемки его персонального стрип-комикса.

Рокко усмехнулся, затем нахмурился, как мог бы нахмуриться отец, видя, что его ребенок делает что-то раздражающее, но милое.

– Позвольте, я объясню нашу позицию в отношении кролика Роджера, – спокойно произнес он. Его четкая манера речи и приличный словарный запас весьма удивили меня. Судя по его виду, меня ожидала речь в стиле Гуффи, а вместо этого я получил Оуэна Кантрелла, адвоката с Уолл-стрит. – Мы с Домиником подписали контракт с Роджером, увидев в нем отличного партнера для Малыша Германа. О персональном стрип-комиксе речи никогда не шло – ни во время переговоров, ни после подписания.

Рокко наклонился в мою сторону, демонстрируя при этом впечатляющий набор аксессуаров от своих звездных знакомых – зажим для галстука с Суперменом, запонки с лосем Буллвинклем и наручные часы с Микки-Маусом.

– Роджер частенько выдумывает подобные абсурдные истории. Мы терпим эти вымыслы только из-за его большой популярности у своей аудитории. Роджер – идеальный козел отпущения, и фанаты любят его за это. Но у него нет харизмы, необходимой для персонального стрип-комикса. Нам никогда и в голову не пришло бы предлагать ему такое. Верно, Доминик?

Доминик качнул головой вверх и вниз, словно пластмассовая собачка с шеей на пружинке.

Рокко встал, открыл ящик с папками и, вытащив одну из них, протянул ее мне:

– Контракт Роджера. Можете прочитать. Там нет никакого упоминания о персональном стрип-комиксе. Зато, обратите внимание, он предусматривает очень щедрую зарплату. – Закрыв ящик, он вернулся в свое кресло. – Наше отношение к Роджеру справедливое и этичное. У него нет оснований для жалоб.

Я пролистал контракт. Вроде всё было в порядке.

– Тогда как вы объясните слухи, что некто хочет выкупить контракт Роджера и сделать кролика звездой?

Рокко и Доминик недоуменно переглянулись и почти одновременно пожали плечами.

– Для нас это новость, – ответил Рокко. – Если бы нам в самом деле поступило такое предложение, и оно имело бы финансовый смысл, а Роджер захотел бы уйти, мы с радостью продали бы его контракт. Мы не из тех, кто мешает карьерному росту сотрудников, да и недостатка в кроликах на замену тоже не наблюдается.

Поднявшись, он проводил меня до двери.

– Мистер Вэлиант, предлагаю считать это дело закрытым, и желаю вам в будущем более эмоционально стабильных клиентов.

Его слова показались мне разумными.

3

Я шел прогулочным шагом в случайно выбранном направлении. Некто в плаще, широкополой шляпе и больших солнцезащитных очках следовал за мной, копируя каждое мое движение. Хвост!

Ускорив шаг, я завернул за угол и нырнул в ближайшую подворотню.

Через несколько секунд из-за угла появился мой преследователь.

Позволив ему пройти три шага, я набросился на него – заломил ему руку за спину и прижал его к стене.

– Кто ты и что тебе надо? – прошипел я, слегка надавив на него для убедительности.

– Любопытно же посмотреть, как работает настоящий детектив, – прочитал я в словесном шарике «хвоста». – Думал, последую за вами. Понаблюдаю издалека. Простите, если помешал.

Ослабив хватку, я сорвал с него широкополую шляпу. Тут же появились длиннющие уши.

– Слушай, – сказал я кролику, прижав шляпу к его щуплой груди, – когда у меня есть стоящие сведения, которыми я хочу поделиться с клиентом, я сам связываюсь с ним. Остальное время – держись от меня подальше. Ясно?

Кролик расправил уши. Но левое ухо отскочило назад и сложилось в плотный комок, придавая голове перекошенный вид наполовину разогнутой скрепки для бумаг.

– Ясно. – Он потеребил ухо, потеребил солнцезащитные очки, потеребил пуговицы на своем плаще, пока наконец у него не закончились внешние атрибуты и он не принялся теребить свою душу. – Всю жизнь я хотел быть детективом.

Ну конечно! Он и десять миллионов других. Мультяшные детективные комиксы заставили их поверить, что странствующие рыцари всегда побеждают. Допустим, Рип Кирби и добился бы полного успеха. Но, по-моему, здорово, что я один стою десятерых.

– Забудь, – остановил я его. – Кроме того, я сильно сомневаюсь, что буду долго заниматься твоим делом. – Я вкратце передал кролику разговор с ДеГризи, добавив, что, по их мнению, он является образцовым представителем Общества эмоционально нестабильных.

Кролик отнесся к моим словам спокойно.

– Я никогда и не утверждал, что мой персональный комикс прописан в контракте, – возразил он. – Это предложение было сделано устно, и с тех пор Рокко повторил его несколько раз.

– Кто-нибудь, кроме тебя, слышал его?

– Конечно. Однажды Рокко говорил про это на фотосессии, в присутствии Малыша Германа и Кэрол Мастерс, моего фотографа. Расспросите их. Они наверняка вспомнят. Что же до моей эмоциональной стабильности, да, я хожу к психиатру, но в этом бизнесе так делает половина мультяшек. А значит, вряд ли меня можно считать законченным психом.

– Не знаю, – сказал я, решив прервать его излияния, – вся эта неразбериха больше похожа на работу для адвоката.

– Прошу вас, – взмолился кролик, – не бросайте мое дело. Я удвою ваш гонорар.

Довольно веский аргумент.

– Ладно. Ты удваиваешь гонорар, и… я продолжаю заниматься твоим делом. – Я развернулся и пошел прочь. Наспех нахлобучив шляпу между ушами, кролик вприпрыжку помчался за мной, так что словесные шарики хлестали его по макушке, с резким свистом вырывались на свободу у шеи и отскакивали прочь, разлетаясь по всему тротуару.

– Позвольте помочь вам, – принялся он умолять, догнав меня. – Мне очень важно это. Ну пожалуйста…

– Ни за что, – решительно заявил я. – Я работаю один. Всегда любил так работать и всегда буду любить. – Можешь считать меня грубияном, но я говорю как есть. А если хочешь сочувствия, обратись к священнику.

По крайней мере, я донес до него, что хотел. Кролик резко развернулся и заковылял прочь.

4

Очевидно, в индустрии стрип-комиксов малышам платили намного больше, чем кроликам.

Малыш Герман жил в особняке с балконом, мраморными колоннами и каменными львами у парадного входа, уютно спрятанном в той части города, где по воскресным дням представители среднего класса катаются на велосипедах.

Его участок занимал такую обширную территорию, что еще немного – и мог бы претендовать на статус штата. Сам дом располагался в глубине участка. Стадо мультяшных коз-садовников в фартуках бродило по саду, пощипывая траву и кустарники.

Главный символ статуса мультяшки, слуга-человек, в данном случае дворецкий в полном облачении, открыл дверь. Он проводил меня в небольшую комнату, обстановка которой напоминала изысканный манеж.

Барселонское кресло стояло рядом с лошадкой-качалкой. Абстрактные металлические скульптуры балансировали на вершинах башен из кубиков с изображением букв алфавита. Прекрасная картина в стиле постимпрессионизма висела прямо над деревянным колышком, к которому крепилось потрепанное одеяльце: в него можно закутаться, если вдруг станет страшно, и один конец его уже был изрядно изжеван.

Малыш Герман, ростом два фута, одетый только в подгузник и лысый, за исключением одного темного волоска, торчащего точно из центра его макушки, сидел перед телевизором в высоком детском кресле. Бóльшая часть его обеда – протертый горошек, пюре из говядины и яблочное пюре – была размазана по его подбородку и стоявшему перед ним подносу.

Он смотрел собственное шоу, счастливо хихикая всякий раз, когда кто-нибудь из его партнеров-мультяшек получал пощечину.

Дворецкий объявил меня как Эдди Вэлианта, частного детектива, представляющего интересы кролика Роджера, и оставил наедине с Малышом Германом.

Я не мог похвастаться богатым опытом общения с детьми и понятия не имел, как действовать дальше. Обычно они реагируют на меня как на человека, застрелившего мать Бэмби.

На экране телевизора енот в смокинге тщетно пытался выбраться из тромбона. Малыш Герман оглушительно расхохотался и застучал по подносу серебряной ложкой, забрызгав мое пальто тонким слоем липкой жижи. Я собрался с духом, предвкушая долгий и тяжелый день.

В этот момент как раз вернулся дворецкий: он принес полную коробку крепких гаванских сигар. Я не удержался и взял одну. К моему удивлению, Малыш Герман поступил так же.

– А ты не слишком молод, чтобы курить сигары? – поинтересовался я.

– Ха-ха-ха! – Эти слова появились над его головой в стиле надписи на валентинке, сделанной дошкольником. Закурив, он выдохнул облако, которое сделало бы честь любому локомотиву. – Забавно! Как по-твоему, сколько мне лет? – Когда он повернул голову, чтобы я мог рассмотреть его профиль, его словесный шарик тоже развернулся на 180 градусов, и слова в нем превратились в зеркальное отражение самих себя.

– Не люблю играть в угадайки.

– Давай. Только один раз. Попробуй.

– Извини, но нет.

– Ладно, тогда я все равно скажу тебе. – Отодвинув столик с подносом, Малыш Герман слез с кресла на пол. Он уперся пухлыми ручками в бока и стоял, попыхивая сигарой. – Мне тридцать шесть. Не похоже, да?

Я признался, что никогда бы не дал ему столько.

– Большинство людей считают, что мне от двух до четырех. Разумеется, люди вообще мало что знают о мультяшках и далеко не всегда понимают, что некоторые из нас стареют, а некоторые – нет.

– И ты один из таких счастливчиков?

Малыш Герман плюхнулся на ковер и принялся рисовать пальцами зигзаги вокруг себя.

– Это как посмотреть. Вечное детство вовсе не так чудесно, как можно подумать. Представь, ты всю жизнь ешь еду, перетертую в кашицу, носишь подгузники и грызешь всякие пластиковые штуковины. – Он ткнул пальцем в кольцо для прорезывания зубов, висевшее у него на шее на золотой цепочке. – А еще женщины. Стоит ли мне вообще говорить о них? Вот я сижу здесь с вожделением, которому уже тридцать шесть лет, а сам маленький и незначительный, как трехлетний пацан.

Забравшись на лошадку-качалку, он отправился в бодрое путешествие в никуда.

– С какой стати милашке-кролику понадобился детектив? Он решил подать на развод? И ты этим занимаешься? Врываешься в номера мотелей и делаешь моментальные фотографии неверной жены?

Непристойные размышления, заключенные в пушистый херувимский словесный шарик, проплыли над головой этого ребенка. Какое-то время шарик игриво покачивался, пока не напоролся на единственный жесткий волос Малыша Германа и не лопнул, покрыв его плечи мельчайшим порошком, который неосведомленные люди приняли бы за перхоть. И тут же появился шарик с другим образом, еще более непристойным.

– У кролика Роджера есть жена?

– Была, пока не ушла от него.

Малыш Герман слез с лошадки-качалки и вразвалку поковылял из-под своей порнографической фантазии.

– Джессика Рэббит. – Его второе видение превратилось в песок и испачкало ковер позади него. – Великолепное создание. Снимается во многих рекламных роликах. Я бы и сам не прочь замутить с ней.

– И как давно они расстались?

– По-моему, две или три недели назад.

– Что стало причиной разрыва?

– Мне-то откуда знать? Я что, похож на Мэри Уорт? Я занимаюсь своим делом, а другие пусть занимаются своим.

Малыш Герман подполз к стене и стянул с крючка одеяло. Он полностью завернулся в него с головы до ног, снаружи остался только кончик его сигары.

– Скажу по секрету, – прошептал он из уютных глубин своего кокона, – я слышал, она бросила Роджера ради Рокко ДеГризи.

Рокко ДеГризи и жена мультяшного кролика? Звучит нелепо, но я слышал о парнях и с более странными предпочтениями в отношении женщин.

– Вообще-то, меня не интересует жена Роджера. Я расследую третирование Роджера синдикатом ДеГризи. И насколько мне известно, ты слышал, как Рокко обещал Роджеру персональный стрип-комикс.

Одеяло энергично заколыхалось.

– Ну было, слышал такое. Позавчера, на фотосессии, кроличка угрожал ударить его по голове ланч-боксом. Это была их первая встреча после ухода от Роджера жены. Он обвинил Рокко в давлении на Джессику, будто тот подговорил ее уйти. Рокко все отрицал, и Роджер бросился на него. Кэрол Мастерс, наш фотограф, встала между ними, разнимая. Про персональный стрип-комикс Рокко выдумал, главным образом чтобы охладить пыл Роджера, но это не сработало. Я никогда не видел кролика таким взбешенным. Он не переставал сыпать угрозами, что убьет Рокко. Представляешь себе угрозы от такой лапочки, как кролик Роджер? Когда Кэрол наконец более-менее успокоила кролика, Рокко предложил отвезти его домой, а там обсудить без лишних эмоций все разногласия и прийти к компромиссу. Честный и классный парень этот Рокко. Любой другой сразу же уволил бы Роджера.

– Роджер и Рокко ушли вместе?

– Нет, взбешенный Роджер вылетел из студии один. Будь он неладен! Ни о ком не думает! У нас оставалось еще полдня съемок, но их пришлось отменить. Из-за его скандала произошел сбой в моем расписании кормления и сна.

– Значит, Рокко предлагал Роджеру персональный комикс не всерьез?

– Нет. Рокко перепугался – это ж просто и ясно. Когда Роджер угрожал убить его, даже я поверил, что он не шутит, а уж Рокко тем более.

Вошел дворецкий и учтиво поклонился в сторону кокона из одеяла:

– Не забудьте о вашей фотосессии в два часа, сэр.

– Точно. – Малыш Герман вылез из своего убежища и поднялся на ноги. – Я еще детское питание рекламирую. – Он затушил сигару о ковер. – В прошлом году продали этой фигни восемь миллионов банок. А всё мой здоровый внешний вид.