Читать онлайн Секретарша злодея

Глава 1. Ночь оборотня

– Чего ты боишься, глупенькая! – теребила я младшую сестрёнку, впервые допущенную к ночным бдениям на берегу графского пруда. – Оборотней не существует, это всего лишь сказка!

– Я, когда тебя увидела, – лопотала Офиния, – правда подумала, что за мной пришёл настоящий тигр! Сердце до сих пор колотится от страха.

– Это маска! Маска, вот, примерь.

Я сняла бутафорскую голову зверя и, тряхнув рассыпавшимися по плечам густыми волосами, протянула её сестре.

Офиния с видом исследовательницы потрогала указательным пальчиком проволочные усы, потом постучала ногтем по стеклянному глазу и в довершение всего погладила ладошкой блестящую шерсть на лбу хищника.

– Нет, Дина, не хочу её мерить. Раз уж меня назначили «жертвой», буду просто деревенской девочкой.

В голосе младшей сестры я уловила нотки обиды. Оно и понятно, я сама, помнится, впервые участвуя в празднике, мечтала примерить роль оборотня, а не носиться с визгом и воплями по всей поляне, улепётывая от наряженных парней и девиц.

– Ну, тогда пойдём, – я снова водрузила «тигрицу» себе на голову, – а то весь праздник пропустим.

– Только, чур, меня не лови! – хитро прищурилась сестра. – Пусть лучше волк за мной побегает.

Вот проказница! Разведала, в кого превратится Питер – друг нашего кузена Паула. Ещё накануне, когда парни прискакали в наше поместье, я заметила, с каким любопытством присматривалась Офиния к высокомерному студенту. Мне такие напыщенные индюки никогда не нравились, но что взять с шестнадцатилетней особы, до сих пор не выведенной в свет? Ей любой смазливый широкоплечий юнец принцем покажется.

Свернув с подъездной аллеи на боковую, мы разделились. Фина примкнула к стайке служанок, таких же молоденьких девушек, и направилась с ними на берег, я пошла к заброшенной части парка, откуда по традиции выскакивали «оборотни».

Мой наряд вызвал фурор. Ещё бы! Отец специально заказывал маску тигра у столичного чучельника.

– Ух ты! – восхитился кузен, изображавший медведя. – Не знал бы тебя, точно принял за настоящую двуликую!

– Мило выглядит, боюсь представить, сколько это стоит, – оценил меня его друг и добавил с ухмылочкой: – По-моему, излишний натурализм ни к чему, нужно всего лишь как следует напугать противника.

– Где ты нашёл противников, Питер? – засмеялся Паул. – Это игра. Традиция, не более того.

– Мисс Довери, – обратился ко мне кабан, ой, управляющий имением господин Жозеф Болдт, – прикажете начинать?

Я растерянно огляделась. Из графского семейства я оказалась здесь одна, поэтому Болдт «назначил» меня главной. Я улыбнулась ему:

– Пусть Питер командует, он всё-таки старше меня на год.

– На полтора, – поправил меня Паул.

Ему я тоже улыбнулась. Не совсем искренне, скорее, от раздражения: вот чего этот выскочка всюду лезет!

Питер, на которого теперь посмотрели все, дурашливо поднял руку и махнул, издав гортанный рык. «Оборотни» отозвались кто воем, кто рычанием, и бросились продираться через кусты. Я немного отстала, не ожидая такой стремительной атаки.

Впрочем, я же кошка! Не пристало мне действовать в лоб – пошла по краю большой поляны, наблюдая за происходящим и намечая себе зазевавшуюся жертву. Довольно взрослые девицы натурально визжали, проворно убегая от людей в масках, сельская ребятня мельтешила, мешаясь всем. В ночном воздухе, наполненном ароматами душистого горошка и дыма от факелов, царило неудержимое веселье.

Кое-кто из наших успел схватить самых нерасторопных девушек и теперь тащил их в «логово» – специально отведённый для добычи загон. Нужно было переловить как можно больше народу до появления «охотников», ожидающих сигнала графского рога. Крепкие мужчины – наши противники – могли не только отбить жертву, но и обезвредить оборотня, сорвав с него маску.

Моя выжидательная тактика принесла плоды: уловив движение в высокой траве, я сделала резкий выпад и подхватила на руки шуршавшего там мальчонку.

– Барышня! – по-простецки взмолился тот. – Отпустите, дайте побегать!

– Э, нет… – засмеялась я, не поддавшись уговорам, – попался, проказник! – Уже на ходу спросила: – Как ты меня узнал в темноте?

– Мне дядя велел подкрасться к тигру и дёрнуть за усы. Сказал, что это мисс Дианита. Пряник обещал, если сумею.

– Какой ещё дядя?

– Там, на площадке. С краю стоит.

До «логова» оставалось шага четыре, не больше, но я так и не добежала туда, заинтригованная странным поручением, данным парнишке. Обернулась. Сорванец, воспользовавшись остановкой, словно болотный уж, вывернулся из моих объятий и дал дёру. За обещанным пряником помчался.

У кромки воды, как обычно, расположились зрители. Там построили деревянный подиум для кресел и сервированных столов. Мало кто из расположившихся на обзорной площадке следил за игрой, господа выпивали, закусывали, непринуждённо болтали, вспоминая прежние времена и собственные забавы. Лишь один – «дядя», как назвал его пацанёнок, – замер у перил, сверля меня жёстким взглядом. Именно меня, ошибки быть не могло.

Незнакомец производил впечатление. Мужественные черты словно высеченного умелым скульптором лица казались совершенными, хотя и были лишены привычной мне восточной мягкости. Военная выправка тренированного тела вызывала у меня в низу живота неконтролируемые волны жара. Мужчина наверняка заметил, что я на него пялилась, но не улыбнулся, напротив, ещё сильнее сжал квадратные челюсти и свёл густые тёмные брови к переносице.

Какой, однако, сноб! Симпатия, едва зародившись, пропала. Я вздёрнула подбородок и с невероятным усилием отвернулась, включившись в игру. Первой, кого я чуть не поймала, оказалась моя сестра. Если бы не её возмущённый крик, даже не поняла бы своей ошибки. Слишком уж меня отвлекал незнакомец. Я нарочно смотрела в какую угодно сторону, лишь бы не на подиум у воды, но всё равно умудрялась время от времени мазнуть взглядом по суровому лицу. Мужчина так и не шевельнулся до самого финала, неотрывно следя за мной. Только трубный голос рога заставил его на мгновение отвлечься.

Я воспользовалась этим и дала дёру в ближайшие кусты.

Зачем? Не знаю. Понятно, что я не боялась «охотников», среди которых были преимущественно с детства знакомые мне жители соседнего села и графские слуги. Хотелось досадить непрошеному наблюдателю.

Прислушиваясь к удалявшимся звукам игрища, я миновала обожаемый отцом газон – пока никем не понятое нововведение – и выбралась в цветник. Это было матушкино царство. Ароматы, особенно сильные после заката, несколько сгладили раздражение из-за испорченного праздника. Я ненадолго остановилась около ночной красавицы мирабилис, полюбовалась её жёлто-розовыми граммофончиками, потом прошлась вдоль кустов сладко пахнущей бругмансии. Рассуждала, пыталась ответить себе: чем именно задело меня внимание гостя? Напряглась, вызывая из памяти недавние ощущения.

Однажды на занятиях по естествознанию наш учитель препарировал лягушку. Мы с одноклассницами корчились от омерзения и жалости, а он проделывал экзекуцию с самым невозмутимым и равнодушным видом. Так вот, я ненадолго почувствовала себя препарируемой лягушкой, а тот «дядя» с острым, как скальпель, взглядом исполнял роль естествоиспытателя. У меня теперь по всему телу будто раны саднили.

– Препротивнейший тип! – сказала я вслух и побежала к дому.

Нужно поскорее отмыться от липкого навязчивого внимания и лечь в постель. Наутро всё покажется ерундой! Так мне хотелось думать.

***

Старая добрая Пуфана по прозвищу Пуфик, когда-то бывшая компаньонкой моей тётушки, а теперь доставшаяся мне в качестве дуэньи, так грубо расталкивала меня утром, что в полусонных мыслях звания «доброй» была лишена бесповоротно.

– Что ещё случилось? – бормотала я, пытаясь натянуть одеяло на голову.

– Мисс Дианита, поднимайтесь! Батюшка велел срочно прийти в его кабинет.

– В такую рань?

– Скоро полдень, вы разве не слышали, горничная стучала, приглашая к завтраку?

Да-да… слышала и даже сказала девчонке какую-то грубость. Сон наконец испарился, мне стало любопытно, зачем я вдруг понадобилась отцу. Уж не замуж ли он собрался меня выдавать? Мог. Да только я ни за что не соглашусь!

Эта мысль здорово меня взбодрила. Ещё в канун своего совершеннолетия я сумела убедить родителей, что создание семьи не то дело, с каким следует торопиться. Мне позволили посвятить года два-три рисованию, к которому я имела склонность. За это время планировали подыскать достойную партию. Миновал всего лишь год с небольшим! Хорошо, почти полтора. Да. Полтора и ещё немного. Всё равно рано!

Бормоча под нос убедительные аргументы, я быстро привела себя в порядок и, едва не наступая на пятки плавно плывущей впереди дуэнье, проследовала на третий этаж дома, где располагались обширная графская библиотека, покои родителей и отцовский кабинет. Пуфана, рассчитывая получить похвалу за умение будить подопечную, первой перешагнула порог и доложила о моём приходе. На сей раз Пуфику лавров не досталось. Его сиятельство сердито велел ей отправляться восвояси и дать ему наконец возможность поговорить с дочерью. Раскрасневшаяся дуэнья вылетела из кабинета и, даже не кивнув мне, устремилась к лестнице.

Я напряглась, не в силах отогнать нехорошие предчувствия. Граф Довери слыл в округе интеллигентным, уважительным человеком. С чего бы ему обижать домочадцев? Подумаешь, дочь проспала завтрак! После ночных игрищ немудрено.

Зайдя в просторную светлую комнату, любимую мной за особый книжный запах, я замерла в центре пушистого ковра бежево-коричневых тонов и закашлялась. Не от смущения, нет. От злости. Теперь понятно, почему отец был так сердит. Удивительно, как ещё тумаки не отвешивал направо и налево. Я так была готова драться, кулаки зачесались.

Атмосфера в графском кабинете не имела ничего общего с привычной – рабочей. Сам воздух казался раскалённым или обжигающе морозным, что вернее. А всё оттого, что в глубоком гостевом кресле восседал тот самый «дядя», что испортил мне праздник.

Теперь, разглядев его при дневном свете, я убедилась, он красив и молод – старше меня лет на пять-семь, а не на двадцать, как показалось ночью. Это открытие не радовало, а напротив, ещё сильнее взволновало. Уж не за этого ли инквизитора меня сватают?

Почему инквизитора? Глупость, конечно. Просто такую ассоциацию вызвал у меня проникающий и расслаивающий душу взгляд.

Я могла бы списать ощущения на излишнюю впечатлительность юной особы, живущей среди природных красот и несколько диковатой по сравнению со столичными хлыщами, каковой и была. Но отец! Он достаточно вращался в аристократических кругах и не должен бы теряться в присутствии гостя. К моему удивлению, граф Довери стоял с видом школяра, которого вызвали к директору и грозятся отчислить.

– Доброе утро, – сухо поздоровалась я, намеренно не делая реверанса, как того требовали приличия.

Никто не придал значения моей выходке. Гость продолжал сверлить меня прекрасными очами, вызывая в груди сожаление, – мне бы хотелось тепла и мягкости в этом взгляде. Отец принялся нервно расхаживать по комнате, стараясь не заслонять меня от незнакомца.

– Дина, твоя судьба, наконец, решена. Ты отправляешься в столицу.

– Нет, – резко отреагировала я, – с ним никуда не поеду!

– Поедешь! – сердито возразил мой дорогой папа. Я, признаться, опешила, не ожидая от него такой категоричности, поэтому последовавшие объяснения выслушала с притворным вниманием. – Ты хорошая дочь и не желаешь разорения своей семьи! Наши дела, как оказалось, совсем плохи. Выиграть суд сумеем лишь при высочайшей поддержке, а её не так просто заслужить!

– Как же так? – не смогла смолчать я. – Адвокаты в один голос утверждают, что правда на нашей стороне!

– Правда на нашей, а взятки… – отец нахмурился, – неважно. Тебя это не касается. Его светлость Идиан любезно согласился похлопотать о нас. Император ему благоволит, и с этой поддержкой бояться нечего. Имение и все земли останутся у Довери. Ты ведь тоже этого хочешь?

Теперь папа остановился и посмотрел на меня так, будто я должна была отдать приказ отрубить ему голову, но могла и помиловать.

– Конечно, хочу. Я благодарна его светлости за предложенную помощь, только… Мне-то зачем ехать в столицу? С императором не знакома и вряд ли смогу влиять на его решения.

Замолчала, заметив слёзы в отцовских глазах. Ему было очень плохо! Гораздо хуже, чем мне, это чувствовалось и по страдальческому выражению лица, и по дрожащим ноткам в голосе. Ответить он не успел. Высокий гость поднялся и, чуть изогнувшись, заговорил чарующим баритональным басом:

– Нас не представили. Герцог Идиан Сияющий, к вашим услугам. Возглавляю тайную комиссию в императорской канцелярии.

Я всё-таки вынуждена была сделать книксен, получившийся несколько небрежным.

– Графиня Дианита Довери. Замуж не собираюсь. У меня другие планы.

Красавчик криво усмехнулся:

– Я, конечно, был бы счастлив получить в жёны такую эффектную молодую особу. Люблю строптивых. Однако вынужден вас разочаровать. Тоже не планирую жениться. Вы поступаете ко мне на службу. И это решено окончательно!

Всё происходило, как в дурном сне, когда чувствуешь, что такого быть не должно, пытаешься прервать цепь неприятностей, устаёшь от бессмысленных усилий, осознавая, что наваждение сильнее тебя, и смиряешься, ожидая пробуждения.

Увы, на этот раз кошмар творился наяву. Меня разрывали противоречия. Любимый отец вёл себя неоправданно жестоко – трудно принять отраву из рук обожавшего и всегда баловавшего тебя папы, пусть и ради близких. Идиан Сияющий – мужчина эффектной наружности, к тому же герцог, в которого не грех было и влюбиться, смотрел на меня, как на стрекозу с оторванными крылышками, тоже ради высоких, одному ему ведомых целей.

Я с трудом подавляла желание броситься к каждому из этих двоих и расцарапать лицо. Вместо этого застыла в позе печальной мраморной нимфы, поставленной на другом берегу графского пруда, как символ невозвратимых потерь.

Прочла многостраничный договор три раза, как ни пыталась вникнуть, мало что поняла. Мозг разрывался от сожалений и негодования: меня продали на десять лет в услужение какому-то негодяю за обещание помощи в судебных тяжбах! Ещё вчера никто не придавал значения претензиям всеми презираемого соседа, претендующего на земли Довери, тот рискнул подать в суд и раструбил о своих подвигах на всю округу. Ничего, кроме насмешек, эти потуги не вызывали. Вчера. Сегодня же отец, бледный, как выбеленный лён, с влажными глазами и дрожащими губами объясняет мне, как плохи наши дела.

Имение – лес, речушку, заливные луга, поля и фермы – граф Довери получил от нашего императора Лисандра Ослепительного в благодарность за преданную службу. Отец, тогда только что обвенчавшийся с молодой женой, продал прежнее поместье и большую часть матушкиного приданого, чтобы построить на новых землях великолепный дворец. Кому могло прийти в голову подвергать сомнениям благодеяния императора? Только сумасшедшему, каким и был наш сосед. Я не верила, что суд примет решение в его пользу. Да никто не верил до этого момента! Объяснить перемену отцовских мыслей я не могла, поэтому чувствовала себя обманутой.

Зачем? Зачем родной папа решил выпроводить меня из дома?

– Ты должна это сделать, доченька, – умолял отец. Лишь на миг по его лицу пробежала тень сомнений, тряхнув головой, папа отогнал их и продолжил уговоры: – Подумай, ты будешь жить в столице, работать на ответственном посту, заведёшь новые знакомства…

– Папа, ты знаешь! Я собиралась поступать в художественную академию! Когда рисовать, если нужно каждый день по десять часов проводить в конторе?

– Дина! Войди в моё положение! Ты взрослая, а у меня ещё Офиния на руках. И мама… ваша мама! Неужели ты хочешь, чтобы нас выбросили на улицу?

Тут я окончательно разозлилась. Чем ещё объяснить размашистую подпись под злосчастным договором? Документом, смысла которого так до конца и не поняла. Мне захотелось поскорее прекратить эту пытку, а другого способа не видела.

Взгляд герцога потеплел? Можно было ожидать, ведь он добился своего, ан нет! Наоборот, красивое лицо исказила брезгливая гримаса.

– Собирайтесь! Сразу после обеда выезжаем, – сказал он через губу, повернулся на каблуках и покинул кабинет уверенной походкой, не забыв прихватить с собой бумаги.

Тут мой папа окончательно поплыл.

– Прости, девочка моя, – рыдал он, – поверь, у нас не было другого выхода.

– Почему именно я понадобилась герцогу? – задала я единственный волнующий на тот момент вопрос.

– У тебя дар. Необходимый ему дар, Дина!

– Значит, он обманщик, – заключила я.

Кому ещё могла понадобиться особа, вызывающая доверие? Именно таким даром я обладала: какую бы чушь ни утверждала, мне всегда верили. Бессмысленная способность, если цели твои честны.

Поплелась к себе собираться. У дверей встретила сестру. Офиния делала вид, что сочувствует, а на деле ужасно мне завидовала. Ещё бы: столица, балы в императорском дворце, бесчисленные кавалеры… По-другому она и не могла представлять жизнь в большом городе.

Не желая её расстраивать, я кивала, пожимала плечами, обещала пригласить в гости, как только устроюсь.

Где устроюсь? Кажется, в договоре имелся пункт о двух комнатах в доходном доме, снятых для меня начальником. Этим жутким человеком с титулом и сверкающей фамилией!

Последние часы в семейном кругу пролетели как один миг. Я не чувствовала вкуса любимых блюд, не слышала утешающих реплик, не видела родных лиц, превратившихся в блёклые маски. Чувство, что меня заживо помещают в холодный склеп, не отступало, да я и не гнала его.

Единственным, что меня немного приободрило, стал кабриолет: открытый автомобиль алого цвета, ожидавший у ворот поместья. До этого мне приходилось путешествовать исключительно на лошадях. Хотя, что удивительного, ясно же: герцог богат, да ещё слывёт близким другом императора. Кому, как ни ему, становиться одним из первых владельцев механического чуда!

Слуги поместили мои чемоданы в багажное отделение, я расположилась на заднем диване, Идиан сел за руль. Это необыкновенно шло ему. В другое время я бы непременно захотела нарисовать брутального красавца в кожаном пиджаке с развевающимися на ветру каштановыми волосами, горящим, устремлённым вперёд взором и победной улыбкой на губах. Сейчас же я даже смотреть на него не хотела, нарочно повернулась назад, опёршись локтём на спинку сиденья, и провожала взглядом уплывающие в прошлое родные просторы.

Глава 2. Путь к успеху

Герцог Идиан Сияющий

Идиан порой ненавидел свой дар, хотя прекрасно понимал, что без способности подавлять волю соперника никогда не достиг бы вершин, на которые удалось взгромоздиться.

Богатство – после смерти отца Идиан выкупил всё, что было в залоге, и преумножил владения чуть не в три раза.

Уважение – да, некоторые побаивались его чуть ли не до дрожи, но никто никогда не посмел бы высказаться о герцоге Сияющем в пренебрежительном тоне.

Любовь – и без ментального воздействия, лишь благодаря эффектной внешности, состоянию и положению в обществе Идиан мог заполучить любую девицу, стоило только уделить ей немного внимания.

Дружба – кто ещё мог похвастать приятельскими отношениями с правителем? Герцог прекрасно осознавал, что Лисандр предпочитает иметь перспективного менталиста в сторонниках, лишь потому не обходит его высочайшим вниманием, но с этим приходилось мириться.

Таков уж он уродился, его светлость Идиан Сияющий – холодный и слепящий, как лёд на пиках Вельер, самых известных гор Данезии. Неудивительно, что вместо благодарности за бесценный дар он чувствовал досаду. Способности Идиана не были полными: бесповоротно подавить волю индивида он мог только в случае доверия с его стороны. Увы, люди часто настроены скептически, в таком случае эффект длится недолго, неизменно случается откат, который может не только вернуть человеку волю, но даже укрепить её. Это ли не повод злиться на богов?

Порученная императором должность предполагала окончательное и бесповоротное воздействие на неблагонадёжного подданного, герцогу требовался ассистент. К его огромному сожалению, даром вызывать полное доверие обладали преимущественно женщины, с которыми Идиану не хотелось иметь деловых отношений. Почему? Да потому что любая сразу же втюрится в холостого начальника, и вместо нормальной секретарши в приёмной будет сидеть безмозглая курица, способная думать только о том, как очаровать босса.

Сколько их было? Пять! Пять секретарш пришлось выгнать за непрофессионализм. Неудивительно, что обладательницы ментального дара вызывать безграничное доверие в столице и окрестностях перевелись.

Герцог был вынужден попросить отпуск и отправился путешествовать по стране. На автомобиле – предмете особой гордости – что несколько облегчало задачу. Ехать пришлось на восток, по слухам, там одарённые девицы встречались с большей вероятностью.

Повезло. В поместье графа Довери нашлась очень сильная магисса – старшая дочь хозяев. Особенно удачно сложилось с диким праздником – на востоке всё ещё чтили древние традиции. Приезд лишнего гостя не вызвал подозрений, а подозрения и скепсис – не то, что требовалось Идиану. И всё же разговор вышел неприятный. Граф сразу заявил, что не собирается выдавать Дианиту замуж. Услышав, что речь идёт не о замужестве, а о работе, вообще пришёл в крайнюю степень раздражения, мол, они не какие-нибудь разночинцы, чтобы заставлять дочерей трудиться. Дианочка хорошо рисует и мечтает об академии…

Герцог вынужденно применил ментальное воздействие. Переусердствовал. Хрупкая графиня лишилась чувств, с ней довольно долго возились, а потом увели. Папаша оказался более крепким, воздействие выдержал и ожидаемо превратился в безвольного труса. Даже глупые оправдания своего решения выгнать дочь из дому принял как должное.

Теперь, когда все треволнения остались за спиной, на Идиана нахлынули неприятные чувства, что-то типа омерзения, когда потрошат застреленную на охоте утку.

На девицу даже смотреть не хотелось. Хорошо, что она села сзади. Герцог до последнего надеялся, что Дианита устоит и не подпишет злосчастный договор. Понятно, что секретарша нужна позарез, и эта лучше других – с характером, без романтических глупостей в голове, и всё же хотелось, чтобы устояла. Раз такая строптивая – будь последовательной! Нет, любовь к отцу и преданность семье возобладали над гордостью и уверенностью в собственной правоте.

Это пока единственный обнаруженный у будущей ассистентки недостаток, хотя существенный. Сочувствие к клиентам – зло. Его не должно быть у секретаря менталиста.

Есть ещё один недостаток – внешность. Идиану нравились яркие девушки. Блондинки, брюнетки – неважно. Были бы способны захватить внимание целиком. Дианита миленькая, хорошенькая, приятная, но этого для дела маловато. С другой стороны, где они теперь, эти яркие? Влюблённые дуры, которых пришлось выгнать с позором.

Воспоминания прервал звук забарахлившего двигателя. Герцог поспешно вырулил на обочину, напугав зазевавшегося пастуха. Паренёк подхватил свой кнут и кинулся к рассредоточенным по лугу коровам, будто за ним волк погнался.

– Что-то случилось? – подала голос пассажирка.

– Забыл долить горючего, – доставая из багажника ёмкость, ответил Идиан.

– Помочь? – Дианита тоже выбралась из автомобиля и теперь с удовольствием разминала ноги.

– Подержи воронку, – не стал спорить Идиан, откручивая крышку бензобака.

– Мы уже на ты?

– Придержите, если вам не сложно, – поправился мужчина.

Наблюдая, как плещется заливаемое горючее, герцог думал о девушке. Помогать не отказалась, хотя и настроена негативно. Это, пожалуй, хорошо. Есть надежда, что поработает, если и влюбится в начальника, то не сразу.

Дианита смотрела на коров. Улыбалась, слушая звон колокольчиков на их шеях, с удовольствием вдыхала запах свежего навоза и молока. Деревня, одно слово.

– Поехали! – скомандовал герцог, пряча пустую канистру. – К вечеру надо добраться до трактира. Не ночевать же в поле.

Графиня послушно забралась в салон и, как и прежде, отвернулась – её больше интересовали убегающие в прошлое просторы, чем городская перспектива впереди.

Дианита Довери

Путешествовать мне нравилось, автомобиль оказался удивительно удобным, двигался плавно, тряски почти не чувствовалось, а ещё любопытно было рассматривать неторопливо проплывающие деревеньки с украшенными к празднику дворами. У каждой околицы нас встречала ватага ребятишек, с гиканьем и свистом обгонявших диво дивное – безлошадную карету.

По улицам поселений приходилось ехать медленнее, герцог напряжённо смотрел на дорогу, опасаясь задавить какую-нибудь глупую курицу. Так он себе под нос комментировал эти неудобные моменты. Причём, кого именно его светлость имел в виду – домашних птиц или молодых крестьянок – я могла только предполагать. В полях мы летели быстрее всадников, если таковые пробовали тягаться с чудом техники. День выдался жаркий, я с удовольствием подставляла лицо встречному ветру.

Обида моя на родителей и на судьбу постепенно уступала место удивлению и восторгу. Не знаю, что меня ждёт в столице, но ради одного такого приключения, как поездка в автомобиле, стоило выбраться из отцовского дома.

Как и обещал герцог, вечером мы достигли довольно большого села с двухэтажным трактиром в самом его центре. Здесь мне пришлось снова испытать на себе особенности несносного характера моего будущего начальника. Хотя почему будущего? Договор-то уже подписан! Эх! Нет, я поторопилась, обида никуда не ушла. Тут ещё это…

Безошибочно угадав в ночном госте весьма состоятельного человека – кто ещё может колесить по данезийским дорогам в безлошадном экипаже – дородный хозяин трактира торжественно провозгласил:

– Лучшую комнату господину и его спутнице! – при этом толстяк мазнул по моей фигуре таким сальным взглядом, что щёки мои мгновенно стали горячими.

– Нам нужны раздельные номера, – резко заметил герцог.

– М-м-м… – замялся хозяин трактира, – видите ли, праздник, со всей округи гости съехались. Свободна только одна, самая дорогая комната. Там очень широкая кровать! Вы с супругой…

– Боги миловали, – нахмурился герцог, – не женат. Комнату покажите девушке. Я переночую в машине.

Даже не глянув на меня, он направился в общий зал, откуда доносились пьяные песни, говор и умопомрачительные ароматы жареного мяса и тушёной капусты. Заметив, какими голодными глазами я провожаю спутника, хозяин харчевни довольно нахально взял меня под локоть и, увлекая к лестнице, сообщил:

– Вам принесут в комнату всё, что пожелаете, госпожа.

– Графиня Довери, – назвалась я, выдёргивая локоть из потных пальцев.

Толстяк сразу же подобрался и первым побежал вверх по лестнице, показывая дорогу.

– Прошу, ваша милость! Простите, ваша милость! Не беспокойтесь, мы подыщем вашему шофёру какую-нибудь каморку, и авто без присмотра не оставим!

Он принял меня за владелицу кабриолета, да ещё с водителем. Ха! Я почувствовала себя отомщённой. Чуть-чуть.

Комната оказалась огромной. Кровать – гигантской. Мы всей семьёй могли бы уместиться на ней – хоть вдоль, хоть поперёк. Да ещё дуэнью уложить рядом. Кроме того, имелась оттоманка, где тоже можно было спать за ширмой. Осмотревшись, я испытала неловкость – напрасно герцог заупрямился, вполне бы мы здесь поместились вдвоём, хотя… Пусть дрыхнет в своей машине! Вдруг он храпит!

Прогнав глупые сомнения, я уселась ужинать. Запечённую в виноградных листах куропатку проглотила чуть ли не за один присест, а ещё мне принесли бокал разбавленного вина, что тоже пришлось кстати.

Даже не помню, как разделась и легла. Кажется, вот только сомкнула веки, сразу же услышала жуткий грохот – в дверь колотили.

– Графиня! Графиня, вставайте, нам пора ехать!

Ах, да! Мой водитель…

– Две минуты! Я должна привести себя в порядок.

– Жду в машине.

Я действительно проворно собралась, оделась и спустилась во двор. Не две минуты, конечно, но и не четверть часа, как по-хорошему требовалось. Однако босс изобразил такую пренебрежительную гримасу, что мне захотелось развернуться и пойти обратно – досыпать. Вместо этого спросила:

– Сколько ещё ехать?

– К полудню доберёмся, если всё будет хорошо. Садитесь, Дианита, у меня ещё дела в столице, не хотелось бы откладывать их на завтра.

Может ведь по-человечески!

Я так же, как накануне, залезла на заднее сиденье и заметила маленькую подушечку в углу. Спросила, обращаясь к выруливающему через распахнутые ворота герцогу:

– В самом деле спали здесь?

– Вас это не касается, – отрезал тот.

Нет, не может он по-человечески. Мне показалось.

Вскоре привычные перелески, разделяющие поля на живописные лоскуты, овражки, холмы и обрамлённые камышом речушки с поросшими ивой берегами сменились ужасно скучной равниной. Лишь ослепительно белые комковатые облака немного разнообразили вид. Я рассматривала их – искала сходство с животными, вещами, сказочными персонажами. Эта игра немного развлекла, хотя вдвоём было бы интереснее. Увы, сестра и даже дуэнья, любившая такие занятия, остались дома, герцог же, занятый дорогой, не мог участвовать, да и вряд ли захотел бы. Стоило движению немного замедлиться, до меня доносились переливы жаворонка в вышине, ноздри щекотали ароматы незнакомых трав. Едва я успевала насладиться ими, как водитель снова прибавлял скорости, заглушая рычанием мотора другие звуки.

Наконец впереди показались первые здания столицы. Каменные, однообразные, торчавшие вдоль булыжной мостовой без малейших признаков зелени возле них. Сразу стало понятно, почему этот город назвали Голота´к. Произносили его, ударяя на последнем слоге, но я захотела сказать иначе:

– Голо так. Здесь вообще нет деревьев?

– Императорский дворец окружён красивейшим парком, – ответил герцог, не оборачиваясь.

Тон его не предполагал продолжения беседы, я вздохнула и стала разглядывать вывески на лавках и учреждениях центральной улицы.

Доставив меня в здание конторы, спутник заявил, что возиться со мной не имеет времени, поручил это скучное дело тощей немолодой тётке в сером, застёгнутом на сотню пуговок платье. Дама смотрела на меня сурово, будто это я объедала её лет так пятнадцать. Она выслушала указания герцога с постным видом, а когда он удалился, недовольно поморщилась и назвала себя:

– Комендант. Зарзита То´ска, – повторила, сильно нажав на «О», – Тоска, прошу не путать с тоской.

Я бы скорее перепутала с доской. Разумеется, говорить этого не стала.

– Хорошо, я запомню, госпожа Тоска.

Комендантша хмуро кивнула и указала тонкой рукой в дальний угол холла.

– Там есть переход в соседнее здание. Это удобнее, чем ходить через улицу. Идём, я покажу твои комнаты. Багаж уже там.

Глядя на затянутую серой тканью спину, я шла за тёткой и размышляла, почему она так фамильярничает? Герцог назвал титул, представляя меня. Позволения тыкать я не давала. Хм… Похоже, эта Заразита привыкла командовать благородными девицами, понимает их зависимость от неё и не испытывает пиетета. Моя догадка скоро нашла подтверждение. Преодолев застеклённый переход между зданиями, затем тёмный коридор и лестницу на второй этаж, комендантша остановилась около двустворчатой двери, сказав неожиданную фразу:

– Не вздумай в него влюбиться, если держишься за работу.

– В кого? – растерялась я, не видя никого рядом.

Заразита усмехнулась, толкнув незапертую дверь.

– Располагайся! Поужинать можно в харчевне напротив. Там недорого.

Не пожелав тратить на новую жиличку ни одной лишней минуты, Тоска удалилась. Я же стояла, не решаясь войти в комнату. За кого меня здесь принимают? За нищенку? За дочь разорившегося дворянина, вынужденную искать заработка в столице? Неприятное чувство несоответствия моего истинного положения тому, в которое я попала, вызвало новую волну злости на противного герцога. Во что он меня втянул? Главное, зачем?

Вынырнуть из горьких раздумий меня заставил тонкий голосок, фальшиво напевавший модную песенку. Доносился он из комнаты. У меня будет соседка?

Перешагнула порог и стремительно пересекла небольшое помещение с окном в торце и двумя противоположными арками. Пошла на звук. Остановилась, увидев девушку в коричневом форменном платье с белоснежным фартучком и косынкой на рыжих волосах. Она развешивала в шкафу мои наряды. Услышав шаги, девица обернулась и сделала книксен.

– С приездом, барышня! Меня зовут Вийшна, я горничная.

– Моя? – Почему-то это меня удивило.

– На втором этаже все комнаты обслуживаю. – Приписав моё удивление большому объёму работы, пояснила: – Есть ещё уборщик и охранник.

– Понятно. – Я огляделась. – Это спальня? Довольно уютно.

– Да! – обрадовалась Вийшна, махнув на ширму в углу. – Там уборная. По другую сторону от входа – гостиная. Всего две комнаты у вас. Достаточно?

– Вполне.

Девица обрадовалась, будто получила похвалу, и затараторила:

– Я закончу раскладывать вещи, а вам лучше пойти в харчевню, пока там немного посетителей. В конце дня будет не пробиться. Поужинайте и ложитесь отдыхать. Я вас разбужу завтра. Его светлость не любит, когда секретарь опаздывает.

– Секретарь? – переспросила я, припоминая текст договора. Там вроде шла речь об ассистентке.

– Денег с собой не берите, скажите: пусть запишут на счёт. Когда вычитают из зарплаты, получается дешевле.

Поблагодарив за совет, я отправилась в харчевню. Ощущала себя механической игрушкой – завели блестящим ключиком и пустили путешествовать по лабиринту, где каждый поворот предопределён.

Интересно, у меня получится рисовать хотя бы урывками? Неужели я напрасно захватила с собой альбомы и краски!

Тоска…

Какого же было моё удивление, когда в просторном зале харчевни, заставленном дубовыми столами, лавками, стульями, табуретами, я заметила сидящего в дальнем углу босса. Он сосредоточенно ел какую-то похлёбку, сделав вид, что не видит меня в упор. Тогда как именно взгляд его блестящих глаз привлёк моё внимание от порога. Видел! При этом счёл удобным отвернуться.

Каков! Знает ведь, что у меня в столице никого знакомых. Мог бы… я не знаю… из элементарной вежливости хотя бы поддержать.

Я закусила губу и шлёпнулась на ближайшую лавку. Ко мне сразу же подбежал подавальщик – юноша с едва заметным пушком на щеках. Звонко спросил:

– Из конторы? На счёт будете брать?

– Да, – кивнула я, – принеси что-нибудь сытное, пожалуйста.

– Рекомендую солянку.

– Давай.

Ожидая заказ, я повернулась посмотреть на герцога. Тот продолжал сосредоточенно жевать, уставившись в тарелку. Интересно, когда поест, продолжит сидеть или всё-таки покинет зал? Мой стол как раз на пути к выходу, неужели пройдёт, как мимо пустого места?

Вот лучше было бы, чтобы продолжил притворяться слепым. Когда, проходя за моей спиной, мужчина заговорил, я едва не подавилась. Пожелание аппетита прозвучало как «чтоб тебе отравиться». Надо же так суметь! Будто передо мной вместо копчёностей жуки навозные в тарелке плавали. Я даже ложку отложила и снова взялась за неё, лишь когда дверь за боссом закрылась.

Я буду встречаться с ним каждый день. Вот ужас!

Глава 3. Сотрудники поневоле

Идиан Сияющий

Взгляд Дианиты преследовал герцога: и когда она смотрела на него, и даже когда её не было рядом. Перед мысленным взором то и дело возникало лицо с нечитаемым выражением глаз. Хотелось проникнуть в мысли девушки, услышать, наконец, не заданные вопросы, прояснить собственное отношение к новой секретарше. Больших усилий стоило прогнать это наваждение.

Секретарь – формальное название должности. По сути её обязанностей графиня Довери должна стать полноправным партнёром Идиана, хотя в договоре фигурирует как ассистентка. Без её дара работа ведущего менталиста конторы будет почти бессмысленной. Это только со стороны кажется, что подавить волю человека легко. Если клиент настроен критически и склонен к анализу, воздействие будет временным. День-два, неделя, в лучшем случае полгода – в зависимости от личностных характеристик. Его императорское величество призвал своего друга для достижений реальных результатов, а не имитации бурной деятельности. Кроме того, герцог Сияющий привык выполнять порученное дело со всей возможной тщательностью. К сожалению, он был зависим от вынужденного сотрудничества с другими менталистами.

Ну почему способность располагать собеседника к себе и вызывать полное доверие столь редкий дар среди мужчин? Все они давно при важных должностях, а Идиан вынужден брать в напарницы девиц, имеющих в голове единственную мысль: затащить босса в постель. Во всяком случае с прежними было именно так. Какая уж тут работа?

Дианита Довери – другой случай. Чего-чего, а обожания точно нет! Это отличает графиню от предыдущих ассистенток, влюблявшихся в Идиана с первого взгляда. Ему бы стоило торжествовать, но почему-то вместо радости в душе скреблась досада. Не втюрилась – отлично! Зачем презирать? Именно. Герцог чувствовал по отношению к себе негатив, смешанный с любопытством. Так смотрят на паука, поймавшего муху: сразу сожрёт или дождётся гибели жертвы.

Ну, неприятно же!

Вот не думал, что будет переживать из-за какой-то девчонки! Тем более, что её неудовольствие вполне объяснимо. Герцог выдернул Дианиту из привычной обстановки, нагло обманул её родителей. Обманул, и это скоро станет очевидным для всех, пока что девушка угадала нечестную игру интуитивно. Однако стоит понимать, что её не в гарем продали, а предложили хорошо оплачиваемую работу. Нужно ценить. Вон, в прессе только и трубят о равноправии женщин, мол, дайте им возможность себя обеспечивать, а не только детей рожать и домашнее хозяйство вести, молясь на мужа-кормильца. Хотя у Идиана сложилось устойчивое впечатление, что репортёры оседлали модную волну и раздули проблему там, где её нет. Давным-давно женщины с магическим даром трудятся на благо империи. А бездарные никому не нужны, что тут удивительного? Не брать же их на работу за красивые глаза? Впрочем, и таких случаев достаточно много.

Герцогу пришлось сделать усилие, чтобы подавить желание подойти к напарнице и объяснить ей всё. Всё то, что теснилось у него в голове после их совместной поездки. Нельзя сокращать дистанцию! Ел нарочито медленно, старался не смотреть на удивительно хорошенькую в своей растерянности Дианиту. Девчонка недовольна – лучше так, чем симпатия. Для дела лучше. Когда шёл мимо, увидел, как напряглась её узкая спина. Хрипло пожелал хорошего аппетита и поспешил покинуть харчевню. Слова как будто оцарапали горло. Выйдя на улицу, Идиан долго кашлял, прочищая его.

Больше всего хотелось снова сесть за руль и помчать по полям и весям. Жать педаль в пол и задыхаться бьющим в ноздри воздухом – только бы прогнать из мыслей образ восточной девы с маской тигра на голове. Тогда она ещё не знала планов на свой счёт и смотрела вполне заинтересованно. Тьфу! Поехать, что ли, в замок и навести там шороху? Заодно, наконец, отвлечься. Идиан вытащил из кармана подаренные императором часы, нажал рычажок – золочёная крышка с щелчком открылась, показав циферблат. Поздно ехать домой, а завтра придётся слишком рано вставать, чтобы успеть к началу рабочего дня. Представив, как блестящий кабриолет будет толкаться среди торопящихся на базар крестьянских телег, его светлость поморщился и решительно пошагал к доходному дому, где снимал половину третьего этажа.

Интересно, удобно ли поселили его секретаршу? Впрочем, это неважно.

У порога Идиан остановился, подозвал мальчишку, размахивающего вечерней газетой, бросил ему монету, сунул за полу куртки свёрнутые в трубку пахнущие свежей типографской краской листы и толкнул тяжёлую дверь. Пока занимался поисками ассистентки, узнавал о деятельности друга-правителя исключительно из прессы. Пожалуй, завтра нужно навестить императорский квартал, напроситься на беседу. Лисандр наверняка заинтересуется впечатлениями друга от поездки по восточным провинциям.

Дианита Довери

Обязанности мои оказались элементарными. Даже странно, что за такую ерунду платят вполне приличное жалование. По моим прикидкам, вычет за комнаты в доходном доме и за питание в харчевне составит меньше половины. Можно наряды и обувь покупать и на развлечения хватит.

Зачем, скажите, босс преодолел две провинции в поисках секретарши? Да ещё действовал некрасиво, вынуждая меня заключить договор. Уверена, что в Голотаке выстроилась бы очередь соискательниц, стоило конторе сообщить о свободной вакансии в газетах. Мне хотелось выяснить этот непостижимый момент, но герцог виртуозно избегал общения – носа не показывал из своего кабинета. Взаимодействовать мне пришлось с начальником секретариата – импозантным мужчиной среднего роста в добротном костюме, с ярким шейным платком, маскирующим второй подбородок.

– Барон фон Текат, – представился он при первой встрече, формально добавив без тени улыбки, – рад знакомству, графиня. У нас принято без церемоний. Начальство – исключение, разумеется.

– Всё понятно, господин барон, – кивнула я, озираясь.

В огромном помещении секретариата за шестью столами – это кроме рабочего места самого Теката – долбили по клавиатуре печатных машин женщины и девушки разного возраста. Ни одна не отвлеклась на меня. Уточнение, что я буду находиться в другой комнате, невероятно меня обрадовало.

– Там тихо, – сообщил барон, угадав мои мысли. – Пойдёмте, я вас провожу, Дианита.

Пока мы двигались по коридору с лавками вдоль стены, где уже начали собираться посетители, Текат вкратце объяснил мои обязанности:

1. Утром заглядывать в секретариат за списком клиентов, назначенных на приём.

2. Встречать каждого, предлагая вопросы анкеты.

3. Аккуратно заносить ответы в соответствующие графы.

4. Выписывать пропуск на выход.

– Всё? – не поверила я.

Мы уже зашли в довольно уютную приёмную с изящной мебелью, картинами на стенах и даже пальмой около окна.

– Анкеты здесь, – хлопнул по верхнему ящику стола барон, затем указал на дверь в углу комнаты, – его светлость там. Пропуск заверяет он. Кабинет герцога проходной, поэтому вам лучше сразу попрощаться с посетителем.

– И это всё? – повторила я. – Получить список, опросить человека, выписать пропуск и всё?

Текат скривился, будто у него внезапно заныли все зубы.

– Главное – расположить клиента, вызвать полное доверие и убедить, что ничего страшного с ним не сделают.

– А не сделают?

– Разумеется! Мы всего лишь собираем сведения о подданных империи. Так сказать, ведём статистический учёт.

Я нервно кивнула в ответ на надоевший вопрос: всё ли мне понятно. Дождавшись, когда барон выйдет, села за стол и полезла в ящик за анкетами. Вопросы выглядели вполне невинно – каверзных я не нашла. Одно плохо – их много. Можно представить лицо посетителя, когда я буду спрашивать: каких домашних питомцев он предпочитает, кошек или собак. Вот зачем это императору? Ну, ладно возраст, владение иностранными языками, образование и семейное положение – вполне конкретная информация. А пьёт человек кофе с молоком и сахаром или чёрный и несладкий – кого это касается, кроме членов семьи?

Любопытство моё разгоралось, но выяснить причины неуёмной любознательности конторы было не у кого. Герцог прятался в кабинете, заходя и выходя через другую дверь. Вечером первого рабочего дня, захватив с собой три заполненные анкеты, я отправилась в секретариат. Стук к этому часу стих, женщины наводили порядок на столах, собираясь уходить. Я протянула листы Текату.

– Куда сдавать материалы, господин барон?

Тот даже не взглянул, буркнул, продолжая читать «Императорский вестник»:

– Выбросьте в урну.

– В урну? – Я даже поперхнулась от удивления. – Для чего в таком случае было велено аккуратно заполнять?

Начальник секретариата быстрым движением поправил шейный платок и сказал, не отрываясь от статьи:

– Чтобы клиент проникся доверием к происходящему. Ещё вопросы?

Холодный тон не предполагал продолжения дискуссии. Я что-то просипела на прощание и поплелась к себе. Разумеется, выбрасывать анкеты не стала, сунула их в другой, пока пустующий ящик, после чего постучалась в кабинет босса. Послышались быстрые шаги, створка распахнулась, герцог смерил меня недовольным взглядом:

– Ещё клиент?

– Нет. На сегодня всё.

– До свидания, – кадык мужчины нервно дёрнулся, – поздравляю с началом трудовой деятельности.

Ответить я не успела, через секунду перед моим лицом снова темнело дверное полотно.

Невежливо. Совсем. Впрочем, чему я удивляюсь?

Дни шли, а понимания, что я вообще делаю и кому это надо, больше не становилось. Однажды я даже решилась провести расследование. Проводив болтливого старичка в кабинет герцога, быстренько выбежала из конторы и, обогнув здание, притаилась у выхода на другую улицу. Готова была думать, что клиенты не направляются домой, как им обещано, а исчезают. Каким образом? Где? Разыгравшаяся фантазия подсказывала варианты один страшнее другого.

Ждать пришлось недолго. Дверь скрипнула, отворяясь, на крыльцо выполз старик, в котором я не без труда узнала своего клиента. Шагнула ему навстречу, соображая, о чём бы заговорить. Слова застряли в горле, когда я встретилась взглядом с покидавшим контору человеком. Он испуганно замер, потом низко поклонился, обогнул меня по дуге, продолжая кланяться, и посеменил прочь. В руке он комкал бумагу – тот самый выписанный мною и заверенный герцогом пропуск.

Почему такая перемена? Пять минут назад старикашка весело рассуждал о сортах кофе, перечислял любимые вина и хвастал внуками. Теперь же выглядел напуганным и растерянным, словно вывалившийся из гнезда воробышек. Что изменилось?

Мои безумные предположения, что босс убивает неблагонадёжных граждан, расчленяет их и под покровом ночи вывозит в своём кабриолете на городскую свалку, не подтвердились. Однако я чувствовала, что дело нечисто. Пока не могла понять, в чём подвох, и дала себе слово разобраться. Я выведу эту контору на чистую воду!

Осталось только придумать, с чего бы начать. Быть может, стоит наладить отношения с боссом и как-то незаметно расспросить его, притворяясь карьеристкой? Или влюблённой воздыхательницей?

Довольно долго размышляла я, разрабатывая план действий, но так и не решила, какую роль лучше выбрать.

На квартире меня ожидал сюрприз. Увидев желтоватый конверт с двумя красочными марками, подписанный твёрдым отцовским почерком, я схватила письмо и закружилась по гостиной, прижимая его к груди. Семья помнит меня! Горькие остатки обиды мгновенно улетучились, уступая место радостному возбуждению. Да, проводили меня не по-доброму. Все прошлые дни в моём воображении постоянно возникало неподвижное, словно безжизненное лицо папы – как он убеждал меня выполнить свой долг перед роднёй. Мама вообще не вышла тогда попрощаться – лежала без сил в своих покоях. Сестра необъяснимо веселилась, не вникая в суть происходящего. Я была слишком раздражена, чтобы требовать объяснений и самой что-то объяснять. Как же хотелось поскорее перевернуть неприятную страницу и возродить тёплые родственные чувства в сердце!

Весточка из дома помогла осознать, как я соскучилась. Мне безумно не хватало домашнего уюта, птичьего щебета за окнами, благоухания маминых клумб, отцовских газонов и тщательно выметенных дорожек графского парка. Особенно – родных улыбчивых лиц! Кажется, даже дуэнью с удовольствием расцеловала бы в обе щёки, зайди та в гостиную.

Никто не приехал меня навестить. Однако и письмо было радостью. Пытаясь побороть восторженное возбуждение, я нашла в ящике конторки нож для разрезания бумаги, вскрыла конверт. На ходу расправляя листы, подошла к дивану и упала на подушки, закинув ноги на подлокотник. Однако тон письма заставил меня сменить позу: я села, сгорбившись, дочитала, поднялась и стала наматывать круги, снова и снова пробегая текст глазами, при этом задевала бедром то задвинутые под стол стулья, то кресла.

«Дорогая, обожаемая всеми нами дочь, – писал отец, – мы очень виноваты перед тобой. Не буду оправдываться, хотя действовал я не по своей воле. Нужно было разобраться, что за человек явился в наш дом, и найти средство противостоять его влиянию. Лишь через три дня после твоего отъезда, я смог более-менее избавиться от насланного морока и в полной мере осознать, что натворил».

Морок…

Я догадывалась! Чувствовала недоверие к происходящему. Не нужно было поддаваться уговорам. Как? Да как угодно: убежать, затаиться где-то в укромном уголке, дождаться отъезда герцога.

Поздно сожалеть.

С болью читала я отцовские объяснения. Он сообщал, что суд по делу о собственности на поместье Довери, как и ожидалось, прошёл без сучка и задоринки. Ни одну из претензий соседа не удовлетворили. Протекции, обещанной его светлостью, не только не было, но и не понадобилось. Получается, герцог нагло обманул ответчика, запугивая надуманными сложностями. На этом основании, как считал отец, я могла бы разорвать договор с работодателем.

«Поговори с герцогом, – упрашивал меня папа, – убеди отпустить тебя домой. У нас у всех душа не на месте, когда думаем, куда тебя отправили».

Особенно пугала приписка в завершении: «Письмо сожги. Питер утверждает, что контора пристально следит за своими работниками. Неблагонадёжных гноят в казематах. Постарайся не давать поводов для подозрений».

Какие ещё казематы! Настучать бы кузену по макушке за такие речи. У моих родителей и так переживаний хватает, а Питер вздумал пугать их досужими домыслами. Вот вернётся с каникул в столицу, я ему задам перцу! А пока нужно успокоить маму и папу, а то они сочиняют проблемы там, где их нет.

Приготовив всё для письма, я замерла перед конторкой, уставившись на белый лист. Хотела сообщить, что устроилась с комфортом, жалование мне назначили достойное, в харчевне, где я столуюсь, готовят вкусно, в общем, тревожиться за меня не нужно. Выстраивала в голове фразы одну за другой, но так и не доверила их бумаге. Глупо притворяться, что мне всё нравится. Привкус изначальной лжи испортил всё впечатление. Меня вынудили служить в конторе – забыть об этом не получалось, во всяком случае пока.

Я всё-таки решила выполнить просьбу отца и побеседовать с герцогом. Найти его надеялась в харчевне, где Идиан Сияющий ужинал после работы. Я частенько видела, как он прячется в дальнем углу зала. Успела привыкнуть к загадочной манере босса избегать меня, даже подыгрывала ему в этом. Не сегодня! Сейчас не только подойду и сяду рядом, ещё и разговор начну.

Опасаясь упустить намеченную жертву, торопливо спрятала отцовское послание в конверт, сунула в книгу – начатый, но так и не дочитанный слезливый роман – и побежала в харчевню. Ну, Идиан, держись! Придётся тебе ответить на неудобные вопросы!

Внутренне развеселилась, заметив, что мысленно обратилась к герцогу по имени. Да ещё на ты!

Глава 4. Причины и поводы

Идиан Сияющий

Угораздило же его задержаться в харчевне! Главное, поужинал, даже вино успел допить, так продолжал зачем-то сидеть за пустым столом, просматривая «Императорский вестник»! Вошедшую в зал Дианиту не увидел даже, кожей почувствовал её присутствие. Чуть сдвинул в сторону газету, посмотрел одним глазком: точно она. Задержалась у порога, нетерпеливо махнула в ответ на обращение подавальщика и целенаправленно двинулась в дальний угол, где затаился босс.

Идиан по-мальчишески загородился развёрнутым «Вестником» – надеялся, что девушка угадает его нежелание встречаться. Опыт общения с представительницами прекрасного пола свидетельствовал о том, что любое слово, любой взгляд мужчины они готовы расценить как интерес и внимание. Лишь поэтому герцог взял за правило никак не контактировать с новой секретаршей. Слишком хорошо шли дела в последнее время, чтобы терять столь ценного ассистента. Дианита Довери обязана оставаться равнодушной к своему начальнику – пусть лучше ненавидит, чем влюбится.

– Добрый вечер, ваша светлость, – высокий голос прозвучал глуше обычного и показался неприязненным.

Герцог свернул газету, привстал, здороваясь, после чего демонстративно достал из кармашка часы.

– М-м-м… благодарю, что напомнили, графиня. Вечер. Что-то я засиделся, пора.

Дианита резко шагнула в сторону, преграждая путь.

– Прекратите юлить!

– Что? – оторопел Идиан.

– Не смейте сбегать, вот что! Мне необходимо выяснить у вас некоторые важные моменты.

Вот это поворот! Девчонка и не думала влюбляться, напротив, гневно сверкающие глаза свидетельствовали о крайней степени неудовольствия от вынужденного общения. Преодолев изумление, герцог предложил Дианите присесть и, стараясь выглядеть галантным, спросил:

– Вам заказать что-нибудь?

Девушка фыркнула, презрительно изогнув губы, подалась вперёд, поставив локти на столешницу, и покачала головой:

– Вы слишком щедро оплачиваете мою работу, чтобы ещё и кормить за свой счёт.

– М-м-м-да… Так о чём вы хотели поговорить?

– Я бы хотела расторгнуть договор.

Чётко выговариваемые слова тяжёлыми каплями ударяли в мозг. Вот оно – то, что нужно было предусмотреть. Как быстро она устала. Романтически настроенные дурёхи держались минимум полгода.

– Вы больны? – сухо спросил герцог, намекая на прописанные в условиях найма причины для разрыва трудовых отношений.

Брови девушки удивлённо взметнулись, потом она сузила глаза, видимо, припомнив подписанный текст, и покачала головой.

– Здорова.

– Тогда в чём причина вашего нежелания продолжить службу?

– Вы прекрасно знаете эту причину. Меня вынудили подписать договор обманом.

– Я вас не обманывал.

– Вы лгали моему отцу. Потом… – Дианита посопела, соображая, стоит ли говорить, и всё-таки выпалила: – Вы навели морок на его сознание!

– Это не так, – со вздохом возразил Идиан. – Не скрою, я воздействовал на графа, но делал это исключительно в интересах империи, в пределах дозволенного лично мне объёма.

– Кем дозволенного?

– Его императорским величеством Лисандром Ослепительным.

– Пф-ф-ф… – фыркнула секретарша, морщась и как будто решая: расплакаться или рассмеяться. После небольшой паузы ещё сильнее подалась вперёд, причём лицо её оказалось непозволительно близко. – Хотите сказать, что император лично заинтересован в моём труде?

– Именно так.

– То есть его реально интересуют глупые анкеты, которые я заполняю и никому не передаю?

– Анкеты – приём. Вы прекрасно им пользуетесь, Дианита. Я должен сказать, что восхищён…

– Бросьте! Не нужно считать меня наивной деревенской девчонкой, готовой верить каждому слову важного дяденьки.

Идиан воспринимал произносимые фразы с некоторой задержкой – отвлекали аппетитные шевелящиеся губы, безумно хотелось приникнуть к ним и ощутить их вкус. Ничуть не сомневался, что поцелуи этой проказницы слаще мёда.

Заставил себя отодвинуться, ножки стула противно заскрежетали, заныла половица, выпали из кармана и закачались на цепочке часы. Поймав их, герцог щёлкнул крышкой и несколько секунд внимательно изучал циферблат.

Почему пахнет сиренью? Это от неё? От Дианиты?

Что за глупости лезут в голову! В харчевне витает привычный запах печёного и кислого, неоткуда тут взяться изящным ароматам!

– Всё, что я могу вам пообещать, графиня, – заговорил Идиан, собравшись, – вернуться к этому обсуждению через полгода. Пока о вашем отъезде не может быть и речи.

– Полгода? – Девушка тоже отстранилась, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. – Зачем вам нужен такой срок?

– Постараюсь найти замену.

– Да я сама найду! Уверена, что работать с вами – мечта для любой выпускницы женской гимназии.

– Нет! – оборвал темпераментную речь ассистентки герцог. – Такую, как вы, найти практически невозможно, мне очень повезло… Э-э-э… В общем, предлагаю оставить эту тему до лучших времён. Пока я не выполнил поручение Лисандра, будем работать в связке.

– Что за поручение, можно узнать?

– В данном случае для вас безопаснее оставаться в неведении. Поверьте мне на слово, Дианита. – Сказав это, Идиан встал и коротко поклонился, быстрым движением пряча свёрнутую газету за пазуху. – Прошу прощения, мне пора. Приятно было поболтать.

Ненавидел себя за фамильярный тон, затылком чувствовал недоумённый взгляд ассистентки, но так и не обернулся – лавировал между столами, чётко выдерживая направление к выходу. Стремился поскорее выйти на воздух и оказаться как можно дальше от аромата сирени, от подвижного лица с целым букетом эмоций, от вопросов и справедливых упрёков. Он и так слишком много пообещал. Разве получится за полгода найти бриллиант такой магической силы и очарования? Разве решится Идиан отказаться от комфортных условий работы, когда клиент приходит в руки размягчённым, счастливым, благостным, и воздействовать на него можно без усилий, играючи – получая от этого удовольствие?

Это невероятно трудно. Оставалось надеяться, что отведённого срока хватит для завершения важной операции, порученной императором. Ну, или девушка привыкнет жить в столице и раздумает уезжать.

Дианита Довери

Победа? С одной стороны, желать большего могла только наивная самоуверенная дурочка. Полгода! Мне предстоит потерпеть каких-то шесть месяцев вместо десяти лет по договору! Даже не верилось, что я сумела добиться такого послабления. Быть может, герцог опять обманул? Нет-нет, я совершенно чётко ощущала его искренность. И ещё кое-что необъяснимое. Растерянность? Сожаление? В состоянии его светлости не улавливалось ничего похожего на то, каким он был у нас в поместье. Я даже улыбнулась, припомнив, как напугал меня незнакомец с препарирующим взглядом.

– Барышня! Барышня! – настойчиво повторял подавальщик, склонившийся над моим столом. – Барышня, вам нехорошо? Позвать лекаря?

Почему вдруг нехорошо? Очень даже хорошо! Я улыбнулась, погрозив парню пальцем:

– Не нужно лекаря! Принеси-ка мне жаркое, да пошустрей!

Подавальщик убежал, а я снова устремила взгляд на двери, скрывшие от меня Идиана. Странный он всё-таки, мой босс. Успею ли я за оставшееся время разгадать его секрет? Узнаю, что за тайные дела творятся в конторе? В том, что всё не так, как кажется на первый взгляд, я убедилась, а путей выяснить подробности пока не видела. У герцога спрашивать бесполезно, повторит уже сказанное: «Вам лучше не знать». Барон фон Текат не захочет обсуждать щекотливые темы – отмахнётся от меня, как от назойливой мошки. Коллеги-секретарши? В воображении всплыла картинка с клацающими на пишущих машинках дамочками. Вряд ли им что-то известно.

К реальности меня вернул вкусный запах томата и специй – подавальщик поставил блюдо и поклонился, желая приятного аппетита. Я принялась за ужин, прогнав назойливые мысли. Вернусь на квартиру, перечитаю отцовское письмо, может быть, что-то новое проясню для себя.

Ох, лучше бы сожгла, как и просил меня отправитель! Тон послания начисто лишил приподнятого настроения. За служащими конторы, по утверждению моего кузена, следят и при малейших подозрениях в нелояльности могут бросить в темницу. Причин не верить Питеру не было, вряд ли граф Довери всерьёз принял мальчишеские выдумки, значит, опасения вполне обоснованы. Немного поразмышляв, я решила не рисковать и не лезть куда не следует, а лучше заняться живописью. Появилась надежда в следующем году поступить в академию, важно совершенствоваться, чтобы не провалить вступительные испытания.

Оставшийся вечер я писала автопортрет. Не рисовать же вид из окна – серое здание харчевни, стеснённое с двух сторон доходными домами. Архитектура меня мало интересовала, куда увлекательнее было оттачивать навыки на лицах и телах. Себя я изобразила в маске тигра на голове. Получилось мрачновато, но я решила оставить так, ведь «ночи оборотня» изначально соответствует атмосфера тьмы, а уже потом игр и веселья.

Почему я такая непоследовательная? Приняла же разумное решение, так нет! На следующий же день изменила его на противоположное. Всему виной очередной клиент – смешливый юноша, балагур.

Веснушчатый кудрявый рыжик ввалился в приёмную как к себе домой. Раскинулся в кресле с возгласом:

– Ну что тут у вас? Задавайте свои вопросы, барышня!

Заинтересовавшись его необычным лицом, я перевернула лист анкеты и на чистой стороне начала делать набросок. Попутно расспрашивала парня – помнила все пункты наизусть. Джей Ролли – так звали рыжика – оказался студентом университета, любителем пива с воблой или чесночными гренками. Он прибыл в столицу, как можно было догадаться по внешности, из северо-западной провинции с целью глубокого изучения философии.

– А вы с востока! Я угадал? – спросил он меня, игриво подмигивая.

Я пожала плечами:

– Это так заметно?

– Конечно! В университете много ваших. – Парень надул щёки, вероятно, изображая скуластое лицо и прищуренные глаза, характерные для восточных земель. – У меня есть приятель, Довери.

– Питер? – встрепенулась я, отвлекаясь от рисования.

– Вы знакомы?

– Это мой кузен.

– А! То-то смотрю, похож.

– Вы дружите?

– Скорее, просто сокурсники. С теми, кто не входит в братство, мы не особенно сходимся…

Тут рыжик смутился, и я поняла, что он сболтнул лишнее. Не удержалась, спросив:

– Питер игнорирует общество?

– М-м-м… Вы это записываете?

Я покачала головой и продемонстрировала парню свой рисунок.

– Всё, что вы скажете, останется между нами.

– Ого! – восхитился Джей. – Ловко вы! Прямо мастер. Подарите?

– Так что с Питером, почему он не входит в братство? – протянула я рисунок студенту.

– Осторожничает. Мы ведь чего? Просто боремся за права, чтобы руководство университета не отчисляло тех, кого сочтёт неблагонадёжным, а смотрели по результатам учёбы и способностям к наукам.

– Много вас таких?

– Мало, – огорчённо вздохнул Ролли. – Паул говорит, что наша цель привлечь к борьбе всех студентов Голотака, пока не получается.

– Понятно, – кивнула я и, заметив, как встревожился клиент, поспешила его успокоить: – Не волнуйтесь, Джей, я никому не расскажу о вашем братстве. Возьмите пропуск. Его нужно подписать у начальника.

– И можно будет уйти?

– Конечно!

Студент заметно обрадовался, аккуратно свернул рисунок, спрятал его в карман, вскакивая, схватил поданный мной пропуск и скрылся в кабинете герцога. Я едва успела попрощаться, впрочем, Ролли не ответил.

Глядя на закрывшуюся за ним дверь, я испытала нарастающее чувство тревоги. Интересно всё-таки, что Идиан делает с клиентами? Подкравшись, я чуть-чуть приоткрыла дверь и прижала ухо к щели.

Тишина. Полная и гнетущая тишина! На меня вдруг навалилось полузабытое ощущение – то, которое я испытывала ночью на берегу пруда, когда заметила внимательно следящие за мной глаза незнакомца.

Идиан Сияющий

Дианита Довери удивительная! Идиан и не мечтал о такой умелой напарнице. Посетители попадали в его руки расслабленными, забывшими все опасения и полными оптимизма. Даже проверять их не приходилось, мастер сразу же начинал воздействие.

Очередной клиент – лоботряс из студентов – влетел в кабинет, сияя белозубой улыбкой. Его светлость кивнул в ответ, взял в руки пропуск и запустил цепочку заклинаний, едва слышно произнося их. Одновременно с этим набросил на парня магическую сеть – на мгновение сверкнувшую и тут же ставшую незаметной.

Далеко не всегда было приятно наблюдать за результатом. Мало кого ментальное воздействие Идиана Сияющего меняло в лучшую сторону, разве что безнадёжно озверевших разбойников. Заурядный, одурманенный бунтарями студент ожидаемо испугался, улыбка сползла, глаза наполнились ужасом. Казалось, ещё миг, и парень упадёт на колени, моля о пощаде. Герцог отрицательно покачал головой и поставил размашистую роспись на пропуске. Его миссия выполнена, теперь Джеем Ролли займутся дознаватели охранного отделения.

Трясущаяся рука юноши потянулась за пропуском. Прежде чем выпустить его из пальцев, Идиан указал взглядом на торчавший из кармана студента уголок анкеты. Ролли послушно вытащил бумагу и отдал её.

– Хм… – покачал головой герцог, —это останется у меня.

Повинуясь нетерпеливому жесту, студент выбежал из кабинета через второй выход. Идиан развернул бумагу. Прежний Джей Ролли смотрел весело и открыто – так, как больше никогда не будет смотреть.

У графини, бесспорно, был талант к живописи! Во всяком случае, что касалось портрета. Как тонко она подметила сущность позирующего человека, как точно передала его настроение. Размышляя, герцог подошёл к двери, потянул за ручку и выглянул в приёмную. Дианиты там не оказалось.

Не особенно соображая, что делает, Идиан подбежал к столу и принялся выдвигать ящики один за другим. А! Вот! Целая кипа использованных бланков. На каждом втором – набросок. Перебирая листы, его светлость наткнулся на собственное изображение, больше похожее на шарж. Ай да Дина! Вот чем она занимается в свободное от посетителей время! Вымещает злость на босса, изображая его носатым, лопоухим уродцем. Идиан машинально потрогал правое ухо, словно хотел убедиться, что оно на месте и не потеряло красивую форму.

Нет-нет, он не обиделся на Дианиту за эту насмешку. Вот только заниматься своим хобби на работе не следует!

Услышав шаги, поспешно сунул кипу анкет в ящик, задвинул его, отступил в сторону, комкая в руке изображение Джея и зачем-то разглядывая потолок.

– Э-э-э… ваша светлость, – растерянно пролепетала секретарша, замерев на пороге, – добрый день. – Она запоздало сделала книксен, посчитав необходимым объяснить отлучку: – Я ходила в секретариат, спросить, будут ли ещё клиенты. Сегодня больше никого.

Идиан по-прежнему смотрел вверх.

– Там паутина, или мне кажется?

– Я не вижу, – ответила девушка, подходя.

– Вот! – Герцог бросил на стол рисунок. – Вас не предупредили, что выносить анкеты за пределы конторы запрещено?

– М-м-м… – задумчиво помычала девушка, качая головой. – Барон сказал, что я могу выбрасывать их в урну, вот и всё.

– Что ж, я сделаю Текату внушение за халатность. Итак, вы не знали, что отдавать клиентам эти материалы не следует?

Дианита взяла в руки листок и продемонстрировала незаполненные графы.

– Это всего лишь бланк! Я не фиксировала ответы, уж простите.

– Не имеет значения. – Герцог развернулся на каблуках и направился к себе, в проёме задержался и бросил через плечо: – Неважно, как вы добиваетесь результата, с помощью анкетирования или рисунка, меня он устраивает. И всё же прошу следовать правилам, ничего не отдавать посетителям на руки.

– Хорошо, – послышалось в ответ.

«Хорошо… хорошо… хорошо», – пульсировало в висках.

Идиан затворил дверь и привалился к полотну спиной. Зажмурившись и сжав пальцы в кулаки, постарался вернуть самообладание.

– Милая моя девочка, – прошептал он едва слышно, – думает, что это она мечтает избавиться от меня. Это я! Я должен прогнать из сердца завладевший им образ!

Где благословенные времена, когда герцогу приходилось отбиваться от навязчивых поклонниц? Куда подевался скепсис и пренебрежение к озабоченным девицам? Скромная, невзрачная графиня без малейших усилий приковала к себе невосприимчивого к женским чарам и кокетству человека так, словно пустила в ход магию. Подумал бы, что стал жертвой её дара, как Джей и прочие клиенты, если бы не знал наверняка, что защищён от ментального воздействия. Ещё в раннем детстве каждого менталиста учат ставить магический блок.

Но если это не магия, что тогда?

Зарылся пальцами в волосы, плотно сдавив виски ладонями. Назрела необходимость беседы с Лисандром. Во-первых, нужно узнать, как продвигается дело, ради которого император призвал своего друга. Во-вторых, снова попросить отпуск. Нужна другая ассистентка! В конце концов, не может же он целыми днями прятаться от Дианиты. А если не прятаться, недолго и сорваться.

От одних только мыслей о девушке по телу прокатилась горячая волна.

Пытка какая-то!

Что она сказала? Больше клиентов не будет? Тогда он прямо сейчас поедет во дворец. Прямо сейчас, не откладывая.

Дианита Довери

Я получила выволочку? Босс озадачил. Тон его напомнил мне дуэнью, отчитывающую за испачканные в краске пальцы, за неидеальную осанку, или за мечтательный вид на уроке географии. Тон – да! А вот глаза были какие-то жалобные, будто Идиан желал чего-то невозможного. Желал и не надеялся получить.

Опять загадка! Моя жизнь превратилась в бесконечную головоломку! Я с грустью посмотрела на измятый лист, лежащий на столе. Обидно, что парню не позволили унести его. Джей Ролли так искренне радовался, получив портрет! Ну, ничего, дома нарисую на чистой бумаге и передам через Питера – наверняка кузен навестит меня, когда вернётся в Голотак.

С этой мыслью я выдвинула ящик, чтобы спрятать рыжика, и застыла. С верхнего рисунка на меня смотрели глаза герцога. Не может такого быть! Я точно прятала шарж под кипой других анкет.

Получается, босс рылся в моих бумагах и обнаружил собственное далеко не лестное изображение. А как притворялся! Паутину он рассматривал на потолке, ага!

Мною овладело чувство неловкости. Я была сердита на Идиана, вот и нарисовала его смешным, с гипертрофированными чертами лица. Однако показывать кому-либо свой шарж не собиралась. Надо извиниться. Задвинув ящик, я постояла, собираясь с духом, и решительно пошла к двери в кабинет начальника.

Опыт комических рисунков у меня был не очень удачным. Дуэнья, во всяком случае, разрыдалась, когда я показала ей свои шаржи.

– Так ли должна видеть мир юная барышня, – причитала Пуфана, промокая кружевным платочком мокрые щёки, – разве этому я учила свою дорогую графинечку? Подобные картинки достойны бульварных газетёнок, а никак не салона в благородном доме.

Я тогда искренне пообещала больше никогда не рисовать шаржи. И вот! Нарушила своё слово. Нарушила и тут же получила по носу.

Ну да, не получила пока. Герцог повёл себя так, будто не обнаружил плоды моего творчества. Однако я не могла быть уверена, что Идиан не затаил злобу. Что если он раздумает искать замену и оставит меня отрабатывать в конторе полный срок договора?

Постучала. Потом постучала настойчивей и громче.

Ответа не последовало.

Точно обиделся!

Отступить? По примеру босса сделать вид, что ничего не случилось? Ну, нет! Притворство не в моём характере. Я приоткрыла дверь, заглядывая в кабинет.

– Простите, ваша светлость…

Пусто!

Перешагнула порог и постояла, озираясь. В комнате никого не было. Сбежал! Ну, конечно! Я же сказала, что клиентов больше не будет сегодня, вот Идиан и покинул рабочее место. Как обычно, не прощаясь, и я почему-то не удивлена.

Вернулась в приёмную огорчённой. Хотелось прояснить ситуацию по свежим следам. Завтра извиняться будет поздно. У меня возникло желание порвать злосчастный рисунок, даже взялась за ручку ящика, чтобы выдвинуть, но меня отвлекли. Одна из секретарш – прямая и сухая, как посох, Матита – вбежала в приёмную и затараторила:

– Возьмёте дополнительную клиентку? У моего шефа завал!

– М-м-м… Мати, видишь ли, герцог уже ушёл.

– Как ушёл? – вытаращилась девица.

– Его вызвали куда-то наверх, – соврала я.

– Да? – огорчённо вздохнула Матита, пересекла комнату и выглянула в окно. – М-м-мда-а-а… автомобиля нет. К императору поехал наверняка. – Она повернулась и посмотрела сердито. – Придётся задержаться. Вот скажи, почему так? У тебя от силы три посетителя за день, а мы с десятком валандаемся. Разве это справедливо?

Я пожала плечами.

– Это вопрос нужно задавать Текату. Он распределяет клиентов.

Девушка презрительно оттопырила губу:

– А то мы не спрашивали! Его светлость, видите ли, имеет особые полномочия. К нему направляют только тех, в ком заинтересован император. Это что же? В остальное время бездельничать? А?

Я подошла к ней ближе, тронула костлявое плечо.

– Хочешь, я вместо тебя дождусь и проанкетирую? Что там за клиентка?

– А! – поморщилась Матита. – Самая обычная. Неверная жена. Родители выдали за денежный мешок совсем молоденькой. Теперь она, видите ли, влюбилась и просит развода. Муж, понятное дело, не желает оказаться посмешищем всего Голотака, вот и подал жалобу.

– И что с ней сделают? – удивилась я.

Матита передёрнула плечами, словно заподозрив меня в неискренности.

– Ясно что! Переубедят. Ладно. Спасибо за предложение, но я всё-таки сама её проанкетирую.

Переубедят… хм… Я слабо представляла, как можно с помощью банальных вопросов нашей анкеты заставить человека разлюбить.

Коллега ушла, бросив недовольный взгляд на дверь моего шефа. Я выдержала паузу и отправилась следом. Любопытно было взглянуть на сорвавшуюся клиентку.

Молодая женщина сидела последней в очереди посетителей, прижав к груди руки с переплетёнными пальцами. Глаза её были устремлены в потолок. Молится? Или, подобно моему боссу, ищет паутину?

Ещё одна деталь привлекла внимание: на запястьях клиентки белели чёткие следы от снятых браслетов. А она настроена решительно, раз избавилась от брачных украшений. В груди у меня защемило от сочувствия. Ну почему наше общество так криво устроено! Далеко не все родители великодушны, как мои, и готовы предоставить дочери право самой выбрать супруга.

Хотя мои тоже хороши – отдали дочь чуть ли не в рабство. Очень подозрительной конторе, как я успела убедиться. Отец попытался оправдаться в письме, но я всё ещё сердилась на него. Хоть и скучала. Безумно скучала по дому.

Собственные переживания отвлекли меня от гордого лица незнакомки, я прошла мимо и покинула здание: раз мой босс сбежал, мне тоже не стоит дожидаться окончания рабочего дня. Решила поужинать, пока в харчевне свободно. Переходя улицу, заметила пролётку с понурым кучером на козлах. По тротуару вдоль неё расхаживал внушительных размеров господин, по виду купец. Он нетерпеливо поглядывал на двери конторы. Я задержалась, запоминая картинку: стена дома, мостовая, экипаж, похожий на паука толстяк. Интересно, кого он поджидает? Вернусь на квартиру, нарисую. Весьма живописная и эмоциональная сценка может получиться.

Так я считала до ужина. Выйдя же после него из харчевни, стала свидетелем развития прежнего эпизода: в лапы паука шла та самая женщина, которую я заметила в очереди. Та и не та! На гордое лицо не осталось и намёка. Глаза бегали, ни на миг не фиксируя взгляд. Колени подгибались. Руки дрожали – их запястья сковали брачные браслеты.

Купец подхватил жену и чуть не забросил в пролётку – так спешил убраться подальше. Заскакивая следом, крикнул кучеру, тот хлестнул кнутом серую лошадку. Экипаж укатил, через пару секунд скрывшись за поворотом. Я стояла, как поражённая громом, среди ясного неба. Переубедили! Они её переубедили, это факт.

Где я работаю?

Идиан Сияющий

В кованой решётке, отгораживающей дворцовый парк от внешней части императорского квартала, имелось трое ворот: Восходные, Закатные, Полуденные. С севера пришлось бы плыть по реке и высаживаться на особо охраняемом причале. Ещё отец Лисандра предпринял все возможные меры, опасаясь покушения. Впрочем, это его не спасло.

Приятелю герцога пришлось взойти на трон в неполные двадцать и первые пять лет править под руководством Высшего Совета. Теперь император действовал независимо, оставив Совету права консультативного органа. Идиан радовался его самостоятельности, хотя видел, что друг берёт на себя куда больше, чем способен выдержать один человек, пусть и правитель империи. А ещё герцог ценил доверие и особое расположение венценосного друга, хотя отношения эти приносили дополнительные заботы и ответственность. Стал бы Сияющий использовать ментальный дар для подавления воли неугодных империи людей, не попроси его об этом Лисандр? Нет, нет, и ещё раз нет!

Больше того, согласился он далеко не сразу.

Неторопливо двигаясь по улицам города, Идиан анализировал беседу трёхлетней давности. В груди при этом воспоминании снова поднялась муть сомнений. Отказался же в первую минуту! Так нет, продолжал выслушивать аргументы. Император умеет быть убедительным, поймал-таки друга на опасениях за его жизнь.

Выкрутив руль, герцог повернул к воротам и сердито сдавил «грушу» клаксона. Ажурные створки сразу же поехали в стороны – охранники узнавали кабриолет Сияющего издалека, не останавливали, пропуск не спрашивали.

Заехав на площадку, Идиан заглушил мотор, выбрался из автомобиля, махнул, подзывая гвардейца. Тот подбежал и вытянулся с готовностью выполнить любую команду.

– Сержант, сообщите камердинеру, что я прогуливаюсь по набережной. Буду счастлив, если его величество Лисандр соблаговолит присоединиться ко мне.

Гвардеец щёлкнул каблуками, отдал честь и побежал по главной аллее, придерживая притороченную к поясу саблю.

С того самого памятного разговора в кабинете герцог не любил официальную обстановку, предпочитая встречаться с другом в парке или у реки.

Глупо винить в принятых решениях бездушную мебель – тяжёлую и довольно обшарпанную, какая находилась в тайном кабинете императора. Однако при взгляде на что-то подобное Идиан испытывал приступы уныния. Если бы можно было повернуть время вспять! Пусть он не смог бы избавиться от неприятного поручения, постарался хотя бы выхлопотать сокращение сроков. Вот об этом и намеревался поговорить сегодня.

Кружная аллея тянулась вдоль ограды. Окрашенные в бирюзовый цвет стены главного здания дворца лишь изредка мелькали среди зелени лип и клёнов. Герцог брёл к набережной, с удовольствием вдыхая аромат высаженных вдоль гравийной дорожки петуний фиолетового, алого, ярко-розового и белого цвета. Умиротворяющий вид парка постепенно гасил раздражение и тревогу. Вспомнилось поместье Довери – приятное во всех отношениях место, а ещё вопрос Дианиты о Голотаке, напрочь лишённом растительности. Здесь бы ей понравилось! Захотелось пригласить ассистентку прогуляться в парке. Пусть не по закрытой территории, хотя бы за оградой, в доступной для благородных господ части. Разумеется, он не станет этого делать. Необходимо держать дистанцию, если не хочет окончательно завалить дело и снова лишиться напарницы. А он не хочет лишиться Дианиты! Даже не видя её, приятно было осознавать, что в приёмной сидит именно эта милая барышня.

Выйдя на широкую набережную, герцог приблизился к самому краю и перегнулся через парапет, вглядываясь в мутную серо-зелёную воду. Потянул ноздрями приятный речной запах – водорослей, рыбы, нагретого солнцем мокрого гранита.

Голышка – название абсолютно не годилось для полноводной в этом месте реки. Оно сохранилось от истоков, где тонкий прозрачный ручеёк бежал по отполированным камням. Люди привыкли, не особенно вдумывались в смысл, и столица получила созвучное имя.

Размеренный плеск и далёкие крики чаек навеяли покой с налётом грусти. Идиан даже не сразу обернулся на зов, нехотя перестраиваясь на серьёзный лад.

– Сияющий! – распахнул объятья друг. – Наконец-то! А я всё жду, когда прибежишь хвастать достижениями!

– Ослепительный! – перенял шутливый тон герцог. – Уверен, что хвастать нет никакой необходимости, императору доложили о моих скромных успехах ещё до того, как они случились.

Друзья порывисто обнялись и неторопливо пошли по набережной, оба заложив руки за спину и поглядывая в небо. Такие разные и чем-то неуловимо похожие.

Лисандр имел тонкие черты лица, бледную сияющую кожу, льняные, слегка вьющиеся волосы. Поговаривали, что среди его предков был как минимум один светлый эльф. В официальных бумагах подтверждения этому не находилось, но пиетет, с каким династия относилась к этой расе, вполне подтверждал народную молву.

Идиан если и мог похвастать родством с эльфами, то скорее с тёмными. Об этом, прежде всего, говорил его дар. Хотя в семейных архивах, как и в императорской семье, ни о чём таком не упоминалось.

И всё-таки, при весьма разной внешности, многолетняя дружба добавила мужчинам чего-то такого, что с первого взгляда давало понять: это родственные души. По крайней мере, когда они вот так шли рядом.

Глава 5. Противостояние

Длинная набережная тянулась вдоль северной стороны дворцового парка и заканчивалась лестницей, ведущей в небольшой порт. Внизу скучали два гвардейца. Услышав шаги, бравые парни отсалютовали его величеству и замерли навытяжку. Лисандр коротко махнул, позволив им, не обращая на него внимания, продолжать дежурство. Разумеется, напряжение никуда не делось, гвардейцы замерли, как пришпиленные к площадке, и с опаской поглядывали вверх: не пожелает ли его величество спуститься, расспросить их о службе. Он же устремил рассеянный взгляд вдаль, следя за грузчиками и моряками. Работа кипела, у речного причала стоял купеческий корабль из южных земель, это было понятно по гальюнной фигуре – вырезанной из дерева нимфе с виноградными кистями вместо одежды. Сходни скрипели и раскачивались под тяжестью скатываемых гигантских бочек.

– Вино доставили, – задумчиво произнёс император и, очнувшись от посторонних мыслей, повернулся к другу. – Ты просишь о невозможном, Идиан.

– Разве?

– Я благодарен за помощь в раскрытии заговора, но это всего лишь начало! Пока мы имеем дело с мелочью, никто из допрашиваемых не может вывести нас на зачинщиков и руководителей. Методы моего отца научили их прятаться и не доверять даже самым преданным сторонникам.

– В таком случае я вообще не вижу смысла в деятельности конторы!

– Фу-у-у… – поморщился император, – ты-то хоть не называй «Комиссию по выявлению неблагонадёжных подданных» этим уничижительным словом.

– Лис! Как бы ни называлось то, чем я вынужден заниматься, мне это не по душе! Противно…

– Противно тебе? – вспылил его величество. – Тебе противно? А не хочешь ли узнать о том, что «костоломы» тоже считают применение магии в расследовании чушью и малодушием? Говорят, что мы наматываем сопли на локоть, вместо того чтобы хирургическим вмешательством отсекать гнойники.

– Знаю, ты предпочитаешь действовать мягко и неочевидно, – без робости глядя в лицо друга, пустился в объяснения герцог, – вполне поддерживаю стремление избежать пыток и унижающего достоинство физического воздействия при допросах подозреваемых. Однако не уверен, что подавление воли многим лучше! Каково будет им жить дальше, чувствуя себя предателями?

– Они предатели, Идиан! – зло прошипел император. – Они изначально предали меня, встав на путь борьбы, так пусть теперь сдают сообщников, такую же мразь, как они сами.

– Хм… насколько я понял, пока мы работали только с членами студенческого братства и с профсоюзной организацией сталеплавильного завода. Эти люди борются не с властью, а с порядками в своих кругах.

– Ты заблуждаешься, друг, – вздохнул, говоря более ровным тоном, Лисандр, – за безобидными на первый взгляд сообществами стоят мои личные враги, враги империи.

– Оборотни? Это точно?

– Увы. Они среди нас. И действуют так аккуратно, что мы только оборванные ниточки вытягиваем из путаного клубка.

Радостное возбуждение от встречи с другом исчезло без следа. Император хмурился и отводил взгляд. Он отвлёкся от наблюдения за работой порта, прошёл к парапету и навалился на гранитную плиту. Идиан встал рядом и тоже посмотрел на противоположный берег широкой Голышки. Вдалеке среди вершин высоких сосен темнели зубчатые башни чёрного замка. На узком притоке, углублённом и превращённом в обводной канал, стояло то самое узилище или казематы, которым пугали друг друга жители империи.

– Неужели поймали? Оборотни живут в резервации. Я слышал, что они довольны и даже не пытаются выйти наружу, – недоверчиво покачал головой герцог.

– Да-да, – усмехнулся Лисандр, – а ещё там прекрасный климат, нетронутая природа и вдоволь пищи. Сам не понимаю, чего им ещё нужно. Лезут.

– Значит, поймали.

– Двоих. Ты удивишься, во время праздника. В азарте выдали себя, показав истинную ипостась.

– М-м-м-да…

– К сожалению, твой дар бессилен в случае других рас. Так что костоломы в деле.

– Успешно?

– Не совсем. Оборотни крепкие, заразы! Ну, ничего, справимся и с этим.

Герцогу стало не по себе от перемены в настроении друга. Императора заботят грандиозные проблемы, а он, вместо того чтобы поддерживать его и помогать всеми силами, выпрашивает освобождение от постылых обязанностей.

– Не думал, что всё так серьёзно. Подумаешь, мальчишки пытаются противостоять ректорату и профессорам университета, или трудяги хотят повышения оплаты. Всё это можно решить переговорами. Однако если за ними стоят тайные силы…

– Вот именно! Их цель запалить всюду и в окутавшем империю дыму совершить своё злодейство.

– Прости, Лисандр! Больше не потревожу тебя своим нытьём.

– Работаем? – Император выпрямился, отвернувшись от тёмного замка, и с бодрой улыбкой посмотрел на друга. – Обещаешь не покинуть мой фрегат в связи с приближающимся штормом?

– Работаем! – с готовностью пожал протянутую руку Идиан. – Попрошу только отпуск. Ненадолго.

– Как? Опять?

– Надо найти новую ассистентку.

– А с этой что? Мне докладывали, что теперешняя весьма перспективна. Неужели и эта влюбилась? Ну-у-у… Дружище, давай как-то учись сотрудничать с тем что есть, не меняя секретарш, словно носовые платки!

Герцог лишь головой покачал. Как объяснить другу то, в чём и сам пока не мог разобраться? Почему он не в состоянии работать с Дианитой? Чем зацепила его восточная очаровашка? Чувствуя, что император ждёт объяснений, Идиан забормотал о таланте девушки к живописи, о её мечтах поступить в академию и о собственном нежелании лишать империю уникального художника.

– Пустое! – Лисандр оборвал его бессвязный лепет. – Если вспыхнет восстание, кому будут нужны картины? Вообще искусство?

– Но Дина не виновата, что обладает даром вызывать безграничное доверие! Почему она обязана посвящать жизнь этому, а не живописи, о которой мечтает?

– Что-то я раньше не замечал за тобой такой заботы об ассистентках. Хорошо. Давай так: ты обещал ей полгода, вот через полгода и поговорим.

– Мне нужно найти замену.

– Я об этом позабочусь. А сейчас, извини, друг, я должен вернуться во дворец.

– Спасибо!

– Пока не за что. – Император устремился к видневшемуся вдалеке выходу на главную аллею, бросив через плечо идущему за ним Идиану: – И будь осторожен! У тебя завелись недоброжелатели.

– С чего вдруг? – Герцог остановился, продолжая смотреть на удаляющегося друга.

Впрочем, удивляться не чему. Успехи последних недель вполне могли спровоцировать зависть, а уж если знать о расположении императора к старому другу – гипертрофированную зависть.

Дианита Довери

Осень уже не намекала, а вполне настойчиво напоминала о своём приближении. Ночи стали холодными, Вийшна приносила в мои комнаты сухие, аккуратно нарубленные полешки и складывала их на металлическом листе около печурки, от которой в стену уходили, разветвляясь, толстые трубы. Каждый раз горничная объясняла, как активировать магический запал. Мои заверения в том, что у нас в поместье точно такая же система, и я с ней знакома, оставались без внимания. По всей вероятности, девушка строго следовала своим обязанностям, не вникая в суть и необходимость каких-либо действий и слов. Мне пришлось терпеть этот нудёж каждый вечер, ограничиваясь простым «спасибо, Вийшна».

Дни протекали скучно. Босс по-прежнему виртуозно прятался, секретарши не рвались со мной общаться, считая зазнайкой, пользующейся особым расположением начальства. Клиентов было немного. В свободные минуты я делала наброски, рисовать в своё удовольствие могла только по вечерам, пока позволяло освещение. Потом лежала в постели, мечтая вырваться из однообразных будней.

Календарь, в котором я подчеркнула предполагаемый день освобождения, пополнялся кружочками, помечающими прожитые в неволе сутки. Время ползло неповоротливой улиткой, так и хотелось подстегнуть его. Разве это справедливо, что месяцы счастливого существования по чьей-то прихоти превратились чуть ли не в заточение? Прямо хоть беги! Единственное, что останавливало меня от решительных действий, – собственноручно подписанный договор. Штраф за его нарушение был нешуточным – недолго поместья лишиться или в долговую яму угодить.

Единственным радостным событием за три неполных месяца стал визит моего кузена. Питер вернулся в столицу и сразу же нашёл меня, чтобы передать гостинцы. Чуть ли не до ночи я расспрашивала его о домашних делах, по-детски радуясь булочкам с корицей, янтарному мёду, моему любимому варенью из рябины особого, не горького сорта, сушёным яблокам и орехам.

Кузен казался задумчивым, на некоторые вопросы отвечал невпопад. Когда я, наконец, заметила это, поостыв от радостных впечатлений, спросила:

– Что не так? Питер, говори всю правду, в поместье случилось что-то нехорошее? Все здоровы? Не было пожара или засухи? Говори же, не молчи!

– У тебя дома всё хорошо, Дина, – слабо улыбнулся брат. – Дядюшка устроил грандиозный праздник по случаю выигранного суда и даже примирился с неугомонным соседом, тот, наконец, признал, что погорячился. Офиния похорошела, можно сказать, расцвела. Рвётся навестить тебя, но родители пока не пускают. Даже с дуэньей. Может быть, выберутся ближе к зимним каникулам.

– Ну! – воскликнула я. – Зимой-то сама надеюсь приехать в поместье.

Питер недоверчиво покачал головой, встал из-за стола, где мы чаёвничали, прошёл к мольберту с законченным портретом рыжика.

– Из конторы так просто не отпускают, Дина. Я бы на твоём месте не рассчитывал на это.

– Босс мне обещал! – набычилась я, не желая расставаться с надеждой.

– Это Джей? – указал на холст кузен.

– Да, Джей Ролли. Он сказал, что вы знакомы. – Я подошла и встала рядом, рассматривая весёлое веснушчатое лицо, весьма удавшееся мне.

– Где ты с ним познакомилась? – повернулся ко мне обеспокоенный Питер.

– Он приходил в контору. А что?

– Так вот в чём дело! Его обработали в конторе! – Кузен обхватил голову руками, зарывшись пальцами в волосах.

– Что значит, обработали? Я даже не анкетировала его, только нарисовала. Правда, босс отобрал у него портрет, сказал, что бланки выносить нельзя. Парень расстроился из-за этого. Передашь?

Я сняла холст с мольберта и стала сворачивать в трубочку. Питер с нерешительным видом взял портрет и, буркнув что-то о спешных делах, направился к дверям. Я двинулась за ним, удивлённая поворотом нашего непринуждённого общения.

– Питер! Что случилось?

Кузен набросил плащ и, не глядя на меня, хмуро спросил:

– Ты так ничего и не поняла, Дина?