Читать онлайн Забавные приключения Анфисы Михайловны и ее друга Максима Решетникова

СТРАУСИНАЯ ВЕЧЕРИНКА

1.

Идея открыть креативное агентство пришла голову Анфисе Михайловне совершенно случайно, если вообще можно говорить о том, что что-то случайное случается в этом мире. Эта идея внезапно, как вспышка молнии, озарила ее привычное одиноко-женское существование, ворвалась в ее затхлую жизнь свежим ветром, и тут же раскрасила ее черно-белый мир тысячью разных красок. Во как! Что ж, надо признать, что и такое бывает, хотя раньше о таком крутом повороте в своей судьбе она и не помышляла, ведя довольно размеренный образ жизни. Она не строила новых планов на жизнь и тихо спокойно плыла по течению, чувствуя себя вполне уверенным благополучным женским бревном, слегка уже лишенным жизненных сил, но еще ее готовым стать вполне отличной опорой какому-нибудь утопающему. Она нещадно ждала этого утопающего, но среди утопающих желающих схватиться за нее почему-то не было. И в тот знаковый день все было более чем обычно, прозаично и буднично-заурядно, как в старом, затянувшемся до боли кино.

В тот день Анфиса, вернувшись с унылой работы, приняла душ, затем пропустила, как водится, стаканчик дорогого вина, расстелила постель, заправленную свежими лавандовыми простынями, и уже приготовилась скучать в одиночестве (потому что бывший муж давно женился, а котов она не любила), как вдруг в дверь позвонили. «Кто бы это мог быть? – подумала она, не спеша открыть дверь. – Может быть, просто ошиблись дверью? – мелькнула мысль в ее голове». Но звонок повторился снова. «Да, значит точно ко мне,– заключила она и посмотрела как бы сверху на свое одеянье. Она была в полотенце, и открывать дверь в таком виде ей было не с руки, поэтому осторожно подошла к двери и посмотрела в глазок. И – о чудо! – ее взору предстал Максим Решетников, ее приятный знакомый, который жил этажом ниже. Они иногда с ним встречались в лифте, почтенно здороваясь и перекидываясь парой ничего не значащих фраз. Он был моложе ее лет на десять, а за окном вовсю пела весна, да еще и вдобавок смеркалось. Город зажег огни, и в соседних домах зажглись светом окна, апрельский воздух пьянил, кровать уже была расстелена и свежа, как лепестки розы, а мужчина, который стоял за дверью, был красив, мускулист и не женат, что приумножало его красоту тысячекратно. «Открыть – не открыть? Открыть – не открыть? – застыла в нерешительности она, но эта нерешительность никак не повлияла на ее ключ, который уже совершил в замке два оборота».

Максим увидел ее и улыбнулся.

– А почему бы нам, – оглядев его с головы до пят, а потом упершись взглядом в его могучий торс, произнесла она, – не открыть агентство по дискредитации честных граждан.

Его взгляд выразил недоумение, как впрочем, и ее взгляд. Вероятно, он не ожидал получить такое странное предложение в этот час и, судя по всему, даже забыл, зачем зашел в приподнятом настроении к этой еще достаточно молодой, одинокой и знойной женщине на ночь глядя.

– Ну, креативное агентство по подкладыванию свиней, – уточнила она, сама пытаясь осмыслить то, что сказала.

Так они стояли где-то с минуту и смотрели друг на друга, как два странных человека разного пола, как будто им и вправду нечем было заняться этим чудесным вечером.

Конечно, Анфиса Михайловна сама не понимала, зачем она предложила это ему, славящемуся повышенной честностью, вышедшему из семьи, где честность передавалась из поколения в поколение и считалась визитной карточкой их фамилии, а также главным наследством (потому что больше ничего не было). Но больше всего ее смущало даже не это. Больше всего ее смущало то, каким неведомым образом она дошла до этой идеи, ведь раньше она об агентстве даже не думала. Наверное, эта мысль зрела в ней подспудно несколько лет и только сейчас под воздействием гормонального взрыва прорвалась наружу словами. Где-то в душе она даже успела на секунду испугаться сама себя и своего предложения, но потом быстро смекнула, что он вряд ей даст согласье. Однако она рано расслабилась.

– А почему бы и нет, – задумчиво ответил стоящий в дверях Максим, случайно зашедший к разведенной знойной женщине на ночь глядя. Он озадаченно почесал в затылке, вероятно, прикидывая в уме, правильно он ответил ей или нет, а потом, видимо, решил, что это не имеет значения, и улыбнулся ей своей самой милой улыбкой.

Обычно решения по бизнесу принимаются долго, обдумываются, но тут вышло совершенно иначе, как будто какая-то невидимая рука руководила процессом. Как будто они все это время и жили, томясь в одиночестве, лишь для того, чтобы через это агентство соединить свои судьбы. «А, может, все еще будет? – подумала Анфиса Михайловна и распахнула перед ним дверь так, как распахивают дверь в новую жизнь».

С концепцией агентства они определись практически сразу же в этот вечер, а вот над названием им пришлось поработать. И всю ночь до утра они нещадно придумывали название своего агентства, перебрав сотни названий, и только под утро, когда уже были совершенно без сил, Анфиса Михайловна предложила: «А пусть будет «Кобан». Только «Кобан» через «о». Ну, чтобы никто не догадался, – уточнила она». На том и порешили.

И вот не прошло и месяца, как креативное агентство «Кобан» по подкладыванию свиней распахнуло свои двери для всех желающих сделать своему недругу пакость, и кто бы мог подумать, что вскоре всего за один год своей деятельности оно станет одним из самых успешных агентств в их городе. А как иначе, ведь теперь людям самим не нужно было думать, гадать, как создать человеку неприятность или слегка наказать его, теперь за них это могли сделать специально обученные люди. «Зло чужими руками – вот наш девиз! Зло в розовом цвете! – кричали их плакаты. – Подруга увела жениха? Муж ушел к лучшей подруге? Начальник не повысил зарплату? Что ж, тогда вам по нашему адресу! И мы профессионально подложим свинью тому, кому надо. «Свинья» под ключ. Все включено! – звучало в их рекламной кампании, которую они развернули в сети».

И люди не просто шли, а валили толпами, даже приходилось выбирать их них. У Анфисы с Максом возникло мнение, что все в городе, абсолютно все хотят подложить друг другу свинью, только молчат об этом, а самим это не так просто сделать. Ведь нужно отравить недругу жизнь, но не сильно. Набедокурить, но не так чтобы забрали в тюрьму. В общем, как оказалось, подкладывание свиньи – это искусство, тонкое деликатное, и здесь нужно пройти по тонкой грани, не скатившись в преступленье и пошлость. Таким тонким искусством в совершенстве владела Анфиса Михайловна, так как занималась этим едва ли не с самого своего рождения. А Макс был больше по организационной части. Своеобразная философия у них, как и у любого крутого агентства, тоже была. Они считали, что «Кобан» работает для того, чтобы утолить голод человечества в сведении счетов со своим ближним, тем самым отбивая у человечества аппетит к более тяжким грехам. То есть они работали во имя света и доброты, и только на втором месте жажда наживы. А никто еще не подкладывал свиней во имя света и доброты. Конкурентов не было.

2.

В ожидании своего первого клиента Анфиса Михайловна с Максом Решетниковым были в настроении настолько благостном, что даже периодически прекращали хулить всех тех, кому было доверено ремонтировать их офис, теперь после ремонта доставшийся им с теми же дырами, облупившимся потолком, и прости господи, половыми щелями. Они прекращали хулить и улыбались, восторженно посматривая в окно.

«Первый клиент, – закатив от неги глаза, сказала Анфиса Михайловна, – это ведь как первая любовь, только лучше. Потому что он еще и заплатит деньги». И Макс поддержал ее в этом, он был полностью согласен с ней: действительно, первый клиент лучше. Они даже заключили пари на то, кто придет к ним первым. Макс был уверен, что первым клиентом станет человек, недовольный условиями труда или начальством, а Анфиса Михайловна утверждала, что первым их клиентом будет пышная дама в годах, муж которой пустился в тяжкие с более молодой особой. Их устроил бы любой вариант, и поэтому они то и дело единодушно дружно замирали в экстазе предвкушения этой встречи.

– Вот он – красавчик нарисовался! – ткнув пальцев в окно, победоносно сказал Максим, показывая на одутловатого лысого мужчину с папкой в руках. Этот мужчина вышел из машины прямо напротив их офиса. – Так и вижу внутренним глазом, как он сидит за компьютером в уголке, лупится в монитор компьютера и наращивает потенциал для подкладывания свиньи. Злится и злится внутри, а снаружи такой податливый, такой простой, просто душка, а шеф его совсем и не замечает, и зарплату не повышает, а может и вообще не дает и в карман себе кладет, – пустился в фантазии Максим, когда мужчина уже зашел в дверь их подъезда. – По-моему, он ненавидит своего работодателя безмерно, весь такой напыщенный. И голову, наверное, бреет для этого, чтобы волосы не встали вдруг дыбом и не выдали его недовольства. Тихушничает.

– Ты, правда, это видишь внутренним глазом? – неуверенно спросила Анфиса Михайловна, уверенность которой уже пошатнулась из-за убедительности слов Максима. Она уже даже приготовилась проиграть пари, но, к большому удивленью Максима, прошло две минуты три, восемь, пятнадцать, а в дверь их офиса никто так и не постучал.

– Может, заплутал где? Ищет наш офис и не может найти? – растерянно Макс посмотрел на Анфису Михайловну, которая заулыбалась, понимая, что, скорее всего, именно ее расчет в плане первого клиента был верен, то есть придет пышная дама-брошенка.

Что удивительно, уже через несколько секунд Анфиса увидела именно такую даму, о которой она говорила. Крупная женщина переходила дорогу в ярко-оранжевом брючном костюме.

– Ну я же тебе говорила! – обрадовано воскликнула Анфиса Михайловна, указывая пальцем на женщину. – Она точно к нам, я по лицу вижу!

Однако каково же было удивление Анфисы Михайловны, когда и эта женщина прошла мимо, даже не зайдя в двери здания, где на втором этаже находился их офис. Максим участливо пожал плечами, переглянувшись с Анфисой Михайловной, а потом посмотрел на часы.

– Похоже, дело гораздо хуже, чем казалось в самом начале, – произнес Максим.

– Да-а, – вздохнула Анфиса Михайловна, – уже полчаса как агентство открыто. А клиентов все нет. Думаешь, мы зря все это затеяли?

– Ну, – многозначительно покачал головой Максим, – если никто не придет в ближайшие полчаса, то я буду всерьез обеспокоен за человечество. Мне придется констатировать, что землян уже не устраивают мелкие шалости и подлянки, а это значит, что они решили мстить друг другу по-крупному, – произнес он и посмотрел протяжно Анфисе в глаза, которые показались ему в этот момент прекрасными и печальными. Они посмотрели друг на друга с какой-то пронзительной глубиной. «А вдруг? – подумал Максим и уже хотел сделать шаг в ее сторону, как в дверь их офиса постучали».

Максим и Анфиса Михайловна перевели свои взгляды на дверь, которая осторожно приоткрылась, и в ней показалась очень интеллигентного вида старушенция в шляпке и с маленькой сумочкой, крепко зажатых в ее перекошенных артритом руках, а руки были с малиновым маникюром. Неожиданная гостья выглядела нарядной, но сдержанной, и вообще была похожа на английскую королеву. Старушка молча вошла в кабинет под недоуменные взгляды и аккуратно села на стул, загадочно улыбнувшись. Макс вопросительно посмотрел на Анфису Михайловну, поняв, что она тоже в недоумении. Они, не сговариваясь, подумали, что эта дама преклонного возраста в шляпке, вероятно, ошиблась этажом, потому как этажом ниже располагался магазинчик (он же ломбард), в котором продавали антиквариат, а также вели скупку краденного.

– Вам «свинью»? – неуклюже спросила огненно-рыжая Анфиса Михайловна, посмотрев старушке в глаза.

– Да, – набожно опустила глаза старушка, но тут же открыла их почти безбожно. – И желательно побольше, – добавила она своим по-старчески хрипловатым, но очень уверенным голосом, и на ее лице засияла улыбка.

Максим, конечно, не ожидал такого поворота событий, ведь он, открывая это агентство с Анфисой Михайловной, делал ставку на молодых или людей среднего возраста, а тут такое. Вначале он даже подумал, что эта пожилая женщина пытается их разыграть. Но она не шутила, и у Макса закралось подозренье, что эта старушка не так проста, как может показаться на первый взгляд. Он подумал, что за фасадом интеллигентной старушки должно быть скрывается страшный человек, учитывая тот факт, что жажда расправы подвигла ее на вхождение в интернет, как будто и интернет, и их креативное агентство были созданы лишь для того, чтобы у нее появилась возможность свести с кем-то счеты. «Как же долго я вас ждала! – было написано на ее лице с играющей на устах улыбкой». Так кто же был этот человек, побудивший ее прийти сюда?

Макс и Анфиса застыли в предвкушении разгадки этой интриги.

3.

Анфиса Михайловна и Максим Решетников уселись за стол напротив пожилой дамы, которая назвала себя Анной Васильевной, и приготовились внимать каждому ее слову.

– Даже не знаю с чего начать, – держа интригу, произнесла женщина и обвела взглядом комнату. – Кстати, у вас ужасные потолки, – сказала она, посмотрев вверх, и поморщилась.

– Да-да, мы знаем, – кивнул ей Максим.

– Угу, – буркнула себе под нос пожилая женщина. – Наверняка наняли бригаду рабочих, а она денежки взяли, но так ничего и не сделали, – предположила она.

– Да, так и было, – ответила ей быстро Анфиса Михайловна.

– Ишь! – недовольно сказала женщина, – управы на них нет. А вы куда-то обращались, жаловались?! – выказывая обеспокоенность состоянием офиса, произнесла в сердцах она.

Максим с Анфисой Михайловной снова переглянулись, им не терпелось узнать, что привело эту пожилую даму к ним, а она ходила вокруг да около, так и не рассказывая, зачем пришла. В связи с этим у них закралось подозренье: а действительно ли она пришла по делу, или ей просто поболтать захотелось.

– Давайте ближе к делу, – сурово произнес Макс, и Анфиса Михайловна кивнула в согласия с ним.

– Ну-у, – протянула она, – даже не знаю, с чего начать… – замялась Анна Васильевна.

– Начните уже наконец! – не выдержала Анфиса. – В чем же дело? – пристально она посмотрела на нее.

Взгляд Анфисы заставил старушку быстро собраться и выдать цель своего визита в весьма сжатой форме.

– Дело в том, что я подвергаюсь уже который год систематическому разочарованию со стороны моего соседа и иже с ним, – заулыбалась она, выделив последние слова интонацией.

– И иже с ним? – перепросила Анфиса Михайловна.

– Да, и иже с ним, – гордо повторила старушка.

На лицах представителей агентства «Кобан» вновь возникло недоумение, потому что такой лапидарности от старушки они не ожидали. Конечно же, вся эта сжатая фраза про систематическое разочарование нуждалась в значительной расшифровке.

– Поясните, пожалуйста, – очень вежливо произнес Максим, попутно пытаясь обдумать то, что она уже сказала. – Что они делают, каким образом разочаровывают? – спросил он, пытаясь разговорить ее.

Почему-то Максим подумал, что Анна Васильевна является типичной представительницей старой гвардии, которая вечно недовольна молодыми людьми, которые громко слушают музыку, курят или носят короткие юбки. Однако ее ответ в какой-то степени поверг его в шок и вселил в его сознание еще большую неопределенность.

– Они там живут, – ответила очень просто Анна Васильевна, пожав плечами.

– Живут, и все? – удивилась Анфиса Михайловна.

– И все, – улыбнулась загадочной улыбкой старушка. – Но все не так просто, – пояснила Анна Васильевна, и дальше последовал ее рассказ о соседе.

Как оказалось, ее сосед еще совсем молод, он жил напротив нее в большом двухэтажном доме, в котором часто проходили вечеринки. Но вовсе не шум смущал Анну Васильевну. Ее смущало, что он (а звали его Иван) надумал жениться не на той женщине.

«А зачем мне это надо? – пустилась в рассуждение Анна Васильевна, как будто и вправду была заинтересована в судьбе этого молодого человека. – Вначале он женится, потом разведется, а она еще и половину его состоянья отхапает. К тому же, – как будто бы по секрету сказа Анна Васильевна, сделав свой голос тише, – я уверена, что она ему изменяет. Я самолично видела, как она прятала от него какие-то эсэмэски под подушкой». Конечно же, Максим задал ей вопрос, откуда она знает такие подробности и настолько в курсе всех жизненных перипетий, которые происходят в жизни Ивана.

– Неужели из вашего дома напротив все видно и слышно? – спросил удивленно Максим, и ее ответ поразил его в самое сердце.

– Ну, если в бинокль, то вполне. Да и по губам я читать уже научилась. И воображенье у меня хорошее, – ответила ему дама преклонных лет так просто, как будто в том, что она делала, не было ничего предосудительного.

Анна Васильевна также рассказала, что в ближайшее время у Ивана состоится секретная вечеринка, на которой он сделает предложение своей даме сердца, и попросила устроить подкладывание свиньи именно с целью расстроить грядущую свадьбу. «Ну что ж поделаешь, раз они не подходят друг другу, – пожала плечами она. – Потом разведутся, и зачем мне это надо, – повторила она так, как будто уже констатировала факт неоспоримый».

Потом старушка быстро ушла, мило попрощавшись.

Но что же могло подвигнуть такую милейшую даму к таким действиям? – пытались понять Макс с Анфисой. – Что побудило ее шпионить за молодыми и яркими людьми? Анфиса с Максом снова переглянулись после ее ухода, и их понятийные аппараты, встроенные в их земные тела, выдали синхронно только одно слово – зависть.

4.

Да, что-что, а завидовать молодым Анна Васильевна умела, могла, любила и наслаждалась этим чувством в полной мере. Ох, уж это тата чувство зависти, безмерное непобедимое бесподобное чувство зависти, когда ты встаешь пораньше, чтобы не проспать лишний час и начинаешь завидовать. Кто казал, что зависть убивает? Нет! Эта зависть, которую испытывала Анна Васильевна, вовсе ее не убивала, наоборот – она помогала ей жить, наполняла ее жизнь светом, отращивала ей крылья и вдохновляла на новые подвиги. Не успеет солнце позолотить верхушки деревьев – а она уже с биноклем в рукам и высматривает, и рассматривает своих соседей напротив, которые в полном объеме поставляют ей пищу для зависти. Потому что они молодые и они, как бы это не показалось странным, живут, умеют жить. К ним приходят гости, у них есть отношенья, интриги, там всегда интересно, там есть на что посмотреть и чему поучиться. Там молодость руководит миром, и Анна Васильевна подпитывает свои силы этой молодостью, рассматриваемой через бинокль. Некоторые, такие же старые, как Анна Васильевна, обычно ворчат, жалуются на жизнь, прозябают на старости лет в болячках, которые по большей части сами себе выдумывают от нечего делать, а она – нет, она нашла себе дело, зависть спасла ее. Она поднимается утром с постели и глядит в окно во все свои четыре глаза, два своих земных от рождения, и два биноклевых. И бинокль настоящий, военный, доставшийся от мужа, далеко не поганый во всех отношениях. В общем, завидовала Анна Васильевна так, что оставалось только позавидовать ее зависти.

Вот и сейчас, когда она пришла домой, она решила не откладывать дело в долгий ящик, выпила чашечку кофе, настроилась на нужную волну и, вооружившись биноклем, приняла упор лежа, чтобы всею душою отдаться наблюдению за соседями.

Уже было время после полудня, и она прекрасно понимала, что в это время помощница по хозяйству наводит чистоту, а молодой человек по имени Иван сидит за компьютером и глядит в него, как будто в нем что-то ценное. Чтобы увидеть, что он делает в ноутбуке, Анне Васильевне приходилось проделывать немыслимые для ее возраста акробатические подвиги. Она даже могла залезть на шкаф, чтобы лучше было видно, и делала это с невиданной быстротой. Ее так увлекало наблюдение за соседом, что она буквально молодела на глазах, приобретая невиданную прыть. Она даже не замечала, как оказывает то под столом, то на шкафу, чтобы расширить обзор, повысить качество картинки и видимость происходящего у соседей. Если бы возникла техническая необходимость, то она бы залезла даже на люстру, но, к счастью, люстры в ее небольшом, но очень уютном домике не было. Была только лампочка Ильича, но это было святое. Потом, когда она отставляла от себя бинокль, то, конечно, ей приходилось спускаться с небес на землю в прямом смысле этого слова и вспоминать, сколько ей лет, и что ножки уже не очень ходят, и что ручки не очень крутятся. А когда она смотрела в бинокль, то не могла отказать себе в удовольствии комментировать вслух происходящее у соседей, она не стеснялась в выражениях, поскольку жила одна.

– Ну что ты взял эту штуковину, положь ее обратно, – сказала Анна Васильевна, когда Иван отставил свой ноутбук и взялся за телефон. – Нет, нет, не набирай ее номер, нет! Она тебе изменяет, зуб даю, – заверещала Анна Васильевна, когда Иван стал набирать номер своей возлюбленной. – Ой, ху-у, – перевела дух Анна Васильевна, когда поняла, что он не может до нее дозвониться. – Я же тебе говорила, что изменяет, не до тебя ей. Эх, мОлодежь, всему учить тебя надо! – покачала она головой, не отнимая бинокль от своих глаз.

Она знала все о личной жизни соседей и была в курсе всех дел. Она уже давненько присматривала Ивану выгодную партию, а Иван ей был как родной. Но ей не нравилась девушка по имени Инесса, в которую он был влюблен и которой готовился сделать предложенье. Анна Васильевна считала, что она ему не подходит. Кроме того, она была почти уверенна, что Инесса ему изменяет, так как она лично видела, как та втихаря стирает в своем телефоне какие-то эсэмэски. Анна Васильевна смотрела на их жизнь так, как смотрят сериал или реалити-шоу, проживая жизнь главных героев и болея душой за каждого. Именно поэтому решение подложить свинью было делом для нее глубоко личным и выстраданным. Очень ей хотелось внести свою лепту в их мироуклад, ведь ей… виднее.

– Да что ж ты будешь делать! – вспылила Анна Васильевна, когда сотовый телефон Ивана зазвонил, и на экране телефона высветилось имя его возлюбленной. – Таки ж позвонила, зараза. Глаза б мои этого не видели! – в сердцах сказала она и отняла от глаз бинокль. Какое-то время Анна Васильевна была в расстроенных чувствах, но потом быстро пришла в себя и решила продолжать жить дальше. Теперь одна надежда была на «свинью».

5.

– Ну не можем же мы прикатить к ним вечеринку и сказать: «А можно мы подложим вам свинью?» – произнесла Анфиса Михайловна, ходя взад-вперед по комнате и стуча каблучками.

– Неа, не можем, – ответил расположившийся на диване Максим, наблюдающий за Анфисой Михайловной, которая ходила взад-вперед по комнате.

– И что же делать? – остановилась она и посмотрела прямо в глаза Максиму.

– Ну… замялся он. – Надо что-то придумать.

– Придумать?! – топнула ножкой, заряженной острым каблучком, Анфиса Михайловна. – Придумать, – повторила она уже с другой интонацией, явно передразнивая Максима. – Ну надо же, вот черт, а я бы никогда не догадалась, что нужно что-то придумать. Спасибо, что подсказал. Вопрос только в том, что придумать, – она снова посмотрела прямо ему в глаза, надеясь на понимание.

Максим продолжал лежать на диване, изображая, что он пытается найти хорошее решение для этого вопроса, но в голову его, как назло, не шло никакой хорошей мысли. Анфису Михайловну это просто выводило из себя, ведь они уже сидели в офисе два часа, а хороших идей по-прежнему не было.

– А, может, выпьем? – вдруг предложил Максим с тихой улыбкой и тут же поймал такой взгляд Анфисы, что ему в целях собственной безопасности нужно было внести пояснение. – Ну, это в целях профилактики рецидива скучных идей, – стал оправдываться он, но Анфиса Михайловна пресекла и эту попытку оправдаться.

– На работе никогда. Ни за что. Ни-ни, – обозначила она свою позицию повышенной трезвости, но уже через полчаса изменила решение. – А что у нас есть? – спросила она, подумав, что на войне все средства хороши, и в ту же секунду Макс метнул две рюмки на стол и налил в них немного алкоголя, припрятанного в офисе на всякий пожарный.

Алкоголь в небольшой дозировке не помог, а до свинячьего визга они напиваться не собирались, ведь подкладывать нужно было свинью, и этой свиньей должен был быть не кто-то из них. Так они сидели час, два, три. Анфиса снова ходила туда-сюда по комнате, Максим следил взглядом за ней и еще смотрел на часы. Время шло, а работа никак идти не хотела. Периодически Макс переводил взгляд в окно, смотрел на волю и думал, а зачем они все это затеяли, а потом снова смотрел на Анфису и понимал зачем. Когда настало время обеда, они заказали пиццу.

– Пицца очень помогает мыслительному процессу, потому что она круглая, – сделал умозаключение Максим. В результате пицца приехала, была жестко съедена, но умозаключения никак не улучшились, серые клеточки буксовали, идей по-прежнему не было и, вдобавок ко всему, стало клонить ко сну.

– Во сне приходят самые прекрасные идеи и мысли, – зевнув, сказала Анфиса Михайловна. – Так что давай быстро спать, – предложила она, и они легли на диванчике прямо в офисе. Но и это не помогло. Максим отключился практически сразу, а Анфиса Михайловна все думала и думала, но когда храп Максима достиг апогея, она быстро и резко ткнула его острым локтем прямо в бок.

– Придумала! – радостно закричала она и тут же вскочила с дивана.

Максим издал пронзительный звук от боли и быстро продрал глаза.

– Придумала, придумала! – не унималась Анфиса Михайловна. – Ну нет, не идею, конечно, придумала, а просто придумала, как придумать идею, – оживленно глядя на еще сонного Макса, сказала она. – Нужно немедленно ехать по домам и заняться уборкой. Ничто так не помогает придумывать хорошие идеи, как хорошая уборка! Во время уборки сознание отключается, ты расслабляешься, и нужная идея приходит к тебе, как на приманку кролик, чтобы потом долго любить твой мозг.

Перспектива уборки в своей собственной квартире Макса совсем не порадовала, поэтому он решил прибегнуть к хитрости.

– А у меня дома все чисто, и убирать нечего, – сказал он, явно лукавя, потому что уборки в его квартире хватило бы минимум на неделю, а то и больше.

– Чисто? – усомнилась в правдивости его слов Анфиса Михайловна.

– О-очень чисто. Почти стерильно. Хирургическая чистота. И все лишние вещи я еще в прошлом году выкинул. Но ко мне нельзя, – решил подстраховаться он, на тот случай, если Анфиса решит проверить его слова.

– Гмм… – задумалась Анфиса Михайловна. – Ну тогда может ко мне? – спросила она. – У меня тоже в принципе чисто, но ведь ради хорошего дела я могу все намарать и раскидать, правда же? – сказала она, и не успел Макс обрадоваться этому предложению, как она передумала. – Хотя зачем далеко ходить, вот же офис. Драй не передрай. Тут же столько всего можно сделать, – осмотрела она офис на предмет чистоты.

Настроение Макса упало ниже плинтуса, жизнь казалось, кончена, потому как уж чего-чего, а драить офис, как палубу, на ночь глядя, он точно не хотел.

– А, может, ну его? – робко спросил он у Анфисы Михайловны. – Прикроем эту лавочку сразу, пока только начали?

– Мы не можем прятать голову в песок, – ответила со вздохом Анфиса Михайловна, которая тоже была близка к отчаянию.

– Страусы не прячут… Кстати, да, страусы! Гениально!

– Да! – с радостью закричала Анфиса Михайловна. – А что гениально? – вдруг поинтересовалась она будто бы между прочим.

– Мы ворвемся на сцену как страусы вместо ансамбля «Лебединая песня». Вот это будет «свинья»!

Так идея «свиньи» была найдена, одобрена и подлежала к медленному обдумыванию в деталях и исполненью.

6.

А в это время Иван, за которым шпионила в бинокль бабуся, уже изо всех сил готовился к вечеринке. Он пригласил к себе ансамбль «Лебединая песня», чтобы дополнительно проинструктировать всех его членов.

– Только будьте очень осторожны, – инструктировал он их. – Никто не должен догадаться, что вы будете у нас выступать.

– Да-да, – соглашались еще достаточно молодые ребята. – Как вы скажете, так и будет. Клиент всегда прав.

– И вот, когда ваше выступление подойдет к концу, один из ваших «лебедей» должен будет подарить ей от меня кольцо в знак любви и верности. И желательно принесли ей его в клюве, махая крыльями.

– Да-да, конечно, о чем речь, принесем в клюве и крыльями помашем, – соглашались ребята.

– Сейчас я вам покажу планировку дома и место, которое выделено для сцены.

Иван отвел их в очень просторное помещение, где уже стояли столы и стулья для гостей, будущих зрителей этого действа, и показал место для сцены. Он им объяснил, откуда лучше выйти, где можно переодеться. Ансамбль «Лебединая песня» был очень известен в городе, потому что все участники этого ансамбля выступали в костюмах лебедей и пели лирические песни. Конечно, этот номер должен был стать сюрпризом для Инессы, которой сейчас не было дома, потому что она отправилась красить волосы в свой личный салон красоты. Она должна была вернуться только к вечеру. В связи с этим Иван чувствовал себя спокойно и расслаблено, потому что у него было время подготовиться к очень важному для него вечеру и решить все организационные вопросы. Однако все вышло не так, как он предполагал. Когда участники группы «Лебединая песня» уже хотели подписать с ним договор на оказание услуг, комната наводнилась звонким громким и недовольным голосом Инессы, которая шла прямо к ним, цокая каблучками по полу. Иван замер в оцепенении: неужели его сюрприз не состоится?

– Это ужас, это просто ужас! – плюхнувшись с толстой стопкой журналов в кресло, сказала она. – Ты только посмотри, посмотри на это! – как будто бы не замечая присутствующих, воскликнула Инесса, показывая Ивану обложку журнала.

Журнал был гламурный, он освещал светскую жизнь звезд, и она обложке была Инесса. Иван настолько испугался, что его сюрприз не состоится, что выглядел заторможенным и реагировал очень туго.

– Ну что ты стоишь как истукан, ты что, не видишь?! – ткнула она пальцем в обложку. – У меня в жизни, отродясь, никогда не было такого ужасного морковного оттенка волос. Ты видишь, видишь?! Этому бы фотографу все руки пооторвать. Кошмар какой-то! Я только приехала в свой салон и сразу увидела это, – брезгливо она потрепала журнал рукой. – Я забрала из салона все эти журналы и по дороге скупила все, какие смогла найти в продаже. Это свежий номер, сегодняшний. Сейчас нужно срочно ездить по магазинам и все скупать, чтобы никто не купил раньше нас. Нужно уничтожить весь этот тираж немедленно! – воскликнула она и тут же вскочила с кресла под боязливые взгляды присутствующих.

Инесса всегда была девушкой строптивой, капризной, и ей трудно было угодить. Особенно щепетильно она относилась к своей внешности и любая мелочь, даже не тот оттенок волос, мог расстроить ее и выбить из колеи. Но как ни странно Иван даже втайне обрадовался, что все ее внимание приковано к этому незадачливому глянцевому изданию, и поэтому она не обращает внимания на людей, которые к нему пришли, и не спрашивает, кто эти люди.

– Конечно-конечно, – поспешил успокоить ее Иван, взяв за руку, – Поезжай и скупи их все! – очень оптимистично сказал он, пытаясь ее вывести из зала.

– А ты? – растерянно она посмотрела на него.

– А я сейчас доделаю свои дела и присоединюсь к тебе, обзвоню всех знакомых, и мы вместе скупим все эти журналы. Заводи машину, я скоро, – слегка подтолкнул он ее сзади для ускорения и помахал на прощанье рукой.

Инесса ушла, цокая каблуками, а он перевел дыхание и успокоился.

– Вот, видели эту девушку? – быстро спросил Иван у присутствующих.

– Видели, – кивнули ребята.

– Вот, это все для нее, все ради нее. И смотрите ни с кем ее не перепутайте. Все должно быть четко и гладко. Тридцать раз проверьте костюмы, не должно быть никаких неполадок. Это очень важно! – произнес он очень эмоционально, потому что любая мелочь могла расстроить его невесту. – Я заплачу столько, сколько нужно, – добавил весомый аргумент он и предложил гостям выйти через черный ход, чтобы лишний раз не мозолить глаза его подруге Инессе на тот случай, если она еще не уехала.

7.

Организационная сторона этого дела вызывала у Анфисы Михайловны хандру и упаднические настроения, как будто бы она, начиная это дело, и не предполагала, что нужно будет работать.

– Ну вот, просто не понимаю, как проникнуть в их дом? – спросила по телефону она. – Как? Мы же не спустимся туда посреди вечеринки на вертолете, и никто нас с парашютом туда не закинет. Мы же не можем прийти и сказать: «Мы страусы в перьях, пустите нас, и мы немножко испортим вам праздник?».

– Логично, черт побери, – ответил еще не проснувшимся голосом в трубку Максим. – Но что делать. Что-нибудь придумаем.

– Придумаем, ага, как же. Я до сир пор не придумала, что мне надеть на… ну ладно, неважно, – произнесла Анфиса нордическим голосом, повествуя о своей нелегкой жизни женщины.

Однако, не смотря на то, что настроение было у Анфисы не очень, был и повод для радости. Их клиентка первая – Анна Васильевна – оценила их «свинью», и сказала, что идея заменить лебедей на драных страусов просто выше всяких похвал. Только Анна Васильевна не сказала, каким образом это можно сделать, а Максим с Анфисой так ничего и не придумали, потому что израсходовали весь недельный креатив на эту идею.

– Думаю, высшие силы помогут нам, ведь мы делаем богоугодное дело, – высокопарно подержал ее Максим.

– Ну тебя! – вспылила Анфиса, которой было не до шуток, и повесила трубку, а потом резко вскрикнула и чуть не потеряла сознанье, потому что увидела в зеркале лицо бледно-зеленого цвета, похожее на лицо Фантомаса.

Оказалось, что это ее лицо, просто она напрочь забыла о капустном листе, который прилип к ее замечательной роже. На ее физиономии красовался уже увядший капустный лист с вырезанными треугольниками для глаз и для рта. Анфиса Михайловна часто его клеила на лицо, чтобы хорошо выглядеть и быть ближе к природе. Чаще всего она эта делала на ночь, чтобы с утра быть, как огурчик, а утром убирала, но в этот раз забыла убрать. У нее еще был час-полтора времени до того, как Максим заедет за ней, чтобы поехать к Анне Васильевне для мозгового штурма. Анфиса сняла капустный лист и, взглянув на свое лицо в зеркале, пришла к выводу, что все не так уж и плохо. Лицо выглядело посвежевшим, особенно если сравнивать его с тем, которое она всего несколько секунд назад увидела в зеркало. Но мозгового штурма ей никак не хотелось, от этого портился цвет лица, поэтому ей хотелось сразу что-то придумать, что потом не придумывать ничего.

– Я верю в чудеса, – сказала мысленно в зеркало Анфиса Михайловна, уверенная в том, что если чего-то хотеть и вкладываешь в это энергию, то все непременно получится. Поэтому она решила создать мыслеформу и запустить ее прямо в космос, чтобы потом она стала явью. – Скоро приедет Макс, – подумала она, взглянув на часы, – и пусть скажет: «А я уже все придумал». – Да, пусть так и будет, – засияла от счастья она, потому что идея спихнуть все на Макса очень захватила ее. Она тут же что есть мочи принялась вкладывать силы в воплощение этой идеи, расхаживая по комнате и приговаривая: «А я уже все придумал».

– А я уже все придумал, – повторила она, похлопывая по лицу ладошками, на которое только что нанесла увлажняющий крем. – А я уже все придумал, – говорила она, надевая колготки и кофточку, и представляя, как Максим, стоящий в дверях, скажет ей эту фразу. Она буквально видела эту сцену и даже знала, во что он будет одет: черная кожаная куртка, синие джинсы и оранжевые ботинки, а еще ключи от машины в руках. Почему-то ей показалось, что он придет ровно в 10.33, хотя точного времени она с ним не оговаривала. Она взглянула на часы, до 10.33 оставалось всего несколько минут. – Ну, – подумала она, – ничего страшного, если он приедет чуть раньше или чуть позже.

Однако когда часы показали ровно половину одиннадцатого, то страх показался в ее глазах во всей красе.

– А что если ничего не получится? – заволновалась она.

Но заволновалась она напрасно, потому что ровно в 10.33, как она и предполагала, звонок в дверь осветил ее квартиру. Анфиса открыла дверь: он стоял ровно так и в том, в чем она его себе представляла.

– Ну все, давай, гони мыслеформу! – мысленно скомандовала она ему и замерла в волнительном ожидании.

– А я уже все придумал, – вдруг сказал Макс, и глаза Анфисы Михайловны вспыхнули радостью, как будто она нашла ключ к мирозданью или получила в свои руки рычаг от управления миром. – Шутка! – неожиданно вдруг добавил Макс и, увидев ее в одночасье изменившееся лицо, рассмеялся своим белозубым ртом во весь голос. – Ладно, поехали, а то опоздаем, – быстро добавил он, потрясая ключами от машины в руках.

Анфиса Михайловна погрустнела, готовясь морально к мозговому штурму. И только кочан капуты, оставшийся лежать в холодильнике, немного утешал ее, потому что она уже понимала, что вечером ей придется ободрать его, как липку.

Вряд ли, уже едучи в автомобиле, Анфиса Михайловна предполагала, что все будет совершенно иначе.

8.

– Короче, – едва открыв дверь, прямо с порога царственно заявила Анна Васильевна, – им нужны официанты. Вы подойдете, – окинув их своим пламенным взглядом, сказала она. – Ну а я в качестве повара, – сказала она, как будто дело было уже решенное. – Сейчас он допивает чай в французской печенюшкой, как допьет, то можно идти.

– К нему? – удивилась Анфиса Михайловна, не очень веря, что дело решенное.

– К нему, к нему, к свиньеподкладываему моему, – еле выговорила Анна Васильевна предпоследнее слово и заулыбалась. – Минут через пять он уже будет в хорошем расположении духа, он всегда таким бывает после десерта. Тем более, что сегодня утром ему доставили свеженький, так что скоро будет довольный как слон. Сейчас он один, так что пусть допивает свой горячий чай, и мы как раз возьмем его тепленьким.

Макс и Анфиса посмотрели на нее с восхищением, ведь такое знание деталей, добытых при помощи бинокля, завораживало, но все равно определенное беспокойство по поводу ее плана имелось. Вдруг они придут к нему, а он пошлет их, скажет: «Идите туда, откуда пришли. Я уже заказал для банкета официантов».

– Да, кстати, он не скажет: «Идите туда, откуда пришли. Я уже заказал официантов», – как будто читая их мысли, сказала Анна Васильевна. – Потому что официантов много не бывает.

Макс и Анфиса синхронно кивнули, и они все вместе направились к дому Ивана, который располагался напротив дома Анны Васильевны. Постучались.

– Вот, смотрите, смотрите, – обращаясь к Максу с Анфисой, сказала бабуля, – сейчас он откроет дверь, и у него еще живот будет в крошках. Он у меня неряха, – посетовала она. – Все время ест свой любимый десерт руками, и крошки летят прямо на пузо, я бы ему руки все за это пооторвала. Сколько раз я ему уже мысленно говорила: поменьше жри, да и вообще, чего ты жрешь столько мучного и сладкого, раздобреешь на этих харчах, и приличная девушка выйдет замуж за тебя только за приличные деньги. Будешь жирный урод и в дверь не пролазить! – расхохоталась она.

Макс покраснел, не понимая, откуда у нее это отсутствие чувства страха, ведь Иван может услышать то, что она говорит. Но как только он ей хотел сказать об этой опасности, дверь отворилась. Дверь открыл сам Иван, и руки у него и вправду были в крошках, а на лице старушки появилась добродушнейшая улыбка. Она буквально расцвела, увидев его, как будто это был ее самый родной человек на свете.

– Да, слушаю вас, – прохладно сказал Иван, рассматривая нежданных гостей.

«Бедный, – подумал про него Макс, проявляя мужскую солидарность. – За ним мало того, что шпионят в бинокль, так еще и свинью скоро подложат, а он даже об этом не догадывается». Впрочем, его жалость хоть и была искренней, но не продержалась больше пяти секунд.

– Это мои прекрасные официанты! – гордо представила Анфису и Макса Анна Васильевна, с которой Иван даже не был толком знаком. – Они лучшие, и знают толк в этом деле. Угождать и стелиться перед клиентом – их жизненное кредо и прямая обязанность! – произнесла бойко старушка. Иван посмотрел на нее с недоверием, а Макс с Анфисой очень смутились, ведь их еще никто так не представлял. – Мы знаем, что вы нуждаетесь именно в таких, – уверенно заявила Анна Васильевна.

– А откуда вы знаете? – настороженно спросил Иван, который только сегодня утром договаривался о персонале для своего праздника. Ему было непонятно, откуда эта пожилая женщина знает об этом.

– А мы конкурирующая фирма, – твердо сказала она. – Хотим переманить к себе всех клиентов, поэтому и работаем лучше всех.

– Ну ладно, – сказал Иван и впустил их в дом.

«Эх ты, вислоухий, – подумал Макс, – и зачем тебя учили доверять людям, – снова прокатилась жалость по его душе, но тут же перешла в другую плоскость. – Так тебе и надо, – заключил он, осмотрев дом изнутри, больше похожий на дворец».

Иван начал показывать им дом, в частности то место, где будет банкет. Анна Васильевна внимала ему, сияя от счастья. Видимо, ей было интересно увидеть вживую все то, что она раньше видела только через бинокль, а также увидеть все то, чего она не видела. Ее невероятная радость могла напугать или насторожить Ивана, но она забыла про осторожность, и когда Иван стал показывать сцену, на которой будет проходить представление, она быстро сказала, как будто вскользь:

– Да-да, это мы знаем.

Возникла пауза. Все взоры обратились к ней, Максим подумал, что она прокололась, и теперь их выставят из этого дома со скандалом, а, может быть, даже вызовут и полицию.

– Я часто работала в больших домах и планировка этих домов очень похожа, – демонстрируя невиданную гибкость ума для пожилой женщины, сообщила она.

– Да-да, – сказал Иван. – Но, к сожалению, я забыл сказать, что шеф-повар у нас уже есть. Нужны только официанты.

– Уже есть? Шеф-повар?! – переспросила она так, как будто ее мир готов был обрушиться в эту секунду. А Максим уже приготовил слова, чтобы утешить ее, но отступать она была не намеренна.

– Ну так увольте его к чертовой бабушке! – громогласно произнесла старушка. – У меня пятьдесят лет стажа, я работала в лучших ресторанах мира, Европы и Азии! Я готовлю так, что все ваши гости не то что пальчики оближут, они сгрызут руки по локоть! А этот чухонский аристократ, повар ваш, ни на что не годится, и рекомендацию у него никчемные! Я сама проверяла. Урод хренов, – заключила она, а потом перевела дыхание и мило улыбнулась, чтобы смягчить улыбкой свою эмоциональную речь.

– Ну ладно, – робко ответил Иван, как будто раздумывая. – Но вы знаете, мне нужно подтверждение вашего профессионализма, – посмотрел он на нее, и сердца всех, кто был в этой комнате, замерли.

Развязка была близка. «А ведь так все хорошо начиналось, – подумал Максим». Он подумал, что вот тут-то их обман и раскроется, мыльный пузырь лопнет, и их с позором попрут отсюда. Ведь вранье – дело не очень хорошее, потому что не очень надежное. Он представил, как она сейчас будет уходить от ответа, и ощутил повышенную неловкость момента. Однако каково же было его удивление, когда Анна Васильевна, не желая лезть за словом в карман, полезла в свою сумку и быстро вытащила из нее стопку бумаг и протянула их владельцу дома. И это, видимо, были бумаги, демонстрирующие ее поварское величие.

Иван, ознакомившись с ними, и тут же сказал, посмотрев на Анну Васильевну:

– Вы приняты.

Максим с Анфисой не понимали, как она смогла его обмануть так ловко, если только не брать в расчет, что это была чистая правда.

9.

Дело продвигалось с нешуточной быстротой, и теперь, когда вопрос о проникновении в дом, был решен, оставалось только найти костюмы страусов. Посыл был такой: чем страшнее, тем лучше. Надо же было испортить людям праздник, а не вдохновить их на новые свершения. Но, к сожалению, облазив все интернет-магазины, подобных костюмов Анфиса Михайловна с Максимом Решетниковым не нашли.

– Ну надо же, – сначала расстроилась рыжеволосая Анфиса Михайловна, – я думала, можно купить, – сказала она, но тут же нашла решение проблемы. – Но это не страшно, у меня же есть ручная швейная машинка. Досталась от бабушки!

– И что, ты на ней умеешь шить? – с удивлением спросил Максим, потому что образ Анфисы Михайловны у него никак не взялся с образом рукодельницы.

– Ну, в общем, нет, не умею. Но машинка-то есть, – резонно ответила она.

Действительно, – пожал плечами Макс. – Не пропадать же добру.

На том и порешили. Макс взял на себя обязанность по нахождению материалов для изготовления костюмов, а Анфиса Михайловна взвалила на свои хрупкие плечи дизайн и пошив костюмов. Анфиса Михайловна почему-то сочла, что найти материалы для изготовления костюмов, найти гораздо сложнее, чем смастерить их. Она же не знала, что Макс решил далеко не ходить и принес ей из дома все барахло, что завалялось у него на полках, в кладовке и под кроватью. А барахла было много.

– Да тут не на двух страусов, – развела руками Анфиса Михайловна, увидев кучи пакетов для мусора, набитые вещами. – Тут на целый табун. И где же ты все это взял? – спросила она, потому что в ее сознании не могло уместиться то, что подобные вещи могли уместиться в маленькой двушке, которая располагалась этажом ниже.

– Места надо знать, – гордо ответил Максим. – Ну ладно, не буду тебе мешать, – сказал он и удалился в соседнюю комнату побыстрее, чтобы она его не заставила помогать. Сроки реализации их проекта уже поджимали, поэтому справиться нужно было всего за одну ночь, и в эту ночь Макс планировал нескромно выспаться на ее скромном диване.

Поначалу, при первом рассмотрении все эти не сочетаемые друг с другом вещи вселили в нее легкий ужас. Она просто не понимала, как совместить все эти не доломанные швабры, проржавевшие кастрюли, старые перьевые подушки и непонятные елочные игрушки с мишурой двадцатилетней давности. Но этот ужас, уже при повторном рассмотрении, плавно трансформировался в экстаз. Она взялась за работу с энтузиазмом, и Макс, находящийся в соседней комнате, не понимал, чем она так гремит и грохочет, как будто таскает мебель из одного угла в другой угол, периодически роняя ее на пол. Конечно, его распирало от любопытства, но заходить раньше времени он не хотел, интрига была дороже. Через стенку он даже слышал, как Анфиса Михайловна обронила крепкое словцо, вероятно, обращенное к ручной швейной машинке, потому что сразу после этого словца машинка и заработала. Макс надеялся на лучшее, поэтому долго не мог заснуть, а когда открыл глаза, то перед ним стояла уставшая, как будто всю ночь разгружавшая вагоны, но сияющая и счастливая Анфиса Михайловна.

– Ну все, сделано! – с упоением сказала она и поправила свои рыжие растрепанные волосы, в которые забился пух от распотрошенных подушек. – Конечный продукт готов, прошу пройти в мою комнату! – с нескрываемой радостью сказала Анфиса.

Но думала ли она, еще сияющая в огне своего ночного труда, что Макс не оценит ее творческие свершения.

– Что это за ужас? – сказал Макс, взглянув на страусов. – Нет, я, конечно, понимаю, что чем страшнее, тем лучше, но не до такой же степени. Я это на себя не надену, – твердо сказал он.

– Это еще почему? – оторопев, спросила Анфиса Михайловна.

– Потому что мне нужен другой, энергичный страус, сексуально активный страус, красавчик, а не это чучело-мучело. У него ж на роже написано, что его все и хвост и, я извиняюсь, и в гриву. И еще лопатой по голове, – задумался Макс, осматривая страусов, которые были похожи как два брата-близнеца-урода.

– У него нет гривы, – произнесла недовольно Анфиса Михайловна, пытаясь оправдать созданное ею неведомое животное.

– А кажется, что есть. И вообще это выраженье такое.

Возникла пауза, в которую Максим успел подумать, что Анфиса, наверное, страусов нигде и не видела, кроме как в мультиках. И даже мультики не пересмотрела, чтобы освежить их в памяти.

– И что, все мои усилья коту под хвост? – взволнованно спросила Анфиса Михайловна.

– А я почем знаю? Но я это точно на себя не надену. Ведь кого наденешь на себя, ту судьбу и переймешь. А я не хочу быть пожилым страусом, которого все и в хвост и в гриву. К тому же его ноги выглядят так, как будто их ломали и не доломали, и крылья какие-то непонятные, почти как у вертолета. Да и взгляд косит, – присмотрелся он к физиономии страуса. – В общем, замысловатые птички, – вздохнул он.

– Тогда тебе придется выбрать: либо надеть на себя этого страуса, либо поставить под удар свою карьеру, – требовательно сказала Анфиса Михайловна.

Это был выбор почти из двух зол, и Макс, недолго думая, выбрал, конечно же, меньшее.

– Конечно, карьеру, – ответил он, улыбнувшись.

– Тогда шей сам, – быстро отреагировала она. – Лично я ничего не собираюсь уже переделывать.

Макс подумал, слегка почесал затылок, присматриваясь к страусам.

– Ну ладно, сойдет, – ретировался он, потому что страх труда был несравнимо больше страха принять на себя судьбу этого несчастного страуса.

10.

А в это время Инесса, находясь в лучах рассветного солнца, подпиливала свои почти идеальные ногти и разговаривала по телефону с подругой, зажав телефон между плечом и ухом.

– Ой, ты даже не представляешь себе, дорогая, что мне предстоит. Да-да, очень волнуюсь. Точнее, я в бешенстве. Я не знаю, как я выдержу всю эту ужасную скукотищу, а ведь надо еще сделать вид, что это сюрприз. Честно говоря, терпеть не могу изображать удивление, это еще хуже, чем имитировать оргазм. Затрата энергии максимальная, а пользы никакой. Да-да, он мечется, крутится, пригласил, представляешь, черт, забыла… ну на свадьбе у твоей подруги они еще выступали… Да, точно! Ансамбль лебедей, – с особым омерзением сказала Инесса. – Не понимаю, как вообще можно было придумать этот провинциальный бред с лебедями. Меня сейчас вырвет. Наверняка еще в конце вечера он подарит мне кольцо. А еще и пресса будет, фотки, ну и все дела. И послезавтра уже этот ужас появится в сети и ряде глянцевых изданий. Не представляю, как я выдержу этот позор. Корче, я готовлюсь морально, пока делаю вид, что ничего не знаю, на это уходит столько сил. Я боюсь, что от таких потерь энергии у меня начнется преждевременное старение. Ой-ой, подожди, кажется, он идет. Ладно, давай, до встречи, – замерла она, услышав шаги своего возлюбленного, и через несколько секунд сияющий и немного взволнованный Иван вошел в комнату.

Иван был весь объят волшебными хлопотами. Он выглядел очень счастливым, потому что готовился сегодня сделать предложение своей девушке, а поскольку это был сюрприз, то он хотел, чтобы она не видела всех приготовлений. Они договорились, что она поедет в салон красоты, а под вечер вернется обратно. Он зашел в ее комнату, чтобы поторопить ее.

– Милая, ты опоздаешь – сказал он, улыбнувшись.

– Уже бегу, – без особого энтузиазма ответила она и изобразила нечто похожее на улыбку, потому что идти ей никуда не хотелось.

Она, конечно, знала, какой он ей готовит сюрприз, но он не должен был знать, что она это знает. Он и не знал, как и того, что из дома, который напротив, за ним вовсю сейчас шпионят в бинокль.

***

Шпионила Анна Васильевна, находясь в полном поварском обличии. К ней с костюмами страусов приехали Анфиса и Максим. Костюмы Анна Васильевна уже успела оценить по достоинству, она сказала, что такого убожества никогда не видела, то есть вполне подойдут. Она вообще-то сейчас занималась приготовлением угощений для банкета и уже успела отдать все поручения, а к себе домой забежала только за тем, чтобы принять Анфису и Макса, но по привычке сразу же прилипла с биноклем к окну. Привычка – страшное дело. Конечно, она теперь имела доступ к дому своего горячо любимого соседа, и теперь она могла наблюдать за соседом воочию, но привычка шпионить из своего дома была сильнее

– Честно говоря, даже не знаю, – сказала Анфиса Михайловна, – как нейтрализовать эту «Лебединую песню». У нас уже мало времени. Может быть, их просто закрыть в чулане или вообще не пустить в дом?

– Да нет, – отозвался Макс, – они в чулане будут шуметь, орать, привлекут внимание. Да и дверь в дом им откроют.

– А, может быть, тогда, пока не поздно, сломать им машину, чтобы они не смогли сдвинуться с места. Может быть, разобрать на части их автомобиль? Ты ведь разбираешься в автомобилях?

– Нет, слишком тяжеловесно. К тому же, они могут догадаться вызвать такси.

– Ты думаешь?

– Угу. Ну ладно. Значит, надо было заранее украсть у них все часы и перевести все стрелки назад. Часа на два, чтобы они опоздали.

– Да, это, кстати, неплохая идея. Я люблю воровать время, – по-философски произнес Максим.

– Успокойтесь, – влезла в их диалог стоящая у окна с биноклем Анна Васильевна. – Я им уже позвонила и сказала, чтобы не приезжали, – сказала она и мгновенно, как метеор, даже не успев поймать восхищенные взгляды Анфисы и Макса, убежала на работу, которая теперь была через дорогу.

***

Инесса, облаченная в серебристое вечернее платье, вернулась в дом с неохотой, а дома уже был готов для нее праздник. Столы ломились от яств и угощений, Анна Васильевна постаралась на славу. Всюду ходили официанты, по-доброму улыбаясь гостям, разнося им на подносах шампанское. Гости были воодушевлены и нарядны, и всюду мелькали вспышки от фотокамер. «Какой кошмар! – подумала по себя Инесса, потому что скучность и заурядность этого мероприятия была угрожающей». Она представила, как сейчас выползет на сцену эта «Лебединая песня», и все гости начнут снимать это на камеру. Инесса хотела заплакать, но натянуто улыбнулась, потому что к ней подошел Иван и взял ее под руку.

– Как ты прекрасно выглядишь! – сказал ей Иван. – А сейчас будет тебе мой сюрприз, – с волнением произнес он.

– Ну надо же, – скривила лицо Инесса.

Вдруг заиграла легкая классическая музыка, погас свет, и на освещенную всеми лампами сцену выбежали – нет, не лебеди, а две птички неопределенной породы и весьма странной наружности (что-то среднее между носорогом, горностаем не первой свежести и карликовым динозавром). Они стали развязно танцевать на сцене, не попадая в такт музыки. Иван побагровел и остолбенел. Вначале в зале, внимательно следящим за действом на сцене, настала гробовая тишина, потом гости стали шушукаться, а самые смелые включили телефоны и стали снимать на камеры, но не страусов, а Инессу. Инесса вначале молчала, потом улыбнулась и уже потом, когда птички стали выделывать немыслимые кульбиты, она стала смеяться от души. Зал взорвался аплодисментами. Иван, уже немного отошедший от шока, хотел остановить эту страусиную вакханалию, но Инесса не дала ему этого сделать. Она вцепилась в него мертвой хваткой и потребовала кольцо, потому что это был самый прекрасный сюрприз в ее жизни.

– Это лучшее, что ты сделал для меня в этой жизни! – находясь в полном восторге, произнесла она, потому что скучнейшее мероприятие, которое она ждала с особым омерзением и цинизмом, превратилось в вечеринку сезона. – Я согласна выйти за тебя замуж! – закричала она, отняв у него кольцо и натянув его себе быстро на палец, чтобы поскорее рвануть на сцену и сфотографироваться со страусами.

Теперь она твердо знала, что все глянцевые обложки будут ее, а Иван знал, что тот, кто устроил этот весь сюр – просто гений. И если пять минут назад, он хотел его просто убить, то теперь его задача была – найти и подружиться, ведь кто знает, может быть, у него в голове еще есть много идей, чтобы он мог удивлять свою возлюбленную всю свою жизнь.

В общем, «свинья» удалась на славу. Довольных было много, довольными были все.

БУХАШКА НЕОБЫКНОВЕННАЯ

1.

Вряд ли возможно описать разумно-приличными словами радость и восторг, в который пришли Анфиса Михайловна и Максим Решетников, когда им привезли табличку. Табличка была сделана на заказ, и привезли ее только под вечер, но жизнь сразу как будто бы разделилась на до и после. Привезли табличку – это была новая веха в судьбе. Табличка была в коробочке. Они застыли на ней, склонив свои головы. Это было особое состояние, наполненное светом и томительным ожиданием встречи с прекрасным. Они открыли коробочку. Да это была она! Табличка, да еще какая, красивая гладкая, и золотыми буквами на ней выбито слово «Кобан».

Табличка «Кобан» лежала в коробочке, прикрытая шершавой полупрозрачной бумажкой. Эта была их табличка, живая настоящая, и каждая буква на ней была как родная. «Кобан» – и все этим сказано, просто песня для души! Казалось бы, коротенькое слово – «кобан», а сколько в нем было сосредоточено бьющей ключом жизни. И маленький логотипчик на ней тоже присутствовал. В самом прямом углу таблички был изображен микроскопический хрячок, который приподнялся на задние лапки и держал самом на краю морды шарик, и это был не просто шарик, а весь Земной шар. Идею логотипчика придумала Анфиса Михайловна, ей казалось, что он очень символичен и отражает суть их компании.