Читать онлайн Золотая кровь

Дом Воды

«Пусть те, кто посмеют назвать меня убийцей,

сначала вспомнят, кем хотели стать!»

Ажон Вегель «Брошенные и забытые».

История началась с письма.

Тем ранним утром Лео не мог уснуть. Он переместился с кровати на широкий подоконник и прислушался к песням птиц, доносившимся из открытого окна. Витиеватые оды уходящим звёздам внезапно прервались чьими-то отвратительными криками. Нарушитель гармонии выпорхнул из сплетения ветвей ивы и приземлился рядом с Лео. Серые перья и ярко-оранжевый хохолок. Пламеглазка. На её лапке болтался привязанный бумажный свёрток.

– Мне? Ошиблась, – Лео никогда не получал писем.

Пламеглазка терпеливо ждала, пока верёвку развяжут, а после резким криком потребовала награды. Лео покрошил перед ней засохший кекс и взял в руки свёрток. Поднёс к свече, медленно раскрыл его, проскочил по словам и добрался до имени в самом краю – Авель. Знакомая подпись вилась рядом плющом. Лео сжал края письма. В комнате пропал воздух. Лео вылез в окно и жадно выпил утреннюю свежесть. Уловил аромат цветущих яблонь. Пламеглазка непонимающе глядела на юношу, вертя головкой.

– Ответа не будет. Улетай, – птица неуверенно запрыгнула на оконную раму, но не взлетала. Лео крикнул ей: – Прочь!

Пламеглазка испуганно зашумела крыльями и вылетела в сад. Певчие птицы притихли. Только ветер не переставал щекотать деревья, желая слушать их легкий шелест целый день и маленькую вечность.

– Там холодно. Ложись в кровать, – прозвучал за спиной голос матери. Лео сделал большой глоток воздуха и спустился обратно. Он схватил письмо и перечитал его несколько раз, мечась по комнате. Прокусил губу до крови. Ноги ослабли, и Лео опустился на кровать с письмом у самых глаз.

«Надеюсь, это письмо прилетело домой точно в день твоего рассвета, Лео. Я не буду ждать прощения, но я буду ждать тебя. Время пришло. Виновных я нашёл. Осталось тебе найти меня. Ничего больше не имеет значения. Место встречи – на обратной стороне.

С любовью, Авель».

Лео перечитывал послание несколько раз, и в каждой старательно выведенной букве он все больше узнавал старшего брата. Все, кроме Лео, считали Авеля погибшим. Восемь циклов тлела надежда. Теперь в её пепле проснулся новый огонь, заблестевший в каплях полившихся слёз.

– Правда или ложь? – зашептала мать, – Столько времени прошло…

– Пока не увижу его лицо перед собой, не поверю, – Лео упал носом в подушку и положил письмо на соседнюю. Он почувствовал совсем лёгкие поглаживания по волосам, такие, словно это ветерок зашёл его утешить.

Не помогало. В голове собирались и тут же рассыпались на осколки знакомые, неудержимые образы, пыль воспоминаний щекотала нос, или так стекали слёзы? В долгих стараниях унять мысли, Лео и не заметил, как в комнате совсем посветлело, а у окна появились два любопытных глаза, цветом напоминавшие вечнозеленые луга.

– Лео? Спишь? – от шёпота за окном Лео подскочил на кровати. Он посмотрел туда и увидел лишь свисавшие на одну сторону кудри и приподнятые брови.

– И кто тебя впустил? – спросил Лео ещё одного нежданного гостя, подойдя к окну. Голос Лео был спокойным, будто письмо от брата осталось несбыточным сном.

– Никто не спешил открывать ворота, и я вошёл сам, – гость показал исцарапанные руки, – с таким плющом вам и правда не нужны стражники.

– Особый, шипастый вид, – пояснил Лео, – нужно перебинтовать, – в ответ ему несогласно помотали головой. – Нужно, Рай. Любое слабое место сегодня – мишень. Поднимайся.

Рай обрадовался, запрыгнул внутрь и свалился на кресло у окна. Лео спрятал письмо под одеяло, делая вид, что заправляет кровать. Волосы, скрывавшие половину лица, мешали. Лео подошёл к зеркальной ширме. Одеревенелые пальцы не могли справиться с тонкой чёрной лентой и собрать волосы в хвост.

– Ты в порядке? – спросил Рай, заметив, что Лео постепенно приходит в бешенство. В ответ ему раздраженно пробурчали.

Четвёртой попыткой Лео выдрал себе несколько волосков. С выпадавшей на глаз прядью пришлось смириться. Лео перевёл взгляд с зеркала на Рая. В его руках шелестело Предание, извечно лежавшее на маленьком столике у кресла.

– Хм. Ты его постоянно перечитываешь? – заинтересовался Рай, – Ярчайшим хочешь стать? – вместо ответа Рай получил бинтами по лицу.

– Мама читала мне перед сном, – объяснял Лео, – всегда. Лежит здесь, как память.

Рай замолчал, положил Предание обратно на столик и переключил всё внимание на бинтовку ладоней. Если в руках нет твёрдости, победу не поймать. Закончив, он взглянул на Лео. Тот был уже не в пижаме, а в тёмной рубашке с высоким воротом и декоративными ремешками. Он заправлял её в узкие штаны и смотрел на постель, не моргая.

– Кем бы ни был твой соперник сегодня, – заговорил Рай, – ставлю тридцать вуд, что он испугается одного твоего вида и сразу бросит меч на землю.

– Даже у бессонницы есть положительная сторона, – монотонно произнёс Лео, прикрепляя рапиру к ремню.

– Ты будешь двигаться медленнее старика Миедо! – Рай тяжело вздохнул и осмотрел свои руки. – Сегодня мы оба не в форме.

Лео вернулся к зеркалу. В отражении мать бережно стряхивала пылинки с его плеч. Лео махнул головой. Платье матери оказалось всего лишь оконным тюлем.

– Готов дать остальным фору в первый и последний раз? – отвлёк себя Лео.

– А если нам придётся выйти друг против друга?

Лео обернулся к Раю и с издёвкой ответил:

– Тогда ты проиграешь свои тридцать вуд, Мирсон.

Через короткое время, тельдиры покинули особняк Рэванни. Их ждал город, ещё не открывший тысячи своих зашторенных глаз, и Дом Воды, всегда готовый принять своих тельдиров.

– Тебе ведь тоже не спалось, – говорил Лео, закрывая ворота особняка, – между моим домом и твоим – целый город и аллея яблонь.

– Раньше лёг, раньше встал, – улыбнулся Рай. Лео не поверил. Дальше шли в молчании. Тишина утра, поделённая на двоих… С половиной, если считать птиц.

Яблоневая аллея отцветала. Белые лепесточки отпадали по очереди и пролетали мимо, как детские мечты, сорванные временем и подобранные ветром. Лео любил пору цветения и пору листопадов. В последнем полёте листья освобождались, в увядании концентрировалась жизнь, пересекающая свой рубеж. Красиво, но Лео не рушил тишину, только изредка поглядывал на Рая, надеясь, что он тоже любуется видом.

Вторые ворота. Город. Как неживой, застывший между ночью и днём. Лишь стражники тушили фонари и сменяли дозор. Небесная темнота над ними пряталась от рассветного солнца на закатной стороне и окуналась в море, унося с собой звёзды.

«Меньше теней вокруг, реже теряются вуд», – говорят в Порт-Ратоне. Но для Рая и Лео причиной раннего подъема было не это. Они договорились провести последнюю тренировку перед Восхождением. В рассветное время площадка, ограждённая металлическим забором и усеянная манекенами, была полностью предоставлена только им. Ещё свеж был утренний воздух, а в слабой дымке, накрывшей всё вокруг, уже игрались лучи солнца. Тихое начало громкого дня. После недолгой разминки с молчаливыми воинами, тельдиры встали друг напротив друга.

– Репетиция начинается! – воскликнул Рай, готовясь отразить первый выпад Лео. Бои раззадоривали Рая, и всю тренировку искусанные губы не переставали улыбаться, пока Лео не повалил его подножкой. Одежда, волосы – всё было в песке.

– Подло.

– Мы не говорили о правилах, – заявил Лео, приставляя не заточенный клинок к груди Рая. Но поверженный снова показал клыки и ударил ногой, выбив оружие из рук Лео. Подножка. Теперь в песке были оба.

– Ты сонный, медлительный, – Рай прижал ноги и руки Лео к земле, – а я украл победу даже руками в бинтах!

Послышался скрип ворот. На площадку вошёл Тасс Гарго, сын кузнеца. Его широкие брови подскочили и упали обратно. Он кашлянул для приличия и, вернув лицу бесстрастное выражение, подошёл к стойке с оружием. Выбрал копьё.

Рай быстро поднялся и протянул руку Лео.

– Один – один? – добродушно улыбнулся Рай, а Лео воспользовался его беспечностью и повалил, схватив за запястье.

– Два – один.

Рай заскулил и швырнул песок в повеселевшего Лео, как ребёнок, не умеющий проигрывать, затем вскочил и стал отряхиваться.

– Как неловко… – пробубнил Рай, косясь на Тасса. – Думаешь, он обиделся?

Лео равнодушно пожал плечами и поднял тренировочный меч.

– Продолжим.

После пятого поражения Рай бросил меч на песок и отошёл ополоснуть лицо прохладной водой из настенного фонтана. Тасс, наблюдавший за спаррингом, опасно улыбнулся.

– Рэванни, – заговорил он, – что толку побеждать того, кто боится тебе навредить?

Лео подошёл вплотную к Тассу, вращая мечом. Еле различимая улыбка Лео сквозила ответным презрением.

– Хочешь занять его место? – голос Лео оставался ровным.

– Дуэль с тобой – то же, что с куском дерева в парике из соломы, – язвил Тасс, – нет, давно не мой уровень.

Рай вздохнул так громко, как только мог, но не остановил перепалку. Отношения этих двух были обречены на разлад в первый же день их знакомства, когда Лео в помутнении рассудка набросился на Тасса и наставил ему синяков ясеневой палкой. Несмотря на такое недоразумение в день Приёма, Мастер Карвуд всё равно принял Лео в ученики и с тех пор пристально наблюдал за ним. Чересчур пристально, как думалось Раю.

– Почему мои друзья не могут не поругаться при встрече хоть раз? – взвыл Рай. – Ради меня, а? – в ответ на Рая уставилось четыре недовольных глаза.

– Так, всё, – Рай раздвинул Тасса и Лео подальше друг от друга и подобрал свой меч, – я вам покажу кхортову мать, в бой!

После тройного спарринга тельдиры рухнули на песок. Разозлённый Рай в бою походил на водоворот, способный разрушить любой корабль, ни Лео, ни Тасс не смогли выплыть невредимыми. Тренировка на этом и завершилась.

Когда солнце обрело полную власть над небом, к Дому Воды начали стягиваться люди. Для самых крупных городов Арвуда Восхождение, определявшее Представителей на Мира Корум, было важным событием. Каждый житель, старший и младший, желал посетить его: понаблюдать за непредсказуемыми дуэлями, подбодрить мечников или поставить на них ставки. Нынешний Мира Корум объявили раньше положенного. Мессию лишили титула и почестей по причине «упадка нравственности и преобладания личных интересов в действиях», как горланили глашатаи на главных площадях городов и посёлков. В тельдирские Дома пришли письма с разъяснениями и предостережениями Ярчайшей Патриши, главы Храма, и настойчивыми просьбами воудира, правителя объединенного Арвуда, ускорить подготовку новых Представителей. Родились слухи, что бывший Мессия «подложил Храму варёную курицу» и не извинился. Что бы там ни произошло, для тельдиров такие события предоставляли возможности. Рай, Тасс и Лео решили стать претендентами на звание Представителей Дома Воды, завоевать которое нужно и умом, и мечом. Восхождение – последний этап состязаний между претендентами. До него дошли лишь те, кто показал блестящие знания на прошлых этапах. Разрыв между худшим и лучшим был огромен, но его могла сократить грубая сила. Рай считал это несправедливым.

Когда зрители заняли все скамьи, углы и балконы и приготовились наблюдать за Восхождением, претенденты прошли в зал из высоких внутренних дверей. Под перешептывания горожан и шум искусственного ручья, что ограничивал прямоугольную площадку для дуэлей, они построились в ряд. Все претенденты облачились в одинаковые одеяния, похожие на ночное море. Одна половина их жилетов была длиной до колена, а другая кончалась на поясе. По традиции, победители снимали окровавленные остатки одеяния после боя и кидали их толпе, позволяя кровавым волнам растворится в безграничном море людей. А пока Восхождение не началось, претенденты должны были показать себя отстранёнными и ждать, подобно статуям, когда прозвучит их имя. Но Рай не смог удержать себя. Он быстро осмотрелся: сегодня собралось намного больше зрителей, чем на прошлом Восхождении. Будут ли на него когда-нибудь ещё смотреть столько же людей, как сейчас? Балкон второго этажа был настолько заполнен, что, казалось, вот-вот обвалится. Но Рай нигде не видел своих родителей. Встретившись взглядом с мастером, он вернулся в неподвижное положение. У Лео лучше получалось изображать статую. Он словно был не здесь, хотя стоял совсем рядом, касался плеча. На другой стороне зала смотритель уже брал в руки две таблички с именами.

– Первый: Сергий Ворох. Второй: Леонардо Рэванни.

Лица дуэлянтов полностью закрывали маски, но волнение галопом пробежалось по их телам. Рай заведомо проиграл никому не нужные тридцать вуд. Его нога затряслась, когда Лео и Сергий поприветствовали друг друга, скрестив и разделив мечи, а потом разошлись в противоположные стороны. Начиналась первая, открывающая дуэль.

В каждой битве главным врагом человека становится он сам, его страх и сомнение. Лео считал, что за пять циклов он смог обуздать их. Почему же сейчас его рука дрожит, а стук сердца, кажется, слышен всему Дому? Сергий тоже подрагивал, но его громадное тело горой скрывало бурю. Первое движение сделал он. Лео увернулся от взмаха широкого двуручного меча и ударил по ногам, но Сергий как будто и не почувствовал. Он схватил Лео за плечо и оттолкнул на другой конец площадки.

– Смелее, Рэванни! – Крикнул Сергий и снова атаковал. Одно удачное попадание его клеймором могло оставить глубокую рану и окончить дуэль. Сила выходцев из Заснеженных Вершин превосходила силу любого арвудиана, поэтому Лео не бил в лоб, а выжидал. «Смелость и страх – энергия одного истока. От страха к смелости всего шаг, всего один удачный выпад», – вспомнились слова мастера. Лео сделал шаг. После очередного промаха клеймора, он кольнул рапирой Сергию в икры. Тот потерял равновесие, и Лео ранил его ещё раз, лишив способности стоять. Аплодисменты заглушили крики. Лео оставалось сорвать с соперника маску или заставить его сдаться. Немедля он ударил ногой с разворота, но маска не слетела, только треснула.

– Сдавайся. Ты не сможешь встать, пока тебе не помогут лекари. – Лео окунул острие клинка в воду, и кровь Сергия развеялась в её потоке.

– Ещё чего, арнед поганый… – прорычал Сергий.

Лео не хотел проливать больше крови. Чем глубже раны, тем ближе смерть. А она – не редкий гость на Восхождении. Когда на кону стоит возможность стать Мессией, амбиции молодых часто пересиливают страх за собственную жизнь. Лео прикрыл глаза, не желая видеть, как его же рука проведет клинком по груди соперника. Запертые воспоминания просачивались с каждой новой нанесенной раной и застилали собой настоящее.

– Неужели умереть от потери крови лучше, чем сдаться, но выжить, Ворох?!

Из зала послышался возглас. Опекунша Филисия прикрыла рот ладонью, и Лео поймал её взгляд, столь встревоженный, будто она увидела то, чего опасалась всю жизнь. Безжалостность? Пожирающий гнев? Желание пустить кровь каждому, кто встанет на пути? Нет, в этом мире существовал лишь один человек, чью кровь Лео когда-то желал пролить. И то ушло в прошлое. За плечи Филисию держал муж, Орвис, в его взгляде была лишь нужная им всем забота, как и всегда. Вспышкой Лео вспомнил утреннее послание. Опекуны ещё не знали, что Лео покинет Порт-Ратон, даже если оступится на Восхождении.

– Там, откуда я родом, встанешь камнем – умрёшь! – завопил Сергий и набросился на Лео всем своим телом. Череп об череп. Осколки масок посыпались с лиц. Окровавленные глаза Сергия горели яростью, а кулаки обрушились на соперника снежной лавиной гор. Упав на спину, Лео почувствовал, как начал проваливаться сквозь каменный пол, все дальше и дальше, в глухую, обволакивающую темноту. Когда он открыл глаза, его уже несли к лекарям. Он прикоснулся к лицу и понял: победа досталось другому.

– Ты прекрасно показал себя, сынок. Всё к лучшему. Отдыхай, – мама шла рядом и держала за руку. Её слова опустили веки его глаз.

Рай не расслышал своё имя с первого раза. В ушах бесконечно повторялись звуки безжалостных ударов и столь же безжалостных аплодисментов. Если бы Ворох не упал сам, закончив разбивать Лео лицо, Рай бы ему помог. И ни один смотритель не остановил бы его. Только когда имя назвали в третий раз, Мирсон очнулся. Он взошёл на площадку и сразу после приветствия ринулся в атаку. Нескончаемые бурные приливы металла быстро выматывали как берег, так и море. Отступив, Рай надеялся восстановить дыхание, но противник тут же сблизился с ним и замахнулся. За хрустом кости последовал звон упавшего меча. Рай вывихнул противнику кисть и оставил две кровавые полосы на туловище. Свалившись на пол, поверженный дуэлянт снял маску и рваным голосом позвал лекарей. Следом Рай сбросил свою и под рукоплескания довольных зрителей направился в лечебные комнаты.

В длинном коридоре из восьми дверей была открыта одна. Оттуда доносились голоса Орвиса и Филисии, опекуны Лео ругались. Когда в комнату забежал Рай, огонь Филисии перекинулся и на него. Пять циклов назад, под ветвями старой ивы, Рай предложил Лео стать тельдиром, и тот согласился. Детская мечта Лео, о которой Рай случайно напомнил.

– Ты втянул его в этот ужас! – закричала Филисия. – А он же совсем хрупкий, как одинокий цветок на палящем солнце, как…

Филисия заплакала. Рай не собирался спорить, подошёл к кровати и опустился на колени. Разбитое лицо Лео скрыли под пропитанными мазью бинтами. От них пахло лечебными травами и сыростью. Рай коснулся неподвижной руки.

– Только попробуй пропустить свой рассвет, кхорт… – Рай поднялся и пошёл к выходу. – Я буду навещать его, если вы не против.

Орвис остановил Рая, положив ладонь ему на плечо.

– Не переживай из-за слов Филисии, Рай, она подавлена. Мы помним, ты спас Лео, во многих смыслах. Мы никогда не смогли бы так же.

Рай лишь кивнул и покинул лечебницу, сдерживая слёзы. Он спрятался в углу коридора рядом с разноцветным витражом, изображавшем Ан’Тею, солнечную богиню-птицу, и не выходил оттуда, пока не услышал пение Торжественного Хора. Им завершалось Восхождение. Толпа ждала свои трофеи.

Переоблачившись в обычную одежду, победители вышли к зрителям и по очереди кинули им дуэльные одеяния. В состоянии испорченной тряпки был только жилет Тасса, остальные два можно было недёшево продать, но мало кто осмелился бы обменять символ Дома Воды на несколько тысяч вуд. Такую священную вещь скорее почистят и повесят на стену или положат под стекло, чем продадут. Четвертый жилет остался лежать вместе с Сергием в лечебных комнатах.

– Странно как-то… – задумался Тасс, спустившись с пьедестала. – Жилет пропитан потом и кровью, порван в нескольких местах, а они за него хватались будто ценнее ничего нет.

Из покидающей зал толпы к Раю и Тассу, как лиса из чащи леса, выскочила Сэриль и принялась их обнимать. Прошептала что-то Раю, Тассу на спину приклеила липучий цветок.

– Буду честной, с Джоем ты немного перестарался, – сказала она Тассу, посмеиваясь.

– Да? – оживился Тасс, – Пусть теперь только попробует назвать меня «угольком». Перестараюсь ещё раз.

Сэра с Тассом сошлись как игривая река сходится с неподвижным озером, и не заметили, что Рай отстранился. Он прильнул к колонне и взглянул на окна из голубоватого стекла. Проходящий через них свет погружал зал в морские глубины. Туманом над водной гладью к Раю подплыла Делатия Мае, четвёртая из новых Представителей.

– Потерпеть поражение, но всё равно остаться лучшим из нас… Леонардо умеет удивлять, – говорила она, – пасть перед грубой силой, но обречь противника на мучения всего лишь двумя изящными росчерками клинка. Никто не достоин быть Представителем больше, чем он.

– Ты права, Мае, – выдохнул Рай, – вот только никому уже нет дела, чего Лео достоин, чего нет. Он проиграл, – Рай повернулся к Делатии и ему стало не по себе от её взгляда. Лео как-то сказал, что глаза Мае – это два снежных поля с норками бешеного зверька посередине. Никто до сих пор не смог описать их страннее.

– А ты – победил. Радуйся за двоих, Мирсон. Пока есть чему.

Как только туман Мае развеялся, к Раю подошли друзья.

– И чего она хотела? Жуткая, – тихо произнёс Тасс.

– А представь каково было той девочке сражаться против неё… – добавила Сэриль, смотря Делатии вслед.

– Я бы скинул свою маску, не раздумывая! – пошутил Тасс. Сэриль слегка улыбнулась ему и коснулась Рая за плечо.

– Лео поправится, обязательно, – утешала Сэриль, – в Антеос он тебя одного не пустит.

Рай поблагодарил её и поднёс ладонь ребром ко лбу, в молитвенном жесте.

– Свет да развеет темноту в глазах наших, – помолился Рай, и друзья эхом повторили те же слова. – Лучше мне вернуться домой. И, Гарго, – он приобнял друга и незаметно отцепил цветок, – я не видел твою дуэль, но уверен – ты всех поразил.

– Да мы в полном восторге! – подтвердила Сэриль. – Родители наказали мне избегать Тасса и «ни в коем случае не оставаться наедине»…

– Серьёзно? – делано удивился Тасс, – Значит, сегодня ко мне? Ну, в окружении молотков, клещей и моего храпящего папы тебе точно ничего не угрожает.

Смех Сэры теплотой разлился по холодным стенам зала, и даже Рай позволил себе улыбнуться. Вытерпеть все истязания жизни проще, если иногда подшучивать над ней. Боль не уйдет, но её лезвия затупятся. Рай покинул Дом Воды, и под светом городских фонарей он засматривался на каждое весёлое лицо, проносившееся мимо. Весь Порт-Ратон отмечал историческое событие. Вечер был ярче дня. Оставив сияющий город позади, Рай побежал, подпрыгивая, давая волю рвавшемуся изнутри ликованию. Сегодня он вознёсся и, в скором времени, отправится, как Представитель Порт-Ратона, в великий Антеос. Сами мечты спустились к нему с небес, бросив свои звёзды. Вдохнув аромат спящих цветов, Рай прилёг на землю. Мягкая трава защекотала тело. Он взглянул наверх: самая яркая звезда на ночном небе всегда казалась ему самой одинокой – вокруг неё не было других светил. Лишь темнота и глаза того, кто за ней наблюдает. Рай назвал эту звезду Лео.

Восемь малых циклов назад

Небеса над Порт-Ратоном потемнели и затрещали. Келина Мирсон взяла сына за руку и побежала. До их фермы нужно было пересечь ещё полгорода и такое же расстояние за ним, а мелодия дождя становилась всё громче и быстрее. Они так крепко держались друг за друга, что Раю казалось, будто их руки больше никогда не смогут разъединиться.

– Сынок, смотри по сторонам. Если увидишь, где можно спрятаться…

– Мам, туда! – Рай показал на угол здания с колоннами вдоль боковых стен и потянул Келину за собой, – Там девочка, под крышей, совсем одна!

Как только дождь перестал обнимать их плечи, они остановились. Келина присела на носочки рядом с одиноким ребёнком и начала его расспрашивать:

– Ты чего, тученька, потерялась? Только не бойся нас. Не знаешь, где твои родители?

Ребенок поднял голову и осмотрел незнакомцев. Решив, что эти люди не затеяли чего-то плохого, он решил заговорить.

– Я пытался догнать брата, но потерялся. Никогда не был один в городе.

– Как тебя зовут? – спросил Рай, не до конца поверив, что перед ним не девочка.

– Леонардо.

– Из какой ты семьи, Леонардо? – заволновалась Келина.

– Р-Рэванни.

– Рэванни?! – удивился Рай. – Ты живёшь в том домишке за городом? На холме?

– Да, там.

Келина посмотрела на сына с немым вопросом.

– Что? Ну, ходили мы с Тассом на закатную сторону, там совсем не…

– Я. Просила. Не уходить. Так. Далеко! Поговорим об этом дома.

Келина повернула голову обратно к Лео и прикоснулась к его плечу.

– Ты не против если мы тебе поможем, Леонардо Рэванни? – мягко предложила Келина.

– А вы меня не обманете?

– Нет, за кого ты нас держишь! – возмутился Рай.

– Сынок, будь вежливее.

– Свет с тобой… – сдулся Рай. – Мы отведём тебя домой, обещаю. Идёшь?

Лео посмотрел сначала на протянутую Раем руку, потом на улыбающееся лицо, солнцем взошедшее над ним. Последние сомнения исчезли, и Лео протянул свою руку в ответ. Пока они добирались до закатных ворот, Келина прикрывала мальчиков своей шалью. Как только они вышли из города, надобность в этом исчезла. С дождём им было не по пути.

– Простите, надо бежать, там мама, папа… – промямлив это, Лео отпустил руку Рая и побежал по знакомой дороге. Его спутники последовали за ним.

– Осторожно, мальчики, не поскользнитесь! – крикнула Келина и тут же упала в лужу.

– Мама?!

– Беги за ним, а то потеряется! Я догоню.

Рай не послушался и помог ей встать, попытался стряхнуть грязь с её платья, но только размазал.

– Смотри как побежал, мам. Знает куда.

– Может и знает… Но нам лучше убедиться, что с ним всё будет хорошо. Пошли. Только вот не очень это красиво заявляться к такой семье в таком виде…

Они ускорили шаг. Свернув за Лео с главной дороги, они прошли через яблоневую аллею, затем поднялись по извилистой дорожке на холм. Там, у кованных ворот особняка, толпились люди. И лишь двое из них, завидев Лео, ринулись к нему и поймали в объятия.

– Свет Ан’Теи! Лео, куда же ты убегал? Иди сюда, мой бедненький. Всё будет в порядке, всё будет… – слёзно бормотала в плечо Лео женщина в белом кружевном фартуке. Мужчина во фраке дворецкого отошёл от них и направился к спасителям мальчика.

– Остались всё-таки светлые люди на этой земле… – глаза мужчины были мокры и широко раскрыты. – Где вы нашли Лео?

– Он прятался от дождя под крышей храма, – отвечала Келина, – сказал, что побежал за братом, но город был ему незнаком, вот и потерялся. А мой сын, – Келина пододвинула к себе Рая, – заметил бедняжку и захотел помочь.

– Милостивый свет… – мужчина потёр свой лоб. – Мы благодарны вам, неизмеримо. Могу ли я узнать имена юного героя и его прекрасной матери?

– Рай и Келина Мирсон, ваша светлость! – гордо представился мальчик.

– Бросьте, этот дом будет всегда рад вам, семья Мирсон. Но сейчас, позвольте… – На последнем слове мужчина поклонился и вернулся к Лео.

– Так много стражи… – протянул Рай. – Здесь что-то случилось, мам?

– Думаю, завтра весь город будет слух на слухе. Пойдём. Отец твой уж переживать начал. Вот увидишь, придём, а он нас всю ночь поучать будет, уснёт – не перестанет.

– Н-да-а-а.

Уходя, Рай обернулся и посмотрел на Лео. Тот прикрыл заплаканные глаза и склонил голову, в знак благодарности. Рай улыбнулся и вернул взгляд на дорогу. «Надо подружить его с Тассом и Сэрой».

На следующий день промокший до последнего камня Порт-Ратон гудел о страшной расправе в особняке Рэванни. Родители Лео – Лександр и Мари Рэванни, были убиты, а его старший брат, Авель, исчез.

Их было четверо

Прошло три дня после Восхождения. Победители встретились с мастерами, и на крыше Дома Воды их провозгласили Представителями Порт-Ратона на предстоящем Мира Корум, вручили именные амулеты. Путешествие в столицу должно было начаться не позднее, чем через одиннадцать дней, в сопровождении отряда городской стражи. Повторения истории городов-близнецов, чьи тельдиры однажды не доехали из-за облавы наёмников, мастерам не хотелось, поэтому для Представителей готовился целый кортеж. Путь их ждал не малый, но снабжение большого количества людей и животных не пробило дыру в городской казне. Сами горожане жертвовали свои запасы, лишь бы Представители ни в чём не нуждались и выступили за родной город достойно. Мирсоны хотели собрать отдельный мешок для сына, но тот отказался. На прощальный вечер и так уйдёт много вуд.

– Как скажешь, сынок. Только не обижайся потом, – Келина нарезала овощи и кидала их в бурлящий котелок. – Ты же в город?

– Да, проведаю Лео.

– Может в свой день рассвета он и очнётся, вот будет красивое совпадение! Нарви ему цветов по пути.

– Ты что-то хотела, кажется?

Келина торопливо отошла от огня и передала сыну бумажку.

– Тут всё, что нужно купить. А вот вуд, выбирай так, чтоб хватило.

Рай посмотрел на большие, корявые буквы, кое-где перепутавшие слова. Келина написала это без помощи отца. У Рая проявилась улыбка, но мама уже вернулась к готовке и не заметила её. Он немного постоял у двери, наблюдая за огрубевшими, вечно занятыми руками матери, а потом покинул дом. Под дымкой его спокойствия зрела тревога. Совсем скоро он так же выйдет из уютного дома, закроет деревянную дверь, но её скрип он услышит в последний раз. Шляпа отца мелькала среди высоких растений, то опускаясь, то поднимаясь. Рай всегда был его третьей рукой, но в уходящие деньки на родной земле Арни не нагружал сына работой. Раю было совестно смотреть, как отец трудится в одиночку, но от любой помощи Арни отказывался. Отцу всегда было легче нести груз на себе, чем разделять ношу с близкими.

Рай завернул в перелесок. Между корней здешних деревьев росли воротнички-адалии, и Рай сорвал их. Они совершенно не вписывались в здешний простой пейзаж. В тени их изящности, остальные травы и цветы вокруг казались ничтожными.

Дойти до рынка без лишних остановок у Рая не получилось – горожане узнавали Представителя и подходили к нему с детьми, поздравляли с победой, а затем вместе произносили молитву «Все деяния наши ради света Её, снизошедшего к нам». Под эти слова, одна девочка умудрилась незаметно вытащить цветок из сумки Рая.

Под террасой среди деревянных столбов прятались ящики и плетенные корзины с овощами и фруктами. Рай подошел к одной из них. Самая большая корзина оказалась совершенно пуста.

– Эм, Риби, – позвал Рай торговку, – тыквы куда-то переложили?

– В животы предельщикам.

– Что-что? – Рай подошёл к стойке.

– Повозку с товарами ограбили. Слава Богине, дядя остался жив. Какие уж там тыквы.

– Он всегда путешествует один?

– Только в этот кхортов раз, – Риби со стуком водрузила на стойку запечатанный ящик и встала, руки в боки, – а все потому, что один из ваших тельдиров-грязедиров не явился на рассвете, и дядя отправился в Анборо без охраны. Вонючие предельщики сразу этим и воспользовались!

Лицо Риби искривилось, но через мгновение на нём снова заиграла красноречивая улыбка торговки.

– В следующий раз поступим умнее. Что брать-то будешь?

Рай покинул рыночную площадь с полной сумкой и намерением найти мастера Карвуда. Он пообещал Риби, что тельдиры загладят вину, несмотря на её отказ от помощи. Репутация Дома всегда должна защищаться его тельдирами, а репутация города – его Представителями, говорил мастер. Не предпринять ничего, столкнувшись с бедой горожанина, для Рая теперь было недопустимо. А когда Риби вспомнила имя провинившегося тельдира, Рай только утвердился в желании разобраться с этим.

Переступив последнюю ступеньку, Мирсон оказался перед Домом Воды. У самых парадных дверей Мастера Карвуда поймала взволнованная Филисия. Сначала она громко возмущалась, но постепенно стихала, ощущая поглаживания по спине. Орвис был водой её огня.

– Мы не можем удерживать человека в лечебнице, если он считает себя здоровым, – пытался втолковать ей Карвуд, – к тому же, Леонардо, по заверениям лекарей, выглядел именно таким. Вода залечила его раны, а свет коснулся его разума, – Филисия молчала, уже не зная, как возразить. – Пусть свет коснётся и вас, уважаемые опекуны, а меня ждут дела. – Карвуд почти скрылся за дверьми Дома, как его окликнул Рай.

– Мастер! Лео очнулся? – Мирсон подбежал к ним.

– Очнулся и ушёл неведомо куда, – ответила за мастера Филисия. Может другие и не ведали, но Рай догадывался, куда мог пойти очнувшийся.

– Это в его духе…– Рай улыбнулся опекунам. – Обещаю, что найду Лео и отправлю его домой, Филисия, Орвис, – заметив цветы, торчавшие из его сумки, Филисия окончательно успокоилась, – а вы как раз успеете подготовиться к его возвращению домой. Сегодня же…

– День его рассвета! – Филисию озарило, – Орвис, нам пора. Полагаемся на тебя Рай, снова. Да простят нас Лександр и Мари.

– Не за что им прощать нас, стариков, огонёк мой… – Орвис взял её под руку и они, попрощавшись, ушли.

– Как быстро эта проблема слетела с моих ноющих плеч… – довольно проговорил Карвуд. – Из тебя выйдет отличный Мессия, Мирсон.

– Благодарю, – Рай провёл ладонью по волосам и закусил губу, – но, вообще-то, есть ещё один вопрос, требующий вашего внимания, мастер.

Карвуд тяжело вздохнул. В последние дни чрезвычайные ситуации возникали одна за другой, а на их разрешение не хватало времени. Новые Представители могли бы ему с этим помочь, но напрягать их до Мира Корум было нежелательно, а вот если они сами рвутся – другое дело. Выслушав Рая, он предложил ему найти того самого тельдира, не выполнившего свои обязанности, и заставить искупить вину.

– Каким образом? Расправиться с предельщиками? Возместить убытки?

– Решать ему, – Карвуд был рад оставить очередную проблему на совести других, а Мирсон, как всегда, не возражал.

До места, где мог оказаться Лео, можно было добраться через порт. Солёная свежесть и порывистый ветер, брань уронившего груз моряка и разговор двух торговцев на исковерканном языке, стук капитанских сапог о деревянный мост – всё смешивалось в морскую бурлящую смесь, от которой кружилась голова. При виде таверны «Спящий штурман» Рай сразу вспоминал обещание, данное матери: не стать одним из развалившихся у порога пьяниц. Сдержать его было несложно – Рай пробовал хмельные напитки только два раза, и оба раза они вызывали у него лишь отторжение. Лео был свидетелем каждого. Наконец спустившись почти к самому морю, Рай завернул в тупик, но покрытая мхом скала была для него не преградой, а лестницей. На её вершине располагалось их с Лео место. На полпути Рай потерял опору, зашатался, а цветы незаметно вылетели из сумки, теряя лепестки на ветру. Сам Рай еле удержался, но продолжил взбираться. Ощутив под ногами землю, Рай побежал через берёзовую рощу, шумевшую листвой на морском ветру. Солнце дразнило его, выглядывая из-за белых стволов. Рай выбежал на край утеса, и тающее в море солнце больше не пряталось от него, как и Лео. Он сидел на самом конце скалы. Рай вязанным шагом подобрался к нему и присел рядом.

– Знал, что ты придёшь сюда, – тихо сказал Рай. Лео слегка улыбнулся и положил перевязанную голову на его плечо. – С днём твоего рассвета, Лео.

– Я успел только на закат.

Они просидели так до воцарения звёзд. В сумке Рая поубавилось заморских фруктов, а одинокий цветок заболтался перед лицом Лео.

– Их должно было быть больше… – Рай почесал затылок и с виноватой улыбкой передал ему воротничок-адалии.

– Засохший букет из них до сих пор стоит в комнате родителей, –вспомнил Лео, – нетронутые, застывшие в прошлом цветы.

– Застынь они в прошлом, не завяли бы, – пожал плечами Рай.

Лео рассматривал цветок так, будто на фиолетовых лепестках были запечатлены его собственные воспоминания.

– Я не хочу видеть его увядание, – с этими словами Лео отпустил цветок в объятия пенящихся волн. – Меня наверняка заждались дома. Пойдём?

Они покинули утёс под ласкающим бризом и разошлись в разные стороны. Лео о чём-то упорно молчал, но Рай не хотел докучать ему с вопросами. Время придёт, и всё раскроется. Перед возвращением домой Рай решил постучаться в двери «Солнечной Наковальни», кузницы семьи Гарго.

– Ты головой об дверь бился что ли? Отец спит, – раздраженно прошептал Тасс и вылез на улицу. – Чего хочешь?

– От Представителя у тебя только титул, Гарго… – вздохнул Рай, – Я узнал, что из-за тебя городского торговца ограбили предельщики. Как будешь очищать репутацию, м?

Гарго опешил и уставился на Рая, как пойманный хулиган. Затем он сглотнул комок волнения и сказал:

– Отец Сэриль меня споил. Я тебе клянусь. Весь вечер подливал мне кхортовой жжёной воды! – Тасс поморщился от воспоминаний, – Ты знаешь, как сложно отказать Сэре, так вот, её отцу….

– Что делать-то с этим будешь?

– Найду предельщиков, кхорт! – он обошёл Рая и присел на невысокую каменную ограду, – Сэра с отцом проходили мимо фермы Тома во время охоты, и местечко показалось им далеко не заброшенным. Проверю его первым.

– Я пойду с тобой.

– Жаренные крылышки Ан’Теи… Я справлюсь и без тебя, уж поверь.

– Может быть, – Рай скрестил руки, – но предельщики опасны даже в малых группах, а мы не знаем сколько их на самом деле. Ты же не хочешь потерять жизнь, так и не увидев Антеос?

Они договорились встретиться через день, перед рассветом. Когда Рай вернулся домой, родители уже спали. Он оставил сумку на столе и поднялся в свою комнату, перешагивая самые скрипучие доски. Уснуть не получалось долго. Уклончивый взгляд Лео, избегание разговоров об отъезде в Антеос… Он не понимал, что могло держать Рэванни в Порт-Ратоне. Раньше у них не было секретов друг от друга, думалось Раю. Так же думали и опекуны Лео, пока за праздничным столом он не рассказал им о письме Авеля. Филисия задула свечи на своей стороне стола и ушла в спальню со словами: «всё прояснится днём». Орвис последовал за ней, сказав Лео, что поддержит любое его решение. Рэванни задул последние свечи, но остался сидеть в трапезной. В короткие, но тёмные ночи, с рассыпанными сахаром звёздами, Лео дышалось свободнее. «Искренность ночи кроется в звёздах…» – прошептал он и спешно ушёл к себе, чтобы успеть записать строчки, сплетавшиеся в стихи. Поэзия стала его первым секретом. Он не был из тех бардов, кто на ходу ловит рифмы за хвост и людей за сердце, таких откровений он не терпел. С помощью поэзии он вытягивал вязкую тень своих переживаний и заточал её в слова. На какое-то время, это его спасало.

Мирсон весь следующий день провёл за книгами. На Мира Корум от Представителей ожидают не только идеально отточенных боевых умений, но и развитого ума. На первом этапе Восхождения, проходившем без зрителей, из трех десятков учеников отобрали восемь тех, кто смог ответить на большинство вопросов об истории Арвуда и тельдиров. Лучше всех отвечал Рэванни, одинаково поражая как учеников, так и стариков. Рай вслушивался в его размеренную речь и радовался, когда мастера хвалили Лео. Но Мира Корум не услышит его слов, не увидит его таланта. Победа клинка ценилась больше победы разума. Для самого Рая такое обстоятельство, правда, облегчало прохождение устного этапа. Книги отца всегда повергали его в сон быстрее, чем мамины колыбельные, и в этот раз он чуть не проспал встречу с Тассом. Разбудил его почему-то Лео.

– Т-ты как вошёл?! – вскрикнул Рай, увидев над собой тёмное пятно.

– Никто не спешил открывать, и я вошёл сам…

– Ты только от лекарей сбежал, а уже по домам лазаешь? И ради чего? – Рай протёр глаза и пятно обрело знакомые человеческие черты.

– Я иду с вами, – Рай сначала не понял, о чём он, но через мгновение задался вопросом, откуда вообще Лео успел узнать об их «походе».

– Ветер нашептал мне.

Рай немного поругался, потом встал с кровати, оделся. Все остальное время до выхода он пытался отправить Лео домой, но переубедить его не получилось. Пришлось идти к городским воротам с недовольным лицом и с Лео на хвосте. Недовольство увеличилось в размерах и грозило накрыть других людей, когда он увидел, что Гарго тоже пришёл не один.

– Сэриль?! Ты чего здесь…

– Буду вашим проводником, – улыбаясь, говорила она, – не хватало нам потерять в лесу своих Представителей.

– А ты привёл с собой Рэванни, конечно… – сетовал Тасс, – Он же только от лекарей сбежал, нет?

– Я сказал ему то же самое, – Рай заметил, что Сэриль прикусила губу.

– Боль для меня привычна, а вот ваша забота – нет, – сказал Лео, – она… Раздражает.

– Либо ты раздражаешь, либо тебя, – едкие слова Тасса не обижали Лео, лишь веселили, как и сейчас, а вот Сэриль нахмурилась и громко вздохнула.

– Да что с тобой не так? Лео пришел сюда даже несмотря на то, что исправляем мы именно твой прокол, Гарго. Хватит быть злобными детьми! – высказалась она и развернулась к лесу. Достав свой лук, она прицелилась и, чувствуя спиной удивлённые взгляды троицы, выстрелила в темноту лесного лабиринта. По веткам что-то повалилось и шмякнулось об землю.

– Ты кого-то убила…

– И так будет с каждым, – мрачно произнесла она, а потом улыбнулась и побежала за стрелой. Вернулась с яблоком, насквозь пробитым выстрелом.

– Угощайтесь, – Рай и Лео помотали головами, а Тасс, с застывшем восторгом на лице, схватил фрукт. – Стрелу не съешь заодно.

Сэриль пошла вниз по дороге, виляя рыжим облаком волос. Ей уже не терпелось начать опасное приключение, пахнувшее как свобода. Тасс засмотрелся на её отдалявшийся силуэт, и заметил, что такой одежды он никогда прежде не видел, ни на рынке, ни на телах арнесс или крепких стражниц, нигде. Выглядело намного удобнее чем те жилеты, в которых приходилось проводить дуэли.

– Сэра, ты где взяла такой наряд? – крикнул он ей вслед, не двигаясь с места.

– Сама сшила, – ответила Сэра, не останавливаясь и не оборачиваясь.

– Рай, она – настоящее золото… – прошептал изумлённый Тасс.

– Так догоняй, а то украдут твоё золотце и останешься бедным до конца свои дней!

Гарго закивал и побежал за ней, чуть не уронив дырявое яблоко из рук. Рай тихо посмеялся и взъерошил свои волосы. Сэриль часто приходила посмотреть на их тренировки, и больше всего она радовалась успехам Тасса, чего тот почему-то не замечал. Своими криками и хлопками в ладоши она в одиночку создавала столько шума, сколько обычно под силу лишь толпе зрителей. Сэра казалась той, кто в любой момент может перепрыгнуть ограждения и вступить с кем-нибудь в схватку. Если бы не запреты родителей, то она бы без труда стала тельдиром. Однажды, в этом убедился даже скептичный мастер Карвуд, увидев её стрельбу из лука и дерзость, с которой она общалась со старшими.

– Это Сэра тебе рассказала? – внезапно спросил Рай.

– Говорю же, ветер. Он многое поведает, если вслушаться в еле различимый шепот, – Лео старался не засмеяться от собственных слов.

– Лучше бы этот «ветер» задул тебя обратно в дом и укрыл тяжелым одеялом, – Рая раздражала недосказанность, повисшая между ними.

– Я думал, ты будешь мне рад.

Рай остановил его, схватив за плечи, и заглянул в глаза.

– Я рад, что ты с нами. Но! Ты ещё не вылечился. Зачем рисковать?

– Всего лишь синяки, забудь, – Рай всмотрелся в багрово-синее пятно под глазом друга и представил, как ставит десять таких же Сергию. – Я хочу быть рядом, пока могу.

Лео пошёл дальше, оставив беспокойного друга в недоумении, и поравнялся с остальными. «Пока могу?» – Рай сдвинулся с места только когда Сэриль окликнула его, назвав застывшим пнём. Дальше им нужно было пробираться через лес. Небо вдалеке уже светлело, указывая путь к ферме Тома, а темнота расходилась в стороны. Сэриль вела тельдиров за собой, держа наготове лук. Охота с отцом научила её различать каждый лесной шорох, но сейчас она слышала только возню позади себя.

– Вы можете не шуметь и ступать чуть тише? – прошептала она себе за спину. – Мы приближаемся.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, Сэра, – произнёс Гарго. Ферма Тома была их единственным ориентиром. – Если предельщиков там не окажется, где ещё их искать?

Обветшалый дом среди заросших полей виднелся из-за деревьев. Никто не спешил выходить на открытое поле. Тельдиры, слушаясь Сэриль, прятались за соснами и высматривали жизнь на заброшенной ферме.

– Ждём дальше или выходим? – спросил Рай.

– Это место кажется мертвым. Никого не видно, – тихо проговорил Лео.

– Лучше подождем ещё, – предложила Сэра, – предельщики любят засады.

Они остались наблюдать за фермой, храня тишину. Даже птицы притихли, словно встали на их сторону. Пахло сгоревшей на солнце травой. Первым невыносимее молчание нарушил Тасс.

– А кто-нибудь знает, почему эту ферму покинули? Нет? – Сэриль неодобряюще уставилась на него.

– Мама рассказывала мне эту историю… – неуверенно заговорил Рай. Подождав немного, он понял, что его не собираются затыкать, и продолжил: – Том, хозяин фермы, ненавидел людей, но почему – никто не знал. Он мечтал спрятаться от них, построил себе дом, завёл хозяйство и жил в одиночестве. Однажды, его обвинили в содействии предельщикам, и тогда… Тогда к нему постучались тельдиры.

– Вот только он уже висел на верёвке, бездыханный, – закончила за Рая Сэра. – Правда, это лишь старые слухи.

Тасс помрачнел, но потом всё же сумел сказать:

– Зачем тому, кто терпеть не может людей, помогать худшим из них?

Вопрос остался без ответа. Сэра заметила движение на ферме и подала знак тельдирам. Все насторожились.

– Нам всё-таки повезло, – довольно протянул Тасс. – Я пойду первым, прикройте.

Сэриль натянула тетиву, а Тасс начал пробираться ближе к ферме, скрываясь за кустами и высокой травой. Сквозь неё он рассмотрел одного высокого мужчину в кожаном жилете, обмотанном в рванные куски ткани и мех. В руках у него был длинный топор, которым вряд ли рубили только поленья. На кривой скамье сидела женщина и разделывала кролика. Её руки на вид не уступали по силе рукам её спутника. Тасс оглянулся: Лео с Раем медленно подбирались ближе. Один предельщик зашёл в дом, и Тасс решил действовать: он подкрался к женщине и схватил её за шею, приставляя клинок к спине. Тушка кролика упала на землю, а из-за дома выскочил третий предельщик. Он закричал что-то невнятное и кинулся на Тасса. Тельдир ругнулся, оттолкнул от себя никудышную заложницу и парировал атаку изогнутого ржавого клинка. Юный предельщик совсем не умел сражаться и был повержен одним точным ударом. Предельщица накинулась на Тасса сзади с нечеловеческим криком, повалила его, и занесла над ним кинжал.

– Изверг! Кхорт! Кхорт! – визжала она, пытаясь пересилить Тасса. Кинжал почти коснулся его горла, но замер на невидимой границе. Обезумевшая предельщица свалилась на землю и Тасс увидел над собой Лео. Он протягивал руку и непривычно ему улыбался.

– Там ещё один, в доме! – предупредила Сэра.

Рай пинком открыл дверь, но не спешил входить. Последний предельщик не выбежал на крики: он либо уже увильнул с фермы, либо поджидал напавших внутри. Через открытую дверь было видно почти весь дом.

– Осторожнее, Рай, – Лео тоже подошёл к двери и вместе они перешагнули через порог. Тут же мимо их голов пронёсся топор, задев лишь деревянную балку. Последний предельщик взбесился как дикий зверь, выгонявший чужаков из своей берлоги. Он вытеснил их наружу, и взмахи его топора становились размашистее, опаснее, пока стрела не поразила его в плечо, а клинок Рая – в живот.

– Ужасно, – сокрушалась Сэриль, прикрывая глаза юному предельщику, – почему мы не могли просто поговорить?

– Говорить с ними разрешено только на языке силы. Так было всегда, – твёрдо заявил Тасс и направился в дом. Внутри он надеялся найти хоть какие-то остатки товаров Риби. На верёвках рядом с невзрачным тряпьем висели и разноцветные наряды, но тоже немного потрёпанные. В одной из бочек лежали анборские тыквы. В том, что всё это было награблено предельщиками, Тасс не сомневался.

– Здесь точно больше никого? – Рай осмотрелся. Из глубины дома послышался детский крик. У дальней стены, за полупрозрачной тканью он увидел ревущего младенца. Рай взял его на руки и попытался успокоить. Остальные окружили его, растерянно разглядывая младенца, укутанного в синее.

– Мы лишили его семьи, – сказала Сэриль, прикрыв рот ладонью.

– Найдем новую? – спонтанно вырвалось у Тасса.

– Ему нельзя в город, – замотала головой Сэра, – избавятся, как только узнают, чей он.

– А если не узнают? – Лео обдумывал пути спасения ребенка. Ещё одним сиротой в этом мире стало больше, причём, по его вине. Нельзя было позволить малышу потерять и жизнь.

– Принесём его ночью к дверям приюта, – заговорил Лео, – или к Дому Воды. Они же не смогут оставить ребенка умирать на холоде, так?

После долгого и тревожного молчания, первой очнулась Сэриль.

– Тогда мы должны вернуться в город так, чтобы никто не заметил у нас ребёнка.

Лео всколыхнул свою накидку и решительно сказал:

– Предоставьте это мне.

Трупы предельщиков было принято сжигать. Свет даровался им только в смерти. На пути домой говорили мало. Ощущение крови на руках, запах сожженных тел было не смыть речной водой, смехом, напускным безразличием. Предельщики – твердили им с детства – лицо дикости и человеческого зла, но теперь всё казалось иначе. Предельщикам не была чужда любовь, значит, не было чуждо и всё остальное «человеческое». А их жизни ценились не выше скота. В город вернулись поздно. Ребенка было невозможно усыпить днём, но нежность ночи добилась своего. Лео, похожий на тень фонаря, оставил маленького предельщика в корзине у дверей Дома Воды и скрылся в улицах спящего города.

– Почему нас учат ненавидеть предельщиков с самого детства? – Хриплым голосом спросил Рай своего отца, смотря в огонь печи. Тот закрыл книгу «По выращиванию странных чудесных трав» и на лице его отразилась усердная работа по подбору нужных слов.

– Предельщики – нарушители городских законов, – выдал он, – люди, неспособные понять ценность справедливости и порядка. Поэтому ненависть к ним – это ненависть к хаосу или, если хочешь, злу. Разве такая ненависть плоха?

– Зло… А как же их дети? – голос Рая задрожал. – В чем виноваты они? Те, кто никогда и не видел городской жизни, того, что она даёт нам? Первые предельщики, возможно, и были злом, но сейчас их потомки – это лишь изгои, отвергнутые нами без причины. Зачем истреблять тех, кому просто нужна наша помощь?

Арни улыбнулся. Иногда сын говорил неожиданно серьёзные и правильные вещи.

– Возможно, наши порядки устарели, Рай. И ты можешь их поменять.

– Мессия способен менять законы?

Арни встал и присел рядом с сыном, приобняв его.

– Мессия способен влиять на тех, кто их меняет. Его главная задача не сохранить прежние порядки, а достичь процветания Арвуда, приблизить его к идеалам Богини, понимаешь? Думаю, ты добьёшься своего, сынок.

Рай усмехнулся, не отводя глаз от огня.

– Значит, я просто обязан стать Мессией, да?

Прощание

Через два дня трое тельдиров вместе с Сэриль были вызваны к мастеру Карвуду на «беседу», как изъяснился посыльный. Вот только пригласили их не в Дом Воды, а в неприметный домик самого мастера. Улыбчивая женщина в простом платье провела гостей в просторную комнату и ушла за хозяином дома. Приглашенные скромно изучали округлый диван с резными когтистыми ножками и не решались сесть, пока не появился Карвуд. На лице Мастера застыла редкая для него улыбка. Он сел на кресло с высокой спинкой и оглядел своих гостей, предлагая присесть и им.

– Этой ночью у дверей Дома Воды нашли младенца с запиской и просьбой принять его под опеку. Вы же, конечно, никак к этому событию не причастны, дорогие мои?

Все четверо помотали головами, усевшись на диван.

– Замечательно. И всё же. Думаю, вы будете рады услышать, что брошенный ребенок был принят нашим Домом. Он будет воспитываться нами до взрослости. Тельдиры, с детства росшие в Доме, часто становятся лучшими из лучших, ведь так?

Все четверо облегченно вздохнули, но как можно тише.

– Гарго, что там с предельщиками? Вина заглажена?

– Да, мастер. Предельщики ещё долго не осмелятся появиться на дорогах. И было их всего че-трое. Для Представителя – проще простого. – Губы Тасса нервно подрагивали, но голос его был громким и ровным. – Украденные товары оттуда заберут, я распорядился.

– Замечательно. Впредь не позорь свой Дом и свой город. А вы, трое, поверьте уже в силы своего товарища и не бегайте за ним по пятам, следя, как бы он не споткнулся! Гарго справился бы и в одиночку.

– Не понимаю, о чём вы, Карвуд, – деланно удивилась Сэра, –Благопристойной девушке шляться в такой компании по лесам не пристало.

– Ой, Сэра! Когда это ты стала благопристойной? – ляпнул Тасс.

Все в комнате рассмеялись. Карвуд был осведомлён обо всём, что происходило в городе и за его пределами. Частенько мастеру приходилось прикрывать четверых авантюристов, устроивших потасовку на его дорогом диване.

– В последний раз, – четвёрка в миг успокоилась, – в последний раз я прикрываю ваши спины. Пора вам уже задумываться о последствиях своих действий, об ответственности. Например, о том, что станет с моим любимым диваном после ваших игр! – Сэра чуть не засмеялась, но сдержала порыв. Сейчас остроконечная бородка Карвуда казалась ещё острее, будто он специально наточил её перед беседой с ними. – Мастера учат этому в первую очередь. А что я? А я поддался вашему детскому очарованию и размяк. Всё. Свободны! И не забудьте пригласить меня на прощальный вечер. У меня кое-что для вас заготовлено. А, Леонардо, останься ненадолго.

Дождавшись ухода остальных, Карвуд расслабился в кресле и с плохо скрываемым трепетом оглядел Лео. Что-то было не так.

– Леонардо, я помню, что ты намеревался отправиться в Антеос после Восхождения независимо от результата. Будь спокоен, для тебя в нашем конвое найдётся незанятое место.

– Не уверен, что оно мне понадобится, мастер, – Лео поднялся с дивана и подошёл к столу.

– Вот как. – Карвуд перевёл взгляд на пальцы Лео, медленно гладившие край стола, обрамлённый золотом. – Что-то изменилось?

– У меня возникли дела, – Лео говорил осторожно, выверяя слова, – семейные.

– Семейные… – Карвуд неодобряюще мотнул головой. – Прошлое не воскресить, Леонардо.

Из щели между шторами вырывался дневной свет, подсвечивая пылинки. Сверкающей пыльцой они летали вокруг Лео, чьи глаза затмили бы собой любые звёзды вечной ночи.

– Постой, – заговорил Карвуд, – это Мари тебе очередную идею внушила? Она снова появляется, так? – Мастер вылез из кресла и приблизился к ученику, будто готовясь подхватить его при падении в обморок.

– Карвуд, я просил тебя… – жалобно начал Лео. – Не говори о матери. Ничего.

– Подумай своей головой, – сначала Карвуд огладил волосы Лео, затем ладонь опустилась на щеку, а большой палец направился к губе, – и своим сердцем.

– Этому тоже конец, – Лео холодно убрал руку мастера от своего лица. Карвуд с трудом вдохнул воздух, словно тело протестовало против жизни. – Прошу лишь об одном, – Лео отпрянул от мастера, – не мешай мне.

В миг оказавшись один, Карвуд упал в кресло. Он долго просидел в задумчивости, поглаживая свою бородку. Потом взял в руки перо и написал: «Затмение близится».

– Ната, – позвал он прислугу, – отправь письмо крылатой почтой. Пламеглазка та, что с браслетом. А потом приготовь мою одежду. Вернусь я сегодня поздно.

Прощальный вечер устроили в доме Мирсонов. Келина не готовила столько еды со дня Приёма. Она никогда не забудет, как её сын светился ярче солнца в тот знаменательный день. А сегодня Рай был тусклее настольной свечи. Келина подливала ром в его кружку, только чтобы насмотреться на расслабленную улыбку уже совсем взрослого сына, пока он ещё был дома.

– Мам, не надо больше. Этот напиток… Ром? Вкуснее, чем всё, что я пробовал, но всё-таки…

– Ра-а-ай, не стесняйся, налега-а-ай! – протянули Сэра с Тассом, обхватив его за плечи. Лео наблюдал за ними, вскинув бровь.

– Ты так и будешь просто смотреть? – предъявил ему Рай, – Они меня спаивают!

– Тебя впервые не тошнит после первого глотка. Наслаждайся, – ответил Лео с ехидной улыбкой. Рай скорчил рожицу, но выпил.

– Предатель.

У Лео кольнуло внутри. Что если Рай когда-нибудь назовёт его так совсем не в шутку? Он поник: начал ковыряться вилкой в остатках ужина и застывшим взглядом смотреть сквозь огонь свечи. От Карвуда это не ускользнуло. Мастер решил приступить к долгожданной части вечера: «сюрпризы».

– Что ж, пора и вашему любимому мастеру немного порадовать вас! – объявил Карвуд. Он притащил к столу расшитый цветами мешок и распустил узел. – Леонардо Рэванни, ты будешь первым.

Карвуд просунул руку в мешок и вытащил оттуда коробку. Он поставил её перед Лео и сказал:

– Я не забыл о твоей старой-старой просьбе. Один из первых экземпляров и вправду сохранился, но мне пришлось постараться, чтобы его раздобыть. Будь с ним аккуратен.

– Это… – Лео открыл коробку и глаза его снова засветились, – Предание? С полным текстом? Где вы его откопали, мастер…

– Пусть это останется моим секретом. – Карвуд положил руку на плечо Лео. Рай покосился на ладонь с коричневыми пятнами старости и недовольно шмыгнул носом.

– Нынешние Предания не полные? По размеру и не скажешь, – пробурчал Тасс и глотнул персикового рома.

– Храм это отрицает, – задумчиво произнёс Арни Мирсон, разглядывая книгу в руках Лео, – хотя, я и сам никогда прежде не видел «полного» текста. – Что же там такое написано, что Храм был вынужден это вычеркнуть…

– Как только прочитаю, расскажу вам, – сказал Лео, бережно убирая книгу обратно в коробку.

Карвуд потрепал Лео по голове и потянулся за следующим подарком.

– О, а это для нашей прекрасной и отважной Сэриль Вилэн!

Сэра не ожидала услышать своё имя. Она ведь даже не была ученицей Карвуда. А тот уже подносил ей брошь в виде клинка, рассекающего волны.

– Всё это время, Сэра, ты бескорыстно помогала Дому Воды, мне и этим пьяницам, за что мы тебе сердечно благодарны. – все за столом согласились. – Эта брошь – знак расположения Дома. Ты всегда будешь нашим другом, нашим союзником. Попадёшь в беду – Дом придёт на помощь. Храни и помни.

Сэра приняла брошь, изумленно глядя на Карвуда.

– Это почти как… Как посвящение в тельдиры, – она словила пальцами первые слёзы.

Поражена была не только Сэра. Тасс сидел с открытым ртом, а Лео с Раем не могли опустить брови.

– Родители будут тобой гордиться, солнце, – улыбнулась Келина.

– Им лучше не знать, – Сэра всхлипнула, – правда, отцу, может, и понравится…

Келина с прищуром взглянула на растроганную Сэру и принялась убирать со стола. Будь Сэра её дочерью, никаких преград на пути к собственным мечтам она бы не встретила. Леди Вилэн пыталась обуздать её дух цепями традиций, но этим лишь отталкивала от себя самое родное. Она совсем не знала свою дочь. Или не хотела.

– Так-с, кто же будет следующим? – Карвуд невозмутимо вернулся к волшебному мешку. – Ах, определенно, лучезарный Рай Мирсон.

Теперь в руки мастера попался свиток в кожаном футляре с морской росписью. Он бережно передал его Раю и загадочно улыбнулся.

– Открывать сейчас запрещаю. Он адресован не совсем тебе.

«Снова мастер выдумывает что-то несусветное» – пронеслось в головах у всех четверых. «Сюрпризы» Карвуда всегда были непредсказуемы.

– Обещай мне, что откроешь футляр после Мира Корум и выполнишь все указания, приложенные к свитку. Ты не пожалеешь, поверь мне.

– Обещаю, мастер. Исполню всё. – Рай впервые за вечер солнечно улыбнулся.

Удовлетворённый ответом Карвуд заглянул обратно в мешок и произнёс:

– Дорогие мои, всё! Здесь пусто. Для Тасса Гарго ничего нет.

– Как это, пусто?! – Тасс вскочил со стула и ладонями ударил по столу. – Мастер! Это что такое? Наказание за… За?!

Карвуд громко рассмеялся, и комната словно погрузилась под воду. Никто прежде не слышал столь глубокого смеха от мастера. Просмеявшись и вернув дом на сушу, Карвуд ушёл в тень комнаты. Его ждали в тишине, переглядываясь, слышалось только тяжелое дыхание Тасса и треск берёзовых поленьев. Вернулся мастер с таинственной микстурой в сиреневой склянке, больше похожей на бутылку горячительного.

– Наши лекари всё-таки смогли кое-что придумать для старшего Гарго, – самодовольно произнёс Карвуд.

– Вы дарите… Лекарство? – Тасс не верил своим помутневшим глазам. – Нет, вы дарите саму жизнь, мастер!

– Твой отец первым подарил нам славного тельдира, теперь подошла наша очередь…

– А ещё кучу доспехов и мечей! – Тасс кинулся обнимать Карвуда и чуть не повалил его на деревянный пол. Мастер неловко хлопал ученика по спине и повторял: «ну, всё, всё, хватит», но из объятий вырваться не мог.

– Тасс там что, уснул на плече мастера? – заговорил Рай. – Как трогательно. Лео, можно я посплю на твоём?

– Ты же только что был трезвым… – фыркнул Лео.

– Яд хмеля поражает, как яд подземной змеи, мгновенно!

– Только тебя, Рай, только тебя.

Смех за столом прервался звоном разбитого стекла. Со спинки стула стекала жидкость с резким запахом, с лица Тасса стекала радость.

– О-о, – Тасс шлепнул ладонями по своим щекам, и так и замер. – Я неудачник…

– Видите, не только меня! – весело крикнул Рай и тут же получил локтем в бок от Сэры.

Карвуд помассировал себе виски, вздохнул и произнёс:

– Нестрашно. Пусть твой отец сам зайдёт через, предположим, неделю. Лекари приготовят новое.

Тасс смотрел на разбитую им жизнь, как завороженный, и взволнованно кивал. Позже Арни убрал осколки, а Келина вытерла стул, но никто уже не сел обратно. Гости поблагодарили хозяев, помолились вместе с ними и ушли, пока ноги ещё держали. Ночевать остался только Лео. На чердаке было спальное место, которое кроме него никто никогда и не занимал. Только спать ему не хотелось. Он зашёл в комнату Рая и присел на серый коврик. Напротив него развалился сам Мирсон – он разглядывал свой подарок при свете трёх свечей, расставленных по углам комнаты.

– Не могу… – бубнил Рай, – Все плывёт. Как на корабле. Зачем люди пьют?

– Так, якобы, веселее, – ответил Лео. Рай забавно поморщился и отложил свиток. – Зря ты пообещал Карвуду «всё исполнить», может там написано что-нибудь бредовое или опасное.

– А так веселее! – сверкнул зубами Рай и попытался встать, но зашатался и обрушился обратно на ковёр. – Кхорт.

Лео засмеялся до колик в животе и тоже растянулся на пыльном коврике. В открытое над кроватью окно залетал пух и ночные кровопийцы. Пьяного Рая это совсем не волновало, ведь на улице пахло ночью.

– Лео, я хотел спросить… Можно? – получив согласие Рай заметно посерьёзнел. – О чём ты говорил с Карвудом, когда мы ушли? Места в кортеже не будет? Или будет? Или что? Что ты так на меня смотришь? – Рай приподнялся на руках вслед за Лео и сел. – Да, мне важно это знать. Мы, если ты не забыл, планировали свалить отсюда и увидеть мир. Вместе. Забыл? Почему ты молчишь? Лео? Ты что, плачешь? Да что с тобой случилось…

Рай сблизился с Лео. Они соприкоснулись лбами, почувствовали дыхание друг друга, но не так, как на тренировках, им хотелось не сражаться, а касаться. Они робко потёрлись носами и медленно отстранились. Рай убрал волосы, закрывавшие Лео глаз и забавно шмыгнул носом. Ладонь задержалась в волосах.

– Прости, я слишком много выпил, а ты слишком мало рассказываешь, – прошептал Рай.

– Ты прав, – Лео показал вымученную улыбку, – но это нелегко для меня. И для тебя тоже.

– Ничто. Не заслуживает. Твоих. Слёз. – Рай стёр упавшую звезду со скулы Лео и обнял его, но не выдержал воронки в голове и свалился на спину, утянув друга за собой. – Нам лучше… Пойти спать.

– Да, точно. – Лео поднялся на локтях, и о красную щеку Рая разбилась чужая слеза, скатилась к уху. – Персиковый кхортов ром… – смеялся сквозь слёзы Лео. Рай смотрел на него, и думал, что он похож на то мгновение, когда вот-вот выглянувшее солнце снова заволакивается тучами. Лео не выдержал и отвёл взгляд. Растерянность и тишина. Сон ещё настойчивее давил на веки.

– Помоги мне встать. – Рай протянул обе руки, ожидая помощи. Если бы не Лео, он бы так и заснул на пыльном коврике. Лео помог другу перелечь на кровать, укрыл одеялом и пошёл к двери.

– Мы ещё… поговорим с тобой, – выговорил непослушным языком Рай и сразу же поддался навязчивому сну. Лео остановился, сжал дверную ручку.

– Спи, Рай. Ночь не будет вечной, – вымолвил он, прежде чем уйти.

Предавать удивительно просто. Тяжелее – надеяться на прощение. Лео вышел из комнаты, потом из дома, и звёзды укрыли его прохладным плащом. Оставаться у Мирсонов было невыносимо. Лео отправился домой.

Яблоневая аллея погасла. Цветы разлетелись по округе, укрыли дорогу, прилегли на траву, бездомные. На их месте вскоре вырастут яблоки и так же упадут, но уже в разноцветные корзинки людей, принесут пользу. Лео поморщился, вспомнив о невыносимой кислоте здешних яблок.

В эту ночь не спалось и Филисии. Она сидела за маленьким столиком на террасе и, завидев Лео, подозвала подопечного к себе.

– Ты ступаешь в тенях, Лео, – задумчиво начала она, – как нам удержать тебя под светом солнца?

– Мой свет – ночные звёзды. – Лео присел рядом.

– Дорогой… – Филисия накрыла руку Лео своей. – Пусть не покинут они твоё небо. Мы любим тебя и всегда будем. Помни о нас.

– Вы с Орвисом заменили мне семью. – Лео стало невыносимо горько. – Как я могу забыть? Оставлять вас… Больно.

– Отпускать тебя ещё больнее. – Филисия утёрла и так мокрым платочком выступившие слёзы. – Но мы понимаем, Лео, понимаем. Будь мы на твоём месте, поступили бы так же. Что может быть важнее родной семьи? – Лео положил голову на колени Филисии и вздохнул. – Я всегда дивилась твоим волосам. Вьются только на самых кончиках. Больше от мамы, и совсем немного от папы, – говорила она, поглаживая Лео.

Когда Филисия зазевала и сонная ушла в свою комнату, Лео не остался один. К нему присела мама.

– Иногда, – говорила она, – нам приходится расставаться с чем-то дорогим для нас. Но частичка минувшего сохранится в тебе, Лео. Будет следовать за твоим сердцем, куда бы ты ни шёл.

– Как ты.

Мари улыбнулась и поднялась со стула. Она провела по столику рукой, касаясь гладкого дерева так же призрачно, как касался его звёздный свет.

– Порой, мне кажется, ты недоволен этим.

Лео поднял на неё взгляд, пытаясь разглядеть жизнь в материнском лице, но оно казалось лишь знакомым рисунком, за которым не было ничего.

– Порой, я хочу, чтобы ты исчезла. Чтобы исчезла вся наша боль! – он сорвался с места и побежал в свою комнату, зная, что Мари не отстанет, встретит его там и будет всю оставшуюся ночь причитать. Но мамы там не оказалось. Только в воздухе витало смутное: «прости».

Первой мыслью Рая после пробуждения было: «где я?», а второй: «где Лео?». Медленно вспоминался вечер, подарки мастера, тоскливое лицо Рэванни, их разговор, близость и… Рай вскочил и побежал на чердак, но постель была идеально застелена. Он спустился вниз и спросил маму, уже стоявшую у котелка, затем побежал к отцу на поле, но никто не видел Лео с вечера. Каждый шаг Рая сопровождался уколами в висках, а сердце начинало сжиматься волнением. Он переоделся, не отвечая на расспросы матери, захватил с собой меч по привычке, и поспешил к особняку Рэванни. Солнце лениво смотрелось в окна городских домов, сонно пробиралось по улицам города, не поспевая за Раем. Вечером он не мог даже стоять, а сейчас ноги сами несли его вперёд, не обращая внимания на жалобы разболевшейся головы. Совсем скоро Рай увидел знакомые бежевые стены с золотистыми пилястрами, увядающий сад, старую иву, Лео. Он стоял на полосе света, выглядывавшей из-за дома. Чем ближе подходил Рай, тем тусклее становился свет, пока совсем не превратился в тень.

– Лео? – Рай покосился на дорожную сумку на плече друга и почувствовал, как в животе закручивается страх. – Куда ты собрался в такую рань?

– Я получил письмо… – Лео с трудом произносил слова. – От Авеля.

Рай тряхнул головой, подумав, что ему это снится.

– Что ты говоришь такое… – пробормотал он, – От брата?

– Он ждёт меня в Лесах Пепла. И я принял решение ехать.

– Нет, погоди, как можно верить письму от человека, которого ты не видел восемь циклов? Сергий из тебя всё благоразумие выбил или что? Это больше похоже на обман.

– А если это правда, и брат на самом деле жив? – парировал Лео. – Я не упущу такой шанс. У ворот города меня ждёт извозчик, – Рай сократил между ними расстояние до минимума. – И не стой на пути, прошу тебя.

– Зачем же ты меня ждал? – Рай протянул ладонь к Лео и нежно огладил его шею. – Ты сомневаешься, потому что понимаешь: если уйдёшь – останешься один, снова. Я не прав?

– Я никогда не был по-настоящему один, – Лео прикрыл глаза и дотронулся до руки Рая. – Мама. Я вижу её в потускневшем белом платье, с каплями крови, въевшейся в ткань. – Рай почувствовал, что его конечности слабеют. Что-то давило на плечи, его будто вбивали в землю, как надгробие. – Она говорит со мной, Рай. Но когда ты рядом, она молчит.

– Тебе не здоровится, – испугался Рай, – нужно к лекарю.

Лео разозлился и толкнул Рая в грудь. Сумка грузно упала на землю.

– Только вместе с тобой. – Лео обнажил рапиру, его покрасневшие глаза блеснули злобой.

– Сдурел? Я не собираюсь… – Рай попытался успокоить Лео, коснулся бледных пальцев, сжимавших рукоять рапиры, но Лео вырвался и выставил клинок перед собой.

– Давай, покажи мне, уважаемый Представитель, достоин ли ты своего титула. Ну же! Извозчик вечно ждать не будет.

– Кхорт, Лео… – Рай отпрянул и трясущейся рукой достал из-за спины свой меч, отзеркалив стойку Лео. – Раз ты так просишь.

Ощутив непривычную тяжесть меча, Рай вдруг понял: боль, охватившая тело и разум, была чужой. Лео источал её, заражал ею, боль перекидывалась на цветы и заставляла их терять цвет, душила Рая и лишала небо лучей солнца. В первом ударе Лео прозвучал гнев. В следующем – что-то похожее на мгновенное раскаяние. «Позволь мне предать тебя. Позволь себе простить меня», – заменялась металлом речь. Вскоре, из ослабевших рук Рая выбился клинок. Две линии по туловищу – ослабели ноги. Рай привалился к иве и коснулся ран. Они были глубже, чем можно увидеть, доставали до самой треклятой души.

Лео посмотрел на свой клинок. С него стекала кровь близкого человека. На выглянувшем солнце она казалась золотой. Рука затряслась и с отвращением отбросила оружие прочь.

– Прости, – прошептал Лео, опустившись на колени перед Раем.

– А-х… Нече-… Нечего прощать, дурак. – Рай взъерошил темноту волос и взглянул куда-то наверх. – Разве что… За испорченную рубаху. – его губы растягивались в безнадежной улыбке, а глаза постепенно теряли свет.

– Филисия! Орвис! – позвал Лео на помощь. Он не знал, как удержать Рая в сознании, тряс за плечо, придерживал его мохнатую голову. Рай клонился к самой земле подобно иве, державшей его спину. Он перестал ощущать что-либо, кроме холода ладоней Лео, приятно остужавших щёки.

– Не уходи… – прошептал Рай, подавленно, неразборчиво, но Лео услышал. Услышал, но не мог исполнить.

– Авель – моя семья, – говорил Лео, сдерживая рыдания, – я должен отыскать его, Рай, должен. Прости меня…

– Я думал… Мы тоже. Вроде семьи. Разве нет?

Лео не мог дышать, не то что говорить. Рай не дождался ответа, потерял сознание. К тельдирам подбежали опекуны и отодвинули задыхавшегося Лео на траву. Что они подумают о своём подопечном? Осуждение и разочарование. Только больше причин уйти. Орвис умел перевязывать раны, Филисия – обрабатывать. До прихода лекарей о Рае хорошо позаботятся.

Лео встал с земли, поднял рапиру, сумку, Филисия окликнула его. Она тоже плакала. Лео приложил ладонь ребром ко лбу. Он никогда не верил в молитвы, но Раю и своим опекунам он слишком сильно желал света, вечно способного отгонять тьму. Кто мог бы хранить их всегда и везде, кроме самой Богини? Да услышит Она его искренность.

Там, где нет цветов

Сэриль и Тасс пришли в лечебницу вместе. Они толком не знали, что случилось, опекуны были молчаливы и ограничились двумя словами: «Он ушёл».

– Кто, кхорт, ушёл и куда? В безмирие? Из города? В лес за грибами или что? – лепетал Тасс Сэре на ухо.

Они стояли перед дверью в лечебную комнату и ждали, когда им разрешат войти. Лекарь чуть не пришиб их дверью.

– О, Представитель Гарго и… Сэриль, да. Вашему другу уже лучше.

– Рай Мирсон? – лекарь смутился вопросу Тасса, но кивнул. – Что стряслось?

– Он ничего не говорит, отмалчивается, но раны на его теле оставлены клинком, уверяю вас. Благо, они не глубокие, а обморок, скорее всего, имел иные причины. Может, перед вами он будет честен. Прошу вас.

Они вошли в комнату, и лекарь закрыл за ними дверь. Благодаря большим окнам здесь было намного просторнее, чем в других лечебных комнатах. Рай неподвижно сидел на кровати и смотрел на город в закатном свете. Его торс был перевязан, волосы беспорядочно торчали.

– Рай, ты как?! – обеспокоилась Сэра.

Мирсон даже не обернулся к друзьям. Только когда Тасс присел на край кровати, он очнулся, взглянул на них и вымученно улыбнулся.

– Тебя, наверное, – начал Тасс, – извели этим вопросом, но…

– Лео ушёл.

Тасс притих, а Сэра присела рядом на стул и коснулась руки Рая.

– И это сделал он? – аккуратно спросила Сэриль. Рай лишь горько усмехнулся.

Тасс вскочил и начал маячить по комнате. Он не мог терпеть то, как Рай по привычке выдавливал из себя улыбку, когда на самом деле его душа была исколота сотнями мечей. А терпеть это пришлось бы долго.

– Мы можем его догнать, – завёлся Тасс, – вряд ли он успел далеко…

– Нет. Лео сделал свой выбор, – слабым голосом говорил Рай, – как и я. Как и мы, Тасс. Или ты тоже забыл про Антеос?

– С таким унылым лицом, – не унимался Гарго, – любовь столичных не завоюешь. Он же наверняка сказал, куда поехал? Если отправиться прямо сейчас…

– Тасс! Присядь. – надавила Сэра, и Тасс, выдохнув, послушался. В комнате стало оглушающе тихо. Из окна лился нектар заката со вкусом печали, пробуждавший одну мысль на троих: «ничто не длится вечно». Отбросив идею погони, Тасс напомнил о главном:

– В Антеос отправляемся уже завтра. Как твои раны?

– Лекари не хотят отпускать меня раньше, чем через три дня, – безучастно отвечал Рай, – я понимаю. Кортежу не нужна обуза.

– Кхорт, Рай! – взорвался Тасс. – Один в Антеос ты тем более не доберёшься. Поговорю с Карвудом, он что-нибудь придумает. Ты – Представитель Порт-Ратона, кто посмеет тебя бросить, а?

Тассу хотелось приободрить Рая, но получалось только добивать. Он потёр глаза и, бросив сдержанное «выздоравливай», покинул комнату. Сэриль отпустила ладонь Рая и принялась копаться в своей сумочке. Её воздушное, слегка прозрачное платье с летящими рукавами напоминало небо за окном. Почему она так его ненавидела?

– Я не знаю, уместно ли, но… – она достала сложенный листик и положила его на тумбочку. – Он просил передать.

Не отвечая на растерянный взгляд Рая, Сэра ушла вслед за Тассом. Она понимала, что было нужно другу – побыть один на один со своими мыслями. Сэра не знала, что было написано на листке, но последний взгляд Лео был выразительнее любых слов. Раю разворачивать листок не хотелось. Читал бы голосом друга. Рай прилёг на бок, лицом к окну. Солнце уходило спать вместе с Раем.

Тасс ворвался к мастеру без стука. Тот даже не поднял глаз, продолжил подписывать бумаги для Мира Корум, а на вопрос про Мирсона безразлично промычал.

– Вы всё решите? – понадеялся Тасс. – Поедем в столицу чуть позднее? – мастер несдержанно отбросил печать, поднялся из-за стола и с закапывающим в землю взглядом приблизился к Тассу.

– Ни в коем случае… Отправляешься завтра и ни днём позже! Трое одного не ждут. – Тасс попытался возразить, но мастер перебил его. – Забыли мои слова? Ответственность! Мирсону придётся добираться самому. Опоздание на Мира Корум всем составом может стоить городу участия в нём. Непозволительно. – сокрушив последние возражения взглядом, Карвуд вернулся за письменный стол и махнул рукой, чтобы Тасс оставил его в покое.

Покинув кабинет Карвуда, Тасс натолкнулся на Сэру. Оттенок неприятной беседы застыл на лице тельдира. Сэра лишь взяла друга за локоть и повела прочь из Дома Воды, чтобы он ничего не разнёс и никого не убил.

– Пойдём. Тётя Келина, наверное, места себе не находит. Расскажем ей.

– Он не может пропустить этот кхортов турнир, Сэра… Не может!

– И не пропустит. Соберётся с силами и догонит вас. Не все же кони в городе уйдут с кортежем, – она ободряюще улыбнулась, – а один всадник будет быстрее длинной колонны.

– Из нас троих ты – лучший наездник.

– Разве тельдиров не этому учат?

– Как сказать… Рай боится лошадей. Так что догонять будет на своих двоих.

– А что насчет тебя?

– Наоборот. Лошади боятся.

– Да ты шутишь… – Тасс усмехнулся и покачал головой. Ему начинало казаться, что Порт-Ратон в этот раз получил далеко не лучших Представителей, но облажаться на Мира Корум Тасс ни себе, ни Раю не позволит.

Следующим утром Рай наблюдал за тем, как трое Представителей торжественно покидали Дом Воды. Их провожали песнями и цветами, радостью и слезами. Рай провожал их молитвой. Если он не смог поехать с ними, значит того пожелала Ан’Тея, значит его путь должен быть иным, и он примет его, какие бы тернии ни обвивали ноги. «Свет следует за идущим. Идущий следует за светом. Тень избегает обоих», – услышал Рай однажды в храме, совсем маленьким. С тех пор, он не переставал идти.

Через два дня Мирсон вырвался из лечебницы. По пути домой он поднялся на любимый утёс. Утреннее солнце почти не грело, Рай укутался в плащ и достал послание Лео. «Поранимся ещё пару раз» – посмеялся он над собой. На листке увидел стихи. «Никогда не умел говорить прямо». Рай посмотрел на беспокойное море и решил почитать ему вслух.

Там, где нет цветов,

Солнце не ласкает.

Там, где нет цветов,

Не к кому идти.

Мы забудем скалы

Прошлое, мечты.

Но, прошу, не падай

Вслед за мной.

Свети.

– Как второе солнце… – листок взлетел над волнами. – … Разбуди цветы.

Родители встретили Рая теплыми объятиями, холод утра покинул тело и ум. Рай уже тосковал по дому и по родителям.

– Я буду навещать вас. – пообещал Рай. Келина налила сыну побольше супа и погладила по волосам. Улыбка не скрывала грусть её глаз.

– Нам хватит даже письма, сынок, – сказала она.

– Даже если в нём будет всего два слова! – поддержал Арни.

Рай знал: они будут изводиться намного сильнее, чем говорят.

– Я, наверное, никогда не смогу понять, насколько мне с вами повезло. – задумался Рай. – Не смогу понять каково это, жить с ужасными родителями или жить без вас вовсе.

Арни дожевал хлеб и опёрся локтями о стол.

– Да и не нужно, Рай. Нам может казаться, что чьи-то судьбы неотвратимо печальны, а чьи-то легендарны, и что это несправедливо, но посмотри хотя бы на меня, сынок. Рождён в семье арнедов, а живу на ферме. И я счастливее всех моих родственничков, – Арни хитро улыбнулся.

– Они думают, что ты променял «легендарную» судьбу на печальную? – говорил Рай, хлебая суп, – Почему мы не позовём их в гости? Разубедили бы.

– О, я звал, звал. К сожалению, они не хотели видеть моей «печальной» жизни. Человек копается в поле с утра до вечера и называет себя счастливым? Безумие!

– Не приходят, да и пусть. Их гордость не поместилась бы в дверном проёме, – пошутила Келина.

– Некоторые из них и без гордости не поместились бы, Кели…

Рай будет скучать по семейным обедам.

В комнате Рая никогда не было такого порядка. Одежда, раньше раскиданная повсюду, теперь наполняла дорожную сумку. Всё необходимое было собрано, не доставало только одного.

– Мам, ты не видела мой меч? – крикнул Рай с лестницы. Внизу показалась макушка с короткими волосами.

– Ты про него?

Там стоял, улыбаясь во весь рот, Тасс. Рай остолбенел. В Антеос отправились только двое. Карвуд, должно быть, в ярости.

– Не рад меня видеть? Что ж, тогда я пойду в Антеос с этим прекрасно наточенным мечом, а не с тобой, туча.

– Ты остался ради меня?

– Что? Нет, это чересчур романтично. Я просто проиграл пари и теперь должен обогнать кортеж пешком. А ты – так, попутчик. – Рай ожил и со смехом сбежал по лестнице, чтобы задушить Тасса в объятиях.

– Спасибо.

– Никогда не думай, что ты один, Рай.

Пришло время покидать дом. Арни добавил в сумку важные, по его словам, книги и наказал не выкидывать их из-за тяжести, а только если они будут прочитаны и поняты. Он верил в своего сына. Келина была слишком немногословна, и это тревожила Рая. Когда они уже попрощались, она окликнула сына и снова сблизилась с ним. Келина сняла кулон со своей шеи и вложила сыну в руки.

– Арни подарил мне его, когда сбежал от семьи. Ничто не волновало твоего отца, ни правила, ни разговоры за спиной, ни бедность. Только я. Это дерево, – она обвела пальцем ветви, выходившие за серебристое кольцо кулона, – как наша любовь, такое же красивое, и такое же сильное, неостановимое. Для неё не существует преград. Эта любовь живёт в тебе, Рай. А кулон… Он поможет не забыть об этом. Надень.

Рай не хотел оставлять маму без столь важного для неё предмета, но возражения были бессмысленны. Она сама надела на сына кулон, а потом звонко поцеловала в щёку.

– Пусть свет проложит вам путь, – Рай посмотрел в большие, намокшие глаза матери и поклялся себе никогда их не забывать. – Идите.

Чем сильнее Рай отдалялся от дома, тем слабее становилась тоска. От неё отвлекал смех проносившихся мимо детей, перебранки горожан за диковинные товары, крики морских птиц, лазурек, и говорливый друг. У ворот тоскливые мысли окончательно перекрылись предвкушением новой жизни. Столько оставалось позади, но ещё больше ожидало там, на тропинках Разнолесья, на солнечных полях и на улицах величайшего города. Горе-Представителей ждала и Сэра, опираясь о фонарь. Она радостно помахала им, едва завидев.

– Такая радостная! Дома без нас будет намного спокойнее, правда? – подначил её Тасс и заметил, как та в миг переменилась в лице. Обычно Сэра отвечала на шутки, но сейчас была готова заплакать. Она сорвалась с места и обняла Тасса так крепко, как никогда раньше. Раю вспомнилось, что с таким же отчаянием он обнимал Лео на прощальном вечере. Когда Сэриль отлипла от Тасса и набросилась на Рая, объятия были уже другими. Их теснота говорила о близости.

– Ты не хотела с нами в столицу? – поинтересовался Рай. Сэриль расстроенно на него посмотрела и утёрла мокрый нос.

– Я и так слишком часто довожу маму. Такую выходку она просто не пережила бы.

– Тебе не всё равно? – у Гарго охрип голос.

– Мы не выбираем семью, Тасс. Я люблю их, что бы ни говорила и ни делала. – Сэриль хотела сказать что-то ещё, но остановила себя, видя, как Гарго лишь кивает, не находя слов. Не время для признаний.

– Никак не могу… – Сэра прикусила губу, пытаясь не разрыдаться. – Вы уходите. Прямо сейчас. Без прекрасной леди Сэриль, вы двое, через Разнолесье? – она вздохнула от безысходности и приложила ладонь ко лбу. – Антея милостивая, приглядывай за ними вместо меня…

– Мы ещё увидимся, Сэра, обещаю. – Тасс немного успокоился, поймав мимолетную улыбку Сэриль.

– Антеос заждался вас, Представители мои. Идите уже, или я тут весь город затоплю.

Они в последний раз обняли друг друга. Сэра долго смотрела им вслед, шепча молитву. Без них родной город станет чужим, пустым. А каждая узкая улочка станет напоминанием: «всё однажды пройдет». Тасс обернулся, хотел как можно лучше запомнить вечный вызов в янтарных глазах, дикое пламя волос… Он приложил руку к сердцу, и Сэриль повторила за ним. Слова были больше не нужны.

У границ былого

Извозчик донимал Лео своей болтовнёй всю поездку. Других пассажиров не было, и Лео надеялся изучать утерянную часть Предания в тишине, иногда у него даже получалось не слышать о трёх дочках и кукурузном поле. В покое не оставляла ещё и мама. Она сидела напротив и шептала о далёких вечерах с Преданием вместо сказок и с сопящим под них Лео.

– Ты никогда не читала полностью, – извозчик даже не обернулся, будто слушал только себя.

– Лео… – она покачала головой, – Читать о таких жестокостях ребёнку? Пропускала их ради хороших снов. И тебе нравилось.

– А сейчас – нет. Ты отвлекаешь меня, – извозчик стал ещё оживленнее рассказывать о тавернах, в которых успел побывать, и Лео отчаялся. Книга была спрятана обратно в коробку. – Всё отвлекает меня.

Вокруг не было ничего, кроме леса. Совсем быстро кончились фермерские поля, а лошади давно не стучали по камню мостов. По словам извозчика, до постоялого двора они доберутся раньше заката. Оттуда Лео придётся идти самому. «Вдруг это ловушка?» – раздалось в голове. Он не вслушивался в слова Рая, они слишком ранили и обнажали сомнения, и так мучавшие разум. «А я ранил его клинком. Совсем обезумел». После смерти родителей Лео боялся оставаться один, боялся выходить из спальни. Везде мерещился убийца с хвостом волнистых волос и жуткой улыбкой, и не только ему. Лео отказывались брать под опеку, опасались, что дело решат закончить, и вместе с последним Рэванни в безмирие уйдут и приёмные родители. Только Орвис и Филисия, бывшая прислуга семьи, преданно оставались рядом. У главы городского совета, Клавии Бульше, не оставалось иного выбора. Она разрешила вчерашней прислуге стать опекунами Лео. Он и так не подпускал к себе никого, кроме них. Как потом своевольному мальчику Раю удалось вытащить его из дома в солнечный день, Лео не помнит. В воспоминаниях остались лишь запах распускавшихся листьев и нежность тёплого ветра, уносившего прошлое. Лео остановил себя. Меньше всего он хотел думать о Рае. Извозчик все ещё говорил, и Лео впервые прислушался к нему.

– И когда я вернусь домой, дочурки будут ждать меня на том же месте, под дряхлой голубой елью.

– Они для вас много значат, – извозчик удивился, что с ним решили заговорить.

– О, вы и не представляете, молодой господин, насколько. Моя жёнушка их не навещает, хочет забыть. Но разве можно забыть их радостные глазки и веснушки по щекам? Нет, им нравятся цветы. Буду приносить их до самой последней дороги.

До сих пор извозчик рассказывал о дочках как о живых, и Лео не испытывал никакой радости за него. Узнав их судьбу, Лео неожиданно для себя проникся сочувствием к поникшему всем телом, слишком болтливому старику. Может и говорил он так много, только чтобы заглушить боль.

– Вы делаете их счастливыми даже в безмирие.

– Пусть под крылышком богини им и тепло, но с цветами теплее по-другому, – извозчик вздохнул и улыбнулся Лео. – Мы приехали, приятный господин.

Лео оторвал взгляд от спины, горбатой от горя, и оглянулся. Лес сменился каменистой лощиной, а напротив них появился дом, слитый воедино с огромными мшистыми булыжниками.

– «Междулесье»… Советую вам занять комнату с балкончиком. Какой оттуда вид!

Лео спустился с повозки и обошёл её. Старик спускаться не собирался.

– Вы даже не отдохнете с дороги? А ваши кони?

– А чего от неё уставать-то? Нет, поеду дальше. Поспрашиваю только, может кого подвезти надо, – старик совсем не заботился о себе. Только встанет с облучка, да рассыплется в прах. Лео вспомнил, что даже не узнал его имени.

– Имя… Вы – очень приятный господин. Меня по имени жёнушка-то не зовёт давно. Харпус, так вроде. Коль никто не зовёт, и забыться можно! – он рассмеялся с болезненным свистом.

– Свет с вами, Харпус.

– Вам он будет нужнее, Леонардо, – еле слышно сказали вслед.

Но Лео не говорил извозчику своего имени. Он пересёк порог постоялого двора и оглянулся: повозки будто и не было. Странный старик. Без отдыха его попутчиком вскоре станет смерть.

Внутри оказалось просторно. У бежевой стены за стойкой гостей ожидала женщина преклонных лет. Ей казалось, что пышная высокая прическа и сиреневое платье с корсетом омолодят её, но морщины никуда не делись. По обе стороны от неё стояли телохранители, такие же громадные, как два булыжника. Должно быть, за стойкой работала сама хозяйка постоялого двора.

– Добро пожаловать в «Междулесье», путешественник. Чай или эль? Спать или петь? Жизнь или смерть? – задорно спрашивала она, пока Лео подходил к стойке.

– Чай и сон. О третьем лучше не думать, – хозяйка улыбнулась одним уголком рта и достала из-под стойки листок с расценками. Лео оплатил одну ночь и ужин, а потом поднялся в комнату. Старик был прав, с балкона открывался прекрасный вид на лощину: красно-коричневые кустарники, будто кем-то раскиданные повсюду камни, редкие, приземистые деревья, скучающие по древней реке. Историки описывали лощину как земли неиссякаемого плодородия с изумрудными склонами и радужными цветами, но сейчас неиссякаемой была лишь серость неба над ней. От реки, которой древние возносили хвалу, остался только тихий ручей, а название её стерлось из памяти арвудиан. В Предании мелькали строчки о похожей реке, но ничего особенного не упоминалось. Лео присел на кровать с заветной книгой. Если о смерти великой реки и сохранились хоть какие-то слова, то найти их можно на таких же забытых страницах. Мари появилась в комнате сразу, как Лео открыл Предание.

– Ты захочешь забыть о том, что узнаешь.

Лео закатил глаза, не желая даже смотреть в её сторону.

– Тогда я просто обязан узнать.

– Мне тебя не остановить, правда? – Мари исчезла, оставив Лео наедине с голосами былого.

«В день Первого Рассвета болото туч, что заполнило небеса, взволновалось и расплескалось в стороны от взмаха крыльев Ан’Теи. Она явилась миру, со светом в каждом своем пёрышке, с когтями, что держали звезду. И пролетела она над кровавой, расколотой, гниющей землёй, опалив её пламенем чистоты. Сияние Спасительницы пробралось во все тайные места, где прятались её почитатели, чтобы вывести их наружу, в новый мир. «Подойдите и внемлите моим словам, достойнейшие из людей!» – раздалось в головах Ярчайших. Звезда ослепляла своим светом, и лишь огромные крылья можно было разглядеть за ним. Отныне, лучезарная Ан’Тея согревала земли, моря, людей и животных, пролетая один и тот же путь по небу изо дня в день, а потом растворялась за горизонтом, чтобы всё живое могло отдохнуть в прохладе тени. Она всегда возвращалась, приносив рассвет на своих крыльях».

После этих слов Мари закрывала книгу, укрывала Лео, и целовала его в лобик. То Предание и правда заканчивалось так.

Первая страница запретной части была занята цветным изображением падающей птицы и ликующей группы людей у лесной реки. Лео долго рассматривал рисунок: яркость его красок неплохо сохранилась, несмотря на возраст книги. Птица имела красно-оранжевое оперение и светившиеся янтарём глаза, а когти её выпускали из своей хватки звезду прямо в бирюзовую реку. Причина слабости птицы пронзала её грудь – большая шипастая стрела, выкрашенная в черный, как и люди, наблюдавшие за падением своей мишени.

В дверь постучали. Лео убрал Предание в коробку и откликнулся. Оказалось, внизу его ждали на ужин. Он спустился с третьего этажа и с помощью прислуги добрался до столовой, обставленной не лучше таверны маленького городка или деревни. Много досок, мало света. Тихо и неуверенно играли на лире. Лео присел у камина и ему сразу подали горячие блюда. Переборщили с соусом. Вытерев губы, Лео принялся разглядывать гостей постоялого двора. Их было немного, в основном одиночки, вроде него. Оживлённые разговоры вела только небольшая компания у барной стойки. Они пододвинули стол как можно ближе, чтобы получать напитки в одно мгновение. Никто не был против, гостей здесь жаловали. Лощину путники чаще обходили.

– Да кто туда попрётся?! – разговоры пьяной компании захватывали всю столовую. – Глупец или безумец. Там – лишь смерть и пепел. Смерть и пепел.

– Опять ты бредишь. Сказки это всё, лес как лес.

В Лео проснулся интерес узнать о Лесах Пепла побольше. Что в этом проклятом месте мог найти Авель, оставалось неясным. Лео переместился к барной стойке.

– Вы были в Лесах Пепла? – обратился он к компании, поборов нешуточное волнение.

– Только на самой границе… – отвечали ему. – А ты кто такой?

– Глупец или безумец, – Лео попросил подать им выпивки получше кислого эля. Мари осуждающе помотала головой. – Расскажите, что знаете.

Отсюда до Лесов Пепла оставалось совсем ничего. Странники уверяли, места эти опасные, нелюдимые. Самый старший из них вспомнил легенду, которую другие пренебрежительно клеймили сказкой. Но Лео вслушался. В древности, здесь, в лощине, и на месте нынешних Лесов Пепла царствовали люди. Города их были велики, но помыслы черны. Своей алчностью они оскверняли, истощали цветистую долину, не зная меры. Ан’Тея даровала им очищение божественным огнём. Города были сожжены, все их жители – погребены в пепле. Из прожжённой земли выросли искривлённые, как змеи, деревья с листьями краснее крови. Кто-то сказал, что там можно встретить духов прошлого, бесцельно бродящих по руинам некогда величественных стен. Они забирают в своё падшее царство всех, кто нарушит тишину их вечной скорби.

– Мертвы, но чисты… – Лео никогда не мог смириться с пристрастием Богини сжигать всё неугодное. Её исчезновение он считал скорее благом, чем горем.

– Свет Ан’Теи справедлив. Те обжоры получили по заслугам.

– Да она им просто завидовала!

– О, уже и не всего лишь «сказки», да?

Началась пьяная перебранка и Лео незаметно покинул компанию. Больше от них ничего полезного не узнать. Лео вернулся в комнату и прилёг, чтобы собраться с мыслями. Авель не просто так выбрал именно это место. То, как боялись Лесов Пепла, могло сыграть на руку, если нужно было исчезнуть на время. Неужели Рэванни снова в опасности? Заснуть, думая об убийцах и прячущемся в лесах брате, было трудно. Простыни колючие, подушки каменные, Мари не читает сказок. Спится так же, как дома – паршиво. «Куда бы ни шёл, всегда берёшь с собой себя» – заключил Лео и прекратил попытки уснуть. Он вернул огонь светильнику и продолжил читать Предание.

«О, печаль, в мире новом, в мире тёплого света и песен громких, смогла ты родиться в потерянных душах!

Шёпот сомнения, вкрадчивой тенью мальчика мучал долго. Он жил и вопрошал, заражал других этим, как хворь. В страхе от вредности своей, молил он Богиню снизойти, припадал коленями разбитыми к земле. И горечь его мольбы достигла Её, жившую выше облаков. Спустилась к нему в обличие женщины длинноволосой, золотой. Свечение кожи Её отгоняло сомнение всякое, а глаза Её пронзали страх, сердце тревожное освобождая. Мальчик поднялся с колен, губы не смели произнести ни слова – первое слово всегда за Богиней.

«Мольбы твои были услышаны, дитя моё. Подойди».

Мальчик приблизился, говорить не смел. Его оглушал божественный голос, глаза слепило свечение.

«Волосы твои так же необычны, как и судьба твоя, дитя. В них нитью проходит пламя моё, но то, что я вижу в глазах…».

Божество протянуло руку и коснулось щеки мальчика. Теплота прошлась по телу, изгнала вопросы, терзавшие разум его. И губы его смогли наконец произнести:

«Моя судьба. Моё пламя. Мой мир».

Мальчик убрал ладонь божества с мокрой от слёз щеки, сжал её и впился в запястье тонкое. Яркая жидкость окропила клыки его. Рука Богини обернулась крылом горящим и отбросила мальчика прочь. Половина лица его сгорела. Богиня, оставив кожу женскую, пламенной птицей устремилась ввысь, сжигая преграды из листьев и веток.

«Отнесите меня к Стреле!».

Мальчик был не один. Из тени деревьев вышли люди и сделали, как он просил. Величайшую Стрелу натянули на кривой баллисте, таившейся в зарослях, как охотник. Мальчик приложил ладонь к оперению Стрелы, и та засветилась, словно кожа Богини.

«Лишь одна судьба, лишь одна стрела, Эра!».

«Кровь её жаждет вернуться, я чувствую. Стреляйте! Нельзя ей успеть до Звезды, нельзя».

Пламенная кровь вернулась к Богине парящей на спине острейшей Стрелы, пронзившей Её грудь. Богиня обрушилась в реку, и божественное пламя потухло. В одно мгновенье погасла и любимая людом Звезда. Вся земля покрылась льдом и ночь захватила небо.

«Братья и сестры! Богиня покинула нас и забрала с собою свет. Но не поддавайтесь отчаянию, через тьму, накрывшую земли, мы проведём вас к звёздам!» – такова была речь обезображенного мальчика перед людьми. Но из напуганной толпы в ответ бросались обвинения, и мальчик был изгнан вместе с похожими на него. Неподвластная смерти ночь забрала во тьму жизни стольких! Выжить смогли немногие, объединившиеся и согревавшие друг друга непоколебимой верой. О, надежды их не были пустыми. В день Второго Рассвета тёплые лучи снова коснулись их лиц. Звезда вновь взошла над миром, но в скорбном одиночестве.

«Лучезарная Ан’Тея не смогла вернуться в мир, где была обманута своими же детьми. Но посмотрите на небо! Богиня оставила преданным ей своё благословение. С этим рассветом Её мир расцветает вновь!» – изрекали вожди тех, кто пережил ночь возмездия.

С тех пор, человек встал на путь одинокий, окутанный туманами, поросший лесами страданий. Путь без дороги, к слабому свету, там, вдалеке… Истинно человеческий путь?».

Лео медленно закрыл книгу и погасил светильник, чтобы посмотреть на сияние звёзд. Из-за туч оно пробивались слабо. Каково было людям в бесконечную ночь даже без капли света? Их мог спасти лишь огонь, дарованный когда-то Ан’Теей. Огонь. Им она очищает, сжигая, им же спасает, согревая. Мальчик сомневался в этом? Вопросы его остались не озвученными, но ответ прогремел безжалостно, дерзко, разве так говорят с Богиней? Для мальчика Её имя ничего уже не значило. Его волновала свобода людей, от которой они добровольно ушли. И верят теперь, что Ан’Тея всё видит, что скоро вернётся вместе с новым порядком. Надеются на Третий Рассвет, когда каждое утро над миром восходит Звезда. Будто в миг лишиться матери, но везде влачить за собой её дух… Лео провалился в сон.

Под солнечным пологом

К столице дорога вела одна. Мимо цветочных полей и маленьких, искрящихся солнцем речек, а дальше – сквозь чарующее Разнолесье. Рай и Тасс остановились на опушке леса, чтобы перекусить и восстановить силы. Они хотели делать как можно меньше привалов в лесу и быстрее пересечь его. Каким бы волшебным не казался лес, опасности в нём таились смертельные. Рай присел на землю и опёрся о приземистое дерево, пока Тасс копался в сумках. Никогда бы Рай не подумал, что Гарго будет гоняться за пёстрыми бабочками по всему полю, а ему придётся возвращать ребенка на дорогу чуть ли не силой.

– Ты же не станешь в лесу за оленями гоняться, а?

– Если ты потеряешься, придётся. – Мирсон выдохнул ртом и поражённо посмотрел на друга. Тот, посмеиваясь, нёс ему яблоки с орехами.

– И как Порт-Ратон без твоих шуток проживёт?

– Лучше представь, как с ними будут жить столичные…

Подкрепившись, друзья продолжили путь. Кортеж наверняка уже пересёк лес, а они только скрылись под солнечным пологом. Птицы щебетали, приветствуя путников, листья спускались к их ногам. Дорога извивалась, огибая овраги и заросли, но всегда оставалась видна.

– Слышишь, Рай? Как будто кто-то… Поёт.

– Птицы любят петь.

Тасс настороженно посмотрел на Рая и увидел за его спиной дрожащие кусты. В миг из них выпрыгнул зверь и бросился на тельдиров. Всё тело зверя было покрыто крепкой корой, а из-под неё торчал коричневый мех. Мечи не могли ранить древесного духа. Отпугнув его хаотичными взмахами и криками, тельдиры побежали прочь, в чащобу.

– Что за живой хищный кустик, кхорт его дери?! – Они забыли про дорогу и неслись сквозь заросли, спотыкаясь, ругаясь на бьющие в лицо ветки. Чем дальше они убегали, тем ближе слышалось пение. Вдруг, заросли кончились. Тельдиры вывалились на поляну, и сидевшая там девушка с криком вскочила.

– Не лучшее место для пряток… – выдохнул Тасс. – А? Это кто?

– Извините, вы… – обратился Рай к девушке, пытаясь отдышаться, – Потерялись тут?

Девушка скрестила руки и неуверенно ответила:

– Не все, кто бродит по лесу, потеряны. Они могли просто… Захотеть побродить. – Тельдиры переглянулись. Какие ещё странности ждали их в Разнолесье?

– Здесь опасно, – сказал очевидное Рай, – пойдёмте…

– Берегитесь! – закричала девушка, увидев выпрыгивающего из-за деревьев зверя. Он накинулся на Рая и повалил на землю. Рай клинком сдерживал клыкастую пасть, пока Тасс пытался ранить свирепое чудище. Меч застревал в коре и бессильно звенел от ударов, всё было зверю ни по чём.

– Воткни ему в пасть! Давай!

Тасс заорал и со всей силы ударил ещё раз. Зверь отскочил. Тут же об него разбилась склянка с тёмной вязкой жидкостью, вылетевшая из ниоткуда. Зверь порывался напасть снова, но в его кору вонзилась зажжённая стрела. Он завыл от боли, охваченный огнём, заметался по поляне и свалился замертво. Огонь потушили двое мужчин в гамбезонах древесного цвета. На них были горжеты и по одному наплечнику. Походили на разбойников. Рай никак не мог перевести дух. Тяжело дыша, он положил руку на плечи Тасса и наблюдал за спасителями. На поляну вышли ещё четверо.

– Вовремя вы. – Рай улыбнулся им. – Чуть не съели заживо.

– Всё шло по плану, пока не влезли вы! – крикнул один из мужчин.

– За эту кору можно столько выменять! Настоящая редкость. Целители, торговцы, все за неё готовы отдать что угодно… – сетовал второй.

– Чего развели тут?! – самый тучный и седой подошёл к убитому зверю и осмотрел драгоценную кору. – Сдирайте. Что-то для костра, а что-то ещё можно…

Вдруг зверь ожил и дернулся к человечьему горлу, но кинжал оказался быстрее. Он прошёл между древесными щитками и вызвал предсмертный вой, последнюю ярость жизни. Седоволосый молча отошёл, достал трубку, закурил. Тельдиры были в замешательстве. Если они и правда встретили разбойников, то лучше бежать, пока двое из них заняты драгоценной корой. Тасс нашептывал Раю, в какую сторону и как быстро, а его ноги уже не могли устоять на месте. Седоволосый резко обернулся и взглянул на них.

– Не успели… – прошептал Тасс, приготовившись к худшему.

– Что вы здесь забыли, юнцы?

– Мы держим путь в… – Тасс попытался заткнуть Рая, но тщетно, – в столицу.

– В столицу, значит… – седоволосый повеселел, – Разнолесье не для таких слабаков. Или хотя бы не для двух.

– И… – Рай сжал рукоять меча. – Что вы сделаете с нами?

– Упаси меня Богиня! – отмахнулся седоволосый, – Мы – наёмники, а не сброд преступников. Клауд Мерс и его соратники. – Рай и Тасс представились в ответ, не упоминая титулы.

– Нам в одну сторону, – сказал Клауд, – мне всё равно, если вы будете плестись следом. Только еду не воруйте.

Тасс наконец выдохнул и скинул руку Рая с плеча. Они молчаливо согласились идти вместе с наёмниками. Дорога и так была потеряна, а встречи с местной живностью безопаснее за спинами бывалых воинов. Девушка с поляны оказалась из их числа, правда, на воина была не похожа.