Читать онлайн Русалка под шубой, или икринка в подарок

Вы когда-нибудь злились на стеклянный шар? Не шар для предсказаний, сноуболл или елочный. Вы когда-нибудь уговаривали метровый в диаметре неправильной формы шар перестать капризничать? Уверена, что нет.

Я на ходу сняла кейп, небрежно повесив его на предплечье, отряхнула мокрые от вечерней росы туфли и на панорамном лифте поднялась на сорок девятый этаж. Вмонтированный в дверцы экран транслировал поздравление от владельцев офисного комплекса с наступающим две тысячи пятидесятым годом. Но вид, открывшийся с легким мелодичным сигналом оповещения, был совсем не праздничный. Длинный коридор с вереницей однотипных дверей по обе стороны стал для меня последней каплей. Я хотела ворваться в наш офис и с разбегу сделать пенальти этим упрямым трусливым шаром прямо в панорамное окно. А прошу заметить, делаю я это неплохо! Дядя научил, он мастер спорта по футболу.

– Чертова белуга! – выпалила я вслух, зная, что все агентства, снимающие этот этаж, уже закрылись на праздничные каникулы. – Ты мне такое свидание испортил! Ну, погоди!

За моим ворчанием я не успела и опомниться, как стояла перед офисом с табличкой «49-33B». Кроме дополнительного буквенного кода, вход отличался еще одной не приметной с другого конца коридора деталью – дверь была бронированная. Браслет с универсальным устройством считался еще в шаге, и она приветственно приоткрылась.

Мама ненавидела, когда хлопали дверьми или дверцами. Она считала подобное дурным тоном и оставила это в нас с братом. Я максимально тихо зашла в офис. В первой комнате, служившей чем–то вроде приемной, сидели двое. За стойкой секретаря склонилась девушка в облегающем матовом черном сарафане и латексной футболке с имитацией короткого галстука. Типичная сейчас униформа для бумажного планктона женского пола. Я оглянулась на другую сторону в хромированную отполированную дверцу шкафа. От быстрой ходьбы ничего не сбилось, даже ни одной соломенно-рыжей пряди не раскрутилось. Заметив меня, наконец, секретарь охнула:

– Они там, в твоем кабинете.

– Да что опять-то не так? – взмолилась я. – Мы все десять раз обговорили!

– Ребенку просто страшно, – из дальнего угла донесся тихий мужской голос. – Он впервые на такой большой сцене. Я посмотрела на браслет. Время для возвращения уже не осталось. Свиданию точно конец. Благо, я попросила Артура меня не ждать, сославшись на рабочий форс-мажор.

Вдох. Выдох. Прежде чем успокаивать кого-то, нужно самой прийти в равновесие.

– Ребенку, между прочим, уже пятьдесят три года, – ровным тоном съязвила я, открывая дверь в комнату, ставшую моим рабочим кабинетом на последние двести шестнадцать дней.

– Как если бы тебе было семнадцать, – парировал мне все тот же голос в спину.

– Я в семнадцать уже выбивала дурь из местных хулиганов.

– А твой брат в это время пек тортики на конкурс, – пропищала мне секретарша.

Вот же набрала я себе команду… Вдох. Выдох. Предельно спокойна. В моем кабинете справа в углу обустроена зона для гостей с большим угловым диваном в имитации кожи, парой схожих в комплекте кресел и круглым чайным столиком из хрома. Слева стоял большой стол, за которым сейчас вальяжно устроился парень в малиновом худи и серых штанах. На его голову, как всегда, был натянут капюшон. Он закинул правую ногу на стол и игрался с портативным коммуникатором. Главный же источник переполоха лежал в гостевой зоне на диване. Стеклянный шар, по форме похожий на метровую икринку, был матово-белым и блестел в искусственном освещении. Рядом на подлокотнике лежал толщиной с мое бедро отросток, который переливался и искрился. Можно подумать, что у вас от блеска рябит в глазах, но на деле отросток дрожал.

– Тук-тук! Кто в теремочке живёт? – я подошла и постучала пальцем по шару. – Мышка-норушка? Лягушка-квакушка? Рыбка-капризушка?

Вместо ответа отросток на подлокотнике вздрогнул.

– Не старайся, – тихо произнёс парень. – Наша русалочка не в настроении.

– А ты какого лешего все ещё здесь? – Я развернулась к игравшему в углу. – Серо-буро-малиновый, лучше тебе мигом раствориться!

Честно, я не хотела кричать, но одним дыханием пар не выпустишь. А если я сорвалась бы на шар, то ситуация вовсе пошла бы из рук вон плохо.

– Раствориться – это скорее к нему. – Парень указал пальцем на диван.

– Исчезни!

– Это к доку. – Он продолжал играть как ни в чем не бывало.

– Потеряйся, заблудись, катись, проваливай… Еще раз увижу обувь на моем рабочем столе, скажу начальнику урезать тебе тринадцатую!

– Тяв-тяв. – Последовал ответ. Парень ловко подпрыгнул и неспешно ушел, виляя тонким лысым хвостом.

Эта шавка не упускала момента, чтобы подразнить меня. А что я хотела от борзой?! Но теперь мы с шаром остались вдвоем. Тишина в комнате всегда расслабляла меня лучше любой ванны. И этому меня тоже научили родители. Слушать тишину. Я села на другом конце дивана и закинула уставшие ноги.

– Малыш, выходи! Злой песик убежал делать свои грязные делишки на краудфандинговой бирже.

Отстегнув сумочку от пояса, я придвинулась и навалилась всем телом на шар. Холодная и бодрящая прохлада проникала в мое тело. А вот мое тепло ему явно доставляло дискомфорт. Стекло подо мной размягчилось и в центре показались два зеленых глаза и соломенно-желтая челка.

– Уже лучше, – отстранилась я и расселась как можно удобнее.

Там, где лежал стеклянный шар, образовалась испарина. А он тем временем менялся, превращаясь в змею, которая запутала себя в клубок. Шар размотался, и вот рядом со мной уже сидел миленький водяной с хвостом длиной в два с небольшим метра. На конце он расправил средних размеров плавник, растопырил его и напрягся, словно потягивался после долгого сна.

– Милан, рассказывай! – Я закрыла глаза, предвкушая, какую воду он будет лить мне в этот раз.

– Елизавета Андреевна, от вас воняет.

Интересно, а выражение "мозгов как у рыбы" пошло не оттого, что все водоплавающее отродье такое прямолинейное?!

– Твои капризы вырвали меня из уютного ресторанчика. Там хоть есть система очистки, но от компаньонов по столу это не спасает.

Пришлось признать, что от меня действительно пахло Дурманом. Моим кавалером был весьма обаятельный парень из гибридных… Был. И осознание этого снова огорчало меня. Думаю, что после трех подряд безнадежно сорванных свиданий, Артур совершенно правильно не согласится на четвертое, как говорится, без обид. «Чертова работа!» – ругалась я про себя, а водяной, скромно опустив глаза, разглядывал свой хвостовой плавник.

– Скоро Новый год… Никогда не видел больших сугробов, – высказался он наконец.

– Я тоже не видела. Только мама рассказывала, как в детстве жила на севере края в небольшом селе. Там зимой сугробы были выше крыши.

– Вы не успеете. Пауки очень проворные.

– Этот урод умен, к счастью для тебя и к несчастью для нас. Он не полезет при всех на сцену или в толчее за кулисами. Даже ради твоих ценных желез.

На самом деле, я прекрасно понимала нервозность Милана. В канун Нового года ему предстояло стать аппетитной "Русалкой под шубой" на праздничном столе для маньяка, охотившегося за ценными частями гибридных людей. В год этот урод уже оставил нам три трупа и одного покалеченного. Поставленное на уши начальство решило поймать злыдня на живца, а бедному сироте из детского дома в Сочи напели, что помогут с карьерой, если тот из водяного превратиться в подсадную утку.

– Поехали ко мне. – Оставлять малыша в одиночестве в таком состоянии не хотелось. – Ванна небольшая, но разместишься нормально.

В зеленых глазах промелькнуло очень много эмоций сразу. А под глазами уже появились синяки. Тогда я подумала, что было бы интересно отвезти нашу русалочку в мой родной город. Лучше бы не зимой, а то Енисей холодный. В Красноярске когда-то родился известный музыкант, который, к слову, тоже был водяным. У рыбьехвостых какой-то совершенно бесстыдный талант к музыке.

Я сама спустила Милана на инвалидной коляске в подземный гараж. Для окружающих в моей продюсерской команде трудился SMM-щик с параличом ног. На выезде из двора нас догнал неприметный внедорожный "Москвич", мигнув узкой линией дальнего света. Для мужчины, с которым я встретилась в офисе, сделать обыденное еще более скрытным никогда не составляло труда. На то он и хамелеон. Наверняка, эта способность в сочетании с горой медицинских знаний спасала не один десяток жизней в точках военных конфликтов, куда Док попадал с нашими миротворцами. Я уже сто раз похвалила себя, что выудила такого человека у начальства. Иметь в качестве наживки хрупкого мальчишку – это очень хлопотно. Мало ли…

Дорога промелькнула без приключений. В своей небольшой трехкомнатной квартирке я ускакала в душ смывать последствия провального рандеву. А Милан в это время уютно остывал в ванной. После получаса водных процедур жизнь мне показалась не такой уж скверной. У двери в квартиру стоял зеленый контейнер с ужином из ресторанчика напротив. Водяной с особым аппетитом проглотил не прожаренное мясо. Когда я вернулась со стаканом ледяного сока, он уже мирно обнял свой хвостовой плавник. Плотно закрытые веки дрожали, а с отключенным освещением ванна наполнилась ярким голубовато-зеленым сиянием. Все-таки в гибридах столько энергии, что каждый подобен миниатюрному ядерному реактору.

Ночью я почувствовала легкий озноб. Мне бы тогда насторожиться, но уж больно приятным оказался сон… Мою шею пронзали осторожные поцелуи, холодные, словно кто-то намазал губы ментолом. Ключицу прикусили, и я в ответ попыталась открыть глаза, но не смогла. Точнее, не успела. Мягкая мокрая ладонь легла на мое лицо, призывая не портить момент. В конце концов, кто я такая, чтобы спорить со сладким наваждением! Пусть реальное свидание и провалилось, почему бы не воспользоваться миром грез и не расслабиться?! Я вздрогнула всем телом. Ощущение силиконовой зубной щетки, медленно трущейся о левый сосок, оказалось слишком неожиданным. Пот проступил на сгибе локтей, а природная влага – там, где тело ожидало самой главной разрядки. Ладонь поглаживающим движением сползла с лица вниз, не давая скучать правой груди. Самое странное, я не понимала, какого цвета волосы у моего сновидения. Макушка переместилась правее. Колючая ласка была столь раздражающей, что хотелось брыкаться. Но я лишь выгнула спину навстречу приключению. Язык! Мои соски вылизывали и посасывали с помощью странного на ощупь языка. В голове мелькнула мысль, сколь волнующими могут быть такие прикосновения внизу. Щеки, уши и шея полыхнули от притока крови. Если это чудо природы не умело читать мысли, то я не знаю, как можно объяснить то, что он быстро перешел к исполнению моих распущенных желаний. К языку подключились и прохладные пальцы, перебирающие мои складки. Появились хлюпающие звуки, и негодник отстранился. «Нет! Нечестно!» – мне очень не хотелось просыпаться вот так. Но, к моей радости, это была лишь маленькая передышка перед главным действом. Прохладная головка коснулась губ, и он плавно вошел в меня, бережно заводя мои ноги себе за спину. Нежный и ласковый. Под сменяющимся темпом я бросила попытки разглядеть лицо сновидения. Каждое сближение давило и дразнило, и одновременно все вокруг заливалось светом. Холод внутри словно от стекла или драгоценного камня загонял в чувство небытия и безвременности. Темп ускорился, и я с жадностью поднимала бедра, пытаясь все плотнее соединиться. Резко меня вдавили в кровать, ноги задрожали, а по ягодицам текла влага. Без всякого контроля мое тело сжимало и отпускало ледышку внутри. Конец. Сновидение спрятало лицо между грудей. Его дыхание тоже было прохладным, но беззвучным. Шумно пыхтела только я. А свет вокруг угасал, уступая чему-то тусклому и бесформенному.

Звук будильника в пять утра мне показался особенно мерзким. Поспешно ткнув на отложенный звонок, я едва открыла глаза десять минут спустя. Постель, камисоль и шортики насквозь промокли от пота. Проходя мимо ванной, я обнаружила своего гостя все еще мирно спавшего в потеплевшей за ночь воде. Сегодня день концерта. Я дала малышу еще чутка отдохнуть. А в семь пятнадцать мы уже мчались к концертному залу в сопровождении все того же неприметного «Москвича».

Вместе с гримеркой нам забронировали номер в гостинице через дорогу. Сгрузив водяного на попечение Дока и нескольких наших в штатском, я оставила машину на парковке персонала «Гранд-Мос-Сити» и быстро зашагала в соседний двор. Времена меняются для всего, кроме маскировки. Чистенький Камаз в сине-зеленой раскраске службы надзора за климатическим куполом припарковали в глубине закрытой территории жилого комплекса. Шум кондиционера нарушал утреннюю и предновогоднюю идиллию.

– Лизавета Андреевна! – Из кабины выпрыгнул мужчина в синих костюмных брюках и расстегнутой парке, под которой виднелась белая рубашка. Он учтиво открыл дверь в КУНГ и помог мне заскочить на откидную ступеньку. Внутри нас уже ждали двое.

– Ян? Ты, почему не в охранной? – вот так бесцеремонно с порога я накинулась на Серо-буро-малинового.

– Всё здесь. – Борзая указал на шесть мониторов наблюдения, с девятью видами камер на каждом. Он меня бесил, но профессионализма не отнять. Анализировать в реальном времени сразу множество потоков визуальной информации у Яна получалось лучше, чем у целой группы технических спецов.

Вторым ожидавшим был капитан из нашего отдела, лысоватый крепкий мужик под сорок. Марк Александрович никогда не бузил по поводу нашего с ним равного звания и всегда следовал моим приказам, если я «вела в танце».

– Вот, – он протянул мне планшет с полным описанием известных деталей. – Вчера у четвертой жертвы случилось прояснение. Она вспомнила про запах полевых цветов перед нападением.

– Спасибо, – устало ответила я, забирая отчет. Сидеть в полевом штабе бессмысленно, и я, напоследок фыркнув на борзую, оставила коллег наблюдать за ситуацией. А сама устроилась в кафе при концертном зале. В VIP-зоне оборудовали отдельные уютные кабинки. Официанты и бармены уже хорошо выучили мои вкусы за последние три месяца репетиций. На столе ждал латте с шоколадным сиропом и два круассана без начинки и конфитюра.

До одиннадцати утра я позволила себе расслабиться. Точнее, создать больше внутреннего напряжения, перебирая по одному факты и выводы.

Маньяк появился около года назад. За февраль и март он оставил три трупа. Четвертое покушение сорвалось уже в процессе операции. Все жертвы были гибридами с оценкой девять – десять по шкале Грейда, а это значит, что при жизни они могли легко обращаться в обычного человека, скрывая свои звериные признаки. Для сравнения наш песик имел только восемь балов. И убрать хвост для него – задача весьма болезненная, хоть и не смертельная. Такие способности напрямую зависели от железы на затылке. Насильственная ампутация странного органа приводила к мгновенной смерти гибрида. Равносильно попытке вырвать сердце. Уникальность увеличивает риск охоты на обладателя со стороны психопатов или дилеров «черных» рынков. В нашем случае, маньяк. Он коллекционирует железы как трофеи. Ублюдок похвастался пополнением своей коллекции в сети. Если бы ни прокол в последнем эпизоде, мы бы и не знали, к какому виду принадлежит выродок. Четвертая жертва получила травму железы и ноги. Перед нападением она почувствовала запах цветов и видела тонкую белую нить, которая и разрезала мягкие ткани. Но! В ране не обнаружено никаких волокон или частиц, лишь немного Хмеля. Феромоны – ни что-то магическое, а вполне конкретные вещества. Их можно найти. Ян проследил за шлейфом, безуспешно. Нечто подобное он почувствовал и на местах обнаружения остальных жертв. Преступник бежал и растворился в воздухе, либо забрался на стену. Паук! Скорее всего, с оценкой девять или десять. И это плохо: в толпе не обнаружить.