Читать онлайн Обратно в Город

Глава 1. Соискатель

Яростные лучи солнца разбивались об отражатели, разгоняя тень между атмосферными башнями. Вершины зданий терялись в невесомых облаках. Было одиннадцать кварцев семнадцатого фермиониума – первого из пяти тёплых месяцев. Уже не рань, но ещё не время обеда.

Но для Сола это не имело значения. Сегодня он припозднился и только-только шагнул на аэроплатформу, чтобы по аэрорельсе подняться на крышу социального тауэра и проглотить там в кафе свой первый в этот день кусок пищи. А может, и единственный на сегодня. Затем он отправится на поиски ежедневной халтуры (с его четырьмя с половиной классами квантового программирования на постоянное место надеяться не приходилось).

Солу было двадцать. Он не знал своих родителей и вырос почти один на нижних ярусах социальных бараков: на скудные дотации Города, под присмотром соседей и представителей Городской патронажной службы, ведущей за ним превентивно-воспитательное наблюдение. Лет в одиннадцать его перевели в отдельную квартирёнку в башне, у самого её сердечника, где Сол и жил теперь, подрабатывая на хлеб насущный, как придётся, и ещё пытаясь учиться.

За минуту оказавшись на месте, Сол спрыгнул на зашарканный аэроперрон, покачнувшись из-за резкой остановки, но легко восстановив равновесие. Он направился в пункт питания, попутно уже представляя, какая сейчас толчея в «Общетруде».

В прошлый раз он работал помощником фельдшера. Нет, по идее, его должны были взять корректором курса аэроамбуланции. Управлял такой машиной автопилот, но даже самый современный компьютер, оснащённый мощным модулем связи с Городской навигационной системой, ошибался в плотном потоке. Нужна была живая реакция и креативная корректировка однонаправленной бинарной логики, принимающей решения методом скоростного перебора вариантов.

Несмотря на то, что квантовый процессор на линиях аэротрасс рассчитывал маршрут за доли секунды, порой этого не хватало. Например, если нужно было выбрать, что важнее: помочь человеку, нуждающемуся в медицинской помощи, или не напугать пассажиров аэроавтобуса, выскочив перед ними при крутом переходе с верхней полосы движения на нижнюю.

Безусловно, автоматика сделает своё дело, передав аэроаппаратам в радиусе километра варианты манёвров, но Городские инструкции, заложенные в синаптический модуль, дают чёткие указания: «Важнее всего спокойствие большинства». И здесь уже вступает в силу выбор живого корректора. Но, опять же, только без выхода за рамки Городского регламента, с обязательным учётом социального статуса пациента, если он уже на борту или о нём имеются достоверные электронные сведения.

Начальное техническое образование Сола отлично подходило для такой работы: он легко обращался с автоматикой. Однако не вышло. В назначенное время Сол явился на распределительную станцию, но там выяснилось, что место уже занято. Откуда-то возник вчерашний кандидат, пропустивший своё собеседование, а теперь вот наверставший упущенное. Видимо, не чужой он был начальнику Трудового распределителя.

Сол уже развернулся к выходу, пнув невзначай диспетчерскую стойку, но тут к нему подбежал мужчина в форменной красно-синей шапочке. То ли на рынке кадров и правда всё было паршиво, то ли пожалел парня старший дежурный, увидев на мониторах его измождённое худое лицо.

Оказалось, один фельдшер не вышел на смену: может, заболел, ну а в худшем, но и в наиболее вероятном случае, пропал без вести, как многие другие горожане (Бюро охраны уже не объявляло их в розыск: ясно было, что вряд ли удастся найти в целости природный источник дефицитных внутренних органов). Так что на распределительной станции в срочном порядке составили акт о подмене профкадра неспециализированным рабочим. Потом завели Сола в тесную раздевалочку, выдали ему одноразовую униформу и отправили на амбуланционную станцию, где тут же и выгнали в рейс по анонимному гражданскому донесению.

Это была наркоманка. Одна из тысячи найденных на улице за ночь. Её мозг умирал, пропитанный синтетическим ядом, образующимся в крови при распаде нового наркотического вещества. Яд не давал о себе знать до момента критического насыщения тканей, когда разрушение клеток почти необратимо. Синапсы отмирали, нейроны утрачивали связи, и всё, что жертва могла – это слабо звать маму в попытках сфокусировать тускнеющий взгляд. Но мучения только усилились, когда страшные образы вплыли в поле её искажённого зрения, и глаза медбрата, едва проступавшие за линзами защитных очков, превратились в окуляры гигантского насекомого – монстра агонии, нависшего над краем тоннеля.

Сол звал девчонку всеми именами, какие приходили в голову, светя фонариком в уже не реагирующие зрачки, пока напарник заряжал шприц-пистолет ампулой универсального реаниматора. Ещё секунда – и антидот побежал по венам. Смесь адреналина с секретной формулой недавно синтезированного нейромедиатора, способного чудесным образом восстанавливать синаптические связи, обращая вспять некроз нервной ткани, но возвращая вместе с тем и боль. Девчонка захрипела и зарыдала.

– Губят себя за свои же деньги… Тут не знаешь, как день продержаться… Не сдохнуть с голоду… Не говоря уж о том, чтобы здоровье сохранить… А эти… Не знают, как поскорее с жизнью расстаться! – приговаривал старший фельдшер, промывая антисептиком номинально одноразовую иглу.

Сол смотрел на дисплей аппарата жизнеобеспечения, ожидая сигнала о полном восстановлении функций организма, и ловил себя на мысли о том, что не может больше выносить взгляд вновь возвращённой к жизни. Она брыкалась под эластичными ремнями в муках второго рождения. Пытаясь хоть как-то оправдать своё бесполезное присутствие, Сол поймал её трясущуюся руку.

– Ну всё, тише… Всё проходит… Всё…

Через час они уже выпустили её обратно в Город, чётко выполнив предписание Горздрава: «Оказывать помощь любому в ней нуждающемуся даже при отсутствии регистрационных данных, проводить реанимационные и прочие медицинские процедуры до тех пор, пока пациент не сможет уйти своими ногами».

Девушка стояла у проёма машины, опустившейся на аэроперрон, переминаясь с ноги на ногу и часто-часто моргая. Она не решалась смотреть на своих спасителей – искоса бросала затравленный взгляд то на Сола, то на старшего фельдшера. Худыми до голубизны пальцами она теребила складки заношенных виниловых брюк – образца экстремальной щедрости Бюро социальных дотаций.

«И откуда же ты, несчастная? Брошенная, одинокая, как и я… – думал Сол, опустив за собой заслонку входного люка, наблюдая сквозь плексиглас, как девушка, шатаясь, бредёт обратно во тьму. – Никогда тебя больше не встречу. Таких не хватает надолго. Может, оно и к лучшему…»

Мотнув головой, прогоняя ненужные мысли, Сол сел на своё место, пристегнувшись. Машина взмыла над аэроперроном и помчалась на новый вылет. К сожалению (или к счастью), он оказался для Сола последним.

После успешной реанимации бомжа и репликации его конечностей, оторванных при выпадении из силового поля аэротрубы (как такое вообще возможно?), команду отозвали. На станции провели проверку, и, разумеется, на место Сола нашёлся профильный специалист. Парню ничего не осталось, кроме как расписаться в бумагах ревизора.

Но был в том и приятный момент. Как сотруднику, неверно направленному на работы, Солу заплатили за два фактических трудочаса по реальной фельдшерской ставке, да ещё и выдали премию за «эмоциональную сложность» (вряд ли такое случилось бы без прямого контроля свыше). На эти деньги он и жил весь последний месяц, регулярно наведываясь в районный распределитель «Общетруда» в надежде на новую подработку. Но пока ему не везло, и он старался не тратиться, экономя то на втором, а то и третьем приёме пищи за день.

***

Почти за раз заглотив бутерброд с синтетической колбасой и запив его заменителем кофе, Сол поднялся и направился к выходу из кафе, не придав значения буйству желудка (лучше уж это, чем сублимированный бизнес-ланч). Когда он подходил к дверям, его взгляд привлёк торговый автомат, набитый всякой всячиной от безобидных игрушек до блистеров с убойной дозой медицинского транквилизатора. Сол почувствовал, что за ним наблюдают.

Он замер и сделал вид, что разглядывает товары за стеклом, а сам глянул на отраженье в панели биометрического терминала.

Показалось. Девушка за барной стойкой мило улыбалась, принимая у посетителя заказ и расторопно проводя по его запястью электронным сканером. Да и посетитель был очень занят, бесстыдно разглядывая округлости под её униформой. Никому Сол не был нужен. Даже охраннику, сидевшему у дверей. Тот вконец наплевал на Городские инструкции: расслабил крепления экзоскелета, откинул за спину глухой тактический шлем, напичканный цифровой оптикой, и увлечённо уставился в видеопанель, передававшую матч по супергравитационному кёрлингу.

Такие тяжело экипированные охранники были последним нововведением Бюро Городской охраны, усилившей меры безопасности в общественных местах. Везде, где только возможно, поставили по боевому расчёту из трёх таких полицейских, снабжённых пультом доступа к Городской базе данных и к сети уличных видеокамер. А там, где размер помещения этого не позволял, посадили по одному охраннику в тактическом шлеме, имевшем все те же функции, что и пульт, но дополненном инфракрасными датчиками и химическими анализаторами. Такой вот «недокиборг» мог выстрелить в любого, кто намеренно или даже случайно переступит тонкую грань между формулировками «социально-ответственный горожанин» и «нарушитель спокойствия».

Естественно, теперь на улицах вовсе не появлялись дети. Их возили в закрытых аэромашинах, забирая с жилых ярусов башен и доставляя в транспортный распределитель, откуда они будут разосланы в отделения Бюро образования. Районного деления на школы больше не было. Образовательные группы набирались исходя из будущих профессий, которые родители могли позволить для своих чад. В таких группах допускался небольшой возрастной разброс, а любые городские локации благодаря маршрутными тоннелями были доступны за доли секунды. Так что, в зависимости от учебной программы, детей ежедневно отсылали в соответствующие городские учреждения. Ребёнок подносил запястье к маршрутному сканеру, и компьютер получал указания, куда его нужно доставить.

От общественного транспорта остались только аэрорельсы да немногочисленные аэроавтобусы: именно для таких, как Сол, кто не ходил на учёбу, не имел постоянной работы и не облетал на рабочем аэросайкле офисные здания, чтобы надраить их окна в конструкционных местах, недоступных для уборочных машин. А вот тем, кто уже достиг возраста «трудовой зрелости» и не нуждался в поиске работы, такой транспорт больше не требовался. Для них были выделены персональные аэромашины, развозившие их по местам трудоустройства (а если таковые были расположены совсем уж далеко, то по специальным транспортным коллекторам: к скоростным тоннелям с заложенными в них секретными маршрутами, не разглашавшими рядовым жителям городской топографии).

И в этом технологичном, технократичном, крайне модернизированном и унифицированном мире высокие технологии так тесно переплелись с обычной безработицей, перенаселением и нищетой, что все эти проблемы вновь и вновь порождали друг друга. И уже не каждый горожанин мог обеспечить своих детей образовательным курсом по фундаментальным наукам – базовым условием для того, чтобы продолжить учёбу или найти достойную работу. И статистика сообщала, что каждый двадцатый горожанин мог оказываться на улице, не справившись с тяжестью труда, либо стать жертвой обезумевшего в ломке наркомана.

Всё это превращалось в предмет изучения социальных наук, упорно искавших выход из сложившейся ситуации, но почему-то видевших его не в реформе системы образования и трудоустройства, а в возрождение превентивной психиатрии. Повсеместно открывались кафедры подготовки специалистов «психокоррекционных учреждений», где «потенциальные нарушители» будут проходить курс «медицинской калибровки сознания». А это лишь накаляло обстановку. И опять же, поскольку образование было платным, пристроить своих отпрысков на этот модный курс могли только «достойнейшие горожане», что вызывало нехватку кадров в других областях, куда тоже был неспособен проникнуть рядовой гражданин.

На выход из упадка не было надежды. Учёные вновь и вновь заседали на Всегородских симпозиумах, пытаясь найти путь развития застоявшейся системы. Но ситуация становилась всё хуже, и вскоре уже сами участники этого высоконаучного собрания не знали, кем станут их дети, не сумевшие успешно сдать Финальный экзамен.

***

Размышления Сола грубо прервали. На выходе из кафе он был атакован. Чьё-то маленькое, очень лёгкое тело умудрилось сбить его с ног в полушаге от аэроплатформы.

Сол чуть не начал всерьёз отбиваться, закрывшись одной рукой, а второй пытаясь спихнуть с себя жутко цепкое тело. Но вовремя осознал, что ему на лицо упали подозрительно длинные волосы и закапали горячие слёзы. Он поднял руки, раздвинув свалявшиеся чёрные патлы, открыв маленькое заплаканное лицо.

– Возьми меня к себе! Пожалуйста, возьми к себе!.. Слышишь?! Пожалуйста, возьми!.. – полился на него поток горьких рыданий.

Ошарашенный, Сол узнал девчонку, которую они спасли тогда в скорой.

«Ты как меня нашла?!» – подумал он, тут же с досадой вспомнив, что сам снял защитную маску в дверях амбуланционной машины.

А вслух он сказать ничего не успел: нарушительницу спокойствия уже оттаскивал в сторону охранник, удивительно быстро выскочивший из кафе в чуть не отдельно от него болтающемся экзоскелете.

Реакция не подводила Сола, но чтобы подняться, потребовалось пару мгновений. Солдат поволок девчонку на другую сторону круглой площадки, повторяющей форму кафе, будто там за его панорамными окнами оказалось бы меньше зевак. Сол увидел, что второй посетитель – тот бесстыжий старик, нагло смотревший на грудь кассирши – и правда прильнул к стеклу, решив, что для такого зрелища вида из-за стола будет мало. Оставалось только надеяться, что официантка окажется поскромнее и не рассмотрит деталей. Сол рванулся вперёд.

Охранник приопустил руку со вздёрнутой в воздух девчонкой. Носки её ног вновь коснулись земли, и она беспомощно стала перебирать ими по асфальту. В муке изогнув шею, она прижалась ухом к плечу, грубо сдавленному бронеперчаткой. Её прозрачные кисти умоляюще обхватили пальцы солдата, впившиеся в худосочное тело.

Глухой шлем охранника дёрнулся в сторону Сола: тот высокомерно уставился на парня в старых трико и серой от грязи майке. С точки зрения «недокиборга» тот был только что им спасён от нападения наркоманки (и что самое грустное, похоже, всё так и было). Подумав, боец отвернулся, словно циркулем очертив по асфальту полурадиус телом девчонки. Свободной рукой он вскинул автомат, прицелившись в Сола.

– Чего тебе?

– Послушайте, уважаемый!.. – сквозь одышку выпалил Сол. – Она… Мы с ней знакомы… Это моя… подруга! Я сам виноват… Не звонил ей… Понимаешь?! Это она… от чувств!

– Инструкция двести четырнадцать дефис ноль пять, – отчеканил суровый голос, искажённый динамиком шлема. – Устранять нарушителей общественного спокойствия!

Тело охранника дёрнулось (особенность простых движений, усиленных мощной гидравликой). Он начал отворачиваться. Сол подбежал к нему и мягко, но с усилием потянул за бронированное плечо.

– Послушай… Постой!.. Не надо! Это она от голода! Ты посмотри, какая тощая! Ей и так недолго осталось! Ну? Посмотри!..

Солдат наклонил голову влево – туда, где в его стальных пальцах болталось тельце девчонки. На миг он замер, и Солу почудилась в его позе тень сострадания. Но он ошибся: охранник крутанулся на месте и уже без слов оттащил нарушительницу ещё дальше, швырнув её к бронированному окну.

Спустя мгновение Сол с разбега врезался ему в спину, вложив всю силу удара в ступни поджатых в прыжке ног.

Киборг с лязгом повалился вперёд, выпустив из рук автомат. Сол тоже упал, но сразу вскочил на ноги. Он не дал солдату подняться, пнув его по глухому шлему (так им сильно не навредишь, но хороший удар мог заставить электронику барахлить, а это дало бы Солу пару секунд). Он бросился к стене, сгрёб девчонку за тоненькое запястье и дёрнул к себе.

К счастью, времени, что охранник барахтался на асфальте, хватило, чтобы рвануться к аэрорельсе с девчонкой, фактически зажатой у Сола подмышкой. Он слёту впихнул её в аэропортал, успев крикнуть: «Беги!», и сам ввалился следом через положенную секунду, успев ещё заметить, что грубый толчок был ненапрасным: уже далеко впереди в устье аэротрубы маячил маленький силуэт, быстро уносящийся прочь.

Тогда Сол весь подобрался, прижав к себе руки-ноги, а потом резко выбросил их в одну сторону, изменив момент импульса и момент инерции – отклоняясь от правильной траектории. Разборчивый электромагнитный барьер, установленный для защиты людей от тяжёлого аэротранспорта, а не от самих себя, с хлопком пропустил тело Сола, обдав его спину ветром и сводя его мышцы судорогой.

Сол чудом умудрился попасть прямо в люк пролетавшего мимо аэроавтобуса. С хрустом проломив тонкий пластик, он кубарем прокатился по полу и врезался в ряд сидений (к счастью, как раз пустовавших). Тут же вскочил, весь напрягся. Ошарашенный пассажиры визжали. Сол обвёл их бешеным взглядом, уже готовый к тому, что сейчас с экранов в салон глянет его лицо: с выпученными глазами, всклокоченными волосами и свирепым румянцем на скулах, а железный голос залязгает: «Внимание! Внимание! Нарушитель спокойствия высшей классификации! Требуется поимка! Безисключительное содействие всех горожан!».

Этого не произошло. Хотя, пожалуй, Сол уже знал: в таком бедном социальном районе камеры не включали, не вели передачу данных на Городской сервер. С нарушителями разбирались на месте, как могло это случиться сейчас. Но ему повезло.

Парень наклонился, отряхивая биоадаптационные леггинсы (чего, в общем-то, и не требовалось благодаря свойствам ткани). Он встал в проходе, добросовестно взявшись за поручень и ледяным взглядом задавив удивлённое оханье пассажиров. Уставившись на безразличный Город в окно, он стал ждать следующей остановки.

Полёт предстоял долгий. Аэроавтобусы были созданы не для скорости, а для видимости комфорта: для небогатых граждан, из-за возраста или травм не способных пользоваться аэрорельсами. Автобус шёл медленно, покрывая за кварц времени лишь расстояние между двумя жилыми районами. Значит, Солу предстояло стоять здесь не один кварц. Теперь он точно знал: ему придётся пересечь несколько воздушных карьеров между атмосферными башнями, поднимавшимися к облакам. И он не будет делать никаких пересадок, чтобы не светиться в местах с положительным социальным рейтингом, напичканных видеокамерами. Назад дороги нет: вернуться в свой барак он не мог, как не мог обновить регистрационные данные по прибытии в пункт назначения. Там наверняка появилась надпись «Нарушитель спокойствия».

А ведь Сол давно чувствовал, что ему предстоит попытать счастье в том, незнакомом мире, который он сделал когда-то для себя табу, позабыв туда ход, пока мог сводить концы с концами.

«Что будет?..» – напряжённо думал он, стоя в проходе автобуса, плотно прижавшись к поручню и уставившись в пол (уж там-то, наверное, не было замаскированных камер). И он чувствовал, что слегка улыбается: чуть-чуть, лишь самую капельку, так что этого бы не смог понять ни один пассажир, опасливо отводивший от него взгляд. Раньше Сол старался не замечать проносившуюся в голове мысль, что давно не видит себя частью Городской системы: холодной, механизированной, автоматизированной и полностью деперсонализированной. Там каждый имеет порядковый номер и подвергается опасности, просто выходя на улицу: даже действуя в рамках предписаний, рискует быть уничтоженным на месте при случайном их нарушении.

Глава 2. Беглец

– Может, не всё так плохо? – спросила Крио, взглянув снизу вверх на Сола и встретившись с ним ясно-синими, просто до неприличия светлыми, учитывая её род занятий, глазами.

– Хватит, задрало… – буркнул Сол, катая между ладонями блистер с мефом – полулегальным препаратом, который ещё недавно рекламировался Горздравом, как мощный энергетик, средство борьбы с депрессией и тяжёлой наркозависимостью (пока у него не выявили все присущие наркотику свойства).

Сол ёрзнул в крутящемся кресле, так близко придвинутом к Крио, что их колени на миг соприкоснулись, и бросил ей обратно пластмассовый блистер.

– Забери свою отраву.

– Подумай… – с наигранным упрёком протянула девушка. – Всё может стать таким, как ты захочешь…

Но через миг она уже цапнула блистер с колен, приподнялась в кресле и перегнулась через его спинку: через весь широкий стол, заваленный сетевой аппаратурой. Пластичная поджарая девушка распласталась по столу, достала до ящиков с обратной его стороны, выдвинула один и пошарила в нём, очевидно, вернув блистер на место. Оттолкнувшись руками от столешницы, она плюхнулась обратно в кресло и вновь глянула на Сола, что-то протягивая ему на раскрытой ладони. На этот раз там лежал маленький прозрачный ингалятор с синей жидкостью.

– Издеваешься?! – огрызнулся Сол, едва глянув на дозу «Смога», за которую многие были готовы отдать куда больше собственной жизни.

– Нет… Проверяю… – с лукавой усмешкой ответила Крио.

Не глядя, она бросил капсулу через плечо, и та шлёпнулась на столешницу. Крио вновь посерьёзнела. Её лицо стало каким-то усталым.

– А теперь давай с начала и по порядку: что именно там произошло?

Сол весь обмяк, даже сгорбился, глядя в одну точку: рассматривая штампованный узор на листах металла, которыми была обшита стена за спиной у Крио. После паузы он нехотя заговорил:

– Вступился за девку, сказал же…

– Да?! – оживлённо воскликнула Крио, вскинув чёрные брови и вмиг поломав всю свою видимость крайней серьёзности. – И за какую же?

– Да за такую… – буркнул Сол, указывая взглядом за спину Крио: на стол, куда приземлился блистер со «Смогом». – Да ну, прямо тошно с тобой!

– Да ладно? Что, правда?! – игнорируя его возмущение, ещё больше оживилась девушка. – Спятил?! – её брови опять взмыли вверх, образовав две крутые дуги.

А когда она наконец поняла, что Сол не шутит, её ясный взгляд, отдающий ледяным холодком, потускнел и наполнился мраком. – Охранник?..

– Жив… – сказал Сол, не дав закончить вопроса.

– Она?

– Сбежала.

Сол промолчал о том, что сам отправил девчонку по аэрорельсе: зачем Крио знать такие подробности его сумасшедшей выходки? Сейчас нужно договориться о важном, фактически, о его собственном будущем, а не подкармливать лукавую подругу пищей для иронических реплик. Сол отвёл глаза и вновь уставился в стену, обшитую металлом.

***

Просторное помещение, в котором они находились, едва освещалось единственной лампой на столе, луч которой был направлен в потолок. Очень высокий потолок, и свет размывался, едва дотягиваясь до какой-то технической перекладины, так что комната была погружена в полумрак. К холодному свету лампы примешивались цветные блики помаргивающих индикаторов: системных блоков, накопителей, концентраторов и маршрутизаторов – в общем, всего оборудования, необходимого для работы крупнейшей под Городом нелегальной торговой сети.

В тотально компьютеризированном мире создание виртуальных сетей стало неотъемлемой частью работы чёрного рынка и уже начало вытеснять живых дельцов с улиц. Теперь торговать было трудно, особенно в оживлённых районах с вездесущими видеокамерами. Безусловно, такой незаконный сервер должен быть хорошо защищён от Городских систем виртуального шпионажа, а также от охранных рейдов. Об этом у Крио заботились несколько сотен бойцов – людей, выдавленных за рамки Городской социальной системы, обречённых на нелегальную жизнь, как теперь и Сол. А с виртуальной защитой Крио справлялась сама, привлекая Лаборатории: подпольный ай-ти-отдел подконтрольной ей части Подвалов. Ещё помогало само расположение Подвалов, запрятанных очень глубоко, на самые нижние уровни – на технический ярус Города.

Рабочий кабинет Крио был на самом деле вполне небольшим отсеком в пустотах Подвалов: техногенного лабиринта, обшитого свинцом и сталью. Когда-то он служил Городу бомбоубежищем. Его катакомбы могли вместить почти треть населения многомилионного Города. Но когда Великое Противостояние закончилось его полной победой, потребность в такой защите отпала. Больше не нужно было по сигналу воздушной тревоги вскакивать и бежать в Подвалы. Теперь Город мог просто укрыться невидимым для глаза щитом, а вой сирены сменился вежливым предупреждением о возможных неудобствах и просьбой не смотреть в небо. Подвалы объявили ненужными и опечатали, задраив входные шлюзы, обесточив их, наложив строжайший запрет на проникновение внутрь. Вся Городская деятельность переместилась в небесно высокие атмосферные башни.

Это не помешало загадочным предшественникам Крио вскрыть заброшенное подземелье и установить там свои генераторы, чтобы вновь осветить его. Запрет был нарушен, но административные органы с высоты своих верхних уровней почему-то так и не заинтересовались дальнейшей судьбой подземелья. Подпольная сеть угнездилась в монументальных глубинах Подвалов.

Входы в них были защищены чудовищными стальными воротами, способными выдержать чуть ли не прямое попадание ядерной бомбы. Они были оснащены системой аварийной блокировки на случай внезапного штурма. Подвалы вросли в лабиринт ответвлений безлюдных пещер, образованных останками нижних уровней Города. Некогда те возвышались над поверхностью земли, но теперь погрузились во мрак распада, пока башни росли вверх, надстраиваясь новыми ярусами. Нижние уровни оседали, проваливаясь внутрь самих себя, погребая пустоты под тоннами строительного хлама. А Городские башни по-прежнему крепко стояли на несущих сваях, сейсмически устойчивых и почти не поеденных ржавчиной. Но переборки осыпались, образовав новые полости, превращая их в лабиринт, заполненный беспросветной тьмой, плесенью и ядовитыми испарениями.

Никто из горожан не осмелился бы спуститься сюда добровольно – в это многоэтажное строительное кладбище: пористое, ненадёжное, готовое в любой момент обрушиться кому-то на голову, в переходах которого стоял смрад химического и органического разложения. В нём царила вечная ночь: ничем не разбавленная, отрезанная от электросетей, недоступная для лучей солнца. Естественный свет заслонили верхние уровни башен, и ничто не помогло бы забредшему сюда человеку найти выход на поверхность: в привычный, светлый, бесперебойно функционирующий Город. Ничто, кроме фосфоресцирующих микроорганизмов, разросшихся на стенах Подвалов. Но вряд ли бы этот путник смог в итоге добраться к Воротам: заблудился бы в закоулках техногенного лабиринта.

Но так дело обстояло лишь для благополучных и непосвящённых. А для тех, кому некуда больше идти, оставалось только одно: спуститься сюда, в этот страшный лабиринт и, возможно, после долгих блужданий увидеть где-то вдалеке лучи фонарей, а затем, заслоняясь от их резкого света, отдаться на милость людей с оружием и в броне. И тогда, после беглого допроса, путник будет грубовато приглашён на борт компактного сайкла, спрятанного от его глаз за ближайшим поворотом. И далее тайными ходами, известными только бойцам, скитальца доставят прямо к исполинским Воротам, распадающимся с замогильным скрежетом надвое, чтобы обнажить освещённое чрево Западных Подвалов.

– Ты уверен, что я не навлеку на вас беду? – с беспокойством спрашивал Сол, отвлёкшись от созерцания штампованного узора на стали. – Наверное, тот охранник уже подал рапорт… Камеры… Меня опознают или найдут по чипам…

– Не бойся, – оборвала его Крио, – не ты первый! Здесь как в танке! – Она искоса глянула на обшитую металлом стену, как будто хотела до неё дотянуться и постучать костяшками. – Полная непроходимость сигнала! Ненужного радиосигнала. Для своих целей у нас свои каналы… Пока так перекантуешься, а там…

– Выжигать? – резко спросил Сол с плохо скрываемой дрожью. – Ведь мы помечены… Никуда не денешься, да?

***

Всё население гигантского города-государства с рождения подлежало особому способу регистрации. Регистрации не в тот смысле, как если бы имя ребёнка и дату его рождения вносили в городские реестры. Речь шла о тотальном контроле, о получении полной информации о человеке в любой момент времени и о подробном отслеживании его передвижений. Система затрагивала всё: от данных об образовании и месте работы до личных связей и свободного времяпрепровождения. Если гражданин вёл обычный, ничем не примечательный образ жизни, согласующийся с задокументированными нормами, то им не интересовались, и всё сводилось к обычному сбору статистики. Но пристальное внимание Бюро Городской охраны вызывали те, кто намеренно или случайно выходил за рамки дозволенного, что с ужесточением городских правил становилось сделать всё проще.

В ранние периоды развития технологий для учёта граждан использовали простейший радиомодуль. Младенцу под черепные кости вживлялся микроприбор с накопителем информации, куда беспроводным способом записывали основные данные: дату рождения, пол, сведения о родственниках, группу крови, врождённые заболевания и особые приметы. Устройство было оснащено радиопередатчиком, благодаря которому охрана автоматически получала все данные о горожанине при его появлении в радиусе действия приёмных устройств.

Но такой способ был неудобным и малоэффективным. Во-первых, сама операция по внедрению маячка представляла угрозу для жизни (особенно в самых неразвитых, социально нестабильных районах, где плохо обстояли дела с медицинским обслуживанием). Во-вторых, ранние версии прибора не обладали способностью к моментальной синхронизации данных с Городскими серверами. Новые сведения о гражданском статусе человека не записывались автоматически при связи с контрольным прибором, и гражданам приходилось регулярно являться в Бюро охраны для записи обновлений своего социального статуса: информацию о смене работы и о сдаче квалификационных экзаменов.

Эта обязанность плохо отражалась на психологическом состоянии горожан. Ну кто по собственной воле захотел бы идти в представительство власти и вносить на устройство данные о том, что он слил последнюю попытку пройти профессиональный экзамен, и теперь обречён стать пожизненным чернорабочим на нижних уровнях Города? Так что многие на перерегистрацию не являлись, и Бюро охраны снаряжало вооружённые рейды для поиска уклонистов. Эти рейды ещё больше запугивали население, а у солдат Гор-охраны отнимали много времени, заставляя их прочёсывать миллионы жилых ярусов, вместо того, чтобы исполнять прямые обязанности по защите законопослушных граждан от всяких нарушителей спокойствия.

Были и другие проблемы, связанные с регистрационным устройством. Несмотря на заявление Города, что радиоволны никак не воздействуют на организм и не создают неудобств, будучи недоступными для органов чувств человека, люди осаждали пункты Горздрава с жалобами, что у них болит голова, и что они постоянно слышат какой-то звук в голове: то потрескивание, то жужжание, то громкие щелчки и свист: якобы во время обращения к радиомаячку городских сканирующих систем. А уж когда начинался процесс обновления данных – вообще-то, мгновенный и абсолютно незаметный в физическом плане для человека процесс – они утверждали, что испытывают невыносимую боль, и настолько этому верили, что у них и правда могли даже начаться судороги. Вызвано это было психикой, а не физиологией: хроническим недоверием к Городской административной системе и к технологиям контроля, но возникающие на этой почве недуги достоверно регистрировались медслужбой.

К тому же такие люди плохо влияли на окружающих, «заражая» их своими синдромами и провоцируя массовые психозы. Горожане выходили на улицы с требованием прекратить «чипование». Ну а за этим следовали неминуемые грубые меры по восстановлению порядка в виде вооружённого разгона митингов, ужесточения законов, отлова «людей с радионепереносимостью» охраной и помещение их в психокоррекционные учреждения.

Система работала, её шестерни со скрежетом проворачивались, накручивая на себя низшие слои общества. Но всё-таки Гор-администрация уже размышляла над тем, как улучшить обстановку с радиочипами. Ведь всё сложнее было утихомиривать горожан, а эскалация насилия очень плохо сказывалась на Городской системе.

И был ещё один нюанс. О принудительной регистрации взрослых уже не могло идти и речи. В Городе по-прежнему оставались те, кто родился до нововведения и кто по-прежнему имел бумажную регистрационную карту, да и встречались люди, чей радиомодуль был напрочь повреждён лечебной электротерапией. Однако операция по внедрению нового устройства подвергла бы риску их жизни, потому что взрослые хуже переносили процедуру, чем дети. А с учётом плачевного уровня медицины в самых бедных районах операция была бы равносильна казни.

Это вызвало ещё больший общественный резонанс, увеличило количество демонстраций протеста. И недальновидно было бы калечить трудоспособных людей, обрекая их на принудительную госпитализацию и долгие месяцы последующего восстановления. К тому же, у администрации имелась и другая причина, чтобы отказаться от радиочипов.

Система контроля должна была работать безотказно в следующем порядке: Город знает о человек всё в каждый милликварц времени, не допускается никаких исключений. Один раз провинился, и социальный статус навсегда изменится с нейтрального на негативный, с формулировкой «потенциальный нарушитель». И что бы горожанин дальше ни делал, для него наступал конец достойной и комфортной жизни. Его больше не допускали к привычной работы: заменяли её тяжёлым физическим трудом. Он не мог поступить на новый квалификационный курс и жить в обычной социальной башне: его селили в бараках на нижних Городских уровнях. Теперь его удел был обивать пороги «Общетруда», спать в грязи и подвергаться частым ночным проверкам охраны, а так же регулярно посещать Бюро охраны с докладом о своём социальном статусе… Может, ценой каких-либо невероятных усилий можно было вновь заслужить нейтральный статус, только сделать это было особенно сложно из-за невыносимых условий существования.

Но всё это было неизбежно, если жить по правилам. А на самом деле от такого электронного клейма можно было относительно легко избавиться. Нужен был концентрированный электромагнитный импульс (почти безвредный для человека за исключением того, что он мог вызвать сильную головную боль, но губительный для электроники). Он разрушит старую информацию на чипе, а затем запишет новую. И вот ты снова становишься законопослушным гражданином с нейтральным социальным статусом, а может, даже и с какими-то социальными заслугами, предоставляющими доступ к расширенным привилегиями.

Такие процедуры давно уже проводились за умеренную плату предшественниками Западных Подвалов. Однако, бывало, фальсифицированные данные вдруг переставали отображаться, а радиосигнал – читаться сканерами охранников. Тогда обман становился явным, и горожанин вновь попадал в коррекционное учреждение. На этот раз навсегда.

Но вскоре Городские учёные придумали новый, более надёжный способ регистрации жителей. Теперь младенцу впрыскивали в кровь сыворотку, состоящую из физраствора с незначительным вкраплением нанотел, созданных на основе атомов углерода – фактически, эквивалентных обычным органическим молекулам, но обладавших заданными физическими свойствами. Эти машины не могли выполнять никакую полезную деятельность вроде борьбы с болезнями или быстрого заживления ран, но зато они стремительно самореплицировались, создавая мириады своих копий из доступных органических веществ, и могли при особых условиях записывать на себя всю необходимую информацию.

Сыворотка заменяла собой регистрационный чип. Теперь при воздействии специального сигнала на любой участок тела (использовались в основном те места, где наиболее близко под кожей располагаются сосуды), любая попавшая в область его действия наномашина мгновенно сохраняла байты данных, а затем передавала их другим машинам, заполнившим собой уже все структуры тела. А потом эти данные начинали автоматически обновляться при первом же воздействии контрольно-считывающего устройства, связанного с Городским сервером.

Новорождённые переносили такую процедуру очень легко, ведь у них ещё не было развитого приобретённого иммунитета, отвечающего за реакции на раздражители. Разве что немного поднималась температура. Но умные наномашины быстро взламывали эту защиту организма, копируя свойства иммунных клеток. Пользуясь маскировкой как у изощрённого вируса, они внедряясь во все системы организма, не причиняя ему вреда. У взрослых процесс протекал чуть сложнее, но не выходил за рамки симптомов обычной простуды, продолжавшейся меньше недели. В таких случаях горожанин просто получал больничный и должен был соблюдать постельный режим.

Всё это обещало избавить общество от волнений по поводу регистрации, успокоить «радиочувствительных» и уберечь неучтённых горожан от опасной операции. А также усилить контроль, ведь теперь во всех общественных местах – в помещениях и прямо на улицах – стояли считывающие устройства: гибриды излучателей и инфракрасных датчиков, готовые при обнаружении человека тут же обменяться его данными с сервером Бюро охраны. С научной точки зрения процесс был сложен, похож на спектральное сканирование или микрофотографию, когда излучение отражается от нанотел в крови и переносит обратно на приёмник индивидуальный графический код, мгновенно сверяемый с данными городской информационной базы.

Молекулярные машины распространялись мгновенно, пропитывая ткани организма, проникая в структуры головного и костного мозга, и от этого государственного штампа нельзя было запросто избавиться. Человек навсегда впечатывался в систему, становясь её неотъемлемой частью. Сотни тысяч электромагнитных сканеров беспрестанно регистрировали его местоположение и передавали данные на информационный сервер, откуда к ним тут же могло обратиться Бюро охраны: любое его отделение, мобильный пункт или боевой расчёт.

Наномашины нельзя было уничтожить и полностью вывести из организма. Никто не имел таких технических средств и вообще не пошёл бы на такой риск. Это мог бы быть непрерывный диализа крови – цикл за циклом, день за днём, неделя за неделей – прогон биовещества через сложную систему мембран, вылавливающих наномашины, не оставляя им времени на самокопирование в тканях. Но так как они проникали не только в кровь, но и в сами кроветворные органы на клеточном уровне, вероятность полного избавления от них была почти ничтожной, а столь длительная процедура привела бы к смертельному истощению организма.

Но нелегальные образования под Городом нашли-таки другой способ. Им стала радиотерапия – метод лечения ионизирующим излучением – проще говоря, радиацией – который раньше использовался для борьбы с раком. Правда, человеку потом ещё долго приходилось бороться с последствиями самого облучения, зато в вопросе очистки организма от наномашин его ждал триумфальный успех.

Излучение воздействовало на организм, вышибая электроны из атомов составляющих его веществ, накапливая в тканях радионуклиды, замещая ими стабильные атомы, разрывая химические связи, деформируя молекулы и запуская процессы саморазрушения. В случае полного облучения дозами, необходимыми для гибели быстро делящихся раковых клеток (а в данном случае истребления самокопирующихся наномашин), исход был бы летальным, и в процедуре не было бы смысла. Но и здесь подпольные доктора нашли способ снизить риск и сделать воздействие направленным, основываясь на разработках древней медицины.

Так, при лечении опухолей организм облучали местно, с точечным наведением на патогенный участок, до микрона выверяя конфигурацию пучка волн и глубину их проникновения. При этом страдали в основном клетки опухоли, здоровые ткани затрагивались минимально. Но в последствие у пациента всё-таки начиналась лёгкая степень лучевой болезни.

Нездоровые клетки разрушалась и попадали в организм в виде продуктов распада, заражая кровь и ткани, делая человека слабым и больным. К тому же радиация имела свойство накапливаться, образуя всё новые источники прямо в организме, изменяя вещество клеток и провоцируя начало его самопроизвольного распада. Но кроме клеток опухоли страдали и здоровые ткани, а именно те, которые быстро обновляются: волосяные фолликулы и клетки кожного покрова. С головы опадали волосы, кожа шелушилась и покрывалась язвами. Зато исключался риск смертельной лучевой болезни, ведь здоровые органы оставались почти незатронутыми.

Вот только в случае Сола нужно было уничтожить не местное образование, а миллиарды искусственных молекул, способных к молниеносной репликации и заполнивших собою весь организм от стенок самых тонких капилляров до клеток головного мозга. Точечный метод не подходил. Требовалось полное облучение со всеми неизбежными последствиями.

Аппараты уже были созданы в Подвалах. Внешне они походили на магнитно-резонансный томограф. Радиозащитная капсула наизнанку, куда помешали человека, и он лежал там, слушая, как где-то очень тихо, на самой границе слуха пощёлкивают электроды, подавая разряды на камеры ионных ускорителей. Камеры, источающие смерть, разбавленную до двухсот сантигрей. Лежал недолго – не более двух минут в день, подчиняясь стандартным законам фракционирования1, потому что пробудь он там чуть подольше, и процедура стала бы смертельной.

Одному грею, или ста сантигреям соответствовала доза поглощённой радиации в один джоуль энергии на один килограмм массы тела. При этом летальной дозой, когда смерть от множественных внутренних кровотечений наступила бы за пару недель, было в два с половиной раза больше того, что выдавал аппарат – около пятисот сантигрей. Но это-то и было нужно, чтобы полностью истребить наномашины, которые были гораздо прочнее естественных системы организма. И здесь уже действовал эффект накопления, при систематических процедурах доводивший значение общего радиационного фона почти до критического. А это неизбежные последствия: выпадение волос, длительные приступы рвоты, регулярные потери сознания, судороги, горячечный бред, изъязвление тела, неспособность самостоятельно двигаться и принимать пищу, полная беспомощность и непрерывная боль, угнетённое сознание от предчувствия близкой смерти.

– Потом выжигать, – безапелляционно произнесла Крио. – Ты знаешь, другого способа нет.

Глава 3. Счастливчик

Сол сидел, привалившись спиной к краю ниши, обшитой металлом. Он расположился на выступе стены с рельефной структурой, созданной для защиты Подвалов от статических перегрузок: на случай обвала пород при ковровой бомбардировке и при проседании почвы. Одну ногу парень вытянул вдоль выступа, на котором сидел, а вторую прижал к груди, упёршись в колено локтём, положив голову на руку и задумчиво поводя взглядом вдоль огромного вестибюля.

Он жил в Подвалах уже второй месяц. Его кожа едва начала заживать после облучения, стёршего наноидентификатор из крови, но сделавшего его тело слабым, худым, с шелушащейся кожей. Чешуйчатый серый струп покрывал его, расступаясь вокруг мерзких красно-розовых пятен (так обновлялась кожа). Исключительно гадко всё это смотрелось на лице, и теперь на нём кроме пары ярко-ореховых глаз не было ничего эстетичного. Брови и волосы выпали, обнажив бугристый череп. Надбровные дуги словно ещё больше выдвинулись вперёд, уронив синюшные тени в глубокие ямы подглазий. Скулы чуть заострились, а нос наоборот так распух, что едва ли не сросся со щеками под толстой жёлто-серой коркой болячек. То же самое произошло и с бесцветными, до крови растрескавшимися губами.

В общий плачевный вид особую лепту вносили тощие руки Сола, жалостно торчавшие из слишком широких теперь рукавов трикотажной майки. Раньше руки были сильными, от природы мускулистыми. А теперь они стали тощими, дряблыми, изъязвлённая кожа их обтянула пегим покровом, подёрнутым сеткой сосудов. На всём теле выпирали желтушные бугры суставов, а с пальцев осыпалась стружка растрескавшихся ногтей. На бесформенных, неестественно округлившихся кончиках пальцев едва повылазили белые наплывы: намёк на новые ногти.

Но всё же на его голове из-под экземы, вызванной облучением, уже начала пробиваться светленькая щетина. И кое-что оптимистичное можно было сказать про его общее состояние. Рвота уже прекратилась, хотя ещё недавно она мучила его сутками, так что Сол не мог ни нормально поесть, ни вообще встать с лежанки в медотсеке. Но это наконец прошло, и его уже отпускали на самостоятельные прогулки. Голова не кружилась так сильно, и Сол смог сегодня без приключений добраться до общей столовой. Там дежурный раздатчик заставил его съесть тройную порцию злаковой каши, приготовленной из драгоценных натуральных продуктов, выращенных в биолабораториях.

После этого роскошного завтрака Сол почувствовал себя почти что прекрасно и отправился бродить по Подвалам. По холодной стеночке длинного, обшитого сталью коридора он добрался сюда – к Главным Западным воротам – в отправную точку нелегальных товаров, производством и продажей которых занималась его милый друг Крио, обеспечивая существование здешних изгоев.

Тут кипела работа: снимались и вновь заступали на патрули часовые, сменяли друг друга боевые расчёты, обходившие подземелье на подступах к Воротам, выдвигались на миссию конвои сопровождения «груза», расползавшегося из Подвалов по Городу по тайным заказам достойнейших граждан.

Взгляд Сола привлекла группа людей: четыре солдат в броне, окрашенной в городские цвета (белый с синим), но пока без тактических шлемов. Бойцы подошли к стеллажу с огромными железными ящиками. Посовещавшись, пока их командир сверялся с компактным планшетом, бойцы взялись за ручки массивного прямоугольного ящика и сняли его с полки. Видно было, что ящик тяжёлый, а может, им просто не очень удобно его держать. Но тут подоспел командир. Вчетвером они перехватили ящик поудобнее и понесли к воротам ангара, где их ждал грузовой аэротранспорт.

«Наверное, набит «Смогом», – с грустью подумал Сол. – Травят им и знать, и отбросы…»

Вдруг один конвоир зацепился за угол ящика краем бедренной бронепластины, а может, просто споткнулся. Взвизгнули сервоприводы, и боец потерял равновесие, заваливаясь на впереди идущего. Клюнул его броню носом, по наплечнику мазнуло кровью. Солдат качнулся и выпустил ручку ящика. Его угол грохнулся об пол. Внутри что-то брякнуло так, что Сола аж вздрогнул. Он тут же вскочил с выступа стены, напрочь забыв о том, что не выздоровел до конца. Неудачно приземлившись на слабые, ещё дрожащие ноги, покачнулся, но тут же выправился и кинулся помогать.

– Как там, цело? – выдохнул он, сражаясь с непривычной одышкой.

– Да цело… – прогудел командир отряда, копаясь в открытом ящике. – Что им будет в пластмассовых блистерах?

Сол зацепил взглядом сотни рядов ингаляторов с синей жидкостью.

– А солдат?! – выпалил он с подступающей злостью.

– Всё норм, – гнусаво ответил тот, размазывая кровь по лицу, пока другой солдат, стоя перед ним на коленях, осматривал его доспех. – Зацепился наколенником, чуть гидравлику не сорвало. Броня-то – рухлядь. Но другой такой покрашенной нет. Использовать можно только для маскарада…

Сол с интересом разглядывал броню, и правда, вблизи оказавшуюся не такой уж новенькой и безупречной, как смотрелось издали.

– Как же… Это вы все в такой? А если будет стычка?!

– Да не-е-е… – успокоил его боец. – Сегодня мы едем в плохо охраняемый район. Там охранников – поштучно на квартал. Если заметят нас, скорее всего, решат, что случилось что-то серьёзное, а мы – подкрепление. Или не будут связываться… А для более серьёзных вылазок мы берём новую амуницию, собранную в нашем цехе. Просто пока её мало. Вот и распределяем по группам.

Сол присвистнул, глядя на солдата, копавшегося в шарнирах брони выуженным откуда-то манипулятором.

– Ты сам-то не упади, – оглянулся тот на Сола, наконец распрямляясь и убирая отвёртку в разгрузочную ячейку брони.

Послышались дружелюбные смешки. Кто-то поддакнул:

– Ты иди, отдыхай! А то долго ещё заживать будешь.

– Нет… – смущённо брякнул Сол. – Надеюсь, уже скоро в строй. Не хочу задарма питаться!

– Вот молодец, – одобрительно прогудел командир, хлопнув его по плечу. – Ну бывай…

Солдаты подняли ящик и зашагали к ангару. Сол постоял ещё немного, глядя им вслед. Он так и не смог подавить злости. И вовсе не от сочувствия к плохо экипированным бойцам. Нет, он жаждал в глубине души, чтобы ящик разбился. Чтобы блистеры внутри все полопались, и их гадостное содержимое вытекло наружу, так что хоть эта порция отсроченной смерти не попала бы к адресату. Но Сол прекрасно знал, что нельзя так думать. Думая так, он желает зла Подвалам, чьё существование держится на продаже «Смога», а также бойцам, ведь наркотик довольно летуч.

Размышляя над этим, Сол поплёлся назад к своей нише, приготовившись снова засесть там и продолжить свои наблюдения – убивая время, пока не подвернётся какая-то работёнка и для него. Лёгкая работа, которую он сможет делать, не подвергая риску ещё не вернувшееся до конца здоровье. Тогда ему не так стыдно будет получать паёк в столовой. Вот только вряд ли ему что-то доверять в таком состоянии. Крио, наверное, этого ни за что не допустит.

Тут из шлюза, соседнего с раздвижными складскими дверями, вышел другой отряд: на этот раз из шести человек.

«Солидный расчёт. Видно, едут на патруль лабиринта у выходов в Город».

Бойцы были снова без шлемов: кто держал их подмышкой, а у кого они были примагничены к броне за плечами, так что виднелась светлая бархатистая подкладка. Тут Сол заметил знакомое лицо – одного из личных охранников Крио, чаще всего находившегося рядом с ней, а не в рейдах.

– Мартис!.. – робко позвал Сол, опять выскочив из ниши.

Мужчина остановился, пропустив свою группу вперёд, и прищурившись, вгляделся в его едва узнаваемое в нынешнем виде лицо парня.

– А… – через миг протянул он. – Ты же Сол? Помню-помню… – его губы тронула улыбка. – Ну, вижу, ты теперь один из нас!

– Вроде того, – рассмеялся Сол. – А вы в охранный рейд?

– Именно. Только сегодня с другим… э-э-э… коллективом, – пошутил Мартис, пожав руку Сола.

– Ага, я заметил! От босса?

– Да, только что. Получал… «особые распоряжения», – последнюю фразу он произнёс торжественно-ироничным тоном, да ещё и хмыкнул при этом.

– Вот как? – удивился Сол. – Интересно…

– Ничего интересного. Обычные инструкции, наставления. Перестраховка, чего уж…

– Ну, что поделать… – протянул Сол. – Видимо, так и надо… – а потом смущённо добавил. – Она занята?

– Да, что-то пишет, – Мартис постучал пальцем по компьютеризованному шлему подмышкой (подразумевая, что Крио сидит за своим терминалом, создавая очередную программу, позволяющую бойцам Подвалов скрываться от Города, а также всегда быть в курсе маршрутов Городских патрулей). – Что, хочешь зайти к ней? Вперёд! Вы же вроде друзья…

– Н-нет… – отозвался Сол. – То есть… В смысле, не хочу мешать. Подожду до вечера… – он с улыбкой протянул руку Мартису. – Ну, спокойной смены!

На самом деле Солу ужасно хотелось вновь увидеть Крио, но он всё откладывал это. Во-первых, боялся помешать её работе, а во-вторых, не хотел пугать её своим видом. А ещё… ещё он всё оттягивал серьёзный разговор: беседу о собственном будущем. Он бы мог подойти к ней хоть сейчас. К примеру, за ужином, если Крио не засидится за работой допоздна и не пропустит время работы столовой… Или позже, в её кабинете. Но Сол всё же слегка опасался. Нет, он, пожалуй, и верил, что не испортит своим видом ей аппетит, и уж тем более это не повлияет на решение о его будущем. Но всё же тянул, надеясь подобрать для этого самый подходящий момент.

Хотя где-то в глубине души Сол знал, что всё это бессмысленно. Что решение уже принято, и ему не останется ничего, кроме как подчиниться. Даже если решение будет просто невыносимым. Даже если оно будет несовместимым с его нелепыми идеалами. Он понимал: если Крио сказала своё слово, то это уже окончательно и почти наверняка навсегда. Босс не может по-другому. Ведь ей нужно заботиться о выживании не одного лишь Сола, а всех жителей Западных Подвалов. Изгоев, погребённых под ярусами тоталитарного Города и стиснутых жарким соседством с другими Подвалами: Северными, Восточным и Южными, делящими между собой территорию бывшего бомбоубежища.

***

– Значит, отказываешься становиться «менеджером по продажам»? – в очередной раз спросила Крио.

И, несмотря на кошачью усмешку в её голосе, Сол понял, что это – последний.

Он промолчал. Сглотнув, опустил голову и уткнулся взглядом в пол, взвешивая свои чувства, пытаясь представить последствия, к которым приведёт его ответ. Дружба дружбой, но ещё месяц на иждивении Подвалов, и начнутся пересуды, взгляды искоса, шепоток за спиной. Нет, не то чтобы бойцам Крио было нечем заняться кроме обсуждения дел босса Подвалов, а также её друга, которого та не бросила в беде… Но кто-то мог и задуматься: «Чего это новичку можно так долго тут бездельничать?» Зависть – страшная сила, и это подлое чувство могло пробраться и сюда: в отсеки Подвалов, наполненных изгоями Города… А Крио вовсе не кстати сомнения в её здравомыслии!

Но всё-таки Сол не мог ответить как-то по-другому.

– Нет. Прости. Не могу.

Крио смотрела на него спокойно, внимательно, ничто не выдавало во взгляде её синих глаз ни гнева, ни разочарования. Вдруг её веки дрогнули, и бахрома ресниц притушила морозный блеск, сделав её взгляд слегка вялым, будто бы даже сонным. Сол понял: Крио уже знала ответ, и вовсе не пыталась убедить его изменить решение. Она только проверяла Сола на твёрдость, пробовала сбить его хитрыми уловками, испытывая на прочность свою совесть и убеждения друга. Возможно, из любопытства. Хотела узнать, настоит ли Сол на своём после всех кристально убедительных доводов.

Словно в упрёк ему за такие домыслы Крио печально, с искренним участием произнесла:

– Послушай… Другой возможности нет, я же объясняла…

– Но ты же продаёшь людям смерть! – яростно выпалил Сол.

Крио возвела очи к небу, описала ими дугу и колко взглянул на Сола. Тот смутился.

– Нет, Крио… – забормотал он. – Ты же знаешь…. как я раньше жил! Сам видел умирающих на улицах. От голода и от передоза… Истративших социальные кредиты на эту отраву!

Эти горькие слова переполнили чашу терпения Крио. Она встрепенулся и устало его перебил:

– Я не продаю людям смерть! Уж точно не простым людям! Мы не толкачи, не торгуем на улицах дурью. Все эти ампулы… расходятся по спецзаказам. Прямо в дома элиты. Думаешь, что «достойнейшие» не хотят искусственного счастья? Считаешь, что у них нет проблем? – она говорила непривычно резко и громко, выделяя ключевые слова, грамотно расставляя акценты, делая свои фразы драматически убедительными. – По-твоему, страдают одни нищеброды? Нет! Говорю тебе, нет. «Достойнейшим горожанам» это нужно ещё больше! Да-да, им, именно потерявшим остатки чести и совести в погоне за властью…

– Всё это… – перебил её Сол, с трудом подбирая слова, – звучит так… будто ты считаешь себя благодетельницей! Этаким санитарном Городской социальной системы! И много «достойнейших» поумирало от «Смога»? Как тогда он попадает на улицы?

– Ну как-как?.. Элементарно! Есть мелкие перекупщики, ведущие дела с производственниками… Есть сами «фабрики», не обременённые жёсткими принципами… В других, соседних Подвалах… Ты должен понимать, Сол, Город большой, и Подвалы тоже. Мы сотрудничаем с соседями, занимаемся взаимной торговлей… А значит, и я, представь себе, косвенно к этому причастна! Что делать? Представь… Здесь всё «вынесут» к чёртовой матери, если мы не будем нужны! Пожертвовать своими людьми ради счастья торчков-горожан?! Да они ведь сами же, первыми выдадут нас Гор-охране, представься им такая возможность!

Крио смотрела на Сола, и ноздри её раздувались, и на щеках загорелись красные пятна. А Сол молчал, смущённый. Потом пристыженно ответил:

– Нет… Конечно, я не хочу… Но не предлагай мне становить соучастником! Поставь меня просто в охрану! Обращаться с оружием я научусь… Тебе уж точно не будет лишним ещё один солдат…

Крио вздохнула.

– Нет. Не могу, извини… Там у меня профессионалы. Тренированные. Прошедшие длительную подготовку. Поставить тебя в их ряды… Не выйдет. Жалко и тебя, и им нельзя рисковать. Пойми, бывают ситуации… Опыт очень важен! А обучение сейчас пока невозможно: людей нет.

– Ты мне не доверяешь! – Сол с досадой хлопнул ладонями по коленям.

– Вовсе нет. И не считаю тебя слабаком или трусом. Наоборот… – тут она слегка запнулась, опустив глаза. – Я хочу защитить твою жизнь. Ты же теперь один у меня… остался из старых друзей.

Сол аж вздрогнул. Такого он не ожидал. Нет, Крио не была бесчувственной сволочью, но как-то это было… слишком уж лично! Сол вряд ли бы решился на такую откровенность. Хоть он и понимал, что Крио могла просто играть. Ведь его милый друг была отнюдь не простой. Наоборот, удивительно умной и сложной. Умела подделывать чувства, когда это было нужно, временно забывая о своём излюбленном сарказме.

Эти слова больно кольнули Сола. Он почувствовал жар на щеках и едва не разразился встречной тирадой. Но вместо рвущихся наружу слов он произнёс:

– Ладно. Я понял. Тут и правда нет вариантов. Но ты не думай!.. Я найду себе место. Я выкручусь! Ты говорила, что есть другие Подвалы… Может, там…

Слова затихли сами собой. Он понимал, что вряд ли где-то будет лучше и честнее, чем здесь. Ну чем таким хорошим могли заниматься соседи? Если бы в Подвалах и правда было так легко и прекрасно, то горожане, наверное, стекались бы сюда толпами, а не крались тайком, в одиночку, вздрагивая от каждого шороха и готовясь к внезапному выстрелу. Когда уже больше некуда идти, когда остался последний шанс… Нет, не было иного места для Сола. Для кого-то другого – возможно, но не для него. Он не вынесет жизни среди наркоторговцев.

И что же теперь? Умереть в руинах технических ярусов? Вернуться на нижние уровни и начать попрошайничать? Вымаливать у прохожих кредиты до первой встречи с охранником? Или тогда уж сразу напасть на бойца Гор-охраны, оборвав наконец своё жалкое существование?.. Сол не представлял, что теперь делать. И как взглянуть в ясные глаза Крио, которая искренне хочет ему помочь: спасти, несмотря на упрямство и растущую между ними пропасть.

– Да что ты?! – вдруг болезненно вскрикнула девушка, стиснув изящными пальцами его ладонь. – Думаешь, я тебя так и оставлю?!

Сол вздрогнул и поднял голову. Его глаза встретились с ясными глазами Крио, полными боли. Но тут её взгляд стал меняться. Сначала малюсенькие мимические морщинки проступили в уголках глаз. Потом задрожал кончик носа и слегка задёргались щёки. А затем её губы вдруг расплылись в лукавой ухмылке, и она хитро подмигнула.

– Вообще-то, есть ещё вариант!..

Глава 4. Старый друг

Сол слушал, пристально глядя Крио, почти не моргая и стараясь скрыть удивление. Глаза резало от тяги ко сну, а щёки горели от противоречивых чувств. Крио наклонилась к нему, придвинувшись в своём кресле близко-близко, впиваясь в него ледяным взглядом: пробуя разгадать его чувства, скрытые за внешним спокойствием. И, разумеется, ей это удалось.

– Поначалу это тебе покажется ещё хуже. Намного хуже сетевой торговли «Смогом». Но, Сол… Пожалуйста… Внимательно меня выслушай! Я дам тебе не только инфу, которую считаю нужной, а действительно расскажу обо всём, что на данный момент у нас есть. И надеюсь, ты сможешь правильно это оценить. Я знаю тебя и твои принципы, твою борьбу с насилием, но… Пойми и ты нас! Я не могу тебя так просто отпустить: ты же мой единственный… старый друг… воспоминание наивного детства… Ну как я тебя выгоню? Но и предложить ничего лучше, ничего чище, чем это, я, увы, пока не могу… Ты же слышал о том, что в Городе часто пропадают люди?

– Об этом все знают… – с горечью ответил Сол. – Но это относят к бесчинствам Городской охраны… Я-то один, но слышал разговоры… О пропавших близких… Администрация говорит, что делает всё для поиска пропавших, но ничего не меняется! А теперь они заявляют, что исчезновения начались и в элитных кругах… Ну не бред ли? Не могут ничего поправить, так прикинулись пострадавшими! Хотя, вообще… Вспомнить этого… Раденуса Клима… Так сами же небось и убрали! Пристрелили, когда чем-то не угодил!

– Вот именно, – быстро поддакнула Крио, и Солу показалось, что это не просто сочувствие к людям.

Крио как будто бы соглашалась с его доводами, даже не сдобрив их фирменным сарказмом. Сол недоумённо на неё глянул.

– Всё примерно так, как ты думаешь, – спокойно произнесла девушка. – Только не пристрелили. С технической точки зрения это сделали немного не так. И на этот раз не руками охраны.

– Что?! – задохнулся Сол. – Так ты… Ты всё знаешь?! И что же ты предлагаешь мне?!

– Тише! Подожди… – зашептала Крио. – Послушай… Ну неужели ты так плохо обо мне думаешь?!

И когда Сол немного успокоился, девушка продолжила:

– Да, действительно, был на него заказ. Знаешь, что….

Крио приподнялась в кресле, потянулась назад через стол – тот самый, заставленный всяческим оборудованием, из ящиков которого раньше появлялся ингалятор со «Смогом». Столешница была широкой, массивной, но изящно закруглялась внутрь, словно стремилась обнять кресло со своей хозяйкой. Текстурой стола имитировал тёмную древесину (один из немногих капризов в спартанской обстановке Подвалов). Гибкой, поджарой Крио пришлось встать коленом на кресло, чтобы дотянуться до ящиков с внутренней его стороны. Однако нужная вещь лежала в самом нижнем из них. Девушка перегнулась через спинку кресла, чуть не ложась на столешницу, упёршись в неё тонкой белой рукой. Пальцами другой она попытался достать до нижнего ящика. Сол смущённо отводил взгляд, не зная, чего ещё ждать. Вскоре всё получилось, и Крио с громким стуком задвинул ящик обратно. Оттолкнувшись от стола, она вывернулась, возвращаясь в нормальное положение, вновь опускаясь в кресло. От физической нагрузки на скулах выступил яркий румянец.

– Вот! Знаешь, что это?! – торжественно спросила она, обеими руками предъявляя Солу небольшой серый предмет в корпусе из потёртого пластика.

– Устаревшее устройство связи? – предположил он, вовсе не впечатлённый. – Охранники носили такие на поясе, пока не появились доспехи.

Но Крио ничуть не обиделась на его скептический тон. Наоборот: триумфально улыбнулась.

– Всё верно. Но только снаружи. А внутри… Об этом, пожалуй, толком не знает никто… Даже в Подвалах.

В комнате повисла тишина. Сол гневно смотрел на девушку, не понимая, как та может сейчас шутить, и когда перестанет играть с ним.

– В смысле? – мрачно выдавил он. – Так и что же это такое?

***

Даже когда Крио ещё не была боссом Подвалов, в них постоянная велась научная работа. Создавалось программное обеспечение для самосборных экзоскелетов, взламывалась защита тех из них, что нелегальными путями поступали из Города, модифицировалось вооружение и средства радиомаскировки. Нет, здесь не планировали боевых действий против официальных сил Города, но, например, на случай внезапного срыва «операции по переброске товара» стоило быть на шаг впереди бойцов Города как в тактическом, так и в техническом плане, чтобы уйти без потерь или хотя бы не «слить» всю команду.

Такой научной деятельности и был обязан Сол своим исчезновением со сканеров. Но самое удивительное ему предстояло узнать именно сейчас, сидя в кабинете Крио, заваленном сетевым оборудованием и запчастями брони вперемешку со спутанным кабелем, смахивавшим на элемент эротического бандажа, давным-давно ждущего часа своего применения.

Пару лет назад в подпольной лаборатории Западных Подвалов, где трудились опальные представители самых ярких научных профессий, произошёл инцидент. Во время испытания некоей новой версии устройства для радиомаскировки данных на нанопаспорте что-то взорвалось, хотя этого случиться никак не могло, учитывая малую мощность девайса. Но бойцы Подвалов услышали треск и увидели фейерверк искр от силовых кабелей, идущих к научному крылу. Они бросились в лабораторию: к предполагаемому месту аварии или точки диверсии.

Там они обнаружили, что вход в отдел заблокирован намертво. Железные двери спеклись, выгнулись и сильно оплавились, словно в них с другой стороны въехала фура и взорвалась. Открыть вход им удалось далеко не сразу: под стальной обшивкой дверей спеклись детали электронного замка. Пришлось звать на помощь сапёров.

Когда дым от взрывчатки рассеялся, бойцы проникли внутрь. Перед ними предстала картина: рваные брызги металла, застывшего абстрактными статуями; разбитые лампы, украшенные веерами сосулек расплавившейся пластмассы; расплющенное оборудование, впаянное в стены. При этом никакой гари, никаких дымящихся обломков, ни единого следа пожара. Как будто мощный выброс энергии произошёл за доли секунды, и всё также быстро исчезло: втянулось неизвестно куда, остудив помещение до нормальной температуры и не вызвав пожара. Вокруг всё осталось таким же, как в тот самый момент, когда произошёл взрыв. Его эпицентр легко можно было определить по наклону застывших фигур из металла и пластика. Это оказался испытательный стенд.

И что самое странное, среди останков техники не было никаких мёртвых тел: ни крупинки погребального пепла, ни запёкшейся капли крови. Бесследно исчезли куда-то все двенадцать членов команды, работавшей над устройством.

Потом всё слегка прояснилось. Было проведено что-то вроде научной экспертизы совместными усилиями Западных и Северных Подвалов. Команда учёных исследовала место происшествия до мельчайших подробностей, до последней крупинки обломков и молекулы вещества. Они сделали вывод, что в лаборатории случился мощный выброс энергии не вполне объяснимой природы, произошедший в момент включения устройства, которое фигурировало в электронных журналах как «радиомаскировщик». Однако его разработчики, похоже, что-то скрывали, и под этим названием пряталось нечто новое и более мощное.

Исследовательская группа не смогла прийти к однозначному выводу об истинной природе устройства, потому что команда учёных, испарившихся в потоке плазмы, тщательно шифровала файлы и не оставила после себя живых посвящённых. Но казалось абсурдным, что причиной трагедии мог стать какой-то радиомодуль. И последние показания, зарегистрированные тестовым стендом и переданные по информационной сети, говорили об обратном. Мало того, что результатом неудачного опыта стала мощная волна энергии, стёршая почти все результаты труда. Эксперты сделали вывод, что она была лишь сопутствующим эффектом какого-то нового, ранее неизвестного явления.

По предполагаемой мощности взрыв был не таким уж сильным, не многим превосходил взрыв обычного заряда пластида. Но странным было то, что случилось потом. Оставался вопрос, куда подевалась вся тепловая энергия. Ведь к моменту вскрытия двери всё остыло почти до нуля, хоть кондиционеры уже не работали, потому что просто расплавились. Были взяты химические пробы, исследовано место аварии спектрометрами и газоанализаторами. Учёные не обнаружили следов радиации, но предположили, что из эпицентра во все стороны распространилась некая новая, неизвестная науке волна, которая, как они тогда думали, вызвала аннигиляцию только живой материи и поглотила всю тепловую энергию. От пропавших учёных не осталось и следа: ни в виде продуктов горения, ни химического или ядерного распада, ни каких-либо других видов дезинтеграции. Этот вывод был неоднократно проверен и подтверждён анализом химических проб, взятых с каждого квадратного сантиметра лаборатории.

Возможно, проработай комиссия Западных и Северных Подвалов чуть дольше, и этому фантастическому вердикту можно было бы найти объяснение. Но тогдашний босс Западных Подвалов очень быстро понял, что совместная работа над проблемой ему совершенно невыгодна. И даже опасна, поскольку это открытие может стать объектом борьбы за тактическое и стратегическое преимущество. Он рассудил, что здесь пахнет новым типом оружия, и дальше искать ответы нужно силами своей группировки, с привлечением узкого круга самых доверенных лиц, и засекретить все данные, полученные в ходе исследований.

Как ни странно, кровавых разборок Западных и Северных Подвалов не случилось. Видимо, их тогдашние боссы обладали уникальным дипломатическим даром, и после их разговора тет-а-тет Северная научная делегация отбыла восвояси. Безусловно, были принесены глубочайшие извинения Северным за отнятое у них время, со щедрой материальной компенсацией. К счастью, благодаря конспирации исчезнувшей команды учёных, комиссия не докопалась до истины.

Но позже, когда наконец утряслись все разногласия с Северными, босс Западных Подвалов нашёл-таки в своих рядах следы тех, кто на самом деле был посвящён в эту тайну. Личными беседами, щедрыми посулами и мягкими уговорами, а кое-где и угрозами, он всё же сумел проникнуть в их секрет. Хотя жаль, что то случилось это уже после трагедии, сдёрнувшей масксеть с их проекта.

Результатом всего этого стало создание нового, уникального устройства, принцип работы которого остался не до конца ясен. Устройство удалось собрать заново по записям и показаниям посвящённых и протестировать без риска для жизни людей, доказав его крайнюю ценность и возможность дальнейшего использования. Так появился «Трансматериальный террамагнитный переместитель», сокращённо «ТТП-1». Правда, такое футуристичное название не оправдывало себя до конца, ведь так и не было доказано, что аппарат именно перемещает предметы, а не уничтожает их полностью. Дело в том, что после применения к какому-либо объекту этот объект потом просто не удавалось найти. По крайней мере, не в многоярусном атмосферном Городе и не в лабиринтах Подвалов. Так что теория что устройство перемещает предметы, существовала только в трудах учёных.

Но были и косвенные подтверждения её правдивости. Во-первых, после доскональных исследований принципа воздействия на материю учёные заявляли, что происходящее с нею не является ни разложением на атомы, ни испепелением, ни каким-то другим способом разрушения. Во-вторых, они настаивали на том, что зарегистрировали энергетический след неизученного доселе феномена, который в предварительной формулировке можно было охарактеризовать, как некое одномоментное взаимодействие электромагнитного, гравитационного, слабого и сильного полей, и это как будто бы позволяло говорить, что, как минимум, объекты действительно перемещаются в пространстве, или даже меняются местами участки самого пространства.

В пользу этой теории свидетельствовало и то, что на месте «перемещённых» предметов (например, носков и ботинок исследователей) появлялись такие субстанции, как песок и грязь, горстки земли, бетонная крошка и галька. Анализ химического состава этих веществ показал, что он характерен для самых нижних уровней Города. А значит, исчезнувшие предметы по-прежнему существуют где-то совсем рядом с Подвалами, но разыскивать их в лабиринте подземелий невозможно. Ведь в Западных Подвалах нет лишних бойцов, чтобы отправлять их бессмысленно блуждать по тьме лабиринта в ущерб их прямым обязанностям по охране курьеров и грузов.

Учёные надеялись выяснить хотя бы примерную дальность действия «ТТП-1» и вписать её в расчётные параметры. Но пока идея о точном определении конкретной точки перемещения или даже её произвольном выборе оставалась мечтой. А между тем устройство уже удалось подчинить требованиям лёгкости и компактности. И вскоре ему нашлось практическое применение.

***

– И вы испытывали это на людях! – сдавленно просипел Сол, прижав руку ко рту.

– Нет, ну что ты, – убедительно ответила Крио. – Кроме моих собственных моральных убеждений, в которые ты, возможно, даже не веришь, есть ещё кое-что. Сборка и доведение до ума одного такого девайса требует больших усилий. Как материальных, так и умственных. Просто поверь мне, что ни у кого здесь нет таких свободных ресурсов. Мы испытываем прибор только на предметах, пока не добьёмся стабильного, предсказуемого результата. Чтобы предмет заданного физического объёма отправлялся вдаль целиком. Чтобы не вызвать потом… ну… ты понял… эпической расчленёнки. Чтобы всё было гуманно.

– Гуманно?! Да как ты можешь так говорить?! И как это относится к исчезновению людей? Ты говорила про какие-то заказы…

– Я говорила про один… – неопределённо ответила Крио. – Скорее всего, и правда, всё остальное – бесчинства охраны.

– Ты издеваешься? Может, вы его ещё и продаёте?!

– Нет, ни в жизни! Был напряжённый момент, когда один заказ… кхм… на ликвидацию городского деятеля был перекуплен и выполнен соседями. Так сказать, с имитацией полного исчезновения… Слухи просочились в правящие круги Города… и… к нам стали поступать новые заказы! Но мы заключили договор с Северными Подвалами, и теперь предаём заказы им. В обмен на… отчисление нам небольшого процента за предоставленную информации. Благодаря таким… деловым договорённостям мы получили материальную поддержку и возможность продолжать исследования. Но самим «ТТП-1» мы не торгуем! И держим его конструкцию в тайне! Конечно, у меня есть подозрение, что Северные соседи могли сами прийти к разработке аналога на основе данных, полученных в ходе расследования… Но это уже другой разговор. И я, собственно, не монополистка. Тем более, у нас уже есть объект основной торговли. Один хорошо знакомый тебе препарат…

– Так значит, всё-таки политические интриги? Перестановки в Гор-администрации? И никаких невинно-убиенных?! – Сол сам удивился тому, что говорит с сарказмом, и его щёки вспыхнули.

– Именно. И заметь, не во множественном числе. Пока у нас был только один прецедент.

– Прецедент?! Говори уж как есть. Заказ-то ты осознанно брала!

– Ну да, заказ… И не буду тебя убеждать, что сделала это из гуманных побуждений…

– Ага, чтобы «цель» не мучилась в руках других наёмников? Или чтобы избавить простых граждан от тирана?!

– Собственно, да. И поэтому тоже. Чтобы освободить угнетённых. – С иронией, в тон ему произнесла Крио. – А вообще, тут был вопрос конкуренции. Что-то вроде демонстрации силы. Мы ведь в Подземелье не одни. Надо как-то выживать. Укреплять свои позиции…

Крио замолчала, печально глядя на Сола, рассматривая его измученное, ещё не полностью зажившее после облучения лицо, стараясь разглядеть в нём признаки понимания и готовности принять её сторону. Она знала, что рано или поздно так и будет. Сол – парень умный, не пустит по ветру свой «незаслуженный» шанс (незаслуженный не потому, что он его недостоин, а потому, что у него так нечестно отняли первый). А Крио умела хорошо убеждать. И ещё она верила, что для Сола главное – их дружба.

– Как минимум, – тихо продолжала она, – я могу тебя заверить, что процесс «перемещения» теперь полностью безопасен для людей, находящихся рядом с целью. Для тех, кто осуществляет… кхм… манипуляцию. По крайней мере, если они чётко соблюдают правила. О них я тебе позже расскажу. У нас – никаких смертников! Ни одним бойцом я не пожертвую ради выгоды! Тот парень, что выполнял тот заказ, вернулся домой целым и невредимым.

– Верю. Но какое это имеет отношение к делу, когда ужасна сама его суть?! Это ведь всё равно, что убийство! Нет ведь никаких доказательств, что «объект» остаётся жив… Вы ведь не знаете, куда он попадает!

– Не заводись, – оборвала его Крио, уже уставая искать бессчётные аргументы. – Я говорила, что проводилась масса исследований… И ты отлично знаешь… Будь это так чудовищно, я бы этого тебе не предлагала. Тем более, если была бы опасность для самого оператора…

Разговор на время прервался. Крио уже не хотела продолжать его, хоть и обещала рассказать Солу абсолютно всё. Да он, похоже, и сам не мог слушать дальше, у него закончилось терпение.

– Да. Я понимаю. На любом производстве бывают ЧП2, – наконец раздражённо сказал он, вспомнив фразу из какого-то инструктажа. – Если где-то что-то не сработало, это просто несчастный случай…

– К чему это? – с тревогой спросила Крио. – Если бы я не была уверена в безопасности устройства, я бы с тобой вообще о нём не говорила! Это точно безопаснее, чем бегать по Подвалам с оружием!

– Что-то звучит не очень похоже на слова босса нелегального военного формирования…

– Я говорю, как друг. Искренне.

– И ты хранишь такое в ящике стола! – выдохнул Сол, внезапно осознав, что Крио ему только что показывала образец. – А он… даже не запирается!

– Расслабься, это безобидный экземпляр. Из несработавших. Почти что муляж.

– Несработавших?! А вдруг…

– Поверь мне, он безопасен.

– И не в сейфе! А если…

– Нет. Если уж кто-то за ним придёт, если уж кто-то вообще сможет сюда прорваться… Сол, мы же знаем: мы с тобой всё ещё здесь, потому что Городу сейчас не до нас… Но тут и так полно материала, чтобы разделаться с нами и со мною лично на месте, без оглашения приговора… Ну а что касается соседних группировок, то мы здесь в глубоком тылу. Тут вполне безопасно, если можно вообще говорить о безопасности в Подвалах…

– А шпионы?

– Ну, тут тоже разумный риск. Тем, кто может попасть в эту часть подземелья, я доверяю как себе. Ты заметил? Сюда не приходят просто так. Из постоянных гостей – только Мартис… А теперь, и ты, конечно.

Сол смутился.

– Всё равно халатность!

– А что, прикажешь в десятитонный сейф его запирать, с кодами высшей секретности? Да у нас здесь нет таких, кстати. То, что ценно, я храню в лабораториях и на складах. А эти штуки собирают по одной на заказ: только тогда, когда нужно. И если её не «затянет» вместе с целью, то потом её уничтожат. Есть теория, что каждое устройство перемещает предметы в каком-то фиксированном направлении, в зависимости от своих физических «настроек», на которые мы пока влиять не можем. Поэтому лучше не рисковать, не сохранять отработавшее устройство. Вдруг кто-то сможет переместиться вслед за жертвой, а потом найти путь обратно? И всё! Прощай, конспирация! Виноваты Подвалы!.. В общем, здесь у меня много палева. Одной чёрной бухгалтерии на серваке – лет на двести психокоррекционного курса… Эх, Сол…

Девушка лукаво улыбнулся, вызвав у того двойственное чувство: смесь негодования и… чего-то вроде восхищения.

– Так что с секретностью я не заморачиваюсь… Так ты подумай! Чем тебе уходить неизвестно куда, стань оператором «ТТП-1»! Избавителем простых горожан от гнёта тиранов!.. Ох, прости, что-то меня понесло… Конечно, всё это – игры достойнейших. Основного расклада они не меняют. Но ведь и нет вреда для обычных людей! Это уж точно не совращение малолетних дешёвой дозой «Смога»… И вовсе не убийство. Формально. Хоть мы ещё точно не знаем, что да как… Но уверена, место, куда они попадают, если и не в нашем Городе, то уж точно где-то на этой планете. Просто какие-то её области меняются местами… Я же рассказывала тебе про песок и грязь. Согласись, всё выглядит вполне оптимистично! И работа эта одноразовая. На то, сколько нам заплатят, ты сможешь у меня всю жизнь отдыхать. Если сам не захочешь продолжать… Ну? Согласен?!

– Возможно, – угрюмо пробурчал Сол. – Но я ещё не сказал «да».

Глава 5. Волонтёр

Сол с Мартисом шли рядом. Их маленький отряд из четырёх человек проследовал к меха-ангару. Старший отряда Мартис кивнул часовому и повторил распоряжение босса, сделанное по внутренней связи. Они вошли в огромное складское помещение, заставленное железными столами и многоярусными стеллажами. Там под защитной мембраной лежало оружие, бронепластины экзоскелетов, умные шлемы, а на полу стояли ящики с патронами. Люций и Трой (Трой был старшим во второй двойке) подошли к одному из них. Отогнув мембрану, они стали набирать в разгрузочные короба на броне патронные рожки для винтовок, которыми чаще всего пользовался городской патруль. Именно такими вооружился их отряд. А также экзоскелетами, броня которых была окрашена в синий и белый – в точном соответствии с опознавательным рисунком городских солдат. Мартис свернул направо, в проход между рядами аэроаппаратов: от лёгких аэроциклов до настоящих геликоптеров на реактивной тяге, вмещающих до двадцати полностью экипированных солдат десанта.

Солу было не по себе. Он не мог решить, что делать: остаться ждать у входа или пойти за кем-то из солдат и помочь им. Наверное, он так бы и топтался на месте под любопытными взглядами кладовщиков, если б Мартис не позвал:

– Сол, давай ко мне!

Тот дёрнулся, ненормально резко повернув голову, хотя должен был бы уже привыкнуть к мощности экзоскелета. Сорвавшись с места, заклацал по полу когтистыми железными ступнями. Броня просто чудовищно облегчала движения, делая их несоразмерно сильными: даже еле заметного импульса хватало, чтобы заставить роботизированные конечности действовать. Так что если не рассчитать усилий, подстраиваясь под чуткий интерфейс, можно сделать грубую ошибку, в лучшем случае навредив только себе (порвав связки и сухожилия), а в худшем и окружающим. Даже недельные, чуть ли не круглосуточные тренировки не помогли полностью изжить привычки тела. Поэтому иногда (особенно, если Сол волновался) он поднимал руку или ногу слишком резко, не ограничиваясь лишь намёком на движение. И костюм едва ли не вырывался из-под его контроля, требуя срочно скорректировать действия.

Мысленно выругавшись, Сол заставил себя собраться, понимая, что от его действий может зависеть жизнь всех членов команды. Последние шаги к Мартису он проделал уже плавно, сильно смягчая удары стоп о выщербленный бетон.

Мартис ждал его у шеренги аэроциклов – абсолютно новеньких и современных, тоже выкрашенных в городские цвета. Выбранную им пару сайклов отделяли от других промежутки пустого пространства: вероятно, на отсутствующих машинах уже выехали в рейд другие группы: доставлять нелегальные товары или патрулировать подступы к Западным Подвалам. Мартис нагнулся, высвободил кисть из бронеперчатки и приложил палец к сенсору рулевой панели. Система безопасности распознала его папиллярный рисунок, и аппарат тихо загудел, выходя из режима ожидания. Когда Сол приблизился к командиру отряда, тот вытянул руку и упёрся ему в бронированное плечо – словно предоставляя амортизатор для остановки. Сол почти не обиделся, хоть и считал, что уже нормально справляется с управлением. Он ответил на этот жест скромной улыбкой.

– Ребята упакуются, – объяснил Мартис, – и выезжаем. Мы с тобой на этом. Трой с Люцием на втором.

Он отвернулся и стал придирчиво осматривать аэроаппарат: прикоснулся к кожуху акваводородных турбин, чтобы оценить работу систем охлаждения, проверил загрузку топливных отсеков. Вскоре к машинам подошли Трой и Люций. Они бросили Мартису два разгрузочных короба, забитых патронными рожками. Командир не глядя поймал их и примагнитил к бедренным пластинам. Потом он лично осмотрел второй сайкл и вновь обвёл контрольным взглядом свой собственный. Перекинул ногу через сиденье, устроился поудобнее, положил руки на руль и повернул рукоятку зажигания. Едва заметное холодное пламя появилось под турбинами снизу, и машина приподнялась над полом.

Мартис повернулся к Солу. Лицо его было серьёзным. Минуту он просто смотрел на парня холодно-серыми глазами из-под дуг густо-рыжих бровей, а потом едва слышно буркнул:

– Не знаю я, о чём думает Крио…

Сол вздрогнул. Кровь отхлынула от лица, сердце сжалось в маленький ком. Но он постарался не выдать своих чувств. А командир вдруг весело бросил:

– Не дрейфь, всё будет норм!

Парень даже не успел удивиться и что-то ответить. Мартис поднял руки, снял с креплений на затылке тактический шлем и опустил на голову. Глухой шлем был напичканный камерами, радиомодулями и прочим, что расширяет физические возможности человека. Мартис резко провернул шлем, защёлкнув его в креплениях брони, и блестящая сплошная маска оказалась на месте лица. Сол смотрел на своё отражение в зеркальной голове «недокиборга», возникшего перед ним: почти точно такого же, как тот, из-за которого он попал сюда. Через миг он и сам накинул шлем, завершив тем самым собственную маскировку.

– Прыгай! – услышал он голос Мартиса через встроенные динамики шлема.

Сол спружинился и сделал скачок, дарованный силой гидравлики. Он в буквальном смысле запрыгнул на сайкл, оказавшись позади Мартиса. Машина дёрнулась и просела в воздухе, но тут же выровнялась, взмывая над полом выше. Мартис хохотнул:

– Да ты наловчился с костюмом!

Дождавшись готовности второй двойки, Мартис вновь повернул рукоять зажигания. Турбины под днищем сайкла поменяли конфигурацию, развернувшись и послав назад длинные языки голубого пламени. Сайкл взвился вверх, описал полукруг над рядами машин и пронёсся над центральным проходом, круто нырнув в двери склада: оставляя позади Ворота Подвалов и часовых, ободряюще махнувших им вслед.

***

За три часа до того, ровно в семь утренних кварцев Сол снова был в кабинете у Крио, но теперь он не сидел в кресле, вплотную придвинувшись к креслу подруги. Теперь он стоял у стола, одетый в меха-броню. Крио сидела в своей рабочей зоне: за широким столом из тёмного углепластика, заваленным аппаратурой, изогнувшимся вокруг своей хозяйки, словно замершим в не до конца сомкнутых объятиях.

Крио в очередной раз проговаривал боевые инструкции. Мартис и Трой с Люцием тоже были здесь: вытянулись за спиной у Сола, слушая команды.

«Так. Повторяю порядок действий. Выдвинулись – разделяетесь. Каждая двойка летит до восточной развилки над Южными и Северными районами. Держим радио- и видеосвязь. Я координирую.

Ровно в одиннадцать вы выхо́дите на «поляну» (кодовое название площади в развлекательном квартале). Трой с Люцием – со стороны театра (взгляд на вторую двойку), Мартис и Сол – у голографического фонтана. Первая двойка прячется в тени башни. Вторая по команде сближается с аэроплатформой, открывает огонь. Полагаемся на эффект внезапности. Если нам везёт, и все четыре охранника начинают отстреливаться, вы с Солом летите к платформе. Мартис проникает в пассажирский отсек. Нейтрализует корректора курса и охрану, находит цель. Ты ждёшь сигнала и тоже заходишь внутрь. Приближаешься к цели. Всё как мы учили. Я даю команду.

Если часть охранников не реагирует на атаку: продолжает охранять другой борт, —вы с Мартисом должны незамеченными подлететь к платформе снизу. Мартис переключает на меня управление сайклом (я смотрю сквозь ваши шлемы), магнитами липнет к днищу, проникает внутрь рулевого отсека. Ты, Сол, сидишь тихо и ждёшь сигнала.

Водитель аэроплатформы в такой ситуации должен включить систему вызова Городской охраны. До появления патрулей у вас три минуты. Возможен огонь с пешеходных уровней, если патрули будут рядом. Но я дам дезу3 на их частоте, и в этой зоне охранников останется мало. Две, максимум четыре двойки в районе. А вы к тому времени будете уже у центра площади. Сможете укрыться за выступами платформы.

Я буду всё контролировать. Но тем не менее… будьте осторожны! Даже несмотря на усиленную броню (Крио вновь оглядела солдат, особенно задержавшись на Соле)… Если сделаете всё быстро, риск почти нулевой. В крайнем случае, Сол, я тебя увожу и переключаю управление сайклом на автопилот. Ты автоматически вернёшься сюда. Но карту Города и Подвалов в информационный модуль я тебе залила. Хоть я на связи, и мы с вами всё проработали, нужно быть готовыми к любой ситуации. Есть вопросы?»

Каждый из бойцов, на которого упал взгляд ясно-синих глаз, отрицательно качнул головой.

– Отлично. Сол?.. – Крио опять посмотрела на него, затем нагнулась и быстро нырнула в ящик стола, вынув оттуда устройство, муляж которого Сол использовал на тренировках.

– Вот. Это он. Заряженный… – подчёркнуто серьёзным тоном сказала Крио, на миг задержав девайс над столом, зажав его между ладонями, словно в мольбе, обращённой к Солу.

– Я верю, что ты всё сделаешь правильно. Да и накосячить там сложно. Сейчас закрепим намертво. Но повторюсь: пожалуйста, будь осторожен!

После этих слов Крио аккуратно, почти торжественно положила устройство на стол и, посмотрев на Сола ещё секунду, резко поднялась из кресла.

– Мартис?..

Крио требовательно на него глянула, и тот шагнул к Солу, который тут же и сам рывком подскочил к нему (что получилось отчасти из-за силы гидравлики, отчасти из-за неровного напряжения). Он даже слегка испугался, но заставил себя сконцентрироваться, вновь вернув контроль над движениями, осознавая всю ответственность.

«Это происходит наяву. Прямо сейчас, со мной. Обратно пути нет. Да я бы и не повернул».

Он стоял, едва дыша, полностью замерев, чему отлично помогал тяжёлый доспех. Крио и Мартис зафиксировали «ТТП-1» у него на поясе при помощи сложных креплений. Нельзя было допустить, чтобы прибор сдвинулся, отцепился или тем более развернулся в другую сторону в момент активации. А ещё нужно было сделать его незаметным.

Нет, вряд ли кто-то из прохожих сумел бы разглядеть эту маленькую коробочку на поясе «охранника», проносящегося мимо на сайкле. Но следовало исключить любую случайность, перестраховаться и сделать всё, чтобы не «спалить» отряд раньше времени. Вскоре Крио защёлкнула над устройством лёгкую, но прочную маскировочную пластину, окрашенную в цвета брони.

– Ну всё! – резюмировала она. – Инициация голосовым кодом. Или прямо отсюда, с сервера. Слышишь? Босс видит и знает всё, что у вас происходит. – Крио улыбнулась, назвав себя в третьем лице. – Так что в случае чего я сама дам команду. Теперь можешь бегать и прыгать. Всё надёжно закреплено. Ни на микрон не сдвинется, даже при ударе.

Сол опустил глаза, привыкая к мысли, что у него на поясе висит незаметный, но очень мощный девайс, работающий по ещё неизученному принципу и делающий с людьми то, что учёные очень хотят считать телепортацией в неизвестную точку пространства. Сол ощутил волну мистического, суеверного страха, поднявшуюся откуда-то снизу, захлестнувшего его с головой.

«Всё. Дело начато. И я не просто участник. Я его главный исполнитель. Я беру на себя ответственность за жизнь человека, которого должен «отправить», а также за жизнь людей, которые меня охраняют. И за жизнь охранников цели».

Крио с Мартисом произвели контрольный осмотр брони, обходя Сола со всех сторон, то и дело наклоняясь и приседая, проверяя крепления каждой бронепластины, работу каждого гидравлического сочленения. Крио в очередной раз попробовала пошевелить маскировочную панель, даже стукнув по ней кулаком. Потом вернулась за стол, но не опустилась в кресло, а просто склонился к дисплею своего терминала.

– Всё норм, – бодро сказала она, глянув снизу вверх на Сола и Мартиса. – Радиосвязь с «ТТП» отличная.

Выпрямившись, она снова подошла к парню и замерла на секунду. Подняла руки и вдруг положила ему на плечи, непропорционально раздутые из-за брони.

– Ну, ни пуха!

Сол осторожно шевельнулся, отлично помня о силе гидравлики, и тоже легонько обхватил ничем не защищённые плечи Крио мощными бронеперчатками. Он улыбнулся, но вышло как-то напряжённо, и Крио наверняка это заметила.

Они постояли так под взглядами бойцов, наверняка понимавших всё происходящее с Солом. Потом ладони Крио соскользнули с его брони, и Сол тоже опустил руки. Крио отступила на шаг, они окончательно разъединились.

Вдруг она крутанулась на пятках, словно что-то вспомнив. Подошла к Мартису, впившись в него ледяным взглядом. Мартис, кажется, что-то понял и весь подобрался, кивнув. Крио тут же отошла от него и приблизилась к Трою с Люцием.

Босс не жала на прощание рук, не пускалась в высокопарные речи. Она просто вновь повторила: «Ни пуха!», и солдаты двинулись к выходу, бормоча себе под нос канонический ответ.

Первыми в коридоре оказались Трой и Люций. За ними вышел Мартис. Затем медленно, выверяя силу каждого шага, приблизился к двери Сол. Решив, что не стоит затягивать, он просто шагнул за порог, даже не оглянувшись: подумав, что скоро опять будет здесь.

***

Аэроцикл Мартиса и Сола нёсся по северным кварталам. Он легко маневрировал в транспортном потоке согласно указаниям Крио, льющимся из динамиков шлема:

– Мартис – прямо. Трой – налево и вниз… Мартис! Вижу патрули! Срочно на два яруса вверх!.. Отлично, оторвались. Дальше по проложенному маршруту…

Мартис мгновенно реагировал, лавируя между аэромашинами и давая сайклу лёгкий боковой крен, чтобы свернуть направо или влево. Сол завёл руку за спину, придерживаясь за сиденье, в чём, впрочем, не было нужды благодаря экзоскелету, прижимавшему его к аэросайклу своим весом и специальными магнитами. Многоуровневые аэрошоссе с парящими в воздухе указателями огибали бизнес-тауэры, сливаясь в серую массу в городском тумане. Вскоре бойцы получили новую команду:

– Мартис! Трой! Полная готовность! Десять минут до контакта!

Площадь – двухсотметровый шестигранник, зажатый между атмосферными башнями – была залита утренним сиянием. Аэроцикл вынырнул из плотного потока высоко над ней, и далеко внизу Сол увидел пешеходов, спешащих на работу по многоярусным аэротротуарам.

«Это ничего, – успокоил он себя. – Всё произойдёт здесь, наверху. А они сейчас разойдутся по рабочим местам».

Мартис круто повернул сайкл, отводя его от аэропортала и прижимаясь к глухой стене бизнес-башни – так же, как сделал бы городской патрульный, чтобы просматривать всю площадь, не мешая движению аэротранспорта. Они с Солом не беспокоились об установленных здесь идентификационных сканерах: их уже засекли городские датчики и опознали, как боевой расчёт Городской охраны (спасибо сыворотке временного наноидентификатора, впрыснутого в кровь прямо перед вылетом). Городская сеть была сильно загружена, и фальшивого нанопаспорта хватало, чтобы пройти проверку уличными сканерами. А в крайнем случае – при поимке – нелегальные нанотела мгновенно разлагаются под действием радиоимпульса бронекостюма, и ничто не может навести городские власти на след происхождения бойцов, так что Подвалы потеряют лишь солдат. Ничто не грозит их жителям и Крио.

Вскоре в динамиках вновь прозвучал её голос:

– Готовность – пять минут! Платформа на подходе. Четыре охранника. Всё по плану.

Крио получила доступ к городским видеокамерами, взломав их и искусно маскируясь. Она отслеживала, как частная аэроплатформа вышла из элитного района и теперь медленно набирала скорость. Это выглядело величественно и жутковато: огромный прямоугольник с реактивными турбинами размеренно, вальяжно проплывал вдоль аэробашен. Над платформой возвышалась крупная надстройка сложной конфигурации, со сглаженными углами и скруглёнными арками по бокам. В арках с каждой стороны стояло по два вооружённых солдата. В носовой части находилась рулевая рубка с оператором маршрутного модуля, а в кормовой – пассажирская зона, в которой разместилась «цель» со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами.

«Трой с Люцием тоже на позиции, – подумал Сол. – Только не на площади, а за ближайшей башней. Они вылетят из-за неё в момент появления платформы. И тогда начнётся… Ещё две минуты…»

– Трой, Мартис, полная готовность! – вдруг лязгнуло в шлеме.

Сол вздрогнул и впился взглядом в бетонный шестигранник, на котором в Общественные выходные устраивали «социальные спектакли». Из западного портала выплыла платформа и слегка завалилась на бок, выруливая и ложась на курс. И тут же началась стрельба.

– Чёрт! – вскрикнул Марис. – Рано! Крио, что?!

Но динамики молчали, только слышались щелчки, как будто босс жала на кнопку рации и вновь её отпускала. Платформа плавно замедлилась, не долетев до центра площади, и стала неуклюже разворачиваться, пытаясь изменить курс. Затем она совсем остановилась, накренившись вправо. Слышалась непрерывная стрельба, но Солу с Мартисом ничего не было видно. Кажется, огонь вели по сайклу Люция и Троя, встретивших платформу.

Сол трясся в лихорадке ожидания. Он повернулся к площади, на сколько это позволял громоздкий экзоскелет, и пробовал разглядеть хоть что-то, увеличивая изображение на экранах шлема, судорожно перебирая пальцами по сенсору на бронеперчатке. Мартис пытался подключиться к камерам Люция и Троя. Сначала запросы отклонялись, но затем всё-таки удалось установить соединение. Оценив происходящее, Мартис хладнокровно произнёс:

– Я не могу нарушить приказ. Должен увезти тебя.

– Нет! – крикнул Сол, повернувшись к Мартису, сжав плечо его экзоскелета бронированной рукой. – Нельзя бросать их! Мы должны остаться!

– Шеф меня убьёт! И тебе достанется… Если выживем…

– Не важно. Скажем, это моя прихоть!

Мартис замер. Рыкнул с досады и повёл аэроцикл вправо, заваливая его набок.

***

На платформе их как будто ждали. Сразу встретили шквалом пуль, хоть Мартис всё делал по плану: подлетел снизу, с северо-востока к хвостовой части платформы, где их сайкл был защищён выступом пассажирской надстройки. Казалось, что на ней появились камеры, о которых Крио не знала, и всё равно охрана платформы среагировала слишком уж быстро, ведь сканеры опознавали Сола с Мартисом как городских солдат, и не было причин стрелять по ним.

Пока от свинцового града их спасал внешний слой брони, но Сол вздрагивал при каждом щелчке пули по кевлару4: сейчас ещё слабом, его подавляли умные амортизаторы брони, как будто стучали по доспеху не пули, а бетонная крошка, выщербленная из стен башен. Но скоро кевлар осыплется, а двух нижних слоёв керамики и стали не хватит надолго.

Теперь стало ясно, что случилось с Троем и Люцием. Пока Мартис вёл сайкл к платформе, Сол успел охватить взглядом всё пространство над площадью. Сайкл второй двойки замер напротив пассажирской платформы под шквальным огнём. Он не мог никуда сдвинуться, так как был привязан к платформе натянутым абордажным тросом. Зазубренные крючья кошки вонзились в его борт между бойцами, зацепив ногу Троя. Гарпун пробил поршень доспеха, и жидкость вытекала наружу, оставляя бурый след на броне. Или это была венозная кровь? Трой бездвижно лежал на руле, склонившись на правый бок – в противоположную сторону от источника огня. Видимо, пули пробили броню, ранив, а может, убив его.

Люций выпрямился во весь рост: стоя на подножках сайкла, расстреливал остатки патронов. С его костюма летели керамические брызги брони, оголяя самый последний, титановый слой. У Мартиса было пару секунд, чтобы оценить ситуацию.

– Сол, убери ногу! – скомандовал он и нажал кнопку на рулевой панели.

Из правого борта сайкла выскочили железные шторки и развернулись веером, образуя полукруг.

– Люций, прыгай!

Несмотря на шквальный огонь, они с Солом подлетели под сайкл второй двойки. Люций, не переставая стрелять, перекинул ногу через сиденье, приготовившись прыгать. Но тут его нашла пуля, прошив тонкий титан брони. Люция откинуло назад. Он обмяк, заваливаясь набок. На миг выступ его экзоскелета зацепился за кожух турбины, но потом он сорвался вниз, даже не задев полукруг эвакуационной площадки.

Мартис горько ругнулся и тронул сайкл, уводя его к восточному аэротоннелю. Сол сидел сзади в ступоре, даже не сразу расслышав слова командира.

– Уходим! – раздражённо проорал Мартис. – Не знаю… Что платформа не двигается? Потеряли корректора курса?

– Нет! Мартис! – вдруг очнулся Сол. – Давай всё закончим! У нас ещё есть шанс!

– Да… – неожиданно отозвался тот. – Да, шанс есть. Надо поменяться.

Они зависли у аэротоннеля. Все уровни тротуаров теперь были пусты.

«Хорошо, что нет зевак. Хотя, может, они прячутся и вызывают патруль…»

Но раздумывать времени не было. Об охране позаботится Крио. Сол с Мартисом перелезли на выдвижную площадку, чтобы поменяться местами. Сол взялся за ручки сайкла. Мартис снял с магнитных креплений снайперскую винтовку.

– Плавно веди…

Он прижал приклад к плечу, а цевьё положил Солу на плечо. Сразу грохнул первый выстрел.

Один из солдат на платформе пошатнулся, но не упал: ещё не был пробит нижний слой брони. Это сделала вторая пуля, и чоповец5 повалился с платформы. Тогда другой отвернулся от южного крыла и нацелил автомат на аэроцикл. Место выбитого бойца на платформе тут же занял новый солдат, вынырнувший из пассажирской надстройки. По броне Сола с Мартисом вновь застучали пули.

Всё пошло не по плану. И гуманные убеждения Сола стёрла волна чёрной ярости. Ему захотелось мстить. Мартис «снял» другого охранника.

– Ещё двое. Надо бы сразу! Но я надеялся сбросить их… – процедил командир.

Их сайкл выпрыгнул вверх с другой стороны платформы. Когда они пролетали под ней, Солу показалось, что сквозь серый городской туман он увидел оживлённое движение транспорта на нижних уровнях Города.

«Там всё тихо, а здесь гибнут люди…»

Вдруг в шлеме затрещало, потом отчаянно взвизгнула Крио:

– Глушилки! Меня вышибает! Мартис… уводи! …не контролирую! – секунды тишины, и опять. – Мартис! Три… до Гор-охраны! …сигнал! Что творишь-то? …приказ!

Но их сайкл больше не подчинялся командам. Они с Солом летали над платформой крутыми витками, и Мартис, сменив снайперку на карабин, бил в охранников очередями, чтобы начисто снести верхние слои их брони. Регулярно прилетало обратно, но их с Солом экзоскелеты держались: кевлар терял пока краску.

Сол переборол страх, им овладела ярость. Он уже не замечал рябь картинки в шлеме, когда по нему попадали.

– Есть! – зло прошипел Мартис.

Третий охранник тяжко осел внутрь накренившейся платформы, затем его тело выкатилось из проёма с другой стороны.

Сол и сам поверил в удачу. Он сделал крутой витраж, заходя на новый круг. С северной стороны платформы остался один охранник. Вскоре и тот отлетел назад с пробитым шлемом, и к счастью, Сол был занят управлением сайклом, и не видел, как алым плеснуло от его затылка: шлем разлетелся в куски.

– Кажется, всё! Сближайся! – крикнул Мартис. – Забрось меня внутрь. Там водитель!

Мартис привстал на сидении, готовясь к прыжку. Сол завалил сайкл вбок, приближаясь к надстройке. Но тут что-то с треском в них врезалось и отбросило назад. Громко хлопнуло. Сол чуть не потерял равновесие, но успел вцепиться в руль. Сайкл едва не полетел вверх ногами. Ещё один толчок. Сол почувствовал, что Мартис качнулся. Вся тяжесть его брони навалилась на спину Солу, а затем поползла вбок, утягивая его за собой.

Сол не мог ничего сделать, лишь обеими руками вцепился в руль. Он качнул сайкл в противоположную сторону, компенсируя потерю баланса. И давление сверху ослабло.

– Мартис!.. – отчаянно крикнул он.

– Н-нормально… – после паузы прозвучал тихий хрип.

Сол попробовал обернуться, но получил затрещину по шлему.

– Вп-перё-ё-ёд!

И тут Сол увидел, что в проёме надстройки возникла ещё одна фигура: ненормально раздутая, в незнакомой чёрно-серой броне утяжелённой модели. А на плече у неё был какой-то механизм: что-то воде многоствольной ракетницы. Страшные чёрные дула целились в их сайкл. Солдат медленно поворачивался, следя за их движением.

У Сола в груди всё сжалось.

«Это не по плану!»

Но всё с самого начала шло не по плану. С самых первых секунд. Экипаж платформы всё знал. «Цель» пронюхала об операции.

«Надо сказать Крио…»

– С-сол!.. У него низкая мобильность… – медленно прорычал Мартис, его голос был тяжёлым, прерывистым. – С-стреляет… самонаводящимися. Заводи… под днище. Закинешь меня…

– Понял! Держись!

Сол уронил сайкл вниз, и на спину опять навалилась тяжесть.

«Его экзоскелет разбит… Не двигаются сочленения…»

Но тут Мартис вдруг выпрямился и вновь положил ствол винтовки Солу на плечо. А солдат на платформе наставил на них орудия, скалясь под полупрозрачным шлемом.

Мартис долго, тщательно целился: видимо, искал какую-то особую точку в броне солдата. А может, просто пытался вернуть твёрдость своим рукам. Ещё мгновение… Выстрел.

Чоповец кувыркнулся с платформы.

– Всё… – прошипел Мартис. – Подводи ближе, готово!

Сол подлетел снизу к криво висящей платформы. Вынырнул из-за края, который задрался в воздух. Мартис с трудом перенёс ногу через сиденье и кое-как шагнул внутрь. Сол увидел, что у его экзоскелета разворочено плечо, и правая рука безвольно болтается в путанице оборванных приводов. Но Мартис почти также ловко, как раньше, скользнул вправо по наклонной платформе и скрылся в носовой части надстройки. Винтовку он держал в левой руке. Сол боролся с желанием слезть с сайкла и последовать за ним, но сдержался, сняв с заплечных креплений винтовку и приложившись к прицелу.

Секунды всё было тихо. Потом раздались два выстрела, и громко затрещало в наушниках. Потом в динамике рыкнуло:

– Иду обратно. Прикрой!

Мартис вновь появился в проёме. Выглядел он страшно. К обвисшей руке добавился пробой слева в грудной пластине. Оттуда сочилась не то гидравлическая жидкость, не то… Обугленная синяя краска свернулась чёрным струпом вокруг места попадания пули. Шлем тоже потерял свой зеркальный блеск и покрылся разводами. Слева он был какой-то краплёной, и от мелких выбоин в стороны разбегалась паутина трещин. Сквозь крепления шлема на шейную гофру сочилась кровь.

– Мар…

– Левый выход! За мной!

И Сол прыгнул в проём платформы, целясь из винтовки поверх плеча командира. Он заметил, что Мартис с усилием переставляет ноги.

Они вломились в проём пассажирского отсека. За ним были двери. По две с обеих сторон коридора и одна впереди. Мартис выбивал ногой двери справа. Сол слева. Чисто. Осталась последняя дверь. Она оказалась прочной.

Мартис кое-как сковырнул крышку разгруз-ячейки на поясе. Достал пару взрывателей и пришлёпнул к двери.

– Назад!

Они отбежали к выходу. Сол мельком подумал, что здесь неестественно тихо. И что на площади нет ни одной аэромашины. Ему даже казалось, что где-то вдали воет сирена. Но тут оглушительно хлопнуло, и Мартис крикнул:

– Пошли!

Он пнул искорёженную дверь и метнулся внутрь, слегка покачнувшись. Сол следом за ним, хотя видел впереди только клубы дыма. И тут грянула очередь.

Сол ничего не понял. Его шлем забарахлил. Что-то вроде стукнулось ему в грудь. Дым и шум. Искры от пуль, бьющих в стены. Какие-то обрывки картинки на дисплее шлема. Сол вдруг отлетел назад, грохнувшись затылком об пол. И всё стихло. Картинка в шлеме погасла. Потом нехотя восстановилась.

Мартис лежал в коридоре. Он ещё шевелил рукой, словно пытаясь нащупать выпавший из неё карабин. Потрескавшийся зеркальный шлем уставился в потолок. Сол сглотнул и переступил через тело.

Маленькая каюта была очень странной: её украшали волны розовой воздушной материи. Напротив двери стоял роскошный малиновый диван, текстурой обивки имитировавший крокодилью кожу. На нём распластался ещё один охранник в побитой броне и вдребезги расколотом шлеме. Но на обивке дивана почти не было видно крови.

К охраннику жался трясущийся, скрюченный в клубок человек. Почти что старик, одетый в красный бархатный халат с очень сложным, ажурным золотым шитьём. В распахнутый вырез халата ниспадали сосульки волос: выцветших, непонятного цвета смеси горчицы и соли. В дрожащих, словно в мольбе поднятых вверх руках он сжимал блестящий пистолетик. Отверстие ювелирного дула уставилось Солу в лицо.

Несмотря на такую угрозу, Сол шагнул вперёд. Поднял руку и бронированными пальцами сжал пистолет. Скрип металла и хруст костей. «Цель» истошно завизжала. Сол расслабил пальцы. Руки «цели» безвольно упали вниз, раздавленные и окровавленные. Пистолетик брякнулся на пол. Длинный ворс цветного ковра заглушил звук удара.

Левой рукой Сол схватил «цель» за отвороты халата, собрав ткань на груди узлом. Вздёрнул в воздух тщедушное тело. Правой он пошарил на поясе в поисках маскпластины над устройством «ТТП-1». Но её не было.

Сол испуганно посмотрел вниз, ожидая увидеть на её месте кратер от пули. Но коробочка была цела. Просто с неё сорвало внешний кожух. Сол поднял голову и глянул глаза своей «цели». Старик в ужасе закричал, уставившись в свой же собственный раззявленный рот, отразившийся в зеркальном шлеме. В последнем усилии он попытался оттолкнуть Сола, вывернуться из его хватки, тыкаясь кровящими пальцами в выщербленную броню и воя. Но Сол не пожалел его.

– Девятьсот одиннадцать, семьсот пятьдесят девять, – произнёс он код активации, крепко прижав к себе «цель» и успев удивиться тому, как странно звучит сквозь динамики его голос.

Тут чёрная воронка разверзлась вокруг Сола и цели. Её рассекали молнии и призрачные включения вроде тонких дрожащих мембран. Сол как будто услышал загробный гул тишины. Всеобъемлющей, всепоглощающей. Она затопила каюту, сочась уже и в броню, и в шлем Сола. Раздался хлопок, словно что-то тихонько порвалось.

«Как защитное поле…» – вспомнил Сол и стал падать во тьму.

На платформе остались тела охранников и корректоров курса. И Мартис. Сол с целю исчезли, оставив вместо себя горстку влажной тёмной земли.

Глава 6. Первопроходец

Сол очнулся. Непривычно яркий свет бил в лицо, резал глаза. Перед ними всё плыло, но парень смог различить какие-то размытые контуры: что-то высокое, мрачное обступило его со всех сторон, словно стены глубокого колодца, со дна которого он пытался выбраться. Парень попробовал пошевелить хотя бы одной рукой… или ногой… хоть чем-то, что у него ещё было, ведь он не чувствовал абсолютно ничего. Но при новом напряжении мышц его вырвало.

Он чуть не захлебнулся. По струйке стекающей по щекам рвоты Сол понял, что лежит на спине. К счастью, желудок был почти пуст, и он выкашлял остатки слизи, попавшей в дыхательное горло. В голове заворошились мысли: «Где я? Что случилось? Сколько времени прошло с тех пор, как закончилась операция? Я помню, что перед вылетом Крио нас заставила слегка позавтракать…»

Так Сол и лежал в полубреду, пока его взгляд очень медленно прояснялся. Он больше не пытался шевелиться, ведь вспомнил, что должен быть в экзоскелете.

«Значит, или поломка, и он обесточен, или… что-то случилось со мной самим».

Но, прислушавшись к ощущениям, Сол вроде бы понял, что боли совсем не чувствует, а непереносимая тяжесть, не дающая сделать движение, это как раз и есть груз отказавшей брони. Но кое-что вводило в сомнения: на нём не было тактического шлема. Как мог бы он что-то увидеть, если оптика отказала? И не удивительно, что Сол едва не захлебнулся. Из-за дутой брони его тело было приподнято над тем, на чём он лежал, а голова неудобно свесилась с края доспеха, касаясь макушкой какой-то прохладной поверхности. И поверхность была нетвёрдой. Сол почти не ощущал с ней контакта. Возможно, виной тому были волосы, уже порядком отросшие и скатавшиеся колтуном, но всё же казалось сомнительным, что волосы могли дать такой амортизационный эффект. Как будто ему под голову положили что-то упругое и немного влажное.

«Но кто бы так церемонился с преступником, который пытался похитить достойнейшего горожанина?»

Тут к Солу стали возвращаться полубредовые воспоминания, вроде бы объяснившие отсутствие шлема. Кажется, он уже приходил в себя и тогда ещё мог двигаться, но видел вокруг только тьму. Всё ту же тьму, что сомкнулась над ним в тот момент, когда он активировал «ТТП-1». Он в ужасе пытался прорваться сквозь неё, сражаясь с позывами рвоты и звоном в ушах, а всё тело налилось свинцовой тяжестью. Он не знал, где верх, а где низ. Не мог толком понять, стоит он, лежит или вовсе висит вверх ногами. Сол как будто завяз в какой-то очень плотной субстанции, угрожавшей расплющить доспех и хлынуть внутрь. Старался убедить себя, что это иллюзия, действие на организм неизученного поля, которое создал прибор «ТТП-1». Но в конце концов не выдержал и сорвал с себя шлем.

«В худшем случае всё закончиться быстро».

Сейчас это показалось безумием, ведь при наихудшем раскладе это могло его просто убить. Неизвестно, что было снаружи, можно ли там было дышать. Но тогда, в душевном раздрае, Сол не думал так. Провернув шлем на шейных креплениях, он сорвал его с головы. Но как только в его измученный разум прорвались зеленоватые блики чуждого, незнакомого света, он вновь провалился во тьму.

Теперь Сол стал гораздо лучше воспринимать окружающее. И гигантские тени вокруг наконец-то обрели уже более определённые очертания. Но это не развеяло страхи: хоть чёткость взгляда вернулась, но Сол понял, что никогда раньше не видел такого. Корявые шероховатые штуки, очень отдалённо похожие на несущие колонны Подвалов, взмывали ввысь по бокам, раскачиваясь из стороны в сторону как в галлюцинации. И не будучи в силах подняться, Сол вынужден был продолжать рассматривать эти колонны, грозившие опрокинуться и оборвать его муки.

Колонны поднимались ввысь метров на пятнадцать, а дальше их структура менялась. Каждый «столб» ощетинился множеством тонких отростков, в итоге совсем рассыпа́ясь, становясь сплошной мешаниной каких-то корявых труб, не то проводов. Только провода, какими их помнил Сол, были одинаковой толщины по всей длине, ровными и блестящими, в новенькой чёрной оплётке. А эти, отделяясь от шатких столбов, вместе с тем становились их продолжением: имели такую же складчатую, узловатую структуру, как и сами «столбы». Отдаляясь от «столбов», они утончались, в свою очередь многократно делясь, распадаясь на множество более тонких ответвлений. И нельзя было проследить их дальнейшую рекурсию6, потому что они перепутывались, перекрещиваясь и покрываясь чем-то новым, напоминающим кисти плесени, что растёт в закоулках Подвалов. Ещё эти образования как будто перемигивались зелёными огоньками, похожими на индикаторы на столе Крио. И вдруг это сходство дополнил яркий всполох света, омывший вершины «столбов». Он играл мириадой дрожащих жёлто-зелёных вспышек, а где-то высоко наверху мягко зашуршало. Сол вздрогнул: «колонны» пришли в движение, и над ним нависла пугающая путаница дрожащих отростков. Потом он догадался, что это происходит от перемещения воздуха, но при таких масштабах, пожалуй, это могло оказаться опасным. И если бы не мимолётное сходство «столбов» с колоннами, Сол, наверное, гораздо раньше догадался бы об их истинном происхождении.

Вскоре он вспомнил о мелких зелёных кисточках и тонких ароматных пластинках, что иногда раскладывали по краям сервировочных поддонов в столовой. Старший повар ими очень гордился, красочно расписывая их лечебно-профилактические свойства, расхваливая их как добавку к пище, которую удалось вырастить в собственных теплицах Подвалов. Он называл эти штучки странными словами: «петрушка», «укроп», «базилик» и «салатный лист». Повар утверждал, что они имеют натуральное происхождение, к тайне которого в Городе приобщены только очень важные лица. А позже в мыслях Сола всплыло и кое-что из его учебных деньков: просторный светлый класс почти без свободных мест; пластиковые стулья напротив электронных терминалов; картинки на дисплеях – иллюстрации жизни людей ещё до появления Города.

Наконец-то он понял, что́ именно его окружает, хоть пока и не мог принять такую грандиозную мысль. Все эти серо-зелёные переплетения кабелей, склонившихся над ним, не имели ничего общего с рукотворными структурами. Нет, на самом деле, каким бы это ни было невероятным, над Солом раскинулись кроны живых растений, которые когда-то называли «деревьями». Они и правда качались на ветру, создавая беспокойную игру пятен света и теней.

«Где я?! Это какой-то закрытый пищевой комбинат? Нет… «Плантация»? «Оранжерея»? – вспомнил Сол такие чужие, экзотические названия, дикие для городских обитателей. – Но как же я здесь оказался?!» – и тут его омыла волна новых воспоминаний.

«Я был на своём первом задании. Мы смогли проникнуть на платформу, но Люций, Трой, Мартис… – горло Сола сжалось, но он подавил подступившие слёзы, продолжая собирать воедино осколки перемешанных мыслей. – Я добрался до цели. Произнёс голосовой код. Устройство… было повреждено. Значит… что-то пошло не так».

Его сознание тут же подбросило дров в топку паники.

«Крио говорила: «Строго от себя активной стороной». Но сдвига быть не может: крепления фиксируют устройство намертво. Я сделал всё как надо. Но был… огонь. Перестрелка. Броня… осыпалась. Защитный короб… был сбит».

Сол рванулся, пытаясь подняться, но тут же всё окружающее слилось в воронку вертиго. Его снова затошнило, и он громко рыгнул. Встать с земли так и не удалось.

Подтвердилась догадка, что он скован вышедшим из строя доспехом. А с его тщедушной комплекцией (Сол ещё не полностью восстановился после облучения) быть прижатым к земле бронёй означало неприятности. Если ещё у потери подвижности не было причин похуже. Но Сол понял, что осязание и чувство равновесия к нему вернулись, и он вряд ли ранен, ведь кроме головокружения и тошноты ничего плохого не ощущалось. Силы к нему, вероятно, тоже скоро вернутся. Похоже, прошло много времени с того момента, когда… Сол даже не знал, что именно произошло, но в мыслях его окончательно отпал вариант с Гор-охраной. И раз он не умер от травм и не загибался от боли, и вроде бы не было признаков паралича, значит, с его телом всё в порядке, а причина неподвижности – отказавший бронекостюм. Хотя это и казалось странным, ведь утром заряд батареи был полный, и его должно было хватить на неделю. Но сейчас это было не главным. Была и другая задача, требовавшая решения.

Сол снова сделал усилие. Теперь более обдуманно, сосредоточившись только на верхней части тела. Ему удалось поднять голову, и он с трудом продержал её пару секунд на весу, осматривая очертания тела, раздутые из-за брони, а затем бессильно уронил обратно за землю. Движения отдались ноющей болью в затёкших конечностях, но Сол испытал облечение: на первый взгляд, все части костюма были целы, только сколот верхний слои брони. А неимоверная тяжесть, не дававшая поднять голову, тоже разъяснилась. Сол испытал такое знакомое ощущение: сопротивление шейных бронепластин. Они стали ригидными7 без поступления в доспех энергии. Также Сол отметил слишком слабый, хорошо смягчённый удар, когда голова вернулась на прохладную поверхность. Теперь, когда зрение стабилизировалось, он заметил искажения по краям области обзора.

«Я дурак, но всё же не идиот! Шлем я всё-таки не снял! Воспоминания о том, что я приходил в себя, были бредом! Я вижу всё сквозь фотохромную лицевую пластину шлема. В электрическом поле кристаллы между слоями бронеакрила поляризуются и ложатся горизонтально, превращаясь в графический дисплей и передавая изображение с камер. А при отсутствии заряда кристаллы встают вертикально, делая панель прозрачной. Отсюда и ощущение мягкости под головой. Это подкладка. Ещё и промокшая…»

И, так как Сол убедился, что не парализован, и что все его конечности на месте, нужно было придумать, как выбраться из костюма, грозившего стать его последним пристанищем. Система экстренного сброса брони не работала, хоть и должна была питаться от резервной батареи. Но, кажется, батарея отказала, как и вся энергосистема костюма. Сол старался не думать о том, какой такой тип воздействия мог привести сверхпрочный доспех в такое состояние. Лишь мельком он вспомнил о вспышках, блуждающих в черноте, окутавшей аэроплатформу, сочащейся в микрозазоры его экзоскелета. Надо было действовать, чтобы навсегда не остаться внутри.