Читать онлайн Вторая попытка штабс-капитана Сабурова

Зимнее небо над альма-матер вызвало у штабс-капитана Сабурова тоску и ощущение безвозвратной потери. Любой страх в своей жизни Константин преодолевал простыми действиями: сделал одно, следом другое – и бояться уже некогда. А когда падал, как котёнок в обувной коробке, в неуправляемом аэроплане, делать было нечего, только молиться. Он выжил, но понял знак: Господь дал ему две ноги, а крылья в штатной оснастке не предусмотрел – значит, пора возвращаться в кавалерию. И всё же к началу занятий Сабуров вышел на лётное поле, из чистого любопытства.

В дальнем конце, над краем армейской палатки, торчала макушка аэростата. В ту сторону от казармы тянулась жидкая цепочка кадетов. Сабуров пристроился в хвост, чуть подотстав. Ветер доносил до него обрывки негромкого разговора.

– Я, господа, не вижу никакого практического смыла в сегодняшнем занятии, – с юношеской надменностью сказал один из учеников.

– Отчего же? – удивился другой.

– Покидать кабину падающего аэроплана считаю трусостью. Прав был Его Императорское Высочество: изобретение господина Котельникова разжижает нравы военлётов.

– Вы так судите, потому что сами в такую переделку не попадали.

– Никогда труса не праздновал, и тут бы слабину не дал. Сомневаетесь в моей смелости?

– Упаси Бог!

Храбрец свысока взглянул на своего товарища, на верхней губе топорщились ещё жидковатые печоринские усики. Сабуров сбавил шаг, чтоб не быть уличённым в недостойном подслушивании.

Под брезентовый полог учебной палатки он вошёл последним. Внутри горела чугунная жаровня, но влажная стылость гасила тепло в сажени от огня. Пахло мокрым брезентом. По центру лежала открытая алюминиевая фляга-переросток, стропы из неё, аккуратно выложенные зигзагом, кончались сложенным куполом. Кадеты с любопытством взглянули на незнакомого штабс-капитана. Заметив Сабурова, поручик кивнул ему и объявил:

– Господа кадеты, имею честь представить: выпускник нашей авиашколы, штабс-капитан Сабуров. Военлёт, герой войны и георгиевский кавалер.

Кадеты, молодые и не очень, зашептались. Один, уже знакомый Сабурову по редкой юношеской поросли и отважным речам, развязно сказал:

– А я читал про вас, господин штабс-капитан, в “Инвалиде”. Расскажете о своём приключении?

– Кадет Тышкевич! – одёрнул его Акулов. – За “приключение” георгия не дают!

– Ничего, Пётр Никитич, – сказал Сабуров, пристально глядя в глаза не по чину дерзкому юноше. – Про “приключение”, как выразился господин Тышкевич, извольте, почему б и не рассказать: презабавный анекдот вышел. Но не здесь и не сейчас. Вы, господа, кажется, не фронтовые байки собрались здесь слушать?

– Великий князь Александр Михайлович не одобряет… – начал Тышкевич.

– Его Императорское Высочество изменил своё мнение о парашютах в авиации, иначе мы бы тут с вами не стояли, – перебил его Акулов. – Кадеты! – повысил он голос. – Вы все мечтаете стать военлётами, но большинство из вас выйдет из школы со снисходительной пометкой “учился летать”. Диплома военного лётчика окажутся достойны единицы. Вот вас, кадет Тышкевич, может и миновать чаша сия. Единственная дисциплина, к которой я вижу у вас несомненные способности – словесная дерзость, но на выпускном экзамене её не будет.

По шеренге прокатились задушенные смешки. Акулов выждал немного и сказал:

– Отставить смех!

Тышкевич стоял, выпятив кадык, и рассматривал потолок над головой преподавателя. На его бледных скулах разгорелись пунцовые кляксы. Акулов невозмутимо продолжил:

– Подготовка военлёта обходится казне очень дорого. Если спасти аэроплан невозможно, нет доблести в том, чтобы погибнуть вместе с ним. Учебные прыжки с парашютом не входят в обязательную программу вашей подготовки. Однако я настоятельно рекомендую каждому из вас освоить эту науку. Возможно, когда-нибудь это умение спасёт вам жизнь и сохранит Отчизне опытного лётчика. Добровольцы есть?

Акулов обвёл взглядом строй кадетов. Они стояли молча, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну что, покорители неба, неужели никто из вас не готов испытать себя?

– Может быть, господин штабс-капитан покажет нам пример? Для героя войны прыгнуть с парашютом – сущий пустяк, – подал голос Тышкевич. – После такой демонстрации и добровольцы сыщутся.