Читать онлайн Барин 2

Глава 1

Среда обитания всегда влияет на характер и образ жизни человека. Другими словами, если ты энергичен, не глуп, полон свежих идей и обладаешь полезными связями, к тому же живешь в Москве или Питере, тебе будет проще подняться и занять достойное место в обществе, нежели ты, с теми же характеристиками, обитаешь в условном Задрюпинске. Хотя и в деревне можно жить королем, и в столице нищебродом. Разруха всегда в голове и начинается с неправильного образа мыслей и необдуманных поступков.

Впрочем, на человека влияет не только среда обитания, но даже в большей степени его должность. Дай последней сволочи высокий чин, и он тут же расцветет как майская роза, воспрянет духом, вспомнит старые обиды, доставая их из глубины своей черной душонки, начнет унижать и поносить подчиненных, давить, как когда-то давили и его, как постельного вонючего клопа. А возьми человека без всякого чину, но цельного, душевного и милосердного, который более заботится о ближнем, нежели о себе, такого всегда можно приметить даже в серой безликой толпе. Будто с рождения поцеловал его боженька, тронул своей дланью и прошептал: « Иди, отрок… живи на радость людям и отчизне…» Лица у таких светлые, глаза чистые как роса, помыслы даже без всякой тени греха…

За прошедший месяц я тоже начал меняться. Но не очерствел, не опаскудился. На добро отвечал добром, а зла и лиха – как только мог избегал….

Трудно представить, что я вел бы иной образ жизни, оказавшись помещиком. По ночами шлялся бы по борделям и игровым домам, возвращаясь только к утру. Просыпался к двенадцати, потягивался, надевал мягкий махровый халат и тщательно причесывал шевелюру перед зеркалом, удивляясь с появившихся мешков под глазами. А после утреннего туалета неторопливо выпивал кофию, сидел на мягком кресле у берега реки и любовался, как по воде проплывают упавшие листья, шумят дубравы, а в полях колосится пшеница…

В мире наверняка много прекрасного для тех, кто готов замечать это великолепие. В особняке, подсобных постройках, саду, на полях и ериках, так и витал многовековой уклад русской усадьбы, жизни неспешной, степенной и размеренной… но только не для таких бунтарей как я. Как поется в прекрасной песне: «Вечный покой сердце вряд ли обрадует, вечный покой для седых пирамид…»

Мне всегда нравилось буйство красок и легкий азарт. Жизнь – это постоянное движение и смена декораций, а не застывшие скульптуры в пыльных музеях…

Как только я запустил производство, то вздохнул свободнее, однако вполне понимал, что расслабляться еще очень рано. Предстоит пройти еще много, чтобы добиться настоящего успеха…

К тому же теперь надо мной, будто Домоклов меч, висело это странное дело о пропавших сокровищах «Золотой Орды». Я понимал, что полковник из Тайной канцелярии сделал меня приманкой для таинственного третьего члена экспедиции, позволив оставить в усадьбе часть карты и половину странного ключа. Мистер Инкогнито рано или поздно объявится и выйдет со мной на контакт…

В субботу спозаранку я отправил Герасима на бричке за Татьяной, с ним же передал письмо для княгини Ягуповой.

Неожиданно я подумал: интересно, как Аглая отнесется к визиту Татьяны? Хотя какие тут могут быть обиды? Аглая – юная служанка, стряпуха. Да, она мне нравится и я иногда оказываю Аглае небольшие знаки внимания. Но даже если отбросить классовое неравенство, представить что мы ровня – девушка ведь мне в дочери годится. Как ни крути, семнадцать годков это большая разница…

С Татьяной мне проще, мы понимаем друг друга с полуслова, и вообще… какого хрена я об этом думаю?! Я – барин. Если захочу, вообще разведу в усадьбе гаремник, как выражается ротмистр Вахрушев. Марфушка, вон, уже готова – стоит только пальчиком поманить. Да и молодые девки в селе, и более зрелые, бросают на меня любопытные и недвусмысленные взгляды… это природный инстинкт. Самка всегда ищет сильного самца, который даст защиту и обеспечит не только ее, но и ее потомство. А какую защиту может дать тот же Тихон? Стоп, Андрюша! В тебе и вправду начал проглядывать русский дикий помещик с необузданным нравом, еще чего доброго – мужиков начнешь пороть…

Никакого гарема, конечно же, не будет. Хотя интересно было бы посмотреть реакцию старухи Ефросиньи. Мне нужна только одна женщина, которую я буду любить. И которая будет любить меня…

Я томился в сладком ожидании встречи с Татьяной и попутно занимался проектом водоснабжения в кабинете. Даже начертил чертежи и сделал подробные пояснения. Пару раз в дверную щель осторожно заглядывала старуха Ефросинья, пока я не привстал и не закрылся на задвижку.

После обеда Герасим вернулся из города один и отдал два запечатанных конверта. Сначала я решил прочитать письмо от Татьяны.

«Андрей Иванович, думаю, вы простите, что я обещала приехать в поместье, но не сдержала слово. Все эти дни я тщательно думала о наших внезапных отношениях и хочу искренне признаться. Я боюсь вас, господин Никитин. Вы человек-стихия, от вас исходит аура буйного океана, водопада, наверняка ваша жизнь полна авантюр и приключений. К тому же кое-какие справки я о вас навела и мои догадки подтвердились. Поймите, мне уже двадцать шесть лет. Я нуждаюсь в тихой, размеренной жизни. Мне нужен спокойный муж из мещян, которого я всегда смогу подчинить своей воле, а не страстный любовник. Я долго думала и все же выбрала Глеба. Ночь, которую мы провели вместе – была прекрасна и незабываема, но давайте лучше остановимся на этом и останемся добрыми друзьями. С большим уважением. Татьяна »

Меня будто облили ушатом холодной воды и сбили спесь. Ну что же, мачо, будет тебе уроком…

После легкого волнения, я задумался. Татьяна права. Насильно мил не будешь… Она мне действительно нравится. Красивая, воспитанная молодая женщина, образованная и с чувством юмора. Возможно, у нас могло бы все сложиться, но если она приняла такое решение – что же, это ее выбор. А что мне делать, бороться за нее? Набить морду Глебу? Какой смысл… Конечно, Татьяна могла бы найти кого-то получше, чем этот слизняк Глебушка, но по всему видать, именно такой ей как раз и нужен…

Второе письмо, от княгини Ягуповой, оказалось небольшим и пафосным:

«Дорогой Андрей Иванович! Мое сердце наполнилось безмерной радостью от вашего известия. Справедливость восторжествовала. Преступники и палачи наказаны по заслугам, а вы теперь для меня навсегда – воплощение Мужественности и Героизма. Мой Витязь. Люблю вас как брата и шлю тысячи слов благодарности за ваш ратный подвиг! Княгиня Ягупова А.Л.»

Я усмехнулся. Ратный подвиг… если бы Герасим вовремя не подоспел – все оказалось бы очень даже плачевно… но я не мог указать в письме, что с убийцами расправился вовсе не я, а мой конюх.

Теперь княгиня наверняка пустит слухи, что помещик Никитин настоящий герой, вроде Геракла …

Черт возьми, совсем забыл про награду!

Я вышел во двор и окликнул конюха:

– Герасим, поди-ка сюда!

Мужик подошел:

– Что-то не так, барин?

– Я тебе жизнью обязан. Проси чего хочешь. Исполню любое твое желание.

– Барин, дайте из американского револьвера пару раз пальнуть. Ни разу в жизни пистолет в руках не держал…

Я рассмеялся:

– Полно тебе, дурак! Из пистолета я тебе и так дам пострелять. Заветная мечта у тебя есть?

Герасим задумался, наморщив широкий лоб, и кивнул:

– У купца Кондакова жеребцы вороной масти. Чернявые, а зубы белые как фарфор, грива длинная, мягкая и шелковистая… быстроногие как ветер. Сказка, а не жеребцы…

– Купить хочешь?

– Дорого…– печально вздохнул конюх.

– Сколько?

– Четыреста просит, думаю за триста пятьдесят сторгует.

– Подожди.

Я вынес четыре сотни и протянул конюху:

– Езжай завтра утром за своим жеребцом. Твой личный будет. Хочешь – домой забери…

Герасим дрожащей рукой взял деньги и смахнул скупую слезу.

– Вы настоящий человек, барин… Человек с большой душой…

Конюх от радости обнял меня и приподнял, до хруста сжимая кости…

– Пусти, дурень! – пробормотал я.

Когда расчувствовавшийся великан отпустил на землю, я поплелся в дом. Герасим от радости чуть и вправду на раздавил меня в своих медвежьих объятиях…

В воскресенье в усадьбу приехал ротмистр Вахрушев. Я сразу рассказал ему о похождениях в Тимофеево и стычке с преступниками.

– Черт возьми! Если бы я знал что так обернется, не уехал бы тогда… Андрей Иванович, вы ведь могли погибнуть…

– К счастью, я жив. Душегубы наказаны и правосудие восторжествовало.

– Да, помещик Арсений Кирсанов отомщен. Это радостное известие. Хоть и не знал его лично – однако когда безвинно убивают дворянина, мое сердце всегда яростно закипает…

– Но в этой странной истории еще не поставлена точка. Я познакомился с полковником Кудасовым из канцелярии Его Императорского Величества, он разыскивает в наших краях утерянные сокровища «Золотой Орды». Кудасов осмотрел содержимое шкатулки и сообщил, что у меня треть карты и половина ключа к тайнику. Остальная часть у неизвестного недоброжелателя, который присылал душегубов. В дальнейшем этот таинственный человек наверняка будет искать встречи со мной, чтобы завладеть оставшейся картой и половиной ключа.

– Сокровища « Золотой орды»? – удивился Вахрушев. – Удивительно…

– Представьте коней в натуральную величину, сделанных из чистого золота…

– Это просто сказочное богатство!

– Это богатство должно достаться Российской империи. Полковник Кудасов предложил найти ответственного человека, который будет присматривать за шкатулкой. Лучше вашей кандидатуры не найти…

– Я согласен, господин Никитин. Но в доме хранить шкатулку опасно. Здесь наверняка будут искать в первую очередь. Нужно найти другое место.

Ротмистр тщательно обошел усадьбу и кое-что придумал. Он взял у меня двести пятьдесят рублей и уехал в Тимофеево, вернувшись только к вечеру. Вахрушев привез необычный тяжелый цилиндр.

– Это сейф. Открывается не от ключа, а от сложной комбинации штифтов. Я купил его у одного мастера-немца. Мы положим внутрь шкатулку и закопаем сейф в сарайчике, под верстаком. Вы сами настроите комбинацию и только вы, Андрей Иванович, будете знать, как открыть сейф.

– Егор Сергеевич, я вам полностью доверяю…

Ротмистр покачал головой:

– Поверьте, так будет лучше… нужно обязательно перестраховаться.

– Ну хорошо. Пусть будет так…

– Кстати, слышали последнюю новость? Неделю назад зять городничего Кирюшина прихватил деньжат, драгоценности, и улизнул в неизвестном направлении… городничий рвал и метал… опозорился на всю губернию… и дочка его осталась без мужа…

– Да… некрасиво поступил зять городничего. Зато наверняка свадьбу роскошную сыграли… Интересно, ищут?

– Нашли уже. Под Царицыном, с прострелянной башкой. Конечно, без денег и драгоценностей…

Мы положили шкатулку в сейф, я настроил сложную комбинацию штифтов, которая соответствовала дню, месяцу и году моего рождения. Мы закопали сейф под верстаком, прикрыв листом железа. Теперь за шкатулку можно быть спокойным.

Вахрушев по моему предложению остался в поместье, в качестве охранника тайника и моего телохранителя. Вечером мы прихватили пистолеты, ружья, и поехали пострелять в ближайший лесок.

Ротмистр внимательно осмотрел мое ружье и кольт:

– Андрей Иванович, неплохой выбор. Всегда тщательно следите за оружием. Чистите и смазывайте. Ухаживайте, как за любимой женщиной, и всегда держите в боевой готовности.

Когда мы немного постреляли, я спросил:

– Егор Сергеевич, я заметил наше отечественное вооружение сильно отстает в качестве от иностранного. Пистолеты с капсюльными замками, хотя американцы уже делают револьверы. У нас используется гладкоствольные ружья, которые заряжают шомполом через ствол. Почему не выпускается нарезное оружие с затвором в казенной части, как в Пруссии? Как вообще собрались воевать?

Ротмистр вздохнул:

– Скажу как на духу, Андрей Иванович. Наши чиновники совершенно не хотят признавать, что Европа сейчас переходит на новое вооружение. Старые генералы живут еще воспоминаниями о прошедшей сорок лет назад Отечественной войне… Князь Александр Иванович Чернышев, военный министр, генерал от кавалерии, делает упор, что одними шашками побьем турка… Я патриот Отечества до мозга костей, но тоже считаю, как и вы – что России давно уже пора перевооружаться…

Глава 2

Утром я решил посетить село и посмотреть, как проходят занятия в школе. После завтрака приказал Марфе подать мне свежевыглаженную рубашку с высоким воротом и синие форменные брюки, как у коллежского советника. Когда нарядился и вышел во двор, Прохор Петрович крякнул:

– Андрей Иванович, ну вы прямо министр…

– Прохор, езжай на завод. Ковалевский сказал вчера еще восемь мужиков из Алексеево пришли, просятся на работу. Посмотри, если достойные кандидаты – зачислишь.

Приказчик кивнул.

– Сделаем, Андрей Иванович…

Герасим у ворот до блеска натирал бричку.

– Поехали, а то дыры протрешь…– усмехнулся я.

Вот и месяц май уже закачивался. На ясном небе ни облачка. Деревья зазеленели, а вдоль дороги раскинулись стройные кусты дикой смородины. Впереди серебрилась полоска реки, серпантином уходящая за горизонт. Единственное, что портило благодать это комар и мошка, которые в это время просто зверствуют…

Бричка остановилась возле большой избы, где размещалась школа. Чуть дальше по улице мужики заливали фундамент под церковь. Я нанял троих каменщиков по рекомендации из Алексеево. Стройкой руководил староста Щукин. Он как раз что-то громко объяснял рабочим и энергично размахивал руками.

Я открыл тяжелую дверь и вошел внутрь школы.

– Здравствуйте, барин! – ребятишки вскочили со скамеек.

Я кивнул и поздоровался за руку с учителем Сергеем Платоновичем.

– Андрей Иванович,– улыбнулся учитель.– Я только что рассказывал ребятам, что даже в лицеях до недавнего времени пороли розгами нерадивых учеников…

– А что, у нас тоже есть нерадивые ученики? – я грозно обвел взглядом ребятишек. Сейчас они одеты гораздо лучше, чем месяц назад, когда я выступал в селе на собрании. В классе собрались мальчики и девочки от восьми до пятнадцати лет. Я насчитал двадцать человек. Вместо парт сельчане сколотили два длинных стола и скамейки.

– Нет, Андрей Иванович, у нас все ребята серьезные и дисциплинированные,– отчеканил учитель.

– Ребята, садитесь,– кивнул я.

Когда школьники присели, рыжий веснушчатый парнишка поднял руку и привстал:

– Андрей Иванович, меня зовут Никитка Трошкин. Вот отец говорит – зачем крестьянину учиться? Землю пахать да коровам хвосты крутить – можно и без всякой грамоты…

Я задумался.

– Смотри, Никита, какое тут дело… коровам хвосты крутить действительно можно и без грамоты. Но если ты выучишься, обретешь хорошую специальность и станешь профессионалом – то сможешь больше зарабатывать, а следовательно позволить себе хороший дом, породистого коня, богатую одежду и сытную еду… Да и молодые барышни наверняка заинтересуются таким успешным молодым человеком…

По классу пробежал смешок и учитель слегка ударил указкой по столу.

– Задумайтесь, ребята,– продолжил я.– Ваши отцы работают на моем заводе, но получают всего пятнадцать-двадцать рублей в месяц, потому что не обладают достаточной квалификацией. А инженер Ковалевский, на котором держится все производство – зарабатывает семьдесят рублей. Есть разница?

– Конечно,– кивнул Никита.

– Вот вам и пример. Но Ковалевский сначала закончил школу, а после технический университет, чтобы стать хорошим специалистом.

– Кто же возьмет крепостного в университет…– хмыкнул мальчик.

– Кто захочет учиться дальше – я буду ходатайствовать и помогать. Но программа минимум – все должны освоить грамоту, письмо и естественные науки. Это три или четыре года. Правильно, Сергей Платонович?

– Четыре года,– кивнул учитель.

– Никто не заставляет вас вычислять бином Ньютона, но основные, фундаментальные знания вы получить обязаны. Сергей Платонович, вы рассказывали ребятам про Михаила Ломоносова?

– Еще нет.

– Обязательно расскажите. Как простой крестьянин-помор стал светилой и ученым с мировым именем. Савва Морозов, знаменитый купец, тоже вышел из крепостных, после начинал с небольшой шелкопрядной фабрики, а сейчас у Морозова крупнейшие мануфактуры в России. Многие поэты, художники, композиторы, родились в семье крепостных. Запомните, ребята, человек если чего-то действительно хочет – он этого обязательно добьется. Приходите на балки, где всего месяц назад ничего не было, кроме залежей глины – а сейчас работает кирпичный завод и ваши отцы зарабатывают деньги.

Я вздохнул:

– Сергей Платонович, что еще необходимо приобрести для школы?

– Хотелось бы школьную доску, мелки, да и тетради быстро заканчиваются…

– Составьте список и передайте приказчику. Все приобретем в ближайшее время.

Я еще раз окинул взглядом класс:

– Все, ребята, учитесь хорошо!

– До свидание, барин! – проголосили школьники.

Когда я вышел на улицу, меня уже ждал староста:

– Андрей Иванович, как раз хотел в усадьбу ехать. Смотрю – ваша бричка возле школы стоит.

– На строительстве проблемы?

– Нет. Здесь все нормально. Между вашей усадьбой и займищем мужики вчера волков заметили. Как раз недавно скотину начали на пастбища выгонять – а тут такая незадача. Позвольте пострелять хищников. Задерут ведь коровок, было уже такое…

– Откуда они здесь взялись?

– Похоже, зимой по льду из леса пришли, с другого берега реки. Волк и волчица. Жили где-то в норе, тепла дожидались. Хитрые животные…

– Да, волки нам ни к чему… попортят они скотинку…

– Вам шкуры потом привести?

– Нет, не надо…

По дороге мчался всадник. Я еще издалека узнал синюю форму вестового. Он остановил коня и спешился.

– Здравствуйте, это вы помещик Никитин?

– Да,– кивнул я.

– Вам заказное и деньги от начальника царицынской судоверфи, господина Балицкого.

Когда я расписался в получении и вестовой умчался, вскрыл конверт:

« Помещику Андрею Ивановичу Никитину. Настоящим уведомляю, что 21 апреля сего года на Царицынской судоверфи, ваш крепостной Иван Хватов получил при разгрузке бревен травмы, несовместимые с жизнью. 24 апреля Хватов был погребен за счет средств судоверфи на городском кладбище. Настоящим письмом присылаю открепной лист на крепостного Ивана Хватова, сто рублей страхового и шестнадцать рублей его личного заработка. Начальник Царицынской судоверфи, Алексей Юрьевич Балицкий»

Вот так. Сто шестнадцать рублей. Ни слов соболезнования, ни раскаяния… был человек и нет человека. В Царицыне обязательно навещу Балицкого и узнаю, почему доктора вызвали только через два дня после происшествия на судоверфи…

– Платон, у Ивана Хватова родственники в селе остались?

– Он сирота, с тетей Полиной жил. Вон ее хата…

Я подошел к старенькой покосившейся хижине. Постучался и слегка пригнувшись в дверном проеме, вошел внутрь. У печи сидела старуха и размешивала кашу в чугунном котелке. Под лавкой хрюкала огромная свинья, которую облепили мелкие розовые поросята.

Старуха вскочила и поклонилась:

– Здравствуйте, барин… не ожидала я, в хате-то у меня срамота какая…

– Бабуля, сама как живешь-то?

– Слава Богу, батюшка, пока живу помаленьку…

Я протянул ей деньги:

– Возьми. Это за Ваню из Царицына прислали.

Старуха покачала головой и не решалась брать.

– Бери-бери. Что поделаешь, раз такое случилось… Совсем молодой парнишка был… соболезную …

Бабуля вздохнула, взяла деньги и тут же положила за старую икону в углу, трижды перекрестившись.

– Бабушка, если что надо – всегда обращайся…

Я уже хотел выходить, когда в избу ворвался Платон:

– Андрей Иванович, помещица Попова прибыла. Вас срочно разыскивает… беда у нее…

Посредине улицы стоял тарантас с бородатым кучером. Ко мне подбежала заплаканная Наталья Петровна и всхлипнула:

– Андрей Иванович, несчастье у меня… Софочка в лесу пропала…

– Как пропала?

– Утром пошли с Акулинкой на лесное озеро искупнуться. Софочка быстро ополоснулась и вылезла на берег. Акулинка чуть задержалась, к кувшинкам поплыла, а когда из воды вылезла – Софочки нигде нет. Она ее по лесу кликала, кричала, искала почти целый час – не откликается. Прибежала ко мне. А у меня почти все мужики у вас работают, один кучер Степан остался, два старика, да Илья хромоногий… даже некого послать лес прочесать…

Наталья Петровна всхлипнула и расплакалась. Я обнял женщину и прижал к плечу.

– Успокойтесь, голубушка… Никуда Софочка не денется. Не такой большой лес, все прочешем, до единого кустика…

Я повернулся к Платону:

– Немедленно скачи на завод. Снимай всех с работ и отправляй на поиски. Всех до единого, даже с лесопилки и плотов. Скажешь, барин приказал! Пусть запрягают лошадей, повозки, брички – и быстро к лесу…

Платон кивнул и побежал во двор за лошадью.

– Наталья Петровна, мы с Герасимом пока начнем поиски от лесного озера. Вы в усадьбу возвращайтесь. Сами в лес не ходите. Не хватало еще, чтобы и вы заблудились…

– Тревожно мне, Андрей Иванович… сердечко так и замирает.

– Выпейте успокоительные капли и ждите в усадьбе. Скоро будут хорошие новости…

Мы с Герасимом поехали к лесному озеру. Я понятия не имел, где это озеро, но мой кучер знал местность, как свои пять пальцев.

По объездной дороге обогнули усадьбу Поповой, небольшое озеро, деревушку, и чуть проехав по степи, спустились к густому лесу вдоль реки.

– Дальше дороги нет, Андрей Иванович. По лесной тропке придется пешком идти. До лесного озера около версты.

– Почему девчонки в лес пошли купаться?

– На Ахтубе вода еще не прогрелась, а на лесном озере водица уже в середине мая теплая… вот детвора туда и бегает иногда.

– Герасим, здесь пока стой. Как мужики прибудут – пусть тщательно лес прочесывают, каждый кустик осматривают… Здесь волки или кабаны водятся?

– Никогда не было. Вчера на займище пару волков видели…

– Про то я знаю. Жди!

Я поспешил по лесной тропинке. Только бы Софочка снова не полезла в озеро, она наверняка и плавать как следует не умеет. Зачем только Наталья Петровна отпустила дочь с этой недалекой Акулинкой…

Тропка оказалось хорошо протоптана, я внимательно осматривался по сторонам. На верхушках тополей раскачивались вороны и внимательно наблюдали за мной. Жаль, что эти мудрые птицы не умеют разговаривать на человеческом языке, они бы точно сказали, где девчонка.

Я добрался до озера и осмотрелся. Тишь да гладь, однако прошел вдоль берега, внимательно осматриваясь, и обнаружил порванные мелкие бусы в траве. Возможно это Софочкины бусы. Конечно я не следопыт, но мне показалось, трава здесь слегка примята.

Я решил не терять времени и обойти вокруг озера. Возле камышей спугнул большую серую цаплю, которая резко взлетела, да я и сам напугался. Постоял и прислушался – ничего. Вскоре обошел все озеро – никаких следов девочки. Куда же идти? Подождать мужиков? Я ведь ни хрена не знаю лес, сам могу заплутать… Однако ждать я не стал и направился в чащу. Сложил ладони в рупор и несколько раз громко крикнул: «Софья!»

Вскоре послышался треск веток и к поляне толпой вышли мужики. Кондрат, поповский староста, произнес:

– Барин, я пятнадцать человек в Сахновский лес отправил. Остальные все здесь.

Я кивнул:

– Мужики, разбивайтесь по парам и тщательно прочесывайте все. Каждую травинку, каждый кустик. Кто найдет Софью – лично от меня получит щедрый подарок!

Все тут же разбрелись по лесу. Я шел в паре с Василием, свекром Прасковьи.

– Найдем, барин, не переживайте…– успокаивал мужик.

Мы бродили в поисках часа два. Проклятые комары просто уже достали. В лесу они казались крупнее и безжалостно жалили во все открытые места: руки, шею, лицо… Девочки нигде не было. Молодой парень, из поповских, подбежал и показал найденный платочек с вышитым зайчиком.

– Это наверняка Софочкин…– вздохнул я и окликнул мужиков.– Девочка наверняка где-то рядом. Она уставшая, голодная… Прошу, тщательно смотрите все вокруг.

Приблизился мельник Матвей:

– Барин, позволь сказать… Мы уже все прочесали в округе на восемь верст. Думаем девочку похитили… Мужики еще позавчера видели в округе двух пришлых…

– Будем продолжать поиски, пока не найдем!

Лес не заканчивался, тянулся широкой полосой вдоль реки. Мы с Василием упрямо брели вдоль зарослей, пару раз я поцарапал лицо веткой, и спугнул крупного зайца-русака под пеньком. В трехстах метрах по обе стороны от нас брели угрюмые поисковики. Вскоре мы вышли к широкому затону и я кивнул на заросший островок:

– Что там?

– Да ничего,– пожал плечами Василий.– Туда сейчас и не перебраться без лодки.

Островок сильно зарос, но площадью показался не маленький.

– Василий, нужен хороший пловец…

Мужик кивнул и привел щуплого парнишку лет семнадцати:

– Демьян сплавает, он и воды холодной не боится…

Когда парнишка разделся и поплыл к островку, мы с Василием присели на берегу.

– Как твой сын? – спросил я.– С Прасковьей не ругаются?

– Барин, как у нас говорят – кто прошлое помянет, тому глаз вон! Было и прошло. Живут, Слава Богу, хорошо и ладно…– Василий вздохнул.– Однако уже день к вечеру, а девочку так и не нашли… как стемнеет – комар на убыль пойдет, а мошка совсем озвереет. У нас мошка лютая, даже корове шкуру прогрызает…

– Да куда же Софья подевалась…– вздохнул я.– Как в воздухе растворилась… если с девочкой что-то случится – Наталия Петровна этого не переживет. Софочка у нее единственная отрада в жизни..

– Для любого родителя – дите самое что ни на есть дорогое в жизни…– произнес Василий.– А иначе для чего живем?

Демьян уже доплыл до островка и направился прочесывать заросли. Через несколько минут он вернулся к берегу и крикнул:

– Здесь никого!

Я заскрежетал зубами и приказал:

– Василий, продолжайте прочесывать лес…

– А вы куда?

– Я к тому холму пойду, поднимусь и посмотрю сверху, может увижу дым или еще что-нибудь…

Я направился к высокому холму. Чувствовалась сильная усталость, но я всей душой хотел найти пропавшую Софью…

Когда почти приблизился к холму, мне послышался звук топора. У подножия холма оказалась небольшая рощица, уходящая в расщелину. Я осторожно приблизился и увидел как косматый мужик старательно вырубает ветки осины. Он резко обернулся и застыл, играя топориком в руке. Я сразу вспомнил, что у меня с собой никакого оружия.

Я медленно подошел к дровосеку.

– Девочка недавно пропала. Не видели в лесу?

Мужик промычал, размахивая руками и показал на подбородок. Он приблизился и широко приоткрыл рот. Я заметил, что вместо языка у дровосека маленький черный обрубок.

– Девочка. Маленькая. Двенадцать лет,– пробормотал я.– Заплутала где-то в лесу…

Мужик ощерился, приподнял топор и запустил в дерево. Лезвие глубоко вошло в ствол. Незнакомец кивнул и жестом показал, чтобы я шел следом…

Глава 3

Я брел вслед за странным незнакомцем. Кто же знал, что поездка с инспекцией в школу, неожиданно обернется длинной прогулкой по лесу. Однако я почему-то доверял этому странному косматому человеку без языка. Мы подошли к глубокой канаве с темной водой. Мужик показал жестом, чтобы я подождал, и достал из густых зарослей длинную широкую доску, которую перебросил через канаву. Когда мы перешли, он снова тщательно спрятал доску в кустах. Мы медленно продвигались по расщелине, когда из-за камня показался большой серый пес и грозно оскалился, обнажив огромные клыки.

– Гэ-э…– произнес незнакомец и показал на меня. Пес тут же успокоился, однако все равно провожал настороженным взглядом. Мы чуть приподнялись по тропке, за раскидистой ивой оказался замаскированный вход в пещеру.

Я вошел вслед за незнакомцем. Стены и потолок пещеры подпирали бревна. Помещение больше напоминало блиндаж, вторая половина была занавешена серой толстой рогожей. Похоже на жилье отшельников. У небольшой каменной печи сидела черноволосая женщина в мужских просторных брюках и ситцевой рубахе, она варила похлебку. Труба уходила в сторону расщелины. Женщина обернулась и удивленно уставилась на меня зелеными кошачьими глазами.

– Гордей, ты кого привел?

Мужик что-то показал странными жестами и присел на бревно.

Женщина нахмурилась и тихо спросила меня:

– Так кто потерялся в лесу?

– Девочка. Дочь местной помещицы Поповой. Утром они со служанкой пошли на лесное озеро купаться и девочка потерялась.

– Не утопла?

– Нет. Мы ее уже почти три часа ищем. Нашли в лесу ее бусы и платок. Может похитил кто?

– Дочь помещицы – это плохо. Начнут искать, могут выйти на наше жилище…

Гордей опять что-то пробубнил и показал рукой на восток.

– Мой муж знает, где девочка. Ее действительно похитили злые люди. Держат в развалинах старой мельницы, недалеко от реки. Так что зря вы искали ее в лесу.

– А где эта старая мельница?

– Неподалеку. Около двух верст.

– Вы мне только покажите, куда идти…

Женщина печально вздохнула:

– Те, кто ее похитил, действительно плохие люди. Детей убивать нельзя. Придется все же тебе помочь…

– Пойдемте тогда прямо сейчас. Мало ли что у этих злодеев на уме…

– А ты смелый, барин. Вот так пойдешь, даже без оружия?

Я кивнул. Гордей достал из-за спины большой охотничий тесак. Довольно внушительный.

Женщина протянула мне небольшой острый нож с удобной костяной рукояткой и кожаный чехол. Я осмотрел нож, положил в чехол и спрятал сзади, под рубашкой.

– Ну что, пойдем?

– Хорошо,– кивнула женщина.– Похлебку потом доварю. Пойдемте, а то скоро стемнеет…

Мы вышли из пещеры и спустились.

Я заметил что дым из трубы поднимется не вверх, а стелется по расщелине, потому издалека дыма совсем не видно. Кто из любопытных и придет к расщелине, наткнется только на канаву с водой, а за ней – на дикого бешенного пса и вряд ли двинет дальше. Хитро придумали эти отшельники…

Мы снова перешли по доске канаву, но на этот раз направились в противоположную от леса сторону. Гордей шагал впереди, а мы с женщиной сзади, я осторожно спросил:

– Так вы отшельники?

– Я Марьяна. Может слышал?

У меня внутри все похолодело. Даже сердце слегка кольнуло.

– Ведьма Марьяна?

Женщина улыбнулась:

– За несколько веков понятие «ведьма» исказили. На Руси издревле это считалась знающая женщина, ведущая мать, отсюда и ведьма… Ведьмы, знахарки лечили людей, мало кто применял настоящую магию…

– Зачем же ты сына мельника в Лебяжьем извела?

– Я его не изводила, а просто отказала в любви. Разве женщина не вправе сама выбирать мужчину? Несчастный оказался слабовольным и повесился в лесу, из-за этого селяне на меня и ополчились…

– А те двое, которые утонули в пруду, разве не твоих рук дело?

– Перепили и утонули. Конечно, все сразу же спихнули на магию…

Женщина печально вздохнула:

– Где бы я не жила: в Малороссии, теперь здесь, на Нижнем Поволжье, везде люди злые и завистливые… Радуются, когда у соседа неурожай или корова сдохнет. Посмотри, что сделали с Гордеем. Однажды он в сердцах обозвал барина. Сначала его сильно выпороли, исполосовали всю спину. Двое держали за руки, а третий разжал челюсть. Помещик отрезал Гордею ножом язык и бросил собакам. Разве этот поступок похож на поступок человека? Через неделю Гордей проломил помещику череп, собрал вещи и ушел в лес. Вот уже год, как мы вместе. И совершенно не нуждаемся в человеческом обществе… Природа дает нам еду и кров… В природе нет подлости и зависти. Она может радовать. Может и убить. Но никогда не станет ерничать и издеваться… Те двое из Лебяжьего не только избили меня палками, они располосовали мне живот и грудь острым ножом, а я только улыбалась, глядя им в глаза… иногда люди намного злее и жестче диких животных.

– Вы сильно разочаровались в людях, потому что вам действительно попадались в жизни моральные уроды и подонки… Однако все же взялись мне помочь.

– Мы не хотим здесь посторонних гостей. К тому же если чужаки убьют невинную девочку – это место будет проклято. Как только вызволим пленницу – сразу уходите.

Вскоре я увидел впереди старые каменные развалины.

Марьяна кивнула Гордею. Он начал осторожно обходить, подкрадываясь к развалинам с тыла. Я сразу понял их замысел.

Мы с ведьмой направились через поле, прямо к развалинам.

Навстречу, из пролома, вышел бородатый худощавый мужик с ружьем. Сальные, давно немытые волосы его торчали колунами.

– Чего надо?

– Девочка у вас? – строго спросил я.

– У нас,– послышался хриплый голос на крыше.

Наверху я увидел испуганную Софью, которую придерживал небритый крепыш с мохнатыми бровями и огромным сизым носом, страшный, как Бармалей. Девушка слегка тряслась от страха.

– Отпустите девочку! – приказал я.

– Ты кто такой? – скривился бородач.

– Помещик Никитин.

– Слушай сюда, помещик! – бородач наставил ружье мне на грудь.– Мы беглые, с Енатаевки. На верхний Дон идем, в вольные хутора…

– Далеко собрались…

– Нам нужна бричка и пятьсот рублей. Принесешь – и девчонка ваша. Она сама призналась, что дочь барыни. Для ее матери это совсем не деньги.

– Послушай, скоро здесь будет толпа мужиков. Одного-другого подстрелите, остальные вас просто порвут за девчонку.

Бородач усмехнулся:

– Нам уже все равно. Лучше смерть, чем опять вернемся в поместье… Ты слышал условие. Если толпа приблизится, Агап девке глотку ножом вскроет. Нам терять уже нечего… Заодно посмотрим, какого цвета кровь у барчонки, а то болтают, будто у дворян кровь голубая…

Марьяна молчала, злобно уставившись на стрелка. Я заметил что крепыш наверху крепче прижал Софью, приблизился и провел девочке языком по щеке. Софья всхлипнула и попыталась вырваться, но похититель держал ее крепко, обхватив грязной пятерней за волосы.

– Не трогай девочку, урод! – заорал я.

– Не дергайтесь! – вскрикнул бородач, наставляя ружье то на меня, то на Марьяну.

– У тебя ружье-то не стреляет…– усмехнулась ведьма.

Из дула ружья медленно выползала черная змея с длинным раздвоенным языком. У мужика округлились глаза. Я тоже замер от удивления. Вместо стоптанных сапог на ногах похитителя шевелились клубки серых и черных змей, от которых исходил легкий пар. Одна змейка поползла вверх по ноге.

– Ведьма! – испуганно захрипел мужи и страшно побледнел.

Я увидел как Гордей наверху незаметно подошел сзади крепыша. Софья закричала, а крепыш уже летел сверху, он упал лицом вниз, с торчащим по самую рукоятку ножом в спине.

Я тоже резко выхватил нож и рванул вперед. Бородач отбросил ружье и метнулся к развалинам. Из пролома вышел Гордей, резко ударив бородача кулаком в кадык. Когда мужик присел, Гордей навалился на него всем телом, обхватил шею крепкими руками и начал душить. Я забежал в развалины и нашел полуразрушенные ступени. Быстро взобрался на крышу. Девочка сидела, прижавшись к стене и плакала .

– Софочка, это я, Андрей Иванович…

Она посмотрела на меня красными, опухшими от слез глазами.

Я подошел, приподнял девочку и прижал к груди.

– Мы сейчас домой пойдем. Они тебе ничего плохого не сделали?

– Нет. Только этот противный меня целовать пытался, трогал грудь и там… где трогать нельзя…

– Все кончилось, родная. Добрые люди нам помогли. Ты идти сможешь?

– Смогу, Андрей Иванович… а эти душегубы… они неживые?

Я обнял девочку, приподнял, и мы осторожно спустились вниз. Два трупа, лицом вниз, лежали у стены. Я обратил внимание, что никаких змеек не было, на ногах убитого бородача стоптанные сапоги. Гордей сидел на камне и внимательно рассматривал ружье. Я подошел к Марьяне и протянул нож.

– Барин, нож себе оставьте,– сказала ведьма.– В подарок. Старайтесь всегда с собой носить. Он зачарованный…

– Спасибо…– я снова вложил нож в чехол и спрятал под рубаху.

– Вы уже идете…– сказала Марьяна.– Мы душегубов похороним по-человечески. Не хочу, чтобы сюда чужые пожаловали…

Гордей закивал и что-то промычал.

Марьяна кивнула:

– Вы через лес не возвращайтесь, а то заблудитесь,– она показала в сторону.– Там вдоль леса дорожка есть. Она выведет вас назад, к лесному озеру и поместью.

Ведьма подошла и заглянула мне в глаза. Мне стало немного жутковато и потянуло холодком. Если она такие трюки недавно вытворяла со змеями, наверняка и вправду ведьма… я все же осмелился спросить.

– Марьяна, скажи… почему я здесь? Почему оказался в другом веке?

– Это неподвластно даже моему разуму. Я сразу почувствовала, что ты чужой. Но раз оказался здесь, так живи. Живи по совести и справедливости, как ты умеешь. У тебя появились не только могущественные враги, но и влиятельные друзья. А будущее твое, Андрей, пока скрывается за темной завесой. Ты уже полюбил, но сам пока боишься в этом признаться. Знай, любовь не только может вознести человека, но и сжечь дотла его душу… Держи всегда рядом того, кого любишь…

Мне показалось, ведьма вовсе не открывала рот, когда разговаривала со мной. Но я отчетливо слышал каждое ее слова.

– Все, идите…

Вскоре мы вышли на дорожку и направились вдоль леса. Девочку еще слегка трясло.

– Софочка, все уже в прошлом. Ничего не бойся.

– Зачем они меня украли с озера, Андрей Иванович? Я сразу сказала, что дочь помещицы, а они даже обрадовались…

– Хотели выкуп получить. Бричку и деньги. Они бы с тобой ничего плохого не сделали…

– А зачем же их тогда убил этот странный человек? И кто та женщина?

– Это отшельники. Давай никому не будем рассказывать об этих людях, они нам помогли… Пусть это будет нашей маленькой тайной, хорошо?

– Хорошо…– кивнула девочка.– Пусть будет тайной.

Когда я заметил мужиков у края леса, громко крикнул:

– Нашлась Софочка! Передайте всем по цепочке, чтобы возвращались. Девочку я сам к Наталье Петровне доставлю…

Я заметил что Софья еле идет.

– Устала, милая?

– Ножки болят…

Я поднял девочку и понес на руках. Но вскоре понял, что и сам уже валюсь с ног. Из леса показались мужики, они помогли донести Софью до брички.

Девочку я привез к Наталье Петровне, когда уже совсем стемнело. Она уснула прямо в бричке, у меня на руках. Громко залаяла дворовая собака. Сначала выглянул встревоженный конюх с ружьем, из особняка выбежала Наталья Петровна, вслед за ней старушка-ключница.

Я занес спящую Софью во двор на руках.

– Что с дочкой? – испугалась помещица.

– Устала. Выбилась из сил и уснула….

Я отнес девочку в спальню, положил на кровать и осторожно снял с нее сандалии.

– Наталья Петровна, вы девочку пока не тревожьте. Она из сил выбилась, сегодня верст двенадцать отмахала…

Помещица подошла к девочке, села на колени и расплакалась, осторожно расправляя ее мягкие локоны:

– Грязная-то какая… солнышко мое ненаглядное… доченька…

– Пожалуй, я поеду…

– Постойте, Андрей Иванович!

Мы вместе вышли на улицу.

– Расскажите, что все же произошло.

– Софью похитили на озере двое беглых. Хотели просить за нее выкуп.

– Зверье лютое… где они сейчас?

– Их больше нет, Наталья Петровна…

Женщина расплакалась и прижалась к моей груди:

– Андрей Иванович, голубчик ненаглядный… я вам так благодарна… молиться за вас буду, да хранят вас ангелы небесные от всех печалей и невзгод…

Я осторожно поцеловал помещицу в щеку и отстранился:

– Поеду я. Больше не пускайте дочку на лесное озеро… да и вообще никуда не пускайте, пока малость не подрастет…

– Никогда больше не пущу…– помещица смахнула рукавом слезы из глаз, и неожиданно крепко сжала мое запястье.

– Оставайтесь на ночь, Андрей Иванович…

Я вздохнул и покачал головой:

– Спасибо, Наталья Петровна, но я лучше поеду…

Глава 4

На следующий день я закончил проект, подготовленный для губернатора, и задумался над своим бизнесом. Заказы на кирпич поступали, но был один нюанс. При оформлении сделки, покупатели обычно включали в договора и доставку. А вот с этим возникали основные проблемы. По реке еще сплавляли кирпич на плотах до Тимофеевского порта, а далее на баржах по Ахтубе и Волге, но если требовались перевозки в сторону, противоположную реке – начинались трудности. Я не учел важную деталь – грузоперевозки. По моему заказу Селифан изготовил усиленную мощную повозку, я приобрел двух тягловых лошадей-тяжеловозов, но они все равно не могли увезти далеко более трехсот пятидесяти штук кирпича, что и так составляло восемьдесят пудов.

К тому же до десяти процентов выпускаемого кирпича было бракованным. Я просил инженера тщательно проверять каждую партию, чтобы не было претензий от покупателя. Брак, транспортные издержки, низкая квалификация рабочих, из-за этого себестоимость кирпича увеличивалась и я терял на прибыли. Однако зарплату рабочим, инженеру Ковалевскому и его помощнику Петру Гридневу исправно платил, оставляя себе небольшой доход.

В следующем месяце я планировал построить узкоколейку до реки и приобрести несколько вагонеток.

Мои размышления прервал тихий стук в двери. В кабинет заглянула Аглая:

– Андрей Иванович, разрешите сегодня в лес схожу. Травки полезной соберу.

– Смотри… а то за некоторую травку и сажают…

– Куда сажают? – не поняла девушка.

– В темную комнату с решетками, – улыбнулся я.– Аглая, с тобой пойду. Разомнусь слегка…

Я не очень разбирался в лесных травах. Аглая по дороге просветила, что в мае собирают звездчатку, пастушью сумку, медуницу и незабудку полевую. Что-то она сушила, а кое-что добавляла в блюда. Девушка оказалась не только стряпуха, но еще и травница.

Когда мы пришли в лес, Аглая тихо спросила:

– Андрей Иванович, что утром за стрельба на займищах была?

– Мужики волков убили. Наверное, еще зимой пришли и неподалеку основались. Хитрые, ждали когда скотину начнут на луга выгонять…

– Да, волк – зверь хитрый…

Девушка с восхищением взглянула на меня:

– А вы смелый, вчера в поповском лесу блуждали, говорят, дочку помещицы Поповой нашли…

– Нашел. Заблудилась девчонка…

– Не боялись? А если бы ведьму встретили или лешего?

Я усмехнулся:

– Твой дядя Прохор Петрович, когда с похмелья, страшнее любого лешего…

Аглая рассмеялась:

– Дядька хороший… добрый, а что выпить любит – да какой же русский мужик выпить не любит…

– Вот так и рождаются стереотипы…

– Андрей Иванович, а этот веселый ротмистр теперь постоянно будет жить в усадьбе?

– Да. Он мой друг и телохранитель.

– Как ангел-хранитель?

– Вроде того…

– Мы почти пришли…– Аглая показала луг, усыпанный одуванчиками и травами.

– Ваш хранитель-ротмистр к Марфе ночью наведывается. Один раз и меня в охапку схватил – я пригрозила вам пожаловаться, так он сразу отпустил…

– Похоже, Марфа сама его привечает.

– Так и есть. Тихон -то оказался слабоват в мужском… Уж какие ему только настойки и взвары не делали… Марфа сказала что скорострельный он, и семя жидкое…

Вот оно мне надо, такие подробности из личной жизни…

– Только бы Тихон не узнал про забавы Марфы и Вахрушева.

Аглая звонко рассмеялась:

– Нечто вы не знаете… Тишка сам ее надоумил… ребетенка он хочет, может хоть от ротмистра Марфушка понесет…

– Вот Санта-Барбара…– пробурчал я.

Девушка задумалась:

– Меня в последнее время тетка Ефросинья волнует. Она недавно ходила на могилку к покойной Екатерине Семеновне, а там свежие цветы лежали. Той же ночью ей сон приснился, что вы – не настоящий барин. Настоящий приезжал из Петербурга, приходил на могилку к тетушке, а вы перекупили у него поместье… Грозится теперь тетка Ефросинья сжечь дотла усадьбу, камня на камне не оставить… Так и сказала: устрою им, злодеям и прожигам, Варфоломеевскую ночь… Прохор Петрович уже ловил ее, когда тетка Ефросинья пыталась в своей комнатке занавески поджечь.

– Что мне с ней делать, Аглая? Совсем бабуля умом тронулась…

– В Цареве есть женский монастырь, там привечают и нездоровых умом. Нужно настоятелю Никодиму рублей триста дать, он с радостью примет тетушку Ефросинью… Она будет там жить, как у Христа за пазухой. Старуха-то она не буйная. А здесь и вправду за ней не уследить…

– Так и сказала, что устроит Варфоломеевскую ночь?

– Вот крест, батюшка,– Аглая перекрестилась.– Тьма у нее в голове…

– Наверное так и сделаем, отвезем бабулю в монастырь пока и вправду усадьбу не сожгла…

– Что это?

Я тоже услышал странный писк неподалеку. Мы подошли к небольшому склону и заметили черную нору, слегка прикрытую ветками и травой. Из норы осторожно выглянул маленький серый волчонок, навострил уши и удивленно уставился на нас.

– Какой малыш! – рассмеялась Аглая.

Волчонок застыл, рванул в нору, но тут же снова выглянул.

Я осторожно разгреб ветки и траву. Но заглянуть в нору побоялся.

– Наверное, остался от той парочки, что утром пристрелили…– печально вздохнула Аглая.

– Так у нас под боком, оказывается, было волчья логово…– удивился я.

– Он один остался. На всем белом свете…

Я подошел к волчонку и взял его на руки. Он немного поскулил и прижух. Совсем как обычный щенок.

– Аглая, возьмем его в поместье…

– Правда, Андрей Иванович? А когда он вырастит?

– Вот и посмотрим, сможем ли мы приручить волка….

Я присел к норе и прислушался. Больше не доносилось писков. Остальной выводок либо погиб, либо волчонок здесь был один…

Когда Аглая собрала полную корзинку трав, мы вернулись в усадьбу.

Прохор удивленно крякнул, увидев волчонка. Рыжий кот выгнул спину дугой и сразу запрыгнул на крышу сарая. Мордан чуть полаял и равнодушно залез в будку, молча наблюдая за странным щенком.

– Наш новый постоялец? – поинтересовался Вахрушев, погладив волчонка.

– Так и есть.

Я отпустил волчонка побегать по двору и подозвал приказчика:

– Прохор, ты почему не рассказал, что бабка чуть пожар не устроила?

– Запамятовал, барин. Два раза уже ловил ее с этим делом…

– Завтра утром собирайте Ефросинью с вещами и везите в монастырь. Возьми рублей четыреста и дай настоятелю, чтобы точно приняли…

– Сделаем, Андрей Иванович. Я уже и сам об этом задумывался… иначе сожжет бабка имение, как пить дать…

В Царицын, на встречу с Аксаковым и губернатором Кожевниковым, выехали в среду. Ротмистр Вахрушев остался на охране усадьбы. Бричка бодро мчалась по южному степному раздолью. День выдался ясный и теплый. Дул легкий попутный ветер.

Я смотрел на степные просторы и думал: интересно, почему хан Батый основал столицу «Золотой Орды» именно здесь, в наших краях, где летом от жары трескается почва, а зимой степные холодные ветра, пронизывающие насквозь. Я закрывал глаза и представлял полчища всадников, невероятно огромное войско, пришедшее из Азии, численностью в шестьсот тысяч человек, за которым тянулись повозки и обозы, везли многочисленных жен и наложниц хана, продовольственные припасы. Огромная могучая сила, которая могла легко покорить всю Европу. Сломать хребет любому войску. Наверняка хан Батый, внук знаменитого Чингисана, сидел на породистом скакуне, взобравшись на высокий курган, смотрел на свои тумены и думал о завоевании мира… и среди всадников, пеших воинов, за каждым доспехом билось смелое сердце степняка, вверившего жизнь хану и бесстрашно продвигавшегося в новые северные земли…

В природе не выживают слабые, болезненные и глупые особи. Светочем цивилизации всегда являются сильные, а не слабые народы. Где сейчас великие степняки или печенеги? Где великий Улус Джучи, простиравшийся от Киева до Иртыша, и занимавший почти всю территорию Нижнего Поволжья и нынешнего Казахстана. Историки утверждают, что Чингисхан поработил более 700 народов. Но так ли это? Русь выжигали и порабощали из-за раздробленных княжеств и местных междоусобиц. Но когда Русь окрепла, набралась силы, она вытолкнула иноверцев, вытеснила из своей могучей груди врага, жарким огнивом бед.

Но эти страшные события уже давно покрылись пылью веков. Остались в скрижалях минувшей эпохи. Грядет новая жестокая война, развязанная англичанами и французами, хотя в историю она войдет как Русско-Турецкая.

Война, которая началась, в том числе, из-за противостояния православной и католической церкви. Из-за лютой ненависти англосаксов и французского императора Наполеона III к России из-за былых поражений, ненависти турецкого султана, из-за потери Крымского Ханства.

Интересно, начал бы Николай I обострение конфликта с Турцией, если бы знал, что турков поддержат Франция и Англия, а наш союзник Австрия отвернется от России и займет нейтралитет. Возможно, российский император был чрезмерно уверен в силе нашей армии, не знавшей крупных поражений последние сто лет.

Историки пишут, что Русско-Турецкая война 1853-1856 года была закончена позорным для России Парижским договором.

Россия ослабила влияние на Балтийском полуострове. Проливы Босфор и Дарданеллы становились закрытыми для российских судов, что препятствовало торговым путям, к тому же договор предполагал нейтрализацию Черного моря. Часть российской Бессарабии передавалась Молдавскому княжеству. Только после 1856 года, после русско-турецкой войны, начались серьезные реформы царской армии, в том числе касающиеся перевооружения…

Теперь, когда я размышлял над неутешительными итогами этой войны, все остальное мне казалось мелким, как песочные крупинки. Бизнес-проекты, мой завод, распри с местным помещиком и даже поиски сокровищ Золотой Орды. Я всей душой жаждал помочь России, а иначе зачем я здесь? Разве не для того, чтобы изменить ход истории…

Я решил, что нужно начинать с модернизации вооружения царской армии.

Только к вечеру мы добрались до Волги и переплыли реку на пароме. Царицын – уездный город, но через сто пятьдесят лет это будет областной центр Волгоград, растянувшийся вдоль великой Волги на восемьдесят пять километров. Город с необычной судьбой, разрушенный до основания в 1942 году и заново восставший из пепла войны.

Кирилл Андреевич Аксаков встретил нас на речном вокзале. Мы поздоровались и обнялись как старые друзья. Аксаков предложил оставить Герасима на постоялом дворе, и распорядился, чтобы кучера как следует накормили и выделили чистую комнату.

Мы с Кириллом Андреевичем поехали ужинать в ресторан. Поднялись по широкой лестнице и вошли в зал. Даже в воздухе витал запах роскоши. Все блестело комфортом и чистотой. Горели люстры в сотни свечей. На сцене играли музыканты в строгих черных фраках. Аксаков приказал накрыть к назначенному времени и официанты уже суетились. На тарелках белели жирные куски осетрины, стояли серебристые вазочки с черной икрой, томился жаренный поросенок в яблоках и привычные кулебяки, пару блюд со свекольным и картофельным салатом, посредине стола полукруглый графинчик «Смирновки». Когда выпили за встречу и слегка перекусили, я поинтересовался:

– Господин Аксаков, как съездили в Дубовский Посад?

Аксаков вздохнул:

– Лучше бы вовсе не ездил. Расстроился до чрезвычайности. Купцы совершенно не хотят вкладываться в строительство железной дороги. Не видят своей выгоды. Одна надежда на губернатора Кожевникова. Завтра на одиннадцать у нас назначена аудиенция. Андрей Иванович, кстати, вы привезли проект по водоснабжению? – Все подготовил и привез. И все же меня удивляет дремучесть купцов. Нужно вложиться один раз, зато в последующем товарооборот возрастет, как и надежность поставок… За железными дорогами – будущее России.

– Купец Чагин сразу меня спросил: куда же я дену полторы сотни своих тягловых лошадок и повозки? А если паровоз на половине пути сломается и товар пропадет… вот дремучие люди! Купечество совершенно не изменилось со времен Великого Петра… не зря он их совершенно недолюбливал…

Мне сразу вспомнился купец Сафонов из Тимофеево. Редкостный скряга.

– Андрей Иванович, а как у вас дела с производством?– поинтересовался Аксаков.

– Неплохо. Уже продали более ста пятидесяти тысяч штук кирпича. Конечно, объем еще скромный, но и запустились мы всего три недели назад…

– Обязательно откладывайте двадцать процентов с прибыли на расширение производства. Тем более, если имеется спрос. Расширяйтесь, учите персонал, модернизируйте оборудование, стройте вторую печь обжига… Сразу скажу: зимой строят мало, потому максимально вкладывайтесь в сезон.

– Спасибо за дельный совет.

– Завтра, после аудиенции с губернатором, я покажу вам свое производство.

За столиком неподалеку гуляли важные господа и две шикарные дамы в длинных черных платьях с манто. Сухощавый господин во фраке с интересом поглядывал на наш столик.

В углу сидел молодой хлыщ с тонкими усиками, кажется, я видел его на речном вокзале и возле парома… может это и паранойя, но все же нужно быть начеку. Теперь я постоянно носил вшитый в брючину кожаный чехол с ножом. На всякий случай.

– Почти весь бомонд Царицына собрался…– проворчал Аксаков. – Тархов, директор водочного завода, фабрикант Куницын…

– Богатые люди гуляют…

Аксаков вздохнул:

– Рассказал бы я вам про этот цветник, да не люблю сплетничать… – Кирилл Андреевич, я вот что по дороге подумал… Вы в прошлый раз сообщили, что отчисляете пять процентов прибыли на военные нужды. Думаете, война неизбежна?– Турки никогда не простят, как мы позорно изгнали их из Крыма. А теперь еще и французы на нас зуб точат, из-за того, что император Николай не признал Наполеона III… война – это всего лишь вопрос времени.

– У меня имеются предложения по модернизации вооружения. Выпуск нарезного оружия, боевых винтовок с казенником и пулей… Предлагаю открыть В Царицыне небольшой оружейный завод. Вы человек известный, дружите с губернатором, знаете купцов и нужных людей… Ваши финансовые вливания – мои идеи. Вместе поможем русской армии…

Аксаков усмехнулся:

– Андрей Иванович, такие вещи с кондачка не делаются… Хотя у вас довольно здравые предложения… я тоже слышал что в Пруссии уже выпускают винтовки с казенником и пулей минье. А в чем преимущество нарезного оружия?

– В стволе винтовки специальные нарезки, заставляющие пулю в полете вращаться вокруг своей оси. Винтовки, в отличии от гладкоствольных ружей, имеют более точный бой и дольше сохраняют убойную силу… И делать нужно сразу казнозарядные винтовки.

– Нужно подкинуть эту идею губернатору Кожевникову. Он бывший атаман Уральского военного округа и участник Хивинского похода. Идея с оружейным заводом неплохая, в городе полно мастеровых, к тому же по Волге удобно доставлять металл, сталь, да все что угодно… но на это может дать разрешение только военный министр Чернышев….

На сцену вышел прилизанный конферансье во фраке:

– Господа и дамы! Для вас поет несравненная Милослава Заволжская!

Из темноты вышла красивая кудрявая брюнетка в обтягивающем платье в блестках, с фигурой как у Афродиты. Она затянула песню под нежный перелив скрипок.

Андалузская ночь так была хороша,

Сколько было в той ночи веселья,

И порою спадала с крутого плеча

От биения сердца Монтея…

Аксаков улыбнулся:

– Роковая женщина. Из-за Милославы в Царицыне произошло уже пять дуэлей…– Он вздохнул.– Не люблю сплетничать, но одну поучительную историю расскажу. Жил в Царицыне богатый купец первой гильдии, Алексей Калашников. Состояние имел огромное: рынок, лошадей, торговые лавки, мануфактуру. Да вот только умер рано, в сорок два года, от апоплексического удара. Сынку Яшке на голову свалилось все состояние отца. Уж как Яша кутил… по двадцать тысяч в месяц спускал в кабаках и трактирах… Милослава Заволжская была его любовницей. Он ее в ванне с шампанским купал, выстилал дорожку из красных роз среди зимы… а какая у Яшки тройка была… лошадям гривы в косички заплетали. Карета огненно-красная, с бубенцами, чтобы издалека все видели – едет Яшка Калашников со своей кралей…

– Романтик.

– Да, но их роман оказался совсем недолог. Вскоре Милослава встретила новую любовь, молодого корнета Раевского. А Яшка запил пуще прежнего. Поил всю голытьбу местную, да вот только денежки быстро закончились, опустели лавки, пустили лошадей и рынок на торги, продали мануфактуру… За полгода Яшка стал гол как сокол, все друзья от него отвернулись. Даже в трактирах уже никто в долг не наливал… Так и замерз Яшка зимой в глухой подворотне, напившись дешевой сивухи…

– Печальная история…

– Один мудрец сказал – деньги, не заработанные своим трудом, не приносят счастья. Финансы любят тишину и разумность.

– В этом я с вами полностью согласен, господин Аксаков.

– Ну что же, Андрей Иванович, вы наверняка устали с дороги, поедемте ко мне…

Глава 5

Кирилл Аксаков с семьей жил почти на окраине Царицына, в большом и уютном доме. Я всегда считал, что по жилищу можно определить характер человека. Если у хозяина дом маленький и неказистый – то и человек здесь живет наверняка узких взглядов, далекий от амбициозных идей. Хотя я встречал дуралеев, которые разбогатели на шару и понастроили хоромы, но совершенно не учли расходы на содержание, хотя бы на отопление огромной площади зимой. Человек в собственном жилище должен чувствовать себя свободно и уютно. Почти по классике: «Счастлив тот, кто счастлив у себя дома…»

Время было уже позднее, около полуночи. Аксаков показал мне спальню на втором этаже, пообещав утром познакомить с домашними.

Я проспал крепко всю ночь. Наверняка сильно устал с дороги. Однако под утро мне снились яркие сны, будто сотканные из разноцветных кинопленок. Мне привиделись высокие стеллажи новеньких винтовок-трехлинеек,

большие дальнобойные пушки и боевые корабли в морской бухте…

Завтракали в просторной и светлой столовой, с настоящей цветочной оранжереей. Аксаков познакомил меня с супругой Алевтиной Алексеевной, симпатичной худощавой дамой и младшим сыном Ефимом. Старший сын был уже женат и жил отдельно.

– Как вам Царицын? – улыбнулась Алевтина Алексеевна. Супруг и супруга Аксаковы примерно ровесники, лет по сорок пять.

– Хороший городок. Тихий и уютный.

– Летом здесь невыносимо жарко, благо небольшая прохлада от Волги.

– Матушка,– улыбнулся Аксаков.– Вам никогда не угодить. Андрей Иванович, в прошлом году ездили с супругой на Кисловодские воды, она слегка мается желудком, так ей хватило всего недели, сразу потянуло домой…

Я задумался:

– Боли в желудке часто являются результатом психоэмоционального стресса или неправильного питания. Раньше я много читал по данной теме. Если хотели подлечиться в Кисловодске – нужно ехать на месяц, чтобы организм адаптировался…

– Вы занимались медицинской практикой? – удивился Аксаков.

– Нет. Просто анализировал и сопоставлял факты. Кто-то из мудрых сказал – после тридцати человек сам себе лекарь. Алевтина Алексеевна, займитесь для начала размеренными прогулками и техникой дыхания. Правильно питайтесь – и организм скажет вам большое спасибо…

– Вы удивительный человек, Андрей Иванович…– улыбнулась женщина.– Даете очень нужные советы…

– Пожалуй, я напишу вам список продуктов, полезных и вредных для желудка и кишечника.

Алевтина Алексеевна позвонила в колокольчик и через минуту в столовую заглянула молодая служанка:

– Глафира, немедленно принеси из кабинета письменные принадлежности! – строго приказала супруга Аксакова.

Я по памяти написал список полезных и вредных продуктов, с гликемическом индексом и процентной долей углеводов, белков и жиров, с уровнем кислотности, а сам задумался: какие могут быть вредные продукты в середине 19 века? Счастливые люди, совершенно пока не знают, что такое химия, пищевые добавки и пальмовое масло…

Через полчаса мы вышли из дома, сели в карету и поехали на аудиенцию.

Улицы Царицына выглядели уютно. Булыжные мостовые лежали аккуратно, будто в строчку. Дома преимущественно высотные и каменные, в отличие от Тимофеево.

Губернатор принимал посетителей не в управлении, а в Доме Стрельцов. Основание Царицына началось в конце 16 века, когда царь Федор Иоанович прислал на реку Царица, что у Волги, пятьдесят стрельцов и здесь заложили крепость, основав южный форпост для защиты от набегов кочевников и разбойничьих шаек. В 19 веке город был уездным и входил в состав Саратовской губернии. Сам губернатор Кожевников тоже жил в Саратове, изредка посещая Царицын.

Нас встретил молодой худощавый помощник губернатора, со списком в руках.

– Господа, вам на одиннадцать?

– Да,– кивнул Аксаков.

Я заметил в холле еще несколько дворян и крепкого жандарма в парадном мундире.

Помощник подвел нас к высокой двойной двери, приоткрыл и улыбнулся:

– Прошу!

Губернатор Кожевников оказался невысоким худощавым мужчиной с проседью в густой шевелюре и с казачьими усами. На его черном камзоле поперек была натянута красная бархатная лента, на груди Георгиевский крест и три ордена.

Кожевников кивнул Аксакову, как старому знакомому и улыбнулся:

– Кирилл Андреевич, вчера проезжал мимо Сарепты. Развернулись вы не на шутку. Наверняка уже пол Царицына на вас работает.

– Стараемся, Ваше Высокородие. Хочу вам представить помещика Андрея Ивановича Никитина из Новореченского. Талантливый и перспективный молодой человек. Недавно открыл кирпичный завод в поместье и имеет проект по водоснабжению степных земель.

Я кивнул и положил на стол небольшую папочку.

– Присаживайтесь,– кивнул губернатор.– Расскажите о проекте в двух словах.

Я кратко рассказал о ветряках для добычи воды из скважин и колодцев, о капельном орошении полей и дождевальных установках.

– Неплохо придумано,– кивнул губернатор.– Вы весьма незаурядный помещик, наверняка занимались науками и много читали. Скажите, вы уже считали, насколько эти новшества улучшат урожайность овощей?

– Без преувеличения скажу, раза в три, это по самым скромным подсчетам.

– Хорошо. Обязательно посоветуюсь и покажу ваш проект в министерстве.

– Матвей Львович, а как с железной дорогой между Царицыном и Калачом? – спросил Аксаков.

– В Петербурге пока отказали в финансировании. Как я понял, купцы тоже не хотят вкладываться?

– Не хотят…– вздохнул Аксаков.– Они даже не понимают, насколько это выгодно для нашего региона.

– Дело очень дорогостоящее. Император обещал в ближайшее время лично рассмотреть и вынести решение. Сами знаете, ситуация тревожная, надвигается буря… война с турками, похоже, неизбежна.

– Ваше Высокородие, – сказал я.– У меня имеются полезные соображения по модернизации вооружения русской армии.

– Это интересно. Похоже, господин Никитин, вы человек весьма многогранный. И какие же у вас соображения?

– Предлагаю увеличить производство нарезного оружия, винтовок. В отличии от гладкоствольных ружей – винтовки более точные и дальнобойные. Предлагаю винтовки сразу оснастить казенником и заряжать цельным патроном.

– Цельным патроном?

– Да. Солдат теряет много времени на заряжание ружей. Пока забьет шомполом порох, пулю… На это уходит много времени… Прогресс не стоит на месте. В Америке уже шестизарядные кольты, а у нас до сих пор пистолеты с капсюльными замками…

– Думаю насчет винтовок неплохое предложение…– задумался губернатор.– Нужно обязательно посоветоваться с тульскими оружейниками…

– Неплохо бы открыть в Царицыне оружейный заводик. С господином Аксаковым мы уже имели беседу на эту тему…

– Значит винтовки…– задумался губернатор.– Скоро буду в Петербурге, побеседуем по этому вопросу с военным министром Чернышевым. Предложение, конечно, дельное, только наверняка все будет упираться в финансы…

– Согласен, себестоимость винтовки дороже гладкоствольного ружья, но овчинка выделки стоит… в папке я положил пару листков с характеристиками нарезного и гладкоствольного оружия. Разница весьма значительная. Не зря же англичане и французы начали вооружать армию более современным нарезным оружием.

– Пожалуй, нужно обратить на вас внимание, помещик Никитин. Значит вы из Новореченского… через несколько дней пришлю к вам военного инженера Дягилева. Кстати, где вы раньше были? Почему только сейчас объявились с такими интересными предложениями?

– Проживал в Петербурге. Недавно принял поместье по наследству. А предложения и идеи… много читаю, размышляю и стараюсь воплотить кое-что в жизнь…

– Похвально. Как доходец на вашем заводе?

– Пока весьма скромно. Но мы окрылись всего три недели назад, перспективы имеются. Все зависит от строительства в близлежащих районах…

– А как общая ситуация? Мужики не бунтуют? Слышал, в вашем уезде две усадьбы сожгли…

– В Новореченском и соседних поместьях спокойно. Крепостные трудятся на заводе, осваивают новые специальности. Когда мужик при деле, он и пьет меньше, и посторонние мысли в голову не лезут…

– А вот это вы правильно заметили…– кивнул губернатор.– Праздность – мать всех пороков. Я и сам сплю по пять-шесть часов, и частенько даже в выходные работаю…

Губернатор посмотрел на часы, намекнув, что аудиенция закончилась.

– Ну что же, удачи вам, господа!

Когда мы вышли из кабинета, Аксаков улыбнулся:

– Кажется, вы произвели впечатление на Матвея Львовича. Он даже пометил ваше имя в особой тетради.

– Мне действительно важно, чтобы предложения по модернизации вооружения армии дошли до военного министра.

– Как только приедет инженер Дягилев, постарайтесь ему все подробно объяснить. От этого будет зависеть успех всего предприятия.

В здание вошли еще двое господ. Полненький важный господин в цилиндре сразу направился в кабинет губернатора, даже не обратив внимания на помощника, а второй господин, худощавый, с цепким взглядом и в идеально подогнанном черном сюртуке, подошел к нам и кивнул Аксакову:

– Здравствуйте, Кирилл Андреевич, не познакомите меня со своим спутником?

– Андрей Иванович Никитин. Помещик из Новореченского. А это граф

Бекмешев.

Граф пожал мне руку:

– Владислав Сергеевич Бекмешев. Постойте… вы тот самый Никитин, который недавно открыл кирпичный завод?

– Так и есть.

– Видно само провидение свело нас сегодня вместе…– улыбнулся граф.

Я заметил, Аксаков слегка брезгливо посматривает на Бекмешева.

– Господин Никитин, продолжил граф.– Дело в следующем. Затеял большое строительство в усадьбе. Уже договорился с рабочими, а кирпичный завод в Царицыне закрылся на реконструкцию, на целых две недели… Теперь на вас только одна надежда…

– И много вам нужно кирпича?

– Для начала тридцать тысяч.

– Хорошо. Приезжайте дней через пять, посмотрите. Если качество устроит – оформим сделку.

– А вы когда назад, в Новореченское?

– Завтра утром собираюсь.

– Тогда прошу, заезжайте в мое поместье, в Орешкино. Это почти по пути. Весьма буду признателен.

– Хорошо, обязательно заеду…

Когда мы с Аксаковым ехали на горчичный завод, я все же спросил:

– Мне показалось, вы слегка не ладите с графом Бекмешевым…

– Вам правильно показалось. Граф мне действительно неприятен, как человек несколько аморального образа жизни. Он скупает по губернии юных девушек, девочек, устроил в усадьбе настоящий гарем. Говорят, у графа почти двадцать наложниц моложе пятнадцати…

– Разве закон позволяет сожительствовать с малолетними?

Аксаков тяжело вздохнул:

– Андрей Иванович, в смутное время живем… бывает такое, крепостные сами дочерей к Бекмешеву приводят, а он еще и отбор устраивает… Не советую вести с графом дружбу… мутный и подозрительный тип… В его усадьбе крутятся странные личности, связанные с преступным миром…

– Я и не собирался с ним дружить. Только сугубо деловые отношения….

По дороге мы проезжали судоверфь. Я попросил Кирилла Андреевича остановиться и немного подождать.

Рабочие у пристани притягивали тросами буксир. Я спросил как найти начальника судоверфи Балицкого и мне показали тучного человека в черном кителе и картузе. Он стоял на причале и наблюдал.

Я быстро поднялся по ступенькам:

– Господин Балицкий?

– Да… с кем имею честь?

У начальника судоферфи белесые глаза на выкате и сизый нос с прожилками, как у алкоголика со стажем.

– Помещик Никитин. Мой крепостной погиб на вашей судоверфи около месяца назад.

– Да-да, что-то припоминаю… парень сорвался с буксира и его придавило бревнами…

– Почему вовремя не оказали медицинскую помощь? Доктор приехал только через два дня…

– Такое частенько бывает, господин Никитин… У бурлаков и такелажников на судоверфи это вообще частое явление. Ушиб или растяжение, иногда животом маются. День-два отлежались и снова на работу. Бесплатно у нас пока никого не кормят…

– Вы обязаны были проконтролировать, как начальник предприятия, чтобы вовремя вызвали доктора.

Балицкий побагровел:

– Может еще и в суд на меня подадите из-за крепостного? Страховку ведь мы выплатили…

– Да засунь ты в задницу эту страховку…

– Что?! – побагровел Балицкий.– Да я…

– Вы сволочь и подонок, Балицкий. Крепостного даже за человека не считаете. Они вам не рабы и не рабочая скотина! Парнишку уже не вернуть, но знайте – его смерть на вашей совести…

Балицкий хотел еще что-то сказать, но тут же передумал, развернулся и направился в конторку. Пусть только попробует написать на меня жалобу, я его тогда самого бурлачить загоню, урода толстожопого…

Я уже хотел возвращаться к карете, когда заметил в конце пристани, у рыбацких лодок, нескольких жандармов и мужиков. На берегу лежал утопленник, из воды доставали еще одного утопленника в клетчатом сюртуке, запутавшегося в мокрых сетях. Сердце екнуло. У спутника наследника Никитина тоже был клетчатый сюртук, кажется, его звали Григорий…

Я осторожно приблизился.

– Больше никого? – сухо спросил пожилой капитан-исправник у двоих мужиков.

– Никого, ваше благородие… и эти, похоже, дня три под водой были, вон рыбы как лица изъели…

Лица и вправду были распухшими и обезображенными, частично изъеденными рыбой. Но это точно был Григорий и кучер, они приезжали на

завод. Я сразу узнал их по одежде.

Интересно, а где же наследник Никитин?

Двое жандармов брезгливо обыскали утопленников и кивнули капитану:

– Совершенно ничего… ни документов, ни денег…

Капитан только сейчас обратил на меня внимание.

– Что вам угодно, господин?

– А кто эти покойники?

– Наверняка проезжие загуляли, денежкой засветили… у нас в Царицыне народец ушлый… наверняка ободрали как липку и концы в воду.

– Их только двое было?

– Больше никого не нашли…

Капитан подошел к покойному Грише, у которого слегка отвисла челюсть и наклонился над ним.

– Как еще коронки золотые не вытащили… надо же, неужто побрезговали…

Что за железные нервы у полицейских… никогда не завидовал их работе…

Капитан обернулся:

– А что, господин хороший, похожи на ваших знакомцев? Или пропадал кто?

– Нет-нет… совершенно не знаю этих утопленников…– пробормотал я и поплелся к карете Аксакова.

– Что там, на берегу? – поинтересовался Кирилл Андреевич.

– Двоих утопленников рыбаки вытащили.

– Да… такое иногда бывает. Даже если сбросят на середине реки, все равно утопленников всегда прибивает к причалу…

– У вас криминальный город?

– Я бы так не сказал… но случается всякое.

Аксаков внимательно посмотрел на меня:

– Кажется, у вас был неприятный разговор с Балицким.

– Моего крепостного на судоверфи придавило, а они вызвали доктора только через два дня… все закончилось трагически, парнишка умер. Думаю этот Балицкий – большая сволочь.

– Полностью с вами согласен, Андрей Иванович… он и вправду скотина редкостная… Балицкому совершенно плевать на рабочих, люди гибнут у него каждый год, а то и чаще…

Пока мы ехали, я думал, а не грохнул ли наследник Никитин своих спутников? Все же он чрезвычайно мутный тип…

Горчичный завод Аксакова занимал огромную площадь. Капитальные склады, навесы, несколько цехов и склады отгрузки. Во всем чувствовался строгий выверенный порядок. Никто из рабочих не шарахался, все занимались делом. Кабинет Аксакова находился на третьем этаже конторы. Он мог прямо из-за стола видеть большую часть предприятия.

– Кирилл Андреевич, мне показалось, губернатор Кожевников слегка прохладно отнесся к моим предложениям по модернизации вооружения.

– Напротив, Кожевников чрезвычайно удивился вашему предложению. Поймите правильно, ожидать каких-то новаторских идей от провинциального помещика – это нонсенс. Кожевников был даже слегка ошарашен. Просто он хорошо умеет скрывать свои чувства, уж я-то знаю Матвея Львовича не первый год…

Аксаков задумался:

– Андрей Иванович, давайте пока вернемся к нашему проекту по водоснабжению. Вы можете нарисовать, как и что будет работать…

– С удовольствием, Кирилл Андреевич…– я взял карандаш и листок.– Смотрите, из скважины или колодца выводится труба с поршнем и монтируется вертикально на ветряк. Привод поршня соединяется валом с лопастями. При вращении лопастей от ветра – ходит поршень и закачивает воду в резервуары. Далее делаем капельный полив к растениям тонкими трубочками. Вода будет стекать под давлением.

– А если дождливо и вода для полива пока не нужна?

– Рабочий просто откручивает болт на валу и ветряк крутится в холостую. Все очень просто.

– Гениально…– улыбнулся Аксаков.– Некоторые идеи вполне возможно внедрить и на нашем производстве.

– Вторую папку с чертежами и пояснительной запиской я оставил у вас дома. Ознакомитесь на досуге.

– Благодарю вас, Андрей Иванович.

– Кирилл Андреевич, слышал, ваше горчичное масло известно на всю Россию. Поделитесь опытом, как вы достигли таких результатов?

Аксаков улыбнулся.

– Когда имеешь дело с продуктами питания, необходимо соблюдать строгую технологию. Наше масло делается из специальной сарептской горчицы, семена выдерживают в амбарах три года, при постоянной температуре и уже после пускаются в производство. После фильтрации масло отстаивается еще два месяца и разливается в специальные бутыли для продажи. Горчичное масло, произведенное по строгим технологиям – долго хранится. В настоящее время очень много заказов и мы постоянно расширяем производство. Без преувеличения скажу, Сарептское масло действительно известно по всей России. И сделать такой продукт в домашних условиях или на малом производстве, без соблюдения технологий – просто невозможно.

Аксаков достал из шкафа три темные бутыли:

– Андрей Иванович, просто приоткройте и ощутите аромат.

Я осторожно понюхал из трех бутылок. Запах был приятный, но все же слегка отличался.

– Честно скажу,– продолжил Аксаков.– Первое время я шел методом проб и ошибок. У меня не было наставника, но я твердо решил – наше масло будет лучшим. Два года были потрачены почти впустую, что-то получалось , но совсем не то… Одно время я даже был в отчаянии и хотел закрыть дело, но супруга уговорила не сдаваться и продолжить. Вскоре я понял, что мне недостает знаний, качественного оборудования и специалистов. Если ведешь собственное дело – учиться нужно постоянно… иначе конкуренты просто сожрут тебя. В общем, мой совет, Андрей Иванович – ничего не бойтесь. Ставьте себе цель и уверенно идите к ней, несмотря ни на какие преграды… Если вы решили производить кирпич – ваш кирпич должен быть не хорошего, а отменного качества. Всегда стремитесь к совершенству.

– А если мы будем выпускать винтовки – наши винтовки будут самыми надежными и боеспособными,– кивнул я.

– Андрей Иванович, смело можете полагаться на мою поддержку…

Рано утром Аксаков проводил меня до Речного вокзала. Герасим уже заехал на бричке на паром и терпеливо поджидал.

– Удачи! – улыбнулся Аксаков.– Думаю через пару недель вырвусь к вам в Новореченское, немного порыбачим. Заодно поговорим об оружейном заводе. Есть у меня на примете пару компаньонов, которые наверняка согласятся войти в дело, если военное министерство одобрит…

– Обязательно приезжайте, Кирилл Андреевич, буду ждать…

Глава 6

Уже когда переправились на пароме, я вспомнил, что обещал навестить графа Бекмешева в Орешкино. Бричка неспешно неслась по дороге. По сторонам шумели дубовые леса, вдоль пролеска промчался пятнистый молодой олень.

Мы проехали ерик и впереди показался дорожный указатель на Орешкино. На развилке поджидал пожилой егерь на лошади.

– Прошу прощения, вы помещик Никитин?

– Да.

– Граф Бекмешев приказал встретить вас. Он просил извинить за неудобства. Граф сейчас не в усадьбе, позвольте провожу…

– Хорошо, поехали…

Мы двинули вслед за егерем. Он неторопливо скакал по лесной дорожке, вдоль высоких серебристых тополей. Впереди появились лиманы, заросшие камышом. Наконец, я увидел трех вооруженных всадников, в одном сразу узнал Бекмешева. У дерева стояли мужики с рогатинами.

– Вчера здесь появился крупный вепрь,– произнес егерь.– Граф Бекмешев не хочет упускать случая загнать и убить чудовище. Говорят, этот вепрь весит не меньше шестисот фунтов…

Бекмешев заметил нас и подъехал навстречу. В шляпе с пером и в охотничьим камзоле он слегка напоминал мушкетера.

– Андрей Иванович, не желаете поохотиться на дикого вепря? У нас есть запасное ружье.

– Нет, я совершенно не охотник. Только понаблюдаю издалека.

– Хорошо. Как только убьем чудовище, проедем в усадьбу и поговорим о делах…

Бекмешев вернулся к спутникам. Они сразу достали ружья и начали медленно разъезжаться. Граф окликнул мужиков и показал на камыши. Крепостные направились вперед, выставив длинные рогатины. Из дальнего леска появился пеший бородатый охотник с парой гончих.

Граф поднес к губам свернутые в трубочку ладони и заорал во всю мощь легких:

– Кондрат, запускай!

Гончие сразу сорвались и со звонким лаем рванули к камышам. Вооруженная троица на лошадях разъехалась и все одновременно вскинули ружья. Мужики осторожно подошли к камышовой стене и застыли в ожидании, выставив рогатины. Гончие лаяли и бегали вокруг, но в камыши забегать не спешили.

Граф поднял ружье выстрелил вверх. Камыши затрещали и вскоре на прогалину выскочил огромный серый кабан. Зверь рванул вперед, сразу же ударил мужика и немного протащил его, разрывая клыками. Бедолага рухнул на землю как сломанный манекен. Кабан сбил с ног еще одного парня и помчался вдоль камышей, в сторону леса. Рогатины для дикого вепря оказались как слону дробина. Гончие, захлебывались от лая, бросились вслед, но держались от монстра на небольшом расстоянии. Охотники успели сделать по выстрелу, однако промахнулись. Вепрь развил небывалую скорость, убегая вдоль лимана. Охотники подстегнули лошадей и ринулись в погоню.

Мужики подтащили к дереву пострадавшего, которого порвал кабан, бедняга истекал кровью, его нога болталась как плеть.

Я спрыгнул с брички и подбежал. Рана у пострадавшего оказалась страшная, кровь так и хлестала из бедра. Мужик громко стонал.

– Давайте его перевяжем и в бричку, к фельдшеру…– предложил я.

Но все промолчали. Невзрачный рябой мужичок, который сидел рядом с пострадавшим, печально вздохнул. Я только сейчас заметил, что кровь пропитала брючину и стекает на землю.

– Он уже отходит, барин… – пробурчал мужик и осторожно стянул штаны пострадавшего. Вместо верхней части бедра и таза оказалось кровавое месиво, будто мужик попал под молотилку. Торчали белые обломки костей, темная кровь уже натекла лужей. Мужик стонал, но с каждым вздохом все тише. Дикий вепрь порвал человека за считанные секунды.

Вдали слышались беспорядочные выстрелы и собачий лай.

Парня, которого сбил кабан, тоже приподняли. Ему повезло больше, прихрамывая, он подошел к дереву. Взглянул на умирающего мужика и всхлипнул.

– Батька, не умирай…

Мужик посмотрел на парня безумными глазами с поволокой. Парень упал на колени:

– Вставай, батя… не надо…

Здоровенный мужик в сером кафтане схватил паренька за плечи и оттащил подальше. Крупный старик в картузе, который стоял возле пострадавшего, посмотрел на меня и тут же окликнул Герасима:

– Пойди сюда, битюг!

Когда Герасим подошел, старик тихо сказал:

– Помоги Еремею уйти, он же мучается… из наших никто не сможет, мы его с детства знаем…

Парнишка, похоже, услышал эти слова и взвыл белугой:

– Нет, не надо!..

Здоровяк обхватил парня и закрыл ладонями лицо. Герасим медленно подошел к Еремею и посмотрел ему в глаза. Они встретились взглядами и умирающий чуть заметно кивнул. Он еще стонал, но почти не слышно, его глаза сразу впали, мужика сильно трясло от боли, из бледных губ пузырилась кроваво-бурая пена. Герасим зашел сзади, присел, и обхватив Еремею голову, резко вывернул шею до щелчка. Мужик сразу замолк, голова безвольно опустилась на грудь.

Герасим осторожно опустил мужика на траву и вернулся к бричке. Старик печально вздохнул, снял картуз, нагнулся и закрыл усопшему веки:

– Покойся с миром, Еремей…

Здоровяк отпустил парнишку, тот посмотрел на лежащего без движения отца, уткнулся лицом в землю и заплакал навзрыд, царапая землю руками.