Читать онлайн Под властью чувств 2

Под властью чувств. Серьёзные последствия

Пролог

Под властью чувств

или

Лёгкий флирт с серьёзными последствиями.

Книга вторая Серьёзные последствия.

Примечание от автора: Повествование будет от двух лиц, но без соблюдения чёткой временной хронологии.

Консультант по главам от лица Белова и прототип одной из моих будущих книг – Александр Веров.

Вера Алексеевна

Стою напротив зеркала и смотрю на своё отражение…

Я в белом платье!

Нет, это не дежавю, на моей первой свадьбе я вообще была в брючном костюме, хоть и белого цвета! И это не пышное подвенечное платье, о котором мечтают девочки, такие как моя Машенька. Но это то самое платье, в котором примерно через неделю я скажу: «Да, согласна!» и стану женой нелюбимого мною мужчины.

Смотрю в зеркало и заставляю своё сердце замолчать. Стараюсь задушить на корню чувство вины и осознания предательства. Тем, что я собираюсь сделать, предаю его и себя – НАС, но спасаю ИХ!

Ведь всё изменилось в тот день, когда опека забрала у меня Машу и Мишу.

В тот день я приняла решение: чужих детей не бывает, а эти уже МОИ, и я сделаю ради них ВСЁ!

«Белов, чёрт тебя подери, где ты?!».

Глава 1

Вера Алексеевна

«Они твои, и ты вернёшь их!» – твердила я себе, постукивая пальцами по рулю, возвращаясь из столицы домой в ту субботу.

После посещения адвоката мыслей в голове стало ещё больше. Сидеть сложа руки я не могла, не привыкла перекладывать на других важные дела. А сейчас ничего важнее возвращения детей домой не было.

Мои Миша и Маша нуждаются во мне! Им там плохо, где бы они ни были.

Здраво рассуждая, сначала я собиралась подождать вестей от Белова. Илья уже улетел, он знал, где искать Юру. Вполне возможно, что вопрос с детьми решится, когда они вернутся. Но как-то странно складываются обстоятельства, и вот почти уверена, что не так всё будет просто с возвращением Юры. Странное стечение обстоятельств, отъезд Юры, нежданный приезд Нины и её уверенность, что он не вернётся. Только в этом случае она бы рискнула забрать детей.

И вполне возможно, что и адвокат готовится к худшему, а мне в этом «худшем» вообще ничего не светит. Пусть в документах, что мне дал прочитать Сергей Сергеевич, и не было одного листка, который бы подтвердил мои предположения о причинах и следствиях происходящих сейчас событий и приезду этой самой Нины. И убрал их адвокат именно потому, что Юра не захотел, чтобы я прочла те недостающие документы. Предполагал мою реакцию, наверное.

Но ведь зачем-то он дал распоряжение адвокату вообще ввести меня в курс дела. Если бы этого распоряжения не было, мне пришлось бы выбивать всю информацию из адвоката, как я и собиралась первоначально, всеми правдами и неправдами.

Неспешная дорога домой дала время подумать и определиться с первоначальными действиями. Когда уже подъезжала к посёлку, снова зазвонил телефон. Я собиралась сбросить, думая, что это племянница звонит, но это была Инга. Решила ответить на звонок, я и так весь день игнорировала её звонки и сообщения, она же ждала нас с детьми в гости. Нужно было с ней объясниться.

– Эй, подруга, ты куда пропала? Почему не приехала? – спросила Инга, как только я ответила на вызов.

– Привет, прости, некогда было разговаривать, – спокойно ответила я. – Тут кое-что произошло, было уже не до прогулок на катере.

– Всё понятно, что ж, приглашение в силе. Вера, вы можете приехать завтра. Уж очень мне хочется посмотреть на тех, кто доказал тебе, что ты никакая не childfree. И вообще, когда ты наконец-то познакомишь меня с их папочкой. Этот тот самый блондин, с которым я видела тебя в городе.

– Ты видела меня с Юрой? Где, когда? – удивилась я.

– Пару месяцев назад, днём в ресторане. Я встречалась со своим адвокатом, он нашёл ещё один способ стрясти денежки с моего бывшего, но ты же меня знаешь, я не люблю кабинеты и офисы, вот мы и обедали в ресторане. Я увидела тебя тогда, когда уже вы уходили.

– Инга, а у тебя хороший адвокат? – оживилась я.

Да, Сергей Сергеевич, конечно, представляет интересы Юры и детей, но я же ничего не потеряю, если проконсультируюсь с другим юристом. Все мои знакомые юристы практиковались не в гражданских вопросах.

– Верочка, ты ещё замуж не вышла, а уже что-то решила отсудить у кого-то? – попыталась пошутить Инга.

– Да, детей! – в лоб ответила я.

– Подруга, ты чего? Выпила что ли? – пришёл черёд Инги удивляться.

– Нет, я за рулём! А ты уже в город укатила или на водохранилище?

– Мы здесь на все выходные, дети у бывшего, так что приезжай, поболтаем, расскажешь, что случилось, а я тебе координаты моего адвоката дам.

Уговаривать меня долго не нужно было, я быстро изменила маршрут движения. Позвонила племяннице, сказала, что задерживаюсь, и поехала в гости к разведёнке со стажем, которая умудрилась отсудить у мужа и детей, и половину бизнеса, и много чего ещё, в том числе и катер размером с маленькую яхту.

Возвращалась от подруги через пару часов, уже назначив на понедельник на 15:00 встречу с её адвокатом.

– Если бы он не был в отъезде, встречу бы назначали на завтра, – сообщила мне Инга на прощание. – Ты, если хочешь, приезжай завтра.

Я отказалась от приглашения, воскресенье я собиралась провести дома в ожидании хороших новостей и подготовке к следующей недели. Она обещала быть нелёгкой.

Инга же была уверена, что Лев Исаакович решит любой вопрос.

Это уже вселяло надежду.

Как там говорится: «Надейся на мир, но готовься к войне». А на войне все средства хороши, и толковый юрист тут лишним не будет!» – думала я в тот момент. Только одного я не учла: адвоката этого когда-то порекомендовал Инге один наш общий старый знакомый. И вот лучше бы не встречаться мне с этим Львом Исааковичем.

Но я была воодушевлена предстоящей встречей.

Подъезжая к своему дому, уже мысленно принимала душ и ложилась спать. Этот день выдался очень длинным, пора его заканчивать.

Но, приехав домой, я узнала ещё одну новость.

Шуша пропала! Веруся обыскала весь дом, даже на пресловутые кухонные шкафы залезла, но зверька не нашла. Поэтому душ и сон пришлось отложить ещё на пару часов.

Но результатов это не дало!

Шуши нигде не было. Веруся, было дело, даже погрешила на Даню, подумав, что наш чёрный монстр мог сожрать мою серую зверушку. Но, сопоставив факты, мы сошлись во мнении, что Шуша могла исчезнуть ещё до прихода Веруси с Ильёй и, соответственно, до прихода Дани. Витрина была закрыта, но Шуши в ней не было. В какой момент она пропала, было непонятно. Она любила днём прятаться в домике и не показываться на люди, если только её не позовут я или дети, поэтому никто и не обратил внимания на её отсутствие. Но вот когда с приходом ночи она не стала шуршать по своей клетке, вот тогда-то Веруся и поняла, что её просто нет в витрине. Мне племянница не позвонила, надеясь найти шиншиллу до моего возвращения, но не нашла ни она, ни я.

Итог того дня был таков: у меня забрали детей, шиншилла сбежала, Янина в больнице, племянницу вместе с собаками я отправила ночевать в их с Ильёй коттедж. И что остаётся – я снова одна в большом доме!

«Одна!» – глотала я слёзы, стоя под струями тёплой воды, принимая душ.

Мне казалось, что я давно привыкла жить одна и даже полюбила своё одиночество, но дала ему своё название: «Свобода ото всех, самостоятельность, своя воля, я так хочу!».

Тогда почему Юре и детям так легко удалось изменить это. Почему чувства, которые не должны были родиться во мне, сейчас убивают меня потихоньку, без ножа полосуя мою душу. Почему я хочу почувствовать прикосновение именно его рук и губ, ощутить силу именно его объятий и растворяться в нём раз за разом. Почему, идя в свою спальню, я по наитию не смогла пройти мимо и не заглянуть в детскую, чтобы убедиться, что там нет моих голубоглазых белокурых чертенят.

Ведь в душе теплилась надежда, что это просто страшный сон, который приснился мне после ночного перелёта. Вот сейчас я проснусь, и они будут здесь, Миша и Маша, а через пару дней вернётся Юра. Я, как и положено, выскажу ему всё, что думаю о его поведении и о сроках его отсутствия, а он не станет меня слушать и зацелует прямо на глазах у детей и Янины. Моё сердце будет наполнено счастьем и покоем, хотя Янина права: о покое с этими Беловыми можно только мечтать.

А сейчас жуткое чувство беспомощности потихоньку начинает завладевать мною. Засыпая, я надеялась, что новый день принесёт мне хорошие новости.

Но волшебного пробуждения от кошмарного сна не случилось, а новости следующего дня были не очень хорошими.

С утра получила вести от Ильи, точнее, их сообщила пришедшая ко мне племянница. Илья долетел благополучно, но в городе, откуда Юра отправился с Юлей в самовольную ссылку, День города и все офисы закрыты, поэтому получить какую-то информацию не получилось.

Так что оставалось только ждать понедельника.

После этих неутешительных новостей я прибралась в доме, съездила к Янине в больницу, потом и к Юлию Юрьевичу. Белову-старшему сказала, что детей оставила дома, потому что у них температура и, скорее всего, это ангина: вчера катались на катере и объелись мороженого. Врать Юриному отцу получалось с трудом, поэтому я не стала задерживаться и пообещала заехать на неделе.

И снова вернулась в пустой дом. Составила план действий на завтра. Утром пробежка, потом в больницу к Янине, потом решила заехать на работу, чтобы отвлечься от мыслей о том, что пока не могу исправить, да и проверить надо, как там дела, дать распоряжения и обговорить с Алексеем его повышение и новые обязанности.

Да, завтра понедельник, какие новости он принесёт мне?

Хорошие или плохие?

***

Новости были. Настораживающими…

Началось всё с того, что на работе выяснилось, что за время моего отсутствия случилось ещё одно ЧП и опять в южном филиале. И если бы в любой другой день я сама бы уже летела туда разбираться со случившимся, сейчас я не могла этого сделать. Но и оправлять туда Алексея – это оставить и головной офис без руководителя. Поэтому Алексей пытался решить вопрос южного филиала дистанционно, сидя у себя в кабинете.

У меня сейчас голова была занята вот совершенно не тем.

Да к тому же пришли результаты всех аудиторских проверок, проведённых сотрудниками Юриной конторы. Результаты были неутешительными. Как оказалось, они были готовы уже давно, но так как Юрий Юльевич дал распоряжение отдать их ему, они ждали его в кабинете. А мой бухгалтер Анна Николаевна, зная, что мы их заказали, давно подготовив платёжки на оплату, всё ждала, когда выставят счёта. Так и не дождавшись их, она на прошлой неделе отправила запрос в аудиторскую контору Белова Ю.Ю. и получила ответ: «Счета уже оплачены, а отчёты будут доставлены в понедельник».

Вот и настал тот понедельник.

Отчёты лежали у меня на столе, а я решала, кого уволить, а кого, возможно, и посадить, заведя уголовное дело о хищении не в особо крупных, но в достаточно приличных размерах. Дальневосточный филиал практически прогорал из-за подставных заказов, завышенных выплат за нарушения сроков поставок, переплаты нанятым перевозчикам и из-за прочих способов вывода реальных денег из моего бизнеса. Вместо прибыли он начал приносить только убытки, что тщательно скрывалось. Подтасовывались отчёты, списывались фиктивные суммы на обновление парка машин и на ремонт несуществующей техники. И началось это не вчера, а как минимум полгода назад.

Я вызвала к себе бухгалтера, она получала эти фиктивные отчёты, и мне нужно было выяснить, замешана она в этом или же нет.

Не успела я вызвать к себе Анну Николаевну, как моя помощница сообщила, что пришло сообщение из Дальневосточного филиала – «Руководитель Филиппов, его зам Дроздов и главбух Ярская не вышли сегодня на работу и до них не могут дозвониться».

Кто-то слил инфу, что мы получили отчёты из аудиторской конторы, о них знала лишь Анна, Алексей и моя помощница, которая принимала их от курьера?!

Но с другой стороны, отчёты прибыли сегодня утром, а Дальний восток живёт на почти половину суток раньше нас, значит, они заранее знали, что я получу сегодня документы, так что моя помощница Ирина выбывает из числа подозреваемых.

Анна Николаевна не заставила себя долго ждать, и уже через десять минут мы выясняли с ней, кто и когда мог узнать о том, что сегодня нам доставят итоги аудиторской проверки.

– Вера Алексеевна, как вы и велели, я никому не сообщала об этой проверке и сама ещё не видела этих документов, их прислали вам лично с курьером, – оправдывалась Анна.

Раньше я бы и не подумала подозревать её в чём-то, но сейчас, после всего случившегося, я уже и не знала, кому верить. В субботу у меня забрали детей, просто пришли в мой дом и увезли в неизвестность, сегодня я узнаю, что меня обворовывают люди, которые работали на меня более пяти лет: это Филиппов, более пятнадцати лет: это Наталья Ярская. Наталья ещё с Геной была знакома, из нашего города приехала в столицу, а когда решили открыть филиал на Дальнем Востоке, сама вызвалась переехать туда. Дроздов работал в нашей фирме недавно, его принимал на работу Филиппов.

И как мне скажите теперь работать? Как доверять своим же сотрудникам?

– Вера Алексеевна, я бы в жизни никогда! – поняв, в чем её обвиняют, не находила слов Анна.

Она работала вторым бухгалтером ещё при Ярской, а когда та перешла в другой филиал, Анна стала главбухом. И это было за год до смерти Гены. В ней я всегда была уверена. Она моего возраста, может, чуть старше, в том году праздновали юбилей 45, я знакома с её мужем и детьми. И мне, честно говоря, хотелось ей верить.

– Хорошо, Анна, разберёмся, а сейчас берите отчёт по дальневосточному филиалу и проверяйте его, вечером едете в командировку. Будете разгребать всё, что там эти голубчики наворотили. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – сказала я ей, вручая документы.

– Вера Алексеевна, я же только бухгалтер, вы обычно сами, – замялась она, принимая папку с отчётом. – Я же в командировки обычно…

– Прости, Анна, но мне сейчас никак, а самолёт? Не переживай, выпьешь успокоительное и переживёшь полет, можешь взять сына старшего с собой, ему будет полезно. Иди.

Да, я знала, что Анна до жути боится летать на самолётах, но другого выбора у меня не было. Ей я всё-таки ещё верила, поэтому пусть и летит она. Все остальные вопросы мы сможем решать дистанционно, да и сын её старший после института проходил у нас сейчас стажировку. Вот пусть и покажет себя.

Анна покидала мой кабинет, как рыбка, беззвучно открывая рот и не произнося и звука, а я, ранее пролистав все остальные отчёты, собиралась передать их Алексею и звонить племяннице, чтобы узнать последние новости. Да и в других филиалах были кое-какие недочёты в работе, но по факту всё это было исправимо. Вот пусть Алексей этим и занимается.

Я же смотрела на часы и думала, почему не звонит Веруся, Илья должен был уже найти ту контору, с которой Юра заключил договор на «отпуск в тайге», да хоть какие-то новости уже должны быть.

И вот тут не работало правило: «отсутствие новостей – это уже хорошая новость».

От этой мысли отвлёк шум.

В дверях моего кабинета столкнулись Анна и Алексей. Анна, не ожидая его появления и всё ещё пребывая в лёгком шоке от назначенной ей командировки, не устояла на ногах и чуть не упала. Алексей успел её подхватить, но документы выпали из папки и рассыпались по полу.

Они дружно начали собирать документы. Взяв один из них, мой главбух прочитала что-то на листе и застыла.

– Вера Алексеевна, это всё-таки я! – ошарашенная своей же догадкой, прошептала Анна.

– Что ты? – не поняла я.

– Наталья звонила мне в пятницу по вопросам отчётности первого квартала, мы разговаривали по сотовому, когда позвонили на рабочий телефон из аудиторской конторы. Девушка представилась как сотрудница фирмы «Белов УПро», я забыла их название и переспросила вслух. Девушка уточняла график работы, чтобы отправлять курьера на сегодня. Я не завешивала Наташу, и она могла услышать, – выпалила на одном дыхании побелевшая лицом Анна, тряся в руке фирменный бланк аудиторской конторы Белова. – Вера Алексеевна, это вышло случайно.

– Да я верю тебе, Анна, иди, собирайся в командировку, – обречённо ответила я.

Теперь понятно, что о том, что пора сматывать удочки и валить куда подальше, Ярская и Филиппов узнали ещё в пятницу. Так что если учесть, сколько украдено, если не всё ещё было потрачено, то они уже должны быть далеко. Интересно, Дроздова тоже предупредили, или он заподозрил что-то неладное, когда они не вышли на работу?

Ладно, это уже неважно. Будем разбираться с тем, что есть в наличии.

Сейчас важно дозвониться до племянницы, узнать причину её молчания и не пропустить встречу с адвокатом Инги.

Так и сделала. Вручив Алексею все документы по проверкам, показав мои пометки, отправила его разбираться ещё и с этим. Он хотел, было дело, отчитаться по другим вопросам, что накопились за моё отсутствие, но я передала бразды правления в его руки и велела заниматься всем самому.

От племянницы всё не было вестей, её телефон не отвечал.

Уже когда почти выходила из кабинета, спеша на встречу с Львом Исааковичем, меня застал звонок на рабочий сотовый телефон. Мой мобильный разрядился и выключился, думала поставить его на зарядку в машине. Я спешила и не хотела отвечать на вызов, но увидела на экране, что это переадресация звонка с телефона племянницы. Значит, и у неё что-то с телефоном, решила я и ответила на вызов.

– Шатолина В.А., – представилась девушка на том конце провода. – Я звоню из клиники. Вы сдавали анализы, пришли ваши результаты.

– Анализы? – переспросила я, предполагая, что девушка ошиблась.

– Да, на прошлой неделе, вы же Шатолина Вера, я всё утро пытаюсь до вас дозвониться, но…

Всё понятно, эта та частная клиника, в которой мы с Верусей сдавали анализы. Она хотела провериться по-женски, а я просто пошла за компанию, чтобы познакомить её с моим гинекологом. Они, как и я, не смогли дозвониться до Веруси!

– Да, я поняла, – перебила я девушку. – Вы говорите про мою племянницу, сработала переадресация вызова. Как только я её увижу, передам, чтобы она вам перезвонила. Надеюсь, с анализами всё в порядке?

– Ой, простите, но мы не имеем права говорить эту информацию третьим лицам, – извинилась девушка.

– Да, я понимаю. Обязательно передам ей, чтобы она позвонила вам.

– Спасибо вам большое. Доктор хочет записать её на приём, но на этой неделе всё занято, так что либо в субботу, либо уже на следующей неделе.

– А есть причина для срочности? – удивилась я.

– Нет, не переживайте, новости скорее хорошие, чем плохие, – уверила меня девушка и быстро добавила. – Но я вам этого не говорила.

Хоть за кого-то можно было порадоваться. Но я решила, что, пока точно не узнаю, что там и как, не буду думать об этом, чтобы не сглазить.

Тем более у меня была назначена важная встреча с адвокатом. И да, каюсь, потом я забыла сказать племяннице, что ей звонили. После её новостей мои мысли ушли совершенно в другом направлении. Но это уже было позже, а сейчас время неумолимо приближалось к 15:00, а меня ждал Лев Исаакович.

Глава 2

Белов Юрий.

Сегодня утром, когда уходил в лес проверить силки, услышал удалённый шум вертушки. Бросив всё, побежал к нашей поляне, думая, что это прилетел наш вертолёт с провизией. Это могло дать возможность связаться с родными. Уже несколько дней на душе было как-то неспокойно, не ставшее уже привычным чувство нехватки моих родных, а тревога за них.

Но вертолёт пролетел где-то далеко…

А чувство тревоги всё росло.

Юля тоже слышала звуки пролетающей вертушки и всполошилась, кидая взгляды в разные стороны в надежде понять, откуда звук и откуда можно ждать спасения.

«Спасения» от меня! Вот уж ирония: я стал для своей любимой младшей сестры тюремщиком. Поняв, что вертолёт пролетел мимо, она снова осунулась, взгляд её голубых глаз снова потух. Сестра, не говоря ни слова, ушла в домик, чтобы улечься на одну из двух узких и неудобных кроватей и уставиться в потолок. Эйфория после звонка подруги прошла спустя неделю, точнее, начала сходить, и вот она снова становится безмолвным подобием себя самой.

Не знаю, что её больше расстроило: то, что вертолёт за ней не прилетел и она не получила дозу, или то, что подруга её тут бросила? Подруга?! Зная Нину, я вообще не понимаю сути их отношений с моей сестрой.

Нина! Вот от кого можно было ожидать угрозы. Но она далеко, и пока действует наше с ней соглашение, она не рискнёт что-либо сделать. Она ничего в этой жизни не ценит, кроме денег, а ей для того, чтобы получить их, остаётся всего-то немного подождать. И тогда она богатая и свободная от каких-либо обязательств молодая женщина.

Больше неоткуда ждать подвоха.

Тогда почему душа болит?

А я снова пошёл в лес, погружаясь в свои мысли.

Уезжая из столицы, я оставлял детей с Верой и знал точно, что она о них позаботится. По последним новостям, что успел сообщить Илья перед тем, как Юля разбила телефон, я знал, что у них всё хорошо: Миша и Маша бедокурят, но в меру, Вера наняла няню, но всё равно много времени проводит с детьми, отец благополучно перенёс операцию и был ещё в клинике на реабилитации, Янина, как обычно, всех строит, но любя. Илья с Верусей снова переехали в коттеджный посёлок, но сняли домик поменьше, так что теперь часто заглядывают в гости к Вере с детьми.

Эти последние новости я получил и успокаивал себя, что всё будет хорошо.

Всё шло по плану. Моя Вера просто не могла не полюбить Мишу и Машу, оставшись с ними один на один. Хотя, думаю, первое время она всё же попыталась переложить всю заботу о них на Янину и Верусю, да и няню наняла, наверное, для этого. Но я знаю какая она на самом деле моя Вера Алексеевна, её сердце, закрытое для всех, которое она тщательно охраняла последние десять лет, просто не сможет остаться равнодушным к моим бесенятам. Да я понимал, что поступил не совсем честно, оставив детей ей, помня все эти её рассуждения, что она childfree. И будь у меня побольше времени, я бы придумал другие способы познакомить их поближе.

Но времени не было, и я поступил так, как поступил!

Итог: Вера их уже полюбила, судя по словам Ильи, а значит, я поступил правильно. Я собственник и хочу, чтобы она принадлежала мне вся целиком, поэтому привяжу её к себе всеми доступными способами, а мои Миша и Маша мне в этом только помогут. Уж эти двое если зададутся какой-либо идеей, то идут до конца. А раз они согласились, что Вера будет их мамой, то так оно и будет. Мы, Беловы, не останавливаемся на полпути и всегда получаем то, что хотим.

Да эти бесенята и в моей жизни появились неожиданно, но теперь я их отец. Когда вставал вопрос, что будет, если Юля захочет забрать детей себе после выздоровления, я однозначно принимал решение в этом вопросе в пользу блага детей, а посему оставлял за собой право решать, что они останутся со мной, с нами: со мной и Верой. Юля сама должна будет принять решение, но если захочет, она может жить с нами.

Считаю, что по началу будет так лучше. Моя Вера всё поймёт и согласится со мной.

Хотя сейчас ещё рано было загадывать, что будет после возвращения в большой мир. Пока Юля не стремилась начать новую жизнь без наркотиков. Когда я несколько раз вспоминал о детях, пытаясь растормошить сестру, она наотрез отказалась разговаривать о них.

– Это уже давно не мои дети! Мне всё равно, с кем они живут и с кем будут жить! Для меня они не существуют с того момента, когда я отдала их Гере с Ниной. Она их хотела, я ей их отдала.

Наркотики сильно изменили сестру, она рассуждала о своих детях как о какой-то вещи: захотела – отдала. Но я-то знаю точно, что Нина их не хотела, забрала у сестры лишь бы забрать то, что должно быть её. Ведь Нина детей от мужа так и не родила, а он хотел наследника, сына! Только отцом Гера был всего-то два года, а потом умер.

Что ж, теперь у меня есть и наследники, и любимая женщина. Теперь за них болит душа и не находит покоя.

Возвращаясь назад с добычей, сегодня повезло, и в силки попался заяц, решил, что пора выбираться отсюда. Если вертолёт не прилетит в следующие несколько дней, придётся пойти на риск и самому идти к ближайшему населённому пункту. Дозвонюсь до родных, узнаю, обоснована ли моя тревога за них, и буду решать, что делать дальше.

Юлина реабилитация ещё не закончилась. Ей тут по-хорошему ещё бы пару месяцев прожить.

Вставал вопрос брать её с собой в нелёгкий путь по тайге, который займёт несколько дней, или оставить её здесь, а потом отправить сюда кого-то. Есть же специально обученные люди для таких реабилитационных программ наркозависимых. Думал, что сам справлюсь, но пора признать свою ошибку. Сестра не идёт на контакт, закрывается в себе. Психолог перед отправкой сюда рекомендовал, что ей нужно выплеснуть всю злобу, весь негатив, высказаться, признать свою проблему, а уже потом начать самой бороться с ней. Именно на это и был рассчитан этот курс полной изоляции от окружающего мира.

А у нас происходило всё с точностью наоборот.

Юля замкнулась в себе, обвинив весь мир и меня в своих бедах, живя лишь одним желанием получить дозу и забыться в кайфе, как она делала несколько последних лет своей жизни.

Поэтому возвращение её сейчас в обычный мир, даже временное, будет равнозначно моему полному поражению. Сведёт все предыдущие усилия и потраченное время на нет. Так что нужно рассчитать точно по времени, сколько может занять дорога до людей, и придумать, как обеспечить безопасность сестры в моё отсутствие, в первую очередь от себя самой. Людей здесь нет, куда ни глянь, непроходимая тайга на сотни километров вокруг, дикие животные держаться стороной от нашей поляны. За всё наше время пребывания тут к нам не заглянул ни один из них, я хоть и ходил в лес с ружьём, но мне оно ни разу не пригодилось, а вот сама Юля, оставшись одна, может натворить дел и причинить вред сама себе. Хотя страх, что она сделает что-то с собой, у меня давно прошёл. Нет, сестрёнка точно не собиралась покончить жизнь самоубийством, она планировала и дальше прожигать свою жизнь, не думая ни о чём.

Главное, чтобы сама в лес не пошла, пока меня не будет.

Можно было уйти, когда она ещё спит, и оставить ей записку, что я ушёл на охоту, чтобы оставалась в домике и далеко не уходила от поляны. Был вариант вообще её запереть в нем, сруб хоть и был стареньким, но казался крепким. Но думаю, в этом случае сестра точно попыталась бы что-то предпринять и это не закончилось бы хорошо, а так может и не обратить внимание, что меня долго нет.

Я же налегке, за два – три дня дошёл бы до людей. Путь прикинул по карте, которая у меня хранилась в сейфе вместе с ружьём и патронами. Там же хранился когда-то и телефон, до того момента, пока Юля не своровала ключ и не открыла сейф, чтобы позвонить Нине. Хорошо, что хоть ружьё я каждый раз беру с собой, уходя в лес, а то неизвестно, чем бы тогда закончился наш спор из-за телефона.

Двигаясь на юг, я за день дойду до реки, а там по её руслу вниз по течению и выйду ещё за пару дней на небольшую деревушку под названием Тихая. Это по самым минимальным подсчётам три дня, если ничего не произойдёт в пути и, самое главное, если не заблужусь в лесу, а максимум не загадывал.

Выйти к реке стало основной задачей.

Приняв решение, начал потихоньку готовиться. Каждый день, уходя якобы на охоту и по ягоды, я всё дальше и дальше продвигался по намеченному маршруту, проверяя путь и запоминая дорогу.

Сестра не обращала внимания на мои долгие отлучки, она вообще ни на что не обращала внимания. Смотрела в небо и, не видя там того, чего хотела, уходила в домик. Ела мало и не разговаривала со мной. За последние дни я не услышал от неё ни слова. Казалось, что в ней потихоньку пропадает желание жить, как будто она готовилась к спячке, и теперь я понимал, что даже если и возьму её с собой, то она вряд ли выдержит дорогу.

Никакие спортзалы не могли даже меня подготовить к суровой реальности жизни в тайге. Увеличивая расстояние моих дневных вылазок, я возвращался в хижину вымотанный до предела, купался в колодезной воде, готовил еду, ел и спал как убитый. По утрам вставал и, лишь умывшись, не бреясь, брал с собой что-то на перекус, а затем снова шёл. Последний раз я почти дошёл до реки, выйдя на опушку леса, которую с одного края огибала одиноко стоящая гора, утёс огромных размеров, разрисованный какими-то знаками. Решив остановиться и отдохнуть на отрытой местности, я прислушался, и мне показалось, что я услышал шум воды. По карте от этой поляны (если, конечно, я правильно читал эту карту) до реки оставалось всего нечего, пару километров.

Но время уже подходило к вечеру, меня сожрали комары, так как я забыл взять новый баллончик спрея от кровососов, и пришлось возвращаться обратно.

Время шло, а вертолёт всё не прилетал. Выхода не оставалось, решение было принято, пора было действовать.

За день до моего похода я решил остаться в хижине, чтобы с утра пораньше выдвигаться в путь, но мы снова услышали звук приближающегося вертолёта.

Он пролетел почти рядом, но потом начал удаляться, а через несколько мгновений земля содрогнулась, и мы услышали взрыв. Звук взрыва доходил до нас волнами и повторился несколько раз, а потом тишина… и где-то вдали заполыхали верхушки хвойных гигантов.

Вертолёт упал! Разбился! Начался лесной пожар!

Нужно было решать, идти и искать выживших, если таковые остались, или идти в глубь леса дальше, спасаясь от пожара.

Поляна наша была небольшой, а вокруг неё был вырыт неглубокий ров, наполненный колодезной водой. Если огонь разыграется, для него это не станет преградой: спалит всю поляну вместе с хижиной. Но дорога, что вела к реке, шла как раз рядом с местом предполагаемого крушения вертолёта.

Сестра, услышав звук вертушки, выбежала из домика и сейчас как будто очнулась, выйдя из своего уже привычного для меня ступора, в её глазах читался страх.

– Юра, мы сгорим? – задавала она мне вопрос в сотый раз, пока я собирал самое необходимое.

Уходить в глубь леса, не зная его, я не рискнул бы, но и идти напрямую на пожар тоже было самоубийством.

– Нет, Юля, не сгорим! – лишь отвечал я ей, а сам уже молился тому, кто там, наверху, чтобы он послал мне знак.

«В глубь в лес или к реке?»

Глава 3

Вера Алексеевна

– Слушай, подруга, я вот одного не понимаю? – рассуждала Инга, когда я подвозила её домой после встречи с адвокатом.

Инга так и не научилась водить. У неё даже какое-то время был личный водитель, с которым она как раз и завела роман, но сначала, конечно, втайне от мужа. Ну а после, когда всё всплыло и дело дошло до развода, она рассталась со своим шофёром и какое-то время (пока длился бракоразводный процесс) была почти святой, которую «именно равнодушие мужа и заставило броситься в объятия молодого и привлекательного мужчины». Такова была стратегия защиты интересов Инги, разработанная её адвокатом. И могу сказать, что Лев Исаакович добился невозможного и даже больше. Инга теперь свободная и богатая женщина, ей не пристало крутить шашни со своими шофёрами. Именно потому она теперь и не нанимает на работу мужчин водителей, старые водители её раздражают, на молодых сама падка. Она даже как-то, было дело, наняла женщину водителя, но и тут что-то не сложилось. Так что она либо нанимает в одной столичной конторе машину с водителем на короткие сроки, либо пользуется услугами ВИП-такси, либо же её подвозят друзья и многочисленные знакомые, как сегодня.

Её кавалер уехал куда-то в день нашей несостоявшейся прогулки на катере, так что я с ним так и не познакомилась. И вот сейчас успела миновать начинающиеся пробки и выезжала из столицы за рулём моего любимца Мерса. Инга же щебетала с того самого момента, как мы сели в машину, а я прокручивала в голове знакомство с Львом Исааковичем и наш разговор и немного отвлеклась от темы её размышлений вслух.

Лев Исаакович Шац был полной противоположностью Смирнову Сергею Сергеевичу, как внешне, (он был не высокого роста, полноват и чем-то напоминал Дэнни ДеВито), так и по манере разговаривать и во всём остальном.

Встречались мы с ним в его канторе, в центре столицы. Отдаю должное, всё выдержано в классическом стиле и персонал с иголочки, но что-то меня задело, и я чувствовала себя не в своей тарелки с того момента, как пожала руку господину Шац. Потом решила, что раз пришла к нему за консультацией, то я её получу. Когда расставались с Львом Исааковичем, я уже знала, что он точно не будет представлять мои интересы в деле с детьми, хотя и не стала ему этого сразу говорить. Во-первых, сегодня была только консультация. Вполне возможно, что Юра благополучно вернётся в скором времени с Ильей, и тогда вопрос с детьми решится сам собой. Во-вторых, его методы меня слегка коробили. Пусть Инга и расхваливала его как отличного юриста в гражданских делах, для меня не всегда цель оправдывает средства.

Завтра или через пару дней позвоню ему и скажу, что не нуждаюсь в его услугах, на том и разойдёмся. И зачем я вообще решила искать ещё какого-то юриста, если есть Сергей Сергеевич? Наверное, в субботу, после того, как детей забрали, мозги совсем перестали работать, или же задело то, что я понимала, что Смирнов предоставил мне не всю информацию? – размышляла я, в пол – уха слушая рассуждения Инги.

Давняя подруга вполне успешно долгое время вела разговор сама с собой, описывая свой поход по бутикам, который она совершила, пока я общалась с её адвокатом.

– Что ты не понимаешь? – уточнила я, так как последний её вопрос был адресован мне, и оставить его без ответа не получится, так что пора было вступать в диалог.

– Дети? Они, получаются, твоему Белову племянники?

Вопрос был странным, я ещё в субботу объяснила Инге всю ситуацию с Мишей и Машей.

– Да! – подтвердила очевидный факт.

– Они дети той самой сестры наркоманки, с которой он сейчас где-то «загорает», – на последнем слове Инга пальцами показала кавычки.

– Да, она проходит курс лечения от наркозависимости, – опять-таки подтвердила я слова подруги.

– Так, подожди, он сейчас с ней там, и неизвестно, насколько это всё. Ты тут решила пойти в крестовый поход за детей, которые тебе, по сути, никто. Опять-таки неясно точно, зачем эта их мачеха именно сейчас приехала? Может, она надеется или даже уверена, что он не вернётся? Да черт её знает, что там может в лесу дремучем случиться? Неважно, но даже если всё будет хорошо, а он вернётся, – рассуждала она.

– Я очень надеюсь, что всё будет замечательно, а он возвратится, – не смогла я сдержаться и вставила свою реплику.

Как раньше не перебила её на словах «даже уверена, что он не вернётся», сама не понимаю.

– Так подожди! Если он вернётся вместе с сестрой, а она реально излечится от наркомании, хотя мы обе считаем, что бывших наркоманов, как и алкоголиков, не бывает, но не суть! – остановила она меня, видя, что я снова хочу вклиниться в её рассуждения. – Не суть! Аллилуйя! Случится чудо – она вернётся к нормальной жизни! И что тогда?

Инга задала последний вопрос с такой многозначительностью, что я даже отвлеклась от дороги.

– А что тогда? – удивилась я. – Да, я буду очень за неё рада, и за Юру, и за их отца!

– Но подожди, подруга, она же родная мать твоих чертенят. Она их родила, они предположительно прожили с ней два первых года своей жизни?! И вот она, здоровая и готовая вернуться к нормальной жизни! Неужели ты думаешь, что она не захочет, чтобы дети жили с ней.

И тут я чуть не устроила аварию на дороге.

Мы двигались в плотном потоке машин, но я, не церемонясь, резко крутанула руль вправо, не забыв про поворотник, (его я включила чисто на автомате) и вдавила педаль тормоза в пол. Всё это произошло за считанные секунды. Нет, в нас никто не врезался, я смогла съехать на обочину, никого не задев (как это получилось, только Богу известно).

Мерс встал как вкопанный, я выключила зажигание и, сложив руки на руле, смотрела в никуда. Мимо проезжали машины и сигналили мне. Я отдалённо слышала их и чертыханье Инги, которая чуть не влетела в лобовое стекло.

А я осмысливала её слова и понимала, что это вполне может стать правдой.

И да, Юля – любимая младшая сестра Юры. Пусть он держал её существование в секрете, но теперь я знала, что ради неё мужчина на многое пойдёт. Если для полного её выздоровления нужно будет дать ей стимул, такой, как мои Миша и Маша, он их ей отдаст !..?

Тогда зачем? Зачем он заставил меня их полюбить?

Черт, Инга права, я действительно считаю, что бывших наркоманов не бывает! И что, мне придётся спокойно отойти в сторонку, когда она снова будет подвергать их риску?

Где гарантия, что Юля снова не сорвётся? Ведь она сама отдала их Гере и Нине! Я не знаю, какими доводами может быть оправдан этот поступок, что двигало ею при принятии этого решения три года назад, НО…

Я снова мысленно оказываюсь в своей кровати в тот день, когда детвора будит меня и просит заступиться за Шушу, когда они в первый раз, хоть и не напрямую, но называют меня мамой …

– Тогда она может пригрозить, что и нас отправят обратно к плохой маме, – сказал Миша.

– Той, что была у нас раньше, до тебя, – добавила Маша.

Мои чертенята за свою короткую жизнь уже сменили трёх мам. Да, я не хотела, чтобы они видели во мне маму. Я, как могла, этого старалась избежать. Но теперь перед моими глазами так и стояла картина, как Машенька бежит ко мне с криком «Мама».

И это одно слово, сказанное пятилетней зарёванной девочкой, решало всё!

Раз ты втянул меня в это, Юра Белов, то тебе лучше выжить, вернуться и принять мою точку зрения в этом вопросе! Дети мои теперь! Мы с ними сделали свой выбор, пусть и с твоей лёгкой руки! Осталось разобраться с Ниной! Надо найти Верусю, узнать, какие новости от Ильи, и позвонить Сергею Сергеевичу!» – решила я, включила зажигание, осмотрелась по сторонам и тихонько вклинилась в поток машин.

– Ты сильно спешишь? – спросила я Ингу.

Она после того, как высказалась (не очень цензурно) о нашей экстренной остановки, сидела молча.

– Да нет. Ты же знаешь, дети у бывшего мужа, – тихо ответила она.

– Заедем в Торговый Центр, мне нужно купить телефон, – предложила я и, не дожидаясь её согласия, поехала в выбранном направлении.

Мой телефон всё так и лежал в моей сумке в выключенном состоянии. Он в последнее время постоянно глючил, и пора было уже давно купить новый, но всё было некогда.

В ТЦ мы не задержались, я купила телефон, консультант хотел помочь мне его активировать, но я не стала тратить на это время, и мы поехали домой. Инга больше не рассуждала вслух и вообще вела себя непривычно тихо. Даже не предложила пройтись по магазинам. Я мысленно готовилась к этому и уже знала, что отвечу на её предложение «прошвырнуться по местным бутикам», но подруга, будучи заядлым шопоголиком, даже не заикнулась о том, чтобы задержаться в Торговом Центре.

Дорога до водохранилища, на берегу которого был дом Инги, заняла немного времени, хоть мне и пришлось делать лишний клюк, но раз обещалась довезти подругу домой, пришлось ехать. Прощаясь, обещали созвониться и не терять друг друга из виду.

Приехав домой и убедившись, что ворота закрыты, а в доме никого нет, решила доехать до коттеджа, который арендовали Илья с Верой.

Как и предположила, Веруся была дома со своими собаками. Двери не были закрыты, и я зашла без стука. Племянница готовила что-то, крутясь у плиты, собаки лежали недалеко. Даня поднял голову и лишь бросил на меня взгляд, потом снова улёгся, Мультяша даже не проснулась. Она вообще в последнее время много спала, её беременность подходила к концу, скоро ждали приплод, боясь загадывать, что получится из этой помеси.

Веруся даже не заметила моего прихода.

Нервничает, раз без повода решила приготовить что-то грандиозное! – сделала я вывод, увидев заставленный всякой посудой стол и заваленную раковину мойки.

– Какие новости? – спросила я с порога.

– Хороших мало, – ответила племянница, продолжая месить тесто. – Илья не смог найти ту фирму, с которой Юра заключил договор.

– Что значит не смог найти? – опешила я.

– А то и значит! Нет её больше! Офис закрыт, работников нет, – ответила Веруся.

– Подожди, так не может быть. Ну не верю я, что Белов заключил договор с фирмой однодневкой, – настаивала я на своём.

– А она и не была однодневкой, – продолжая месить тесто, отвечала племянница. – У этой фирмы более десяти лет работы, много клиентов, заказы расписаны на несколько лет вперёд, а вот после того, как они отвезли в тайгу Юру с Юлей, на следующий день фирмы не стало.

– Что Илья собирается делать? – спросила я, а в голове решала: сначала позвонить Смирнову или сразу идти в полицию.

Вера оставила тесто в покое и села на стул, вытирая руки полотенцем. Она делала это так тщательно и медленно, не поднимая на меня глаз, что я поняла, ей не понравилось то решение, которое принял Илья, а точнее, оно её пугает.

– Вера, – позвала я её, когда она, видя, что руки уже чистые, все ещё продолжала их тереть полотенцем.

– Илья, – очнулась она и посмотрела на меня. – Он нанимает вертолёт и полетит туда, где предполагаемо сейчас живут Юра с сестрой.

***

Новость о том, что закрылась фирма, с которой Юра заключил договор, была действительно шокирующей. А идея Ильи самостоятельно начать поиски в первый момент показалась абсурдной и, честно говоря, немного пугающей.

Ну немного – это меня, Веруся же была в полном отчаянии, как будто что-то предчувствовала.

– Почему Илья хочет сам искать? Нужно же обратиться в полицию, – высказалась я и начала искать в сумке коробку с новым телефоном и старый аппарат, чтобы вытащить из него сим-карту.

Новый нашла быстро, а вот старый всё не хотел быть найденным.

Где этот чёртов телефон? Почему я этого сразу не сделала? Сейчас вставлю сим-карту в телефон и позвоню Илье, сама с ним поговорю! – метались мысли, пока я выворачивала содержимое сумки на стол, пытаясь сделать это на чистой его части. Осуществить это аккуратно не получалось, всё сыпалось из рук, но я старалась сделать вид, что у меня всё в порядке.

– Сейчас включу телефон и поговорю с ним сама, – сказала вслух, чтобы озвучить свои действия.

– Не надо сейчас звонить, – подскочила Веруся. – Он спит, они рано утром вылетают, так что дай ему поспать немного. Мы весь день пытались до тебя дозвониться. И ещё звонил адвокат Юры, у него важная новость для тебя. Крёстная, что у тебя с телефоном?

– Сергей Сергеевич? Давно звонил? – удивилась я.

– Я не запомнила его имя, он звонил после обеда сначала Илье, потом мне. Хотел сказать, что договорился о встречи с детьми для тебя.

За сегодняшний день эта новость стала единственной из хороших.

Уже завтра я их увижу! – ликовала душа.

Это помогло взять себя в руки, я продолжила спокойные поиски телефона, которые дали результат.

– Крёстная, что с телефоном? – переспросила Веруся, увидев коробку с новым аппаратом.

– Старый приказал долго жить. Вот после работы заехала и купила новый, – отвечала я ей, вставляя сим-карту в новый телефон, включая его и входя в свой аккаунт.

– Я звонила тебе на работу, ты уехала после обеда, и никто из нас не смог до тебя дозвониться, – в словах племянницы слышался укор.

Я была слишком увлечена телефоном, но всё же уловила недовольство в голосе Веры. Введя пароли и убедившись, что аппарат начал загружать мои данные, ответила ей:

– Я тоже не смогла до тебя дозвониться и

В тот момент я вспомнила про звонок из клиники и хотела сказать об этом, но как только мой телефон вышел в сеть, посыпались сообщения и поступил звонок от того, кому я в первую очередь сама собиралась позвонить.

– Сергей Сергеевич?

– Добрый вечер, Вера Алексеевна.

Наш разговор был недолгим. Без претензий на то, что он не мог до меня дозвониться весь вечер, адвокат Юры сообщил мне о том, что завтра в десять утра мы встречаемся с ним в его офисе. Он ознакомит меня с новыми документами и обстоятельствами, всплывшими после того, как Илья уехал на поиски друга. Сергей Сергеевич сказал, что это не телефонный разговор. И уже после того, как он введёт меня в курс дела, мы поедем к детям.

Надо ли говорить, что после этого разговора я забыла сказать Верусе о звонке из клиники? Думаю, так понятно, что эта мысль вылетела из моей головы. Одновременно и окрылённая новостью о встрече с моими чертенятами, и встревоженная новыми обстоятельствами нашего дела, которые узнаю завтра утром, я, конечно же, забыла про звонок из клиники.

В тот вечер я осталась на ужин у крестницы. Весь день я ничего не ела и головой понимала, что поесть просто необходимо, поэтому согласилась задержаться у неё. Согласно представленному мне меню, голодной из-за стола я не выйду. А десерт, что сейчас охлаждался в холодильнике, мне пообещали дать с собой.

Ужинали мы сначала в тишине. Каждая из нас думала о своём. Вера, наверное, в уме считала часы до того момента, как можно будет позвонить Илье. Разница во времени была всего часа четыре. Это сначала я почему-то отправила мысленно Белова не в тайгу, а на совсем уж Дальний восток. Сработал стереотип: сама туда часто летала в последнее время и вот на автомате посчитала разницу в восемь часов. Ну а я, пока она молчала, пыталась отогнать от себя плохие мысли. Сначала увижу детей, а уже потом буду думать о другом.

Понимая, что мысли сами лезут в голову и в тишине с ними практически невозможно бороться, решила завести разговор с племянницей. У нас у двоих впереди ещё бессонная ночь, так что сейчас нужно отвлечься.

– Чем занималась сегодня? – спросила я, как будто сегодня был обычный день, в конце которого мы ужинаем и, как все нормальные люди, делимся впечатлениями.

– Сегодня? – удивлённо спросила Веруся.

Она как будто очнулась ото сна и посмотрела на меня, потом перевела взгляд на свою тарелку, на которой уже несколько минут гоняла зелёную горошину из стороны в сторону.

– Сегодня я…

А дальше было на удивление спокойное повествование того, как у Мультяши начались ложные роды. Правда, правильное название того, как происходит это у собак, я не запомнила. Свой телефон Веруся благополучно забыла дома, пока возила Мультяшу, а вместе с ней и неугомонного будущего папашу в клинику. Симптомы были ложными, Мультяше ещё не пришёл срок рожать. Лена, подруга племянницы и по совместительству в отсутствии Ильи доктор Мультяши, провела осмотр и преспокойненько отправила всё семейство домой. Вернувшись уже после обеда, Веруся пообщалась с Ильей и в ожидании меня занялась ужином.

После того, как девушка замолчала, я поняла, что настала моя очередь рассказать, как прошёл мой день. На вопрос, где я была после обеда, ответила:

– Встречалась с Ингой. Пообедали и вот зашли в магазин купить мне телефон.

Конечно, о своей встрече с юристом Инги я не стала говорить племяннице. Для смены темы вкратце рассказала о том, что творится на работе. Веруся, слушая мой рассказ о ситуации в Дальневосточном филиале, съела свой ужин и приступила к десерту.

Родственница относилась к тому типу людей, которые начинают есть, когда им плохо. Только моя племянница ещё любила и умела очень вкусно готовить! До последнего времени, то есть до встречи с Ильёй, она сильно комплексовала по поводу своей фигуры. Но всё изменилось после того, как они стали жить вместе. По мнению Широкова, формы её были идеальны! Так что садиться на строгую диету Веруся не собиралась. Хотя мне и показалось, что с момента начала совместной жизни Веруся всё-таки немного похудела в талии, но всё равно её формы оставались шикарными. Это можно было считать плюсом почти замужней жизни племянницы. Стала ли она меньше есть или больше тратить калорий, я не знаю, не спрашивала.

Вот и сейчас девушка съела всё, что себе наложила, и уже собиралась пойти за добавкой, лишь бы было чем занять себя, пока мы сидим за столом, но я её остановила.

– Веруся, всё было очень вкусно! Пожалуй, я пойду домой. Надо выспаться, – сказала я, вставая из-за стола. – Давай помогу тебе с посудой.

Родственница отказалась от помощи, и мы распрощались с ней до завтра. Пока Илья был в отъезде, она решила не ходить на работу. Так как в последнее время девушка была его помощницей, как оказалось, господин Широков очень ревнивый, они приняли решение, что она посидит дома, пока его нет. Уезжая, Илья планировал, что будет отсутствовать всего пару дней, а чем занять себя в недавно арендованном доме, Веруся могла найти.

Но, как видно, Илья всё-таки задерживается на неопределённый срок.

Глава 4

Вернувшись в пустой дом, не включая свет, я вслушивалась в его тишину, надеясь услышать хотя бы шуршание Шуши в каком-либо углу. Но и этого не случилось. Мой ночной зверёк пропал. Она не вернулась в свою витрину, хоть я и оставила её открытой, когда уходила утром. Её кормушка так и стояла полная, вода из поилки не была разбрызгана. Шуша всегда её разбрызгивала в знак протеста, если меня не было дома весь день.

Тишина! Я только сейчас понимала, как привыкла за последнее время, что что-то постоянно происходило в моём доме. В редкие моменты за последние месяцы я могла остаться в этом доме одна и в полной тишине. Даже до появления моих чертенят у меня всегда был серый шум, будь то включённый телевизор в гостиной, либо музыкальная приставка на кухне, либо тихие рассуждения Янины, шуршание Шуши в витрине. Да даже когда работала в кабинете и не включала кондиционер, было слышно, как тихо шумит работающий системник от компьютера.

Что уж говорить о том времени, когда тут стал появляться Юра! Он слился с общей атмосферой моего дома, стал его неотъемлемой частью, неотъемлемой частью моей жизни, меня. Его присутствие с той первой ночи воспринималось как само собой разумеющееся. Так, как будто он имел на это все права – быть тут!

И это касалось не только тех моментов, когда мы занимались сексом. Сначала это пугало, но я не могла не наслаждаться этим. Это стало моим наркотиком. Юрий Белов стал моим наркотиком. Его улыбка, его губы, его руки и объятия.

Да, я постоянно тыкала его носом, что он младше меня, но Юра переводил всё это в шутку и нарочито вежливо называл меня «Вера Алексеевна». И ведь знал гад, какой эффект производит этим своим обращением. Да кровь начинала бежать быстрее, ведь он практически этими словами говорил: «Я хочу тебя, а ты хочешь меня, но прячешься за правилами, которые придумала для себя когда-то или тебе навязал их кто-то другой».

И моё «Юрочка» лишь подтверждало его правоту!

И всё, казалось, складывалось идеально, но до того дня, как я узнала о НИХ!

Но и тут Белов сделал всё так, как он захотел!

С появлением детей мой дом наполнился новыми, ранее неведанными для него звуками! И вот тогда он ожил: голос Янины стал тверже и громче, лай собак (по большей части Дани) в дни, когда приходила в гости племянница, был слышан, наверное, аж на другом конце посёлка, мультики – задорный смех Маши и весёлые песенки, гнусавые голоса из Утиных историй (их любил именно Миша). Про бой посуды, люстру в гостиной и стекло в витрине Шуши я умалчиваю, это были единичные случаи.

Дети наполнили мой дом и мою жизнь новыми звуками и красками.

А теперь мой дом пуст.

Завтра! Уже завтра я увижу Мишу и Машу! Станет ли мне от этого лучше, что я им скажу, как они воспримут мой визит? Будет ли в их глазах та же отчуждённость, что и в день нашего знакомства в доме Белова-старшего? Или всё же та надежда и любовь, что светились в последнее время в их голубых глазах, которые так похожи на Юрины.

Вот о чём я думала, ложась спать в пустом, тихом и до безумия одиноком сейчас, как и я, доме…

ЗАВТРА…!?

Завтра наступило неизбежно, но ночью я так и не смогла нормально поспать.

Решив не мучать себя мыслями о детях и их реакцией на мой визит, я попыталась уснуть. Но именно сейчас обострившееся чувство одиночества заставило меня вспомнить ночи, проведённые с Юрой. Всё время, пока мы жили в ожидании возвращения «папы», я заставляла себя не думать о нём, но это удавалось с трудом: стоило посмотреть на моих чертенят, и я видела его. Но в тот момент я была уверена, что он скоро вернётся и уже тогда…

Сейчас же я металась в кровати, проваливаясь в мятежные сны, что выворачивали мою душу, возвращая меня в жаркие объятия моего любовника. Но следом за сладостной истомой, что вызывали во мне эти воспоминания, воображение рисовало страшные картины того, что это всё в прошлом, что этого не вернуть. В мои сны приходила Нина и кричала:

–Я пришла забрать своё. Если не получу всё, что мне причитается, заберу их!

Но в моём сне она ещё и добавляла «как забрала его!».

Забрала его? Забрала его у меня? Или вообще забрала?!

Я просыпалась в холодном поту и бродила по пустому дому, беспричинно открывала все двери и включала свет, как будто это могло прогнать её и её страшные слова из моих мыслей и моей жизни.

Почему она вернулась именно сейчас? Знала, что Юры нет? Причастна ли она к исчезновению той фирмы или это я уже сама себя накручиваю?

Что за новые обстоятельства открылись, что Сергей Сергеевич не может сообщить их по телефону?

Белов, ты жив? Ты вернёшься ко мне?

Последние вопросы я уже шептала вслух, кутаясь в покрывало, которое уже давно потеряло его запах, но хранило воспоминания о нём. Я шептала, втайне надеясь, что где-то там он услышит меня, вернётся, и весь этот кошмар закончится.

Но это было лишь несбыточной мечтой.

Здесь и сейчас мне приходилось справляться с этим всем самой.

Сон больше не шёл, так и пролежала в кровати ещё пару часов, тупо глядя в тёмный потолок. Как только за окном забрезжил рассвет, я встала с постели и начала готовиться к новому дню, который обещал мне встречу с моими чертенятами и что-то ещё.

Всё утро провела на взводе, так и не решив, что меня пугает больше своей неизвестностью: встреча с детьми или новости, которые мне хочет сообщить адвокат Юры. Рассудив здраво, что в последнее время получалось всё сложнее и сложнее, я готовилась сначала к встрече с юристом.

Утро вышло длинным, так как началось рано и до приезда в офис адвоката я успела сначала поговорить с племянницей (Илья уже был вне зоны доступа), потом заехать в больницу к Янине (она шла на поправку), также выпить кофе на работе и выслушать отчёт Ани, которая уже активно входила в дела Дальневосточного филиала. Алексея на работе не застала. Но зато мой секретарь передала мне информацию, что вчера меня искали из какой-то фирмы с труднопроизносимым названием, и сегодня в обед мне нужно встретить их по известному мне адресу. Когда она назвала адрес квартиры Юры, я поняла, что фирма с труднопроизносимым названием – химчистка, куда Юра сдал шкуру белого медведя. В Канаду отправлять не пришлось, сейчас и в столице нашлись фирмы, обещавшие справиться с тем, что мы сотворили с бедным когда-то белым зверем.

Это напоминание снова вернуло меня в то время, когда всё было по-другому, когда я жила одним днём и получала от жизни только удовольствие. И в какой-то момент захотелось вернуться в те времена, снова не задумываться о том, что будет потом, жить только настоящим, тем настоящим!

Но понимая, что тогда бы пришлось вычеркнуть из моей жизни знакомство с моими чертенятами и дни, проведённые с ними, я осознавала, что не хочу этого.

Ну а если уж быть совсем честной перед самой собой – мне нужен полный комплект Беловых.

С этой мыслью я и ехала на встречу с Сергей Сергеевичем, встречу, которая так и не состоялась.

– Адвокат Смирнов не сможет прибыть вовремя на встречу, у него возникли неотложные дела, – объясняла мне милая пожилая сотрудница адвокатской конторы, одним из учредителей которой и был адвокат Белова.

Наша встреча, назначенная на это утро, так и не состоялась. Я прождала адвоката Смирнова в его кабинете, попила кофе, и та же милая сотрудница адвокатской конторы сообщила мне по истечении часа о переносе встречи на сегодняшний вечер.

– После 16:00, если вам удобно будет, Вера Алексеевна? – спросила она.

Я согласилась подъехать к четырём, и мы с ней попрощались. Было видно, что для неё эта ситуация такая же непривычная, как и для меня. Сложилось мнение, что она не привыкла к такому поведению своего начальника – назначить встречу и не приехать!

Всё время ожидания я размышляла, какие ещё новые обстоятельства могли открыться за последние два дня и связано ли отсутствие Сергея Сергеевича в его офисе и неявка на заранее запланированную встречу именно с нашим делом?

Или тут вопрос совершенно в другом?

Но рассудив, что, возможно, это и к лучшему, что наша встреча не состоялась, я пребывала в «блаженном» неведении. Вряд ли новости будут хорошими, а так я могла сейчас заставить себя забыть обо всём плохом.

Всё будет хорошо! – давала я себе мысленную установку.

Теперь меня ждало самое важное событие сегодняшнего дня. Помощник Сергея Сергеевича, молодой юрист той же конторы, поехал со мной в муниципальное учреждение, в котором сейчас находились дети.

– Сергей Сергеевич именно мне дал задание узнать всё об этом детском доме, – рассказывал мне по дороге молодой человек. – Хотя сейчас их называют по-другому, но суть та же. Но про этот могу сказать только хорошее, здание построено недавно, персонал самый лучший и отзывы самые хорошие. Я всё узнал и проверил.

Интересно, он думал, что его слова должны меня успокоить?

Да будь это хоть самый лучший летний лагерь! Детей у меня забрали. Они не хотели уезжать, а я не хотела, чтобы они уезжали, поэтому, будь это хоть Диснейленд, я заберу Мишу и Машеньку оттуда любыми путями. Сначала, конечно, будем пытаться сделать это по закону, а если не получится…

Заставила свернуть себя мысленно с маршрута, который выстраивался у меня в голове, и снова прислушалась к словам молодого юриста. Как, он сказал, его зовут? Кирилл, вроде, отчество и не вспомню, но он и попросил называть его по имени при знакомстве. Я понимала, что Кирилл пытался просто поддержать меня, но его болтовня только давила на мозги.

– Мне разрешат пообщаться с ними наедине? – задала я волнующий меня вопрос.

– Это вряд ли, – виновато ответил он. – С вами в помещении будет присутствовать кто-то из персонала и я. Но мы не будем вам мешать общаться.

Почему-то в этот момент мне представилась комната свиданий в тюрьме, ну такие, когда вы сидите по разные стороны стекла и общаетесь через телефонную трубку. Обычно в заграничных фильмах те, что по другую сторону, в оранжевых рубашках и штанах. Они преступники, и их отгораживают от общества. В нашей же реальности меня отгородили от детей, как преступницу, и сегодня, по иронии судьбы, я, чтобы порадовать Машу, надела свой любимый коралловый пиджак. Выбирая утром между привычным рабочим костюмом и чем-то другим, вспомнила, как на эту тему рассуждала Маша.

– Вот я люблю всё яркое, а Миша синее, потому что я девочка и ты тоже девочка. В твоём шкафу много красивых вещей, почему ты их не носишь?

В тот день мы с Машей устроили разбор моего гардероба, по итогу которого я опоздала на работу. И один цвет поразил ребёнка больше всего.

– Вау! Класс! Я тоже такой хочу! – был её вердикт.

Поэтому я и выбрала коралловый. Сегодня я увижу моих чертенят, мы будем общаться, а за нами будут наблюдать посторонние люди, следить за мной, чтобы я не дай бог не сделала того, что не положено.

Как будто я действительно преступница!

Интересно, охранник с пистолетом будет?

Вот почему-то уверена, что соцработник, как Кирилл, будет в чём-то неприметно строгом, и я на их фоне в своём ярком костюме буду хорошо выделяться. Если охраннику придётся выбирать, кто тут преступник, и стрелять – не промажет.

Так что всё строго по ролям!

Усмехнулась своей же шутке с уголовным уклоном и дальше ехала молча. Кирилл, выдав всю информацию, что имел, тоже молчал.

Дорога заняла прилично времени.

Данное учреждение располагалось на другом конце столицы в довольно приятном районе, здание было новым и большим, но за таким же новым и высоким забором.

По приезде нас, как оказалось, ждали, но вот только не так скоро, хотя мы приехали к строго указанному времени: 12:00.

И снова потянулись мучительные минуты ожиданий.

Нас проводили в комнату для встреч. Нет, стеклянных перегородок и телефонных трубок не было. Милая такая комнатка с диванчиком и креслами, два больших окна, решёток не видно было, но только потому, что плотные шторы закрывали проёмы, стол в углу. И да, самая важная часть интерьера, охранник у входной двери, как положено, в форме и с пистолетом, по крайней мере на поясе была видна кобура.

Я на входе передала сотруднице детдома вещи детей. Их я тщательно отобрала и сложила в большую сумку ещё в воскресенье, а сегодня утром перебрала ещё раз с учётом данных мне адвокатом Смирновым указаний. Строгая матрона перетрясла каждую вещь по отдельности. Как будто действительно думала, что я засуну туда фомку или заточку. Так что как бы красиво и цивильно не выглядело здание этого детского муниципального учреждения, это не меняло его сути, пусть для кого-то оно и может быть хорошим, а моим детям дома будет лучше. Когда это анти-Мери Попинс начала запихивать всё обратно в сумку, я её остановила.

– Можно я аккуратно всё сложу

– Зачем? Всё равно сначала это оправится в прачечную, – ответила она.

– Зачем в прачечную? Всё почти новое, чистое, постиранное и выглаженное. Я просто сейчас всё аккуратно сверну, – не смогла сдержать негодование я.

– Вера Алексеевна, здесь свои правила, – начал, было дело, успокаивать меня Кирилл.

– Да что это за правила, сначала забрали детей из дома, а теперь даже одежду не дают им передать, их же любимую, – отстаивала я свою правоту. – Сергей Сергеевич сказал, что можно привезти, а что нельзя. Я собрала только разрешённое!

– Да делайте что хотите, не мне решать, как директриса решит, так и будет. Моё дело было проверить – я проверила. А вы, если так хотите, сворачивайте и сидите, ждите, – ответила строгая матрона и отошла от стола, на котором перетрясала содержимое сумки.

Заняв её место, я начала методично сворачивать каждую вещь: Машино любимое розовое платье, Мишин синий костюм, футболки с мультяшными героями, юбочки, шорты, трусики, маячки, две пижамы, белые гольфы Маши и синие носки Миши. Он действительно любил синий цвет, каждая вторая вещь в его гардеробе была синего цвета или оттенка синего. Каждую вещь я свернула аккуратно и снова уложила в сумку.

Делала это нарочито долго. Терпения у матроны не хватило наблюдать за мной, и она решила нас покинуть. Уже на выходе из комнаты она сказала, вроде бы, тихо, но так, что её расслышали все находящиеся в комнате.

– Чокнутая семейка: что мачеха, что нынешняя мамаша, что сами дети – исчадие ада!

Концовка её фразы вызывала непроизвольную улыбку на моем лице.

Что же успели натворить мои чертенята, что о них уже составили такое мнение?!

Глава 5

Белов Юрий

В каком направлении нам идти, решила судьба.

Понимая, что, двигаясь в сторону огня, я подвергаю нас большей опасности, принял решение идти в противоположную сторону.

– Юля, возьми всё, что считаешь нужным, и пошли, – крикнул я сестре.

Всё, что могло мне пригодиться в дороге, я давно приготовил, поэтому мои сборы не заняли много времени: рюкзак с припасами на пару дней, ружьё и патронташ. Через несколько минут мы уже собрались выдвигаться в путь. Что уж побросала в свой рюкзак сестра, я не задумывался.

Закрыв дом, чтобы дикие звери не устроили в отсутствии хозяев тут погром, если, конечно, сюда не доберётся огонь, я пошел в выбранном мною направлении, Юля шла за мной. Не успели мы покинуть поляну, как услышали, что нам навстречу летит вертолёт.

– То ни одного, то сразу два, не к добру это, – сказал я, памятуя о судьбе первой вертушки.

Мы были как раз на середине пути от домика до края поляны, когда вертолёт показался из-за верхушек деревьев. Юля побежала навстречу приближающемуся аппарату, размахивая руками и привлекая внимание прилетевших. В том, что это были друзья, я не был уверен, поэтому остановил её порыв и велел бежать обратно к домику.

– Ты чего сдурел? Они прилетели за нами! – кричала Юля, стараясь перекрыть шум вертушки.

– Я сказал быстро спряталась за дом! – начинал злиться я.

– Ты мне не указ, я давно выросла, и если молчала последние месяцы, то это…

Она не договорила, потому что я успел схватить её за руку и потянуть на себя до того, как автоматная очередь продырявила землю на том месте, где она только что стояла.

– Юра, – заверещала сестра, уже не вырываясь, а цепляясь за мою руку.

Вертолёт, пролетев совсем рядом, пошёл на круг. Я, не задумываясь, двинулся в противоположную сторону, а стало быть, в сторону, откуда шёл огонь. Небо с той стороны леса уже было серо-чёрное от дыма, и я ставил ставку на то, что пилот вертолёта не рискнёт и не полетит туда. Это могло стать нашим спасением.

Поэтому я сначала добежал до домика. Пилот не был большим ассом, опустить машину слишком низко он не рискнул и, потеряв нас из виду, попытался облететь дом по кругу, выждав, пока вертолёт снова поднимется и пойдёт на следующий заход. Я рванул в лес, в том направление, которое уже успел выучить за последние несколько дней.

Сестру тащил за собой чуть ли не волоком, она явно не успевала, спотыкалась, почти падала, но остановиться сейчас было равносильно, что подписать себе смертный приговор. О том, что мы побежим в сторону горящего леса, наши гости не могли и подумать.

Это дало нам фору. К тому моменту, когда они увидели нас и бросились в погоню, наш спринтерский забег был почти окончен. Несколько автоматных очередей нам вдогонку просвистело, но это уже было скорее чисто «лишь бы наделать шума» и «а вдруг да попадут». Но мы уже скрылись за стеной деревьев. Углубляясь в лес, мы услышали ещё пару автоматных очередей, а потом и взрыв. В этот раз я точно знал, что это наши гости решили сравнять с землёй сруб, что был наши домом.

Интересно, чем пальнули? …?

Первое время шли молча, прижимаясь к стволам деревьев. Шум вертолёта, вид его брюха и крутящихся лопастей сквозь верхушки деревьев первые сотню метров подтверждали, что нас всё же решили преследовать. Пару автоматных очередей, пущенных на удачу в никуда, лишь чудом не задевшие замешкавшуюся Юлю – это всё, что смогли напоследок сделать наши гости. Они явно не видели нас и не могли предположить наш маршрут движения, потому что чем дальше мы продвигались, тем тише уже слышался звук вертолёта.

Мой расчёт, что пилот не полетит в сторону пожара, оказался верен.

Я уже не тащил Юлю за руку, она старалась успевать за мной после просвистевшей совсем рядом автоматной очереди. Девушка более не останавливалась, задирая голову вверх, стараясь рассмотреть вертолёт. Теперь сестра просто шла за мной.

Но если одну из смертей мы смогли благополучно избежать, то теперь нам начала грозить другая. Мы шли навстречу огню, а он двигался навстречу нам. Пока спасало только то, что шли мы с подветренной стороны, а дым ещё не застилал всё вокруг.

Видя, что Юля начала всё чаще спотыкаться и уже еле шла, решил остановиться. Мы были как раз на полпути до той самой поляны, что была всего в пару километров от реки и, где по моим предположениям, произошло крушение первого вертолёта.

Кто был в нём, друзья или враги, случайно он здесь пролетал или же, как и вторые гости, прилетел по наши души? Кто стоит за всем этим?

Эти вопросы требовали ответов, но сейчас были более актуальные проблемы.

Надо было решать, двигаться дальше по уже известному мне маршруту или сворачивать. Доставать карту не видел смысла, за последние дни я её выучил. И мои первые предположения, что я могу заблудиться, сейчас казались уже смешными. Где север, я определить смогу, а стало быть, и другие стороны света. Значит, где находится пункт назначения и куда двигаться, тоже знаю.

Но как обойти огонь? В этом я не был спецом. Мои познания о борьбе с пожаром в лесу ограничивались лишь умением читать таблички «Берегите лес». Как, впрочем, и мои навыки выживания в лесу были чисто теоретическими. Да и основывались они на книжках про индейцев, прочитанных в детстве, и той книженции, что я читал здесь на досуге от нечего делать.

– Я хочу пить, – отвлекла меня от моих мыслей сестра.

О том, что она сама не взяла с собой воды, я даже не сомневался.

– Держи, но пей по чуть-чуть, эта вся вода, что я взял с собой, – сказал я, доставая из рюкзака литровую баклажку воды.

Пока сестра молча пила, я в голове развернул карту и определил наше местоположение. По моим подсчётам ближайшее место, где есть хоть какая-то вода, это заболоченная балка, на которую я натыкался в моих вылазках, пару раз сбиваясь с пути и беря правее от нужного маршрута. Решил двигаться именно туда в надежде, что пожар обогнёт её стороной.

Мы снова двинулись в путь. Шли молча, пока Юля не спросила:

– Почему они хотели нас убить и почему у тебя был собран рюкзак? Он ведь был уже собран у тебя? Ты готовился к чему-то подобному?

И что я должен ей на это ответить?

– Нет, Юля, я не думал, что нас кто-то захочет убить, – честно ответил я и задумался. – Но…

Моё внимание отвлекли клубы дыма и красные всполохи пламени, что стелились по земле, приближаясь к месту нашего привала. Я не думал, что мы так близко подошли к огню, надо было срочно двигаться к воде.

– Привал закончен, пора идти, – скомандовал я.

Юля послушна встала и пошла. Мы продвигались в сторону балки, и воздух всё больше и больше наполнялся дымом.

– Ты сказал «но», – подала голос сестра. – Что ты имел в виду, ты не думал, что нас кто-то захочет убить, но?

Юля раньше была умной девочкой, как её угораздило докатиться до такой жизни, не знаю, но сейчас она рассуждала разумно и впервые за последнее время начала сама разговор со мной. Именно поэтому я не стал отмалчиваться и ответил ей, не сбавляя шаг.

– Когда вертолёт не прилетел, я задумался, а не решили ли нас тут забыть?

– Как это забыть? – уже не просто удивилась Юля.

Она догнала меня и, обойдя, встала передо мной, преграждая путь.

– Как можно было нас забыть? Ты заключил официальный договор, я читала тот документ, что ты заставил меня подписать. Они должны были прилететь за нами!

– Выходит, что я заключил договор не с теми людьми и они расторгли наш договор в одностороннем порядке, – ответил я и, обойдя её, снова пошёл вперёд.

Как же сложно было признавать свои ошибки, но я давно понял, что это так. Эта попытка вытащить сестру из трясины, из которой она сама и не хотела выкарабкиваться – пустая трата времени. Моя самоуверенность выходила мне боком. И мысли о тех, кто остался там, дома, не давали покоя, как я ни старался себя убедить, что за время моего отсутствия с ними не могло случиться ничего плохого. Душу выворачивало наизнанку при мысли о них, тоска и страх за их судьбы, вот что двигало мною сейчас.

Выберемся из этого леса, и я смогу к ним вернуться, вот тогда всё станет на свои места! Сейчас главное – укрыться от огня!

– Постой, – кричала уже мне вслед Юля. – Нина знает, где мы. Я дозвонилась до неё, но не поговорила с ней самой, а оставила сообщение на голосовой почте. Она всегда её проверяет. Я знаю! Она найдёт способ прилететь за мной. Она меня не бросит. У неё дети, она заботится о них!

От этого признания я остолбенел и развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть на сестру и убедиться, что она не шутит.

– Юля, ты о чём говоришь? Твоя Нина продала мне детей, как только умер Гера! Они уже как год живут со мной и отцом! А сейчас о них заботится моя Вера.

– Папа знает о них? И кто такая Вера? – только и спросила она.

Я уже хотел в красках рассказать сестрёнке, каким шоком было для отца узнать о том, что у него есть внуки и что любимая дочь отказалась от них, как дети прожили последний год и как я, уезжая, оставил их на попечение женщине, которую люблю и которая именно из-за них и разорвала наши отношения. Всё это я уже собирался ей рассказать, но за спиной сестры увидел, что огонь идёт по нашим следам, сейчас нельзя останавливаться.

Поэтому решил не вдаваться в подробности.

– Да, знает. И души в них не чает. А сейчас пошли, надо спешить, дойдём до безопасного места и там поговорим, – сказал я и снова двинулся в нужном направлении.

О том, что мы уже почти дошли, я понимал, потому как повеяло сыростью. Этот запах чувствовался не так сильно, как в предыдущие дни, а всё из-за дыма, что валил уже со всех сторон. Огонь действовал как изощренный охотник: стелился по земле, не поднимался сразу по стволам деревьев, а притаился, окружая нас и загоняя в ловушку, создавая ложное впечатление, что он ещё далеко, а у нас достаточно времени, чтобы убежать от него.

Был ещё день, но от дыма создавалось ощущение, что уже скоро вечер. Сгущались сумерки. Юля, шедшая следом за мной и более не задававшая вопросов, начала кашлять. Сначала не очень сильно. Она, пытаясь поспеть за мной и не сбавлять шаг, всё же не выдержала темпа и в какой-то момент согнулась пополам, закашляла без остановки, но пыталась идти дальше. Я понял, если не остановимся, она свалится и придётся остаток пути нести её. Всё бы ничего, Юля сейчас почти ничего не весила, да только нам сейчас предстояло пробираться через проваленные прошлой осенью непогодой деревья.

Дал сестре попить. Это помогло остановить кашель. Потом смочил водой платок и обмотал её лицо, закрывая нос и рот, сделав подобие респиратора.

Эта остановка чуть не стоила нам жизни, потому что именно в этот момент наш нынешний враг как раз спешил захлопнуть ловушку, окружив нас по кругу. Убирая почти пустую баклажку в рюкзак, увидел боковым зрением, что мелкие всполохи справа от нас почти добрались до тех самых поваленных деревьев, прямо за которыми нас ждало временное спасение – заболоченная балка. Если пламя перебросится на сухие стволы деревьев, нам будет отрезан путь к спасению.

– Быстро за мной, – кричу я, хватая Юлю за руку, и тяну её за собой.

Лишь бы успеть!

Глава 6

Вера Алексеевна

Мои чертенята!

Я так боялась их отчуждения, так боялась снова прочитать укор в их голубых глазах. Но и не видеть их вообще было равносильно медленной смерти.

И вот я здесь, жду как приговор того момента, когда откроется дверь, и они войдут…

Слова, сказанные сотрудницей детдома уже в дверях, заставили не просто улыбнуться, а поверить в то, что всё будет хорошо. Раз Миша и Маша не затаились в обиде, а уже показали свой «ангельский» характер, то значит, у них снова есть свой план, которому они следуют.

Это вселяло надежду, так как согласно их первоначальному плану, я должна была стать им мамой, а по возвращении Юры мы должны жить одной дружной семьёй.

Надеюсь, что план остался тот же.

Одежда детей снова была аккуратно сложена, а сумка стояла на том самом столе у стенки. Я и так занималась складыванием вещей очень долгое время, а завершив это занятие, не знала, чем занять себя дальше.

Время шло. Охранник так и стоял у двери, Кирилл, сидя в одном из кресел, что-то увлечённо читал в телефоне (это по работе, сказал он мне), анти-Мери Попинс так и не вернулась.

Я прошлась по комнате от стены до окна и обратно, на втором круге заглянула за занавеску (убедилась, что на окнах решетки, пусть и красивые витые, но решётки). Плотно задернула штору, решила пройти обратно до противоположной стены, но, заметив, как пристально наблюдает за мной охранник, всё же присела на диван, так, чтобы было хорошо видно единственную дверь в этой комнате.

Долго просидеть на одном месте не смогла, стены начали на меня давить, мне срочно требовалось чем-то заняться, но не звонить, ни писать, да даже читать пришедшие сообщения я не хотела. Мозг ну никак не соглашался переключаться на что-то другое, все мысли о моих чертенятах.

Чтобы занять себя хоть чем-то, решила снова перебрать привезённые вещи. Уже встала и пошла к столу, что стоял у противоположной от двери стены, но стоило мне остановиться у стола спиной к двери, как я услышала, что она открылась.

Я ещё не видела и не услышала их голоса, но уже знала, что они здесь!

Как?

Да я просто чувствовала это!

Мои! Вот они здесь!

Сейчас я развернусь и увижу их. И снова страх сковал, я трусила, я боялась.

С того момента, как их увезли в субботу, я так хотела их увидеть, а сейчас боялась просто повернуться и посмотреть на них. Время как будто остановилось. Я забыла, как дышать и что вообще это нужно делать.

Всё решилось в тот момент, когда я расслышала такое знакомое и уже просто жизненно необходимое мне

– Мама!

Я обернулась.

Моя Маша всегда была более импульсивной, чем её брат, и именно она, узнав меня со спины, уже бежит ко мне, а я ловлю её на бегу и чуть ли не душу в объятиях. Маша повисает на мне как обезьянка, обхватывая руками и ногами.

– Это мой любимый цвет, я узнала его, – щебетала моя девочка.

Ну, конечно же, она узнала цвет пиджака. Моя яркая птичка сама любила всё яркое. Тем больше меня поразило то, что сейчас она одета почему-то в серый сарафанчик и белую футболку. Это были не её вещи. В субботу, когда их забирали, я с трудом могла вспомнить, что именно собрала им второпях. Сотрудники опеки разрешили им взять с собой хоть что-то своё, когда увозили из моего дома.

Я прижимаю её к себе и просто не могу отпустить. С причинами, почему Маша и Миша, что стоял всё также в дверях не в своей одежде, я разберусь потом. Сейчас самым важным было то, что они здесь!

Маша что-то продолжала говорить, вытирая своей ладошкой мои слезы, которых я даже не замечала, а Миша смотрит на нас.

– Миша, – сказала я, протянув руку к нему.

– Миша, это не та, которая приезжала вчера, это мама, – говорила Машенька, обнимая меня за шею. – Это мама Вера, ты что, не видишь?

Моя девочка не знает, что ей сделать: отпустить меня и подойти к брату или же всё-таки не отпускать.

А Миша так и стоит у двери. Двумя руками он вцепился в лямки своего рюкзака. Взгляд таких знакомых и любимых голубых глаз сейчас выражает неуверенность. Парадоксальная вещь: в его глазах на ряду с неуверенностью я не вижу нерешительности, он не уверен во мне, а сам настроен очень решительно.

Присмотревшись, я увидела, что под левым глазом у него синяк, машинально перевожу взгляд снова на его руки и уже более внимательно рассматриваю их. Ну да, мне не показалось: на костяшках ссадины. Не спуская Машу с рук, иду сама навстречу к маленькой копии моего Белова. Точно подрался с кем-то, вопрос только в том, с кем и из-за чего? Но, зная характер Миши, понимаю, что сам не расскажет, если не посчитает нужным.

Мужчины сами решают свои проблемы, не вмешивая в это женщин, – ещё одна из фраз Юрия Белова, которую любил повторять Миша, поэтому я не задаю вопрос, который бы задала любому другому в подобной ситуации. Вместо этого подхожу к нему, сама беру его за руку и веду к дивану. Мальчик не сопротивляется, он тоже по мне скучал, просто не хочет показывать этого.

Вот мы сидим все на диване, Маша у меня на коленках, её брат рядом. Одна его рука в моей ладони, а вторая всё также на лямке рюкзака.

Что там такое ценное? – мысленно задаюсь я вопросом, а вслух спрашиваю у него.

– Миша, а кто вчера приезжал?

Миша переводит взгляд с меня на сестру. Маша уже собиралась ответить на мой вопрос, но остановилась, не решаясь сказать. Обычно в такие моменты она пряталась за спину брата, а сейчас прижимается ко мне. От этого, казалось, незначительного для других момента моё сердце запело.

Моя девочка! Моя Машенька!

Она уверена в том, что я люблю её и не дам в обиду. Несмотря на то, что сейчас они здесь, её вера в меня всё ещё крепка.

И сейчас для меня был очень важен их ответ на мой вопрос.

Сложив два плюс два, я прекрасно понимала, что вчера приезжала именно Нина. Вряд ли в такой момент к детям пустили кого-то ещё. Но зачем она приходила? Какую реакцию на свой визит ожидала и получила от моих детей? И ещё было важно сейчас узнать, как назовёт её Миша. Слово «мачеха» отсутствовало в их лексиконе, детям только по пять лет, но если она для них так и осталась «той плохой мамой», но всё-таки «мамой», то я бы не знала, как на это реагировать. В больнице у дедушки они её не видели, а вот когда их забирали из моего дома, точно узнали её, это было видно по их лицам.

Сейчас Миша всё ещё молчал. Он сидел, держа спину прямо, и начал теребить лямку рюкзака. Это выдавало его нервозность. Я не спешила повторять свой вопрос или задавать другой. Маша всё также прижималась ко мне.

– Ты приехала за нами? – наконец-то спросил он.

Я знала, что они зададут этот вопрос, поэтому была к этому готова.

– Миша, я бы очень хотела уже сегодня забрать вас домой, но пока этого нельзя сделать, – честно ответила я.

– Значит, ты приехала не за нами? – отстранившись от меня и посмотрев мне в лицо, спросила Маша.

– Я приехала к вам, пока мне разрешили только это. Не всё так просто, я должна подчиняться законам, а по закону я пока не имею права вас забрать. Но это временно, обещаю! Адвокат уже работает над этим, и скоро мы всё уладим, а вы вернётесь домой.

Реалистка внутри меня понимала, что нельзя давать обещания, но эти слова сами вырвались из моих уст и забирать их обратно я не собиралась. Я дала это обещание самой себе, а теперь произнесла его вслух. Мне нужно, чтобы они продолжали верить в меня.

– Почему папа не приехал? Он ещё не вернулся? – задал следующий вопрос Миша.

Мой маленький мужчина всё это время так и держал меня за руку, что успокаивало. Я старалась не акцентировать на этом внимания, но до чёртиков боялась, что он отпустит мою руку. При ответе на его вопрос я чуть сжала пальцы, демонстрируя ему, что этот вопрос важен и для меня.

– Нет, Миша, он ещё не вернулся.

– И не звонил? – спросила Маша.

– Не звонил. Но дядя Илья сказал, что там, где сейчас папа, просто нет телефонной связи, поэтому Илья сам полетел туда. Надеюсь, скоро они вернутся домой, – озвучила я полуправду.

– Это хорошо, – задумавшись, ответил Миша.

– И тогда мы все вернёмся домой, – захлопала в ладошки Маша.

Она собиралась сказать что-то ещё, но нас прервали.

– Детям надо уже идти на обед, – сказала молодая девушка, что привела их сюда.

Раньше я и не замечала её. Для меня, как только я услышала голос Маши, весь мир вокруг перестал существовать. Сейчас же эта девушка, я думаю, воспитательница, возвращала меня с небес на землю.

– Уже так скоро? – не поняла я.

– Чёткое расписание дня, – как бы извиняясь, пояснила она.

Это что же получается, я прождала здесь почти час, и вот спустя каких-то пять минут общения моих чертенят уведут на обед, который у них по расписанию? Негодование скрыть не получилось, я вознамерилась поругаться. Маша сразу почувствовала изменения в моём настроении.

– Мама, – позвала она меня.

– Что, родная? – перевела я на неё взгляд, забывая про воспитательницу и дурацкое расписание.

– Миша же не прав, и ты приехала, потому что нас любишь, а не только за ней?

– Болтушка! Ты обещала молчать! – гневно высказался её брат.

– А я ничего и не сказала, – ответила ему Маша и показала язык.

– Девчонка!

Такого поворота событий я не предвидела, поэтому не совсем поняла, о чём именно сейчас они спорят.

– Миша, о чём она должна была молчать? – спросила я и сделала предположение. – О причине твоей драки с кем-то? Ты же знаешь, что споры не решаются кулаками.

И снова вмешалась воспитательница, не дав ответить никому из детей, хотя уже оба собирались выдать свою версию событий.

– Вы не подумайте, у нас такое вообще не происходит. Это не кто-то из взрослых, – оправдывалась она. – Мальчишки, это я не уследила. Драки строго запрещены, но Миша не захотел отдавать его, вот один из мальчиков постарше решил сам забрать. Миша подрался, Маша покусала воспитателя, которая пыталась её оттянуть от мальчиков, пока тех разнимали. Поэтому и вызвали вчера их маму.

– Та тётя не наша мама! – чуть ли не хором ответили дети.

Это они сказали воспитательнице, а мне же сказали.

– Если ты прав, нужно отстаивать свою правоту, – серьёзно произнёс Миша.

Думаю, не стоит спрашивать, чьи слова он сейчас повторил.

– Мама, я каждый день два раза чищу зубки, и вот они у меня крепкие, – похвалилась Маша. – А Мишка тому старшему мальчишке нос разбил, а второму фингал поставил. А они на него вдвоём, вот он и не сразу справился с ними, как папа учил.

А я снова не знала, радоваться или плакать.

– Так в чём же ты прав, Миша? – задала я вопрос, надеясь получить ответ именно от Белова-младшего.

Кто бы ни был кровным отцом Миши, он весь пошёл в дядю, и его ответ это подтвердил.

– Нужно защищать то, что твоё, – ответил Миша мне, а повернувшись к воспитательнице, добавил. – И не отдавать никому!

– Есть правила, Миша. Животные должны жить в живом уголке, там для них все условия, – старалась спокойно ответить ему воспитательница.

– Не отдам! – сурово ответил он.

– Вы сейчас о чём? – решила вклиниться в их спор я.

И в этот раз брат с сестрой заговорили вместе. Только Миша ответил кратко, а вот Машина фраза была длиннее и более содержательнее.

– О твоей любимице!

– Я подумала, что ты обязательно за ней приедешь, ты же любишь её ДОЛЬШЕ, чем нас.

Меня особенно зацепили слова «любишь дольше»!

– Они о своём зверке, которого привезли и отпускают по ночам, он всюду скребётся и шуршит. Мы пытались поймать, но в итоге он где-то прячется, а днем только Миша с Машей его находят, и мальчик носит его в рюкзаке. Вы должны поговорить с ними и забрать это животное.

Как только воспитательница сказала слова «зверёк» и «шуршит», я поняла, о ком она говорит.

– Так значит, Шуша не пропала? – спросила я у Маши и, посмотрев на Мишу, добавила. – Покажешь?

– Только если ты обещаешь не забирать её, – ответил Миша и немного отодвинулся от меня, но мою руку не отпустил.

– Вы должны забрать это животное, некоторые дети не могут уснуть, их пугают всякие звуки по ночам, – снова вмешалась в наш разговор девушка.

На вид для воспитательницы она была ещё молода, наверное, такая же студентка, как и наша няня Марина. И, к сожалению, я понимала и принимала её аргументы в пользу того, что нельзя просто взять и привезти сюда Шушу. Но я, в отличие от неё, знала, что просто приказы могут подействовать на каких-то других детей, только не на моих.

Моим чхать на приказы, если они идут вразрез с их планом.

Вот и сейчас, услышав слова воспитательницы и оценив моё молчание, Миша отпустил мою руку и увеличил расстояние между нами на максимум, который позволял диван. Он помнил, что в рюкзаке у него маленький пушистый зверёк, и лишь поэтому не прижался спиной к дивану вплотную.

– Так значит, ты приехала всё-таки за ней? – снова столько недоверия в его глазах и голос почти дрожит от обиды, которую он старается не показывать.

Неразумная воспитательница хотела что-то ему ответить, но я не дала. Вопрос Миша задал мне, и пока я сама могу за себя говорить, поэтому я перебила на полуслове девушку, обратившись к ней.

– Простите, я не представилась сама и не знаю, как вас зовут. Так вот, я Вера Алексеевна, – здесь я сделала паузу, ожидая услышать её имя.

Девушка сообразила и ответила.

– Ксения, – она осеклась.

Говорю же, девочка, и пусть она не знает моего точного возраста, всё равно понимает, что я старше неё.

И так как я молчала, она добавила:

– Ксения Николаевна.

– Вот и познакомились, – улыбнулась я ей и продолжила. – Ксения Николаевна, позвольте нам поговорить наедине.

Тут я увидела не то что растерянность в её глазах, а полный ступор.

– Простите, но нельзя, вы не подумайте, это не я, это правила.

Точно студентка, не испорчена ещё безразличием и правилами, как та матрона, что нас встретила здесь.

– Я не прошу вас совсем уходить, просто не вмешивайтесь в наш диалог, – объяснила я ей.

Она аж облегчённо вздохнула и отошла в сторонку, поближе к двери, у которой всё это время стоял охранник.

– Да, конечно, поговорите, но напоминаю, что уже почти время обеда.

– Да, я помню, – ответила я ей и посмотрела на своих чертенят.

Миша так и сидел на расстоянии чуть больше вытянутой руки, а Маша и не думала слазить с моих коленок.

– Ты же не заберёшь её? – задала она мне вопрос. – Мы о ней заботимся, как ты учила, и отпускаем по ночам.

Моё белокурое чудо сейчас выглядело истинным ангелочком. Не зная я, на что она способна в компании с братом, поверила бы в её ангельский образ.

– Машенька, давай это обсудим, – предложила я. – Но сначала можно мне всё-таки на неё посмотреть. Мы с Верусей весь дом облазили в её поисках, даже Даню чуть не заподозрили в том, что он её съел!

На последних словах Маша прыснула со смеху, а Миша сказал:

– Даня умный, он не будет есть Шушу. Это, наверное, баба Яни так подумала?

Я чуть не сболтнула, что Янина в больнице, но вовремя остановилась.

– Даня добрый монстр! А у Мульти ещё не появились щеночки? Мы же возьмём одного или двух? Ты обещала подумать, – перескакивая с одной темы на другую, начала болтать Маша.

– Да мы поняли, что Даня не ел Шушу, и нет, это не Янина Эрнестовна предположила, что он мог съесть её. И нет, пока Мультяша не родила щенков, так что рано ещё думать о них, – ответила я на заданные вопросы и вернулась к теме разговора. – А сейчас нам нужно решить, как поступить с Шушей.

– Не отдам! – повторил Миша.

– Ты её заберёшь и больше к нам не приедешь, – чуть ли не плача сказала Маша.

– Что за глупость, я и сейчас приехала, даже не зная, что она у вас. Если бы мне разрешили, приехала бы ещё в воскресенье. Миша, я когда-нибудь обманывала вас?

– Нет, но ты и не сразу нас полюбила, – безапелляционно ответил пятилетний мальчик и был прав.

– Согласна, но я всегда была честна с вами. Да, я люблю Шушу, но и вас люблю, просто она маленькая и о ней нужно заботиться. Вот ты же, Миша, заботишься о сестре, защищаешь её?

Миша кивнул.

– И я, – повернула мне лицо к себе. – Я тоже Мишу и Шушу защищала!

Я улыбнулась ей, памятуя историю про покусанную воспитательницу.

– Ну конечно! Ты же чистишь зубки и утром, и вечером! – прижала я её к себе одной рукой и поцеловала в висок, вторую руку протянула её брату.

Миша по наитию потянулся и тоже прижался ко мне.

– Как же я по вам соскучилась, – смогла лишь прошептать я, потому что голос пропал.

Эмоции переполняли!

Их увезли в субботу, сейчас вторник, а мне казалось, что прошла целая вечность. Мы ведь действительно не ценим вот таких простых моментов, каждый день принимая как должное. И лишь лишившись этого, понимаем, что имели.

Мои! Мои белокурые чертенята! Да я уже не просто их люблю, я жить без них не могу. Моя бы воля, забрала бы их сейчас и увезла домой, но головой понимаю, что нельзя, никто не позволит мне этого сделать. В подтверждение этого поймала взгляды охранника и воспитательницы. Он, видать, уже присутствовал при подобных сценах и морально собрался нас разнимать, а Кристина Николаевна умилённо смотрела на нас. Глупая девочка, как и Маша, ещё верила в сказки.

Вот только до HAPPY END(а) в нашей сказке было далеко. И если сейчас не остановиться, то, скорее всего, сработает сценарий бывалого охранника, который повидал, наверное, не мало душераздирающих сцен, но не в киношных мелодрамах, а в жизни.

Нет, хватит тех слез, что пролила Машенька в субботу. Повторения той сцены я не допущу.

Нужно было брать себя в руки и решать вопрос с нашей шиншиллой. То, что Миша вознамерился ни в какую её не отдавать, я поняла. Значит, нужно придумывать другой выход. Я же понимала, что он не настолько не верит мне, будто я не приеду, если он её отдаст, сколько заботился о сестре, ведь это Маша забрала Шушу из дома. Это именно она боялась, что я ещё не успела её полюбить, но не хотела признаться в этом, поэтому и сунула Шушу в рюкзак брата, когда их забирали в субботу.

Моя маленькая девочка не понимала, какими нерушимыми узами мы уже связаны.

– Ну давайте решать, что будем делать, – сказала я, собравшись духом.

Голос, вроде, не дрожит, значит, могу говорить спокойно.

– Миша, ты же слышал слова Кристины Николаевны, некоторые детишки боятся, когда наша Шуша шуршит по ночам. Это ты знаешь, что Шуша хорошая, а они нет.

– А мы всем это расскажем, – предложила Маша. – И они не будут бояться. Она же маленькая.

– Божия коровка тоже маленькая, а ты её боишься, – ответил ей брат.

Вот точно он умён непогодам, подумала я. Сейчас этой репликой Миша только подтвердил моё предположение, что он сам понимает, что неправильно держать Шушу в рюкзаке. Значит, я на правильном пути, нужно было продолжать в том же направлении. О том, что Маша действительно боялась маленьких жучков красного цвета с чёрными точками на спине, я знала, но никогда не акцентировала на этом внимания. Думала я, детская блажь, со временем пройдёт, но, видать, тут было что-то посерьёзней, потому что сейчас Маша отреагировала слишком бурно.

– Ты дурак, Миша, это же не Шуша!

– Маша, не ругайся на брата! Обзываться – это плохо, – добавив немного строгости в голос, сказала я ей.

– Мама, он …, – растерялась она.

– Просто не ругайся, хорошо, – успокоила я её, видя, что она чуть не заплакала. – Нам сейчас нужно прийти к общему решению. Я понимаю, что вы хотите оставить Шушу здесь. Но Кристина Николаевна права: есть правила, и мы должны им следовать. И да, Миша, я понимаю твои аргументы и верю, что вы можете позаботиться о нашей шиншилле. Но вы не забывайте, что она меленькая, ей нужен домик, в котором она была бы в безопасности. Ты же не можешь держать её в рюкзаке, как в клетке, круглые сутки?

– Ты же знаешь, мы отпускаем её на ночь, а утром она сама возвращается, – ответил Миша.

– В первую ночь она сама убежала, а потом вернулась, – открыла мне секрет Маша, специально прикрыв ладошкой мое ухо так, чтобы никто не услышал.

– А если она в одно утро не вернётся?

Мой вопрос завел детей в тупик.

– Ты думаешь, она нас тоже разлюбит? – спросила моя девочка.

– Ну конечно же, нет! Но ведь может что-то случиться.

– Что? – удивилась Маша.

– Она не человек, ей не могут запретить, как тебе, – сказал Миша, проводя явные параллели между шиншиллой и мной.

И снова у меня мелькнула мысль в голове: ему точно пять лет?

– Нет, Миша, её могут съесть, например, собаки, не такие умные и добрые как наш Даня или кошка, как та что поранила Шушу, когда она ещё жила в другом доме. Шуша может сорваться с высокого подоконника и разбиться, она может съесть отравленный корм, который рассыпают в подвалах для плохих грызунов, да мало ли что может случиться. Наконец её просто может найти какой-нибудь человек. Если он будет добрый, то заберёт её к себе домой и будет заботиться о ней, не зная, что это наша Шуша, по которой мы по ней скучаем. Но это если человек будет добрый, а если нет, вспомни, я рассказывала о её предыдущем хозяине.

Мои слова заставили детей призадуматься.

– Мы её кормим, как ты учила. Я взяла её корм из дома, и он не закончился. А они хотят посадить её в клетку от хомячка. Она маленькая и железная, Шуше не понравится, – оправдывалась Маша.

Миша молчал.

– Согласна с тобой, Машенька, Шуша не полюбит новую железную клетку. Но ведь сейчас она целый день в закрытом рюкзаке. Думаю, ей и там не так комфортно, как в своей витрине. Миша, что ты думаешь?

– Шуша любила свою витрину, это был её дом, – ответил он.

– Вот видишь, – подводила я его к правильному выводу из всего ранее мною сказанного. – А получается, вы забрали её из дома.

– Нас тоже забрали из нашего дома! – порывисто ответил Миша. – Папа бы не отдал нас!

Его слова «из нашего дома» были бальзамом на мою душу, но и укор в его словах я тоже услышала.

Папа! Как бы я сама хотела, чтобы ваш папа был сейчас здесь! Но его здесь нет, и я даже боюсь думать о том, где он и что с ним…

Глава 7

Белов Юрий

Лишь бы успеть!

И снова спринтерский забег, но уже с препятствиями. Только в этот раз параллельно нам двигался огонь, который пытался нас обогнать.

Юля, у которой только что не было сил стоять прямо, пока я завязывал ей платок, рванула на адреналине, увидев пламя. Хорошо, что хоть побежала в ту сторону, которую я указал, несмотря на то, что в том же направлении двигался и огонь.

До поваленных деревьев мы добежали, но и наш враг не отставал.

Я узнал местность, что вселяло уверенность в то, что спасительная вода уже рядом!

Только тут пришлось сбавить темп. Именно здесь надо было быть особенно аккуратным. Помню, как в первый раз не обратил внимания, что в этом месте ровная поверхность земли резко уходит под уклон. Да к тому же этот склон был усыпан поваленными деревьями и валунами с мокрым мхом. Тогда я чуть ноги себе не переломал и как раз приземлился в большую-большую лужу, покрытую ряской по берегу и имеющую стойкий запах болота. Мелкое такое болотце, в котором я сейчас видел наше спасение. Осталось только добраться до этого места невредимыми.

– Юля, аккуратнее, – крикнул я, хватая сестру за руку.

– Я сама! – вырвалась она.

Спорить не стал.

Сам двигался осторожно, помня, что мох на валунах скользкий, а стволы деревьев все в сучках. Всё внимание было направлено на преодоление последних нескольких метров. Когда уже почти пересёк склон, посмотрел вперёд и не поверил своим глазам.

Я был здесь всего несколько дней назад, а балка значительно уменьшилась. Да сейчас это просто большая лужа!

Кинув взгляд за спину, убедился, что огонь вошёл в свою силу и наращивал мощь. Сухие деревья накормили его, и мелкие всполохи, что стелились по где-то сухой траве, преследовали нас раньше, теперь уже ярым пламенем догоняли нас.

Это подстегнуло. И вот я уже почти в низине, рядом с водой.

Эта лужа не спасёт нас! – понял я, сравнив то, что было передо мной, и то, что за спиной.

Сестра замешкалась, постоянно бросая взгляды за спину. Она вместо того, чтобы и дальше аккуратно преодолеть остаток пути, начала паниковать.

– Юля, смотри под ноги, – крикнул я.

Но на последних метрах она всё же споткнулась, зацепившись за какой-то сучок, и полетела кубарем вниз. Слыша её крик, смотрел, как она летит прямо на меня, и попытался поймать её.

В итоге поймал, но поскользнулся на мокрой траве, потерял равновесие, и мы оба оказались в той самой луже. Точнее, я сидел в ней задницей, а сестра была у меня на руках.

Так и просидели несколько минут. Юля, вцепившись в меня, ревела, а я успокаивал её как в детстве.

– Ну Юляша, ты чего, мы же живы.

Сам себе удивился, я так давно не называл её Юляша. В детстве она жутко не любила, когда я называл её так, а мне нравилось, и я всегда использовал именно это слово. Только она уже давно перестала быть «моей Юляшей». За время, проведённое здесь, в лесу, я понял, что от той сестрёнки, которую помнил я, почти ничего не осталось, разве что внешне она ещё была похожа на ту девочку, что выросла на моих глазах: те же светлые волосы, вроде как те же голубые глаза. Но и волосы поблекли, и глаза теперь пустые.

Отмахнулся от ненужных мыслей и сказал всё ещё плачущей сестре.

– Вставай, нужно пройти чуть дальше. Ноги всё равно вымочим, но хотя бы будет вероятность, что огонь не достанет нас.

Попытался поднять сестру, да только не вышло, она вскрикнула и ещё хлеще заревела.

– Юля, нам надо двигаться дальше!

– Я не… могу… нога…, – сквозь слезы, всхлипывая, ответила она.

– Что с ногой? – пытаясь рассмотреть, что там с её ногой.

Ещё бы понять, с какой?

На вид ноги были целы, правда, правая штанина была порвана с низу.

– Зацепилась за ветки? Поцарапала ногу? – уточнил я.

Юля сидела ко мне левой стороной, мне было плохо видно, что там с ногой.

Юля отстранилась и, всхлипывая, почему-то двумя руками ухватив свою правую ногу, попыталась повернуть её. И тут я понял, нога лежит в неестественной позе.

Перелом! Только этого не хватало.

Огонь приближался. Нужно было уходить с берега. Нет, пламя не достанет нас, мы были в воде, но вот дым окружал со всех сторон. Посредине илистой лужи, что осталась от заболоченной балки, было несколько большой плоских валунов.

– Попробуй подняться, я встану и донесу тебя до камней, а уже там займёмся твоей ногой, – как можно спокойней говорил я.

– Юра, мне больно, – лишь всхлипывала сестра.

– Да, Юля, понимаю, но нам надо туда, – показал я на валуны.

Глотая слёзы, она кивнула и, опираясь на левую ногу, попыталась встать. Мне было достаточно того, что она чуть приподнялась, я смог встать и, подняв её на руки, понести к валунам. Мои непромокаемые брендовые ботинки уже были полны жижи, а я, хлюпая ими, медленно шёл, продвигаясь мелкими шажками. Юля закрывала рот рукой, но даже сквозь платок и ладонь были слышны её всхлипы.

– Юля, всё. Сейчас станет легче, – успокаивал её.

Шёл, смотря себе под ноги, и почти дошёл, как Юля начала бить меня рукой в плечо и показывать на валуны, что были сейчас нашим конечным пунктом назначения.

–Да, Юля, почти дошли, – ответил я, лишь мимолётно взглянув в том направлении, куда показывала сестра.

– Юра, туда нельзя, – прохрипела она.

Я остановился, лишь потому что не понял, почему нельзя?

Поднял голову и посмотрел вперёд, фокусируя взгляд на огромных камнях.

Оказывается, мы были не одни, кто решил, что это место безопасное, но если мои рассуждения мне понятны, то чем обосновано решение этой большой хищной кошки с кисточками на ушах не бежать от огня, а переждать его здесь, я не мог разуметь.

Вот уж не знаю, считать это удачей или роком, но сегодня настал тот день, когда я встретился с первым живым хищником за всё время пребывания в этой глуши. А ведь уходя каждый день в лес я готовился к подобным встречам. В той самой книженции, да и в дополнении к договору, в пунктах по безопасности, я много прочитал о флоре и фауне тайги. И если до этого попадались лишь мелкие грызуны, да зайцы, то вот с этим зверем я и не предполагал встретиться.

На одном из валунов полулежала РЫСЬ! Окрасом она частично сливалась с серо-коричневыми камнями, поэтому я и не заметил её сразу.

Хвататься за ружьё не было ни возможности, ни желания.

Большая кошка не выражала агрессии. Она вообще, наблюдая за нами, не прекращала вылизывать свои лапы, как будто её и не волновало, что творилось вокруг.

– Юрааа, – заскулила сестра.

– Спокойно, Юля. Деваться нам некуда, – ответил я и немного изменил траекторию своего движения, нацелившись на те валуны, что были дальше от дикой кошки.

Добравшись до них, усадил на самый большой сестру и, сняв рюкзак, начал искать в нем аптечку, после чего занялся ногой сестры.

На рысь старался не обращать внимания, но машинально делал всё медленно, без резких движений.

Вспомнились слова из книги Джунглей «мы с тобой одной крови».

Усмехнулся про себя.

Но некогда было книжки вспоминать, пора было проверить, что там с Юлиной ногой.

Перелом! Закрытый!

Хоть радовало, что закрытый, да и наличие у меня минимальных знаний по медицине. Пусть я и «псевдодоктор», как любит шутить Илья, но анатомию человека знаю и наложить шину смогу. Осталось только найти, чем зафиксировать ногу и что использовать вместо бинтов. Тех бинтов, что были у меня в аптечке, не хватит.

– Что у тебя в рюкзаке? Нужно что-то, что можно порвать на жгуты.

Сестра отдала свою ношу со словами. Её больше волновала наша соседка.

– Можешь рвать всё, что найдёшь. Дай попить, пожалуйста.

Пить хотелось и самому до безумия, но в дороге Юля выпила почти всю воду. А сейчас допивала последнюю. Старался не думать об этом и методично заматывал ногу сестры, используя подручные средства и две палки. С палками пришлось повозиться. Первые две, которые нашёл рядом с кромкой воды, были сырыми и сломались. Пришлось снова идти и искать новые, сухие. Нужны были прочные ветки. Осмотревшись по сторонам, поискал деревья, ещё не объятые огнём, и уже хотел двинуться в их направлении.

Сестра боялась оставаться наедине с диким животным, и неважно, что большая кошка вела себя спокойно, и можно сказать не обращала на нас внимая, вымыв лапы, она занялась своим хвостом. Она, конечно, держала нас в поле зрения, но, как и раньше, не выражала никакой агрессии.

– Юра, не уходи, – шептала Юля одними губами, цепляясь за мою руку.

– Юля, просто посиди, я быстро. Мы для неё не добыча, а так как угрозы она в нас не видит, то и сама первая не нападёт, – успокоил сестру.

Хотел сделать всё быстро.

Туда и обратно, думал я.

Да не тут-то было, несколько раза поскальзывался и пару раз всё-таки не удержался на ногах и плюхнулся в воду, весь вымазался в вонючей илистой жиже. Понимая, что ждать помощи сейчас неоткуда, вставал и шёл дальше. И уже более медленно шел к цели, иногда бросая взгляды в сторону сестры и кошки. Они обе наблюдали за мной: одна с интересом стороннего наблюдателя, вторая – с неподдельным страхом. Боялась ли Юля именно за меня или просто понимала, что одна она отсюда не выберется, не знаю и выяснять не собираюсь.

Добрался до дерева, что ещё каким-то чудом не горело как всё вокруг, и уже с трофеем в виде двух прямых веток возвращался обратно к сестре … и кошке.

Обе были на своих местах. Кошка, закончив намывать свой хвост, просто наблюдала за нами.

Юля сидела, не шелохнувшись, иногда всхлипывала, но уже тихо.

Что ж, вспомним то, чему когда-то учили, пусть и на животных, а не на людях.

В рюкзаке у Юли, помимо всякой всячины, каких-то шмоток, которые я и порвал на лоскуты, была целая пачка влажных салфеток. Вытерев ими руки, приступил к повторной процедуре.

Юля несколько раз вскрикивала, пока я прощупывал ногу и вправлял кость на место. Я понимал, что это только временная мера. Скорее всего, потом придётся обращаться за профессиональной помощью, и уже не «псевдодоктор» сделает всё правильно. А сейчас надо было сделать всё возможное, чтобы она смогла двигаться дальше. Ткани не были порваны, перелом был закрытый, поэтому делал всё на ощупь.

Дать сестре что-то болеутоляющее не мог, просто потому что ничего не было.

Юля сначала пыталась сидеть ровно и смотреть за тем, что я делаю, изредка бросая взгляды на нашу соседку. Но от этого ей не было легче, боль не уменьшалась, и вот она уже какое-то время лежала на спине с закрытыми глазами. Сначала сестра зажимала рукой свой рот, чтобы не кричать, а потом просто лежала.

Юля думала, наверное, о том же, о чём и я.

Надежда, что мы выберемся, ещё есть, хоть и с каждой минутой она становилась всё более призрачной.

Дышать было почти нечем. Юлины всхлипы смешивались с кашлем. Я и сам дышал уже с трудом.

Огонь, не догнав нас, всё же потихоньку делал своё дело. Он душил нас дымом, всё вокруг нас горело, и мы просто задыхались, а ещё до нас начал доходить жар.

Получается, моё решение идти сюда было ошибочным, я загнал нас в ловушку?

Мысль об этой балке, пришедшая мне в голову в момент отчаяния, показалась такой правильной, и теперь мы с сестрой расплачивались за мою ошибку.

В подтверждение моих мыслей наша соседка резко поднялась и, в одном прыжке преодолев расстояние до берега, скрылась в пелене дыма.

Дикое животное инстинктивно поняло, что здесь не выжить, и ушло.

Мы снова остались одни.

Юля уже не плакала. Она всё так и лежала на валуне с закрытыми глазами. Платок уже не помогал, он высох и лишь мешал ей дышать. Я стянул его с её шеи и оглядывался по сторонам в надежде найти более-менее чистый участок воды. Но, как уже заметил ранее, вокруг была не вода, а грязная жижа.

– Ты сказал, что Нина продала тебе детей. Сколько она за них попросила? – всё также не открывая глаз, спросила сестра.

Было странно, что сейчас, понимая, что, возможно, мы не выживем, она задаёт мне именно этот вопрос. Слёзы на её лице высохли, и она говорила почти спокойно.

– Много, – также спокойно ответил я.

– И ты ей их дал?

– Только задаток.

Да, я понимал, как цинично это звучит, но Юля не отреагировала на это, не возмутилась, а задала следующий вопрос.

– Ты с ней переспал?

А вот этот вопрос не удивил меня. И я собирался честно на него ответить. Хотел увидеть реакцию на свой ответ и внимательно наблюдал за лицом сестры.

– А ты как думаешь?

– Она всегда сохла по тебе, с того дня, как я познакомила вас, а ведь у неё всегда был Гера!

В голосе сестры была такая горечь, такая обида, что даже стало её немного жаль.

Столько времени прошло, а она так и не разобралась в себе, в своих чувствах и отношениях, что с подругой, что со мной и отцом, что со всем миром. Её гложила обида в общем на всех нас и на себя саму, в частности.

Как она ни старалась держать себя, сейчас эти чувства спрятать не смогла, как и слезу, что скатилась по её виску.

И следующую слезу тоже.

И следующую…

Глава 8

Вера

Отогнала от себя плохие мысли про Юру.

Да и радоваться тому, что Миша считал уже своим мой дом, сейчас не время. В данный момент нужно было закрепить полученный результат нашей беседы и решить судьбу шиншиллы.

– Всё верно, и я всё сделаю, чтобы вернуть вас домой, просто на это нужно время. Но это ведь не повод подвергать Шушу опасности.

Я заметила, что Кристина начала нервничать и посматривать на экран телефона. Это был сигнал о том, что времени уже почти нет. Пора было приходить к консенсусу.

– Давайте сделаем так, я поговорю с директором или с кем-нибудь из руководства и привезу Шушин домик.

– Его можно будет поставить в живой уголок, – не удержалась и вклинилась в наш разговор Кристина. – Думаю, тут не возникнет сложностей. Директор как раз ждёт вас, и вы сможете спросить у неё разрешение.

– Ну как вы думаете, Шуша обрадуется, если я привезу её витрину? – спросила я у детей.

– Её домик деревянный, а не из железных прутиков. Но только мы сами будем за ней ухаживать.

Мне показалось, что не только я вздохнула с облегчением после этих Машиных слов, но и все присутствующие, Миша в том числе. Он бы никогда не пошёл против сестры и защищал бы её до конца, даже в разрез со своим не по возрасту рассудительным характером.

Неужели можно считать этот спор решённым? – подумала я.

– Дети, пора на обед, – подала голос Кристина. – Мы уже опаздываем.

Маша снова вцепилась в меня, демонстрируя своё несогласие с воспитательницей. Моя девочка не хотела уходить и боялась отпускать меня. Нужно было успокоить её. Точно так она цеплялась за меня в субботу, и сейчас я знала, что её глазки снова начали наполняться слезами.

Нет, плакать она сегодня не будет!

Я прижимаю её к себе, потом немного отстраняю, так, чтобы посмотреть ей в глаза, и как можно более спокойным голосом говорю.

– Я поговорю с директором и вечером привезу витрину, хорошо. А вам действительно нужно на обед.

Она кивает мне в ответ и спрашивает.

– Ты приедешь вечером? И сейчас не заберёшь Шушу?

– Обещаю, что заберу вас отсюда всех вместе, как только мне разрешат.

Да, я снова давала обещание, которое раньше, до встречи с моими чертенятами, не рискнула бы дать. В вопросах, в которых не всё зависело от меня, я всегда была осторожна с обещаниями, но это изменилось, когда мною начали управлять чувства, а не разум.

В такие моменты я прекрасно понимала Мишу, он всё сделает ради сестры, а это в свою очередь пугало, ведь так может поступить и Юра.

Неужели он отдаст ей моих детей в надежде, что это поможет ей избавиться от зависимости?

Снова отогнала эту мысль, сейчас нужно решать насущные проблемы.

Да и Машенька не дала отвлечься от неё.

– Хорошо, мамочка, – поцеловала меня моя девочка.

Миша был более сдержан, но позволил мне обнять его и поцеловать в макушку. Как-то у нас так само сложилось, ещё дома перед сном он позволял мне такие «девчачьи нежности». В остальное время он был сдержан в выражении своих чувств. А вот сейчас сам прильнул ко мне.

Так, пора заканчивать с объятиями, иначе разревёмся все, то есть я и Маша, а Миша только будет сопеть. Вон уже начинает! Надо срочно сменить тему! – подумала и, скрипя сердцем, выпустила брата и сестру из своих объятий.

– Миша, дашь на Шушу посмотреть перед тем, как вы пойдёте на обед?

– Она уже услышала тебя, скребётся мне в спину всё время, пока мы тут, – ответил он и, стянув рюкзак с плеч, открыл его.

Серенький комочек нежнейшего меха прыгнул ко мне на руки, стоило только протянуть их к ней.

Тайной надежде воспитательницы Кристины о том, что я всё-таки сразу заберу зверька, как только тот окажется у меня в руках, не суждено было случиться.

– Ну привет, пропажа!

Машинально потянула её к лицу с желанием прижаться щекой к её шёрстке. На удивление, хоть шиншилла и жила в непривычных для неё условиях, я не почувствовала никакого неприятного запаха.

– А где она моется? – спросила у детей.

Шиншиллы очень чистоплотные животные, и наша не исключение. Дома у неё было чёткое место в витрине, выделенное под туалет, а также купалка – ёмкость, наполненная специальным песком.

Миша замялся, он знал, что содержит Шушу в неправильных условиях. Зато Маша попыталась выкрутиться.

– А она, наверное, сама нашла себе место для купания, мы хотели помыть её в раковине под водой, но ты же сказала, что так их не купают, это же не кошка. Мама, она очень умненькая!

Да, конечно, Маша юлила, и мы все это понимали.

В этот момент у Кристины зазвонил телефон, и она, прочитав имя абонента на экране, с немой мольбой посмотрела на меня. Я намёк поняла.

– Конечно же, она умненькая, но мы же договорились с вами? – обращаюсь я к детям. – Сейчас вы забираете Шушу и идёте на обед, а я пойду поговорю с директором. С её разрешения вечером привезу витрину. Хорошо? Миша, открывай рюкзак.

Далее все прошло не так трагично, как предполагал охранник. Дети уходили с уверенностью, что я вернусь. Шуша оставалась с ними, я не забирала и для них это было гарантией.

Мои чертенята с видом победителей шли в след за воспитательницей, держась за руки. Они ответила хором на вопрос, заданный только что вошедшей матроной.

– Ну что, забрали у вас вашего грызуна?

– Нет! Шуша остаётся с нами!

– Мама приедет вечером и привезёт её домик!

Надо ли говорить, каким взглядом меня удостоила сотрудница со стажем данного социально-образовательного учреждения. Дождавшись, когда за детьми закроется дверь, она решилась высказать мне всё, что думает. Ведь по их логике меня и позвали, чтобы я забрала шиншиллу у детей. Видать, вчерашний визит Нины не увенчался успехом.

– Вы, – начала она.

Но я её перебила.

– Мне сказали, что директор хочет со мной переговорить, проводите меня к ней, – говорю я голосом босса, не даром у меня было более десяти лет практики управления своим предприятием.

Всё хорошо! Я понимаю, что здесь их монастырь с их правилами, но и шпынять меня как пустышку я не позволю. Демонстративно иду к столу, беру привезённую мною сумку с детской одеждой.

– Вопрос об отсутствии необходимости отправлять вещи детей в прачечную нужно, я так понимаю, тоже с ней обсудить? Я же правильно вас поняла ранее? – задаю я следующий вопрос.

Кирилл, который всё время нашей встречи с детьми молчал, сидя всё в том же кресле, подскочил и хотел взять у меня сумку.

– Я помогу, Вера Алексеевна.

– Не нужно, Анна Викторовна уже дала добро, – стушевавшись, ответила матрона. – Вещи дети получат сразу, без отправки в прачечную. Оставляйте их здесь, Кристина заберёт их после того, как проводит детей на обед.

– Спасибо. Так вы проводите меня к Анне Викторовне? – оставляя сумку на том же столе, спросила я.

– Нет, вас охранник проводит, мне надо идти в столовую.

– Хорошо, – ответила я ей и обратилась к Кириллу. – Подождите меня здесь или в машине. Не думаю, что разговор будет долгим, у директора и без меня дел хватает.

Кирилл, конечно же, хотел возразить, ему, скорее всего, были даны чёткие указания сопровождать меня и присутствовать при всех разговорах с сотрудниками детдома. Но я и матрона были уверены, что с директрисой мне лучше поговорить наедине, без посторонних свидетелей. Поэтому она не растерялась и сказала:

– Молодой человек, я провожу вас на выход, и вы подождёте свою клиентку на улице или в машине, здесь вам одному оставаться нельзя. А вы идите, Вера Алексеевна, вас уже ждут.

Охранник проводил меня в другое крыло здания, мы поднялись на второй этаж. В коридорах было пусто, мы никого не встретили. Хотя чему я удивлялась, сейчас же время обеда, все, наверное, в столовой.

И вот мы пришли в святая святых этого учреждения, к кабинету директора.

Входя в кабинет, я ожидала увидеть седовласую женщину предпенсионного возраста, заслуженного педагога, чья грудь вся в орденах. По крайней мере директриса нашей школы была именно такой, поэтому, наверное, работал стереотип.