Читать онлайн Аккорд

© Хоуп А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Не завидуйте. Жить станет немного проще.

Глава 1

Call Me Karizma – Vacuum Boy

Тиджей

Заметили этого загорелого красавчика в белой футболке, которому делают минет в углу на танцполе?

Да, я тоже заметил.

Это не я.

Я тот придурок, что наблюдает за ним через зеркальное окно гримерки, находящейся на втором этаже ночного клуба «Реванш», прямо над злополучным танцполом, где элита города грехов сходит с ума. Какой-то парень рядом с оральной парочкой блюет. А прямо над ними танцует полуголая танцовщица. Ладно, к ней у меня претензий нет, сиськи что надо. Но они и в самом деле считают, что все это нормально?

Это омерзительно. Все это. В том числе я.

Меня зовут Тиджей Морган.

И я идиот.

Ненавижу этот день.

Как и всю свою жизнь в целом.

И это никак не связано с тем, что минет делают не мне. Поверьте, после концерта и мне доставит удовольствие какая-нибудь горячая фанатка. Может, даже не одна.

Уже через несколько минут начнется презентация моего нового альбома. Дерьмового альбома, если честно. Думаю, у моих многочисленных фанатов паршивый вкус или совершенно отсутствует слух. И я говорю это не потому, что я такой неблагодарный зазвездившийся мудак. Вовсе нет. Просто я искренне не понимаю, по какой причине они от меня фанатеют, если я веду себя как ублюдок.

На протяжении уже пяти лет я делаю вид, что Тиджей Морган – тупой имбецил, сидящий на коксе; скачу по сцене, будто выпил слабительного накануне, пока смотрю на этих накачанных экстази мажориков, прыгающих даже не в такт моей музыке.

Кстати, по поводу моей музыки. Под чем я вообще ее написал?

И вообще, что я здесь делаю?

Мне двадцать семь. Я получил хорошее образование в Гарварде и планировал заниматься развитием своего музыкального лейбла, искать талантливых авторов песен и исполнителей, помогать им в продвижении. Но вместо этого сам записал трек, который каким-то непонятным образом вдруг взорвал все музыкальные чарты.

В одно мгновение я стал звездой.

Люди начали узнавать меня на улицах, создавать мои фан-клубы, исполнять каверы и снимать для меня видео. Мое лицо вдруг оказалось на рекламных билбордах, а бренды были готовы устроить бойню ради того, чтобы я посетил красную дорожку в их наряде. Я молниеносно влился в тусовку, став завсегдатаем всех вечеринок, переполненных мажорами Лос-Анджелеса, где много пил и употреблял запрещенные препараты, так, для веселья. И все это внимание было в кайф… какое-то время.

Вот только я, кажется, упустил тот самый момент, когда мое желание стать частью чего-то большего устремилось в бездну. Когда именно я наплевал на все свои ценности и превратился в ублюдка? Не знаете?

Я тоже.

Не могу поверить, что сейчас я буду презентовать свой новый альбом в этом до тошноты омерзительном месте, напоминающем психиатрическую клинику из фильма «Обитель проклятых». И самое смешное, что, даже если передо мной опустится на колени красотка вроде Элизы в исполнении сексуальной Кейт Бекинсейл, я все равно буду ненавидеть свою жизнь. И этот самый момент.

– Тиджей, до выхода на сцену пятнадцать минут. Еще что-то нужно? – интересуется мой менеджер сквозь приоткрытую дверь гримерки, отвлекая меня тем самым от депрессивных мыслей.

«Добавь в мой виски клофелина[1], пожалуйста», – хочется произнести мне, но я засовываю поглубже в задницу эту реплику и вместо этого отвечаю:

– Спасибо, Мелани, ничего не нужно.

Мел прикрывает дверь, и я, шумно выдохнув, надеваю пиджак, висящий на спинке кресла. В этот момент в кармане брюк вибрирует телефон. Достаю и, свайпнув уведомление, усмехаюсь.

Посланник Ада:

Я в чистилище.

Посланник Ада – прозвище моей подруги Эбби. Эта девчонка восстала из преисподней. Поверьте, я готов поставить на кон все, что у меня есть, – это так.

Сейчас сами увидите.

Тиджей:

Спускайся на второй этаж.

Открываю дверь гримерки и выхожу в коридор. Здороваюсь со своими телохранителями, стоящими по обе стороны от двери, поправляю пиджак и кладу руки в карманы.

– Дон Корлеоне, я отдам все, что вы пожелаете[2], – слышу голос Эбигейл и поворачиваю голову.

На ней короткий блестящий топ с длинными рукавами и серебряная юбка-мини, едва прикрывающая ее зачетную задницу. Все от моих спонсоров «Баленсиага», которые теперь заваливают Эбби шмотьем.

Не знаю, чем я думал, когда указывал ее адрес для получения рекламных шмоток, но тем самым я определенно дал ей еще один повод убить себя. Потому что Эбигейл ненавидит тряпье. И бренды. И, думаю, теперь и меня.

На ее длинных стройных ногах – черные туфли «Версаче». Ее светлые волосы крупными локонами уложены на одну сторону, большие голубые глаза подведены темно-синими тенями в стиле «смоки-айс», а пухлые губы сейчас малинового цвета.

Она просто дьявольски сексуальна.

О, и у меня уже встал.

Но мне здесь ничего не светит, потому что она любит какого-то тупого качка-хоккеиста. И я бы с превеликим удовольствием прикончил его, а потом бы поддержал Эбби после его смерти, подставив свое широкое плечо.

И не только его. Естественно.

Не надо меня осуждать.

Эбигейл Уильямс не хочет разве что мертвый.

Вот только даже после того, как этот придурок Рид умрет, Эбс вряд ли окажется в моей постели. Думаю, что если решу подкатить к ней, то она крикнет что-то вроде «Петрификус Тоталус», чтобы я стал камнем, а затем кастрирует меня одним ударом колена по моим каменным (из-за заклинания, конечно же) яйцам.

Хотя нет, мы же говорим об Эбби.

Вряд ли она выберет такой простой способ моей кастрации. Эта девчонка сумасшедшая и, я предполагаю, любит пытки. Так что она вероятнее свяжет меня, увезет куда-нибудь в лес, отрежет мое мужское достоинство, наслаждаясь моими криками, и поставит его на полочку со своими трофеями, владельцы которых, как и я, предложили ей перепихнуться.

О да. Я уверен, что не первый в списке ее кастратов. Так что я внушил себе, что для меня куда важнее дружба с Эбигейл Уильямс, нежели секс с ней.

Вы в шоке? Я тоже. Сам от себя такого не ожидал.

– Какого черта ты вырядился как гангстер? Еще и эти телохранители, – продолжает Эбби, указывая головой на двух телохранителей, стоящих напротив двери в гримерку.

Дерзко усмехаюсь, а затем делаю шаг к ней навстречу:

– Дьявол, детка, закрой глаза.

Не закрывает. Упертая.

Кладу руки ей на плечи и повторяю:

– Закрой глаза.

Тяжело вздыхает, но послушно закрывает.

– Видишь темноту? Именно так выглядит моя жизнь, когда тебя нет рядом, – громко шепчу я и начинаю смеяться.

Да, такой у нас с ней формат общения.

Эбигейл делает вид, что злится, толкая меня в плечо, но сама при этом усмехается. Открываю дверь в гримерку и пропускаю ее вперед.

– Ты в порядке? – спрашиваю ее я, зная, что она терпеть не может такие места и пришла сюда только ради нашей дружбы.

– Думаю, ты уже знаешь ответ на свой вопрос, Морган. А вот ты на мой все еще не ответил, – осматриваясь вокруг, произносит Эбби, после чего подходит к столу с закусками и берет гроздь винограда.

– Может быть, я решил сменить имидж, чтобы привлечь более взрослую аудиторию, – пожимаю плечами я.

– Ну, тогда ты немного ошибся с местом проведения концерта. «Крестный отец» вышел в семидесятых, Тиджей. Боюсь, дамы за пятьдесят сейчас в клубе для любителей садоводства, а не в этом ночном клубе.

Улыбаюсь.

Какая же она крутая! Эбигейл Уильямс – самая горячая фигуристка в мире. Именно с ней в паре я должен был участвовать в телевизионном шоу «Ледяные танцы», в котором звезды выходят на лед с известными фигуристами. Но мы так и не успели снять ни одного эпизода, потому что продюсер шоу заявил, что мы должны поднять рейтинги. И не своими успехами на льду, как вы наверняка подумали, а любовной историей. Не такой милой и романтичной, как в любовных романах, а грязной, чтобы эти шакалы с фотоаппаратами смогли заснять нас во время секса на заправке или минета в самолете.

Омерзительно.

Так что я послал его куда подальше, взял Эбби в охапку и унес подальше от всего этого дерьма шоу-бизнеса, ведь, несмотря на дьявольский характер, Эбигейл – самый искренний и честный человек в моей жизни. Она умеет слушать, классно шутит и всегда скажет нужные слова.

Хотя так было не всегда. В первую же нашу встречу я едва не сбил ее на «Феррари», а потом поплатился за это трехчасовым катанием своего лица по льду.

Да, было и такое.

Но с тех пор наши отношения сильно изменились в лучшую сторону, потому что я осознал, что с Эбигейл лучше быть друзьями, нежели вариться в горячем котле где-нибудь на кругах ада.

Подхожу к ней ближе и прислоняюсь задницей к столу.

– Я скучал.

Эбби перестает жевать виноград и удивленно смотрит на меня своими широко распахнутыми глазами.

Дерьмо.

Наверное, решила, что я к ней подкатываю.

Я труп.

Мне дороги мои яйца, так что я издаю стон и тут же исправляюсь:

– О нет, нет! Не в том смысле. – Провожу рукой по волосам. – Дьявол. Извини. Мне просто нравится, что рядом с тобой я могу быть самим собой. Я рад, что ты здесь.

– Извини, Морган, но не могу сказать того же о себе. Это место просто отвратительное.

– Это потому, что ты трезвая, – фыркаю. – Нужна всего одна бутылка виски, и этот клуб будет крутиться перед глазами, словно диско-шар под потолком. – К концу предложения я грустно усмехаюсь, но на самом деле смешного мало.

Шоу-бизнес – одна большая клоака, в которой ты плаваешь как огромный, никому не нужный кусок дерьма.

Весь круг моего общения состоит из людей, которым выгодно со мной «дружить». Из-за денег, популярности, секса. Продюсеры хотят от меня лишь денег, и если вдруг я перестану приносить им доход, то меня просто выбросят, как тухлые яйца. Продажные папарацци готовы пробраться ко мне в туалет, чтобы снять сенсационное видео, как я отливаю, и разбогатеть на нем. Сумасшедшие фанатки, поджидающие повсюду, желают поскорее оказаться на моем огромном члене, ведь я завидный холостяк, который трахает все, что движется. Во всяком случае, именно такую славу мне уготовил мой пиар-агент, который вдруг решил, что мой член интереснее моих песен.

Из этого дерьма уже не выбраться, ведь слава скандального альфа-самца – все что у меня есть. И только я виноват в том, что позволил всему этому произойти.

Я омерзителен.

Услышав нотки отвращения в моем голосе, Эбби подходит ко мне и садится на стол рядом. Она слишком проницательна, так что, видимо, меня ждет серьезный разговор. Вот только на нее сваливать все это мне совершенно не хочется.

Уверен, ей и так несладко, учитывая ее тупого парня.

– Хэй, с тобой все в порядке? – интересуется Эбс.

Конечно, нет. Я в полном дерьме и не имею ни малейшего понятия, как выбраться из него.

– Тиджей, две минуты до выхода, – раздается голос Мел из коридора.

Отхожу от стола и пристально обвожу взглядом Эбби. Ее кристально чистые голубые глаза внимательно изучают меня, и я понимаю, что она пытается внушить мне какую-то мысль, но я, видимо, все же не поддаюсь ее гипнозу.

– Оставайся в моей гримерке. Здесь тихо и безопасно, – произношу я, желая уберечь ее от всего происходящего в этом клубе, и выхожу за дверь.

– Морган! – кричит мне вслед Эбс, а затем подходит и прижимается к моей груди.

Она такая маленькая, что мой подбородок идеально устраивается на ее светловолосой макушке. Кладу ладонь ей на поясницу и позволяю себе на мгновение почувствовать умиротворение внутри.

– Со мной не нужно делать вид, что все в порядке, – вдруг шепчет она.

Усмехаюсь тому, что Эбби помнит, как однажды на Голливудских холмах я сказал ей эти слова, и отстраняюсь. Смотрю ей прямо в глаза, после чего просто киваю, потому что она и без слов понимает, как я благодарен за поддержку, и, поправляя ушной монитор, выхожу на сцену.

Глава 2

JAXSON GAMBLE – Madness

Тиджей

Просыпаюсь от чертовски громкого звонка своего мобильного. Вчера перед концертом я поставил режим «Не беспокоить», значит, это что-то важное. С закрытыми глазами шарю рядом с собой, но не нахожу айфона.

Дьявол, где же он?

Приоткрываю веки и морщусь от яркого солнечного луча, светящего прямо на меня через маленькое круглое окно в стене. Пытаюсь разглядеть хоть что-то вокруг, но глаза отказываются открываться полностью.

Вроде звук исходит из моего пиджака, висящего на стуле рядом. Протягиваю к нему руку и достаю из внутреннего кармана вибрирующий телефон. Одним еле открывшимся глазом увидев на экране имя звонящего, громко стону в потолок, ведь звонит дьявол в облике ангела.

Дерьмо.

Если я не отвечу Эбби сейчас, то она не успокоится и позвонит мне еще как минимум пару сотен раз, а затем просто приедет сюда и убьет.

Я хочу прожить еще много лет, так что решаю ответить на звонок:

– Привет, детка.

– Ты жив? – бесяче бодрым голосом интересуется Эбс.

– Нет, ты дозвонилась на линию загробного мира, – лениво отвечаю я.

– Ха. Ха. Звоню напомнить, что через два часа у тебя встреча с Джессикой в «Авеню».

– Что за Джессика?

– Я же прислала тебе утром сообщение.

– Утром? – хмурюсь.

– Тиджей, время три часа дня. Ты не прочел мое сообщение?

Тру переносицу и пытаюсь понять, что она говорит. В ушах до сих пор какой-то гул.

– Нет, я только встал. Что ты орешь на меня?

Эбби тяжело вздыхает:

– Через два часа у тебя встреча с Джессикой, сестрой Рида.

Рид – это тот придурок хоккеист, которого я хочу прикончить. Мы с ним даже лично не знакомы, но я уверен, что он не достоин Эбби. Он жив только потому, что Посланник Ада его любит. Но зачем мне вообще его сестра?

– И что Джессике нужно от меня?

– Тебе нужно от нее. Вообще-то.

Ничего не понимаю.

– Детка, а можно попонятнее? – скулю в трубку я. – Вчера я очень тесно пообщался с виски.

– Она будет устраивать твой день рождения, Морган.

Вскидываю от удивления брови:

– А у меня есть право голоса? Или ты уже решила все за меня?

– А у меня было право голоса, когда ты снял нас с участия в «Ледяных танцах»? – ухмыляется дьявол.

Эбби до конца своих дней будет мне это припоминать?

На самом деле она совсем на меня не злится, я знаю, просто давит, чтобы я сказал ей «да». Но как я вообще могу ей отказать?

– Ты же знаешь, что тебе не нужно меня шантажировать, – выдыхаю я. – Ты можешь просто попросить.

– Спасибо! – визжит она, заставляя меня тем самым отодвинуть телефон от уха. – Ты лучший!

По ее голосу слышу, что она улыбается, и мои губы тоже растягиваются в улыбке. Сбрасываю звонок и пялюсь в потолок, вспоминая события прошлой ночи.

Зачем я столько выпил? Ничего не помню.

А нет, кое-что помню.

Мои ладони блуждают по сексуальному телу горячей блондинки, двигающейся в такт громким басам, стучащим в висках из-за колонки над нами. Ее бедра покачиваются из стороны в сторону, пока она трется о меня своей роскошной задницей. Хайлайтер на ее теле переливается и мерцает в свете прожекторов, когда она поворачивается ко мне лицом. Ложбинка ее груди тут же притягивает мой взгляд и заставляет член дернуться в брюках.

– Эй, детка, я уже достаточно хорош для тебя или выпьешь еще? – усмехаюсь на ушко девушке, пытаясь перекричать песню.

Сексуальная блондинка звонко смеется и закусывает губу.

– Ты трахаешься так же ужасно, как знакомишься? – вдруг спрашивает она.

– Никто не жаловался, – дерзко улыбаюсь. – Хочешь быть первой? Или…

Неожиданно блондинка затыкает меня поцелуем. Ее руки шарят у меня в волосах и сильно тянут назад. Выйдя из замешательства, я обхватываю ладонями ее роскошную задницу и прижимаю к себе. Она придвигается ближе и сладко стонет мне в рот.

Дьявол!

Какой у нее бойкий язычок. То, что она делает им, сводит меня с ума.

Мы двигаемся под музыку, то и дело касаясь друг друга руками. Наши языки переплетаются, говоря о безудержном желании. Тела горят. Подхватываю девушку за упругие ягодицы и отрываю от пола.

– Детка, обхвати меня ногами, – произношу я между поцелуями и несу эту секс-бомбу к себе в гримерку.

С трудом преодолеваю лестницу, потому что я очень пьян, ногой распахиваю дверь и, закрыв ее задницей, прижимаю к ней девушку. Стягиваю с ее длинных волос резинку и запускаю в них ладонь, пока другой рукой крепко сжимаю бедро. Она трется о мой дьявольски твердый член и стонет мне в рот. И даже сквозь этот клочок тонкой ткани платья я ощущаю ее жар. Прерываю наш горячий поцелуй и опускаю девушку на ноги.

– Разденься, – хрипло произношу я, окидывая взглядом ее шикарный силуэт.

Все должно быть по обоюдному согласию. Так что она должна сделать это сама.

Блондинка ухмыляется своими пухлыми красными губами и поворачивается ко мне спиной.

– Расстегни платье, – приказывает она.

Медленно веду молнию вниз, при этом покрывая ее шею и спину поцелуями, отчего по нежной коже рассыпаются мурашки.

Когда платье летит на пол, детка поворачивается ко мне лицом.

О дерьмо!

На ней нет белья!

Ее большие натуральные сиськи так и манят меня зарыться между ними лицом.

С восхищением смотрю на нее, делаю шаг вперед и касаюсь пальцами ее подбородка.

– Расстегни брюки, – шепчу я.

Не прерывая зрительного контакта, она расстегивает ремень, а затем молнию и, не теряя ни секунды, запускает мне в боксеры свою ладонь.

Запрокидываю голову и издаю довольный стон.

Девушки делятся на две категории: первые сразу встают на колени, чтобы отсосать мне, вторые ждут моих указаний и в постели оказываются полным бревном.

Помолимся, чтобы она была из первых.

Но сейчас оральный секс может подождать. Хочу трахнуть ее.

Расстегиваю рубашку, бросаю ее на пол, разуваюсь, выхожу из брюк и скидываю боксеры. Блондинка шумно выдыхает, когда видит размер моего члена. Она пристально следит за тем, как показывается его крупная головка, когда я несколько раз провожу по нему рукой, а затем вскидывает голову и смотрит мне в глаза.

– Так и будешь продолжать ублажать себя или уже трахнешь меня?

Усмехаюсь. Мне не нужно повторять дважды.

Наклоняюсь и достаю из брюк ленту презервативов, разрываю один зубами и растягиваю резинку по длине. Подхожу к блондинке, обхватываю ее голые ягодицы и снова поднимаю, отрывая за них от пола. Прижимаю спиной к двери и, смотря ей прямо в глаза, одним резким толчком наполняю ее.

Сдавленно стону, ощущая яркие покалывания по всему телу.

Твою мать, какая она тесная.

Девушка вскрикивает и хватает ртом воздух. Ее глаза закрываются, и я двигаю бедрами назад.

– Смотри на меня, – хриплю я, снова жестко вонзаясь в нее.

Блондинка тут же распахивает глаза и не сводит с меня взгляда, в котором бушует буря. Она обхватывает своими хрупкими ладонями мою шею, оставляя следы ногтей, пока я двигаюсь в ней все резче. Ее длинные ноги скрещены на моей пояснице, и она прижимает меня ими ближе к себе. С ее пухлых губ срываются стоны, распаляя меня все сильнее.

– Святые небеса…

Набрасываюсь на ее соблазнительные губы, раскрываю их и всасываю ее дерзкий язык. Она кусает мою нижнюю губу, и это еще больше подстегивает меня. Вонзаюсь в нее снова и снова, не переставая грубо двигаться языком у нее во рту.

– Ну так что, трахаюсь я ужасно или как? – самодовольно усмехаюсь я, отрываясь от ее губ.

– На твоем месте я бы так не зазнавалась, ведь я все еще не кончила, – между стонами произносит она.

Дьявол, нужно снова ее заткнуть.

Врываюсь языком в ее болтливый рот. Сильнее сжимаю ладонью ее ягодицу и сменяю глубокие медленные толчки быстрыми и сильными. Трахаю ее самозабвенно, сильно, жестко. Детка прогибается в спине и запрокидывает голову к потолку. Из ее рта вырывается громкий крик, пока она пульсирует вокруг моего члена.

– Да, милая, – хрипло произношу я. – Умница.

Мой член набух, и я едва сдерживаюсь, чтобы не разрядиться внутри нее.

Дерьмо!

Какая она тугая. Как такое возможно? Неужели она совсем не трахается?

Думаю о чем угодно, чтобы оттянуть время, ведь я хочу почувствовать, как она сжимает меня изнутри еще раз.

Не снижая темпа, рукой тяну девушку за длинные волосы назад и набрасываюсь на шею, покусывая и облизывая ее. Двигаюсь в ней на запредельной скорости, касаюсь пальцем набухшего места между ее бедрами и начинаю поглаживать. Поднимаюсь языком по ее шее выше, прикусываю мочку уха и шепчу:

– Ты близко, я чувствую. Позволь мне еще раз почувствовать, как ты сжимаешь меня. Отпусти себя, детка.

Сильнее нажимаю подушечками пальцев на пульсирующую точку и немного меняю угол проникновения, отчего с губ блондинки тут же срывается стон удовольствия. Ее тело вновь содрогается в моих руках, и я перестаю сдерживаться. Делаю еще парочку глубоких толчков и позволяю себе взорваться как мощная мина.

Мое сердце колотится в унисон с битами, доносящимися сквозь окошко с танцпола под нами. Эти удары отдаются пульсацией в висках, пока я пытаюсь отдышаться. Утыкаюсь носом в шею девушки, стараясь восстановить дыхание, а затем отстраняюсь и вижу затуманенный взгляд ее красивых голубых глаз.

Девушка смотрит на меня из-под полуопущенных век. Ее потрясающая грудь тяжело вздымается, пока руки по-прежнему крепко сжимают мои плечи. На ее щеках – румянец, губы раскраснелись, а волосы растрепались, и, дьявол, она выглядит еще сексуальнее, чем полчаса назад.

Тянусь поцеловать блондинку, но останавливаюсь у ее губ и самодовольно усмехаюсь:

– Я трахаюсь великолепно, учитывая, что ты кончила дважды подряд.

– Это ничего не значит, – вскинув подбородок, отрицает очевидное она. – Тебе просто повезло.

Сильнее вжимаю девушку в дверь и резко выхожу из нее. Снимаю резинку и бросаю ее в мусорную корзину у двери. Затем тянусь к ленте презервативов, которую бросил на высокий столик рядом, и беру ее в зубы. Обхватываю обеими руками упругую задницу блондинки, отчего она вскрикивает от неожиданности, и отрываю ее спину от двери, чтобы подойти с ней на руках к дивану. Преодолев расстояние до него и продолжая держать на весу секс-бомбу, сажусь и достаю из фольги презерватив. Одним быстрым движением натягиваю его на возбужденный член и хватаю девушку за волосы, слегка оттягивая ее голову назад.

– Теперь ты трахни меня, – хрипло приказываю ей, не сводя с нее взгляда.

Она удивленно смотрит на меня, приоткрыв рот, но затем все же берет мой член и медленно опускается на него. Ее глаза закатываются, а рот приоткрывается с придыханием, когда она полностью вбирает его в себя.

Потрясающее зрелище.

– Вот так, детка, – шепчу я, наклоняясь и обхватывая губами ее твердый сосок.

Блондинка запрокидывает голову и начинает раскачиваться на мне.

Дерьмо, как же приятно.

Обхватываю ладонями ее талию, продолжая покусывать то один ее сосок, то другой.

– Ты восхитительна с этого ракурса, – хриплю я, наслаждаясь тем, как перед моим лицом подпрыгивают ее идеальные сиськи. Идеального размера. Идеальной формы.

Дьявол, как она хороша.

Мои руки опускаются с талии ниже и впиваются в ее круглые ягодицы. Темп, с которым девушка раскачивается на мне, увеличивается, и я крепче вжимаюсь в ее задницу, чувствуя, как волны удовольствия растекаются по телу, приближая меня к разрядке. Упираюсь ногами в пол и начинаю жестко насаживать ее на себя. Она громко кричит и всхлипывает, запрокинув голову назад, когда ее сознание мчится в бездну.

Пока ее тело сотрясает дрожь, резко выхожу из нее и опускаюсь спиной на диван. Разрываю презерватив, обхватываю член рукой и изливаюсь между ее грудей.

Дерьмо. Как же идеально.

Горячая блондинка. Точно. Я трахнул ее. Дважды.

Сейчас я лежу на диване. Один.

Куда подевалась эта сексуальная детка? Я был бы не прочь трахнуть ее еще раз.

Осматриваю гримерку: моя одежда валяется там же, где я вчера ее бросил, на полу две обертки фольги и использованный презерватив под диваном.

Поднимаюсь с постели с жуткой головной болью в висках.

Ладно, с «трахнуть еще раз» я явно погорячился. Вчерашняя бутылка виски дает о себе знать.

Натягиваю брюки на утренний стояк и открываю дверь гримерки. На стуле возле нее сидит Джеймс, мой телохранитель. Как только он видит меня, то подрывается на ноги и протягивает мне таблетку тайленола и стакан воды.

Господи, храни Джеймса.

– Спасибо, – благодарю его я и выпиваю таблетку. – Девушка, что вчера была со мной, она давно ушла?

– Примерно через час после того, как вы зашли.

Интересно. То есть она ушла сразу же после того, как я трахнул ее?

Пожимаю плечами и возвращаюсь в гримерку.

Что ж, одной проблемой меньше. Не придется избавляться от очередной назойливой фанатки. Обычно их нужно выпроваживать силой, они всегда пытаются сунуть мне свой номер телефона и договориться о еще одной встрече. Им нужен не я, а мой статус и деньги.

Хорошо, что этой горячей блондинке нужен был только мой член.

Глава 3

Jessia – I’m not Pretty

Джессика

Вскидываю голову к потолку и издаю стон отчаяния, когда вижу огромное пятно из-под кофе, который я только что пролила на свою шелковую блузку.

Господи, ты решил отыграться на мне из-за того, что натворила Ева?

Вопрос риторический. Я уже поняла, что да.

И вы тоже теперь в курсе.

О, эта блондинка на кухне, которая вцепилась пальцами в ткань и потряхивает ее, надеясь, что пятно чудесным образом сдует ветер, – это я, Джессика Шоу. И я победитель по жизни.

Нет, не из-за кофе. Черт с ней, с этой блузкой.

Копните глубже.

– Да что за день сегодня такой! – отчаянно кричу я.

– Мамочка, ты переживаешь, что тебе не удастся заполучить эту акулу?

– Акулу? – вскидываю бровь.

– Да, я слышала, как ты только что разговаривала с Эбби и обсуждала какую-то акулу, – поясняет моя шестилетняя дочь Элизабет.

Усмехаюсь, давая себе пометку, что нужно быть аккуратнее в выражениях при ней.

– Да, милая.

– А где она будет жить? – продолжает заваливать вопросами любознательный человек. – Наверное, нужно купить для нее большой аквариум. Мамочка, можно мы поставим его ко мне в комнату? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-а-а-а-алу-у-у-уйста-а-а-а!

Ставлю кружку с кофе в раковину и опускаюсь на пятки, обхватываю ладонями маленькое личико Лизи, зеленые глаза которой сейчас жалостливо смотрят на меня, и, широко улыбаясь, произношу:

– Гномик, мы не будем покупать акулу.

– Но ты же сама сказала! – обиженно дует губы и морщится Лизи.

Тянусь к ней и оставляю поцелуй на ее маленьком носике.

– Ты все не так поняла. Мы с Эбби говорили об акуле шоу-бизнеса.

– Шоу… чего?

– Об одной знаменитости, милая.

– А почему она акула?

И как мне объяснить ребенку, что этот парень настолько богат и знаменит, что я смогу год не работать, если возьмусь за эту вечеринку?

– Тук-тук! – восклицает Рик, появившийся на пороге моей квартиры. – Ты готова ехать на тренировку, милая?

Рик – мудила. Редкостный ублюдок, за которого я по своей собственной глупости вышла замуж. А, ну еще потому, что залетела.

Как вы поняли, умом я не отличаюсь. Но вините в этом Господа. Мы ведь уже выяснили, что он просто мстит мне.

Мы с Риком начали встречаться, когда учились в школе. Потом он уехал в университет, а мне оставалось доучиться всего два года, и я бы поступила туда же. Но все буквально пошло через одно место, и после окончания школы я забеременела. Нам пришлось пожениться, и какое-то время мы даже играли роль идеальной семьи, но когда я выяснила, что мой муж перетрахал половину штата Массачусетс, пока я играла роль его идеальной примерной женушки, мое терпение лопнуло.

Наш брак и так продлился слишком долго. Целых шесть лет!

Это на год дольше средней продолжительности жизни ежа и на целых четыре года – осьминога.

Не спрашивайте, откуда у меня такие познания. Когда ты мать шестилетки, то владеешь слишком большим количеством ненужной информации.

В общем, хоть тут мне повезло, и теперь он стал моим бывшим мужем.

К слову, мужем он был конченым, но хотя бы отец из него вышел неплохой. В Лизи он души не чает.

– Папочка! – кричит Лизи и бежит в его объятия.

– Джесс, – кивает мне говнюк.

– Рик, – сдержанно отвечаю я.

– У тебя тут… – показывает кивком головы на пролитый кофе. И я едва сдерживаюсь, чтобы не вмазать ему.

А я, мать его, не заметила, что у меня на груди огромное пятно! Спасибо, что сказал, кретин.

Кидаю на него взгляд «поцелуй меня в задницу» и подхожу к Лизи. Протягиваю ей рюкзак с коньками и гимнастическим костюмом для занятий фигурным катанием с Эбигейл и целую в макушку.

– Эбби обещала позаниматься с тобой немного дольше, а потом она привезет тебя домой. Я как раз уже должна буду освободиться.

– Кла-а-а-асс! – протягивает Элизабет. – Спасибо, мамочка! Обожаю Эбби!

– Я знаю, гномик. Будь умницей! Я тебя люблю! – кричу им вслед, когда они выходят за дверь.

Смотрю на часы, которые уже показывают без пятнадцати пять, и, простонав, лечу в гардеробную, чтобы переодеться. Замечаю, что кофе попал не только на блузку, но и на лифчик. Выругавшись, в спешке раздеваюсь, бросаю вещи на пол и надеваю темно-синюю шифоновую блузку без рукавов. Хватаю папку с портфолио с барной стойки и выбегаю из квартиры, хотя бегом это сложно назвать, скорее плетусь как улитка, учитывая высоту моих каблуков, и ловлю такси.

За окном автомобиля проносится шумный Лос-Анджелес, многочисленные стеклянные здания которого светятся в лучах яркого солнца. Так непривычно видеть осенний город таким – теплым и светлым. Осень в Бостоне всегда была мрачной и тусклой, а здесь, в городе грехов, все настолько наполнено светом, что кажется – на календаре лето, а не начало ноября. Не знаю, буду ли я восторгаться всем этим зимой, когда вместо снега на елях буду лицезреть лишь бесконечно тянущиеся вдоль дорог веерные пальмы, но пока… пока это вдохновляет меня и заставляет улыбаться.

Кстати, нужно задуматься о покупке машины, раз теперь я чересчур сильная и независимая. В Бостоне я водила служебную машину Рика, потому что он постоянно был в разъездах и она была ему не нужна. Ему вообще ничего не нужно было, разве что присунуть куда-нибудь свой крохотный член.

К черту его.

Я подала на развод еще до переезда, но суд постановил совместную опеку над Элизабет, так что мне пришлось тащиться через всю страну в Лос-Анджелес за своим бывшим мужем, неожиданно получившим здесь работу. После переезда прошло еще мало времени, поэтому у меня даже не было возможности подумать о том, как это неудобно – передвигаться на такси. Но этим вопросом обязательно нужно заняться в ближайшее же время. Не могу ведь я все время просить Рида или Эбби.

Преодолев бешеный трафик Лос-Анджелеса и съехав с Оушн-авеню, мы подъезжаем к берегу океана, на котором располагается один из самых популярных среди местных селебрити ресторан. «Авеню» знаменит не столько своей изысканной европейской кухней, сколько проведением афтер-пати таких премий, как «Грэмми» и «Оскар». Небольшое здание с панорамным остеклением затаилось меж высоких пальм, верхушки которых сейчас качаются из стороны в сторону на легком ветерке, и невысоких кустарников, шелестящих ярко-зеленой листвой.

Быстро осматриваю себя в зеркальце и наношу на губы малиновый блеск, после чего, расплатившись с водителем, выбегаю на улицу. На часах уже девятнадцать минут шестого, а это значит, что я ужасно непунктуальна и мне повезет, если этот парень все еще ждет меня.

По дорожке из шоколадной плитки я подбегаю к ступенькам и поднимаюсь по ним к двойным широким дверям, украшенным стеклянной мозаикой, переливающейся в лучах уходящего за горизонт солнца.

Девушка за стойкой встречает меня оценивающим взглядом и интересуется, ожидают ли меня. Услышав, что у меня встреча с Тиджеем Морганом, она вскидывает брови и поджимает губы, а затем неохотно велит мне следовать за ней.

Господи, сдался мне твой альфа-самец. Мне и бесплатно не надо такого самовлюбленного придурка.

Хотя девушка моего брата, Эбби, считает Моргана хорошим парнем. А эта дамочка редко ошибается. Может, он и не такой мудак, каким его представляют в интернете?

Ведь вся эта Всемирная паутина полна слухов и продажных статей, чтобы знаменитости словили свой так называемый хайп. А может, он и в самом деле ублюдок.

Меня это вообще не должно волновать, ведь я здесь только ради работы, и главное, чтобы ему понравилось мое портфолио.

Крепче прижимаю папку со всеми своими проектами и рекомендациями и следую за девушкой. Мы проходим через просторный зал с интерьером в стиле фьюжн и направляемся к столикам у окна, через которое можно полюбоваться открывающимся видом на голубой океан, ослепляющий своими мерцающими от солнечных бликов волнами.

Девушка останавливается у небольшого квадратного столика из дерева цвета «орех», освещенного низко висящей люстрой с бежевым абажуром. На одном из стульев, спиной ко мне, сидит парень с каштановыми растрепанными волосами. На нем черная футболка, из-под которой виднеются цветные татуировки, тянущиеся вдоль шеи. Он сидит, облокотившись на стол, и я замечаю, что его мускулистые руки тоже покрыты рисунками. Обхожу стоящее у столика светящееся белыми огоньками дерево и, широко улыбаясь, произношу:

– Прошу простить за опоздание, никак не привыкну к местному трафику.

Господи, если я получу этот проект, то клянусь начать посещать церковную службу по воскресеньям.

Парень поднимает голову и удивленно смотрит на меня глазами цвета ярчайшего изумруда. Мой рот приоткрывается, а сердце начинает бешено колотиться в груди.

Святые угодники!

Нет, нет, нет!

Господи, забудь, слышишь?! К черту воскресную службу!

Это же мираж?

Несколько раз моргаю, надеясь, что татуированный брюнет, как Камило Мадригаль в мультфильме «Энканто», вот-вот сменит образ на другого человека, но ничего не происходит.

Это и в самом деле тот красавчик, с которым я дважды переспала этой ночью.

Как меня угораздило из тысячи парней в клубе выбрать его?

Я же говорила, что я победитель по жизни. Вот видите – я не лгала!

Это ж как я была пьяна, раз не узнала Тиджея Моргана?!

Боже, с этого дня я в завязке. Никакого спиртного!

– Я, пожалуй, пойду, – едва слышно произношу я, все еще пытаясь осознать то, что все происходящее реально.

– Эй, эй. Погоди, – Тиджей поднимается со стула и хватает меня за руку. – Ты серьезно готова вот так просто уйти? И все из-за того, что прошлой ночью мы обменялись парочкой оргазмов?

– Ты можешь говорить тише? – шепчу я, озираясь по сторонам, хоть до нас никому и так нет дела.

– Ты предпочитаешь не говорить об оргазмах в целом или только о тех оргазмах, до которых тебя довел я? – еще громче говорит придурок.

Урод!

Пристально смотрю на дерзкую улыбку на его губах, проклиная саму себя за то, что не могу лишь одним взглядом превратить этого альфача в пепел, а затем вырываю из его хватки руку:

– Знаешь, я, кажется, поняла, кого ты мне напоминаешь.

– Джастина Бибера?

– Осла из «Шрека».

– Ты только что назвала меня ослом?

– Именно.

– Что ж, тогда получается, вчера ты совершила акт зоофилии? Причем дважды. – Кретин усмехается. – И даже не против повторить.

Наклоняю голову, пытаясь понять, куда он смотрит и почему смеется надо мной, и понимаю, что в спешке забыла надеть под прозрачную блузку лифчик. И сейчас мои соски торжественно приветствуют его сквозь тонкую ткань.

Просто. Мать вашу. Комбо!

Почему я вообще стою и выслушиваю весь этот бред, выливающийся из его сексуального рта? И, главное, какого черта Эбби сказала мне, что Тиджей хороший парень? Когда она говорила мне об этом, у нее был приступ шизофрении или как?

Наверное, я слишком долго копаюсь в своих мыслях, потому что Тиджей шумно выдыхает и произносит:

– Послушай, это был просто секс. Чертовски хороший секс. Но если тебе от этого станет легче, то давай сделаем вид, что между нами ничего не было прошлой ночью. Идет?

Невозможно сделать вид, что между нами ничего не было прошлой ночью, потому что трахается этот парень настолько искусно, что даже если я получу амнезию и забуду о том, на какой планете мы живем, то точно буду во всех подробностях помнить о сексе с ним.

И не говорите мне, что это невозможно. Вас просто не трахал Тиджей Морган.

(Надеюсь.)

Это было… грубо, жестко, неистово, словно в последний раз. Меня никогда так не трахали. И при этом это было так… чувственно. А как пристально он смотрел на меня своими зелеными глазами, проникая в меня полностью, высасывая душу и забирая к себе в коллекцию, насчитывающую души множества таких же сошедших с ума от его чар идиоток.

Господи, что со мной не так?

Тело покрывается предательскими мурашками, пульс в бешеном ритме стучит где-то в висках, а дыхание… дыхание становится чертовски частым.

Мне следует взять себя в руки. Я… Я не хочу, чтобы все думали, что я получила эту работу через постель. Это унизительно. За несколько лет в организации мероприятий я заработала определенную репутацию. В кругах шоу-бизнеса знают, что я мастер своего дела.

И я ни за что на свете не дам одной-единственной ошибке разрушить свою карьеру.

Ни один член этого не стоит.

– Идет, – уверенно произношу я, вскинув подбородок.

Глава 4

Plvtinum – Coffin (Slowed + Reverb)

Тиджей

Знаете идиотскую поговорку «Смех продлевает жизнь»?

Так вот: это ложь.

На самом деле жизнь продлевает секс.

Правда, если речь идет о сексе с Джессикой Шоу, то вам конец.

Ну, не вам. Мне. Мне конец.

Продумываю в голове завещание, неожиданно осознав, что Эбби меня убьет.

Уже вижу, как сексуальный детектив Хлоя Декер[3] приезжает на место моего убийства. А в роли Дьявола рядом с ней – Эбигейл Уильямс собственной персоной. Делает вид, что ее интересует, кто меня убил. Ходит, спрашивает: «Чего ты желаешь?» – у подозреваемых.

Но на самом деле ее ни капельки не интересует моя смерть. Ведь это именно она меня прикончила. Связала, отрезала член, как я и предполагал, и села прямо передо мной за стол, ножом и вилкой разделывая деликатес, заставив меня наблюдать за этим, после чего, громко посмеиваясь, оставила меня умирать от кровоизлияния.

Да. Если Эбби узнает о том, что я трахнул Джессику, то я умру.

А она обязательно узнает.

Я труп. Никаких сомнений.

Обидно, что, вероятнее всего, после смерти я попаду в ад, а это значит, что Эбс достанет меня даже там.

Дерьмо.

Угораздило же меня из тысячи девушек в клубе трахнуть именно Джессику. Подфартило так подфартило.

Джес что-то говорит, но я ее не слушаю. Смотрю на эти пухлые губы и вспоминаю, какие они на вкус. Представляю, как они обхватывают мой член. Вместо слов, что она произносит, слышу лишь ее стоны прошлой ночью. Мой взгляд постоянно падает на эти восхитительные сиськи, скрытые от меня кусочком тонкой прозрачной ткани. Я едва сдерживаюсь, чтобы не перегнуться через стол и не начать посасывать эти упругие соски прямо здесь и сейчас.

Да, я озабоченный. И мне не стыдно. Если вам стыдно, то это только ваши проблемы. Тому, кто осуждает тех, кто трахается, просто не с кем.

Это простая истина.

Не завидуйте, и жить станет немного проще.

Так вот, последние пятнадцать минут у меня жуткий стояк.

Прошлой ночью мы с ней трахались. Дважды. Какого черта я хочу ее так, словно не был с женщиной несколько месяцев?

Хотя откуда мне знать, каково это. Я знаком со словом «воздержание» лишь из справочника. Не думаю, что когда-либо вообще не трахался хотя бы несколько дней подряд. Ну, разве что когда был студентом Гарварда.

Ладно, скоро мне полегчает.

Сегодня вечером одна популярная певица, Маккенди Райт, пригласила меня на открытие своей галереи в центре Гетти, где пройдет выставка работ ее парня Алана. Всем наплевать на эти работы, но нужно обязательно отметиться там с элитой, ведь будет пресса. Если я там не появлюсь, то Моника, мой агент, проткнет своими длинными ногтями сонную артерию на моей шее.

Так что схожу, пожалуй. Заодно потрахаюсь.

Уверен, что какая-нибудь подружка этой певички с радостью отсосет мне прям в туалете. Или даже у всех на глазах, лишь бы привлечь всеобщее внимание и хайпануть лишний раз в интернете.

– Морган! – пихает меня в плечо Джес.

Отрываю взгляд от ее идеальных сисек и поднимаю глаза на не менее идеальное лицо.

– Да, детка? – я откашливаюсь.

– Ты слышал хоть слово из того, что я говорила?

Впадаю в ступор. Джессика пристально смотрит на меня своими небесными глазами и отводит взгляд в сторону окна.

– У нас ничего не получится, – она закрывает папку с портфолио и намеревается встать, но я тут же накрываю своей ладонью ее хрупкую руку. Джес поднимает глаза на меня и коротко выдыхает.

Дьявол, какое же между нами сексуальное напряжение.

– Извини. Я… – «Хочу тебя во всех гребаных позах Камасутры». – У меня жуткое похмелье, а здесь душно и шумно. Не хочешь прогуляться вдоль берега?

Она смотрит на часы, а затем закусывает губу:

– Мне нужно быть дома к восьми.

– Значит, будешь, – улыбаюсь я и жестом подзываю официантку, чтобы расплатиться. Оставив щедрые чаевые, хотя мы лишь выпили по стакану минеральной воды с лимоном, встаю и кладу руку на поясницу Джессики.

– Убери руку, – шипит она.

– Я лишь проявляю учтивость и провожаю даму к выходу.

– Думаешь, без твоей ладони я не смогу добраться до выхода?

– Именно так, – ухмыляюсь я, опуская ладонь немного ниже.

– Твоя ладонь на моем бедре никак не влияет на функционирование моей локомоторной системы.

Сексуальная, да еще и умная. Просто огненный комплект.

Широко улыбаюсь и опускаю руку ей на задницу.

– Морган, я сейчас тебе по яйцам дам.

– Мне будет не больно.

Вскидывает брови.

– Детка, они каменные. Ты специально не надела под блузку лифчик?

– Не называй меня деткой, детка! – морщится она.

– А ночью тебе нравилось, – усмехаюсь я и все же убираю руку, но лишь для того, чтобы открыть перед Джессикой дверь.

Когда мы оказываемся на улице, в лицо тут же дует свежий вечерний ветерок. На часах уже половина седьмого, и солнце норовит полностью исчезнуть, сливаясь с водой в единое целое на линии горизонта. В полной тишине мы с Джессикой подходим к океану, волны которого наперегонки стремятся к песчаному берегу, становясь у песка все тише. Джес снимает свои туфли на высоком каблуке и берет их в руку, после чего делает шаг по песку к воде.

Я наблюдаю за ней, но ничего не произношу вслух. Остановившись у берега и убрав прядь распущенных волос за ухо, Джес поворачивается ко мне. В ее глазах отражается розоватый свет неба. Черты ее лица утонченные, а движения такие грациозные, что я ловлю себя на глупой мысли: несмотря на то что я уже видел ее без одежды, в одежде я нахожу ее не менее красивой.

– Ты знал, что один миллилитр воды океана содержит примерно один миллион бактерий и десять миллионов вирусов? – неожиданно спрашивает Джессика.

Придаю своему лицу самый невозмутимый вид, чтобы не начать смеяться в голос, и, сжав губы, отрицательно качаю головой. Обычно девушки романтизируют океан, наслаждаются шумом волн и считают пляжи отличным местом для свидания. Но, очевидно, Джес не входит в эту категорию женщин.

Она садится на песок и устремляет взгляд на красное солнце, растворяющееся где-то между небом и океаном.

– Как думаешь, русалки существуют? – спрашивает Джес, и я прыскаю от смеха. Она закатывает глаза и произносит: – Я серьезно. Большая часть океана до сих пор не исследована. Вот гигантских кальмаров считали выдумками вплоть до две тысячи первого года, когда удалось обнаружить и сфотографировать одного из них.

Широко улыбаюсь, сажусь с ней рядом и спрашиваю:

– А если русалки существуют, то как они размножаются?

Она вскидывает брови и устремляет на меня скептический взгляд:

– Сколько часов в сутки ты проводишь в размышлениях о сношении морских монстров?

– М-м-м… Сложный вопрос. Никогда не засекал, но если это потребуется, то… – Не успеваю договорить, потому что Джес начинает смеяться. Так искренне, что я невольно улыбаюсь. – Колумб видел русалок у берегов Доминиканы, – неожиданно для себя самого произношу я. Джес вскидывает бровь. – Сказал, что они похожи на коров.

Джессика начинает громко хохотать, и я присоединяюсь к ней.

– Что? Я читал.

И как только мне кажется, что сексуальное напряжение, возникшее между нами, исчезло, мой взгляд случайно снова падает на ее соски, смотрящие прямо на меня.

Джессика – самый настоящий ходячий секс. Она даже смеется сексуально, не наигранно с придыханием, как делают фанатки, с которыми я провожу время после своих концертов, а звонко, искренне, но так, мать его, игриво и возбуждающе. А эти ее пухлые губы, такие сладкие на вкус…

Дьявол.

Мозг сразу же проигрывает в памяти все те звуки, что срывались с ее губ, пока я доводил ее до исступления.

Наверное, я слишком громко думаю, потому что Джессика вдруг перестает смеяться и пристально смотрит на меня своими большими глазами цвета океана. Затем она отводит взгляд и прикусывает губу.

– Я не хочу, чтобы ты думал, что я переспала с тобой ради того, чтобы получить этот проект, – тихо произносит она.

– А я так и не думаю. Ты переспала со мной, потому что я слишком обворожительный, – ухмыльнувшись, отвечаю я.

Джесс закатывает глаза:

– Ты изучал астрономию в колледже?

– Вроде было что-то подобное, а что?

– Просто интересно, в курсе ли ты, что Земля вокруг Солнца вращается, а не вокруг твоего раздутого самомнения.

Усмехаюсь:

– Ты мне сейчас глаза раскрыла.

– Была рада помочь. Обращайся.

– В чем еще ты хороша?

– В каком смысле?

– Я про твои познания в области океанологии и астрономии. Ты на досуге изучаешь какую-то энциклопедию вроде «1001 факт о нашей планете»?

– Ага, подарю по экземпляру каждому гостю на твоей вечеринке.

– Плохая идея. Половина из этих мажоров вряд ли умеет читать.

Джес улыбается и хочет что-то сказать, но ее прерывает звонок телефона. Она тянется к заднему карману брюк, достает айфон и отвечает на звонок:

– Эбс, вы закончили? – Она смотрит на часы на своем запястье, а затем поднимает взгляд на меня: – Черт, я совсем потерялась во времени. Уже бегу к такси.

Джессика сбрасывает звонок и встает на ноги. Я подрываюсь следом за ней:

– Давай я тебя подвезу?

– Не думаю, что…

– Я просто подвезу тебя до дома, Джессика. Клянусь, что мой член останется в джинсах всю поездку.

При упоминании моего мужского достоинства Джессика округляет глаза и шумно выдыхает. Она точно вспоминает о том, как он ощущался внутри нее. И я думаю о том же.

Дьявол.

Сейчас бы нагнуть над капотом своего автомобиля и жестко…

– Этого не будет.

Я сказал это вслух?!

– Чего не будет?

– Этого.

– Скажи.

– Черт бы тебя побрал, Тиджей, прекрати.

– Тебе же понравился секс со мной, Джессика, – усмехаюсь я.

Она тяжело выдыхает и своими голубыми глазами пытается разрубить меня пополам, как в игре Fruit Ninja. Осознав, что бессильна, Джес проходит мимо меня и, дойдя до выложенной плиткой тропинки, обувает туфли.

Я нагоняю ее и обнимаю за талию:

– Детка, я буду паинькой.

Джессика поворачивается ко мне, и наши лица оказываются так близко, что я ощущаю аромат ирисок, исходящий от нее. За эту ночь я насквозь им пропах. И мне это нравится. Он такой сладкий и так меня манит, что я уже не могу обещать, что буду паинькой.

– Я постараюсь быть паинькой, – исправляюсь я.

– Ты просто обязан быть паинькой.

Просто киваю, провожая ее к своей машине. Мы подходим к «Феррари», и я открываю перед Джессикой пассажирскую дверь.

– Двухместная? – вскидывает бровь она.

– Что не так?

– А как же твое эго? Оно не поедет с нами?

Издаю смешок.

– Хотя оно бы все равно не поместилось бы здесь, да? – фыркает Джес.

– Подумываю о покупке мотоцикла. С отдельной тачкой для него.

– Разумное решение.

Глава 5

Taylor Swift – Bad Blood

Джессика

Открываю дверь своей квартиры и широко улыбаюсь, увидев Элизабет и Эбби, танцующих под Тейлор Свифт у барной стойки. На них – одинаковые белые фартуки, в руках у Эбс – пластиковая миска и венчик, который она держит как микрофон, а Лизи громко кричит в большую ложку. Они танцуют и даже не смотрят в мою сторону.

Каждый раз удивляюсь тому забавному факту, что Лизи потрясающе поет. Откуда в ней это – загадка, ведь пение любого из членов моей семьи скорее напоминает визг шин при торможении, и абсолютно такая же ситуация в семье Рика. У Элизабет же просто невероятный слух, и тембр голоса, которым она может брать любые ноты, несмотря на то что ей всего лишь шесть.

Наслаждаясь их пением, замираю в дверях и посылаю на небеса благодарность за то, что Эбби появилась в нашей жизни два года назад, когда я отдала Лизи на фигурное катание.

Ну, появилась не в буквальном смысле.

Элизабет увидела ее выступление на экранах Ледового дворца. Тогда Эбби еще каталась в паре с Диланом Пирсом. И глаза моего ребенка загорелись настолько, что с тех пор Лизи говорила о своей любимой фигуристке чуть ли не десять раз в час.

Я не преувеличиваю.

Иногда мне даже казалось, что Эбигейл живет с нами в одной квартире.

Каким же было мое удивление, когда мой брат Рид сказал мне, что Эбигейл Уильямс переехала в Штаты и теперь живет в его доме, ведь оказалось, что ее брат подписал контракт с хоккейным клубом «Орлы Лос-Анджелеса», забрав ее с собой из Канады.

Бывают же совпадения!

Это произошло всего лишь два месяца назад, а кажется, что прошла целая вечность. Эбби стала полноценным членом нашей семьи и моей единственной подругой в городе грехов.

Песня заканчивается, и они видят меня. Обе тут же запрокидывают головы и начинают смеяться.

– Мамочка! – кричит Элизабет и бежит ко мне навстречу. – Мы тебя не заметили!

Ловлю ее в объятия и благодарно смотрю на свою подругу, уменьшающую звук на портативной колонке.

– Знаешь, что мы печем с Эбби? – визжит Лизи.

– М-м-м… – Делаю вид, что задумываюсь, хотя мне прекрасно известно, что Элизабет снова уговорила Эбс испечь ванильное овсяное печенье с бананами. – Неужели ванильное печенье?!

– Да-а-а-а! – радостно прыгает на месте Лизи.

– А мне можно?

– Еще не готово, – дует губы она. – Нужно подождать!

Улыбаюсь и прохожу мимо них в спальню, где сбрасываю туфли, переодеваюсь в длинную футболку и босиком возвращаюсь обратно в гостиную.

– Мамочка, печеньки уже в духовке!

– Хорошо, милая.

– Можно мне пока посмотреть «Энчантималс»?[4]

– Можно, гномик, беги к себе в комнату. – Целую ее в макушку и подхожу к барной стойке.

– Как все прошло? – интересуется Эбби, когда я опираюсь на столешницу и беру из тарелки с фруктами зеленое яблоко.

– Неплохо, – коротко отвечаю я и откусываю яблоко. Усердно жую, чтобы Эбби не начала заваливать меня вопросами. Она уже открывает рот, чтобы что-то спросить, но я опережаю ее: – Кстати, куда ты вчера уехала?

Прошлым вечером мы с Эбигейл ездили в клуб на презентацию нового альбома Тиджея. Она должна была представить нас друг другу, но вместо этого куда-то исчезла. А вот если бы она не уехала, то я бы не напилась и смогла бы разглядеть в красавчике, с которым занималась сексом, того парня, что как эпилептик скакал по сцене. И тогда я бы не переспала с ним!

Во всем виновата Эбби!

Нужно бы высказать ей все, вот только тогда мне придется рассказать ей, что я переспала с Морганом.

Дважды.

Господи, стыд какой.

– Услышала, что Келли беременна, – вдруг произносит Эбби.

Давлюсь яблоком и начинаю кашлять:

– Что?

– Да, я поднялась наверх и увидела твою стервозную подружку, которая наглаживала ее живот.

– Мой братец что, ее обрюхатил? – вскрикиваю я, широко распахнув глаза.

Келли Адамс – бывшая девушка Рида. Насколько я знаю, они расстались уже как пару месяцев назад, если вообще встречались. Думаю, она – элитная проститутка, услугами которой он периодически пользовался. Но братец в этом, конечно же, никогда не признается. Хотя для Голливуда это плевое дело и эскортом здесь уже никого не удивишь.

Но я убью Рида, если он потеряет такую девушку, как Эбби. Или если уже потерял.

Во-первых, она выглядит как сексуальная фантазия любого мужчины: блондинка с беби-фейс лицом, пухлыми губами, аккуратным носиком и голубыми глазами.

Во-вторых, у нее фигура богини: длинные стройные ноги, узкая талия, большая грудь и просто идеальная задница, за которую она определенно продала душу дьяволу.

В-третьих, она искренняя, добрая…

А знаете, к черту Рида, я, видимо, сама в нее влюблена!

– Сказал, что нет… но кто знает? – прерывает поток моих мыслей ответ Эбигейл.

– Так вы поговорили?

Она прикусывает губу:

– Вроде того.

– Хочешь обсудить?

– Не сегодня, ладно?

– Конечно.

Нет, я все же не буду убивать своего брата. Он так легко не отделается. Лучше кастрирую и сделаю из его мужского достоинства амулет. Подарю потом Эбби на какой-нибудь праздник. Да или даже просто так, зачем ждать праздника? Кастрация моего идиота-братца в том случае, если от него залетела Келли, – уже сама по себе праздник.

– Маккенди та еще сплетница, она могла и придумать все, – прочистив горло, неуверенно произношу я.

– Возможно, – шумно выдыхает Эбс. – Не понимаю, что у тебя общего с этой стервой. Это же ходячая задница.

Усмехаюсь.

Маккенди Райт – известная поп-певица, для которой я несколько раз устраивала мероприятия, когда та приезжала в Бостон. Она самая законченная стерва на планете, но я профессионал… Ладно, я сама та еще стерва, так что причина, почему я знаю к ней подход, именно в этом.

– На ее блог подписано восемьдесят шесть миллионов человек, милая. Мне нужны такие клиентки. Это бизнес.

– Неужели все эти восемьдесят шесть миллионов подписаны на нее, чтобы своими собственными глазами увидеть ошибки пластических хирургов?

– Все не так плохо.

Эбби вскидывает бровь.

– Ладно, я согласна, что она похожа на Изму из «Похождения императора»[5], – сдаюсь я.

Эбби запрокидывает голову и смеется. И я присоединяюсь к ней.

– Так что у вас с Тиджеем? – спрашивает Эбс. – Он тебе понравился?

О да. Так понравился, что я с ним сразу же переспала. Вот как сильно понравился.

– Да, он показался мне… хорошим парнем, – стиснув зубы, лгу подруге.

– Хорошим парнем? – Эбби вскидывает бровь.

Она слишком проницательна. Черт!

– Ну да, – поджимаю губы.

– Допустим. Так он нанял тебя?

– Да. В четверг подпишем все бумаги.

– И больше ничего интересного?

Отрицательно киваю.

– То есть просто хороший парень и все?

– Угу. – Я отвожу взгляд.

От унизительного признания меня спасает звонок айфона, раздающийся из сумки, которую я бросила на комоде у входной двери. Резко стартую с места и двигаю в сторону прихожей. Достав телефон, вижу на экране сообщение от Маккенди.

Райт:

Джесси, солнышко, сегодня в 22 жду тебя на выставке работ Алана Делона в центре Гетти. Будь секси!

Издаю стон отчаяния и уже готовлюсь печатать в ответ, что не смогу приехать, как рядом со мной оказывается Эбби с тарелкой печенья в руках.

– Печеньку?

– Нет, спасибо, – устало выдыхаю я, прижимая телефон к груди.

– Что такое?

– Мак приглашает на открытие выставки сегодня вечером.

– Так иди.

– А как же Лизи?

– Я останусь с ней, – пожимает плечами Эбигейл. – Мне все равно не хочется возвращаться… к Риду.

Тяжело сглатываю. Одновременно испытываю благодарность и сожаление. Благодарю за то, что она так добра к Лизи. Сожалею, что мой брат такой тупой.

– Ну и? – вскидывает бровь подруга. – Ты забыла, как ходить?

Вместо ответа крепко обнимаю ее:

– Вы же помиритесь, правда?

– Мне хотелось бы ответить «да», но я уже ни в чем не уверена.

Плохой ответ. Очень плохой ответ.

– Знаешь, говорят, что когда близнец теряет своего близнеца, то вместе с ним уходит частичка души. Так вот я готова собственноручно придушить Рида и пожертвовать этой гребаной душой. Кому она вообще нужна, правда?

Эбби издает смешок и отстраняется от меня:

– Иди уже собирайся. У подписчиков твоей мегеры сегодня праздник: они наконец-то увидят в ее социальных сетях кого-то красивого.

Смеюсь.

– Гномик, как ты смотришь на то, чтобы Эбби уложила тебя сегодня спать? – кричу я Элизабет.

– Что-о-о-о-о? Правда? – сияет моя дочь.

– Ага, как насчет просмотра какого-нибудь ужастика и поедания наших печенек с молоком? – улыбается Эбби.

– Да-а-а-а!!! – кричит Лизи, крепко обнимая своего кумира.

Господи, дай моему брату мозгов, чтобы он не просрал эту идеальную девушку. Аминь!

– Спасибо, – одними губами произношу я и бегу в гардеробную.

Выставка пройдет в пафосном центре Гетти на холме в Брентвуде, а это значит, что там будет много представителей СМИ, и я должна выглядеть сногсшибательно.

Достаю из чехла эксклюзивное платье, украшенное золотыми кристаллами и стразами от «Диор», которое мне подарила одна из клиенток в качестве благодарности за свадьбу, что я устроила. Оно слишком облегающее и открытое, так что, вероятно, придется не надевать под него белье, а прошлый раз, когда я решила пойти на мероприятие без нижнего белья, закончился диким сексом.

Секс с Тиджеем, конечно, был просто невероятным, но я никогда не думала, что скажу такое: есть вероятность, что мне нужны те самые железные трусы с замком, чтобы не раздвигать свои ноги перед кем попало.

Не осуждайте меня. У меня и у Рика не было секса несколько лет. И думаю, причина моих трех оргазмов прошлой ночью именно в этом, а не в волшебном члене одного самовлюбленного говнюка.

Подбираю к платью золотые босоножки на высоком устойчивом каблуке и направляюсь в ванную. Быстро принимаю душ, мажу тело лосьоном с запахом ирисок, после чего наношу макияж и возвращаюсь в гардеробную.

Пятнадцать минут спустя я уже одета и выгляжу роскошно.

От скромности я точно не умру.

Мои глаза подведены золотой подводкой, на губах – нежно-розовый тинт, а волосы я уложила крупными локонами. Наношу хайлайтер с глиттером на скулы и веки и, смотря на себя в зеркало, набираю полные легкие воздуха и с шумом выдыхаю.

Господи, вчера я переспала с первым же встречным парнем. И, видимо, собираюсь переспать с кем-то и сегодня, ведь у меня на лице буквально написано: «Трахни меня». И это как-то… унизительно, что ли, ведь я только-только развелась.

Но все ведь трахаются, да?

Застегиваю на щиколотке ремешок от босоножек и выхожу в коридор, где на диване перед телевизором на коленях у Эбби спит Лизи. Увидев меня, моя подруга вскидывает бровь и открывает от удивления рот.

– Милфа вырвалась на свободу, – громким шепотом заявляю я с широкой улыбкой и, подмигнув и захватив сумочку с комода, выхожу из квартиры.

Глава 6

Jojo – High Heels

Джессика

Такси привозит меня к фуникулеру, который доставит меня на верхушку холма, где среди ярко-зеленых высоких деревьев расположился центр Гетти. Расплатившись с водителем, покидаю салон автомобиля и неторопливо направляюсь к одному из трех подъемников. На часах уже десять вечера, но вокруг светло, будто сейчас день. Так кажется из-за огромного количества фонарей, озаряющих территорию своим ярко-белым свечением.

Центр Гетти – одно из самых популярных мест Лос-Анджелеса, где представлены картины Ван Гога, Ренуара и Рембрандта. Помимо постоянных экспозиций здесь также проходят культурные мероприятия, модные выставки и даже кинопоказы, устраиваемые сливками общества.

В окно фуникулера разглядываю комплекс, который представляет собой несколько зданий из бетона и стали с облицовкой из алюминия, ничего необычного. Но вот вокруг него вижу настоящие произведения искусства в виде зеленых зон. Территория засажена траволистными дубами, здесь же разбит сад кактусов и суккулентов, а в самом центре находится уникальный плавучий зеленый лабиринт, созданный художником Робертом Ирвином. Фуникулер начинает подниматься к холму, и я замечаю, что даже крышу паркинга превратили в художественный объект в виде сада скульптур.

Когда мы оказываемся на вершине, я пишу Маккенди, что на месте. Она присылает мне приглашение, которое мне необходимо показать на охране, и я следую к главному входу музейного центра.

По дороге решаю позвонить своему тупоголовому братцу и узнать, как он собирается мириться с Эбби.

Рид отвечает сразу же:

– Привет.

– Засунь этот привет себе в задницу. Чем ты думал?

– Поясни.

– Эбби рассказала мне о ребенке. За двадцать пять лет не удосужился узнать, как пользоваться презервативами?

– Не тебе мне об этом говорить. Это же ты в девятнадцать залетела.

Открываю от удивления рот. Зря он это сказал. Ему конец!

– Я не это имел в виду, – тут же выдыхает он. – Матерь божья! Джес, ребенок не мой.

Ладно, пусть пока живет!

– Тогда почему Эбби сейчас у меня дома, а не в твоей постели?

– И… как она?

– Спроси у нее сам.

– Не думаю, что она хочет со мной разговаривать.

– А ты пробовал?

Молчит.

– Ну?

– Не думаю, что я хочу с ней разговаривать.

– То есть дело не только в беременности твоей бывшей?

– Боюсь, что нет.

Нет, ему все-таки конец!

– Ты идиот.

– Вряд ли ты в курсе, что произошло.

– О, это очевидно, что ты напортачил.

– И какое тебе до этого дело?

– Ты почему такой засранец сегодня?

– Потому что мы сами разберемся, Джес. Занимайся своей личной жизнью.

И он бросает трубку.

Убью! Но сначала появлюсь на вечеринке, естественно. Зря я, что ли, столько времени потратила, для того чтобы выглядеть восхитительно?

У главного входа останавливаюсь и позирую для СМИ, а затем поднимаюсь по лестнице и благодарю охранника, открывающего передо мной дверь. Вижу, как у него текут слюнки при виде треугольного выреза платья, демонстрирующего мой третий размер, и усмехаюсь. Прохожу дальше по длинному коридору, освещенному тусклым желтым светом, к белой двери, которую украшает неоновое граффити. Открываю ее и оказываюсь в эпицентре разврата.

Здесь звучит громкая электронная музыка, оглушающая и стремящаяся взорвать барабанные перепонки. Яркий синий свет флуоресцентных ламп режет глаза. На больших кожаных креслах цвета фуксии сидят сливки города грехов, выясняя, кто из них потратил больше денег. Кислотно-желтые стены украшены большими полотнами с неоновыми надписями, созданными разноцветными баллончиками. На белых стойках в виде ладоней размещены странные экспозиции в виде стеклянных членов.

Святые угодники, это точно выставка картин?

Потому что смахивает на секс-шоп.

Официант в латексных белых трусах, подсвеченных неоновым светом, подносит мне коктейль «Маргарита», и я беру сразу два. Будь у меня еще руки, взяла бы больше. Находиться здесь трезвой – путь к самоубийству. Делаю глоток и морщусь от горечи во рту.

– Солнышко, как я рада, что ты смогла прийти! – слышу писклявый голос Мак и поворачиваюсь на звук.

На ней полупрозрачный топ, демонстрирующий ее грудь во всей красе, и кожаные белые легинсы, трескающиеся на гигантской сделанной заднице. Белые волосы она убрала в высокую дульку, а глаза, зрачки которых смотрят будто сквозь меня, подвела кислотно-зелеными стрелками. Судя по всему, она уже пьяна. Или просто под чем-то.

– Я тоже рада! – улыбаюсь я практически искренне.

Она тянется ко мне, чтобы поцеловать в щеку, а затем представляет высокого лысого парня худощавого телосложения, напоминающего мне гребаного Слендера[6]. В его маленьком носу торчит кольцо, и у него проколоты обе брови. На нем кожаные малиновые брюки, обтягивающие две ноги, которые определенно тоньше моего запястья, и блестящая майка-сетка из страз.

– Милая, познакомься, это Алан.

М-да уж, теперь у меня отпали все вопросы по поводу странности этой вечеринки.

– Рада знакомству, – вежливо приветствую его я.

Алан кивает мне, и от взгляда его глаз, зрачки которых скрыты белыми линзами, меня пробирает дрожь.

Святые угодники. Надо держаться от него подальше и молиться, чтобы к концу вечеринки он не телепортировался куда-нибудь поближе ко мне и не затащил своими руками-щупальцами к себе в логово.

– Как тебе вечеринка? – интересуется Маккенди, но даже не дает мне возможности ответить. – Я так разочарована… Знай я раньше, что ты в городе, обратилась бы к тебе. Эта стерва Тиффани ничего не понимает в искусстве. Отныне все мои вечеринки организуешь ты. И это не обсуждается.

Смеюсь. Но не по-настоящему.

Интересно, когда моей задницы нет на горизонте, она тоже так обо мне говорит?

– Я всегда к твоим услугам, Мак, – произношу вместо какой-нибудь гадости я, всем своим нутром презирая саму себя за это лицемерие.

– Я так рада, что ты переехала в Лос-Анджелес! – визжит она и начинает меня обнимать. – Мне так многим нужно тебя представить. Кстати, выглядишь бомбически.

Не успеваю ее поблагодарить, потому что она продолжает болтать:

– Так, солнышко, видишь эту блондинку, разговаривающую с Джей-Зи? Это Миранда. Она встречается с каким-то принцем Камбоджи. Или Кореи. Вечно путаю, – смеется, а я стараюсь не закатить глаза. – Поговаривают, что она спит и с принцем, и с королем. Но я подробностей не знаю. Ой, она идет сюда, улыбайся.

Прелесть.

– Солнышко, как я рада тебя видеть, – произносит Мак и целует Миранду.

– Вечеринка просто потрясная. А что это за сладкая тигрица рядом с тобой? Так бы съела тебя! Ар-р-р.

Съела бы меня? Напомните, что я здесь делаю?

– Это та самая Джессика, о которой я тебе рассказывала. Эта детка из всего сделает конфетку.

Миранда осматривает меня с ног до головы и улыбается:

– Так это ты устроила вечеринку Алана?

– Нет. Это была Тиффани.

– А, – кривится она. – Эта стерва… Ой, вот и она, улыбайтесь! – произносит Миранда.

Обожаю.

– Тиффани, милая! – протягивает Мак.

– Девчонки, не поверите, я только что встретила на входе Тиджея Моргана! Какой же этот парень горячий. Почему никто из нас еще не переспал с ним? Говорят, у него просто огромный член. – Она начинает смеяться, а я делаю глоток коктейля и начинаю кашлять, услышав конец фразы. – Вот бы проверить.

– Солнышко, с тобой все в порядке? – интересуется у меня Мак.

Киваю.

– Давайте выпьем за Алана! – кричит какой-то парень в укороченной майке, поднимая бокал «Маргариты».

– За Алана! – присоединяется толпа.

Я снова тянусь губами к бокалу, как вдруг знакомый голос шепчет мне прямо на ухо:

– Не пей. Они добавляют в «Маргариту» молли[7].

От неожиданности проливаю коктейль на свое платье и резко поворачиваюсь. Прямо передо мной стоит тот самый обладатель огромного члена, о котором только что распиналась Тиффани.

– Дамы! – широко улыбается Тиджей, пока я пытаюсь утихомирить свое сердцебиение.

Те самые дамы наверняка сейчас жадно пожирают его глазами, и я ничем не отличаюсь от них, ведь Морган выглядит так, словно только что сошел с обложки модного журнала. Каштановые волосы немного растрепаны, на лице – темная щетина, на пухлых губах – ухмылка, а яркие зеленые глаза сияют в неоновом свете ламп. На нем черная футболка и черные брюки-карго, но эта простая одежда каким-то непонятным образом лишь только добавляет ему сексуальности.

Позабыв о пролитом коктейле, разглядываю его накачанные бицепсы и большие руки, которыми он сжимает бокал с темной жидкостью. Вспоминаю, как этими самыми ладонями он сжимал меня за ягодицы, и начинаю гореть. Так сильно, словно вместо коктейля по моему платью растекается лава.

– Боже мой, сладкая, мне так жаль! – пищит Маккенди справа от меня и забирает из моих рук оба бокала «Маргариты». – Это же «Диор»!

Точно.

У меня коктейль по платью растекается, а я тут стою этого нахала рассматриваю.

Увидев самодовольную ухмылку Моргана, я наконец-то прихожу в себя.

– Все в порядке, Мак, – выдыхаю я, прекрасно осознавая, что лучше испортить эксклюзивное платье, чем подсесть на молли. – Я скоро вернусь.

Направляюсь в дамскую комнату. Прохожу мимо танцующих под электронную музыку торчков и оказываюсь в длинном светлом коридоре, но до дамской комнаты по нему я так и не дохожу, потому что крепкие руки сжимают меня за талию и затаскивают в какое-то темное помещение.

Глава 7

Daniel Di Angelo – Ride for Me.

Тиджей

Вечеринка – дерьмо.

Упоротые селебрити закидываются таблетками, растворенными в «Маргарите», и по очереди засовывают языки друг другу в глотки. Свингер-пати – это, конечно, забавно. Но не тогда, когда их проводят в объектах культурного наследия. У людей нет никаких моральных принципов. Безусловно, я догадывался, что парень Маккенди представит на выставке что-нибудь вроде картин, нарисованных своим членом, но уж никак не ожидал, что здесь повсюду будут стеклянные копии его пениса. Под каждым из них прям так и написано, если что.

Кто вообще говорит о своем члене «пенис»? Только мудаки.

Моника, видимо, меня ненавидит, раз заставляет посещать такие мероприятия. Пожалуй, скуплю все эти маленькие стеклянные члены и отправлю ей, пусть развлекается. Может, тогда перестанет быть такой недотраханной стервой и наконец отстанет от меня со своими безумными идеями.

Я здесь уже двадцать две минуты. Знаю, как здесь все устроено, так что пью колу. Пришлось солгать, что я на антибиотиках, чтобы от меня отстали. Смотрю, как эти привилегированные дамочки выкладывают по триста фотографий в свои социальные сети, выходят в прямые эфиры и издеваются над персоналом, который нарядили в латексные трусы и натерли переливающимся гелем.

Ладно, я уже достаточно засветился везде, где только можно, даже дал интервью какой-то блогерше, задававшей мне странные вопросы вроде «правда ли, что у меня большой член» и «какие звуки я издаю, когда кончаю».

Моника будет в восторге.

Ищу глазами, кого можно трахнуть, и вижу в углу двух девушек, которые то и дело посматривают на меня. У меня давненько не было тройничка, так что почему бы и нет?

Мои губы растягиваются в фирменной сексуальной улыбочке, и я начинаю движение в их сторону, как вдруг вижу Джессику, стоящую неподалеку.

Дьявол!

Дыхание становится частым, будто я уже трахаюсь. Зрачки расширяются. А член тут же поворачивается в ее сторону. Не буквально.

Она выглядит сногсшибательно: длинные светлые волосы локонами струятся по ее голой спине, короткое золотое платье с вырезом демонстрирует идеальные круглые сиськи, а на длинных стройных ногах – босоножки на высоком каблуке. И все, о чем я могу думать, – как хочу задрать эти ноги и трахнуть ее, не снимая этих самых босоножек.

Как думаете, Джес захочет присоединиться к нашему тройничку?

Кстати, с тремя малышками сразу у меня давненько не было.

Дерьмо.

Нет. Меня не интересует ЖМЖ, когда есть эта секс-бомба.

Меняю траекторию пути в сторону Джессики, но меня перехватывает одна порноактриса.

– Привет, сладкий, – мерзкий голос Тиффани Хил раздается прямо у моего уха.

Поворачиваюсь к ней и вижу, как ее взгляд следует по моему телу. Тиффани накручивает на палец свои темные волосы и надувает пузырь из розовой жвачки. Ее ладонь касается моего плеча, и она прикусывает губу:

– Хочешь развлечься?

Никогда.

– Не сегодня, милая, – ухмыляюсь я.

Она пожимает плечами и направляется в сторону Джессики и Маккенди, говоря им что-то о том, что у меня огромный член.

Но тебе не светит с ним познакомиться, детка, извини.

Джес тянется к бокалу своими сочными губами. Она наверняка знает, что в городе грехов на молли не сидят разве что те, кто сидит на кокаине. Но я все-таки решаю сообщить об этом ей и подхожу ближе, чтобы прошептать на ухо:

– Не пей. Они добавляют в «Маргариту» молли.

Джес резко поворачивается ко мне, и я вижу, что от испуга она пролила коктейль на платье. Черт, наблюдаю за тем, как капли «Маргариты» стекают по ложбинке между ее сногсшибательных сисек, и едва сдерживаю стон.

Когда я отрываюсь от этого невероятного зрелища, наши взгляды встречаются, и я вижу, как расширяются зрачки Джессики, ведь она тоже чувствует это сексуальное напряжение между нами.

– Дамы! – широко улыбаюсь я.

Девушки тут же оборачиваются на мой голос и начинают стрелять в меня глазками.

Вот только я не вижу никого, кроме Джессики. И мой член тоже.

– Боже мой, сладкая, мне так жаль! – пищит Маккенди. – Это же «Диор»!

– Все в порядке, Мак. Я скоро вернусь, – выдыхает Джес.

Быстрым шагом она направляется к выходу мимо меня, и я тут же следую за ней. Когда она покидает зал и оказывается в коридоре, кладу руку на ее талию и заталкиваю в служебное помещение. Закрываю дверь на ключ, торчащий в дверях, и прижимаю ее к стене.

Она вскрикивает, но этот звук теряется у меня во рту, потому что я набрасываюсь на ее пухлые губы, смакуя их сладкий вкус. Мой язык дерзко двигается в унисон с ее, а руки сильно сжимают задницу. Я двигаю бедрами вперед, чтобы она почувствовала, как я тверд, и прикусываю ее нижнюю губу.

Джес сильно кусает меня в ответ и упирается ладонями в мою грудь, отталкивая меня от себя. Я отстраняюсь и удивленно смотрю на нее.

Ее взгляд кажется безумным, наполненным яростью. Хорошо, что поблизости нет ничего быстровоспламеняющегося, иначе она сожгла бы меня дотла. Пока я любуюсь пламенем в ее глазах, она отрезвляет меня и дает звонкую пощечину.

– Серьезно? Не можешь и нескольких часов без меня прожить? – шипит она.

– Да. Умру, если сейчас же не увижу, как закатываются твои глаза, когда ты кончаешь.

– Ты обещал, что будешь паинькой.

– Я сказал, что постараюсь. Не вышло, – пожимаю плечами я, пока она наверняка представляет себе, как делает из меня шашлык.

– Мы не можем заниматься сексом.

– Почему?

– Потому что я на тебя работаю.

– Ты уволена, – просто произношу я.

– Какой же ты мудак.

– Какая же ты стерва, – подыгрываю ей я и снова прижимаю к стене.

Покрываю поцелуями ее шею, покусываю, провожу языком, пока Джес тихо стонет:

– Я тебя ненавижу.

Запускаю руку ей под платье и одним движением вставляю в нее палец.

Дьявол, на ней снова нет белья.

Потрясающе.

– Я и не должен тебе нравиться. Главное, чтобы тебе было хорошо на моем члене. А тебе хорошо, да, Джесси? – Начинаю насаживать ее на свой палец и ухмыляюсь, когда сквозь стоны она произносит:

– Пошел к черту.

Я добавляю второй палец и немного смещаю угол наклона. Джессика громко кричит и вцепляется мне в плечи. Она на грани, но так дело не пойдет. Резко вытаскиваю пальцы и делаю шаг назад:

– К черту так к черту, раз ты настаиваешь.

– Осел, – сквозь зубы произносит Джессика, пытаясь отдышаться.

– Хочешь, чтобы я трахнул тебя, попроси.

– Поцелуй меня в зад.

Вскидываю бровь, когда она проходит мимо меня и тянется к ручке двери.

Дерьмо!

Резко останавливаю Джес, прижимая спиной к своей груди. Провожу подушечками пальцев по внутренней стороне ее бедра, а затем мои пальцы снова проникают в нее, и я медленно вожу ими внутри, пока большим ласкаю ее чувствительную точку.

– Попроси, – шепчу я, покусывая мочку ее уха. Ей нравится, когда я так делаю. Я уже успел выучить язык ее тела.

Джес стонет, сама двигаясь на моих пальцах. Все быстрее и быстрее. Чувствую, как она кончает, сжимая мои пальцы, и матерюсь ей в шею. Член горит в боксерах так, словно я намазал его гребаным тобаско, и я умоляюще стону:

– Детка, я сейчас кончу в брюки. Молю, не дай мне этого сделать!

– Закрой рот и трахни меня уже, – приказывает она.

Дьявол, как мне это нравится! Молниеносно вытаскиваю из заднего кармана резинку. Джес поворачивается ко мне лицом и нетерпеливо расстегивает пуговицу и молнию на брюках. Она спускает их мне до колен вместе с боксерами, после чего выхватывает презерватив из моей руки и быстро раскатывает по моей твердой длине.

Дерьмо.

Таких девушек у меня еще не было.

Я снимаю футболку, а затем и верх платья Джессики, оголяя ее грудь. Громко выругавшись, кладу обе ладони на эти потрясающие сиськи и начинаю поглаживать. Джессика останавливает меня и закидывает ногу мне на плечо.

На ней – босоножки на высоких каблуках, отчего разница между нами в росте не больше десяти сантиметров. Но ее растяжка все равно меня впечатляет.

Резко вхожу в нее и начинаю жестко трахать, прекрасно осознавая, что кончу быстро. Пытаясь сдержать крики, Джес снова и снова кусает меня в плечо, пока я вонзаюсь в нее как потерпевший. Трахаю ее в диком безудержном темпе, еще немного – и пробью спиной Джессики дыру в двери.

Наклоняюсь, чтобы обхватить губами сосок Джес, и она поощряет меня громким стоном. Ее тело покрывается мурашками, и я начинаю покусывать, лизать, посасывать ее идеальные соски, отчего мои толчки становятся не такими глубокими, как до этого.

– Глубже… Морган, глубже… – умоляет Джессика и впивается ногтями мне в волосы.

Как мне нравится, когда она приказывает!

– Как скажешь, детка… – сдавленно произношу я, а затем набрасываюсь на ее рот.

Наши языки жадно переплетаются друг с другом, заставляя нас обоих постанывать. Подсобное помещение наполняет запах похоти. Перед глазами все плывет, когда я понимаю, что вот-вот кончу. Я прерываю поцелуй и выдыхаю ей в шею:

– Джесси, я очень близок…

Кусаю ее за мочку уха, одновременно надавливаю на набухшую точку, и Джессика содрогается в моих руках, вцепившись ногтями в мои плечи и крича так громко, что наверняка каждый на вечеринке теперь знает, что мы трахаемся.

– О боже, Морган… боже!

Ощущаю, как она сжимает меня изнутри, и тут же получаю свое освобождение. Кончаю так мощно, что удивляюсь, как не порвался презерватив. Утыкаюсь ей в шею и пытаюсь отдышаться.

Ее нога все еще на моем плече, так что, придя в себя, я отстраняюсь и аккуратно опускаю ее к себе на бедро, поглаживая голень. Наши глаза встречаются, и Джессика тут же отталкивает меня, опуская ногу на пол и поправляя платье:

– Это не должно повториться.

– С чего ты взяла, что я захочу повторения? – ухмыляюсь я, застегивая брюки, а затем поднимаю футболку с пола.

Не смотрите так на меня.

Я люблю секс. Это отличный способ расслабиться, сбросить напряжение, получить удовольствие.

Но секс с Джессикой мне противопоказан.

И дело не в том, что она будет на меня работать. Мне плевать на это. Просто я люблю разнообразие. Да и множественный секс с одной и той же девушкой не приведет ни к чему хорошему.

Она хмурится, вскидывает бровь и удивленно смотрит на меня.

– Какой же ты все-таки осел, – выплевывает она и, повернув ключ в замке, уходит.

Глава 8

Glass Animals, Iann Dior – Heat Waves

Тиджей

На вечеринку я не возвращаюсь, а сразу же еду на студию.

В салоне моего «Феррари» звучит новый альбом Glass Animals, пока за окном стремительно проносится ярко освещенный центр Лос-Анджелеса. Стеклянные высотки мигают всеми цветами радуги, отражая неоновые вывески баров, расположенных на Бульваре Сансет. Проезжаю мимо, направляясь на Бульвар Ла-Сьенега, где находится моя студия звукозаписи TJM production.

Сегодня звукарь Джо должен был делать аранжировку для новой группы нашего лейбла, но на часах почти двенадцать, и они наверняка уже закончили. Не знаю, что бы я делал без Джо. Он просто тащит на себе всю работу студии. Мы с ним работаем вместе со дня ее открытия. Шанс найти хорошего звукорежиссера в Голливуде стремится к нулю. Они все либо уже заняты, либо гребут больше, чем Зендея за один эпизод телесериала «Эйфория». Так что я везунчик.

Конечно, для меня деньги не проблема, ведь я вырос и родился здесь, в Лос-Анджелесе. Мой отец был известным режиссером, а мама скульптором. И мы никогда ни в чем не нуждались. Родители были творческими людьми, а потому без вопросов поддержали мою идею с лейблом. И сразу же после окончания Гарварда я вернулся домой и открыл свою студию звукозаписи в Голливуде. Где, если не здесь?

Я всегда любил музыку. Еще не научившись ходить, я уже плясал, едва отец включал мне что-нибудь из творчества Элтона Джона. Когда я стал старше, то самостоятельно научился играть на гитаре, чтобы сражать сердца девчонок наповал. Я писал романтические песни о любви, а малышки тут же снимали свои трусики.

Не закатывайте глаза.

Не собираюсь перед вами оправдываться за то, что люблю хорошо провести время с девчонками.

Когда я учился в старших классах, то написал множество песен, которые шли от самого сердца, идеально взаимодействующего с мыслями. Я придумывал в голове один-единственный рифф[8], а затем пальцы с легкостью выдавали сами целую гармонию[9].

А теперь… Теперь я пою то, что модно, а не то, что хочется мне самому. Музыка перестала доставлять прежнее удовольствие. В моих песнях больше нет души. И я не уверен, что от моей души вообще хоть что-то осталось. Снаружи я весь такой идеальный, но внутри – гнилой. Как яблоко в сказке про Белоснежку. И с каждым годом становится только хуже.

Паркую автомобиль у входа в студию и, заглушив двигатель, просто сижу и смотрю в одну точку. Не понимаю, как сегодняшний вечер закончился сексом с Джессикой. Ладно, в клубе я еще не знал, что это она. Но ведь сегодня прекрасно осознавал все происходящее. Ради нее я отказался от тройничка. Что за ерунда?

Да, секс был хорош. Очень хорош. Не то чтобы обычно я занимаюсь посредственным сексом, но я никогда не занимался сексом после того, как меня послали к черту. Обычно девушки из кожи вон лезут, чтобы мне угождать. Они готовы делать все, что я им скажу. И я привык именно к такому сексу, когда меня боготворят. Но Джес…

Джес дьявол.

И секс с ней дьявольский.

Она бросает мне вызов. И это чертовски возбуждает.

Я был готов пойти с ней на второй раунд, хотел привезти ее в гостиницу и трахать до самого утра. Но стоило ей сказать о том, что это не должно повториться… мое самолюбие тут же перешло в защиту.

Я бы не доставил Джессике такого удовольствия и не начал бы умолять ее переспать еще раз.

Ну уж нет. Стерва и так кончила дважды.

Но как же она кончает… На это можно смотреть вечно.

Теперь, когда я закрываю глаза, вижу перед собой ее лицо с этими закатывающимися глазами и слышу, как она кричит от наслаждения. Самый потрясный звук в мире.

Правда, я уже сказал вам: это не должно повториться.

Не потому, что я не хотел бы.

Я бы очень хотел. И не один раз.

И даже не потому, что не хочу быть убитым Эбигейл Уильямс.

А потому что после секса я никогда не вспоминал о том, как кончала девушка. Обычно после того, как я кончил, у меня пустые не только яйца, но и голова.

Но с Джессикой все… по-другому. И это вводит меня в ступор.

Слишком явный намек, что пора пресекать происходящее.

Выхожу из машины и направляюсь ко входу в студию. Открываю тяжелую металлическую дверь красного цвета и оказываюсь в небольшом холле. Как я и предполагал, Джо уже отчалил, поэтому сейчас помещение погружено во мрак. Захожу в приложение на телефоне и включаю красную подсветку по периметру комнаты. Снимаю бомбер и бросаю его на кожаный диван, стоящий у двери. Затем достаю из мини-бара банку холодной колы и жадно опустошаю ее.

Меня мучила жажда с той самой минуты, как я кончил.

Дьявол, долго я еще собираюсь вспоминать секс с Джессикой?

Невыносимо.

Подхожу к микшерному пульту и сажусь на крутящийся стул. Облокачиваюсь на подлокотники и откидываю голову назад, наслаждаясь тишиной.

Все-таки есть определенная атмосфера в студиях звукозаписи. Акустика, запах, приглушенный свет… Все это лишь добавляет удовольствия во время трекинга[10], заставляя мое сердце биться чаще. Невозможно не получить удовольствия от того, как на твоих глазах создается очередной шедевр.

Я всегда мечтал о подобном месте, где мог бы в абсолютной идиллии с самим собой писать тексты и сочинять гармонии. Будучи студентом Гарварда, я сутками зависал в университетской студии звукозаписи, пытаясь самостоятельно обучиться сведению[11], сэмплированию[12] и, конечно же, мастерингу[13]. Мне хотелось стать частью чего-то… великого. Не просто вкладывать деньги в музыку. Хотелось вкладывать душу. Хотелось прикоснуться к прекрасному.

С годами это желание куда-то исчезло, и теперь я страдаю какой-то чертовщиной. Например, хожу на сомнительные вечеринки. Занимаюсь случайным сексом. Много пью. Хотя с куда большим удовольствием я бы проводил время на своей собственной студии.

Это единственное место, где я могу снять все маски и побыть собой. Здесь мне… спокойно. Тепло. Хорошо.

Мне идеально.

Всю ночь я провожу в попытках написать вокальную мелодию, но безуспешно. Не могу выбросить из головы то, что происходило между мной и Джессикой две ночи подряд.

Да, эта блондинка горячая и чертовски сексуальная, вот только она меня презирает, хотя при этом все равно хочет. Выглядит так, будто у нее биполярка.

Я вообще уверен, что хочу с ней работать? Вдруг в ней уживается несколько десятков личностей, как у Билли Миллиган?

Впрочем, пофиг. Это был лишь секс. И я все еще думаю о ней лишь потому, что меня прикончит Эбби.

Дерьмо.

Я ведь обещал себе не заниматься с ней сексом больше. И все равно трахнул ее.

У меня, кажется, тоже биполярка.

Здорово.

Ну вот. Подумал о Джессике, и член встал. У него тоже биполярка?

Внезапно входная дверь хлопает, и я поворачиваюсь на звук.

– Ты чего здесь делаешь? – удивленно спрашивает Мел.

– Хотел что-нибудь… написать.

– И как успехи?

– Никак, – пожимаю плечами и поправляю стояк в брюках.

– Я тебе помешала? – вскидывает бровь Мелани, намекая, что я тут онанизмом собрался заниматься.

– Не хочешь помочь мне с этим? – усмехаюсь я.

Мел закатывает глаза, а затем, усмехнувшись, шагает ко мне. Она опускается передо мной на колени и помогает спустить штаны вместе с боксерами.

Да, я трахал своего менеджера. И не один раз.

Обычно я не сплю с тем, с кем работаю, но если это никак не влияет на рабочий процесс, то почему нет?

Она любит секс. Я люблю секс. И это никак не мешает нашим рабочим отношениям.

Провожу кулаком по налившемуся члену, и Мелани облизывает губы. Прежде чем она мне отсосет, запускаю руку в ее каштановые кудрявые волосы и притягиваю к себе для поцелуя. Немного поддаюсь вперед и кусаю за нижнюю губу, но, в отличие от одной стервы, Мел не кусает в ответ. Лишь слюняво касается своим языком моих губ. Не разрывая поцелуя, она обхватывает пальчиками мой член и начинает жестко водить по всей длине.

Приятно.

Отрываюсь от губ Мелани и облизываю свои. Отодвигаюсь, откинувшись на спинку стула, и пристально слежу за тем, как она вновь облизывает губы, не переставая работать рукой.

Смотря мне прямо в глаза, она наклоняется вперед, но перед моими глазами лишь Джессика.

Дерьмо.

Мой член по-прежнему тверд, но я… не хочу, чтобы минет мне делала Мелани. Я хочу трахаться с Джессикой. Ну или одна из моих личностей этого хочет. Не столь важно.

– Мел, стой, – выдыхаю я, когда она собирается слизать каплю смазки, появившуюся на головке.

– Что не так?

Провожу рукой по волосам.

Все не так.

Ты не блондинка.

У тебя не голубые глаза.

И ты не посылаешь меня к черту.

– Я не кончу, – произношу вместо этого.

Мелани сводит брови к переносице.

– Мысли просто не здесь, Мел. Прости.

– Ничего.

Она поднимается с колен, и я вижу на ее лице недоумение.

Натягиваю одежду и упираюсь локтями в колени, опустив голову и потерев переносицу.

Что за дерьмо?

– Хочешь поговорить? – интересуется Мелани, упершись плечом в стену.

Точно не о Джессике.

Лучше о том, что я пишу ублюдские песни.

Если хотите, называйте это творческим кризисом. Очень затянувшимся творческим кризисом, учитывая, насколько я никчемен.

– Я мудак?

Она вскидывает брови:

– Да, ты редкостный мудак. Никогда не говори девушке, которая собирается тебе отсосать, что ты не кончишь.

Издаю смешок:

– Мел, я же извинился.

– Я шучу. Почему ты решил, что ты мудак?

– Я хорош в постели?

Вскидывает бровь:

– Ты решил потешить свое самолюбие или что?

– Просто ответь.

– Да. В постели ты великолепен.

– А в музыке?

– К чему ты клонишь?

– Мне двадцать семь, а люди знают меня не как хорошего музыканта, а как секс-гиганта.

– Ну что поделать, если у тебя здоровенный член.

Закатываю глаза.

– И что именно тебя смущает? – интересуется Мелани. – Хочешь сделать операцию по уменьшению?

Шумно выдыхаю:

– Просто мечтаю. Жду Рождества, чтобы попросить об этом у Санты.

Мел смеется.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду.

– Понимаю, – ухмыляется она. – В чем проблема делать такую музыку, которую хочется именно тебе?

– Я разучился писать хорошую музыку.

– Может, это как имитировать оргазм? Никогда не разучишься.

Вскидываю бровь:

– Только не говори, что ты в этом деле профи, а то мое эго будет раздавлено.

– Как знать… – Мелани поигрывает бровями и смеется.

Я смеюсь в ответ, но самому не до смеха. Уверен, что некоторая часть девушек, с которыми я переспал, имитировала со мной оргазм. И не потому, что я плох в постели, на самом деле я в постели великолепен, поверьте Мел, если не верите мне. Просто чтобы кончить, нужно доверять партнеру и полностью отдаваться процессу. И невозможно сделать это, если во время секса ты думаешь лишь о том, выглядишь ли ты сексуально. А большинство девушек трахаются именно так.

Но только не Джессика.

Дьявол!

Что в этой блондинке такого особенного? Может, она приворожила мой член? Сфотографировала его вчера в клубе и сегодня утром сделала гребаный приворот.

Черт, сегодня только воскресенье, а мы увидимся лишь в четверг. Может, все-таки трахнуть Мелани? Нагнуть над столом и думать о Джес.

Дьявол, нет. Я же не такой урод.

Или такой?

Перед глазами вновь и вновь вид Джессики, жадно глотающей воздух. А дальше воображение рисует, как она вместо воздуха глотает мой член.

Я извращенец, господи.

В свое оправдание скажу лишь то, что, возможно, у меня есть хотя бы одна личность, которая близка к монашеской. Но это не точно.

– Кстати, а ты почему здесь так поздно?

– Джо забыл здесь ноутбук, а я возвращалась из бара и решила зайти забрать. Между прочим, ребята, которых мы сегодня записывали, просто класс.

– Тебе понравились?

– Да. Хочешь послушать?

Киваю и включаю монитор, чтобы прослушать сегодняшнюю запись.

Провожу на студии всю ночь, и, когда выхожу, солнце уже начинает восходить, рисуя на голубом небесном полотне малиновые узоры. На улице так тихо, что я слышу, как легкий ветерок колышет верхушки растущих вдоль дороги пальм. Их ярко-зеленые листья плавно раскачиваются на ветру, словно веер, и я останавливаюсь у выхода из студии, зачарованно любуясь и осознавая, что ни за что не упущу Джессику Шоу.

Глава 9

Salem Ilese – Mad at Disney

Джессика

С вечеринки прошло уже почти два дня, а это значит, что совсем скоро мы с одним кретином снова встретимся. И этот самый кретин хочет, чтобы его день рождения был в стиле фильма «Барби» с Райаном Гослингом и Марго Робби в главных ролях. Ну не придурок ли?

Морган прислал мне эту новость по почте:

«[email protected]

Детка, пусть мой день рождения будет в стиле фильма «Барби». Хочу, чтобы на тебе было розовое короткое платье. И не надевай под него белье. Волосы убери в два высоких хвоста, чтобы я смог тянуть тебя за них, пока буду жестко трахать. Ты будешь самой сексуальной куколкой на вечеринке. Дьявол, Джес. Пишу это, и у меня стоит».

Почему у него всегда стоит? Я вообще не уверена, что это нормально. Может, у него приапизм?[14] Еще и биполярка. Сам сказал вчера, что больше не захочет повторения, а теперь шлет мне на рабочую почту такие сообщения.

Думаю, Миранда утром была в восторге, когда изучала текст письма.

Ну что за мудак! Я его убью.

Но только после вечеринки.

Хочет куклу?

Предстану перед ним в образе куклы Чаки![15] Ненавижу! Презираю!

Вы его видели вообще?

Широкоплечий мужик ростом около ста девяноста сантиметров, весь в татуировках да еще и брюнет. Какой из него, мать вашу, Кен?

Хотя, конечно, если вспомнить Холли Бейли в роли русалочки (но лучше не вспоминать) или Билли Портера в качестве феи-крестной в «Золушке» с Камилой Кабельо в главной роли, то темноволосый Тиджей – еще не самый худший вариант Кена.

– Джессика, на второй линии Маккенди, – через громкоговоритель телефона произносит моя помощница Миранда.

Тяжко выдыхаю и отвечаю на звонок:

– Привет, Мак!

– Привет? И все? Я жду объяснений!

– О чем ты?

Святые угодники! Неужели она в курсе, что я переспала с Морганом вчера?

– Куда ты вчера подевалась? – интересуется она, пока я коротко выдыхаю.

– Извини, нужно было срочно бежать домой.

– Ты пропустила такое шоу! Представляешь, кто-то поджег одно из полотен Алана, и к нам приехали пожарные! Все думали, это часть представления в духе Тиффани и ее коллег по порно, и ждали, когда же пожарные начнут раздеваться. Но оказалось, что Тиффани здесь ни при чем.

Мне бы твои проблемы, Маккенди.

– Они просто потушили пожар, испортив пеной от огнетушителя несколько картин, и уехали. Это было ужасно, Джес. Алан был так расстроен, что мне пришлось успокаивать его до самого утра. Хорошо, что Тиффани научила меня правильно исполнять глубокую глотку, – смеется.

Какая увлекательная история.

Нет.

– Как насчет прогуляться по магазинам сегодня?

– Не могу, Мак. Полно работы.

Она недовольно стонет.

Ладно, я бы спокойно могла поехать с ней, но я хочу подготовиться к вечеринке Тиджея. Времени еще полно, да и договор еще не подписан, но в Лос-Анджелесе я пока не завела знакомств, так что мне придется заняться поиском подрядчиков в ускоренном режиме. До четверга нужно хотя бы успеть составить подробный план мероприятия, чтобы понимать, что и в каком количестве потребуется. А затем попытаться найти свободную площадку, что будет не так просто, учитывая, что Морган родился двадцать первого декабря, практически в канун Рождества, когда все площадки арендованы под корпоративы.

– Кстати, Мак, ты могла бы мне кое с чем помочь.

– Конечно, милая. Все что угодно! – тут же восклицает Маккенди.

– Ты случайно не знаешь кого-нибудь в «Дрим»?

«Дрим» – один из лучших ночных клубов Лос-Анджелеса. Он находится на одной из центральных улиц города и знаменит своими «розовыми» вечеринками, которые проводятся каждый месяц для привилегированных богатеев Лос-Анджелеса. Стены клуба полностью покрыты розовым мехом, пол выполнен из белого глянца, а с потолка свисают хрустальные люстры с розовыми лампами. Судя по фото, это просто идеальный вариант для вечеринки в стиле «Барби».

– В «Дрим»? Конечно, знаю, солнышко. Этот клуб принадлежит родителям Алана! И что бы ты ни задумала, он твой! Только скажи!

Мак бывает до ужаса стервозной, впрочем, как и я, но сейчас мне хочется ее обнять.

– Мне нужно арендовать его на двадцать первое декабря. Алан сможет договориться, чтобы мне прислали условия и сумму?

– Милая, после сегодняшней ночи он сделает все что угодно, – усмехается она. – Сейчас наберу его и сразу тебе отпишу.

– Спасибо, Мак. Я твоя должница!

– Тебе еще сотню вечеринок моих устраивать, так что сочтемся, солнышко!

И она отключается.

Откидываюсь на спинку стула и делаю вздох облегчения. Одной проблемой, кажется, меньше.

Теперь пункт номер два: достать где-то огромный торт с фигуркой Моргана наверху. Самого популярного кондитера Голливуда зовут Антонио Джовани, и он итальянец. Торт у него стоит столько, сколько целая Сицилия, если бы она, конечно, продавалась. Но Тиджей явно привык к роскоши, так что начнем обзвон с этого известного итальяшки. Бюджет мы пока не обговаривали, но я уже примерно должна понимать местные расценки, так что беру телефон, чтобы позвонить в кондитерскую, но вижу на экране имя мамы.

Закатываю глаза и отвечаю на вызов:

– Привет, мам.

– Привет, Джессика. Как ты там?

– Все хорошо, спасибо. Вот работаю над одним проектом.

– А как дела с Риком? Вы не помирились?

Снова закатываю глаза:

– Как мы должны были помириться, если мы развелись?

– Он на днях заходил ко мне.

Вскидываю бровь:

– Не знала, что он летал в Квебек.

– Да, он приезжал навестить родителей и зашел к нам.

– И что ему нужно было?

– Ничего. Мы просто поболтали.

Молчание.

– Я думаю, что он все еще любит тебя, Джессика.

НАЧАЛОСЬ!

– Мама, он никогда меня не любил, как и я его. Ты просто должна принять этот факт.

– Но вы были вместе столько лет.

– Да, были. И это что, должно говорить о великой любви?

До сих пор не понимаю, по какой причине я была с ним так долго. Когда он уехал в университет, я узнала, что он мне изменил. Я хотела с ним порвать, но он ползал на коленях и умолял меня его простить. И я простила.

Ой, и без вас знаю, что я идиотка. Но именно тогда я поняла очевидное: я не люблю Рика. И никогда не любила. Если бы он любил меня, то не изменил бы. Ни за что и никогда! Если бы я любила его, то не смогла бы простить этого. Не смогла бы дальше быть с ним, зная, что он предал меня. Нас. Но мне было плевать.

Раз я так легко простила измену, то о какой любви может идти речь?

А потом я узнала, что беременна. И пути назад не было.

Во время свадьбы я стояла и молилась, чтобы вот-вот открылась дверь церкви и сюда на мотоцикле ворвался Райан Рейнольдс, кричащий, что он возражает против нашего союза. Райан бы слез с железного коня и подошел бы ко мне. Он бы взял меня за руки, шепча что-то о том, что они с Блейк Лайвли развелись и он хочет быть только со мной. Из моих глаз бы потекли слезы счастья, а затем он голосом Джаггернаута[16] из второй части «Дэдпула» спросил бы:

– Ну что, разнесем тут все к хренам?[17]

А я бы закивала и прокричала голосом Файерфиста[18]:

– «Разнесем тут все к хренам» – мое второе официальное имя![19]

И мы с ним вместе умчали бы на его мотоцикле подальше от этого мудилы Рика Шоу.

Но Райан так и не приехал.

Теперь вы понимаете, почему я больше не посещаю церковь?

Иисус не услышал меня, когда был мне так нужен.

– Джессика, нет ничего важнее семьи, – тем временем продолжает мама.

Тяжело вздыхаю:

– Да, семьи, в которой люди любят друг друга, а не едва терпят.

– Но вы казались такими счастливыми.

– На людях – да, мама! Но на самом деле мы не были счастливы. Ни одного дня. Почему ты просто не можешь этого понять?

Мама с самого детства внушала нам с Ридом, как важно найти свою вторую половинку и обрести счастье. Будто каждый из нас сам по себе ничего не представляет. Это какой-то абсурд, вам так не кажется?

Счастье не в том, чтобы найти свою половинку. Оно в том, чтобы полюбить себя.

– Я прошу, просто прекрати. Перестань. Я очень тебя люблю, но с меня хватит! С каких это пор, для того чтобы быть счастливым, нужен кто-то? Я хочу быть счастливой. С самой собой. Мне хочется любить СЕБЯ!

И я бросаю трубку.

«Очень по-взрослому», – скажете вы.

«Я устала от ее вечных осуждений», – скажу я.

Глава 10

Jonny Craig – Burning Pages

Тиджей

Вытаскиваю ушной монитор и, опустив руку с микрофоном, окидываю взглядом «Блу Хаус Бостон». Большое пространство озаряет лишь приглушенный фиолетовый свет софитов над сценой, танцпол перед которой переполнен людьми. Крики фанатов раздаются со всех сторон. Они скандируют мое имя и визжат так громко, что могут посоревноваться в децибелах с извержением вулкана Кракатау.

Шумно выдохнув, устало закрываю глаза. Обычно выступление – это настоящая магия для любого музыканта. Но вот я провел на сцене почти два часа, а у меня внутри нет ровным счетом ничего. Я не чувствую ни радости, ни возбуждения. И я сейчас не про сексуальное. А про то чувство, когда тебя трясет от адреналина.

Этого просто нет.

Сердце бьется так, словно сейчас не произошло ничего интересного. Словно здесь нет множества моих фанатов. Словно это не мой концерт. Не мои песни. И вообще не я.

Я чувствую только желание скорее убраться отсюда в гримерку, залить в себя виски, позабыв собственное имя, и провалиться в сон.

Просто я устал. Устал от этих масок. Устал от глупых интервью. И устал даже от беспорядочного секса. Не думал, что когда-нибудь в моей голове появится такая бредовая мысль, но это правда.

Я люблю трахаться. Мне нравится процесс. Мне нравятся эмоции, которые я получаю во время секса. Мне нравится тешить свое эго, когда я в очередной раз довожу девушку до оргазма. Я не вижу в этом ничего постыдного. Секс – это дьявольски прекрасно. И весело.

Но после того, как я пару раз переспал с Джессикой, отчего-то кажется, что веселье закончилось. В ее взгляде было столько ненависти… И это до сих пор меня поражает. Разбивает мое эго.

И не только его.

Сердце кровью обливается от мыслей, что Джессика считает меня уродом.

Ладно, остатки этого органа, ведь после гибели родителей мое сердце практически полностью растворили в кислоте.

Больше всего на свете я бы хотел изобрести машину времени, чтобы отмотать время вспять и никогда не записывать ту песню. Жаль, что даже мой статус миллионера не может мне в этом помочь. Я был уверен, что продается все. Вообще все. Но, как оказалось, есть вещи, которые все же не купишь за деньги. И какой тогда смысл быть богатым? Если даже машину времени не можешь купить.

Дерьмо.

Вокруг одно сплошное дерьмо, нескончаемым потоком льющееся отовсюду.

Гул толпы давит на виски, заставляя меня зажмуриться, а уже через секунду все же распахнуть глаза. Яркие фотовспышки ослепляют меня светом. Публика аплодирует мне, и на сцену летят чьи-то трусики.

Господи, за что?

Я натягиваю эту идиотскую улыбку, от которой у девочек намокают трусики, ну, кроме той фанатки, что осталась без них, конечно же. Поднимаю их с пола и, усмехнувшись, кладу в карман, после чего поднимаю обе руки в воздух, прощаясь, и толпа начинает гудеть.

Яркий свет прожекторов меркнет, и «Блу Хаус Бостон» погружается во тьму. В это самое мгновение я стремительно покидаю сцену. Такая у меня фишка. Эдакий закос под «Иллюзию обмана». Типа я фокусник. Ага. Но, к сожалению, я дебил, а не иллюзионист.

Когда я оказываюсь за кулисами, то благодарю музыкантов за отличную работу, а затем нахожу глазами в коридоре Рейнольда, своего продюсера. Он стоит, поджав губы, и ничего не говорит.

Провожу по волосам, заодно вытирая пот со лба, а затем шумно выдыхаю:

– Что не так?

– У тебя лицо такое, будто тебе в зад запихали микрофон.

Закатываю глаза.

– Если действительно запихали, то скажи мне кто, и я разберусь, – продолжает он, не обращая внимания на мои закатившиеся до космического пространства глаза.

– Рейнольд, при всем уважении, слышать из твоих уст такое – это странновато.

– Провести концерт перед толпой в восемь тысяч зрителей с микрофоном в заднице – вот что странновато, Тиджей.

С моих губ срывается смешок.

– Что происходит, объяснишь? У тебя творческий кризис? Ты потерял вдохновение? Или просто узнал, что в коле зеро все же есть сахар?

– Сахар? – я вскидываю бровь. – Рейнольд, а ты умеешь удивлять.

– Тиджей, я серьезно. Ты свое лицо видел?

Я шумно выдыхаю и готовлюсь съязвить, но продюсер перебивает меня:

– Давай без колкостей. Вопрос риторический. Я волнуюсь за тебя.

Снова натягиваю маску дебила и усмехаюсь:

– Да все путем, Рейнольд.

– Все путем? – Он сводит брови к переносице. – Ты насмотрелся интервью двухтысячных? Разговариваешь как молодой 50 Cent.

Облизываю губы и отвожу взгляд.

– Я просто устал.

– Так возьми отпуск.

– И что он даст?

Рейнольд вскидывает брови:

– Отдых?

– У нас разгар турне.

– После него.

– Это еще несколько месяцев.

– Ну, потерпи немного. Микрофон в заднице же терпишь как-то.

Чувствую, как мои глаза снова закатываются.

– Ладно, – выдыхает Рейнольд. – Поговорим об этом, когда вернемся в Лос-Анджелес.

Киваю и прохожу мимо него в свою гримерку. Темное помещение освещено лишь огнями ночного Бостона за окном. Закрываю дверь на замок и неторопливо направляюсь к нему. «Блу Хаус» расположен прямо напротив парка Кембридж Коммон, за которым виднеются очертания зданий университета Гарварда. Устало выдыхаю, пытаясь понять, какого черта выпускник одного из самых престижных университетов Соединенных Штатов докатился до такой жизни, а затем заваливаюсь в кресло возле окна и откидываюсь головой назад.

В голове хаотично носятся тысячи мыслей, не позволяя мне сосредоточиться на какой-то одной. Мозг разрывает от нескончаемого потока сомнений и отвращения к происходящему. Распахиваю глаза, тянусь к столику и беру с него свой телефон. Захожу в почтовый ящик и вижу сообщение от Джессики с адресом ее офиса в ответ на мое, где я прошу ее нарядиться Барби, чтобы я мог ее оттрахать.

Дьявол, зачем я вообще ей это написал?

Да, я был пьян, но я ведь уважительно к ней отношусь, а выглядит так, будто мне нужен лишь секс. Если бы мне нужен был только он, то за эти четыре дня, что мы не виделись, я бы уже трахнул кого-то. Но я ни разу даже не пытался. Что удивительно, ведь секс всегда был для меня способом сброса напряжения. Но только не в этот раз. Мои мысли действительно занимает Джессика. Не знаю, в чем именно причина, но мне нравится ее дерзость. Мне нравится то, что она бросает мне вызов. Мне нравится говорить с ней. Кажется, мне нравится она. И мне нужно перестать вести себя с ней как ублюдок, если я действительно хочу, чтобы у нас что-то получилось.

Дерьмо.

Я и в самом деле думаю, что готов к отношениям?

И, самое главное, с чего я взял, что она захочет отношений со мной?

Репутация подонка – все, чего я добился за столько лет. И я уверен, что Джессика уже погуглила информацию обо мне и не захочет иметь со мной ничего общего. Ведь зачем такой девушке, как она, такой лузер, как я?

Глава 11

Gayle – Abcdfu

Джессика

Часы показывают час двадцать семь, а это значит, что с минуты на минуту Морган придет в мой офис.

Ненавижу этого самовлюбленного придурка. Хочу, чтобы он сгорел заживо в своем сраном красном «Феррари», а потом его прах рассыпали над городской свалкой, и грызуны гадили на его золу.

Тиджей Морган – олицетворение наглости и хамства. Если бы я захотела составить список его недостатков, то умерла бы прежде, чем дописала бы этот перечень до конца. Его единственный плюс – большой член, который доводит меня до сумасшедших оргазмов. Но, может быть, я бы получала их и на любом другом члене?

Я просто давно не практиковалась. А значит, нужно найти другого самца для совокупления, чтобы и здоровенный член Моргана тоже благополучно перенесся в список недостатков этого кретина.

Фу, звучит просто отвратительно.

Тяжело вздыхаю от отчаяния и подхожу к панорамному окну. Мой новый офис находится на тридцать седьмом этаже бизнес-центра «Траволта», расположенного в деловом районе города Даунтаун, и отсюда открывается потрясающий вид на город. Сегодня небо над Лос-Анджелесом серее обычного, оно затянуто пеленой из темных туч. Верхушки многочисленных стеклянных небоскребов, выстроившихся рядами вдоль Мейпл-авеню, теряются в тумане, сливаясь с небом воедино. Лишь где-то внизу ярким пятном выделяются желтые такси.

– Привет, детка, – слышу хриплый голос Тиджея, и кожа покрывается гребаными мурашками. – Знаешь, даже если бы мы улетели в космос, где остались бы практически без гравитации, то я бы все равно рано или поздно притянулся бы к тебе.

До боли скриплю зубами и мысленно проигрываю в голове слова песни GAYLE – Abcdfu. Затем медленно поворачиваюсь и одариваю его самой широкой улыбкой. Поделюсь с вами тайной: чтобы искусственная улыбка не походила на оскал, нужно думать о чем-то приятном. Так что в своей голове я проигрываю сцену, как разбиваю это окно, в которое только что любовалась городом, и скидываю этого придурка вниз. Его тело сразу же переезжает то самое желтое такси, остановившееся перед главным входом бизнес-центра, размазывая его останки по асфальту, добавляя этому серому унылому дню ярких красок в виде красного пятна его крови.

– Слышала, в космос сейчас может полететь любой желающий при наличии определенной суммы, так что, может, улетишь безвозвратно?

Тиджей ухмыляется. Так сексуально, что мне приходится скрестить руки на груди и со всей силы сжать кулаки, надеясь, что если сильно вопьюсь ногтями в ладони, то смогу хоть немного себя контролировать.

Какого черта он такой красивый?

Взъерошенные темные волосы, мужественный подбородок, острые скулы с темной щетиной, полные губы и большие глаза цвета малахита с длинными ресницами. На нем черная толстовка «Филипп Плейн» с черепом и черные широкие спортивные штаны, но он выглядит гораздо сексуальнее любого обнаженного стриптизера.

И в голове лишь один вопрос: ну какого дьявола?

Морган медленно подходит ко мне, и я замираю. Идти мне некуда, потому что сзади меня окно, так что я гордо вздергиваю подбородок и пристально смотрю в его зеленые глаза, радужка которых сейчас золотистая. Тиджей опускает взгляд на мои губы и облизывает свои.

Чтоб его!

Они такие чертовски соблазнительные!

С моих губ срывается тихий вздох, но я тут же осекаюсь:

– Не смей!

– Да ладно, Джесси, ты же тоже скучала по нашему безудержному сексу. А раз фактически ты на меня еще не работаешь, то мы можем поразвлечься, – улыбается кретин.

– Морган, – предупреждаю.

– Да, детка? – усмехается Тиджей. – У нас еще есть немного времени, пока мы не подписали договор.

– Я тебе не детка! Подписывай и проваливай к черту.

Он наклоняется ко мне и шепчет:

– Готов поспорить, ты уже возбуждена. Ведь ты прекрасно помнишь, как мой член подходит тебе.

– Не льсти себе. В твоем огромном члене нет ничего особенного!

Тиджей двигается еще ближе ко мне, и его шепот обжигает мне шею:

– Мой огромный член сейчас еще больше обычного, потому что я не трахался с вечеринки.

– С вечеринки прошло всего четыре дня, если ты не в курсе.

– О, я в курсе, Джесси. Не помню, когда в последний раз воздерживался от секса дольше одного дня, так что четыре – это целая вечность, детка, – хрипло шепчет мне в шею Морган, пуская своим горячим дыханием дрожь по нежной коже.

– Прекрати так меня называть! – рычу. – И воздержание никак не влияет на размер члена!

К концу фразы мой голос срывается, потому что Морган неожиданно кусает меня за мочку уха, а затем проводит своим наглым языком линию вниз, к ключице. Вскидываю голову, наслаждаясь мурашками по всему телу, вызванными его прикосновениями. Сдавленный стон вырывается из моего рта, и я с ужасом распахиваю глаза.

Нет!

Ни за что!

Этого не будет!

Его рука на моей талии медленно опускается вниз, касаясь бедра.

Святые угодники.

Я ведь презираю все, что он олицетворят. Меня раздражает в нем абсолютно все. Я должна оттолкнуть его, влепить пощечину, дать коленом в пах, но вместо этого я провожу руками по его густым волосам и тяну их назад. Тиджей отстраняется и пристально смотрит на меня. В его взгляде столько желания, что я чувствую, как сгораю внутри. Его рука остановилась у края юбки, и он будто дает мне время, чтобы я остановила его.

Но я этого не делаю.

Я понимаю, что все происходящее – огромная ошибка. Что я не должна этого делать. Снова. Но… но я хочу его.

Так что я сдаюсь.

Сдаюсь и накрываю его губы своими.

Его язык стремительно врывается ко мне в рот, и мы стонем в унисон. Тиджей тут же задирает мою юбку, сдвигает кружево трусиков и вставляет в меня палец. Он отрывается от моих губ и сдавленно стонет:

– Черт, ты уже готова, детка… – А затем хрипло приказывает: – Смотри на меня, Джесси.

И я распахиваю глаза.

Морган пожирает меня таким взглядом, будто я последняя женщина в целом мире. Его глаза потемнели, зрачки расширены от возбуждения, а дыхание частое, и я вижу, как бешено бьется пульс у него на шее.

– Повернись и упрись ладонями в окно, – сдавленно произносит он.

Понимаю, что не должна этого делать. Что нужно взять себя в руки и послать его к черту. Но когда я замечаю, как он снимает штаны, то невольно опускаю взгляд на его возбужденный член, на головке которого блестит капля смазки. Завороженно наблюдаю за этими сексуальными движениями его руки, двигающейся по плоти, и тяжело дышу.

– Детка, повернись, – снова хрипит он, раскатывая резинку по длине.

И с отвращением к самой себе я послушно поворачиваюсь. Тиджей обхватывает ладонью мою грудь и, прижимая мою спину к своей груди, одним резким движением наполняет меня.

От неожиданности я кричу и сильнее упираюсь руками в оконное стекло. Рука Моргана грубо сжимает мое бедро, подталкивая к себе в невероятном темпе. Тиджей снова и снова вонзается в меня со всей силы, крепко держа в своих руках. Тишину кабинета заполняют мои громкие стоны, и нет никаких сомнений, что Миранда их прекрасно слышит. Боюсь, их слышно даже на первом этаже бизнес-центра. А может, даже на другом конце штата.

Тиджей так быстро насаживает меня на свой член, что я практически уверена, что от трения скоро возникнет огонь. Из моих глаз летят искры, и я вонзаюсь ногтями в шею Моргана. Запрокидываю голову и кладу ее ему на плечо. Он поворачивает мое лицо к себе за подбородок и набрасывается на мои губы. Его язык жестко атакует мой рот, и я чувствую, что от падения в пропасть меня отделяют считаные секунды.

Ладонь Тиджея сильно сжимает мою грудь, а затем щиплет сосок, и я сдаюсь. Перед глазами проносятся все цвета радуги, пока сердце колотится как сумасшедшее, а тело трясется в объятиях Моргана. Ноги подкашиваются, и я кричу от удовольствия, жадно ловя ртом воздух.

Тиджей делает еще несколько глубоких толчков и с громким стоном отпускает себя вслед за мной. Он утыкается головой мне в плечо и тяжело дышит. Мы оба пытаемся прийти в себя, а пару минут спустя Морган нежно целует меня в шею и выходит из меня.

Я наклоняюсь вперед, касаясь лбом холодного окна. Все мое тело пылает изнутри, дышать по-прежнему почему-то практически невозможно. И это никак не связано с оргазмом, что я только что испытала. Прикусываю губу и чувствую, как в уголках глаз появляются слезы. В груди образуется тот самый ком, мешающий мне вдохнуть полной грудью.