Издательство «Абрикобукс» благодарит литературное агентство Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency за содействие в приобретении прав
© Папкина Ю. Н, 2020
© Шмырева Е. И., 2022
© ООО «Издательство «Абрикос», 2023
Вступление
Привет!
Я Маша, и мне тринадцать лет. Моему брату Грише – десять. У нас ещё есть брат-малыш, его зовут Коля.
Наша мама – писательница, она сочиняет книги про меня и братьев, а ещё она ведёт дневник наших путешествий. Мы любим странствовать всей семьёй, были в Латвии, Швеции, Греции и Испании. В каждой стране с нами происходили разные приключения, которые мама описывает в своих книгах. Мама и сама много путешествует. Библиотеки приглашают её на встречи с читателями, и она побывала в Красноярске, Калининграде, Ижевске, Новосибирске, Белгороде, Воронеже, Екатеринбурге, и даже в Норильске. А ещё в Финляндии и Венгрии.
Но самой большой маминой мечтой было поехать с нами в Исландию.
Мечтала мама долго, несколько лет. Всё раздумывала, сомневалась. Говорила, что это дорогое путешествие, не знала, брать ли с собой Колю, или только нас с Гришей.
Пока она раздумывала, постоянно читала про Исландию и рассказывала нам.
Как-то раз мы поехали в гости к прабабушке Вале. Это мамина бабушка, которую мама очень любит. Гриша с Колей обожают ездить к ней в гости, потому что прабабушка печёт самый вкусный в мире яблочный пирог – шарлотку. «С крепкой корочкой», – мечтательно приговаривал Гриша в машине, а Коля просто кивал. Ещё Гриша волновался, понравится ли прабабушке и прадедушке его зелёная чёлка: он в тот день её покрасил.
Прабабушка долго обнимала нас пятерых, мне сказала, что я выросла и стала совсем взрослая (приятно), а Грише – что цвет чёлки необычный, но ему идёт, потому что он красавчик. У меня было своё мнение на этот счёт, но я оставила его при себе.
И вот мы все сидели за столом, ели шарлотку. Взрослые пили кофе, а мама рассказывала, что в Исландии есть гейзеры, вулканы и водопады.
– Кстати, там едят мясо тухлой акулы! – закричал Гриша, и прабабушка даже поперхнулась.
– Ещё и деньги за него платят, – добавил папа.
Гриша засмеялся, Коля тоже, хотя и не понял шутку.
– Да, но главное, – с восторгом продолжала мама, – жители до сих пор верят в эльфов и троллей! Если нужно проложить где-то дорогу, то строители сначала советуются со специалистами по фольклору! Вдруг, по преданиям, именно в этом месте – поселение эльфов?!
– А какие животные там есть? – спросила я.
– На берегу тюлени и ту́пики. А в море иногда можно увидеть китов.
– Китов?! – ахнул Гришка.
– Но говорят, что настоящие хозяева острова – овцы, – улыбнулась мама. – Потому что они там повсюду.
Вдруг прабабушка развернулась на стуле к маме, приобняла её и сказала:
– Тебе обязательно нужно туда поехать! Ты писательница, и тебе просто необходимо познакомиться с троллями!
– Поддерживаю, – сказал наш папа. – Полетим в июне?
Мама растерянно поглядела на нас всех.
– А Коля? – спросила она неуверенно.
– Может, он пока у бабушки Гали погостит? – предложила я. – У неё куры есть, он их зерном покормит!
Бабушка Галя живёт в деревне. Я её очень люблю.
– Хочу кормить курочек! – заявил Коля.
– А ведь она звала Колю погостить! – вспомнила мама. – Поедешь, Коль?
– Да!
– Вот и отлично, – заключил папа.
Мама подскочила, стала обнимать и прабабушку Валю, и папу, и нас с Колей и Гришей. Коля чуть кусок пирога не выронил.
– Только тухлую акулу я есть не буду, – заявил Гриша.
А мама взяла Колю на колени, поцеловала его в затылок и задумчиво прошептала:
– Неужели моя мечта сбудется…
А я подумала, что если поеду в страну, где главные хозяева – овцы, то моя мечта тоже сбудется. Потому что я просто обожаю козочек и овечек.
Вот так мы и решили поехать в Исландию. Я уверена, это будет самое настоящее приключение!
Глава 1
Как мы готовились к путешествию
Наступило лето, и мы стали готовиться к нашей поездке. Мама читала в интернете разные статьи об Исландии, где путешественники делились советами, как одеваться и какие достопримечательности лучше всего посмотреть.
– Написано, что главный друг туриста в Исландии – ветровка, – сказала мама.
– Мы же летом полетим, – удивился Гриша.
– Рейкьявик – самая северная столица мира, – сообщил папа. – У них лето холоднее нашего.
Так что мы с мамой поехали и купили мне новую ветровку. Голубую, с кучей карманов. Мне особенно цвет понравился, ведь в Исландии есть купальня с горячими источниками, называется «Голубая лагуна». Так что цвет подходит под это название. Надеюсь, источники действительно горячие и купаться в ветровке мне не придётся!
Второе, что мы решили сделать, готовясь к поездке, – это поучить немного слова исландского языка.
– Да зачем! – отмахнулся папа. – Там все на английском говорят.
– Это вежливо, – твёрдо сказала мама. – Если едешь в страну, будь добр хоть пару слов на местном языке узнать.
Так что, пока родители пили чай на дачной кухне, а Гришка с Колей по очереди запускали друг у друга на носах поющего волчка, я села на ступеньке и принялась с телефона читать вслух разные исландские слова.
– «Привет» – это «хало» А «до свидания» – «блэсс».
– Посмотри, как сказать «спасибо», – попросила мама, подливая себе чай. – В магазинах пригодится.
– В магазинах пригодится фраза «почему так дорого?», – сказал папа. – Посмотри, есть там такая?
Все засмеялись, а я нашла «спасибо» и прочитала вслух:
– «Спасибо» будет «так».
– Вот я приду в магазин и скажу: «Та-а-а-ак! Почему так дорого?» – решил папа.
Мы опять засмеялись, а потом мама попросила меня поискать в интернете, какие сувениры нам стоит привезти родным из Исландии. Я быстро нашла статью.
– Свитер с оленем! Называется «лопапейса».
– Это мне! – закричал Гриша, и волчок упал с его носа. – Мне нужен лопапейса! Я буду лопать в нём!
– Тут написано, он водонепроницаемый, – с удивлением прочла я. – Мам, а как же его стирать тогда?
Папа засмеялся, а мама пожала плечами.
– Ещё можно привезти в подарок вулканический пепел в баночке, – продолжила я.
Папа присвистнул.
– Я этого пепла вчера после шашлыков бесплатно два совка нагрёб, – сообщил он.
– Твой пепел простой, а в Исландии – вулканический! – возразил Гриша.
А затем лёг на спину и стал изображать руками вулкан. Коле игра понравилась, он упал на Гришу и превратился в лаву вулкана. Оба шипели и извивались, как змеи.
– Ещё можно привезти селёдку и мох, – сказала я. – Исландцы заваривают его как чай.
– Давай-ка возьмём с собой баночку обычного листового чая, – прошептала мама папе. – Мы долго на мху не протянем. А нам там целую неделю жить.
– В общем, я решила, – сказала я. – Я себе в Исландии куплю нового мягкого друга. Белька или кого-то ещё. А вы хоть пепел берите, хоть мох.
– Я тоже куплю там пухлика! – решил Гриша.
Мы оба любим мягкие игрушки, только называем их по-разному: я – друзьями, Гришка – пухликами.
– Хочу с вами! – вдруг сказал Коля.
Все немного погрустнели. Похоже, что Коля забыл, что останется с бабушкой. Гришка обнял его и сказал, что мы привезём ему шлем викинга с рогами. Коля повеселел.
– Я буду бык – рогами тык! – обрадовался он.
– И кита привезем, – добавила я. – Игрушечного, конечно!
Колю жалко, но, с другой стороны, я немножко соскучилась по тому времени, когда нас было двое и мама читала нам вслух на ночь. Сейчас она читает только Коле и сразу засыпает. Устаёт. А в поездке обещала нам читать. Даже книги заранее купила.
Когда осталась неделя до отъезда, мама снова посмотрела, что пишут туристы про Исландию в блогах. И тут же показала нам фотографии. На них были люди в тёплых куртках, шапках и шарфах. А ещё – в горнолыжных штанах.
– Нда-а-а, – протянул папа и почесал затылок. – Кажется, девочки, зря вы за ветровкой ездили. Заберу-ка я наши пуховики из городской квартиры.
А мы с Гришей и Колей прятались от солнца под цветущим жасмином, который бабушка называет чубушником, и думали: «Неужели правда где-то сейчас носят пуховик?»
Глава 2
Прилетели!
Столица Исландии называется Рейкьявик. Лететь туда предстояло пять часов.
В самолёте Гриша первым делом посадил у окна своих пухликов – суриката, розового оленя с крыльями, которого он накануне выиграл в автомате, и странного трёхглазого чудика по имени Челик. Вид у всех троих был ошарашенный, видно было, что первый раз летят в самолёте и волнуются.
А я взяла только козочку. Я ведь решила купить нового мягкого друга! Надеюсь, что мы найдём пухликов в зоопарке Рейкьявика. В Рижском зоопарке они продавались, в Барселоне тоже! Коза моя, как водится, смотрела на всех презрительно. Уж она-то не раз летала в самолётах.
Я, конечно, уже взрослая, в отличие от Гришки. Я тинейджер! Так что в игрушки не играю, просто мне нужен новый пухлик как сувенир.
Через некоторое время самолёт оторвался от земли, набрал высоту, и мы начали смотреть фильмы. Гришка – «Дневник слабака – 2», а я пересмотрела «Со склонов Кокурико». Я люблю аниме, особенно про дружбу и отношения в школе.
Мама читала книгу и иногда смеялась. Тогда мы с Гришкой отрывались от своих фильмов и просили показать, что в книге было смешного. Мама иногда показывала, и тогда мы тоже смеялись, а иногда не показывала. Говорила, что это взрослый юмор и мы не поймём. А папа спал. Он у нас любит спать в транспорте, один раз даже в метро стоя заснул.
Потом маме читать надоело, а у нас сели батарейки в планшетах, и мама стала рассказывать, что мы летим в страну викингов. Они раньше населяли Исландию, и мы сможем пойти в музей, посмотреть на драккар – это их корабль.
– Я бы хотел самого викинга увидеть живьём, – заявил Гриша.
– А ещё Исландия – волшебная страна… – мечтательно протянула мама. – Мне кажется, там волшебство на каждом шагу!
Она прикрыла глаза. Замечталась о волшебстве.
– Я хочу пить, – сказал Гриша.
Мама открыла глаза и помахала стюардессе. Когда Гриша напился, мама снова попробовала задремать.
– А теперь мне надо кое-куда, – прошептал Гриша.
Мама открыла глаза, и нам пришлось вставать, чтобы его выпустить. Когда брат вернулся и мы уселись, мама зажмурилась. Тут Гриша уронил на пол пенал с фломастерами. Пришлось их собирать.
Когда все фломастеры оказались в коробке, мама спросила три раза, точно ли у нас всё в порядке, и снова закрыла глаза. Я не хотела её отвлекать от мыслей о волшебстве. Но неожиданно обнаружила, что у меня куда-то пропал телефон. Пришлось отвлечь… Если забыть телефон в самолёте, то никакое исландское волшебство не спасёт.
Вот так мы летели-летели, а потом Гришка сказал, что в окно видны горы, покрытые снегом.
– Ещё вижу море! – добавил он. – Вон оно! Серо-зелёное!
– Это океан, – поправила его мама.
Ей тоже было всё видно в Гришино окно. Я океан не видела, но догадалась, что мы уже подлетаем к Рейкьявику. Вскоре пилот, который почему-то называл себя командиром корабля, объявил, что самолёт снижается. Послышался звук выезжающих шасси. Самолёт плавно опустился на посадочную полосу и покатился по ней. Пассажиры зааплодировали.
– За окном светло! – воскликнул Гриша, когда самолёт остановился и все вскочили с мест. – Сейчас день?
– Вообще-то ночь, – удивилась мама, глянув на часы.
– Вспомнил! – воскликнул папа, который доставал с верхней полки наши куртки. – Сейчас тут белые ночи.
– Да ты что! – вздрогнула мама. – Как же мы спать будем?
Странная мама! Мечтала-мечтала о волшебстве, а теперь про сон заговорила.
– А какие у нас будут кровати? А что у нас на ужин? – затараторил Гриша.
– Гриш, ну мы же тут в первый раз, как и ты! – проворчала мама в ответ.
А я лишних вопросов не задавала. Тинейджеры зря воздух не сотрясают.
– Ну хотя бы хозяин нас встретит? – жалобно спросил Гриша. – В Риге нас встречал Илмарс. В Барселоне – Анхель. А тут кто?
– А я толком и не знаю кто, – пробормотал папа. – Потому что хозяин на встречу не придёт. Он мне объяснил, как найти ключ и открыть дверь. Там коробочка. К ней код.
Мама сделала большие глаза.
– То есть у нас нет ключа и никто нас не встретит, – сказала она. – И ночь за окном.
– Белая! – с восторгом уточнил Гриша.
– Не кисни! Мы же прилетели в страну твоей мечты! – сказал папа.
Мама потёрла глаза и зевнула. Наверное, как-то мало ей удалось помечтать о волшебстве с закрытыми глазами.
Потом нас пригласили к выходу из самолёта, и мы немножко поспорили с родителями про куртки.
– Сейчас лето! – упирался Гришка. – Какие куртки?
– Неси в руках, – сдалась мама.
Гриша повязал куртку на пояс, вышел на трап, но тут же попятился. Сдёрнул куртку, надел её, накинул капюшон и застегнул молнию до самого подбородка. На улице гудел такой сильный ветер, что Гришку чуть с трапа не сдуло. А мама осторожно спустилась, держась за перила трапа, и прикрыла глаза. Я думала, она решила стоя заснуть, как лошадь. То есть как папа в метро. А она улыбнулась и прошептала:
– Чувствуете? Океаном пахнет!
Я глубоко вдохнула и тоже ощутила этот густой, солёный, немножко рыбный запах.
– Мы будем купаться?! – радостно закричал Гришка.
– Сомневаюсь, – пробормотала я.
– Мы будем купаться в «Голубой лагуне», – утешил его папа. – Это такой неглубокий бассейн. А в нём вода из гейзеров. Называется «геотермальный источник». Но пойдёмте скорее за вещами, нас такси ждёт.
Мы забрали багаж и покатили чемоданы к выходу из аэропорта. Таксист встречал нас у дверей. Он оказался огромный, бородатый, с ярко-синими глазами.
– Настоящий викинг! – с восторгом прошептал Гриша, глядя, как он с лёгкостью закинул в машину большие чемоданы.
Но самое интересное нас ждало на выезде. Прямо у ворот аэропорта возвышалось огромное металлическое яйцо с треснутой скорлупой. Из разлома торчал чей-то хвост! Это была скульптура, но выглядело яйцо совсем как настоящее. Я не сводила с него взгляда, и мне даже показалось, что хвост слегка шевельнулся. Ну вот, не успели приехать, а уже чудеса начались.
– Ты видела? – тихо спросил Гриша, указывая на яйцо.
Я только фыркнула в ответ. Подростки не верят в чудеса. Так что нечего!
По дороге папа с таксистом говорили о погоде. То есть папа говорил с ним по-английски, а мама вполголоса нам переводила. Таксист сказал, что зимой у них светло всего четыре часа в день!
– Интересно, а что это за фиолетовые цветочки? – прищурилась мама, разглядывая пейзаж за окном. – Они тут повсюду. То ли вереск, то ли иван-чай.
– Спросить? – предложил папа, кивнув на таксиста.
– Не надо, – засмущалась мама. – Сама в интернете найду.
Когда мы добрались до дома, Гришка зевал вовсю. И я зевала. И мама. Даже чайки, которые летали над нашим домом, раскрывали клювы так, словно хотели спать.
Только папе было не до сна. Он нашёл коробочку, где был спрятан ключ, но никак не мог набрать на ней код. То одни цифры нажимал, то другие. У него не получалось. Папа нервничал, даже документы на пол уронил от волнения.
Мы помогали папе как могли. Я подняла документы, мама держала телефон с фонариком, а Гриша сидел на лестнице и не задавал вопросов. Это было очень благородно с его стороны.
Наконец папа сообразил, что надо не только набрать номер, но и нажать секретную кнопку. Он нажал, и, прямо как в кино, ему на ладонь выпал ключ.
– Вот оно, настоящее волшебство, – буркнул Гриша, который, оказывается, молчал, потому что заснул на лестнице, а мы его разбудили радостными воплями. – У меня будет кровать!
Глава 3
Скир и вулканический хлеб
Утром папа проснулся раньше всех, сходил в магазин и купил хлеб, сыр, хлопья, молоко и йогурты. Йогурты оказались непростыми. На них было написано: SKYR. Мама объяснила, что это особый вид йогурта, который делают только в Исландии. Он очень густой (прямо ложка в нём стоит) и очень кислый (тот, что без добавок). Папа купил два «скира» – обычный и с ревенём. Гриша попробовал и тут же скривился.
– Слишком кисло, – проговорил он.
– А тебе надо, чтобы слишком сладко? – поддразнил его папа.
Гриша надулся и принялся грызть хлопья, запивая молоком. Я тоже решила попробовать скир, и мне он понравился. Я люблю кислое! У нас с Гришкой вечно так: он сладкое любит, а я – кислое, он со светом спит, а я – в темноте. Даже удивительно, что мы родные, – настолько мы разные. Я так увлеклась мыслями про нашу непохожесть, что доела весь скир. Мама сказала, это здорово, потому что в нём много белка, почти как в куске курицы!
– Только жалко, что хлеб у нас простой, – вздохнула мама, разглядывая свой бутерброд.
– А какой должен быть? – удивился папа.
– Вулканический, – объяснила мама. – Я читала, что исландцы пекут хлеб по особому рецепту. Смешивают муку, воду, дрожжи, сахар, а потом прячут в землю неподалёку от вулканов. Вулкан печёт хлеб!
– А потом он взрывается у тебя в животе, – проворчал папа. – Нет уж, спасибо. Я лучше обычный хлеб съем.
– Нам ещё мясо тухлой акулы найти надо! – вспомнила мама.
– Ну вы доели? – недовольным голосом спросил Гриша. – Пойдёмте скорее! Я хочу купаться!
– Купаться сегодня не будем, – возразил папа. – Я вчера у таксиста спросил, как в «Лагуну» попасть. Оказывается, там заранее бронировать место надо. И ещё она рядом с аэропортом. Так что купаться будем перед вылетом в последний день.
– Как?!! – закричал Гриша так громко, что даже птицы за окном притихли. – Нет! Я не согласен! Вы обещали!
– Но мы же не знали, – начала мама.
– Всё равно! Вы обещали! Обещали купание! Всё, я с вами никуда сегодня не пойду.
– Ну и не ходи, – сказала я.
– А тебя вообще не спрашивают, – обиделся Гриша, выскочил из-за стола, прыгнул на большой серый диван и зарылся под подушки.
– Гришка у нас как вулканический хлеб, – пошутила мама. – Спрятался под землю и кипит там.
– У-у-у-уа-а-а! – раздалось из-под подушек.
Видимо, «хлеб» начал печься.
– Давайте составим план? – предложил папа.
Я обрадовалась. Обожаю планы, списки, когда можно всё заранее продумать, а потом действовать по схеме. Я вытащила из рюкзака ручку и блокнот, готовая записывать.
– У меня есть план, – сообщила мама. – Сначала мы поднимемся на смотровую площадку в церкви. Потом сходим в музей китов. После – обед. А потом ещё в какое-нибудь место…
– Зоопарк!
– «Голубая лагуна»!
Мы с Гришей закричали одновременно. Папа нахмурился:
– Я же сказал, что купаться…
– Ладно-ладно, я понял!
– Ну раз понял, то и собирайся! – сказал ему строго папа.
А я встала из-за стола, не дожидаясь, пока папа скажет это мне. Я же взрослая. И так понимаю, что надо собираться. Мне стало интересно: мы будем с Гришей ругаться и ссориться? Ведь с нами папа, а он строгий, любит порядок. Наверное, не получится.
Я оделась раньше всех, и, пока Гриша со стоном искал свои носки, спорил с мамой, надевать ему куртку или нет («Там солнце!» – кричал он. «Зимой тоже солнце!» – сердилась мама), я рассматривала нашу квартиру. Она оказалась совсем не похожа на ту, что мы снимали в Риге. У плотника Илмарса вся квартира была заставлена разными деревянными сундуками и шкафчиками, на стенах висели картины, в серванте стояла старинная посуда. А эта квартира была совсем другой! Она просторная, стены у неё серые, как каменные, а мебели почти нет. Только чёрный стол, тёмно-серый диван, сизые, как крылья голубей, шкафчики на кухне и две огромные кровати, тоже чёрные. На одной спят родители, на другой – мы. А, ну ещё шкафы для вещей. Только они в стену встроены, так-то их и не заметишь. В общем, пустынно, как на морском берегу.
А папа сказал, ему такой стиль очень нравится. Минимализм. «Когда вещей мало, то за ними следить легче», – добавил он.
– Это неправда, – простонал Гриша. – У меня всего одни кроссовки, но я не могу их найти!
Я попробовала «следить за вещами» и вдруг заметила, что возле одного шкафа что-то лежит. Это был плоский серый камень.
– Гришка! – прошептала я, указывая на камень. – Вон, смотри!
– Это тролль, – обрадовался Гриша. – Сейчас день, вот он и превратился в камень. Привет, тролль! Как дела?
Тролль нам не ответил, но зато, когда Гриша распахнул шкаф рядом с ним, чтобы спрятать его в темноту и там оживить, в шкафу нашлись Гришины кроссовки.
– Волшебство начинается! – провозгласила мама.
– А, камень дверцу шкафа подпирает, – сообразил папа. – Она ведь захлопывается, потому что…
Но мама замахала на него руками, чтобы не рушил будничными объяснениями волшебство, и потащила нас на улицу.
Глава 4
Волшебство и то, что ему мешает
Исландский язык – очень сложный. Вот, например, если приезжает человек в Рейкьявик, ему советуют: «Сходи на смотровую площадку в церкви». А дальше говорят название церкви. А оно такое: «Хатльгримскиркья»!
Бамс! И стоишь, придавленный названием. А потом добираешься до этой церкви, и она тебя бах! – ещё больше придавливает. Потому что она огро-о-о-омная. Высоченная. И похожа на гигантскую скалу. Или на извержение вулкана. В общем, на что-то огромное, серое и бесконечное. Я даже не смогла голову задрать, чтобы самый верх увидеть. Пришлось сесть на лавочку, а то голова кружилась.
Мы вошли внутрь. Билеты продавал очень весёлый дяденька, он всё время что-то забавное приговаривал, отчего каждый, кто покупал у него билеты, улыбался. А рядом с ним сидел другой, похожий на него, но помладше. У него был странный взгляд, и голова была свёрнута набок, он внимательно всех рассматривал сквозь очки с толстыми линзами и ничего не продавал. Рот его был полураскрыт, правая рука прижата к телу, а левая – засунута в карман джинсов.
– Смотри, – ткнул меня Гриша в бок. – Это, наверное, старший брат взял на работу младшего, чтобы ему дома не скучать, и нас всех ему показывает.
Внутри церкви было пустовато, как в гигантской пещере, только скамейки по обеим сторонам у прохода. Мама уже рассказывала нам про протестантов, в Риге мы видели такую церковь. Вот и тут почти не нашлось икон – всего две штуки, зато были большие окна и такой высокий потолок, что, казалось, под ним можно летать на самолёте. Ну или на вертолёте, маленьком таком, игрушечном. Чайки точно могли бы свободно реять над нашими головами внутри собора.
Наверное, столько места нужно для того, чтобы душа человека могла полетать внутри церкви во время службы, пообщаться с другими душами, поспрашивать, как у них дела, и снова нырнуть в прохладный воздух, отдохнуть от тела, где ей, может быть, тесновато (особенно когда мы носим куртки). Интересно, а танцевать душа умеет?
Я представила себе, что души людей похожи на чаек, которые витают под потолком. Вот они сделали один круг, другой, а потом зазвучала музыка, и они стали танцевать что-то красивое. Например, менуэт.
Откуда эта музыка? Я огляделась. За моей спиной стоял огромный орган, его фотографировали туристы. Но на нём никто не играл.
Просто он был такой красивый и внушительный, что при взгляде на него внутри человека начинала звучать музыка.
Папа сел и стал молча осматриваться. Потом он прикрыл глаза, совсем как мама возле трапа, когда вдыхала океанский воздух. Может, папа тоже слышал молчаливую музыку органа, а может, наблюдал за чаячьим менуэтом.
Гришка попытался дотянуться сначала до органа, потом до статуи, потом до деревянного резного балкончика, на котором должен стоять священник во время проповеди, но, когда мама шикнула на него три раза, плюхнулся рядом с папой и стал что-то спрашивать. А я отправилась фотографировать необычную икону, она была как будто из витражей. Мне хотелось показать фотографии моей школьной учительнице по истории искусств.
Потом мы поднялись по высоченной лестнице почти на самый верх.
Внизу был Рейкьявик. Он казался таким маленьким! Дома крошечные, много красных крыш. Папа показал мне домик, кровля которого заросла травой, причём по краям она была зелёной, а в серединке – желтоватой «Это сено, – объяснил папа». А я разглядела у этого домика пегих лошадок. Какие хорошенькие они были! Крошечные, как лошадки эльфов. Наверное, они жили в этом домике. Я представила себе разговор лошадок:
– Что у вас сегодня на завтрак?
– Как всегда, крыша!
– Уфф, хорошо, что не забор!
Но больше всего мне понравился тёмно-синий океан, а за ним – огромные загадочные горы.
– У-у-у! – гудел ветер под крышей, словно приветствуя нас.
– У-у-у! – отвечал ему со смехом Гриша, а ветер сдувал с него капюшон.
После мы спустились и прошли мимо статуи какого-то дяденьки. Мама попросила меня записать в блокнот его имя (на статуе было написано «Leifur Eriksson»), чтобы дома почитать о нём. «Это известный исландский исследователь и мореплаватель», – добавила она.
И мы двинулись мимо этих самых домиков, которые сверху казались крошечными. Честно говоря, вблизи они тоже выглядели как игрушки: разноцветные – жёлтые, синие, зелёные, похожие на глиняные сувенирные домики, с красными или серыми крышами. Совсем малыши по сравнению с гигантской Хатльгримскиркьей.
В одних домиках были кофейни. В других продавали сувениры, и возле них стояли огромные статуи викингов или ту´пиков – чтобы привлекать внимание туристов. В третьих продавали исландские свитера лопапейса из овечьей шерсти. Возле одного такого магазинчика мы увидели корзинки с клубками шерсти, чтобы любой человек мог их потрогать и убедиться: это самая настоящая колючая шерсть.
А ещё нам попался домик – магазин фотографий. У него на стене было растянуто огромное чёрно-белое фото с двумя толстенькими овцами. Я сама фотографироваться не люблю, но попросила маму снять меня с овечками. Куда ж я без них, без моих любимых?
Чтобы было не скучно идти, мама предложила играть в «домики». Это когда выбираешь себе какой-то красивый домик (любой), а потом остальные рассказывают, что в нём привлекательного. А ты говоришь, угадали они или нет. И только я выбрала себе тёмно-синий домик, у порога которого лежал дверной коврик с овечкой, и хотела загадать его своей семье, как Гриша сказал:
– Есть хочу!
– Потерпи, мы уже скоро дойдём до музея, – сказала мама.
– Так вот, отгадайте, что хорошего в домике, – начала я.
– Но я СЕЙЧАС хочу! – перебил меня Гриша.
– Ты же недавно завтракал, – удивился папа.
Я оглянулась на домик. Мы почти прошли его.
– Тут ТАК вкусно пахнет отовсюду, – жалобно сказал Гриша.
– Так вот, я там видела домик, – громко повторила я.
– Я сейчас УМРУ от голода, – заныл Гриша. – Хочу есть, хочу есть, я ОЧЕНЬ СИЛЬНО хочу есть.
Родители свернули в переулок направо, и домик скрылся из виду. Мне захотелось чем-нибудь треснуть Гришу. Но я сдержалась. Тинейджера не так легко вывести из себя!
– Ой, это, похоже, российское посольство, – заинтересовался папа, когда мы проходили мимо белого дома, у которого я не нашла ни флюгера, ни коврика – ничего подходящего для «игры в домики». – Погодите, я сфотографирую.
Гриша прижался к маме и проговорил:
– Я такой голодный, что сейчас готов съесть эти цветы. Они съедобные?
Мама покачала головой, порылась в кармане и вдруг обрадовалась:
– О, у меня ещё «Киткат» остался с самолёта! Будешь?
– Нет, – вздохнул Гриша. – У меня не такой голод, чтобы на шоколадку его хватило. У меня такой голод, что его хватит на большой вкусный бутерброд с ветчиной, сыром, маринованным огурчиком, помидором и салатом. Ну вот, зря я это сказал. У меня теперь слюнки потекли…
Папа вернулся и сообщил, что видел возле некоторых домов кусочки лавы прямо у порога.
– А вон, смотрите, посольство Гренландии! – с восторгом сказал он. – У входа герб с белым медведем.
– А сам дом похож на ледяной кубик, – улыбнулась мама.
– А посольства Еды тут нету, случайно? – спросил Гриша жалобно.
– Всё, мне надоело, пойдёмте его кормить! – Папа резко свернул в какой-то переулок.
– Но мы же хотели пообедать позже, – растерялась мама. – После музея китов!
– Он хочет сейчас, – отрезал папа. – И мне надоело про это слушать. Решим проблему – пойдём дальше.
Вот тут я разозлилась страшно. Так нечестно! У нас по плану обед позже. А Гриша план нарушает! Ну ладно, допустим, он ноет. Но то, что папа его поддержал… Вот где самая страшная несправедливость. А я-то ещё надеялась на папу, что он будет строгим с Гришей. Ну или хотя бы строгим с планом, который мы с ним совсем недавно и составили.
– Ты чего надулась? – спросил папа. – Тоже есть хочешь?
– Отстаньте от меня! – рявкнула я.
Всё шло наперекосяк. Был такой прекрасный план. И вот на тебе! Гриша его рушит, а папа… папа помогает!
– Точно есть хочет, – сказала мама. – Она всегда такая злая, когда голодная.
– Надоели вы мне все! – закричала я и быстрыми шагами пошла вперёд.
Родители заторопились за мной.
– О, вон там можно бутерброд купить! – обрадовался папа. – Маша, спасибо, что привела нас к этому месту.
Час от часу не легче!
– Думаешь, там есть маринованные огурчики? – спросил Гриша тоном умирающего енота.
Не знаю, почему енота, просто в голову пришло. Лучше уж такая мысль, чем желание отобрать у статуи викинга булаву и треснуть Гришу по шее.
– Ну вот пойдём и посмотрим, – примиряющим голосом сказала мама. – Заодно глянем, что там есть для Маши.
Я подумала, что Исландию не зря называют страной вулканов. Так и хочется взорваться!
Родители вошли в кафе. Там можно было собрать бутерброд самому, то есть назвать, что ты хочешь, чтобы положили на хлеб – сыр, ветчину или…
– Маринованные огурчики! – с восторгом заорал Гриша.
«Енот-то ожил, – подумала я мрачно. – Огурчиков захотел».
Но я не собиралась смотреть ни на енота, тьфу, то есть на Гришу, ни на родителей, которые поддержали его дурацкий план. Сидела себе на стуле отдельно от всех, глядела в окно на церковь, которая виднелась вдали, и печалилась. И вдруг передо мной возникла пачка печенья с шоколадными кусочками. Не знаю, как возникла. Я сама удивилась. Потом оглянулась. Оказалось, его мама принесла. Купила там же, где бутерброды продают. Папа взял одно, мама второе. Я хотела сначала отказаться, но потом всё-таки протянула руку и взяла печенье. Оно было очень вкусным. И волшебным. Потому что немного потушило мой внутренний вулкан.
Глава 5
Киты, китята и китищи
В музей китов я очень хотела попасть. Не потому, что сильно люблю китов. А потому, что мы обещали привезти Коле китёнка.
Не то чтобы мне Колю так уж хотелось порадовать. Но раз запланировали, будем выполнять.
Как только мы вошли в музей, я сразу направилась в сувенирный отдел. Выбирать китёнка.
На полке лежал странный игрушечный кит. Он не был похож на игрушечных китов, которых я видела в Москве. Они без пупырышек были и кругленькие такие, а этот – вытянутый, как будто рыба. А кит-то не рыба.
Гриша увязался за мной.
– А я хочу нарвала, – сообщил он, хватая с другой полки дельфина с рогом на голове.
– Мы завтра купим себе пухликов в зоопарке, – сказала я.
– А я и пухлика хочу, и нарвала, – заявил мой братец.
– А тебе не кажется, что ты СЛИШКОМ многого хочешь? – поинтересовалась я.
– Норма-а-ально, – протянул Гриша.
Это выражение прямо сводит меня с ума. Терпеть не могу, когда он так говорит. Поэтому я стукнула Гришу Колиным китёнком. А он меня – нарвалом. Я тогда взяла странного кита в серых пупырышках и ткнула им Гришу в плечо. В плечо! Это важно! Потому что он схватил белька и швырнул мне в голову!
В голову! Не очень-то честно! Тогда я закричала:
– Прекрати немедленно!
Но меня не было слышно, потому что где-то над ухом закричала мама:
– Дети, хватит!!!
«Дети»? «ДЕТИ»? Я – ребёнок?! Я тинейджер!
Да что она, в самом деле?! Я разозлилась так, что думала – лопну. Вот прямо посреди этого музея с китами. Я их всё равно не люблю! И музеи не люблю! И Исландию эту… с её китами! И… и… всех не люблю!
– Выбрали Коле сувенир? – спросила ласково мама.
Я молча сунула ей в руки китёнка, и мама направилась к кассе. Вернулась она с бумажным пакетом и горой каких-то проводов и коробочек, которые передала папе.
– Маша, возьми свои наушники! – сказал папа, протягивая мне одну коробочку.
– Я не люблю наушники! – прошипела я, но папа мне их всё равно всучил.
Пришлось надеть на голову. А мама включила кнопку на аппарате. Оказалось, что это аудиогид. Тётенька с неприятно добрым голосом поприветствовала нас в музее китов и пообещала рассказать всё самое интересное о них.
Я только пожала плечами. Её-то небось давно никто ребёнком не называл, может и о китах своих думать. А мне что делать?!
Родители и Гриша тоже надели наушники, и мы вошли в полутёмное помещение, откуда доносились резкие вскрики. Входим, а там – киты висят. Огромные такие! Белые, серые, тёмно-синие. Я сначала испугалась, может, это чучела?! Нет, киты были игрушечные, только в натуральную величину. И вообще такие… как настоящие. А запись вскриков звучала, чтобы мы поняли, как киты общаются в природе.
Тётенька в плеере начала рассказывать про дельфинов. Гриша тем временем подошёл к гигантскому кашалоту и засунул ему в рот голову.
– Мама! Сними меня! – громко прошептал он.
Мама, конечно, сразу наставила на него телефон. Как будто не она совсем недавно сердилась на нас, что мы ругаемся. Тут я вспомнила, что ещё злюсь на Гришу, нахмурилась и перестала слушать про дельфинов.
А потом стали рассказывать про косаток. Косатка висела чуть дальше. Красивая, чёрно-белая. Как в фильме «Освободите Вилли». Тётенька сказала, что косатки – опасные морские хищники. И бывали случаи, когда в их животах находили целого белого медведя! «Интересно, а маленьких мальчиков с именем на букву “Г” у них в животах не находили?» – подумала я.
Тётенька сообщила нам, что у косаток – матриархат. То есть главная там самка.
«Это хорошо», – одобрила я мысленно, наблюдая за тем, как Гриша щекочет пузико дельфина.
«А ещё косатки очень любят свои семьи и тоскуют без них, – добавила тётенька. – А теперь давайте посмотрим на нарвала!»
Жутковатое животное этот нарвал всё-таки. Вроде как дельфин, но из головы рог торчит. Вот зачем он ему нужен? Оказалось, что никто толком и не знает зачем. Учёные до конца не выяснили. Главное, что это не рог, а зуб. Точнее, бивень. И нарвал его использует по-разному. Иногда как орган осязания: зуб ему помогает формировать представление о мире. А иногда может оглушать им врагов. Но самое интересное, что благодаря этим бивнями люди в прошлом поддерживали веру в единорогов. Путешественники привозили бивни в подарок своим правителям. Вот, мол, рог единорога вам, правители дорогие.
Это было любопытно!
Тут ко мне подошёл Гриша и спросил, про кого я слушаю.
А у меня как раз про кашалота было – какой он опасный и что у него фонтан из спины.
– А я ещё про нарвала, – вздохнул Гриша. – Но я перемотаю.
– Зачем? – удивилась я.
– А мне приятно с тобой одно и то же слушать!
Я только фыркнула презрительно. А потом перешла к горбатому киту. Он был в каких-то странных наростах.
«Это тот самый, с пупырышками, – вспомнила я. – Который в сувенирном продавался».
Тётенька сказала, что наросты на морде кита – это паразиты. А ещё что горбатый кит, или горбач, который так называется потому, что у него на спине плавник, похожий на горб, – вымирающий вид. Мало их осталось. Хоть и занесены в Красную книгу, а всё равно исчезают. Бывают сезоны, когда у них совсем не появляется потомство…
Вид у кита был печальный, как будто ему было страшно грустно, что он вымирает. Тёмный, почти чёрный, с жуткими пупырышками на морде, он глядел на нас, сощурившись, словно прощался.
А под китом на диванчике сидела печальная мама. Наушники висели у неё на шее, а сама она что-то говорила папе, который фотографировал горбатого кита.
– Ругаются, понимаешь, всё время ругаются. Как мне грустно из-за этого, нет слов!
Видимо, кит на всех так печально действовал, и я перешла к последнему экспонату. Огромному-преогромному киту. «Синий кит! – объявила тётенька. – Самое большое животное на планете!»
– Вот и неправда! – громко сказал Гриша. – Самое большое животное на планете – это гриб!
– Гриб не животное! – возразила я.
– У него грибница знаешь какая! – не унимался Гриша.
Я оглянулась на маму. Она молча смотрела на нас с таким видом, что её тоже хотелось занести в Красную книгу.
– Пойми ты, – прошипела я Грише. – Грибы – отдельное царство!
– Ну и что! Самый большой – гриб!
– Сам ты гриб!
– А ты кит! – буркнул Гриша.
«Удивительное дело, но самое огромное животное на Земле – размером с баскетбольное поле – питается планктоном! Едой размером со скрепку!»
Мы с Гришей замолчали. Я представила себе поле и скрепку на нём. Ведь если такая скрепка всего одна, её даже можно не заметить!
«А новорождённый китёнок весит как язык взрослого кита – три тонны!»
– То есть если оторвать киту язык, а вместо него пришить китёнка, нормально будет? – спросил Гриша с серьёзным видом.
– Что?!
Меня разобрал смех.
– Да я не в смысле…
– Гриша!
Я смеялась всё громче. Громче даже китовых песен, которые доносились из репродуктора. Ну надо же было такое сморозить, а?!
– Да я в смысле, что он поместится там, во рту, – попытался возразить Гриша, но тут его тоже пробрало, он стал хохотать.
И мы смотрели друг на друга и хохотали, а потом подошла мама. И папа. Мы им рассказали про китовый язык, и они тоже начали смеяться, а Гриша стал высовывать язык и приговаривать, что у него во рту новорождённый Гриша. Вот такой же, как сейчас, с рюкзаком и в кроссовках, только маленький.
И мы опять развеселились, и я вдруг подумала, что наша семья иногда похожа на баскетбольное поле, а ссора – на скрепку. Если всего одна, то можно её и не заметить.
Глава 6
Еда викингов
Обедать родители отправились в кафе-буфет неподалёку от китового музея. Там нужно было заплатить сколько-то крон, чтобы получить доступ к прилавку, на котором стояло множество разных тарелок с едой.
Гриша подошёл к прилавку, всё осмотрел, заметил макароны и показал папе большой палец. Мол, да, подходит мне тут еда.
А я могу и не смотреть на еду: мне из ресторанной еды почти никогда ничего не подходит (только хлеб!). Поэтому родители всегда берут с собой для меня термос с овсянкой, а официанту говорят, что у меня особая диета. Я теперь знаю, как это сказать на двух языках – на английском и испанском.
Родители взяли подносы и набрали кучу всякой еды. Мама сказала, что там была и красная солёная рыба, и белая солёная рыба, и какие-то большие розовые рыбные чипсы, и тушёная рыба, и жареная. В общем, всё из рыбы. Хорошо, что у меня овсянка была с собой.
А ещё у прилавка стоял пожилой дяденька и всем бесплатно наливал кофе.
Мы принялись за еду, но вдруг Гриша замер и завопил:
– Тут всё с рыбой!
– Точно! – обрадовалась мама и наколола на вилку какую-то небольшую засушенную рыбёшку.
– Даже макароны! – с ужасом воскликнул Гриша. – У-у-у!
Он закрыл глаза и скривился, будто откусил кусок лимона.
Гриша, как и я, не любит рыбу. Но овсянку из термоса он тоже есть не станет ни за какие коврижки.
– Знаешь, – осторожно сказала мама, разглядывая свою тарелку, – я видела такую вот рыбу в одном сувенирном магазине, и там было написано, что это «закуска викингов». Ты ведь знаешь, какие викинги? Сильные! Храбрые! Умеют добиваться своего! Может быть, ты побудешь сегодня викингом и…
– Я не буду викингом! – бушевал Гриша. – Я не буду рыбу! Фу! Не хочу! Вообще не буду обедать!
– Так, – строго сказал папа. – Я там видел мясо. Иди и положи его себе. И съешь. Без разговоров.
Гриша буркнул что-то, но послушался. Вот кто настоящий викинг-то был! Папа наш. Не зря он грыз эту сухую рыбу.
– А мясо гнилой акулы? – вспомнила я. – Будете пробовать?
– Хаукарля тут нет, – сказала мама то ли с сожалением, то ли с радостью.
Она ещё раз сходила к прилавку, на этот раз – за кофе. И вернулась с торжествующим видом.
– Зато смотрите, что я нашла! Это же традиционное исландское блюдо! Вулканический хлеб! Давайте скорее пробовать.
Все отломили по кусочку.
М-м-м, ну что сказать! Хлеб был чёрным, а на вкус оказался сладким и таким… липким. Наверное, когда долго бредёшь по исландским горам и навстречу попадаются только овечки, его вполне можно съесть. Но моя овсянка всё-таки вкуснее.
После обеда родители медленно побрели по улицам. Наверное, они, как киты, съели очень много всякой рыбы и теперь как будто плыли по океану. Ветер с побережья дул нам в спину. Наверное, волновался, что мы сами не справимся.
– Погодите, – притормозила мама, вглядываясь в какую-то вывеску. – Это же он! Знаменитый «Дом вулканов».
– Ну-у, я видел, – скучающим голосом сказал папа и зевнул. – Ещё по дороге к музею китов. Не, не пойдём.
– Почему?! – спросили мы втроём.
– Ну-у-у, там просто крутят фильмы о вулканах, – протянул папа. – Их можно и дома посмотреть.
– Там написано «эксклюзивные фильмы», – прищурилась мама.
– А чем ещё прима-а-анивать? – снова зевнул папа. – Не пойдём. Иначе вы сами знаете, что там будет.
Мы с Гришей переглянулись. Нет, мы не знали.
– Я буду играть в свою любимую игру, – загадочно сказал папа.
Мы снова переглянулись. Странно. Мы вроде не брали с собой ни «Уно», ни «Пробуквы». А другие настолки папа не признаёт. Может, в города?! Его никто не может обыграть в города. Вот когда надо подобрать город на букву «Я», и Ярославль с Якутском уже назвали, он ка-а-ак скажет какой-нибудь:
– Ямунанагар!
А потом посмотрит на всех и пожмёт плечами: «Ну а что? Город в Индии!»
Но при чём тут вулканы, вот вопрос!
Мама нас взяла за руки и потащила в этот музей. Папе пришлось плестись за нами.
– Вот увидите, – твердил он, – я точно буду играть в свою любимую игру!
Глава 7
0бсидиан, пепел и любимая игра нашего папы
«Дом вулканов» располагался в просторной комнате. Когда мы вошли, то увидели несколько столов, а на них – груды камней. Самых разных: чёрных, серых, коричневых. В центре стоял чёрный стол, на нём лежал огромный зелёный камень, похожий на лягушку.
Вдоль стены тянулся прилавок, на котором были разложены книги, буклеты, открытки и сувениры, а ещё возвышалась касса. За ней стоял толстенький рыжебородый продавец и улыбался. Рядом с кассой я заметила табличку. На ней было написано, сколько стоит билет на фильм про вулканы для взрослого, а сколько – для ребёнка. Папа поглядел на цену и попятился, но тут продавец провозгласил по-английски:
– Добро пожаловать в «Дом вулканов»!
И так заулыбался, что папа тоже улыбнулся и что-то ответил. Они разговорились, только я не поняла о чём. Тем временем Гриша потянулся к большому тёмному камню и прошептал:
– Это же обсидиан!
Папа перехватил его руку и уточнил у продавца, можно ли трогать камни, а тот сказал, что даже нужно. Обсидиан был огромным, больше, чем Гришина голова. Чёрный, блестящий, похож на гигантский кусок смолы, только твёрдый – как стекло.
– Это всё вулканические породы, – пояснила мама. – Куски лавы.
Одни камни напоминали кораллы, другие – куски дерева. Вокруг висели плакаты с фотографиями вулканов. Я узнала вулкан Геклу (по-исландски он звучит как Хекла), мы его проходили по географии. Это самый активный вулкан в Исландии. Папа спросил продавца, можно ли подобраться к нему поближе. Бородач объяснил, что это довольно сложно, нужно быть альпинистом, и к тому же Гекла-Хекла любит извергаться каждые десять лет. А сейчас уже прошло девять с момента последнего извержения.
Это нам папа всё перевёл.
– Круто! – восхитился Гриша, который наконец оторвался от обсидиана. – Вот бы извержение началось сейчас! Пока мы тут, в Исландии! Вот было бы суперкруто!
– Не уверен, – сказал папа, сдвинув брови, а мама потрясла головой, будто ей предлагали что-то очень неприятное, например вырвать зуб.
Продавец засмеялся и добавил, что мы можем, конечно, туда забраться «на свой собственный риск».
Выражение on your own risk мы слышали потом в Исландии очень часто. На острове немало опасных мест. Исландцы считают, что не надо ставить слишком много заграждений. Достаточно предупредить человека: «Там опасно!» А дальше пусть он своей головой думает, лезть или не надо.
Я решила, что это предупреждение подходит больше для меня, чем для Гриши. Я – как исландцы. Всегда думаю, прежде чем залезть куда-то. А у Гриши руки и ноги сами куда-то лезут. А потом уж он и думает. Вот сейчас чуть не рассыпал какую-то чёрную пыль из ящика на столе у стены.
– Осторожнее, – сказала я ему, подойдя поближе. – Сюда, наверное, продавец всю грязь сметает. Рассыплешь – ему много новой работы!
– Это не грязь! – с восторгом ответил Гриша. – Это же вулканический пепел!
Удивительно, но так и оказалось. На столе рядом тянулись бесконечные ряды банок и коробочек – соль с вулканическим пеплом, мыло с вулканическим пеплом и просто сам пепел, – и в ящике его была целая куча. Можно было подойти, потрогать, пересыпать его из ладони в ладонь или написать на нём своё имя. Что Гриша, конечно, и сделал – по-английски и по-русски. Ящиков обнаружилось даже несколько. Над каждым висела фотография вулкана, возле которого набрали этот пепел, и табличка с названием. Над Гришиным ящиком было выведено: «Эйяфьятлайокудль».
Я прочла, наверное, только с седьмого раза. Подошла мама, потрогала пепел и сказала, что этот вулкан извергался совсем недавно, в 2010 году, и из-за него самолёты не могли летать – было очень много пепла. Вот такого пепла, как в ящике.
– Может, купить пепел в подарок дедушке? – задумчиво спросила мама.
– По два евро за кулёк? – возмутился папа. – Может, просто сразу сжечь деньги? Тоже пепел получится.
А Гриша уже оставил в покое ящик с пеплом (по-моему, он написал на нём имена всех своих одноклассников) и побежал к следующему столу.
– Пумис! Пумис! – завопил он. – Написано: «пумис»! Смотрите, тут какая-то куча камней, а рядом банка с водой, и если кинуть камень в банку, он не тонет! Волшебный камень! Мама же говорила, что в Исландии волшебство на каждом шагу! Вот оно, тут!
– Во-первых, не «пумис», а «памис», – поправил его папа, который подошёл к нам. – А по-русски – «пемза». Это так называемое пористое вулканическое стекло.
– То есть этот маленький кусочек вылетел из вулкана? – с уважением спросил Гриша, насыпав мне в руку целую горсть лёгких, почти невесомых камешков.
– Не только вылетел, но и насытился воздухом. Поэтому пемза такая лёгкая. На две трети из воздуха состоит.
– Хотел бы и я так легко на воде держаться, – с завистью сказал Гриша и сунул руку, чтобы выловить самый маленький камень.
– Пемза со временем тонет всё-таки, – покачал головой папа. – Как наберёт внутрь побольше воды. Ну что ж, ребята, я купил билеты. Фильм через пятнадцать минут.
– Ой, правда? – растерялась мама. – Я видела, ты что-то покупал, думала, сувениры…
Вид у неё был не очень довольный.
– Что? – прищурился папа. – Ты передумала?
– Ну… Я подумала, что фильм на английском… Дети вряд ли что-то поймут, – пролепетала мама. – Я подумала, может, ты прав… И… И… лучше домой пойти. Мы тут вроде всё посмотрели…
– Нет уж, – сурово сказал папа. – Я купил билеты, и обратно их не вернуть. Будете наблюдать за моей любимой игрой.
– Не огорчайся, – утешила я маму. – Папа будет Грише шёпотом переводить, а ты мне. Пойдём лучше посмотрим, что на во-он том зелёном камне написано. Правда, он на лягушку похож?
Я подвела их к чёрному столу, который заметила с самого начала. На нём были выложены разные породы вулканических камней. Гриша оглядел круглый горбатый камень и протянул нам:
– Скорее на ухмыляющегося тролля!
На камне висела табличка, на ней было написано: «The green rock», то есть зелёный камень. А сбоку приписка: «Try to lift my top! But be careful!»
– «Попытайтесь поднять мою крышку», – перевела мама.
– «Но будьте осторожны», – закончила я.
И взялась двумя руками за «крышку». То есть как бы за голову тролля. Холодная, тяжёлая!
– Ой, – испугалась мама. – Осторожнее! А то покатится сейчас эта крышка!
Внутри зелёного камня оказалась жёлтая полоска, похожая на язык. Будто тролль хоть и застыл от солнечного света, но всё равно дразнился.
– Маша! – позвал меня Гриша. – Тут написано «бомбы», да?
Я подошла к нему. Гриша держал в руках тёмно-красные шарики, напоминавшие ядра для пушек.
– Да-а, тут написано «вулканические бомбы», – согласилась я.
Потом прочла потихоньку одно предложение, за ним второе и вдруг поняла, чтó про эти бомбы написано.
– Понимаешь, когда куски лавы взлетают в воздух, а потом падают вниз, воздух их охлаждает и придаёт им такую вот форму. Как комок. Потому и называется «бомба».
– Круто! Очень круто! – присвистнул Гриша, перекидывая «бомбу» с ладони на ладонь. – Извержение вулкана – это очень здорово!
Тут рыжебородый продавец хлопнул в ладоши и позвал нас смотреть фильмы.
– Сегодня вам покажут два фильма, – переводила за ним мама. – Один – про извержение вулкана на островах Вестманнаэйяр. Вы узнаете о том, как люди справлялись с бедой. А второй – про знаменитый вулкан Эйяфьятлайокудль.
– О, из-за него самолёты перестали в Европе летать! – выпалил Гриша.
– А ты откуда знаешь? – удивилась я. – Это мама мне объясняла!
– А я подслушивал, – сказал Гриша и зловеще засмеялся.
Так, как смеялся бы тролль из зелёного камня.
Мы немножко попихали друг друга по дороге в зал, а потом нас «разобрали» родители. Папа Грише переводил, что в фильме говорилось, а мама – мне.
Нам показали карту Исландии, объяснили, что по территории страны идут стыки тектонических плит и через стыки иногда пролезает магма, которая находится в центре Земли.
Только Гриша папе переводить не давал. Всё просил его рассказать, в какую игру папа собирался играть.
– Ну ладно, – сдался папа. – В пожарных!
Мы переглянулись с Гришей. «В пожарных»? Э-э-э… Тушить пожар? А что, пожар будет? Ну хотя бы было понятно, как это связано с вулканами.
На огромном экране тем временем показывали всякую жуть. Огромная чёрная гора с огоньками огня медленно ползла на деревню, подминая всё на своём пути. Мама сказала, что это магма, которая вырвалась из жерла вулкана.
– Здорово! – проговорил Гриша.
– Не здорово, – покачала головой мама, глядя на экран.
Показывали очевидцев, которые с ужасом вспоминали: вот они проснулись ночью от толчков и грохота, вот выбежали на улицу… А потом показывали, как эвакуировали людей (детей передавали с рук на руки, пожилых осторожно поддерживали с обеих сторон). Всех сажали на корабль, чтобы увезти с дымящегося острова. Ещё на корабль грузили мебель – кровати, шкафы. И конечно, забирали с собой домашних животных. Только животных не всех удалось спасти! Когда я увидела двух овечек, погибших в ту ночь, я чуть не расплакалась. Бедняжки! А вулкан всё дымил, и это было страшно.
А нам уже показали другие кадры: вулкан перестал извергаться, люди вернулись в свои дома, только многие своих домов не нашли! И не потому, что до них добрался жуткий чёрный ком магмы! Нет, потому, что их разрушил… пепел! Да-да, вот тот самый пепел, который мы с Гришей легко сдували в ящике. Вот этот лёгкий пепел – когда его много – становится очень тяжёлым. И если его много насы́палось на крыши домов, то крыша проседает, и дом разрушается! Нам два раза такое показали. Стоит-стоит дом с кучей пепла на крыше. А потом прямо на глазах – вжих! И едет, поломанный, вниз, как будто это домик из печенья, на который налили слишком много сгущёнки.
Но самое интересное – это когда показывали, как люди боролись с пеплом. Экскаваторы набирали полные ковши пыльно-серой земли и высыпали в кузовы грузовиков. Те увозили пепел. Однако большинство людей просто сгребали его лопатами.
– Это же какой труд, – прошептала мама. – Ты представь, сколько было пепла!
Я представила. Да, это правда восхищает и поражает! Всё-таки исландцы очень трудолюбивый народ. Прямо как мы с мамой (а Гриша нет, он любит веселиться, а не работать). Я покосилась на Гришу и увидела, что он… спит. И папа спит тоже! Я толкнула маму легонько локтем. Она улыбнулась и покачала головой.
Начался второй фильм. Про вулкан со сложным названием. Эйя… что-то там. Но этот фильм оказался гораздо скучнее. Ни людей не показали, ни овечек. Только карты, стрелки и куча непонятных пояснений на английском. Я зевнула и тут вспомнила.
Когда мы были маленькими и папа укладывал нас спать, он говорил: «Всё! Идём играть в пожарных!» Мы не понимали, почему это так называется, но не спрашивали. Папа говорил, что выиграет тот, кто первый заснёт. Ну мы и старались выиграть. Вот на что намекал папа!
Фильм закончился, зрители зашевелились. Папа потянулся и зевнул.
– Ты всё проспал! – с упрёком сказала мама.
– Нет, я всё видел, – возразил папа. – Просто во сне. Но я вас предупреждал!
– Пап! А почему эта игра называется «в пожарных»? – спросил Гриша, погладив на прощание гладкий блестящий бок обсидиана.
– Потому что пожарные сильно устают, – объяснил папа. – И если ты первый заснул, то ты – настоящий пожарный!
– А вам понравился фильм? – спросила мама, когда мы вышли на улицу.
– Что-то я передумал, что извержение вулкана – это здорово, – хмуро сказал Гриша. – Как-то не очень.
– А я думаю, что этот фильм вообще не про вулканы, – добавила я. – Он про людей. И немножко – про бедных овечек.
Глава 8
Зоопарк Рейкьявика
Утро у нас началось со спора.
– Хватит бродить по городу! – заявил папа, посыпая свою порцию скира хлопьями. – Давайте возьмём машину и поедем по стране! Тут столько мест красивых!
– Да, но мы же в городе много чего не успели посмотреть, – возражала мама.
– Например, зоопарк, – вставила я.
– Да ну эти зоопарки, – поморщилась мама. – Что-то мне в последнее время тяжело туда ходить, животных жалко. Они дикие, а их в клетках держат.
– Так там не дикие, там домашние! – воскликнула я, едва не пролив кашу, которую переливала в термос. – Я всё посмотрела в интернете утром. Там мои любимые козочки и овечки. А ещё кони!
– Ну и зачем на них в зоопарк идти смотреть, если мы их по дороге встретим? – спросил папа.
– А я вообще хочу купаться! – заявил Гриша.
Папа на него так посмотрел… Не взгляд, а бомба вулканическая.
Тут я чуть не расплакалась. Это нечестно! Зоопарк точно в плане был. Мы ещё в Москве планировали, как туда пойдём! И вот пожалуйста. Больше не собираемся. Самое обидное – это что Гриша возражает про зоопарк. Ладно родители. Но брат-то почему?!
И я выложила свой последний аргумент.
– Вы мне обещали, – мрачно и торжественно произнесла я, – что мы купим в Исландии пухлика. Мне – как сувенир. Грише – как игрушку. А сами обещания не держите.
Сказала и принялась термос завинчивать. Пусть им будет стыдно.
– Это правда, – помедлив, сказала мама. – Ну что ж, если не в зоопарк, тогда по магазинам пойдём – пухликов искать. Раз обещали.
– Магазинов ещё не хватало, – буркнул папа. – Лучше уж в зоопарк. Там вроде рядом есть какой-то лес. Сбегу от вас туда. А в магазине мне сбежать будет некуда.
– А потом купа… – начал Гриша, но мама вовремя зажала ему рот.
К счастью, папа не слышал – он открыл карту в телефоне и стал изучать, как нам добраться до зоопарка. Мама тем временем убрала руку и сунула Грише в рот шоколадку – папа утром купил её вместе с новой порцией скира. Я тоже отломила себе кусочек: надо же знакомиться с местной едой. Шоколад был очень светлым, цвета кофе с молоком, но вкусным.
В зоопарк решили отправиться пешком. Мамина идея: она хотела рассматривать город по дороге.
Играть в домики не пришлось – на этот раз домики решили сами поиграть с нами. Они показывали нам картинки на своих стенах, а мы угадывали, что это означает. Например, нам попался дом, у которого на стене было нарисовано море, а в нём – девочка в белой майке с закрытыми глазами, чьи-то чёрные волосы, которые бултыхались в воде, как щупальца, и рыба с открытым ртом. Мы с Гришей заспорили, кто кого побеждает. Он считал, что рыба вот-вот проглотит волосы. А я думала, что волосы обматывают рыбу. В одном мы сходились: девочка была пленницей рыбы. Вопрос только, зачем она этой рыбе нужна?
Топали мы долго. Папа признал со вздохом, что надо было поехать на автобусе. Потом добавил, что он сам виноват: не рассчитал время и потащил нас в такую даль. Мы принялись его утешать, и это было приятно. Ведь обычно мы у него виноватые во всём ходим, а сейчас – наоборот. Я даже обняла папу.
Наконец мы добрались до невысокого домика, где продавали билеты в зоопарк, а заодно и игрушечных зверей.
У меня глаза разбежались: как много прекрасных пухликов было разложено на полках! Вон и козочка моя любимая, хотя нет, козочка-то у меня уже есть, а ослика, ослика нет! Какой же славный ослик, так бы и затискала в объятиях и утащила бы отсюда даже без посещения зоопарка.
– Давай купим потом? – предложила мама. – Когда всё тут посмотрим? Ты спокойно выберешь, не торопясь.
Я кивнула. Папа купил билеты, мы вышли из домика с другой стороны и попали в зоопарк.
– Вот бы мороженое… – мечтательно зажмурился Гриша. – В Рижском зоопарке я шоколадное ел. Вкуснота!
Как и Рижский зоопарк, исландский располагался на открытом воздухе. Только вольеры тут стояли большие и пустые – места в Рейкьявике, наверное, больше, чем в столице Латвии. Про пустые я не шучу – там и правда никого не было. Похоже, всех животных выпустили на волю.
Мы долго брели и брели, как по обычному парку, пока не услышали плеск воды за деревьями. Гришка помчался первым смотреть.
– Там тюлень! – закричал он. – Настоящий тюлень!
Посреди вольеры, похожей на бассейн, на каменном полу лежали три пятнистых тюленя. Два побольше – родители и один малыш. Три девушки в чёрных спортивных костюмах поливали из шлангов пол, вымывая из-под огромных камней какую-то зелёную слизь.
«Наверное, это и есть бассейн, – сообразила я. – Просто тюлени ждут, пока его почистят».
Морда папы-тюленя была похожа на собачью. Он понюхал воздух и зевнул. Кожа мамы-тюленя лоснилась на солнце. На неё попадали брызги из шланга, она жмурилась и фыркала. Задние лапы мама сложила вместе, и они походили на маленький аккуратный хвостик. Малыш спал на солнце и дышал ровно, как мой младший брат Коля во сне. На доске рядом с вольерой были написаны имена тюленей: Снорр, Кобба и Саерун. Мне сразу вспомнились рассказы Веры Чаплиной, которые я читала, когда была помладше. Там тоже у всех животных зоопарка были свои имена: медвежонок Фомка, львёнок Ки́нули.
Папа-тюлень подполз к малышу и тоже прикрыл глаза.
– Это же мы с папой! – воскликнул Гриша, указывая на них. – На вчерашнем фильме про вулканы!
Папа фыркнул, совсем как тюлень, и мы отправились дальше.
– А всё-таки тюлени – не домашние животные, – тихо сказала мама, оглядываясь на спящего малыша. – И им лучше быть на свободе.
– Зато посмотри, кто там! – воскликнула я и припустила ещё быстрее Гришки.
А там, то есть за загородкой из прутьев, нас ждали козочки! Они были прекрасные! Просто удивительные: пухлые и кудрявые! Какие-то овцекозы, честное слово. Или козеовцы?
Ко мне сразу подбежали две козочки. Я решила, что это мама с дочкой, и принялась их гладить. А они только тихо блеяли и подставляли кудрявые бока.
Рядом с загородкой стояли англичане и с изумлением смотрели на меня. (Я поняла, что они англичане, потому что слышала от них слово goats – «козы». Мама, правда, потом сказала, что это могли быть американцы.) В общем, они удивились, как я храбро гладила коз. А я удивлялась козам – какие же они пухляшки!
Наверное, сами козы тоже чему-то удивлялись.
Неожиданно примчались две девочки, синеглазые, с толстенькими рыжими косичками. Они где-то наломали веток с листьями («Похоже на смородину», – прошептала мама) и протянули их козочкам. Подбежали ещё два козлёнка-малыша. Они что-то проблеяли и принялись уплетать угощение, но потом прибежал огромный крепкий козёл с длинной бородой и, растолкав всех, вырвал ветки у девочек.
– Вот баран! – буркнул на него Гриша, присел на корточки, просунул руку между прутьями и погладил обоих малышей.
Но малыши не расстроились, они поскакали в центр своей вольеры. А надо сказать, что она у них была огромная, практически кусок поля. Посередине – гигантский камень, о который козы чесали рога, деревья, похожие на засохшую булаву викинга (не знаю для чего, наверное, тоже для чесания), и батут. Мне страшно хотелось посмотреть, как козлики будут скакать на батуте. Но вместо этого они втроём залезли на плоский камень и принялись пихаться, точно как мы с Гришкой на кровати, когда пытаемся скинуть друг друга на пол.
Мама стояла и фотографировала, а папа нашёл за деревьями скамейку и уселся на неё. Когда я перегладила всех козочек, мы к нему присоединились. Папа сидел и посмеивался, глядя куда-то вперёд.
– Ты чего? – насторожилась мама.
Тогда папа молча указал на табличку у скамейки.
«For guest to sit down and rest their weary bones», – было написано на ней.
– Переведите! – потребовал Гриша.
– «Место для гостей и их усталых костей»! – улыбнулась мама и со значением посмотрела на папу.
Но тот ещё больше захихикал.
Гриша сказал, что его усталые кости нужно срочно подкормить.
– О, – обрадовалась мама, – а я знала! И подготовилась к твоему голодному нытью.
Она достала из рюкзака сок и печенье с корицей. Такие румяные рулетики из теста.
– Плюшки! – обрадовался Гриша.
– Это печенье, – поправила я его. – Вот же на упаковке написано «cookies». У тебя по английскому какая отметка?
Гриша отмахнулся от меня и схватил сок. Мама разорвала пачку с печеньем и раздала всем по три штуки. Так мы сидели на лавочке для усталых костей, грызли печенье и глядели, как козы жуют смородиновые ветки.
А потом мы добрели до настоящих исландских лошадей. По дороге мама рассказывала, что в Исландии есть такой закон: лошадей можно вывозить, а вот ввозить нельзя. Потому что исландцы берегут породу. Им важно, чтобы они оставались именно такими: невысокими, коренастыми, с большой головой и пышной чёлкой. Исландцы их работать в поле не заставляют, только катают на них туристов или высылают за границу. Лошади, которые скакали по огромному загону, и правда выглядели свободными и счастливыми.
– Наши грациознее, – прищурилась мама, рассматривая лошадок. – А эти более приземистые и крепкие. Особый исландский тип.
– Не тип, а масть, – поправила я маму.
Что за семейка? Всё время их поправлять надо, никогда точное слово не подберут. Ладно всякие маленькие мальчики, но уж писательница-то могла бы подумать. Когда я вырасту, буду работать литературным редактором. Стану исправлять ошибки. Иначе весь мир в них утонет.
– Интересно, а что там за мостом? – спросил папа, вглядываясь вдаль. – Вторая часть зоопарка?
– Там лошади, – определил Гриша.
– Но мы уже лошадей видели, – напомнила ему я.
– Тогда надо сходить и посмотреть, – решила мама. – Не попробуешь – не узнаешь. Японская поговорка.
Мы попробовали перебраться через мост и узнали ужасную новость: там был парк аттракционов!
Ну то есть для некоторых в семье это была прекрасная новость. Некоторые обожают парки аттракционов.
– Там корабль викингов! – заорал Гриша. – Я хочу на него залезть!
Ещё в парке было озеро с прозрачными шарами – в них можно было забраться и поплавать по воде, мигающий стол, который крутился вокруг своей оси, а на нём поднимался и опускался ряд кресел (в них сидели дети и визжали), странный батут, похожий на половинку резинового мячика, врытого в землю, и сторожевая башня викингов. И конечно, Гриша везде, везде хотел залезть! А я нет. Я совсем не хотела туда идти. Это для малышей!
– Пойдём, любопытно, – попросила мама. – Когда мы ещё сюда попадём?
Не знаю. Мне не было любопытно. Мы прошли мимо огромной-преогромной песочницы, точнее, «землянницы», потому что в ней была чёрная сырая земля, а не песок. В «земляннице» копошились детсадовцы в одинаковых ярко-жёлтых жилетках. Похоже, их вывели на прогулку. Малыши набирали полные грузовички земли, возили её туда-сюда, наливали воду в ведёрки из специального крана, месили земляное тесто – в общем, по уши были в мокрой грязи.
Я выразительно посмотрела на маму. Ей всё ещё любопытно? Мне вот нет.
Зато Гриша уже скакал и падал на батуте. Потом он съехал вниз и побежал на сторожевую башню. Папа еле успевал за ним.
Башня была деревянная, похожая на многоэтажную беседку. Мама тоже полезла наверх, а мне даже голову задирать было неприятно. Я не была уверена, что конструкция достаточно надёжная. Гришке-то всё равно, он про надёжность вообще не думает.
– Представляешь, мы на сторожевой башне двух малышей видели, – сообщил мне папа, когда они все спустились. – Им через край перемахнуть и шандарахнуться – одна секунда. А взрослые за ними не лезут. Доверяют.
– Помнишь, как продавец в «Доме вулканов» сказал? – спросила мама. – Забирайтесь куда угодно, на свой собственный риск.
Мне нравилось, что исландцы любят примериваться к опасности самостоятельно. Я с моей беспокойной семейкой только так и делаю.
– Знаешь, Гриш, – нерешительно сказала мама, – я тут кое-что разглядела сверху. Мы не сможем пойти ни на светящийся столб, ни на шарах кататься. Там везде большие очереди. А папе пора обедать.
– Конечно, у вас отец – главное пугало, – проворчал папа.
Но, похоже, он был рад новости, что мы не сможем попасть на светящийся столб.
Видно, не одной мне высота не нравится.
У Гриши моментально покраснели глаза, и он стал их тереть.
– Ну ты чего, не плачь, – утешила его мама, притянув к себе. – Зато пойдём купим мороженое.
Я даже отвернулась, не люблю я эти нежности. Лучше смотреть на столб с визжащими детьми, чем на маму, утешающую мальчиков, хотя с ними ничего особенного не происходит.
– Ну а хоть на бульдозеры пойдём? – всхлипнул Гриша. – Там бесплатно…
– Это не бульдозеры, а экскаваторы, – закатила я глаза.
– На экскаваторы пойдём, – кивнул папа.
– Что-о? – воскликнула я. – Вы мне надоели со своим парком! Мы зачем в Исландию приехали? На экскаваторы смотреть?
– Именно за этим, – поддел меня Гриша, который уже улыбался.
– Да лучше бы я с вами вообще не ездила! – гневно изрекла я. – Сплошная потеря времени.
Тут мама принялась обнимать и тормошить меня, хотя в этом точно не было никакой надобности, даже наоборот, я сердилась ещё больше. Меня простыми объятиями не успокоишь! Мне надо, чтобы всё шло по плану! А экскаваторов в плане вообще не значилось. Ни в моём, ни в бумажном, который нам выдали при входе.
– Маш, а ты какого зверя выбрала себе? – с невинным видом спросила мама. – Кого купишь… э-э… как сувенир?
– Не знаю, – буркнула я, но мысль о мягком друге меня слегка отвлекла, и я потащилась за ними к экскаваторам.
Выглядело это так. Перед нами было снова что-то вроде большой песочницы с бортиками. Внутри неё – тёмно-серый песок. По краям песочницы стояло четыре жёлтых экскаватора с коричневыми ковшами. Невысокие, ниже меня ростом. На них сидели дети и двигали рычагами. Экскаваторы крутились вправо-влево, зачерпывали песок и пересыпали его с места на место. Гришка дождался своей очереди, залез на экскаватор и принялся на нём «работать».
А я всё смотрела, смотрела и думала: где я такое видела? Вообще, я техникой не интересуюсь, но картина почему-то была знакомой.
– Это как в фильме вчерашнем, – вспомнила мама. – Помните? Там показывали, как исландцы разгребают пепел после извержения вулкана. Вот зачем тут эта песочница! Чтобы дети с раннего возраста приучались разгребать пепел! И песок поэтому чёрный. Наверное, вулканический.
– Который ты чуть не купила вчера по два евро за кулёк, – припомнил ей папа.
А я сказала:
– Так. Я тоже хочу.
– Ты? – хором поразились родители.
– А что, нельзя? – нахмурилась я.
– Нет, конечно, можно! – обрадовалась мама.
Она помогла мне взобраться на экскаватор и разобраться с управлением. Там сбоку кнопка была, которую нужно нажать, чтобы машина заработала. Ну и рычаги. Если дёрнуть самый левый, то экскаватор разворачивал корпус направо или налево. Два других отвечали за ковш – один его двигал, другой наклонял. Сначала у меня не выходило даже зачерпнуть этот вулканический песок. Потом мама посоветовала мне передвинуть ковш левее, и вот я уже набрала первую горсть. Она тут же просыпалась, но я всё равно гордилась собой. Получается же!
А мама снимала меня на телефон и иногда улыбалась папе, а папа улыбался ей, и они смотрели на меня с таким же выражением, как на Колю, когда он научился есть ложкой сам. Эх, наверное, мы всегда будем детьми для своих родителей.
Ну и ладно!
Зато я, как настоящая исландка, училась бороться с пеплом после извержения вулкана, спасая людей, дома и, конечно, бедных несчастных овечек. Я работала и представляла, что весь народ Исландии вышел на улицы с лопатами и принялся сгребать пепел, сгружать его на корабль, чтобы увезти куда-то далеко. Всем было очень тяжело, но люди не сдавались, ведь это их край, их земля, их самое любимое место на планете и его надо спасти и очистить…
После работы я даже залезла на корабль викингов и скатилась с него по горке. А когда Гришка попробовал меня подразнить, что это для маленьких, я ему гордо сказала, что викинги – часть истории. И в его возрасте пора об этом знать.
Мы так увлеклись, что едва не забыли купить пухликов на обратном пути! Я долго сомневалась, кого же взять, козочку или осла, а потом мама вытащила с верхнего стеллажа белого пушистого песца, и я поняла: вот он, тот, кто поедет с нами домой в Россию, кого я буду обнимать и прижимать к сердцу и кто будет со мной рядом, пока я читаю книжки. А Гришка сразу, не думая особо, выбрал ленивца с большими осоловевшими глазами. По бокам свисали длинные лапы с липучками на ладонях. Можно было сцепить их между собой и повесить ленивца где угодно. Гриша назвал его Ллойд.
А потом случилось кое-что удивительное.
Папа сказал, что мы поедем обратно на автобусе. Вот мы дождались автобуса, залезли в него, и папа выяснил, что билеты на нас четверых будут стоить тысячу крон. (Это почти пятьсот рублей! Недёшево у них тут на автобусе прокатиться.) Но плохая новость была не в том, что дорого, а в том, что билеты продаются только в специальных местах. Не в автобусе.
Мы испугались, что нас сейчас высадят. Наверное, мы все стали похожи на Гришиного ленивца – уставшие, грустные и сонные.
Но водитель нас не высадил! Он бесплатно довёз до центра города и показал, где продаются билеты.
Вот какие добрые в Исландии оказались водители!
– А мясо тухлой акулы мы так и не попробовали, – печально сказала мама, когда мы обедали дома, сметая с тарелок макароны и заедая простым, не вулканическим хлебом. – Не то чтобы мне очень сильно хотелось, но все же про неё спрашивать будут!
Глава 9
Как нам эльфы помогали
Утром папа куда-то ушёл и вернулся с таким загадочным видом, что мы чуть не полопались от любопытства.
– Вот съедите свой скир – скажу, – пообещал папа голосом печки из сказки про гусей-лебедей и отправился в душ.
Гришка заявил, что эту кислую замазку есть не собирается, а завтракать будет йогуртом с карамелью, который мы купили накануне. Он открыл упаковку, и мама заметила вслух, что больше это похоже на карамель с йогуртом, чем на йогурт с карамелью.
– Норма-а-ально! – протянул Гриша, отправляя в рот полную ложку. – А вообще, когда мы будем приручать дом?
– Точно! – спохватилась я. – Помните, как дом в Риге нас невзлюбил и мы его приручали? И в Барселоне квартиру тоже! Они нас не слушались и даже побаивались. А потом привыкли.
– А что его приручать? – пожала плечами мама. – Дом просторный, светлый. Вещей в нём немного, а те, что есть, все нас слушаются.
Я огляделась. Да, мама права, этот дом с самого начала был дружелюбным. Даже ключ быстро отдал, не мучил нас после перелёта. Так, поиграл чуть-чуть, чтобы веселее было. И окна в нём до пола, и выходят они прямо на улицу. Такой… честный дом. Мол, смотрите! Мне скрывать нечего.
– Помните, в Риге чайник не включался? – сказала мама, выскребая ложкой остатки скира. – А в Барселоне холодильник открываться не хотел. А тут всё работает, только кнопку нажми. Вода из крана течёт, да и напор какой мощный, не то что у нас на даче. Кстати, вы знали, что эта вода – из гейзеров?
– Правда? – удивилась я.
– То-то она так странно пахнет! – воскликнул Гриша.
– Как – странно?
– Ну… Яйцами, что ли.
– А, ну наверно. Её поэтому и пьют прямо из-под крана. Полезная подземная водичка.
– То есть, можно сказать, я уже в гейзере купался? – уточнил Гриша.
Мама засмеялась:
– Конечно, можно. Надо мне это твоё наблюдение в «Семейный дневник» записать. Ой! Совсем забыла! Я же взяла нам с вами большой подарок из Москвы.
– Это большой планшет? – с надеждой спросил Гриша.
– Нет, это большая тетрадка, где мы будем вести путевой дневник! – возвестила мама. – Всей семьёй.
– А, ну ладно, я пошёл, – быстро проговорил Гриша и сполз под стол.
А мне, наоборот, идея очень понравилась. Иногда в путешествии что-то интересное случается, а потом забывается. А тут мы всё запишем, перечитаем зимой и вспомним, как Гриша, не выходя из квартиры, в гейзере купался.
Мама достала из рюкзака тетрадь и положила на стол. На обложке были нарисованы разные зверята, которые куда-то летели на воздушном шаре.
Я сбегала к себе в комнату и принесла разноцветные ручки. Лучше же будет, если каждый напишет ручкой своего цвета? Например, я – зелёной.
– Моя – оранжевая! – быстро сказал Гриша.
Он обожает оранжевый цвет.
– Мне голубую оставьте, – попросила мама.
А папе мы выбрали чёрную.