Читать онлайн Трансформация политического режима в России

1.1. Источники и осмысление политической власти и политических режимов

Решение и изучение «любой конкретной проблемы в политологии обязательно упирается в проблему политической власти, и поэтому любой, даже кажущийся самым беспристрастным, анализ политической ситуации обязательно содержит в своем основании то или иное представление о сущности власти в определенном политическом режиме»[2].

Действительно, лексико-семантический анализ слова «режим» (французское «regime»)[3] означает «управление, государственный строй, образ правления, связанный с определенной системой правил и условий деятельности». «Politikos» в переводе с греческого означает «полис», или «город-государство», что выражается в вопросе форм правления в государстве. Примером является попытка осмысления Аристотелем в «Политике» понятия «politikos» (в IV в. до н. э.) как города-государства. Городами-государствами являлись Афины, Спарта. Эти государства представляли собой закрытые сплоченные единицы со своими режимами правления, религиозными и культурными ценностями. «Politeia» – это и «конституция», которая становится формальной причиной образования государства. Аристотель определяет конституцию как «определенное устройство жителей города-государства»[4]. Хотя у Аристотеля нет понятия «политический режим», но есть «распорядок жизни, система правил, мероприятий, необходимых для той или иной цели, условия деятельности», то есть то, что входит в понятие «режим». А у учителя Аристотеля – Платона – в «Государстве»[5] присутствует обоснование идеального государства в виде концепции тоталитарного государства.

Определенный интерес к проблемам государственного управления можно обнаружить в древнекитайской философии. Конечно, здесь власть имеет божественное происхождение, но китайские мыслители проявляют несомненный интерес к особенностям функционирования власти и предлагают свои подходы к управлению. И дело здесь не только в подходах и концепциях, которые, например, предлагает Конфуций в V в. до н. э. Вектор интереса направлен на исследование принципов правления, которые закладывают древнекитайские философы, на принципы политических режимов. Действительно, трудно не согласиться, что Конфуцию ближе недемократические формы управления государством. Строгая иерархия и преданность – основа стабильности в государстве. В книге «Конфуций. Лунь Юй» читаем: «Каким образом государь использует чиновников, а чиновники служат государю?» Учитель ответил: «Государь использует чиновников, следуя ритуалу, а чиновники служат государю, основываясь на преданности»[6]. Хотя Конфуций отстаивает недемократические формы правления, он показывает, что на том, кто управляет государством, лежит полная ответственность за события, происходящие в государстве, и он не может себе позволить глупых поступков, какие могут позволять себе обычные люди: «Учитель сказал: когда в государстве дела шли хорошо, Нин У-цзы[7] проявлял мудрость; когда же дела шли плохо, проявлял глупость. С его мудростью могла сравняться мудрость других, но с его глупостью ничья глупость не могла сравняться»[8]. Более того, по Конфуцию, все действия управляющих государством должны быть понятные народу, тогда будет легко управлять этим народом: «Если верхи любят Правила, то народ легко использовать»[9]. Именно таким образом политическая система приводится в равновесие и стабильность. В этом смысле конфуцианство является неоценимым источником осмысления природы и особенностей функционирования политических режимов, и принципы конфуцианства можно расширить далеко за пределы авторитаризма, с которым его продолжают связывать и в наши дни.

1.2. Типология политических режимов

С точки зрения формирования современного дискурса типологий «политических режимов» интересен опыт Италии. Италию XV в. представляет глубокий политический мыслитель Никколо Макиавелли, чей опыт политической службы положен в основу его концепции политической власти и деятельности. Биография Макиавелли явилась важным эмпирическим контекстом для его трудов. В то время Италия не представляла ни единого королевства, ни того, что мы сейчас назвали бы государством, поэтому самые известные работы Макиавелли по искусству политики были посвящены различным аспектам практической реализации ее в жизни: «Государь» (1513 г.), «Рассуждения о первых десяти книгах Ливия» (1513–1517 гг.), «Военное искусство» (1519–1517 гг., 1520 г.) и «Флорентийские истории» (1520–1525 гг.). Макиавелли также был автором множества небольших исторических сочинений и крупных драматических и литературных произведений. Его произведения демонстрируют принципы гуманиста эпохи Возрождения, а также опытного дипломата и политического аналитика. «Государь» и «Рассуждения о первых десяти книгах Тита Ливия» Макиавелли – это программные документы, краткосрочной целью которых является формирование национального государства – Италии. Объединение Италии под эгидой княжеской семьи должно было стать первым этапом процесса преобразований, который в конце концов мог привести к сравнительно стабильной республиканской системе. А известные слова Макиавелли: «Цель оправдывает средства» – нельзя рассматривать однозначно. Он отстаивал принципы, которые не говорят о прямом насилии ради насилия, речь идет о целеполагании, например: использование силы, но сведение к минимуму жестокости.

Томас Гоббс в «Левиафане» исследует внутренние мотивы власти, которая в результате приводит человечество к проблемам. Гоббс пишет: «…Я отмечаю всеобщую склонность всего человечества к вечному и беспокойному желанию власти, которое прекращается только со смертью. И причина этого не всегда в том, что человек надеется на более интенсивное наслаждение, чем он уже достиг, или на то, что он не может уже довольствоваться умеренной властью, а потому, что он не может уже обеспечить власть и средства к жизни так хорошо, как имеет в настоящем, без приобретения большего. Отсюда и короли, чья власть наибольшая, обращают свои усилия на обеспечение ее у себя в государстве с помощью новых законов, или за границей – с помощью войны: и когда это будет сделано, на смену придет новое желание; слава новых завоеваний; что выразится в легкости и чувственного удовольствия; восхищения или польщения превосходства»[10]. Если Гоббс выступал сторонником государственного абсолютизма, то Локк обрушивается с нападками на целое поколение англиканских идеологов, которые поддерживали доктрину суверенитета, утверждая, что их политика проистекает как из революционного кальвинизма, из «папской» схоластики, что, несомненно, ставит Локка в ряд теоретиков политических систем либерального типа.

В моделях трансформации политических режимов принцип разделения властей Монтескье был противопоставлен произволу и злоупотреблениям[11]. В «Духе закона» он пишет: «Основываясь на том, что отеческая власть установлена самой природой, некоторые полагают, что правление одного – самое естественное из всех правлений, но политическая власть необходимо предполагает союз нескольких семейств»[12]. Хотя Монтескье опасается, что дух «крайней» свободы среди англичан может подорвать конституционное разделение властей, которое защищает их свободу. Поэтому он упоминает о системе «сдержек и противовесов»: «порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга», лишает кого-либо «возможности злоупотреблять властью»[13]. Таким образом, в разделении властей Монтескье поднимает вопрос о том, каким «духом» должен обладать режим, чтобы поддерживать конституцию отдельных властей и, таким образом, сохранять индивидуальную свободу. Его высказывания в отношении Англии важны для понимания философии либерализма в конституционной свободе властей и имеют большое значение для любого государства.

В рассмотрении генезиса типологий демократии одним из центральных аспектов является степень участия населения в принятии политических решений. На одном полюсе находятся теории Руссо, в которых народное участие занимает центральное место в самой концепции демократии, поскольку такое участие мобилизует граждан, тем самым позволяя им формировать общее представление об общих интересах. Другой крайностью является либеральный конституционализм[14], в котором основной функцией демократии является защита, а участие населения посредством выборов рассматривается просто как высший контроль над политическими лидерами. Так, английская «Великая Хартия» (1215 г.) выражает демократию только в одном отношении: гарантирует свободу личности, когда человек может подать апелляцию на действия королей. Ключевой нормативный вопрос демократии заключается в том, в какой степени и в каких вопросах государственной политики должна быть институциональная возможность последнего слова за широкой общественностью? Это последнее слово включает в себя не просто непосредственное голосование по вопросам государственной политики, которые выносятся на политическую повестку дня, но в первую очередь осуществление контроля над возникающими вопросами в политической повестке. Это может также включать, какое определение предполагает включение вопросов граждан об их роли в реализации политических решений?

В воплощении раскрытия этих вопросов целое направление мыслителей разрабатывает так называемую «развивающуюся демократию» (protective democracy). К ним относятся А. де Токвиль, Т. Джефферсон, А. Гамильтон и др. Так, у Токвиля происходит соединение демократии и аристократии[15]. Токвиль убежден, что население должно в различных формах участвовать в государственном управлении (этот факт его роднит и с Руссо). Близок к нему Т. Джефферсон[16], автор «Декларации о независимости». Оппонентом Токвиля выступал А. Гамильтон[17], который представлял идеи консервативных кругов плантаторов-рабовладельцев и торгово-промышленной буржуазии. В этом же ряду находится и Георг Вильгельм Гегель. Он, как и А. Гамильтон, выступал противником демократических форм правления.

С утверждением социальных вопросов эволюции политических режимов выступает марксизм. Позже основные идеи марксизма с успехом применяет франкфуртская школа (Ю. Хабермас, К. Оффс, М. Джей, Т. Боттомор), продолжает их феноменологическая традиция (П. Бергер, Т. Лукман) и представители структурно-функционального подхода (Т. Парсонс, Л. Козер, С. Липсет и др.), где основной посыл – это человек как субъект исторического развития, субъект социального и технологического развития. А не технологическое развитие ли способствует сегодняшним изменениям в мире? Принимая во внимание происходящие сегодня события глобального перераспределения контроля над политическими, социальными и экономическими событиями, марксизм приобретает еще большую актуальность: согласно Марксу, именно несогласованность между собой форм духовной и материальной культуры, типов знаний, политического и экономического устройства приводит к разрушению целых государственных «организмов». Но, как известно, государства по своей политической природе очень разные.

1.3. Классификации подходов политических режимов

Важной перспективной задачей становится постижение процессов политических режимов ввиду того, что сегодня в мире насчитывается около 200 национальных государств. В то время как «политическая система» подразумевает объединение концепций, действий и отношений властвующих групп, термин «политический режим» обозначает определенные политические институциональные механизмы, то, как политические отношения структурированы и организованы в данном обществе. Поэтому изучение форм представления национальных механизмов в публичном пространстве политических режимов дополняется анализом ее воплощения в исторических артефактах в каждой стране в зависимости от расстановки политических сил. Кроме этого, на политический режим действуют политические мотивации традиций и норм политической культуры и все традиции и компоненты политической системы. В результате раскрытие типологий политических режимов предполагает соотнесение процессов развития подходов к их классификации. В политологии существуют различные классификации к определению подходов политических режимов. Согласно А. Ю. Мельвилю[18], подходы политических режимов делятся на две группы: правовой и социологический подходы.

В правовом подходе с формально-правовых принципов рассматриваются режимы демократические и автократические. В демократическом режиме право сокращает действия властей, а в автократическом (autokrateia – «самодержавие») право связано с произволом руководителей, не соблюдающих законы. Поэтому, согласно принятым направлениям, здесь весьма существен анализ отношения государства к законодательным нормам, провозглашенным самим государством, включая права и свободы граждан, а также внутренний механизм институционального взаимодействия органов государственной власти.

Также существует современный социологический подход к интерпретации политических режимов, который опирается на другие критерии. Представителем данного подхода прежде всего можно назвать Мориса Дюверже. В его формулировке «…В широком смысле политическим режимом называют форму, которую принимает данная социальная группа в различии управителей и управляемых… Режим – это также определенное сочетание системы партий, способа голосования, одного или нескольких типов принятий решений, одной или нескольких групп давления»[19].

В 1968 г., когда война Соединенных Штатов во Вьетнаме становилась все более интенсивной, С. Хантингтон опубликовал «Политический порядок в меняющихся обществах»[20], где связывает тип политического режима с политической модернизацией общества. С. Хантингтон критиковал теорию модернизации, которая во многом повлияла на политику США в отношении развивающегося мира в течение предыдущего десятилетия. Хантингтон утверждал, что «по мере модернизации общества политические отношения в обществе становятся более сложными и беспорядочными. Если процесс социальной модернизации, порождающий этот беспорядок, не сопровождается процессом политической и институциональной модернизацией – процессом, который создает политические институты, способные справляться со стрессом модернизации, – результатом может стать насилие»[21].

Между 1974 и 1990 годами более тридцати стран Южной Европы, Латинской Америки, Восточной Азии и Восточной Европы перешли от авторитарных к демократическим системам правления, к демократическим режимам. И проблема политических границ «глобальной демократической революции» стала самой важной политической тенденцией конца ХХ в.

В то же время группа переходов от недемократического к демократическим режимам в разы превосходит количество переходов в противоположном направлении за тот же период – это была уже вторая волна переходов. Первая волна началась в Америке в начале девятнадцатого века и достигла кульминации в конце Первой мировой войны, когда около тридцати стран имели демократические режимы. Поход Муссолини на Рим в 1922 г. вызвал обратную волну в сторону автократий и тоталитарных режимов, и в 1942 г. в мире осталось всего двенадцать демократий. Победа союзников во Второй мировой войне и деколонизация положили начало второму движению к демократии. Затем последовало второе обратное движение к авторитаризму, наиболее резко отмеченное военными переворотами в Латинской Америке и захватом власти личными деспотами, такими как Фердинанд Маркос[22]. Таким образом, две волны переходов политических режимов свидетельствуют о том, что в XX и XXI вв. возникают противоречия, которые появляются между цивилизациями, государствами, акторами. Политические события усиливаются, в них наблюдаются различные формы источников расхождений политических режимов: происходят изменения взаимоотношений между индивидом и группой, гражданами и государством, а также изменения в соотношении политических прав и обязанностей, свобод и власти, равенства и иерархии. Различия типологий определяет не только контекст анализа происхождения политических режимов (генезис), но и неодинаковые смыслы, которые вкладывают сами исследователи в теорию политических режимов.

1.4. Современное толкование типологий политических режимов

В современной политической науке утверждается широкое толкование типологий политических режимов. Так, бихевиоризм, структурализм и плюрализм, представителями которого являются Д. Истон, С. Липсет, представлены объединенным интересом ко внеинституциональным основаниям политической жизни. Также заслуга бихевиоризма состояла в активном вовлечении в политический анализ психологических методов исследования. Среди политологов так до сих пор не сформировалось общей точки зрения на его точный смысл, несмотря на то что этот подход был одним из доминирующих в 1950-х и 1960-х годах. Основной смысл бихевиоризма заключается в том, что предмет политологии должен рассматривать только как наблюдаемые явления. Поэтому в качестве методологии в бихевиоризме используются методы социальных наук. С. Липсет в книге «Политический человек: социальные основы политики»[23] приводит индивидуальные и групповые статистические и исторические данные. Липсет приравнивает выборы к классовой борьбе, чем вызывает крайнее недовольство марксистов. Кроме прочего, он выявил прямые связи между благосостоянием населения страны и политическим режимом.

Что касается классического плюрализма, то в самом широком смысле это точка зрения, согласно которой политика и принятие решений в основном находятся в рамках правительств, где многие неправительственные группы используют свои ресурсы для оказания влияния на правительства. Центральный вопрос классического плюрализма заключается в том, как власти распределяют свое влияние в политическом процессе. Причем термин «плюрализм», используемый в наши дни, является неологизмом в политической науке и тесно связан с полиархией. По мнению Р. Даля, «…как необходимость демократического процесса, олигархия может быть понята как направленность политических институтов, необходимая для того, чтобы удовлетворительно обеспечить демократический процесс, когда цель реализуется в большом территориальном пространстве, в масштабе нации, государства… В то время как организационный плюрализм может и не быть достаточным условием для полиархии, институты полиархии являются самодостаточными для обеспечения того, чтобы организации и ассоциации значительной независимости, разнообразия и численности играли важную роль в политической жизни страны»[24]. «На фоне сужения ресурсной базы и периферизации регионов основной задачей акторов, претендовавших на доминирующую позицию в условиях структурного плюрализма, становилось, с одной стороны, обеспечение посредничества между ресурсами центра и нуждами бедной ресурсами периферии»[25]. Плюралисты считают, что социальная неоднородность приводит к доминированию какой-либо отдельной группы. По их мнению, политика – это, по сути, вопрос агрегирования предпочтений. Данное заключение означает, что коалиции по своей природе нестабильны[26]. Тогда вопрос заключается не в том, кто управляет сообществом, а в том, действительно ли это делает какая-либо группа?

Неоднозначной оказывается сегодня и оценка возможностей международных режимов. С. Краснеру принадлежат слова: «Режимы можно определить как наборы имплицитных или явных принципов, норм, правил и процедуры принятия решений, относительно которых, ожидания акторов сходятся в той или иной сфере международных отношений»[27]. Это выражение согласуется с другими взглядами теоретиков политических режимов. Кеохане и Най[28], например, определяет режимы как «наборы механизмов управления», которые включают «сети правил, норм и процедур, которые упорядочивают поведение и контролируют его последствия». Хедли Булл, используя несколько иную терминологию, указывает на важность правил и институтов в международном сообществе, где правила относятся к «общим императивным принципам, которые требуют или разрешают установленным классам лиц или группам вести себя предписанными способами»[29]. В принципе, международные режимы можно понимать как результат рационального поведения действующих лиц – главным образом государств, – которые их создают. Режимы востребованы отчасти потому, что они облегчают заключение соглашений, предоставляя информацию и снижая транзакционные издержки в мировой политике. И повышение взаимозависимости между политическими вопросами приведет к увеличению спроса на режимы. В той мере, в какой режимам удается предоставлять высококачественную информацию посредством таких процессов, как построение общепринятых норм или развитие межправительственных отношений, они создают спрос на свое собственное существование, даже если структурные условия (например, гегемония), при которых они были первоначально, меняются.

Таким образом, политический режим – это прежде всего методы и способы управления, содержательно связанные с местом, страной, культурными обычаями общества, правительством и гражданами. Это такой государственный институт, который формируется на определенных принципах, нормах, правилах и процедурах принятия решений, которые задают правительства стран. Степень включенности народа в управление зависит от типа политического режима.

Режим представляет собой базовую основу для управления национальным государством в пределах его территориальных границ. Это включает в себя всеобъемлющие конституционные механизмы и основные государственные институты на национальном, региональном и местном уровнях, отражающие формальные и неформальные правила игры. В политическом режиме власти представляют избранных и назначенных субъектов, занимающих должности, и еще ключевых лиц, принимающих решения в государственном секторе. Из этих элементов наиболее стабильны национальные государства, хотя они могут распадаться, и распадаться на составные части, как в случае с Югославией, Чехословакией и Суданом, а на смену им могут прийти новые национальные государства.

В академической научной дискуссии теория политических режимов представляет достаточно разнообразную и отчасти субъективную картину типологий политических режимов. В моделях объяснения происходящих смен политических режимов и политических трансформаций по-прежнему смешиваются различные термины – «правительства», «политические системы», в то время как механизм типологий политических процессов сегодня понимает их как «политические режимы». Именно поэтому каждый из политических объектов, в свою очередь, в зависимости от времени подвергается различиям и названиям: монархия, аристократия и демократия (Аристотель[30], Полибий[31]); монархия, республика, деспотизм (Монтескье[32]); диктатура и демократия (Липсет[33]); авторитаризм, тоталитаризм и демократия (Линц[34]). Режимы умеренно долговечны, хотя они также могут меняться в ответ на завоевание внешней силой, народную революцию, государственный переворот элиты, или распад национального государства, или в результате процессов реконструкции и миростроительства, таких как конституционное урегулирование путем переговоров после гражданской войны.

1.5. Модели современных политических режимов