Читать онлайн Приезжайте: у нас смертельно опасно

1 апреля 1887 года, пятница. Все кончено

Серая мутная облачность с утра затянула лондонское небо. К полудню начался мелкий моросящий дождь; он обещал стать затяжным и сдержал обещание. В столь неблагоприятных погодных условиях элегантная Гросвенор-стрит словно бы поблекла, и даже яркий, нарядный дом неподалеку от площади – из красного кирпича, с выкрашенными в белый цвет оконными переплетами и входом в виде портика с двумя колоннами – выглядел уныло.

Сэр Уильям Кроуфорд, высокий худощавый джентльмен шестидесяти пяти лет, вышел из омнибуса, раскрыл зонт и зашагал по тротуару, старательно огибая лужи и одновременно уворачиваясь от брызг, летевших из-под колес грохотавших по мостовой повозок и экипажей. Пройдя несколько десятков шагов, он вступил под крышу портика, аккуратно сложил зонт, отпер дверь и переступил порог. Как обычно, это произошло в шесть часов пополудни. Необычным было то, что встречавшему его слуге он показался не то чтобы немного возбужденным – этого сэр Уильям никогда себе не позволял, – а, скажем так, в приподнятом настроении.

– Чудесный денек, не правда ли, Миллер? – бодро спросил сэр Уильям.

Миллер, дворецкий, он же камердинер, принял у хозяина зонт, портфель, пальто и цилиндр. Ему сегодняшний день вовсе не казался чудесным, однако он механически согласился:

– Без всякого сомнения, сэр.

Немного позже, придя на кухню выкурить трубочку, он меланхолично заметил своей жене, которая служила в доме кухаркой и экономкой:

– Наш-то пришел довольный, дальше некуда. Наверно, опять упрятал за решетку парочку душегубов.

– И правильно сделал, – отозвалась его дражайшая половина, перемешивая тесто; делала она это с таким усердием и даже яростью, словно хотела его уничтожить. – Человек трудится, приносит пользу обществу. В отличие от тебя, Миллер, он вовсе не старый бездельник.

– Старый? – оскорбился супруг. – Да я младше его на три года!

– Как я понимаю, слово «бездельник» ты пропустил мимо ушей. Слушай-ка, Миллер: чем торчать тут, мозолить мне глаза и дымить, ты бы лучше задал взбучку этому твоему лентяю Джону. Он все утро любезничал с горничной и, конечно, не вычистил каминные решетки. Почему я одна должна следить за порядком в этом доме?

Слуга неохотно погасил трубку и поплелся разыскивать нерадивого Джона, который был их с миссис Миллер единственным сыном.

Между тем их хозяин прохаживался взад-вперед по своему кабинету, то и дело чему-то улыбаясь и потирая руки. Обстановка этой комнаты соответствовала строгому вкусу хозяина: ничего лишнего или помпезного – обшитые дубовыми панелями стены, высокие книжные шкафы по обеим сторонам от камина, солидный письменный стол, два чиппендейловких1 кресла, элегантные газовые светильники. Идеальный порядок сейчас нарушал раскрытый кожаный портфель, довольно небрежно брошенный на диван: из него высовывались неуместно яркие брошюры.

Сэр Уильям остановился возле невычищенного камина и тихонько промычал триумфальный марш из «Аиды», отстукивая такт пальцами по мраморной полке, где с равными интервалами были расставлены фотографии в рамках попеременно со статуэтками в греческом стиле. Затем решительно направился к двери.

Через минуту он появился на пороге комнаты своей племянницы. Это помещение тоже считалось кабинетом, но выглядело более светлым и уютным благодаря желтоватым обоям в мелкий цветочек и обилию милых безделушек. Стены украшали акварели, выполненные обитательницей, – кудрявой зеленоглазой особой восемнадцати лет по имени Патрисия.

Сэр Уильям радостно объявил:

– Все кончено!

Племянница не сразу повернула к нему голову. Она сидела за обширным письменным столом, значительная часть поверхности которого была занята раскрытыми книгами, стопками нарезанной бумаги и коробками с красками и карандашами. На свободном пространстве перед девушкой лежал незаконченный рисунок, а в руке она держала кисточку.

– Пожалуйста, дядя, – рассеянно отозвалась Патрисия, – подожди секунду. Не могу оторваться – тушь засохнет…

Закончив, она поболтала кисточку в банке с водой, отложила ее в сторону и обернулась:

– Извини, что ты сказал?

– Все кончено! – повторил сэр Уильям на той же ноте.

Патрисия недоверчиво прищурилась:

– Знаешь, дядюшка, за долгие годы нашей совместной жизни я, конечно, привыкла к твоей своеобразной манере шутить. К тому же сегодня первое апреля. Но не мог бы ты все же объяснить: чему ты так радуешься? Тогда, может быть, я тоже порадуюсь.

Сэр Уильям неторопливо прошел к дивану, буквально усыпанному разноцветными подушками, и расположился на нем в расслабленной позе, закинув ногу на ногу. Он прямо-таки лучился. Девушка молча, с интересом ждала.

– Все кончено, – в третий раз произнес пожилой джентльмен так, будто эти слова доставляли ему какое-то особенное удовольствие. Он широко улыбнулся: – И все только начинается!

– Я почти обрадовалась, – сказала Патрисия. – Хотя все еще ничего не понимаю.

– Я вышел на пенсию.

Девушка на минуту замерла в изумлении, а потом вскочила и бросилась к дяде, уселась рядом с ним на диван, и они обнялись.

– Наконец-то ты решился! – в восторге воскликнула Патрисия, прижимаясь к нему. – Теперь ты больше не будешь ходить в этот жуткий Олд-Бейли2, не будешь смотреть на эти жуткие лица, слушать эти жуткие подробности!

– Ты права, – согласился сэр Уильям, целуя ее в пушистую макушку. – Неделю назад я вдруг осознал, что мне наскучило целые дни проводить в душных судебных залах и решать, кто прав, а кто виноват.

– Ты наконец-то начнешь питаться как положено, много гулять, а остальное время сидеть у камина с книгой и зачитывать мне вслух самые удачные места!

– Чудесная перспектива! Но, честно говоря, мои ближайшие планы несколько другие.

– Какие же? – спросила племянница, нежно поправляя дядюшкин галстук и поглаживая его седые бакенбарды.

– Я всю жизнь прожил в Лондоне, не бывал нигде дальше Оксфорда. Так что теперь я хочу попутешествовать.

– О, собираешься в Новую Зеландию?

– Почти. Это будет зависеть от твоего расписания в школе Слейда3. У тебя ведь еще не кончились каникулы?

– Осталось чуть больше трех недель, – сообщила девушка, и на ее подвижном лице появились озабоченность и досада: – А я еще не выполнила задание по рисунку и живописи: наброски людей и пейзажи. С набросками я еще кое-как справилась, хотя выбор у меня был невелик: нарисовала штук десять Миллеров, парочку Джонов и Молли и одну миссис Миллер. Но пейзажи! Я просто не знаю, что делать. Предполагалось, что можно будет заняться этюдами в окрестностях Лондона. Но погода не позволяла не то что писать, но даже разглядеть хоть что-нибудь! Вот если бы мы с тобой жили в каком-нибудь более теплом и солнечном месте…

– Это совпадает с моими планами, – произнес сэр Уильям с довольной улыбкой. – Не хочешь ли ты писать морские пейзажи?

– Что ты имеешь в виду?

– Как ты посмотришь на то, чтобы нам с тобой махнуть к морю, хотя бы дней на десять?

– Дядя! – ахнула Патрисия. – Это было бы просто чудесно!

– Собственно, я уже побывал в агентстве Кука4, и мне есть что тебе показать. Это в моем кабинете.

12 апреля 1887 года, вторник. Все только начинается

Вот так и получилось, что сразу после пасхальных дней сэр Уильям и его племянница уже садились в коляску в Борнмуте5. Едва они успели немного отъехать от вокзала, как убедились, что попали в совершенно другой мир: хотя до жарких дней было еще далеко, яркое солнце заставляло жмуриться, на неправдоподобно голубом небе лишь кое-где виднелись полупрозрачные облачка, легкий свежий ветер приносил запах моря и сосен.

Гостиница «Голова оленя» находилась почти на самой вершине холма, покрытого нежной весенней зеленью. Это было скромных размеров двухэтажное здание; стены из серого камня оживляли витражные окна на первом этаже. С одной стороны к зданию примыкала небольшая – в два окна – пристройка, а с другой – терраса, огороженная балюстрадой с пузатыми столбиками. Войдя внутрь, Патрисия стала с любопытством оглядываться. Она не успела рассмотреть все в подробностях, так как навстречу им с дядей уже спешил хозяин, мистер Уолтон – лет тридцати, вертлявый, со щегольскими усиками, закрученными двумя полумесяцами над счастливой улыбкой. Пока коридорный разбирался с багажом, он тарахтел, сопровождая свою речь выразительной жестикуляцией:

– Уверен, вам у нас понравится. Наша гостиница небольшая – всего десять апартаментов. Все комнаты светлые и очень уютные. В хорошую погоду мы подаем завтрак на открытой террасе, откуда вы сможете любоваться великолепным видом на море. Если гости изъявляют желание, по предварительному заказу мы готовим также ланч и обед. Конечно, можно поесть и где-нибудь в городе – здесь в достаточном количестве имеются милые ресторанчики. Но, уверяю вас, – Уолтон приложил руку к сердцу, – вы оцените нашу собственную кухню, мы все готовим только из самых свежих местных продуктов. Позади дома – наш собственный сад, он довольно большой, с уютной беседкой. До моря можно добраться по лестнице в скалах – это самый короткий путь. Правда, лестница довольно крутая, так что, возможно, вы предпочтете пойти в обход, по более пологому спуску. Но даже в этом случае дорога займет у вас не более пятнадцати минут. Наш город очень красив: прекрасные сады и парки, сосновые аллеи, золотые пляжи длиной в несколько миль, а совсем неподалеку – старинный замок…

Казалось, он вот-вот возложит все эти достопримечательности к ногам новых гостей.

– Благодарю вас, – любезно отозвался сэр Уильям, когда они с Патрисией поставили свои подписи в журнале регистрации постояльцев. – Именно по всем этим причинам я и выбрал вашу гостиницу, когда изучал рекламные проспекты в туристическом агентстве.

– Вы не будете разочарованы, сэр! – заверил Уолтон и, помявшись, добавил извиняющимся тоном: – Боюсь только, юной леди будет не хватать общества ее ровесников. Видите ли, обычно нас выбирают люди… эээ… более солидного возраста, так как у нас всегда очень спокойно и тихо.

Из угла холла послышалось фырканье: этот звук исходил от пожилой дамы монументального телосложения. Маленькие близко посаженные глазки недобро сверкали на пухлом лице, над презрительно поджатыми тонкими губами выдавался вперед нос, длинный и острый, как корабельный бушприт. Раздался низкий голос:

– Спокойно и тихо! Так мог говорить ваш отец, мистер Уолтон, но не вы! Его счастье, что он не видит, что вы сотворили с его детищем!

– Вам что-нибудь угодно, миледи? – спросил хозяин с зарождающимся отчаянием в голосе.

– Ничего! – отрезала дама. – Идем гулять, Реджи!

Откуда-то из недр ее многослойного одеяния вынырнула мохнатая голова йоркширского терьера, украшенная бантом. Увидев вновь прибывших, он огласил холл тоненьким, но сердитым лаем. Дама поднялась – в полный рост ее фигура выглядела еще более внушительно – и, прижимая собачку к своей пышной груди, величественно поплыла к выходу. В дверях она чуть не снесла низенького благообразного старичка с зонтиком-тростью. Тот покачнулся и приветственно приподнял шляпу, но леди миновала его, не замечая. Терьер, однако, не оставил его без внимания и вновь пронзительно залаял.

– Забавно! Ты когда-нибудь замечала, дорогая, – негромко сказал сэр Уильям своей племяннице, – что частота и громкость лая у собак обратно пропорциональна их размеру?

Мистер Уолтон, с облегчением глядя вслед уходящей даме, сообщил:

– Леди Кларк – наша самая давнишняя, и, можно сказать, почетная гостья. Она останавливается в «Голове оленя» уже двадцать лет, первые пятнадцать – вместе с мужем.

– Представляю, как ему приходилось нелегко, – хмыкнул сэр Уильям.

– Что, простите?

– Волевая женщина. Это сразу видно.

– О да, безусловно! Простите, вы, наверно, хотите подняться в ваши комнаты и отдохнуть с дороги? Ваш багаж уже на месте. Если нужно, позовите горничную, она поможет распаковать вещи.

– Весьма вам признательны. Идем, Пат.

Провожаемые напутствиями хозяина, сэр Уильям с Патрисией отошли от конторки. У лестницы их весьма шустро нагнал низенький старичок.

– Прошу прощения, – проговорил он с сияющей улыбкой на румяном лице, – здесь, на курорте, мы обходимся без лишних церемоний. Я Тобиас Ховард, – он хихикнул, – тоже одна из старинных достопримечательностей здешних мест.

– Уильям Кроуфорд, – представился пожилой джентльмен, с живым интересом разглядывая нового знакомого. – А это моя племянница Патрисия.

– Постойте-ка… Вы судья Кроуфорд? Уголовные дела – убийства, грабежи и прочее… Я видел ваши фотографии в газетах. Чрезвычайно рад знакомству, сэр!

– Благодарю, мне тоже очень приятно. Только судебные процессы у меня теперь в прошлом – я вышел на пенсию.

– И решили приехать сюда отдохнуть? Вы поступили совершенно правильно! – вдохновенно воскликнул сэр Тобиас. – Да еще вместе с вашей очаровательной племянницей! Надеюсь, вам тоже здесь понравится, мисс. Хотя, признаться, наш радушный хозяин прав: большинство здешних постояльцев – люди почтенного возраста: леди Кларк, я, еще две старые девы… Так что и в самом деле, – он снова хихикнул, – здесь собрались в основном древние рептилии, которые не любят шумных развлечений.

– Меня это нисколько не смущает, – улыбнулась Патрисия. – Наоборот, я буду рада отдохнуть от лондонской суеты.

– Вот и отлично! Но главное: здесь море и солнце. Разве существует на свете что-нибудь прекраснее этого? Ах, простите старика, не стану вас задерживать! Надеюсь очень скоро с вами увидеться!

Старичок кивнул и затопотал к себе.

– Гм, – сказал сэр Уильям, когда они с Патрисией подошли к своим дверям, – прости меня, дорогая. Кажется, я действительно не учел… ммм… особенности местного контингента.

– Это неважно, – отозвалась девушка. – Сэр Тобиас прав: море и солнце – это главное. А потом, если помнишь, я приехала сюда не развлекаться, а работать.

– Гм, – сказал сэр Уильям.

Он прекрасно знал, что среди вещей его племянницы имеется новенький складной велосипед.

Патрисии не терпелось поскорее увидеть море, и поэтому они с дядей прогулялись по берегу, а затем пообедали в маленьком кафе на пляже. Когда они вернулись в гостиницу, им встретились две бодрые старые девы. Обе рослые и сухопарые, в практичных дорожных костюмах немаркого цвета и запыленных устойчивых ботинках, они казались близнецами. Одна из них держала в руках фотокамеру и штатив, другая несла через плечо на ремне громоздкий ящик с пластинками. Девы любезно кивнули сэру Уильяму и его племяннице и легко обогнали их на лестнице – стало видно, что у каждой за спиной имеется еще и увесистый походный рюкзак. Прежде чем они скрылись из виду, дядя с племянницей услышали, как одна говорила другой: «В следующий раз закрывай покрепче крышку бутылки с молоком. Из-за тебя наши пирожки превратились…»

Довольные прогулкой и сытным обедом, сэр Уильям и Патрисия разошлись по своим комнатам с приятным чувством, что отдых еще только начинается.

13 апреля 1887 года, среда. Бордовое пятно

По вершинам скал, обрывающихся к морю, пролегала пешеходная дорога – широкий деревянный настил с надежным ограждением. От гостиницы к этой дороге вела песчаная тропа; по пути в нескольких местах были встроены ступени и встречались небольшие площадки, вымощенные плиткой и огороженные парапетами из серого камня. Верная своему намерению, Патрисия на утренней прогулке не просто разглядывала окрестности и наслаждалась солнцем и соленым морским воздухом, а выбирала, как она выразилась, достойную точку. Этой точкой оказалась площадка в стороне от гостиницы и немного ниже по склону: оттуда было видно море, песчаный пляж, пирс и даже, если приглядеться, какой-то далекий остров.

Туда дядя с племянницей и отправились после ланча, сопровождаемые мальчишкой-коридорным, который тащил шезлонг и плед, а также этюдник и треногу. Добравшись до места, они распределили принесенные вещи. Сэру Уильяму, естественно, достались шезлонг и плед, и он немедленно воспользовался тем и другим с максимальным комфортом. Коридорный помог девушке установить треногу и, получив заслуженные чаевые, ушел.

Патрисия прикрепила лист бумаги, быстро набросала карандашом контуры. Некоторое время они с сэром Уильямом переговаривались, но вскоре девушка заметила, что тот отвечает как-то невнятно, а потом и вовсе замолчал. Обернувшись, она увидела, что ее дядюшка мирно дремлет. Всякий, кто взглянул бы на него сейчас, мог бы сказать: вот человек, который достиг того, о чем мечтал.

Патрисия открыла коробку с акварелью и взялась за кисть. Крупными пятнами она нанесла основной фон: море, небо, песок, зелень. Затем взяла более тонкую кисточку и принялась выписывать детали. Увлекшись, она забыла обо всем, даже о дядюшке – впрочем, тот не просыпался. Периодически девушка отступала на пару шагов, чтобы оценить результат, и поначалу оставалась довольной. Однако чем дальше, тем меньше ей нравился ее этюд: возникало мучительное чувство, что получается блекло, словно чего-то не хватает. Снова и снова Патрисия смотрела то на свою работу, то на тот вид, что пыталась изобразить, и все больше хмурилась. Как вдруг, бросив в очередной раз взгляд вперед, она увидела на пляже возле пирса женскую фигуру в длинной бордовой накидке. Это было то самое, так необходимое яркое пятно! Боясь, что женщина уйдет, Патрисия схватила кисточку и в несколько мазков поместила фигуру на листе. Все сразу изменилось: ее этюд словно заиграл. Девушка полюбовалась им, мысленно похвалила себя за гениальность – художника обязательно нужно хвалить! – и решила передохнуть. Она отошла в сторону и облокотилась на нагретый солнцем каменный парапет, глядя на море.

Патрисия поискала глазами бордовую накидку: ее обладательница уже отошла от пирса и присела на скамью. Очевидно, женщина была привлекательной: проходившие мимо мужчины, буквально через одного, приподнимали шляпы и обращались к ней, явно не прочь познакомиться. Патрисия не видела лица женщины – та сидела спиной – и не слышала, что она им отвечает. Возможно, она вообще ничего не отвечала, потому что практически не двигалась, но только все, кто пытался с ней заговорить, тут же отходили прочь.

Внезапный порыв ветра сорвал с шеи женщины легкий платок и понес. Сразу несколько мужчин разных возрастов и комплекций бросились за ним в погоню. Один из них, наиболее ловкий, поймал платок, подошел и с театральным поклоном протянул его владелице. Она поблагодарила, но тот не уходил, а продолжал что-то говорить и наконец присел рядом на скамейку. Женщина в бордовом сразу же встала и пошла прочь. Через минуту ее скрыли кроны деревьев, а обескураженный кавалер все смотрел ей вслед.

Патрисия снова взялась за свой этюд. Сэр Уильям не подавал признаков бодрствования, а время вообще перестало существовать. Поэтому девушка вздрогнула и выронила кисточку, когда за ее спиной неожиданно раздался негромкий голос:

– Это я?

Патрисия обернулась: это была та самая женщина в бордовой накидке.

– Это я? – повторила она дружелюбно, указывая на бордовое пятно на этюде.

Незнакомка была молода – не более тридцати лет. Ее спокойное лицо с правильными чертами поразило Патрисию: оно было не просто красиво, а идеально красиво – живая копия головы Афины, которую она рисовала в школе Слейда в прошлом семестре.

– Да, – вымолвила наконец девушка. – Надеюсь, вы не возражаете.

– Конечно, нет. Рада, что я вам пригодилась. Но я, кажется, вас напугала.

– Немного, – призналась Патрисия. – Я не слышала, как вы подошли.

– О, прошу прощения! Я поднялась уже до самой гостиницы и посмотрела вниз. Увидела вас, увидела вашу картину – и мне стало любопытно. Но не стану больше вам мешать.

– Вы живете в той гостинице наверху? – спросила девушка. Ей не хотелось отпускать от себя эту совершенную красоту. – В «Голове оленя»?

– Да, – подтвердила женщина, но как-то не слишком охотно.

– Мы тоже там остановились! – обрадовалась Патрисия.

Сэр Уильям пошевелился и открыл глаза.

– Прости, дорогая, я, кажется, ненадолго утратил нить нашей беседы, – пробормотал он сонным голосом. – Что ты сказала?

Девушка поспешила его представить, сообразив, что у нее появилась возможность удержать незнакомку:

– Мой дядя, сэр Уильям Кроуфорд. А я Патрисия Кроуфорд.

Пожилой джентльмен со всей возможной в его возрасте грацией выкарабкался из шезлонга и величаво, по-старомодному, поклонился. Женщина, очевидно, смирившись с тем, что знакомства не избежать, проговорила:

– Очень рада. Мое имя – миссис Барнетт.

– Чудесный день для прогулки, миссис Барнетт.

– Да, сэр. Только, к сожалению, я не рассчитала свои силы и немного устала.

– Миссис Барнетт тоже остановилась в «Голове оленя», – сообщила Патрисия.

– В самом деле? – поднял брови сэр Уильям. – Какое приятное совпадение! Дорогая, не пора ли нам выпить чаю? Не желаете к нам присоединиться, мэм?

– Спасибо, нет. Я бы хотела просто вернуться в гостиницу и отдохнуть.

– Мы можем пойти вместе, – предложила Патрисия. У нее возникла идея, которая становилась все навязчивей.

Она поскорей упаковала краски и кисти в этюдник. Пока она этим занималась, миссис Барнетт подхватила под мышку шезлонг вместе с пледом.

– О, не беспокойтесь, я сильная, – усмехнулась она в ответ на протесты пожилого джентльмена и кивком указала на треногу. – Лучше помогите вашей племяннице.

Когда они приблизились к гостинице, навстречу выбежал коридорный и отобрал всю поклажу. Патрисия была этому несказанно рада, поскольку этюдник, который она несла, перекинув ремень через плечо, всю дорогу нещадно колотил ей сзади под коленки.

В холле миссис Барнетт попрощалась и собралась было уйти к себе, однако Патрисия, одержимая своей идеей, заговорила, стесняясь:

– Надеюсь, я не покажусь вам бесцеремонной, миссис Барнетт, но могу ли я вас попросить… если только это не будет слишком навязчиво с моей стороны…

Сэр Уильям с легким удивлением посмотрел на племянницу, а женщина сказала:

– Боюсь, я не совсем вас понимаю, мисс Кроуфорд.

– Не согласились бы вы… Я объясню… Я студентка школы Слейда, это школа изящных искусств в Лондоне, вы, наверно, знаете… Вы ведь живете в Лондоне?

– Я не слишком разбираюсь в искусстве, – осторожно ответила миссис Барнетт.

– О, простите! Пожалуйста, я бы очень хотела написать ваш портрет!

– Мой портрет? Зачем?

– Дело в том, что… вы так похожи на античную статую! Я впервые в жизни вижу такое сходство. Прошу вас, мне бы это очень пригодилось для моей художественной практики.

– Патрисия! – укоризненно покачал головой ее дядя.

– Если, конечно, у вас найдется время, – уступила девушка.

Миссис Барнетт заколебалась:

– О, не знаю… Это, наверное, привлечет внимание… Мне бы этого не хотелось.

– Мы можем расположиться там, где никто не ходит, – поспешила заверить ее Патрисия.

Женщина вздохнула и поинтересовалась без особого воодушевления:

– Мне придется долго сидеть неподвижно?

– Нет-нет, вы сможете вести себя совершенно свободно – разговаривать, читать, – возразила девушка. – Я только изредка буду просить вас замереть, и то лишь на минуту, не больше.

Возникла пауза, во время которой мимо печатным шагом прошествовала леди Кларк и окинула всю группу неодобрительным взглядом. Реджи на этот раз промолчал, но уже через минуту снаружи донеслось его пронзительное тявканье. Все трое невольно обернулись: храбрый терьер изо всех сил рвался из рук своей хозяйки, а та отгоняла зонтиком огромную чайку, которая неподвижно сидела на парапете и косилась на них нахальным глазом.

– Так что же, миссис Барнетт? – жалобно спросила Патрисия.

– Хорошо, – согласилась та. – Если это вам так нужно… Но только не сегодня.

– Завтра? С утра? – возликовала девушка.

– Нет, утром я собираюсь в город за покупками. Примерно около полудня вас устроит?

– О, конечно! Я вам так благодарна!

Женщина хотела ответить, но тут со стороны арки, ведущей из холла к лестнице, послышался восторженный возглас:

– Богиня! Совершенство!

Все трое повернулись: под сводом арки стоял в эффектной позе щегольски одетый молодой брюнет с пышным бантом вместо галстука; прядь завитых волос эффектно ниспадала на высокий бледный лоб.

Щеголь подлетел к миссис Барнетт и неожиданно рухнул перед ней на колени.

– Несравненная! – прошептал он, протягивая ей узкую коробочку, обтянутую красным бархатом. – Примите это в знак моего поклонения!

Женщина нахмурилась и приказала:

– Мистер Гилберт! Встаньте немедленно!

– Не раньше, чем вы примете мой подарок! Умоляю!

Щеголь открыл коробочку: внутри оказался золотой браслет.

– Это уже чересчур! – вспыхнула миссис Барнетт. – Оставьте меня, наконец, в покое!

Сэр Уильям и Патрисия переводили взгляд с одного на другого, не понимая, что означает эта сцена.

– Хотелось бы знать, за какие заслуги женщина может получать столь дорогие подарки от малознакомого мужчины, – раздался рядом с ними звучный голос леди Кларк. – Если только он действительно малознакомый…

Пожилой джентльмен и племянница вздрогнули: они никак не ожидали, что дама такой комплекции способна подкрасться совершенно бесшумно. Удивительно было также, что ее задиристый терьер ни разу не тявкнул. Впрочем, последняя загадка объяснилась сразу: пухлая рука хозяйки крепко сжимала его пасть.

Тем временем миссис Барнетт удалось заставить восторженного молодого человека подняться. Он продолжал попытки всучить ей свой подарок, а она отталкивала его руки.

– Вы так быстро вернулись, миледи? – заискивающим тоном спросил Уолтон, выбегая из-за своей конторки. – Вашей собачке не понравилась сегодняшняя погода?

– Я хочу понять, что здесь творится, – процедила та, не удостаивая его взглядом.

Видимо, она разобралась в ситуации практически мгновенно, потому что тут же загремела на весь холл:

– Какая вопиющая безнравственность! И во всем виноваты вы, мистер Уолтон! Превратили приличную гостиницу в дом свиданий!

– Миледи, миледи, – попытался остановить ее сэр Уильям, но безуспешно.

– Эта… женщина должна немедленно съехать! – постановила дама, кивая на миссис Барнетт. – Иначе уеду я. И тогда вы сильно пожалеете, мистер Уолтон: я так ославлю ваш вертеп, что сюда больше никто и никогда не приедет, а сами вы кончите свои дни в работном доме.

Несчастный Уолтон не осмеливался промолвить ни слова в ответ и только заламывал руки в умоляющем жесте. Растерянная Патрисия заметила краем глаза, как в холле появился незнакомый высокий мужчина в светлом костюме, очевидно, тоже постоялец. Никто не обратил на него внимания; сам он тоже не проявил ни к кому интереса, с безучастным видом уселся поодаль на диване и раскрыл какой-то журнал. Молодой щеголь прекратил свои поползновения и теперь стоял, обиженно поджав губы. Сэр Уильям, заметив это, подошел к нему и негромко посоветовал уйти. Тот с неожиданной покорностью исчез вместе со своей коробочкой. Это позволило миссис Барнетт обратиться к пышущей праведным негодованием леди Кларк.

– Вы достаточно оскорбляли меня, миледи, – щеки женщины пылали, но говорила она не повышая голоса. – Больше я не доставлю вам такого удовольствия.

– Вы смеете говорить со мной в подобном тоне?! – поразилась та.

Дама приложила одну руку к своему внушительному бюсту, а другую отставила в сторону, опираясь на зонтик, – и стала похожа на статую адмирала Нельсона на одноименной колонне, только в ее женской ипостаси. Было понятно, что она собирается разразиться речью.

– Миссис Барнетт! – взмолился хозяин. – Пожалуйста, не ссорьтесь с леди Кларк!

– Я не намерена ни с кем ссориться, мистер Уолтон, – женщина подняла на него блестящие от гневных слез глаза. – Будьте спокойны: я уеду отсюда завтра же. Я немедленно иду собирать вещи.

Гордо вскинув голову, она удалилась. Патрисия обвела присутствующих беспомощным взглядом: ее дядя озадаченно поднял брови, хозяин с опаской косился на леди Кларк, мужчина в светлом костюме, казалось, осознал наконец, что происходит нечто странное и озадаченно смотрел вслед миссис Барнетт. Что касалось леди Кларк, то дама была явно обескуражена тем, что ей не дали выразить себя во всей полноте. Она собралась было обрушить неизрасходованный запас обвинений на хозяина гостиницы, но ей помешал сэр Уильям. С непринужденной вежливостью он попросил:

– Мистер Уолтон, нельзя ли подать чай на террасу?

С террасы действительно открывался обещанный хозяином великолепный вид на море, но Патрисия сейчас этого не замечала.

– Дядя, что это значило? – спросила она.

Девушка говорила тихо, поскольку за соседним столиком восседала леди Кларк. У ног дамы крутился Реджи.

– Не знаю, дорогая, – отозвался сэр Уильям, – очевидно, некое несходство характеров. Честно говоря, у меня нет ни малейшего желания вникать. Боюсь только, что твоя идея с портретом теперь не осуществится.

Приветливая горничная принесла чайник, чашки и блюдо с разными видами печенья и кусочками кекса. Терьер, явно с недобрыми намерениями, приблизился к Патрисии. Девушка тайком скормила ему кусочек печенья, и он тут же продался, ткнулся мокрым носом ей в ладонь и даже позволил себя погладить.

– Кажется, Реджи с вами подружился, – миролюбиво прогудела леди Кларк.

– Очень славный песик, – вымученно улыбнулась Патрисия.

Дама милостиво ей кивнула и обратилась к сэру Уильяму:

– Кажется, я немного вышла из себя, но, уверяю вас, сэр, у меня были на то причины. На вашем месте я бы не стала позволять вашей юной племяннице общаться с подобной особой.

Она многозначительно покивала головой.

– Прошу прощения, миледи, – вежливо отозвался пожилой джентльмен, – кого вы называете подобной особой?

– Эту Барнетт, конечно.

– Почему же?

– Вынуждена признать: выглядит она довольно респектабельно. Но это все, что можно о ней сказать с уверенностью. А больше о ней ничего не известно. Кто она? Откуда? Почему приехала одна? Называет себя миссис, но вы видели у нее обручальное кольцо?

– Честно говоря, не обратил внимания, – признался сэр Уильям.

– А я обратила. Кольца нет. В журнале регистрации она свой адрес не указала, написала только: Лондон. Я, например, всегда оставляю свой полный адрес – мне скрывать нечего. Я останавливаюсь в «Голове оленя» уже двадцать лет, и меня здесь прекрасно знают. Должна заметить, прежде это была солидная гостиница, и общество здесь собиралось соответствующее, поверьте мне! К сожалению, старый мистер Уолтон в прошлом году скончался, а его сын в погоне за наживой решил пускать кого ни попадя. Представьте, две недели назад я, как обычно, приехала сюда – и что же? Здесь поселились две оголтелые туристки, совершенно забывшие о том, как подобает себя вести в их почтенном возрасте… кстати, вы их видели?

– Кажется, да, вчера вечером.

– Значит, это была чистая случайность. Вряд ли вы еще их встретите – они целыми днями пропадают на экскурсиях. Просто какая-то мания! Затем – жалкий смазливый клерк, который выдает себя чуть ли не за директора банка…

Из двери вышел давешний молодой щеголь. Увидев компанию на террасе, он вспыхнул, опустил глаза и проскользнул за угол дома, в сад.

– … еще и этот сумасброд, Джозеф Гилберт! – возмущенно закончила фразу леди Кларк. – По-моему, это какой-то психически неуравновешенный тип, возможно, даже опасный. То запрется у себя в комнате и бубнит что-то, а то пропадает на день или два! А потом приехала эта Барнетт, и началось полнейшее безобразие. Она не вызвала у меня симпатии, но все же я попыталась завязать с ней разговор – люди на курорте обычно общаются друг с другом, не правда ли? Это естественно, и это тоже отдых. Но она абсолютно не умеет себя держать: спросишь ее о чем-нибудь, а она буркнет в ответ что-то невразумительное и убегает. Мой покойный супруг был директором Ост-Индской компании6, и я не привыкла к такому обращению!

– Может быть, миссис Барнетт стесняется разговаривать с благородной дамой? – спросил сэр Уильям, незаметно подмигнув племяннице.

– Зато не постеснялась приехать на курорт одна! – сурово припечатала леди Кларк. – Разве это прилично? Что, скажите, можно подумать о женщине, которая путешествует одна? Либо она суфражистка, – она выговорила это слово с отвращением, – либо женщина сомнительного поведения. Не удивлюсь, если она пользуется определенным успехом у мужчин не только в нашей гостинице. Ясно, что она приехала подыскать себе обожателя с толстым кошельком!

Патрисия растерянно ахнула.

– Увы, моя девочка, – скорбно кивнула дама, – такие женщины встречаются, особенно на курортах. К счастью, завтра она нас покинет. Что ж, я обязана была вас предостеречь – и я это сделала. А теперь нам с Реджи пора совершать променад.

С этими словами она встала, выудила из-под стола за поводок своего терьера, подхватила его на руки и удалилась. Сэр Уильям утешительно похлопал племянницу по руке:

– Не расстраивайся, Пат: как мне сказали в агентстве, курортный сезон еще не начался, и мы, если захотим, легко найдем другую гостиницу.

– Какая злая эта леди Кларк! Я не верю в то, что она наговорила о миссис Барнетт!

– Миссис Барнетт – необычная женщина, – задумчиво произнес сэр Уильям. – Однако не принимай все это близко к сердцу, дорогая. Послушай, почему бы тебе сейчас не прокатиться на велосипеде? Это поможет тебе развеяться.

– Отличная идея! – обрадовалась девушка. – Заодно поищу достойные точки. А как же ты?

– Я еще посижу здесь, пока солнце не ушло. Будь добра, попроси нашего хозяина вынести мне плед.

Патрисия побежала к себе, переоделась и с помощью коридорного выкатила свой велосипед. К гостиничному саду примыкал обширный городской парк; туда девушка и направилась.

Патрисия выехала на круглую площадку с клумбой посередине и скамейками по периметру. На одной скамье она увидела леди Кларк, рядом с ней на сиденье дремал Реджи. Девушка проехала мимо. Терьер мгновенно проснулся и вскочил, чтобы облаять непонятное железное чудище на колесах, но узнал Патрисию и, можно сказать, улыбнулся. Его хозяйка при виде девушки содрогнулась всем телом и подалась вперед, ее маленькие глазки округлились, а брови сначала поползли вверх, а затем грозно сдвинулись. Патрисия догадалась, что на даму произвел сильное впечатление ее костюм – короткий жакет и бриджи чуть ниже колен. Она не смогла отказать себе в маленьком удовольствии: медленно объехала вокруг клумбы, чтобы леди Кларк смогла детально ее рассмотреть. Дама оставалась в той же позе и с тем же выражением лица, только в ее руке прибавился лорнет.

Довольная произведенным эффектом, Патрисия помчалась по дорожке прочь. Продолжая улыбаться, она выехала на аллею Инвалидов – ровную широкую тропу, проложенную на холме среди сосен. Девушка лихо славировала между двумя деревьями, которые росли одно за другим прямо на тропе. Слишком поздно она увидела, что тот же маневр ей навстречу совершает другой велосипедист. Она попыталась резко затормозить, но это ей не удалось. Стремясь избежать столкновения, встречный велосипедист вильнул в сторону, промелькнул мимо перепуганной Патрисии – и через секунду позади нее раздался грохот. Девушка наконец остановилась, бросила велосипед и побежала обратно.

Седок оказался жив – по крайней мере, он стоял прямо и на обеих ногах, только почему-то по другую сторону металлического ограждения.

– Боже мой! Вы целы? – крикнула Патрисия, подбежав.

Велосипедист, спортивного вида молодой человек, не ответив, перелез через загородку. Так же молча он освободил свою машину, застрявшую между стойками, осмотрел ее и повернул к девушке серьезное худое лицо с грустными глазами. Ему было от чего грустить: переднее колесо его велосипеда оказалось безнадежно погнутым, так что спицы выскочили из своих гнезд, цепь соскочила и порвалась, а педали перекосились.

– Не понимаю, как это у меня получилось, – озадаченно пробормотал молодой человек, снял кепку и взъерошил темные волосы.

– Вы не виноваты!

– Я о другом. Каким-то чудом я в последний момент вскочил ногами на седло и перепрыгнул через ограждение. Не думаю, что мне когда-либо еще удастся повторить такой трюк.

Он усмехнулся. Девушка с тревогой спросила:

– Вы не ранены?

– Нет, только царапина. Ему, – он кивнул на свой велосипед, – повезло меньше.

– Я не должна была так лететь, – покаянно произнесла Патрисия.

– Что вы, – возразил молодой человек, – это я не смотрел, куда еду.

– Нет-нет, я знаю, что ехала слишком быстро!

– Нет, это я был неосторожен.

Оба запнулись и вдруг улыбнулись друг другу.

– Послушайте, – волнуясь, заговорила девушка, – я хочу вам помочь, я должна. Я живу в гостинице «Голова оленя», это недалеко. Мы можем пойти туда вместе и узнать, есть ли где-нибудь поблизости мастерская.

Молодой человек, подумав, согласился. Они пошли рядом, придерживая свои велосипеды. По дороге выяснилось, что молодого человека зовут Генри Тонкс и он живет в Лондоне. В Борнмуте он очутился потому, что решил проехать на велосипеде вдоль южного побережья Англии – от Плимута до Дувра. Узнав об этом, Патрисия расстроилась: теперь из-за поломки Тонкс не успеет осуществить свой план. Тот заверил, что все равно собирался остановиться в Борнмуте на один день. Они стали перечислять города, расположенные на его маршруте, и незаметно для себя дошли до гостиницы.

Первой, кого Патрисия и Генри Тонкс увидели на террасе, была леди Кларк – эта дама была поистине вездесущей. Она оглядела обоих с головы до ног и выразительно покачала головой.

Девушка поискала глазами своего дядю, но на его месте оказался только плед. Сам сэр Уильям обнаружился в холле: он выбирал газету на стойке.

– Что случилось? – спросил он, глядя на виноватое лицо племянницы.

Патрисия представила ему своего нового знакомого и рассказала об аварии.

– Ты еще не слишком хорошо катаешься, тебе не следовало так разгоняться! – рассердился пожилой джентльмен. – Прошу, примите мои извинения, мистер Тонкс: моей племяннице бывает сложно обойтись без происшествий. Если они не случаются сами по себе, можно быть уверенным: она их обеспечит. Если под рукой не находится чего-либо обыденного, Пат хватается за велосипед.

– Вам не стоит извиняться, сэр, – вежливо возразил молодой человек. – Мне было приятно увидеть, что теперь и девушкам стал доступен этот вид спорта.

– Благородный ответ, хотя, с учетом ситуации, не совсем уместный, – хмыкнул сэр Уильям. – Однако мне совершенно ясно, что вина целиком наша, и поэтому я, разумеется, оплачу ремонт.

– Об этом не может быть и речи, сэр!

– Прошу не возражать. Это будет справедливо. И советую вам справиться у хозяина насчет комнаты.

Патрисия понуро стояла рядом, заложив руки за спину и разглядывая свои ботинки. Сэр Уильям настаивал. В конце концов Тонкс вынужден был с ним согласиться, отошел к конторке и заговорил с хозяином.

Пожилой джентльмен молча воззрился на свою племянницу. Во время этой неприятной паузы до Патрисии долетали слова Уолтона: «Наша гостиница небольшая… завтрак на открытой террасе… великолепный вид на море… собственный сад…»

– Я тобой недоволен, Пат, – наконец строго сказал сэр Уильям. – Ты повела себя легкомысленно.

В этот момент в холл вступила леди Кларк. Услышав последние слова пожилого джентльмена, она истолковала их по-своему и тут же подключилась к разговору.

– Более чем легкомысленно, сэр! – возмущенно заявила она. – Я вижу, что мое первое впечатление о вас как о достойных людях оказалось, к сожалению, ошибочным. Вы позволяете вашей племяннице разгуливать по городу в столь вызывающем виде – и вот результат! Не успели приехать, как она уже приводит в гостиницу кавалера!

Сэр Уильям мгновенно повернулся к ней. Он не сказал ни слова – лишь посмотрел, слегка подняв брови, но этого почему-то оказалось достаточно, чтобы воинственная дама присмирела. Она отошла в сторону и уселась на диван. Реджи запоздало тявкнул и тут же умолк. Его хозяйка тоже молчала, но продолжала буравить гневным взглядом всю троицу; в ее мощной груди клокотало негодование. Патрисии даже показалось, что леди Кларк на глазах увеличивается в размерах.

Сэр Тобиас Ховард не мог выбрать менее удачного момента, чтобы появиться рядом, но он его выбрал.

– Сэр Уильям! Моя прелестная мисс Кроуфорд! – весело приветствовал он. – О, миледи! Вы, я вижу, тоже ищете общества молодежи. Не правда ли, до чего приятно видеть здесь столь юное и милое лицо?

И тут произошел взрыв.

– Стыдитесь, сэр Тобиас! – прогремела дама. – Что, Барнетт для вас уже недостаточно молода? Не заставляйте меня думать, что вы уже присоединились к отряду старых волокит, которые заглядываются на юных девушек!

Выпустив эту тираду, она встала и с видом победителя вышла на улицу. Ни в чем не повинный сэр Тобиас растерянно открыл рот. Генри Тонкс удивленно оглянулся. Уолтон испустил вздох облегчения: на этот раз гроза обошла его стороной.

– Господи! – отмер наконец старичок. – Что я такого сказал?!

– Вы тут ни при чем, – ответил сэр Уильям, посмеиваясь. – Кажется, я и моя племянница не оправдали ожиданий леди Кларк.     Боюсь, мы даже чем-то ее обидели.

Патрисия приободрилась: дядя улыбается, значит, он больше не сердится.

– И слава богу! – радостно воскликнул сэр Тобиас. – Наконец-то нашелся кто-то, кто смог противостоять этой фурии!

Тут он заметил Генри Тонкса – тот уже получал ключ – и поспешил с ним знакомиться. Оказалось, общительный старичок знал: брат рассыльного работал в мастерской, где ремонтировали все, что имеет колеса, кроме разве что поездов. Уолтон вызвал рассыльного и велел ему проводить Тонкса, и те ушли, прихватив сломанный велосипед.

14 апреля 1887 года, четверг. На фоне роз

Ночью Патрисия часто просыпалась и огорчалась, заново переживая неприятные события прошедшего дня. Наутро она встала поздно и уныло позавтракала в столовой в полном одиночестве. Затем девушка поднялась к себе, надела шляпку, взяла все необходимое для рисования и спустилась в холл. Ей не удастся написать портрет миссис Барнетт, однако не следует забывать о задании на каникулы.

Хозяин гостиницы, увидев ее грустное лицо, приставил к ней мальчишку-коридорного и велел ему отвести молодую леди, куда ей нужно, и вернуться за ней, когда она скажет. Коридорный подхватил этюдник и треногу, и они вместе с Патрисией вышли на террасу.

День выдался солнечным, и сэр Уильям с сэром Тобиасом расположились на террасе за игрой в шахматы. Помимо клетчатой доски, на их столе стояли еще кофейник и графин с ликером – оба пожилых джентльмена отлично проводили время.

Патрисия уже собиралась уходить, как вдруг заметила приближающуюся к гостинице знакомую стройную фигуру в бордовой накидке. Через несколько минут миссис Барнетт поднялась на террасу. Женщина выглядела совсем не так, как вчера – оскорбленной и подавленной, а, напротив, довольной и оживленной.

– Какая прелестная погода! – улыбнулась она всем присутствующим. – О, мисс Кроуфорд, я смотрю, вы во всеоружии? Если вы не передумали, то я буду готова через пять минут – только занесу покупки к себе в комнату.

– Конечно! – воскликнула Патрисия. – Я так рада!

Шахматисты прервали игру и посмотрели на миссис Барнетт с одобрением.

– Значит, вы решили остаться, мэм? – спросил старичок. – И правильно сделали! Не стоит идти на поводу у всяких…

Он испуганно замолк, потому что на террасе неожиданно возникла леди Кларк.

– Вы раздумали уезжать, миссис Барнетт? – с подозрением спросила она.

– Совершенно верно, миледи, – спокойно подтвердила та. – Здесь так чудесно! Я решила, что мне незачем лишать себя удовольствия.

– Вижу, вы легко меняете свои решения!

– Можете считать, как вам угодно, миледи. А сейчас прошу извинить, я спешу: у меня договоренность с мисс Кроуфорд.

Женщина кивнула Патрисии и скрылась за дверью гостиницы. Постояв в некотором оцепенении, леди Кларк последовала за ней, прошипев:

– Ноги моей больше не будет в этом притоне!

Сэр Уильям, сэр Тобиас и Патрисия весело переглянулись: такая перспектива их совсем не огорчила.

До них донеслись громовые раскаты: это леди Кларк требовала, чтобы ей подготовили счет и купили билет на поезд.

Дождавшись миссис Барнетт, Патрисия увела ее в дальний уголок сада. Это место она приметила еще вчера, потому что оно было одновременно и укромным, и красивым: по словам горничной, обычно там никто не гулял, а ухоженный розарий мистера Уолтона создавал подходящий фон. На фоне роз девушка и усадила свою модель.

Патрисия с удивлением отметила, что поведение женщины резко изменилось: она шевелилась, вздрагивала и часто оглядывалась по сторонам. Девушка решила, что она просто чувствует себя неуютно: не каждому ведь может понравиться, когда его рассматривают во всех подробностях. Она постаралась развлечь миссис Барнетт беседой, чтобы та перестала быть такой напряженной. Однако женщине явно не хотелось ни разговаривать, ни сидеть спокойно. Тогда Патрисия дала ей посмотреть свой альбом с рисунками. Та увлеклась и постепенно расслабилась, даже стала расспрашивать о том, что изучают в художественной школе.

У Патрисии не особенно получались портреты, но этот явно удавался. Возможно, ей облегчало задачу то, что модель была идеально похожа на гипсовые копии древнегреческих скульптур, которых в Школе было великое множество.

Неожиданно откуда-то со стороны живой изгороди, отделяющей сад от городского парка, послышался хруст. Миссис Барнетт вскочила, уронив альбом, и воскликнула испуганно:

– Что это?! Кто здесь?!

Патрисия попыталась ее успокоить:

– Здесь никого нет, только мы с вами.

– Но вы слышали? Слышали?

– Да. Наверно, это кролик.

– Не думаю, что здесь водятся кролики.

– Тогда, может быть, птица?

В этот момент из кустов действительно с треском вылетела какая-то птица. Женщина облегченно вздохнула, однако от дальнейшего позирования отказалась:

– Простите меня, мисс Кроуфорд, я немного устала. Наверное, с непривычки.

– Конечно, – согласилась Патрисия. – Спасибо вам.

Она постаралась не показать, как ей досадно, что она не успела закончить портрет. Очевидно, ей это плохо удалось, потому что миссис Барнетт предложила:

– Мы можем продолжить завтра, прямо с утра. Хотите?

Девушка просияла и кивнула.

В холле гостиницы миссис Барнетт и Патрисию окликнул сэр Уильям:

– Как прошел ваш сеанс?

– Отлично! – сказала Патрисия. – А ваш?

– Два – один в мою пользу.

– Поздравляю. А где разгромленный сэр Тобиас? Неужели обиделся и ушел?

– Нет, потребовал реванша, мы условились на завтра. Он взял зонтик и отправился совершать моцион. Между прочим, он оказался человеком с чрезвычайно широким кругозором. Вы, например, знали, мэм, что он увлекается астрономией?

– Нет, – ответила женщина, – мы почти не разговаривали. Извините, я…

– Он сказал, что в это время года можно наблюдать звездопад, – продолжал сэр Уильям, словно не замечая, что она торопится. – Кажется, Лириды… или Леониды…7 Впрочем, неважно. Важно то, что их удобно наблюдать с этой террасы. Правда, пик еще не начался, но если повезет, все же можно увидеть несколько метеоров. Я собираюсь насладиться этим представлением сегодня же вечером. А ты, Пат?

– Еще бы! Конечно!

– А вы, мэм, к нам не присоединитесь?

– Благодарю, сэр, но я не смогу, – вежливо отказалась та. – Я уже договорилась о встрече на этот вечер.

– Понимаю.

– Простите, мне нужно идти.

– Конечно, мэм.

Миссис Барнетт ушла к себе, а сэр Уильям предложил племяннице прогуляться вдоль моря. Патрисия прихватила с собой альбом и карандаши, чтобы выполнить вторую часть задания – наброски людей. Пока сэр Уильям прохаживался по пирсу, жмурясь от отблесков заходящего солнца, играющих на поверхности моря, девушка сидела на деревянной скамье и рисовала, благо людей на пляже оказалось довольно много. Заполнив три листа, она решила, что на сегодня потрудилась достаточно, и догнала своего дядю. Они еще немного погуляли и вернулись в гостиницу, предвкушая предстоящее ночное зрелище.

Однако им не довелось полюбоваться падающими звездами – ни Лиридами, ни Леонидами, рано как и обыкновенными, не падающими: когда начало темнеть, небо затянула плотная мгла. Позже прошел дождь, однако облачность так и не рассеялась. Было решено перенести мероприятие на следующий раз.

15 апреля 1887 года, пятница. Происшествие

Утром небо по-прежнему оставалось затянутым белесыми облаками, и легкий ветер был не в силах их разогнать. Из-за такой неопределенной погоды завтрак был накрыт внутри, в столовой. Патрисия с нетерпением ждала, когда появится ее модель, но ее все не было.

– Странно, – сказала она своему дяде, – мы же договорились.

– Может быть, она завтракает у себя в комнате, – предположил тот, неторопливо выбирая кусочки сахара из сахарницы. – Кстати, я не вижу и сэра Тобиаса. Это тоже может показаться странным: ведь старики обычно встают рано. Однако мы знакомы всего пару дней и не знаем их привычек.

В столовую вошел Генри Тонкс. Поздоровавшись с сэром Уильямом и Патрисией, он поставил возле соседнего стола армейский рюкзак и направился к буфету. Положив на тарелку яичницу и горку бекона, молодой человек уселся за стол.

– Как ваш велосипед, мистер Тонкс? – спросил пожилой джентльмен.

Патрисии стало стыдно: вчера за весь день она ни разу не вспомнила о новом знакомом.

– Благодарю, сэр, почти все в порядке, – отозвался тот. – Педали и цепь мне починили сразу. С колесом, правда, получается немного сложнее: его нужно заказывать. Но мне обещали все закончить к воскресенью.

Сэр Уильям укоризненно посмотрел на племянницу, и та пролепетала:

– Какая неприятная задержка! Это может сильно испортить ваши планы?

– Боюсь, мне не удастся в этом году доехать до Дувра.

– О, мне так жаль!

– Не расстраивайтесь так, мисс Кроуфорд, я же не расстраиваюсь. Ничего страшного, доеду на будущий год.

Голос Тонкса был бодрым, однако лицо сохраняло серьезное выражение, и Патрисия подумала, что он неискренен.

– К тому же оказалось, что в Борнмуте есть чем заняться, – добавил молодой человек. – Вчера я посетил замок Крайстчерч – вернее то, что от него осталось. Это, кстати, оказалось совсем недалеко – около пяти миль. Я дошел туда пешком за полтора часа.

– Как интересно! – сказал сэр Уильям. – Может быть, Пат, нам с тобой тоже стоит посетить это место?

Патрисия в этот момент мучилась мыслью, что на велосипеде до замка можно было бы добраться в несколько раз быстрее, и не ответила.

– Сегодня я собираюсь дойти до Хайклиффа8, – сообщил молодой человек и несмело предложил: – Не желаете ли составить мне компанию? Правда, это подальше – миль восемь или девять.

– Боюсь, мой дорогой мистер Тонкс, на такие подвиги я уже не способен, – усмехнулся сэр Уильям. – И к тому же на сегодня у нас уже есть некие договоренности. Но мы меня заинтересовали. Если бы только можно было перенести этот план на завтра и добраться туда, хм, менее трудоемким способом…

– В соседнем квартале я видел туристическое агентство, – сказал Тонкс. – Я могу узнать: возможно, они организуют туда поездки.

– Это было бы очень любезно с вашей стороны. Что скажешь, Пат? Несомненно, в Хайклиффе очень живописно, и ты сможешь там порисовать.

– Вы художница, мисс Кроуфорд? – живо спросил Тонкс.

– Я пока еще студентка, – рассеянно откликнулась девушка. Она снова вспомнила про незаконченный портрет, почему-то начала волноваться и быстро проговорила: – Да-да, мистер Тонкс, мы согласны. Правда, дядя? Прошу меня простить, мне нужно идти…

Патрисия поднялась на второй этаж. На ее стук из комнаты никто не ответил. Девушка постучала еще раз, погромче, и прислушалась.

– Вы ищете миссис Барнетт? – окликнула ее горничная, катившая перед собой тележку со стопками белья. – Ее нет.

– Как – нет? Она куда-то ушла?

– Не знаю, мисс.

Горничная поколебалась – говорить или не говорить – и не удержалась:

– Если и ушла, то еще вчера. Ее постель не тронута.

– Неужели она все же уехала? – пробормотала Патрисия. – А ее вещи на месте?

– Мы не шарим по шкафам гостей, мисс, – с достоинством ответила горничная.

– Но хоть какие-нибудь ее вещи в комнате вы видели?

– Миссис Барнетт не разбрасывает свои вещи.

– Как вы думаете, Фанни… Вас ведь зовут Фанни?

– Да, мисс.

– Фанни, если бы миссис Барнетт собралась съехать, она бы, наверно, кого-нибудь предупредила?

– Ну, уж точно не меня, мисс! Спросите лучше хозяина.

Мистер Уолтон, как обычно, находился за своей конторкой.

– Что вам угодно, мисс Кроуфорд? – приветливо спросил он.

– Скажите, миссис Барнетт уехала? Она рассчиталась?

– Она собиралась, как вы знаете, но передумала. Ее комната забронирована еще на две недели.

– Значит, она пропала! – взволнованно воскликнула девушка.

Раздался шлепок – словно на пол упала книга или журнал. Патрисия оглянулась и обнаружила, что они с хозяином в холле не одни: возле стойки с рекламными буклетами и газетами стоял джентльмен в светлом костюме, которого она уже видела вчера. Он с извиняющейся улыбкой поднял с пола буклет и продолжил его изучать.

Уолтон наклонился к Патрисии и, понизив голос, попросил:

– Пожалуйста, говорите не так громко!

– Миссис Барнетт пропала, – повторила та, уже тише.

– Бог с вами, мисс Кроуфорд! – прошептал хозяин. – Как – пропала?!

– Мы должны были встретиться сегодня утром, но она не пришла. И за завтраком ее не было. А ваша горничная сказала, что она и не ночевала.

Уолтон недобро пошевелил усиками и поинтересовался:

– Которая из горничных вам это сказала?

– Какое это имеет значение? – не выдала Патрисия.

– Я так и знала, что до этого дойдет! – прогремело рядом с ними.

Это была, разумеется, леди Кларк – она вновь продемонстрировала поразительную способность подкрадываться незаметно. По хищному выражению ее лица было ясно, что на одной реплике она не остановится.

– Чего еще можно было ожидать от этой распутной особы? А вы, мистер Уолтон? Вам не совестно? Вот до чего довела ваша неразборчивость!

– Миледи, умоляю, не стоит так преувеличивать! – воззвал к ней несчастный хозяин. – Отсутствию миссис Барнетт может быть самое простое объяснение.

– Какое же? – ядовито поинтересовалась леди Кларк.

Хозяин подумал и предположил:

– Ну, например, вчера вечером миссис Барнетт встретила друзей…

– Любовника, – поправила дама.

– … встретила друзей, и они пригласили ее к себе. Она осталась у них ночевать, потому что, – он вдохновенно щелкнул в воздухе пальцами, – потому что было уже поздно и начался дождь!

Патрисия подумала, что это, пожалуй, вполне вероятно.

– По этой же причине она не смогла никого предупредить, – все более уверенно продолжал Уолтон. – Да и не обязана была! А мы – респектабельная гостиница и уважаем частную жизнь наших гостей!

– Я очень сильно сомневаюсь и в том, и в другом, – пробурчала леди Кларк.

– Вот увидите, – умильно сложив руки, сказал хозяин, – мы очень скоро узнаем, что все в порядке! Нужно просто немного подождать!

– Я не собираюсь никого ждать, я уезжаю, – гордо заявила дама. – Я всегда держу свое слово. Вы подготовили мой счет, мистер Уолтон?

– Миледи, может быть, вы все-таки…

– А билет на поезд?

– Миледи…

Патрисия не стала дожидаться, чем кончатся переговоры, и отправилась искать своего дядю.

Сэр Уильям находился у себя в комнате и разгадывал кроссворд. Выслушав сбивчивый рассказ племянницы, он профессионально выделил из него самую суть:

– Что ж, версия нашего хозяина вполне правдоподобна.

– Все равно мне как-то неспокойно, – призналась девушка. – А вдруг с миссис Барнетт что-то случилось?

– По-моему, пока нет причин волноваться. Я уверен, она скоро объявится. Сэр Тобиас тоже, кстати, запаздывает. Очевидно, на курорте люди расслабляются и забывают о времени.

– Ты думаешь?

– Наверное, так. Здесь ведь некуда торопиться. Послушай, а тебе не приходило в голову, что миссис Барнетт уже, возможно, ждет тебя в саду?

Патрисия назвала дядю величайшим разгадывателем кроссвордов, поцеловала в лоб и выпорхнула из комнаты.

Приближаясь к розарию, Патрисия увидела впереди на дорожке человека, который, наклонившись вперед, разглядывал что-то среди кустов. Человек обернулся и выпрямился: это был тот самый незнакомец в светлом костюме. Он был красив, а взгляд у него был встревоженным.

– Не подходите сюда, мисс, – хрипло сказал красивый джентльмен. – Это не для ваших глаз.

Разумеется, после этих слов Патрисия не подошла – подбежала, а подбежав, ахнула: между кустами роз распростерлось неподвижное тело. Человек лежал ничком, но голова была слегка повернута. На затылке расплылось зловещее багровое пятно.

– Боже мой! – в ужасе воскликнула девушка. – Это же сэр Тобиас! Что с ним?

– Кажется, он мертв, – растерянно произнес красавец. – Он спохватился: – Простите, мы не были представлены… Я живу в этой гостинице. Меня зовут Адам Таннер. А вы…?

– Патрисия Кроуфорд, – пролепетала девушка, не в силах отвести взгляд от кровавого пятна.

– Мисс Кроуфорд, я останусь здесь, – Таннер взял себя в руки, – а вы, пожалуйста, скорее идите и сообщите мистеру Уолтону.

Патрисия кивнула и понеслась обратно в гостиницу.

Щегольские усики хозяина встревоженно затрепетали. Он отправил рассыльного в полицейский участок и попросил Патрисию пока никому ничего не говорить. Она и не сказала – разве что, конечно, своему дяде. Тем не менее очень скоро возле тела бедного сэра Тобиаса уже толпились зрители: Адам Таннер, хозяин, Патрисия, сэр Уильям, леди Кларк со своим терьером и персонал гостиницы почти в полном составе. А еще через четверть часа послышался начальственный голос:

– Прошу посторониться, леди и джентльмены! Сержант Бейли, полиция Борнмута. Не сочтите за труд: сделайте все два шага назад!

Все расступились, пропуская полицейского сержанта и констебля. Реджи сопроводил их передвижение яростным лаем и рычанием.

– Что тут у нас? – спросил сержант, худой долговязый мужчина, на лице которого застыло такое выражение, словно он давно уже не ждал от жизни ничего хорошего.

Он неторопливо подошел к неподвижному телу, нагнулся и потрогал его запястье.

– Ага, труп! – заключил он с мрачным удовлетворением и достал из кармана блокнот и карандаш. – Так… Мужчина семидесяти–семидесяти пяти лет, одетый… в твидовое пальто поверх, хм, пижамы. На затылке рана. Врача, наверно, не стоит дожидаться… Кто-нибудь может его опознать?

– Это сэр Тобиас Ховард, – печально ответил хозяин гостиницы, – мой постоялец.

– Отлично! Стало быть, у вас, вероятно, есть его адрес. Кто обнаружил тело?

– Я, – волнуясь, отозвался мистер Таннер. – Я вышел погулять и… нашел его. Наверно, он тоже вышел погулять и…

– … нашел вас, – подсказал сержант.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего, просто пошутил. Останьтесь со мной, сэр, я запишу ваши показания. А остальных попрошу освободить место происшествия.

Зрители, взволнованно переговариваясь, начали расходиться.

– Что случилось? – раздался голос над ухом Патрисии.

Девушка обернулась и всхлипнула:

– Мистер Тонкс! Сэр Тобиас… умер…

Генри Тонкс решительно отодвинул констебля, подошел к лежащему без движения старику, пригляделся, затем быстро опустился рядом с ним на колени и приложил пальцы к его шее. Вдруг он перевернул тело и приоткрыл ему веки.

– Эй! Эй! – возмущенно крикнул сержант. – Что это вы делаете?! Не трогайте труп!

– Какой, к черту, труп?! – сердито ответил молодой человек, вставая. – Он жив!

– А вы в этом что-нибудь понимаете? – удивился Бейли. – Вы что – доктор?

– Да, я доктор. Не теряйте время – старика нужно немедленно доставить в больницу.

– Да, да, сейчас! К счастью, мы приехали в экипаже… А вы поедете с нами, сэр?

– Конечно.

Генри Тонкс с констеблем подхватили сэра Тобиаса и понесли. Сержант Бейли бежал впереди, суетливо оглядываясь.

Вернувшись в гостиницу, служащие разошлись по своим делам. Мистер Уолтон, подрагивая усиками, занял свое место за конторкой. Сэр Уильям с Патрисией и леди Кларк расположились в холле. Дядя и племянница тихо переговаривались, жалея бедного сэра Тобиаса. Дама молчала, не спуская уничижительного взгляда с бледного хозяина. Тот старательно делал вид, будто этого не замечает, однако его руки дрожали, когда он без всякой нужды перелистывал журнал регистрации и перекладывал с места на место какие-то бумаги. Дождавшись, когда Уолтон, не выдержав, уронил папку, дама громко произнесла, словно бы ни к кому не обращаясь:

– Какое неприятное происшествие!

Никто не откликнулся, и она продолжила:

– Чрезвычайно неприятное! Впрочем, удивляться нечему, если приличная гостиница превратилась в вертеп.

– Я вас умоляю, миледи! – Уолтон страдальчески сложил руки. – Несчастный случай может произойти в любой гостинице.

– Не спорю. Но произошел-то именно в вашей.

– Мистер Уолтон, вы думаете, это несчастный случай? – спросил сэр Уильям.

– Конечно, а что же еще, сэр? – вздохнув, сказал тот. – Очевидно, сэр Тобиас вышел прогуляться, почувствовал себя нехорошо – голова закружилась или сердце прихватило. Он ведь немолод. Или нет – он споткнулся и упал! А упав, ударился головой о какой-нибудь корень.

– Или камень, – одобрительно кивнула леди Кларк.

– Но в таком случае он бы, скорее всего, ударился бы лбом или виском, – возразил сэр Уильям. – А рана у него сзади, на затылке.

– Значит, он пятился! – категорически заявила дама. – И ударился о толстый сук.

– Да-да, именно так! – возбужденно подхватил мистер Уолтон.

Он выскочил из-за конторки и стал изображать, как это произошло:

– Сэр Тобиас шел, шел… вдруг прямо перед ним из куста вылетела птица – фрррр! – он взмахнул руками. – Естественно, он резко попятился, очень резко – прямо отшатнулся, ударился головой о сук… Удар был настолько сильным, что он потерял сознание. Колени у него подогнулись – вот так, – и он рухнул на землю. Лицом вниз.

Терьер леди Кларк пришел от этого представления в восторг, затявкал и завилял хвостом.

– Что ж, возможно, так и было, – задумчиво произнес сэр Уильям.

К хозяину подошел рассыльный, отдал ему конверт и что-то прошептал на ухо. Уолтон открыл конверт и извиняющимся тоном обратился к леди Кларк:

– Миледи, по вашей просьбе я посылал своего служащего на вокзал. К сожалению, на двухчасовой поезд, который вы предпочитаете, на завтра билетов не оказалось. Ему пришлось купить на восьмичасовой, и если это вас устра…

– Это не имеет значения, – небрежно отмахнулась дама. – В связи с этим прискорбным случаем я остаюсь здесь, пока не будет известий о состоянии сэра Тобиаса.

Хозяин растерянно открыл рот, а леди Кларк неторопливо выплыла на улицу.

Через час в гостиницу вернулся Генри Тонкс. Сэр Уильям с Патрисией и хозяин сразу же устремились к нему с вопросами.

– Я не осматривал сэра Тобиаса подробно, в больнице им сразу занялись местные врачи, – сообщил молодой человек. – Знаю только, что рана серьезная, он в тяжелом состоянии, без сознания.

– Он поправится? – с надеждой спросила Патрисия.

– Сейчас трудно сказать, мисс, особенно учитывая его возраст…

– Бедный сэр Тобиас! – горестно вздохнул Уолтон. – Такой приветливый джентльмен, так умел радоваться жизни…

– Рано его хоронить, мистер Уолтон, – упрекнул сэр Уильям. – Он показался мне вполне крепким для своих лет. Будем надеяться.

– Да, разумеется! Я лишь хотел сказать: как жаль, что этот несчастный случай произошел именно с ним.

– Я сомневаюсь, что это был несчастный случай, – нахмурился Тонкс. – Там, где его нашли, нет ни камней, ни деревьев. А при падении на мягкую землю такую рану получить невозможно.

– Вы думаете, кто-то его ударил? – ахнул хозяин.

– Боюсь, что так. Если я прав, полиция здесь еще появится.

Сержант Бейли появился в «Голове оленя» тем же вечером. В ожидании новостей все постояльцы, не сговариваясь, решили обедать в гостинице, и полицейский застал их в столовой. Вид у него был несколько сконфуженный.

– Прошу внимания, леди и джентльмены! – произнес он, обводя взглядом обеденный зал. – Извините, что прерываю вашу трапезу, но у меня важное сообщение. Мистер Уолтон, я прошу позвать сюда всех ваших служащих.

Он подождал, пока не пришли все, кто работал в гостинице, и продолжил:

– Сэр Тобиас Ховард все еще находится без сознания. Доктора не говорят ничего определенного по поводу его выздоровления.

Заметив уныние на лице Патрисии, Генри Тонкс наклонился к ней и тихо сказал:

– Это правильно, мисс Кроуфорд. Мы никогда не даем напрасных надежд, если сами не уверены. Но пока еще рано судить. Завтра я наведаюсь в больницу и постараюсь что-нибудь узнать.

Девушка посмотрела на него с благодарностью.

– Это первая часть моего сообщения, – заявил сержант. – Теперь вторая, самая важная, из которой, как вы узнаете, вытекает третья.

– Слишком много слов, сержант! – поморщилась леди Кларк. – Говорите по существу.

– Я так и говорю, – обиделся тот. – То, что произошло с потерпевшим, не было случайностью: на него было совершено нападение.

Сэр Уильям, Тонкс и Патрисия переглянулись.

– Как вы об этом узнали? – взволнованно поинтересовался Адам Таннер.

– Врач определил – по характеру раны. Старичку нанесли сильный удар сзади по голове. В ране были обнаружены частички древесины. Так что, видимо, его ударили продолговатым деревянным предметом, возможно, толстой палкой.

– Но зачем кому-то нужно было нападать на сэра Тобиаса? – воскликнула Патрисия. – Это ведь такой приятный, безобидный человек!

– А вот это нам и предстоит выяснить, – сказал Бейли, окидывая присутствующих зловещим взглядом. – Кому и с какой целью. Кое-что мы уже знаем: время нападения – вчера вечером, не позднее одиннадцати часов.

– Откуда вы можете это знать? – не поверила леди Кларк.

– Погода, мэм. Вчера около одиннадцати вечера прошел дождь. Одежда на спине старичка промокла, а спереди была сухой, как и земля под ним. Стало быть, он попал под этот дождь, когда уже лежал на земле на животе. Вот такая логика.

– Так он пролежал там всю ночь? – ахнул мистер Уолтон, и леди Кларк немедленно уцепилась за эту реплику:

– Если бы вы лучше заботились о ваших гостях, сэра Тобиаса нашли бы гораздо раньше!

– В самом деле, – подхватил сержант, – неужели вы не знали, что старичок не ночевал?

– Мы не следим, кто и когда возвращается в свою комнату, – стал отбиваться хозяин, – мы уважаем частную жизнь наших гостей!

– Но горничная должна была утром заметить, что его постель не разобрана?

– Горничные убирают комнаты в разное время! Мы респектабельная гостиница, и мы подстраиваемся под привычки постояльцев. Сэр Тобиас всегда завтракал поздно, так что обычно уборку в его комнате производили, когда он выходил на прогулку или…

Сержант жестом остановил его взволнованную речь:

– Хорошо, хорошо, с этим все ясно. Теперь вопрос ко всем присутствующим: кто и в какое время видел вчера потерпевшего?

Все заговорили, и выяснилось, что сэра Тобиаса видели только днем. Лишь одна из горничных несмело призналась:

– Он попросил меня принести стакан молока. Это было в девять часов вечера.

– Ага! – обрадовался Бейли. – Значит, можно уточнить время нападения: от девяти до одиннадцати. А вы, мисс, получается, последняя, кто видел его живым… то есть здоровым.

Горничная перепугалась, а сержант снисходительно добавил:

– Не волнуйтесь так, милочка. Удар был очень сильным, так что женщин полиция не подозревает. Еще один вопрос ко всем: что потерпевший мог делать в саду в столь позднее время? У кого-нибудь из вас есть соображения?

– Тоже мне вопрос! – фыркнула леди Кларк. – Сэр Тобиас часто так делал: гулял по вечерам, когда не мог заснуть.

Сержант Бейли сделал пометку в своем блокноте и приступил к следующему пункту:

– При потерпевшем не было найдено никаких ценных вещей. Так что, возможно, целью нападения было ограбление.

– Чушь! – снова фыркнула леди Кларк. – Кто отправляется на прогулку в пижаме, обвешавшись драгоценностями?!

– Браво, миледи, – оценил сэр Уильям. – И все же, вероятно, стоит проверить комнату сэра Тобиаса. Насколько я помню, у него были именные золотые часы.

– Благодарю за совет, сэр, – саркастически сказал Бейли. – Мы уже проверили: деньги и ценности не тронуты, в том числе и часы. – Он заглянул в блокнот. – Теперь главный вопрос: кто напал на сэра Тобиаса Ховарда?

– И кто же? – запнувшись, спросил Адам Таннер.

– Сад, где нашли потерпевшего, принадлежит гостинице, – неторопливо заговорил сержант. – Городские жители и туристы сюда не заходят, они гуляют в парке. Вывод напрашивается сам собой: на старичка напал кто-то из персонала или постояльцев.

Все присутствующие возмущенно зашумели. В общем гуле выделялись реплики:

– Я калечу собственных гостей?! Да это полный абсурд!

– А у вашего повара наверняка есть скалка! Чем не продолговатый деревянный предмет?

– Моя скалка?! Какое оскорбление! Все, я увольняюсь!

– Вы, сержант, вместо того чтобы задавать глупые вопросы…

– Все мои служащие работают не первый год!

– … лучше бы должным образом исполняли свои обязанности!

– Да если бы я его не нашел, он бы умер!

– Скоро уже нельзя будет по улице пройти, чтобы тебе не проломили голову!

Сержант Бейли дождался, когда шум утихнет, и заговорил:

– Это была вторая часть. Перехожу к третьей, заключительной и не слишком приятной для вас. Полиция будет проверять, кто где находился в момент совершения нападения. Это коснется только мужчин. Тем не менее я прошу всех не покидать город до окончания расследования.

– Безобразие! – запротестовала леди Кларк. – Полиция притесняет добропорядочных граждан!

– Таков порядок, мэм, и мы все обязаны подчиняться.

– Это глупый порядок!

– Но вы же все равно наверняка приехали на все лето, мэм! – попытался урезонить ее Бейли.

– Ничего подобного! Во-первых, обращайтесь ко мне «миледи». Во-вторых, я всегда остаюсь только до конца мая, потому что летом здесь начинается столпотворение. И в третьих, у меня уже куплен билет на завтрашний поезд.

– Сожалею, но вам придется задержаться, мэм… миледи!

– И не подумаю!

– Миледи, – вкрадчивым тоном вмешался сэр Уильям, – подумайте: если вы уедете, вы, возможно, никогда не узнаете, кто преступник.

– Хорошо, – сказала дама после паузы, во время которой, очевидно, взвешивала это соображение. – Я остаюсь. Однако отнюдь не из пустого любопытства, а потому, что считаю себя обязанной исполнить свой гражданский долг. Если вы закончили, сержант, то мне нужно выгулять Реджи.

– У меня все, – устало сказал сержант Бейли.

– Мистер Уолтон, можете сдать мой билет, – разрешила леди Кларк, величественно удаляясь из обеденного зала.

Хозяин смотрел вслед своей почетной гостье так, словно не знал – радоваться ему или огорчаться.

Позже, ложась спать, Патрисия вдруг подумала: из-за происшествия с сэром Тобиасом все, в том числе и она сама, совершенно забыли об исчезновении миссис Барнетт.

16 апреля 1887 года, суббота. Сыщик из Скотланд-Ярда

На следующее утро сэр Уильям и его племянница, вернувшись с прогулки, увидели в холле знакомую долговязую фигуру сержанта Бейли, который разговаривал с хозяином. Рядом стоял незнакомый молодой брюнет. Заметив вошедших, Уолтон указал на них своим собеседникам. Те обернулись и направились к ним.

– Инспектор Найт из Скотланд-Ярда, – с кислой миной представил Бейли своего спутника. – Ваш сэр Тобиас Ховард оказался родственником члена палаты лордов, точнее, его двоюродным дядей. Кто бы мог подумать!

– Что ж, и у членов палаты лордов бывают дядюшки, – с улыбкой заметил сэр Уильям.

– Из Лондона поступило указание расследовать происшествие самым тщательным образом. Поэтому делом теперь занимается Скотланд-Ярд.

– Разумеется, в тесном сотрудничестве с местной полицией, – вежливо сказал инспектор. – Сэр Уильям, я, конечно, знаю, кто вы, и для меня большая честь познакомиться с вами лично.

– Не стоит, инспектор.

– Мистер Уолтон сказал, что вы и ваша племянница подружились с сэром Тобиасом.

– Да, он очень милый, – подтвердила Патрисия, разглядывая инспектора.

Тот не был похож сыщика – скорее на джентльмена. Высокого роста, хорошо сложенный, он был одет с безупречной элегантностью. Примечательным в его лице были насмешливые голубые глаза, причем радужка была обведена черным контуром, и, наверно, из-за этого казалось, что они светятся изнутри. В сочетании с темными волосами этот эффект еще больше усиливался. Все это девушка отметила, разумеется, исключительно как художник.

– В таком случае вам будет приятно узнать, что он пришел в себя.

– Правда? Какая прекрасная новость! – воскликнули дядя и племянница.

– Да, это так. Мы с сержантом Бейли только что из больницы.

– Сэр Тобиас рассказал, что с ним произошло? – спросил пожилой джентльмен.

– Мне не разрешили с ним поговорить. К тому же он, к сожалению, не помнит, что…

– Сэр, мисс Кроуфорд, я принес новости! – послышался голос, и в холл гостиницы стремительно вошел Генри Тонкс. – Не скажу, что замечательные, но все-таки… О, простите!

Он замолчал, увидев сержанта Бейли и инспектора.

– Кажется, я видел вас в больнице, – сказал Найт, – мистер…

– Генри Тонкс, – подсказал сержант, – тоже здешний постоялец.

– И один из ваших подозреваемых, – добавил молодой человек.

– А вот и нет! Если бы вы стукнули старичка, с чего бы вам тогда говорить, что он жив? Вы же фактически его спасли. Я сразу вас исключил.

– Жаль, что вы не поделились со мной этим вчера. Я всю ночь не спал, – съязвил Тонкс.

– В нашем деле главное не спешка, а порядок и логика, – не растерялся Бейли.

Инспектор хмыкнул и спросил:

– Мистер Тонкс, так это вы и есть хирург из Лондонского Королевского госпиталя, который привез сэра Тобиаса? Мне сказали об этом в больнице.

– Да, это я.

– Тогда будет лучше, если о состоянии сэра Тобиаса расскажете вы.

– У сэра Тобиаса сильный ушиб головного мозга. Как следствие, наблюдаются когнитивные нарушения – как считают врачи, умеренные – и ретроградная амнезия. Однако моторные навыки сохранены, – начал молодой человек и, извинившись, объяснил на английском языке: – Сэр Тобиас знает, кто он, понимает, где находится, общается почти адекватно. Он самостоятельно ест, попросил его побрить и прочее. Однако он не помнит ничего начиная с того момента, как приехал в Борнмут. Меня он, например, не узнал.

Сэр Уильям с сожалением покачал головой и поинтересовался:

– И как долго бедняга может находиться в таком состоянии?

Тонкс неопределенно пожал плечами:

– Частичная потеря памяти может быть кратковременной – несколько минут или часов, но может и затянуться. Как правило, постепенно память восстанавливается. Однако нередко бывает, что воспоминания о последних событиях так и не возвращаются – своего рода защитная реакция организма на потрясение.

– Благодарю, мистер Тонкс. Будем надеяться, сэр Тобиас скоро поправится, – заключил инспектор. – Пойдемте, сержант, осмотрим место происшествия.

Полицейские ушли.

– Разумеется, наша поездка в Хайклифф отменяется? – грустно спросил Генри Тонкс.

– Да. Простите, но сейчас совершенно не то настроение, – сказала Патрисия. – Пожалуйста, не обижайтесь.

– Конечно, мисс Кроуфорд, я понимаю.

– Я лучше пойду к себе, почитаю. А ты, дядя?

– Я, пожалуй, тоже. Увидимся позже, мистер Тонкс. И спасибо, что навестили сэра Тобиаса.

– Вот здесь его нашли, сэр. Он лежал ярдах в четырех от дорожки, – показал сержант, когда они с инспектором Найтом пришли в розарий.

– Нападение произошло от девяти до одиннадцати вечера, вы сказали?.. Значит, было уже совсем темно. Свет мог попадать сюда разве что из окон и из фонаря над дверью… Хм…Старый джентльмен прогуливается, конечно, по этой ровной и относительно освещенной песчаной дорожке. Внезапно он сворачивает и углубляется в темные колючие заросли… Вам не кажется это странным?

Сержант приподнял шлем, почесал лоб и предположил:

– Может, его туда перетащили? Ударили здесь, а потом хотели спрятать?

– Может быть. Вы заметили вчера утром кровь на дорожке, следы волочения?

– Нет, сэр. Ведь к тому времени с момента нападения прошла ночь. К тому же еще и дождь. Если какие-то следы и были, то их смыло.

– А наутро еще и затоптали.

– Так невозможно было представить, чтобы в таком тихом месте кто-то может стукнуть палкой по голове! – принялся оправдываться Бейли. – Было похоже, что старичок упал сам.

– Я вас не виню, сержант… А предмет, которым ударили сэра Тобиаса, вы нашли?

– Я и не искал. Просто не успел. Как только стало ясно, что он не труп, мы сразу повезли его в больницу.

– Значит, нужно заняться этим сейчас.

Они сошли с дорожки и внимательно осмотрели место, где лежал сэр Тобиас. Земля и трава там были изрядно истоптаны, кусты помяты.

– А вот это не похоже на розу, – заметил Найт, поднимая с земли цветок нежно-фиолетового цвета, безжалостно раздавленный чьим-то каблуком. – А вот еще один… и еще…

– Пармская фиалка, сэр, «Леди Хьюм Кэмпбелл»9, – авторитетно заявил сержант.

– Вот как? Вы увлекаетесь садоводством?

– Жена увлекается. Я еще вчера их здесь заметил. Еще удивился: откуда они в этом саду? Правда, долго удивляться не пришлось, потому что выяснилось, что старичок жив, ну, и так далее… Я что хочу сказать? Насколько я знаю, такой сорт у нас в Борнмуте не выращивают. «Леди Хьюм Кэмпбелл» можно купить только срезанными, в виде букета. За три пенса.

– В виде букета…

– Смотрите-ка, сэр: вон там, позади вашей левой ноги, ленточка. Это точно был букет.

– Интересно… Здесь была женщина?

Бейли вытаращил глаза:

– Не думаете же вы, сэр, что у старикана было здесь свидание?

Инспектор хмыкнул:

– Вряд ли такой почтенный джентльмен, как сэр Тобиас, отправился бы на встречу с дамой в пижаме. Хотя, кто знает…

Они прошли между розовыми кустами вглубь сада. Чуть в отдалении на свободном участке росли саженцы фруктовых деревьев. Найт огляделся: деревца были подвязаны к деревянным кольям – все, кроме одного.

– Взгляните, сержант: не таким ли воспользовался преступник?

Инспектор попробовал выдернуть кол у соседнего деревца, и это ему удалось не сразу.

– Кол забит в землю по меньшей мере на фут, – пробормотал он. – Разорвать бечевку тоже не так-то просто… Это также подтверждает вашу версию, сержант: напавшим был мужчина.

– Сильный мужчина, – кивнул Бейли.

– Нужно тщательно осмотреть сад.

– Искать кол?

– А также все, что не имеет отношения к садоводству. А потом я хотел бы поговорить с тем джентльменом, что нашел сэра Тобиаса.

– Адам Таннер, – подсказал сержант. – Я его уже опрашивал.

– Будет не лишним, если я и сам услышу его рассказ.

Патрисия попробовала читать, но буквы отказывались складываться в слова, не говоря уже о следующем, более сложном этапе. Тогда она прилегла на кровать и попыталась вздремнуть. Однако перед глазами у нее постоянно возникало маленькое жалкое тело, нелепо вытянувшееся на земле. Наконец, девушка не выдержала, вскочила и подошла к окну: оно выходило на гостиничный сад. «Если бы я не спала в ту ночь, как последний сурок, то, может быть, и увидела, кто напал на бедного сэра Тобиаса», – упрекнула себя Патрисия.

И она увидела.

Над кустами вдруг взмыло нечто округлое и черное и почти сразу исчезло. Затем оно возникло снова, немного подальше. Через минуту в просвете между деревьями стала полностью видна фигура сержанта Бейли: он медленно двигался по саду, то и дело наклоняясь и высматривая что-то.

Патрисия поняла, что больше не в силах оставаться на месте, и выбежала из комнаты. Спускаясь по лестнице в холл, она услышала грозный голос леди Кларк:

– Сыщик? Из Скотланд-Ярда? Значит, дело уже дошло до Лондона?

Хозяин гостиницы, стоя за своей конторкой, со страдальческим видом переминался с ноги на ногу. Патрисия тихо проскользнула к своему дяде, который сидел в углу и внимательно изучал записи прежних постояльцев в гостевой книге.

– Давно она так? – шепотом спросила девушка.

– Только начала. По-моему, она недовольна тем, что ей не доложили о приезде инспектора.

– Теперь по вашей вине наши имена появятся в газетах! – бушевала дама.

– Миледи, но при чем же тут…

– Респектабельные люди оказались замешанными в уголовной истории! Скоро здесь и шагу нельзя будет ступить, чтобы не натолкнуться на полицейского! Где они, кстати?

– Может быть, нам пойти прогуляться? – предложил сэр Уильям. – Честно говоря, у меня уже в ушах гудит.

– Да, пойдем.

Но тут Уолтон радостно произнес:

– А вот и они!

Реджи тоже заметил инспектора Найта и сержанта Бейли, появившихся в холле, и яростно залаял. Леди Кларк обернулась и злобно проговорила:

– Видите, даже собака не выдерживает этой гнетущей атмосферы!

Терьер вырвался у нее из рук, спрыгнул на пол и визжащим комком понесся на полицейских. Сержант Бейли как бы невзначай оказался за спиной инспектора, а тот вдруг наклонился и подхватил песика на руки. Реджи мгновенно затих, а потом лизнул инспектору подбородок. От такой неожиданности дама онемела.

– Смелый парень, – оценил Найт.

Он подошел к леди Кларк и вручил ей терьера.

– Я бы тоже хотел завести собаку. Только с ней ведь нужно каждый день гулять, а при моей профессии это, к сожалению, невыполнимо.

С грозной дамой произошла разительная перемена: она улыбнулась.

– Йоркширские терьеры практически не доставляют хлопот, – снисходительно заметила она, – а только одно удовольствие. Гулять с ними необязательно, их можно приучить, как кошку.