Читать онлайн Девочка Алана

Ася

Летняя жара настолько удручающая, что я еле ноги передвигаю.

Опять возвращаюсь ни с чем. Тетя меня точно убьет. Но разве я виновата, что на работу сейчас не берут без образования? Еще и не на полную ставку.

Тяжело вздохнув, вхожу в прохладный подъезд и нажимаю на кнопку вызова лифта. Снова сломался. Да что ж за день сегодня такой? Приходится подниматься на шестой этаж пешком. Пальцев правой руки уже не чувствую от тяжести пакета. Надеюсь, ничего не забыла купить, а то точно отправит обратно.

Дойдя до нужного этажа, опираюсь рукой на стену и пытаюсь отдышаться. Сердце тяжело колотится, но это даже не от усталости, а от того, что я точно знаю, что последует после того, как я войду в квартиру.

Ежедневная ругань тети вошла в привычку и мне бы уже не обращать внимания на ее постоянные упреки, но не получается. Даже спустя два года жизни в ее доме я чувствую себя виноватой в том, что пришлось сидеть у нее на шее. Хотя я бы не назвала это сиденьем на шее. Каждый день после школы я отправлялась работать в ее кафе официанткой, делая уроки в перерывах или пока было мало посетителей.

Сейчас же мне нужно поступать, но что-то мне подсказывает, что на бесплатное я не поступлю, а платное тетя тянуть на себе не станет.

Достаю ключи и вхожу в квартиру.

– Явилась? – встречает меня уже с порога.

Тетя стоит, уперев руки в бока, наблюдая пока я разуваюсь.

– Да. Всё купила.

– Ну конечно. На мои-то деньги.

– Я тоже зарабатываю, просто вы оставляете мою зарплату у себя, – устало выдыхаю, протискиваясь мимо нее на кухню.

– Твой мизер не стоит даже разговоров. А я трачу столько, что уже могла бы накопить себе на еще одну квартиру для сдачи в аренду. Но нет же, свалились на мою голову ты вместе с твоей бабкой.

Прикрываю глаза, стараясь не реагировать.

Когда тема касается бабушки, я готова за нее вцепиться в лицо даже тете, не боясь о последствиях.

– Мы не виноваты, что бабушка заболела и ей требуется постоянное лечение, – выкладываю на стол бутылку молока и гречку. – Я каждый день пытаюсь найти другую работу, даже рассматриваю варианты работы онлайн, но без хорошего знания языка невозможно найти даже фриланс.

А учить ничего я не успеваю из-за того, что вытираю столы и обслуживаю пьяных гостей в ее кафе. Но о последнем умалчиваю.

– По поводу лечения, – привлекает мое внимание тетя. – Звонили из больницы. Сказали, бабке твоей стало хуже. Нужны новые лекарства и подключение к аппарату.

Резко вскидываю глаза, чувствуя, как внутри все холодеет.

– Как хуже?

– А вот так. Ей уже под семьдесят, не удивительно, что еле дышит. Но денег у меня таких нет. Я не Рокфеллер, чтобы подавать милостыню черти кому.

Бабушка – это родная мама моего отца. Единственная, кто остался у меня из близких. Мама с папой погибли в автокатастрофе десять лет назад, с тех пор бабушка была единственной, кто заботился обо мне.

На глаза наворачиваются слезы.

– Как же так? Где искать деньги?

– А не надо ничего искать. Я уже все нашла. Можешь поблагодарить тем, что сегодня выйдешь на смену в последний раз.

Непонимающе впиваюсь в ее лицо потерянным взглядом.

– Что нашли?

– Работу тебе нашла, недотепа. Прекрасную. Высокооплачиваемую. Я бы и сама пошла, но по возрасту не гожусь.

– Что за работа?

– Прислугой в доме одного очень влиятельного человека Алана Вознесенского. Слышала о таком?

– Нет.

– Не удивительно, – отмахивается она, стаскивая с плеча полотенце и направляясь к кастрюле, в которой судя по запаху готовится гуляш. – Так вот, его домохозяйка ищет прислугу. Лично для него.

– Прислуга лично для него? Ему необходим уход? – не совсем понимаю я.

– Дура ты. Ты видела его? Какой уход? Нет. Но этот человек очень… специфический, скажем так. В его доме всего одна прислуга в возрасте – это Наталья Сергеевна. Моя близкая знакомая. Вот через нее я как раз и узнала, что ему нужна работница. На сколько я поняла, ты должна будешь убирать лично его комнату, кабинет, помогать по дому Наталье и что-то еще, о чем она сказала поведает тебе при личной встрече. Адрес я их записала и сказала, что ты отправишься туда сегодня же.

– Сегодня?

– Да. Такую работу нельзя упускать. Еще и с такой зарплатой. Да там очередь из красивых девок выстроилась, и каждая придет на собеседование. Наталья только сказала, что постарается выбить место именно для тебя. Поэтому давай не стой тут, раскрыв рот, а переоденься и езжай. Денег на такси я тебе так уж и быть дам. Потом все вернешь.

Я вздыхаю и плетусь в комнату. На скорую руку принимаю душ, выбираю легкое платье из гардероба, которое вроде как не стыдно надеть на встречу с будущим работодателем и спускаюсь вниз. Ступни ужасно болят, ноги ноют, но успокаивает мысль, что хотя бы такси мне удастся немного посидеть.

Забравшись в машину, я набираю бабушку, но она не отвечает. Милая моя, как же я хочу тебе помочь. Понимаю, что возраст многое решает, но даже сейчас, осознавая, что вылечить ее окончательно не могу я хочу хотя бы облегчить ей ее последние годы. За то, с каким теплом она приняла меня к себе, какой любовью окружила. Она научила меня готовить и держать дом в чистоте. С восьми лет я работала с ней в огороде, знаю как сажать овощи, траву. Только благодаря ей я могу выдержать все нападки тетки и живу сейчас только ради того, чтобы уменьшить ее боль.

Не знаю сколько мы едем, наверное, около сорока минут, но я даже успеваю задремать.

Просыпаюсь, когда меня будит водитель. Расплатившись, выхожу на улицу и осматриваюсь.

Может, водитель такси ошибся? Передо мной огромный особняк за черными коваными воротами. Обнаружив глазами кружочек, похожий на звонок, я нажимаю на него и жду.

Через секунду мужской голос спрашивает:

– Вам назначено?

– Ммм, да. Я к Наталье Сергеевне на собеседование.

– Ждите.

И отключается. Я нервно поправляю платье и приглаживаю волосы. Осматриваюсь на рядом стоящие дома, чуть менее такие помпезные. Вероятно, здесь живут олигархи, или что-то в этом роде.

Сзади раздается щелчок, и дверь рядом с воротами открывается.

Из нее выходит женщина в черном платье и белом фартуке поверх него. Ого, я такие видела только в фильмах. Думала, в жизни так не одеваются.

Довольно приятная внешне, с туго стянутой гулькой на затылке.

– Ты Ася?

– Да.

Женский взгляд внимательно проходится вдоль моего тела от самой макушки до кончиков пальцев. Как будто она оценивает меня несколько долгих секунд, а потом наконец кивает и приглашает рукой внутрь.

– Проходи.

Я захожу внутрь и теряю дар речи. Кажется, что я не просто за ворота прошла, а оказалась в другом измерении. Трава перед домом гладко скошена, правда, ни одного куста с цветами. Только зеленые фигурно обрезанные кусты. Дом великан кажется еще больше. Цвета слоновой кости, с панорамными окнами, он встречает меня своим величием.

Мы проходим вдоль него, минуя главный вход и входим со стороны кухни. Я кажется, потеряла дар речи, потому что одна кухня оказывается размером со всю квартиру моей тети.

– Итак, Ася, тебе есть восемнадцать?

– Да, – киваю, рассматривая детали интерьера.

Из глубины дома слышатся голоса, но мы остаемся на кухне. Наталья жестом предлагает мне сесть, а сама подходит к кофеварке и разливает по чашкам ароматный напиток.

– Это хорошо. Тебе рассказала Инна о работе? – ставит передо мной одну чашку.

– Вкратце. Объяснила, что нужно будет убирать у хозяина в комнате и кабинете, помогать Вам.

– Да, всё верно. Бери сахар.

– Спасибо, – киваю я, накладывая в чашку две ложки.

– Но это еще не все. Основная работа заключается в другом.

Я вопросительно смотрю на женщину.

– Алан очень занятой человек. У него несколько компаний в разных странах. И еще он педант. Очень не любит грязи.

– Это нормально, – улыбаюсь я.

Если бы у меня было столько денег, я бы тоже хотела, чтобы у меня все было идеально.

– Но грязи не только в плане ухода за мебелью. Он мужчина. У него есть свои потребности, – на этих словах я краснею и опускаю взгляд в чашку. Зачем она мне это говорит? – Но менять женщин и пользоваться услугами тех, кто может предоставить свое тело он не любит. Этот человек должен быть уверен в своей партнерше. Именно поэтому он берет себе в прислуги девушку, которая сможет удовлетворять все его потребности, когда он возвращается домой. Постоянную, в которой можно быть уверенными на все сто процентов, потому что ей предоставляется полный медицинский пакет.

От удивления я едва не давлюсь кофе. Расширенными глазами смотрю на женщину, не в состоянии поверить в то, что она говорит. Это шутка такая? Разве такое вообще возможно?

Но Наталья Сергеевна выглядит довольно серьезно. Для нее это точно не шутка.

– Подождите, – пытаюсь прояснить я, – Вы говорите, что я буду не только убирать, но и … делить с ним постель?

– Именно так.

Боже… Он негодования меня подбрасывает. Я резко встаю со стула, едва не опрокинув его.

– Нет, извините, но я не могу. Это… неправильно.

– Зато ты нигде так не заработаешь.

– Своим телом?

– Называй это так. Зато всё кристально. И партнер у тебя будет только один, а не несколько как у тех, кто действительно зарабатывает своим телом на улице.

Я вдруг чувствую себя грязной. По телу дрожь проходит.

– Нет, простите. Я не смогу, – мотаю головой, пятясь назад. – Это не для меня.

Разворачиваюсь и едва ли не бегом выскакиваю на улицу. Как такое возможно, чтобы в двадцать первом веке официально предлагали работать … чьей-то женщиной? Более грубо выразиться я даже в своей голове не могу.

Спешу по тропинке к воротам, обняв себя за плечи и уткнувшись глазами в плитку. Если они так спокойно говорят об этом, значит это нормально здесь. Сколько же девушек прошло через этого мужчину?

Впереди раздаются голоса, но я утонув в мыслях не замечаю их, пока резко не врезаюсь во что-то.

– Ой.

Поднимаю голову и понимаю, что чем-то оказывается мужчина.

Первое, что я чувствую – это аромат его туалетной воды. Резкий и довольно тяжелый. Он мгновенно заползает в нос и оседает в легких, подобно кокаину.

Пронзительно синие глаза ловят меня в фокус и удерживают каким-то невидимым магнитом. Я смотрю на него непозволительно долго, подмечая и резкие черты лица, и волевой подбородок, прямой нос. Тонкие губы плотно сжаты. Мужчине на вид лет тридцать восемь. Он черноволос, гладко выбрит, что позволяет рассмотреть острые широкие скулы. Он по-мужски невероятно красив, опасен. От него веет властью, мощной мужской энергией, сносящей всё на своем пути.

Я таких мужчин только по телевизору в сериалах видела. Обычно они играют жутко богатых злодеев, которые держат в страхе пол города. Строгий черный костюм только подтверждает мои догадки.

– Извините, – бормочу я, краснея.

Его взгляд слишком откровенен как для случайного прохожего. Так не позволяют себе смотреть простые люди на других. Взгляд синих глаз обводит мой рот, опускается по шее и ныряет в неглубокое декольте.

Я ежусь еще сильнее, крепче обхватывая себя руками. На меня так никогда не смотрели. Даже ухажер тетки, который иногда отвешивает сальные комплименты и пытается облапать глазами.

Этот мужчина смотрит так, словно он имеет полное право так на меня смотреть, словно я ему принадлежу, а это пугает. До дрожи в коленях.

Быстро обхожу его и ныряю в открытую дверь ворот. Нужно убираться отсюда поскорее.

Ася

– Ну и? – спрашивает тётя с порога.

– Эта работа не для меня.

Сердце все ещё колотится, когда я заскакиваю в свою комнату и начинаю раздеваться. Хочется даже кожу снять после поездки в тот дом.

– Это что ещё значит? – следует тетя за мной, – значит убирать чей-то дом для тебя унизительно? Ты оборзела?

– Нет, но…

Я даже признаться ей не могу в том, что на самом деле должна была делать.

– Я завтра же найду работу. Обойду весь город, обещаю, но найду.

И с этими словами прячусь в ванне, слыша проклятия в свой адрес и нелицеприятные слова типа «иждивенки» и «нахлебницы».

Боже, помоги мне найти работу. Пожалуйста. Мне очень нужно помочь бабушке и сделать так, чтобы тётя от меня наконец отстала. А для этого нужны деньги. Много денег.

Сумма с несколькими нолями, нарисованными на листке Натальей Сергеевной всплывает в памяти. Я даже не знала, что девушкам за «связь» столько платят.

Но я найду более приличную работу. Такую, о которой говорить будет не стыдно!

Полная уверенности я выхожу на следующее утро из дома. Правда, чем больше я хожу по оставшимся рабочим местам, тем сильнее эта уверенность гаснет. Город у нас не очень большой, поэтому и выбора как такового нет. Раздавать листовки? Мне однозначно не хватит этих крох, чтобы оплатить бабушке лечение.

Купив в магазине кое-какие угощения, которые разрешены бабуле врачами, я еду к ней.

– Привет, родная, – здороваюсь, опускаясь на край ее кровати.

У нее из носа торчат трубки, на вид совсем слабая.

Бабушка переводит на меня взгляд и кажется, что первые секунды не узнают. Сердце кровью обливается. Она всегда была бодрой и энергичной, поэтому видеть ее такой ослабленной – боль для меня.

– Асенька, – неузнаваемым голосом отвечает наконец бабушка.

Я льну к ней и обнимаю.

– Я здесь. Принесла твое любимое печенье.

– Больно кушать, дочка, – она морщится от моих прикосновений, как будто я не аккуратно обнимаю ее и с силой бью.

Быстро отстраняюсь, оставляя только ее руку в своей.

– Извини. Я сегодня работу искала. И вчера. И вообще всю неделю после окончания школы, – начинаю говорить я, чтобы как-то ее отвлечь. – Но пока безрезультатно.

Бабушка прикрывает глаза, а потом начинает кашлять. Приступ такой сильный, что у меня выступают на глазах слезы.

– Как ты? – спрашиваю, когда она немного успокаивается.

– Больно. Везде больно, а они не хотят колоть мне обезболивающее.

– Почему?

Бабуля не отвечает. Поворачивает голову к окну, и под солнечными светом я могу различить сколько боли в ее глазах.

– Я потерплю, – отвечает она, – не долго осталось.

От этих слов мне хочется рыдать, но я заглушаю ком в горле, потому что плакать при бабушке кажется неправильно.

– Иди, дочка. Не хочу, чтобы ты видела меня такой немощной.

– Я люблю тебя, бабуля.

– И я тебя. Попроси Инну заплатить этим медсестрам. Пусть хотя бы пару раз в день приходят, а то терпеть нет никаких сил.

Моя бабушка всегда была сильной. Даже если у нее что-то болело, она шла работать и никогда не лежала без дела. Поэтому если она говорит, что терпеть нет сил, значит так оно и есть.

Я киваю и мягко целую ее в щеку, вдыхая в себя родной запах. Уже когда выхожу в коридор могу позволить себе расплакаться.

– Девушка, что у вас? – проходя мимо, интересуется одна медсестра.

Я быстро смахиваю слезы.

– Скажите, вы могли бы делать обезболивающие уколы пациентке из шестой палаты чаще? Ей же очень плохо.

Ее лицо становится кислым и недовольным.

– Государство не имеет столько лекарства, чтобы ублажать каждого умирающего. Одного укола в день вполне достаточно.

– Но ей плохо!

– Другим тоже плохо. Здесь всем плохо.

– Но к одним вы заглядываете чаще.

– Оплачивайте лечение и к вашей будем заглядывать чаще, – прямым текстом озвучивает медсестра.

Мне хочется на нее накричать, что нет у меня таких денег.

– Кстати, вашу бабушку на днях переводят на другой аппарат. Нужно будет подписать бумаги и оплатить лекарства. Мы можем сделать это прямо сейчас.

– Подписать я могу, а оплатить нет.

Она так посмотрела на меня, будто я прокаженная.

– Значит, она пока так и останется на этом. У больницы нет таких средств, чтобы оплачивать лечение за пациентов.

Вот тебе и бесплатная медицина… вздыхаю я.

Мимо нас проезжает другая медсестра с тележкой на которой находятся несколько блюд с едой, накрытых баранчиками. Я удивленно провожаю ее взглядом, когда она ввозит ее в соседнюю палату.

– Это здесь так кормят? – не удерживаюсь от вопроса.

– Можно и так. Если очень постараться.

Становится обидно и больно. Значит, те, кто может позволить себе оплату получают и лекарства и хорошее меню. А те, у кого попросту нет денег – вонючую кашу и отсутствие лечение.

Я резко возвращаю взгляд на бессердечную особу, у которой уже такая толстая кожа, что страдания других ее не трогают.

– Деньги будут, – говорю уверенно.

– Вот когда будут тогда и поговорим. Не забудьте про аппарат. С ним ей будет легче.

Бросает мне это всё и уходит.

Я обхватываю себя руками и выхожу на улицу под яркое обеденное солнце.

Оказавшись снаружи, позволяю себе осесть на скамью и расплакаться. Надо признать самой себе, что даже если я и найду работу, то зарплаты не хватит на то, чтобы обеспечить бабушку всем необходимым. Никто не будет платить достаточно только закончившей школу девчонке. Я могу писать сочинения на заказ в интернете, но этих копеек хватит разве что на продукты, из которых я сама смогу готовить бабушке пищу.

Уронив голову в руки, я тяжело вздыхаю, а потом перевожу взгляд на окна бабушкиной палаты на третьем этаже. Ей там так плохо, больно. Она так сильно мучается, что мои собственные принципы кажутся мне ничтожными в сравнении с этим.

Поэтому не раздумывая, я достаю из рюкзака телефон и вызываю такси. Адрес я запомнила. Да и сложно не запомнить единственный элитный посёлок в нашем городе.

Страшно ли мне? Нет. Твёрдая решимость облегчить бабушкины страдания гонит вперёд и не позволяет сопротивляться.

Уже оказавшись около дома, я все равно немного медлю

С опозданием опаска все же приходит.

Позвонив в дверь, я жду пока спросят «Кто», но на этот раз дверь мне открывают сразу. Вероятно, запомнили со вчерашнего дня.

Я вхожу и иду в сторону кухни, как запомнила. Сегодня на ней больше людей. Мужчина повар, как я понимаю, его помощница и ещё одна молодая девушка, рассуждающая о том, что она будет делать в отпуске.

– Здравствуйте, – здороваюсь я.

Думала встретить негодующие взгляды, но нет. Они все поворачивают голову в мою сторону и равнодушно кивают.

– Здравствуйте, вы на собеседование? – спрашивает повар.

– Да.

Наталья сейчас придёт. Она как раз беседует с другой девушкой.

С другой это плохо. Мне нужна эта работа, как никому.

– Могу я ее поискать?

– Нет. Ждите здесь.

Чёрт.

Ждать пришлось минут пять. Уже знакомая мне женщина вошла в кухню с высокой яркой блондинкой на каблуках.

Мне тут же стало не по себе. Эта девушка явно превосходит меня во внешних данных.

Я встаю, чтобы поздороваться и напомнить о себе.

Наталья даже не удивляется. Как будто знала, что я вернусь.

Кивает мне и проходит мимо, чтобы провести еще одну кандидатку. Та не выглядит такой напуганной, какой вчера была я. Наверное, это ее плюс. Дура я. Зачем было так сбегать?

– Передумала? – раздается за моей спиной.

Я оборачиваясь на подошедшую Наталью и киваю.

– Да. У меня обстоятельства сложные..

– У всех обстоятельства. Сбегать больше не намерена?

– Нет, – краснею и мотаю головой.

– Тогда мы подпишем контракт, ты съездишь в больницу на осмотр и сдачу анализов, а когда вернёшься я покажу тебе твою комнату.

Я не сразу понимаю.

– То есть вы меня берете?

– Да.

– А как же та девушка, что только что была?

– Она не подходит.

– Она очень красива.

– Не во вкусе хозяина.

Я замолкаю. Значит, я в его вкусе?

– Пойдём. Обсудим контракт.

Я послушно плетусь за ней внутрь дома.

– Ты девственница? – спрашивает она вдруг, заставляя меня покраснеть еще сильнее.

– Да.

Ответа не следует. Женщина только кивает, будто так и думала.

Под тяжестью открывшейся роскоши в холле, у меня кругом голова идёт. Кажется, я совершенно не клеюсь сюда со своей заурядной внешностью и ростом в метр пятьдесят пять.

Когда мы прохожим по коридору я замечаю на стене портрет мужчины. Мурашки тут же атакуют спину. Я помню эти пронзительные глаза и взгляд из-под бровей. Я же вчера на него наткнулась на выходе из дома. Значит… он и есть Алан Вознесенский?

Ася

– Самое главное, что ты должна запомнить: о том, кем именно ты работаешь в этом доме не должен знать никто, включая твою тетю.

Наталья кладёт передо мной лист бумаги, а сама садится напротив.

– Не переживайте. Я не собираюсь об этом рассказывать налево и направо. Эта не та информация, которой хочется поделиться.

Кабинет, в который мы пришли небольшой и скорее всего не хозяйский.

– Когда мы подпишем контракт, обратной дороги не будет.

– Мне очень нужны деньги.

– Зарплата покроет любые расходы. Но ты должна понимать, что с сегодняшнего дня слова «нет» для тебя не существует. Ты будешь в полном распоряжении Алана двадцать четыре часа в сутки.

Внутри все сжимается, но мне ничего не остается, как кивнуть.

– Я понимаю. Я смогу.

– Хорошо. Это бумага о неразглашении. Прочти и подпиши.

Пробегаюсь глазами по тексту и непослушной рукой вывожу подпись. Первая поставлена. Страшно так, что даже рука немного дрожит.

– А это сам контракт, сроком на шесть месяцев. Здесь указана сумма, которую ты будешь получать, и требования, которые ты нарушать не должна.

Я киваю.

– Что за требования?

– Опишу вкратце. Остальное ты прочтёшь сама. По первому же зову ты должна отправляться к Алану. Никаких «болит голова», «критические дни», «встала не с той ноги» не должно звучать. Как я уже говорила слово «нет» оставь вне стен этого дома. Касается это и самого секса. Он будет таким, каким захочет Алан. – На этих словах я бледнею. У меня ещё вообще никакого не было, а придётся терпеть то, что взбредет в голову хозяину. – Не волнуйся. Алан не извращенец, – будто считав весь мой страх, снисходительно объясняет Наталья. – Если ослушаешься выполнять его указания, будешь лишена части зарплаты. Собственно, всё, как на работе. Есть пряники и есть штрафы.

– А пряники это?

– Это, во-первых, твоё удовольствие.

Вот это сомнительно. Не думаю, что способна получить удовольствие от соития с человеком, к которому не испытываю ни малейших чувств.

– А во-вторых, это премии. Будешь послушной, они не заставят себя ждать.

А вот премии – это хорошо. Любая материальная добавка мне только в плюс.

– Скажите, а будет какой-то аванс? – осмеливаюсь спросить. – Мне очень нужна некоторая сумма уже сейчас.

Несколько секунд Наталья думает, постукивая ручкой по столу.

– Если ты ручаешься за выполнение пунктов контракта, то я выпишу тебе аванс сегодня же.

Сердце взмывает к горлу.

– Обещаю. Я буду паинькой.

– Хорошо. А пока слушай дальше. Второе основное условие – не влезать в личную жизнь Алана. Не пытаться навязать ему своё внимание и привлечь его. Вместе вы только в постели. И то, в постели ты просто принадлежишь ему. Вне её ты прислуга – он хозяин. Флирт и прочие женские уловки оставь для других.

Я даже не собиралась.

Мне главное шесть месяцев продержаться, и я убегу из этого дома. С той суммой, которую накоплю мне хватит на то, чтобы уехать из города, снять квартиру и ещё несколько месяцев нормально жить, пока буду искать работу.

– Не переживайте об этом. Флирт и я совершенно далёкие друг от друга понятия.

– Далёкие или нет, но многие работающие здесь девушки пытались сменить статус прислуги на спутницу.

– Мне это не нужно. Оплаты, которую вы озвучили вполне достаточно. Не думаю, что жизнь в золотой клетке может меня прельстить.

Именно так я подумала об этом доме, ограждённом со всех сторон высоким забором. Здесь и дорогой фарфор, и вазы, которые должно быть стоят как вся моя жизнь. Но при этом всё какое-то холодное и бездушное. Видно, что хозяин мужчина. Не чувствуется женской нотки в интерьере, и в воздухе не витает лёгкость и нежность. Даже мебель громоздкая и тяжёлая, хотя выполнена по последнему писку моды.

– И последнее основное условие – не влюбляться. Ты нужна ему только для утоления физических потребностей. Рассчитывать на нечто большее будет глупостью.

– Не будет. Я еще ни разу не влюблялась, и не думаю что смогу испытать чувства к такому человеку как ваш хозяин. Без обид. Я не имею в виду, что он плохой, – быстро пытаюсь исправиться я, – просто думаю мне нужен спутник попроще.

Жутко краснею, а Наталья предпочитает промолчать. Протягивает мне лист документа, и я быстро прочитываю его.

Из главного улавливаю, что выходных у меня не будет, а если нужно куда-то съездить, то я должна об этом уведомить Наталью. Медицинский осмотр раз в месяц обязателен, сдача анализов, полный осмотр. Это даже хорошо. Некая медицинская страховка. Я уже забыла когда сдавала кровь. Постоянно некогда.

Ставлю свою подпись и только потом замечаю, что дата стоит завтрашняя.

– А вы тоже были … ммм прислугой Алана?

Зачем спросила сама не знаю. Возвращаю лист Наталье, рассматривая ее в очередной раз.

Женщина выгибает бровь.

– Нет. Но в доме пока ещё есть другая девушка, Катя, которая на днях уезжает в отпуск.

– В каком смысле? Мы вдвоём будем с ним?

От этой мысли волоски поднимаются на затылке.

– Нет. Как только начнется срок твоего контракта, ты будешь единственной, с кем будет Алан.

– Но это произойдёт завтра.

– Да.

То есть сегодня он возможно будет с той другой девушкой, додумываю я.

Ещё один вечер свободы и принадлежности самой себе. Некая передышка перед неизвестностью. Я только за обеими руками и ногами. Морально подготовлюсь.

Подписав все, что нужно я получаю обещанный конверт с авансом, мысленно ликуя и уже выбирая продукты, которые куплю бабуле.

Мне дают водителя, который сначала отвозит меня в частную клинику. Мужчина врач тщательно исследует мое тело, делает противозачаточный укол, и берет кровь. Потом я еду к бабушке.

– Вот, – протягиваю несколько купюр той самой медсестре, которая смотрела на меня недавно с презрением, – пожалуйста улучшите меню бабушке и заглядывайте к ней чаще. Уколы обезболивающего тоже прошу вас делать на совесть. А ещё я готова подписать документы о ее переводе на другой аппарат.

– А деньги на это есть? – она недоверчиво рассматривает врученные мною купюры, будто я могла их подделать.

– Есть.

Вероятно, в ее голове масса вопросов о том где я могла взять такую сумму всего за день, но женщина предусмотрительно оставляет их при себе. Прячет деньги в карман и кивает на кабинет

– Тогда пойдемте.

Подписав всё, я возвращаюсь к бабушке.

– Привет, бабуль. – звонко щебечу, чтобы скрыть дрожь в голосе, которая появляется каждый раз стоит мне ее увидеть. – Как ты?

– Асенька, – бабушка силится улыбнуться, – так же.

– Ничего. Скоро станет лучше, бабуль.

Я сажусь рядом и начинаю ей рассказывать о погоде. Когда входит медсестра с уколом, взгляд бабушки наполняется надеждой. Мне так больно смотреть на то, что человек зависит от препарата, сердце сжимается.

Получив дозу анестезии, я буквально вижу, как бабушке становится легче, и она даже улыбается. От этого плакать хочется. Только ради этого я готова на все.

Проведя ещё немного времени в больнице, я заезжаю домой, собираю вещи и оставляю тёте записку о тои, что устроилась на работу. А после возвращаюсь обратно.

Наталья показывает мне мою комнату. Довольно большую и просторную, со своей ванной. Здесь ничего лишнего нет. Кровать, стол со стулом, шкаф. Зато вид из окна потрясающий. На внутренний двор с бассейном.

– Это твоя форма, – жестом Наталья указывает на черного цвета платье с белым кружевным фартуком. – Носить обязательно. Волосы собирай в тугой хвост, чтобы потом они не валялись по всему дому.

– Ладно.

– Результаты твоих анализов уже пришли. Ты здорова, но комплекс витаминов все же пропить стоит. Их ты найдёшь у себя в полке.

Надо же, как здесь все продумано. Если бы не мои обязательства можно было бы подумать, что я на курорте.

– Хорошо, спасибо. Чем мне сегодня заняться?

– Сегодня приведи себя в порядок. Быть женщиной Алана – это значит ухаживать за собой во всех смыслах.

Я стремительно краснею, понимая на что она намекает.

– Все, что нужно ты найдёшь в ванне.

И это оказывается правдой. Всякие маски, крема, воск для депиляции. Хоть я и так слежу за собой и мне это ничего не нужно, но я все равно принимаю ванну.

Пока ещё я здесь гостья, а значит можно расслабиться хотя бы на сегодня.

Ася

Я развешиваю вещи в шкафу, принимаю душ и не отказываю себе в удовольствии попробовать одну из масок для лица, любезно оставленных в верхнем ящике. Никогда такими не пользовалась. Тётя покупает косметику только для себя, а у меня средств на подобную роскошь нет. Точнее, не было. До сегодня.

Маска пахнет очень вкусно, свежестью и яблоком. А ещё прекрасно увлажняет кожу.

Мне понравилась.

Возвращаюсь в спальню и понимаю, что пока я знакомилась с косметическими средствами, настал вечер. За окном стемнело, часы показывают девять. Сколько же я там проторчала?

Оборачиваюсь и замечаю на столе поднос с ужином. Желудок требовательно урчит, напоминая о том, что обедом я сегодня его не жаловала, а значит пора бы и перекусить.

Овощной салат и кусочек запечённой рыбы вызывают сильное слюноотделение. Я набрасываюсь на ужин и разве что не причмокиваю от того, насколько это вкусно. Нужно будет завтра познакомиться с тем мужчиной поваром и похвалить его. Вкус божественный. Мне кажется уже очень давно я не ела ничего подобного. Бабуля тоже вкусно готовила, а вот тетя не умеет вовсе. Ее принцип «слеплю его из того что есть» часто работает против неё.

Буквально за десять минут справляюсь с едой и запиваю всё стаканом апельсинового сока. Не знаю есть ли кто-то ещё на кухне в это время, но думаю, что посуду нужно отнести туда. Не оставлять же грязные тарелки здесь. Утром будет очень сложно их отмывать.

Интересно, хозяин дома или его сегодня нет? Критически осматриваю свою пижаму в виде коротких шорт и топа с перышками. Переодеваться не хочется. Я за то время, пока надену штаны с майкой уже схожу на кухню два раза точно.

Осторожно выглядываю в коридор. Вроде пусто. Быстро отнесу всё, помою, и вернусь. Никто и не узнает.

Взяв поднос, я выхожу в коридор, но что-то идёт не по моему плану. Видимо высшие силы решили устроить мне тест драйв в первый же вечер.

Пройдя по коридору, я уже почти дохожу до лестницы, как вдруг дверь одной из спален открывается и оттуда выходит девушка в кружевном пеньюаре. Более детально рассмотреть ее я не успеваю, потому что прикрыв за собой дверь, она внезапно срывается с места и не заметив меня, сносит и меня и поднос. Посуда с жутким звоном летит вниз на идеально белый ковёр, а я приземляюсь рядом с ней на пятую точку.

– Смотри куда идёшь, – шипит она недовольно, а я невольно замечаю в девичьих глазах слезы.

Это ведь ее я видела утром счастливо рассказывающей о будущем отпуске.

Полоснув меня взглядом, полным ярости, девушка убегает вниз.

Что это было? Разве это я в нее влетела? Она сама ведь!

Ворча себе под нос негодования, я приседаю на колени и начинаю собирать посуду на поднос. Она чудом не разбилась. Спасибо тому, кто придумал постелить на полу ковер.

А вот небольшое, но заметное оранжевое пятно от оставшегося на дне стакана апельсинового сока придётся сейчас оттирать.

Рядом раздается щелчок, и я скорее улавливаю взглядом, чем успеваю осознать, что из комнаты кто-то выходит. Из той же самой, откуда только что вылетела девушка.

Первое что я вижу – босые мужские ступни. Аккуратные пальцы, домашние брюки, затянутые резинкой, голый торс… Замираю с пустым стаканом в руке и тяжело сглатываю, но скользить глазами выше не перестаю.

Идеально очерченные мышцы живота, жесткие тёмные волоски, покрывающие кожу. Мощная грудная клетка, красноречиво говорящая о том, что тот, кто стоит передо мной частый посетитель спортзала, крепкая шея, волевой подбородок. Губы, которые, я кажется уже видела.

Взгляд доползает до пронзительных синих глаз, которые в нашу первую встречу были светлыми, а сейчас вдруг обрели темный оттенок. Глубокие, очень красивые, обрамленные длинными пушистыми ресницами, а взгляд уверенный, твердый.

Только увидев этого человека, я вспоминаю для чего вообще пришла в этот дом. Меня сковывает, а в щеки ударяет краска от того, в какой позе я нахожусь перед… хозяином.

Машинально опускаю взгляд вниз, чувствуя, как пульс учащается. Прямо перед глазами его пах и кажется под тканью брюк отсутствует белье. Резко возвращаю взгляд на лицо. Мужчина стоит прямо напротив меня – немного расставив ноги в стороны и заложив руки в карманы. Властный, расслабленный. Склонив голову на бок, изучает меня пристальным взглядом. Лицо, плечи, мой топ, который по какой-то причине внезапно ощущается как инородная вещь. Под этим взглядом кажется, что на мне вообще ничего нет, и мне вдруг хочется где – то спрятаться, потому что трудно дышать.

– Новенькая.

Не вопрос. Скорее утверждение.

От низкого тембра голоса у меня волосы на коже шевелятся.

– Д-да. Добрый вечер, – голос звучит неуверенно и скрипуче. Будто педали велосипеда забыли смазать. – Меня Ася зовут.

– Я знаю.

Мужчина опускает взгляд вниз на грязную посуду и останавливается на пятне от сока.

– Извините, это случайно произошло, – быстро оправдываюсь я, возвращая стакан на место и неуклюже подскакивая на ноги, – я сейчас всё ототру и даже пятнышка не останется.

Опустив голову, почти пробегаю мимо него, но вспомнив об указаниях Натальи останавливаюсь, ругая себя на чем свет стоит.

Оборачиваюсь, опасаясь смотреть мужчине в глаза. Не знаю почему. То ли потому что от его взгляда у меня коленки дрожат, осознавая, что уже завтра он будет делать со мной то, что ему пожелается, то ли от страха, что он меня уволит.

– Извините. Я могу идти? – лепечу, смотря куда угодно, только не на полуголого мужчину, который выглядит как сам Дьявол.

– Сегодня да.

Внутренности жгутом сводит в тугой узел.

Вскидываю голову, чтобы таки встретиться с тяжелым прямым взглядом. В его глазах отчетливо читается обещание чего-то, что мне еще не известно. Если бы не контракт, то уже сейчас возможно он бы потребовал меня в спальню.

В горле моментально пересыхает.