Читать онлайн Специалистка по младшей нечисти: хроники трудовых будней

Вопрос классификации

29 марта

Чай, плед, тишина. Эти три слова как спасительное заклинание крутились в голове у ведьмы, пока автобус неповоротливой гусеницей проползал по выделенной полосе мимо толпящихся в пробке машин. В такие минуты она жалела, что некоторые представления о ведьмах – это всего лишь сказочные стереотипы. От скоростной метлы Леся сейчас точно бы не отказалась, но жизнь, увы, не сказка. Даже для тех, кто каждый день имеет дело с магией и потусторонними силами.

В небе едва мерцал старый месяц. Автобус то набирал скорость, то замедлялся, погружая своих пассажиров в дремоту. Леся прислонилась лбом к стеклу и уже было начала видеть сон, как вдруг телефон в ее руках ожил. С экрана улыбалась миловидная светловолосая девушка.

– Да, Ир? – подавляя зевок ответила ведьма.

– Лесечка, ну что, ты приедешь?

«Тьфу ты, леший…» Мечты о чае, пледе и тишине в последний раз ослепительной картинкой вспыхнули в мыслях Леси и тут же рассыпались на кусочки. Хотя, попробовать отвоевать себе законный отдых все же стоило.

– Ир, у меня сегодня было два неупокоенных, один одержимый, парочка несговорчивых домовых и наверное ещё человек пять истеричных особ разного пола и возраста, которые готовы во всех своих бедах винить порчу, сглаз и нежить, лишь бы не решать свои проблемы самостоятельно.

– Ну, что поделать, если ты у нас один из лучших экспертов по низшей нечисти в Москве? Ильич мне уже весь мозг вынес. Говорит, работа в офисе парализована, мы теряем деньги, сотрудники боятся и увольняются. Лесь, выручай… Я ему сразу сказала: никаких скидок. И такси туда-обратно тебе в откуп включим.

– Бизнес-тариф.

– Да хоть вертолёт. Только приезжай.

– Ох, Иришка, если выяснится, что никакой сущи в вашем офисе не водится, а оно скорее всего так и будет, я с вашего Ильича двойной откуп затребую за ложный вызов…

То ли снег, то ли дождь – типичная мартовская морось плясала в желтоватых вечерних огнях, мерцавших с фасадов многочисленных усадеб. Такси медленно но верно пробиралось через пять баллов Старой Басманной, периодически выдергивая Лесю из дремоты недовольными гудками клаксона. Сорок минут езды в уютном седане оказались еще более снотворными, чем качка в автобусе. Потому, когда все пробки остались позади, а Леся уже на своих двоих приближалась к зданию, где контора Иры арендовала офис, она поймала себя на мысли, что даже почти не разозлится, если путь был проделан зря. Ведь, с наибольшей степенью вероятности, в итоге окажется, что все беды сотрудников являются лишь следствием их собственной безалаберности. Что ж, по крайней мере не придётся тратить и без того иссякшие к вечеру силы. Строго отчитать горе-работников, произнести небольшую мотивирующую речь о том, что не стоит валить с больной головы на магическую, забрать деньги и уйти – идеальный план. Всех дел на десять минут, не так уж страшно. Так что настроение у ведьмы было почти не опасное для окружающих.

На проходной Лесю встретила целая делегация в лице Иры, ее беспокойного начальника, а также нескольких особо любопытных сотрудников. Под кодовым именем «Ильич», как оказалось, скрывался вовсе не лысый дядечка с клиновидной бородкой, как можно было бы подумать, а вполне молодой мужчина едва ли старше тридцати пяти. С густой шевелюрой и идеально выбритый. Вид, правда, у него был довольно суетливый и возбужденный.

– Олисава Игоревна! Здравствуйте! Наконец-то… – чуть громче, чем это было необходимо, провозгласил Ильич, бросаясь к гостье и на ходу протягивая руку для приветствия.

– Просто Леся, Сергей Ильич. Так что, вы там говорите, у вас завелось?

– Я не особенно силён в эзотерической терминологии, но я бы сказал, что это кто-то наподобие полтергейста. У нас в безумных масштабах пропадают документы, внезапно падают стеллажи, выходит из строя техника.

– А сотрудники, которые вечером поработать остаются, слышат как кто-то в углу вздыхает и подвывает, – полушепотом добавила одна из девушек, стоявшая за спиной начальника.

Ведьма задумалась, припоминая все известные ей случаи, когда нечисть и духи заводились в общественных помещениях. Ну, бывало, что покойничек шалит, если небольшое здание стоит на погосте. Или злыдни-жировики кухню в ресторане облюбуют. Только орудуют все они в основном по ночам, когда людей нет, так что кроме охранников никто об этом и знать не знает. Но полтергейст в офисе? Средь бела дня балует? Что-то новенькое.

– Ладно, показывайте свой офис. Только пусть никто не заходит, пока я не закончу. И под дверью не стойте, мешать будете.

– А вы что, прямо вот так пойдёте? – в голосе Сергея Ильича отчетливо послышался скепсис. – Без всяких… магических приспособлений?

– Каких таких… приспособлений? – голос Леси похолодел до температуры Плутона, а во взгляде заискрили молнии. Больше всего на свете ее бесили вот такие зануды-дилетанты с их дурацкими стереотипами.

– Ну, амулеты там всякие, талисманы волшебные. Заячья лапка, нет? Я слышал, заячья лапка для ведьмы незаменимое средство.

– Ах лапка, значит…

– Имейте в виду, Олисава Игоревна, за те деньги, что я вам плачу, я должен быть уверен…

Впрочем, никто так и не узнал, в чем именно хотел быть уверен Ильич, ибо в ту же секунду взгляд и тон Леси развеяли любые сомнения в том, что перед ними самая настоящая ведьма.

– От двери на три метра. Быстро.

Оказавшись, наконец, в одиночестве в полумраке офисного помещения, Леся несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы умерить гнев.

– Уверен он хочет быть. Вот же придурок. Ещё и за любую копейку удавится.

– Совершенно с вами солидарен, милая леди, – раздался где-то в темноте тоненький хрипловатый голос, сопровождаемый звуком рвущейся бумаги.

– С кем имею честь? – настороженно ответила ведьма.

– Со мной! – гордо заявил голос.

Мгновением позже где-то в углу послышалось шуршание, пыхтение и чертыхание. Леся направилась к источнику шума. Включив лампу на одном из рабочих столов, она увидела своего собеседника. А вернее – хвостовую его часть, короткие трёхпалые лапки и спинку с торчащими по бокам кожистыми крыльями. Все это великолепие активно барахталось и мельтешило в попытках высвободить из-под стеллажа для папок голову существа, которая явно была крупнее всего остального тела. Наконец неведомому удалось это сделать. Ойкая и айкая, он вырвался из своего плена, перевернулся на лету, ловко вскарабкался по ножке стола и уселся на поверхности, широко улыбаясь рядами многочисленных острых неровных зубов, на которых кое-где виднелись клочки бумаги.

– Вечер добрый. О, что это тут у нас? Квартальный отчёт? Как всегда с мелкими недочетами и не в полном соответствии с протоколом? Обожаю Светочку, всегда снабжает меня лучшими деликатесами. – Бес отправил документ в пасть, даже не скомкав, после чего снова уставился на Лесю. – У вас, прошу прощения за прямоту, рот открыт. Полагаю, это можно трактовать двумя способами: либо вы тоже хотите кусочек этой изысканной вкусности, либо вы удивлены. Склоняюсь все же к первому варианту, ибо ведьма вы, я вижу, бывалая, удивить вас чем-либо сложно.

– И все же возможно. – Она даже тряханула головой, чтобы собраться с мыслями. – Мне впервые попадается… такой любезный и благовоспитанный сущ. Разрешите представиться: Леся, штатная специалистка по младшей нечисти Московского ковена ведьм и чародеев. А вы?

Неведомый издал странный крякающий звук, который, впрочем, прозвучал довольно. Похоже ему понравилось, что ведьма сочла его любезным.

– Чрезвычайно рад знакомству, благородная госпожа чародейка. Вы верно отметили, я крайне любезен. А помимо того, ещё и весьма образован, сударыня Леся. Видите ли, раньше я обитал в библиотеке по соседству. Питание там, конечно, было скоромным, не в пример этому. Документы все до единого – корректные, расставлены строго по папкам, все чин по чину. Зато там были книги. Нет, не подумайте, сударыня. Я не какой-нибудь варвар. Книг не ем, даже дурно написанных бесталанными графоманами. Зато с большим удовольствием читаю. Отсюда и глубина моих познаний, и великолепные манеры. Однако одними лишь манерами сыт не будешь, потому я перебрался сюда. А тут, как видите, форменный бардак! Так что мне каждый день есть чем поживиться: служебные записки с орфографическими ошибками, расчёты с неточными цифрами, договоры с юридическими дырами. Ей богу, шарашкина контора! Зато мне здесь вкусно и сытно.

Бес хотел, видимо, добавить что-то столь же оптимистичное, но тут на его глазастой, почти очаровательной морде появилось выражение глубокой печали. Он задумчиво потёр левый рог, вздохнул и сказал:

– А вот кто я такой – увы, не знаю, дорогая Леся. Как это люди называют? Экзистенциальный кризис, кажется. Вот это он у меня, наверное. Сколько себя помню, я жил всегда один. Не у кого было спросить, кто я да откуда. Я просто жил-был, подъедал себе тихонько документы, никому не вредил, зла не причинял. – Неведомый зашмыгал плоскими ноздрями. – А они вон, ведьму позвали. Нет-нет, вы не подумайте! Я вашу братию уважаю, вы между людьми и нелюдями порядок поддерживаете. Мне обидно просто. Я ж как лучше хочу для них, а они ведьму на меня…

Леся скрестила руки и с подозрением посмотрела на беса. «Как лучше, значит? Давит на жалость? Или правда беззлобный? Вообще, выглядит весьма милым и безобидным. Силы большой у него нет, энергию у людей не тянет. Но что же это за невидаль такая? Впервые такого вижу… Да и кроме поедания бумаг за ним и другие грехи замечали».

– А зачем ты тогда сотрудников пугаешь? Шкафы роняешь, вздыхаешь по углам? Технику, говорят, ломаешь.

И без того огромные глаза неведомого стали ещё больше. Он вскочил на задние лапки, переднюю сжал в кулак и с жаром ударил себя в грудь.

– Кто? Я? Вздор! Решительный вздор! Бессовестный поклёп! – Бес начал расхаживать по столешнице и быстро тараторить, размахивая лапами и трепеща крыльями. – Я ведь для людей существо невидимое, правильно? Невидимое! А как я ещё могу этим недотепам объяснить, что они всё, ну решительно всё делают не так! Взять хотя бы этот шкаф. Да-да, этот самый. Они же в него просто так папки пихают! Без логики, без системы. Сами потом найти ничего не могут. Ну, я терпел-терпел, терпел-терпел, а потом не вытерпел, взял да и грохнул этот треклятый шкаф. Думал, возьмут теперь и сделают, как надо, по-людски. Какое там! Насовали этих папок ещё хуже, чем было. Я опять его грохнул, думал, теперь сообразят. А они опять насовали! И так раз пять. Ну непрошибаемые создания! Вы уж простите, сударыня, что я заговорил таким низким стилем, но когда речь заходит об этих двуногих, я теряю всякое самообладание. Что касается техники, тут уж увольте, точно не моих лап дело. Меня такие штучки не интересуют, я в них совсем не разбираюсь. Но если у них в бумагах такой бардак, не удивлюсь, что и с железяками своими они столь же неаккуратны. В чем там ещё меня обвиняют? Ах, выл и вздыхал, пугал значит. Каюсь, да, иногда по вечерам такая тоска берет, что прямо-таки рыдать охота. Но делаю я это исключительно для себя, так сказать, в терапевтических целях. А то, что эти олухи царя небесного за весь рабочий день не успевают справиться со своими обязанностями и торчат тут до утренней звезды – это никак не моя вина!

– Значит, – прокурорским тоном вопросила ведьма, – людям ты дурного не желаешь?

Бес встал смирно и поднял правую лапу:

– Готов поклясться на конституции, любой религиозной книге и даже на «Морфологии волшебной сказки» – не желаю дурного.

– Ладно, – Леся села за стол и, подперев щеку ладонью, стала задумчиво водить пальцем по поверхности. – Только что теперь делать с тобой ума не приложу.

Тут неведомый хлопнулся на колени, вцепился лапками девушке в локоть и разрыдался.

– Пощади, госпожа чародейка! Благородная сударыня Леся! Не убивай, не прогоняй! Я клянусь, буду тише воды ниже травы, ничему больше этих двуногих учить не стану. Все равно без толку.

– Да уймись ты, чудинка, – ведьма улыбнулась и ласково потрепала беса за рог. – Не буду я тебя трогать. Живи себе на здоровье. Я о другом совсем. Ты, видимо, та самая «новая нечисть», о которой периодически говорили коллеги. Только я не верила, что такое возможно. Теперь сама увидела собственными глазами, и вот думаю, что с тобой делать. У любого суща своё название должно быть, своё место в иерархии духов, сородичи. И люди должны знать, как с тобой обращаться, чтобы ты был доволен и помогал им. С последним как раз проще всего, порядок им нужно навести. Это Ира устроит, я договорюсь. А вот как назвать тебя? Офисник? Документовик? Нет, звучит нелепо. Может, канцелярник? Как тебе?

По блеску в круглых сереньких глазках и активным кивкам большой головы Леся поняла, что канцелярнику его новое именование пришлось по душе. Попрощались они тепло как давние друзья. В конце концов, с нечистью, даже самой скромной, ведьма предпочитала дружить. Тем более, что настоящий зловредный упырь ждал ее за дверью.

– Ну? – Нетерпеливо выпалил Сергей Ильич, как только Леся появилась в коридоре.

– Не запрягли ещё, – раздраженно буркнула она. – Нет там у вас никого. Порядок надо навести и все. В документы внимательнее смотреть. И разложите уже наконец папки по шкафам в нормальном порядке, смотреть тошно.

– И за это вот я должен вам деньги платить? Вы ведьма или Роспотребнадзор? Да я ни копейки! Да это же просто шарла…

– Носит же земля убогого. Да подавись ты своими деньгами! Ириш, проводи, пожалуйста.

Почти до самой улицы Ира не решалась заговорить с подругой. Наконец, уже возле двери она робко спросила:

– Что, правда никого?

– Да неправда, конечно. Ты хоть и не ведьма, а «радар» на потустороннее у тебя не хуже моего работает, сама же знаешь. Живет у вас там один безобидный бесёнок. Хорошенький такой. Питается плохо составленной документацией.

– Тогда он должно быть очень упитанный, – подруги рассмеялись. – Почему же ты тогда Ильичу не сказала?

– Да потому что скотина твой Ильич редкостная – житья бы спокойного не дал бедному существу. Нанял бы тех, что зовут себя «инквизиторами», а в действительности – мясники, которые не ведают, что творят, и рушат баланс. Ладно, поеду я. Мне ещё над отчетом главе ковена думать надо. Как это дело описать? Уже предчувствую, встанет ребром вопрос классификации.

24 июня

Над чёрной громадой леса яркой дугой блестел молодой июньский месяц, отражаясь в ряби заболоченного озерца. Заливисто стрекотали кузнечики, а леший и ведьма сидели на берегу и допивали бутылочку мухоморовой настойки.

– Да, Олисавушка, дела… Вопрос классификации.

– Вот-вот, дядь Леший. Потому и пришла к тебе. Откуда они вообще берутся? Канцелярники, проводные путальщики, путальщики имейловые. И это только офисная тема. А сколько всяких новых домовых бесов? Холодильный, который продукты прячет, а потом подсовывает их, когда срок годности заканчивается – этот уже, считай, бывалый на фоне остальных. Даже в соцсетях – и там сущи завелись. Как?

– Лисава, детушка, ну а как ты думаешь? – Леший с видом философа почесал бороду из ивовых прутиков. – У нас тут тоже полным ходом, эта, как там? Убранизадция!

– Урбанизация что ли?

– Ага, она. Не хотят больше духи в лесах да глухих деревнях сидеть. Все в город бегут. А потом появляются новые молодые духи, уже городские, невиданные прежде. В городах ведь люди. А где люди – там всегда бардак и суматоха, как раз то, что мы любим. Так и мы свою пользу вам, младшим неразумным детям природы принести можем, коли почтительны с нами будете. А кто этому учить должен? Вы, ведьмушки, наши стародавние подруги. Так же? Так. Вот и учи, не вздыхай.

Дядя Леший плеснул Лесе ещё немного мухоморовой. Она выпила залпом, даже не глядя, и внесла очередные правки в документ, открытый на ноутбуке. Пролистав его в самое начало, ведьма, наверное, раз в сотый прочла заголовок: «Новая классификация низшей нечисти» – и, вопреки совету Лешего, снова тяжко вздохнула.

Митюша

Два года назад

Два года назад была такая же осень: мерзкая, промозглая и мокрая. Никакого тебе «очей очарованья».

Два года назад была такая же Москва: большая, клокочущая и на первый взгляд очень высокомерная и недружелюбная.

Но вот Митюша два года назад – это совсем другой человек, не тот, что сейчас.

Ведь сейчас Митя, он какой? Ого-го! Цельный стажер Московского ковена, чертям налево и направо хвосты крутит! А тогда?

А тогда была такая же осень: мерзкая, промозглая и мокрая. Митюша, как самый что ни есть стереотипный покоритель Москвы шлепал по бедно освещенным закоулкам с навигатором наперевес. Голова полна тревожных мыслей, желудок – пуст, баланс стипендиальной карты – на грани отрицательных чисел. «Лиха беда начало» – оптимистично успокаивал себя юный чародей. Ох, Митя, Митя, говорила тебе бабка – не поминай к вечеру, да не буди то самое лихо, покуда оно тихо, но нет же! Молодежь разве слушает советы?

А лихо тем временем уже таилось в темноте, поджидало аккурат за мусорным баком, маскируя свои хтонические миазмы под обычную ароматическую пирамиду городской подворотни.

Впереди, под одиноким фонарем, Митя разглядел маленький скрюченный силуэт человека. Не иначе – бомж, типичный представитель местного фольклора. Класс вполне безобидный, базовый навык: стрелять мелочь, урон минимальный. Молодой колдун немного расслабил уже успевшие напрячься плечи и снова уткнулся в телефон, пытаясь понять, куда ему идти. Он просто не видел, как неестественно быстро вскочил на ноги человек и как стремительно стал сокращать между ними расстояние. Если б видел – напряглись бы не только его плечи.

– Э, слышь, уважаемый! – раздался странноватый визгливо скрипучий голос всего в нескольких метрах от Мити.

«Ну нееет, как будто в родном городе я от местной гопоты мало получал? Это что, карма?». На высоких вибрациях истинного смирения и принятия, отторгая низменный страх, Митюша обратил взор к неизбежному. Однако, стоило ему увидеть подкравшегося уже совсем близко «уважаемого», как все высокие вибрации в момент были снесены вырвавшимся смачным непечатным упоминанием чьей-то матери в весьма двусмысленных ситуациях.

– Етить твою, ты что такое?!

«Такое» было ростом Мите по грудь, лысое, сморщенное и ушастое, как гоблин (ну или магистр Йода после двухнедельного запоя). Только возле здоровенных оттопыренных ушей виднелся зеленоватый мех (или мох?). Облачено нечто было в потрепанный синий спортивный костюм, найденный, видимо в том же баке, за которым оно еще минуту назад мирно дремало. А вот обуви на ногах у существа не было, здоровенные зеленые ступни, размера пятидесятого, не меньше, игриво поблескивали в свете фонаря. Митя мог поклясться, что увидел между пальцев «нечта» грибы и травинки.

«Вот тебе, бабка, и Юрьев день, – пронеслось в голове у Мити. – Приехал, понимаешь, в Москву, грызть гранит магических наук. А самого в первый же месяц загрыз в темном переулке какой-то облученный гремлин-переросток в спортивках».

А неведомое чудо, тем временем, лучезарно улыбалось Мите единственным верхним зубом, наползающим из под синюшной губы на подбородок. Оно хохотнуло тем же скрипучим фальцетом, будто кирпичом провели по стеклу.

– Любопытство не порок, мой юный друг. Подворотник я.

– Кто, блин? – действительно, даже в критической ситуации Митя оставался необычайно пытливым юным колдуном.

– У бабки твоей блин! А я, говорю, Подворотник. Людишек, вот таких как ты, с топографическим дебилизмом, путаю, заманиваю в подворотню и жру.

– Кретинизмом.

– Ась?

– Тудась! А топографически бывает кретинизм, а не дебилизм. И вообще, я все бестиарии от корки до корки изучил. Михайлова, Ермолиной, Тимохина. Нет у них никаких Подворотников.

Нечисть сморщила и без того неприятную морду и сплюнула Мите под ноги.

– Ишь ты, выискался! Яйца курицу учат! Ну и сидел бы в своих книжках, червяк библиотечный! На кой ляд по улицам бродить поперся? Глядишь и пожил бы подольше. А так – сожру я тебя вместе со всем твоим го… ну ты понял, это самое. И косточками твоими в зубах поковыряю.

– У тебя зуб-то один. Да ты не обижайся, тебе идет. Устрашающе, солидно.

– Да? Реально, скажи! Если б чурбаны мои лесные увидали, ой! Обзавидовались бы, пни старые.

Однозубая улыбка Подворотника будто бы стала искреннее. Митя решил ухватиться за шанс и попробовать уболтать и умаслить нечистую.

– Лесные? У вас в лесу родственники есть? Вы же вроде сами нечисть городская, продвинутая. Термины вон всякие умные знаете, можете черпать силу прямиком от эгрегора сложной энергетики большого города. Не то что эти в лесу! Там, у юбки матушки природы всяк дурак сможет, как два пальца об…

Это. Был. Провал. Миссклик, гейм овер. Иными словами: дурак ты, Митя, круглосуточный. Подворотник вдруг сделался таким суровым и страшным, что по спине пошел могильный холод. Он будто даже подрос на голову. И голос его внезапно стал низким и утробным, как волчий рык.

– Ты это чой та, пёс? Лес не уважаешь?! Да я тебя сейчас, да вместе с твоими городскими понтами, да как на кол осиновый одним местом насажу! Ишь ты, москвич фигов! Эгрегор у него, мать твою итить! Да я этот ваш эгрегор! В нем ценности как вон в той мусорке, где я битый месяц сижу, глотаю все это! Говорили мне братья, сиди в лесу, как Природой было задумано. Нечего тебе по городам шляться. А я, дурак, за красивой жизнью… Ну ничего, вот сейчас съем парочку таких вот пижонов столичных, сил накоплю – и двинусь к родным пенатам. Ты у меня погоди, малышок-колдушок московский, я ж тебе сейчас всю твою колдовалку-то пообрываю!

– Э, постой, постой, уважаемый! – Митюша, трясущийся как осиновый лист, выставил вперед руки и попятился назад. – Ты меня неверно понял, не столичный я! Сам за красивой жизнью, как ты говоришь приехал. Не местный я, не местный. С Липецка! С Липецка приехал!

Подворотник уже был выше Мити, наступал на него пышущей первобытной яростью черно-зеленой громадой. Молодого колдуна уже не просто трясло – колотило, что зуб на зуб не попадал. Все заклинания мигом вылетели из головы, все теоретические знания и по Михайлову, и по Ермолиной, оказались бесполезны. Это был конец. На мгновение стало очень тихо. Мертвенная, предсмертная тишина.

Звук колесика зипповской зажигалки раздался за спиной Митюши подобно раскату грома.

– Из Липецка.

Кажется в сторону голоса посмотрели оба: и лихо, и его жертва.

– Вообще-то правильно говорить «из Липецка».

Мите показалось, что в эту всеми богами позабытую подворотню спустилась небожительница. Огненно рыжие кудрявые волосы, яркие светло-серые глаза, в которых плясали отблески пламени. Тонкие девичьи пальцы ловко играли зажигалкой, заставляя огонек то вспыхнуть, то погаснуть. Ее светлый кожаный плащ казался таким неестественно чистым в этой обстановке, словно действительно был соткан из света.

Не успели остальные участники сей дивной сцены опомниться, как незнакомка уже ринулась вперед. Сделав указательным и большим пальцами на обеих руках «уголки», она изобразила рамку, затем повернула запястья и выставила вперед ладони, сложив их треугольником. Жестовая магия – чисто московская школа. Митя почувствовал, как в ушах вибрируют потоки сильной хорошо контролируемой энергии. Она была профи.

Подворотник вздрогнул, встал «по струнке» и скукожился до первоначальных размеров. Ведьма тут же подлетела к нему и зажгла перед его глазами зажигалку, пытаясь что-то рассмотреть через пламя.

– Ну все понятно. Еще один Старший решил попытать счастья в большом городе.

Митя, уже оправившийся от шока, состроив умную мину, стоял рядом с девушкой и кивал, мол, ясен-красен, все понятно (ни-чер-та).

– Эй, друг! – ведьма щелкнула перед носом лиха пальцами. – Ты тут на помойной энергии совсем отощал. Я тебя немного подзаряжу, на денек-другой затаишься, а потом топай восвояси. Нечего старому уважаемому Лешему в городе делать. Ишь выдумал, Подворотник. Слово-то какое! Не идет тебе. Тут неподалеку, на востоке, в Лосиноостровском лесу, есть пруд один. Аккурат у кладбища прокопан. Там один мой знакомый Леший живет: вот такой вот мужик, мировой! И мухоморовая настойка у него сказочная – голову веселит, да не дурманит. Ступай к нему, он тебе курс реабилитации по-братски, по-лешечьему проведет. Ну вот, чувствуешь? Попускает?

Подворотник-Леший активно затряс головой.

– Ага, ага, прямо благодать! Спасибо тебе, дочка. Тебя как звать-величать то? В лесу всем нашим пням расскажу, что есть еще в этих городишках настоящие ведьмы-матушки!

– Олисава Игоревна я, – усмехнулась ведьма. – Но для вас, Старших, просто Леся.

– А я Митя! Дмитрий! – молодой колдун неловко помахала рукой.

Порядком подобревший Леший только усмехнулся, и сердечно попрощавшись с Лесей, скрылся в темноте. Ведьма улыбнулась Митюше.

– Ну что, Митя-Дмитрий. А ты не робкого десятка. Познавательный интерес в тебе сильнее чувства самосохранения. И сила внутри есть, раз ослабший дух на тебя вышел. Ты не серчай на него, люди его поляну разорили, потом лес вырубили под стройку, вот сущность его и исказилась. Ковен наш все такие случаи отслеживает, пытаемся помочь. Но на одного спасенного – дюжина новых. Так что работенка есть всегда. Ты давай, учись прилежно, годика через два придешь к нам на стажировку. Придешь ведь?

Да, два года назад Митюша был совсем другим человеком. Но именно тогда по-настоящему началась его история.

Выбор

20 июня

Синее ревущее чудовище по