Читать онлайн Вторая тайна академии Грискор

1. Табита Ваерс

Девушка стояла на окраине грязного крохотного городка и чего-то ждала.

То ли момента, когда утихнут заводы, расположенные вдоль всего Нес-Тешаса, то ли уверенности в том, что делает все правильно.

Даже сама Табита Ваерс не смогла бы сказать, чего именно она ждет.

А город тем временем продолжал кутаться в сизый смог, как в тонкую вуаль. Безлюдные улицы встречали ее как родную, приглашая пройти по уже знакомому пути и вернуться к семье. Будто шептали, что для блудной дочери Ваерс всегда найдется место в Нес-Тешасе, надо только решиться.

Девушка всего на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь жаром летнего солнца, под которым, казалось, плавилась кожа. А потом вздохнула, сошла с пригорка и нашла в себе силы продолжить путь к дому.

Дому, из которого ушла больше, чем год назад.

Если бы не администрация академии Грискор, которая потребовала, чтобы все обучающиеся покинули территорию хотя бы на неделю летних каникул, ноги бы ее тут не было. Не сейчас, по крайней мере.

Или она просто лгала себе?

Ведь и Гвин, и Милред звали ее к себе. Одна в столицу, другая на Север.

Но, несмотря на их приглашения, Табита воспользовалась возможностью вернуться в Нес-Тешас. Всего на несколько дней.

Именно столько академия позволяла пользоваться порталами бесплатно.

Подарок от нового ректора. Не принять это предложение было даже глупо. В какой-то мере расточительно.

Но возвращение далось Табите тяжело. Еще свежа была память, еще тлела обида на родителей. Девушка сжимала в руках небольшой мешочек с монетами, которые откладывала с нескольких последних стипендий.

Пусть это не та сумма, с которой она собиралась вернуться, чтобы услышать такое необходимое «прости», но она шла к родителям и не с пустыми руками.

— Великий, присмотри за мной, — одними губами прошептала Табита, сворачивая на такую знакомую и уже такую чужую дорожку.

Дом, который она покинула со слезами на глазах и раной в сердце, нисколечко не изменился за прошедший год.

Покосившаяся деревянная хибара, много раз залатанная черепичная крыша, скрипящая дверь. И тонкая струйка дыма, выходящая из трубы.

Кто-то из родителей был на месте. А может быть, даже оба сидели за столом в этот знойный летний вечер, пили горячий несладкий чай и молчали.

Вряд ли на их столе сейчас стоял лимонный пирог, который так любила Табита. Вряд ли у ее семьи остались средства на десерты.

Табита Ваерс выпустила воздух из легких и сделала последний шаг, подняла руку и постучала в дверь. Сильно. Яростно. Так, что костяшки заныли от ударов о дерево.

Она не знала, откроют ли ей. И невольно вспомнила о том, как сбегала из-под этой крыши год назад.

— Ты нам больше не дочь!

Эти слова, брошенные отцом наотмашь, звучали в ее ушах все то время, что Таби собирала вещи и выбегала из дома. Они били в спину, пока она бежала из города. И разрывали сердце на части весь тот год, что она познавала тайны магии.

И даже сейчас девушка не могла отдышаться и прийти в себя. Ее колотил озноб, воздуха не хватало, будто она вновь тонула в грязных водах речки Нес-Тешаса.

А еще для Табиты Ваерс до сих пор оставалось загадкой, как она вообще выжила. И смогла добраться до академии Грискор.

В тот день она умирала от жары и жажды. Миновав несколько крохотных и таких же грязных городов, как и ее родной, Табита вышла на опушку большого леса. Ветер шумел кронами, из чащи раздавалось пение птиц. И шум реки.

Она пошла на этот звук, чувствуя, как на каждый новый шаг тратит огромное количество сил. Она брела вперед, покачиваясь из стороны в сторону. Грязная, уставшая… Как давно она покинула родительский дом?

Неделю назад? Две?

Табита сбилась со счета. Ей казалось, что все время бесцельного блуждания она находилась в какой-то прострации. Не понимала, куда идет, что ищет.

Но сейчас ее цель была сформирована. Она искала чистую родниковую воду.

И удача улыбнулась ей. Или, может, это Великий вывел девушку к берегу широкой реки с прозрачной звенящей водой. Табита не знала. Она лишь рухнула на колени, опустила руки в ледяную воду и принялась жадно пить, загребая жидкость дрожащими ладонями.

Зубы сводило от холода, желудок постепенно наполнялся и раздувался от воды. А она никак не могла остановиться.

И не услышала шагов рядом.

— Девочка, ты бы поаккуратнее…

Она испуганно отпрянула и чуть было не съехала по скользкой глине вниз.

Схватилась за жалкие травинки, вырывая их с корешками, обернулась.

Позади стоял высокий седовласый мужчина в одежде из шкур и меха.

Неровные крупные стежки, широкий пояс и длинный лук за спиной.

Охотник? Браконьер? Разбойник?

— Еще шаг — и ты бы оказалась в капкане, — добавил незнакомец, указав куда-то в сторону.

Табита Ваерс скосила глаза и только сейчас заметила большую ловушку.

Металлические зубья блестели в траве. И были не просто видны, а бросались в глаза. И как она их только не заметила?!

— Спасибо за предупреждение, — голос хрипел.

— Как тебя сюда занесло? — только покачал он головой, окинул путницу взглядом и добавил: — Голодная?

Табита прислушалась к себе. Не только к телу, но и к интуиции. Стоило ли вообще доверять незнакомцу, который бродил в лесу с луком и знал, где находятся капканы?

— Голодная, — призналась она спустя несколько мгновений.

Девушка рискнула. И уже через какое-то время сидела в чистой светлой хижине за крепким столом, доедая вторую порцию похлебки.

Незнакомцем оказался лесник, сторожащий угодья какого-то барона. Он не задавал вопросов, не пугал больше девушку. Накормил, не попросив ничего взамен. И рассказал, как можно пройти через лес, не попав в ловушки.

— Как хоть твое имя? — этот вопрос прозвучал, когда гостья отложила ложку, наконец почувствовав сытость.

— Табита, — одними губами произнесла девушка, опасливо озираясь. И чувствуя себя при этом дикой зверушкой, а не человеком. — Табита Ваерс.

— И что же ты, Табита Ваерс, делаешь одна в лесу?

Она подняла глаза на мужчину и… расплакалась.

Боль, которая разрывала ее на куски, нашла выход. Выплеснулась водопадом слез. Она, всхлипывая, рассказала о даре семье, о семье, об их и своем решении. Не в силах остановиться, замолчать.

Тогда Табита не думала, что бывают вещи, о которых посторонним лучше не знать. Не подозревала, что в мире намного больше плохих людей, чем добрых.

Но тогда за ней присматривал Великий.

— Сложная ситуация, — со вздохом произнес лесник, представившийся Вильямом. — Но решение ты приняла верное. В какую академию собираешься сейчас идти?

Она не знала. Она ничегошеньки не знала об академиях магии, не знала, где их искать, как туда попасть… Вообще ничего. Это тогда, в доме родителей, Табите Ваерс хватило смелости сказать, что она маг, что может обучиться колдовству. Но оказавшись в большом мире, девушка осознала, что вообще ничего не знает о мире магии.

— Я дам тебе карту, — лесник, так внезапно появившийся на пути, вновь проявил к ней доброту. — Знаешь что-то об академии Грискор, Табита Ваерс?

Она качнула головой, заворожено глядя на того, кто был послан ей Великим. Определенно, так и было. Потому что другого объяснения всему происходящему у нее попросту не нашлось.

Вильям разрешил Табите остаться в его доме на ночь, дал теплое одеяло и накормил ужином. А утром, когда еще не встало солнце, разбудил и под бодрящий травяной отвар раскрыл карту. Показал все тропки, наметил путь и объяснил, как добраться до академии.

— Дар там проверяют с помощью артефакта, — произнес он напоследок. — Скажешь им, что колдовать не умеешь, будет лучше. И попросишь проверку артефактом. Запомнила?

— Да, — девушка кивнула, сворачивая карту. — Что за артефакт-то такой?

— Плоское блюдо и кинжал. Кровью с ним поделишься, и он покажет истинную суть вещей.

— Спасибо, — Табита подняла твердый взгляд зеленых глаз на Вильяма. — Могу я спросить?

— Мне кажется, я только и делаю, что отвечаю на твои вопросы, девочка, — усмехнулся в усы лесник. — Спрашивай.

— Почему вы помогаете мне?

Этот вопрос крутился у нее на языке с самого начала, но только сейчас она решилась его задать.

— Ты напоминаешь мне одну девушку из моего прошлого, — честно ответил лесник. — И я рад, что смог помочь вам обеим. А теперь иди. Большего я тебе дать не могу.

— Этого было более чем достаточно, — с благодарностью прошептала Табита Ваерс, вынырнув из воспоминаний и еще раз постучав в дверь.

— Кто там? — раздался приглушенный женский голос, от которого у девушки перехватило дыхание.

— Табита Ваерс.

Она думала, что ее слова прозвучат жалко, а голос будет дрожать. Но собственное имя оказалось твердым, как кремень.

Замок щелкнул, дверь открылась со скрипом.

— Привет, мам, — сухо произнесла девушка, не решившись шагнуть внутрь без приглашения. — Могу я войти?

Женщина, которая заботилась о ней с самого детства, заплетала косы, читала книги и пела на ночь, застыла на месте, глядя перед собой невидящим взглядом. Пустым и таким жутким, что у Табиты мурашки поползли по коже.

— Входи, — последовал такой же пустой ответ.

Табита шестым чувством ощутила, что что-то тут не так. Что-то неправильно. Ненормально. И очень пугающе. Но все же сделала тот самый шаг. Потому что пришла не только повидаться, а и поставить все черточки над рунами.

В доме царила такая тишина, что первым желанием Табиты Ваерс было закричать. Нарушить молчание. Разорвать его на ошметки. Но она приняла правила дома. Ступила в прихожую и, не снимая обувь, направилась за матерью в кухню.

Затхлый воздух щекотал нос, будто тут уже несколько недель никто не проветривал. К затхлости примешивался запах гари и дешевого алкоголя.

Той самой браги, которая вызывала тошноту одним только своим духом.

— Я принесла денег, — Табита не выдержала молчания, вошла на кухню и увидела сидящего за столом отца.

Большого, широкоплечего, с опущенной головой и рукой на замызганной чашке с брагой. Полной чашкой. Будто он только-только налил ее себе и не спешил сделать глоток.

Мать остановилась рядом с крохотной каменной печью, закрывая собой то, что стояло на ней. И повернулась лицом к дочери.

— Нам не нужны деньги, — ее голос казался каким-то глухим. Не таким, каким Табита привыкла его слышать. — Уходи. Раз уже ушла.

— Ушла? — ее нервы дрогнули, как струны под пальцами умелого музыканта.

— Вы сказали, что я не ваша дочь, раз оказалась магом. Разве не вы выгнали меня?

Злость, которую девушка старательно прятала, выплеснулась в слова ядом.

Шипящим, отравляющим и ее, и окружающих.

— Я принесла денег, — добавила она, швырнув на стол небольшой холщовый мешочек. Он ударился о столешницу и зазвенел. — Сможете покрыть часть долгов. Вы же так сильно этого хотели!

Табита ждала хоть какого-то ответа. Ответной злости отца, слез матери.

Хоть чего-то! Но не этой звенящей пустой тишины. В которой отец продолжал безучастно сидеть за столом с закрытыми глазами.

— Уходи, — повторила мать, посмотрев на Табиту и как-то странно дернув лицом. — Ты не наша дочь.

Девушка открыла рот, но так и застыла, не в силах поверить тому, что увидела.

Под кожей у ее матери тянулись нити магии. Странной, лиловой магии, которую Табита Ваерс уже где-то видела.

2. Милред ван Темпф

По мостовой ехала темная карета с золотым гербом в форме трехглавого василиска. Дочь графа ван Темпф прислушивалась к ритму, отбиваемому копытами лошади, стараясь собраться с мыслями и перестать мять в руках подол яркого синего платья.

Но у нее никак не получалось успокоиться. Даже мысль о том, что домой она отправляется не на все каникулы, а лишь на несколько дней, не спасала. Схватившись за веер, девушка раскрыла его и взмахнула, стараясь охладить лицо.

И зачем она вообще согласилась на поездку домой?!

Милред же собиралась вообще не возвращаться этим летом в родовое гнездышко. Да, она очень соскучилась по отцу, но стоило только девушке вспомнить о Лоле ван Темпф, как настроение моментально портилось.

«Как жаль, что новый ректор обязал покинуть территорию академии хотя бы на неделю!» Эта мысль преследовала ее все то время, что она путешествовала между огромными каменными порталами, постепенно приближаясь к столице. А у самого последнего ее ждала карета, присланная любимым отцом.

Милред замерла на месте, рассматривая такого родного и такого пугающего трехглавого василиска, а потом вздохнула и сделала шаг вперед, приветливо улыбнувшись.

В каком приподнятом настроении она ехала в сторону академии Грискор прошлой осенью, в таком же пригнетенном направлялась сейчас домой.

Карета покачнулась в последний раз, проехала через распахнутые ворота и заскользила по дорожке, огражденной высокими плодовыми деревьями.

У Милред оставалось совсем мало времени. И вместо того, чтобы с храбростью принять любой поворот судьбы, как сделали бы ее подруги, дочь графа ван Темпф малодушно обратилась к магии.

Быстро сплела перед собой пальцы и прошептала слова заклинания, которое изучила задолго до того, как поступила в академию Грискор.

Эти чары были ее талисманом многие годы. И еще ни разу не подвели.

Она как сейчас помнила тот день, когда впервые применила их.

— Мне нужна капелька удачи, — прошептала девочка, когда в первый раз обратилась к магии и воспользовалась проклятием, о котором вычитала в книге, что дал ей приглашенный отцом преподаватель.

Чары подчинились легко, но Милред не почувствовала, сработали они или нет. Это пока было единственным, что не устраивало ее в магии.

В тот день ей исполнилось двенадцать. Дом графа ван Темпф заполонили гости, явившиеся на званый обед. Обед, на котором глава семьи собирался представить высшему свету своего единственного ребенка. Признать бастарда перед лицом общества.

Милред уже не была той маленькой девочкой, которая не понимала, что это значит. Но и страха от этого становилось только больше.

— Ну же, иди! — тетушка Зорка подтолкнула девочку, предварительно поправив юбку желтого платья.

— Возьмите это, — Милред разжала пальцы и отдала своей няне синего игрушечного пегаса, с которым не расставалась денно и нощно.

Женщина только удивленно вскинула брови, но ничего не сказала. Бережно забрала игрушку и отступила на шаг. А Милред в последний раз вздохнула и шагнула в большой переполненный обеденный зал.

Тут было так шумно, что девочке показалось, будто она не слышит даже стука собственного сердца.

— А вот и моя дочь! — голос отца заставил всех умолкнуть, а сама Мили нашла, за кого зацепиться взглядом. — Леди и лорды! Позвольте представить вам мою дочь! Милред ван Темпф!

Тишина в зале стала оглушающей. А Милред, наконец чувствуя поддержку собственного проклятия удачи, улыбнулась и медленно направилась к отцу.

Толстые и невысокие каблуки на туфельках разбивали стуком тишину. И так этот эффект понравился Милред, что она дала себе мысленное обещание больше никогда не надевать обувь без каблука.

Остановившись рядом с отцом, девочка отточенными движениями подхватила юбку и почтительно поклонилась главе дома.

А потом выпрямилась и повернулась к собравшимся, улыбнувшись так, как умела только она. Тихий вздох восхищения со стороны нарушил молчание высшего света.

И только потом Милред увидела свою мачеху.

Узкое темное платье, строгая прическа, короткие перчатки и острый взгляд. Такой холодный, такой уничтожающий, такой…

Девочка отвернулась, не в силах выдержать его. А улыбка на ее губах дрогнула, норовя превратиться в гримасу страха.

— Мили, позволь представить тебя герцогу де Лявите, — как к взрослой обратился к ней отец, подавая руку в белоснежной перчатке.

— Конечно, ваше сиятельство, — заученно произнесла она, радуясь тому, что папа рядом. И уж он-то точно сможет защитить ее от мачехи.

Пусть это сделать не в состоянии никакие чары и детские игрушки. Зато папа точно сможет!

И только намного позже Милред ван Темпф узнала, что даже ее отец не всесилен. Но в тот день она верила в него. И в чары, которые применила первый раз.

День ее признания навсегда останется в памяти дочери графа как один из самых светлых дней. Ведь в тот час она перестала быть грязным ребенком.

По крайней мере, формально.

А все то, что говорили за ее спиной, не имело никакого значения. Потому что у Милред всегда была с собой толика магии. И чарующая улыбка, перед которой никто не мог устоять.

Она вышла из кареты с легкой улыбкой, благодарно кивнула слуге, что подал ей руку. И жестом попросила забрать багаж. Всего две сумки. Лишь видимость того, что дочь графа ван Темпф приехала погостить.

Сама же Милред надеялась, что останется тут всего на несколько дней.

Вернется в академию чуть раньше, переночует в гостиницах Конуала. Все лучше, чем бояться столкнуться в коридоре с Лолой ван Темпф.

— Позвольте вас сопроводить, — навстречу девушке шагнул еще один слуга, поклонился. — Ваши покои почти готовы, леди ван Темпф. Приказать подать чаю?

— Будьте так добры, — согласилась она. — И пригласите на чаепитие мою нянюшку.

Милред прощупывала почву. Надеялась, что за время ее отсутствия ничего не поменялось, и Зорка до сих пор живет в поместье, как и обещал отец.

А если нет…

— Как пожелаете, леди ван Темпф, — слуга успел развеять все ее опасения до того, как те сформировались. — Пройдемте.

Облегченный выдох и немного ожидания обернулись теплой встречей.

— Леди Милред! — полноватая женщина в коричневом платье спешно поклонилась, только переступив порог светлой гостиной.

— Тетушка Зорка, — радостно улыбнулась Милред. И, несмотря на то, что уже не была грязным дитя, поступила как оное, кинулась навстречу и попросту обняла низкую женщину. — Как я рада вас видеть!

— Вы так повзроследи, — тепло улыбнулась нянюшка, а на глаза у нее навернулись слезы. — И похорошели.

— Как ваши дела? — отмахнулась от комплимента Милред. — Вас не обижают в мое отсутствие?

— Нет, все хорошо, — спешно отозвалась ее старая няня. Слишком спешно, что заставило девушку насторожиться. — Желаете, чтобы я узнала, где сейчас находится его сиятельство?

— Нет-нет, с отцом я еще успею повидаться, — легкомысленно отозвалась она. — Присядьте, расскажите о себе и своих делах. Я попросила подать ваш любимый мятный чай.

— Милред, вы слишком добры ко мне, — вновь прослезилась женщина.

Но, несмотря на слова дочери графа, разговор свернул совершенно в другое русло. Тетушка Зорка умело переводила вопросы на саму Милред, вынуждая ее рассказывать об обучении в академии Грискор, друзьях и успехах.

Милред не стала спорить, решив уважить женщину. Расписывала обучение в академии как нечто красочное, веселое. Говорила о простых вещах так, как умела только она. Добавляя краски в каждое слово.

Не стала она ей рассказывать только о том мрачном событии. Может быть, слухи уже донесли, что в академии погибали студенты. И кто за этим стоял. И даже то, чем все обернулось.

Но девушка решила, что раз уж явилась в этот дом, то просто обязана нести с собой свет и радость. А все остальное не так уж и важно.

— Если позволите, я бы хотела дать вам один крохотный совет, — неожиданно произнесла тетушка Зорка, понизив голос.

Милред это показалось странным, потому что женщина никогда не задумывалась о том, насколько громко звучит ее смех или говор. А тут… что-то внутри заставило насторожиться.

— Конечно.

— Пока вы не встретились со своим отцом, — произнесла женщина, отставила от себя тонкую чашечку из черного фарфора, — навестите леди Лолу. Первой.

Эти слова показались девушке еще более странными, чем предательский шепот. А сам смысл даже не сразу дошел до Милред.

Она хотела было спросить о причинах этой просьбы, разузнать как можно больше. Но осеклась на полуслове. Только открыла рот и тут же его захлопнула.

Если уж сама тетушка Зорка ее об этом просит, то нет никаких поводов сомневаться в важности того, что должно произойти при этой встрече.

И Милред решила не тянуть.

Впервые не стала откладывать важное действие, поддавшись своим страхам и внутренним демонам, что просыпались от одного только звучания имени Лолы ван Темпф Где-то на границе сознания девушка понимала, что это не только ее заслуга. Но и двух близких подруг, которые никогда не боялись и учили ее именно этому.

— Конечно, — после этого она встала и направилась к покоям Лолы ван Темпф.

Законная супруга отца не вышла ее встретить не потому, что ее не было в поместье. Она просто не вышла. И в этом не было ничего странного.

Милред только гадала, в чем важность встречи с мачехой до того, как приедет отец? Что такого она должна узнать из уст самой Лолы?

Мысли снедали ее все то время, что она шла по пустым коридорам, и только стук каблуков о камень помогал держаться на плаву. Не уйти с головой в омут страха.

У нужных дверей девушка замерла всего на мгновение, а потом медленно подняла руку и стукнула по дереву.

— Фати, взгляни, кто пришел, — раздался приглушенный голос по ту сторону.

Голос, от которого у Милред холодели ноги. Голос, от которого сердце заходилось в бешеном стуке. Тот самый голос, который преследовал ее в кошмарах все детство.

Дверь открылась в момент, когда дочь графа ван Темпф уже готова была броситься в позорное бегство.

— Леди Милред, — невысокая женщина склонила перед ней голову.

— Пусть войдет, — Лола ван Темпф распорядилась до того, как Мили успела хоть что-то придумать.

Служанка отступила в сторону, пропуская девушку вперед.

Она вошла в покои мачехи на негнущихся ногах, уже проклиная себя за то, что просто так послушалась свою нянюшку. А в следующее мгновение мир перед глазами разлетелся на осколки, разделившись на «до» и «после».

— Милред, — Лола ван Темпф величество встала с кресла, в котором до этого отдыхала.

Она была все такой же, какой помнила ее девушка. Темный наряд, темные волосы, мушка над верхней губой. Но что-то изменилось в ней за то время, пока Милред отсутствовала. Что-то в районе талии.

Лола ван Темпф поймала ее взгляд и в оберегающем жесте обняла одной рукой округлившийся живот.

3. Гвин Умильтен

Это лето не пощадило север и вместо тепла принесло холода. В горах выпал снег и теперь сверкал белыми шапками на вершинах скал и уступов.

Валькирия шла по тонкому искрящемуся настилу, отчаянно наслаждаясь его хрустом, и сжимала рукоять притороченной к поясу Иглы.

После той битвы с некромантом она получила награду — право носить оружие. Право хранить его в своей комнате в общежитии. И Валькирия с радостью пользовалась им, прекрасно помня, как чуть не лишилась клинка из-за дознавателей императора.

Рука подрагивала, злость захватывала в плен. Но девушка делала шаг за шагом, оставляя позади себя цепочку следов.

Гвин уже видела поселение, где находился ее дом. Но ее ли?

Она все больше задавалась этим вопросом. Может ли укрепленная крепость зваться домом? Позволительно ли ей носить такое название? Особенно после того предательства, что она раскрыла. После предательства, которое ранило ее настолько сильно, что она даже самой себе в этом боялась признаться.

Это случилось в начале весны. Когда гул, поднявшийся в академии Грискор, утих. Когда все здания были починены, дознаватели императора уехали, а на место старого ректора назначили нового.

Грискор все еще вздрагивал от происшествия, которое вошло в его историю как «ночь сотни костей». И пусть сама Валькирия могла поспорить с тем, что не было там столько умертвий, никто бы ее слушать не стал.

Занятия возобновились, тренировки продолжались, а о том ужасе, в котором Валькирия самолично приняла участие, лишь иногда говорили. И то шепотом, потому что новый ректор не особо любил слухи и сплетни, которые рождались так быстро и так ярко.

— Гвин, слышала? Говорят, что ты целую сотню умертвий уложила, — Табита лишь слегка скосила взгляд, когда подруга вернулась в комнату после тренировки.

Валькирия выразительно фыркнула, выказывая все, что думает по поводу этих сплетен. Уж кто-кто, а Табита знала правду и сама видела умертвий.

— Ты же теперь герой академии, — Милред подала голос с кровати, болтая ногами в воздухе и рассматривая цветастую листовку. — Еще долго говорить об этом будут. Не обращай внимания.

— Да чтобы у них языки отсохли, — грубо бросила дочь Лорда Севера, сбрасывая с плеча сумку со стрелами. — Бежали все, поджав хвосты, а мы теперь герои.

— Не мы, а ты, — хихикнула Милред. — Меня там вообще не было. А о Табите почему-то забыли.

— И хорошо, что забыли. — Студентка Ваерс отложила учебник в сторону и повернулась к подругам: — Слышали новость, объявили о начале сезона маглининга? Обязали всех явиться на первую игру, в город выйти не получится.

— А я билеты купила, — пискнула дочь графа, — думала, сходим на концерт…

— Я скоро вернусь, — Гвин мало интересовал маглининг и концерты бардов.

Сейчас ей хотелось только смыть с себя пыль после тренировки и просто упасть на кровать, вытянув перед собой ноги.

Захватив чистые вещи, она спустилась в женскую душевую и прошагала мимо стайки девушек, которые что-то шумно обсуждали. Стянула с себя грязные вещи, бросила на пол и вошла под тугие струи воды.

— О, Умильтен! — за спиной Валькирии послышались шаги. — Наша героиня!

Гвин прикрыла глаза, сдерживая вспыхнувшую злость. Эту фразу за последние несколько дней она слышала уже десятки раз. И даже сама себе пообещала, что следующему, кто это скажет, выдернет кишки через горло.

— Чего тебе? — девушка обернулась, не смущаясь ни своей наготы, ни ситуации, при которой начался разговор.

Напротив дочери Лорда Севера стояли трое, обернутые в полотенца. Они как-то странно поглядывали на Гвин и усмехались.

— Да вот, решила посмотреть на тебя поближе, — скривила носик стоящая посередине. Светлые волосы потемнели от воды, облепили плечи.

— Достаточно близко? — с угрозой уточнила Гвин, наклонив голову. — Или мне подойти?

— Да нет, — хмыкнула та. — Достаточно. Теперь-то я вижу, что у нашей героини груди кот наплакал.

Рядом хихикнула ее подружка.

Гвин прожгла ее уничтожающим взглядом, а потом вернулась к зачинщице, у которой с бюстом все было очень даже неплохо.

— Если думаешь, что сиськи сделают из тебя достойного мага, то вынуждена тебя огорчить, — заметила Гвин, мысленно пожелав этим троим убраться восвояси как можно скорее. Или она за себя не отвечает.

— Магом, может, и не сделают, — согласилась белобрысая. — Но с нормальной грудью ты бы хоть невестой посимпатичнее стала. А так доска доской.

И опять этот противный смешок, который Валькирии до зуда в костяшках захотелось затолкать гиене поглубже в глотку.

— Да и будущих детей все же кормить надо, — продолжила рассуждать болтливая. — Лорду Севера нужен же наследник.

— Наследник? — Гвин хохотнула, запрокинув голову. — Ты тупая или притворяешься? Я его наследник.

— Ты? — теперь настал черед белобрысой хохотать. — Ой ли?! Что-то мы у тебя не видим между ног висюльки, чтобы наследником стать.

Гвин сама не поняла, как в ее груди родился яростный рык, от которого стены душевой дрогнули.

Но прилипал это не испугало.

— Да не смотри ты так, — отмахнулась говорившая. — Глаза сломаешь. Лучше узнай у своего папеньки, что это он так рьяно тебе муженька искать начал. Даже моему брату письмо пришло. И не ему одному. Если отец согласится, может, и породнимся с тобой.

Она расхохоталась и, развернувшись, вернулась к зеркалу. Две ее подруги тоже не стали задерживаться.

А Гвин неожиданно показалось, что вода стала такой холодной, как вода в горном роднике. По коже поползли мурашки.

«Отец ищет мне мужа?» — эта мысль зачарованной стрелой прошибла Валькирию насквозь.

Ноги подогнулись, а на плечи рухнула тяжесть предательства.

Сейчас Гвин стояла на пороге места, которое все это время считала своим домом. Обителью. Крепостью. Местом, которое всегда прикроет тыл.

Но с момента того разговора в душевых все это развалилось на части.

Вначале Валькирия решила, что это простая провокация. Попытка добиться чего-то такого, о чем девушка даже не догадывались. И самым верным решением было задать вопрос отцу.

Даже написание одного письма высосало из Гвин Умильтен почти все силы.

Но она отправила больше десятка за ту весну. И ни разу не получила ответа.

Причина могла крыться не только в том, что все это правда. Но с каждым днем уверенность в этом таяла снегом на жарких солнечных лучах.

И сейчас Гвин наконец добралась до Севера только для того, чтобы заглянуть в глаза Лорду Севера и задать тот вопрос, который разрушал ее изнутри все эти месяцы. А молчание только подтверждало, что все это правда.

«Надеюсь, дела у Табиты и Милред получше моих», — подумала Валькирия, решительно делая шаг вперед.

Замок встретил ее тишиной и сквозняком, пробирающим до костей. Ни отец, ни один из его генералов не спешили навстречу единственной дочери Лорда Севера.

А это могло значить только одно — хозяина нет дома.

Это подтвердилось спустя какое-то время, когда Гвин встретила одного из воинов в пустом коридоре.

— Лорд Севера сейчас возвращается из похода, — чинно отозвался мужчина, завидев наследницу Умильтен. Или все же не наследницу, ведь у нее между ног нет той самой висюльки?

И опять девушке оставалось только ждать. Опять ждать.

Как ответа на свои письма. Как появления человека отца в Конуале, который приходил стабильно каждый месяц. Да только такого важного ответа ни разу не приносил.

Ждать больше не было ни сил, ни уверенности в том, что все, услышанное от незнакомки, — ложь.

Валькирия покинула замок тем же вечером. Захватив с собой небольшую сумку и меч, она ушла в горы. Тропа, по которой двигалась девушка, была ей хорошо знакома. Каждый год она ходила по ней минимум два раза. И сейчас ей даже не приходилось смотреть под ноги, чтобы найти нужный выступ и не поскользнуться на снегу.

Вскоре впереди она увидела то, что искала взглядом. То, что не могла видеть целый год.

Священный дуб раскидывал свои зеленые ветви во все стороны, покрывая густой тенью траву у подножия своего ствола. Косые лучи заходящего солнца окрашивали все в багряно-красный.

Снега на поляне не было и в помине, будто под землей протекали горячие воды. Но вряд ли это так, ибо Валькирия не знала ни одного горячего источника поблизости.

Она медленно подошла к дубу, подняла глаза и воткнула Иглу в землю перед собой.

— Вы опять ко мне немы, — прошептала она, обращаясь к богам, что должны были защищать эти земли. Защищать ее. — А ваш знак — насмешка!

Она вытащила из кармана куртки желудь, который сохранила, и, размахнувшись, швырнула к выпирающим из-под почвы корням.

Самообладание лопнуло, как мыльный пузырь.

— Сидите там! — закричала она во всю мощь своих легких. — Смотрите на людей сверху! И даже пальцем пошевелить не можете! Да! Я женщина! Но разве я не достойна любви своего отца?! Не достойна его признания?!

Неужели я заслуживаю лишь того, чтобы меня выдали замуж, как простую бабу?! А?! Я у вас спрашиваю!

По ее щекам заструились слезы. Девушка вцепилась пальцами в гарду меча и рухнула на колени, глядя на могучее древо, что сохраняло молчание все эти годы.

— Я с самого рождения доказывала, чего стою, — прошипела она сквозь сомкнутые зубы и тыльной стороной ладони смахнула чуть ли не первые в жизни слезы. — Доказывала раз за разом. Показывала, что у меня в груди бьется сердце воина, а не девчонки! Сердце, способное на большее, чем стать матерью для наследника! Но вы даже пальцем не шевельнули, чтобы обратить на это взор моего отца!

Обида жгла грудь огнем. Воздух входил и покидал легкие рывками.

Валькирия задыхалась от собственных эмоций.

— Он верит вам, — прошептала она, глядя в зелень шумящей кроны. — Поклоняется. Ждет знака. Но я не такая. Все, что вы дали мне, — это гребаный желудь! Желудь, который чуть мне череп не раскроил! И это ваша божественная благодать?! Все, на что вы на самом деле способны?!

Гвин больше не ждала ответа, она встала с земли, выдернула Иглу из почвы и прожгла взглядом священный дуб.

— Немые божества — мертвые божества, — припечатала она.

Злость раскачивала ее из стороны в сторону. Гвин утратила свою ловкость всего на мгновение, но этого хватило, чтобы оступиться и подвернуть ногу.

Но списала Валькирия это не на гнев богов, а на отказ от гранул, которые Лорд Севера наказа пить ей каждый месяц.

Гвин Умильтен помнила последний раз, когда приняла капсулу, тогда она шла в подвалы, готовясь увидеть хладное тело подруги. Та ночь была последней, когда девушка подчинилась воле отца.

Его молчание стало точкой невозврата. И сегодня она собиралась сообщить ему об этом, глядя в глаза.

И настолько твердым казалось ее решение, что об него можно было разбиться. Да только следующий шаг вновь оказался слишком неуклюжим.

Валькирия запнулась о собственную ногу, а в следующее мгновение все тело содрогнулось от невообразимой боли.

Она упала, ударилась о твердую промерзшую землю и стиснула зубы, чтобы не закричать.

И если первой ее мыслью было, что это месть богов за ее слова и действия. То яркая вспышка, прострелившая сознание, расставила все по своим местам.

Боги были ни в чем не виноваты. Не они сейчас разрывали тело Валькирии на куски. Не они своей силой заставляли кожу превращаться в шерсть, кости ломаться и менять свое расположение.

Огромные желтые когти вспороли землю, а из покрытой шерстью морды вырвался протяжный вой. Полный боли и отчаяния от нахлынувших воспоминаний.

4. Найджел Харве

Искатели Истины остановились на вершине дюны, чтобы перевести дыхание.

Небо над их головами усеивали яркие белые звезды, луны видно не было.

Прохладный ветер гулял по пустыне, играл песком и кружил песчинки в свистящих вихрях.

— Скоро рассвет, — Ноа нашел взглядом восток и кивнул в сторону розовеющей полосы. — Нужно отыскать укрытие.

— Там вода, — Джейкоб покрутил в руках плоский артефакт, который изобрел несколько лет назад. — Можем разбить там лагерь.

— Можем, — Найджел ответил коротко.

Да и вообще, в последнее время он говорил мало. За весь тот путь, что трое Искателей преодолевали три дня, Харве сказал не более десяти фраз.

И, кажется, это напрягало его друзей. Но они пока не лезли с вопросами, принимая молчание за что-то обыденное и простое.

— Звездный храм каждый раз меняет свое местонахождение, или мне просто кажется? — шутливо поинтересовался Ноа, потягиваясь.

— Тебе кажется, что тебе кажется, — отозвался Джейкоб. А потом повернулся к Найджелу: — Или нет?

— Это важно? — Искать отозвался довольно грубо, ведь его только что выдернули из мыслей какой-то очередной глупостью.

Джейкоб даже отступил на шаг, глянув на друга с опаской. А потом качнул головой и, вновь крутанув артефакт на ладони, направился в ту сторону, где, по его мнению, должен был находиться оазис.

Островок зелени был обнаружен к моменту, когда солнце уже показало свой раскаленный бок над горизонтом. Несколько пальм, среднее озеро и ряд колючих кустов. Тени было столь мало, что без магии попросту не обойтись.

Поев, Искатели накрыли себя чарами и после бессонной изнурительной ночи легли спать.

И только Найджел не мог уснуть, прислушиваясь к шуму воды, размеренному дыханию спутников и собственному сердцебиению.

Они и впрямь слишком долго в этот раз добирались до Звездного храма. И это он настоял на том, чтобы отправиться туда. Именно ему необходимо было поговорить с главой. Убедить, что приказ, отданный посредством письма, можно отменить.

Найджел перевернулся на спину, сверток под головой зашуршал.

Он не мог уснуть, несмотря на то, что усталость давила на веки.

Было ли дело в том, что ему поручили убить человека? Нет! Приходилось ли Найджелу убивать по указке Ордена? Конечно, да. Ведь когда речь шла о балансе магии, одна или две жизни ничего не значили.

Но когда ему пришел приказ уничтожить Табиту… за то, что он сам вовлек ее в ту опасную миссию…

Найджел скосил глаза на спящих рядом друзей. Да, за то время, что они провели вместе, эти парни стали ему настоящими друзьями. Но даже им он не смог сказать истинную причину их путешествия в храм.

Не смог сказать, что не в состоянии выполнить приказ главы.

«Как глава узнал о Табите?» — эта мысль снедала Найджела с того самого момента, как он в ужасе отложил от себя краткое послание, написанное ровным каллиграфическим почерком.

О ней знали только четыре человека: они трое… и капитан стражи. Но последний принес клятву на крови, подвергнув свою душу — своего элементёра — опасности в случае нарушения сделки. Пошел против главы, пытаясь восстановить баланс, который нарушил некромант.

«Кто еще мог знать о Ваерс?» Ответа на этот вопрос у Найджела на было. И парень надеялся найти его в Звездном храме.

Пожалуй, только это он и мог там узнать.

Обо всем остальном, что не давало ему покоя, стоило спросить у самой Табиты Ваерс, которая отдалилась от Искателя сразу же после смерти Ервина Олта.

Как ей удалось убить его?

И на это у него не была ответа. Как и на то, какой силой на самом деле владела девушка. Из головы Найджела до сих пор не шла встреча с вёллом, когда первокурсница мастерски предоставила ему необходимую энергию. И то, что после битвы за Грискор у нее оказались загрязнены энергетические каналы.

Будто девушка пыталась отобрать у некроманта его черную магию.

— Слишком много вопросов, — шепот сорвался с губ Найджела, напугав его самого.

Он резко сел, Ноа дернулся во сне, но глаз не открыл. А Искатель, не способный уснуть, взлохматил темные волосы пятерней и уставился на бескрайнюю пустыню.

«Я подведу их», — подумал тот, что взял на себя роль лидера в небольшом отряде Искателей. А его друзья и подопечные спали, не подозревая, как муки совести пожирают Найджела.

Если план Харве провалится… Если он не сможет убедить главу в том, что Табита нужнее им всем живой, их всех заставят покинуть академию Грискор.

Место, за которое сражались в рядах Искателей Истины.

Но учиться и выполнять задания отправили именно их.

Найджел помнил тот день так ярко, будто он был вчера.

Под высокими сводами Звездного храма было как всегда прохладно. Тишина здесь восхвалялась, а за громкий голос могли и наказать. Ведь единственными, кому позволялась вольность шуметь, были духи стихий, нашедшие себе дом точно так же, как и Искатели.

Все выстроились перед главой, боялись поднять на него глаза. Найджел стоял в строю с такими же людьми, нашедшими новый дом. Со своими братьями и сестрами.

— Вознесем же молитву нашим покровителям, — голос главы прозвучал тихо, но отразился от покатого потолка и пустых, ничем не украшенных стен. — Дух пламени…

— …я впущу тебя в свое сердце, ты согреешь меня, как я согреваю тебя своей любовью, — эхом отозвались все.

— Дух земли…

— …я впущу тебя в свое тело, ты напитаешь меня стойкостью, как я напитываю тебя верой! — новый строй голосов. Тихих, но вместе превращающихся в грохот оползня.

— Дух воды…

— …я впущу тебя в свою кровь, ты наградишь меня силой, как я награждаю тебя выдержкой, — поддержал Найджел своих братьев, вспоминая о том, как дружелюбны к нему были духи именно этой стихии.

— Дух воздуха…

— … я впущу тебя в свое дыхание, ты поделишься со мной своей мудростью, как я делюсь с тобой своей легкостью.

И последний, о чьем существовании Найджел Харве еще несколько лет назад даже не подозревал.

— Дух жизни…

— …я не выпускаю тебя из себя и сливаюсь с тобой воедино, дабы очистить помыслы и достичь единства с собой и стихиями.

— В этот день я назову имена троих братьев, что займут важные посты в академии чародейства и ведьмовства Грискор, — в полной тишине вновь зазвучал голос главы.

И сейчас Найджел осмелился поднять на него взгляд.

Все те же белоснежные одежды, все те же легкие морщины и тонкие нити серебра в волосах. Никто не знал, сколько ему на самом деле лет. Но Найджел подозревал, что их глава чуть ли не одногодка с императором, который перешагнул нереальную черту в пять сотен лет.

— Эта миссия важна, вам придется следить за порядком целой академии. И я верю, что вы сможете это сделать. Брат Ноа!

Первый выступил вперед.

Найджел сжал руки в кулаки, вслушиваясь в следующее имя. Имя счастливца, который сможет не только послужить ордену, но и обучиться тому, чему не обучали Искателей Истины.

— Брат Джейкоб!

Ни одного вздоха разочарования. Все держали эмоции при себе.

— Брат Найджел!

Он вначале даже не поверил своим ушам. Встрепенулся, поднял взгляд и посмотрел на главу.

Выбрали его? Он ведь не так давно в ордене… Он еще не все знает, иногда ошибается. Но выбрали его.

Это чувство нельзя было ни с чем спутать. Даже головокружение от заклинания портала, которое парень смог составить на прошлой неделе и уже дважды опробовать, не шло ни в какое сравнение с тем, что только что произошло.

Но радость его жила недолго. Ведь когда всех остальных отпустили, глава обратился к троим Искателям Истины.

— Отныне вы выходите в большой мир. Связь с орденом вы не потеряете. И обязаны будете выполнять свою миссию — поддерживать баланс, который так часто нарушается в местах скопления энергии. Любое ваше ослушание, — глава медленно перевел взгляд с Ноа на Джейкоба, а потом остановился на Найджеле. — Любая ошибка, и вы обязаны будете вернуться. Никто не должен знать, кто вы. И для чего прибыли в академию Грискор.

Они все молчали. Найджел еще и удивился тогда, при каких обстоятельствах вообще можно проболтаться, что ты еретик. К ревнителям в лапы никто из братьев не стремился попасть.

— Ваши документы уже готовы. Ваши настоящие имена использованы в них.

Как и фамилии.

— Но! — Найджел только сейчас встрепенулся. — Вы же знаете, что меня могут искать и…

— И ты боишься этого? — высокомерно вскинул брови глава. — Мне казалось, что ты должен был утратить такое чувство, как страх.

Найджел ничего на это не ответил.

Пустынный владыка и его люди были далеки от академии Грискор. Да и стал бы отец столько лет искать его? Вряд ли. Земли графа Харве ограждала сама смерть — бескрайняя пустыня. Место, из которого живыми выбирались только подготовленные люди. У сбежавшего пятнадцатилетнего мальчишки попросту не было шансов.

— Я ничего не боюсь, — сказал Найджел, посмотрев главе в глаза. И в то же мгновение увидел в них тень уважения.

Это было правдой. Он ничего не боялся до тех пор, пока не взял под свое крыло Ноа и Джейкоба. Они доверили ему свои жизни. А сейчас он подводил их, не сообщая о приказе. Рискуя их местом в академии Грискор.

Простили бы они ему эту ошибку?

Он бы на их месте не простил.

Найджел тихо встал и отошел к кромке воды. Опустился на корточки и зачерпнул нагревшуюся на солнце жидкость. Жажду это не утолило, но он знал, что много пить в пустыне нельзя.

Ветер замолк в мгновение.

Стало тихо. В первое мгновение Искатель Истины не понял, что произошло.

И только тихий скрип за спиной заставил его резко обернуться, вскинув руки.

Кисти вспыхнули зеленым пламенем, но было уже поздно.

Двое мужчин в черных капюшонах вжали мечи в шеи проснувшихся Ноа и Джейкоба. А третья фигура в темном шагнула вперед и скинула капюшон.

Солнце заплясало бликами по лысой бронзовой макушке. В ярко-синих глазах вспыхнуло ликование, подкрепленное кривой усмешкой.

— Вот мы и встретились, Найджел, — произнес он, глядя на Искателя Истины. — Долго же пришлось тебя искать. Ой как долго.

— Брат, — процедил он сквозь зубы, не зная, что делать.

5. Табита Ваерс

Табита Ваерс замерла, не веря собственным глазам. Это не могло быть правдой, просто не могло.

Ноги подогнулись, и девушка схватилась рукой за шкаф. Тот легко поднялся на передних ножках, будто внутри ничего не было. И с грохотом встал на место, когда Табита разжала пальцы.

Она только недавно научилась различать нити энергии в пространстве. Для этого нужно было сосредоточиться. И девушка переставала видеть все, кроме цветных пульсирующих сгустков.

С людьми же все было иначе.

В них Табита Ваерс видела магию всегда. Ее глаз накладывал одну картинку поверх другой. И за всю свою жизнь дома она не замечала никаких чар в своих родителях.

«Мы тебе не родители», — эхом отразились слова матери в ее ушах.

Но эти лиловые потоки под ее кожей не могли сейчас привидеться студентке академии Грискор. Они были настоящими. И они были магическими.

Девушка уже встречала такую энергию. Она точно так же медленно текла, будто замедляя жизненные функции. Точно так же мелко пульсировала.

Табита даже знала, какова эта энергия на ощупь.

Потому что точно такую же силу той проклятой ночью она выдернула из вёлла для артефакта, подавляющего его ярость.

— Не может быть, — прошептала она, отступив на шаг и с недоверием глядя на маму.

«Этого просто не может быть!» — эта мысль билась в ее голове загнанной птицей.

В детстве ей внушили всего две мысли: родители любят ее и магия — зло.

И в обе она безоговорочно верила.

Тот день был одним из самых ярких в ее жизни. Он обладал запахом летнего солнца, вкусом горячего сладкого чая и сочностью лимонного пирога.

Отец вернулся с работы в приподнятом настроении. И вместо бутылки с брагой принес большую яркую коробку, которую Табита раньше не видела.

Она выбежала встречать родителей, бросив делать уроки. Хотя знала, что за невыполненные задания ее могут и наказать. Строго и так обидно, что она будет плакать, а мама не выдержит и погладит дочь по голове, простит за все проступки так легко, будто их и не было никогда.

Но в тот вечер маленькая Табита не подумала о наказании. Она будто почувствовала, что что-то изменилось. Что-то стало ярче, лучше и теплее.

И оказалась права. Ведь сегодня мама не просто сняла тонкое серое пальто и молча ушла на кухню, заперев предварительно все замки на двери, нет!

Она шагнула дочери навстречу и крепко ее обняла. Так крепко, что у девочки от счастья перед глазами заплясали звездочки.

— Скорее, кипяти воду, — шепнула ей мать. — Сегодня у нас праздник.

Табита тогда не спросила, что они будут праздновать. Одна только весть о том, что этот день необычный, подтолкнула малышку к кухне. Она сама натаскала воды, краснея от тяжести и прислушиваясь к грузным шагам отца, ходящего по дому. Сама поставила чайник на открытый огонь. И достала крошечную банку с чаем.

Вскоре все собрались за столом. Над чашками к почерневшему от копоти потолку поднимался ароматный пар. Мама даже сахара добавила в напиток!

Это так поразило Табиту, что она боялась шелохнуться и спугнуть это чудо.

Отец медленно водрузил на стол цветастую коробку, перевязанную тонкой бечевкой. И одним взмахом ножа разрезал путы, сдерживающие сюрприз.

Цветные края коробки развалилась, открывая взору Табиты идеально круглый, не подгоревший на краях желтый пирог со взбитыми сливками.

Девочка затаила дыхание, не веря собственным глазам. Отец купил сладость! Настоящую сладость, на которую Таби могла только заглядываться, проходя мимо крохотной кондитерской лавки в центре Нес-Тешаса.

— Давай тарелку, — поторопил ее папа, протягивая большую ладонь.

А потом двумя взмахами ножа отрезал огромный… огроменный кусок и положил

ей!

— С-спасибо, — голос девочки дрогнул, а тарелка с угощением показалась такой тяжелой, что руки у нее затряслись.

Она недоверчиво отломила кусочек и чуть было не выронила, пока несла ко рту. А потом…

Языка коснулась сладость, смешавшись с почти неуловимой кислинкой.

Нежные сливки, легкое тесто, которое даже не заскрипело на зубах.

Табите на мгновение показалось, что Великий одарил ее самой настоящей любовью через это угощение. Подарил ей свой взор и улыбку. Сам Великий!

В тот вечер она ела неспешно, хотя и хотелось девочке как можно скорее засунуть в рот свой кусок. Но она растягивала удовольствие, улыбаясь так широко, что вскоре разболелись щеки.

Она не знала, что они все празднуют. Даже предположить не могла. Но теперь понимала, что лимонный пирог — самое вкусное, что ей доводилось есть за всю жизнь.

Это вкус любви ее родителей.

— Кто ты? — одними губами прошептала Табита.

Яркое и такое счастливое воспоминание рассеялось, как туман поутру. И оставило такие же капли разочарования на коже.

Студентку академии Грискор прошибло холодным потом.

— Я… — голос женщины дрогнул. Она посмотрела на отца Табиты, но тот за все время ни разу не пошевелился. Будто не был тут. Будто ничего не слышал и не видел.

— Ты голем, — вместо Марты ответила Табита, оседая на табурет.

Она больше не чувствовала твердости под ногами. И не могла понять, как это произошло.

— Где мои родители? — она вложила в этот вопрос всю свою ярость и все свое разочарование. — Что ты с ними сделала?! Что сделала с моим отцом?!

Отвечай!

Она подняла глаза на голема, который выглядел точно так же, как ее родная мать.

Двигался так же. И пах так же. — Взгляни на него, Табита, — слова матери прозвучали гулко, непривычно.

Кроме имени… имя девушки она произнесла знакомым тоном — таким родным, таким теплым.

Ваерс не слышала его целый год, за который смогла собрать хоть какую-то сумму, чтобы принести родителям Она хотела показать им, что магия не такое зло, как они всегда говорили.

Что магия — это неплохо. Но теперь доказывать это было некому.

Потому что стоило Табите посмотреть на отца еще раз, как и в нем она увидела магию. Те же лиловые нити. Только до того бледные, что они казались почти прозрачными.

— Я не понимаю…

— Мы не твои родители, — раздался гулкий голос голема, отступившего от печи.

Взгляд девушки зацепился за огромный кусок древесины, который тлел на открытом огне. От него вверх поднималась тонкая струйка дыма. Это она создавала видимость, что хозяйка готовит ужин.

— Они нас создали. И отдали приказ защищать их дитя. Ты не наш ребенок, Табита. И с твоим уходом нам не из кого стало черпать силу для существования. Мы могли это делать только с тобой.

— Что? — девушка мотнула головой, не желая верить в эти слова.

Она всю свою жизнь провела с големами?! Не с живыми людьми? Ее воспитали магические куклы? Да разве такое возможно?!

Эти големы всю ее жизнь притворялись людьми. Неужели никто этого не понял? Никто не увидел?

«А кто увидит? Нити магии вижу только я», — запоздало подумала она.

— Твой родной отец желал, чтобы ты никогда не узнала о своем происхождении, — безэмоционально продолжала докладывать та, что носила имя Марта. — Никогда не обратилась к магии. И никогда не повторила тот путь, что прошли они.

— О каком пути речь?

Табита тяжело сглотнула, но все же задала вопрос. Если это не ее мать…

Не ее настоящая мать, то хоть правда должна быть настоящей.

— Твоя семья была уничтожена Ифаном Безумным. Как один из самых опасных родов. Ты последняя. И ты никогда не должна была услышать эту истину.

— Но почему… почему я не заметила этого раньше? — ее вопрос прозвучал в пустоту. Табита задала его сама себе и никак не ожидала, что голем ответит.

— Мы брали твою магию для существования. Ты была ослаблена. Сейчас же силы на существование есть только у меня. А он, — женщина-голем указала на того, кого Таби всю жизнь считала своим отцом, — больше никогда не сможет открыть глаз. И хорошо. Ведь это он стал причиной того, что ты ступила на опасный путь. Он предал своих создателей.

У девушки перед глазами всплыл тот день, когда она рыдала и тряслась от страха. День, когда она решила сообщить родителям о своем выборе.

— Это было только мое решение, — произнесла Табита, будто оправдывая голема, застывшего за столом. — Я решила обучаться магии. Не его слова заставили меня уйти из дома.

Тут она солгала.

В тот день Табита отчаянно нуждалась в поддержке. Желала услышать слова, о которых мечтает любой ребенок. Но получила лишь указание на дверь.

Да, голем, что стал ей отцом, помог в принятом решении. Но…

— …зачем он это сделал? Зачем нарушил приказ? У големов нет выбора.

Они обязаны выполнять то, что скажет хозяин.

Табита спрашивала это таким тоном, будто требовала совета у родителя. И Марта была ей таковой. До того рокового дня.

— Голем выполняет все указания, лишь когда хозяин жив, — последовал отстраненный ответ. — А когда хозяин уходит к Великому, голем получает часть его души. Его…

— Элементёра, — закончила за Марту Табита. — Значит, в вас все же живет частичка моих родителей?

— И она тускнеет с годами. Часть элементёра в нем погибла без твоей магии. А моя погибнет через несколько дней, — слова голема звоном отбились в ушах студентки академии Грискор.

«Я виновата в их смерти», — ужасная мысль всплыла в голове Таби. — «Если бы я осталась, они бы продолжили быть моими родителями до конца жизни. Моей жизни».

— Он желал для тебя свободы выбора, — произнесла Марта, казалось, не замечая, в каком состоянии Табита Ваерс. — А себе — гибели. Была ли это мысль голема или решение элементёра хозяина…

Девушка еще раз взглянула на того, кто сидел за столом. И с грустью отметила, что весь этот год мечтала только о том, что сможет услышать от отца слова извинения.

Что он попросит прощения.

Но это желание оказалось несбыточным сразу по двум причинам.

— Тебе стоит уйти, — произнесла Марта, опустив руки вдоль туловища. — Я начинаю подпитываться. А я не хочу.

— Ты не хочешь жить?!

— Моя миссия выполнена, — произнесла голем. — Мы вырастили дитя. Дали ему все, что должны были. И дитя само избрало тропу. Запретную тропу. Мы не справились с последней частью приказа. И потому я говорю об этом прямо — мы хотим перестать существовать.

— Назови род, — потребовала Табита, сжав руки в кулаки и с трудом поднявшись с табурета. — Имя моего рода. Тех, кто обладал даром видеть магию. Кто ваш создатель?

— Приказ запрещает это делать.

— Но вы ведь его уже нарушили, — качнула головой Табита. — Ты сама сказала.

— Я не могу говорить то, что подвергнет тебя опасности.

Студентка Ваерс покачнулась, не в состоянии выдержать груз истины, который рухнул ей на плечи. А потом просто кивнула. Приняла правду с достоинством, которому научилась у Гвин Умильтен.

Шагнула вперед и крепко обняла голема, что заменил ей мать.

— Я благодарна за все, — произнесла она, отдалившись. — Вы справились со своей задачей. И не нарушили приказа.

Марта мгновение смотрела на дочь ее создателей, а потом просто кивнула.

И жестом указала на дверь.

Табита развернулась, забрала бесполезный для големов мешочек с деньгами и поспешила на улицу. Дверь за ее спиной хлопнула так же громко, как и в прошлый раз.

Но в этот раз что-то изменилось.

Наверное то, что сегодня она узнала и третью вещь: все, что было до этого, — сплошная ложь.

6. Милред ван Темпф

— Я… я вас поздравляю, — голос оцарапал горло. А сама Милред с трудом удержала себя на месте.

Столько мыслей! Ужасных мыслей! От которых хотелось сбежать как можно дальше. Спрятаться. Обнять синего игрушечного пегаса, которого она забыла под подушкой в общежитии.

И чтобы этот пегас наконец превратился в настоящего. Стал тем, кто в силах унести ее в самый светлый край на земле.

«Я больше не нужна отцу», — подумала она. — «Теперь у него будет ребенок. От настоящей жены. Зачем ему я? Грязное дитя, которое он признал. Признал и принял на себя стыд случившегося!» — Спасибо, — Лола ван Темпф рук от живота не убрала, будто боялась.

И у Милред, к ее ужасу, возникла та же мысль. Она ведь могла просто собрать пальцы в кулак. Просто шепнуть заклинание. И не осталось бы и следа от беременности.

Лола ван Темпф больше двадцати лет пыталась понести ребенка. И потеря этого гарантировала бы, что у нее больше не получится понести.

В душе дочери графа проснулись демоны. Они шептали ей на ухо, что никто ничего не докажет. Что это самый лучший выход. И этой женщине не дано стать матерью.

Разве сможет она вырастить ребенка в любви, если ее сердце чернее ночи и тверже камня?

Не сможет!

И Милред может спасти своего еще нерожденного брата или сестру. Одним движением кисти. Одним проклятием. Разве кто-то сумеет доказать, что сама дочь графа ван Темпф приложила руку к выкидышу?

А Лоле… да ей никто не поверит. Она всегда недолюбливала внебрачную дочь своего супруга. Это будет клевета.

— Милред, — Лола ван Темпф с ужасом смотрела на то, как девушка поднимает руку. — Милред…

— Да? — она встрепенулась и с ужасом посмотрела на свою ладонь.

Испуганно отпрянула и спрятала руку за спину, стыдясь того, что поддалась слабости, страху и жажде мести.

— Спасибо, — неожиданная благодарность, слетевшая с губ графини, обескураживала. — Я… благодарна тебе.

Казалось, Лола ван Темпф тоже прекрасно понимала, что могла сделать Милред. И как легко бы ей это далось. Пусть и не получившей полного образования.

— Присядешь? — женщина жестом пригласила девушку занять место напротив.

А потом обратилась к своей служанке: — Подай чай.

— Конечно, ваша светлость.

Милред вздрогнула от голоса за спиной. Она забыла о том, что в комнате находится еще один человек. Свидетель. И если бы девушка в самом деле послушала своих демонов, то скрыть это не вышло бы. Если только…

Мили тряхнула головой, стараясь избавиться от страшных и кровавых подробностей того, что могло бы произойти, не остановись она вовремя.

— Я прошу прощения, — ее голос дрогнул, когда она обратилась к супруге своего отца.

И с запозданием отметила, что больше не испытывает перед ней страха.

Милред ван Темпф больше не боялась мачехи.

«Но почему?» — ошарашенно подумала она.

Это ведь Лола ван Темпф уничтожала ее каждый день ее жизни здесь. Это Лола ван Темпф наказывала ее так, как не наказывали даже детей в приютах. Это именно Лола ван Темпф раз за разом запугивала малышку тем, что ее отец в любой момент может умереть. И постоянно повторяла, что это произойдет из-за Мили и ее ослушания.

Это из-за Лолы ван Темпф в ее душе поселились те демоны, что пугали девушку не хуже настоящих страхов.

«Я изменилась», — неожиданно для самой себя поняла она. — «Всего за год я изменилась так сильно, что Лола ван Темпф мне больше не страшна».

Так ли это было на самом деле? Изменили ли ее новые друзья и обстоятельства? Милред не знала. Но понимала, что стала другой. И это к лучшему.

— Кто тебе сказал? — графиня устроилась в кресле напротив и собрала руки на выпирающем животе.

— Мне никто не говорил, что вы в положении, — не солгала Милред. — Лишь попросили поговорить с вами до возвращения отца.

Женщина кивнула и прямо посмотрела на девушку:

— Ты станешь вредить мне и своему брату?

— Нет.

И настолько кристально чисто прозвучал ответ, что никто бы не засомневался в его искренности.

А Милред встрепенулась и поспешно добавила:

— Обещаю.

Женщина напротив только кивнула, принимая эту немагическую клятву.

— Вы уже уверены, что будет мальчик?

— Да.

— Я вас поздравляю, — слова прозвучали сухо, насколько бы сильно ни пыталась Мили добавить им жизни. — Правда.

— А я должна перед тобой извиниться, — стойко произнесла Лола ван Темпф, продолжая прямо смотреть на падчерицу. — Я много зла тебе принесла. И сейчас я это понимаю.

— Хорошо, что хоть сейчас.

Милред сама не узнала своего тона. Таким могла ответить Гвин. Может, даже Табита. Но не она. Это были не ее слова.

Неужели, подруги так сильно ее поменяли?

— Ты выросла, — Лола поправила подушку под поясницей. — И теперь сможешь меня понять. Я не оправдываюсь, нет. Но ты слишком сильно похожа на свою мать. И это было для меня невыносимо.

Мать… Она похожа не свою мать.

Она была слишком мала, когда та умерла. Воспоминания с годами стирались и выгорали. И лишь одно из них Милред бережно хранила, стараясь переживать раз за разом. Восстанавливать все детали. Даже те, которые, казалось бы, совершенно не важны.

— Пой! — требовала девочка, которая толком и говорить еще не умела. Да и ходить только-только начала.

Но так любила звучание маминого голоса.

И эти рыжие кудряшки, по которым плясали солнечные лучики, будто пытались играть друг с другом в догонялки.

В воздухе пахло свежей выпечкой, молоком и мятой.

Мама улыбалась. Широко и лучисто. Заливисто смеялась, подхватывая дочь на руки. И пела.

Вначале тихо и спокойно, а потом ее голос начинал звенеть. Милред тянула к ней руки, касалась мягких шелковистых волос, которые почему-то путались вокруг маленьких пальцев. Но звук… да! Звук был чудесен!

Такое короткое воспоминание. Но такое светлое.

Похожа на мать.

Милред сейчас сколько бы ни силилась, не могла вспомнить ее лица. Только непослушные рыжие локоны.

У самой девушки волосы были ровнее. И светлее. Но неужели она на самом деле так похожа на мать, как говорит Лола ван Темпф?

— От чего она умерла? — девушка посмотрела на мачеху. Прямо, чуть ли не впервые в своей жизни.

— Разве отец тебе не говорил? — та удивленно вскинула темные точеные брови.

— Он говорил про болезнь, — произнесла Милред и прямо посмотрела на мачеху. — Но от чего она умерла на самом деле?

Лола ван Темпф поджала губы. Одним простым жестом подтверждая все подозрения.

— Это вы ее убили?

Вопрос дался с трудом. С огромным трудом, но она все же задала его. И теперь могла не испугаться ответа. А вынести его тяжесть.

— Ее убили, — нехотя призналась женщина. И поспешно добавила, что-то такое заметив в лице девушки, что ее поторопило. — Но я не имела к этому почти никакого отношения.

— Почти? — Милред сама не знала, как усидела на месте. — Что значит ваше «почти»?!

Она уже жалела, что спросила. Жалела, что Лола ван Темпф с такой легкостью ответила.

«Ее убили», — грохотала в голове мысль. — «Убили! И отец ничего не сделал!» — Я не знала, что ее убьют, — опустив глаза, произнесла мачеха. — Мне сказали, что ее просто заберут.

— Заберут?! — вот тут Милред не усидела на месте, рывком вскочила с места. — Куда заберут?! Кто?!

— Ее семья.

Семья… — Моя мать была из простых, — голос предательски дрогнул.

— Из простых? Нет, Милред. Твоя мать была не из простых, — качнула головой графиня. — Это тоже ложь. Она была из дальней обнищавшей ветви могущественного рода. Она сбежала, сказала, что из простых. Это была ее ложь.

Девушка обессиленно рухнула обратно в кресло, неожиданно открыв для себя нового собеседника. Лола больше не пыталась морально уничтожить дочь соперницы. Она говорила обо всем открыто.

То ли так на нее повлияла собственная беременность. То ли дело было в чем-то еще.

Но когда в поместье вернулся сам граф ван Темпф, Милред изменилась окончательно.

Она смогла спрятать ту боль, что причинил ей разговор с мачехой, и даже выйти на прогулку с постаревшим отцом. Улыбаться ему, весело рассказывать об академии, убеждать, что все отлично. И даже попросить о запретном.

— Я очень хочу получить портрет матушки, — произнесла Милред, прогуливаясь по саду вместе с отцом. — Крохотный. Хочу положить в кулон.

Можно ли это сделать?

Отец молчал долго. Рассматривал зеленые кроны деревьев, наслаждался голубизной чистого неба. И размышлял.

А потом наконец произнес:

— Хорошо, я смогу заказать портрет у художника. Для тебя. Но никто об этом знать не должен. И Лола…

— Я никому не скажу, — почтительно склонила голову девушка. — Благодарю вас, отец.

— Не стоит, — он накрыл ее ладонь своей. — Это вполне понятная просьба.

И мне жаль, что раньше я тебе не позволял этого.

Сегодня все обо всем жалели. Но никто не стал жалеть чувств самой Милред.

— Вы бы не могли прислать мне его в академию Грискор? — дополнила свою просьбу Милред.

— Я уверен, что художник справится быстро. Несколько дней. Разве ты не собиралась задержаться у нас?

У нас.

— Меня к себе пригласила подруга, — неловко солгала она. — Гвин Умильтен. Дочь Лорда Севера. Я собиралась у нее погостить.

— Ну что же, одобряю твоих друзей, — улыбнулся отец.

А Милред только мысленно хмыкнула:

«Знали бы вы их поближе, отец, не спешили бы со своим одобрением».

Они в ту прогулку поговорили почти обо всем. Не затрагивали только тему, которая сотрясла всю империю — случай в академии Грискор, который все называли ночью сотен костей.

А уже к вечеру Милред покинула поместье, много раз повторив отцу, что собирается отправиться погостить к Умильтен. И с каждым разом эта ложь звучала все убедительнее и обрастала новыми подробностями.

На самом же деле девушка собиралась вернуться порталами в Конуал. И снять номер в гостинице до конца коротких обязательных каникул.

Оставаться в этом доме было выше ее сил. Но еще больше сил забрало решение, которое она приняла чуть ранее.

«Я больше никогда не вернусь сюда. Это больше не мой дом. Это дом ван Темпф. А я не из них».

Ее решимости поспособствовало еще и то, что Милред не была уверена, сдержит ли она обещание, которое дала Лоле. Сказанные тогда слова не имели срока давности. Демоны жили в душе Милред. И проснуться вновь они могли в любое время. Даже через десяток лет.

И кто сможет обещать, что она не навредит своему брату позже?

Лучше уж держаться подальше.

В тот день Милред получила много ответов. Но только один из них шокировал девушку до глубины души.

Ответ на вопрос, который даже не успел сформироваться в ее сознании.

Ответ, который объяснял причину ее природного обаяния. Причину той самой улыбки, перед которой никто не мог устоять.

И ответ был прост, как день. Ведь фамилия рода ее матери — Олт.

7. Гвин Умильтен

Вспышка боли.

Вспышка света.

Вспышка воспоминаний.

Они сменяли друг друга, пока Гвин Умильтен пыталась хоть что-то понять.

Побороть волны боли, стекающие по ее изменившемуся телу. Пока она пыталась удержать свое сознание, вырывающееся из ослабевших пальцев.

Пальцев, которые сейчас были увенчаны большими желтыми когтями.

«Кто я?» — испуганно подумала она в какой-то момент.

А потом с легкостью спрыгнула с вершины скалы. И мягко приземлилась в огромный сугроб. Затвердевшая ледяная корка с хрустом сломалась под тяжестью ее тела.

«Игла!» — эта мысль была второй.

Страх потерять меч заставил ее повернуться. Резко и быстро.

«Это подарок отца. Пусть горит в демоническом огне!» Третья мысль, посетившая ее голову, остановила то, во что превратилась студентка академии Грискор.

Ей больше не нужно оружие. У нее есть клыки, когти, нечеловеческая сила.

Рык в груди родился так быстро. Так легко. А потом превратился в ужасный ледяной вой, от которого вздрогнула округа.

Гвин, или то, во что она превратилась, ликовала.

Эта свобода. Эта сила.

А потом проснулся голод.

Гвин втянула ноздрями воздух и утробно зарычала, уловив запах добычи.

Оттолкнулась от осыпающегося снега и прыгнула.

«Так высоко!» — восхитилась она, оказавшись в три прыжка чуть ли не на вершине горы. А потом увидела большого оленя — еду.

Два прыжка. Страх в глазах животного. Горячая кровь. И чувство насыщения. Тепла в желудке.

Она рвала сырое мясо и глотала, высоко запрокинув голову.

«Так вкусно!» — новая рваная мысль промелькнула в голове Гвин Умильтен.

И лишь утолив голод, она замерла.

Небо над головой переливалось из синего в черный, блестело звездами.

Ветер приятно ерошил шерсть на загривке. Было так хорошо и так… странно.

«Это не я», — неожиданно для самой себя поняла девушка. — «Боги! Это не я!» Только с запозданием она осознала, что обратилась к тем самым богам, которых ненавидела всей своей душой. Но больше ей не к кому было взывать. Ведь собственное тело и душа ее подвели. Создали монстра.

Гвин испугалась. Впервые испугалась настолько сильно, что не глядя рванула вперед. Скатилась кубарем по снегу, ударяясь о каменные выступы всякий раз, как не могла найти почву под лапами. Скулила, будто побитая шавка. И всячески пыталась избавиться от чужого тела.

Такого ловкого. Такого быстрого. Такого сильного. Но все же чужого.

А потом появилось воспоминание. Четкое. Яркое. И обескураживающее.

Она взвыла от боли и осознания. От горечи и стыда. И выла до тех пор, пока в горах не зашумели снега, сходя лавиной. Выла и ненавидела себя.

И вой резко превратился в крик.

Боль и вспышка. Холод снега, касающегося кожи. Мелкие судороги, бьющие все тело. И застывающие на глазах слезы.

Гвин Умильтен пошевелилась спустя какое-то время, застонала. Она чувствовала свои руки, ноги, ощущала кости в них так, будто все они горели огнем. Будто все, что было внутри нее, — сплошной огонь.

Снег остужал ее саму.

Валькирия подняла руку, перепачканную по локоть в крови, и с недоверием посмотрела на пальцы. Самые обычные. Человеческие. Без желтых когтей.

Без шерсти.

Перевела взгляд и увидела корни дуба, у которых лежал ее меч.

Она вернулась. Но не сама. А с воспоминанием, которое готово было превратить Гвин Умильтен в порошок.

Тишина ночи пугала. Маленькая Гвин пряталась с головой под одеяло, не в силах справиться с бессонницей. Стоило ей только закрыть глаза, как во снах приходили монстры, тянули к ней свои когтистые лапы, рычали в лицо.

Она просыпалась раз за разом, сдерживая крик. Но ночь за окнами оставалась прежней. Не спешила сменяться рассветом.

Гвин села на кровати и медленно высунулась из-под одеяла.

Ей очень хотелось позвать кого-то. Может, стражника, который должен был быть где-то поблизости. Мама говорила, что он всегда готов охранять дочь Лорда Севера.

Но чем мог помочь какой-то посторонний человек, когда ребенка тревожили кошмары?

Помочь способны были только папа и мама. Но вот беда, Гвин знала, что папа ушел в поход. Она сама не так давно стояла на балкончике вместе с мамой и махала рукой удаляющейся процессии. Отец обещал вернуться как можно скорее. Но Гвин знала, что это понятие разнится для нее и для взрослых.

Она тихо выскользнула из кровати и с опаской покосилась в сторону окна.

Девочка понимала, что не должна бояться. Папа не любил, когда она боялась чего-то несуществующего. Чего-то, что нельзя разрубить мечом.

«Хочу, чтобы мама мне почитала», — решила Гвин. — «Ту историю про трех воинов и дракона».

Любимая сказка точно должна была помочь ей уснуть. Избавить от ужасных кошмаров. Потому что они как тот дракон. С виду страшные, но все можно порубить в капусту.

В коридоре Гвин не обнаружила никакого стражника. Он куда-то пропал со своего места. Но тогда малышке это показалось большой удачей. Значит, боги присматривали за ней и поддерживали ее решение.

Плутая по темным проходам, она наконец добралась до родительских комнат и без стука приоткрыла дверь. В гостиной тлел камин, было тепло и уютно.

Гвин зевнула, но сонливости не поддалась.

— Мама? — она мышкой проскочила мимо очага и толкнула слишком тяжелую дверь в спальню.

Она всегда удивляла девочку. Такая просторная, с огромной кроватью, стоящей на четырех массивных ножках. Несколько шкур на полу, одна — очень теплая — поверх одеял.

— Мама?

Послышалось шевеление, на кровати привстала женщина и активировала крошечный артефакт на стене рядом.

— Гвин? Это ты? — родной мамин голос прозвучал с нотками усталости. — Что ты хотела?

— Я не могу уснуть, — честно сказала она, остановившись рядом с родительской постелью. — Ты можешь мне почитать? Хочу историю о трех воинах и драконе.

— Ты же сама уже почти научилась читать, — голос мамы стал чуть мягче и ласковее. Она потянулась, села на кровати и похлопала ладонью рядом. — Забирайся. Что стряслось, плохие сны?

— Очень, — открыто поделилась девочка. — Меня пытались похитить.

— Ты же знаешь, что мы с папой никогда бы такого не допустили.

Гвин забралась к маме, и та погладила ее по темным отросшим до лопаток волосам. А потом притянула к себе и накрыла теплой шкурой.

— Попробуй уснуть.

— Тут? — малышка встрепенулась и с удивлением посмотрела на маму.

Ей никогда не разрешали спать с родителями. Но ведь сейчас отца нет в крепости. Может, теперь ей можно?

— А я расскажу тебе другую историю, — предложила мама, поглаживая дочь по голове. — Не менее интересную, чем та, что хотела послушать ты. Готова?

— Да, — Гвин поерзала немного, устраиваясь поудобней у теплого маминого бока и замерла, веря, что эта история будет ничуть не хуже той, где воины рубили дракона, как капусту.

— Тогда слушай, это история о богах, — заговорила мама.

— Богах? — встрепенулась девочка. — Но они же скучные!

— Ты в этом так уверена? — мамина улыбка стала какой-то грустной. — Нет, малышка, это не скучная история. Ведь она о нас.

Гвин недоверчиво открыла рот, а потом замерла, не зная, хочет ли услышать эту историю или нет. Все же воины и дракон были где-то там. А боги… она тут! Рядом. Смотрят.

— Или попробуешь уснуть? — мама будто почувствовала смятение дочери. — Давай ты поспишь.

Малышка еще мгновение посидела на месте, а потом вновь легла и закрыла глаза, медленно погружаясь в сновидение.

Это воспоминание было старым. Оно сохранилось в памяти Валькирии, которая сейчас лежала на снегу, стараясь восстановить дыхание. Оно жило где-то на задворках сознания, тускнело с каждым годом все сильнее и все меньше казалось чем-то реальным.

Да, Гвин Умильтен все это помнила. Тускло и неуверенно, будто и не было этого. Не было той ночи, когда она не могла уснуть и пошла искать помощи у родного человека.

Но вот продолжение той ночи пришло к ней только сейчас. Только сейчас Гвин Умильтен знала, что произошло потом.

И за это она себя возненавидела так сильно, что захотела умереть.

Малышка уснула. Задышала размеренно и глубоко, но погружалась в очередной кошмар. Она вновь видела монстров, которые тянули к ней свои когтистые лапы, шептали ее имя и звали за собой.

Но теплый мамин бок успокаивал. Даже сквозь сон девочка чувствовала незримую поддержку. И отталкивала от себя когтистые лапы с такой смелостью, будто они были простыми ветвями густого кустарника, через который ей требовалось пробраться.

Что-то изменилось слишком резко.

Оттолкнув очередную лапу, Гвин уже думала, что все закончилось.

Но острая боль разорвала руку. В кисть впились огромные желтые когти.

Девочка попыталась вырваться, позвать на помощь маму. Но вместо слов из ее горла вырвался жуткий чужой рык.

Рык, которые не был ее. Но вместе с тем… стал почему-то ее частью.

Девочка дернулась, открывая глаза. И не понимая, где находится.

Она путалась в каких-то тряпках, рычала от бессильной злобы, силясь избавиться от раздражающих пут. И не могла осознать, что происходит.

Страх сменился яростью.

Огненной и уничтожающей. Толкающей ее вперед. Нашептывающей куда более жуткие вещи, чем монстры во снах.

А рядом… рядом что-то быстро и странно билось. То замирало, то учащало бег. Гвин застыла, вначале не понимая, откуда идет стук. И почему ей очень хочется, чтобы он утих.

Зарычала и наконец нашла источник.

По ушам ударил истошный женский крик. Но это только подстегнуло ее к действиям. Она взмахнула рукой, которую почему-то венчали большие желтые когти.

Брызнуло алым. Горячим. Пахнущим сладким металлом.

И крик затих.

А Гвин почувствовала удовлетворение, радостно заурчала и вскинула голову, из которой вырвался протяжный звериный вой. Как у волков. Только сейчас выл не зверь, а маленькая девочка, покрытая шерстью и перепачканная чужой кровью.

8. Найджел Харве

Напротив Найджела Харве стоял не просто знакомый человек. Нет! На него направлял меч его родной старший брат. Наследник пустынного владыки, мужчина, который долгие годы упорно готовился к тому, что должен будет перенять бразды правления.

— Наран.

— Опусти руки, — сухо приказал тот. — Или твои друзья лишатся жизни.

Еще один короткий взгляд, брошенный в сторону Ноа и Джейкоба, которые замерли с холодным металлом у шей.

Найджел Харве видел беспощадность в глазах старшего брата. Видел жестокость и злость. Различал ненависть. Он не лгал, был готов отдать приказ своим людям обезглавить двух Искателей Истины.

Но всегда ли Наран был таким?

Нет, Найджел помнил его совершенно другим.

То были времена, когда Наран еще не брил голову налысо, не пропадал на собраниях с отцом и его советниками и не смотрел на двух своих младших братьев свысока.

Они втроем проводили много времени вместе. Наран всегда придумывал интересные игры. Решал споры между Дархаром и Найджелом.

Но однажды он усадил их рядом и заговорил как взрослый. И пусть Наран был старше Дархара на пять лет, а Найджела на целых десять, они всегда держались как равные. Да только в тот день самый старший из братьев впервые обратился к ним таким тоном, который впоследствии стал его спутником по жизни.

— Запомните одну вещь, — произнес он, поочередно переводя взгляд с одного члена семьи на другого, — вы братья. И всегда ими будете. Всегда ими останетесь. Родство крови ничем нельзя заменить. Ничем. И все ваши ссоры — лишь мусор, на который через многие годы вы будете смотреть с усмешкой.

Наран потрепал младших братьев по волосам и подбросил вверх крохотный кожаный мяч.

— Ну что, а теперь посмотрим, кто из нас быстрее!

Игры продолжались. Но вскоре Наран перестал принимать в них участие.

Иногда наблюдал за Дархаром и Найджелом со стороны, но больше не участвовал в играх, которые отводились детям.

Его признали наследником.

И дел у старшего ребенка из рода Харве прибавилось.

Но Найджел навсегда запомнил ту фразу о родстве. Да только за всю свою жизнь не нашел тех действий, что подтвердили бы это утверждение.

Все решения его семьи говорили об обратном.

— Как ты нашел меня? — Найджел смотрел на брата, погасив пламя.

Но то, что не было видно взгляду простого человека, незримым пятном повисло в воздухе.

— Это было непросто, — качнул обритой головой Наран. — Но для пустынного владыки нет ничего невозможного. Разве ты не знал?

— Пустынного владыки? — Искатель нахмурился. — Когда?

Что стало с их отцом? И когда? Почему Наран стал главой?

Найджел сам удивился, но ему было абсолютно все равно, как повернулась судьба его семьи. Эти вопросы всплыли в голове только из-за любопытства.

Но ничего в груди не дрогнуло.

— Около года назад, — кивнул Наран. — Что, даже не спросишь, от чего умер наш отец?

— Нет, — Найджел держался отстраненно, будто и не вел этот разговор. — Мне плевать.

— Не удивлен. А вот Дархар удивится.

— Дархар? — голос Искателя Истины дрогнул.

А новый пустынный владыка довольно усмехнулся.

— Что? Не ожидал? Да, я вернул его в семью. И тебя бы мог вернуть, не окажись ты еретиком.

— Ты сам-то никогда особо не верил в Великого, — криво усмехнулся Найджел. — Так что не тебе мне проповеди читать.

— Подойди! — голос Нарана со свистом рассек воздух, как хлыст. — И тогда я даю слово — твои друзья выживут. По крайней мере, если не решат вернуться в академию Грискор.

Найджел сделал один шаг в сторону старшего брата и вопросительно вскинул брови. Руки он держал над головой, показывая, что не создает магию.

Он знал, что последует за тем, как он окажется на расстоянии вытянутого меча.

Резкий свист. Мир закружится. А потом жизнь покинет его обезглавленное тело. Он не был Нарану братом, после того как отрекся от Великого.

— Что же такого случилось в академии, пока нас там не было? — Найджел старался тянуть время, глядя в глаза старшему брату.

— Ничего необычного, — кривая усмешка обезобразила лицо Нарана. — Просто отряд ревнителей спешит к ректору со списком еретиков, который нам удалось собрать. Как я понимаю, в моих руках сейчас не только твоя жизнь, но и Ноа Рупев с Джейкобом Осрей.

«Да простят меня духи!» — подумал Найджел.

С его лица сползла маска спокойствия и покорности, которую он нацепил, как только был вынужден скрыть магию от глаз простых людей.

Наран считал их просто еретиками. И понятия не имел, кому перешел дорогу.

Чары взорвались. Воздух уплотнился и впился тысячей острых игл в легкие тройки в черном. Наран оступился, его меч начал падать, а сам мужчина схватился руками за горло, не в силах вдохнуть.

Следующий удар пришелся целенаправленно на двух дальних мечников. Их оружие выбило из рук такой силой, что послышался хруст ломаемых кистей.

Один из них рухнул на колени, а потом медленно завалился набок. Другой же вместе с Нараном еще сопротивлялся.

— Сейчас ты чувствуешь, как кровь замерзает, рвет изнутри вены, пронзает легкие и сердце, — протянул Найджел, чувствуя превосходство над простыми людьми. — И это лишь толика той боли, что принес мне лекарь нашего отца.

Что, Наран, нравится?

Мужчина захрипел, не в состоянии ответить. Изо рта и носа хлынула кровь.

А Искатель Истины прошел мимо и помог друзьям подняться.

— Надо убираться, — ошарашенно выдохнул Ноа, потирая шею, на которой выступило несколько капель крови.

— Это был твой брат? — последовал вопрос Джейкоба, на который Найджелу совершенно не хотелось отвечать.

— Уходим, — отдал он приказ, протянув руки.

Пешком днем в пустыне был риск погибнуть. Но магия могла унести их с того места, где у пруда лежали три тела. А песок с жадностью впитывал кровь, покидающую их тела.

Найджел унес Искателей из того оазиса. Забросив в другую часть пустыни.

Солнце припекало с такой силой, что голова начинала кружиться, а перед глазами плыло.

Он только что убил своего брата. Старшего брата.

Простят ли его за это духи?

Найджел не знал. И пока не хотел задаваться этим вопросом. Еще три жизни на его счету.

Можно было бы оправдаться перед собой, что он спасал себя и своих друзей. Но кому было дело до оправданий, когда ты становишься причиной смерти человека, родного по крови? Или когда этот человек является действующим пустынным владыкой.

На немногочисленные вопросы Ноа и Джейкоба Найджел не отвечал. Он настолько погрузился в свои мысли, что ему не было до этого дела. Опять.

А потом перед ними появился Звездный храм.

Так быстро, будто он всегда тут находился. И только ждал того, когда трое Искателей наконец пересекут его порог. Да только Найджел мог поклясться, что еще мгновение назад тут ничего такого не было.

— Глава должен знать о ревнителях, — произнес Ноа, когда они втроем шагнули в просторный прохладный зал.

— Он много о чем должен знать, — отозвался Найджел. — Я поговорю с ним один.

— Что ты скрываешь? — Джейкоб поймал его за руку и заставил развернуться. После чего, глядя в глаза, повторил: — Что ты скрываешь от нас?

— Пока это не имеет значения, — сухо отозвался Искатель, выдернув руку.

— Мне нужно обсудить приказ, который мы получили после смерти некроманта.

— Приказ? — Ноа вздрогнул. — У нас все это время был приказ?

— Не сейчас.

— Да, у вас все это время был приказ, — тихий голос вмешался в их разговор, отразился от стен и заставил Джейкоба бросить на друга и предводителя вопрошающий взгляд.

Глава вышел им навстречу один. Шел медленно и так беззвучно, будто парил над землей.

— О ревнителях мне ведомо. И их отряд уже уничтожен. Моим человеком в академии Грискор.

— Вашим человеком? — взгляд Найджела стал острее. — Вы же сейчас говорите не о капитане стражи, которого направили в академию вслед за нами, не сказав об это сразу. Верно?

— Верно, — легкая улыбка коснулась тонких бледных губ. — Ты, брат Найджел, должен был догадаться о существовании еще одного нашего союзника, когда императору стало известно о смертях в академии. Не Ервин Олт же сам об этом доложил.

— И кто наш союзник? — Найджел желал узнать имя того, кто выдал Табиту.

Теперь становилось ясно, как глава узнал о ней. Был еще один доносчик.

Но кто?

— Что за приказ мы должны были привести в исполнение? — Ноа стоял на своем. Желая узнать причину странного поведения Найджела.

До этого Харве никогда не умалчивал ничего, что касалось ордена. Они все решали втроем. Всегда.

— Вы должны были убить Табиту Ваерс, — спокойно произнес мужчина. — Но для Найджела это стало невыполнимой задачей, разве не так?

— Табиту Ваерс? — Джейкоб удивленно выдохнул. — Но она помогла ордену.

— А еще узнала о нем. Ведь Найджел не смог привлечь ее иначе. К тому же вы трое поставили задание под сомнение, привлекая людей со стороны.

Безопасность ордена важнее всего. Или вы забыли это правило?

— Мы помним, — Найджел сжал руки в кулаки, чтобы сохранить самообладание. — Но она помогла остановить некроманта. И предотвратить дальнейшую череду смертей. Ее гибель запустит только больше тьмы. Или не для поддержания баланса мы были направлены в Грискор?

Его вопрос звоном повис в воздухе. Найджел с запозданием понял, что повысил голос. Нарушил еще одно правило.

— Как-то ты сказал мне, что ничего не боишься. Но сейчас я вижу в твоих глазах страх за жизнь этой девчонки, — равнодушным тоном произнес мужчина. — Смерть — это естественно. Как и жизнь.

— Я хочу просить об отмене этого приказа, — эти слова означали только одно — если глава откажется, Табиту все равно убьют. А его отстранят.

— Ты? Или вы?

Найджел оглянулся на друзей. Наверное, друзей.

Он специально не говорил им обо всем этом, чтобы в случае чего взять всю вину на себя. Но, вероятно, даже это не могло спасти их от гнева главы.

«Я сделал все возможное», — подумал Искатель Истины и прямо посмотрел на главу ордена. — «Теперь только его слово имеет вес».

Мужчина, стоящий напротив, это знал.

— Отменить приказ нельзя, брат Найджел. И ты это знаешь.

— Табита Ваерс будет полезнее живой, — Джейкоб выступил вперед. — Я видел, на что она способна. А еще она растерзала демона Олта на куски.

Первокурсница справилась с демоном. Это доказали люди императора.

— Но полезнее ордену от этого она не стала, — заметил глава, никак не отреагировав на слова одного из Искателей Истины.

В коридоре сбоку послышались шаги. Другие братья и сестры начали собираться, может, даже подслушивать.

— Я так и не услышал ответа, кто требует отмены приказа? Для этого придется меня убедить, что ее существование никак не навредит ордену, — глава произнес это спустя мгновение. — Но говорить об этом мы будем не здесь.

Мужчина развернулся и медленно направился в глубь зала, к лестницам, что вели на второй этаж. Найджел шагнул за ним, собираясь с силами перед продолжением этого непростого разговора. Но он никак не ожидал, что Ноа и Джейкоб шагнут следом, принимая его решение как верное.

9. Гвин Умильтен

Ее нашли люди Лорда Севера. Голую. Перепачканную в крови и бессильно лежащую на снегу.

Гвин помнила только тепло наброшенного ей на плечи плаща. И чувство полета. Она не могла сказать, как оказалась в крепости, не помнила, кто помогал ей привести себя в порядок. Вряд ли у нее самой хватило на это сил.

Очнулась она, сидя на узкой тахте, стоящей у окна.

День был в самом разгаре, обеденное солнце только коснулось середины неба, а вокруг царила тишина.

Ни шагов, ни приглушенных голосов, ничего.

Гвин долго сидела на месте, собираясь с силами. До нее слишком долго доходило то, что сейчас она — это она. Что на ней темный брючный костюм для верховой езды. Волосы еще влажные, торчат в разные стороны. Но есть только на голове.

А руки самый обычные. Человеческие. Без длинных желтых когтей, что Валькирия видела в реальности уже два раза. Только об одном из них попросту забыла.

Рассматривая свою руку завороженным взглядом, она дернулась, как от невидимого удара. Вздрогнула и наконец смогла понять вещь, от которой ей захотелось выть и раскачиваться из стороны в сторону.

Всплывшее воспоминание душило ее, разрывало изнутри на куски, уничтожало.

«Мама», — подумала девушка, расцарапывая себе шею. — «Это я виновата.

Я!» — Гвин! — дверь в ее комнату открылась так внезапно, что Валькирия инстинктивно попыталась схватиться за меч. Меч, которого рядом с ней не было.

Но она точно видела его не так давно. Где-то рядом. Иглу должны были принести вместе с ней…

— Ваш отец, — слуга, который напугал ее, замер на пороге. — Вам нужно поторопиться.

«Отец», — подумала она. — «Я хотела о чем-то с ним поговорить.

Кажется…» Все это враз стало таким неважным. Несущественным. После того, что ей открылось.

— Гвин, Лорд Севера приказал привести вас!

Она только отстраненно кивнула и все же встала.

Раз приказал, значит, надо идти. Пусть ей этого совершенно и не хотелось. Не хотелось идти, дышать, существовать.

Лорд Севера ждал дочь в крохотной гостиной.

Горячо пылал разведенный камин, дышать бы было нечем, если бы не распахнутое окно, из которого веяло холодом. Отец сидел в глубоком кресле, укрытый теплым толстым одеялом.

Глаза прикрыты, грудь быстро-быстро поднимается, по лбу стекают капли пота.

— Моя Валькирия, — слабая улыбка промелькнула сквозь густые усы. — Присядь.

Она опустилась прямо на пол у ног отца.

Нужно было поговорить. Спросить. О многом. Но она не могла заставить себя и рта открыть. Уже был неважен брак с кем-то там ради наследника.

Неважно то предательство, которое толкнуло ее на откровение перед богами.

Девушка молчала, глядя прямо перед собой.

— Я должен был ответить на твой вопрос давно, — голос Лорда Севера хрипел, смешивался с треском поленьев в камине. — Но не мог.

— Мой вопрос уже ничего не значит, — сипло ответила Гвин, разглядывая поленья в камине. — Ты принял решение. Я должна выйти замуж и родить наследника. Мальчика, чтобы ты им гордился.

— Все сложнее. Намного сложнее, чем ты можешь себе представить.

Она молчала. Ничего не говорила, замерев так, будто была каменной статуей.

Гвин Умильтен редко показывала окружающим свои эмоции. Почти никогда не говорила о них. И сейчас опять закрылась, лишь слушая успокаивающий и почему-то слабый голос Лорда Севера.

— Время подошло. Я должен был найти тебе мужа. Может, тогда с твоим ребенком все было бы хорошо.

«Моим ребенком?» — подумала она, не шевельнувшись. — «О каком ребенке может идти речь, если я монстр?» — Это я убила маму.

Ее слова оглушающим звоном повисли в воздухе. И не нужно было больше ничего говорить. Ничего уточнять. Они оба знали, что это правда. Что именно это и случилось.

— Ты перестала пить травы, — разочарование в голосе отца подстегнуло Валькирию поднять на него взгляд.

Он показался девушке таким бледным. Таким обессиленным, каким никогда не был после походов.

— Перестала, — подтвердила она. — Ведь ты не сказал, что эти травы сдерживают монстра, которым я являюсь.

Все кусочки пазла медленно становились на свои места, создавая вполне понятную и угадываемую картину прошлого.

— Я надеялся, что это больше не повторится.

— Что не повторится? — Гвин провалилась в пустоту внутри себя.

Она не понимала, что с ней происходит. И не знала, как с этим справиться.

— Вспомни легенду, что я рассказывал тебе на твое пятнадцатилетие.

Вспышка!

Слова отца стали новым фрагментом, занявшим свое место в пустоте.

Когда-то давно эту историю пыталась рассказать ей и мать. Но тогда Гвин была еще слишком мала. И произошла трагедия.

Отцу все же удалось позднее поведать ей эту легенду. Но только сейчас Валькирия смогла связать воедино огромное количество нитей, что переплетались в целый клубок.

В день ее пятнадцатилетия Гвин Умильтен отправилась со своим отцом к подножию священного дуба. День обещал быть теплым и погожим, несмотря на то, что лето только-только пришло.

Ветви великого древа шевелились над головой, убаюкивали. Они тогда много о чем говорили. Но и легенду успел поведать ей Лорд Севера. Да таким тоном, будто просто рассказывал о богах, и это никак не касалось их самих.

Самой Гвин. — Ты же знаешь, что наши боги старее того, кому поклоняется весь свет, — заговорил Лорд Севера, старательно не называя Великого. — И защищают они только Север, ведь сами когда-то жили на этой земле. Были ее частью.

Валькирия любила такие рассказы, что звучали тихим умиротворяющим голосом. Слегка хриплым из-за пострадавших на морозе связок. Но таким убаюкивающим.

— Говорят, что боги так любили свою землю, что одарили ее всевозможными благами. Несмотря на жуткие морозы, жители севера никогда не мерзли и не голодали. Это была настоящая земля счастья. Но потом пришли южане по указанию императора Ифана.

Пришли они. Те, что были предками самой Гвин. — И начали сеять хаос, подчинять и бесчинствовать. Боги явились на помощь, обрушили на врагов севера холод, голод и болезни. Выпустили из клеток страшных монстров, демонов, ночных хищников. Да только не стали ужасы, сошедшие на людей, разбираться, кто свой, а кто чужой. На всех пало то проклятие. И только богам было дано спасти север от полного уничтожения.

Гвин слушала это как сказку. Представляла у себя в голове эти события так ярко и красочно, как никогда в жизни не смогла бы описать словами.

А сейчас на нее снизошло осознание, это была не сказка. И не легенда.

Самая настоящая правда. Все, что было сказано в той истории, истина.

— Я тот самый монстр? — выдохнула Гвин.

Перед ее глазами все еще стояло такое яркое воспоминание: тьма родительской спальни и кровь на ее руках.

Вот почему отец тогда отдалился от нее, закрылся за высокими крепкими дверями и ничего не говорил о матери. Ничего он не мог сказать девочке, которая даже не помнила событий той ужасной ночи.

— Нет, Валькирия, ты лишь дитя своей матери. Ведь именно на ее род пало божественное проклятие. Оно передалось тебе по крови, как и всем до этого. Кто-то мог с этим жить, а кто-то…

Отец замолчал и закашлялся. Так громко, так нездорово, с хрипами.

— Я сумел найти травы, что замедляли проклятие. Твоя мать пила их. Мы надеялись, что тебя минует эта участь. Молили богов о твоем здоровье. Но все обернулось иначе. И как только стало возможно, ты начала принимать те же травы, что пила и она. Они замедляли течение проклятия. Но теперь… теперь уже поздно, ты нарушила все.

— Я не понимаю.

Гвин перевела взгляд на Лорда Севера.

Несмотря на то, что комната прогрелась пламенем камина, он был бледен.

Ужасно бледен. И только сейчас девушка заметила темные круги усталости под глазами.

— Что?..

Она осеклась, наткнувшись на твердый взгляд отца.

— Я не должен был за твоей спиной искать тебе супруга, Гвин. Но тогда я видел в этом необходимость. Ведь не только твое проклятие продолжило существовать на Севере. Боги явили свою милость людям, когда наш с тобой предок склонился перед ними, но не вернули мир порядка в эти земли. Они лишь слегка обезопасили его. Показали, что все еще существуют. И все еще следят за нами.

Лорд Севера медленно опустил вниз одеяло, в которое кутался. А Гвин охнула от ужаса и отшатнулась. Ворот светлой рубахи топорщился в разные стороны, а шея отца почти полностью почернела. Тонкие пульсирующие нити тьмы терялись в бороде, уползали выше к лицу.

— Все мы прокляты, Гвин, — с хрипом произнес он, а потом закашлялся. Так ужасно, так отвратительно. — И даже боги не в силах защитить нас от своего же гнева.

— Отец, — она вновь осеклась, с ужасом глядя на черные нити, протекающие рядом с венами. Почерневшую кожу рук. Потемневшие ногти.

— Ты можешь избрать свой путь, — не слушая ее, произнес мужчина. — Можешь выйти замуж и родить дитя в надежде, что оно не унаследует твое проклятье. Проследить, чтобы ребенок принимал травы, избежав той участи, что постигла тебя. Или отречься от всего этого и посвятить свою жизнь поиску лекарств. Объявить преемника, но избавит ли это север от гнева богов… Я не знаю.

Он вновь закашлялся, светлый ворот рубахи обагрили капли крови.

— Знаю лишь то, — произнес отец, — что ты сможешь пройти оба этих пути.

И удержать север в своих руках или руках регента, ведь ты Валькирия. И я очень горжусь тобой.

Последние слова стеганули девушку по спине, дыхание перехватило. Оно хватанула ртом воздух, не веря в то, что все это происходит на самом деле. Не веря, что слышит эти слова.

И что Лорд Севера говорит об этом именно сейчас. Так не к месту. Так не вовремя. После того, что она сама о себе узнала.

— Встань, — повелел он, протянув руку дочери. — Негоже тебе сидеть у моих ног. Теперь негоже.

— Отец, все, что сейчас было сказано, это неправильно, — Гвин все же подчинилась, выпрямилась, посмотрела на родителя. — Мне нужно время, нужны силы, выдержка. Потому что то, что я сделала…

Она вздрогнула от ужаса.

— То, что случилось, сделала не ты. А боги. И твоя мать знала, что это возможно. Поверь, она тебя не винила. Я винил, но не она.

Валькирия сама себя винила. И это было главное.

— А силы у тебя есть. И выбор тоже. Почти во всем, — мужчина протянул почерневшую руку к дочери, которая без страха ответила на этот жест. — Кроме одного, Гвин. Мне осталось жить считанные дни. И теперь забота о родине ляжет на твои плечи. Да здравствует Леди Севера!

10. Табита Ваерс

Студентка стояла в полнейшей тишине, прислушиваясь к собственному дыханию. Тяжелому, с какой-то нездоровой хрипотцой в груди. Воздуха начинало не хватать, накатывала паника, в какой-то момент закружилась голова.

Протянув перед собой руку, Табита ощупала каменную скользкую стену.

Впереди. Сзади. По бокам.

Ловушка!

«Выдохни», — посоветовала она себе. — «Успокойся. Все хорошо».

Но все было совершенно не хорошо. Потому что сейчас Табита Ваерс находилась в подвалах академии Грискор. В полнейшей тишине. И самым страшным было то, что она не могла увидеть ни одной нити магии. Будто всю ее откачали, как воду насосом.

Магия была только в ней самой. Но этого не хватило бы для того, чтобы вырваться из ловушки.

За всю свою жизнь Табита поняла только одно: полагаться можно только на себя и свои силы. Это осознание снисходило на нее и в детстве, и в юности. Но острее всего она это поняла во время путешествия, которое и привело ее в эту академию.

В самом начале ей помог лесник по имени Вильям. Направил и подсказал. Но после Табите пришлось столкнуться и с обманом, и с нападением, во время которого девушка храбро одним махом отрезала себе волосы, чтобы высвободиться из рук разбойника.

Тогда-то она и поняла, что полагаться можно только на себя. Но сейчас ей приходилось лишь ждать.

Ждать, пока ее друзья, оставшиеся по ту сторону захлопнувшегося, как ловушка, коридора, найдут способ освободить ее.

— Табита? — приглушенный голос нарушил тишину.

— Я здесь! — крикнула она, истратив весь воздух в легких. — Вытащите меня!

— Сейчас! Держись!

Она облегченно выдохнула. И даже позволила себе улыбнуться.

Кто бы мог подумать, что тайна, которую ей раскрыла голем по имени Марта, приведет именно сюда.

Студентка Ваерс аккуратно опустилась на каменный пол, поджав под себя ноги. И солгала бы себе, если бы сказала, что не хочет узнать, что будет дальше.

Но, увы, даром предвидения девушка не обладала. Известно было только прошлое, которое яркой лентой пролетело перед ее взором.

Табита вернулась в Конуал через два дня после разговора с Мартой.

Она думала, что мир рухнет. Встанет с ног на голову. Но ничего такого не произошло. Да, истина, открывшаяся так внезапно, стала ощутимой подножкой. Мир все же закружился, но жизнь на этом не заканчивалась.

Может, дело было в том, что големы, которых она считала родителями, нанесли слишком сильную рану в тот день — день ее рождения.

Зато теперь у Ваерс появилась вполне четкая цель — узнать, кто был ее семьей. И понять, чем эти люди так не угодили императору.

Догадки у девушки имелись. И все больше моментов соединялись в единое целое. Ведь то, что она способна была видеть магию, вполне могло оказаться не даром Великого. А даром крови. Как менталистика у Олтов.

Именно эти мысли занимали голову Табиты, когда она встретилась с Милред в Конуале.

— Ты что тут делаешь? — встреча выдернула девушку из мыслей и состояния оцепенения.

— А ты? — Милред удивилась не меньше Табиты. А потом моментально расслабилась и раскинула руки, желая ее обнять: — Ох, милая, как я рада тебя видеть! На тебе лица нет. Что-то стряслось?

— Да нет, — Таби пожала плечами и моментально выстроила ложью стену между ними. — Просто решила вернуться пораньше.

— Я тоже, — Мили почти улыбнулась. Но в тот же момент почему-то резко скривилась.

Да и в последующие несколько дней, что девушки провели вместе в Конуале, Милред вела себя странно — слишком тихо. Не зазывала на концерты бардов.

Не создавала такого шума, как обычно.

Но Табита пока не стала обращать на это внимание. Может, и зря. Но пока Ваерс занимали другие мысли — она обдумывала план дальнейших действий.

И понимала, что сильно рисковала, когда рассказала Гвин о том, что видит нити магии. Валькирия об этом никому не сообщит, в этом Таби была уверена. Но сама мысль о том, что случится, если император услышит, что одна из уничтоженного рода выжила, пугала ее.

Эту тему она попыталась обсудить с Умильтен, как только та приехала, и они втроем вернулись под крыло академии.

— Давай потом, — устало попросила Валькирия.

На ней тоже не было лица. Черные круги залегли под глазами, будто она не спала несколько дней подряд. Щеки впали, а взгляд стал каким-то диким, странным.

А потом она и вовсе озвучила странную вещь:

— С этого дня я буду жить в одной из башен.

Но сколько бы они с Милред ни пытались узнать, с чего такие перемены и милость к дочери Лорда Севера со стороны администрации академии, Валькирия молчала, выстраивая между ними еще одну стену.

Слово она свое сдержала — к вечеру ее часть комнаты освободилась. И Табита с удивлением подумала, что чувствует пустоту. Будто Валькирия со своим уходом вырвала какую-то частичку и из нее самой.

Милред же вслух переживала о том, что раз теперь Гвин живет отдельно, то и общаться они перестанут. Но зря нагоняла панику, они все так же втроем сидели за завтраком и обедом, вместе находили вещи, которыми можно заниматься, пока не начнутся занятия. Но говорили мало. Все они.

А потом академия вновь наводнилась студентами, пусть лето еще и не кончилось. Пусть до обязательных занятий было еще очень много времени, но в академии Грискор проходила финальная схватка по маглинингу. И это нельзя было пропустить.

За ту неделю, что академия пустовала, администрация воздвигла на краю территории высокие трибуны и зачарованный купол в середине, где и должно было все произойти.

Табита шла на представление вместе с молчаливыми подругами.

Даже Милред, которую обычно было не заткнуть, ходила как в воду опущенная. Хмурая и тихая.

И Таби неожиданно вспомнила о Карвине. Точнее о том, что он был лучшим охотником прошлого сезона.

Более того, Ваерс вдруг поняла, что не знает о маглининге ничего, кроме того, что рассказывал ей Карвин Олт.

Он говорил, что это магическая игра, в которой участвуют две команды по пять человек. В каждой пятерке по два защитника, задача которых прикрывать остальных от вражеских чар и других опасностей. Нападающему выпадает роль атаковать команду противника, но это не основная опасность, которая есть во время игры.

Потому как в игру запускается опасный зверь — каждый раз разный. И два чистых сгустка стихии, на выбор распорядителей.

Потому в каждой команде есть еще поисковик, который должен определить местонахождение стихий и зверя, а также сообщить об этом охотнику. На плечи последнего ложится самая важная задача — убить монстра и нейтрализовать чистую энергию стихий.

Именно этим занимался Карвин.

Кажется, он говорил, что побеждает та команда, которая первой набирает сорок очков. Если же нападающему удается вывести из строя весь вражеский состав, то победа уже в кармане тех, кто выстоял. А если нет, маглининг становится самым зрелищным событием.

Ведь за поимку одной стихии дается десять очков, а за убийство монстра целых двадцать.

Им не только нужно победить, но и приходится воевать на два фронта.

Карвин говорил, что в столице маглининг широко известен. И даже сам Ифан Безумный посещал некоторые игры, отчего стать частью команды было весьма почетно.

Сегодня же на территории академии Грискор должна была выступать команда учебного заведения. И команда одного из больших городов — Девериусса.

Ваерс даже жалела, что насладиться этим противостоянием ей попросту не суждено.

— Нам сюда, — Милред нарушила тишину, поднимаясь по лестнице трибун. — Давайте сядем с краю.

Они нашли один из рядов, который выделили их курсу и факультету. Табита села у прохода, напряженно наблюдая за тем, как зрители медленно заполняют места.

Стало шумно, впереди мерцал синий купол, за которым ничего не было видно. Но как только игра начнется, он будет передавать картинку в воздух. И все собравшиеся смогут погрузиться в атмосферу сражения вместе с командами.

«Интересно, а кто занял место Карвина?» Табита только подумала об этом и неожиданно поняла, что думает о нем с полным безразличием.

Если бы не Олт, не произошло бы многих вещей.

«Кажется, я теряю все свои чувства», — подумала девушка. — «Уже утратила ненависть к обидчику, любовь к людям, которые оказались големами. Что от меня останется, если я вообще перестану что-либо чувствовать?» Ответа на этот вопрос у нее не было.

— Когда уже начнется? — всего на мгновение Милред стала самой собой.

Подпрыгивая на месте от нетерпения, она всматривалась в купол, возвышающийся на уровне последних рядов.

— Ты все равно не увидишь игру, — привычно осадила ее Валькирия. — Так какая разница?

Табита бросила обеспокоенный взгляд на Гвин и закусила губу.

Напряжение нарастало, люди все приходили и приходили. Помимо студентов академии, было и много гостей, приехавших из Девериусса. Они смеялись громче остальных, которых обязали присутствовать на игре.

Да, не всем хотелось проводить каникулы в стенах академии. Но среди подруг Табиты таких не было. Наверное.

Сейчас она ничего с уверенностью не могла сказать. Эти несколько дней разлуки буквально разметали девушек в разные стороны, почти так же, как было в начале их знакомства.

И наконец игра началась. Шум затих, купол загорелся ярко-синим и выстрелил в небо тонким лучом, который постепенно начал расширяться, показывая всем какое-то темное место.

— Пора, — шепнула Валькирия.

— Рано, — Табита нашла взглядом человека, к которому ей пришлось обратиться за помощью.

После смерти Ервина Олта Табита отстранилась от Найджела. История с его участием подошла к концу, и девушка не видела причин продолжать общение с ним. К тому же у Харве было слишком много вопросов, на которые она просто не могла дать ответа.

Но ей пришлось.

Третьекурсники, которые вскоре должны были стать четверокурсниками, еще сидели на своих местах. Найджел дернулся, выпрямился и поймал взгляд Табиты, будто почувствовал его.

Мгновение не шевелился, а потом кивнул и первым аккуратно встал с места.

Табита помедлила немного, а потом мышью бросилась к выходу с трибун.

Игра началась, на трансляторе мелькнуло чье-то лицо. Но Ваерс не всматривалась, она уже свернула к лестнице и слышала за спиной спешные шаги Милред и Гвин.

И до сих пор она не знала, зачем им в подвалы. Что они там ищут.

Милред хоть как-то оправдывалась, говорила, что просто не сможет остаться в стороне. И хочет посмотреть наконец на эти помещения изнутри.

А вот Валькирия просто поставила перед фактом, когда узнала о затее.

И это только укрепило стены, что выросли между подругами. И сломать их было намного сложнее, чем те, в которых через какое-то время застрянет Табита Ваерс.

Без магии. И воздуха.

11. Милред ван Темпф

Милред ван Темпф недоверчиво протянула руку к стене, которая выросла прямо перед ее носом. Потрогала холодные камни, будто убеждалась в их материальности, а потом вздрогнула от мороза, пробежавшего по коже.

Милред… ван Темпф? Или теперь уже Милред Олт?

Даже сама девушка не знала, как теперь правильно. Чья она дочь? Отца, который всю жизнь растил ее и скрывал правду? Или матери, что сбежала и притворилась простолюдинкой лишь для того, чтобы стать любовницей графа и родить ему бастарда?

«Как несвоевременно!» — тряхнула она головой, возвращаясь в здесь и сейчас.

— Табита? — Гвин щелкнула пальцами, призывая огненный светлячок, который вмиг рассеял чернильную тьму, сгустившуюся в широком коридоре.

— Я здесь! — послышался такой тихий голос, будто их подруга находилась на другом конце подвалов.

— Сейчас! Держись! — Валькирия взмахнула руками, призывая больше силы.

— Остановись, — раздался холодный голос Найджела за спиной.

Искатель перехватил руку девушки.

— Видишь тот артефакт? — заговорил Джейкоб, указывая на матовый чернильный камень в центре кладки.

— Вижу, — огрызнулась Гвин, сверкнув глазами в темноте. — И что?

— Если применишь слишком сильные чары, он сработает. Впитает их. И…

Табита умрет.

— С чего ты взял, что он сработает именно так? — фыркнула Гвин, всего на мгновение становясь такой же, какой ее все это время знала Милред.

— Просто поверь.

— Прекрасно, верю. И что дальше?

— Отзови магию и дай все сделать мне.

Валькирия прожигала его взглядом несколько долгих мгновений. А потом сделала один короткий шаг назад. Но и этого было достаточно, чтобы Милред облегченно выдохнула, радуясь тому, что Умильтен научилась уступать.

Время потянулось патокой. Дочь графа вначале наблюдала за теми манипуляциями, что делал Джейкоб, потом рассматривала тот самый вживленный в стену артефакт, а потом и вовсе попыталась поговорить с застрявшей по ту сторону Табитой.

А когда подруга ей не ответила, девушка поймала взгляд парня, что все это время молчал. Такой пронзительный и хмурый, он напугал ее до мурашек, а этот рваный шрам на его лице заставлял спешно отвернуться.

Кажется, Табита называла его Ноа.

Милред все же отвернулась, отступила на несколько шагов и осмотрелась.

Тем самым стараясь не показывать, что испугалась того третьекурсника даже больше, чем подвалов академии Грискор.

Коридор тянулся широкой змеей туда, откуда они пришли. Где-то там, за их спинами, остались помещения, которые академия использовала для своих нужд. А вот дальше началось то, о чем дочь графа ван Темпф узнала от Табиты несколько месяцев назад, — целый подземный лабиринт.

Что они все тут забыли?

Милред даже не догадывалась об истинных мотивах остальных. Зато знала, зачем сама сюда спустилась. Правда, сейчас эти причины показались ей мелкими и несущественными по сравнению с шорохами в темноте.

«Хотела проверить свою храбрость, Мили?»» — с сарказмом спросила она себя, вздрогнув от очередного странного звука, что раздался где-то поблизости. — «Поздравляю, ты все еще такая же трусиха. И даже знание того, что ты из Олтов, ничего изменить не в силах».

— Что так долго? — недовольство в голосе Гвин различить не составляло особого труда.

— Мы наткнулись не просто на обвал, а на настоящую ловушку, — осадил ее молчавший до этого Искатель. Ноа выступил вперед, а потом хмыкнул, бросив взгляд в сторону Найджела: — Может, стоит уважить старый план?

— Закрой рот, — неожиданно рыкнул Харве. А Милред только нахмурилась.

О каком старом плане они говорили? И почему этот Найджел так враждебно настроен?

— Я, кажется, нашел, — послышался задумчивый шепот Джейкоба практически в кромешной тьме. — Ловушка свежая. И я узнаю плетение.

В свете магического огонька блеснуло какое-то стеклышко, через которое третьекурсник всматривался в камень-артефакт на выросшей перед ними стене.

— Что это вообще такое? — Гвин с недоверием косилась на всю троицу парней. И Милред даже понимала почему. Это же с ними Валькирия, по рассказам Табиты, тогда столкнулась, в первое посещение подвалов. И даже кому-то из них нос умудрилась сломать.

Дочь графа ван Темпф улыбнулась этой мысли.

— Свежая ловушка? — Ноа выхватил у друга стеклышко и приложил к глазу. — Демоны! Да это же нити некромантии!

Они все замерли, глядя друг на друга. Ловушка, в которую попала Табита Ваерс, была создана некромантом. И только один некромант был в Грискор.

Ервин Олт.

Милред пока не понимала, что это может для них значить, но уже успела испугаться. Так, как всегда делала ван Темпф.

Вот и ответ на ее вопрос. Вот кто она.

Трусиха ван Темпф.

Девушка отступила еще на несколько шагов. Ей жутко захотелось побыть одной, пожалеть себя, погладить мысленно по голове. Руки сами нащупали крошечный золотой медальон, открыли его с легким щелчком.

Посылку Милред получила на следующий день после возвращения из Конуала в академию. Оказалось, что шуршащий крохотный сверток уже сутки ждал ее у коменданта общежития.

Разрывая упаковочную бумагу дрожащими руками, девушка благодарила Великого за то, что подруг сейчас не было в комнате. Гвин еще вчера перебралась в башню. А Табита с самого утра убежала в библиотеку, так и не сказав, что она там собирается искать на каникулах.

Вторая благодарность богу была за то, что отец все же послушался ее и отправил посылку в академию, а не на север, в резиденцию Умильтен. Ложь могла дорогого стоить, но беда обошла Милред стороной. По крайней мере, в этот раз.

И благодаря этому сейчас она сжимала в пальцах небольшой круглый медальон на длинной золотой цепочке. Поддев крышку, девушка открыла его и замерла, затаив дыхание от восхищения.

С крохотного круглого портрета, размещенного внутри кулона, на Милред смотрела молодая светлокожая женщина. Ярко-рыжие непослушные кудряшки торчали в разные стороны, создавая вокруг нее какой-то волшебный ореол.

А серые глаза излучали столько счастья, сколько не могло бы поместиться в одном человеке.

— Они забыли про веснушки, — шепотом произнесла девушка, боясь коснуться пальцами портрета.

Она дышала через раз, подмечая одну за другой детали их сходства.

«Лола ван Темпф была права», — подумала графская дочь. — «Я очень на нее похожа. Очень!» И таким теплом наполнилось ее сердце. Такая уверенность появилась внутри! Да так легко стало идти дальше по жизненному пути.

Мама, которую Милред даже не помнила толком, дала дочери то, чего ей не хватало всю ее жизнь.

Силу поверить в себя.

— Я знаю, как освободить Табиту из ловушки! — дочь графа ван Темпф в первое мгновение даже не узнала свой голос. Так гулко он прозвучал, отразился от стен и зазвенел в ушах.

Джейкоб, который в это самое мгновение пытался что-то наколдовать, сбился с речитатива и недовольно зыркнул в сторону девушки, которую никто не воспринимал всерьез.

— И что же ты предлагаешь? — это был Ноа, который лишь снисходительно улыбнулся.

— Милая, можно? — девушка не обратила внимания на третьекурсников и подошла к Валькирии, указав на ее Иглу.

Гвин непонимающе вскинула брови, но, в отличие от остальных, не выразила недоверия или презрения. Легко вытащила свой меч из ножен и бережно протянула той, что и оружия-то в руках никогда не держала.

— Острый, — только предупредила ее Валькирия.

— И это отлично.

Милред перехватила меч и с силой вжала лезвие в ладонь. Кровь хлынула моментально, обагрив оружие.

— Что ты делаешь, дура? — фыркнул Ноа. — Только кровь Олтов может послужить ключом. Ты вообще на основы артефакторики ходила?

— Ходила, — не обернувшись, произнесла она. А потом вскинула Иглу и коснулась обагренным острием меча камня над их головами — того самого артефакта.

— На пол! — рявкнул Джейкоб.

Но ни Милред, ни Гвин его приказа не послушались.

Стена перед ними дрогнула и медленно начала подниматься, всасываясь в каменный потолок. Прижавшиеся к полу Искатели удивленно подняли головы.

А Милред вернула Гвин клинок, уже накладывая на ладонь слабые лекарские чары.

— Ты Олт? — вопрос Найджела стеганул ее по спине.

Но Милред не обернулась, чтобы ответить на этот вопрос. Напротив нее стояла Табита, которая, прищурившись, смотрела на подругу.

— Олт? — Ваерс шагнула вперед. — Что я пропустила?

12. Гвин Умильтен

Валькирия тряхнула головой, стараясь избавиться от странного звона в ушах, который постепенно усиливался. Но ее попытки не увенчались успехом — звук становился лишь сильнее.

— Олт? — Табита прожигала взглядом Милред. — Ты Олт?

Ее голос зазвенел ничуть не хуже тех колокольчиков, что поселились в голове воительницы. А Гвин могла поклясться, что услышала в ее тоне ненависть. Те самые шипящие скользкие нотки, которые проскальзывали в голосе подруги зимой, после Праздничного обеда.

— Поговорим об этом позже, — Милред стойко выдержала ее взгляд.

— Позже? — Ваерс зажглась. — Ты менталист, Милред? И мы узнаем об этом только сейчас?! Сколько раз ты прибегала к своему дару?!

В воздухе запахло ссорой. Но Валькирия, которая могла враз разбросать подруг по сторонам, и шагу сделать не могла. Звон в ушах становился таким оглушительным, что и собственные мысли становилось плохо слышно.

Что уж говорить о чьем-то споре.

А потом она услышала что-то еще. Звон превратился в сверхвысокую ноту.

— У нас гости, — рыкнула она, выхватывая только что спрятанную Иглу из ножен.

— Гости? — Найджел проследил за взглядом Умильтен. — Я ничего не вижу.

— Советую убраться отсюда поскорее, потому что оно приближается, — понизив голос, отозвалась девушка.

Но даже если бы все прямо сейчас сорвались с места, не успели бы. Звук нарастал с такой скоростью, что Валькирия в ужасе попятилась. У нее в груди горело огнем, внутренний хищник заворочался, зарычал. Еще немного — и она попросту не выдержит. Не сможет с ним справиться.

Игла выпала из ослабевших рук.

Звон металла о камень.

Гвин уже ничего не видела вокруг. Она знала одно, если не справится сейчас с собой, то им всем навредит не таинственный житель подвалов, а она сама. Своими руками. Своими когтями. Умильтен нащупала крошечный мешочек на поясе. Никакой уверенности в том, что это сработает, не было.

Никакой гарантии, что травы подействуют после того, как монстр оказался на свободе.

Но сдаваться так просто Гвин не собиралась.

Запустив руку в холщовый мешочек, девушка зачерпнула целую горсть горьких капсул и запихнула их в рот. Не дожидаясь, пока они растворятся сами, она начала жевать, стараясь утихомирить ярость и жажду крови, которые вспыхнули в груди.

Мир пошатнулся, закружился. Рык вырвался из глотки через мгновение, а кости затрещали.

«Нет-нет-нет!» — она вцепилась в свою человечность изо всех сил, стараясь сохранить рассудок.

— Гвин, милая!

Обращение, которое чаще всего раздражало, раздалось совсем близко. И сейчас она вцепилась в него, как в спасительную нить. Всплыла над поверхностью своего отчаяния, резко втянув ноздрями воздух здравомыслия.

— Что с тобой? — услышала она испуганный шепот Милред.

— Таби, — хрипло позвала Гвин. — Помнишь утро той ночи? Сможешь нас прикрыть? Оно слепое.

Ответа девушка не услышала, лишь понадеялась, что подруга ответит утвердительно. А сама вновь столкнулась лицом к лицу с проклятием, которое пыталось заполучить ее тело. Монстр в ней ощущал опасность и был готов ринуться вперед, уничтожить противника.

Закусив губу, Гвин подавила вой, рвущийся из глотки. Если Табита их прикрыла так, как сделала, когда они возвращали Иглу, то все обойдется.

Все должно обойтись!

Тьма закружилась дымкой вокруг Валькирии, надавила на глазные яблоки и швырнула ослабевшее тело северянки в сторону.

Умильтен все еще была в подвалах. Но мысленно находилась в прошлом. Том прошлом, что построило для нее новую жизнь.

Хмурые мужчины столпились вокруг кровати, на которой возлежал Лорд Севера. Гвин сама не понимала, как ему удается оставаться в сознании.

Тьма под его кожей распространилась так сильно, что смотреть без ужаса было невозможно.

— Ваша дочь слишком молода для управления провинцией, — один из воинов повторял эту фразу уже в десятый раз.

И Валькирия была согласна. Она не представляла, что может стать Леди Севера. Не такой ценой. Но, как и все северянки, она знала — смерть следует за каждым по пятам. И предсказать, когда она взмахнет своим клинком, чтобы обрезать нить судьбы, попросту невозможно.

Ее отец прожил долгую жизнь. И теперь должен был подчиниться богам. Все должны им подчиняться. Вот только для Гвин это означало принять проклятие. И такой путь ее не устраивал.

— Я согласна, — она произнесла это хриплым голосом, стараясь взять себя в руки. — Нужен регент. Я не смогу заниматься севером ближайшие несколько лет. Отец, кого бы вы посоветовали на место регента?

Эти слова дались ей непросто. Но из девушки ей резко пришлось стать женщиной. Принимать решения, нести ответственность, искать выходы. На ее плечи вмиг рухнуло так много прошлого и будущего, что хребет мог не выдержать и треснуть. Но это была бы не Гвин Умильтен, если бы она сломалась под тяжестью событий.

Регента избрали довольно быстро. Им стал доверенный вояка, близкий друг Лорда Севера и один из учителей самой Гвин.

«Раз отец доверяет ему север, то и я могу», — подумала девушка в момент, когда стало известно имя человека, который временно примет на себя правление и урегулирование проблем.

А на севере этих проблем было много. Холодные земли уже давно не были той светлой стороной, о которой поется в балладах и рассказывается в легендах.

В последнюю ночь Валькирия осталась сидеть у кровати отца. Тишину нарушал только шум огня в камине и свист ветра за окнами. Лорд Севера дышал тихо и прерывисто. Они оба молчали. Не зная, что могут сказать друг другу. Все слова стали лишними и неправильными.

«Он мной гордится», — подумала девушка, бросая на отца один короткий взгляд. — «Правда или просто слова?» — Гвин, — мужчина так тихо ее позвал, что его дочь в первое мгновение даже не поняла, что это было.

— Да? Я тут.

— Иди на юг, — с хрипом произнес он. — Найди поселение меж пяти гор. И проси встречи с мудрецом. Попроси, а не потребуй, дочь.

— Хорошо.

Валькирия пока не понимала, о чем он говорит. Бредит или нет. Но старательно запоминала все последние слова, что произносил Лорд Севера.

— Проси совета. Узнай, как приручить монстра. Где найти лекарство. Он подскажет. Это он дал травы. Должен быть и иной способ. Но не жди прямого ответа, готовься к загадке.

— Хорошо.

Ее горло сдавило спазмом. Он слышала, как всегда сильный голос отца становится все слабее и тише.

— Хорошо, — эхом повторил за дочерью Лорд Севера. А потом с трудом свесил руку с кровати, протянув ее своему ребенку.

Гвин накрыла ее своей ладонью.

— Иди своим путем, дочь, — голос затихал. — Не оборачивайся. Не горюй. И ни о чем не жалей. Ведь теперь ты Леди Севера.

Валькирия замерла, в надежде услышать что-то еще. Но больше ни слова не слетело с его губ. Лишь последний вздох. И тишина.

Гвин с силой сжала зубы и убрала руку. По щекам стекли две крохотные слезинки.

«Не горюй», — эхом отразились слова отца.

Она встала резко. Отодвинула стул и, вскинув голову, вышла из его комнат. Ступила в коридор и твердым голосом провозгласила:

— Лорд Севера ушел к богам!

Стоящие по бокам комнаты воины склонили перед ней головы. Признавая новую хозяйку севера. Ту, что теперь за них в ответе. Ту, что не подведет память своего отца.

Гвин стояла так всего мгновение, а потом развернулась и, не сказав ни слова, ушла собирать вещи. А уже утром она покинула крепость, не желая присутствовать на церемонии прощания.

Валькирия уже попрощалась со своим отцом. И горевать по нему не должна была. Но должна была сделать кое-что другое.

Поселение, о котором она узнала в последнюю ночь, было защищено не только горами, но и нескончаемой метелью, которая плевала на наступление лета.

Продираясь сквозь снега и лед, Валькирия рычала и стонала, но лезла все выше и выше. Пробивалась сквозь завалы, призывала магию и выхватывала меч. И лишь когда кончились силы, перед ней появилась тонкая тропка, ведущая в сторону крохотной деревушки, состоящей из десятка домов.

Повинуясь совету отца, Гвин говорила тихо и уважительно. Просила о встрече с мудрецом. И только спустя еще день ей удалось узнать, где его можно найти.

Та встреча навсегда отпечаталась в ее памяти. Стала новым столбом опоры в ее жизни.

Мудрец принял Леди Севера как старую знакомую, как добрую гостью. Но когда речь зашла о проклятии, седой старец нахмурил густые брови, сжал кулаки и качнул головой.

— Нет излечения от болезни, дитя. Нет спасения от гнева богов. Но есть лазейка, что способна помочь тебе найти свет в той тьме, в которой блуждает твоя душа.

— Что это за свет? — девушка вцепилась в его слова, как в спасительную нить. — Где мне его искать?

— Ищи его в месте, где стихии и энергии переплетаются в огромный ком, — тихо, почти на грани слышимости, произнес он. — Ищи его там, где никто бы не стал искать спасения. Ибо твое спасение — это великий страх, что может уничтожать и разрушать. Но страх этот побеждался и не единожды.

Простыми воинами и великими магами. Страх этот материален. И скрывается в таких местах, куда нет доступа без веления самой тверди. Это все, что я могу сказать.

Больше Гвин от старца ничего не услышала. Его загадка казалась такой прямой, такой простой. Но Валькирия еще долго не могла понять, где ей искать этот свет.

До тех пор, пока картинка не сложилась воедино, а ее подруга не обмолвилась о том, что намерена нарушить запрет академии Грискор и спуститься в подвалы.

«Верна ли моя догадка?» — подумала девушка, когда вызывалась помочь Табите. — «Если да, то это безумие!»

— Тише-тише! — раздался шепот Милред.

Это было первым, что услышала Гвин, когда силой воли смогла избавиться от чересчур яркого воспоминания из недалекого прошлого.

Валькирия несколько раз моргнула и только потом осознала, что прижата к стене руками Табиты и Милред. А мимо них на жуткой скорости пролетело нечто, что даже описать было невозможно.

Длинный хвост, несколько пар лап, огромная зубастая морда.

Монстр учуял монстра. Умильтен с трудом подавила рык, призывающий к нападению.

На мгновение все смолкло. И только дыхание подруг рядом можно было различить.

— Что это за тварь? — прошептал Ноа с той стороны коридора.

— Не знаю, — Найджел тоже подал голос, но Гвин никого не увидела. — Но знаю, где я это уже видел.

Валькирия вздрогнула, тоже припоминая, где видела эту тень.

Лишь краем глаза, особо не придав значения, ведь ее это не касалось.

Тогда, когда она спешила убраться с трибун вслед за Табитой и Милред. В синем куполе, который показывал всем главную игру сезона по маглинингу.

— Подземелье — это арена для игры, — ошарашено прошептала она, наконец понимая, насколько невовремя они все решили сюда сунуться.

13. Найджел Харве

— Этого не может быть, — Джейкоб недоверчиво осмотрелся. — Кто бы позволил это сделать?

— Новый ректор, кто же еще? — фыркнул Найджел, запуская заклинание поиска вперед по коридорам. Теперь он будет знать о приближающейся опасности заранее.

Этот случай напомнил Харве, что вылазка может оказаться опаснее, чем он предполагал.

— Разве он не в курсе, что тут и без его запущенного монстра твари водятся? — Милред спросила это тихо, испуганно, поглядывая из стороны в сторону.

— Кажется, ему никто об этом не сказал, — Валькирия отступила наконец от стены, а Найджел опять окинул ее подозрительным взглядом.

Что-то изменилось в дочери Лорда Севера, но он пока не мог понять, что именно. И насколько это важно. Ее движения стали быстрее, взгляд острее, голос жестче.

— Может, вернемся? — это предложила дочь графа ван Темпф, которая каким-то образом начала относиться и к Олт.

Это заставило Искателя взглянуть на девчонку совершенно другими глазами.

Если до внезапного открытия она казалась ему просто хохотушкой из богатой семьи, то сейчас девушка стала еще сильнее похожа на своих подруг.

— Возвращайся, — это была Ваерс, которая прожигала Милред взглядом. — Будет меньше искушений повлиять на нас ментально.

— Милая! — всплеснула так руками, собираясь что-то сказать. — Да я бы…

— Как часто ты влияла на нас?! — ее голос превратился в ледяную плеть. — Как часто, Милред?

Найджел видел, как верхняя губа Ваерс дернулась от отвращения. Но жалость к дочери графа ван Темпф не проснулась у Искателя. Только раздражение подняло голову.

Они тратили время на бесполезные разговоры. Время, которого и так было немного.

Сколько там будет идти игра по маглинингу? И как скоро она переместится в эту часть подвалов?

Найджел еще помнил, что все они находятся на импровизированной арене.

«Новый ректор еще глупее предыдущего», — подумал Искатель Истины. — «Отправить игроков туда, откуда живым выбраться не так уж и просто!

Интересно, а сами игроки знали, где будет проходить соревнование?» — Я никогда на вас не влияла! — голос Милред зазвенел так громко, что Джейкоб дернулся и посмотрел на Найджела. Он молча намекал на то, что все это не их дело и стоит поторопиться.

— Чтобы я еще раз поверила Олтам? — вскинула темные брови Табита, а на ее руках вспыхнули чары.

— А-ну заткнулись обе, — рыкнула Гвин, буквально раскидав подруг в разные стороны. — Выберетесь на поверхность, тогда и собачьтесь. Нашли время, тоже мне. Пошли вперед! Быстро!

Табита возмущенно и шумно втянула воздух носом, бросила еще один взгляд в сторону ван Темпф и пошла вперед, правда, предварительно обогнула Гвин и будто прикрылась ей от второй подруги.

— Что вы тут вообще искать собираетесь? — Джейкоб зачем-то попытался разрядить атмосферу.

Найджел удивленно покосился на друга, но спорить с ним не стал. Видимо, именно Джейкобу суждено налаживать отношения между другими людьми. Ведь если бы не он… их бы тут не было.

— Какого демона ты молчал столько времени?! — Ноа налетел на Найджела, стоило им оказаться одним в пустынном зале Звездного храма.

Разговор с главой остался в прошлом. И теперь у них было время обсудить все.

— Ты нас подставил! — тычок в грудь указательным пальцем.

Найджел не сдвинулся с места, холодно глядя на беснующегося друга.

— Мы могли лишиться всего! Из-за тебя! Из-за какой-то девчонки! Что сложного было в том, чтобы избавиться от нее?!

— Ты себя слышишь? — Харве пытался держать себя в руках, но с каждым мгновением сделать это становилось все сложнее.

— Ты только что убил своего брата! — словно ударил он словами. — А какую-то девку не смог? Сказал бы, я сам бы это сделал!

Лицо Ноа искривилось, превращаясь в ужасающую гримасу.

Харве опомнился только в тот момент, когда его кулак врезался в скулу друга. Искатель запнулся, схватился за лицо и вскинул руку, объятую синим пламенем.

— Остановитесь! — Джейкоб встал между ними, раскинув руки в стороны. — Что вы творите, идиоты?!

Злой взгляд скользил от одного парня к другому.

— Мы из-за него чуть не лишились привилегии обучаться в академии, — с шипением протянул Ноа. — Я пытаюсь донести это до него. Да только Найджелу плевать на нас!

— Мы ничего не лишились, — Джейкоб оставался островком спокойствия во вспыхнувшей буре. — Это сейчас самое важное.

— Но могли! — Ноа не отступал от своей обиды, хватаясь за нее и пытаясь подсунуть под нос остальным.

— Он не сказал нам о задании только для того, чтобы взять всю вину на себя.

Найджел молчал. Он не знал, что сказать. И оправдываться сейчас совершенно не хотелось.

Потерев ноющие костяшки, он тряхнул рукой и развернулся, собираясь уходить. Перед глазами все еще стоял тот оазис, что стал свидетелем братоубийства.

— Куда ты собрался?! — Ноа оттолкнул в сторону Джейкоба. — Мы еще не закончили говорить! Ваерс должна была просто умереть. И ничего этого не было бы!

— Тебя никто не заставлял брать на себя вину, — Найджел даже не обернулся, когда отвечал. — Ты можешь не браться за новое задание. Я сделаю все сам.

— Почему эта девчонка так важна?

— Вы слишком шумите, — опять попытался их приструнить Джейкоб.

«Почему она так важна?» Найджел замер, вопрос друга эхом отдавался у него в ушах.

— Как минимум она помогла нам с некромантом, — спустя мгновение отозвался Харве. — Помогла Искателям, до конца не зная, кто мы такие.

— Ты же сам сказал, что она просто хотела отомстить! — фыркнул Ноа.

— Карвину, а не его отцу. Но это, скорее всего, именно Табита убила некроманта.

— Табита? — это уже Джейкоб опомнился. — Я видел твои чары.

— Но я не отбирал его жизнь, — качнул головой парень. — Я не почувствовал того же, как было с каждым освобожденным элементёром.

— Может, у него просто не было души? — Ноа опять подал голос, но в этот раз тише.

Новость о том, что убийцей стала первокурсница, должна была шокировать и его. Некроманта убить не так просто. И если это сделала девчонка, то она сильнее, чем они думали.

— Хочешь переманить ее к нам? — вопрос Джейкоба оказался для Харве неожиданностью. — Сделать Искателем?

— Я хочу, чтобы она сохранила себе жизнь, потому что…

Она важна.

Найджел и сам не мог объяснить себе, почему так. Что такого в простой девчонке из Нес-Тешаса, почему она не должна быть убита?

Ее магия. Эта мысль пришла к нему через несколько долгих мгновений. Из головы Найджела до сих пор не шло то, как она помогла с вёллом. И в какие последствия для здоровья вылилась битва с некромантом.

— Ну, об этом ты уже договорился с главой, — хмыкнул Джейкоб. — Осталось только каким-то чудом выполнить новое задание. Когда возвращаемся?

— Ты поможешь мне? — без особой надежды спросил Найджел.

— Конечно, — Джейкоб не думал и мгновения.

А Ноа только глаза прикрыл и шумно выдохнул:

— И я помогу. Раз уж вписался в это.

— Ты еще ни во что не вписался, — напомнил ему Харве. — Можешь не тратить свои силы. И не рисковать. Потому что риск будет большим.

— Сдохните же без меня в подвалах, — отмахнулся Ноа. — Еще неизвестно, с чем там столкнуться придется, прежде чем мы найдем то, что нужно главе.

— Иногда мне кажется, что академия Грискор не так проста, как кажется, — задумчиво протянул Джейкоб.

И эта мысль острой иглой засела в разуме Найджела Харве.

— У меня тут свое дело, — Гвин отозвалась на вопрос Джейкоба довольно враждебно. — И отчитываться я никому не собираюсь.

— Это не может подождать? — Милред не унималась, испуганно вздрагивая от каждого шороха. — Вернемся сюда, когда пройдет маглининг. Ваши дела не могут быть такими срочными.

Табита дернулась и окинула подругу презрительным взглядом:

— А сама-то чего сюда пошла? Раз у тебя нет дел в подвалах.

— Я просто, — девушка запнулась, в ее глазах заблестели слезы. — Табита, я ведь тебя ничем не обижала. Никогда.

Ваерс на мгновение опустила взгляд, будто устыдившись. А потом просто отвернулась, ничего не ответив Милред.

Но сама же нарушила тишину спустя мгновение:

— Нас не заметят, если только нос к носу не столкнемся с кем-то. Так что просто будьте осторожнее.

— А что это за чары ты применила? — Ноа крутил в руках артефакт-стеклышко и то и дело прикладывая к глазу. — Никак не могу угадать плетение.

Табита искоса глянула на него, но ничего не ответила.

— Давайте быстрее, — поторопил всех Найджел, устав слушать ссоры и пустые разговоры.

Его сейчас беспокоило только то, что впереди ждала вещь, которая требовалась главе ордена. И что-то подсказывало Искателю Истины, что добыть ее будет не так уж и просто, раз когда-то давно ее не смогли уничтожить и просто спрятали так далеко, как только могли.

Под академией Грискор.

«Ты был прав, друг, эта академия не так проста», — подумал Харве, когда они вышли в просторную рукотворную пещеру.

Возможно, когда-то очень давно это был какой-то зал в подземном лабиринте. Но уже долгие столетия тут вряд ли кто появлялся. Особенно со стремлением привести все в порядок.

Часть потолка обвалилась, обнажив корни дерева, которые и удерживали землю. Свет магических шариков, зависших рядом с каждым из студентов, выхватывал лишь пустоту и тьму.

И пять проходов, расходящихся лучами в разные стороны каменного лабиринта.

— Тот, — Джейкоб первым указал на коридор, который должен был привести его к цели.

Артефактор быстро сжал в руке разработку, которая могла вызвать ряд вопросов у первокурсниц. Но те были заняты своим.

Табита рассматривала стены возле проходов с такой тщательностью, что ей и десятка светлячков не хватило бы. А потом она нашла то, что искала, и остановилась у центрального прохода, обернувшись к остальным.

Умильтен прикрыла глаза и втянула ноздрями сырой воздух подземелья, окончательно запутывая своим поведением Найджела. И шагнула ко второму коридору.

Они вынуждены были разделиться. И это хорошо. Никому больше не придется объяснять, что объединило их и привело сюда в этот день.

И только Милред остановилась, не зная, куда ей пойти. К кому присоединиться.

«Она что, правда сюда пришла просто так?» — удивился Найджел.

А потом дочь графа ван Темпф, в которой почему-то текла кровь Олтов, шагнула к Умильтен. Ее выбор был сделан.

14. Табита Ваерс

Она шла быстро. Светлячок, зависший над плечом, дрожал, стараясь нагнать ту, что с чародейского перешла на ведьмаческий посередине первого курса.

Табита сбилась с дыхания, но даже не подумала остановиться. Если бы кто увидел ее со стороны, мог бы подумать, что гонят ее странные шорохи, раздающиеся со всех сторон. Или приглушенные голоса, которых на самом деле не существовало. Или скрип земли над головой.

Но на самом деле вперед девушку толкали только собственные мысли, которые не утихали, заглушая все звуки извне.

Она чувствовала себя потерянной, загнанной в ловушку. Однако причина, опять же, скрывалась не в подвалах, а в самой студентке Ваерс.

«Они мертвы!» — эта мысль опять всплыла навязчивой и уничтожающей нитью.

Мертвы и настоящие родители. И даже те, что были созданы ими на замену.

Последние сам избрали смерть. А вместе с ними погибли и цели Табиты Ваерс. Не от кого больше ждать извинений, некому доказывать, что магия — это хорошо.

Она осталась одна.

Это пугало. Ужасало. Табита чувствовала себя слепым котенком, оказавшимся в неизвестном месте.

Четкая цель, которую она поставила себе не так давно, оказалась слишком мелкой. Слишком простой. Табита понятия не имела, что ей делать дальше.

Опора под ногами стала такой рыхлой, такой вязкой, что и шага вперед сделать было невозможно. Потому в реальности она почти бежала. Может быть, даже от самой себя.

В тот момент, в кромешной тьме подвалов, которую рассеивал лишь блеклый свет магии, девушка поняла, что у нее больше нет путеводной звезды.

Ваерс видела лишь один путь. Такой предсказуемый. Такое понятый.

«Я должна узнать, кем были мои родители», — это Табита твердила себе с того самого дня, как за ее спиной в последний раз захлопнулась дверь дома на Четвертой улице в Нес-Тешасе.

Но что дали бы ей ответы? Фамилию семьи? Причины, по которым они создали големов как нянек? Или знание того, почему император уничтожил всю ее родню?

А что, если ответы окажутся так мелки, что не будут ничего значить? Что она будет делать тогда? Как найдет новый смысл жизни?

«Нет!» — Ваерс тряхнула головой и резко остановилась.

В это мгновение она подумала о том, что убивший ее семью должен понести наказание. Но Табита одернула себя так резко, что самой стало дурно.

Она не Великий, не ей определять, чьей судьбе оборваться. Не ей принимать это тяжелое и, возможно, ошибочное решение.

«Больше никакой мести», — упрямо подумала первокурсница, на мгновение остановившись, чтобы перевести дыхание.

Табита Ваерс уже шла по этому пути. Всего раз, но этого было достаточно.

Тропка мести практически уничтожила ее, когда речь шла о Карвине Олте.

Больше она не позволит себе свернуть на этот курс. Больше никогда не станет подчиняться удушающим эмоциям и мнимой справедливости.

Только Великому суждено вершить судьбы людей. И ему решать, какой станет жизнь императора, который убил многих. Не только родных Табиты.

— Я просто хочу узнать их имена, — повторила девушка для самой себя, возобновляя дорогу.

Эти слова звучали в ее голове чаще, чем молитва Великому. И сейчас девушка шла туда, где она могла найти ответы.

По крайней мере, она так думала.

Вернувшись в академию Грискор, Ваерс первым делом кинулась в библиотеку.

Пересмотрела почти все документы, которые смогла там найти, но ни слова не нашла о великих семьях с родовой магией. Сохранены были лишь те фамилии, которые Ифан Безумный принял и приблизил к себе. А вот имена тех, кого ждало уничтожение, нигде не сохранились.

Табита изо дня в день возвращалась в храм книг, надеясь найти хоть какую-то зацепку, но каждый раз натыкалась лишь на каменную стену и презрение библиотекаря, который неустанно следовал по пятам за студенткой, будто боялся, что та что-то украдет.

— Студентка Ваерс? — голос настиг девушку в тот момент, когда она просматривала очередные записи.

Оторвав взгляд от подвыцветших строк, она увидела декана факультета чародейства.

Томас Рожт сегодня надел один из своих самых отвратительных костюмов.

Сверкающая ткань, переливающиеся чешуйки, большие пуговицы и яркий цвет.

От всего этого в глазах начинало рябить.

— Добрый день, — отозвалась Табита, отложив в сторону пыльный том, от которого свербило в носу.

Ваерс пока не понимала, почему человек, к которому она с полгода назад так рьяно ворвалась в кабинет с требованиями, сейчас столь добродушно улыбается.

До Табиты доходили слухи, что ее не отчислили после выходки с ядом благодаря обоим деканам. Но верить этому или нет, она пока не знала.

— Удивительно, что вы даже во время каникул пытаетесь обучаться, — произнес мужчина, рассматривая название книги, которую отложила студентка. — История древних родов? Неожиданный выбор.

— Хотелось бы больше знать об умениях, о которых нам не рассказывают, — легко соврала Табита. — Особенно после менталистов во главе академии.

— Понимаю вас, — прищурившись и усмехнувшись сказал Томас Рожт. — Но в этой книге вы вряд ли почерпнете для себя что-то важное, студентка Ваерс.

Она лишь пожала плечами, начиная нервничать от такого пристального внимания:

— Как я поняла, в библиотеке не так много сведений на эту тему.

— Верно, — улыбка стала шире. — В библиотеке мы храним книги общей направленности. А вот все то, что интересует вас, можно получить в архиве.

— Архиве? — Табита сама не поверила той удаче, которая ей сейчас улыбнулась.

— Конечно, — декан факультета чародейств смотрел на нее так пристально, будто пытался прочесть мысли. — Правда, в связи с изменениями в администрации, допуск выписывает только ректор. С этой просьбой вам стоит обратиться к нему. По этому допуску пройдите в библиотеку, и через какое-то время вам выдадут нужную книгу или документ.

Томас Рожт пожал плечами, будто сообщил девушке общеизвестную информацию. И больше ничего не сказав, направился по своим делам. А студентку Ваерс словно молнией ударило.

Где же могли находиться архивы, что доступ к книгам и документам только по запросу и разрешению ректора? Откуда доставлялись все бумаги, если запрашивать стоило в библиотеке? Ответ очевиден. И в то же время невероятен.

Тем же вечером девушка в сумерках отправилась в сторону подвалов, толком не зная, собирается ли она проверить свою догадку или просто прогуляться в знакомом направлении. Знала только одно, к ректору с этой просьбой она не пойдет. Не хочет привлекать лишнее внимание.

Табита остановилась в тени фаербин и прикусила изнутри щеку.

Вход в подвалы не только сторожили двое в фиолетовой форме, но и двери перекрывала такая сеть магии, что у Табиты перед глазами зарябило Она некоторое время стояла на месте, всматриваясь в узор чар, наложенных на простую неприметную створку, и никак не могла разгадать, какая нить за что отвечает.

«Неужели, придется идти к ректору?» — испуганно подумала она, понимая, что никак не сможет объяснить причину своего интереса молодому подозрительному мужчине, пришедшему на место Ервина Олта.

Откровенно говоря, Табита сильно переживала, что новый глава заинтересуется ее историей после ночи сотни костей.

Но каким-то чудом ни к ней, ни к Гвин или Милред еще не явились с расспросами.

Отвернувшись от двери, ведущей в подвалы, девушка вздохнула и на мгновение прикрыла глаза. Ей необходимо было двигаться, что-то делать, искать себя.

— Первый шаг — это уже победа, — шепнула она себе слова, которые всегда приободряли. И зашагала в сторону общежития.

Скоро оно вновь оживет на целую неделю, ведь на территории академии проведут одну из игр по маглинингу. А потом студенты опять разъедутся по домам.

По крайней мере, те, кому есть куда возвращаться.

Уже приближаясь к высокому зданию, Ваерс замедлилась, заметив троицу парней, шагающих ко входу. Их она не узнать попросту не могла. И буквально вцепилась взглядом в высокого темноволосого парня с яркими синими глазами.

Сейчас он показался ей мрачным. Хмурым. Таким он не был даже во время поиска некроманта.

Табита Ваерс избегала Найджела с той самой ночи. Его вопросы, заданные после получения браслетов, ее насторожили. Харве много о чем знал. А о чем не знал, о том догадывался. И в любом случае докопался бы до истины, если бы Табита не сбежала.

Искатель Истины.

Найджел дернулся и резко развернулся, будто почувствовав ее взгляд.

Табита хотела отшатнуться, спрятаться под тенью бука. Но было уже поздно. Он увидел ее. Мгновение посмотрел и… просто поднял руку в приветственном жесте.

Ваерс замерла, не зная, как реагировать. И только после того, как троица скрылась за дверьми общежития, отмерла. В голове у девушки сформировался вполне понятный план. Как минимум его начало…

— Найджел!

Она кинулась за Искателем, чтобы задать ему вопрос. Чтобы попросить о помощи. В тот момент она перестала сомневаться и бояться. Важнее было попасть в архив, а вот что затребует за свою помощь Харве, отходило на второй план.

Искатель остановился у лестницы, его друзья уже поднялись на пролет.

— Ты звала?

Такой простой вопрос, безэмоциональный тон. Но у Ваерс горло сдавило спазмом.

— Да.

Харве вопросительно поднял брови, а потом махнул Ноа и Джейкобу, чтобы они его не ждали.

Табита открыла было рот, чтобы попытаться объяснить хоть что-то. Но и звука выдавить не смогла. Так и стояла рядом с парнем на голову ее выше, не в силах начать разговор.

— Табита?

— Да. Я… мне нужна твоя помощь.

Она сама не понимала, чего боялась больше. Ответной просьбы. Или просто заговорить с Найджелом.

— И что я получу взамен? — сразу спросил третьекурсник, прислонившись спиной к перилам.

— Взамен? — смелость проснулась в Табите как раз вовремя. — Не я ли ничего не получила за помощь тебе? Карвин не был некромантом. А я рисковала.

Искатель несколько долгих мгновений смотрел на девушку. Молчал. А потом прищурился и произнес:

— Карвин в итоге получил свое.

— Ладно! — она взмахнула руками. — Забудь. Я сама разберусь.

Ваерс успела шагнуть в сторону лестницы.

— Стой, — вздохнул Харве. — Что ты хочешь?

«Да чтоб тебя демоны забрали!» — вспылила она, злясь на Найджела за его переменчивость.

— Мне нужно в подвалы, — произнесла она, стоя к нему спиной. — В архив.

— Архив? — в голосе Искателя послышалось удивление. — С чего ты взяла, что он в подвалах?

— А где бы еще Грискор хранил книги и документы, которые особо никому не нужны? Что-то я не видела архивов на территории.

— Для начала нужно убедиться, что то, что тебе нужно, находится именно там, — сказал он. — Что ты вообще хочешь найти?

— Архив, — как баран, повторила девушка, наконец повернувшись к Найджелу.

Стоя на несколько ступеней выше она могла видеть его темную макушку.

— Хорошо, — слишком легко согласился парень. — Я помогу. Это все?

— Все.

Ваерс почувствовала себя сбитой с толку. Она не ожидала, что это будет так просто. Хотелось расслабиться и выдохнуть. Но жизнь научила ее, что почти за любую помощь приходится платить. И она была готова к тому, что Найджел что-то затребует в ответ.

— Я узнаю, где находятся архивы. И если они в подвалах — проведу тебя туда.

Да, Найджел с легкостью согласился ей помочь. Но сейчас Табиту Ваерс это совершенно не волновало. Потому что коридор, который был помечен еле заметным значком книги, закончился темной дверью, висящей на одной петле.

Она нашла архив. Харве не солгал, он собрал достаточно информации, чтобы Ваерс нашла дорогу.

Оставалось только протянуть руку, открыть заевшую и проржавевшую дверь.

За ней будут ответы, которые могли открыть Ваерс новую цель.

Должны были открыть ей новую цель.

15. Милред ван Темпф

Дочь графа ван Темпф плелась за подругой, путаясь в длинном подоле платья. Наряд, скорее всего, после сегодняшнего приключения придется выбросить. Да и туфли тоже. Один каблук шатался, второй еще каким-то чудом держался крепко. Но кто знает, как скоро и он подведет.

Но об одежде Милред думала всего несколько мгновений, когда в очередной раз запнулась о какой-то выступ и чуть не рухнула на землю.

— Аккуратнее, — Гвин подхватила ее под руку повыше локтя. — Смотри под ноги.

— Я смотрю, — шмыгнула носом Милред. Но толку от этого не было, потому что взор застилали слезы обиды.

— Эй, — Валькирия застыла на месте, кажется, рассмотрев опухшие и покрасневшие глаза в свете магического огонька. — Ты из-за Табиты?

— Я никогда на нее не влияла! — воскликнула девушка, взмахнув руками и покачнувшись на неустойчивом каблуке. — И на тебя тоже! Я вообще не знаю, есть ли у меня этот дар или нет!

Тут она солгала. Дар был. Теперь Милред это отчетливо понимала. Но распространялся он лишь на улыбку, которая могла пронять любого. Эта улыбка не раз спасала девушку в опасных ситуациях. И помогала решать вопросы, которые просто так решить бы попросту не получилось.

Да только она даже представить не могла, что это на самом деле магия!

Может, и не узнала бы никогда, если бы Лола ван Темпф не раскрыла карты.

— Я тебе верю, — строго произнесла Валькирия, глядя на подругу. — И Табита отойдет. Дай ей время. Просто это неожиданная новость.

— А для меня-то как? — Милред всхлипнула. — Ты представляешь, я, оказывается, не просто бастард!

Теперь это слово больше не жалило девушку так больно, как раньше. Теперь оно просто было. Просто существовало. Как зажившее клеймо на коже.

— Моя мать была из рода Олтов. Сбежала. Сказала, что из простых! А ее… ее… убили за это! Олты! И моя мачеха!

Она попыталась стереть слезы злости. Но они только с новой силой хлынули из глаз. Голос отлетал эхом от каменных стен.

Где-то на краю сознания она понимала, что устроила истерику очень не вовремя. Но ничего поделать с собой не могла.

— Я не вернусь домой. Не смогу. Она… она носит наследника отца. Я почти лишила ее его. Почти была готова убить собственного брата. Я не хочу возвращаться. Не смогу!

Милред ожидала, что сейчас от Валькирии ей прилетит мощная затрещина.

Как говаривала Гвин: «Чтобы мозги на место встали». Но вместо этого девушка ощутила лишь крепкую руку на плече.

— Если все будет хорошо, можешь приехать жить ко мне.

Милред аж задохнулась от такого предложения. Подняла полные слез глаза на подругу и недоверчиво затихла.

«Что должно быть хорошо?» — пронеслось испуганно у нее в голове.

— На севере, правда, холодно, — задумчиво протянула Валькирия, еще раз хлопнув подругу по спине. — Но жить можно.

— Спасибо, — прошептала одними губами Милред, не ожидая такого.

Но отвечать согласием или отказом не спешила. Это приглашение, может, есть сегодня, но его не будет уже завтра. И пусть дочь графа ван Темпф не могла обвинить Гвин в непостоянстве, что-то ее настораживало.

Пожалуй, то самое «если все будет хорошо».

— А что ты ищешь? — спросила Милред, когда Валькирия вновь зашагала вперед.

— Ответы, — отозвалась воительница. — Надеюсь, что не ошиблась в выборе места.

— Все что-то ищут в этих подвалах, — фыркнула Милред. — Как будто они какие-то волшебные.

— Это ведь не просто подвалы, — задумчиво протянула Валькирия, направляя светлячок ближе к потолку. И тогда девушка смогла различить потускневший от времени рисунок на камнях.

Какие-то алые узоры, сплетающиеся в языки пламени, огромные жирные черные полосы, вызывающие страх. И что-то еще, столь призрачное и тонкое, что сейчас уже с трудом угадывалось в остатках белой краски.

— Но ведь… это просто туннели? Нет? — удивлению Милред не было предела.

— Слышала легенду, которую распространяют еретики? — с усмешкой спросила Гвин.

— Нет, — та качнула головой. — Я и еретиков-то никогда не встречала.

Кроме тех… ну, что уже мертвы.

Милред вздрогнула от отвращения. Всего несколько раз ей доводилось видеть висельников вдоль дорог. Но эта картина так четко отпечаталась в ее памяти, что даже сейчас становилось страшно.

«Неужели, еретики заслуживают такой участи? Они ведь просто верят в других богов. Разве Великий так жесток к ним только из-за этого?» Этот вопрос был слишком сложным и тяжелым. Да и к тому же Гвин заговорила, переводя тему.

— В легенде говорится, что когда-то очень давно на земле существовали только стихии. Может, и боги какие были, те же боги севера, — она сначала сказала это, а потом запнулась, будто ляпнула что-то лишнее.

Тряхнула головой и продолжила: — Словом, весь мир был домом для стихий.

Бушевали пожары, двигалась земля, неустанно лил дождь и дул такой ветер, что деревья гнулись до земли.

Милред заслушалась, представляя, как мог тогда существовать мир. И почему стихии не разрушили все на корню.

— Люди тогда жили глубоко под землей, — продолжила рассказывать Гвин, которая, похоже, встречалась с еретиками куда чаще Милред ван Темпф. — Вроде как стихия земли была самой любезной и позволила людям обосноваться под ее твердью. Но, понятное дело, сейчас сложно понять, что из этого вымысел, а что имеет зерно истины.

— Ты хочешь сказать, что все это когда-то давно сделали люди? — недоверчиво протянула дочь графа, призывая еще один светлячок. — Значит, вера еретиков не на пустом звуке построена?

— Не знаю, — безразлично отозвалась девушка. — Да и не задумывалась никогда. Но точно слышала, что люди долго жили под землей. По крайней мере, так говорится в легенде. И если это одна из частей подземного города, то слишком многое становится на свои места. Чувствуешь, как легко тут колдуется? Энергия бьет ключом.

Милред прислушалась к себе и мысленно кивнула. Она чувствовала. Но к магии обращаться не хотела. Даже светлячок свой погасила.

Придерживаться принятого сгоряча решения было сложно. Особенно оставаясь студенткой академии Грискор. Но ведь это может вскоре поменяться.

Она будто бы вновь писала то письмо, чувствуя, как внутри все сжимается.

Бумагу из секретера Милред ван Темпф достала на второй день после возвращения в академию. Перо подрагивало в руках графской дочери, чернильница не желала открываться. Все предметы будто были против того, что задумала девушка. Но она все же взяла себя в руки и написала первую строку, положив начало новой странице своей жизни.

— Буду ждать вашего ответа, — диктовала она себе, выводя аккуратные буквы одна рядом с другой. — В конверте оставляю несколько текстов. Буду рада, если они вам подойдут.

Отложив перо в сторону, она почувствовала себя такой измотанной, будто пробежала несколько километров. Хотелось спать. Но Милред запечатала письмо, оставила на конверте свое имя и обратный адрес. После чего решила отправить.

«Если они ответят…» — билось счастливое в ее голове. — «Хоть бы они ответили. Я хочу выступать в их группе. Хочу быть бардом».

Спонтанное решение, которое на самом деле зрело очень давно, наконец выплеснулось предложением на бумагу. Для того, чтобы сделать это раньше, девушке не хватало только капельки смелости. Немного решительности.

И вот наконец Милред ван Темпф нашла ее в себе. Написала послание довольно известной группе, которая лишилась вокалиста из-за болезни.

Концерты отменялись. Срывались выступления. Билеты, которые она купила на одно из представлений, пришлось вернуть. Тогда-то девушка и узнала причину. Тогда-то и сформировалось ее решение.

«К демонам магию!» — подумала она. — «Больше не будет издевок на тему того, что я не выгляжу как ведьма. Не будет изнурительных занятий, где пытаешься вытянуть на высший балл! И папу я больше не боюсь расстроить.

У него будет сын. Какая разница ему, кем стану я!» С этими мыслями она и отправила письмо группе бардов, надеясь на то, что они ответят как можно скорее.

Она придет на прослушивание, споет для них.

Да, она сможет для них спеть! Пусть это и сложно! Пусть и будут другие слушать ее голос! В этом не должно быть ничего зазорного.

Ничего.

Милред вновь запнулась и тряхнула головой, стараясь избавиться от навязчивых мыслей о группе. Сейчас не время было для мечтаний о том, как она выйдет с ними на сцену перед толпой зрителей. Как от страха у нее будут дрожать коленки. Но голос не дрогнет. Нет! Она этого не допустит.

— Почему ты перебралась в башню? — Милред постаралась вернуться к разговору. Ей показалось, что они шли в молчании уже слишком долго.

— Там не отслеживается магия. Знаешь же, — отозвалась Валькирия таким тоном, будто это совершенно ничего не значило.

Но от дочери графа ван Темпф не укрылись звенящие нотки в ее голосе.

— А что ты там такого колдуешь?

— Это…

Гвин резко остановилась, вцепившись пальцами в стену. И страшно захрипела, сложившись пополам.

— Гвин?! — Милред испуганно кинулась к подруге, решив, что сейчас она уж точно обратится к магии, если нужна будет ее помощь. — Что с тобой?!

— Беги, — прошипела Валькирия, а из-под ее ногтей посыпались искры.

— Гвин…

— Беги! — взвыла девушка, запрокинув голову.

Под веками мелькнули белки глаз. А у Милред от страха отнялись ноги.

Ведь шея подруги стремительно покрывалась темной шерстью.

16. Найджел Харве

— Не нравится мне все это, — Ноа шел рядом с Найджелом и уже несколько минут вслух рассуждал о происходящем.

Говорил, что зря Харве вызвался помочь Табите. Зря она посвятила в это своих подруг. И вообще, задание от ордена нужно было выполнять настолько осторожно, чтобы их никто не заподозрил. А то, что они толпой решили наведаться в подвалы, никак осторожностью назвать нельзя.

— Помолчи лучше, — шикнул на него Джейкоб, настраивая крохотный синий артефакт, который должен был привести их к цели. — Сбиваешь.

— Да с чего я сбиваю? Мы даже толком не знаем, что ищем, — Ноа не заткнулся. — Как можно найти то, незнамо что?

— Мы знаем, — Найджел уже даже не обращал внимания на друга.

Ноа часто ударялся в панику где-то в процессе задания. Это было нормальным. И не вызывало никаких эмоций. Все привыкли к тому, что Искателю нужно несколько раз проговорить одни и те же вещи, чтобы собраться с духом и вернуться к выполнению поставленной задачи.

— И что мы знаем, кроме того, что этот артефакт применялся самим Ифаном Безумным в войне четыреста сорок восемь лет назад? — хмыкнул Ноа. — Вышел из строя и пропал. А потом ордену откуда-то стало известно, что его запрятали в подвалы академии?

— Согласен, звучит странно, — пробормотал Джейкоб, устроняя неполадку в артефакте-поисковике и первым шагая вперед. — Но что-то ты этими вопросами не задался, когда мы получили задание.

— Ну… тогда как-то не до этого было, — стушевался Ноа.

Найджел замер и резко вскинул руку, заставив Искателей притихнуть.

Отозвалась магия, которую он отправил блуждать по коридорам подземного лабиринта, носящего издевательское название «подвалы».

— Монстр вернулся, — одними губами произнес Харве. — Погоня.

— Кто кого преследует? — обеспокоенно уточнил Джейкоб, спешно убирая лишний свет.

— Монстра преследуют. И я даже не уверен, что это именно та тварь, которую запустили на арену.

— Долбаный маглининг, — сплюнул Ноа. — Никогда его не любил.

И начал закатывать рукава.

— Не навреди игрокам, — поспешно одернул его Найджел, уже зная, что последует дальше. — Помни, это видит слишком много людей.

Искатель только кивнул. Тому было не впервой перехватывать сознание монстра. Кто-то мог бы назвать это ментальной способностью, но на самом деле все было несколько иначе.

Ноа Рупев не обладал никаким даром. Он развил в себе способность улавливать магические импульсы, с помощью которых выживали всевозможные твари. Не звери, нет! Именно твари. Во всех них текла магия. И именно ее мог подчинить себе Искатель.

Джейкоб придержал пошатнувшегося от слабости друга. У Ноа хлынула из носа кровь. Так всегда было, когда Искатель недооценивал опасность.

— Получилось, — спустя несколько мгновений Найджел уловил новый отголосок своих чар — монстр удалялся, уводя за собой и команду игроков.

— Ректор последний придурок, — выругался Джейкоб. — Если он не знал об опасности этого места, почему ему никто не рассказал об истинной природе подвалов? Даже император в курсе!

«Он знал», — еще больше уверился в этой мысли Харве. — «И не уверен, что я хочу знать причину подобного решения».

— Ты как? — Найджел повернулся к Ноа. Тот только утвердительно кивнул и указал в сторону.

— Идите, — его голос был слабым. — Я прикрою. Еще не хватало, чтобы вас обнаружили.

Это предложение оказалось неожиданным. Они не планировали разделяться.

Да и до места нахождения артефакта, если верить Джейкобу, оставалось всего ничего. Несколько поворотов.

— Одного тебя оставлять плохая идея, — задумчиво протянул артефактор и передал Харве крохотный камень с подергивающейся на нем стрелкой. — Я останусь с ним.

Харве мог заспорить. Сказать, что им не нужно много времени на поиск нужного ордену предмета. Но и отрицать опасность был не в силах. Если они попадутся на глаза всем тем, кто сейчас отслеживает игру по маглинингу, проблем не оберешься.

Подставлять орден и друзей еще раз Найджел не желал.

— Я быстро, — пообещал он, забирая поисковик у Джейкоба. — Будьте осторожнее.

— Мы всегда осторожны, — хмыкнул Ноа, вытирая кровь с подбородка. — Сам же знаешь.

— Знаю, — кивнул тот.

Происходящее переставало ему нравиться. Абсолютно точно переставало.

Слишком много странностей. Слишком много вопросов без ответов.

Найджел не привык браться за дело, не зная практически ничего. Большую часть времени занимала именно подготовка. Но сейчас приходилось подстраиваться и импровизировать.

Оставив друзей, Искатель Истины поспешил вперед, сверяясь со стрелкой.

Артефакт выдал им глава. Джейкоб лишь немного его усовершенствовал. И сейчас Найджела от его цели отделял всего один проход.

Заваленный каменными обломками проход.

— Проклятый лабиринт, — выругался он, краем глаза замечая какие-то странные рисунки на стенах. Утратившие яркость и четкость. — Это еще что такое?

Он на свой страх и риск призвал более яркий светляк. И провел пальцами по гладкому камню, стирая пыль.

Перед ним на стене был изображена древняя руна. Алой краской, символизирующей пламя. А сама руна была защитной. И оберегала от стихийного вмешательства.

«Легенды не лгут», — подумал Искатель, оттирая с пальцев краску, которая сухим порошком осталась на подушечках.

Только краем сознания Найджел понял, что нарушил оберег, который был нарисован чьей-то рукой много столетий назад. Краска без влияния магии осыпалась с камня, как мел.

А потом он повернулся к завалу, на который отчетливо указывала стрелка.

Где-то там скрывалось то, о чем рассказал им глава всего в трех словах.

Иначе это задание невозможно было описать. Оно было странным. И это напрягало Харве.

— Кто будет прятать что-то, что служило при войне, в катакомбах под академией? — удивленно переспросил Джейкоб, когда они втроем находились в просторном кабинете главы ордена Искателей.

— Будут, — спокойно отозвался мужчина, восседая за письменным столом из пустынного желтого вяза. — Этот артефакт сломан. И был отдан на хранение одному из древних родов.

— Олтам? — недоверчиво качнул головой Найджел.

Поразительно! Ервин Олт мертв, его сын и прямой наследник ректорского кресла — тоже. Даже сам Грискор перестал принадлежать династии, что правила им несколько сотен лет. Но именно эта фамилия опять фигурирует в задании, которое поручают Искателям.

— Верно. Да и место для возведения академии было выбрано неслучайно.

Сами ведь это понимаете. Найдите то, что мне нужно, — мужчина положил на стол перед троицей магический поисковик, который уже был настроен на нужную волну. — И тогда я отзову свой приказ, касающийся Табиты Ваерс.

В то мгновение Найджелу Харве показалось, что его только что ловко подставили. Но это ощущение быстро растаяло, как единожды выпавший в пустыне снег.

— Мы должны узнать больше, — произнес он. — Какие есть сведения об опасностях и ловушках? Если столь древний и до сих пор важный артефакт хранили даже после поломки, его должны были хорошо охранять. К тому же в подвалы академии частенько наведываются люди императора…

— Они потому туда и наведываются, — перебил его глава. — Проверяют сохранность защитных печатей. Убеждаются, что никто не приближался к сокровищнице.

— Сокровищнице? — Джейкоб качнул головой. — Под землей?

— Сокровища — это не только горы золота и драгоценностей, — глава ордена опустил глаза, а потом вскинул взгляд, смотря прямо на троицу Искателей.

— Ваша задача — найти эту сокровищницу, попасть в нее и принести артефакт. Срок выполнения — месяц.

На этом разговор был окончен. Но свет пролился лишь на те участки тайны, которые хотел открыть глава ордена.

Друзья не посмели обсуждать детали поручения, после того как переступили порог и оказались в коридоре. Лишь кивнули друг другу, подтверждая, что ввязываются во все это вместе. Пусть и только одному из них важно сохранить чужую жизнь.

И сейчас Найджел Харве разбирал магией завал, на который указывала стрелка. Булыжники медленно отлетали в сторону, поднимали пыль и практически беззвучно опускались на пол.

Искатель уже ощущал дуновение сквозняка, когда где-то неподалеку раздался ужасающий вой. Холодящий душу и заставляющий сердце рухнуть в пятки.

Монстр!

Рядом.

«Ноа, прикрой, как обещал», — мысль промелькнула в голове Харве. А сам он спешно протиснулся в открывшийся лаз. Зацепился плечом за камень и ободрал кожу под рубахой. Но даже не поморщился. И не стал убирать булыжники, которые теперь перегораживали дорогу.

Времени практически не оставалось. Вскоре по трибунам должны пролететь имена победителей финала турнира по маглинингу. К тому времени древний артефакт уже должен быть в руках Искателя Истины. А сам он просто обязан оказаться как можно дальше от подвалов. Вновь обдурив стражников.

И надеяться, что шавки императора нескоро заметят пропажу ценного предмета из подземной сокровищницы.

Очередной рывок. И лаз закончился. Выпуская Найджела Харве в место, которого тут попросту не должно было оказаться. Место ему было не в катакомбах. А во дворце императора.

17. Табита Ваерс

Девушка до последнего не верила в то, что оказалась права. Что Томас Рожт подсказал верную тропку. Что Найджел Харве нашел сведения об архивах.

Толкнув дверь, Табита Ваерс шагнула в затхлое сырое помещение. На стенах висели давно не знавшие огня факелы, пол устилал слой пыли, грязи и песка. Вся эта смесь хрустела под плоской подошвой туфель.

Обратившись к чарам, первокурсница призвала несколько ярких светлячков, стараясь осмотреться.

Зал, в котором она оказалась, был не просто большим, а огромным. По крайней мере, ей так казалось. Но сколько бы девушка ни старалась, ей не удавалось увидеть ничего дальше кончика носа.

«Тут должен быть архив», — думала она, не понимая, почему свет не в силах ей помочь. — «Я видела знак на стене. Архив должен быть тут. Я должна отыскать записи».

Она шла вперед, призывая светляк за светляком. Будто свет мог что-то исправить. Но ведь… он должен был все исправить!

Табита Ваерс начинала злиться, не понимая, что происходит. Магия отзывалась легко и играючи, показывая, что Грискор и место под ним на самом деле пропитаны всей той энергией, что девушке доводилось видеть.

В какой-то момент она остановилась перед дверью. Дверью, которой еще мгновение назад не видела.

«Происходит что-то странное», — подумала она, касаясь круглой металлической ручки. Такой теплой, будто ее подогревало пламя.

Та повернулась с легкостью. Будто не было сырости, что разъедала металл.

Не было многих веков, что течением времени уничтожали замок.

Табита шагнула вперед и на мгновение замерла, стараясь проморгаться.

Помещение, в котором она оказалась, стало таким светлым, что на глаза навернулись слезы.

Тысячи свечей в канделябрах на стенах. Пламя в каменных чашах на полу, огненные кристаллы под потолком.

Теперь она видела все, что ее окружало. Теперь зрение вернулось к ней в полной мере. И Ваерс не могла поверить собственным глазам. Потому что оказалась она в настоящей сокровищнице, о которых слагали песни и легенды. О которых говорилось в сказаниях и историях.

Кучи блестящего в пламени золота, начищенные до блеска металлические доспехи с незнакомыми гербами на нагрудниках и шлемах. Россыпь каменьев, волны шелка и бархата.

Алый с золотым. Синий с серебряным.

Табита неспешно шла вперед, рассматривая окружающее ее богатство. И не могла понять, как тут оказалась.

Она ведь шла за ответами. Искала знания. Бумаги. Записи об уничтоженных семьях. Истории о зверствовании Ифана Безумного. Но не сокровищницу какого-то погибшего короля.

К ее удивлению, впереди виднелось окно. Овальное, вытянутое кверху. Но какое окно могло оказаться в подземелье? В подвалах под академией чародейства и ведьмовства?

— Я схожу с ума? — ошарашенно спросила себя девушка, но продолжила путь к окну, которое приближалось с каждым шагом.

По ушам неожиданно ударил стук каблуков о камень.

«Милред!» Это была первая мысль, что посетила ее голову в то мгновение. А потом Ваерс опомнилась.

Ну какая Милред? Откуда бы ей тут взяться?! Дочь графа ван Темпф отправилась с Гвин. И тут она никаким чудом оказаться просто не могла.

Еще один шаг. И еще один удар.

Табита вздрогнула, с ужасом понимая, что это она. Она стучит каблуками о камень. Но это ведь невозможно!

Просто… невозможно.

Опустив глаза, девушка чуть не вскрикнула.

Алый бархат обнимал талию, струился свободной юбкой вниз.

Платье. Такое же, как и на Праздничном обеде зимой. Только красное. Но… когда она успела сменить одежду? Где взяла этот наряд?

Табита тряхнула головой, стараясь хоть что-то вспомнить. Но в голове нарастал лишь протяжный звон, как от колокола, что сообщал студентам академии о каком-то важном событии.

Платье. Она одета в платье. И что с того? Ваерс еще раз тряхнула головой, забыв, что ее только что встревожило. Но разве это была важная мысль, если она ее забыла в то же самое мгновение?

Взглядом она нашла то самое окно, в которое ей до безумия хотелось выглянуть.

Окно.

С ним тоже была связана какая-то мысль, но Ваерс никак не могла поймать ее. Та утекала сквозь пальцы, как шелковая нить. Невесомая, юркая, но такая манящая.

Сдавшись, девушка зашагала вперед, больше не вздрагивая от стука каблуков. А наслаждаясь этим звуком.

Еще шаг, и ее пальцы коснулись прохладного каменного подоконника. Окно, к которому она так стремилось, было тут — рядом. А за тонким стеклом, начиналась какая-то небыль.

Табита Ваерс могла похвастаться тем, что видела более десятка селений и городов, пока добиралась до академии из Нес-Тешаса. Но даже в своем длительном путешествии она не видела столь красивого города, как тот, что раскинулся за окном сокровищницы.

Крохотные белоснежные домики с яркими окнами, сияющими желтым теплым светом. Узловатые низкие деревья, чем-то напоминающие фаербины, но с менее пышными кронами. Да и без вязи алых ягод, что своей кислотой и нотками горечи могли согреть в зимний день. Тонкие шпили на покатых черепичных крышах, белоснежные мостовые над тонкими звенящими речушками.

Ваерс рассматривала незнакомый город, раскинувшийся по ту сторону окна, с распахнутыми ртом. Не могла поверить, что все это на самом деле. Что где-то тут — на расстоянии вытянутой руки — есть столь красивое место. И что она там еще ни разу не побывала.

«Конаул, оказывается, не единственный город поблизости», — подумала Табита.

— Как красиво, — прошептала она, скользя пальцами по гладкому стеклу. И неожиданно вздрогнула от какой-то мысли, что мазнула ее холодным хвостом по руке.

«Я в подвалах академии!» — Нет, — девушка отпрянула от окна, путаясь в длинной юбке. Наступая острым каблуком на алый бархат подола. — Я в подвалах.

Тело прострелило острой болью. Она тряхнула головой, пытаясь понять, что из происходящего правда, а что вымысел.

Но голова закружилась, мир пришел в движение, по глазам ударило яркостью золота, блеском каменьев и огнями свеч.

— Я дала себе клятву, — прошептала себе под нос девушка, ощущая коленями холодные камни пола. — Дала себе клятву. Но… какую?

Яркая вспышка. То ли отблеск от золотой кучи, то ли что-то иное. Что-то внутри самой студентки Ваерс.

— Больше я не поверю иллюзиям, — шепот самовольно срывался с губ. Слова рождались где-то в глубине души. Находили отклик и формировались в обещания, которые девушка давала сама себе.

За окнами кружила метель. Снег засыпал академию Грискор с невиданной щедростью. Возводил сугробы, укутывал покрывалами стволы деревьев и стены зданий.

Ваерс сидела в комнате. Гвин ушла на тренировку, Милред убежала за горячим чаем.

Но напиток не смог бы согреть ту пустоту, что образовалась внутри Табиты. После того как пелена спала с глаз. После того как правда открылась.

— Я больше никогда не поверю иллюзиям, — шептала она, находясь в полубреду. — Никогда. Я смогу отличать ложь от правды. Я должна этому научиться.

Перед глазами то и дело всплывало лицо Карвина Олта. Вначале такое привлекательное с улыбкой и теплом в глазах цвета горького шоколада.

Потом искаженное презрением и ненавистью. Чужое. Отвратительное.

Табита корила себя за то, что поверила обману. Поверила тому, чего на самом деле не существовало. И клялась себе, что больше никогда не наступит на те же грабли, не позволит обдурить себя и обвести вокруг пальца.

Рвано выдохнув, Табита Ваерс открыла глаза и зацепилась взглядом за подол алого платья. Платья, которого на самом деле не существовало. Как и сокровищницы, в которую она угодила.

Не могло тут быть этого золота. Этих каменьев. И окна, выходящего на сказочный город!

Все это было магией, которая дурила ей мозги, мешала здраво мыслить и видеть правду. Но что она могла сделать, чтобы избавиться от лжи, что застилала ей взор? Как скоро память вновь сотрется, а подозрения развеются?

Она должна что-то сделать! Сейчас! Пока понимает, что угодила в очередную ловушку этих подземных лабиринтов!

И она сделала единственное, на что была способна, посмотрела на мир другим взглядом.

Таким, каким не смог бы взглянуть другой человек. Могли бы только Искатели Истины, если бы использовали тот артефакт-стеклышко. Но Табита не была уверена, что созданный людьми предмет смог бы показать всю окружающую энергию в полной мере.

Сейчас же девушка все еще ощущала камни пола под собой. Но видела только энергетические нити, каналы и потоки. Разных размеров и цветов.

Некоторые энергии текли быстро и плавно, другие передвигались по своим нитям медленными толчками, третьи и вовсе заставляли потоки дрожать, будто их то и дело кто-то встряхивал.

— Все ложь, — прошептала девушка.

Не было магии в тех местах, где горело пламя. Не ощущалось силы минералов там, где она видела россыпь драгоценных каменьев.

Ничего не было. Магия пронизывала это место так, будто оно было пустым.

Какое-то время Табита Ваерс собиралась с силами. У нее не было никакой уверенности в том, что, когда она откроет глаза, иллюзия не вернется. А вопросы о том, где же архив, который она искала, становились все острее и навязчивее.

— У меня хватит сил, — на грани слышимости прошептала девушка, возвращая себе обычное зрение.

Но еще несколько мгновений сидела, зажмурившись и боясь пошевелиться.

Магия, которая создала настолько реальную иллюзию, ей была неведома.

Даже на энергетическом поле она никак не отразилась. Не было видно нитей, что сплетали ту ложь, которая привиделась первокурснице.

Резко выдохнув, девушка открыла глаза и замерла.

Больше не было сокровищницы. Не было гор золотых монет и сверкающих доспехов у стен. Лишь сырость и затхлость, чадящий единственный факел на стене. И несколько прогнивших от времени деревянных стеллажей.

А на них ворох потемневших от времени свитков.

Архив!

Табита сорвалась с места в мгновение ока, призвала сразу несколько светлячков. Пальцы заскользили по бумаге, чернила растеклись, побледнели и кое-где плохо читались. Но это не останавливало Ваерс.

Она должна узнать, кем были ее настоящие родители. Кто создал големов. Кто передал ей родовой дар. И за что их уничтожил император.

Бумага шелестела. Перед глазами мелькали даты, названия, имена. Табита напрягала зрение, силясь не упустить ничего важного.

Отступила ко второму стеллажу в надежде найти на его боку какую-то подсказку и…

Стук каблука о камень.

Девушка замерла, чувствуя, как холодеют пальцы рук. Опустила взгляд и к собственному ужасу увидела тонкий алый бархат, который струился от ее талии к полу.

18. Найджел Харве

Искатель Истины оставил узкий лаз за спиной и поджал губы, глядя на зажатый в руке поисковик. Артефакт вел себя странно с того момента, как третьекурсник выбрался из каменных тисков и оказался в пустом темном пространстве без стен и потолка. Света, что исходил от магического пламени, не хватало даже на то, чтобы выхватить хотя бы часть пространства.

Но это пока не сильно беспокоило Найджела. Ведь стрелка на артефакте больше не указывала нужную сторону. Она крутилась вокруг своей оси, выйдя из строя.

«И что бы это значило?» — подумал Харве, встряхнув артефакт. Но в порядок магический предмет это не привело. Стрелка сходила с ума, выйдя из-под контроля.

А потом он услышал нечто, что заставило Искателя встрепенуться и поспешить вперед, забыв на мгновение о своей первоначальной миссии.

Окружение изменилось слишком резко. Стены появились в поле зрения, под высоким каменным сводом потолка выросли огненные кристаллы. Вспыхнуло пламя в каменных чашах и загорелись свечи на стенах. Заблестели огромные кучи золотых монет и засверкали начищенные до блеска доспехи.

Но все это показалось Найджелу каким-то странным. Ненастоящим. Будто мир затянуло тонкой дымкой, от которой все расплывалось и становилось нечетким.

Границы предметов размывались, смешивались с другими. Перед глазами рябило.

А стоило Искателю сделать еще один шаг вперед, как он столкнулся с невидимой стеной, что не пропускала дальше. Лишь позволяла смотреть вперед и практически видеть то, что происходит.

— Табита? — парень нахмурился, заметив девушку.

Да только она ли это была?

Длинное алое платье туго стягивало талию и грудь, растекалось языками пламени книзу. Девушка стояла у… окна? Откуда оно взялось в подвалах?

Ваерс медленно отступила от проема, опустила глаза к полу и закусила губу. Рухнула на колени, обхватила голову руками и начала что-то причитать, раскачиваясь из стороны в сторону.

Искатель не слышал слов, что срывались с ее губ. Но ощущал отчаяние и ужас, исходящие от тонкой фигурки в алом.

Все это было настолько нереальным. Настолько странным и пугающим, что Найджел спрятал нужный ему артефакт в поясную сумку и выставил перед собой руки, пытаясь призвать ближайшую стихию на помощь.

Третьекурснику стоило бы бросить все, оставить девушку саму разбираться с очередной ловушкой лабиринта. Но он не мог просто взять и уйти. Как не мог позволить ордену лишить ее жизни.

Что-то держало Найджела. Заставляло призывать стихии и просить их помочь Табите Ваерс. Да только ни один элементаль не отзывался на его слова, будто и не слышал. Будто не было тут стихий, что готовы прийти на помощь Искателю.

Но Харве не сдавался, раз за разом повторяя знакомые слова. Понимая, что его магия не сможет разрушить преграду, что остановила его. Не смогут его чары помочь девушке найти путь из иллюзии, что камнем оградила ее от остального мира.

Именно та сила, что сейчас закружила в себе Ваерс, вращала и стрелку на артефакте поиска. Не давала Искателю пойти нужно дорогой.

— Табита, — позвал он девушку, но та не отозвалась.

Ваерс медленно встала с пола и шагнула куда-то вперед.

На мгновение мир вокруг нее переменился. Исчезло то алое платье, растворились в воздухе кучи золота и драгоценностей. Все стало серым и блеклым. Перед первокурсницей возникли стеллажи с бумагами и свитками.

Тот самый архив, что она искала.

Но Искатель знал, что и это ложь.

«А существует ли тот архив на самом деле?» — впервые засомневался третьекурсник.

Он был уверен в тех источниках, что говорили о хранилище древних документов. Был уверен до этого самого момента. К собственному ужасу Найджел осознал, что не мог вспомнить, откуда узнал, как искать архив.

Сколько бы ни старался вспомнить, не мог.

Откуда он получил знания о том, как отыскать склад?

— Знак архива, — шептал он в полубреду, наблюдая за тем, как Табита по ту сторону несуществующей прозрачной стены перебирает и просматривает несуществующие документы. — Где я его видел? Где?!

Найджелу Харве показалось, что и его самого затягивает та ловушка, в которой оказалась первокурсница. Кружит ему голову, играет, шутит… как шутит стихия воздуха.

— А ты не помнишь, да? — послышался голос, который был тут лишним.

Неправильным. Ненужным.

Он прозвучал совсем рядом, заставив Искателя Истины вздрогнуть от неожиданности и резко повернуться. Огонек над его плечом вспыхнул еще ярче, выхватывая стоящего в нескольких шагах человека.

Декана факультета чародейства. Томаса Рожта.

И Найджел вспомнил. Не только об архиве.

— Проходите, студент Харве. — Дверь в кабинет декана легко открылась.

В помещении пахло мятой, бергамотом и медом. Над двумя чашками, стоящими на столе перед широкоплечим, почти полностью лысым мужчиной, поднимался ароматный пар.

Найджел на мгновение задержал взгляд на белом фарфоре с цветочным орнаментом, из которого были сделан сервиз. Слишком уж утонченным и хрупким он казался на фоне декана факультета чародейств.

Томас Рожт жестом предложил третьекурснику сесть.

— Как вы себя чувствуете, Найджел? — по-отечески тепло поинтересовался декан.

— Спасибо, — кивнул Харве. — Осталось только выспаться.

— Верно, вы ведь больше суток не спали, — с какой-то хитринкой в голосе протянул мужчина. — Должен выразить вам благодарность, Найджел. Прошлой ночью вы приняли участие в битве, от которой все здравомыслящие бы просто бежали.

«Так вот, кто у нас преподаватели?» — мысленно фыркнул Найджел. — «Здравомыслящие?» Сам Искатель Истины так не считал. Ведь той ночью, когда некромант вышел на прямое противостояние, все бежали. Умелые маги, мастерские обучение чародеи и опытные ведьмаки. И против некроманта хватило смелости выступить лишь дознавателям императора и группке студентов.

Или… это была не смелость, а очень даже глупость?

— Должен предупредить как ваш декан, — таким же лоснящимся тоном продолжил говорить Томас Рожт, — что несколько дознавателей императора расспрашивали о вас. Но мне удалось убедить их, что вы ничего не знали о некроманте и его планах. А все случившееся — просто стечение обстоятельств.

Искатель молчал. Сама новость о том, что ему могли угрожать люди императора, не была новой. Он слишком рисковал при выполнении последнего задания. Действовал временами необдуманно, а временами слишком дерзко.

Но вот помощи от декана не ожидал.

— Нашей академии стоит успокоиться, — тем временем продолжил говорить мужчина. — Надеюсь, вы будете более осмотрительны в будущем. И перестанете привлекать к себе внимание. Грискор и так сейчас на волоске после гибели ректора.

— Конечно.

Сухой ответ, который ни к чему не обязывает.

— Рад, что вы меня поняли, — тем временем кивнул Томас Рожт. — О ваших действиях мы поговорим позже. Мне кажется, что вам есть, что мне рассказать.

Найджел напряженно кивнул, уже обдумывая план дальнейших действий. Нужно будет доработать его историю. Чтобы администрация академии даже подумать не смогла про еретиков и легендарный орден Искателей Истины.

Попрощавшись, Харве встал и шагнул к выходу.

Замер всего на мгновение.

Ближайшее окно было распахнуто, с улицы тянуло запахом гари и пыли.

Отсюда открывался вид и на разрушенное взрывом здание и на место битвы.

И даже на ту возвышенность, где Найджел вместе с Табитой противостояли Ервину Олту.

Где убили Ервина Олта.

— Искатель Истины, — процедил сквозь зубы Найджел, совершенно другим взглядом посмотрев на декана.

Пазл сложился быстро и с каким-то противным щелчком.

Вот тот человек, который доложил императору о смертях в академии Грискор. Вот тот, кто рассказал главе о Табите. Именно Томас Рожт был тем неизвестным Искателем.

И именно он дал Найджелу информацию об архиве. И стер память.

Сколько бы Харве ни силился, он мог воспроизвести лишь отголоски испарившегося воспоминания. Какой-то разговор, какой-то рисунок. Рисунок значка архива. Нарисованный самим деканом на клочке бумаги.

Это была ловушка для Табиты. В которой Найджел сыграл свою роль, сам того не подозревая.

— Иди, — сухо произнес мужчина. С его лица сползла улыбка добродушия. — У тебя есть свое задание, Найджел. Не вмешивайся в мое.

— Ваше? — у Искателя дернулась верхняя губа. — Табита должна жить. Это гарант того, что я послушаю главу и принесу то, что ему необходимо.

— Да неужели? Ты смеешь ставить под сомнение выполнение задания?

— Зачем вам она? — Найджел уже сам не понимал, что сделал сам, а что ему внушили или стерли из памяти.

Если Томас Рожт владел такой магией, то сколько раз он уже пользовался другими Искателями Истины? Сколько раз подчищал воспоминания?

— Твоя знакомая очень пригодится ордену, — цокнул языком мужчина. — Смерть ей не грозит.

«Но грозит что-то похуже, верно?» — подумал Искатель Истины.

Ему переставало нравиться то, во что превратилась их вылазка в подвалы.

Слишком велик был налет безумия. И с каждым словом и жестом он становился все плотнее.

— Архив вообще существует? — это был единственный вопрос, который задал Харве.

И ответ на него был решающим.

— Нет.

Ловушка. Специально для Табиты. Приготовленная руками того, кто собирался спасти девушку от ордена. А в итоге все вышло совершенно наоборот.

— Иди, — Томас Рожт не сдвинулся с места. — Ты еще не закончил свое задание. А время почти закончилось.

Харве сомневался еще мгновение. Он был в шаге от того, чтобы напасть на мужчину. Его бы тут никогда не нашли. Никто бы не смог сказать, что стало с интриганом, который так долго занимал место декана одного из факультетов.

Но он не успел и подумать об этом, как воздух разорвал громкий звон.

Пронзительный, острый. В мгновение нечем стало дышать, будто кто-то уничтожил всю магию вокруг. Высосал всю энергию. Уничтожил силу, что окружала их.

Это лопнула та самая невидимая стена. А иллюзия пала, съедаемая чужой силой.

Табита Ваерс шагнула вперед, покачиваясь, будто пьяная. И посмотрела вначале на Найджела. А потом и на Томаса Рожта.

И что-то такое было в ее взгляде, что Искателю стало не по себе.

19. Гвин Умильтен

Рык прокатился по каменному коридору. Валькирия только спустя несколько мгновений поняла, что это был ее рык. Звук, который родился в душе, и вырвался из пасти.

Поросшей шерстью. Зубастой. Ее. Гвин с трудом понимала, что происходит. Огненная боль разрывала тело на куски. Дробила кости. Скручивала внутренности в тугой узел.

— Беги, — прошипела она, пока еще могла связно говорить.

Но кому были адресованы ее слова? Кто-то находился рядом? Гвин могла кому-то навредить? Опять? Милред!

Это имя всплыло в памяти практически сразу. Но Валькирия не могла вспомнить, где его слышала. Кому оно принадлежало?

Она втянула ноздрями затхлый воздух и громко фыркнула. Вокруг все воняло. Чувствовался запах простых крыс, но он был слишком слабым. Его перебивала вонь разлагающихся тварей, что сами по себе не были живыми, а существовали только за счет той магии, что пронизывала воздух.

Эту энергию Гвин тоже ощущала. Чувствовала, как колдовство пронизывает и ее, как шевелит шерсть на загривке, дарит больше сил.

Захотелось вырваться наружу. Бежать вперед, наслаждаясь ветром и свободой. Хотелось…

— Гвин? — испуганный писк рядом заставил ее вздрогнуть. Открыть глаза.

В полумраке широкого коридора она видела все так отчетливо, будто ясный день разлился по подземелью. Дернулась всем телом и увидела ту, что испуганно жалась к стене, сидя на полу.

Огромные полные слез глаза, спутавшиеся рыжие волосы, искривленный в ужасе рот. И протянутая к Валькирии рука. Дрожащая от ужаса.

Гвин чувствовала запах ее страха. Ощущала тот кошмар, что переживала сидящая на полу… девушка. Милред!

Вот где Валькирия слышала это имя. Это имя той, что не сбежала. Что осталась сидеть и трястись.

— Мррдррр, — прорычала Валькирия, тряхнув массивной головой.

«Беги!» — мысленно завопила Леди Севера. — «Уноси ноги! Я за себя не отвечаю!» Где-то в груди рождалось ужасное желание. Желание, которое было сильнее Гвин. Сильнее ее воли.

Желание крови.

— Ох, Великий! — высокий звонкий голос резанул по идеальному слуху. — Гвин, милая, что с тобой сталось? Чем я могу помочь?

Страх все еще плескался в больших человеческих глазах. Но его гасило какое-то другое чувство. Его Валькирия унюхать не могла. И сама не понимала, почему медлит.

Это существо перед ней так слабо. Так беспомощно. Всего один удар лапой.

Один щелчок зубов. И все ее желания будут исполнены. Она наконец насытится. Перестанет чувствовать отвратительный голод, что ледяной пустотой тянет где-то в желудке.

Перестанет мучать себя.

— Гвин, — девчонка медленно встала, заглянула в глаза. — Ты слышишь меня?

Она слышала. Но не понимала, почему с ней говорят таким голосом. Почему не пытаются сбежать. Почему запах страха так быстро тает.

— Гвин, милая?

Тихий рык стал ответом.

— Ох, можно я тебя коснусь?

Вопрос застал Валькирию врасплох. Она попятилась от слабого человека, как от кого-то опасного. Тряхнула головой, зарычала. Наступила на что-то задней лапой. Металлический звон пронесся по коридору эхом.

Подушечку прострелило болью. В воздухе повис сладких запах крови.

— Ты порезалась о собственный меч? — голос Милред продолжал преследовать Гвин. — Я могу вылечить рану. Хочешь?

Это сбивало зверя с толку. Его должны бояться. Должны бежать при одном только его виде. Кричать так, чтобы душа от ужаса покидала тело. А кровь… горячая… сладкая… кровь…

— Давай я помогу, — девушка бесстрашно шагнула зверю наперерез. — Дай мне лапу, я помогу.

Гвин тряхнула головой, недоверчиво глядя на ту, что еще несколько мгновений назад была готова отдать душу высшим силам. А теперь настойчиво говорила с монстром. Со зверем. С ней самой.

Валькирия только фыркнула и опять отступила. Раненая лапа уже не болела.

Все, что она оставила после себя, — лишь еле заметный кровавый след. А кожа уже затянулась. Не было никакого пореза. Регенерация отлично справлялась со столь незначительными травмами.

— Гвин…

Зверь резко замер, навострил уши. Не обращая никакого внимания на девчонку, которая вела себя так странно.

Впереди маячил монстр. Иной монстр, не такой, как она. Гвин чувствовала его превосходство. Ощущала ту магию, что клубилась в его руках.

Азарт вспыхнул в желтых глазах. Валькирия нашла свою цель. Ту, что заслуживала смерти. Ту, что она должна убить. Разорвать на куски.

Сделать своей добычей. Возвыситься. Гвин сорвалась с места в то же мгновение, позабыв о странной девчонке со странным именем. Милред только крикнула ей что-то вдогонку, но Валькирия пропустила ничего не значащие для нее звуки мимо ушей.

Сейчас монстр, которым она стала, слышал нечто иное. Что влекло ее звериную суть вперед. Она слышала звуки битвы. Кровь кипела в венах. Ее тянуло туда, где началась схватка не на жизнь, а на смерть.

И смерть несла сама Валькирия.

Она мчалась вперед, вдыхая сырой затхлый воздух, фыркала и резко тормозила перед поворотами.

Топот за спиной она уловила лишь краем уха. Ее преследовала та девчонка?

Глупая! Слабая! Даже на добычу не сгодится!

А вот там… да, там!

Монстр побежал вперед. Мышцы приятно перекатывались под шкурой. Тьма не была преградой. Даже в человеческом теле не всегда ею была. Лабиринт мелькал стенами и лазами. Но она не задумывалась о том, как ей добраться до своей жертвы.

Только раз она замерла, внезапно почувствовав еще две цели. Такие же сильные. Такие же готовые убивать. Валькирия ощущала их злость, слышала биение их сердец.

Три жертвы!

Она насытится! Она наконец насытится!

Узкий коридор резко расширился, превращаясь в просторный пустой зал.

Света тут было больше. А вот магической энергии столько, что Валькирия опешила на мгновение, задохнувшись от той силы, что ее напитала.

Такая яркая. Сочная. Сладкая. Как кровь.

А потом она нашла взглядом своих жертв.

Троицу магов.

Глупцы!

Монстр облизнулся длинным розовым языком и с утробным рычанием кинулся вперед.

Первые чары она отразила лапой. Вторые стекли по мохнатому боку.

— Великий! — воскликнула взъерошенная девчонка в сером платье, которая почему-то показалась Гвин знакомой.

Это все, что увидела и почувствовала Валькирия, когда полноватый лысый маг запустил в нее какими-то мощными чарами.

Зверя отбросило на несколько шагов. В ушах звенело, язык почему-то вывалился набок. Она зарычала, наметив основную цель.

Остальных она попробует потом. Они никуда от нее не денутся. Их запах Гвин запомнила. А вот этот…

Она кинулась на мужчину, в прыжке отбила хвостом заклинание. Магия лишь слегка опалила шерсть, не нанеся вреда.

Человек попятился, что-то закричал. Но для монстра это было музыкой.

Настоящим наслаждением. Как и тот звук, с которым огромные клыки впились в шею.

Горячая кровь брызнула вверх, руки человека вцепились в ее шерсть на боках. Но медленно начинали ослабевать. С каждым хрустом, что разносился, когда огромные звериные клыки соприкасались с костями человека.

— Твою мать, — раздался ошарашенный мужской голос за спиной.

Шаги. Сбившиеся, будто добыча оступилась.

Гвин осклабилась, предвкушая продолжение охоты. Но вначале она хотела закончить с этой добычей. Не быть расточительной. Не тратить понапрасну свежее мясо.

— Прочь! — рявкнули за спиной.

Валькирия только фыркнула. А в следующее мгновение ее скрутило вспышкой боли. По глазам ударило с такой силой, что она заскулила.

— Это что, Рожт? — прозвенел еще один голос. Ошарашенный. Удивленный.

— Что это за тварь?

— Сядь! — опять этот голос, которому она не могла противиться.

Тело перестало подчиняться. Собственные желания отошли на второй план.

— Нет, не спасай его, Джейкоб, — еще один голос. Голос ее добычи.

— Что?..

— Это приказ.

— А с этим что делать? — голос, который стал для нее хозяином. Командиром.

Одна только эта мысль уничтожала ее. Валькирия никогда никому не подчинялась. Она лишь слушала. Отца. И больше никого.

Это чувство контроля и беспомощности было даже сильнее того, что она сама в себе выстраивала. Против этого ничего не помогало. От этих невидимых оков невозможно было избавиться.

А потом она нашла взглядом того, кто был хозяином того голоса и ее положения.

Черные взъерошенные волосы до плеч. Чистые серые глаза. И рваный шрам на левой щеке.

Она взвыла, не в силах вырваться из невидимых оков.

Так уже было. Почти так. Для такого контроля у нее не хватило своих сил.

Башня академии Грискор скрывала всю магию, что творилась за ее дверями.

Но не могла заглушить звук. Валькирия металась по комнате, обхватив голые плечи руками. Царапала кожу и бессильно рычала.

Зверь рвался на волю. Требовал выпустить его. Поддаться. Подарить свободу.

Девушка выла, плакала, кусала кулаки. И ничего не могла сделать. Не спасали больше травы. Не давали покоя пугающие мысли.

Не хватало сил. Даже спеленатая собственной магией, она не могла расслабиться.

Чувствовала себя беспомощной. Слабой. И только зверь, который прятался в ней многие годы, был силен. И заслуживал жизни.

Но Валькирия не могла его тут выпустить. Она должна была бороться с ним.

До последнего вздоха. До последней капли крови. Пока не победит. Пока не найдет выход.

Беспомощность и контроль стали ее спутниками.

— Это не та тварь, что запустили сюда на маглининг, — голос выдернул Гвин из болезненных воспоминаний.

Она зарычала, глядя в обезображенное шрамом лицо своего обидчика.

Загрызет. Разорвет. Уничтожит.

Нужно только получить хоть каплю воли.

— Ты еще долго сможешь его удерживать, Ноа?

— Да. Ты что-то придумал?

— Гвин! — высокий звенящий голос ворвался в зал. Отрикошетил от стен, ударил по ушам. Стал еще одной пыткой, которую Валькирия не выдерживала.

— Милред? — прозвучал еще один женский и почему-то знакомый голос.

Девушка в сером платье резко развернулась куда-то в сторону.

Зверь уловил быструю смену чувств. От удивления до презрения.

— Гвин! — девчонка запуталась в юбках платья. И выронила из рук меч. Тот со звоном ударился о камни пола.

Она повернулась к Валькирии и всплеснула руками.

— Гвин? — Смуглый высокий парень с яркими синими глазами удивленно поднял брови. — Ты хочешь сказать, что этот монстр…

— Да. Это Гвин Умильтен!

20. Табита Ваерс

Немного ранее Она выронила свиток с расплывающимися чернилами и сжала руки в кулаки.

Ногти впились в ладони, но боли девушка не почувствовала. Сейчас она ощущала только вкус предательства и разочарования.

Все вокруг опять было иллюзией. Волшебной дымкой. Чем-то ненастоящим.

Архива, в который она так рвалась попасть, не существовало.

Злость вспыхнула в груди обжигающим огнем. Хотелось кричать. Толкнуть этот стеллаж. И насладиться звуком падения огромного шкафа. Несуществующего на самом деле шкафа.

— Как разорвать иллюзию? — пробормотала она, путаясь в подоле узкого алого платья. Которого, опять же, не существовало на самом деле.

Они еще не проходили на первом курсе тему иллюзий. Не знали, как их определять, как от них избавляться.

Даже нитей магии девушка не видела. Эта мастерски созданная кем-то картинка умудрялась замаскировать их от ее глаз.

— Но, если я не вижу магию, это не значит, что ее нет, — прошептала Табита, зажмуриваясь и сосредотачиваясь на своих ощущениях.

Перед тем как перейти к действиям, Ваерс поблагодарила Великого за то, что он позволил ей найти время на тренировки, и потянула на себя чары, которыми, видимо, был пропитан воздух.

Она уже делала так. И не единожды.

После той битвы с Ервином Олтом Табита еще две недели провела на попечении лекарей. Действия с энергетическими потоками некроманта не остались безнаказанными. Ваерс своим вмешательством нанесла организму практически непоправимый вред.

И пусть лекари практически ничего не говорили ей о сложности состояния, Табита видела все сама. Видела, как энергии в ее теле окрасились в черный. Как у некроманта.

Очистка каналов проходила долго и довольно болезненно. Неизвестно, сколько еще времени она провела бы у лекарей, если бы не занялась самолечением.

Ключевую роль сыграло ее особое зрение. Зная, какие цвета преобладали в ее теле до этого, Табита находила нужную энергию в окружающей среде и тянула на себя. Заталкивала в свое тело, заставляла работать и вытеснять силу некромантии.

Стоило только этим заняться, как лекари в один голос сообщили, что первокурсница идет на поправку. У нее пытались узнать, как она загрязнила каналы, но Табита притворялась дурой и на все отвечала пожатием плеч.

А уже после того, как лекарское крыло осталось позади, Ваерс всерьез заинтересовалась тем, как энергии сосуществуют в теле мага. Как они меняются, взаимозаменяются и почему могут быть повержены такой заразе, как некромантия.

С того самого дня не было ни одного свободного мгновения, когда Таби не проводила бы эксперименты. Вначале с окружающей средой, замещая одну энергию на другую. А потом над собой.

Было ли ей страшно? Нет. Ей было интересно.

И перемены не заставили себя ждать. Выдернув энергию из плодов фаербин, Табита заметила, что перестала на какое-то время чувствовать холод.

Позаимствовав силу у воды, отметила плавность движений. Выхватив кусок силы из огня, заметила накал эмоций даже от самого простого происшествия.

Все те нити, что наполняли тела и души магов, являлись не чем иным, как отражением его сути.

И эта суть была у всего живого. Даже у людей, что не обладали магией. У них имелась своя сила, что давала им возможность жить и действовать.

И теперь студентка Ваерс могла не только все это видеть. Но и… красть, переселять и смешивать.

Именно это девушка сделала, когда осознала, что иллюзия не желает исчезать. Она возвращается с новой силой. Опять кружит голову первокурснице. Опять вводит в заблуждение.

Дернув подол уже ненавистного алого платья в сторону, она раскинула руки в стороны и потянула на себя все силы, скопившиеся в этом зале. Но постаралась не впитывать то, чего не могла видеть. А сразу решила выплескивать эту силу обратно в пространство.

Она не видела нитей. Но чувствовала течение магии.

Под влиянием силы девушки та устремилась к чародейке, переполняя ее, как кувшин. Захлебываясь от мощи, Табита прибегла к тому самому трюку, что провернула с некромантом.

Начала преобразовывать силу в самые затратные и самые простые чары, создавая светлячков.

Она действовала холодно и решительно. И в какой-то момент магии в округе не осталось. А потом… иллюзия лопнула.

Ошметками дыма разлетелись стеллажи и бумаги, осело лохмотьями платья, рассыпалось пеплом окно, что вновь возникло на стене.

Все исчезло. Осталась только она, множество светлячков в воздухе и…

Найджел Харве, стоящий напротив Томаса Рожта.

— Архива нет? — это был первый вопрос, что сорвался с ее губ.

Она слышала часть их разговора. Как через толщу воды. Прерывисто, плохо, до конца не осознавая, кто и что говорит.

Но когда иллюзия пала, все встало на свои места. Все обрело истинный смысл.

— Не существует, студентка Ваерс, — противная улыбка расплылась на лице декана факультета чародейств. — Как жаль, что вы решили избрать смерть.

Все же могли пригодиться ордену. Ваша сила необычна. Повезло вам с родословной.

Табиту будто ударили. Она хватанула ртом воздух, с непониманием глядя на мужчину, который дал понять, что знает о ее семье больше, чем она сама.

— Кто они? — упавшим голосом спросила девушка, всматриваясь в нити магии, которые начинали собираться вокруг фигуры тучного мужчины в сверкающем костюме.

Он плел какие-то чары.

— О, это неважно, — слащаво протянул он. — Вам это уже совершенно незачем знать. Найджел, будь добр, не вмешивайся.

— У нас с главой уговор, — Искатель шагнул наперерез декану, закрывая собой Табиту. — Она будет жить.

— Она бы и жила, — вздохнул чародей. — Если бы ты поспешил к артефакту.

Но, увы, придется ордену обойтись без ткателя. — Его лицо резко ожесточилось, голос стал грубым и каким-то неестественным. — Отойди. Ты все равно забудешь о том, что тут произошло.

Чары ударили моментально.

Харве не видел их. Искателя откинуло в сторону. А Табита спешно выстроила перед собой щит.

Сейчас ее тело было так напитано магией, что ей не стоило никаких усилий сотворить эти чары.

— Что за орден желает моей смерти? — процедила она вопрос сквозь зубы, глядя на Томаса Рожта.

«Что вообще происходит?» — этот вопрос промелькнул в ее голове. — «Это какое-то безумие! Но ведь уже не иллюзия. А реальность!» — Как жаль, что мы не успели закончить все до завершения игры по маглинингу, — и вновь прозвучали эти игривые ненатуральные нотки в его голосе.

— Так это вы уговорили нового ректора провести игру в подвалах, — фыркнул Найджел, вставая с пола. Из его разбитого носа текла кровь.

Но больше никаких видимых повреждений Табита не заметила.

Зато прекрасно видела, что декан продолжал плести какое-то масштабное заклинание. Что-то опасное. От чего веяло смертью.

И где-то… где-то она уже встречала эти нити. Вскользь. Почему-то с зеленым оттенком. Оттенком зеленого. Отмахнувшись от догадки, Ваерс сосредоточилась на нитях, пытаясь понять, как и когда сработают чары. И что нужно сделать, чтобы этого не произошло.

Как разрушить магию, которая создавалась так кропотливо и выкачивала из декана такое огромное количество сил.

— Найджел, не трать силы, — посоветовал мужчина, даже не взглянув на Харве. — Они тебе еще понадобятся.

Искатель ударил первым. Табита даже не сразу заметила его магию.

Настолько стремительно та была создана и так точно летела декану в… сердце!

Найджел Харве был готов убить представителя академической администрации.

«Я что-то упускаю», — подумала девушка. — «Что-то очень важное».

— Духи все видели. А я ведь тебя предупреждал.

Это все, что сказал чародей. А потом земля вздрогнула. Зашевелились камни под ногами третьекурсника. И размякли, начиная поглощать колдуна.

Табита замерла на месте, не зная, что делать.

Нужна ли Найджелу ее помощь? Стоит ли поворачиваться спиной к тому, кто уже сообщил ей о том, что собирается убить? К тому, кто уже плел смертельные и неизвестные девушке чары.

— Дух земли, — прошептал Найджел слова, которые почему-то обладали такой силой, что у Ваерс перехватило дыхание. — Я впущу тебя в свое тело…

Земля под ним забугрилась, пошла пузырями. А Искатель даже не попытался что-то сделать, только забормотал под нос. И позволил тверди поглощать его.

Он провалился уже по колено, продолжая говорить.

— …ты напитаешь меня стойкостью, как я напитываю тебя верой! Дух земли!

Я впущу тебя…

Он повторял одно и то же предложение раз за разом. Так быстро, что слова сливались в единый речитатив. Превращались в мощное заклинание. Ничуть не слабее того, что молча плел тот человек… Молча плел! Как умели только Искатели Истины, о которых говорил Найджел. К которым сам относился!

Это ведь Харве научил Табиту безмолвным чарам. От него она переняла это знание.

Земля под ногами Найджела вдруг замерла на мгновение, а потом затвердела, выстроившись ступенями. Третьекурсник медленно поднялся по ним и взмахнул руками, призывая уже такое известное Табите зеленое пламя.

Но девушка не могла отвести взгляда от Харве. От человека, который добился ее доверия. Рассказал ей так много. Но не сказал одного — самого главного.

Того, что для Табиты Ваерс было на вес золота. Она верила в Великого. А он…

— Ты еретик, — упавшим голосом прошептала чародейка.

Заклинание Томаса Рожта сформировалось и ядовитым туманом кинулось к Табите. В свете зеленого пламени она видела нити чар. И вспомнила тот раз, когда уже встречала эту магию.

В тот час, когда умер Ервин Олт.

— Великий! — прошептала она одно лишь обращение, взывая ко всем своим силам.

Абсолютно всем.

Ей нужна была вся ее мощь, чтобы противостоять столь сильному заклинанию, способному убить даже могущественного некроманта. Ведь если даже Ервин Олт стал жертвой этой магии, то от Табиты Ваерс не останется и воспоминания.

Она вскинула руки, призвала всю силу, выплеснула ее в воздух и… не успела.

Чары Томаса Рожта пронзили ее тысячей игл. Девушка уже была готова к смерти. Готова отправиться к Великому, но… ничего не произошло.

Переведя взгляд на декана факультета чародейств, она грязно выругалась.

Это была уловка!

Он не спустил чары. Пока нет! Они ядовитым облаком висели за его спиной.

А то, что она видела, оказалось иллюзией! Очередной иллюзией, на которую она повелась, как несмышленое дитя.

И потратила все свои силы на защиту от того, чего не существовало на самом деле.

— Разочарование, — посмаковал это слово колдун, ловко отбивая зеленое пламя Найджела. — Это будет последним, что ты почувствуешь.

Он медленно поднял руки, не спеша. Явно понимая, что теперь она никуда от него не денется. И только один вопрос всплыл в голове Табиты Ваерс в то мгновение.

«А кто желает мне смерти? Тоже император?» Но ответа на него она бы уже не смогла получить.

Рык раздался так близко, что Табиту обдало волной затхлого прохладного воздуха.

Все произошло в мгновение ока. Она не сразу поняла, что за черная тень мелькнула сбоку. В кого направил слабые чары Томас Рожт. Ваерс впала в транс, приготовившись к неизбежной смерти. Смирилась с этой участью.

А потом та самая тень наконец обрела контуры, сбила с ног декана факультета чародейств. И сомкнула свои массивные челюсти на бледной шее.

Кровь брызнула в разные стороны, пачкая серо-черный мех на морде огромного волка.

Монстр развернулся и сверкнул желтыми глазами, сам не подозревая, что спас Табиту Ваерс от смерти.

21. Милред ван Темпф

Милред мчалась за своей подругой на последнем издыхании. Платье и каблуки играли злую шутку. Студентку швыряло из стороны в сторону, как тряпичную куклу. Меч, который она подхватила с пола, оттягивал руки. К тому же она не смогла найти ножны. И лезвие опасно холодило кожу.

Но дочь графа ван Темпф не могла позволить себе остановиться.

Было ли ей страшно? Конечно! Настолько, что она даже не совсем понимала, что делает!

Однако девушка больше не цепенела при малейшей опасности. Она боялась, тряслась осиновым листом, но действовала. И сейчас, несмотря на весь ужас пережитого, Милред во что бы то ни стало должна была нагнать Гвин Умильтен.

Потому что даже внутри того монстра, в которого Валькирия почему-то обратилась, была ее подруга.

Мили видела это по глазам существа. Желтым. Волчьим.

И чувствовала сердцем, когда нашла в себе силы с ней заговорить.

Леди ван Темпф почувствовала, как откликнулась Гвин, заточенная в теле огромной волчицы, больше похожей на ужасного монстра. Ощутила ответный страх.

Валькирия боялась. Она пятилась. Не нападала. А потом и вовсе сама решила сбежать.

Милред не могла оставить ее одну. И даже подземелья ее больше не пугали так сильно. Ведь одна из ее подруг оказалась в ужасной опасности.

И кто мог знать, чем закончится побег Гвин.

Милред нагнала ее в момент, когда воздух в легких закончился, а перед глазами потемнело.

Потому и не сразу девушка поняла, что в огромном освещенном множеством огоньков зале она вовсе не одна. Что вновь встретились все те, с кем она спустилась в подвалы академии.

Были тут и Табита. И все трое третьекурсников.

«Как же так вышло?» — запоздало подумала девушка, а потом… увидела ее.

Огромную черную волчицу с яркими желтыми глазами, длинным хвостом и клыками, от одного вида которых становилось не по себе. А морда… морда Валькирии была испачкана в крови.

— Гвин! — взвизгнула Милред, роняя меч на камни.

Звон металла разорвал напряжение.

А у графской дочери потемнело перед глазами. Страх и ужас, которые она должна была испытать, наконец нагнали ее. Ударили тяжестью по затылку.

— Гвин? — Найджел отмер первым. — Ты хочешь сказать, что этот монстр…

— Да. Это Гвин Умильтен!

Это последнее, что смогла выдохнуть Милред. А потом мир перед ее глазами поплыл. Ноги подогнулись. И она потеряла сознание.

Сколько времени Милред ван Темпф провела, лежа на полу, неизвестно. Она открыла глаза резко, когда в груди запекло. Ее голову кто-то поддерживал, спиной через платье она чувствовала холод камней.

— Ты в порядке? — Это была Табита.

Одну руку она держала под головой подруги, а второй что-то делала над ее грудью.

И каждый взмах, каждый поворот кисти и шевеление пальцев отдавались в Милред огнем. Но вместе с тем возвращалось и сознание. В полной мере.

— Да… спасибо, — графская дочь села с помощью Ваерс и испуганно подняла на нее глаза. Вздохнула и из всех сил, что только что вернулись в ее тело, затарахтела: — Таби, милая, я никогда не влияла на тебя ментально.

Я даже не знала до этих каникул, что я Олт. Я…

— Все в порядке, — Табита слабо улыбнулась и, вздохнув, обняла девушку.

— Мы с тобой потом это обсудим. И прости… я слишком резко повела себя.

— Ты-то нормально себя повела, — буркнула она, подражая тону Гвин…

Точно! Гвин!

Милред отпрянула и нашла взглядом огромную… Нет! Гигантскую волчицу!

Обычные волки такими попросту не могли быть. Милред видела живого волка всего раз, в городском театре, где серый облезлый детеныш наворачивал круги по огромной клетке.

Тогда Милред стало так жаль малыша, что она расплакалась и попросила отца как можно скорее уйти из того ужасного места.

Но сейчас, глядя на эту волчицу, в теле которой застряла ее подруга, никакой жалости она не испытывала. Валькирия внушала только страх и ужас. Даже сейчас, когда смирно сидела и прожигала взглядом того самого третьекурсника, который вызывал у дочери графа неприятные ощущения одним своим видом.

— Она… кого-то убила? — голос у девушки задрожал.

— Да, и за это мы должны будем ее поблагодарить, — ответил Найджел первым.

И настолько странным показались эти слова Милред. Настолько неправильными. Разве можно благодарить кого-то за убийство?

«Этот кто-то — наша Гвин», — подумалось ей чуть позже.

— А что с ней? — леди ван Темпф недоуменно смотрела на волчицу, которая сидела будто послушный щенок. И не пыталась больше никого убить.

— Ты про само состояние Умильтен или про то, что она пока не попыталась перегрызть нам глотки? — Ноа усмехнулся.

Да такой легкой вышла его улыбка, будто не пугала третьекурсника вся эта ситуация. Будто не внушал ему ужас окровавленный труп… Милред запнулась и, кажется, опять начала терять сознание.

— Декан Рожт! — ее визг оказался настолько громким, что даже у самой леди ван Темпф заложило уши.

Резко отвернувшись, она уткнулась в плечо Табите. И затряслась всем телом, стараясь побороть накрывающую тошноту.

Перед глазами стояла ужасная, кровавая сцена, которая теперь просто обязана была преследовать Мили в кошмарах до конца ее дней. И даже пегас не сможет ее защитить от увиденного.

— Что делать-то с ней будем? — это был тот самый Ноа. Он не сводил взгляда с Валькирии.

— Милред, — Найджел кашлянул, привлекая к себе внимание, — что случилось перед тем, как она стала такой?

— Ничего, — леди ван Темпф еще дрожала. И если бы не руки Табиты, вряд ли бы смогла ровно стоять. — Мы просто шли и говорили. Гвин куда-то спешила… А потом начала превращаться. Покрылась шерстью и…

Она испуганно икнула и бросила взгляд на Валькирию

«Если все будет хорошо», — эхом отразились слова подруги в ее памяти.

Вот что должно быть хорошо! Вот о чем тогда сказала Гвин!

Милред не могла успокоиться. Она никогда так не переживала и не пугалась.

Только с одним чувством она могла сравнить свой страх — боязнью за жизнь отца.

И как тогда, когда Лола ван Темпф не гнушалась пугать ребенка самым страшным, Милред ушла в себя.

Этот волшебный и чудесный мир существовал, казалось, всегда. Его огромные позолоченные ворота были распахнуты для Милред ван Темпф. В каком бы возрасте она ни явилась.

Первый раз она оказалась тут еще тогда, когда могла, не приседая, пройти под стол.

Милред осматривалась и дрожала от страха. Слезы катились по румяным щечкам. Ее только что отругала мачеха за крик в коридорах. Выкрутила ей руку до хруста в локте. И отчеканила, глядя в лицо:

— У твоего папы больное сердце! Ты хочешь, чтобы он умер?!

Но сейчас все это осталось где-то там. Позади.

Сейчас же перед ней распахнулись золотые ворота, впуская в мир без боли и печали. Тут плыли пушистые розовые облака, стелились прямо по земле. В небе перемигивались звезды, а потом вспыхивала яркая радуга.

И под ней, как под волшебной аркой, пролетали пегасы, драконы, фениксы…

Это место успокаивало. Всегда дарило силы и уверенность.

Оно было тем миром, в котором хотела бы жить Милред.

Но, к сожалению, этот мир существовал только в голове леди ван Темпф. Он был ненастоящим. Нереальным. И когда девушка справилась со своими эмоциями, ей пришлось вернуться в настоящее.

— Я думаю, с ней это не в первый раз, — Табита произнесла это, выпуская Милред из объятий. Ваерс бросила взгляд в сторону третьекурсников, а потом бесстрашно шагнула к Гвин.

Волчица зарычала, оскалившись. Но усидела на месте. Видимо, из-за действий этого Ноа.

— Раньше уже видели ее такой? — Найджел тоже не сводил взгляда с Валькирии.

— Нет, — Табита как-то странно посмотрела на парня. Будто не желала ему отвечать. Но была обязана. — Она переселилась в башню. Видимо, не просто так.

«А я на нее за это обижалась», — подумала Милред.

— Прекрасно, — Джейкоб хлопнул Ноа по плечу. — Тогда прикажи ей обратиться обратно.

Милред поймала удивление на лице парня со шрамом.

«Неужели, сам он до этого не додумался?» Похоже, что и впрямь это решение не пришло ему в голову.

— Обратись! — грозно произнес третьекурсник, посмотрев волчице в глаза.

Твердый ровный тон. О такой можно точить клинки. Но Милред почему-то показалось, что ничего не получится. Это не то, что могло бы помочь Гвин.

Да только графская дочь ошиблась.

Прошло несколько мгновений, Валькирия вздрогнула всем телом и заскулила.

Как самая обычная обиженная собачонка. Закрутилась на месте, не в силах усидеть.

— Отпусти ее, — тихий голос Найджела потонул в полном боли вое.

— Она может напасть…

— Отпусти!

Третьекурсник со шрамом на лице несколько раз моргнул и отвел взгляд. А волчица подскочила, закрутилась на месте, будто силясь догнать свой хвост.

Что произошло в следующее мгновение, даже Милред бы описать не смогла.

Потому что шерсть на теле монстра начала быстро укорачиваться, буквально всасываясь в кожу. Сама волчица при этом уменьшалась в размерах.

И все это сопровождалось скулежом и скрипом костей.

А в следующий раз, когда Милред моргнула, на холодных камнях лежала обнаженная и обессиленная девушка.

— Гвин, — Табита кинулась к ней первой.

А Валькирия оперлась на руки, перевернулась на другой бок и содрогнулась в очередной судороге.

Ее вырвало в тот самый момент, когда по подвалам академии Грискор пролетел звон колокола, знаменующий завершение игры в маглининг.

22. Найджел Харве

Искатель отвернулся в тот момент, когда Табита сорвала плащ с растерзанного трупа и заклинанием очистила его. Он уже не видел, как Ваерс помогла накинуть его на плечи Гвин, скрыв наготу последней. Но догадывался.

Лишь шорохи и дыхание доносились до третьекурсника в те несколько мгновений тишины, что возникли после звона колокола.

— Нам нельзя сейчас возвращаться, — это сказал Джейкоб, тоже отвернувшись. И только Ноа остался недвижимым.

Готовый в случае чего вновь подавить волю монстра, что скрывался в теле Умильтен.

— Согласен, — Найджел кашлянул. — Нужно дождаться ночи.

— Ночи? — Милред испуганно пискнула. — Но разве…

— Ночи, — подтвердила Табита. А потом обратилась к подруге: — Гвин, ничего не хочешь сказать?

— Человек отвратительный на вкус, — выдохнула она.

И, судя по звукам, Валькирию опять вырвало.

— Наше задание, — шепнул Джейкоб Найджелу.

Харве только кивнул, подтверждая, что все помнит. И все сделает. Но из-за непредвиденных обстоятельств выполнение приказа затянулось.

— Почему ты не дал мне его спасти? — следующий вопрос друга прозвучал с укором. — Я мог! И… как он тут оказался?

— Он тот самый Искатель, — тихо ответил Найджел.

Он бросил осторожный взгляд за спину.

Табита помогала Гвин встать. Милред откуда-то выхватила платок и попыталась стереть с лица подруги уже засохшую кровь.

— Что ты сказал? — Ноа медленно повернулся к предводителю. — Мы позволили ей убить Искателя?

— Глава солгал, — прошипел Найджел, сам не зная, правильно ли поступил.

— Он передал то задание Рожту.

— Да что тут вообще происходит? — Джейкоб тряхнул головой. — Я перестаю что-либо понимать.

— Я тоже. — Голос Табиты раздался за спиной Найджела.

Она подошла практически беззвучно, что заставило все чувства Искателя обостриться.

— Почему Рожт хотел меня пленить, а потом убить? Что за орден ему это приказал? И какое отношение он имеет к смерти некроманта?

— Что? — Найджел взглянул на девушку. — При чем тут Олт?

— Я не права? — она посмотрела на него с высокомерием. — Ответь, Найджел, это ты убил Ервина Олта?

— Нет.

Честный ответ. Убийство он бы почувствовал. Харве ощущал стихию жизни, что покидала тела. По его велению. Это было не его даром, а его проклятием, как еретика. Как того, что посвятил себя и свою судьбу пяти духам.

— И я не убивала, — произнесла девушка, глядя ему прямо в глаза. — В момент, когда он умер, я пыталась найти его демона. Потому что ждала удара в спину.

Между Искателями повисла нервная тишина. Совсем недавно Найджел убеждал друзей, что это именно Ваерс настолько сильна, что убила некроманта.

Но если не она… И девушка права.

Харве бросил взгляд в ту сторону, где лежало тело декана факультета чародейств.

— Значит, главе это было известно.

Это единственное, что он произнес. Картинка начинала складываться.

— Что за глава? — Табита стояла на своем, сложив руки на груди и упрямо поджав губы. — Еретиков, да? Таких, как ты?

Ее последние слова прозвучали с таким презрением, что Найджелу тут же захотелось защититься. Выхватить воображаемый меч и направить его острие противнику в лицо.

— Да, я еретик, — вместо этого произнес Харве, выдержав лед в глазах первокурсницы. — Это что-то меняет?

— Конечно меняет! — всплеснула она руками, теряя самообладание. — Я все это время помогала еретику! Просила помощи у еретика! Я предала Великого!

— Чем? — Найджел лишь изогнул темную бровь. — Разве ты перестала в него верить? Или я пытался переманить тебя в свою веру?

Табита притихла, но злость в ее глазах не потухла.

— Найджел, задание, — нетерпеливо напомнил Джейкоб.

Тому хотелось как можно скорее закончить со всем этим и выбраться на поверхность. Но Харве только отмахнулся. Времени у них теперь было предостаточно для выполнения поручения. До самой ночи.

Только тогда получится обойти стражников, дежурящих у входа.

А вот разузнать больше о тайнах этих первокурсниц хотелось сейчас. К тому же, если уж выпала такая возможность, глупо было бы ею не воспользоваться.

— Ты искала сведения о родителях, так? — пришел черед Найджела впиться в Табиту взглядом. — Рожт назвал их ткателями. Выходит, те, что тебя вырастили, не родные?

— Это не имеет значения, — резко отозвалась девушка, тряхнув головой. А потом перешла в наступление: — Архива не существует. И это ты заманил меня в ловушку, Найджел.

— Я не знал, что это ловушка, — по слогам процедил он. — Не знал, что Рожт входил в наш орден…

— Орден? Тех самых Искателей Истины? Так это и есть название для еретиков!

— …И я не знаю, почему они желают тебе смерти. Или участи похуже, — закончил третьекурсник.

«Теперь не знаю», — мысленно поправил он себя.

До этого момента Искатель был уверен, что дело только в нем. Только в том, что Найджел втянул Ваерс в противостояние с некромантом. Но и его глава обвел вокруг пальца.

Ткатели… Почему Найджел ничего о них не слышал?

— Ткатели? — слабый голос Валькирии одернул всех четверых.

За этим напряженным разговором и Найджел с друзьями, и Табита напрочь забыли о том, что на расстоянии вытянутой руки Милред приводит в порядок ту, что еще совсем недавно была монстром.

— Ты знаешь, что это значит? — Табита резко повернулась к подруге.

Надежда яркой звездой вспыхнула в ее зеленых глазах.

— Так на севере называют… — она кашлянула, завернулась в плащ и отступила от Милред, которая ее все это время поддерживала. Девушка выпрямилась, будто силясь казаться сильнее, чем есть на самом деле. — Ты же знаешь, что и у северных народов свои боги, Табита? Так что можешь и меня обвинить в том, что я еретик.

Несмотря на недавнее происшествие, с каждым новым словом голос Умильтен становился все сильнее.

— Гвин, я… — Табита нахмурилась, будто не зная, что и сказать.

Возможно, девушка никогда и не задавалась вопросом, а в кого верят на севере. Но Найджелу показалось это странным. Многие знали, что Лорды Севера поклонялись не просто священному дубу. А тем богам, что, по легендам, приходили через то древо в мир людей. По крайне мере, они в это верили.

Но туда ни разу не являлись ревнители. Даже храмовники признали север отдельной свободной от общих правил провинцией.

— Ткателями называли тех, кого коснулись наши боги, — ответила Валькирия. — Это старое название. Сейчас так уже никто не говорит.

Ткателями называли чародеев. Тех, что могли ткать магию, как полотно. Из нитей. Создавать невообразимые вещи. По крайней мере, об этом говорят легенды. Ткатели обладали особым даром: сила была их веретеном, а энергия — нитями.

— Это все может быть даже не особо и связано, — пожал плечами Джейкоб.

Но Найджел поймал какой-то странный взгляд, который Табита бросила на Умильтен. И Гвин ей ответила. Будто Валькирия знала что-то такое о Ваерс, чего не знал никто другой.

— Я хотела узнать фамилию рода, — задумчиво протянула девушка, глядя на подругу. — Их уничтожил император. Давно.

— А что за дар у тебя? — тут же оживился Ноа.

Ваерс вздрогнула и резко обернулась.

Кажется, сказала она это, не задумываясь. Не собиралась так сильно открываться при Искателях. И это только подстегнуло Харве.

— У меня нет дара, — резко отозвалась Табита. Но она, скорее всего, лгала.

Если все же предположить, что ткатели как-то пересекаются с теми, о ком говорила Валькирия…

Найджел вспомнил то, как ловко девушка помогла ему в создании артефакта для усмирения вёлла. Могло ли быть так, что она видела нити энергии?

Эта мысль плотно засела в голове Искателя Истины. И он собирался в этом разобраться. Но не сейчас. Сейчас у него были дела поважнее.

— Ноа, ты остаешься, — коротко приказал Найджел.

Тот только кивнул, понимая, какое задание легло на его плечи.

— Джейкоб, избавься от тела, — последовал новый приказ. — Никто не должен был знать о задумке Рожта. Пусть ищут его где хотят.

— Так уж и никто? — с сарказмом протянул Ноа, намекая на главу ордена, который вел какую-то неведомую им троим игру.

— Мы не видели Томаса Рожта, — твердо произнес Харве, обведя взглядом всех собравшихся. — Никто из нас. Все поняли?

Первой кивнула почему-то Милред. Потом Гвин. А за ней и все остальные.

— Хорошо. Вам лучше переждать тут…

— Я не закончила свои дела, — это была Умильтен.

Она по-прежнему куталась в плащ…

«От этой одежды надо будет потом тоже избавиться», — краем сознания отметил Искатель Истины.

— Да видели мы твои дела, — фыркнул Ноа. — Кому еще ты собиралась перегрызть глотку, оборотень?

— Я не оборотень, — прищурившись, отчеканила девушка. — Оборотни — это ведомые полнолунием. Или ты настолько плохо учился?

— Тогда что ты такое? — вскинул он брови.

— Это проклятие, — как-то нехотя призналась девушка. — Секрет избавления от которого может быть спрятан в этих туннелях.

— Как-то слишком много всего ценного тут должно быть спрятано, — вновь поддел ее Ноа. — Табита вон тоже к архиву пришла. И что-то его тут, как оказалось, и в помине не было.

Ваерс скрипнула зубами, выказывая все, что думает о ловушке, в которую ее завел Найджел, сам о том не подозревая.

— Проклятие? — Милред протянула к подруге руки. — Кто же наложил столь мощное проклятие? Это ведь не шутки. За такое и исключить могут!

Гвин лишь фыркнула, тряхнула головой:

— Это был не студент академии. И даже не человек.

Она замолчала так же резко, как и заговорила.

— Как много интересного, оказывается, можно узнать, просто поговорив, — опять поддел Умильтен Ноа. — Ну, рассказывай уже, давай. Может, хоть поймем, что искать.

— Поймем? — с нажимом переспросила девушка, переступая босыми ногами по холодным камням.

— Ну, знаешь, я не собираюсь караулить монстра, чтобы приручить его еще раз, — расслабленно отозвался Ноа, заложив руки за голову. — А если его вовремя не приструнить…

Искатель указал на то место, где еще мгновение назад находилось растерзанное тело мужчины. Джейкоб уже приступил к выполнению приказа. И сейчас о страшном убийстве напоминали только пятна крови на полу.

Остальное уже поглотила твердь.

Дух земли отзывался в этом месте слишком охотно.

— Еретики, — сплюнула Ваерс, обведя всю троицу полным ненависти взглядом. — Ревнителям бы вас сдать.

— Ну попробуй, — спокойно отозвался Найджел. — Сможешь объяснить им, почему решила, что мы еретики? Или предоставить доказательства?

— Одного обвинения будет достаточно, — уже не так уверенно добавила девушка.

— Только если ты кровный родственник, — Найджела передернуло от воспоминаний.

— Так что с твоим проклятием, волчица? — напомнил Ноа, прервав спор между Харве и девушкой, что так ревностно была готова защищать свою веру в единого бога.

«Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что Великий вовсе не тот, за кого его выдают храмы?» — подумал Найджел, а потом отмахнулся от этой мысли.

Он уже и так был еретиком и самым грязным человеком в ее глазах. Пусть остается в неведении, если ей так будет лучше.

Найджел не желал становиться ей врагом, по-прежнему ощущая, что хочет сохранить девушке жизнь. А если глава передал приказ об убийстве другому, теперь ей не быть в безопасности. По крайней мере, до тех пор пока Харве не выполнит свое задание.

Окажись в его руках такой необходимый Искателям артефакт, можно будет и поторговаться.

Найджела самого удивляло то, что ему была важна жизнь совершенно чужого человека. Но и с этим он мог смириться.

— Боги прокляли северян, — сквозь зубы процедила Гвин, заставив всех притихнуть и другими глазами посмотреть на девушку. — Это проклятие сгубило моих родителей. И теперь проснулось во мне.

— Родителей? — Милред прижала ладошку ко рту. — Милая…

— Да, мой отец мертв, — холодным тоном оповестила Умильтен. — А я не собираюсь повторять его участь и поддаваться какому-то проклятию.

Ноа присвистнул:

— Так это что же получается, в моей власти только что была Леди Севера?

Табита бросила на подругу полный недоумения взгляд. А Милред предприняла попытку утешительно обнять.

Но Валькирия проигнорировала обеих, глядя на Ноа:

— Ну что, тебе достаточно информации, чтобы пойти в задницу? Или еще что-то хочешь услышать?

— Я бы на твоем месте не таким тоном говорил с тем, кто может тебя приструнить, — усмехнулся парень.

— А я бы на твоем месте не дерзила той, что может с легкостью свернуть тебе шею, — осклабилась воительница. — Или нос уже перестал ныть?

— Так что ты ищешь в этих подвалах? — проблему опять решил Джейкоб.

Всего лишь заговорив.

— Спасение, — легко отозвалась Умильтен, раскрыв еще одну тайну.

Кажется, почти все успели показать нечто такое, о чем молчали до этого.

«Насыщенное вышло приключение», — насмешливо подумал Найджел, переводя взгляд с одной девушки на другую.

Не смешным во всей этой ситуации было лишь то, что и его тайна стала известна. Пусть не вся. Пусть лишь малая ее часть. Но и этого уже было достаточно, чтобы чувствовать себя не в безопасности.

— Продолжай, — поторопил ее Ноа. — Что это за спасение такое спрятано под академией? Спасение от гнева богов?

— Еще надо доказать, что ее проклятие — это происки богов, — вновь заговорил Джейкоб, разряжая обстановку.

И стало даже как-то легче дышать.

— Здесь есть некая сила, — нехотя призналась Леди Севера, глянув на Джейкоба. — Я ее чувствую. Если она мне не поможет, буду искать дальше.

Не может не быть спасения от этого проклятия.

На это утверждение никто ничего не ответил. А Найджел даже язык прикусил, чтобы не заспорить.

Не от всякой напасти можно найти волшебную пилюлю. Не все проклятия можно снять. А если они и впрямь наложены своевольными богами севера, то спасения Умильтен ищет напрасно.

— И где эта твоя сила находится? — Ноа будто специально провоцировал девушку.

А может, так оно и было. Харве бы даже не удивился. Слишком уж сложный характер был у друга и соратника.

Умильтен повела себя спокойнее. Прикрыла глаза и просто втянула ноздрями воздух. Ноа при этом напрягся и, кажется, приготовился применить магию, если монстр опять освободится.

— Там, — Гвин указала куда-то вперед.

— Там, — передразнил ее Ноа и передернул плечами. — Очень точное описание.

Потом вздохнул, посмотрел поочередно на Найджела и Джейкоба и опять повернулся к новоявленной Леди Севера.

— Пойдем тогда, чего встала?

Девушка лишь вскинула брови, не спеша сделать и шага вперед.

— Что ты смотришь? — грубо бросил Искатель Истины. — Думаешь, я отпущу тебя в нестабильном состоянии одну? Как-то не хочется своей шеей рисковать. Видел я твои клыки.

Валькирия еще мгновение притворялась истуканом, а потом расхохоталась в голос.

И настолько неуместно это все выглядело. Настолько дико, что даже у Найджела мурашки по спине побежали.

— Идите, — наконец произнес младший сын почившего пустынного владыки… и младший брат его почившего наследника. — Все.

— Все? — Табита резко повернулась к нему, вновь впилась в Искателя Истины тем самым пронизывающим взглядом, от которого перехватывало дыхание. — А ты что собираешься делать, еретик?

— Я…

— Да, ты! После того как заманил меня в ловушку, пообещав помочь! Это такая у тебя помощь, Найджел Харве? — ее голос звенел от злости. Руки сжались в кулаки.

Она ждала ответа. Но Искателю Истины было нечего сказать.

Он молча вытащил артефакт, который спрятал в сумку на поясе, и опустил глаза к стрелке.

Стрелке, что указывала на тот самый проход, к которому мгновение назад поворачивалась и Гвин Умильтен.

Нехорошее чувство сжало сердце третьекурсника. Что он будет делать, если сила, о которой говорила девушка, исходит из того самого артефакта, что требуется ордену?

За который можно будет выторговать жизнь Ваерс.

Теперь это уже стало делом принципа. Ее смерть будет на его руках.

— Это плохо, — Ноа остановился рядом, глянув на стрелку. — Это очень плохо.

Найджел и на это ничего не ответил. Молча наколдовал огонек и пошел в нужную сторону. Валькирия проводила его взглядом, наклонилась, подняла свой меч, потеряв где-то ножны, и направилась следом.

— Замерзнешь, — бросил Ноа поравнявшись с ней. — Чары согревания знаешь?

— Мое проклятие меня неплохо греет, — огрызнулась Валькирия.

Милред о чем-то тихо зашептала, но Найджел не вслушивался. Дурное предчувствие усиливалось с каждым шагом, а стрелка упрямо указывала вперед.

Коридор тянулся и тянулся, не желая заканчиваться развилкой.

— Как так вышло, что мы пошли в разные стороны, а теперь опять собрались? — это был Джейкоб.

— Может, не такие уж и разные это были стороны? — внесла предположение Милред.

— Или дело в том, что это место живет своей жизнью, — это уже Гвин.

«Неужели, она тоже это почувствовала?» — подумал Харве.

— Почему сразу не сказал, что ты еретик? И состоишь в каком-то еретическом ордене? — Табита поравнялась с Харве, быстро приноровилась к его шагу.

Несмотря на открытую враждебность к тем, кто не поклонялся общепринятому богу, она проявляла интерес.

«Может, не все потеряно? Может, еще есть шанс переманить ее на сторону Искателей?» Эта мысль мелькнула за мгновение до того, как третьекурсник вспомнил, что собирался сделать Томас Рожт.

И все же до сих пор было непонятно, почему глава поменял свое решение.

Дело было даже не в том, что он солгал Найджелу о том, что передумал и отменил заказ на смерть. А в том, что изначально Рожт пытался удержать девушку. Взять в плен. Свести с ума иллюзиями.

Харве знал, на что способен дух воздуха. Как он может вскружить голову.

Сам попался один раз на эту уловку.

— В какой момент я должен был об этом сказать? — Найджел скосил глаза, глянув на девушку сверху вниз. — Когда спрашивал о твоем желании отомстить? Или когда мы ловили некроманта? Или, может, когда нас окружили умертвия, а тебя взял под контроль демон?

Ваерс вздрогнула от тех воспоминаний. Тряхнула головой.

— Ты мог упомянуть эту незначительную деталь в ту ночь, когда рассказывал о себе.

— Я и так тебе тогда много сказал. Это уже подвергло тебя опасности.

Она затихла. Шла какое-то время молча. Но рядом, будто не желая заканчивать на этом разговор.

Найджел и понимал и в то же время сильно раздражался от того, что Ваерс так важна вера. Разве религия могла дать ответы на вопросы? Или силы на поступок?

Это все делал только человек. Так какая ей вообще разница, в кого он верит и кому приносит свои молитвы?

— Как ты стал еретиком? — ее следующий вопрос заставил Найджела удивленно изогнуть брови. — Такими же не рождаются.

Она это с такой уверенностью произнесла, будто знала обо всем, что происходило в мире.

Найджел фыркнул, желая отделаться от надоевших вопросов как можно скорее. Особенно учитывая то, что впереди его ждала неизвестность. И компания Леди Севера напрягала.

Но вместо этого, удивив самого себя, он почему-то ответил:

— Да, мои родители верили в Великого. Но сколько бы молитв ему я не возносил, он оставался глух. А потом я почувствовал духов стихий. Когда был на волоске от смерти. Они спасли меня.

— Духи? — Табита запнулась. — Спасли?

— Да. Мне было десять. Мы посещали город. В таверне начался пожар. Я оказался один в запертой комнате, не мог выбраться.

Найджел опомнился, понимая, что его ответ слышит не только Ваерс. А потом отмахнулся. Его друзья, если и не слышали этой истории, рано или поздно бы узнали. А Милред и Гвин… Плевать! Он тоже знал о них много того, о чем девушки не рассказывали. И дело даже не только в сегодняшних откровениях.

В вещах Искателя хранилось несколько папок, исписанных мелким почерком.

Папок, в содержимом которых можно было найти тайны почти каждого студента академии Грискор.

Все же шпионаж давался Найджелу очень легко.

— А как… к этому отнеслись твои родители? — из голоса Табиты пропал укор.

Либо же она так мастерски его спрятала.

«Собирает сведения, чтобы сдать меня ревнителям», — подумал Харве и усмехнулся.

— Отец собирался меня лечить, — безразличным тоном отозвался он. Хотя внутри все содрогнулось от того ужаса, что ему довелось пережить.

— Лечить? — Ноа хохотнул, шагая за ним след в след. — А что, это лечится?

— По его мнению, да, — хмуро отозвался Харве.

— И как тебя лечили? — Ваерс не отставала со своими вопросами.

«Какую же цель ты преследуешь?» Найджелу стоило бы замолчать. Прервать разговор именно на этом. Но ему почему-то захотелось рассказать девчонке, что верила в Великого, с какими ужасами сталкиваются иноверцы. И костры с виселицами не самое страшное, что дарят им последователи миролюбивого Великого.

«С первого взгляда миролюбивого».

— Пытки, — голос прозвучал холодно, но внутренности Искателя Истины скрутило тугой веревкой. — Щипцы, иглы, раскаленная сталь, молотки и прутья.

— Что?! — Ваерс поймала его за руку, заставив остановиться и посмотреть ему в глаза. — Ты не шутишь?

— Похоже, что мне смешно? — слишком резко отозвался третьекурсник.

Выдернул локоть и пошел дальше.

Все остальные притихли, создавая иллюзию того, что, кроме Найджела и Табиты, тут никого не было.

— Отец был уверен, что так я уверую в Великого, — едко добавил Харве.

— А твоя мать? — этот вопрос казался весьма логичным.

Но Найджела опять передернуло. А потом окунуло в одно из самых неприятных воспоминаний из детства.

Песчаные бури были частым явлением в городе. Даже высокие стены, которыми ограждалось поселение, не могли стать для них существенной преградой.

В стенах дворца, который занимало семейство Харве, дела обстояли лучше.

Узкие окна защищали от песков, что пытались убить все живое на своем пути. Но во избежание несчастий, детям лорда и леди Харве строго-настрого запрещалось покидать комнаты в такие дни.

Но в тот раз Найджелу, которому уже исполнилось шесть, не сиделось на месте. Буквально вчера его братья рассказывали о том, как запустили новый каменный фонтан в парке. Что там более сотни тонких блестящих струй свежей воды бьют в небо.

А Найджел этого не видел!

Всю ночь он крутился, ему снилась чистая холодная вода, по поверхности которой пляшут искорки и растекается яркая радуга.

И, нарушая все родительские запреты, тем утром он решил не только выскользнуть из своей комнаты, но и выйти за стены. Прячась от стражи и слуг, мальчик выскочил на улицу.

Песок кружил в воздухе. Найджел слышал, что дальше по материку не бывает песчаных бурь. Зато случаются снегопады. Когда замерзшие капельки воды вот точно так же кружат и норовят залететь в глаза, забить нос и рот.

И не представлял, каково это.

Натянув на лицо нашейный платок из достаточно плотной ткани и прикрывая рукой глаза, Найджел поспешил в сторону невысоких деревьев, которые выросли лишь благодаря близости свежих вод широкой реки.

Ему очень хотелось посмотреть на фонтан, подставить ладошки под тугие прохладные струи. И просто стоять так, пока кожа не сморщится, пока он не перестанет чувствовать пальцы.

Спотыкаясь, мальчик нырнул под скудную тень деревьев. Все вокруг было таким желтым, размытым, глаза начинали слезиться.

Но ему очень хотелось посмотреть на фонтан!

Найджел уже видел белый бок статуи, которой тут раньше не было. Круглой, вытянутой кверху с широким поддоном внизу для сбора воды.

Вот только этой самой воды не было. Из множества мелких черных дырочек ничего не текло. Не было видно ни одной струйки. Ни одной капельки.

И так это расстроило Найджела, что он в сердцах сорвал с лица нашейный платок и хлопнул ладошкой по мрамору. Холодному, несмотря на жару, что стояла на улице.

Злость распалялась.

Это что, зря он вышел из дома? Зря нарушил приказы отца и матери? Он хотел просто посмотреть на фонтан! На фонтан, который работает! О котором ему рассказывали вечером братья!

Найджел сам не понял, что произошло. Но мрамор под его ладошкой почему-то задрожал. Затрясся. Да так, что по округе пронесся странный рокочущий звук.

Отпрыгнуть мальчик не успел. В лицо ударило струей ледяной воды. Потом еще одной, но уже по ногам. Третья зарядила в грудь. Четвертая с такой силой толкнула, что он не устоял на ногах. Упал рядом с фонтаном, а воздух над его головой стал таким влажным, таким чистым. Рассеивая весь песок, которым играли ветра.

Таким его и нашли слуги, которые хватились младшего сына своего лорда. К матушке доставили в тот же час.

— Найджел, — всегда спокойная и холодная леди Харве сегодня сильно изменилась. Мальчик заметил это сразу же, как оказался в ее комнатах.

Да только внешне она выглядела так же, как и всегда.

Светлые волосы, украшенные нитями серебра, слуги уже заплели в толстую косу. Бледное от природы лицо украсили румянами. Но со впалыми щеками они ничего сделать не могли. Как и с глубокими тенями, залегшими под глазами женщины.

Но все же перемены произошли. Что-то изменилось в ее глазах.

— Идите, — одним словом она отправила слуг вон. А когда двери плотно закрылись, повернулась к сыну. — Найджел, то, что ты сделал, очень плохо.

— Я просто хотел посмотреть на фонтан, — опустив глаза, прошептал ребенок.

Чуть ли не впервые в жизни ему захотелось расплакаться. Но отец учил всех своих сыновей, что проявлять эмоции запрещено. Это неугодно самой природе и Великому, чтобы мальчики так открыто показывали свое нутро.

— Ты использовал магию! — матушка повысила голос.

И от этого Найджелу стало страшно. Он никогда еще не слышал, как мама кричит. Это напугало мальчика.

«Что я сделал не так? Чем я расстроил маму? Она меня больше не любит?» — Магию? — Найджел шмыгнул носом, стараясь сдержать водопад слез, что так и стремились омыть испачканные пылью и песком щеки.

— Магия не для тебя! — леди Харве подалась вперед и вцепилась тонкими холодными пальцами в подбородок сына. Заставила посмотреть себе в глаза.

— Магия для главных. Даже твоего отца и старшего брата Великий не наделил такой мощью. Я запрещаю тебе пользоваться ею. Ты меня понял!

— Да-да, — запричитал мальчишка, моля того самого Великого только о том, чтобы мама успокоилась.

Но бог не услышал его молитв.

— Ты никогда не посмеешь больше использовать эту силу! — матушка с такой силой впилась ногтями в его щеки, что из глаз все же брызнули слезы. — Ты низок для этого! Рожден для помощи отцу и братьям. А не для того, чтобы возвыситься над ними! Повтори!

— Я…

— Повтори! — она встряхнула ребенка. — Быстро!

— Я рожден для помощи, — простонал Найджел.

— Ты должен во всем им подчиняться! — леди Харве не спешила отпускать младшего из сыновей. — Запомни это! Запомни! Она трясла Найджела и повторяла одно и то же. А ее ярко-синие глаза постепенно заполняла тьма безумия. Мальчик видел это и ничего не мог поделать. Он трясся от страха и повторял за матушкой все, что она говорила.

Слово за словом. Предложение за предложением.

Но пытка не заканчивалась. Для леди Харве этого было мало.

Тот день Найджел запомнил так четко, будто пережил его вчера. И от мысли о том, что мать внушала ему такие мысли, становилось противно.

Но дальше было только хуже. Леди Харве приставила к своему сыну слуг, что наблюдали за ним денно и нощно. Следили, чтобы младший ребенок не нарушал приказов матери. Не смел ослушаться.

А когда магия все же вырывалась наружу, его ждали суровые наказания.

Дни, проведенные взаперти в крошечных комнатах без окон. Голодания.

Мальчика могли высечь.

Благо дар не так часто выходил из-под контроля. Но в один из дней, когда это опять произошло, Харве всем семейством остановились в таверне другого города. И мать заперла младшего сына в коморке. А позже начался пожар.

— Моя мать разделяла все взгляды и действия отца, — сухо ответил Найджел на вопрос Табиты, которая все еще шла рядом.

— Должно быть, это просто Великий тебя испытывал, — потерянно протянула девушка.

— Шестилетнего ребенка?! — Милред взвизгнула так, будто ее ошпарило кипятком. — Это же ужасно!

— Да, твоя история поинтереснее моей будет, — хмыкнул Ноа, явно намека на свой шрам.

Найджел только передернул плечами. Ему не стало легче от того, что он все это рассказал. Но и хуже тоже, почему-то не сделалось.

Табита молчала. Возможно, обдумывала услышанное. А может быть, продолжала искать оправдания бездействиям своего бога.

— Мне жаль, что твоя семья была такой, — произнесла она тихо, когда Харве уже перестал ждать ответа. — И я, наверное, даже могу понять, почему ты обратился к стихиям.

— Духам, — поправил ее Искатель Истины.

— Что?

— Мы возносим молитвы не стихиям, а духам этих стихий, — объяснил он.

На это первокурсница вообще ничего больше не сказала.

А коридор, по которому они шли, наконец закончился. И закончился он глухой стеной. Ни сквозняка, ни просвета.

Тупик.

— Но нам туда, — Джейкоб отобрал у Найджела поисковик и покрутил его в руках.

— Туда, — подтвердила Гвин, втянув ноздрями воздух. И с сомнением покосилась на Искателей Истины.

Похоже, и она задумывалась о том, что ищут они одно и то же. А это означало открытое противостояние между Валькирией и тремя последователями ордена. Одна девушка в таком состоянии вряд ли могла им что-то сделать. А если бы Гвин вновь стала тем монстром-волком, ее волю смог бы подавить Ноа.

Она была заранее в проигрышном положении.

— Должен быть обходной путь, — задумчиво протянул Ноа.

— Мы пойдем назад? — испуганно пискнула дочь графа ван Темпф.

Табита молчала, рассматривала стену так, будто перед ней был не просто тупик. Будто бы она что-то видела.

Это не укрылось от глаз Найджела. И он, поддавшись порыву, вытащил из поясной сумки крохотное стеклышко-артефакт.

Если его догадки верны. Если она из одного из древних родов. Если «ткатели» — это те, о ком говорила Умильтен…

Не тратя больше ни мгновения, Искатель приложил стеклышко к глазу. И тихо выдохнул от восхищения.

Стена перед ними была вовсе не стеной. Множество нитей магии пронизывали камни, буквально удерживая их на месте. В глазах зарябило от такого обилия чар.

И только потом Харве вспомнил о том, что уже узнал от главы.

Артефакт, требуемый ордену, хранился в некой сокровищнице. И люди императора время от времени посещали подвалы, чтобы проверить целостность печатей.

Вот о каких печатях говорил старик!

— Это и есть вход, — произнес Найджел.

А Табита вздрогнула и повернулась к Харве. Взглянула на стеклышко-артефакт, который парень закрепил у глаза, и нахмурилась.

— Что ты хочешь этим сказать? — Джейкоб достал из кармана ровно такое же стекло и охнул, поднеся его к глазу. — Да мы в жизни не сможем туда попасть. Тут такое плетение!

— Таби, — Гвин легко коснулась плеча подруги и бросила осторожный взгляд на третьекурсников.

Ваерс молчала несколько мгновений. Закусила губу, будто сомневалась.

Сильно сомневалась.

— Давайте просто бахнем по ней, — предложил Ноа. — Пока до императора дойдет весть, нужной нам вещицы и след простынет.

— Нельзя просто разбить чары, сюда посмотри, — Джейкоб внимательно изучал рисунок нитей. — Если нарушим печать, нам отсюда живыми не выбраться.

— Отойдите, — тихо произнесла Табита, глядя на Умильтен. — Я смогу снять эту защиту.

— Ты сможешь… что? — Ноа тряхнул головой. — Ты чего удумала?

— Послушаемся ее, — задумчиво протянул Найджел.

— Ты доверишь это первогодке? — возмутился Ноа, не собираясь отступать.

— Хочешь, чтобы нас стерло?

Харве повернулся к Ваерс и посмотрел ей в глаза:

— Ты собираешься убить нас?

— Что?! — это была Милред, которая подскочила к ним с круглыми от ужаса глазами. — Да как ты смеешь ее в чем-то таком обвинять?!

Но Найджел смотрел только на Табиту.

В прямом открытом взгляде прочесть можно было многое. И ее презрение к иной вере. И желание помочь Гвин, которая об этой помощи попросила. И решимость, с которой девушка действовала почти всегда.

Однако ответа на свой вопрос он найти в ее глазах не мог.

Табита могла их убить. Если она видела магию без стеклышка…

Поразительно! И могла ею управлять так искусно, как подозревал Найджел, ее желания убить их будет достаточно. Она сможет.

И спасет свое подругу из положения заложницы.

— Табита? — Найджел поторопил ее с ответом.

Девушка тоже смотрела только на третьекурсника. Не стала искать подсказки у подруг.

— Нет.

Сухой рубленый ответ. Этого было слишком мало, чтобы довериться. Но Харве отступил, освобождая место Табите Ваерс.

Но стеклышко не убрал. Интерес взыграл.

— Я сниму печать, — произнесла первокурсница, глянув на парней. — Но вы отвернетесь. И уберете свои артефакты.

— Это что за условия?! — Ноа опять взорвался. — Да я и сам смогу убрать эту стену!

— Не сможешь, — Джейкоб опустил стеклышко первым. — Нам всем троим придется несколько дней трудиться над этой печатью.

Найджел был с ним согласен. Слишком сложным оказалось плетение.

Император очень не хотел, чтобы кто-то получил доступ к «сокровищнице».

— Отвернитесь, — упрямо повторила Табита, удостоив каждого из Искателей долгим пронзительным взглядом. — Или сами будете разбираться с этой ловушкой.

— Тогда и твоя подруга не получит того, чего хочет, — фыркнул Ноа, глянув на Гвин. Но отвернулся.

Найджел был последним. Он несколько мгновений смотрел на девчонку, которая вызывала в нем противоречивые чувства. А потом вздохнул и, попросив духов защитить их, повернулся спиной.

Что происходило дальше, он никак не смог бы описать. Найджел слышал лишь тяжелое дыхание девушки, которая приступила к колдовству.

Но ни слов заклинаний, ни хотя бы обрывков фраз. Ничего. Табита Ваерс действовала молча.

Время растянулось. Искатель бы не смог сказать, сколько они так простояли. А потом в какой-то момент позади послышался стук. И скрежет.

Найджел повернулся первым.

Табита стояла у боковой стены, опершись о нее рукой и низко опустив голову. Девушка тяжело дышала и вздрагивала будто от мороза.

А тупик перед ней сползал вниз, обнажая проход.

— Милая, — графская дочь подскочила к подруге.

— Нормально все, — отмахнулась Ваерс. Но выпрямилась только с помощью Милред.

И первой шагнула перед.

Найджел нагнал ее через мгновение. Подал руку, особо не надеясь, что она примет помощь еретика. Но Табита лишь мгновение сомневалась, прежде чем опереться на его локоть.

— Спасибо, что сохранила нам жизни, — открыто произнес Искатель.

Ваерс на это ничего не ответила. Лишь кивнула вперед.

Туда, куда поплыло несколько огоньков, открывая взору гигантскую черную пещеру. Практически пустую внутри, если не обращать внимания на острые черные камни высотой с человека, торчащие то тут то там.

Впереди виднелся подъем куда-то вверх. Будто ступени, что время и воздух стесали до неузнаваемости.

— Мне незачем было пачкать руки в крови еретиков, — тихо произнесла она.

— Это не последний заслон перед тем, что вам тут нужно.

В то же мгновение пространство пронзил высокий крик. Не человеческий. Но такой пронзительный, что у Харве волоски на руках встали дыбом.

Что-то зашумело, с возвышения посыпались камни. Они приземлялись с оглушающим грохотом, поднимали пыль.

Света от огоньков, что зажгли студенты академии Грискор, не хватало, чтобы охватить взглядом всю пещеру. Но даже того света, что был, хватило, чтобы ощутить чужое присутствие.

Валькирия тихо и утробно зарычала, вцепившись пальцами в лацканы слишком большого для нее плаща.

— Что это? — Милред испуганно отпрянула, спрятавшись за широкой спиной Джейкоба.

— Не что, а кто, — одними губами произнес Ноа. — Матерь земля, что же ты тут скрывала!

Найджел усилил один из огоньков, который отправил под самый потолок пещеры. Желтый свет залил камни теплом.

И выхватил приплюснутую черную морду, высунувшуюся из щели под самым сводом пещеры. Как раз над возвышением.

Морду, покрытую блестящей чешуей. Морду, что раскрыла свою пасть в визгливом крике, демонстрируя огромное множество кривых желтых зубов.

— Это что за ящерица-переросток? — фыркнул Ноа.

— Это не ящерица, — упавшим голосом прошептал Джейкоб, как и все, наблюдая за тем, как тварь медленно выползает из щели, высвобождая свое длинное, покрытое шипами тело, и огромные кожистые крылья. — Это дракон.

23. Гвин Умильтен

Это был первый раз, когда Валькирия сознательно и почти вслух попросила о помощи. Но получила лишь ее часть.

Коснувшись локтя подруги, Гвин вложила во взгляд чувство безысходности.

Она молча просила Ваерс подставиться и применить ту силу, о которой та ей поведала. Табите хватило бы мощи справиться с узлом магии, который не поддался бы всем троим третьекурсникам вместе взятым. В этом Леди Севера даже не сомневалась.

Да, Гвин очень нужно было попасть туда, откуда просто фонило нереальной силой и мощью. С каждым новым шагом, сделанным вместе со всеми по длинному подземному коридору, это ощущалось все сильнее. И сейчас ее отделяла от цели всего лишь какая-то ловушка.

Но в тот момент, когда Умильтен переступила через себя и свои принципы, она попросила еще об одной вещи. Попросила подругу убить ради нее.

Оплатить долг.

И пусть Гвин убила человека, который угрожал Ваерс, не совсем осознанно, долга это не отменяло.

Трое парней шли, скорее всего, за той же самой силой, что требовалась и самой Валькирии. Что влекла ее к себе с такой силой, что сложно было замедлить шаг.

Слишком мал шанс, что в одном месте в подземельях окажется несколько мощных артефактов.

Найджел будто почувствовал эту просьбу. И поставил Таби перед выбором в открытую. И… подруга предпочла не нее. Не Валькирию.

Когда стена пала, а троица парней осталась в живых, Гвин испытала только разочарование и слабость. Она до последнего надеялась, что именно ей достанется то, что сможет избавить ее от проклятия. Но сейчас… сейчас она шла за всеми остальными, до побелевших костяшек сжимая в руке Иглу.

И ненавидела всех и вся.

Обида на Табиту разгоралась в груди с каждым мгновением все сильнее.

«Смогу ли я убить их всех, чтобы добраться до этой силы?» — отвратительная мысль посетила Валькирию.

Ей пришлось остановиться и несколько раз тряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение.

А потом все перевернулось с ног не голову. Потому что та сила и та мощь, что ощущала Гвин, та энергия, к которой тянулось ее проклятие… Она двигалась.

— Это не ящерица, — раздался шепот рядом. — Это дракон.

Девушка подняла глаза и замерла, с трудом удерживая себя на месте.

Это была она! Та самая сила, к которой ее тянуло! Это было ее спасение!

Проклятие манило ее к огромному черному дракону.

Настоящему дракону.

— Найджел, у тебя есть план на такой случай? — уточнил Ноа. — Я не могу повлиять на этого монстра. Он… не поддается. Что-то мешает.

А дракон к тому моменту выполз из расщелины окончательно. Зашипел, глядя на яркий огонек, зависший под потолком. Тени заплясали по бокам рассерженными демонами.

— Пригнитесь, — Джейкоб первым вжался спиной в ближайший камень, клыком торчащий из земли. — Может, он нас не заметит.

Но Гвин осталась стоять, кутаясь в верхнюю одежду убитого ею декана. Она не могла отвести глаз от прелестного создания, о которых читала в детстве.

Боковым зрением она отметила, что и Табита осталась рядом. Вглядываясь в дракона, что ящерицей ползал по камням, не распуская крыльев. И Милред замерла по другую сторону. Скорее всего, ее парализовало страхом.

И Валькирия так ясно вспомнила свою самую любимую сказку. Ту, что с таким трепетом читала ей мама. Ту, что она и сама любила читать.

О трех воинах и драконе.

Девушка провела параллель между подругами и тремя воинами, что не испугались крылатой бестии.

— Скала выхватил свой меч и кинулся вперед с боевым кличем на устах, — шепот разорвал ночную тишь.

Это дочь Лорда Севера пыталась читать книгу. Огарок свечи плакал на столе, за окнами шумела метель. Но девочка ни на что не обращала внимания. Гвин была там — на поле боя вместе с тремя воинами, что столкнулись с алым драконом.

— Он ударил по крыльям, не давая бестии взлететь, — девочка шептала текст, заучивала его. — Зарычал монстр, закрутился юлой и ударил хвостом Скалу. Шипы разорвали его кожу. Брызнула кровь. Да так и погиб бы воин, если бы на помощь не подоспел Жила.

Гвин замерла, переводя дыхание. И улыбнулась, представляя, как трое могучих мечников сражаются с ужасным драконом, что посмел жечь посевы, жрать людей и разрушать поселения.

— Жила взмахнул своим двуручным клинком в тот самый час, когда бестия попыталась расплющить Скалу ударом хвоста. Столкнулись хвост и меч, полетели искры. Жила держал удар, все глубже погружаясь в землю, таким сильным был дракон.

Дверь тихо скрипнула, заставив малышку вздрогнуть. Пламя свечи на столе тоже заплясало, выдавая дочь Лорда Севера.

— Гвин, ты должна спать, — это был сам отец. Наверное, он увидел отблеск огонька в окне. — Чем ты занимаешься?

Раздались тяжелые шаги, и над ребенком нависла тень.

— Читаю, — Гвин захлопнула книжку и подняла на отца испуганные глаза.

Лорд Севера никогда не кричал на дочь. Если и ругал, то по справедливости. Но она все равно его боялась, как боится ребенок своих родителей.

— Дочитала?

— Нет.

— Дочитывай. И иди в постель, — строго приказал отец, но при этом дал разрешение. — Пока матери не донесли.

Девочка ничего не ответила, поспешно открыла книжку на том месте, где заложила палец, и затарахтела так быстро, как только могла.

— И погружался Жила все глубже в землю, уже по колено ушел. Но удерживал хвост бестии, что шипела и рычала, как само ядро земли. И тогда в бой ринулся Кулак. Он выхватил свой зачарованный меч, что получил от Хозяйки Леса. Такой тяжелый меч, что его и двадцать мужиков поднять бы не смогли, — Гвин читала, не замечая того, что ее отец все еще стоит за спиной. — И разрубил дракона на три части. Крылатая змеюка еще шипела, боролась, но подохла, как последняя гадина. И забрали воины себе по трофею с ее трупа.

Она закашлялась, подавившись воздухом. Огонек на свечи дрогнул и потух.

— Ну вот, — Гвин хлопнула ладошкой по страницам.

Девочка и так знала, что там дальше произошло, но сама не дочитала. А это обидно.

— Иди спать, — Отец подтолкнул дочь к постели. — Поздно уже.

В тот раз Гвин Умильтен не дочитала историю. Но прекрасно помнила, что трофеями стали сердце, клык и коготь. В сказке говорилось, что они обладали самой большой мощью.

— Это он, — прошептала Валькирия, наблюдая за тем, как дракон сползает ниже. По-прежнему почему-то не раскрывая крыльев. — В нем та сила, что может мне помочь.

— Ты уверена, что именно помочь? — Табита хмурилась, всматриваясь в ползущую в их сторону бестию.

Кажется, боялась дракона только Милред. Которая мелкими шажками отступала. До тех пор, пока не уперлась спиной в один из камней. И не сползла по нему безвольным кулем.

— Сердце, клык и коготь, — зачарованно протянула Валькирия, не в силах отвести глаз от дракона, который стремительно приближался. — В них вся мощь.

— Гвин, я…

Но она не стала слушать настороженный голос подруги. Даже когда Ваерс могла ей помочь, она не стала этого делать. Значит, Валькирия разберется сама. Сама себя спасет.

Девушка завороженно смотрела в глаза дракона, когда сделала первый шаг в сторону бестии. Пальцы разжались сами по себе, Игла упала на камни.

Меч ей для этой битвы не нужен. Умильтен смотрела в глаза дракону, чувствуя, что должна подойти ближе.

Еще ближе.

— Гвин! Это не просто дракон, — истеричные нотки в голосе Табиты одернули ее всего на мгновение.

Но этого было недостаточно.

Валькирия чувствовала, что это существо способно помочь. Может избавить от божественного проклятия. Уничтожить того монстра, что поселился в ее душе.

— Гвин!

Она стояла посередине пещеры. Острые выпирающие из земли камни остались за спиной. Впереди виднелись ступени, ведущие к гнезду дракона. А сама бестия оказалась так близко, что Умильтен практически чувствовала ее дыхание.

И так спокойно стало девушке. Так хорошо на душе. Лишь монстр внутри зашевелился, завыл, предвкушая свою скорую гибель. Однако при этом продолжал тянуться к бестии.

— Найджел! Это голем!

Эти слова коснулись ушей Гвин в секунду, когда она закрыла глаза. И позволила той магии, что охватила их с драконом, делать свое дело.

Ее проклятие тянулось к монстру, заключенному в подвалах. Божественное наказание рвалось к бестии. Стремилось покинуть тело девушки. И Умильтен была готова ее отпустить.

«Клык, коготь и сердце», — подумала она, не совсем понимая, как эти трофеи из сказки связаны с этим драконом.

Ни один из этих предметов не мог лишить ее проклятия. Мог только дракон.

Только он сам…

В момент, когда Валькирия протянула руку к крылатому монстру, ее сбили с ног. Запутавшись в длинной верхней накидке, она не смогла сразу вскочить на ноги. Злость вылилась в рык. Звериный рык.

Но ее с такой силой прижали к земле, что несколько драгоценных мгновений Валькирия просто барахталась не в силах вскочить на ноги.

— Лежи! — раздался голос, от которого мурашки пробежали по коже. И воля подавилась, прогнулась и починилась.

Ее прижимал к земле Ноа.

А вокруг происходило что-то такое, чего девушка даже понять не могла. Ее все еще тянуло к дракону. К тому, что мог стать освободителем. Кто мог помочь ей избавиться от проклятия жестоких богов.

«Сердце, клык и коготь. Сердце, клык и коготь».

Это знание не отступало. Мысль била по затылку, будто силясь привести в чувства Леди Севера.

«Как они могут быть связаны именно с этим драконом? Как мне могут помочь сердце, клык и коготь?!» Валькирия дернулась, пытаясь сбросить с себя Искателя.

Но не понимала, что происходит.

С одной стороны, была она, Гвин Умильтен. Девушка, которая знала из легенды, превратившейся в сказку, что только три предмета с трупа дракона обладают мощной силой.

А с другой — тот монстр, волчица. Она чувствовала, что должна приблизиться к дракону. Позволить коснуться себя. Отдаться и слиться с силой крылатой бестии.

— Удержи меня, — через силу прошипела Гвин, встретившись взглядом с навалившимся на нее третьекурсником. — Я не знаю, что происходит.

— Удержу, — впервые без издевок пообещал он, глядя в глаза Леди Севера.

— Успокойся. Он говорил с монстром, что скрывался с теле воительницы. И рвался вперед. Его голос мог успокоить эту бестию.

Но был бесполезен против дракона, который заверещал и наконец распустил крылья.

24

Пещера превратилась в поле боя. Все, кто оказался там в тот час, уже побывали хотя бы на одном. Все, кроме Милред. Ей единственной повезло.

Но сейчас леди ван Темпф вжалась спиной в камень и зажала ладошками рот.

Крик ужаса рвался на волю, но она умело удерживала его.

«Не привлекать внимания! Просто не привлекать внимания!» — билось истеричное у нее в голове.

Девушка верила в своих подруг. Да и трое парней, пусть и пугали ее, были сильными и способными.

«Они справятся», — думала Милред. — «Они сильные. Они смогут убить дракона».

Леди ван Темпф с запозданием осознала, что подумала об убийстве бестии, а не о ее усмирении. Но эта мысль, к удивлению девушки, ее не испугала.

А пока Милред боролась со страхами и пыталась слиться со стеной, остальные действовали.

Гвин, которую Ноа вжал своим телом в пол, еще брыкалась. Точнее, не столько она, сколько монстр.

Тот самый, которого создало божественное проклятие. Тот, что обрел тело гигантского волка и продолжал рваться к дракону. И только этому волку была ведома истинная причина.

И Табите Ваерс, которая не сводила взгляда с крылатой бестии, что оттолкнулась от каменного пола и взмыла вверх, норовя сожрать наколдованный Найджелом огонек.

— Джейкоб, действуй!

Табита не обратила внимания на Найджела, который подхватил меч Валькирии. Игла в его руке смотрелась не так органично, как у хозяйки.

Но это было лучше, чем ничего.

Не всех големов брала магия.

«Может, именно в этом причина слабости Ноа?» — подумал Харве, поднимая глаза к потолку пещеры.

Наколдованный им огонек умело уворачивался от пасти бестии. И той вскоре надоела эта бессмысленная погоня.

Наклонившись, она рухнула на землю, поднимая столб пыли. Сломала несколько острых камней. Но те не нанесли вреда защищенному пластинами брюху.

— Сердце. Клык. Коготь! — вновь закричала Гвин, продолжая барахтаться под Ноа.

Если бы не его влияние, она бы уже давно была на ногах. Но сейчас девушка лишь пыталась сбросить с себя парня. И у нее не получалось.

— Ты сказала, что это голем, — Найджел обратился к Табите, пытаясь перекричать шум. — Какой голем?

Ваерс ничего не знала о классификации. Но это был не вёлл. Точно не вёлл.

Она вскинула руки, пытаясь поймать хотя бы одну из нитей, что сейчас теплились в теле того, кого они изначально приняли за дракона. Может быть, когда-то это даже был настоящий дракон, но сейчас…

— Он частично живой, — прошептала девушка, а ее ответ потонул в визге зверя. — Но питается магией! Великий! Найджел, он поглощает магию!

Искатель моментально вскинул взгляд к огоньку, который пытался проглотить дракон.

Многое становилось понятно.

— Его не убить, — упавшим голосом вынесла вердикт первокурсница. — Магия его вылечит от любой раны. А магии тут…

— Много, — закончил за нее Искатель. — Плохо.

Он нашел взглядом Джейкоба, который аккуратно подбирался к ступеням, ведущим к гнезду бестии. В руке друга был зажат артефакт-поисковик.

Харве остался один против монстра. Если не считать Табиты.

Ноа из последних сил удерживал беснующуюся Умильтен, а Джейкоб планировал заполучить ту вещицу, за которой они сюда и явились.

— Ты сможешь что-то сделать, ткатель?

Он впервые обратился так к Табите. И девушка кивнула.

— Я могу лишить его подпитки от магии. Но это сложно.

— Сколько тебе нужно времени?

— Много.

Ваерс ответила честно.

По ее мнению, было проще убраться отсюда. Просто сбежать. Может быть, отвлечь дракона чарами, которыми он так хотел насытиться. Но проблемы было две: Джейкоб, который отправился выполнять задание ордена, и Гвин.

Последнюю увести просто не получилось бы. Она не приняла облик монстра, чтобы полностью слушаться Ноа. А в таком виде только мешалась бы и рвалась к монстру.

«Рвалась к монстру без оружия. Что в ее голове?» — подумала Табита, бросив еще один взгляд в сторону подруги.

— Действуй.

Это все, что сказал Найджел, прежде чем отказаться от боевой магии для этого сражения. И вместе с Иглой кинуться к крылатой бестии.

Табита не была уверена, что у Искателя хватит сил и ловкости, чтобы продержаться столько времени, сколько ей требовалось. Но приступила к задаче.

«Почему я вообще этим занимаюсь?» — эта мысль прострелила ее в мгновение, когда Ваерс потянулась к энергетическим потокам бестии. — «Мне нечего больше делать в подвалах. Архива тут нет! Я так и не получила то, что искала!» Но в следующее мгновение она вновь вспомнила об Умильтен, которая

попросила ее о помощи.

Таби не знала, как можно ей помочь. Но…

— Сердце. Клык. Коготь!

Этот крик будто стал ответом. Будто Гвин услышала немой вопрос подруги.

И подсказала, как ей помочь.

И Ваерс приступила к тому, чему уже научилась довольно хорошо.

Первую нить она оборвала очень легко. Такой тонкой и невесомой она была.

Вторая далась чуть сложнее, разорвалась с надсадным звоном. Третья разлетелась в труху, когда первокурсница потянулась к ней.

Все казалось таким простым, но этих нитей было столько, что через их цвет и блеск с трудом можно было рассмотреть самого дракона. Табита напрягалась, искала нужные энергии, тянула их на себя. И разрывала.

За этим занятием она не видела того, как Найджел мастерски отвлекал бестию. Меч Валькирии был лишь запасным планом. Потому что сейчас Искатель Истины и то, что когда-то было живым, играли в догонялки.

Третьекурсник манил к себе монстра магией. Сильной. Сытной. И, будто мотылек на свет, дракон летел к ней. А потом Найджел применял другие чары. На себя. Разработанное им самим заклинание переносило парня в другую часть пещеры. И дракон вновь за ним гнался.

И только Харве знал, насколько трудно удерживать одно заклинание-приманку, использовать второе на себя. А третьим… третьим прикрывать Табиту.

Ведь если дракон поймет, что происходит, если почувствует, что кто-то угрожает ему беспомощностью, а затем и смертью, он поменяет цель.

В какой-то момент Милред ван Темпф поняла, что может двигаться. Что вовсе не обязательно прижиматься к стене пещеры. Что это не сможет спасти в случае чего.

Это догадка, казалось, оглушила девушку. Она отступила на крошечный шажочек в сторону и…

Громкий вопль дракона разорвал пространство.

Присев от испуга, Мили втянула голову в плечи и вцепилась в порядком поистрепавшееся за этот день платье. Ей хотелось спрятаться, сбежать, оказаться как можно подальше от этого места.

Она ведь Милред ван Темпф… ван Темпф… Олт.

Милред вздрогнула и как-то неестественно выпрямилась. Прямо посмотрела на бестию, что изо всех сил пыталась поймать Найджела.

Что бы сделала Милред Олт? Сбежала? Спряталась? Или приняла бой?

С этой своей частью девушка была не знакома. Она привыкла бояться и прятаться. Но за последнее время что-то сильно изменилось. Что-то стало иным.

И вместо того, чтобы вновь нырнуть во тьму, подальше от глаз дракона, она вскинула руки и призвала магию. Но не к себе. А к Найджелу.

Отличница первого курса ведьмовства знала не только как преобразовать магическую энергию в заклинания и материю, но и как передать эту силу на расстояние. И Найджелу Харве ее силы были нужнее.

Искатель Истины вздрогнул, когда ощутил легкий толчок в бок.

Он только работал над тем, чтобы научиться распознавать магию, что к нему применяют. Это был лишь крохотный шаг в огромном неисследованном поле. Но этого толчка хватило, чтобы понять — на него наложили чары.

Отвлекшись всего на мгновение, парень чуть не стал перекусом дракона-голема. Лишь в последний момент он успел уйти из-под удара. И найти взглядом того, кто сейчас колдовал.

Милред ван Темпф вышла из тени и, закрыв глаза, направила на него свою магию. Свежую. Легкую. Бодрящую.

«Если она Олт, то самая светлая и невинная из всего рода», — подумал в то мгновение Найджел и взмахнул мечом.

Зачарованная сталь Иглы пропорола брюхо дракона. Но рана затянулась практически моментально.

Табита была права, когда сказала, что ей потребуется много времени. Но теперь, благодаря Милред, у Найджела было куда больше сил, чтобы выжить в этой изматывающей схватке.

А вот Джейкоб в это время уже поднимался по каменным ступеням, прижимая к груди артефакт со стрелкой. За спиной Искателя Истины то и дело раздавались ужасные вскрики дракона.

Артефактор в какой-то момент сравнил бестию с одичавшей обезумевшей чайкой, которая каким-то чудом стала вот таким огромным монстром.

Усмехнувшись, он полез дальше, стараясь как можно меньше шуметь и не привлекать внимания.

— Не так я себе все это представлял, совершенно не так, — пробормотал себе под нос третьекурсник, оказавшись у той самой расщелины, из которой явила себя крылатая бестия.

Джейкоб даже после слов главы о том, что сокровищница не такая, как они могут себе даже представить, верил в иное. Верил, что встретят их в подвалах залы, полные злата и каменьев. С валяющимися коронами на вершинах курганов из драгоценностей. С торчащими из стен мечами, о которых известно из легенд.

Но нет, не такая сокровищница их ждала. А точнее, его.

Потому что, протиснувшись в расщелину, Джейкоб оказался в еще одной пещере. В разы меньше. Сюда мог поместиться только тот самый дракон, свернувшийся клубком.

В свете крошечного магического огонька сложно было рассмотреть все, но опилки на земле и какие-то сухие кучки сложно было не заметить.

Стрелка поисковика дрогнула и завибрировала, указывая на близость к искомому. Джейкоб даже улыбнулся. Но в следующее мгновение стены содрогнулись от мощного удара. А Искатель Истины не устоял на ногах.

В этот самый момент в большой пещере произошло сразу несколько событий.

Гвин Умильтен потеряла сознание. У нее больше не осталось сил бороться и с монстром, и с Ноа. Она почувствовала себя такой слабой. Такой беспомощной. И такой жалкой, что стала отвратительна самой себе.

Если сейчас Леди Севера не может справиться с несущественной проблемой, тогда что ей делать с целой провинцией?

Ноа все еще прижимал девушку к камням, когда ее тело обмякло. Искатель Истины ни на мгновение не ослабил хватки, подозревая обман.

Милред ван Темпф уже покачивалась от усталости. Слишком много сил она отдала Найджелу, чтобы тот концентрировал внимание дракона на себе. Да и сам Харве начинал путаться в заклинаниях. Многократное повторение чар переноса в пространстве на такое небольшое расстояние утомило его.

Он чувствовал, что еще немного — и ошибется так, что это будет стоить ему жизни.

А Табита Ваерс продолжала обрывать нити, что текли в теле монстра. На расстоянии. Она находила их и отсекала, уменьшая приток магии в тело голема.

Голема, который, как и ее приемные родители, существовал за счет чар.

Напитывался ими, как когда-то Марта и Людер от Табиты.

«Что, если и они когда-то были живыми людьми?» — испуганно подумала девушка, выдергивая жаркую алую нить из тела существа. — «Что, если мои родители сделали их големами? Лишили обычной жизни, как кто-то лишил жизни этого дракона?» Ответа на этот вопрос у Ваерс не было. Да и не уверена была девушка, что хочет его знать.

Но эта параллель пугала ее. Ведь если все так, как она думает, то кто-то намеренно превращал живых людей и существ в живых кукол.

«Хотя почему кто-то? Ткатели. Те, кем были мои настоящие родители» Те, к кому относилась и сама Табита Ваерс.

Дракон зарычал, резко обернулся и кинулся обратно к своему гнезду.

Туда, где был Джейкоб.

— Ваерс! — Найджел повернулся к девушке.

— Я не закончила! — она испуганно дернула не за ту нить.

Бестия накренилась в прыжке и со всего маха влетела в потолок пещеры.

Посыпались камни. Застучали барабанной дробью по полу.

А Табита замерла, испытав в момент прикосновения к нити странное чувство. Чувство беспомощности. Усталости. Злости. И необходимости убивать.

Это были не ее чувства. Не ее эмоции. Это были чувства голема… но разве голем может чувствовать беспомощность?

— Он действительно был когда-то живым, — прошептала она, тряхнув головой.

— Что ты делаешь? — Найджел Харве не понимал, почему девушка медлит. Он кинулся вперед, применил в прыжке чары и материализовался на каменном выступе рядом с драконом.

Игла рассекла воздух.

Этот меч почти никого никогда не рубил. Он использовался для ударов-уколов. Лишал противника способности двигаться и сопротивляться.

Но сейчас его лезвие проехало по боку крылатого существа. И оставило на нем рваную рану. Кровоточащую. Такую, что не стала моментально затягиваться.

«Табита лишила его доступа к магии», — подумал Найджел. И вновь замахнулся.

— Остановись!

Звонкий женский голос подействовал на его руку как натянутая резина. Меч отбился от воздуха и остановился.

— Что ты?.. — Харве с трудом удерживался на выступе. Его совершенно не радовало требование первокурсницы.

— Не тронь его, — Ваерс пошевелила в воздухе руками, будто перебирала струны.

«Какие тонкие у нее пальцы», — поймал себя на неожиданной мысли Найджел.

А в следующее мгновение дракон спикировал вниз, позабыв о похитителе, что проник в его гнездо. Мягко приземлился на землю и посмотрел прямо на Табиту, которую укрывали отводящие глаз чары.

Не такие сильные, как Ваерс уже дважды накладывала в своей жизни. Но все равно добротные.

— Что ты делаешь? — это Милред подала голос, вновь начиная пятиться от дракона, который оказался так близко. Которого так хорошо было видно в свете все еще мерцающего огонька.

— Найджел, как называется тип големов, которыми можно управлять? — Табита вновь пошевелила пальцами в воздухе. И монстр послушно сложил крылья.

— Что?

— Как называется те големы, что некогда были живыми существами, а теперь превратились в послушные марионетки? — повторила она, прямо глядя на дракона, который замер на месте.

— Я не знаю таких големов, — Искатель Истины был сбит с толку.

А Табита молчала, смотрела в глаза дракону и чувствовала огромную печаль. Разделяла это чувство.

И наконец понимала, почему Марта и Людер выбрали смерть. Почему тот, кого она всю жизнь считала отцом, буквально подтолкнул ее в сторону магии.

Они были живыми. А потом стали марионетками. И чувствовали все то же самое, что и этот дракон сейчас.

— Сердце. Клык. Коготь, — повторила она слова, что слышала от Валькирии.

И нащупала нити, что протекали через озвученные места.

Магия в них действительно была. Возможно, даже сильная. Но в прошлом.

Сейчас эти тонкие нити перетягивали сотни мелких узелков, тянущихся к той толстой, за которой держалась Ваерс. Через которую отдавала мысленные приказы дракону. Которая была для древнего и могучего существа словно поводок.

— Гвин, в нем нет той силы, что ты ждала, — прошептала Табита. Но подруга была без сознания. Она ее не слышала. — Он бы не спас тебя от проклятия. А выпил бы его. Всю божественную магию, что содержится в тебе. И не знаю, выжила бы ты при этом или нет.

— Табита? — Найджел вновь переместился в пространстве, оказался поблизости. — Что ты делаешь?

Ваерс вновь не откликнулась, продолжая поддерживать зрительный контакт с големом. Ощущая его печаль.

— Мне жаль, что с тобой это сделали, — прошептала она. — Я не могу тебя освободить. Только убить.

И дракон… кивнул.

Для него смерть была равносильна свободе. Найджел мог поклясться, что уловил отголосок разума в темных глазах крылатой бестии. Согласие. Принятие. И… благодарность.

— Ты бы не смог помочь Гвин, — уже более твердым тоном произнесла девушка. — Ты бы убил ее. Выпил. Теперь я это вижу.

Стоящая неподалеку Милред понятия не имела, что видит ее подруга и соседка по комнате. Не понимала даже, о чем та говорит. Но вот слова о том, что Гвин могла погибнуть, если бы ее вовремя не остановил Ноа, сильно ранили.

«Гвин могла умереть!» — эта мысль барабанной дробью забилась в голове леди ван Темпф.

У нее подогнулись ноги. И она осела на острые камни подземелья.

Окончательно превращая свое платье в половую тряпку.

— Прости, — это было последнее, что сказала Табита, когда оборвала сразу три нити.

Они были самыми большими. Они проходили через голову и туловище. Они пульсировали медленно и размеренно. И к ним крепились все остальные нити. Однако до тех пор, пока Табита не очистила голема от подпитывающих нитей, этих каналов она не видела.

Дракон еще мгновение смотрел на ткателя, моргнул. И навсегда закрыл глаза, рухнув на пол пещеры.

Ваерс вздрогнула от этого звука. И неожиданно поняла, что плачет.

Найджел стоял рядом и молчал. Смотрел на девушку, сила которой не поддавалась объяснениям и пониманию.

«Как орден узнал, что ты ткатель, Табита?» — спросил он сам себя. — «Мог ли узнать после того, как я втянул тебя в историю с некромантом?» — Что с Гвин? — это были первые слова Ваерс после такой горькой победы над драконом.

Горькой для Табиты.

— Без сознания, — Ноа наконец встал с девушки, закутал ее в верхнюю одежду декана и с легкостью поднял на руки. — Я так понимаю, от проклятия она сегодня не избавится.

Табите было сложно ответить. Но все и так понимали, что произошло.

Умильтен и ее монстр продолжат делить одно тело. По крайней мере, пока.

— Я нашел! — висящее в воздухе напряжение мгновенно пропало, стоило прозвучать голосу Джейкоба.

Опять.

Искатель Истины вынырнул из расщелины сразу после еще одного магического огонька. В руке он нес что-то похожее на большую шкатулку из камня. Вот только крышка этого резного сундучка была без петель и ручки.

— Найджел!

— Я слышу, — Харве отозвался очень тихо, переступил через лапу мертвого дракона и шагнул навстречу другу. — Уверен, что это оно?

— Да! Сам посмотри!

Джейкоба, казалось, не заботил ни труп крылатой бестии, ни обессилевшая, практически нагая девушка на руках Ноа, ни подсыхающие слезы на щеках Ваерс.

Они выполнили заказ ордена! Только это имело значение. И больше ничего.

Найджел вначале несколько мгновений смотрел на вибрирующую стрелку, которая следовала за рукой Джейкоба, когда тот отводил «шкатулку» в стороны. А потом сам взял в руки артефакт, который обещал Ваерс свободу и жизнь.

— Что это?

Этот вопрос он задал артефактору. Тому, кто разбирался в таких вещицах очень даже хорошо. Который сам разрабатывал и создавал новые приборы и вплетал в них новые чары.

— Я не знаю, — Джейкоб вытащил стеклышко и приложил к глазу. — Тут такое плетение, что сложно сказать. Да и артефакту лет пятьсот! Не меньше! Ты только посмотри сюда!

Найджел ничего не видел, кроме каменной и полой внутри, судя по весу, шкатулки. Попытался открыть ее, но вздутая верхушка, выглядящая как крышка, не поддалась. Просто потому, что не была крышкой.

— Великий! — Табита выдохнула всего одно слово и испуганно отпрянула.

В ее глазах плескался ужас. Она, в отличие от Найджела, видела то, о чем говорил Джейкоб. И больше того — понимала. Всего лишь часть. Но этого было достаточно, чтобы испугаться до холода на пояснице.

— Табита? — Искатель Истины повернулся к девушке. — Что?

— Это она сделала такое с драконом, — онемевшими губами прошептала чародейка, глядя на то, как последние нити магии, что еще теплились в теле крылатой бестии, тянутся к артефакту.

Пытаются напитаться и поддаться контролю.

— Что? — Джейкоб вздрогнул и повернулся к девушке. — Что этот артефакт сделал с драконом?

— Он сделал из него голема, — прошептала она и тряхнула головой.

Понимала, как нереально и даже глупо это звучит. Но эта глупость была правдой. — Этот артефакт превратил живого дракона в марионетку.

Как ее родители превратили в марионеток Марту и Людера. — То есть он исправен? — голос Найджела зазвенел от злости.

— Да…

Руки Искателя Истины задрожали.

Глава ордена вновь обманул его. Сказал, что вещь давно сломана. Что ее нужно починить. Изменить.

— Ты уверена, что этот артефакт работает именно так? — он должен был уточнить. Обязан был.

Потому что никогда до этого не слышал, чтобы что-то или кто-то мог превратить человека в голема. Существо в голема. Големов создавали. Из чистой магии. Из неживых материй.

Табита только кивнула.

И Найджел не видел причин не верить. Ваерс доказала и свою силу. И свои знания. И свое отношение к ткателям.

— Зачем ордену артефакт, который может превращать живое в мертвое и послушное? — этот вопрос задал Ноа.

Он остался стоять на месте, удерживая Валькирию. Гвин висела у него на руках, запрокинув голову. И казалась такой бледной и беспомощной, какой ее никогда не видели подруги.

— Хочешь задать этот вопрос главе? — Найджел спросил без вызова, но именно так прозвучал его вопрос. А потом обернулся к Ноа. — Что нам известно о завоевательной войне Ифана Безумного? Как он покорил материк и стал императором?

Ноа только покачал головой, намекая, что не особо-то и много сведений осталось с того времени.

— Глава сказал, что люди императора наведываются сюда, — протянул Джейкоб, поспешив отойти на шаг от шкатулки, будто боялся подхватить ее влияние и стать големом. — Это хоть правда?

— Правда. Я видел это своими глазами, — произнес Найджел.

А Табита просто кивнула. Она тоже видела отряд, направляющийся в подвалы еще во время обучения. Но не видела, чтобы они возвращались.

— Мог ли император выиграть войну, превращая людей в послушных кукол?

Этот вопрос повис в воздухе. Никто не мог дать на него однозначный ответ.

— Если подобное возможно, — осторожно протянул Джейкоб, — и если это делалось с помощью артефакта…

— Артефакта, который был создан ткателями, — произнесла Табита. Ее голос прозвучал глухо, а глаза вспыхнули зеленым светом. — Я уже видела такую магию. В действии.

У Найджела от ее слов мурашки пробежали по рукам.

— Ткатели создали артефакт, который может клепать големов направо и налево! — Ноа не выдержал. — Ифан с этим умением завоевал материк!

Спрятал артефакт до лучших времен. А теперь за ним охотится Орден? Нас ждет новая война марионеток?

Третьекурсник озвучил самое страшное предположение, которое появилось у Найджела.

— Если ты прав, — Харве не сдвинулся с места. — То мы нашли оружие небывалой силы.

— Еретики решили захватить власть? — Табита опешила от всего сказанного.

Переводила взгляд с одного парня на другого, внезапно осознав, что она помогла им в этом.

Они внезапно стали союзниками.

Несмотря на то, что верили в разные силы. На то, что смотрели на мир по-разному. Сейчас они столкнулись с одной проблемой, которая грозила опасностью не только им.

— Если все так, — Найджел потер переносицу пальцами правой руки. — Если глава знал, что это за артефакт. И знал, кто такая Табита. Тогда Ноа прав. Он решил создать армию из големов. И грядет война.

— Но ведь этого можно не допустить! — звонкий голос Милред ван Темпф нарушил тишину. Она указала пальцем на артефакт. — Разрушьте его! Или спрячьте! Пусть они никогда не получат к нему доступа! И… Табита…

— Мне тоже стоит умереть? — усмехнулась она, прекрасно понимая, о чем только что подумала подруга. — Или прятаться всю жизнь? И скрывать то, что вы обо мне уже знаете…

Все они были угрозой для Ваерс. Все те, кто знал, что она ткатель.

Оказавшись перед выбором и ужасными последствиями любого из вариантов, они замолчали.

И если еще несколько часов назад все они спускались в подвалы в поисках ответов и спасения, то сейчас стояли на краю пропасти. А ответы… полные ответы на свои вопросы получила, кажется, только Милред.

Та, что поставила себе самую мелкую цель. И просто шла с друзьями, чтобы проверить свою смелость и волю.

25. Гвин Умильтен

Метель гудела с такой силой, что в зале совещаний тряслись стекла. Леди Севера восседала за длинным столом, выслушивая новости, принесенные советниками. Голова у девушки уже давно болела, но сейчас ей было важно погрузиться в дела провинции, в которую она вернулась всего три недели назад.

Последние полгода Валькирия слишком редко наведывалась домой. Чаще была в разъездах. Искала новые сведения, встречалась с мудрецами и сильными волшебниками. По крупицам собиралась картину мира, в котором она теперь оказалась.

Проклятие коснулось не только ее рода, но и многих других северян.

Однако лишь правящая семья страдала настолько сильно. Судя по тем легендам, что ей удалось собрать, и другие семьи, из которых происходили Лорды Севера, подвергались божественным испытаниям. Многие погибали.

Будто боги следили за смертными и посылали самые сложные пути тем, кто был выше других.

— Ваша милость, — ее внимание привлек мужчина, который под грузом лет и стоять-то больше не мог. — Гонцы донесли весть об опасности, что движется на нас с гор. Говорят, видели охотящихся гарпий. Слишком близко от людских поселений.

— Сведения о похищенных младенцах есть? — строго спросила она, взглянув на советника.

— Нет, ваша милость. Пока ничего не слышали.

— Нападать на гарпий первыми необдуманно и рискованно, — рассудила Леди Севера. — Разорив их гнезда, мы можем развязать войну. Пошлите к ним гонца. Пусть не подходит слишком близко. Оставьте подношение. Гарпии любят блестящие вещицы. Если получим в ответ сырое мясо, значит, сможем с ними заключить союз.

— Союз с гарпиями?! — ужаснулся один из воевод. — Ваша милость, одумайтесь! Эти кровожадные твари крадут детей и раздирают на куски людей!

— Но пока они не нападали на наши поселения, — резонно заметила Гвин. — Да и к тому же, кто из нас не жаждет чьей-то крови? Главное — разум. А гарпии очень даже разумны.

Видно было, что некоторые не готовы были согласиться с приказом Леди Севера. Но в открытую против нее пока не шли.

«Мир так шаток», — с грустью подумала она. — «Как снаружи, так и внутри».

— Есть ли еще вопросы, которые требует незамедлительного вмешательства?

— Нет, ваша милость, мы все решили, — отозвался лысый воевода, склонив голову.

— Хорошо, — Гвин встала из-за стола, с грохотом отодвинув стул с высокой деревянной спинкой. — Ставлю вас в известность, что через три дня я покидаю Север. От моего имени будет вести дела Битван Итериус.

Она назвала имя того самого человека, которого отец пророчил в регенты на смертном одре. С этим точно никто спорить не собирался.

— Благодарю вас за доверие, — отозвался воин с седой бородой.

«И как они только приняли девчонку за главную?» — вновь подумала Гвин.

Девчонку, которой недавно исполнилось восемнадцать.

Валькирия не сомневалась, что все советники ждут того момента, когда она выйдет замуж и родит наследника мужского пола. Не зря ведь в ее комнате после каждого возвращения из путешествия девушку ждали приглашения на балы и послания от довольно знатных мужчин, желающих с ней познакомиться.

Но Умильтен не могла подвергать никого из них опасности. И с каждым новым днем ее положению все больше угрожало отсутствие мужского органа между ног.

Скоро наступит тот день, когда один из представителей иного рода решит сместить Умильтен. И вызовет ее на поединок. Валькирия не откажется.

Более того, она должна победить. И не только ради власти, которая ее совершенно не интересовала.

Гвин не хотела, чтобы взор богов вместе с их карой пал еще на чьи-то плечи. Такой силы проклятие не всякий выдержит.

Не так давно девушка отыскала дневник матери. Долго ходила вокруг него, страшась взять в руки и прочитать написанное там. Очень долго. Пока в один из дней ее вновь не скрутило новым приступом.

Волчица учуяла кровь. Где-то поблизости. Рассудок помутился.

Сопротивляться проклятию не было никаких сил…

— Вдохни! — приказал голос поблизости.

Валькирия хватанула ртом воздух. Перед глазами плясали искорки и огоньки. А такой сладкий и манящий запах крови не отступал.

— Успокойся!

Новый приказ. Но не для Гвин.

— Я сказал успокойся!

Еще одна более слабая вспышка боли. Кости захрустели, возвращаясь на свое исконное положение. И девушка смогла наконец вернуть самообладание.

— Нормально? — парень с растрепанными черными волосами и шрамом на щеке опустился рядом.

Только тогда Гвин поняла, что сидит прямо на полу. Рубашка задралась, обнажив живот. И дышит она так тяжело, что аж хрипит.

— Да, спасибо.

Ноа молча подал ей руку и помог подняться.

Валькирия приняла помощь. Она научилась принимать помощь.

Да, эти месяцы стали для нее новыми учителями. Более суровыми, чем те, с которыми ей доселе приходилось встречаться. И информацию они доносили более понятными методами.

— Ты будешь читать или как? — к Искателю вновь вернулся его привычный ехидный тон. За который Гвин хотелось придушить его чаще, чем прирезать.

— Я… — она протянула руку к потрепанному блокноту, обтянутому светло-коричневой кожей. И тут же ее отдернула. — Я не могу.

— Это еще что за новости? — фыркнул он. — Еще скажи, что Леди Севера не умеет читать!

— Умеет! — Гвин распалилась за мгновение. — Но… я не могу! После смерти матери я не могу читать! Это даже хуже, чем появление монстра!

Усмешка на губах Ноа потухла. Он серьезно смотрел на Валькирию из-под густых темных бровей. А потом поежился от холода, к которому все никак не мог привыкнуть, и протянул руку к блокноту.

— Ну, или ты сделаешь это сама, или я узнаю о тайнах вашей семьи, пока буду читать тебе вслух. Выбирай.

Оба варианта Валькирии не нравились. Но что, если мать писала там не только о своем досуге и том, как растет дочь? Что, если эта вещица, найденная только через столько лет меж половиц пола в родительской спальне, могла пролить хоть немного света на происходящее.

— Хорошо, — сдалась Умильтен. — Читай.

Ноа недоверчиво вскинул брови. Кажется, парень до последнего верил, что этим займется не он. А Леди Севера, за которой он последовал, после того как она сделала свой выбор.

— Ладно, — и вновь серьезный тон, который не так часто оттенял его речи.

— Давай посмотрим, может, тут и впрямь есть что-то важное.

Он сел в кресло, поежился от прохлады. Хотя помещение прогревал камин. И приступил к изучению дневника.

У них ушло несколько дней — почти все то время, что Гвин планировала провести дома. Но кое-что все же удалось обнаружить.

— Так, есть три новые зацепки, — известил Ноа одним из вечеров.

Гвин вернулась с показательной тренировки и сейчас стояла у камина, отогреваясь. Почему тренировка была показательной? Потому что уже начали шириться слухи о том, что не стоит бабе занимать место во главе жестокого автономного севера. И ей стоило показать всем, что она не кисейная барышня. Жизнь Валькирии вновь стала борьбой. Хотя… разве это не всегда было так?

И не помешало слухам шириться даже письмо от самого императора. В котором Ифан Безумный поздравлял Леди Севера с новыми обязанностями. И напоминал о долге.

Никого на Севере не заботил император, а очень зря. Теперь Гвин знала тайну того, как он взошел на престол. И если бы этот человек захотел, Север бы прогнулся. Но либо императора не сильно интересовали горы и ледники, либо за всеми его действиями, а точнее, бездействиями, скрывалось что-то намного более страшное.

— Что за зацепки? — отмерла она, возвращаясь мыслями к делу.

— Первая: ты знала, что монстр просыпается не в первый раз? Твоя мать описывала то, что сама была волчицей…

— Что?! — Валькирия дернулась и резко обернулась. Выбитое плечо вновь разболелось. Наверное, повязка сползла.

Отец говорил ей о проклятии мамы. Но Гвин не могла даже подумать, что оно было такой же силы.

— Да, вот смотри, — Ноа повернул к ней блокнот и только спустя мгновение опомнился. — Ну да… В общем, она впервые обернулась в день свадьбы с твоим отцом. Говорит, что случилось это после брачной ночи. Если бы тогда окна были закрыты, возможно, она бы загрызла Лорда Севера. А так ей хватило сил и самообладания выпрыгнуть на улицу.

— Ничего не понимаю, — тряхнула головой Гвин.

— Обращалась она редко. Но если это случалось, старалась сбежать как можно дальше в горы, чтобы не навредить людям.

— Логично.

— Но после твоего рождения приступы прекратились.

— Что?!

Голос ее зазвенел, а голова разболелась.

— Гвин, — тон Ноа внезапно стал грустным. Он поднял на девушку глаза. — Она знала, что проклятие перешло на тебя. Подозревала.

Валькирия вцепилась пальцами в спинку кресла. Кожа, которой оно было обтянуто, заскрипела и лопнула под ее ногтями, обнажая внутренности.

«Мама знала, что я опасна», — билась в ее голове мысль. — «Знала, что я могу ей навредить. Но все равно пустила меня той ночью к себе. Она знала. Знала!» Это разрывало Гвин на куски. Уничтожало. Слезы подкатили к глазам.

— Эй! — Ноа напряженно замер. — Что?

— Ничего! — она отвернулась, уставилась на пляшущие язычки пламени.

Несколько раз вдохнула, пытаясь успокоиться. И уже ровным голосом произнесла: — Что еще?

— Еще я нашел легенду, — зашелестел страницами Ноа. — В ней рассказывают как раз о богах севера. И вот среди них была богиня-волчица.

Предполагаю, что если мы имеем дело с божественным вмешательством, то оно исходило от нее.

— Но это только одно из проклятий. Мой отец умер от тьмы, что заполнила его вены.

— Чья это вина еще вопрос открытый, — пробормотал Искатель. — Но я нашел упоминания о древних святилищах где-то в горах. Если понять, какое из них относится к этой волчице, может, получится договориться. Там… жертву какую принести.

Гвин слышала неуверенность в его голосе. Но это уже было хоть что-то.

— А что за третья зацепка?

— Это и была третья зацепка, — вздохнул он. — Святилище. Вторая — легенда.

— Понятно, — Гвин провела ледяными пальцами по лицу. Ей все еще не давало покоя знание того, что мама подозревала об опасности. Но ничего не сделала, чтобы защитить себя.

«Я сожалею», — подумала девушка и прикрыла глаза. — «Очень сожалею, мам».

Гвин вышла из зала совета, погруженная в свои мысли.

— Ну что, Леди Севера…

Ее реакция была моментальной. Она вскинула руку и прижала Ноа к стене. В глазах Валькирии сверкнула злость.

— Духи! — выдохнул Искатель, отталкивая от себя женскую руку. — Ты меня все же убить решила?

— Нет, — Гвин отпустила парня, мысленно ругая себя за то, что так резко себя повела.

— То есть занятию быть? — уже в привычном издевательском тоне поинтересовался он, одернув смятую женской рукой одежду.

— Идем уже, учитель, — вздохнула Леди Севера.

Она сделала свой выбор.

Обучение в академии Грискор временно было приостановлено. Настолько временно, насколько потребуется. Пока Валькирия не сможет сама себя контролировать или пока не избавится от проклятия, ей нельзя возвращаться в стены учебного заведения.

И теперь магии ее обучал Ноа.

«Многому же его обучили в ордене», — думала Гвин на каждом их занятии.

Да и Грискор дал ему немало знаний за три курса. Так что Валькирия обучалась новому всякий раз, как выдавалась возможность. Где-то между приступами и поисками ответов.

И пока ее устраивало такое положение дел.

26. Милред ван Темпф

Девушка тряслась от страха. Впрочем, это состояние ей было знакомо почти всю ее жизнь.

— Выдыхай, зайчиха, все будет хорошо! — хлопнул ее по плечу Жортин, второй вокалист.

Зайчихой он звал девушку уже давно. И Милред даже не обижалась. К тому же он был чуть ли не единственным в группе, кто не кривился от ее привычного ко всем обращения.

«Милый» и «милая» слетало с ее губ чаще, чем она замечала это, что совершенно не беспокоило Милред. Тревожила ее только освещенная и пока пустая сцена, на которую девушка выглядывала из-за плотных бархатных кулис.

Помимо того, что ее пугала сама сцена, она еще пыталась высмотреть во тьме зала несколько лиц. Но ни тьма, ни количество столпившихся возле сцены людей, не помогали с выполнением этой задачи.

— Ну что, готова? — к Мили обратилась высокая гибкая девушка. Она взяла в руки лютню и бережно погладила пальцами круглый бок инструмента.

— Нет, — честно выдохнула та.

Но никто из группы не воспринял ее ответ всерьез. Рассмеялись. Заулыбались.

И леди ван Темпф даже понимала почему. Ведь она сделала свой выбор.

Нет, она не бросила обучение в академии Грискор, как планировала.

Девушка даже вновь начала вести дневник, чтобы разобраться в собственных чувствах и желаниях. И пришла к выводу, что хочет быть волшебницей.

Хочет пользоваться магией. Правда, к той самой улыбке она не прибегала уже полгода. И это стало ее личным достижением.

Получить послабления в расписании не составило большого труда и без внушения. Милред ван Темпф хорошо училась, вовремя сдавала зачеты, идеально показывала себя на экзаменах. И теперь могла в любое время уезжать на репетиции и в туры, несмотря на то, что сейчас обучалась всего на втором курсе.

Иногда она не бывала в академии неделями, а то и месяцами. Но потом возвращалась и успешно показывала свои знания на проверках.

Но даже сейчас Милред не смогла бы сказать, почему ее выбор не стал кардинальным. Она собиралась бросить все. Отдалиться от семьи ван Темпф.

Стать частью бродячей музыкальной группы бардов…

Возможно, причиной стала любовь отца, которую он все так же проявлял к своему первенцу. К своему бастарду.

А может, то, что из шестерых студентов, посетивших подвалы одним летним днем, она единственная осталась в академии. Будто продолжая тянуть ту лямку, которая другим теперь была недоступна.

О да, Милред ван Темпф отлично помнила тот момент, когда они все сделали свой выбор.

— Тише-тише, — Ноа слишком бережно уложил приходящую в себя Гвин Умильтен на ее кровать в башне.

Это было сейчас самое безопасное место для разговора. Оставаться в подвалах больше никому не хотелось. И Милред даже облегченно выдохнула, когда каменный лабиринт остался где-то там — далеко позади. А еще ей очень хотелось расспросить Найджела о той магии, которой он перенес их сюда, после того, как удалось выбраться на поверхность.

Но сейчас было не время для этого.

— Что нам теперь делать? — Джейкоб мерил шагами комнату и то и дело ворошил волосы на затылке сразу обеими руками. — Может, мы ошиблись?..

Может, все не так?..

Остальные молчали. Хмуро следили за Искателем, который поддался панике.

А потом очнулась Валькирия.

Она вскрикнула, резко вскочила и чуть было не снесла Ноа. Парень прикрыл ее от остальных. Резко задернул полы одежды декана.

— Успокойся. Ты в безопасности.

— Дракон! — Гвин вцепилась побелевшими пальцами в плечи третьекурсника.

— Где дракон?!

Тяжелый вздох прокатился по помещению. Они потратили много времени на то, чтобы рассказать ей о случившемся. Об открывшемся. И добиться того, чтобы она наконец поняла их.

Валькирия успела переодеться. А одежду Томаса Рожта сожгли. Не осталось ни одного напоминания о том, что сделала волчица в подвалах.

— Не может быть, — Леди Севера стояла окна в гостиной, невидящим взглядом глядя на комнату, где собрались и ее подруги, и еретики. — Это все… звучит дико!

— И это говорит нам та, что не так давно скакала в образе волке? — фыркнул Ноа в привычной манере общения.

Но Милред видела ту заботу, которую он проявил к их с Табитой подруге.

Видел, как он спасал ее в подвалах. Как бережно держал на руках. И даже то, как обращался уже тут — в башне.

Если бы ситуация позволяла, леди ван Темпф уже бы строила планы насчет этих двоих. Но пока ничто не располагало к романтической обстановке.

— Артефакт нужно уничтожить, — произнес Найджел, когда все затихли.

Табита вздрогнула и прожгла Искателя взглядом. Девушка сидела в глубоком кресле, сбросив обувь и поджав под себя ноги. Она вела себя слишком насторожено, будто ожидала подвоха.

— Уничтожить? — это был Джейкоб. — Что мы скажем главе? Что не нашли его?! Он не поверит!

— Мы не вернемся в орден.

Голос Харве прозвучал глухо. Но это был уже выбор.

— Не вернемся? — Ноа нахмурился. — Несмотря на все обещания, покинуть его не так просто. Я бы сказал, невозможно. Пока никому не удавалось.

— Никто и не пытался, — протянул парень с яркими синими глазами. — Мы станем первыми.

— Ты принимаешь решение за нас? — Джейкоб замер на месте.

Найджел посмотрел вначале на одного, потом на другого:

— Решение вы должны принять сами. Но это только иллюзия. У нас сейчас как-то особо и нет выбора.

— А если мы все же ошибаемся? — прорычал Джейкоб.

Милред бросила испуганный взгляд на Табиту. Та же, в свою очередь, гипнотизировала каменную «шкатулку», что стояла на полу между всеми ними.

Никто не спешил приближаться к этому древнему артефакту. Никто не желал к нему прикасаться больше, чем того требовалось.

— Это Ваерс сказала, что он работает именно так, — Джейкоб повернулся к Табите. — Где гарантии, что она не лжет?! Чтобы подставить нас.

Еретиков! Найджел!

Милред затаила дыхание, глядя на Харве, у которого потемнели глаза.

— Ты не видел того, что происходило с драконом, — чеканя каждый звук, произнес он. — А я видел. И я верю Ваерс. Пусть даже она и желает мне смерти как еретику. — Он пожал плечами и добавил: — А может, участи и похуже.

Милред вжалась в спинку кресла и зажмурилась. Она знала, что это начало ссоры. Скандала. Проблем. И ей не хотелось в них участвовать.

— Я тоже не вернусь в орден, — это был Ноа. — Но не только из-за артефакта и нашего предположения…

Не договорив, он глянул на Валькирию.

— Что? — встрепенулась она, кажется, не понимая, к чему тот клонит.

— Ну, или так, или ты, Леди Севера, перегрызешь глотки своему окружению.

А я могу контролировать твоего монстра и не допустить этого.

Гвин молчала несколько мгновений, смотрела прямо перед собой. А потом задала вполне резонный вопрос:

— Что ты хочешь за свою помощь?

— Укрытие, — не стал ходить кругами Ноа. — Ты предоставишь мне убежище от ордена. И если они найдут меня, я не стану сдерживать волчицу. Мне нужна будет ее помощь.

Валькирия молчала еще несколько ударов сердца, а потом кивнула:

— Договорились. Но учти, на Севере холодно. А я тоже не планирую оставаться в академии, пока не разберусь с проклятьем.

Ноа только усмехнулся. И кивнул.

Милред мяла потрепанный подол платья, не зная, что сказать. Или как поступить.

— Мне тоже оставаться рискованно, — у Табиты слегка хрипел голос. — Ваш орден хочет меня поймать. Они знают, кто я. А я нет.

— Ты ткатель, — Гвин кивнула. — Разве этого недостаточно?

Судя по взгляду Табиты, она так не считала.

— И куда ты отправишься? — Милред испуганно посмотрела на подругу. Она прекрасно помнила тот день, когда они познакомились. Когда Ваерс окликнула ее мелодичным голосом.

Помнила, как тогда выглядела Табита. И пусть леди ван Темпф до сих пор не знала, через что той пришлось пройти, чтобы добраться до академии, выглядела она в тот день просто ужасно.

— Теперь не пропаду, — грустно усмехнулась девушка. — Да и дела появились.

— Ты будешь искать родных? — рискнула спросить Мили.

— Нет, — Табита качнула головой. — Вся моя родня мертва. Это я знаю наверняка. К тому же… я не хочу иметь ничего общего с теми, кто использовал свой редкий дар в таких низких целях.

Милред ничего не ответила. Она сама была в таком же положении. Ван Темпф-Олт. Дар последних жил где-то внутри девушки. Но она не хотела быть похожей на ту часть своей родни. Ни сейчас. Ни когда-либо позже.

И это был ее выбор.

— И что вы предлагаете? — Джейкоб встрепенулся. — Уйти в никуда… Не закончив обучение в академии…

— Хочешь — оставайся, — спокойно отреагировал на его слова Найджел. — Но, когда за тобой придут, придется ответить. А я не позволю тебе отдать им артефакт.

— Отдадим им Ваерс, — жестко произнес Искатель.

Харве дернулся:

— Еще одно слово, Осрей, — процедил он. — И ты труп.

— Эй! — Ноа окликнул друзей. — Вы с ума посходили? Мы все в одной большой заднице! Или бежим, пока о нас не забудут, потеряв из виду. Или все станем трупами. Ну, кроме девчонок. О Гвин и Милред ордену если и известно, то не больше того, что они жили в одной комнате с Табитой.

— Не уверена в этом, — отозвалась Ваерс. — Рожт был не последним человеком в академии. Он мог знать многое. Им тоже опасно тут оставаться.

Милред притихла. Речь пошла и о ее безопасности. Но девушка еще сомневалась. Она до сих пор не получила ответа от группы, что искала солиста.

— Они не знают, что я Олт, — задумчиво произнесла она, заставив всех притихнуть. — И, если кто-то появится на пороге, мне поверят. Если я захочу.

Ей самой стало противно от мысли, что, возможно, вновь придется прибегнуть к дару менталиста. Но, с другой стороны, этот дар мог спасти ей жизнь.

— Так ты остаешься? — это была Гвин.

— Я… не знаю, — голос у Мили дрогнул. — Это сложно. Я не такая, как вы!

Я не могу принять такое решение с наскока. Нужно понять, что делать дальше. И…

Она внезапно осознала, что находится на пороге истерики. И замолчала, не желая действовать остальным на нервы своими слезами.

— Найджел, — Табита обратилась к Искателю. — Насколько защищены еретики от ментального воздействия?

Харве, казалось, был сбит с толку. Пожал плечами.

— Никогда не задавался этим вопросом. К тому же дар Олтов считался утерянным. И сильно ослабевшим, чтобы принимать его как опасность.

Милред, что ты умеешь?

Девушка всего мгновение сидела молча. А потом подняла глаза на третьекурсника и стой самой улыбкой произнесла:

— Милый, дай свою рубашку. Так холодно тут.

— Да, хорошо, — не задумываясь отозвался он и даже руки к завязкам поднял.

А потом тихо охнул, когда улыбка сползла с лица леди ван Темпф.

— Я… ничего не почувствовал, — удивленно отозвался Искатель, тряхнув головой. — Это… это может сработать. Она просто скажет, что ничего не знает. И ей поверят.

Милред, несмотря на удачу, почувствовала себя ужасно. А потом натолкнулась на внимательный изучающий взгляд Табиты.

— Я не… — выпалила дочь графа.

— Все нормально, — произнесла Ваерс. — Не бери в голову.

И мирно протянула подруге руку. Милред с облегчением схватилась за тонкие холодные пальцы. И поняла, что свой выбор она сделает чуть позже.

Похоже, что у нее одной осталась возможность потянуть немного время.

— Пора выходить! — Жортин поторопил Милред, коснувшись ее плеча. — Давай, зайчиха, после выступления с меня какао с кремовым сахаром.

— Запомнил, что я его люблю? — рассмеялась она.

Напряжение отступило. Стало как-то проще дышать.

— Запомнил-запомнил, — улыбнулся он и, взяв девушку за руку, вывел на сцену.

Первые шаги казались Милред какими-то нереальными, а ноги — ватными. В практически полностью темном зале сложно было различить лица пришедших.

Но желающих послушать выступление «Проклятых неизвестностью» оказалось достаточно много.

Зазвучала музыка, стихли голоса. И Милред, зажмурившись, запела. Слова тянулись, звенели, откликались в душе. Становились все громче и громче, рассказывая собравшимся о волшебном мире, где по земле стелются облака, сверкают звезды и живет синий пегас — спаситель всего живого.

Припев они затянули с Жортином в два голоса. Два красивых, переплетающихся в тугую звонкую струну, голоса.

И, наверное, именно в тот момент Милред почувствовала себя на своем месте. Месте, что приносило ей настоящее счастье.

27. Найджел Харве

Найджел остановился на широкой шумной улице, высматривая кого-то в толпе. Парень пришел раньше назначенного времени. И, честно говоря, был сильно удивлен тем, что несколько недель назад получил письмо.

Письмо, написанное рукой Табиты Ваерс.

После того как все они покинули территорию академии Грискор и разъехались по империи, он был уверен, что ткатель забыла о нем, как о страшном сне. Им ведь даже какое-то время пришлось путешествовать вместе, но потом дороги разошлись.

И Найджелу показалось, что Табита выдохнула с облегчением. Ведь больше ее ум не будоражила близость еретика.

В лицо бывшему Искателю Истины полетел снег. Мимо промчалась крытая карета с гербом в виде красной лилии. Где-то неподалеку кто-то смеялся, слышался шум из распахнутых дверей таверны.

Один из городов империи жил своей жизнью. Но этого всего попросту не было бы, если бы около полугода назад они не сделали тот самый выбор.

— Его невозможно уничтожить.

Этот неутешительный вердикт вынесла Ваерс уже к утру.

Остаток вечера и всю ночь они провели в башне, куда администрация академии Грискор заселила Леди Севера.

Милред сдалась ближе к полуночи. Она терла глаза и вскоре упросила подругу позволить ей воспользоваться личной душевой. А после, стащив у Валькирии вещи, уснула у той на кровати в спальне.

Остаток времени они старались говорить тише, чтобы не разбудить спящую по соседству девушку.

Но выхода не находили. Ни Ваерс, которая полностью перестала скрывать свой дар перед ними, ни Джейкоб, успокоившийся и вооружившийся стеклышком, не смогли найти способа уничтожить артефакт.

Он будто был живым. Сам затягивал раны, выстраивал новые нити магии.

Табита пыталась оградить его от энергии, что была извне, полагая, что артефакт, как и дракон, поглощает силу прямо из воздуха. Но это не помогло.

Шкатулка была все так же исправна. И Джейкоб пришел к неутешительному выводу:

— Она сама производит достаточное количество энергии, чтобы существовать. Это нереально. Артефакторы еще не достигли такого уровня, чтобы создать идеальный артефакт. Он вечен.

— Его можно просто сломать, — предложила тогда Валькирия. — Разбить, сжечь, разрубить…

— Не выйдет, — обрубила ее идею на корню Табита. — Есть ненужный нож?

Гвин довольно быстро нашла какой-то затупившийся клинок и протянула подруге.

Девушке даже не пришлось наносить удар. Она лишь коснулась его острием «крышки», и по металлу пробежала мелкая дрожь. А потом на стол капнула расплавленная сталь.

— Твою же, — выдохнула ошарашенная Умильтен.

— Непонятно только как, — пробормотал Джейкоб. — Не мысли же она наши читает?

— Сюда посмотри, — Ваерс что-то показала Искателю. А тот присвистнул.

И выдал то, чего от него никто не ожидал после истерики и града обвинений.

— Признаюсь. И извиняюсь. Ты была права. Это нельзя отдавать ордену.

Иначе мы станем причиной новой завоевательной войны.

— Войны еретиков, — хмыкнул Найджел, а Табита дернулась как от удара.

Удивленно посмотрела на Харве, вскинув темные тонкие брови.

— Что? — насмешливо отозвался он. — Или ты думаешь, что все еретики готовы ломать и свои, и чужие жизни ради того, чтобы все поверили в другие силы?

Судя по ее взгляду, так она и думала.

Но сейчас это не имело никакого значения.

— И что будем делать? — этот вопрос задал Ноа, который почти все время молчал. И был слишком серьезным, что случалось довольно редко.

— Физически мы уничтожить его не можем, — пробормотал Найджел. — Магически — тоже. Да и времени для экспериментов нет. Остается только… спрятать.

В гостиной повисла тишина. За окнами башни разгорался рассвет, как знамение нового начала. Но для оставшихся пятерых еще студентов академии Грискор не было никакого начала. Все они погрязли в незавершенном деле, выход из которого стоило отыскать как можно быстрее.

И все они должны были понимать то, что осознавал и сам Найджел Харве.

— Нужно тянуть жребий, — произнесла Табита, не сводя взгляда в артефакта, который с виду был похож на каменную шкатулку.

Харве кивнул.

Быстро был найден мешочек. Его дала Гвин, вытряхнув из него какие-то травянистые капсулы. В воздухе пахло соцветиями, когда каждый из них вытаскивал клочок пергамента.

Найджел разворачивал свой с надеждой. И только разочарованно сцепил зубы, когда на нем не оказалось криво нарисованного креста. Дело придется выполнить кому-то другому.

Табита была следующей. Она молча развернула бумажку и показал всем пустой лист. Джейкоб вытащил жребий третьим и…

— Это должен буду сделать я, — произнес он, развернув бумагу.

И показал собравшимся кривой крест, нарисованный рукой Гвин Умильтен.

Этот выбор был сделан за него. И грозил смертью.

Тряхнув головой, Найджел Харве вернулся в здесь и сейчас. А причиной было то, что он увидел ту, что написала ему письмо.

Табита Ваерс куталась в длинный теплый плащ. И держалась в стороне от людей. Парень замер, не скрывая своего лица, следил за тонкой фигуркой, что юрко двигалась между спешащими по своим делам людьми.

Перебежала широкую дорогу, по которой сновали кареты и телеги, а после остановилась в метре. Подняла глаза и посмотрела прямо на Найджела.

Он только вопросительно вскинул брови.

А девушка помедлила еще немного и шагнула к нему.

— Какие новости?

Они не поддерживали общения. За эти полгода Найджел написал всего два письма. Одно Ноа, а второе Джейкобу. Найти одного из них оказалось нетрудно. А вот второго…

— Все в порядке, — отозвался Харве, глянув на девушку. — Я надеялся, что ты шутишь. Но мы действительно тут.

Парень указал взглядом в сторону двухэтажного здания, возле которого толпились люди. Стражники в темной форме преграждали вход.

— Для нее это важно, — ответила Табита. А потом нахмурилась.

Было видно, что она хочет о чем-то поговорить. Но никак не может подобрать слов, чтобы задать вопрос. А Найджел неожиданно понял, что ему не хватало звучания ее голоса.

И настолько странной и непривычной стала эта мысль, что бывший Искатель Истины вздрогнул.

— А…

Табита издала лишь один звук. И запнулась. Обвела взглядом оживленную улицу, будто искала кого-то. Хотя почему кого-то? Найджел очень даже понимал, кому еще успела написать Ваерс. И кого ожидала увидеть.

— Найджел, что с ним? Ты смог? — этот вопрос она задала безразличным тоном.

Да только девушку выдало то, что она яростно вцепилась зубами в нижнюю губу.

И пусть вопрос прозвучал обезличенно, Найджел знал, о ком она спрашивала. Не о чем, а о ком.

На империю опускалась осень, когда Найджел получил ответ на одно из своих писем. Короткое послание, в котором было сообщено лишь место встречи. Но это все, что требовалось.

Харве добрался до указанного города через несколько дней. Иногда применяя изобретенное им заклинание, иногда пользуясь услугами перевозчиков.

Он умело путал следы. Орден пока не возник на горизонте, но теперь им всем придется быть очень осторожными, если они не хотят стать мертвыми.

Таверну, о которой было написано в письме, Найджел нашел в неблагополучном квартале. По обеим сторонам дороги текли нечистоты, смрад стоял такой, что выедал глаза.

Парень вошел внутрь, хлопнув дверью.

На звук никто не обернулся. В зале было занято всего несколько столов.

Шумная компания по центру вливала в себя уже явно не первый кувшин браги. У окна уснул мужик, уронив голову на грязную столешницу.

— Найджел.

Харве присмотрелся и увидел того, кто скрывался в полумраке зала.

Занимал место за дальним столом.

— Рад видеть тебя, — произнес он, остановившись рядом. Отодвинул хлипкий стул и сел.

— И я тебя, друг.

Джейкоб похудел. Щеки впали. Но в глазах все еще плескался блеск и жажда к знаниям.

Он не стал дожидаться вопросов. Достал нож и провел лезвием по ладони.

Потекла кровь, закапала прямо на столешницу.

— Я выполнил свое задание. Орден никогда не найдет то, что послал нас искать.

Его слова отозвались звоном. Джейкоб сказал правду. Найджел это знал, потому что друг использовал чары, которые они смогли создать вместе.

Все эти месяцы Харве почти не спал. Его голову занимали мысли о том, что случится со всем ними, если вытянувший жребий попадется Искателям. Или… если предаст их.

Но Джейкоб сдержал слово. И теперь только одному ему был ведом ответ на вопрос, где хранится опасный артефакт, созданный кем-то из предков Табиты.

— Могу я спросить? — голос Джейкоба надломился.

— Конечно, — Найджел обернулся в поисках трактирщика.

— Не заказывай тут ничего, — одернул его друг. — Если не хочешь отравиться.

Харве спорить не стал, вновь посмотрел на Джейкоба. А тот наконец справился с волнением и задал тот вопрос, от которого у Найджела сжалось сердце.

— Как я должен умереть?

Они сидели друг напротив друга. И молчали.

Все те, кто участвовал в жеребьевке, знали, на что шли. Тайна, которую они разгадали, была слишком значительной. И потому избавиться от артефакта должен был кто-то один. Чтобы потом исчез и он. Тогда никто бы не смог дать ответ ордену, если бы тот их нашел.

— Пусть это будет быстро, — голос Джейкоба потух окончательно. — И мне жаль, что это придется сделать тебе.

Харве молчал. А потом медленно поднял на друга глаза:

— Ты мне доверяешь?

— Да, — незамедлительно отозвался он.

— Хорошо.

Найджел встал первым и направился к выходу. За ним раздались шаги. Друг не отставал.

Наверное, он специально выбрал квартал такого типа. Чтобы еще один труп в канаве не вызвал вопросов городской стражи.

Они вышли и свернули за угол. Скрылись во тьме. А потом Харве поднял руку.

И это был его выбор.

— Найджел? — Табита напомнила о себе вопросом. Опять.

— Да, прости, — Найджел вновь задумался, погрузился мыслями в прошлое.

— Так что…

Найджел посмотрел поверх темной макушки и махнул рукой человеку, отлучившемуся по малой нужде.

Девушка резко обернулась, будто ожидала увидеть там по меньшей мере вёлла. А потом тихо охнула и недоверчиво отступила на шаг.

Потому что рядом с ними остановился высокий парень с русыми волосами и легкой щетиной на подбородке.

Джейкоб.

— П-п-получилось, — она посмотрела на него, как на призрака.

— Без твоей помощи не вышло бы восстановить заклинание Рожта, — с нотками самодовольства отозвался Найджел и улыбнулся. — И должен сказать, что оно сработало ничуть не хуже кинжала.

— Уверен? — Табита обернулась к нему, вскинув брови.

Было видно, что девушка до сих пор не верит в успех случившегося.

— Уверен. Он не помнит ничего с того момента, как вытащил жребий. И до того, как встретился со мной осенью, — Харве бросил взгляд на друга.

Джейкоб улыбался.

Они сохранили и тайну, и жизнь тому, кто этого заслуживал.

28. Табита Ваерс

Девушка недоверчиво смотрела на живого Джейкоба. И просто поверить не могла, что все обернулось настолько хорошо. Она прекрасно помнила тот день, когда черный крестик мог лишить жизни одного из них. И просила Великого сделать так, чтобы случай решил эту сложную задачу наилучшим образом.

Но даже Табита, которая верила в силу Великого, не могла поверить, что его воля будет столь милосердна. Хотя… имел ли бог к этому хоть какое-то отношение? Или это она сама помогла сохранить эту жизнь?

Ваерс вздрогнула от собственных мыслей.

Ей все еще было трудно терять веру, что давала ей силы жить и двигаться дальше. Раньше она бы даже мысли допустить не посмела, что все может быть несколько прозаично. Посчитала бы того, кто об этом заикнется, еретиком.

Но… что делать, если эти мысли появились после разговора с настоящим еретиком?

Солнце припекало, лето было в самом разгаре. А академия чародейства и ведьмовства осталась далеко позади. Гвин и Ноа уехали на север, Джейкоб сказал, что пока будет двигаться на юг. А они с Найджелом, не сговариваясь, выбрали запад.

Милред рыдала и то и дело протирала покрасневшие щеки батистовым платочком. На все уверения подруг, что они точно еще встретятся, она никак не реагировала. И только начинала громко всхлипывать.

Гвин даже замахнулась, чтобы стукнуть плаксу. Но в последний момент передумала и просто обняла леди ван Темпф.

Прощание было коротким. На этом настояли Искатели. Найджел утром получил письмо от главы. Пора было торопиться.

Милред в который раз повторила, что пока останется в академии. И, если что, сможет о себе позаботиться. Никто не стал ее уговаривать. Подруга доказала, что это на самом деле так.

И все уехали.

Сначала Табита неловко чувствовала себя наедине с Найджелом. И все никак не могла понять, что поменяло ее отношение.

В тот день, а точнее, ночь, когда они обсуждали некроманта и возможную причастность Карвина к тому делу, она поймала себя на мысли, что ей нравится происходящее. Восхищает третьекурсник, который столько знает о магии. Который может колдовать без слов.

Он даже научил Ваерс этому приему!

И тот ей несколько раз уже успел пригодиться.

«Когда я узнала, что он еретик», — поняла девушка на второй день путешествия, когда Грискор и Конуал остались позади.

— Ты уже решила, куда именно направишься? — спросил в один из вечеров Харве, когда они ужинали на первом этаже дешевой таверны на перепутье.

В зале было шумно. Все куда-то ехали, спешили. Были тут и простые путники, и торговцы и даже наемники с большими мечами.

— Нет, — Ваерс не солгала. — Мне некуда ехать.

— А цель?

— Выжить? — насмешливо отозвалась она, делая глоток кислющего вина из кружки.

Вздрогнула и вернулась к жидкой каше с кусочками мяса.

— Но это ведь не цель, — заметил он.

— Члены моей семьи оказались ужасными людьми, — протянула она, не отрывая взгляда от желтой субстанции в тарелке. — И все они мертвы.

Мстить за них, даже если бы я и могла, не хочу. В другую академию поступать — тоже. Хватит с меня пока обучения.

— Мне кажется, тебе и обучаться особо не нужно, — проговорил Найджел. — С твоими умениями не этому стоит посвящать жизнь.

— Угу, — буркнула девушка. — Вот только об умениях этих знать никому не стоит.

Ей было непривычно, что кто-то знает о том, что она может видеть магию.

И взаимодействовать с ней без заклинаний. Пусть и не всегда это получается, пусть не всегда это даже возможно. Но ведь если потренироваться…

— Севернее столицы есть небольшой город Юва, — Харве отпил из своей кружки и вздрогнул точно так же, как Табита.

Это показалось ей забавным, и девушка улыбнулась.

— И что в этой Юве? — поддержала она разговор.

— По моим сведения, там довольно хорошая гильдия наемников. И им бы мог пригодиться хороший маг.

— Я не буду убивать людей! — вспылила она. Да так громко, что с соседнего столика на нее покосился один из мужчин с мечом. Табита смутилась и уже тише добавила: — Великий этого бы не одобрил.

— Ну, во-первых, наемники сами выбирают себе задание. А чародеев чаще отправляют на защиту, сопровождение, может, поиск. Ты же не палач. А во-вторых, ты уверена, что твой бог был бы против?

Этот вопрос заставил Ваерс напрячься. Она же готова была сказать в лицо бывшему Искателю Истины что-то оскорбительное и встать из-за стола, с грохотом отодвинув стул.

Но следующие его слова заставили девушку замереть на месте.

— Ты хоть знаешь, как на самом деле звали того, кого ты называешь Великим?

— Что?..

Вопрос бывшего Искателя застал ее врасплох. Она не знала. В храмах никогда не назвали его имени.

— Имя Великого — Тистум. Это есть в древних хрониках, — вновь щедро поделился с Табитой знаниями Найджел. — В них же говорится, что все началось с битвы в Небесных чертогах. Противником Тистума стал Брилум. И они были братьями.

— Это какая-то еретическая уловка? — фыркнула девушка, но замерла, почему-то не желая прерывать его рассказ.

— Нет, просто легенда, — пожал плечами парень. — Или история. Тут как посмотреть. Мне продолжать?

Девушка прикусила губу, не зная, что ответить. С одной стороны, ей было интересно. А с другой… он ведь мог лгать. Как и много раз до этого!

Но… зачем ему это сейчас? Через несколько дней или недель их пути разойдутся. Что бы сейчас ни сказал Найджел, она не пробудет с ним дольше, чем потребуется.

— Продолжай.

Это слово далось ей сложно.

— Хорошо, — Харве, казалось, ничего не заметил.

И забывшись, отпил отвратительного вина из кружки. Парня перекосило, а Табита по-доброму улыбнулась.

— Храмовники говорят, что это Брилум развязал войну и погрузил земную твердь в пучину ужаса. Он призвал стихии и пытался уничтожить все живое.

— Они не называют и его имени, — прищурившись, отозвалась девушка. — Это бог-тьма.

— Пусть так, — согласился Найджел. — Но теперь ты знаешь, как его звали раньше другие люди.

— И что ты хочешь этим сказать? — Табита все еще не могла определиться, как относиться к этому разговору.

— А то, что ты уже убедилась, духи стихий никому не подчиняются. Они сами выбирают, на чей зов откликнуться. А кого проигнорировать. Если бы духи подчинялись Брилуму, еретики были бы последователями того, кого ты знаешь под именем бог-тьма.

Табита провела ложкой по поверхности остывшей каши. Субстанция налипла на обратную сторону ложки.

— Брилуму действительно поклоняются, — добавил Харве. — Этим занимается небольшая община на востоке. Они уверены, что история Тистума ложна. И все на самом деле было наоборот. Но тут я судить не возьмусь. Хочется все же говорить о том, в чем я уверен. Ведь если Тистум победил того, кто призвал стихии на уничтожение всего живого, то этим кем-то был вовсе не его брат.

— Хочешь сказать, что Великий воевал с кем-то еще?

Даже этот вопрос для Табиты оказался сложным. Ей непросто было говорить о своей вере, как о чем-то абстрактном.

— Нет, я хочу сказать, что храмовники сейчас рассказывают две разные истории. Духи стихий могли бушевать на земле, а Великий возродить жизнь уже после их буйств. Но бог-тьма к этому никакого отношения не имел. А значит, и не было спасения от истинного зла. Лишь восстановление после буйства природы.

Табита молчала довольно долго. Все услышанное пробуждало в ее душе протест. Недовольство. Даже злость. А потом она неожиданно для себя усмехнулась.

— Хорошая попытка, еретик, — она назвала его так в шумной таверне, но все же сделала это очень тихо. — Знаешь, пожалуй, теперь у меня есть цель.

— Да? — Харве опять потянулся к кружке, но на этот раз вовремя опомнился. — И какая же?

— Раз мне подвластно чуть больше, чем простому магу, — задумчиво протянула она, рассматривая потолок, — я докажу, что еретики зря поклоняются духам природы. И восстановлю истину о богах.

— Пойдешь к ревнителям? — холодным тоном спросил он.

А Ваерс качнула головой:

— Нет, если только дорога не занесет. Мне важна правда. И уж поверь, — она наклонилась над столешницей и посмотрела ему прямо в глаза, — я разберусь, чьи высшие силы меньше лгали, еретик.

— Что же, — Найджел хитро усмехнулся. — Я буду ждать твоего вердикта.

Табита Ваерс вздрогнула и вернулась в тот час, когда она в компании Найджела и Джейкоба стояла у огромного здания с вывеской, на которой подсвечивалось название: «Дикий вепрь».

— Двери открыли, — заметил Джейкоб.

Стража и впрямь распахнула двери, начала проверять билеты, столпотворение потихоньку уменьшалось.

— Мы идем? — Найджел кивнул в сторону входа.

— Вот теперь да, — Табита усмехнулась и махнула переходящей дорогу паре.

Гвин и Ноа переругивались на ходу, глотая летящий с неба снег. И, кажется, не сразу заметили остальных. А когда до них оставалось всего несколько шагов, оба замолчали.

— И как ты его еще не загрызла, — пошутил Найджел.

Умильтен вздрогнула и резко вскинула голову. Обвела взглядом всех и задержалась на Джейкобе. Ноа тоже охнул, увидев старого друга.

— Ты потом мне все обязан рассказать, — погрозил он тому, кто скрыл от всего мира древний и опасный артефакт.

— Гвин, идем, — Табита забыла обо всех, схватила подругу за руку.

Они успеют поговорить обо всем. Но потом. Сейчас должен начаться первый концерт Милред ван Темпф.

— Ненавижу концерты, — прорычала Леди Севера, покорно следуя за подругой.

— А я просто не могла пропустить возвращение «Проклятых неизвестностью», — рассмеялась Ваерс, на мгновение становясь простой девчонкой, каких пруд пруди в городах. — У них теперь еще и солист появился.

Умильтен вздохнула и начала орудовать локтями, пробивая дорогу.

«Она должна была оставить свои поиски на несколько дней ради этого концерта», — подумала Табита. И улыбнулась.

Ждать пришлось недолго. Только все заняли свои места и затихли, как на сцену вышел высокий светловолосый и светлоглазый мальчишка. Он тащил за собой Милред так, будто сама бы она не вышла.

Ярко-зеленый наряд, уложенные рыжие кудри. Леди ван Темпф, должно быть, долго готовилась к этому выступлению.

А потом она запела. И у Табиты перехватило дыхание.

Она уже слышала, как поет подруга. Но сейчас… это было что-то совершенно другое. Какая-то магия. Будто все слова солистки обретали цвета и формы.

«Она всегда умела красиво рассказывать», — подумала Табита и прикрыла глаза, наслаждаясь песней о каком-то чудесном крае счастья.

Этой песни она не слышала. Что-то новое. И такое чувственное. Будто голос самой души.

Концерт продолжался. Они исполняли песню за песней. И в какой-то момент Ваерс поняла, что стоит очень близко к кому-то высокому. Попыталась обойти человека, чувствуя себя смущенной касанием плеча о чью-то грудь.

Обернулась и встретилась взглядом с Найджелом.

Щеки опалило жаром.

«Дура!» — мысленно отругала себя девушка. — «Еретика смущаешься!» Найджел почему-то усмехнулся, глянув на Ваерс. А потом вернулся глазами к сцене. И только через несколько мгновений Табита поняла, что задержала взгляд на точеном профиле парня. Засмотрелась на то, как отражаются огоньки в его ярких синих глазах.

Опомнившись, она вновь тряхнула головой и теперь уже вернулась к тому, зачем сюда пришла. Голос Милред трогал до глубины души. И отвлекаться было равносильно преступлению.

Но, как и все хорошее, концерт закончился. Зрители ломанулись в сторону выхода, шумно обсуждая новых солистов. А вот Гвин замерла на месте, схватив за руку Табиту. Из-за настойчивости и силы Леди Севера у толпы не получилось их снести.

А когда в зале почти никого не осталось, Табита услышала разговор.

— Ну что, зайчиха! Отлично справилась!

— Ты обещал мне какао с кремовым сахаром, — дрожащий голос девушка ни с чьим бы не спутала.

А когда из-за кулис вновь показались все участники группы бардов, она улыбнулась. Несколько мгновений Милред их не замечала, а потом…

— А-а-а-а! Таби! Гвин!

Взвизгнув так громко, что Ноа охнул и приложил ладони к ушам, леди ван Темпф просто спрыгнула со сцены и кинулась к подругам, счастливо повизгивая.

Табита рассмеялась, обнимая новоявленную певицу.

— Вы приехали! Приехали! — радовалась та, прыгая на месте. — Найджел!

Ноа! Джейкоб!

Им тоже досталась порция крепких объятий с повизгиванием. И пусть они не были так дружны и близки, как подруги, два ярких события тесно переплели линии их судеб.

— Зайчиха, представишь меня своим друзьям? — это был второй солист. Он единственный не поспешил за другими на улицу, а остановился рядом.

— Ой, — Милред присела от испуга. — Давай потом. Я… я… у нас дела.

— А как же какао?

— В следующий раз, — скорчила умоляющую мордочку она.

Парень вздохнул. Кивнул и оставил Милред одну.

— Ой, как много вы мне должны рассказать! — леди ван Темпф продолжала подпрыгивать на месте от счастья. И периодически пыталась всех еще раз обнять.

— Обязательно, — Табита подхватила подругу под руку и потащила к выходу.

— Я узнала, что поблизости тут есть одна таверна с прекрасной кухней.

— Отличная идея, — отозвалась Гвин. — А то я голодная как волк.

Ноа хрюкнул и рассмеялся. За что получил вполне заслуженный подзатыльник от Валькирии.

Они вышли на улицу все вместе. Но на этот раз впереди их ждало только вкусное вино, дружеская беседа и хороший зимний вечер в тепле.

Снег продолжал сыпаться на землю белоснежной трухой. Но при этом на небе отчетливо проступили контуры полной луны.

Табита Ваерс на мгновение замерла, засмотревшись на нее, и подумала о том, что привело их всех сюда в этот день. О том, какой тропой шел каждый из них. И какие боги кого оберегали.

А потом моргнула и улыбнулась, глядя на ждущих ее друзей. Друзей, в число которых входили сразу три еретика.

И шагнула к ним.

Она решила, что в прошлое всегда можно вернуться с помощью воспоминаний.

Пережить все приключения и разгадать многие тайны еще раз.

Но сейчас перед ней было будущее. А оно куда увлекательнее.