Читать онлайн Чудеса Дивнозёрья

А вы бывали в Дивнозёрье? Если нет, то непременно приезжайте, чтобы отрешиться от городской жизни, покупаться в Жуть-речке (да, она правда так называется, сами порой смеёмся), развести костерок на берегу, испечь картошку, поглядеть на звёзды и просто отдохнуть душой. Будет весело, обещаю. Ведь Дивнозёрье – это только на первый взгляд самая обычная деревня.

Пришло время раскрыть секрет: в наших краях очень тонка грань между обычным миром и волшебным. Здесь в каждом доме хозяйничает домовой, в каждом пруду живёт по весёлой мавке, леший разъезжает на настоящем мотоцикле, а наглые коловерши постоянно воруют вишню и яблоки. Ой, вы же, наверное, не знаете, кто такие коловерши! Эти зверьки больше всего похожи на помесь совы с кошкой. На вид очень милые, но на деле – те ещё разбойники. Так что не оставляйте съестное без присмотра. А ещё хорошенько смотрите под ноги, чтобы случайно не наступить на кикиморин след и не лишиться удачи. Впрочем, кикиморы сейчас хулиганят мало. А всё потому, что наша деревенская ведьма очень строго с ними поговорила.

Наверное, вы уже представили себе старуху с крючковатым носом? А вот и нет! Нашей ведьме Тайке всего шестнадцать лет, она ещё в школе учится, в выпускном классе.

Раньше хранительницей была её бабушка Таисия Семёновна, но у той тоже не было крючковатого носа. Куда она подевалась? Съела молодильное яблочко и ушла в волшебную страну. Жених у неё там. А юная Тайка на хозяйстве осталась. К счастью, не одна – ведь у неё много друзей.

Распутывать загадки и противостоять козням недружелюбной нечисти ей помогает коловерша Пушок – главный детектив Дивнозёрья (самопровозглашённый), а также домовой Никифор и соседская девочка Алёнка, которая только учится колдовству. Кстати, у той есть настоящий симаргл. Это такой волшебный крылатый пёс, который выбирает себе хозяина раз и навсегда. Правда, Алёнкин – ещё щенок, даже летать не умеет, но нюх у него такой же острый, а сердце такое же верное, как и у взрослых собак.

А иногда к нам заглядывают гости из Волшебной страны: дивьи и навьи люди. Шастают через дупло в старом вязе, понимаешь… Тайка даже влюбилась в одного дивьего парня по имени Яромир. Только тс-с, это тайна. Если она узнает, что я вам сболтнул, – точно мне голову оторвёт. А чего стесняться-то, не понимаю? Дело молодое, кровь горячая… Яромир этот ещё не худший вариант, между прочим. Могла бы вообще в Кощеевича втюриться. О-о-очень хитрый тип. Не зря же его Лисом прозвали…

В общем, приезжайте, родненькие, в гости. Варенье у нас вкусное, люди – добрые, кикиморы воспитанные, оборотни – не самые дикие. Для тех, кто способен видеть, – любые чудеса найдутся. А вот чего у нас совсем нет – так это времени для скуки.

Хозяева заброшенного дома

Тайка проснулась ни свет ни заря от громкого стука в дверь. И кого только принесло в такую рань? Ещё ведь не рассвело даже… Она со вздохом сунула ноги в тапочки и пошла открывать.

На пороге стояла Марьяна – вытьянка из Заброшенного дома на краю деревни. Или, попросту говоря, неупокоенный дух. Когда-то при первом знакомстве Тайка её здорово испугалась – убегала, аж пятки сверкали, но потом они стали хорошими подругами. Столько приключений вместе пережили – не сосчитать. И Марьяна всегда готова была помочь ведьме и словом и делом. А теперь, похоже, помощь понадобилась ей самой. Потому что вид у вытьянки был, прямо скажем, неважный – будто у побитой собаки.

– Можно войти?

– Да, конечно. – Тайка отступила в сторону, пропуская её внутрь. – Что случилось, Марьян? На тебе лица нет.

Вытьянка вошла, тщательно вытерла ноги о придверный коврик, хотя в этом не было нужды – она ведь ходила, почти не касаясь земли, – и пожаловалась дрожащим голосом:

– Выгнали меня из дома. Можно я у тебя поживу какое-то время, пока не найду, куда дальше податься? Я тебе готовить буду, хочешь?

– Ну, конечно, живи, сколько понадобится. – Тайка захлопала глазами от удивления. – Вы с домовым Сенькой опять поссорились, что ли? Эх, жаль, что мой Никифор в Ольховку уехал на свадьбу внучатого племянника. Уж он бы с твоим Арсением потолковал и вмиг вразумил балбеса.

– Ха! – Марьяна скривила губы и с размаху плюхнулась в накрытое пледом кресло. – Попробовал бы Сенька-прохвост от меня избавиться! Это всё новые хозяева дома, чтоб им пусто было! Понаехали, понимаешь! У-у-у, ироды!

Тайка припомнила, что заброшенный дом, где вытьянка жила вместе с бестолковым домовым Арсением, как раз недавно был продан. Значит, новые владельцы наконец-то приехали в Дивнозёрье на майские праздники и тут же начали наводить свои порядки.

– Погоди, но как же они тебя увидели? Ты что, решила вылезти поздороваться?

Марьяна, фыркнув, сложила руки на груди.

– Да нет же! Никому я не показывалась – я ж не совсем глупая, – только они всё равно меня увидели, понимаешь? И тут же изгнали при помощи чар. Ещё оберегов везде понавешали, чтобы не вздумала вернуться.

Тайка ахнула:

– Погоди, так они что, колдовать умеют?

Сердце забилось чаще: а ну как кто-то из новых хозяев заброшенного дома злой ведьмой окажется? Или даже ведьмаком? Час от часу не легче!

– Там целая семейка: парнишка примерно твоего возраста и его родители. Про мужиков ничего не знаю, а вот женщина эта точно колдует. И, кстати, неплохо знает своё дело. Ух, и сильна!

– Стало быть, в Дивнозёрье появилась вторая ведьма…

От этой тревожной новости у Тайки пересохло в горле. Она хлебнула водички прямо из чайника и попыталась себя успокоить: может быть, всё в порядке и новая соседка – добрая? Если подумать, то Тайка тоже изгнала бы незнакомую вытьянку из своего дома: как ни крути, а та всё-таки неупокоенный дух. Они же не знают, что Марьяна хорошая… Нужно им рассказать, объяснить.

Ей очень захотелось познакомиться с этой ведьмой. Кто знает, а вдруг они поладят? Может быть, даже смогут чему-то научиться друг у друга? И Тайке больше не будет так одиноко среди людей. После ухода бабушки в Волшебную страну ей очень не хватало старшей наставницы…

– Я с ней обязательно поговорю. – Улыбнувшись, она похлопала Марьяну по плечу. – Ты не переживай. Глядишь, ещё всё наладится.

Вытьянка со вздохом покачала седой головой:

– Не наладится. Это же Дивнозёрье. У нас тут не может быть двух ведьм одновременно.

– Это мы ещё посмотрим! – Тайка поставила греться чайник и достала муку, чтобы замесить оладьи. – Но только после завтрака, ладно?

Когда Тайка засобиралась в гости, коловерша Пушок, конечно же, увязался за ней. Всю дорогу до заброшенного дома он хлопал совиными крыльями и, не переставая, причитал:

– Тая, а ты уверена? Может, не надо так сразу, без подготовки в дверь ломиться? Давай сначала присмотримся к новым соседям? Хочешь, я на разведку слетаю?

– Не надо. – Тайка бодро шагала по дороге, ещё не до конца просохшей после первого майского ливня. – Эта ведьма Марьяну увидела, значит, и тебя заметит. И как я потом объяснять буду, что ты просто посмотреть прилетал? Нет уж, давай сразу придём открыто, покажем, что у нас нет никакого камня за пазухой.

– Ой, ну делай, как знаешь. – Коловерша надулся, распушив перья. – Но, если потом окажется, что я был прав и эти соседи мутные какие-то, – с тебя морковка!

– Да ты и так и так жратвы выпросишь, – усмехнулась Тайка. – А то я тебя не знаю, проглот!

– Я, между прочим, на диете, – обиделся Пушок, облизав усы.

– Ты-ы?! А кто вчера яблочный пирог лопал, аж за ушами трещало?

– Ну, так то вчера! А сегодня новый день, – фыркнул он и тут же плаксиво пожаловался: – Мы потом в ночи с дикими коловершами наперегонки летали, и Дымок меня обогнал, гад. Вот я и решил немного похудеть. Уже три часа держусь, представляешь?

– Ты мой герой.

Тайка едва заметно улыбнулась. Она не очень верила, что Пушка хватит надолго, но говорить этого, конечно, не стала, потому что так поступать невежливо.

Забор вокруг заброшенного дома был уже частично подновлён и покрашен в голубой цвет, в воздухе неприятно пахло масляной краской. Надо же, как быстро новые хозяева взялись за дело! Значит, и впрямь решили остаться тут надолго.

Осторожно, чтобы не вляпаться, Тайка толкнула калитку, и петли даже не скрипнули – их, наверное, уже тоже успели смазать. Она шагнула на дорожку и – оп! – чуть не налетела на рыжего веснушчатого парня с ведром и кисточкой. К счастью, тот успел вовремя отшатнуться, Тайка тоже шарахнулась в сторону и, смутившись, пробормотала:

– Ой, прости, я случайно…

– Всё о’кей, – улыбнулся рыжий, потирая веснушчатый нос-картошку. – Краску не расплескали – и ладно. Я Валера. А ты?

– Тайка, – улыбнулась она в ответ. – Соседка ваша. Решила вот зайти, познакомиться. А твоя мама дома?

– Мама? – Валера часто заморгал светлыми глазами. – А она-то тебе зачем? Я думал, ты ко мне…

В его голосе послышалось разочарование.

– Да я вроде как ко всем. У нас в Дивнозёрье все друг друга знают. Дружно живём, в общем. Я тут это… пирожков принесла. Но тебе, наверное, дальше надо забор красить, да?

Тайка обогнула рыжего и бодро зашагала по тропинке прямо к крыльцу. Ей было очень неловко – может быть, потому, что вслед ей донёсся тихий восхищённый вздох.

– А мне ты не говорила, что у тебя с собой пирожки… – обиженно прошипел Пушок.

– Какая тебе разница? Ты же всё равно на диете. Уже забыл?

Тайка показала ему язык. Коловерша раздражённо ухнул, сорвался с её плеча и перепорхнул на забор. Судя по его неподдельному возмущению, он действительно забыл.

Дверь Тайке открыла миловидная полноватая женщина с ямочкой на подбородке. Её светлые волосы были забраны в высокий хвост, поверх футболки надет фартук, в руке она сжимала мокрую тряпку, а в воздухе пахло чем-то очень похожим на хлорку.

– Ой, у вас тут уборка вовсю! А я к вам с гостинцами. – Тайка протянула ей свёрток с пирожками. – Решила вот поприветствовать новых соседей.

– Тогда давайте сделаем перерыв на чай.

Женщина с улыбкой взяла пирожки и жестом пригласила гостью войти. Заброшенный дом и впрямь сильно изменился. По крайней мере, гостиная и кухня. Всё было вычищено, вылизано – ни пылинки, ни сориночки. Посреди комнаты красовался новёхонький стол, а место расшатанных старых кресел заняли деревянные складные стулья. Свежевымытых стёкол почти не было видно – такими чистыми и прозрачными они стали. А на окне в клетке чирикал голубой волнистый попугайчик.

– Обустраиваемся вот помаленьку, – развела руками женщина – Простите за беспорядок. Дача нам от дальних родственников досталась, так что теперь всё лето будем жить здесь. А там, глядишь, может, и на зиму останемся. Меня Алевтина Александровна зовут, а вас?

– Таисия.

Немного оробев, Тайка представилась полным именем, хоть и не очень его любила. Ладно хоть не фамилию ляпнула. Она как-то привыкла, что деревенские больше звались «тётя Маша» или там «баба Зина», а не по отчеству.

– Очень приятно, Таисия. Вы чай будете чёрный или зелёный?

– Да любой, – пожала плечами Тайка. И опустилась на стул. Ей вдруг захотелось одёрнуть платье и пригладить растрёпанные волосы. С новыми хозяевами знакомый дом, где они не раз собирались на праздники да гулянки, стал совсем другим – чужим, непривычным, – и она ощущала себя немного не в своей тарелке.

– Печку мы планируем ломать, – зачем-то сообщила Алевтина Александровна. – Здесь у нас будет камин. А со временем, может, нормальное отопление проведём.

Она говорила что-то ещё о новых жалюзи, ламинате и дизайнерских занавесках, но Тайке, признаться, всё это было не очень-то интересно. Дождавшись, пока в монологе соседки возникла пауза, она отхлебнула глоток чая (ага, всё-таки зелёный) и успела вставить:

– Я не просто так зашла. Мне сказали, что вы – ведьма!

Алевтина Александровна на мгновение замолчала, а потом рассмеялась в голос:

– Это кто же вам такое сказал, Таисия?! Вот так всегда: не успели приехать, а нас уже за глаза обсуждают. Неужели я кому-то с порога досадить успела?

– Да не в этом смысле… – Тайка, покраснев, опустила взгляд в чашку. – Ведь это вы выгнали из дома вытьянку? Значит, вы колдуете. Как и я.

Алевтина Александровна перестала улыбаться и глянула на Тайку очень внимательно:

– Так ты видишь нечисть?

– Да, я местная ведьма-хранительница. А до этого моя бабушка хранительницей была. Я как узнала, что вы приехали, сразу захотела с вами встретиться.

– Понимаю. – Соседка положила ногу на ногу и откинулась на спинку стула, но её руки и плечи остались напряжёнными. – Всегда приятно побеседовать с… коллегой. А вы довольно юны для ведьмы. Сколько вам лет? Шестнадцать?

Тайка, поджав губы, кивнула. Ей не нравилось, когда другие указывали на её возраст. Особенно – в пренебрежительном ключе.

– Я вот зачем пришла: хотела вам сказать, что Марьяна – это вытьянку так зовут – очень грустит. Она совсем безобидная и никого не тронет, честно. Пустите её обратно, пожалуйста! Она в этом доме много лет жила.

– Простите, Таисия, но об этом не может быть и речи. Призрак есть призрак, пускай и безобидный. В моём доме ничего подобного не будет. Никогда! Хватит с нас и домового-пьяницы.

– Ой, вы уже видели Арсения? – Тайка завертела головой. – Где он, кстати?

– В погребе. – Алевтина Александровна брезгливо передёрнула плечами. – С утра бражки принял, теперь отсыпается. Ничего, я его ещё воспитаю.

– Вообще-то Сеня уже давно не пил. Не знаю, чего это на него вдруг нашло… – Тайка мяла в руках юбку, словно оправдываясь перед старшей ведьмой.

– Обрадовался приезду новых хозяев. Завтра будет головушкой маяться. Так ему и надо!

Да, это было очень похоже на балбеса Сеньку… Никогда не думает о последствиях!

– Скажите, а вы… ну… единственная ведьма в семье? Или… – Тайка замялась, не зная, как лучше спросить про остальных домочадцев. Соседка не поняла вопроса (а может, сделала вид):

– Не волнуйтесь, я этим ремеслом не зарабатываю, так что клиентов у вас отбивать не буду. Работайте на здоровье.

– Да я не о том беспокоюсь. Тут, понимаете ли, много разной нечисти водится…

– О, у меня не забалуешь, – усмехнулась Алевтина Александровна. – Я их всех приструню. Если вам какая помощь нужна, вы обращайтесь, не стесняйтесь. У меня есть много оберегов и ограничивающих заговоров. Таких, что даже мышь не прошмыгнёт, не то что кикимора.

Ох, Тайка и не думала, что объясниться со старшей ведьмой будет так сложно!

– У нас очень разная нечисть обитает. Много есть доброй, хорошей. Вы уж их не обижайте, пожалуйста. Они с нами в мире живут, людям помогают, никого не трогают. Леший у нас замечательный, Гриней зовут. И мавки весёлые. А как танцуют – залюбуешься! Кикиморы немного озорные, но мирные: только яблоки воруют, поганки! Но так для яблок ведь ещё не сезон. А Марьянка-вытьянка…

– Простите, – холодно перебила её соседка, – все эти существа не бывают плохими или хорошими. Нечисть есть нечисть. Нельзя давать им волю, иначе хлопот потом не оберёшься. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю.

– Но мы с ними дружим!

По изменившемуся лицу Алевтины Александровны Тайка поняла, что сболтнула лишнего.

– Простите, вы… что?! – Соседка фыркнула так, будто бы услышала нечто в высшей степени непристойное. – Скажите, Таисия, это ваше, так сказать, жизненное кредо или банальное невежество?

Тайка подавилась чаем:

– В смысле?!

– С нечистью нельзя дружить. Это очень опасно. Вы, конечно, слишком неопытны, чтобы понимать это, но послушайте взрослую ведьму. Немедленно прекращайте. Они должны нас с вами уважать и бояться. Как только вы подпустите их слишком близко, они непременно воспользуются вашим доверием. А цена ошибки будет высока.

Тайка резко вздёрнула подбородок – в такие моменты она становилась особенно упрямой:

– Да что вам нечисть такого сделала, что вы на всех скопом злитесь?

Алевтина Александровна подняла свою чашку, отставив мизинец в сторону, отпила маленький глоток и улыбнулась, показав белоснежные зубы:

– А это, простите, не вашего ума дело.

М-да. Вот и поговорили.

Тайка встала, оправила платье и буркнула:

– Тогда я лучше как-нибудь попозже зайду.

– Конечно, Таисия, приходите, когда будет угодно. Только, пожалуйста, в следующий раз зверька своего чумазого с собой не берите. – Она указала за окно: там по забору с важным видом расхаживал коловерша, думая, что его, конечно же, никто не видит. – Впрочем, хоть в дом его не притащили – и на том спасибо. Предупреждаю: в следующий раз я развешу обереги.

– У вас что, аллергия на перья? – не удержалась Тайка.

– Не у меня… – вздохнула Алевтина Александровна. – У моего мужа. Простите, если я кажусь вам слишком резкой. У меня есть свои причины не любить нечисть. Я надеюсь, это не станет препятствием для добрососедских отношений?

– Да, я тоже на это надеюсь.

Наскоро попрощавшись, Тайка выскочила во двор, скрипя зубами от досады. Она свистнула Пушку, и тот с готовностью спикировал ей на плечо. Все лапы коловерши были вымазаны в голубой краске, и Тайка возмущённо ахнула:

– Ну вот, ещё и платье испачкала, теперь не ототрёшь… Да что же за день такой дурацкий, а?!

Рыжий Валера окликнул её:

– Эй, что случилось?

Но она отвечать не стала, даже не обернулась, а только с размаху захлопнула за собой калитку.

– А я тебе говорила! От этой ведьмы ещё будут проблемы, уж поверь мне. Я таких задавак за версту чую. Глядишь, ещё и вязовые дупла нам закроет, чтобы «всякая нечисть» туда-сюда не шастала. – Марьяна старалась не подавать виду, но Тайка знала, что вытьянка очень расстроилась.

– Ты думаешь, она может?

– А кто ж её знает? Совести у неё точно нет. Хватит ли сил – вот это вопрос.

Губы вытьянки искривились, Тайке показалось, что та сейчас расплачется, поэтому она поспешила утешить подругу:

– Я тебя никогда не выгоню. Живи сколько хочешь. И буду только рада, если ты мне по хозяйству станешь помогать. А то я одна со всем не справляюсь.

– Правда? – Марьянины глаза заблестели.

– Конечно. А Алевтина Александровна показалась мне не такой уж плохой женщиной. Думаю, она тут немного поживёт, пообвыкнется и тоже поймёт, что не вся нечисть одинаковая. Мне кажется, у неё что-то случилось в жизни и от этого она озлобилась. Я обязательно попробую выяснить, что же произошло.

От своих слов Тайка не собиралась отступаться, поэтому вечером снова отправилась к бывшему заброшенному дому, чтобы поговорить с Валерой. Тот как раз закончил красить забор и, завидев её, опять заулыбался:

– О, привет! Снова к маме в гости?

– Не, – пожала плечами Тайка. – Просто хотела сказать, у нас тут вечером вся деревенская молодёжь на лавочках собирается: песен попеть, поболтать. Вот я и подумала: может, ты захочешь присоединиться?

Валера просиял:

– Конечно! Сейчас, только руки вымою и переоденусь. Подождёшь меня? А то я ж там никого не знаю. Хотелось бы в первый раз с кем-то из местных прийти.

Тайка кивнула, решив не упоминать, что она сама на эти лавочки обычно не ходит. Новому знакомому об этом было знать совершенно не обязательно.

Валера собрался очень быстро, так что на лавочки они пришли первыми – даже вечный заводила и бессменный гитарист Лёха ещё не появился.

– Ребята попозже придут. – Тайка села на нагретую солнцем лавку, а Валера устроился рядом. – Расскажи пока что-нибудь о себе. Откуда вы с родителями приехали?

– Да мы всё время переезжаем. До моих десяти лет жили в Москве. Потом папу стали то и дело по работе отправлять куда-нибудь: то к морю, то на самый крайний север. А сейчас он вроде уволился, и мы в городе квартиру продаём. Может, наконец-то осядем где-нибудь на подольше. Эх, хорошо бы здесь…

– Тебе нравится Дивнозёрье?

Тайка не сдержала улыбки, когда Валера кивнул:

– Да, очень. В городах очень много суеты, а здесь так спокойно… И птицы поют – заслушаешься.

Будто в подтверждение его слов, из кустов раздалась щёлкающая соловьиная трель, и взгляд Валеры стал мечтательным. Он положил руку на спинку лавочки, и Тайка на всякий случай отодвинулась подальше.

– Слушай, а почему твоя мама такая грустная?

На самом деле Алевтина Александровна грустной не была – скорее подозрительной, – но Тайка не знала, как ещё спросить.

– Разве? – Валера почесал в затылке. – Не знаю, может, просто устала. Мы последние дни только и делаем, что дом приводим в порядок. Он же столько лет в запустении стоял.

– Глаза у неё печальные. Такие, будто бы что-то случилось. Ешё давно…

– Да вроде всё в порядке. Тебе, наверное, показалось.

Тайка вздохнула: похоже, затея оказалась бесполезной. Либо Валера скрывал что-то, как и его мать, либо на в самом деле ничего не знал. Лицо его было таким бесхитростным, что она без сомнений поставила бы на второе.

Новый сосед, осмелев, сам принялся её расспрашивать: о жизни в Дивнозёрье, о семье, о том, куда она будет поступать, когда закончит школу. Пришлось отвечать (и хорошенько следить за собой, чтобы не сболтнуть лишнего). Потом подтянулись остальные ребята, началось веселье. Несколько раз за вечер Тайка порывалась уйти, ссылаясь на срочные дела, но её не отпускали. Она вынуждена была остаться до полуночи, а потом ещё и позволить Валере проводить её до дома.

– Мы же завтра увидимся?

Он галантно придержал ей калитку.

– Не знаю, – честно ответила Тайка и только потом поняла, что эти слова можно было расценить как кокетство.

А ведь ей этот парень даже ни капельки не нравится. Ох, ну и влипла же она!

Этой ночью Тайке спалось плохо, ей было то жарко, то холодно, поэтому она всё время сбрасывала одеяло, потом просыпалась от холода, стуча зубами, закутывалась в кокон и снова проваливалась в сон.

Проснувшись в очередной раз, она решила спуститься, чтобы попить воды. Окно на кухне оказалось открыто, и Тайка насторожилась: она ведь точно помнила, что всё закрывала на ночь. Сон как рукой сняло. Она проморгалась, чтобы глаза привыкли к темноте, сжала в кулаке оберег, висящий на шее, и последние ступеньки прошла очень осторожно, чтобы рассохшееся дерево не скрипнуло под ногой.

Предчувствие не обмануло: на кухне определённо кто-то был. Чужак. Сердце дрогнуло: Тайка вспомнила, как однажды здесь же встретила упыря Иваныча. Да, оберегов у неё висит уйма, но мало ли, вдруг этот гад отыскал какую-нибудь лазейку?

Она опустилась на четвереньки и заползла под стол, где – как раз на такой случай – стояла заранее припасённая кастрюля с водицей, заговорённой против нежити.

Тёмный силуэт копошился возле умывальника. Раздался металлический лязг, зажурчала вода… Тайка едва удержалась от нервного смешка: неужто упырина влез в дом, чтобы помыться? Ну что ж, сейчас она ему устроит головомойку!

Она тихонько сняла с кастрюли крышку, покрепче перехватила ручки и, с воплем выскочив из-под стола, плеснула заговорённой водой прямо в ночного гостя.

Тот истошно заорал и выронил из рук что-то, чего Тайка не успела разглядеть. Послышались звон разбитого стекла (ох, только бы не любимая чашка!), хлопанье крыльев и угрожающий клёкот (это, небось, злющий спросонья Пушок выскочил из-за печки), а затем душераздирающий Марьянин вой.

Резко включился свет, на мгновение ослепив Тайку. Когда зрение вернулось, кухня уже напоминала маленькое поле боя. Под ногами валялись осколки вазы и несколько розовых тюльпанов, Марьяна наступала на чужака с ухватом и пыталась ткнуть его под колено, а Пушок вцепился когтями в огненно-рыжую шевелюру ночного гостя. И тут до Тайки дошло.

– Стоп! – крикнула она. – Валера, это ты, что ли?

Пушок замер, перестав хлопать крыльями. Марьяна выдохнула:

– Ой-ёй, как неловко получилось-то… – и растворилась в воздухе.

Коловерша медленно разжал когти и бочком перепрыгнул на умывальник.

– Ч-что это б-было? – Парень побледнел, как мел. С его волос стекала противоупыриная водица, под ногами набралась уже изрядная лужа.

– Он нас не видел, – скрипучим голосом пояснил Пушок, свешиваясь с умывальника. – Нет у него колдовского дара.

Тайка сурово глянула на коловершу, что должно было означать «а с вами я потом поговорю», и, снова повернувшись к Валере, ляпнула первое, что пришло в голову:

– Это… сигнализация! Ясно? Что ты вообще здесь делаешь?

– Извини, я это… цветов тебе нарвал, хотел занести и оставить. Ничего такого. Просто подумал, что ты будешь рада, когда проснёшься – а на столе тюльпаны.

– Нарвал, значит? – Тайка упёрла руки в бока. – То есть в чужой сад без спросу забрался? А ничего, что это воровство?

– Ой, я что-то не подумал… – Валера густо покраснел, как умеют краснеть только рыжеволосые. – Меня ребята надоумили. Сказали, у тёти Зои самые лучшие цветы растут, а забор плохонький, перелезть – раз плюнуть.

– Ребята у него виноваты! Завтра же пойдёшь и извинишься перед тётей Зоей. И чтобы я тебя больше тут не видела, ясно?

Тайка давно так не злилась. Принесло же этого бестолкового романтика на её голову!

– П-прости… А у тебя не будет салфетки? Мне бы вытереться…

Валера часто заморгал, лицо его виновато вытянулось.

Тайка сняла с гвоздика полотенце и молча протянула незваному гостю.

– Обливать водой было совершенно незачем, – проворчал он, взлохмачивая мокрые волосы.

Валера, к счастью, не задавал вопросов, что это вцепилось ему в макушку и что ударило его под колено, и у Тайки немного отлегло от сердца.

– Мне показалось, это вор забрался.

– Я не хотел тебя пугать, честно. Больше не буду так делать. И к тёте Зое обязательно схожу. Ты только не думай обо мне плохо, ладно?

– Ладно. – Тайка нашла в себе силы улыбнуться в ответ. – Но сейчас ты всё равно уйдёшь. Завтра поговорим на свежую голову.

Ох, не стоило давать таких обещаний, потому что парень просиял, как начищенный пятак:

– Да-да, конечно, увидимся завтра!

Он попытался было собрать цветы и осколки, поскользнулся, порезал руку, попросил пластырь и потом ещё долго топтался на пороге, пока Тайка, забыв о вежливости, не вытолкала незваного гостя за дверь.

– Слетаю, прослежу, чтобы он точно ушёл, – курлыкнул Пушок и выпорхнул в ночь следом за Валерой.

А Тайка, вздохнув, принялась сметать осколки веником в совок.

– Между прочим, это была единственная ваза! – пожаловалась она вслух. – Прошлую Яромир разбил. Сговорились они, что ли, в окна лазить и вазы мне бить?

– Вряд ли, – прошелестела из-за плеча Марьяна. – Просто оба дурачки.

– Ну, Яромир-то не дурачок. По крайней мере, не такой, как этот рыжий, – сказала Тайка и сама удивилась: это что же это, она дивьего воина вдруг защищает?! Соскучилась, что ли?

Вытьянка ничего на это не ответила, но многозначительно цокнула языком. И тут в раскрытое окно влетел запыхавшийся Пушок:

– Караул!!! Тая, там оборотень!!!

– Да брось, – отмахнулась Тайка. – Вечно тебе оборотни мерещатся, а потом оказывается, что это или собаки, или Марьяна воет.

– Сейчас это точно была не я. – Глаза вытьянки настороженно полыхнули синим пламенем. – И никаких псов тоже не слышала.

– Там следы! – простонал Пушок. – Как волчьи, только здоровенные. Жуть! Не может быть, чтобы волки поздней весной так близко к человеческому жилью подошли. Значит, точно оборотень. Он ещё там топтался долгое время, будто бы не решался войти.

– А ну-ка, пойдём посмотрим на следы этого стеснительного оборотня!

Тайка накинула куртку и выбежала во двор.

Удивительно, в этот раз Пушок запаниковал не зря – следы и впрямь были повсюду: и на улице, и за забором, и даже на участке. Хорошо, что недавно дождь прошёл и глина сохранила глубокие ясные отпечатки.

– Вам не кажется, что они ведут прямо к заброшенному дому? – холодея, прошептала Тайка.

Все дружно закивали, а Марьяна аж присвистнула:

– Похоже, ухажёр-то твой – волчара позорный! Ну дела!

– Этот рыжий балбес? Оборотень? Не смешно! Надо срочно найти настоящего. Он же полдеревни сожрать может. Сейчас как раз полнолуние.

Вытьянка со вздохом покачала головой:

– Ох… Пойду-ка я поищу столовое серебро. Иначе оборотня нам не одолеть.

Тайка сжала кулаки. Дело принимает серьёзный оборот. Кажется, этой ночью поспать уже не выйдет.

Будто в подтверждение этих слов, до её ушей донёсся далёкий (и, похоже, немного обиженный) волчий вой.

Едва рассвело, Тайка, даже не позавтракав, помчалась к Алевтине Александровне – шутка ли, в Дивнозёрье оборотень завёлся! Настоящий! Конечно, ей нужно было посоветоваться с более опытной ведьмой.

Увы, соседка её тревог не разделила, только усмехнулась:

– Ну что вы, Таисия, прямо как маленькая? Откуда же тут взяться оборотню? Они глушь не любят, всё больше в городах живут. Слышали, небось, пословицу «Человек человеку волк»? Вот то-то! А у вас тут деревня маленькая, все друг друга знают, каждый вечер соседям косточки перемывают, через забор подсматривают – ничего не скроешь.

– Мы ни за кем не подсматриваем! Больно надо-то! – надула губы Тайка.

– Я к тому, что этой твари прятаться нужно, а у вас негде. Так что спите спокойно, Таисия. Наверняка это были просто следы обычной бродячей собаки.

– Но…

Алевтина Александровна, дёрнув плечом, перебила:

– Вам что, больше заняться нечем, кроме как несуществующих оборотней выслеживать?!

Так и пришлось Тайке убираться восвояси: не поверила ей взрослая ведьма.

Домой она вернулась в дурном настроении и некоторое время сидела на крыльце, понимая, что не хочет ни чаю, ни пирожков, которыми так заманчиво тянуло с самого порога (видимо, Марьяна расстаралась). Вроде эта вредная Алевтина Александровна ничего такого не сказала, но у Тайки всё равно было чувство, будто её отчитали, как шкодливого ребёнка. Ох, не стать им подругами. Даже приятельницами вряд ли получится…

Её грусть не осталась незамеченной. Встревоженный Пушок подлетел, уселся на перилах, свесил голову:

– Чего это ты, Тай, надулась, как мышь на крупу?

Тайка вздохнула:

– Думаю, Алевтина Александровна права: нет никакого оборотня…

– А вот и есть! – Пушок, сверкнув глазищами, понизил голос до шёпота: – Представляешь, я сам его видел!

– Так же, как в прошлый раз? – криво усмехнулась Тайка.

Коловерша шмыгнул носом, вспомнив досадный случай, когда он принял тоненькое поскуливание щенка симаргла за волчий вой.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, Тая. На этот раз всё точно! Не веришь, так у Марьяны спроси.

– Хватит уже врать! – Тайка рывком встала с места, одёргивая платье. Она и сама не понимала, с чего вдруг так разозлилась на коловершу. – Ничего не хочу слышать об этих дурацких оборотнях. Сыта уже по горло вашими выдумками!

– Эй, что за шум, а драки нет? – выглянула на крыльцо Марьяна. Её длинные волосы были подвязаны косынкой, руки и фартук испачканы в муке, и даже на носу виднелось белёсое пятно.

– Она мне не верит, – пробурчал Пушок, вздыбив перья на загривке. – Скажи, что ты тоже этого волчару позорного видела!

– Подтверждаю, видела. – Марьяна чихнула и потёрла нос тыльной стороной ладони. – Вот видишь, правду говорю. Здоровенный такой, серый с рыжими подпалинами, а глазищи умные, человечьи. Прокрался на крыльцо, у двери стал лапами скрести, тут я его половником и шуганула.

– А он что?! – невольно ахнула Тайка.

– Испужался и сбежал. Смешной такой. У него ещё на лапах какие-то обмотки были. Чтобы, сталбыть, следов не оставлять.

– Какие ещё обмотки?

– Синенькие, как в поликлинике, – подсказал Пушок. – Помнишь, Тай, как мы с тобой к доктору ходили, когда ты руку ушибла? Ты там тоже надевала такие пакеты прямо на кроссовки.

– Хочешь сказать, бахилы?

Час от часу не легче – теперь друзья в два голоса пытались убедить её, что к ним на крыльцо приходил волк-оборотень в бахилах, который испугался половника! Звучало как бред сивой кобылы, если честно.

– Я поняла! – Её лицо просветлело. – Вы не врёте, а просто решили подшутить надо мной. Ха-ха, очень смешно.

– Какие уж тут шутки. Кстати, перед тем, как сбежать, он обронил кое-что. Может, знаешь, что это такое?

Марьяна протянула ей маленький мешочек, легко помещавшийся в одной ладони. Пальцы вдруг обожгло, будто огнём. Вскрикнув, Тайка отбросила его подальше – и вмиг поняла: не простой это мешочек, а заклятый. Ведьмы такие подкладывают, чтобы порчу насылать.

– Это заклинание. – Тайка облизнула пересохшие губы и подышала на ладони, чтобы согреться. – Только я никогда прежде не слышала, чтобы оборотни колдовать умели. Им оно без надобности: они же сами по себе волшебные существа.

– Выходит, наш оборотень спутался с ведьмой? – Между бровей Марьяны залегла глубокая складка. – Ох, чую, не обошлось тут без той мымры!

– Какой ещё мымры?

– Ну, этой… Алевтины как-её-там-батьковны.

– Ах да… – Мысли о новой соседке словно ускользали из Тайкиной головы, стоило только задуматься.

– Вот и ведьма нашлась! – завопил Пушок, хлопая крыльями. – Это она нам порчу подложила! Наверняка заодно с этим волчарой! Пока они не приехали, никаких оборотней у нас в деревне не водилось. Значит, мымра его с собой привезла. И Марьяну поэтому выгнала. Вытьянка же легко волчий дух почует.

– А почему тогда Арсения оставила? Он, наверное, тоже оборотня от человека отличить может.

– Дык он же алкаш, какой с него спрос? – брезгливо поморщилась вытьянка. – Скажут, мол, почудилось тебе спьяну, он и поверит. А без домового в деревне жить не след.

Да, всё это было похоже на правду.

– Надо посмотреть, что там в мешочке… – вздохнула Тайка. – Только я его в руки взять сама не могу. Марьян, откроешь? Только осторожно.

– Ага. Хорошо быть духом: порча на тебя не действует.

Вытьянка подняла мешочек, разорвала суконную нитку и вытряхнула на ладонь пепел, какие-то сухие травки и куколку, сшитую толстыми красными нитками.

У Тайки вмиг заныли зубы, ей захотелось отвернуться и смотреть куда угодно, лишь бы не на ведьминские чары.

– Бабушка такие штуковины «забывашками» называла. Слышали, может, выражение: память зашить? Вот так и ведьмы в мешочек память зашивают. Это чтобы я не думала о… – Тайка запнулась, пытаясь сообразить, о чём же она должна была не думать, но мысли прыгали с одного на другое. Однако ей хватило сил крикнуть: – Сожги это! Быстро!

Марьяна не заставила просить себя дважды: метнулась в дом и с размаху бросила мешочек в печь. Сводить зубы сразу перестало, сердце успокоилось, и Тайка вытерла выступивший на висках пот.

– Точно! Об оборотне! Я не должна была думать об оборотне… – выдохнула она с облегчением. – Это стопудово Алевтина наколдовала: больше некому. Не зря же зубы мне заговаривала, что никакого волка не существует. Ох, надо бы дом защитить, оберег повесить! Я помню, у бабушки что-то было от оборотней.

– Я знаю, где лежит! – обрадовался Пушок. – Сейчас мигом сгоняю и всё повешу.

– Только не перепутай: к стене кожаной частью, а мехом наружу.

– Да знаю я, знаю… – пробубнил коловерша, скрываясь в доме.

Не прошло и минуты, как он вернулся, довольный проделанной работой и с гордым видом устроился на перилах.

– Думаю, Марьянка права. Эта ваша Алевтина наверняка сыночка защищает. Не зря же у оборотня шерсть в рыжину отдаёт. И этот её Валера-холера тоже рыжий!

Тайка насторожилась:

– Но вы же вчера видели этого парня! Неужели не заметили бы волчью суть?

– Так сперва темно было… – смутилась Марьяна. – Да и пахло от него краской. Она любой запах перешибёт, даже волчий.

А Пушок добавил со смешком:

– Надо бы тебе, Тай, навестить того парня. Он ведь так мечтал снова с тобой увидеться!

Тайке немедленно захотелось его стукнуть.

– Не хочу я этого волчару-в-бахилах видеть! Сдался он мне, как зайцу стоп-сигнал!

Но эти двое, словно сговорившись, заявили хором:

– Хошь – не хошь, а придётся!

Марьяна и Пушок увязались следом – ну кто бы сомневался? Не могли же они Тайку одну отпустить, когда такие дела творятся! А она, признаться, и обрадовалась: одной идти к новым соседям было немного боязно. Если дело до подброшенной порчи дошло, то что же дальше будет? Поэтому Тайка на всякий случай положила в карман ветровки серебряный ножик и теперь грела его рукоять в ладони – это её немного успокаивало.

Во двор она заходить не стала: сделала знак друзьям, чтобы те встали поодаль, и громко позвала из-за забора:

– Валера-а-а! Выходи-и-и!

Пришлось покричать ещё немного, прежде чем дверь дома отворилась и оттуда показался её рыжий приятель. Лицо его было хмурым, рот кривился в недовольной гримасе.

– Привет, – буркнул он, подходя к забору. – Ты извини, я сегодня на лавочки не пойду. Меня за вчерашнее наказали. Предки увидели, во сколько я вернулся, и устроили мне головомойку.

За спиной захихикал невидимый Пушок:

– Хе-хе, не повезло парню! Наша Тая-то ему тоже головомойку устроила. Только в прямом смысле!

А Марьяна поддакнула:

– Наказали его, надо же! Такой лоб здоровенный, уже жениться пора, а он всё мамку слушает.

– Может, мне с ними поговорить? Вдруг отпустят? – Тайка шагнула ближе к забору.

– Ты им не нравишься… – вздохнул Валера. – Уж не знаю, почему. Мама говорит, что ты невоспитанная. И ещё нам тут соседи кое-чего про тебя рассказали… Говорят, чокнутая ты.

У Тайки от негодования покраснели щёки:

– Ах вот как?! И ты им поверил?

Валерка кивнул и отвёл взгляд, а Марьяна презрительно фыркнула:

– Никакой он не оборотень – теперь я это точно вижу. Обычный маменькин сынок. Тьфу, пакость!

Ну что же, хоть что-то они выяснили. Вот только в расследовании своём не продвинулись: если оборотень не Валера, то кто?

– Значит, ты не будешь со мной дружить, потому что тебе соседи наговорили про меня гадостей и потому, что родители запрещают? – Тайка хмурилась, но в душе даже обрадовалась: ни к чему ей такие друзья, которые меняют мнение так же часто, как весенний ветер – направление.

Парень виновато опустил глаза:

– Прости. Мне правда жаль, что так получилось. Ты мне сначала очень понравилась, правда.

– А ты мне – нет!

Тайка, не удержавшись, показала ему язык и зашагала прочь. Валера перегнулся через забор:

– Ты только не связывайся с мамой, ладно? Можешь мне не верить, но с теми, кто ей не нравится, всегда случается что-нибудь плохое, понимаешь? Это, конечно, совпадение, но… я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Ну, спасибочки за заботу! – фыркнула Тайка, не оборачиваясь.

Ноги сами несли её назад, к дому. Марьяна поравнялась с ней и пошла рядом, Пушок по обыкновению устроился на плече и напомнил:

– С тебя пирожок. Я же говорил, что эти соседи мутные какие-то!

– Погоди, но речь шла о морковке. Ты же на диете!

– Уже нет! – Коловерша встопорщил перья. – Я же нервничаю, Тая! Такие дела творятся, ух! Мне нужны эти… как их… калории!

– Да ладно, не оправдывайся, мне для тебя пирогов не жалко.

Тайка со вздохом отворила родную калитку (которую, кстати, тоже не мешало бы покрасить). На сердце было неспокойно: и оборотня они не нашли, и с Алевтиной Александровной теперь придётся держать ухо востро. Кто знает, что ещё придумает ведьма, кого ещё против неё настроит? И, главное, зачем ей всё это? Кого она защищает?

– Слишком много нераскрытых тайн, да? – Марьяна верно истолковала её вздох.

– Угу. Но я этого так не оставлю! – Тайка взбежала на крыльцо. – И мымру эту на чистую воду выведу, и проклятого оборотня найду. Нечего им у нас в Дивнозёрье хозяйничать!

Из сеней вдруг раздался глухой смешок, и незнакомый басовитый голос произнёс:

– Ну, меня, положим, ты уже нашла.

Тайка ахнула. Она никогда не видела этого мужчину прежде, но узнать его было совсем нетрудно: Валерка явно пошёл лицом в отца. Этот был такой же веснушчатый, рыжий и с носом-картошкой, только в густых волосах уже проблёскивала седина.

Так вот ты какой – серый волк с рыжими подпалинами!

– Ну, здравствуйте, Серый Волк…

Тайка невольно отступила на шаг.

– Здравствуй, Красная Шапочка, – усмехнулся тот, слегка приподнимая верхнюю губу, чтобы стали видны клыки, выделяющиеся в ряду верхних зубов.

– Зачем вы пришли?

Стало немного спокойнее, когда Марьяна встала прямо за её спиной, а Пушок воинственно захлопал крыльями, готовясь дать врагу отпор. Неужели они втроём с одним завалящим оборотнем не справятся?

Но тот нападать не спешил.

– Я пришёл просто поговорить, Таисия.

– И поэтому вы вломились в мой дом без спросу? И подложили мне ведьмин мешочек с забывашкой, да?

– Лучше бы ты и в самом деле всё забыла. Всем было бы проще, если бы ты просто оставила в покое меня и мою семью.

Оборотень сделал шаг вперёд, и Тайке снова пришлось отступить: а ну как набросится? Зубы-то вон какие острые!

– Я ведьма-хранительница! Это моя деревня, и я должна защищать её обитателей!

– От меня никого защищать не надо. Я никому не причинил вреда.

– Ну, это пока! – Пушок яростно царапал когтями деревянные перила.

Но незваный гость даже не посмотрел в его сторону, сверля Тайку недобрым взглядом.

– Я мог бы, – сказал он с нажимом, – но не стану. Если, конечно, мы договоримся.

– А вот это уже шантаж и угрозы! – сжала кулаки Марьяна.

– Запугивать нас не надо! Тайка глаз не отвела, даже глянула в ответ с вызовом:

– Запугивать нас не надо!

Зрачки оборотня вмиг стали вертикальными, а радужка пожелтела.

– Я не запугиваю, просто предупреждаю. Не боишься, что я могу разорвать тебя в клочья, девочка?

Конечно, Тайка боялась: шутка ли – самый настоящий оборотень! А у неё даже ухват дома остался… К счастью, она вспомнила про подвеску с волшебным мечом и одним движением сорвала цепочку с шеи. В тот же миг украшенный самоцветами Кладенец вырос в её руке. Уф, повезло. По правде говоря, характер у меча был тот ещё, и порой он самовольно превращался то в ложку, то в кочергу. Но сейчас рукоять отозвалась теплом и покалыванием в ладони. Волшебный клинок обещал ей свою помощь.

– Это мы ещё посмотрим, кто кого!

– Такие ножички детям не игрушка! – прорычал оборотень.

Ещё один незаметный глазу шаг – волчара оказался в дверном проёме, и… влетел головой в невидимую преграду, да так сильно, что искры из глаз посыпались.

Отшатнувшись, он громко выругался, потирая ушибленный лоб:

– Что за!..

А Тайка и сама не поняла, что произошло. Почему оборотень сумел беспрепятственно проникнуть в её дом, а теперь почему-то не может выйти?

Мгновением спустя до неё дошло, и она, не в силах сдержать улыбку, обернулась к грозно клекочущему коловерше:

– Пушок, я тебе оберег от волчары как повесить велела?

– Мехом внутрь! А что?

– Вообще-то с точностью до наоборот. Опять ты всё перепутал, балбес! Только сейчас это нам даже на руку оказалось.

– У-ух, тварюка блохастая! – Марьяна погрозила оборотню кулаком. – Так тебе и надо. Сиди теперь.

Пушок, поняв, что его не будут ругать за ошибку, перелетел на Тайкино плечо и зашептал, щекоча ей усами ухо:

– А как мы теперь домой-то попадём? На улице ночевать, что ль, будем?

Тайка подмигнула ему: мол, успокойся, всё под контролем. А потом сплела руки на груди и сурово уставилась на оборотня:

– Ну что ж, а вот теперь давайте поговорим, гражданин Серый Волк. – В голове почему-то всплыло любимое бабушкино выражение: «Тамбовский волк тебе товарищ», и она, не удержавшись, хихикнула. – Какое у вас ко мне было дело?

Оборотень, часто хлопая глазами, забормотал:

– Вы извините меня, Таисия… Простите, не знаю, как вас по отчеству. Кажется, я это… переборщил немного. Вспылил. Не нужно было вас запугивать. Эх, зря я Алечку послушался…

– Алечку? Это ту мымру, которая меня выгнала, что ли? – насупилась Марьяна.

– Мою жену, да… – вздохнул оборотень. – Я же не знал, когда женился, что она у меня самая настоящая ведьма! Думал: ну мало ли, чем там человек увлекается? Сейчас все на этих сайтах сидят… как их… эзотерических. Модно это. А то, что магия взаправду существует, я никогда не верил. И нечисти тоже не видал, пока не встретил того оборотня, который меня укусил. Это в Москве было… Коллега мой по работе. В доверие втёрся, гад. Подружились мы. На рыбалку вместе поехали – там-то он меня и цапнул.

– Погодите, так вы не родились таким? Вас обратили?! – ахнула Тайка.

– Лет десять назад. Если бы Алечка мне тогда не помогла, не представляю, что со мной было бы.

– Так вот почему Алевтина Александровна так нечисть не любит!

Теперь Тайке стало всё понятно.

– Я сам никогда никого не кусал, клянусь! – Оборотень приложил руку к сердцу. – В полнолуние, когда совсем приспичит, ем сырую говядину, а людей не трогаю! А в обычные дни я вообще вегетарианец.

– Так мы тебе и поверили, ага! – взъерошился коловерша.

– Нет, Пушочек, похоже, он говорит правду. Смотри, сейчас полнолуние, а он выглядит как человек и не думает превращаться в волка. Значит, способен себя контролировать. А это возможно только в том случае, если он ни на кого не нападал и людей не кусал.

– Как я уже говорил – это пока!

Отец Валеры совсем сник и втянул голову в плечи.

– Говорю же вам, я не людоед…

Коловерша выпустил когти, вцепляясь в ткань Тайкиной ветровки:

– А кто тогда?!

– Научный работник, кандидат физико-математических наук. Отпустите меня, пожалуйста. Обещаю, мы уедем из Дивнозёрья. Алечку я как-нибудь уговорю… Мы просто хотели найти тихое место, где сможем осесть и жить обычной жизнью. Знаете, как надоело переезжать с места на место?

Тайка вздохнула:

– Так что же вы сразу не сказали? Я же к вам пришла, по-человечески, с гостинцами, с душой. Зачем было так всё усложнять?

Оборотень опустил взгляд, пошевелил губами, но ничего не сказал. Вместо него ответила Марьяна:

– Шпыняли их отовсюду. Вот они и перестали людям верить. Отовсюду ждали беды.

– Печально… Не хотела бы я так жить, – Тайка, вздохнув, подошла к дверям, на всякий случай не выпуская из рук Кладенец, и сняла со стены оберег против оборотней. – Ладно, вы можете идти.

– Тая, ты с ума сошла?! – зашипел Пушок, запуская когти уже не в куртку, а в её плечо (Тайке пришлось легонько шлёпнуть его по лапам). – Это же оборотень! Настоящий! Не игрушечная собачка!

– Ну и что? Нельзя судить людей только по тому, как они выглядят. Так меня бабушка учила. Вон Алевтина Александровна говорила, что с нечистью дружить нельзя, а мы дружим. Давай не будем ей уподобляться, хорошо? Будем верить людям и не людям.

Коловерша несколько раз моргнул круглыми глазами, а потом нехотя кивнул:

– Ладно, будь по-твоему.

– Вы… правда меня отпускаете? – Оборотень не верил своим ушам. – Это не шутка?

С опаской он переступил порог дома и вышел на крыльцо – невидимой преграды, удерживающей его внутри, больше не было.

– Конечно. Вы же нормальный и никого не тронули. Кстати, вы можете остаться в Дивнозёрье, если захотите. Только с условием, чтобы ваша жена моих друзей не обижала и других людей против меня не настраивала. Будем жить в мире, по-соседски. – Тайка окончательно успокоилась, и волшебный меч снова стал подвеской в её руке. – А ещё Марьяну пустите обратно. Если она, конечно, захочет вернуться.

– Ещё как захочу! – просияла вытьянка. – В гостях-то оно хорошо, а дома всяко лучше.

– Спасибо вам, Таисия. Вы удивительная ведьма.

Прежде чем уйти, оборотень протянул ей руку, и Тайка без всякой задней мысли её пожала.

Она была рада, что всё закончилось хорошо.

Вечером для Марьяны устроили вечеринку. Вытьянка напекла своих чудесных пирожков, а Тайка развела костёр прямо на участке. Они сидели вместе, жарили хлеб и сосиски на палочках, пекли картошку, пели песни, смотрели на яркие майские звёзды, слушали соловьёв. Пушок наелся до отвала – так, что даже крыльями не мог хлопать, только охал и бубнил:

– Да ну её, эту диету! Один раз живём, нельзя же себе отказывать в удовольствиях! Я и так быстрый. И красивый!

Тайка потрепала его по макушке:

– Конечно, красивый. Какие могут быть сомнения? Между прочим, считается, что толстые котики – самое милое, что может быть в жизни. Я в интернете читала. А ты как раз наполовину кот, так что, видишь, всё нормально.

– Тогда, пожалуй, ещё один пирожок лишним не будет… – сонно промурлыкал коловерша. – Или… Ох, наверное, немного попозже.

Он задремал, спрятав голову под крыло.

– Кажется, кто-то всё-таки обожрался, – тихонько хихикнула Марьяна. – Надо же! Я думала, это в принципе невозможно.

Тайка негромко рассмеялась, но осеклась. Потому что в этот момент из темноты вдруг раздалось смущённое покашливание и в круг света вошёл Валера.

– Простите, что я без приглашения. Можно?

Он вытащил руки из карманов джинсовой куртки и показал пустые ладони, будто говоря: «Я пришёл с миром».

– Конечно, садись. – Тайка широким жестом указала на пенёк напротив. – Э-э-э… Хочешь пирожок?

Ей вдруг стало неловко: что теперь гость о ней подумает? Он же по-прежнему не видит нечисти, а значит, может решить, что Тайка совсем из ума выжила: сама с собой разговаривает и смеётся.

Но Валера поспешил её успокоить:

– Мама с папой мне всё рассказали.

– Вообще всё?! – У Тайки округлились глаза:

– Вообще всё?!

– Ага. – Парнишка протянул ладони к костру. – Вот так живёшь семнадцать лет на свете и не знаешь, что твой отец – оборотень, а мать – ведьма. Просто в голове не укладывается… И как-то даже обидно, что я самый обычный человек. Мама говорит, ты тоже колдуешь?

– Да, есть немного, – кивнула Тайка. Ну а что, отпираться было уже бессмысленно!

– Научишь меня? – Валера увидел, как вытянулось её лицо, и рассмеялся, прежде чем она придумала вежливый повод отказать. – Шучу-шучу, мы завтра уезжаем. Насовсем. Папе новую работу предложили, где-то далеко, за границей, у океана. А здешний дом, наверное, продавать будем.

– Ха! – торжествующе фыркнула Марьяна. – Ну и скатертью дорожка!

– Ты ведь тут не одна? – Валера не мог слышать вытьянку, но всё равно завертел головой по сторонам. – Слышал, будто ты с кем-то разговаривала, когда я подошёл.

– У меня много друзей, и не все из них люди, – уклончиво ответила Тайка.

– Эх, хотел бы я увидеть их хоть разок…

– Могу явиться, только ему это вряд ли понравится, – хохотнула Марьяна, сверкнув синими глазами.

Тайка покачала головой:

– Не стоит. Если ты хоть единожды увидишь здешние чудеса, потом всю жизнь будешь по ним тосковать. К тому же вы всё равно уезжаете. Оно тебе надо?

Валера в задумчивости потёр лоб:

– Хм… Вообще я мог бы уговорить родителей не продавать дом. Скажу, что хочу приезжать сюда на зимние каникулы. А то там, куда мы едем, даже зимы нормальной не бывает, представляешь?

– Всё равно не стоит.

Она сказала это слишком резко, и Валера вдруг зло прищурился:

– Так, может, это всё враки, а? И вы с родителями мне лапшу на уши вешаете?

Тут уже Марьяна не выдержала, проявилась во всей красе: её белое платье колыхалось на ветру, глаза загорелись синим огнём, она протянула бледную руку и провыла:

– Уходи-и-ите! Оставьте дом мне-е-е-е!

Вскрикнув от неожиданности, гость свалился с пня, и вытьянка довольно заулыбалась, а потом произнесла уже самым обычным голосом:

– Вставай, герой. Хотел увидеть нечисть – смотри, вот она я! Да не боись, не трону. Просто пошутить захотелось, ну!

– Шуточки у вас!.. – буркнул он, вставая и отряхивая штаны.

– Валер, ты на Марьяну не обижайся, она хорошая. – Тайка украдкой погрозила вытьянке пальцем. – Призраки любят пошалить, природа у них такая. А про оставить дом… Если получится, это будет здорово, знаешь. В деревне уже все привыкли, что он заброшен. Там вечерами вся нечисть на гуляния собирается.

Валерка сглотнул и поёжился:

– Может, приезжать на каникулы – не такая уж и хорошая идея? А то затанцуют до смерти и съедят.

Он попытался усмехнуться, но в глазах читался страх.

– Приезжай-приезжай, – мило улыбнулась вытьянка. – Мы тебя жрать не будем: тощий ты слишком. Вот ежели раздобреешь – тогда другое дело.

Валера, нервно икнув, снова сел на пенёк, и Тайка протянула ему веточку с поджаренной на костре сосиской. Он с некоторой опаской взял угощение, но отведать решился не сразу.

– Знаешь, тебе родители просили передать, что были неправы и извиняются. Особенно мама. Ей правда очень стыдно.

– Ой, да ладно! – беззаботно отмахнулась Тайка. – Как говорится, кто старое помянет… Счастья вам на новом месте. Пусть всё получится.

– Ага, спасибо. Слушай, а можно я тебе буду писать иногда? Ну, рассказывать, как у нас дела. А то мы так часто переезжали с места на место, что у меня и друзей-то нет.

– Конечно, пиши. – Тайка отломила себе кусочек чёрного хлеба и щедро сдобрила его солью. – Я никогда не была за границей. Интересно, как там люди живут? А я буду в ответ писать тебе о нашем Дивнозёрье.

– Договорились. – Валерка покрутил палочку в руках. – И это… Прости за то, что наговорил тебе гадостей тогда, у забора. Мне про тебя всякой ерунды наболтали, а я, дурак, поверил. Но теперь-то я понял, что своим умом надо жить: не слушать сплетен и верить не словам, а делам.

– Извинения приняты.

– Значит, мы снова друзья? Или, может, немного больше, чем друзья? – подмигнул Валерка.

Она покачала головой:

– Нет, прости, я не…

– Не нужно оправдываться! – замахал он руками. – Всё путём. Нет так нет. Ладно, пойду я домой, вещички собирать. Удачи вам, чуды дивнозёрские! Ждите письма!

– Знаешь, а мне даже жаль немного, что они уезжают… – вздохнула Марьяна, когда гость, попрощавшись, ушёл. – Думаю, мы смогли бы поладить и жить в одном доме, не стесняя друг друга.

– Надеюсь, они будут счастливы на новом месте.

Тайка задрала голову и уставилась на звёзды. Ей было немного грустно. Эх, а ведь всё могло бы быть совсем иначе, если бы они с Алевтиной Александровной и её мужем сразу поговорили начистоту, ничего не скрывая. Соседи, похоже, и в самом деле неплохие люди, только слишком закрытые и напуганные. Конечно, их тоже можно понять. Девушка не могла даже представить себе, каково это: пережить предательство друга и потом годами жить в вечном страхе, что тебя раскроют. А раскрыв, не будут разбираться, хороший ты оборотень или плохой, – сразу решат извести. Потому что многие считают, что хороших оборотней вообще не бывает. Признаться, до недавних пор Тайка и сама так думала…

На её плечо легла лёгкая рука Марьяны. Вытьянка словно подслушала её мысли (а может, и правда умела их читать, кто знает?):

– Непросто бывает доверять людям, да?

– Угу. Никогда не знаешь, кому можно сказать правду, а кому не стоит. И как на это отреагируют.

Тайка придвинулась поближе к огню. Пламя разгорелось ярче, осветив задумчивое лицо вытьянки.

– Знаешь, я уже давно живу на этом свете, – очень серьёзно сказала она, – и поняла одно: правда, даже неприятная, всегда лучше любой лжи. Тайное всё равно становится явным, а недосказанности вечно выходят боком. Зато от правды на сердце становится легче. Может, не сразу, но потом уж точно!

– Да, пожалуй, ты права.

Тайка многое поняла в эти дни и надеялась, что новые соседи тоже кое-чему научились, побывав в Дивнозёрье.

Под её боком вдруг заворочался проснувшийся Пушок.

– А? Где? Я что-то пропустил? – Он сладко потянулся и зевнул: – Впрочем, вряд ли что-то важное… Ух, я и поспал – аппетит разыгрался! А пирожки же ещё остались? Эй, ну чего вы смеётесь?! Я же серьёзно спрашиваю, ну!

В самом тихом омуте

Ох, не зря говорят: «Пусти козла в огород – хлопот не оберёшься…» Нынешнее погожее утро оказалось омрачено именно этим событием. Ну, по правде говоря, это был не большой козёл, а всего лишь беленький козлёнок с едва проклюнувшимися рожками, но Тайка все равно не обрадовалась.

Пока она спала, малыш успел обглодать саженцы яблонь и даже до молоденькой сливы дотянулся. От кого сбежал, интересно? Вроде у ближайших соседей козлят не водилось. Ишь, горе-путешественник, мекает тут ещё! И вообще непонятно, чего хочет… Обычно Тайка понимала язык животных – ведь именно это желание она загадала, когда встретила Грёзу, упавшую звезду, – но у этого козлёнка ни словечка не разбирала. Может, он ещё говорить не научился?

Вздохнув, Тайка взялась за хворостину: нужно было отогнать маленького хулигана от саженцев, поймать, привязать, а потом расспросить по деревне, у кого козлик сбежал. Вот уж не было заботы!

Завидев Тайку, козлёнок замекал ещё громче и, на удивление, побежал не от нее, а к ней, цокая копытцами по плитам садовой дорожки. Странно. Обычно, завидев человека с хворостиной, скотина старается держаться от него подальше, а этот будто пытался привлечь ее внимание: подбегал (не слишком близко, чтобы не поймали), взмекивал и отбегал. Бывает, собаки так делают, когда хотят отвести хозяина куда-то, но для козлёнка такое поведение совсем уж нетипично.

– Что такое, малыш?

Тайка спрятала хворостину за спину: кажется, тут воевать не придётся. Она взглянула туда, куда указывал козлик, и остолбенела. Нет, это не может быть совпадением! Или?..

Оказалось, тот не просто обломал веточки, чтобы съесть их, а выложил на садовой дорожке слово «HELP». То есть «помоги» на английском. Ясное дело, по-английски короче. Тайка не верила своим глазам: грамотные козлята со знанием иностранных языков ей прежде не попадались.

– Тебе нужна помощь? – на всякий случай уточнила она, и малыш кивнул.

Нет, правда! Ей не померещилось. Вот и считай после этого козликов глупыми! Хотя… наверняка это не простой козлик.

Тайка почесала в затылке:

– Эх, как бы понять, что тебе нужно?

Козлёнок в ответ недовольно мекнул, боднул ее в ладонь, и тут Тайку осенило:

– Так! Если ты по-английски понимаешь, то уж на русском точно сможешь прочитать. Стой, никуда не уходи, я сейчас!

Она со всех ног рванула домой – прямо к письменному столу, за которым обычно делала уроки, – нашла там бумагу, ножницы и фломастер поярче, а потом помчалась обратно.

Тайка не удивилась бы, если бы оказалось, что двор уже пуст и грамотный козлёнок ей почудился: ну мало ли, на солнышке перегрелась! Но незваный гость был на месте и даже бил копытцем от нетерпения.

– Сейчас-сейчас…

Она устроилась за садовым столиком и, высунув от усердия кончик языка, написала на листке бумаги алфавит, а потом нарезала все на карточки и разложила на траве перед козлёнком:

– Вот, теперь ты можешь брать буквы и складывать в слова.

– Чем это вы тут занимаетесь? – С ветки соседнего дерева, словно спелое яблоко, прямо на стол брякнулся рыжий пострел Пушок и сладко потянулся, расправляя крылья. – Тая, что это за козёл тут бродит?

Козлёнок возмущенно мекнул и схватил зубами карточку с буквой «Я».

– О, ты его дрессируешь! – обрадовался коловерша. – Я такой цирковой номер видел по телеку. Правда, не с козлом, а с собачкой. Но с козлом тоже прикольно. А для чего это? На школьный концерт?

– Да погоди ты, – отмахнулась Тайка.

Пушок, свесившись со стола, присмотрелся и завопил:

– Тая, это будет бомба, говорю тебе! Чумовой номер! Это ж надо было такое придумать!

Козлик, сосредоточенно сопя, закончил надпись и уставился на Тайку в упор. На траве красовалось сложенное из карточек:

«Я НЕ КОЗ Л».

– Грамотность немного хромает, – цокнул языком коловерша. – Подправить бы.

– Пушок, дело не в грамотности. У него не было буквы «Ё» в наборе. И это не дрессировка, он правда не козёл.

– А кто? – Желтые глазищи коловерши округлились и стали похожи на чайные блюдца.

– Хотела бы я знать. Эй, парень, признавайся, кто ты, как тебя зовут и – самое главное – что случилось? У нас, конечно, тут места дикие, заповедные, всякое может произойти, но чтобы среди бела дня людей в козликов превращали – прежде такого не было. И не бойся, я ведьма-хранительница, так что мы с твоей бедой справимся.

– Тай, я думаю, он в курсе. – Пушок поскрёб лапой за ухом. – Он ведь к тебе и примчался о помощи просить.

Козлёнок грустно кивнул.

– То есть это кто-то из наших, деревенских?! – ахнула Тайка. – Ну, дела!

Козлёнок очень по-человечески вздохнул, а Пушок добавил шёпотом:

– Знаешь, что я только что понял, Тай? Он меня слышит и видит. Но это ещё полбеды: если наш козлик заколдован, то, наверное, может и незримое видеть и понимать, что я говорю. Но знаешь, что важнее: он не удивился!

– И что это, по-твоему, значит? – тоже шёпотом поинтересовалась Тайка.

– А то, что он знает о существовании нечисти!

– Ну, теперь-то точно знает, если его в козла превратили.

– Нет, Тай. Думаю, это кто-то совсем-совсем знакомый… Из тех, для кого чудеса не в новинку.

Тайка с подозрением глянула на козлёнка, и тот, зашуршав бумажными карточками, выложил на траве:

«СТЫДНО».

– Стыдно признаться? Ой, да ладно. Со всяким может случиться.

Она осеклась, поняв, что утешение вышло не очень. Во-первых, не со всяким – иначе бы тут уже по Дивнозёрью стада козлят бегали, а во-вторых, если вспомнить, как оно в сказке было про козлёночка и копытце… Наверняка их маленький друг лопухнулся и сделал что-то такое, чего делать не стоило.

А Пушок вдруг расфырчался:

– Ишь ты, стыдно ему! Давай уж, сознавайся как на духу, если помощи хочешь. Не будь козлом! Кого из нечисти обидел?

Козлёнок уже наловчился перекладывать карточки зубами, помогая себе копытом, поэтому ответ не заставил себя ждать:

«ВОДЯН Й».

Тайка закатила глаза:

– Ого! Дело-то серьёзное. Водяной у нас обычно незлобивый. Это что же надо было сделать, чтобы он разгневался? Ты что, воду портил?

Козлёнок покачал головой.

– Значит, на берегу мусорил?

И снова нет.

Тайка, вздохнув, взялась за ножницы, чтобы нарезать ещё карточек с буквами и знаками препинания (ну, вдруг и они пригодятся?). Похоже, придётся запастись терпением, чтобы узнать правду…

К обеду все стало более или менее ясно.

Козлёнка Тайка с Пушком промеж собой договорились называть Борькой, потому что у бабки Таисьи когда-то был телёнок Борька. Да, не одно и то же, но как-то же надо к нему обращаться?

За несколько часов не возражающий против нового имени Борька поведал им, что он и в самом деле заколдованный человек и что Водяной озлился на него из-за девушки, с которой они расположились на берегу на пикник…

– Городская, небось. Правил не знает, – предположил Пушок и не ошибся.

Ну да, из местных-то деревенских никто бы Водяному перечить не стал. Тот порой прикидывался дедушкой-рыбаком и подходил к молодежи «погутарить за жисть». И даже те, кто не верил в нечисть, всё равно дедка не гнали, а предлагали ему угощение. Считалось, что встреча со старым рыбаком приносит удачу. Да так оно и было: местный Водяной слыл суровым, но щедрым: всякий раз то улов богатый ребятам посылал, то денежку на дороге оставлял: мол, подбери, купи себе гостинцев. Тайкина подружка Алёнка его тоже однажды встретила да так дедку приглянулась, что на обратном пути от Жуть-реки к дому нашла золотой браслет-цепочку.

О шуточках Водяного в Дивнозёрье тоже слыхали. Коли не понравишься хозяину речному и озёрному, пошлёт он тебе горькую воду. И хоть кипяти ее, хоть чай заваривай и сахар сыпь, а всё равно весь день будешь отплевываться.

Но в этот раз дело вышло нешуточное: Водяной так разозлился, что превратил Борьку в козлёнка. На время или навсегда – кто ж его знает? А девушку так и вообще в омут утащил. С концами!

И пока Тайка, хлопая глазами, приходила в себя от такой новости, Борька выложил из карточек мучивший его вопрос:

«ОНА ЖЕ ЖИВА?»

– Наверное… Ну то есть, конечно, жива! Наш Водяной ни за что не стал бы!.. – Тайка вскочила так резво, что старый садовый столик, скрипнув, покачнулся. – И вообще, пойдёмте скорее к реке!

Козлёнок в ужасе попятился, мотая головой. Его жалобное «м-ме» прозвучало почти как человеческое «нет», и Тайка поспешила пояснить:

– Не к Водяному, дурачок. Говорят, наш хозяин вод если уж разгневался, то долго может злобу таить. Но, на твое счастье, я с его внучкой знакома. Она мавка, из речных. Только тс-с, не вздумай никому сболтнуть об этом родстве. Это вроде как тайна.

– Такая тайна, что даже я ничего не знал?! – Пушок надулся, отворачиваясь. – Так-то ты мне доверяешь!

– Прости, я сама случайно узнала. И обещала, что никому не скажу. Потому что Майя не хочет, чтобы другие мавки ее какой-то особенной считали.

– Ага, значит, Майя. – Коловерша потер лапкой усы. – Ну, я так и подумал. Осанка у нее уж больно царственная.

– Ты тоже смотри не раззвони новость на всю деревню.

– Обижаешь, Тая! Я ж нем, как рыба под маринадом! Кстати, мы ж ещё не обедали. Может, сперва того, перекусим?

Но Тайка уже решительно шагала к калитке, маленький белый козлёнок семенил за ней, и Пушку ничего не оставалось, кроме как, расправив крылья, полететь следом.

Чтобы выманить Майю, Тайка встала на бережку и пустила по воде нитяной браслетик. Конечно, можно было бы и просто покричать, и та все равно вынырнула бы – они же друзья! Но, во-первых, обращаться к нечисти с просьбой да без подарка невежливо, а во-вторых, мавки просто обожают простенькие украшения: фенечки, бусины, бисер. А сделать другу приятное и самому в радость.

Плюх! – из реки высунулась рука с длинными узкими пальцами, цапнула браслетик и утянула под воду. Потом послышался новый всплеск, и на корягу выбралась Майя – ещё более лохматая и уставшая, чем обычно.

– Привет, ведьма! Ну чего тебе надо?

М-да, обычно мавка намного дружелюбнее. Ей что, браслет не понравился?

– Ты чего ворчишь? Смотри, какая погода: солнышко светит! – улыбнулась Тайка.

Она помнила, что Майя ненавидит холод и слякоть и в дождь всегда бухтит, но сегодня-то небо было чистым.

– Угу… – с кислым видом отозвалась мавка.

– Что-то случилось, Майя? Ты сама на себя не похожа.

Тайкино беспокойство передалось козлёнку, и тот сочувственно мемекнул.

– А это ещё кто? – фыркнула мавка. – Твой новый питомец?

– Не совсем. И вообще мы о тебе говорили.

– Да что обо мне говорить? Я скучная…

– Это кто тебе такое сказал?! – ахнула Тайка, а Пушок, по обыкновению устроившийся на её плече, захлопал крыльями и зашептал на ухо:

– Тай, мне кажется, у нее депрессия.

– А я думаю, просто плохое настроение.

Как они ни старались говорить потише, мавка их все равно услышала и буркнула:

– Отстаньте, у меня голова болит с недосыпа. Всю ночь пришлось старичьё уговаривать не барагозить. А они знаете какие? Седина в бороду – бес в ребро. Устроили в тихом омуте гулянку, вся река ходуном. Ух, никакого сладу с ними нет!

– С кем – «с ними»? – уточнила Тайка, а коловерша запричитал:

– Ага-а-а, тут вечеринка была, оказывается! А меня не позва-а-али! Никто меня не любит!

Майя поморщилась, сорвала лист кувшинки и приложила его ко лбу.

– Да дед мой и Мокша, царь болот, вместе гуляли. Они старые приятели. В прошлом враждовали, потом помирились, и теперь у них этакая дружба пополам с соперничеством. Встречаются раз в год, хвастаются друг перед другом своими успехами, угодьями да сокровищами. Иногда пари заключают. А мне приходится следить, чтобы лишку не выпили и глупости какой не сболтнули или – хуже того – кулаками махать не начали. А то бывало, что и до драк доходило. Однажды деду пришлось новый плавник отращивать, а ему такие потрясения вредны: чешуя от этого блекнет. Мокша вообще на него дурно влияет. Втемяшит в голову идею дурацкую, а дед потом кричит: мол, почему это у царя болот есть, а у меня нет?! Хочу! Вынь да положь!

– А они в этот раз не ссорились? – Тайка в задумчивости потеребила кончик чёрной косы. – Может быть так, что твой дедушка на Мокшу разозлился, а зло сорвал на ком-то другом?

Козлик опять мекнул, соглашаясь. Тут Майя поглядела на него внимательно и ахнула:

– Ой! Так это же человек заколдованный!

– Собственно, я потому к тебе и пришла. Это Борька. Ну, мы его пока так зовём. Твой дед, как видишь, накуролесил, а мне расхлебывать приходится…

Майя подплыла, вышла на берег и принялась осматривать козлёнка, поворачивая так и этак. Тот возмущённо мекал, но вырваться из мавкиных рук так и не сумел.

– Да стой, не дергайся, вреда не причиню. Надо ж глянуть, что за проклятие на тебе! – прошипела она сквозь зубы.

Пушок же усмехнулся:

– По-моему, ему просто щекотно.

– Ой, простите, привычка, – смутилась Майя.

Ну да, известное же дело: мавки любят поймать какого-нибудь запоздалого путника, затанцевать его в колдовском круге и щекотать, пока тот не запросит пощады. А Майя хоть и посерьёзнее прочих мавок, но подобных развлечений не гнушается. К счастью, по старому уговору, дивнозёрские мавки уже давно никого не морят до смерти, но вот поглумиться могут запросто.

– Плохо дело… – наконец выдохнула Майя, выпустив Борьку. – Эти чары от времени не спадут, тут расколдовывать надо.

Заслышав эти слова, козлёнок задрожал, и Тайка положила руку ему на холку, чтобы успокоить.

– А как?

– Думаю, деда просить бессмысленно… Видать, он сильно обиделся, коли так проклял… – протянула Майя, и вдруг ее глаза загорелись озорным огнём. – О, знаю! Нужно попросить Мокшу! Он наверняка будет рад досадить сопернику, разрушив его чары.

– Ладно, значит, я к нему схожу и попрошу.

Тайка почувствовала некоторое облегчение. Мокша, конечно, тот ещё вздорный тип, но в последнее время они вроде неплохо ладили.

– Нельзя тебе сейчас на болота… – вздохнула мавка. – В последнее-то время дожди шли, все кочки под водой скрылись, пешему не пройти.

Ой, вот это некстати… Но выход нашёлся, стоило Тайке взглянуть на Пушка.

– Пешему, может, и не пройти, а вот крылатый долетит.

– Это я, что ли? – округлил глаза коловерша. – Тай, а ты уверена, что я… ну, это… справлюсь?

– Конечно, справишься! Ты вон как здорово Лихо одноглазое уболтал! И Алконоста!

– Ну, это потому, что ты рядом была. А тут мне одному придётся.

– Боишься Мокшу, небось? – хихикнула мавка.

Пушок немедленно надулся, превратившись в яростный пушистый шарик:

– С чего бы это мне его бояться? Я, если что, вжух – и улетел. А вот дело запороть – боюсь, да.

– Всё получится. – Тайка почесала его за ушком. – Ты же у нас замур-р-рчательный.

По правде говоря, она, конечно, волновалась, отпуская Пушка на такое ответственное задание. Но кому в этой жизни можно доверять, если не друзьям? Так что она решила довериться. Тем более что оставался вопрос, который они с Майей так и не обсудили.

– Говорят ещё, что твой дед девицу смертную в реку уволок и отпускать не хочет. Это правда?

Мавка хлопнула себя по лбу:

– Ага, вот, значит, откуда взялась эта «владычица речная» на нашу голову!

Тайка сперва подумала, что ослышалась.

– Какая ещё владычица речная? Это же самая обычная девушка была. Из города.

– Вот то-то и оно, что была… – вздохнула Майя, меся босыми ногами прибрежный песок. – Я уж не знаю, кто из них кому больше голову задурил, да только мой дед на старости лет жениться собрался. Все рыбы в шоке!

Козлёнок опять жалобно заблеял. Видимо, новость его тоже огорошила. Вот так бывает: ещё вчера приглашаешь девушку на романтический пикник, а сегодня ты – козёл, а она – речная владычица. Есть от чего расстроиться.

– Майя, да что у вас там происходит вообще?!

– Мрак… – Мавка поправила компресс из кувшинки на лбу. – В смысле, к свадьбе мы готовимся. Я сперва думала, проспится дед, одумается. Девчоночка-то поначалу тихо сидела, а потом – ух – развернулась. Фату себе требует из стрекозиных крыльев, платье – из рыбьей чешуи, а на пиру чтобы стол от осетровой икры ломился. А где мы ей осетров-то возьмём? В Жуть-реке их отродясь не водилось.

– И что же ты молчала?

– Ну… так… – развела руками Майя. – Я же не знала, что ты её ищешь.

– Если у тебя проблема, ты всегда можешь прийти ко мне посоветоваться. Мы же друзья!

Мавка потрогала новый нитяной браслетик на запястье и улыбнулась:

– Знаю, ведьма. Только у тебя и своих дел навалом. Вот я и подумала: пойду к тебе жалиться только в самом крайнем случае, если сами не разберёмся с этой царицей недоделанной. Да вот, кажись, без тебя никак…

– Вот и ладушки. Я хочу сперва поговорить с этой девушкой. И с Водяным тоже. Ты можешь как-то устроить, чтобы они вынырнули?

Майя покачала головой:

– Боюсь, нет. Девица эта меня слушать не будет. А дед уже весь в мечтах о свадьбе, так что даже ради тебя не всплывет. Скажет: всё потом.

– М-да… Незадачка. Я бы и сама нырнула, но, увы, не умею дышать под водой…

– А вот тут я как раз могу помочь! – Вмиг повеселев, мавка отбросила пожухший листок в сторону. – Ты мне столько всего дарила, ведьма. Будет и от меня тебе подарочек. Вот, возьми.

Она сняла с шеи завязанную причудливыми узлами верёвочку с пуговицей, выточенной из половинки перловицы, и протянула Тайке. Девушка с поклоном приняла дар:

– Спасибо. Ух! Значит, я теперь нигде не утону?

– Эта пуговка только в пресных реках и озёрах работает. В море свои правила.

– А на болоте?

– И там свои…

Мавка, казалось, немного смутилась, и Тайка поспешила заверить:

– Это чудесный подарок, Майя. Я всегда мечтала побывать в подводном царстве.

– Только будь там поосторожнее, Тай, – муркнул Пушок, потираясь о её щеку. – Эх, и как тебя одну отпускать на глубину, в омутища?!

– Так она не одна будет, – подбоченилась мавка. – Не переживай, рыженький. Присмотрю я за нашей ведьмой.

– Ты тоже береги себя там, на болотах. И не дай Мокше тебя перехитрить. А то знаешь, какой он ушлый.

Тайка обняла коловершу на прощание. Тот фыркнул:

– Это мы ещё посмотрим, кто кого перехитрит! И кто из нас быстрее со своей задачкой справится! Посоревнуемся, а?

Расправив крылья, Пушок полетел к истокам Жуть-реки. Проводив его взглядом, Тайка решительно сжала кулаки и повернулась к Майе:

– Ну, веди!

Козлёнок боднул ее в бедро – мол, а как же я? Тайка погрозила ему пальцем:

– А ты жди тут и никуда не уходи! Увидишь людей, лучше в кусты прячься. А то потом будем тебя по чужим дворам искать. И хорошо, если найдём ещё не в маринаде.

Тут она, конечно, немного преувеличила, но козлёнок впечатлился: глянул на неё полными ужаса глазами и сразу скрылся в зарослях боярышника. Тайка же сняла кроссовки и тронула носком воду: ух, и холодная! По спине и плечам пробежали мурашки, брр-р… Увы, даже летом их Жуть-река плохо прогревается из-за обилия холодных ключей, а нынче-то и погожий день, считай, выдался первый после долгой дождливой недели.

Зато Майе было всё нипочём. Ухмыляясь, она подтолкнула Тайку в спину:

– Не тушуйся, ведьма! Чай, не сахарная, не растаешь. Айда купаться!

Девушка могла бы ещё долго входить в холодную воду шажок за шажком, но мавкаизбавила ее от этой муки: подбежала, обдав тучей брызг, схватила за руку, потащила и – плюх – нырнула прямо в омут!

В глазах тут же потемнело, уши заложило от воды, Тайка по привычке задержала дыхание. В душе темной тиной всколыхнулся страх: сейчас утонем! Она забилась, пытаясь вырваться. Где-то над головой плясали по воде солнечные блики, но Майя утягивала ее всё глубже и глубже. Лёгкие требовали воздуха, но сделать вдох Тайка не могла: тело не верило, что не захлебнётся. Вскоре дурнота стала нестерпимой, изо рта вырвались пузыри, и она судорожно вдохнула. Уф! Мавкин подарок работал! Тайка даже рассмеялась от облегчения.

– Неужто думала, что я тебя потопить хочу?! – удивилась Майя.

– Нет… я просто… – Она не смогла договорить, дыша часто, как после хорошей пробежки. Каждое слово отправляло на поверхность ещё один большой пузырь.

Когда Тайкины ноги коснулись песчаного дна, страх ушёл, уступив место лихорадочному нетерпению, какое всегда бывает перед настоящим приключением.

А перед глазами колыхались сочные водоросли, похожие на лес. Между стеблями сновали мелкие рыбёшки, и дорога из речной гальки и мелких раковин змеилась, уходя вдаль.

– Нам туда, – махнула рукой мавка. – Там, за водорослевым лесом, в самом тихом омуте, дедова усадьба.

Первые несколько шагов дались с трудом, но вскоре Тайка приноровилась к сопротивлению воды, и идти стало немного легче. В царстве Водяного не побегаешь, конечно. Чтобы быстро передвигаться, тут плавники нужны. Эх, жалко, она не догадалась взять с чердака завалявшиеся среди прочего хлама ласты. Но кто мог знать, что они пригодятся?

Мавка шла впереди и не выпускала Тайкину руку, пока водорослевый лес не закончился и они не вышли на песчаную насыпь, окружённую заборчиком из рыбьих скелетов – мордами вверх. Кое-где в пустых глазницах горели зелёные огоньки.

– Это дед у Яги подсмотрел, – шепнула Майя. – Очень уж ему забор понравился. Сказал, мол, вернусь домой – себе такой же сделаю, только из рыб. Ещё и окуней зубастых завёл, представляешь? Ну это вроде как вместо псов цепных. Правда, часть из них разбежались и теперь шныряют среди водорослей. Ты уж извини, что не предупредила, но не хотела зазря пугать. Понимаю, что тебе и так неуютно.

– Вообще тут довольно мило. Видно, что сделано с любовью, – улыбнулась Тайка, глядя на перламутровую мозаику под ногами.

– Думаю, дед был бы рад это услышать. – У мавки даже голос потеплел. – Знаешь, как он о своей усадьбе печётся? Своими руками всё построил. Ну да ладно, скоро ты сама увидишь.

И Тайка увидела! И чудесный сад с цветущими водорослями и композициями из камней, и скульптуры русалок и тритонов, покрытые зеленоватым налетом. Но подводный дом поразил её воображение. Он весь сиял, будто усыпанный изумрудами и ещё какими-то коричневыми самоцветами. В слюдяных окнах светились фонарики, а ставни были выложены ракушками.

– По большей части это не драгоценные камни, а бутылочное стекло, – шепнула мавка. – Но, согласись, красиво.

– Очень! – так же тихо, словно боясь спугнуть волшебство, ответила Тайка.

Завернув за угол дома, они вышли к высоченным двустворчатым дверям, сделанным из чистого перламутра, и Майя воскликнула:

– Ох, не повезло нам – деда нет дома! Видишь, там, наверху, рыба-флюгер? Течение тут постоянное, так что наш флюгер всегда смотрит на Водяного царя, куда бы тот ни поплыл.

– Ну тогда подождём, а я пока с вашей владычицей речной потолкую. Где её найти-то?

Майя пожала плечами, огляделась и вдруг беззвучно хлопнула в ладоши, всколыхнув воду:

– Смотри-ка, на ловца и зверь бежит! Вон она на камушке сидит, селёдка драная! В садик погулять выплыла.

Тайка проследила за мавкиным взглядом и ахнула: и это владычица речная?!

Она легко узнала девушку в новеньком платье из рыбьей чешуи. И даже имя вспомнила: Вика. Та самая, которая приезжала к соседу Шурику на шашлыки на майских. Ух, и неприятная особа! Нос задирала, обзывалась… Это что же получается? Неужели козлик – и есть Шурик? Да, это могло бы объяснить, откуда он знает про чудеса. Они ведь в детстве, бывало, и след кикиморы искали, и от Бабая в кустах прятались…

– Чего это ты, ведьма? – Майя тронула ее за рукав. – На тебе лица нет.

– Да так, догадка в голову пришла. Надо бы проверить. – Тряхнув головой, Тайка решительно зашагала к девушке. – Привет, Вика!

Та обернулась, в глазах мелькнуло нерешительное узнавание.

– Ты… Мы где-то виделись, да?

– Нас в прошлом году Шурик знакомил. – Тайка улыбнулась, но дружелюбной улыбка при всем старании не вышла. – Ну, в смысле, Алекс. Помнишь, ты меня ещё деревенщиной назвала?

Вика отвела взгляд. Кажется, всё-таки смутилась. По крайней мере, её щеки порозовели. Вообще-то она была даже красивая: светленькая такая, круглолицая, ясноглазая – так и не скажешь, что характер мерзкий.

– М-м-м, что-то такое припоминаю… А ты-то здесь откуда? Мы же вроде как на дне реки.

– И ты так спокойно говоришь об этом, как будто мы в клубе на дискотеке встретились! – фыркнула Тайка. Блин, можно подумать, эту Вику каждый день водяные похищали!

– Да ладно! Я знаю, что сплю и мне всё это снится, – значит, переживать не о чем. А если не сплю, значит, спятила.

– Ты не спишь. И не спятила. Это всё происходит на самом деле.

– Знаешь, даже если и так – мне пофиг. Будь что будет.

Прозвучало это, как ни странно, довольно искренне. Тайка аж удивилась: похоже, она переживала за судьбу Вики больше, чем сама Вика.

– Скажи, а парень, которого Водяной в козла превратил, это же Шурик, да?

Девушка кивнула:

– Угу… И зачем он Алексом себя называет? «Шурик» ему намного больше подходит.

– У вас с ним свидание было, что ли?

– Ну, типа того.

– Слушай, я так и буду из тебя ответы по капле выдавливать?! – Тайка топнула ногой от нетерпения, и городская, бросив на нее гневный взгляд, передёрнула плечами:

– А с чего это я должна откровенничать? Мы с тобой не подружки.

– Эй, я помочь хочу вообще-то!

– Разве я просила о помощи? Да и зачем тебе? Ты же меня совсем не знаешь… К тому же при нашей первой встрече я на тебя наехала.

– Подумаешь! – Тайка вскинула подбородок. – Мне достаточно того, что ты нравишься Шурику.

– Ага, а он, значит, тебе нравится?

– Да. То есть нет. Не в этом смысле. Он мой друг, поэтому я пришла тебя спасти. Какая вообще разница, кто кому нравится?

Нет, она решительно не понимала эту городскую! Зачем всех подозревать в корысти? А даже если бы и так – лучше на речном дне остаться, что ли?

Вика, кривя губы, отмахнулась:

– Отвали, а?

– Но без меня ты никогда не вернёшься домой!

– А кто сказал, что я хочу возвращаться?

Это прозвучало так горько, что Тайка внутренне содрогнулась. Что-то не так было с этой Викой. Доморощенный психолог Пушок, небось, опять начал бы загонять про депрессию. И кто знает, может быть, в кои-то веки оказался бы прав?

Вздохнув, Тайка присела рядом на камушек.

– А чего ты на самом деле хочешь, Вик?

Та пожала плечами. Некоторое время они сидели молча. Над их головами проплывали тени толстых рыбин, и казалось, будто тучи то набегают на сад, то рассеиваются. Цветущие водоросли колыхало течением, подводный мир был таким спокойным и умиротворяющим – здесь было не принято торопиться.

– Мне жаль, что так вышло с Алексом, – наконец выдавила Вика. – Надеюсь, он сможет превратиться обратно в человека.

– Мы над этим работаем.

– Получается, ты правда ведьма? И все это – по-настоящему? – Городская девушка, закусив губу, наблюдала за двумя раками, которые решили устроить схватку прямо на речном дне. – М-да… Нежданчик. Что ж, по крайней мере, у меня будет красивое рыбье платьишко. Да и вообще, стать царицей уж всяко лучше, чем бухгалтером… и на пересдачу не нужно будет идти. И из общаги не выгонят. И работу искать не надо. Сиди себе, повелевай!

Тайка не знала, что на это ответить. Ей казалось, что собеседница говорит одно, а думает совсем другое… Она поискала глазами Майю, но та притаилась за корягой и сидела тише воды ниже травы. Что ж, может, оно и к лучшему: некоторые разговоры следует вести с глазу на глаз.

А Вика вдруг выдохнула:

– Ладно, если хочешь знать, дело было так… Сидели мы на берегу, костёр жгли, хлеб жарили с сардельками. Алекс чего-то там рассказывал про группу свою, концерты-шманцерты, я не особо вникала. И тут к нам припёрся дедок. Вроде как рыбак местный. Мы уж и так и сяк пытались его спровадить – а он не уходит, все трындит и трындит. Потом ко мне подкатывать начал. Ну так, не напряжно – галантно даже. Только Алекс всё равно взбесился, наговорил ему всякого, козлом старым обозвал. А дедок улыбнулся хитро и говорит: «Если я старый козёл, то ты, стало быть, молодой». И песенку запел: «Вздумалось козлику в лес погуляти…» Тут Алекс в козлёнка и превратился. Я завизжала, конечно, но уже в этот момент подумала: так не бывает. Наверное, я сплю.

– Ну, это нормальная реакция, когда впервые с волшебным миром сталкиваешься. – Тайка, махнув рукой, отогнала от себя косяк любопытных мальков. – А дальше что? Как ты в реку-то попала?

Вика помассировала виски, вспоминая.

– А дальше было все как-то смутно и быстро. Смотрю – дедок вроде уже и не дедок, а статный дядька. И что борода седая – не очень-то и в глаза бросается. Он такой, знаешь, на английского актера похож. Ну на этого… Забыла, как звать. Джеймса Бонда ещё играл… А, не важно. В общем, красавчик. Тут он мне и говорит: «Пойдёшь ли, девица-красавица, за меня взамуж? Я сам царь и тебя царицей сделаю». А я ведь уже решила, что сплю, потому что наяву такой ерунды быть не может: ну кому я такая сдалась? Ещё и сразу в царицы! Ну и брякнула: ага, чё б не пойти? А потом – бах-плюх – очнулась уже здесь, на самом дне.

– А выпендривалась зачем? Фату из стрекозиных крыльев и икры чёрной требовала, мавок гоняла. Мне тут на тебя жаловались…

Майя под корягой приложила палец к губам: мол, не выдавай! И Тайка осеклась. Но Вика не стала спрашивать, кто на нее наябедничал, а снова пожала плечами:

– Не, ну а как ещё царице себя вести? Помнишь, мультик был: «Хочешь – пирожного, хочешь – мороженого»? Должна же быть в жизни какая-то радость, а не только дела, счета и подъём в семь утра…

– Но вокруг же полно радостей! – Тайка аж с камушка вскочила.

– Не для меня. Может, оно и к лучшему, что меня настоящий Водяной утащил. Хоть какое-то разнообразие. Ты не представляешь, как меня все достало! Курсы эти бухгалтерские, институт, работа дурацкая… Сил моих больше нет! Не вернусь – ну и пусть! Хуже уже не будет. Да и плакать обо мне никто не станет.

– Так, может, ты и злая такая была, потому что несчастная?! – вырвалось у Тайки.

Ох, как сейчас ей не хватало Пушка! Уж он точно знал бы, что делать. Обнял бы крылышками, помурлыкал, антидепрессант летучий. Сама Тайка, к сожалению, так не умела, только неловко хлопнула Вику по плечу и получила в ответ ещё один гневный взгляд:

– Вот только жалеть меня не надо!

Тайка убрала руки за спину.

– Слушай, может я и не знаю, что у тебя в жизни происходит, но вижу, что тебе плохо. И хочу сказать…

– Да-да: «Нужно быть всегда на позитиве. Посмотри – жизнь прекрасна, а ты куксишься, тварь неблагодарная. Давай, улыбайся, и мир улыбнётся тебе в ответ». Знаешь, сколько раз я это уже слышала?

– Вообще-то я хотела сказать совсем другое: не бывает так, чтоб всегда легко. У любого может случиться чёрная полоса. Порой эта тьма тянется слишком долго, но всякий раз, когда мне хочется всё бросить, я говорю себе: а вдруг я сдамся за час до рассвета? Представляешь, как будет обидно?

– И как дожить до этого светлого момента? Откуда ты берешь силу, ведьма?

– Моя сила – это мои друзья! – не задумываясь, выпалила Тайка. – Раскрывая сердце другим, мы вместе держимся на плаву и переживаем трудности. Сегодня я помогу, завтра помогут мне.

– Везёт тебе! А у меня нет друзей.

– Да ладно! А Шурик? Разве не он устроил для тебя приятный вечер? Не он пытался тебя развеселить, порадовать? Просто дружба не должна быть игрой в одни ворота. Нельзя только принимать, нужно что-то давать взамен. А ты вон даже не помнишь, что он тебе рассказывал.

– Хочешь сказать, я не умею дружить?! – вскинулась Вика и тут же сникла. – Хотя… Может, ты и права. Я ведь с ним даже встречаться не собиралась, а на свидание пошла, потому что поговорить было не с кем. Не знаю, зачем я тебе это всё рассказываю…

– Наверное, потому что тебе одиноко?..

Наверху вдруг что-то глухо заскрипело – это поворачивалась рыба-флюгер: хозяин рек и озёр возвращался домой. Сбоку всколыхнулся придонный ил – Тайка глянула под корягу, где пряталась Майя, но там уже никого не было: похоже, мавка метнулась карасиком, чтобы встретить деда. Поэтому она уже не успела услышать, как Вика тихо добавила:

– На самом деле я не хочу быть здесь. Это не мой мир. Он глухой и бесцветный, я здесь чужая. Там, наверху, тоже пока не очень своя… Но я не сдамся! А вдруг рассвет уже скоро?

Улыбнувшись, Тайка подняла большой палец.

Теперь дело было за малым: придумать, как вытащить Вику со дна – в прямом и переносном смысле.

– Так что? Выведешь меня? – Неудавшаяся царица поднялась с камушка, потянулась, словно спросонья, и оглядела себя, будто бы впервые увидела. – Ой, и что же мне не сказал никто, что я в этом платье на селёдку похожа?!

– Погоди ты с платьем. Надо сперва сообразить, как мы выберемся.

– А мы разве не можем просто взять и вынырнуть? – Вика подняла голову. Там, в вышине, виднелись играющие на воде солнечные блики. Казалось, до поверхности рукой подать.

– Нет, мы же на дне самого тихого омута. Если Водяной не разрешит – водоворот нас не выпустит. – Тайка старалась говорить мягко, чтобы не напугать Вику, но та и не испугалась. Похоже, привыкла к плохим новостям. Ох, чем бы ее воодушевить теперь?

Утешение девушка придумала быстро:

– Зато у меня есть подруга-мавка, она хозяину вод внучкой приходится. Может, убедит его сменить гнев на милость – они как раз сейчас разговаривают.

– Ой, ну тогда мне точно кранты!

– Почему?

– Да потому что! Знаешь, как я тут мавками помыкала, пока думала, что сплю и можно отрываться как хочешь? Сама говорила, на меня жаловались… Они меня ни за что не отпустят.

Надежда, мелькнувшая было в Викином взгляде, начала угасать.

– Ты как будто вообще не ждешь от людей ничего хорошего.

– Во-первых, да, не жду. Чтобы потом не разочаровываться. А во-вторых, это не люди, а нечисть.

– И какая разница?

– Это ты мне скажи, ты же ведьма!

– Так вот я и говорю: никакой. Да, Водяной у нас порой может разгневаться из-за пустяка, но вообще он великодушный, и многие от него только добро видели. Я давно с нечистью дружу и поняла, что мы во многом схожи, потому что чувства у всех одинаковые. И если случилось недопонимание, проще всё начистоту сказать, чем за спиной мутить воду. И вообще – ну доверься ты мне! Я обещаю, что вытащу тебя отсюда во что бы то ни стало.

В ответ Вика состроила кислую мину:

– Ладно. Доверюсь. А что ещё мне остается?

Водяной с Майей оживленно спорили возле перламутровых дверей. Хозяин вод нервно дергал рыбьим хвостом и то и дело топорщил гребень на затылке. Жаль, их голоса терялись в толще воды, поэтому Тайке с Викой пришлось подойти довольно близко. И, конечно, их заметили.

– Сюда! – Майя махнула им рукой и снова со строгой миной обернулась к деду. – Ну? Скажешь ей сам или мне сказать?

– Сам… – тихо вздохнул Водяной.

Тайка только сейчас заметила, что в его глазах цвета мутной воды не было гнева. Хозяин вод вообще выглядел так, словно, будь его воля, – зарылся бы в ил, и поминай как звали. Что же такого ему Майя наговорила?

– Прости меня, девица, – поклонился Вике Водяной. – Не хочу я жениться, просто взыграло ретивое вчерась.

– Ну здрасьте-приехали! Перед свадьбой меня ещё не бросали! – фыркнула та, сплетая руки на груди.

Тайка не поняла: она что, взаправду обижается? Или шутит? А смущённый Водяной, запинаясь, продолжил:

– Не твоя то вина, девица. Это всё Мокша, гад! Весь вечер пел мне в уши, какой я старый стал да страшный. Мол, прошли те времена, когда на меня мавки заглядывались да бродницы тихо вздыхали вслед. Сейчас, грит, ни одна за тебя бы не пошла, хошь чё ей предлагай. Я ему грю: а вот и нет, любая за меня пойдёт! А он мне: так это потому, что они тебе отказать побоятся. Я тогда ох рассвирепел! Грю: вот увидишь, женюсь! Самую красивую себе найду. И не из своих подданных, чтобы по-честному. А тута мне вы с пареньком и подвернулись под горячий плавник. Ты уж не серчай, красавица. Ухажёра твоего я расколдую. Просто его слова мне прямо по самому больному пришлись. А выходит, прав он был: старый я козёл… Эх!

– Шурик тоже хорош – не нужно было обзываться. Ну да я думаю, что он уже всё осознал, – улыбнулась Тайка. Похоже, у этой истории все-таки будет счастливый конец. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!

Водяной всплеснул перепончатыми лапами, и подкравшиеся любопытные мальки брызнули в стороны:

– Ты уж отпусти меня, краса ненаглядная. Освободи от данного слова, молю!

Вика ошарашенно смотрела на него, открывая и закрывая рот, точно рыбка в аквариуме. Когда же к ней вернулся дар речи, она сказала совсем не то, что ожидала услышать Тайка:

– А вы… вы правда считаете меня красивой?

– Ну ещё бы! – Водяной расплылся в улыбке, но взгляд его остался настороженным. Он ждал ответа.

– Спасибо! – Привстав на цыпочки, Вика обняла его. – Знаете, мне так давно этого не говорили.

– Я думала, ты это каждый день слышишь, – удивилась Тайка. – Это же… ну, само собой разумеется.

– Вот именно: само собой разумеется. Поэтому люди и молчат. А иные, наоборот, считают, что красивая – значит глупая. И получается, что я себя виноватой чувствую. И красота – будто бы недостаток, а не достоинство. А у хозяина вод я без издёвок и подтекстов – просто хороша.

– Хороша-хороша, – закивал Водяной. – Ты не подумай, я жениться не хочу не потому, что ты мне не по нраву. Просто свободу свою ценю очень. Ну и править подданными сам хочу. Понимаешь? Деспот я!

– Не наговаривай на себя, дедушка! – фыркнула Майя. – Знаем мы, какой ты деспот.

– Хочешь, отступного дам? – вдруг предложил Водяной Вике. – Каменьев там? Жемчуга?

У Вики загорелись глаза, и Тайка подумала про себя: ох, только не запросила бы слишком много. А ну как опять озлится хозяин вод? Он жадин не любит… Но Вика и тут сумела удивить:

– А можно какую-нибудь ракушку? Типа талисман. Чтобы я могла смотреть – и вспоминать.

– Обо мне? – Водяной, приосанившись, пригладил гребни. – Неужто влюбилась? Ох, деваха! Ну, хочешь, мавкой сделаю?

– Дедушка, ты опять за своё?! – ахнула Майя, а Вика покачала головой:

– Не в этом дело. Вы с ведьмой мне веру в себя вернули. Вот когда будет трудно, об этом и вспоминать буду – что я красивая, умная, сильная и всё смогу.

– И вредничать перестанешь? – улыбнулась Тайка.

– Постараюсь. Ты уж прости меня за «деревенщину».

– Да ладно, проехали!

Прощать было на удивление легко и приятно. Как будто камень с души свалился.

Тайка понимала, что они с Викой вряд ли когда-нибудь сблизятся – очень уж разные. Но все равно было здорово, что прошлые обиды остались позади, а Шурикова подружка оказалась, в общем-то, неплохим человеком. Просто несчастным. А когда ты несчастен, тебе сложно не злиться на весь мир – вот и срываешься на всех, как цепная собака. Только легче от этого не становится…

После крепких объятий и вручения прощальных даров Водяной самолично проводил их на берег. Солнце уже клонилось к закату, небо и вода окрасились розовым, от реки поднималась туманная дымка. В такие вечера и так-то особенно хорошо дышится, а уж после прогулки по омутищам… Тайке казалось, что она пьёт этот воздух – такой освежающий и настоящий.

Она ожидала увидеть козлёнка, но их встретил Шурик: живой, здоровый, расколдованный – и с Пушком на плече. Завидев Тайку, коловерша перепорхнул к ней. Он уже совсем не таился – даже от Вики не шарахнулся. А та, всплеснув руками, заулыбалась:

– Ой, кто это тут такой хорошенький котик?

– Это я! – гордо отозвался Пушок, но для Вики и Шурика это прозвучало как «мр-мр».

– Он не котик, а коловерша, – поспешила пояснить Тайка.

– Вот бы тоже такого завести… – Вика мечтательно улыбалась. Пришлось её разочаровать:

– Коловерши редко соглашаются жить в доме с людьми. Лучше заведи обычного кота.

А Пушок радостно урчал:

– Да-да, хвалите меня, хвалите! Я единственный в своем роде, других таких замечательных нет! У меня всё получилось, Тая. Я добыл болотную пилюлю и расколдовал Шурика. И успел раньше тебя. Между прочим. Мокша сперва ерепенился, а как узнал, в чём дело… Ох, и хохотал, гад болотный! Но я, пожалуй, не буду повторять, что он говорил: здесь водяные и дети.

Водяной, конечно, всё услышал и выпустил в коловершу струйку воды, словно кит какой-нибудь, и, пока Пушок возмущенно отряхивался, обратился к Тайке:

– Ну, раз никого расколдовывать не надо, мы с внучкой пойдём, пожалуй. Бывайте, девицы-красавицы! В холодной водице долго не топчитесь, не то простудитесь.

Он подмигнул на прощание, и они с Майей – плюх – нырнули в омут. Только круги на воде и остались.

Потом Тайка пошла провожать Шурика и Вику на остановку. Пушок всю дорогу щекотал ей усами ухо и тараторил:

– Я боялся, что Шурик не станет пилюлю есть, он же козёл! Ну чего ты фыркаешь? Это я не в смысле, что плохой человек. Хотя… хороший бы меня конфетой угостил за спасение. Я, между прочим, так и не обедал. Говорил же, что надо перекусить перед тем, как в спасательную миссию отправляться, но ты меня не послушала. Теперь с тебя тоже конфета, ясно?

Тайка слушала его вполуха и кивала, попутно размышляя: а не лучше ли было бы Шурику и Вике не знать, что чудеса реальны? У нее дома в шкафчике хранилось немного забудь-травы – ещё из бабкиных запасов. Можно было бы зазвать ребят в гости, заварить чайку беспамятного… Но тогда Вика забудет и все остальное. Нет уж, такие приключения не случаются зря, а значит, и стирать их не следует.

Пусть пока неуловимо, но Вика уже изменилась. Вон как улыбается и раковину, подаренную Водяным, сжимает в ладони крепко-крепко. А второй рукой за Шурика держится и сама о новом альбоме расспрашивает, интересуется…

Похоже, теперь у них всё будет хорошо. Может, не сразу. Но рассвет обязательно наступит, потому что ни одна чёрная полоса не может длиться вечно!

Коловершьи свершения

– Пушочек, обедать!

Тайка разложила по тарелкам хрустящую жареную картошечку.

За печкой никто не отозвался. Неужели ещё дрыхнет, негодник? Ну, сколько можно спать!

– Пушо-о-к! – позвала она громче.

Опять тишина. Пришлось самой лезть на печку, будить.

Коловерша, как оказалось, не спал, а просто склубочился, завернувшись в одеяло так, что одни глаза наружу торчали.

– Не хочу есть…

Тайка почесала в затылке: к такому повороту жизнь её не готовила.

– Ты, случаем, не заболел?

– Я здоро-о-ов! – протянул Пушок таким голосом, как будто прямо сейчас собрался помирать.

– А у нас, между прочим, сегодня на обед картошечка, грибочки солёные, пирожки с вареньем. Вишнёвым, твоим любимым.

Уши коловерши на мгновение встали торчком, но сразу же вяло поникли.

– До пирожков ли нынче? У меня, можно сказать, жизнь не удалась.

– Да что случилось-то? – Тайка упёрла руки в бока. – Рассказывай уже.

Коловерша пошевелил обвисшими усами:

– Ах, оставь меня, Тая. Иди, ешь свою картошечку. Тебе хорошо питаться надо, расти… А со мной, считай, всё кончено. Я уже мёртв внутри!

Домовой Никифор выбрался из погреба, водрузил на стол большую банку солёных огурцов и, вытерев со лба пот, наябедничал:

– Он со вчерашнего вечера такой, Таюшка-хозяюшка. Любовь у него, панимашь!

– Какая ещё любовь?

– Знамо какая. – Домовой понизил голос до шёпота, – несчастная!

Тайка припомнила, что накануне Пушок вроде бы летал куда-то с дикими коловершами.

– У вас что, вечеринка не задалась?

Она протянула руку, чтобы погладить коловершу, но тот надулся и зашипел, пришлось просто поправить одеяло.

– Много они понимают! – буркнул Пушок. – Невежды узколобые. Эх, зря я им про День святого Валентина рассказал…

– Что, на смех подняли?

Тайка сама никогда не разговаривала с дикими коловершами, но подозревала, что те вряд ли смогут оценить праздник, о котором прежде слыхом не слыхивали.

– Наоборот… – Пушок высунул из-под одеяла розовый нос. – Ночка сказала, что это очень романтично. Поэтому по весне она будет вить гнездо с тем, кто подарит ей самое вкусное лакомство.

– Ночка? Кто это?

– Зазноба нашего охламона. – Никифор, кряхтя, забрался на печку. – Чёрненькая вся, только усы, носочки и грудка белые.

– Краси-и-ивая! – простонал несчастный коловерша.

– И она выбрала не тебя, так? – Тайке стало очень обидно за Пушка, но чем тут помочь, она, право, не знала. – Не грусти, Пушочек. Хочешь, я котлеток приготовлю специально для тебя? Или давай на выходных в кино съездим в райцентр? Я тебе попкорн куплю. Ты какой больше любишь, солёный или сладкий?

– Уже, наверное, никакой.

Тайка вздохнула: похоже, дело было куда серьёзнее, чем она думала.

– Кстати, а что ты подарил Ночке?

– Только не смейся. Шоколадку «Сникерс».

Коловерша облизнулся.

– Хм… Так, может, она не ест сладкое? Надо было сначала разузнать, что она любит.

– Да всё она ест! – Пушок от отчаяния запустил когти в одеяло. – Вот только мой подарок даже не открыла. А знаешь почему? – Он дождался, пока Тайка покачает головой, и загробным голосом провыл: – Испугалась обёртки!

– Что?!

– Что слышала. Обёртка, говорю, яркая и шуршит. Эта дурёха как увидела – сразу давай шарахаться и орать. Я и не подозревал, что Ночка такая трусиха…

– М-да, неловко вышло, – Тайка, подозрительно прищурившись, глянула на него. – Слушай, а «Сникерс» этот ты откуда взял?

– Из магазина!

Коловерша заволновался, ещё больше укрепив её подозрения.

– Украл, значит?

Пушок попытался юркнуть под одеяло, но не тут-то было: Никифор сцапал его за шкирку и вытащил на свет.

– Что будем делать с этим ворюгой, Таюшка-хозяюшка?

– Завтра же отнесёшь деньги в магазин, понял? Это тебе не яблоки с деревьев тырить, рецидивист пернатый!

– Да и сам собирался. Нечего тут «рецидивистами» обзываться!

Никифор поставил его на лапы, коловерша пригладил языком шерсть на загривке и сердито добавил:

– Руки-то зачем было распускать?! Теперь я нуждаюсь в моральной компенсации: давайте сюда вашу картошку!

Едва они сели за стол, в стекло вдруг настойчиво постучали, и Тайка увидела за окном ещё одного коловершу.

Тот был немного крупнее Пушка, с мехом ровного дымчатого цвета, чёрными крапинками на серых перьях и круглыми жёлтыми глазами.

– Здрасьте! – Он влетел на кухню и завертел головой, словно ища, чем бы поживиться. – Хе-хе, а вкусненько у вас пахнет…

Пушок угрожающе зашипел, и Тайка сразу поняла: а вот и он, более удачливый соперник в борьбе за сердце прекрасной дамы.

– Летел бы ты восвояси, Дымок. Не друг ты мне больше, а псина позорная!

– А я ващет не к тебе, а к ведьме твоей!

– Чем могу помочь? – холодно осведомилась Тайка. Этот Дымок ей сразу не понравился: держался нагло да ещё с грязными лапами полез на чистую скатерть. – Кстати, потрудитесь покинуть стол, я тут за вами прибирать не нанималась.

Пришлый коловерша сконфузился и перепорхнул на спинку стула.

– Извиняйте, волнуюся я. Ночка в беде! А всё из-за того, что этот лопух, – кивнул он на Пушка, – дурацкий день не-помню-кого-там придумал.

– Ничего я не придумывал! Тая, скажи ему. Или я за себя не отвечаю!

– Хвост свой побереги! – фыркнул Дымок, надувая грудь.

А Тайка в запале стукнула кулаком по столу:

– Так, замолчали оба! Станете драться, обоих сразу за шкирку – и на улицу! Рассказывайте, что стряслось.

– Так вот я, сталбыть, и говорю. – Дымок прижал уши (они у него были смешные: длинные, с кисточками на концах). – Полетели мы, значица, в берёзовую рощу пировать. Никого нет, хорошо, солнышко припекает, еды завались – в общем, расслабились мы, перестали скрываться… И вдруг, откуда ни возьмись – бабах!!! Гляжу: Ноченька моя брык – и лежит, не шелохнётся. А к ней мужик от в такенных сапожищах бежит с ружьём наперевес. Я сам еле ноги унёс.

– А Ночка?! – ахнул Пушок.

– Живая она. Только забрал её мужик энтот. Ещё шёл, чесал в репе и приговаривал: «Так вот ты какое, чудо в перьях!»

– Надеюсь, ты за ним проследил? – Пушок нервно шкрябнул когтями по обшивке дивана.

– Я… я не подумал…

Дымок втянул голову в плечи и захлопал глазищами, на него было жалко смотреть. Эх, горе-кавалер…

Тайка на всякий случай встала между коловершами – во избежание.

– Скажи, а нос у этого мужика красный был?

– Вроде да.

– Ещё борода седая и голос такой хриплый, прокуренный?

– Угу-угу, – по-совиному заухал Дымок.

– Тогда это дядя Коля. Он у березняка всегда приманку на тетерева оставляет. Небось, её-то вы и жрали? Ничего себе, подарочек на День святого Валентина! – Не дожидаясь ответа, она схватила с вешалки куртку, сунула ноги в сапоги и прикрикнула на коловершей: – Чего расселись, рыцари пушистые?! Идёмте вашу даму сердца выручать.

Дядю Колю в Дивнозёрье не жаловали. Он жил один, ни с кем не здоровался и держал во дворе на цепи беспородную злющую псину по кличке Полкан. По выходным к нему приезжали из города приятели, которых в деревне за глаза называли «браконьерами». Браконьеры ходили на охоту или рыбалку, а потом выпивали и бузили – да так, что иногда соседи даже участкового вызывали. В общем, неприятный тип был этот дядя Коля, и Тайка побаивалась к нему идти, но Пушок выглядел таким несчастным… Да и Ночку нельзя было оставлять в беде.

– Значит, план такой: я буду отвлекать его разговорами, сколько смогу. А вы в это время проберётесь в дом и отыщете Ночку, идёт?

Она придумала это на ходу, топая по заснеженной дороге. Пушок сидел у неё на правом плече, а Дымок примостился на левом, поэтому смотреть Тайка могла только вперёд.

– А окно не будет закрыто? А что, если он её в клетку посадил? А вдруг он и нас поймает? – наперебой затараторили коловерши, но Тайка их успокоила:

– Не поймает, вы же шустрые. Если что-то пойдёт не так, просто исчезнете, и всё, а мы придумаем другой план.

Они остановились возле дяди-Колиной калитки, и Полкан басовито залаял.

– Ненавижу пёсье племя… – проворчал Пушок, поёжившись.

А Дымок, вцепившись когтями в Тайкино плечо, пролепетал:

– Я никуда не пойду!

М-да, по сравнению с этим Дымком Пушок вообще смельчак и держится молодцом. Неужели все дикие коловерши такие трусливые?

– Да не бойся ты, собака же на цепи. – Тайка приоткрыла скрипучую калитку и, стиснув зубы, вошла.

Пушок сорвался с её плеча и скрылся за углом дома, пролетев прямо над головой рвущегося с цепи пса, – явно выделывался перед Дымком. Как ни странно, это помогло: второй коловерша потоптался, а потом раскрыл крылья и бросился следом за приятелем, на всякий случай облетев будку по широкой дуге.

Тайка с опаской постучалась в дверь. Никто не ответил. Тогда она, сбежав с крыльца и приподнявшись на цыпочки, тихонько заглянула в окно комнаты.

Дядя Коля сидел за столом, вертя в пальцах рюмку с какой-то мутной жижей. Плечом он прижимал к уху телефон и, брызжа слюной, орал в трубку:

– Это не прикол, дурик! Я реально поймал чупакабру, прикинь! Нет, не пьяный. Говорю тебе, в Дивнозёрье всякая пакость водится. Приезжай, сам всё увидишь. Слушай, как думаешь, а Карпович за неё хорошо заплатит? – Он дождался ответа, присвистнул и кивнул. – Добро. Жду!

Браконьер отложил трубку, осушил до дна рюмку и встал. Только сейчас Тайка увидела за его спиной у самой стены большую кроличью клетку. Внутри сидела миниатюрная чёрная коловерша с беленькими лапками, в её круглых зелёных глазищах застыл неподдельный ужас, она тяжело дышала, но, похоже, была невредима. Наверное, просто испугалась выстрела.

Дядя Коля шагнул к клетке, и Ночка с криком шарахнулась, всем телом ударившись о прутья.

– Что же ты такое? А, плевать. Карпович сам разберётся, лишь бы заплатил.

Тайка поняла, что пора брать дело в свои руки, и настойчиво забарабанила уже не в дверь, а в стекло.

Дядя Коля вздрогнул, набросил на клетку свою куртку, распахнул створки и высунулся в окно, обдав Тайку запахом перегара и крепкого табака:

– Чё тебе?

– Здравствуйте, дядя Коля! – улыбнулась она как можно шире. – Можно задать вам пару вопросов? Нам в школе задали сделать доклад об интересных профессиях.

– А я-то тут каким боком? – недоверчиво прищурился браконьер и прикрикнул на свою дворнягу: – А ну тихо!

Полкан замолчал.

– Вы же охотник… – Тайка заметила, как второе окно в комнате приоткрылось и на подоконник бесшумно скользнул Пушок.

– И чё? Тут каждый второй мужик если не охотник, то рыбак.

– Да, любителей полно. Но вы, я слышала, настоящий профессионал.

Пушок тем временем уже тихонько ковырял проволоку, намотанную на дверце клетки. Дымок остался на подоконнике – сидел там и дрожал как осиновый лист.

Браконьер довольно хмыкнул: Тайкины слова ему явно польстили.

– Сегодня у меня другие планы, красавица. Ты лучше приходи завтра вечером, я всё тебе расскажу. Может, даже ружьё дам подержать.

Его тон Тайке очень не понравился, ей стало не по себе. Впрочем, оставалось потянуть время совсем немного: ловкий Пушок уже помогал Ночке выбраться из клетки.

Так, ещё чуть-чуть импровизации:

– Ой, не, я лучше придумала: давайте вы к нам в школу придёте на встречу? Ответите на вопросы ребят, расскажете какие-нибудь охотничьи байки…