Читать онлайн Без выбора

Без выбора

Пролог

- Не трогать её.

- Но…

- Никому не трогать. Узнаю, что с её головы упал хоть один волос, лично на ремни порежу.

Две пары глаз смотрели на него в ожидании.

- Присматривайте за ней. И да… Мужиков от неё отгонять. Чтобы никого. Чтобы смотреть на неё боялись, не то, чтобы подойти.

- А потом?

- А потом, когда я выйду, привезете мне её…

Мужчины, что сидели по другую сторону стола, переглянусь.

- А тебе ничего не сообщили?

Молодой парень двадцати шести лет со сбитыми костяшками и с синяками на скуле, подобрался. Верхняя губа чуть дернулась, точно он собирался оскалиться и сдерживался лишь титаническими усилиями.

- Что мне должны были сообщить? – от его голоса, напрочь лишенного чего-то человеческого, даже видавшие виды собеседники поморщились.

Сын своего отца. Истинный предводитель. Такими не становятся. Такими рождаются.

- Её отдали тебе. На Совете. Постановили, что достаточно крови.

Парень откинулся на стул с железными прутьями вместо спинки.

- Даже так.

- Да.

- Что ж… Даже интереснее. И она знает об этом?

- Да.

Глава 1

Пять лет спустя

- Вита, тебе туда нельзя.

Высокий, широкоплечий мужчина вырос, казалось, из ниоткуда.

Вита мысленно застонала и попыталась его обойти, но всё безрезультатно.

Сколько таких попыток она делала? Сорок? Пятьдесят? А то и больше. И результат всегда один.

О, нет, её не обижали. На неё почти никогда не давили. Но как же всё это было неправильно! Не по-людски.

- Почему нельзя? – с обреченностью, замешанной на злости, спросила она, заранее зная ответ.

- Это клуб.

- Рустам, я знаю, что клуб, - она облизнула внезапно пересохшие губы. – Рустам, послушай меня… Пусти меня, пожалуйста. Мне очень важно попасть внутрь. Там…

- Нет.

Одно слово, окрашенное красным росчерком.

И всё. Не имеет смысла спорить, убеждать, драться, ругаться. Решение принято и его не изменить. Тем более ей.

Вита обхватила плечи руками и пробормотала, разворачиваясь, и по факту ни к кому уже не обращаясь:

- Как же вы меня достали, сволочи чертовы. И этот… Что ему не сидится спокойно. Еще полгода и…

- Роман выходит завтра.

Её услышали, это первое.

Второе…

Земля покачнулась перед глазами девушки, и слабость мгновенно обрушилась на Виту, унося её за горизонт. Она замерла, чувствуя, как тонкие иголки сотнями тысяч вонзаются в тело, кровь стремительно устремляется в голову, начинает шуметь в ушах, на доли секунды дезориентируя её. Ей даже показалось, что она потеряет сознание. Но нет, Вита протяжно выдохнула и медленно обернулась к молодому мужчине, терпеливо ожидающему её реакции.

- Как… завтра? – не спросила, прошептала.

Для неё разом перестал существовать окружающий мир, краски стерлись, звуки исчезли.

- По УДО.

- За хорошее поведение?

Вопрос был риторическим.

Где Роман Багровский и где хорошее поведение?

Ей ничего не ответили, пожали плечами.

Вита отголосками сознания понимала, что всё.

Всё.

Больше ничего не будет.

Если она раньше рыпалась, чего-то хотела, на что-то надеялась, думала, что у неё есть ещё немного времени, теперь – ничего. Пустота.

- Вита, пошли, я тебя отвезу домой.

- Я сама.

- Вита, пошли.

На этот раз её позвали с нажимом. Дали понять, что если она сама не сядет в машину, то её посадят насильно.

Они уже это проходили. Сколько раз её едва ли не похищали? Вели туда, куда ИМ надо? Было даже такое, что тот же Рустам закидывал её на плечо, как мешок, и нес к машине, не обращая внимания на её вопли и удары по спине. А главное – никто не вмешивался. Ни единая душа. Прохожие видели беспредел, что творился на их глазах, и оставались безучастными. Вита научилась их не осуждать – у каждого свои дети, родители, жизни. Близкие, за которых переживаешь и опасаешься.

А она?.. Девочка. Сирота. Незнакомка.

Вита с силой сжала губы.

И что дальше?

- Где машина?

- Там.

Рустам указал на большой черный внедорожник с затемненными стеклами. Могла бы и сама догадаться.

Вита кивнула и направилась в его сторону. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, ноги не слушались, стали ватными, но она заставила себя идти.

Она знала, что рано или поздно этот день настанет. Когда выпустят ЕГО… Надеялась, что всё-таки поздно. А ещё лучше, чтобы ему продлили срок. Такое же тоже бывает, когда заключенный затевает драку, ведет себя неподобающим образом, совершает новое преступление, уже имея срок. И ему продлевают заключение. Вита едва ли не молилась, чтобы такое произошло с Багровским.

Она его ненавидела всей душой.

И так же сильно боялась.

Рустам оказался впереди и деликатно открыл дверь. Переднюю, рядом с водителем. Вита демонстративно остановилась у задней. Мужчина устало вздохнул и открыл дверь, рядом с ней.

- Не надоело?

- А тебе, Рустам? Сколько уже лет ты меня пасешь, как дитя малое? Пять? Устал, наверное, со мной возиться.

Мужчина раздраженно сжал губы, а в карих глазах появился опасный раздражающий блеск. Можно было, конечно, его и дальше позлить, но что толку? Он лишь исполнитель.

Вита села в машину и сразу вся съежилась.

Завтра…

Мысль ещё до конца не проникла в её сознание, не закрепилась там.

А вот когда машина тронулась…

- Рустам.

- Да?

- Меня же отвезут к нему… Завтра.

- Да.

Коротко и без лишних эмоций.

- В его дом… Я буду жить там?

- Вита, ты же вроде бы не глупая девочка. Знаешь весь расклад.

Рустам посмотрел на неё через зеркало, но Вита быстро отвела взгляд.

В голове что-то взорвалось.

Багровский пять лет отсидел на зоне, выйдет голодным. В сексуальном плане. И тут её на закланье ему. Готовенькую.

У девушки перед глазами взорвался маленький фейерверк, и она, не думая, что делает, не осознавая последствия своего поступка, рванула в незаблокированную дверь. Благо машина хоть и тронулась, но не набрала скорость.

- Ты чего творишь? Стой, дура!..

Она прыгнула неудачно.

Впрочем, как всегда. Когда это удача в последние годы была на её стороне? Да и была ли когда-то?

Боль мгновенно пронзила лодыжку, стоило только соприкоснуться с землей. Ладони тоже зажгло, она ими хорошо проехалась по асфальту. Вита и рада была бы вскочить, но не смогла. Зато здоровенная тень Рустама возникла сразу же. И так же сразу её вздернули, как тряпичную куклу, кверху.

- Ты совсем с ума сошла?! Рехнулась?! – набросился на неё мужчина, разозлившись.

- Я ему не постельная игрушка! – зашипела в ответ Вита, не думая о последствиях. – И ноги раздвигать завтра не собираюсь. Понятно? Я…

- А ну, замолчала! – резко оборвал её Рустам, нахмурившись. – Точно дура. Ты чего напридумывала? Что Роман сразу набросится на тебя? На неопытную? Мы тебя… Все в курсе, что ты девочка. Поэтому успокойся. Для Романа уже заказаны две профессионалки из агентства.

Вита притихла, стараясь не расплакаться.

Да, она дура в глазах всех этих мужчин. Не только одного Рустама. Были ещё Олег, Саид, Дмитрий. Это только те, кого она знала более-менее близко, потому что они постоянно мелькали, общались с ней. Были и другие ещё. Верные псы Багровского. Его мини-армия. Ждущая освобождения своего предводителя.

Вита подтянула ноги, согнув их в коленях. Лодыжка опухала на глазах.

Добегалась, называется.

Кому что пыталась доказать в очередной раз?

Когда только поймет, что она никто и звать её никак. У неё есть хозяин, и он скомандовал «к ноге».

- Тебе нужна помощь.

Вита не успела среагировать, как Рустам поднял её на руки и снова понёс к внедорожнику.

- Ненавижу тебя, - негромко сказала девушка. – Вас всех ненавижу.

- В курсе.

На лице Рустама не дрогнул ни один мускул.

Вита больше ничего не говорила, пока он её усаживал на сиденье. Даже плед достал из багажного отделения.

- Рустам, отпусти меня. Пожалуйста. Ты же у них за главного, до завтрашнего дня. Отпусти, - она говорила монотонно, по привычке. – Я знаю, ты можешь. Рустам…

- С меня Роман и спросит. Хватит, Виталина, мы всё это с тобой проходили десятки раз. Поехали. Сама вещи соберешь или завтра мне ребят прислать?

- Сама.

- Сначала ногу эластичным бинтом перетянуть надо. Ладно, сейчас разберемся.

Конечно, они разберутся.

Снова за неё.

На что Вита надеялась именно сегодня?

На что и все прошедшие пять лет.

На то, что именно сегодня будет иначе. Что исчезнут люди Багровского. Что не будет больше «людей в черном».

Пять лет. Изо дня в день она чувствовала их незримое присутствие.

Первый раз в пятнадцать лет сцепилась с ними, ей даже удалось одному из них расцарапать лицо. Тогда они помешали ей уехать из города на автобусе. Вывели ее, кричащую и визжавшую, с вокзала, сказав короткое:

- Нельзя. Ты остаешься.

Она была не согласна. Кто за неё решил? У неё никого и ничего не осталось, она бродяжка. Значит, и принимать решения будет сама.

Какой же наивной она была в тот августовский вечер. Требовала, чтобы её оставили в покое. Не смели к ней прикасаться. На её крики никто не обращал внимания. Хорошо ещё, ничем не приложили или скотчем рот не заклеили, чтобы много ни говорила.

Она рыдала в голос, когда её привезли на съемную квартиру.

Квартиру, которую нашли ей ЕГО люди! Не она сама…

За первой попыткой уехать из города, было ещё несколько в тот год. Вита не желала признавать очевидное. Не могла смириться.

Боль от потери родных разрывала сердце, а тут ещё и жестокая правда, что она больше не принадлежит себе.

- Дочка, тебе придется повзрослеть раньше положенного времени. К сожалению, так порой бывает. Жизнь несправедлива. К тебе особенно.

К ней… Серьезно?

Она вчера похоронила родителей. Маму и папу.

Больше у неё никого нет.

Она последняя…

Мужчину, чьего имени она даже не знала, но несколько раз встречала по дороге к папину кабинету, он ей даже не улыбался. Говорил монотонно. Сдержанно.

А ей хотелось, чтобы он ушел.

Чтобы все ушли.

Его охрана, ещё какие-то люди.

Почему они до сих пор здесь? В её доме.

- Виталина, мы с тобой видимся первый и последний раз. Война между двумя семьями, кланами, затянулась. Смерть твоих родителей должна положить конец вражде. Но жива ты. И жив Роман Багровский. Он непричастен к смерти твоих родителей. Но ты все равно будешь его винить. А, значит, мстить.

Мстить она не собиралась. Что может сделать маленькая соплюшка против взрослых мужчин?

- Будешь. Когда подрастешь немного. Поэтому мы приняли решение – ты переходишь в его семью. Безоговорочно. Это не обсуждается.

Что?.. Куда?..

Видимо, на её лице отразились слишком яркие эмоции, потому что с ней продолжили разговаривать, не дожидаясь вразумительной реакции.

- Активы твоей семьи исчерпаны. Дом и бизнес отходит банкам.

Тогда она ещё не осознавала степень катастрофы…

Была боль и пустота в груди.

Вопросы о деньгах и о том, на что будет жить, её мало заботили.

- Ты несовершеннолетняя. Твоим опекуном становится Влад Багровский. Он же в свою очередь тебя передает Роману…

Как игрушку. Как вещь…

Зачем она вспомнила сейчас об этом разговоре? Наверное, оттого, что её, пусть даже мнимой свободе, приходил конец.

Завтра Роман Багровский выходит на свободу.

Человек, которого она боялась до чертиков. До дрожи в коленях.

Человек, которого она почти не знала.

Но который полностью контролировал её жизнь.

Каждый шаг.

Каждый вздох.

Глава 2

- Где она?!

Громкий голос с хрипловатыми нотками прокатился по большому залу, заставив Виту притихнуть и прикусить нижнюю губу до крови.

Благодетель пожаловал…

Прибыл.

Она точно знала, что он.

 Роман Багровский.

Её привезли в его дом уже за полночь. Она капризничала, ругалась, отказывалась собираться, даже пыталась воевать с Рустамом. Тот психовал, но терпел её выходки, хотя в глазах мужчины она видела свою медленную смерть. Иногда ей казалось, что всё, он её сейчас точно согнет в «бараний рог» или прихлопнет, ударит - так точно. Нет. Матерился, но ничего не делал.

А Вита едва ли не выла от отчаяния.

Как так можно? С ней… Она же живая! Она же человек! Она же имеет право…

Никакого права она не имела. Как и выбора тоже.

- Сама пойдешь или понести? – сухо бросил Рустам уже привычную фразу.

- Сама пойду… Дай только руку. Нога болит.

Несмотря на то, что Рустам её перебинтовал, зафиксировал, наступать было больно. Она прыгала по ЕГО квартире, мечтая одновременно и остаться, и уехать. Остаться, потому что худо-бедно она здесь обжилась; уехать, чтобы стать, наконец, свободной.

Кому сказать, что дочь Максима Гвоздова выбирала дешевый хостел, а не приличную квартиру в хорошем районе, многие бы не поверили. Кто добровольно лишит себя комфорта? Она готова была. Лишь бы ничего не иметь общего с Багровским.

С его грязными, кровавыми деньгами.

Она не хотела иметь ничего общего с ним. И главное, чтобы не было давящего ощущения, что она его.

Что живет в его квартире. На его деньги. Под его присмотром.

Только он.

Чертов ублюдок!

Виту начинало трясти, стоило только подумать о Багровском. Господи, какой же наивной и глупой она была, когда в детстве и подростковом возрасте мечтала, чтобы в их доме не звучала больше эта фамилия, чтобы вражда, наконец, закончилась.

Она и закончилась. Но какой ценой?

Для её семьи полным крахом.

Самое нелепое, что к смерти её родителей Багровские не имели никакого отношения. То есть по факту у Виталины не было причин ненавидеть Романа.

Почти не было.

Она не спала всю ночь.

Его дом - двухэтажный особняк в закрытом поселке наичистейшего района, в окружении берез, елей и сосен, куда простым смертным вход заказан, давил на неё. Стены, потолки, комнаты. Двери, что она могла открыть, но через которые не имела возможности выйти.

Тишина.

До Виты доносились мужские голоса охраны и близкого окружения Романа. Скоро здесь будет весело – потянется вереница из желающих поприветствовать возвращение Багровского-младшего. Вите от подобной мысли становилось дурно. И что она делала здесь?

Ждала его?

О, нет, она не ждала. Рада была уйти, да никто её не пустит.

Она тысячу раз спрашивала себя и людей Багровского: почему? Для чего она понадобилась Роману? То, что её ему отдали, неспроста. Есть что-то, о чем она не знает.

Месть? Родовая, проклятая. Всё может быть.

Тогда ей не позавидуешь. С другой стороны, Вите же сказали: война закончена, больше никто не умрет. Поэтому она могла надеяться, что над ней издеваться не будут. Она вроде бы и не пленница, а своего права голоса не имела.

Вита покачала головой. Сколько ночей она провела в слезах и в планах очередного побега – не счесть. Бессмысленные старания и только. Люди Романа хорошо знали своё дело, они были лучшими.

Вита была маленькой, когда папа, напившись, кричал на маму и их людей. Требовал, чтобы ему дали, как «у сучьих Багровских». Она мало что помнила из того ужасного скандала, память запечатлена лишь мысль, что именно с их семьей что-то не так. Что они стали хуже, слабее.

Рустам с утра сообщил ей, что Роман прибудет к часу. Его заберут в десять.

- Рустам, мне зачем эта информация? – устало спросила она.

Мужчина ничего не ответил, лишь окинул её более внимательным взглядом.

- Переоденься в платье.

- Зачем?

- Роман велел.

Брови Виталины самопроизвольно поползли вверх.

- Ты же мне вчера сказал, что ему заказали двух профессионалок.

Вита старалась держать лицо, хотя в области живота зародился страх, который она ненавидела всеми фибрами души.

- Переоденься.

Вот и весь разговор.

Естественно, Вита оделась в свободные брюки и майку. Никакого платья, хотя именно их она больше всего любила в одежде. Теперь не наденет. Никогда!

Вита бы и хотела не смотреть на часы, не ждать, а не могла.

Тик-тик…

В конечном итоге, она не выдержала и вышла из комнаты, куда поселили её вчера. Если бы Виту попросили описать спальню, она бы не нашлась, что сказать. Слишком нервничала, не замечая ничего и никого. Вита также ни за что не призналась бы, что рада видеть Рустама в доме. Хоть кого-то знает.

ОН приехал раньше. Вита точно знала, что нет ещё тринадцати часов.

Она, сильно хромая, шла по коридору, спускалась вниз попить воды, успела подняться по лестнице, но не успела дойти до спальни, когда с улицы послышался шум. Хлопнула дверь, и холодный голос, вызвавший непроизвольный табун мурашек по спине, отразился в её сознании.

Вита замерла, дыхание сперло в груди, ноги приросли к полу.

Она собиралась отсидеться. Если Рустам прав, и Багровскому привезли проституток, он про неё не вспомнит. Мужик голодный, жадный до секса. А она кто?.. Так, девочка, которую ему навязали. Вита успокаивала себя подобными размышлениями и не верила в них.

Вопрос же, прозвучавший явственно и взорвавший в её сознании миллиард невидимых частиц, активировал в Вите скрытые ресурсы, и перед глазами на мгновение потемнело.

Бежать!

Куда угодно… Снова. Пробуя раз за разом.

- У себя в комнате.

Это Рустам.

- На втором этаже?

- Да.

Он что, спрашивал про неё?..

Не может быть… Нет… Нет…

Виту словно в спину толкнули. Что она стоит? Кого ждет? Быстро к себе и запереться, забаррикадировать дверь! Никого не впускать, никому не открывать. И не важно, что дверь могут выбить одним ударом… не важно…

Больная нога значительно усложняла дело. Вита наступила на неё, и приглушенно вскрикнула от боли.

А между тем со стороны лестницы послышались быстрые шаги. Создавалось впечатление, что перепрыгивали через несколько ступеней.

Зачем…

Вита сделала ещё один шаг и ещё один.

- Куда-то торопимся, Губастая?

Ноги Виты перестали передвигаться. Их точно парализовало. Хорошо, что девушка шла рядом со стеной, была возможность опереться.

Руку со стены Вита сразу убрала. Она не доставит удовольствие мерзавцу видеть свой страх, своё унижение.

Хотя про унижение она преувеличила. Она и не так унизилась бы, лишь бы получить свободу.

Губастая…

Кто бы только знал, как она ненавидела это прозвище! Природа наделила её крупными губами, и многие знакомые делали акцент на них при первом знакомстве.

В детстве она часто слышала, как девочки хихикали. Неприятно обзывались. Подросли и замолчали. Вита видела, как те обводят контур губ за линией, чтобы и у них губы казались ярче, больше. Если мамы разрешали ботокс, значит, закачивали.

С молодыми людьми было сложнее. Лет с двенадцати они стали красочно рассказывать Виталине, что бы они хотели сделать с её губами. Что вогнать между них… От омерзения Вита сначала плакала, потом научилась подходить и отвешивать оплеухи. Если кто-то пытался ответить, кричала. Прибегала охрана. Потом… Рустам, или Дима, или Саид. Кто хотел её ударить, в последствие обходил стороной, Вита же делала вид, что не видит синяков на их лицах и гипса на руках или кистях.

Губастая.

Её словно током ударило. Внутри всё завибрировало и от злости, и от обиды разом. Вита не оборачивалась, встала, распрямила спину.

Обидное прозвище было произнесено хриплым надсадным голосом, растягивая гласные, вызвавшие помимо дрожи ещё и холодные мурашки.

Вита, ничего не говоря, заставила себя развернуться. Из-за больной ноги по дому она передвигалась босиком.

Лучше бы она не оборачивалась. Честное слово. Лучше бы ушла в выделенную ей комнату, спряталась под кровать, как в детстве, забаррикадировав дверь. Выиграла бы немного времени.

Перед ней стоял Роман Багровский. Зверь в человеческом обличье.

Багровских часто в её доме называли зверьем. Дикими тварями. Да много обидных недостойных прозвищ и ремарок шло в адрес враждебного клана. Вита не прислушивалась.

Зря.

В эти длящиеся бесконечно долго секунды она согласилась бы с каждой.

Перед ней стоял истинный хищник.

Багровский остановился на последней ступени, вцепившись в перила. Вите показалось, что костяшки на длинных пальцах чуть побелели сквозь подживающие болячки. Она уставилась на его руку, крепкую, сильную, жилистую, с выступающими венами. На кисти уже красовались дорогие часы-скелетоны.

Дальше поднять взгляд оказалось нереально сложно. Невидимая стена, стремительно выросшая между ними, мешала.

Темные штаны на длинных мускулистых ногах. Крупные бедра. Торс, обтянутый белой футболкой. Ни грамма лишнего на животе. Выше… еще выше… Грудная клетка тоже достойна уважения. Отдаленно Вита про себя отметила, что Багровский зря времени не терял, занимался спортом. Хищник всегда должен быть в форме.

Широкие плечи, немного худощавые, жилистые. Улучшит питание, и они раздадутся, Вита не сомневалась.

Взглянуть в лицо мужчине оказалось самым сложным. Квадратный подбородок, заросший щетиной, такой модный, но, наверное, не в данном случае. Губы бледноватые, четко очерченные. Блинный прямой нос с небольшой горбинкой, полученной, скорее всего, в результате перелома. Высокие скулы, на которых сейчас играли желваки. Широкий лоб с нависшей, выбившейся из прически челкой темных, почти черных волос. Кустистые брови, недовольно сведенные.

Глубоко посаженные глаза, обрамленные шикарными длинными ресницами, которым позавидовала бы любая девочка. Цвет же глаз – черный, угольный. И в них таилась опасность. Они, словно лезвие, блестели и не сулили ничего хорошего. Смотрели на Виту, даже не моргая. Пристально, изучая и сканируя.

Вита готова была поклясться, что физически чувствовала, как взгляд скользит по её лицу. Щекам, губам. Шее. Ниже. По голым плечам. Задерживается на высокой груди. Задерживает дольше, чем следует.

Переждать взгляд Багровского становилось невыносимо с каждой секундой, и Вита не выдержала.

- Я не губастая. А спешу я в комнату, чтобы забрать сумку и уехать отсюда.

Губы Багровского скривила усмешка, от которой Виту нешуточно повело.

Зачем злить зверя?

Голодного. Одичалого.

Молодой мужчина оттолкнулся от перил и направился в её сторону. Вита, сама не осознавая, сделала шаг назад и уперлась спиной в стену.

Зачем она его злила? Именно сейчас? Играла с огнем, со стихией.

Ей бы, глупой, переждать. Дотерпеть до ночи, когда начнется вакханалия, и Багровский наверняка напьется, расслабится со шлюхами, и, возможно, ей удастся…

- Уехать? Губастая, ты пять лет пыталась от меня слинять. Не надоело?

- А тебе не надоело со мной нянчиться?

Он надвигался, она сильнее вжималась.

Беги… не стой… беги…

Больная нога прострельнула новой болью.

Поймает.

Шагу не успеет ступить.

Почему он так на неё смотрит? Словно она ему должна. Непонятно, что. Или всё разом?

Может, и должна… Их семьи столько долгов наделали друг другу. Но ей сказали, что всё закончено. Всё списано.

Но этот взгляд… Он пугал. До чертиков. И какой бы смелой и отчасти отчаянной Вита себе ни казалась, сейчас она ничего, кроме удушающего страха не испытывала. Да и кто тут не испугается, когда на тебя надвигается разъяренный взрослый мужчина, ростом не менее метра восьмидесяти пяти и весящий под девяносто килограмм, а, может, и больше?

Она же худенькая, невысокая. Прихлопнет ее между ладонями и не заметит.

- Я ещё и не начинал нянчиться, - Багровский ухмыльнулся сильнее, обнажив ряд белоснежных зубов. В его словах отчетливо слышалась не то угроза, не то обещание. А, может, и всё вместе.

Вита интуитивно выставила руку вперед, выкрикивая:

- Не подходи!

- Ты мне запрещаешь?

- Не подходи…

Она его боялась. Кто бы и что бы ни говорил, ни убеждал, её жизнь последние пять лет полностью зависела от этого мужчины.

И потому Виталина сделала то, чего была делать не должна. Надо было сохранять спокойствие, не показывать, как страх захлестнул её. Мужчина на её месте, возможно, и выдержал бы моральный прессинг. Не она… Отец всегда жалел, что у него родилась дочь, и при каждом удобном случае брезгливо говорил об этом Вите. Не становилась она любимой дочкой, как бы того ни хотела.

Но это в прошлом, в настоящем она не справилась с давлением и попыталась убежать. Рванула с места, чтобы сразу же вскрикнуть от боли.

- Какого… - от приглушенного рычания Багровского, идущего из глубины его сущности едва не задребезжали стекла.

В следующую секунду Виту подхватили на руки.

***

РОМАН

Увидел её и все благие и не благие намерения закончились разом.

- Давай её привезем тебе? – спросил Рустам год назад.

Роман, сжимая губы и кулаки, мотнул головой.

- Нет.

Он видел, что Рустам готов ещё что-то сказать, но не осмеливался. Его человек всегда строго соблюдал субординацию и, если не спрашивали его мнение, не озвучивал его. Хорошее качество у того, кто рядом с тобой. С Рустамом они вместе росли, учились драться, отстаивать свои интересы. Как шутил Роман:

- Ты мне перешел по наследству.

Отец Рустама работал на Влада, он сам на него. Парни сдружились с ранних лет, но, опять же, каждый четко понимал, какое место займет.

Именно Рустам позаботился о том, чтобы его встречали профессиональные шлюхи, готовые выдержать его непростой темперамент. Роман настраивался на долгую ночь.

Это был, пожалуй, единичный случай, когда его доверенный вмешался.

- Не моё дело, но ты её сломаешь. Берег черте знает сколько лет…

Рустаму хватило одного взгляда Романа, чтобы замолчать.

Да, берег.

А сегодня крышу рвет.

Он знал про Виту всё. Чем дышит, как учится, какие фильмы смотрит по вечерам и какой чай заваривает по утрам, если закончилось кофе. А кофе у неё заканчивалось часто, потому что она, мать вашу, никогда не снимала деньги, закинутые от него ей на карту. Гордая губастенькая сучка с бесконечным вызовом в глазах.

Роман подхватил её на руки, а у самого мгновенно встал член. Вот так запросто и очень быстро. Возбуждаться он стал, когда ещё по лестнице поднимался. От одной мысли, что Вита в его доме, пусть и не ждет его, но у НЕГО, кровь начинала бурлить в жилах, адреналин зашкаливал в крови, и вся сдержанность моментально полетела к чертям собачьим.

Не зря Влад его сегодня матом обложил.

- Какого вчера надумал драться? Срок продлить захотел?

Роман отмахнулся. Они оба знали, что его выпустят минута в минуту.

- Мне надо было.

- Надо ему, - брат выругался и снова прижал его к себе, похлопал по спине. – Пар спустил, да?

- Поехали уже.

Да, он спускал пар. Ходил последние дни злой, как черт. Нетерпеливый. Мужики на зоне последние дни, наоборот, на добрячке, свобода маячит на горизонте, а его разрывало изнутри. Он нарывался на драку, прямо ждал, когда кто-то косо на него посмотрит или слово неверное скажет. Окружающие чувствовали, но попался один беспредельщик. Молодой, борзой.

- Багровский что ли? - нагло усмехнулся он. – И чё сидишь-то? С вашими связями? Или всё, сдулась семейка?

Роман предвкушающе оскалился. Мужики расступились в стороны, разошлись. Правильно, чтобы не задело.

Он бил точно, зная, куда именно наносить удары. Его обучали лучшие тренера, а на спарринг он выходил с экс и действующими чемпионами мира. Не мог устоять только перед кикбоксерами, но за пять лет поднатаскался и в этом виде спорта. Благо время было, и человек нужный оказался рядом. Влад подсуетился.

- Есть возможность перевести на твою зону одного человека. Как ты на это смотришь?

Положительно. Не терять же пять лет вхолостую.

Когда встал вопрос, о том, что их «накрывают» и по-крупному, надо было принять решение.

- Кто-то должен сесть.

Его семье предлагали выбор. Они знали, на что идут, и что в результате получат, поэтому риск был оправданный.

- Руслан Анатольевич, я сяду, - Роман не колебался.

Высокий темноволосый мужчина крупной комплекции в дорогом темно-синем костюме медленно кивнул. В его серых глазах застыло одобрение.

- Хорошо.

Зато Владу его затея не пришлась по душе.

- Ты куда, мелкий, лезешь?- зарычал, и от сдерживаемого гнева у брата дернулась верхняя губа.

Роман спокойно усмехнулся в ответ.

- Мелкий? Я выше тебя и крупнее.

- На пару сантиметров и на столько же килограмм. Не сядешь.

- Сяду.

Взгляды двух пар глаз скрестились. Влад был старше Романа на пять лет. Кто бы ни взглянул на них, сразу определяли, что они браться. Очень схожи, и если бы не разница в годах, смело можно было бы утверждать, что они двойняшки. Их даже нередко путали малознакомые люди. Те, кто заинтересован в семье Багровских, такого промаха не допускали.

- Я против, - после небольшой паузы вынес своё окончательно мнение Влад.

- Я знаю. Но нам правильно сказали: кто-то должен сесть.

Они открывали казино, зная, что рано или поздно их накроют. Таков был план. Багровские даже особо не конспирировались. Их задача какая была? Привлечь народ. Элиту. Они этого добились.

Поэтому все пять лет Рома усиленно тренировался. У его семьи с начальником колонии была договоренность - отдельный спортзал, где он занимался с тренером по кикбоксингу. И когда новенький борзой посмел задеть его перед самым выходом, старожилы лишь покачали головой.

- Не жилец, - кто-то сказал из толпы.

Роман убивать никого не планировал. И не стал. Бил четко, как его и учили. Трещали сломанные кости, летели выбитые зубы, где-то внутри разрывались органы.

Его оттащили менты.

- Багровский, совсем охренел?! – орал на него Васильевич, тот самый начальник зоны. – В карцер! До освобождения!

Роман смотрел на сбитые в кровь костяшки и думал лишь об одном – Рустам привезет Виталину в его дом… Он уже дал распоряжения ранее. Предчувствовал, что последние дни будут горячими.

В карцер не посадили, отправили в одиночку.

Его встречали все, кому он был рад и важен. Влад, Рустам, ещё пара парней. Роман просил не собирать толпы. Потом… Завтра или послезавтра он встретится и с главами семей, и с другими нужными людьми. Влад организует.

- Тебя хотят видеть.

- Знаю. Дайте передохнуть.

- А ты разве не наотдыхался?

- Не зубоскаль.

Роман осматривал машины.

А вдруг…

Поймал взгляд Рустама. Его поверенный покачал головой. Всё  верно, он не просил ЕЁ привезти, и всё же…

- Она у меня?

- Да. Так же пригласили двух девочек…

- Поехали, - оборвал Роман, коротко кивнув старшему брату.

Тот сказал, что приедет ближе к вечеру. Вернее, они об этом сговорились заранее. Влад лишь поднял брови кверху, но комментировать его торопливость не стал.

Зато у Романа всё свербело внутри. Пять лет. Огромный срок для кого-то. Но он точно знал, ради чего шел, и что получит по итогу. Интуиция его не подвела. За эти годы клан Багровских получил желаемое, возвысился и, соответственно, приумножил капиталы. Во главе стоял Влад, его теснить Роман и не планировал. Ему тоже хватит.

Всю дорогу он подгонял Рустама. Тот, правда, и без лишних слов гнал по максимуму. Роман даже не смотрел, что за окном… Люди, суета, новые здания, его ничто не интересовало. Только новый дом, стройка которого началась ровно пять лет назад. К нему приезжали дизайнеры, архитекторы, прорабы. Он ругался, скандалил со всеми. Говорил, что ему не нравится, и всё заново. Ему приходили отчеты со съемками квадрокоптером, поэтому он самолично контролировал многие процессы. Ему необходимо было, чтобы дом стал идеальным.

До того, как его посадили, он жил в большой квартире в центре. Многолюдно, шумно, весело. То, что нужно молодому парню для развлечения и для вечеринок. Правда, вечеринок было мало, а если и были, то с ограниченным кругом людей. Не стоило впускать много народа туда, где ты живешь, ешь и спишь. Ни к чему.

Ему оказался нужен дом.

По многим причинам.

Роман переступил порог и сразу наверх. К ней. Он предполагал, что она, скорее всего, спрячется у себя в комнате. Даже дверь забаррикадирует мебелью. На хрен сорвет с петель дверь и мебель разнесет в щепки. Ничто не встанет на его пути к Губастой.

Он не ожидал её увидеть в холле на втором этаже.

Сразу дыхание сперло, точно получил ногой в грудину. Хорошая, маленькая, взъерошенная. Да-да, взгляд колючий, недобрый. Обернулась, и все эмоции, как на ладони.

А он, маньяк чертов, только этого и ждал.

Её. У себя. В доме.

В доме, что станет их общим.

Как преодолел расстояние до неё – не запомнил. Роман действовал инстинктивно, на каком-то хищном уровне, когда видишь цель, и препятствия не важны. Идешь, ломая и круша всё на своем пути.

Он не ждал теплых объятий и улыбок. И был готов, что Виталина попытается от него сбежать.

Сколько попыток предпринимала девочка? Десятка два, как минимум. Снова и снова пыталась удрать от него, скрыться. Хренушки. Никуда не отпустит. На цепь посадит, в комнате запрет, но от себя теперь - ни на шаг. Рустам вчера ещё сообщил, что она повредила ногу, когда выпрыгивала из внедорожника.  Дуреха, только себе вредит. Роман хищно усмехнулся. Рустам предусматривал всё наперед, иначе бы Роман его по головке не погладил, заметив, что девочка хромает.

Нутро царапнуло железными когтями, когда на её личике отразилась боль. Одна секунда, и Роман подхватил её на руки. Всё происходило настолько быстро, стремительно, что она растерялась, и этого ему хватило.

- Нет! Пусти! – она пришла в себя, когда до двери в спальню оставалось меньше метра. – Сволочь! Пусти…

На его плечи посыпались удары, которые ему не доставляли никакого дискомфорта. А вот когда Виталина попыталась вцепиться ему в лицо, пришлось уворачиваться и зажимать её сильнее.

- А ну, не дергайся! – прорычал он агрессивнее, чем планировал.

Девочка лишь на мгновение замерла, а потом зашипела:

- Ублюдок, ты…

Договорить ей не удалось, её остановил звук. Роман ногой открыл дверь, и та с шумом ударилась о стену, распахнувшись до конца, деформировавшись и лишь чудом удержавшись на петлях. Придется заменить, но этими вопросами он займется чуть позже.

Вита ещё что-то кричала, ругалась и извивалась в его руках. Он держал её крепко.

Никуда ты от меня не денешься, милая.

Никуда.

Его взгляд тотчас остановился на широкой кровати. Даже здесь она он оказалась такого размера, что можно было спокойно спать двоим.

Им.

Именно к ней он и направился. Всего несколько шагов, и вот он не совсем аккуратно кидает Виту на мягкий матрас. Девушка, взвизгнув, быстро реагирует, переворачивается, поджимает ноги и пытается отползти.

- Куда…

Роман не узнавал собственный голос. В минуты, когда он злился, испытывал ярость, когда адреналин хлестал в крови, выводя мужчину на новый уровень, его голос становился низким, хриплым. Знакомые говорили, что он походил на рычание дикого хищника, тигра, обитающего у одного общего знакомого. Может быть.

Вита замерла, медленно уперлась локтями в матрас, не сводя пристального взгляда с Романа. Её небольшая аккуратная грудь, которую не трогал ни один парень, ритмично опускалась и поднималась. Соски напряглись и теперь просвечивали сквозь бюстгальтер. Видимо, кружевной, хлопок скрыл вершинки.

Во рту мгновенно пересохло. Роман живо представил, как будет вбирать в рот сладкие горошинки, посасывать их поочередно, мягко покусывать.

Вита смотрела на него не моргая.

Секунда, ещё одна.

В комнате установилась гнетущая тишина. Давящая, сводящая с ума.

Только их дыхание раздавалось в тиши. У обоих загнанное, как у животных.

- Насиловать будешь? – глухо бросила Вита, сжимая ноги и сводя колени. В её глазах застыла ничем не прикрытая ненависть, которую она собиралась обрушить на него.

Ну-ну.

- Буду.

Глава 3

Виту окатило жаром, чтобы сразу же кинуть в холод. В прорубь зимнюю, когда твоя одежда намокает и тянет вниз, в самую глубину, и никого нет, кто способен помочь, разрубить прорубь, позвать спасателей, оказать помощь. Даже протянуть руку…

Кошмар длиною в пять лет ожил. И в данный момент нависал над ней, яростно дыша и пожирая её глазами.

У Виты сместилось восприятие действительности. Она вроде бы и находилась в комнате, распластанная на чужой кровати, которую активно пытались ей навязать, как «свою», и в тоже время словно видела себя со стороны. Хотелось ущипнуть, уколоть чем-то острым. Проснуться и понять, что ЕГО нет.

Что никакого Романа Багровского не существует в природе, а если он где-то и есть, то далеко.

Она же свободна.

Иллюзия, рассеявшаяся как дымка от жестоких слов почти незнакомого мужчины.

О, нет, она знала Романа. Едва ли не самые первые её воспоминания были связаны с двумя «выродками» - Романом и Владом Багровскими. Сколько всего она про них слышала! Кто бы только знал. Не проходило дня, чтобы покойный отец не говорил про сыновей врага. И если в детстве Вита притаивалась, пугалась, то повзрослевшая с удивлением подмечала в голосе папы восхищение.

- Вот же сукины дети…Это надо что творят… Додумались… Черти!...

И не было в его голосе осуждения или злости. Потом он, точно спохватывался и уже начинал их крыть матом, даже иногда мебель швырял, чем пугал Виту ещё сильнее. Но впечатления оставались.

Максим Гвоздов очень хотел, чтобы у него были такие сыновья и наследники, как Влад и Роман Багровские.

А по факту у него была только Вита, которая ластилась и путалась под ногами.

Интересно, папа был бы доволен, узнай, что его дочь досталась младшему Багровскому? Отчего-то Вите думалось, что да. Она прямо-таки слышала: «Хоть какая-то польза от тебя будет…»

Услышав последнюю реплику Романа, Вита подавилась собственным дыханием. Съежилась вся внутри и приготовилась драться.

Она не успела ничего сказать, потому что Роман, вполне натурально оскалившись, как хищник, продолжил:

- Но я хочу тебя любить. Не насиловать, не трахать. А нежно и долго брать, чтобы ты пищала подо мной от восторга и кончала раз за разом. Слышишь меня, Губастая?

Она слышала, и, пожалуй, эта фраза ввергла её в больший шок, чем предыдущая.

- Багровский, да иди ты…

- Тссс, - молодой мужчина поставил одно колено на матрас, отчего тот прогнулся. Вита же мобилизовалась, приготовившись спрыгивать с кровати, предварительно попытавшись хорошенько врезать противнику. Желательно по лицу. Ногой. А потом будь, что будет. Всё равно ничего хорошего ей не светит. - Хватит оскорблений, Виталина. Думай, что говоришь. Предупреждаю один раз.

Внезапно его слова и приглушенный тон подействовали на Виталину отрезвляюще. Приостановили глупый порыв драться с взрослым мужиком, в чьем доме она пребывала, и где, как минимум, находилось ещё человек десять, а то и больше его людей.

Тормози, Вита.

Он с тобой разговаривает. Это раз.

Не набрасывается, не рвет одежды. Это два.

Хотел бы изнасиловать, не стал бы делать какие-то предупреждения.

- Отпусти меня, Рома.

Она тоже сменила тактику. Заставила себя изменить гнев на просительный тон. Она ранее заметила, что как только даже с тем же Рустамом переставала ерничать, обзываться и лезть в драку – это, конечно, сильно сказано, но бывало и такое, что только не сделаешь в отчаянии, - становилась обычной несчастной девушкой, которую неволят, принуждают, пасут, шага без разрешения сделать не дают, лицо Рустама менялось. Добрее становилось. Поэтому она раз за разом и просила своего надсмотрщика.

Тщетно.

Методично, день за днем ей давали понять, что у неё есть тот, кому она должна подчиняться. Прямых приказов не поступало. Одни ограничения.

Вите приходилось подстраиваться. Спорить, ругаться и убегать от мини-армии Багровскиго она была не в состоянии.

Схема манипуляции с Рустамом всплыла в голове, и она решила ей воспользоваться.

Как оказалось, не зря.

Роман замер. Вите даже на долю секунды показалось, что в его черных, на самом деле темно-карих глазах, она успела рассмотреть растерянность. Бред, конечно. Что только не привидится на нервной почве, когда эмоции зашкаливают, выворачивают душу наизнанку, и ничего, вот абсолютно ничего, не зависит от твоих желаний.

Чужая воля – закон.

Роман нахмурился немного странно. Словно через силу, и грубовато бросил:

- Нет.

Другого она не ожидала. Но попробовать всё же стоило.

- Зачем я тебе? – глухо, с надрывом спросила она, сама не понимая, зачем и для чего ведет эти разговоры.

- Я всё озвучил выше, - едва размыкая губы, бросил в ответ Багровский. – Почему не в платье? Я просил, чтобы ты была в нем.

Ах, он просил…

Черта с два!

Такие, как он, не просят. Не умеют. Привыкли с рождения, что перед ними все стелются, если они что-то хотят, им преподносят на блюдечке с золотой каемочкой. Если же не получают, приходят и берут. Силой, не спрашивая и не считаясь с интересами и чувствами, планами других. Главное – их желания.

Как же Вита ненавидела подобных людей! Несмотря на то, что родилась почти в такой же обеспеченной семье. Она воспринимала жизнь иначе, за что в итоге и платит.

- Я не люблю платья.

Роман подался ещё вперед, уже едва ли не нависая над ней. Протянет руку, и схватить её не составит большого труда.

- Вита, не ври мне. Я знаю о тебе всё. Всё! Сегодня прощаю твою ложь. Спишем на… Не важно, на что. Но если уличу тебя ещё раз во лжи – накажу. Тебе озвучить методы моего наказания?

Он смотрел на неё пристально, внимательно, и кожу Виты закололо. Ещё не один мужчина на неё не смотрел так откровенно жадно.

Вита даже отвечать не стала, лишь помотала головой, мысленно костеря Багровского и желая ему долгих лет жизни. Злить его сейчас, как дразнить голодного льва, вырвавшегося из вольера и вышедшего в парк на охоту, выискивающего жертву.

- Переоденься! Я хочу видеть тебя в платье!

Да мало ли, что он хочет! Она тоже хочет свободы! Хочет сама распоряжаться своей жизнью, принимать решение и не оглядываться по сторонам, выискивая «приглядывающих».

Вита снова промолчала. Что толку от разговоров? Её попросту не слышат.

Роман, прищурившись сильнее, оттолкнулся от матраса, и выпрямился.

- Увидимся чуть позже, - недовольно бросил он и направился к двери. Вита же не поверила в своё счастье. Он её оставляет! Серьезно?

Первые минуты, после того, как за Багровским закрылась дверь, Вита продолжала лежать на кровати, упираясь локтями. Потом заставила себя подобраться, села, прижав колени к груди и, не заметив, начала раскачиваться. Ей было плохо. Это единственное, что она чувствовала не только душой, но и телом. И дело было не в распухшей лодыжке. Болела каждая клеточка тела, ныла, изнутри точно демоны царапали острыми когтями, разрывая плоть.

Так ей и надо. Раз не смогла убежать. Где-то, возможно, смалодушничала, не сориентировалась, не схитрила.

Черт! К ней же никого не подпускали! Никого! Ни один парень, а тем более, взрослый мужчина не мог подойти ближе чем на три метра. Телефон и тот прослушивали. Рустам дал понять. На какую помощь она могла надеяться?

А девочки… Тут впору горько усмехнуться. Как только её родителей не стало, ушёл статус богатой дочери, так называемые подруги разбежались. Кривились, стоило подойти ей ближе. Вита беззвучно плакала ночью в подушку и спрашивала в пустоту: «Почему… Почему именно Багровским?»

Её обеспечивали всем необходимым. Даже была гувернантка, назовем её так, что присматривала за Витой, пока девушке не исполнилось полных шестнадцать лет.

Влад Багровский навещал её. Вот он единственный, пожалуй, кого Вита боялась на инстинктивном уровне, хотя, если смотреть объективно, он ни разу ей не сказал грубого слова и не унизил в открытую. Наоборот, был учтив и всегда интересовался, как у неё дела. Сама любезность, будь он неладен.

Сейчас, когда Вита увидела Романа, спустя пять лет, она могла сравнить братьев. Багровская порода, как бы сказал папа. Очень похожи и, между тем, разные. Влад острее что ли, если такое определение можно применить к человеку. Взгляд пробирает до костей. Вызывает мистический трепет. С таким мужчиной спорить – себе дороже. Вита и не спорила. Смысл?

После того, как ей исполнилось шестнадцать, на её дебитную карту первый раз упала существенная сумма. Вспоминая тот день, Вита снисходительно улыбалась себе глупой. Она так обрадовалась. У неё появились собственные деньги! Она даже по комнате закружилась от счастья. Деньги позволят ей… И тут у Виты всё оборвалось, она остановилась посредине спальни, словно у неё отказали ноги. Даже пошатнулась.

Деньги от Багровского. Не иначе. Никто не будет заботиться о бедной сироте, присылая ей сумму, на которую обычная семья может прожить пару месяцев.

Вита, психанув, подбежала к комоду, трясущимися руками достала ножницы и изрезала карту на мелкие кусочки. Тогда она думала, что если не будет карты, не будет и последствий. Какой же она наивной была.

Карту перевыпустили.

- Не дури, - сказал Саид, протягивая ей новую.

- Я не возьму.

- Возьмешь.

Ещё один с непроницаемым лицом. Ни эмоций, ни лишних слов.

Вита не сняла с карты ни рубля. Она не представляла, как будет жить, но задалась целью сама себя обеспечивать.

Но что может сделать шестнадцатилетняя девочка?

Оказывается, может. Тут спасибо родителям, которые с раннего детства давали ей очень хорошее образование. Вита свободно владела английским, французским и сносно итальянским языками. Девочка подала объявления, и очень скоро у неё появились заказы. Плюс, Вита писала статьи в интернет-журналы. Конечно, проблемы с её возрастом возникли. Мало, кто хотел связываться с несовершеннолетней. Пришлось решать эту задачу по-взрослому.

Вита позвонила тогда Рустаму и сказала, что хочет поговорить.

- Что случилось?

- Мне нужна помощь… - тут Виталина шумно сглотнула, сжав руки в кулаки. – Романа.

- Какая? Я передам.

Пока Вита, путаясь, объясняла, ненавидя себя за слабость и за то, что всё же приходится обращаться к Багровскому, Рустам молча её слушал, хмурясь сильнее.

- У тебя есть деньги, - вынес он вердикт, когда она закончила.

Вита, едва не плача, впиваясь ноготками в нежную кожу ладоней, находясь на грани нервного срыва, выдавила из себя:

- Передай… ему.

Рустам ответил не сразу, некоторое время буравя её взглядом карих глаз. Со стороны они смотрелись забавно. Пигалица, сжимающая кулаки, вся нахохлившаяся и готовая к драке и взрослый мужчина под метр восемьдесят пять. Сердитый.

- Передам.

На следующий день ей принесли ещё одну карту и прозрачный файл с бумагами.

- Что это?

- По этим документам ты можешь работать.

Вита, не веря, что её авантюра удалась, взяла и прижала к груди. Девушка не спала всю ночь, ругала себя, говорила, что её затея пустая и не выгорит. Лучше бы пошла офисы убирать.

- Виталина, ты ничего не хочешь сказать?

Вопрос надсмотрщика ввел её в тупик.

- А что я должна сказать?

- Спасибо, например.

Вита посмотрела на Рустама, в кои-то веке не отводя взгляда и не тушуясь.

- Нет. Не хочу, - бросила она, развернулась и пошла на кухню готовить себе поесть. Как там говорят? Война войной, а обед по расписанию.

Так у неё появилась вторая «личность». Шестнадцать и восемнадцать – на фотографии почти незаметно. Когда же работаешь в сети, дополнительный плюс. Сразу отпало много проблем, Вита предъявляла «левые» документы, и заказы прибавлялись.

Но деньги от Багровского продолжали приходить регулярно. В одно и то же число каждого месяца.

Вита их не трогала. Были дни, когда она оставалась «на нуле». Обычно после очередного неудачного побега, на подготовку которого было затрачено много ресурсов. Тогда она снимала немного денег с той карты. И сразу же пополняла её, как только что-то зарабатывала.

- Ты страдаешь херней, - как-то высказался Рустам, везя её с вокзала. – Виталина, угомонись, а? Тебе девятнадцать. Да живи ты жизнью молодой девочки! Трать деньги на шмотки и на косметику! Наслаждайся тем, что имеешь! Нет, ты снова и снова что-то отчебучиваешь, зля нас и Романа.

Последние слова Виталина предпочла не заметить.

Она шмыгнула носом и решила кое-что уточнить:

- Рустам, а как мне жить жизнью молодой девушки? В клубы мне нельзя, гулять ровно до двадцати двух часов и ни минутой позже. Подруг у меня нет, потому что вы тщательно всех проверяете, и они сдуваются при виде вас. Парень? Друг? Свидание? Упаси Боже. И мне голову оторвете, и тому, кто посмеет на меня посмотреть. О какой жизни ты говоришь? На мне клеймо Багровского! Ему не смыть! Его даже не выжечь!..

Вита мотнула головой, возвращаясь из прошлого в настоящее.

Да, на ней несмываемое клеймо Романа Багровского – «его собственность».

Поэтому послушается ли она и переоденется ли для хозяина в платье?

Нет, конечно.

Пошел он далеко и надолго.

Наказание? Она не боялась физической боли.

А моральной… С ней уже сделали всё, что могли. Ниже и хуже некуда.

Виталина ещё не подозревала, насколько она заблуждается.

Глава 4

Вита незаметно для себя уснула, а проснулась от посасывающего ощущения в области желудка. Организм требовал еду. Девушка поморщилась и посмотрела на время. Ого. Одиннадцатый час. Это сколько же она проспала?

Наверное, организм дал сбой, если она вырубилась и не просыпалась столько часов. Неудивительно. Когда-никогда, но это должно было случиться. Вита не железная, да и становиться такой не хотела.

Она всегда была мягкой, домашней. За что и поплатилась.

Вита пошевелилась, села на кровати и глухо застонала. Тело затекло, нога опухла ещё сильнее. Не надо было снимать эластичный бинт. Нет, её же распирало от гордости и самостоятельности, как это она примет помощь Рустама. Вот и результат.

Покачав головой, девушка спустила ноги на пол. Ругай себя, не ругай, а кушать она хотела сильнее всего. Поэтому надо спуститься вниз и поесть.

Вита прислушалась. Так и есть, в доме слышалась музыка. Некоторые праздновали возвращение. Будь они неладны…

Вита даже не стала приводить волосы в порядок. Ей всё равно, как она выглядит. Прихорашиваться ни для кого не собиралась. Лишь поправила задравшуюся майку.

Каждый шаг давался ей с трудом. Не сказать, что совсем печально обстояли дела, но бегать в ближайшее время Вита точно не сможет. Тоже итог собственной глупости, нечего прыгать из машины. Кому чего хотела доказать? Ведь знала, что догонят, вернут и отведут туда, куда приказано.

Музыка доносилась откуда-то слева. Вита спустилась в просторный холл и нахмурилась. Кажется, в той стороне находился бассейн. Рустам вчера коротко словесно рассказал ей где и что находится.

На кухне царил беспорядок. Разбросанные тарелки, пустые бутылки, фрукты, валяющиеся на полу. Да, кто-то не церемонился с продуктами или очень спешил. Вита открыла высокий двухстворчатый холодильник черного цвета и замерла. Сколько же тут продуктов! Мяса не счесть, несколько видов сыров, йогуртов, несколько контейнеров с заранее приготовленной поваром едой или доставленной из ресторана. Вита достала один из таких и приоткрыла крышку. Внутри находился мясной салат. То, что надо. Переедать на ночь не хотелось. Но природный ритм уже сбит, хорошо, если она сможет уснуть под утро. Может, тогда ещё ветчины? Вита достала и её. Сок или йогурт? А, может, плюнуть на всё и выпить вина? Напиться, например?

Вита практически не пила, очень редко, да и особо не с кем. Подруг не было. Разве что пара девчонок с работы, с которыми иногда встречалась в кафе. В большинстве случаев днем. Редко – вечером. Пить днем неправильно, вечером же её контролировали. Да-да, даже напиться и то не давали. Зато однажды случился забавный случай, когда Саид решил, что ей хватит. Внезапно появился перед их столиком, где она сидела с ещё парой девочек. У всех рты пооткрывались в прямом смысле. Ещё бы, Саид молодой колоритный мужчина. Лет тридцать на вид. Качок. С татуировками на шее и на здоровенных ручищах. В модной стильной одежде, правда, неизменно черного цвета. С выбритыми висками. Саид нравился девочкам. Вот и её знакомых он не оставил равнодушными. А когда забирал, девочки дали понять, что одобряют её выбор.

Она на следующий день обеим скинула его телефон.

Вита достала открытую бутылку. Была, не была. Выпить ей не помешает. А если начнет буянить… Что ж, зато потом будет, что вспомнить.

Разложив добытую снедь на столе, Вита достала большую кружку. Из неё она и будет пить. Никаких бокалов.

Девушка как раз успела выпить половину кружки и доесть салат, когда послышались тяжелые шаги. Кто-то шел в сторону кухни. Вита мгновенно напряглась, а потом алкоголь, что уже проник в кровь, повел её эмоции в другую сторону.

Ничего и никого она не боится.

Вита приготовилась увидеть Романа, но на кухню входил Рустам.

В одних плавках.

Волосы мокрые, на теле тоже капли, которые собирались и стекали, падая прямо на пол. Рустам застыл в дверном проёме, увидев Виту. Та молча отсалютовала ему кружкой.

- Весело время проводите, - заметила она, усмехнувшись и делая сразу несколько больших глотков.

- Ты чего не спишь?

Кажется, мужчину совершенно не смущала собственная нагота. Плавки – не в счет.

- Музыка не дает.

Рустам, наконец, заметил на её столе бутылку с вином. Быстро преодолел разделяющее их расстояние и неаккуратно вырвал почти пустую кружку.

- Роману не понравится, что ты пьешь.

- Рустам, тебе рассказать подробно, что я хочу сделать с мнением Багровского?

Мужчина ответил не сразу, не стал изменять своей привычки.

- Зря.

Более ничего не говоря, он забрал бутылку.

- В холодильнике ещё есть! – крикнула Вита, разозлившись.

- Сейчас не будет.

- Что, девочки решили выпить? Мало прикупили?

- Придержи язычок, Виталина.

Виталина хотела дерзить, но, посмотрев на напряженную спину мужчины, резко передумала. Не ей с ним тягаться, даже в легком алкогольном опьянении. Она взяла кусок ветчины. Будет есть и игнорировать.

Рустам забрал весь алкоголь, который находился в холодильнике. Бутылок пять, не меньше, и её вино тоже унёс. В дверном проеме снова задержался, обернулся, но Вита демонстративно развернулась от стола в другую сторону. Ребячество, ну и пусть. Не такая уж она и взрослая.

Думала, что Рустам даст ей какое-нибудь напутствие по типу «не дури». Его не последовало, и Вита даже вздохнула с облегчением.

Доела свой скромный ужин, перемыла посуду, опираясь на здоровую ногу.

Надо возвращаться в комнату и чем-то себя занимать.

Прихрамывая, Вита вышла в холл. Музыка на мгновение стихла, и девушка услышала сначала девичье повизгивание, словно кто-то от кого-то убегал и был пойман, а потом громкий стон. Снова заиграла музыка, приглушив звуки, доносившиеся из бассейна.

Если бы потом Виталину спросили, почему она пошла в ту сторону, она бы не нашлась, что ответить. Зря Рустам не предупредил, чтобы она не дурила. Или вино окончательно взыграло в крови. Вита не помнила путь. Она очнулась лишь, когда слегка толкнула приоткрытую дверь.

Первое, что увидела Вита, помимо большого бассейна и окон по всему периметру стены, это накрытый стол. Четыре шезлонга. Женскую одежду, разбросанную прямо по полу. У Виты в родительском доме тоже был бассейн, где она любила часами плавать и проводить время. Была и сауна. Но это уже по большей части мужская территория.

В бассейне никого не было. Вита, не осознавая последствий, прошла ещё дальше. Шаг. Ещё один.

И замерла, пораженная увиденным.

У стены, где заканчивался бассейн, стоял Роман. Он стоял к Вите спиной. Она видела его мощные плечи, на которых красовались татуировки, не хилый торс, тонким его точно не назовешь, накаченные красивые ноги с крепкими ягодицами, которые в данный момент раскачивались туда-сюда.

Вита оказалась настолько поражена видом полностью обнаженного Багровского, что не сразу заметила женские ноги, обвивающие его торс. И темноволосую голову, вернее, макушку, просматривающуюся из-за его плеча.

Вите бы уйти. Развернуться и, насколько позволяла ноющая ступня, поспешить скрыться, пока её саму ни заметили.

Нет же. Она продолжала стоять. Ноги, словно приросли к мокрому кафелю.

А Багроский всё двигался. Ритмичнее, мощнее. С каждым разом проникая в партнершу глубже и глубже.

Вита так и не узнает, что произошло в тот момент.

Роман Багровский обернулся, и его взгляд мгновенно нашёл замершую её…

Вите показалось, что даже на приличном расстоянии, разделяющем их, она сумела увидеть ярость и бешеный блеск в его темных глазах. Девушка и рада бы развернуться, уйти, но тело в какой-то момент отказалось ей повиноваться. Она стояла, не двигаясь, и смотрела на Романа.

Был ли у неё шанс?..

Вообще, в жизни?

Вопрос отчасти риторический. Ей только-только исполнилось четырнадцать, и мама полушутя-полуигриво обронила фразу, что пройдет ещё лет пять, и выдадут её замуж за нужного человека. Уже тогда Вите давали понять, что никто не шутит. Что ей на самом деле найдут мужа, угодного отцу и его бизнесу.

Она для всех была вещью. Наверное, дорогой, раз прилагали столько усилий, чтобы она осталась в выгодной им среде.

Сердцебиение Виты резко участилось, в ушах зашумело, даже перед глазами на мгновение замелькали мушки. Вика вздернула подбородок выше, не отвела взгляда и не побежала трусливо из комнаты. Ещё чего…

Не дождутся некоторые.

Роман скинул с себя партнершу, та что-то ему сказала, Вита не слышала, зато до неё долетели слова Багровского:

- Шмотье подобрала и скрылась.

Ах, вот как даже…

Вита продолжала стоять. Для чего? Она не знала.

Она видела возбуждение Багровского, когда он повернулся к ней вполоборота, чтобы схватить белое полотенце, лежащее на шезлонге.

Большой…

Наверное, девушкам подобное нравится. А ей? Горечь образовалась во рту, захотелось сплюнуть и рот прополоскать. Как же мерзко! И дело не в том, что она застала Багровского «за процессом», ей абсолютно всё равно, с кем он развлекается, пусть у него девушек будет побольше. Пусть из него выжимают все соки, полностью, чтобы не оставалось сил на неё.

Вита подозревала, нет, знала, что рано или поздно этот больной ублюдок точно также набросится и на неё. Он уже озвучил своё «хочу». Она не строила иллюзий. Её не просто пасли, её оберегали. Тот же Рустам недавно заметил, что они все в курсе, что она девочка. Её девственность нужна Багровскому. Только для чего? Вита не находила объяснений.

Она же сопротивляться будет, без боя не дастся.

Это будет насилие.

Месть за прошлые войны? Что с неё взять… Она девчонка, глупая, наивная, совершенно ничего не знающая. Да и некому ей показать свое унижение, никто не заступится, не кинется выручать.

Чтобы окончательно растоптать семью Гвоздовых? Кому это сейчас надо… Бизнеса нет, домов нет, ничего нет. Лишь она где-то на периферии. Если бы не досталась клану Багровских, про неё давно все забыли бы.

И она с удовольствием слилась бы с толпой – обычная молодая девушка, каких в стране миллионы.

Нет, её оставили себе в качестве домашнего питомца. Забавного и неразумного, которого можно или приласкать, или наказать…

Багровский обвязал вокруг бедер полотенце и выдвинулся в сторону Виты. Он шел не спеша, уверенный, что она никуда не денется. Девушка, что была с ним, поспешно выполнила его приказ: собрала вещи, едва ли не бегом прошмыгнула мимо Виты куда-то в соседнюю дверь.

- Не спится, Виталина?

Он был по-прежнему возбужден. Его эрекцию нельзя было не заметить даже при желании. Вита старалась не смотреть, ещё выше задрала подбородок и приложила максимум усилий, чтобы на лице не отразилось ничего, кроме презрения. Но где-то на самом глубоком уровне бессознательного её глаза не могли не отметить, что Роман, как представитель мужской половины человечества, являл собой не худший вариант. Широкие плечи, литые мышцы, перекатывающиеся при каждом шаге. Пресс с кубиками.

Только почему её передергивает от этой дикой и слишком агрессивной красоты?

- Шумите сильно, - она не стушуется… не стушуется… Не отведет взгляда, выдержит его напор. Даст понять, что если она не равный противник, то и не трусливый - так точно. Больше бегать от него, как вечно трясущийся пугливый кролик, не будет.

- Даже так? – он остановился в метре от неё. Рядом, нарушив комфортную для неё зону личного пространства. Да и о каком комфорте можно говорить, когда он находится в одной с ней комнате? Роман лениво приподнял бровь. Он вел себя так, точно не занимался минуту назад сексом с девушкой. Но дыхание не сбилось, хотя на лице застыло совершенно нечитабельное выражение.

Как же Вите хотелось подойти и ударить его. Наотмашь! Чтобы его голова дернулась в сторону, а её руку обожгло от соприкосновения с его скулой, и плевать на последствия.

Вита сдержалась из последних сил. Слишком не равны шансы и весовые категории.

- Да, - зло бросила она.

- И поэтому ты решила присоединиться?

- Присоединиться? К тебе? – что-то пошло неправильно, где-то Вита потеряла осторожность, в ней проснулись демоны, дремавшие все пять лет. Те самые, что нет-нет, да и толкали её на очередное безумство в виде побега, что не давали ей права раскиснуть и опустить руки. – Меня передергивает от омерзения только при мысли, что ко мне прикоснется один из Багровских. А тем более после того, как… Ай!

Вита не ожидала столь быстрой реакции Романа. Он выбросил руку вперед, схватил девушку за предплечье и рванул на себя, впечатав в едва ли не каменную и влажную от воды грудную клетку. Вита мгновенно потерялась, дезориентировавшись во времени и пространстве. Кожа Багровского была горячей и почему-то мягкой, бархатистой. И одновременно казалось, что об неё можно порезаться, глупость, конечно, но именно так отпечатался в сознании Виталины их неожиданный контакт. Вита задохнулась, её дыхание застряло в груди, воздух сгустился. Девушка даже не успела пожалеть об опрометчивом поступке и словах, которые можно было расценить, как провоцирование, как красную тряпку для быка, когда услышала яростный шепот:

- Передергивает от омерзения, Губастая? Да неужели? Хочешь я тебе докажу, что ты маленькая лгунья? Разложу тебя прямо здесь и сейчас? И ты будешь стонать и срывать горло, выкрикивая моё имя! У этой стены? Или поднимемся наверх? Я даже сполоснусь, о, нет, Губастая, я тебя заставлю меня вымыть! Чтобы у тебя не было повода мне сказать, что я тебя трахаю после другой девки! Хочешь? Давай, дерзи мне ещё раз! Дай повод, и я им непременно воспользуюсь! Страстно и очень-очень медленно!

Вита потеряла дар речи. Никогда не думала, что окажется в такой ситуации, когда огромный голый мужик с эрегированным членом, который, черт возьми, всё никак не опадал и упирался ей в живот, будет говорить, что именно хочет с ней сделать, и всё с сексуальным подтекстом. Обратная сторона опеки Багровского состояла в том, что, когда девочки-ровесницы учились отшибать неугодных женихов и держать ответ, за неё это делали люди Романа. Её окружение быстро смекнуло: у неё есть те, кто не только популярно объяснит, как с ней следует разговаривать, но и на деле покажет, что будет, если её обидеть. Были случаи, да. И хотя Вита ругалась и обвиняла Рустама с его парнями во всех смертных грехах, она знала, что защищена. Что ни один негодяй не нападет на неё в темном переулке, не приставит нож к горлу и, задрав юбку, не изнасилует. Она жила с этой защитой много лет, привыкла к ней.

И тут…

Тот, кто обеспечивал ей эту самую защиту, проплачивал круглосуточную охрану, вдруг говорит вещи, от которых живот скручивает незнакомыми болезненными спазмами.

Она разозлила зверя.

То, что было между ними у неё в спальне – прелюдия. Детская шалость.

- Кто бы сомневался, что ты умеешь насиловать, - зло процедила Вита, не отступая назад. Хоть пыл её и поубавился, но разумность и природная осторожность возвращаться никак не желали. Вита не могла склонить голову. Только не сейчас. Интуитивно чувствовала, что один раз склонит, и всё, Багровский сломает её, подомнет под себя, и ей в дальнейшем достанется участь бесправной вещи, о которой вытирают ноги. Она не позволит подобному случиться.

Крылья носа Романа раздулись, нервно дернулся кадык.

- О каком насилии ты говоришь, Губастая? Ты понятия не имеешь, что такое насилие! И не надо мне сейчас тут втирать, что над тобой последние годы только и делали, что совершали моральное насилие. Принуждали, ограничивали! Тебе рассказать подробнее, что мужчины в гневе, в ненависти делают с женщинами, а? Или напомнить, что наши семьи уже несколько десятилетий ведут кровопролитную войну? Рассказать в красочных подробностях, как твой дед несколько часов подряд пытал мою бабку! Женщину! Ей не было и сорока лет!

После последних слов Виту затрясло. Война в любом её проявлении жестока, бесчеловечна. Льется кровь, страдают невинные люди. Всегда кого-то пускают под «замес». Их семьи враждовали не год и не два. Вита грешным делом даже иногда думала: как они полностью не вырезали друг друга. Опять же… Размышлять, прогонять процесс в голове, сопоставлять события – это одно. Реальность – боль, страх, смерть.

Вита не смогла отвести взгляд от перекошенного яростью лица Романа. Тот, так и не дождавшись от неё внятного ответа, тряхнул её, отчего голова Виты мотнулась, а неприбранные волосы разметались ещё сильнее.

- Что молчишь? Нечего сказать? Вот и в следующий раз хорошенько подумай, Виталина, прежде чем открывать свой очаровательный ротик! Вспомни все те страшные истории, которые тебе рассказывали про Багровских! И не строй иллюзий! Все они - правда! И на твои проступки я закрывать глаза не буду!

- А кто тебе дал право распоряжаться моей жизнью? – Вита хотела бы закричать, но у неё получился шепот. Горло точно судорогой свело, каждое слово давалось с трудом. Выяснять отношения у бассейна – не лучшая идея.

- Тебе дать подробный ответ? – глаза Романа опасно блеснули.

Мужчина наклонил голову, обдав её лицо горячим дыханием.

Багровский, если и не был пьян, то выпивши был точно. И ей бы уйти, проявить женскую мудрость, хитрость, но куда… Виту несло всё дальше и дальше.

- Я и без твоих наставлений знаю, - прошипела она разъяренной кошкой и дернулась, пытаясь вырваться. Бесполезно. Её держали очень крепко, оставляя на коже розовые следы, которые завтра превратятся в мелкие синяки. – Совет выбрал твою семью. А меня в качестве подношения тебе! На, дорогой Роман, пользуйся на своё усмотрение! Девочке пятнадцать лет? Ах, как досадно, насиловать сразу нельзя, надо подождать! Хотя можно и не ждать! Подумаешь… Ай!

- Тебя кто-то трогал?!!

На Виту словно ушат холодной воды вылили. Без предупреждения, исподтишка. Девушка открыла рот, чтобы продолжить свою гневную речь, и не смогла. Лишь жадно хватанула резко закончившийся воздух.

Такого она не ожидала. Даже от Багровского. Казалось, мужчина оказался на грани. Его лицо ожесточилось, верхняя губа нервно приподнялась, подергиваясь от едва сдерживаемого гнева. Глаза превратились в черный ураган, несущий смерть всему живому. Мышцы на плечах напряглись, превратившись в канаты.

Он не говорил – рычал. Исторгал не слова, а звуки, от которых живот Виты скрутило. Именно тон Романа остудил её пыл, вернув к действительности.

Она замешкалась на какие-то доли секунды.

- Я. Задал. Вопрос.

Вита растерянно моргнула. Потом ещё раз. Если хотя бы на жалкое мгновение предположить совершенно нереальную мысль, что Багровский что-то испытывал к Вите, то сейчас казалось, что она наблюдала ревность в самом жутком её проявлении. Когда инстинкты собственника оголяются и сметают всё на своем пути.

Бред, конечно…

- Никто, - Вита кое-как сглотнула ком в горле. Она испугалась. По-настоящему. За свою жизнь, даже не за тело. Молодой мужчина находился на грани потеря контроля, она интуитивно, не проснувшейся окончательно женской сущностью осознала это.

Ещё никогда на Виту не смотрели с такой холодной обжигающей ненавистью. Из-за того, что Роман продолжал её удерживать, прижимая к себе, она не имела возможности ни отвернуться, ни опустить голову. Да он бы и не позволил. Огонь его глаз гипнотизировал. Так жертва застывает перед удавом: мозг продолжает функционировать, а тело жертве уже не принадлежит.

От мужчины шли настолько мощные флюиды агрессии, что Вита притихла в руках Багровского. Лишь бы выпустил. И она больше никогда не сунет свой любопытный нос, куда её не просят.

Мужчина дышал тяжело, яростно. Её ответ не удовлетворил его, она видела по тому же взгляду. Грудь Романа шумно поднималась и опускалась.

- Если ты мне соврала, Губастааааяяя…

Вита уже ничего не понимала. Хотела бы, очень, потому что устала от того, что происходит вокруг неё. Её затянули в какой-то водоворот непонятных страстей, и она болталась в нем, никому не нужная, непригодная.

- Тебе будет хуже, - одна рука Романа сместилась, он запустил пальцы в растрепавшиеся волосы Виты, сжал их, собрав в кулак. Не больно, но и не вырвешься. Второй же дотронулся до подбородка. – Пять долбанных лет к тебе не прикасался ни один мужик. Я это знаю на сто процентов. Но вы, девочки, сегодня ранние пошли, и не факт, что в пятнадцать ты осталась девственницей. Вот об этом я не подумал… Совсем. А надо было. Так что я снова задам тебе тот же вопрос, Виталина,  - тебя кто-то трогал?

Вита отлично поняла смысл вопроса. И ей стало ещё хуже. Она не могла соединить воедино концы, но то, что происходило, пугало её до чертиков.

Багровский зациклился на её девственности. Почему?

- Я до сих пор девочка, - снова прошипела Вита, кровь прильнула к щекам, и это не от жары в комнате. – И такой собираюсь оставаться. Ты меня услышал, чертов ублюдок? Я не лягу с тобой. Не лягу под тебя! Слышишь?

- Это мы ещё посмотрим, Губастая, - выдохнул Роман, проведя большим пальцем по её щеке. – А сейчас лучше вернись к себе в спальню. Пока я не передумал.

Глава 5

РОМАН

Роман помнил тот день, когда впервые увидел дочь своего кровного врага.

Пигалица в синем джинсовом платье. И в белых носочках. Он выцепил тогда в толпе только её ножки. Худенькие, с выпирающими острыми коленями.

Он стоял в торговом центре на первом этаже и ждал, когда его очередная пассия вернется с «пробежки» с его картой. Ходить с девочками по магазинам – та ещё мука. Он и не планировал. Случайно столкнулся с Олей, и та залепетала, запричитала, закружила его. Он сунул ей карту, чтобы она от него отвязалась. Роман уперся плечом в колонну, лениво листая новости в телефоне. Телефон был зарегистрирован на водителя, и иногда Роман заимствовал его, чтобы не светить свой.

Как всегда – ничего интересного. Передел города продолжался, семья Багровских активно принимала в нем участие, не светясь, через подставных лиц.

Почему Роман поднял голову и посмотрел в сторону эскалатора, он не помнил. Взгляд остановился на ребенке. Девочке. Маленькая, она спускалась, с силой цепляясь за поручень. В голове тогда промелькнула мысль, что личико знакомое, он его видел где-то точно. Напрягаться не стал – к чему? Но и взгляда не отвел.

Девочка была красивая, как фарфоровая кукла. И столь же печальная. Выглядела растерянной, едва ли не испуганной. Даже пальчики на руке побелели, с такой силой она ими сжимала поручень. Роман немного напрягся. Девчонка одна, может, потерялась?

За её спиной стояла холеная рыжая дамочка лет тридцати пяти с высокомерным выражением на лице. Мать? Всё может быть. Рядом на эскалаторе на ближайших ступенях никого больше не было.

Роман нахмурился. Он не любил, когда обижали детей. Они не могут за себя постоять. Особенно девочки. В белых носочках. Девочки – это же принцессы, их баловать и лелеять надо, конфеты покупать и плюшевых мишек. Циник в душе Романа тотчас заметил, что потом эти балованные девочки вырастают в роковых красоток и уже тянут из своих мужчин не на конфеты и мишек. С другой стороны, почему бы и нет?.. Каждый в итоге имеет то, что ему надо.

Эскалатор со стоящей на ступенях девочкой почти съехал вниз, а Рома продолжал за ней лениво наблюдать. Почему же ты такая грустная, пигалица? Мама куклу не купила? Возникло странное желание узнать причину её грусти и сделать всё, чтобы девочка улыбнулась. Чтобы глазки, обрамленные шикарными черными ресницами, заблестели от восторга и…

Да твою же мать!

Мысль оборвалась, когда Роман увидел, как рыжая слегка толкнула девочку, которая на мгновение замешкалась, прежде чем сойти с эскалатора. Толкнула, а не взяла за руку, как должна была, чтобы помочь ребенку преодолеть страх! Вот же сука! Девочка не ожидала удара со спины, да и кто его когда ожидает? Если только такие, как он, и то, потому что с детства приучены.

Девочка в джинсовом платьице и белых носочках споткнулась и начала падать. Роман действовал мгновенно. Их разделяла пара метров.

Он успел.

Подхватил маленькое хрупкое тельце, прежде чем оно распласталось бы на кафельном полу, содрав коленки и расквасив нос.

Не сказав ни слова, поставил тут же на пол. Зато на рыжую выразительно так посмотрел. Но та, кажется, по глупости или из-за излишнего самоуверенности, приняла его взгляд за нечто другое.

- Ой, спасибо. Вита такая неуклюжая, всё время падает… За ней глаз да глаз нужен…

Роман, слушая лепет этой дуры, понял две вещи. Вита слишком редкое имя. Уменьшительное от Виталины. В его семье иногда звучало оно в сочетании с ненавистной фамилией Гвоздовых. То есть он только что взял на себя ответственность за дочь недруга.

Второе – рыжая ответит за всю неуклюжесть девочки в белых носочках. Она ей не мама. Жену Гвоздова Макса он на лицо отлично знал, встречались и не раз на вечерах у общих знакомых. А эта…

- Спасибо маловато будет, - нагло заявил он.

Девица его отлично поняла.

- Даже так?

Она не обратила внимания не девочку, что, встав на ножки, обошла эскалатор и встала сироткой в стороне, не мешая разговаривать взрослым и не проявляя обычного детского любопытства, не посмотрела даже на него. Замкнулась и головку темноволосую опустила. А у Романа в груди ещё сильнее разгорелся непонятный и удушливый огонь. Тварь Гвоздов, какого хера довел своего ребенка до такого состояния, что даже он, который априори должен ненавидеть её с рождения, испытывает к ней жалость?

Роман, пылая внутри и уже строя план развлечения, посмотрел на рыжую, у которой на него едва ли не капала слюна.

- Да. Требую номер красавицы.

Красавица номер дала с радостной улыбкой.

Правда, через неделю она не была уже такой красавицей, и улыбка у неё померкла.

Гвоздов ребенка не прятал. Но и не оберегал. И это бросалось в глаза. Даже Влад как-то смачно выругался.

- Даже охраны нет. Бери ребенка, похищай. Ублюдок чертов. Сколько лет его дочери?

- Одиннадцать, - быстрее, чем следовало, ответил Роман.

Влад, если и заметил, никак не прокомментировал.

- Быстро повзрослеет. И что тогда?

У Романа в горле ком образовался. Быстро повзрослеет дочь врага. Та, которую им с Владом положено ненавидеть с рождения. Но Влад уже озвучил свою позицию в отношении Гвоздовых чуть ранее – они отходят от войны. По крайней мере, никакой первой крови с их стороны не будет. Есть дела поважнее. Сунутся Гвоздовы сами – поплатятся. Макс Гвоздов зарвался, и нажил себе врагов в лице не только Багровских.

Роману запомнилась девочка с грустными глазами.

А та встреча оказалась лишь началом…

Его личного безумия.

Которое обрушится на него годами спустя.

Роман закинул в себя очередной стакан коньяка и даже не поморщился. Сегодня он пьет. Единственный день. Завтра начнет заниматься делами. Как семейными, так и личными. Влад держал его в курсе событий, что происходили в их клане. Когда они встречались, проверяли себя на прослушку. Всё чисто. Да и начальник колонии был своим человеком. Братья могли общаться без цензуры, соблюдая лишь правила безопасности.

Пять лет и для Романа, и для его семьи не прошли даром. Роман завел связи, показал характер, «зубы». Он перестал быть младшим Багровым. Владу тоже в свое время пришлось пободаться, чтобы доказать, что лично он заслуживает уважения и достоин возглавить семью. Приумножить состояние, оставшееся от родителей, и вести своих людей к большим высотам. Приходилось нелегко. Но каждый в итоге получал то, что заслуживал.

Роман хотел большего. Не просто быть младшим братом. Соратником. Партнером. Влад никогда бы ничего подобного не произнес вслух, но ему важно было, чтобы Роман проявил себя.

Такова их реальность.

Мир больших денег и возможностей.

Мир большого риска.

Другого не дано.

Роман поставил стакан на комод и уперся в него раскрытыми ладонями.

Вита в его доме…

Спит. Или продолжает сердиться на него, яростно поджимая свои нереально красивые губы.

Маленькая девочка с грустными глазами превратилась в совершенство. В ней всё идеально. Голос. Фигура. Характер.

Роман усмехнулся. Ему нравилось, что она сопротивляется. Что не сдается. Что раз за разом, несмотря на жесткие условия, движется вперед, к одной ей известной цели.

Сильная девочка. Ему под стать.

Его девочка.

От осознания, что Виталина Гвоздова находится в доме, который он строил для них двоих, в груди разлилось тепло. Хотелось сразу же сорваться, и устремиться к ней в комнату. Посмотреть, как она спит, как дышит, как во сне поднимается и опускается её соблазнительная грудь. Узнать, поджимает ли Вита во сне ножки или спит на животе, выпятив аппетитную попку.

У Романа, несмотря на то, что он всю ночь драл шлюх, член снова шевельнулся, начал вставать.

Вита… Вита… Да что же, мать твою, ты со мной делаешь?

Ещё в тюрьме он решил, что не тронет её первые дни, как бы ему этого ни хотелось.

Она должна его принять. Сама. Осознать, что он единственный в её жизни. Что никого не было до него и никого не будет после. Что она принадлежит только ему. И это не красивая фраза.

Он незримо присутствовал в её жизни последние пять лет. Ждал. Много и терпеливо. Ему постоянно приносили отчеты по ней, что она делала, с кем. Как росла, каких успехов добилась в профессиональном плане. Вита сама не пожелала поступать в институт, хотя ей и сделали ЕГЭ с высокими баллами.

- Это не мои, - ответила она.

Рустам передал её речь слово в слово, как того и требовал Роман.

Он желал знать о ней всё.

Чем дышит, чем увлекается.

Как и на что реагирует.

Тихая девочка с гордым нравом.

Его девочка…

Он никому не позволит на неё косо посмотреть. Никому не даст в обиду. Никто больше никогда не толкнет её в спину, не нанесет неожиданный удар, от которого она не сможет оправиться. Она будет любима.

Есть такая присказка: никому не дам в обиду, буду сам обижать. Интересно, это про Багровского-младшего?

Роман посмотрел на недопитую бутылку. Снова налил себе на высоту двух пальцев. Выпил.

Не пойдет он к своей Вите…

Нельзя.

Дров таких наломает, мало не покажется. Потом не разгребет, или так, что самому тошно будет.

Они сегодня поговорили уже «душевно». Роман чуть ни сорвался и ни придушил маленькую заразу. Её дерзкий язычок возбуждал его и одновременно неимоверно злил. Хотелось закрыть рот поцелуем, вобрать в себя, наконец, эти дьявольские губы, что манили его.

Не давали спать по ночам.

И её язычку он тоже найдет применение со временем.

Роман умел ждать.

И да, не будет он её обижать. Будет баловать и лелеять.

Потому что она – его принцесса.

Глава 6

Утро в доме Багровского не могло быть добрым.

Несмотря на то, что Вита выпила немного, непривычный к алкоголю организм дал сбой и ответил утром головной болью.

Настроение было ниже плинтуса. Проснувшись, Вита долго стояла под теплым душем, больше опираясь на здоровую ногу. Ночная прогулка и на больную лодыжку дала осложнение. Правильно, Вита, нечего гулять там, где тебя не ждали и куда не приглашали.

Сушить волосы феном не стала, промокнула полотенцем и оставила, как есть. Ей прихорашиваться не для кого. Почистила зубы, ещё раз сполоснула лицо уже холодной водой.

Что-то она никак не придет в себя, не соберется.

Прихрамывая, дошла до бельевого шкафа. Назло некоторым надеть шорты с майкой? Бунтарка в её душе довольно заурчала, но Вита покачала головой. Пора перестать изображать из себя недовольную, обиженную девочку и начать договариваться с тигром. А ни дергать его за хвост, чем она вчера и занималась.

Надо было выбираться из этого дома.

Узнать, что от неё хочет Багровский, и уходить.

Она смутно догадывалась, что конкретно ему от неё надо. Тело. Но как-то не верилось. Зачем она Роману? Покувыркаться с ним в постели достаточно желающих.

Вита вспомнила его выражение лица, когда он требовал сказать, девственница она или нет. Сумасшедший. Честное слово. Пусть его удовлетворяют профессионалки. Что она ему может дать?

От мысли, что Багровский к ней прикоснется, её передернуло от ненависти. Не бывать этому.

Никогда.

Вита достала простое трикотажное платье длиной ниже колен и в задумчивости прикусила губу.

А если дать?

Взять и переспать с ним.

Надавить на горло своей гордости, зато потом стать свободной.

От мысли, что придется лечь в постель с мужчиной, что пять лет отравлял ей жизнь, в душе Виталины родился яростный протест, который она сразу же подавила. Не время поддаваться эмоциям. Она должна серьезно подумать.

У Виты даже рука дрогнула.

Н-да… Ничего не скажешь, хорошие мысли поутру ей приходили.

Надев платье прямо через голову, проигнорировав ряд мелких пуговиц у горла, Вита, как была босой, направилась вниз. Сварит себе кофе и будет думать. Она надеялась, что после вчерашней вакханалии главные виновники и действующие лица ещё спят, и она ни на кого не натолкнется.

Первое, что бросилось в глаза, когда девушка спустила вниз – чистота. Уже радовало, что не придется самой разгребать беспорядок, который вчера устроили на кухне. В завтраке, когда по комнате разбросаны пустые бутылки и испорченная еда, приятного мало. В этом случае Вита согласна была прибраться.

Второе – едва ощутимый запах кофе. Кто-то уже хозяйничает на кухне? Наверное, из нанятого персонала, может, этот кто-то и прибрался.

Виту ждал сюрприз.

Неприятный.

На кухне, рядом с кофемашиной стоял хозяин дома.

Багровский выглядел так, точно не пил и не веселился всю ночь напролет. В серых домашних штанах и такого же цвета футболке, с взлохмаченными влажными после душа волосами, он стоял, упираясь поясницей в столешницу, и пил кофе.

У Виты при виде молодого человека сразу же возникло желание уйти, спрятаться, запереться в комнате, но она пересилила себя. Сколько можно бегать?

- Доброе утро, Виталина, - хрипловатый, с привкусом насмешки голос вызвал у Виты мурашки по спине.

Сейчас начнет глумиться?

- Оно могло ещё с натяжкой претендовать на доброе, пока я не увидела тебя, - буркнула девушка, проходя в комнату. И что дальше? Как ей сдвинуть этого бугая и сделать себе кофе? Или тогда ограничиться чаем? Нет, ей нужен другой напиток.

Но путь к нему преграждал Багровский.

Вита немного растерялась. Вчера настрой у неё был куда более боевой. Сегодня же не хотелось ни ругаться, ни препираться. Хотелось, чтобы её просто оставили в покое.

- Кофе будешь?

Если что-то и могло удивить Виту сильнее, чем раннее пробуждение Романа, то это его вопрос.

- Буду.

Она замерла среди комнаты, не зная, куда ей податься дальше.

Роман решил за неё. Поставив свою чашку на столешницу, открыл ящик, достал пакет с кофе и засыпал его в кофемашину.

У Виты засосало где-то в области груди. Багровский ей сейчас будет варить кофе?

Не к добру.

Сердцебиение участилось, в ногах появилась слабость. Вроде бы ничего нет необычного, откуда такая реакция?

Вита, ничего не говоря, прошла к столу, отодвинула стул и села. Руки сцепила в замок и положила их на стол. В ногах правды нет, она лучше посидит.

Её пробрала странная дрожь.

То, что происходило на кухне – ненормально. Серьезно. Если на них посмотрит посторонний человек, он решит, что они молодая возлюбленная пара. Более того, ему покажется, что парень ухаживает за девушкой, делая ей приятное. Заботится, кофе готовит. А у Виты от этой картины оскомина образовывалась во рту, и захотелось кричать во всё горло, что происходящее искажает картину реальности, что всё ложь.

Сглотнув вязкую слюну, сдержалась.

Скандалить с утра – не лучшее начало дня.

Чем быстрее Вита определится, тем лучше.

Она сильнее сжала руки и попыталась абстрагироваться. На секунду убрать из головы свои эмоции в отношении Багровского-младшего и попытаться взглянуть на него холодно, равнодушно. Как на мужчину, допустим, которого она сегодня впервые увидела.

Как бы Вита ни старалась, у неё выходило плохо. Сказывалось полное отсутствие опыта в общении с противоположным полом. Рустам и другие бойцы Багровского не в счет.

Вита предприняла ещё одну попытку. Сосредоточься… Пожалуйста… Откинь прошлое, всё, что ты знала про Романа, про его семью. Представь, что вы не знакомы. Абсолютно.

Во рту пересохло сильнее. Реакция собственного тела на Романа смущала и настораживала Виту. Её организм категорически не желал даже мысли допускать, что он может ей понравиться. Противился, как мог.

С трудом, но Вите всё же удалось взглянуть на Романа, как на незнакомца. Что ж, хорош физически, привлекателен лицом. Со спортом дружит, вон какие мышцы проработанные. Сильный, зараза. Очень. И тут снова на Виту обрушилась лавина полнейшего неприятия. Его сила ей только во вред! Он же сказал, что допускает насилие в отношении неё! Ей не отбиться.

Его сила пугала. Не привлекала – точно.

Разглядела она и несколько шрамов на шее, на руках. Наверняка, и на теле найдутся. Мысленно поморщившись, Вита приготовилась к худшему.

Сможет ли она лечь с ним постель? Якобы добровольно?

То, что Багровский её не отпустит, не поимев – факт. Ей не убежать, не скрыться. Вита даже не сомневалась, что при желании её, как человека, сотрут из базы данных. Пусть она и совершеннолетняя, и уже нет необходимости в поддельных документах, чтобы получить работу, все равно у неё могут возникнуть серьезные проблемы.

Всё, как ни крути завязано на Романе Багровском.

У Виты ком в горле образовался, и неприятно запершило, словно слезы подобрались слишком близко. Скоро месячные придут, вот эмоциональный фон и зашкаливал.

Роман нажал на кнопку и повернулся к девушке, глядя прямо на неё, не моргая. Руки скрестил на груди, отчего ещё сильнее оформилась его мускулатура.

- Ни сахар, ни сливки не предлагаю.

Знает, гад, что пьет именно такой, крепкий.

- Но шоколад с орехами найдется, так ведь?

Роман усмехнулся.

- Найдется.

Она, когда позволяли средства, покупала себе фирменный шоколад с миндалем, но подобная роскошь случалась редко. Рустам как-то, кстати, пару раз приносил коробки с подобным шоколадом, Вита не брала. Рустам матерился и смачно рассказывал, что ему как-нибудь из-за неё непременно свернут шею. Тогда Виту умиляла его тихая ярость. Позлить тюремщика - святое дело. Сейчас она думала, что зря так себя вела. Рустам выполнял волю Багровского.

Они все марионетки, он – кукловод.

Роман открыл другой шкаф и достал сразу три небольшие коробки. Подготовился. Обо всем позаботился. Вите бы радоваться… Какой внимательный, заботливый. Всё о ней знает. Предпочтения, вкусы. Только от этого знания тошно вдвойне становится.

Вита закусила губу едва ли не до крови, чтобы не съязвить. Сегодня она пай-девочка. Будет слушать Романа и молчать.

А также решать переспать с ним или нет.

И если переспит, отпустит ли он её?

Может, ему вопрос прямо задать? В лоб - так, кажется, говорят?

Перед Витой на стол поставили чашку с кофе и положили уже открытые коробки с конфетами.

Милота и только.

- Спасибо, - Вита заставила себя поблагодарить. Побудет немного послушной девочкой, с неё не убудет.

- С чего такая сговорчивость, Губастая? Ночь пошла тебе на пользу?

Услышав обидное прозвище, сразу же захотелось выплеснуть содержимое чашки на ненавистное, нагло улыбающееся лицо. Ему весело, забавляется.

- Было время подумать, - давя в себе порывы, сказала Вита и, натянув платье пониже, поджала колени к груди. Такая поза за столом – полное отсутствие культуры, но до чего же она удобная.

Вита любила сидеть именно так – поджав колени. Создавалось ощущение уюта и защищенности. Первые недели, когда умерли родители, и её передали в клан Багровских, она могла сидеть в этой позе часами, раскачивая себя из стороны в сторону.

Роману её жест не понравился. Нахмурился, взгляд потяжелел.

- Почему босая?

- Что? – Вита думала, что он будет глумиться, пройдется по её воспитанности, а он уставился на её голые ступни. Сердито. Отчего у Виты сработал инстинкт самосохранения, она сразу же поджала пальчики на ногах.

- Почему без обуви? – продолжая хмуриться, бросил он. – В доме кафель. Плюс у тебя нога больная. Застудишь незажившие связки, проблем потом не оберешься.

Вита сделала глоток, потом ещё один.

Чтобы не совершить глупость, протянула руку и взяла конфету, где успела рассмотреть миндаль. Закинула её в рот, и снова сделала глоток крепкого кофе.

- Я хотела бы сказать: раз такая я проблемная, то, может, и не стоит со мной возиться, Багровский? Не стоит закупать мои любимые конфеты, фрукты. Не стоит заставлять меня носить платье. Не стоит якобы проявлять беспокойство о моем здоровье. Но я не буду говорить ничего подобного, Роман. Лучше съем ещё одну конфету. Они очень вкусные, за них спасибо.

Вита не смогла отказать себе в удовольствии посмотреть, как меняется выражение лица Багровского. Сначала оно ожесточилось, желваки на высоких скулах заходили, в темных глазах появились зачатки бури. Зато стоило ей сгладить слова, Роман расслабился. Или это произошло после того, как она назвала его по имени?

Бред, конечно. Глупость.

Чего только с утра не покажется…

- Правильно мыслишь, Губастая, и правильно умеешь расставлять акценты. Нравятся конфеты – кушай.

- А если я их съем очень много и поправляюсь?

- Не поправишься.

- Откуда такая уверенность?

Роман уперся ладонями в ребро стола, нависнув тем самым и над Витой. Девушка снова поджала пальцы на ногах. От мужчины не пахло ненавистным алкоголем, словно он и не пил несколько часов назад. Зато повеяло арктической свежестью и луговыми травами. Абсурдная ассоциация, но ему шло.

Вита напряглась. Ей не понравилось, что он приблизился, того и гляди перегнется через стол и снова схватит ее. Вот она про то и думала – слишком сильный. Его физическая мощь не навевала мысли о защите. Лишь о том, что он может применить её в отношении Виты.

От Романа исходила агрессивная аура. Вита даже готова была поклясться, что в данный момент он сдерживается. От чего? Она ведет себя хорошо, конфеты ест, кофе пьет. Что ему не нравится?

Даже ни разу не съязвила, не высказала всё, что она думает об этом мерзавце и его окружении. О собственном положении в его доме.

Вита сделала ещё один глоток.

Её от Романа отделяло меньше метра.

Какие же у него широкие плечи… Если она к ним прикоснется, что испытает? Сможет не выказать полное отвращение?

- Я знаю о тебе всё, Вита. Даже больше, чем ты сама.

- Верю, - Вита всё же не удержалась от язвительной гримасы. – Тебе обо мне докладывали на протяжении пяти лет. Не пойму только, зачем и для чего.

Атмосфера в воздухе резко изменилась. Сгустилась. Такое ощущение, что кто-то перекрыл кислород. Он начал тяжелеть, оседать на плечи Виты. Девушка даже не поняла, что именно произошло.

Да что такое…

- Тебе сказать, зачем? И почему?

Два вопроса, а Виту пробрало до основания. Тигр, как есть, злой и затаившейся. А ещё голодный. В его темных глазах она увидела своё отражение. Темноволосая девушка, прижимающая к груди колени, делающая вид, что пьет утренний кофе, а вокруг не происходит ничего сверхъестественного.

- Не надо.

Она элементарно струсила.

И пусть кто-то попробует её обвинить в малодушии. Когда над тобой нависает угроза в сто килограмм литых мышц и мускулатуры, слабость воспринимаешь иначе.

Она готова была поклясться, что Багровский ждал от неё другого ответа. У него даже губа верхняя дернулась от нетерпения и разочарования.

Мужчина приглушенно выругался, несильно оттолкнулся от стола. Примени он ничтожную долю своей силы, и стол опрокинулся бы, а с ним и Вита. Но он отошел назад и взял свою чашку. Заглянул в неё и снова выругался.

Вита притихла.

Эмоции вчерашнего дня приутихли. Новый день диктовал новые правила и условия жизни.

Роман повторил действия, которые делал ранее для неё. Не напился одной чашкой.

Вита ничего не сказала про вред чрезмерного употребления кофеина. Может, ему плохо станет, его госпитализируют, а её отпустят? Никаких угрызений совести по поводу того, что она желает вреда здоровью человека она не испытывала. Не их случай.

Она молчала, пока он продолжал хозяйничать. Даже на него не смотрела. Поменяла немного положение тела, сдвинулась в сторону. Теперь она могла наблюдать через панорамное окно, выходящее на веранду, за тем, что происходит на улице. Пока Вита видела лишь одного мужчину в черном, обходящего территорию.

В её доме, в том, что остался теперь далеко в прошлом, там, где она порой была счастлива, у них тоже имелась охрана. Такие же безликие мужчины в черном. Вита иногда за ними наблюдала. Выходила на задний двор, садилась на ступени или пряталась в беседке и смотрела за их жизнью. Ей было интересно. Нравилось подмечать то, что другим было неинтересно. Если бы в то время Виту спросили, она могла бы дать полную информацию, кто как работает, кто с кем дружит и кого ненавидит. Кто уходит с работы раньше, кто спит на посту.

Вспомнив о своем детском хобби, Вита призадумалась: а если ей и здесь понаблюдать? Может, удастся найти слабое звено в охране и сбежать?

Не успела она подумать мысль до конца, как ироничный внутренний голос тотчас закончил: чтобы её на вокзале снял с поезда Саид.

Или сам Багровский.

Отчего-то стоило представить, что Багровский пустится за ней в погоню, холод сковывал мышцы.

- Интересно?  - не менее холодный голос вернул её к действительности.

Вита повернула голову в сторону Романа и немного удивилась, обнаружив его снова рядом со столом. Мужчина с шумом отодвинул стул и сел напротив неё.

Выражение на его лице не смягчилось – та же жесткость и бескомпромиссность.

- Не поняла вопроса, - спокойно заметила Вита.

Странная она какая-то сегодня. Честное слово.

- Я спросил: тебе интересно наблюдать за бойцом? – в голосе послышалась неприкрытая злость.

Вита нахмурилась и снова посмотрела на Романа. Его злость не к добру.

- Нет, - соврала она. Мало ли… Вита не хотела, чтобы из-за неё пострадал незнакомый человек.

- Тогда и не хрен пялиться на него, - сквозь плотно сжатые губы, не повышая голоса, сказал Багровский, но от этого его слова прозвучали ещё резче.

Вита медленно поставила кофе на стол. От греха подальше.

- Я передумала, - в тон ему ответила она, также поджимая губы и пряча руки под столом, где сжала их в кулаки, вонзая ногти в нежную кожу ладоней. Находиться в одной комнате с Багровским становилось всё тяжелее. Утро переставало быть томным.

Каждое её действие, слова воспринимались в штыки.

Она ощущала яростную энергетику, исходившую от мужчины.

Вита для него являлась сильнейшим раздражителем.

- О чем именно ты передумала?

- Я хочу знать, зачем я здесь. Для чего. Ответь мне, пожалуйста.

Она вскинула голову и приготовилась.

Хватит.

Достаточно недомолвок и недосказанности.

Она хотела определенности.

Зато с ответом на этот раз никто не спешил. Роман отпил кофе, глядя на девушку поверх чашки. Его глаза словно пытались её гипнотизировать. Какой же у него тяжелый взгляд!

Когда Виту передали в семью Багровских, она пару раз встречалась с Владом. Вернее, её к нему привозили. Романа она не видела до вчерашнего дня ни разу. Его отношение к ней абсолютно непонятно, не поддается логике, нет разумного объяснения происходящему.

Роман затянул с молчанием, и Вита расценила это, как провокацию. В висках запульсировало, перед глазами от напряжения замелькали мушки. Ещё немного, и она сорвется. Или чего хуже – её организм даст сбой. Она не выдержит постоянного прессинга. Она не та, кто постоянно скандалит. Вита была бы счастлива, если бы про неё все забыли. Раз и навсегда.

Девушка снова посмотрела на Багровского-младшего.

Не человек, изваяние. Камень. Такой же холодный и черствый.

И с ним она хотела договариваться? Она сошла с ума…

Есть только один вариант дальнейшего развития событий и это…

- Ты выйдешь за меня замуж.

Глава 7

Если бы кто-то другой сказал подобное она или мило улыбнулась бы, или, откинув голову назад, рассмеялась бы тому прямо в лицо.

Здесь же и сейчас, смеяться в лицо Багровскому – подписать себе смертный приговор.

Поэтому Вита медленно кивнула.

Замуж, значит.

Для кого-то, возможно, заявление Романа показалось бы абсурдным. Только не для неё.

Она аккуратно опустила ноги со стула. Поправила платье. Так, теперь встать и уйти. Ничего не говоря. И обойти Багровского подальше, чтобы никак его не зацепить. Не поддаться искушению и не опустить сахарницу ему на голову, или стул тот же, он потяжелее будет, удар мощный получится. Со стулом она погорячилась, Багровский наверняка блокирует удар на лету, но вот сахарница… Хорошая же идея, правда? Только неосуществимая.

Вита успела встать, когда последовал следующий выпад мужчины:

- И куда ты собралась?

- Не вижу кольца обручального… Поэтому я – пас.

Она вцепилась пальцами в спинку стула. Задвинуть его и уходить. Остальное – всё потом.

Вита никогда не привыкнет к порывистым и быстрым движениям Багровского. Его реакции могут позавидовать именитые спортсмены. Потому что секунду назад он пил кофе, Вита не успела продумать план побега с кухни и в мечтах не сформулировала картину, где видит своего тюремщика с разбитой головой, как он поднялся следом и перегородил ей дорогу.

Его грудь ритмично поднималась и опускалась, отчего он сам казался ещё выше.

Да что же это такое…

Вита едва не застонала вслух от разочарования и отчаяния, вцепившись сильнее пальцами в спинку стула.

Какого черта у Багровского такая реакция, и почему он всегда преграждает ей путь? Наседает? Это нормально? Нет.

Точно зверь…

- Кольцо хочешь? – утробно бросил он, отчего у Виты закололо в затылке. Физиологическая реакция на опасность, когда все инстинкты обостряются, и в данном случае они говорят ей нет, кричат, чтобы она позабыла гордость и склонила голову.

Несмотря на то, что Виталина ранее приняла решение вести себя пассивно, не злить Романа, что-то в их беседе пошло не так. Он не просто разозлился, он был в ярости. Желваки заиграли на скулах, в карих глазах клубилось адское пламя, грозившееся сжечь её дотла. Даже вчера Багровский не вызывал в ней столько страха, как сегодня.

Что с ним произошло?

- Будет тебе кольцо, - ещё жестче проговорил мужчина и шагнул к Вите.

Уже намеренно медленно.

Хищник загонял в угол свою жертву.

Вита не выдержала и закричала:

- Багровский, хватит! Чего ты, черт возьми, добиваешься? Моей истерики? Так я на грани! Ты пугаешь меня до чертиков! Я тебя знать не знаю, увидела вчера, и то… Можно сказать, когда ты меня едва не разложил на кровати, а потом застала тебя… - Вита оборвала сама себя, потому что дыхание сбилось в груди. Она сорвалась. Нельзя было вспыхивать, но эмоции вышли из-под контроля. И её несло дальше: - Если ты от меня что-то хочешь, скажи по-человечески. Давай поговорим по-нормальному. Без претензий и ора. Не нагоняй на меня страху. Я понимаю, наши семьи… Возможно, ты затаил на Гвоздовых зло. Меня ты хочешь использовать, как инструмент мести. Тоже могу понять. Но что с меня взять? Ещё у меня есть предположение, что ты в принципе хочешь, чтобы потомки Гвоздовых страдали. Этакая месть за прошлое. Это я тоже принимаю. Тогда, конечно, ты мне обозначать ничего не будешь. Будешь нервы трепать или что похуже…

Она замолчала, поняв, что только что выложила всё, что думала. Сама вручила карты ему в руки.

Открылась перед врагом.

Но он, кажется, пропустил мимо ушей всё, что она говорила.

Продолжая щуриться, двинулся в её сторону. Между ними и так почти не осталось расстояния, а когда он решил его сократить, утро точно перестало быть томным.

Все благие намерения Виты разрушились, как песочный замок. Сам Роман воспринимался именно, как шторм, медленно, неотвратимо надвигающийся на неё.

- Не приближайся ко мне, - внезапно осипшим голосом выкрикнула Вита, на деле же у неё вышел шепот. Для убедительности она выставила руку вперед, ограждая своё личностное пространство от вторжения.

Как бы ни так.

Багровскому нипочем любые преграды, тем более, когда цель рядом.

Её же рука для него послужила приглашением. Об этом Вита подумает чуть позже…

Его пальцы осторожно сжали её запястье. Вита охнула, попыталась выдернуть руку, но тщетно. Её забрали и возвращать не собирались. По коже тотчас побежали невидимые разряды тока, особенно в том месте, где крепкие мужские пальцы со стесанными костяшками соприкоснулись с ней.

Следующее мгновение, и Роман не рванул Виту на себя, притянул. Плавно, неотвратимо. Вита сопротивлялась, отчаянно продолжала удерживаться за спинку стула, он шаркнул ножками по паркету, скрипя. Вите пришлось расцепить пальцы.

- Пусти, ублюдок…

Она второй рукой вцепилась в его руку, царапая и оставляя красные полосы, пытаясь разжать, освободить себя, но, казалось, мужчина не замечал её отчаянных потуг и собственной боли.

Он смотрел только ей в лицо.

Ещё одно его движение, уже без резкости, и Вита почти прижата к нему. Между их телами осталось ничтожно маленькое расстояние, заставившее девушку дышать через раз, чтобы случайно не соприкоснуться грудью с его грудной клеткой.

- Пусти! – паника нарастала.

- Нет.

Одно слово, и всё. Дальше лишь стремительное движение воздуха вокруг Виты.

Её приподняли и усадили на стол. При этом бесцеремонно молниеносно раздвинули бедра, трикотаж платья жалобно затрещал.

У Виты распахнулись глаза настолько широко, насколько позволяла физиология. Она на столе? Как?.. Когда?..

Тогда.

И между её бедер вклиниваются чужие бедра, и чужие теплые – мозг в экстремальных ситуациях фиксировал странные вещи – руки стремительно задирали ей подол платья, облегчая доступ… для чего?

- Ты хотела определенности, Виталина? Как тебе такая определенность?

Вита растерялась.

С ней что-то случилось. Пять лет под опекой не прошли безрезультатно. Никто никогда с ней за последние годы не разговаривал в подобном тоне, не наседал. Не обижал. Она, пусть и отрицая, не принимая, знала – под защитой. Что бы она ни творила, за ней присматривали. И никому не позволено было с ней учинить непотребство.

К ней если мужчины и прикасались, то только, чтобы посадить в машину. Аккуратно, не причиняя боли.

С освобождением Романа Багровского мир стремительно менялся. Переворачивался с ног на голову, краски мерки, оттенки темнели.

И тем более, Вите не задирали подол платья, чтобы добраться до… трусиков?

Она не успела ответить ни на один вопрос. Настолько растерялась, настолько оказалась удивлена и шокирована происходящим.

С ней такого просто не может быть…

Но мужские губы, алчные, теплые и пахнущие кофе, захватывающие в плен её губы, были слишком реальными, и быстро привели Виту в чувство.

Её первый поцелуй.

Первое прикосновение мужчины к ней.

Вита замерла. В её голове взорвались сотни тысяч петард, заискрили, засверкали разноцветными огнями, оглушая девушку и низвергая её в пучину неизвестности. Вита соврала бы, если бы сказала, что не думала о поцелуях, не спрашивала себя: каково это, когда к твоим губам нежно и бережно прикасается тот, кто тебе безумно нравится, кто нашел тропу к твоему сердцу, и о ком ты думаешь по ночам. Порой, Вита смотрела на того или иного молодого парня и даже хотела, чтобы тот её поцеловал.

Чтобы просто знать.

Что ж…

Пришло время, и она узнала.

Жестко. Властно. Напористо.

Без единого намёка на нежность.

Потому что некто захотел её поцеловать.

Или проучить?

Багровский одну руку распластал на её затылке, сжал волосы, давая понять, что никуда она от него не денется. Не вырвется. Да и удерживал, одновременно прижимая, притягивая к себе. Его губы даже не пытались быть нежными – они брали то, что считали своим. Вита же оказалась совершенно не готова. Сколько бы раз она ни говорила себе, что взрослая, самостоятельная, что может прожить одна, во всем, что касалось мужчины и женщины, она была сущим ребенком. Слепым котенком, что выпал из шкафа, где находился со дня своего рождения. Дневной свет ослепил его, котенок тыкался мордочкой в пол, не зная куда идти и что делать.

Так и Вита. Одна её часть кричала от возмущения, билась в истерике, требовала, желая вырываться, давая понять негодяю, что с ней нельзя обращаться подобным образом, что она не девочка для снятия стресса. Вторая затихла, не в состоянии осмыслить происходящее.

Первый поцелуй в двадцать лет…

Язык Романа уперся в её губы, требуя впустить его. Вита не смогла противиться напору, приоткрыла губы…

Ей послышался сдавленный мужской стон. Или обман слуха? Да какая разница. С самой Витой происходило что-то нереальное, не поддающееся никакому логическому вразумлению.

Она потерялась. Никак не могла собраться.

Ощущение мужских бедер между её ног, поцелуй, терпкий аромат Багровского…

Вита пыталась откинуться назад, уперлась одной рукой в столешницу, чтобы хоть как-то сохранить равновесие и не позволить распластать себя на столе.

Второй рукой она лихорадочно ощупывала стол.

И когда её пальцы нащупали сахарницу, она не колебалась ни мгновения.

Вскинула руку и опустила сахарницу прямо на затылок Багровского.

Время остановилось.

В ушах зазвенело от напряжения и испуга. Вита не думала о последствиях. Где-то на задворках сознания закралась мысль, что от её удара Багровский должен упасть в обморок – почему бы и нет? – и уже тогда она сможет оттолкнуть его от себя и убежать.

Куда – другой вопрос.

К чему Виталина оказалась не готовой, так это к иному развитию событий.

Роман яростно зарычал ей в губы, укусив за нижнюю. Вита охнула больше не от легкой боли, а от обиды. Инстинктивно подняла руку, чтобы нанести ещё один удар, но на этот раз её перехватили и с силой сжали.

- Брось!

Роман, тяжело дыша, с потемневшими от гнева глазами, оторвался от её губ, но взгляда не отвел, продолжал находиться в сантиметрах от неё, опаляя горячим дыханием.

Вита сильнее сжала сахарницу, чувствуя, как пальцы начинают подрагивать от напряжения, а в том месте, где удерживал Багровский, расцветала боль, свидетельствующая о том, что чуть позже проступят и синяки.

Девушка мотнула головой, не моргая и так же не отводя взгляда от черных глаз, в который клубилось бешенство.

- Брось, иначе хуже будет. Кисть не сломаю, но могу повредить.

Он говорил, не повышая голоса. Почти спокойно, но от его спокойствия повеяло смертельной опасностью, и не приходилось сомневаться в его словах. Повредит.

Вита пару секунд ничего не говорила, не двигалась даже. Лишь смотрела на него, а потом...

Она увидела, как у него на шее появилась первая темная капля.

Кровь?

И лишь тогда к Вите пришло осознание того, что она только что сделала.

Пальцы мгновенно разжались, отпустили сахарницу, и та со звоном ударилась о паркет.

- У тебя… кровь, - выдохнула девушка, мгновенно позабыв обо всем, что было ранее.

Никогда ни единому человеку она не причиняла физического вреда. Легкие пинки и удары кулаками по спине и груди Рустама и его людей – не в счет. Они им не доставляли особых неприятностей. Парни закаленные, выносливые.

Кровь – иное.

К крови у Виты было особое отношение, хотя тут слово «особое» неуместно. Она, как и многие другие люди, вид крови переносила плохо. Есть же даже категория мужчин, которые при виде крови падают в обморок, и для которых сдать анализ из пальца – целая проблема. Вита, конечно, в обморок не падала, но сразу терялась, появлялась неконтролируемая растерянность, неуместная и выбивающая из колеи.

Вита и фильмы, где использовались сцены жестокости, в подробностях показывали убийства, игнорировала. Она предпочитала мелодрамы и комедии, любила фэнтези.

А тут кровь, в реальности, и ещё по её вине.

В области желудка скрутило, тошнота подкатила близко к горлу. Вита даже перестала замечать, что вторая рука Багровского по-прежнему сжимает её бедро.

- Я чувствую, - недобро проговорил Роман, щуря глаза и вызывая у Виты ещё больше непонятных эмоций, вплоть до вины и раскаяния.

Она ударила человека! Докатилась…

- Ого, да у вас тут… Охренеть! Роман, что…

- Рустам, где у нас аптечка?

Появление Рустами Вита не услышала. Всё её внимание сосредоточилась на уже не капельке, а целой кровавой дорожке, что стекала по шее за ворот футболки.

Значит, удар был сильным…

Господи…

- Сейчас принесу.

- Ро… Рома… - её голос дрогнул и она, не обращая внимания, что одну руку у неё продолжали удерживать, и крепко, второй потянулась к мужчине.

- Не ожидала, что сильно приложишь меня, Вита? В следующий раз, когда надумаешь бить, бей крепче. Поняла?

Он снова притянул её к себе, прижался губами к её губам, на этот раз не целуя – клеймя. Всего пару секунд, но Вита ощутила и напряжение, и горечь, исходящие от Багровского. И ещё что-то, в чем она не готова была разбираться. Тем более признаваться.

Роман оторвался от неё, тяжело дыша.

- Хотя знаешь… Если для того, чтобы слышать, как ты с придыханием произносишь моё имя, тебе надо огреть меня по башке – я, пожалуй, соглашусь. Только потом ножки вот так же задирать будешь?

- Что?..

Вита с запозданием увидела, что подол платья совсем задрался, обнажив её бедра едва ли не до трусиков.

Вторично торопливые шаги Рустама она услышала, как и его матерные выражения. Роман, зыркнув на дверной проем, тоже выругался и, отойдя на шаг назад, свел её колени вместе и порывисто опустил платье, которое сам же и задирал.

- Спрыгивай со стола, Губастая. Будешь исправлять то, что натворила.

Наверное, и её чем-то невидимым приложили по голове, потому что Вита соображала с трудом. Или тому виной была кровь, что сильнее и объемнее окрашивала шею Багровского. Про затылок думать было опасно.

- Я… ничего исправлять не буду, - с запозданием ответила она, оглядываясь и видя, как на кухню входит Рустам. Молодой человек был одет в черные джинсы и черную майку-борцовку. Тоже свеж, и не скажешь, что ночью принимал участие в вакханалии.

- Вот это мы сейчас и посмотрим.

Роман открыто не угрожал. Говорил всё тем же спокойным тоном, а у Виты возникло ощущение, что ей на шею накинули удавку и медленно, играючи, затягивают её, проверяя, сколько девушка в состоянии выдержать и не попросить пощады.

Если бы не кровь…

Рустам встал рядом, бросая на Виту осуждающие взгляды. На его лице открыто читалось осуждение, и у Виты сильнее засвербело в груди. Несмотря на то, что она в своё время натерпелась от Рустама, она воспринимала его, как сердитого, но очень ответственного если не старшего брата, то товарища. Он всегда был рядом.

Присланный Романом…

Вита осторожно, стараясь делать всё аккуратно, спустилась со стола. Засиделась и так.

Её с кухни не выпустят. И ей не проскользнуть мимо двух амбалов. Да и раскаяние с удвоенной силой принялось терзать душу, стоило даже мельком взглянуть на шею Багровского.

Вот тебе и первый поцелуй, Виталина, с привкусом крови.

Она кивнула. За свои поступки надо платить.

Но если бы её спросили, ударила бы она Багровского снова, она бы, не колеблясь, ответила утвердительно. Потому что не сомневалась – его прикосновения, его хамское отношение, потребительское желание унизить её, распластать на столе или где-то ещё повторятся и не раз.

Роман опустился на стул. Рустам чрезмерно шумно поставил аптечку на стол, сверля Виту негодующим взглядом. Вита отвернулась.

Рана на голове Багровского оказалась неглубокой, но обширной. Увидев лопнувшую кожу, Вита пошатнулась. У неё затряслись руки, когда она открывала пластиковую крышку чемоданчика с аптекой.

Хуже было лишь другое – на голове Романа уже имелись шрамы. Даже зашитые. Реакция Виты на них оказалась неоднозначной. По логике она должна радоваться, что её тюремщику приходилось несладко. И одновременно во рту образовывалась горечь от того, что они одинаково жили в среде, которая диктовала особые правила, и с рождения оказались заложниками некой ситуации, расхлебывали то, что заварили другие.

Вита действовала автоматически. Она проходила в школе оказание первой медицинской помощи, и сейчас обрабатывала рану, стараясь не поддаваться ни паники, ни другим эмоциям. Надо абстрагироваться, не думать ни о чем.

Обработать рану, смыть кровь и уйти.

Смущало одно – губы продолжало покалывать. Вита несколько раз проводила по ним языком, покусывала, вбирала в себя, пытаясь прогнать покалывание.

Клеймо от Багровского, никак иначе. Чертов ублюдок, как же она его ненавидела! Кто бы только знал!

- Остальное – сами, - ей удалось остановить кровь, и она сделала шаг назад. Вита больше не могла находиться в комнате, где тишина давила не только на плечи.

- Нет. Кровь смоешь тоже, - распорядился Роман, даже не взглянув на неё.

Поднял руки и стащил футболку, обнажив верхнюю часть тела. Вита мысленно застонала. Она знает Багровского меньше суток, а уже два раза видела его полуголым. Насмешливый голос внутри неё иронично заметил, что полуголым она видела его один раз, а вчера Роман предстал пред ней во всей красе.

Вита оказалась загнанной в ловушку.

Сопротивляться бесполезно.

За спиной стоял Рустам, больная нога снова дала о себе знать.

Ничего не говоря, Вита взяла футболку, что беспечно отшвырнули на пол. Обойдя стол и, стараясь не замечать на своей спине прожигающие мужские взгляды, подошла к раковине, включила теплую воду, основательно намочила футболку, после чего, снова ни на кого не глядя, вернулась к якобы пострадавшему.

Собрав последние остатки воли и терпения, Вита осторожно, чтобы не нарваться на очередную волну негатива и ещё каких-либо распоряжений, убрала потеки крови, после чего демонстративно аккуратно положила мокрую футболку на стол.

- Всё? Я могу идти? – Вита по привычке, выработанной за пять лет, повернулась к Рустаму.

Мужчина внезапно изменился в лице, даже сквозь загар можно было рассмотреть, как он побледнел. Кадык нервно дернулся.

Вита на голых инстинктах обернулась, чтобы посмотреть, куда смотрит Рустам. Понятное дело, что на Романа, но, когда всё решают секунды, не всегда сориентируешься.

Если ранее Вита считала, что видела все оттенки ярости на лице Багровского, она сильно ошибалась.

Глава 8

РОМАН

Роман поднялся и двинулся в сторону Рустама. Тот вскинул руки кверху и выдавил из себя:

- Рома, остынь.

- Остыть, млять? Остыть?

В голове контроль и самообладание трещали по швам. Рвались канаты. Кровь пузырями лопалась перед глазами. Роман не помнил, когда испытывал такое бешенство, когда агония змеиным зельем растекалась по венам, вынося всё разумное и логичное.

Он никогда не был примерным мальчиком. Никогда. Всегда отличался вспыльчивым взрывным характером. Если намечалась драка, значит, он в первых рядах. Бывал и сам зачинщиком, за что потом неизменно получал от Влада, да так, что пару дней с кровати встать не мог. Мама ругала Влада, причитала над ним, но больше для показухи, потому что их мама – умная и мудрая женщина, воспитывающая не слюнтяев, а настоящих мужчин, способных не только выжить в их непростое время, но и занять свою нишу. Они оба: и Влад, и он, знали, когда мама сердилась по-настоящему, а когда «на публику», то есть для них. Она же мама, ей полагалось ругаться. А старшему брату воспитывать младшего.

Роман воспитанию поддавался тяжело. Если считал, что надо бить, значит, бил. Разговоры не всегда помогали. Да и не со всему можно и нужно было разговаривать.

Поэтому ничего удивительного не было, что темперамент с годами поутих, но не исчез. В тюрьме его несдержанность играла ему на руку. Он быстро доказал, что фамилию Багровских носит не зря.

Виталина…

Тут иначе.

Острее. Больнее. Несдержаннее.

Всё, что касалось этой девочки, выходило за рамки логичного восприятия. Терялся контроль, разум. Не хватало выдержки. Да какая нахер выдержка… Его выворачивало наизнанку от мысли, что она рядом, что она в его доме. В его постели. Да-да, в его, и пусть кто-то посмеет ему сказать, что это не так.

Его дом – его постель. Не обсуждается.

Вита… Виталина.

Его девочка.

С характером, вспыльчивая, нежная.

Даже рану на голове не заметил, почти пропустил, не рассердился толком, шалея и млея от вкуса её губ на своих.

А вот её обращение к Рустаму… Это как спуск курка. Как автоматная очередь в прицел. И пропасть за спиной, куда летишь, и нет возможности ни за что зацепиться, а внизу острые камни… В груди Романа разрослась чернота, она растопырила щупальца, добираясь до сердца. И требовала выхода. На ком-то сорваться, стесать ещё сильнее костяшки, выплеснуть ярость.

Роман остановился в шаге от своего доверенного лица и, абсолютно спокойно глядя в глаза собеседнику, спросил:

- У меня к тебе лишь один вопрос, Рустам. Есть что-то, о чем мне надо знать?

Рустам сжал губы и опустил руки.

- Роман, нет, - твердо, не моргая ответил мужчина. Взгляда он не отвел. Знал, что не стоит.

Игра в «гляделки» у мальчиков появляется едва ли не с момента, когда парни начинают выяснять, чья машинка по песочнице гоняет круче и быстрее. Выдержать взгляд соперника, не опустить глаза – очень важно. Так появляется характер и умение вести мужские диалоги. Рустам и Роман знали об этом, и сами не раз применяли подобное. В их мире слабаков не терпят.

- Тогда… почему? – последнее слово Роман уже выцедил из себя сквозь плотно сжатые губы, не замечая, что и руки сжались в кулаки. Про рану на голове он уже давно забыл, его волновали другие моменты.

- Потому что я был в её жизни пять лет. Слушай, Ром, успокойся, правда… Ты сам всё прекрасно понимаешь. Она ко мне привыкла. Ты для неё абсолютно новый человек. Не пори горячку.

- Привыкла, значит… И когда это ты, Рустамчик, у нас заделался доморощенным психологом, а?

- Если хочешь мне за что-то предъявить, пошли в зал. Отметелишь меня там. На кухне и так достаточно крови. Если устроим побоище здесь, напугаешь её ещё сильнее.

Кого «её» – уточнять не стоило. По спине Романа прошлись электрические разряды. Всё понимал: и то, что Рустам прав, и что он наезжает на него не по делу. Остановиться не мог. Как вспомнит, как Вита поворачивалась к помощнику и обращалась к нему, сердце сжимает тисками. Ни вздохнуть, ни выдохнуть.

Находясь на зоне, Роман часами просматривал видео с Виталиной. Как она гуляла по осеннему парку, ловя желто-бордовые листья, кружащие в воздухе. Как там же кормила лебедей и других птиц, присаживаясь на корточки или на заранее приготовленный плед. Потом доставала ноутбук и работала. Ему нравилось смотреть, как она пьет кофе, и есть любимый шоколад с орехами. Лакомство, которое она позволяла себе редко, хотя Роман и обеспечил ей достойную жизнь. Его гордая девочка предпочитала не тратить деньги с карточки, чем вызывала ещё большее уважение. И одновременно странное дикое первобытное желание, нет, потребность, чтобы она признала связь с ним. Как там раньше говорили – чтобы назвала его господином? В их время всё иначе, но Роману необходимо было услышать, что она его. Что она признает их связь. И никто, никакая сволочь не встанет между ними.

Роман выдохнул. Ревность продолжала клубиться в груди, немного поутихнув. До конца она никуда не исчезнет. Будет сидеть в нем занозой, кровоточащим нарывом. Отелло хренов.

- Разомнемся позже, - буркнул Роман и снова отошёл к столу. – Сейчас Влад должен подъехать. Распорядись, чтобы тут убрали. Ты домработницу нашёл?

- Да. Две, как ты и просил.

Роман кивнул и уперся раскрытыми ладонями в поверхность стола.

- Мля, как же всё… сложно, - выдохнул. Он не привык делиться эмоциями, переживаниями, да и не по-мужски это.

Ведь знал, сука, что будет непросто. Что Вита, естественно, не кинется к нему в объятия, не позволит сразу приблизиться к себе. Будет сторониться, драться, сопротивляться. Снова попробует сбежать, как делала не раз. Но он-то, какого хера творит? Видит её, чувствует запах свежести, что распространяется вокруг неё, и всё, слетает с катушек, у него напрочь отказывают тормоза. Вот, когда не помешает контроль применять.

Ему надо брать себя в руки. Менять тактику. Не набрасываться на Виту, не пугать её. Она, конечно, хорохорится, пытается сопротивляться, только всё равно получается, что она загнана в угол. Данный угол у неё ассоциируется с ним и его домом.

Пока, к сожалению, так и будет. Без ведома Романа она не сделает и шага. Он слишком долго ждал, чтобы назвать её своей официально. Для всех окружающих, для всего города, для семей она давно его.

Осталось дело за малым. Чтобы сама Вита приняла его.

Влад, как всегда, появился минута в минуту. Сдержанный, в черных брюках и такой же рубашке. На лице минимум эмоций, лишь глаза выдавали, что он рад видеть брата.

- Как ты?

- Нормально.

Они посмотрели друг на друга, и их молчаливый обмен взглядами сказал куда больше, чем слова.

Влад не отличался многословностью. Всегда говорил лишь по делу, за что главы других семей без лишних проверок признали его равным себе. Это дорогого стоило. Конкретно – не пролилась чья-то кровь. Кто-то не остался вдовой, не потерял сына, мужа, дочь.

Мужчины прошли в кабинет. Роман пока его обставил самым минимально необходимым: большой стол, пара кресел, комод, диван. Позже займется более основательно дизайном. Рассматривая проекты, думал, что ему нравится. На деле же уже возникала потребность многое заменить.

- Выпить не предлагаю.

- И тебе не советую, - Влад негативно относился к принятию спиртного. Выгонял с работы любого, от кого почует запах перегара. Эту особенность Влада Багровского знал каждый, кто приходил к нему работать. Неукоснительное требование.

- Мне хватило вчера.

Влад сдержанно кивнул.

- Вчера оторвался?

- Было дело.

- С шлюхами?

- Тебе подробно рассказать, что да как было? - усмехнулся Роман, падая в кресло.

- Шлюх в дом, построенный для семьи, не води. Это так… Совет на будущее. Есть другие места, где их можно драть.

Роман догнал с запозданием смысл сказанного братом. Вот он лоханулся! По полной!

Осознание того, что вчера видела Вита, доходило сквозь ещё до конца не утихомирившиеся эмоции в отношении своей девочки. Она же застала его с другой! Пусть и шлюхой, какая разница! Да ещё в их доме… Вита не знала ещё, что дом для них, но у девочки может остаться осадок.

Как же всё неправильно, твою ж мать!

Роман сжал зубы. Ничего, у него будет время исправить. Главное – он на свободе. И уже сам будет присматривать за Витой.

- Я тебя услышал, брат.

- Вот и хорошо. Теперь давай по делу. Сколько тебе времени надо на адаптацию?

- Дай мне неделю. Это максимум.

Влад снова кивнул. Ответ брата его устроил.

- Много не получится. Ты мне нужен.

В груди разрослось тепло, постепенно вытесняя горечь ревности и неудовлетворенности.

- И ещё… Такое дело. Я так понимаю, на Гвоздову у тебя далеко идущие планы.

Вот. Недолго мир и относительное спокойствие продлилось в душе Романа. Одно имя. Одно упоминание, и всё. Взрыв в голове, в области сердца.

- Очень далеко идущие.

Если взглянуть на их с Владом отношение к семье Гвоздовых, то можно многому удивиться. Они оба заняли позицию нейтралитета. Их отцы, деды лили кровь, разделяя территорию, зоны влияния, порой и женщин. На тот момент, когда Влад пришел к управлению делами, всё относительно стихло. У каждой семьи карты были биты. Совет постановил вето. Нужна была передышка. Да и поступали откровенные намёки, что крови достаточно. Если и прикапывать кого-то в лесу, то ночью и без показухи.

Были куда более действенные методы борьбы с теми, кто мешал Багровским.

- Поэтому предлагаю тебе долго не разгуливаться, Ром.

- Не понял?

Роман напрягся сильнее. Ему переставал нравиться разговор. Точнее, сторона, куда клонил брат.

- Не смотри на меня волком, - немного устало вздохнул Влад и провел рукой по лицу, выдавая собственное состояние. – Я всё пытаюсь тебе сказать, что сейчас появилась возможность вернуть компании Гвоздовых в семью. А ты всё перебиваешь, смотришь на меня так, точно я собираюсь претендовать на твою Виталину. Заканчивай, Ромыч. К добру не приведет. Мы тут все знаем, что ты помешан на этой девочке. И уже все ждут приглашения на свадьбу. Понятное дело, ты её сейчас прятать от всех будешь, как дракон сундук с золотом. Утащишь в пещеру и, пока не натешишься, в свет не выведешь. Я хочу, чтобы ты услышал, что я тебе говорю и понял меня.

- Я понял.

Напряжение не отпустило Романа, к нему добавилось волнение. Информация, полученная от брата, многое меняла.

- Все компании?

Влад мотнул головой.

- Есть такая тема… Но надо, чтобы Вита стала твоей женой. Тогда мы сможем предъявить. Сам понимаешь… Семья есть семья.

Роман понимал. И то, что кроется за словами Влада, что тому выгоден его брак с Витой. Влад не говорил пока открыто обо всех своих планах, но они стопроцентно будут выгодны клану Багровских и всем тем, кто с ними связан и находится под их попечительством.

- Компании отца сможешь преподнести ей, как свадебные подарок, - продолжал говорить Влад, уже открыто давая понять, что настроен на борьбу. – Помимо бриллиантового ожерелья от Тиффани или что там обычно дарят на свадьбы.

- Сам-то когда? – Роман сознательно уводил разговор в другое русло.

Вита только для него… Выйдя на свободу, он не мог пока даже привыкнуть, что его Губастая находится рядом с ним. Дышит тем же воздухом, что и он.

Личная же жизнь Влада для всех оставалась недоступной. Даже для Романа. На светских мероприятиях он появлялся с девушками из эскорта, вышколенными, безупречными. В клубах и казино уединялся с элитными местными. Роман его ни разу не видел с постоянной девушкой. С той, что нельзя купить и перекупить. С той, чтобы хотелось назвать «своей».

- Мне спешить некуда.

Если бы Роман не знал Влада близко, то и не заметил бы, как у брата потемнели глаза, как в них всколыхнулась едва ощутимая, почти незаметная тьма. Заклубилась, заворочалась. Значит, он коснулся чего-то острого. Роман не ожидал.

Значило ли это, что у Багровского есть любимая зазноба, которую он ото всех скрывает? Любопытно.

Роман терпеть не мог, когда лезли в его личную жизнь. Пресекал на корню. Не лез и сам. Когда в его жизни появилась Вита, он мгновенно ощеривался, стоило только кому-либо заикнуться, что она ему не подходит. Что она дочь Гвоздова.

Она – его.

Только его.

Выбор брата Влад, если и не одобрил, оспаривать не стал. На том огромное спасибо. Поэтому и Роман никогда не полезет в душу с ненужными и неуместными вопросами. Значит, так Владу надо. Его жизнь – его правила. Его выбор.

Роман свой сделал.

Он подался вперед, сплетая пальцы в замок и задумываясь.

Значит, Владу нужна свадьба. И в ближайшем обозримом будущем. Если он напрямую говорит об этом Роману.

Сам Роман-то не против. Даже совсем. Будь его воля, он бы ещё находясь в тюрьме, расписался бы с Витой. Привели бы девочку к нему, и она бы сказала «да». Здесь не было никаких сомнений. Он даже, черт возьми, рассматривал такой вариант. Представлял Виталину в белом пышном платье с тугим корсетом.

Как будет после её «да» развязывать шнуровку на том самом корсете, обнажая молочную кожу с идеальной грудью и розовыми сосками, просвечивающими через ткань кружевной комбинации.

Выдавал желаемое за действительное.

Скорее всего, после её «да» будут слова ненависти и клятвы мести. Она же маленькая ещё. Вспыльчивая. Эмоциональная. По башке его сегодня хорошо приложила.

И это их первый поцелуй. Зато есть, что вспомнить.

Роман на самом деле хотел по-хорошему, насколько возможно при их раскладе. Хотел, чтобы она приняла его. Безоговорочно. Без насилия. Хотя, чего греха таить, допускал и последнее. Если уж совсем невмоготу будет.

Молодой человек поднял голову и встретился взглядом с братом:

- Рассказывай, что предлагаешь.

Глава 9

Виту не выпускали с территории.

Девушка смотрела на охранника, и в ней снова просыпалась кровожадность. Ещё немного, и такими темпами она превратится непонятно в кого. Уподобиться тем, кого всю жизнь презирала.

- Мне надо выйти, - Вита пыталась сохранить остатки спокойствия.

Так нельзя…

Сколько можно?

Два дня она просидела в доме Багровского. Затаивалась. Не выходила из комнаты лишний раз.

Даже чудом умудрилась не столкнуться с Романом. Правда, она слышала не единожды, как к её двери кто-то подходил. Видела, как поворачивается ручка, и Виту окатывала горячая волна. Не заходи… Не смей! Её комната только для неё! Вита затаивалась, приготавливаясь к очередной словесной, а, может, и не только, перепалке.

Дверь ни открылась ни разу. Никто, кроме Виты, не заходил в комнату. Ах, да, появилась домработница, Нина Васильевна, вот она заходила, предварительно всегда постучав.

Вита выходила лишь есть.

Но сколько она себя не запирай в комнате, жизнь диктовала свои условия. До того, как она узнала о выходе Багровского, она обсуждала один проект с заказчиком. Он бы обеспечил её работой на полгода, как минимум. Дизайнерские зарисовки для нового сайта. Почему бы и нет? Вита бралась за любую работу, благо времени у неё для обучения хватало.

Заказчик, Сидоров Дмитрий, предложил встретиться сегодня. Завтра он улетал в Сингапур. Перед Витой встала почти неосуществимая задача выбраться из дома Багровского.

Не может же он её держать взаперти! Не имеет права!

Тогда почему циник и реалист в душе хмурился и лаконично бросал в ответ: «Имеет. Может».

Вита решила попробовать.

Хуже не будет.

Она оделась, выбрав для встречи нежно-голубой сарафан ниже колен, удобные кеды. На плечи теплый кардиган. Строгий и, между тем, не офисный вид. Вместо сумки кожаный рюкзак, который ей полюбился за всё тоже удобство.

Вита предполагала, что столкнется с проблемами при выходе. И всё же разочарование захлестнуло её с головой.

Раньше она хотя бы свободно передвигалась по городу. Ладно, относительно свободно, но на встречу с будущим работодателем попала бы без проблем.

Молодой мужчина в безликой черной униформе без опознавательных знаков выслушал её и покачал головой:

- Извините, по поводу вас есть конкретные распоряжения.

Вита облизнула внезапно пересохшие губы.

Она догадывалась, какие.

- Я могу переговорить с Рустамом?

- Он отъехал.

- Саид?

- Тоже.

Вита прикусила губу. Встречаться с Багровским не хотелось.

- А Роман?..

- Роман Дмитриевич тоже уехал.

Замечательно. Просто великолепно.

- Послушайте, выпустите меня, пожалуйста. Мне очень надо.

- Не могу. Извините.

Послушать их со стороны – сама любезность. На самом деле Вите хотелось устроить грандиозный скандал, накинуться на мужчину с кулаками. Пройденный этап. Было и такое… Пару лет назад она ещё думала, что может справиться вот с такими немногословными мужчинами в черном. Исхитриться, изловчиться. Убежать через окно, через пожарную лестницу. Теперь четко осознавала – нет.

Они выполняли свою работу. И отвечали головой.

Вита вздохнула и огляделась.

Большой двор, несколько выгнанных из гаражей внедорожников, мотоцикл, разбитый и очень красивый фонтан, скульптурные кустарники. Собак по периметру не было. Несколько мужчин поглядывали в её сторону, ожидая, что она предпримет в ответ.

А ничего. Женская истерика и догонялки по двору отменяются.

Вита сняла с плеч рюкзак и небрежно кинула его на землю. Благо в доме Багровских люди, присматривающие за двором, работали хорошо. Зеленью засадили всё, что было не заасфальтировано и не уложено брусчаткой.

Девушка даже не посмотрела на охранника. Его реакция ей была не интересна.

Нет хозяина-барина, значит, обождем.

Благо рюкзак был довольно объемным, её попу как-нибудь уместит.

Вита опустилась на него, скрестив ноги по-турецки, предварительно позаботившись, чтобы сарафан не оголил бедра. А острые коленки пусть торчат.

- Виталина Максимовна.

К ней обратились минут через пять. Тот же охранник, который не открыл ворота.

Вита не удивилась, что он знает её по имени.

Тут все её знают.

Сначала Виту настораживало. Потом она махнула рукой. Не стоит тратить время на догадки, всё равно в итоге окажется, что ее предположения и близко не стоят с действительностью.

- Что?

- Встаньте, пожалуйста, земля прохладная.

- Спасибо, я посижу.

- Роман Дмитриевич…

Мужчина не договорил, раздался сигнал, идущий снаружи двора, и большие автоматические ворота, открывающиеся только с пульта управления, начали плавно двигаться кверху.

Вита как сидела, так и продолжила сидеть. Лицо, правда, задрала к небу, солнце стояло в зените, припекало прекрасно. Уже, конечно, не лето, но и не осень.

Девушка слышала шуршание колес по гравию. Слышала, как резко они затормозили, словно кто-то отдал приказ, вследствие которого водитель стремительно нажал на тормоз. Немного сдвинула голову в сторону - зачем излишняя театральность, если она желает посмотреть, кто выйдет из машины?

У «Лексуса» распахнулась задняя дверь с правой стороны, и оттуда выпрыгнул Роман. Именно выпрыгнул, спешил, получается? Вита снова негромко вздохнула. Если бы он был её парнем - тем, кого любила она, и кто любил её, то, безусловно, ей понравилась бы такая спешка. Она её оценила бы.

А так…

Что первым будет? Крик или хватка за плечи, когда он её вздернет, ставя на ноги?

- Вита, какого… - Багровский не договорил, оборвал сам себя. Он в считанные секунды преодолел расстояние до неё и встал напротив, загораживая солнце.

Сегодня он выглядел, как солидный мужчина. Темно-синий, почти черный костюм, идеально сидящий на его подтянутой широкоплечей фигуре. Ботинки начищены до блеска. Приехал с деловой встречи, скорее всего. Роман приподнял рукава пиджака, нещадно сминая ткань, и на крупной кисти, покрытой черными волосами, обнажились часы-скелетоны.

- И тебе добрый день, Рома, - спокойно произнесла Вита, закончив осмотр. Её обоняния коснулся уже знакомый терпкий парфюм, чем-то царапнул в душе. Вита меньше всего хотела, чтобы у неё оставались какие-либо ассоциации с Багровским-младшим.

Послышалось приглушенное ругательство, а потом Роман, сделав шаг в сторону, опустился рядом с Витой прямо на землю. Точно испортит костюм. Жаль. Красивый, и наверняка дорогущий.

Вита затаилась. Как и те, кто стоял на блокпостах и остался в машине. Роман махнул рукой и «лексус» проехал дальше.

Присутствие Багровского рядом всё-таки лишило Виты части воздуха. Он словно его забрал на себя, как одеяло. Вита приказала себе не реагировать на Романа. Он – мужчина. Да, сильный. Да, жесткий. Немного несдержанный, но всё же мужчина. Такой же, как и другие. Как тот же, например, Дмитрий Сидоров, на встречу к которому она имела все шансы не просто опоздать – не попасть. Его же она не боялась и с другими не терялась.

К сожалению, она согласилась с внутренним голосом, который устало ей напомнил, что Роман Багровский – не другие.

- Посидим?

Вопрос, заданный внезапно ровным голосом, удивил Виту.

Но она не выдала себя.

- Посидим.

- Не выпускают?

Ещё один.

- Не-а.

Вита для убедительности мотнула головой.

- Что говорят?

- Говорят, нельзя. Барин не велел.

- Барин?

- Он самый.

Роман хохотнул, но в его смешке не было и намёка на веселость.

- Вита, куда ты собралась?

А вот и то, что на самом деле его интересует.

Вита не смотрела на Романа.

Не могла.

Посмотрит и наговорит лишнего.

- Рома, у меня назначена встреча, - честно ответила она, снова немного прикусив нижнюю губу. С волнением справиться не удавалось. Внутри неё по-прежнему сидела маленькая, испуганная девочка-подросток, которой сообщали, что она переходит в чужую семью, фактически лишаясь своего права голоса.

- Встреча, значит, - налет показного безмятежного настроения смыло надвигающимся ураганом. Вита едва ли не физически почувствовала, как напрягся Багровский, как окаменело его тело.

В голосе появились вкрадчивые нотки. Если бы тигр умел говорить, он изъяснялся бы именно так. Вита что-то постоянно сравнивала Романа с тигром.

Не к добру.

- Да. И мне надо на неё попасть. Ром… Выпусти меня, а? Неужели ты не понимаешь, как это унизительно… Когда запирают в незнакомом доме незнакомого человека, а ты мне незнаком, Рома. Лишают возможности свободно передвигают, ограничивают.

Вита не удержалась и всё же посмотрела в его сторону. Первое, что бросилось в глаза – сжатые кулаки. Огромные. Пугающие внутренней силой.

Второе – протяжное глубокое дыхание, говорящее о том, что Багровский пытается не сорваться.

- Вита, я предлагаю тебе сделку.

Сделку, значит.

Хорошо, она послушает.

Вита уперлась одной рукой в землю, не замечая, как мужской взгляд быстро проследовал за ней. Проверил, нет ли ничего под её ладонью режуще-колющего.

- Какую?

Сидеть рядом с Багровским на земле, фактически в паре метров от ворот, было забавно. Со стороны они, наверное, и вовсе смотрелись интересно. Но последние пять лет жизни Виты каждый день проходили под лозунгом «забавно для кого-то».

- Ты идешь на свою встречу. Под моим присмотром.

- Нет! – порывисто выкрикнула Вита и сразу же притихла. Мысль, что Сидоров увидит её с сопровождающим, не пришлась ей по душе.

Роман медленно изогнул бровь. Демонстративно.

- Сразу нет? Я даже не договорил. Моё присутствие на твоей встрече - это не часть сделки, не её условие.

- Даже так?

- Да.

Вита не могла не заметить, как ожесточился Роман. Появилось в его лице нечто настораживающее, хищное. Несмотря на то, что и прежние их встречи не проходили в мирном ключе, таким Романа Вита видела впервые.

Женская интуиция проснулась, обострилась и зашептала, что Вите следует быть осторожной.

- Сопровождение или, как пишут в договорах, «приложение номер один и далее по списку», - уточнила девушка.

- Да.

- Хорошо… Давай своё условие.

- Ты идешь на встречу, а вечером – со мной в кино.

Вита совсем не удивилась бы, если бы этот мерзавец потребовал от неё какую-то интимную услугу. Пусть и не секс в чистом виде, но около того.

Предложение сходить в кино немного даже дезориентировало Виту.

А потом девушку накрыло осознание того, что она ни разу в жизни не ходила с парнем ни на один вечерний сеанс. Ни на дневной, ни на утренний. Она вообще в кино была пару раз, и то со знакомыми, большой компанией, в которой полностью отсутствовали представители мужского пола.

Ком образовался в горле. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. И снова зажгло в глазах от осознания собственной даже не беспомощности, а бестолковости.

- Я согласна, Рома, - ответила Вита, не отводя взгляда, не моргая. – Чтобы не было лишних вопросов, я тоже хочу внести уточнения по сделке.

- Вноси.

Ей показалось или на мгновение на лице Багровского промелькнуло облегчение?

- У меня встреча с предполагаемым работодателем. Я любитель фотошопа, и у меня появилась возможность попробовать себя реализовать в данной отрасли. Работодатель – мужчина. Поэтому ты всю нашу встречу не подойдешь к нам. Никак себя не обозначишь. Хочешь видеть или контролировать, как я общаюсь с ним – на расстоянии.

Роману не понравилось услышанное. Необязательно хорошо знать мужчину, чтобы это понять. Прищур темных глаза едва не заставил Виту отшатнуться, лишь усилием воли девушка заставила себя остаться на месте. Во-первых, они во дворе. Пусть и с людьми Багровского, но всё же на виду. Второе. По сути, это их первая попытка найти общий язык. Хоть как-то начать общаться. Вита понятие не имела, зачем она Роману, в бред про женитьбу она не поверила. Ей оставалось надеяться, что Багровский не настроен постоянно с ней ссориться.

С другой стороны, ему не в напряг. Кто она такая для него? Дочь мертвого врага. Трофей.

- Вита, - хрипло и чуть тише произнес её имя мужчина, отчего по спине девушки побежали мурашки, сменившиеся мгновенно жаром. Её имя неожиданно прозвучало интимно, вызвав у Виты непонятные чувства страха и волнения. – Ты же не относишься к числу тех феминистических дамочек, которым кровь из носа надо работать не для того, чтобы зарабатывать себе на пропитание, а чтобы что-то кому-то доказать. Вита, у тебя на счету есть деньги. Если надо, я ещё дам.

На Виталину словно ушат холодной воды вылили. Она прямо чувствовала, как холод сковывает внутренности внутри, помещая в ледяную камеру сердце и протягивая хрустальные штыри-оковы в сторону души.

- Роман, я и забыла, ты же знаешь меня лучше, чем я себя, - с горечью бросила Вита и начала подниматься. Вот и поговорили.

Пустая затея. Никогда она не сможет переиграть Багровского. И почему она, черт побери, такая слабая? Нюня и только! Ничего не может! Ничего! Почему отец не вырастил её более сильной, стервозной? Почему не научил драться, защищаться, делать людям больно, бить в ответ и не чувствовать за собой вины? Почему?

Она не успела подняться – Роман сжал её руку и заставил сесть обратно.

- Мы не закончили разговор.

- Закончили, Багровский. Не можем мы договариваться, - устало проговорила девушка, мимоходом взглянув на свои часы на тонком хромированном браслете. Она уже опаздывала. – Ты не слышишь меня. Не хочешь… Я для тебя неопределенное существо без права голоса и желаний. Ок. Я поняла. Буду принимать новые правила и…

- Губастая, а ну, умолкни, - рыкнул он. Вроде бы и голоса не повысил, но властная волна, шедшая от него, не могла не отразиться на Виталине.

Девушка притихла, сама того не желая. Лишь нахмурилась сильнее да обратила внимание, как тяжело задышал мужчина.

- Ты для меня… - начал было он, оборвал предложение на середине и нелицеприятно выругался. – Я хочу наладить диалог, черт тебя побери.

- Это не диалог. Это монолог. Точнее, тирания.

- Возможно, но пока только так.

Вита покачала головой. Как же ей хотелось кричать! Биться в истерике.

- А когда будет не так, Роман? И будет ли?

- Вита, - даже глухой бы расслышал в его голосе предупреждение. Вите отступать дальше было некуда. Что с ней могут ещё сделать? Ответ напрашивался сам. – Перестань.

- Что именно? Я…

- Я сказал: помолчи. Секунд пятнадцать. А потом называй адрес встречи и время.

***

- Давай, на ты.

- Не возражаю.

Вита старалась сохранить спокойствие, но это давалось ей титаническим трудом.

Она очень хотела бы, чтобы Дмитрий Сидоров оказался хлипким ботаником, и та ава, что стояла у него в соцсетях, была позаимствована у какой-нибудь фитнес-модели мужского пола. Как бы не так. Сидоров оказался привлекательным парнем не старше двадцати восьми лет. Высокий, широкоплечий, с доброй улыбкой. И в очках, которые совершенно не портили его волевое лицо.

Лишь бы кулак Багровского его ни испортил…

Вот такие печальные мысли посещали Виту во время собеседования. Ей не удавалось полностью сосредоточиться на беседе. Она достала портфолио, где хранила свои работы. Показывала Дмитрию, а сама спиной чувствовала взгляд Романа, удобно расположившегося через ряд от их столика. Странным образом в кафе больше никого не было. Они и он. Вита даже думать не хотела про подобное стечение обстоятельств.

- Он ревнует, - заявление Сидорова настолько выбивалось из общего контекста общего разговора, что заставило Виту встрепенуться.

- Что?

Она непонимающе посмотрела на собеседника.

- Тот мужчина за столиком. Он тебя ревнует, Виталина. Твой парень?

- Мой парень? – истерика забулькала в горле. – Что ты… Нет. Он точно не мой парень. Он…

Она замолчала, не зная, что сказать, и сердито посмотрела на Дмитрия.

Тот, явно не смутившись, откинулся на спинку небольшого кресла и добродушно усмехнулся.

- Статус «всё сложно». Виталина, ты очаровательно смущаешься. И я ни в коем случае не претендую на познание твоей личной жизни. Взгляд товарища, направленный на нас, невозможно не увидеть.

Она его убьет.

Багровского.

Непонятно как, но Вита это сделает.

Сколько можно отравлять ей жизнь?

- Дмитрий, не стоит про него, - выдавила она из себя, борясь с желанием повернуться и показать Багровскому средний палец. Спину жгло от его взгляда. Ещё немного, и на её кофте появится дырка.

- Не стоит, так не стоит. Виталина, я ещё раз просмотрю файл, - он приподнял флешку, - и тогда окончательно дам тебе ответ, не позднее двух дней. Договорились?

- Договорились.

Дмитрий расплатился, поднялся и вышел. Вита осталась сидеть за столиком, допивая кофе.

Осталась ли она довольна встречей? Однозначного ответа не было. Вроде бы всё прошло ровно. Ей оставалось только ждать. Вита склонялась к мнению, что Дмитрий ответил ей отказом. Зачем лишние хлопоты? Она – проблемная, он сам видел.

Тень нависла над белым столиком. Вита даже голову не подняла. Зато, когда напротив неё опустился Роман, не могла не прореагировать. Его аура неизменно на неё давила.

- Теперь твоя очередь выполнять часть сделки, Вита, - хрипло сказал мужчина.

Глава 10

К девяти Виталина была готова.

У неё даже не возникло мысли взбунтоваться.

Она идет в кино! Понимаете? В кино! На последний сеанс! Девушка едва ли не кружилась по комнате. И всё равно, с кем… Вот, правда. Вита настолько привыкла абстрагироваться, что уже решила: Багровский ей не помешает насладиться вечером.

По стечениям обстоятельств сегодня был день премьеры нового психологического триллера. Вита смотрела трейлер, он ей понравился. Но неделю назад она и мечтать не могла, что попадет на сеанс. Не с кем. Попросить Рустама? Она как-то пробовала. Мужчина посмотрел на неё так, точно она предложила не в кино сходить, а прыгнуть ему с небоскреба без страховки. Даже побледнел.

Вита для похода даже выбрала платье ниже колен. Темно-синее, в мелкий цветочек. Злить Багровского в её планы не входило.

Она собирается насладиться вечером. На лицо нанесла немного макияжа, волосы выпрямила и собрала в небольшой жгут. Из верхней одежды выбрала кожаную куртку.

Всё, она готова.

Вита спустилась вниз, благо нога окончательно перестала её беспокоить. Неприятно чувствовать себя слабой и физически.

Роман же ждал. Стоял у окна, заложив руки за спину. Вита, увидев мужчина, внутренне вздрогнула.

Свидание с врагом. Многие ли девушки могут похвастаться подобным?

Не успела она сделать шаг, как он обернулся. Услышал её шаги? Наверное. Не почувствовал же её присутствие?

Сердце тревожно забилось. Не могла пока Вита спокойно реагировать на Романа, чтобы себе ни говорила, как бы ни обманывала.

Вита увидела, что мужчина, обернувшись, замер, остановив на ней свой взгляд. Что-то не так с ней? Вита, сама того не желая, занервничала. Она не стремилась нравиться Багровскому, но ей важно было выглядеть хорошо и соответствовать намеченному мероприятию. Понятное дело, они шли не оперу слушать и не на светское мероприятие. И всё же… Вита практически никуда не выходила. Выбиралась пару раз в клуб, и то, только с девочками и опять же под контролем.

Взгляд Романа напрягал. Вита засуетилась, быстро спустилась вниз и, не доходя до пола три ступени, имея возможность находиться таким образом с Романом на равных, смотреть на него не снизу вверх, спросила:

- Что-то не так? Я плохо выгляжу?

Роман отчего-то шумно сглотнул, его кадык дернулся.

- Ты выглядишь охрененно.

А вот это заявление неожиданно подкосило Виту. Причем в прямом смысле. Ноги мгновенно ослабли, и лишь благодаря тому, что она держалась за перила, Вита не опустилась на ступени.

Никто никогда ей не говорил, что она охрененная.

Именно в таком контексте. Хриплым голосом, и когда веришь.

Не можешь не верить.

Вита едва справилась с накатившими эмоциями. Как бы она ни ненавидела Романа, услышать даже от него, что она выглядит… хорошо, было приятно. Смущение накатило волнами, справиться с ним оказалось не так просто.

- Ты тоже… ничего, - Вите надо было что-то сказать в ответ, хотя, справедливости ради, «ничего» слабо подходило к Багровскому.

Если бы она умела смотреть на него непредвзято, то оценила бы легкий, небрежный стиль в одежде, когда небрежность придает только шик и подчеркивает достоинства, а так же сексуальность, что просматривалась и в открытом вороте рубашки, и в развороте плеч, и в ремне, слишком низко сидящем на мужском торсе.

Что-то царапнуло Виту изнутри. Обожгло горечью.

Если бы они не были врагами…

Если бы не было принуждения и пяти лет контроля…

Мог бы он ей понравиться?

Если бы подошёл и предложил познакомиться. Пригласил в кино, в кафе. Что бы почувствовала Вита?

Девушка мысленно шикнула на себя. Она сдает позиции? Так быстро? Всё забыла? Да, Багровский, как мужчина, внешне умеет производить впечатление. Да и много ли ей надо, неискушенной да не целованной? Хотя нет, уже целованной. Роман быстрыми темпами восполняет её пробелы.

- Пошли? – Роман протянул руку раскрытой ладонью кверху.

А вот это уже хуже.

На прикосновения и прочий беспредел Вита не подписывалась.

Снова скандалить и говорить, что она не желает иметь с ним ничего общего – портить вечер заранее. У Виты же были другие планы.

Она осторожно вложила пальцы в мужскую ладонь, и их сразу же сжали. Крепко, не вырвешься.

И судя по довольному выражению на лице Романа, выпускать её никто не собирался. Вита негромко вздохнула. Сама добровольно вошла в клетку к голодному зверю.

Выйти бы живой…

Их ждал черный внедорожник с тонированными стеклами. Вита оглянулась и не заметила других машин сопровождения. Они поедут вдвоем. Без охраны? Причин для волнения прибавилось. Вита не переживала, что с ней может что-то приключиться в плане безопасности. Она наедине с Романом Багровским – вот, что тревожило до спазмов в желудке.

Роман учтиво открыл переднюю пассажирскую дверь и помог Вите сесть. Та судорожно вцепилась пальцами в сумочку. Черт побери, так нельзя! Она говорила себе, что десятки раз ездила с тем же Рустамом наедине в машине и никогда не испытывала и доли тех эмоций, что обуревали её сейчас.

Роман обошел внедорожник и занял место за рулем.

- Ты не пристегнулась, - негромко заметил он.

- Что? – Вита, погруженная в собственные мысли, не расслышала его обращения.

Роман улыбнулся, отчего его лицо заметно смягчилось и почти перестало вызывать у Виты отторжение своим хищным оскалом. Повторять мужчина не собирался. Он нагнулся и взялся за ремень безопасности, как бы невзначай задев вскользь грудь Виты. Девушку словно тоном ударило.

- Что ты делаешь? – выдохнула она.

Его лицо оказалось слишком близко к её.

- Пристегиваю тебя, Губастая.

- Ненавижу это прозвище.

- Оно тебе подходит.

- Всё равно ненавижу.

Реакция Романа не понравилась Вите. Тот довольно усмехнулся, ещё раз демонстративно проверил ремень, и лишь тогда вернулся на своё место.

- Поехали.

Странно, но Вите понравилось, как Роман вел автомобиль. Скорость не больше ста километров, аккуратен. Не лихачил, не обгонял, когда того не требовали обстоятельства.

Ехали они недолго, минут пятнадцать.

Вита всё сильнее сжимала сумочку.

А вот и целый кинокомплекс. Роман выбрал не торговый центр с кинотеатром в зоне развлечения.

Они поднялись по лестнице, автоматические двери услужливо распахнулись перед ними. В фойе толпились люди, слышался шум и гам.

- Нам сюда, - Вита даже не заметила, как её рука снова оказалась захваченной ладонью Романа.

Она посмотрела на барную стойку. От попкорна и колы она не отказалась бы.

- Рома, а…

- Всё будет.

Он повел её в сторону, потом открыл серебристую дверь, за которой их встретила очаровательная, миловидная девушка в синем галстуке и таких же балетках.

- Добрый вечер, Роман Дмитриевич, - сдержанно улыбнулась она. – Добрый вечер, Виталина.

Их знали поименно…

Что-то не так.

В чем подвох?

И лишь взглянув на пустые кресла в зале, Вита поняла, что задумал Роман.

Свидание. В кинотеатре. На последнем сеансе. Только он и она. Больше никого.

Тем временем, сотрудница продолжила мило щебетать:

- Всё готово, как вы и просили.

- Отлично.

Вита молчала. Слов не было. Они растерялись сразу после того, как Вита перешагнула порог.

Это был вип-зал, небольшой. Рядов было около десяти, с большим расстоянием друг от друга, по семь-восемь кресел. Всё для удобства просматривающих, чтобы не отвлекаться на соседей. Кресла кожаные, большие, наверняка очень удобные, с мягкими подлокотниками.

При других обстоятельствах Вита непременно обрадовалась бы – она и её спутник одни в целом кинозале. Романтика! Но не сегодня и не с Багровским.

Она не знала, как поступить дальше. Развернуться и уйти? Глупо и по-ребячески.

- Вита, пойдем.

Рука Романа нашла её руку и потянула.

- Отпусти меня, - прошипела Вита сквозь сжатые губы, привлекая внимание мужчины.

- Что не так, Губастая?

- Всё не так! – она старалась держаться и не повышать голоса. – Здесь больше никого нет!

- Я в курсе! – кажется, он тоже разозлился. – Только ты и я.

- Я хотела в обычный зал, Рома, с кучей народа, с толкотней, с попкорном…

- Да будет тебе этот чертов попкорн, что ты на нем зациклилась!

Он всё же потянул её за собой, и ничего не оставалось делать, как подчиниться.

- Если ты ещё раз назовешь меня Губастой, я встаю и ухожу, - цепляясь за последнюю ниточку, бросила Вита, а у самой непонятно отчего подкосились ноги.

В голове мелькнула крамольная мысль: Багровский всё организовал для неё. Чтобы ей было комфортно. Какая девочка не мечтает о подобном? И вроде бы Вита готова признать, что ей даже немного, но понравилось. Тогда почему в груди всё переворачивается и царапает изнутри?

Роман проводил её к предпоследнему ряду и усадил посередине.

- Сиди. Просто сиди, Виталина, - сквозь зубы проговорил он, и его кадык нервно дернулся. – У тебя талант, девочка. Выводить меня из себя одним словом. Нравится меня злить? Не советую и дальше продолжать, за последствия не ручаюсь, ты же меня понимаешь? О чем я.

Он наклонился, поставив руки на подлокотники по обе стороны от девушки, таким образом заключив её в плен. Вита замерла, опасаясь шумно дышать. Несмотря на расстояние между ними, ей почему-то стало казаться, что, если она вздохнет поглубже, то её грудь соприкоснется с грудной клеткой Романа. Внезапно Вита почувствовала, как соски напрягаются, превращаясь в горошинки. Покалывают, упираясь в кружево бюстгальтера. Эти ощущения были настолько новы для Виты, что она растерялась ещё сильнее.

И что это такое?

Роман продолжал буравить её взглядом, в который вложил всю злость, даже бешенство, испытываемое им. Вита сильнее вжалась в спинку кресла. Он ей ничего не сделает, страха не было, было что-то другое, куда более сильное, что никак не вписывалось в её восприятие.

Она ничего не ответила Багровскому. Тот оттолкнулся от подлокотников:

- Буду через две минуты.

Почему Вита не сомневалась, что он не задержится ни на секунду?

Ей удалось отвлечься от нехороших мыслей спустя полчаса после начала сеанса.

Девушке предоставили всё: и попкорн, и колу, и ещё какие-то сладости. Отсутствовали лишь чипсы. Принесли и легкий плед на тот случай, если у неё замерзнут ноги.

- Зачем… Не стоит, - ей стало неудобно, и она попыталась вернуть плед сотруднице. Та улыбнулась.

- Я положу на соседнее кресло. На всякий случай.

Роман молчал. Как вернулся – ни слова, за что Вита мысленно поблагодарила Небеса. Разговаривать с ним - как ходить по минному полю. Пока у них плохо получалось вести диалог.

Погас свет, начались титры к фильму, и у Виты всё внимание переключилось на происходящее на экране. Сюжет мгновенно увлек её, но через некоторое время Вита незаметно заерзала. Что-то отвлекало её, доставляло дискомфорт. Она не знала, что автоматически в зал включилась легкая подача воздуха от кондиционера.

Вита оторвалась от экрана, увидев, что Роман встает. Сердце тревожно защемило. Ей не хотелось уходить. Возможно, Багровскому фильм не интересен, и он решил их увезти? Она не успела ничего спросить вслух, увидела, как Роман берет плед, разрывает упаковку и достает его.

- У тебя мурашки, - негромко сказал он на её молчаливый вопрос.

Вита нервно улыбнулась. Забота от него воспринималась остро, с подвохом. Ей придется чем-то пожертвовать, подстраиваться, меняться. Почему она сама не вспомнила про плед?

Она хотела взять у Романа плед, но так и не смогла оторвать руку от подлокотника, потому что увидела, как Багровский встает перед ней, благо пространство позволяло, и опускается на корточки.

Это слишком…

Это…

Мужская рука дотронулась до её лодыжки, напрочь лишив возможности додумать. У Виты распахнулись глаза. Больше она не смотрела на экран, не до него стало. Сидящий на корточках мужчина забрал всё внимание на себя против её воли.

То ли интимная атмосфера кинозала таким странным образом действовала на Виту, то ли ещё что-то. Она потом не сможет вспомнить. Ей надо было сразу воспротивиться, сказать, чтобы Роман немедленно поднимался, перестал её трогать, дурить. Ни к чему. Что она не поведется на его уловки, но Вита упорно молчала.

Смотрела на Багровского. На его темные короткие волосы, на смуглую кожу, на легкую щетину на скулах и подбородке.

- Вита, милая, - мужская рука заскользила от её лодыжки кверху, пробираясь к колену, под платьем. Вита, как выброшенная на берег рыба, открыла рот, намереваясь втянуть в себя хотя бы жалкий глоток воздуха, а у неё ничего не получалось.

Широкая рука с легкой шероховатостью будоражила и распространяла вокруг себя феерическое тепло, непривычное, выбивающее Виту из зоны комфорта, лишая возможности говорить и двигаться.

Между тем, ладонь добралась до её колена и двинулась к внутренней стороне бедра. Сам же Роман подтянул тело и теперь находился максимально близко к ней.

- Девочка моя, да что же ты делаешь со мной… Ты хотя бы понимаешь, как на меня действуешь, Вита? А? Ни хера не понимаешь. Абсолютно, - рука сильнее вдавилась в кожу бедра. - Дай мне себя, моя хорошая, дай…

- Что…

Выдохнула Вита, абсолютно не готовая ни услышать что-то подобное, ни почувствовать жадные мужские руки на своих ногах.

Но больше всего её поразило выражение лица Багровского. Если отбросить в сторону их личную неприязнь, вражду, целый ворох непонимания, Вита сказала бы, что ему больно. Что он страдает, испытывая непонятные для неё муки. Ему тяжело. Но отчего?

Догадка настолько ошарашила Виталину, она настолько выбивалась из привычного восприятия девушки, что в неё сложно было поверить.

Неужели Роман сейчас находится в таком состоянии, потому что не имеет возможности… касаться ее?

Бред.

Вита даже попыталась мотнуть головой, прогоняя наваждение. Не получилось.

- Я хочу тебя потрогать. Немного, - в подтверждении своих слов Багровский снова погладил её бедро, распространяя тепло и сумасшедшие искры. – Не пугайся, не отталкивай меня. Я не сделаю тебе ничего плохого, Вита. Просто пусти меня к себе…

Он дышал рвано, говорил так, словно каждое слово ему давалось с трудом, он выталкивал их из себя. Вита, того не замечая, сильнее вцепилась в подлокотники.

- Я не сделаю тебе ничего плохого. Не пугайся, пожалуйста… И не отталкивай меня… Я с ума по тебе схожу, девочка.

Его рука сдвинулась и снова устремилась выше.

И ещё выше.

Вита интуитивно попыталась сдвинуть колени, оборвав доступ к телу, но не получилось. На пути возникла преграда в виде второй руки.

- Рома, - она хотела податься вперед, остановить его. Нельзя допускать, чтобы он трогал её! В голове зазвенел предупреждающий колокольчик, но, как оказалось, с запозданием. Вита не видела, на что нажал Багровский, но её кресло неожиданно пришло в движение. Спинка плавно начала опускаться, а подставка, предназначенная для ног, напротив, приподниматься. Вита охнула, растерялась, и её растерянности хватило Багровскому, чтобы тот перешёл к более решительным действиям.

Одновременно задрал подол платья Виты. Тогда-то она и пожалела, что не надела колготы. Роман припал губами к обнаженному колену девушки, сразу же прокладывая влажную дорожку выше. Туда, где уже находилась наглая рука.

Вита задохнулась от возмущения, дернулась, чтобы оторвать Романа от себя, и не успела на какие-то доли мгновений.

Большая, широкая ладонь накрыла её лоно.

Вита замерла, упираясь локтями в подлокотники, с широко распахнутыми глазами, не веря до конца в происходящее, что здесь и сейчас, в пустом зрительном зале, главное действо происходило не на экране, а именно с ней.

Вид Багровского, что не спешил вставать с корточек, продолжал поражать. А его темноволосая голова, оказавшаяся между её раздвинутых ног, выводила на новый уровень эмоций. Внутри всё дрожало, рвалось, куда-то устремляясь. В голове появился легкий туман, поволока, через которую не представлялось возможности пробраться. Ничего подобного Вита не ожидала и не была готова.

Его слова, если в них была хоть капля правды, опрокидывали навзничь. Где-то на задворках сознания билась, трепыхалась мысль, за которую Вита никак не могла уцепиться. Она предоставляла собой гигантскую значимость, но губы Романа рушили всё.

И рука, что гладила лоно Виты, через трусики, не пытаясь отодвинуть край.

Хватало и этого.

Виту обжигали поцелуи мужчины. Факт неприятный, до конца не осознанный. То ли полумрак зала, то ли ещё что-то непонятное, идущее изнутри неё самой, повлияли на девушку.

Она не стала его отталкивать.

Потом наверняка пожалеет. Будет корить себя за малодушие, но Бог ты мой, как же хотелось чего-то нового, что было у всех девушек, и не было у неё. Волнения, прерывистого дыхания, первого интимного прикосновения.

И ещё, как наваждение, смешавшееся с тайфуном – взгляд Романа, которым он смотрел на неё.

Вита закрыла глаза. Она только немного… Чуть-чуть. Попробует, а потом оборвет Багровского.

Мысли плыли, растворялись в сознании. Всё сконцентрировалось, побежало нервными ручейками вниз, туда, где наглые губы продолжили путешествие, а пальцы надавливали на ткань трусиков, намекая, что они жаждут разорвать, снять их.

И когда большой палец отодвинул край кружевной ткани, Вита ахнула и сильнее зажмурила глаза. Хотелось распахнуть, но как же было страшно! Сердце истошно билось в груди, едва ли не скатываясь к животу. В ногах появилась слабость, и между тем в тех местах, где прикасались или прошлись губы Ромы, кожа пылала, словно не губами трогали, а подносили огонь. К такому Вита не была готова.

Неужели прикосновения мужчины могут быть настолько приятными? Вот, о чем говорили девчонки?

Вита ахнула, когда палец пробрался за трусики и пока лишь осторожно дотронулся до складочек. Девушка не выдержала и распахнула глаза, подалась вперед, чтобы в следующую секунду откинуться назад. Темноволосая макушка Багровского, находящаяся между раскинутых ног Виты – это картина выше её понимания.

Он… что он собирается делать?..

Когда Роман добрался губами до края трусиков, незаметно раздвигая ее ноги всё шире, Вита не выдержала и жалобно простонала:

- Нет…

Она вскинула руку, чтобы оттолкнуть мужчину, уперлась в плечо, надавила и не смогла сдвинуть его с места.

- Поздно, моя хорошая. Да я только тебя попробую, - в полумраке кинозала темные глаза Багровского горели диким первозданным огнем. Вита смотрела на его лицо сверху, а ей казалось, что он не на корточках перед ней, что, наоборот, везде. Оседает на её коже, проникает в кровь, легкие.

Такого не должно быть! Не должно…

Вита слишком много думала, анализировала и упустила тот момент, когда Роман, подхватив её ногу под коленом, ловко, с талантом фокусника избавил её от обуви, и поставил стопу себе на свободное плечо. А сам быстро прильнул губами к открытому, беззащитному и самому нежному месту.

Вита вскрикнула.

- Роман!

Она не могла позволить, чтобы он губами дотрагивался до её трусиков! Назойливый голос в голове ехидно заметил, что поздно – трусики-то, кстати, уже отодвинуты, и его губы касаются отнюдь не ткани.

Если учесть, что к Вите там не прикасался никто кроме неё и гинеколога. Ни один парень не трогал её руками.

А тут сразу – губы.

Обжигающие. Невероятно бесстыдные.

Господи, неужели он, этот Багровский, сейчас будет её ласкать губами?

Тот же голос зазвенел от напряжения: не будет, а уже. И не только губами, языком тоже.

Он прошелся по её лону. По трусикам, увлажняя их. Хотя они уже были влажными, к стыду Виты.

Тело жило отдельной жизнью. О подобном она слышала, но никогда не верила. Страсть для неё оставалась неизведанной, непознанной. И под руками и губами Романа она только-только её познавала, не понимая до конца, как реагировать. Что следует делать, а что нет. И позволять ли Роману вот так бесстыдно целовать её плоть, прикрытую лишь кружевом.

А ведь он видит её… там. Несмотря на полумрак. Кровь прильнула к щекам Виталины. Девушка и рада бы как-то отреагировать, да не могла. Слишком сильны были эмоции, изменения, происходившие с ней, с её телом под воздействием ласк Багровского.

Вита закрыла лицо руками. Сил не было смотреть на его темноволосую голову, затерявшуюся между её ног. Сил не было ни на что…

Роман осмелел. Окончательно сдвинул трусики в сторону и припал к её разгоряченной плоти. Вита едва не закричала. Сдержалась в последний момент, зато услышала отчетливый мужской стон, поразивший её не менее, чем откровенные ласки. Получается, Багровскому нравится её ласкать… там?

Господи…

Его язык прошёлся вниз. Потом снова вверх, нашел её клитор и осторожно потянул губами. Ласково. Нежно. Вита интуитивно вскинула бедра навстречу – её вели инстинкты.

И снова урчащий стон, пробирающий до основания. Потрясающий до глубины души, лишающий покоя, и, казалось, уводящий с определенного ею направления. Вита острее реагировала на эти стоны, чем даже на ласки. Сама же кусала губы едва ли не до крови.

К мужским губам присоединился палец. Когда он осторожно развел складочки Виталины, у той задрожали ноги. Это невероятно… невероятно… Ничего более взрывоопасного, страстного и нереально восхитительного с Витой никогда не происходило. Она, как заядлая диетчица, сорвавшаяся и уже распаковавшая плитку с горьким шоколадом, не желала останавливаться. Ловила каждую секунду действа, не желая уже его прерывать.

Стыд за слабодушие придет потом. Накроет с головой, проберется змеей в сердце. В эти же секунды Вита познавала себя, училась быть чувственной, откликаясь на малейшие движения Романа.

Его губы продолжали играть с клитором, дразня и посасывая, а палец аккуратно, настойчиво раздвинул складочки, чтобы проникнуть внутрь. Вита пискнула в руки, которыми продолжала закрывать лицо. Посмотрит и не выдержит, сойдет с ума не то от стыда, не то от нестерпимого удовольствия, что лавинообразно накатывало на неё, отпуская на долю секунды, чтобы сразу же вернуться с ещё большей силой и напором.

Вита остро чувствовала палец Романа внутри себя. Она несколько раз пыталась мастурбировать, трогала, но каждый раз останавливалась, не получая удовольствия, не проникала внутрь. Что-то её останавливало. Да и то, что она была отгорожена от общения с парнями, сделало своё дело.

Палец Романа растягивал её, заполняя, распространяясь по лону наравне с медовым огнем и легким покалыванием от запретного, неизведанного ранее удовольствия. Вита захныкала, сама не понимая, что ей требуется.

Хотелось большего…

Освобождения. Яркой вспышки. Чего-то непонятного, но определенно требуемого организмом.

- Сладкая… Какая же ты охрененно сладкая…

Голос Романа вторгся в сознание Виты, заставив ту убрать руки от лица и посмотреть на мужчину.

Это была ошибка.

Если ранее, отбросив предвзятость в отношении Багровского, она, сожалея всем сердцем и душой, признавала, что он привлекателен, и в нем есть все составляющие, чтобы нравиться женщинам, пробуждая в них определенные порывы, то здесь и сейчас, при виде его лица, поплывших от страсти, потемневших глаз со сведенными на переносице бровями, с ритмично раздувающимися ноздрями, свидетельствующими об охватившем его возбуждении, она попала под его влияние.

Нельзя остаться равнодушной, когда на тебя смотрят, как на богиню, как на высшее существо.

Конечно, потом придет осознание собственной глупости, романтичности. Но это будет потом.

- Скажи, тебе нравится? – глухо, словно каждое слово ему давалось с трудом, выдавил он из себя, громко сглатывая. – Как я к тебе прикасаюсь? Я хочу, девочка, чтобы тебе было со мной хорошо. Чертовски хорошо. Хочу, чтобы ты ловила кайф от моих прикосновений. А я, поверь, сделаю всё, чтобы так и было.

Ему не требовался ответ.

Она бы и не смогла ничего сказать.

Глаза Романа гипнотизировали, и Вита невольно поддалась на магию, творимую его телом, губами, руками. Словами, что нежеланно, но проникали вглубь души, вызывая трепет.

Каждой девочке хочется нравиться - так устроена природа.

Во рту пересохло, в горле встал ком. Она продолжала смотреть на Романа, на то, как он, не разрывая контакта их глаз, вынул палец из неё, поднес к губам, и облизал.

Вита вспыхнула сильнее от откровенного жеста.

- Говорю же – охрененная. И только моя.

Последнее предложение было некстати. Царапнуло изнутри, устремившись в мозг, пытаясь достучаться до разума, вернуть Виту в реальность. Куда там… Палец Романа снова дотронулся до её лона и скользнул внутрь. Глубоко.

- Ты такая узкая.

Его слова жемчугом оседали на её коже.

Самое удивительное – Вита ему верила. Каждому слову. Каждой эмоции, что отражались на его лице.

Он снова направился к ней, к её разведенным ногам.

Язык и палец.

Внутри и снаружи.

Огонь и… снова огонь.

Вита полностью потерялась. Не имело значения, где она и кто он. Остались лишь желание и страсть.

Давление между ног усилилось, Роман попытался ввести в неё второй палец. Видимо, что-то пошло не так, потому что Вита почувствовала легкую боль, словно её растягивали изнутри. Или что-то пытались порвать, даже ненамеренно.

Роман тоже замер. Лишь его дыхание разрывало тишину да разговор актеров, к которым никто не прислушивался.

- Больно?

- Да. Вынь палец, - потребовала Вита, подаваясь вперед и цепляясь рукой за его кисть.

Роман ничего не делал. Продолжил тяжело дышать.

- Рома, - в голосе Виты появились панические нотки. Из-за того, что она нагнулась, давление изнутри усилилось, посылая вниз живота уже неприятные ощущения.

- Вита, пожалуйста… - он снова шумно сглотнул. – Без паники. Ни насиловать, ни лишать тебя девственности на кресле в кинозале я тебя не собираюсь. Я хочу, чтобы ты кончила.

- Я уже не хочу.

Ей казалось, она кричала, на самом деле говорила шепотом.

- Тебе когда неприятно стало? Когда я до плевы дотронулся?

- Вынь, черт побери, руку! – она сильнее потянула её, но не сдвинула с места.

Вместо того, чтобы прислушаться к её словам и сделать так, как она требует, Роман повернул голову и поцеловал её щиколку. Её нога до сих пор упиралась в его плечо.

- Не выну, пока ты не успокоишься. Чего ты испугалась, девочка? Ну же, хорошая, расслабься. Я чуть-чуть…

И ни слова о себе. Вита прикусила губу, окончательно растерявшись. Её раздирали противоречия. Хотелось, чтобы Багровский немедленно оставил её в покое и, между тем, всё её естество противилось этому. Телу хотелось расслабиться, получить то, что ему обещали.

А ему ведь обещали.

- Рома, - её голос предательски дрогнул. Она не понимала себя, она не узнавала себя.

- Даю слово Багровского, Вита, вреда и боли я тебе не причиню.

***

Она кончила.

От его языка.

Её вкус Роман никогда не забудет.

Он держал свою девочку крепко, сжимая её бедра, погружаясь в расщелину между ними языком насколько возможно, слизывая нектар и наслаждаясь приглушенными стонами своей Виталины.

Где-то глубоко внутри у Романа лопнула пружина. Разорвалась к чертям собачьим, и уже ничто не будет по-старому.

Попробовав раз, он не успокоится, пока не получит снова.

Губастую.

Девочку, что свела его с ума. Стала частью его жизнью. За которую он порвет любого.

Роман смотрел, как Вита приходит себя. Как дрожат её раскинутые ножки, которые она нет-нет да пыталась свести, но он не позволял. Как поднимается и опускается её шикарная грудь, которую он ни разу не видел обнаженной и не знал, какие у Виты соски – нежно розовые, алые или ближе к вишневому. Не попробовал их на вкус, не втягивал в себя.

Ещё немного, и Романа разорвет изнутри. Он весь пылал. Член ломило с такой силой, что собственная неудовлетворенность причиняла реальную боль. В голове – дурман.

Плевать на себя…

Он потом возьмет всё, что пожелает.

Сначала – его девочка. Его Губастая.

Глава 11

- Дату, Влад.

- Выбирай сам. Чем быстрее, тем лучше.

- Месяц.

- Отлично. Всё будет готово.

- Влад, без излишеств.

- Только свои.

Роман цинично усмехнулся.

- Своих можно набрать пять сотен. Ограничимся количеством, поделенным на десять.

- Не уложимся.

- Уложимся.

Тут он был категоричен.

Прошло три дня с их первого, так называемого, свидания с Витой. Девочка снова от него пряталась. Игра в прятки и «не попадись на глаза Роме» осточертела до оскомины.

Она сознательно его игнорировала. И это бесило невероятно!

Что ещё нужно этой девчонке? Мать вашу, да разъясните ему, остолопу! Он и так к ней, и этак. Уже не знал, каким боком подойти и вывести на разговор, на общение!

Не трогал её. Не врывался ночью в комнату. Не переселил Виту к себе.

Дал ей снова время.

На хера, спрашивается?

У Романа сегодня было отвратное настроение. Он спустился к завтраку, а там снова пустой стол. Вернее, стол накрыт, но его никто не ждал. Маленькая зараза снова позавтракала до него. Кофе и бутерброд, а то и вовсе ничего не ела. Роман съел глазунью с беконом, несколько тостов, выпил сок, на затравку – кофе и звонок Владу.

Ок, Губастая, сама напросилась.

Роман с шумом отодвинул стул. Не понимает по-хорошему, будет по-плохому. Он старался. Дело не в том, что он ей не дал выбора, как она ему заявляет. Ограничил её свободу и прочую ересь. Она – его. И должна это понимать.

Дверь в её комнату оказалась закрытой. Он дернул раз. Потом второй.

Сжав губы, раскрытой ладонью ударил по двери.

- Вита, открой.

Он не кричал.

Сказал спокойно.

Пока.

Он знал – она его услышала. Он даже мог поклясться, что слышит её дыхание. Что его девочка стоит в метре от двери. Максимум – полтора. Смотрит на неё распахнутыми глазами и кусает губы.

Губы Виты… Будь они не ладны. Ещё пару дней, и они ночами будут ему сниться.

И что он с ними делает – тоже.

Член сразу же отозвался, дернулся, заставив Романа выругаться и ещё раз ударить по двери.

- Вита, я выломаю дверь.

Он угрожал. Осознанно.

Дал им время – десять секунд. Не открывает, упрямица, он сносит дверь.

Один, два…

Послышался поворот ключа, и Вита предстала перед ним в майке и шортах. Зато в гольфах выше колен.

Белых.

Твою же мать…

У Романа мгновенно пересохло во рту. И даже не на соски, что просвечивали через майку, натягивали её, грозясь порвать.

Именно гольфы скрутили его так, что легкие не обожгло. Он сразу же вспомнил, как лизал Виту, представив, как она будет полностью обнаженной лежать на кровати в одних лишь белых гольфах.

С раскинутыми ножками…

С влажными складочками.

Ждущая его.

Гольфы. Ребята, какое на хрен кружевное белье? В эту секунду Роман узнал про свой личный фетиш.

Сглотнув вязкую слюну, наполнившую рот, мужчина упер руку в дверной проем.

- Ты завтракала?

Вита ему напоминала ежика, что высунул нос из колючей брони, но готов в любую минуту шмыгнуть назад, выставив защиту.

- Да.

Она смотрела на него с настороженностью. От её застывшей фигурки так и веяло желанием сбежать.

- Отлично. Тогда у тебя три минуты на сборы, - холодно бросил он, стараясь не выдать истинных эмоций.

Главное – не прикасаться к ней.

Ни в коем случае! Прикоснется и тогда точно она останется только в чертовых белых гольфах.

Вита нахмурилась, естественно, ничего не понимая.

- Три минуты? На какие сборы?

- Мы едем с тобой в свадебный салон.

- Кудаааа???

Она даже пошатнулась от удивления.

- Ты слышала, Вита. Три минуты пошли.

Роман развернулся и пошёл по коридору, чувствуя, как его спину буравят ненавистным взглядом.

Прочь от Виты! Ему самому позарез нужны эти три долбанных минуты, чтобы перевести дыхание и немного успокоиться, а также что-то сделать со стояком.

- Багровский! Стой! Какой салон… - и уже тише: - …свадебный…

- Жду внизу, - Роман даже не обернулся, ускорив шаг.

Сердце стучало бешено, точно он несколько часов провел на спарринге. Дыхание сбилось, чего с ним вообще не случалось. Его тренер дополнительно учил контролировать дыхание. Сначала Роман находил странным занятие, когда тренер заставлял его часами слушать собственное дыхание. Задерживать или, наоборот, чаще дышать. Результат не заставил себя долго ждать.

Стоило увидеть Губастую в гольфах, такую домашнюю, такую всю растрепанную, немного заспанную, видимо, лежала или работала на кровати, как кровь вскипела в венах, забурлила. Ему необходим выплеск. Но как?.. Никого, кроме неё, ему не надо. Шлюх тоже не хотел. Последнее было неожиданным. Он же голодный. Та первая ночь не в счет. Пар выпустил. Ему даже не важно было, кто с ним. Ни лиц, ни имен. Да и тел не запомнил. Грудь, вагина, ноги. Всё. Лишь легкое освобождение, которое наступало с ним, когда девок привозили на зону. Никакого морального удовольствия он не получал. Трахал, а в голове только его девочка с искушающими губами и ангельским лицом, при воспоминании от которых трясло не хило.

Ей исполнилось восемнадцать, и он попросил её фото в купальнике. Купальник был слитным, ничего откровенного, провокационного, а для него она оказалась едва ли не полностью раздетой. Как представил её, такую полуголенькую, идущую к морю, попой виляющую, сжал руки в кулаки и по стене. Не мог мысли допустить, что на неё пялятся другие мужики. Да, она под присмотром, к ней никто на пушечный выстрел не подойдет, если надо – отгонят, и всё равно его переклинило, скрутило. Он за решеткой, а она одна на пляже!

Ей уже восемнадцать. Ей можно. Всё.

И ходить в открытых купальниках тоже. Он же сам попросил, сам хотел её увидеть, а что в итоге?

Ревность ядом затопила душу, разжигая нешуточный пожар в груди и причиняя реальную боль. Он отлично понимал восточных мужчин, что одевали своих женщин в паранджу. Он бы тоже ото всех спрятал Виту, её красоту, её нежную кожу.

Только для него она.

Вита появилась в назначенное время в гостиной. В длинном темно-синем платье, сверху короткая рваная джинсовка, на ногах виднелись чертовы гольфы. Какого лешего она их не сняла?

Роман кивнул, как бы говоря, что доволен её поведением. Вита в ответ прищурила глаза.

Ладно, она, по сути, ещё ребенок, а он чего творит? Сесть с ней и поговорить нормально стоит.

Пожалуй, с этого и начнет.

Они выехали из дома. Всю дорогу Вита демонстративно молчала, отвернувшись к окну. Роман усмехнулся. Значит, бойкот продолжается? Ну-ну, деточка, давай, дальше бунтуй, и посмотрим, к чему это приведет. Он не железный. Характер совсем не ангельский. Другая на месте Виты давно бы получила от него нагоняй по попе. Да и в попу бы тоже, скорее всего. Чтобы поменьше характер показывала.

Но Вита… Это Вита. И этим всем сказано.

Вопрос в другом: насколько его хватит?

Его терпение и выдержка трещат по швам. Особенно, когда они с Виталиной находятся в замкнутом пространстве, как сейчас, например. Машина. Пустая трасса. Что ему стоит свернуть на обочину, съехать немного по дороге вниз, откинуть сиденье Виты, а самому разместиться сверху, между её ножек? Он хотел снова побывать между ними! Даже пусть в одежде! Просто…

- Рома! – вскрик Виты быстро вернул его к действительности, и Роман грубо выругался. Мало того, что он прибавил газу, так ещё и реально готов был съехать на обочину, а там и в кювет.

Роман вырулил на трассу и бросил на побледневшую Виталину раскаявшийся взгляд:

- Извини. Задумался.

- О чем?

- О тебе. О нас, - честно ответил Рома.

- О том, как ты имеешь меня? – грубовато бросила Вита и сразу же прикусила нижнюю губы, чем только усугубила возбужденное состояние Романа.

Гольфы… губы… она такая родная и домашняя…

Черт!

- Вита, это сказала ты, не я. И перестань, во имя всего святого, кусать губы! Не провоцируй меня! – рыкнул он и снова прибавил газу. Чем быстрее они доберутся до людей, тем лучше будет.

Они приехали через пятнадцать минут. Вита встрепенулась и тотчас нахмурилась.

- Это ресторан.

- Да.

- Не понимаю… Ты говорил…

Она замолчала, хотела снова прикусить губу, но, вспомнив о его предупреждении, сжала их. Одно другого не легче.

- Сначала мы пообедаем.

- Я завтракала.

Упрямица вздернула подбородок.

- Тогда у тебя будет второй завтрак. Ещё вопросы есть?

В ответ Романа наградили уничтожительным взглядом. Вита дернула ручку, желая выбраться из машины самостоятельно, но дверь оказалась заблокированной.

- Вита, не спеши.

Девушка прикрыла глаза и демонстративно откинулась на кресло. Точно ребенок. Или как там у девочек называются дни, когда всё не так и не этак? Предменструальный период? Наблюдая, как Вита капризничает, у него у самого весь гнев куда-то испарился.

Она была такой милой и забавной, с раскрасневшимися щечками, что продолжать злиться на неё оказалось нереально.

Роман заглушил двигатель, открыл дверь, выпрыгнул из джипа, обошел капот и открыл дверь Виты. Протянул руку. Мысленно дал пятьдесят процентов, что Вита откажется от помощи.

Но Губастая снова удивила его – руку приняла.

Но как только оказалась на земле, с силой вырвала её из его ладони.

- Я сама.

- Хорошо-хорошо, - он даже примирительно поднял руку.

Ресторан принадлежал их клану, одному из представителей средней ветви. Кормили тут отлично, принимали только своих. Никто из сторонних не мог рассчитывать получить столик, не записавшись за полгода наперед, и то лишь если за него замолвят словечко. Искусственно сделанный запрет всегда манил людей.

Их встретили, как дорогих гостей.

- Что же не предупредили о приезде, Роман Дмитриевич? – администратор тотчас засуетился. – Проводить вас к хозяину? Он у себя в кабинете.

- Не стоит. Потом. Нам бы столик уединенный.

- ВИП-кабина?

- Нет! – это уже Вита встрепенулась.

Роман улыбнулся.

- Просто столик.

- Будет сделано.

Их проводили в уединенное место с шикарным видом на веранду. Панорамные двери отделяли их от прекрасного сада. Столы на веранде отсутствовали, значит, или убрали или готовились, наоборот, к ответственному мероприятию. Роман поставил в голове галочку, что в следующий раз хочет пообедать с Витой на природе.

Официант принес меню и карту вин. Вита не открыла ни первое, ни второе.

- Значит, заказываю я, - недовольно высказался Роман, откидываясь на спинку дивана. Ему начинала нравиться игра Губастой.

- Мне надо в дамскую комнату.

Сбежит?

Не сбежит?

- На дверях охрана, - как бы между делом заметил он. Вита прищурила глаза и начала подниматься.

- Я заметила. Глупостей делать не буду.

- Надеюсь. А то, боюсь, как бы мне ни понравилось играть в догонялки.

Он давал понять, что если она всё же надумает сбежать, наказание не заставит себя долго ждать. Как и он сам.

Её найдут быстро.

В глазах Виты промелькнула печаль с растерянностью, но девушка быстро взяла себя в руки.

- Через пять минут вернусь, - сказала маленькая заноза и с гордо выпрямленной спиной направилась к туалетам.

Роман быстро изучил меню, выбрал вино и для Виты тоже. Пусть немного расслабится, слишком напряжена. День у них намечался плодотворный, придется много ходить, выбирать и принимать решение.

Несмотря на внутреннюю уверенность, что Вита не настолько глупа, чтобы всё же попытаться уйти из ресторана, если только чисто из-за упрямства, он нет-нет да посматривал на часы. Пять минут прошло. Даже больше. Восемь. Ладно, ждет до десяти.

Нервозность наравне с негодованием и желанием всё же надрать упругую попку Губастой разрастались внутри него с каждой проходящей секундой.

Роман, психанув, упер руки в край стола, намереваясь встать и разнести к чертям собачьим все дамские комнаты, когда увидел, что в зале всё же появилась Вита. И она очень быстро шла в его сторону.

Роман почувствовал недоброе.

Он не ошибся.

На девушке не было лица. Бледная, с испуганными глазами, она слишком поспешно опустилась на диван, положила на колени небольшую сумочку, словно ей пыталась защититься, а второй схватила фужер с водой, и, поднеся к губам, сделала несколько жадных глотков.

Внутри Романа всё похолодело.

- Девочка?

Если бы рядом находились люди, что знали его, они посоветовали бы поосторожнее с ним быть. Вернее, поостеречься тем, на кого будет направлен его гнев. Он говорил вроде бы мягко, не повышая голоса, но в его интонации слышалось предупреждение.

- Роман… Рома, мы можем отсюда уйти, - быстро выпалила Вита, поднимая на него максимально распахнутые глаза, в которых по-прежнему плескался испуг. – Пожалуйста.

Она поставила фужер, руки опустила на скатерть.

Роман перегнулся через столик и накрыл её руку своей. Она даже не заметила, не пыталась вырваться. Это ему сказало о многом. Тут слова ни к чему.

- Вита, мы уйдем. Обязательно. Но сначала ты мне скажешь, кто тот смертник, что посмел тебя обидеть.

Глава 12

- Никто.

Вита говорила правду.

Её никто не обидел.

Наверное…

Она видела, что Роман ей не поверил. Его глаза затягивались льдиной, от которой даже ей становилось не по себе.

И холодно.

Да-да, холод проникал внутрь, сковывая её и без того растрепанную душу.

Она краем сознания понимала, что Багровский злится не на неё, а его слова – последние особенно – направлены на то, чтобы защитить, выяснить, кто вывел её из душевного равновесия, но объяснить она не могла.

- Значит, будем действовать по-своему, - жестко бросил мужчина, начиная подниматься. От его слов мурашки побежали по спине, и Вита сильнее вцепилась в его ладонь, не позволяя ему окончательно подняться.

Роман замер. Именно замер, как хищник перед прыжком. Вита готова была поклясться, что даже через его легкую куртку разглядела, как напряглись его мышцы, превратившись в тугие канаты. Во рту снова пересохло. Сколько же силы в этом мужчине! А она играет с ним, как кошка с мышкой. Постоянно капризничает, нервы выносит.

Ведь видит, что она ему для чего-то нужна. И ласков он с ней…

Господи, о чем она думает!

Подумаешь тут, пожалуй, после увиденного и услышанного.

- Рома, сядь, пожалуйста. Вернее… Давай уйдем вместе.

Она тоже порывисто поднялась, но его руку не выпустила. Ей казалось, что, стоит ей её отпустить, он достанет пистолет (хотя его она у него как раз и не наблюдала) и начнет пальбу. Циник в голове Виты иронично заметил: Роману Багровскому не нужен пистолет, чтобы убивать. Такой голыми руками справится. Не зря кулаки натренированы, да костяшки сбиты.

Взгляд Романа медленно вернулся из зала к ней.

- Уйдем. Как только ты скажешь, кто тебя обидел.

Он говорил тихо, даже тише, чем вначале, и вот именно сейчас Виталине стало по-настоящему страшно. Когда Роман накидывался на неё, ставил ультиматумы, ограничивал свободу, грозился взять и называл Губастой, она, если и испытывала страх, то не такой, как сейчас. Глядя на него, её пробрало до костей.

Перед ней стоял тот, кто не бросает слов на ветер. Кого стоит опасаться, остерегаться.

Тот, под крышей дома которого она живет.

Вита облизнула пересохшие губы и на каком-то интуитивном уровне порадовалась, когда увидела, как его взгляд задержался на её губах. Он часто на них смотрит, и, к собственному стыду, Вита начинала получать от этого какое-то извращенное удовольствие. Аналог женской мести?

- Скажу. В машине.

- Вита…

- Меня никто не обижал, - выдохнула она, кое-как закидывая на плечо сумку и обходя столик.

Вита встала напротив Романа.

Пигалица да и только.

- На тебе лица нет. Бледная. Ты шла, пошатываясь.

Вита на долю секунды прикрыла глаза.

- Я просто стала свидетельницей одной сцены… Рома, я тебя в последний раз прошу – уйдем. Не могу здесь находиться. Задыхаюсь.

Она видела, как внутри него происходит самая настоящая борьба. Как темнеет и без того темный взгляд, как угрожающе прищуривается. Как на висках сильнее проступает венка, как сжимаются губы, и подбородок выступает вперед.

Вита мысленно взмолилась, чтобы он всё же пошёл ей навстречу.

Прошла секунда. Вторая.

- Хорошо. Но ты мне всё расскажешь.

- Да. Я же сказала ранее.

Вита не могла находиться в ресторане.

Не после того, что случилось с ней в дамской комнате.

Вита даже не протестовала, когда Роман поменял положение, приобнял её за плечи, спрятав, точно в кокон. Какая ирония судьбы! Она на самом деле могла бы быть за таким мужчиной, как за каменной стеной.

Что же ей мешает?

Полчаса назад она бы сказала: всё.

Они быстро миновали зал и вышли на улицу. Вита остановилась, задрала лицо к небу и несколько раз глубоко вздохнула. Ей перекрыли кислород. Не буквально, но очень близко к этому.

- Тебе плохо? Воды? – она услышала в голове Ромы искреннее беспокойство, и ей захотелось расплакаться. Навзрыд.

- В машине есть?

- Есть.

- Тогда буду.

Она бы не вернулась в ресторан, и одна на улице тоже не осталась бы. Вот такой парадокс. Чем объяснить подобное поведение, она не знала. Да и надо ли?

Они прошли к черному внедорожнику, Роман снова помог ей забраться в салон, осторожно подсадив, аккуратно закрыл дверь и уже через десять секунд занял место водителя. Открыл подлокотник и достал небольшую бутыль с водой.

- Родниковая, - уточнил он, всматриваясь в её лицо.

- Спасибо.

Вита снова пила с жадностью, не замечая, как несколько капелек стекли по подбородку. Не узнала она, какой эффект эти капельки произвели на сидящего рядом мужчину.

Возвращать бутылочку она не спешила.

Как и смотреть на мужчину.

А тот ждал.

- Меня никто не обидел, Рома, - выждав небольшую паузу, сказала она, не глядя на мужчину. – Просто я… слишком впечатлительная, наверное.

- Подробнее, Вита. Что ты увидела? Или услышала. Я хочу знать.

Вита откинулась на сиденье. Как о таком говорить мужчине? Тем более, Багровскому.

- Я зашла в дамскую комнату, и сразу же услышала какие-то звуки. Насторожилась, - Вита провела рукой сначала по лицу, потом запустила пальцы в волосы. – Не знаю, зачем я заглянула в приоткрытую дверь. Наверное, подумала, что кто-то нуждается в моей помощи… Вдруг, мало ли. Может, девушке плохо. Не знаю… Одним словом, я подошла и… - Вита замолчала, покраснев, казалось, до кончиков пальцев на ногах. Выдохнула и порывисто продолжила: - Сначала я услышала. И ведь поняла, дура, что происходит, но не остановилась. В соседней кабинке я увидела свою знакомую, даже не так, одноклассницу. Мы с ней не дружили, наоборот, но не в этом дело. В общем, она делала минет. Прямо на полу туалета, стояла на коленях и…

Вите бы остановиться. Где-то глубоко в голове зазвенел колокольчик, оповещающий, что ей совершенно необязательно рассказывать об увиденном, но её понесло. Ей необходимо было выговориться.

- Я не хотела подсматривать, но и уйти почему-то не могла. Ирина стояла и… удовлетворяла взрослого мужчину, ему не менее шестидесяти. Он прямо совсем взрослый! Блин, да он ей в отцы годится, если не в деды! А он намотал её волосы себе на руку и насаживал так, что от нее слышались хрипы, а из ее глаз капали слезы. Как в порнороликах.

- Тебе надо было уйти, - негромко и очень серьезным тоном сказал Роман.

Вита, соглашаясь, кивнула.

- Знаю. Но у меня, словно ноги приросли. Понимаешь?

- Что дальше? Мужик тронул и тебя? – в голосе снова низкие, угрожающие нотки.

Виталина, вцепившись в бутыль, даже не повернула голову в сторону Ромы. Не могла.

- Нет… Нет…Он выплеснул ей на лицо… кинул деньги на пол и ушёл. Видел меня, но и слова не сказал. Поправил брюки и ушёл. Рома, это…

- Так, девочка, тихо. Хватит, - он аккуратно обнял её за плечи, пытаясь развернуть к себе.

- Нет-нет, постой… Это всё не то! Ирина, она же потом увидела меня! Размазала по лицу, подняла деньги и на меня выдвинулась. Я к стене прижалась, а она…

- Убью суку.

Двух слов хватило, чтобы Вита вынырнула из воспоминаний и посмотрела в лицо Роману. Вместо лица - ожесточенная маска: губы плотно сжаты, крылья носа гневно раздуваются, в глазах – арктический холод, от которого кинуло в дрожь.

- Не трогай её. Не смей… Или это будет последний раз, когда я тебе рассказываю…

Их взгляды встретились.

- Что она ещё сказала? Она же ещё что-то сказала.

- Да.

- И?..

- Что если бы я не была под защитой Багровских, то тоже отсасывала бы в туалетах. Это правда?

Телефонный звонок в её сумочке в образовавшейся тишине показался слишком громким.

- Ответь, - сказал Рома, с явной неохотой отпуская плечи Виты.

Та послушалась. Сил сопротивляться не было.

Вита никогда бы не подумала про себя, что она настолько впечатлительная. И ведь по факту ничего страшного, ужасающего не произошло. Говорят, в клубах и не на такое можно натолкнуться, а если потерять бдительность, то и быть вовлеченной.

Тогда почему слова Ирины произвели на Виту оглушающий эффект?

Вита достала смартфон и увидела имя звонившего: «Сидоров Дм». Как же не вовремя! Разговаривать с Дмитрием при Романе не хотелось. Но и сбросить звонок она не могла. У Багровского точно будет неадекватная реакция.

- Да, Дмитрий, - сказала она и, не удержавшись, бросила любопытный взгляд на Романа.

Багровский смотрел на неё. Услышав мужское имя, сжал губы, положил руки на руль.

- Привет, Виталина. Говорить можешь?

- Могу.

У Виты стояли громкие динамики в смартфоне, и её разговор был слышен Роману. Девочки, смеясь, предупреждали её, что как-нибудь из-за подобного косяка в телефоне она знатно влетит. Тот случай?

С другой стороны, почему?

Роман видел Дмитрия. Более того, присутствовал на той встрече в кафе.

- Отлично. Виталина, я тебя беру на работу, если ты ещё не передумала. Сможешь подъехать ко мне в офис в понедельник?

Вита уже не знала, радоваться ей или нет.

- Смогу.

- Тогда с документами жду. И тому ревнивому парню от меня привет. Пусть тебя бережет!

На этом Сидоров прервал разговор.

- Всё-таки, в нем присутствуют суицидальные наклонности, - прокомментировал Роман, продолжая буравить Виту тяжелым взглядом.

Девушка положила телефон в сумочку и откинулась на сиденье.

- Ты с ним встречался, да?

- Встречался.

- Спрашивать, зачем, не стоит, пожалуй, - устало заметила она.

День только начался, а столько впечатлений, что не приподнять, не унести.

- Я хотел знать, что он за человек.

- Ты ему угрожал?

- Нет.

- Но поговорил по-мужски.

- Сидоров – адекватный парень.

- То есть… - Нет, сегодня какой-то сумасшедший день. Или это она сошла с ума? – Ты не будешь возражать, если я продолжу работать?

- Лишь до тех пор, пока не забеременеешь. Как только забеременеешь, сразу прекращаешь всю деятельность, - Роман сильнее сжал рукой руль, но двигатель так и не завел.

Вита выдохнула.

Только разговоров про беременность не хватало.

- Рома.

- Что?

- Неужели ты серьезно…

- Про что именно? – интонация в его голосе поменялась, стала тяжелее.

- Брак, беременность…

Она до последнего не верила. Не желала верить. Кто может в их время её заставить сказать «да»? Перед глазами мгновенно материализовалась из памяти картина: Ирина, зажмурившись, «принимает» сперму себе на лицо. Вита видела – ей противно. Одноклассницу едва не передергивало от отвращения, но она продолжала стоять на коленях.

Несмотря на то, что Рома не ответил на вопрос - их прервал звонок, она уже знала ответ.

Пусть она добровольно никогда бы и не подписалась на жизнь шлюхи, но где гарантия, что её, пятнадцатилетнюю, не пустили бы по рукам? Она – дочь бизнесмена. А! Давайте на чистоту. Мафиози. Человека, тесно связанного с криминалом. Несмотря на то, что полиция сделала заключение, что её родители погибли в результате несчастного случая, Виталина до конца не верила этому. Слишком много темных личностей входило в круг его знакомых. Слишком сальные взгляды бросали в её сторону. Она не замечала или делала вид, что не замечала. Хотя и запомнила слова матери.

У отца было много недругов. Были те, кто хотел оторвать кусок пожирнее до его смерти и после.

Им не дали.

Сначала те люди из Совета, потом Багровские.

Вита отчаянно каждый день на протяжении пяти лет гнала от себя одну мысль. Она не желала признавать очевидного.

Что она беспомощна.

И, не будь она под приглядом Багровских, по ней бы прошлись. Основательно так. И не один раз.

Почему она об этом подумала именно здесь и сейчас? В салоне внедорожника, где сильнее ощущалось присутствие Романа. Его аромат, терпкий, мужской, уже знакомый.

В голове всё перемешалось, сдвинулось. Она по-прежнему ненавидела его всей душой. Считала, что он… А вот тут Вита споткнулась.

Впервые.

- Я всё же, наверное, хочу есть. Отвези меня в обычную кафешку, Ром.

Глава 13

Стук в дверь заставил Виту встрепенуться и посмотреть на визажистку.

- Уже всё готово.  Сейчас вот здесь поправлю. Да, идеально. Безупречно.

Вита не успела ничего сказать - дверь приоткрылась, и в комнату вошёл мужчина. Высокий. В черном смокинге. С серьезным выражением на лице.

Гость, которого она не ждала.

- Девочки, оставьте нас с невестой наедине. Пожалуйста.

Влад улыбнулся одними лишь губами, но все, кто находился в спальне Виталины, мгновенно засуетились. В том числе и она. Правда, заставила себя остаться сидеть на стуле, а вот парикмахер и визажистка заметно занервничали. Вита их понимала – Влад умел производить впечатление.

Интересно, он когда-нибудь улыбается? От души? Чтобы не только губами, но и глазами.

Кажется, нет. Сдержанный, холодный. От него пробирало даже сильнее, чем от Романа. Глядя на Влада, невозможно было определить, о чем он думает: ни эмоций, ни чувств.

Ей приходилось с ним встречаться ещё до освобождения Романа. И каждый раз она тушевалась. Даже подтрунивала сама над собой. Хорохорилась, как могла. Речи дерзкие заготавливала. Но стоило увидеть Багровского-старшего, всё мгновенно забывалось.

Он никогда её не обижал. Никогда над ней не издевался, прозвищ обидных не придумывал. Разговаривал и объяснял, что и как будет происходить в её жизни. Она всегда оказывалась с дрожащими коленками. Гордо задирала подбородок, сжимала кулаки и готовилась непонятно к чему. Правда, не дерзила. Язык не поворачивался.

Годы спустя Вита пришла к выводу, что не только у неё одной. Она наблюдала, как вытягивались по струнке люди Романа, когда появлялся Влад. Если при хозяине они позволяли себе иногда постебаться друг над другом, при Владе – никогда. Такие же сдержанные люди работали и с ним.

Как только за девочками закрылась дверь, Вита встала.

- Ты очень красивая, Виталина, - сказал Влад, подходя ближе.

Несмотря на то, что она надела туфли на высокой шпильке, Влад был на голову её выше.

- Спасибо.

Она занервничала.

Ей не нравилось, что он пришёл к ней.

Даже ладони вспотели, сразу захотелось пройтись ими по платью.

- Я знаю, ты не ждала меня. Твои глаза выдают напряжение. Вита, прекращай, - мужчина подошёл ближе. Вроде бы и говорил мягко, всё с той же бездушной улыбкой, у Виты же возникла маниакальная потребность сделать шаг назад. Он давил на неё. И дело не в росте и ширине плеч. Где-то в голове возникла шальная, крамольная мысль: неужели Багровский-старший нравится кому-то из женщин? Нравится не за деньги, не за власть.

Вита тотчас одернула себя.

Конечно, нравится.

Он красивый. А если у неё врожденная предубежденность против всех Багровских, то тут никто не виноват. Вернее, виновные есть, но претензии не предъявишь.

- И тебе доброго дня, Влад, - сдержанно проговорила она, выпрямляя спину.

- Время не меняет тебя, такая же упрямая. Это даже хорошо. Кстати, ты знаешь, что всегда при нашем общении задираешь подбородок кверху в защитной реакции?

- Это плохо?

- Тебе решать. Но я пришёл не для разъяснения твоих поведенческих инстинктов, Виталина. Сегодня ты становишься частью нашей семьи, и мне бы хотелось в знак дружбы и надежды на дальнейшие теплые отношения сделать тебе подарок.

Влад поднял руку и достал из внутреннего кармана тонкую бархатную коробку с логотипом самого известного ювелирного бренда. Сердце Виты невольно пропустило удар. Какая же девушка останется равнодушной к украшениям?

Влад открыл коробку и выудил браслет, полностью покрытый мелкими сияющими бриллиантами. У Виты пересохло во рту. Она не знала, как реагировать на столь щедрый подарок.

- Позволишь? – старший Багровский протянул руку, и Вита не смогла отказать.

У мамы было много украшений. Когда-то… Вите даже иногда разрешали с ними поиграть, но потом они все куда-то подевались. В памяти Виты остались ссоры матери с отцом и то, как она кричала, что не может выходить в свет в бижутерии.

Браслет сел на кисть идеально. А у Виты возникло странное чувство, которое она не смогла объяснить. Девушка не ожидала от Влада какого-то подвоха, но и столь щедрого подарка – тоже.

- Спасибо. Он… чудесный.

- Рад, что тебе понравился. Ты выглядишь изумительно. Очень красивая.

- Брат, я всё понимаю… Но, когда моей невесте делает комплимент другой мужик, у меня возникает потребность оторвать ему яй… голову.

Виталина не слышала приближающихся шагов Романа. Её по-прежнему бесила его особенность ходить бесшумно. Она должна была привыкнуть, но нет!

Влад, усмехнувшись, обернулся и пошёл навстречу брату.

- Ты жених, тебе сегодня хамство простительно.

- А тебе непростительно, что ты сделал подарок первым.

- Не будешь ротозейничать.

Вита притихла. Несмотря на то, что она проживала в доме Багровского больше месяца, ей впервые довелось видеть общение братьев. Вот такой парадокс. Она меньше, чем через час станет Виталиной Багровской, а всё, что касалось этой семьи, для неё оставалось чужим.

Месяц, как она сказала «да».

Были дни, когда Вита ругала себя за малодушие, ненавидела. Говорила, что слабачка, и ей необходимо бороться дальше. С чем? С ветряными мельницами? С действительностью? С мужчинами, что априори её сильнее? И дело не в физической мощи.

Вита до конца жизни будет помнить то кафе. Уютное, с красивыми нежно-коричневыми занавесками и лилиями на подоконниках. Никаких новомодных интерьерных решений. Мило и по-домашнему.

Она пила кофе. Сжимала чашку, а у самой всё внутри переворачивалось. Роман смотрел на неё, не пытаясь выйти на диалог.

Она возьми и ляпни:

- Когда вы планируете свадьбу?

Девочка, мечтающая о романтике, о красивых отношениях, о прогулках при луне, что ещё жила в её душе, замерла. Пусть Вита ошибется… Пожалуйста… Пожалуйста…

- Через месяц.

- Хорошо. Свадьба так свадьба.

Девочка в душе таяла на глазах, растворялась, становилась эфемерной. Вместо неё не рождалась новая Вита. Нет. Образовывалась пустота, глухая и бездонная.

Удивление на лице Романа отчасти сгладила её.

- То есть… Ты согласна?

- А у меня есть выбор, Рома?

Выбора у неё не было.

Её его лишили пять лет назад.

В тот день, в кафе, Вита пообещала себе, что больше никакой хандры. Никакой жалости к себе. Никаких запираний в комнате.

Или она подстроится под обстоятельства, найдет выход, или её сломают. Как Иру.

Месяц прошёл быстро.

Была и примерка платья. Правда, без Ромы. С девочками, которые если и не попадали под категорию подруг, хороших знакомых – точно. Они сетовали, что она выбрала самое скромное. Угу, скромное. Они не видели ценник. Вита не специально. Она сразу отказалась от любых пышных нарядов. Думала даже подшутить и выбрать, например, брючной костюм. Только, если разобраться, кому она сделает хуже? Роману? Так он отведет её в комнату и заставит переодеться. С него станет. Да и не хотелось больше воевать. Не в этот месяц точно.

Поэтому платье следовало купить.

Глаза, естественно, разбегались среди множества белоснежных волшебно-воздушных одеяний. Продавцы-консультанты готовились услужить, выполнить любой каприз Виты. Они уже были осведомлены, чья именно она невеста. Закрыли бутик для остальных посетителей.

Вита сразу увидела ЕГО. И сердце, несмотря ни на что, дрогнуло. Как бы она себя ни настраивала на то, что должна, обязана остаться равнодушной – не смогла. Всё-таки такая красота… Платье было изумительным именно в её понимание. Небольшие рукава из кружева, плотная ткань на лифе, силуэт безупречно повторял фигуру, и кружевной низ с небольшим шлейфом.

- А, можно вам предложить…

- Нет.

- Витуль, примерь…

- Нет.

- Точно это?

- Да.

- Мнение жениха?

Хороший вопрос.

- Пусть будет сюрпризом.

- И правильно! – тотчас расплылась в улыбке консультант. – Есть примета, что жених не должен видеть платье невесты.

Вита мысленно отмахнулась. В их случае приметы не работали.

Девочки, довольные, что они якобы поспособствовали выбору, изрядно выпили в ресторанчике, куда затащили и Виту.

- Слушай, Витуль, ты нам скажи, - девчонки, озорно хихикая, переглянулись. – А тебя мальчики придут забирать?

Вита даже сначала не поняла, про что они.

- Какие мальчики?

- Грозные и безумно сексуальные. Они же всегда за тобой приходят. Витуль, позвони им, а?

- Надя, ты о чем говоришь? – Вита едва сдерживала смех, глядя на подруг.

- О том! Они тааакие бруталы. Смотришь на них и течь начинаешь, вот сразу. Нет, они, конечно, не в какое сравнение не идут с твоим Романом. Но! – тут Надя приподняла кверху указательный палец. – Твой Роман – табу. Мы на него не претендуем, да и, тем более, оберегал тебя пять лет… Черт, это как же он должен тебя любить, чтобы вот так… Но это ладно, твой Роман – это твой. А нам другие мальчики нужны. Что раньше с тобой маячили. Маякни им, а? Пусть по старинке тебя заберут.

Слова Нади вызвали в её душе непонятный всплеск. Сначала даже Вита никак не могла понять, что именно её встревожило, откуда бунт, полное отторжение. Надя прикалывалась да ещё умиленную рожицу состряпала, подлизывающую, а у Виты всё внутри оборвалось.

- Мальчики вряд ли придут, - чтобы как-то выиграть время, ответила Вита, пытаясь ухватиться за то, что сейчас растворится в потоке бессвязного юмора и девичьего гомона.

- Вита, по-жааааалуйста! Не рушь наши надежды!

- Да ну вас! Приколистки!

- Кто? Мы? Да таких мужиков, как у Багровского, днем с огнем не сыщешь. Нам бы по одному и всё! Витуль, мы бы от тебя отстали.

- Пожалуй, я закажу вам ещё вина.

- Две! Две бутылки! Иначе не отстанем.

- Завтра с похмелья будете мучиться.

- Так это будет завтра. А ты Саида видишь?

И в то же русло.

Вита вроде бы поддерживала беседу, сама цедила один бокал. Напиваться нельзя. Ни в коем случае. Она не сомневалась – за ней присматривают. Кто-то, кого она пока не знает в лицо. Вита обвела взглядом ресторан. Пары, такая же компания девочек, одинокая женщина. Вроде бы и никого подозрительного нет, и всё же Вита знала – она не одна. Но проверять и узнавать, кто это, не хотелось.

А хотелось расслабиться и поболтать с подругами ни о чем. И не думать про белое платье, что уже отправили в дом Багровского.

Как и о словах Нади.

Они ничего не значили… Да и девочки всё видели иначе.

Роман вел себя безупречно весь месяц. Вита постоянно ждала от него подвоха. Малейшего. Спрашивала себя: для чего? И не находила ответа.

Возможно, ей необходимо было регулярное подтверждение, что он сволочь, и ему ни в коем случае нельзя доверять. Что все его действия направлены на одно – усмирение её бдительности.

Она не хотела ему верить. Не хотела свыкаться с мыслью, что Роман – неотъемлемая часть её жизни.

Да, она выходила за него замуж.

Как войдет, так и выйдет.

Рома словно давал ей передышку. Минимум общения, и всё по делу. Пропадал постоянно где-то. Иногда Вита, проснувшись на рассвете, подходила к окну, когда слышала шум. Ко входу подгоняли внедорожник Романа. Сам же мужчина уже спешил, спускался по крыльцу. Вита, сама того не замечая, регулярнее начала вставать раньше, и каждый раз затаивалась у окна, чтобы, не дай Бог, Багровский её увидел. Насмешки не избежать. Что-то странное толкало Виту вперед. Она даже над собой подтрунивала: неужели ей не хватало компании Романа?

Ерунда.

Ведь, правда?

Работа занимала несколько часов в день, остальное время девушка была свободна.

Первое время плохо засыпала, прислушивалась к звукам в доме.

Неужели ни разу не придет? Пожелать спокойной ночи.

Нет-нет, Вита, конечно, сразу встанет в стойку и выгонит его, но всё же… всё же… Что-то не давало ей покоя. Ворочалась она, злилась.

Даже трогала себя. Запускала пальчики в трусики и касалась волосков. Хотела дальше, но не решалась. Потом переворачивалась на живот, утыкалась головой в подушку и едва не ревела.

Эмоциональные качели были на лицо.

Она – невеста, и всем невестам положено волноваться, чем она хуже? Лишь тем, что выходит замуж из-под палки, а жених, что рьяно тащил её в ЗАГС, как-то резко сдулся.

Может, всё дело в отцовских компаниях? И Владу нужны именно они.

А не она…

Тогда всё для неё складывается благополучно.

Или нет? Почему в груди появляется неприятное жжение?

Голова пухла от мыслей.

Ко дню «икс» Вита успела накрутить себя максимально. Хорошо, что Роман сразу сообщил ей, что церемония будет проходить в доме. Никакого ЗАГСа и ресторанов.

- Тебя это устроит? – спросил, пытливо всматриваясь в лицо.

- Да.

- Ты можешь пригласить подруг.

- Хорошо.

Вот и поговорили.

Зато перед церемонией сразу оба брата заявились к ней в спальню. Один подарил баснословно дорогой браслет, а что надо второму? Вита злилась на Романа и анализировать причину обиды не желала.

Она молча наблюдала, как Роман посторонился в дверях, выпуская Влада. Тот больше не посмотрел на Виту, видимо, сказал всё, что хотел.

Зато Роман сразу же вперил взгляд на Виту. Та осталась стоять ровно. Поздно задирать подбородок.

Волнение усилилось в десятикратном размере, когда Роман выдвинулся в её сторону.

- Влад прав, ты нереально красивая.

- Ты видел платье, - отчего-то севшим голосом заметила Вита, не желая признавать, что комплимент ей пришелся по душе.

Роман искренне поморщился.

- Причем тут платье, Гу… Вита? Я про тебя говорю.

Он остановился в шаге от неё, и Вите даже на короткий миг показалось, что он заставил себя остановиться.

- Ты у меня невероятно красивая, - сказал с легким придыханием.

Вита ему поверила. Не могла не поверить. В горле запершило, и она легонько закашлялась.

- Спасибо.

- Я хотел бы первым сделать тебе подарок, Виталина, но в клане другие правила. Влад – глава и мой старший брат, - Вита не поверила своим ушам, потому что Роман говорил сбивчиво, явно тоже волнуясь.

Багровский?

Может, и для него что-то значил этот день?

Вита решила промолчать. Да и не получался у неё сегодня диалог, язык не слушался.

Роман, почти копируя движения брата, поднял руку и залез во внутренний карман пиджака. Коробочки не последовало, зато от увиденного защипало в глазах.

- Но первым выбрал я. Увидел и понял, что оно предназначено для тебя. Браслет уже Влад потом докупал. Повернись ко мне спиной, пожалуйста.

Вита не могла отказать. На ватных ногах повернулась, выполняя просьбу Ромы, с запозданием поняв, что они стоят напротив трюмо с зеркалом. И их отражения хорошо видны.

Происходящее напомнило Вите кадр из фильма. Не иначе. Потому что слишком нереально именно для них – для Виталины и Романа.

Рома надевал ей на шею изумительное по красоте бриллиантовое колье, составляющее композицию с браслетом. И стоящее… Вита даже не могла представить сколько.

Кровь прильнула к лицу, быстрее побежала по телу. Стоящий за спиной Роман улыбнулся:

- Нравится?

Вита не стала лукавить.

- Да.

Внезапно руки Ромы, что до этого даже не касались её кожи, опустились на её открытые плечи и ощутимо сжали. Шею же опалили его горячие губы.

- Соскучился… Не могу, - его хриплый стон разрядом тока прошёлся по позвоночнику.

Вита замерла, не в силах отвести взгляда от их отражения. Вернее, от лица Багровского. Оно исказилось, точно Рома испытывал боль. Его крупные ладони бронзовым пятном выделялись на её коже, заявляя на саму Виту права. Девушка поразилась увиденному. Более того, оно отзеркалилось и на эмоциях Виты.

Губы оставляли на её шее след. Они не ласкали, больше покусывали, вызывая в теле девушки непонятную дрожь.

Месяц он к ней не прикасался. Целых тридцать дней никакого посягательства. А сейчас… опалил, осыпал искрами, и не только от перелива бриллиантов.

Его руки крепко держали её, не давая шанса вырваться. Вита и сама не хотела. По крайней мере, здесь и сейчас. Она попала в плен отражения Романа. Его лица, носящего отпечаток страсти. Прикрытых глаз, сведенных на переносице бровей.

А его «соскучился» и вовсе поразило её. Если бы Виту в тот момент спросили, почему, она не нашлась бы, что сказать. Так чувствовала и только.

- Думал, сдохну, за этот месяц, Вит, - его шепот оседал на её коже. – Но сегодня ты станешь моей, девочка. Моей.

Глава 14

Всё шло идеально. Так, как и должно.

Наверное, любая невеста на её месте была бы счастлива.

Красивая церемония, красивые гости.

Улыбаются, шутят, поднимают тосты за молодоженов. А Виту не отпускает напряжение.

Вита выпила один бокал шампанского. Была мысль напиться, да так, чтобы себя не помнить, но, поразмыслив, Вита отказалась от этой затеи. Она себя уважала. Напиться и ничего не помнить? Или обниматься с унитазом?

Нет. Такой сценарий не будет её выбором.

Она заметила, что и гости практически не пьют. На каком-то этапе Вита не удержалась и спросила у Романа:

- А почему мужчины почти не пьют? Странно даже.

Роман улыбнулся и, склонив голову к лицу Виталины, ответил негромко:

- Так тут же Влад.

У Виты брови взметнулись кверху.

- В смысле? А причем тут твой брат?

Она перевела взгляд на Багровского-старшего. Он стоял и разговаривал с красивой женщиной лет тридцати пяти. Ухоженная, идеально сидящим на ней нежно-синим платьем, она явно пыталась привлечь к себе внимание Влада. Он же общался спокойно, его лицо оставалось безэмоциональным.

- Все знают, что Влад не переносит алкоголь. Причем, крайне негативно относится к тем, кто употребляет в его присутствии.

Вита нахмурилась.

- Всё равно немного не понимаю.

- Вита, здесь девяносто процентов из присутствующих наши партнеры. Те, с кем работаю я и Влад. Они знают, что, если Влад их увидит пьяными, многие сделки не состоятся. И да, жена, ты долго на него смотришь.

Вита упустила момент, когда могла возразить, что Роман слишком много себе позволяет. Его пальцы завладели её подбородком, он повернул её лицо к себе и поцеловал.

Конечно, сегодня это был не первый их поцелуй. Русскую традицию с «горько» никто не отменял. Гости требовали, Вите приходилось подчиняться. Но каждый раз губы она держала сомкнутыми. Да и Роман целовал сдержанно, не играл на публику, не пытался воспользоваться ситуацией, за что она ему была немного, но всё же благодарна.

Зато этот поцелуй был другим. Властным и… собственническим? Роман накрыл её губы и сразу же попытался проникнуть между них, сделав поцелуй откровенным.

- Жаль прерывать такое, брат, но я хотел бы пригласить невестку на танец. Ты не возражаешь?

Холодный голос Влада прервал их, заставив Романа отпустить её подбородок. У Виты сбилось дыхание.

Что сейчас было?

- Даже, если возражаю, тебе разве откажешь? - ухмыльнулся Роман, сверкая глазами.

- Брат, не ревнуй. Она уже твоя.

Мужчины переглянулись, и снова, как несколькими часами ранее, Вита даже немного позавидовала им. Между мужчинами чувствовалась сильная эмоциональная привязанность.

Вот она, семья.

Которой у неё не было.

Или теперь… есть?

- Вита?

Влад протягивал ей руку. Девушка снова разволновалась и сразу же разозлилась на себя. Сколько можно? И она ещё говорит о самостоятельности и о том, что может принимать решения! Дрожит, как банный лист, перед старшим Багровским.

Хотя перед таким, пожалуй, и задрожишь.

Она невольно сравнила мужчин. Рома всё же мягче, как бы предвзято она к нему ни относилась.

Влад же очень холодный. Равнодушный. Опасный.

Вита внутренне поёжилась. Один танец, и она вернется на место.

Всучив руку в ладонь Влада, она зачем-то обернулась и посмотрела на Романа. Тот смотрел на неё. Откинулся на спинку кресла, обитого белым шелком, и с неё глаз не спускал. Даже на увеличивающемся расстоянии Вита смогла рассмотреть предупреждающий блеск стали. Что-то не так, товарищ Багровский-младший, а теперь ещё и законный муж?

Неужели ревнует?

Серьезно?

Вита споткнулась, Влад мгновенно отреагировал, поддержав её.

- Осторожнее.

- В платье запуталась, - проговорила Вита и лучезарно улыбнулась Владу. Сердце екнуло в груди. Интуиция, что дремала, вскинула голову и закричала, что Вита совершает ошибку. Зачем улыбаться, когда на тебя смотрит Роман? Для чего? Позлить? Но кто же поймет женщин, когда в них вселяется бес, или просыпается женская коварная сущность, выуживает из памяти все обиды, все запреты?

Одна улыбка ничего не значит. В конце концов, Вита невеста, а невестам принято улыбаться гостям. Тем более, родственникам.

Влад вывел её в центр зала. Музыканты мгновенно сменили задорную мелодию на красивую, позволив Владу повести невесту. Вита заставила себя расслабиться. Чужие мужские руки на её теле будоражили, и возникала потребность скинуть их. Пришлось напомнить, что на них смотрят несколько десятков глаз, они в центре внимания, и ничего плохого с ней не случится.

- Вита, я бы хотел тебе сказать пару слов, - голос Багровского-старшего пробирал, и девушке захотелось, чтобы танец поскорее закончился. Раньше мужчина не производил на неё столь странного впечатления. Но раньше она и задириста была, наивно полагая, что весь мир открыт для неё, а эти мужчины с чего-то решили, что имеют право ей распоряжаться.

Недавние события вернули её на землю, в реальность.

- Да? – Вита снова улыбнулась, но не так искренне и лучезарно, как минуту назад.

- Рома для меня всё. Будь умной девочкой.

Сначала Вита даже не поняла. Слова, как слова. Набор звуков и только.

А спустя несколько секунд до неё дошло.

- Влад, ты меня… предупреждаешь? – она не верила услышанному.

- Вита, мой брат сохнет по тебе черт знает сколько лет. Более пяти сторожит тебя, как пес. Даже сейчас смотрит на нас, а ты мне улыбаешься. Улыбка – это хорошо. Всегда. Она располагает людей друг к другу, - он говорил, а у самого даже уголки губ не дрогнули. – Не играй с Ромой. Он за тебя порвет любого. Но может и накосячить знатно. Косяки потом вам же и исправлять. Подумай хорошо, оно тебе надо?

Если бы на них не смотрели, Вита оборвала бы танец. Нельзя устраивать скандал – на это она тоже настраивалась. Слова Влада ей категорически не понравились, вызвав холодок по спине.

- Я тебя услышала, Влад, - негромко ответила она, немного отдаляясь. – Я не играю с Романом. И я думаю, ты знаешь… Я не хочу отношений с ним.

- Надо захотеть, и всё у тебя будет, Виталина.

Лучше бы она с ним не танцевала…

Лучше бы у неё остался в памяти другой Влад, что преподнес ей подарок. Браслет, который теперь символизировал оковы.

Или она себя снова накручивает? Видит того, чего нет?

- Давай я тебя верну мужу, а то он мне на рубашке уже дырку прожег, - Влад всё же улыбнулся одними губами, глаза оставались холодными. На Владе была черная рубашка с закатанными рукавами, несмотря на торжественный момент. Цвет идеально соответствовал мужчине.

Вита кивнула.

Да, ей захотелось к Роману. Неожиданно именно его она интуитивно расценила, как защитника. По сравнению со старшим братом, он казался, если и не безобидным зайчиком, то неопасной акулой - точно.

Что бросилось в глаза Вите – пустой бокал рядом с Романом. Она отчетливо помнила, что он был полон. Конечно, младший брат не попадал под категорию тех, кто жаждал заполучить расположение главы клана. Но акцент Витой был сделан. Ей не хотелось, чтобы Рома напивался.

Знакомая горечь появилась во рту. Правильно, дорогая, тебе не хочется. А почему, спрашивается? Потому что ты ни черта не знаешь мужчину, которому сегодня сказала «да». Отсюда у тебя страхи и предубеждения. Ты помнишь его бешеный взгляд, его гнев. Помнишь его сильную фигуру и руки бойца. И в душе, несмотря ни на что, поднимается естественный страх, присущий любой девушке. Девственнице.

Через несколько часов, а то и раньше, она останется с ним наедине. Если бы Вита не была такой недальновидной дурой, не строила из себя непробиваемую недотрогу, а поступила бы иначе, чуть разумнее, хитрее, хотя бы немного попыталась узнать человека, под крышей дома которого жила, её сейчас не скручивало бы от тревоги и внезапно накатившей паники.

Потому что Роман Багровский был зол. Чертовски.

***

Роман забрал её через два часа. Причем, ровно минута в минуту, точно мужчина поставил для себя таймер.

- Пошли.

Их проводили счастливыми напутствиями и понимающимися улыбками. Многие гости уже разъехались, остальных на себя взял Влад и его спутница, как выяснилось, та женщина в нежно-синем платье. Или она на сегодняшний вечер стала его спутницей? Господи, ей-то какая разница? Вита просто не хотела уходить.

Не хотела оставаться с Романом наедине.

За прошедшие два часа он ей сказал лишь пару слов. Сдержанно. Едва ли не сквозь зубы.

Сначала Вита мысленно его послала. Подумаешь, приревновал или что он там сделал! Пусть катится к черту! Она за него замуж не хотела, не напрашивалась. Её насильно привели.

Потом эмоции поулеглись, кровь поостыла. Вита снова включила голову.

Она – жена Багровского. Конечно, они живут не в средние века, и муж не имеет безграничной власти над женщиной. Но! Тут вставало пресловутое «но». Она дочь криминального авторитета, Роман из их же среды, второй человек в клане Багровских. В их среде жены играли немного другую роль. Они были при муже.

Здесь нельзя уйти, громко хлопнув дверью. В её случае и вовсе не вариант.

Не отпустит…

Как не отпускал все эти годы.

Роман крепко держал её руку. Они поднимались по лестнице. Каждый шаг неминуемо приближал их к спальне. К его. Она располагалась в другом крыле. Вита видела несколько раз, как за Романом закрывается дверь той комнаты. Девушку даже разбирало любопытство: как выглядит его обитель? Что ж, сейчас у неё будет возможность рассмотреть.

Они поднялись по лестнице, и Роман, по-прежнему, ничего не говоря, повел Виту по коридору. Снизу ещё праздновали, народ не спешил расходиться. Чем ближе они приближались к спальне Ромы, тем сильнее у Виты возникала потребность вырвать ладонь из его руки.

Рома открывал дверь толчком. Злость в нем не поутихла.

Вита лишь мельком осмотрела комнату. Большая, явно рассчитанная на комфортное проживание двух человек. Гигантская кровать, комод, мини-диван. Всё выполнено в сдержанных серых и коричневых тонах. Приятно для глаза и совершенно неуютно, в понимании Виты. Не хватало милых мелочей, безделушек, придающих комнате колорит.

Звук закрывающейся двери заставил Виту обернуться.

Роман смотрел на неё. Не моргая.

Взгляд обжигал, по-другому и не скажешь. Нервировал.

Вита поспешила отойти от мужчины. Не так она представляла начало брачной ночи.

- Губастая!

От тихого раскатистого баса, внизу живота скрутило, и это не имело общего ничего общего с возбуждением, которое положено испытывать новоиспеченной жене.

Скорее угроза. Предупреждение.

Да что за мужики эти Багровские! Один предупреждает, другой специально пугает, обзывается, зная, как она не любит это прозвище.

- Рома, какого…  - она сделала шаг назад. Ещё один. Уперлась ногами в кровать, хорошо, что не рухнула. Вита не сводила настороженного взгляда с мужа, который хищно оскаливался. На его лице не было и толики нежности. Лишь агрессия. – Что происходит, Ром?

- А ты не знаешь?

- Нет, - она мотнула головой для убедительности, пытаясь из последних сил балансировать на грани и не рухнуть в пропасть. – Знала бы - не спрашивала.

- Раздевайся, Вита, - пауза. - По-хорошему.

- Значит, вот как, - её голос охрип, сердце подскочило и забилось где-то в горле. – Рома, да что случилось? Чем я тебя разозлила? Конкретно я! Ты смотришь на меня с ненавистью.

- Ты так на меня всегда смотришь.

Рома начал раздеваться. Сорвал галстук, швырнул его на пол. Пиджака на мужчине уже не было. Пуговицы, отрываясь, падали на пол. Рома рвал одежду, не церемонясь.

Так же поступит и с ней?

- Ром, послушай. Я не знаю, чем тебя разозлила, - Вита пыталась до него достучаться. Впервые за время их общения ни дерзить, ни ерничать не хотелось. Хотелось, чтобы он успокоился, пришёл в себя и перестал пугать её. – Тем, что танцевала с Владом? Ты сам разрешил. Да, я ему улыбнулась, пытаясь…

Её прервал грубый мат.

- Видишь, Губастая, всё ты знаешь и всё ты у меня понимаешь, - верхняя губа Романа дернулась, крылья носа расширились. – Специально злила. Мне, мать твою, ты так ни разу не улыбнулась. Что бы я ни делал. Всегда только… Ааа, плевать! Что есть, с тем и будем иметь дело.

Он рывком вытащил рубашку из-под брюк, обнажая крепкую грудь и литые плечи с крепкими мускулами, что сейчас были напряжены. Вены проступали сильнее, выказывая внутреннее напряжение.

- Нет, Ром, послушай меня, - Вита в последней попытке выставила руку вперед. Жалкая преграда, но хоть такая.

Девушка видела тьму в глазах мужа. И она ей не сулила ничего хорошего.

- Я переборщила, признаю! Ром, да услышь меня! – закричала она, с нарастающей паникой наблюдая, как белоснежная рубашка тоже летит на пол. Мужчина взялся за ремень, расстегнул его, дернул из шлевок. – Вот ты сейчас злишься, да? Хочешь на мне сорвать злость? Отлично! Давай! Изнасилуй меня! Порви! Задери платье и изнасилуй меня! Ты же пять лет меня берег для себя… чтобы вот так… да…

Всё-таки Вита сорвалась. Не хотела, но всё же не совладала с эмоциями. Более того, она взялась за рукава платьев, дернула один, потом второй. Послышался жалобный треск рвущегося кружева. Вита не заметила его, как и слез, что обожгли глаза.

Пусть эта сволочь получит, что хочет! Пусть даст ей окончательный повод для ненависти. И потом уже никогда ни на что не рассчитывает!

Платье снималось плохо, с трудом. Рвалось, но у неё не хватало сил, чтобы справиться с тканью. Руки дрожали. Перед глазами мелькнуло обручальное кольцо. И его надо снять! Швырнуть в лицо Багровскому, чтобы подавился от своей злости.

Не будет между ними ничего хорошего!

Она как раз сорвала лиф, оголив грудь, когда ее ладони накрыли мужские руки. Слезы застлали глаза. Вита не сразу поняла, что именно произошло, и каким образом изменилась ситуация в комнате. Саму девушку била мелкая дрожь.

- Пусти, - Вита попыталась скинуть руки, вырваться. – Хотя нет, давай!.. это же твоё!

Она поменяла их руки местами. Сжала одну и повела в сторону, накрыв его ладонью обнаженную грудь. Сосок от холода и страха превратился в камушек.

Вита вдавила его руку себе в грудь, намеренно делая больно. У неё словно слетел предохранитель с инстинкта самосохранения.

- Вита…

Собственное имя упало на Виту. Пыталось пробраться сквозь треснувшее стекло, которым сейчас воспринимался мир, и не получалось. Девушка не слышала, как изменился голос, интонация. Не заметила, что ушла Губастая.

Она лишь часто дышала, молясь, чтобы побыстрее всё закончилось. Хотя нет, Багровский будет насиловать её долго, судя по тем взглядам, что он на неё кидал.

Ничего… ничего… Она соберется и…

Её взяли за подбородок и властно приподняли его, заставив посмотреть в лицо мужчине.

Рома стоял рядом, очень близко, между ними и расстояния почти не было. Вита даже не услышала его шагов.

- Что?! – выдохнула она, думая, что кричит, на самом деле говорила почти шепотом. Близость мужчины ещё больше подкосила её.

Дальше – хуже.

Потому что она не была готова услышать тихий голос со знакомой бархатной хрипотцой:

- Прости меня, девочка. Прости… Совсем еб**ся от ревности. Не могу… Ничего не могу поделать. Моя ты. И меня на части рвет от всего… Я…

Он сам себя оборвал, склонив голову и прижавшись лбом ко лбу Виты.

Девушка замерла, позабыв, как дышать. Со стороны они выглядели очень странно. Она взъерошенная, с голой грудью. И он нависает над ней, чувствуя рукой, как истошно бьется её сердце, того и гляди, вырвется наружу. Разобьется, и уже не собрать.

- Прости, - снова выдохнул он, - что испугал своей долбанной ревностью. Но ты улыбаешься не мне и всё, меня кроет. Вита, не шути так больше. Прошу тебя.

Его голос опускался на её обнаженные плечи, лаская и успокаивая. Вита рада бы и дальше побушевать, высказать всё, что накопилось, но весь запал прошел, испарился непонятно куда и отчего. Неужели от слов Ромы? От его признания?

Которому она поверила.

Он говорил, как мужчина, испытывающий сильные чувства. Вита не хотела принимать, не хотела верить. Замечать тоже не хотела, потому что иначе надо будет пересматривать всё.

Она к этому не готова.

Но сколько можно прятать голову под подушку?

- Ром…

- Что?

- Можно мне в ванну?

- Ты успокоилась? Скажи.

- Да.

- Вита…

- Рома, дай мне десять минут.

- Хорошо. Твоя, что слева.

В комнате оказалось две ванные комнаты. Значит, Вита не ошиблась, и спальня предназначалась для них двоих. Девушка вошла, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Потом нервно хихикнула. Фееричное начало брачной ночи.

В ванной она была не долго. Сполоснулась, расчесала волосы, нанесла несколько капель духов на шею и запястья. Для неё и пеньюар приготовили.

Белый. Кружевной. Шелковый. Идеальный.

Всё же она не хотела быть изнасилованной. Не хотела боли.

Убежать от Багровского? Никогда его не знать? Родиться в простой семье? Да. Да. Да.

Такого не случилось, и у неё другая реальность. И от неё зависит, будет ли она счастлива или нет.

Рома тоже успел сполоснуться. Волосы поблескивали от воды. Мужчина не стал утруждать себя лишней одеждой – на нем были только спортивные боксеры.

В горле Виты пересохло, она даже негромко кашлянула. Зачем-то вспомнила, как видела его обнаженного в бассейне, когда он развлекался с девочками по вызову. Тогда она хотела, чтобы он почаще проводил время в веселой компании и не тревожил её.

А что она будет думать, став его женой?

Этот вопрос отошёл на задний план, когда Рома обернулся на звук её шагов, и она увидела его фигуру в полный рост.

Что ей, дуре, надо?

Вот что?

Чтобы мужик за тобой красиво ухаживал? Цветы дарил? Конфеты? На свидание приглашал? А потом раскладывал в лучшем случае на квартире друга, в худшем - на заднем сиденье авто? Без обещаний, без уверенности в будущем.

Рома пошёл иным путем. Более кардинальным.

- Выпьешь? – он кивком головы указал на приготовленную бутылку с шампанским в ведерке со льдом.

Вита покачала головой.

Её взгляд блуждал по телу Романа.

- Ром, не делай мне больно. Я знаю, что в первый раз… - она замолчала, густо покраснев.

Секунда, максимум две, и Роман снова оказался рядом с ней. Склонил голову, пытаясь заглянуть ей в глаза, которые она старательно отводила. Час «икс» настал, а она никак не соберется. Знает, что от секса не уйти, что брачная ночь неизбежна.

- Ты так ничего и не поняла, Губастая, - почти шепотом ответил Роман, беря её лицо в свои руки.

И впервые прозвище не хлестнуло по сознанию, не вызвало отторжения. Вита, наверное, сошла с ума, но в прозвище ей послышалась бесконечная нежность, если не большее.

Рома поднял её лицо кверху, и их взгляды всё же встретились.

- Я, скорее, себе руку прострелю, чем сделаю тебе больно.

От его признания огненная лава обрушилась сверху. Тело Виты охватил жар. Нельзя оставаться равнодушной, когда слышишь подобные признания.

- Рома…

- Просто доверься мне. Хотя бы один раз.

Она моргнула. Ещё раз. И медленно кивнула.

Рома больше ничего не говорил, лишь продолжал смотреть на её лицо, заключенное в его руки. Что он пытался рассмотреть или запечатлеть в памяти? Её лицо? Так он видел её десятки раз. Тем более, что Вита полностью смыла всю косметику, и теперь ему были видны изъяны.

Господи, она на самом деле волнуется, переживает, хочет быть для Багровского красивой? Нет, глупость какая!

И всё же…

Румянец коснулся её щек, и устремился туда, где пальцы Ромы соприкасались с её кожей.

Секунда, и с губ Виты сорвался удивленный возглас – Роман подхватил её на руки и направился к кровати. Вита интуитивно обняла его за шею и прижалась к груди.

Позже она поймет, что именно этот момент стал переломным. Когда она прижалась к нему, ощутила исходящее от его крупного тела тепло, вдохнула терпкий, всегда нравящийся ей парфюм. Вита потянулась к нему. Незаметно. В поисках ли защиты. Или простого человеческого сопереживания.

Она прикрыла глаза, спряталась.

Когда Рома аккуратно положил её на бежевые шелковые простыни, приятно холодившие кожу спины и ног, Вита не пожелала открыть глаза. Вцепилась пальцами в простыни, сминая их. Дышала через раз, шумно, прислушиваясь к тишине в комнате.

Матрас рядом с ней прогнулся едва ощутимо, дрогнул. Зато мужское тепло Вита почувствовала мгновенно.

Как и нежное прикосновение к щеке.

- Я тысячи раз прокручивал в голове нашу первую ночь, - хрипло начал говорить Рома, вызывая по телу крупные мурашки. – Представлял тебя вот такой… лежащей рядом… безумно красивой. И всё равно не мог представить, каково это. Губастая, ты стала моей женой. И это навсегда. Знаю, между нами черте что, отношения на грани фола, ты меня ненавидишь за то, что я ограничил твою свободу. Но я хочу сделать тебя счастливой. Ты мне только позволь. Большего пока я и не прошу.

Его палец дотронулся до её губ, чуть надавил, вынуждая её приоткрыть рот. Вита не выдержала, распахнула глаза.

Он нависал над ней, опираясь на локоть. Непослушная челка сбилась, нависла надо лбом, и безумно захотелось её поправить, убрать. Вита сильнее вцепилась в простыни.

- Я хочу быть счастливой, - негромко отозвалась она, уже без сомнений заглядывая в глаза мужа.

Да, он её муж.

Этот мужчина.

В чьих глазах плавилась сталь.

Он склонил голову и провел носом по её щеке.

- Хочу тебя до безумия. И хочу, чтобы тебе было хорошо. Поцелую – крышу снесет. Не думал, что окончательно сдурею именно в брачную ночь, - Рома как-то горько усмехнулся, а у Виты неожиданно от его признания заломило в груди. Соски натянули нежную ткань пеньюара, дерзко обозначив себя.

Вита облизнула пересохшие губы. Стон Романа был ей ответом.

- И не целовать не могу. Хочу твои губы. До безумия.

Он впился в них уже знакомым властным поцелуем. Накрыл и сразу языком в рот, заявляя на Виту права. Вита не противилась. Не сегодня. Сегодня она ему верила. Непонятно, как так получилось. Есть и всё.

Она ответила. Женская чувственность брала своё. Ей хотелось трепетать от поцелуя, растворяться в нем. Отключить разум и стать новобрачной. Настоящей. Вите впору тоже усмехнуться: а чем она не настоящая? Кольцо с бриллиантом на пальчик Рома надел. Присвоил себе, как он сказал.

Этот поцелуй был другим. Или она позволила себе считать его таким. Он не вызывал желания оттолкнуть Рому. Напротив. Она отняла одну руку от покрывала и дотронулась до обнаженных плеч мужа. Рома приглушенно застонал ей в губы.

Их языки встретились, осторожно пробуя друг друга. У Виты от лихо закручивающихся внутри эмоций в голове появился туман, приятный, мягкий. Поцелуй всё сильнее захватывал её, вызывая покалывание не только в области соска, но и по всей груди. Прикасаться к Роме тоже оказалась захватывающим. Она ощупывала его мышцы на плечах, потом повела руку ниже по спине. Первый шрам смутил её, выбросил в кровь приличную толику адреналина. Что она знала о Романе Багровском? Господи, почему этот вопрос всплывал снова и снова, который раз за сегодняшний день?

Ни-че-го.

Ответ всегда один.

И снова шрам. И ещё.

Вита с маниакальной жадностью исследовала его спину, не замечая, как сама выгибается, выставляя грудь вперед. Приглашая. Дважды звать Рому не пришлось. Он, оторвавшись от губ Виты, устремился к холмикам. Чтобы сразу же взять одну горошенку в рот, приласкав языком, а вторую накрыть рукой и потеребить, подразнить раскрытой ладонью.

Вита охнула. Теперь ей становилось жарко. Нестерпимо. К приятному покалыванию присоединился жар, кожа, казалось, горела. Спасал шелк простыни и покрывала.

Язык Ромы лизнул её сосок и тотчас втянул глубже. Вита уже вскрикнула, не замечая, как ноготки впились в кожу Романа. Он не оголял грудь, ласкал через кружево, а ей хотелось полного контакта. Вита, изловчившись, пробралась под руку Ромы и сдернула кружево, давая понять, чего она хочет.

Он понял.

- Привстань.

Она послушалась его. Он ловко, одним движением стянул с неё сорочку.

- Приподними бедра.

Говорил хрипло, надсадно.

Вита приподняла, и сорочка полетела на пол.

Она же осталась обнаженной.

Не было желания прикрыться. Напротив, когда она увидела, с какой нестерпимой жадностью он её осматривает, ей захотелось сумасшествия – показать себя откровеннее.

Роман куда более порывисто избавился от своих боксеров. Вита мысленно застонала. Да, она его видела голым, но в другой жизни.

Она не могла не смотреть. Женщина, что просыпалась в ней и смело поднимала голову, замерла в восхищении. Накаченный торс без единого намёка на складки, крепкие идеально гладкие мышцы, красивые черные паховые волосы и возбужденный член далеко не маленького размера, с тонкими венами и розовой головкой, увенчанной жемчужной капелькой. На нем Вита и задержала внимание. Не могла отвести взгляда, хотя понимала, что надо. С другой стороны, почему надо? Её кто-то неволит? Принуждает?

- Какая же ты красивая, - лишь голос Ромы, надсадный, хриплый, заставил её встрепенуться и повернуть голову в его сторону.

Она смотрела на него, Рома - на неё.

По коже рассыпались миллионы искр. Они играли с ней, возбуждали. Вита снова откинулась назад, Рома последовал за ней.

- Хочу тебя до сумасшествия. До безумия. Губастая, ты хотя бы представляешь, сколько времени я тебя ждал?

Она не представляла, потому что ничего не знала. Его признания воспринимались сквозь призму возбуждения, но неизменно оставляли отпечаток в сознании. Она вернется к ним потом… когда поутихнут пляшущие искры на её теле.

Он поцеловал её шею, ключицу, снова спустился к груди. Его рука опустилась на живот, мышцы которого тотчас среагировали, сжавшись.

- Моя ты маленькая…

Вита сходила с ума. Медленно. Добровольно. Она терялась в его словах и прикосновениях. Неожиданно для себя. Готовясь к свадьбе, она не могла не думать о брачной ночи. Она проигрывала сценарии, разные. От ванильных до жестких. Ей, как и любой девушке, хотелось запомнить свой первый раз. Чтобы он вызывал у неё положительные эмоции.

Реальность превзошла ожидания. Адреналин, что вспрыснулся в кровь при её истерике, преобразовался в жгучее возбуждение. Между ног стало влажно. Вита боролась с желанием проверить, насколько. Ей казалось, что она чувствует влагу не только на лоне, но и на бедрах.

Рома проверил вместо неё. Скользнул с живота вниз, задержался на тонкой темноволосой полоске на её лобке, пару секунд погладил его и дотронулся пальцами до складок. Невидимая сила подбросила Виту, заставив одновременно развести ноги в стороны и приподнять бедра. Она металась по подушке, не находя места. Жажда внутри неё стремительно росла, закручиваясь в спираль. Ей хотелось большего.

Мужские пальцы действовали предельно аккуратно. Трогали, ласкали, раздвигали. Проникали внутрь, заполняя её. Находили клитор и выводили Виту на новые эмоции. С её губ снова и снова срывались приглушенные хрипы-стоны. Она цеплялась за простыню, протягивала руку и с не меньшей жадностью гладила Рому. Её уносило вдаль, где миллиарды искр собирались в гигантский столб, устремляясь кверху, в небеса.

- Ещё…

Она молила, не понимая, о чем именно. Ей нравилось чувствовать его внутри себя. И, черт возьми, она хотела его губы. Снова. Там.

Рома снова предугадал её желания. Потому что Вита увидела, как его темноволосая голова приближается к её бедрам. Девушка не удержалась и ещё выше задрала их, приглашая.

Его губы прикоснулись к лобку, и Вита закричала. Никакой сдержанности… Потом. Может, пожалеет, может, и нет. Она отдавалась происходящему горячо и страстно, разрушив барьеры внутри себя.

Язык Ромы задел клитор. Ещё раз и ещё. Виту внутренне заколотило, она сама уже насаживала себя на его палец.

 - Не могу… ещё, - она задыхалась.

- Сладкая моя… вкусная…

Роман развел бедра и опустился между ними. Одна его рука накрыла грудь, пальцы с силой сжали сосок, срывая с губ Виты тоненький всхлип.

- Какая же ты влажная. Для меня! – последние слова прозвучали куда жестче, с толикой собственнического налета.

Его лицо исказилось от едва сдерживаемого желания, на лбу выступила испарина, волосы немного прилипли. Мышцы на плечах, руках, напряглись точно канаты.

- Рома…

Её полустон потонул в поцелуе. Роман подтянулся к ней на руках, расставив их по обе стороны от её головы. Поцелуем он пытался отвлечь её от боли. Большая головка прикоснулась к влажным складкам. Скользнула между ними, раздвигая их. Вита напряглась, вцепилась в торс Ромы, не замечая, как царапает его, оставляя кровавые росчерки.

Рома целовал её страстно, врываясь языком между губ. Ему частично удалось её отвлечь, и всё же боль полоснула по низу живота. Вита закричала. Рома прижал её к себе сильнее.

- Тихо, девочка… Надо сразу, чтобы не так больно. Сейчас всё пройдет…

Он гладил ее, слизывая одинокую слезу, что всё-таки сорвалась с глаза. То ли от боли, то ли от переизбытка эмоций. Вита широко распахнутыми глазами всматривалась в лицо мужчины и не верила, что она с ним. Что между ними всё же произошло ЭТО. Роман сдерживался из последних сил. Такая же одинокая капля, но уже испарины, побежала у него по лбу. Вита повторила жест Ромы. Опустила голову ему на затылок, подталкивая к себе. Он послушался, дался. Она медленно провела языком по солоноватой коже.

- Твою ж мать… Вита…

Его крупное тело задрожало в её руках.

- Дви… двигайся, Багровский.

Он задвигался. Сначала осторожно, потом всё сильнее. Откинул голову назад, обнажив кадык.

Вита, уплывая, подумала, что всё-таки Багровский нереально красивый. Так нечестно. Или, наоборот…

Спираль внизу живота взорвалась множеством ярчайших огней, опалив поясницу и грудь. Почти сразу же Вита почувствовала, как внутри её лона растекается дополнительная влага, а крупное тело мужа неимоверно напрягается. Губы сжаты, глаза закрыты.

- Моя… вот теперь ты окончательно моя… Навсегда. Слышишь, Губастая? Навсегда.

Глава 15

Моя…

Навсегда…

Эти слова пробрались в сознание Виты, и даже ночью во сне она слышала их. Они звучали в голове постоянно.

Проснулась девушка от странного ощущения тяжести и теплоты. Словно что-то придавливало её и одновременно согревало. Она хотела перевернуться набок, но ничего не получилось. Ей не позволили.

Вита резко распахнула глаза и не смогла сдержать сдавленного писка.

- Девочка? Ты что?..

Рома был в её постели. Вернее, нет, она в его.

События вчерашнего дня и ночи обрушились на Виту, как лавина. Не убежишь – погребет. Сердце екнуло в груди помимо воли, а пальцы вцепились в одеяло. Благо оно прикрывало её грудь, но хотелось задрать выше, по подбородок.

Просыпаться в постели с мужчиной, нет, с Багровским, оказалось сложным испытанием для Виталины.

Ситуацию ухудшал сам Рома. Он лежал, не прикрытый одеялом. Оно сбилось на бедрах, Вита мысленно поблагодарила Провидение, что хотя бы пах его закрыт. Потому что она не сомневалась – Рома голый. Ей хватало и его обнаженной груди. Слишком близко от неё расположенной…

Это первое.

Второе.

Его рука и взгляд. Рука лежала на её животе, хорошо, что всё же поверх пресловутого одеяла. Она и создавала приятную тяжесть. А вот взгляд, которым муж смотрел на неё, не мог оставить равнодушным. Никак. Создавалось впечатление, что Рома проснулся давно, его лицо не выглядело заспанным. В отличие от неё. И снова неприятно кольнула мысль, что её не должно волновать, как она выглядит перед ним. А волновало. Глупость, конечно, она всё-таки девушка, а девушкам природой заложено желание нравиться.

Взгляд Романа проникал в душу. Он смотрел нежно, ласково, словно любовался ею. Подобное не перепутаешь и даже спросонья не примешь за что-то иное.

Вита смутилась ещё сильнее.

Если поддаться иллюзии, соблазну, обману и предположить, что вчерашняя церемония - результат их искренних чувств, Вита не удивилась бы – именно такой взгляд от супруга она надеялась увидеть утром после брачной ночи.

Рома ждал от неё ответа, и девушка угловато пожала плечами:

- Не проснусь никак.

Её ответ позабавил Рому, вызвав на лице довольную улыбку.

- И не надо.

Он начал наклоняться к ней, и в голове Виты сразу же зазвенели предупреждающие колокольчики.

Будет секс. Снова.

Тело, помимо воли, отреагировало иначе. Появилась сначала легкая истома внизу живота, между ног увлажнилось, и Вита с запозданием вспомнила, что хотя ночью она и натянула на тело сорочку, трусиков на ней не было. Рома отшвырнул их, быстро отобрав:

- Со мной ты спишь без белья! – заявил он, яростно сверкая глазами.

На тот момент Вита была настолько измотана, как морально, так и физически, что спорить не стала. Да и какой спор, если твоё тело ещё не отошло от оргазма? Учитывая то, что Рома на руках отнес её в ванну, сполоснул и снова приласкал.

Вита не смогла сдержать воспоминания, ярким оазисом всколыхнувшиеся у неё в голове, и интуитивно поджала ноги.

Лицо Ромы приближалось, и не вызывало сомнений, что муж намеревается продолжить начатое вчера.

Вита, кое-как высвободив одну руку, уперлась ей в мужскую грудную клетку. Обожглась, потому что спазмы внизу живота усилились, а зарождающееся возбуждение уже плескалось в крови. Вита часто задышала.

Рома слегка прищурился и повел головой. В его карих глазах мелькнуло легкое недовольство, грозящее перерасти в нечто большее.

И оно перерастет. Сомневаться не приходилось.

- Вита, я хочу пожелать тебе доброго утра, - сказал он вроде бы и мягко, но почему Вите послышалось в его голосе предупреждение?

- И тебе доброго утра, - быстро протараторила она.

Давление на руку усилилось, тело Романа неукоснительно продолжало приближаться к ней.

Губы мужчины становились всё ближе, и Вита снова выпалила:

- Рома, мы вчера не предохранялись.

Крепкое жилистое тело под рукой мгновенно напряглось, застыло, превратившись в камень.

Вита поспешно отвела взгляд от лица Багровского, опасаясь увидеть на нем то, что положит конец хрупкому перемирию, зародившемуся вчера. Но она должна поговорить с ним! Вита уставилась на его шею. Увидела, как шумно дернулся кадык, как жилка внизу забилась быстрее.

- Муж с женой могут не предохраняться. Это нормально.

Совершенно ненормальным был тон Ромы. От теплоты и игривости, заботы, с которой началось утро, не осталось и следа.

Ссориться не хотелось.

Вита ещё надеялась избежать скандала. Хорошо вчера поскандалили, хватит, наверное.

- Нормально. Не спорю. Но подобные вопросы обсуждаются.

- Обсуждаются, - повторил он таким тоном, что невольно рождались сомнения.

- Вот и давай обсудим, - Вита продолжала верить.

Рома убрал её руку со своей груди и ловко, почти неуловимо быстро поменял позу. Вита успела лишь приглушенно вскрикнуть, как оказалась на спине, а Рома навис над ней, разводя руки по обе стороны от головы. Между их телами по-прежнему оставалось одеяло. Слабая преграда.

- Позже.

Почему она другого ответа и не ожидала?

Ей не нравилось, как с ней говорил Роман. Как он на неё смотрел, тоже не располагало к симпатии.

- Я не хочу беременеть, - выпалила она, дергая руками. Её пригвоздили, почти распяли, лишили возможности защищаться, выразить свой протест. Так дело не пойдет!

Даже через одеяло она почувствовала, как тело Романа напрягается. Лицо исказилось.

- Кто бы сомневался, Губастая, - ядовито бросил он, гневно сводя брови на переносице. – Я до сих пор для тебя недостаточно хорош?

Вита снова дернула руками.

- Я не о том! Черт побери, Рома, слезь с меня! Я не хочу…

- Что снова не хочешь? Меня? – зло бросил он и сделал характерное движение бедрами, после чего вклинил одно колено между её ног.

И снова мешало лишь одеяло. Но от их возни оно стало задираться.

- Ты псих, Багровский! – Вита старалась не кричать, сохраняя остатки спокойствия. Хрупкого и невесомого, грозящегося испариться в любой момент. – И меня делаешь сумасшедшей! Каждое слово переворачиваешь!

- Да, я псих, Виталина, - его лицо склонилось ниже, губы приблизились к её губам, и горячее дыхание опалило щеки. – Это ты меня делаешь таким! Только с тобой я теряю терпение и…

- Так не теряй! Что ты со мной возишься! Оставь меня в покое, и будет тебе счастье!

Виту понесло. Она не понимала, что происходит. Ей была ненавистна мысль, что она попадает под мужское обаяние Романа. Она не хотела…Она сопротивлялась… Почему? Всё очень просто.

Она хотела, чтобы Рома хотя бы немного считался с ней. С её мнением. Не давил. Не указывал, что делать, а что нет.

Она не против ребенка. Малыши в доме всегда прекрасно! Но не так! Когда Багровский решил единолично, что предохраняться они не будут. Она сглупила, что не подняла разговор до свадьбы и вчера. Слишком переживала. Потом оказалось поздно.

Вита слышала, что существует экстренная контрацепция. Необходимо лишь принять таблетки в первые сутки после незащищенного полового акта. Или две. Вита пока не вдавалась в подробности. Видимо, придется.

- Я тебя никогда не оставлю в покое! Когда ты это поймешь? И ты будешь делать всё, как я скажу!

- Да неужели? Наконец-то, Багровский, ты показал своё истинное лицо деспота и тирана! Ты…

Роман впился в её губы, одновременно сводя её руки над головой и обхватывая их одной ладонью. Вита зарычала в губы мужа, не собираясь ему уступать на этот раз. Что он себе позволяет? Нет. Нет! И ещё раз нет!

Непонятно, что больше её злило. Тяжесть Романа и его близость, то, что не удалось поговорить, и снова намечался незащищенный секс, или реакция её тела. То тепло, что собралось в груди и устремилось вниз живота. Так не бывает! Не может у нее столь стремительно проснуться чувствительность, что от одного присутствия мужчины рядом она готова позабыть обо всем. Потерять голову…

Муж напирал, не давая ей ни единого шанса. Если ночью она настраивалась на согласие, сейчас - на борьбу. Пусть ей будет плохо! Пусть! Она не сдастся! Не позволит манипулировать!

Она укусила его. Сильно. Впилась зубами в нижнюю губу. Рома зарычал, но поцелуй не прервал. Зато во рту появился привкус крови.

Его крови…

Вите стало дурно. До чего она докатилась. И это уже не первый раз, когда она его калечит! Это неправильно. Так не должно быть.

Вита глухо застонала. Выгнулась дугой, сминая одеяло, приспуская его к животу и обнажая грудь.

Чтобы тотчас вспыхнуть сильнее. Соски уперлись в грудную клетку Ромы. Задели, чуть-чуть. Отчего заныли, вокруг ареола ощутимо закололо.

Внезапно всё исчезло. И давление, и захват руки.

Рома, грязно выругавшись, скатился с неё.

- Ну и черт с тобой! – он откинулся на подушку, закрыл глаза. Его грудь шумно опускалась и поднималась. Он пытался совладать с эмоциями.

Вита села, прижимая к груди одеяло. Скомкала его негнущимися пальцами, до конца не в состоянии принять факт, что Рома её оставил. Ей же радоваться положено, да? Тогда почему сердце заныло, а в горле неприятно запершило?

Вита, не глядя на Романа, взяла халат, что лежал рядом на кресле. Не пойдёт же она в ванную с одеялом. Тащить тяжело и абсурдно.

Почему у них так? Всё через одно место. Неприятное чувство раскаяния подобралось к девушке. Не стоило с утра затевать ссору. Вита тотчас одернула себя. Она достаточно прогнулась под Багровского, даже на этот фарс со свадьбой согласилась. Что ещё надо? Неужели нельзя по-человечески поговорить? Нет, мы же альфа-самец, нам рычать надо и прогибать её дальше.

Повернувшись к мужу спиной, с трудом попадая в рукава халата, Вита потуже затянула пояс. Ноги предательски ослабли. Наверное, сказывалось вчерашнее волнение, никак иначе. Утренняя ссора совершенно не причем.

Вита прошла в ванную. Зашла в комнату и закрыла за собой дверь. В глазах предательски защипало, пришлось несколько раз моргнуть. Вита не удержалась и шмыгнула носом. Какая же она слабачка… Раньше даже не расстроилась бы. Напротив, порадовалась бы, что вышла ссора с Багровским, и тот тоже в ярости.

Что изменилось сейчас?

Она посмотрела на кольцо на пальце. Дело же не в нем?

Отойдя от двери, она подошла к умывальнику. Посмотрела в зеркало и поморщилась. Хороша она с утра, ничего не скажешь. Заспанные глаза, сильно припухшие губы, спутанные волосы. На губе виднелась капелька крови. Его… Вита подняла руку и с каким-то остервенением принялась оттирать её. Вот так и точка!

Нет, она сначала под душ. Потом всё остальное.

Вита в направлении душевой успела сделать два шага, когда дверь распахнулась, благо не ударила о стену, и в ванную влетел Роман. Именно влетел, её спины даже коснулось дуновение ветра. Два шага, и Рома уже рядом с ней. Один вздох, и Вита оказывается прижатой грудью к прохладному кафелю, сильная рука фиксирует её шею, а горячее дыхание обжигает затылок.

Вита не успела даже пикнуть, как вторая рука властно сжала её подбородок и развернула лицо. Роман прижимался к ней всем телом и, как только её губы оказались в доступе, снова поцеловал.

Он действовал стремительно, не давая Вите возможности прийти в себя и оттолкнуть его, воспротивиться. Губы обжигали, захватывали, заявляли на неё права. Рука, что зафиксировала шею, уже поменяла положение и распахивала халат, устремляясь к груди. Вита была не против… В эти секунды точно. Потом, возможно, она пожалеет, что дала слабину, что всё-таки уступила, но когда тебя прижимают к себе так плотно, что спиной чувствуешь едва ли не каждый мускул, что от мужского запаха дуреешь, и в голове появляется туман, устоять сложно.

Вита хотела бы вздохнуть, и не могла. Её рот пленили, грудь сжали. Опытные пальцы Ромы уже вовсю ласкали сосок. Сжимали его, сразу же ласкали подушечкой пальца, рассылая по телу всё больше импульсов. Вита, чтобы устоять, уперлась рукой в кафель. Ноги дрожали, получалось, хорошо, что её держали, иначе бы она рухнула прямо на пол.

Ей стало жарко. И хорошо. От этого властного поцелуя, не грубого, но подчиняющегося. В её душе поднималась волна чего-то нового, того самого осознания, что Рома, несмотря на их конфликт, несмотря на то, что они снова ни до чего не смогли договориться, и она довела его до ярости, оттолкнула, не отступился. Он пошёл за ней. Вита затрепетала. Не всё так просто… Она упускает нечто важное. Ей бы зацепиться, вспомнить, осознать.

Пока – нереально.

Пока – имели значение лишь его прикосновения, его отнюдь не нежные ласки, балансирующие на грани грубости и запредельной нежности. Выворачивающие её сознание наизнанку, меняющую реальность. Вита отвечала на поцелуй Ромы. Хотела зажмурить глаза, остановилась в последний момент, потому что попала под гипноз его взгляда. Они целовались и смотрели друг на друга.

Вита не заметила, как он перестал удерживать её за подбородок. Её глаза лишь шире распахнулись – Рома сдергивал с неё уже распахнутый халат. Вита помогала ему. Вот так неожиданно для себя. Нежнейшая ткань начала доставлять сильный дискомфорт, захотелось от неё избавиться.

Рома был обнажен.

- Упрись руками о стену. И не смей их убирать.

Если спросить Виту позже, почему она подчинилась, она не сможет дать вразумительный ответ.

Сработали женские инстинкты?

Или в голосе Романа звучало настолько оглушающее возбуждение, страсть, желание ей обладать, что невозможно было противиться? Главное – и не было желания.

Руками в стену… Хорошо… хорошо…

Она всё же зажмурилась, когда расставляла руки.

Сердце грохотало в груди отчаянно, бешено, так, что, казалось, его слышал и Роман.

И это было только начало…

Потому что бедное сердце скатилось куда-то в область живота. Рома опустился на корточки и его губы коснулись её ягодиц. Прикусили кожу, потянули, сжали. Вита сильнее зажмурила глаза. Зато воображение работало на полную силу, и перед её внутренним взором предстала картина обнаженного Романа, прикасающегося к её ягодицам.

Это было пошло.

Это было возбуждающе.

Это было прекрасно.

К губам и зубам он присоединил пальцы. Они раздвинули влажные складочки и скользнули внутрь, вызывая у Виты ещё более сильную ответную реакцию. Ни боли, ни страха не было. Лишь потребность в нем. Внутри. В себе. Вита уперлась лбом в кафель.

Что с ней делали руки и губы Ромы… Проникали, ласкали, трогали. Заставляли её теряться, забывать, кто она такая. Лишь бы дальше давал ей то, что требовало тело.

Его пальцы растягивали, подготавливали, неспешно проникали. Выходили, задевали клитор, играли с ним. Надавливали, чтобы сразу же внутрь, туда, где тепло и влажно. Вита увлажнялась всё сильнее. Она даже слышала постыдно-хлюпающие звуки, от которых краснела. И снова сразу же терялась в вихре возбуждения, что не давал возможности перевести дыхание.

Её рука соскользнула по кафелю, Вита немного покачнулась, просела, и сразу же услышала хриплое:

- Руку на место, девочка.

Чертов садист!

Вита не могла не послушаться. Тело превратилось в пластилин, муж - в мастера, что играл и лепил по своему усмотрению. Ещё мгновение, и она будет сама подмахивать бедрами, намекая, нет, прося большего. Вита прикусила нижнюю губу.

Когда между бедер образовалась пустота, пропали пальцы и губы, она захныкала. Как же так… Нет…

Поверх её ладоней легли его. Вита притихла. На мгновение все звуки словно растворились в пространстве, и само пространство вокруг начало восприниматься иначе, через призму сладостной неги. Кожа стала нереально чувствительной, все рецепторы обострились, между ног пекло.

А на уровне глаз ЕГО руки. Сильные, жилистые, с красивыми витиеватыми венами. Захотелось поцеловать их, прикоснуться к каждой синеватой прожилке.

Рома прижался к ней. Плотно. Дал почувствовать себя. Всего.

Он языком дотронулся до её позвонков на шее, провел влажную дорожку выше.

Вита задрожала уже всем телом, сильная судорога неудовлетворенного желания прикатилась по ней.

- Скажи, - горячее дыхание коснулось шеи и замерло над ухом. – Ты хочешь, чтобы я в тебя вошел? Наполнил собой?

Вита сдалась, сдавленно выдохнув:

- Да.

Что между ними произошло всего за сутки? Откуда в ней взялась такая сумасшедшая тяга к нему? Более того, Вите нравилось, что её физически тянет к Роману. По крайней мере, в постели у них нет разногласий.

Он входил резко, сразу до упора, заставив её немного испуганно податься вперед, а потом уже назад, к нему.

- Ааааа, - протяжно застонала Вита. Перед глазами мгновенно рассыпался маленький фейерверк.

И это только начало…

Роман сжал пальцами её ладони сильнее, чтобы через секунду переплести их пальцы вместе. Вита выгнулась в спине, её щека соприкоснулась с холодным кафелем, и контраст с пылающей кожей дал свой результат. Девушка протяжно заскулила, не в силах больше сдерживаться.

- Кричи. Хочу слышать, как ты меня…

Рома не договорил, а Вита находилась не в том состоянии, чтобы зацепиться за его слова.

Он двигался мощно, резко, каждым толчком рассыпая по её телу новую волну оглушающего удовольствия. Вита не заметила, как впилась ноготками в его пальцы. Ей необходима поддержка! Его сила.

Девушка не стонала, она кричала сквозь сжатые зубы. Ей было запредельно хорошо. И когда оргазм накрыл её с головой, она продолжала двигаться навстречу толчкам Ромы.

Тот быстро последовал за ней. Толкнулся с такой силой, что Вита едва не впечаталась лицом в стену, благо успела лбом упереться в их же сплетенные руки.

Дыхание мужчины прошлось по её спине.

Секунда тишины… ещё одна…

- Я снова кончил в тебя. Про контрацепцию думай сама. Мне всё равно. Теперь…

Вышел и ушел.

Вита оттолкнулась от стены дрожащими руками.

Глава 16

Последующие две недели для Виты превратились в постоянный день сурка. Одно и то же. Утром завтрак в одиночестве. Вита как-то уточнила у повара, завтракает ли её муж, на что получила утвердительный ответ и сообщение, что Роман Дмитриевич распорядился накрывать ему не позднее шести.

Тут впору Виталине кусать губу.

Потому что она и не знала, что Рома встает так рано.

Они не спали вместе.

Супружеская жизнь продолжилась в тот же сумбуре, что и началась. Вита решила громко хлопнуть дверью после бурного пробуждения. Ушла к себе в комнату. Она готовилась к тому, что вечером ворвется Рома и в привычной приказной манере велит ей вернуться в его спальню. Вита даже заготовила речь.

Но…

Ничего.

Вита так и не дождалась Романа, уснула. Проснулась она от жарких поцелуев и требовательных ласк. Рома пришел к ней и сразу же прижал к себе. Ласкал, трогал, не говоря ни слова. Освещение не включал, и она могла рассмотреть его лицо и тело лишь в свете уличных фонарей.

Она не сопротивлялась. Не когда он к ней прикасался… Если бы Виту спросили, почему, она бы не нашлась что ответить.

А потом Рома уходил.

Сразу же.

И если в первую ночь Вита даже порадовалась, что он не останется у неё,  пусть уходит, она прекрасно поспит одна, то его поведение в последующие вызвало недоумение. Вкупе с тревогой.

Рому она так и не видела за пределами своей спальни. Завтракала в одиночестве, весь день в доме его не было, от него приезжал то Рустам, то Саид. Он лишь приходил неизменно ночью и уже за полночь. Обычно в халате или в домашних штанах, чтобы удобнее было раздеваться.

Один раз Вита начала сопротивляться. Какого?.. Она не позволит себя использовать! Значит, он общаться не соизволит, даже «привет» не скажет, а секс ему от неё нужен.

Не получит!

Как только она начала его отталкивать, Рома замер. Секунда… вторая… Вита молчала. Молчал и он. Она успела рассмотреть в скудном освещении, как его губы превратились в тонкую линию, а грудь поднималась яростнее. А потом он поднялся, так и не сказав ни слова, ушел.

Вита проплакала половину ночи, уснув под утро. Даже завтракать не пошла, сил не было.

Что происходит… Объясните ей, пожалуйста.

Пожалуйста…

Она неопытна. Она молода. Ей не с кем поговорить. Не с кем!

Вита настолько была уверена, что Рома пойдет на попятную, снова, как и раньше, кривя губы и называя её «Губастой», начнет задирать, выведет на разговор.

Ни-че-го.

Ни слова.

После той ночи, когда она его оттолкнула, Вита думала, что он не придет. Легла, натянув простынь до подбородка, и бессмысленно смотрела в потолок. Сна не было ни в одном глазу. Когда услышала, как открывается дверь, обрадовалась. Да-да, именно обрадовалась.

И снова тишина со стороны Романа. Стянул с неё одеяло, властно развел ноги, вылизал её, довел до оргазма, кончил сам и ушёл.

Заезженный сценарий, от которого хотелось выть.

Вита работала. Вернее, пыталась. Сидела часами за компом, не видя ничего. Дмитрий сначала намекал, потом уже в открытую говорил, что ему не нравится результат. Вита расстраивалась ещё сильнее. Переделывала, удаляла и заново делала. Если она не возьмет себя в руки, придется уйти с работы. Она подводила людей.

Счет на её карте рос не от полученной зарплаты. Более двух миллионов рублей накопилось на нём. На мелкие расходы, наверное, так считал Багровский.

Вита по прошествии двух недель возненавидела ночь. Себя вместе с ней заодно. Потому что она ждала Рому. Осознанно.

Как и в эту ночь, когда он не пришёл.

Вита говорила себе, что она не может расстраиваться. Не из-за чего. Она же всегда хотела, чтобы Багровский оставил её в покое.

Вот, кажется, оставил…

Тогда почему щеки мокрые? Губы искусаны? Зачем Вита снова и снова смотрит на часы, не в силах уснуть?

Самое ужасное было в другом – Рома не просто не пришёл к ней, он не пришёл домой.

Воображение глумливо подкидывало ей одну картину за другой. Клуб, красивые девочки, алкоголь. Мужчины обсуждают свои дела. Взгляд Ромы цепляется за какую-нибудь посетительницу клуба, и вот между ними уже притяжение. Он мужчина красивый, видный. При деньгах, власти. Мало кто в городе не знаком с фамилией Багровских.

Она прямо-таки видела, как вокруг её мужа увивается длинноногая красавица в черном мини-платье. Вита сама себя накручивала и не могла остановиться. Ревность - совершенно незнакомое ей доселе чувство, полыхнуло по груди, выпустило когти и с превеликим удовольствием запустило их в душу. Как назло, Вита ещё и вспомнила день возвращения Ромы домой. Ту злосчастную ночь, когда он привел девочек по вызову и трахал одну у стены. А новенькую он трахает у стены в туалете? Или она ему лишь отсасывает?

Вита с глухим стоном перевернулась на живот и несколько раз ударила кулаком по подушке.

Ей всё равно! Всё равно!

Только почему так больно…

Она промучилась до пяти утра. Встала с отекшими глазами, хотя и не плакала. Просто… ей было плохо. Очень. Чтобы как-то привести себя в более-менее сносную форму, Вита решила спуститься вниз и приготовить кофе, несмотря на ранний час.

Достала халат, закуталась в него и, как была босая, пошла на первый этаж.

Во всем доме царил полумрак. Несколько точечных светильников освещали помещения. Они подключались отдельно от остальных. Удобно. Дом Ромы вообще отличался удобством. Иногда Вита даже думала, что он его проектировал сам.

Для семьи. Не просто для себя. Были комнаты и для детских. В приятных светлых тонах. Вита мотнула головой, проглатывая ком в горле. Хватит себя накручивать, сколько можно?

Она как раз спустилась вниз, когда открылась входная дверь, и в холл, пошатываясь, вошёл Роман.

Сердце Виты ухнуло в груди, ноги задрожали, ей пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть. Если в первые секунды вид пошатывающегося Ромы подтвердил, что он весело провел ночь, то, когда повернулся, Вита ахнула, зажав рот рукой.

На Роме была кожаная куртка, а под ней - белая рубашка. И сейчас она пропитывалась алым оттенком. Кровью. Лицо также пострадало, губа разбита, ссадина на скуле.

Рома, увидев застывшую Виту, нахмурился и сразу же поморщился.

- Чего не спишь? – грубо спросил он.

Вита оттолкнулась от перил и пошла к нему.

- Рома… Господи, что случилось?

Мужчина ответил не сразу. Замутненным взглядом окинул её, задержавшись на груди, где полы халата при порывистой ходьбе распахнулись сильнее.

Вита остановилась в паре шагов от него. Алые разводы на груди, в области живота… везде…

- Ты подрался?.. Попал в аварию? – севшим осипшим голосом снова спросила она.

И снова мимо. Никто ей отвечать не собирался.

Рома продолжал смотреть на неё. Потом недобро усмехнулся и направился к дивану, игнорируя её.

Вита, не в силах совладеть с накатившими эмоциями, со страхом, спазмами отозвавшемся у неё в желудке и животе, последовала за мужем. Она никогда не видела избитого человека. Сам вид крови обескураживал. А на теле Ромы воспринимался очень остро.

Ему было больно. Теперь она понимала, что шатался он не от спиртного, а от слабости.

А она… Что она подумала? Времени для раскаяния не было, ей безумно хотелось хоть чем-то облегчить боль Ромы.

Он, поморщившись, снял куртку и небрежно бросил её на диван. Вита не заметила, как сжала руки в кулаки. Ей хотелось подбежать, обнять его, сказать слова, способные облегчить его боль, но она словно наталкивалась на невидимую стену, которой он окружил себя.

- Рома… - позвала она, боясь к нему подойти.

Никогда ранее Вите и в голову не могла закрасться мысль, что она будет стоять в метре от Багровского-младшего и захлебываться от внутренней паники. От невозможности сделать то, чего требовала душа – помочь ему. Как-то посодействовать, облегчить боль. Бессильно сжимать руки в кулаки, царапать ладони и теряться, тонуть в непонимании, слушать биение собственного сердца в оглушающей тишине дома. Смотреть на мужчину, что стал её мужем, и не иметь возможность прикоснуться к нему.

Вита мотнула головой. Почему она не может оказать ему помощь? Что за бред!

Она сделала ещё один шаг, её остановил леденящий душу голос, наполненный равнодушием и затаенной яростью:

- Скажи мне, жена моя любимая, кому ты рассказывала, что между нами всё очень ху… хреново?

- Что… - выдохнула Вита, опешив от вопроса. Она растерялась ещё сильнее, не в состоянии осмыслить услышанное.

Роман, продолжая кривить губы, качнул головой.

- Просто ответь: с кем трепалась по поводу нас с тобой?

- Трепалась? – при других обстоятельствах она бы разозлилась, услышав неприятное слово, сейчас же переспросила, продолжая смотреть на мужа.

Он сошел с ума. Или всё же выпил. Стоп, а если у него сотрясение мозга? Если его били по голове? Взгляд метнулся к волосам. На них ей не удалось рассмотреть запекшуюся кровь или шишки. Но он мог помыться! Тогда почему, если помыл голову, не вымылся весь и не сменил рубашку?!

- Да, сплетничала. Рассказывала, как тебе тяжко живется с Багровским, и как ты жаждешь вырваться из-под моего гнета.

- Ром, ты что такое несешь? – полушепотом сказала она.

- Ты знаешь, что.

- Не знаю и знать не желаю. И сейчас не лучшее время для выяснений отношений. Черт побери, ты две недели играл в молчанку, а сейчас решил поговорить? Вот в таком состоянии! Тебе первую помощь оказать надо! Или раны промыть! Или я не знаю, что… Дай я хотя бы посмотрю, что с тобой!

Она не заметила его предостерегающего прищура.

- Разговаривать у нас с тобой плохо выходит.

- Ты и не пытался.

- Разговор – это диалог. Он происходит, как минимум, между двумя людьми.

- Естественно. Правильно ты заметил, Рома, происходит. Диалог – это не когда тебе говорят, что ты должна или должен делать, не поинтересовавшись мнением другого человека. Слушай, давай потом поругаемся, а? У нас хорошо получается скатываться в полное непонимание, а сейчас тебе нужна помощь.

- Хочешь помочь?

На этот раз Вита не пропустила усмешку, неприятно полоснувшую её изнутри. Оказывается, Рома может умело морально бить. Надавливать на те точки, о существовании которых Вита и не подозревала.

Почему ей неприятно? Больно…

- Да, хочу. И не вижу в этом повода для иронии.

В комнате повисла пауза. Роман обдумывал её слова.

Недолго, но этого времени хватило, чтобы самооценка Виты скатилась ниже плинтуса. Он даже помощи от неё принимать не желает. Что случилось? Что?

- Аптечка есть на кухне. Нижний шкаф слева.

Вита, придерживая полы халата, поспешно пошла на кухню. Едва не бежала. На кухне лихорадочно принялась распахивать шкафы, стараясь отыскать нужное. Увидев контейнер с красным крестом, схватила его и снова поспешила в гостиную.

Вошла, а у самой сердце кровью обкатило. Рома присел на диван, руки вытянул по спинке, голову откинул, глаза прикрыл. Выглядел он уставшим. Дело даже не в том, что ему досталось в драке. Усталость выдавала поза, темные круги под глазами, весь вид в целом.

Она же не видела толком Рому эти недели. Только сумасшедший чувственный секс. И то, в основном с его стороны. Он ласкал. Он дарил. Она же делала вид, что принимает, хотя на самом деле изнывала в жажде прикосновений.

Он слышал её шаги, но глаз так и не открыл. Вита поставила контейнер с медикаментами на диван и замерла в нерешительности. Что дальше? По логике надо снять с Ромы рубашку.

- Ром, сними рубашку, она у тебя вся в крови, - негромко проговорила Вита, не узнавая собственный голос.

Да и себя она тоже не узнавала. Ночь без сна на неё столь странно влияла, или вид избитого мужа.

 - Хочешь помочь мне – помогай, сними сама, - прозвучал жесткий ответ, заставивший Виту вспыхнуть до кончиков корней.

Хорошо… Хорошо…

Она уступит. Не время мериться упрямством.

Стараясь не обращать внимания на реакцию собственного тела, Вита уперлась коленом в край дивана и осторожно принялась расстегивать пропитавшуюся кровью рубашку. Руки у девушки дрожали.

Одна пуговица, вторая… Почему же их так много?! Бесконечный ряд. Вита кое-как справлялась с поставленной задачей.

- У тебя совершенно нет опыта в расстегивании рубашек, - она даже не заметила, как голос мужа приобрел более мягкие нотки, из него исчезла жесткость и злость.

Вита, оторвавшись от своего нелегкого занятия, посмотрела в лицо мужчины. Соизволил открыть глаза, надо же. Гад! Пострадавший, но всё же гад.

- А откуда он у меня возьмется? – она не удержалась от колкости в ответ. Лучше обмениваться ими, чем тонуть в затянувшемся, давящем на плечи молчании. – До тебя у меня никого не было, сам знаешь. Ты же ко мне приходишь уже полуголый. Поэтому-таки да, опыта нет.

- Вот и тренируйся тогда… ууух…

Сдавленный стон заставил Виту снова посмотреть сначала на искаженное болью лицо мужа, а потом быстро устремить взгляд на то, что скрывала рубашка.

Пришёл черед Виты охать.

Даже она, что никогда не видела мужских драк, если только по телевизору, замерла от ужаса. Гематомы – это одно. К ним она была готова. Но они не вызвали бы столько крови.

А вот порезы…

- Рома, Господи, тебя… резали? – других слов не нашлось.

Дрожа всем телом, Вита развела полы рубашки дальше, вытаскивая её из брюк. На груди, почти рядом с соском, над ребрами, две кровавые полоски сбоку и одна на животе. Тонкие надрезы. Их обработали, но некоторые продолжали кровить.

Муж молчал.

Вита шумно сглотнула и снова посмотрела ему в лицо.

Рома смотрел на неё. Пристально, чуть прищурившись.

- Рома, ответь мне, пожалуйста.

- Мы дрались, - с явной неохотой произнес он. – На ножах.

Вита покачнулась, благо вовремя успела выставить одну руку вперед, упереться ей в спинку дивана, иначе упала бы прямо на пораненную грудь Ромы.

В её голове не могло уместиться услышанное.

Драться на ножах…

- Вита, ты чего… Эй, девочка… Тебе плохо? Вита, что болит? Где?

Вопросы посыпались один за другим. Вита лишь успела качнуть головой.

- Всё хорошо, ты… нет-нет, не вставай… подожди, я сейчас раны обработаю…

- Их обработали.

- Но они кровоточат. Может, их… зашить надо?

- Нет. Стянутся. Они поверхностные. Перекись и пластырь творят чудеса.

Виту затошнило, но не от вида крови, а от осознания того, что происходило в жизни Ромы несколькими часами ранее.

Он мог пострадать куда как сильнее.

Господи, его могли убить!

Предположение оказалось настолько шокирующим, обескураживающим, выбивающим почву из-под ног, что мир сдвинулся, сместился. Как? Вита не знала. Не имело значения. Зато она отчетливо поняла, что не может потерять Романа.

Нет-нет. Она мысленно оговорилась! Не так подумала. Не она не может потерять Романа, а…

Ой, да какая разница!

Ей нужен пластырь. И перекись. Так сказал Рома.

Со своей амбивалентностью она разберется потом.

Наверное…

Вита больше ничего не спрашивала. Ей необходимо несколько минут тишины. Иначе у неё в голове что-то лопнет, взорвется.

Рома тоже ничего не говорил. Даже стона не сорвалось с его губ, пока она обрабатывала раны. Вита ещё раз сходила на кухню, нашла полотенце, кухонный небольшой тазик, налила воды в него и снова в гостиную.

Смыть кровь, убрать следы боли Романа.

Рома позволил обтереть себя. Вита выжимала полотенце, вода стремительно алела в тазике.

Когда на теле мужа практически не осталось кровавых полос и размывов, Вита кинула полотенце в тазик, опустила его на пол и присела на краешек дивана. Создавалось впечатление, что из неё разом забрали все жизненные силы. Даже спина взмокла.

- Ром, кто тебя порезал? – негромко снова поинтересовалась она, не глядя на мужа. И всё же не выдержала, повернула голову.

Роман как раз смотрел на неё. Не улыбаясь. Очень внимательно. Волосы взлохмачены, непослушная челка взмокла и растрепалась по лбу. На лбу также виднелись капельки пота. Несмотря на то, что Рома не стонал, не издал ни единого звука, ему было адски больно.

Вита из последних сил сдерживала слезы.

- Тебе важно знать? – на удивление спокойно ответил вопросом на вопрос Рома.

Вита кивнула.

- Да.

- Ферзь.

- Ферзь? – брови девушки сошлись на переносице. – Не понимаю. Это такая… кличка у мужчины?

На этот вопрос Рома ответил не сразу. Выдержал паузу, обдумывая, сказать ли Вите всю правду или умолчать.

А Вита, прислушиваясь к своему бешено стучащемуся сердцу, что оглушало во вновь образовавшейся тишине, загадала: если Рома ей расскажет правду, посвятит в то, что произошло с ним, у них всё будет хорошо. Она успокоится, отпустит юношеский максимализм и жажду побега к иллюзорной свободе. Она… Она тоже перестанет молчать.

- Ферзь – это Ферзь, - Вита почти незаметно вздрогнула, когда Рома начал говорить. Говорил он не спеша, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Если ты хорошо училась в школе, то должна знать, что в царской России были такие личности, как дуэлянты. Не те, кто бросал вызов на дуэль и принимал его, а те, кто за определенную плату выходил стреляться за другого. Это были профессионалы высочайшего уровня, великолепные стрелки. Сейчас… - Рома снова замолчал, поморщился и шумно выдохнул. А у Виты за эти секунды остановилось сердце, чтобы снова со сбоем запуститься. – Есть личности по типу тех дуэлянтов. Больше забавы ради. Против меня же не пойдет биться обычный мужик. Я всю жизнь занимаюсь спортом, хотя, думаю, тебе глубоко плевать на мои увлечения. Я натренирован и… К черту! В общем, мне сегодня кинули вызов. Я его принял. Вот и всё.

На шею Виты кинули удавку. Воображаемую, конечно, но оттого не менее действенную.

И кто-то такой же невидимый, справедливый и жестокий, затягивал её всё сильнее.

- Ферзю заплатили, чтобы мне начистил морду. Из-за того, что я тебя обижаю и угнетаю. Кому-то наша жизнь семейная встала поперек горла. Тебе-то понятно… Значит, и защитничек у тебя, Губастая, появился. Радуйся. Правда, советую радоваться сейчас, потому что, когда я его найду… А я его, Вита, найду… он не жилец.

Последние слова мужа Вита воспринимала сквозь туман. Не до них пока.

- И вы с этим Ферзем дрались на ножах… Ром, вот так просто вынули ножи и… - она в воздухе начертила непонятную фигуру, не в силах выразить словами эмоции.

- Вит, мы были в октагоне, - ещё более уставшим голосом сказал Роман. – И я, и Ферзь опытные бойцы. Мы дрались не с целью друг друга покалечить. Так… Ферзь тот ещё сукин сын. Влад давно его зовет к себе. У Ферзя свой ЧОП, свои бойцы, клуб. Опытный взрослый мужик, вышедший пощекотать себе нервы. Ну, и бабло приличное получить.

Виту, словно в спину толкнули. Исчезла удавка, исчезли сомнения.

Девушка повернулась к Роману всем корпусом и быстро заговорила:

- Рома, я тебе клянусь, я никому ничего не говорила. Наши отношения – это только наши отношения. Да, у нас они тяжелые, непонятные, но я ни с кем их не обсуждаю! Ром, мне не с кем попросту! И даже если бы было…

Она замолчала, прикусив нижнюю губу. Ей очень хотелось, чтобы Рома ей поверил. Чтобы, наконец, между ними прекратилась эта изматывающая война, где изначально не может быть победителя и побежденного.

Вита сказала «да», надела кольцо.

Рома сел прямо и поморщился уже явно от боли.

- Ладно, проехали. Разберемся. Ферзь не просто так нарисовался. У нас у каждого свои планы. Разговор окончен. Спасибо за помощь.

Он начал вставать. Поморщился сильнее, да и один из широких пластырей снова начал краснеть.

Вита вскочила первой и сразу бросилась к Роману.

- Ты куда?! – вскрикнула она.

Рома замер.

- К себе.

Она быстро-быстро поморгала.

- Я помогу.

- Губастая…

Вита не расслышала в его голосе предупреждающих ноток.

- Я помогу, - упрямо повторила она.

Не заметила она и темнеющего взгляда мужа.

- Хорошо.

Они поднимались долго. Вита постоянно останавливалась, чтобы ему было комфортнее. Рома побледнел и снова молчал. Сжал губы с такой силой, что они тоже побледнели.

Наконец, они дошли до комнаты Ромы. Вита толкнула дверь и вошла первой. Сразу же бросилась к кровати и стянула с неё покрывало.

- Завидное рвение, - ироничная реплика всё же пробралась сквозь пучину страха и тревоги в сознание Виты.

- Пошел к черту, Багровский, - беззлобно заметила она.

- Вита, я уже там был.

Рома выдвинулся в её сторону. Именно к тому месту, где стояла Вита. И пока он шел, на Виту накатывала волна слабости. Невольно вспомнилось, что произошло между ними здесь две недели назад.

Рома подошёл к ней почти впритык. Вдохни она посильнее, поглубже, и её грудь соприкоснется с его. Вида вдохнула. Специально. А потом и ещё.

- Вита… - голос мужа скатился в хрипотцу.

- Я тебя не до конца раздела, - девушка очень надеялась, что её голос не дрогнул. На то, что пальцы начало покалывать от волнения, она не обратила внимания. Не до них. – Тебе нельзя нагибаться и… В общем, ложись давай на кровать, и я…

Она не договорила.

Не могла.

Язык отказывался слушаться, во рту образовалась настоящая Сахара. Даже глотать стало затруднительно. Но все физиологические процессы не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось в душе Виты. Её штормило, и не было шанса на спасение. Даже в тот день, когда Виту доставили в этот дом, и она увидела Романа, её не колотило, как в эти секунды, тянувшиеся бесконечно долго.

Лицо Романа застыло. Сегодня уже было такое, когда мужчина замирал, удивленный её заявлениями или действиями, хотя, она, возможно, глубоко заблуждается, и он замирал от нестерпимой боли или усталости.

Ей хотелось верить в другую причину.

- Если я сейчас сяду… - пауза с тяжелым дыханием и не менее тяжелым взглядом, - а тем более лягу, ты же понимаешь, Губастая, что я тебя ни хера не отпущу. Ты не выйдешь за эту дверь.

Сердце точно не выдержит. Взорвется.

- Ложись, Рома, - едва слышно проговорила Вита.

Глава 17

Роман сразу же лег, вытянув длинные ноги. Лишь обувь умудрился скинуть в два движения. Вита подошла ближе к кровати и поставила одно колено на край, чтобы ей удобнее было. Руки не дрожали, уже хорошо. А то даже смешно – прикасается к мужу, а саму трясет, как лист осиновый.

Рома ей помогал. Рубашку почти сам снял, Вита лишь её потянула. С брюками пришлось повозиться.

Что удивило Виту – Рома был возбужден.

Его последние слова давали понять, что на раздевании дело не закончится, но Вита всё равно удивилась. Как и собственной реакции тела. Оно снова её предавало. Поэтапно, но неоспоримо.

Багровскому удалось выработать в ней определенную реакцию, или Вита предпочла так думать. Она видела его обнаженное тело, смотрела на широкие плечи, на пальцы с вечно сбитыми костяшками, и между ног становилось неприлично влажно.

Он посадил её на секс с ним. Всего за две недели.

На жар, что дарили чуть шероховатые ладони, оставляющие на её теле розоватые следы, а иногда едва заметные кровоподтёки, когда Роман переставал сдерживаться и выпускал бешеный темперамент наружу. Было и такое. Пару раз всего. Вите стыдно признаться, но те ночи отпечатались в голове особенно. Когда понимаешь, что сильный, взрослый мужчина прикасается к тебе, как к фарфоровой кукле, не в силах сдержаться от накативших на него эмоций.

Он каждый раз доводил её до оргазма. Не было ночи, чтобы Вита осталась неудовлетворенной.

Она сняла брюки, носки. Остались боксеры.

Рома молча наблюдал за ней, с силой стиснув зубы и чуть прищурив глаза. Создавалось впечатление, что он выражает недоверие, ждет от неё подвоха. И готов перехватить инициативу в любой момент.

Вита дотронулась до резинки боксеров. Надо снять... Да.

Пока снимала, снова почувствовала, как на спине появилась испарина. Она доставляла легкий дискомфорт, не заслуживающий внимания.

Боксеры поддались не сразу. Эрегированный член, налитый кровью, и сильно увеличившийся в размерах, задевал за ткань. Вита, пока снимала, не смотрела на член, иначе ей самой пришлось бы оказывать медицинскую помощь.

Она по-прежнему во многих вопросах оставалась неопытной. Муж делал всё сам. В темноте. Пришёл, приласкал, довел до оргазма, ушел. Сама она его почти не трогала. Всегда больше злилась, хотя, если разобраться, злость была направлена не на него одного. На них обоих.

Что всё не как у людей.

Что даже разговаривать не умеют.

Только вот так… встречаться в её спальне.

Багровский, черт побери, даже ни разу не позвал её в их спальню! А та комната, где они провели брачную ночь, была именно их! Вита ушла, он не звал. Вот и весь расклад, от которого становилось приторно тошно во рту, а ехидный голос в голове поддакивал, что именно такой результат и должен её устраивать.

Не устраивал.

Никак.

Потому что Вите было плохо. Очень. Внутри, в районе сердца, разрасталась дыра величиной со Вселенную, и, если не остановить её рост, непонятно, что случится с Витой в итоге.

Она сняла боксеры и кинула их к штанам. Надо бы сложить, но моральных сил не осталось. Виту магнитом тянуло к телу Ромы. Она продолжала стоять на коленях, нависая над ним, не замечая, как полы халата распахнулись, оголив грудь.

- Сильно болит? – вопрос самопроизвольно сорвался с губ Виты. Так же самопроизвольно потянулись руки к боку Ромы, на котором уже прорисовывалась гематома.

- Пока нет. Я на обезболивающих. Горсть закинул.

- Дурак, - покачала головой Вита и, не понимая до конца, что делает, подалась вперед, наклонилась и осторожно прижалась губами к животу мужа. На подсознательном уровне, присущем всем женщинам, ей хотелось именно прикосновениями унять боль. Так очень редко делала с ней мама, когда Вита была меленькой. Очень редко…

Как только её губы соприкоснулись с кожей Ромы, он зашипел. Вита сразу же встрепенулась.

- Больно? – она подняла голову, но на затылок легла тяжелая рука. Через секунду в её волосах запутались мужские пальцы, надавливая вниз и не позволяя Вите полностью распрямиться.

Она и не хотела…

- Где целуешь – нет.

Хитрый ответ, очень предсказуемый. И не менее желанный, возбуждающий. Что стоит Вите сделать вид, что она поверила?

Она поддалась давлению и снова поцеловала Рому. Ещё и ещё. Его кожа была теплой, бархатной. Притягательной. Жесткие волосы на груди и ниже. У Виты ослаб пояс на халате, и она, опираясь одной рукой о матрас, второй дернула начавший раздражать пояс. Хотелось своей кожей почувствовать кожу Романа. Тело к телу.

Пальцы плохо слушались, и пояс не сразу поддался. Вита раз дернула, второй. На третий полы халата окончательно распахнулись, и она, не отрывая губ от тела Ромы, скинула его. К черту… Пусть всё горит в печке адовой или ещё где-то. Ей всё равно. В ней росла потребность быть не просто рядом с Багровским, ей требовалось больше – слиться с ним каждой клеточкой.

Лифчика на Вите не было, от трусов она тоже избавлялась порывисто, спешно, неуклюже.

Между тем её губы прикоснулись к паховым волосам. Жестковатые и одновременно мягкие. Пальцы сжали затылок сильнее, словно Рома тоже пытался бороться с собственными демонами, что раздирали его душу. Наверное, так и было. Каждый день, когда он приходил к ней ночью, ожидая, что она заистерит, снова начнет выяснять невыясняемое, попросит его уйти. Она ведь могла, и он знал. Но приходил.

Вита жадно вдохнула и потерлась щекой о волоски. Как же приятно. А ещё она коснулась рукой члена Романа, и снова услышала свистящий судорожный вздох сквозь плотно сжатые зубы. Она ещё не трогала его…

Вита опасалась смотреть в лицо Ромы. Откуда-то взялось смущение. Если посмотрит, то струсит. Увидит в его взгляде нечто, что спугнет.

Или… нет?

Она заставила себя чуть приподнять голову, и Виту сразу же затянуло в водоворот дикой страсти, хлынувшей из потемневших глаз. В них было столько эмоций, что Вита едва ли не задохнулась. Не может так проникновенно, так страстно смотреть на женщину мужчина, если она ему безразлична.

Не может…

- Я хочу… попробовать, - сипло сказала она, скользя пальчиками по стволу, что продолжал увеличиваться в размерах даже сейчас.

- Попробуй.

Одно слово, сказанное с рычащими нотками, а Виталину, точно током ударило. Как раньше она не замечала этих будоражащих кровь ноток? Оттенков? Или не желала принимать их? Пропускать через себя?

Она отвела взгляд и сдвинулась чуть ниже. Теперь розовая головка, потемневшая от прилива крови, находилась рядом с её лицом. Совсем близко. Вита облизнула губы и услышала:

- Твою ж мать… Губастая…

Услышав знакомое прозвище, Вита интуитивно сжала бедра. Как же невыносимо мокро! Томление между ними усиливалось, становясь едва ли не болезненным. Интимные мышцы сжимались в предвкушении. Пустоту необходимо было заполнить, снять напряжение.

Вита дотронулась губами до головки и вобрала в себя. Рома снова выругался, уже не стесняясь. Впервые мат не вызвал у неё осуждения, напротив, поддал жару, подтолкнул к более активным действиям.

Терпкий вкус ей понравился. Непривычно, но ничего отталкивающего. Напротив. Вита облизнула ещё раз и ещё… И ей с каждым разом нравилось всё больше и больше. Она не заметила, как задрожал Рома. Не заметила, что и сама дрожит не меньше. Что поджимает ножки от нетерпения. Что выставила попу торчком, как бы прося…

- Не могу… Вита… Мля, я сейчас кончу тебе в рот!

Он потянул её за волосы, отрывая от себя.

И снова этот сумасшедший, абсолютно дикий взгляд. Невменяемый.

Который её затягивал в свою воронку всё сильнее и сильнее, не давая ни единого шанса на освобождение.

Вита подняла руку и убрала руку Романа со своего затылка. Секундное колебание, а потом она сплела их пальцы. Приподнялась, кое-как перекинула одну ногу через бедра Романа и начала медленно опускаться.

- Не двигайся… пожалуйста…

Ей надо привыкнуть. Немного. Что она сверху, что вот так, сама… И главное, чтобы Роман не шевелился, не напрягался, не совершал резких движений.

- Сделай всё сама, Вита.

Вот то, к чему она стремилась. К чему вел их обоих последний час. К соединению. Когда два тела становятся единым целым, и всё остальное стирается, растворяется в зарождающемся дне. Вита двигалась осторожно, фиксируя в памяти, как крепко переплелись их пальцы.

Потом она не сможет понять, почему всё случилось. Откуда взялась тяга к мужчине, в чьих глазах она ловила своё отражение.

- Смотри на меня, Губастая… Дай мне, черт побери, свой взгляд! – потребовал Роман.

Она не могла не подчиниться.

- Ты со мной, Вита? – вопрос, что навсегда отпечатается у неё в сознании за пару секунд до совместного оргазма.

- Дааааа… Да.

Глава 18

Приглашение пойти с Романом в клуб Виталина приняла, не раздумывая.

Их первый выход в свет!

О, да! Вите понравилась идея.

Пока она была под надзором людей Багровского, ни о каких клубах не могло идти речи. Вите пару раз удавалось попасть внутрь и то на пару часов. Она так понимала, что ей давали немного поразвлечься, отвлечься. Всё та же пресловутая идея иллюзорности свободы.

Ну и ладно.

Клуб принадлежал Владу. Когда Вита уточнила, имеет ли Роман к нему отношение, тот пожал плечами.

- Официально на мне ресторан. Влад переписал два дня назад. И торговый центр. Пока всё.

Вита сглотнула и замялась.

Её заминку по-своему расценил Роман.

- Губастай, на жизнь нам хватит, - жестко бросил муж, останавливая машину. – И на брюлики тебе тоже.

- Я не об этом, Рома.

- Да неужели?

- Да. Не стоит передергивать мои слова. И… Черт побери, Багровский, что с тобой случилось, а? – она тоже вспылила. Не хотела, а эмоции выбрались наружу. – После свадьбы тебя подменили. Знаешь, складывается впечатление, что как только ты получил доступ к моему телу, всё! Я, сама я, перестала тебя интересовать. Ты со мной не разговариваешь. Не общаешься. Ах, да, милостиво прошу простить, запамятовала. Последнюю неделю ты со мной начал завтракать! И допустил до своей спальни! Прогресс.

- Всё сказала?

Он резко вырулил на парковку, и парень, который в то время стоял рядом с другим авто, лениво куря, отпрыгнул назад, чтобы не попасть под колеса черному монстру Багровского. Вита прикрыла глаза. Прекрасное начало вечера.

Роман заглушил двигатель. Дверцы машины оставались заблокированными.

Муж повернулся к ней, сверкнул зло глазами, нагнулся и схватил Виту за подбородок, зафиксировав лицо Виты.

- Мне не надо говорить, что я тебя дико ревную, Губастая?

- А мне тебя не надо просить обойтись сегодня без скандалов, Багровский?

Она не вырывалась, но в ответ также зло сверкнула глазами.

- Сегодня скандалить не будем. Если ты будешь послушной.

Другого ответа Вита и не ожидала.

- Двери разблокируй.

Он помог ей выйти из машины, она не сопротивлялась. Последние дни не противилась даже случайным прикосновениям. И несмотря на то, что Багровский всё так же пропадал с Владом на работе, занимаясь непонятными для неё делами, она отпустила ситуацию и как-то разом успокоилась. Она и поинтересовалась про владения Романа, чтобы хотя бы призрачно иметь представление, чем он занимается.

Они так и не поговорили. Не смогли. Вроде бы и поутихли эмоции, и между ними восстановилось хрупкое перемирие. Они словно молча пришли к некому нейтралитету. Радоваться пока нечему. Но Вита вздохнула с облегчением. Она готова была двигаться дальше.

Поход в клуб рассматривала именно, как шаг к новому витку. Они побудут вместе, она впервые увидит Романа в его среде. Узнает лучше. Зачем ей это надо, если ранее она даже думать о Роме не могла?

Всё меняется. Она тоже. Её отношение к мужу. Если бы кто ей сказал полгода назад, что Багровский будет у неё вызывать что-то иное, кроме ненависти, она бы даже смеяться не стала. Промолчала. От одного имени её воротило и хотелось выть от безысходности. И молиться, чтобы пять лет заключения не проходили.

Сидя с ним в машине, Вита поймала себя на том, что наслаждается тишиной. Обычным присутствием рядом. Оказывается, как мало молодой девушке надо для счастья и душевного спокойствия. Чтобы тот, кто волновал, кто перевернул весь твой внутренний мир, был рядом.

Да, Роман Багровский умел производить впечатление на девушек. И менять мнение о себе.

А вот о других девушках лучше не думать. Даже не представлять… Даже не начинать… Вита заводилась с пол-оборота. Неожиданно, но факт. И слова Романа о ревности касались и её.

Клуб ей понравился сразу. Их встретил охранник, учтиво поздоровался и предложил проводить. Роман отказался.

- Влад здесь?

- Прибыл полчаса назад.

- Один?

- Да.

- А мы кого-то ждем? У вас встреча? – поинтересовалась Вита, когда они отошли.

- По казино есть вопросы.

- Казино… Но они же под запретом?

- Ну да, - Роман улыбнулся и подмигнул ей. – Поэтому они и привлекают народ. То, что недоступно, имеет другую ценность.

Они прошли на второй этаж, в ВИП-зону. Услужливый официант тотчас оказался рядом.

- Вита, поужинаем или обойдемся напитками?

- Напитками и легкими закусками.

- Что будешь пить?

- Мохито, - Вита, поколебавшись, добавила: - Безалкогольное.

- Может, всё же выпьешь вина?

- Нет, Рома… голова немного побаливала с утра. Я приняла таблетку. Поэтому давай без алкоголя.

Рома нахмурился, наклонился к ней и положил руку на её ладонь. Сжал.

- Губастая, если тебе плохо, мы можем уйти. Сейчас же. Придем завтра. Или послезавтра. Когда захочешь.

От его слов, от взгляда, что ощупывал её лицо, скользил по лбу, по щекам, задержался на губах, внезапно захотелось плакать. Причем навзрыд. Громко. Как умеют плакать только женщины.

Шум музыки, голоса отошли на задний план. Забота Романа проникала в самое сердце, больно била, теребила, выворачивала наизнанку. Как может в этом мужчине сочетаться несочетаемое? Как он может одновременно бесить её, раздражать своей вспыльчивостью, импульсивностью и говорить вещи, от которых теряешь голову, и хочется безоговорочно верить? В его заботу. В его…чувства?

Вита мотнула головой, прогоняя наваждение.

- Останемся. Я хочу немного развеяться. Знаешь, сколько раз я пыталась попасть в клуб, а твои люди…

Она не договорила.

Рома, откинувшись на кожаный диван и вытянув по спинке руки, горько усмехнулся.

- Знаю.

- Тебе обо мне всё докладывали, да?

- Всё.

- Зачем, Рома?

- Хороший вопрос, Виталина. Правильный.

- Ну, так ответь на него, черт побери! – вспылила она.

Несмотря на яркий, порой режущий свет, Вита увидела, как недовольство снова заполнило глаза мужа.

- Не кричи на меня, Губастая.

Он хотел продолжить, зазвонил телефон. Рома достал его из кармана, посмотрел на дисплей, потом перевел взгляд на Виту.

- Я на минутку.

Она кивнула.

Вита, спокойно, что же так штормит-то… Вспыхивает на ерунде, нервничает. Она, собираясь, дала себе обещание вечер провести хорошо. Веселясь и узнавая Романа. Им надо налаживать семейную жизнь.

Принесли напитки и закуски. Роман всё же заказал себе вина. Приходило время, муж не возвращался. Может, что-то случилось? Вита закусила нижнюю губу. Нет, однозначно, сегодня не её вечер. Это было понятно изначально, как только они начали конфликтовать. Вздохнув, Вита пригубила мохито. Хорошо, что к ней никто не подсаживался. Ставя бокал на столик, Вита огляделась.

И застыла, током пораженная.

Её Рома – ЕЁ – стоял и мило беседовал с длинноногой брюнеткой в ультракоротком платье. Одно движение, и у девицы задерется подол, обнажатся «булки». На то и весь расчет. Привлечь телом внимание, найти себе партнера на ночь, а, может, и спонсора. Красивая, яркая, умеющая себя подать девица.

У Виты что-то лопнуло в груди. Боль полоснула, не щадя. И сразу же накатила ярость. Не просто злость, а куда более сильное чувство. Значит, она сидит дома, а он… А он! Вита стремительно поднялась, опрокинув бокал… Некрасивая лужица разрослась на идеально белой скатерти.

Вита не видела никого и ничего. Кроме тех двоих. Ей бы остыть, остановиться, оглядеться и увидеть, что Рома держит дистанцию, но куда там! Виту понесло, как и любую девушку, попавшую в ядовитую сеть ревности.

- Мило беседуете, - прокомментировала она, останавливаясь рядом и глядя только на Романа. Клубная шалашовка её не интересовала.

Только этот предатель! Зачем привел её в клуб? Чтобы показать, что есть охочие дамы и до него? Вернее, не так! Что есть – она даже не сомневалась!

А он…

Она заводила себя намеренно. Чтобы эмоции били через край!

- Вита? – он, казалось, даже удивился.

Роман повернулся к ней вполоборота. Относительно спокойное лицо.

Красивое.

Господи, какое же красивое…

- Идиот! – прошипела Вита и толкнула Романа в плечо. Её толчок ему, как мертвому припарка, но она не желала сдерживаться. – Вот с ней и проводи вечер!

Вита не ожидала от себя ничего подобного. Перед глазами возникла пелена из гнева и удушающей обиды. Видеть рядом с Ромой другую оказалось невыносимо. Она, задев плечом брюнетку, которая демонстративно громко ойкнула, явно рассчитывая на привлечение внимания и дальнейшей заботы, прошла дальше, не разбирая дороги. Прочь… Дурная затея…

Шла, не разбирая дороги. Удары сердца грохотали в ушах, кровь прильнула к вискам, где отдавалась нервной пульсацией.

По логике в ВИП-зале должны находиться и такие же комнаты для уединения. Девочки рассказывали. Ей бы минуту тишины. Прийти в себя… Побыть одной.

- Виталина!

Её кто-то окликнул, и она ускорила шаг. В шуме музыки не удалось опознать голос говорившего. Да и не важно, кто, лишь бы не Роман. Но, кажется, и не он.

И, правда, зачем…

Вита увидела дверь и толкнула её, не подумав, что может кому-то помешать. На удивление дверь легко поддалась. Вита влетела в комнату и сразу же к бильярдному столу. Уперлась в него руками, пытаясь отдышаться. Не бежала вроде бы, а дыхание сбилось, и жгло в груди.

Найдя опору в виде стола, Вита приказала себе успокоиться. Да и убрав шум от музыки, дышать, как ни странно, стало легче.

Она услышала, как дверь за ней снова открылась. Не спеша.

В комнату кто-то входил.

Вита напряглась, сжала край стола с такой силой, что костяшки на пальцах побелели. Взгляд зацепился за обручальное кольцо.

- Ну, здравствуй, племянница. Наконец-то, твой цербер тебя оставил.

Голос почти незнакомый. Чужой.

И сразу же за ним следом ещё один мужской раздался:

- Ну, здравствуй, родственничек. Пропавший… Или пропащий.

Глава 19

Руки Ромы обняли её и прижали к груди. Она окунулась в знакомый запах и растворилась в нем, не замечая, как напряжение и тревоги последнего часа отпускают её.

- Спасибо, девочка. Всё…Тихо, тихо, ну что, перестань так дрожать. Всё хорошо. Спасибо тебе, моя хорошая… Всё.

Вита всё-таки расплакалась. Не удержалась.

Лишь почувствовав, как её обнимают знакомые руки мужа, она окончательно отпустила себя.

- Из меня фиговая актриса, да?

- Шикарная. Я даже не ожидал.

- Я накручивала себя, как могла.

Она всхлипнула.

- Это я понял. Слушай, а ну, прекращай плакать. Влад увидит, что ты ревешь, мне нагоняй устроит.

Она всхлипнула повторно.

- А причем тут Влад?

- Потому что это я разрешил тебе. Он был против. Он вообще… Не важно. Короче говоря, Влад за стабильность в семье. Да и привлекать девочек… Мы оба за то, чтобы женщины были в безопасности.

- Мне ничего и не угрожало.

Вита почувствовала, как Роман напрягся.

- И всё же… это был первый и последний раз, когда мы тебя привлекали. Ненавижу, когда ты плачешь. Этот ублюдок не стоит ни одной твоей слезы. И я не могу их выносить. Вита…

Вита спорить не стала.

Стало ли переломным моментом утро, когда Вита увидела Рому окровавленным? Вряд ли. Оно дало им возможность. После того, как Вита проявила инициативу, она уснула рядом. Проснулась от телефонного рингтона и ругани Романа. Он продолжал её обнимать, сам пытался дотянуться до телефона, что остался в кармане рубашки.

- Я подам.

- Спи.

- Нет… осторожнее… Рома, я же сказала, что подам!

Она боялась, что снова откроются раны. Поэтому соскочила с кровати, кое-как выбравшись из-под тяжелой руки мужа, схватила его рубашку и передала Роме простой кнопочный телефон. Без камеры даже. Звонил Влад, она успела заметить имя.

- Какого черта, брат, я только заснул, - начал Роман.

- Я узнал имя.

Динамик работал громко, стоящая рядом Вита услышала ответ. Она прикрылась рубашкой тело, но не отошла. Напротив, вся обратилась в слух.

- Ферзь сдал?

- Ты плохого о нем мнения.

- Имя, Влад.

Рома, не моргая, хмурясь, смотрел на Виту. Та медленно покачала головой, давая понять, что она не позволит огородить себя от разговора.

- Сидор Гвоздов.

Услышав это имя, Виту передернуло от омерзения. Видимо, на её лице отразилась эмоция, потому что Роман резковато сказал:

- Влад, я перезвоню. Информацию услышал.

Он отшвырнул телефон, тот спикировал на пол, благо на палас, и не разбился.

- Губастая, - в голосе Романа послышалось предостережение. Она уже знала эти рокочущие нотки. Такие схожие со звериным рыком. Раньше они её то пугали, то раздражали. Сейчас вызывали совсем иной трепет.

Молчание с её стороны затянулось, и Рома начал вставать с кровати. Вита, кое-как продолжая прикрываться рубашкой, кинулась к нему.

- Не вставай.

- Вита, со мной всё нормально. А вот ты…

Он замолчал, намекая, что ему нужно объяснение.

И Вита решилась. Он же ей рассказал, что произошло ночью.

- Дядю Сидора я всегда боялась. Как себя помню.

Она опустилась на кровать, надавила Роману на плечо, и тот послушно лег. Конечно, не под её давлением, а потому что захотел. От его тела исходило тепло, в которое Вита с удовольствием бы нырнула.

Если бы между ними всё было чуть иначе.

- Дальше.

Рома закинул одну руку за голову, и Вита нервно сглотнула. От вида его обнаженной фигуры – хорошо, что бедра по-прежнему прикрывало одеяло - её повело. Даже легкое головокружение возникло. Вита поспешила сесть рядом и продолжила:

- Он приезжал к нам редко. Когда приезжал, пытался меня то и дело или на колени посадить, или ущипнуть. Не важно, за что. Это так мерзко, Ром. Ладно, - она выдохнула. – Сидор пропал до гибели родителей. Поговаривали, что он уехал. Куда – непонятно. Так же говорили, что он каким-то образом имел отношение к компании отца, едва ли не претендовал на долю, а то и на контрольный пакет акций. Рома, я маленькая была и…

Она развела руками.

Рома молча слушал её, лишь по мере того, как она говорила, в его глазах появлялось темное бешенство. Вены вздулись на висках, желваки заходили на скулах.

- Убью суку.

- Рома, ты чего…

- Ничего, Губастая, ничего, - он тоже протяжно выдохнул, а потом резко подался вперед. Обхватил её затылок, распластал на нем пятерню, и впился жадным поцелуем в губы Виты. Та не сопротивлялась. Подалась вперед, упиваясь страстью Багровского. Она становится нимфоманкой. Стоит ему прикоснуться, и она забывает обо всем на свете. О ненависти, которая куда-то подевалась, незаметно испарилась, о страхе, что тоже канул в Небытие. Остался жар, жажда и неутолимая тяга.

Он повалил её на кровать и лишь когда лег сверху, раздвигая ноги и властно проникая в уже влажное лоно, Вита запротестовала:

- Тебе нельзя!

- А ты не сопротивляйся, - яростно прорычал он ей в губы, - дай мне себя!

Позже, после душа, они продолжат разговор.

- Совет компании Гвоздова оставил за тобой. Вернее, в качестве твоего приданного. Компании твоего отца не сказать, что в упадническом состоянии, но оставляют желать лучшего. Сама понимаешь, эти годы ими руководили спустя рукава, держали на плаву. Дохода хватало, чтобы платить налоги и зарплату. Наша с тобой женитьба дала мне законное право на них претендовать. Губастая, вот только сейчас, пожалуйста, не начинай… Никакие деньги мне не нужны были от Гвоздовых. Ты. Это единственное, что я хочу заполучить.

Не хотел. А хочу.

Вита прикусила до крови губу и промолчала.

- Мы с Владом заметили мельтешение вокруг компании после моего освобождения. Пытались вычислить. И да, были мысли на Сидора, но сука умело прячется. Мы его не можем выловить.

- Если он… Предположить, что, если он сейчас выступает в качестве моего заступника, он должен попытаться выйти на меня.

- Да.

Рома оставался серьезным. Вита не часто видела его подобным. Без насмешливого блеска в глазах, без иронично скривленных губ. Вот такой Рома ей нравился. И сильно. Пора признать очевидное. Сколько можно бегать и лгать себе?

Она тонула в нем. Болезненно. Отчаянно. Потому что кипа непонимания, обид душила и сжимала сердце Виты в тиски.

- Тогда я хочу помочь.

Роман медленно покачал головой.

- Нет.

- Да. Я не допущу, чтобы ты снова дрался с кем-то на этой почве. Это раз. И второе. Не только ты, Багровский, хочешь отомстить. Я очень хорошо помню все его щипки. А в третьих… Это же уже в третьих, получается, правильно? Сидор никогда не имел и не будет иметь никакого отношения к компании отца. К нашей компании.

Последнее предложение стоило сказать, чтобы увидеть шок в глазах Романа, с которым он справился не сразу.

Виталина ждала, что их разговор плавно перейдет в сторону личностных взаимоотношений. К сожалению, не получилось. Приехал Влад.

Они не сразу пришли к согласию. Мужчины не хотели вмешивать её, но слова о мести убедили их. Влад сдался последним.

Месть всё же та стихия, что не может не двигать мужчинами. Вита с печалью вспомнила, что Багровские и Гвоздовы воевали долгие годы, десятилетия. И слова Романа ещё хранились в памяти.

Она не хотела продолжать войну. Мужчины давно прекратили.

А она?

Вопрос оставался открытым.

Всё прошло, как они и планировали. Они разыграли сцену ссоры. Вита не стала говорить, что приревновала она его реально. Досада на себя и собственную слабость до сих пор свербела в груди.

- Ром, - она задрала голову и заглянула в лицо мужу. Несмотря на то, что она была на высоких каблуках, всё равно рядом с ним казалась маленькой. - Мы же можем говорить с тобой? Как сейчас… Мне до чертиков надоело непонимание между нами.

Рома ответил не сразу. Всматривался в её лицо, надеясь там найти ответы уже на свои вопросы.

- Пойдем всё же отдохнем и повеселимся.

Для Виты этот вечер станет одним из лучших в её жизни. Несмотря на то, что начался он с авантюры, с накручивание себя, потом всё выровнялось. Они вернулись за столик. К ним присоединился и Влад. Без спутницы.

Зато Вита увидела у него на черной рубашке рядом с воротом несколько мокрых капель. Можно подумать, что воды, но на шее виднелась едва заметная алая полоска.

Сначала Вита хотела спросить, куда они увели Сидора и что с ним будет. Потом передумала. Он не выходил на неё пять лет. Бросил, как и все. Когда же запахло жареным и деньгами, вернулся. Она не верила, что если бы он на самом деле хотел помочь ей, то не нашел бы возможности с ней встретиться. Положа руку на сердце, Вита признавала, что не находилась под таким непроглядным колпаком, как ей хотелось думать, теша себя обидой на Романа. Кто хотел, тот с ней виделся. Табу распространялось на мужчин, на веселье, алкоголь. На всё то, что могло причинить ей вред.

- Потанцуй со мной, Виталина.

Вита начала подниматься и замерла. Выдохнула. Неприятные черные мушки на мгновение застлали глаза. Всё же она переутомилась.

Ей понравилось проводить вечер в компании Багровских. Влад говорил сухо, сдержанно. Часто отлучался по звонку. Много наблюдал за танцующими девушками. Присматривался.

- Влад один? – полюбопытствовала Вита, когда он в очередной раз отошёл.

- Губастая, я ревную и к нему.

- Я серьезно.

- Один.

- Почему?

Рома пожал плечами, сделал несколько глотков вина. От крепких напитков он воздерживался.

- Не встретил ещё свою занозу.

- Занозу? Ты хотел сказать, наверное, зазнобу?

- Занозу-занозу, - муж улыбнулся искренне, душевно.

Утром Рома поцеловал её и начал вставать с кровати.

- Ты куда? Мы же только в пять вернулись, - Вита не хотела терять его тепло. Только не после этой ночи.

- Вита, дела. Но я до вечера вернусь. Хочешь, сегодня снова куда-нибудь сходим?

Вита перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку.

- Хочу. В кино. Но не скупай весь зал на этот раз, хорошо?

- Хорошо.

Шлепок по голой попе был завершающей стадией их утренней беседы. Рома накрыл Виту пледом и ушел в ванную.

Она пыталась уснуть, проваливалась в полудрему, а потом выныривала. Тошнота подкралась к самому горлу. Девушка вскочила, зажимая рот рукой. Посмотрела рукой на дверь, ведущую в туалет, и побежала к ней. Успела. Виту вывернуло наизнанку.

После того, как её перестали терзать спазмы, она встала, умылась, накинула на плечи халат, потуже завязав его на талии, и направилась к себе в комнату.

Ни волнения, ни сомнений, ни тревог не было. Потом, вспоминая своё поведение, Вита удивится: как же так?

Она вошла в комнату, прошла к комоду, достала заранее купленный тест на беременность. Впервые её сердце пропустит удар именно, когда она будет держать в руках ещё не распакованную полоску.

Второй – когда уже сделает и будет ждать результат.

«+2-3».

Вита, зажимая рот, но уже от радости, привалилась к стене, а потом и вовсе сползла по ней на пол. И сразу же под попу подоткнула полы халата, чтобы ничего себе не заморозить. Из головы совершенно выветрилось, что в ванной установлены теплые полы.

Она беременна.

Беременна!

Не было ни испуга, ни растерянности. Только радость. Оглушающая. Звенящая.

Вита так и не пошла к гинекологу, не приняла экстренную контрацепцию. Решение далось ей непросто и не сразу. Длинной ночью, когда сна ещё и не было в помине, а Рома от неё ушёл, прикрыв не без злости дверь, она, не отошедшая от очередного оргазма, смотрела на потолок, где в свете уличных фонарей отсвечивали точечные светильники.

Вита хорошо помнила те свои мысли.

Что она больше не хочет быть одна. Ни дня.

Многие говорят, что не стоит рожать рано, что надо пожить для себя и прочее-прочее. Другие считают, что ранние роды – это благо. У родителей много энергии, легче переносятся бессонные ночи. Организм матери восстанавливается быстрее.

Вита выбрала второй вариант. Пожить для себя – для неё эта фраза казалось слишком размытой.

В её жизни всегда был Багровский.

Да-да, всегда. Начиная с отца, его восхищения сыновьями врага. Про потом и говорить нечего.

Ни дня не проходило, чтобы не всплывало имя Романа Багровского.

Она слилась с ним.

У неё не было выбора.

Родить ребенка – это реализовать частицу себя. Всю ту теплоту, которая копилась в ней годами. Виталина хотела любить. И быть любимой. Это естественно для женщины, и не важно, сколько ей - двадцать или сорок.

Она будет любить своего ребенка.

Рука опустилась на ещё абсолютно плоский животик.

Она бы слукавила, если бы сказала, что не думала о реакции Романа. У неё постоянно перед глазами вставало его лицо, когда он говорил о ребенке. Ребенок может их связать, протянуть между ними тонкий мост.

Раз два взрослых человека не в состоянии сделать это самостоятельно.

Вита покачала головой, продолжая улыбаться.

Вчерашний вечер – не показатель. Она не хотела строить лишних иллюзий.

Надеялась… верила…

Любила.

Виталина на собственном примере убедилась, что любят не за что-то, а вопреки. Когда человек срастается с тобой. Проникает в душу, в кровь. Когда от того, что ты его не видишь, тебе становится тошно. Больно. Неизвестность угнетает, раздирает тебя изнутри. Появляется страх, непонятные сомнения, которые как снежный ком только увеличиваются, давят, стремясь заполонить всю сущность. Вита постоянно отталкивала Романа, теперь тянулась к нему.

Что творилось у него, она не знала. Порой, ей не просто казалось, она была убеждена, что ему небезразлична. Он терпел ее закидоны, ее сопротивление. Он шёл на уступки, взять хотя бы вопрос с работой. Он говорил слова, от которых кружилась голова.

Но не было трех самых желанных. Самых заветных.

Не было в принципе диалога. И это плохо.

Ничего… Ничего… Скоро всё изменится. В лучшую сторону.

Она умылась, привела себя в порядок. Мысли о завтраке снова вызывали тошноту. Поесть надо, хотя бы что-то. К гинекологу тоже записаться надо.

Но сначала разговор с Ромой.

Она собиралась спускаться вниз, когда зазвонил телефон. Дисплей высветил имя Нади.

«Твой Роман – табу. Мы на него не претендуем, да и, тем более, оберегал тебя пять лет… Черт, это как же он должен тебя любить, чтобы вот так…»

Так сказала она вечность назад.

Вита приложила руку к щеке.

- Да, Надюш, слушаю тебя.

- Вита… Витуль, помоги мне, пожалуйста… Помоги…

Подруга жалобно всхлипнула, и Вита тотчас напряглась.

- Конечно, что случилось, говори.

- Я дура… Я такая дура…

- Надя, не истери! А скажи мне, что случилось!

- Вита…

- Надя, успокойся! Ну-ка, выдохни.

Шумный выдох послышался в телефоне.

- Вот, молодец. А теперь говори.

- Я беременна. И я приехала делать аборт. Отговори меня, пожалуйста…

Глава 20

- Гвоздов переписал все документы?

- Да.

- Отлично.

- Роман, ты уезжаешь?

- Да. Домой. Больше не приеду сегодня. Если что, звоните Рустаму. Он на связи.

- А если срочное?

- Рустаму, тот - Владу.

- Понял.

К черту все дела. Он хотел к Губастой. Если бы не её дядя, что нарисовался нечаянно или как раз чаяно на горизонте, он бы сегодня никуда даже не вышел из дома. С другой стороны, именно благодаря Сидору, между ними возникло подобие отношений. Хоть что-то.

Роман вышел из здания, задрал лицо к нему и постоял, греясь в лучах солнца с минуту.

Мужчине было хорошо. Легко. Он уже не помнил, когда испытывал нечто подобное.

Когда ничто не жгло внутри, не разрывало жилы, не раскурочивало ребра.

Когда можно дышать и наслаждаться жизнью.

Днем, что протекает неспешно и почти без суеты.

И осознанием, что в доме – доме, что ты построил для НЕЁ! – тебя ждет Губастая.

При воспоминании о прошедшей ночи, кровь забурлила в жилах. Да плевать, он может позволить Ферзю хоть каждый месяц себя резать, лишь бы Вита его лечила, а потом ласкалась, как кошечка, и ходила рядом. Роман, счастливо усмехнувшись, направился к машине. Влад активно вел переговоры с Ферзем, и тот уже не говорил «нет».

Но и не сказал «да».

Рома проехал половину дороги, когда на светофоре его взгляд упал на цветочный ларек. Резко вывернул руль, не обращая внимания на гневные сигналы других водителей, он прямо по тротуару свернул к ларьку.

Девочки любят цветы. А он свою девочку хотел баловать.

Лишь бы позволила…

Он отстранился. И до свадьбы и после. До – были дела. Казино, встреча с важными людьми, возвращение в семейный бизнес. Он осознанно избегал Виту. Потому что, попробовав её в кинотеатре, удержаться с каждым днем становилось сложнее. Иногда доходило до такого, что он готов был её изнасиловать. Ворваться в комнату, опрокинуть на кровать и ворваться в её сухое или смоченное его слюной лоно. Разорвав одежды, не слыша возражения, ломая сопротивление. Он сам себе напоминал зверя. Оголодавшего. Опасного.

Поэтому держался в стороне. Мозги плавились от желания.

Вита… Виточка… Его Губастая.

Никого больше не хотел. Смотрел на других девочек и… шел в зал или под холодный душ. Он для себя решил – нет изменам. Она сказала «да», значит, он уже принадлежит ей.

Рома всегда и принадлежал ей. Каждой частицей тела, души. Готов был ради неё на всё. Немного усмирить бы дурной вспыльчивый характер. Но он такой, какой есть.

Рома купил букет и положил его на соседнее сиденье. Пусть Вита позволит… Даст им шанс. Ночью в клубе, когда она приревновала, он ей не поверил, что она играла. Её глаза так дьявольски прекрасно сверкали, в них полыхал гнев и ревность. О, как ревнуют, он знал. Он, проклятье, её к столбу ревновал. И никак – никак! – не мог угомониться. Поэтому тоже сбегал.

На свадьбе к Владу умудрился приревновать. К Владу, мать вашу! К родному брату, ближе которого у него не было. К человеку, который заменил ему всех. Кто за него глотку перегрызет любому. Как, впрочем, и он… Вита один раз провокационно улыбнулась, и у Романа поехала крыша. Говорил себе, что нельзя. Что маленькая засранка специально злит его, выводит на эмоции. Ничего не помогало. Никакие слова убеждения.

Едва бед не натворил…

Как вспомнит, что собирался сделать со своей Губастой, тошно от себя становилось. Мог навсегда отворотить от себя, и уже ничего бы не помогло. Никакие слова. Никакие действия.

И ведь не отпустил бы… Её мучил бы. Себя.

Бился головой о стену. Не помогло бы…

Долбанный замкнутый круг какой. Нечаянное появление Сидора помогло его разорвать. Надолго ли?

Роман собирался приложить все усилия, чтобы было надолго.

На звонок из дома ответил автоматически, выруливая на более свободную от машин трассу.

- Да, слушаю.

- Роман Дмитриевич, Виталина Максимовна вызвала такси и отъехала.

Черт!

Рома с досады даже ударил по рулю.

- Хорошо.

Он больше не ограничивал свободу Виты. Она могла ездить куда захочет. Все решилось достаточно просто, установили датчики GPS к её телефону, по которому он всегда мог отследить, где она находится. Удобная штука. Он не перестал её контролировать и, наверное, не перестанет.

А вдруг с его девочкой что-то случится? Она – жена Багровского, дочь Гвоздова. Рома криво усмехнулся. Гремучая смесь, если разобраться. Но её не тронут. Ребята по-прежнему недалеко от неё, незаметно. Правда, уже не появляются открыто и не говорят ей, что делать, а что нет. Присматривают. В случае необходимости, сразу свяжутся с ним, вмешаются.

Не мог он не знать, что она делает, куда идет, с кем встречается! Не мог! Его кишки узлом скручивало от тревоги и от потребности участвовать в её жизни.

Подыхал он без неё.

Рома проехал к дому, поздоровавшись с ребятами. Задержался с начальником охраны. Они недавно установили новую систему видеонаблюдения, делились впечатлениями и возникшими проблемами. Рома уже направился к дому, когда вспомнил про букет. Вернулся к машине, забрал его и лишь тогда поднялся к себе.

Несмотря на то, что последние дни Вита снова спала в их спальне, вещи всё же продолжала держать у себя. Кстати, пока её нет, может, отдать распоряжение и переселить её незаметно? Повозмущается, покричит его девочка, не без этого, зато уже точно будет у него.

Ноги Романа сами понесли к её комнате.

Вошёл и нахмурился. Какого черта?

Вита отличалась любовью к порядку, он не замечал за ней безалаберного отношения к вещам. Сейчас же он видел брошенную сорочку, халат, шкаф приоткрыт, оттуда вываливалась пустая вешалка.

Звериная интуиция Романа, что не раз его спасала в мирной жизни, а потом и на зоне, замерла, выискивая, в чем подвох.

А подвох был.

Роман кинул букет на кровать, не замечая, как несколько цветов от падения надломились. Символично.

Рома снова обвел комнату взглядом. Вита спешила. Куда? Хороший вопрос. Он достал телефон, но не дотронулся пока до экрана. Дверь в ванную была приоткрыта.

Он прошёл туда и снова оглянулся. Взгляд зацепился за коробочку, валяющуюся на консоли рядом с умывальником.

Тест на беременность.

Яркая вспышка взорвала мозг Романа. Мужчина даже пошатнулся, упираясь раскрытой ладонью в стену.

Тест?

На беременность?

В голове тотчас вспыхнули картинки прошедшей ночи. Безалкогольные напитки, бледность Виты. Под утро и вовсе несколько раз качнулась, он принял её состояние за эмоциональный выброс, а что на деле?.. На деле, мать вашу, что?! Вита беременна или…

Рома оскалился и оттолкнулся от стены. Теперь он сканировал каждый сантиметр в комнате.

Нашёл.

Небольшой, продолговатый «градусник». Наверное, это и есть «градусник». Да кто же его разберет. Господи, да и какая разница?

Рука Романа Багровского дрогнула, когда он брал его.

«+2-3».

Сердце ухнуло. Гулко так.

Вроде бы радоваться надо…

У него будет ребенок.

У них с Витой будет ребенок! Да, черт побери, он хотел! Очень хотел!

Но почему, сука, в груди всё сильнее жжет? Словно он не видит чего-то самого главного? Что на виду, под самым носом?

Рома, не чувствуя ног, вышел из ванной, снова окинул комнату взглядом.

Вита куда-то торопилась.

- Твою мать! – выругался Роман и с силой сжал телефон.

Рома перепрыгивал через две ступени, не видя дороги и не разбирая, что и куда.

GPS показало, что Вита на Севере. Ближе… точнее… Женская репродуктивная клиника…

Ведь ничего ужасного, нет, правда?

Ничего…

Только почему руки трясутся, когда пытаешься просто открыть дверь? Одно движение, а никак?

И чертова слабость в глазах…

Вита же поехала на обследование? Чтобы анализы там сдать? На учет встать, врача выбрать…

У неё будет лучшая клиника. Опытнейший врач.

«Я не хочу беременеть».

Так она сказала в ночь после брачной ночи.

Она не хотела его ребенка. Она не хотела его. То, что было с ними вчера, лишь уловка, чтобы запудрить ему мозги. Усыпить бдительность.

Она…

Роман рванул, сразу выжав из машины сто пятьдесят. Ребята едва успели поднять автоматические ворота. Кто-то - отскочить, чтобы не попасть под колеса.

Он гнал, нарушая все правила. Плевать.

Ярость клокотала внутри, разрывая грудь острыми ржавыми когтями.

Навигатор говорил, куда ехать, сворачивать.

Роман увеличивал скорость, подрезал. Несколько раз едва не вылетал на встречку. Гнал, словно за его плечом сидел сам дьявол. Может быть, так и есть.

Раз любимая, его девочка, не хочет от него рожать.

Узнала и сразу понеслась…

Нет-нет, она поехала консультироваться, правда же?

В глазах непривычно запекло.

Приехал. По тормозам. Машина едва не пошла юзом и едва не врезалась в бордюр.

Руслан распахнул дверь и вперед по лестнице. Двери были автоматическими, открывались, мать вашу, слишком медленно. Он сразу же подошёл к администратору.

- Девушка!

Та разговаривала по телефону. Улыбнулась ему и жестом показала «минуточку». Какое «минуточку»?..

Роман хотел уже показать девушке эту самую минуточку, выхватив телефон, когда боковым зрением увидел Виту.

Свою Губастую.

Грудь обдало жаром и сразу сковало холодом.

Таааккк…

Багровский, стопЭ, вот тормози. Твоя девочка не у гинеколога, её не готовят к аборту и прочей хрени. Да, наверное, и сразу никто ничего не делает.

Ком встал в горле, перед глазами замелькали мушки, словно он схватил «встречку». Даже в голове зашумело.

Девочка, хорошая, что же ты творишь?

- Молодой человек, чем я могу вам помочь?

- Уже нечем.

Он даже на неё не взглянул. Двинулся в сторону жены.

С ней была Надя. Девочки сидели таким образом, что его не видели. Кафе было почти пустым, они выбрали столик по левую сторону от входа. Роман, сжав зубы, двинулся к девочкам.

Побежала к подружке! Не к нему…

Дыра в груди всё разрасталась.

- Ты же знаешь, что аборт может привести к бесплодию, и я…

Это говорила Надя.

Больше ничего и не требовалось.

Аборт.

Его Губастая хочет убить его ребенка.

Глава 21

Он себя уже плохо контролировал. И ничего не слышал. Перед глазами возникла кровавая пелена. Давненько её не было. С первых лет пребывания на зоне, когда он доказывал, что не зря носит фамилию Багровских.

Роман решительно вошёл в кафе. Надя увидела его первым. Замолчала и побледнела. Вита, заметив реакцию подруги, тоже насторожилась. Спину выпрямила. Оглянулась.

На её лице он заметил страх…

По херу…

Плевать на всё.

- Пошли.

Сказал лишь одно слово. На большее Роман в данную минуту способен не был. Ещё немного и он разнесет всё кафе к чертям собачьим. Начнет со стола, а дальше…

- Рома?

- Пошли! – уже рявкнул он.

- Что ты тут делаешь?

Страх решил всё…

Его Губастой нечего бояться, ведь правда? Она же хорошая жена, ничего не замышляющая за спиной мужа!

- Тебя ищу.

Он, не особо церемонясь, поднял её.

- Рома, подожди…

Это Надя.

- Помолчи, поняла? – огрызнулся он, достал купюру, кинул на стол.

- Рома…

Это Вита.

- Молчи.

- Ты не…

- Заткнись! Просто помолчи сейчас!

Он не замечал ни расширившихся глаз, ни бледности.

Пока он вел Виту к машине, та едва поспевала за ним. Едва не бежала, не пытаясь вырваться.

Разблокировал машину, открыл дверь и усадил Виту на заднее сиденье. Не на переднее… Не рядом.

Вита послушно села, положив руки на колени, как примерная девочка. Её истинное состояние выдавали недовольно сжатые губы.

Они ничего друг другу не говорили. До его холостяцкой квартиры было ближе, и поэтому он повез их туда. До дома не довезет, прибьет где-нибудь по пути.

Затормозил так же резко. Вита успела выставить ладони вперед, иначе бы слетела с сиденья.

Роман заглушил машину, выпрыгнул и за Витой.

- Ты с цепи сорвался? Ты… Ай…

Он вытащил её из машины и к подъезду. Там к лифту. Как же долго поднимается этот долбанный лифт! А они вдвоем в замкнутом пространстве, и он смотрит на её тонкую шею.

Код у квартиры набирал дрожащими руками. Дышать абсолютно было нечем.

Распахнул дверь, не церемонясь, крепко держа Виту за плечо, оставляя следы от своих пальцев, клеймя её, втолкал в квартиру.

Вита шумно дышала.

Он захлопнул дверь, запер её.

И уже не глядя на жену, прошёл в гостиную.

Сразу к бару. Достал бутылку и из горла принялся пить.

- Может, объяснишь?

Тихий голос Виты резанул по нервам ещё сильнее.

Роман выпил треть бутылки, не меньше. Но легче не стало.

Покрутив бутылку в пальцах, поставил на место в бар. Иначе сорвется. И бутылка полетит в стену. А кружить хотелось. И сильно.

Роман повернулся и увидел стоящую у стены Виталину.

Какая же, сука, она красивая.

Дрожит, боится. Опасливо смотрит на него.

И губы… Чертовы губы, сводящие его с ума.

- Ты беременна.

Он не спрашивал.

Он поставил её перед фактом своей известности.

Вита вздрогнула, брови взметнулись кверху. Она не смогла справиться с растерянностью, и на её лице отразился страх.

- Знаешь? Откуда?.. - её губы едва двигались.

- Оттуда, - прорычал он и двинулся в её сторону. Как же ему хотелось её придушить. Собственными руками. Кто бы только знал. – Что, не утерпела, да? Как только узнала, что беременна, сразу понеслась оформляться на аборт?

Глаза Виты распахнулись, превратившись в два озера.

А он всё наступал.

Она сильнее вжалась в стену, руки раскрытыми ладонями распластала на стене. И дышала часто-часто, отчего её красивая грудь ритмично поднималась и опускалась.

Роман наступал. Остановился напротив жены, руки расставив по обе стороны от неё.

Маленькая… Куда меньше его.

В груди боль разрасталась, душила его нестерпимо.

- Что же ты, сука, творишь? – он сбавил обороты, и начал говорить уже тише. – Что, Губастая… Стоишь, глазками хлопаешь, невинная вся такая. Только я тебе не верю. Ни хера. Всё… Хватит, Вита. Думал, моей любви хватит на двоих. Ни х…я. Не хватило, да, Губастая?

Вита открыла рот, чтобы что-то сказать, но он покачал головой, останавливая её.

- Сделаешь аборт? Убьешь моего ребенка? Я тебя убью следом. Не посмотрю ни на свою любовь одержимую, ни на что. Моя любовь к тебе ненормальна, как аденома. А аденому вырезают… Или знаешь что, Виталина… Роди мне ребенка. МОЕГО ребенка. Роди и уёб…й на всё четыре стороны. Я тебя отпущу. Что? Как тебе такой вариант? Жизнь ребенка на твою свободу. Отличная сделка. Я ещё и бабла на счет кину.

Пощечина не совсем удалась, всё-таки Вита была зажата между его телом и стеной. Да и его расставленные руки не давали маневренности.

- Ты – идиот! – прилетело следом.

Он ожидал другой реакции. Какой и сам не знал.

Наверное, согласия.

Свобода же для Виты была ценнее всего…

Она так и не стала его.

Как и ЕГО ребенок, никогда не станет для неё любимым и родным.

Пощечина немного отрезвила.

- Ты…

- Ты – дурак, Багровский! – теперь уже кричала она. Глухо. Хотела, видимо, громко, а не получалось.

И в глазах слезы заблестели. А ещё обида. Та, которую не сыграешь.

В груди что-то заскребло, притормозило его.

- Вита!

- Что, Багровский, вот что? Ты… ты… - Вита подняла руку, собираясь отвесить ему ещё одну пощечину, но он перехватил. Сжал не сильно, но не вырваться. Какая же у неё нежная кожа! – Пусти, извращенец чертов! Ты – псих неконтролируемый! Ты что подумал… Что я ребенка убью? Сделаю аборт! Да ты… Пусти, я сказала! И дверь отопри! И так не любят, понял меня? Не любят!

Он видел, нет, чувствовал, как её всю заколотило. Она забилась, пытаясь вырваться, но Рома сильнее сжал её.

- Вит!

- Пусти, сволочь! Ты… Ты как вообще до такого додумался! После того, что между нами было накануне! К черту… Это Надя собирается, а я хочу её отговорить! Вернее, она сама не хочет, но боится… Да что я тебе рассказываю! Ты меня ни в грош не ставишь! Ты…

Он набросился на её губы, не зная, как предотвратить истерику. Губы… Губы Виталины, невероятно мягкие, сочные, вкусные. Самые желанные. Набросился на них, словно вечность не целовал. А в голове только одна мысль – она не собиралась убивать ИХ ребенка.

Вита сопротивлялась, укусила его. Он сильнее сжал её.

Не отпустит!

Никогда…

- Хватит, - оторвавшись от нее, Роман зафиксировал её тело. – Прости… Хватит.

- Нет… Пусти.

Его тряхануло, когда он увидел, как по её щекам побежали слезы. Тонкие хрустальные дорожки, разрисовывающие не щеки Виты – его сердце. Все её обвинения справедливы. Он сорвался, не сдержал своего буйного характера. Обидел её.

Но он её не отпустит.

- Надя беременна?

- Пошёл ты…

- Вита!

- Что, «Вита»?

Он ничего не ответил.

Дотронулся губами сначала до одной щеки, слизывая соленую дорожку. Потом до второй.

Руки, что с истинно женским отчаянием и упорством отталкивали его, замерли. Вцепились в его рубашку.

- Успокойся… Пожалуйста… Я лоханулся. Прости. Я сошёл с ума, когда дома увидел тест на беременность и разбросанные вещи. Ты спешила, и я подумал самое худшее.

Вита совсем по-детски шмыгнула носом и внезапно обмякла в его руках.

- Ты, правда, меня любишь?

Её вопрос прозвучал наивно в аспекте их обоюдного взрыва.

Романа самого колотило, он прикладывал титанические усилия, чтобы дальше не упасть. Ниже. Он оскорбил Губастую, обидел, наговорил такого, что самому стало тошно. Но всё говорило о том, что он прав.

А слова Нади послужили последним подтверждением.

Прозвучало слово «аборт».

- Люблю. Очень.

Ещё один всхлип.

- А почему не говорил… никогда…

- Я показывал. Вернее, пытался. Вит, не умею я ухаживать за девушками. А ты… Ты не просто девушка. Ты моя Губастая.

- Я тебя убью, Багровский. Убью.

- Не буду сопротивляться.

Она затихла.

Больше ничего не говорила, лишь стояла, безвольно откинувшись головой к стене.

- Пусти меня, Ром.

- Нет.

- Я хочу сесть.

- Пошли на диван.

- Багровский, я хочу-сесть-тут. Дверь ты всё равно запер. И дай мне попить. Воды.

Всё естество Романа противилось, чтобы разжать руки. Казалось, что именно сейчас, вот в эти минуты, он может окончательно отворотить от себя Губастую.

Приложив титанические усилия, всё же разжал и отошёл. Воды в гостиной не оказалось, и он едва ли ни бегом смотался на кухню.

Вита сидела на полу. Как маленькая девочка. Обхватила ноги руками и положила на них голову.

Такая беззащитная.

Уже носящая под сердцем их ребенка.

Роман себя не узнавал. Если будет накручивать дальше, снова сорвется не туда.

- Держи.

Он протянул стакан с водой. Она приняла его и жадно выпила, после чего вернула ему. Роман поставил его сбоку, относить куда-то не собирался даже.

Мужчина присел рядом с Витой. Близко. Очень. Так, чтобы она кожей чувствовала его.

Что он рядом.

Он не знал, надо ли ей это. Без её близости он сдохнет.

- Я думала, ты беснуешься, потому что не хочешь ребенка, - негромко ответила она, наблюдая за ним.

- Как я могу не хотеть, если спецом не предохранялся?

- Откуда мне знать? Ты не разговариваешь со мной.

- А сейчас я что делаю?

- Кричишь.

- Уже не кричу. Вит…

- Да, сейчас не кричишь. Проорался уже.

- Вит, я думал, сойду с ума, если не успею.

- Багровский…

- Что?

- Как я могла сделать аборт? Вот как?

- Ты же со мной тоже не разговариваешь, Губастая. Только сопротивляешься. Всегда.

- Не всегда.

Они оба замолчали. Смотрели друг на друга и молчали. На щеках Виты до сих пор были заметны следы от слез.

Роман, не выдержал, заговорил:

- Я приму любое твоё решение, Вита. Нет, не о том, чтобы уйти от меня. Это, извини, не обсуждается. Пока – точно, - он сам не верил, что говорит эти слова. – О том, как мы будем жить. Вместе или… Про «или» я даже думать не хочу. Мне… В общем, я приму. Потому что ты беременна, и я трогать насильно тебя не хочу. Хочу ребенка. Очень. Но… Как-то не клеится у нас что-то, Вит. Знаешь, я ж увидел тебя вечность назад. Ты не помнишь того дня, маленькая совсем была. А я помню. Дочь врага, которую няня толкнула в спину.

- На эскалаторе, - тихо проговорила она, чем его несказанно удивила.

- Да.

- Я помню.

- Как?..

Вита пожала плечами.

- А вот так. Помню. И всё. Я же видела твои фото, и тебя видела. Пусть и маленькая. Отец постоянно говорил про сыновей Багровских. Постоянно, Ром. Восхищался вами.

- Да ну на…

- Да. И да, я помню тебя. Высокого молодого парня. Ты тогда подошёл ещё к нам.

- Было дело.

- А что потом? Меня ведь не просто так тебе отдали.

- Не просто, конечно, - Роман усмехнулся. Вышло горько. Также было и во рту. Потому что что-то незримое, очень важное утекало сквозь пальцы. – Многие знали о моем интересе к тебе. Не поверишь, я же даже сел отчасти из-за того, чтобы тебя не тронуть. Чтобы ты выросла. Дать тебе время. Дал, называется.

Виталина как-то странно притихла. Сейчас, когда слезы, наконец, высохли, она ему напомнила зайчонка. Притаившегося, присматривающегося. Как бы сбежать? Всё может быть.

Но пока она сидела.

И слушала его влюбленный бред.

- Перед тем, как мне сообщили, что Совет отдал тебя мне, я своим парням дал распоряжение тебя пасти. Обеспечить всем необходимым. Жильем, деньгами. Неприятности решать. Да что я тебе это говорю… Ты и сама всё знаешь. Мне важно было знать, что ты в порядке. Что у тебя всё хорошо. Что ты сыта, одета, в тепле. Что ни один задроченный мудак вокруг тебя не ошивается! Меня корежило…

Он замолчал, стиснув зубы.

Вита тоже губки поджала и неожиданно произнесла:

- Расскажи.

- Как меня корежило?

- Да.

- Зачем?

- Мы же вроде бы как разговариваем. О чувствах. Я тоже расскажу… Потом.

Её негромкое «расскажу» переворачивало всё в его груди. Ребра раскрывало, туда ныряя.

- Вита, я же тебе говорил, что с ума по тебе схожу. Вы, девочки, в этом плане странные. Честно. Иногда вообще нас не слышите. Мы - одно, вы – второе.

- Аааа! У тебя большой опыт общения с женщинами! Есть с чем сравнить!

Вита попыталась встать, но Роман успел её поймать за руку и усадить назад.

- Ревнуешь? Губастая, вот просто и откровенно скажи сейчас мне долбанное «да» или «нет».

- Да! – закричала она, откидываясь спиной на стену. – Ревную. Ты так говоришь, что…

- Я – обобщая, Губастая. Но, черт возьми, мне нравится твоя ревность, потому что…

- Потому что я, дура, тебя тоже люблю.

Если бы в Романа выстрелили, он испытал бы меньше эмоций.

- Вита…

Виталина закрыла лицо руками. Её накрыло. Столько всего за последние часы, что и словами не передать.

Нельзя же так. Человек может не справиться.

Когда Роман появился в кафе в здании перинатальной медицины, Вита сразу догадалась, что он видел тест на беременность. Сделал соответствующие выводы. Как результат – явился за ней.

Странно другое. Он кричал, ярился. Она вроде бы и испугалась, а у самой кровь быстрее по венам побежала.

Не будет мужик срываться через полгорода, если ему всё равно.

Поэтому Вита молчала. Надо пережить эмоциональный взрыв Ромы. Муж старше её, но порой она ему поражалась. Пока не проорется, не выплеснет всё, не успокоится.

Сначала переломным моментом стало его предложение отдать ему ребенка. Она едва не задохнулась от возмущения. А потом снова потерялась…

Любит.

Вот такой взбалмошной ненормальной любовью.

Как и она.

Хоть стой, хоть падай.

Она предпочла сесть на пол.

Ноги не держали.

- Дальше говори, Багровский, - она улыбнулась немного натянуто, но не из-за того, что хотела солгать или притвориться, а потому что мышцы лица свело от переживаний.

Она хотела слышать. Как и любая другая девочка. Хотя бы раз узнать, что творится в голове этого несносного мужика, вытянувшего из неё все нервы. То возносящего на вершину блаженства, молча, методично, то сбрасывающего в пропасть непонимания и одиночества.

Роман мотнул головой, как собака. Прогонял наваждение? Но какое у него может быть наваждение?

С другой стороны, он же не каменный. Живой. Вите ли не знать, насколько он живой. Теплый. Очень эмоциональный. Даже, порой, чересчур.

Она пока отказывалась анализировать то, что услышала. То, что Роман обрушил ей на голову.

Она хотела послушать ещё. Ещё!

Если бы кто-то ей сказал, что пределом её мечтаний после замужества будет разговор с мужем, она бы не просто рассмеялась. Вита хохотала бы до коликов в животе. Казалось, что тут нереального – разговор. Два взрослых человека. У каждого есть язык, причем, бойкий, острый. Что же не поговорить… Оказывается, не всё так легко. Можно наговорить, что угодно, кому угодно, а правильных слов так и не подобрать.

Или сказать, а собеседник не услышит.

Неужели она не слышала?

Роман утверждает, что говорил ей. А она?..

У Виты закружилась голова, и она вспомнила, что ничего сегодня не ела. Они собирались с Надей перекусить в кафе, сделали заказ. Поесть не успели, приехал Рома.

- Дальше… Черт, Губастая, ну, что ты со мной делаешь? А? Я же свихнусь. Я сегодня узнал, что буду отцом, и тут, как ушат холодной воды – ты в больнице.

- Следил?

- Присматривал, - уточнил он, и Вита не могла не заметить, как его глаза цвета шоколада смягчаются, становятся теплыми. - Я несусь туда. Да, Вита, я реально думал, что ты сделаешь мини-аборт или как там он называется. Меня трясло, как умалишённого. Я боялся опоздать. Думал, всё… Вижу тебя, свою девочку. Иду к вам и слышу, как Надя рассказывает тебе о последствиях аборта.

- Это она для себя вслух рассуждала. Она даже не знает, что я тоже… - Вита не договорила и снова закачала головой. – Багровский, я беременна! Ты это понимаешь?

Мужчина скривил губы и негромко ответил:

- Да, - а потом более резко. – Всё. Вставай. Иди ко мне. Не могу больше.

Он пружинисто поднялся на ноги, выпрямился и протянул руку ей. Вита, не колеблясь, ее приняла и сразу же оказалась прижатой к его крепкой груди, которая странным образом «ходила».

Романа Багровского потряхивало? Серьезно? Вита крепко-крепко зажмурилась и прижалась к нему.

- Рома, пообещай мне только одно.

- Да, Губастая.

- Мы сейчас с тобой продолжим разговор. После того, как ты меня накормишь. Будем говорить откровенно и много.

- Это всё?

- Нет, я хочу, чтобы ты мне пообещал, что мы будем с тобой разговаривать. Багровский, то, что сегодня между нами случилось, не умаляет нашей с тобой войны, - Вита задрала лицо кверху, чтобы иметь возможность заглянуть мужу в лицо.

- Ты, правда, меня любишь?

- Люблю, - выдохнула она.

- Обещаю. Я же тоже так не могу. Подыхаю.

Он жадно втянул её запах, отчего по спине Виты побежала волна легкого возбуждения.

- Говори со мной, Рома, пожалуйста, говори. Не молчи. Последние недели ты же с ума меня сводил своей молчанкой. А месяц до свадьбы?

Он зарылся лицом в её растрепавшиеся волосы.

- Я думал, ты будешь рада, что я тебя не тревожу.

- Вот в этом наша с тобой проблема: ты думаешь одно, я - другое.

Роман оторвался от неё, потерся подбородком о её затылок и с легкой иронией, подтрунивая над ней, спросил:

- Ты думаешь, Губастая: если бы мои парни тебя привозили ко мне на зону, и там мы бы с тобой… разговаривали, нам бы сейчас было легче?

Он рассмеялся.

Задористо. Игриво. Его смех, вот такой довольный, стал для Виты ещё одним открытием.

Она посмотрела на мужа. Всё-таки они оба неправильные. И отношения у них на разрыв. И будут всегда такими. Глядя на мужа, Вита задала себе вопрос: готова ли она к подобному? С ответом не колебалась ни секунды: да.

У каждой девочки своя история.

Было бы странно, если бы у дочери Гвоздова была лайтовая история с сыном Багровских.

- Так ты меня покормишь или нет? Я с утра ничего не ела. И ты в кафе не дал перекусить.

- Не ела?

На его лице отразилась растерянность, и он ей напомнил мальчишку. Руку запустил в волосы и взлохматил их.

Точно мальчишка.

- Губастая, боюсь, что у меня тут ничего, кроме лимонов, сыра и чего-то еще по мелочи не будет. Я же сюда наведываюсь, чтобы побыть в одиночестве. Выпить. Выдохнуть.

Они стояли друг против друга, прижавшись и наслаждаясь минутами откровенности. Того единения, которого у них никогда ранее не было. Они, как магниты, тянулись друг к другу.

- Часто приезжал?

- Да, - не стал лукавить он. – Часто. Несколько раз порывался здесь переночевать. Ни хера… Меня домой несло. К тебе. Слушай, здесь поблизости есть отличный итальянский ресторан. Давай пообедаем там?

Вита покачала головой.

- Закажи доставку.

- Как скажешь. Что будешь?

- На твой вкус.

Роман разжал руки, выпустил её, и Вите мгновенно стало холодно. Она хотела к нему!

Он достал из кармана телефон, кому-то позвонил, ему скинули номер ресторана. Вита молча наблюдала за его нехитрыми манипуляциями, присев на диване.

Этот мужчина её.

Он сказал, что любит.

И она ему поверила.

Как же могло произойти, что она ничего не замечала ранее? Из-за чего? Из-за собственной слепоты? Обиды? Почему мучила себя. Зачем? Что кому хотела доказать?

- Готово. Минут через сорок доставят.

Роман подошёл к ней, присел на корточки, положив ладони на колени Виты.

Девушка решила, что не стоит сдерживаться.

- Я же ненавидела тебя. Или мне так казалось, Ром? Нет, в тот день, когда меня привезли к тебе в дом – ненавидела. И боялась до дрожи в коленах.

- Я помню, как ты от меня сиганула. А во мне, пипец, охотник проснулся. Вита, вот представь, все пять лет, каждый долбанный день я смотрел на тебя. На твои фото, на видео с тобой. Я бредил тобой. И вот ты в нашем доме и убегаешь от меня.

Сердце у Виты скакнуло в очередной раз.

- В нашем? – немного севшим голосом переспросила она.

- Да. Я его для нас строил. Пока в тюряге был.

- Багровский, ты – псих, - она не знала уже, смеяться ей или плакать.

- Милая, ты повторяешься, - он довольно усмехнулся. Потом сделался серьезным, взял её за руки, перевернул ладонями кверху и поцеловал по очередь каждую. – Губастая…

- Бесишь, когда так называешь.

- Я знаю.

- И будешь дальше называть?

- А ты сомневаешься?

- Рома, ты… - она выдохнула и едва заметно покачала головой. – Вот что мы с тобой творим, скажи мне? Ладно, я мелкая ещё, а ты?

- А что я? Я влюблен и одержим тобой.

- Ну да, и поэтому ты устроил вакханалию в день освобождения.

Лицо Романа изменилось – снова появилась серьезность.

- Мне необходим был секс. Или ты предпочла бы, чтобы я в ту же ночь залез на тебя? То, что пригласил шлюх в наш дом – мой косяк. Признаю. И прошу простить. Зато я вывел тебя тогда на эмоции.

- Мне кажется, Рома, ты постоянно меня выводишь на эмоции. Взять твой бойкот. И не говори мне сейчас, что его не было! Был. Такое ребячество! Честно. Но, с другой стороны, именно твоя молчанка дала мне понять, как же сильно мне тебя не хватает.

- Правда?

- Да.

Роман освободил руки Виты и наклонился вперед, незаметно разводя в сторону колени девушки. Вита притихла. Как же ей нравилось видеть Романа таким открытым, счастливым. Чего стоили его глаза! Она никогда, даже в день их свадьбы, не видела, чтобы они мягко и обволакивающе блестели.

- Губастая, ты беременна, - его рука легла на ещё плоский живот.

- Ну да.

- Снова повторяемся?

- Ага.

Они засмеялись синхронно.

Эпилог

- Ляг и жди меня.

- Вита…

- Ты пришёл раньше времени! Мы так не договаривались!

Роман хмыкнул и упал на кровать. Денёк выдался тот ещё. Он встречался с управляющим компании Гвоздовых, что теперь перешла под его непосредственное руководство. Встречей Роман остался недоволен. Без аудиторской проверки воровство доходов было налицо. Будет разбираться.

Вита позвонила ему в обед и поинтересовалась, во сколько он приедет домой. Сказал, что не раньше десяти. На вечер была назначена встреча с Владом, но тот в последний момент отменил и уехал к себе в клуб. Предложил Роману присоединиться к нему вместе с Витой, Рома отказался. Он хотел провести вечер с женой. А в клуб сходят завтра.

Он старался компенсировать всё, чего она была лишена долгие годы его опеки. Клубы, рестораны, закрытые мероприятия. Как оказалось, и чему он несказанно обрадовался, Вита к клубам осталась равнодушной.

- Можно раз в месяц, а то и реже.

Он старался каждую неделю куда-то с ней выходить. Компенсировать пятилетний домашний арест.

Как только он приехал домой, вышел из машины, раздался звонок от Виты. Рома нахмурился, тревожно ёкнуло сердце. Вита находилась на четвертом месяце, неужели что-то с малышом?

- Да, Вит?

- Багровский, ты, когда сказал, приедешь?

Её голос показался ему запыхавшимся.

- Я освободился пораньше, - Роман начал подниматься по лестнице.

- Пораньше он… Ром, в общем так. Ты ужинал?

- Да, перекусил.

- Отлично. Заходишь в комнату и в ванну ни-ни.

Рома приподнял брови.

- Я тебя понял, девочка.

Она готовила какой-то сюрприз. От нетерпения у Романа засвербело в груди.

Он закинул руки за голову и приготовился ждать.

Как же долго тянется время!

- Вита, всё хорошо?

- Да.

Дверь приоткрылась, и появилась его жена.

У Ромы оборвалось дыхание. Член мгновенно отреагировал на картину, представшую перед глазами мужчины.

И как апофеоз. Как выстрел в мужское естество Романа.

Белые гольфы.

Твою же мать!

КОНЕЦ