Читать онлайн Изумительный Цвергшнауцер

Ежики на щеках!

Какая-то старуха, высокая такая, вся в морщинах, горбатая и в очках бежала за мной. И за папой с мамой. Мы убегали от нее, и мне было страшно…Думал догонит бабка. А еще она кричала: “Утро! Утро! Утро!” Бежит такая, с кривыми ногами, лужи перепрыгивает и в руках какие-то мешки дурацкие.

– Доброе утро! – совсем близко услышал я.

Глаза старухи через очки проникновенно смотрели мне в лицо.

Я вжался в кровать, на которой спал, и лицо старухи, как в мультике, растаяло и за очками с синими дужками я увидел добрые глаза и бороду с усами.

– Папа! Ой, – сказал я, и потянулся во всю длину своего восьмилетнего мальчишеского тела. – Мне страшный сон приснился.

Я приподнялся, сел в позу сонного лотоса и стал немного раскачиваться.

– Бабка гналась за нами, – стал я рассказывать пока помнил, – Противная такая, в очках.

Я посмотрел сонным взглядом на папу. Глубоко зевнул и уставился в стенку.

Люблю с утра пораньше просто так в стенку посмотреть. Смотрю в стенку и просыпаюсь и немного засыпаю.

– Жопкинс, давай вставай! – и папа, как мама, громко чмокнул меня в щеку.

На этом нежности заканчивались и начиналось моё трудовое утро.

– Папа, ну когда ты побреешься? – на щеке было ощущение, как будто по ней пробежало много маленьких колючих ежиков.

“Поспать бы еще, – размечтался я, – да разве усатый-бородатый даст поспать? Фигушки! Будет сейчас с утра пораньше учить жизни”.

– Ээээ, Аааааа! – громко зевнул я в знак протеста.

– Так, давай активнее! Мыться, одеваться, завтракать! В школу опаздываем!

“Школа” – какое неприятное слово, – подумал я, и вразвалочку вышел из своей спальни походкой МакГрегора, почесывая живот и с красной от “ежиков” щекой.

Я слышал как на кухне дребезжит посуда, льется вода и, наверное, готовится мой завтрак, точнее тот завтрак, который для меня “самый полезный”, “самый правильный”, “самый разнообразный” и “готовили его, старались” и “сахара там достаточно” и “не придумывай, завтрак вкусный” и “папа специально ездил на рынок”. Короче, самый, самый завтрак, но… не яичница с беконом и не бургер с картошкой фри! А почему?!

Мне говорят: “Фаст фуд это вредно!” Ну да! А сами готовят мне быстро и еще заставляют есть быстро.

Короче, утро как обычно, блин!

Все куда-то опаздывают, очень много передвигаются по квартире, раскидывают и собирают вещи. А я не хочу торопиться!

Хочу спокойно пройти по квартире, позевать, поваляться, помечтать, Мишке позвонить, мороженное съесть, колы выпить, попу почесать!

И я, как-то неожиданно, оказался на диване в гостинной. Неожиданно в моих руках оказался пульт от телека и неожиданно телек заработал.

Мои любимые унитазы, с появляющимися из них головами, летали в разные углы телевизора. Мне нравились эти ролики. Тупые, но смешные! Играла отличная музыка, и я чувствовал себя хорошо. Ковырял в носу и сладко тянулся в разные стороны.

И тут, неожиданно:

– Тааак, – словно с неба раздался голос какого-то неземного и опасного существа. – Телевизор выключаем и марш мыться, завтрак готов!

С использованием приемов джиу джитсу папа забрал мой пульт!

– Ну Вы сами, – призывая родителей к здравому смыслу, начал я – повесили телевизор на стенку напротив входа в ванную! Зачем Вы меня компроментируете?

“Или провоцируете”? – подумал я.

– Так, – нараспев и опять угрожающе заявил папа. – Короче, Склифосовский, либо ты идешь мыться и завтракать, либо в школу сегодня не пойдешь! Телефона не будет неделю!

– Ну ладно, ладно, – решил я сжалиться над папой – Пойду я в Вашу школу! Ой! – помотал я головой и обреченно направился в ванную с большим зеркалом.

“Какой я красавец! – откровенно сказал я сам себе, когда увидел себя в отражении большого зеркала – Какой причесон в разные стороны! О! Я же вчера научился битбоксить! Надо попробовать как это”, – и я взялся за дело.

Я был уверен, что у меня классно получается и ребята, которые сейчас смотрят на меня из-за зеркала, не могут отвести от меня глаз. И тут опять это неприятное:

“Т А К?!”, причем так, что писать очень сильно захотелось.

– Так, ну сколько можно-то? Мыться начнешь?!

– Начну, – обреченно признал я.

Ну и стал чистить зубы.…Как мог, так и чистил. Старательно!! Сами же просили!

На большом зеркале над раковиной стали образовываться белые точечки от разлетающейся в разные стороны детской пасты. Я стал чистить зубы более активно, увеличивая покрытие зеркала белыми точечками.

Когда силы меня покинули, я решил выйти из ванной. Ноги как-то сами понесли меня к дивану у телевизора, но “добрые” родительские руки подхватили меня и телепортировали за стол к экзекуции, которую папа и мама называли “Завтрак”. Мое второе “особенно любимой слово” утром.

– Давайте посмотрим, что-нибудь для хорошего настроения – дипломатично и вкрадчиво предложил я маме с полными любви и надеждой глазами. Обстановка очень располагала, потому что папа искал свои носки.

– Ешь давай! Вы с папой опаздываете. Папа тебя в школу отвезет.

– Понятно, – вздохнул я, засунул ложку поглубже в кашу, поднял ее чуть выше головы с условием, что всё, что в ложке, должно попасть обратно в тарелку.

– Ну, что ты творишь? – из-за угла как из засады выпалил папа – Дорогая, – со страдающим лицом обратился папа к маме. – Где мои носки в синюю клеточку?

– Ты их зачем-то положил ко мне на стул, – ответил я за маму и дунул на ложку с кашей. Несколько капелек каши оказались на столе, и пока никто ничего не заметил, я пододвинул тарелку на эти самые капельки.

– Кстати! – осенило меня воспоминание о посещении педиатра три месяца назад – Мне нужна белковая диета!

Моё вполне обоснованное напоминание почему-то затормозило мыслительный процесс родителей.

– Дорогой, – как обычно первой возобновив мыслительный процесс, ласково обратилась ко мне мама, – белковая диета у тебя будет попозже. Между прочем, в Вашей школьной столовой очень много вкусных блюд. Там и выберешь, то что тебе хочется.

Мама была опасным переговорщиком. В отличии от папы, мама всегда находила какие-то объяснения, как закорючки. Вот понимаю, что куда-то не туда ведёт, но идти почему-то хочется и становится как-то спокойнее. Я так понимаю, что у папы в переговорах с мамой были такие же ощущения, возможно, за исключением последнего, ну этого – спокойствия.

– Фу, столовка, – и я отодвинул кашу. – Больше не хочу!

Но глаза папы, говорили о том, что лично он сдаваться не намерен, и по его плану каша должна быть съедена в течение ближайших сорока секунд.

– У меня живот болит! – с напором сказал я и подумал: “Все-таки башка у меня варит! Но должно же это их остановить! Раньше ведь работало!”

Папа смирился и вернулся в состояние нормального папы, а не этой бабки с очками.

– Ладно, давай, надевай джинсы и полетели, – и поцеловал меня в другую щеку, где опять побежали колючие ежики.

– Ага, – сказал я, потирая щеку и печально смотря на выключенный телевизор.

Я оделся, мама собрала учебники в школу, завязала мне шнурки на кроссовках, чмокнула в нос и отправила нас с папой. Папу на работу, а меня за знаниями и в школьную столовку.

Ралли в школу

Я выходил из квартиры в другой мир.

Вот только что был дома, а теперь начинается полоса препятствий: за минуту добежать до машины, за несколько минут домчаться до школы, пулей выскочить из машины пока папа остановил машину в неположенном месте, добежать до дверей школы, переодеться и оказаться в классе.

А уже восемь пятьдесят! До школы десять минут! Как я всё успею? Почему так всё сложно?

В тяжелых мыслях о предстоящих испытаниях я перешагнул порог квартиры и папа тут же спросил: “Ничего не забыл?” Я поднял свои глаза на папу, и понял, что папа решил продемонстрировать своё интеллектуальное превосходство. В голове резко пронеслась догадка “Рюкзак!!!” Я обернулся и прямо на меня в маминых руках смотрел мой рюкзак.

С рюкзаком, как парашютист, я оказался в лифте. Папа потрепал мои волосы и как военный инструктор поставил задачу: “После открытия дверей лифта пулей перемещаться в направлении дислокации нашего автомобиля. Ни на что не отвлекаться и четко следовать полученной инструкции”.

Всё так и было пока мы не вышли во двор. Погода стояла классная. Солнце. Свежий воздух. На площадке детвора. “Митька! – сначала тихо, а потом уже во весь голос закричал я – Миииить!” И я побежал в расположении дислокации детской площадки.

Папа как в военном фильме про заминированные поля закричал: “Куда? Подорвешься, дурак!” или что-то такое, но я не слышал.

Я подбежал к Митьке, который весело смотрел на меня с небольшой соплей в носу.

– Мы играем в баскет, – задорно произнес Митька.

– Давай мяч! – отреагировал я и сбросил рюкзак с плеч.

Боковым зрением я отметил быстро приближающегося папу и впопыхах бросил маленький мяч в корзину. Мячик ударился о корзину, попрыгал на дужке кольца и немного задержавшись в решении куда упасть, упал в корзину.

В этот самый момент я увидел папу, который стоял уже около меня, и я понял, что будет что-то очень страшное. Но папа, как мальчишка, подбежал к мячу со словами “Так, теперь я быстренько брошу”, и четко отправил мяч в корзину.

– Восемь часов пятьдесят две минуты, – голосом инструктора озвучил папа текущую ситуацию. – Быстро за мной!

С хорошим настроением я побежал сначала за папой, потом за брошенным у баскетбольной корзины рюкзаком и опять за папой. Мы были командой!

Пять минут домчаться до школы!

– Пристегнулся? Here we go! – и папа рванул с места.

Моё сердце колотилось от радости, что я забил классный мяч и от маневров, совершаемых папой на автомобиле. Мы остановились на светофоре и я обратил внимание, что на электронных часах машины показывает “8:40”.

“Понятно, – подумал я – Ввел в заблуждение. Ну ладно, не буду таким доверчивым.”

В машине, тем временем, передавали бизнес новости и какая-то радиоведущая передала слово женщине со странным отчеством, типа Задовна, которая упорно рассказывала о том, что “риски – это риски, а риски бывают разными и ничего кроме рисков они не приносят, и если к рискам относиться не как к рискам, а как к ирискам, то будет несладко”.

“Эээээ, аааа! – зевнул я – Папа поставь, пожалуйста, “Детское радио”.

Папа нехотя поставил “Детское радио” и ехал к школе уже спокойнее. Я слушал дядю Сашу и Кипятошу на “Детском радио” и смотрел в лобовое стекло машины как в большой телевизор, по которому показывали троллейбусы, светофоры, трамваи, людей на остановках. А еще, я увидел Настю из второго “Б”, которая в сопровождении своего большого папы нехотя шла по тротуару в “направлении дислокации” школы.

Мы подъехали к школе и папа втиснул автомобиль в щель между других автомобилей, которые стояли с включенной аварийкой и делали вид, что только что сломались.

Папа выскочил из машины как телохранитель Президента и открыл мою дверь.

Я не спешил начинать учебный день и не то, чтобы вылез из машины, а скорее вытек. Папа поставил меня вертикально, проверил что руки, ноги и рюкзак на месте и со словами “Мы тебя очень любим! Ты лучший!” направил меня к школе как шарик в боулинге, и я смешался с другими шариками, такими же как я.

Буква Си и KFC

Попасть в школу было непросто. Дверь в здание периодически закрывалась на электронный замок и перед этой дверью скапливались ребята, которые упорно нажимали на кнопочку для открытия и потом ручейком текли к турникетам внутри школы.

Оставалось последнее приключение перед началом учебного дня – прыжок ногами вперед без помощи карты “Москвенок” под штангами турникета.

Я чувствовал, что для меня это последний шанс показать всем высший класс. Я прыгнул ногами вперёд и неуклюже задел лямками рюкзака штанги турникета. Так и повис, образовав очередь жаждущих повторить такой же трюк. Пришлось снимать рюкзак и делать вид, что “всё так и было задумано, учитесь пока я жив!”

Наш охранник – женщина, которую мы звали “Михалыч”, каждый раз неодобрительно смотрела на наши выступления, но не препятствовала.

Всё! Раздевалка. Надо одеть сменку.

Блин! Как же неудобно ее одевать!

Я всегда ленился развязывать шнурки, чтобы потом не завязывать их обратно. Но утром ждала расплата.

Я одевал завязанные кроссовки и пальцами помогал пятке протиснуться внутрь. Пятка плохо проходила, а пальцы жгло от сжатия ногой и задником моей сменки. Наконец я победил и пошел в класс.

В классе, как обычно, было громко. Девчонки щебетали с девчонками. Мальчишки галдели с мальчишками. Я скинул свой рюкзак и плюхнулся за парту.

Прозвенел звонок “Учат в школе, учат в школе”, и начался урок.

Мне было скучновато и я потихоньку расползался на парте, чуть не засыпая. Шёл перекрестный допрос. Сначала учитель спрашивал Юлю Зельдину, вызывал к доске Серёгу Ермолаева, Димку Краснова, а потом к доске вызвал Мишку.

Мишка – мой друг! Он очень добрый, но очень эмоциональный. Когда решает задачки у доски, может разнервничаться и запутаться. Мы с Мишкой разработали специальный язык “дружеской помощи”. Если ответ был пять, то я облокачивался правой рукой всей ладонью, если три, то я прижимал к щеке только три пальца. Ну и так далее.

Мишка упорно смотрел на доску с примером и не двигался. Вообще не двигался. Я понял, что надо Мишку выручать.

“Псс, – попытался я привлечь внимание Мишки – Псс”.

Но Мишка не обращал на меня внимание. План “дружеской помощи” провалился.

“Будем с Мишкой математикой заниматься!” – твердо решил я.

Прозвенел долгожданный звонок и я сразу метнулся к Мишке.

– Ну ты чего? Я же тебе знак давал!

– Да я слышал! Просто, понимаешь, там цифры были так красиво написаны, что я не мог оторваться от них. Пятёрка – и Миша мечтательно стал повторять числа, которые были написаны на доске.

– Понятно, Мишка! Ты гумаутарий – уверенно заявил я – Это нормально! Держись меня, Мишка я технарь. Будем дополнять друг друга!

– Мне нравится6 – и Мишка широко улыбнулся – Гумаутарий! Красиво! И “ум” и мой любимая буква “Й”. Это я!

Рядом Юлька Зельдина с Машкой и Софийкой, сгруппировавшись вокруг смартфона, что-то активно обсуждали и хихикали.

Телефон для меня, как пирожное для обжоры, всегда хочется и побольше. Я аккуратненько приблизился к девчонкам, но Юлька сразу обернулась и спрятала телефон за спину.

– Чего тебе?

– Псс, псс, – зашикала Машка, копируя наш с Мишкой дружеский шифр, и девчонки рассмеялись.

– Да ладно, ничего! – и я вернулся к Мишке.

Проблема с гаджетами часто обсуждалась в родительском чате нашего класса. Я нередко слышал как папа, зачитывая маме очередное послание активных родителей о недопустимости использования телефонов в школе, недоумевал, почему телефонами в классе не пользуются только я и Мишка.

Как понять взрослых, которые по телефону между собой обсуждают недопустимость использования телефонов? В итоге страдаю я и Мишка.

После очередного семейного совета мой дедушка передал мне в пользование свою когда-то новую кнопочную Нокию. Дед голосом фронтовика сообщил мне, что эта Нокиа никаких вирусов и прослушек не боится, но видеоролики на ней не посмотришь.

Тем временем уроки этого дня неслись один за другим. На русском языке проходили суффиксы и префиксы, на окружающем мире слушали про Ивана то ли Калиту, то ли Калигулу, на английском долго и старательно изучали английский алфавит.

Скукота…

Вот бы мне стать директором школы!

Учебный день я бы начинал часиков с одиннадцати. Приход в школу детей без сопровождения взрослых, только своим ходом, самостоятельно. Вход в школу под музыку “Король и шут” или под “We will rock you!” Выход к доске под «Прррр Шкибиди доп доп доп».

Первый урок стал бы уроком обжорстваведения. На этом уроке мы бы готовили себе пиццу, бургеры и желе в формочках. На втором уроке мы бы делали мультики. На третьем уроке выходили бы в прямой эфир по телевидению и каждый рассказывал бы о своих планах на жизнь. Потом, конечно, просмотр видеороликов типа А4 или Поззи. Далее, можно было бы заняться спортом и сыграть либо в карты, либо зарубиться в бадминтон. А в конце, дискотека, чтобы сбросить накопившееся за день напряжение.

На выходе из школы я бы всем без исключения раздавал мороженое и чупа чупс, после чего отправлялся бы на личном троллейбусе в сопровождении нашего Михалыча в ОРНО или, как там оно называется, и рассказывал бы об успехах нашей методики обучения. В конце дня я бы встречался с Главнокомандующим нашей страны и откровенно рассказывал бы ему о том, как славно развиваются наши дети и лично я!

Безусловно, полное освобождение учащихся школы от экзаменов и контрольных работ! На домашку я бы задавал компьютерные игры, прогулки на свежем воздухе, но недолго, а также проведение воспитательной работы с родителями и походы в магазин за бесплатными покупками, где на сдачу давали бы купоны в KFC.

KFC, KFC, KFC……буква “Си”

– Буква “Си”! Повтори! – кто-то сзади толкнул меня в плечо, и я увидел учительницу английского языка с очень строгим лицом.

Я набрал воздуха в грудь и выпалил:

– KFC!

Красная капля на зеленых штанах

Прозвенел спасительный звонок и я поспешил убежать из класса, чтобы поиграть с ребятами во дворе школы.

Я бежал со всех ног, потому что мама предупреждала меня, что после школы мы пулей должны лететь в музыкальную школу.

Все было хорошо! Я скинул школьные кроссовки, надел уличные и выбежал на улицу…..где меня ждала ….мама!

– Котёнок, привет! – радостно встретила меня мама.

– Мамочка, я сейчас! – выпалил я и побежал в сторону спортивной площадки.

На спортивной площадке я надеялся встретить хоть кого-то из “своих”, но не было ни своих, ни чужих. Бежать было некуда и не с кем.

Ко мне подошла мама и как-то убедительно объяснила мне, что надо ехать в музыкальную школу, где нас ждет преподаватель по классу пианино – Людмила Юрьевна, а Людмилу Юрьевну нельзя подводить, она во мне души не чает и педагог от Бога.

– А на выходных мы с тобой зайдем в KFC – на мажорной ноте закончила свои объяснения закорючки мама.

Я весело посмотрел маме в глаза, взял ее за руку и мы направились к машине.

До музыкалки оставалось минут двадцать. Минут за пятнадцать доехать до школы, минут пять перекусить и еще минут пять, если повезет, и урок начнется позже, посидеть на стульчике.

– Ну, пойдем! – улыбаясь сказала мама и я увидел как солнышко, словно подсолнух, сверху пустило свои лучи на нас с маму и я зажмурился как кот.

Надо признать, что мама более деловой человек чем папа. Когда мы едем с папой, я чувствую себя Пятачком из “Винни-Пуха”, которого от своей легкости и быстроты совершаемых маневров на машине часто подбрасывает в разные стороны. Мама водит машину прямо и почти всегда на связи. У нее много забот. Она воспитывает бабушку, которая совсем от рук отбилась, занимается декорированием большинства квартир в Москве, закупает какие-то материалы, дает четкие указания папе, что надо купить и что он будет есть ровно то, что купит. Эх, везет же папе! Надо будет ему напомнить про конфеты тянучки.

Итак, я учусь играть на пианино.

Когда я был маленький, а было это примерно два года назад, я стал смотреть картинки в книжке, которая называлась Сольфеджио. Если бы я знал, чем это кончится! Там были какие-то значки, ключи, мишки и зайчики. Смотрел и напевал. В мою комнату зашла бабушка и как-то трогательно скрестила руки на груди со словами: “Ты моя, умница!” После этого моя семья решила, что у меня большие способности к музыки и меня надо определенно отдавать в музыкальную школу. Теперь я с опаской отношусь к книгами. Куда меня еще могут отдать я не знаю, поэтому, как говорит мой дедушка, “от греха подальше”.

Мы заехали во двор музыкальной школы, рядом с которой находилась небольшая детская площадка. Но мне туда нельзя! Меня ждут Чайковский, Глинка, Кобалевский и еще Людмила Юрьевна. Господи! Я не могу их подвести. Эх!

– Мама, можно немного покататься на качелях? – спросил я маму в надежде, что она хорошая.

– Котёнок, ну как ты себе это представляешь? Людмила Юрьевна тебя очень ждет. Позанимаешься и немножечко покатаешься на качелях.

Мама почему-то сделала особенный акцент на слове немножечко, я насторожился, но не до конца понял в чем подвох.

Из моей обычной школы мы зашли в мою другую музыкальную школу.

В этой школе было что-то особенное. Школа для детей, но бабушек и дедушек, мам и пап там было больше чем детей и из-за взрослых было сложно бегать. Но они этого не понимали.

Опять все опаздывали. Кто на занятия, кто с занятий. Некоторым ребятам мамы-папы-бабушки-дедушки прямо на ходу давали бутерброды.

Мы с мамой зашли в гардероб. В гардеробе не было ни одного свободного крючка, чтобы повесить одежду. Мама уверенно раздвинула кучу висевших вещей и мы отыскали несколько свободных вешалок. Я плюхнулся на кресло и мама дала мне контейнер с котлеткой и макаронами. На макарошках накрученной спиралькой лежал красный кетчуп.

– Капнешь, убью! – вроде бы шутливо сказала мама, но я чуточку поверил.

Пока я ел котлетку, Женька Трифонов по классу гитары и Маго, с фамилией какой не помню, по классу аккордеона играли в городки из чьих-то ботинок. Группировали ботинки в кучку и бросали своими ботинками в эту кучку. Мне было интересно смотреть на то, что они вытворяли.

– Вам делать нечего? – спросил местный “Михалыч” – Прекратите и уберите за собой.

Я не глядя съел половину котлеты и немного макарон и у меня появилась минутка, чтобы выдохнуть. Моя мама разговаривала с другой мамой о предстоящих экзаменах и еще о каких-то непонятных мне вещах. Я отложил в сторону контейнер и развалился на кресле.

“Поспать бы сейчас,” – и я сладко зевнул.

Глаза стали потихоньку закрываться ровно до того момента, пока я не заметил на своих зеленых штанах красную точечку, подозрительно напоминавшую кетчуп. Спать сразу же расхотелось.

В этот момент с улицы вбежала Людмила Юрьевна, как обычно полная сил и самых неожиданных историй о себе и об общественном транспорте Москвы.

Каждый раз у меня было ощущение, что какие-то враги, вероятно двоечники, подсовывают Людмиле Юрьевне обновленные маршруты от ее дома до музыкальной школы. Вот сегодня, как я понял, карты движения троллейбусов заменили на карту метрополитена и моей учительнице ничего не оставалось делать как немного задержаться.

– Это просто кошмар какой-то! Вышла из дома на семнадцать минут пораньше и тут на тебе, Бах и Моцарт, вышла не в ту сторону. Ну натурально симфония какая-то! Пришлось, понимаете, идти обратно домой и потом уже на перекладных добираться. Ужас! Бетховен отдыхает! Как с этим общественным транспортом доберусь обратно домой не знаю!

Наполнив школу своим звонким рассказом, Людмила Юрьевна скинула с себя плащ, а потом зорко посмотрела на меня

– Профессор, что сидим? Пора заниматься! Готов? Давай, пойдем! – и не глядя на маму добавила, – В шестнадцать ноль ноль можете забирать, – и прямиком с высоко поднятой голово направилась в свой класс.

Я привстал, случайно отрыгнул, еле слышно извинился и поплелся разбираться с Чайковским, Глинкой и другими замечательными композиторами.

Спать хотелось отчаянно. И еще меня мучила красная капля на моих штанах и ожидание страшной расплаты от мамы.

Если честно, “с Людмилой Юрьевной нам повезло”. Так мама говорит и, если честно, я с ней согласен.

На уроке все закрутилось, зазвенело и затараторило.

Людмила Юрьевна сначала пощекотала меня, и я рассмеялся так, что поначалу не мог остановиться, похвалила мою сногсшибательную шевелюру и показала мне очень смешной видео ролик с нахальным попугаем. Затем мы раскрыли ноты и стали вгрызаться в тему. Грызли упорно, не жалея белых и черных клавиш пианино.

Людмила Юрьевна в этот момент была в ударе, она, буквально, прыгала вокруг меня, поправляя мои пальцы рук, мою осанку, нажимая моей ногой на педальку пианино, перелистывала страницы нот, ругала за невнимательность, за неправильно играющий мизинец, хвалила за хорошие переходы, говорила о необходимости дисциплины, иногда успевала пригубить кофе из большущей чашки для чая и повторяла ритм: “Та, тата, та, Та, та!”

Людмила Юриевна – огонь, но и я не промах. Мне папа однажды показал черно-белый фильм с Чарли Чаплином, когда Чарли пришел в баню и ему пытались сделать массаж. Чарли Чаплин был неуловим. Также и я, как ни старалась Людмила Юрьевна, поле для моего совершенствования в музыке только бесконечно расширялось.

Занятие пронеслось незаметно и в класс вошел печальный Арлекино по имени Максим, победитель всевозможных конкурсов и надежда всей музыкальной школы.

– Так, родной, – строго сказала мне Людмила Юрьевна и посмотрела на часы, – к следующему занятию, чтобы все выучил, – и самым внимательным образом посмотрела на меня, поправила очки и добавила: – Дома заниматься минимум час в день. Маэстро, – обратилась Людмила Юриевна к Максиму, – прошу Вас к станку!

Я выбежал из класса в надежде, что успею что-то замутить с Женькой и Магой.

Но торопиться не стоило. Мама уже ждала меня у входа и с улыбкой наблюдала за моей суетой. Постепенно взгляд мамы превратился в микроскоп, который изучал мои новые зелёные штаны с новым красным пятном. Да, у мамы не мозг, а целая научная лаборатория! Видимо, эта лаборатория выдала сигнал: “Цель идентифицирована. Объект подлежит уничтожению!” Улыбка на мамином лице исчезла.

– Ну опять засрал штаны! Новые! Как же так! Будешь сам стирать или с папой, это Вы уже сами разбирайтесь.

О том, чтобы покачаться немножечко на качелях, поиграть с Женькой и Магой или сходить на выходных в KFC не могло быть и речи. Мы сели в машину и тут позвонил папа, которому мама сказала, что “никаких запасов стирального порошка и новых штанов нам не хватит, потому что наш мальчик не умеет есть”.

Я честно признался папе, что я придурок с заляпанными штанами и, что мне нет прощения. Папа попросил всех успокоиться и признался, что во всем виноваты производители кетчупа, которые, по крайне мере, могли бы выпускать кетчуп под цвет детской одежды или сразу прикладывать стиральный порошок с химической формулой, адаптированной под конкретный соус.

Чтобы как-то разрядить обстановку, папа сказал, что в субботу, сразу после занятий английским и боксом, я поеду к Вове.

Пузан и Труба

С Вовой я познакомился, когда ещё не умел ходить и говорить. Вове тогда было около тридцати лет. За это время мы оба очень выросли и еще больше сдружились.

Вову я называю либо Вовчиком, либо “Пузаном”, по причине того, что больше всего у него за последние семь лет вырос пресс. В отместку Вовчик назвал меня “Труба”, потому что я болтаю без умолку и громко.

Раньше, у Вовчика был свой игрушечный магазин в Интернете. Всякий раз, когда мы встречались, Вовчик дарил мне самолетик или солдатика, и потом у меня собирались прикольные коллекции. Как здорово дружить с тем, у кого есть собственный игрушечный магазин!

Вырасту и обязательно открою самый большой в стране игрушечный магазин!

Я сделаю так, чтобы все дети в мире мечтали попасть в мой магазин.

Там будут самые классные игрушки: самолетики с выпрыгивающими парашютистами, безопасные летающие скейтборды, гоночные болиды, ракеты, невидимые для родителей гаджеты, гномы – скороходы для доставки сообщений и посылок друзьям, боксерские перчатки, защищающие от хулиганов, наушники для общения с любыми животными, станции для связи с инопланетянами, подводные велосипеды, ревущие мотоциклы с хромированными глушителями и яркими колесными дисками, жевательные резинки, у которых никогда не пропадает сладкий вкус, самые полезные газированные напитки и карманные фабрики для производства мороженого из чего угодно.

Планы по созданию мега магазина для детей было легко обсуждать с Вовчиком, потому что у него были такие же планы, как и у меня, правда, Вовчик всё время сомневался в какой-то корректуре или конъюнктуре, в общем, в каком-то слове, которое плохо влияло на принятие решения.

Вова жил не один, он был человеком семейным. Тут ничего не поделаешь.

У Вовы была жена Галя и кот, которого в целях конспирации назвали “Кот”. Кот был очень похож на Вовчика и, наверное, поэтому я все время хотел поиграть с ним. Кот убегал от меня и всячески пытался замести следы своего местонахождения в однокомнатной квартире. Удивительно! Я к этому коту со всей душой, а он от меня куда подальше. Но я не терял надежды завоевать расположение кота и постоянно проводил следственные действия для его поимки и последующей разъяснительной работы. Когда я находил кота, его глаза очень напоминали мои, в момент сопровождения меня в школу.

В последнее время кот поменял свое поведение и, когда я появлялся в квартире Вовчика, он сразу притворялся беспробудно спящим, почти что неживым. Жена Вовы, Галина, особенно радовалась такому поведению кота и приговаривала: “что жить захочешь, и не такое сделаешь”. Пришлось концентрировать все свои силы и всю свою любовь на Вовчике.

Мой приезд в гости Вовчик назвал “День без правил”. Я рвался в этот день всеми силами своего восьмилетнего организма в предвкушении безлимитного просмотра всех гаджетов Вовы и Гали, поедания в неограниченном количестве чипсов, мороженого и бургеров.

В последний раз, когда я приехал к Вовчику, Галя попросила нас долго дома не задерживаться, потому что у нее очень много работы на “сосинге” или “аутсорсинге” и рекомендовала нам подольше побыть наедине вдвоем, желательно где-нибудь подальше от ее наедине с котом и этим самым сосингом.

Вовчик, как мне показалось, не очень обрадовался предложению Гали, и мы оказались на улице. Я шел рядом с Вовчиком на встречу Солнцу! Мне было всё равно куда мы идем, потому что я знал, Вовчик что-нибудь придумает и будет весело до обжорства.

– Труба, – сказал Вовчик – пойдем в торговый центр, порубимся в аэрохоккей.

– Ура!!! – закричал я как кот Матроскин из “Простоквашино” – Пойдем!

Мы зашли в большущий торговый комплекс, где было много магазинов и витрин с полуголыми тетями и одетыми в костюмы дядями. В некоторых случаях попы теть были отделены от остального туловища и на них были одеты только трусы. Я понимал, что это магазины для взрослых и мне смотреть туда не надо.

Вовчик же иногда замедлял свой шаг около витрин с отдельно установленными попами, но я упорно тащил его за руку в направлении стрелочки, на которой было написано: “Детская площадка! Аттракционы!”.

И вот, мы на детской площадке!!!

Как же все закрутилось, завертелось, запрыгало!

Мы с Вовчиком были везде: и в виртуальной реальности фильма ужаса, и на гоночной трассе на картингах, и на батутах, куда, правда, Вовчика не пустили из-за лёгкого перевеса. Мы играли в аэрохоккей и не сдерживали себя в криках, мы играли в настольный футбик и стёрли себе руки до мозолей, мы стреляли в рычащих динозавров и запускали мячи в баскетбольную корзину. Наконец, мы устали и упали на кресла. Однако вид лотка с мороженным активизировал резервный запас моей энергии и я рванул за вкуснятиной.

Вовчик явно устал и его глаза стали похожи на глаза того самого кота, которого я любил, а он не понимал, что такое любовь. Я обнял Вовчика, случайно ляпнул его футболку мороженым и сказал ему, что он самый замечательный друг. Растерев ляп от мороженого на футболке Вовы, я добавил, что готов дружить с ним всю жизнь и от переизбытка чувств и съеденного подтвердил сказанное звуковым сопровождением не очень приличного характера.

Темнота на улице напомнила нам о необходимости возвращаться домой, где Галя, наверняка, закончила заниматься сосингом, а кот, конечно же, с нетерпением ждал моего появления.

Домой я привел Вовчика усталого, но довольного. Я тоже был усталый и довольный от полученных эмоций, а Вовчик от того, что вернулся домой. Одним словом, с Вовчиком всегда было вкусно и весело. С ним я не чувствовал себя маленьким мальчиком. Я чувствовал себя взрослым, свободным и полным сил.

И вот сейчас, когда папа сказал, что мы поедем к Вовчику, я переживал ожидание счастья. Воспоминания проведенного “Дня без правил” смыли весь негатив от красной капли на зелёных штанах, и я понял, что справедливость в мире есть и заснул в машине.

Серая птичка и надпись на заборе

– Котёнок, котёнок просыпайся, мы приехали, – мамин голос активизировал меня и я нехотя проснулся. – Надо чуть, чуть поторопиться. Шиян очень переживает, когда мы опаздываем.

“Ну что ты будешь делать? – подумал я. – Мои близкие так переживают за других, а о том, что я не посмотрю сорок восьмую серию “Скибиди” не переживают ни сколечки”.

Я опять вытек из машины, как с папой утром, и зевая пошел с мамой к нашему подъезду. По пути к дому я старался не терять зря время и пытался привести в порядок свои трусы, которые неприлично залезли туда, куда залезать было не надо. Восстановив порядок с трусами я почти проснулся.

Китайский язык вошел в мою жизнь как ледокол в айсберг. Разбросал другие занятия и как-то подзастрял. Но мама и папа упорно пытались протолкнуть его вперед, куда-то и зачем-то. Как это случилось со мной?

Папа как-то пришел домой и сказал, что он пообщался с одним шаманом, который сказал ему, что “мальчику надо заниматься китайским”. Наверное, шаман был сам китаец, а папа ему поверил. Ой! Что же ты, шаман, наделал? Ну, да ладно и с этим справлюсь! Хотя бы преподаватель у меня “что надо!” Зовут преподавателя Шиян. Шиян очень умная и хорошая.

– Давай котёнок, – и мама усадила меня за стол, включила компьютер и установила онлайн связь с Шиян.

Шиян задорно и очень быстро замахала рукой, приветствуя меня и маму.

– Всё, дорогой, дальше сам и не балуйся – немного строго сказала мама.

Как баловаться по китайски я не знал, зато понимал как это можно делать по русски и по компьютерски.

– Ни хау! – еще раз поприветствовала меня Шиян.

– Привет! – ответил я словно Босс Молокосос, – и принялся за дело.

Пока Шиян объясняла, чем мы будем заниматься, я решил не терять зря время и первым делом включил режим фона и преобразования своего изображения. В начале я попробовал изображение единорога, потом перешел в изображение коричневой кучки, название которой я не хочу произносить, и решил остановиться на изображении мультяшного мальчугана в бейсболке.

После этого я запулил дождик из эмодзи с изображением тортиков и какое-то время продолжал это безобразие, пока Шиян не пригрозила мне отключиться от уроков раз и навсегда. Я взял себя в руки и мы стали заниматься.

Минут через двадцать занятий мы перешли к теме птиц, и тут я понял, что безобразничать уже начинает Шиян. Звонко повторяя слова на китайском и показывая одновременно значение этих слов на картинках, Шиян продемонстрировала серую птичку и назвала неприличное слово на русском языке. Я раньше слышал это слово от Кольки Власова в нашем классе. Колька надменно произносил это слово, когда хотел кого-нибудь уличить в неправде. Ну, типа: “ерунда это всё!” Только слово было другое, более не приличное и плохое, как дедушка говорит “ на заборе тоже пишут”. В общем, ужас! Мне было не до игры.

Машинально продолжив урок мы добрались до его завершения, и я в полном нетерпении побежал к маме доложить, что Шиян оказывается хулиганка! Мне было неудобно произносить слово, которое произнесла Шиян, но я набрался храбрости и как заговорщик поведал маме:

– Шиян улыбалась, показывала мне картинку с серой птичкой и говорила то, – запнулся я, а потом тихо продолжил, – что пишут на заборе.

– Что? – с детским интересом спросила мама.

Стесняясь, я был вынужден произнести “то слово” маме на ушко.

Мама недоверчиво взглянула на меня и позвонила папе, который обещал уточнить ситуацию и перезвонить.

– Не переживай, разберёмся. А пока, давай перекусим, – мама направилась на кухню греть самый вкусный, самый полезный и так далее обед, а я юркнул в гостиную, плюхнулся на диван и включил телек.

Мама готовила на кухне и с кем-то разговаривала по телефону, а потом рассмеялась. Я смотрел на маму во все глаза. “Какая она у меня красивая! Ма-мочка – нежно нараспев подумал я”. Мама подошла ко мне, обняла и игриво спросила:

– Ну что, серая птичка? Есть пойдёшь?

Мама продолжала улыбаться и я понял, что в Китае люди просто не знают на сколько неприличными могут быть выражения о птичках на русском языке.

Алиса и домашка

Часов в восемь с работы пришел взбудораженный папа с немного красным лицом с левой стороны и стал расспрашивать, что было в школе, что было на музыке, а что было на китайском и как вела себя мама и как дела у Мишки и как себя проявила в школе наша “замечательная” классная руководительница.

Вопросов было много, и я быстро выдавал ответы типа: “Нормально”, “Да нормально все”, “Все ок” и чуть не сказал на китайском как произносится серая птичка. Так было много вопросов!

Я поел и прилег на диван посмотреть хоть что-нибудь, чтобы хоть как-нибудь побыть с самим собой, отдохнуть и телом, и глазами, и мозгом.

Через минут пять, как мне казалось, а по расчетам папы, минут через тридцать в квартире пропал Интернет.

Папа подозрительно сохранял спокойствие, потому что обычно исчезновение Интернета вызывало у него желание выражаться в адрес провайдера китайскими словами. А тут спокойный какой-то.

– Папа, Интернета нет, – обратился я к нему в попытке создать коалицию и с надеждой на быстрое разрешение проблемы.