Читать онлайн Слепая удача

Часть 1. Первая ходка Слепого

– Ты, главное, слушайся меня во всем, Слепой. Ты пока Зоны не знаешь и без наставника пропадешь. А я научу, подскажу, если что. Походишь со мной месяц, привыкнешь, приметы изучишь, разберешься, что почем. Тогда и сам начнешь промышлять. А пока – смотри и учись. Это в твоих интересах, если, конечно, жизнь тебе дорога́.

Пожилой сталкер поскреб щеку, заросшую седоватой щетиной, и закончил:

– Ну, конечно, и у меня свой интерес должен быть. Половину хабара, какой у тебя в этот месяц случится, отдашь мне за науку. Хоть у кого спроси – я если берусь молодого учить, то всегда его обратно живым привожу.

Сталкер победоносно оглядел бар и повторил:

– Хоть у кого спроси!

Собеседник, худощавый парень, криво ухмыльнулся.

– Чего скалишься? Это обычные условия. Так всегда с вашим братом, новичком, договариваемся.

Сидевший за соседним столом здоровенный блондин поддакнул:

– Точно. У Макарыча бизнес налажен. Он частенько молодых берет в обучение.

Будущий ученик улыбнулся шире:

– Макарыч, я согласен, только прогорит твой бизнес со мной. Половина хабара твоя, без вопросов! Но только прикинь: половина от ничего – это ровно вдове меньше, чем ничего. Я ж пока ничего не умею.

– А вот это моя забота – как и тебя обучить, и в накладе не остаться. По рукам, Слепой?

– По рукам. А когда начнем?

– Да вот сейчас примем по последней – и в путь!

Слепой поднял свой стакан:

– За удачу!

Тут за стойкой заорал Бармен:

– Эй, Пригоршня! Забирай свой заказ!

Блондин, с интересом наблюдавший из-за соседнего стола за заключением трудового соглашения, поднялся, нахлобучил потрепанную ковбойскую шляпу и пошел к стойке. Там они с Барменом стали подсчитывать снаряженные магазины к «калашникову», пачки галет, консервные банки. Пересчитанное Пригоршня убирал в рюкзак. Потом важно сказал:

– Запиши на мой счет.

Слепой наблюдал за этой сценой, и Макарыч посчитал нужным ободрить ученика:

– Ничего, и ты таким станешь. Главное, меня слушай поначалу, тогда в люди выйдешь, и авторитет будет, и кредит у Бармена. А на удачу не полагайся. Зря ты за нее пьешь. В нашем деле удача – ненадежная штука.

– Слепая?

– Во-во.

– Ну, так я с ней всегда смогу договориться. Она слепая, и я Слепой, как-нибудь столкуемся.

Пригоршня тем временем закинул рюкзак за плечи и попрощался с Барменом.

– Да и нам пора, – сказал Макарыч. – Давай проверим оружие напоследок.

Часом позже они шагали по старой дороге. Асфальтовое полотно местами пропадало под кучами прелых листьев, земли и обломанных веток. Потом снова показывалось.

– Для начала тебя по спокойным местам вожу, – объяснял Макарыч. – Чтобы ты попривык. Покажу кое-что, объясню спокойно.

– Ты нарочно для новичков здесь дорогу заасфальтировал?

– Чего? Шутишь… Скажи лучше, почему тебя Слепым прозвали.

– Со зрением проблемы. Дальтоник я.

Макарыч с подозрением покосился на спутника. Слова «дальтоник» он не знал и заподозрил новую шутку. На всякий случай он заявил:

– Ты не подумай, я ко всем нациям одинаково отношусь. Мне что дальтоник, что француз. Лишь бы человек надежный был.

– Дальтоник – это не национальность, – растолковал Слепой, – это нарушение зрения. Я же говорю, кличка у меня еще со школы из-за этого. Иногда не различаю красный и зеленый цвет. Я и в Зоне из-за этого.

– Как это? Зона-то здесь при чем?

– Понимаешь, Макарыч, там, за Периметром, слишком много красных кнопок. Обычно красная кнопка – это такая, которую лучше не нажимать. А мне они все кажутся зелеными, так и ткнул бы. Но люди очень трепетно относятся к своим красным кнопкам и не любят тех, кто их нажимает.

– Ох, чувствую: хлебну я с тобой…

– Да брось! Здесь же нет красных кнопок! Здесь я чувствую себя нормальным человеком. Макарыч, а что там, под грузовиком?

– Тьфу! Едва не забыл. Я ж всегда по этому маршруту новичков вожу, чтобы аномалии показать, они здесь, как на параде, и все разные. Первая, значит, у нас электра. Вон то, что слегка светится и искрит под перевернутым грузовиком, это аномалия. Опасная. Ты запоминай, Слепой, запоминай. Если влезешь в такую, шарахнет, как молнией. А пока не влез в нее, так почти незаметна.

Они постояли минуту. Макарыч дал возможность новичку приглядеться повнимательней, а Слепому было скучно. Электра в спокойном состоянии впечатления не производила. Отойдя на пару десятков шагов, Макарыч велел:

– А теперь брось в нее болт. Новичкам всегда нравится, проверенный факт.

Слепой выполнил распоряжение. Приняв болт в свои объятия, аномалия зашипела и разразилась целым каскадом голубых искр.

– Вот такие у нас тут фейерверки, – наставительно заметил пожилой сталкер. – В хорошей снаряге еще можно пережить, хотя потом недели две будешь отходить.

– В смысле, молнии из глаз пускать?

– Хе-хе.

Слепой подумал и швырнул второй болт. Макарыч был прав, новичкам это развлечение в самом деле нравилось, и Слепой не отказал себе в удовольствии повторить эксперимент. На второй раз молнии были совсем жиденькие, аномалия еще не набрала энергии для полноценного удара.

Дальше снова потянулась дорога, по обе стороны усаженная старыми кленами. Эти деревья были самые обыкновенные, только ветки обломанные у многих. Макарыч объяснил, что это кабаны, когда бесятся, бросаются на все, что шевелится.

– Качнет ветром ветку, и мутант от этого может озвереть. От кабанов подальше держись. Против них твой дробовик не очень-то поможет, разве что если в упор, да и то вряд ли…

Ветер качнул ветки старых кленов над головой, пронесся шелест и скрип сучьев. И тут же, будто отвечая ветру, в чаще завыл зверь. Звук был протяжный, тоскливый.

– Это что, Макарыч?

– Собака. – Сталкер прислушался. – Хорошо, если одна. Что-то мне не нравится, как она голосит.

Ветер усилился, клены зашумели сильнее, с треском сломалась ветка. Слепой на всякий случай взвел курки своего старенького дробовика и погладил пальцем спусковой крючок. Ощущение было такое, словно надвигается нечто… большое. Макарыч резко поднял руку:

– Стой! Ты чувствуешь?

– Что-то приближается. Только не пойму, что именно.

– Молодец, будешь сталкером, есть у тебя чутье…

Произнося эти слова, наставник пятился, и Слепой тоже стал отступать. Ему показалось, что очертания дороги перед ним размыты и колышутся, как живые. Впечатление было тем сильнее, что из-за ветра двигались тени, отбрасываемые кронами старых деревьев. Все плыло перед глазами.

– Да что это такое?

– «Стена» это. Видишь, зеленоватое такое марево?

– Зеленоватое? – Слепой не был уверен, что правильно распознает цвет надвигающейся мутной стены. – А что там внутри?

– Никто не знает. Потому что никто оттуда не возвращался.

– И что нам делать?

– Не лезть туда, вот и все. «Стена» за нами не погонится, уйти от нее всегда можно. Главное, заметить вовремя и не влететь. Так что медленно и осторожно идем по дороге назад.

То ли Макарыч ошибся насчет способностей тумана и тот вполне мог гнаться за людьми, то ли усилившийся ветер так действовал, но стена мутной колышущейся тени двигалась по дороге вслед за сталкерами. Внутри марева возникло темное уплотнение, задвигалось, поднимая полупрозрачные зеленоватые волны, оттуда донесся хрип и шорох.

Макарыч поднял «калаш» и прицелился в темный сгусток. Они со Слепым стали пятиться быстрее. Туман начал отставать. И тут его волны раздались в стороны, из мутной завесы вывалился мохнатый ком. Ростом Слепому по пояс. Упал на покрытый трещинами асфальт, медленно поднялся на дрожащих лапах.

– Собака! – выдохнул Макарыч.

Пес выглядел так, будто его проглотило нечто, укрытое в тумане, но не переварило и выплюнуло на дорогу. Мокрая черная шерсть местами вылезла, свалялась клочьями, слипшиеся пряди торчали на боках мутанта, как иглы. Пес уставился на сталкеров, приоткрыл пасть. Из его груди вырвалось облачко зеленого тумана и рассеялось в воздухе. Пес попытался зарычать, но только захрипел, выплевывая новые зеленоватые струйки. Мутант на дрожащих подгибающихся лапах зашагал к людям, хрипя и качая мокрой башкой.

Макарыч дал короткую очередь. Зверь упал на дорогу и завозился, пытаясь подняться. Сталкер прицелился добавил еще пулю в голову. Пес затих.

– Идем отсюда, Слепой, – почему-то шепотом, словно боялся кого-то потревожить, велел Макарыч.

– А почему так тихо говоришь? Выстрелы-то твои все равно шумными были…

Подстреленная собака, казавшаяся мертвой, вдруг пошевелилась, выпустив из ноздрей струйки зеленой дымки. Макарыч ахнул и попятился энергичней. Слепому было любопытно, что там такое с собачьей тушей, но пришлось и ему отступать.

Повернуться к туману спиной старый сталкер решился, лишь когда отмахали больше сотни шагов.

– Идем отсюда, – повторил он, – хватит на сегодня обучения. Идем в бар. Я чувствую, пока не хлопну пару стаканов, не смогу в себя прийти.

У поворота, прежде чем стена тумана скрылась из вида, Слепой оглянулся. Пес лежал на прежнем месте и не шевелился. Только после выстрелов Макарыча он свалился на брюхо, а сейчас покоился на боку, вытянув лапы.

Возле ржавого остова грузовика с притаившейся «электрой» Макарыч честно признался, что раньше не видел ничего подобного. Слепой только собрался похвастаться, что это его персональная удача так действует, но наставник поднял руку и прошипел:

– Тихо!

Теперь и Слепой расслышал, как в лесу кто-то возится и трещит ветками. Судя по производимому шуму, должна быть здоровенная туша.

– Кабан, а то и два, – пояснил Макарыч, – уходим тихо.

Но тихо уйти не удалось. Возня мутантов на миг смолкла, затем тишину нарушило глухое рычание… и вдруг чаща взорвалась грохотом, визгом и хриплым рыканьем. Шум стремительно приближался к дороге. Слепой бросился было под прикрытие грузовика, вспомнил об «электре», метнулся в другую сторону, и тут придорожные кусты разлетелись в щепу, на дорогу вывалился громадный зверь. Глаза мутанта горели, бурая шерсть на холке топорщилась, копыта взламывали старый асфальт, словно картон. На дороге кабан развернулся. Слепой пятился, обходя грузовик с аномалией, Макарыч исчез, словно под землю провалился. Только что был на дороге – и вот никого!

Следом за кабаном из леса выскочил облизанный туманом и вроде бы застреленный наповал пес. Слепой только теперь разглядел на боку кабана свежие раны, из которых сочилась кровь. Как ни удивительно, псина сама атаковала кабана и, когда тот побежал, стала преследовать. Разглядев, что противник невелик, кабан взревел и бросился навстречу псу, вмиг опрокинул, вбил в асфальт ударом копыт. Слепой тем временем осторожно пятился вдоль опрокинутого грузовика.

Собака, вернее, сплюснутый меховой ком на асфальте, зашевелилась. Кабан, хрипя, прошелся копытами по ней еще пару раз, победно хрюкнул и тут заметил человека. Разъяренный мутант сейчас бы готов напасть на кого угодно и тут же развернулся к сталкеру. Слепой бросил взгляд вправо, влево… деваться некуда. Тогда он бросился навстречу кабану, но в последний момент метнулся в сторону, уходя с пути мутанта. Упал на асфальт, перекатился… а кабан с разгона врезался всей массой в днище лежащего на боку автомобиля. Удар сотряс ржавый корпус, и тут разрядилась электра. Кабан забился в паутине голубых молний, от его толчков грузовик стал заваливаться. Слепой на четвереньках пополз в сторону, потом сообразил, что можно встать. И тут из кустов показалась еще одна кабанья морда. Человек и мутант уставились друг на друга…

Грузовик, который уже основательно раскачался, рухнул на бьющегося в агонии кабана, припечатал опаленную тушу к асфальту и принял на себя последний веер голубых молний «электры».

Движение и грохот привлекли внимание второго кабана. Вероятно, ему стало обидно, что кто-то способен производить больший шум, чем он, и мутант ринулся в атаку на упавший грузовик. Слепому повезло – о нем мутант позабыл, и сталкер бросился с дороги в лес – по просеке, проложенной кабанами.

Слишком уж неожиданно все получилось – и стена тумана, и выходящая оттуда, из мглы, бессмертная собака, и кабаны. Слепой растерялся. Он бежал по звериной тропе, и ему то и дело чудились кабаны, собаки, аномалии… за каждым кустом мерещился пес, в шелесте веток виделся туманный полог аномалии. Да еще исчезновение Макарыча! Пожилой сталкер казался таким опытным, знающим, и Слепой полагался на него, а Макарыч исчез. Причем непонятно, как и куда.

Слепому повезло – он, пока мчался, не разбирая дороги, не влетел в аномалию и не попался на глаза мутантам. Так он и бежал, пока из-за старого дуба не выступил рослый человек и не ткнул Слепому в грудь ствол «калаша». Беглец замер, переводя дыхание и всматриваясь во внезапно возникшего на его пути сталкера. Ковбойская шляпа с обтрепанными полями была ему очень даже знакома знакома. Только нынче утром в баре сидели за соседними столами с «ковбоем».

– Это ты их всех? – деловито спросил незнакомец, по-прежнему держа Слепого на прицеле.

Слепой растерялся.

– Кого их?

«Пригоршня, вот как его назвал Бармен», – припомнил беглец. А Пригоршня отступил на полшага в сторону и слегка кивнул назад.

– Вот этих всех.

Слепой окинул взглядом прогалину за спиной Пригоршни… и присвистнул от удивления. Больше десятка мертвецов расположились на траве в живописном беспорядке. Беглец уже успел прийти в себя, да и Пригоршня как будто не собирался стрелять, хотя ствол его автомата по-прежнему был направлен на Слепого.

– Вот этих… всех?

– Ага.

– Спасибо, – с чувством произнес Слепой. – Мне очень приятно. Честное слово. Спасибо, Пригоршня.

– А ты знаешь меня, что ли? Почему ж я тебя не помню?

– Помнишь, наверное. Сегодня в баре, мы с Макарычем сидели за соседним столом, и ты…

– А, точно! – Пригоршня обрадовался и наконец отвел автомат в сторону. – Так ты, значит, из бара после меня уже свалил и, получается, не мог в этом участвовать. Постой, а за что ты меня поблагодарил?

– За добрые слова, – терпеливо стал объяснять Слепой. При этом он разглядывал мертвецов позади собеседника. – Ты решил, что я настолько крут, что мог бы положить такую толпу. Мне стало очень приятно, что меня посчитали способным на этот подвиг.

– А-а, – иронии Пригоршня не уловил. – Но только кто-то их все-таки урыл. И главное, Химика нет.

– А Химик – это кто? Он из этих? Которых перестреляли?

– Нет, Химик – он один из нас. Из меня и него, напарники мы. Я пошел в бар за припасами, а Андрюха собирался меня здесь ждать, точно в этом самом месте. Я, конечно, припозднился, должен был на пару часов раньше здесь объявиться. Прихожу… думаю, Химик сейчас меня отругает за опоздание. Но его нет, а есть вот эти все.

– А я Макарыча потерял, – брякнул Слепой. – Там такое началось… в общем, остался я один. Ты уже убитых осмотрел? Не прикидывал, что здесь вообще произошло?

– Да я, понимаешь, растерялся маленько. Всякие такие хитрости, прикидывать, что произошло и все такое, – это у нас Химик был мастак. А я человек простой. Меня Никитой звать, кстати. Но можно и Пригоршней, я привык.

– А я Слепой. Пойдем вместе посмотрим? Может, следы какие-то найдем, приметы, что Химик твой здесь все-таки был.

Они прошли по прогалине, приглядываясь к мертвецам, Пригоршня шевелил ногой рассыпанную поклажу, Слепой подобрал ПММ, выпавший из руки одного из убитых. Потом подумал и снял с прежнего хозяина ремень с кобурой.

– Не обобрали их, – заметил он. – Наскоро почистили и ушли.

– Точно. Торопились, значит. Эх, жалко, Химика нет, он бы вмиг все растолковал – кто кого и за что. Эх-х-х…

Слепой послушал, как тяжко вздыхает Пригоршня, и заявил:

– Я знаю, как тебе помочь. Так, расслабься. Вдох-выдох. А теперь представь себе, что ты Химик.

– Как это? Что это за фокус такой?

– Старый проверенный фокус. Ты только постарайся в образ войти. Прикинь: ты – Химик, а я Пригоршня.

Никита выпятил грудь и расправил плечи.

– Химик, – подчеркнуто уважительно обратился к нему Слепой, – растолкуй, что тут случилось? А то я никак не просеку, кто здесь кого и за что положил? А тебе раз плюнуть, я знаю. Ты ж человек бывалый, опытный. Объясни мне!

– Ну, вот что… – Пригоршня окинул прогалину с мертвецами орлиным взором, какой, по его представлениям, полагался Химику. – Положили их, конечно, грамотно. Спецы работали. Эти, которые убиты, они по тропе шли. Сзади заросли, впереди заросли, тропка узкая, только по одному и пройдешь. А здесь у нас прогалина, свободного места больше, они сгрудились, вон видишь – в середине тел больше всего.

– Точно! – восхищенно заявил Слепой. – Ну, ты, Химик, голова! Давай жми дальше!

Пригоршня задумчиво потер лоб – этот жест он замечал у Химика, тот, когда задумывался, иногда прикасался к старому шраму. Потом продолжил:

– Спец, который засаду планировал, все верно рассчитал, одного стрелка посадил впереди, другого сзади, чтобы зажать эту толпу с двух сторон. Если бы я на его месте был, сам бы вон в тех кустах сидел. Чтобы хороший обзор был и я мог все под контролем держать.

Слепой сбегал к указанным кустам и оттуда крикнул:

– Химик, ты гений! Здесь стреляные гильзы, полно! Э, они разные! Вряд ли в такой скоротечной схватке человек стал бы ствол менять. Тут их двое было.

– Ну и где-то еще наверняка был снайпер, – закончил Никита. – Только его лежку мы искать не будем, он дальше расположился.

Слепой вылез из кустов и заявил:

– Класс. Теперь все, отомри. Ты больше не Химик, ты Пригоршня и только что всю картину боя мне точно описал. Только нам это ничего не дает. Кто эти спецы? Кого они здесь подстерегали?

– Да… – Пригоршня помотал головой, чтобы выйти из роли Химика. Снова окинул взглядом место недавней схватки, вгляделся в лицо застреленного сталкера… потом объявил: – О, а этого я знаю! Это Есаул. Бывший анархист, а теперь просто бандит, в общем-то. Значит, его бригаду здесь накрыли. Но только где же мне теперь Химика искать? И зачем он мне встречу назначил в этом месте?.. Неужели знал?

– О чем знал?

Пригоршня смерил Слепого внимательным взглядом с головы до ног, будто прикидывал, можно ли этому человеку доверять. Но больше здесь никого не было, а Никите очень хотелось поделиться своими сомнениями.

– Тут такая фигня, понимаешь. Есаула мы с Химиком уже встречали. И дело тут очень сложное, Есаул этот у нас из-под носа очень богатый хабар увел. Так получилось. В общем, Химик вполне мог сам на этот хабар нацелиться. Потому что, если по справедливости, этот самый энергатор нам должен был достаться. Но Химик бы мне сказал, точно! Да и один он был, Химик-то. А здесь минимум пять человек действовали. Вот загадка какая выходит!

Слепой отметил про себя слово «энергатор», но спрашивать, что это такое, не стал. Он ведь был новичком в Зоне и много чего здесь не знал. Мало ли какие словечки в ходу у сталкеров! Мало ли что они означают!

Пригоршня снова загрустил. Он сошел с тропы, раздвинул густые ветки куста и вытащил объемистый рюкзак. Этот рюкзак Слепой видел сегодня утром и даже примерно знал, что там находится. Никита закинул ношу за спину и протянул:

– И как мне Андрюху теперь искать? Здесь задерживаться смысла нет. Надо двигать, только не знаю, в какую сторону.

Тут Слепой сформулировал мысль, которая уже вполне сформировалась у него в голове:

– Пригоршня, давай я с тобой пойду? Вместе поищем твоего Химика. Я же, считай, ничего не знаю да и наставника потерял. Пропаду один! А тебе, глядишь, пригодится напарник.

Пригоршня подумал, почесал затылок и задумчиво сказал:

– Так дело-то здесь непростое. Людей смотри как валят, пачками! А ты новичок.

– Мне все равно одному опасно ходить. Так что хуже не будет.

Никита поправил лямку туго набитого рюкзачища и объявил:

– Хорошо. Так и сделаем. Пойдешь со мной, но только смотри: Химик будет недоволен, что я с собой еще кого-то привел.

– Химика сперва найти надо. С его недовольством ты потом уже дело будешь иметь. А я, может, как раз и помогу искать.

– Тогда условие: половину этого добра, – Пригоршня пошевелил плечом, оттянутым лямкой рюкзака, – несешь ты. У нас с Химиком все трудности пополам, принцип такой.

Слепой подставил свой тощий рюкзак:

– Давай половину. Трудности пополам – это справедливо. Только и хабар вы с Химиком, наверное, тоже пополам делили?

Пригоршня сделал вид, что так увлекся перераспределением ресурсов, что не услышал последней реплики Слепого. Тот не стал настаивать. Над лесом пронесся рокот – приближался вертолет.

– Что-то оживленно нынче в Зоне, – заметил Пригоршня, – давай-ка с тропы уберемся.

Сталкеры отступили с открытого пространства под деревья – туда, где их не могли заметить с «вертушки». Шум нарастал, вертолет приближался. Похоже, пилот держал курс точно к этому месту. Вот грохот стал оглушительным, машина шла на бреющем полете, а теперь еще совсем сбросила высоту и теперь грохотала над самыми кронами деревьев. Верхушки кленов и берез раскачивались, роняя целые вороха листьев. Сталкеры отступили в густую тень и прижались к толстому стволу. Сверху их заметить было невозможно, а вертушка зависла над прогалиной.

Продолжалось это несколько минут, наконец вертолет стал набирать высоту. Пилот сделал еще пару кругов над местом схватки, все больше увеличивая радиус. Наконец определился с направлением и лег на курс. Гул стал стихать, вертолет удалялся.

Пригоршня испустил еще один тяжелый вздох.

– Знаешь, как мы с Химиком познакомились? В вертолете, вот какая штука.

– Это знак судьбы, – объявил Слепой. – Нам нужно идти за вертолетом.

– Чего это?

– Ну сам посуди, Пригоршня! Ты познакомился с Химиков в вертолете. Сейчас тебе нужно найти Химика – и тут хлоп! Над тобой кружит вертолет, потом выбирает курс и… Неужели не чувствуешь? Это удача тебе подает знаки. Нужно верить ей!

– Хм-м… – Пригоршне цепочка рассуждений понравилась. – А с другой стороны, никаких примет у меня все равно ведь нет? Правильно?

– Сто пудов. Засеки направление, и идем.

Гул вертолета удалялся, Слепой с Пригоршней шли за ним, но, конечно, соревноваться в скорости не могли.

– Ничего, ничего, – подбадривал себя Пригоршня, – направление у нас есть. Только непонятно куда. Судя по карте, ничего интересного по нашему курсу не предвидится.

– Положись на удачу, – посоветовал Слепой. – Потому что больше полагаться сейчас не на что.

Неожиданно для обоих вертолет сменил курс, и теперь звук его винтов снова начал нарастать, потом опять удаляться.

– Он что-то ищет? – предположил Слепой. – По-моему, это как-то связано с бойней на прогалине и с пропажей твоего напарника.

Путь преградил ручей с топкими заболоченными берегами. Заросли осоки непрерывно шевелись и раскачивались, хотя здесь, в низине, ветра не было.

– Не нравится мне это место, – заявил Пригоршня. – Неохота в болото соваться. Давай обойдем.

– Как скажешь. Ты ж у нас ведущий.

– Тогда сворачиваем.

Пригоршня повел к холму, голая верхушка которого торчала над лесом, как плешь посередине шевелюры.

На склоне Слепой запыхался, все-таки рюкзак ему Пригоршня нагрузил от души. Никита же вышагивал впереди, ему крутой подъем был нипочем. И на вершину он выбрался первым.

– Это я удачно зашел, – сообщил он. – Обзор отсюда что надо. Заодно осмотримся. Перекур пять минут.

Слепой был не против, ему сейчас больше всего хотелось отдышаться. Вертолет виднелся в прозрачном небе крошечной жужжащей точкой. Потом точка стала стремительно расти.

– Эй, они что, сюда возвращаются? – обеспокоился Пригоршня. – Или нас увидели? Давай вниз в темпе!

Они со Слепым побежали с холма, но вертолет уже сменил курс. На бегу Слепой выдохнул:

– Они кружат, ищут спецов, которые засаду устроили! Ты уверен, что узнал мужика убитого? Он точно бандит?

– Зуб даю!

– Тогда кто ж такой за него вписался? Кто его убийцу ищет?

Укрывшись под деревьями, они перевели дух, и Пригоршня объяснил:

– Есаула ФСБ искало. К нам с Химиком тоже майор подкатывал как-то, фотки совал на опознание.

– В серьезные игры играете…

В Пригоршне проснулся прежний азарт:

– Ну что, подберемся поближе? Не зря же пилот там кружит, наверное, что-то интересное высматривает. Я бы тоже хотел узнать, что он сейчас видит.

– А я – не очень, – буркнул Слепой, но делать нечего, поплелся за неунывающим спутником. – Вот ты прикинь: если «вертушку» прислала ФСБ и точно туда, где убили Есаула, значит, федералы знали место, где его искать. Место и время, заметь. Так что же они теперь ищут? Что-то здесь не сходится.

– Подойдем поближе – узнаем, – пообещал Пригоршня.

Путь проходил по холмистому редколесью, и сталкеры то поднимались на пригорки, то спускались в лощины. Вертолет по-прежнему кружил где-то недалеко, звук временами удалялся, но не стихал.

На гребне очередной высотки деревья расступились, и Слепой с Пригоршней снова увидели «вертушку». Пилот развернул машину и стал снижаться. Вдруг вертолет вздрогнул, хвост стал быстро гнуться, винт взвыл, и машина, потеряв равновесие, клюнула носом, потом завертелась и рухнула. Взметнулся столб рыжего пламени, с небольшим запозданием донесся тяжелый грохот взрыва… потом над лесом расцвела пышная шапка черного дыма.

– Ты видел? – растерянно спросил Пригоршня. – Слепой, ты видел?

– А ты как думаешь? Только я не понял – в «вертушку» не стреляли, а? Но что-то от земли к ней протянулось, вроде ниточки такой.

– Ниточки? – Пригоршня ничего такого не видел. – Какой ниточки?

– Ну, такой, как бы дрожь в небе, только вытянутая, как ниточка. Линия такая как бы. Трепещущая, вот – то самое слово.

Пригоршня покачал головой:

– Ну, ты глазастый…

Слепой пожал плечами. Особой зоркостью он никогда не отличался, но, видимо, дефект зрения каким-то образом позволил ему различить то, что для людей с нормальными глазами сливалось с фоном.

– А ты вроде не удивился, когда я про ниточку сказал? Я думал, смеяться надо мной будешь, мол, померещилось Слепому. Ты что-то знаешь, но не говоришь.

– Ну, это… как бы сказать… там все, понимаешь, непонятно.

Смущаться Пригоршня не умел, но сомневался, стоит ли выкладывать, что ему известно. Химик бы точно не сказал. Но Химика здесь не было, а Слепой разглядел луч энергатора.

– Ладно, слушай… Только Химику не говори, что я тебе об этом рассказал. Есть такая штука, энергатор – это оружие, передовая технология. Где-то в Зоне его прячут, одна штука была у Есаула, поэтому ФСБ его и разыскивала. Иначе зачем им этот мелкий уголовник? Только из-за оружия. И «вертушку» им сбили, энергатором, значит. Вот.

– Кто-то Есаула грохнул, эту цацку забрал. Это многое объясняет. И что засаду грамотно устроили, и что мертвых толком не обобрали. Знать бы только, кто это?

Слепой выразительно поглядел в глаза Никите. Тот развел руками:

– Вот чего не знаю, того не знаю. Честно, не знаю! Нам бы Химика найти, он бы что-то сообразил, верняк. Химик – голова!

– А что за орудие-то? В чем новизна технологии?

– Ну, вот тут я тебе могу честно и откровенно сказать как есть. Не знаю. Это для умников, вроде Химика. Какой-то там распад материи, выделение энергии… но факт – мощная штука!

– Я заметил. Но главное здесь что?

– Что? – Пригоршня захлопал глазами. Он был уверен, что главное – это то, что он выдал великую тайну, и Химик, не исключено, за это его прикончит.

– Главное, – наставительно разъяснил Слепой, – что у нас есть версия. Если идет охота за девайсом, на который положил глаз Химик, мы можем предположить, что…

– Что Химик сейчас идет за ребятами с энергатором! – радостно закончил Никита.

– А ты еще сомневался, что вертолет укажет нам путь! Не верил в свою удачу.

– Ничего не сомневался! Мы же пошли за «вертушкой»! Только что теперь делать?

– Можно, конечно, проведать место падения нашей путеводной звезды… но почему-то эта идея меня не вдохновляет.

– И правильно делает, что не вдохновляет. Туда тревожную группу вышлют. Или военсталам просигналят, чтобы проверили. Когда наша с Химиком «вертушка» навернулась, так и было.

Пригоршня погрузился в воспоминания. Потом тряхнул головой так решительно, что ковбойская шляпа подпрыгнула на макушке:

– Нет, туда не пойдем. Не нужно нам светиться, Слепой. Но направление у нас есть, вот и будем его придерживаться. Только сейчас крюк сделаем, к месту падения «вертушки» соваться не будем.

– Крюк?.. – Слепой уже начал уставать, и лишняя прогулка ему не нравилась.

– Обходный маневр! Химик бы точно так поступил.

– Ну, раз целый Химик так поступил бы… ладно, показывай, Сусанин, свою короткую дорогу, как сказал один поляк.

Пригоршня повел куда-то в лес, сквозь заросли. Слепой брел следом и размышлял, в какую чудну́ю историю он угодил. А ведь в этот день у него должно было состояться всего лишь краткое знакомство с Зоной под присмотром опытного сталкера Макарыча. Но причудливая удача повела по кривой дороге. Вывезет ли кривая? Этого Слепой знать не мог, но было очень интересно.

Пригоршня между тем размашисто шагал впереди и разглагольствовал:

– Это тебе, Слепой, повезло, что ты меня встретил. Одному новичку в Зоне очень стремно, пропадешь и даже не узнаешь, что именно тебя прикончило. Очень нужно осторожным быть. Вот и мы сейчас выполняем обходный маневр, потому что осторожные… только пожрать бы все равно не мешало.

– Ну так давай сделаем остановку, перекусим, – предложил Слепой. Тяжелый рюкзак уже успел ему надоесть, хотелось его хоть немного облегчить.

– Не, сейчас нельзя. Вот отмахаем подальше от того места, где «вертушку» сбили. Тогда и передохнем маленько.

Редколесье закончилось, и Пригоршня остановился.

– Что случилось? – спросил Слепой, тоже притормаживая. – И что за вонь?

Здесь, на опушке, ветер нес гнилостный запах.

– Болото, – ответил Никита. – То-то я гляжу, тропинок нет. Не ходят сюда ни звери, ни люди. Вот же… влип. А по карте здесь нормальная низинка, проходимая. Ну что за…

Дальше последовала длинная заковыристая фраза, с которой Слепой был совершенно согласен. Перед сталкерами расстилалась ровная мшистая пустошь, в глубине которой булькало и чавкало. Зеленая поверхность болота шевелилась, иногда моховой покров расступался, выпуская пузырь вонючего газа. Пузыри лопались, и мох снова смыкался в сплошной ковер.

Кое-где на островках из гнилых веток укоренились кривые чахлые деревца, а вдалеке в дымке угадывались прямоугольные очертания какого-то заброшенного строения, наполовину ушедшего в трясину. Слепой поежился, дымка над болотом напомнила ему загадочный «туман», из которого вышла собака-зомби.

– Да, здесь не пройдем. – Пригоршня сдвинул ковбойскую шляпу на лоб и почесал в затылке.

– Опять в обход, – обреченно протянул Слепой. – Твоя стратегия несколько однообразна. Но я вовсе не огорчен. Если бы ты с такой же частотой устраивал не обходные маневры, а штурмы укрепленных позиций, было бы только хуже.

Пригоршня хмыкнул и зашагал вдоль кромки топи, время от времени он поглядывал на компас и жизнерадостно сообщал, что от курса почти не отклонились, болото небольшое и всего лишь удлинит обходный путь на пару километров.

– Ты бы хоть какие-то аномалии мне по пути показал, – заметил Слепой, – про мутантов рассказал бы, что ли. А то Макарыч пропал, и я остался без положенной новичку лекции.

Пригоршня резко остановился и выбросил руку, останавливая Слепого.

– Вот тебе и первый мутант, – прошептал он, пятясь и подталкивая спутника от болота к чахлому кустарнику.

Слепой, отступая, вгляделся в стелющийся над зыбкой поверхностью топи туман. Приглядевшись, он понял, что заставило Пригоршню остановиться. То, что до сих пор казалось ему скрюченным деревом, медленно шевелилось. Тощая и угловатая фигура, частично погруженная в трясину.

– Что это? – шепотом спросил Слепой.

– Верлиока, мутант такой.

– Он не кажется опасным. Мелкий какой-то.

– Во-первых, они стаями держатся, – пятясь, объяснил Пригоршня, – а во-вторых, не такой уж мелкий, а просто…

Закончить он не успел. Мутант дернулся, развернулся к сталкерам и издал такой пронзительный визг, что Слепому показалось, что он оглох. Тварь бросилась к берегу, высоко вскидывая голенастые конечности и вздымая при каждом шаге каскады тяжелой болотной жижи. Чем ближе, тем выше делалась тощая фигура, мутант выбирался из трясины и показывался во весь свой немаленький рост.

И тут же болото огласилось новыми воплями верлиок – на визг откликнулось еще несколько мутантов, разглядеть их было пока невозможно из-за дымки, но твари приближались, визг становился все отчетливей и громче.

– Бежим! – крикнул Пригоршня и первым подал пример.

Слепой не медлил и помчался следом. Пригоршня отбежал на пару десятков шагов и провалился по пояс – болото протянуло сюда хищное щупальце, заполнив овраг, и путь бегства оказался отрезан. Верлиока уже выбрался на берег и прибавил скорости. Пригоршня, ругаясь, барахтался в грязи. Слепой подскочил к нему и, ухватив за одежду, потянул. Когда ему удалось выволочь Никиту на твердый грунт, мутант был совсем рядом.

Пригоршня оттолкнул Слепого и в упор засадил длинную очередь по верлиоке. Автомат, выплюнув десяток пуль, сухо клацнул – осечка. Верлиока пошатнулся и отступил на шаг. Часть пуль отразила грудная пластина его хитиновой брони, но ударная сила остановила и отбросила.

– Стреляй, Слепой, стреляй! – заорал Никита, оттягивая затвор.

Слепой разрядил дробовик в верлиоку. Тот попятился еще на шаг и замотал башкой. Дробь, даже выпущенная с короткой дистанции, не могла его свалить, хотя несколько дробинок и пробили хитин на голове. Мутант выпрямился и снова издал пронзительный визг. На призыв откликнулись несколько сородичей твари. Пригоршня выковырял патрон из затворной рамы… Мутант бросился в атаку, на ходу выбрасывая непропорционально длинную конечность. Ближе к нему был Слепой, ему и достался удар. Сталкер успел подставить под клешню верлиоки дробовик, но смог удержать – оружие полетело в сторону, а Слепой, сам не поняв, что с ним произошло, очутился в нескольких шагах от прежней позиции и обнаружил, что сидит на траве.

Мутант развернулся к Пригоршне и получил остаток магазина в морду и грудь. Он зашатался и снова попытался визжать, но из пасти вырвался только булькающе-шипящий протяжный выдох. Тем не менее тварь, шатаясь, надвинулась на Пригоршню, занося длиннющую лапу для нового удара. Никита выдернул магазин, попятился, вставляя новый… Мутант сделал еще шаг – такой длинный, что оказался совсем рядом с Пригоршней.

Слепой сидя направил на верлиоку «макаров», который снял с мертвого бандита, и выстрелил. Мутант пошатнулся. Пригоршня щелкнул магазином, вгоняя его в приемник. Слепой вскочил и выстрелил снова, сделал шаг – и выпустил еще пулю. Пригоршня направил «калаш» твари в грудь. Короткая очередь – шаг вслед за пятящимся и шатающимся мутантом – еще очередь. Слепой добавлял к каждой очереди пулю из пистолета. Девятимиллиметровые пули «макарова» на такой дистанции били со страшной силой, взламывая хитиновые щитки. Верлиока шатался, раскачивался, отбрасываемый пулями, вскидывал и ронял верхние лапы… и наконец завалился на спину.

Пригоршня опустил автомат и утер лоб.

– Ф-фух… сейчас я эту лапку конфискую… – объявил он, глядя на вяло шевелящуюся длинную конечность мутанта. – Не дешевая вещица, между прочим.

– Нет, уходим! – Слепой подобрал дробовик и оглянулся. – Сейчас сюда еще мутанты набегут.

Точно – над болотом в туманном мареве проступали раскачивающиеся на ходу фигуры верлиок. Они уже выбирались на берег, и нового боя сталкерам было уже не выиграть. Пригоршня бросил еще один тоскливый взгляд на конечность верлиоки и побежал за Слепым. Они обогнули овраг, превратившийся в рукав болота, отмахали еще с полкилометра, и наконец Пригоршня решил, что можно больше не торопиться.

Отдышавшись, он спросил:

– Ты знаешь, сколько лапа верлиоки стоит?

Слепой помотал головой. Он еще переводил дыхание после бега.

– Если не спешить и хорошего покупателя найти… эх! Сколько бабла на ветер! Теперь так получается, мы зря кучу патронов извели.

– Не жадничай, жизнь дороже.

– Тут ты прав, конечно… но Химик бы этого не одобрил.

– Конечно, я прав. Даже если жизнь мерить патронами, то я свою гораздо выше ценю.

Пригоршне идея понравилась, и он тут же прикинул, что в патронах он будет стоить раз в десять дороже, чем салага Слепой.

– Угу, – буркнул Слепой, – только в дроби теперь считать не получится.

Он показал Никите свое ружье – приклад был раздроблен ударом лапы верлиоки и спусковой крючок выгнут.

– Можешь выбросить, – разрешил Пригоршня, – это барахло чинить нет смысла. При первой же возможности подберем тебе что-то посолиднее.

Слепой отметил про себя, что Никита уже считает его своим, раз сказал «подберем», а не «подберешь». Потом Пригоршня сверился с картой и заявил, что здесь рядом есть шоссе и порядочный кусок пути можно будет отмахать по асфальту. Он собирался завершить обходный маневр и возвратиться на линию, которая получается, если на карте провести прямую, проходящую через прогалину, где положили банду Есаула, и лес, над которым сбили вертолет. Это заковыристое определение сформулировал Слепой, Пригоршня же заявил, что где-то примерно так…

– Это ты как Химик говоришь, очень мудрено. Не по-человечески. Хотя по сути правильно.

Пока добирались к старой дороге, Пригоршня вспомнил о своей роли наставника и на ходу показал Слепому пару аномалий. Никаких аттракционов и фейерверков они устраивать не стали, Пригоршня торопил. Волновался, что Химик будет ругаться из-за промедления.

– Вот найдем Химика, разберемся с этим дельцем, тогда я тебе парочку таких аномалий покажу! Закачаешься!

Вскоре лес расступился, впереди показался бетонный короб автобусной остановки.

– Вот и дорога! – обрадовался Пригоршня. – А там можно и привал, пожалуй, организовать. Вон там, на остановке.

– Глядишь, автобуса дождемся или попутку поймаем, – согласился Слепой.

Но автобус не подъехал. Возможно, его отпугнули кабаны – за дорогой начинался пологий спуск в поросшую кустарником лощину, и там резвились двое молодых кабанчиков. Звери развлекались тем, что носились по склону, вытаптывая кусты. Иногда они сталкивались и с показной свирепостью, порыкивая, толкали друг друга рылами.

– Место занято, – констатировал Слепой. – Уберемся отсюда потихоньку?

– Мясо у них вкусное, – с сожалением заметил Пригоршня, – жалко, времени нет, чтобы поджарить.

Сталкеры обошли автобусную стоянку стороной и на шоссе вышли подальше от мутантов.

– А куда эта дорога ведет? – спросил Слепой. – В смысле, если есть дорога, то куда-то она должна привести. К населенному пункту, к заводу, там, к воинской части.

– Поселок будет дальше, километров пять. Только мы раньше свернем. Не хочу у поселка светиться.

– А что так?

– Там научники объявились. Исследовательская группа, охрана при них. Не в самом поселке, но очень близко. Не нужно им на глаза попадаться.

– А я слышал, с учеными можно столковаться.

– Обычно так и получается. Ученые тоже арты скупают, так что им волей-неволей приходится и охрану приболтать, чтобы не мешали. Много не платят, зато никакой подставы не опасаешься. Интеллигенция! Когда норовят где-то обмануть, то непременно покраснеют, тогда сразу видишь, что дело нечисто.

– Так в чем дело?

– А в том, что база новая. Группу в Зону только забросили, они еще не обустроились толком. Поначалу, когда люди сюда свежие попадают и порядков здешних не просекли еще, то всякое могут учудить. Попадется такой, знаешь, законник, ты ему по-человечески артефакт предложишь, а он охрану позовет – незаконный оборот экспонатов! «Держи, хватай!» Нет, лучше я к ним не пойду.

На привале Пригоршня смолотил вдвое больше консервов, чем Слепой, а насытившись, загрустил:

– Хорошо сидим, только Химика не хватает. Он вроде и молчит, но всегда чувствуется, что он рядом.

– Потому что ты поговорить любишь, а привычного собеседника нет.

– Любишь ты до внутренних причин докопаться. Вот и Химик тоже такой…

Последовал новый вздох, глубокий и печальный.

– Я вижу, вам срочно нужно воссоединиться. Иначе ты заболеешь от тоски.

– Не, организм у меня крепкий. Просто я думаю, что опоздал на встречу и вроде как виноват. Хотя я ж не виноват! Как только Бармен заказ собрал, я сразу – ноги в руки и вперед!

– Точно, – с серьезным видом кивнул Слепой. – Я ж там торчал, в баре. Смогу подтвердить.

– Тогда туши костер, и пойдем!

По старому шоссе идти было легче, чем по лесу, тут Макарыч оказался прав. Но когда впереди показался заброшенный поселок, Пригоршня объявил, что лафа закончилась и пора уходить с асфальта.

– А где база научников? Поселок вижу, но там вроде все заброшено.

– Она дальше, я заранее хочу маршрут сменить.

– А, обходный маневр! – догадался Слепой. – Видишь, я уже разбираюсь в твоей стратегии.

Когда позже, бредя по бездорожью, поднялись на холм, Пригоршня одолжил любопытному спутнику бинокль и показал, где находится база. Слепому было интересно поглядеть, что представляет собой лагерь ученых. Но на таком расстоянии, даже в бинокль, он мало что разобрал. Увидел ряды «колючки» на кольях, позади – сборные походные бараки, длинные, из алюминиевых секций. Металл был свеженький, пока что не потускнел, и крыши ярко блестели на солнце. В стороне работал бульдозер, выравнивал грунт, дальше виднелась еще кое-какая техника, автокран, грузовики. Грудами сложены бетонные плиты. Над строительной площадкой маячила наскоро сколоченная из бревен вышка.

– Пока что ограда временная, – объяснил Никита, – технику пригнали, чтобы забор строить. Серьезно научники обустраиваются, надолго, значит. И это хорошо. Как в местных порядках разберутся, можно будет начать к ним ходить на предмет сбыта хабара. Ну что, налюбовался? Двинем, значит, дальше. Давай бинокль.

Пригоршня, сверяясь с картой и компасом, повел в лес. На опушке ровным рядком расположились три гравицапы. Применив испытанную тактику обходного маневра, сталкеры обогнули опасное место и углубились в лес. Место было мрачное, деревья – большей частью молодые, они поднялись после катастрофы и испытали на себе действие аномальных сил. Пригоршне было привычно, а Слепой разглядывал причудливо изогнутые стволы и скрюченные ветки деревьев. Сосна, ствол которой свивался спиралью… береза с загнутой верхушкой, упиравшейся в землю и, похоже, успевшей пустить корни…

Береза и Пригоршне понравилась, ему захотелось пройти в образованную стволом арку. Но стоило Никите показаться по другую сторону искалеченного дерева, невесть откуда прилетевший сук полметра длиной и толщиной в руку едва не засветил ему в лоб. Вслед за первой полетели новые и новые ветки, они выныривали из кустов, с хрустом срывались с искривленных деревьев, прилетали справа и слева.

Опешивший Пригоршня попятился, нырнул под березовый ствол. Несколько сучьев полетели следом. За кустами захохотали и заухали противным скрипучим голосом.

Закрывая голову руками, Никита побежал от странной березы. Летящие ветки преследовали его, кружились вихрем и время от времени устремлялись вниз, норовя долбануть сталкера в голову. Слепой разглядел, где в кустах дрожит и раскачивается листва, и трижды выстрелил из «макарова».

Летающие ветки разом обрушились вниз. Смех оборвался, в кустах взвыли… вой сменился скулящим плачем, кто-то ковылял прочь, проламываясь в густых зарослях. Пригоршня развернулся и дал пару коротких автоматных очередей вслед шутнику.

Скулящие стоны и треск веток по-прежнему удалялись. Пригоршня не попал. Это распалило его азарт еще сильнее.

– Ну, сейчас я тебя!.. Достану!.. – выкрикнул он, устремляясь вслед обидчику.

Слепой боялся остаться в одиночестве, когда вокруг такое происходит, и побежал следом. Хотя бег с рюкзаком ему очень не нравился. Не без труда догнав Никиту, он выдохнул:

– Что это было?

– Отверженный! Телекинетик, сволочь! Сейчас мы его!

У Слепого на языке вертелось с десяток вопросов, начиная с главного: кто такие отверженные? Но он берег дыхание и промолчал, разумно рассудив, что сейчас догонят раненного им отверженного, и тогда хоть что-то прояснится. Заросли кустов закончились, и Слепой вылетел вслед за Никитой на поляну. На противоположной стороне мелькнула сгорбленная спина беглеца – показалась на миг и тут же исчезла в густой тени под деревьями. Слепой только и разглядел, что отверженный невелик ростом, к тому же сильно сутулится и хромает. Пуля из «макарова» попала в ногу и существенно снизила скорость мутанта.

Пригоршня, а за ним и Слепой влетели в тень, Никита завертел головой, отыскивая, куда подевался отверженный. Тот больше голоса не подавал, но хромать бесшумно он не мог. Пригоршня услышал шум, радостно взревел и бросился за отверженным. Впереди показался просвет, перелесок закончился, и сталкеры выбежали на опушку. Перед ними лежал луг, в центре которого на вбитых в землю кольях скалились черепа. Среди окружающих колья груд мусора, обглоданных костей и тряпья сидели и лежали с десяток мутантов. Еще дальше – вросшие в землю руины какого-то здания.

Беглец обнаружился точно посередине между опушкой и стойбищем. Теперь он снова взвыл. Мутанты дружно обернулись на его скулеж…

Пригоршня заорал:

– А теперь бежим по-настоящему!

И первым бросился обратно – под деревья. Отверженные разразились сердитыми воплями, в воздух взмыли кости, ржавые консервные банки и прочий хлам. Брошенные телекинетиками снаряды забарабанили по древесным стволам, с шорохом влетали в кусты. Сталкеры успели убраться очень вовремя, их обстрел уже не настиг. Петляя между деревьями и стараясь не отстать от Пригоршни, Слепой сперва не сообразил, что дело нечисто, просто возникло мимолетное ощущение неправильности происходящего. Ему показалось, что деревья сдвигаются со своих мест, толстые ветки склоняются ниже, сплетаются в решетку, что кусты тянутся колючими побегами, норовят вцепиться в одежду и в туго набитый рюкзак. Лес вертелся перед глазами, Слепой никак не мог сосредоточиться, все мелькало и кружилось.

Однако момент был не тот, чтобы останавливаться и пытаться разобраться в своих мыслях. А Никита, похоже, был озабочен странными ощущениями еще меньше – это в том случае, если вообще что-то почувствовал. Он несся впереди, все больше отрываясь от Слепого.

– Стой! – выкрикнул на бегу Слепой. – Постой, Пригоршня!

Тот слегка притормозил и бросил через плечо:

– Чего?

Деревья расступились, Никита, а вслед за ним и Слепой оказались на опушке – перед сталкерами расстилался вытоптанный мутантами луг, черепа на кольях, руины вдалеке. Знакомая картина! Только теперь отверженные были совсем рядом, они шли к лесу и ждали появления беглецов. В центре живописной группы выделялся долговязый тощий тип в перепачканном комбезе, давным-давно утратившем первоначальный цвет. Он воздевал костлявые грабли к небу и монотонно напевал себе под нос что-то вроде заунывной мелодии.

Пока беглецы плутали, мутанты подготовились получше и встретили врага градом кирпичей, как целых, так и обломков. Пригоршне половина кирпича врезалась в плечо, Слепому вскользь задело колено. Никита, не целясь, дал очередь от пояса. Несколько пуль угодили в мутантов, досталось и тощему певцу. Отверженный согнулся пополам, как складной ножик, его мотив оборвался. Сталкеры снова бросились назад – под защиту деревьев, вслед им летел град палок и камней.

На этот раз и в самом деле удалось убраться.

– Похоже, я телепата все же завалил, – похвастался Пригоршня, когда отдышался и смог говорить.

Слепой все еще хватал воздух перекошенным ртом и приходил в себя. Но ему говорить и не пришлось. Пригоршня сам болтал за двоих.

– Отверженные, понимаешь, наделены талантами. Это их так Зона перекорежила. Человеческого облика они лишились, зато взамен получили паранормальные способности. Я-то думал, одного мы встретили, да и тот так себе, телекинетик вшивый. Только и может что палками кидаться. И противный, гнида, подстерег, закидал палками – и думал смыться.

– Просто в лесу кирпичей не было, вот ин и использовал палки, – смог наконец вставить слово Слепой.

– Ну да! Поэтому мне и хотелось его в лесу прихватить. А там их толпа, да еще и этот, как его, ну… психопат, в общем!

– Телепат, – подсказал Слепой.

– Одно и то же, какая разница. Телепат с психическими свойствами, а коротко: психопат. Ну что, отдышался?

– Более-менее…

– Тогда идем. Не хочу рядом с их гнездом оставаться. Такую толпу отверженных нам вдвоем не взять. Было дело, давили мы таких… мы с Химиком. Ну и еще пара человек с нами. А с тобой вдвоем – нет, не управимся. Что толку с твоего «макарова» против такой толпы? Тем более они сейчас настороже. Так что, Слепой, не в этот раз мы их уделаем.

– Да и я не собирался их уделывать, – согласился Слепой. – Это же ты на них попер.

– Они первыми напали. – Пригоршня направился по едва заметной тропе сквозь лес. – Я защищался.

Слепой сделал шаг и скривился от боли. Однако неплохо его кирпичом огрели! При попытке идти колено пронзала острая боль, пронизывающая всю ногу, даже, кажется, в живот отдавало. А пока бежал, даже не чувствовал.

– Постой, Пригоршня, погоди минуту. Колено, вот, кирпичом…

Пригоршня заставил Слепого сесть и осмотрел травму. Пострадавший пытался отшутиться, что, мол, ничего серьезного там быть не может, потому что он только что выдал неплохой кросс по пересеченной местности, и пока драпали от отверженных, колено не мешало. Но Никита сделал серьезное лицо и заявил:

– Будем лечить. Вернем обществу полноценного человека! Потому что, случись какая заваруха, я должен быть уверен, что напарник не подведет.

Он вытащил из рюкзака сверток, развернул и показал комок вязкой зеленоватой массы, похожей на пластилин. Подумав немного, Пригоршня отщипнул совсем небольшой кусочек, осторожно размял в пальцах и приложил к поврежденному колену:

– Теперь перебинтуем, чтобы не отвалилось, и завтра будешь как новый. Хорошая штука, Химик сам делает.

– А что это? – Слепой прислушался к своим ощущениям.

Он чувствовал холодок там, где странная масса касалась кожи. Вроде бы боль стала уходить.

– Секретная разработка! Есть такой артефакт, «стабилизатор». Вообще, он имеет совершенно другие свойства, но если его растолочь в порошок, добавить еще кое-чего плюс раздавленные листья какой-то хрени… не знаю, как называется, но растет обычно в зоне слабой радиации. Наподобие камнеломки, но не совсем. В общем, растение-мутант.

– Эй, она радиоактивная, что ли?

– Не дрейфь, видишь же: я в рюкзаке с собой таскаю. В общем, Химик эту смесь сделал, так что можешь не париться, у него осечек не бывает. Теперь нам пора место для ночевки подыскать, заляжем, и лечись себе. Все равно скоро стемнеет, а ночью я тебя не поведу, к тому же травмированного.

Слепой задрал голову – и впрямь темнеть начало, а он даже не заметил. День оказался настолько насыщен событиями, что и за временем не следил.

Пригоршня пустился в рассказы, какие приключения они с Химиком пережили и какие хитрости использовал напарник, какие артефакты и сборки применял, и всегда получалось на ура. Слепому пришло в голову, что его спутник очень привык быть в компании этого самого Химика и потому говорит только о нем, чтобы заглушить тревогу и неуверенность. Рассказы были похожи один на другой, наконец Слепой не выдержал:

– Пригоршня! Ты десять минут назад рассказывал мне эту историю, как вы положили десятерых бандитов, только в прошлый раз их было восемь! Преувеличивая свои заслуги, ты порождаешь во мне неуверенность. А никогда не смогу стать таким великим сталкером, как ты!

– Да не, ты не дрейфь, вот походишь по Зоне – научишься всему…

– Да нет же! Я имел в виду, что никогда не смогу так хвататься, как ты. А без этого – какой же я буду сталкер-ветеран? Перестань калечить мою судьбу, жестокий человек!

Пригоршня сперва надулся, замолчал, потом заявил:

– Бандитов было семеро. Банда Чурова, можешь спросить в баре, когда вернемся. Их все помнят.

Где-то далеко, но достаточно отчетливо прогремела автоматная очередь, затем еще и еще. Звуки в лесу искажались, на них накладывалось эхо, и определить, откуда доносятся звуки перестрелки, было непросто, Пригоршня присел и насторожился. Слепой последовал его примеру, тоже припал к толстому древесному стволу и завертел головой.

– Хорошо садят, патронов много, – заметил он. – Не жалеют боеприпасы.

Бой продолжался несколько минут, затем стало тихо. Пригоршня объявил:

– Точно у нас за спиной. Там, откуда мы притопали то есть. Мне это не нравится. Три или четыре автомата плюс, пожалуй, снайпер. Одиночные, редкие – похоже, прицельный огонь на выбор. Тебе этот оркестр ничего не напоминает?

– А что он мне должен напомнить? Я по концертам не особо хожу.

– Примерно такой же состав по Есаулу и его банде похоронную отыграл, вот что.

– Я думал, мы от них хорошо отстаем, – удивился Слепой. – Мы же отправились через пару часов после боя на той прогалине. Да еще обходной маневр…

– Вот и я так думал, – поддакнул Никита, – точно, ночью я не пойду. Ищем ночлег. Только такой, в котором обороняться удобно. А то мало ли что.

Подходящим местом Пригоршня признал одинокий кирпичный домик, стоящий на краю широкого поля. То ли сторожка, то ли склад какой-то на месте прежних сельскохозяйственных угодий. Место, которое раньше было полем, заросло сорной травой по пояс высотой, да и кустарник тоже кое-где пробился, то есть предполагаемому врагу было бы где укрыться на подступах к дому, но все-таки лучше, чем в лесу, где за деревом в трех шагах от тебя может притаиться кто угодно.

Само строение выглядело достаточно прочным. Разве что крыша прохудилась, но стены оказались целы. Двери не было – ее пустили на дрова, когда кто-то устраивался на ночлег в этом домике. Несколько досок все еще валялись у старого кострища, и Пригоршня тут же доломал их и разжег огонь. Потом прошелся по комнате, вороша ногой разбросанный повсюду сор и тряпье. В углу громоздилась куча хлама, драный ватник, фетровая шляпа с оборванными полями, ржавые консервные банки, битое стекло. Попадались и крысиные косточки, высохшие, начисто обглоданные.

Слепой сел у окна и уставился на заброшенное поле. Сейчас, в свете заходящего солнца, оно казалось красным. Красная трава, красные кусты, а посередине – аномалия, названия которой Слепой пока что не знал, – время от времени выбрасывала горсти сухой земли, тоже красные.

Не успела закипеть вода в котелке, как Слепой заметил угловатую фигуру – кто-то брел по красному полю. Незнакомец шатался и раскачивался при ходьбе, болтая опущенными руками. Вроде бы человек, но походка слишком странная. Слепой позвал Никиту. Тот не раздумывал:

– Отверженный! Гонится за нами, что ли?

Схватив оружие, сталкеры бросились из дома.

– Давай вали его, пока он один! – возбужденно выкрикнул Пригоршня и подал пример, выпустив по отверженному длинную очередь.

Слепой посмотрел на свой ПММ, малоэффективный на таком расстоянии, и не стал стрелять. Отверженный взвыл, рухнул на колени, поднимая костлявые руки. Вокруг него закружились комья сухой земли, высушенные до невесомости стебли бурьяна, какой-то мелкий хлам. Коленопреклоненная фигура скрылась в вихре. Пригоршня побежал к врагу, Слепой захромал следом. За широкой спиной Никиты он не видел, что происходит. К тому же солнце село, наступили сумерки. Пригоршня выстрелил одиночным, потом еще раз, а потом пошатнулся, получив удар чем-то тяжелым из центра крошечного циклона – отверженный сумел отыскать, чем запустить в противника. Ругаясь, Пригоршня прошил крутящийся перед ним смерч короткой очередью. Вихрь опал, комья земли осыпались, и ветер сдул пыль.

Мутант стоял на коленях и медленно клонился лицом вперед. Когда Слепой дохромал к нему, отверженный уже лежал неподвижно. Пригоршня, не опуская автомата, потыкал уродливое тело ботинком.

– Готов, – объявил он. – Сейчас посмотрим, что он нам принес. У отверженных в карманах попадаются занятные штучки, запомни на будущее. – Пригоршня перевернул тело, распахнул ветхие одежки, пощупал карманы. – Ничего! А я столько патронов извел на него! Сплошной убыток… Постой-ка…

– Да и так стою.

– Не, я говорю – смотри сюда: это не моя работа. Кто-то в него еще стрелял. Дырки замечаешь?

– Это же тот самый, который на тебя в лесу напал. Я его в ногу ранил.

– А вот, гляди, в спину – кто его? Это не я, сто процентов.

– Помнишь, стреляли? Ты еще сказал, точно там, где мы прошли.

– Ну да. Выходит, кто-то еще отверженных гонял, когда мы от них сбежали. Что-то много народу здесь, а я не знаю, кто и что.

– Может, военные? Ты же сам говорил, недавно базу для ученых развернули, охрана там, и еще говорил, что новички поначалу очень строго правил придерживаются. Может, военные окрестности базы зачищают?

Пригоршня поднялся, отряхнул колени и покачал головой:

– Может, и так. Только у военных приоритет – операции проводить в светлое время суток. Уж это я точно знаю. И потом, далековато от базы, мы же вокруг нее хороший крюк сделали. Не нравится мне это. Идем-ка в дом и окна завесим чем-то, чтобы огонь не был виден. Ночь пересидим тихо, а с рассветом уйдем. Будь с нами Химик, он бы точно так и сказал бы, верняк.

Слепой был совершенно согласен. «Пересидеть тихо» – это было бы и его решением. Он бы и на отверженного не стал нападать, ни в этот раз, ни в прошлый. Поэтому он поплелся за Пригоршней. Тот подошел к домишке, шагнул в дверной проем, но замер, выставив ствол «калаша» и настороженно вглядываясь в темноту. Снаружи порядком стемнело, а внутри и вовсе был мрак. Костер почти погас, лишь несколько обугленных веток тлели, они не давали света, только видно было, где горел костер, пока не появился отверженный.

Слепой остановился в трех шагах позади и тихо окликнул:

– Что там?

– Не знаю, вроде как пробежал кто-то. Прошуршало в углу. Подстрахуй меня, что ли.

Слепой встал с пистолетом у дверного проема, а Пригоршня осторожно скользнул внутрь. Замер неподалеку от входа, прижавшись к стене, и повел автоматом из одного угла в другой. В домишке было тихо.

– Так что ты видел-то? – прошептал Слепой.

Он тоже вглядывался в темень, но не замечал ничего подозрительного.

– Да так, вроде промелькнуло что-то, – так же тихо отозвался Пригоршня. – В нашем деле приучаешься из-за любой мелочи осторожничать.

Потом громче добавил:

– Наверное, показалось. Была бы какая-то тварь, уже бы выдала себя. Заходи, Слепой. Чувствуй себя как дома.

На всякий случай Никита обошел с фонариком все углы, посветил вверх. Луч света выхватывал из темноты подгнившие стропила.

– Будем считать – померещилось, – подвел он итог. – Но спим по очереди.

У Пригоршни к рюкзаку был приторочен скатанный широкий брезентовый плащ, им завесили дверь, потом выбрали среди тряпья, сваленного в углу, что поцелее, и прикрыли окна. После этого Пригоршня разрешил Слепому раздуть огонь. С костром стало веселее.

Никита зевнул и спросил:

– Как нога?

– Спасибо, доктор, уже заметно лучше.

– Но ведь болит немного, верно?

– Есть такое дело. Но уже полегче.

– Нет, ты не скромничай, – Пригоршня снова зевнул, – ты так прямо и говори, что, мол, нога болит, спать все равно не могу и потому буду караулить первым. Часика три посиди, потом меня поднимешь. Только не засыпать! Если почувствуешь, что совсем невмоготу, лучше меня растолкай.

Завершив распоряжения длинным зевком, Пригоршня растянулся на полу и вскоре задышал мерно и ровно, как полагается спящему. Слепой расположился рядом, прислонился к стене и стал перебирать в памяти события прошедшего дня. Получалось, что произошло слишком многое, но Слепому это даже понравилось. Вот это и есть настоящая жизнь – сплошные загадки, которые очень интересно разгадывать. Да еще он постоянно узнавал что-то новое. Это здорово! Не хватало совсем немного – кружки крепкого кофе. Хотя он чувствовал, что устал, спать не очень хотелось, однако кофе был бы не лишним…

Сверху, со стропил, свалилось несколько кусочков грязи и мха. Слепой прислушался – ни звука. Однако возникло стойкое ощущение, будто кто-то крадется по стропилам над головой. Слепой подбросил пару обломков доски в огонь, стало немного светлее. Он еще подумал, что надо было взять фонарик Пригоршни и посветить в темные углы, как сверху что-то едва слышно зашуршало. Слепой снял ПММ с предохранителя и глянул вверх – по гнилым доскам бродили рыжие отсветы огня, это создавало иллюзию движения. Стоит ли будить Пригоршню? Наверное, нет. Слепой снова сел и расслабился. Мало-помалу стало клонить в сон.

Слепой потер глаза… Дрова потрескивали, тени бродили по ближней стене, а углы помещения тонули в темноте. Слепой замер. Ему почудилось, что в самом дальнем и темном углу по стене медленно стекает здоровенная капля. Только капли не бывают волосатыми, а эта казалась покрытой не то мхом, не то шерстью.

Слепой понял, что это нечто живое – ползет с потолка, осторожно перебирая цепкими лапами. Слепой осторожно, стараясь не шуметь, направил ствол на существо. Вот оно достигло пола… обернулось… На Слепого через комнату глядели два красноватых глаза. А может, не красноватых, а просто огонь костра так отражается? Или он опять цвета не так различил?

Существо подобралось, как перед прыжком, и Слепой, больше не раздумывая, выстрелил. Существо взвизгнуло, метнулось вдоль стены к двери, стуча по доскам пола мягкими лапами. Пригоршня вскочил с автоматом наизготовку. Ночной пришелец ударился в завешивающую вход плащ-палатку, запутался в ней, стал биться и верещать.

Слепой поднял «макаров» и прицелился.

– Нет! – рявкнул Пригоршня и бросился к дверному проему. Ему было жаль плащ-палатку, которую должна была продырявить девятимиллиметровая пуля. Тут пришелец наконец сумел выпутаться из складок, вскочил, а Пригоршня срезал его короткой очередью. И тут же, как будто в ответ на выстрел Пригоршни, началась пальба. Стреляли где-то далеко, но в ночной тишине звуки разносились далеко. Длинные очереди, взрывы – все это сливалось в равномерный треск и грохот.

Слепой дохромал к порогу и встал рядом с Никитой.

– Что это? Где?

– Смотри! – Пригоршня указал на зарево, поднимающееся за лесом. Там что-то неплохо горело. – Нехилый бой идет.

– Точно. Это мы с тобой скромные, дверь плащ-палаткой завесили, а там народ, как я гляжу, не стесняется. Резвятся вовсю.

– Собирайся, Слепой. Пойдем отсюда. Мне эта веселуха очень не нравится. То есть мне бы ничего, а Химик сейчас бы точно сказал: валить надо.

Пригоршня встряхнул плащ-палатку, скатал ее. Слепой тем временем затоптал огонь и сгреб пожитки. Сталкеры покинули негостеприимный ночлег и зашагали в ночь. Шли неторопливо, потому что Слепой все еще заметно хромал. На ходу Пригоршня объяснял:

– Похоже, на научников кто-то напал, понимаешь?

– Ну.

– А если ну, слушай дальше. Охрана базы скорее всего успела подать сигнал тревоги, туда отправят кого-то на помощь, порядок такой. Тревожная группа выступает в течение десяти минут. Ну, на дорогу… не знаю, сколько, но если «вертушку» выделят, то прибудут быстро. Значит, очень скоро вояки округу будут прочесывать, искать нападавших. Если я это понимаю, то и те, кто напал, тоже понимают. Стало быть, уходить будут очень шустро. Как бы не напоролись на нашу ночевку, тогда получится очень и очень кисло. Так что терпи и шагай.

– Да я шагаю. Ты бы фонарик включил. Если бой там, то здесь пока что никого не встретим.

– Это верно. – Никита щелкнул кнопкой, и луч света выхватил из мрака полосу заросшей сорняками пустоши. – Только бой на убыль идет. То ли отбилась охрана, то ли нет, а стрельба стихает.

– Постой, а что это было, там, в доме?

– Ты о чем?

– Ну, зверь какой-то или что? Которого ты пристрелил на пороге?

– А, это… да ничего особенного, домовой. Мутант такой, обычно в заброшенных домах селится, поэтому домовым прозвали. Когда стая большая, они опасные, а этот был один, на нас двоих не решился нападать, пока не заснем. Только почему ты меня не разбудил?

– Слишком быстро все произошло. Я его заметил, когда он уже с потолка спустился и был совсем рядом. Ну, я и выстрелил, заодно ты проснулся.

– А, ну ладно. В общем, получилось неплохо. Жаль только, уйти пришлось быстро. Шерсть домового можно продать. Есть умельцы, сувениры из нее делают. Вот что за жизнь пошла… патроны расходуем, а навара нет. Да еще вокруг невесть что творится. Постоянно кто-то в кого-то стреляет. И нет бы бандиты обычные или клановые разборки. Нет, здесь дело серьезное! Даже предположить не могу, кто на военных бы осмелился напасть, на их базу. Что-то происходит в этой Зоне. Жалко, Химика нет, он бы растолковал.

Это Слепой и сам понимал. Он не раз слышал – военных стараются не трогать, потому что после беды не оберешься. Начнутся зачистки, проверки, получается: испортил жизнь всем, кто оказался поблизости. И соответственно, все тебе это припомнят. Все, кто переживет облавы и зачистки, будут припоминать. Значит, правильно они сделали, что ушли.

Сталкеры пересекли поле, потом была лесополоса, и снова – заросшая сорной травой и бурьяном пустошь. Дальше потянулось редколесье. Черные ветки лезли в луч фонарика Пригоршни, казались цепкими тощими лапами. Их тени ползли по земле, раскачиваясь в такт шагам Никиты. Слепой брел по лесу, перед ним раскачивалась широкая спина Пригоршни, тени ползали под ногами, ветки норовили вцепиться в одежду.

– Красота, – заявил он. – Как славно прогуляться по лесу на сон грядущий. И для здоровья полезно.

– Особенно полезно будет, если ты не угодишь в «микроволновку», – буркнул, не оборачиваясь, Пригоршня, – вон слева, где деревья расступились. Видишь? Я сам едва не прозевал. Нет, так в потемках ходить тоже не дело. Сейчас где-нибудь упадем. Ты поспишь, я постерегу. В доме надежней было, стены все-таки, а здесь лучше я сам постерегу.

Пригоршня приглядел место для ночевки между корнями старого дуба. Эти толстенные корни выступали из земли не меньше чем на полметра, за такими вполне можно укрыться, а расстояние между ними позволяло свободно расположиться обоим, даже учитывая немалые габариты Пригоршни. Хромой улегся, подсунув под голову рюкзак, и стоило закрыть глаза, как мутные стены тумана с бредущими сквозь них псами, «микроволновки» и «электры», домовые и отверженные закружились перед ним в безумном хороводе. Хоровод превратился в циклон, затянул засыпающего Слепого в середину и уволок в страну снов.

Разбудил его Пригоршня. Потряс за плечо, а, когда сонный Слепой вскинулся, прижал широкой ладонью к земле и прошептал:

– Тихо. Замри и не отсвечивай.

Слепой медленно и очень-очень осторожно приподнялся и выглянул поверх дубового корня. В нескольких десятках шагов от их убежища шагали вооруженные люди. В лучах фонариков тускло блестели стволы. Еще Слепой разглядел свежие белые бинты на троих. Но ранены все были не серьезно, они шагали упругой походкой, выдававшей хорошую спортивную подготовку. Двигались они уверенно – все, кроме одного. В центре колонны двое спортсменов вели под руку пленного. Лица бедолаги Слепой не мог разглядеть, ему на голову накинули мешок, руки были связаны за спиной. Лучи фонариков шарили по округе, метались вправо и влево. Слепой увидел, как человек с мешком на голове споткнулся, но упасть ему не дали, придержали в вертикальном положении. Лучи фонариков в руках темных фигур проплывали мимо убежища, в котором затаились Слепой с Пригоршней. Силуэты вооруженных людей возникали между деревьями и исчезали в темноте.

Тут Пригоршня снова надавил Слепому на спину и заставил лечь. Едва слышный шорох шагов стал удаляться. Пригоршня шумно выдохнул и убрал ладонь со спины Слепого.

– Вот так, – прошептал он, – чуть не влипли. Ушли, называется, из опасного района. А я же вроде прикинул, что сюда им идти незачем. Нарочно здесь заночевал.

– Ты же не мог знать, в какую сторону эти направятся, – утешил Слепой.

– Знать, не знать, а в ту сторону беглецам и в самом деле вроде незачем… – задумчиво протянул Никита. – Там озеро будет, как раз у них на пути. Берега заболоченные, ни пройти, ни укрыться, ни оборону держать. Они же прямиком в ловушку прут!

– А что бы ты на их месте сделал?

– Я бы, если от военных уходил, выбрал бы дорогу через лес. Не этот, он небольшой. Я бы правей взял, то есть восточнее, там заросли далеко тянутся. Ну, это чтобы с «вертушки» не заметили. И конечно, к озеру я бы не пошел. Это точно. Это же западня. Прижмут их вояки на берегу, там не скроешься. И не обойдешь, озеро широкое.

Слепой прикинул так и этак. Что-то здесь не лепилось, не складывалась картина происходящего. Эти парни с оружием так уверенно шагали по лесу, в их действиях чувствовалась грамотность профессионалов. Такие не пойдут в ловушку, которая настолько очевидна, что и простодушный Никита ее видит. Сам же Слепой не чувствовал себя таким специалистом, чтобы разгадать действия профессионалов. Тут нужен кто-то более грамотный, чтобы раскусить их план.

– Ясно. А что бы на их месте сделал Химик?

– Это я тебе, брат, не скажу. Он всегда какую-нибудь штуковину придумает, до которой нормальному человеку за год не допетрить.

– Значит, и у них в запасе есть какой-то фокус.

– М-да?..

Такой вариант Пригоршне в голову не приходил. В его простом незамысловатом мире на хитрости способен был только Химик. В своего напарника Никита верил и не сомневался, что тот всегда сможет изобрести какую-то уловку. Больше ни для кого такой возможности он не предусматривал.

– Интересно, что они удумали, – протянул Пригоршня. – Может, проследить за ними стоит?

– А мне совсем не интересно. Идут какие-то люди, оружием увешаны, как новогодняя елка – гирляндами, волокут с собой пленного. Нет, я бы с такими связываться не стал. А держался бы я от них подальше.

– Пленного?

– А ты не видел?

– Я вообще не смотрел. Что за пленный?

– Человек какой-то… на голове мешок, так что подробностей я не увидел.

– Постой, постой… – Пригоршня обкатывал какую-то мысль, Слепой это понял по его напряженному тону. – А одет во что?

– Ну, во что… Брюки камуфляжные, берцы со шнуровкой, хотя насчет берцев я не уверен, видно было плохо, и ты меня сразу же заставил лечь. А! Куртка! Мне показалось, мешковато на нем куртка сидит, не по размеру.

– Брезентовая крутка? – быстро спросил Пригоршня, едва Слепой закончил вспоминать.

– Да, вроде брезентовая… кажется. Я только заметил, что мешковатая.

– Точно, – с тоской в голосе произнес Никита. – Брезентовая, мешковатая. Он же сам ее брезентовым чехлом обшивал.

– Кто он?

– Химик. – Голос Пригоршни был совсем убитый. – Портной из него – не ахти, вот и вышла мешковатая… Я же сразу заподозрил, что дело плохо. Я чувствовал! Прямо, можно сказать, пятой точкой ощущал!

– Да что ощущал? Объясни толком!

– Химика эти спецы захватили, вот что. Он же всегда точный, Химик-то. Если сказал, что будет на месте, так уж дождался бы меня. Ну, там, на прогалине, где банду Есаула положили. А если его не было… значит… Вот же гадство! Повязали они Химика. Схватили и с собой ведут. Слепой, подъем! Как нога? Выдержишь еще один переход?

– Да я выдержу. Но опасно же за ними по следу идти! Ты сам сказал, что они прут в ловушку, а за ними наладятся вояки… а мы между ними окажемся… Никита! Постой!

А Пригоршня уже закинул на спину рюкзак и двинул за ушедшей группой. Слепой поспешил за ним, пытался напомнить, что дело опасное, что незнакомцы с пленным идут в ловушку и что крыса, загнанная в ловушку, становится очень злой. Напрасно – Пригоршня уже твердо вбил себе в голову, что Химик в беде и нужно его выручать. У Слепого возникло множество вопросов: почему, захватив пленного, враги проделали такой маршрут, перебили отверженных, напали на лагерь ученых? Какой в этом смысл? Почему они отстали от Пригоршни со Слепым, хотя те вроде как шли в обход. В ответ на все эти разумные замечания Никита твердил одно:

– Догоним, отобьем у них Андрюху, тогда все будет ясно. Он объяснит.

Слепой махнул рукой на свои опасения и заторопился за размашисто шагающим Никитой. Во-первых, выбора у него не было – новичку одному в Зоне всегда опасно, не менее опасно, чем преследовать этих крутых ребят. Они-то, по крайней мере, понятная опасность. Ясно, чего от них можно ожидать. А опасности Зоны – непонятные, странные. Во-вторых, Слепому было интересно, что вокруг творится и в какую историю он влип. Он хотел разобраться.

Рассвет застал в пути. Слепому хотелось спать, он шагал, переставляя ноги автоматически, а Пригоршня, словно и не бегал перед этим целый день, неутомимо вышагивал впереди, да еще то и дело принимался объяснять, что нужно торопиться, пока не нагрянули военные. Те, за кем они идут, не могут двигаться очень быстро, с ними пленный, это снижает скорость всей группы, поэтому реально их настичь.

Перелески сменялись пустошами, встретился заброшенный хутор. Пригоршня велел Слепому подождать в кустах, а сам сунулся проверить, не встали ли там на ночевку чужаки с пленным. Вернулся он очень быстро и объявил:

– Собаки. Целая стая. Разлеглись, понимаешь, под забором, дрыхнут.

– Значит, там наших клиентов нет, – сделал вывод Слепой.

– Значит, наши клиенты идут другим путем, – поправил Пригоршня. – Мы где-то ошиблись с направлением. Эта бригада стойбище отверженных вынесла не моргнув глазом, что им собаки? Если им хутор нужен, то заняли бы хутор. Однако стрельбы не было. Эх, надо бы осмотреться, определиться как-то. Как же их след нащупать, а?

Слепой пожал плечами. Сейчас ему очень сильно хотелось спать, и мысли путались.

– Ладно, – решил Пригоршня. – Собак трогать мы не будем, пусть отдыхают покуда.

– Надо бы и нам отдохнуть, – намекнул Слепой. – Я бы еще поспал пару часиков.

– Вот отобьем у них Химика, тогда выспимся.

– Мне бы твою уверенность!

Слепой про себя добавил: «А тебе бы хоть часть моих сомнений». Пригоршня действовал слишком целеустремленно, мало задумывался и больше пёр напролом. Это его свойство Слепому пришлось не по душе, хотя в остальном Никита ему нравился. Вот если бы еще с его бесшабашностью что-то сделать – совсем бы идеальный сталкер получился. Поначалу Никита таким и был, его постоянные обходные маневры Слепому очень даже нравились. Пока Пригоршня воображал себя Химиком, все было нормально.

Но едва решив, что друг Химик попал в беду, Никита резко переменился и был готов совать башку в любую петлю, какая только подвернется. «Наверное, в их паре осторожностью заведовал этот самый Химик, – подумал Слепой, – в самом деле, нужно скорее его освободить, иначе Пригоршня наломает дров».

Впрочем, сейчас Никита действовал достаточно осмотрительно. Определив направление ветра, он повел Слепого так, чтобы их запах не долетал к собакам, и путь выбирал среди зарослей. Когда занятый стаей мутантов хутор остался позади, сталкеры пошли через пустошь, Пригоршня насторожился. Мгновением позже и Слепой расслышал стрекот – где-то рядом кружил вертолет.

– Давай ускоримся, – велел Пригоршня. – Я же говорил, вояки проводят операции в светлое время суток. Едва рассвело, они тут как тут. Эх, если бы не нужно было спешить, то переждали бы где-то в тени.

Шум вертолетных винтов то приближался, то удалялся, потом стал нарастать, и вскоре в небе показалась черная точка.

– Заметили, что ли? – буркнул Никита. – А ну, побежали.

Он торопился к ближайшему лесу, под прикрытие деревьев. Слепой из последних сил побежал за ним. Выдав неплохой кросс, он, судорожно переводя дыхание, вбежал в тень под кронами деревьев и остановился. Пригоршня выглядел куда бодрее, он почти не запыхался и теперь с тревогой прислушивался к приближающемуся гулу вертолета. Тень летающей машины скользнула по лугу, который только что пересекли сталкеры, звук на мгновение стал оглушительным, качнулись верхушки деревьев… Вертолет пролетел совсем близко и теперь удалялся.

– Вроде пронесло, – заявил Пригоршня. – Не заметили.

Слепой покачал головой – вертолет был слишком близко, вполне могли заметить и засечь координаты. Станут ли военные заниматься парой беглецов? Они же ищут более многочисленный отряд, который ночью атаковал базу. Он решился высказаться:

– Пригоршня, ты как хочешь, но нам сейчас нужно в самом деле переждать. Если мы будем бегать на глазах военных, то другу ты все равно не поможешь.

– А что делать?

– Держаться поблизости и наблюдать. Выпадет случай – вмешаемся. Это значит, никто о нас не должен знать.

Никита покачал головой:

– Может, ты и прав. Ладно, след-то мы все равно потеряли. Идем, поищем место для привала. Я, когда не высплюсь, туго соображаю.

Отдышавшись, они пошли искать укрытие. Вертолет кружил где-то вдалеке, то и дело доносился гул. Потом звук пропал. По пути встретилась заасфальтированная дорога, но теперь сталкеры не решились идти по ней, Пригоршня снова увел в лес. Вертолет больше не возвращался, но Слепой был согласен: незачем дразнить удачу.

Идти пришлось по редколесью, изрезанному оврагами. Наконец лес закончился, впереди показалась деревня – к ней и вело замеченное раньше шоссе. Пригоршня несколько минут приглядывался и принюхивался к группе строений, наконец сделал вывод:

– Никого. Идем туда. Далеко по улице заходить не стоит, в первом же доме и остановимся.

Когда подошли к околице, Пригоршня шумно втянул воздух и остановился. Потом задрал голову и поглядел в небо.

– Что-то не так? – спросил Слепой. – Мутанты какие-то здесь?

– Нет, деревня вроде пустует давно. Чую, Всплеск намечается. У меня всегда незадолго до него такое чувство возникает… нехорошее. Ладно, идем. Только надо будет дом с подвалом выбрать для стоянки. Если что, укроемся в подвале. Знаешь, что такое Всплеск?

– Теоретически.

– Теоретически? Счастливый человек! Ладно, идем. Как тебе этот отель? Не снять ли здесь номер?

Пригоршня кивком указал ближайшее подворье. Кирпичный домик, двор обнесен штакетником. Сейчас ограда держалась на честном слове, дощечки потрескались, краска на них облупилась. Никита толкнул ботинком угловой колышек, и несколько метров штакетника завалились, придавив буйные заросли лопухов. С жужжанием взмыли стайки насекомых.

– Скромненько, но со вкусом, – заметил Слепой, – уютный отельчик.

– Лишь бы погреб был надежный. – Пригоршня отбросил шутливость и сразу стал деловым и собранным.

Перешагнул поваленный заборчик, протопал, сминая разросшуюся траву, через двор и остановился перед дверью. Толкнул ее ногой и шагнул внутрь. Слепой наблюдал за его действиями, потом ему на глаза попалась примятая трава во дворе – немного в стороне от двери. Пригоршня прошел напрямую и натоптать там не мог…

– Никита! – окликнул Слепой. – Назад!

Внутри дома что-то твердое тяжело упало на пол. В темном дверном проеме показалась спина Пригоршни. Сталкер пятился, подняв руки. Автомата при нем уже не было. Слепой бросился через двор, выскочил на улицу.

– Стоять! Стреляю! – раздалось сзади.

Слепой метнулся в сторону, уходя с открытого пространства… но тут подвела ушибленная нога. Слепой совсем забыл о травме, лечебное средство Пригоршни абсолютно сняло боль. А теперь Слепой споткнулся, и повреждение неожиданно напомнило о себе. В колене что-то громко хрустнуло, боль пронзила ногу, даже в глазах потемнело. Беглец полетел на землю и свалился в пыль. Когда он пришел в себя и помотал головой, разгоняя черную пелену, над ним стоял человек в камуфляже. Уверенно так стоял, расставив ноги и направив на Слепого ствол автомата.

– Далеко собрался, сталкер? – насмешливо спросил он, заметив, что Слепой приходит в себя.

– Никуда я не собирался, – буркнул Слепой. – Устал очень, отдохнуть прилег. Я полежу здесь, ничего? Но ты не стесняйся, занимайся своими делами. Ты мне не мешаешь.

Солдат перестал улыбаться.

– Ладно, пошутили, и хватит. Вставай медленно. И пистолетик свой гони. Он тебе не нужен, ты под охраной Вооруженных сил.

– Надолго?

– Это суд определит, сталкер. Обычно от четырех до восьми лет вашему брату выпадает.

Пока Слепой перебрасывался репликами с военным, еще двое служивых подвели Пригоршню. Все трое были крепкими парнями, в камуфляжной форме и в разгрузках, никаких знаков различия на них Слепой не разглядел. Один из конвоиров, похоже, старший у них, вытащил рацию и доложил:

– Порядок, взяли обоих без проблем. Так точно… Так точно, выдвигаемся.

Потом обернулся к пленным:

– Вперед, сталкеры, Зона ждет.

– Далеко ждет?

– Километра два по этой вот дороге. Шагайте и учтите – при попытке к бегству открываю огонь без предупреждения. И никаких выстрелов в воздух и прочей благодати. Первый по ногам, второй на поражение, третий – контрольный. Так что не советую пробовать.

Делать было нечего, пришлось шагать под настороженными взглядами бойцов.

Слепой обернулся к тому парню, с которым обменивался шутками, этот показался ему более способным к диалогу:

– Куда вы нас ведете?

– Скоро узнаешь.

– Узнаю, конечно. Я просто хотел убедиться, что ты это знаешь. А почему нас в деревне ждали? Нас с вертолета засекли? И отправили группу захвата?

– Отставить разговорчики, – бросил старший.

– Чего это отставить? Мне же интересно, почему столько внимания к моей скромной персоне. Может, я уже знаменитость какая-то? И меня по телевизору показывают? Эй, кому автограф?

Отвечать военные не стали, и у Слепого пропало желание разговорить конвоиров. Дальше шагали молча. Дорога переваливала длинный невысокий холм. С переката открылся вид на окрестности. Хромой сдержал шаг, чтобы получше оглядеться. У дороги расположился воинский отряд, больше двадцати человек. У наскоро разбитых палаток суетились бойцы, перетаскивали ящики, возились с оружием. Дальше начинались заросли камыша, ветер раскачивал верхушки, как будто по зеленой щетине пробегали волны. Камыш тянулся полосой больше ста метров шириной, за ним под солнцем блестело зеркало воды – озеро. Над озером черной мухой кружила «вертушка». На горизонте синеватой полоской маячила скалистая гряда.

– Откуда их здесь столько? – пробормотал Слепой. – Вроде в округе было тихо, никто строем под знаменами не маршировал.

– «Вертушками» подкинули, – объяснил Пригоршня. Он вертел головой, разглядывая лагерь.

Дорога сворачивала вправо, далее вдоль берега и шла к длинным строениям. Там же виднелся причал и домик, когда-то выкрашенный белой краской. Сейчас краска облупилась, лишь кое-где на досках белели небольшие пятна. Три судна стояли среди камышей. Берег давно превратился в болото, и ржавые днища посудин намертво вросли в ил.

Конвоиры повели сталкеров в лагерь. Когда они пошли между палатками, солдаты провожали их равнодушными взглядами. Похоже, вид арестантов никого не удивил и даже не заинтересовал. Знаков различия Слепой по-прежнему ни на одном из военных не заметил. Двое, которых он посчитал офицерами, стояли спиной к дороге и разглядывали в бинокли берег. По всему выходило, Пригоршня не ошибся – те, кто напал ночью на лагерь ученых, сейчас прячутся в камышах, а военные, преследуя их, вышли к берегу. Сейчас нужно решиться прочесывать заросли, но преследователи чего-то ждут.

Когда Пригоршню и Слепого подвели к начальству, один из офицеров сказал:

– Не понимаю. На кой черт они вообще сюда забились? Мы же выкурим их из плавней без проблем. Вон там корабли, там бы Афару закрепиться, если собирается дать бой.

– Полковник Афар что-то задумал, – коротко отозвался другой офицер.

– Это само собой.

– Я имею в виду: он не хочет вступать в бой.

Старший конвоир выразительно кашлянул и, когда офицеры обернулись, доложил:

– Товарищ командир, задача выполнена.

Один из офицеров – должно быть, старший по званию, потому что доклад был обращен именно к нему, – подошел к пленным. Оглядел и дружелюбно улыбнулся.

– Так, так. – Он уставился на Пригоршню. – Старый знакомый!

– Здорово, Костя, – буркнул Никита.

– Никак нет. Теперь никаких Костей. – Улыбка исчезла, лицо офицера стало строгим, а взгляд – неожиданно цепким. – Раньше можно было со мной так, пока я сам предлагал. А теперь: майор Сидорко. Значит так, Пригоршня…

Майор сделал паузу. На Слепого он вроде и вовсе внимания не обращал, сразу определив, что этот пленный никакого интереса не представляет.

– Значит, так, – повтори офицер. – У тебя был шанс завести со мной хорошие отношения, ты им не воспользовался. Сейчас времени у меня нет, поэтому говорить будем коротко: либо ты предоставляешь интересующую меня информацию, либо… не обижайся. Операция у нас секретная, свидетелей не будет. Так что вас, сталкеры, мы спишем. Как, Пригоршня, будем делиться информацией?

Слепой с минуту глядел на майора, переваривая услышанное. Сперва он решил, что этот намек не может быть всерьез. Потом заглянул в глаза майора Сидорко и засомневался. Пригоршня засопел и уставился в сторону.

– Ну, так что? – снова заговорил майор. – Молчим? Сержант…

Старший конвоя, доставившего пленных, шагнул к командиру.

– Сержант, найди какую-то канаву, что ли. Где-то в стороне, не здесь.

– Есть!.. Вперед, сталкеры. Опять вас Зона зовет.

Солдаты, подталкивая пленных стволами автоматов, направили их вдоль берега, прочь от лагеря.

– Эй, вы чего? – вырвалось у Слепого. – Мужики!

Ответа не было, сержант подтолкнул его в спину: Слепой попросту растерялся, ему показалось, что он спит, что это не наяву… но это же Зона, здесь все по-другому, здесь может случиться все, даже расстрелы без суда. В сущности, кто такие сталкеры? Люди вне закона. А за последние пару дней Слепой насмотрелся всякого, он видел расстрелянную на лесной прогалине банду Есаула, видел сбитый вертолет, видел штурм охраняемого лагеря. Да и чем в глазах военных порядочный сталкер лучше Есаула?

Слепой отпихнул сержанта и закричал:

– Товарищ майор, я могу рассказать про Афара! – Потом добавил для верности: – И про энергатор!

Слепой, конечно, ничего не знал ни о человеке по фамилии Афар, ни об энергаторе, но чувствовал, что майора интересуют именно эти вещи. Афар – это тот, кого преследует Сидорко, а энергатор – важная тайна, эта вещь была у Есаула, а теперь она в руках Афара, в общем, все эти люди и предметы связаны.

Майор с любопытством оглядел Слепого и сказал:

– Так-так, вот это уже интересно. Как говорится, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Сержант, отставить. Давай этого сюда.

Сержант как раз собирался врезать Слепому между лопаток прикладом, чтобы шагал живее, но услышав, приказ, сдержался.

Слепой начал судорожно перебирать в голове то немногое, что ему было известно. Он должен соврать, придумать какие-то сведения, которые заинтересуют майора.

– Ты что творишь? – тихо прошипел Пригоршня.

– Время тяну, – честно ответил Слепой. Ответил тихо, так что никто, кроме Никиты, не расслышал.

Он не спеша подошел к майору, сопровождаемый недовольным сержантом, и остановился. Майор глядел на Слепого, и Слепой тоже уставился на него.

– Итак?.. – вопросительно протянул Сидорко.

Слепой скромно молчал.

– Я слушаю, – напомнил Костик.

– Я вот подумал, товарищ майор, если я расскажу одну интересную штуку… поможет это мне? Чем больше думаю, тем мне все больше кажется, что не поможет.

– Сталкер, ты не в том положении, чтобы торговаться.

– Так я об этом и говорю. Расскажу я кое-что или нет – результат не изменится. Верно? Так вот, я не в том положении, чтобы рассказывать.

– А кричал зачем? – Майор снова улыбнулся. – Насчет Афара? Насчет энергатора?

Улыбка у него была хорошая, открытая и располагающая.

– Ну как… чтобы возникла заинтересованность. Я торговаться не собираюсь, пойми правильно. Что верно, то верно, не в том я положении, чтобы торговаться. Я думал, ты сам мне что-нибудь предложишь.

– Чтобы предложить, я должен представлять, что получу взамен. Что тебе известно, сталкер?

– Ну, вот, например: почему Афар завел своих людей в ловушку? На этот самый берег. – Слепой кивком указал за спину майору, туда, где второй офицер, так и не принявший участия в разговоре, по-прежнему изучал в бинокль колышущуюся полосу камыша. – Вон там корабли, вон рядом разрушенные склады, гораздо лучшие позиции для обороны. И вообще, почему Афар потащил свой отряд после штурма научной базы именно сюда? Он же мог уйти куда угодно, мог выбрать маршрут, не ведущий в тупик, верно?

Майор задумчиво кивнул:

– Ну и зачем же он так сделал?

Слепой украдкой огляделся – его слушали заинтересованно. И майор, и конвоиры. Даже второй офицер, безучастный ко всему, тоже опустил бинокль и, похоже, прислушался. Только Пригоршню не интересовало, что скажет Слепой. Он подобрался и искоса наблюдал за конвоирами. Сейчас нужно было соврать что-то по-настоящему значительное, но Слепому ничего в голову не приходило…

И тут над озером разнеслись новые звуки. К мерному стрекоту «вертушки», кружащей над дальним берегом, прибавился рокот другого мотора, хриплый и неровный.

– Лодка! – закричал молчаливый офицер. – Уходит Афар! Один!

Слепой глянул на озеро – из камышей вылетела надувная лодка с подвесным мотором и устремилась через озеро. В лодке горбилась фигура беглеца.

– Семерка! – закричал в рацию офицер, напарник майора. – Семерка! Видишь цель? Уничтожить! Огонь!

Началась суета, майор Сидорко выкрикивал команды, бойцы бросились к нему, вертолет развернулся и стал быстро снижаться. От него к лодке потянулся дымный хвост самонаводящейся ракеты. На какое-то время бойцам стало не до пленных. Они развернулись цепочкой и под командой Сидорко побежали к камышам. Как-то само собой вышло, что Слепой с Пригоршней остались наедине с тремя прежними конвоирами и вторым офицером. Причем командир и бойцы глядели, как Сидорко ведет свою команду к берегу.

Моторная лодка, вихляя, рассекала волны, ракета, описав дугу, достигла цели. Над водной поверхностью с оглушительным грохотом взметнулся ослепительно-белый столб пены, в нем чернели ошметки надувной лодки.

Пригоршня неожиданно резко ударил одного из солдат в челюсть, тот отлетел. Слепой впечатал ботинок в пах сержанту, выхватил его автомат и врезал прикладом. Тем временем Пригоршня вырубил второго охранника и тоже вооружился. Грохот взрыва и плеск падающей воды пошли на убыль, и офицер услышал шум потасовки. Он обернулся, и тут за его спиной на берегу дружно ударили десятки стволов. Солдаты Сидорко залегли.

Офицер, обалдело уставившийся на бывших пленных, присел и схватился за кобуру. Слепой только теперь разглядел его лицо – совсем молодой парень. Побелевшие пальцы взялись за пистолетную рукоять… Слепой прицелился в офицера и покачал головой. Тот убрал руку от оружия. Сталкеры попятились, потом развернулись и бросились бегом. Над озером снова оглушительно загремело – грохот был такой, что звуки перестрелки утонули и растворились в нем.

Обернувшись на бегу, Слепой увидел, как валятся в воду обломки вертолета, сквозь треск очередей едва слышался плеск. Афар подманил вертолет на дальность прицельного выстрела и уничтожил при помощи энергатора. Солдаты майора Сидорко тоже оказались в трудном положении. Майор, вообразив, что Афар сбежал, повел солдат к берегу, как будто забыв о том, что против него довольно большая группа хорошо вооруженных бойцов. Сейчас его отряд попал под слаженный огонь. А вскоре и Афар, покончив с вертолетом, переключился на наземные цели. Его люди прижали солдат Сидорко и заставили искать укрытия вроде камней, ржавых металлических бочонков и выброшенных озером древесных обломков. Однако от энергатора за ними было не укрыться, вскоре это поняли и солдаты. Хотя они имели численный перевес, но ничего не могли поделать с противником, укрывшимся в камыше, поливавшем их оттуда свинцом.

Тем временем энергатор уничтожал ненадежные укрытия одно за другим… Однако Слепой с Пригоршней этого не видели. Они бежали вдоль берега по направлению к пристани и ржавым остовам кораблей, потом Пригоршня, очень быстро опередивший прихрамывающего Слепого, свернул к чернеющему вдалеке лесу. Когда бой остался далеко позади, он сбавил скорость и дождался Слепого. Под прикрытие деревьев они вбежали вместе.

Когда берег озера скрылся за деревьями, Пригоршня перешел на шаг.

– Ну, ты даешь! – завил он, когда оба отдышались и пошли спокойнее. – Откуда ты знал, что задумал этот самый Афар?

– Озарение, – признался Слепой. – Минутный порыв пророческого гения.

– А серьезно?

– Пригоршня, ты чего? Откуда мне было знать? Я просто решил, что сейчас что-то произойдет, и ждал этого момента. Ты ведь тоже ждал, чтобы охрана отвлеклась, я видел, как ты глядишь на вояк.

Пригоршня промолчал – с ними это случалось нечасто. Сейчас он напряженно обдумывал слова Слепого. Наконец он бросил это бесполезное занятие и заявил:

– Жалко, рюкзаки у нас вояки отобрали. Недельный запас жратвы!

– Зато ты второй автомат прихватил, – сказал Слепой.

Больше ему было нечем утешить хозяйственного Пригоршню, разом лишившегося всех запасов. Сам Слепой считал, что главное – он выжил, и остальное несущественно. Пригоршня оглядел трофейное оружие, пробормотал что-то насчет патронов и зашвырнул один из автоматов в кусты, оставив себе только магазин.

– Интересно, чем на берегу закончится? – подумал вслух Слепой, прислушиваясь к звукам стрельбы, которые постепенно растворялись и таяли позади. – Кто там кого?

– Афар ловко вояк выманил, он и победит, – предположил Пригоршня. – Только потом ему все равно придется уходить.

– Этот бой он спланировал, чтобы стряхнуть с хвоста погоню, – согласился Слепой. – Потом так же, как и мы, пойдет в обход озера. Интересно, этой дорогой или другой?

– Скорее, этой, здесь вокруг озера топать меньше. Значит, где-то здесь мы ему на хвост и сядем. Вояк пока что можно не очень опасаться. Пока они снова найдут Афара, мы у него Химика отобьем.

Слепой не стал высказывать вслух свои сомнения. Победит ли Афар? Переживет ли его пленник этот бой? Удастся ли его выкрасть? Уже давно было ясно, что сомневаться Пригоршня не умеет и к словам Слепого вряд ли прислушается.

Звуки перестрелки постепенно смолкли, то ли бой закончился, то ли расстояние стало слишком большим, чтобы слышать выстрелы. Пригоршня все сокрушался об оставленных рюкзаках. Слепой думал о другом: как бы не упустить Афара, но при этом и не попасться на глаза его людям. Да и пойдет ли он этой дорогой вокруг озера? Не ошибся ли Никита? Ответ пришел сам собой – когда беглецы поднялись на холм, с которого было видно озеро, то увидели черную точку, ползущую по водной глади – в самом узком месте между полосами камышей на берегах.

– Плот соорудили, – догадался Слепой. – Значит, Афар отогнал вояк. А ведь он заранее готовился, путь отхода предусмотрел. И лодку, чтобы отвлечь внимание, и плот.

– Точно, – согласился Пригоршня. – Вряд ли они успели и военных разогнать, и плот сделать. У него все по плану.

– Что ж это за Афар такой?

– Да фиг его знает. Это ж не армейцы, а спецы какие-то. Костя представлялся нам с Химиком эфэсбэшником, а на самом деле – мало ли кто он.

– И что нам теперь делать?

– Поднажать, конечно. – Пригоршня не знал сомнений. – Раз Афар нас теперь опережает, значит, нужно успеть вокруг озера, чтобы не слишком отстать от него. А то потеряем. Эх, жалко, бинокль у меня тоже отобрали.

– Можем вернуться. Твое барахло, наверное, в лагере военных там и валяется, где его бросили.

– Нет уж, Афара догонять надо, так что шагом, как говорится, марш, боец Слепой!

Хотя Пригоршня сказал, что выбрал короткий путь в обход, шагать по унылым пустынным местам пришлось долго. Помимо самого озера, пришлось огибать еще довольно обширные болота, которые раскинулись у этого края водоема. Пригоршня спешил и поначалу решил, что можно сократить путь, если пройти по самому берегу. Поэтому он смело повел Слепого по заболоченной пустоши. Это еще не было настоящим болотом, почва вполне держала вес человека. Хотя она здесь была вязкая, пропитанная влагой, да и топкие места изредка встречались. Округу затянула сырая холодная дымка, одежда вскоре промокла, и по ней стекали капли.

Под ногами при ходьбе чавкала вязкая грязь, и, оглядываясь, Слепой видел, как цепочки следов, его и Пригоршни, тут же заполняются водой. На поверхности мгновенно собиралась радужная пленка. Значит, вода здесь с какими-то примесями. И запах в воздухе висел странный, кисловатый. Слепой брел за Пригоршней, а тот помалкивал – должно быть, уже сам жалел, что завел их сюда. Хотя дорога выходила короче, но идти пришлось медленно, тщательно выбирая путь между заполненными вязкой грязью низинами.

Сталкеры шагали от одного островка твердой земли к другому. Ориентирами служили чахлые кусты, они выросли там, где земля была надежней. Неожиданно перед Пригоршней почва просела, и большой пласт земли ушел куда-то вниз, воронка тут же заполнилась мутной водой, посередине лужи вспух пузырь, лопнул, выпустив крошечный фонтан. Вода не успокаивалась, на бурлящей поверхности лужи закружилась островки грязной пены.

Пригоршня попятился, Слепой спросил:

– Что это? Оно опасное?

– Что это, я не знаю, может, аномалия какая-то подводная. А вот что оно опасное, я уверен. В Зоне все опасное. Лучше уйдем. Зря мы в болото поперлись, больше времени уйдет.

Пригоршня обогнул подозрительную лужу с гейзером посередине и зашлепал к твердому берегу. Несколько сот метров, и под ногами уже хлюпало не так сильно. Слепой обрадованно подумал, что сейчас они выберутся из болота, как Пригоршня, ругаясь, поднял автомат и остановился. Слепой тоже вгляделся в лужи прямо по ходу, там чавкали и перекатывались какие-то округлые бугры, грязь вокруг них влажно хлюпала и откатывалась волнами.

– А вот теперь очень осторожно, – тихо сказал Пригоршня, пятясь, – это называется слизни. Запомни, юный падаван.

Но по-тихому убраться не удалось. Над лужей поднялась вязкая круглая масса – слизень заметил сталкеров и уже начал выбираться из своей грязевой лежки. Пригоршня выстрелил – пуля прошила мягкое податливое тело мутанта, но не произвела на него никакого впечатления, слизень по-прежнему неторопливо, но целеустремленно полз к людям.

Слепой прицелился в то место, которое посчитал головой твари, и выстрелил. Его пуля прошила мутанта, слизень издал странный стон, свистящий и булькающий одновременно, но все так же полз, перекатывая вялые телеса по грязи. Скорость у него была небольшая, и сперва Слепой подумал, что смыться от слизня проще простого. Они с Никитой побежали, но перед ними вспухли новые дрожащие полужидкие шары – еще несколько слизней преградили путь. Сталкеры всаживали в них пулю за пулей, но никакого эффекта попадания на мутантов не произвели. Один из слизней, крупнее других, приподнял переднюю часть, посередине безглазой морды распахнулось что-то вроде воронки, и оттуда в Пригоршню полетел плевок – струя вязкой жидкости. Сталкер увернулся, а Слепой, воспользовавшись случаем, выстрелил в пасть мутанта. Слизень уронил бесформенную переднюю часть в грязь, взметнув ворох брызг, но тут же снова зашевелился и, извиваясь, пополз к обидчику. Остальные слизни – меньшего размера – расползались в стороны, окружая пришельцев, посмевших вторгнуться в их топкие владения.

– Слепой! – окликнул Пригоршня, пятясь. – Сейчас я побегу, а ты следом за мной. Делай, как я, и не тормози!

– Понял!

Никита перевел переводчик в положение «автоматический огонь» и всадил длинную очередь в середину удлиненного тела большого слизня. Не меньше десятка пуль разорвали мутанта пополам, обе половины принялись биться и извиваться в луже, из них расплескалась резко воняющая жижа. А Пригоршня кинулся к расстрелянному им слизню, перепрыгнул бьющиеся в агонии ошметки и, не сбавляя скорости, устремился к темнеющим вдалеке деревьям. Слепой кинулся следом. Меньшие слизни уже двигались наперерез, но Слепой, повторив прием Пригоршни, перемахнул лужу с издыхающим большим мутантом. Оглянувшись на бегу, он увидел, что слизни сползаются к умирающему собрату и приникают башками к изодранному телу. Похоже, они всасывали жижу, вытекающую из ран. Но приглядываться Слепой не стал, он изо всех сил мчался за Никитой.

Остановились они, когда под ногами перестало хлюпать. Потом уже шли медленнее, а когда выбрались к опушке леса, Слепой опустился в траву.

– Фух…

Пригоршня поглядел, хотел сказать, что валяться некогда, но махнул рукой и плюхнулся рядом:

– Ладно, передохнем маленько.

Отдыхали они пару часов, наконец Пригоршня поднялся:

– Надо идти. И так отстаем, Афар уже далеко мой учесать.

Озеро, окруженное болотами, уже осталось слева, впереди начинался невысокий скалистый кряж. Идти пришлось в гору, но подъем был пока что пологий. Дальше стало круче, а скалы впереди поднимались все выше. Пригоршня решил осмотреться и побежал на вершину скалы, которая торчала над округой. Слепой поплелся следом, он уже был почти рад, что спецы отобрали рюкзак, идти теперь легче. Когда он взобрался на вершину, Пригоршня вертел головой, разглядывая окрестности.

Там, где был лагерь военных, не было заметно никакого движения. Зато камыши горели. Место боя выгорело полностью, сейчас огонь распространялся вдоль берега в обе стороны, и ветер растаскивал черные жирные потоки дыма.

– Хороший ориентир, – сказал Пригоршня. – Сразу видно, где мы прошли.

– Долго горит, – заметил Слепой.

– Так сырые же камыши, медленно разгораются. Смотри, вон где Афар причалил.

На ближнем берегу озера полоса камышей была намного у́же, и плот оказался хорошо виден. Серьезная конструкция, сбитая из досок, по краям – пустые железные бочонки. Плот остался лежать там, где Афар высадился на берег, там же и камыши были вытоптаны.

– Бинокль бы, – вздохнул Пригоршня. – Вон, видишь, вроде идет кто-то по берегу следом за нами. Видишь?

Слепой присмотрелся – несколько черных точек ползли по пустоши, повторяя их с Пригоршней маршрут. Но без оптики было не разглядеть, кто это. Может, люди, а может, стая мутантов. Оглядевшись по сторонам, Слепой заметил движение и в другой стороне – едва различимая точка, почти что слившаяся с местностью, двигалась по направлению от берега к скалистой гряде. Он показал Пригоршне, но тот не смог ничего различить, а Слепой и сам не был уверен, что в самом деле видел кого-то. Может, померещилось? Афар уже давно покинул берег, ему полагается быть намного дальше.

– Где же мне теперь Химика искать? Куда этот Афар теперь идет?

Слепой пожал плечами. Откуда же можно знать о планах этого человека? Вообще неизвестно, кто он такой.

– Можно, конечно, вернуться к брошенному плоту, – принялся рассуждать вслух Никита. – Но что нам это даст? Да ровным счетом ничего! Следы только на берегу, дальше земля каменистая, на ней никаких отпечатков не отыщем. Перевалить этот кряж? И там поискать, а? Как ты думаешь, Слепой?

Слепой пожал плечами:

– Почему бы и нет? Я в таких случаях всегда полагаюсь на удачу.

– А патронов у тебя много осталось? У меня последний магазин.

– А у меня и того меньше. Но идти все равно куда-то надо.

– Тут ты прав. Идем, поищем хоть какую-то зацепку.

Они спустились с вершины и зашагали к скалам, стеной встающим на севере. По дороге Слепой рассуждал:

– Вряд ли в этих скалах есть что-то интересное, во всяком случае, я ничего не заметил. Значит, нам нужно пройти на другую сторону хребта и поискать там.

– Не скажи, здесь есть выработки, я слышал. Пещеры какие-то, шахты заброшенные. Там может что угодно скрываться. Или кто угодно. Сюда одиночки не ходят, только партии. Ты, пока в баре сидел, не слышал, как в рейд приглашают желающих?

– Разговоры были, но при мне в рейд никто не собирался.

– Но разговоры-то были! – подхватил Пригоршня. – Кое-то из сталкерской братии только в рейды и ходит. Там свои заморочки. Большой толпой вроде безопасней, и больше шансов донести хабар перекупщику. А то бывают у нас артисты, подстерегают одиночек неподалеку от бара. Ты про банду Чурова слыхал?

– Только от тебя.

– И не услышишь, – удовлетворенно кивнул Пригоршня. – Они на нас с Химиком собрались наехать, так мы им дали! Эх, Химик…

– Так что насчет рейдов?

Они уже спустились с пригорка и теперь шли по едва заметной тропе между скал. Справа и слева поднимались каменистые склоны, скудно поросшие цепким кустарником.

– Так я и говорю, сюда, за озеро, только большими партиями в рейды ходят. Не иначе! Потому что места опасные, мутанты водятся, и вообще…

Договорить Пригоршня не успел – его перебили звуки автоматных очередей, доносящиеся из-за скал. Впереди ущелье с тропинкой изгибалось, и что творится за поворотом, видно не было. Но стрельба там была серьезная, автоматные очереди следовали одна за другой. Потом донесся хриплый рев.

– Мутант, – заявил Пригоршня, устремляясь к повороту. – Идем, посмотрим, кто с ним воюет.

Успели они как раз вовремя. Здоровенный медведь, поднявшись на задние лапы и грозно рыча, надвигался на сталкера, который как раз расстрелял магазин и сейчас пытался перезарядить оружие. Как обычно и бывает в таких случаях, он никак не мог совладать с волнением и безуспешно тыкал магазином в приемник. Пригоршня побежал к месту схватки, поливая в зверя короткими очередями. Слепой немного отстал и не мог стрелять, потому что напарник оказался на линии огня.

Медведь сделал еще несколько шагов к добыче, а пули, кажется, не могли его остановить, хотя из дырок в боках вовсю струилась кровь. Слепой, забыв о боли в поврежденном колене, поднажал. И когда медведь уже прижал незнакомца к скальному склону и занес лапы, всадил очередь в заднюю лапу. Мутант развернулся и упал набок. Тут Пригоршня всадил оставшиеся в магазине пули зверю в голову. Из распахнутой пасти мутанта вырвался последний раскат рева, и зверь, дернувшись напоследок, замер. Последним рывком он еще успел сбить незнакомого сталкера с ног и придавить своей тяжеленной лапой.

– Вот и обед, – заявил Пригоршня, подойдя к мутанту и потыкав ботинком мохнатый бок, залитый кровью.

Сталкер возился под медвежьей лапой. Наконец он выбрался из-под придавившей его массы и встал. Оглядел спасителей и прочувствованно заявил:

– Ну, мужики, вы вовремя. Я уж думал, разорвет меня эта зверюга. И главное, помощи ждать неоткуда. Места пустынные, только мутанты сюда и заглядывают.

– Никита, а ты говорил, сюда одиночки не ходят, – напомнил Слепой, разглядывая зверя. – А вот человек в одиночку сюда пришел.

– Ха, – нервно усмехнулся сталкер, – да я бы один сюда не сунулся! Мы партией пришли, да вот только я и уцелел.

– Мутанты?

– Нет. Похоже, банда какая-то. Нас было восемь человек, приличная группа. Пришли, разбили лагерь три дня назад… Меня, кстати, Конокрадом звать. Миша Конокрад.

Конокрад был коренастым парнем лет тридцати. Самым примечательным предметом в его экипировке была каска вроде шахтерской, с мощным фонариком. От каски провод по затылку опускался в рюкзак, где, конечно, находился аккумулятор. В общем, сталкер неплохо подготовился для обследования пещер.

Слепой с Пригоршней назвались, пожали Мише руки, и он продолжил рассказ:

– Кликуха такая, потому что бессонница у меня. Ночами не сплю, типа лошадей воровать можно по ночам. Ну, шутка такая вроде. Прозвали, в общем, Конкрадом, а я и не против.

– Так что с вашим лагерем? – вернул разговор к прежней теме Никита.

– Я же говорю, бессонница у меня. Ночью бродить люблю. Но поскольку весь народ ночью дрыхнет, я пошел один. Как раз присмотрел вход в старую выработку, там пара аномалий, я их проверял каждую ночь, на предмет хабара. Когда пришли и здесь устроились, я сразу «резину» нашел, в первый же день. Вернее, в ночь. Наши все дрыхнуть завалились после перехода, а я сразу пару пещер проверил, ну и нашел. Так что я к моей присмотренной «химке» каждую ночь ходил, не выбросит ли еще «резину». И в эту ночь тоже собрался по пещерам побродить. «Резину» не нашел, зато обнаружил новый проход в пещеры, пошел поглядеть, по новым местам полазить, осмотреться да и заплутал в этом лабиринте. Долго бродил… А как вылез, прихожу в наш лагерь – живых нет. Быстро пришли, быстро парней перебили, быстро свалили. И спросить не с кого. А наши все…

Конокрад не закончил фразу, махнул рукой и уставился в сторону.

– Застрелены? – уточнил Пригоршня.

– Если бы! Тогда бы я знал, что банда напала. А там что-то странное. Двое пополам разрезаны, и в разрезах все ссохлось, одежда обуглилась, раны как провяленное мясо. Как будто обожгло, но не без огня. То ли блуждающая аномалия какая-то, то ли еще что-то их погубило, не понять. Я таких аномалий не знаю, и потом пять человек все-таки убиты пулями. Я бы еще подумал, что это какая-то новая неизвестная аномалия в лагере поработала, да еще с психическим эффектом, так что мужики дружно рехнулись и друг друга положили, первая мысль такая и была. Но только после гляжу – патроны исчезли, из припасов кое-что. Аномалия воровать не стала бы.

– Значит, все-таки банда? – предположил Слепой.

– Нет, бандюки и стволы бы прихватили, да и вообще все ценное. А тут только патроны, галеты и консервы. Да, и артефакты тоже все – подчистую! И «резину» мою, гады, унесли… – Конокрад вздохнул и закончил: – И потом, эти разрезы странные на мертвецах…

Слепой с Никитой переглянулись и в один голос объявили:

– Афар!

– Что за Афар такой? – Конкрад уставился на спасителей. – Бандит, что ли?

– Не совсем. – Пригоршня замялся.

– У него отряд, – подхватил Слепой, – прикинь: идут по Зоне и мочат всех, кого встретят, бандитов, отверженных… Научную базу этой ночью разнесли, прикинь! Да, а ты дым над озером заметил?

Сталкеры оглянулись – темная дымка, признак горящих камышей, все еще висела над горизонтом.

– Это за Афаром военные увязались, – продолжил Пригоршня, – так он им засаду устроил. Не знаю, как военные, а Афар оттуда ушел.

– Серьезный дядя, – покачал головой Миша Конокрад. – Трудно будет с ним за нашу группу сквитаться. А вы, что же, за ним идете?

– Он моего напарника захватил, – вздохнул Пригоршня. – Слепой, вот, взялся помочь. Верно, Слепой?

Тот кивнул:

– Конечно! Только вот патронов маловато осталось.

– Патронами поделюсь, – пообещал Миша. – Мужики, возьмите меня с собой. Если вы всерьез собрались с этой бандой разбираться, еще один ствол лишним не будет.

– Тут и десяток стволов лишним не был бы, и два десятка, – заметил Слепой. – Но меня сейчас больше интересуют две вещи. Первая – это куда пошел Афар. Вторая – почему он напал на сталкерский лагерь. Послушай, Пригоршня, вспомни весь наш путь – от одной бойни до другой. С Есаулом ясно. А вот дальше… зачем нападать на стойбище отверженных?

– Это как раз просто. Я же тебе говорил, по Есаулу пять-шесть стволов работало, а на берегу мы видели, что людей у Афара больше. Стрелку он забил где-то в районе научной базы, там был центр сбора его людей, а отверженные неудачно поблизости оказались, их и зачистили, чтобы не мешались под ногами в точке сбора.

– Ладно, допустим. А сама научная база?

Пригоршня пожал плечами.

– Вот! И теперь еще стоянка сталкеров.

– А я знаю, – вставил Конокрад. – Ваш Афар…

– И твой тоже, – возразил Пригоршня.

– Ну ладно, неважно. В общем, его банда на ту сторону кряжа идет, а мы лагерь разбили в самом удобном для прохода месте. Здесь ущелья петляют, настоящий лабиринт. И все пути – через ту самую долину, где мы с партией встали.

– Ясно.

– Вот что за люди! – не успокаивался Конокрад. – Нет бы просто пройти мимо лагеря, никто бы и слова не сказал! У нас в партии народ спокойный был, нормальные мужики…

– Ему свидетели не нужны, Афару, – объяснил Пригоршня. – Не повезло твоей бригаде, что на пути у этого отморозка оказалась. Он же мочит всех, кто его видел.

– У нас остался второй вопрос, – напомнил Слепой, – куда идет Афар? Этого мы не знаем.

– Горы перевалить надо, вот и все! А там разберемся! – Как обычно, у Пригоршни был готов очень простой ответ.

– Я могу вас короткой дорогой провести, – предложил Миша, – через старые штольни. Тогда не придется по ущельям топать, дорога прямая. Пару часов выгадаем, а то и больше. Только там это… опасно, в общем. Бруторы и прочие твари могут быть. Я бы один не пошел, а втроем прорвемся.

Шагал Миша уверенно и быстро, Слепой с Пригоршней шли следом. По дороге проводник рассказывал, что он частенько в эти места с рейдами наведывается:

– Мне на Большой земле всегда как-то не по себе было, я же полуночник, люблю в потемках бродить, и вечно в какие-то истории влипал. Ночь – хорошее время, темно, спокойно. Я выйду пройтись, бывало, и обязательно на какую-то неприятность нарываюсь. Эх, сколько всяких историй со мной приключилось! Особенно полиция доставала: «Почему ночью бродишь? Покажи документы!..» А как появилась возможность в Зону свалить, я сразу сюда. Поначалу интересно было, много нового, непривычно, странно. Потом опять загрустил, сталкеры по ночам не очень-то ходят. Получается, опять я один. А потом услышал про эти выработки, что сюда рейды ходят. И вот, можно сказать, нашел свое место! В штольнях темно, спокойно, прямо как ночью. Я тут все облазил, все ходы-выходы помню. Поэтому меня охотно в рейды приглашали, если в эти места кто-то людей собирал. И вас проведу, вот увидите.

У черного зева пещеры Конокрад остановился.

– Вот отсюда и начнем. Вот тебе, Пригоршня, фонарик, последним пойдешь, будешь по сторонам светить. Особенно назад поглядывай. Вот… А у меня свое освещение, я специально такое себе сладил, удобно, руки свободны. Ты, Слепой, держись посередке. И когда внизу будем, не отставайте. Под землей не нужно долго на одном месте стоять, лучше двигаться. Ну что, готовы?

Дождавшись ответных кивков, Миша сказал: «Ну, хорошей нам дороги…» – включил фонарик на каске и первым шагнул в темноту.

Поначалу штольня была широкая, с высокими сводами. Миша пояснил, что выработку давно забросили, может, сто лет назад. Теперь даже не понять, что именно здесь копали. Но лабиринт подземных проходов остался запутанный и многоуровневый. Потом проходы стали у́же, а потолки такие низкие, что Пригоршня был вынужден пригибаться. Пару раз он задел головой свод и чуть не потерял шляпу. Ругаясь, шарил лучом фонарика, отыскивая свой головной убор, потом поспешно догонял Слепого. Миша вел уверенно, поясняя по дороге, что здесь не раз проходил. Потом предупредил:

– А теперь осторожно. Впереди будет «химка». Я скажу, где обойти.

В луче шахтерского фонарика зеленоватое свечение аномалии почти не выделялось, и Слепой подумал, что если бы не проводник, мог бы не заметить. Мало ли что «химка» зеленым светится, ему, дальтонику, не видно, где зеленое, а где нет. Аномалия висела, прилепившись к стене, ее миновали, прижимаясь к противоположной стороне прохода. Потом еще пару раз попадались зловредные образования Зоны, в одном месте пришлось прыгать – «жарка» расположилась на полу, заняв почти весь проход, но аномалия была небольшая, и с разбега перемахнуть ее было несложно.

Конкрад не подвел – он в самом деле знал все подземные проходы, заранее предупреждал, если должна была встретиться аномалия, и вообще с ним было удобно. Единственное, что не понравилось Слепому, – Миша оказался на редкость болтливым человеком и не замолкал ни на минуту.

Зато Пригоршня под землей неожиданно скис. Его раздражали низкие своды, аномалии, темнота – в общем, все, что встречалось по пути. Он уже раз десять спросил, долго ли еще шагать, и Миша всякий раз жизнерадостно сообщал, что они только в начале пути.

Потом коридор вывел в просторный подземный зал, сюда же сходилось еще несколько коридоров, а лучи фонариков потускнели в потоке дневного света, проникающего откуда-то сверху. Миша пояснил:

– Это вроде колодец. Я искал, где он наверху, так и не нашел. Может, к нему поверху и не подступиться. А под землей – пожалуйста. Ну что, идем?

Из темного коридора раздалось сиплое рычание. Сталкеры сгрудились под колодцем, в потоке света, и приготовили оружие. Но тварь, кем бы она ни была, не показывалась, так и рычала из темноты. Миша покачал головой.

– Нам именно в тот проход? – догадался Слепой.

– Ну да, в тот. Хитрая скотина, в темноте ждет…

– Гранату бы туда забросить, – высказался Никита. – Да нет гранаты.

– Нет, Пригоршня, гранату нельзя, – тут же возразил Конокрад. – Мы же под землей! Вернее, под горой! Тут если рванет что-то, то привет, своды обвалятся. В некоторых местах я даже говорить громко опасаюсь.

– Но мы же не будем так стоять? Давай я первым пойду!

– Ну, давай, только фонарик передай Слепому и будь осторожен.

Пригоршня отдал фонарик, перехватил поудобнее приклад автомата, глубоко вздохнул и двинулся к темному входу в галерею. Ему не хотелось уходить от колодца, сквозь который струился дневной свет, но делать нечего, пришлось снова нырять в сумрак.

Прежде чем шагнуть под своды, он дал короткую очередь. Грохот прокатился по подземным коридорам, многократно повторяемый эхом, тварь в темноте снова рыкнула. Пригоршня бросился бегом, влетел в темноту, Слепой услышал возню, потом загрохотал «калашников», пули с визгом рикошетили от каменных стен, рычание оборвалось, и Никита позвал:

– Идем! У меня порядок.

Слепой сам не понял, что заставило его оглянуться, какое-то шестое чувство. Но он бросил взгляд назад – в тот проход, из которого они притопали, и вовремя. Из темноты выскочили две твари. Широкие, приземистые, похожие на людей, но слишком массивные и мощно сложенные, как будто вытесанные из камня. И лица у них были грубые, плоские, из-под тяжелых надбровных дуг сверкали маленькие глазки. Мутанты бросились через зал, Слепой от неожиданности всадил переднему в грудь полмагазина. Брутор рухнул, второй зарычал и, перепрыгнув бьющегося в агонии сородича, налетел на сталкеров. Слепого удар могучей лапы смёл и отшвырнул на пол, Миша выстрелил с разворота, но брутор уже разогнался и летел к нему. Пули ударили в мощную грудную клетку, пробили пласты мышц. Ударная сила выстрелов остановила мутанта, он едва дотянулся к Конокраду и попытался вцепиться в одежду. Миша отскочил, и Слепой из лежачего положения снова выстрелил. Целиться, валяясь на боку, было неудобно, но он попал. Пули раздробили ребра брутора, развернули и отбросили. Он замер на пару секунд, и Миша закончил дело, всадив несколько пуль в неподвижную цель. Мутант рухнул на каменный пол с гулким стуком, как будто свалилось не живое существо, а статуя.

Из прохода показался Пригоршня.

– Вы чего тут шумите? Пойдем! Я там брутора завалил.

– А мы двоих, – поднимаясь, ответил Слепой, – по одному на брата.

– Значит, ничья, один-один-один, – подвел итог Пригоршня. – Я смотрю, ты и прилечь успел, Слепой? Погоди, сперва Афара догоним, тогда и отдохнем.

– А мне и самому здесь лежать расхотелось. Я только проверить хотел, как тут насчет комфорта, но пол слишком жесткий.

– Да-да, мужики, пойдем отсюда, – спохватился Миша, – я же говорил: здесь на месте долго оставаться нельзя. Нужно все время двигаться.

Будто в ответ на его слова где-то вдалеке раздалось глухое рычание. Определить, как далеко мутанты и из какого именно прохода они подают голос, было сложно – эхо искажало и многократно повторяло звуки.

– Оружие проверьте, – посоветовал Миша и направился к проходу, в котором Пригоршня застрелил мутанта.

Поочередно переступая через дохлого брутора, зашагали в темноту, подсвеченную лучами фонариков. Здесь коридор был достаточно широкий и высокий, даже Пригоршне не пришлось нагибаться. То и дело попадались темные зевы ответвлений, уводящих в глубь горы. Пригоршня заглянул в один такой коридор и посветил фонариком. Слепой успел заметить, что проход постепенно сужается, однако тянется далеко – света не хватало, чтобы разглядеть ближайший поворот.

– Здесь все норами изрыто, – объяснил Миша, – и повсюду на мутантов можно напороться. Особенно такие, которые темноту любят, здесь обосновались. О, слышите?

Теперь и Слепой разобрал – откуда-то из темноты доносились шорох и легкий скрип, и эти звуки точно приближались. Что-то надвигалось по проходу.

Потом луч шахтерского фонарика Конокрада выхватил из темноты пару блестящих точек, затем еще и еще. Глаза мутантов. Существа были то ли мелкие, то ли очень приземистые, глаза приходились ниже колена человека. Они сновали в темноте, а застигнутые электрическим светом, спешили убраться в сумрак. Больше ничего было не разобрать, только мельтешение тел в темноте.

– Кто это? – спросил Слепой.

– Крысы, – Миша поправил ремень автомата, – много их, это плохо. Пока они боятся, шагаем дальше.

Вскоре крысы решились, они больше не убегали от света и бросились навстречу сталкерам. Теперь Слепой смог их рассмотреть как следует – голые, лишенные шерсти, и здоровенные, почти по колено человеку. Правда, разглядывать их было некогда, пришлось стрелять. Пригоршня, шагавший сзади, не мог помочь – в узком проходе троим было не поместиться, Слепому и так приходилось стрелять, прижимаясь к стене. А Конокрад не останавливался – стрелял на ходу. Крысы, пища, бросались в атаку, падали под пулями, ползли в растекающейся крови; через них прямо по шевелящимся умирающим тварям лезли новые и новые. У Миши закончились патроны в магазине, и пока Слепой отгонял мутантов, раненая крыса сумела подобраться к сталкеру и, прыгнув, попыталась вцепиться зубами. Конокрад сбил ее прикладом, потом ему удалось перезарядить автомат, и опять стрелял он, пока Слепой менял магазин…

Наконец поток тварей иссяк, Миша утер взмокший лоб:

– Ну, кажется, отбились… Теперь…

Договорить он не успел – в темном проходе возник брутор и бросился на него. Миша спохватился и открыл огонь, пули прошили мутанта, но не успели остановить, умирающая тварь обрушилась на сталкера, оба полетели на пол, луч шахтерского фонарика взметнулся вверх, выхватив из темноты округлый свод галереи, изрезанный следами инструмента…

Слепой скорее угадал, чем увидел движение перед собой и дал очередь. Во вспышках автоматного огня перед ним прорисовались очертания новой приземистой фигуры брутора. Мутант заревел и попер напролом, не обращая внимания на раны. Слепому не удалось бы отбиться, но Миша сумел спихнуть с себя вяло шевелящееся тела первого противника и помог огнем. Его пули раздробили лапы мутанта, и тот рухнул, не добежав до сталкеров всего лишь пару шагов.

Миша, кряхтя и потирая ушибленный бок, поднялся на ноги и прохрипел:

– Не стоим, шагаем дальше!

Слепой снова пошел за ним, вглядываясь через плечо Конокрада в темноту, разрезанную лучом фонарика. Проход немного сузился. Звуки шагов гулко отдавались в ограниченном пространстве галереи, их разносило эхо, шорох и топот медленно затухали, многократно повторяясь, поэтому трудно было определить, есть ли рядом еще кто-то. Слепому то и дело чудилось, что он слышит скрежет когтей по камням… а может, и не чудилось. Сталкер пару раз оглянулся, Пригоршня пятился следом, подсвечивая фонарем назад, потом, когда расстояние увеличивалось, догонял идущих первыми Слепого и Мишу и снова разворачивался, чтобы смотреть назад. А скрежет и царапанье снова и снова доносились непонятно откуда и как будто приближались. Между тем в лучах фонариков и впереди, и сзади были только шершавые каменные стены, ничего живого.

Перед Конокрадом появился низенький проход, можно сказать, лаз. Миша приободрился:

– О, уже скоро! Правильно идем, не грустите, мужики! Я же говорил, что все ходы и выходы здесь знаю, проведу в лучшем виде!

И первым, согнувшись, нырнул в проход.

– Давайте за мной живее, – позвал он из темноты, и тут же загрохотал его автомат. Слепой, согнувшись, бросился на помощь – навстречу красноватым вспышкам выстрелов. Невысокий проход тянулся не больше чем на метр, затем своды снова уходили далеко вверх и можно было разогнуть спину. Луч шахтерского фонарика метался, в полосе света оказывалась то оскаленная морда брутора, то когтистая лапа, то грубо отесанная стена галереи. Миша пятился, и Слепой, который спешил вмешаться в бой, едва не налетел на его спину. Сориентировавшись, он тоже открыл огонь. Вдвоем с Конокрадом они уложили пару бруторов, последний мутант сбежал, завывая от боли. Ему тоже крепко досталось.

Конкрад оглянулся, мазнув лучом света по лицу Слепого, и спросил:

– А Пригоршня где?

Слепой тоже оглянулся. Никиты не было, зато из тесного проема доносились звуки возни, хриплое дыхание и скрежет. Не говоря ни слова, Слепой бросился обратно. Фонарик, который был у Пригоршни, валялся под стеной и без толку высвечивал яркий круг на стене. В темноте сопели и ворочались сплетенные тела, их контуры едва проступали во тьме. Слепой на мгновение растерялся: что делать? Стрелять? А если попадешь в Пригоршню? Тут Никита издал сиплый вскрик: «Вот тебе!» Ответом ему было рычание мутанта. Одно из возившихся на полу тел приподнялось, затем Пригоршня перехваченным голосом крикнул:

– Гаси его! Он сверху!

Слепой дал короткую очередь, брутор взревел громче, сзади закричал Миша:

– Отойди! Отойди!

Свет его шахтерского фонарика пробился из-за спины Слепого, и наконец удалось разглядеть брутора, который тянулся к лежащему Никите, а тот наносил снизу удар за ударом красным от крови ножом. Слепой выпустил еще несколько пуль. Очередь отшвырнула мутанта к стене, и Слепой, сделав еще шаг, впустил в широкую галерею Конкорада. Однако помощь уже не требовалась, брутор бился под стеной, пытался встать и снова падал. Пригоршня наконец сел и, отталкиваясь ногами, отполз от мутанта, нащупал фонарь и свой автомат…

Слепой увидел, что Никита весь залит кровью, и бросился его поднимать.

– Ты как? Встать можешь?

Никита отстранил его и поднялся на ноги самостоятельно, потом нащупал на полу изодранную ковбойскую шляпу и нахлобучил на голову.

– Да я в норме. Сверху прыгнул, представляешь? – принялся он возбужденно объяснять ситуацию. Ему было обидно, что его застали врасплох. – Я слышу, вроде скребет, а где – не понять! Он по сводам карабкался за нами. Метров тридцать, не меньше, прополз по потолку! Ну, тварь!

Пригоршня, уже совершенно оправившийся после драки, подскочил к брутору и от души врезал ногой. Тот заверещал и стал отползать, прижимаясь к стене.

– Вот, – заявил Никита, переводя дыхание, – сразу легче стало. Пока он на мне елозил, я только об одном и мечтал – стряхнуть эту пакость и ногой его, ногой! Так, прикинь, по голому камню карабкался надо мной! А когда вы в эту дыру нырнули, так он бросился. И сразу автомат у меня выбил, пришлось ножом его. Но какая сволочь! По потолку полз!

– Ну и пойдем отсюда, – заключил Миша.

Но Никита никак не мог успокоиться, он отдувался и размахивал десантным ножом, возмущаясь неспортивным поведением мутанта. Наконец Конокрад убедил его, что нужно спешно покинуть это место и идти дальше.

– Недолго уже осталось, – примирительно заявил он, – скоро на свет вас выведу.

Снова по одному пролезли сквозь узкий коридорчик и оказались в широкой галерее, где Слепой с Конокрадом уже разобрались с парой бруторов. Здесь коридор был куда шире, чем все, через которые пришлось пройти раньше. На полу валялись длинные ржавые железки и трухлявые поленья, в которых Слепой не сразу признал шпалы. Оказалось, здесь когда-то были проложены пути для вагонеток. Он поделился этим наблюдением.

– Точно! – Миша обрадовался возможности поговорить о своих любимых подземельях. – С этой стороны горы тоже выработка была, только очень давно. И вагонетки, и все что хочешь! Здесь и рубили по-другому! Видите, какая галерея широкая?

Больше мутанты не пытались атаковать – то ли убедились, что добыча им не по зубам, то ли на этой стороне выработки их было меньше. Так что теперь никто не мешал подземному путешествию, и сталкеры шагали молча. Миша пару раз ободряюще заявил, что выход теперь уже совсем близко, но галереи тянулись и тянулись. Время от времени попадались участки рельсов, которые пощадило время.

Один раз пришлось протискиваться меду стеной и тяжеленной вагонеткой, которая намертво приросла к путям. То ли ржавчина прихватила, то ли еще что-то. За вагонеткой притаилась «электра», еще три вытянулись цепочкой дальше в проходе.

– Давно их не было, – заметил Пригоршня. – Наверное, выход близко? Зона знаки подает?

– Скоро дойдем, – бодро заверил Конокрад.

– Ну, Химик, я тебе это припомню! – заявил Никита. – Если бы не нужно было тебя искать, ни в жисть не поперся бы под землю.

Но темные тоннели тянулись и тянулись, и конца им не было. Когда стали встречаться развилки, Миша пошел медленнее – лабиринт по эту сторону горы он знал хуже и надолго задумывался, прежде чем выбрать дорогу. Слепой считал, что нужно держаться рельсов, выбирая те участки, что лучше сохранились, но спорить с проводником было бы глупо, и он помалкивал. Тем более что на подземных перекрестках попадались и стрелки, где вагонетки могли переходить на другой путь. Конечно, все было ржавое и негодное – и рельсы, и стрелочные механизмы, и изломанные брошенные кирки.

– Как в музее, – заметил Слепой, оглядываясь, – только самое главное – самому экспонатом не стать.

Свет фонарика Пригоршни стал тускнеть, заряд заканчивался. Никита попытался пошутить, что не мешало бы «электру» отыскать, аккумулятор подзарядить, но ярче от этого фонарик светить не стал. У Конокрада аккумулятор был мощнее, его заряда должно было хватить, но с одним фонариком на троих идти было бы довольно кисло. Слепой не стал делиться этой верной мыслью, и так невесело…

Наконец впереди показался свет. Сперва слабый, едва заметный, а потом поток лучей, проникающих в пещеру, окреп, и наконец Миша издал радостный клич – он увидел выход. После полумрака подземелья дневной свет показался ослепительно-ярким. На самом деле солнце уже садилось и вскоре должны были наступить сумерки. Конокрад ускорил шаг, но Слепому казалось, что проводник идет слишком медленно.

Пригоршня сзади прикрикнул: «А ну, посторонись!» – растолкал спутников и припустил бегом навстречу свету. Слепой не удержался – тоже побежал к выходу. Очень уж надоели эти темные лабиринты, хотелось поскорее выбраться из тесноты. Снаружи они оказались на широкой горизонтальной площадке, под ними был склон горы – пологий, с извивающейся старой дорогой, ведущей к подножию, где можно было различить остатки каких-то строений. Дальше открывалась панорама: сперва холмы, потом перерезанная ручьями и оврагами лесистая равнина. Пригоршня щурился на свет и с наслаждением глубоко вдыхал всей грудью пропитанный пылью теплый воздух.

– Эх, хорошо! – с чувством сказал он.

Слепой был с Никитой полностью согласен, но его беспокоило то, что они потеряли Афара. Как его теперь искать? Он же своих людей повел долинами, между гор. Интересно, удалось его опередить? Или они по-прежнему отстают? Он поделился своими сомнениями. Конокрад полез в рюкзак и, вытащив потертый бинокль, стал оглядывать равнину. Нетерпеливый Пригоршня то и дело спрашивал, что видно.

Наконец Миша изрек:

– Вот вам ваш Афар!

И протянул бинокль Никите.

– Видишь, речка извивается? – пояснил он. – На ней у излучины скала, вон там. Приметная такая, высокая. Смотри ближе и левее. Еще левее…

– Точно! – обрадовался Пригоршня. – Наш клиент, точно!

– А еще один отряд за ним гонится? Не видно? – нетерпеливо спросил Слепой.

Ему хотелось скорее разобраться в обстановке. До сих пор задача была одна – выбраться. Теперь все как бы начиналось сначала, и нужно было определиться с раскладом.

– Ничего не вижу. Вернее, никого больше, – ответил Пригоршня, с воодушевлением водя биноклем из стороны в сторону.

– Дай поглядеть!

– Сейчас, сейчас…

Любовался окрестностями Никита еще минут десять, потом с видимой неохотой передал бинокль Слепому. Тот первым делом посмотрел на отряд Афара, который петлял между ближайшими холмами. Похоже, они только что вышли из лабиринта горных долин, о котором рассказывал Конокрад. С десяток людей то показываются, то пропадают за очередным холмом. Бинокль был слабенький, и подробностей Слепой не разглядел. Есть ли среди крошечных фигурок человек в мешковатой брезентовой крутке, он не понял. Правда, в середине колонны несколько человек шли рядом, и можно было предположить, что это ведут пленного. Он пошарил взглядом по округе, и в какой-то момент ему показалось, что параллельно отряду идет еще кто-то, но Слепой не был уверен.

Вроде мелькнула человеческая фигура, и даже оружие разглядел, а потом смотришь на то же самое место – и никого. Потом снова какое-то шевеление среди деревьев, на миг проступают очертания человека – и снова никого. Слепой не стал делиться этим наблюдением. Мало ли, еще смеяться будут над его зрением. Потом у него и бинокль отобрали.

– Нужно спускаться с горки, – заявил Конокрад, – и за вашим Афаром шагать. А то уйдет, потеряется. Здесь места глухие, можно долго идти, и никто не встретится. За горы мало кто заходит, а туда дальше никаких поселений. Здесь аномалий мало, хабар особый не ломится, вот наш брат сталкер и не любит этих краев. К тому же люди частенько пропадали, так ветераны рассказывают. Но это давно было, когда Зону только разведывали. Сейчас подробности мало кто помнит, но плохая слава у этой долины осталась. Так что уйдет Афар – и привет, ищи-свищи. Пока мы знаем, куда идти, нужно шевелиться.

– А лешие здесь появляются? – вдруг спросил Пригоршня.

Миша пожал плечами:

– Вроде видели здесь их. Но мало ли что болтают. Сам я не ходил за хребет и не в курсе. А зачем тебе лешие?

– Да так… Подумал, что у Афара дела с ними могут быть.

– Дела? С лешими?

– Ладно, – буркнул Никита, – замнем для ясности. Давайте двигать вниз, что ли.

Шагать под гору по старой дороге было даже приятно – после блуждания по темным закоулкам внутри горы. Слепой немного расслабился, но тут Пригоршня указал ему «гравицапу», которая разлеглась точно посередине дороги. Ветер гнал пыль вдоль горного склона, а над аномалией в пылевом облаке мгновенно образовывалась дыра. Слепой одернул себя: это Зона, нельзя здесь терять бдительность даже в такой чудесный вечер. Правда, напрягаться ему особенно было незачем. Он находился в компании двух опытных сталкеров, они и направление определяли, и за дорогой посматривали. Оставалось только слушать их советы.

Спустившись с горы, дорога нырнула в лощину между холмами, потом ее перерезал овраг, а дальше никакой дороги уже не было, время совсем сравняло ее, завалило землей. Теперь там, где когда-то возили породу с выработки, поднялись трава и деревья. Ну и, конечно, расположились аномалии.

Если в пещерах все доверяли чутью и знаниям Конокрада, то теперь, на открытой местности, проводником оказался Пригоршня. Миша добровольно уступил ему право выбора дороги, объяснив, что ему пещеры нравятся, там он знаток и проводник, а на поверхности – не очень-то в себе уверен. О Слепом и речи не было – новичок! Так что пришлось взять на себя руководство Никите. Он оглядел спутников, сделал глубокий вдох, закатил глаза… Слепой с любопытством наблюдал за этой пантомимой, потом догадался:

– Ты теперь Химик?

Пригоршня важно кивнул и велел следовать за ним. Слепой заметил, что, выбирая маршрут, Никита уводит их вправо, то есть восточнее маршрута, выбранного Афаром. Ну и конечно спросил, почему такой новый обходный маневр.

– Потому что выход из ущелий был на западе, – объяснил Пригоршня, – если Афар и опасается погони, то больше с той стороны. А мы будем двигаться восточнее. Конечно, служба у Афара наверняка поставлена, и дозоры, и боевое охранение. Но мы и мелочью пренебрегать не будем. Наша задача: обогнать Афара, он не так уж далеко от нас оторвался.

– А потом?

– Выберем местечко подходящее и устроим засаду. Но пока не обогнали, будем держаться там, откуда нападения Афар не ждет.

Подумав, Пригоршня добавил:

– Химик бы так рассудил, точно! Эх, жалко, нет его сейчас здесь. Но я ему это припомню! Приходится за него работу выполнять. Это он, вообще-то, должен был сейчас всякие такие планы строить.

Слепой сперва мысленно испустил тяжелый вздох – и так не выспался и устал, да еще прошагать придется много, чтобы обогнать Афара. Потом он стал обдумывать план Пригоршни. Правильный вроде бы план… но с чем засаду-то устраивать? Втроем против десятка или более отлично подготовленных бойцов? Нужно будет какую-то штуку придумать, какой-то фокус. Потом ему пришло в голову, что человек, которого он то ли видел, то ли нет, тоже держится восточнее маршрута Афара. Странные дела творятся, очень странные – но тем интереснее будет в них разобраться.

Потом, когда сталкеры уже брели между холмами, Слепой осторожно поинтересовался, планирует ли главный стратег Пригоршня ночной переход? Раньше-то он ночью ходить не любил.

– А что ночь? – тут же встрял Конокрад. – Отличное время! Ночью я опять себя человеком почувствую! Если Зону знаешь, то можно и днем, и ночью бродить по ней!

– Я ночью не хотел с тобой, Слепой, идти, потому что ты был новичком, – важно ответил Никита, – а теперь ты уже сталкер!

Подумал и милостиво добавил:

– А еще я вижу, человек ты надежный. С тобой и ночью можно.

– Я сделал карьеру, – буркнул Слепой, – да так быстро! Завтра уже ветераном буду. Если до завтра доживу, конечно.

– Не дрейфь, доживешь! – бодро заверил Никита. – Главное, в «жарку» не вступи, вон прямо перед тобой!

Слепой послушно обошел указанную Пригоршней аномалию, потом сместился в хвост группы. Теперь он мог идти по следам более опытных спутников. Это безопаснее, но зато не поговоришь.

Солнце село, начало темнеть. Троица сталкеров миновала холмы, потянулось изрезанное оврагами редколесье. Миша включил фонарик на каске.

– Осторожнее держитесь, – бросил он, – за нами какой-то зверь идет, а может, и не один.

Слепой прислушался – да, в самом деле как будто какие-то шорохи доносятся из темноты… но они всегда были, а Миша насторожился только сейчас. Значит, он чувствует как-то иначе, чем салага Слепой? Да, перехвалил его Пригоршня.

Из темноты впереди донеслось глухое рычание, Миша обернулся на звук. И в луче его фонарика зажглись две светящихся точки – глаза зверя. Оказавшись на свету́, мутант метнулся в одну сторону, в другую, ломая ветки, продрался сквозь куст и исчез.

– Собака, – прокомментировал Пригоршня.

А вскоре мутант возвратился, и не один. Теперь и Слепой отлично слышал, как то тут, то там хрустят ветки под лапами и как в отдалении порыкивают собаки. Целая стая нагрянула.

– Готовьтесь, мужики, – предупредил Миша, – окружили, скоро нападут.

Сталкеры сгрудились посередине полянки и поудобнее перехватили оружие.

– Да мы всегда гото… – начал было Пригоршня, но договорить ему не удалось.

Сразу несколько здоровенных тощих псов бросились к людям, рыча и роняя с оскаленных пастей сгустки белой пены. Слепому почему-то особенно бросилась в глаза эта слюна, в лунном свете кажущаяся ослепительно-белой. Дружно ударили три автомата. Пса, который длинными скачками несся на него, Слепой срезал в прыжке. Мутант перевернулся в полете, ткнулся мордой в траву, кувыркнулся через голову и замер у ног человека. Пригоршня своего пса тоже подстрелил, а Мишу стая, должно быть, выбрала главной целью – на него насели сразу три мутанта. Пришлось выручать его. Стрелять было уже не с руки, человек и сбившие его с ног собаки слились в мохнатый шевелящийся ком, и можно было ненароком всадить пулю в Конокрада. Свет шахтерского фонарика затерялся, исчез под завалом мохнатых туш.

Пригоршня ударом ноги отшвырнул тощую псину. Другая оскалилась и зарычала, задирая уродливую башку, тут уж Слепой решился – выстрелил. Пес с пробитым черепом рухнул на Мишу. Тот, ворочаясь под навалившимися на него телами, и сам рычал не хуже мутанта. Высвободил ствол и длинной очередью, направленной вверх, располосовал двух псов, прижимавших его к земле, – и мертвого, застреленного Слепым, и второго, раненного его собственными пулями.

Собака, отброшенная Пригоршней, покатилась по траве, потом вскочила на лапы и приготовилась к новому прыжку. Но она теперь осталась одна, и три автомата тут же были направлены в ее сторону. У Миши, как оказалось, закончились патроны, но и две очереди положили мутанта на месте.

– Идем отсюда, – поднимаясь и перезаряжая автомат, позвал Миша, – сейчас на свежую мертвечину всякие твари начнут собираться. Здесь это быстро…

– Ты же говорил, что не знаешь этих мест? – удивился Слепой. – А теперь вроде как знаешь, как здесь мутанты себя ведут?

– Мутанты везде одинаковы, – заявил Пригоршня. – Как почуют поживу, жди их в гости.

– Не в том дело. Дикое здесь место, людей мало, твари непуганые, – объяснил Миша. – В общем, уходим.

Он поправил фонарик на голове и первым зашагал сквозь лес. Попутно объяснял:

– Там, где проложены сталкерские маршруты, мутанты все-таки осторожнее держатся. Сперва будут долго приглядываться и принюхиваться, а здесь – смотри-ка! Только одна псина нас нашла, созвала стаю, и тут же берут в кольцо и нападают. Не боятся нашего брата. Нет, здесь ночью далеко не уйдем, зря я вас приболтал на этот ночной переход. Давайте ночлег искать.

– Там какие-то руины должны быть, впереди, за ручьем, – припомнил Слепой, – я с горы видел. Особенно, правда, не присматривался.

– Я тоже видел, – согласился Пригоршня. – Ладно, делать нечего… Не сегодня мы Афара перегоним.

Поменяли маршрут и пошли, держась еще дальше к востоку, миновали перелесок… а позади уже доносился тоскливый вой – мутанты собирались на поляну, где остались валяться застреленные собаки. Вой оборвался, и Слепой расслышал грозное глухое рычание. Затявкали псы, потом снова рев.

– Медведь, что ли, – буркнул Миша.

Потом под ногами захлюпала вода, ручеек оказался в этом месте совсем мелким, его перешли вброд. И показалась залитая лунным светом пустошь, посередине которой громоздились каменные стены. Руины были совершенно бесформенными, в стенах зияли отверстия неправильной формы, совсем не похожие на окна. Сквозь проемы что-то мерно поблескивало, как будто там, внутри, горел огонь.

– Костер, что ли? – удивился Пригоршня. – Неужели Афар? Мы же к востоку очень сильно все время отклонялись.

– Может, просто сталкеры какие-то? – неуверенно предположил Миша. – На ночлег расположились?

– Придется проверять, – заключил Никита. – Давайте осторожно подойдем и посмотрим. Только очень тихо! Если это Афар, то у него люди опытные, часового точно поставили.

– Вроде цвет у огня какой-то неправильный, – вдруг сказал Пригоршня. – Не похоже, что костер. Как по-твоему, Слепой?

– А кто его разберет, я в цветах путаюсь. Это вы сами смотрите.

– Ладно, – решил Пригоршня, – обойдем руины вокруг, может, с другой стороны будет лучше видно. А то здесь стена обзор загораживает.

Они, крадучись и прячась за кустами, пошли по краю пустоши, посередине которой находились странные руины. Но с какой стороны ни гляди – тянулась все та же стена, неровная, с бесформенными окнами. Или это были не окна? Слепому показалось, что проемы, сквозь которые изнутри пробивался свет, слишком большие. Больше на двери похожи. Но сколько же может быть дверей в здании? Слепой насчитал уже пять штук. И форма очень уж неправильная.

Сталкеры залегли в зарослях, и Конокрад навел бинокль на руины.

– Слишком темно, – пожаловался он. – Не разобрать… но кто-то там внутри ходит.

Из руин донесся заунывный звук – не то стон, не то пение.

– Что это? – спросил Слепой. – Пение? Но слов не разбираю.

Никто не ответил. Миша с Пригоршней тоже терялись в догадках.

– Я не хочу их за спиной оставлять, – заявил Пригоршня, – пока не узнаю, кто это. И потом ночлег все равно нужно подыскать. Давайте я пойду первым, а вы подстрахуйте, если что.

Миша заспорил, он бы лучше ушел по-хорошему, не потревожив тех, кто развел огонь в руинах… но Пригоршня уперся, пришлось принять его план.

И Никита отправился на разведку. Миша со Слепым следили за его движением. Сперва Слепой видел спину приятеля, потом тот залег, пополз в траве и сразу пропал из виду. Время тянулось, ничего не происходило.

Неожиданно изломанные очертания проема в стене, подсвеченные изнутри странным сиянием, заслонила черная фигура – Пригоршня резко встал. Автомата в его руках не было.

– Что он творит? – зашептал Миша. – Он что, рехнулся? Твой приятель – он со странностями, а?

– До сих пор был нормальный, – ответил Слепой, – я сам удивляюсь, что он затеял.

Пригоршня шагнул к светлому проему и замер, широко раскинув руки. Заунывное пение без слов стало громче. Потом ладони Никиты поползли вверх, он начал раскачиваться в такт песне. Еще шаг, еще… Пригоршня, раскачиваясь, шел к проему. Слепой, не слушая предостерегающего шепота Миши, бросился через пустошь. Когда до руин оставалось десятка два шагов, он словно налетел на стену, в голове что-то сместилось, сознание стало гаснуть, его вытесняло заунывное монотонное завывание тех, кто собрался внутри у огня. Ноги вдруг налились тяжестью, и каждый шаг давался с трудом. И автомат в руках стал неподъемно тяжелым, захотелось его уронить… Но Слепой видел спину Никиты и, с громадным трудом переставляя ноги, бежал за приятелем.

Руины раскачивались перед глазами, и словно издалека пришло понимание: он, Слепой, сейчас качается, как пьяный, поэтому и руины валятся при каждом шаге из стороны в сторону. И окно – вовсе никакое не окно, очертания его кривые, изломанные, и вообще это не стена, а грубо сложенные обломки, поверх которых лежит плоская плита…

Поравнялся он с Пригоршней, когда тому оставалось пройти три шага до каменной кладки. Добежал и отпихнул Никиту. Тот мешком повалился на землю. Слепой начал поднимать автомат. Время растянулось, как резиновое. Ствол медленно-медленно полз вверх… Наконец автомат оказался направлен в просвет между камнями, и Слепой с усилием вдавил спусковой крючок. Загрохотали выстрелы, и тут же наваждение схлынуло. Песня внутри оборвалась, а в голове словно разорвалась граната. У Слепого возникло ощущение, что у него в мозгах растет и расширяется звезда с острыми лучами, эти лучи жгут, колют череп изнутри. Освещенный проем перед ним померк, все стало черным. А пули колотили по камням, рикошетили, с визгом разлетались внутри странного строения… Остановиться и убрать палец со спускового крючка Слепой уже не мог, руки свело судорогой, и он стрелял, пока не опустошил магазин.

Когда его автомат захлебнулся, Слепой рухнул на колени – ноги больше не держали. В освещенном проеме возникла фигура в широком развевающемся от резкого движения балахоне. Рядом загрохотал автомат – очередь, еще одна… и вдруг стало легче, звезда, которая жгла мозги изнутри, растаяла, мысли стали четче. Слепой подтянул к себе автомат и зашарил по куртке, отыскивая карман, куда он сунул запасной магазин. Рядом возник Конокрад, взмахнул рукой. Потом толкнул Слепого, заставил упасть в траву рядом с вяло ворочающимся Пригоршней. Свет шахтерского фонарика метался по стенам, и теперь было совсем хорошо видно, что это не кирпич, а неотесанные глыбы, кое-как уложенные в некое подобие порядка.

Слепой наконец отыскал магазин, и тут за стеной громыхнуло. Фигура в проеме исчезла – метнулась в сторону и вниз, будто марионетка, которую дернули за все нитки разом. Слепой встал на колени. Пригоршня неожиданно легко вскочил, ухватил Слепого за руку, рванул, поставил на ноги.

– Ходу отсюда! – заорал он. – А то опять начинается! Их там много! Граната не всех положила. Ну, чего ты? Бежим!

– Что это было?..

– Бежим, ну!

Пригоршня потянул Слепого за собой, Конокрад пятился следом за ними, поливая каменное сооружение короткими очередями, потом и он развернулся и припустил бегом.

Слепой бежал рядом с Пригоршней, забыв о больном колене, едва не влетел в оказавшуюся на пути «жарку», бросился в сторону, столкнулся с Мишей, который успел догнать… Они отпихнули друг друга и перешли на шаг.

– Ты чего?

– Так «жарка» же…

– А-а… ф-ф-фух-х… – Миша с облегчением выдохнул. – Всего лишь «жарка».

– Никита, стой! – позвал Слепой. – Хватит бегать, а то влетим куда-нибудь.

Пригоршня остановился, энергично потряс головой, будто хотел вытряхнуть из нее что-то лишнее, и просил:

– А Химик где?

– Хороший вопрос, – буркнул Слепой, – ты мне его задаешь уже второй день подряд.

– Нет, правда! Он же там был, за стеной!

– Ведуны там были, – объяснил Миша, – мы на их сходку нарвались, ритуал этот самый. Ты что помнишь?

– Ну… – Пригоршня замялся, – помню, Химик там сидел, улыбался мне, рукой помахал. Разожми, говорит пальцы, подними руки. Руки, говорит, подними, и небо достанешь, а в небе звезды. Красивые, говорит. Сними для меня одну. Померещилось мне, значит?

Миша со Слепым переглянулись.

– Чего вы моргаете? Померещилось – так и скажите.

– Это тебе ведуны внушили, – терпеливо объяснил Конокрад. – Капище у них там, логово, значит. Они тебя засекли на подходе, подманили поближе. Хорошо, что мы со Слепым подоспели, а не то ты бы так просто от них не ушел. Любят они с нашим братом в игры играть.

– А «калаш» мой? Он-то куда делся?

– Ты же его сам бросил, когда звезду с неба хотел для Химика достать.

– Легко отделался, – утешил приятеля Слепой.

– Нет, так не годится. Я без ствола не уйду! – уперся Никита. – Надо автомат вернуть… куда же я без него?

Но возвращаться к логову ведунов, конечно, не стали. Обойдя его стороной, углубились в лес. Наконец встретилось подходящее для ночлега местечко, развели костер, и Слепой улегся у огня. Он рассчитывал, что теперь-то наконец отдохнет после безумного перехода. Но Миша насторожился и спросил:

– Слышите? Стреляют.

Звуки выстрелов были едва различимы, доносились откуда-то издалека. Однако ошибиться было невозможно, это точно был автоматный огонь. Несколько минут все прислушивались к перестрелке.

– Далеко, – наконец решил Пригоршня, – можно не париться. Конокрад, ты же у нас полуночник, вот и постережешь, лады?

Разбудил Слепого Миша еще затемно, попросил постеречь до рассвета. И словно извиняясь, объяснил:

– Сплю я мало, но все-таки и мне отдых нужен.

Слепой подбросил в костер веток и сел, зевая, у огня. Пред рассветом было тихо. В городе такой тишины не бывает. Если бы еще не потрескивали сырые ветки в огне, то и вовсе ни единого звука бы не слышно.

С первыми лучами солнца проснулся Конокрад, и они со Слепым совместными усилиями разбудили Пригоршню. Тот не хотел просыпаться и бормотал:

– Отстань, Андрюха.

Наконец он все-таки проснулся, и вскоре можно было выдвигаться. Наскоро посовещавшись, решили не отступать от вчерашнего плана – двигаться восточнее маршрута Афара и ждать случая, чтобы отбить пленного. Вчерашняя ночная стрельба была где-то сзади, ближе к горам, и ничего не меняла.

Автомат у Слепого Пригоршня забрал. По этому поводу возник спор, конечно. Пригоршня твердил, что он лучше подготовлен, а Слепой напоминал, что он, Слепой, свое оружие ведунам все-таки не дарил, так что подготовка подготовкой, а ствол нужно было беречь. Конокрад отдал Слепому старенький «люгер», так что с автоматом ему в конце концов пришлось расстаться. Пистолет был в исправном состоянии, ухожен и смазан, как и все вещи в хозяйстве Конокрада.

– Имей в виду, – расставаясь с «калашом», заявил Слепой, – вернешь в тройном размере.

– Сочтемся, – заверил Пригоршня.

Потянулись унылые однообразные перелески и овраги. Холмы остались позади еще вчера, здесь местность была ровная, и чувствовалось, что эти края были заброшены давно – еще прежде того, как образовалась Зона. Но мало-помалу стали попадаться и следы человеческого присутствия. Например, ограда из колючей проволоки, тянущаяся поперек пустоши.

– Это что здесь было? – спросил Слепой. – Почему огорожено?

Пригоршня пожал плечами, а Конокрад без особой уверенности ответил:

– Вроде военным эти места отдали. Давно, еще до Зоны. Учения здесь проводили, испытания техники и все такое прочее.

Ограда была старая, проволока давно изорвалась и проржавела, теперь на столбах болтались обрывки. Вскоре нашлось подтверждение словам Миши, сталкерам встретились брошенные машины. Все очень старые, проржавевшие насквозь. С трудом можно было разобрать, что когда-то они выкрашены в цвет хаки. Между остовами грузовиков недовольно шипела и плевалась искрами «электра» да ветер свистел в выбитых окнах, больше никакого движения.

– Мрачное местечко, – заметил Слепой.

И снова никто не ответил. Место было и впрямь мрачное и навевало тоску. От стоянки вела дорога, от которой остались лишь отдельные участки выщербленного асфальта. Дальше лежала пустошь, и видно было далеко. Дорога вела к группе строений, также обнесенных «колючкой». Над обвалившимися кровлями торчала наблюдательная вышка.

– Давайте туда заглянем, – предложил Пригоршня. – Я на эту вышку поднимусь осмотреться. А то бредем вслепую.

– Самый правильный подход, – заметил Слепой, – брести вслепую и не мешать собственной удаче.

Однако на этот раз его не послушали, и троица свернула к руинам. Разглядев на воротах звезды, Пригоршня заметил:

– Военная часть. И звезды – еще с советских времен. Старая, значит, постройка.

Сталкеры прошли по плацу, где между потрескавшимися бетонными плитами пробилась трава, по пути заглянули в здания – все было давным-давно заброшено и нигде не наблюдалось следов человеческого присутствия. Потом Пригоршня забрал у Конокрада бинокль и отправился на вышку. Слепой с Мишей остались ждать внизу. Сперва сверху доносился голос Никиты, ругающего сломанные ступеньки, потом он стих.

– Это место военные себе забрали, так я слышал, – снова пустился в воспоминания Миша. – Когда выработки в горах забросили, эти места все равно обезлюдели. Делать-то здесь нечего, если шахты закрыты. Здесь и до Зоны вполне могли всякие ведуны с лешими водиться, никто бы не знал. Поэтому ненужную землю отдали воякам. Все равно никто ею не пользовался. Ну и сам видишь, они здесь обустроились, «колючкой» огородили свои владения.

– Так заброшено же все давным-давно, – заметил Слепой.

– Здесь заброшено, а если дальше на север пройдем, то поновее что-то встретится. Здесь и военные части, и полигоны, и исследовательские центры. Когда вся эта суматоха с Зоной началась, военные своих эвакуировали. Тогда много шума было, приказ всем – уезжать. Потом, как я слышал, кое-кого Министерство обороны снова вернуло. Приказали им, чтобы были опорные пункты в Зоне. А для чего? Никто не знает. Как раз у нас на пути, если так и будем шагать, не сворачивая, будет такой опорный пункт. Там, может, и сейчас какие-то службы.

– А ты много об этих местах знаешь. Местный, что ли?

– Нет, я не местный. Но родители здесь когда-то жили. Не совсем здесь, там, дальше, – Конокрад неопределенно махнул рукой, – так я малым к бабке летом приезжал. Мы с пацанами везде лазили, хотя колючая проволока тогда была, конечно, повсюду. Ограды, заборы, иногда и патрули ходили… как за нами грозили собаку спустить, было дело! Я тогда на стрельбище гильз насобирал. Как сталкер – среди аномалий прошел и с хабаром возвращался… и тут патруль…

Миша улыбнулся детским воспоминаниям. Тут сверху окликнул Пригоршня:

– Вижу цель! Далеко, толком не разобрать, но идет какая-то группа людей! Афар, больше некому! И еще кое-что!

– Что там? Что? – заволновался Миша.

Но Пригоршня больше ничего не сказал. Объяснил он, только когда спустился. Вид у него был довольный.

– Есть еще один отряд, – радостно объявил он. – Хорошо идут, от Афара отстали, но догонят сегодня же.

– И чего ты радуешься? – спросил Слепой.

– Это вояки, гадом быть. Те, которых Афар на берегу потрепал, они за ним идут, преследуют. Злые небось, что он их так провел.

– Какие вояки? На каком берегу? – удивился Конокрад.

– Э, долго говорить. За Афаром спецы шли, он им на берегу озера засаду устроил, побил крепко. Они сейчас за ним торопятся. Значит, все внимание Афара – на них, это нам на руку. Понятно?

– Это если удача на нашей стороне будет, – вставил Слепой.

– А на чьей еще? – Пригоршня даже удивился. – В общем, поднажать надо. Обгоним Афара, и он окажется между нами и спецами. О нас он знать не будет, а спецы-то за ним гонятся, спешат, шумят! Вот и выдадут себя.

Слепого осенило:

– Так это твои спецы ночью стреляли?

– Точно, – обрадовался его догадке Пригоршня. – Они если без хорошего проводника по Зоне идут, то без шума не обойдутся. Наверное, думали Афара ночью догонять, вот и влипли. На мутантов нарвались, или кто-то в аномалию влез. Знаешь как оно бывает, идет отряд, вдруг один человек куда-то валится, крики, искры, грохот – тут уже чисто привычка срабатывает, пару раз по кустам пальнуть. Ну и пошла жара! А если мутанты наскочили, так и вовсе!

– Вряд ли аномалии, – предположил Слепой, – они долго палили.

– Стрельба хорошая была, да. Значит, мутанты. И я думаю, отбился майор Костя. Но и быстро идти у него не выйдет. Тем более не выйдет идти скрытно. Они будут еще в разные неприятности влипать, вот попомни мои слова.

– Это верно, – присоединился Конокрад, – Зона – она такая, она новичку быстро объяснит, что здесь можно, а чего нельзя ни в коем случае. А уж как он науку закончит, в живом виде или в мертвом… это…

– …зависит от удачи, – закончил Слепой.

За время дневного перехода стрельба в отдалении раздавалась еще дважды, и оба раза где-то в стороне гор. По всему было похоже, что Пригоршня прав: у военных срабатывал натренированный за годы службы рефлекс: если происходит непонятное, лучше пару раз проверить пулей подозрительное место. Ну а непонятное Зона всегда готова подкинуть. Пригоршня радовался и подгонял спутников. И к вечеру он был уверен, что куда бы ни вел своих людей Афар, его удалось обогнать.

– Еще немного, и можно будет влево сворачивать, чтобы путь ему перерезать. Знать бы еще точно, что Андрюха у него! Как только попадется подходящее местечко с хорошим обзором, поищем Афара.

Такое место встретилось уже под вечер – одинокий холм со старой сосной на вершине. Дерево было кривое, разлапистое, с густой кроной. Пригоршня вскарабкался на верхушку и долго торчал там, изучая в бинокль окрестности. Спустился он раздосадованный. Уже по его лицу можно было заключить, что ничего Никита не высмотрел.

– Ни черта, – буркнул он. – Потеряли! Где теперь искать эту гниду? Как Андрея найдем?..

– Ночью смотреть нужно, – заявил Конокрад, – костер издалека заметен.

– Это если они разведут костер, – вздохнул Слепой. – Афар знает, что за ним погоня. Если мы стрельбу услышали, так и он тоже вполне мог.

Больше обсуждать не стали, но Слепой заметил, что после этой остановки маршрут изменился – Пригоршня, придерживаясь старого плана, стал уводить западнее, наперерез предполагаемому движению Афара.

Шагали до темноты и за все время не встретили ни одного человека. Попадались мертвые деревни, иногда можно было заметить и следы костров – все-таки и в эти места забредали сталкеры, но приметы были давние, оставленные давно. Уже порядком стемнело, и Слепой мечтал о привале, но Пригоршня упрямо шагал и шагал, а Миша помалкивал, хотя он-то спал в прошлую ночь меньше всех. Слепому казалось неправильным, если он начнет ныть, и он без жалоб плелся позади спутников.

Наконец, когда переваливали очередной холм, Конокрад, оглянувшись, вдруг встал. Слепой, едва переставлявший ноги, чуть не налетел на него.

– Что, Миша? Почему встал?

На его слова обернулся и Пригоршня. Бросил взгляд назад и замер. По его лицу расползлась улыбка. Слепой и в сумерках видел, что приятель обрадовался. Посмотрел и он в ту же сторону. Сперва не понял причины, а потом разглядел – далеко-далеко среди сумеречной мути блестела рыжая точка. А если приглядеться, то видно и вторую. Костры, значит, кто-то развел. Оставалось надеяться, что это именно Афар. Ну а кому еще могло понадобиться больше одного костра? Если за день пути не попались приметы того, что сюда заходят сталкеры, то вряд ли объявится еще один большой отряд.

– Ну, братцы, – все так же скалясь, объявил Пригоршня, – теперь порядок. Еще немного, и мы их прихватим! Теперь бы только напоследок не слажать, не ошибиться.

Теперь порядок движения изменился, Пригоршня ушел вперед и скользил там в темноте бесшумной тенью, а Миша со Слепым отстали. Время от времени Никита возвращался и шепотом рассказывал, что проверил местность метров на триста или четыреста вперед. Пока никого.

Потом и Слепой и сам заметил отсветы огня вдалеке. Он подумал, что это странно для такого опытного и ловкого командира, каким ему представлялся таинственный Афар. Развести большой огонь, не маскироваться? Очень, очень странно.

Он поделился своими сомнениями с Мишей, но тот не знал ничего о прежних делах Афара и не понял, что именно насторожило Слепого.

– Прикинь, – сказал Конокрад, – люди в Зоне новички, им каждая тень мутантом кажется. Какие бы они ни были спецы, а огонь человека всегда успокаивает. Разведешь костер побольше, и вроде спокойнее на душе становится, разве не так?

Возвратился Пригоршня и объявил:

– Нашли, точно! Бойцы в камуфляже, боевое охранение по уставу, посты и секреты! И главное, я Химика видел. Сидит, бедняга, у костра, голову повесил. Смурной такой, даже вроде как ростом меньше стал. Ну, ничего, скоро вытащим его. Только действовать будем как я скажу. Чтобы все прошло как по маслу. Я часового тихо уберу.

– Справишься? – озабоченно спросил Миша. – Мне тут Слепой уже напел, какие крутые ребята у вашего Афара в банде.

– Справлюсь, не дрейфь, – улыбнулся Пригоршня, – мне не впервой. Значит, так. Там костер, у костра двое дрыхнут, и Химик сидит. Часовой в засаде ждет вне освещенной зоны, то есть от костра метров тридцать. Я его обнаружил и смогу тихо подобраться. Второй костер дальше, там тоже люди, и никто нас не должен услышать. Поэтому работаем тихо-тихо, как мышки. Я убираю часового, вы подкрадываетесь к костру. Миша, контролируешь спящих. Смотри, если кто из них пошевелится, прикладом успокой или еще как, но без лишнего шума. Я присматриваю за вторым костром. Слепой… ты там по обстановке смотри, и нож, главное, держи наготове. Режешь веревки, помогаешь Химику встать и уйти. Постарайся не шуметь.

– Да я понимаю!

– Ничего, лишний раз напомню, хуже не будет. Если Химик, там, дергаться начнет, когда ты его будешь освобождать, ну, допустим, в рыло тебе заедет или ногой врежет, ты с пониманием отнесись: человека схватили, волокут невесть куда. Он нервный сейчас.

– Ну, нервный…

– Вот от волнения может тебе и съездить куда получится. Хоть в дыню, хоть в брюхо. Ты уж не ори и не возмущайся, лады? Он потом извинится, Химик то есть. Он вообще спокойный. Но тут же ситуация! Так ты не ори, в общем, если что. Главное – не ори, шум не поднимай.

– А может, и мне его тоже успокоить, если он драться начнет? – с надеждой спросил Слепой. – Как ты Мише сказал? Прикладом.

Пригоршня выразительно покачал перед носом Слепого своим здоровенным кулаком:

– Нет, лучше и не пытайся.

– Да ладно, я ж пошутил! У меня и приклада нет. Автомат ты у меня забрал… Кстати, ты помнишь, что должен будешь вернуть в тройном размере?

Пригоршня протянул ему бритвенно острый нож:

– Первый взнос в уплату долга за «калаш». Веревки вот этим резать будешь. А если Химика «успокоишь», то я тебе тоже в тройном размере верну. Обходись с ним аккуратно, он мне очень дорог.

И Пригоршня растаял в темноте. Слепой даже позавидовал такому умению двигаться бесшумно.

– Миша, а как мы узнаем, что пора идти?

– Выдвигайтесь потихоньку, – ответила темнота голосом Пригоршни, – метров двести. Будет лощинка, вся кустами заросла. За ней уже виден костер. Спускайтесь в лощинку и там замрите. Я с часовым разберусь, тогда вам знак подам.

– Какой знак?

– Обычный. Скажу, что пора. Без меня не дергайтесь.

Миша со Слепым переглянулись.

– Ну, идем, – сказал Конокрад. – Идем до этой лощинки.

Они пошли в темноту, внимательно вглядываясь в очертания деревьев, обрисованные лунным светом. Слепой каждый шаг делал медленно, слушал, не хрустит ли что под ногой. Ему казалось, что его ремень оглушительно скрипит, а шорох одежды разносится по округе, как гром. Хотя раньше ничего такого он за собой не замечал. От этого он двигался еще осторожнее.

Наконец впереди показались отблески огня, гуляющие по стволам сосен. До лагеря Афара было еще под сотню метров, и от него отделяла лощинка, о которой говорил Пригоршня. Вернее, это был самый настоящий овраг, только широкий, с пологими склонами. Медленно, шаг за шагом Слепой и Конокрад спустились на дно. Там земля была влажная, мягкая, и шагов вовсе не было слышно. Сталкеры подползли к краю оврага и замерли. Потянулось ожидание. Слепой спрашивал себя: а вдруг над головой, над оврагом, покажется не Пригоршня? Вдруг его заманили в засаду? Мише пришла та же мысль, он едва слышным шепотом произнес:

– Сидим в яме. Нас накрыть сейчас легко…

– Тише. Ты слышал?

Слепому показалось, что в лесу, как раз в стороне лагеря, раздался какой-то подозрительный шорох.

Миша не ответил, и оба замерли, прислушиваясь. Наконец над головой тихонько прошелестела сминаемая осторожными шагами трава. Миша приготовил автомат, Слепой перехватил «люгер» левой рукой и вытер ладонь правой о брюки, потому что рука внезапно покрылась испариной.

– Давайте за мной, – позвал сверху знакомый голос. – Я часового успокоил, все тихо.

Слепой с Мишей поднялись по скату к Пригоршне. Здесь деревья росли густо, их кроны, сомкнувшись, полностью закрывали небо, царила темень. Слепой почувствовал, что ему суют в руки что-то твердое.

– Держи свой «калаш», – прошептал Никита, – я уже себе крутой ствол заполучил. Часовой подарил. Смотри: FN P90М! Модернизация прошлого года, новая совсем! Хорошо Афар своих вооружает. Ну, идем.

Потом Слепой обнаружил, что Пригоршни рядом нет, они вдвоем с Конокрадом прокрались к костру, возле которого сидел пленник – по-прежнему с мешком на голове. Еще две фигуры вытянулись у костра, укутавшись с головами в плащи. Миша, пригнувшись, встал над ними с автоматом наготове и кивнул Слепому. Тот осторожно приблизился к пленному и тихо прошептал:

– Химик, не дергайся, меня Пригоршня прислал за тобой.

Потом он полоснул ножом по шнуру, которым были связаны запястья Химика, и, ухватив за локоть, поставил на ноги.

– Теперь тихо уходим, – объявил он.

Из-под мешка донеслось сдавленное мычание.

– Потом, не сейчас, – объяснил Слепой, скорее уволакивая, чем уводя освобожденного пленника.

Пятясь в тень, он не спускал глаз с Миши и спящих. Конокрад вдруг насторожился и, согнувшись еще ниже, протянул руку… ухватил рюкзак, лежащий рядом с бойцом Афара. Поднял рюкзак, перенес через неподвижное тело… потом обернулся и внимательно поглядел на Слепого. Вдруг резко опустил приклад туда, где должна была находиться грудная клетка спящего человека. Приклад автомата провалился, смяв плащ и что-то мягкое, что находилось под ним.

– Кукла, – одними губами, почти бесшумно, прошептал Миша. – Засада здесь, что ли? Тогда чего же они ждут?

Прижимая к себе локтем похищенный рюкзак и водя стволом автомата из стороны в сторону, он попятился от костра. Несмотря на то что укутанные в плащи свертки, которые должны были изображать спящих, наводили на мысль о ловушке, ничего не происходило. В лагере Афара по-прежнему было тихо, от соседнего костра не доносилось ни звука. Слепому с Конокрадом не оставалось ничего другого, кроме как придерживаться плана. Они отступили в тень и продолжали красться, удаляясь от лагеря. Когда отблески пламени костров остались позади, Слепой распустил шнурок и стянул с головы пленного мешок. Ему показалось, что у Химика слишком длинные волосы, ведь неудобно же с такими…

И тут ночь взорвалась грохотом автоматных очередей. Стреляли совсем рядом, и сперва Слепой решил, что они попали в засаду и сейчас люди Афара, окружив, перестреляют всех. Он пригнулся к земле и заставил лечь освобожденного им человека, которого по-прежнему крепко держал за локоть. Тот упал неожиданно легко. Обычно человек инстинктивно сопротивляется, если его действия направляет другой, и чтобы повалить взрослого мужика, даже если он тебе доверяет, обычно нужно приложить усилие.

– Это не по нам, – подал голос Миша, – уходим!

И верно, стреляли рядом, меньше чем в сотне метров от лагеря, но целью были не сталкеры. Миша бросился бежать, больше не заботясь о тишине, треск и топот сопровождали его перемещение. Слепой поволок своего молчаливого спутника за Конокрадом. Рядом возник Пригоршня, он тоже топал как лось и уже не думал скрываться. Перебрались через овраг, затем, выбежав из леса, не сбавляя скорости, помчались дальше. А стрельба не стихала, бой разразился нешуточный, обе стороны не жалели патронов, и звуки перестрелки заставляли Слепого еще больше спешить.

Пересекли залитую лунным светом пустошь, перевалили невысокий пригорок… тут наконец Никита, шумно переводя дух, крикнул:

– Все, стой! Ушли… Химик, ты…

Подбежав к Слепому и его спутнику, он уставился на спасенного и осекся. Слепой обернулся. Незнакомец, которого до сих пор тащил, не выпуская ни на секунду, высвободил руку… это была женщина. Нижняя часть лица оказалась перетянута платком, но ошибки быть не могло – точно, женщина. Она распустила узел платка на затылке и вытянула изо рта кляп… облизала пересохшие губы и виноватым голосом сказала:

– Я не химик. Я физик-теоретик.

– Слепой, ты кого притащил? – растерянно поинтересовался Пригоршня. – Ты зачем?..

– У меня не было выбора, – ответил Слепой, – человек, брезентовая куртка. Я сам только сейчас увидел, что Химик из нее никудышний.

– Извините, – вдруг сказал женщина, – но меня сейчас стошнит. Мешок был из-под лабораторных образцов, ужасно вонючий.

Она согнулась пополам, и ее в самом деле вырвало.

Тем временем Миша ощупывал выкраденный им рюкзак и бормотал:

– Мой. Надо же, мой! Есть на свете справедливость.

– Ну, вот что, – решил Слепой, – здесь торчать глупо. Пойдем, пока бой не закончился.

Выстрелы в лесу уже гремели реже и, похоже, удалялись.

– Я чего здесь остановился? Место хорошее, – пояснил Пригоршня, – если бы погоня объявилась, то весь луг отсюда – как на ладони. Но ты прав. Когда закончится бой и Афар обнаружит пропажу, точно за нами увяжется. Идем. Подальше уберемся отсюда, насколько удастся.

Шагая рядом с женщиной, Слепой искоса поглядывал на нее и гадал, как это можно было ошибиться и принять ее за матерого сталкера. Невысокая, узкая в кости – можно сказать, тощая. На крепкого мужика, каким ему по рассказам Пригоршни представлялся Химик, эта востроносая дамочка никак не походила. И ведь не один Слепой был уверен, что с отрядом Афара ведут мужчину! В бинокль все смотрели, и Пригоршня тоже. А уж он-то должен был своего приятеля узнать! Должно быть, виновата широкая брезентовая куртка, явно с чужого плеча. На ходу физик-теоретик подвернула рукава, и то сейчас наружу торчали только кончики пальцев.

– А почему ты оказалась вместо Химика в этом лесу? – спросил Пригоршня.

– Я не знаю никакого химика. Я сотрудница лаборатории, нас прислали для проведения эксперимента, – стала объяснять женщина, – ночью началась стрельба, кто-то напал на научную базу. Я проснулась, вскочила, но свет был уже отключен, я ничего не видела, оделась, выбежала из лабораторного корпуса. И тут меня схватили, накинули мешок на голову… одели в этот брезентовый балахон…

Женщина начала шмыгать носом.

– Не плачьте, все уже закончилось, – поспешно сказал Слепой. – Как вас зовут?

От этого женщина стала хлюпать еще энергичней.

– Степцова… Вера… Сергеевна…

– Дорогая Верочка, – торжественно объявил Пригоршня, выпятив грудь, – тебе больше нечего бояться!

– Да, – подхватил Слепой, – мы команда отважных героев, которая носится по Зоне и освобождает похищенных принцесс! Физиков-теоретиков в том числе.

Вера Сергеевна раздумала рыдать и возразила:

– Нет, я слышала. Вы искали какого-то химика, а не меня.

– Это ничего не меняет.

– Так, стоп, – заявил Пригоршня. – Меняет, еще как. А где тогда Андрюха? Ты ж мне сказал, что его видел! Мы же поэтому и…

– Ничего я не видел, видел только человека с мешком на голове, – отрезал Слепой. – Вера Сергеевна, а кто такой Афар?

– Афар?

– Ну да, тот, кто вас похитил. Полковник Афар, так его называли. Это же он организовал налет на научную базу. Тот, кто вас держал в плену. Кто он такой?

Конокрад в это время не произнес ни слова, он наслаждался воссоединением с рюкзаком.

Женщина принялась задумчиво крутить локон у виска.

– Какой именно Афар? На базе было много военных, но Афара среди них, по-моему, не было. И полковника тоже не было. Командовал подполковник Терещенко.

– Забудем про воинское звание. Я говорю о человеке по кличке Афар, – объяснил Слепой. – Если правильно понимаю, конечно. Или это фамилия такая.

Вера обрадовалась:

– Точно! Был такой человек! Он приходил на базу, вел какие-то переговоры с охраной. И с Терещенко тоже. Но я не знаю, кто он.

– Верочка, – проникновенно сказал Пригоршня, – постарайся вспомнить, о чем они говорили.

– Это очень важно, – подхватил Слепой, – нам нужно знать как можно больше, потому что те, кто устроил налет на вашу базу, будут нас преследовать. Чтобы вас защитить, нам нужно понять, с кем мы имеем дело.

– Ну, я не знаю, – с сомнением протянула физик-теоретик. – Меня на переговоры не приглашали, я только видела, как они прощались, Терещенко и Афар. Они говорили о какой-то операции. Военной операции. Афар должен был кое-что доставить на базу. И он так странно на меня посмотрел… Да, точно, так и было. Афар спросил, кто будет работать с оборудованием, которое он принесет. Терещенко указал на меня, сказал, что я лучший специалист в этой области.

– В какой именно области?

– Это сложно объяснить, если вы не профессионалы. Речь шла об уникальном оборудовании, которое… как бы это попроще сказать…

– Которое разрушает материю и выделяет энергию? – подсказал Пригоршня.

– Это очень упрощенно. Хотя, пожалуй, можно и так сформулировать.

– Ну вот, – самодовольно улыбнулся Пригоршня, – а то «профессионалы», «не профессионалы»…

Слепой решил не отвлекаться и подхватил:

– Значит, Афар должен был доставить энергатор на базу, но вместо этого выкрал человека, который, как ему сказал начальник охраны, умеет с этим энергатором работать. Получается, он собирается сам его использовать.

– Погоди, а ты откуда про энергатор знаешь? – удивился Пригоршня.

– Ты все время о нем думаешь, – стараясь оставаться серьезным, ответил Слепой, – а я читаю твои мысли.

– Правда?

– Нет. Я случайно услышал и запомнил.

– Ну и шуточки у тебя, Слепой. Да, Вера, меня Никитой зовут. А это Слепой, мой падаван. Очень способный парнишка.

– Да, так и есть, – в тон ответил Слепой, – я очень способный и поэтому необходим Никите. Я читаю его мысли и сообщаю ему, о чем он думает. Иначе он не может ничего сообразить. Кстати, можете звать его Пригоршней. А тот, который с рюкзаком обнимается, Миша Конокрад.

– Ой, я же вас так и не поблагодарила, – спохватилась Вера. – Хотя вы меня спасли по ошибке, но все же!

– Ну что вы, это был наш долг! – заверил ее Слепой.

– Только что нам теперь делать? – озаботился вдруг Пригоршня. – У нас был план, насчет Химика и так далее.

На самом деле его планы не шли дальше освобождения Химика, но Никита не знал, как это сформулировать. До сих пор он был уверен, что Химик в плену у Афара и нужно отбить приятеля, а дальше тот, как обычно, возьмет руководство на себя. Но Химика здесь не оказалось, и нужно было принять новое решение.

– Прежде всего нам нужно отвести Веру в безопасное место, – решил Слепой. – Я вычитал это в твоих мыслях, Никита.

– А, ну да, точно. Я как раз подумал… Тьфу, Слепой! Ты и твои шуточки… – Потом Пригоршня обернулся к физику-теоретику: – Верочка, куда тебя отвести?

– Я… не знаю. Все получилось слишком неожиданно. Я вообще ничего здесь не знаю. Нас, группу ученых, доставили на базу, запретили выходить за ограждение. Я не знаю… Постойте, я вспомнила! Вспомнила! О Афаре! О нем рассказывал Саша, то есть лейтенант Дольский.

– Из вашей охраны?

– Нет, он из какой-то другой службы. Они должны были нашу работу курировать. Он и майор, улыбчивый такой мужчина.

– Майор Сидорко? – вставил Пригоршня.

– Да, кажется, так его зовут. Я больше с Сашей общалась, он такой толковый мальчик и в нашей работе кое-что смыслил.

– Ну, ясно, – заявил Пригоршня. – Прикомандировали к ученым двух погонял из ФСБ. Майора, который работу понимает, и пацанчика летеху, который пограмотней, чтобы переводил майору с научного на русский.

– Так что этот Саша рассказывал о Афаре? – напомнил Слепой.

– Он бывший сотрудник их с Сидорко ведомства, его за что-то там разжаловали или уволили, я толком не поняла. Или он сам уволился? В общем, он больше не сотрудник, и ему поручали какие-то операции… Какие-то операции деликатного свойства. Так Саша Дольский сказал.

– Ну, ясно, когда ФСБ не хотело мараться или случайно засветиться, поручали своему проверенному корешу, бывшему Афару. Скажем, положить в лесу пятнадцать человек.

– Каких пятнадцать человек? – удивилась Вера.

– Не волнуйтесь, это были плохие парни, – заверил Никита. – А хорошие парни, вроде вашего Дольского, поручили ему разобраться с плохими. Афару то есть.

– Энергатор попал в руки одному бандиту, – объяснил Слепой. – Банду перебили, энергатор забрали. Это сделал Афар. За ним следил вертолет.

– Сидорко контролировал своего подопечного, – подсказал Пригоршня. – Только подопечный оказался не промах, «вертушку» сбил энергатором и скрылся.

– А потом вместо того чтобы доставить груз на вашу базу, устроил налет, выкрал вас, Вера. Человека, который что-то знает об энергаторах. Что-то такое, что ему нужно. Хотя с этим прибором он обращаться умеет, факт. Значит, ему нужно нечто сверх обычного умения использовать. Как вы думаете, что это?

Вера задумалась, и несколько шагов они прошли в тишине. Наконец решилась.

– Вообще-то с нас взяли подписку о неразглашении, – неуверенно начала она.

– Но нам, отважным спасителям-то, можно немного рассказать! – уверенно объявил Пригоршня.

То ли его уверенность так подействовала на ученого, то ли Вера сама не очень-то ценила эту самую подписку, но наконец она заговорила:

– Дело вот в чем. Мы должны были поставить эксперимент с парной работой энергаторов. Были предположения… мои предположения!

Последние слова она произнесла с гордостью и каким-то вызовом, и Слепой подумал, что если бы не темнота, было видно, что Вера покраснела.

– Так вот, если совместить лучи, исходящие из двух энергаторов, на достаточно длинной траектории, возникает явление интерференции. Вы понимаете, что это значит?

– Изменение свойств в волновых потоках, – машинально ответил Слепой. – Колебания.

– Ну, очень грубо – да, – кивнула Вера. – Так вот, это была моя идея, в точках экстремума должен происходить полный распад континуума. И это мы должны были экспериментально проверить, изучить свойства… Я не слишком сложно говорю?

– Доступно, – успокоил Слепой.

Пригоршня кашлянул. Ему было не то чтобы недоступно… скорее неинтересно.

– Погодите, Вера, а как вы совместите лучи? – вспомнил Слепой. – Они же прямые, я сам видел, как из энергатора вели прицельную стрельбу! И цель была подвижная. Значит, из него можно хорошо целиться и траектория получается ровная. А прямые линии пересекаются только в точке, это в школе на уроках геометрии учат.

– В этом и была моя идея, – с гордостью объяснила женщина, – я разработала теоретические основы прибора, отклоняющего луч. Его как раз и собирали на нашей базе. Эта установка должна была обеспечить совмещение лучей.

– А он большой, этот прибор? – Пригоршню, как обычно, интересовали сугубо практические вопросы. – Можно его унести?

– Рабочая часть совсем небольшая. Вернее, это ряд таких… – Вера замялась, подбирая простые выражения, – это ряд колец, сквозь которые проходит луч, сами кольца около полуметра, я имею в виду наружный диаметр. Главное, их собрать на станине. А вот собрать так и не успели, уже все детали были подготовлены, оставалось лишь смонтировать. Вы думаете, Афар и их унес?

Тут наконец подал голос Конокрад:

– Эй, ученый совет, потише! Вы же орете на весь лес. Прислушайтесь.

Все притихли и остановились. Теперь и Слепой услышал – в лесу раздавался отчетливый треск, кто-то очень большой ломился сквозь чащу.

– Кабан или медведь, – машинально предположил он.

Миша Конокрад попятился под дерево, в тень. Остальные последовали его примеру. Кем бы этот зверь ни оказался, встречаться с ним не хотелось.

– Давайте уйдем, – шепотом сказал Миша. – Не нравится мне это.

Теперь стало не до разговоров о высокой науке. Миша крался впереди, Слепой с Верой шли следом. Замыкал движение Пригоршня с трофейным автоматом. Ему очень хотелось испытать новое оружие в деле. Сейчас этот вопрос волновал его куда больше, чем парная работа энергаторов. Раз Химик не был в плену, значит, рано или поздно объявится. Тогда Пригоршня похвастается новой игрушкой.

Лес стал реже, между чахлыми кронами деревьев видно было звездное небо. Верхушки деревьев раскачивались, увлекаемые ветром. Внизу, у подножия, ветер тоже ощущался. А зверь все бродил где-то поблизости. Треск и хруст, сопровождавшие его движение, то приближались, то удалялись. Потом поведение мутанта изменилось, он сменил курс и точно следовал за людьми.

– Плохо, ветер в его сторону, – заявил Миша. – Учуял нас. Готовимся.

Сталкеры встали у деревьев, чтобы встретить зверя. Веру спрятали позади ствола старого тополя. Неожиданно топот приближающего мутанта оборвался рычанием, звуками грызни и визгом. Схватка животных закончилась быстро, и Слепой разглядел движение перед собой. Медведем это быть не могло, приближалось что-то слишком мелкое для медведя, однако шум стоял такой, будто сквозь лес ломится не один, а все три медведя. Мелкое существо петляло между деревьями, верещало разными голосами и подвывало от страха. Вот оно выскочило на линию огня, Слепой прицелился, но так и не успел нажать спусковой крючок – Пригоршня короткой очередью аккуратно срезал мутанта в прыжке. Зверь взвизгнул, перевернулся в воздухе и шмякнулся набок, напоследок взбрыкнув тощими лапами.

– Собака, – объявил Миша.

Его голос утонул в треске, сломав в движении пару молодых березок, следом за псом на поляну выскочил медведь. И вот это уже было по-настоящему серьезно. Таких громадных зверей Слепой еще не видел. Мутант, который напал на Конокрада в горах, был крупным зверем, на фоне этого он смотрелся бы детенышем.

Медведь одним прыжком перемахнул половину поляны и остановился над мертвой собакой, принюхался, потом задрал морду и, разинув пасть, издал рев. От этого звука лес как будто затрясся, а с деревьев посыпались листья. Не прекращая рычать, медведь стал подниматься на задние лапы. Передние он развел в стороны, в лунном свете блеснули здоровенные когти, около полуметра длиной. Не когти, а сабли.

Пригоршня снова начал стрелять первым, но выпущенные им очереди из хваленого FN P90М медведя не остановили. Миша со Слепым тоже открыли огонь, но и три автомата, казалось, не свалят зверя. Медведь, раскачиваясь из стороны в сторону, пошел на задних лапах к засевшим за деревьями сталкерам. Он мотал башкой, ревел, из распахнутой пасти летели длинные полосы слюны.

– Заряжаю! – заорал сквозь грохот очередей Пригоршня.

Слепой дал длинную очередь, целясь в голову зверя, точно в пасть. Медведь содрогнулся, но сделал еще шаг, еще… Снова заговорил автомат Пригоршни. Сквозь рев и выстрелы пробился тонкий визг – Вера, скорчившись позади дерева, закрыла уши ладонями, зажмурилась и кричала.

Зверь остановился, получил еще с десяток пуль. У Слепого закончились патроны в магазине, и он торопливо стал перезаряжать… но этого не требовалось. Похоже, медведь умер стоя, в движении. Его рык умолк, мутант заваливался вперед – точно на старый тополь, позади которого визжала женщина. Ударился мордой и грудью о ствол, тополь затрещал, но выдержал. Медвежью тушу качнуло назад, и мутант завалился на спину.

А Вера кричала и кричала на одной ноте, как пожарная сирена. Слепой прикоснулся к плечу женщины и почувствовал, что Веру колотит мелкая дрожь. Визг прервался.

– Все в порядке, Верочка! – радостно заявил Никита. – Твой голос прикончил медведя! Если что, снова кричи! Мутантов криком валишь на раз!

Женщина посмотрела на него, потом снизу вверх на Слепого:

– А я кричала?

– Честно говоря, да.

– Пошумели мы крупно, – заметил Миша, выходя из-за дерева и пиная медвежью тушу ногой. – Уходить отсюда нужно, и чем скорее уйдем, тем целее будем.

– Да, ночью по лесу мы не набегаемся, – согласился Пригоршня. – Ночлег какой-то искать придется. И желательно что-то с подвалом. Что-то крутит меня, не отпускает. Точно говорю: будет Всплеск. Нагнетается в атмосфере, в общем.

– Ты уже обещал Всплеск, Пригоршня, еще вчера, – напомнил Слепой.

– Со вчерашнего дня жду, – солидно ответил тот. – У меня это чувство заранее приходит.

– Точно, я тоже вроде что-то такое ощущаю, – покивал Миша. – Так что идем, значит. Поищем подвал.

Слепой помог Вере подняться и поплелся рядом с ней. Ему хотелось ободрить женщину, которая попала в такую историю, хотел было сказать, что у него тоже первая ходка, но раздумал. Ничего себе утешение получится: Вере, которая оказалась посреди Зоны с незнакомыми людьми, еще и узнать, что один из них сам не очень-то разбирается в местной флоре и фауне.

Тем временем Пригоршня с Конокрадом завели разговор о Всплесках, каждый знал с десяток историй о сталкерах, которым пришлось переждать это явление, не имея надежного укрытия. Истории были разные, но с неизменно печальной развязкой. Вера слушала и вздыхала. Потом сзади донесся протяжный вой, несколько мутантов выражали какие-то свои мутантские чувства, сплетя голоса в едином хоре.

– Как они воют, – произнесла Вера, – просто жуть берет.

– Сейчас перестанут, – обернувшись, пообещал Миша.

И точно, вой вскоре смолк.

– Это они медведя жрать приступили, – пояснил Конокрад. – К утру от него одни косточки останутся.

– Идемте быстрее, а? – поежившись, попросила Вера.

Когда лес закончился, взгляду открылась залитая серебристым лунным сиянием полянка, в центре которой горбились руины. Округлый бетонный купол, окруженный кустами, которые мешали толком разглядеть сооружение. Видно было только, что оно не очень велико – метров десять шириной и высотой около пяти метров.

Между опушкой и зданием метались серебристые блики. От игры света и тени рябило в глазах, и сперва Слепой не понял, что именно он видит. То ли природное явление, то ли искусственный свет.

– Вот влипли, – тихо прошептал Миша. – Не пробиться нам в дом.

– Что это?

– Бесы.

Слепой всмотрелся в мечущиеся серебристые тени и постепенно стал различать, что это живые существа, только движутся они очень быстро. Тощие фигуры скакали и носились по поляне, как будто играли в странную игру. Они мчались с невероятной скоростью, с места набирая разгон, потом замирали ненадолго – и тогда Слепому удавалось разглядеть тощие угловатые тела, вытянутые небольшие головы. Непропорциональность их конечностей мешала толком разобраться, что представляют собой эти мутанты. Одна из рук бесов – если можно так назвать их верхние конечности – была гораздо длиннее другой и заканчивалась клешней. На бегу твари выбрасывали эту лапу далеко в сторону, клешни описывали вокруг них круги и восьмерки, щелкали, шуршали. Под топот и щелчки клешней бесы скакали по поляне, никогда не останавливаясь надолго.

Вера держалась позади Слепого – должно быть, он показался ей наиболее безобидным и способным к нормальному общению. Сейчас она осторожно выглянула из-за дерева и уставилась на игру серебряных бликов.

– Что это такое?

– Мутанты.

– Красиво.

– Вообще-то они хищники. И очень опасные, – напомнил Слепой. – При такой скорости! Представляете, на что они способны? Я думаю, мы уйдем отсюда. Пригоршня, Миша?

– Да, сваливаем, – согласился Конокрад.

Они медленно, стараясь не шуметь, ушли от поляны, где бесы играли в свою странную игру, и остановились, когда мутанты уже не могли услышать и учуять присутствие человека.

– Они Всплеск чуют! – убежденно заявил Конокрад. – Чтоб мне в «электру» провалиться! На рассвете, не позже, накроет. Нужно убежище искать.

– Там, на поляне, хорошая такая домина, – протянул Пригоршня. – Мощная. И вообще, солидное место для ночлега.

– Сквозь бесов не пробиться, – уныло возразил Миша.

Слепой поглядел на него и осторожно спросил:

– Миша, я смотрю, ты такой хозяйственный, аккуратный. Всякие вещицы собираешь, к делу приспосабливаешь. Так вот, когда по старым выработкам бродил, взрывчатку не находил там случайно?

– Случайно находил. А ты что задумал?

– Есть идея. Мне понадобится твой рюкзак, вся взрывчатка, какая есть, и для детонатора гранату бы.

– Это все имеется, но рюкзак мой…

– У тебя же другой сейчас, который ты из разоренного лагеря унес, отдай его.

– Ну, знаешь… Эх, ладно! Так что ты задумал?

– Попробую фокус бесам показать. Если не получится, мы ничего не теряем. Я сам схожу, вы с Верой здесь подождете. Если придется убегать, прикроете огнем.

– Убежишь от них, как же… – по инерции возразил Миша, но послушно стал разгружать рюкзак.

Динамитные шашки были невесть какого возраста, но Миша уверял, что подобрал их в старой штольне, там они не должны были «протухнуть», потому что воздух в пещерах такой, консервирующий. Слепой отрезал полы слишком большой брезентовой куртки Веры, полосами обмотал взрывчатку, щедро накладывая между слоями брезента гильзы, болты и прочий металлический мусор, который нашелся в карманах. Сталкеры по привычке таскали с собой болты, которыми иногда приходилось проверять подозрительные места на предмет наличия аномалий. Сейчас эти запасы пошли в ход.

Поучился довольно объемистый сверток, в середине которого находилась обложенная динамитом РГД-5. К кольцу Слепой привязал шнур, конец которого торчал наружу, когда затянули горловину рюкзака. С этим снарядом Слепой отправился по уже знакомой дороге к поляне с бетонным куполом посередине. Вера на прощание пожелала ему удачи.

– Спасибо, – проникновенно сказал Слепой. – Удача – это именно то, что мне нужно. У вас верный подход к делу, Вера. А вот эти двое в мою удачу не верят.

– Нет, ну почему же, – потупился Конокрад.

– Понимаю, понимаю. Тебе просто жаль рюкзака. Когда я иду рисковать жизнью, тебе просто жаль рюкзака.

Слепой скорчил скорбную мину и укоризненно покачал головой.

– Иди уже… камикадзе, – напутствовал его Пригоршня.

Когда Слепой выглянул из-за дерева, бесы по-прежнему носились по поляне, и лунный свет играл тенями при их стремительном движении. Слепой несколько минут следил за движением мутантов. Только на первый взгляд ему показалось, что в их танце отсутствует порядок, потом он начал разбирать очередность и ритм. Улучив момент, когда ни один из бесов в его сторону не глядел, Слепой выступил из-за дерева и дернул шнур, торчащий из рюкзака. Услышал характерный щелчок детонатора и, размахнувшись, швырнул рюкзак на середину поляны. Бесы на мгновение замерли, когда над их головами с шорохом пронесся достаточно объемистый предмет. Когда рюкзак шмякнулся в траву, они дружно бросились к нему, протягивая лапы и щелкая клешнями. Секунда, другая… Слепой уже привалился к стволу с дальней от поляны стороны и замер, готовясь услышать взрыв. Мутанты, вереща, сгрудились над рюкзаком – и тут бахнуло!

Взрыв вышел такой, что столпившихся мутантов расшвыряло по поляне. Слепой, прижавшись к дереву, слышал сквозь звон в ушах, как куски тел звучно шлепаются на землю. Потом осторожно выглянул. Поляна разительно переменилась. Несколько еще живых тварей лежали на окровавленной траве и вяло шевелились, от их прежней прыти и следа не осталось. Тут позади затопали шаги, прибежал Пригоршня, стал хлопать по плечу и приговаривать:

– Живой! Ну, Слепой, ты в самом деле удачливый! Живой, а? Громыхнуло так, что я уже плохое подумал! Подумал – всё!

– Я надеюсь, ты зарыдал при этой мысли? – сварливо спросил Слепой. – Впрочем, можешь не отвечать, черствый равнодушный человек. Я и так знаю, что ты рассмеялся.

За Никитой, немного отстав, появились Конокрад и Вера. Все трое осматривали Слепого и старались как можно явственней выказать радость по поводу того, что он жив. В конце концов Слепой смутился и заявил:

– Слушайте, мне уже просто обидно становится. Вы, значит, все считали, что я такой лопух, что не смогу спрятаться, когда сам же бросаю гранату? Ну что за мнение у вас обо мне, ей-богу!

Держась вместе, все четверо выступили из тени и остановились у края поляны. Зрелище было такое, что Вера даже смотреть не смогла.

– У меня дядька на мясокомбинате работал, – ни с того ни с сего вдруг сказал Миша.

– Плоховато, честно говоря, – заметил Пригоршня, оглядывая поляну. – Теперь сюда зверье сбежится.

Потом он скинул с плеча автомат и прошелся между изувеченных тел бесов, приканчивая тех, кто подавал признаки жизни. Остальные шагали следом, Вера жалась за спиной Слепого. Мертвые мутанты ее пугали гораздо больше, чем живые.

Миша нагнулся и поднял оторванную лапу с клешней, повертел и вынес вердикт:

– Не годится, слишком ее осколками посекло. Если целая, цену можно было бы хорошую взять. А так – барахло.

И отшвырнул мутантскую конечность. Вера вздрогнула.

Пригоршня остановился перед колючим нагромождением кустов, опутавших здание, и окинул взглядом стену:

– Ничего так. Если здесь подвал под стать тому, что снаружи, то у нас есть убежище. Только входа не видно, а так все в порядке. Миша, включи свой фонарик, что ли. Нас он, конечно, демаскирует, но после шума, устроенного Слепым, нам терять нечего. При свете шахтерского фонарика обнаружился и вход. От дверной коробки остались только ржавые потеки, указывающие, что здесь когда-то были приварены стальные балки. Проем почти полностью оплели колючие ветки, и чтобы освободить проход, пришлось обрывать побеги, Слепой даже был вынужден пару раз пустить в ход нож.

Наконец открылся прямоугольник двери. Внутри было темно. Миша посветил – ничего. Бетонный пол да протянувшиеся через порог стелющиеся побеги кустарника.

– Бесы сюда не заходили, – заметил Слепой. – Или им не нравится в стенах?

– Вообще-то они в руинах охотно селятся, – объяснил Миша. – Но вот именно сюда они не заглядывали, это верно. Точно ведь, кусты не потревожены.

– Значит, мы потревожим! – объявил Пригоршня. – Миша, посвети.

И он первым шагнул внутрь. Миша встал у входа и старательно водил головой, чтобы свет фонарика сопровождал движение Никиты по просторному помещению.

– Воняет здесь! – крикнул изнутри Пригоршня. – А так ничего хоромы! Заходите.

За дверью располагалось прямоугольное помещение, совершенно пустое, повсюду гладкий голый бетон. Внутрь здания вела дверь, от которой ничего не осталось – так же как и на входе. Пригоршня сунулся в проем и крикнул оттуда:

– Миша, давай с фонариком сюда! Похоже, лестница вниз! Ох…

Из-за стены донесся шорох сползающего по стене тела и мягкий шлепок. Потом длинный стон Пригоршни.

Слепой бросился в темноту:

– Никита, ты жив?

– Жив… вроде… Только что-то здесь… что-то…

Следом за Слепым заглянул Миша, в свете его шахтерского фонарика обнаружился Пригоршня, сидящий у стены. В противоположном конце короткого коридорчика была лестница, ведущая вниз. И по-прежнему – никого и ничего, только серый бетон.

– Никита, вставай!

– Ты что, сдурел? – слабым голосом огрызнулся Пригоршня. – Как это я встану, если у меня нет ног?

– Ты что несешь? На месте твои ноги.

Тут Слепой почувствовал, что с его мозгами что-то происходит, их как будто облизывает чужой холодный язык.

– Эй, что это? – крикнул Конокрад. – Кто меня тянет?

Слепой ощутил, что идет к лестнице, хотя сам он этого делать не собирался. Рядом, волоча ноги, поплелся Миша.

– Миша, стой! Здесь что-то нечисто!

Вера издала уже знакомый пронзительный визг. Слепой с усилием оглянулся – женщина тоже переступила порог и орала, стоя у входа в коридор. Как ни странно, от этого пронзительного звука стало как-то легче, чужая воля слегка отпустила… Слепой крикнул:

– Назад! Уходим!

Они с Мишей подхватили Пригоршню под руки и поволокли из коридора. А холодный жадный язык уже снова тянулся к разуму, а Слепой изо всех сил тащил Пригоршню, который вдруг стал тяжеленным и неуклюжим. Ботинки Никиты бессильно скребли по полу, как будто тот и в самом деле утратил контроль над ногами.

Наконец они с Конокрадом все-таки выволокли Пригоршню в зал. Миша выпустил предплечье Никиты, побежал дальше, кинулся к выходу… Простучала короткая автоматная очередь, и Конокрад, не издав ни звука, рухнул вниз лицом на пороге.

Вера шагнула к двери, а Слепой на миг растерялся, потом бросился к женщине и оттащил от мертвого сталкера.

– Вера, не высовывайтесь!

– Его надо втащить внутрь! Может, он жив!

– Не трогайте, не надо.

Слепому тоже хотелось бы надеяться, что Миша жив, но правда была слишком очевидной. Конокрад растянулся на полу, верхняя часть тела оказалась снаружи. Он не шевелился, а лужа крови растекалась под ним все шире. Свет фонарика едва пробивался из-под его головы и был красным. Слепой был уверен, что красным, хотя дефект зрения не позволял ему определить наверняка.

Пригоршня приподнялся, поглядел на убитого, помотал головой и пополз к двери, упираясь в пол локтями. Автомат тянулся за ним на ремне и грохотал по бетону. Потом он сел, шумно выдохнул, пощупал свои ноги и буркнул:

– Бляк!

Слепой уже стоял рядом с дверным проемом, прижимаясь к стене и держа автомат наготове. Оглянулся и строго сказал:

– Пригоршня, полегче. Здесь дама все-таки.

– Бляк, – повторил Никита, садясь, – это мутант такой. Я думал, они только телекинетики, а здесь еще и этот… псих. Ненавижу эту породу… Ф-фух, мозги аж скрутило. Почему я идти не могу?

– Потому что он тебе внушил, что у тебя нет ног. Я думаю, сейчас отпустит и ты снова будешь в полном комплекте, с ногами.

– Бляк в подвале сидит. Поэтому бесы в дом не совались, понятно? Эта тварь, наверное, разрослась там, разъелась. Теперь выбраться не может. Но и нам в подвал хода нет. А снаружи… кто? Кто Мишу застрелил, Слепой?

– Откуда мне знать?

Честно говоря, Слепой боялся не то что высунуться – даже приблизиться к дверному проему. Мишу убили с пугающей уверенностью. Одна короткая очередь – и наповал. Неизвестный стрелок не стал добивать Конокрада, обошелся без контрольного выстрела. Он точно знал, что цель поражена. И как раз это напрягало Слепого больше всего.

Пригоршня отполз подальше от сектора, который простреливался сквозь дверь, помассировал ноги. Потом поднялся, опираясь на FN P90М. Проковылял к стене и встал напротив Слепого, по другую сторону дверного проема.

– Какие будут идеи?

– Надеяться, что бляк, как ты говоришь, неспособен взобраться по лестнице.

– А ты что-то чувствовал, когда он меня свалил?

– Меня к лестнице тянуло. Но я соображал, не до конца поддался. Наверное, ему было тяжело троих сразу держать, экстрасенсу этому. А потом вбежала Вера, он попытался и ее захватить, но надорвался, с четверыми не справился, вот мы и вырвались.

– Почему-то на меня сильнее действует эта лабуда, так получается?

– Ты первым попадаешься, потому что всегда впереди. Ну и потом, конечно, нетренированный ум хуже держит парапсихологический удар. Тебе читать надо больше, Никита. Мозги развивать.

– Как вы можете?! – вдруг взорвалась Вера. – Здесь человека убили! Мишу! А вы шутите! Вы, двое… двое…

– Бессердечных уродов? – подсказал Слепой. – Простите, Вера, но если я перестану шутить, то останется только одно – лечь рядом с Мишей и умереть. Он был хорошим человеком, мне тоже жаль, что ему не повезло, но…

– Но сейчас вопрос стоит так, Верочка, – подхватил Пригоршня, – у нас паршивое положение. В тылу опасный мутант, а снаружи – какие-то крутые перцы, которые держат выход на прицеле. Чем кричать, придумай, как выбраться. Или хотя бы эту тварь в подвале прикончить. Тогда мы дождемся Всплеска, и пусть у тех, снаружи, мозги поджариваются. Но если не прикончим мутанта – всем конец, и им, и нам.

– Интересно, сколько их? – вслух подумал Слепой. – Стрелял один, но скорее всего там их несколько.

– Я думаю, это за мной, – вздохнула Вера. – Афар погоню послал.

И будто в ответ на ее слова снаружи позвали:

– Эй, сталкеры! Нам нужна Вера Степцова. Пусть выходит одна! Тогда мы уйдем!

– Еще чего! – крикнул в ответ Пригоршня. – Она выйдет, а вы в дверь гранатой засадите. Нет уж, сидите там, где сидите, а мы все останемся здесь.

– Я думаю… – начала женщина, – я думаю, если они от вас отвяжутся… то я должна пойти. Я не боюсь, честное слово. Я готова.

– Вера, не говорите глупостей, – оборвал ее Слепой. – Никита верно описал: они ничего не предпринимают, потому что надеются заполучить вас в целости и сохранности. Если бы не это, они бы давно нас гранатами забросали или еще что-то сделали в таком духе. Афар не оставляет свидетелей, даже мутантов. Мы уже второй день идем по его следам. За ним горы трупов, понимаете?

– Вера Сергеевна, не слушайте этих бандитов, – позвал снаружи тот же голос, теперь обращаясь к женщине, человек изменил интонацию, говорил мягче, – вы нам очень нужны. Мы поставим ваш эксперимент, поверьте, все будет хорошо! Идемте с нами!

Вера вздохнула.

– Доверьтесь Афару, – продолжал уговаривать незнакомец. – Он толковый человек и, главное, надежный. Он всегда держит слово. Так вот, он велел передать, что у него есть парный прибор! Слышите? Эксперимент будет поставлен, как только мы соберем разработанную вами установку. Под вашим руководством нам нужно совсем не много времени! Неужели вы не хотите увидеть плоды своего труда? Два-три дня, не больше, – и вы сами проверите, насколько верна ваша гипотеза!

– Складно говорит, – заметил Слепой. – Змей, протягивая яблоко Еве, был менее красноречив.

– А нас бандитами обозвал, – обиделся Пригоршня. – Слепой, а ты не мог бы выражаться проще? Ева, яблоко… змей, блин, какой-то!

– Этот, снаружи, меня провоцирует, – проворчал Слепой, – так и хочется загнуть что-то вроде «господа, соблаговолите оказать нам такую любезность и проследовать, пожалуйста, лесом…»

– Вера Сергеевна, – снова позвали снаружи, – ради вашей безопасности! Бегите! Мы вас встретим! Не слушайте бандитов!

– Совсем охамели, – буркнул Пригоршня. И заорал: – Эй, ты! Не свалите по-хорошему – всех перебьем! Это последнее предупреждение!

– Ты хочешь их спровоцировать? – тихо спросил Слепой.

– Типа того. Пугануть немного, чтобы задергались.

– Нашел чем пугать. Не так надо.

– А чем их припугнешь… – вздохнул Пригоршня. – Козырей у нас негусто.

– Ничто не пугает так сильно, как горькая правда, – наставительно заметил Слепой. – Вот послушай. Эй, меня хорошо слышно?! Так вот, парни, жить вам осталось от силы час! Будет Всплеск, и вам снаружи хана. Поэтому мы и сами не уйдем, и Веру Сергеевну не отпустим на верную смерть. Вас-то не жалко, а по отношению к даме это негуманно. Так что не слушайте моего друга, оставайтесь там, где сидите! Мы подождем, уже недолго осталось! Вы о Всплеске хоть слышали, умники? Так вот, он скоро начнется!

Наступила тишина, только где-то вдалеке завывала собака.

– Эй, – позвал Слепой. – Вы еще здесь? Не уходите, пожалуйста, нам будет вас не хватать!

В ответ простучала автоматная очередь. Пули ударили в бетон напротив дверного проема и, срикошетив, застучали по стенам и своду.

– Спасибо, теперь я спокоен, – удовлетворенно заявил Слепой. – Пригоршня, ты понял? Правда и только правда способна напугать по-настоящему. А кстати, вся поляна завалена рубленым мутантским мясом. Сейчас сюда сбегутся все падальщики, какие только водятся в округе. Нашим друзьям в лесу будет не скучно, у них появится большая, шумная и любознательная компания.

Он нарочно говорил громко, чтобы люди Афара услышали и взвесили факты.

Снова раздался собачий вой – уже заметно ближе. Тут наконец осаждающие решили перейти к активным действиям. Ударили автоматы, высекая икры и бетонную крошку из стен, в промежутках между очередями Слепой слышал топот и хруст веток – враги подтягивались к краю поляны, готовясь штурмовать руины.

– Круто ты уродов раззадорил! – крикнул Пригоршня, не без труда перекрывая пальбу голосом. – Сейчас мы их встретим. Только раньше времени не высовывайся!

– И не думал! Хорошо бы у них при себе гранаты были, тогда и вторую проблему решим сразу, с мутантом в подвале. Главное, заманить их поближе. Потом с трупов гранаты возьмем.

– Если что-то влетит в дверь, прикрывай глаза! – проорал Пригоршня.

Стрельба снаружи усилилась – люди Афара пошли через поляну, поочередно поливая пулями дверной проем. Слепой оглянулся – Вера забилась в угол и скрючилась, прикрыв голову ладонями. Самое правильное поведение в ее ситуации. Слепой бросил взгляд на напарника. В тусклом красном свете, исходящем от фонарика на голове Конокрада, он разглядел, что Пригоршня отступил на пару шагов и поднял автомат стволом вверх, готовясь к стрельбе. Слепой последовал его примеру…

Атакующие приближались молча. Их было не меньше трех, точнее Слепой не мог определить на слух. И это была слаженная команда, умеющая брать приступом такие укрепления, потому и молчали – каждый знал без слов свой маневр.

Грохот не стихал, Слепой ждал, что Вера вот-вот завизжит, но на этот раз она почему-то молчала. В дверной проем влетел, вращаясь, небольшой предмет.

– Глаза! – заорал Пригоршня.

Слепой вспомнил его наставление и прикрыл лицо рукавом. Световая граната взорвалась с негромким хлопко́м. Вернее, на фоне стрельбы он показался Слепому негромким. Зато вспышка была – будь здоров! Вроде он и прикрыл лицо, но этого оказалось недостаточно, и теперь он полностью соответствовал своей кличке. Часто моргая, Слепой прижался к стене, скользнул к проему и, выставив наружу ствол, полоснул очередью – не прицельно, наугад.

– Ниже бери! – крикнул Пригоршня. – Ниже!

Следом за первой гранатой влетела вторая, последовала новая вспышка… и тут в концерт автоматных очередей вступил новый инструмент. Автоматы штурмующих были новых моделей, били относительно негромко, и звук получался аккуратный, ровный. Грохот «калашникова» Слепой узнал сразу. Несколько коротких очередей – и тишина.

Слепой отступил от двери и, зажав под мышкой автомат, принялся тереть глаза руками. Прошла минута, другая. Снаружи было тихо, слышались лишь приближающиеся собачьи голоса – стая шла на запах дохлых бесов и вот-вот должна была добраться к руинам. Наконец зрение стало проясняться, и Слепой огляделся. Пригоршня маячил в проеме, не скрываясь, и наблюдал, как по поляне среди мертвых тел бродит человек. Вот он нагнулся, поднял автомат, повертел и отбросил в сторону, перешел к следующему мертвецу. Что-то в движущейся фигуре было странное, по ней пробегали светлые и темные волны, очертания колебались в серебристом лунном свете, как будто его одежда меняла цвет. Эта особенность и мешала разглядеть толком, что собой представляет незнакомец.

– Здорово мы их сделали! – весело объявил Пригоршня. – Химик, хорош там шариться, иди к нам, я тебя даме представлю!

Слепой оглянулся – Вера растянулась на полу. Она потеряла сознание в самом начале перестрелки, только поэтому и не кричала.

Часть 2. Зона удачи

– Я надеялся, что ты меня найдешь, Пригоршня, – сказал человек в странной куртке, – ты мне нужен. Только я не думал, что это мне придется тебя выручать.

– Выручать? – задохнулся от возмущения Пригоршня. – Да мы бы их в два счета сделали! У нас же позиция какая, оцени, Химик!

– Химик, значит, – пробормотал Слепой. – На этот раз настоящий. Нашли со второй попытки. Неплохой, я считаю, результат.

– А если бы гранаты не световые были, а осколочные? – чуть улыбнулся Химик. – Они бы вас тут и покрошили. Что ж ты их подпустил к такой замечательной позиции на расстояние броска?

– Ну ладно, – сдался Никита, – ты вовремя подоспел, факт. Только гранаты они бы фиг использовали.

Химик подобрал один из трофейных автоматов и наконец подошел к входу в здание.

– Мне бы твою уверенность. Может, я вообще зря вмешался?

– Пригоршня правильно говорит, – рискнул вставить Слепой. – Они побоялись бы, что осколки ранят женщину, а она им нужна живой.

– Женщину? – Химик удивленно поднял брови. – Ну, Никита, я знал, что ты неравнодушен к слабому полу, но это уже как-то слишком.

Слепой тем временем вспомнил о том, что Миша так и лежит на пороге. Он подхватил тяжелое тело и, втащив внутрь, усадил мертвеца под стеной. Луч света теперь был направлен вдоль помещения.

Химик вошел и поглядел на Веру.

– Ну вот, довел девушку, – укоризненно сказал он Никите. – Зачем вы вообще ее сюда привел?

– Это все из-за тебя, между прочим! – возмутился Пригоршня.

Слепой объяснил:

– Мы с Пригоршней встретились на прогалине, где положили банду Есаула. Никита сказал, что именно там ты его должен был ждать. А тебя не было, и мы пошли искать. Шли за Афаром…

– Потом Слепой сказал, что люди Афара ведут пленного с мешком на голове, – подхватил Пригоршня, – мы решили, что это ты! Ну, прикинь: ты в плену, тебя ведут неизвестно куда, по пути всех мочат, кто попадется, хоть мутантов, хоть сталкеров, хоть вояк! Что мне было делать? Должен же я был тебя спасти? Мы пленного отбили, а это вот она оказалась.

Химик еще раз скептически оглядел Веру Степцову. Она как раз начала приходить в себя.

– Приняли ее за меня? – уточнил Химик. – Наверное, мы похожи? Ой, надо же! Просто двойники!

– Слепой сказал… – развел руками Пригоршня.

– Слепой? Это многое объясняет.

Снаружи завыла собака, потом раздалось глухое рычание – стая уже добралась на поляну, псы выясняли между собой очередность кормежки.

– Ладно, потом расскажете, – решил Химик. – Похоже, Всплеск скоро. Подвал здесь есть? Фонарик нужно взять.

Он кивнул в сторону тела Конокрада.

– А что это за куртка? – решился спросить Слепой. – Никогда таких не видел.

– Это долгая история. Так как здесь с подвалом?

– Не получится в подвал, – объяснил Пригоршня, – там мутант какой-то засел. Вроде на бляка похож, но еще и телепат. Внушает, понимаешь, всякую ерунду. А Слепого, вон, едва к себе не затянул. Хорошо, что Вера закричала. Бляк испугался, отпустил на секунду, мы и сбежали.

Слепому стало обидно: как же, его мутант едва не затянул в подвал! Пригоршня, между прочим, уже был на крючке, и это как раз его вытаскивали!

– Если это можно назвать бегом, – объяснил он, – когда волочешь Пригоршню. Он здоровенный, так что бежали мы не очень быстро.

– А это, значит, Вера? – уточнил Химик, оборачиваясь к физику-теоретику.

Она уже пришла в себя и тоже разглядывала нового собеседника.

– А вы Химик? Тот самый?

– Интересно, давно ли я стал «тем самым»? – бросил Химик. – Я представляю, что Никита обо мне рассказал. Но к делу! Нам нужен подвал. Показывайте, где он. Там, за этой дверью?

– Там коридорчик, десяток шагов, дальше лестница вниз, – сказал Слепой, – но входить опасно. Уже за порогом начинается воздействие этого мутанта. Пригоршня считает, что он не может подняться по лестнице, но кто его знает, какие его способности на самом деле.

– Гранатой его, и весь разговор, – заявил Пригоршня. – Мы просто не успели, только и всего. Стрельба началась, Мишу убили. Потом эти на штурм пошли, которых Афар прислал… потом ты…

– Потом меня нелегкая принесла? – уточнил Химик. – Я там подобрал пару гранат, но мне твой план не нравится.

– А что не так? Коридор совсем короткий, гранату вдоль него кинуть – не проблема. Главное, до лестницы долетит, а там уже по ступенькам она сама, своим ходом.

Химик покачал головой, прислушался к звукам собачьей грызни снаружи.

– Ладно, сейчас проверим. Потому что здесь торчать – тоже не дело.

Он включил свой фонарик, подошел к дверному проему и прикинул расстояние до лестницы.

– Никита, у тебя магазин пустой найдется?

– Ну.

– Представь, что это граната, зашвырни его через коридор.

– А в чем вопрос-то?

– Просто сделай.

Слепой тем временем занялся снаряжением бедняги Конокрада. Отсоединил его фонарь от каски, снял с покойника рюкзак с аккумулятором. Вера смотрела то на него, то на Химика с Пригоршней. Никита вытянул разряженный магазин, щелкнул языком, пояснив: «Это я кольцо сорвал», – и зашвырнул воображаемую гранату в черный прямоугольник лестничного пролета. До цели его снаряд не долетел – в паре метров от лестницы завис в воздухе, медленно развернулся и с неожиданной силой метнулся обратно. Сталкеры отшатнулись, а магазин со свистом пересек комнату и звонко цокнул о бетон рядом с входом в здание.

– Бабах, – сказал Химик. – Теперь понял? Если это, как вы говорите, бляк, да еще и телепат, то с гранатами нужно очень осторожно.

– А кто ж его знал, что он такой умный, – растерянно развел руками Никита. – Да еще успел же сообразить, пока магазин летел! Быстро думает!

– Нет, он заранее твои намерения считал. Ты представил себе гранату, которая летит и его убивает, он это просек. Слышишь, как псы снаружи бесятся?

Все смолкли, и звуки собачьего пиршества стали слышны получше.

– Ну? Слышу, конечно, – буркнул Пригоршня. – К чему ты это?

– К тому, что мутанты бесятся. Представь, у них гора мяса и они уже ощущают приближение Всплеска, у них сейчас мозги совсем в отключке, хотя мозгов у них и так негусто. Они сейчас должны кидаться на всех, кто окажется поблизости. Но сюда не лезут. Бляк или кто там в подвале, это из-за него. Его пси-поле куда дальше достает, чем дверь.

– А почему ж мы ничего такого не чувствуем?

– Когда ты вообразил, что у тебя нет ног, ты тоже ничего такого не чувствовал, – напомнил Слепой. – Химик прав, нам нужно быть сейчас очень осторожными. Да! Я вот что подумал! Когда нас было четверо, мутант не справился.

– Так? – обернулся к нему Химик. – И что это нам дает?

– Если мы дружно начнем швыряться чем попало, мутант не сможет отразить все, что мы ему подкинем. Мысли четверых он не в состоянии контролировать.

– Мне это не нравится, но ничего другого я не могу сейчас придумать, – ответил Химик. – А чем швыряться?

Слепой встряхнул рюкзак Конокрада:

– Хозяйственный мужик был. И потом, мы же после можем все снова собрать. Прикончим мутанта и соберем.

– Ладно, попробуем. Вера, нам нужна ваша помощь!

Все собрались у входа в коридор и разобрали из Мишиного рюкзака запасные обоймы, мотки проволоки, инструменты и прочее барахло, которое запасливый Конокрад таскал с собой. Слепой ощутил чужое прикосновение к своему разуму. Мутант чувствовал опасность и пытался воздействовать на сознание пришельцев, однако ничего существенного у него не получалось. То ли расстояние было виновато, то ли количество целей оказалось для бляка слишком большим.

– Поехали! – крикнул Химик и первым швырнул через коридор горсть болтов.

Следом полетели другие снаряды – большие и маленькие, полегче и потяжелее. В основном старались Химик и Пригоршня, потому что в дверном проеме было тесно. Вера со Слепым держались позади и помогали, не прицельно бросая всякий хлам. Что-то мутанту удавалось отразить, часть предметов летела обратно, но броски твари выходили слабыми, все больше вкривь и вкось.

Химик шагнул в коридор, Пригоршня и остальные – следом. Только и слышались резкие выдохи, шарканье подошв по бетону и стук падающих железок. Люди продвигались по коридору, а часть снарядов уже долетала до лестницы, болты и патроны со звоном прыгали по ступеням. Тварь отбивалась все слабее, и Слепой, с тревогой прислушиваясь к своим ощущениям, не чувствовал ничего подозрительного, что можно было бы принять за пси-воздействие.

– Ложись! – рявкнул Химик, падая на пол. Пригоршня, не задумываясь, бросился на бетон и замер, прикрывая голову руками. Слепой отшатнулся к стене, Вера присела.

Внизу грохнул взрыв. В тесноте бетонной коробки звук вышел оглушительный. Некоторое время звучали отзвуки грохота и звонкий стук осколков о бетон, а затем вдруг резко стало тихо – как будто звук обрубили ножом. Слепой отлип от стены и огляделся – Химик с Пригоршней медленно поднимались с пола.

– Готов? – спросил Никита.

Химик не ответил. Он прислушивался и хмурился. Пригоршня не стал дожидаться и побежал к лестнице. Затопал по ступеням… потом раздался сухой хруст.

– За ним, – бросил Химик, – нельзя одного оставлять.

Все побежали за Никитой. Фонарь был у Слепого, он направил луч света вниз. Никита стоял на площадке под лестницей на груде костей. Ребра, черепа и позвоночники лежали толстым слоем. Они-то и хрустели при каждом его движении.

– Нет здесь никого! – выкрикнул Пригоршня. – Ушлый мутант попался, сбежал, что ли?

– Не двигайся с места, – велел Химик, – мы спускаемся к тебе и потом держимся вместе.

– Когда народ един, он непобедим, el pueblo unido jamas sera vencido, – пробормотал Слепой.

– Э, да тут один свежий! – крикнул снизу Пригоршня. – Сталкер какой-то!

– Живой?

– Какой там! Он уже холодный был, когда ты гранату сюда закинул. А мутант, скотина, сбежал.

– Сбежал? Куда?

– А здесь только один путь – по коридору.

Химик захрустел костями, приближаясь к Никите. Тот сидел над телом. Вдвоем они перевернули мертвеца.

– Я его знаю, – сказал Химик, – это Хакер. Помнишь такого?

– Ага, он все с какими-то электронными девайсами возился, хотел какой-то хитрый детектор аномалий смастерить, весь такой из себя технический был, весь увешан коммуникаторами, пеленгаторами, электроникой какой-то.

Поверх голов Химика и Пригоршни Слепой глянул на мертвеца. Нет, этого человека он раньше не встречал. Но Слепой – новичок, он вообще почти ни с кем из сталкерской братии не знаком. Вера на мертвеца глядеть не хотела, переминалась с ноги на ногу, под ее ботинками хрустели сухие кости, это ее немного пугало. Но она не решалась пройти дальше – туда, где сухой хрустящий ковер заканчивался.

Слепой посветил вдоль коридора, уходящего от лестницы, – длинный. Луч света терялся вдалеке. Несколько метров пола возле самой лестницы скрывалось под многослойным костяным нагромождением, дальше тянулся голый бетон. В чем Пригоршня оказался прав – мутант явно не отличался подвижностью. Под лестницей поджидал жертву, там же ее и поедал. В луче света что-то блеснуло. Слепой опустил фонарь – точно, параллельные влажные дорожки тянулись от костяной кучи в глубину прохода.

– Смотрите, там следы! Ранили мы его, что ли, гранатой?

Тут в снаряжении мертвеца что-то пискнуло. Химик с Пригоршней снова склонились над телом.

– Что это?

– КПК какой-то. Одна из штучек Хакера. Смотри-ка, я таких не видел. Надо же, работает!

– А что ей сделается? Разве что осколком могло зацепить, когда я гранату сюда забросил. Он же свежий совсем, недавно здесь прилег, аккумуляторы не успели сесть.

– Не скажи, Химик, здесь прохладно, он мог долго пролежать.

– Вряд ли мутант дал бы ему спокойно полежать… да, вот: «Сообщения». Одно только что пришло, вот прибор и пискнул.

– Глупо. Этим писком себя только выдашь.

– Он отключал звук, когда надо. Так, когда он отвечал в последний раз? Ага, вот: «Подтверждаю. Найду схрон, чтобы переждать Всплеск, и сообщу координаты». Дата… позавчера. Ага, это был ответ, ему велели найти укрытие поближе к… что такое «база Аф.»? Афара? Или совпадение? Занятно, занятно…

– Химик, Никита, – позвал Слепой, – я, конечно, понимаю, что вам интересно. Но мутант, похоже, ранен, и он где-то совсем рядом. Может, сперва решим эту задачку? Мне как-то не по себе, когда я знаю, что опасная тварь близко. Посмотрите, вон его следы остались!

– Ты прав! – Химик поднялся и сунул КПК в карман. – После разберемся с наследством Хакера. Сперва проверим коридор. Только теперь без гранат. Да, и фонарь возьми. Хакеру он больше не понадобится.

Первыми пошли Химик и Пригоршня. Они осторожно шагали по коридору, приглядываясь к влажным следам на полу. Слепой шел за ними и светил. Вера держалась позади.

Коридор тянулся и тянулся – однообразные бетонные стены и скругленный свод. Со свода свешивались едва тронутые ржавчиной крюки, места для крепежа кабельной проводки, которую так и не успели протянуть. В нескольких метрах от основания лестницы были две тяжелые стальные двери, справа и слева. Обе заперты, Пригоршня попробовал толкнуть – без толку, запоры держались прочно.

– Нет, вряд ли мутант стал бы запираться на замок, – решил Химик. – Идем дальше. Мутанта нужно догнать, а то подкрадется к нам, когда Всплеск начнется. Мы, значит, расслабимся, а тут и он.

Слепому пришло в голову, что Вера, вероятно, думает сейчас, какие они все бессердечные люди, рассуждают только о том, как бы распорядиться наследством погибших или как бы прикончить очередного мутанта. А что ж тут поделаешь? Такая она, Зона. Она для живых, и нужно очень постараться, чтобы память о тебе жила, если с тобой что-то случится. Быть просто хорошим человеком, вроде Миши Конокрада, – этого мало. Зона требует большего. А если нет – то ты исчезнешь, память о тебе сотрется, уйдет вместе с тобой.

А чем может прославиться новичок, только-только начавший свой путь? Вот случись что, и никто в Зоне не вспомнит, что был такой парень, что кличка его была Слепой, что он любил пошутить. Мало! Этого всего мало!

– Что-то это мне напоминает… – буркнул Химик. – Как будто я уже здесь бывал.

– Мертвая База, что ли? – спросил Пригоршня. – Мне больше ничего на ум не приходит.

– Нет, не так. Как будто это со мной было… ну, в другой жизни, что ли.

А коридор тянулся и тянулся, монотонный и серый, как вся прежняя жизнь Слепого, там, за Периметром.

– А я анекдот сочинил, – неожиданно для себя самого вдруг ляпнул он. – Послушайте. Спорят три сталкера, кто из них круче. Один говорит: «Я кабанов за свою жизнь прикончил сто штук, не меньше!» Другой: «А я медведей еще больше истребил!» А третий думал, думал, чем бы удивить, и говорит: «А вы про Мертвую Базу слыхали? Так вот, это я ее».

– Гы, про Фишера анекдот, – невесело усмехнулся Пригоршня. Почему-то он растерял свой обычный энтузиазм и шагал с хмурой миной.

– Какого Фишера? – подала голос Вера. – Я работала с материалами человека с такой фамилией. Он пропал в Зоне. Исчез во время какой-то катастрофы или стихийного бедствия, так я слышала. О людях, работавших в Зоне, всегда рассказывают очень печальные вещи. И был еще один Фишер, а может, тот же самый… хотя вряд ли. Но тот, что в Зоне, пропал.

– Да, эти истории всегда с грустным концом, – поддакнул Слепой. – Так вот, я и подумал поэтому, что анекдоты…

– Но потом случилась одна история, – не дала ему договорить женщина, – очень странная. В научных журналах стали появляться материалы, подписанные Фишером. Не в наших журналах, а в англоязычных. У меня из-за этого были неприятности. Пришлось доказывать приоритет нашей лаборатории, потому что выводы во многом совпадали. Мой шеф посылал запрос относительно автора статьи, нам ответили, что информация конфиденциальная и не подлежит разглашению.

– Засекречена, значит, – вздохнул Пригоршня и с тоской добавил: – Кругом секреты… И мы с Химиком в каких только историях не побывали. А рассказать нельзя. Секрет! Как подумаю об этом…

Вера тяжело вздохнула.

– Что вы можете знать о запретах! Вот у меня работа… Я бы уже докторскую защитила давно, если бы мои темы постоянно не объявлялись государственной тайной! Вся жизнь проходит в этой карусели: поставишь проблему, начинаешь работу, вот-вот результат можно объявить… а потом – хлоп! Первый отдел запрещает! Езжайте, говорят, Вера Сергеевна, поучаствуйте в полевой работе. По итогам мы рассмотрим ваш запрос на снятие секретности с темы. И вот я здесь! Какие полевые работы? Я теоретик! Понимаете? Я должна сидеть в кабинете, за компьютером, а не таскаться по Зоне со всякими… со всякими… ой, извините, я не хотела вас обидеть. Извини-и-и-те…

И женщина расплакалась.

– Слушайте, а ведь это мутант, – сказал Слепой. – Мне тоже грустно стало, подумалось, сейчас подохну, никто не вспомнит, так нужно сочинять анекдоты, чтобы от меня хотя бы они остались. Вера плачет, Пригоршня Мертвую Базу какую-то вспомнил. Химик, тебя тоже тоска берет?

– Есть такое дело.

– Это мутант нас в тоску вгоняет, точно!

– Какой там мутант, – горестно произнес Пригоршня. – Это самая настоящая правда и есть. Подохнет человек в Зоне, и не вспомнит никто! Вот когда я на сверхсрочной был, совсем другое дело! Ты на полном довольствии, за работу в аномальных условиях – премиальные тебе. И обеспечение, и пенсионный стаж год за три начисляется. Это все ты, Химик, виноват, из-за тебя я здесь загибаюсь. И ради чего? Химик, зачем ты меня в Зону сманил?

Пригоршня постепенно говорил более напористо и зло:

– И сейчас! Я думал, Химик в беду попал, выручать нужно, я к тебе как к другу! За тобой помчался как ненормальный, меня вояки чуть не расстреляли! Медведи эти здоровенные, собаки мутированные, аномалии-хреналии! Я сквозь все это пробился, и тут – на тебе! Выходит Андрюха весь в белом! Выручать, говорит, тебя, Пригоршня, приходится. А это я же из-за тебя сколько жизнь свою закладывал, сколько под пулями бегал! И меня – выручать! Эх, друг называется! Скажи лучше, где ты ошивался, пока я жизнью ради тебя рисковал!

– Пригоршня, остынь, – бросил через плечо Химик, – я не выходил весь в белом. Если бы ты появился вовремя, то ничего бы не произошло. Не приучила тебя армейская служба к порядку! Мы встречу назначили, я тебя ждал, а тебя не было. Пришлось одному следить за группой Афара. Содрал я брезентовый чехол с курточки да и пошел. Один, всегда один! Некому спину было прикрыть. Ты мне нужен был, понимаешь? Нет, не понимаешь, где тебе! Ты у Бармена сидел, водку жрал!

Слепой растерянно вертел головой. Он понимал, что все они сейчас находятся под воздействием мутанта, но не мог заставить себя сказать и слово, чтобы помирить сталкеров. Кто он такой? С чего они будут его слушать? Он новичок, неудачник и способен разве что шутки отпускать. Вот помрет здесь, в этом подземелье, и кто его вспомнит? Эти двое, Химик с Пригоршней, точно не вспомнят! Им на него плевать! Всему миру на него плевать! Слепой тяжело вздохнул – до того распереживался над своей незадачливой судьбой.

Он оглянулся – как там Вера? Она плелась, немного отстав, опустила голову и нервно теребила волосы, накручивала локон у виска на палец.

А Пригоршня кипятился все сильнее:

– Ах, вот как! Меня к порядку не приучила! Зато друга дождаться, даже если он не успел, – этому меня научила служба!

Пригоршня ухватил Химика за плечо и развернул к себе:

– Нет, ты не отворачивай морду-то! Ты послушай! Я давно уже тебе хотел сказать!

Химик стряхнул ладонь приятеля и отскочил, его автомат был направлен в грудь Пригоршне. Оба тяжело дышали, Химик побледнел, так что старый шрам на лбу проступил четко прорисованной линией. Странная куртка опять изменилась, она терялась в полутьме, и только лицо белело. Пригоршня, напротив, залился румянцем. Он тоже держал палец на спусковом крючке.

– Хватит! – пронзительно заорала Вера. Она подскочила к спорщикам и оттолкнула их друг от друга.

Вернее, попыталась оттолкнуть, сил у нее, конечно, не хватило, чтобы сдвинуть с места двух крепких мужчин.

– Хватит! Это не ваши мысли! Слышите? Вас мутант морочит! Прекратите! Он уже совсем рядом, и я боюсь! А вы спор устроили!.. Дураки!..

То ли ее крик напугал мутанта, то ли подействовало то, что Вера оказалась близко и тварь снова не смогла контролировать четверых сразу, но Слепой почувствовал, что охватившая его беспредельная тоска отступает. Химик отступил на шаг, дуло автомата ушло в сторону и больше не глядело в грудь Пригоршни. Тут Слепому показалось, что в темноте впереди что-то шевельнулось. Аккумулятор, оставшийся от Миши Конокрада, совсем сел, шахтерский фонарик едва светил, поэтому разглядеть, что там такое, было сложно. Нечто зыбкое и трясущееся показалось на мгновение и тут же сдвинулось в темноту.

Только теперь Слепой заметил, что влажные следы на полу здесь отчетливей и шире. На полосах влаги подсыхают комья слизи.

– Он рядом! – крикнул Слепой и, растолкав спорщиков, побежал по коридору. Его шаги отдавались в тесном пространстве гулким бу́ханьем, луч фонаря метался впереди…

– Чего вы стои́те?! – взвизгнула Вера. – Нам нужно держаться вместе!

Отставшие побежали за Слепым. В свете фонаря показался круглый трясущийся бок студенистого тела твари. Слепой и Пригоршня одновременно подняли автоматы.

– Вижу его! – с воодушевлением заорал Пригоршня. – Мочи его, гада! Здесь не промажешь! Рикошет добьет!

Слепой дал очередь, но пули ушли в потолок, автомат в руках плясал и подпрыгивал. С Пригоршней происходило то же самое, он никак не мог направить ствол на округлую колышущуюся тушу, которая медленно смещалась по коридору, удирая от сталкеров.

– Ах ты, жирный… – прохрипел Никита. – Ну, я сейчас… сейчас я…

Но автомат никак не разворачивался вдоль коридора, сперва он замер стволом вверх, а Пригоршня, напрягая мышцы, даже раскачивался, силясь рывком сдвинуть оружие. Сзади ругался Химик – стоящие впереди загородили проход и не давали вмешаться. Слепой наконец совладал с автоматом, и его пули задели бок твари. По мозгам ударило волной боли и отчаяния, но ствол тут же ушел в сторону.

Потом он услышал рычание – Пригоршня ревел сквозь стиснутые зубы, его фигура словно окаменела, он ссутулился, под камуфляжем просматривались вздувшиеся мышцы. При этом ствол его FN P90М медленно полз по замысловатой дуге в сторону Слепого.

– Уйди, – с натугой вытолкнул из себя Никита, – уйди, Слепой!

Не дожидаясь, пока Слепой сообразит, Пригоршня отпихнул его бедром. Тычок вышел крепкий, Слепой не удержался на ногах и отлетел к стене. Хрястнулся всем телом и сполз на пол, и тут же над его головой пули ударили в стену, высекая искры из бетона, с визгом срикошетили. Это мутант вынудил Пригоршню развернуться, и тот отпихнул Слепого, чтобы не подстрелить. Вера издала свой коронный визг, когда пуля, отразившись от стены, пролетела над ее головой и звякнула о крепежный крюк на потолке.

Из темноты выстрелил длинный гибкий луч – язык мутанта, покрытый слизью и ярко блеснувший в свете фонаря. Но Пригоршню он не задел, потому что, как только Слепой исчез с линии огня, Химик дал очередь вдоль коридора. Темная расплывчатая масса впереди содрогнулась и рывком отпрянула. Слепой начал стрелять сидя. Отдача едва не повалила его на пол, но пули ушли точно в цель. Пригоршня с победным ревом наконец сумел высвободить автомат из цепких телекинетических тисков, и его выстрелы прошили мягкую тушу.

Слепой подтянул ноги, пропуская Химика, и тот вместе с Пригоршней пошел на мутанта, поливая его короткими очередями. Из темноты вылетел ядовитый язык твари, метя в Пригоршню – мутант по-прежнему считал Никиту самой уязвимой целью. Пригоршня отбил выпад прикладом, а Химик засадил не меньше пяти пуль в тварь. Дальше пошло уже легче. Мутант двигался все более вяло, потом и вовсе замер, просел, как бы растекся по полу.

– Заряжаю! – крикнул Химик, отступая за спину Никиты.

Слепой вскочил и занял его место. Вдвоем с Пригоршней они наконец подобрались к твари поближе и расстреляли в упор. Химик протиснулся между ними, и его очередь в уже неподвижного мутанта поставила последнюю точку.

Сделав еще пару шагов, Слепой посветил, чтобы разглядеть получше, с кем они сражались, – мутант был здоровенный. Даже распластавшийся на полу, истерзанный пулями, он выглядел внушительно. Округлое жирное тулово на шести лапах, сплошь в складках и липких наростах. Лапы казались короткими по сравнению с громадным брюхом, но удивительней всего было то, что у твари оказалось две головы. Сидящие, кажется, без шеи, прямо на корпусе, они тоже были крупными, раза в два больше, чем у человека. Округлые, мягкие на вид, с большими глазами, которые обычно бывают у животных, ведущих ночной образ жизни. От темени разбегались ряды темных припухлостей, наподобие бородавок.

Пасть одной головы была распахнута, и длинный слизкий язык вывалился наружу между острыми треугольными клыками. Другая голова заметно отличалась, у нее был маленький рот с вытянутыми губами, похожими на небольшой хобот, зато лобная часть куда массивней.

Лапы чудища слегка подергивались, но оно уже умерло. Пригоршня попинал добычу ногой:

– А ничего себе зверек… Химик, ты таких видел?

– Нет. То ли новая мутация, то ли просто урод, выродок.

– Две головы, – заметил Слепой. – Одна телекинетик, а другая телепат?

– Кто его знает. – Химик тоже посветил, луч фонаря отразился в мертвых круглых глазах твари. – Может, одна голова с пси-способностями, другая охотничья. Вон пасть какая.

– Две – это явный перебор. – Пригоршня снова пнул жирное тело. – Одну голову нужно иметь, но такую, чтобы справлялась! Понял, толстый?

– Ой, что это? – вдруг спросила Вера. – Вы чувствуете? Все как-то… как-то не так. Почему стены шатаются?

– Шатаются? – Слепой огляделся.

Стены были на месте. Но в самом деле возникло какое-то странное ощущение, как будто реальность сминается и мелко дрожит вокруг него.

– Всплеск пошел, – равнодушно объяснил Химик. – Это только начало, дальше будет хуже. Кто послабей, в конце будет на полу валяться. Так что выбирайте местечко почище. Лучше всего сесть или даже лечь сразу.

– Я не хочу валяться рядом с… этим. – Вера попятилась. – Давайте отойдем. Ну хоть немного, на несколько шагов, а?

– Отойдем, конечно. Воняет эта скотина. Пригоршня, у тебя водка есть? Некоторым помогает.

– Нет, Андрюха, ничего нет, – сокрушенно развел руками Никита. – Все вояки забрали.

– Вояки? Ты еще патрулю, что ли, попался?

– Какое там патрулю! Нас едва не расстреляли, если хочешь знать. Меня и Слепого. Помнишь майора Костю? Вот он и приказал. Мы, конечно, воякам наваляли, оружие у них забрали и смылись. Вот барахло прихватить уже не получилось, слишком быстро, понимаешь, все произошло.

Потом все прошли пару десятков шагов к выходу, чтобы не пережидать Всплеск рядом с дохлым мутантом, и сели под стеной. Вера попросила воды, ей уже сейчас было плохо. А Химик вытащил девайс Хакера и принялся изучать последние сообщения.

Пригоршня вспомнил:

– Две головы! Слышишь, Химик, мы такую тварь как-то встречали! А? Две головы!

– Помню. Трепись поменьше… и посмотри сюда.

Пригоршня взглянул в монитор прибора.

– Это что?

– Это адресат последнего сообщения. Ему Хакер собирался дать координаты убежища на случай Всплеска.

– Две головы… – невпопад повторил Пригоршня.

Тут Слепой не выдержал. Ему и так было муторно, из-за Вслеска или такой отходняк после психической атаки мутанта, да еще эти двое темнят чего-то.

– Химик, мы тут вроде как заодно, – заявил он. – Нас, вон, с Пригоршней вместе на расстрел водили, мы теперь как близнецы, в один день заново родились, а ты скрытничаешь. Нехорошо. Сказал бы уже, что такого в этом сообщении.

Химик оторвался от прибора и задумчиво поглядел на Слепого. Потом покосился на Веру. Она сидела, прислонившись к стене, вытянула ноги и крепко сжимала флягу. Глаза были закрыты, похоже, что на нее уже крепко подействовал надвигающийся Всплеск.

– Да ладно, Андрей, – махнул рукой Пригоршня. – Скажи уже, чего там.

– Ладно. Это сообщение Хакер отправил Фишеру.

– И мутант с двумя головами – это собака Фишера. Ее шлепнули уже давно, – подхватил Пригоршня. – Чего это мне Фишер все время на ум приходит, а? И Мертвая База, и статьи эти самые научные, и мутант с двумя бо́шками? А теперь – бац, Фишер снова!

– Это судьба, – с трудом состроив улыбку, объявил Слепой. – Она знаки подает. Нужно ей доверять, тогда удача улыбнется. Удача – великая богиня, а я – скромный служитель в ее храме! Доверься мне, облегчи душу раскаянием. Рассказывай!

– Я не верю в удачу, – буркнул Химик. – Но мне интересно, каким боком здесь Фишер? Что у него общего с Хакером? Почему они переписываются? Зачем Фишер поручает Хакеру искать схрон? Фишер сам достаточно опытный сталкер, чтобы от Всплеска укрыться. Ладно, посмотрим в КПК переписку с этим адресатом. Где здесь начало?.. ага… «Договор в силе. Встречаемся… дата, координаты». Совсем рядом, между прочим. Километров пять к западу отсюда, не больше. Это Фишер прислал сообщение. Хакер ему: «Принято. Буду на месте».

– Дальше? – попросил Никита. – Давай дальше читай, а то совсем паршиво, Всплеск начался. Пока ты читаешь, я вроде отвлекаюсь, не так башка трещит.

– «Изменение плана. Аф. отсутствует, нужно дождаться его возвращения. Группу поведу сам, ты должен подыскать схрон», – это пишет Фишер. Помечено позавчерашним числом.

– А Хакер ему что?

– Спрашивает, какой схрон, для чего. Он эти места знает плохо, ему придется искать. Фишер: «Чтобы скрытно ожидать возвращения Аф. О группе никто не должен знать. Что-то вместительное, с подвалом, чтобы переждать Всплеск». Ну и все на этом. Хакер ответил: «Подтверждаю. Найду схрон, чтобы переждать Всплеск, и сообщу координаты», – это я уже зачитывал. Когда мы нашли Хакера, пришло последнее сообщение. Тогда и прибор пискнул, помните? Фишер интересуется, куда пропал его проводник и где координаты убежища. Всплеск надвигается.

Слепой уже не вполне соображал, что читает Химик и о чем спрашивает Пригоршня. Это был его первый Всплеск, и с непривычки все ощущения казались более отчетливыми, а переносить катаклизм оказалось труднее, чем он предполагал по рассказам ветеранов.

Пока Химик читал, ощущения стремительно нарастали. Слепой почувствовал, что в глазах темнеет, и виной тому несадящиеся аккумуляторы фонарика. Плохо было не ему одному. Над бетонным куполом бушевал Всплеск, на поляне истошно завывали псы-мутанты, Вера со стоном уронила голову. Фляга выпала из ее рук.

– Что-то я уже запутался, – еле ворочая языком, заявил Пригоршня. – Хакер, Фишер… чего они все тут забыли?

– Нужно поймать Фишера и вытрясти подробности, – так же вяло ответил Химик. – Потому что расклад получается такой: Фишер привел сюда отряд. Именно сюда, потому что неподалеку база Афара. Только нужна им не база, а сам Афар. Вернее, даже не он, а то, что он принесет. Но Афар отсутствует, поэтому приходится ждать. А тут Всплеск надвигается. Людей с Фишером много, раз схрон для них требуется большой. Только люди – в Зоне новички. Для такой толпы требуется проводник, опытный сталкер. Вот и подрядили на это дело Хакера. Фишер сам отлучиться не может, он должен за своими бойцами присматривать, чтобы не влипли в какую-то историю по незнанию. Когда становится ясно, что Всплеск будет раньше, чем возвратится Афар, Хакеру поручают подыскать схрон, убежище…

Потом Слепой на какое-то время отключился. Когда он пришел в себя, все молчали. Химик закрыл глаза и, похоже, дремал. Пригоршня стоял с автоматом посередине коридора, широко расставив ноги, и прислушивался. Тут и Слепой сообразил – совсем неподалеку то и дело раздается сухой хруст и перестук. Он подтянул автомат и встал. Фонарик еле мерцал желтоватым светом.

– Что это? – шепотом спросил Слепой. – Трещит…

– А фиг его знает. Это у входа, под лестницей, там, где Хакера нашли. Собаки, что ли?

– Похоже. Всплеск прошел, мутанта нет, который их пугал, они и полезли в подвал.

– Паршиво. Химик, проснись! У нас гости! Верочка, вставай, подъем, мы уходим!

– Какие еще гости?

– Собаки лезут сюда, – пояснил Слепой. – Раньше они этого толстого боялись, а теперь по лестнице уже спускаются.

В конце коридора, скупо освещенного с лестницы, донеслось рычание. Потом визг, кости затрещали сильнее.

– Ну вот, теперь они будут лезть одна за другой, – кивнул Слепой.

Химик встал и перекинул ремень автомата через плечо.

– Нужно пробиваться, а я, честно говоря, после Всплеска никакой.

Слепой предложил:

– Давайте пойдем в другую сторону. Выясним, насколько далеко тянется этот ход. Заодно от собак уберемся.

Химик потер лоб и кивнул:

– Идем. Жалко бросать такое местечко, не проверив до конца. Посмотрим, куда ведет этот коридор. Может, выберемся подальше наверх от собак. Никита, ты замыкающим, возьми фонарик у Слепого. Вера, вы в состоянии идти?

– Если что, можем понести! – тут же подхватил Пригоршня.

Вера юмор не оценила и поспешно поднялась на ноги:

– Нет, нет, я сама! Я уже вполне!..

– Вполне? Вот и отлично.

Дохлый двухголовый мутант перегородил проход, его оплывшая туша возвышалась над полом едва ли не на метр, и Химик попросту протопал по мягкому брюху, при этом его берцы глубоко вминались в тело твари. Под ногами чавкало и хлюпало. Вера не решилась поступить так же и протиснулась, прижимаясь к стене рядом, с тушей. Когда место побоища осталось позади, Пригоршня заговорил:

– Мне вот такие мутанты больше всего не нравятся. И Ведуны, и этот вот – чего они все голову морочат? И главное, я же едва Слепого не порешил! Еле удержал ствол в руках.

– Я всегда подозревал, что ты плохо ко мне относишься, – скорбным тоном отозвался Слепой. – Но не думал, что до такой степени.

– Нет, правда, я серьезно говорю! Мне лучше с какими-нибудь медведями или кабанами схлестнуться, чем с такой тварью.

– У тебя повышенная восприимчивость, только и всего. На тебя немного сильнее действует. Мутанты это чуют и атакуют тебя особенно активно. Я тебе говорил: книги читай.

– Ой, не надо! Тоже мне, учитель нашелся! Вот заработаю побольше, тогда заведу себе книжку и буду читать. Чековую книжку, ага. Тебе-то хорошо говорить, у тебя восприимчивость не повышенная. А я теперь все время опасаться буду. Я, знаешь, наслушался историй, что Ведуны так развлекаются: поймают сталкера, захомутают своими психическими заморочками и заставляют всякие их желания выполнять. Как марионетка на ниточках! Представь, каково это.

Слепой представил.

– Внимание, новый анекдот. Поймали Ведуны Бармена. Ну, думают, сейчас покуражимся. «Давай, – говорят ему, – танцуй!» А Бармен: «С вас тысяча авансом и три по окончании танца».

– Да брось, Бармен вообще нормальный мужик. Жадный маленько, но ведь работа у него такая.

Пока Пригоршня со Слепым, шагая сзади, обсуждали личность Бармена, Химик заговорил с Верой. Пока Слепой был в отключке, Пригоршня успел пересказать приятелю историю Веры. Сейчас Химик хотел выяснить подробности.

– Вера, расскажите мне о вашей работе в Зоне.

– Господи, занесла меня нелегкая в Зону! Дело в том, что здесь закрытая территория, охраняемая. Поэтому было решено испытания проводить именно здесь. Мы, то есть сводная научная группа, должны были поставить эксперимент. Сложный, опасный, засекреченный. Я уже рассказывала вашим друзьям!

– Теперь, пожалуйста, расскажите мне. Честное слово, это не праздный интерес. Мы с Пригоршней как-то вляпались в историю с энергатором и наделали ошибок по незнанию. Теперь я хочу знать как можно больше, чтобы ошибок избежать. Итак, вы должны были собрать установку, способную отклонить луч энергатора. Но Афар напал на базу, похитил вас и, вероятно, вашу установку. Правильно?

Химик говорил уверенно, как будто Вера уже согласилась, и это подействовало. Она оставила сомнения и стала отвечать.

– Правильно. Только для эксперимента нам были нужны два энергатора, два! Смысл в их парной работе в том, чтобы при помощи моего устройства совместить лучи на достаточно длинном отрезке. В результате должны была наблюдаться интерференция. Это и было целью эксперимента! Афар уверял, что может добыть и второй энергатор, поэтому с ним так носились, хотя его никто не любит.

– В той среде, в которой вы, Вера, оказались, вообще мало кого любят.

– Но Афар выделялся даже среди своих, так мне Саша рассказывал.

– Кто такой Саша?

– Ну, Саша Дольский, лейтенант Дольский. Он был прикомандирован к группе, он и Сидорко. Они общались с Афаром, старались не спорить, но Саша говорил, что это тяжело, что Афар настоящий маньяк, и если бы не обещание достать энергаторы, его бы к базе даже не подпустили. Он в самом деле неприятный тип.

– Хорошо, оставим этого человека. А какой эффект ожидался в точках интерференции?

– Разрыв континуума. Или прорыв в другой континуум, в данном случае это можно считать тожественными понятиями. Вы понимаете, что это значит?

Химик нахмурился.

– Догадываюсь. Но лучше, если вы опишете, как это выглядит.

– Как? Ну, я не знаю, как это может выглядеть внешне. Открывается окно в другую реальность. С некоторой долей вероятности, можно предположить, что это окажется будущее.

– Что же, – пробормотал Химик, – это объясняет, зачем лешие тащили энергаторы сюда. – Потом, перехватив недоуменный взгляд женщины, быстро добавил: – Не обращайте внимания, это я так, из опыта прошлых встреч с Фишером и энергаторами. Кстати, Фишер…

– Вот его я точно не видела. Статьи читала, очень толковые и грамотные. Он параллельно с нашей лабораторией пришел к сходным выводам, и мы…

– И вы спорили о первенстве.

– Да, – кивнула Вера, потом неуверенно добавила: – Это непатриотично по отношению к моему институту, но мне кажется, Фишер был первым. Если бы он доказывал это лично, то наверняка смог бы отстоять приоритет. Однако он всегда оставался в тени. Публиковали его часто, особенно американские и западноевропейские журналы. Возможно, он сейчас в Штатах. Знаете, бывают среди нашей братии такие странные личности, не хотят встречаться с прессой, не показываются на людях, этакие Безумные Ученые, как в комиксах. Гений из тени.

– Значит, Афар хочет собрать эту установку с двумя энергаторами, сгенерировать портал в будущее… Интересно, зачем ему будущее?

– Чтобы увидеть памятник Ленину на главной площади, так он сказал Саше. Смотрите, впереди тупик?

– Нет, но коридор заканчивается.

В свете фонаря показалась бетонная стена поперек прохода, перечеркнутая стальными прутьями. Все прибавили шагу, чтобы поскорее посмотреть, куда привел подземный ход. В конце тоннеля обнаружилась сваренная из стальных прутьев лестница, ведущая к люку в потолке, а также две массивных стальных двери, вправо и влево. Та, что слева, была приоткрыта, перед ней на полу высился земляной нанос. Химик посветил в щель фонарем:

– Здесь все засыпано. Подземный ход, но его не успели закрепить как следует, временные потолки просели. Там мы вряд ли пройдем.

Пригоршня подергал дверь в противоположной стене – замка здесь не было, но петли схватились ржавчиной, и дверь лишь слегка подрагивала под усилиями Никиты. При каждом рывке раздавался пронзительный визг.

– Можно расшатать, и откроется, – объявил Пригоршня.

Слепой посветил вверх – лестница исчезала в темном проеме.

– Предлагаю оставить дверь в покое и проверить этот вариант. В конце концов, мы ведь собрались выбираться на поверхность, правильно?

– Тогда вперед! – кивнул Химик.

Слепой перекинул автомат за спину и стал взбираться по лестнице, все следили, как он топает по ступеням, и при каждом шаге с них сыплется ржавая труха. Вот сталкер сунулся в люк, посветил фонариком.

– Ну, что там? – не выдержал Пригоршня.

– Пусто. Бетонные стены, потолок низкий, окон нет. Кажется, двери имеются, а окон нет. Я посмотрю поближе.

– Ясно, что окон нет, иначе бы свет оттуда шел, – заметил Химик. – Пригоршня, давай за мной.

Слепой исчез в люке, спустя минуту объявил:

– Двери есть, нужно проверять.

Пригоршня уже карабкался следом. За ним Химик отправил Веру и наконец тоже поднялся. Помещение уровнем выше оказалось достаточно просторным, около десяти метров в длину и ширину. Единственная дверь в стене была заперта винтовым замком, стальное кольцо торчало посередине плотно пригнанной двери. Пригоршня поплевал на ладони и взялся за кольцо. На его усилия замок отозвался неприятным хрустом. Казалось, ничего не движется, но Пригоршня уверенно объявил:

– Сейчас пойдет дело!

Он перехватил колесо поудобнее и навалился всем телом – замок со скрежетом поддался его напору. Пригоршня стал проворачивать колесо, внутри двери лязгал засов, вращаясь в гнезде.

– Химик, приготовься! – хрипло выдохнул Никита.

Химик с автоматом наизготовку встал рядом.

– Ну, пошла!

Дверь стала приоткрываться, Пригоршня заскреб ботинками по бетонному полу, оттягивая ее на себя. В открывшуюся щель хлынул тусклый красноватый свет. Но после блужданий по подземельям он показался ослепительно ярким. Пригоршня рванул изо всех сил, дверь распахнулась шире – и на пол свалился человек. Пока дверь была закрыта, он сидел снаружи, привалившись к стальному листу.

На человеке была камуфляжная форма без эмблем и знаков различия. Химик, щурясь против света, осторожно заглянул в проем.

– Здесь еще один, – объявил он. – Не повезло этим двоим, хотели от Всплеска спрятаться, но вход изнутри заперт.

Слепой глянул поверх его плеча – перед дверью была небольшая площадка, а дальше лестница вверх. Красные лучи вечернего солнца били сквозь прямоугольный проем, освещая совсем небольшое строение. Это даже домом не назвать, будка из бетонных плит, единственное назначение которой – служить выходом из подземного коридора. Или входом – тут уж с какой стороны на это дело взглянуть.

Второй военный лежал на лестнице, неловко изогнувшись на ступенях.

Пригоршня переступил неподвижное тело и прошел к лестнице.

– Э! А я его знаю! Какая неожиданная встреча! Слепой, подойди, загляни в глаза судьбе! Помнишь этого сержанта? Да и второй нам тоже встречался, а?

Тут Вера, которая до сих пор держалась позади, закричала: «Саша! Саша!» – и бросилась к военному, свалившемуся головой в дверной проем. При этом она оттолкнула Химика и Слепого. Упала на колени, приподняла голову военного. Потом оглянулась:

– Ну что вы стоите?! Воды дайте, сделайте что-нибудь! Он же еле жив!

– Это у нас, значит, лейтенант с базы, о котором вы рассказывали? – уточнил Химик, помогая женщине приподнять бесчувственного Сашу и усадить под стеной. Слепой только сейчас разглядел офицера как следует. Симпатичный парень, высокий, спортивный. Неудивительно, что такой понравился Вере, которая раньше видела только задохликов-ученых. Даже сейчас, грязный, небритый, с полосками подсохшей крови под носом, Дольский выглядел красавчиком.

Потом Слепой подошел к Пригоршне и поглядел на сержанта – ну, точно, тот самый, что собирался их расстрелять. А летеха – это офицер, который все глядел в бинокль, а потом не рискнул помешать их с Пригоршней бегству. Вот уже действительно – судьба.

– Крепко их расколбасило, – заметил Пригоршня, нагибаясь, чтобы поднять автомат, выроненный сержантом. – Всплеск когда был! Мы уже давно на ногах, а эти вот попали так, что до сих пор не оклемались.

– Но он же очнется, правда? – с тревогой спросила Вера, осторожно прикасаясь к плечу своего ненаглядного Саши.

Потом она попыталась его напоить из фляги Химика, но Дольский был в полной отключке.

– Надеяться можно, – заверил ее Химик. – Хотя наверняка не скажешь.

Сержант оказался более крепким. Когда Пригоршня потыкал его ботинком, он пошевелился и захрипел. Когда сержант смог открыть глаза, взгляд был расфокусированным. Мало-помалу военный пришел в себя.

– Привет, – весело сказал Пригоршня.

– Добро пожаловать, – вежливо добавил Слепой. – Адская служба приема и распределения грешников приветствует тебя, новобранец. Можем предложить сковородку с тефлоновым покрытием. У нас не пригорает!

Химик за приоткрытой дверью негромко хмыкнул. Слепой посчитал это вполне подходящими к случаю аплодисментами. Вера сейчас его вряд ли слышала, она причитала над лейтенантом, безуспешно пытаясь привести его в чувство.

Сержант хлопал глазами, пытаясь разглядеть, кто с ним разговаривает. Наконец его взгляд стал осмысленным, и рука тут же зашарила по ступеням.

– Не-не-не, – покачал головой Пригоршня. – Прекрати. Автомат твой у меня.

– И потом ты уже все равно умер, – добавил Слепой. – Зачем тебе повторять этот печальный опыт? Неужели понравилось?

Сержант подтянул ноги и сел на ступенях, разглядывая сталкеров. Он явно пытался придумать, как бы вернуть свое оружие, но шансов у него было негусто. Тогда сержант откашлялся, чтобы восстановить голос, и спросил:

– Где лейтенант?

– К нему у нас претензий нет, – заявил Пригоршня, – а вот с тобой мне как раз очень хотелось потолковать.

– Так что? Тефлоновая сковородка? – спросил Слепой. – Или зажарим на вертеле? Тоже неплохо, в старинных адских традициях.

– Старо, – возразил Никита. – Давай лучше «жарку» найдем.

– Да, ты прав! Мы, администрация Преисподней, должны идти в ногу со временем!

– Мужики, отпустите, а? – попросил сержант. – Я понимаю, вы злые на меня, но я-то что? Я на службе.

– Это он намекает, что согласно Гаагской конвенции пленных полагается кормить, – объяснил Слепой. – Проголодался и вспомнил о конвенции. Понимаешь, браток, ты на службе, но я-то мирное население. Мне никто войны не объявлял, а вот на расстрел меня уже водили. Некрасиво как-то вышло.

– Ты службой не прикрывайся, – добавил Пригоршня, поднимая автомат.

Сержант отшатнулся, но деваться ему было некуда – он сидел на ступенях, а Пригоршня стоял над ним.

– Эй, ты чего? – удивился Слепой. – Я думал, мы шутим.

– Насчет «жарки», конечно, шутим, – Пригоршня украдкой подмигнул Слепому, – а насчет остального… Человек, видишь, службу уважает, вот и обслужим его.

– Нет, погоди, – Слепой вроде угадал, что на уме у Никиты, и попытался подыграть: – Он же может нам пригодиться. Пусть расскажет, что знает о Афаре, о Фишере и вообще обо всей этой истории.

– Нет, – сурово молвил Пригоршня, – этот не расскажет. Он на службе. По уставу ему не полагается тайну раскрывать, он должен во что бы то ни стало сберечь вверенную ему информацию. Даже ценой собственной жизни.

Глаза сержанта перебегали с Пригоршни на Слепого.

– Погодите, – проговорил он. – Дайте хоть сказать.

– Пригоршня, подари ему шанс! – добавил Слепой.

– Еще чего. Он меня расстрелять хотел!

– Я все скажу! – пробурчал военный. – Все, что знаю. Тогда отпустите?

– Вот видишь, Пригоршня, – с укоризной сказал Слепой. – Какой хороший человек оказался! Все нам расскажет.

– Химик, иди сюда! – позвал Никита. – У нас тут разговор намечается. Ты бы принял участие!

– Я слышал. – Химик возник в дверном проеме, он засовывал за пояс «глок» лейтенанта. – За молодым человеком Вера присмотрит. Он пока в себя не пришел, так что, сержант, говори скорее, и о твоей откровенности никто не узнает. Прежде всего Михаил Афар. Что он собой представляет и каковы его цели?

Сержант высказался коротко и внятно, используя непереводимые русские выражения.

– Я так и думал! – кивнул Слепой. – А теперь подробнее?

– Он служил в ФСБ. Вернее, начинал еще раньше, в КГБ, – начал сержант, – старый кадр, чтоб его. Когда был моложе, в оперативниках ходил. Говорят, хорошо справлялся, к наградам представлен. Можно сказать, элита. Потом с возрастом перевели в отдел планирования операций. Он и там себя показал, дослужился до полковника. Его только потому и терпели, что специалист хороший. А так, вообще, перед начальством не приседал, говорил что думает.

– Это все прекрасные качества, – заметил Слепой. – Говорил что думает…

– Это и подвело, потому что думал неправильно. Не соответствовал, как говорится, генеральной линии, из компартии не вышел. В кабинете, говорят, портрет Сталина повесил. В общем, сложный человек. Поэтому его в отставку отправили, едва возраст подошел. Хотя у них там возраст не помеха, если ты не на оперативной работе.

– Это летеха рассказывал? – уточнил Химик. – Или ты тоже оттуда? Из ведомства?

– Нет, мы армейского подчинения. Но на время работы в Зоне нашивки приказали убрать. А рассказывал Сидорко. Ох, и материл он Афара! Говорил, опасный человек, умный, непредсказуемый… потому что псих. Однако когда понадобился какой-то прибор, Афар пообещал, что достанет два. Он уже давно в Зону ушел, бригаду подобрал из товарищей по партии. Все с опытом службы, не чинуши из номенклатуры, нет. Тертые такие старички.

– Вот они вам и дали, – заметил Пригоршня. – Старички эти.

– Я же говорю, Афар специалист по планированию операций. Он заранее каждый шаг рассчитал, и на озере, и в лесу – все было подготовлено, везде у него тайники с матчастью организованы, сто пудов. Они налегке от нас уходили, но в нужный момент и пулемет у них, и аппаратура, и лодка, и все что надо. Из тайников брали, точно.

– Ладно, оставим это. Чего он добивается?

– Нет уж, я все-таки скажу! – разозлился сержант. – Да, побили нас. Так это из-за Дольского. – И понизив голос почти до шепота, объяснил: – Лейтенант, когда узнал, что его красавицу Афар забрал, совсем рехнулся! Он в Веру втрескался по уши. «Ах, какая умная женщина!..» Тьфу!.. Сидорко был недоволен, что мы на рожон прем, а Дольский: «Скорей! Вперед! Веру Сергеевну нужно отбить! Вырвать из лап!»

Химик покачал головой:

– И Сидорко младшего по званию послушал? Что-то не верится. Кстати, а что с Сидорко?

– Убит. Он бы не послушал, но пацан сказал, что в рапорте отразит: Вера Степцова сможет построить какую-то установку, от которой всем настанет кирдык государственной важности, а майор не принял мер к освобождению. По-пу-сти-тель-ство-вал! Тут у майора выбора не осталось.

– Вообще-то оставался один вариант, – заметил Пригоршня. – Шлепнул бы летеху, всего-то. И рапорт подать некому.

Сержант опустил голову и еще тише сказал:

– Я тоже так мыслю. Сколько бы людей живы остались. А мы гнали, как в задницу раненные, без разведки, без плана… Афар рассчитал точно, гнида. Все предусмотрел, а мы… половина отряда на озере полегла, там, где вы от нас сбежали. Остальные в лесу в засаду угодили. Обнаружили лагерь Афара, все чисто. Старички его идейные уморились, дрыхнут у костров. Мы скрытно подходим, окружаем… и оказываемся на заранее пристрелянных точках. Даже пулемет у них был! Только двое нас и спаслось, я да Дольский. Хотя по справедливости ему бы первому под пулю.

– Зона дураков бережет, – кивнул Пригоршня.

За стеной пронзительно закричала Вера: «Саша, Сашенька! Господи, Саша!» Слепой сперва решил, что лейтенант помирает, но на Верины крики ответил слабый мужской голос:

– Вера… ты?

Слепой с Химиком пошли взглянуть на очнувшегося офицера. Тот по-прежнему сидел у стены, Вера хлопотала над ним, как наседка над только что вылупившимся цыпленком, сам же лейтенант без толку ощупывал пустую кобуру и хлопал красными воспаленными глазами.

– С возвращением, – приветствовал его Слепой. – Александр Дольский, тебя не принимают в ад, ибо число твоих грехов превысило меру. Искупи примерным поведением хотя бы часть и тогда будешь допущен к сковородке, как все. Кстати, у нас они с тефлоновым покрытием. Тебе понравится.

Лейтенант хмуро уставился на сталкеров:

– Вы кто?

Химик задумчиво потер лоб. Лейтенант ему не понравился, и вопрос тоже. Вера быстро заговорила, торопясь загладить плохое впечатление, которое произвел ее ненаглядный Саша:

– Сашенька, это сталкеры, они меня спасли, забрали из лагеря Афара.

Лейтенант наконец перестал лапать кобуру и буркнул:

– Понимаю. Сталкеры. Они тащат все, что на глаза попадется. Мой пистолет, например. Тебя они, наверное, по ошибке увели.

– Вообще-то, именно так и было, – признал Слепой, – по ошибке. Зато с твоим «глоком» – это мы нарочно. Из соображений безопасности. Уж больно быстро ты людей на расстрел отправляешь.

– А-а, тебя помню. С тобой еще такой здоровенный был, белобрысый.

– Я здесь, здесь, не беспокойся! – крикнул из соседнего помещения Пригоршня. – Все в сборе. Даже лишний один, по-моему, затесался. А то и двое.

– Слепой, о чем вы говорите? – с тревогой спросила Вера.

– Видите ли, Вера, ваш друг меня собирался расстрелять. Приговор в исполнение должен был привести сержант, вон тот, за дверью. Меня и Пригоршню. Это очень удачно получилось, что расстрел не состоялся. А то некому было бы вас спасать. Теперь вы уверовали в судьбу? Я принимаю в секту всех, присоединяйтесь. Повторяйте за мной: «Верую, ибо истинно…»

– Ну ладно, Слепой, хватит шуток, – оборвал проповедь Химик, – нужно решить, как мы поступим. Компания здесь подобралась аховая… У нас с Пригоршней дело, не терпящее отлагательства, но сперва придется куда-то этих людей пристроить. С собой их тащить – дохлый номер. Слушай, Дольский, ты можешь «вертушку» вызвать, чтобы вас забрали отсюда?

– Нет, связь оборвалась еще вчера. Приближение Всплеска, так ветераны объяснили.

– И вы, значит, без связи, без опытного проводника поперлись в незнакомые места за Афаром? Нет, одних вас оставлять нельзя. Пропадете.

– Это из-за меня, – тихо произнесла Вера.

– Не нужно так говорить, – тут же бросился ее утешать Дольский.

– М-да, задачка, – задумался Химик.

– Возьмите нас с собой, – предложила Вера.

– Верочка, тебя – куда угодно! – тут же подал голос из соседней комнаты Пригоршня. – Но эту расстрельную команду под боком иметь мне как-то не улыбается.

– Что, боишься? – Лейтенант повысил голос, чтобы Пригоршня услыхал.

– Боюсь не сдержаться, – отозвался тот.

Потом его крупная фигура заслонила свет в дверях:

– Лейтенант, не груби.

– Точно, – поддержал Слепой, – ты еще по старым долгам не рассчитался, а уже новые делаешь. Но как нам все же поступить, Химик? Бойцов без оружия оставлять здесь не годится, не выживут в Зоне. Да и Вера тоже – как с ней?

– У меня дела, – повторил Химик. – Ты, Слепой, случайно в эту историю затесался, а я в ней давно по уши. Слушай, может, ты эту троицу выведешь куда-нибудь, где связь работает?

– Я?! – Слепой удивился. – Ты чего? Мне самому проводник нужен, я в Зоне всего-то третий день!

– Да? Никогда бы не подумал. Держишься нормально.

– Просто эти дни были очень, так сказать, насыщенными. В общем, я с вами. Да, и учти, Вера все равно расскажет им все насчет Фишера и всего остального.

Дольский навострил уши:

– А что Фишер? Он тоже здесь? Рядом?

– Нет, так дело не пойдет, – отрезал Химик. – Слепой, погоди сливать информацию. Предлагаю честный обмен: мы свои сведения – за твои, Дольский. Фишер здесь. Что тебе о нем известно? Я знаю, что Сидорко интересовался Фишером. Что он нарыл?

Дольский опустил глаза:

– Это для служебного пользования, я не имею права разглашать.

– Ну, как хочешь. – Химик пожал плечами. – Тогда я тоже ничего не разглашу, а тебе потом Вера расскажет, когда будет поздно.

Лейтенант прикинул ситуацию и кивнул.

– Ладно, твоя взяла, сталкер. Обменяемся сведениями. Итак, Фишер. Он то ли получил, то ли сам собрал некий прибор, который формировал проколы в пространстве. Потом имитировал свою смерть в Зоне, а сам остался здесь и вел какие-то работы.

– Какие-то?

– Я должен изложить в научных терминах? Формулы написать? А ты поймешь, сталкер? Тогда спроси у Веры. Она лучше меня объяснит, а через неделю, когда объяснять закончит, продолжим. Только уже будет поздно, да?

Вера обернулась к спорщикам, вроде хотела что-то сказать, но раздумала и отвернулась.

– Ладно, давай дальше, – согласился Химик, – пусть будут «какие-то». Тем более я его прибор видел в действии.

– Добытые данные Фишер передавал за границу, там использовали и все, что можно предать огласке, публиковали от его имени. Он торчал здесь, а ему там делали имя в науке. По его наработкам целый институт трудился. Обещали, что когда он сможет приехать, сразу станет крупной величиной. Все было очень грамотно построено. Лаборатория Веры работала в том же направлении, у них возникли проблемы с приоритетом, тогда-то мы и заинтересовались. Сопоставили с Фишером, пропавшим в Зоне и…

– Ясно. А что с ним было после? Его искали, какие-то следы удалось найти?

– Исчез Фишер. Похоже, ему удалось все-таки пересечь границу и добраться в «свой» институт. Совсем не давно была серия публикаций, но это как верхушка айсберга, самое главное угадывалось, но не светилось в открытую. Прокол в пространстве – это частичное разрушение континуума, а теперь речь шла о полном разрушении, то есть прокол не только в пространстве, но и во времени, и вообще… – Дольский махнул рукой. – Это сложно, я и сам не все понимаю. Однако возможности сулит богатейшие. В этой игре ставки – самые высокие, какие только можно вообразить. Мировой масштаб, короче говоря. Нельзя на сторону отдавать такой материал. Ну что, сталкер…

– Химик, так можешь меня называть.

– Химик, я тебе рассказал. Твоя очередь.

– Смотри сам, – Химик протянул коммуникатор Хакера, – погляди на дату, погляди на подпись адресата. Прибор принадлежал сталкеру, которого Фишер нанял проводником, причем у него отряд, ему большое убежище нужно. Сечешь?

– Угу-у-у… – Дольский впился взглядом в экран. – А сталкер этот где?

– Метров пятьсот отсюда или больше, прямо по подземному ходу, через который мы пришли. Его собаки доедают. Он искал схрон для большого отряда и нашел подходящее местечко. Только оно уже было занято одним очень голодным мутантом.

– Так… – Дольский еще раз перечитал сообщения, медленно поднялся и взглянул Химику в глаза. – Сталкер, мне нужно оружие.

Потом не без усилия выдавил из себя:

– Пожалуйста!

– И что ты будешь с оружием делать?

– Фишер хочет завладеть энергаторами. Говорю же, здесь ставки – крупнее некуда. Отряд с ним – что это за люди? Кто с ним? Его хозяева прислали боевиков? Они же унесут энергаторы, завладеют установкой Веры! И за границу переправят! Нельзя допустить, чтобы приборы попали в руки врага. Мой долг – остановить Фишера. Пожалуйста, дайте оружие!

– Сашенька… – протянула Вера, – тебе сейчас нужно лежать. Ты же на ногах не стои́шь.

– Нет. Химик, мне нужно…

– Тебе нужно заткнуться и помолчать. Дай подумать.

Тут подал голос Пригоршня:

– Слышишь, Химик, не по-людски как-то получается. Речь-то уже не о нас, это как-то… в общем, важно в жизни это всё. Что-то сделать не для себя. Как бы что-то большее, чем делаешь для себя, вот! Хотя бы раз нужно это.

– Для души полезно, – подсказал Слепой. – Плюс пять к карме, плюс десять к удаче. Я не фанатичный патриот, поймите правильно. Но мы в Зоне вместе. Нас судьба не зря свела с Дольским, а не с Фишером, хотя я против него ничего не имею. Я вообще о нем в первый раз слышу. Но судьбе нужно верить. Извините, лучше не сумел сформулировать.

Химик посмотрел на Пригоршню, потом на Слепого… потом перевел взгляд на Веру.

– Знаешь, Дольский, – наконец сказал он, – твои коллеги ко мне уже пару раз с этим подъезжали. Озеров грозил, Костя Сидорко – тот больше то на сознательность давил, то на жадность, намекал, что в долгу не останется. Так вот, не надо этого, хорошо? Мы вам поможем, сделаем сталкерскую работу, в итоге честно делим хабар. Так?

Дольский, помедлив, кивнул.

– Хорошо. Ну и хватит об этом.

– Вот и пойдем, что ли? – тут же предложил Пригоршня. – А то сидим в подвале, как крысы.

Бетонный короб, к которому вела лестница, стояла посередине пустыря, на западе темнела зубчатая кромка леса, и солнце уже висело над самыми верхушками сосен.

– Химик протянул лейтенанту «глок»:

– Отдай Вере и покажи, как им пользоваться.

– Но я никогда в руках не держала ничего подобного! – отшатнулась женщина.

– Когда-то все равно приходится начинать, – философски заметил Слепой.

Дольскому достался старый «калашников», с которым раньше ходил Химик, теперь у него был «ВАЛ» из снаряжения людей Афара. Сержанту Пригоршня вернул его оружие и заметил:

– Увижу, что в мою сторону направил, – не обижайся. Тебя как звать, кстати?

– Степан. Степан Заикин.

Лейтенант, получив автомат, сразу изменился. К нему вернулась уверенность, утраченная в разговоре с Химиком. Тогда Дольский словно сдулся и поник, а сейчас опять выглядел орлом.

– Как будем действовать? – обратился он к Химику.

– Сперва нужно отыскать, где Фишер прятал своих людей. Здесь довольно много мест, где можно укрыться, придется поискать. Насчет Афара мы примерно представляем, сколько с ним народу, а вот кого привел Фишер…

– У меня другое предложение. Хотя Афар работал в Зоне на наше ведомство, полного доверия ему, конечно, не было. Мы собрали кое-какую информацию о нем. У меня имеются данные о его базах. Попробуем вычислить, куда он направлялся с энергаторами, а Фишер туда же явится сам. Нам нужно будет только дождаться.

– А если он знает, что вам известны его секреты? – скептически спросил Химик. – До сих пор он всегда опережал любой ваш шаг. Мог и в этом деле тоже вас кинуть – слить левую инфу, а реальное логово устроить совсем в другом месте.

Дольский потупился.

– Ничего, лейтенант, не смущайся, рассказывай, что знаешь, там будет видно. Если ты подскажешь, где база Афара, то начать все равно следует оттуда. Вот если окажется, что мы промазали, тогда и будем думать заново.

– Времени сейчас у всех в обрез, – вставил Слепой, – и у Афара, и у Фишера. Раз этот идейный старичок решился устроить налет на базу ученых, значит, у него все подготовлено для эксперимента. Он сейчас идет к цели, ему не терпится пробить портал в будущее. Поэтому и Фишер будет торопиться, чтобы успеть до того, как старичок свалит в светлое грядущее. Этот псих там неизвестно что наворотить может, неизвестно кого сюда впустить… да мало ли!

– Господи, о чем вы говорите! – всплеснула руками Вера. – Да эти фанатики точно что-то сделают неправильно! Все закончится аварией, и энергаторы погибнут! И это в лучшем случае! Вы не представляете, что грозит миру, когда такая техника оказывается в руках неподготовленного человека!

– А сможет Афар без Веры собрать установку? – спросил Химик. – Я по вашим рассказам так понял, что без нее ничего не выйдет.

– Там были инструкции, – объяснила Вера. – Разобраться в них довольно сложно, если не знаешь, с чем имеешь дело. Я больше всего боюсь, что они начнут собирать установку на свой страх и риск… Если эксперимент выйдет из-под контроля, вместо точечного прокола они создадут дыру, которая начнет разворачиваться… Нет, я даже говорить об этом боюсь! Это угроза всей реальности! Саша, это опасней, чем все твои враги вместе взятые, пойми!

– А он осмелится? – спросил Слепой. – Не побоится? Все-таки он уже пошел на риск, похищая Веру. Значит, сомневается в том, что управится без нее?

– Он и его люди привыкли рисковать, – махнул рукой лейтенант. – С них станется, рискнут и здесь.

– А если это не так, его охотники сейчас разыскивают нас повсюду. Если их не встретим, значит, Афар решил, что справится без Веры. А если встретим… если встретим, боюсь, нас будут интересовать вовсе не их познания в физике и электронике.

Химик развернул карту, и они с Дольским принялись изучать расположенные поблизости объекты.

Слепой с минуту мялся рядом с ними, потом попросил у Химика прибор Хакера. Включил и задумчиво уставился в экран, потом защелкал клавишами. Химик отвлекся от карты и бросил:

– Там нет навигатора.

– Я не навигатор ищу… сейчас… вот, посмотри.

Химик прочел:

– «Я попал в передрягу, два дня провалялся в отключке». Это сообщение Фишеру? А зачем?

Слепой пожал плечами:

– А что мы теряем, если Фишер прочтет? Он сейчас лишился проводника, его люди, скорее всего, без опыта. Он их ведет сам, одному трудно, и вдруг проводник объявится. Что сделает Фишер?

Химик задумчиво потер лоб. Все сейчас глядели на него и ждали решения. Он ничего не стал говорить, просто отправил сообщение, набранное Слепым. Через пару минут прибор пискнул. Фишер писал: «Передряги – твои проблемы. Ты не выполнил работу».

– Напиши: «Согласен. Моя вина», – предложил Слепой.

Химик отстучал сообщение и тут же зачитал ответ: «К точке ты не успеваешь. Проводишь меня к Периметру после акции. Оплата будет урезана. Завтра в двенадцать-ноль-ноль. Если не появишься на месте вовремя, сделку считай расторгнутой. Координаты…»

– Напиши: «Принято», – попросил Слепой. – Это в стиле Хакера, он раньше так отвечал.

Химик отправил сообщение и заявил:

– Координаты у нас есть. Где-то рядом с точкой встречи находится база Афара. Бригада, которую притащил Фишер, нападет на базу. Их цель – отбить хабар из будущего и уходить к Периметру, для чего им и нужен проводник.

– Точно, – поддакнул Пригоршня. – Остается только решить, где мы их встречаем. До штурма или после? После вроде как лучше, меньше их останется. Полковник Афар – крепкий орешек. Не факт, что они его возьмут.

Слепой ничего не стал говорить, его удивило одно слово в сообщении. Фишер писал: «проводишь меня к Периметру». «Меня», а не «нас». Но в этой истории хватало загадок и посерьезней, и делиться сомнениями он не стал.

– Против него будут профи, – заметил Дольский.

– Мы тоже не подарок, – угрюмо процедил сержант Заикин. – Но нас он отделал так, что суши весла. Хотя если бы мы на рожон не лезли, то кто знает, как бы обернулось.

– Фишера с диверсантами Афар не ожидает, а с вами все было спланировано заранее, – напомнил Химик, – вот и поглядим, как товарищ отставной полковник работает без подготовки. А после того, как эти профи выяснят, кто из них круче, появимся мы. Если будет такая возможность, войдем на базу за Фишером. Если нет – попробуем перехватить его по пути. Мы знаем, через какую точку они пройдут к Периметру, там, где назначена встреча Хакеру. Можем примерно прикинуть и весь маршрут.

Несколько минут Химик с Дольским водили пальцами по карте – обсуждали варианты. Наконец сошлись на одной точке – открытый склад техники. Лейтенант объяснил: этот склад – на самом деле просто свалка. Туда перегоняли отслуживший срок или пришедший в негодность транспорт, оставляли под открытым небом гнить до лучших времен. Лучшие времена обычно так и не наступают, поэтому объект представляет собой просто скопление ржавого металла, среди которого можно найти и двигатель в рабочем состоянии, и грузовик, который все еще на ходу, и прочее. Любые образцы военной техники, которые по той или иной причине списаны.

Помимо этого, объект – большая территория со складом запчастей, казармой охраны, зданием канцелярии, да к тому же огороженная. Укрыть там можно что угодно.

– На месте Афара я бы именно такой объект выбрал в качестве базы, – убежденно заявил Дольский.

– Тебе виднее, что в вашей богадельне считают подходящим местом, – не без иронии согласился Химик. – Значит, нам нужно выбрать позицию где-то неподалеку от базы, но не соваться, пока не выясним, что там происходит. Придется ночью идти. В дороге меня и Пригоршню слушать беспрекословно. Мы знаем Зону, и нам лучше известны все приметы.

– Согласен, – кивнул лейтенант. Он уже перестал хорохориться и сделался вполне покладистым партнером.

Первым шел Химик, его куртка полностью скрывалась в синих сумерках, опустившихся на Зону. За ним, держась в десятке шагов позади, шагали военные и Вера, Слепой с Пригоршней – следом, так, чтобы держать под наблюдением ненадежных союзников.

Пустошь закончилась, и, когда вступили в лес, сразу стало совсем темно. Химик пошел медленнее.

– Поймали военные двух сталкеров, – рассказывал Слепой Пригоршне, – анархиста и военстала. Приговорили, как это у них заведено, к расстрелу. Вот эти двое сидят запертые на базе у военных, осталась ночь, завтра приговор приводят в исполнение.

– Мужики, – обернулся Заикин, – может, хватит об этом? Мне и так не по себе от всей этой истории.

– Да брось, сержант, – успокоил его Пригоршня. – В следующий раз расстреляешь кого-то более успешно, не расстраивайся. Подумаешь, один раз промашка вышла.

Заикин шумно вздохнул.

– Так вот, – продолжил Слепой, – военстал говорит: «Слушай, анархия. Нам рвать когти отсюда нужно, и поскорее. Давай устроим драку, охрана прибежит на шум, мы у них оружие отберем и будем пробиваться». «Нет, – отвечает анархист, – зачем такие сложности? У меня косяк есть. Затянемся по разу и улетим отсюда!»

Пригоршня хмыкнул. Такая реакция ободрила Слепого, и он продолжил:

– А вот еще. Поймали Ведуны военного и сталкера. Сталкера заставили поверить, что он на поле артефактов, он бегает, ржавые консервные банки собирает в мешок. А военному внушили, что он стал генералом – тот сразу сделался важным таким. Ходит по стоунхенджу этому, говорит: «Здесь нужно поправить, а здесь достроить. Непорядок в расположении части! Но я ж генерал, я вас службе научу! Как стоите перед генералом?! А ну, смирно!» Это он Ведунам. Те, значит, ржут, со смеху надрываются. Так хохотали, что о сталкере забыли. Тот в себя пришел, оклемался, схватил военного – и бежать. Увел, в общем. И вот они в Зоне без припасов, без оружия. Идут осторожно, всего опасаются. Жрать уже охота, устали оба. Военный говорит: «Эх, зря ты меня увел, я бы сейчас уже, наверное, до маршала дослужился…»

Сержант испустил очередной тяжелый вздох. Ему не нравилось, что все истории Слепого – о военных. Зато Пригоршня развеселился:

– Заикин, слышишь? Хочешь маршалом стать? Я знаю, где поблизости Ведунов найти! Хочешь, отведу?

– Только сам близко к ним не подходи, – напомнил Слепой. – А то, знаешь, армейское прошлое о себе напомнит.

– Слепой, помолчи, – обернулся Химик. – Там впереди что-то происходит. Давайте потише.

И точно, из темноты доносились какие-то звуки. Что-то хрустело, чавкало и трещало. Шум раздавался далеко впереди, и Химик решил сменить направление, чтобы обойти стороной подозрительное место. Отряд свернул вправо. Ночной лес жил своей жизнью, мелкие ночные звери шуршали листьями, кто-то крался по ветвям над головой, то и дело можно было услышать шорох крыльев…

Минут через двадцать Химик велел всем остановиться и ждать. Сам он отправился разведать, кто издает странные звуки. Возвратившись, объявил:

– Кабаны. Постарайтесь не шуметь, у этих тварей слух острый.

– Да мы и так тихо, – вставил Заикин.

– Это тебе кажется.

Вскоре дорогу преградил овраг. На дне в грязи что-то двигалось, чавкала жижа, раздавался легкий скрип. И воняло оттуда гнилью. Пригоршня посветил фонариком вниз – среди сломанных веток в луже горбилась туша медведя. Мутант был дохлым, но по его округлому боку в луче света медленно ползли отблески. Приглядевшись, Слепой разобрал – туша облеплена здоровенными червями, длиной с полметра, а то и больше, и толщиной в руку. Эти твари неторопливо ползали по медвежьей шерсти, останавливались, изгибались и приникали плоскими головами к телу.

– Я туда не пойду, – испуганно заявила Вера.

– Никто не пойдет, – заверил ее Пригоршня.

Один из червей поднял голову и издал легкий свистящий звук. Тут же, как по команде, и другие прекратили пиршество. Замерли, задирая переднюю часть гибкого тела. Вернее, о том, что именно эта часть передняя, можно было догадаться лишь по тому, что она оказывалась задранной. Ни глаз, ни ртов не видно.

Пригоршня повел фонариком. Когда свет попадал на червей, те замирали, но, снова оказавшись в темноте, тут же принимались возиться. Вот один свернулся в тугую спираль, из которой торчала округлая безглазая голова.

– Уходим осторожно, – велел Химик. – Не знаю, что это за мутанты, но они мне не нравятся.

Он попятился от края оврага, а любопытный Пригоршня задержался немного, водя фонариком. Из-под ног Никиты с шорохом скатилось по склону несколько комьев земли и мха. Черви сразу пришли в движение. Они разом, как по команде, стали сворачиваться спиралями, потом один, резко развернувшись, взмыл в воздух. Пролетев по красивой дуге, он спикировал на Никиту, тот охнул и, взмахнув рукой, отшвырнул тварь. Червь шлепнулся у его ног и тут же стал снова скручивать кольца.

Пригоршня припечатал его ботинком, луч фонаря в его руке метался по оврагу, потом в поток света попали стремительно летящие тела – другие черви атаковали, выстреливая собой. Пригоршня бросился бежать за уже ушедшими от оврага спутниками. Живая гибкая стрела шмякнулась ему на спину и повисла. Пригоршня заорал. Заикин со Слепым бросились на помощь, отодрали червя и скинули на землю. Из темноты вылетела еще одна тварь и с громким чмоканьем присосалась к рукаву Слепого. Тот отскочил и ударил рукой о ствол сосны. Посыпались шишки и сухая хвоя. Слепой выругался – слишком сильно ударил и ушиб руку. Червяк, правда, отвалился. С досады Слепой запрыгал на упавшей твари, топча ботинками.

– Уходим, уходим! – негромко прикрикнул Химик. – Сбрасывайте этих гадин и ходу отсюда!

Но было поздно – кабаны, услыхав крик Никиты, с треском и грохотом ломились через лес. Деваться было некуда, овраг тянулся в обе стороны, перекрывая путь. Все побежали вдоль обрыва, а мутанты топали все ближе.

Первый кабан появился в мечущемся луче света, блеснули налитые кровью глазки, зверь рыкнул, из-под острых копыт в овраг посыпалась земля, но кабан успел развернуться и бросился за беглецами, зато следующий мутант не удержал равновесие и полетел в овраг, пронзительно визжа. За глухим ударом последовал новый визг, черви зашипели хором, устремляясь к новой добыче… но беглецы этого уже не слушали, не до того было.

Заикин и Слепой, оказавшиеся последними, открыли огонь, мгновением позже к ним присоединился Пригоршня. Очереди из трех автоматов остановили зверя, ноги кабана подогнулись, он ткнулся рылом в землю и вспахал приличную борозду.

В овраге пронзительно визжал кабан, атакованный прыгучими червями, еще несколько мутантов отзывались хрюканьем с обрыва над ним. Пока внимание стада было отвлечено, беглецы заторопились вдоль оврага прочь от места схватки.

Слепой нарочно не спешил, чтобы не обгонять Веру, которая, естественно, бежала медленней мужчин. Химик, снова оказавшийся впереди, совсем исчез из виду – не потому, что вырвался вперед, а из-за маскировочной куртки. Зато, когда он заорал, слышно было хорошо:

– Осторожно, впереди «жарка»!

Аномалия в спокойном состоянии была едва заметна, так что предостережение оказалось не лишним. Лес уже не был тихим, повсюду гремело, рычало, и хруст стоял такой, как будто сюда сбежались мутанты со всей округи.

Наперерез беглецам из кустов вылетел кабанчик – совсем не большой. Похоже, молодой. Химик прыгнул в сторону, зверь пролетел мимо него и с разгону активировал «жарку». Из земли взметнулись высокие рыжие языки пламени, в ночной темноте показавшиеся ослепительно яркими. Мутанта подбросило в воздух, его рычание обернулось испуганным визгом. Туша, рассыпая искры, перевернулась в воздухе и шмякнулась набок. Пахнуло жареной свининой. Тут же занялись кусты, языки пламени жадно облизали искривленные сосенки, косо торчащие над оврагом. Беглецы, поспешно огибая мигом разгоревшийся костер, побежали дальше вдоль откоса, а когда овраг наконец закончился – вслед за Химиком вокруг края осыпи – на другую сторону оврага и дальше в лес.

Позади ярко разгорался костер, по древесным стволам гуляли рыжие блики пламени, пронзительно визжали кабаны.

– Ничего себе скрытно идем! – прокричал на бегу Пригоршня.

Край оврага, где столпились перепуганные кабаны, начал осыпаться; горящие сосны, рушась с обрыва, прочерчивали огненные дуги в клубах дыма, потом пламя шипело внизу, в жидкой грязи…

– Стой! – прокричал Химик. – Стой!

Заикин с Дольским впопыхах успели обогнать его, теперь притормозили и возвратились.

– Не бежать, – объяснил Химик. – Что бы ни случилось, не бегите впереди меня. Не то влетите куда-нибудь, как тот кабанчик. Идем, но осторожно.

Шагая по лесу, Слепой несколько раз оглянулся – зарево позади шло на убыль, пожар в лесу не разгорелся, значит, все-таки склон с горящими соснами обвалился в овраг целиком. Однако пошумели они знатно. В Зоне шум и огонь вовсе не обязательно означают присутствие человека, однако сейчас им и пострелять пришлось. Кто-то мог услышать. Хотя какой смысл гадать? Изменить уже ничего не получится. Нужно довериться судьбе!

Лес тянулся и тянулся, темный, мрачный. Под ботинками шуршали гниющие листья. Пригоршня водил фонариком вправо и влево, ни единое живое существо не попадалось на пути. Искривленные уродливые стволы деревьев медленно вплывали из темноты в луч света и пропадали во мраке. Слепой почувствовал, что засыпает на ходу. Потом он уткнулся в спину остановившегося Дольского и встряхнул головой, прогоняя сон.

– Что-то случилось, – сказал лейтенант. – Химик знаки подает.

Слепой разглядел в темноте растопыренную ладонь Химика – самого сталкера видно не было, его куртка сливалась с темнотой, только ладонь белела.

– Что там? – спросила Вера. – Неужели…

– Тише, я тоже слышу, – перебил ее Степан. – Что-то приближается. Большое что-то.

Теперь и Слепой разобрал – сквозь обычные лесные шорохи и скрипы доносится новый шум. Негромкий, но какой-то объемный, широкий, что ли. Тихий равномерный шелест медленно нарастал. Химик попятился.

– Что там? – спросил Пригоршня.

– Пока не знаю. Не медведь, не кабан, но мне это не нравится.

«Химику все время что-то не нравится, – подумал Слепой, – впрочем, я его понимаю».

– Попробуем убраться с пути этого… не знаю чего, – предложил Химик, – оно же идет сюда, прямо на нас.

Группа сменила направление, все зашагали живее, но звук нарастал, как будто люди пытались уйти с дороги чего-то очень широкого, что надвигается развернутым фронтом, и как ни беги вдоль этого фронта – не обойдешь.

Через несколько минут звук стал отчетливее, теперь в нем угадывались отдельные шумы: мягкий топот, хруст веток, шорох гнилой листвы. И еще время от времени можно было разобрать тихий писк.

Химик еще раз свернул – теперь он направлялся к невысокому холму, увенчанному раскидистыми деревьями. Листвы на ветках не было, и в темноте Слепой не мог угадать, что это за вид. Видно было только, что они невысокие, с толстыми стволами и искривленными, будто в агонии, ветками. По склону поднялись бегом. На вершине Химик остановился. Все сгрудились под деревьями. Сквозь ажурную решетку веток просвечивали звезды, и в их холодном сиянии Слепой увидел, что сквозь лес как будто ползет волна – стелясь по земле, надвигалось нечто широкое, волнующееся. Что это такое? Не понять, но видно, что оно движется и что оно отличается от фона, образованного мхом и палой листвой. Когда живая волна подползла к пригорку, он разглядел, что она состоит из множества лишенных шерсти тел. Зверьки плотной толпой сосредоточенно двигались через лес. Их были тысячи.

– Крысы, – сказал Пригоршня, – однако сколько их собралось! После Всплеска, что ли, их так гонит?

– Крысы? – удивилась Вера.

– На деревья! – скомандовал Химик. – Лезьте живо.

И в самом деле, что еще оставалось? С таким количеством мутантов управиться было невозможно. Кажется, никакое оружие не сможет сдержать этот живой поток. Пригоршня первым подпрыгнул, ухватился за толстый сук и подтянулся. Захлопали крылья, с дерева поднялось несколько ворон, устроившихся там на ночлег, птицы принялись с хриплым карканьем носиться над голыми кронами.

– Вере помогите, – окликнул сверху Никита, – подсадите, я здесь приму.

Когда крысы достигли подножия холма, все уже сидели на ветках. Над головами, не умолкая ни на секунду, носились вороны.

Крысы равномерно и неутомимо бежали, огибая холм, часть покинула общий поток и побежала по склонам. Несколько мутантов с писком и сопением обнюхали корни деревьев и тут же побежали дальше. Не задержалась ни одна. Однако их было так много, что и с дерева Слепой не видел конца этому шествию. Живой поток, огибая пригорок, тек и тек.

– Советую всем привязаться ремнями к деревьям, – объявил Пригоршня. – Лично меня в сон клонит. А куковать нам здесь довольно долго, как я погляжу.

Слепой объявил: «Уважаемые пассажиры, пристегните ремни!» – и последовал совету Пригоршни, он тоже хотел спать. А когда вороны разлетелись, в самом деле уснул. Крысы с шорохом семенили внизу, ветер тихо скрипел ветками над головой… все было спокойно. Так спокойно, как может быть только в Зоне среди аномалий, хищников и верных спутников, двое из которых вчера собирались тебя расстрелять.

Разбудил Слепого голос Пригоршни. Тот громко рассуждал, как мудро устроена Зона, все в ней точно рассчитано и соответствует высшей гармонии – если бы не крысы, так и шагали бы без отдыха, а так покемарили часок с комфортом.

Самих мутантов уже не было, поток прошел и скрылся, остался только тяжелый запах, сопровождавший переселение тысяч тварей. Солнце еще не встало, но на востоке полоска неба начала наливаться розовым. Химик спрыгнул на землю и огляделся. Вслед за ним стали спускаться остальные. Определившись с направлением, Химик снова повел группу. Когда вошли в лес, Пригоршня включил фонарь, здесь опять было темно. Перед рассветом похолодало, появилась роса. Тяжелые капли стекали по веткам, падали на землю. Лес наполнился шорохом и стуком. Слепой то и дело ежился, когда холодная капля падала за воротник.

Впереди показался просвет – лес заканчивался и между стволами деревьев можно было разглядеть неяркое мерцание.

– Что это? – спросила Вера. – Светится там, за опушкой. Восток ведь в другой стороне, верно?

Никто не ответил. Химик не сбавлял шага, и все продолжали идти за ним в прежнем темпе. На опушке Химик остановился. Никаких знаков он не подал, поэтому все вышли из леса следом за ним и остановились рядом. Зрелище открылось такое, что никому не пришло в голову спросить Химика, почему он встал. За лесом начинался пологий спуск в котловину правильной круглой формы. Этакая вогнутость в земле примерно полкилометра диаметром. Земля светилась, потому что котловина была густо усыпана аномалиями. Мерно и ровно светились «жарки», попыхивали искрами «электры», дрожал воздух над «дробилками» и «трамплинами», клочьями зеленого тумана повисли «химки», среди всего этого великолепия мерцали «микроволновки»… Десятки, сотни аномалий, а повсюду между ними россыпью драгоценных самоцветов поблескивали артефакты. Нетронутое богатство.

Несколько минут все молчали, захваченные и ошеломленные невиданным зрелищем.

– Химик, ущипни меня, я сплю, – тихо произнес Пригоршня, – этого не может быть на самом деле.

– Нет. Это именно оно, – так же тихо отозвался Химик, – то самое, о чем все мечтают. Клондайк, артефактный рай.

– Удача в чистом виде, дистиллированное счастье, – заявил Слепой. – Истину говорю вам, сюда попадают только праведники, любимцы фортуны. Мои молитвы услышаны!

И все снова притихли, не сводя глаз с волшебной долины. Пыхнула аномалия, названия которой Слепой не знал. В ворохе искр из нее выскочил сгусток огня, покатился по траве, оставляя за собой черный дымящийся след. Остановился, искры опали. Только что рожденный артефакт остывал на обугленной земле.

– Я бы отсюда никуда не уходил, – мечтательным голосом протянул Пригоршня. Потом вздохнул и добавил: – Но мы и так из графика выбились, пока на деревьях сидели.

– Да, – не сводя глаз с поля артефактов, кивнул Химик, – Фишер к двенадцати думает проводника встретить, значит, сейчас его люди уже на исходных позициях. А может, даже начинают атаку, а?

– Я вот что подумал, – продолжил Никита, – там, на базе у Афара всякого барахла полно. Так вот, надо рюкзаки побольше прихватить.

– Какая правильная мысль! – восхитился Слепой. – Пригоршня, ты мудр, как Устав караульной службы! Пойдем, что ли?

– Да, пойдем, – согласился Пригоршня, не трогаясь с места. – Сейчас, сейчас. Вот прямо сейчас и пойдем.

Медленно, шаг за шагом, сталкеры заставили себя отодвинуться от края котловины, а потом, уходя вдоль кромки леса, нет-нет да и оборачивались, чтобы еще разок увидеть волшебное сияние долины артефактов. Но вот оно погасло, скрылось за деревьями. А деревья здесь были странные, ни одного ровного ствола, все искривлены и изогнуты. Такими вырастают одинокие деревья на равнине, когда их постоянно гнет ветер. В лесу, где ветра нет, стволы обычно вытягиваются прямыми, но не в этом странном месте.

– Почему такие деревья? – спросила Вера, озираясь.

– Может, поле аномалий так влияет? – предположил Слепой. – Хотя оно уже далеко.

– Вон еще одна, Химик знак подает, – объявил сзади Пригоршня. – Не вступите там!

Химик обогнул «микроволновку», едва заметно светящуюся в ночи. Идущие следом повторили его маневр, затем встретились еще две парных аномалии. Поблескивающие, словно лужи ртути, круги около метра в диаметре расположились неподалеку друг от друга, и над ними стояла радуга. Светящаяся дуга уперлась в аномалии концами и легонько покачивалась, будто пьяная.

– Осторожно! – вполголоса крикнул Химик и отбежал в сторону.

Радужная арка стала проворачиваться, блестящие круги и ее основания поползли по кругу.

Химик отступил к остановившейся группе и велел:

– Блуждающие аномалии. Там, впереди, я и другие заметил. Здесь пойдем все вместе и очень осторожно. Не отставайте.

Когда отряд прошел несколько десятков шагов, Химик замер и поднял руку. Поперек его пути по земле ползло что-то вроде солнечного зайчика. Только солнечных зайчиков не бывает ночью, тем более такого размера. Этот был здоровенный, и от него валил вонючий дым. Там, где проползла аномалия, оставался исходящий па́ром след.

Химик простоял несколько минут, пока золотистый светящийся круг не убрался подальше, потом пошел дальше. На оставленный «солнечным зайчиком» след он ступать не решился, перепрыгнул. И остальные последовали его примеру.

– Блуждающие аномалии, – задумчиво пробормотал Слепой, – поэтому и лес здесь такой странный, с кривыми деревьями. Смотрите, вон еще!

Между искривленными стволами в воздухе ползли едва заметные в сумерках полупрозрачные шары. Они словно играли в странную игру, гоняясь друг за другом, но ни разу не сошлись ближе чем на десяток шагов.

А потом… Слепой шумно сглотнул. Слишком знакома была эта стена марева. Даже в неверном сумеречном свете он узнал «стену» – полосу дымки. Возле похожей аномалии он потерял Макарыча. Марево ползло, окутывая уродливые древесные стволы. Оно смещалось медленно-медленно, но все же двигалось, не стояло на месте.

– Химик, – окликнул Слепой, – уводи нас отсюда, я такую штуку один раз видел, и больше не хотелось бы с ней близко сходиться.

Андрей кивнул:

– И правильно. Противная штука.

Он свернул и прибавил шагу. «Стена» словно почувствовала его движение и поползла следом – медленно, но точно наперерез отряду. Химик снова сменил направление, теперь он не пытался обойти «стену» и уводил людей от блуждающей аномалии.

– Не бойтесь, она не догонит, – бросил он через плечо, – только время потеряем, потому что с прямого пути свернули, а так – ничего страшного.

Все шагали за ним, поминутно оглядываясь – как там «стена»? Полоса дымки ползла следом, расстояние до нее медленно увеличивалось.

– Смотрите, эй! – позвал Заикин. – Там, внутри! В тумане! Да смотрите же!

Слепой оглянулся вместе со всеми. То, что он увидел, заставило его внутренне содрогнуться – в мутной пелене проступили два высоких силуэта. Это не собаки, точно. Больше похоже на людей. Темные сгустки раскачивались в тумане, как шагающие люди, Слепому даже показалось, что он различает оружие в руках. Те, кто брел внутри «стены», двигались быстрее, чем аномалия, их контуры рисовались все отчетливее и явственнее. Расплывчатые тени обретали размеры и очертания, можно было различить непропорционально крупные головы, складки просторной одежды какие-то гибкие пучки или выросты по всему телу…

– «Стена» остановилась, – объявил Пригоршня, – а эти идут. Есть смысл встать за деревьями и подождать.

И верно, туман больше не наползал на отступающих людей, аномалия замерла, тем быстрее проступали в ней темные фигуры незнакомцев. Вот они уже у края завесы, выходят из тумана… Слепой уже отчетливо видел большие сферические шлемы, маски противогазов, а в руках в самом деле оружие. То, что казалось пучками щупальцев, было на самом деле ветками, натыканными в ячейки сеток, накинутых поверх маскировочных костюмов. Передний направил автомат на Дольского, который оказался к нему ближе всех. Лейтенант отступил за дерево, сухо клацнул затвор – оружие человека из тумана было разряжено, он напрасно давил на спусковой крючок. Но незнакомец словно не понимал, что выстрелов не последует, металлические щелчки повторялись, он снова пытался стрелять, водя разряженным автоматом перед собой.

– Попробуем не стрелять, – решил Химик, – шуметь не хочется, мы уже близко к цели. Еще услышат, чего доброго. Отходим, пусть они за нами погонятся, а когда окажемся от «стены» подальше, возьмем их без выстрелов.

Перебегая от дерева к дереву, Слепой отступал вместе со всеми. Незнакомцы из тумана двигались с прежней скоростью, но явно преследовали. Наконец Химик решил, что от аномалии они ушли достаточно далеко, и объявил:

– Пригоршня, мы с тобой берем того, что слева. Дольский со Степаном – правого! Слепой с Верой, не суйтесь пока. Желательно живыми, слышали, госслужащие?

– Да понятно, – буркнул Заикин.

– Расстреляешь их немного после, тогда и отведешь душу, – ухмыльнулся Слепой, отступая вместе с Верой в заросли, в то время как пары бойцов уже примеривались, как лучше встретить неприятеля. Заикин выругался.

Незнакомцы приближались, они шли, сутулясь, на полусогнутых ногах, выставив перед собой разряженные автоматы. И молчали.

Дольский бросился на своего противника и немыслимо красиво, как герой боевика, в прыжке ударил врага ногой в голову, тот попытался уклониться, но не сумел. Ботинок лейтенанта впечатался в шлем, человека отбросило, и он приложился затылком о ствол дерева. Каска ударилось об искривленную осину так, что по лесу прокатилось эхо.

Дольский, мягко приземлившись после прыжка, попытался нанести новый удар с разворота, но тут враг не сплоховал, заблокировал удар прикладом и метнулся к Дольскому. Это было первое быстрое движение, до сих пор незнакомцы все делали медленно: и шли, и дрались. Заикин, воспользовавшись тем, что внимание врага отвлечено, ударил его прикладом в голову, но и этот удар не свалил человека. Чужак встряхнулся и резким выпадом заставил сержанта отступить, отбил новый удар Дольского, потом, отбросив автомат, бросился на лейтенанта, повалил и выхватил клинок из ножен на голени. Заикин выстрелил, пуля раздробила кулак, нож выпал. Дольский ворочался и хрипел, но незнакомец и одной рукой удерживал его. Заикин бросился на помощь…

В это время Химик отвлекал своего противника, уклонялся от выпадов приклада и время от времени наносил удары по корпусу. Ему дважды удалось сбить незнакомца с ног, но тот легко вскакивал и продолжал бой. Резко присев, он пропустил кулак Химика над собой и, выпрямляясь, врезал сталкеру прикладом по ребрам. Химик отшатнулся, и удар прошел вскользь. За спиной незнакомца вырос Пригоршня, схватил за противогаз, задирая голову, и полоснул ножом по горлу. Движение у Пригоршни было поставлено, наносил удар он так, чтобы кровь, которая должна обильно хлынуть из аорты, не залила его самого. Но из располосованного горла медленно выкатилось лишь несколько капель тяжелой тягучей массы… Пригоршня выпустил противника, тот должен был уже быть мертвым и свалиться в траву… но этого не произошло.

Человек с разрезанным горлом шагнул назад, заставив Пригоршню переступить на месте, и резко мотнул головой. Пригоршне удар макушкой шлема разбил нос, при этом газовая маска сползла с лица незнакомца, из-под нее медленно заструился зеленоватый туман.

Пригоршня сбил врага подсечкой, и подскочивший Химик ударил лежащего прикладом в лицо. Звякнули стекла противогаза, но человек снова завозился на земле, начал вставать…

– Они уже мертвые! – крикнул Слепой. – Так их не остановить!

– Что ты предлагаешь, умник? – прохрипел Пригоршня, утирая рукавом окровавленное лицо.

– Хватайте их! Тащите к дереву! Я сейчас!

Слепой полез в рюкзак, принадлежавший когда-то Мише Конокраду. У хозяйственного сталкера был в запасе и моток троса. Слепой схватил его и побежал к остальным. Те, сопя, отволокли отравленных аномалией противников к дереву и прижали к искривленному стволу. Потом все, ругаясь и мешая друг другу, примотали мертвяков так, чтобы те не могли двигаться. Напоследок Дольский стянул с одного маску. Обнажилось бледное лицо. Глаза мертвяка были неподвижные, холодные, и кровь из ран не текла, а медленно выкатывалась крупными густеющими на глазах каплями. Из ноздрей медленно струился туман.

– Назад! – предупредил Химик, – не вдыхать рядом с ним!

– Лет тридцать на вид, – пробормотал лейтенант, отступая, – у Афара постарше народ должен быть. Видно, эти из людей Фишера.

– Ага, – Пригоршня шумно высморкался, чтобы вытряхнуть сгустки крови. – заблудились, попали в аномалию, бродили в тумане, пока не сдохли, патроны расстреляли, но «стена» их и сквозь противогазы достала.

Привязанные к дереву диверсанты молча дергались в путах, силясь освободиться, но трос держал надежно.

– Идемте отсюда! – окликнула из кустов Вера. – Идемте скорее!

– Дать бы ему в рыло напоследок, – буркнул Пригоршня, поднимая с земли автомат, – да какой смысл? Они же не чувствуют!

– Идем, еще найдется кому дать, – бросил Химик. – Не надо здесь задерживаться. Выстрел сержанта могли услышать.

– Ничего, – успокоил Слепой, – эти двое, пока в тумане бродили, успели магазины расстрелять, так что выстрелом больше – не беда, а? А «стену» эту, между прочим…

Он хотел сказать, что еще неизвестно, сколько придется убить времени, чтобы обогнуть аномалию, но осекся – «стена» исчезла. Колышущаяся расплывчатая завеса, маячившая во время схватки в нескольких десятках метров, исчезла без следа.

Но на прежнее направление Химик не вернулся. На всякий случай он сделал порядочный крюк. Слепой шел вместе со всеми и так же, как все, настороженно вглядывался в сумерки – не покажется ли мертвяк, не колыхнется ли среди деревьев завеса туманной «стены». Повсюду мерещились ужасы Зоны.

– Что за ночка… – пробормотал он себе под нос. – Надеюсь, на сегодня норма по гадости уже выполнена и впереди меня ждут исключительно приятные сюрпризы.

Отмахав с километр, Химик остановился и подозвал Дольского.

– Лейтенант, ты карту помнишь? Сколько нам еще?

– С километр или два, но никак не больше. Это если до ограждения. А само кладбище техники большое, там еще Афара искать придется.

– Значит, пора останавливаться. Скоро рассвет, и если мы правильно определили базу Афара, вот-вот начнется штурм. Пригоршня, сходи на разведку, что ли?

Никита исчез в сумерках, остальные присели в кустах. Сержант сосредоточенно возился с автоматом, Дольский о чем-то шептался с Верой. Слепой увидел, что он берет из рук женщины пистолет и показывает, как вставлять обойму. Но глаза у обоих были такие, как будто лейтенант только что вручил Вере не «глок», а букет алых роз. Почему-то возникла мысль: «А ведь Вера в этот раз не орала. Раньше-то ее от всякой такой неприятной или опасной штуки на визг пробивало, а с мертвяками обошлось. Привыкать, что ли, начала? Или это Дольский так на нее действует? Стесняется она кричать в присутствии этого красавца?» Можно, конечно, саму Веру об этом спросить, но Слепой не решился прерывать воркующих влюбленных. Пусть поговорят – неизвестно, как дело дальше обернется. Удастся ли им еще вот так спокойно пошептаться.

Он обернулся к сержанту, но тот возился с «калашом», и чувствовалось, что он полностью увлечен, точно так же, как и Дольский с Верой.

Оставался последний человек, с которым можно было поговорить, чтобы нервы не так шалили.

– Химик, возьмете меня с собой в эту долину? – попросил он. – Потом, когда все кончится?

– Возьмем. Ты же о ней все равно знаешь, а значит, рано или поздно к ней пойдешь.

– Но лучше все-таки вместе. Знаешь, мне то и дело кажется, что мне померещилось, что этого не было на самом деле.

– Значит, и мне померещилось? Не могло нам всем одно и то же привидеться.

– Нет, я о другом. Как будто это такое испытание было. Если бы кто-то остался карманы набивать, это было бы нехорошо, неправильно. И обязательно случилось бы что-то трагическое. Но мы ушли от этой котловины, потому что так нужно было поступить. И правильно сделали.

Химик пожал плечами. Вся эта философия для него была не то чтобы чуждой, нет. Такие мысли иногда приходили и ему в голову – но не тогда, когда нужно было действовать. Сейчас был именно такой момент, и Химик думал исключительно о практических вещах.

Пригоршня возвратился очень скоро, и четверти часа не прошло.

– Ну, что там?

– Да как сказать… Там гора железа. Чего только нет! Танки, вертолеты, тягачи, самосвалы в ассортименте. Ограждение давно повалено, войти можно без проблем. Но кто вошел, а кто нет, не понять. Я никого не видел. Туман поднимается.

– Туман?

– Ну да, обычный туман, не аномальный. Это здесь, в лесу, незаметно, а когда выйдешь из-за деревьев, уже ни черта не видно на полусотне метров. Поэтому я далеко не совался, все равно не разгляжу никого, зато самому можно влезть во что угодно.

– Пойдем вперед потихоньку.

Небо уже начало светлеть, звезды над головой гасли, и в синих сумерках чернели искривленные стволы деревьев, похожие на гигантских любопытных змей, высунувшихся из подземных нор и по какой-то причине замерших в самых неожиданных позах. За опушкой тянулся залитый туманом луг. Мягкая полупрозрачная белая вата окутала землю, в ложбинах туман белел гуще, а пригорки он обтекал. Пустошь тянулась далеко – сотни две метров. Дальше из тумана торчали верхушки столбов, на которых лохматились обрывки колючей проволоки, а за оградой… за оградой начинался металлический хаос – кабины грузовиков, ржавые стрелы автокранов, задранные хвосты вертолетов, ковш экскаватора, покрытый облупившейся желтой краской. И так насколько хватает взгляда – чудовищное нагромождение мертвой техники.

– Там дальше должны быть здания, – тихо сказал Дольский, – склады запчастей, ангары какие-то, казарма с плацем, в общем, обычная воинская часть. Мы просматривали данные по всем объектам, когда базу Афара вычисляли. Обычная рутинная работа, можно сказать – кабинетная аналитика. Помню, смотрел спутниковые фотки и думать не думал, что самому придется вот так на этот объект входить.

– Так всегда бывает, – вставил Слепой, – судьба любит пошутить. Покажет фотокарточку, предупредит: посмотри, сюда тебе лезть, здесь головой рисковать, а ты не догадаешься, что это знак.

– О чем ты? – не понял лейтенант.

– Да так, просто треплюсь. Нервы. Хотя с другой стороны, я незаметно склоняю тебя уверовать в мою великую богиню. Так и создаются мировые религии.

– Слепой, лучше отложи проповеди, – буркнул Химик. – Не время сейчас.

– Наоборот, самое время. Смертельный риск способствует вере. Как поется в одной песне, «не бывает атеистов в окопах под огнем», не слышал?

Химик мотнул головой.

– Скажи лучше, как нам сейчас быть? Лезть наобум в этот туман? Мы даже не знаем, где сейчас Фишер, может, весь его отряд пропал в аномалиях. Ну, говорите – какие у кого имеются гениальные идеи.

Пригоршня улыбнулся:

– Это у нас по твоей части. Я – как ты скажешь.

– А я не знаю. Сам посмотри!

Химик показал на укрытую мягким пухом тумана равнину. Над плоским слоем дымки поднялся быстро разбухающий отросток, потом стал выгибаться… образовал дугу, начал клониться к туманной плоскости… коснулся ее… и тут же в точке соприкосновения взметнулся столб огня, оброс дымной шапкой. Через несколько секунд докатился грохот взрыва.

– Переносной ракетный комплекс, – прокомментировал Пригоршня. – И кто его использует? Фишер, думаю.

– Ничего себе! – заметил Заикин.

– Вот именно, – поддакнул Слепой, – неплохо ведомство нашего лейтенанта работает. Потенциальный противник на родной земле ракеты запускает, а мне по телевизору говорят, что граница на замке.

– Единственное, чем я доволен, – буркнул Химик, – так это тем, что мы не ошиблись с объектом. Ждем минут десять, потом медленно выдвигаемся. Пусть они как следует ввяжутся в бой. Тогда им будет не до нас, и если повезет, мы сумеем подобраться поближе. Тогда у нас появится шанс разобраться в обстановке, прежде чем нас перещелкают.

Вслед за первым дымным следом над туманом стал расти другой – люди Фишера запустили следующую ракету…

Дольский припал к биноклю, выискивая в тумане бойцов той и другой стороны, но похоже, никого так и не сумел обнаружить. Во всяком случае, Слепой видел, что лейтенант не задерживает взгляд на одной точке, а вертит головой.

После взрыва второй ракеты последствия были куда заметнее – на свалке что-то загорелось, черные густые клубы дыма поднялись из тумана, ветер потащил их, затягивая серым маревом светлеющее небо.

– Есть попадание, – заметил Заикин. – Интересно, что они там такое накрыли?

– На что же Фишер рассчитывает? – задумался Пригоршня. – Энергатором всех можно выкосить, никакая защита не спасет, никакое укрытие. Подумаешь, пара ракет…

– Фишер-то? – уточнил Химик. – Он умный, хотя самоуверенности у него чересчур много. Если его люди пошли в атаку, то, видимо, что-то у них есть в запасе.

– Афар уже начал собирать установку, – вставил Вера. – Энергаторы крепятся в зажимах, их выставляют очень точно, там есть калибровочные винты, их контролирует микропроцессор. Довольно сложный процесс. Ошибка даже на десятую миллиметра может свести на нет результаты.

– Точно, Вера! – восхитился Слепой. – Мы-то люди простые, а ученые мыслят в других категориях. Представьте себе, Афар всю ночь настраивал прибор, выставлял показатели, подвинчивал, подтягивал… а тут с утра – бац, к нему гости! И вся работа насмарку. Ох, он и злится сейчас! Злится, что энергаторы в установке и вытаскивать их нельзя.

– Или злится и разбирает прибор, или будет отбиваться без энергаторов, – задумчиво пробурчал себе под нос Дольский, по-прежнему водя биноклем из стороны в сторону. – Это может дать боевикам Фишера шанс. Странно. Если расчет строится на том, что энергаторы пока что не могут быть задействованы, значит, люди Фишера должны спешить. А я ничего не вижу. Ракеты – артподготовка?.. Нет, скорее отвлекающий маневр. Они уже на свалке, вошли с другого направления. Сейчас начнется стрельба. Вот, слышите?

Из тумана донеслись автоматные очереди, стреляли несколько стволов, обмениваясь короткими очередями.

– Пойдем! – решил Химик, поднимаясь.

Все побежали за ним, спеша как можно быстрее пересечь открытое пространство. Черный дым уже заволакивал горизонт. Туман стелился вокруг бегущих, вдалеке приглушенно гремели автоматные очереди. Потом, перекрывая их, ударил пулемет.

– Есть! – на бегу удовлетворенно заявил Пригоршня. – Попались, суперагенты хреновы!

– В каком смысле?

– Под пулемет попали. Значит, именно там их Афар и поджидал. Умный, гад! Ох, и умный…

Над свалкой прокатился гулкий хлопок, из тумана вырос еще один дымный след. Серый лохматый выхлоп реактивного двигателя отчетливо выделялся на черном фоне пожара. Ракета прочертила в воздухе дугу и скрылась в дыму. Потом раздался взрыв. Снова заговорили автоматы.

– А пулемет заглох, – отметил Слепой.

Больше он ничего не стал говорить – перед ним в сером туманном мареве выросла вереница столбов с «колючкой». Эта ограда уже давно никого не смогла бы остановить, проволока проржавела, осыпалась, лишь кое-где попадались все еще державшиеся секции. В десятке метров за столбами уже чернели ржавеющие остовы брошенной техники.

– Давайте теперь осторожно, – велел Химик, – Вера, вам лучше держаться позади. Остальным кучей не держаться, всем рассредоточиться. Здесь скорее можно на засаду нарваться, чем на аномалию. Так что на меня не смотрите больше, рассчитывайте на себя. И в тумане не теряйтесь.

Военные тут же отвернули и пошли левее, Слепому достался правый фланг, Химик с Пригоршней пошли в центре. Вера, как и было велено, кралась следом за ними, отставая на десяток шагов. Миновали вереницу столбов с ободранной «колючкой»… Туманная дымка плавно обтекала брошенную технику, струилась широкими полотнищами между ржавыми боками грузовиков и автобусов. Перед Слепым в белесой пелене нарисовался заваленный набок вертолет. В тумане его очертания едва угадывались, одна лопасть, изогнутая, ржавая, торчала в небо, словно мачта «Летучего Голландца». Местами она поросла неопрятными лохмотьями неясного происхождения. При каждом порыве ветра лохмотья приходили в движение и начинали раскачиваться.

Автоматный огонь вдалеке не умолкал, теперь стреляли реже – наверное, бойцы обоих сторон перемещаются по свалке, стараясь подстеречь друг друга в тумане. Слепой поравнялся с вертолетом и услышал шорох в кабине. Оглянулся – в окна с разбитыми стеклами ветер гнал лоскуты дымки, толком разглядеть ничего было невозможно, но ему почудилось движение внутри, в темноте. Слепой остановился и поднял автомат.

– Что там? – тут же окликнул Пригоршня, выныривая из-за хвоста винтокрылой машины.

– Не знаю. Может, померещилось…

– Да что померещилось-то?

– В кабине кто-то шевелится.

Пригоршня оглянулся:

– Химик, погоди. Здесь что-то происходит.

Вера подошла к Слепому и остановилась рядом. Она судорожно стискивала побелевшими пальцами рукоять «глока».

– Мне тоже показалось, будто там кто-то есть. Я думала, мерещится со страху.

Налетел порыв ветра, разгоняя туман, и Слепой охнул – в окне кабины возникла мохнатая морда и уставилась на сталкеров. Вера ойкнула.

– Собака, – успокоил ее Слепой, – всего лишь собака-мутант.

Пес, устроившийся в вертолете, раскрыл пасть, усаженную здоровенными белыми зубами, и глухо зарычал. Тут же рядом, невидимая в тумане, отозвалась лаем другая собака. Ей ответила еще одна.

Вдалеке прогремел взрыв, бой между диверсантами и людьми Афара продолжался. Собака повела ушами, но не сводила глаз со сталкеров.

– Лейтенант, Заикин, сюда! – позвал Химик. – Здесь мутанты, придется стрелять. Если будем порознь, еще подстрелим друг друга.

Из-за покореженного грузовика вышла собака – тощая, облезлая, ростом Слепому по пояс. Псина оскалилась и зарычала. Та, что сидела в вертолете, длинным прыжком вымахнула из тени на обшивку кабины и встала, хлеща себя хвостом по тощим бокам. Выглядела тварь жутковато – шерсть была неопределенного серого цвета, облезлая, свалявшаяся. Бок покрыт кровоточащими язвами, из которых сочилась темная жидкость… В тумане мутант казался призрачным чудовищем.

– Ну, чего ты, – примирительно обратился к мутанту Пригоршня. – Мы просто мимо пройдем, и все. Ладно? А ты летай себе дальше на вертолете, никто ж не против! Договорились? Вот и хорошо.

Люди, держась рядом и изготовившись к стрельбе, медленно двинулись по узкому проходу между техникой. Псы провожали их взглядами и тихо рычали. И тут, когда, казалось, схватки удастся избежать, показались Заикин с Дольским, и топот гулко отдавался в тесном пространстве между железными бортами машин. Резкое движение тут же вывело собак из себя. Дружно зарычав, они бросились в бой. Из-за грузовиков и автобусов показалось еще несколько лохматых тварей.

Мутанта, сиганувшего с вертолета, Пригоршня срезал короткой очередью на лету. Другая метнулась под ноги Слепому, и тот от волнения выпустил разом полмагазина. Тварь, прошитая пулями, отлетела и покатилась в траве, оглашая свалку отчаянным визгом. Военных атаковало шесть псов, твари бросились со всех сторон, и лейтенанту со Степаном не удалось отбиться, мохнатая волна захлестнула их и сбила с ног. Химик, оказавшийся ближе всех, побежал на помощь, стреляя на ходу. Три пса обернулись к нему, первого Химик застрелил наповал, другого отшвырнул ударом приклада и метнулся в сторону, упреждая атаку третьего мутанта. Псина проскочила рядом с ним, без толку клацнув зубами в воздухе, и рухнула, подстреленная Пригоршней.

Химик побежал дальше, предоставив Никите разбираться с собакой, отброшенной его ударом. Еще несколько очередей – взвыли раненые псы. Химик стрелял поверху, опасаясь задеть кого-то из военных, которые катались по траве, отбиваясь от рычащих тварей.

Дольский спихнул с себя бьющуюся в конвульсиях собаку и приподнялся, на него тут же ринулся еще один мутант. Химик прошил тварь длинной очередью – пули легли линией от хвоста к холке. Дольский заорал, его тоже задело…

Слепой короткими очередями прикончил раненых мутантов и, крикнув: «Вера, за мной!» – бросился за Пригоршней. Но он не успел. Когда он добежал к месту свалки, все было кончено. Химик, перезарядив оружие, одиночными выстрелами в голову добивал умирающих мутантов. Лейтенант, рыча сквозь стиснутые зубы, ощупывал простреленную ногу. Пригоршня склонился над Степаном, лежащим неподвижно среди груды мохнатых собачьих туш. Пощупал пульс, поднялся и развел руками:

– Все. Спекся сержант.

Вера подбежала к Дольскому. Слепой ждал рыданий, но женщина совладала с чувствами и молча принялась помогать лейтенанту бинтовать простреленное бедро. Действовала она неумело, зато энергично.

– Дольский, ты как? – склонился над раненым Пригоршня. – Ходить можешь?

– Смогу, – кривясь, пробормотал лейтенант.

– Тогда вколи вот это для дезинфекции, – Пригоршня протянул медпакет, – и ходу отсюда. Теперь нужно поспешить. Нашу стрельбу услышали, можешь не сомневаться. Вот только не пойму, почему тут мутанты так вольготно расположились? Это ж база Афара, так?

– Я не удивлюсь, если он этих псов еще и подкармливал, – озираясь, пробормотал Слепой. – Ох, и хитрый дяденька… Точно говорю: он своим запретил мутантов трогать и кормил их, чтобы не ушли. Сэкономил на часовых, понимаете?

– Так или нет, а уходить нужно быстро, – заключил Химик.

Стрельба в отдалении не прекращалась.

Дольский закончил бинтовать ногу и, морщась, встал. Дальше уже шли рядом, не теряя друг друга из вида. Вера держалась рядом со своим драгоценным Сашенькой и даже несколько раз порывалась помочь ему, подставить плечо. Лейтенант с виноватой улыбкой отстранял ее и что-то тихо шептал.

Они медленно продвигались между покореженными грузовиками и покрытыми ржавчиной бульдозерами, а свалке, казалось, не будет конца. Слепой держался поближе к стальным махинам, ожидая, что вот-вот из тумана начнут стрелять и придется искать укрытие. Однако никто не появлялся. Он уже убедил себя, что защитники свалки полностью увлечены боем с диверсантами. Химик и Пригоршня время от времени обменивались репликами – вспоминали какие-то прежние встречи с Фишером и пытались угадать, как тот будет действовать на сей раз.

Химик считал, что при штурме базы удобнее работать несколькими группами, продвигаясь с разных направлений к центру. Пригоршня спорил, доказывал, что Фишер трусоват и не рискнет распылять силы, наоборот – заставит всех охранять и беречь его драгоценную особу.

– С чего ты взял, что Фишера будут слушать? – спросил наконец Химик, которому, похоже, надоел этот спор. – С ним специалисты, профессиональные диверсанты. А он кто? Его единственный козырь, – это тот факт, что он знает Зону, а они нет. Он им нужен как проводник. Только и всего!

– Вот видишь, как проводника его и будут беречь, – обрадовался новому доводу в свою пользу Пригоршня.

– Да, но не по его приказу. Может, он вообще сейчас ждет где-то в сторонке, пока спецы сделают свою работу… хотя, насколько я знаю Фишера, он не усидит на месте. Ему охота поскорее добраться к добыче.

– Ну, так он и будет пробиваться одной бригадой, чтобы…

Вдруг Пригоршня замер, не закончив фразу.

– Что? – тут же насторожился Химик.

– Может, показалось, – пробормотал Пригоршня, вглядываясь в туман. – А может, и нет… кого-то должны были послать проверить, кто их мохнатых сторожей перестрелял. Странное такое ощущение… Как будто не хватает чего-то. Охраны базы не хватает, что ли.

– Предчувствиям нужно доверять, – важно сказал Слепой. – Это существенный ритуал в моей секте, все должны свято исполнять.

– Не будем рисковать, – решил Химик. – Затаимся и подождем. Минут десять хотя бы. Если никто не появится… тогда не знаю.

Слепой выбрал себе укрытие между гусеницами бульдозера. Место выглядело очень надежным, его защищал широкий отвал, а если что – можно отползти под днище стальной махины. Из своего укрытия он видел Пригоршню, присевшего под бампером «КамАЗа». Весь передок старого грузовика был разбит и вмят посередине.

Пригоршня перехватил взгляд Слепого, показал большой палец и подмигнул – мол, хорошая оборонительная позиция. Себе Никита выбрал место, позволяющее больший маневр.

Туман полз вялыми струями между ржавых машин, в отдалении то вспыхивала, то затухала стрельба. Больше Слепой ничего интересного не замечал, но раз решили ждать – то нужно затаиться и помалкивать. Вот Пригоршня насторожился и пригнулся ниже. Слепой осторожно выглянул – в промежутке между ржавыми остовами машин мелькнула тень. В тумане толком не разглядеть, кто там, но, похоже, человек. Потом незнакомец снова показался в поле зрения – уже ближе. Слепой разглядел камуфляжную униформу, вязаную шапочку на голове. Лицо человека скрывалось под черной газовой маской. Человек остановился, оглянулся через плечо и махнул рукой, потом нырнул за опрокинутый набок автобус.

Что делать в такой ситуации, Слепой не знал и бросил взгляд на Пригоршню – не подаст ли тот какой-то знак? Пригоршня сейчас глядел в другую сторону, вот он поднял руку и показал два пальца, потом три, потом опять два. Слепой понял, что Никита не уверен, двое или трое противников у них сейчас объявятся.

Наконец человек в противогазе показался снова – в двух десятках метров от бульдозера, возле которого притаился Слепой. Пригоршня подал какой-то знак, смысла которого Слепой не понял, и скользнул за «КамАЗ». Двигался он плавно и бесшумно. Слепой подумал, что при других обстоятельствах это было бы красиво – туман, брошенные железные гиганты, тишина… Но сейчас картина казалась скорее зловещей, чем красивой.

А незнакомец медленно шагал вдоль машин, осторожно оглядывая каждый закоулок, где можно было бы укрыться человеку. В отдалении грохнул взрыв, человек замер, прислушиваясь… потом двинулся дальше. Вот он остановился и завертел головой, будто отыскивал кого-то, кто должен быть рядом. Слепой замер в тени. Теперь он разглядел незнакомца получше – плотный, коренастый, небольшого роста. Униформа перетянута ремнями с множеством кармашков, на боку кобура и подсумок. В руках он держал АК.

На кабине грузовика, рядом с которым остановился чужак, приподнялся Пригоршня. Подобрался и спрыгнул. В последний миг незнакомец успел задрать голову, но предпринять уже ничего не смог. Пригоршня выбил автомат ногой и повалился вместе с противником на землю. Они покатились в траве, оба боролись молча. Пригоршня оказался сверху.

Перед бульдозером пробежал Химик. Покинув укрытие, он спешил на помощь другу, Слепой вскочил и, перемахнув тяги отвала, бросился за ним. Человек, с которым боролся Пригоршня, согнул ногу и с неожиданной в таком коротышке силой ударил вверх, Пригоршня взлетел над ним, перевернулся и рухнул в траву. Незнакомец вскочил, выхватил откуда-то из-за спины нож. Тут он заметил Химика со Слепым и бросился бежать.

Слепой на бегу поднял автомат.

– Не стреляй! – вполголоса прикрикнул Химик. – Давай за ним!

Слепой следом за Химиком свернул в тесный проход между грузовиками, впереди мелькнула спина в камуфляже. Человек метнулся за грузовик, Химик следовал за ним. Сзади уже топал Пригоршня, хрипя на бегу:

– Ну, гад… ну, я щ-щ-щас тебя…

Потом топот Пригоршни стих, он побежал в обход. Слепой свернул в проход слева за Химиком, и снова впереди мелькнул коротышка. Химик выбежал из тесного коридора между машинами, Слепой следом. Перед ними была широкая площадка, свободная от техники, в двадцати метрах впереди горбилась туша Т-72, до самой башни заваленного стальным хламом – рельсами, ржавыми рессорами, гнутым прокатом. Человек в противогазе бежал к танку, потом свернул и, пригибаясь, кинулся за груду хлама. Химик со Слепым выскочили на открытую площадку, и тут башня танка со скрежетом повернулась в их сторону. Это выглядело невероятно, но удивляться было некогда, пулемет на танке ожил.

Сталкеры, отталкивая друг друга, бросились обратно – под прикрытие грузовика. За спиной гулко загрохотал пулемет, пули выбили фонтаны слежавшейся земли. Слепой прижался спиной к холодному ржавому металлу и перевел дух. Пулемет грохотал и грохотал не умолкая. Химик что-то сказал, но слов в этом шуме было не разобрать. Небольшой предмет перелетел через борт грузовика и шлепнулся у ног Химика, подпрыгнул и замер. Черный цилиндр длиной сантиметров пятнадцать. Пулемет наконец умолк, и в гулкой звенящей тишине Слепой услышал легкое шипение. Потом заметил дрожь воздуха над металлическим цилиндром и отшатнулся.

– Газ! Не дыши!

Химик отступил на шаг, пошатнулся и стал сползать на землю, скребя своей замечательной курткой по ржавому металлу. Слепой попятился, скинул рюкзак – он знал, что там помимо другого барахла Конокрад таскал и противогаз. Поспешно напялил маску, подхватил Химика под руки и потащил по узкому проходу – подальше от пустыря, за которым стоял Т-72.

Выволок, усадил, прислонив к колесу грузовика, огляделся. К нему ковылял, припадая на простреленную ногу, Дольский. Рядом шла Вера, обеими руками держа «глок». Вид у нее был одновременно воинственный и перепуганный.

– Что с ним? – спросил лейтенант.

Слепой содрал маску и выдохнул.

– Газовая граната. Траванулся он.

– Это не опасно? – спросила Вера.

Слепой пожал плечами. Он вообще не имел представления, что за газ против них использовали. Химик пошевелился и захрипел. Потом начал кашлять, хватаясь за грудь.

– Живой, – обрадовался Слепой. – Химик, ты меня слышишь? Видишь? Ну, ты же Химик, тебе химия должна быть нипочем!

Сталкер открыл глаза, взгляд был мутный. Он пожевал губами, сплюнул в сторону и с натугой выдавил из себя:

– Никита где?

– Он впереди был… Ты же помнишь, как мы бежали?

Химик кивнул:

– Черт, я и автомат там выронил.

Слепой показал противогаз:

– Автомат я верну, не вопрос. Прямо сейчас же. Только вы за мной не суйтесь, может, газ не рассеялся, мало ли.

Он снова нырнул в узкий проход между машинами. Граната лежала неподвижно, и непонятно было, продолжает ли она извергать ядовитую смесь. Слепой в противогазе прошел до конца коридора между бортами и поднял автомат Химика. Потом осторожно выглянул. Танк напротив молчал. Из дула пулемета поднимался дымок, а следы пуль оставили в земле цепочку ямок, вокруг которых лежали вывернутые черные комья земли.

«Интересно, – подумал Слепой, – почему такая ровная цепочка следов? Разве стрелок не пытался сменить прицел, когда мы побежали?» Из-за старого «ГАЗ-52» показался давешний человек в противогазе. Слепой попятился, поднимая автомат, но с опозданием сообразил, что незнакомец идет, подняв руки. Тут за ним показался Пригоршня. Подтолкнул пленного стволом в спину:

– Шагай, не задерживайся. Нечего слабаком прикидываться, я видел, как ты бегать умеешь.

Пригоршня был доволен собой, чему вовсе не мешал расплывающийся под глазом синяк. Заметив Слепого в противогазе, Никита насторожился, потом узнал.

– Слепой? Ты-то зачем эту штуку нацепил? Гюльчатай, открой личико!

Слепой вышел из-за грузовика и не без опаски приблизился к линии, прочерченной пулями калибра 7,62 из танкового ПКТ. Оглянулся, прикинул, что здесь концентрация отравы в воздухе не может быть высокой, и стянул маску.

– В нас с Химиком газовую гранату кто-то бросил, – пояснил он, – так что пришлось.

– Вот этот и бросил. – Пригоршня снова подтолкнул чужака стволом автомата. – Я видел. Эй, мужик, сними противогаз, давай я тебе в глаза посмотрю.

Мужчина стянул газовую маску, открылось побагровевшее от натуги лицо. На вид ему было лет за шестьдесят, и дышал он тяжело.

– Смотри-ка, возрастной дядя, – не унимался Пригоршня, – но бегает, как молодой. Один, а столько шороху устроил! И еще знаки подавал будто бы напарнику, да, дед? С толку нас сбивал?

– А в танке кто был? – задал сильно интересовавший его вопрос Слепой.

– Никого. Дистанционное управление. Ловушка, а этот дедок нас в нее нарочно заманивал.

– А-а… То-то я гляжу, стрелок из танка бьет не целясь…

Пленный утер вспотевший лоб и опустил руки. Он все еще не отдышался после бега и драки с Пригоршней.

– Вот именно, – азартно продолжал Никита. – Я сперва в «тэшку» заглянул, а там никого. Проводки какие-то разноцветные, антенна спиральная. Тут вижу, наш старичок из-за грузовиков вываливает. Дед, не поздновато тебе в войнушку-то играть?

– Играть? – наконец не выдержал пленный. – Это для тебя, молокосос, игра, а я здесь службу несу… А ты! Сопляк! Да я, когда помоложе был, таких, как ты… За что, спрашивается, воевал, а? Чтобы внуки врагу продались? Ничего, недолго вам осталось, скоро придет времечко! Наведем порядок, а таких, как ты, приструним, а то и в расход! Чтобы воздух зря не коптили!

Старик снова стал наливаться багровым румянцем.

– Спокойно, отец! – осадил его Пригоршня. – Видел я это ваше время, ничего там хорошего нет, одни только многоножки.

– Ты о чем? – удивился Слепой.

– О том будущем, к которому Афар с Фишером наперегонки рвутся. Я там был. И Химик был, и Фишер. Слышишь, дед, там коммунистов нет, зря стараешься.

Старик запыхтел от возмущения, но смолчал.

– Ладно, – Пригоршня снова легонько толкнул его стволом, – идем. Шагай вперед и руки держи на виду, чтобы я не нервничал. Идем к остальным.

Далеко идти не пришлось. Вся компания уже шагала навстречу – со скоростью охромевшего Дольского.

Оглядев пленного, Химик заметил:

– Судя по возрасту, этот – из людей Афара.

– Ага, – согласился Пригоршня, – точно. Второй эшелон обороны, после собак. Дед, а тебе не западло вместе с собаками караульную службу нести? Наравне, можно сказать, с ними?

– Лучше собаки, чем вы! – отрезал дед. – Продались заокеанским хозяевам, служите им, да?

– Мы не с Фишером, если ты об этом, – ответил Химик, – мы сами по себе.

– Мирное население, – подсказал Слепой.

– Сейчас идет война, и мирного населения нет! – снова начал закипать старик, – кто не с нами, тот против нас! Или вперед, к светлому будущему, или ты враг.

– В будущее я собираюсь своим ходом попасть, – пояснил Слепой, – по-честному. А что ты там забыл? Памятник Ленину?

– А я старый и своим ходом не дотяну, – заявил старик. Видимо, Слепой показался ему самым подходящим объектом для агитации, и обращался ветеран в основном к нему. – Сейчас идет война, пойми, парень. Скрытая, невидимая. Когда власть была правильная, мы и открытый бой могли врагу дать, а теперь – что? Теперь в Москве сидят вражеские наймиты и гробят нашу Родину, отдают шаг за шагом. Ты оглядись кругом-то! Повсюду надписи не по-нашему, повсюду товары закордонные. А народ спаивают, народу голову забивают вражеской музыкой, вражескими фильмами. Но мы верим: победа будет за нами! И будет памятник на главной площади, и будет наша Родина сильной и свободной! Это в будущем! И вот за этим мы…

– Отец, хорош политической пропаганды, – перебил Пригоршня. – Скажи лучше, где ваш полковник окопался? Где центр этой помойки, как туда выйти? Если нам не скажешь, Фишер туда первым попадет, он-то раньше нас начал. А этого ни тебе, ни нам не хочется.

– Фишер, это который империалистических наймитов привел? – уточнил старик, – такие, в черных масках?

Слепой подумал: надо же, у деда это первая фраза, не похожая на лозунг! До сих пор шпарил, будто он плакат, а не человек.

– Он самый, – ответил Химик. – Вера, скажи ему насчет Фишера, в каком он институте сейчас трудится?

Вера, смущаясь, произнесла что-то вроде длинное название, в котором Слепой разобрал только «engineering» и «physical». Потом добавила:

– Он хороший ученый.

– Он враг! – мрачно буркнул ветеран. – И вы ему на руку играете! Вот ты, парень, хотя бы отдаешь себе отчет, кому служишь? И вы все? Вы за кого?

Слепой, к которому обратился дед, быстро ответил:

– Я ни за кого, я сектант. Верую в удачу.

Потом он заметил, что с пленным что-то происходит: багровый румянец пропал, зато испарина стала обильной. Старик за несколько минут сделался бледным, как бумага. Он еще сверкал глазами и пытался что-то втолковать о светлом будущем, к которому должна быть проложена прямая дорога, но огня в его речах не осталось.

Пригоршня тоже обратил внимание, что состояние его недавнего противника резко переменилось.

– Эй, с тобой все в порядке, дедуля?

– Действие препаратов заканчивается, – объяснил Дольский. – Он биоактиваторами накачался перед схваткой, теперь начинается откат, реакция организма. Через десять минут он уже на ногах стоять не сможет.

– Это опасно? – заволновалась Вера.

– Для сильного тренированного организма не опасно. А в его возрасте – не знаю.

– Да я еще всех вас… переживу… – пропыхтел старик.

– Для этого тебе придется сказать, где сейчас Афар, – напомнил Химик, – а вы, Вера, не забывайте, что он собирался нас уничтожить как помеху на пути к светлому будущему. Не надо так переживать.

– Слушай, Дольский, а что за препараты такие? – спросил Пригоршня. – Я смотрю, дед совсем квелый сделался. А когда в глаз мне засветил, так был очень даже ничего. Что за активаторы? Полезная вещь!

– Они запрещены к употреблению, – пояснил Дольский. – Сейчас их не используем, поскольку со временем сказывается. Они накапливаются в организме, и появляются необратимые последствия.

– Речь превращается в лозунги? – уточнил Слепой.

– Старик, я жду ответа, – напомнил Химик. – Никита, ты и без активаторов хорош, а ты, Слепой, отложил бы свои шуточки на время. Мне нужны точные данные об Афаре. Где он сейчас? Где энергаторы? Эта свалка на километры тянется, где базу искать? Отвечай, отец, не тяни.

– Верлиока тебе отец, – прошелестел побелевшими губами ветеран.

– Да не скажет он ничего, самим придется искать, – махнул рукой Пригоршня. – Старик, тебе, может, какие-то лекарства сейчас нужны? А то что-то совсем ты никаким стал. Смотри, загонишь себя стимуляторами, а толку никакого. Все равно я тебя сделал.

– Сопляк, – прохрипел пленный, – попался бы ты мне лет двадцать назад, я бы…

– То есть двадцать лет назад ты бы навалял школьнику Никите, причем без стимуляторов? – снова влез в разговор Слепой. – Круто, ничего не скажешь. Химик, ты зря время теряешь, он не расколется. Нам нужно просто двигаться к центру этой помойки и слушать, где стрельба. Я думаю, Фишер знает, куда идет. Вот на него и будем ориентироваться.

– Просто двигаться к центру? – задумчиво повторил Химик. – А где он, этот центр? Оглядись.

Слепой окинул взглядом окрестности. Куда ни посмотри – груды металлического хлама, россыпи старых покрышек, ржавые обломки…

– Нам нужно положиться на удачу! – проникновенно сказал он. – Таковы постулаты моей веры!

Химик обернулся к старику:

– Так будешь говорить? Нет? Пойми, нам с тобой возиться некогда. Отвечай уже, что ли.

Ветеран демонстративно сплюнул под ноги.

– Ладно, – кивнул Химик. – Никита, куда бы его, а?

– Я тут недалеко местечко видел. Идем, старина. Слепой, прогуляешься с нами? Поможешь деда нести, если свалится от своих наркотиков.

Пригоршня крепко взял ветерана за локоть и повел. Тот попытался вырваться, бурчал: «Грабли убери! Сам пойду…» – но то ли переволновался, то ли откат после применения стимуляторов оказался слишком силен, только ноги старика подгибались, и вряд ли он смог бы шагать без поддержки Пригоршни.

Никита повел пленного за танк, потом еще раз свернул, вышел к веренице грузовиков, среди которых Слепой заметил машину с крытым стальным кузовом и маленькими зарешеченными окошками.

– Это что ж, настоящий автозак? – удивился он.

– А то! – с гордостью ответил Пригоршня. – Натурально, он самый! Не знаю, кого в нем по Зоне катали, но реально – автозак, «черный ворон» наших дней! А, прикинь! Я, еще когда за старичком бежал, увидел – поразился! Дед, ты в таких не ездил покуда?

– На месте охранника, – буркнул старик. – Таких, как ты, конвоировал, предатель.

– Ничего, сейчас освоишься по другую сторону решетки. Давай в кузов, там тебя светлое будущее ждет.

Пленный неуверенно поглядел на Никиту, тот ободряюще кивнул:

– Давай-давай, будущему уже невтерпеж! Ждет не дождется!

Потом с лязганьем захлопнул за стариком тронутую ржавчиной дверь и сунул в петли стальной прут. Протянув Слепому автомат: «Подержи минуту!» – и ухватил прут обеими руками. Слепой, глядевший сзади, видел, как спина Никиты напряглась, шея покраснела от натуги, но прут стал гнуться.

– Вот так! – удовлетворенно заявил Пригоршня. – Давай автомат, и двинули к нашим.

– Ненадежно, – заметил Слепой, – если дверь сильно трясти, прут вывалится, да и сама дверь такая, что даже я, наверное, смог бы выбраться. Петли еле держатся.

В забранном решеткой оконце показалось бледное лицо узника. Он внимательно слушал.

– Конечно, – согласился Никита, – он выберется, но не сразу. Сперва отходняк пройдет у старого наркомана, руки трястись перестанут, тогда он эту дверь вынесет. Ну и мы, конечно, на обратном пути заглянем, проверим, справился ли. Но часа два, думаю, нам старичок мешать не будет. Управимся за пару часов, а, Слепой?

Слепой прислушался к звукам перестрелки. Сейчас ему показалось, что бой идет совсем рядом.

– Да, должны успеть.

Тут подал голос старик:

– Эй, вы чего? Вы меня в живых, что ли, оставляете? Щенки! Трусы! Сопляки! Даже пленного пристрелить не можете! Слабаки! Будущее не для таких, как вы!

– Куда вы старика дели? – спросил Химик, когда вся группа снова была в сборе.

– Заперли, – весело ответил Пригоршня. – А что, стрельба вроде стихла?

Слепой снова прислушался – в самом деле, не слышно выстрелов. Пока они шли по свалке, перестрелка иногда стихала, но рано или поздно возобновлялась. А сейчас как будто уже минут десять ничего не слышно. И туман стал рассеиваться.

– Перегруппировываются, – предположил Химик. – Я так мыслю, Фишер порядочно углубился на территорию Афара. Оборона, видишь, эшелонированная, в несколько рядов. Наружные ловушки диверсанты преодолели.

– М-да, – протянул Слепой. – А я так надеялся, что если идти на звук, то непременно выйдем к базе наших старичков.

Химик огляделся, отыскивая ориентиры.

– Так… пришли мы оттуда. Значит, продолжим движение.

– Я вперед, – вызвался Пригоршня, – а вы не торопитесь, я вернусь и скажу, если кого-то встречу. Ориентир – вон та стрела крана, согласен, Андрей?

Химик снова огляделся и кивнул:

– Да, годится.

Когда Пригоршня ушел в лабиринт ржавого металла, остальные выждали несколько минут и осторожно двинулись следом. Естественно, лейтенант хромал позади, Вера держалась рядом с ним. Химик со Слепым шли первыми. Постепенно расстояние стало увеличиваться, Дольский с Верой понемногу отставали. В дебрях свалки они скоро пропали из виду.

– Химик, а зачем тебе энергатор? – тихо спросил Слепой. Он уже давно собирался задать этот вопрос, но как-то к слову не пришлось. – Мы там все красивых слов наговорили, и я, наверное, больше всех. Но ты помалкивал, только о хабаре упомянул.

Химик молчал довольно долго и, когда Слепой уже не рассчитывал получить ответ, заговорил:

– Я видел энергатор в деле. Полезная штучка.

– Ну и зря. Тебя же в покое не оставят. Ну, вот как с Есаулом вышло. Была у него полезная штучка, и чем все закончилось?

– Ты прав.

Химик выглянул из-за капота старого «ГАЗа», ему что-то не понравилось, и он долго вглядывался в подозрительную тень. Потом решился и пересек открытое пространство, чтобы снова углубиться в железные дебри.

– Ты прав, Слепой, – повторил он.

– И?

– И я буду осторожен.

– Хм. А стоит ли хабар такого риска?

– Если боишься, держись от меня подальше, когда все закончится. От меня и моего хабара.

– Да ты и сам меня близко не подпустишь.

– Это тоже верно, – без улыбки ответил Химик. – Смотри, там Никита?

– Точно. Знаки подает. Что это означает? У вас какая-то своя система символов?

– Это значит, что мы должны остановиться… – Химик подумал секунду и добавил: – И замереть. Я здесь подожду, а ты приведи остальных. Где они там застряли? И скажи, чтобы не шумели.

Слепой обошел вросший в землю экскаватор, заглянул в просвет между грудами ржавого хлама – никого. Тогда он вернулся еще немного и услышал тихие голоса.

– Вера, я бы пообещал тебе, что уйду со службы, лишь бы ты не беспокоилась, – говорил Дольский. – Но это было бы неправдой. Моя служба… понимаешь, у нас просто так не уходят.

– Я понимаю, – ответила женщина. – Но я не хочу делить тебя со службой. Кому ты будешь верен до конца? Службе или мне?

Слепой нарочно топнул по мятому стальному листу, железка отозвалась негромким скрежетом. Голоса смолкли, раздались шаги, слышно было, как лейтенант тяжело ступает, приволакивая ногу.

– Вера, Дольский! – негромко позвал Слепой. – Я возле экскаватора, тихо идите ко мне. Пригоршня что-то заметил.

Когда они добрались к Химику, Пригоршня тоже был там и оживленно рассказывал, вернее, оправдывался:

– …Так я же очень осторожно!

– Ну-ну, – скептически вставил Химик.

– Ну так вот, за теми завалами начинается пустошь. Мощенная плитами то есть. Полоса такая, свободная от хлама. И дальше бетонная ограда, метра два высотой. Даже больше. Вышки тоже имеются, но есть ли на них наблюдатели – непонятно. В общем, это воинская часть, а она, как лейтенант сказал, в середине свалки.

Дольский кивнул.

– Я думаю, пустошь – это нарочно. По правилам запрещено сгружать рухлядь ближе, чем сколько-то метров от ограды. Метров пятьдесят, видимо. Поэтому вдоль ограды простреливаемое пространство.

– Сколько еще до пустыря? – спросил Химик.

– Если так пойдем, – Пригоршня показал направление, – то метров двести по прямой. Но только мы здесь не одни. Я двоих видел, а может, их и больше. Думаю, это из группы Фишера. Они тоже к ограде подбирались. Осторожненько так крались, таились оттого, кто может на вышке торчать. И хуже всего – они могли меня заметить.

– Могли или заметили?

Пригоршня развел руками:

– Не знаю.

– Ну, они за тобой пошли, или, может, как-то отреагировали?

– Так а мне откуда знать? Я же сразу присел и назад – короткими перебежками.

– Ладно, чем они занимались?

– Тем же, что и мы. Говорю же, они крались к ограде. Вернее, к краю свалки перед оградой.

– Ну вот, а ты еще спорил. – Химик слегка улыбнулся.

– Ты о чем?

– Я говорил, они будут пробиваться мелкими группами. Нормальная тактика в этих условиях. Сперва шороху наделали, оттянули часть охраны на себя, но подальше от основной базы Афара, а потом перешли ко второй фазе операции. Интересно, сколько людей с Фишером? Лейтенант, как по-твоему? Ты должен лучше нас это представлять. Сколько диверсантов могла прозевать ваша служба?

– Почему «прозевать»? – обиделся Дольский. – Мы отслеживаем всех, кто вызвал подозрения. Семь человек зафиксировано. Я имею в виду таких, кто мог иметь связи с Фишером, и теми, кто за ним стоит. Предполагалось, что за этими проследят и выйдут на остальных.

– Мало. Их должно быть больше. Кто-то отвлекает, эти двое в обход пошли…

– Еще двое пропали в «стене», – напомнил Слепой.

Химик задумался.

– Предположим, до пятнадцати человек, – наконец объявил он. – Так что таких групп, вроде двоих, замеченных Никитой, может быть несколько. Интересно, как они собираются преодолеть стену. Метра два, да? Невысоко.

– Там еще наверняка колючая проволока поверху, так что метр можешь накинуть, – заметил Пригоршня. – Я толком разглядеть не смог. Решил не слишком маячить на виду, если рядом противник.

– Хорошо бы войти за ними в расположение части следом за этими двумя, – предложил Дольский. – Посмотрим, как они справятся, и проникнем тем же путем.

– Хорошо бы, – кивнул Химик, – только не выйдет. Придется ждать. Если они видели Никиту, то не полезут, пока не проверят тыл. Значит, будем ждать. Пусть диверсанты сделают свой ход, после и мы подключимся.

Все расселись, примостившись среди железного лома.

– А у нас пожевать нет? – тут же спросил Пригоршня. – Все мотаемся как угорелые, пожрать некогда! Химик, в Мишином рюкзаке наверняка ведь что-то найдется?

Слепой протянул ему рюкзак:

– Посмотри сам. Мне что-то не хочется.

– Ну и зря!

Пригоршня стал выгружать припасы: консервы, галеты, флягу. И не откладывая, тут же вскрыл первую банку. Несколько минут молча ели. Потом Вера, грызя галету, заговорила:

– Почему так получается? Ведь это же неправильно. Фишер – хороший ученый, почему он не продолжил работу, почему устроил это все? Публикации за границей и прочее? Но он же ученый! Если бы работал легально, мог добиться намного большего!

– Это долгая история, – ответил Химик. – Из-за его экспериментов случился катаклизм, пришлось эвакуировать базу. Наверное, он не хотел отвечать, если выяснится его роль.

– Или не хочет иметь дело с вашим первым отделом, – вставил Слепой.

– Ну почему? У них свой первый отдел имеется, можешь не сомневаться, – тут же возразил Дольский. – Вон, Веру отправили в Зоне работать, хотя она не хотела, но…

– Я не жалею, – тут же вставился Вера. И неожиданно улыбнулась. – Столько всего произошло! Нет-нет, я не жалею. Как бы я жила – там, в городе, без всего этого?

– Верочка наш человек, сталкер! – заулыбался Никита.

Но Дольского было не так просто сбить с мысли.

– Не в этом дело! – снова заговорил он. – Ну, хорошо, Вера не хотела, но ей пришлось. А Фишер сейчас где? Тоже здесь, в Зоне, рискует своей драгоценной головой под пулями!

– Фишер вообще рисковый мужик, это ясно стало, еще когда он в Зоне остался, не стал эвакуироваться, – напомнил Химик. – И потом в Зоне жил, один, авторитетным человеком стал. Не скажу, что он мне нравится, но все же…

– Так зачем ему понадобилось все это? – снова заговорила Вера. – Он мог точно так же работать, числясь в своем институте.

– Зона – она затягивает, – важно сказал Пригоршня. – Меня вот тоже когда-то ухватило да как поволокло… сам не понял, как это вышло, но я сейчас здесь и уходить не собираюсь.

– Это понятно. Я сама чувствую то же самое. Но зачем он связался с иностранцами?

– Вера, – осторожно заговорил Слепой, – а когда вы закончите свои эксперименты и вам разрешат публиковать научную работу – кто будет первым автором числиться? Наверное, руководитель вашей лаборатории?

Вера опустила глаза.

– Он будет вторым. Первым – директор института. Но я буду третьей! Это уже согласовано!

– Вот видите. А там у Фишера собственный институт, ему славу ни с кем делить не придется. Он очень любит себя, как я понимаю.

– Ну, это еще неизвестно, что ему позволят, а что нет, – раздраженно возразил Дольский. – Там свои порядки и тоже, наверное, не все гладко.

– «Наверное»?

Дольский пожал плечами и стал грызть галету. Эти твердые, как кирпич, галеты поочередно помогали всем уходить от неприятного ответа.

– А жалко, дедка этого, ветерана, с нами нет, – с набитым ртом пробурчал Пригоршня, – он бы тебе, Слепой, сейчас объяснил, что ты занимаешься агитацией в пользу потенциального противника. Что ведешь подрывную работу и льешь воду на мельницу заграничного империализма.

– Да я вообще не агитирую, я просто думаю: почему так? Фишер – ученый, и Вера ученый. Работают над одной и той же темой, но встречаются как противники. Зачем это?

– Да, это глупо, – согласилась Вера. И тут же снова, опустив глаза, захрустела галетой.

– Нет, в этом есть смысл, – заявил Дольский. – Есть мы, есть противник. И где бы мы ни оказались, всегда будет линия, которая нас разделяет. Фишер выбрал другую сторону, он враг.

– Он хороший ученый, – пробормотала Вера и стала заливаться краской. Ей вовсе не хотелось спорить с ненаглядным Сашенькой. – И выбрал ту сторону, где его талант лучше оценят.

– Но ведь ты не такая?

– Я вас всех примирю, – объявил Химик, – чью бы сторону кто ни принял, за кого бы ни стоял, а встречаемся мы все в Зоне на равных. И в этом есть высшая справедливость.

– Зона – великое место! – важно кивнул Пригоршня. – А автомат Калашникова способен разрешить любой спор, хоть научный, хоть политический!

Над свалкой прокатился гулкий грохот, от которого заложило уши. Земля содрогнулась, со штабелей посыпался металлический лом, звякнули уцелевшие стекла в кабинах. Пригоршня вскочил, отшвырнув консервную банку, – с кучи лома, под которой он устроился, свалилось несколько тяжеленных железок. Лязг и звон, которым сопровождалось падение, казались жалкими и тонкими по сравнению с только что отгремевшим взрывом.

– Главный калибр! – заявил Слепой. – Химик, здесь же до моря далеко! Как Фишер умудрился притащить к Зоне линкор?

Раздались автоматные очереди – сперва густо, потом все реже и реже, но бой не прекращался. Стрелки, вероятно, маневрировали между завалами техники и отходов, то встречались и начинали перестрелку, то снова оттягивались.

– Шутки в сторону, – заявил Химик, – начинается.

– Взорвалось не в расположении части, – заметил Пригоршня.

– Отвлекают. Штурм базы сейчас тоже начнется. Может, они уже пошли? Тогда и нам пора.

Химик с Пригоршней как более опытные двинулись к военной части первыми, остальные шли следом. Повороты и изгибы в ржавом лабиринте тянулись на сотни метров, но вот наконец впереди показались четырехскатные крыши наблюдательных вышек – маленький отряд вышел к ограде. В небо поднялись дымные столбы.

– Что это? – спросила Вера.

Пригоршня пошел первым, но вскоре возвратился:

– Есть пара. Наверное, те самые, которых я уже видел. Дымовые шашки запускают. Сейчас все будет в дыму, куда там туману, который утром стоял!

Ветерок подхватил густые черные клубы, поднявшиеся над свалкой, потащил, разорвал, и вскоре серая завеса скрыла небо. В отдалении по-прежнему шла стрельба, то удаляясь, то приближаясь. Слепой следом за Химиком и Пригоршней подкрался к последним, уже совсем невысоким нагромождениям металлического лома. Еще два десятка метров – и начинался мощенный бетонными плитами пустырь. Осторожно выглянув из-за прикрытия, он увидел двоих в маскировочной униформе, наподобие той, что была на мертвяках, вышедших из «стены». Разумеется, сейчас диверсанты не стали использовать сетки с пучками травы. Один держал на плече трубку наподобие ручного гранатомета. Слепой догадался, что из этой штуки он пускал дымовые шашки.

Эти двое затаились за россыпью старых покрышек, дальше начиналось свободное от отходов пространство, сейчас сплошь затянутое дымом.

– Дыма много, – прошептал Пригоршня. – Вряд ли двое могли это все устроить. Значит, три или четыре группы у этой стены. Смотри, вдоль всей стены шашек набросали.

– А я тебе о чем говорил?

– Да помню я, помню! Ворот с этой стороны не видно было, когда я в прошлый раз разглядывал. Значит, штурмуют с тыла.

– Почему-то я уверен, что у Афара припасены сюрпризы и на этот случай. Не попасться бы.

– А эти вроде не боятся, а?

Диверсант отложил пусковое устройство и взял штурмовую винтовку, которая лежала на земле рядом с ним. Он и его напарник, похоже, сейчас о чем-то говорили – они склонились друг к другу. Вот один кивнул, другой вскочил и бросился в дым. Вслед за ним через пару секунд побежал и первый. Двигались они сноровисто и ловко, на бегу петляли, чтобы затруднить прицел невидимым защитникам базы.

– Четыре группы, по двое, – шепотом подсчитал Пригоршня. – Восемь человек. Ну, как минимум шесть, если таких групп три.

– Придется снова ждать, – сделал вывод Химик.

В дыму затрещали автоматные очереди. Грохнул взрыв – граната… еще несколько очередей – и все стихло.

– Ну вот, они уже лезут на стену, – предположил Химик.

– Может, нам пора выдвигаться? – предположил Слепой. – Застигнем диверсантов, пока они будут заняты альпинизмом.

– Не, погодите… – Пригоршня напряженно вслушивался.

Снова несколько коротких очередей. Потом – звучный хлопок.

– Ну, сейчас…

Пригоршня не закончил фразу, его голос утонул в грохоте мощного взрыва. Потом под душераздирающий скрип и скрежет с затянутого клубами дыма неба стали сыпаться обломки – щепа, рваные клочья жести… В сплошной серой завесе наметилось движение – что-то большое валилось на бетонные плиты сквозь дым. Рухнуло с тяжелым грохотом, подпрыгнуло от удара… и развалилось на части. Четырехскатная кровля сторожевой вышки отлетела из дыма к краю свалки, ударилась о корпус вертолета. От толчка завалился штабель старых покрышек, несколько штук покатилось в разные стороны. Вера вздрогнула, когда резиновое кольцо метрового диаметра проскакало рядом с ней. Дольский обнял ее.

С визгом и скрежетом борт вертолета смялся. В этом шуме не было слышно, что происходит под стеной, но догадаться было несложно.

Пригоршня проводил взглядом катящийся мимо здоровенный автомобильный скат и объявил:

– Стрелок на вышке сидел, а башню НУРСом, что ли, обрушили. Вот теперь они и войдут на территорию.

И тут Слепому стало немного не по себе. До сих пор не боялся, что бы ни встретилось – мутанты, аномалии, Всплеск… даже когда на расстрел вели, не было этого чувства. А тут вдруг как проняло! Вот ни за что не хочется идти в дым. Он ощутил потребность что-то сказать, что-то сделать, чем-то отвлечься, лишь бы не сидеть неподвижно, прислушиваясь к вибрирующей где-то под сердцем тонкой струне.

Слепой огляделся, к кому бы обратиться… выбрал Пригоршню.

– Слышишь, Никита. Вот такая история. Пошли как-то военные на штурм базы посреди Зоны. Как ни наседают, не получается взять базу, не могут подступиться. Уже и в атаку никто не хочет, все равно не получается… Командир видит такое дело, думает: «Нужно какое-то радикальное решение». И как закричит: «Братцы, нас с тыла обошли, спасайся кто может!» Ну и бойцы с перепугу так рванули, что опомнились только на базе.

Дольский хмыкнул, но кроме него юмора никто не оценил. Химик даже бросил, не оборачиваясь, через плечо:

– Дурацкие твои шутки, ей-богу.

– Ладно, я тебе это припомню, – пообещал Слепой, – новая шутка будет про Химика, так и знай. Эй, а что ты делаешь?

Пока Слепой пытался унять волнение и сочинял новую байку, Химик что-то мастерил. В руках у него Слепой заметил что-то вроде мягкого пакета с кроваво-красной жидкостью и небольшой бледно-зеленый предмет с торчащими играми. Иглы были мягкими, они податливо гнулись в пальцах Химика.

– Сейчас увидишь. Когда побежим, прикрывайте меня, у меня руки будут заняты. Да, Пригоршня, мне понадобится трос. У Конокрада в рюкзаке вроде еще есть моток?

– Точно. Ты что придумал-то?

– Давно собирался эту штуку испытать в новой обстановке. Если не получится, подсадишь меня на стену, как тогда, помнишь?

– Там колючая проволока, не зацепишься, а руки обдерешь.

– Вот поэтому и хочу попробовать сперва свою идейку. Ты же знаешь, неравнодушен я к этой сборке. Давай трос.

Химик соорудил на конце троса петлю и стянул ею мягкий красный куль. Потом приподнялся и вгляделся в дым, все еще заволакивающий стену. Время от времени глухо звучали автоматные очереди, бой шел где-то неподалеку, но явно не по эту сторону ограды.

– Ну что, пора?

– Думаю, они уже за стеной, – ответил Пригоршня. – Так что ты придумал?

– Некогда объяснять, сейчас сам увидишь. Ну… – Химик еще раз огляделся. – Пошли!

Химик бежал посередине, Слепой с Пригоршней, держа автоматы наготове, держались по бокам от него, чтобы прикрыть, если появится опасность. Но полосу дыма они пересекли, никого не встретив. Самой большой помехой были обломки караульной вышки, то и дело попадавшиеся под ноги. Из-за этого Слепой то и дело глядел вниз и стену увидел, уже когда едва не врезался в нее с разбегу.

– Смотрите на меня и делайте так же, – велел Химик.

Он проткнул ножом куль, выпустив розовую пену, затем с силой вдавил в нее бледно-зеленый предмет, похожий на ежа. Раскрутив на тросике сборку, запустил ее в полет. Сцепившиеся артефакты перелетели гребень стены и звучно шмякнулись о бетон с внутренней стороны. Химик приник к стене, а Слепой, позабыв о его словах, на пару секунд замешкался. И тут сборка сработала. Слепой ощутил, что его волочет к стене. Взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, и скорее прыгнул, чем шагнул, к шершавой бетонной поверхности. Ударился о стену и прилип к ней. По другую сторону о бетон колотили притянутые сборкой железяки, доски и прочий хлам, до сих пор мирно валявшийся у ограды.

А Химик уже полз вверх, с усилием отталкиваясь руками и ногами. Скреб животом по бетону, упирался изо всех сил – и поднимался. Рядом то же самое делал Пригоршня, который, похоже, удивился не меньше Слепого. Что оставалось делать? Слепой тоже пополз, бормоча: «Я же сталкер, а не Человек-Паук, что за шуточки?» Поначалу ползти было очень тяжко, потом прилипшая по другую сторону стены сборка осталась внизу, и хотя она тянула к себе, двигаться стало полегче.

Когда Слепой добрался к гребню стены, Химик уже перекусил проволоку, и несколько витков «колючки» упруго прошелестели над головами, сворачиваясь в спираль. Потом действие сборки стало ослабевать, и Слепой собрался вскарабкаться на парапет.

– Стой! – прикрикнул Химик. – Вцепись покрепче, сейчас она еще разок дернет.

И точно – дернуло! Последний всплеск активности аномалии так прижал Слепого к гребню стены, что, кажется, выдавил воздух из легких. Зато потом сила земного тяготения напомнила о себе, и пришлось вцепиться руками в бетон изо всех сил. По другую сторону ограды с грохотом и звоном осыпалось барахло, притянутое сборкой. Слепой перекинул ногу через стену и огляделся – по другую сторону ограды дыма было куда меньше, сюда ветер его почти не заносил. За стеной лежал двор, мощенный теми же квадратными бетонными плитами, что и снаружи. Плац, значит.

Дальше длинное строение одноэтажное с просевшей кровлей – скорее всего склад. Когда-то стены были выкрашены белой краской, теперь она потрескалась и отвалилась широкими пластами, отчего стена стала похожей на странную мозаику. Окна, как и полагается складу, закрывали толстенные решетки, зато посередине здания имелись ворота, сейчас распахнутые настежь. Внутри можно было разглядеть сбитые из досок ящики высотой, пожалуй, с Пригоршню.

Рядом ржавели брошенные грузовики, когда-то давным-давно аккуратно припаркованные ровной линией. За складом виднелась плоская крыша двухэтажного здания и здоровенная антенна над ней. Пригоршня спрыгнул со стены, под его ботинками жалобно взвизгнули железки, грудой свалившиеся после того, как отключилась сборка.

– А куда весь народ-то подевался? – спросил Никита, оглядывая плац. – Неужели все в склад полезли?

Слепой перекинул ногу через гребень стены и заметил:

– Похоже на ловушку. Очень уж широко ворота хозяева распахнули, так и приглашают войти. А зная Афара…

– Эй, а как же мы? – окликнула снизу Вера.

– Погодите пока, – велел Химик, – сейчас придумаю, как трос закрепить.

И тут внутри склада прокатилась серия взрывов. Из окон выплеснулись осколки и клубы дыма. Остатки белой краски посыпались широкими пластинами со стен склада, а крыша просела чуть сильнее.

Бетон под Слепым дрогнул, как будто ограда пыталась сбросить его. Слепой вцепился крепче. В здании закричали. Кто-то орал на неизвестном Слепому языке, кто-то длинно надрывно стонал.

Теперь все стало понятно – и распахнутые ворота, и решетки, и просевшая крыша, и облупившаяся краска на стенах. Видно, не впервые Афар заманивал непрошеных гостей в заминированное строение. Слепой спрыгнул во двор, удар о плиты больно отозвался в больном колене. Химик уже был внизу, оторвал выдохшуюся сборку от бетона, обмотал конец троса вокруг тяжеленной чугунной трубы и крикнул:

– Дольский, тросик я привязал, здесь груз кило на двести! Попробуй взобраться и Вере помоги!

Потом обернулся к Пригоршне:

– Ну что, проверим задние?

– Опасно, – возразил тот. – Погоди-ка.

На плацу перед складом было относительно чисто, но под стеной валялось немало ржавого железа – вплоть до остова старого самосвала «ЗИЛ-130». За этим грузовиком сейчас и присели сталкеры, дожидаясь Веру с Дольским.

– Вряд ли они все внутрь вошли, это слишком просто, – предположил Слепой, – скорее, разделились – часть внутрь, а по паре человек слева и справа.

Труба, обмотанная тросом, вздрогнула и заскрежетала по бетону – Дольский уже карабкался по стене. Потом он обмотал ладони тряпками и стал подтягивать трос, помогая Вере. Женщина с трудом ползла вверх по стене, скребя ботинками по бетону. Без Дольского ей было бы не взобраться.

Пригоршня прислушался к отдаленной стрельбе:

– Приближается помаленьку. Странно, что здесь молчат… О, глядите!

В воротах склада среди вяло струящегося дымка показались двое. Рослый парень в камуфляже волок другого, непрерывно стонущего. Неудачники, угодившие в ловушку. Чужак выволок приятеля из ворот и тут увидел Дольского, который как раз помог Вере вскарабкаться на парапет. Выпустив раненого товарища, высокий метнулся в сторону, поднимая автомат. Пригоршня тут же открыл огонь – мешкать было нельзя, лейтенант с Верой на гребне стены являлись отличной мишенью.

Рослый чужак отпрыгнул, уходя от пуль Пригоршни, перекатился, дал ответную очередь. Пули Никиты выбили бетонную крошку рядом с ним. Но парень оказался с крепкими нервами. Он не стал менять позицию, зато прицелился получше. Пригоршня метнулся за капот «ЗИЛа», и вовремя – пули из вражеского автомата заколотили по металлу.

Когда началась стрельба, Слепой с Химиком выбежали из-за грузовика со стороны кузова. Их очереди прошили противника, когда тот начал подниматься. Не закончив движения, рухнул, успев напоследок нажать спусковой крючок. Его пули ушли в затянутое дымом небо. Перестрелка, похоже, послужила сигналом для остальных диверсантов, проникших на базу. За складом, у двухэтажного здания, заговорили сразу несколько стволов.

– Вперед, – бросил Химик, устремляясь к складу, – пока они выясняют отношения, мы можем подобраться поближе.

Слепой побежал за Химиком, рядом топал Пригоршня, а Вера с хромым Дольским, как обычно, отстали. Раненый диверсант уже перестал стонать, здесь все было кончено. Однако за складом у двухэтажного здания перестрелка не прекращалась. За воротами склада было темно, задние оказалось шириной около тридцати метров, в противоположной стене были точно такие же широкие ворота. На полу проложены рельсы, но козловой кран, который должен был по ним ездить, лежал на боку в стороне от входа. Круги копоти на полу отмечали места, где рванули установленные ветеранами Афара растяжки. Там же валялась автоматическая винтовка с подствольником, наверняка принадлежавшая стонавшему парню.

Вдоль стен тянулись стеллажи, сваренные из труб и листового железа. Там, в темных закутках, могло таиться что угодно, складские секции не просматривались.

– Стремно туда соваться, – заявил Пригоршня, оглядев полутемный зал. – Давайте лучше снаружи обойдем.

– Согласен, – кивнул Химик.

Слепой только вздохнул – опять его мнения никто не спросил… – и побежал за сталкерами. Под ногами хрустела обвалившаяся штукатурка, осколки выбитых стекол и выброшенные взрывами из склада обломки.

Пригоршня первым достиг угла здания и остановился, подняв руку. Слепой притормозил, перешел на шаг.

– Что там? – спросил Химик.

– Там ворота. Бывший КПП. Слышите, стреляют совсем рядом? Теснят Афара к базе, теснят.

Слепой прислушался – и верно, звуки стрельбы приблизились. Он огляделся – за складом была заасфальтированная полоса, по краю – ржавые металлические стойки. Должно быть, раньше там висели плакаты или что-то в этом роде. Дальше проходил газон, сейчас сплошь заросший густым кустарником. На территории воинской части землю скрывали асфальт и бетон, но растительность взломала покрытие и пробилась там и сям корявыми побегами, а на газоне раскинулись настоящие джунгли в человеческий рост высотой. От пули не прикроют, но спрятаться там можно.

– Я недалеко, – объявил он и, прежде чем кто-то успел возразить, перебежал к кустам. Заросли скрывали его неплохо, но и обзор затрудняли. Слепой раздвинул колючие ветки, пролез между кустами и только теперь смог оглядеться. КПП находился в полусотне метров от него и представлял собой бетонную коробку с дверями и окнами. Окна заложены мешками с песком. За КПП поднималась еще одна наблюдательная вышка. Слепой прикинул – с такой высоты его могут разглядеть. Паршивая позиция у него получается. Пока в кустах сидишь тихо, тебя не видно, но стоит только пошевелиться – и заметят сразу. Если, конечно, на вышке есть наблюдатель.

Двухэтажное здание, где, как предполагалось, находятся энергаторы и похищенное с научной базы оборудование, отсюда просматривалось плохо, его скрывал склад. Слепой видел только угол дома, а Пригоршне за складом обзор и того хуже. Стрельба не прекращалась, диверсанты по-прежнему штурмовали штаб Афара, и похоже, безуспешно.

Вот из коробки КПП вывалила группа вооруженных людей в камуфляже и разгрузках. На нескольких белели свежие бинты. Командовал ими седой коренастый мужчина с непокрытой головой. Пробежав через КПП, они развернулись цепью поперек прохода между «штабом» (как про себя окрестил двухэтажное задние Слепой) и складом. Стрельба у штаба усилилась. Значит, основные силы удерживали диверсантов на свалке, не подпускали к базе, на которой готовится эксперимент. Дольше продержаться они не смогли? Или установка для проникновения в будущее уже смонтирована?

Слепой оглянулся – как там его спутники? Вера протиснулась мимо Пригоршни и выглянула за угол. Что-то сказала, указывая на КПП. Слепой обернулся в ту сторону. Сейчас седой остался один. Пригоршня уставился на кусты, в которых притаился Слепой и подавал какие-то знаки. Постучал себя по плечу и показал три пальца. «Три звезды на погонах», – догадался Слепой. Афар вышел в отставку в звании полковника. Так это и есть! Вот седой поднял руку, глянул на часы и потруси́л к двухэтажному зданию. Стрельба уже стихла, с диверсантами, зашедшими с тыла, было покончено. Зато с минуты на минуту можно было ждать подхода главных сил диверсионного отряда. Вряд ли Афару удалось оторваться от них надолго.

Раздался громкий хлопо́к, над забором, за КПП, горбом вырос дымный реверсивный след НУРСа, и тут же прогремел взрыв. Будка КПП окуталась дымом. Слепой вжался в кусты, стараясь сделаться маленьким и незаметным. Начиналась последняя, решающая фаза штурма. Афар отозвал своих людей в двухэтажное здание, и диверсанты уже приближались. Сейчас они, пожалуй, численно уступали обороняющимся, но продолжали атаковать. Вот из дыма, вяло струящегося из дверей и окон бетонной коробки КПП, показались две фигуры. Диверсанты проскочили во двор и бросились в стороны, стреляя на ходу. За ними из дыма возникла новая пара. Эти побежали к штабу, стволы оружия они держали задранными вверх – похоже, поливали свинцом окна второго этажа.

Обороняющиеся пока что огня не открывали. «Решится ли Афар прервать эксперимент? – подумал Слепой. – Чтобы взять из спаренной установки энергатор и использовать в бою? Он человек целеустремленный, а сейчас достижение его заветной цели – совсем близко. Большой соблазн продолжать работу – и ускользнуть в будущее, прежде чем ворвутся люди Фишера».

Новая пара стрелков проскочила КПП – и следом еще трое. У одного на плече была переносная пусковая установка, другой волок здоровенный контейнер. Третий шел налегке и вообще держался по-другому. Двигался медленнее, чем бойцы, и не стрелял, хотя тоже был вооружен автоматом. Фишер, это он и есть, больше некому. Значит, девять человек, считая ученого. У Афара тоже с десяток, не больше. Сколько уже народу полегло в схватке за этот энергатор… вернее, в схватке за путь в будущее, который он открывает. И сколько еще погибнет…

Тут началась и ответная стрельба. Слепому из его убежища не было видно всего фасада двухэтажного дома, но стреляли оттуда густо. Все оставшиеся у Афара бойцы сейчас вели огонь, стараясь удержать штурмующих.

Человек с пусковой установкой опустился на колено, его напарник выхватил из контейнера продолговатый заряд, склонился над казенной частью оружия… отскочил в сторону. Бам-м!.. Площадка перед КПП окуталась дымом, ракета ушла к цели. Взрыв! Должно быть, это была последняя ракета, потому что диверсант бросил пусковую установку на бетон и схватил болтавшийся на ремне «узи». Вдвоем с напарником они побежали к зданию, стреляя на ходу, Фишер – за ними. Стрельба шла непрерывная, парня с «узи» настигли пули, ударили в грудь, он повалился, но тут же заворочался, перевернулся и сел, тряся головой. Поднялся и побежал за Фишером.

«Хороший броник, – подумал Слепой. – А у меня ничего, лежу здесь, как мишень. Надо выбираться. Только дождусь, чтобы Фишер со своими убрался». Это желание исполнилось очень скоро – диверсанты рвались к штабу Афара и не собирались задерживаться на открытом простреливаемом плацу. Слепой глянул на спутников. Они тоже готовились к рывку. Стрельба у здания шла непрерывно, но звук стал другим, звучал глуше. Значит, отряд Фишера уже ворвался в здание. Химик махнул рукой и побежал вдоль стены, огибая склад. Слепой тоже бросился, ломая кусты, в том же направлении, что и вся братия. Догнал Химика и Пригоршню.

Вместе они выскочили за угол склада – и вот он, двухэтажный дом, логово Афара. Весь фасад покрыт выбоинами от пуль, особенно густо – вокруг окон, заложенных мешками с песком или перекрытых стальными листами с узкими прорезями бойниц. Дверь выбита, вокруг нее расплывается жирное черное пятно копоти – след попадания НУРСа. Над крышей Слепой заметил странную антенну – сплетенные из проволоки ажурные сферы, соединенные между собой сложной конструкцией из переплетенных арматурин и проводов. Вся эта красота опиралась на толстый стальной шток, по которому змеились кабели в толстой изоляции.

На площадке перед фасадом двое диверсантов, опустившись на колено, поливали пулями окна второго этажа, хотя вряд ли там сейчас кто-то мог находиться, бой шел уже внутри здания, и люди Афара наверняка бросились на первый этаж, чтобы отразить атаку в дверях.

Сталкеры дружно открыли огонь по этим двоим перед зданием. Пули сбили диверсантов с ног, но один перекатился, чтобы оказаться лицом к новому врагу, и поднял автомат. Теперь весь огонь сосредоточился на нем, к стрельбе присоединился подоспевший Дольский… Какой бы надежной ни была броня диверсанта, огня из четырех стволов она не могла выдержать. Чужак уронил ствол и распластался на плитах.

– Вперед! – крикнул Химик.

– А куда же еще, – пробурчал Слепой, устремляясь за ним и Пригоршней.

Перезаряжая на ходу оружие, они подбежали к двери. Внутри глухо стучали автоматные очереди, отрывисто грохотали пистолетные выстрелы.

– Ну что, поможем им разобраться? – спросил Пригоршня. – А то они никак не выяснят, что там к чему.

Химик кивнул, и Пригоршня первым бросился в дверной проем. Внутрь он проскочил в низком прыжке, упал, перекатился и сразу пропал из виду. Зато длинная очередь из его автомата была отлично слышна. Химик метнулся следом, проскочил в задымленную темноту. Слепой оказался третьим, и ему стрелять не пришлось. Когда он скользнул внутрь, на ногах оставались только Химик с Пригоршней. Диверсант в камуфляжной форме сползал по дальней стене, исклеванной пулевыми попаданиями. За ним тянулась кровавая полоса.

Слепой огляделся – он стоял в просторном холле, рядом с входом дымились деревянные обломки – должно быть, место дневального, оставшееся с тех времен, когда здесь располагалась воинская часть. По всему залу разбросана изломанная мебель, тела и оружие. Неплохой бой здесь был… Сейчас стреляли и на первом, и на втором этаже, схватка продолжалась. Диверсанты зачищали первый этаж и одновременно штурмовали лестницу, ведущую на второй.

Дольский проковылял в дверь и остановился, Вера держалась позади него.

– Что будем делать теперь? По-моему, Фишер рвется туда, – лейтенант ткнул пальцем вверх. – Там установку собрали?

Химик привычным жестом потер старый шрам на лбу.

– Сделаем так, – сказал он. – Мы с Пригоршней пройдемся по первому этажу и посмотрим, кто здесь оказался победителем.

– И поздравим с победой, – ухмыляясь, тряхнул автоматом Пригоршня.

Химик без улыбки покосился на него и закончил:

– Вы, трое, ждите в зале. Укройтесь, займите оборону, что ли. Потом, когда наверху успокоится, попробуем подняться и мы. Кто бы ни победил, в конечном счете у нас окажется меньше противников. Смотрите, нас не подстрелите, когда будем возвращаться.

Дольский кивнул и проковылял в угол, за груду обломков разбитой мебели. Там он сел, вытянул перебинтованную ногу и положил автомат на колени.

– Никто сюда не явится, – бросил он. – Можно немного расслабиться. Сейчас все туда стремятся…

Он кивком указал на потолок. Стрельба шла на втором этаже, но очереди гремели все реже. Одна из сторон, похоже, вот-вот должна была взять верх. Вера, озираясь, пересекла зал вслед за ним и устроилась рядом на полу.

– Черт знает что происходит в этой Зоне! – неожиданно зло буркнул лейтенант. – Это же наша страна, наша территория! Какие-то бандиты, иностранцы сейчас завладеют стратегически важными ресурсами, а я ничего не могу сделать! Я – представитель государства!

– Здесь не совсем государство, – возразил Слепой. Ему не хотелось спорить, но молчать и слушать, как накручивает себя «представитель государства», было тягостно. – Здесь Зона.

– Это ничего не меняет, – заявил Дольский. – Здесь наша территория.

– Территория… здесь территория свободы. И поэтому я здесь. Давай я тебе кое-что объясню, Дольский. Если бы государство хотело и могло, оно бы давно навело здесь порядок. Вот, к примеру, Есаул и его банда – уголовники, отморозки, враги. И что? Вы даже не решились ликвидировать их сами, наняли Афара. Так? Государство не хочет сюда лезть, не хочет поддерживать законный порядок постоянно, потому что это слишком тяжело и дорого стоит. Ну так пусть не обижается… государство. Обращаясь за помощью к банде Афара против банды Есаула, государство становится участником бандитских разборок, и тут уже работает не закон, а понятия.

– Михаил Афар… это совсем другая тема для отдельного разговора.

– Это все тот же разговор, – теперь и Слепой увлекся спором. – Ваше ведомство выкормило этого маньяка, научило его обращаться с оружием, научило воевать… и отпустило. Потому что так было выгодно, да? Потому что теперь его можно нанять для исполнения грязного дела?

– Господи, о чем вы говорите… – устало произнесла Вера. – Речь идет о величайшем прорыве в науке! В нем заинтересовано даже не государство, а все человечество! Проникнуть в будущее, заглянуть в него, пощупать его! Поговорить с потомками! Это так… так… так значительно! А вы о разборках, о бандах…

– А какое оно, это будущее? – спросил Слепой. – Нужно ли нам оно?

Лейтенант криво ухмыльнулся:

– Афар уверен, что откроется волшебная дверца и он войдет в светлый солнечный город, над которым возносится статуя Ленина стометровой высоты. Я как-то поговорил с ним по душам, было дело. Правда, он меня в конце концов вычислил – понял, что я не разделяю его убеждений, и больше уже не пытался откровенничать. Но в тот раз наговорил… дескать, стране нужен хозяин, твердая рука. Можно, сказал, расстрелять троих из десяти, если это поможет выправить мозги остальным семерым.

– Я знаю таких, – согласился Слепой, – и все уверены, что окажутся среди семерых, а не троих. А почему? Только потому, что семь больше трех? А если дать волю Афару, он и семерых не пощадит, лишь бы оставшиеся трое признали его начальником. Дольский, а какое будущее ты ожидаешь встретить?

Лейтенант пожал плечами.

– Ясно, тебе будущее совсем не нужно, ты и так знаешь свое место в сегодняшнем дне. Вера, а вы?

– Меня больше занимает успех моего эксперимента. Если луч энергатора удастся отклонить, если можно управлять им, это открывает громадные перспективы! Да что там луч! – Рассуждая о своей теме, Вера воодушевилась, на щеках проступили красные пятна, глаза загорелись. – Вслед за этим экспериментом я планировала другие, в итоге мы могли нащупать принцип преобразования материи в энергию, и… Я даже боюсь загадывать, какие возможности перед нами откроются!

– Ну вот, и Вере чужое будущее не нужно, она сама строит будущее человечества, – подвел итог Слепой.

– Оно нужно государству! – твердо заявил Дольский.

– Вот и нет. Государству нужно было беречь Веру, которая сама делает будущее. Не отправлять в опасную Зону, не заставлять делиться лаврами с начальством. Но государство твое, Дольский, предпочитает этого не делать. Вот поэтому я в Зоне – чтобы самому отвечать за себя и знать, ради чего я рискую. И не делить свой честный хабар с кем-то, кто пальцем о палец не ударил, чтобы его получить. Я тоже делаю будущее собственными руками. Правда, свое маленькое личное будущее. Без хозяина.

– Это неправильно, – только и смог возразить Дольский.

Вера тяжело вздохнула – порыв миновал, она снова углубилась в свои мысли.

– Ты так говоришь, потому что привык к хозяину. Поэтому в Зоне ты чужой. А мне здесь нравится. Здесь интересно. И… смотри! Кому достанется энергатор? Тому, кто победит, тому, на чьей стороне будет удача, а вовсе не по решению, принятому кем-то там, далеко. Разве это не справедливо? Так вот, это и есть Зона. Зона удачи!

– А наверху больше не стреляют, – невпопад заметила Вера.

– И Химика с Пригоршней не слышно, – Слепой тоже прислушался. – Да, действительно. Бой окончен? Интересно, кто победил?

– Это может… – заговорил Дольский.

Конец фразы утонул в тяжелом грохоте. Задрожали стены, густыми клубами взметнулась пыль. Слепой не удержал равновесие и упал бы, если бы не оперся о стену. По потолку, змеясь, пробежали длинные трещины, посыпалась штукатурка.

– Что это?! – крикнула Вера.

– Афар повторяется, – тряся головой, сказал Слепой. – Эта ловушка уже была – там, на складе.

Сказал – и не услышал собственных слов, в голове стоял звон.

– Эй, меня слышно?

Он снова потряс головой, как будто надеялся, что из ушей выпадут невидимые пробки. Потом увидел, что Дольский шевелит губами – ага, это что-то со слухом. Лейтенант говорит, а Слепой его не понимает. Похоже, небольшая контузия. Высокий звук, вроде Вериного визга, он слышит хорошо, а с низкими звуками какая-то проблема. Постепенно звон в ушах пошел на убыль, и Слепой услышал тяжелый удар по металлу – где-то рядом, на первом этаже. Он побежал туда и увидел такую картину: часть перекрытия, служившего одновременно полом второго этажа, исчезла, в проломе было видно небо с полосами дыма. Обломки бетонных плит рухнули, перегородив коридор. Удары раздавались из-за двери, перегороженной фрагментами перекрытия и бетонным крошевом. Дверь была тяжеленная, стальная.

В воздухе стояла пыль, и солнечные лучи, проникающие в пролом, играли золотистыми точками пылинок. При каждом ударе в воздух взвивались сотни новых золотых искорок. Очень красиво.

– Химик, Пригоршня? – неуверенно позвал Слепой.

– Да тут мы! Дверь почему-то не открывается! Заперли нас, что ли? Слепой! Что там с дверью?

– Завалило дверь, взрывом половину второго этажа разнесло, как раз над вами. Плиты тяжеленные, мне не сдвинуть. Погодите, я сейчас что-то придумаю. Или, может, через окно?

– Там решетки!

– Тогда сидите тихо и не шумите, я попробую…

Подбежала Вера, за ней, опираясь на стену, брел Дольский.

– Вера, у нас здесь…

– Тихо! – возбужденно прошептала Вера. – Молчи! Сверху кто-то спускается.

Теперь и Слепой расслышал – со второго этажа доносились голоса. И они приближались. Говорили громко – должно быть, у человека тоже контузия. Сам себя плохо слышит и повышает тон.

– Пригоршня, ты слышал?

– А? – Никита, видимо, еще раз саданул по двери, и она отозвалась протяжным грохотом.

И у этого, что ли, уши заложило?

– Слушай внимательно. Сюда кто-то идет. Перестань стучать, переждем. Когда станет можно, я вас как-нибудь вытащу. – Слепой задумался. – Да! Вытащу при одном условии: Химик должен признать мои шутки смешными.

– Ха. Ха. Ха, – раздельно произнес за дверью Химик. – Как раз эта шутка была смешная. Первая удачная за все время, что мы знакомы.

– Все, теперь сидите тихо.

Слепой присел за грудой обломков у двери. Вера с Дольским тоже укрылись за кусками бетонных перекрытий. А голоса уже звучали отчетливее.

– Э, а этот живой… а ну, встал, руки поднял… Товарищ полковник, здесь один жив!

– Я сейчас, товарищи!

Шаги, еще негромкие голоса. Пленного взяли неподалеку от лестницы, поэтому дальнейший разговор Слепой слышал достаточно отчетливо.

– Так, – проскрипел Афар. – И кто же это у нас такой?

– Товарищ полковник, они же вроде иностранцы. Может, он вас не понимает?

– Do you speak Russian? Who are you? – повторил Афар свой вопрос по-английски.

– Я говорю по-русски, – ответ прозвучал спокойно. Учитывая обстоятельства, это было странно. – Моя фамилия Фишер.

«Ну вот, – подумал Слепой, – все участники в сборе. Вполне подходяще для финала драмы».

– Фишер, Фишер… – пробормотал Афар, вспоминая. – Знакомая фамилия.

– Я первым опубликовал научные работы по принципам преобразования материи в энергию. Принцип работы энергатора, если вам так легче понять.

При этих словах Вера тяжело вздохнула.

– Так, – твердо произнес Афар. – Помню. Иностранный агент. Враг.

– Для вас все враги, насколько я понимаю.

– Хорошо. Это хорошо, что понимаете, Фишер. В таком случае, – голос Афара зазвучал торжественно, похоже, сцена доставляла ему удовольствие, – по законам военного времени… вы как пособник врага и предатель Родины…

– Погодите. Одну минуту. Могу я надеяться на исполнение последнего желания? Знаете ли, последнее желание осужденного… совсем небольшое.

– Фишер, вы пока не осужденный, я не зачитал приговор. Мы не бандиты, мы все делаем по закону.

– И все же? Как насчет последней воли осужденного?

– Ну что там за последняя воля? – раздраженно спросил Афар.

– Вы ведь уже запустили установку, верно? Я на это и рассчитывал. Применив энергаторы, вы бы моих… гм… спутников в порошок стерли очень быстро. Но поскольку вы использовали другое оружие, я решил, что энергаторы уже смонтированы в установке госпожи Степцовой. Степцовой, да? Я правильно запомнил фамилию?

Вера испустила новый вздох. Слепой даже забеспокоился, что ее могут услышать. Но Афар продолжал:

– Да, установка запущена. Говорите короче.

– Я бы хотел напоследок увидеть результат, это и есть последнее желание. Я, понимаете ли, как-никак ученый, человек науки. Очень хотелось бы узнать, что… что мой труд не был напрасным… и все такое прочее.

– М-да… – Афар задумался.

Думал он минуты две. Слепой от нетерпения готов был на стену лезть, но пришлось ждать.

– Хорошо! – наконец решил Афар. – Пусть представитель интересов империализма станет свидетелем нашего успеха, товарищи! Пусть он увидит будущее! Наше будущее! Увидит светлое завтра, построенное вопреки оголтелой злобе реакционеров. Идемте, идемте немедленно!

На лестнице затопали, Слепой вжался в стену за грудой бетонных обломков. В этом завале нашлась подходящая щель, в нее он и заглянул, чтобы не пропустить, когда кто-то покажется в коридоре. Первым с лестницы мягко скользнул плотный, даже толстый мужчина. Прижался к стене, оглядываясь, потом объявил:

– Чисто! Однако наделали мы дел. Полздания к чертям разнесли.

Толстяк был уже в годах, хотя и помоложе давешнего ветерана, которого Пригоршня запер в автозаке. Следом появился Афар. Слепой затаил дыхание: наконец-то можно посмотреть на этого человека, чей путь по Зоне отмечен десятками трупов. Невысокого роста, пожилой, как и его соратники. Выглядит достаточно крепким для своих лет. Загорелое дубленое лицо с широкими скулами, взгляд внимательный… и… как говорили в старину – магнетический. Когда Афар скользнул глазами по завалу, за которым прятался Слепой, тому показалось, что враг его видит сквозь бетон. Была в глазах Афара какая-то странная уверенность, и казалось, ему удастся все, что он решит сделать. Слепой ощутил, что ему вопреки собственным убеждениям хочется быть на стороне этого человека, потому что он победит. Порыв длился недолго, Афар отвел взгляд, и наваждение исчезло. Слепой снова видел врага – хитрого, опытного, опасного.

Афар окинул взглядом картину разорения…

– Ничего, товарищи. Мы ведь не для себя здесь все налаживали и обживали, а как раз для такого момента, для случая, который позволит нам заглянуть в будущее. Что значит урон нашему коллективному имуществу, когда на кон поставлена судьба человечества? Ничего! Скоро нас встретит коммунистическое завтра!

– А зачем это? – подал голос Фишер, входя в коридор.

Позади Фишера показался еще один ветеран, он был последним. Немного же осталось людей у Афара. Они зашагали по коридору, удаляясь от завала, позади которого скорчился Слепой.

– А затем, чтобы просить помощи у правнуков, – строго ответил шагавший последним ветеран. – Они там небось в школе на уроке истории читают о нашем времени, называют темными веками. Пусть посмотрят, какие мы. Пусть оценят, на что мы готовы пойти. Если не захотят прийти на помощь, то дадут нам оружие, дадут технологии. Научат нас.

– А если они не захотят?

Афар молча отпер дверь, он, его люди и Фишер исчезли в темном проеме. Некоторое время были слышны шаркающие шаги стариков – они спускались в подвал.

– Заманили диверсантов на второй этаж, якобы там все оборудование спрятано, – сказал, поднимаясь из-за укрытия, Дольский, – а сами устроили лабораторию в подвале. Вот с такими номерами Афар и сделал карьеру, так я слышал. Всегда какой-то подвох, какая-то хитрость, вроде бы простенькая, но операции по его планам обязательно были успешными. Надо же, в подвале! Мне бы в голову не пришло там искать.

– Это неправильно, – всполошилась Вера, – ведь лучи энергаторов разрушат перекрытия…

– Потом, потом будете теорию обсуждать! – крикнул Пригоршня из-за двери. – Слепой, ты придумал, как нас вытащить? Или я опять начинаю!

В подтверждение своих слов Никита крепко саданул по двери изнутри – явно уже не берцем, а чем-то тяжелым, металлическим.

– Погоди! Еще услышат! Я сейчас! Всего-то пять минут потерпите там, я попробую петли развинтить…

На то, чтобы разобрать дверные петли и стянуть дверь с осей, ушло не пять минут, а несколько больше, но в конце концов Слепой при помощи лейтенанта с этим справился. Химик с Пригоршней перелезли через завал.

– Вон дверь, туда они все ушли и Фишера с собой прихватили, – объяснил Слепой. Потом в двух словах обрисовал предшествовавшие события: нападающих снова заманили в заминированную комнату и перебили всех, остался один только Фишер.

– Этот пройдоха умеет выходить сухим из воды, – буркнул Химик. – А вот остальные раз за разом попадаются в простенькие ловушки. Тоже мне, спецы!

– Вообще-то старину Фишера приговорили к расстрелу, – заметил Слепой, – с отсрочкой исполнения до конца эксперимента. Так что он еще не вышел сухим. Просто Афару захотелось, чтобы у его триумфа был свидетель. Дело еще вот в чем: оказывается, эксперимент требует довольно продолжительного времени.

– Ну конечно, – всплеснула руками Вера. – А как же иначе? Энергаторы выставляются очень точно, счет идет на микроны, и электроника перепроверяет себя несколько раз, прежде чем снять блокировку.

– «Проверено электроникой», – задумчиво повторил Слепой, – где-то эту фразу я уже встречал… Ну, неважно. Так вот, Фишер рассчитывал, что энергаторы уже в приборе и Афар не захочет их оттуда извлекать, поэтому и спешка. Может, поэтому спецы потеряли осторожность? Торопились, чтобы Афар не успел пустить в ход энергаторы? Ладно, а нам теперь как быть?

– Я слышал, кто-то сказал: «Чисто!» – заметил Пригоршня. – Значит, нас они не ждут. Считают, что со всеми покончили. Так пойдем и накроем их!

Никто не возражал. Время обходных маневров прошло, энергаторы вот-вот должны были создать портал, и медлить было уже нельзя.

За дверью оказалась лестница, ведущая вниз, в подвалы. Обычная такая мирная лестница, набранная из бетонных блоков, как в какой-нибудь многоэтажке. Слепой перегнулся через поручень и глянул вниз – не меньше шести пролетов, дальше не видно, темно.

– А подземелья здесь мощные… – заявил он. – Интересно, зачем такие на обычной свалке.

– Здесь сеть подземных коммуникаций, еще с прошлого века их прокладывают, – объяснил Дольский, – мы с сержантом отыскали вход в нее, думали от Всплеска укрыться, но дверь не сумели отпереть. Там вы нас и нашли, помните? А здесь узел, перекресток.

– Значит, отсюда подземные трассы могут уходить в разные стороны, – уточнил Химик, ступая на лестницу. – И куда же, например?

– Не знаю. Здесь все давным-давно законсервировали и бросили. Сейчас сложно сказать, какие объекты были достроены, а какие нет. Весь комплекс в эксплуатацию так и не принят.

– Значит, войти на базу можно было и под землей? – уточнил Пригоршня. – Что ж ты нам сразу не сказал, лейтенант?

– Так я и не знал! Сейчас увидел спуск, догадался, что оно самое и есть. Узел этот самый. От проекта подземных ходов давно отказались, и строительство бросили. Я тогда школьником был, так что к этим сооружениям никогда отношения не имел… Что там?

Этажом ниже дверь вела в темноту. В слабом свете, проникающем с лестницы, едва угадывалась решетка поперек коридора, дверца в ней была заперта здоровенным амбарным замком. Над входом в коридор висела аккуратная табличка с выведенными от руки словами: «Оружейный склад».

– Культурно здесь старички устроились, с табличками, – заметил Пригоршня. – Он что же, сами не знают, где у них оружейка?

– А это на случай, если у кого-то из ветеранов склероз и выпадение памяти. Возраст у них как-никак преклонный, – объяснил Слепой. – Ну что, продолжим шествие? Устремимся к следующему кругу ада? В смысле, проверим этажом ниже?

– А что нам еще остается, – пожал плечами Химик. – Здесь заперто, без шума не войти.

Еще два лестничных пролета – и точно такая же площадка, как и этажом выше. Здесь под ногами ощущалась едва заметная дрожь каких-то механизмов и был слышен приглушенный гул. Пригоршня первым осторожно заглянул в темный коридор и объявил:

– Там горит свет. Никого не видно, темно, но вдалеке лампочка под потолком светит.

Слепой отстранил Пригоршню и тоже глянул – коридор тянулся на десятки метров, по обоим сторонам в стенах были двери с уже знакомыми самодельными табличками, а шагах в тридцати от входа под потолком тускло горела лампа без абажура. Напряжение было слабое, и конец коридора терялся в темноте. Так что невозможно было прикинуть, насколько далеко он ведет.

– Ну что, проверим? – предложил он.

– Механизмы под нами, – напомнил Химик, слегка пристукнув подошвой по полу. – Шум слышишь?

– Я предлагаю не оставлять за собой подозрительных участков. Раз свет горит, то кто-то может и там находиться.

Химик пожал плечами:

– Ладно, проверим по-быстрому – и вниз. Лейтенант, останься здесь, присмотри за лестницей. Если что, подашь знак.

Дольский с Верой присели на пол у двери, а трое сталкеров осторожно, держась у стены, двинулись к тусклому источнику света. Слепой разглядывал надписи на самодельных табличках, здесь встречалось много фамилий.

– Ха! Да мы в их жилом блоке! Смотрите, каждая комната подписана, хоть картотеку заводи. С комфортом старички устроились.

– Тише, – шикнул на него Химик.

– Да брось, – Слепой перешел на шепот, – здесь же никого. Они все устремились в светлое будущее.

Пригоршня толкнул одну дверь – заперто. Потом другую, третью…

– Ладно, – согласился Химик, – проверим до того места, где свет горит. Заодно посмотрим, что в конце коридора. А потом вниз.

Напротив лампочки оказалась дверь с надписью «Красный уголок».

– Надо же. – Слепой потянул дверь, и она легко открылась.

Это была первая незапертая дверь на этаже – Слепой и не думал, что она окажется открытой, поэтому и взялся за нее. Но теперь уже нужно было действовать быстро – мало ли что там внутри? И он шагнул в проем с автоматом наизготовку. Запоздало мелькнула мысль: «А нет ли там ловушки? Да нет, вряд ли… В таком месте?» Он сделал еще шаг вдоль стены и остановился, вытаскивая фонарь. Заряд аккумулятора совсем иссяк, и в тусклом желтом луче едва прорисовались потертые продавленные диваны, шкафы… и плакаты на стенах. Один плакат Слепого заинтересовал.

– Что там? – негромко окликнул с порога Пригоршня.

– Чисто. Я сейчас.

Слепой подошел к плакату и посветил. На листе ватмана оказалось, должно быть, изображено будущее – такое, каким его представляли старички-ветераны. Высокие светлые здания с большими окнами, много красного цвета – флаги, плакаты, транспаранты, и над всем этим – огромный памятник, осеняющий протянутой рукой мозаику красных флагов. Рядом от руки каллиграфическим почерком была цитата: «Стеклянные этажи над вершинами сосен внезапно кончились. Гигантская глыба серого гранита выросла над соснами. Кондратьев вскочил. На вершине глыбы, вытянув руку над городом и весь подавшись вперед, стоял огромный человек. Это был Ленин – такой же, какой когда-то стоял, да и сейчас, наверное, стоит на площади перед Финляндским вокзалом в Ленинграде. “Ленин!” – подумал Кондратьев. Он чуть не сказал это вслух. Ленин протянул руку над этим городом, над этим миром. Потому что это его мир: таким – сияющим и прекрасным – видел он его два столетия назад… Кондратьев стоял и смотрел, как уходит громадный монумент в голубую дымку над стеклянными крышами»[1].

– Надо же, – пробормотал Слепой, – оказывается, мы все читали одни и те же книги… только прочли, выходит, разное.

Пригоршня заинтересовался и шагнул в комнату, и тут подал голос Химик:

– А ну, тихо! Замрите! Лейтенант, Вера! Здесь что-то происходит! Давайте на лестницу! Поднимитесь на следующий этаж и замрите!

Химик шагнул в «Красный уголок» и велел:

– Гаси фонарь. Я прикрою дверь, и посмотрим, что будет.

– Да что случилось-то?

– Кто-то пытается открыть дверь в глухом конце коридора. Помолчи и послушай.

Все притихли, сперва Слепой услышал шаги Дольского и Веры – они выскочили на лестницу и поднялись пролетом выше. А потом в наступившей тишине отчетливо прозвучали скрежет и тихое позвякивание в дальнем от лестницы конце коридора, там, где проход заканчивался тяжелой массивной дверью. Кто-то пытался войти, но дверь была заперта, и пришелец то осторожно тряс дверь, то ковырялся в замке. Пока что безуспешно.

– Что делаем? – прошептал Пригоршня. – Если нужно защищать коридор, то из этих диванчиков можно соорудить баррикаду.

– Мы не знаем, кто это, – возразил Слепой. – Если он один, то лучше дать ему пройти мимо и напасть сзади. А впереди у него будет Дольский, что тоже неплохо.

– Ага, – согласился Пригоршня. – Неплохо. Дольский – это немного лучше, чем ничего.

– Не забывай, там будет Вера. Если она завизжит…

Химик чуть сдвинул дверь и выглянул:

– Дверь пока держится. Не знаю, надолго ли ее хватит. Наш гость не хочет шуметь, и это внушает надежду, что он не из людей Афара.

С минуту Слепой обдумывал ситуацию, потом высказался:

– Свои не стали бы так скрестись, факт. Это чужак. Возможно, не только мы знаем об энергаторах? И не только нам захотелось их прихватить, когда противоборствующие стороны сократят число друг друга? Если так, пришлый пройдет по этому коридору, проверяя на всякий случай все двери. Не смыться ли нам на лестницу?

– Войти могут в любой момент. Подождем здесь, – решил Химик.

– Мне в этом помещении не нравятся две вещи: дверь не запирается и нет путей отхода. А так, вообще, неплохое местечко. Диваны, картинки на стенах.

Пригоршня осмотрел вход. Потом взял стул и просунул его ножку сквозь дверную ручку – теперь дверь была заперта.

– Минус одна проблема, – согласился Слепой. – Остаются пути отхода.

Химик указал в угол:

– Вентиляция. Вон решетка под потолком. Любой из нас пролезет. Пригоршня, у тебя рост подходящий, сними пока решетку. Мне, в отличие от Слепого, это место не нравится. Да и картинки не нравятся тоже.

Он вытащил стул, служивший запором, аккуратно приоткрыл дверь и выглянул. То, что он увидел, заставило его мигом захлопнуть дверь.

– Вот черт!

– Что там?

– Пригоршня, как дела с решеткой? Валить нужно, и как можно скорее. Но решетку вентиляции за собой вернуть на прежнее место.

– У меня почти готово.

Пригоршня аккуратно снял решетку и оглянулся:

– Что ты так всполошился?

– Дверь в конце коридора начли выжигать энергатором.

– Третий?! Не может быть…

– Да, третий. Говорю же, валить надо, и срочно. Сейчас замок вырежут и войдут.

Пригоршня кивнул, переставил стул под отверстие, взобрался на него и стал протискиваться. Дело шло туговато – плечи у Пригоршни были не такие, чтобы лазить по вентиляционным шахтам. В подземном комплексе эти шахты были довольно просторные, но все же у Никиты с его атлетическим сложением возникли трудности.

Наконец Пригоршня протиснулся в узкий проем, Химик помогал ему, подсаживал снизу. Слепой приложил ухо к двери и прислушался. Работа энергатора сопровождалась ровным глухим шорохом – или с таким звуком плавилась сталь вокруг замка? Потом раздался удар металла о бетон. Вполне возможно, это вывалился замок. Противный скрежет – это отворилась дверь. Химик, чертыхаясь, полез в вентиляционную шахту. Уже до половины просунувшись в проем, он сказал:

– Слепой, ты самый тощий, тебе придется как-то извернуться, чтобы решетку вернуть на место, слышишь?

– Слышу, я ее ремнем привяжу, потом подтяну. Не шуми, дверь уже открыта. Они идут.

Слепой приник к замочной скважине и ждал появления чужаков. Химик позади него сопел, пролезая в шахту, а в коридоре уже были слышны легкие шаги. Под единственной тусклой лампой, горящей напротив «Красного уголка», прошел человек, вооруженный странным пистолетом. Оружие имело непривычно плавные очертания, он таких стволов раньше не встречал.

Следом показался другой чужак, третий… В первом незнакомце было что-то неправильное… что же именно? Слепой не сразу сообразил, что он видит только голову, ноги и руки с оружием, Торс человека словно растворился в воздухе, хотя здесь, под лампой, все, что происходит в коридоре, должно было неплохо просматриваться. Да на нем такая же куртка, как и у Химика! У идущего следом подобной куртки не было, и вооружен он был «макаровым», у третьего и вовсе в руках было странное копье с блестящим двузубым наконечником. Люди шли один за другим, все вооружены, кто огнестрельным оружием – в основном плохоньким, кто двузубыми копьями. Огневая мощь этого отряда не впечатляла, зато количество! Он начал было считать, но бросил это дело на втором десятке – чужаков было очень много!

Слепой оглянулся – из отверстия вентиляции торчали ноги Химика, он рывками продвигался по шахте. Пора было и Слепому убираться. Он еще напоследок глянул в замочную скважину. Проходящий мимо чужак скользнул по двери «Красного уголка» равнодушным взглядом. Глаза у пришельца были странные.

Слепому вдруг показалось, что его заметили, и он осторожно попятился. Обвязал ремнем крышку и полез в дыру. Потом, вертясь в тесноте и подтягивая решетчатую крышку, он снова и снова вспоминал взгляд незнакомца. Что это было? Кто это был? Наконец крышка встала на место, и Слепой пополз за Химиком.

Пригоршня уже перебрался в вертикальный колодец, там была лестница из металлических скоб, позволяющая переходить с этажа на этаж. Из нее дул легкий поток сырого воздуха, и эта шахта была заметно шире горизонтального ответвления. Пригоршня полез вниз.

– А ведь так мы можем подобраться к Афару, – предложил Слепой.

– Умник, мы уже туда направляемся, – ответил Химик. – Кто сюда вошел-то?

– Целое войско.

Слепой описал бесконечную вереницу чужаков.

– Лешие, – пояснил Химик, – куртку-то я с одного из них снял. С мертвого. Нет, ты не подумай лишнего, лешего мутант прикончил, я уже мертвым его нашел. А ты не заметил у них странного такого оружия, вроде толстой трубы? Возможно, на треножнике или еще какой-то опоре?

– Нет, но у первого был пистолет, каких я не видал. Весь такой гладкий, блестящий, рукоять плавно изогнута…

– Ну, теперь все ясно! – Химик следом за Никитой выбрался в вертикальный колодец и пополз вниз, цепляясь за скобы-ступени.

– Объясни и мне, что ли? Что там ясного?

– То, что ты назвал пистолетом, на самом деле активная часть энергатора, она генерирует луч, так мне Фишер объяснил. Сам энергатор – такая толстая труба, «пистолет» плюс усилитель луча. Понятно? У лешего был только генератор, он слабенький, но дверь прожечь может.

– Я уже на месте, – заявил Пригоршня, – однако толстые здесь перекрытия, сколько спускаться пришлось.

– Да, бункер на совесть отгрохали, – согласился Слепой. – Что там?

– Видно плохо, решетка вся пылью заросла. Коридор вижу, попросторней, чем тот, наверху. Дед стоит на карауле. И все на дверь косится. Вроде какие-то голоса. Оттуда, из-за двери. Не разберу, далеко, и еще гул этот…

Слепой прислушался, действительно что-то мерно и глухо гудит. И все подземелье слегка вибрирует. Если расслабить руку на поручне, то чувствуешь, как он мелко-мелко дрожит. Что-то звучно хрустнуло, стены вентиляционной шахты вздрогнули сильнее.

– Выбираться надо, – заметил Химик. – Пригоршня, там никаких ответвлений коллектора нет? На этаже у тебя?

– Как это нет?! И влево, и вправо уходят! Только тесные, зараза. Не хочется в них лезть.

– А придется!

– Ну ладно…

Снизу донеслось пыхтение Пригоршни – он втискивался в горизонтальный отросток вентиляционной системы. Автомат скреб по бетону, и Пригоршня демонстративно вздыхал, показывал, как ему тяжко. Химик стал спускаться, чтобы занять освободившееся место, Слепой – следом за ним. Когда он глянул вниз, ботинки Пригоршни как раз исчезали из виду, втягиваясь в коллектор справа. Химик подождал немного и сунулся следом.

– Я попробую с другой стороны, – бросил ему в спину Слепой, – нечего всем тесниться в одном месте.

– Валяй, – глухо донеслось из тесного проема.

Слепой перебрался с лестницы в горизонтальный тоннель. Не хоромы, конечно, но пролезть вполне можно. Стараясь, чтобы автомат не цеплялся за стенки и не дребезжал, пополз в темноте, следуя изгибам шахты.

Ориентиром ему служил просеянный вентиляционной решеткой свет. Если лампа горит, значит, скорее всего, за решеткой окажутся люди: Афар, Фишер и остальные. И вероятно, туда же направляется большая группа леших. Чем все обернется? Какой окажется встреча?

Наконец Слепой добрался к отдушине и приник к решетке. Пригоршня был прав – пыль висела на крышке тяжелыми гроздьями и мешала разглядеть комнату. Слепой видел собранную на бетонном полу установку из двух толстых труб на опутанных проводами станинах. Каждая станина представляла собой направляющий модуль, а провода тянулись к чемоданчику, в котором, конечно, находился системный блок, управляющий наводкой труб. Трубы – энергаторы, тут сомнений не было. Из каждого струилось излучение, видимое как тоненький поток дрожи пространства. Луч из того энергатора, что был к Слепому поближе, пропустили через систему тонких черных колец полметра в диаметре. К кольцам тоже тянулись кабели в толстой черной изоляции, и сплетение кабелей на полу напоминало змеиное логово. Их было много, и выглядели они неприятно, даже зловеще.

Над чемоданчиком с системным блоком колдовал тощий мужчина в грязном белом халате, он не сводил глаз с приборов, и Слепой видел только его седую макушку. Рядом, уставившись седому через плечо, стоял Афар, хмурился. Время от времени он бросал взгляд на лучи энергаторов.

Снова раздался звонкий хруст, что-то в комнате тяжело упало на пол, заскрежетало по бетону. Слепой вжался в стену, чтобы заглянуть в дальний конец комнаты. Стена, в которую били лучи, оказалась порядком разрушена, пол под ней устилали большие и малые обломки. Хруст и звук падения свидетельствовали, что отвалился еще один кусок бетона. Стена была толстенная, но лучи крошили ее с приличной скоростью. Из проделанной ими дыры непрерывно струился пар, во все стороны по бетону разбегались трещины. Время от времени бетон вокруг них лопался, сыпались новые осколки. Толстый старик, который накануне конвоировал Фишера, хмурился и с недовольством косился на растущую дыру в стене.

Прибор, над которым сидел старик в белом халате, издал тревожный писк. Вернее, писк был самым обычным, но Слепому в нем почудилась тревога.

– Вот, опять! – недовольно буркнул седой. – Что это такое? Что это такое, товарищи, я вас спрашиваю?

– Нет, это я тебя, Семенов, спрашиваю: что это такое? – проскрипел Афар.

– Этого раньше не было! – огрызнулся Семенов. – Эксперимент проходил нормально, да и сейчас показания приборов в норме, до «часа Ч» остается меньше двух минут, между прочим! Но как только вы вошли, товарищ Афар, начались эти посторонние шумы. Хотя… пожалуй, это может быть реакцией на коротковолновое радиоизлучение. Да, вполне возможно! Так вот, этих шумов не наблюдалось до вашего появления. Когда вы притащили сюда вот этого…

Слепой проследил, куда указывает кивок Семенова – там стоял Фишер, скромненько так, как гость, некстати затесавшийся на чужую вечеринку.

– А ну-ка, – Афар шагнул к Фишеру, – руки поднял, живо!

Сноровисто ощупав карманы ученого, Афар торжественно предъявил небольшую черную коробку.

– Что это? – сунул он добычу под нос Фишеру.

Тот отступил на шаг и пожал плечами:

– Именно то, что сказал коллега Семенов. Источник коротковолнового излучения. Иными словами, передатчик.

– Для чего? Кому сигналишь? – прошипел Афар. У него была странная манера говорить: его голос то скрежетал, как ржавое железо, то хрипел, как заезженная граммофонная пластинка. – Ты что затеял?

– Смотрите, товарищи! – воскликнул толстый старик.

В воздухе над лучами энергаторов расцвела голубоватая точка. Похожая на звезду или снежинку, она медленно вращалась, ее лучи плавно удлинялись, обрастали новыми боковыми отростками, в воздухе сама собой сплеталась сверкающая паутина искристых точек и черточек. Постепенно боковые отростки лучей стали перекрывать друг друга, сплетаться, сливаться воедино. Вся сверкающая конструкция продолжала вращаться, внутри нее зажглось золотистое сияние, как зрачок в глазу – посередине пыльной унылой комнаты рождалось нечто удивительное.

Все глядели только на растущее пятно сияния. Слепой тоже смотрел на него, потому и прозевал момент, когда распахнулась дверь и в комнату ворвались двое леших с винтовками. Грохнули выстрелы, седой Семенов завалился набок возле прибора. Афар, все еще державший передатчик перед лицом Фишера, получил пулю в руку, передатчик выпал и с треском разлетелся от удара об пол.

Толстый старик успел короткой очередью срезать обоих противников, но в дверях уже возникла новая пара, еще несколько выстрелов, и толстяк завалился навзничь. Афар с перекошенным от злобы лицом пятился, неловко нащупывая кобуру левой рукой, а комната быстро наполнялась лешими. Афар оставил кобуру в покое и выпрямился. По простреленной руке текла кровь, но Афар словно не замечал этого и не чувствовал боли.

Один, очевидно предводитель леших, подошел к Фишеру, который наблюдал за происходящим с кривой улыбочкой.

– Ты сделал, – торжественно заявил леший.

– Я сделал, – кивнул ученый. И протянул раскрытую ладонь.

Леший все так же торжественно опустил в его руку блестящий пистолет – ту самую штуку, которую Химик назвал активной частью энергатора.

– Мы уходим, – снова заговорил леший. – Мы возвращаемся. Свой место.

Пятно сияния разрослось, теперь это был вытянутый овал около двух метров длиной. Лешие направились к нему. По одному стали нырять в искристый свет – и исчезать.

– Это оно? – спросил Афар дрогнувшим голосом, кивая в сторону голубого сияния. – Там… будущее?

– Вынужден вас разочаровать, товарищ Афар, – картинно поигрывая «пистолетом»-аннигилятором, заявил Фишер. – Там нет ни одного коммуниста. И памятников Ленину, скорей всего, не осталось ни одного. У людей совсем другие приоритеты. Да вы гляньте, гляньте! Лешие… вернее, те, кого здесь прозвали лешими, – они ведь оттуда. Результат неудачного эксперимента военных, авария, и они оказались здесь. Я помог им найти дорогу домой. Хотите отправиться с ними? Честное слово, вы там никому не нужны. Можете спросить леших, кто такой Ленин? Сталин? Что такое коммунистическая идея? Они вам не ответят, потому что не знают.

На пол упал еще один здоровенный кусок бетона из разрушаемой энергаторами стены. Подземелье слегка тряхнуло, и Слепой в тесном коллекторе вентиляционной системы почувствовал себя как так, будто его проглотил великан и он сейчас странствует по кишкам. Последнее сотрясение подвала было похоже на великаний вздох.

– Да, хочу! – выкрикнул Афар. От взмаха простреленной руки веером полетели красные кровавые капли. – Я хочу сам попасть туда! И увидеть! А ты лжешь! Ты… предатель! Предатель Родины! Этого не может быть, этого просто не может быть!

Фишер обернулся к предводителю леших:

– Возьмете с собой этого смешного старика? Он забавный, может пригодиться в качестве развлечения.

Леший иронии не оценил. Он коротко качнул головой:

– Старик не нужен. Мы уходим, а всех, кто здесь, оставляем тебе. Этого. Еще двоих. Сейчас приведут. Поймали.

– Ах, не нужен!..

Афар бросился, отпихивая леших, к порталу. Его оттолкнули. Сперва не грубо, просто отодвинули в сторону, как досадную помеху. Афар с резким выдохом ударил лешего в солнечное сплетение и тут же, разворачиваясь, нанес другому удар в челюсть, затем вцепился в дробовик противника. Он рассчитывал, что его кулак вырубит лешего, но этого не произошло, оружие тот держал крепко. Очередь рассыпалась, четверо леших окружили Афара, молча блокируя раздаваемые им удары и выжидая…

– Пустите! – выкрикивал вышедший из себя Афар. Сейчас его голос не хрипел, а громыхал, как стальной лист. – Меня! Туда! Я должен! Обязан! Это мой долг! Не верю! Врете! Не верю! Памятник! На площади! Пустите!

Фишер наблюдал за потасовкой, слегка улыбаясь. Леший, оказавшийся за спиной старика, прыгнул, обхватил, блокируя руки, другой ткнул древком копья в грудь. Афар, рыча, стряхнул противника, но получив еще несколько крепких ударов, свалился на пол. Из рассеченной брови стекала струйка крови, он налился нездоровым румянцем и тяжело дышал, глаза горели. Леший с копьем поднес наконечник к лицу упавшего, между зубцами с треском промелькнула голубая искра. Порыв ярости прошел, Афар обмяк и расслабился.

Лешие, больше не обращая на него внимания, снова выстроились в колонну и зашагали к порталу… Вот в дверь вошли двое последних, подталкивая древками электрических копий Веру и Дольского.

Фишер оглядел их:

– Надо же! Госпожа Степцова, собственной персоной! Вот уж кого я меньше всего ожидал увидеть здесь. Какими судьбами, дорогая коллега?

– Так вышло, это долгая история, – не глядя в его сторону, тихо произнесла Вера. Она расширенными от удивления и восторга глазами рассматривала портал и исчезающих в нем леших.

– Да, – с прежней кривой ухмылкой сказал Фишер, – ваши теории блестяще подтвердились.

Дольский посмотрел на стену, разрушаемую излучением:

– По технике безопасности энергаторы разрешено испытывать только на открытом пространстве, направленными вверх, и угол наклона не меньше тридцати градусов, чтобы избежать разрушений. Афар, вы…

– Ерунда, – проворчал тот, – мы выбрали очень толстую стену.

– Это несущая стена! – возмутился Дольский. – Вы что, совсем ничего не соображаете?

– Заткнись, щенок! – буркнул отставник, провожая жадными глазами леших, исчезающих в сиянии.

Последний леший исчез в портале.

– Ну что ж, – объявил Фишер. – Теперь мы остались одни, и, хотя мне это не нравится, у нас есть проблемы, которые не удастся разрешить мирным путем. Афар, вы ведь меня понимаете, как никто другой, верно?

Фишер медленно поднял серебристо-блестящий «пистолет».

Решетка вентиляционного коллектора за его спиной с грохотом слетела с креплений, в комнату влетел Пригоршня, облапил Фишера и повалил на пол. Лучевой «пистолет» отлетел в сторону, в проеме вентиляционного коллектора показался Химик. Афар бросился к «пистолету», подхватил мокрой от крови левой рукой, оружие едва не вывалилось из скользких пальцев, Химик начал поднимать автомат, Афар – разворачиваться навстречу ему. Слепой глядел, как медленно, словно в замедленной киносъемке, движутся эти двое. Дольский попытался опередить Афара, но его подвела простреленная нога, он не успевал…

«Наконец-то пришел мой звездный час!» – подумал Слепой. Его автомат смотрел как раз в спину Афара. Левой рукой Слепой выбил решетку, правой нажал спусковой крючок.

Пригоршня встряхнул Фишера и прикрикнул:

– Ну, все! Хватит уже брыкаться! Вставай и больше без шуток.

– Ладно, сталкер, – согласился Фишер, прекратив попытки освободиться. – Может, встанешь с меня?

Слепой выбрался из отверстия вентиляционного коллектора и огляделся. Приборы мерно гудели, лучи энергаторов крошили стену, Афар лежал неподвижно в быстро расплывающейся по полу луже. «Вот это точно красный цвет, – подумал Слепой, – даже дальтонику это понятно. Многовато красного было в последние дни…»

И тут вокруг загрохотало, да так, что все подземелье содрогнулось. По полу и потоку поползли быстро расширяющиеся трещины, они тянулись из точки, в которую упирались лучи энергаторов. Все затряслось, сияние портала погасло, сместились кольца, сквозь которые тянулись лучи, один из энергаторов зашатался на подставке, тревожно зазвенел чемоданчик с системным блоком…

– Вера, беги! – заорал Дольский. – Беги! К лестнице!

Слепой подумал, что это очень правильная мысль. Ему даже стало немного обидно, что не он ее высказал первым. Все бросились к двери, потом по коридору, к лестнице, наверх… Слепой оказался в самом хвосте, от него отстал только Дольский. Стены тряслись, по ним расползались трещины, куски штукатурки валились с потолков, из трещин выстреливали куски бетона, один такой, размером с кулак, просвистел перед носом Слепого и выбил порядочную россыпь обломков из стены напротив…

Опомнился Слепой только когда выбежал из здания. Земля тряслась и здесь, но когда над головой не было грозящей обрушиться крыши, это уже не так пугало. Все вместе, включая и Фишера, скорым шагом пошли через плац, поминутно оглядываясь. Когда поравнялись со зданием склада, земля дрогнула особенно сильно, и двухэтажка стала рушиться, складываясь внутрь себя. Просела кровля, стены завалились, складываясь, как карты в неудачно сложенном карточном домике… и наконец под оглушительный грохот все скрылось в густых клубах пыли.

– Круто! – выдохнул Пригоршня, когда звон в ушах немного стих.

– И снова ты прав, – кивнул Химик. – А когда ты прав, так ты прав!

В снаряжении Дольского что-то пискнуло. Он вытащил небольшой КПК, по экрану быстро побежали строчки.

– Связь восстановилась, – удивленно сказал он. – Похоже, помехи создавал какой-то прибор. Точно, вы видели антенну на крыше? Вера, я вызову вертолет, нас заберут отсюда! И все закончится.

– Сталкеры, – заговорил Фишер, косясь на лейтенанта, – когда-то мы очень неплохо договорились. Помните? Так вот, я был бы не прочь возобновить наш договор. Иначе говоря, я с вашего позволения ухожу. У меня зреет стойкое убеждение, что за мной вертолет не пришлют.

– Это как сказать. – Дольский шагнул к ученому. – Ваша деятельность, гражданин Фишер, подпадает под ряд статей Уголовного кодекса, и мой долг…

– Нет, – твердо сказал Вера. – Саша, пусть он уходит.

Слепой с удивлением заметил, что она держит наготове «глок» и, кажется, готова наставить ствол на своего ненаглядного Сашеньку.

– Саша, он ученый, он должен работать, понимаешь? Он не должен сидеть в ваших лагерях, не должен давать показания, не должен служить разменной фигурой в каких-то политических играх. Он должен работать, заниматься наукой.

– Но интересы государства…

– Я говорю об интересах всего человечества! – резко выкрикнула Вера.

Дольский уставился под ноги. Потом неуверенно промямлил:

– Э… Химик, Пригоршня, Слепой… я очень вас прошу… никто и никогда не должен узнать… что я отпустил этого человека.

– Не боись, лейтенант, – заверил Пригоршня, – не сдадим.

– Фишер, – окликнул ученого Химик, – последний вопрос. Зачем вся эта коррида со штурмом, НУРСами? Зачем эти военные игры, если ты сговорился с лешими?

Фишер ненадолго задумался, потом ответил:

– Ладно. Если разговор у нас пошел доверительный, я объясню. Я вообще не хотел всей этой стрельбы, моя бы воля – не стал бы связываться с… с профессионалами, а нанял лучше сталкеров. Но в этой операции главным был не я.

– А кто?

– Его имя вам ничего не скажет. Для меня он был кем-то вроде партнера. Неприятный партнер, понимаете? Он мне мешал. Я не жалею, что с ним так вышло.

– Неприятный партнер? Что это значит?

– Это значит: он хотел быть главным. Пользоваться моими результатами, все решать за меня. Всюду совал свой нос, не говоря уже о том, что он контролировал доходы. Я начал с ним работать давно, еще через Нечая, брата Химика. Вся эта орава в противогазах – его люди.

– В любом случае, у тебя был радиомаяк, и когда лешие пришли на его сигнал, кончилось бы тем, что в живых остался ты один. Неважно, кто одолел бы, твой партнер или Афар. Так?

Фишер молчал.

Слепой вспомнил:

– Он писал Хакеру: «Проводишь меня к Периметру». Не «нас»! «Меня»! Он знал, что останется один!

– Ладно, Фишер, ступай, – кивнул Химик. – Хотя если бы не Вера…

– Я этого не забуду, госпожа Степцова! – крикнул Фишер, уже отойдя на пару десятков шагов. – Вы прекрасный ученый и великодушный человек. Я не забуду, слышите?

Слепой глядел на удаляющегося Фишера и размышлял о превратностях судьбы. Как бы там ни было, какие бы планы ни строили коллеги Дольского и хитрюга Фишер – а Слепой жив и долина артефактов ждет его. Так рассудила удача.

На кабине грузовика, почти целиком погребенного под грудами старых покрышек и ржавого стального лома, поднялась коренастая фигура. Слепой с удивлением узнал старого бойца, которого они с Пригоршней заперли в кузове автозака. Ветеран прыгнул на Фишера, они вместе покатились в пыли. Химик поднял автомат и дал короткую очередь в небо. Старик вскочил, выпустив ученого, Фишер тоже поднялся, хрипя и держась за горло. Они побежали в разные стороны.

– Автомат Калашникова – великий миротворец, – подвел итог Слепой. – Дольский, вы с Верой будете ждать вертолет? Вера, все нормально?

Вера взяла лейтенанта за руку и кивнула.

– Химик, а вы с Пригоршней сейчас в круглую долину, верно? Ты обещал взять меня с собой. Так вот, я готов!

Эпилог

Двое сталкеров сидели на склоне холма. Перед ними переливалась разноцветными вспышками долина артефактов. Вот только самих артефактов там уже почти не осталось: все, что можно было вытащить без лишнего риска, выгребли подчистую.

– Хорошо поработали, – сказал Пригоршня, любовно поглаживая раздувшийся рюкзак, где лежали спецконтейнеры. – Урожайные здесь места, надо бы сюда еще как-нибудь завернуть, проверить, выросло ли чего в этом огороде.

– Завернем, – кивнул Химик. – Мне тоже понравилось. Тихо, спокойно.

– Слишком спокойно. Такое чувство, будто чего-то не хватает.

– И снова ты прав! Что ж такое, ты в последнее время таким проницательным стал! Не иначе от Слепого ума набрался.

– Это кто еще от кого набрался! Знаешь, сколько я его поучал, он же Зоне ни бельмеса! Ладно, сдадим арты, станет повеселее. Мы ведь к Бармену не пойдем, правильно? Обратимся к кому-то посерьезней?

– Бармен… нет, это как раз для Слепого, он новичок, ему нужно перед народом покрасоваться, авторитет поднять. А мы с тобой люди тихие.

– Ага, – кивнул Пригоршня, – а также очень авторитетные и скромные.

Он встал, повертел в руках шляпу с обтрепанными полями и решительно нахлобучил на голову.

– Идем, что ли, Химик?

– Идем, идем, партнер.

Тихая долинка, набитая артефактами по самое не могу, – это, конечно, здорово. Любой сталкер мечтает наткнуться на подобное местечко. Но что значит одна маленькая долина, когда вся Зона лежала перед Химиком и Пригоршней… Зона свободы. Зона удачи.

Химик бросил последний взгляд на сверкающие разноцветными огнями аномалии и поднялся.

Уходя от долины, они ни разу не оглянулись. Этот кусок жизни остался позади. Лешие, порталы в будущее, бандиты и фанатики, сотрудники госбезопасности и ученые… а что ждет впереди? Да что угодно. Ведь это Зона. Здесь случается все – даже самое невозможное. И в любую секунду можно оказаться участником захватывающего приключения.

Напарники шагали на восток. Было утро, и солнце, пока что не жаркое, висело над кромкой леса. Свет солнца был куда ярче сверкания аномалий, сколько бы их ни уместилось в тесноте круглой долины. Напрасно аномалии соревновались с солнцем в блеске, напрасно они искрились и тянулись лучами разноцветного сияния за двумя сталкерами. Те шли быстро, навстречу солнцу и не оглядываясь.

Слепой, насвистывая веселый мотивчик, ввалился в бар и шмякнул на стойку перед Барменом потрепанный рюкзак.

– Привет! Бармен, у меня выдалась удачная неделька. Нужен хороший скупщик.

Бармену было скучно. Он уже столько раз видел восторженных новичков, радующихся первому хабару – как правило, какой-нибудь ерунде. Он наметанным взглядом окинул неказистое снаряжение Слепого и лениво разлепил губы:

– Что там у тебя?

Сталкер открыл горловину и подвинул рюкзак по исцарапанной стойке к Бармену.

– Если я скажу, ты все равно не поверишь. Так что лучше, как говорится, один раз увидеть.

Несколько сталкеров, сидевших за столами недалеко от входа, развернулись, чтобы понаблюдать, как Бармен станет обламывать наивного новичка и разъяснять основы коммерции.

Бармен заглянул в рюкзак. Потом перевел взгляд на Слепого. Потом снова глянул в рюкзак. И снова на Слепого. Тот подмигнул:

– Что? Думал, я консервных банок насобирал?

– Э-э-э… – протянул Бармен.

– Оптом дешевле, – предложил Слепой. – Я, видишь, обносился, хочу прикупить снарягу, припасы, бинокль хороший и еще кое-чего. Так что сдам все и цену накручивать не буду. Я же новичок! Мне полагается быть уступчивым, правильно?

– Сам все не возьму, – наконец решился высказаться Бармен. – Могу принять на хранение. Да, ты о снаряге говорил! Возьмешь часть товаром?

– Часть возьму, – согласился Слепой. – Только это будет очень маленькая часть, потому что иначе мне понадобится грузовик. В общем, договоримся.

– Точно. Да, и в моем заведении, как только скажешь, для тебя будет открыт кредит. Серьезным людям я всегда верю в долг.

Один из зрителей сказал:

– Погодите-ка, это же парень, которого Макарыч в обучение брал? Эй, Макарыч, твоя потеря нашлась! Что ж ты сказал, что молодой погиб? А он живехонек!

– Он так сказал от скромности, – пояснил Слепой, – чтобы не претендовать на половину моего хабара. Здоров, Макарыч.

Его несостоявшийся наставник понуро подошел к стойке.

– Живой, значит? Это хорошо. Не, какая там половина хабара? У меня и в мыслях такого не было, – горько признал Макарыч, не сводя глаз с приятно округлого рюкзака Слепого.

– Что ж ты, Макарыч? – с укоризной произнес Бармен. – Всем сказал, что пропал ученик, погиб. Так сокрушался!

– Так ведь исчез! – развел руками Макарыч. – А я еще с самого начала заметил: шальной он какой-то, все об удаче толкует. Нельзя в нашем деле на удачу полагаться.

– Не полагаться, нет, – возразил Слепой, окидывая взглядом зал. – Не полагаться. В нее нужно верить. И отныне я провозглашаю основание новой религии. Вступайте, люди, в мою секту! И будем верить в удачу. Бармен, налей всем за мой счет, что ли… Давайте, сталкеры, выпьем за удачу! Честное слово, за нее стоит выпить.