Глава 1
Пролог
Ты знаешь, я думаю, что тишина способна менять человека гораздо сильнее, чем любые разговоры. Раньше она меня тяготила, я старалась обходить её стороной, потому что в ней слишком громко слышались собственные мысли и воспоминания, от которых хотелось убежать. Мне постоянно казалось, что если останусь одна хотя бы на один вечер, то потеряю ощущение себя, растворюсь в пустоте и никто этого даже не заметит.
Сейчас всё иначе. Я живу на острове, где вечерами слышно, как вода перекатывается под темнотой, и этот звук стал для меня чем-то подобие спутника. Его присутствие не требует ответа, не ждёт от меня правильных слов и не оценивает мои сомнения. Он просто есть рядом и наполняет пространство такой мягкой уверенностью, что поневоле начинаешь верить в то, что одиночество больше не имеет надо мной власти. Я долго пыталась понять, почему чувство разъединённости исчезло так внезапно. Возможно, дело в том, что я перестала искать в других подтверждение того, что заслуживаю внимания или сострадания. Когда исчезает потребность в этом, когда внутри перестаёт дрожать та старая тревога, появляется странная лёгкость. Ты сидишь у окна и видишь, как ветер трогает верхушки сосен, и понимаешь, что не чувствуешь утраты или тоски, хотя рядом никого нет.
Это может показаться глупым, но оказывается, чтобы перестать быть одинокой, не обязательно искать кого-то рядом. Достаточно просто перестать бояться, что никто не позвонит, не постучит в дверь и не спросит, как прошёл твой день. Когда внутри гаснет эта жажда подтверждений, в сердце находится место для чего-то другого, более спокойного и глубокого.
Чем дольше я остаюсь здесь, тем отчётливее чувствую, как меняется само восприятие этого места, словно остров постепенно раскрывает свои тайны и впускает меня глубже, чем раньше. И однажды, когда внутри стало чуть спокойнее, я впервые задумалась о самом острове и о доме, который стал моим убежищем, хотя я никогда по-настоящему его не выбирала.
Честно говоря, я до сих пор точно не знаю, где нахожусь. Если верить обрывкам информации, что попадаются в привозимых мне газетах, можно предположить, что это где-то на Волге, ближе к Тверской области. Иногда на последней странице мелькает прогноз погоды или упоминание о каком-нибудь местном событии, и я мысленно угадываю направление, например север или юг, правый берег или левый. Но никаких убеждений, лишь догадки, как если бы мне кто-то раз за разом предлагал собрать карту по нескольким смазанным фрагментам.
Газеты привозит один и тот же человек. Парнишка лет двадцати. Он такой худой, что мне каждый раз хочется его накормить чем-нибудь вкусненьким. А ещё он вечно нахмуренный, видимо то, что он делает не доставляет ему радости. Он приплывает на небольшом катере, и я уже давно научилась различать его мотор среди всех других, проплывающих мимо. Он рычит как-то неровно, короткими трёхударными толчками, и я каждый раз узнаю, что это он.
Мой кормилец никогда со мной не разговаривает, проходит мимо, словно я часть мебели или тень неподалёку от крыльца. Не здоровается, не кивает, даже не поднимает взгляда. Кажется, ему куда привычнее смотреть на коробки с продуктами, чем на людские лица. Я долго думала, что он просто стесняется. Мы ведь почти не пересекаемся, а в те случаи, когда, я всё-таки оказываюсь рядом, он делает вид, что расслышал какой-то важный внутренний приказ и спешит его выполнить. Но потом поняла, что ему действительно нет до меня дела.
Даже однажды, движимая странным порывом, я решила сделать ему маленькое одолжение, ну или подарок. Или, наверное, попытку установить хоть какой-то человеческий мост, между нами. Я испекла печенье. Самое простое, домашнее. И оставила на столе на веранде небольшую тарелку, написав записку. Что-то вроде: «Если у тебя будет минутка, возьми пару. Я просто хотела сказать спасибо за твой труд».