Читать онлайн Поиск. Часть 2

Глава 41

Несколько дней Клим официально болел. Мы с Лизой съездили его навестить. Выглядел он неплохо и к нашему приезду явно приготовился – в доме чистота и порядок, на нём выглаженная рубашка.

Я не знала, как он будет вести себя после того поцелуя (да и как мне самой себя теперь вести), стоит ли списать всё на последствия сильного удара или это было осознанное решение, за которым последует продолжение.

Для меня вообще многое оставалось непонятным. Во-первых, та замужняя – или замужние, я до сих пор не знала их количество – женщина, которой Клим приходился любовником. Во-вторых, его жена, которую он до сих пор ещё...

Я не знала, где в его сердце образовалось место для меня, и не была уверена, что оно мне подойдёт, если, например, это место третьего состава. Честно говоря, я не согласилась бы и на второй.

Но когда Клим открыл дверь, придерживая ногой Билли Блэка, которого Лиза побаивалась, пригласил нас в гостиную, стал болтать что-то забавное и бессмысленное, я заметила, что почти всё время он смотрел на меня. Смотрел и улыбался. Как-то интригующе. Словно напоминая о нашей тайне, которую пока мы должны сохранить.

Лиза попросила меня съездить с ней в детский магазин, потому что я опытная мама и медик. Ей нужна была одежда для беременных – хотя её семь недель ещё не успели никак сказаться на фигуре – и советы по поводу кроваток-колясок для малыша.

В этом вся Лиза. Как-то однажды она мне позвонила и попросила во всех подробностях описать, как происходит зачатие, и помочь высчитать день, в который у неё овуляция. Заодно поспрашивала про витамины для беременных и можно ли принимать их до беременности, и какие лучше купить. Недели через две после овуляции начались вопросы про тесты на беременность. Сложно сказать, кто из нас больше хотел, чтобы тест показал две полоски – я думала, что не выдержу проходить через это каждый месяц. К счастью, наши молитвы услышали (что неудивительно, если Лиза приставала к всевышнему так же настойчиво, как ко мне), и зачатие произошло в текущем цикле.

Самое интересное, что за всё это время у меня не получилось даже пискнуть, что я вообще-то не гинеколог и даже не акушерка, а всего-навсего фельдшер. Надеюсь, она не попросит меня принимать у неё роды.

Клим был сама галантность. Спровадил Билли Блэка за дверь, приготовил чай для Лизы, кофе для меня и виски со льдом для себя.

– Тебе не стоит, – сказала я.

– Я немножко, – миролюбиво улыбнулся Клим.

Лиза говорила с ним исключительно об отряде. Про её беременность некоторые уже знали, остальные догадывались, потому что она больше не ходила на поиски в лес, а на городских брала самые лёгкие задачи.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросила она.

Клим сверкал улыбкой, как дорогим кольцом.

– Прекрасно.

– Да, я заметила. Так и светишься.

Клим взглянул на меня так красноречиво, что я отвела взгляд.

Лиза вызвала нам такси, и пока мы его ждали, не отходила от меня ни на шаг. Поэтому на прощание Клим лишь аккуратно обнял её, а меня крепко прижал к себе, и продержал так чуть дольше, чем обычно. Я оставила полупрозрачный, почти случайный поцелуй на его шее.

По магазину мы с Лизой ходили час – пока я, наконец сдавшись, не сказала ей всё, что она хотела услышать. Потом она поехала домой, а я, не зная, куда податься (рабочий день у меня начинался только через два часа), написала Саше и предложила пообедать.

«С радостью. Я голоден как волк. Где встретимся?».

«Мне всё равно, выбирай».

«Тогда в «Кролике» минут через 20».

Этим Сашка особенно мне нравился. Его можно попросить о чём угодно и в любое время.

Когда я подошла к «Белому кролику», у входа уже стоял Сашин мотоцикл. Сам Саша в белой льняной рубашке без воротника сидел в зале за столиком у окна перед раскрытым ноутбуком.

– Привет, – улыбнулся он немного виновато. – Я тут зашиваюсь. Это буквально на несколько минут. Но это очень срочно. Ты не против?

– Конечно нет. Работай. Я же не помешаю?

Саша улыбнулся, уже стуча по клавиатуре.

– Ты не можешь помешать. Закажи пока что-нибудь, на свой вкус, мне разницы нет.

Я, вздохнув, раскрыла меню.

– С тобой можно разговаривать?

– Даже нужно.

Зрачки зелёно-карих Сашиных глаз бегали, очень серьёзно что-то высматривая в мониторе, а губы при этом улыбались. Пальцы щёлкали по клавишам со скоростью крыльев стрекозы.

Мне было неловко его дёргать.

Я посмотрела меню, не сразу выбрав, что хочу.

– Сань, – осторожно позвала я.

Он ответно промычал.

– Картошка с грибами и курица – пойдёт?

– Я же сказал, – мягко отозвался он. – Что захочешь.

– Ну есть-то тебе.

– Я не привередливый.

Я улыбнулась и сделала заказ подошедшему официанту. Когда он ушёл, отвернулась к большому окну.

Скоро начнётся август, а лето уже устало. Город устал плавиться под обжигающими лучами, деревья устали выкачивать крохи влаги из засушенной земли, люди устали потеть в хлопковых футболках. Зной замучил всех. Все ждали вечера, прохлады. Осени.

В «Кролике» работал кондиционер, и я комфортно чувствовала себя в тонких брюках и рубашке с коротким рукавом. Мне нравилось смотреть на блестящую от солнечных зайчиков улицу, на девушек в лёгких платьях, на мужчин в шортах.

Но всё равно хотелось в лес. На поиске Машеньки в лесу было так чудесно пережидать дневную жару. А уж что мне подарил вечер после поиска…

– Скучно со мной сегодня, да? – спросил Саша, не отрываясь от ноутбука.

– Нет, конечно, – я села ровнее и посмотрела на него. – Я понимаю, у тебя работа.

– Да, очень не вовремя свалилась. Как там наш больной?

– Лечится виски, шахматами и сериалами.

Саша усмехнулся.

– Как бы мы его потом не потеряли.

– Как потеряем, так и найдём. Он, кстати, звал тебя на партию. Говорит, надоело играть самому с собой.

– Заеду на днях. Может, даже завтра.

Ненадолго мы замолчали. Официант принёс приборы и напитки.

– А что ты сейчас делаешь?

Саша снова улыбнулся.

– Пишу код. Нужно кое-что подправить в программе, над которой работаю.

– Интересно, – сказала я, отпивая свой смородиновый эль.

Для Саши я заказала морс. Он за рулём.

– В принципе, да. Хотя твоя работа мне кажется интереснее и полезнее.

– Я профессиональный бездельник. Торты – это фигня. А у Клима в магазине так, подработка.

– Ну что ты такое говоришь? – возразил Саша. – Ты медик, Юля.

– Пока я на полпути к тому, чтобы быть медиком.

В зале заиграла музыка.

– Сейчас доделаю, – сказал Саша. – И пойдём танцевать.

– Не торопись. Я так себе танцор.

Принесли горячее. Я спокойно ела свою картошку с грибами, как вдруг Саша захлопнул ноутбук.

– Готово! Всё, иди сюда.

– Я ем, – отозвалась я с набитым ртом.

– Потом доешь, вставай.

Сам он уже встал и тянул меня за собой. Я торопливо глотала куски, как удав.

– Ты правда, что ли, танцевать собрался?

– Да.

– Да ну брось! – отмахнулась я, вытирая рот салфеткой. – Дай поесть спокойно.

– Потом поешь, прослушай, какая песня.

«Reamonn» — «Tonight». Песня шикарная.

Я сдалась, и Саша выволок меня на центр зала.

– Кроме нас, никто не танцует, – прошептала я ему в плечо.

– Ну и пожалуйста, пусть сидят, – отозвался Саша. – Их проблемы, что они не умеют веселиться.

Я улыбнулась, а он закружил меня под своей рукой.

– Не знаю, кто выбирал музыку для этого места, – сказал он. – Но у этого хорошего человека великолепный вкус. Тут не крутят новые дурацкие треки только потому, что они популярны. Тут ценят качество.

Музыка сменилась. Заиграла «Кукла колдуна», танцевать стало неудобно, и мы вернулись за столик. Саша приступил к еде, но потом поймал мой взгляд и кивнул на барышню за соседним столом:

– Никогда бы не женился на женщине, у которой уголки губ направлены вниз.

Я засмеялась, но он вдруг дёрнулся и хлопнул меня по предплечью.

– Вон! Смотри! Она просто сидит, я её даже не знаю, но ощущение такое, будто я перед ней виноват. Жесть вообще.

Я задержала дыхание, боясь подавиться. Сашка снова повернулся ко мне и, став серьёзнее, спросил:

– Как у тебя с мужем?

Я пожала плечами. Жаль, что мы не могли весь вечер обсуждать женщин.

– Пока не знаю.

– Думаешь, он изменится?

– Нет, конечно, нет. Если мы не разойдёмся, всё продолжится с того места, на котором остановилось.

– И тебе этого хочется?

– Нет.

– Так ты подала на развод?

– Да. Уже давно. Жду суда.

– И всё ещё сомневаешься?

– Немного.

– Почему?

Я снова пожала плечами.

– Надо же как-то жить дальше. Растить Мирослава.

– Ты уверена, что стоит растить его с этим человеком?

– Этот человек его родной отец. И пусть он далёк от идеала, но для другого мужчины Мир навсегда будет чужим.

Саша непокорно мотнул головой.

– Неправда.

– Правда.

– Нет, неправда.

– А я говорю – правда.

– А я – нет.

– Ладно! – я вскинула руки вперёд. – Допустим. Вот ты, например. Представь, что ты выбрал женщину с ребёнком. Тем более с больным ребёнком.

– Представил, и что?

– Тебе же будет хотеться своего ребёнка, правильного, здорового. А этого куда девать? Только честно.

Саша отложил вилку с ножом, облокотился на стол.

– Если я выбрал женщину с ребёнком, то я и ребёнка её выбрал. Каким бы он ни был. С какого-то момента её проблемы стали бы нашими. Конечно, когда-нибудь мне захочется своего…

– Вот видишь!

– … но и этого я буду воспитывать, как родного, – упорно закончил фразу Саша. – Причём именно воспитывать, – добавил он, хлебнув из своего стакана. – А то, знаешь, есть некоторые женщины… Ты ему не отец, сиди молчи, я сама. Я такой подход не приветствую.

Я вздохнула.

– Ты мне это говоришь просто, чтобы успокоить.

– Вовсе нет. Я так думаю, поэтому и говорю.

– А что бы на это сказала твоя мама?

– Да ничего бы не сказала. А вообще – какая разница? Мне жить с этой женщиной, а не маме.

Я ничего не ответила, глядя на то, как по полу, стенам и потолку мечутся разноцветные пятнышки прожекторов.

– А ещё я уверен, – добавил Саша, – что Клим в этом споре встал бы на мою сторону. Что бывает крайне редко, как ты знаешь.

– Я очень смутно представляю, что у Клима в голове, – произнесла я.

И испугалась – не сболтнула ли лишнего. Но Саша и так всё прекрасно понимал.

– На Клима нельзя давить, – сказал он. – Никогда. Иначе он становится неуправляемым. Все его романы рушились в тот момент, когда женщина думала, что овладела им и что он теперь будет ей подчиняться.

Я молчала. Тогда Саша продолжил:

– Он сложнее, чем кажется. И со всей его любовью к порядку, иногда переходящей в маниакальную педантичность, он никогда не умел разбираться в том, что чувствует. Иногда мне кажется, что Клим до сих пор не отпустил жену. Он рассказывал тебе о ней?

Мне очень хотелось, чтобы о ней мне рассказал Саша – всё, что знал. Клим же явно с ним делился, они же друзья, чёрт возьми! Но, помня Сашину принципиальность, а лишь сделала отстранённый вид и пожала плечами.

– Немного.

– Думаю, ещё расскажет.

Всё, Сашка захлопнулся. На территории Клима он хозяйничать не собирался.

– Так вот, я бы согласился взять в жёны женщину с ребёнком, – сказал он, возвращаясь к истокам нашего разговора, – если бы потом она родила мне сына.

Я подняла глаза и увидела, что он улыбается.

– Ты не похож на тех мужчин, которые требуют от жён рожать только сыновей, – сказала я, спрашивая себя, а так ли хорошо я знаю молодого человека напротив.

– Это всё сестры. – Саша сунул в рот листик мяты с мороженого. – Посмотрел я на двух девчонок в доме и стал бояться, что у меня тоже может родиться дочь.

Сдерживая смех, я выпила ещё эля и проговорила, стараясь, чтобы голос звучал пророчески:

– А мне кажется, что однажды у тебя родится именно дочь.

– Сплюнь!

Саша так забавно вытаращил на меня глаза, что тут я всё-таки рассмеялась.

– Ладно, Сань, не бери в голову. И вообще – ты ещё молодой. Не вздумай торопиться со всем этим.

– Ничего себе молодой! – усмехнулся Саша, очень искренне возмутившись. – Мне уже четверть века. У самой вон сын большой, а мне говорит – не торопись.

– Ну я-то женщина. У меня как раз всё наоборот: лучше раньше отмучиться. И для организма легче.

– Как у вас, женщин, не знаю, – Саша потянулся, чтобы налить себе морс из графина. – И как у других мужчин – тоже. Но за себя скажу, что я уже готов к семье.

Мне б заткнуться, но эль завладел моим мозгом, а потому просто закрыть рот я не могла.

– Нет, Сань, – ляпнула я. – Ты точно не готов.

Саша удивился и застыл с графином в руке. Возможно, стоило бы сразу щёлкнуть меня по носу за то, что лезу в чужой огород, но он решил вступить в полемику.

– Это ещё почему?

– Потому что тебе ещё нравится прожигать жизнь.

– Неправда. Я вполне себе уравновесился. – Он налил морс и осторожно поставил графин на место. – И не ищу приключений.

– И поэтому ты в поисковом отряде по ночам в лесу ищешь пропавших грибников?

– Я хочу нести добро.

– А сколько раз в неделю ты бываешь в баре?

Саша усмехнулся.

– Дома мне никто не готовит. А я не люблю готовить для одного себя.

– Допустим. А как же твой мотоцикл?

– Ой, вот только не надо за это хвататься, – поморщился Сашка. – Дядьки и в сорок, и в пятьдесят на них гоняют – и ничего.

Я отпила из своего бокала.

– Или эти дядьки всего лишь состарившиеся подростки?

– Мотоцикл – такое же средство передвижения, как и машина. И, кстати, у него перед автомобилем куча преимуществ.

– Не спорю. Например, экстремальные ощущения.

Саша изогнул одну бровь.

– Мне уже давно это не кажется экстремальным.

– Допустим. Но мотоцикл – это непрактично. Вот представь – ты влюбишься и женишься. А твоя жена возьмёт и забеременеет. И как ты её с животом будешь на мотоцикле в женскую консультацию возить? А когда ребёнок родится? К рулю автокресло приделаешь?

Саша молчал. Сложно было понять, о чём он думает. Наверное, будь он на пару лет младше, я бы смогла читать, что у него на уме, но теперь в чём-то он уже и вправду был очень зрелым.

– Да ладно, Сань, – улыбнулась я, кажется, даже немного виновато. – В молодости нет ничего плохого.

– Мы с тобой ровесники.

Я покатала вилкой крохотную кругленькую картошину по тарелке.

Саша всегда сглаживал, когда говорил о моём и своём возрасте. То немного накидывал себе, то сбавлял мне – своеобразные законы округления. Кажется, он так ни разу и не сказал прямо, что я его старше.

– Только я рано вышла замуж, – напомнила я, – и могу рассказать, что бывает, когда торопишься с такими вещами. А вообще, если бы я родилась мужчиной, то не женилась бы раньше сорока. Ну хотя бы тридцати пяти.

Саша выпил свой морс – залпом весь стакан.

– Идём ещё танцевать, – сказал он, снова вытягивая меня из-за стола.

– Эта песня мне не нравится, – запротестовала я.

«Моя любовь на пятом этаже», «Секрет». На самом деле песня обалденная, только слишком ванильная для моего боевого настроения.

– Зато нравится мне.

До сих пор было непривычно, когда Саша начинал упрямиться. Казалось, он человек гибкий и всегда способен участвовать в переговорах. Но я уже поняла, что в некоторых моментах, которые иногда – если смотреть с моей стороны – даже нелогичны, из-под этой уступчивости и сговорчивости выглядывает такая глыба характера, о которую могут разбиться даже самые прочные аргументы.

Он таки вытащил меня на центр зала, но песня уже сменилась. Заиграла «Говори», «Звери».

– Вот видишь, – сказал Саша. – Всё для тебя.

Он красивым жестом, заискрившимся в свете жёлтого огонька диско-лампы, развернул передо мной ладонь, которую едва коснулись мои пальцы, а другую руку очень деликатно положил на мою талию. Я неуверенно дотронулась до его плеча. Одно дело плясать под звенящую мелодику стиляг, другое – едва ли не обнимать друг к друга под песню-признание.

– Да не съем, не переживай, – улыбнулся Саша.

Чтобы не покраснеть, я сжала его плечо ногтями. Саша зашипел, айкнул и засмеялся.

А дальше мы только двигались, чуть раскачиваясь, под хорошо знакомый, но сейчас – словно бы новый голос и фортепианную мелодию. Саша беззвучно подпевал, а я, прислоняясь к нему слишком близко, вдыхая свежий запах его парфюма, закрыла глаза, проговаривая текст про себя.

Я не видел, что было за окнами,

Я смотрел на твоё отражение1…

– Хорошая песня, – тихо сказал Саша.

И от его голоса, приглушённого, басовитого и совсем капельку игривого, мне стало щекотно внутри.

– Тебе и та нравилась, – ответила я, чувствуя, что ровно говорить не получается.

– Эта больше.

Музыка замерла, и мы замерли вместе с ней. Его каре-зелёные глаза сейчас казались чуть ли не изумрудными. Зрачки огромные, блестящие, возбуждённые. На миг меня окатило горячей волной. Неужели?..

Но тут у нас обоих звякнули телефоны. Чуть неловко, прогоняя остатки секундного помутнения, мы принялись искать их по карманам.

Сообщение в общий чат. Объявлен новый поиск. Очередная бабушка с деменцией вышла из дома и не вернулась.

– Едем? – спросил Сашка.

Между нами два шага и не верится, что когда-нибудь мы подходили друг к другу ближе. Взгляд у Саши стал серьёзным, он думал о поиске, об общем деле. Я всё нафантазировала.

– Мне надо на работу, – сказала я. – Но попробую отпроситься у Клима.

– Хорошо. Я пока расплачусь.

– Скинемся наличными или перевести тебе на карту?

Саша усмехнулся.

– Попробуй только.

Он отошёл к нашему столику, и у него тут же зазвонил телефон.

– Да, старый, – ответил он, хохотнув. – Ты прямо тут как тут! Привет. Как там твоя голова?.. Поеду… Нет, тебя не возьму… Лечись давай… Да мы справимся… Ну, найдём, тогда и позвоним, – Саша поморщился. – Ой, не начинай… Кстати, раз уж ты позвонил, отпустишь Юлю с работы сегодня?.. Да, со мной… Ну вот так. Встретились в «Кролике» за обедом… Да не волнуйся, и отвезу, и привезу… А почему нет?.. Ну не захочет, вызову такси… Старый, не кипишуй! Пей давай виски, который старше меня, играй в шахматы, ложись спать к десяти, а в лес пусть молодёжь сходит… – Саша засмеялся. – И я тебя люблю, дядя Клим.

Он положил трубку и убрал телефон в карман.

– Старый тебя отпустил, собирайся.

Я улыбнулась.

– Спасибо.

– Было бы за что. Только он волнуется, что без него мы никого не найдём.

– Мы постараемся.

– Разумеется. А ещё он волнуется насчёт моего средства передвижения. Точнее – насчёт того, что я собрался тебя на нём прокатить.

У меня что-то вспыхнуло в груди бенгальским огнём.

– На мотоцикле?

– Ага, – Саша положил на стол купюры, не дожидаясь, пока официант принесёт счёт. – Но у тебя есть выбор: можешь поехать в штаб на такси. Тем более что взрослые люди на двухколёсном транспорте не ездят.

– А разве я взрослый человек? – улыбнулась я. – Мы вроде только о тебе говорили. Я поеду с тобой.

Саша весело усмехнулся.

– Тогда погнали.

Глава 42

Я подошла к мотоциклу, и инстинкт самосохранения завопил внутри, что на эту штуку нельзя забираться. На ней нет ничего, ты абсолютно не защищён. Ты беззащитен!

Не то, что в машине – железо со всех сторон. Как в домике.

– Точно хочешь ехать? – спросил Саша, видя мой испуганный ступор.

– Точно.

Юля, соберись! Ты ж не пугливая девчонка. Да и если бы сегодня пришлось умереть, неужели ты бы не хотела умереть вот так – быстро и почти без боли? Всё лучше, чем от инсульта.

Я тряхнула головой.

Саша поглядывал на меня с улыбкой.

– Ладно, – сказал он и протянул мне шлем. – Надевай.

– А ты как?

– Сейчас шлем только один. В гараже возьмём второй. Заодно и куртку тебе прихватим, а то, если вечером будем возвращаться, замёрзнешь.

Я взяла шлем, повертела в руках. Вырез для головы казался каким-то неправдоподобно маленьким. Саша тем временем нашёл в кофре очки, надел.

– А как его?..

Саша, плохо пряча улыбку, подошёл ближе.

– Серёжки только сними.

– Всё настолько серьёзно?

– Ага. Одна моя знакомая зацепилась ими за шлем и чуть ухо себе не порвала.

Я послушно сняла серьги.

– Есть куда убрать?

Саша протянул руку. Я положила свои серебряные капельки ему на ладонь, и он спрятал их в нагрудный карман рубашки (в такую жару он приехал без своей косухи).

– Самое надёжное место на всём байкере, – улыбнулся он. – Теперь давай шлем.

Взяв из моих рук, Саша ловко нахлобучил его мне на голову и опустил прозрачный визор. Сразу стало плохо слышно.

– А застёгивать?..

Саша кивнул, и его пальцы быстро управились с замком у меня под подбородком, случайно коснувшись моей шеи. Лёгкое прикосновение, но ощутимое и приятное.

– Теперь смотри, – сказал он, подходя к мотоциклу. – Сначала сяду я и сниму его с подножки. Потом ты.

– Хорошо.

Саша забрался, ногой сбил подставку, и мотоцикл встал ровно.

– Забирайся, – скомандовал он.

– А за что можно держаться? – спросила я.

– За что хочешь.

К слову сказать, держаться было особо не за что. Я положила руку ему на плечо.

– Можно?

– Конечно.

Внизу, рядом с Сашиной ногой, приглядевшись, я увидела подставку, куда можно упереться ботинком, и кое-как забралась на маленький выступ позади водителя.

– Теперь пристёгивайся, – сказал Саша.

– Чего? – удивилась я и на всякий случай посмотрела по сторонам, нет ли где ремня.

Сашка засмеялся. Я толкнула его под лопатку.

– Издеваешься?

– Прости, – он поднял ладони, – больше не буду! Клянусь.

– За что надо держаться?

– На сидении прямо перед тобой есть ремешок. Можно за него, можно за меня.

Я скромно взялась за ремешок обеими руками.

– По-хорошему, – продолжал Саша, – тебе надо повторять все движения пилота. Как бы представить, что ты продолжение мотоцикла, и делать то же, что делает он. Но так как ты пока новичок, я тебя прошу – просто сиди и держись. И всё.

– Хорошо. А я же могу, ну чисто теоретически, не удержаться и упасть с него во время движения?

– Можешь, конечно, но не переживай, я остановлюсь и тебя подберу, – стараясь снова не засмеяться, ответил Саша. – А вообще, держись, пожалуйста, крепче. Готова?

– Да, – ответила я, а сама подумала, что сейчас полечу по дороге на бешеной железной штуковине, открытая для всего – воздуха, камней, машин, асфальта.

Саша завёл мотоцикл и нажал газ. В первое мгновение, когда его «Кавасаки» рванул вперёд, мне показалось, что прямо сейчас, в эту самую секунду, мы убьёмся на хрен, потому что он скинет нас как лошадь, вставшая на дыбы.

Я вскрикнула и, бросив ремешок, схватилась за Сашу.

Он громко, так, что я услышала сквозь шлем, захохотал.

В следующее мгновение чувство, что земля, дорога, деревья, – всё вокруг двигается очень быстро и в любой момент может нас поглотить и расколоть, словно фисташки, возросло. Хотелось крикнуть, чтобы Сашка глушил мотор, но я лишь крепче вцепилась в него, стискивая его со спины за рёбра с двух сторон. Ещё через мгновение страх начал отпускать, я стала понимать, что ни у деревьев, ни у машин, ни у асфальта нет желания меня убить.

С осторожностью, по очереди, я переместила руки с пилота обратно на ремешок. Но непроизвольно снова хваталась за Сашу, когда чувствовала, что мотоцикл разгоняется, обгоняя едущие впереди машины. Когда же мотоцикл зашёл в первый поворот, я снова вскрикнула, потому что он накренился так, что казалось, вот-вот завалится набок. Саша при этом и сам наклонился вслед за мотоциклом, и это напугало меня ещё больше. Но дорога вскоре выпрямилась, потом выпрямился и мотоцикл, а за ним и Саша. Холодная рука, сжавшая моё сердце, разжала пальцы.

А ещё через несколько мгновений, мне стало нравиться. Я посмотрела по сторонам (однако стараясь глубоко не задумываться, боясь, как бы случайно не упасть при неожиданном повороте или торможении), разглядывала наш родной Никуловск, удивляясь, как много всего умудрялась не замечать. Старые невысокие дома, тянувшиеся по обе стороны проспекта Мира, сейчас не казались такими уж старыми и дряхлыми. Наоборот, омытые июльским зноем, они блестели крышами как-то величественно, давая прочувствовать свою историческую ценность.

Машины вокруг нас выглядели неповоротливыми, тихоходными, раскалёнными изнутри консервными банками. Почти все ехали с открытыми окнами, и до нас долетали обрывки песен и надоедливой болтовни радиоведущих, когда мы с Сашей ловко, почти не сбавляя скорости, обходили их, стоящих на светофорах, одну за другой.

А едва мотоцикл, затормозив, свернул в тесные ряды гаражей, мне стало даже досадно – хотелось кататься ещё.

У одного из ворот где-то в середине гаражных сот Саша остановился.

– Ты слезаешь первая.

Я положила руки ему на плечи, приподнялась и чуть не грохнулась – ноги не сразу стали меня слушаться как раньше.

– Осторожнее, – улыбнулся Саша.

Он поставил мотоцикл на подножку и слез сам.

– Ну как тебе?

– Обалденно, – честно призналась я.

Саша рассмеялся, задрав голову с растрёпанными ветром волосами к небу.

– Отлично! Снимай шлем.

– А как его расстегнуть?

Я бестолково трогала пальцами замок у себя под подбородком.

– Не так, дай покажу.

Снова Сашины руки дотронулись до моей кожи, что-то где-то нажали, и шлем расстегнулся.

Я так же бестолково начала его снимать, но сняла сама.

– О, смотри, даже мошку поймала. – Саша показал на себе, где у меня мошка. – Лучше к зеркалу подойди.

В самом деле, на левой щеке у меня размазался мерзкий комар.

Когда успела-то? Ведь почти всю дорогу ехала с опущенным визором.

– С первой мошкой тебя, – поздравил Саша, как будто это было чем-то хорошим.

– Это какая-то примета? – спросила я.

– Скорее своего рода посвящение. Идём в гараж.

Ворота он раскрывать не стал, только дверь, вырезанную в одной из створок. Вошёл первым, щёлкнул выключателем.

– Заходи, не стесняйся.

Я переступила высокий порог и замерла на месте.

Этот гараж больше напоминал модный бар в стиле лофт. Мягкий жёлтый свет из нескольких источников, всякие антуражные штуковины (хотя тут они скорее не для красоты, а по необходимости – шлемы, перчатки, какие-то детали мотоцикла, байкерская одежда), что-то вроде барной стойки, блестящей двумя-тремя бокалами, а посередине – красный кожаный диван. Чуть в стороне, в углу, притулилась не очень большая, но всё же барабанная установка.

– Да здесь жить можно, – прошептала я.

Саша усмехнулся.

– Иногда я так и делал. Когда ругался со своей. Так! – он деловито огляделся. – Нам нужно экипироваться и взять всё для поиска.

Саша полез в один из шкафчиков.

– Ты играешь на барабанах? – спросила я.

– Нет, это установка Клима.

– Клима???

– Да. Он год назад купил – поиграться. А у Билли Блэка стали случаться какие-то нервные припадки. Впрочем, если учесть как Клим играет – это неудивительно.

Клим играл на барабанах? Невероятно!

– А ты на чём-нибудь играешь? – спросила я.

– Да, вон моя гитара висит. А вообще, я в детстве закончил музыкальную школу. Правда, по классу скрипки.

– Скрипки???

– Да что ты так всему удивляешься? – улыбнулся Саша.

Я пожала плечами.

– Просто ты не похож на скрипача.

Саша снова улыбнулся.

– Я и на программиста не похож. На пилота хоть похож?

Я уверенно кивнула. Саша засмеялся.

– Слушай, ну для поиска я всё собрал нам на двоих, – сказал он минут через пять, пока я рассматривала всякие штуковины в его гараже. – Перекус только надо будет купить. Заедем по пути куда-нибудь. И тебе надо куртку какую-нибудь сообразить. Сейчас дам что-нибудь своё.

– Да ладно, я не замёрзну.

– А вот и замёрзнешь. Вечером на байке будет холодно. А ещё надо взять шлем и перчатки. Погоди, у меня где-то лежал девчачий.

Саша залез ещё в какой-то шкафчик и достал оттуда шлем в розовых разводах.

– Я не хочу девчачий, – замотала я головой.

Саша рассмеялся.

– Откуда он у тебя вообще? – спросила я.

– Девушке покупал когда-то давно.

– Она тоже каталась на мотоциклах?

– Редко. Ей не нравилось.

В таком-то шлеме…

– Можно, я возьму синий, в котором была?

Саша кивнул.

– Хорошо, бери его, – он помедлил. – Такой привередливой даже страшно куртку предлагать.

– Она тоже твоей бывшей?

– Нет. Куртка исключительно моя. Будет велика, конечно, но больше не меньше.

Саша выдал мне куртку. Короткую, чёрную, кожаную. Скрипучую, терпко пахнущую гаражом – металлом и бензином, и лишь отдалённо, почти стёрто – той же Сашиной свежей туалетной водой. Она была мне заметно велика.

– Пойдёт, – одобрил он.

А мне на ум пришло сравнение, от которого, я уверена, у меня покраснело лицо. Если бы это была не куртка Саши, а его рубашка. И если бы мы были не в его гараже, а в спальне…

Я тряхнула головой. Что за бред лезет в голову?

Сашка стал для меня кем-то вроде брата. Старшего, несмотря на возраст. Он многому меня учил, берёг, но, в случае надобности – я чувствовала – мог бы по-братски надавать мне тумаков, дабы направить на путь истинный. И мои постельные фантазии родились всего лишь от недостаточности половой жизни, которая в моём возрасте – в идеале – должна бить ключом.

– Всё хорошо? – спросил Саша.

– Да, – тут же ответила я. – Всё отлично.

– Ты о чём-то задумалась?..

– Да. Бывает. Не бери в голову.

– Давай я пока уберу куртку в рюкзак? Снимай. Кстати, с рюкзаком ехать придётся тебе. Но он вроде нетяжёлый. Поиск не в лесу, так что всё лайтово.

– Без проблем, – отозвалась я, радуясь, что он не умеет читать мысли.

Саша снова помог мне надеть шлем.

– Будем играть в известную байкерскую игру – «Дятла».

– Это как?

– Очень просто. Мы теперь оба в шлемах, и когда мотоцикл будет тормозить, ты своим будешь стучать о мой. Как дятел. Тук-тук.

Я улыбнулась.

– По местам, – скомандовал Саша.

Глава 43

Когда мы прибыли в штаб и отметились, координатор (это про него Клим говорил, что он самый тупой из всех координаторов?) вручил нам листы с ориентировками.

– Давайте, ребята. Сегодня у вас такая задача.

– А поопрашивать, поосматривать точно не надо? – спросил Саша.

– Да там уже полно людей опрашивают и осматривают. А вот орки2 так стопкой и лежат. Тут вокруг, значит, всё поклеили. Но наша потеряшка могла и в Михайловку ускользнуть – у неё там дача раньше была, и есть небольшая вероятность, что она села на автобус и чухнула туда. Одна «лиса» уже поехала туда посмотреть, а вы поезжайте с орками. Мало ли, вдруг бабуля не сегодня, а завтра с утра до туда доберётся.

Михайловка – село недалеко от города. У нас в училище был парень оттуда. По одному человеку, конечно, судить нельзя, но помню, что собой он прославлял родную Михайловку, как мог. То приехал на пары на угнанном у соседа мопеде, то стащил где-то литр медицинского спирта и наделал коктейлей, от которых потом блевало полгруппы (я это пить не стала бы и под страхом расстрела), а на госы вообще явился с разбитым носом – праздновал свадьбу брата.

Саша вручил мне ориентировки и пошёл к мотоциклу.

– Слушай, – начала я, – а это не тот коорд, которого Клим не любит?

– Да, он, – ответил Саша. – Они однажды чуть не подрались. Ну в принципе, с Климом разругаться несложно, просто наперекор что-нибудь скажи, и готово. Он, кстати, если бы приехал, к оркам даже не притронулся бы. Но мы люди не гордые, можем и поклеить.

А почему нет? Этим тоже кто-то должен заниматься.

Я убрала ориентировки в рюкзак и забралась вслед за Сашей на мотоцикл. Потом я узнала, что это называется ехать двоечкой. Или нажопником.

На светофоре – Саша выбрался сквозь остановившиеся ряды чуть не на самый перекрёсток, – рядом с нами остановился ещё один человек на мотоцикле. Поднял визор, протянул Саше кулак. Тот по нему стукнул своим.

– Куда катите? – спросил незнакомец.

– В Михайловку, – ответил Саша. – Мы поисковики. Отряд «0911» – слышал о таком?

– Слышал, – ответил мотоциклист. – А кого ищите?

– Бабушка из дома ушла и потерялась, – ответил Саша и повернулся ко мне через плечо: – Юль, дай ориентировку, пожалуйста.

Я быстро вынула из рюкзака и протянула незнакомому байкеру несколько листовок. Он взял, внимательно изучил.

– Ну я у своих поспрашиваю, – произнёс он в бороду.

– Спасибо, – с чувством отозвался Саша. – Там номера. Если что – звоните.

– Я тебя понял. Ну счастливо.

– Счастливо!

Светофор досчитывал последние секунды, но Саша уже нажал на газ и свернул влево. Второй мотоцикл поехал прямо.

– Кто это? – крикнула я на повороте, пока Саша не успел набрать скорость. – Ты его знаешь?

– Нет, – так же крикнул мне в ответ Саша. – Просто так принято у байкеров.

Мы доехали до Михайловки. Я бы сказала, что это не село, а деревня. Дома тут были в основном частные, деревянные, с разной степенью обжитости: на некоторых камеры и спутниковые тарелки, некоторые уже почти растворились в окружившем их бурьяне. Невысокие многоквартирные дома сгруппировались вокруг старой двухэтажной школы со ржавыми турниками во дворе.

– Что ж, давай клеить, – сказал Саша, остановившись на одном из самых больших перекрёстков, на котором стоял круглосуточный магазин.

Я слезла с мотоцикла, Сашка поспешил за мной.

– Ты держи, я буду скотчем обматывать.

Я кивнула.

Мы расклеивали ориентировки около часа. Я уже не могла слышать звук отрывающегося скотча.

– Устала? – спросил Саша.

– Нет.

Наверное, вышло не очень убедительно, потому что он предложил:

– Давай поищем место, где можно разжиться кофе с бутербродами?

– Здесь? – удивилась я. – По-моему, для этого надо стучать во все двери, и то не факт, что откроют.

– Значит, поедем на заправку.

Мы снова сели на байк. Ближайшая заправка оказалась в пяти километрах.

Жара начала спадать, потихоньку вечерело. Держась за Сашу и оглядываясь вокруг, я увидела небо, на котором розовое закатное солнце, прячась за облаками и крася их рваные края блестящей позолотой, выстреливало своими полупрозрачными лучами во все стороны прямо в темнеющую лазурь. Деревья по пути утомлённо провожали нас, не шевелились в вечернем прохладном воздухе.

Саша въехал на заправку, подкатил к самой колонке.

– Заодно и заправимся, – сказал он, снимая шлем.

Мы оставили мотоцикл и зашли в магазин.

– Не думаю, что здесь будет твой латте с ванильным сиропом, – предупредил Саша.

– Мне сейчас любой кофе – латте, – ответила я.

Однако голод оказался не настолько сильным. Только глотнув кофе в жёлтом бумажном стаканчике, я сразу почувствовала, как сильно он отличается от того, что варил мне Руслан. Понимая, что плеваться будет некрасиво, я заставила себя сделать глоток.

– Жесть, да? – морщась, спросил Саша.

– Лучше, чем ничего, – вздохнула я.

Глава 44

Саша привёз меня домой в начале первого ночи. Устало и оттого как-то совсем не смущаясь, я обнимала его сзади и прижималась головой в шлеме к его спине.

Не знаю, откуда у него остались силы после такой работы вести мотоцикл. Мне очень хотелось уснуть на заднем сидении автомобиля и проснуться уже у подъезда.

Мы расклеили всё объявления, потом связались с поисковой группой, что искала бабушку в Михайловке. Оказалось, «лиса» уже давно уехала обратно в Никуловск. Тогда мы решили остаться и ещё раз проверить деревню. И проверяли до тех пор, пока Саша не сказал, глядя на меня:

– Всё, хватит на сегодня.

– Но бабушку же ещё не нашли, – возразила я.

– Мы и так много сделали. Если до завтра не найдут, утром опять приедем.

В знакомых переулках центра Никуловска Саша сбросил скорость, и казалось, будто мотоцикл идёт человеческим шагом. У моего подъезда он остановился.

– Приехали, – сказал Саша, обернувшись ко мне через плечо. – Осторожнее, сударыня. Жаль, не могу подать вам руку.

Из последних сил я перекинула ногу через сидение, слезла и сняла шлем. Саша слез вслед за мной и поставил мотоцикл на подставку.

– Спасибо, Сань.

Он улыбнулся.

Оба мы не сразу заметили Илью, который вышел из темноты козырьковой тени и теперь материализовался перед нами, словно сотканный из ветра и пыли.

– Ну привет, – мрачно сказал он, окатив ледяным взглядом сначала меня, а потом Сашу.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

– Жену приехал проведать, – Илья скользнул глазами по байку, словно ревновал и к нему. – Жду вот её с работы уже часа два. А её тут подвозят всякие.

– Илья…

– Да ладно, подвёз и подвёз, – он нервно пожал плечами. – Просто покатались на мотоцикле, прикольно же.

– Илья!

– Что? – он внимательнее всмотрелся в Сашу. – Это ведь не тот, что в прошлый раз? Да, помоложе будет. Потянуло на молоденьких? Или старые платят меньше?

– Илья, заткнись, – прошипела я, а потом повернулась к Саше. – Прости, это… Короче, не слушай его. Поезжай. И спасибо ещё раз.

Я заметила, что смотрел Саша мне через голову, серьёзно и внимательно, словно ожидая нападения.

– Да, – сказал Илья, качнувшись на каблуках. – Если расплатился, можешь ехать.

– Закрой рот, – сквозь зубы прорычала я, надеясь, что смогу сдержаться до того, как Саша уедет. – Что ты несёшь вообще?

– А что, разве я не прав?

Вот сука!

– Сань, – я хотела что-то ему объяснить, но от злости слова в голове упорно отказывались соединяться в одну связную нить, поэтому я просто неопределённо поводила рукой в воздухе и попросила: – Поезжай домой.

– Да нет, – ответил вдруг Саша, глядя не на меня, а на Илью. – Я никуда не тороплюсь.

– А-а-а, – протянул Илья. – Так, может, это мне уйти?

– Стоило бы, – невозмутимо ответил Саша.

– То есть я вам мешаю?

– Мешаешь.

– Саш, – я коснулась его рукава. – Не надо.

– Да ладно, Саш, не стесняйся, говори, – Илья дёрнул руками так, словно его кофта резко стала ему мала. – Вы теперь, типа, вместе, да?

– Да.

– И ты её потрахиваешь?

– Не без этого.

– Прекратите оба! – крикнула я. – Саш, ты рехнулся?

– Нет, – на удивление обыкновенным тоном ответил Саша. – Я в порядке.

– Да ладно тебе! – вклинился Илья. – Поздно целку из себя строить.

– Закрой рот и убирайся к чёртовой матери! – закричала я и толкнула его в грудь. – И я тебе больше не жена, понял?

– Это точно. Такой жены мне не надо. Жаль только Мира. Каково ему будет, когда поймёт, что мать у него – шлюха.

И тут время остановилось, и я смогла ощутить каждую секунду.

Саша шагнул к Илье. Короткий замах. Удар.

Илья тут же согнулся, сломался, схватился за лицо. Сквозь его пальцы показались первые змейки крови из разбитого носа.

– Ты что, ушлёпок?! – заорал он гнусаво.

– А тебе что, мало?

Саша сделал шаг к нему, Илья два – от него.

– Ты сядешь, урод!

– А тебя тогда закопают.

Я наконец отмерла.

– Хватит! Слышите? Вы что тут устроили? Два придурка!

– Ты ёбыря своего в наморднике по улице води, – не унимался Илья. – И знаешь что? Я завтра же подам в суд, чтобы тебя лишили родительских прав! Не хватало ещё, чтобы твои чокнутые мужики покалечили нашего сына!

Я знала, что Илья меня выводит. Знала, что это блеф. Но давала себя выводить, давала ему завладеть собой, пропуская через себя его гнев.

– Только попробуй! – закричала я.

Моя фантазия лишь на секунду, лишь на мгновение показала мне, что случится, если Мира у меня отнимут. В груди стало так больно, словно наживую из меня вырвали кусок лёгкого.

– Не впутывай сюда сына! И даже думать не смей…

По лицу у меня что-то скользнуло. Один раз. Потом ещё и ещё.

Я смахнула это, но лишь, когда туман застил мои глаза, поняла, что плачу.

Илья, догадавшись, что нащупал нужный рычажок, невольно улыбнулся. Или оскалился.

– Жилья у тебя нет, – сказал он. – Ютишься с сыном у сестры. Нормальной работы тоже нет. Какой смысл доверять ребёнка тебе?

– Такой, что тебе Мир просто не нужен, – сказала я, стараясь не повышать голоса, чтобы не завопить.

– Мир мой сын. Я его люблю.

– Ты любишь только себя.

– Юль, хорош с ним разговаривать, – сказал Саша и с таким видом направился к Илье, что я, не мешкая, схватилась за его рукав и повисла у него на руке.

– Саш, не надо!

– Он по-другому не поймёт.

– Да он и так не понимает!

Илья усмехнулся, чувствуя, что ему ничего не грозит.

Меня всегда поражала его способность выходить сухим из воды и моментально всё переворачивать в свою пользу.

Я заступалась за него, потому что боялась, как бы потом не пострадал Саша. А Илья, сообразив это, сразу почувствовал себя королём.

– Да ладно, голубки, воркуйте. Ещё вся ночь впереди. А ты, – он посмотрел на меня, – ищи адвокатов.

Потом развернулся и, шмыгнув разбитым носом, ушёл во мрак, из которого и появился.

– Какая же тварь, – промолвил Саша.

Я повернулась к нему.

– Зря ты его ударил.

Саша выдохнул и замотал головой.

– Прости, Юль. Просто, когда такое вижу, дурным становлюсь. Все эти его слова о тебе… Я не хотел, чтобы ты их слышала. Он не имеет права так говорить.

– Это ты прости. – Я закрыла лицо ладонями. Хотелось ничего не видеть и самой стать невидимой. – Чертовски стыдно, что он устроил такое при тебе.

– Это же он устроил, не ты. Тебе нечего стыдиться.

Я закивала и вдруг поняла, что снова плачу.

– Ты чего? – Сашка шагнул ко мне и обнял. – Юлик, прекращай.

Одна его рука охватила меня за плечи, другая почти невесомо гладила по голове. Я прижалась к нему, как прижималась бы к любимому брату, которого у меня никогда не было.

– Какой он идиот, – простонала я.

– Не то слово, – сказал Саша. – Не понимаю, как ты с ним прожила столько лет.

Я шмыгнула носом.

– А если он про Мира серьёзно?

– Да какой там серьёзно? – хмыкнул Саша. – Ты же сама видела, как ему нужен Мир. Сколько раз за то время, что вы уехали, он к нему приезжал?

– Это впервые.

– Ну вот. А ты говоришь.

Я пожала плечами.

– Посмотри на меня, – сказал Саша и поддел меня плечом, чтобы я подняла глаза.

– У меня тушь растеклась, – проскулила я.

– Наплевать. Посмотри на меня.

Я подняла лицо. Саша поймал мой взгляд, и на миг его глаза раскрылись шире. Но лишь на миг. И то, может, показалось.

– Если он ещё раз придёт, – сказал Саша, – то очень сильно пожалеет. И одним ударом тут точно не обойдётся.

Я замотала головой и затараторила, не успевая выговаривать все мысли, что появлялись в голове:

– Не трогай его, ладно? Пообещай, что не будешь! Он ненормальный. Не связывайся.

Саша чуть разочарованно кивнул.

– Не расстраивайся так из-за него, – сказал он, коснувшись моего локтя.

Я рукавом вытерла слёзы.

– Не буду. Спасибо, Сань.

– Было бы за что.

– Может, поднимешься? Я тебя с сестрой познакомлю.

Саша устало улыбнулся.

– Думаешь, она ещё не спит?

– Точно, – прошептала я, закрыв глаза. – Господи, я и забыла, который час.

– Тебе надо отдохнуть.

Саша проводил меня до подъезда.

– Береги себя, – сказал он. – Не давай никому трепать тебе нервы.

– Спасибо.

Сашка улыбнулся на прощание и пошёл к мотоциклу.

Дома я сняла кеды и, пытаясь не шуметь, пробралась в ванную. Разделась, забралась под струи горячего душа. Я так устала, что старалась не закрывать глаза – боялась уснуть.

И несмотря на то, что этот вечер испортился угрозами Ильи и разбитым носом, внутри у меня теплился радостный огонёк. Сашка. Какое счастье, что он сегодня был со мной.

Перед тем, как лечь на свою раскладушку, я заглянула в непрочитанные сообщения на телефоне и нашла в чате «0911» новость, что бабушка «Найдена. Жива!».

Интереса ради я написала Лизе, и оказалось, что её нашли в городе. В Михайловке она сегодня не появлялась.

Однако ощущение зря проведённого дня меня совсем не мучило. Где-то в глубине души мне даже хотелось, чтобы он повторился.

– Как покатались на кресле самоубийц? – спросил Клим утром по телефону.

– Да ничего, – ответила я. – По-моему, очень даже неплохо.

– Не страшно?

– Сначала было страшновато, а потом стало как-то привычно. А ты никогда не катался?

– Нет, я же адекватный.

– Эй!

Клим рассмеялся в трубке.

– А ещё, – промолвила я, не до конца уверенная, что стоит об этом говорить, – когда Саша меня подвозил, нас встретил Илья у самого подъезда.

– И что было? – осторожно спросил Клим.

– Скандал.

– А, ну это понятно…

– А ещё Сашка ему врезал.

Клим присвистнул.

– Ага, – я даже закрыла глаза. – Илья так себя вёл, просто невыносимо. Мне жутко стыдно, что Сашка стал свидетелем всего этого.

– Да не бери в голову, – ответил Клим. – К тому же Сашке полезно иногда заступиться за честь прекрасной дамы. Думаю, каждый получил то, что искал.

Глава 45

Однажды, уже в августе, я позвонила Саше утром узнать, есть ли у него планы на вечер, а он лишь прохрипел не своим голосом:

– Нет. Я заболел.

Я оторопела.

– Сильно?

– Да.

– Сейчас приеду. Скинь адрес.

– Да ладно, Юль, – попробовал протестовать он. – Тебе сегодня не до меня.

– Ты не один? – прямо спросила я.

– Один. Нет, это не то, что ты подумала…

– Тогда скинь адрес.

Саша выдохнул.

– Хорошо.

Я побросала в сумку всё, что полезного нашлось у меня в аптечке, и вызвала такси. До этого я не бывала дома у Саши, и когда на звонок в домофон мне ответили женским голосом: «Кто там?», подумала, что ошиблась квартирой.

Благо я быстро сообразила, что раз голос был возрастной, то, скорее всего, к двери подошла Сашина мама.

– Это Юля, – отозвалась я. – Пришла проведать Сашу.

Дверь запищала и открылась. Я поднялась в квартиру и увидела своего пациента уже в коридоре в халате поверх домашних брюк и футболки, небритого, с шарфом на шее, растрёпанными волосами и лихорадочно блестящими глазами.

– Юля! – прошептал он и скривился.

Слишком сильно болело горло.

– Ты почему не в постели?

Я скинула обувь, подошла к нему, сделала знак, чтобы он наклонился, и коснулась губами его лба.

– Да у тебя температура! Тридцать восемь с половиной – не меньше. Саша, ты что? Быстро в кровать! Где можно помыть руки?

– Вторая две… – Саша болезненно поморщился и коснулся рукой горла.

– Иди ложись, сама найду.

Возле двери в ванную я столкнулась с Сашиной мамой. Она была ниже меня на голову, но казалось, что самая высокая точка на её теле – кончик вздёрнутого носа.

– Здравствуйте, – пробормотала я, невольно обозлившись на себя за нетвёрдый тон.

Мама Саши лишь кивнула в ответ.

Впрочем, я приехала не к ней. Пусть хоть вообще не замечает.

Вымыв руки, я направилась к Саше в комнату.

– Ну! Улёгся – хорошо. Теперь приподнимись, я хочу тебя осмотреть.

– Боюсь заразить, – прошептал Саша.

Я засмеялась.

– Ты чего? Я уже почти опять фельдшер. Мы все заговорённые. Так что не выдумывай и открывай рот.

Я достала фонарик и шпатель.

– Только не засовывай мне в рот эту палку, – попросил Саша. – С детства терпеть не могу.

– Хорошо, если ты сам откроешь рот и высунешь язык.

На самом деле, я уже давно поняла, что с ним.

И всё же он открыл рот, я посветила фонариком и увидела горло, покрытое белым налётом с ужасным воспалением и точками на миндалинах.

По личному горькому опыту знаю, что на каждом глотке оно болит так, словно тебе в шею с разных сторон вкалывают маленькие, невозможно острые кинжалы.

– Ангина, – констатировала я. – Гнойная.

Саша не удивился, только рассматривал меня снизу вверх, думая о чём-то своём в болезненной перемешке мыслей.

Я коснулась его горла под краями нижней челюсти, он скривился.

– Потерпи, – прошептала я.

Лимфатические узлы оказались сильно увеличены.

– Да уж, Санька.

Я присела к нему на разложенный диван.

– Не вовремя я, – почти беззвучно произнёс он и снова поморщился. – Такой день…

– Не напрягай горло. Ложись. Я прописываю тебе антибиотики. – В своей сумке я нашла упаковку и положила перед Сашей на кровать. – Принимать ровно семь дней. Даже если на второй день станет лучше, не бросай. Не доверяешь мне – вызови участкового терапевта. Девяносто девять и девять процентов, что тебе выпишут то же самое.

– Доверяю, – прошептал Саша и коснулся моей руки своей горячей ладонью.

Я кивнула.

– Хорошо. Это было раз. Два – полоскания.

Саша поморщился.

– Знаю, но это обязательно. Я лично предпочла бы соляной раствор с парой капель йода. Йодом не увлекайся.

Саша смиренно кивнул.

– Дальше жаропонижающее. Измерь температуру и прими таблетку, только если будет выше тридцати восьми с половиной. Если меньше – ничего не глотай, договорились?

– Хорошо.

– Можешь просто кивать, если больно говорить. – Я снова залезла в сумку. – Ещё вот это брызгать, а это рассасывать. Это после антибиотика. Пропей полный курс, пожалуйста, две недели.

Саша всё кивал, пока перед ним на постели росла куча таблеток.

– Постарайся есть. Понимаю, что больно и не хочется, но тем не менее. Бульон, супчик какой-нибудь, только не очень горячий.

Послышались шаги, потом дверь открылась и в комнату вошла мама Саши с подносом в руках.

– Я приготовила чай, – сказала она, вталкивая поднос между нами так, что мне пришлось отодвинуться подальше.

– Отлично, – улыбнулась я. – Как раз вовремя. Пей, Сань.

– А вы не будете? – неожиданно обратилась мама Саши ко мне.

– Будет, – ответил за меня Саша и приподнялся, морщась от боли. – Садись сюда, Юль.

– Не надо так близко, заразишь, – сказала его мама. – Вот, возьмите стул.

– Благодарю, – отозвалась я.

– Саша, ешь калину, – мама пододвинула к нему блюдце с вареньем. – Она полезная. Всего пару ложек – и убьёт всю заразу.

– Мам, – Саша опять поморщился. – Я терпеть не могу калину. Ты же знаешь.

– Перетерпи. Я же не прошу у тебя съесть целую банку.

– Юля оставила мне лекарства, не надо калины. Умоляю.

– Да что там эти лекарства!

Я вздохнула. Действительно. Зачем человеку с фолликулярной ангиной антибиотики? Можно же просто лежать, страдать и ждать отёк гортани.

– Скажите ему, – опять внезапно обратилась ко мне его мама. – Калина – это полезно.

– Полезно, конечно, – ответила я. – Но если он не хочет, не вижу смысла заставлять. Ему сейчас и так плохо.

– А мороженое мне можно? – с улыбкой спросил Саша.

– Что? – округлила глаза его мать. – Ну какое мороженое, Саш, ты что?..

– Можно, – негромко ответила я.

Саша засмеялся, но тут же застонал от боли и вовсе затих.

Мама Саши сжала губы так, что они исчезли с её лица.

– Я вас оставлю, – сказала она и ушла.

– Прости, – прошептал Саша, и мне было больно смотреть, как он старается говорить. – Мама у меня хорошая, просто со своими заморочками. Тут аптека под окнами. Я приехал, думал сестру погонять. Только её нет. Зато мама зачем-то с дачи вернулась, и началось… Дома надо было болеть.

– Спи побольше, ладно? – улыбнулась я.

Саша кивнул.

– Так неудобно, что выдернул тебя в такой день.

– Глупости. Ничего в этом дне нет особенного.

– Ну как же? У тебя ведь день рождения.

– Ну и что? – пожала я плечами. – Он у меня каждый год. И что хорошего? Только старею.

– Ты прекрасно выглядишь, – возразил Саша.

– Ещё несколько дней рождения, и золушка превратится в старую тётку.

– Не смеши меня, мне больно смеяться.

Я провела рукой по его горячему, мокрому лбу, убирая волосы.

– Поправляйся скорее. Без тебя даже праздновать не хочется.

Саша поймал мою ладонь, подержал немного в своей.

– У меня для тебя есть подарок.

– Да ты чего, Сань! Не надо ничего.

Но Саша мотнул головой.

– Возьми, пожалуйста, на столе.

– Сань…

– Мы будем спорить? Пожалей моё горло.

Я улыбнулась, подошла к столу.

– Будем играть в «Горячо-холодно»?

– В «Найди предмет». Он плоский и белый.

На столе у Саши соблюдался относительный порядок. Ноутбук, наушники. Стакан с ручками и карандашами. Несколько книг: Дэн Браун, Теодор Драйзер, Умберто Эко… Конверт без подписи.

– Конверт? – спросила я.

– Бинго.

– И что там?

– Открой и увидишь.

– Надеюсь, не деньги?

– Всё в этом мире так или иначе – деньги.

– Их не приму.

– Да не деньги там! Открывай уже.

Я открыла конверт и достала два билета на рок-концерт «Общий сбор».

В наш город время от времени приезжали всякие знаменитости (всё-таки не так далеко от Москвы), и каждый год в первых числах сентября устраивали концерт, где выступали сразу несколько крутых рок-групп. Я очень хотела на него попасть, но что-то обязательно не складывалось и год за годом приходилось отказываться от этой идеи.

– Ты ведь любишь такую музыку, – сказал Саша.

– Очень, – прошептала я, ещё не веря своим глазам.

– Вот и отлично! Сходишь с Климом. Или с сестрой. В общем, уверен, подарок не пропадёт.

– Сашка!

Я подлетела к нему, приземлилась на колени перед диваном и поцеловала в небритую щёку.

– Ну ты чего? – зашуршал он. – Заразишься!

От него пахло жаром и потом, но как-то ненавязчиво, едва ли не приятно. Как-то по-домашнему знакомо.

– Тогда будет твоя очередь приезжать ко мне с таблетками.

– Заманчиво, конечно, но я не хочу, чтобы у тебя так болело горло. Да и Клим меня прибьёт.

– Глупый! – засмеялась я и потрепала его волосы. – Спасибо тебе огромное! Не представляешь, как я мечтала попасть на этот концерт.

– На здоровье, Юлик.

Глава 46

Я сдала Мирослава маме Ильи и приехала в ресторан чуть раньше, чем мы договаривались. Поэтому минут двадцать сидела одна за столиком, попивала коктейль и просила официанта подождать.

Он кивал и отходил, наверняка думая, что сегодня у меня вышло не самое удачное свидание.

Но наконец дверь открылась, и в зал вошёл Клим. В костюме, но без галстука, зато с двумя шикарными букетами: один в розовой, другой в голубой бумаге.

– Поздравляю, – сказал он, поцеловав меня куда целомудреннее, чем я рассчитывала, и протянув букет, который в голубой. – А где Ольга?

– Задерживается.

Я поднесла цветы к лицу. Розы пахли тонко и нежно. На стеблях виднелись необрезанные дикие шипы.

– Это из твоего сада? – спросила я.

Клим лишь загадочно улыбнулся.

– Секрет фирмы.

Поймав официанта, он попросил принести две вазы, а потом сказал мне:

– Не обидишься, если я покину тебя буквально минут на двадцать? Мне надо уладить одно дело. Просто, если я этого не сделаю сейчас, меня будут донимать весь вечер.

Какие, интересно, это дела? Уж не старые ли замужние знакомые мешают ему спокойно отдохнуть?

– Конечно. Иди.

– Я скоро, – пообещал Клим, и я снова осталась одна.

Но в этот раз ненадолго. Сквозь большие окна я увидела, как к ресторану подходит Оля, и улыбнулась. А потом заметила рядом с ней её придурковатую любовь Костика, и мне захотелось опрокинуть стол.

Они шли, держась за руку. Костя открыл перед Олей дверь – она улыбнулась так, что я заметила, как блеснули её зубы в свете люстр на потолке, – и что-то шепнул ей на ушко. Моя сестрица так и поплыла.

Едва они подошли к столику, я поднялась и, не здороваясь, кивнула Оле в сторону уборной.

– На минутку.

Оле словно по лицу дали мокрой тряпкой.

– Юль…

– На пару слов!

Оля испуганно, как бывает, когда всё идёт не по плану, перебегала глазами с меня на Костю и обратно, словно решая, с кем переговоры будут более удачны, потом всё-таки обратилась к нему:

– Я сейчас.

Мы пошли в женский туалет. Я – впереди и не оборачиваясь. Оля следом, выдавая себя лишь звуком шагов и тенью, которая, прыгая от лампы к лампе, пыталась меня обогнать.

– Что здесь забыл этот олбоё? – спросила я, едва за нами закрылась дверь.

Оля аж подпрыгнула.

– Юля, не выражайся.

– У меня сегодня день рождения, – напомнила я. – И тащить сюда этого было хреновой идеей.

– У меня сегодня тоже день рождения. И он мой гость.

Когда я злилась, ничего не бесило меня так, как её спокойствие.

– Оль, ты же знаешь, я становлюсь ужасно недипломатичной, если вижу эту тварь.

– Юль, прошу тебя, дай ему шанс.

– Я дам ему шанс удрать до того, как всажу вилку в бедро!

– Юля! – Оля посмотрела на меня такими огромными, такими грустными глазами. – Он пытается измениться. Я дала ему шанс. И ты тоже просто дай ему шанс.

– Такие не меняются.

– Все меняются!

Я молчала.

– Потерпи его один вечер. Ради меня, Юль!

Это был запрещённый удар. Я вздохнула.

– Ничего не обещаю, – прорычала я.

Но Оле и этого хватило. Она обняла меня за шею и прошептала: «Спасибо» сумасшедшим шёпотом раз двадцать.

Мне не хотелось возвращаться к столу. Как будто на один из стульев забралась свинья и всё забрызгала грязью. Или как будто там безумно огромный паук опутал всё своей паутиной.

Но я вернулась. Ради Оли.

– Юленька, – улыбнулся Костя.

Готова поклясться – моё поморщившееся лицо даже слепой не принял бы за улыбающееся в ответ. Но он не смутился и, расправляя на коленях салфетку, продолжал:

– Выглядишь прекрасно. С днём рождения тебя!

Я молчала.

– Пусть все твои желания исполняются.

Честное слово, мне хотелось только одного: чтобы этот свинопаук покинул ресторан к чёртовой матери и не мешал мне праздновать в компании дорогих людей.

– Слышал, ты теперь поисковик, – снова заговорил он, подбирая, как ключ к замку, тему разговора, которую я бы поддержала.

– Ага.

Оля бросила на меня упрекающий взгляд.

– Что?

Оля вздохнула.

– Юля теперь медик в спасательно-поисковом отряде «0911», – произнесла она.

– Поисково-спасательном, – поправила я.

Оля сощурила глаза и превратилась в учительницу. В учительницу, которую поправил ученик.

К нам вернулся Клим. Посмотрел на меня, взгляд его стал сначала вопросительным, потом, кажется, понимающим.

– Добрый вечер, – радушно улыбнулся он, подходя к нашему столику и изучая мою сестру и её болвана.

– Здравствуйте, – улыбнулась в ответ Оля.

– Представишь нас? – Клим бросил взгляд на меня.

Его педантичная душа требовала, чтобы исполнились все условности.

– Моя сестра Оля. Клим, – на одной ноте произнесла я.

Интересно, как мне стоило его представить? Мой друг? Старший моей поисковой группы? Мой возможный любовник?

– Давно хотел с вами познакомиться, – Клим был неотразимо галантен. – Столько о вас слышал.

Он поцеловал её руку, и Оля оказалась сражена, как Бастилия в 1789 году.

– Взаимно, – только лишь промолвила она.

– Поздравляю вас с сестрой с вашим общим днём.

Оля поблагодарила его и опустилась на свой стул. Костя сидел, как сидел. Тогда Клим взял инициативу в свой кулак и первым протянул ему руку.

– Клим.

– Костя.

Местная тварь, – чуть не вставила я по привычке.

Все наконец расселись и открыли меню.

– Что ты будешь? – шепнул мне на ухо Клим.

Мы сидели напротив Оли с Костей.

– Виски и побольше, – ответила я.

Клим усмехнулся.

– А чем вы занимаетесь? – вдруг спросил Костя, нацелив на Клима ястребиный взгляд.

– Можно на «ты», – Клим положил меню перед собой. – У меня свой книжный.

– И всё?

– И всё.

Правильно, нечего рассказывать этому уроду всю свою жизнь.

– Клим очень опытный поисковик, – сказала Оля то, что, возможно, должна была говорить я. – Он спас очень многих людей.

Клим растянул губы в улыбке – так у него выглядело смущение.

– Разве этим не должны заниматься специальные службы? – спросил Костя.

– У них не всегда есть на это ресурсы, – ответил Клим. – Волонтёры в таком случае большая помощь.

– Вам хоть что-нибудь за это платят?

– Нет.

– Тогда какой смысл?

– А чем занимаешься ты? – перевёл стрелки Клим.

– У меня своя фирма, – произнёс Костя с таким видом, словно это была вещь сама собой разумеющаяся.

– Что производите? Или продаёте?

– Оказываем риэлторские услуги.

– А название?

– «Николь-профи».

Дальше я не слушала. Официант принёс мне третий коктейль и наконец-то принял заказ с нашего столика для кухни, а не только для бара.

Я заказала жульен, Клим стейк, Оля что-то из курицы, Костя тигровые креветки. Ну конечно!

– Оля сказала, ты снова учишься на фельдшера, – обратился ко мне Костя.

– Ага, – ответила я, глотнув коктейль. – А то с первого раза до меня не дошло.

– Юля! – выдохнула Оля.

Я сжала кулаки. Мне стало жаль сестру. Я обрекала её метаться между мной и Костей, словно птицу между двумя гнёздами.

– Получаю новый сертификат, – ответила я правильно со второй попытки.

Этот ублюдок сделал вид, что он ничего не заметил. Что он тактичный и воспитанный человек.

– Похвально, – он дежурно улыбнулся и решил не продолжать разговор.

Предусмотрительно.

Я прикончила свой коктейль и попросила следующий.

Разговор шёл, как телега с несмазанными колёсами. Беседовать спокойно могли только Клим и Оля. И временами у меня появлялось желание стукнуть их лбами. Сестра похвалила его за букет – мы сами попросили не дарить нам подарков, что Костик наверняка принял с радостью, – он рассказал ей несколько историй с поисков.

Косте было скучно.

Мне хотелось крови.

– Слышал, ты разводишься с мужем? – сказал он, глядя на меня.

Я посмотрела на Олю так, что она отвела взгляд. Неужели ей больше не о чем поговорить с этим уродом, кроме как обо мне?

– Развожусь.

– Зря. Илья парень обеспеченный. Как ты теперь с ребёнком одна да на зарплату фельдшера?

– Тебя дерёт?

Рука Кости, протянутая к бокалу, замерла в воздухе. Я не сразу поняла, что произнесла это вслух. Оля уронила голову на ладони.

– Прости? – переспросил Костя, словно не расслышал.

– Какое – твоё – дело? – произнесла я, чувствуя, как внутри меня всё вибрирует.

Тут Костя решил, что приличному человеку можно и растеряться, и захлопал глазами.

– Просто хотел поучаствовать, – лепетал он. – Посоветовать.

– Не помню, чтобы просила у тебя совета.

– Юль, перестань, – не выдержала Оля.

– А разве я начала?

– А кто?

– Этот вот, – я обвела его рукой в воздухе, силясь выдумать ему нематное прозвище.

– Юля! – Оля залилась краской, словно макнула лицо в борщ. – Сегодня вообще-то праздник. Что ты устроила?

– Так я и праздную!

Я втянула в себя коктейль через соломинку, и когда в стакане громко зашкворчало, крикнула:

– Официант, бутылку шампанского!

Оля поднялась с места так стремительно, что зазвенела посуда на столе.

– Мы уходим, – провозгласила она, и Костик (сучий хвостик) поспешил встать вслед за ней.

– Выход там, – указала я.

Клим, до этого наблюдавший молча, словно растворённый в воздухе, положил руку на мою ладонь.

– Юль.

Я сбросила его руку.

– Надеюсь, я тебя больше не увижу, – крикнула я Косте.

– Юля, ты ведёшь себя, как пьяная, – сказал он с фальшивым видом оскорблённого интеллигента.

– А ты ведёшь себя как долбанный петух!

Клим всем телом вздохнул от усмешки. Однажды он сказал мне, что на тюремном жаргоне «петух» означает нечто ужасное.

Оля бросила на меня такой взгляд, что мне на полмгновения даже стало стыдно. Вытащила из вазы свой букет, обрызгав скатерть, вежливо откланялась с Климом.

Официант, подкравшись сзади, поставил передо мной шампанское.

– Вас рассчитать?

– Ни в коем случае!

Оля и Костя вышли из ресторана и пешком пошли как можно дальше. Даже перешли дорогу в неположенном месте, лишь бы не проходить мимо окон.

Клим смотрел на меня. Молчал.

– Иди за ними! – сказала я и взяла бутылку. – Если собрался читать мне лекции – уматывай.

Клим вздохнул. Потянулся к столу, словно и правда хотел встать, а потом взял чистый бокал, который предназначался Оле, но из которого она не пила, и подставил к моему.

– Я тоже буду.

Я посмотрела на него, взрослого, серьёзного мужчину, и рассмеялась на весь ресторан. Передала ему бутылку, он наполнил бокалы. Мы чокнулись и выпили без тоста.

Нам принесли тигровые креветки. Меня снова разобрал смех.

– Эта тварь умеет напоминать о себе себеподобными.

В этот раз Клим тоже засмеялся.

– Терпеть не могу морепродукты, – сказала я. – Ты не хочешь попробовать?

– Я что, свинья за ним подъедать?

– Верно. Тогда надо попросить у официанта выкинуть это.

Я уже подняла руку, но Клим меня остановил.

– Погоди. Я заберу их Билли Блэку. Пусть порадуется.

– А он такое ест?

– Да он всё ест, даже огурцы. Он же не различает запахов, ему без разницы.

Мне снова стало смешно.

– А этот Костя редкий гад, – заметил Клим, кружа шампанское в своём бокале. – Мне он сразу не понравился. Выскочка, а гонора, как у премьер-министра.

– Да сука он! – вскрикнула я так, что Клим прижал палец к губам. Я продолжила тише: – Он и к Ольге относится так, как будто она ему чем-то обязана. Появляется, только когда ему что-то надо. А если у неё что-нибудь случается, даже трубку не берёт. Однажды он ей напел, что у него проблемы, она залезла в долги, чтобы ему помочь, а он на все деньги смотался в Турцию. Якобы скрывался от кредиторов. Ага.

– Да, по нему видно, что он любит сказки сочинять.

– Вот именно! Столько раз говорила Оле, но она не слышит.

– Тут хоть говори, хоть не говори – её отпустит, только после большой подлости с его стороны. Или трагедии.

– Трагедии ждать как-то не хочется.

Клим сделал глоток и пожал плечами.

– Любовь не всегда равна счастью, вот в чём весь ужас.

Глава 47

– Я вызову такси, – сказал Клим, когда мы высыпались из дверей ресторана, как две пьяные виноградины.

– Не надо такси! – крикнула я.

– Тогда давай вызовем вертолёт?

– Вертолёты прилетят сами. Пойдём пешком!

– Пешком? – Клим засмеялся. – Ты еле на ногах стоишь, моя хорошая.

– Поэтому и говорю – идём!

Я потянула его за рукав и непременно бы упала, если бы он меня не удержал.

– Осторожнее, а то ползти придётся.

– Значит, поползём. Именинница я в конце концов или нет?

Клим сдался и предложил мне руку. Очень кстати – асфальт зашевелился под моими стопами, как море, покрытое твёрдой коркой.

– Так странно: голова вроде соображает, а ноги совсем не слушаются, – призналась я. – Может, выпьем ещё?

– Тебе уже хватит.

– А тебе?

Клим усмехнулся. Казалось, он совершенно трезв.

– Мне давно пора было тебя вывести на воздух.

Я демонстративно глубоко и шумно вдохнула. Даже голова закружилась.

– Вы с сестрой совсем не похожи, – вдруг сказал Клим.

– Что-что?

– Говорю, вы с сестрой совсем не похожи.

Я усмехнулась. Всё-таки не послышалось.

– Обычно нам говорят как раз обратное.

– Верю. Но вы мне одинаковыми не показались.

– Наверное, из-за волос. По ним нас все и различают.

– Волосы ни при чём. Вы сами по себе разные. Взгляд, интонация голоса. Характеры в конце концов. Надо быть идиотом, чтобы вас перепутать.

– Наверное, ты прав, – собрав в кучку разбегающиеся мысли, сказала я. – Нас уже давно никто не путает. Зато в детстве постоянно, – и тут мне в пьяную голову пришла гениальная идея: – А давай петь?

Клим засмеялся.

– Пой, кто тебе мешает?

– А ты?

– Я нынче не в голосе.

– Тогда станцуем?

Клим возвёл очи к небу, словно надеялся, что мимо пролетит волшебник на голубом вертолете, подарит мне эскимо, а его увезёт отсюда подальше.

– Ладно, давай танцевать.

Он отложил на тротуар пакет с креветками для Билли Блэка и мой букет, приставил одну ногу к другой и протянул мне ладонь. Я сначала оттолкнулась от него, чтобы красиво подойти, но меня снова качнуло, и я просто рухнула ему на руки.

– Натанцевалась? – смеясь, спросил Клим.

– Это фиаско.

– Давай сюда руку, – он сам обвил её вокруг своего предплечья. – Идём спокойно.

– Скучно.

– Ты сейчас все веселье растрясешь, и побежишь его в кусты извергать. Так что поверь мне, лучше идти спокойно.

– Жаль, что Сашка заболел, – вздохнула я.

– Да. Шурик как всегда, делает невозможное возможным. До сих пор жара июльская, а у него ангина. А я ему говорил водку из морозилки не пить!

Я знала, что это шутка, но расхохоталась на всю улицу.

– Господи, Клим, ты невыносим!

– И это говорит мне барышня, которой такси не транспорт.

– Ангиной нельзя заболеть от холодной водки, – проснулся во мне фельдшер. – Он где-то подхватил инфекцию, и привет.

Мы шли знакомыми путями медленно и долго. Пару раз я замирала на светофоре перед пустой дорогой, когда для пешеходов горел красный, но Клим тянул меня вперёд.

– Юль, ну что за бред? Нет же никого.

Под конец я уже почти висела у Клима на руке.

– Говорил же, давай такси вызову, – ворчал он.

– Да брось. Хорошо погуляли.

– Главное, что дошли.

Мы остановились у скамейки перед подъездом нашего с Олей дома, Клим протянул мне букет, который нёс всю дорогу.

Мне хотелось спать, и я натёрла левую ногу, но всё равно была рада нашей пьяной ночной прогулке через полгорода.

– Спасибо, что пришёл, – сказал я.

– Ты позвала, я и пришёл, – отшутился Клим. – Чуть не забыл, – он полез во внутренний карман пиджака. – Вот, держи. С днём рождения.

И протянул мне небольшую плоскую фиолетовую коробочку для украшений, но отдавать не торопился.

– Надеюсь, не потеряешь? Ты вроде протрезвела. Или лучше завтра подарить?

Я усмехнулась, взяла коробочку, открыла, потянув за ленточку-язычок.

На мягенькой сиреневой подушечке лежала брошь – золотой фонендоскоп с жемчужными оливами и маленьким рубином в акустической головке.

– Клим, – только и прошептала я.

– Значит, нравится, – улыбнулся он. – Я рад. Будешь цеплять на свой белый халат.

Он раскрыл руки, и я обняла его. От него, как и всегда, пахло сигаретами и туалетной водой. Резковатой, но безумно ему подходящей.

– Свет не горит, – прошептала я, быстро взглянув на окна нашей квартиры. – Никого нет. Поднимешься?

И почувствовала, как Клим улыбнулся.

– Юль, ты ещё пьяна, – тихо ответил он.

– Вовсе нет.

– Вовсе да.

– Брось. Карл украл у Клалы колалы…

Клим слабо усмехнулся.

– Вот видишь.

Потом коснулся губами моего виска и прошептал:

– Всему своё время, хорошо?

Мне так хотелось задержать мгновение, посадить его, как светлячка, в банку и спрятать под кроватью, вынимая иногда одинокими бессонными ночами.

Но я лишь кивнула, закусывая губы, чтобы с них не сорвалось то, чему ещё не пришло время быть услышанным.

– До завтра, – прошептала наконец я.

Клим вдохнул и, нежно приподняв моё лицо за подбородок, поцеловал меня. Я закрыла глаза, но мне так хотелось видеть его. Насквозь. Понимать, что он делает, что чувствует. Понимать кто я в его жизни.

То, что зарождалось между нами, зарождалось слишком медленно. Почему? Он сомневается во мне? Или я у него не одна?

Поцелуй прервался. Так же нежно, как начался.

– До завтра, Юль.

Глава 48

Оля на меня обижалась. Мы жили в одной квартире. Как раньше. Она сидела с Миром, когда я её просила, мы разговаривали, делали вместе все дела по дому, но я знала – она на меня обижалась.

Имя ублюдка в стенах нашей квартиры не звучало. Оля сама ничего про него не говорила. Я не спрашивала, кто ей звонит, и старалась не подслушивать, если она выходила поговорить на кухню или даже в подъезд.

В какой-то момент, хоть Оля по-прежнему не обмолвилась ни словом, я поняла, что он пропал. Просто почувствовала это, не знаю как объяснить. У нас с Олей так бывает. Если вдруг из ниоткуда появляется какое-то сильное ощущение, например, тревога без видимой причины, возможно, её испытывает сестра.

Стоило только заглянуть Оле в глаза, и стало понятно, что я права.

Я подошла к ней и молча обняла. Она молча заплакала.

В начале сентября Мирослав пошёл в детский сад.

Мне эта идея казалась безумной, но раз я собиралась устраиваться на работу, выхода всё равно не было. К тому же и Оля, и Клим в один голос твердили, что так будет лучше.

– Он должен общаться со сверстниками, – убеждала сестра. – И к школе ему надо готовиться, привыкать жить в коллективе.

– Пора отрывать пацана от своей юбки! – заявлял Клим. – Или ты его до армии собралась за руку держать?

– Да при чём тут моя юбка, рука и армия! – спорила я. – А если у него приступ случится?

– Воспитатели вызовут ему скорую. Поверь мне, им меньше всего надо, чтобы с их подопечными что-то случилось.

Всё ещё не веря, что я это делаю, я пошла в детский сад и написала заявление. Потом мы с Миром сдали анализы, прошли врачей, и вот он уже стоял в раздевалке перед своим шкафчиком с собачкой и, волнуясь, заглядывал в дверь, где шумела его группа.

– Здравствуй, Мирослав! – сказала воспитательница, женщина лет сорока, с виду добрая и внимательная, но я несколько секунд судорожно пыталась понять – можно ей доверить своего ребёнка или лучше схватить его в охапку и сбежать. – Меня зовут Нина Андреевна, я твой воспитатель. Идём скорее к деткам.

Мир посмотрел на меня. Я на него. Потом на Нину Андреевну. Она сдержано вздохнула.

– Сегодня Мирослав побудет у нас всего лишь час. Будет привыкать постепенно.

Я выдохнула. Час как-нибудь переживём.

– Тогда я побуду здесь? – спросила я, указывая глазами на коридор.

Нина Андреевна чуть натянуто улыбнулась.

– Будет лучше, если вы погуляете где-нибудь, а потом придёте.

Мне показалось, что меня ударили по лицу наотмашь.

До этого я уже говорила ей и старшей воспитательнице, что Миру нельзя сильно бегать-прыгать, объясняла, как понять, что ему становится плохо и что надо делать.

Сейчас я хотела повторить это ещё раз, но воспитательница меня опередила:

– Вы дома всегда называете Мирослава полным именем?

– Нет. Чаще Мир или Мирик, – ответила я.

И закусила до боли губу изнутри. Почему я должна отдавать им ещё и его имя?

Нина Андреевна кивнула и улыбнулась мне.

– Не переживайте так. Всё будет хорошо. Приходите через час.

Она взяла Мира за руку и быстро увела в комнату. Я постояла ещё несколько минут, слушая, как она знакомит его с детьми, как они на время затихли. Представила, как неуверенно смотрит на них Мирик, он всегда настороженно относился к новым людям.

Потом я развернулась и пошла на выход.

Ноги сами принесли меня в «Кофе+книги», хотя на рабочем месте меня ждали только вечером. Чёрный «Тахо» стоял впритирку к тротуару напротив двери.

– Хай! – крикнул Руслан, увидев меня. – Ты сегодня рано. А что такая кислая? Кто обидел?

Клим поднял на меня глаза, оторвавшись от накладных.

– Мир в первый раз пошёл в сад, – выговорила я и присела за один из столиков у окна.

За ними обычно пили кофе, почти всегда его фотографируя, наши посетители.

– Так это же хорошо, – сказал Клим, но, посмотрев на меня подольше, добавил: – Русь, сделай по чашечке, пожалуйста.

– Ща будет, – отозвался Руслан и повернулся к кофемашине.

Клим вышел из-за стойки с кассой и сел ко мне.

– Ты молодец, – сказал он.

– Я оставила ребёнка на женщину, которую видела впервые в жизни.

Клим слабо усмехнулся.

– Юль, это воспитатель в детском саду, а не цыганка на вокзале. Не пори горячку, хорошо?

Я молча смотрела на него.

– Ладно, – сказал он. – В первый раз можно и посходить с ума. Но только в первый раз.

Руслан принёс кофе в чашечках на белых блюдцах. Крепкий чёрный для Клима, а мне сладкий латте.

– Мой сын пошёл в сад в три года, – сказал Клим. – А твоему скоро шесть – совсем взрослый парень.

Я так и молчала. Только теперь оттого, что не знала, что сказать. Клим очень редко вспоминал при мне о своей семье. Мне казалось, это причиняет ему боль. Но сейчас я не заметила боли. Он говорил спокойно.

Клим взял чашку за ручку, покрутил на столе, но пить не торопился.

– Бояться это нормально, – продолжил он. – Я понимаю. Только, прошу тебя, не надумывай лишнего. Это всего лишь детский сад.

Я кивнула. Клим прав.

– Допивай кофе, и я тебя отвезу, – сказал он.

– А как же это? – спросил Руслан из-за кассы, показывая какие-то бумаги.

Клим поднялся, подошёл, взяв ручку в левую руку, и начал что-то писать. Это выглядело интересно, как-то зеркально, что ли. Подойдя ближе, я заметила, что Клим выводит буквы по-другому, наоборот, и они ложатся на бумагу с уклоном в левую сторону.

Дописав, Клим отложил ручку и повернулся ко мне.

– Идём.

Мирик вышел из группы с улыбкой, жуя жёлтое яблоко.

– Всё хорошо, – сказала Нина Андреевна. – Мирослав не капризничал, с детками поиграл, сказку послушал, даже перекусил. Мирик, – обратилась она к моему сыну, – тебе понравилось у нас?

Мирослав кивнул.

– Завтра оставьте его с утра и до обеда. До конца недели пусть походит так.

Увидев у ворот сада чёрный «Тахо», Мирик вприпрыжку кинулся к нему.

– Не бегай! – крикнула я.

Но меня даже не услышали.

Клим вышел из машины и встретил Мирика, обняв покрепче.

– Ну как ты, герой? – спросил он.

– Хорошо, – с одышкой ответил Мир.

Ему хватало совсем немного, чтобы начать тяжело дышать.

– Вот и молодец, – сказал Клим. – Забирайся в машину.

                        ***

Когда Оля пришла из школы со стопкой тетрадей в сумке, Мирик вылетел к ней из комнаты.

– Я сегодня ходил в сад! – кричал он, задыхаясь. – В первый раз!

– Ничего себе! – присев к нему, улыбнулась Оля. – И как тебе там, понравилось?

– Ага!

– Прекрасно! – словно из ниоткуда в её руках появился торт. – Давай это отметим?

– Торт, ура! – закричал Мир и поскакал на кухню.

Оля посмотрела на меня.

– А ты как?

– Сначала паниковала. Сейчас уже ничего.

Оля коснулась моего плеча.

– Мир такой же ребёнок, как все остальные, – сказала она. – Пусть его сердце работает иначе, но он справится. И ты справишься. Ты же всё равно не сможешь брать его с собой на дежурства.

Я положила голову ей на плечо. Так много хотелось сказать, но я молчала.

Оля сняла туфли, и мы пошли пить чай.

– Как у тебя дела? – спросила я.

Оля села за стол, а я стала разогревать для неё ужин. Мирик уже усвистел обратно в комнату.

– Да ничего, – сказала Оля.

Но я тут же повернулась к ней.

Тон не тот. Она говорит слишком ровно. Неправдоподобно ровно.

Под моим взглядом Оля вздохнула.

– Один мальчик из нашего класса, – сказала она. – Сегодня я узнала, что его родителей собираются лишить родительских прав.

– Это который?

– Виноградов.

– Тот двоечник?

– Он не двоечник, – сразу возразила Оля. – У него есть некоторые проблемы с русским языком… Но если бы я знала, что происходит у него дома, я бы не ставила ему столько троек, – Оля оттолкнулась от спинки стула и отвернулась от стола. – Прости, я хотела устроить нам праздник, но Виноградов…

Я подошла и опустилась перед ней на колени.

– Мы можем чем-то ему помочь?

Оля пожала плечами.

– Пока не знаю.

– Всё будет хорошо, – сказала я, сжимая ладони Оли.

Она слабо улыбнулась.

– Чай готов? – послышался из комнаты голос моего сына.

– Нет, – ответила я. – Тёте Оле надо поесть сначала. А то никакого торта – никому!

– Тётя Оля, давай быстрее!

Мы с сестрой тихо засмеялись.

А потом ей кто-то позвонил, и она, взглянув на телефон, вышла из кухни. Неужели снова секреты?

На следующий день из окна я увидела, как Олю до самого подъезда проводил молодой человек. Внешне приятный, высокий, с доброй улыбкой и какой-то очаровательной лёгкой стеснительностью, словно бы оставшейся в нём с подросткового возраста.

– Кто это был? – спросила я без предисловий.

– Артём, – ответила Оля.

Я и раньше замечала, что в нашем доме появилось это имя. Несколько раз оно мелькнуло на экране её телефона, прежде чем сестра успевала взять трубку.

– Что за Артём? – спросила я.

– Да так, – она махнула рукой и опустила глаза. – Случайно познакомились.

– Давно?

– Когда я ездила в Управление образования.

Я кивнула, хотя понятия не имела, когда Оля туда ездила.

– И как он? Нормальный?

Сестра сузила глаза.

– А что ты понимаешь под нормальностью?

Я пожала плечами.

– Не ублюдок.

Оля вдруг вздрогнула, словно я кинула в неё тапок.

– И не такой, как я, – поспешила добавить я, чтобы как-то разгладить кривой стежок разговора. – И как Илья.

Оля вздохнула, снимая плащ.

– Да, на всех вас он точно не похож.

Глава 49

Я готовилась к очередному зачёту, но вдруг прилетел новый поиск. «Пропала девушка. 22 года».

Следующее сообщение от Клима: «Поедешь?».

Ответ отправился прежде, чем я успела подумать: «Да».

Тогда Клим мне позвонил.

– Привет! Сможешь сама добраться до штаба? Не против, если вызову тебе такси? Просто я сейчас далеко. Если поеду домой, а потом за тобой, мы потеряем уйму времени.

– Хорошо, – ответила я, заталкивая поглубже желание узнать, где он и с кем. – Во сколько подъехать?

– Если через минут двадцать сядешь в такси, то будет как раз. Успеешь собраться?

– Да, без проблем.

– Отлично.

Я убрала телефон и пошла в прихожую за рюкзаком, стараясь не думать, откуда же едет Клим.

Такси приехало ровно через двадцать минут. Иногда кажется, что Клим знает какие-то законы, владея которыми, можно подчинить себе вселенную.

Таксист, увидя мою ветровку с эмблемой «0911», стал закидывать меня вопросами.

– А это правда бесплатно?

– Да.

– То есть вам не платят за поиски?

– Нет.

– А для тех, кто заявляет о пропавшем?

– Тоже.

– А сложно человека в лесу искать?

– Иногда сложно.

– А сейчас вы тоже в лес?

– Нет, сегодня городской поиск.

– А в городе разве не полиция ищет?

Обычно мне было приятно внимание к «Девятьсот-одиннадцатому». Ведь я одна из них, значит, могу это внимание разделить и могу рассказать об отряде больше, чтобы больше людей о нём узнали. Мне это нравилось сильнее, чем, например, Климу, но меньше, чем Саше. Вот он мог рассказывать незнакомым людям о «0911» часами.

Когда такси наконец привезло меня к штабу – в этот раз эту роль играла веранда «Белого кролика», – машина Клима уже стояла у входа на парковке.

– Как добралась? – спросил он. – Таксист не приставал?

– Приставал, – ответила я.

Глаза у Клима распахнулись. Он не ожидал, что его шутка ударит его же самого.

Я рассмеялась.

– Что, правда, приставал? – уточнил он.

– В какой-то степени.

Клим нахмурился.

– В какой степени? Мне стоит выследить его или хватит просто негативного отзыва?

– Нет, – я схватила Клима за локоть, никак не прекращая хохотать. – Ничего такого он не делал. Не надо даже отзывов.

– А что он делал? – спросил Клим. – Тебе хоть понравилось?

Я закрыла рот ладонями. Мне нравилось, что Клим так обеспокоился. И какое-то женское коварство требовало помариновать его ещё.

Но к нам, припарковав свой шумный транспорт, уже шагал Санька.

– О, наш лётчик пожаловал, – сказал Клим.

– Пилот, – поправил его Саша.

– Да. Как тебе погода? Дождя не боишься?

– Нет, – ответил Саша, прижимая к боку новый шлем – чёрный с ярко-синими, под цвет мотоцикла, разводами. – Чего его бояться? Я ж не сахарный, не растаю.

– Но промокнешь.

– Меня спасёт экипировка. Зато не буду в пробках стоять, как некоторые.

– Ну знаешь, лучше в пять приехать домой, чём в четыре в морг.

Саша завёл глаза.

– Ты опять?

– Да, – протянул Клим, не скрывая удовольствия.

– И какая же муха тебя укусила?

– Муха здравого смысла.

Саша хотел что-то ещё сказать, но к нам подошёл координатор, а вместе с ним человек, лицо которого мне показалось знакомым. И только когда Клим, а затем и Саша пожали ему руки, я вспомнила, что видела его здесь же – в кафе, когда мы с Сашей сидели тут после поиска мальчишек. Он официант, иногда участвующий в поисках. Правда, сейчас он мало походил на поисковика.

– Ты как? – спросил у него Саша.

– Нормально, – ответил он, улыбнувшись. Натянуто, нерадостно.

Саша схватил его за плечо и чуть встряхнул.

– Мы её найдём.

Я повернулась к Климу и шёпотом спросила:

– А кто пропал?

– Его невеста, – так же тихо ответил Клим.

Координатор откашлялся, вышел чуть вперёд.

– Ребят, надо отработать центр города. Магазины, салоны. Может, кто-то что-то видел. Она собиралась вчера заехать за свадебным платьем, так? – он посмотрел на парня.

Тот кивнул. Как-то обречённо.

– Без проблем, – ответил Саша.

– Вы все вместе пойдёте?

– Нет, – вдруг ответил Клим. – Разделимся. Одна группа посмотрит за мостом, а другая – вдоль проспекта Мира.

Координатор кивнул.

– Давайте делитесь и выдвигайтесь.

Мы все дружно закивали.

– Лёш, будь другом, сходи за рациями, – попросил Клим парня.

– Это к координатору?

– Нет, это к Кольке. Вон он стоит.

Только Лёша отошёл, Клим сказал:

– Девчонки нет в центре. И не было.

– Откуда знаешь? – спросил Саша.

– От верблюда.

Саша громко вздохнул.

– И что ты предлагаешь?

– Не терять времени.

– А конкретнее?

– Я поеду с одним очевидцем поболтать.

– Где ты очевидца нашёл?

– Добрые люди подсказали. Или не совсем добрые.

– Ты был в полиции?

– Был.

Саша нахмурился.

– А мне чем заниматься?

– На тебе Лёша. Походите с ним, поищите, только не по центру. Лучше – где девушка работала. Можете до свадебного салона добраться, но я уверен, что она там не появлялась.

– Тогда какой смысл?

– Такой, что со мной ему точно лучше не ехать.

Клим повернулся ко мне.

– Юль, ты со мной или с ребятами?

– С тобой.

– Тогда давай быстрее в машину. По дороге введу в курс дела.

Глава 50

– У нас есть девушка Валя, – сказал Клим, выруливая на шоссе. – Которая пропала. У нас есть её жених.

– Который работает в «Кролике», – вставила я.

– Верно. А знаешь, кто у нас есть ещё?

– Кто?

– Некий мистер Н. Или Х. Хотя по тому, насколько он всё сделал кустарно, я бы назвал его мистер Д. Так вот. Этот мистер Д. увивался за нашей девушкой уже давно – об этом говорят её подруги. Жених, конечно, не в курсе. Девушка у нас была самостоятельная и решила ничего о назойливом поклоннике будущему мужу не говорить. Дабы не волновать. Или пожелала оставить себе шанс на последнее приключение перед свадьбой. Это не наше дело. Наше дело девушку найти. Сегодня утром, пока все собирались в штабе, я съездил в ментовку и посмотрел, что доблестная полиция успела по этому делу раскопать. Оказалось, что последний, кого видела девушка, – как раз наш мистер Д. Камеры со здания, где она работает, засекли его машину аккурат к концу рабочего дня.

– Так значит, это не безымянный мистер Д.? Ты знаешь, кого искать?

– Ну конечно, знаю. И знаю даже, где его искать. Впрочем, полицейские тоже это знают. Они с ним уже беседовали, но ерунда в том, что прямых улик против него нет, а дело досталось дилетантам, которые не смогли выбить из него ничего, кроме того, что он действительно вчера в конце рабочего дня катался в своей машине в районе, где работала пропавшая. Вот ведь важная информация! Её ж никак не узнать. Только если камеры смотреть. Но тут мозги нужны, куда им…

– Так, погоди, – перебила я. – Ты собрался это дело расследовать, что ли?

– Боюсь, тут всё уже давно расследовано.

Клим мрачно посмотрел на дорогу перед лобовым стеклом.

– Может, стоило взять с собой Сашу?

– Нет, не стоило.

– Почему?

– Он не одобряет моих методов решения задач.

– В смысле?

Клим поморщился.

– В смысле, что мы с тобой сегодня ищем потеряшку, которую ищет полиция. То есть выполняем работу с полицейскими наравне. И, соответственно, некоторые методы мы можем у них позаимствовать, если на то будут основания.

– Какие методы? – напряглась я. – Ты о чём?

– Много вопросов, – отрезал Клим, куда-то сворачивая на светофоре с главного шоссе. – Просто наблюдай и всё поймёшь.

Мы долго плутали по улицам и дворам, где низенькие дома прятались в деревьях, как грибы в траве, толкались на узких дорожках с другими машинами, пока наконец не остановились у серой в тёмных пятнах после дождя, словно оклеенной подмоченной бумагой, четырехэтажки. Клим припарковался у тротуара возле палисадника, заглушил мотор, шумно вдохнул и хлопнул себя по коленям.

– Всё, идём!

Небо затянула светло-серая пелена. Дождя не будет, но и солнце не выйдет. Клим с утра предусмотрительно накинул на себя ветровку, покопался в бардачке, что-то взял с собой – я не стала смотреть, – и, выйдя из машины, направился к подъезду. Набрал какие-то цифры на кнопках домофона. Код, открывающий дверь. Пропустил меня вперёд в раскрывшуюся тёмную беззубую пасть подъезда.

– Второй этаж, – сказал Клим.

Мы поднялись. Он осмотрелся.

– Эта, – указал на дверь, обитую бордовым дерматином с пуговками на вершинах узорных ромбов.

– Думаешь, нам откроют? – спросила я.

– Мы вежливо попросим.

Клим позвонил. С той стороны послышались шаркающие звуки шагов.

– Кто там? – спросил мужской голос из-за двери.

Клим, немного отойдя в сторону, чтобы не попасть в поле зрение глазка, абсолютно беззвучно сделал мне знак представиться.

– Здравствуйте! – сказала я. – Поисково-спасательный отряд «0911». Мы ищем девушку по имени Валентина, она вчера пропала. Не могли бы вы открыть дверь?

– Я уже всё рассказал полиции, – отрезал голос.

Клим, округлив глаза, замахал ладонями, будто наматывал на них что-то невидимое, вынуждая продолжать. Только вот я совсем не знала, о чём говорить.

– У нас есть очень важная информация! Но помочь можете только вы.

Зазвучали щелчки поворачивающегося ключа в замке.

– Девушка, вы что не понимаете? Я же сказал…

Едва дверь приоткрылась, Клим со всей силы распахнул её, влетел в квартиру, протащил туда хозяина, держа его за футболку на груди, и врезал спиной в стену.

– Кто вы?! – завизжал тот.

Всё произошло так быстро, что я даже не успела испугаться. Да и, честно говоря, не сказать, чтобы это было совсем неожиданно. С Климом нужно быть готовой ко всему.

– Зайди и закрой дверь, – сказал Клим мне, потом достал что-то из кармана (что-то очень похожее на полицейское удостоверение в красной обложке) и так близко прислонил к лицу парня, что тот коснулся его носом. – Уголовный розыск.

На миг я закрыла глаза. Господи…

Ничем хорошим это не кончится.

Обречённо я вошла в прихожую совершенно незнакомой квартиры и хлопнула за собой дверь. Стало темно и тесно.

Клим крепко держал этого парня, а тот так беспомощно шевелил руками, что мне стало страшно, как бы он его не удушил.

– Сейчас я говорю – ты слушаешь, – начал Клим. Парень судорожно закивал. – Обманывать меня чревато. Дурить – тем более. Прыгать из окна тут невысоко, но я бы не советовал. Застрелю, скажу, что при попытке к бегству. Сейчас я тебя отпущу, и ты медленно и без резких движений отведёшь нас туда, где мы сможем поболтать. Считай, что о желании применить оружие я тебя предупредил, так что выстрела в воздух не жди.

Парень снова судорожно закивал. Клим убрал руки с его горла, поправил ему мятый воротничок и хлопнул по плечу так, что парень, как мешок с картошкой, ввалился в коридор.

– Клим, – прошептала я.

– Молчи и наблюдай, – так же тихо ответил он и пошёл за хозяином.

Парень – короткие, кучеряшками, волосы, бледно-голубые глаза и сутулая спина – спотыкался и путался в ногах, пока шёл в комнату. Клим же шествовал за ним с видом покорителя диких племён.

Хозяин жилища – довольно простого и отрицающего уборку, как предрассудки, – запнувшись за край ковра, рухнул на диван и тут же неловко попытался встать. Так выброшенная на берег рыба пытается допрыгнуть до воды. Клим по-барски опустился в кресло, достал из-за пояса пистолет (где он его взял?) и только тогда опёрся спиной на спинку, на которую была наброшена какая-то тряпка (грязная майка?). Закинул ногу на ногу, ожидая. Я осталась в дверном проёме.

– Ну! – требовательно гаркнул Клим, глядя на парня цепким взглядом, как лев на хорька.

– Я уже всё рассказал вашим коллегам, – затараторил парень. – Они приходили и всё спрашивали. Про меня, про Валю, про то, что я делал в городе… Я им всё рассказал. Но могу повторить, если надо.

– Повторять не надо, – остановил его Клим. – Ту херню, что ты наплёл моим коллегам оставь сокамерникам на рассказы. Мне нужна правда. Хотя нет, не так. Я знаю правду. – Он вдруг опустил вторую ногу на пол и двинулся к парню, уперевшись локтями в колени. – И мне нужно, чтобы ты эту правду сказал.

– Да я не знаю ничего! – в отчаянии закричал тот.

Клим долго внимательно на него смотрел. Так долго и внимательно, что даже я отвернулась.

– Ты не той дорогой идёшь, Серёг, – сказал он наконец. – Мы оба знаем, что в тот вечер твоя машина не просто так наматывала круги возле офиса Вали. Мы оба знаем, что после работы Валя села к тебе в машину. Мы оба знаем, что ты последний, кто её видел. А что это значит?

– Я понятия не имею, где она! – закричал парень.

Но Клим, как не слыша, продолжал:

– … что ты главный подозреваемый.

– Я не виноват!!! Я не знаю, где она!!!

– Да брось пиздеть, – сказал Клим с таким видом, словно ему подсовывают дешёвые сплетни. – Она по-любому тебе всё сказала. Признавайся, чего она хотела? Чтобы ты её увез? Решила бросить жениха перед свадьбой?

Парень словно бы замер, округлив глаза, кажущиеся стеклянными, и вдруг сказал:

– Да. Так и было!

Теперь замер Клим. Он будто ждал совсем другого или будто к нему внезапно пришла какая-то мысль. Медленно, по-прежнему не отрывая взгляда от хозяина квартиры (наверное, теперь можно назвать его подозреваемым), Клим выпрямил спину и удобнее сел в кресле.

– Хорошо, – сказал он, а я увидела, как в его глазах мелькают мысли, выстраиваясь в план. – Значит, вы с ней встретились?

Парень, поняв, что прокололся, неуверенно кивнув.

– Так и скажи – встретились! – настаивал Клим.

– Встретились, – буркнул парень.

– Хорошо. И поехали?..

– Поехали.