Читать онлайн Раскол. Цикл «Граница миров». Книга 1
- Автор: Максим Орлов
- Жанр: Научная фантастика, Боевая фантастика, Книги о приключениях
Пролог. «Накануне бури»
12 октября 2125 года, 23:47, штаб‑квартира Объединённого командования Тихоокеанского региона, Владивосток
Я сижу в полутёмном кабинете, разглядывая голограмму карты. Красные метки пульсируют вдоль границы – это «зоны искажения». За последние три месяца их стало на 17% больше.
– Волков, ты опять не спишь? – в дверях появляется полковник Рябов. Его лицо в отблесках экрана выглядит измождённым.
– Не могу, – отвечаю, сворачивая карту. – Чувствую, как будто земля под ногами трещит.
Он хмыкает, достаёт из кармана две алюминиевые фляги:– Чай. Настоящий. Из Уссурийской тайги. Не то что ваш синтетический концентрат.
Пью. Горячий, с нотками женьшеня и кедровых орехов. Вспоминаю детство – бабушка заваривала такой же, когда мы с отцом возвращались с охоты.
– Завтра вылет, – говорит Рябов, усаживаясь напротив. – Группа «Омега». Пять человек. Одна задача: В‑541‑Г.
Я киваю. Воинская часть В‑541‑Г исчезла с радаров пять лет назад. Официально – «эвакуация из‑за утечки биоматериала». Неофициально… ходят слухи о «живых тенях» и солдатах, превратившихся в нечто иное.
– Кто в команде? – спрашиваю.
– Ты – командир. Кира Солнцева – снайпер и разведчик. Максим Рябов – штурмовик. Алина Ковалёва – техник‑аналитик. Даниил Морозов – медик‑биоинженер.
Вспоминаю их досье:
Кира – бывшая чемпионка по стендовой стрельбе, ушла в спецназ после того, как её родителей убили мародёры во время «Чёрного бунта» 2098 года. Холодная, точная, как лезвие.
Максим – ветеран «Сибирской кампании» 2119 года, где впервые столкнулись с «корневыми аномалиями». Носит экзоскелет «Грифон‑4», который сам модифицировал. Любит шутить, даже когда вокруг ад.
Алина – гениальный хакер, в 16 лет взломала систему Министерства науки, чтобы спасти брата от принудительной нейроимплантации. Говорит с акцентом – выросла в Минске, переехала в Россию после «Инцидента на Припяти‑2».
Даниил – бывший врач «Красной зоны» в Москве во время эпидемии «Нейро‑X» 2105 года. Разработал сыворотку, замедляющую мутации. Тихий, но с железной волей.
– Почему я? – спрашиваю Рябова. – У меня нет опыта работы с аномалиями.
– Потому что ты единственный, кто выжил после встречи с «двойниками» в Зоне 7 (Казахстан). Помнишь?
Помню. Три года назад. Я шёл через заброшенный посёлок и увидел… себя. Тот «я» улыбался, но глаза были чёрными. Я выстрелил. Он рассыпался в пыль. А потом неделю видел его во сне.
– Это не просто разведка, Артём, – продолжает Рябов. – В‑541‑Г – ключ к пониманию, как остановить распространение. Если не мы, то кто?
За окном – ночной Владивосток. Небоскрёбы мерцают неоном, но за ними – тьма тайги. Где‑то там, в глубине, шевелятся корни, растут грибы‑колонии, и люди превращаются в «ядра сети».
– Когда вылет? – спрашиваю.
– Через 6 часов. И… – он делает паузу. – Будь осторожен. В отчётах с В‑541‑Г есть одна деталь. Последняя передача: «Они уже не люди. Но и не монстры. Они – следующее».
Я смотрю на карту. Красная метка мигает над Дальним Востоком. В‑541‑Г ждёт.
2125 год – эпоха «контролируемого хаоса». После энергетического коллапса (2047–2053) и нейровирусного инцидента (2089) человечество живёт в условиях постоянных угроз.
Россия – супердержава с системой «Цифровой щит», которая изолирует страну от глобальных сетевых атак. Города защищены куполами с климат‑контролем.
Аномалии распространяются с 2095 года после запуска проекта «Омега‑Сеть» (квантовая коммуникация). Их центры – бывшие военные объекты.
Ключевые локации:
В‑541‑Г – брошенная воинская часть на Дальнем Востоке. Последний известный эксперимент – проект «Нексус‑2» (создание сверхсолдат через симбиоз с аномалией).
Зона 7 (Казахстан) – место, где впервые зафиксировали «двойников».
Припять‑2 – зона отчуждения в Беларуси, где в 2110 году произошла утечка мутагенного агента.
Технологии и быт России 2125 года:
Синтетическая еда – доступна в городах, но ценится «натуральная» продукция из фермерских анклавов.
Нейроинтерфейсы – обязательны для госслужащих и военных. Позволяют подключаться к сетям, но повышают риск заражения аномалиями.
Экзоскелеты – стандарт для штурмовиков. Модели «Грифон» производятся в Новосибирске.
Угрозы:
«Двойники» – копии живых существ, созданные аномалией «Зеркальный след». Могут имитировать речь и поведение.
«Корневые хлысты» – биомеханические структуры, управляемые грибницами.
«Песочные куклы» – андроиды, имитирующие людей. Содержат фрагменты культуры XX века.
Отсылки к реальным событиям:
«Чёрный бунт» 2098 года – массовые беспорядки из‑за дефицита воды. Прототип: волнения в Чили (2019) и Ливане (2020).
«Инцидент на Припяти‑2» – утечка мутагена из заброшенной лаборатории. Отсылка к аварии на ЧАЭС (1986).
«Эпидемия Нейро‑X» – вирус, поражающий нейронные связи. Аналог: пандемия COVID‑19, но с техно‑угрозой.
Персонажи:
Артём Волков – 34 года, ветеран «Сибирской кампании». Скептик, но чувствует ответственность за команду.
Кира Солнцева – 29 лет, хладнокровная, но скрывает травму после гибели семьи.
Максим Рябов – 42 года, грубоватый юмор – его защита от ужасов, которые он видел.
Алина Ковалёва – 27 лет, гениальная, но недоверчивая из‑за прошлого.
Даниил Морозов – 38 лет, тихий, но решительный. Видит в аномалиях не только угрозу, но и возможность для науки.
Глава 1. «Отправка к В‑541‑Г»
13 октября 2125 года, 05:30, аэродром Тихоокеанского регионального командования, Владивосток
Холодный рассвет режет глаза. Над взлётной полосой висит молочная пелена – туман смешивается с выхлопами дронов‑разведчиков. Мы стоим у транспортника «Альбатрос‑М», его бронированные створки открыты, внутри мерцают диагностические экраны.
– Ну что, команда, – я обвожу взглядом своих бойцов, – готовы нырнуть в пасть к дракону?
Максим хлопает по корпусу экзоскелета «Грифон‑4», и металл отзывается гулким звоном:– Если дракон там один – перекусаю. Если два – по частям разберём.
Кира лишь кривит губу – её ответная шутка тонет в рёве двигателей. Алина, не отрываясь от планшета, бросает:– Дракон, скорее, квантовый. И у него тысяча голов.
Даниил поправляет рюкзак с медоборудованием. В его глазах – спокойная сосредоточенность хирурга перед операцией.
Диалог с командованием:К нам подходит полковник Рябов. На его погонах – три золотые полосы, на лице – тень бессонницы.
– Волков, – он протягивает запечатанный чип, – это коды доступа к серверу В‑541‑Г. Если удастся подключиться – ищите папку «Нексус‑финаль». Там может быть ключ к отключению.– «Может быть»? – переспрашиваю.– Точно не знаю. Два предыдущих отряда пропали, не дойдя до цели. Последний сигнал: «Они уже не люди».– А мы? – вмешивается Максим.– Вы – последняя надежда, – Рябов смотрит на каждого по очереди. – И помните: если сеть проникла в «Цифровой щит» – через 72 часа она будет в каждом нейроинтерфейсе страны.
Каждый член команды действует чётко, по отработанной схеме. В воздухе – запах озона от заряжающихся батарей и лёгкий металлический привкус оружейной смазки.
Кира Солнцева (снайпер‑разведчик):
раскладывает на брезенте комплект «Тень‑9»: ствол, приклад, оптический модуль;
проверяет криозаряды – на холоде они меняют цвет с голубого на тёмно‑синий (признак готовности);
прикрепляет к визору дополнительный фильтр для обнаружения тепловых сигнатур;
бормочет: «Если тут есть что‑то, что можно прострелить, – я это сделаю».
Максим Рябов (штурмовик):
проводит диагностику экзоскелета «Грифон‑4»:
запускает тест сервоприводов (металлический скрежет, затем ровный гул);
проверяет запас энергии (85 % – «на два часа беспрерывной рубки»);
активирует режим «энергосбережение» для скрытного передвижения;
крепит к бедру запасную батарею и контейнер с охлаждающим гелем для суставов.
Алина Ковалёва (техник‑аналитик):
подключает планшет к бортовому компьютеру «Альбатроса‑М»;
загружает обновлённые алгоритмы взлома (папки помечены: «Нексус», «Зеркальный след», «Песочные куклы»);
тестирует наручный сканер – на экране мелькают графики гравитационных аномалий;
комментирует: «Если сеть использует квантовые сигналы, мой софт её запутает».
Даниил Морозов (медик‑биоинженер):
раскладывает аптечку:
антигаллюциногены (красные капсулы);
сыворотки‑антидоты против нейротоксинов (синие ампулы);
биосенсоры для мониторинга состояния команды;
закрепляет на поясе контейнер с криопробами для анализа мутаций;
тихо говорит: «Надеюсь, это не понадобится. Но если что – будем чинить».
Артём Волков (командир):
сверяет список снаряжения:
«Импульс‑9» (заряжен на 90 %);
нейроинтерфейс с резервным каналом связи;
карта‑схемы В‑541‑Г (получены от Рябова);
раздаёт последние указания: «Держим строй. Никаких одиночных вылазок. Если что‑то кажется странным – докладываете сразу».
Мы собираемся вокруг голографической карты, проецируемой из планшета Алины. Синие линии очерчивают маршрут, красные метки указывают зоны риска.
Мы собрались вокруг голопроекции – мерцающая карта словно висит в воздухе, подсвеченная холодным синим светом. Алина регулирует масштаб, приближая зону В‑541‑Г. Каждый из нас склоняется ближе, впитывая детали.
Артём Волков (командир):– Итак, ещё раз по задачам. Первое – проникнуть в бункер. Код доступа у меня. Второе – найти папку «Нексус‑финаль». Третье – понять, как остановить распространение. Вопросы?
Максим Рябов (штурмовик), постукивая пальцем по броне экзоскелета:– А если сервер уничтожен? Или его просто нет? Мы же не знаем, что там внутри.
Алина Ковалёва (техник‑аналитик), не отрываясь от планшета:– Есть резервные носители. Криокамеры в подвале, личные сейфы учёных, возможно – скрытые серверные модули. Я загрузила алгоритмы для поиска квантовых сигнатур. Если данные есть – мы их найдём.
Кира Солнцева (снайпер‑разведчик), прищурившись:– А если нам не дадут даже войти? В отчётах сказано, что два отряда пропали, не дойдя до цели. Что их остановило?
Даниил Морозов (медик‑биоинженер), задумчиво:– Судя по симптомам из последних передач – ментальное воздействие. «Они уже не люди» – это может означать, что сеть влияет на сознание. Отсюда протокол с красными капсулами.
Артём:– Правильно. Поэтому – никаких одиночных действий. Если кто‑то начинает вести себя странно – сразу изоляция и антидот. Алина, ты контролируешь нейросигналы. Кира – прикрытие. Максим – силовое обеспечение. Даниил – мониторинг состояния команды.
Максим:– А если «песочные куклы» встретят нас у входа? Они же могут выглядеть как мы. Как отличить?
Даниил:– Три признака:
Они не моргают.
Их тени отстают на полсекунды – как будто не синхронизированы с телом.
Речь иногда повторяется или звучит с задержкой.
Кира:– То есть если кто‑то из нас начнёт говорить как сломанный диктофон – стреляем?
Артём (строго):– Нет. Изолируем. Стреляем только если угроза непосредственная. Мы не знаем, насколько глубоко сеть может имитировать человека.
Алина:– Ещё момент: связь. Частота 17.4 ГГц – наш единственный защищённый канал. Если услышите помехи или чужой голос – сразу переключайтесь на резерв. Я настроила автоперехват, но лучше перепроверять.
Даниил:– И ещё – антигаллюциногены. Красные капсулы блокируют нейронные импульсы, которые сеть использует для внушения. Но они не защищают от физических аномалий. Поэтому – осторожность при входе в здания, особенно в тёмные зоны.
Максим:– А что с транспортом? «Альбатрос» ждёт нас?
Артём:– Да, но только до момента эвакуации. Если мы не вернёмся через 6 часов, экипаж уходит. Это приказ Рябова – чтобы не рисковать всем отрядом.
Кира:– То есть мы – одноразовый отряд?
Артём (твёрдо):– Мы – последний шанс. Если не мы, то кто?
Алина, сверяясь с данными:– По маршруту – три аномальные зоны. Уссурийская тайга: риск «Зелёного вздоха» (мутация флоры). Река Амур: гравитационные флуктуации. Предгорье Сихотэ‑Алиня: сообщения о «песочных куклах».
Даниил:– «Зелёный вздох» – это когда растения начинают двигаться?
Алина:– Не совсем. Это изменение плотности воздуха. Деревья растут под углом, потому что гравитация искажена. Если попадём в зону – будем идти медленно, без резких движений.
Максим:– А гравитационные флуктуации?
Алина:– Могут создавать «карманы» с разной силой притяжения. Шагнёте в такой – и вас прижмёт к земле или подбросит вверх. Держите равновесие, экзоскелет Максима поможет.
Артём:– Вопросы ещё?
Пауза. Все переглядываются.
Кира:– Один. Почему именно мы? Почему не спецназ «Омега» или роботы?
Артём, глядя ей в глаза:– Потому что «Омега» уже пыталась. И пропала. Роботы не проходят – сеть их ломает. Мы – люди. С нейроинтерфейсами, но ещё не заражённые. Пока.
Даниил, тихо:– Значит, мы – подопытные кролики.
Артём:– Мы – разведчики. И если найдём способ остановить это – станем спасителями.
Максим, хлопает по стволу:– Ну, спасители, вперёд. А то я уже соскучился по нормальным дракам, а не по этим… теням.
Все смеются. Напряжение спадает.
Артём:– Всё. По местам. Через 10 минут вылет.
Итог обсуждения:
Команда прояснила ключевые риски: ментальные атаки, физические аномалии, проблемы со связью.
Распределены роли и зоны ответственности.
Подчёркнута важность дисциплины и взаимовыручки.
Последний вопрос Киры обнажил главный страх: они могут быть не спасителями, а расходным материалом. Но Артём дал ответ, который сплотил группу.
Полковник Рябов обходит нас, заглядывая в глаза. Его голос звучит глухо, но чётко:
– Запомните три правила:
1.Связь – только через частоту 17.4 ГГц. Если услышите помехи – сразу переключайтесь на резервный канал.
2.При признаках ментального воздействия – примите красную капсулу. Не ждите симптомов.
3.Если кто‑то из вас начнёт вести себя странно (замедленная речь, повторяющиеся движения) – изолируйте его. Даже если это я. Даже если это Волков.**
Детали:
Частота 17.4 ГГц защищена квантовым шифрованием. Сеть пока не научилась её взламывать.
Красные капсулы блокируют нейронные импульсы, вызываемые «двойниками» и «песочными куклами».
Протокол «Изоляция»:
один человек держит под прицелом;
второй вводит антидот;
третий контролирует периметр.
Артём Волков обводит взглядом команду. В ангаре тихо – лишь изредка гудят сервоприводы экзоскелета Максима и щёлкают клавиши на планшете Алины. Каждый ждёт уточнений: слишком много неизвестного впереди.
1. Вопрос от Киры Солнцевой (снайпер‑разведчик):– А если сервер уничтожен? Или его просто нет на месте? Мы же не знаем, что там внутри. Как тогда выполнять задачу?
Ответ Артёма Волкова (командир):– Тогда ищем резервные носители. Алина, доложи.
Алина Ковалёва (техник‑аналитик):– Есть три варианта:
криокамеры в подвале бункера (температура −196 °C, данные могут сохраняться десятилетиями);
личные сейфы учёных (коды доступа могли быть записаны в дневниках);
скрытые серверные модули – они автономны и могут находиться в любой зоне, подключённой к энергосети.Я загрузила алгоритмы для поиска квантовых сигнатур. Если данные есть – мы их найдём.
Артём:– Приоритет: сначала серверный зал, затем криокамеры, потом личные помещения. Если ничего – ищем косвенные улики: записи, схемы, логи систем.
2. Вопрос от Максима Рябова (штурмовик):– А если нам не дадут даже войти? В отчётах сказано, что два отряда пропали, не дойдя до цели. Что их остановило?
Ответ Даниила Морозова (медик‑биоинженер):– Судя по симптомам из последних передач – ментальное воздействие. «Они уже не люди» может означать:
внушение галлюцинаций (жертвы видят «двойников» или несуществующие препятствия);
блокировку воли (человек замирает, не реагируя на команды);
перепрограммирование сознания (имитация поведения «песочных кукол»).
Артём:– Поэтому – никаких одиночных действий. Если кто‑то начинает вести себя странно (замедленная речь, повторяющиеся движения, немотивированная агрессия) – сразу изоляция и антидот. Даниил, ты контролируешь состояние команды.
Даниил:– Красные капсулы блокируют нейронные импульсы, вызываемые сетью. Но они не лечат – только приостанавливают воздействие. После приёма нужно минимум 10 минут на восстановление.
3. Вопрос от Алины Ковалёвой (техник‑аналитик):– Как отличить «песочную куклу» от человека? В темноте или при стрессе можно ошибиться.
Ответ Даниила Морозова:– Три ключевых признака:
Отсутствие моргания. У людей веки рефлекторно смыкаются каждые 2–10 секунд. У кукол – нет.
Несинхронизированные тени. Их тени отстают на полсекунды или движутся под неправильным углом.
Речевые аномалии. Повторяющиеся фразы, задержки в ответах, механический тембр голоса.
Артём:– Если заметили хотя бы один признак – не атакуйте сразу. Сначала – команда «Стоп, проверка». Если реакция неадекватная – изоляция. Стреляем только при прямой угрозе.
4. Вопрос от Даниила Морозова (медик‑биоинженер):– Что с транспортом? «Альбатрос» ждёт нас у точки эвакуации?
Ответ Артёма Волкова:– Да, но только до момента эвакуации. Если мы не вернёмся через 6 часов, экипаж уходит. Это приказ Рябова – чтобы не рисковать всем отрядом.
Кира:– То есть мы – одноразовый отряд?
Артём (твёрдо):– Мы – последний шанс. Если не мы, то кто?
5. Вопрос от Максима Рябова:– А если сеть уже вне В‑541‑Г? Если она распространилась дальше, чем мы думаем?
Ответ Алины Ковалёвой:– Тогда мы столкнёмся с её «филиалами» – локальными ядрами. Они слабее центрального, но могут координироваться. Моя задача – обнаружить их сигналы и попытаться изолировать.
Артём:– В таком случае приоритет меняется: сначала нейтрализация ближайших ядер, затем поиск «Нексус‑финаль». Но без паники. Пока у нас нет данных о масштабном распространении.
6. Вопрос от Киры Солнцевой:– Почему именно мы? Почему не спецназ «Омега» или роботы?
Ответ Артёма Волкова:– «Омега» уже пыталась. И пропала. Роботы не проходят – сеть их ломает. Мы – люди. С нейроинтерфейсами, но ещё не заражённые. Пока.
Даниил (тихо):– Значит, мы – подопытные кролики.
Артём (смотрит ему в глаза):– Мы – разведчики. И если найдём способ остановить это – станем спасителями.
7. Вопрос от Алины Ковалёвой:– Что, если мы сами невольно принесём инфекцию обратно? Например, через снаряжение или одежду?
Ответ Даниила Морозова:– На этот случай – протокол «Карантин»:
перед посадкой в «Альбатрос» – полная дезинфекция экипировки (у меня есть спрей с наночастицами серебра);
после эвакуации – двухчасовой карантин в герметичной камере;
анализ биопроб каждые 15 минут.Если обнаружу следы мутаций – сразу сообщаю командиру.
Артём:– При угрозе заражения – эвакуация прерывается. Группа остаётся на месте до прибытия спецподразделения «Чистильщиков». Это крайний сценарий, но его нужно учитывать.
8. Вопрос от Максима Рябова:– А если связь пропадёт? Как координироваться?
Ответ Алины Ковалёвой:– У нас три резервных канала:
Квантовый передатчик (автоматически переключается на частоту 18.2 ГГц).
Оптическая связь через дроны (лазерные импульсы).
Ручные сигналы (световые маячки с кодами).Если всё откажет – действуем по последнему полученному приказу.
Артём:– В случае полной потери связи – отход к точке «Эхо». Там ждём 2 часа, затем принимаем решение: либо продолжаем миссию, либо запрашиваем подкрепление.
Итог:
Команда прояснила риски: ментальные атаки, физические аномалии, потерю связи, заражение.
Уточнены критерии идентификации угроз («песочные куклы», «двойники»).
Определены протоколы действий в критических ситуациях (изоляция, антидоты, эвакуация).
Подчёркнута важность дисциплины и взаимовыручки.
Вопросы Киры и Даниила обнажили главный страх – стать расходным материалом, но Артём дал ответ, который сплотил группу.
Артём Волков (командир) подводит итог обсуждения, чётко формулируя зоны ответственности каждого члена группы. Его голос звучит размеренно, но в нём чувствуется напряжение – он осознаёт, что от слаженности действий зависит не только успех миссии, но и жизни товарищей.
1. Артём Волков (командир)
Полномочия:
принимать окончательные решения в критических ситуациях (эвакуация, уничтожение данных, применение оружия);
координировать взаимодействие между членами группы;
контролировать выполнение задач согласно плану операции.
Ответственность:
за общий исход миссии;
за соблюдение протокола безопасности;
за своевременное принятие решений при изменении обстановки.
Особые указания:
в случае потери связи с командой – действовать самостоятельно, исходя из приоритета сохранения жизней;
при угрозе захвата одного из членов группы – инициировать протокол «Изоляция» без промедления.
2. Кира Солнцева (снайпер‑разведчик)
Полномочия:
вести наблюдение за периметром и выявлять угрозы на дальних дистанциях;
открывать огонь по целям без дополнительного подтверждения, если угроза непосредственная;
выбирать позиции для прикрытия группы при отступлении.
Ответственность:
за раннее обнаружение аномалий и враждебных объектов;
за безопасность команды при передвижении;
за сохранность снайперского вооружения и оптики.
Особые указания:
не вступать в ближний бой без крайней необходимости;
при обнаружении «песочных кукол» – фиксировать их поведение, но не провоцировать.
3. Максим Рябов (штурмовик)
Полномочия:
применять силовое воздействие для преодоления препятствий (взлом дверей, пробитие стен);
защищать группу в ближнем бою, используя экзоскелет «Грифон‑4»;
эвакуировать раненых при необходимости.
Ответственность:
за целостность снаряжения и работоспособность экзоскелета;
за прикрытие команды при атаке;
за контроль гравитационных аномалий (по данным Алины).
Особые указания:
избегать длительного контакта с «живым илом» и органическими структурами;
при признаках сбоя экзоскелета – немедленно сообщить Алине.
4. Алина Ковалёва (техник‑аналитик)
Полномочия:
взламывать системы безопасности и получать доступ к данным;
отключать или перенастраивать аномальные сигналы (например, квантовые помехи);
управлять дронами‑разведчиками и анализировать их данные.
Ответственность:
за работоспособность связи (частота 17.4 ГГц);
за обнаружение скрытых угроз через сканирование;
за сохранность планшетов и оборудования.
Особые указания:
в случае обнаружения «ядра сети» – попытаться изолировать его сигнал;
при потере связи – активировать резервный канал без ожидания команды.
5. Даниил Морозов (медик‑биоинженер)
Полномочия:
назначать и вводить антидоты и препараты без согласования;
проводить экспресс‑диагностику состояния команды;
собирать биопробы для анализа мутаций.
Ответственность:
за здоровье и психическое состояние группы;
за своевременную нейтрализацию нейротоксинов и галлюциногенов;
за учёт и хранение медикаментов.
Особые указания:
при подозрении на заражение – изолировать подозрительного члена команды;
следить за уровнем радиации и биоактивности в воздухе.
Общие правила для всей группы:
Связь:
говорить кратко и по делу;
подтверждать получение команд («Принял», «Выполняю»);
при помехах – переходить на резервный канал.
Безопасность:
не разделяться без разрешения командира;
проверять тени и отражения на аномалии;
немедленно сообщать о любых изменениях в восприятии (головокружение, шум в ушах, двоение в глазах).
Эвакуация:
точка сбора – «Эхо» (заброшенная метеостанция, 15 км к северу);
время на отход – не более 30 минут после сигнала тревоги;
приоритет – сохранение жизней, а не данных.
Артём заканчивает инструктаж, глядя каждому в глаза:– Мы знаем правила. Теперь – в бой. Помните: если сеть нас разделит – держитесь друг за друга.
Группа молча кивает. В воздухе витает запах озона и металла. Двери транспортника открываются. Впереди – тьма В‑541‑Г.
– Всё. Удачи. И… возвращайтесь.
Транспортник гудит, створки закрываются. Мы остаёмся наедине с тишиной и ожиданием. Где‑то там, в глубине тайги, ждёт В‑541‑Г – не просто заброшенная часть, а живой организм, который уже знает о нашем приходе.
Проверка снаряжения:
Кира тестирует снайперскую винтовку «Тень‑9» (патроны с криозарядом).
Алина загружает в планшет обновлённые алгоритмы взлома.
Максим активирует режим «энергосбережение» на экзоскелете – батареи заряжены на 85 %.
Даниил раскладывает сыворотки‑антидоты в нагрудные карманы.
Брифинг: на голокарте вспыхивает маршрут:
Владивосток → Уссурийская тайга → зона В‑541‑Г (координаты: 45°12′ с. ш., 136°48′ в. д.).
Время в пути: 2 часа 40 минут.
Последний инструктаж:
Связь только через зашифрованный канал (частота 17.4 ГГц).
При признаках ментального воздействия – немедленный приём антигаллюциногена (таблетки в красных капсулах).
В случае потери контакта – отход к точке «Эхо» (заброшенная метеостанция в 15 км к северу).
Взлёт:«Альбатрос‑М» рычит, отрываясь от полосы. За бортом – первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь тучи. Мы набираем высоту, оставляя внизу огни Владивостока.
Под нами – Уссурийская тайга. Зелёное море кедров и пихт, прорезанное серебряными лентами рек. Вдали, на горизонте, дымят геотермальные станции – их купола напоминают гигантские грибы.
Воздух чист, но в иллюминаторе мелькает странное: облако на мгновение принимает форму человеческого лица, затем рассеивается.
Алина хмурится, глядя на датчики:
– Магнитные возмущения. Как будто кто‑то… дышит там, внизу.
Первые аномалии:Через 40 минут полёта дроны‑разведчики, летящие впереди, начинают передавать странные кадры:
Деревья в радиусе 5 км от В‑541‑Г растут под углом 30°, их кроны образуют спиральные узоры.
Над землёй висит полупрозрачная дымка – в ней видны мерцающие линии, похожие на схемы нейросетей.
На поляне – группа «песочных кукол». Они стоят в кругу, держась за руки, и медленно вращаются.
– Это не природные явления, – говорит Даниил, изучая снимки. – Это… архитектура. Кто‑то строит из аномалий.
Приближение к цели:«Альбатрос‑М» заходит на посадку. Внизу – ржавые ворота с кодом В541‑Г/Δ‑7. За ними – здание казармы, его окна черны, как пустые глазницы.
Я нажимаю кнопку внутренней связи:– Всем внимание. Оружие к бою. И… да поможет нам Бог. Или кто там ещё управляет этой чертовщиной.
Транспортник садится с глухим ударом. Створки открываются. Нас встречает тишина – густая, как ватная подушка. Даже ветер здесь будто приглушён.
Максим первым ступает на землю. Экзоскелет издаёт предупреждающий писк: «Обнаружены гравитационные флуктуации».
Кира сканирует окрестности через визор: «Движение на 3‑й отметке. Не могу определить тип».
Алина подключает наручный сканер: «Уровень радиации в норме, но… здесь что‑то ещё. Как будто воздух вибрирует».
Первый контакт:
Из‑за угла казармы выходит фигура. Мужчина в форме лейтенанта, но его лицо… слишком гладкое, без морщин.
Он поднимает руку:
«Добро пожаловать в В‑541‑Г. Вы опоздали на пять лет».
Прежде чем мы успеваем отреагировать, его тело рассыпается на тысячи микроскопических частиц, которые растворяются в воздухе.
Примечание:
«Песочные куклы» – автономные андроиды, созданные сетью для наблюдения. Могут имитировать речь и внешность людей.
Гравитационные флуктуации – признак локальной аномалии «Зелёный вздох». Изменяет плотность воздуха и траекторию движения объектов.
Код В541‑Г/Δ‑7 – ключ к доступу в бункер. Будет использован в главе 4.
Предупреждение «Вы опоздали» – намёк на то, что сеть уже вышла за пределы В‑541‑Г и распространяется дальше.
Итог главы:
Команда прибывает к месту назначения, сталкиваясь с первыми признаками аномалий.
Получены ключевые задачи: найти папку «Нексус‑финаль» и предотвратить распространение сети.
Первые контакты с «песочными куклами» и необъяснимыми явлениями задают тон: В‑541‑Г – не заброшенная часть, а живой организм, который ждёт.
Глава 2. «Первые признаки»
13 октября 2125 года, 08:17, зона подлёта к В‑541‑Г
«Альбатрос‑М» снижается, врезаясь в плотную пелену тумана. За бортом – сумрак, прорезаемый лучами прожекторов. На экранах – хаотичные помехи. Алина, не отрывая взгляда от планшета, водит пальцами по сенсорной панели:
– Частота 17.4 ГГц держит сигнал, но уровень помех растёт. Кто‑то… или что‑то пытается пробиться сквозь шифрование.
Артём (командир), не отрываясь от прицела:– Держать курс. Алина, попробуй усилить фильтрацию.
Алина:– Пробую… Нет, помехи адаптируются. Это не случайный шум.