Читать онлайн Возвращение бывшего нигилиста

Глава 1

«МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ» ПО-МОСКОВСКИ

(ГОРОД)

Медовый месяц начинается

Шли последние торопливые сборы – мы уезжали в Москву. Мы – это ваш покорный слуга, землемер Симбирской межевой канцелярии, свежеиспеченный коллежский асессор Константин Алексеевич Муратов и моя жена Вера. Наша полуторагодовалая дочка оставалась дома на попечении кормилицы, няни и своей заботливой крестной – жены моего начальника Татьяны Григорьевны Морозовой.

Хотя считалось, что я еду в Москву не развлекаться, а работать – изучать экспонаты Всероссийской промышленной выставки, все прекрасно понимали, что это завуалированное поощрение от начальства. Еще бы – ведь ехал я на три недели, а для посещения того отдела выставки, где находились необходимые для землемеров инструменты, требовалось от силы несколько дней. Все остальное время я мог употребить по собственному разумению, благо, командировочные и проездные мне были выданы очень щедро. Естественно, что упустить такой случай, и не взять с собой жену, которая никогда не бывала в Москве, я не мог.

Конечно, не обошлось без завистливых разговоров, что-де, есть более заслуженные люди, которых несправедливо обошли. И чин мне раньше срока “за усердие по службе” вовсе не за усердие, а по просьбе влиятельных лиц присвоили. Доля правды в этом, конечно, была.

В позапрошлом году, совершенно неожиданно для себя, я приобрел могучего покровителя – одного из местных столпов общества, купца 1 гильдии Коростылева. Без преувеличения можно сказать, что в его руках находилась почти треть волжских пароходов, значительная часть торговли зерном и еще многое другое. После того, как я невольно оказался участником трагических событий, произошедших в его новом имении (купленном у князя Салтыкова) и помог развеять мрачные слухи о проклятии, постигавшем каждого, кто зайдет ночью в развалины княжеского дома, купец проникся большим уважением к моему мужеству и проницательности. Он даже простил мне то, что я часть спорных земель прирезал не ему, а крестьянам. Тем более что и сам он был родом из того же села. Мы с женой удостоились чести быть приглашенными на освящение вновь отстроенного поместья и последующий праздник, куда мечтали попасть самые сливки губернского общества.

К счастью, рождение ребенка помешало нам участвовать в торжестве, иначе, боюсь, нам было бы крайне неуютно среди симбирской знати. А так, Коростылев, чувствуя себя передо мной в некотором роде в долгу, при каждом удобном случае похвально отзывался обо мне, так что даже губернатор поинтересовался, что за новоявленный сыщик завелся в межевой канцелярии. В любом другом случае подобная огласка могла бы отозваться на моей службе только отрицательно, но если сам Коростылев принимал во мне участие (а за ним издавна закрепилась слава великого знатока человеческих душ), тут уж начальству деваться было некуда! И моя карьера резко пошла в гору – я быстро получил повышение в должности, затем новый чин и, наконец, орден Святого Станислава 3 степени “за особые заслуги”.

В общем-то, получил я все это действительно за заслуги. Тем более что, несмотря на завистливый шепоток сослуживцев, я действительно очень много работал, ездил в самые глухие деревни, и не отказывался от самых тоскливых командировок – для нашей увеличившейся семьи любые сэкономленные там деньги были хорошим подспорьем. Другое дело, если бы не неожиданный фавор, скорее всего, и чин, и награда, не говоря уже о новой должности, пришли бы ко мне гораздо позже. Так и теперь – нынешняя поездка служила новым доказательством благосклонности начальства.

В Москву я ехал с особым чувством – все-таки здесь я провел свои лучшие, студенческие годы, когда учился в Константиновском межевом институте. Особенно мне хотелось встретиться со старыми друзьями и показать жене памятные мне места. Решив немного пороскошествовать, я загодя заказал места в гостинице “Лоскутная” – несмотря на свое название, она считалась одной из лучших (причем не самых дорогих), в городе, да и находилась в самом центре, на Тверской улице.

И вот мы в Москве! Как же давно я здесь не был – и как соскучился! Сколько бы гордые петербуржцы ни отзывались с насмешкой о буйном гостеприимстве и провинциальной неторопливости и патриархальности москвичей, но многие из них, оказавшись здесь, невольно отдыхали душой от жесткой и торопливой столичной жизни. Правда, никогда не бывая в Петербурге, знал я об этом со слов моих московских знакомых.

У нас с женой заранее был составлен план, что мы будем делать в Москве. Первую пару дней я повожу ее по городу, затем, когда она немного освоится и сможет сама ориентироваться, я займусь своим непосредственным делом – Промышленной выставкой, а уж оставшееся потом время мы посвятим визитам и возобновлению моих старых знакомств, театрам, музеям и прочим удовольствиям. Так, чтобы эта поездка запомнилась нам на всю жизнь! Ведь медового месяца у нас толком и не было. Верочка тогда только оправлялась после больницы, а у меня просто не было денег на свадебное путешествие.

Ехали мы со всеми удобствами – в купе второго класса. Пожалуй, впервые я путешествовал с таким удовольствием – не только потому, что у нас соседями оказалась очень милая семейная пара, но и потому, что впервые меня не осаждали мысли об оставленной дома семье. Я наслаждался поездкой вдвоем, предоставив переживать жене, которая никак не могла успокоиться, думая о дочке. Впрочем, новизна впечатлений (Вера впервые уезжала так далеко) скоро отвлекла и ее. Она увлеченно смотрела в окно на постоянно менявшийся пейзаж, с восторгом указывая мне на мелькавшие вдали деревушки или пасущиеся на лугах вдоль дороги стада или в испуге закрывая глаза, когда мы проезжали по высокому мосту. Благодаря захваченной из дома объемистой корзине с провизией, мы могли не ходить в станционные буфеты, а выходили на остановках только, чтобы размяться и подышать свежим воздухом.

Глава 2

Снова в Москве

И вот мы наконец в Москве! Успешно преодолев вокзальную сутолоку и отбившись от навязчивых гостиничных комиссионеров, отлавливавших растерявшихся от толчеи и шума приезжих провинциалов, мы сели на показавшегося нам самым тихим старичка-извозчика и назвали гостиницу. Старик встрепенулся и, гаркнув на упитанную лошадку неожиданно громким басом: “П-а-а-шла!”, – бодрым аллюром повез нас по городу. Я, как мог, пытался изображать бывалого москвича и с умным видом рассказывал об улицах, по которым мы ехали, показывая наиболее интересные здания. Впрочем, довольно быстро я сбился – за те несколько лет, что я не бывал здесь, Москва довольно сильно изменилась – везде строительные леса, перегороженные улицы, толпы народа. Даже рядом с Красной площадью теперь тянулось невиданное громадное здание с с решетчатой стеклянной крышей – новые Верхние торговые ряды, как сказал извозчик. Теперь сюда были перенесены большинство крупных лавок, портивших раньше картину по периметру площади. А на Воскресенской площади, рядом с Историческим музеем, высилось теперь большое красное здание в русском стиле – новая Городская дума, объяснил наш чичероне. Неизменными остались только Кремль, университет да, пожалуй, Большой театр.

Старичок, иронически косившийся на меня с облучка, наконец не выдержал и ехидно поинтересовался: – Давно в Москве не бывали?

– Да уж, изрядно, – сконфуженно согласился я. – Вы бы рассказали нам, что здесь творится. Жена у меня вообще в первый раз сюда приехала.

– Это пожалуйста, – охотно согласился извозчик, и, используя в качестве указки кнут, начал подробный рассказ обо всех московских новшествах, попутно пересказывая и все местные сплетни. Изрытые ямами тротуары и дворы он объяснил тем, что по всей Москве уже несколько лет тянут под землей канализацию к домам. Объяснил он это тем, что генерал-губернатору не нравился по ночам запах, когда по Тверской мимо его дома проезжали ассенизационные обозы. – Ну и что, что запах. Он для здоровья даже полезен, говорят. Зато теперь с домовладельцев дума сколько денег сдирает на эту канаволизацию. А уж сколько золотарей теперь без работы останется – у меня кум обоз держал, так теперь просто и не знает, что делать!

Особенно извозчик жалел отправленного в отставку и пару лет назад умершего московского генерал-губернатора Долгорукого, которого ласково называл “наш дедушка-генерал”. Зато о новом генерал-губернаторе, великом князе Сергее Александровиче, и особенно его ставленнике новом обер-полицмейстере Власовском, он отзывался на редкость неодобрительно.

– Что ж это деется, люди добрые! За все стали нынче штрафы драть. Не поверите, лишний раз на тротуаре возле экипажа постоять нельзя – сразу городовой номерную бляху требует – и готово – “толпился на тротуаре”, говорит! Полтинник штрафу. А уж если кто лишнее с седока потребует или обзовет его, так и вообще можно дневной выручки лишиться. Скоро ездить по Москве нельзя будет. Я уж и то на покой собрался, продам лошадь, и к себе, в деревню, последние деньки хоть на покое поживу…

Говорил старичок на редкость образно и интересно, так что мы его заслушались и даже не заметили, как доехали до гостиницы. Хотя жуликоватый дед и ругал московскую полицию за строгость, но с нас он, не моргнув глазом, потребовал вдвое больше сговоренного: – Как же, господин хороший, я же сколько вас возил да рассказывал, ведь всю Москву посмотрели. Даже лошадь заморилась. – Я уже собрался было ругаться, но Верочка дернула меня за рукав и умоляюще посмотрела. Решив не портить ей первый день в Москве, я плюнул и отдал извозчику деньги. Благо, командировочные позволяли.

“Лоскутная” оказалась действительно хорошей гостиницей, номер нам дали очень чистый, даже с некоторой претензией – обставлен он был в стиле Людовика Х1У, мебель с гнутыми ножками была обита тканью в мелкий цветочек – последний писк современной моды, как с восторгом заметила моя жена. Особенно ее потрясли ванная, где стояла облицованная мрамором ванна с бронзовыми ручками и ватер-клозет с фаянсовым унитазом. Достаточно было дернуть за свисавшую сверху цепочку, и из верхнего бачка с громоподобным шумом лилась сливная вода. Очевидно, сюда была подведена подземная канализация, о которой нам говорил извозчик, с успехом заменившая старые отхожие ямы.

Остаток вечера мы отдыхали, даже ужин заказали в номер. А на следующее утро отправились смотреть Москву. Начали мы, естественно, с Красной площади (Вера пыталась затащить меня в новые торговые ряды, но я вовремя отвлек ее внимание), потом прогулялись по Александровскому саду и, посмотрев на Манеж и университет, спустились к Большому театру, чтобы полюбоваться на знаменитый фонтан работы Витали на Театральной площади. Посидев в скверике, мы дошли до Малого театра и купили билеты на вечерний спектакль.

– Вам очень повезло, последние остались, князь Серединский сегодня не приедет, так это его заказ. Ведь сегодня сама Ермолова выступает, – заговорщически сказал кассир с таким видом, как будто он приберегал эти билеты специально для нас. При этом он так добродушно и ласково улыбался, что у меня рука не поднялась забрать сдачу.