Читать онлайн Не борись со мной, малышка

Глава 1

Алена

– Что произошло?! – влетаю в коридор детского сада.

Сердце от страха подпрыгивает к самому горлу. Не дай бог, что-нибудь с сыном…

– Мамаша явилась? Наконец-то! – навстречу мне из комнаты старшей группы вываливается разъяренный амбал.

Двухметровый, здоровенный. Как только не выносит плечами дверную коробку?

– Мой сын… Паша… Мне сказали, что он подрался.

Пытаюсь обойти амбала справа, но, кажется, проще изобразить графа Монте-Кристо и сделать подкоп.

– Точно мамаша! – хищно оскаливается чудовище. – Вы-то мне и нужны!

На всякий случай я вжимаюсь своим костлявым телом в стену и пищу:

– Не понимаю.

Сын ходит в этот сад уже три месяца. Папы сюда даже не заглядывают. Не царское дело! А мамы… Я помню их всех. Такой крупногабаритной среди них точно не было!

– Мне поговорить с тобой надо! – словно мы уже выпили на брудершафт, амбал резко переходит на ты. – О воспитании! Как ты, кукушка, так сына воспитала, что он руку на дочку мою поднял?!

После этого предложения белые зубы зло клацают возле моего лица, а я как последняя дура пропускаю мимо ушей все слова… И пялюсь на квадратную челюсть с короткой, как наждачка, черной щетиной.

– Кукушка, ты меня вообще слышишь? Или на радостях слух потеряла?

Мужчина упирается руками в бока и, будто мало мне прочих неандертальских спецэффектов, напрягает литые мускулы, плотно обтянутые серым кашемировым гольфом.

– Паша? Ударил девочку? – это даже звучит как бред. Мой пятилетний малыш и муху не способен обидеть. Это самый тихий, милый и любимый ребенок на свете.

– Кукушка, тебе бы к лору! Уши проверить. Заодно пацана своего кому-нибудь покажешь. Пусть голову подлечат.

Голубые глаза папаши сужаются в узкие щелки, а на скулах проступают рельефные желваки. Знакомый типаж. До чертиков. Внутри все привычно сжимается, словно сейчас будет удар. Шрам между лопаток вспыхивает огнем.

Я уже готова прикрыть лицо руками, но Пашин крик за стеной: «Это она сама!» вовремя возвращает мозг на место.

– Знаете что, я, может, и, кукушка, однако вы тоже не орел! – Наплевав на разницу в весовых категориях, надвигаюсь на неандертальца. – Если ваша дочь, это та девочка, о которой я думаю, то она сама настоящая задира.

– Да вы бессмертные оба? – Темные брови взлетают вверх.

– Мы… – Я набираю полную грудь воздуха, и, стоит амбалу открыть рот, вываливаю на него все, что думаю о папашах, запугивающих чужих детей. О педагогах, не способных разобраться, кто прав, а кто виноват. И о воспитании.

Не знаю, какой кажется моя речь со стороны – судя по краснеющему лицу папаши, я ювелирно попадаю по всем болевым точкам.

К моменту, когда я наконец выдыхаюсь, у амбала из ушей валит пар, а пальцы сжимаются в кулаки. По ощущениям жить мне осталось пару секунд. Но в самый последний момент та самая воспитательница выходит из помещения группы, и казнь откладывается.

Нам обоим читают лекцию о детской психологии. Мастерски заговаривают зубы. А затем уводят обалдевшего папашу на дополнительную беседу в кабинет директора.

***

Пользуясь случаем, я не торможу. Попрощавшись с чудесной, сердобольной нянечкой, забираю сына из группы. Быстро переодеваю в уличную одежду. И на первом же трамвае везу домой.

Благодаря спешке добираемся до съемной двушки на пятнадцать минут быстрее, чем обычно. Идеальная разница, чтобы спокойно приготовить ужин, покормить Пашу и настроиться на долгую ночную смену.

На радостях я даже умудряюсь вычеркнуть из головы тревожные мысли о наглом папаше. Но внезапный звонок нянечки спускает с небес на землю.

Сбиваясь и прерываясь, Валентина Петровна рассказывает, как закончился сегодняшний разбор полетов. Вздыхает о судьбе маленькой девочки, которая тяжело переживает развод родителей. А в самом конце, словно случайно, сообщает, где работает злобный папаша, и чем по роду службы занимается.

Последняя новость прибивает похлеще пыльного мешка.

– Вы уверены, что он из органов? – спрашиваю я севшим голосом.

– Из самых настоящих! – будто существуют какие-то ненастоящие, подтверждает Валентина Петровна. – То ли майор в УГРО, то ли майор в каком-то другом отделе. В общем, разыскивает опасных преступников и сажает их за решетку.

– Спасибо.

За решетку меня отправлять не за что. Статью о краже собственного ребенка из семейного «гнездышка» пока не придумали. Но панике все равно. Она обхватывает горло тугой удавкой и морозным холодом спускается по спине.

А что если он начнет пробивать нас по базам?

Что если станет задавать вопросы родственникам, соседям или мужу?..

От догадок голова идет кругом, а сердце срывается на аритмию.

Чтобы не чокнуться, остаток вечера я, как могу, отвлекаюсь от тревожных мыслей. Помогаю Паше принять душ. Целую своего сладкого мальчика в обе щеки. И, встретив с дневной смены соседку, с которой вместе снимаем квартиру, бегу на работу.

***

– Алена, почему опаздываешь? – шипит старший администратор ночного клуба. – Если работа больше не нужна, так и скажи. У меня тут очередь из желающих в официантки.

– Извините, Николай Петрович, я больше не буду.

На часы смотреть бесполезно. Нет никакого опоздания. Все это обычный прием Скворцова – повод ввалиться в женскую раздевалку и, унижая, поглазеть на переодевающийся персонал.

– Смотри мне! Ты единственная здесь, от кого я даже документы не потребовал. Подведешь… – Потная мужская рука со шлепком опускается на мой зад. – Выгоню! – довольно улыбается Скворцов и, наконец, уходит.

С его уходом я медленно выдыхаю. Босс вроде бы сегодня на месте, так что больше приставаний не будет. Нужно лишь надеть дурацкое короткое платье, ажурный, как у школьницы, фартук и отработать… восемь часов, до самого утра.

Не в первый раз и, к сожалению, не в последний. Ничего общего с прошлой офисной жизнью до замужества, рождения сына и прочего…

– Все наладится, – шепчу я как мантру, выходя из раздевалки в темный коридор. – Никто нас больше не тронет, – добавляю мысленно. И с разгона вписываюсь в огромное, твердое и горячее тело.

Глава 2

Егор

– И кто это у нас прёт, не глядя?

В коридоре темно как в заднице. Ни хрена не вижу, что за пуля в меня влетела. Чтобы разобраться, приходится действовать по старинке.

Вжимаю свою добычу в ближайшую стену, а дальше – на ощупь. Первым делом скольжу ладонями по спине вниз и сминаю ягодицы.

Жопка немного тощая. Без объема и сладкой мягкости. Не мой формат. Но твердая как орех. Если раздвинуть половинки и вставить член, сожмет по высшему разряду. Яйца под ноль опустошит, душу наизнанку вывернет.

– Что это мы такие молчаливые? – Так и не дождавшись от улова ни писка, ни визга, изучаю дальше.

Обхватываю руками передние полушария. Стискиваю сквозь платье и еще какую-то тряпку. Взвешиваю тяжесть в ладонях. И чуть не слетаю с катушек.

Есть в жизни справедливость!

Здесь всевышний ни на что не поскупился. Компенсировал, так сказать, жопный недобор сполна. Все мягко, пышно и пиздец как горячо.

– И как мама с папой тебя, такую красивую, назвали?

На радостях в лицо даже не смотрю. Во-первых, в темноте фиг, что рассмотришь. А во-вторых, моему младшему уже и так все понравилось.

Стоит дубинушка по стойке смирно. Готов бурить, дымиться и ублажать.

– Извините, – со странным придыханием, в конце концов, произносит добыча. – Мне работать нужно.

Тихо откашлявшись, она трогает меня своими длинными пальчиками. Хлопает по груди. Словно гладит.

– Кем же такая прелесть работает?

Снова спускаюсь к булкам. Забравшись под платье, кладу ладони на половинки, сжимаю…

Нет, не показалось! Упругие, сочные и как под мой размер! До последнего сантиметра! Идеально ложатся в руки. Совпадают всеми габаритами.

Не случайная добыча, а настоящий джекпот!

– Я официантка. Пустите! – голосок дамочки звучит все громче. На «Пустите» прорезаются подозрительно знакомые истеричные нотки.

– Да как же тебя, сладкую, отпустить?

Обхватив тонкую талию, трусь о плоский животик своим далеко не плоским бугром за ширинкой.

Возбудила девка так, что искры из глаз сыплются. С бешеной мамашки в обед, такого адреналина не было. Развезло как пацана в семнадцать лет.

«Упахался ты, Егор Семеныч! – поздравляю себя. – Спермотоксикоз после трех дней героического воздержания из-за, мать ее, любимой работы».

– Мне и правда нужно идти. – Девка уже не дерется. Чувствую, как набирает грудью воздух, напрягается…

В самое последнее мгновение успеваю остановить острое колено, прицелившееся в мой пах.

– А ты с норовом! – Член вжимается в молнию сильнее прежнего. Упирается тупой башкой в самую пуговку и настойчиво требует влажной аудиенции.

Первый раз встречаю у Касьянова такую строптивую девку. Бриллиант в его блядской коллекции.

– Не боись, я не обижу.

Подхватив это счастье под жопку, позволяю соскользнуть по моему телу. По всем его твердыням и временным окаменелостям.

– Не надо! – уже совсем человеческим голосом произносит дамочка. Без блеяния. Без страха.

И тут до меня резко доходит…

– Стоять, где стоишь! – командую, фиксируя ее к стене. И, шалея от догадки, включаю фонарик на мобильном телефоне.

Глава 3

Алёна

От неожиданной встречи сердце падает… нет, не в пятки! По ощущениям оно вообще покидает тело и несется подальше от этого места.

Амбал!

Папаша!

Майор…

Именно в такой очередности мозг вспоминает все детали нашего дневного знакомства и лупит по хлипким нервам самой настоящей панической атакой.

Боясь выдать себя, я поступаю как опоссум – прикидываюсь бездыханным телом. Первые минуты молчу, не сопротивляюсь позорному ощупыванию и, кажется, даже не дышу.

У умных зверушек как-то получается избавиться от хищника. Но… то ли мне достался озабоченный некрофил, то ли что-то не так с актерским талантом.

– Стоять, где стоишь! – хрипловатым басом раздается над ухом, и свет фонарика бьет по глазам.

– Я сейчас ослепну.

В очередной раз пытаюсь вырваться из медвежьих объятий. Что есть силы, бью по каменной груди. Но, к сожалению, мой лимит везения на сегодня подходит к концу.

– Кукушка! Охренеть!

Луч света скользит по телу вниз. Освещает не самое приличное для матери платье, дурацкий школьный фартук, ноги в пошлых чулках и снова возвращается в район декольте.

– Теперь… Я могу идти работать? – От унижения хочется провалиться сквозь землю.

Это единственная работа, какую я смогла найти без документов. Ни сын, ни соседка не знают, что я официантка в ночном клубе. И вот теперь это может стать достоянием гласности для всего детского сада.

– Так-так… Внезапно! – Амбал будто и не слышит, что я ему говорю. – А еще кто-то втирал мне о нравственности и правильном воспитании…

Фонарик исчезает, а лапа на моей талии – нет.

– Это просто работа. Обычная работа.

Чувствую, как по шее катится капля пота. Надо бы взять себя в руки. Вряд ли майор прямо здесь станет требовать документы. Проще отловить меня после смены или возле сада. Но все эти умные мысли не спасают. Ноги по-прежнему ватные, за ребрами – сумасшедшая чечетка.

– И я еще дерьмовый папаша, грубиян и этот… Как ты там сказала? – Тяжелая рука стекает с талии вниз и жмякает зад. Третий раз! Как медом намазано. – Хам!

От такого напоминая извилинам становится совсем плохо. Я почти не ощущаю масса булок. Не слышу стука собственного сердца. Только намеки…

– Давайте договоримся, – вытягиваю из себя слово за слово. – Я перед вами извинюсь. Заберу свои слова назад. И вы тоже заберете… руки.

– Давай… – Чудовище напирает на меня еще сильнее. Раскатывает по стене с напором асфальтоукладчика. – Говори!

Тычет в живот своим парусом… с мутантской мачтой.

– Про-шу про-щения. – От страха начинаю заикаться.

– Дальше. – Горячее дыхание обдает ушную раковину.

– Не нуж-но бы-ло… – В горле пересыхает. Быстро облизываю губы и пытаюсь продолжить: – Спо-рить.

– Звучит как песня.

С опозданием понимаю, что вторая загребущая лапа отпустила мой зад и прямо сейчас зарывается в волосы на затылке.

– Я погорячилась, – выпаливаю без запинки, на одном дыхании.

– Да-а… – Амбал тянет меня за короткий хвост вниз, вынуждая запрокинуть голову. – Горячая штучка. – Дышит совсем близко. – Это я понял.

– Спасибо…

Собираюсь добавить «за понимание». Но упругие губы наглухо запечатывают мой рот.

Целует майор так же жестко, как ведет переговоры. Штуковина в штанах резкими толчками высекает искры из несчастного фартука. А влажный горячий язык хозяйничает от зубов до самого горла.

Ни намека на нежность. Ни секунды на передышку.

Самое настоящее изнасилование… в голову.

Впору вырваться и закричать: «Помогите!», но от страха и шока голова отключается окончательно. Как безвольная резиновая кукла я позволяю амбалу отыметь меня в рот. Быстро, ритмично, до легкого сотрясения и пугающей слабости во всем теле.

Потом даже не вякаю, когда он вновь возвращается к намятой пятой точке и устраивает ей полноценный сеанс мануальной терапии – с похлопыванием, поглаживанием и бесстыдным скольжением под юбку.

Ну, а когда чудовищу и этого оказывается мало, разрешаю опустить меня на колени.

– Может, не надо?.. – Я оглядываюсь по сторонам, с ужасом ожидая прихода старшего администратора или кого-то из коллег.

Почему-то их появление пугает сильнее, чем рвущаяся от натяжения ширинка и горячие пальцы в моих волосах.

– Может, и не надо… – С глухой хрипотцой раздается сверху, и сильные руки рывком поднимают меня на ноги.

Не веря своему счастью, я сразу же разворачиваюсь, чтобы рвануть в зал. Но уже знакомая лапа, останавливая, обхватывает за пояс.

– Считай, что я тебя отпросил. Сейчас ко мне поедем, – ставит в известность майор. – Будешь сосать прощения и впитывать в себя знания о правильном воспитании. До утра.

Глава 4

Алёна

Ужас не отпускает всю дорогу, пока едем в машине по ночному Питеру. Язык липнет к нёбу. Потяжелевшие, словно свинцовые, ладони лежат на коленях. А в голове булькает каша.

Вопреки ожиданиям босс действительно отпустил меня с этим типом на все четыре стороны. Касьянов даже форму сменить не потребовал. Ухмыльнулся, будто и сам готов присоединиться. И показал майору какой-то, понятный лишь им двоим, знак.

О том, что секс не входит в мои должностные обязанности, драгоценный босс почему-то не вспомнил. Как назло, не спохватился о них и старший администратор. Встретив нас на парковке клуба, Скворцов растекся мокрой лужицей перед майором и с приторной улыбкой пожелал ему счастливого пути.

Проклятая мужская солидарность лишила меня последней надежды на спасение. А когда входим в лифт многоэтажки чудовища, закрывается еще и путь к побегу.

Чтобы не возбудить этого похотливого монстра еще сильнее, я сдираю с себя дурацкий фартук и насколько это позволяет фасон оттягиваю низ платья. Делаю, что могу, только в зеркале лифта все равно отражается шальная ночная бабочка.

Растрепанные блондинистые пряди – отросшее каре, которое на работе удобно собирать в хвост. Узкое лицо с распухшими губами, бледные впалые щеки с острыми скулами, треугольный подбородок и круглые от шока глаза с подтекшей тушью.

Совсем не люкс за большие деньги. Даже не провинциальный эскорт. Самая настоящая труженица стометровки за кольцевой да еще и без нормального опыта.

– А если я деньгами? – У двери квартиры становится совсем страшно и дико стыдно. – Я скоплю, сколько нужно, и все отдам. Моральная компенсация.

Ума не приложу, как я буду копить со всеми моими долгами и огромной арендой за квартиру. Слова вырываются быстрее, чем успеваю свести дебет с кредитом. Но у майора, кажется, временная глухота на оба уха.

– Добрались! – торжественно произносит он, распахивая дверь.

Как истинный хозяин, небрежно швыряет ключи на высокую тумбочку.

А дальше…

Меня, конечно, трахали по-быстрому. Бывало, что самой не хотелось никакой прелюдии. Однако то, что делает майор… Это за гранью рекордов.

Не успеваю я снять сапоги и разогнуться, мускулистые руки подкидывают меня вверх. Отточенным движением раздвигают ноги. И, сдвинув белье в сторону, опускают на член… огромный, горячий и в латексе!

– Когда? – шиплю я, испуганно хватаясь за широкие плечи.

Секунду назад чудовище точно было одето. Гольф, брюки, начищенные до блеска туфли и никаких презервативов.

– Неправильный вопрос, кукушка. Лучше бы спросила, почему не в лифте.

К моему облегчению амбал не толкает член до упора. Не спешит загнать все сантиметры в мою перепуганную вагину.

Скривившись, словно переживает адскую муку, он по миллиметру опускает меня на свою мачту и тихо, витиевато матерится. Совсем как сантехник, которому приходится соединять трубы разных диаметров.

– Спасибо… – Всхлипываю, задыхаясь от полноты. – Что не в лифте, – дополняю, вздрагивая всем телом.

– Пожалуйста. – Горячий язык скользит по мочке левого уха. И пальцы на попе каменеют.

– Там камеры, – почему-то разъясняет мой мучитель.

– Да?..

Я уже не могу принять его дальше. Тесно, страшно и глубоко. А майор, похоже, протолкнулся не весь.

– Только порно снимать. А кое-кто походу ни хрена не готов.

Голубые глаза яростно сверкают. Полные, четко очерченные мужские губы сжимаются в нитку. И не снимая с члена, майор несет меня в соседнюю комнату.

Глава 5

Алена

Утро добрым не бывает. Еще никогда эта фраза не была так актуальна, как сегодня.

По ощущениям за ночь я заработала растяжение всех мышц, сорвала связки, натерла горло, а моя несчастная вагина… ее словно восемь часов имели отбойным молотком.

В принципе, если отбросить редкие поцелуи и один позорный минет, примерно так меня и трахали. Товарищ майор оказался не только озабоченным чудовищем, но еще и убежденным марафонцем.

После языкастого подготовительного петтинга он качественно выбил мною пыль из кровати. Проверил на прочность каждую пружину новенького, с ценником, матраса. Во время второго подхода чуть не опрокинул угловой диван. А на пятом сломал дверцу шкафа-купе.

Если совсем прямо – он ее вынес! Снес с направляющих мною как тараном.

Что происходило с телом после пятого акта, я не помню. Спасая остатки гордости, сознание ушло в отключку до самого утра. Последние картинки, сохранившиеся в памяти – падающая дверца, влажный след от попы на зеркале, и мускулистые руки, подкидывающие меня вверх и опускающие на здоровенный горячий член.

Самое откровенное порно, какое я могла представить. Маленькая часть «упражнений», которые мы с майором отрабатывали до самого рассвета.

Что там было про сову на глобусе?..

В моем случае – у совы было все.

В топе насыщенных ночей эта однозначно вышла на первое место. После такого отгула мне срочно нужен выходной, а еще лучше – отпуск.

От досады так и хочется пнуть спящее чудовище в мощное татуированное плечо, а еще лучше – потребовать, чтобы договорился с другом Касьяновым на восстановительный отпуск.

К счастью, сегодня мозг включается быстрее, чем язык.

Боясь разбудить эротического террориста, я осторожно сползаю с постели и, стараясь не стонать от боли в мышцах, сбегаю в соседнюю комнату.

Не самый быстрый в моей жизни марш-бросок. Но Мистер Отбойный молоток вроде бы никак не реагирует. Пока я спешно натягиваю платье на голое тело, майор переваливается с одного рельефного бока на другой, словно специально демонстрирует мне свой упругий загорелый зад и, обхватив подушку, пару раз всхрапывает.

К своему стыду я ненадолго залипаю на этой умилительной картине. Пытаюсь понять, что за странное тепло разливается в натруженном месте. А затем делаю то, что нужно было сделать еще ночью. Открываю дверь квартиры и бегу.

***

Как только оказываюсь на улице, питерская свежесть, тут же скручивает мои вялые извилины в правильные клубочки. Мне становится обидно за свое эпическое падение. Горько за то, что снова позволила мужчине пользоваться моим телом. И стыдно перед коллегами, которые все видели и, наверняка, все поняли.

– Дура, – ругаю я себя вслух.

И будто привет свыше тут же получаю сообщение от соседки: «У нас все хорошо. Звонила твоя мама. Просила, чтобы ты с ней связалась».

Ничего необычного. Мама частенько просит перезвонить, и все же я напрягаюсь. Внутренний голос шепчет: «Хватит с тебя на сегодня острых ощущений». Но хорошая дочь быстро побеждает эту мою мудрую часть.

– Привет, – произношу я в мобильный после окончания длинных гудков. – Маша передала, что ты звонила.

– Привет, девочка, – вместо мамы отвечает папа. – Люда завтрак готовит. Занята.

– Ясно. Как ты сам? Как у вас дела?

Я ныряю в полупустой трамвай и с опаской оглядываюсь назад. Кажется, мой побег прошел удачно. За мной никто не гонится. Ни на своих двоих, ни на машине.

– Дела так себе, – с печальным вздохом произносит папа. – Соскучились мы с мамой. Все ждем, когда ты одумаешься и вернешься.

– Пап, этого не будет.

Объясняться бесполезно. Раньше я пыталась. Рассказывала об угрозах и побоях. Плакала в надежде, что самые близкие поддержат и поймут. Но Марат всегда был слишком хорошим зятем. Бывший боец ММА, владелец собственного клуба, успешный бизнесмен и один из самых уважаемых людей в городе.

Мама готова была молиться на него. Папа хвастался в бане перед соседями и коллегами. С появлением в моей жизни Марата в нашей скромной трешке случился ремонт, у отца появилась новая Лада, а у мамы – современная стиральная машина с функцией сушки.

Мой муж казался мечтой любых родителей. А что касается всего остального… У профессионального бойца хватало опыта, чтобы бить без следов и тяжелых последствий.

– Алена, мы Пашу уже четыре месяца не видели. Внук растет вдали от бабушек и дедушек. Мы даже вашего адреса не знаем, чтобы передать подарок или приехать в гости. Считаешь, это нормально?

– Пап, мама поэтому звонила?

– Наверное, голос твой услышать хотела. Или с внуком поговорить. Хоть по телефону!

Наблюдаю, как на следующей остановке молодая пара тискает малыша. С виду он всего на год младше Паши. Счастливый, довольный и смеющийся.

– Пусть перезвонит через часик. – Закрываю глаза. – Я буду дома, передам ему трубку.

– А мне, значит, ничего сказать не хочешь? Ни как у тебя дела? Ни как работа? Ни как здоровье?

– Пап…

После бессонной ночи у меня нет никаких сил ругаться или спорить.

– Ладно-ладно, – миролюбиво сдается отец. – Не говори ничего. Все равно… у меня для тебя сюрприз.

– Что?..

За прошедшую ночь я должна была разучиться пугаться и удивляться. Майор хорошенько «поработал» в этом направлении.

Однако от голоса, который слышу в трубке, внутри все обмирает.

Глава 6

Алена

– Привет, любимая, – со знакомой фальшивой теплотой произносит муж.

– Марат?..

Я чуть не роняю телефон на пол.

– Давненько я не слышал твоего голоса. Месяца четыре уже. Так, моя сладкая?

– Что ты делаешь у родителей? – Стараюсь взять себя в руки, но ужас лишь еще сильнее сковывает тело.

– Да вот заехал по пути. Подарочки привез. Они теперь совсем одни остались, и помощь некому.

– Не заговаривай мне зубы! Зачем ты там?

За последний год нашего брака муж ни разу не был у моих родителей. Вместо него к ним приезжал его помощник. Привозил цветы и дорогой алкоголь на дни рождения, искусственную елку с комплектом игрушек – на Новый год. Возил и забирал меня с сыном.

– Подарок Пашке передать хотел. Надеялся, что хоть они видятся с нашим мальчиком, – уже без теплоты, а с откровенной яростью произносит Марат.

– Не ищи нас! – Вздрагиваю. – Я к тебе не вернусь. И Пашу не отдам!

С такой силой сжимаю поручень трамвая, что белеют костяшки.

– Ишь какая! Уже нового папашку для пацана нашла? Учишь называть его батей?

– По этому вопросу можешь не волноваться. Никаких пап и мужей я заводить не собираюсь. Хватило одного!

На остановке вылетаю из трамвая и бегом бегу в сторону дома. Просто чудо, что майор живет в пяти остановках. За час пути я сошла бы с ума от волнения за сына.

– Эх, а нам так хорошо было вместе. – Марат снова переходит на ласковый тон. – Мужики до сих пор каждый день интересуются, где моя красавица-жена. Переживают за тебя. Ждут!

Муж сейчас далеко. Между нами больше шестисот километров. Но от этого «ждут» я поскальзываюсь на ровном месте и падаю на грязную пешеходную дорожку.

Совсем как полгода назад, когда один из деловых партнеров мужа зажал меня на крыльце дома и, скалясь от моего ужаса, сообщил, что я следующая.

«Разминай дырочки, крошка. Скоро познакомимся поближе. Твой муженек разрешил», – шепнул он мне на ухо и с хохотом отпустил.

Тогда единственной реакцией был страх. Я не понимала, о чем он говорит. И не верила, что ревнивый Марат способен разделить меня со своими соучредителями.

В моей кошмарной жизни и без друзей мужа хватало поводов выть от отчаяния. Однако потом постепенно началось странное.

Трое лучших друзей стали наведываться в наш дом все чаще. Иногда они просто пили и обсуждали дела клуба. Иногда смотрели бои и курили кальян. А иногда приводили одну на четверых девицу и прямо в нашей спальне пускали ее по кругу.

Последнее стало настоящим ударом под дых.

Меня выворачивало изнутри, когда утром приходилось перестилать испачканную косметикой и спермой кровать. Я не могла там спать. Возненавидела жуткие мужские пирушки. И почти полностью перебралась в комнату сына.

Мой милый мальчик словно чувствовал, что мне нужна его помощь. Каждый вечер он упрашивал папу, чтобы мама осталась с ним. Рассказывал, что ему страшно. А когда Марата достали эти детские фобии, Паша начал болеть.

Вирусы будто следовали за нами по пятам. Грипп, ангина, воспаление легких – одно приходило за другим без пауз и шансов на нормальное восстановление.

За два месяца мой персональный ад превратился в ад для нас обоих. Марат зверел все сильнее. Друзья пялились все откровеннее. Паша кашлял все громче.

Свой кошмар я еще могла стерпеть, а Пашин… В первую же командировку Марата, я собрала вещи, опоила охранника снотворным и вместе с сыном рванула в Питер.

Без брони в отеле.

Без единого знакомого в Северной столице.

Без сбережений.

Но с такой решимостью, что быстро нашлись и квартира с замечательной соседкой, и работа… не самая чистенькая, зато с хорошими чаевыми и без оформления документов. А сейчас еще и майор, после которого все тело сладко ноет и на душе снова тревожно.

Глава 7

Егор

Будильник, как обычно, звонит в семь. Помня, чем закончилась эта ночь, я местами поднимаюсь и твердею. Правая рука отработанным движением тянется за фигуристым телом рядом. А дальше жизнь преподносит сука-сюрприз.

На соседней подушке пусто. Под одеялом только я и готовый к сражению боец. Вокруг – подозрительная тишина.

– Ку… – хочу сказать «кукушка», но сам себя останавливаю.

После нашего марафона язык не поворачивается назвать горячую мамашу кукушкой. Тут или Ночная жрица, или Укротительница одноглазой змеи.

Хороша была дамочка. Горячая, отзывчивая с темпераментом как у мартовской кошки. До этой ночи так меня затрахивала лишь жена, да и та… без смазки в голову.

– Душа моя, – выбираю самое достойное выражение. Член одобрительно дергается. – Где ты?

Жду, что мое счастье отзовется, вернет в кровать свои пышные сисечки и все остальные прелести. Мысленно уже вижу, как она опускается на боевого коня и роскошной амазонкой скачет вдаль. Но в ответ подозрительная тишина.

– Обещаю, тебе понравится!

Смахнув одеяло, осматриваю ночного труженика. Несмотря на феерические оргазмы с пульсацией на грани удушения, к югу от пупка все прилично. Никто никого не обидел. Всем все понравилось. Теперь только продолжать.

– Радость моих чресл, вернись в кровать. – Кошусь на разбитый шкаф-купе. – Если я поднимусь, сломаем на хрен еще что-нибудь.

Звучит вроде убедительно. Любая нормальная баба, виляя задом, уже спешила бы на зов. Однако жрица даже не мяукает.

– Ладно, ролевая игра так ролевая игра. – Спускаю ноги на пол и встаю. Весь! – Сама напросилась! В какой позе найду, в такой и трахну.

Размяв шею, выхожу из спальни. Звонко шлепая босыми ногами по дубовому паркету, захожу в гостиную. Лениво заглядываю в ванную. Ничего не понимая, прохаживаюсь по пустой кухне. А когда снова возвращаюсь в коридор, слышу странный скрежет. Будто кто-то насилует мой дверной замок крестовой отверткой.

– Да ты ж моя прелесть! – Не дожидаясь, пока жрица сломает замок, сам иду открывать ей дверь.

В моей жизни были бабы, которые будили минетом. Были такие, что готовили завтрак и приносили его в постель. Была даже одна шальная нимфоманка, пригласившая на «завтрак» подружку. Но чтобы взять ключи и сходить за едой…

– За это я тебя отдеру особенно качественно. – Делаю последний поворот ключа. – С огоньком!

Толкаю дверь и замираю с перекошенной рожей как вкопанный.

– Егор? – Драгоценная бывшая супруга расправляет плечи и рентгеновским взглядом проходится по всем моим стратегическим местам. – Тебя моя мама предупредила, что приеду?

Лариса гордо расправляет плечи и цокает каблучками по кафелю в коридоре. Звон сразу напоминает лязг наручников.

– Я, бляха, как пионер. Всегда готов. – Нервно сглатываю. – Если не к пизецу, так к армагеддону.

Сворачиваю башку влево, в сторону разбитой зеркальной двери.

Отражение впечатляет.

Голый дебил с расцарапанной спиной, засосом на шее и упаковкой презервативов в руках. Новый вариант картины Репина «Приплыли». Современная версия.

– Егор… Так ты не меня ждал? – В чем-чем, а в наблюдательности бывшей не откажешь. Зрит в корень. Во всех смыслах.

– Я, как ты помнишь, мужчина на свободном выпасе. – Закидываю презервативы на шкаф и, не смущаясь боевых отметин на лопатках, иду одеваться.

– Каким блядуном был, таким и остался! – взрывается Лариса. – Вот не зря я тебя бросила! Всегда членом и думаешь. Одни бабы на уме.

– С моим умом интимная близость только у одной женщины. В этом я тебе верен на все сто.

Не зря я ее сегодня вспоминал. Как чувствовал!

– Если бы еще этой своей штуковиной был верен, – кривясь, бывшая пальцем указывает на обмякшую «на радостях» гордость.

– Да куда уж нам, парнокопытным! Мы, что движется, то и ебем. Особенно на работе. И под пулями.

Не первый наш скандал на эту тему. Не сотый и, похоже, не последний. «Если женщина хочет верить в неверность, не поможет ни один мозгоправ», – вспоминаю одну из цитат моего босса. Трижды женатого и трижды счастливо разведенного полкана Сыровского. Редкого мудака и при этом человека кристальной честности.

– Знал бы ты, Егор, как я от тебя устала! – Лариса закатывает глаза и театрально вздыхает.

– Я заметил. Так устала, что нашла меня в маминой квартире. – Ставлю на стол чашку и включаю чайник.

Жратвы здесь нет. Лишь соль и пачка молотого кофе. Но терпеть истерики Ларисы на пустой желудок – это слишком.

– Я… Я… – Лариса теряется. – У меня выбора не было. На телефон ты не отвечаешь. Дома не ночуешь. А нам с Дашей, что прикажешь делать?

– Вам? – На этом моя логика буксует. – Тебе на работу. Дочке в сад. Что еще?

– Милый…

От этого «милый» и презрительного взгляда карих глаз волосы на заднице становятся дыбом. Последний «милый» стоил мне машины и всех сбережений. Не самая высокая цена за свободу, однако обнуляться еще сильнее не хочется.

– Даша не пойдет в сад, пока ты не разберешься с мамашкой того мерзкого гаденыша, – чеканит каждое слово бывшая. – Он поднял руку на нашу девочку. Это, между прочим, психологическая травма! До старости может аукаться.

– Да там вообще фиг поймешь, кто первый начал.

Вспоминаю пацана своей жрицы. Тощий, белобрысый, с огромными, как у матери, глазами и испуганным выражением лица. Абьюзер в плюшевых тапках.

– Не знаю, как ты, а я подобное прощать не собираюсь. – Лариса, как обычно, пропускает мои слова мимо своих извилин. – И если ты, родной отец нашей малышки, не решишь все сам, дойду до инспекции по делам несовершеннолетних и потребую поставить эту семейку на учет!

Глава 8

Егор

После встречи с бывшей женой я спешу на работу, как на праздник. Похер, что Сыровский опять будет проедать плешь из-за последнего дела. Посрать на кипу документов, которые нужно было оформить еще вчера. До задницы во сколько вернусь домой и вообще когда – сегодня, завтра или послезавтра.

Пустые яйца облегчают походку, а риск повторной встречи с бывшей женой придает ускорение. Комбо для любого мужика. Готовый рецепт повышения раскрываемости.

На «радостях» даже телефон в дороге не проверяю. Вращаю руль. Морщусь от боли в расцарапанной спине. И пью свой кофе – черный с солью, как моя жизнь.

– Там тебя главный требовал. От него какой-то отчет по убийствам из министерства хотят. Сказал, что тебе его поручил. – Встречает меня Сергей Смагин, кинолог, которого мы временно позаимствовали у оперативников.

– Падаваны должны были еще вчера все сделать и ему выслать.

Кошусь в сторону канцелярии. Именно туда Сыровский усадил практикантов с юрфака. «Чтобы под ногами не мешались и уму-разуму набирались», – как он пояснил.

– Я не в курсе. Нам они кроме котлет ничего не передавали, – Серега чешет за ухом своего Байкала, немецкую овчарку, которая за неделю стала главной любимицей всего отделения и в особенности практикантов.

– Ясно, – выписываю мысленный пендель всей этой своре юных натуралистов. – Тебе с «земли» ничего не рассказывали? По последнему эпизоду новости есть?

Я могу и сам выяснить это в районном отделе. Достаточно звонка. Но с их нежной «любовью» к Следственному комитету некоторые вещи проще выяснять через посредников. В моем случае – через отработавшего на «земле» больше десяти лет бывшего опера Смагина.

– По нулям. Они обшарили все в радиусе трех кварталов. Убийца словно испарился.

– Испаряются у нас только жертвы. Преступники пока не научились.

Врубаю свой комп и проверяю в сети папку с отчетами. Если падаваны и правда за два дня ни хрена не сделали, уйдут в архив заниматься рукоделием. Папки со старыми делами сами себя не прошьют, да и потолок там никто не мыл с прошлогодней практики.

– А этот ублюдок смог. – Серега делает паузу и тихо добавляет: – Еще тачку, вроде как, угнал.

– Что? – поднимаю голову.

Угоны не в нашей компетенции. На это хватает следаков и на «земле». Но вот сам угонщик точно наш. Падла, за которой я гоняюсь уже три месяца. Убийца с тремя трупами на счету и таким характерным почерком, что хрен спутаешь с кем-то другим.

– Если найдут тачку, найдут и след, – дополняет Смагин.

– А найдут? Или тоже… три квартала и свободны?

Понимаю, что хрен я верну операм нашего кинолога. До окончания расследования такая корова нужна самому! Полицейская служба БиБиСи (Баба Бабе Сказала).

– Пока роют. Зацепок нет. – Жмет плечами мой осведомитель.

– А номер кузова и прочее достать сможешь? – Приказывать я не имею права. Сыровский связки порвет от ора, если узнает, что лезу в чужое дело. Но три жертвы…

– Думаю, можно что-нибудь придумать. – Серега ловит мою мысль на лету. Совсем как его Байкал котлеты практикантов.

– Тогда с тебя данные. – Прислушиваюсь к приказам в коридоре. Кажется, полкан уже размялся и готов рвать свое горло. – А я пошел к боссу.

Нахожу-таки в сети нужный отчет. Быстро проверяю цифры. И посылаю начальству. Вряд ли это его сильно задобрит. Проёб у нас совсем не в отчетах. Однако соломку лучше подстелить.

***

– Александр Павлович, отчет у вас на почте, – входя в кабинет, произношу я вместо «здравия желаю». Растанцовку Сыровский не любит, потому сразу к делу.

– За отчет молодец. Там, наверху, им цифры важнее, чем весь геморрой, которым мы занимаемся. – Полкан расстегивает верхнюю пуговицу рубашки. Хрустит шеей. И снова застегивает. – Что по красносельскому делу? Какие у нас подвижки?

Он складывает руки домиком и, сидя в своем кресле, наклоняется ко мне.

– Районный отдел повторно обыскал каждый угол. Никаких улик, никаких свидетелей, – начинаю краткий отчет. – Судмедэксперт уже подтвердил, что характер травм такой же, как и у двух предыдущих жертв. Множественные переломы, ссадины и раны. Без следов изнасилования.

– Вот же ж сука! – Сжимает кулаки Сыровский.

Я отлично понимаю его злость. При изнасиловании мы смогли бы сузить число подозреваемых хотя бы по половому признаку. Без него – никаких исключений.

– А ожог? – спохватывается босс.

– Там же. Как подпись. Видимо, урод не хочет, чтобы его с кем-то спутали.

– Гордится тем, что делает, – зло хмыкает Сыровский.

– Я уже связался по похожим эпизодам с московским управлением. У них было несколько случаев. К вечеру должны выслать информацию.

– Если у нас на территории окажется их серийник, жди пиздеца! Будешь крайним! И за них, и за нас.

– Принято, босс. – Читаю приказ между строк. – Информацию получаю осторожно. Своей с Москвой не делюсь.

Сыровский одобрительно кивает.

– Там, говорят, этот урод машину угнал… – отвернувшись к окну, медленно протягивает босс.

– Ходят такие слухи.

Не спрашиваю, откуда информация. Это явно не Смагин. Тут скорее другая сорока на хвосте принесла. Без овчарки, но с погонами.

– У тебя вроде был выход на товарищей, которые угнанные машины разбирают и запчасти в регионы толкают?

Вместо ответа я стискиваю зубы. Больше пятнадцати лет прошло с тех пор, как я свалил от отца и послал на хер весь его бизнес. Никакие бабки не смогли остановить. Но семейное прошлое до сих пор аукается.

– Надо бы пробить, Егорка, – уже совсем другим тоном, без приказа, говорит Сыровский. – Не поймаем этого ублюдка по горячим следам, в следующем месяце получим еще один труп. Еще одну девчонку.

– Понял, Александр Павлович. – Встаю с места. – Сделаю, что смогу.

Мне ни капли не улыбается беспокоить отцовских шестерок. Первый закон природы: «За все нужно платить», – пока никто не отменял.

Но если Смагин достанет нужные номера, а Касьянов согласится организовать встречу на нейтральной территории – в клубе… на этом моя мысль упирается в симпатичный фигуристый тупик. Царапины на спине мгновенно вспыхивают огнем, и на душе немного легчает.

Глава 9

Егор

Сразу после разговора с полканом меня засасывает текучка. Другие дела никто не отменял, потому приходится звонить, ездить и составлять бесконечные бумажки.

Ничего общего с веселыми буднями следователей из отечественных сериалов. Еще меньше общего с буйными фантазиями бывшей жены о сказочном ББП (бани, бабы и попойки). Галера с запредельным количеством мудаков и прочей криминальной фауны.

В спешке я не успеваю заехать на перекус домой или добраться до приличной столовой. На завтрак заталкиваю в себя сэндвич из ближайшего магазина. А на обед бессовестно подъедаю падаванские котлеты – свеженькое подношение для Байкала.

К счастью, совесть не ёкает, а соучастник ограбления – Смагин – даже не чавкает.

После такой собачьей работы к вечеру уже не хочется никаких клубов и воротит от стремных колючих рож. Острая передозировка.

Чтобы заставить себя ехать, приходится вспомнить негласный приказ Сыровского и одну гордую жрицу любви в блядском школьном платье.

Так и рулю к Касьянову – с привставшим бойцом и горящим сердцем. Параллельно прикидываю по пути, в какой «праздник жизни» выльется мне очередная услуга отцовских специалистов, и какой стресс после этого придется снимать жрице.

О том, что не получу никакую помощь или что жрица не пожелает бороться со стрессом, почему-то и не думается. В голове словно блок на подобное развитие событий. Но когда приезжаю на место, удача поворачивается ко мне двумя здоровенными булками.

Первая в лице отцовской шестерки, укуренной до бессознательного состояния и не способной ответить ни на один вопрос. Вторая в виде строя мелкосисечных официанток, ни капли не похожих на мою роскошную амазонку.

Попадос в чистом виде!

– Ты получил от него, что хотел? – интересуется хозяин клуба, Игнат Касьянов. – Мои парни собираются этот мусор на помойку вынести, чтобы не вонял здесь.

Он садится на соседний стул и цепко стреляет взглядом по сторонам.

– Мне бы информацию из этого укурка вначале выбить…

– Теперь это просто тело, – кивает на шестерку Игнат. – Кстати… Твой отец с ним больше не работает.

– Блядь, да что ж так не вовремя?! – Становится совсем «хорошо».

– Надо дома бывать чаще. Тогда, глядишь, и был бы в курсе, – скалится этот засранец.

– Ты это… полено из глаза не забудь достать. – Намекаю на такие же «теплые» семейные отношения у самого Касьянова. – Кто б заливал?!

– Мне мое полено не мешает. А вот у тебя, похоже, проблемы.

– У меня тачка… – Раз план «А» похерен, приходится включить план «Б». – Найти надо.

– Из Питера укатилась. Или сюда по запчастям приехала? – Не глядя на меня, уточняет Игнат.

– Из. Куда? Хрен ее знает, – произношу, отвернувшись в другую сторону. Здесь наверняка хватает любопытных глаз.

– И этот хрен тебе надо найти? – уточняет Игнат.

– На хрене два трупа. Не поймаю за неделю, может появиться третий.

Беру со стойки рюмку с «комплиментом» от бармена – чистой водой. И опрокидываю в себя, как водку.

– Перспектива, однако, – тянет Касьянов.

– Сам нарадоваться не могу. Поможешь?

– Дома тебе помогли бы быстрее. – Снова скалится. Так и напрашивается на экстренное выравнивание зубов. – Не совсем мое поле… правда, один номерок есть, – добавляет уже серьезно.

– Скинешь?

– Вначале узнаю, возьмется ли, – темнит Игнат. – Но при любом раскладе будешь должен.

Он поднимается со своего места, и будто не было никакого разговора, без прощания, ленивой походкой валит в сторону свеженькой стайки ночных бабочек.

На этом рабочий день можно считать завершенным. Хоть какой-то итог по одному вопросу и полный провал по второму.

Надеясь все же заметить свою жрицу, я еще раз скольжу взглядом по залу. Вздыхаю от тяжести в переполненных яйцах и их суровой доле – держать все в себе. А затем топаю к стоянке.

В перспективах на вечер – обыск холодильник и тесные объятия с подушкой. Если повезет, то до утра. Если не повезет – то до первого бессмертного дятла, которому понадобится мой мозг и остальные потроха.

Как я ни пытаюсь убедить себя, что план огонь, оптимизма не прибавляется. Впору ехать в отдел и урабатывать себя до отключки.

С этими мыслями я подхожу к машине. Открываю дверь машины. Заношу правую ногу в салон… и от внезапного женского вскрика со всей дури впечатываюсь головой в стойку.

Глава 10

Алена

Если день начался с неприятности, к вечеру жди настоящего трындеца. Раньше я хорошо помнила эту примету. Муж делал все, чтобы она не забывалась. Но за четыре месяца на свободе извилины, похоже, совсем распрямились.

Вместо того чтобы быть начеку, я долбаный час прячусь от майора: обслуживаю клиентов ВИП-кабинок на втором этаже клуба, выслушиваю жалобы старшего администратора и помогаю девочкам-танцовщицам переодеваться между номерами.

В общем, делаю все, чтобы не думать об умелых руках одного нахала. И в итоге горько расплачиваюсь за свою неосторожность.

– Подожди, красавица. И куда это ты спешишь?

Стоит всего на минуту выйти на улицу, чтобы отдышаться, меня окружают трое мужчин. Один из них кажется трезвым, а двое других слегка пошатываются.

– Извините, мне нужно идти работать. – Обхватываю себя руками.

– Так можно и с нами поработать. Мы заплатим, – усмехается трезвый.

– Вот, смотри, сколько бабок! – вынимает свой кошелек его товарищ и трясет передо мной стопкой мелочи.

– Я не оказываю интимных услуг. Если очень нужно, могу позвать вам девушек. В клубе есть… специальные.

– А ты у нас что? Не девушка? – ржет один из пьяных.

– Может, девочка? – потирая усы, хохочет второй.

– Так мы проверим, – добавляет трезвый и вжимает меня своей грудью в грязную стену.

Внешне все очень похоже на ситуацию с майором. Снова беспомощность и жесткий напор. Однако ощущения совсем другие. Сейчас мне не просто страшно – мне жутко и одновременно противно.

– Повторю. Вы перепутали, – стараюсь говорить спокойно. – Я официантка. И если вы не выпустите меня, прямо сейчас сюда явится охрана клуба.

– И как же твоя охрана узнает? – Трезвый лезет вонючей рукой под мою юбку. Щиплет за бедро.

– Камеры. – Пытаюсь рассмотреть под крышей камеры внешнего наблюдения или хоть что-то, похожее на них. – Здесь везде камеры, – вру, не найдя ни одной.

– Ну раз камеры, то ты права. – Скалится мой мучитель. – Тогда здесь точно не будем.

Он выпускает меня. Но стоит сделать шаг в сторону, хватает за руку и тянет к ближайшей машине.

– Поехали, красивая, кататься. – Ржет ближайший пьяный.

– Чур, я на ней катаюсь первым! – Больно шлепает по ягодицам усатый. – После ваших болтов в бабах свободно как в тоннеле. – Он распахивает дверцу и приглашающе кланяется.

– Нет, не надо… – Я изо всех сил упираюсь. – Пожалуйста, нет… – Как видела в одном ролике по самообороне, сажусь на асфальт и крепко обнимаю колени руками.

– Бляха, ты серьезно?! – рычит трезвый.

– Стасян, неси ее! – командует усатый.

И в тот же момент меня подхватывают на руки.

О том, что будет дальше, не могу даже думать. Паника накрывает с головой, парализуя руки и ноги. Все, на что я способна – молиться и кричать… во все горло, одно слово:

– Помогите!

За это тут же получаю шлепок пониже спины и грязную руку на губах, закрывающую мой рот.

«Теперь точно все», – осознание накрывает меня, будто глухой, непроницаемый купол.

«Колобок бегал, бегал и добегался», – вспоминается Пашин пересказ любимой сказки.

В отчаянии я резко дергаюсь всем телом. Всхлипываю со слезами. А в следующий момент вижу, как усатый поднимается в воздух и уверенно таранит лбом стену.

– Что? – удивленно озирается трезвый.

Готовый драться, он сжимает руки в кулаки. Зло сплевывает на землю. Но, несмотря на всю готовность, тоже улетает в стену.

– Да кто ты, блядь, такой? – удивленно хрипит третий, спуская меня на землю. – Чего прячешься?

Этот гад пятится назад, пытаясь выманить соперника поближе к свету. И в тот же момент стена, как огромный магнит, притягивает его голову.

Это все похоже на какое-то чудо. Досрочный визит Деда Мороза. За прошедшие годы я убедилась, что ни его, ни добрых чудес не существует. А сейчас снова готова поверить в сказку.

– Спасибо. – Трясясь от холода и страха, я вытираю слезы. Сузив глаза, пытаюсь рассмотреть своего спасителя.

Как назло модный уличный фонарь светит прямо в лицо. Слепит до зайчиков перед глазами. Но с первыми словами этого метателя голов все проясняется и без картинки.

– Ну и спрос на тебя, сладкая!

От бархатного голоса по коже бегут мурашки.

– Ты? – На улице плюс десять, а мне становится жарко, как в кровати с одной неутомимой мускулистой грелкой.

– Даже на день нельзя оставить.

Рыкнув контуженым что-то на матерном, майор подходит ко мне. По-хозяйски поправляет платье. И укутывает мое дрожащее замерзшее тельце в свою огромную теплую куртку.

Глава 11

Алена

Весь вечер я бегала от него как полоумная, а сейчас даже не дергаюсь. Стою, прижавшись лицом к груди, вдыхаю терпкий мужской запах и потихоньку прихожу в себя.

– Мужик, ну ты и борзый, – тряся головой, говорит один из моих обидчиков.

– В спасателя решил поиграть? – стонет второй.

– Да ты… Да тебя… – пытается что-то сказать третий.

Всей бандой они поднимаются с земли, поправляют одежду и вроде как готовятся напасть. Однако майор будто ничего не слышит и не видит.

– Ты как? – спрашивает он у меня. – Эти идиоты, надеюсь, не успели ничего сделать?

Внимательно осматривает лицо и шею. По одной профессионально, со знанием дела изучает руки.

– Только напугали. Все нормально, – признаюсь, поглядывая на приближающую троицу.

– И совсем заморозили. – Майор растирает мои ладони своими горячими лапами.

Приятно до слез. Почти как все то, что этот самоуверенный наглый мужчина делал со мной прошлой ночью. И чуточку тревожно.

– Слушай, мужик, ты совсем отбитый? – Усатый прихватывает с земли какую-то палку и демонстративно замахивается.

Не знаю, столько остается до удара. К ужасу понимаю, что майор и не собирается защищаться. Закончив с моей правой ладонью, он принимается за левую. А когда палка опускается в его сторону, ловко сдвигается влево.

– Шустрый, – злобно цедит усатый. Второй раз поднимает палку. Но вместо еще одного замаха ловит свое орудие зубами и улетает назад.

– Сука! Ты мне ответишь! – рычит трезвый и тоже идет на нас.

В свете фонаря вижу потемневшие от ярости глаза и сжатые кулаки. Однако майор больше не уклоняется. Достав из кармана удостоверение, он тычет им в лицо ублюдку и легко, как кеглю в боулинге толкает его на землю.

– Звезда вам! Нападение на сотрудника. Группой лиц, да еще в состоянии алкогольного опьянения, – короткими, словно выстрелами, предложениями произносит майор. – Сейчас все у меня кататься поедете! Далеко и надолго.

– Блядь, мент… – Несмотря на двойной полет в стену, усатый реагирует быстрее всех. – Валим! – кричит так громко, будто собрался эвакуировать всех гостей клуба. И, не поднимаясь, ползет назад.

– Заранее не мог сказать?! – с обидой возмущается трезвый и, подняв руки вверх, пятится к машине.

Это не самая героическая картина побега. Подонки так спешат уехать, что чуть не сбивают своего третьего товарища. Но мне от всего этого становится хорошо.

На радостях губы сами растягиваются в улыбку, а затем и вовсе… тянутся к колючему подбородку.

– Не туда ты, сладкая, целуешь! Ой, не туда! – мой вчерашний амбал-неандерталец звонко цокает и сам исправляет мою ошибку.

– Я… – хочу сказать, что не собиралась его целовать, но шустрый язык уже во рту, а загребущие лапы уверенно мнут несчастный зад.

Именно этого я боялась целый день. Именно об этом вспоминала каждую свободную минуту.

– Охренеть, какая ты вкусная… – оторвавшись от меня, хрипит майор.

– Я не пирожное и не конфета.

В голове вата, за ребрами перезвон.

Прижимаю ладонь к горящим губам и вздрагиваю от контраста.

– Вот я тоже не распробовал! – оскаливается мой эротический маньяк и глазами указывает в сторону своей машины.

На этот раз вопросительно! Словно я равная и действительно имею право возразить.

В напичканных адреналином извилинах тут же рождается ответ «нет». Воображение услужливо подкидывает мне картинки с заждавшимися клиентами и вопящим старшим администратором.

Но небольшая заминка на все эти размышления оказывается фатальной.

– Молчание знак согласия, – радостно перебивает меня майор и несет безвольный куль из куртки и моей обалдевшей тушки в машину.

***

На заднем сиденье тесно, неудобно и темно. Я конечно сопротивляюсь. Не позволяю целовать себя в губы, запрещаю прикасаться к груди и залазить в трусы.

Борюсь и с собой, и за себя.

– Не смей! Только попробуй! – повторяю этому похотливому монстру, но он мастерски обходит все запреты и сопротивление.

– А если так? – целует за ухом. – А давай ты сверху?! – посасывая мочку, усаживает меня на свои бедра.

Мысленно кричу ему: «Нет!»

Клянусь внутреннему голосу, что ни за что не стану слушаться мерзавца. И сама не замечаю, как начинаю постанывать.

– Это незаконно, – хныкаю, когда язык ныряет в ушную раковину, окончательно разжижая мой мозг.

– Мы сейчас быстро разок потрахаемся. Спустим пар. А потом ко мне. – У майора, как обычно, наполеоновские планы. – Обещаю дать поспать.

– Снова отпросишь меня у Касьянова? – До боли закусываю губу.

Умоляю себя держаться. Напоминаю, что я мама маленького мальчика и вообще приличная женщина, хоть и в бегах.

Однако не реагировать на растущий бугор между ног с каждой секундой все труднее и труднее.

– Он не откажет.

Оставив в покое мои изнасилованные уши, майор переходит к груди. Взвешивает ее в своих огромных ладонях. Гладит сквозь платье и, как настройку громкости, покручивает пальцами позорно набухшие соски.

– Может, босс еще и чаевые начнет мне платить? – Я все еще пытаюсь быть серьезной. – Это, между прочим, половина моего дохода.

– Я отработаю чаевые. Качественно. – Сволочь так сладко облизывает свои упругие губы, что внизу живота все сжимается.

– У тебя совести нет. Знаешь об этом? – Откидываюсь на переднее сиденье.

Мне просто необходима передышка. Хоть несколько секунд не чувствовать жар сильного тела и не слышать запахов. Нужно очнуться и сбежать отсюда.

– Мне совесть по долгу службы не положена. У офицера есть только честь.

Майор читает меня как раскрытую книгу. Не успеваю отдышаться, как он расстегивает ширинку и спускает трусы. Красивый везде. Аполлон на максималках.

– Честь значит?.. – Сглатываю. Уже и не верится, что его штуковина способна во мне поместиться.

– Она самая… – Гад повторяет фокус с презервативом. Снова незаметно и быстро раскатывает по стволу латекс. – А сейчас моя честь требует выебать твою честь до звезд перед глазами.

Горячие руки ложатся на мои бедра и, сдвинув белье, тянут вперед. Натягивают меня на член как резиновую куклу. Мучительно-медленно, по миллиметру… до упора.

– Боже… – выдыхаю я, закатывая глаза. – А… – шалею от полноты и наслаждения.

– Пиздец, как в тебе хорошо, – раздается в самое ухо. – Так бы и остался в этой влажной, тесной норке. На ПМЖ.

Глава 12

За несколько лет в браке и в период редких свиданий до замужества у меня никогда не было секса в машине.

Муж предпочитал спальню с жестким матрасом и закрытыми дверьми. А прежние ухажеры не продвинулись дальше поцелуев.

Я была приличной женщиной с тремя П: правилами, принципами и проблемами.

Однако с майором от этих ППП не остается и воспоминаний. Он грандиозно расширяет мой кругозор и заставляет забыть почти все принципы.

Теперь я знаю, насколько неудобно заниматься сексом на заднем сиденье. В курсе, как больно биться головой о потолок и локтями двери. А еще научилась приводить себя в порядок с помощью бутылки воды и рулона туалетной бумаги.

Впрочем, последнее было необязательно.

Согласись я на еще одну ночь вместе, майор увез бы меня в свое логово, и утром я выползла бы из его душа уставшая и чистая.

Одна часть меня – пульсирующая и влажная – так и вопила: «Останься!» Ей было плевать на клиентов, администратора и вообще весь ночной клуб. Но другая, вменяемая, заставила сделать невозможное.

Пока нахальное чудовище хлопало ресницами и тяжело дышало после мощного оргазма, я осторожно снялась с его члена и вылетела на улицу.

Холодный ветер тут же облизал голые ноги в изодранных чулках. По внутренней стороне бедер разлились вязкие ручейки спермы. Но я мгновенно взяла себя в руки.

– Сумасшедшая, вернись! – раздалось в спину.

– Мне нужно работать, – произнесла я скорее для себя, чем для моего любовника. – Ра-бо-тать, – повторила по слогам и ускорилась.

Не представляю, услышал майор или нет. К счастью, ему хватило ума не выбегать за мной со спущенными штанами и дубиной наголо.

***

После такого насыщенного начала смены остальная часть ночи проходит как в тумане.

Мужчины постоянно улыбаются. Они словно знают, что совсем недавно меня качественно оттрахали. Коллеги-официантки смотрят с подозрением. А старший администратор лично проверяет каждый заказ и требует отчет о чаевых.

Так и хочется послать их всех к боссу, чтобы он сам разобрался с подчиненными и заодно с одним похотливым завсегдатаем. Но я сегодня удивительно мудра.

Вместо споров и обид – рассылаю всем улыбки. Вместо выяснения отношений – делюсь с администратором чаевыми и прошу бармена за мой счет сделать этому трудяге кофе с коньяком.

Уж не знаю, в этом дело или в чем-то другом, к окончанию смены в моем кармане недельный заработок, а в теле по ощущениям никаких следов усталости.

Полная сил в пять утра я заканчиваю работу и сажусь на свой автобус. Обычно к этому времени веки наливаются свинцом, однако сегодня все отлично.

Даже не зевая, я смотрю по сторонам. Усмехаюсь сонным прохожим. А перед пересадкой на трамвай замечаю странную машину – темно-синий седан с заметной вмятиной на капоте.

Именно такой я видела вчера недалеко от магазина, куда захожу по дороге на работу. Его же наблюдала позавчера возле книжной лавки, где покупала Паше новые журналы с наклейками. Он же стоял на парковке клуба сегодня в начале смены.

Многовато встреч для случайных совпадений.

На душе раздается звон тревожных колокольчиков.

По хребту, впиваясь в кожу ледяными колючками, ползет страх.

«Марат не мог найти нас так быстро», – пытаюсь успокоить себя, выходя из автобуса.

– Еще вчера он был у мамы, – шепчу под нос, прячась за двумя тучными тетками в длинных куртках и объемных вязаных шапках.

Теоретически все кажется правильным. Я сделала все, чтобы никто не смог меня отследить. Нигде не светила свой паспорт. Сразу после побега избавилась от телефона и сменила номер. Вместо государственного сада, устроила Пашу в частный, где понимающая директриса согласилась вписать во все документы паспортные данные моей чудесной соседки.

Без настоящего экстрасенса у Марата не было ни единого шанса. И все же… я боюсь ехать домой и боюсь звонить Маше.

Вместо своего трамвая сажусь на тот, что идет в другую сторону. Проехав пару остановок, пересаживаюсь. Дважды повторяю такие пересадки. И лишь минут через сорок, убедившись, что рядом нет никакого мятого седана, на такси спешу домой.

– Ты сегодня что-то поздно, – Маша встречает у порога.

– К нам никто не приходил? В домофон не звонили? – спрашиваю, не успев раздеться.

– Да вроде тихо было… – Маша смотрит на меня с тревогой. – А что?

– Наверное, паранойя разыгралась. – Впервые перевожу дыхание.

– Думала, что твой козел тебя нашел? – Маша подставляет мне стул и забирает из рук пакет. В нем, как обычно, всякие деликатесы от шеф-повара. Остатки заготовок, которые попали бы в мусорный контейнер, но наш босс щедро продает их своим по себестоимости.

– Две бессонные ночи. Мне уже все подряд мерещится. – Не хочу пугать Машу. Она не майор, а обычная бухгалтерша в госпредприятии. Сводит дебет с кредитом и считает зарплаты.

– Я тебя такой напуганной со дня знакомства не видела. Ты тогда так же тряслась и постоянно оглядывалась.

– Забудь. Правда. Все нормально. – Встаю, надеясь добраться до ванной и принять душ.

Маша меня останавливает.

– Ну, если нормально… – Смотрит она в сторону моей комнаты.

– У нас что-то произошло?

Нервам конец. Сажусь, чтобы не рухнуть.

– Мне директор садика звонила. Твой телефон был недоступен.

– Да…

Быстро проверяю мобильный. Зараза выключен. Батарея села или что-то еще.

– В общем, тебя из-за той драки вызывают. Будет какое-то родительское собрание. И если не удастся ничего уладить с родителями девочки, нам, наверное, придется менять сад.

– Собрание? С родителями? – моя челюсть падает на пол, а натертое между ног место вспыхивает огнем.

– Как-то так… – жмет плечами Маша. – Завтра в шесть нужно быть в саду. Ангелина Павловна просила не опаздывать.

Глава 13

Егор

Член стоит колом. В голове – вой взлетающего самолета. Перед глазами – жопа.

Жопа во всех смыслах!

Вначале физическая – бледные, оттисканные булки с четким отпечатком моей пятерни на левой ягодице.

Потом, блядь, метахуическая! В виде быстро убегающей бабы.

До жрицы со мной случалось всякое. Одна Лариса Батьковна чего стоила! Кровищу все годы брака сосала лучше, чем член. Но к бабским побегам после охрененного оргазма… с пульсацией, дрожью и сладким «а-а-а» жизнь меня точно не готовила.

Тут сразу и не понять: недодрал, передрал или драл как-то не так.

Весь нажитый нелегким трудом опыт мимо кассы.

– Сумасшедшая, вернись! – толкнув дверцу, ору ей в спину.

Шипя и проклиная все вокруг, заталкиваю бойца в штаны. Однако моя спринтерша к этому времени преодолевает свою стометровку. Резво, живенько, будто и не было минуту назад никаких физических упражнений. Словно не она выдоила из меня весь боезапас до последнего головастика.

– Ты серьезно? – провожаю ее взглядом.

– Бу-бу-бу… – ворчит она себе под нос, поправляя платье возле двери служебного входа.

Так и хочется забить на все и догнать. Схватив, перегнуть беглянку через колено. Огладить тощий зад. И оставить засос на второй булке. Яркий, как клеймо. Чтобы ни одна падла не посмела пристроиться и поднять хрен на моё.

Фантазия до мелочей показывает, как и что я буду делать. Уносит меня в этих планах до болезненной твердости. Член на радостях уже не просто просится наружу. Он, не щадя себя самого, таранит башкой замок ширинки. Заставляет подвывать от этого «удовольствия».

Охренительный попадос из-за бабы!

К счастью, головной мозг очень вовремя перенимает управление над хребтовым. «Да пошла она!» – мысленно сплевываю. И вместо спасения рядового Райана я выруливаю нафиг с парковки, еду домой.

***

Как показывают утренние события, птица Обломинго прилетела ко мне надолго и свила гнездо.

Вместо свежего эспрессо кофеварка блюет в любимую кружку какой-то мутной бурдой. А вместо спокойной дороги на работу, я битый час стою в пробках.

Расплата приходит неотвратимо! Счастливый, что есть на кого сорваться, Сыровский выливает на мои уши весь свой недюжинный словарный запас.

Под тихий скулеж Байкала, узнаю, что я внебрачный сын ножки стула и его задницы. Принимаю к сведению, что дела у нас на буквы «п», «х» и другие интересные буквы алфавита. Без пыток соглашаюсь, что всех нас нужно уволить к чертовой матери и набрать новых с извилинами в черепной коробке.

После такой прочистки мозга, в голове как в унитазе после ершика – стерильно до скрипа и слепит изнутри ярким блеском.

Работоспособность поднимается до отметки «максимум», как член на декольте моей жрицы.

– Санпалыч сегодня в ударе, – понимающе кивает Смагин, почесывая за ухом Байкала. – Говорят, родители одной из жертв жалобу Генпрокурору накатали, что мы тянем резину.

– Ничего нового, – даже не удивляюсь.

Они не первые и не последние. Всегда кто-то строчит, кого-то взъебывают, а дела после этих отвлекающих мероприятий стопорятся еще сильнее.

– А как с Москвой? Все подтвердилось? – нюх у Сереги не хуже, чем у его собаки.

– Серийник. Наш. – Киваю. – Семь лет назад у них было четыре похожих случая. Все жертвы молодые женщины.

Показываю Смагину фотографии.

– Блондинки. Красивые, – грустно подтверждает он.

– Две были замужем. Еще две в отношениях.

– Я так понимаю, мужей и ухажеров отработали основательно?

– Проверяли и на полиграфе, и с психологом. У всех железобетонное алиби и ни одного мотива.

– Хоть какая-то зацепка у них есть?

– Счастье у них случилось. – Проверяю телефон. Касьянов уже должен был найти мне нужного человека.

– Неужели убийца сам сдался?

– Если бы! – Во входящих свежее сообщение. В нем номер, имя Демид и короткое ЦУ: «Об оплате договоритесь сами». – Успокоился их убийца. За пять с половиной лет ни одного случая. Как и не было никого.

– Серьезный глухарь. Может, все же сдох или закопал кто-нибудь?

– Тогда у нас не было бы этого. – Передаю ему три фотографии из своего дела. На них женщины, высокие стройные блондинки, как сестры похожие на московских жертв.

– Серийник, – с тяжелым вздохом соглашается Смагин. – Отсиделся и сменил ареал обитания.

– Да. И как в Москве работает чисто. Ни свидетелей, ни ДНК. Одна угнанная машина.

Набираю этого Демида. Касьянов не мог сунуть контакт кого-то левого. Если чувак поможет найти тачку, это будет первая зацепка в следствии за все семь лет.

– Давай, Демид! – как псих, говорю с телефоном. – Бери трубу! – слушаю долгие гудки.

– Если не везет, то по-крупному? – Серега достает из тумбочки контейнер с котлетами и торжественно скармливает одну Байкалу.

– Как все сговорились.

Кладу телефон на стол. Но стоит самому потянуться за котлетой, мобильный оживает.

– День добрый, – вместо Демида со мной здоровается директриса детского сада.

– Был. Добрый. – Откладываю свой завтрак. – Что-то с Катей?

Только проблем с дочкой мне сейчас не хватало. Это точно будет гребаная коллекция.

– Нет, с Катюшей все отлично, – тараторит директриса. – Я звоню по другому вопросу.

Она как-то подозрительно мнется.

– Я весь во внимании, – произношу четко и спокойно. Как преступнику, пришедшему с чистосердечным.

– Я не уверена, что ваша супруга вам сообщила… Сегодня в шесть у нас будет небольшое родительское собрание.

– Собрание кого? – охреневаю. У нас вроде детский сад, а не школа.

– Ваша супруга подняла вопрос исключения из сада одного мальчика, – скороговоркой сообщает Ангелина Павловна. – Еще она хочет поднять вопрос надлежащей опеки за этим ребенком.

– Что?!

Бью себя ладонью по лбу. Лариса говорила, что хочет привлечь органы. Но из-за работы и одной шустрой газели все вылетело из головы.

– В общем, сегодня в шесть, – завершает директриса. – Очень надеюсь, что вашими стараниями нам удастся уладить все вопросы и разойтись с миром.

Глава 14

Егор

К концу рабочего дня я весь в мыле. Не покладая рук и прочих конечностей, вкалываю на благо родины и любимого Следственного комитета.

Довольный всплеском трудолюбия Сыровский больше не теребит своим ершиком мое серое вещество. А профилактически вздрюченные опера находят какую-то свидетельницу, которая могла видеть нашего маньяка.

На радостях мы со Смагиным быстро завершаем текучку, прихватываем котлеты и валим в районный отдел. Убиваем там три часа своего бесценного времени на болтливую бабку. Узнаем много интересного о местных проститутках, наркоманах, прочих гражданах радужной ориентации и ноль целых хрен десятых о подозреваемом.

Бойкая бабуля в совершенстве помнит всех генеральных секретарей КПСС, может дословно повторить великие цитаты товарища Ленина, но последние двадцать лет жизни в памяти бабки один сплошной белый лист.

– Зря Байкала с лежанки срывали. Некого здесь нюхать, – сплевывает на землю Серега. – Эта «свидетельница» даже в именах внуков путается!

– И адрес свой помнит лишь потому, что с рождения живет на одном месте. – Я с кислой рожей снова пытаюсь дозвониться до Демида. И вновь слушаю длинные гудки.

– Хорошо, что хоть Байкал тогда сработал четко. Взял след и привел нас на парковку, где вечером угнали тачку, – не скрывая гордости, произносит Смагин.

– Главное, чтобы эта тачка не оказалась таким же тупиком, как и бабка. – Привычно кошусь на часы. И только когда засовываю руку в карман, вспоминаю о директорше и собрании. – Бля…

– У вас с Байкалом сейчас одинаковое выражение морды, – ржет Серега, кивая на своего подопечного.

Тот в стойке! Не сводит напряженного взгляда с блондинистой болонки через дорогу.

– Поверь мне на слово, – чешу пса за ухом, – от этих сучек одна головная боль!

– И дыра в кармане, – понимающе добавляет Смагин.

– Это, блядь, не дыра! Это котлован! – Прикидывая в уме самый короткий маршрут до детского сада, устраиваюсь на водительском сиденье своей машины.

– Тебе, если что, звонить? Или ты на раскопках? – не сдерживая смеха, уточняет догадливый Серега.

– Я на закопках. Если к утру не откопаюсь, скажи Сыровскому, что погиб смертью храбрых. – Завожу двигатель и, не тратя больше ни одной секунды, срываюсь с места.

***

Как ни пытаюсь успеть к назначенному времени, все равно опаздываю. Когда влетаю в кабинет директрисы, там уже полноценные боевые действия.

Ангелина Павловна, обложившись картонными папками, изображает выглянувшего из башни танкиста. Бледная жрица – пленного пехотинца. А моя бывшая – эскадрон гусар летучих. С шашками наголо!

– Егор Семенович, вы так вовремя, – радостно блеет директриса, стоит мне шагнуть на поле боя. – Мы вас так ждали. – Она полностью высовывается из своей башни и расправляет плечи.

– Посмотрите, кто пришел! – бодро рявкает Лариса. – Ну, наконец-то, ты заинтересовался проблемами нашей девочки.

Для полноты картины не хватает, чтобы жрица тоже что-нибудь произнесла. Например: «Ну, здравствуй, милый!» Однако судя по перепуганному лицу, жрице сейчас не до разговоров.

***

– На каком моменте вы остановились? – Делаю максимально серьезный вид и сажусь напротив директрисы.

– Спасибо, что не с начала, – тихо шепчет сидящая справа жрица.

– А мы как раз перешли к самому главному! – Обрадованная появлением еще одного зрителя, Лариса преображается. Алые губы изгибаются в хищную ухмылку, в глазах загораются огни инквизиции.

Совсем как в славные времена нашего брака, когда я задерживался на работе или возвращался из командировок.

От ностальгии аж мурашки по спине бегут. Незабываемые впечатления.

– Может быть, мы попробуем как-нибудь мирно… решить вопросы? – Ангелина Павловна нервно сглатывает.

Видимо, на прелюдии Лариса уже показала себя во всей красе.

– Не тот случай, – сочувственно качаю головой.

Как показал мой опыт, бесполезно даже пытаться остановить этот бронепоезд. Проще смиренно лечь на рельсы и позволить быстро переехать себя туда-сюда до выработки остатков топлива.

– Ну, вещай! – командую я Ларисе и мысленно надеваю на нас всех каски.

– Благодарю. – Режим вещания включается без дополнительного пинка.

За пятнадцать минут благодаря буйной фантазии бывшей жены маленькая муха раздувается в гигантского слона-мутанта. Обычная детская ссора оказывается «тяжелейшей психологической травмой». А моя кукуш… то есть жрица становится антисоциальным элементом, который растит будущего преступника.

Примерно такой букет «фиалок» я себе и представлял. Однако, неподготовленные, директриса и жрица немного отъезжают.

– Если мы не примем правильное решение, может пострадать кто-то еще, – закругляется Лариса. – Я готова приложить все усилия, чтобы не допустить подобного. Потому после этого собрания планирую посетить службу опеки.

Шокированная Ангелина Павловна открывает рот на проветривание. А жрица покрывается красными пятнами.

Подозреваю, еще пара «ласковых» слов о пацане, и мне придется вспоминать, как оказывать первую медицинскую помощь.

– Радость моя, а тебе не кажется, что службы опеки это не наш вариант? – надо как-то выруливать из этого пиздеца.

– Егор, только не говори, что хочешь оставить все, как есть!

– Ну что ты! – поднимаю руки вверх. Хорошо было бы грохнуть кулаком о стол и забыть о проблеме. Жаль, с Ларисой такие методы не работают. – Ты все так замечательно расписала. Я могу лишь порадоваться твоей бдительности.

– Тогда что ты предлагаешь?

Чувствую, как на мне пересекаются взгляды трех пар глаз.

– Как представитель правоохранительных органов я готов лично взять это дело под свой контроль.

– Как?!

– Проведем нужные беседы, оформим документы. – Киваю директрисе. – Организуем воспитательную работу прямо в саду. Чтобы, так сказать, не пускать дело на самотек.

– А Следственный комитет может заниматься такими вопросами? – Похоже, в голове моей бывшей благоверной рвутся все шаблоны.

– Уж лучше я сейчас разберусь с этим будущим опасным преступником, чем потом буду ловить по городу, – решительно киваю.

– И когда же ты начнешь?.. – недоверчиво смотрит на меня Лариса.

– А вот мы прямо сейчас и начнем! – окидываю взглядом двух оставшихся дам. – Ангелина Павловна, уступите мне на несколько минут ваш кабинет?

– Да? Кабинет? – директриса исполнительно срывается с места.

– Будем профилактическую беседу проводить, – максимально хмуро зыркаю на жрицу.

– А нам с Ларисой Геннадьевной в коридоре подождать? – Павловна ловит мою мысль на лету.

– Да. Подождите там. Можете в соседнее кафе чаек сходить попить. Не спешите. Нам здесь… – Беру со стола официальное письмо, которое накатала Лариса. Переворачиваю один лист, второй и третий. – … минут двадцать понадобится. Не меньше.

Глава 15

Егор

Дамы выходят из директорской как наседки из курятника. Первой Ангелина Павловна – скромно, поджав хвост и не оглядываясь. Второй – Лариса. Бывшая гордо выпячивает вперед свой скромный второй размер и походкой победительницы покидает кабинет.

Как только дверь закрывается, я облегченно выдыхаю.

Волки, кажется, сыты, овцы пока еще целы.

– Ты всерьез собрался проводить со мной воспитательную беседу? – Жрица наконец оживает. Даже цвет лица становится нормальным человеческим со здоровым румянцем.

Любо-дорого смотреть!

– Вот думаю, может, выпороть тебя. – Демонстративно берусь за пряжку ремня.

– Давай без этого… – Спешно сглатывает. – БДСМа.

– Ну-у, тогда будем договариваться полюбовно. – Улыбка сама растекается по моей морде.

Ничего не могу с собой поделать. Даже Лариска в ее достервозную эпоху не вызывала во мне такого желания лыбиться и тискаться. Индивидуальный рефлекс на жрицу!

– Что значит полюбовно? – В глазах напротив вспыхивают факелы. – Мы уже два раза решали… полюбовно!

– Второй получился каким-то смазанным. Я так и не врубился, что это вообще было.

Лениво встаю со своего места и обхожу стол.

– Я не буду с тобой спать! Хватит! – произносит чертовски уверенно. Почти так же, как во время нашего знакомства в темном коридоре клуба.

– Звучит как вызов.

За стеной уже не слышно никаких шагов, потому больше не медлю – рывком поднимаю свое сокровище и усаживаю упругой попкой на стол.

Волшебная все же жрица. Еще полчаса назад у меня не было никаких сил. Хотелось добить котлеты и свалить домой – мять затылком подушку. А сейчас…

– Ты с ума сошел? Мы в детском саду! – Толкает двумя кулаками в грудь.

– Думаешь, найдутся желающие вломиться в кабинет директора без стука? – Веду носом по ее скуле. Вдыхаю аромат.

Охренительно пахнет. Никакого парфюма. Только она. Чистенькая, сладенькая. Зефирка, а не баба.

– Послушай… Я заберу сына из этого сада, – начинает торопливо говорить жрица. – Паша не будет больше пересекаться с твоей Катей. Жена, надеюсь, успокоится и…

Она еще о чем-то рассказывает, но краем глаза я замечаю буравящие одежду соски, и слух временно уходит в отключку.

– А кто это у нас так соскучился? – По-хозяйски задираю тонкий топик и сквозь прозрачное кружево бюстгальтера по очереди облизываю обе вершинки.

– Точно сумасшедший! – Жрица пытается вернуть топик на место. Смешно хлопает меня по рукам. Отталкивает голову. Заводит еще сильнее!

– Мармеладная моя! – Спустив кружево, втягиваю левый сосок в рот и жмурюсь от кайфа.

Пиздец как вкусно. Райский десерт. Лизал бы и лизал.

– Пожалуйста, не надо… – Жрица меняет тональность.

Эти жалобные нотки действуют на меня как особая форма афродизиака. Крыша ракетой уносится вниз.

– Никто о тебе не заботится. Не вылизывает и не целует, – принимаюсь за правый сосок. – Совсем хозяйка забыла о своих девочках.

Осторожно покусываю вершинку зубами, и чувствую, как женщина в моих объятиях вздрагивает.

– Майор, по тебе психушка плачет, – не сдерживая стона, шепчет полуголая нимфа. – Ты с грудью разговариваешь!

– Это просто я еще до твоей киски не добрался. – Просовываю ладонь между ее ног и сквозь колготки начинаю поглаживать нежные складки. – Мы с ней обязательно найдем общий язык.

– На жене свои лингвистические способности практикуй! – Жрицу трясет от желания, но она все еще упирается. Гордая воительница с мокрыми трусами.

– Она пусть как-нибудь сама. Большая девочка. А мне сюда нужно.

Проклиная гребаные колготки, поглаживаю все ритмичнее. Трахаю свою зефирку как последний монах. Не касаясь голой кожи, без члена в этой восхитительной глубине. Быстро и целомудренно.

– Умоляю, нет… – Жрицу колотит все сильнее. На лице мука. Влажные соски блестят как два леденца.

– Не останавливаться, ты имела в виду? – хриплю на ухо, прикусывая мочку.

И еле держусь.

У самого в штанах пыточная. Член адским огнем горит от желания трахаться. Яйца выкручивает так, словно в тиски их засунул и закрутил до упора.

Какие мне двадцать минут? Ни хрена они не спасут! Тут надо драть от заката до рассвета. Вкалывать в поте лица. Вытрахивать из глупой женской головы все мысли о сопротивлении и о побегах. Приручать, чтобы сама подставлялась и отпускала себя… во все тяжкие.

– Объезжать тебя и объезжать. – Мажу языком по ушной раковине и двигаю ладонью еще быстрее.

– Сволочь! – сквозь зубы выталкивает жрица. – Га-ад! – стонет она. А уже в следующую секунду хватает меня за грудки и дергается всем телом.

– Хорошая девочка, – загибаясь от собственной боли, глажу ее по спине. Терпеливо жду, когда успокоится.

– Я теперь директрисе в глаза смотреть не смогу. – Моя размокшая зефирка стирает со щек слезы и улыбается.

– А мне, значит, сможешь? – Кладу ее ладонь на ширинку.

– Тебе… – Машет своими красивыми ресницами.

– Завтра в восемь вечера. – До этого у меня был лишь один план: «Дожить до пятницы». А сейчас понимаю, что хочу большего.

– Что завтра в восемь вечера? – Розовый язычок быстро облизывает искусанные губы.

– Заеду за тобой. Будет с кем ребенка оставить?

– Это не приглашение на свидание. Совсем на него не похоже. – Взгляд жрицы становится серьезным. Будто и не кончала минуту назад от моих пальцев.

– А как пойдет, – решаю импровизировать до конца. – Адрес скинешь сообщением. Номер сейчас напишу. – Закрываю ее рот поцелуем.

А через минуту слышу в коридоре шаги приближающихся дам.

Глава 16

Алена

«Надо заканчивать наши спонтанные потрахушки с майором и переводить Пашу в другой сад», – с этой мудрой мыслью я шла на встречу с директором.

На тот момент, казалось, что другого выхода нет, и вообще пора вспоминать, что я приличная женщина. Внутренний голос даже не мяукал ничего против.

Но вот после собрания…

От мудрости и решительности – ни следа! Мне тяжело стоять на ногах. Трудно не краснеть рядом с расфуфыренной мамашей. И безумно стыдно перед директрисой.

Ума не приложу, как это смущение отражается на моем лице. Однако мамаша, кажется, счастлива.

– Милый, ты не перестарался? Она вся бледная, – дамочка с улыбкой от уха до уха так и льнет к майору.

– Нет. Нормально поговорили. – Переговорщик незаметно поправляет маяк в штанах.

– Надеюсь, сейчас вы поняли, что мы не шутим? – гордо вскинув подбородок, скандалистка сверлит меня победным взглядом.

– Это было… – откашливаюсь. – Доходчиво.

– Если понадобится, я смогу повторить, – с готовностью чеканит майор.

– О нет! – Мечтаю добраться до туалета и избавиться от промокших насквозь трусов. – Я бы не хотела больше беспокоить Ангелину Павловну.

Отпечаток моей попы на гладкой лакированной поверхности стола лучше всяких слов рассказывает о трудностях недавнего разговора. К счастью, кроме меня его вроде бы никто не замечает.

– Тогда мы, в свою очередь, присмотрим за мальчиком. Исправим все, что нужно исправить. И социализируем всех, кого нужно социализировать, – расплывается в улыбке директриса.

Я с трудом понимаю, что означает последняя фраза. Но мамаша сияет. Папаша кивает. И я решаю не задавать никаких вопросов.

***

– Как собрание? – уже дома спрашивает меня соседка.

– Пока вроде пронесло. – Делаю глоток ромашкового чая.

– Удовлетворила ты эту кровопийцу-мамашку?

– Я… – закашливаюсь. – Мамашка осталась довольной, – хриплю, хлопая себя по груди. – Ни в какие социальные службы обращаться не будет.

– А папашка? – щурится Маша.

– Папаша… – Я не рассказывала Маше об особенностях наших с майором горизонтальных отношений. Во-первых, на это не было времени. То она пропадает на работе, то я. А во-вторых, я и сама не понимаю, как их правильно назвать. – Он тоже не будет никуда обращаться.

– То есть, мы зря боялись, что он из органов?

Судя по хитренькому личику, Маша явно что-то задумала.

– Будем считать, что он безопасный для меня майор. – Ума не приложу, как буду это объяснять, если подруга спросит, с чего вдруг такая уверенность.

Из вещественных доказательств у меня только промокшее насквозь белье и разодранные чулки. А из невещественных – воспоминания о самых ярких в жизни оргазмах.

Совсем не то, чем я готова делиться.

– Так, если безопасный, то может… – Маша подмигивает.

– Давай без намеков. Мне сегодня уже хватило разных игр.

– Алена, так тут само все складывается, – разводит руками соседка. – Тебе и Паше нужна защита. Кто защитит вас лучше, чем этот мужик? У него наверняка есть и связи, и возможности. Твой Марат с его криминальными дружками и на пушечный выстрел к вам не подойдет. С такой крышей можно будет жить, не прячась.

– Глупости. – Передергиваю плечами.

– Это шанс. – Подруга берет мои ладони в свои. – Они с женой в разводе. Значит майор ничейный.

– Ты сама не представляешь, что предлагаешь.

Чай давно остыл, но мне становится жарко.