Читать онлайн Пропавшая книга Шелторпов

© Латимер К., 2026

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2026

…Замок посещался всевозможного рода призраками, и к тому же из-за размеров его вы легко могли заблудиться и либо свалиться с какой-нибудь лестницы, либо открыть ненароком потайную дверцу, и она, хлопнув на ветру, могла вас заточить навеки[1].

Вирджиния Вулф. «Орландо»

Пятница, 11 декабря 1964 года, 03:57

Айрис вошла в жёлтую гостиную и пожалела, что не взяла шаль. От огромных окон тянуло холодом, а когда полицейский предложил присесть, обтянутое шёлком сиденье стула оказалось настолько холодным, что это чувствовалось сквозь ткань брюк.

В этой комнате она оказалась впервые. Учитывая размеры дома, неудивительно. Когда-то нарядная и праздничная, сейчас жёлтая гостиная выглядела мрачной и блёклой. Ткань на стенных панелях выцвела и приобрела нездоровый сероватый оттенок, картины потемнели, так что пастушке и пастуху на самой большой из них пришлось вести овечек на пастбище в грязновато-бурых сумерках.

– Для начала я должен записать ваше имя, мисс. – Полицейский, который даже не соизволил представиться, снял колпачок с ручки.

Судя по всему, это и был инспектор, которого вызвали из Херефорда. Темноволосый мужчина за пятьдесят с худым узким лицом и усталыми глазами походил на измученного непослушными учениками школьного учителя; вид у него был насквозь кабинетным, тепличным. Даже движения казались слабыми, вялыми.

– Меня зовут Айрис Розмари Бирн. Констебль уже записал.

– Теперь и я запишу. – Инспектор начал выводить крупные круглые буквы на разлинованном листке. Даже почерк был крупный, округлый и правильный. Как у учителя. – Где вы постоянно проживаете, мисс Бирн? Это нужно, чтобы мы могли с вами связаться.

– Эбберли, Сассекс.

– А дальше? Дом, улица?

– Просто Эбберли. Улицы нет, дома тоже.

– Как это нет?

– Эбберли – это не город. Это название поместья.

– Но это ваше поместье должно быть в какой-то деревне или городе, – полицейский заговорил с явным раздражением в голосе.

– Рядом есть Тэддингтон-Грин, но формально Эбберли и… – Заметив, что инспектор начал писать название деревни, Айрис добавила: – Это неправильный адрес. На всей корреспонденции стоит просто «Эбберли». Этого достаточно.

Инспектор поджал губы и яростно вывел «Тэддингтон-Грин». Потом, не глядя на Айрис, спросил:

– Кем вы приходитесь хозяевам дома? Родственницей?

– Нет, я скорее знакомая… Хотя не совсем их…

Инспектор наконец поднял на неё глаза. Усталое раздражение грозило перерасти в негодование.

– Я знакомая Дэвида Вентворта, – торопливо ответила Айрис.

Инспектор покосился на лист, лежавший чуть поодаль: это был список всех, кто был в эту ночь в доме. Возле двух имён в длинном списке стояли жирные галочки: у Грейс Хардвик и у неё самой. Что это, интересно, значило? Те, кого уже допросили? Те, у кого было железное алиби?

– Сэр Дэвид – внучатый племянник леди Шелторп, – пояснила Айрис.

– То есть вы приехали с ним вчера? На это… мероприятие?

– Я приехала с ним, но раньше, в субботу, пятого числа. И просто… гостила.

Айрис хотела добавить, что приехала сюда из-за книги, но промолчала. Шелторпы просили не говорить про книгу, но об этом просили до сегодняшней ночи, когда речь шла о пропаже. Не об убийстве. Конечно, Айрис не могла утверждать, что убийство связано с книгой, но ей не верилось, что это просто совпадение.

И где сейчас эта проклятая книга?

Надо сказать. Хранить это в секрете теперь уже не имеет смысла.

– На самом деле я не просто гостила, – добавила Айрис. – Я работала в библиотеке, искала одну книгу. Думаю, она может быть связана с тем… с тем, что произошло. – Айрис понимала, что начинает говорить слишком быстро и взволнованно, но ничего не могла с собой поделать. – Её нужно найти. Каким-то образом книга со всем этим связана! Дело в том, что три дня назад…

– Что с чем связано, вы расскажете позднее, – не дал ей договорить полицейский. – Пока меня интересуют не предположения, а твёрдые факты. Итак, вы обнаружили тело.

– Простите, сэр, но это было не тело.

– Да, правильно… Об этом я и хотел спросить. Миссис Хардвик рассказала, что она слышала… хм… несколько слов. Что слышали вы?

Айрис почувствовала, как в горле набухает комок слёз, не даёт говорить. Да, она слышала. Она видела и, наверное, никогда не сможет забыть трясущиеся, выпачканные кровью губы. И эти глаза. И то, как жизнь просто ушла из них. Отступила. Отхлынула. И человека не стало.

Но до того были слова.

Помоги… До… Мне нужен… док… тор… Хочет уб… уб… Всё расскажу… Вы слыши… Вы здесь?

– Полагаю, я слышала то же самое, что и миссис Хардвик, – сумела наконец выдавить Айрис.

– Возможно, вы больше разобрали.

Айрис кивнула и повторила всё слово в слово, вернее, слог в слог, потому что от некоторых слов остались лишь кусочки.

– Вы уверены, что слова были именно такими? – спросил инспектор, перечитав то, что записал. – Миссис Хардвик сказала, что расслышала «он хочет убить».

– Я не слышала такого. Было шумно, кто-то кричал.

– Но вы ведь находились ближе. Вы должны были услышать больше!

– Я говорю только то, что действительно слышала.

– Может, вы подумаете ещё? Постараетесь вспомнить? – настаивал инспектор.

– Я уже подумала. Вы что, хотите, чтобы я солгала?

– Нет, я хочу получить всю необходимую мне информацию. Всю без исключения.

– Тогда найдите книгу.

Глава 1

Стеклянный дом

Среда, 2 декабря 1964 года

– Вам звонила графиня Шелторп? – спросила Айрис. – Насчёт меня.

– Графиня… То есть тётя Гвендолин? – Дэвид Вентворт посмотрел на Айрис с таким удивлением, словно она поинтересовалась, не звонил ли сегодня генерал де Голль.

Удивляться, если честно, было чему. Айрис и сама удивилась, когда её пригласили в поместье Шелторпов. Да и просто тому, что графиня знала о её существовании, тоже удивилась. Они виделись всего один раз, здесь, в поместье Эбберли, и Айрис была уверена, что леди Шелторп с высоты своего титула и колоссального самомнения забыла о ней через секунду после того, как Дэвид Вентворт их друг другу представил.

– Да, ваша тётя, – кивнула Айрис. – Мне позвонили от мистера Баттискомба…

Дэвид отложил вилку и нож, и Айрис невольно повторила его движение.

Они ужинали в столовой Эбберли, как это обычно бывало в те дни, когда Дэвид оставался в поместье, а не уезжал по делам в Лондон.

Дэвид растерянно улыбнулся:

– Что происходит? Тётя Гвендолин мне не звонила. Мистер Баттискомб тоже.

– Нет, мистер Баттискомб не занимается этим лично. У него полно помощников, секретарей, поверенных, помощников поверенных… Кто-то из них сегодня позвонил мне. Реджинальд Кипинг.

– Не слышал о таком.

Айрис только пожала плечами. Кипинг был слишком мелкой сошкой, чтобы общаться с такими важными клиентами юридической фирмы «Медвин, Перри, Баттискомб и партнеры», как сэр Дэвид Вентворт.

– Так вот, – продолжила Айрис. – Мистер Кипинг предложил мне приехать в имение Шелторпов. Ненадолго. Разумеется, не просто приехать, а помочь кое с чем. Я сказала, что в целом не против, но я ведь работаю здесь, у вас… Тогда он сказал, что леди Шелторп вам позвонит, и вы точно не откажете своей дорогой тётушке и разрешите мне на несколько дней отлучиться из Эбберли.

– Дорогая тётушка не самый приятный человек. Конечно, вы можете поехать, если хотите… Но если не хотите и вам неловко отказывать, то я скажу ей, что не отпускаю вас. – Дэвид покачал головой. – Звучит ужасно, знаю. Как будто я на самом деле могу вам что-то запретить. Но тётя Гвендолин поверит, что я действительно могу распоряжаться вами и решать, ехать вам куда-то или не ехать.

– Как мой работодатель вы вообще-то можете, – заметила Айрис. – В разумных пределах.

– Если хотите, конечно, езжайте. Но я так и не понял, зачем.

– Помочь с библиотекой графа. Найти там кое-что…

– Вы имеете в виду покойного графа? – спросил Дэвид. – Я что-то не слышал, чтобы Джулиус интересовался книгами. Он вряд ли сможет отыскать в доме библиотеку без помощи прислуги.

– Покойного. Того, который недавно… К которому вы ездили на похороны.

Айрис бессильно выдохнула – почему она опять говорит какие-то глупости? Конечно, Дэвид Вентворт понял и без её пояснения, что покойный граф Шелторп и граф Шелторп, на чьи похороны Дэвид ездил в конце ноября, – один и тот же человек.

Айрис взяла вилку с ножом и сделала вид, что очень увлечена отрезанием кусочка от лежащего на её тарелке филе.

Опять это начиналось! Она спокойно, уверенно и здравомысляще обсуждала с Дэвидом Вентвортом свою удивительно скучную работу в библиотеке Эбберли или даже расследование убийства, но стоило сойти с этой колеи, и она начинала путаться, мямлить и делать глупые пояснения.

– И что там с библиотекой? – Дэвиду, видимо, на самом деле было любопытно. – Насколько я знаю, все ценные книги давным-давно продали. Но да, дядя Родерик очень много ей занимался, постоянно что-то переставлял и улучшал.

– Как я поняла, библиотека очень большая… – начала Айрис.

– Думаю, примерно как здесь… Точно не меньше, – Дэвид чуть нахмурился, вспоминая. – И что же вам хотят поручить?

– Найти одну конкретную книгу. – Айрис помолчала, раздумывая, могла ли она рассказать Дэвиду про эту «щекотливую ситуацию», как выразился Реджинальд Кипинг. – Она им очень нужна. Дело в том, что граф… Он составил завещание, точнее, завещание для него составляла юридическая фирма мистера Баттискомба. Так вот, он распорядился передать некоторые из дорогих ему вещей друзьям и родственникам. Они не особенно ценные, просто памятные. Одному своему другу Родерик Шелторп завещал книгу. Зачитывать завещание будут в следующий четверг, а сейчас поверенные приводят дела в порядок или ещё что-то такое юридическое делают. И пока они готовились, то поняли, что не могут найти ту самую книгу из завещания. Они не знают, где она стоит и даже как выглядит. И никто не смог понять, по какому принципу книги расставлены в библиотеке, хотя какой-то принцип определённо есть. Они обязаны передать эту книгу, и будет очень неловко, если придётся сказать, что она потерялась.

– Отправили бы кого-нибудь из слуг пересмотреть все полки, – пожал плечами Дэвид.

– Они про это думали, но, кажется, в доме и так недостаток людей. Мистер Кипинг сказал, прислуга и так еле справляется.

Дэвид усмехнулся:

– Недостаток людей… Правильнее будет сказать, что тётя Гвендолин очень экономна. Клэйхит-Корт огромный, больше Эбберли раза в два, а в доме прислуги человек пять, не больше. Я не представляю, как они всё успевают.

– Вот поэтому они и решили меня пригласить. Нанимать на несколько дней совершенно незнакомого человека и пускать его в дом ваша тётка не хочет. Она вспомнила, что я делаю что-то похожее в Эбберли – привожу в порядок библиотеку, – и раз ваше столовое серебро до сих пор на месте, то мне можно доверять.

Дэвид поднял глаза от тарелки и посмотрел на Айрис – снова с сомнением:

– А не проще купить такую же книгу? Или это Альд Мануций?[2]

– В самой книге ничего особенного нет, но она с дарственной надписью от автора.

– Автор жив? Мог бы подписать заново.

– Умер пару лет назад. А то, что в книге есть надпись, указано в завещании. Покойный граф включил в него что-то вроде послания своему другу с объяснением, почему ему так дорога эта книга. Точнее мне не объяснили. Они не могут разглашать то, что написано в завещании, раньше времени. Или не хотят… Я не знаю, – Айрис снова вернулась к филе. – Но я хочу поехать. Получается, я помогу вашей тётушке и ещё увижу что-то интересное. Настоящий тюдоровский особняк…

– Да, это будет интересно, но не уверен, что приятно. Мне никогда не нравилось в Клэйхит-Корте зимой. В нём окон больше, чем стен. Красиво, но холодно. И не рассчитывайте, что радушие хозяев будет вас согревать. – Заметив, как у Айрис расширились глаза, Дэвид добавил: – Подумал, надо сразу предупредить.

– Пытаетесь меня отговорить?

– Разве что чуть-чуть, – признался Дэвид. – Но я понимаю, что вам здесь не особенно весело.

– Но я сюда и не за весельем приехала. Меня всё устраивает.

Айрис нисколько не кривила душой. Она на самом деле не скучала, на это не было времени. Она едва успела дух перевести после того, что происходило в Эбберли в сентябре, а оказывается, уже наступил декабрь.

Пора уже о подарках на Рождество думать.

Впервые за последние несколько лет Айрис вспоминала о подарке для матери без неприятного, отчасти даже стыдного внутреннего напряжения. Айрис подрабатывала, пока училась в колледже, но этих денег хватало разве что на карманные расходы. Она всё равно, как ни крути, жила на деньги матери и, получается, подарки ей покупала на её же деньги. Когда-то давно она пробовала делать что-то своими руками, но рукоделие не было сильной стороной Айрис. Родись она на сто лет раньше, стала бы позором семьи, такими страшненькими и перекошенными были её вышивки, шарфы и салфетки. И вот наконец пришло то время, когда она стала зарабатывать достаточно, чтобы жить без поддержки матери и даже откладывать деньги на хороший подарок.

Айрис как раз собиралась в ближайшие выходные поехать в Лондон и походить по магазинам.

– И когда вы собираетесь в Клэйхит? – спросил Дэвид.

– Сначала я подумала, что могу начать с понедельника, но потом засомневалась. Вдруг я за три дня не успею? Может, лучше с пятницы… Я могу уехать отсюда после обеда, переночевать дома, а утром сесть на поезд. Я посмотрела расписание – ехать около трёх часов.

– Я могу вас туда отвезти. Но только в выходные, – сказал Дэвид. – Думаю, будет даже лучше, если вы приедете в Клэйхит-Корт со мной.

Айрис всегда поражалась этому умению Дэвида: даже самая мягкая его просьба или совет приобретали отзвук распоряжения, которое не может не быть исполнено.

Каждый раз, когда она забывала об этом, какая-нибудь мелочь напоминала, кем на самом деле был сэр Дэвид Вентворт, теперь уже не наследник, а обладатель огромного состояния, владелец поместья Эбберли и её работодатель. А она – просто Айрис Розмари Бирн, которая всего полгода назад училась в Сомервиль-колледже, а сейчас приводила в порядок библиотеку в Эбберли. Работу ей предложил один из преподавателей, профессор Ментон-Уайт, хорошо знакомый с Вентвортами, и Айрис согласилась, почти не раздумывая. Для неё выбор между тихой библиотекой в сельской глуши и работой в школе для девочек был очевиден.

– Я могла бы взять выходной в пятницу, а в субботу поехать с вами в Клэйхит, – предложила Айрис. Она не сказать что боялась являться перед грозные очи леди Гвендолин Шелторп в одиночку, но думала, что с Дэвидом всё же будет проще. – Если у вас нет других планов.

– Ничего важного.

Айрис улыбнулась:

– Хорошо, тогда поедем вместе.

Дэвид улыбнулся в ответ, а потом спросил:

– И кстати, что это за книга? Та, которая пропала…

– Автор – Питер Этеридж. Называется «Ворон вещей».

– Странное название. Что за вещи? И о чём книга?

– Не представляю, – ответила Айрис. – Я слышала об Этеридже, но ничего не читала.

Суббота, 5 декабря 1964 года

Три дня спустя, утром субботы, Айрис завтракала у себя дома – в знакомой уютной столовой, за знакомым застеленным льняной скатертью столом под знакомым розовым абажуром. Айрис знала, что после того, как она уехала в Оксфорд, мать перестала готовить настоящие плотные завтраки, обходилась кофе и тостом с мармеладом, но когда Айрис оказывалась дома, то утром её каждый раз ждало целое пиршество. Вот и сейчас на тарелке рядом с пышной горкой яичницы-болтуньи лежали помидоры, кусочки бекона и пирамидка поджаристых хашбраунов. Всё было неимоверно вкусно, но Айрис почему-то больше всего хотелось хлопьев из красной коробки, стоявшей в кухне на холодильнике. Она сто лет их не ела – самых простых, заурядных хлопьев, которые готовятся за минуту. Видимо, по этой причине – слишком быстрое приготовление – «Солнечный Джим»[3] был объявлен в Эбберли персоной нон грата; миссис Хендерсон не потерпела бы его присутствия на своей кухне.

Айрис подумала, что мать тоже оскорбится, если она не доест заботливо приготовленный для неё завтрак и вместо этого насыплет себе хлопьев.

Под окном остановилась машина, хлопнула дверца.

Айрис покосилась в сторону окна, а потом на часы: Дэвид Вентворт обещал заехать за ней между половиной девятого и девятью. Мать, сидевшая напротив, понимающе усмехнулась.

– Не надо делать такое лицо, – сказала Айрис. – Он просто оказывает мне небольшую услугу.

– О, конечно, – ответила Лора Бирн.

Айрис хорошо знала этот притворно-соглашающийся тон, который означал, что мать всего лишь пошла на временное тактическое отступление и обязательно вернётся к этому вопросу. Чтобы предотвратить повторное нападение, Айрис решила пояснить:

– Есть разница – приеду я в Клэйхит-Корт как библиотекарь или как друг одного из членов их семьи. Понимаешь?

Мать покачала головой:

– Зачем ты вообще туда едешь? Тебе хочется терпеть снобизм и великосветские замашки выжившей из ума старухи? Может, она ещё кланяться себе заставит?

– Мне интересно посмотреть на поместье, на библиотеку. И не думаю, что я буду постоянно видеть леди Шелторп.

Айрис налила себе кофе и спросила:

– Тебе налить?

– Нет, пока не надо. Он остынет, а я люблю горячий. – Мать посмотрела на Айрис с тревогой: – И почему тебе не сидится на одном месте? Мне кажется, эти люди… Тебе будет тяжело с ними.

– Ты говорила то же самое, когда я собиралась ехать в Эбберли. Но видишь, всё хорошо!

– Дэвид Вентворт почти что твой ровесник, а эту графиню, наверное, ещё при королеве Виктории воспитывали. Я знаю таких… Смотрят свысока на всех, у кого нет титула или хотя бы денег.

Айрис думала, что Гвендолин Шелторп смотрит свысока даже на тех, у кого есть титул, но помельче, чем у неё, на виконтов или баронов, например. И да, она была именно такой, как мать и думала: высокомерной, властной, язвительной и несносной. Но Айрис не собиралась с ней часто встречаться. Пожив в Эбберли, она уже понимала, как всё устроено в этих огромных домах: каждый занимается своими делами, а не сидит в гостиной, ожидая, когда кто-то придёт побеседовать о погоде. Можно не видеть тех, с кем живёшь в одном доме, целыми днями.

Айрис отпила кофе и чуть не закашлялась – она уже успела отвыкнуть от настолько крепкого и горького. С улицы опять донёсся звук открывшейся и закрывшейся двери. На этот раз Айрис выглянула в окно – Дэвид Вентворт, оставивший машину через улицу, шёл теперь к их двери.

– Мне пора. – Айрис отставила в сторону чашку с недопитым кофе.

– Давай беги! И знаешь что? Веди себя с этим Дэвидом Вентвортом, как он: не бойся показывать, что тебе кто-то нравится.

– С чего ты взяла, что мне… – Айрис по взгляду матери поняла, что отпираться бессмысленно. – И я не боюсь!

– Боишься. Боишься, что твои чувства не примут, так что делаешь вид, что их никогда и не было.

– Ничего подобного! – резко ответила Айрис, разозлённая тем, как остро кольнули её эти слова. Потому что это была правда, как бы она ни отпиралась.

Пока они ехали по Лондону с его быстрым, суетливым движением, то почти не разговаривали: Дэвид следил за дорогой, а Айрис старалась не отвлекать его. Зато потом они говорили много – почему-то в машине это выходило проще, чем в Эбберли, когда они ужинали в столовой или встречались в библиотеке. И они даже умудрились ни разу не свернуть на волновавшую обоих, но всё равно болезненную тему смерти леди Клементины и суда, который должен был состояться уже скоро.

Дорога до Клэйхита, городка в Херефордшире, на машине занимала часа два – два с половиной. Правда, по словам Дэвида, на настоящий город Клэйхит не тянул, там было меньше трёхсот жителей.

– Раньше город был большим, для тех времён, конечно. Чуть ли не десять тысяч человек. Вокруг ходили стада овец, а в городе работали ткачи. Потом спрос на шерсть начал падать. Дела шли всё хуже и хуже, рабочие уезжали, а потом всё окончательно встало. Городок уменьшается и хиреет. Даже когда я был маленьким, он выглядел гораздо живее, чем сейчас. Мы гостили у Шелторпов два раза в год минимум, – пояснил Дэвид. – Правда, сюда ездили только летом, а зимой – в другое имение, в восточных графствах. Тот дом был новее и теплее. К сожалению, потом Шелторпы его продали, и нам приходилось каждый февраль мёрзнуть в Клэйхит-Корте.

Дэвид не сказал этого прямо, но Айрис догадалась, что имение пришлось продать из-за сложностей с деньгами. Раз городок хирел, то и Шелторпы вряд ли процветали. Если у них, конечно, не было иных источников дохода.

Клэйхит-Корт Айрис увидела издалека: серое каменное строение возвышалось над холмистой пустошью. Летом или весной, когда пустошь была зелёной, а небо ярко-голубым, Клэйхит-Корт наверняка смотрелся нарядно и величественно. Сейчас, под плотными низкими облаками и сквозь туманную дымку, он выглядел… одиноким.

С такого расстояния казалось, что дом целиком состоит из одних только башенок и шпилей.

Айрис вспомнила слова Дэвида о том, как холодно в доме зимой, и поёжилась – несмотря на то, что в машине было тепло, даже жарко.

– Отсюда похоже на замок, – сказала Айрис.

– А вблизи на теплицу, – усмехнулся Дэвид.

– Забавно, но я на втором курсе писала эссе про Шелторпов. Не совсем про них. Скорее из-за них.

– Интересное совпадение! А что за эссе? Вы изучили всю их историю со времён битвы при Гастингсе?

– Нет, только кульминационные моменты. Вы ведь знаете про их знаменитый часослов? Один из колледжей захотел его купить, разгорелись споры, и нам задали написать эссе на тему… – Айрис задумалась. – Точно не помню, но примерно так: «Имеет ли некий предмет научную и историческую ценность просто по факту своей принадлежности известной семье?» Мне пришлось изучить, чем Шелторпы известны кроме того, что им пришлось продать часослов.

– И что вы написали?

– Что такой предмет имеет ценность. А что написали бы вы?

Дэвид на секунду отвёл взгляд от дороги.

– Мне трудно быть объективным, – произнёс он со своей обычной сдержанной улыбкой, которая как будто на что-то намекала, но ничего не объясняла.

Айрис только хмыкнула. Она очень туманно представляла, как ощущал себя человек, чья семья была известна и влияла на ход истории и которой до сих пор, как в Средневековье, принадлежали целые деревни. Дэвиду принадлежали и земля, и стоявшие на ней дома, и он мог бы, приди в голову такое желание, выдворить всех арендаторов, как его предки порой делали. Они просто упразднили деревню Эбберли и снесли все крестьянские дома, чтобы дом окружали лишь парк и лес. Конечно, сейчас, с новыми законами, это было не так просто сделать, потребовалось бы много лет ждать истечения договоров со всеми арендаторами, но чисто теоретически Дэвид обладал такими возможностями.

Клэйхит-Корт всё рос и рос, прямо на глазах отращивая новые, только что бывшие невидимыми башенки, эркеры и пристройки.

– Какой же он огромный! – выдохнула ошеломлённая Айрис.

– Да, строили с размахом. И поддерживать всё это в пристойном состоянии очень сложно. А если не поддерживать, то заведётся бурая гниль или ещё что-нибудь – внутри всё деревянное. Эти старые дома, конечно, очень красивые, но требуют много внимания. И денег тоже.

– У Шелторпов с деньгами не очень? – осторожно поинтересовалась Айрис. Она поняла, что Гвендолин Шелторп очень экономна, но не знала, чем это вызвано: стеснённым финансовым положением или же особенностями характера.

– Не очень, – подтвердил Дэвид. – Если бы не приданое тёти Гвендолин, то… я не знаю, что было бы. Может, передали бы поместье в Национальный траст.

– Я на всякий случай спрошу, как мне правильно к ней обращаться? Леди Шелторп? А к её сыну – лорд Шелторп? Так?

– Всё верно. Сейчас у них гостит сестра покойного графа, она – леди Изабель. Если полностью, то леди Изабель Томпсон. Но ни в коем случае не леди Томпсон, у её мужа нет титула, – пояснил Дэвид таким тоном, словно ему было неловко за все эти правила. – Ещё может приехать дочь тёти Гвендолин, леди Элеонора. Кажется, на этом всё.

Айрис почувствовала желание вытащить из сумки блокнот и всё записать, но решила, что ей всё же хватит ума запомнить пару имён.

– Не надо слишком много об этом думать, – добавил Дэвид Вентворт, немного помолчав. – Они такие же люди, как все остальные.

– Нет, не такие же. Вернее, они не считают себя такими же.

«Как и вы, сэр Дэвид Вентворт», – хотела она добавить, но промолчала.

В отличие от Эбберли, Клэйхит-Корт не мог похвастаться ни клумбами, ни мостиками, ни розарием, ни тем более садовым лабиринтом. Дом стоял посреди огромной, почти бескрайней лужайки. Её безупречную гладь нарушали лишь несколько дорожек и зеркало узкого пруда прямо напротив главного входа.

Клэйхит-Корт оказался настоящим дворцом, и Дэвид не обманул: окон в нём было больше, чем стен. Они выстроились по фасаду плотными рядами, и каменные промежутки между ними были, кажется, ровно той толщины, чтобы удерживать всю эту конструкцию от обрушения, – и ни дюймом шире. Наверное, настоящее чудо по меркам шестнадцатого века, когда аристократы наконец-то смогли позволить себе жить не в толстостенных замках, способных защитить от внезапного нападения, а в красивых и изящных домах.

Ровно посередине фасада, над крыльцом, вверх поднималась круглая башенка, на вершине которой два мраморных зверя держали щит Шелторпов. Слева, судя по раскидистым рогам, стоял на задних ногах олень, а справа, скорее всего, волк. Хотя с такого расстояния было не разобрать.

Машина подъехала к самому крыльцу, и оттуда геральдических зверей, да и саму башенку уже не было видно.

Тяжёлая и удивительно приземистая для такого воздушного сооружения дверь распахнулась. Молодой мужчина, почти юноша, в форме лакея быстро дошёл до машины, открыл дверь для Айрис, а потом и Дэвида, и сразу же занялся багажом: чемоданом и небольшой дорожной сумкой, – пока женщина в синем платье приветствовала гостей на крыльце.

Холл оказался большим и тёмным, и Айрис, пока отдавала горничной пальто, мало что успела рассмотреть – только заметила широкую резную лестницу и пейзажи на стенах. Их с Дэвидом сразу провели в величественный, но пустой зал, а из него в куда более скромную по размерам гостиную. В ней было тесно от обилия кресел, диванов и столиков, зато горел камин. Он был таким высоким и богато украшенным резьбой и позолотой, что, если бы не ореол копоти вокруг и горящий огонь, Айрис могла бы подумать, что это нарядный портал, обрамляющий проход в соседнюю комнату.

– Леди Шелторп сейчас спустится. Она ждала вашего приезда, – произнесла горничная в синем платье и поинтересовалась, не хотят ли они чаю.

Айрис сказала, что чай был бы весьма кстати, и поспешила занять кресло поближе к огню.

Каким бы прекрасным символом британского уюта ни были камины, Айрис считала их уютными только на вид. Если в комнате было по-настоящему холодно, то камин спасал только тех, кто сидел совсем близко – но даже у них обычно горели ноги и мёрзла спина. Однако сейчас идущее от камина тепло было очень приятным.

Айрис начала осматриваться: стены в гостиной были столь же плотно увешаны картинами, как пол заставлен мебелью. Можно было подумать, что кому-то доставляла мучения мысль, что где-то останется не заполненное ничем пространство.

Единственное окно выходило на вымощенный белым камнем внутренний двор с фонтаном в виде чаши в центре. Вода из фонтана не бежала.

Айрис заметила, как из арки ворот в дальнем конце двора вышел светловолосый мужчина в длинной бесформенной куртке, похожей на брезентовую, синих джинсах и резиновых сапогах. Он по диагонали пересёк двор и скрылся в одной из дверей. Чтобы пройти в неё, мужчине пришлось нагнуться. С такого расстояния сложно было понять – мужчина был очень высоким или дверь очень низкой.

Айрис с Дэвидом немного поговорили о том, каким красивым и старинным был дом, но потом их разговор прервался резким скрипом, донёсшимся откуда-то из-за стены и как будто бы с потолка.

– Это лестница, – пояснил Дэвид. – Ступени ужасно скрипят.

Через дюжину душераздирающих скрипов наступила короткая тишина, а потом дверь в углу комнаты открылась, и вошла сама Гвендолин Шелторп. Вся с ног до головы в чёрном, как и подобало леди, недавно потерявшей супруга. Только на отвороте воротника жакета поблёскивала маленькая золотая брошь в виде ракушки.

С того момента, как Айрис видела её в Эбберли, графиня изменилась и как будто бы даже выглядела лучше. Ввалившиеся щёки немного округлились и разгладились, круги под глазами почти пропали – или просто скрылись под более плотным слоем пудры. Не изменилось только властное и недовольное выражение лица. Аккуратно подкрашенные губы сжимались так, словно леди Гвендолин Шелторп намеревалась выплюнуть смертельное оскорбление.

При виде Дэвида эти губы расплылись в довольно приятной, даже милой улыбке.

– Как я рада тебя видеть, Дэвид! Боже, как рада… – Гвендолин Шелторп устремилась к внучатому племяннику. – Последние недели… были очень тяжелыми, очень! Просто невыносимыми. – Она развернулась к Айрис: – Добро пожаловать, мисс Бирн. Замечательно, что вы смогли приехать! И как хорошо, что я вспомнила о нашем знакомстве. Хотя бы на память я пока не жалуюсь…

Гвендолин Шелторп протянула ей руку. Айрис сначала испугалась, что леди Шелторп рассчитывает на то, что Айрис её поцелует – а она никому руки целовать не собиралась, – но, оказалось, ее ждало всего лишь рукопожатие.

Маленькая морщинистая ручка леди Шелторп с тёмно-красными ногтями оказалась на удивление тёплой, крепкой и сильной. Когда они с Айрис обменялись положенными приветствиями, леди Шелторп сказала:

– Надеюсь, вы можете нам помочь, мисс Бирн. Это просто катастрофа. Осталось меньше недели, хотя, я думаю, вы справитесь гораздо быстрее. Но кто бы мог подумать, что из-за какой-то глупой книжонки может быть столько проблем!

Глава 2

Место преступления

– Эта книга точно в доме, – заявила леди Шелторп. – Не думаю, что кто-то стал бы её красть. Кому она нужна? То есть да, она нужна нашей семье и поверенному, чтобы мы могли исполнить обязательства… Господи, как это всё утомительно! – Леди Шелторп закатила глаза, хотя утомлённой она не выглядела.

Открылась дверь, через которую вошли Айрис с Дэвидом, и на пороге появилась та же горничная в синем. Или это была экономка? Айрис казалось, что для экономки в таком доме она слишком молодо выглядит, лет сорок, не больше.

Горничная-экономка несла широкий серебряный поднос с чашками, сахарницей, молочником и вазочкой с бисквитами.

– Хардвик, вы знаете, где Джулиус? – спросила леди Шелторп, не глядя на горничную.

– Полагаю, что на конюшне.

– Сходите за ним. Скажите, что гости уже приехали.

– Да, миледи.

Леди Шелторп налила чай в чашку и передала её Айрис, потом проделала то же самое для Дэвида и только потом заговорила:

– Как вам уже, наверное, объяснили поверенные, книга должна быть передана по завещанию другу семьи. Мой муж дополнил завещание незадолго до смерти. Он решил… Ох, в последние месяцы он стал сентиментален! – Она сделала глубокий вдох. – Так вот, он решил вписать в завещание памятные подарки для родных и друзей. Я не должна раскрывать содержание документа, но всё равно все скоро узнают, глупо хранить это в тайне. К примеру, Констанс, нашей внучке, он завещал Сойку… Сойка – это лошадь, очень спокойная, умная. Констанс как раз должна пересаживаться с пони… В общем, в основном это небольшие подарки: картины, карманные часы, фарфоровые фигурки… Из Лондона на прошлой неделе прислали помощника поверенного, чтобы он всё подготовил к передаче. Сойка, разумеется, останется на нашей конюшне, но всё прочее… Эти вещи нужно осмотреть, собрать в одном месте. И тут выясняется, что книги нет. То есть она где-то определённо есть, но где?!

– А почему вы думаете, что она есть? – спросила Айрис. – Может быть, лорд Шелторп где-то её оставил или знакомый взял её почитать десять лет назад? Я так понимаю, библиотека очень большая, такое случается.

– Во-первых, мой муж добавил её в завещание совсем недавно. А уж, поверьте мне, он не стал бы это делать, если бы не был уверен, что книга стоит на полке. Если он в чём-то и разбирался, так это в книгах. Когда он был дома, то только ими и занимался, – последние слова прозвучали почти враждебно. – Во-вторых, когда поверенный приезжал составлять новое завещание, он своими глазами видел книгу. Родерик сам показал её, потому что поверенный никак не мог на слух записать название. Понимаете, у моего мужа после инсульта сильно ухудшилось произношение. Когда он говорил об обычных вещах, сложностей с пониманием не возникало. Можно было догадаться. Но, согласитесь, название книги довольно странное. А! И Селлерс сказал, что мой муж читал книгу незадолго до смерти. Но когда поверенный захотел её куда-то там присовокупить, то оказалось…

Рассказ леди Шелторп снова прервали. На этот раз – грохот с силой распахнувшейся двери. В гостиную вошёл тот самый мужчина, которого Айрис видела недавно во дворе. Только теперь он переоделся в серые вельветовые брюки, голубую рубашку и пёстрый свитер. Светлые волосы были аккуратно зачёсаны назад, открывая две глубокие залысины по бокам лба. Мужчина и в самом деле оказался очень высоким.

– Дэвид! Племянничек! – воскликнул он совсем не подходящим ему звонким мальчишеским голосом.

Они с Дэвидом пожали руки, а потом Дэвид представил их с Айрис друг другу.

– Айрис, это Джулиус Шелторп, граф Шелторп. Джулиус, это Айрис Бирн, моя хорошая знакомая, которой я многим обязан.

– Надеюсь, вам здесь понравится, мисс Бирн, – Джулиус Шелторп ловко ухватил её за руку и поднёс к губам. – И вы здесь не замёрзнете.

Джулиус Шелторп показался Айрис весьма приятным. По крайней мере, он выглядел самым живых из всех, кого она здесь видела, и вёл себя почти как обычный человек, а не как персонаж Троллопа.

– Приятно познакомиться, лорд Шелторп, – сказала Айрис.

– Просто Джулиус. Знаете, мне самому непривычно это слышать. – Джулиус склонился к Айрис, словно был готов доверить эту тайну лишь ей одной. – Я всю жизнь был виконтом Берхиллом. До сих пор думаю, что граф Шелторп – это мой отец. Это всё так… внезапно, – улыбка начала сползать с его лица, но быстро вернулась. – Хорошо, что вы приехали. Хотя я считаю, что книга того не стоит… То есть, возможно, это прекрасная книга, я её не читал, но столько суеты и шума из-за неё. Никто не заметит, если мы вообще её не отдадим.

– Это дело принципа, – жестко произнесла леди Шелторп. – Репутации, если тебе угодно. Мы выставим себя на посмешище, если скажем, что потеряли книгу.

Джулиус ничего не ответил, только во взгляде появилось что-то тоскливое и обречённое.

– Ты не покажешь мисс Бирн дом и библиотеку? – предложила леди Шелторп так настойчиво, что это прозвучало как нечто среднее между приказом и угрозой. Потом она развернулась к Айрис и произнесла чуть более мягким голосом: – Я, к сожалению, уже слишком стара для этих лестниц и переходов. А спальню вам покажет Хардвик.

Джулиус Шелторп провёл их с Дэвидом в холл, где не было ничего, кроме резной деревянной лестницы, которая, впрочем, сама по себе выглядела произведением искусства. Даже нижние части лестничных маршей покрывала резьба, так что если бы кто-то посмотрел наверх, то увидел бы над головой сплетающиеся листья и цветы. И при всей своей красоте эта конструкция ужасно скрипела.

Айрис казалось, что она именно эту лестницу и видела, когда они только вошли в дом, но, насколько она представляла, тот холл должен был быть в другой стороне. Или она совсем потерялась здесь.

Джулиус повёл их дальше, сначала в ещё одну гостиную, а затем распахнул двери в библиотеку.

Айрис замерла на пороге. В доме, построенном при королеве Елизавете, она ожидала увидеть библиотеку, соответствующую эпохе. Ну или хотя бы георгианскую. В таких домах библиотека обычно напоминала гостиную, в которой стоял десяток книжных шкафов. Большие книжные собрания были тогда редкостью, не свойственной частным домам. Но библиотека Клэйхит-Корта её поразила. Во-первых, количеством книг. Книжные полки занимали всё доступное пространство, не было промежутков для зеркал, картин или уголков для чтения. Всё было до отказа заполнено книгами, книгами, книгами. Несколько шкафов даже стояли поперёк комнаты. Во-вторых, Айрис удивила расстановка книг. Она не встречала ничего подобного. Разве что в комнате своей подруги из начальной школы, которая попыталась выстроить книжки так, чтобы получилась радуга: сложная задача, учитывая, что чуть не у трети книг корешки были белыми, ещё у трети коричневыми, а фиолетовых не оказалось вообще. Конечно, хозяева Клэйхит-Корта не пытались сделать ничего подобного, но книги были расставлены по цветам, и очень красиво. Это была самая красивая библиотека, которую Айрис когда-либо видела.

Книги тщательно отобрали по высоте, так, чтобы получались идеально ровные ряды, а внутри этих рядов расставили по цвету. Больше всего оказалось книг в коричневых кожаных переплётах, они занимали едва не половину полок. Но ещё были полки с красными книгами – отдельно с ярко-красными, почти алыми, тёмно-красными и бордовыми. Также были полки с зелёными, чёрными, синими, охристо-жёлтыми. Иногда тома чередовались: в ближайшем ко входу шкафу как раз на уровне глаз они выстроились через одну, нечётные книги были серые, а чётные – тех едких зелёных оттенков, которыми так злоупотребляли английские книгоиздатели после того, как появились зелень Шееле и парижская зелень[4].

Айрис не могла вообразить, сколько могло потребоваться времени, чтобы так подобрать книги и таким привлекательным и продуманным образом их расставить. Месяцы? Скорее годы.

– Это просто невероятно, – сказала Айрис.

– Я знал, что вам понравится, – улыбнулся Дэвид.

Джулиус поглядывал на них с довольным, даже горделивым видом.

– Отец занимался этим много лет. Скажем так, он интересовался много чем, но книгами был по-настоящему увлечён. Пожалуй, даже слишком. Это фамильное. Его прадед… или всё-таки дед. – Джулиус нахмурился. – Шестой граф Шелторп, а отец девятый, но его дед… Что-то я запутался, – пробормотал он. – В общем, один наш предок тоже был большим ценителем книг. Потратил на книги и эти шкафы тысячи фунтов. Какое-то время библиотека простояла в некотором запустении, и вдруг в отце всё это проснулось. Изабель вам бы подробнее рассказала, но она уехала по делам.

Айрис прошла вперёд и остановилась у одного из шкафов. Названия были далеко не на всех корешках, но когда она начала их читать, то поняла, что её изначальная догадка подтверждается. Рядом стояли очень старое издание Уорвика Дипинга, «Розы для английского сада» Гертруды Джекилл и «Йяттендонский гимнал», то есть роман, книга по садоводству и сборник религиозных песнопений.

Книги действительно стояли просто по цветам. Не имели значения ни тематика, ни первые буквы имени автора или названия, только цвет и фактура обложки и примерный размер тома.

– Но это невозможно, – растерянно произнесла Айрис, поворачиваясь к Джулиусу Шелторпу. – При такой расстановке вы не сможете ничего найти. Даже если знаете, что книга, к примеру, красная, в тканевой обложке, то даже тогда придётся проверить несколько полок. Если книга в коричневом кожаном переплёте, то на поиски может уйти несколько часов. Вернее, много часов. А если вы не знаете, какая у книги обложка, то… То я не представляю, что с этим делать.

– В этом-то и проблема, – согласно кивнул Джулиус Шелторп. – Если ту книгу поставили на полку – отец или кто-то другой, – то искать её можно очень долго. И кстати, есть ещё книги в кабинете и двух комнатах для хранения, там тоже всё расставлено по этой системе. Поэтому моя мать и обратилась к вам за помощью.

Айрис нервно усмехнулась. Старый граф Шелторп определённо пользовался не системой Дьюи[5]. Здесь как будто вообще не было системы: цвета обложек системой уж точно не являлись. Если только какой-то очень извращённой и совершенно бесполезной.

В таком она не разбиралась – и оказалась слишком самонадеянна, когда согласилась помочь. Может быть, сразу сказать Шелторпам, что она не знает, что с этим делать, кроме как перебирать книги одну за другой?

– А какая обложка у «Ворона вещей»? – спросила Айрис. – Цвет? Материал?

– Никто точно не знает. Не обратили внимания, – покачал головой Джулиус. – Я её видел, но раскрытой. И Селлерс видел, это лакей, он помогал отцу, когда тому стало тяжело подниматься с кровати… Он говорит, что обложка была обычной, коричневой, но без уверенности. Кто же знал, что эта книга так важна? Если бы отец не надумал завещать её Лайлу, она бы так и стояла на полке, никто бы и не вспомнил. Я и сейчас не уверен, что так уж надо её искать. Этого «Ворона» можно спокойно купить у букиниста! Ценность книги ведь не в том, что автор что-то там черкнул и поставил подпись, а в самой истории. Но на мою мать иногда находит… – с раздражением в голосе продолжал Джулиус. – Появляются какие-то идеи, и нужно обязательно сделать всё так, а не иначе. Как будто наступит конец света, если мы отдадим другой экземпляр той же самой книги!

– Но дядя Родерик хотел, чтобы отдали именно эту книгу, – сказал Дэвид. – Это вопрос уважения – исполнить его волю в точности. Я понимаю, что это создаёт много проблем, но почему тётя настаивает, я тоже понимаю.

– Если бы она так уважала отца при жизни, как зауважала сейчас… – проворчал Джулиус. – Она слишком много значения придаёт мелочам и правилам. Она даже не пытается их… осмыслять, смотреть по-новому. Понимаешь, о чём я говорю, Дэвид? О широте, об уникальности! Когда я был ребёнком и спрашивал, почему я не могу, к примеру, взять ужин к себе в комнату или почему мне не покупают такую футболку, как у… Да господи, что бы я ни спрашивал, она отвечала: «Мы так не делаем». Это все объяснения! Если что-то делалось определённым образом в доме её родителей, то оно должно делаться именно так во веки вечные. С книгой то же самое! Репутация, долг…

– В некоторых вопросах «широта», как ты выражаешься, не совсем к месту, – ответил Дэвид. Айрис по его напряжённой мимике понимала, что ему хочется высказаться жёстче, прямолинейнее, но он не хочет ссориться с родственником. – Когда я заключаю с кем-то контракт или просто договариваюсь, то я очень надеюсь, что у этого человека не будет «широкого» понимания обещания и он выполнит договорённости.

– Да нет же! Я не против отдать ему эту книгу, я понимаю, что это касается нашей репутации, – быстро пошёл на попятную Джулиус Шелторп. – Но это всего лишь книга, в конце концов! Лайл даже не заметит, что ему отдали не тот экземпляр. Ладно, забудем… Итак, «Ворон», – он повернулся к Айрис. – Мы узнавали, книга была издана в синей тканевой обложке.

– Но лакей… Селлерс? Я правильно запомнила? – уточнила Айрис. – Селлерс сказал, что обложка была коричневая кожаная.

– Во-первых, Селлерс не уверен. Отец постоянно возился с какими-то книгами, их были сотни, всех не упомнишь. Во-вторых, отец мог переплести её в другую обложку.

– Но тогда у переплётчика остались записи! – обрадовалась Айрис.

Она не думала, что кто-то до сих пор переплетает книги в собственные обложки, но Родерик Шелторп, девятый граф Шелторп, вполне мог оказаться тем, кто это делал. Очевидно, что внешний вид книг и библиотеки в целом были для него исключительно важны.

– Он делал это сам, – грустно выдохнул Джулиус. – В кабинете до сих пор стоит верстак и какие-то устройства. Даже гильотина… Потом покажу. Если книга по каким-то причинам была ему дорога, он вполне мог её переплести для лучшей сохранности и красоты. Но точно мы не знаем. Поэтому мы и обратились к вам, мисс Бирн. Никто не понимает, как ее найти. Разве что перебрать все полки с пола до потолка… Но вы, возможно, сможете разобраться с его системой.

– Системой? – переспросила Айрис. – Как я понимаю, он расставлял книги по цветам.

– Да, но у него была система для того, чтобы книгу найти. Только ни я, ни кто-либо другой в доме не понимает, как она работает. Но у вас есть опыт… Вы же работали с книгами, с каталогами… Со всем этим. – Он печально обвёл взглядом стены книг. – Пойдёмте, я покажу!

Джулиус Шелторп повёл их в дальний конец библиотеки. Там, перегораживая одно из огромных окон, стоял высокий каталожный шкаф на толстых бочкообразных ножках. Изготовлен он был давно. Сейчас мало кто делал настолько красивые вещи: верхний карниз был резным и напоминал венок из дубовых листьев, по углам сидели маленькие, дюйма в четыре, совы; бронзовые рукоятки на ящиках были сделаны в виде желудей, а каждую табличку на каждом из ящиков украшала гравировка в виде листьев и лент. Правда, эту красоту портили полоски бумаги, приклеенные почти на каждом ящике пониже таблички. Только два верхних и два нижних ряда остались без них. На полосках были написаны какие-то числа. Довольно длинные.

– Вот оно! – объявил Джулиус Шелторп, похлопывая по стенке каталожного шкафа. – Творение моего отца. Не шкаф… Шкаф заказал тот другой мой предок, про которого я вам рассказывал. В Весенней галерее есть его портрет. Он и там с книжкой. – Джулиус рассмеялся, словно в том, чтобы позировать с книгой, было что-то забавное или даже глупое. – А мой отец создал собственную систему. Переписал все карточки под неё. Представляете, сколько лет он этим занимался? Вот эти цифры на бумажках как раз его рук дело. Ему было жалко заменять старые таблички. Они с гравировкой, довольно тонкая работа. Но они-то рассчитаны на то, что карточки стоят по алфавиту, и ему не подходили. Видите, на первом ящике написано «А – Адер»?

– Бумажки с цифрами наклеены не везде, – заметил Дэвид.

– Ну, мой прадед заказал каталог с запасом. Часть ящиков пустые или полупустые.

Джулиус Шелторп вытянул ящик с табличкой «Сом – Сон». И действительно, он был заполнен карточками разве что на треть. Шелторп с грохотом затолкнул его обратно.

– В общем, ориентироваться надо на бумажки с цифрами, но что они обозначают – бог знает! Я честно пытался разобраться, но это просто невозможно. Для меня, – поправился он. – Допускаю, что вы сможете, мисс Бирн, и найдёте эту чёртову книжку!

– Я попробую, – сказала Айрис, но пока у неё не было никаких идей, что могли бы обозначать эти длинные цепочки цифр. Хотя ей казалось, что где-то она что-то подобное видела или читала про это.

Когда большую часть жизни проводишь с книгами, иногда трудно бывает понять: ты это действительно видел или только читал.

– А ваш отец что-нибудь рассказывал о том, по какому принципу расставлены книги? – спросила Айрис.

– Да… – неуверенно протянул Джулиус Шелторп. – Он любил поговорить про свою систему, но… В общем, мы не особо его слушали. Это же никому не интересно. Ужасно скучно. Помню, что он яростно ругал какого-то парня по имени Дьюи и говорил, что уж его-то система – другое дело, она универсальна, прекрасна и учитывает то, чем другие системы пренебрегают, – возможностью расставлять книги эстетически привлекательно. Что ещё?.. Знаете, мисс Бирн, я плохо помню. Эти разговоры велись давно, лет десять назад, даже больше. Через пару лет он наконец понял, что эта его система никого не интересует, и отстал от нас. Он даже писал письма в газеты, думал, что её могут начать использовать другие библиотеки. Но ему отвечали что-то вроде «спасибо, очень любопытно» и ничего не публиковали. Он жутко злился. Говорил, что им просто лень, они даже не хотят вникать. А если бы вникли, то поняли бы, как его система прекрасна. А! Вот ещё! Он говорил, что в его системе практически невозможно ошибиться и поставить книгу на неположенное ей место. Это то, чего не может обеспечить ни одна другая система.

Айрис медленно кивнула. Даже не понимая, как работала система Родерика Шелторпа, она была согласна – поставить книгу не на то место было бы очень сложно. Конечно, вероятность, что одна книга окажется почти точной внешней копией другой, оставалась, но она была ничтожна. В большинстве же случаев библиотекарь сразу бы заметил, что книга не подходит по цвету, толщине или размеру к этой полке, и значит, должна стоять в другом месте. В больших библиотеках, если книга встала по ошибке не туда, отыскать её было практически невозможно. Так что в системе Шелторпа, несомненно, было нечто практически полезное. Но всё остальное?

Джулиус Шелторп внимательно смотрел на Айрис. Дэвид Вентворт с сосредоточенным видом крутил жёлудь на каталожном ящике, словно это было очень увлекательное занятие.

У Айрис появилось ощущение, что от неё ждут каких-то важных и значительных слов. Но она не могла разгадать этот ребус сразу, не могла даже решить, стоит ли ей вообще браться за эту задачу.

Однако отступать было поздно. Не может же она сказать, что это слишком сложно, она не справится и даже пробовать не станет.

– Я думаю, что система лорда Шелторпа даже если и сложна, то всё равно логична и с ней можно разобраться. Не обещаю, что это будет быстро, но я попробую, – сказала Айрис. – И ещё…

Она сделала паузу, чтобы подобрать верные слова. Она не хотела, чтобы они прозвучали обвиняюще или грубо.

– Что? – не дождавшись, спросил Джулиус Шелторп.

– А если книгу на самом деле кто-то забрал? Дэвид сказал, что ваш отец плохо себя чувствовал и практически не выходил из кабинета. Думаете, он пошёл бы ставить книгу на полку?

– От моего отца можно ожидать чего угодно. Он был очень педантичен, когда дело доходило до книг. – Джулиус посмотрел на ряды идеально подобранных друг к другу томов. – Но главное – эту книгу никто не стал бы воровать! Ну да, там есть автограф, но, боже, это же не Шекспир! Кто вообще знает этого Этериджа?! Вот вы, мисс Бирн, слышали о нём?

– Да, – сказала Айрис.

– Книги – ваша профессия, – отмахнулся Джулиус Шелторп. – Дэвид, а ты слышал?

– Честно говоря, нет.

– Видите?! И это притом, что Дэвид много читает. Вот поэтому я уверен, что книга где-то тут и стоит. Кому надо её воровать, боже мой?! В доме есть гораздо более ценные вещи. Старинные книги, картины, часы…

– И всё же, – Айрис наклонила голову, – кто мог бы это сделать, если бы захотел?

– Да кто угодно, – ответил Джулиус. – Любой, кто живёт в доме. Хотя не только… Когда отцу стало совсем плохо, приезжали родственники. А если вспомнить день похорон, то… А, нет, в день похорон закрыли все двери в эту половину дома. Ни в библиотеку, ни тем более в кабинет никто не смог бы попасть.

– Да? А зачем? – удивлённо спросила Айрис.

– Дом большой и запутанный. Не хотели, чтобы кто-то из гостей пошёл искать уборную или свою комнату и заблудился. У нас такое бывало. Одна гостья оказалась в боковом крыле и не смогла понять, как вернуться назад. Но она сумела выйти наружу через дверь, которая ведёт к конюшням. И ей пришлось под дождём в марте обойти чуть не всё здание, чтобы зайти с главного входа. Да у нас два года назад даже Констанс заблудилась! Это моя племянница, дочь Элеоноры, – пояснил Джулиус Шелторп для Айрис. – Она тут постоянно бывает, но перепутала лестницы, пошла не в ту сторону, тоже заблудилась и стояла колотила в окно на втором этаже. Ладно, Хардвик шла по двору и её увидела. Лестницы – самое опасное. Они очень похожи друг на друга… Пойдёмте, покажу. Нам всё равно туда…

Джулиус направился к другой двери, противоположной той, через которую они вошли в библиотеку. Он распахнул её – и они оказались опять в том же холле со скрипучей лестницей. Если бы Джулиус заранее не предупредил, то Айрис, наверное, так бы и подумала. Теперь она, конечно, заметила, что здесь не было двери наружу, а в самом низу, внутри «витка», который образовывала лестница, стояла стол с бронзовой статуэткой.

– Господи, как будто мы вернулись в тот же холл! – воскликнула Айрис.

– Да, немного жуткое ощущение, – согласился Дэвид. – Я в детстве тоже иногда останавливался и не мог сообразить, где я.

– Есть такое, – подтвердил Джулиус, с довольным видом похлопав по полированным перилам, непропорционально низким, а на фоне долговязого Джулиуса – опасно низким. – Но, если обратить внимание, тут другие картины на стенах и ещё кое-что по мелочи…

Айрис посмотрела на картины: череда тёмных пейзажей. Да она не отличила бы один от другого под дулом пистолета.

– Но самое надёжное – это статуи. – Джулиус указал на резные фигуры на концах перил. – Здесь девушки, а в том холле, где мы были до того, – львы. Статуи у каждой лестницы разные. Вернее, у двенадцати парадных лестниц. У остальных вообще нет никаких статуй. Вы же знаете, что Клэйхит-Корт – календарный дом?

– Как вы сказали? – переспросила Айрис. Она не была уверена, что правильно расслышала первое слово.

– Календарный дом, – повторил Джулиус. – Редкая вещь, но с десяток в стране наберётся. Неужели Дэвид не рассказал? – Он осуждающе покачал головой. – Клэйхит-Корт – старейший, не уступает только Ноулу[6]. Календарный дом проектировали так, чтобы число комнат или ещё чего-нибудь равнялось, к примеру, семи, по числу дней в неделе, или двенадцати, по числу месяцев. Есть какой-то дом, где семь входных дверей, как дней в неделе, и пятьдесят две комнаты, как недель в году. А у нас двенадцать входов, не считая тех, что для прислуги, пятьдесят две каминные трубы, двенадцать парадных лестниц и триста шестьдесят пять окон. А ещё семь турелей – это башенки на углах. Из-за перестроек кое-что поменялось, камины, к примеру, но изначально задумывалось именно так.

– Невероятно… – прошептала Айрис. – А для чего это делалось? Для привлечения удачи? Для чего-то магического?

– Нет, мои предки были добрыми христианами. Думаю, им просто нравились красивые цифры и они считали это забавным. Может, что-то вроде моды того времени. Знаете, как была мода на садовые лабиринты? Об этом доме можно часами рассказывать. Пойдёмте, покажу вам кабинет.

Дверь в кабинет находилась под одним из маршей величественной лестницы и, если о ней не знать, была почти незаметна. Такое же тёмное дерево, как у стенных панелей.

Шторы в кабинете были опущены, и в темноте едва проступали очертания мебели. Джулиус Шелторп щёлкнул выключателем, и жёлтый свет залил комнату.

«Вот оно, место преступления!» – почему-то пронеслось у Айрис в голове.

Она и сама не знала, откуда такие мысли. Просто сам дом, его бесконечные лестницы и комнаты со старинной мебелью были идеальной декорацией для преступления. Похищения голубого карбункула или берилловой диадемы… Книга малоизвестного автора, конечно, не была настолько ценной. Сколько она могла стоить? «Ворон вещей» вышел в 1954 году, и Айрис понятия не имела, какие были цены на книги в те годы, но сейчас такая стоила бы самое большее три шиллинга. Вот уж точно преступление века!

Кабинет оказался удивительно большим, и тем не менее он весь был заставлен шкафами, столами, креслами, подставками, да так плотно, что передвигаться по нему можно было, только лавируя между мебелью. В такой комнате Айрис ожидала бы увидеть беспорядок, но абсолютно всё в ней: книги, инструменты для переплетения книг, банки клея, газеты, – оказалось аккуратно, даже педантично расставлено. Впрочем, человек, который расставил книги в библиотеке настолько продуманно, вряд ли мог оказаться кем-то, кроме педанта.

Айрис посмотрела на стопки книг, сложенные на столах. Логично предположить, что раз граф читал «Ворона вещей» незадолго до смерти, то книга и осталась где-то здесь, в этих стопках. Но спрашивать, перебрали ли их, было глупо: там бы стали смотреть первым делом.

Мог Родерик Шелторп отнести книгу в библиотеку? Конечно, мог. Его жена сказала, что по первому этажу он пусть с трудом, но перемещался. Чтобы попасть в библиотеку, надо было всего лишь пересечь холл.

Стал бы он это делать? Сложно сказать. Айрис не была с ним знакома. Ей он представлялся занудным стариком-библиофилом, одержимым своей коллекцией. Он наверняка и в других вопросах отличался такой же дотошностью и придирался ко всему. Его семье Айрис не завидовала. А если вспомнить непростой характер леди Шелторп, то детство Джулиуса Шелторпа представлялось весьма несчастным.

Безупречный порядок что здесь, что в библиотеке. Да, Родерик Шелторп вполне мог захотеть убрать книгу после того, как прочитал. Его могло раздражать то, что она находится не на месте. Раздражать до такой степени, что он поднялся бы с дивана и пошёл ставить её на полку. Но стало бы его это так заботить, когда он с трудом ходил? Когда он ожидал, что скоро умрёт, и решил написать «финальную» версию завещания?

Дэвид с Джулиусом стояли возле верстака с инструментами и что-то рассматривали и вертели в руках.

Айрис подошла к книжному шкафу – тут их было всего лишь пять. Книги в них тоже стояли «по системе».

– Лорд Шелторп, – позвала она, – а здесь нет другого экземпляра этой книги? Без надписи. Я не смогла найти её в магазинах.

Айрис, пока была в Лондоне, заглянула в три букинистические лавки, которые были не слишком далеко от её дома, но ни в одной этой книги не нашлось. Зато ей предложили другую книгу Этериджа, вышедшую задолго до «Ворона», в 1938 году. Айрис, разумеется, её купила.

– Нет, – ответил Джулиус. – По крайней мере, мне нигде не попадалась. Вы хотите её прочитать? Но, мне кажется, это не важно для… Так сказать, для ваших задач.

– Кто знает, – сказала Айрис. – Вдруг это натолкнёт меня на какие-то мысли.

– На какие? О месте на полке?

– Надо прочитать, чтобы понять.

Время, оставшееся до обеда, ушло на то, чтобы обустроиться в комнате. Прислуга развесила её одежду в шкафу и даже разложила кое-что из привезённой косметики на туалетном столике – что Айрис не очень понравилось; она выросла в обычной семье, и от того, что кто-то трогал её вещи, пусть и с самыми лучшими намерениями, делалось не по себе.

Но в целом она бы вслед за Джейн Эйр могла повторить, что приветливый вид этой комнаты сгладил мрачное впечатление от пустых холлов, холодных комнат и огромных лестниц.

Спальня была уютной, с немного потёртой, но красивой гнутой мебелью, покрытой белым лаком, и пухлой кроватью под лиловым шёлковым покрывалом. Три стены были обтянуты выцветшими, но всё равно очень милыми обоями, на которых вились гирлянды пунцовых и белых роз. Четвёртую стену полностью занимало окно: оно начиналось почти у самого пола и уходило под потолок. Айрис теперь рассмотрела, что то, что казалось ей одним огромным окном, на самом деле было двенадцатью меньшими окнами, разделёнными тонкими каменными перегородочками. Каждое из этих окон имело деревянный переплёт, который в свою очередь делил его ещё на восемь прямоугольников.

Айрис подумала, не было ли это ещё одним проявлением того, что дом был «календарным»? Очевидно, что двенадцать – число месяцев в году, а вот двенадцать по восемь раз, то есть девяносто шесть, – что это значило? Ничего вразумительного в голову не приходило. Кроме того, какой же адский труд – стеклить такое окно. Вставить в переплёт девяносто шесть стёкол. А если окон в Клэйхит-Корте было, как сказал Джулиус, триста шестьдесят пять, пусть и не все такие огромные…

Нет, она не могла подсчитать это в уме.

От окна ощутимо тянуло холодом, так что Айрис сразу же закрыла его плотными шторами. Старинные радиаторы, стоявшие в углах возле окна, были едва тёплыми, и Айрис сомневалась, был ли от них хоть какой-то толк. Всё как сказал Дэвид: стеклянный дом с высоченными потолками плохо подходил для того, чтобы жить в нём зимой.

Осмотревшись, Айрис перевесила платья и блузки в привычном ей порядке и выложила из несессера щётку для волос, заколки, лосьон для лица и прочие принадлежности, поставила привезённый с собой маленький будильник на столик возле кровати.

Надев самый тёплый свитер, она устроилась в кресле вместе с обернутым в коричневую бумагу свертком. Внутри были книги, которые она вчера купила у букиниста: «Луна-близнец» Питера Этериджа и «Сильный яд» Дороти Сейерс. Она взяла две, потому что «Луна-близнец» стоила восемь пенсов, а две книги продавались за шиллинг, к тому же Сейерс ей нравилась.

Книга Этериджа была сборником из восемнадцати рассказов, первый из которых так и назывался – «Луна-близнец». В нём рассказывалось о девушке, нелюбимой дочери в бедной семье, которая неясным образом (но при посредстве некоей Амабель) узнаёт о ритуале, когда в первое полнолуние после осеннего равноденствия нужно поймать в ведре воды отражение луны. Айрис было любопытно, какова цель ритуала и кто такая загадочная Амабель, но не смогла дочитать рассказ за один присест. В тексте вроде бы не было ничего необычного: Питер Этеридж на трёх страницах обстоятельно описывал, как девушка выбиралась из кровати, стараясь не разбудить спящую с ней под одним одеялом сестру, одевалась, затем в одних чулках, чтобы не шуметь, выбиралась из дома, уже снаружи надевала башмаки, брала ведро и шла с ним к колодцу вдоль выгона. Всё описываемое было прекрасным и одновременно гнетущим. Айрис почувствовала, что сама вся сжалась, точно это она кралась в полной темноте. Её охватило предчувствие чего-то ужасного – не нападения человека или зверя, а чего-то ещё более кошмарного, о существовании чего ты даже не хочешь знать.

В комнате из-за закрытых штор стоял полумрак, который лампа на ночном столике не могла рассеять, и читать эту историю в темноте и тишине было просто страшно.

Когда где-то рядом хлопнула дверь, Айрис вздрогнула, а потом закрыла книгу.

Она не знала, что ждёт героиню дальше и понравится ли ей рассказ, но уже по первым страницам могла сказать, что у автора был определённый талант – талант вызывать глубинную, инстинктивную тревогу. Этим он напоминал любимого Айрис Джозефа Конрада, но страх был иным – более мистическим, почти сверхъестественным. Странно, что Этеридж не стал популярен. Айрис всегда думала, что у подобных жутковатых историй было множество поклонников.

Айрис не изучала книгу подробно, но сейчас решила посмотреть, какой был тираж, и заглянула на последнюю страницу. Две тысячи экземпляров. Но взгляд зацепился за другое: литературным редактором был Эрик Ментон-Уайт. Он же редактировал романы Клементины Вентворт, и благодаря ему Айрис получила работу в Эбберли.

Ментон-Уайт работал в другом колледже и, хотя он и хвалил Айрис на общеуниверситетских семинарах, они были не настолько хорошо знакомы, чтобы она могла позвонить ему, как могла бы позвонить кому-то из донов своего колледжа. Но недавние события в Эбберли их по-своему сблизили, и Айрис решила, что обязательно позвонит Ментону-Уайту и расспросит про Питера Этериджа и его книги.

Пятница, 11 декабря 1964 года, 04:01

– Погодите с книгой, мисс Бирн, – устало произнёс инспектор. – Я обязательно выслушаю все ваши соображения насчёт неё, но сначала надо разобраться с более важными делами. Понять, что здесь происходило в момент убийства, кто где был.

– То есть вы уверены, что это убийство? – спросила Айрис. – И не рассматриваете версии несчастного случая, самоубийства…

– По предварительным показаниям складывается такая картина, – нехотя, но всё же ответил инспектор. – Однако это дело моё и суда, а от вас я хочу получить чёткие и понятные ответы на вопросы. Итак, вы можете назвать точное время происшествия?

– Не могу. Там, кажется, не было часов, а если бы и были, я бы вряд ли вспомнила, что нужно на них посмотреть. Но миссис Хардвик позвонила в полицию минуты через две, может быть, даже меньше. Я думаю, время звонка должно где-то записываться. В полиции ведь есть журналы…

Инспектор нарисовал в блокноте непонятную закорючку и продолжил:

– Расскажите, пожалуйста, как вы там оказались.

– Где?

– В холле. Вы должны были быть в постели, как все остальные. Почему вы в такое время оказались у входной двери в обществе горничной?

– Я не могла уснуть и пошла на кухню попросить стакан молока.

– Вас кто-то видел?

– Разумеется, миссис Миллс, это кухарка. Ещё были две женщины, которых пригласили на один вечер помочь с обедом и ужином, потому что приехало много гостей. И конечно, миссис Хардвик.

– Вы встретили её на кухне, правильно?

– Нет, в коридоре. Она уже переоделась и собиралась идти домой. Она из Клэйхита и не остаётся здесь ночевать.

– Тогда почему вы вдвоём оказались у главного входа, а не у двери для прислуги, к примеру?

Это было сказано таким въедливым, недобрым тоном, что Айрис захотелось спросить: «В чём вы меня подозреваете?», – но она сдержалась и почти честно ответила, что миссис Хардвик проводила её, чтобы ей не пришлось идти одной в темноте через половину дома.

– Понимаете, в некоторых комнатах, а может, и во всех, выключатель с одной стороны. – Айрис осмотрелась: – Вот как в этой гостиной. Она проходная: если я войду в эту дверь и включу свет, чтобы через неё пройти в следующую комнату, то выключить его я уже не смогу. Из-за этого приходится ходить в темноте.

– И миссис Хардвик вместо того, чтобы пойти домой, была настолько любезна, что взялась вас проводить?

– Да, именно так. Она очень добрая женщина, – солгала Айрис.

Не могла же она сказать, что знает тайну миссис Хардвик, а та очень боится разоблачения и поэтому исключительно любезна с ней. Тайна давала власть над Хардвик, но Айрис не собиралась ею пользоваться – это было неприятно и низко, – однако сама Хардвик вела себя так, будто зависела от Айрис и вынуждена была ей угождать. Именно из-за этого они обе и оказались вблизи места преступления.

– Долго вы пробыли на кухне? – спросил инспектор, видимо, удовлетворённый ответом про доброту миссис Хардвик.

– Примерно столько, сколько нужно, чтобы налить стакан молока. Не греть, просто налить. Одна минута?

– Хорошо, а сколько нужно, чтобы дойти от вашей комнаты на втором этаже до кухни?

– Не знаю. Кухня довольно далеко. Нужно дойти до следующего холла с лестницей, потом ещё до следующего, и только там будет дверь в пристройку, где кухня. Я могу пройти этим путём ещё раз, если нужно.

– Хотя бы примерно.

– Может быть, три минуты…

– Так, получается, вы вышли из своей комнаты где-то за шесть минут до… Будем говорить прямо, до убийства.

– Примерно так. Но мне кажется, что чуть больше, – добавила Айрис, вспомнив, что пара минут ушла на разговор с Хардвик.

– И вы ничего не слышали? Никого не встретили?

– Нет, я ничего не слышала, – уверенно сказала Айрис. Она уже много раз за последние несколько часов думала об этом.

Она разминулась с убийцей буквально на несколько минут. Если бы она вышла из комнаты чуть позже, то могла бы услышать голоса, увидеть кого-то на лестнице или заметить, что открыта дверь одной из спален.

Она могла бы даже стать свидетелем убийства.

– А если взять не эти шесть-семь минут, а, допустим, час или два. Вы слышали что-то необычное? Может быть, кто-то выходил из комнат.

– Сначала да. Все ходили и выходили, разговаривали, а после десяти всё затихло. Но… – Айрис засомневалась, стоило ли об этом говорить. Из-за её слов невинный человек мог стать главным подозреваемым. Даже если ей этот человек не нравился, она не хотела его подставлять. – Не уверена, что это важно, но я должна на всякий случай сказать. Всё равно вы про это узнаете. Про угрозы… Я не думаю, что это что-то значит, понимаете, люди иногда говорят кому-то «я тебя убью», но это просто выражение, преувеличение. Моя соседка в колледже говорила это постоянно. «Посадишь пятно на мой свитер, я тебя убью», «если Джек опоздает, я его убью»…

– Я понял, что вы имеете в виду, – снисходительно кивнул инспектор, став ещё больше похожим на школьного учителя. – Как я понимаю, кто-то озвучил такого рода угрозу вчера вечером?

– Да, – ответила Айрис. – Но я не уверена…

– Мисс Бирн, – инспектор не дал ей договорить, – даже если вы считаете, что это не было сказано всерьёз, мне всё равно важно это знать. Итак, что произошло? Какая-то ссора?

– Ссора была чуть раньше, а потом… через несколько часов… – Айрис нервничала, понимая, какие последствия могут иметь её слова, особенно если будут поняты неправильно.

– Давайте по порядку, – вздохнул инспектор. – Из-за чего была ссора?

– Из-за кого. Из-за леди Изабель.

Глава 3

Леди Изабель

За обедом – хорошим, сытным, но не настолько вкусным, как в Эбберли, – обсуждали погоду, Клэйхит-Корт и его окрестности. Вряд ли лорду и леди Шелторп было интересно рассказывать про свой дом, но зато это была тема, которая никого не могла задеть и которую все могли поддержать. Джулиус спросил Дэвида о приближающемся суде, но его мать одним взглядом пресекла этот разговор. В этом доме за столом преступления не обсуждались.

Потом беседа опять перешла к библиотеке и к «Ворону вещей», и Дэвид предположил, что проблема с книгой может разрешиться гораздо проще – тот самый друг лорда Шелторпа мог вообще не явиться на объявление завещания.

– Вот уж на это мы точно не можем рассчитывать, – усмехнулся Джулиус Шелторп. – Что он вдруг возьмёт и в кои-то веки не явится!

Было видно, что шутка, которую поняла только его мать, ему понравилась.

Леди Шелторп сдержанно улыбнулась и перевела взгляд на Хардвик и лакея, которые прислуживали за столом, а сейчас, пока перемены блюд не было, неподвижно стояли у заполненного белоснежным фарфором буфета.

– Хардвик, Селлерс, оставьте нас на минуту, пожалуйста, – распорядилась леди Шелторп.

Когда прислуга вышла, леди Шелторп сложила ладони перед грудью, соединив кончики пальцев, точно для молитвы, и на пару мгновений замерла. Все остальные тоже замерли, ожидая, что же она скажет.

– Мисс Бирн, Дэвид, дело в том, что… – её губы чуть скривились. – Нужно кое о чём вас предупредить во избежание недоразумений и неловких ситуаций. По завещанию моего мужа книга должна быть передана сэру Фрэнсису Лайлу. Сэр Фрэнсис – наш сосед. Не в буквальном смысле, он тоже живёт в Клэйхите, но его дом находится по другую сторону реки. Он был близким другом моего мужа, они росли вместе. Здесь не так много семей нашего круга, и Фрэнсис оказался единственным мальчиком, с которым Родерик мог играть. Он часто гостил в этом доме, он поступил в тот же колледж в Кембридже, что и Родерик. Также сэр Фрэнсис всегда был дружен с леди Изабель, младшей сестрой моего мужа. Правильнее сказать, он с ранней юности испытывал к ней чувства. – Леди Шелторп вздохнула, словно собираясь с силами для того, чтобы продолжить: – Они даже были помолвлены, но помолвка расстроилась. Сейчас леди Изабель живёт здесь, и сэр Фрэнсис часто её навещает.

– Очень часто, – добавил Джулиус Шелторп с многозначительной ухмылкой. – Дня не проходит…

– Поэтому, – не дала ему договорить леди Шелторп, – вы будете часто видеть здесь сэра Фрэнсиса. Это несколько… М-м-м… – На бледных щеках леди Шелторп выступил румянец. – Несколько необычно, да. Но леди Изабель сейчас переживает тяжёлый период, она потеряла брата, и поддержка старого друга пришлась очень кстати. Сэр Фрэнсис, разумеется, не знает, что ему завещана книга и что мы не можем её найти, поэтому не упоминайте про это в разговоре с ним. Если он вдруг поинтересуется, чем вы тут занимаетесь, – а он обязательно поинтересуется, – скажите, что вы, к примеру, изучаете мемуары лорда Шелторпа.

– Мемуары лорда Шелторпа? – переспросила Айрис. – А они существуют?

– В каком-то виде, – с лёгким пренебрежением ответила леди Шелторп. – Мой муж писал их лет десять, если не пятнадцать, и так и не завершил… Дошёл до двадцатых годов, кажется. Не знаю, о чём уж он писал. Он был ранен на войне и получил медаль, но всё равно ума не приложу, кому было бы интересно читать историю его жизни. Во всём остальном она удручающе непримечательна. Но мемуары где-то есть, и раньше Родерик часто про них говорил, даже слишком часто, пожалуй. Бедняга Лайл точно от него настрадался. Так что он не удивится. Разве что тому, что кто-то мог заинтересоваться этим сочинением. Вы ведь изучали историю в колледже? – обратилась леди Шелторп к Айрис. – Скажете ему, что пишете работу о Великой войне и решили с этой целью изучить мемуары участников. В кабинете лежат несколько папок, думаю, вы легко их найдёте. У Родерика всё было подписано.

– Хорошо, если сэр Фрэнсис меня спросит, скажу про мемуары. И я их поищу. Возможно, там есть описание его системы расстановки книг.

– Попробуйте, но не думаю, что вы там что-то найдёте. Он увлёкся своей безумной системой уже после того, как забросил мемуары. И, признаться, я не знаю, какое из этих увлечений было хуже. – Леди Шелторп, полная жалости к себе, покачала головой.

– Мне больше нравилась библиотека, – сообщил Джулиус. – Когда отец начинал возмущаться отсутствием стандартов на ширину книги – или на высоту?.. Не важно. В общем, про стандарты слушать было скучно, но куда приятнее, чем про траншейную стопу[7].

Леди Шелторп возвела очи горе.

После обеда Айрис отправилась в библиотеку. Несколько минут она просто осматривала ряды полок и расставленные на них книги. Надо было заняться каталогом, но Айрис пока оттягивала этот момент… Боялась, что заглянет туда и ничегошеньки не поймёт.

Пока она ходила между шкафами, показалось солнце, впервые за весь день, и на покрытый коврами пол легли яркие солнечные квадраты. Некоторые казались более тёмными. Айрис повернулась к окну и увидела, что часть стёкол разрисована. Рисунки поблекли, но на некоторых ещё можно было различить геральдических животных Шелторпов – волка и оленя, на остальных были солнце, звёзды, луна в разных фазах. Скорее всего, опять что-то связанное с идеей дома-календаря.

Дверь в библиотеку открылась.

– Ужа начали поиски? – спросил Дэвид Вентворт, который, видимо, закончил важный разговор, для которого Джулиус утащил его – почему-то в бильярдную.

– Думаю, с чего начать, – ответила Айрис. – Лорд Шелторп должен был составить описание своей системы, какой-то справочник. Эти цифры невозможно запомнить. Надо будет поискать в кабинете.

– Сколько тут примерно книг? – спросил Дэвид.

– Я думаю, тысяч семь-восемь. В кабинете вряд ли больше трёхсот. Но миссис Хардвик показала мне ещё одну комнату, бывшую гостиную, которая тоже превращена во что-то вроде библиотеки. Она сказала, что когда Шелторпы решили отказаться от дома в Лондоне, то книги привезли сюда… Там почти все шкафы разные, тяжело посчитать, но тысячи три есть.

Дэвид вздохнул.

– И что вы про это думаете?

Айрис потёрла лоб:

– Попробую разобраться, даже если не найду справочник. Система должна быть логичной и, скорее всего, основана на одной из существующих. Если не Дьюи, то универсальная десятичная. А ещё, оказывается, возле каждой полки есть номер или скорее индекс. Они написаны химическим карандашом прямо по дереву.

Дэвид подошёл к одному из шкафов и начал присматриваться.

– Как я поняла, цифра – номер шкафа, а полки обозначены буквами, самая верхняя – А, и так далее. Нумерация шкафов тоже понятная – от той двери к этой, потом посчитаны те, что стоят поперёк комнаты. Ещё один признак чёткой системы.

– Это уже шаг к победе, – ободряюще сказал Дэвид.

Айрис задумчиво наклонила голову:

– Только я не уверена, что…

– Что? – спросил Дэвид, когда она не договорила.

– Мне кажется, книги здесь нет. Может, она где-то в доме, конечно, но не на своём месте в библиотеке.

– Почему вы так думаете?

– Лорд Шелторп не стал бы ставить её на полку. Когда человек боится, что скоро умрёт, то он… Он поступает как-то иначе. Я пытаюсь представить на его месте себя или других людей, которых знаю. Если бы я хотела что-то оставить другому человеку, я бы, наоборот, положила эту вещь на видное место.

– Соглашусь… А если бы он опасался, что книгу могут украсть, то передал бы поверенному, когда исправлял завещание. Это, вообще-то, самый разумный поступок в той ситуации. Я бы на его месте сделал так.

– Похоже, он не опасался за книгу.

– Все об этом говорят… – добавил Дэвид. – И тётя, и Джулиус. Её просто незачем воровать. Может, это какая-то шутка?

– Значит, надо понять, у кого здесь самое странное чувство юмора, и мы раскроем это преступление.

– Это не преступление. Даже не знаю, как это назвать.

– Я тоже не знаю. – Айрис наугад вытащила одну из книг в коричневой обложке. – Но есть такое ощущение… Вроде предчувствия, что что-то здесь не то.

– Вряд ли это преступление. Больше похоже на глупое недоразумение.

– Что-то здесь не то, – повторила Айрис и захлопнула книгу. – Я разговаривала с инспектором Годдардом…

Дэвид Вентворт резко вскинул голову и непонимающе посмотрел на Айрис.

– Давно, – пояснила она. – Когда он только приехал в Эбберли. И он рассказал про свой принцип работы: доверять чутью. В сложном деле всегда находится какая-то странность, нестыковка. Надо её обнаружить, и рано или поздно она выведет в нужном направлении. Я не помню его слова в точности, но общая идея такая. А в истории с книгой есть эта нестыковка, что-то не вяжется. Сложно сказать, что именно, но что-то есть. Они что-то недоговаривают… Извините! – опомнилась Айрис. – Я не обвиняю ваших родных во лжи. Просто…

– Я понимаю, о чём вы. Странность. Я могу понять, почему лорд Шелторп завещал книгу другу. Из чисто сентиментальных соображений. Может быть, они читали её в парке под сенью деревьев и вспоминали юность, охоту в полях или, к примеру, первые дни в колледже… – возвышенным тоном продекламировал Дэвид. – Но дальше становится непонятно. Или книга не имеет ценности, кроме сентиментальной, и тогда дядя мог спокойно положить её на стол в кабинете, и никто бы и не подумал её забирать; или книга имеет ценность, но тогда дядя отдал бы её поверенному, чтобы обезопасить, а он этого не сделал. Значит, книга объективной ценности не имела, и зачем кому-то её забирать, неясно. Какая-то ерунда.

– Вот про это я и говорю. Практически парадокс.

– А может, книга действительно стоит где-то на полке? Всё-таки дядя Родерик перенёс инсульт. На вид всё было хорошо, он только говорил неразборчиво, но, может быть, у него были какие-то ещё нарушения, которых не заметили? Вы исходите из того, что он должен был поступить логично, а он… Ну, просто был не в себе…

– Тогда не буду терять время. – Айрис вернула книгу на полку. – И займусь каталогом.

– А мне пора возвращаться в Лондон. И вы можете уехать вместе со мной, если не хотите за это браться.

– Я останусь.

– Айрис, вы уверены?

– Да, я уверена. Может быть, я смогу помочь. По крайней мере, постараюсь. А если не получится… Что ж, зато я увижу много нового и поживу в графском замке. Вы же понимаете, что я в Эбберли приехала не потому, что так уж хотела каталогизировать вашу библиотеку?

– Из любопытства?

– Да, хотя из-за денег, конечно, тоже. А ещё, если бы я не поехала в Эбберли, то мне пришлось бы отправиться в школу для девочек и подтягивать отстающих по истории. А это не то, чем я хочу заниматься.

– А чем хотите?

Дэвид смотрел на неё так, как будто ему был очень важен ответ – и как будто он был готов исполнить любое желание, которое бы она озвучила.

– Я не знаю. До сих пор, – грустно призналась Айрис. – То есть мне нравилось то, чем я занималась в колледже: история, рукописи, исследования, – но такую работу получить не удалось. Нашлись люди лучше меня… А что делать дальше, я пока не решила. У вас, наверное, никогда не было такой проблемы?

– Да, я всегда знал, чем буду заниматься. Вернее, чем должен заниматься.

– По-моему, это хорошо, знать заранее. Для кого-то, может быть, и плохо, например, когда у человека есть мечта и он чувствует призвание. Хочет стать ветеринаром или воздушным гимнастом, а должен управлять семейным бакалейным магазином. Но редко у кого есть такая мечта. Не в фильмах и книгах, а в обычной жизни. Большинство людей понятия не имеет, чем хочет заниматься.

– Мне кажется, вам нравится то, чем вы занимаетесь сейчас, – сказал Дэвид.

Чуть подумав, Айрис кивнула головой.

Дэвид Вентворт был прав. Ей нравилось. Не просто перебирать книги на полках, а искать, разбираться, докапываться до правды.

Когда она увидела имя Ментона-Уайта на последней странице «Луны-близнеца», то испытала странное чувство: тайную и немного пугающую радость, ощущение, что нащупала след, ведущий непонятно к чему, но след. Это невинное и пока ничего не значащее совпадение казалось предвестником совпадения более важного, секрета, который ей предстояло узнать.

Как будто снова приоткрылась тайная дверь…

– Если вы передумаете, просто берите и уезжайте, – сказал Дэвид. – Не думайте, что обидите этим Шелторпов или меня. Меня вы этим точно не обидите, а они… Возможно, вы никогда их больше не увидите. Обещаете?

– Думаете, они будут ужасно со мной обращаться? – попробовала обратить всё в шутку Айрис.

– Я бы не назвал Клэйхит-Корт очаровательным и уютным местом. Так что?

– Обещаю, – смущённо улыбнулась Айрис.

Снаружи донёсся звук – точнее, рёв – подъезжающей машины. Айрис, в первую секунду не поняв, что это такое было, испуганно развернулась к окну.

По подъездной дорожке ехал старый светло-зелёный «лендровер».

– Это, наверное, леди Изабель, – предположил Дэвид. – Она должна была вернуться после обеда.

Леди Изабель понравилась Айрис больше всех остальных обитателей Клэйхит-Корта, вместе взятых.

– Значит, вы собираетесь найти эту книгу? – спросила она сразу же после того, как Дэвид представил их друг другу. – И как вы думаете это сделать?

Она смотрела на Айрис с живым любопытством. И вся она – в сравнении с леди Шелторп и её сыном – была удивительно лёгкая, простая, открытая. Дэвид сказал, что Изабель на пять лет младше леди Шелторп, но на вид – как будто на все десять или даже пятнадцать. Встреть Айрис её на улице, ни за что не подумала бы, что ей уже за шестьдесят. Она одевалась, красилась и вела себя как молодая женщина, и в её случае это не казалось неуместным или комичным. Может быть, как раз потому, что она не прилагала никаких усилий к тому, чтобы выглядеть моложе. Она даже седину на висках не закрашивала, но та и не бросалась в глаза, потому что волосы были очень светлыми, почти белокурыми.

Но даже когда леди Изабель Томпсон улыбалась, глаза оставались грустными. Возможно, она была единственным человеком в этом доме, кто действительно скорбел по Родерику Шелторпу. Ни в ком другом признаков печали Айрис не заметила. Вдова носила траур, но так было принято – ничего больше.

– План такой: разобраться, по какому принципу расставлены книги в библиотеке, и просто снять книгу с полки, – ответила Айрис. – Если она, конечно, где-то тут стоит.

– Конечно, стои́т, – равнодушно повела плечом леди Изабель. – Где ей ещё быть? Надеюсь, леди Шелторп предупредила вас насчёт сэра Фрэнсиса? – вдруг спросила она обеспокоенным тоном. – Чтобы вы при нём не распространялись про книгу?

– Да, предупредила.

– Ну и отлично.

Леди Изабель поставила свою объёмную кожаную сумку на одно из кресел. Она пришла в библиотеку сразу после того, как приехала на том ревущем «лендровере», – видимо, кто-то из прислуги ей сказал, что сэр Дэвид с новой гостьей в библиотеке.

Леди Изабель выложила из сумки пару перчаток, пакет мармелада, щётку для волос, шарфик, флакончик шампуня, плотный пакет из коричневой бумаги…

– Да где же они, господи? – почти простонала леди Изабель. – А, вот!

Она извлекла наконец из своей удивительной сумки пачку сигарет и блестящую серебряную зажигалку.

– Вы курите? – Леди Изабель протянула пачку в сторону Дэвида и Айрис, а когда оба отказались, она достала сигарету себе. – А я закурю. И мне будет даже немного стыдно, потому что Родерик никому не позволял здесь дымить. В кабинете, кстати, было можно – а там точно такие же книги. – Леди Изабель щёлкнула зажигалкой. – Безумный день… Просто безумный… Мне надо было столько всего успеть, пока магазины не закрылись, а тут они закрываются рано. Деревня, что ещё скажешь. Если вам что-то нужно будет купить, мисс Бирн, я вас отвезу. Или вы сами водите?