Читать онлайн Хроники Весчериума: знак алого меха

Глава 1. Реалии Аргрема

Я ползла по протоптанной тропе, прижимаясь к земле, и колючки сухих кустов цеплялись за пропитанный потом и пылью мех на моих руках. В воздухе висела тишина, слишком натянутая и звенящая после вчерашней кровавой какофонии. Нужно было проверить, не затаилась ли в ранах мира хоть одна из тех тварей, что мы изгнали. Замирая на каждом шагу, я ловила малейший звук, и мои уши с пушистыми кисточками поворачивались сами собой, прочесывая пространство. Тишина. Пусто. И не учуяв больше вони тёмной энергии, которую излучали потусторонние монстры, – той самой, что встаёт комом в горле и щиплет ноздри, – решила, что можно возвращаться в лагерь.

Идя к палатке, я почувствовала, как засохшая кровь монстров стягивает кожу на лице. Отвратительный, сладковато-гнилостный запах, который не выветривается никогда. Иногда мне кажется, что это и есть истинный запах Аргрема – запах борьбы и одиночества. Особенно для таких, как я. Для женщин. Моё имя Роана, и я женщина-зверолюд, которой недавно исполнилось 40 лет – совсем ещё молодой возраст. Моя мать растила меня в соответствии со статусом защитницы и бойца, и я оправдала её ожидания. Но в тишине, оставшейся после её гибели, меня преследует один вопрос: а есть ли миры, где «оправдать ожидания» значит – полюбить и быть любимой? Где можно выбрать себе мужчину и остаться с ним навсегда, а не уйти сразу после рождения детёныша? В нашем мире – Аргреме – привязанность может обойтись очень дорого, даже к собственной матери. Что уж говорить о друзьях, товарищах или мужчинах.

Зайдя в палатку, я с наслаждением вдохнула слабый запах чистой кожи и трав, которым пахло внутри. Взяла чистую униформу из кожи лэсти – существа хоть и не хищного, но обладающего очень прочной шкурой, которую не пробить обычным ножом. Не забыла мыльный корень, пахнущий дымом и хвойной смолой, и мягкую впитывающую ткань. Выйдя, направилась к лидеру отряда, чтобы доложить о полном отсутствии живых порождений хаоса. Отчиталась я быстро и смогла наконец уйти к небольшому ручью в двух шагах от лагеря. Там часто можно было встретить моих соплеменниц, резвящихся в воде и громко болтающих о том, как они отличились в бою. Намылила волосы, и аромат костра и сосны окутал меня, прежде чем я нырнула, чтобы ополоснуть их, – благо глубина позволяла. Ледяная вода обожгла кожу, смывая не только грязь, но и остатки адреналина. Выбравшись из воды, я разложила постиранную форму на горячие на солнце камни, вытерлась привычной тканью, надела чистую одежду и села погреться на берегу, позволяя теплу проникать в окоченевшие мышцы.

Мои мысли возвращались к сегодняшнему бою, к тому моменту, когда коготь твари просвистел в сантиметре от горла. Сама не знаю зачем, я заглянула в воду, будто ища подтверждения, что я еще здесь, жива. Из дрожащей глади на меня смотрела незнакомка. Те же синие, как вечернее небо, глаза с вертикальными зрачками, но в них не было ни капли торжества победительницы. Те же алые, редкие для зверолюдей кудри, но сейчас они были просто спутанным месивом. Привлекательные формы, о которых твердят мужчины, и жилистое тело, о котором с гордостью говорят матери. А между ними – пустота. Грустная девушка смотрела на меня из отражения, и я не знала, как ее утешить.

Вдруг откуда ни возьмись со стороны лагеря прилетел камешек в воду, отчего она пошла рябью и размыла печальный образ. Я сразу узнала по запаху – тёплому, с нотками мёда и пыли – Морису, ещё когда услышала, как кто-то тихо ступает сзади. Мы сражались в одном отряде, и она была дочерью маминой подруги по сражениям, потому мы дружили с самого детства.

– Снова сидишь и думаешь о том, как было бы здорово попасть в другой мир? – Мориса уселась рядом со мной, её плечо мягко упёрлось в моё.

– Конечно, – ответила я с явной иронией в голосе, но мы обе знали, что она была права.

– Я понимаю тебя. Тоже задумывалась о том, как было бы здорово, если война с этими тварями закончилась и мы перестали бы терять своих близких так часто и так нелепо. Но, к сожалению, ничего не изменить. Так зачем тешить себя несбыточным? – Она повернулась ко мне, и в её золотых глазах плескалось неподдельное беспокойство.

– Всё хорошо. Я оставила свои мечты далеко позади и смирилась с реальностью. Не переживай, – попыталась успокоить я её, поглаживая тёплую шершавую ладонь подруги.

В отличие от меня, Мориса была похожа на среднестатистическую зверолюдку: шоколадного цвета ушки, хвост и мех; высокая; с небольшой, но упругой грудью; узкими бёдрами, но стройными мускулистыми ногами. Её глаза цвета расплавленного золота впились в мои синие, пытаясь понять, говорю ли я правду или лишь пытаюсь её успокоить. В итоге она мне поверила – или сделала вид.

– С момента смерти твоей родительницы прошло два месяца. Я знаю, что тебе тяжело, как и любому из нас это причинило бы боль. Но нужно жить дальше. Может, тебе стоит найти оплодотворителя и завести малыша? Ты никогда не мечтала о сражении и не получала удовольствия от него, как большинство из нас. Я всегда чувствовала, что твой путь далёк от того, что уготовил тебе этот мир.

Приобняв меня, она прижалась тёплым боком и лизнула мою щеку грубым, как у кошки, языком, пытаясь поддержать, как это делали матери или родственницы, утешая младшую в семье. Я обвила хвостом её талию, принимая сочувствие, чувствуя, как от этого простого жеста по телу разливается слабое тепло.

Да, я была не похожа на своих соплеменниц. Я не рвалась в бой с улюлюканьем, предвкушая битву; не получала удовольствия от убитых мной монстров; не обсуждала достижения в бою и не гордилась ими. Лишь принимала как данность то, что если не мы, бойцы-зверолюди, то наш мир падёт окончательно.

– Ты же знаешь, я вся в свою мать, – выдохнула я, глядя на воду. – Она… она любила отца до самого конца, хотя это и была глупость. Если я свяжусь с кем-то, я не смогу… Мне не выдержать разлуки. А родить дочь… и знать, что однажды я получу извещение о её гибели, как когда-то мать получила его о моём отце… Нет. – Голос у меня дрогнул, и я замолчала, сжимая пальцы.

Мориса печально выдохнула и прижалась ко мне сильнее, зная эту истину. Посидев так ещё несколько мгновений, мы молча поднялись и, захватив мою высохшую на горячих камнях форму, пошли к костру, где уже, судя по дразнящему аромату жареного мяса и дыма, готовили ужин. Присев рядом с Геллой, с которой жили в одной палатке, мы с Мор (как я часто ласково называла свою почти сестру) принялись жадно есть поджаренное мясо морха – небольшого грызуна, которого разводили в основном на мясо. Ели мы с боевыми подругами всегда вместе – для сплочения отряда.

Наевшись и запивая ужин полезным горьковатым травяным отваром, мы услышали, как командир отряда Рисса встала, чтобы сделать объявление. Все разом перестали разговаривать, и наступила та самая звенящая тишина, которую я так хорошо знала, – обычно за трапезой стоял тот ещё гомон.

– Мне нужно кое-что сказать вам, – начала она, и её голос прозвучал как удар хлыста. – По артефакту связи сообщили, что скоро прибудет отряд магов для помощи. Наконец-то наш запрос удовлетворён. – В её голосе заплясали ядовитые искры сарказма. – После того как погибли три наши сестры, они, видимо, поняли, что мы тут не в салочки играем.

Тишину вмиг разорвали взрывные обсуждения. Маги! Чужаки. Надменные существа с силой, которой мы не понимаем. Мориса тут же схватила меня за локоть, её коготки впились в кожу. Я же не могла отделаться от мысли: их появление – это спасение или новая беда?

Глава 2. Встреча с магами

Разойдясь после тревожной новости по спальным местам, я провалилась в сон, как в бездну. Бой выдался не просто сложным – он выжег душу. И потому мне приснился кто-то большой и крепкий, чьи невидимые руки обняли меня со спины, а голос, низкий и тёплый, шептал на ухо небылицы: что всё будет хорошо, что мне не нужно больше сражаться, что меня защитят и мной дорожат. Стало так спокойно и легко на душе, что я позволила себе утонуть в этом обмане, уплыв в глубь сна.

Утро встретило нас удушающей, влажной духотой, предвещавшей бурю. Даже поднять голову с подушки было подвигом. Мор сходила со мной до ручья, где мы, скрываясь за высохшим деревом, справили нужду, а после умылись ледяной водой и почистили клыки терпким зубным порошком.

– Как думаешь, среди них найдется достойный мужчина? – Подруга смотрела на меня пристально, прижав уши к голове. Её хвост нервно подёргивался, выдавая напряжение, – она не ждала ничего хорошего и заранее готовилась к разочарованию. Чтобы поддержать её, я ответила, что всё возможно, – в конце концов, её требования к партнёру были не так уж высоки: сила, чтобы дать здоровое потомство, и отсутствие откровенной глупости. Мориса отчаянно хотела детёныша, и я мысленно уже готовилась стать его тётей. Неудивительно, что большинство женщин в отряде ждали магов с нетерпением, едва прикрытым деловым спокойствием. Для многих материнство было единственным шансом обрести родное существо, которое можно будет любить без оглядки и условий.

Ближе к обеду с опушки леса донеслись быстрые, чуждые нашему лагерю шаги. Рисса позвала нас, рыкнув негромко – ровно настолько, чтобы наш чуткий слух уловил приказ. К моменту появления магов мы уже стояли в строю, испытующе вглядываясь в незнакомцев. Их было всего четверо, что при нашей двадцатке казалось каплей в море. Один из мужчин отделился от группы и направился к нашей предводительнице. Все маги были закутаны в тёмные, пыльные мантии, скрывающие и тело, и лицо. Остановившись в паре шагов от Риссы, незнакомец сбросил капюшон, и мы наконец разглядели его лицо.

Маг был среднего роста, примерно с меня. Чёрные волосы лежали небрежными прядями, будто он только что вышел из боя, черты лица – острые, высеченные резцом. Он выглядел так, будто разучился улыбаться при рождении. Его тёмные, почти чёрные глаза медленным, оценивающим взглядом обвели наш строй, на мгновение задержавшись (мне показалось, на Морисе) и вернувшись к Риссе.

– Меня зовут Ласси, я глава отряда, присланного из Руана, – его голос был ровным и глухим, без единой нотки приветливости.

– Со мной Дэрч, Халл и Мирей. – Позади него маги, чьи имена он называл, молча кивали. Он замолчал, ожидая ответа.

– Рисса, глава этого отряда, – отрезала наша предводительница, окинув его взглядом, полным скрытой угрозы.

– Ждали к ужину. Палатка для вас готова. Мориса покажет, где можно умыться. Потом обсудим расписание, чтобы под ногами не путались. Резко повернувшись, она жестом подозвала Мор. Та, стараясь сохранять деловой вид, но не в силах скрыть лёгкий взмах кончика хвоста, вышла вперёд. Я же в это время следила за главой магов: его взгляд, скользнувший по Морисе, показался мне слишком заинтересованным для простого знакомства. Впрочем, и Мор не отводила от него глаз. Когда они ушли, некоторые женщины с нескрываемым любопытством провожали их взглядами. Меня же прошиб холодный пот от взгляда другого мага – того, что представился Халлом. Он прошёл совсем рядом, и его глаза обшарили меня с ног до головы, оставив ощущение липкой слизи. Я, конечно, знала, что мой алый мех – редкость, но никогда не считала это преимуществом. Особенно сейчас. Позже, в палатке, пока я начищала до блеска свои ботинки, снаружи донёсся звук быстрых шагов. Это была Мор – она влетела внутрь, и, даже не видя меня в полумраке, безошибочно ринулась ко мне, ведомая запахом.

– Кажется, это ОН! – её шёпот был горячим и влажным у самого моего уха.

– Тот самый, от которого я хочу детей! Я отшатнулась, поражённо уставившись на неё.

– И как же ты умудрилась это понять за пять минут? – не удержалась я от сарказма.

– Он серьёзный! Не пялится на всех подряд, смотрит только на меня. Мне кажется, я ему правда понравилась, – в её голосе звенел неподдельный восторг.

– Ладно, рада, что он тебе приглянулся. Он и правда не похож на того хама, что смотрел на меня. Но не бросайся в омут с головой, – твёрдо сказала я, для пущей убедительности щипнув её за бок.

– Знаю, знаю, Ро, – она использовала домашнее прозвище, которое слышала только от матери и от меня.

– Конечно, я не буду торопиться. Но я уже уверена – он единственный, кто меня зацепил. Боялась, что вообще никого не найду, – она хихикнула, игриво подняв бровь. Усмехнувшись и пожелав ей удачи, я поправила обувь, и мы пошли на обед.

Маги сидели с нами за одним длинным столом. К счастью, нам с Морисой достались места в дальнем конце. И всё равно я чувствовала на себе тяжёлый, наглый взгляд Халла. Он был похож на ходячий стереотип о магах: русые волосы, пустые карие глаза, субтильное телосложение и выражение лица, кричавшее о том, что он считает себя даром для любой женщины. Большую часть обеда мы потратили на обсуждение новой тактики в свете прибывшего подкрепления.

Закончив есть первее всех, я, заскочив в палатку за грязной одеждой, направилась к ручью. Всю дорогу до воды я ощущала за спиной тихие, но уверенные шаги. Как будто я их не услышу? Запах этого мага – сладковатый и приторный – преследовал меня с самой встречи. Нагнувшись над водой, я принялась яростно тереть юбку, каждый мускул в теле был напряжён и готов к атаке.

– Не требуется ли такой красавице помощь? – раздался голос сзади. А я-то надеялась, что он не за мной… Наивная.

– Спасибо, но я справлюсь сама, – буркнула я, даже не оборачиваясь. Голос прозвучал максимально недружелюбно, но я и не жаждала его общества.

– Что же ты так категорична? Я думал предложить тебе помощь… иного рода, – он похабно усмехнулся, и его голос пропитался грязным намёком.

– Мне от тебя ничего не нужно. Ищи тех, кто ждёт твоей «помощи», – огрызнулась я, отбивая бешеный ритм хвостом по земле. Ухмылка сошла с его лица, сменясь злобной гримасой.

– Ну и оставайся одна, дурра! Я из жалости к тебе подошёл! – рявкнул он и, развернувшись, быстрым шагом удалился.

Я наконец выдохнула, и из груди вырвался короткий, нервный смешок. Буду только рада, маг ты недоделанный. Вернувшись в палатку, я устало повалилась на койку, и на меня накатила тяжёлая, чёрная хандра. До чего же я устала от этой жизни… Ни просвета, ни надежды впереди. Ради чего я встаю каждое утро? Задумавшись об этом, я снова не услышала шагов подруги; лишь когда её ладонь коснулась моего плеча, я вздрогнула и обернулась. Увидев её встревоженное лицо, я махнула рукой.

– Всё в порядке. Просто отказала одному наглецу, который счёл за честь переспать со мной. Лежу, кости перемываю.

Мор немного расслабилась, хотя в её глазах всё ещё читалось недоверие. Затем её выражение сменилось, и она, сияя, принялась рассказывать, что успела выведать у Ласси о его семье, работе и взглядах на жизнь. Оказалось, он был одним из тех редких мужчин, которые хотят остаться со своей избранницей навсегда и растить ребёнка вместе, будь то сын или дочь. Я искренне обрадовалась за подругу и спросила, что она планирует делать дальше.

– Я ему нравлюсь, это точно! Его запах… он меняется, когда я рядом. Гелла и Раша тоже это подтвердили. Ты же знаешь, наш нюх не обманешь, а врать мы не любим и не умеем, – сказала она, и её уши задорно дёрнулись.

– Я так за тебя рада! Буду болеть за вас. Если что случится со мной… я буду спокойна, зная, что у тебя есть семья, – сорвалось у меня с языка, и по щеке покатилась предательская слеза.

Мор в ответ зашипела и больно куснула меня за мочку уха, отчего я вскрикнула.

– Куда это ты собралась?! И с чего это я останусь одна, дурная ты женщина, Роана?!

– Прости! Я просто… Каждый бой может стать последним. А теперь мне хоть немного спокойнее за тебя, – сдалась я.

Подруга расплакалась и, прижавшись ко мне, прошептала, что со мной ничего не может случиться, что я ей как сестра, единственная семья после смерти наших матерей. Я привлекла её к себе и принялась гладить по голове, успокаивающе проводя пальцами между её ушек.

– Всё будет хорошо. Прости.

На ужин мы спустились вместе. Мор сразу устроилась рядом с Ласси, и я заметила завистливые взгляды некоторых женщин – их можно было понять. Четыре претендента на всех, и лучший из них, судя по всему, уже занят.

Многие понимали, что у магов всегда был выбор, и они избалованы вниманием. Такие, как Ласси – уважающие женщин, серьёзные, но не жестокие, и желающие создать настоящую семью, – были на вес золота и считались идеалом. Но было ясно как день – эти двое нашли друг друга с первого взгляда и теперь парили в своём собственном мире.

Неожиданно посреди ужина, когда все обсуждали новый магический артефакт, способный точно предсказывать время открытия врат, Рисса встала, требуя тишины.

– Завтра ждём прорыв, – её голос прорезал гул, как нож.

– Не такой, как раньше. Он будет сильнее и масштабнее. Если раньше мы имели дело с тремя десятками тварей, то теперь их будет больше. Но с магами у нас есть шанс. Поэтому с утра – построение и тренировка. К полудню выдвигаемся к вратам.

После этих слов в воздухе повисла гробовая тишина. Ни весёлого гомона, ни споров – лишь тяжёлое, почти осязаемое напряжение. Быстро доев, мы молча разошлись по палаткам. Завтра нас ждал трудный день. Засыпая, я ловила в себе странное, тревожное предвкушение, хотя никогда не жаждала битв. К чему бы это? Так и не поняв, я провалилась в беспокойный сон.

Глава 3. Прощай, родной мир

Проснувшись на рассвете, я сразу почувствовала пустоту. Рука потянулась на соседнюю кровать, нащупывая привычное теплое плечо Морисы, но пальцы встретили лишь холодную, смятую простыню. В палатке витал едва уловимый, чужой запах – пыльный, с примесью озона и чего-то металлического. Магия. Сердце сжалось от щемящей догадки. Она ночевала у Ласси. Горько улыбнувшись, я потянулась к своей форме. Кожа была прохладной и шершавой, пахла дымом и потом вчерашнего боя. Ну что ж, хоть одна из нас обрела кусочек счастья в этом аду.

У ручья Мориса уже умывалась, и её лицо сияло таким светом, что было больно смотреть.

– Где пропадала? – спросила я, стараясь, чтобы в голосе не дрогнула нота горечи.

– Я спала с Ласси, – выдохнула она, и её золотистые глаза утонули в счастье. Её хвост вилял с такой безудержной радостью, что казалось, вот-вот оторвется.

Видя это сияние, я почувствовала, как мои собственные уши предательски прижимаются к голове, а в горле встает ком. С силой воли, выработанной за годы сражений, я заставила их распрямиться, а губы растянулись в натянутой улыбке. «Смирись, Роана. Твое счастье – в ее счастье. Больше тебе ничего не светит, и ладно. Главное, что она, твоя единственная оставшаяся семья, теперь не одна».

За завтраком я оказалась рядом с Ласси. Пристально глядя в его темные, серьезные глаза, я тихо, но четко прошипела, чтобы не слышали другие:

– Если ты причинишь ей хоть каплю боли, я найду тебя, даже если придется прорыться через все миры. И закопаю в самом глухом, забытом богом уголке Аргрема. Понял?

Он не отвел взгляда, не смутился. Его лицо осталось невозмутимым, но в глубине глаз я увидела не вспышку гнева, а стальную уверенность.

– Беречь ее – моя единственная и добровольная обязанность, Роана. Ее семья – теперь и моя, – его голос был тихим, но каждое слово падало, как заклятие.

И в этот миг я поверила. В его взгляде была та самая преданность, которую я когда-то видела в глазах своей матери, когда та говорила об отце. Нежность, предназначенная только одной женщине во всей вселенной. Что-то щелкнуло внутри, и на душу опустилось хрупкое, но настоящее умиротворение.

Поздравив Мор сжатием руки, я пошла собирать походную сумку, укладывая вяленое мясо, черствый хлеб, кусок сыра, сверток со сменой белья и флягу с водой с автоматической точностью солдата, идущего на поле боя.

Мы выступили с рассветом. Наша тройка – я, Мориса и Раша – двигалась в привычном боевом порядке, бесшумно скользя меж высохших, скрюченных деревьев. Мы перебрасывались короткими, обрывистыми фразами, но в воздухе висело нечто большее. То самое чувство предвкушения, что мучило меня с утра, сгущалось с каждым шагом, смешиваясь с липким, тошнотворным страхом. Впервые в жизни эти две противоположности бушевали во мне с равной силой, разрывая душу на части. Я мысленно прощалась с этим лесом, с небом, с этим проклятым миром. «Хорошо, что она пристроена. Теперь мне есть за что умирать», – пронеслось в голове в тот миг, когда мы вышли на окраину огромного поля, покрытого блеклой, выжженной травой, упиравшегося в линию темного, неестественного леса.

Разведя скудный, почти ритуальный костер, мы начали последние приготовления. Я точила свой меч – верный клинок, чья рукоять залоснилась от прикосновения моих пальцев. Он был не просто оружием; он был продолжением моей руки, вместилищем памяти о десятках убитых тварей. Неподалеку Рисса, ее дочь Гелла и маги ожесточенно спорили о тактике. Халл, его лицо перекошено высокомерием, и молчаливый Мирей яростно жестикулировали, тыча пальцами в карту. Рисса, чьи двести пятьдесят шесть лет были выжжены на ее лице шрамами и пеплом сотен сражений, стояла насмерть. Ее светлые уши были прижаты к голове в немой ярости, а белый хвост с когда-то откушенной верхушкой хлестал ее по бокам, словно плеть. Еще мгновение – и чаша терпения переполнилась бы. Но тут Ласси, до этого молча наблюдавший, положил тяжелую руку на плечо Халла и что-то тихо, но властно прошипел ему прямо в ухо. Тот замолчал, его лицо залила багровая краска. Ласси развернулся к Риссе и коротко кивнул:

– Твоя правота доказана кровью, а не словами. Делаем, как говоришь.

Напряжение спало, словно перерезали струну. Уши Риссы медленно распрямились, хвост утих. Я почувствовала острое, злое удовлетворение, глядя, как Халл, сжав кулаки, с рычанием отступает в тень. И тогда воздух начал звенеть. Словно натягивалась струна, готовая лопнуть. Мех на моей спине и предплечьях встал дыбом. Мы все, до единой, почувствовали это кожей, нутром – прорыв близко. Мы затоптали костер, и пепел смешался с пылью.

Заняв позиции, мы выстроились в боевые тройки. Маги встали за нашими спинами – живой щит, чья задача была пропускать через себя боль нашего мира, выстраивать барьеры из синеватой дымки и насыщать силой наши клинки, чтобы они горели в руках. Ожидание было недолгим и мучительным. Воздух сперва задрожал, как желе, потом завизжал, разрывая барабанные перепонки. И в пятидесяти метрах от нас пространство разорвалось с оглушительным, рвущим душу хлопком.

Из кроваво-черной дыры, расползающейся, как гниющая рана, хлынули кошмарные существа. Трехметровые рептилии, покрытые слизкой, переливающейся чешуей, бежали на кривых, неестественно согнутых лапах, и запах гниющей плоти, едкий и сладкий, разъедал ноздри. Бесформенные черные тени, полметра ростом, отскакивали от земли, как брызги жидкой тьмы, – их можно было уничтожить только огнем. И были другие, безымянные уродцы, будто падший бог, помешанный на уродстве, лепил их из гнили, кошмаров и обломков костей, стараясь превзойти сам себя в каждом новом творении. Начался ад.

Я ринулась в самое пекло, и мой меч, зачарованный магией, пел в воздухе, рассекая плоть тварей с мокрым чавкающим звуком. Синеватая дымка защитных чар окутала нас, отталкивая липкие щупальца темной магии. Сверкающие огненными стрелами снаряды пронзали черных слизней, те взрывались, разбрызгивая вязкую смолу – это работал Ласси. «Маги, оказывается, стоят своего хлеба», – мелькнуло у меня в голове, пока я на бегу, как всегда, следила за Морисой и Рашей.

Мы держали строй, сдерживая натиск, работая как части одного смертоносного механизма. И вдруг из портала выползло Нечто, от чего кровь стыла в жилах. Шестиметровый горб из переплетенных мышц, покрытый шипами, сочащимися ядовитой слизью. Его голова была уродливо обтянута клочьями меха, словно содранного с живого существа, а тело покрывали гноящиеся, кровоточащие язвы. Оно двигалось на четырех мощных, как стволы деревьев, лапах, увенчанных когтями, способными распороть землю. От его появления по нашему строю пробежала судорога ужаса; послышались крики – кого-то успели ранить. И среди них – пронзительный, истеричный, животный визг. Халл.

Инстинктивно обернувшись, я увидела, как один из ящеров, воспользовавшись его паникой и попыткой бегства, вцепился в плечо мага, тряся его, как тряпку. Хоть он и был мерзавцем, но смотреть на это было жутко. Он был живым, разумным существом, пусть и ничтожным. Мы с девчонками молча переглянулись. Одного взгляда было достаточно. Пропустить это чудовище – значит подписать смертный приговор беззащитному поселению, где остались старики и дети. Рисса была на другом конце поля, отбиваясь от ящеров вместе с молчаливым Дэрчем. Увидев гиганта, она отчаянно рванулась бы к нам, но ее сдерживал плотный строй врагов. В ее глазах я прочла тот же приказ, что родился в моей душе: действовать сейчас! И тогда то странное, тревожное чувство, что не давало мне покоя все утро, вдруг кристаллизовалось в груди, превратившись в ясное, холодное, неотвратимое знание. Осознание того, что должна сделать я, и только я.

Моя кровь вспыхнула, закипела, затопила сознание огненной волной. Я вошла в режим берсерка. Это было похоже на внутренний взрыв. Кожа на руках и спине загрубела, став прочнее стали, с тихим скрежетом из фаланг пальцев выросли длинные, острые как бритва когти, отливавшие синевой. Мускулы вздулись, разрывая рукава униформы, тело вытянулось, становясь выше, массивнее, чуждей. Мех почернел, будто обуглился, впитывая весь свет вокруг. А мир в глазах залился багровой, пульсирующей краской. Сила, дикая, всепоглощающая, нечеловеческая, хлынула в каждую клетку, выжигая боль, страх, ния. Эта ипостась – наследие моих предков, редкий дар, просыпающийся в одной из тысячи. Плата за него – сутки полной, овощной беспомощности. Но я знала – у меня не будет этих суток.

– Роана, НЕТ! – закричала Мориса, ее голос полный ужаса и отчаяния, пробился сквозь гул битвы. Но я уже мчалась навстречу чудовищу, не чувствуя ничего, кроме яростной, чистой решимости. «Я защищу ее. Я защищу их всех. Это мой долг и мой выбор».

Впившись когтями в скользкий,покрытый слизью бок твари, я принялась раздирать его мечом, оставляя глубокие, сочащиеся черной кровью борозды. Шипы, острые как иглы дикобраза, вонзались мне в живот и бедра, но берсерк глушил боль, превращая ее в далекий фон. Монстр, взревев так, что задрожала земля, попытался сбросить меня, тряся своим телом, но я вцепилась в него мертвой хваткой, пробираясь к шее – единственному месту, лишенному костяной брони. В ярости тварь изловчилась, ее лапа с громким лязгом вырвала меч из моей руки и перекусила зачарованную сталь пополам. Собрав все силы, все остатки воли в комок, я оттолкнулась от ее тела и прыгнула к шее, впилась в нее когтями, как крючьями, и вонзила клыки в упругую, зловонную плоть. Чёрная, обжигающая, как кислота, кровь хлынула мне в глотку, вызывая судорожные спазмы желудка, но я не разжимала челюстей, чувствуя, как жизнь чудовища вытекает через эту рану.

Издалека, будто сквозь толщу воды, доносился отчаянный, разрывающий душу крик Моры, призывы отцепиться, что они придумают, как одолеть его вместе. Но я знала – это ложь. У нас не было времени. Жертв будет слишком много. Это был единственный путь.

С последним, нечеловеческим усилием, чувствуя, как трещат мои собственные кости, я разорвала глотку чудовища. Оно издало предсмертный, пузырящийся хрип и, судорожно дернувшись, рухнуло, потащив меня за собой в зияющую, пульсирующую бездну портала. Тот начал стремительно сжиматься, края его слипались. В последнее, растянутое мгновение я встретилась взглядом с Морисой. Ее лицо, залитое слезами и потом, было искажено горем, которое я читала так же ясно, как если бы оно было выжжено у меня на сердце.

– Люблю тебя, не вини себя! – успела прошептать я, шевеля губами, вкладывая в эту немую фразу всю свою душу.

Ласси держал ее, обхватив руками, не давая броситься в закрывающуюся пасть портала. Откуда в нем, маге, силы удержать ее, невероятно сильную воительницу, правую руку Риссы? Лишь страх потерять любимую, обретенную так недавно, мог дать ему такую мощь.

Рисса и другие уже бежали к нам, их лица были масками ярости и отчаяния, но было поздно. Слишком поздно. Пространство сомкнулось с глухим, окончательным хлюпающим звуком. Тишина. Давящая, абсолютная. Лишь предсмертные хрипы монстра и бешеный стук моего сердца, замедляющего свой бег. Я лежала на нем, на холодной, чёрной, безжизненной земле чужого мира, смотря в багровое, беззвездное небо. Я погрузилась во тьму, унося с собой образ ее лица.

Глава 4. Переход в Весчериум

Сознание вернулось ко мне нехотя, пробиваясь сквозь толщу беспамятства. Первым пришло обоняние – едкий, сладковато-приторный запах разложения впивался в ноздри, заставляя желудок сжиматься спазмом. Я лежала лицом в чём-то холодном и вязком. Не шевелясь, лишь приоткрыв веки, я попыталась осмотреться. Это был явно не Аргрем. Повсюду царила тьма – не ночная, а мёртвая, поглощающая свет. Ни стебелька сухой травы, ни намёка на жизнь. Небо было затянуто сплошной пеленой багрово-чёрных туч, от которых исходил зловещий тусклый отсвет. Я лежала на огромном, уже разлагающемся трупе того самого монстра. Его плоть подо мной была холодной и рыхлой.

Стиснув зубы, я попыталась отползти. Каждое движение отзывалось в теле огненной болью. Трансформация сошла на нет, исчерпав последние ресурсы моего организма, но она успела затянуть самые страшные раны, оставив на память глубокие, но уже не смертельные борозды от когтей на спине и боках. Вокруг не было ни души. Лишь я, труп и всепоглощающая тишина. Сил не осталось вовсе. Проклятая цена берсерка – после нечеловеческого всплеска силы тело превращается в выжатый лимон, в беспомощный овощ, не способный пошевелить и пальцем. Чёртово равновесие сил, ничто не даётся даром.

Преодолевая тошноту и головокружение, я наконец поднялась в полный рост, пошатываясь. Мы были на скале, у самого её края. В паре метров зияла бездна, чёрная, бездонная, не обещающая ничего, кроме небытия. До края пропасти оставался один неверный шаг. По какой-то невероятной удаче я не свалилась туда. Сердце ёкнуло от осознания этой хрупкой грани. Сомневаюсь, что в этом мире можно найти что-то, кроме смерти. Я обречена на мучительный конец. Горькая мысль пронзила сознание: За что? Чем я так провинилась перед богами? Перед глазами встало лицо Морисы – искажённое ужасом в последнюю секунду. Ей будет невыносимо больно. Но теперь с ней Ласси. Он сможет стать её опорой, заполнить пустоту. А сёстры по оружию… они будут помнить. Они передадут легенду о том, как Роана пала, защищая их и беззащитный город. В этом был слабый лучик утешения.

Нужно было уходить. Запах крови и смерти – как маяк для других обитателей этого кошмара. Я поплелась вдоль каменистой стены, нащупывая ногами узкую, едва заметную тропу, ведущую вниз. Каждый шаг давался с трудом. Я прислушивалась, втягивала воздух, пытаясь уловить малейший звук или запах, но вокруг царила гнетущая, мёртвая тишина. Воздух был тяжёлым, пропитанным эманациями чистого хаоса, запахом тлена и чего-то невыразимо мерзкого, отчего по коже бегали мурашки и хотелось постоянно, нервно передёргивать плечами.

Спуск казался бесконечным. По моим ощущениям, прошла добрая половина суток по времени Аргрема, а конца скале всё не было видно. Я делала остановки, прислоняясь к холодным камням, чувствуя, как земля уплывает из-под ног. Голова кружилась, силы таяли с каждой минутой. Но оставаться на месте значило подписать себе смертный приговор.

И вдруг тропа пошла на поворот, открывая выход на обширную равнину. Бесплодную, усеянную редкими грудами камней, не дававшими никакого укрытия. Выйти на такое открытое пространство в моём состоянии было самоубийственно. Любой хищник заметил бы меня за версту. Я чувствовала, как слабость разливается по телу горячей свинцовой волной. Раны, благодаря регенерации, почти затянулись, но невыносимая жажда сжигала горло и губы. Я сглотнула сухой комок, стараясь даже не думать о еде. Моя сумка с провизией осталась там, на поле боя, в моём мире.

И в этот момент я почувствовала его – знакомое, противное напряжение, сгущающееся в воздухе. Так пахнет готовый разверзнуться портал. Сердце забилось в груди с бешеной силой, как загнанный зверь. Неужели шанс? Неужели я смогу вернуться домой? Но тут же мех на моей спине и плечах встал дыбом, а по коже поползли ледяные мурашки. Я почуяла их – тварей хаоса. Они сползались к месту будущего разрыва, как стервятники на падаль. Мне нужно было проскочить! Прямо сквозь них!

Раздался оглушительный хлопок, воздух задрожал, и пространство разорвалось, вывернувшись наизнанку кроваво-чёрной воронкой. Ждать. Ждать, когда основная масса выйдет. Я прижалась к камням, затаив дыхание. Обычно порталы держатся всё время боя, но последний, что поглотил меня, захлопнулся сразу после гибели главного монстра. Здесь всё могло быть иначе. В мире хаоса нет никакой логики. Но этот шанс – единственный. Другого не будет.

Вот основная толпа тварей вывалилась в новый мир, их дикие крики понеслись по равнине. Я сжала пальцы в кулаки, собирая волю в комок. Сейчас или никогда. Один глубокий вдох – и я рванула с места, выжимая из своих мышц всё до последней капли силы. Губы я прикусила до крови, чтобы боль не дала мне потерять сознание. Я летела, не чувствуя под собой ног, видя лишь мерцающий разлом в реальности.