Читать онлайн Толмач. Зигзаги судьбы

Выстрелы раздавались один за другим, и Егор, глядя на мишень, только с довольным видом улыбался. Никита, прикомандированный к нему дедом и управляющим имения кучер, проявлял похвальные способности к стрельбе. Парню это нравилось просто потому, что ездить им с Романом Архипычем приходилось много, и толковый стрелок в нужный момент будет совсем не лишним. Сам Архипыч, не молодой, но еще крепкий забайкальский казак, наблюдая за действиями своего ученика, угрюмо молчал, не сводя глаз с револьвера.

Сам Егор, будучи неплохим стрелком, правильно обучить этому навыку был не способен. Просто не знал, как. В прошлой жизни, хоть и будучи офицером, он являлся штатным переводчиком группы специалистов в одной иностранной державе. Так что стрелять ему приходилось не часто. Только чтобы сдать положенный норматив. Но как оказалось, и этих знаний ему хватило, чтобы стать уверенным пользователем местных стволов.

Вообще, вся эта история и началась именно там. На территории Ближнего Востока. Группа спецназа, потеряв своего переводчика, взяла парня под свое крыло, и после неожиданного теракта на базаре, во время выхода группы на встречу с конфидентом, все и произошло. Обкурившийся какой-то дряни шахид приперся на тот самый базар и, щерясь тупой улыбкой, привел в действие СВУ. Самодельное взрывное устройство.

А вот дальше для самого Егора началось то, что он сам и по сию пору толком осмыслить так и не смог. Жил, просто плывя по течению и стараясь хоть как-то вжиться с окружающую обстановку. После взрыва он вдруг оказался не убитым, а перенесенным сознанием в иное время и иное тело. Как такое могло случиться, Егор даже под дулом пушки объяснить бы не смог. Просто потому, что сам ничего не понимал. Знал только, что вдруг очнулся совсем не там, где находился, и в чужом теле.

Чего ему стоило принять случившееся – отдельная песня с печальным припевом, но умение держать себя в руках и относиться ко всему с юмором и в этот раз выручило. Порой юмор его бывал ехидным, саркастическим, даже черным, но от него становилось хоть немного легче. Так что отказываться от своей привычки высмеивать все и всегда парень не собирался. Единственное, с чем ему действительно повезло, так это с родственниками его нового тела.

Дворянская семья, узнав о случившейся беде, поспешила на выручку, и Егор, после недолгого разговора с новым дядей, оказался в подмосковном имении семьи, под присмотром деда. Но бурная натура парня не позволила ему почивать на лаврах, и очень скоро он влез в дела политические. И все благодаря службе дядюшки. Будучи знатоком языков Среднего Востока, он сумел перевести для него несколько документов, которые дяде достались по службе. В итоге, после нескольких неожиданных эпизодов Егор был награжден местным императором двумя орденами.

В общем, можно сказать, что жизнь удалась. Ведь он, оказавшись в теле шестнадцатилетнего подростка, или, как тут говорили, недоросля, сумел себя серьезно проявить и даже оказаться представленным самому императору. В местном обществе подобные вещи не забывались, и за подобными – пусть даже случайными – фаворитами внимательно наблюдали. Но и на этом его приключения не закончились.

Чтобы иметь хоть какой-то легальный доход, парень организовал в имении небольшую мануфактуру по изготовлению простой писчей бумаги. Как оказалось, та, что изготавливали в этом времени, отдавала в желтизну, имела в себе крупные вкрапления и вообще качеством не отличалась. Так что Егор, подробно вспомнив, как изготавливается хорошая бумага, неожиданно для себя оказался личным поставщиком бумаги для самого императора. Тот даже денег для его мануфактуры выделил из личных средств.

Но, как вскоре выяснилось, и этого оказалось мало. Кому-то сверху, а может и снизу, захотелось добавить ему адреналина, и однажды, возвращаясь из столицы в Москву, парень оказался втянут в бандитскую перестрелку какого-то графа с каким-то князем. Граф решил поправить свои финансовые дела за счет женитьбы. В итоге, после получения отказа, решил просто выкрасть нужную девушку. Все кончилось тем, что того графа-разбойника Архипыч, недолго думая, прирезал на тихой аллее в парке. Уж слишком рьяно тот стал угрожать Егору.

И вот теперь сам парень готовился к самым разным неприятностям. Ведь угрожая, граф пообещал, что все неприятности коснутся не только его самого, но и его нынешних близких. Так что теперь в имении на постоянной основе проживал десяток казаков из ветеранов, которые регулярно объезжали все приписные деревни и отслеживали всех посторонних, которые появлялись на землях имения. Вот и кучера Егор принялся обучать стрельбе не просто так.

Предчувствие, что добром все эти истории не закончатся просто так, парня не покидало. Впрочем, в доброту и честность тех, кто занимается большой политикой или является представителем так называемого высшего общества он давно уже не верил. Что называется, проверено на собственном опыте. Никита, отстреляв барабан, отошел от линии, обозначавшей огневой рубеж, и принялся перезаряжать револьвер. Егор, вытянув из кобуры свое оружие, встал на его место и, дождавшись, когда мальчишка из служивших в доме сменит мишень, открыл огонь.

Тренировался с оружием он регулярно. Как и проводил регулярные тренировки по боксу. Тяжелый кожаный мешок, набитый речным песком, имелся в отдельной комнате усадьбы. Дед распорядился отдать ее под зал. Сам Иван Сергеевич Вяземский, пару раз понаблюдав за тренировками парня и убедившись, что это не просто развлечение, решил заняться своим новоявленным внуком лично.

Получив приглашение в Дворянское собрание, он прихватил с собой Егора, велев ему нацепить все полученные награды. В итоге, после долгих и нудных разговоров в зале и выхода в ресторан парень чувствовал себя обезьяной в зоопарке. Все пялились и едва только пальцами не тыкали. Впрочем, сам дед к подобному интересу отнесся внешне равнодушно. Только однажды, улучив момент, тихо шепнул:

– Потерпи, Егорушка. Скоро уймутся. Интересно им, как столь юный молодой человек сумел дважды награды из собственных императорских рук получить.

– Делом займутся, тоже получат. Говорят, дело серьезное такому крепко способствует, – ехидно отозвался парень.

В ответ дед только усмехнулся и, одобрительно хлопнув его по плечу, повел в зал ресторана. В общем, с того момента можно было смело сказать, что теперь Егор был официально представлен местному обществу. Все прежние семейные неурядицы забыты, и парень является официальным членом семьи Вяземских. На некоторое время это стало в обществе новостью, но очень скоро дед получил приглашение на прием в дом графа Ухтомского.

Вот тут и дед, и сам Егор крепко напрягись. Как оказалось, дворянское общество также было разделено на сословные ряды. Титулованные семьи и просто дворяне. Сам парень об этом даже не подозревал, но оказавшись в этом времени, вдруг столкнулся с подобным разделением. Так что подобное приглашение являлось чем-то вроде пропуска в высший свет. Сам прием ожидался через три дня, так что Егор, в очередной раз зажав все эмоции в кулак, занимался повседневными делами, ожидая очередную порцию неприятностей или приключений.

От размышлений о предстоящем приеме его отвлек мальчишка-посыльный от деда. В имение в очередной раз приехал посыльный из жандармского ведомства. Понимая, что продолжить тренировку уже не получится, Егор велел своим подчиненным работать дальше, а сам отправился в дом. Нужно было привести себя в порядок и заняться тем, что он умел лучше всего. Переводом. Ну, недаром же в не таком далеком прошлом в группе спецназа его позывным стало слово «Толмач».

Умывшись и сменив рубашку, парень велел слуге пригласить офицера в кабинет и, усевшись за стол, приготовился к работе. Вошедший жандарм, коротко поздоровавшись, присел в указанное кресло и, достав из сумки кожаный бювар, осторожно вынул из него обрывок бумаги, покрытый арабской вязью. Разложив документ на столе, Егор внимательно всмотрелся в текст и, вздохнув, негромко произнес:

– Похоже, бумагу эту вашим людям пришлось у них из зубов вырывать.

– Откуда такое мнение? – насторожился жандарм.

– Сама бумага мятая, а вот тут, с краю, пятнышко бурое. С виду от крови, – едва заметно усмехнувшись, пояснил парень, тыча пальцем в нужное место.

– А вы весьма наблюдательны, Егор Матвеевич, – удивленно хмыкнул ротмистр, которого почти официально назначили на должность посыльного к парню с подобными документами. – А по самому письму что? – напомнил он о главном.

– Записывайте, – коротко кивнул парень, начиная диктовать перевод.

Как оказалось, на этот раз, ротмистр примчался только из-за одного листочка. Получив перевод, офицер быстро убрал и сам документ, и перевод в сумку и, попрощавшись, отправился обратно.

– М-да, похоже, и у этих задницы в мыле, – хмыкнул про себя Егор, проводив его взглядом. – Хотя чему удивляться. Страна войну ведет, – вздохнул парень и, поднявшись, отправился к деду.

Сидя в карете, Егор старательно делал все, чтобы унять почему-то разгулявшиеся нервы. Прием у графа Ухтомского – дело можно сказать обычное. Подобные сходки устраивали все титулованные или просто богатые дворяне. Но для парня это было очередное испытание знаний, воли и нервов. Впрочем, о знаниях тут и говорить не приходилось. Пользуясь тем, что дед отлично о его травме знал, Егор принялся доставать его вопросами, выясняя, что на том самом приеме будет происходить и чего там делать нельзя.

Иван Сергеевич, проявив недюжинное терпение, старательно отвечал на все его вопросы, только иногда устало вздыхая. Сообразив, что таким образом может возбудить у старика ненужные вопросы, парень усилием воли погасил свое любопытство, решив в очередной раз плыть по течению и быть просто самим собой. Так ему было и проще, и привычнее. В конце концов, его ехидство и чувство юмора никуда не делось, и отбрить хлестким словцом любого возможного агрессора ему был не трудно.

Карета подкатила к узорчатым кованым воротам и, въехав на подворье, двинулась к парадному крыльцу. Усилиями Егора этот выезд выглядел строго и в то же время весьма солидно. Пользуясь своими знакомствами среди мастеров самых разных мануфактур, парень обновил выезд, выделенный ему дедом, так что к особняку подкатила не просто повозка, а серьезный транспорт. Зажав все эмоции в кулак, Егор дождался, когда кучер отворит дверцу, и, выбравшись на улицу, подал руку деду, помогая ему вылезти из салона.

Опираясь на резную трость, Иван Сергеевич устало выпрямился и, оглядевшись, не спеша надел цилиндр. Сам Егор предпочел нечто среднее между кепкой и фуражкой. Носить головные уборы ему никогда не нравилось, но тут отказаться от него не было никакой возможности. Это посчитали бы нарушением этикета. Как тут говорили – невместно. Вздохнув, старик первым шагнул к ступеням крыльца и, опираясь на трость, принялся медленно подниматься.

Окинувший их долгим, внимательным взглядом лакей вежливо склонил голову и попросил показать приглашение. Вместо ответа Егор коротким жестом сунул ему открытку и, вскинув подбородок, вопросительно выгнул бровь. Увидев, что приглашения у них именные, лакей отвесил еще один поклон, гораздо глубже, и поспешил распахнуть дверь. Благодарно кивнув, Егор пропустил первым деда и, войдя следом за ним в холл, с интересом осмотрелся.

Большое полукруглое помещение, на дальней стене которого было что-то вроде балкона, на который вели две широкие каменные лестницы, несколько резных дверей, очевидно, в служебные помещения и с полдюжины банкеток, расставленных в художественном беспорядке вдоль стен. Похоже, тут от души потрудился кто-то вроде дизайнера. Во всяком случае, никакого дискомфорта или неправильности в этой хаотичности не проглядывало.

Оглядываясь, Егор приметил графиню Ухтомскую, о чем-то беседовавшую с каким-то солидным мужчиной. Отдав очередному слуге кепку, парень дождался, когда дед проделает со своим цилиндром то же самое, и, подхватив его под локоть, аккуратно повел к лестнице. Хозяйка, увидев очередных гостей, быстренько свернула беседу и, ухватив за руку какого-то мужика, шагнула к площадке, на которую выходила лестница.

– Дорогой, позволь тебе представить, тот самый юноша, что так смело встал на нашу с Танечкой защиту, Егор Матвеевич Вяземский и его дед, Иван Сергеевич, – мило улыбнувшись, назвала хозяйка мужчине гостей.

– Рад знакомству, Иван Сергеевич, – проявил хозяин вежливость. – И вас, юноша, весьма рад видеть.

– Благодарю, ваше сиятельство, – с достоинством склонил старик голову. – Признаться, ваше приглашение стало для нас неожиданностью. Весьма признателен.

– Не стоит, Иван Сергеевич. По правде сказать, внук ваш и вправду оказал супруге моей огромную услугу. Те студиозусы, что осмелились им нагрубить, мало того, что пьяны были, так еще и некоторые из них не постеснялись и кокаином побаловаться, – чуть скривившись, поведал граф. – И потому просто словесно их увещевать было просто бессмысленно. Однако внука вы весьма смелого вырастили. Можно сказать, дерзкого, – закончил он, едва заметно усмехнувшись.

– Вяземские завсегда боевитыми были, – хмыкнул в ответ старик. – Что батюшка его покойный, полковником в отставку по ранениям ушел, что дядья по сию пору по разным ведомствам служат. Труса у нас никто не праздновал. А что до помощи дамам, так на то и дворяне, – закончил Иван Сергеевич, добавив в свой спич некоторого пафоса.

– Несомненно, Иван Сергеевич, – коротко кивнул граф. – Но что же мы на пороге беседуем. Прошу… – широким жестом указал он на распахнутые двери большого зала. – Напитки по левую руку будут. А по правую – ломберные столы. Развлекайтесь, как душа пожелает.

– Благодарю, ваше сиятельство, – в который уже раз склонил дед голову и, едва заметно подтолкнув парня локтем, первым направился в зал.

Перешагнув порог бального зала, старик внимательно осмотрелся и, еще раз толкнув Егора локтем, медленно направился по кругу, то и дело здороваясь с кем-то из присутствующих. Как оказалось, здесь собрались многие из тех, кого парень видел в Дворянском собрании. Совершив что-то вроде круга почета, они вернулись к дверям, и старик, не спеша направился к столам с напитками. Взяв бокал белого вина, он не спеша пригубил напиток и, чуть усмехнувшись, еле слышно проворчал:

– Кислятина. Спроси себе соку какого-нибудь, Егорушка. Вино тебе пока невместно.

– Честно сказать, я б чаю горячего выпил, – так же тихо отозвался парень, откровенно не понимая, чем тут можно вообще заниматься.

Нет, танцы, общение… это понятно, но не станешь же плясать целый вечер всякие менуэты и полонезы. С тоски помереть можно. Впрочем, у него и о дискотеках не самое высокое мнение было в прошлом. Прыжки с отбойным молотком в руках – это было его высказывание после первого посещения такого сборища.

– Не спеши, Егорушка, – тихо улыбнулся Иван Сергеевич, словно угадав его мысли. – Вот сейчас гости соберутся, и музыканты играть станут. Сразу веселее станет, – вздохнул он, направляясь к ближайшему стулу.

Годы брали свое, и долго ходить старику становилось все тяжелее. Даже на охоте его приходилось подвозить как можно ближе к месту, где собирались стрелять. А на берег реки вывозили в двуколке, прямо к месту прикормки. Усадив деда, Егор встал рядом и, еще раз обведя зал взглядом, стоически вздохнул. Он бы лучше провел время на охоте или просто в своем самодельном тире. Больше пользы было бы. Очевидно, все эти мысли ясно отразились на его физиономии, потому что вошедшая в сопровождении дочери графиня Ухтомская, решительно подойдя к ним, с легкой улыбкой поинтересовалась:

– Скучаете, господа?

– Решаем, с чего начать, ваше сиятельство, – улыбнулся Иван Сергеевич в ответ, даже не делая попытки встать. Впрочем, ему, в его возрасте, подобное было простительно. – Вот дождемся компании, и можно будет в картишки перекинуться.

– А вы, Егор Матвеевич, чем заняться собираетесь? – повернулась к парню хозяйка дома.

– Увы, танцор из меня плохой, ваше сиятельство, так что там видно будет, – не стал кокетничать Егор.

– Егор Матвеевич, прошу вас. Для вас только Вера Ильинична, – улыбнулась графиня, шутливо погрозив ему ухоженным пальчиком.

– Как прикажете, Вера Ильинична, – чуть склонив голову, исправился парень.

– А чем вы обычно развлекаетесь? – вступила в разговор юная Татьяна.

– Тренируюсь в английском боксе, стреляю по мишеням или на охоте, фехтую саблей. Иной раз, ежели погода плохая, или зимой, перевожу на арабский язык стихи наших пиитов, – вежливо улыбнулся Егор, вступая в светскую беседу.

– Любите охоту? – вскинула брови старшая графиня.

– Древнейшее занятие мужчины, позволившее роду людскому стать тем, кем он теперь является, – развел парень руками. – Охота и война – это то, что позволило человечеству развиться и толкало вперед всяческую индустрию.

– Вы так считаете? – усомнилась Вера Ильинична.

– Да. Изготовление оружия – это первым делом развитие технологий. Ведь началось все с простой палки и обычного булыжника. После человек нашел случайно расколовшийся камень и воткнул его в расщепившуюся палку. Так получился первый каменный топор. А вот дальше началось то, что теперь мы и называем прогрессом, – ответил Егор, очень вовремя вспомнив когда-то прочитанную историю развития холодного оружия.

Понятно, что это были просто короткие выжимки, но основная канва ему запомнилась. Вот и выдал он то, что помнил, в случившейся беседе.

– Как интересно, – вдруг оживилась Татьяна. – А что было дальше?

– А дальше, как я уже сказал, начался прогресс, – улыбнулся Егор в ответ. – После человек начал думать, как улучшить получившееся оружие, и взялся ставить эксперименты. Вбивал в палку звериные клыки и острые обломки камней, получая, таким образом, мечи и кинжалы. Учился сверлить камень и кость, изготавливая наконечники для стрел. Изобретал способы обработки кожи и плетения трав, чтобы получить тетиву для луков и крепкие веревки. В общем, делал все, чтобы хоть как-то облегчить себе жизнь и не умереть с голоду. Уж простите, но одними корешками жив не будешь. Да и детей ими не накормишь.

– Вам, молодой человек, только лекции в историческом обществе читать, – весело усмехнулся хозяин дома, подходя к их компании.

– Отчего ж не поделиться знанием, ежели оно кому-то интересно, – нашелся Егор, вежливым кивком давая понять, что оценил высказывание графа.

– Это откуда ж вы так хорошо историю оружия знаете? – небрежно поинтересовался граф, принимая у лакея бокал красного вина.

– У батюшки моего, царствие ему небесное, добрая библиотека была. А меня история и другие подобны науки всегда интересовали. Как сказано, не знающий прошлого не имеет будущего, – снова выкрутился парень.

– Изрядно, юноша. Должен признать, учили вас и вправду крепко, – одобрительно кивнул граф и, извинившись, двинулся к очередным гостям.

– А вы занятный собеседник, Егор Матвеевич, – улыбнулась Вера Ильинична. – Но боюсь, здесь, ваши знания оценят далеко не все. Молодые люди теперь предпочитают иные развлечения, нежели мудрые беседы.

– Ну, кому-то щи пустые, а кому-то жемчуг мелкий, – пожал парень плечами, всем своим видом давая понять, что чужое мнение его не волнует.

– А вы и вправду изрядно дерзки, молодой человек, – удивленно качнула графиня головой.

Их беседу прервал граф, вернувшийся к семье в сопровождении семейной четы и их юной дочери. Егор, отвлекшийся на то, чтобы отдать лакею опустевший бокал деда, обернулся и удивленно замер, увидев перед собой князя Растопчина с семьей.

– Позволь представить тебе, Сергей Михайлович, сего юношу, – начал, было, граф Ухтомский, но князь, жестом остановив его, ответил, удивленно качая головой:

– Не изволь беспокоиться, друг мой. Сей юноша мне прекрасно знаком. И должен признать, вспоминая твой рассказ о случившемся, я нисколько не удивлен. Это именно он пришел нам с Настенькой на помощь там, на тракте.

– Однако! – растерянно протянул граф, глядя на парня изумленным взглядом.

– Да вы, юноша, прямо рыцарь без страха и упрека, спасающий всех страждущих на своем пути, – не удержавшись, поддела его Вера Ильинична.

– Что поделать, сударыня, ежели даже титулованные особы иной раз на разбой пускаются, – развел Егор руками, вовремя сообразив, что все собравшиеся в курсе той истории.

– К слову сказать, юноша, вы знаете, что графа Бутурлина нашли убитым на аллее парка у Никитских ворот? – осторожно осведомился князь, глядя на парня настороженным взглядом.

– Убитым? – удивленно вскинул Егор брови, всем своим видом показывая, что весьма озадачен.

– Именно так. Зарезан, словно каплун, – мрачно усмехнулся князь.

– Ну, при его замашках того ожидать следовало, – пожал парень плечами. – Если уж решился на разбой, будь готов, что к тебе придет кто-то, кто решит с тебя за то спросить.

– Однако вы удивительно спокойно восприняли такую страшную весть, Егор Матвеевич, – задумчиво протянула Вера Ильинична.

– Ну, познакомились мы с ним не при самых приятных условиях, так что было бы странно, начни я о нем горевать. К тому же порядочный человек не станет поправлять свои дела столь низким способом, – в который уже раз выкрутился парень, мысленно проклиная и князя, и все его неприятности.

– Похоже, про вас правду сказывали, что вы воевать начали едва не раньше, чем ходить научились, – удивленно хмыкнул граф Ухтомский.

– Не один десяток поколений истинных воев – это вам, государи мои, вовсе не шутка, – твердо ответил ему Иван Сергеевич.

Вечер катился к концу. Иван Сергеевич, развлекался игрой в вист, а сам Егор неожиданно для себя оказался в окружении сразу двух юных дам. Девушки, княжна и графиня, быстро сообразив, что парень является весьма занятным собеседником, просто оккупировали его, не отпуская от себя ни на шаг. Впрочем, сам Егор тому не особо сопротивлялся. Прогуливаясь с ними по залу, он старательно отвечал на их вопросы и регулярно выдавал на-гора очередной переделанный анекдот на заданную тему.

В общем, все шло, можно сказать, спокойно и почти весело, когда к их компании подошел молодой ротмистр в отлично сидящем мундире и роскошных сапогах. С первого взгляда было понятно, что этот молодой офицер является служащим какого-то особого полка. Какого именно, Егор даже гадать не пытался. Местная форма для него так пока и осталась чем-то неизвестным. Старательно игнорируя парня, ротмистр щелкнул каблуками, склоняя голову и приглашая на тур вальса княжну Анастасию. В ответ девушка вдруг чуть наморщила носик и, обмахиваясь веером, небрежно ответила отказом, сославшись на духоту.

Побагровев, ротмистр бросил на Егора злой взгляд и, повернувшись к графине Татьяне, повторил приглашение. И вот тут парня ожидало серьезное удивление. Девушка, окинув офицера задумчивым взглядом, вздохнула и, чуть помолчав, тоже отказала. Егор с грехом пополам удержал на месте отпавшую челюсть и, вздохнув, сделал вид, что все так и должно быть. Услышав отказ, ротмистр, похоже, окончательно взбеленился и, глядя на парня с неприкрытым бешенством, негромко произнес:

– Дамы, ужели вам интереснее проводить время с безродным щенком, чем с офицером своего круга?

– Сударь, или вы немедленно извинитесь, или я сломаю вам челюсть, – катнув желваки на скулах, угрюмо пообещал Егор, глядя ему в глаза.

– Ты? – иронично хмыкнул ротмистр. – Силы-то хватит, сопляк?

– Прошу прощения, мадемуазель, – вздохнул парень, аккуратно снимая руки девушек со своих локтей и слегка отодвигая их в стороны.

– Егор Матвеевич… – начала, было, юная княжна, но дальше ничего произнести не успела.

Отодвигая их в стороны, Егор специально чуть развернулся так, чтобы иметь возможность нанести удар без долгих подготовок. Так что, едва только девушки оказались вне зоны действия его рук, он тут же пустил в дело правый кулак. В удар парень вложил все. Умение, силу, испорченное настроение и даже оборванный разговор. Его набитый кулак врезался ротмистру в челюсть, и того аж подбросило. На пол он уже рухнул без сознания.

Судя по реакции собравшихся, за этим противостоянием наблюдали очень внимательно. Оркестр сбился, пары замерли, и в зале воцарилась полнейшая тишина. Понимая, что должен хоть как-то пояснить свои действия, Егор чуть пожал плечами и, повернувшись к своим спутницам, громко произнес:

– Прошу прощения, мадемуазель. Никогда не терпел хамов.

– Надеюсь, вы его не убили, Егор Матвеевич? – обмахиваясь веером, небрежно уточнила графиня Татьяна. – Не хотелось бы омрачать столь милый вечер.

– Не беспокойтесь, ваше сиятельство, очнется. Думаю, после лечения он снова почтит вас своим присутствием, – жестко усмехнулся парень.

– Думаете, оно ему понадобится? – вступила в беседу княжна.

– Я же обещал ему челюсть сломать. Так что лечение потребуется, – отвечая ей, Егор небрежно пожал плечами, старательно не глядя на лежащего. Улыбнувшись в ответ, княжна аккуратно обошла тело и, бросив на него еще один взгляд через плечо, поинтересовалась:

– И вы всегда держите данное слово?

– Я не разбрасываюсь обещаниями, но ежели приходится что-то обещать, всегда исполняю сказанное до последней буквы, – твердо ответил парень, снова подставляя им локти.

– Сударь, вы понимаете, что после этого ротмистр пришлет к вам своих секундантов? – шагнув к ним, мрачно уточнил молодой подпоручик в мундире того же полка.

– Тем хуже для него, сударь, – остановившись, спокойно ответил Егор. – Если я что и умею делать, как следует, так это стрелять и драться. Впрочем, думаю, мои слова вряд ли станут для вас убедительны. Не желаете пари?

– Пари? – озадачился подпоручик. – И какое же?

– Думаю, у вас найдется при себе оружие, – все так же ровно начал Егор, мысленно злорадно усмехаясь. – Я сейчас пошлю за своим револьвером, и мы с вами немного постреляем по мишени. Думаю, мадемуазели поддержит нас в таком развлечении, – намеренно добавил он, бросая на девушек быстрый взгляд.

– Думаю, это будет интересно, – моментально нашлась графиня Татьяна.

– Пожалуй, соглашусь с вами, душенька, – поддержала ее княжна Анастасия.

– И где вы собираетесь стрелять? – поинтересовался подпоручик, окидывая парня задумчивым взглядом.

– Думаю, удобнее всего будет это делать в саду. И мы никому не помешаем, и нас никто не побеспокоит, – чуть пожал Егор плечами.

– Что ж. Встречаемся в холле, – решительно кивнул офицер и, развернувшись, направился к выходу.

– Егор Матвеевич, вы уверены, что сможете победить настоящего офицера? – тихо спросила графиня Татьяна, едва они покинули зал.

– Это будет весело, мадемуазель, – хищно усмехнулся в ответ парень. – Ваше сиятельство, – повернулся он к хозяйке дома, – прошу вас прихватить с собой одного из слуг помоложе, чтобы иметь возможность получить все необходимое для веселья.

– Вы нас заинтриговали, сударь, – улыбнулась та и, повернувшись к ближайшему лакею, приказала: – Николай, пришлите ко мне Василия. Немедля.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – поклонился важный, словно британский лорд, лакей и, развернувшись, прошествовал куда-то по коридору.

– Индюк надутый, – фыркнул про себя Егор ему вслед.

Его реакция была вполне понятна. Разговаривая с графиней, лакей всем своим видом показывал, что ее нахождение рядом с таким малозначимым человеком едва ли не грехопадение. Оставив девушек в холле, он сбегал к своей карете, где оставил пояс с оружием и боеприпасами. Посылать за оружием слугу было бесполезно. Кучер Никита специально был проинструктирован им самим так, что в карету никто посторонний сунуться не может. А уж про то, чтобы отдать его оружие кому-то другому, и думать не приходилось.

На ходу надевая на себя пояс с кобурой, Егор вернулся к девушкам и, увидев, стоящего рядом с ними мальчишку лет двенадцати, на всякий случай уточнил у графини:

– Это и есть ваш посыльный Василий?

– Именно так, сударь, – едва заметно улыбнулась девушка.

– Прекрасно. Слушай сюда, парень, – повернулся Егор к мальчишке, – сейчас бежишь в кладовку и находишь там какой-либо старый подсвечник. К нему свечей потребное количество и несешь к нам в сад. А после бежишь туда, где хранятся дрова, и приносишь нам полешко. Все понял?

– Все, – задумчиво кивнул мальчишка, удивленно поглядывая на юную хозяйку.

– Выполняйте, Василий, – царственно кивнула девица, и мальчишку, как ветром сдуло.

Спустя еще пару минут к ним присоединился подпоручик, перепоясанный портупеей с оружием, и вся компания вышла через малые двери в сад. Туда, спустя еще примерно десять минут, принес все заказанное Василий. Егор, уже успевший прикинуть примерное расположение мишени, указал ему на широкую садовую скамью и, вынимая из кобуры револьвер, произнес, проворачивая барабан:

– Думаю, для настоящего офицера погасить свечу с тридцати шагов, не станет трудностью.

– С тридцати? – удивленно уточнил подпоручик.

– А чего мелочиться? – пожал Егор плечами и, развернувшись к скамье спиной, принялся отсчитывать дистанцию, произнося цифры вслух.

Забрав у мальчишки полено, он бросил его на землю, как отметку рубежа, и, еще раз окинув все декорации взглядом, широким жестом указал противнику на горящие свечи.

– Прошу вас, подпоручик. Вы старше, значит, ваш выстрел первый.

– Благодарю, – мрачно хмыкнул офицер, не спеша направляясь к отметке.

Вынув из кобуры револьвер, он пару раз вскинул его, примеряясь к мишени, после чего спустил курок. Револьвер рявкнул, и Егор только злорадно усмехнулся. Ни одна из свечей даже не дрогнула. Нервно дернув щекой, подпоручик снова прицелился и выстрелил. На этот раз огонек одной свечи качнулся и затрепетал. Судя по всему, пуля прошла достаточно близко. Третий выстрел погасил свечу, и подпоручик, тихо зашипев, словно змея, снова выстрелил. Вторая свеча тоже погасла. Пятый выстрел в очередной раз оказался промахом. Результат можно было не озвучивать. Из пяти горевших свечей погасло только две.

– Не думал, что будет такая разница, стрелять днем или вечером, – буркнул подпоручик, начиная перезаряжать оружие.

– Не думаю, что тут есть чему удивляться, – хмыкнул Егор, становясь на его место. – И так понятно, что в темноте свечи кажутся более яркими, – закончил он, вскидывая оружие.

Пять выстрелов прозвучали один за другим, с одинаковым интервалом. В итоге, скамью, которую они использовали как подставку под мишень, остался освещать только садовый свечной фонарь. Все свечи, вставленные в подсвечник, погасли.

– Желаете реванша, сударь? – повернулся Егор к противнику.

– У меня с собой патронов мало, – мрачно буркнул офицер в ответ.

– Тогда, попробуем по-другому, – жестко усмехнулся Егор в ответ. – Василий, подойдите, – позвал он мальчишку.

Юный посыльный, явно удивленный умением парня стрелять, подскочил, не дожидаясь подтверждения приказа от хозяйки дома.

– Бери полешко и вон туда, к скамье становись. Как скажу, подкидывай его как можешь выше. Понял?

– Ага, уяснил, сударь, – истово кивнул мальчишка и, схватив принесенное полено, поспешил в указанную сторону.

– Может, желаете убедиться, что полено целое? – на всякий случай уточнил парень у подпоручика.

– Оставьте, сударь. И так понятно, что по нему еще никто не стрелял, – отмахнулся офицер с заметным раздражением.

– Как пожелаете, – покладисто согласился Егор. – Готов, Василий?

– Готов, сударь.

– Кидай, – скомандовал Егор, успевший за разговором перезарядить револьвер.

Мальчишка изо всех сил подкинул цель, и Егор, плавно вскинув оружие, спустил курок. Василий, подхватив упавшее полено, бегом принес его парню и, тыча пальцем в дырку от пули, восторженно произнес:

– Попали, сударь. В самую середку.

– Благодарствуй, приятель, – не удержавшись, улыбнулся ему Егор.

– Вы и вправду прекрасный стрелок, Егор Матвеевич, – в один голос произнесли девушки.

– Благодарю вас, – поклонился парень и, повернувшись к противнику, поинтересовался: – Не желаете попробовать, сударь?

– Вынужден признать, что мне такого не сделать, – мрачно произнес офицер, глядя на парня непонятным взглядом. – Зачем вы все это затеяли? – чуть помолчав, вдруг поинтересовался он. – Я же понимаю, что сделано это не просто так. Но зачем?

– Отдаю должное вашей проницательности, сударь, – без улыбки кивнул Егор, убирая револьвер в кобуру. – Вы решили вступиться за ротмистра, а значит, неравнодушны к его судьбе. А раз так, то прошу вас объяснить ему после, что бросать мне вызов весьма чревато. Не хочу проливать лишней крови. Он мне нахамил, в ответ получил по физиономии. Если он решит на этом остановиться, слава богу. Если же нет, пощады не будет. Как я стреляю, вы видели сами. Не сомневаюсь, что вашего слова в таком случае будет вполне достаточно.

– Если же он вам не поверит, вы всегда можете сослаться на нас, – шагнув вперед, быстро добавила княжна Анастасия.

– И на всех тех, кто сейчас смотрит на нас из окон дома, – ехидно добавила графиня Татьяна, небрежным жестом тыча пальчиком куда-то себе за спину.

– М-да, похоже, я в очередной раз умудрился объявить о себе на всю Москву, – с мрачной иронией хмыкнул про себя парень, разглядывая прилипшие к стеклам лица гостей.

Отрабатывая удары на мешке, Егор мысленно прокручивал все события, произошедшие на том памятном приеме. Как оказалось, даже его сольное выступление на морде ротмистра не отвратило общество. Некоторым даже понравилось. Вот этот факт парня удивил более всего. Понятно, что многие морщили носы и высказывались, что это было слишком грубо, но после сами же списывали все на возраст. Впрочем, парень и сам ругал себя за некоторую несдержанность.

Просто в очередной раз увлекшись, он забыл, что является пока еще подростком, и подобное поведение для юноши его возраста несколько не свойственно. Хозяин дома, граф Ухтомский, после их возвращения в зал улучил момент и, отозвав парня в сторонку, негромко произнес, разглядывая его непонятным взглядом:

– Скажу прямо, юноша. Бывать у нас вы можете, бесспорно.

– Благодарю, ваше сиятельство, – проявил Егор вежливость.

– Но прошу вас запомнить, что обо всем, что касаемо моей дочери, сразу откажитесь. На нее у нас другие планы, – кивнув в ответ, решительно закончил граф.

– Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, – усмехнулся парень. – Жениться пока в мои планы не входит. Других дел хватает.

– Вы и вправду изрядно дерзки, – удивленно хмыкнул граф и, попрощавшись, вернулся к гостям.

Иван Сергеевич, которому Егор уже в карете поведал об этом разговоре, только понимающе вздохнул и, чуть пожав плечами, тихо проворчал в ответ:

– Титулами нам с ними не равняться, а вот казной можем и потягаться. А там посмотрим, кто им интереснее будет.

– Ты о чем это, деда? – насторожился Егор, услышав его слова.

– Сговора о тебе у семьи нашей ни с кем не имеется, так что ты невозбранно можешь заниматься тем, чем сам решишь. Вот и дерзай. Вон, мануфактуру свою пока поднимай. Глядишь, в серьезные заводчики выйдешь. А мы с Игнатом о другом подумаем, – загадочно отозвался старик.

– Деда, ты б рассказал все толком, – осторожно предложил парень. – А то решите, чего делать, а я по незнанию влезу, да сломаю чего.

– Нечего покуда рассказывать, – отмахнулся старик. – Вот приедет Игнат, поговорим, а далее видно будет.

Они замолчали и просидели в молчании до самого дома. И вот теперь, вспоминая тот вечер, парень прикидывал, можно ли было сделать там что-то иначе. И по всему выходило, что его первая реакция оказалась самой правильной. Особенно в том, что он несколько раз предупредил того ротмистра прежде, чем пустить в ход кулак. Сносить оскорбления молча он и в прежней жизни не привык, а уж тут и тем более это было бы глупо.

Понятно, что ввиду возраста бросить обидчику вызов он просто не имел права, а вот ответить подобным образом вполне в духе времени. Тем более что в разговоре он упоминал, что занимается английским боксом. А ведь тот самый бокс изначально назывался дракой джентльменов. Понятно, что для настоящего боя требуются перчатки, ринг и рефери, но по их палестинам и так сойдет. А про соревнование по стрельбе и говорить нечего. Тут все было по хорошо известным обществу правилам.

Никто никого не пугает и, не приведи боже, не произносит каких-то угроз. Только простая демонстрация собственных умений. А вот что после подумают остальные, только их личные проблемы. Он сделал все, чтобы избежать ненужных проблем и последствий. А уж ежели оппонент не понял, ну, и царствие ему небесное. Дед перед самым приемом успел его немного просветить на подобные темы, так что Егору осталось только вовремя эти знания использовать в деле. В общем, все сделал правильно и везде молодец. Во всяком случае, сам дед ему и слова о случившемся не сказал.

Закончив тренировку, парень с помощью Архипыча умылся и, утираясь поданным полотенцем, поинтересовался, окидывая казака задумчивым взглядом:

– Дядька, ты в цеху был?

– Утречком ездил, – коротко кивнул казак.

– И что там?

– Добре все. Опилки возят, тряпье всякое, крестьяне наши сами туда сносят. Мальчишки стараются. Бумагу новую я видал, добре выходит. Набили они руку.

– Выходит, там все само уже крутится, – задумчиво протянул парень, прикидывая, чем бы заняться.

– А чего ему не крутиться, коль налажено все? – пожал казак плечами. – Ты, барич, туда пару раз в седмицу заезжай, да всегда в разные дни, тогда и порядку боле будет, – лукаво усмехнувшись, посоветовал он.

– Ага, контроль на линии, – усмехнулся Егор про себя, понимающе кивнув. – Ну, и чем тогда займемся? – поинтересовался он, вскидывая лицо к бездонному небу.

– Иван Сергеевич тебе, барич, сказывал, чтобы ты мануфактуру свою расширял. Вот и подумай, – моментально нашелся казак.

– Там и думать нечего, – отмахнулся парень. – Надо только кирпича купить да черепицы, а после еще один цех поставить. Я другое думаю. Здание новое возвести, а после разделить все дело на три части. В одном цеху только мельницы, в другом – котлы для варки, а уж третий сушильным ставить. Как думаешь, удобнее станет?

– Ну, ежели их промеж себя соединить, удобно, – подумав, осторожно кивнул Архипыч, уже имевший кое-какое представление об этом производстве.

– Добре. Тогда вели запрягать. Проедемся, посмотрим, у кого кирпич дешевле. Начнем потихоньку все потребное для стройки закупать, – подумав, скомандовал Егор.

Теперь, когда цех начал работать на полную мощность и его продукция стала пользоваться спросом, дело это для парня начало терять свою привлекательность. Расширять его до бесконечности он не собирался, так что, выстроив работу и подходящий алгоритм производства, парень собирался просто перекинуть все текущие дела на управляющего, за собой оставив только контрольные функции.

Он и сам понимал, что это не совсем правильно, но заниматься только делами мануфактуры ему было скучно. Ну не любил он однообразия. Совсем. Может, потому у него и получалось так ловко стрелять, что это было своего рода соревнование с самим собой. Впрочем, то же самое было и с фехтованием. Пользуясь полученной от деда свободой, он уделял всем этим занятиям большую часть своего свободного времени. Даже с Архипычем он уже нередко фехтовал левой рукой, стараясь развивать обе конечности.

Они вернулись в особняк, и Егор, поднявшись к себе, принялся переодеваться к выезду. Казак отправился на конюшню, готовить транспорт. Сошлись они на крыльце, и Никита уже подогнал к нему карету, когда во двор влетел верховой в форме жандарма.

– Прокатились, – вздохнул Егор, мрачнея.

– Даст бог, дело не долгим будет. Этот вон сломя голову летел. Лошадь вся в мыле, – понимающе проворчал Архипыч, разглядывая прискакавшего офицера.

Молодой, чуть старше самого Егора ротмистр, соскочив с седла, быстро взбежал по ступеням и, коротко козырнув, чуть задыхаясь от скачки, спросил:

– Сударь, я имею честь видеть Егора Матвеевича Вяземского?

– Именно так, ротмистр. Чем могу служить? – насторожившись, кивнул парень.

– Для вас письмо от его превосходительства, полковника Василевского, – все той же скороговоркой доложил офицер и, выхватив из сумки конверт, протянул его парню.

– Ответ ожидается? – быстро уточнил Егор, выдергивая из-за голенища нож.

– Никак нет. Полковник только просил передать, что очень будет вас ждать.

– О как! – не удержавшись, хмыкнул парень и, вспоров ножом конверт, принялся читать послание. – Вовремя мы ехать собрались, – буркнул он, сворачивая письмо. – Едем, дядька. Господин ротмистр, можете ехать с нами. А вашего коня привяжем к карете. Вы его почти загнали, – предложил он, бросив взгляд на усталую животину.

– Благодарю, сударь. Обратно нам спешить проку нет. Шагом пойдем, – улыбнулся в ответ ротмистр и, козырнув, направился к своему коню.

Егор, в сопровождении казака спустился к карете и, усаживаясь, негромко скомандовал кучеру:

– В управление жандармов, Никита. Погоняй. Теперь время дорого. Ждут нас там.

– Сполню, Егор Матвеевич, – азартно усмехнулся кучер и, привстав, звонко щелкнул бичом.

– Чего там было, барич? – осторожно поинтересовался Архипыч, усевшись напротив своего подопечного.

– Полковник пишет, что они очередное письмо добыли, но там тайна такая, что они его даже выносить из жандармерии опасаются. Вот и просил меня самого к ним приехать, – пояснил Егор, мысленно прикидывая, что это может быть.

То, что в прессе громко назвали очередной войной с Персией, на поверку оказалось очередным приграничным походом, в котором принимало участие в основном казачье воинство и несколько полков егерей. Подробностей парень само собой не знал, да и не особо интересовался, если быть честным. Других забот хватало. И судя по поднятой волне, документ, за который так держались жандармы, касался именно боевых действий.

Карета подкатила к высокому мрачному зданию в четыре этажа, и Егор, выбравшись из салона, скомандовал своим сопровождающим:

– В соседнем трактире меня ждите. Как закончу, сам туда за вами приду. А ежели меня долго не будет, в имение возвращайтесь и все деду расскажите.

– Сполним, барич, покоен будь, – коротко кивнул Архипыч, забирая у него револьвер.

Выходить из дома без оружия парень давно уже перестал. Как оказалось, револьвер в этом времени, был не просто аксессуаром, а вполне себе востребованным девайсом. При себе у Егора осталась только пара ножей, в том числе и памятный пычаг. Взбежав по ступеням крыльца, парень вошел в здание и, подойдя к стойке, за которой сидел крепкий прапорщик среднего возраста, коротко сообщил:

– Егор Матвеевич Вяземский к полковнику Василевскому.

– Ага. На третий этаж, сударь, и по левую руку в коридор, пятая дверь направо, – кивнув, коротко сориентировал его жандарм.

Быстро поднявшись на этаж, Егор отыскал нужную дверь и, решительно толкнув створку, вошел в широкую приемную. Сидевший за столом вместо секретаря очередной прапорщик, увидев парня, насторожился, но услышав, кто он, тут же поднялся и, попросив подождать, скрылся за дверью. Спустя минуту он вышел обратно и, придержав дверь, предложил войти.

Встретил его полковник, выйдя из-за стола и не чинясь, протянул руку для пожатия. Приказав прапорщику подать чаю, он указал парню на кресло у своего стола и, вернувшись на место, устало улыбнулся:

– Егор Матвеевич, я несказанно вам признателен, что вы так скоро откликнулись на мою просьбу. Документ, добытый нами, весьма важен, но к тому же еще и весьма секретен.

– Это я все уже понял, ваше превосходительство. Обещаю, что даже дяде о нем ничего сообщать не стану. Так что не будем терять времени, и давайте я хоть гляну на него пока. Может, там хитрость, какая имеется, – решительно кивнул Егор, намеренно сбивая полковника с мысли о подписи всяких бумаг и напоминая, что приезд его это только добрая воля, а никак не действие по приказу.

Вздохнув, опытный интриган чуть скривился и, поднявшись, принялся отпирать монструозного вида сейф. С лязгом распахнув дверцу, он взял с полки очередной бювар и, положив его на стол, уселся в кресло.

– Вам к этому чудовищу только скрипа не хватает, чтобы любому злоумышленнику сразу о тюремной камере напомнить, – не удержавшись, усмехнулся Егор, кивая на сейф. – Дверца и вправду словно дверь камеры лязгает.

– Тяжела железяка, – чуть смутившись, оглянулся полковник на сейф. – Но в нашем деле без такой штуки никак. Вот, извольте, – открыв папку, вздохнул он, протягивая документ парню.

Аккуратно взяв его в руки, Егор внимательно вчитался в текст и, чуть кивнув, сообщил:

– Писано на арабском. Писал человек, язык хорошо знающий. Даже ошибок нет. Готовы записывать, ваше превосходительство?

– Готов, – быстро кивнул полковник, подтягивая к себе стопку чистой бумаги.

– Тогда начнем, – кивнул парень, еще раз пробегая взглядом текст.

Игнат Иванович примчался в имение так, словно за ним стая чертей гналась. Увидев взволнованную физиономию дяди, Егор моментально подобрался и приготовился к серьезным проблемам. Но все оказалось не так плохо. За ужином выяснилось, что дядюшке снова требуется помощь парня. И помощь эта заключается в том, что парню придется снова сойтись с кучкой представителей прессы, чтобы в очередной раз сбить волну слухов о случившейся войне.

Вот тут Егор откровенно завис. О случившейся войне он знал только из газет, так что сказать что-то по этому поводу просто не мог. Но как оказалось, этот вопрос Игнат Иванович уже успел продумать. К тому же он привез с собой кучу документов, из которых можно было составить нужную картину. Прокручивая про себя все услышанное, Егор никак не мог отделаться от мысли, что явно чего-то не понимает.

– Что-то не так, Егорка? – осторожно поинтересовался дядя, заметив это.

– Все не так, дядюшка, – помолчав, вздохнул парень. – Почему именно я? Ведь в вашем ведомстве имеется немало молодых, достойных чиновников, способных запросто управиться с теми репортерами. А ты приехал сюда. Вот и свербит у меня вопрос. Почему?

– И вправду, Игнат, ты б объяснил все толком, – внимательно выслушав его, поддержал внука Иван Сергеевич.

– Пробовали мы несколько молодых к этому делу приспособить, – мрачно скривился дядюшка. – Да только, пока по бумажке читают, все гладко идет, а как всякие вопросы каверзные начинают задавать, так теряются разом. И ведь многажды им сказано было, что вопросы такие задавать станут. А все одно – замирают, словно каменные, или чего хуже, ерунду всякую городить начинают. Вот и решило начальство мое тебя в этом деле испробовать. Раз уж однажды ты справился.

– Все одно не сходится, – подумав, решительно заявил Егор. – Ну не вышло у молодых, велели б кому постарше. В чем беда? Дядюшка, вы б рассказали все прямо, а то я бог знает, до чего додуматься так могу, – слегка надавил он на родственника.

– Ох, и хватка у тебя, Егорка, – растерянно покачал дядя головой. – И где только выучиться успел?

– Книжки всякие люблю, там и вычитал, – моментально выкрутился парень, не сводя с дяди требовательного взгляда.

– Репортерам тем далеко не все рассказывать можно, – вздохнув, принялся пояснять Игнат Иванович. – Есть вещи, о которых им знать и вовсе не надобно. Да только они ж вопросы свои не с потолка берут. Прежде с кем другим говорят, всякие знания собирают. А уж после начинают и нас спрашивать.

– Темните, дядюшка, – качнул Егор головой.

– От ведь… – скривился Игнат Иванович и, растерянно почесав в затылке, обреченно махнул рукой. – Бог с ним. После тех нескольких случаев, когда наши чиновники потерпели фиаско, его величество лично высказал мнение, что лучше тебя с таким делом никто не справится.

Вот тут Егор буквально завис на несколько минут. Услышать подобное от самого императора дорогого стоит. Но вместе с тем это означает, что теперь за каждым его шагом будут пристально наблюдать все, кому не лень. Растерянно покрутив головой, парень кое-как справился с эмоциями и, вскинув взгляд, поинтересовался, глядя дяде в глаза:

– А что сослуживцы ваши по этом поводу думают? Вот не верю я, что они приняли это спокойно.

– Господи, да какое тебе до них вообще дело?! – ахнул Игнат Иванович.

– Могут вам начать гадить, – пожал Егор плечами. – До меня им не дотянуться, потому как я не в службе, а вот вам палки в колеса вставить труда не составит. Уж больно служба эта синекурой на первый взгляд кажется.

– Ну, ты меня-то совсем за дурня не держи, – иронично хмыкнул дядя. – Я потому и молчал до последнего, чтобы другие сами, на своей шкуре попробовали, каково это, с репортерами говорить. А уж после, когда сам государь высказался, сделал вид, что вынужден тебя для этого дела звать. И не сам по себе, а лишь по указанию начальства моего.

– Уже легче, – вздохнул парень, внимательно его выслушав. – Я только одного в толк не возьму. Вы ж вроде внешними сношениями занимаетесь, а войной военные ведают. И почему тогда вопросы вам задают?

– Одно без другого не бывает, – развел дядя руками. – Военные воюют, а мы спорим и сговариваемся. Так всегда было.

– Ну да. Дипломатия и боевые действия всегда рядышком, – про себя кивнул Егор, в очередной раз вздыхая. – Так и о чем я должен с теми репортерами говорить? – перешел он к конкретике.

– Признаться, после тех встреч мы в некотором затруднении… – смутился Игнат Иванович. – Ведь их не интересуют заранее заготовленные речи. Им подавай ответы именно на их вопросы.

– Словесная дуэль, – задумчиво хмыкнул Егор. – Занятно. Но для такой схватки нужно серьезно владеть вопросом. Обладать нужной информацией. В противном случае останется только мычать да блеять, – развел он руками.

– Я для того тебе бумаги и привез, – быстро кивнул дядя.

– Блин, это откровенная подстава получается, – проворчал про себя Егор, понимая, что отказаться не сможет.

Как ни крути, а дядя получил от своего начальства прямой приказ приспособить болтливого племянника к этому делу. Выходит, хочешь не хочешь, а придется соответствовать и выкручиваться, как уж под вилами.

– Так что скажешь, Егорка? – поторопил его Игнат Иванович.

– А что тут скажешь? – хмыкнул парень. – Надо, значит, придется грудью на редуты идти.

– Молодца, внучок, – вдруг громко рассмеялся Иван Сергеевич. – Ведь знает, что плохо получиться может, а все одно в помощи не отказывает, – коротко пояснил он сыну, заметив его удивленный взгляд.

– Родная кровь – не водица, – развел Егор руками. – К тому, думаю, за той историей его величество особо наблюдать станет. Глядишь, чего хорошего и получится.

– Это ты верно сказал. Следить за этим делом он будет, – кивнул дядя.

– Когда едем? – махнув на все сложности рукой, уточнил парень.

– Завтра, день на передых, а послезавтра в дорогу, – тут же заявил дядя. – А у вас-то тут как? Все ли ладно? – сменил он тему, сообразив, что поинтересоваться делами имения и семьи просто обязан.

– Племянник твой, Игнат, теперь и в высшем свете известен, – ехидно усмехнулся Иван Сергеевич. – Он ведь, паршивец, сумел играючи цельного офицера прищучить стрельбой своей. И ведь как ловко все обставил. Вроде как и спор шутейный, а на деле, ему теперь даже вызов на дуэль остерегутся бросить. Уж больно ловок парень в стрельбе.

– И где случилось все? – насторожился Игнат Иванович.

– На приеме графа Ухтомского, – усмехнулся дед.

– Господи, а туда-то вас каким ветром занесло? – растерялся дядя.

– А Егорушка от графини именное приглашение получил. Ну и я, грешный, с ним заодно. Как ни крути, а одному ему в такие места пока ездить невместно. Хотя, по чести сказать, я там и не нужен был вовсе. Он и сам со всем играючи управился.

– Однако… – растерянно протянул Игнат Иванович.

– Как поедете? – неожиданно уточнил старик, обращаясь к внуку.

– Думаю, я свою карету возьму. Нечего дядюшкиных лошадок туда-сюда просто так гонять. Заодно в дороге бумаги почитаю, – чуть подумав, высказался Егор.

– Тоже верно, – одобрительно кивнул дед. – С собой Романа да Никиту бери.

– Так и хотел, – быстро согласился парень.

– Выходит, у тебя уж и слуги свои появились, – понимающе усмехнулся дядя.

– Так и Архипыч, и кучер Никита давно уже с ним рядом служат. Я с самого начала, как он принялся цех свой ставить, Никиту велел к нему пристегнуть. Парень молодой, азартный, ему с Егорушкой веселее будет, – лукаво усмехнулся Иван Сергеевич.

– Ну и слава богу, – отмахнулся дядя. – Раз так, прикажи им сбираться.

– Утром велю, – кивнул Егор, допивая чай.

Убедившись, что все нужное сказано, парень поднялся и, попрощавшись, отправился к себе. Судя по всему, деду с дядей нужно было кое-что обсудить с глазу на глаз. Сидя в кабинете, Егор бездумно листал какой-то журнал, мыслями возвращаясь к неожиданно возникшей проблеме. То, что дядя ему рассказал, означало, что он сделал все, чтобы все видели, что это не сам Игнат Иванович предложил кандидатуру своего племянника, а его начальство в мудрости своей приняло такое решение.

Это заметно облегчало ему задачу, но не делало ее проще. В любом случае, для подобной пресс-конференции требовалось владеть информацией на должном уровне. А у парня, таких знаний просто не имелось. Только общие знания, почерпнутые из газет. Даже то, что дядя привез кучу документов, ничего не меняет. Ведь он сам сказал, что репортеры задают каверзные вопросы, которые прежде проясняют в других местах.

– М-да, похоже, что такое военная и государственная тайна, тут еще толком не поняли, – хмыкнул про себя парень, бросая взгляд в темнеющий провал окна.

Пока он так медитировал, на улице окончательно стемнело. Бросив взгляд на роскошные напольные часы, Егор отметил, что время уже приблизилось к полночи. Поднявшись, он прошел в ванную и, умывшись, завалился спать. Как говорится, утро вечера мудренее. Проснулся парень с первыми лучами солнца. Но как ни странно, при этом он чувствовал, что прекрасно выспался. Умывшись, Егор уже привычно прогнал весь утренний тренировочный комплекс и, одевшись, отправился завтракать.

На кухне уже во всю готовили, так что парень, ухватив кружку парного молока и еще горячую булочку, смолотил добычу на месте, после чего отправился в комнату к Архипычу. Казак уже проснулся и теперь не спеша готовился к завтраку. Увидев парня, он насторожился и, удивленно расправив усы, поинтересовался:

– Стряслось чего, барич?

– Добре все, – мотнул Егор головой. – Но нам с тобой, дядька, предстоит снова в столицу ехать. Так что готовься.

– Когда? – деловито уточнил казак, коротко кивнув.

– Завтра. С утра. В нашей карете едем. Дядина следом пойдет.

– Добре. Никитку сам упрежу, – кивнул Архипыч, жестом приглашая парня к столу.

Как он умудрился услышать, что кухарка лично несет ему завтрак, Егор так и не понял. Но факт остается фактом. Едва только они присели к столу, как дверь комнаты отворилась и крепкая, моложавая женщина внесла поднос, на котором стояло блюдо с булочками и кринка молока. Поблагодарив ее, казак забрал поднос и принялся расставлять все принесенное, когда кухарка, бросив на парня задумчивый взгляд, вдруг тихо спросила:

– Может, еще чего принесть, Романушка?

– Благодарствуй, Марфуша, всего вдосталь, – улыбнулся казак в ответ.

– Ага, вот, значит, как, – усмехнулся про себя Егор. Выходит, у этих двоих все давно уже сложилось.

Делая вид, что все так и должно быть, он глотнул молока и, помолчав, на всякий случай уточнил:

– Патронов у нас вдосталь или прикупить надобно?

– Сам куплю, – отмахнулся Архипыч. – Ты это, Егор Матвеич, про нас с Марфушей не сказывай никому. Не надобно ей славы дурной.

– Покоен будь, – отмахнулся Егор. – То только ваши дела. А по мне так и слава богу, что сладилось. Не дети, сами знаете, чего хотите.

– Благодарствуй, Егор Матвеич, – кивнул казак, подливая ему молока и подвигая поближе блюдо с булочками.

– Значит так. Ты теперь Никиту предупреди, а после за патронами езжай. А я подумаю, что нам еще с собой надобно будет, – принялся ставить Егор задачу.

– Добре, все сполню, – коротко кивнул казак.

– Надо будет еще бумаги с собой в пачках прихватить, – вспомнил парень.

– Ты чего смурной такой, барич? – вдруг спросил Архипыч, глядя ему в глаза.

– Да дядя задачку задал такую, что хоть застрелись. Вот и думаю, как лучше дело сладить, – коротко поведал Егор.

– Управишься. Ты парень умный, на всякие уловки горазд. А шибко надобно станет, зови, чем смогу, подмогну, – развел Архипыч руками, всем своим видом показывая, что помочь он может только кулаком или пулей.

До Петербурга они доехали быстро и без приключений. Уже в доме дяди, Егор, приведя себя в порядок с дороги, потребовал предоставить ему свежие донесения с театра военных действий и засел изучать их, чтобы иметь хоть какое-то представление о текущих делах на фронте. Как оказалось, дядино начальство, едва узнав, что парень в столице, в мудрости своей назначило встречу с прессой через день после приезда.

Такая спешка Егора крепко насторожила. Уж слишком все складывалось не просто. Второпях. А самое главное, он никак не мог понять, почему в таком простом деле требуется именно его участие. Помня, что здоровая паранойя в разумных дозах значительно продлевает жизнь, парень принялся готовиться буквально ко всему. От каверзных вопросов до выстрела из-за угла. Ну не верилось ему, что в столь серьезной конторе не нашлось ни одного человека, имеющего хорошо подвешенный язык и умеющего быстро соображать.

Ведь дядина контора, ни много ни мало, это дипломатический отдел, а в подобных заведениях, дураков не держат. Впрочем, если вспомнить, что в этом времени на службу чаще всего брали по протекции, то, как говорится, возможны варианты. Особенно с учетом того момента, что все попытки общения с прессой случались у обычных чиновников. У настоящих дипломатов своих дел хватает. В общем, подогревая себе мозги подобными размышлениями, Егор едва не довел себя до нервного срыва и успокоился, только выпустив пар на тренировке.

В назначенный день он уже почти привычно поднялся на помост, устроенный в манеже, и, усевшись за столик, откашлялся, привлекая внимание собравшихся.

– Господа, рад вас всех видеть снова, – произнес парень, дождавшись тишины. – Как мне сказали, у вас возникло к Департаменту внешних сношений много вопросов. Я попробую на них ответить. Но прежде я позволю себе напомнить вам правила, по которым будет проходить наша беседа. Перед тем, как задать свой вопрос, я прошу вас называть вашу газету и оглашать имя. Впрочем, я думаю те, кто уже общался со мной в прошлый раз, прекрасно это помнит.

– А кто уполномочил вас отвечать на наши вопросы? – тут же раздалось из зала.

– И так, первый вопрос, господа, – проигнорировав выкрик, предложил Егор.

– «Ведомости»… – поднялся крепкий мужчина средних лет. – Что вам известно о положении на фронте?

– Только то, что военные сообщают в своих депешах, – пожал парень плечами.

– Значит, истинного положения вещей вы не знаете? – не унимался все тот же репортер.

– Помилуйте, откуда, – развел парень руками. – Для подобного знания нужно самому быть в войсках. Впрочем, не доверять нашим офицерам у меня нет никаких причин. Это дворяне и люди чести. Или кто-то скажет, что это не так? – обвел он аудиторию вопросительным взглядом.

– Соблазн велик, а человек есмь сосуд греховный, – ответил ему репортер цитатой из Писания.

– Бесспорно. Но в таком разе, получается, что наше командование смеет обманывать самого императора. Помазанника Божия. Вы готовы повторить это им в лицо? – хмыкнул Егор, глядя репортеру в глаза. – Думаю, для подобных утверждений требуются весомые доказательства, а не просто чьи-то измышления. Не находите?

– И все-таки, кто уполномочил вас говорить с нами? – повторил репортер чужой вопрос, явно растерявшись от предыдущего ответа.

– Департамент внешних сношений, – пожал парень плечами.

– Хотите сказать, что вас взяли туда на службу, – не унимался представитель ведомостей.

– Господь с вами, сударь, – отмахнулся парень. – Для этого мне еще возраста подходящего нет. Просто помня, что в прошлый раз у меня получилось разойтись с вашим братом миром, меня попросили оказать сей службе услугу. Что я старательно и делаю. Уж простите, как получается, – с улыбкой пожал Егор плечами.

– Выходит, данная служба настолько не уважает прессу, что использует для подобной встречи обычного недоросля? – подскочил дородный, богато одетый мужчина с крупным перстнем на среднем пальце правой руки.

– Вы забыли представиться, сударь, – спокойно напомнил Егор.

– «Петербургский вестник», – с вызовом ответил толстяк.

– Вы, сударь, торопитесь с выводами, – кивнув, вздохнул парень, готовясь к долгому спору и, возможно, даже скандалу. – Не имей сей департамент к вам никакого уважения, он бы и затевать всю эту историю не стал. Не будем забывать, что сейчас идут боевые действия и каждый чиновник, обязан быть на своем месте, чтобы исполнять ту службу, которая на него возложена. Ну, нет у них в реестре должности для подобной встречи. Я вам больше скажу, ее даже при дворе его величества не имеется. Так к чему напраслину всякую выдумывать?

– «Вечерний вестник», – поднялся еще один репортер. – Как вы думаете, у Департамента внешних сношений имеются данные с мест боевых действий?

– Без сомнения.

– Тогда почему они не желают их обнародовать? – тут же последовал вопрос.

– Думаю потому, что боевые действия еще идут, и обнародовать их можно будет в том случае, когда на поле боя что-то серьезно изменится. В этом случае, то донесение уже устареет, и противник не сможет использовать его в своих целях. Ведь именно чем-то подобным занимается разведка?

– Ловко, – удивленно хмыкнул репортер, усаживаясь на место.

– Ерунда! – вдруг вскочил какой-то тощий вертлявый тип. – Просто власть предержащие скрывают, что на фронте армия несет огромные потери, и хочет любым путем это скрыть! – завопил он, фанатично блестя глазами. – Свобода слова для них пустой звук!

– Глупость сказать изволите, сударь, – фыркнул Егор. – Скрыть подобные вещи не получится, как ни старайся. Так или иначе, но рядовые солдаты все равно продолжат писать письма родным, и кто-то обязательно упомянет о чем-то подобном. А подвергнуть все письма солдат перлюстрации, в условиях боевых действий, просто невозможно. Элементарно не хватит тех, кому придется те письма читать. Так что не нужно путать свободу слова с глупостью.

– А что такое для вас свобода слова? – обличающее ткнул вертлявый пальцем в парня.

– Господа, у кого-то имеются еще вопросы? – проигнорировал Егор выпад.

– Я бы попросил вас ответить на вопрос нашего коллеги, – снова поднялся репортер «Петербургских ведомостей».

– Признаться, у меня нет никакого желания отвечать зарвавшемуся хаму, – презрительно скривился парень. – Согласитесь, что за подобное поведение в приличном обществе спускают с лестницы, – жестко усмехнулся он, напомнив, как вертлявый тыкал в него пальцем.

– А сил хватит? – заверещал вертлявый, подпрыгивая от злости. – Мало того, что к нам прислали какого-то сопляка, так он еще смеет указывать нам, как дела вести.

– Видит бог, я этого не хотел, – вздохнул Егор поднимаясь.

Быстро сбежав по ступеням, он в три шага приблизился к этому непонятному индивиду и с ходу, подгадав под шаг, всадил кулак ему в челюсть. Хрюкнув, тот крутанулся вокруг своей оси и плашмя рухнул мордой в пол.

– Прошу учесть, господа, что оскорблений я никому не прощаю. Могу ответить вот так, а могу и к барьеру пригласить, – громко произнес парень, презрительно кивая не лежащее без движения тело.

В воцарившейся тишине слова его прозвучали словно гром. Репортеры принялись вытягивать шеи и вставать, чтобы получше рассмотреть своего поверженного коллегу.

– А не боитесь, что он на вас жалобу мировому подаст? – поинтересовался все тот же толстяк с перстнем.

– Ну, пусть попробует. То, что он меня оскорбил, слышали все вы. А даже если вы все дружно откажетесь свидетельствовать против коллеги, то здесь еще и полиция имеется. А они, смею напомнить, находятся при исполнении своей службы. Так что пусть подает, – равнодушно отмахнулся Егор, возвращаясь на свое место.

– Значит, вы считаете, что все обнародованные документы о делах на фронте являются истинными и им можно доверять? – вернулся толстяк к теме.

– Сударь, ну вы же умный человек, подумайте сами, – развел парень руками. – Ну какой смысл военным и светским властям так себя подставлять? Ведь рано или поздно все вскроется, и тогда скандала будет не избежать. Уж простите, но это глупость несусветная. А вообще, если уж вам так хочется правды, кто мешает вам самим отправиться к театру военных действий, чтобы увидеть все своими глазами? Легко обвинять и обличать, сидя в тепле, на мягком диване. Хотите правды, езжайте на фронт. Вот тогда вы сами станете той самой истиной в последней инстанции. Ведь вы видели все своими глазами.

– Это звучит, как вызов, – раздалось из зала.

– Господь с вами, господа, – отмахнулся Егор. – Это не вызов, это то, что я на самом деле думаю. Понятно, что куда проще, сидя в столице, кричать о свободе слова и оскорблять недоверием боевых офицеров. Ведь рядом их нет и отвечать за свои слова не перед кем. А вот приложить усилия, самому испытать то, что испытывают они, гораздо сложнее. И еще. Я очень прошу всех собравшихся не путать свободу писать все, о чем захочется, с тем, что каждому мнится. Если уж решили доносить до жителей империи новости, так пишите чистую правду. На мой взгляд, в этом и заключается истинное предназначение настоящего репортера.

– Ходят слухи, что Департамент внешний сношений уже сговаривается с персами о перемирии. Так ли это? – поднялся с места репортер «Ведомостей» после повисшего в зале молчания.

– Военные действия и переговоры всегда идут параллельно, – пожал Егор плечами. – Так было, есть и всегда будет. К примеру, и с той и с другой стороны имеются пленные, и их судьбу требуется решать. Так что переговоры идут, – навел он тень на плетень.

– Но не о мире? – не отставал репортер.

– Таких сведений у меня нет, – признался парень.

– Похоже, риторике и полемике вас учили особо, – мрачно хмыкнул репортер, усаживаясь на место.

– Хотите обсудить мое образование? – тут же поддел его Егор.

– Это было бы интересно, – раздался ответ с заметным акцентом. – «Таймс». Вы, господин Вяземский, весьма свободно чувствуете себя в окружении такого большого числа собеседников. Такому так просто не научишься. К тому же вы легко находитесь в любой ситуации. Где вас учили подобному?

– Я получил домашнее образование, – коротко ответил парень.

– Домашнее, и все? – не унимался британец.

– Диплом университета я получил как знаток языков Среднего Востока. Думаю, этот факт вам хорошо известен. Как и то, что все испытания я сдавал разом. Десятку университетских профессоров. Так что вас удивляет? – равнодушно ответил парень.

– Вы ведете себя не так, как обычно ведут себя молодые люди вашего возраста, – вдруг выдал британец. – Складывается впечатление, что вы нас всех мистифицируете. Проще говоря, мне кажется, что вы гораздо старше, чем кажетесь.

– У нас говорят, креститесь, когда кажется, – усмехнулся Егор, усилием воли удерживая на лице равнодушное выражение. Внутри же у него все буквально сжалось от такого попадания. – Давно известно, что человек, пройдя по самому краю, сильно меняется. А меня почти убили.

– Отдаю должное вашей выдержке, – криво усмехнулся британец. – Вы даже не вздрогнули, услышав мои слова.

– С чего бы мне вздрагивать? – удивился парень. – Кто я и где жил прежде, знают многие. Так что, если вы намекаете на подмену, то это глупость несусветная. Не бывает так, чтобы два разных человека были похожи друг на друга, словно две капли воды. Хоть какая-то разница, но имеется. Даже у близнецов она есть. А это дети одних родителей. Так что я Вяземский, и этим все сказано.

– Знания восточных языков, риторика, умение вести полемику сразу с несколькими противниками, так просто такому не научишься… – продолжал напирать британец.

– Вы еще забыли умение стрелять, фехтовать и увлечение английским боксом, – язвительно добавил Егор. – Или теперь желание родителей дать своим чадам доброе образование стало предосудительным? Вы, сударь, я вижу, поклонник всяческих мистических течений и тайных сообществ. Но с этим не ко мне. Я реалист и предпочитаю твердо стоять ногами на земле. А что касаемо знаний и умений, так я и теперь учусь. Как говорится, умный человек учится всю жизнь. А я себя считаю умным.

– Господин Вяземский, как часто вы будете устраивать подобные встречи? – вдруг раздался вопрос от кого-то из зала.

– Лично я ничего не устраивал, – ушел парень в глухой отказ. – Сегодня я просто оказал услугу означенному ведомству. Не более. К тому же живу я не в столице, а в Москве. Но могу прямо сказать, что обманывать и специально вводить вас в заблуждение никто не станет. Смысла нет, господа. За сим, позвольте откланяться, – закончил Егор, поднимаясь.

Стоя в кабинете Гатчинского дворца, Егор никак не мог отделаться от мысли, что во всем происходящем есть какая-то неправильность. Ну не может император огромной страны тратить время на личные встречи с каким-то недорослем. Пусть даже недоросль тот является личностью неординарной и весьма интересной. В таком случае, как говорилось в какой-то рекламе, будет достаточно одной таблетки. В смысле, одного раза. А тут уже в третий раз приходится стоять навытяжку и бодро отвечать на всякие странные вопросы.

– А репортера того бить было обязательно? – едва заметно улыбнувшись, поинтересовался император.

– Ну не на дуэль же дурака вызывать, ваше величество, – нашелся Егор.

– А вы, значит, молодой человек, и к дуэли готовы? – тут же последовал очередной вопрос.

– Умаления своей чести я не позволю никому. Живу по той поговорке. Жизнь – родине, душу – господу, честь – никому, – отрезал парень, начиная заводиться. – Будь он мне ровней, получил бы вызов. А так… – Егор пожал плечами, всем своим видом показывая, что иного выхода просто не было.

– Занятно. Вы, юноша, или зело смелы, или просто не понимаете, что подобная выходка может стоить вам жизни, – чуть помрачнев, высказался император.

– Я прекрасно понимаю, ваше величество, что любая драка – это риск, но иной раз случаются моменты, когда смолчать равно смерти, как мужчины и дворянина. Сам я драки не ищу и даже считаю, что подобные вызовы должны бросаться только по особым случаям, но покорно сносить оскорбления ни от кого не стану, – решившись, прямо заявил парень, глядя самодержцу в глаза.

– Да уж. Покорность это не про вас, – вдруг широко улыбнулся император. – Впрочем, может, это и не плохо. Во всяком случае, ваш характер позволяет вам делать то, на что иной раз не решаются взрослые мужи. Что ж, господа. Я благодарю вас за службу и помощь. Можете идти, – милостиво улыбнулся император, поднимаясь из-за стола.

Синхронно поклонившись, родичи отступили к двери, и Егор, уже повернувшись, чтобы выйти, на пороге был остановлен голосом государя:

– Егор Матвеевич, – окликнул он парня, – я забыл поблагодарить вас за вашу бумагу. Прекрасное качество. Я весьма признателен.

– Рад служить, ваше величество, – отвесил парень церемонный поклон.

Уже в приемной, увидев десяток всяких присных, Егор понял, что именно сейчас произошло. Своей последней фразой император показал всем, что сам парень у него если не фаворит, но на особом счету, и забывать этого не стоит. Во всяком случае, смотрели на него и дядю с заметным интересом. Уже в коридоре Игнат Иванович, отойдя к окну, устало вздохнул и, утерев лоб платком, что стало уже почти ритуалом, еле слышно произнес:

– Ты, Егорка, думай, что государю говоришь. Да еще и в подобном тоне.

– А я, дядюшка, никому не навязываюсь, – пожал Егор плечами. – А за дела свои я первым делом перед Богом отвечать стану, а все остальные мне без разницы.

– Это ты от Романа нахватался? – удивленно уточнил дядя. – То ж ведь казачья присказка, что за дела свои казаки только перед Богом и кругом казачьим ответ несут.

– Нет, дядюшка. Я и вправду так думаю, – мотнул парень головой.

– Ладно, после поговорим, – чуть помолчав, решительно выдохнул Игнат Иванович и, ухватив его за локоть, повел к лестнице.

Уже в карете, немного успокоившись и приведя мысли в порядок, дядя откинулся на спинку сиденья и, вздохнув, тихо заговорил:

– Ты, Егорка, еще слишком юн и оттого не все понимаешь. Да, теперь ты императору интересен, потому как прежде такого не бывало. Чтобы недоросль сам, без чужой помощи, и мануфактуру столь полезную придумал и знания весьма нужные имел. Но ты не забывай, что он самодержец, а значит, в любой момент может отправить тебя в опалу, а то и вовсе велит все дела закрыть, а тебя самого в училище какое-нибудь отправить. Уж поверь, там тебя быстро научат строем ходить, – криво усмехнулся Игнат Иванович.

– Контуженого? – иронично уточнил Егор. – Боюсь, не рискнут.

– С чего бы? – растерялся дядя.

– Так что с контуженого взять? Взбесится, бед наделает, придется перед самим императором краснеть, оправдываясь, что не усмотрели. Я ж не просто так сказал, что сам, первым, никого не трону. И государь меня услышал. Да и про бумагу мою, думаю, он не просто так сказал, – напомнил Егор о приятном.

– Это да. Бумагой своей ты ему крепко потрафил. К тому же он шибко репортеров не любит, и все твои встречи с ними ему очень нравятся. Особенно то, как ты ловко их осаживаешь. Самому-то ему, подобное невместно.

– Дядюшка, признайтесь честно, к чему это все было? – дав ему закончить, прямо спросил парень. – Ну не верю я, что в ведомстве вашем не нашлось ни одного толкового чиновника с подвешенным языком. Да еще и прием этот. Вот государю боле заняться нечем, как с недорослем каким-то беседы вести.

– Не поверил, значит, – вздохнул Игнат Иванович, заметно смутившись. – Ладно. Расскажу. Но строго между нами. Император и вправду сам на тебя указал. Но прежде мы действительно пробовали нескольких молодых людей из службы приспособить к подобному делу. Тут я тебе и словом не солгал. А началось все с того, что после того раза я твою мысль про особого чиновника своему начальству поведал. И как оказалось, начальство мое, будь оно здорово, недолго думавши, тот разговор императору и передало. Вроде как его идея. Вот император и приказал испробовать, что с того получится.

– Инициатива поимела инициатора, – фыркнул Егор и, не удержавшись, от души расхохотался. – Ой, не могу, – стонал он, сгибаясь пополам. – Это ж надо так было перед самим государем обделаться.

– Обошлось, – хмыкнул Игнат Иванович, пряча усмешку. – Но история получилась занятная.

– Вам-то с той истории не прилетит от начальства? – отдышавшись, на всякий случай уточнил парень.

– А мне-то с чего? – развел дядюшка руками, пряча бесенят в глазах. – Я ж рассказывал, исходя из твоих слов и тебя в пример ставя. А что наши чинуши при большом скоплении репортеров и двух слов толком связать не могут, не ко мне вопрос.

– В каком смысле меня в пример ставя? – насторожился Егор.

– Указал, что ежели даже такой мальчишка, как ты, способен этих упырей унять, то чиновный муж и подавно управится. А вышло, что ты ловчее их всех вместе оказался. А уж когда все нами собранные обделались, государь про тебя и вспомнил. И повелел еще раз тебя перед репортерами поставить, чтобы проверить, можешь ты их унять, или в тот раз все случаем вышло.

– И что теперь будет? – осторожно уточнил парень, пытаясь прикинуть хоть какую-то перспективу.

– Пока не знаю, но думаю, нужного человека искать станем, – чуть подумав, пожал дядя плечами.

За разговором, они добрались до города, и дядя приказал кучеру ехать прямо на службу, где он останется, а после, Егор поедет домой. Готовиться к отъезду. В столице он дела закончил, пора и честь знать. Спорить или что-то доказывать Егор и не собирался. В имении у него и мануфактура пригляда требует, и дед один скучает. Выбравшись из кареты, парень отпустил карету и, войдя в дом, первым делом отправился проведать своих людей.

Убедившись, что и казак, и кучер Никита всем довольны и готовы в любой момент отправиться обратно, парень поднялся в отведенные ему комнаты и, усевшись в кресло, взялся за свежие газеты. Нужно было выяснить, что именно пишут его оппоненты про их встречу. Пробегая взглядом столбцы статей, Егор только хмыкал и злорадно усмехался. Как оказалось, поливать его грязью репортеры просто не решились. Понимали, что могут нарваться на неприятности. Но и хвалебных фраз было мало. Все сводилось к простой подаче информации, что встреча состоялась и ходом беседы стороны остались почти удовлетворенными. В общем, все ровно, гладко и почти мирно.

– Ну и ладно, – фыркнул парень, отбрасывая газету на стол. – Главное, что не сильно ругали. Как ни крути, а окатить помоями эти господа могут весьма основательно.

В кабинете он просидел до самого вечера, развлекаясь чтением и небольшими переводами заинтересовавших его статей. Упражняться в грамматике языков он старался регулярно. Иначе запросто можно было многое забыть. От этого занятия его оторвало появление дяди. Вернувшись со службы, Игнат Иванович не спеша переоделся и, велев подавать ужин, встретил племянника в столовой. Улыбнувшись вошедшему парню, он присел к столу и, задумчиво побарабанив пальцами по скатерти, вздохнул.

– Вы здоровы ли, дядюшка? – насторожился Егор, заметив его состояние.

– Слава богу, Егорка. Тут иное, – снова вздохнул дядя, словно не зная, с чего начать.

– Стряслось чего? От начальства прилетело? – чуть подтолкнул его парень.

– Вот как раз начальство мое тобой весьма довольно, – растерянно хмыкнул Игнат Иванович. – Ведь в итоге получилось, что ты своим выступлением его идею подтвердил. Осталось такого же ловкого человека найти.

– Так с чего тогда вы такой мрачный? – не удержавшись, прямо спросил Егор.

– После аудиенции ко мне из штаба войск приходили. Прямо на службу.

– И?..

– Хотят, чтобы ты еще раз выступил и объяснил репортерам, что военные действия идут своим чередом и выдумывать ничего не надо. Понравилось им, как ты о военных в своей речи высказался. Вот и решили повторить, но уже от своего лица.

– А я в тот раз чего делал? – растерялся Егор, не понимая смысла повторения одного и того же текста.

– Они хотят рядом с тобой своего человека посадить, чтобы он на вопросы о делах фронта говорил, а ты как бы управлять этим всем будешь и все другие вопросы отбивать станешь, – несколько путано пояснил Игнат Иванович.

– Ага, похоже, кто-то до модерации процесса додумался, – про себя перевел парень, задумчиво глядя в темнеющее окно. – И когда эта встреча должна состояться? – уточнил он.

– Если согласишься, то завтра тебя будут ждать в Генеральном штабе, чтобы оговорить все сложности, – вздохнул дядя.

– Вам что-то не нравится? – задумчиво уточнил Егор.

– Не знаю, как и сказать. Ведь ежели у тебя снова все получится, они запросто могут тебе чин юнкера присвоить и назначить на должность именно для подобных дел. А я хотел тебя в свою службу забрать. Уж прости, но твое знание языков для империи гораздо важнее, чем просто разговоры.

– Ну, без моего на то желания этого не сделать, а без военного образования я так до седой бороды юнкером и прохожу, – отмахнулся парень. – Да и не с моей контузией в военные рваться. Голова-то иной раз и по сию пору болит.

– Я думал, что стать офицером – твоя мечта, – удивленно протянул дядя.

– Прежде была, – подумав, осторожно заговорил Егор. – Но теперь, когда я лично столкнулся со всякими чиновниками, в том числе и в погонах, желание это как-то резко исчезло.

– С чего бы? – не понял Игнат Иванович.

– Не хочется дуракам подчиняться, – прямо заявил парень, глядя ему в глаза. – А таковых в армии, увы, не мало. Особенно почему-то из тех, что называются титулованными.

– Егорка… – укоризненно протянул дядя.

– То правда, дядюшка, и вам она хорошо известна. Одна радость, что такое положение не только в отечестве нашем. Ну да бог с ними. Я готов завтра в штаб ехать. Или мне самому туда надлежит явиться?

– Нет уж. Без меня в подобные дела не вмешивайся, – отрезал дядя, жестом словно отметая любые возражения. – К тому же мне и самому интересно узнать, что они там задумали. Так что вместе поедем. Точнее, ты поедешь в моем сопровождении. Мал еще, – ехидно закончил он, озорно подмигивая.

– Ну и ладно. Вдвоем веселее. А начальство ваше знает?

– При нем все и было, – отмахнулся Игнат Иванович. – К слову сказать, им тоже интересно знать, что из этого получится.

– Главное, чтобы на меня, как на ту лошадь, ставки делать не начали, – фыркнул Егор, и вправду чувствуя себя фаворитом на скачках.

– Ежели начнут, хоть денег заработаем, – не остался дядя в долгу, и родичи, дружно расхохотались.

Дородный, осанистый генерал, украшенный пышными усами, переходившими в еще более пышные бакенбарды, окинул парня долгим, недоверчивым взглядом и, еле слышно хмыкнув, пробасил:

– Значит так, юноша. От вас требуется удержать то репортерское стадо в узде, чтобы господин майор смог зачитать им некоторые сводки с фронта. Управитесь?

– Постараюсь, ваше высокопревосходительство, – коротко кивнул Егор.

– То есть уверенности у вас в том не имеется, – заметно помрачнев, уточнил генерал, так и не удосужившийся представиться.

– На все воля Божья. Вам ли не знать, господин генерал, – отозвался парень, дерзко глядя ему в глаза.

– Дерзок, – пожевав губами, высказался генерал. – А ежели столь смел, отчего не в училище военном?

– Во время нападения бандитов на наше имение получил ранение и тяжкую контузию. К службе не гожусь, – коротко отозвался Егор. – Иной раз после контузии голова сильно болеть начинает.

– Говорят, вы еще и языками всякими владеете изрядно. Так ли?

– Так. Экзаменацию выпуска университета сдал разом. Иной раз и дядюшкиному, и жандармскому ведомству переводами помогаю, – все так же коротко ответил парень.

– А военным, значит, помогать не желаете? – тут же ухватился генерал за его слова.

– Так не обращались. А самому лезть – не поймут. Скажут, мал еще, – пожал парень плечами, уже совсем не понимая причины этого допроса.

– Выходит, ежели обратимся, помогать станете? – не унимался генерал.

– Так для того и учился, – хмыкнул Егор, ощущая огромное желание послать этого надутого индюка куда подальше.

– А ежели мы прикажем вам, юноша, на фронт ехать, бумаги всякие переводить, что пластуны иной раз добывают? – зашел вдруг генерал с другой стороны.

– Осмелюсь доложить, ваше высокопревосходительство, племяннику еще подходящего возраста нет, чтобы на фронт ехать, – шагнув вперед, твердо ответил Игнат Иванович, вставая так, чтобы заслонить собой племянника.

– Возраста, значит, – мрачно повторил генерал, окинув его раздраженным взглядом. – Что ж, подумаем, – буркнул он и, развернувшись, величественно поплыл куда-то в глубь коридоров здания Генерального штаба.

– И чего это было? – удивленно проворчал Егор, глядя ему вслед.

– Не беспокойтесь, Егор Матвеевич, – улыбнулся стоявший тут же полный капитан, или по-простому майор, с которым парню и предстояло вести будущую пресс-конференцию. – Господин генерал, ввиду своей долгой службы в армии, иных служащих попросту не воспринимает. Так что скажите, готовы снова с репортерами схлестнуться? – вернулся он к главной теме.

– Готов. Но признаться, никак не могу понять, зачем я-то вам? – пожал Егор плечами. – А самое главное, о чем вообще разговор пойдет?

– Самому бы знать, – вздохнул майор, заметно смутившись. – Вся беда в том, что репортеры уже много раз повторяли, что мы не желаем иметь с ними дело, а значит, попросту правду скрываем. А на самом деле, мы просто не понимаем, чего им от нас надобно.

– Тогда соберите все свежие сводки, ну, какие можно, и берите их с собой, – тут же отреагировал Егор. – Будете по ним на вопросы о боях отвечать. А на всякие иные вопросы не реагируйте. Мне их оставьте, – принялся выстраивать он примерный алгоритм действий. – Во сколько там та встреча состояться должна?

– В два часа пополудни, – моментально отреагировал майор.

– Вот в половине второго в манеже и встретимся, – кивнул парень. – А дальше, как батюшка мой говаривал, война план покажет.

– Вы словно и вовсе не беспокоитесь об этой встрече, – удивленно протянул майор.

– Пусть они беспокоятся, – фыркнул Егор, небрежно отмахнувшись. – А наше дело говорить ровно, спокойно и честно. Потому и прошу вас бумаги нужные с собой иметь.

– Будут, – решительно пообещал офицер.

Попрощавшись, Егор с дядей покинули кабинет майора и, спустившись на крыльцо, уселись в свою карету. Все это время молчавший Игнат Иванович устало вздохнул и, покачав головой, тихо проворчал:

– Вот уж не думал, что из такой ерунды такая замятня случиться может. – А ты ведь и вправду не боишься, – вдруг выдал он, окидывая парня удивленным взглядом.

– Я теперь вообще мало чего боюсь, – помолчав, вздохнул Егор, откидываясь на спинку сиденья. – Как говорится, все в руках Божьих. Ежели суждено мне управиться в этом деле, значит, управлюсь. А ежели нет, то и полк солдат не поможет.

– Ну, может, оно и верно, – задумчиво хмыкнул дядя.

Утром следующего дня Егор не спеша проделал уже ставший привычным комплекс и, спокойно позавтракав, принялся готовиться к очередному бенефису. В том, что майор будет молчать, как рыба об лед, и блеять только по команде, парень был почему-то абсолютно уверен. По себе знал, что выступать при скоплении большого количества людей, настроенных к тебе не самым благожелательным образом, совсем не просто. И справиться с волнением может далеко не каждый. Так что придется токовать сразу за двоих.

Это слово – токовать – он впервые услышал от своего учителя музыки. Именно так он называл сольное выступление, поясняя, что музыкант на сцене должен слышать только музыку, которую сам играет. А на все остальное должен реагировать, как тот глухарь по весне.

Ровно в полдень кучер Никита подал карету к подъезду, и Егор, в сопровождении казака, отправился в манеж. Игнат Иванович на этот раз, сопровождать его не смог. По службе возникли серьезные дела.

У манежа они были вовремя. Даже с некоторым запасом. Подъехавший следом за ними на пролетке майор, увидев парня, с заметным облегчением улыбнулся и, не чинясь, протянул ему руку, негромко признавшись:

– По чести сказать, полночи не спал от волнения. И как вы можете быть таким спокойным?

– Не так страшен черт, как его малютка, – привычно отшутился Егор и едва не вслух обозвал себя тупым ослом.

Они прошли в здание манежа, и Егор, на правах старожила, уверенно повел офицера в задние помещения, где для подобных встреч давно уже была готова отдельная комната. Тут он дожидался, когда соберутся все приглашенные репортеры. Местный распорядитель, сопровождаемый полицейским ротмистром, заглянул в двери и, убедившись, что главные фигуранты уже на месте, скрылся.

В назначенный срок, щелкнув крышкой подаренных дядей часов, Егор решительно поднялся и, одернув свой френч, произнес, широко крестясь:

– Ну, помоги, господи. За мной, господин майор.

Вскочив, тот чуть не уронил папку с бумагами и, суетливо перекрестившись, поспешил следом за парнем. Чуть приоткрыв дверь, ведущую в главное помещение, Егор оглядел собравшихся и, тихо хмыкнув, проворчал:

– Собрались, падальщики.

Потом, решительно распахнув створку, он широким шагом направился к помосту, сопровождаемый по пятам офицером.

– Добрый день, господа, – громко произнес парень, жестом указывая майору на соседнее кресло. – Меня в очередной раз просили провести встречу с вами, и потому я с вашего позволения озвучу несколько правил, чтобы соблюсти приличия. Впрочем, те, кто уже имел со мной дело, их прекрасно знают. Перед тем, как озвучить свой вопрос, назовите издание и представьтесь. А главное, задавайте вопросы по очереди. Надеюсь, это не составит для вас труда. А теперь позвольте представить. Полный капитан Генерального штаба Ривковский Степан Андреевич. Он уполномочен рассказать некоторые вещи, касаемые ведения боевых действий. И так, начнем, господа.

– «Ведомости». Вопрос не по теме, молодой человек, – поднявшись, первым заговорил уже знакомый Егору репортер. – Как получилось, что в прошлый раз вы говорили от имени Департамента внешних сношений, а теперь, от имени Генерального штаба? Вас решили сделать голосом всех околовластных структур?

– Господь с вами, сударь. Ну какой из меня голос? – коротко рассмеялся Егор. – Просто многим понравилось, что я имею наглость разговаривать с вами прямо и смело, не оглядываясь на вышестоящее начальство, вот и решили, что в моем присутствии все пройдет спокойно и быстро.

– То есть вы будете просто вести это мероприятие? – уточнил репортер.

– Можно сказать и так, – кивнул парень.

– В таком случае я попросил бы господина капитана рассказать нам о том, что происходит на театре военных действий, – заявил репортер, едва заметно усмехаясь и намеренно принижая звание офицера.

– Полного капитана, с вашего разрешения, – жестко отрезал Егор. – Господа, давайте уважать друг друга. В противном случае, подобных встреч более не состоится, и виноваты в том будете вы сами.

– Виноват, оговорился, – кисло извинился репортер.

Ответив ему мрачным взглядом, офицер откашлялся и, раскрыв папку, принялся по бумаге зачитывать сводки. Слушали его внимательно, и Егор уже почти расслабился, но, когда он закончил, с места поднялся тот самый иностранец, что задавал парню вопросы о его обучении.

– Это все общие фразы, – с апломбом заявил он. – А нам бы хотелось знать истинное положение вещей.

– Как я уже говорил, чтобы знать истину и увидеть все своими глазами, вам придется отправиться на фронт, – моментально отреагировал Егор, не давая майору открыть рот. – Господин майор сообщил вам то, что было можно, ввиду ведения боевых действий. Как я уже говорил в прошлый раз, для военных тайна не пустой звук и сохранять ее необходимо хотя бы для того, чтобы сберечь жизни наших солдат.

– Но из всего сказанного мы не можем понять, наступает армия, отступает, или ведутся позиционные бои, – нашелся репортер.

– Господин майор назвал вам несколько населенных пунктов. Возьмите карту и определитесь, – тут же нашелся парень, пожимая плечами. – Но имейте в виду, что это будут только ваши догадки и домыслы.

– Вы так упорно цепляетесь за тайну, что это вызывает некоторые подозрения, – фыркнул репортер.

– Креститесь, если вам что-то кажется, – презрительно хмыкнул парень, всем своим видом показывая, что этот спор ему не интересен.

– Не нужно мне грубить, молодой человек. То, что мы согласились вас слушать, еще не означает, что мы вам верим, – огрызнулся репортер.

– Сказать по правде, мне лично, абсолютно все равно, верите вы моим словам или нет, – презрительно усмехнулся Егор. – Я знаю, что говорю правду, а остальное не имеет никакого значения, – выделил он голосом ключевое слово. – Впрочем, если вас не устраивает моя персона, нет проблем. Я хоть завтра отправлюсь домой, и подобные встречи просто закончатся. Вам снова придется придумывать, о чем писать. Но это уже будут только ваши трудности.

– Почему вы так старательно защищаете военных и другие ведомства? – перебил иностранца другой репортер, поднявшись.

– Есть такая старая поговорка. Жители страны, не желающие кормить свою армию, очень скоро станут кормить чужую. И не по своей воле. Так что да. Я защищаю армию и буду это делать потому, что она защищает меня.

– Это ваша официальная позиция? – тут же последовал вопрос от того же писаки.

– Да. Я люблю свою родину и хочу, чтобы она жила и развивалась по своему разумению, без оглядки на чужие желания и чаяния. А главное, чтобы она никогда не стала ни чьей колонией. Уж поверьте, участь подобных государств не завидна. Достаточно вспомнить, как ведут дела в своих колониях так называемые цивилизационные европейские государства. Голод, болезни, рабский труд за еду и бесконечные унижения местного населения. Желаете подобной участи, господа?

Егор замолчал и, обведя аудиторию долгим, внимательным взглядом, про себя злорадно усмехнулся. Слушали его очень внимательно, при этом явно понимая, что он прав. Лица у собравшихся, за некоторым исключением, были весьма примечательными. А самое главное, ему верили.

– Политика ведения дел в колониях – это внутренние дела европейских государств, – вскочив, с апломбом заявил все тот же иностранец.

– А разве я заявил что-то иное? – иронично уточнил Егор. – Будучи частным лицом, я высказываю свое мнение, на которое имею полное право. Или для вас свобода слова уже ничего не значит? Или эта свобода предназначена только для избранных, а для остальных это несколько иная свобода?

Внимательно слушавшие их пикировку репортеры зашлись дружным смехом, заставив иностранца злобно скривиться и, захлопнув свой блокнот, первым покинуть манеж.

– Что ж, господа. На этом, я предлагаю закончить нашу встречу. Желаю здравствовать, господа, – поднявшись, завершил Егор эти дебаты.

До имения они добрались без приключений. Помывшись и рассказав деду обо всем, что с ним случилось, Егор с раннего утра, сразу после тренировки, отправился инспектировать свою мануфактуру. И к огромному удивлению парня, тут все работало, как часы. Выделенный управляющим возница регулярно снабжал цех сырьем, готовая продукция складировалась в особняке, а жандармерия регулярно получала и оплачивала свой заказ по договору.

Убедившись, что ничего тут трогать и менять не надо, Егор растерянно покачал головой и молча отправился дальше. Требовалось еще объехать все приписные деревни. Самому Ивану Сергеевичу такие поездки с каждым разом давались все тяжелее. Сказывался возраст и больные ноги. Так что объезд деревень и неторопливая беседа с крестьянами были просто необходимы. Это и своего рода контроль за состоянием пахотных земель, и наглядная демонстрация самим крестьянам, что их нужды и чаяния не останутся без внимания.

Само собой, делал все это Егор, только исходя из правил, которым вынужден был следовать, и наказывать кого-то или налагать штрафы не собирался. Но и вносить какие-то резкие изменения в местную жизнь тоже не торопился. Первым делом нужно было как следует разобраться, как оно тут вообще работает. А самое главное, убедиться, что сами крестьяне готовы принять какие-либо изменения. Как ни крути, а местное население любое новшество воспринимало с большой настороженностью.

В таком режиме парень прожил почти неделю, когда в имение вдруг снова примчался Игнат Иванович. Егор в очередной раз объезжал имение, когда его нашел мальчишка посыльный, прискакавший верхом на соловой кобыле. Услышав, что приехал дядя, парень недоуменно хмыкнул и, простецким жестом почесав в затылке, мрачно проворчал:

– Вот чует мое сердце, что это жу-жу неспроста.

– Мыслишь, стряслось чего, барич? – насторожился Архипыч.

– Угу. И стряслось оно там, в столице. А нам с тобой, дядька, это дерьмо снова разгребать придется, – зло фыркнул Егор, жестом показывая кучеру Никите подгонять коляску.

– Так, может, я братов свистну? А то бог его знает, чего там такое, – чуть помолчав, осторожно предложил казак.

– Не спеши, дядька. Арестовывать меня на за что, а раз дядюшка примчался, значит, куда-то ехать опять придется. Иначе он бы не прискакал. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. В особняк, Никита, – скомандовал он кучеру, усаживаясь в коляску.

Подъехав к дому, парень прямым ходом отправился в кабинет к деду. Если Игнат Иванович и вправду приехал, значит, искать его надо именно там. Ведь первым делом дядя станет сообщать о случившемся именно ему. Как ни крути, а дед все еще оставался старшим мужчиной в семье и патриархом всего клана. Так и получилось. Едва войдя в кабинет, Егор с ходу наткнулся взглядом на взъерошенного дядюшку и, вздохнув, спросил:

– Что теперь?

– Не знаю, как и сказать, – протянул Игнат Иванович, пряча глаза.

– Присядь, Егорушка. Дело и вправду не простое, – задумчиво попросил дед, давая дяде собраться с мыслями.

– Помнишь того генерала, что с нами в штабе войск говорил? – начал дядя от Адама.

– Такого индюка забудешь, пожалуй, – фыркнул Егор.

– Ты полегче, Егорка, – понимающе усмехнулся Игнат Иванович. – Он не просто генерал. Он имеет личное дозволение императора входить к нему без доклада. И после той твоей встречи с репортерами этим правом и воспользовался.

– Что, жаловаться на меня ходил? – не удержался парень от легкого хулиганства.

– Если бы, – грустно усмехнулся дядя. – Он принялся у государя просить, тебя на фронт переводчиком отправить.

– Меня?! – удивлению парня не было предела. – Я ж еще возраста для такого дела не имею.

– Вот и я так государю отвечал, – вздохнул Игнат Иванович. – Да только он тебя в строй ставить и не просил. Указом императора ты считаешься как знаток восточных языков привлеченным к местному штабу для перевода добытых у врага документов, в чине юнкера.

– Какой из меня на хрен юнкер, если я даже в училище военное не поступал? Про учебу я и вовсе молчу, – взвыл парень, на минуту забыв от удивления, где вообще находится.

– Вот, читай, – испустив очередной вздох, проворчал дядя, протягивая ему роскошный кожаный бювар.

Открыв папку, Егор впился взглядом в ровные строчки рукописного текста. Игнат Иванович же, глядя на отца, принялся цитировать документ наизусть, словно всю дорогу специально его учил:

– Сим приказом отрок Вяземский, из дворян, получает чин юнкера и звание переводчика штаба для оказания помощи офицерам войск наших, в прочтении добытых у противника документов. Ввиду возраста юнкера Вяземского держать при штабе войск на театре военных действий с постоянным сопровождением казачьего десятка. Его императорское величество, личная подпись.

– Или я дурак, или лыжи не едут, – буркнул Егор, отдавая бювар дяде. – Мало того, что насильно на фронт отправляют, так еще и под конвоем, словно каторжника.

– Дурень, то охрана твоя, а не конвой, – фыркнул в ответ дядя, но ответ его прозвучал как-то неубедительно.

– Они там что, всю персидскую библиотеку захватили? – хмыкнул Егор, откровенно не понимая смысла всего этого действа.

– Я не знаю, Егор, – помолчав, тихо ответил Игнат Иванович. – Но указ этот вручен мне лично государем, и исполнить его мы просто обязаны.

– И как прикажете туда добираться? – озадачился парень.

– Все бумаги уже готовы, – пожал дядя плечами.

– Не понимаю, зачем ему это, – нарушил парень повисшую в кабинете тишину.

– Кому? – не понял дед.

– Генералу тому. Зачем? Какой в этом смысл? – развел Егор руками.

– Говорил я с ним. Там, по его словам, и вправду имеется такая беда. Бумаг добыто множество, а перевести их толком некому. Местные в массе своей не грамотны, и, если разговорную речь еще хоть как-то перевести могут, то писаный текст им недоступен. Да и нет им веры особой. Они с персами бок о бок сотни лет живут. Могут что и специально не так сказать, – тихим, безжизненным голосом поведал Игнат Иванович.

– И по этому поводу он решил недоросля на фронт отправить? – презрительно хмыкнул Егор.

– Должен признать, что государю эта история и самому не нравится, да только с переводчиками тех языков в империи и вправду беда. Его величество лично сказали, что после этой поездки станет сам за тобой присматривать и участие в жизни твоей принимать, – глядя парню в глаза, сообщил дядя.

– Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь, – даже не думая, что именно несет, процитировал Егор стихи известного поэта. – Ладно. Приказ получен, придется исполнять. Главное, чтобы генерал тот не вздумал воспользоваться тем, что я теперь юнкер, чтобы в училище какое меня загнать. Вот тогда я его точно пристрелю, – угрюмо пообещал парень и, махнув рукой, отправился собираться.

Зажав эмоции в кулак, он принялся прикидывать, как ехать и что с собой брать. Как юнкеру, ему теперь положен был мундир, но местная форма не вызывала у парня никакого желания ее носить. Мишень на поле боя, иначе весь этот павлиний наряд не назовешь. А самое главное, она была очень неудобна. Так что придется принимать меры. С этой мыслью Егор вызвал Архипыча и, недолго думая, приказал подавать коляску.

Прихватив из сейфа деньги, он отправился по магазинам. Парню требовалось сукно цвета хаки для быстрого пошива повседневной формы, что-то вроде камуфляжа, и материя на портянки. Он еще по прошлому помнил, как приходилось выкидывать буквально расползавшуюся в руках ткань после пробежек с бойцами спецназа по холмам Ближнего Востока. Так что материя на портянки должна была стать еще одной статьей расхода.

Закупив все необходимое, он тут же заказал у ближайшего портного все задуманное и, получив заверение, что через неделю все будет готово, отправился обратно домой. Встретившие его на крыльце дед с дядей только глазами растерянно хлопали, глядя на количество товаров, которые он привез.

– Ты все это собираешься везти с собой? – растерянно уточнил Игнат Иванович.

– А что делать прикажете? В мундире я словно мишень буду. Нет уж, я лучше в том, в чем мне удобно, – отмахнулся Егор и, обернувшись к казаку, поинтересовался: – Дядька, а браты твои в поход сходить со мной решатся?

– Спрошу, – чуть подумав, кивнул казак.

– Дядюшка, – повернулся Егор к дяде, – ты бы завтра с утра в штаб местный съездил.

– Зачем? – не понял Игнат Иванович.

– А затем, что, согласно приказу, сопровождать меня должны казаки. Но какие именно, не сказано. А значит, набрать людей я могу и сам, а вот платить им должно военное ведомство. Или тот генерал решил, что я их из своего кармана кормить и содержать стану? Так у меня таких денег нет. И состояния большого я тоже не имею, – злорадно усмехнулся парень. – Хочет исполнения приказа императора, пусть платит.

– Съезжу, – сообразив, о чем идет речь, решительно кивнул дядя. – Так, может, мне там сразу готовый десяток просить? – уточнил он, явно на всякий случай.

– Нет. Там бойцы строевые, реестровые, которые должны приказ от военного ведомства исполнять, поступи вдруг такой. А мы возьмем казаков опытных, умных, всякие виды повидавших. Нам с ними в атаку не ходить, а от них только охрана требуется. Думаю, с этим они легко управятся, – решительно заявил Егор, выразительно посмотрев на Архипыча.

– Верно рассудил, барич, – одобрительно кивнул казак. – Соберу десяток братов, чтобы и с опытом, и еще не шибко старых. Главное, чтобы плата добрая была, – добавил он, многозначительно покосившись на дядю.

– Завтра же все решу, – решительно кивнул тот. – На чем поедешь, Егорка? – вдруг спросил он, покосившись на коляску.

– Верхом, и телегу какую с собой придется брать. Добра в поход тянуть немало придется, – подумав, вздохнул парень.

– Барич, так, может, я завтрева к тем каретникам съезжу, у которых мы дроги брали? – неожиданно предложил Архипыч. – А чего? – развел он руками, заметив сомневающийся взгляд парня. – Все одно обоз с собой гнать придется, так хоть знать будем, что телега та на первом же ухабе не развалится. И Никитку с собой возницей возьмем. Будет кому и за лошадками присмотреть, и хозяйством заняться.

– Ты прежде его самого спроси, хочет ли он в такую историю влезать, – хмыкнул в ответ Егор.

– Дозволь с вами, Егор Матвеич, – тут же шагнул вперед кучер.

– Тебе-то оно зачем? – обернувшись, удивленно поинтересовался парень. – Живешь тут тихо, спокойно, и риска никакого.

– Скучно тут, хозяин, – сорвав с головы картуз, смущенно признался Никита. – А с тобой завсегда чего занятное будет. К тому же не трус я и стрелять теперь умею. Случись чего, в стороне не останусь. Дозволь.

– Возьми его, Егорушка, – вступился за кучера Иван Сергеевич. – Парень он ловкий, с лошадьми прекрасно управляется, и надежный к тому же. Уж поверь, лишним не будет.

– Ну, если сам хочешь, тогда собирайся, – махнув рукой, сдался Егор.

Впрочем, про себя он был искренне рад, что рядом с ним будет уже ставшая привычной, надежная, проверенная в деле команда. Пусть и небольшая, но ловкая и опасная. Никита сказал правду. В стрельбе у него и вправду были большие успехи, а с учетом того, что непосредственно в боевых действиях им участвовать не придется, толковый стрелок в случае короткой стычки будет и совершенно не лишним.

Убедившись, что все нужное сказано, а дело начало хоть как-то двигаться, Егор отправился к себе. Нужно было побыть одному и хоть как-то осмыслить все случившееся. Ему самому вся эта история казалась чем-то нереальным. Ну не помнил он, чтобы хоть один император вот так, своим решением отправлял на фронт хоть одного недоросля. Сами мальчишки бежали туда, это бывало и не раз. Случались и добровольцы, добавлявшие себе возраст, но вот так, по требованию какого-то генерала, не слышал. Так что это все нужно было осмыслить и переварить.

Дорога до границы с Персией заняла более месяца. На дворе стоял август, когда Егор, войдя в широкий брезентовый шатер, представился крепкому моложавому полковнику и, протянув пакет с документами, коротко добавил:

– Где я могу встать на постой и каким образом будет организована работа с добытыми бумагами?

– Минуточку, молодой человек, – буркнул полковник в ответ и, быстро достав документы, погрузился в чтение. – Ничего не понимаю, – проворчал он, медленно сворачивая бумаги. – Ни о каком переводчике мы не просили. Да и документов у нас добыто не много. Персы бумагу не переводят. Посыльных шлют, а те все устно пересказывают. Что все это значит? – вопросительно уставился он на парня.

– Самому бы знать, – хмыкнул Егор в ответ. – Уж простите, ваше превосходительство, но приказ императора не обсуждают, а выполняют.

– А кто вам сии бумаги передал? – все так же озадаченно уточнил полковник.

– Мой дядя, статский советник второго ранга, Вяземский Игнат Иванович. А он их получил из собственных рук государя. Неужто вы и вправду решили, что я стану подобную подпись подделывать? – на всякий случай уточнил парень. – Это, уж простите, глупость несусветная. Каторгой попахивает.

– Это верно, – растерянно кивнул полковник. – Вот ей-богу, ничего не понимаю, – неожиданно признался он.

– А уж как я удивлен был, когда приказ сей в руки взял, – понимающе усмехнулся Егор, разводя руками. – И что тогда делать станем? – свернул он на конкретику.

– Вы и вправду так хорошо местные языки знаете? – задумчиво поинтересовался полковник.

– Экзаменацию за полный курс обучения в университете разом сдал, ни дня там не учившись, – отмахнулся парень, проигрывая про себя всякие варианты всей этой истории. – И дяде, и жандармам с переводами помогал.

– Выходит, что такое государственная тайна, учить вас не надобно, – кивнул полковник с заметным облегчением, при этом внимательно рассматривая ордена на груди парня. – Это за те переводы так наградили? – не удержавшись, уточнил он.

– И за них тоже, – туманно пояснил Егор, лихорадочно ища повод бросить все и отправиться в обратный путь.

– Сколько с вами слуг? – помолчав, поинтересовался полковник, в очередной раз вздыхая.

– Из гражданских только конюх один. Остальные – из забайкальских казаков наняты. Ветераны, для охраны. И денщик мой, дядька, тоже из них, – коротко пояснил парень. – В указе сказано сопровождение из казаков иметь, вот я через штаб московского гарнизона и нанял, чтобы ваши силы не отвлекать.

– И что, в штабе даже возражать не стали? – удивился полковник.

– Имея на столе императорский указ? – иронично уточнил Егор. – Там ведь не сказано, откуда тех казаков брать. Вот мы с дядей и решили сразу от дому с ними идти.

– Ловко, – рассмеявшись, одобрительно кивнул полковник. – Ладно, юнкер. Раз уж так вышло, будете пока при штабе, а там посмотрим, что вы умеете.

– Дело свое, ваше превосходительство, я и вправду знаю. Могу перевести с персидского, турецкого, арабского и еще пары восточных редких наречий. Что письменно, что устную речь. Надо будет, на тех же языках и сам бумагу напишу. Для боя и стрелять умею, и саблей владею неплохо. Так что обузой точно не стану, – решительно заявил Егор, гордо вскинув голову.

– Да уж вижу, что револьвер вы носите привычно, – кивнул полковник.

– Так где я могу разместить своих людей? – напомнил Егор о главном.

– А вот тут, неподалеку и вставайте, – махнул полковник рукой. – Палатки у вас имеются?

– Никак нет. С собой такую тяжесть тащить не стали.

– Ну и ладно. Так, кто там? – оглянувшись на выход из шатра, громко окликнул полковник.

В шатер вошел молодой человек в форме подпоручика и, лихо откозыряв, вытянулся во фрунт.

– Петр Ильич, сделайте одолжение, – улыбнулся полковник, – проводите сего юнкера к писарям и передайте им, чтобы оформили на довольствие его, всех его людей и лошадей. А после проводите к интендантам, пусть обеспечат палатками и всем потребным. Что именно нужно, он им сам расскажет. Ступайте, господа, – вздохнул он, убирая полученные документы в широкий сундук, очевидно заменявший ему сейф.

Они покинули шатер, и подпоручик, окинув парня удивленно-задумчивым взглядом, предложил:

– Ну, давайте знакомиться, юнкер. Григорьев, Петр Ильич.

– Вяземский, Егор Матвеевич, – щелкнул парень каблуками. – Направлен в ваш штаб в качестве толмача с языков Среднего Востока. Но, как оказалось, никто тут о подобном не просил. Так что я теперь нахожусь в некотором недоумении.

– То есть в действующие войска вы не пойдете? – уточнил подпоручик, словно на всякий случай.

– Помилуйте, ну какие войска, – развел Егор руками, – мне еще и возраста нужного не имеется, и в училище военном я ни дня не учился. Говорю же, прислан как знаток языков, не более.

– Но хоть стрелять-то вы умеете? – прямо спросил подпоручик, кивая на кобуру с револьвером.

– Вот тут будьте покойны. Из пяти выстрелов пять свечей гашу, – твердо ответил парень.

– Изрядно, – оценил офицер.

За разговором они дошли до очередной палатки, и подпоручик тут же развил бурную деятельность. Представив писарям парня, он озвучил им приказ полковника и, дождавшись, когда все нужные бумаги будут оформлены, повел его дальше. Но тут Егор проявил смекалку и, на минуту придержав его, сбегал к своему обозу, за парой казаков. У интендантов все прошло не так гладко, но проявив характер, парень заставил тыловиков выдать все, что им было нужно, и еще немного сверху. Выбил всем своим бойцам тройной боезапас. Как говорится, патронов много не бывает.

Опытные казаки, получив на весь десяток и самого парня три палатки, тут же нашли подходящее место и принялись ставить их так, чтобы и в глаза не бросались, и в то же время не очень далеко от штабного шатра было. Уж тут их учить было не нужно. В общем, к вечеру лагерь был обустроен, а на костре аппетитно булькал походный кулеш. Готовить его бойцы решили сами, получая у тыловиков только сырые продукты.

Сидя у огня, на обустроенном Архипычем месте, Егор старательно воспроизводил в памяти весь разговор с полковником и раз за разом пытался понять, как это все могло произойти, а главное – зачем. Реакция начальника штаба ясно показала, что он находится в полной растерянности и ничего ни о каком переводчике знать не знает. А это значит, что отправили его сюда не просто так, потому что это было действительно нужно, а потому что это было нужно кому-то. Осталось понять, кому и зачем.

С одной стороны, если впадать в очередной приступ паранойи, то все это дело было вполне в духе британцев. Разделяй и властвуй. Отправь мешающего человека в действующие войска и дождись, когда он свою пулю в бою словит. Но ведь он находится не на передовой, а при штабе. Возникает вопрос: зачем? Подставить, как предателя? Возможно, но тогда, в самом штабе этот самый предатель уже должен быть, и, самое главное, он должен быть в курсе этого плана. Как-то слишком сложно и зыбко. Будь Егор в своем прежнем возрасте, это вполне можно было бы провернуть. А сейчас он просто недоросль, знающий кучу восточных языков. Его даже судить толком нельзя, ввиду возраста. Да и доступа к важным документам у него не имеется. В общем, спать он улегся в несколько растрепанных чувствах, а проснулся от грохота пушечных выстрелов.

Быстро одевшись, из палатки он вышел уже полностью готовый ко всем неожиданностям и с оружием. Из штабного шатра то и дело выскакивали вестовые и, прыгнув в седло, куда-то уносились. Понимая, что теперь начальству не до него, Егор велел своим подчиненным иметь оружие наготове и развести костер, чаю вскипятить. Сидя у костра, он внимательно наблюдал за работой военных. Наконец, суматоха улеглась, и из шатра вышел все тот же полковник.

Выслушав еще несколько докладов от вестовых, он удовлетворенно кивнул и, оглядевшись, приметил лагерь парня. Сказав что-то очередному вестовому, развернулся и решительно зашагал в их сторону.

– Я смотрю, и вас эта канонада разбудила, – поддел он Егора, подойдя к костру.

– Помню, где нахожусь, ваше превосходительство, – пожал парень плечами.

– Неужто не страшно? – не унимался начальник штаба.

– Так мы ж не на линии соприкосновения. Тут если только случайное ядро долетит, да и то вряд ли, – отмахнулся Егор и, указывая на котелок, предложил: – Не желаете чаю, господин полковник.

– А, пожалуй, что и не откажусь, – не стал тот чиниться и, получив от Архипыча кружку круто заваренного напитка, одобрительно проворчал, окидывая лагерь внимательным взглядом: – Сразу видно, что бойцы у вас опытные. И лагерь добротно устроен, и лошади неподалеку, и к бою все готовы. Изрядно, юнкер. Весьма.

– Благодарю, ваше превосходительство, – щелкнул Егор каблуками.

– Тут сообщили мне, что пластуны наши какого-то гуся персидского прихватили. Так что, как привезут, пришлю за вами, – не спеша попивая чай, сообщил полковник.

– Непременно буду, – тут же отозвался Егор, даже не пытаясь следовать уставу.

За всеми этими делами он едва вспомнил, что даже присяги еще не принимал. Да и не мог он ее никак принять, ввиду юного возраста и не являясь учащимся военного училища. Вот такая коллизия получилась с этим непонятным приказом. То есть, если разобраться, он мог бродить по всему лагерю в домашнем халате, и никто не мог бы ему и слова сказать. Как был гражданским, так им и остался. Допив чай, полковник коротко поблагодарил парня и, отдав кружку казаку, отправился обратно в штабной шатер.

Понимая, что всем теперь не до него, Егор поднялся и, подумав, отправился досыпать. Сидеть и тупо пялиться на чужую суету было скучно, а влезать куда-то и задавать вопросы, значит вызвать к себе ненужное внимание. А его и без того хватало. Разбудил его Архипыч, как личный денщик парня. Быстро умывшись и слегка размявшись, Егор не торопясь позавтракал и, попивая чай, принялся ждать вызова от начальника штаба. Судя по его высказываниям, он и сам толком пока не понимал, куда можно приспособить случайно навязанного переводчика.

Подбежавший к костру посыльный сообщил, что Егора ждет полковник, и парень поспешил в штаб. Что называется, настал его звездный час. Именно теперь он сможет доказать, что действительно является тем, кем его сюда направили. Войдя в шатер, парень принял почти уставную стойку и бодро доложил о своем прибытии. Одобрительно улыбнувшись, полковник кивнул и, указывая на угрюмого мужика восточной наружности, приказал:

– Узнайте, юнкер, кто он такой и кем является в персидской армии.

Шагнув к пленному, Егор быстро перевел вопрос и, выслушав ответ, кивнул, давая пленнику понять, что все услышал.

– Рзалы Гусейн-заде, пехотный юзбаши, – сообщил он, повернувшись к полковнику.

– Я так понимаю, в начале было его имя, а остальное? – слегка озадачился полковник.

– Юзбаши – это вроде нашего ротного, – нашелся Егор. – Юз в переводе сто. Рота.

– Ага, командир пехотной роты, значит, – кивнул полковник и, чуть помолчав, задал следующий вопрос.

Допрос шел достаточно бодро, когда где-то неподалеку снова загрохотали пушки. Пленный чуть вздрогнул и, бросив на стену шатра быстрый взгляд, сжал губы, словно чего-то ожидая. Такое поведение насторожило парня, и Егор, улучив момент, жестом подозвав к себе Архипыча, тихо попросил его сходить до их лагеря и велеть казакам быть готовыми к любой неприятности. Полковник, отвлекшийся на звуки начавшегося обстрела, на него даже внимания не обратил. А после, получив какое-то донесение, велел перенести допрос.

Пленного увели, и Егор отправился восвояси. Торчать в штабном шатре просто так было бы просто глупо. Узнать, что произошло и кто кого атаковал, можно будет и после. Допрос пленного перса продолжился только после обеда. Закончив, полковник удовлетворенно кивнул и, отправив перса под охрану, повернулся к парню.

– А вы, юнкер, и вправду изрядно их речь знаете. Признаться, удивили. Весьма. Да и сами вы, похоже, не робкого десятка. Что ж. Думаю, сложится у нас.

– Очень на это надеюсь, ваше превосходительство, – улыбнулся Егор в ответ, щелкая каблуками.

Три месяца Егор и его десяток прожили рядом со штабом, и за это время парень так и не понял настоящей причины своего нахождения тут. У него все больше складывалось впечатление, что устроивший всю эту историю человек не обладал достаточной полнотой власти, чтобы довести начатое до логического конца. А проще говоря, приказом загнать его на передовую, где парень и должен был получить свою пулю.

Иной причины отправлять его сюда Егор так и не нашел. Единственное, чего он никак не мог понять, почему так сложно. Понятно, что история эта вполне укладывается в любимые действия британцев. Делать все чужими руками, но устраивать такую многоходовку только ради уничтожения одного подростка. Впрочем, если подумать, то и тут можно было найти какую-то логику. Гибель на фронте не вызовет особых вопросов. Что называется, от неизбежных на море случайностей. Солдатская удача – штука капризная и не предсказуемая.

А значит, такую смерть почти невозможно будет повесить хоть на кого-то. Если только обвинить непосредственного командира на линии соприкосновения. Но и тут возможны варианты. В общем, размышлений у парня было много, но ввиду почти полного отсутствия достоверной информации, это были не более чем его личные фантазии. По сути, точно Егор знал только одно: затеял все это тот самый генерал, что встречал его в здании Генерального штаба перед брифингом с репортерами.

За время его нахождения при штабе парня вызывали для перевода всего десяток раз. Обычно, чтобы допросить пленного офицера. Было и несколько переводов добытых бумаг. Все остальное время Егор был предоставлен самому себе, чем и пользовался, повышая уровень своей боевой подготовки. Доступ к армейским складам дал ему возможность тренироваться в стрельбе из винтовки и револьвера ежедневно. Даже офицеры заходили посмотреть на это зрелище.

Оружие все больше становилось продолжением его рук. В подкинутый медный пятак парень запросто попадал четыре раза из пяти, стреляя из револьвера. Случилась и пара стычек, в которых Егор и его подчиненные приняли активное участие. В первый раз на их расположение дуриком выскочила какая-то вооруженная банда и тут же нарвалась на кинжальный огонь казаков и самого парня. А во второй это оказались остатки какой-то персидской части, которая после боя попыталась обойти позиции русских войск, чтобы уйти в горы.

Пользуясь тем, что казаки-ветераны подчинены были только ему, Егор принялся насаждать в десятке совсем другие правила ведения боя. Никаких строев и движения на противника в полный рост. Стрельба только последовательно, а не залпом, и тому подобные нововведения. Офицеры относились к этому, как к игре бестолкового мальчишки, но, когда казаки выбили выскочившую на них банду, не получив даже царапины, стали задумываться.

Впрочем, лезть со своими задумками к начальству Егор и не пытался. Понимал, пошлют так, что устанет адрес слушать. Так что занимался чем сам хотел, одновременно повышая общую боеспособность своего десятка. Казаки, быстро сообразив, что делается это все не просто так, слушали его внимательно, тем более что Архипыч, будучи самым старшим тут по возрасту, сумел объяснить им, что паренек не так прост, как кажется на первый взгляд. Не раскрывая главного, казак сумел донести до соратников, что все пареньком сказанное стоит послушать.

Зимой накал боевых действий заметно снизился, но русские войска продолжали медленно отжимать противника от границы. Их дивизия вышла в окрестности города Тебриза, и по этому поводу в войска прибыла комиссия из столицы. Понятно, что подразделения войск тут имели несколько иные названия, но Егор предпочитал пользоваться привычными для себя обозначениями. Тем более что обсуждать это с ним никто и не собирался.

Как ни крути, а он был всего лишь недорослем, волею случая оказавшимся в действующих войсках. Так что прибытие высокой комиссии его также не затронуло. Подкативший к шатру штаба выезд парень рассматривал со стороны, даже не делая попытки приблизиться. Благо, зрение у этого тела было идеальным. Разглядывая кучу украшенных лентами и орденами генералов, Егор вдруг насторожился и, зло усмехнувшись, мрачно качнул головой.

– Ты чего, барич? – тут же отреагировал Архипыч на его усмешку.

– Того генерала увидел, что меня сюда отправил, – коротко сообщил парень.

– И чего? – не понял казак.

– Прикидываю, смогу его отсюда одним выстрелом снять или подходить придется, – зло отшутился Егор, рассматривая того старого индюка, из-за которого вынужден был попусту время терять.

– Не, далеко, – прищурившись, мотнул Архипыч чубом. – Еще и ветер резкий. Того и гляди, пулю уведет.

– Тоже верно, – сплюнул парень и, махнув рукой, вернулся к костру.

Зима в предгорьях Кавказа – штука не самая приятная. Резкий, порывистый ветер, выстужающий тело за несколько минут, то и дело сменяющие друг друга снег с дождем, да еще и внезапные, хоть и не долгие заморозки. В общем, отходить далеко от костра категорически не хотелось. Даже в палатке было зябко и стыло. Поплотнее запахнув овинную бекешу, парень уселся на седло и, приняв от кашевара кружку с чаем, вернулся к своим размышлениям. Но спустя примерно сорок минут к их биваку подбежал посыльный и, окликнув Егора, сообщил, что его срочно желает видеть начальник штаба.

Удивленно хмыкнув, парень залпом допил чай и, поднявшись, отправился в сторону штабного шатра, попутно проверяя оружие и приводя в порядок одежду. Перешагнув порог, Егор нашел взглядом полковника и, подойдя к нему, четко доложил:

– Ваше превосходительство, юнкер Вяземский по вашему приказанию…

Договорить он не успел. Кивнув, полковник указал ему в сторону стоявших у стола генералов, негромко сообщив:

– Господа проверяющие желают говорить с вами. Интересно им стало, как ловко вы умеете восточную речь переводить, – быстро пояснил он.

– А, юнкер… – оглянувшись, ехидно усмехнулся тот самый генерал. – Как служится?

– Я не офицер, так что мне сложно судить, – чуть пожал парень плечами.

– Вот, сию бумагу требуется перевести, – заметно помрачнев, буркнул генерал, протягивая ему лист бумаги, покрытый арабской вязью. – Сколько времени вам потребуется?

– Нужен письменный перевод или достаточно устного? – уточнил Егор, быстро пробегая взглядом текст.

– Ограничимся устным, – ответил другой проверяющий, с интересом наблюдавший за этой сценой.

– Извольте, – кивнул парень и начал зачитывать текст прямо с листа.

– Думаю, вполне достаточно, – остановил его все тот же генерал, что попросил устного перевода. – Что ж, господа. Юнкер сей в деле своем и вправду мастер. Перевод сего документа мне хорошо известен, так что могу прямо сказать, что перевел он все правильно.

– А что, были сомнения? – подобравшись, мрачно уточнил Егор.

– Ну-ну, не сердитесь, молодой человек, – примирительно усмехнулся генерал. – Слухов о ваших умениях ходит множество, а вот убедиться в этом лично нам еще не доводилось. Вот мы и решили проверить все сами.

– Ну, коль не было полной уверенности, зачем тогда было отнимать время у его императорского величества и требовать его указом отправить меня в армию? – зло поинтересовался Егор, с вызовом посмотрев на индюка, затеявшего всю эту бодягу.

– Не забывайтесь, юнкер. Тут дело государственное, – рыкнул генерал в ответ, расправляя бакенбарды. – Потребно стало, вот и отправили. А надо будет, так и в окопы пойдете.

– Черта с два. Для подобного мне еще возраста нет. И вообще, даже чин юнкера мне назначен с нарушением всех законов и уложений. Присяги-то я так и не принимал, – ехидно огрызнулся Егор, продолжая сверлить его взглядом. – Так что приказ императора я исполнил, а остальные могут катиться к черту.

– А ведь он прав, господа, – оборвал зарождающуюся полемику генерал, что просил о переводе. – Не дав присяги, он является гражданским лицом, и мы все можем только его просить, потому как приказы наши на гражданское лицо не распространяются.

– Мальчишка, – обретя дар речи, зло выдохнул индюк. – Ты мне еще за это ответишь.

– Это уж, как бог даст, – хищно усмехнулся Егор, глядя ему в глаза.

– Ступайте, юнкер, – снова оборвал их противостояние генерал. – Ежели потребно станет, вас вызовут.

Развернувшись к нему лицом, Егор склонил голову и, щелкнув каблуками, обернулся через левое плечо. Выйдя из шатра едва не строевым шагом, парень тряхнул головой и, зло усмехнувшись, еле слышно проворчал: