Читать онлайн Вита

© Марс Сафиуллин, 2025

ISBN 978-5-0068-6019-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I

1

Лежащая с Валентином женщина моложе его на двадцать пять лет.

Ему кажется, что недавно он спал с ровесницами.

Жизнь коротка. Как это будет по-латыни?

Валентин понимает, что не помнит имени женщины.

Неожиданная слабость памяти сродни ощущению, когда спросонья не возьмешь в толк, где ты.

Где он, Валентину ясно: в квартире для свиданий на Ленинском.

Сейчас ранний вечер среды.

Валентин спал с этой женщиной раз двадцать. В прошлом году час с ней обходился в тридцать тысяч, месяц назад стал стоить сорок. Сверху она держится дольше Валентина.

Ее сын хочет стать журналистом. Он успевает и по математике.

Валентин помнит всё, что знал об этой женщине, кроме имени.

– Тебе понравилось? – слышит он.

– Милая, ты восхитительна.

Во время чаепития – Валентин не забыл, что это их ритуал, – он находит в женщине знакомые черты: она картавит, любит пахлаву, пьет чай без сахара и без прихлебываний.

Без сахара, без прихлебываний, без имени.

У двери квартиры женщина говорит:

– Раньше ты не называл меня милой…

– Не только тебя.

Она улыбается и касается губами угла губ Валентина.

Валентин закрывает дверь. Он многих женщин называл милыми, например бывших жен. Валентин не считает себя мастером экспромтов.

Без экспромтов, без жены, без памяти.

Валентин вспоминает имена бывших жен: Тина, Аня, Инна. Тина – американка на пятнадцать лет моложе Валентина. Аня была матерью его детей, она умерла пятнадцать лет назад. Инна испытывала оргазм в позе наездницы, лаская себя рукой, и тогда ее ягодицы покрывались мурашками.

Валентин берет телефон. Приглашая женщину, он обратился к ней по имени. Ее зовут Елена – так же, как его дочь.

– То есть вы забыли имя после секса? – спрашивает через полтора часа психолог Валентина Пас. – А теперь помните, потому что посмотрели в телефоне?

– И не помню, что помнил имя. Знаю, что помнил, но не помню, что помнил.

– Вы высыпаетесь? Головой не ударялись?

– Высыпаюсь, не ударялся… если верно помню.

Валентин смотрит в окно за спиной психолога. Идет снег, светится надпись «Октябрь». На фасаде соседнего с «Октябрем» здания Валентину чудится вывеска «Мелодия». Несколько десятилетий назад Валентин покупал в «Мелодии» и у окрестных фарцовщиков рок-пластинки.

– Мы давно установили: ваше самосознание строится на том, что вы выглядите и чувствуете себя моложе сверстников, – говорит Пас. – Вы единственный мужчина ваших лет в Москве, который консультируется с психологом. Но с годами, извините за прямоту, всякое бывает. Я моложе вас и забыл массу вещей, в том числе имен. Я свое-то вспоминаю через раз, если речь о полном имени.

Валентин помнит, что вышедший из религиозной семьи Пас носит имя Пафнутий.

– Или вот я забыл, как зовут мою однокурсницу, которая арендовала этот офис до меня.

– Ада.

– О, и правда. Откуда вы знаете?

– На нашей первой сессии вы рассказывали, что это намоленное место. Вы упомянули, что тут работала ваша однокорытница.

– Я назвал ее имя?

– А я его запомнил. Оно редкое.

– В общем, Валентин, в шестьдесят… извините, в пятьдесят девять люди испытывают куда большие проблемы с памятью, чем неспособность по щелчку пальцев вспомнить имя ублажающей их профессионалки на тридцать лет моложе…

– На двадцать пять.

– В этом году вам шестьдесят. Вновь призываю выполнить старое домашнее задание. Составьте список людей и ощущений, которые для вас важны. Кстати, он может пригодиться и в случае проблем с памятью. В случае настоящих проблем, я имею в виду.

2

После сессии Валентин выходит на Новый Арбат.

Снегопад усиливается. Валентин сворачивает на Новинский, оттуда – на Композиторскую, открывает калитку, поднимает руку при виде привратника, заходит в подъезд, идет мимо портрета Владимира Набокова и поднимается на лифте.

У Валентина не выходят из головы слова о том, что чертов список может пригодиться. Дома Валентин открывает планшет и пишет:

«1. Выглядеть молодо».

Многие считают, что Валентину пятьдесят, кто-то – что сорок пять.

Он высокий и худой, весит столько, сколько весил в двадцать. Его волосы не поредели и такие светлые, что седина едва заметна.

Каждое утро Валентин бреется. Ему не нравится светлая щетина.

Валентин не считает людей старше сорока молодыми. Значит, он не выглядит молодо, если ему дают сорок пять или пятьдесят.

Он исправляет текст:

«Выглядеть моложаво».

«Моложаво» – противное слово. «Моложавый старик» звучит гадко.

«Выглядеть моложе своих лет».

Годится.

«2. Не сдать к семидесяти».

Это не ощущение – цель.

Не слишком ли оптимистично? Если Валентин продолжит забывать имена, то сдаст раньше.

«3. Не выходить на пенсию».

Работа в собственной фирме необременительна, зато придает жизни форму.

Третий пункт – это тоже цель. Пас сказал написать об ощущениях.

«4. Ощущение, когда мной восхищается женщина».

Точнее:

«Ощущение, когда мной восхищается женщина моложе меня».

Даже так:

«Ощущение, когда мной восхищается женщина гораздо моложе меня».

В каком порядке писать о женах? Обратная последовательность подойдет.

«5. Тина».

Так выходит, что люди занимают места не выше пятого.

«А. Тина».

Разве третья жена, с которой Валентин развелся четыре года назад, на первом месте?

«Тина. Не будь пандемии, мы бы не развелись».

Весну 2020-го Тина встретила в Нью-Йорке, а Валентин – в Москве. Тогда у Тины случился роман с жившим по соседству однокурсником.

Случился роман? Она завела роман.

«Чертова американская шлюха.

Инна. Лучший секс в жизни».

Секс Валентина с Инной был безупречным со дня их знакомства. Тогда она в мини-юбке села на рабочий стол Валентина и положила ногу на ногу.

«Аня. Мать моих детей».

Дочь похожа на Аню внешне, сын – характером.

«К счастью, она умерла».

Валентину стыдно. Он удаляет последнюю фразу.

Пора написать о детях, но хочется спать. Валентин вспоминает Нину.

«Нина. До сих пор мне снится».

3

Готовя завтрак, Валентин старается понять, есть ли у него пробелы в памяти. Он вспоминает, что по утрам Аня любила кашу, Тина – кофе с гренками из черного хлеба, а Инна – секс. На завтрак Инна предпочитала омлет.

Где что лежит на кухне, Валентин помнит. Он помнит, что у него закрытые солонки. Мать Ани – покойная, о чём Валентин думает без стыда, – макала яйца в открытые.

Он приправляет омлет на пару. Вкус привычный.

Валентин принимает витамины до того, как срабатывает напоминание о них.

Он помнит, как завязывать галстук. Помнит, что дважды ломал левую руку. Помнит, что ресторан турецкой кухни в Плотниковом на ремонте.

В офисе Валентин отвлекается от поиска прорех в памяти.

Вечером он ужинает со своим другом Андреем в турецком ресторане на Новом Арбате.

Андрей легко сходится с женщинами. Он двадцать пять лет не живет с женой. Его дочь родила двоих детей от разных отцов.

Студентами Валентин и Андрей соревновались, кто произнесет больше латинских фраз в уместных ситуациях.

Каждый помнит несколько. Андрей часто говорит: «Carpe diem» («Лови мгновение»).

– Хочешь спать с женщинами в два раза моложе тебя? – спрашивает он. – Carpe diem.

Женщины в два раза моложе Валентина спят с ним, если они профессионалки.

Валентин заказывает салат с лососем и разглядывает гостей ресторана, пока Андрей советуется с официантом насчет кебаба от шефа.

В молодости Валентину было приятно оказаться старше кого-нибудь. Теперь он рад при виде старых людей. Если в заведении есть старики, то молодежь не от Валентина ждет вопросов о том, что такое раф, или неспособности разобраться с QR-кодом.

Валентину нравится ужинать с Андреем: тот полный и выглядит старым. Валентин прощает ему манеру громко пить чай.

Андрей – последний друг Валентина. Кто-то умер, кто-то спился, кто-то ударился в религию. Андрей – единственный ровесник, с которым Валентин накануне шестидесятилетия говорит как тридцатилетний с тридцатилетним.

– Как там великий комбинатор? – спрашивает Андрей.

Великим комбинатором они между собой называют Ивана – сына Валентина. Передряги Ивана – частая тема их бесед.

– Какие-то ребята выиграли у комбинатора суд на тридцать миллионов, – говорит Валентин.

– Рублей?

– Угу.

– Каковы откровения комбинатора?

– Встречаюсь с ним в субботу.

– Как ты узнал?

– От Лены.

Сестру Иван жалует больше, чем отца.

– Что будешь делать?

– Зависит от того, что он попросит.

– Можно очистить комбинатора через банкротство.

Андрей занимался юридической практикой вместе с Валентином. Последние пятнадцать лет он преподает.

Валентин говорит:

– Банкротство сына главы известной консалтинговой фирмы – это плохая реклама. Я давно не испытываю удовольствия, когда выгляжу монстром.

Андрей налегает на кебаб.

– Как у тебя вообще? – спрашивает он.

Забывчивость обсуждать бесполезно: Андрей заговорит о возрасте.

Валентин произносит:

– Есть одна официантка…

– Тут?

Андрей озирается.

– Не-а. Ей тридцать пять, и я не уверен, что…

– Для любителя шлюх в два раза моложе ты слишком не уверен в себе.

– Она официантка, а не шлюха.

– Carpe diem. 1:0.

– У меня четыре года не было отношений, ты же знаешь. Я не в форме.

– Amor vincit omnia. Любовь побеждает всё, помнишь? 2:0. Потом, что ты теряешь? Ты давно ходишь в кафе, где она работает?

– Несколько месяцев.

– В худшем случае перестанешь ходить туда. Невелика потеря. Она замужем?

– Вроде нет.

– Будет дурой, если не клюнет. Carpe diem.

4

Попрощавшись с Андреем, Валентин идет по маршруту Новый Арбат – Новинский – Композиторская – калитка – подъезд – Набоков – дом.

Квартира на Композиторской не кажется Валентину уютной. После его развода с Тиной женщины тут не бывали, кроме дочери Валентина и домработницы.

Во время локдауна его не покидало ощущение, что вскоре Тина будет здесь. В квартире были вещи Тины, сохранялся ее запах.

Тина – чертова американская шлюха, не правда ли?

Женщинам, которые спят с ним за деньги на Ленинском, Валентин говорит, что живет там. Иногда после вечерних встреч он остается в той квартире. Там есть одежда, продукты, книги на тумбочке у кровати, зарядка для телефона.

Валентин купил квартиру на Ленинском после развода с Инной. До развода с Тиной он сдавал ту квартиру.

Наверняка дети знают о ней. За семнадцать лет должны были узнать.

Квартира на Ленинском станет предметом семейного обсуждения, полагает Валентин. Долг Ивана приближает это обсуждение.

Лена стоит на ногах крепче брата. Она работает аудитором. Ее муж – инвестиционный банкир.

Валентин вспоминает, как летом обедал у дочери и зятя в их новой квартире. Они собирались втроем посмотреть финал Уимблдона. Зять извинился и вышел ответить на звонок. По пути в уборную Валентин услышал его голос:

– Я не давал советов, потому что ты их не просил.

Валентин пишет:

«5. Не давать советов, когда не просят».

Он спускается в конец текста:

«Лена. Красивая и сильная, как ее мать.

Иван. Глупый и самоуверенный, как его мать».

Нужно ли написать, что Аня была красивой и сильной, глупой и самоуверенной?

«Мне дорого, когда Лена улыбается мне. Неродная и любимая».

Валентин удочерил Лену после свадьбы с Аней.

Иван – родной и нелюбимый?

Валентин читает:

«1. Выглядеть моложе своих лет.

2. Не сдать к семидесяти.

3. Не выходить на пенсию».

Он добавляет: «еще 10 лет».

Дальше:

«4. Ощущение, когда мной восхищается женщина гораздо моложе меня.

5. Не давать советов, когда не просят».

Валентин вспоминает Андрея:

«6. Ловить мгновение».

Дальше:

«Тина. Не будь пандемии, мы бы не развелись».

Валентин удаляет слова о шлюхе. Он не забудет, что Тина – чертова шлюха.

«Инна. Лучший секс в жизни.

Аня. Мать моих детей.

Нина. До сих пор мне снится».

Валентин осознаёт, что не помнит, кто такая Нина.

5

Валентину кажется, что он вот-вот вспомнит подробности о Нине.

Он не вспоминает ничего, кроме образа из снов. Опасаясь забыть и его, Валентин записывает:

«В моем сне Нина загорает на морском берегу».

Валентин уверен, что это берег моря.

«Нине от силы тридцать. У нее рыжие кудрявые волосы до плеч. Смеющиеся карие глаза. Нос с горбинкой. На ней розовый раздельный купальник. У Нины большая грудь. Ее не поддерживает лифчик на завязках. Грудь выглядит почти голой».

У Валентина эрекция. Он мастурбирует раз в месяц: бережет силы и настрой для свиданий на Ленинском.

Валентин моет руки, гасит в домашнем кабинете свет, садится в кресло, закрывает глаза и онанирует в надежде на то, что возбуждение восстановит пробел в памяти.

Или без надежды, а желая получить удовольствие? Carpe diem.

Валентин представляет, как одетая в розовый раздельный купальник Нина сидит под пляжным зонтом.

Галечный берег или песчаный? Валентин не знает.

Он сидит рядом с Ниной. Она говорит:

– Может, позагорать без верха?

Валентин не может вспомнить, какой у нее голос. Он представляет, что Нина произносит слова, но он не слышит их.

– Не будешь смущаться? – спрашивает Нина.

– Смотри не обгори.

– А ты намажь меня.

Нина заводит руки за спину, развязывает лиф и снимает его.

Валентин не помнит, какие у нее соски. В его фантазии они розовые и с большими ореолами.

Валентин втирает масло в груди Нины. Они заполняют его ладони. Соски Нины твердеют. Она говорит:

– Хватит, а то кончишь прямо тут.

Нина выходит из-под зонта.

– Ребята у воды шеи свернули, чтобы на меня посмотреть.

Стоя посреди пляжа в плавках, Нина щиплет свои соски и растягивает груди в стороны.

Валентин обхватывает член полой халата и эякулирует.

Он безрезультатно пытается вспомнить что-нибудь о Нине.

Валентин запускает стирку, надевает чистый халат и возвращается в кабинет.

«Нина. До сих пор мне снится».

Вчера Валентин знал, кто такая Нина; теперь лишь помнит, как она выглядит в его снах.

Видимо, и правда нелады с памятью. Валентину тревожно. Он глубоко вдыхает и медленно выдыхает, как делал при панических атаках в воздухе.

Валентин помнит, как перестал бояться полетов. Он летел в Нью-Йорк. Над Атлантикой трясло сильнее, чем когда-либо в его жизни. От безысходности Валентин сказал себе: «Тебе сорок. Ты прожил больше половины. Не надоело трусить?»

После этого Валентин сохранял спокойствие, даже когда во время урагана над Кайсери вывалились кислородные маски, а капитан объявил, что не сможет совершить посадку и развернется в сторону Анкары.

Валентин говорит себе: «Тебе почти шестьдесят. Ты стал что-то забывать. Попробуешь вспомнить на свежую голову».

После оргазма ему хочется спать.

6

Волнение из-за личной жизни и работы вызывало у Валентина бессонницу. Он пришел к формуле, которую произносит перед сном: «Вы, сраные ублюдки, не помешаете мне выспаться».

Когда Валентина трясло от ненависти, он вкладывал в слова «сраные ублюдки» всю злость и приказывал себе забыть об обидчиках и думать о том, как это прекрасно – выспаться.

С годами упоминание ублюдков потеряло смысловое значение. Валентин произносит это обращение по привычке.

Ненависть, осознал он, представляет собой труд: нужно злиться при виде обидчика или при мысли о нём. Это легко в молодости.

Валентин понял, что призывы любить врагов обусловлены заботой не только о посмертной, но и о земной участи души. Жить без ненависти легче.

Этой ночью Валентин, как обычно в последние годы, спит хорошо. Пару раз в его снах мелькает Нина – он не запоминает ничего нового.

Утром Валентин собирается на теннис. Пятница – единственный день, когда он встает по будильнику. На то, чтобы принять душ, позавтракать и одеться, у него сорок пять минут. К мыслям о Нине Валентин возвращается в такси и не вспоминает ничего сверх того, что записал.

Двадцать пять лет назад Валентин вылетел в кювет на Mercedes W202 и сломал левую руку. Он был в машине один. После аварии Валентин водил семейный универсал Mercedes S202, понял, что ответственность за ситуацию на дороге не для него, приобрел Mercedes W220 и ездил с шофером. Тот ничего не делал, пока Валентин работал в офисе или был на встречах. Валентин купил квартиру на Композиторской в десяти минутах ходьбы от офиса, продал машину и стал пользоваться метро и такси.

За год до аварии Валентин сломал левую руку в первый раз. Он упал, поймав летевшую на ледянке с горки Лену. Ему показалось, что она выскочит на проезжую часть.

Валентин написал, что Нина до сих пор ему снится. Слова «до сих пор» означают, что Нина – человек из его прошлого.

Ни одна женщина по имени Нина из его списка контактов не вызывает у Валентина ассоциаций с Ниной, которая ему снится.

Валентин раздумывает о направлениях решения этой задачки. Их два: внешнее и внутреннее.

Внешнее – это обсуждение с близкими. Наверняка кто-то из них помнит о связи Валентина с Ниной. Это направление предполагает признание вовне затруднений с памятью.

Внутреннее направление – это самоанализ.

Выполняя с тренером удары справа направо, Валентин вспоминает свои длительные романы. Он подпрыгивает, выставляет левую руку вперед, делает замах правой, добегает, останавливается, бьет по мячу, ловит левой рукой уходящую правую, возвращается в центр, вспоминает, подпрыгивает.

Прыжок – левая вперед – замах – бег – стоп – удар – левая ловит – возвращение – после Тины у него не было романов – прыжок – левая вперед – замах – бег – стоп – удар – левая ловит – возвращение – он не изменял Тине – прыжок – левая вперед – замах – бег – стоп – удар – левая ловит – возвращение – до Тины он жил со своей бывшей студенткой по имени Алла – прыжок – левая вперед – замах – бег – стоп – удар – левая ловит – возвращение – изменял ли он Алле? – прыжок – левая вперед – замах – бег – стоп – удар – левая ловит – возвращение – Алла постоянно хотела секса – прыжок – левая вперед – замах – бег – стоп – удар – левая ловит – возвращение – было бы трудно изменять Алле – прыжок – левая вперед – замах – бег – стоп – удар – левая ловит – возвращение – на измены не хватило бы сил.

– Отлично! – кричит тренер с другого конца корта. – Меняем направление!

Интересно, Алла по-прежнему платиновая блондинка? У нее всё еще точеная фигура? Смеется ли она так же заразительно, как прежде? И сколько ей лет?

7

По дороге из теннисного клуба в офис Валентин рассматривает аватарки Аллы в мессенджерах.

Алла – платиновая блондинка. Она пополнела. Валентин вспоминает, что тринадцать лет назад их первым совместным праздником стало ее тридцатилетие.

Напоследок Алла прислала Валентину пару злых электронных писем.

Кажется, она любила его.

После спортивной нагрузки Валентин решительнее обычного. Даже так: он решительнее, чем обычно после спортивной нагрузки.

Carpe diem.

– Добрый день, – говорит Алла. – Кто это?

– Привет. Это Валентин.

– Ва… Валентин? Зачем ты мне звонишь?

– Решил спросить, как дела.

– Решил спросить, как дела?! Долго же ты принимаешь решения!

В голосе Аллы больше бахромы, чем было девять лет назад, когда Валентин расстался с ней.

– И всё же как дела?

– Да уж отлично, твоими молитвами!

– Рад слышать… Я так понимаю, ты мне встречный вопрос не задашь.

Эти слова звучат по-стариковски. Валентин надеется, что Алла этого не улавливает.

– Вопросы тебе пусть задает твоя американская шлюха!

Алла дает отбой.

Американская шлюха, надо же. Эти слова были в одном из злых писем Аллы, вспоминает Валентин, или даже в обоих. Оттуда он их взял, что ли?

На тренировке Валентин не то чтобы забыл, но упустил из виду, как изменил Алле, когда она была в родном Брянске на похоронах подруги. Сославшись на работу, Валентин остался в Москве. В день похорон он переспал с Тиной. Она работала партнером в нью-йоркской юридической фирме, сообща с которой Валентин вел дела. Он признался Алле через неделю.

Может, Валентин предпочел бы вежливое безразличие в исполнении Аллы?

«Привет, спасибо, что позвонил, ах, ты развелся с американской… гм, с той леди из США, мне жаль, прости, опаздываю, надо отстрочить мужу минет, кстати, он миллиардер, моложе тебя на пятнадцать лет и божественно трахается, ладно, пока, я пришлю тебе открытку».

В гробу Валентин видел такую вежливость. Он будто бы небезразличен Алле.

Можно было обойтись без нытья о встречном вопросе.

Отец Валентина последние двадцать лет жизни говорил: «Может, у тебя есть ко мне вопросы? Нет? Что ж, у матросов нет вопросов».

Сейчас Валентин спросил бы, в каком возрасте у отца начался простатит.

К чёрту старческое нытье. Алла позвонит. И надо взять номер телефона у Марии – официантки, о которой Валентин рассказал Андрею.

Иногда Валентин понимает, что женщина и мужчина вместе, даже если они не держатся за руки.

Вот кто-то оттесняет их друг от друга в толпе. Если через секунду посмотреть на мужчину, то становится ясно, что он идет с женщиной – женой, любовницей, подругой. При взгляде на женщин поблизости можно догадаться, кто из них с этим мужчиной. Это понятно по движениям и по чему-то неуловимому.

Когда Валентин впервые увидел Марию, ему захотелось, чтобы люди понимали: он и Мария вместе.

8

Прошлой осенью Валентин впервые за несколько лет зашел в «Аллен» на Новом Арбате, и Мария оказалась его официанткой.

Она высокая. Пожалуй, метр восемьдесят – на пять сантиметров ниже Валентина. У нее добрые большие синие глаза. Валентину нравятся лица, как у Марии, – светлые, славные (он не знает, как еще описать).

У него не случалось романов с женщинами, у которых были такие лица.

– Почему? – спросил Пас, когда Валентин обсуждал с ним Марию.

– Женщины с такими лицами не дают быстро, – сказал Валентин, чувствуя себя то ли дерьмом, то ли дерьмово.

Несмотря на усталость после тенниса и работы, Валентин приходит ужинать в «Аллен». Мария работает по пятницам, но сегодня ее нет.

Валентин заказывает салат с лососем на пару.

До пандемии «Аллен» по вечерам пятницы и субботы работал в режиме ночного клуба. Сейчас это тихое заведение. За соседним столиком трое мужчин старше Валентина. Он признателен этой троице.

Валентин чувствует возбуждение при воспоминании о словах Аллы: «Решил спросить, как дела?! Долго же ты принимаешь решения!»

Эти слова можно понять так: «Почему ты не позвонил раньше?!»

Почему Валентин позвонил Алле? Позавчера он забыл имя проститутки, которую знает больше года. Вчера не вспомнил, кем ему приходится женщина, которую он до сих пор видит во сне. Если так будет продолжаться, то скоро Валентин перестанет быть собой.

Его пульс учащается, рука тянется поправить галстук. Сегодня пятница – галстука нет.

В молодости Валентин говорил кому-то, что логика самоубийц ущербна. Если готов проститься с жизнью, то потрать все деньги, достучись до небес – вдруг в процессе вылечишь меланхолию.

Валентин надеется, что забыл, кто был его собеседником, не на днях, а давно.

Не попробовать ли достучаться до небес?

Кто такая Нина? Пора вернуться к списку долгих романов.

К Алле Валентин ушел от Нелли – еще одной своей бывшей студентки. Впервые увидев ее в университетской аудитории, Валентин загадал, чтобы она писала у него диплом.

Нелли была миниатюрная, улыбчивая, озорная. На лекциях и консультациях она строила Валентину глазки. К тому времени он развелся с Инной и спал с француженкой Евой – стюардессой Air France, похожей на Еву Грин.

Однажды Ева из-за болезни не прилетела в Москву, и Валентин предложил Нелли билеты в Большой. После обсуждения диплома Нелли они сидели на кафедре вдвоем. Билеты лежали на столе между ними.

Нелли спросила:

– Вы пойдете со мной?

– Возьмите подругу. Я не хожу в театр со своими студентками.

– Жаль.

– Если после окончания университета вы пригласите меня, я, так и быть, соглашусь.

Нелли улыбнулась, взяла билеты и ушла.

9

Спустя два месяца Нелли пришла к Валентину в офис.

– Проблемы с дипломом? – спросил Валентин, зайдя в переговорную.

– Вчера был выпускной.

– Поздравляю. Сказать секретарю сделать чай или кофе?

– Я окончила университет.

– Говорю же: поздравляю. Вы старались, трудились. Отличный результат.

Нелли положила на стол два листка бумаги и произнесла:

– Я окончила университет. Опера сегодня вечером.

После Большого они переспали на Композиторской. Наутро Валентин улетел в Болонью. Оттуда он и Ева поехали путешествовать по адриатическому побережью.

Валентин выбирал женщин, которые быстро давали. Или они выбирали его?

Тина позвала его поужинать в день похорон подруги Аллы.

За четыре года до того Валентин встретил Аллу, свою бывшую студентку, в книжном на Новом Арбате, и она написала ему через два дня.

Нелли принесла Валентину билеты.

Ева похвалила его французский, когда разносила напитки в самолете. Валентин говорил с сильным акцентом и расставлял слова в неправильном порядке. После приземления Ева улыбалась Валентину. Он дал ей визитку и сказал по-английски:

– У меня сел мобильник. Я не могу записать ваш номер. Вот мой.

Ева позвонила на следующий день.

– Et si nullus erit pulvis tamen excute nullum! – произнес Андрей, когда Валентин рассказал ему о знакомстве с Евой.

– Что это значит? Я забыл…

– «И если не будет никакой пыли, стряхни никакую». 1:0. Вспомнил?

– Нет.

– Так Овидий советовал знакомиться с женщинами. Или не Овидий… Короче, кто-то из римских умников.

Инна в мини-юбке села на стол Валентина и положила ногу на ногу. У него заживала рука после второго перелома – Инна помогала ему во время секса.

Аня, мать Лены и Ивана, до свадьбы работала у Валентина юристом. Она была ведущей в их паре. Валентин не возражал. Ему казалось, что он любил Аню.

Нелли, самая молодая и пытливая из женщин Валентина за последние тридцать пять лет, задавалась вопросом, в чём причина его привлекательности.

– В деньгах, – отвечал Валентин.

– Ты красивый.

– Если не в деньгах, то на роду написано.

– Говорю же: красивый. Мой красавчик.

Нелли мирилась с наличием Евы полтора года. Потом та увела из семьи известного французского журналиста.

Валентин не смог бы вставить в тогдашний график роман с Ниной, кем бы она ни была.

В начале отношений с Нелли Валентин был старше ее в два раза. Ева младше его на пятнадцать лет.

На пятом десятке ему было легко спать с двумя молодыми женщинами, переступавшими через себя. Спустя пятнадцать лет Валентину требуется несколько месяцев, чтобы решиться узнать у понравившейся женщины номер телефона.

Деньги у Валентина не закончились. Может, он перестал быть красавчиком?

Всё из-за чертовой американской шлюхи.

10

Валентин лукавил, говоря Андрею о нежелании выглядеть монстром в случае банкротства Ивана. На самом деле Валентин не хочет терять загородный дом.

Разводясь с Аней двадцать пять лет назад, он оставил ей дом в Железнодорожном, а себе – квартиру на Шаболовке. Квартиры на Композиторской и Ленинском Валентин приобрел позднее, а Шаболовку продал.

В течение десяти лет, что Аня прожила после развода, Валентин забирал детей на воскресенье. В дом он не заходил.

Когда Аня умерла от инфаркта, Лена училась в университете, а Иван – в школе. Родителей Ани не было в живых – дом унаследовали дети. Валентин начал часто бывать у них и вновь стал относиться к дому как к даче.

Теперь у детей квартиры, а дом – это место, где они и Валентин будто возвращаются во время, когда были семьей.

При банкротстве суд в качестве единственного жилья оставит Ивану квартиру: она дешевле его доли в доме.

Валентин понимает, что в этом случае можно будет попробовать выкупить половину дома на себя или на Лену как на собственницу другой половины, но не уверен в успехе. Банкротство не специализация Валентина. В банкротстве жесткие правила. Лучше договариваться на берегу и не подпадать под действие этих правил. Таков обычный совет Валентина клиентам.

Этот совет он готов дать Ивану и себе.

«Не давать советов, когда не просят», – вспоминает Валентин, открывая сыну дверь.

– Голодный? Я готовил сегодня болоньезе. Соус остался – могу сварить спагетти.

Иван соглашается выпить кофе.

Валентин приучил детей пить без прихлебываний.

Иван не женат. Валентину кажется, что у сына за неполные тридцать лет было больше женщин, чем у него за неполные шестьдесят.

Иван одного роста с отцом и такой же худой. Его волосы темнее, чем у Валентина, черты лица мельче, голубые глаза с примесью серого. У Ивана отцовская и дедовская обезоруживающая улыбка. Она появляется, когда Ивану весело, а не когда надо.

Валентин и Иван усаживаются в домашнем кабинете.

– Лена рассказала? – спрашивает Иван.

– О чём?

– О моей ситуации.

– Она упомянула, что есть ситуация. Без подробностей.

Валентин терпеть не может слово «проблема». Ему доводилось прекращать общение с людьми, которые называли его ситуации проблемами.

– Ситуация стоит тридцать миллионов, – говорит Иван.

– Решение вступило в силу?

– На этой неделе.

– Ясно.

– Что именно тебе ясно?

– Не заводись, сынок. Ясно, что есть вступившее в силу решение на тридцать миллионов.

Иван отодвигает чашку. Они молчат.

– Не хочешь что-нибудь сказать? – произносит Иван.

«Может, у тебя есть ко мне вопросы?» – вспоминает Валентин.

– Сын, если я могу помочь, скажи как, и я постараюсь. Могу попросить юристов подготовить кассационную жалобу. Можно пообщаться насчет рассрочки и дисконта…

– Это всё?

– Что ты хочешь услышать?

– Вы с Леной не думаете помочь мне деньгами?

– Я не обсуждал это с Леной, Иван.

– Действительно, зачем?

Аня была такой же горячей.

– Иван, не кипятись. Никто не собирается оставлять тебя в этой ситуации…

– Тогда почему бы вам с Леной не помочь мне?

– Я и не отказываюсь. Ответчик ты или твоя фирма?

– Фирма.

– Это лучше. До тебя им надо будет добраться, а это год-два.

– В чём будет заключаться твоя помощь, если ты позволишь им до меня добраться?

– Иван, у меня нет свободных тридцати миллионов. И у Лены нет.

– Как насчет твоей квартиры в Стамбуле?

– Я собираюсь туда на пенсию. Ты сам прожил там несколько месяцев два года назад. Жилье в Стамбуле – штука полезная.

– А квартира, где ты встречаешься с женщинами? Элитных эскортниц можно водить и сюда!

– Ты предлагаешь мне накануне шестидесятилетия продать квартиру, чтобы отдать долги, которые ты наделал, не посоветовавшись со мной?

– Одну из квартир. И не долги, а долг.

Кто-то из великих утверждал, что мы зависим от созданных нами креатур, вспоминает Валентин. Особенно если продаем недвижимость, чтобы креатуры расплатились с кредиторами.

Валентин качает головой. Иван выходит из кабинета.

– Будь мама жива, ты бы так себя не вел! – слышит Валентин из прихожей.

Qualis mater, talis filius. Какова мать, таков и сын.

Иван – родной и нелюбимый.

11

Обычно у шестидесятилетних больше претензий к молодым, чем у молодых – к шестидесятилетним, считает Валентин. Он убежден: лучше иметь претензий меньше, чем имеют к тебе.

Валентин пишет:

«Иван в претензии, потому что я:

а) удочерил Лену;

б) люблю Лену;

в) развелся с их матерью;

г) дал Лене более хорошее образование;

д) в нормальных отношениях с мужем Лены;

е) уделял недостаточно внимания творчеству Ивана».

Полезно зафиксировать эти претензии, пока Валентин их помнит.

В детстве Иван мечтал быть писателем. Валентин заставил его окончить юрфак. Комбинации Ивана – стык плутовских романов и главы Гражданского кодекса о нарушении обязательств.

Когда Иван подарил сборник своих рассказов Валентину, тот положил подарок на тумбочку у кровати. Сейчас сборник внизу стопки книг.

Иван опубликовал два романа. Их он Валентину не дарил.

– Привет, пап. Ваня приезжал? – отвечает на звонок Лена.

– Привет, принцесса. Он считает, что мы должны погасить его долг.

– И что делать?

– Нужны материалы дела. Получив их, мои ребята смогут подготовить кассационную жалобу и ходатайство о приостановлении исполнения. Еще надо понять, контактны ли его кредиторы. И узнать, сколько у него денег для первого платежа.

– Как он вообще?

– Напоследок сказал, что я вел бы себя иначе, будь мама жива.

– Мне жаль… Ты сам как?

– Достань у него документы. Чем вы там занимаетесь?

– Собираемся к друзьям на день рождения.

– Желаю хорошо повеселиться. Алькараса дисквалифицировали, читала?

– На три месяца. Что ж, подготовится к Франции получше.

– Надеюсь, скоро увидим его в деле.

Во время локдауна Валентин привык смотреть старые американские фильмы. На сегодня он отложил «Неприкаянных» с Кларком Гейблом и «Заворожённого» с Грегори Пеком.

Алла не пишет и не звонит. Пожалуй, ей нужно время.

Занимаясь на домашних тренажерах, Валентин напевает «Nina, Pretty Ballerina».

Вечером он пишет:

«Когда у меня не было связи с Ниной:».

Валентин редактирует заголовок и продолжает:

«Когда у меня, скорее всего, не было связи с Ниной:

2021—2025, т. к. у меня нет отношений на протяжении последних четырех с лишним лет;

2016—2020, т. к. я не изменял Тине;

2012—2016, т. к. я изменил Алле только с Тиной;

2010—2012, т. к. я спал с Нелли и изредка с Евой. Времени и сил на третью женщину не было».

К этим выводам Валентин пришел за последние дни.

«2008—2010, т. к. я был слишком увлечен Евой, чтобы ехать с кем-то еще на море».

Валентин и Ева жили в разных городах и гостили друг у друга. У него могло быть время на другую.

Валентин вспоминает, как бывал в Париже два-три раза в месяц, как Ева прилетала в Москву, как они созванивались. Валентину не нужна была другая, пока Нелли не пригласила его в Большой.

Субботний звонок женщине – проявление слабости. Не побеспокоить ли Нелли и Еву в понедельник?

12

Валентин смотрит «Неприкаянных». В начале «Заворожённого» он засыпает.

Кларку Гейблу в «Неприкаянных» столько, сколько Валентину сейчас. Валентин думает об этом утром во время тренировки.

Он сохранился лучше Гейбла, но тот был парнем с «Оскаром», капитаном Реттом, секс-символом.

Когда ты кинозвезда, женщины помнят тебя на пике и хотят тебя, даже если ты старый и потускневший.

Валентин не старый и не потускневший, а его никто не хочет.

Точно ли он не потускнел, действительно ли не старый? Aetas mala merx est. Под старость жизнь такая гадость.

Алла и другие бывшие Валентина знают, сколько ему лет. Кому нужен мужчина на пороге седьмого десятка?

Телефон Валентина звонит. Это редкость для воскресного утра.

30:30 на подаче Валентина.

«Вот бы это была Алла», – думает он и подает в сетку.

Когда-то Валентин вспоминал об Алле за секунду до ее звонка или сообщения. Может, и сейчас сработало?

Валентин допускает двойную ошибку. Еще одна двойная, и он посмотрит, кто звонил.

«Пусть это будет Алла, Алла, Алла», – говорит себе Валентин, готовясь подавать во второй квадрат.

Сливать гейм в надежде, что звонила бывшая любовница, – это позор. Мяч летит в центральную линию – тренер не дергается.

«Алла, Алла, Алла», – думает Валентин, постукивая мячом в такт мыслям. Мяч попадает в дальний угол первого квадрата – подача остается без приема.

– Здорово! – кричит тренер. – Два эйса!

Очередную подачу Валентин выполняет на точность, подает будто сразу вторую. Тренер без труда принимает. Валентин резко выдыхает, навылет закручивает мяч в первый квадрат и выигрывает гейм.

Выпив воды, Валентин берет телефон. Звонил Ласло – управляющий партнер венгерской юридической фирмы, с которой работает Валентин.

– Привет, как дела? – говорит Ласло по-английски, когда Валентин перезванивает. – Прости, что в воскресенье. Помнишь бракоразводное дело, которое вот-вот начнется в Турции? Ты не поверишь, но оно начинается.

Ласло два года обхаживает русскую жену богатого турка, которая время от времени желает развестись и разделить имущество. Раз за разом Ласло рекомендует Валентина: у того есть турецкий диплом, офис в Стамбуле и право практиковать в Турции.

– Ты знаешь, они немного сдвинуты на конфиденциальности, – говорит Ласло. – Жена и дети, я имею в виду. Боятся, что папочка их укокошит, если узнает раньше времени. Хотят встретиться в Стамбуле без телефонов. Сможешь в среду?

– Думаю, да. Гонорар?

– Обсудим на месте.

– В любом случае с них семь тысяч долларов за мою командировку и первичную консультацию. Можно упасть до пяти, но не ниже. Сверх того возмещение расходов на билеты.

– Бизнес?

Боясь турбулентности, Валентин чувствовал себя спокойнее в эконом-классе: там удобно держаться за спинку впереди стоящего кресла. Перестав бояться, Валентин не перешел в бизнес-класс.

– Их заинтересует подтверждение?

– Если сам купишь билеты? Не думаю.

– Скажи, что бизнес.

Слетать в Стамбул – всегда отличная идея.

Не была ли Нина стамбульским увлечением Валентина? Оттуда недалеко до моря.

13

Вечером Марии нет в «Аллене». Валентин заказывает салат и спрашивает о ней.

– У нее ребенок заболел.

Мария не производит впечатления замужней женщины, но Валентин предполагал, что у нее ребенок.

– Как жаль, – произносит Валентин. – Надеюсь, ничего серьезного?