Читать онлайн Мнимая часть, поле битвы Олимп
Глава 1. Возвращение
В тот день в аэропорту Шереметьево было пасмурно. Серый, равнодушный московский март не обещал ничего – ни удачи, ни проблем. Дождь мягко шлёпал по стеклу терминала, оставляя на стекле мутные капли, через которые едва различались силуэты суетливых электрокаров.
Саня вытащил из ленты багаж старенький рюкзак с нашивкой DEFCON. Он тяжело оперся на него, словно проверяя вес возвращения, и произнёс:
– Ну вот. Прилетели. Домой.
– Домой? – переспросил Сергей, поправляя очки. – Скорее, в точку отсчёта. Только система координат давно сбилась.
Они постояли у стеклянной стены, глядя, как за каплями дождя снуют электрокары, прошли таможенный контроль и вышли в город . Ветер приносил запах асфальта и мокрой листвы, напоминая о том, что Москва всё ещё существовала, несмотря на все их исчезновения и тайные операции.
Саня кивнул в сторону стоянки.
– Насчёт тачки – я договорился. Будет «Москвич».
– Новый? Неужели.
– Да
Братья из Поднебесной подогнали нашим светлым умам технологии, и теперь эту машину с трудно выговариваемым китайским названием стали выпускать у нас. И название этому чудо техники дали… правильно, «Москвич».
Сергей приподнял брови.
– Ты серьёзно? Эти китайские Москвичи начинают саморазбираться ещё на парковке дилера.
– Ага, – усмехнулся Саня, – но самое смешное, что даже в полуразобранном виде едут. Идеальное укрытие: никто в здравом уме не станет искать код Болтона под сиденьем ведра с гайками.
– Да кому он вообще сдался, твой код? – сказал Сергей. – Сейчас у каждого школьника в телефоне две копии лежат: одна на айклауде, вторая – на мамином ноутбуке.
Через час они ехали по МКАДу. Электромотор почти беззвучно жужжал, а китайский навигатор подрагивал в такт колебаниям дороги. В бардачке лежала та самая катушка – не больше кружки, с чёрной плёнкой, похожей на старую аудиоленту.
– Ты уверен, что стоило везти её? – спросил Сергей.
– Она не просто код, – ответил Саня, не сводя глаз с дороги. – Это проблема. Зараза, которую мы не смогли остановить.
– Тогда почему не уничтожили?
– Потому что он жив. Болтон. И он попросит о помощи. Только мы пока не знаем, где и когда.
Молча они ехали через дождливую Москву, за окном мелькали склады, заправки и строительные краны. Возвращение не было победой. Но это был шаг. Первый шаг домой.
– Слушай, – сказал Сергей, – а если нас начнут искать? Мы ведь официально пропали с радара после того случая с Риверсом.
– Нас уже ищут, – ответил Саня. – Но мы пока идём на опережение.
Москвич въехал в Старую Купавну, где в доме с облупленным фасадом и чёрной табличкой на дверях жил Михаил Сергеевич. Дождь скользил по крышам, словно напоминая, что их возвращение не останется незамеченным.
Сергей вышел из машины и глубоко вдохнул влажный воздух. Всё здесь было знакомо и чуждо одновременно: скрипящие подъезды, старые фонари, запах мокрой штукатурки. Саня достал рюкзак, забрал катушку и медленно шёл к двери. Их ожидал человек, который знал слишком многое, чтобы воспринимать их как обычных гостей.
В доме пахло старыми книгами и машинным маслом. Михаил Сергеевич сидел за столом, не поднимая головы. Его взгляд был спокойным, почти невозмутимым, но каждый шорох за дверью и каждый звук в коридоре вызывали напряжение, которое он не мог скрыть.
– Вы вернулись, – сказал Михаил Сергеевич ровно, почти как факт, а не приветствие.
– Да, – сказал Саня, – но только чтобы продолжить то, что мы начали.
Сергей поставил катушку на стол и глубоко вздохнул. В этот момент все понимали: возвращение домой – это лишь начало новой игры. И на кону была не просто жизнь, а нечто гораздо более ценное.
Глава 2. Узел
Михаил Сергеевич заварил чай. Поджарый, в клетчатой рубашке, с аккуратно подстриженными усами – он больше походил на преподавателя старой советской школы, чем на человека, причастного к одному из самых странных эпизодов конца XX века.
Он не работал ни на DARPA, ни на ЦРУ, ни на ФБР, ни на ГРУ, ни на ФСБ. Его не интересовали ни Моссад, ни даже румынская разведка времён Чаушеску, агенты которой, как известно, доживали свой век где-то между архивацией и анекдотом. Он не служил Болтону.
Михаил Сергеевич подчинялся напрямую Хранителям Истины.
Это случилось в 1982 году, когда вычислительный центр сгорел при весьма странных обстоятельствах. Тогда-то и появились друзья из безвременья. Без лишней помпы они предложили ему работу – возглавить Центр синхронизации. И он согласился. Потому что знал: от таких предложений не отказываются. Да и не предлагают повторно.
– Угощайтесь , парни. К чаю у нас сегодня «Тульский пряник», и свежий номер газеты «Аргументы и Факты». Он улыбнулся.
– Живёшь, как в девяностых, – хмыкнул Саня, окинув взором комнату.
– А я из них и не уходилтолько ты немного ошибся в восмедисятых, – ответил Михаил Сергеевич. – Здесь, в моей квартире, ничего не меняется. Даже время.
Комната напоминала хранилище: по стенам – полки, уставленные пачками газет, справочниками, школьными учебниками. В центре – старый катушечный магнитофон «Салют» и телевизор «Электрон» с выцветшей, как будто пережившей ядерную зиму, кнопкой включения.
Единственным нарушителем музейного антуража был компьютер. Современный, мощный, с несколькими мониторами и подсветкой – он смотрелся здесь, как инопланетянин на сельском сходе.
Сергей кивнул на системный блок и, скривив усмешку, пробормотал:
– Даже в Силиконовой долине у меня был хуже. И это при том, что мы там на DARPA горбатились.
– Вот вы и приехали, – сказал он, разливая по чашкам крепкий чёрный чай. – Думал, сорвётесь. А вы – упрямые.
Сергей достал из рюкзака катушку и аккуратно положил на скатерть.
– Это она.
– Я знаю, – кивнул Михаил Сергеевич, не глядя. – Но не она вам нужна. Она уже была. А вот что сейчас – это важнее.
Он достал из-под стола свежую газету и аккуратно положил рядом потрёпанный учебник истории 1982 года. Обложка выцвела, страницы затёрты, на форзаце – библиотечные штампы, а чуть ниже – шариковой ручкой: Света + Коля = … и небрежно нарисованное сердце, пронзённое стрелой.
– Вечные ценности. История, любовь и библиотечные штампы, – Произнес с легкой улыбкой Сергей
– Прочитайте.
Саня взял страницу, мельком взглянул – и замер.
– Это… подожди. Это текст из учебника истории. Четвёртый класс. Год – 1982. Даже ошибки те же.
– Не «даже». Всё – те же.
Он поправил очки и продолжил:
– Я уже давно этим занимаюсь. Слежу за совпадениями. Одни высокопоставленные господа передали мне этот… великолепный носитель информации – Михаил Сергеевич положил ладонь на старенький учебник – и сказали: «Наблюдай. Сравнивай с газетами. Если найдёшь расхождение – немедленно клади газету вот туда».
Он кивнул в сторону матово поблёскивающего титанового цилиндра в углу.
– Куда они потом деваются – не знаю. Не моё дело. Моё – сверять. Я теперь… как это модно говорить… аналитик. Новости, погода, школьные заметки – всё списано, будто мир синхронизируется по этому учебнику. 1982-й год. Четвёртый класс. Понимаете?
Сергей листал газету за газетой. Всё сходилось. Всё – кроме одной статьи.
– Вот, – сказал он. – Метеорит. Челябинский. 2013 год. Опять про него говорят. Тут другое. Не как в учебнике. Нет совпадения.
– Вот туда и надо ехать, – сказал Михаил Сергеевич. – Нарушение узла. Мы таких уже почти не видим. Значит, он свежий. Живой.
– И ты хочешь сказать, что… это сигнал?
– Я не просто думаю. Я знаю.
И знаю, кто отправил сигнал. Болтон.
Но, возможно, это уже не тот Болтон, которого мы помним.
Впрочем, сейчас это не главное.
У нас есть короткая трещина во времени – перед тем, как всё сомкнётся.
Пока я не передал сигнал Хранителям, вы ещё можете успеть.
Когда они примут решение – мир свернётся к исходной точке, и помогать уже будет некому.
Вы появились в нужном месте и в нужное время.
Не потому, что кто-то позвал. А потому, что так устроена ткань судьбы.
Некоторые вещи нельзя изменить. Но можно успеть понять, зачем они происходят.
Наступила тишина. Только тикали старые часы на стене. У Михаила Сергеевича был свой ритм, и они невольно подстраивались под него.
– Вам придётся туда поехать. В Челябинск. Найти то, что в 2013 году не нашли. Теперь вы знаете, как искать и что, а тогда никто не знал, чего искали и зачем.
Саня и Сергей переглянулись.
– Мы в деле, – сказал Саня. – Снова.
3 глава: Дальнобой и рыжая куртка
На вокзале Саша и Сергей купили билеты до Челябинска. Купе, боковушки – не имело значения. Главное – создать видимость обычного путешествия. Но как только шум объявлений остался за спиной, они нырнули в подземный переход, пересекли улицу, и уже через полчаса голосовали на трассе М5, у выезда из Москвы.
– Вот он, – сказал Сергей, когда к ним медленно подкатил зелёный тягач с белорусскими номерами. – Жизнь дальнобоя.
Путь до Челябинска занял почти двое суток. Они спали в кабине, ели в придорожных кафе, слушали байки и музыку из рации. Дальнобойщик по имени Эдик говорил немного, но с уважением.
– Всё понятно, мужики. Москвичи, но не мажоры. Значит, нормальные.
На въезде в Челябинскую область они попрощались с дальнобойщиком – пересели на попутку, а далее – на автобус. Ночевали в небольшом мотеле, где, как им показалось, атмосфера была слишком… настороженной. Их номер был не люкс, обычный, но чистый. В соседнем номере— скрипучая дверь и чёткие шаги за стеной. Один раз Сергей заметил в кафе мужчину с толстым блокнотом, который пил чай слишком долго.
– Нас ведут, – сказал он Саше. – Но молчат. Ждут.
Наутро, когда они только заказали яичницу и чёрный кофе, к ним подсел человек в рыжей куртке с масляными пятнами.
– Доброе утро, мужики. Не пугайтесь, я не милиция, – сказал он с усмешкой. – Просто победу восстановил, еду в Челябинск. Говорят, там метеорит лет десять назад бахнул – место силы теперь. А вы, небось, тоже за странностями охотитесь?
Саша переглянулся с Сергеем. В глазах – лёгкий вопрос, но мужчина вёл себя слишком просто, чтобы быть агентом.
– Да, слышали про метеорит. Необычное дело, – ответил Саша. – Говорят, магнитное поле изменилось?
– Ага! А ещё – у меня прибор есть, старый японский. Вот еду – вдруг найду чего, – он рассмеялся.
После этого завтрака их перестали вести. ФСБ решила: двое слегка чудаковатых энтузиастов, влюблённые в науку, возможно – в теории заговора, но не агенты. Обычные.
Ребята сели в маршрутку. На подъезде к Челябинску Сергей сказал:
– Этот парень в рыжей куртке… он сыграл роль. Думаешь, случайность?
Саша пожал плечами:
– В этом мире давно ничего не случайно. Даже если кажется, что ты просто пил кофе.
Глава 4. Челябинский след
Город встретил их неожиданно тепло. Не в смысле климата – хотя и март был на удивление солнечным – а в смысле самой атмосферы. Всё выглядело… правильно.
– Я в шоке, – сказал Саня, выходя из стен автовокзала. – Это точно Челябинск? Где пыль, где заборы из шифера?
– Ага, – кивнул Сергей. – И где кочки на дорогах? Асфальт будто в Калифорнии укладывали.
Им предстояло провести две ночи в гостинице с неброским названием «Орион», но то, что ожидало их внутри, казалось из другой страны. Современный холл, стойка регистрации с системой распознавания лиц, даже кофе-машина с настройкой вкусового профиля.
– Слушай, а ведь страна не развалилась, – пробормотал Саня, пока лифт поднимал их на шестой этаж. – Мы тогда уехали, будто с тонущего корабля. А он, похоже, уплыл без нас и добрался до пункта назначения.
– Мы просто сменили декорации, – сказал Сергей. – А игра всё это время шла дальше.
На следующий день они выехали к озеру, к старому месту падения. Здесь тоже всё изменилось. Не было больше охраны, табличек, лент. Только пара камер на столбе и дрон-курьер, проносящийся мимо.
Но их всё же заметили.
– Нас ведут, – сказал Саня, не оборачиваясь. – Справа от остановки – двое. Один с термосом кофе, другой будто «мимо проходил», якобы гулял. Ага, вот и фургон за спиной. Без логотипов.
– ФСБ?
– А кто ж ещё? DARPA у нас, вроде, не имеет филиала.
– Но с нас же сняли наблюдение – мы это уже поняли.
– Сняли. А потом, может, снова поставили. Или просто разные ведомства работают с отставанием
– одни сняли, другие ещё не в курсе.
Но это точно наблюдение.
– Это Россия, тут за одним и тем же могут следить сразу трое. И ни один из них не будет знать друг о друге.
Они ускорили шаг, двинулись через лесополосу. План был прост: добраться до координат, что Михаил Сергеевич отметил на бумаге. По его версии, нарушение узла происходило не в момент падения, а позже – когда один из осколков вошёл в контакт с землёй… и не исчез.
Им повезло. Среди валунов, в трещине бывшего кратера, лежал кусок металла. Саня поднял его, на ощупь он был, неестественно гладкий, сильно проржавевший, и слегка пульсировал – будто дышал.
Сергей присел, провёл пальцами по кромке.
– Это не осколок. Это контейнер.
Саня достал отвертку и аккуратно нажал на едва заметную выемку.
С щелчком панель сдвинулась, открывая углубление с матовой платой. В центре – выгравированное слово:
Болтон.
– Нас засекли. Уходим, – бросил Саня. – Вариант Б: к реке, по оврагу, и там по карте старая насосная станция.
– И что потом?
– Потом в Москву. Срочно.
Они исчезли в лесу за секунду до того, как на поляну вышли трое в гражданском. Один наклонился над углублением.
– Они здесь были. Только что.
– Значит, нашли, что искали. Связь с Центром. Код «Серый снег». Они нашли объект.
Глава 5. Дорога в Москву
Они ехали обратно в Москву ранней весной – когда не поймёшь, то ли снег, то ли сажа, то ли туман. Автобус, с виду старенький, на удивление держался крепко, салон был тёплый, даже уютный. Местные пассажиры спали, смотрели в телефоны – всё, как обычно.
Но один пассажир привлёк внимание сразу.
Мужчина лет сорока, в чёрной толстовке и с аккуратной бородкой. Он сел на два кресла сзади, положив рюкзак на соседнее сиденье, открыл ноутбук, будто бы работал, но каждую остановку он выходил первым – курить вейп. С той же неторопливой походкой. Беззлобно, но с каким-то ожиданием.
В придорожных отелях – всё как по копирке. Гамбургер. Американо. Один и тот же номер – ближе к лестнице, с видом на стоянку. Саша начал замечать повторяющийся жест – перед заказом мужчина потирал указательный палец правой руки, будто нервно. Сергей же однажды пересёкся с ним в туалете – тот только кивнул, мол, знакомы, но не болтлив.
– Не кажется ли тебе, что у нас появился фанат? – бросил Сергей вечером, когда они закурили у столба под неоновым логотипом "Мотель Урал".
– Не фанат, – сказал Саша. – Просто хороший исполнитель.
– Но без приказа он бы уже ушёл. А может, просто тоже едет в Москву?
– Может. Но с этим вейпом и гамбургером он больше похож на чей-то алгоритм.
В Москве, на автовокзале, они ждали трансфер до станции метро. Пассажиры разъезжались. Мужчина с вейпом вышел, отряхнул плечо, оглянулся… и растворился. Не вызвал такси, не пошёл на маршрутку. Просто исчез в потоке людей.
– Вот теперь, – сказал Саша, – я не уверен, были ли мы под наблюдением или просто паранойя.
– Или Хранители задумчиво сказал Сергей.
Саша кивнул. Он смотрел на прохожих.
– Или они умеют делать это так, что даже когда знаешь – не знаешь.
Скоро их ждала встреча с Михаилом Сергеевичем, а письмо Болтона уже давно жгло карман.
Глава 6. Письмо
Михаил Сергеевич бережно взял осколок – словно не артефакт, а страницу письма, пришедшего из другого мира. Металл был холоден, покрыт тонкой сеткой бороздок, едва заметных глазу. Он осмотрел артефакт, через монокль, потом включил настольную лампу с матовым жёлтым светом. Тишина в комнате стала ощутимой, только пыль клубилась в луче света.
– Это не просто фрагмент, – произнес он медленно. – Это письмо. И, похоже, не первое.
Сергей и Саня переглянулись.
– Письмо? От Болтона?
– Да от него, – ответил Михаил Сергеевич. – Почерк узнаваем. Только… адресат уже не я. Он обращается к вам. Вы – следующая итерация. Или… последняя.
Михаил Сергеевич достал тонкую коробку, из под книжной полки— в ней древний сканер, и плата расшифровки, все явно собранно вручную. Открыл интерфейс, он подключил контакты, к пластине. Загорелся зелёный огонёк, на экране побежали символы – не язык, а матрица, модулированная ритмом, как будто письмо состоит не из букв, а из набора импульсов
– Болтон не просто оставил нам послание. Он просит нас о помощи, – Михаил Сергеевич всмотрелся в поток. – Его заманили в ловушку. Арес. Вот кто стоял за искажениями сигнала. Кто направлял нас в ложные временные карманы. Он перехватил Болтона и, похоже, держит его вне координат… вне времени.
– И что теперь?
– Теперь… вам нужно решать, чья эта история. Болтона? Ареса? Или уже ваша.
Михаил Сергеевич встал, подошёл к стеллажу и достал потёртую книгу. На обложке – выцветшие золотые буквы: Николай Кун. Мифы Древней Греции.
– Если бы кто-то сказал мне двадцать лет назад, что именно эта книга станет ключом, я бы посоветовал ему пить меньше кофе на ночь, – произнёс он, перелистывая страницы. – Но теперь всё иначе.
Он раскрыл книгу примерно на середине и положил перед ними. Несколько строк были подчёркнуты жирным красным карандашом. Не по-учительски – а будто в отчаянии, как человек, который пытался докричаться через бумагу.
– Вот здесь, смотрите. История об Одиссее. А теперь – эта вставка… Её не было. Ни в одном издании. И вот тут, – он перевернул страницу, – Геракл. Только теперь его называют Эркал, и говорят, что он ушёл не в Олимп, а в «Храм слияния времён». Это уже не миф. Это – шифр.
Саня хмыкнул:
– Подожди, ты хочешь сказать, что Болтон… в мифологической Греции?
– Не просто в Греции, – серьёзно сказал Михаил Сергеевич. – В эпохе Мифов. В том слое времени, где события не произошли, а происходят вечно. Где Хронос и Кайрос играют в кости, и судьбы переписываются заново.
– И он просит вытащить его?
– Просит… или предупреждает. Арес заманил его туда, где никто не ищет правды, потому что думает, что это сказка. Но всё, что он делает там – уже влияет на наш мир. Вот почему текст книги начал меняться. Это первая волна.
Он закрыл том и посмотрел на ребят:
– У вас есть выбор. Прочитать дальше… и вмешаться. Или закрыть книгу – и стать частью истории, которую напишет кто-то другой.
Михаил Сергеевич убрал книгу обратно в стеллаж – небрежно, как будто она больше не была просто книгой, а стала чем-то живым. Потом он вернулся к столу, сел и долго смотрел в одну точку, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя.
– Хорошо, – наконец произнёс он. – Решено. Мы идём до конца. Но сначала – подготовка. Моральная, умственная… и физическая.
Саня и Сергей переглянулись. Их будто обдало холодом. Всё происходящее вдруг стало реальнее, чем сама реальность.
– Как ты себе это представляешь? – осторожно спросил Сергей.
– Очень просто. Мы не знаем, с чем столкнёмся. Это не просто путешествие в прошлое. Это – вход в чужую логику. Там, где Болтон, всё ещё зыбко. Значит, вам придётся стать гибкими. Отказаться от прямых линий. Научиться видеть намёки… и доверять не словам, а связям между вещами.
Он достал из ящика старую флягу и маленькую книжку в чёрной обложке.
– Это тебе, Саня. Методологический букварь для тех, кто не верит в случайности. Читал бы на досуге.
И тебе, Сергей. Фляга с чаем, по рецепту 1982 года. С добавками.
– С какими добавками?
– С теми, которые помогают не потеряться в слоях времени.
Тишину в комнате нарушил одинокий электронный звон. Михаил Сергеевич поднял трубку – стационарный телефон с дисковым номеронабирателем.
– Да. Входи. Всё готово.
Через несколько минут дверь отворилась. На пороге стоял мужчина, в выцветшей куртке цвета выжженной глины, с лёгкой небритостью и глубоким шрамом через висок. Он вошёл без слов, как человек, который пришёл не первый раз. Спокойно, но собранно, будто всё происходящее было для него давно отрепетировано.
– Познакомьтесь. Джон Риверс. Когда-то он спас Болтона в Йемене. Потом он исчез. А теперь вот – снова здесь.
– А мы ведь знакомы, – сказал Сергей. – Он же нас тогда спас в Силиконовой долине. Если бы не он, нас бы уже и здесь не было.
Риверс кивнул:
– Я знал, что этот день придёт. Болтон был прав. Всё сойдётся в точке, где миф и реальность поменяются местами. Я помогу вам пройти эту границу.
Он положил на стол небольшой металлический цилиндр. Внутри что-то тихо звякнуло – не монеты, но что-то похожее.
– Это маркеры. Они помогут вам остаться собой. Пока вы будете там – держите их рядом.
Сергей взял цилиндр, и ему показалось, что он становится чуть тяжелее в руке, чем должен был быть.
– С чего начнём? – спросил Саня, уже не иронизируя.
– С тишины, – ответил Риверс. – Всё важное начинается с молчания.
Михаил Сергеевич налил себе чаю и сел в кресло, глядя на ребят поверх очков. Его голос стал тише, но от этого – только весомее:
– Вы, наверное, думаете, что отправитесь в прошлое. Что вас ждёт Греция времён мифов, античные улицы, хитоны и копья. Но это не совсем так. Вернее, совсем не так.
Он сделал глоток, поставил чашку и достал тонкую папку. На обложке – аккуратный шрифт: "Опыты о реальностях неполной размерности. Ульяна С.".
– Слышали когда-нибудь о мире три четверти пи? – он почти шептал. – Это не число. Это направление. Смещение. Мы живём в мире, который мы условно считаем "полным". Три измерения пространства, одно времени. А там… другое. Это пространство, которое словно бы наискось вкраплено в нашу ткань реальности. Оно не является ни прошлым, ни будущим. Оно – возможное. То, что должно было быть, но не случилось. Или случилось, но только в воображении миллионов людей.
Он открыл папку, показал рисунки – схемы, обрывки текста. Где-то строки вроде "религиозные архетипы ведут себя как устойчивые точки в системе координат 3/4π", где-то просто синие линии и пятна, как будто мозг пытался вспомнить сны.
– Это Ульяна. Очень талантливая. И очень одинокая. Она первая догадалась, что память и миф – это не воспоминание о прошлом, а окно в антиматериальный активный слой. Там живут не просто образы, а целые логики. Это не астрал, не бред и не мистика. Это реальность, но другой плотности.
Он встал, подошёл к стене и коснулся незаметной панели. Раздался тихий гул, и перед ними возникла карта. Но не Земли – или, по крайней мере, не той, к которой они привыкли. Города были названы по-другому. В центре – нечто, обозначенное как Ouroboros, а вокруг него – зоны: Terra Fabula, Silent Logos, Tartaria Symbolica…
– Болтон сейчас – именно там. Его поймали не на месте, а на смысле. Он стал символом, и его затянуло внутрь слоя, где мифы не просто живут – они становятся законами природы. Это и есть трансцендентный мир. Ульяна называла его просто – "Слой Влияния".
Он сел обратно.
– Вот туда вы и пойдёте. Вас не ждёт хронология. Вас ждёт смысл, который вы должны будете выдержать. Не потеряться. И главное – не принять за истину то, что всего лишь навязчиво красиво.
Он посмотрел на Риверса. Тот молча кивнул:
– В этом мире оружие – не автоматы. Оружие – это образ. Смысл. И воля.
После объяснений Михаила Сергеевича комната притихла. Каждому казалось, что воздух стал плотнее – как будто в него подмешали нечто инородное, не видимое глазу, но ощущаемое кожей.
На столе лежали распечатки работ Ульяны. Внимательные, изобилующие неологизмами, местами пугающе точные. Но в одном из разделов что-то вдруг зацепило их взгляд – небольшой параграф, на полях которого Ульяна добавила строчку: «Отдельная благодарность соавторам – Богдану С. и Вадиму П. Без них путешествие не состоялось бы».
– Вот оно, – тихо сказал один из ребят. – Если мы найдём этих двоих, мы поймём, как она это сделала. Как туда попала.
Они открыли ноутбук. Поиск занял пару часов. Богдан оказался радиофизикам, с редкими публикациями на форумах по теории резонанса и сингулярной фрактальности. Вадим – преподаватель теоретической физики и специалист по " квазимагнитам в сверхпроводящих неустойчивых средах", как значилось в его старом блоге.
В соцсетях они были, но не слишком активны. Тем не менее, спустя пару попыток, один из них ответил. Коротко:
"Мы не хотим об этом говорить. Это было красиво. Это было ужасно. Мы вернулись, но часть нас осталась там. В месте, которое Ульяна называла 'спиральным узлом'. Смещение на π – ещё терпимо. Смещение на 3/4π – это уже не путешествие. Это переплавка сознания. Мы чудом не стали легендами сами."
Через несколько часов пришёл ещё один ответ – от второго:
"Вы не понимаете, куда лезете. Слой 3/4π не поддерживает устойчивость. Там не работает наша логика, там можно заблудиться в собственной вере или погибнуть от чужой мысли. Ульяна вернулась только телом, а сознание еле вернули спустя месяц. Мы больше не экспериментируем. Мы даже не обсуждаем это. Простите." Нейтринный резонатор разобран и вообще это все противозаконно.
Ребята молча уставились в экран. Михаил Сергеевич подошёл сзади, посмотрел на сообщения и сказал почти шёпотом:
– Вот теперь вы понимаете, что поставлено на карту. Болтон не просто застрял. Его поймали, потому что он поверил. А в мире смыслов – вера сильнее факта.
Он повернулся к ним.
– Но выбора у нас нет. Пора готовиться. Ульяна оставила карту. А Богдан и Вадик, сами того не желая, указали, где проход. Всё остальное – на вашей совести.
Михаил Сергеевич молча открыл ноутбук. На экране – litnet.ru, раздел «Фантастика». Он набрал название: «Нейтринный резонатор. Противофаза».
– Вот, – тихо сказал он, – не удивляйтесь жанру. Это не роман. Это отчёт, завуалированный под вымысел. Хроника реального сбоя.
Он развернул экран к ним.
– Здесь описано то, что случилось с Богданом и Вадиком. Они не просто ушли в антимир. Они дошли до ¾π – до самой границы между мыслью и материей.
А когда вернулись… если это вообще можно назвать возвращением… – Михаил Сергеевич замолчал, подбирая слова, – они отказались от всего. Даже от памяти. С тех пор – ни одного контакта.
Он вздохнул.
– Не подумайте, что это преувеличение. Книга написана так, чтобы в неё не поверили. Это форма защиты. Шифр. Но для тех, кто знает – она говорит слишком многое.
– И ты хочешь, чтобы мы с ними говорили? – спросил один из ребят.
– Попробовали, – кивнул Михаил Сергеевич. – Даже если шанс – один к ста. Без них туда не пройти.
Флэшбэк:
Отрывок из книги «Нейтринный резонатор. Противофаза».
(удалён из последней редакции)
…Мы вошли в резонанс не сразу. Пространство сопротивлялось. Оно не хотело отпускать.
Богдан стоял у терминала, удерживая фазу, Вадик – настраивал купол гашения отражений.
– Мы уходим, – сказал он, но в этот момент нас уже не было.
Всё исчезло: стены лаборатории, шум охлаждения, даже свет. Осталась только формула. Она вращалась перед глазами, как живое уравнение.
π ушло в сторону. ¾π – проявилось.
Это был не просто антимир. Это был каркас всех мифов. Там боги смотрят глазами людей, и страх – это уже не эмоция, а среда обитания.
Мы встретили тех, кто не знает времени. Тех, кто жил в уравнении, но не знал чисел.
И когда координаты начали смещаться… когда нас стало двое, а потом трое…
…мы поняли: назад можно вернуться только без части себя.
Удалённый фрагмент №2
«Нейтринный резонатор. Противофаза»
(страница отсутствует в актуальной версии книги)
Граница не ощущается.
Ты думаешь, что сделал шаг – а это уже прыжок сквозь смысл.
Первый шлейф – это запах дыма. Не дым как вещество, а память о нём. Второй – чувство, что твоё имя тебе больше не принадлежит.
– Вадик, ты видишь то же самое?
– Не знаю, кто ты. Но, кажется, я когда-то тебя знал.
Они называли это Обратной точкой сингулярности – место, где не сходится ни одна координата. Где время – это отражение, а не поток.
Там Болтон говорил с камнем. И камень отвечал.
А потом появилась рукопись. Не написанная. Нарисованная. Символами, которые совпадали с теми, что Ульяна находила в снах.
Когда мы вернулись, нас не проверяли на границе.
Нас проверяла реальность.
Удалённый фрагмент №3
«Нейтринный резонатор. Противофаза»
(страница удалена в редакции от 2025 года)
Конь возник внезапно – словно сцена ожила между дыханием и мыслью.
Скачет. Во весь опор. Прямо сквозь аудиторию.
Его глаза светятся древним золотом. А на нём – Она.
Афродита. Без мраморного покоя. В седле, как буря. Как формула, вписанная в миф.
– В сторону! – крикнул Вадик, но было поздно.
Мир вздрогнул.
Вспышка. Всё исчезло.
Остался только запах роз и след копыт на паркете – в том месте, где вчера была аудитория.
Студентов не нашли. Видеозапись оборвалась на 03:14.
Протокол комиссии при институте утерян.
А у Вадика на руке появился ожог в форме спирали – он не проходил.
Афродита ушла. Но не в прошлое. И не в вымысел.
Она теперь – формула.
Удалённый фрагмент №4
(страница с закладкой и пометкой на полях: «не лезь глубже – оттуда не возвращаются»)
"…При достижении стабильной нейтринной фазы на 3/4π начинается явление, ранее не зафиксированное в лабораторных условиях: не просто смещение наблюдателя, а флуктуация самого понятия «настоящего». Пространственно-временной каркас не успевает перестроиться, и происходит локальный срыв синхронизации.
Мы зафиксировали несколько секунд, когда инструменты начали показывать значения, не поддающиеся интерпретации: отрицательная плотность, обратное течение импульса, отсутствие термодинамического градиента.
Вадим потерял ориентацию, у него исчезла кратковременная память на 40 минут. Богдан описал ощущение как «вход в реальность, построенную на чужих аксиомах».
После возвращения у них обоих зафиксированы стойкие остаточные эффекты: расслоение внутреннего времени, неспособность к музыкальному восприятию и частичная эмоциональная глухота.
Мы признали эксперименты с 3/4π нестабильными и приостановили проект. Рекомендуется не пересекать порог, если нет жёсткой синхронизации по трём координатам стабилизации по времени.
Глава 6.1 Экранированная комната
Генерал Самойлов сидел в своём кабинете, погружённый в тяжёлое молчание.
Стрелки настенных часов двигались медленно, словно намеренно дразнили его.
Каждый щелчок механизма отдавался в висках, напоминая: время идёт, и его уже невозможно остановить.
На столе перед ним лежала толстая папка с докладом. Бумаги были свежими, пахли типографской краской и пылью архивов. Но генерал не спешил раскрывать её. Сначала нужно было убедиться в главном.
Он протянул руку к телефону. Движение получилось почти машинальным, отработанным годами и уже ставшим частью утреннего ритуала.
– Товарищ генерал, капитан Лебедев слушает, – сразу раздалось в трубке.
– Капитан, скажите, сколько флэшек сейчас лежит в сейфе экранированной комнаты? – спросил Самойлов негромко, но твёрдо.
– Девять, товарищ генерал. Как и было, – ответ прозвучал чётко, без колебаний.
– Хорошо… – выдохнул генерал.
Он откинулся в кресле, позволив себе секундную передышку. На мгновение прикрыл глаза. С тех пор как произошли события со студентами и нейтринным резонатором, проверка количества флэшек превратилась для него в обязательный ритуал. Каждый звонок в технический отдел был подобен проверке пульса у тяжело больного: если флэшек девять – значит, всё ещё под контролем. Значит, ни одна новая петля не образовалась.
Он аккуратно положил трубку и только тогда раскрыл папку.
На первой странице лежал свежий доклад. Чёткие строчки официального текста бросались в глаза:
«Три недели назад в Москву прибыли двое программистов, работающих на DARPA. По имеющимся ориентировкам, объекты были взяты под наблюдение. Позже они направились к своему бывшему учителю информатики – Михаилу Сергеевичу. Субъект, по нашим сведениям, является первым человеком, вступившим в контакт с кодом Болтона. После встречи студенты выехали в Челябинск, где на месте падения метеорита был ими обнаружен артефакт. Вернувшись в Москву, они продолжили поддерживать связь с Михаилом Сергеевичем. Вчера зафиксированы поисковые запросы, связанные со студентами из так называемого проекта «Нейтринный резонатор». Информация передана немедленно в соответствии с приказом…»
Генерал провёл ладонью по лбу.
DARPA. Чебаркуль. Код Болтона. Теперь ещё и эти студенты.
История стремительно скатывалась в тугой узел, где каждый неверный шаг мог обернуться взрывом.
В тишине кабинета зазвонил телефон.
Звонок был резким, словно нож, вонзившийся в тишину.
– Самойлов слушает, – поднял трубку генерал.
– Товарищ генерал, майор Рокотов, – раздался напряжённый голос. – Вчера у квартиры Михаила Сергеевича был замечен полковник Риверс.
Самойлов замер.
Риверс. Американец. SAS. DARPA.
Теперь всё сходилось: студенты, код, учитель, иностранная разведка.
Пазл собирался слишком быстро и слишком опасно.
Генерал медленно поставил локти на стол и уставился в пустую стену напротив. Мысли метались вихрем: DARPA. SAS. Код Болтона. Программисты. Студенты. Михаил Сергеевич. Всё это не было случайностью. Это была гремучая смесь, которая вот-вот взорвётся.
Он снова взял трубку, теперь уже твёрдым, ледяным голосом:
– Майор Рокотов. Усильте наблюдение за объектом. Никто – подчёркиваю, никто – не должен выйти из поля зрения.
– Есть, товарищ генерал, – прозвучал ответ.
Трубка вернулась на рычаг.
Кабинет вновь погрузился в тишину. Только часы продолжали мерно отсчитывать секунды.
Но Самойлов уже знал: скоро он услышит не только их размеренное тиканье.
Скоро время ускорится, и вместо тихого стука маятника в его кабинет ворвётся грохот.
Глава 6.2 Обзорная площадка
Москва дышала вечером холодно и устало.
В стеклянных башнях Москва-Сити отражалось уходящее солнце, и город внизу казался игрушечным – река как узкая лента фольги, машины как светящиеся точки, а люди вовсе исчезали в масштабе.
На обзорной площадке, за тонированным стеклом, стояли двое мужчин в одинаковых серых костюмах. Их силуэты почти сливались с интерьером: строгие линии, холодный металл, серый мрамор пола.
Один держал в руках тонкую папку. Голос его звучал негромко, но уверенно:
– Вчера мы получили информацию о нарастании негативных событий. Наш источник сообщает: генерал Самойлов обнаружил узел с возрастающей энтропией. Встреча программистов, их учителя и полковника Риверса уже состоялась. К этому добавился интернет-запрос по студентам. Это очень опасный вектор, события могут выйти из-под контроля.
Второй мужчина слушал, не отрывая взгляда от панорамы города. Его руки были сцеплены за спиной, а отражение в стекле казалось мрачнее самого лица.
– Я в курсе всей ситуации, – произнёс он после паузы. – Мне вчера сообщили с шестого этажа. Их указание – не прекращать наблюдение и не вмешиваться. Они считают, что сами со всем разберутся.
Первый сжал папку чуть сильнее.
– Что я хочу уточнить, – продолжил второй. – Наблюдение должно быть усилено. За всеми фигурантами. И ещё. Ставьте меня в известность раньше, чем об этом узнает шестой этаж. Хранители не должны быть первыми, кто услышит новости.
Внизу город мигал тысячами огней, но здесь, наверху, царила тишина.
Они стояли так ещё несколько секунд, будто фиксируя в памяти этот разговор, затем почти одновременно развернулись и ушли в разные стороны, растворяясь в потоке посетителей.
Москва оставалась той же – огромной и равнодушной. Но в её стеклянных башнях уже рождались решения, от которых зависела судьба тех, кто даже не подозревал о чужой игре.
Глава 7. Точка бифуркации
– Мы не хотим. – Вадик говорил устало, не глядя в экран. – Вы не понимаете. Мы видели, что случается, когда граница переходит на ¾π. Это не просто сдвиг. Это не искажение. Это – стирание.
– Мы понимаем, – мягко ответил Михаил Сергеевич. – Вы были в анти-мире. Вас чуть не стерло. Но теперь не эксперимент – теперь реальность идёт туда. Петля сжимается. Всё, что мы знаем, может исчезнуть, если вы не поможете.
На другом конце связи Богдан покосился в камеру:
– А если это ловушка? Если вы уже не вы?
Сергей, седевший рядом с Михаилом, кивнул:
– Вы нас не знаете? Тогда посмотрите на человека, кто нас спас в Силиконовой долине. Кто дал нам координаты, когда всё летело в тартарары? А до этого он же спас вас в Афганистане. Это был он – Риверс? Риверс подошел ближе и сел рядом с Сергеем. А кто передал ему расчёты по фазовой развязке? Вы.
Повисла тишина.
– Мы не герои, – тихо сказал Богдан. – Мы просто изучали физику и писали фантастику.
– Нет, – ответил Михаил Сергеевич. – Вы писали хронику. Вас выбрали не просто так. Вы прикоснулись к Тексту. А теперь он требует завершения. Иначе весь мир рухнет.
– Что вы от нас хотите? – спросил Вадик.
– Нам нужно синхронизировать фазу перехода, – сказал Сергей. – У нас есть аппарат. Мы собрали его по вашим старым чертежам. Но мы не можем запустить его без вас. Мы не понимаем принципа коррекции по мифологической оси.
– По… мифологической?
Михаил Сергеевич достал из папки книгу Куна.
– Всё это уже происходит. Афродита, кентавры, архаические конструкции сознания – они уже просачиваются в наш мир. Если мы не сделаем развязку… то наша реальность станет просто одним из слоёв этого фрагментированного мифа. А мы – героями, которых никто не писал.
Опять молчание. А потом Богдан тихо выдохнул:
– Ладно. Высылайте координаты. У нас ещё остался старый резонатор. И кое-что, что мы не публиковали.
– Но это будет в последний раз, – добавил Вадик. – И только потому, что мы ещё хотим видеть звёзды, не нарисованные от руки.
Глава 8. Бункер
– Нам нужен изолированный контур, – сказал Богдан, складывая карту. – Место, где нет интернета, нет случайных глаз и, желательно, толстые стены.
– И настоящий психиатр, – пробурчал Вадик. – Потому что то, что мы собираемся делать, за гранью здравого смысла.
Они долго листали форумы, заказывали на авито карты закрытых военных объектов, вчитывались в старые треды диггеров. И наконец нашли – брошенный военный городок под Сергиевым Посадом. Оттуда вела шахта – подземный командный пункт времён 70-х. Объект не числился в актуальных реестрах, охраны не было, на спутниковых снимках – просто лес и холм.
– Как будто специально ждал, – заметил Сергей. – Удивительно, как иногда мир подкидывает нужную декорацию.
– Или сценарий уже написан, – тихо добавил Михаил Сергеевич.
Путь занял два дня. Они купили дешёвый УАЗ, старую форму МЧС, и на всякий случай – несколько мотков колючей проволоки и вывеску «Опасно. Радиация». Бункер действительно был, и даже с работающей вентиляцией. Стены – метровые, лифт не работал, но лестница вниз уходила метров на тридцать. Они прошли туда с фонарями и включили переносной генератор. Свет дрожал, воздух был сухой.
– Вот здесь, – указал Богдан. – Отличная резонансная камера. Идеально для стабилизации сигнала.
– Тишина… – прошептал Вадик. – Такое ощущение, будто пространство здесь не хочет быть потревоженным.
Когда они вышли за продуктами и привезли часть оборудования, Сергей заметил:
– Слушайте, у нас за машиной третий раз тянется та же серебристая «Нива». Сначала в посёлке, потом на трассе, сейчас она припарковалась у кладбища через дорогу.
– Может, совпадение? – неуверенно предположил Богдан.
– Совпадения в таких делах – это всегда агент под прикрытием, – сказал Вадик, не отвлекаясь от навигации.
– ФСБ? – предположил Сергей.
– Или СВР, или кто-то менее официальный. DARPA сюда точно не доберётся, но местные могли что-то унюхать. А могли и не они.
– А кто тогда?
Михаил Сергеевич молчал. Он знал, что в таких историях всегда есть ещё один игрок – тот, кто остаётся вне списка, вне баланса, вне времени. И если он уже заинтересовался, значит, петля действительно начала сжиматься.
Глава 9. Подземный резонатор
Бункер напоминал огромную бетонную утробу. Тишина, гул генератора, запах старого железа и пыли. Они оборудовали три помещения – в одной установили резонатор и старый аналоговый пульт связи, во второй – импровизированную лабораторию с ноутбуками, старой техникой и распечатками из книги «Нейтринный резонатор. Противофаза». Третья – спальня, с армейскими матрасами и термосами.
– Всё как в старом НИИ, – усмехнулся Вадик. – Осталось только надписи "не влезай – убьёт" и портрет академика на стене.
– Мы не просто играем в учёных, – ответил Богдан. – Мы сейчас буквально строим проводник в трансцендентное.
– Или в психиатрическую, – добавил Вадик, – если пойдёт не по плану.
К середине недели всё было готово. Установили антенну снаружи, провели экранирование кабелей, подвели питание. Приборы уже ловили странные флуктуации – как будто реальность рядом начинала шелестеть. Сергей стоял у входа в шахту, когда к ним подошли двое в камуфляже, с рюкзаками и чем-то, похожим на тубусы от ружей.
– Добрый день! – один из них был широкоплечий, улыбающийся. – Инструкторы по пейнтболу. Соседний участок – база отдыха. Тут недалеко люди арендуют землю, играют в экстремальные сценарии, «Зона Z», «Чернобыль 2025», ну, вы понимаете. Решили познакомиться.
– Мы вообще-то… – начал Сергей, но Михаил Сергеевич его остановил взглядом.
– Отлично. Любим пейнтбол. Только мы – без масок, мы, знаете, так… ретро-ролевики, – ответил он.
– Прекрасно, – второй пожал руку. – Мы просто заглянули, проверить, не мешаем ли. И ещё: ребята, аккуратнее с сигналами. Тут вроде глушит всё, но в Москве любят ловить странности. Мир сейчас тонкий.
– Мы поняли, – ответил Богдан. – Мы тоже любим порядок.
Они ушли так же быстро, как появились. Через полчаса у кладбища не было ни «Нивы», ни следов. Только пара чётких отпечатков армейских ботинок на песке у входа.
– Думаешь, они из ФСБ? – спросил Вадик.
– Возможно. А возможно – и не совсем. – Михаил Сергеевич закрыл дверцу генераторного щитка. – Но они нас отпустили. Значит, мы пока в игре.
– Или уже в капкане, – пробормотал Сергей.
– Петля сжимается, – тихо сказал Богдан, глядя на красную черту осциллографа.
Глава 9.1 Арсенал
– Ты всё ещё носишь этот нож? – спросил лысеющий человек в пыльной куртке, разглядывая Риверса на фоне покосившегося ангара.
– Если бы не он – ты бы не стоял тут, Салим. Помнишь Могадишо?
– Помню, как ты вытащил нас из той ямы. Теперь моя очередь.
Внутри ангара под брезентом дремали машины – ржавые, но грозные. Таблички на технике гласили: «к утилизации», но ключи были на гвоздике, как в тире.
– У нас тут всё: БТР-80, пара «Уралов», танк Т-72 с отключённым СУО. Даже «Точка У» стоит – по бумагам уже в металлоломе, но хочешь – заведу.
– Не надо апокалипсиса, – Риверс обошёл технику. – Мне что-то компактное, но зубастое.
Салим открыл ворота бокса, где стояла БМД-2.
– Плавающая. Броня алюминий. Внутри свежие аккумуляторы. Пушка калибр 30 мм 2А42, стабилизатор работает.
Риверс кивнул.
– Сойдёт. И ещё:
– Говори.
– Один РПГ-7 с шестью выстрелами. Пять автоматов АК-74, две ДШК, полсотни Ф-1. Боекомплект стандарт.
– Тридцать тысяч, по старой дружбе. – Салим не стал торговаться. – Наличными.
– У меня нет другого способа платить.
Они обменялись коротким рукопожатием.
– Ты куда собрался, Джон? – спросил Салим.
– В ад. Только другой конфигурации.
Глава 10. Десант
– Это не шутка? – Сергей обошёл БМД-2, будто проверял, настоящая ли она.
– Нет. Это не шутка, – Риверс курил, прислонившись к борту. – И это ещё не всё.
За ним следом из тени ангара выкатили два ящика. Один открыл Михаил Сергеевич – внутри на чёрном поролоне лежали автоматы АК-74, аккуратно смазанные. Второй ящик открыл Риверс – шесть выстрелов к РПГ-7, скреплённых стяжками.
– У нас есть:
БМД-2 – 30-миллиметровая автоматическая пушка, стабилизация по двум осям, положительная плавучесть. Может пересечь реку и дать бой на той стороне.
РПГ-7 с выстрелами ПГ-7ВЛ – против лёгкой и средней брони.
Пять «калашей» – с ПБСами, оптикой на один.
ДШК – одна на турель, одну можно установить отдельно.
Гранаты Ф-1 – полсотни, хватит на войну или панику.
Сергей посмотрел на Михаила Сергеевича:
– Это… много.
– Это достаточно, – перебил Риверс. – Мы не знаем, что нас ждёт. Мы идём в трансцендентный мир. У правил там – другая математика, но боль и смерть не исчезают.
– А если это всего лишь иллюзия? – тихо спросил Богдан, держа автомат как чужую вещь.
– Тогда мы пройдём её с тяжёлым аргументом. Иллюзии – тоже боятся пуль.
В бункере стало тихо.
Где-то вдалеке по туннелю раздался глухой лязг – будто открылась дверь. Михаил Сергеевич нахмурился, но ничего не сказал.
– Снаряжение рассортируем. Ты, Вадик, возьми гранаты и займись картами.
– Я лучше займусь оптикой.
– Ладно. Время идёт. Мы должны быть готовы. Через трое суток – старт.
Глава 11. Тест и спуск
Днём, когда мороз отпустил землю, Риверс завёл двигатель БМД-2. Над ангаром повис густой сизый дым, а звук дизеля словно вернул всех в 80-е – хриплый, грубый, живой.
– Работает, – коротко бросил он. – Теперь – главное.
Они подошли к люку старого грузового лифта, ведущего в нижний отсек бункера. Металлическая дверь с ржавым логотипом МО СССР заела. Михаил Сергеевич сдвинул защёлку ломом. Внутри был сам лифт: огромная платформа, обросшая паутиной, с двумя оторванными кнопками и потухшей лампой.
– Кто последний им пользовался – Мамонты? – пошутил Вадик.
– Боюсь, да, – отозвался Сергей, осматривая пульт управления. – Но двигатель цел. Надо питание подать.
Через два часа, подцепив временный генератор и обойдя систему безопасности перемычкой, лифт скрипнул, застонал – и медленно поехал вниз. Техника прошла по плитам пола, оставляя за собой следы гусениц. Они спустили всё: БМД, ящики с оружием, оборудование связи.
В ту же ночь Вадик заметил странное: в запылённой земле у входа в бункер кто-то оставил следы – не их, чужие, с военными берцами. На обратном пути он заметил затёртый пакет от сока – свежий, хотя мусор здесь никто не выносил с 2005 года.
– Есть наблюдатель, – сказал он Риверсу.
Риверс отреагировал молча. Утром он отправился в лесополосу и через час вернулся с двумя людьми в чёрной форме. На спинах – надпись "ИГРОВОЙ КЛУБ "СТАЛКЕР Z".
– Это наши соседи. Устроили пейнтбол в 300 метрах от бункера. Случайно, говорят.
– Случайности закончились в 90-х, – пробормотал Михаил Сергеевич.
– Они пообещали не мешать. Но, – Риверс поднял брови, – сказали, что всё равно будут следить. Интересный объект.
– Значит, успеем немного. А потом – или с нами, или против нас, – сказал Сергей.
Они продолжали готовиться. В глубине бункера включили старое военное освещение – жёлтые лампы, давали дрожащий свет под потолком, неуютный тусклый. Над техникой повесили схему перехода. На двери, ведущей в нижний коридор, написали мелом:
«Переход 3/4π. Вход с верой. Выход – без гарантии».
Глава 12. Координата 3/4π
– Нам нужна точная точка, – сказал Вадик, разложив перед ними карту. – Геопривязка. Без неё никакой нейтринный сдвиг не сработает. Мы просто исчезнем. Или – что хуже – появимся между слоями.
– Какими слоями? – спросил Богдан, потягивая кофе.
– Теми, где миф, реальность и память уже не различимы. Там, где пространство – не стабильная форма, а мысль. Сдвиг на 3/4π не прощает ошибок.
– Ты предлагаешь выбраться из бункера и ехать в Грецию? – уточнил Михаил Сергеевич.
– Нет, – Вадик показал на экран ноутбука. – Я предлагаю вам. Только вы двое можете найти это место. Оно должно быть связано с Болтоном. Где он мог быть, когда обращался за помощью? В каком месте мифы – не аллегория, а дверь?
– Дельфы, – сказал Риверс, хмуро. – Или пещера Идеон, где Зевс рос. Там всё держится на дыхании легенды.
– А может быть, Лассити, – добавил Михаил Сергеевич. – Есть версия, что именно там была первая точка расхождения мифов и реальности. Где-то в пещере Психро.
– Координаты дайте. Я построю нейтринную карту, – Вадик щёлкал клавишами. – Там должно быть окно. Слабое место. Не разлом, а скорее… пузырь.
Через сутки Риверс и Михаил Сергеевич уже были в Афинах. Туристы, ранцы, жара. Никто не догадывался, что два пожилых мужчины ищут не храм и не отель, а место, где ткань мира истончена.
– Здесь, – Михаил Сергеевич указал на горный массив над пещерой. – Смотри. Геология – совпадает. Гравитационная аномалия – тоже. Плюс: древние источники описывают, что жрецы слышали «голоса богов» именно в этих камерах.
– Это и есть их «сигнал». Они не знали, как назвать резонанс, вот и выдумали богов, – ответил Риверс. – А мы должны туда войти.
– Мы туда не просто войдём. Мы – туда вернёмся. Болтон уже там. Или… всё ещё.
– А значит, у нас есть шанс, – сказал Риверс.
В тот вечер они спустились в пещеру Психро. Туристы ушли. Они остались. Михаил Сергеевич достал компактный передатчик и метку GPS.
– Это и будет наша точка. Сюда они перенесутся. Всё остальное – настройка.
– И время, – сказал Риверс. – Мы его больше не контролируем. Оно – часть маршрута.
Глава 13 (продолжение). Метка
Они спустились глубже, туда, где воздух становился плотнее, а тишина начинала звенеть. Риверс осветил стену фонариком и вдруг замер:
– Смотри сюда. Видишь?
На грубой каменной поверхности, чуть выше человеческого роста, кто-то процарапал слабый, почти стертый символ. Он напоминал знак ∇, перевёрнутую дельту, с вписанным внутрь латинским «B».
Михаил Сергеевич наклонился ближе.
– Это он, – прошептал Риверс. – Это Болтон. Его знак. И если он был здесь, значит, точка выбрана, верно.
– И значит, он знал, куда идёт, – Михаил Сергеевич провёл пальцем по камню. – Это оставлено специально. Для нас.
Они прошли внутрь, до самой глубокой части пещеры. Камера расширялась – здесь, возможно, и проводились древние ритуалы. Или… встречи.
Риверс достал лазерный дальномер.
– Ширина – шесть метров, высота – почти пять. Подойдёт. Даже если мы появимся с оборудованием, будет запас. – Он обошёл по периметру, проверяя каменные своды и обратные выходы. – Один ход наверх. Остальные завалены. Значит, путь только один.
Он вышел наружу, закурил и окинул взглядом извилистую тропу, по которой они добрались.
– Только вот одно «но», – хмыкнул он, – дорога. А она, мать её, ещё та. Если вы захотите спуститься сюда с чем-то больше ранца – это будет весело. Особенно ночью.
Михаил Сергеевич усмехнулся:
– Мы ведь не собираемся везти БМД-2 как ручную кладь?
– Пока нет. Но если начнётся по-настоящему, может, и придётся.
Они переглянулись. Это был именно тот момент, когда мифы становились маршрутами, а игра – подготовкой к выживанию.
Глава 14. Резонанс на грани
Бункер стонал низкочастотным электрическим гулом – будто бетонные стены знали, скоро произойдет нечто страшное. Серверы мигали, щёлкали реле, запускались вспомогательные системы. Воздух был тяжёл и сух – от фильтров и времени.
Вадик стоял, опершись на край металлического стола. Перед ним – главный модуль нейтринного резонатора. Прототип. Почти игрушка на фоне того, что описывалось в их старой книге. Той самой – «Противофаза».
– Если рассчитать ошибку на π, – пробормотал он, – нас может сдвинуть в "зеркальный слой". Но если промахнёмся на 3/4π… уже не факт, что мы сможем оттуда вернуться. Переход в трансцендентную зону нестабилен. Это уже не физика. Это поле смыслов.
– Ты про "сгиб времени по личному опыту"? – Богдан подошёл ближе, поправляя наушник связи. – Я читал то, что писала Ульяна. Она называла это «перелив сознания». Типа мы существуем как образы, как мифы сами себе. И миф может не захотеть вернуться обратно в тело.
– Вот именно, – Вадик вздохнул. – Мы используем резонатор, как будто он кусок железа. А он, возможно, ключ. Куда? Не знаю. Болтон, похоже, это понял слишком поздно. И теперь зовёт.
Он взглянул на экран. Координаты из Греции уже были внесены. Метка Болтона подтверждена. Но…
– А ты ведь знаешь, что я не хотел этим заниматься после той истории?
– Знаю, – кивнул Богдан. – Я тоже не хотел. Но когда метка совпала… я почувствовал, что иначе будет поздно. Мы – не герои. Мы – интерфейс. Без нас они даже не поймут, в какую сторону открывать дверь.
Наступила пауза. Только гудение.
– Ладно, – Вадик потянулся к панели. – Прогоним тестовый запуск. Только на половину мощности. Проверим, как резонатор отреагирует на их координаты.
Богдан усмехнулся:
– Надеюсь, Афродита на коне нас не ударит копьем в этот раз.
Щелчок. Пошёл ток. Застрекотали мониторы.
Глава 15. Лицо сквозь поле
Бункер замер. Тишина перед импульсом была гулкой. Даже вентиляция притихла – будто бетон ждал.
Вадик нажал на кнопку и посмотрел на Богдана:
– Импульс в 3, 2, 1…
Щелчок. Резонатор вспыхнул внутри – не светом, а каким-то звукоцветом, дрожанием воздуха, как будто мир на секунду свернулся в спираль. На экране – рябь. И вдруг, будто прорвав сквозь плоть времени, появилась фигура.
Лицо.
– Болтон… – прошептал Богдан.
Изображение было как будто склеено из золы, огня и старого телевизионного шума. Но черты были ясны: напряжённый взгляд, щетина, полуразрушенная архитектура позади – древняя Греция, не музейная, а мифическая, сырая, как сновидение. Болтон смотрел прямо на них.
– Он нас видит, – сказал Вадик, потрясённо. – Он не послал сигнал. Он смотрит на нас. Прямо сейчас.
Губы Болтона дрогнули. Он что-то сказал, но звука не было. Секунда. Две.
Изображение исчезло.
Тишина вернулась. Вентиляторы вновь зашуршали. Экраны показали обычные параметры – нейтринный фон, стабильный.
– Записалось? – спросил Богдан.
Вадик кивнул. – Но только картинка. Ни одного бита аудио. Как будто… голос остался там.
– Значит, всё правда, – сказал Богдан. – Всё это: Ульяна, книга, резонатор, Болтон… Всё соединяется в одну петлю. Теперь мы в ней.
Он посмотрел на друга:
– И выхода, похоже, нет.
Глава 16. Без звука, но со смыслом
Когда они показали видео Михаилу Сергеевичу, он долго не говорил ни слова. Смотрел в экран, как в окно уходящего поезда, и, казалось, слышал то, что не слышали остальные.
– Повтори ещё раз, – тихо сказал он.
Вадик запустил запись.
Лицо Болтона возникло вновь – напряжённое, будто противостоящее ветру, времени, самому пространству. Его губы двинулись едва заметно – короткая фраза. И снова тьма.
Михаил Сергеевич откинулся на спинку кресла.
– Это… скорее всего… – он помолчал. – Он сказал: «Вы уже в ней». Или «Вы внутри». Может быть, даже «Вы сделали выбор». Смысл примерно один и тот же. Вход есть. Выход – под вопросом.
– Это он нам? Или себе? – спросил Риверс, нахмурившись.
– Уже неважно, – отозвался Михаил Сергеевич. – В тот момент, когда вы включили резонатор, пересечение состоялось. Мы запустили отклик. Он нас увидел. А значит, и кто-то ещё то же. И если Болтон смог – значит, есть шанс вытащить его. Но не только его…
Он взглянул в сторону тяжёлой двери бункера:
– Теперь они тоже знают, что мы начали. Надо ускоряться. Времени осталось меньше, чем кажется.
Глава 17. Доспехи и сабли
Пока команда спорила о частоте модуляции нейтринного резонатора, пересчитывала снаряды и вымеряла угол наклона спуска лифта, один вопрос оставался совершенно вне повестки – внешний вид.
Одежда. Облик. Вид человека, ступающего в миф.
Все были заняты делом – кто-то проводил пайку стабилизатора, кто-то тренировался обращаться с гранатой Ф-1 на макете, а кто-то сверял координаты пещеры с гугл-картами 1996 года. И только Михаил Сергеевич, как выяснилось, думал не только о настоящем, но и о том, как они будут выглядеть там.
– Вы забыли одну вещь, – сказал он однажды вечером, когда все были по уши в делах. – Мы идём не просто в прошлое. Мы идём в сознание эпохи. В легенду. В символический пласт. А символ не терпит небрежности.
С этими словами он достал из деревянного ящика аккуратно сложенные элементы снаряжения: кожаные поножи, кольчуги, плащи с вышивкой, и… сабли.
– Это что? – Вадик с подозрением поднял одну из них. – Сабли? Это ж не древняя Греция.
– Именно, – кивнул Михаил Сергеевич. – Но я и не собирался воссоздавать эпоху буквально. Меч – тяжёл, неповоротлив, требует двух рук. Сабля – изящна, легка, и куда эффективнее в динамичном бою. Мы идём не к историкам, а в архетип. А там всё позволено, если это работает.
– А доспехи?
– Реконструкторы. Мои знакомые ещё по конференции по военной эстетике. Всё сшили, как просил, с поправкой на свободу движений и современную баллистику. Даже шлемы на 3D-принтере выточили.
Некоторое время все просто молчали. Потом Сергей не выдержал:
– Ты… ты заказал всё это заранее?
Михаил Сергеевич расправил плащ, перекинул саблю через плечо и, усмехнувшись, сказал:
– Конечно. У вас же был план по физике. А у меня – по стилю. И, кстати, всё оплатил ещё до того, как нас снова начали прослушивать.
Тишина сменилась смехом. И в этом смехе было облегчение. Потому что впервые за долгое время всем стало ясно – кто-то действительно думал на пару шагов вперёд.
Глава 18. Доспехи, ДШК и гранатомёты
Бункер постепенно обретал форму штаба: экраны, столы с разложенными картами, усиленные стеллажи с техникой, и, конечно, БМД-2, гордо занявшая центр подземного зала, как зверь, терпеливо ожидающий выхода на охоту.
Всё оборудование, оружие и боекомплект были уже спущены через восстановленный лифт. Остались мелочи. Ну, почти мелочи.
– Ну что, понесли? – спросил Риверс, глядя на длинный деревянный ящик.
– Это что? – нахмурился Богдан.
– Выстрелы к РПГ. Девять штук. Я еще прикупил, подумал шести, не хватит. Остальные уже в бункере. Не забудьте – не трясти, не ронять, не ржать сильно, – сказал Сергей, поправляя на себе… поножи и кольчугу.
– То есть мы сейчас, – начал Вадик, – в полном облачении, с саблями, в меховых плащах… тащим ящик с выстрелами к советскому гранатомёту?
– Да, – отозвался Михаил Сергеевич, – и это идеально отражает дух нашей миссии.
– Что – абсурд? – не удержался Богдан.
– Нет. Гармония. Метафора. Вооружённая мифология, – серьёзно ответил Михаил Сергеевич, поднимая шлем с гребнем.
Подслеповатая лампа у входа в бункер мигнула, осветив картину: трое мужчин в доспехах, с саблями за поясом, осторожно несли тяжёлый армейский ящик. По бетонному коридору доносилось эхо шагов, скрежета металла и реплик, перемешанных с нервным смехом.
На пути к ним вышли двое в тёмной форме. "Инструкторы по пейнтболу", как они сами себя называли, когда появилась необходимость объяснить своё присутствие.
Они окинули взглядом живописную процессию и, кивнув, сказали:
– Всё по плану?
– Более чем, – ответил Михаил Сергеевич. – Мы готовы к переходу. Остались штрихи.
Один из "инструкторов" прошептал другому:
– Я думал, мы видели всё…
– Теперь – точно, – отозвался тот, и оба растворились в полумраке, тактично не задавая лишних вопросов.
Глава 18.1 Утренний доклад
Утро в здании на Лубянке начиналось всегда одинаково – с тишины длинных коридоров, запаха бумаги и гулкого эха шагов дежурных. Генерал Самойлов пришёл на службу чуть раньше обычного. Вечером его мучили мысли, и сон оказался коротким и тревожным.
Он снял фуражку, повесил шинель на крючок и вошёл в кабинет. В воздухе стоял лёгкий запах полированного дерева и пыли от радиаторов отопления. Первым делом генерал позвонил дежурному и коротко приказал:
– Приготовьте мне кофе.
Потом, не садясь, протянул руку к телефону и набрал номер технического отдела. Ответ прозвучал почти сразу:
– Капитан Лебедев слушает.
– Сколько флэшек в сейфе? – спросил Самойлов без предисловий.
– Девять, товарищ генерал. Всё в порядке.
Самойлов позволил себе глубокий вдох и короткий кивок, будто собеседник видел его.
– Принято, – сказал он и повесил трубку.
Спустя минуту адъютант внёс на подносе фарфоровую чашку. Генерал сел в кресло, взял ее двумя руками и сделал первый глоток. Кофе оказался на редкость хорошим: густой, терпкий, с лёгкой горечью. Этот момент спокойствия был для него важнее любых рапортов – пока флэшек девять, можно хотя бы несколько секунд позволить себе насладится вкусом напитка.
Но на столе уже ждала папка. Толстая, с пронумерованными страницами и красным штампом «Совершенно секретно». Самойлов аккуратно отложил чашку и раскрыл документы.
Доклад был свежим. Чёткие строчки били по глазам:
«Группа, кодовое название “Агенты”, более известная как студенты, сняла старый военный бункер. Полностью восстановлено электроснабжение и оборудование. Собрано устройство неизвестного назначения – происхождение и способы применения не установлены.
Также установлено: полковник Риверс вышел на своего старого знакомого, бывшего сотрудника ГРУ, ныне исторического реконструктора Саида Мерзоева. У него он купил боевую машину десанта – БМД-2. По вашему распоряжению, товарищ генерал, совершению сделки мы не препятствовали. Машина была продана, полностью укомплектованная и в рабочем состоянии. Всё было взято, со склада Минобороны. Доставка осуществлена нашими каналами. Складские номера прилагаются. Саид подтвердил приём. Всё прошло без инцидентов.
Риверс не вышел из-под контроля. Всё оборудование и техника доставлены в бункер. Наблюдение продолжается. В лесополосе, вблизи объекта, размещён батальон спецназа, готовый к штурму. Ожидаем дальнейших распоряжений.
Майор Рокотов»
Генерал нахмурился. Каждая строчка пахла опасностью, но формулировки были холодно-деловыми.
Он перевернул страницу.
«Также: Риверс и Михаил Сергеевич совершили краткосрочную поездку в Грецию. В одной из горных пещер оставлен маяк GPS. Контактов с местным населением не установлено. Сбор предметов или извлечение тайников не зафиксированы. Возвращение в Москву – в течение суток. Нарушений маскировки не выявлено.
Майор Рокотов»
Самойлов провёл пальцами по полям бумаги. Внутри нарастало чувство, будто кто-то методично расставляет фигуры на шахматной доске, а ему остаётся только наблюдать за игрой.
Он медленно закрыл папку и вновь взял чашку с остывшим кофе. На вкус напиток стал горьким, как сама ситуация.
Генерал посмотрел на часы. Стрелки показывали половину девятого. Тиканье было ровным и спокойным, но в каждом щелчке он слышал приближение – того, что рано или поздно придётся назвать катастрофой.
Глава 18.2 Москва-Сити
Вечерний воздух над Москвой был прозрачным и холодным. С высоты смотровой площадки башни «Москва-Сити» город лежал, как светящееся панно: линии проспектов, живые огни перекрёстков, цепочки фар на мостах. Внизу бурлила жизнь, но здесь, за бронированным стеклом, царила особая тишина, в которой каждый звук становился подчёркнуто значимым.
Два человека в одинаковых серых костюмах стояли у панорамного окна. Их силуэты отражались в стекле, сливаясь с огнями мегаполиса. Разговор был тихим, но в голосах слышалось напряжение.
– Ситуация усугубляется, – произнёс первый, тот, что держал в руках папку без опознавательных знаков. – Наш источник в ФСБ сообщает: у группы, связанной с Болтоном, идёт активная подготовка. Всё указывает на то, что они собирают резонатор. А это значит только одно – они намерены вызволить его.
Второй человек медленно повернул голову, взглянув на собеседника поверх очков. Его лицо оставалось бесстрастным, словно высеченным из камня, но тон был жёстким:
– Я предупреждал, что так и будет. Резонатор – это не игрушка. И если шестой этаж до сих пор хранит молчание, это ещё не значит, что у нас есть время. Вчера пришло сообщение из Центра. Там обеспокоены меняющейся ситуацией.
Он сделал шаг ближе к стеклу, всматриваясь в город, будто искал глазами невидимые узлы, связывающие Москву с тайными процессами.
– Болтон, – продолжил он, – это не просто имя. Это прямая помеха нашим планам. Арес вывел его из игры, отправив в трансцендентный мир. И теперь кто-то собирается вытащить его обратно. Руководство требует: помешать любой ценой.
Первый сжал пальцами папку так, что она чуть не согнулась.
– Если они завершат резонатор, у нас будет не операция, а катастрофа. Но разве мы можем действовать? Доктрина запрещает прямое вмешательство.
– Сегодня, – холодно перебил второй, – вы лично поговорите с Самойловым.
Тот замер, будто не веря услышанному.
– Это нарушит все правила, – сказал он медленно. – Даже упоминание об этом…
– У нас нет иного выхода, – произнёс второй и отвёл взгляд от города. – Время больше не работает на нас. Самойлов должен знать, иначе он сам окажется пешкой в чужой игре.
На несколько секунд они оба замолчали. Тишина смотровой площадки казалась густой, словно в неё впитались все несказанные приказы и тайные решения последних лет.
Первый наконец кивнул.
– Хорошо. Сегодня же.
Город под ними жил своей жизнью, не подозревая, что на этой высоте решался вопрос, от которого зависела его собственная тишина.
Глава 18.3 Человек в сером костюме
Генерал Самойлов сидел в своём кабинете, сжимая пальцами переносицу. События последних дней сплетались в плотный клубок, который невозможно было распутать. Доклады ложились один на другой, линии пересекались, и всё это неумолимо указывало на одно: надвигается кризис.
В комнате стояла привычная тишина. Только часы на стене отсчитывали секунды сухим, мерным тиканьем. Генерал устало перевёл взгляд на папку с грифом «Совершенно секретно», но открывать её не решился. Мысли гудели в голове сильнее любой бумаги.
И вдруг дверь медленно открылась.
Самойлов поднял глаза – и оторопел. В кабинет вошёл человек в сером костюме. Движения его были спокойными, лицо безмятежным, словно чужим для этого места.
– Кто вы? – резко спросил генерал, вскакивая с кресла. – Кто вас сюда пропустил?
Человек в сером костюме не ответил. Он прошёл внутрь, словно хозяин, и остановился в нескольких шагах от стола. Его взгляд был холодным и лишённым эмоций.
Заговорил он ровным голосом, напоминавшим отдалённый металлический звон:
– Нам стало известно, что определённые личности на территории бывшей военной базы собирают нейтринный резонатор. Это противозаконное деяние. И вам, как представителю власти, необходимо пресечь данное нарушение. Поверьте, это будет в наших с вами общих интересах. Я думаю, вы поняли меня.
Слова ложились тяжело, будто чужая воля вталкивалась прямо в сознание. Самойлов открыл рот, чтобы возразить, но не нашёл нужных слов. Его сердце билось всё громче, ладони стали влажными.
Тем временем человек в сером костюме уже разворачивался.
– Подождите… кто вы такой?! – почти крикнул генерал, но гость не остановился. Шаги по ковровой дорожке прозвучали глухо, дверь мягко закрылась.
На несколько секунд кабинет застыл в тишине. Затем Самойлов, словно очнувшись, заревел так, что эхо разлетелось по коридору:
– Адъютант!
Дверь распахнулась. Влетел молодой офицер в форме.
– Товарищ генерал!
– Это кто только что был у меня?! – глаза Самойлова горели яростью.
Адъютант замер, не понимая.
– В вашем кабинете? Никого не было, товарищ генерал.
– Как не было?! – взорвался Самойлов. – Ты что, слепой?!
Он рванулся к двери, вышел в коридор, но там царила пустота. Несколько сотрудников из соседних кабинетов удивлённо выглянули – никто не видел ничего необычного.
Через полчаса после инцидента в кабинете Самойлова в штабе началась проверка.
Генерал сам настоял: «Поднять все записи. Каждую камеру. Каждый кадр».
В помещении дежурного технического отдела стояла гробовая тишина. Несколько офицеров сидели перед мониторами, прокручивая архивы. На экране снова и снова воспроизводился момент – пустой коридор, тишина, затем дверь в кабинет Самойлова открывается, и внутрь проходит только он сам. Позже, в кадре мелькал адъютант, вбегающий по тревожному крику.
Никаких других фигур.
Никаких людей в серых костюмах.
– Отмотайте ещё раз, – приказал генерал, наклонившись ближе к экрану.
Технический офицер покорно вернул запись на начало. Картинка снова воспроизвелась, и снова – та же пустота.
Серые стены коридора, зелёная ковровая дорожка, мягкий свет ламп. Никого.
– Должно быть! – рявкнул Самойлов. – Я его видел, он стоял прямо передо мной!
Офицеры молчали.
Только адъютант, бледный и напряжённый, произнёс тихо:
– Товарищ генерал… на посту тоже говорят, что никто не входил. Часовые клянутся – ни один посторонний не проходил.
Самойлов перевёл взгляд на дежурного по охране. Тот вытянулся по стойке «смирно» и подтвердил твёрдо, но с заметным волнением:
– Так точно, товарищ генерал. Зафиксированных входов и выходов нет. Никто не входил и не выходил.
В комнате повисло тяжёлое молчание.
Генерал смотрел на пустой экран монитора, где ещё недавно, как он был уверен, стоял незнакомец в сером костюме, и не мог избавиться от ощущения, что его сознание подверглось проверке.
Человек будто никогда не существовал.
Но слова, сказанные холодным голосом, продолжали звенеть в голове, словно их выгравировали на внутренней стороне черепа.
– Свободны, – глухо произнёс Самойлов, выходя из комнаты.
И только когда двери за ним закрылись, офицеры позволили себе переглянуться. Каждый видел, что генерал говорил правду. Он был убеждён, что к нему действительно приходили. Но камеры и люди свидетельствовали об обратном.
И это было страшнее всего.
Человек в сером костюме исчез, словно никогда не существовал.
Самойлов сидел за столом, сжимая виски. Его трясло. Он привык иметь дело со шпионами, офицерами разведки, даже с двойными и тройными агентами, но не с таким. Это было не просто вмешательство – это был вызов.
Если его видели только я… – подумал генерал. – Значит, это либо галлюцинация, либо кто-то играет совсем в другую игру.
Но тиканье часов на стене продолжало звучать ровно и неумолимо, словно подтверждая: всё произошло наяву.
Глава 18.4 Сон и приказ
Ночь выдалась тяжёлой. Самойлов долго ворочался на постели, не находя себе места. Мысли о таинственном человеке в сером костюме не отпускали его. Логика и военный опыт требовали рационального объяснения, но что-то в глубине сознания говорило: это было не просто случайное видение.
Сон пришёл резко, без предвестников.
Он стоял на Красной площади. Под ногами чёрный гранит блестел, будто после дождя. Небо было низким, серым, и холодный ветер гнал редкие клочья облаков.
Загремели трубы. По мостовой чётким строем двинулись колонны. Но это были не солдаты в форме, а люди в серых костюмах. Шаги их гулко отдавались эхом от кремлёвских стен, ритмично и механически, будто каждый из них был заведённой машиной.
Их было сотни. Потом тысячи. Колонны не кончались, серые ряды заполняли всё пространство. На их лицах не было ни эмоций, ни сомнений – только пустая одинаковая маска.
Самойлов поднял взгляд к трибуне мавзолея – и замер. Там, на возвышении, где обычно стояли высшие руководители государства, тоже стояли люди в серых костюмах. Они не двигались, только смотрели вперёд, в унисон со строем. Их было много, слишком много, и казалось, что весь мир превратился в серую массу.
Звуки парада становились всё громче. Шаги отдавались в висках, трубы резали слух, пока не превратились в один гул, похожий на гул резонатора, о котором шла речь в последних докладах.
Самойлов почувствовал, как невидимая сила навалилась на него, придавливая к земле. Он хотел закричать, но горло сжалось. И вдруг все фигуры в серых костюмах синхронно повернули головы к нему.
Генерал резко проснулся. Лоб был мокрым от холодного пота, дыхание сбивчивым. В комнате было темно, только стрелка часов светилась тусклым огоньком. Он сел на кровати, проведя рукой по лицу, и понял: спать он больше не сможет.
Утро встретило его тяжёлым серым небом. По пути на службу Самойлов смотрел на город сквозь стекло автомобиля и не мог отделаться от ощущения, что сон был не сном, а предупреждением. Слишком явным, слишком точным.
Когда он вошёл в кабинет, решение уже созрело. Генерал не колебался ни секунды. Он сел за стол, поднял телефонную трубку и коротко приказал:
– Соедините меня с майором Рокотовым.
Прошло несколько секунд. На линии раздался голос, слегка искажённый помехами:
– Майор Рокотов слушает.
Самойлов говорил твёрдо, каждое слово звучало, как удар молота:
– Приступайте к штурму. Повторяю: произвести штурм. Цель – бункер. Действуйте немедленно.
– Есть, товарищ генерал, – ответил майор.
Трубка легла на рычаг. В кабинете снова воцарилась тишина. Но теперь она была иной – глухой, предвещающей.
Самойлов откинулся в кресле и закрыл глаза. Решение принято. Отныне обратного пути не существовало.
Глава 19. Переход
Кольцо сжималось.
Сначала это были единичные визиты «инструкторов» – небритые мужчины в масках и с камуфляжными сумками, у которых слишком прямые спины и слишком внимательные глаза. Потом – целая «рота игроков в пейнтбол».
Они разбили лагерь в заброшенном спортзале, прилегающем к бункеру. Витиевато объяснили это «соревнованием». Но все понимали – готовятся к штурму.
Риверс молча осматривал территорию через перископ.
– Неровно дышат к нам. Похоже, время вышло.
– Кто пойдёт? – спросил Вадик.
– Я, Саня и Сергей, – коротко ответил Риверс.
– Остальные будут держать фронт тут. Если сможем – вернёмся. Если нет… расскажите, что вы вообще не знаете, куда мы делись. И, – он усмехнулся, – добавьте немного мистики.
Трое героев уже были готовы: доспехи, латные перчатки, сабли, автоматы и ножи в ножнах. На теле – скрытые разгрузки, на поясе – по гранате.