Читать онлайн Проклятая королева

Пролог

Огонь охватил стены замка Тарвис, словно сама ночь решила проглотить сердце Скалденна. Ветра стонали в башнях, стягивая дым и пепел к небу, где не было звёзд – лишь предвестие гибели.

Нападение было внезапным. Войска королевства Эльбрит , скрывшись в тенях, под покровом ночи пересекли границы и ударили, когда королевство спало.

Король Ардеван Скарлинн пал первым, защищая трон и свою семью до последнего вздоха. Его тело осталось в зале совета, сжимая окровавленный меч, как символ стойкости народа магов.

Королева Мирелла, с маленькой дочерью на руках, прорвалась сквозь хаос и пламя, спасаясь бегством. Её взгляд был полон горечи и решимости – она несла в себе пламя надежды, за которое стоило бороться. Среди ночи и тревоги она направилась к союзникам – королевству Валарии, где ждала хрупкая передышка, но не окончательное спасение.

Девочка осталась в замке Валарии, под защитой, но и в тени опасностей. Тем временем Мирелла возвращалась с войсками Валарии в Скалденн, чтобы вернуть утраченное и возродить надежду.

Но даже в величественных стенах Валарии таилась тень угрозы. Для короля Валарии эта девочка была не просто наследницей – она была ключом, важной фигурой в сложной игре власти и тайн. Чтобы защитить её, девочку укрыли в монастыре на окраине королевства, под новым именем. Её воспитанием и обучением занималась старшая монахиня – единственная, кто знала её истинное происхождение.

В этом уединении, среди тишины молитв и древних стен, начиналась новая глава её жизни – скрытая от мира, но наполненная судьбой, которую предстояло исполнить.

С тех пор прошло много лет.

Война не утихла – как тёмная туча, нависшая над миром, она поглощала надежды и жизни.

Мирелла Сайвелир осталась в Скалденне, словно пламя в зимней метели, неугасимая и непокорная. Каждый день для неё был битвой – за корону дочери, за правду, за слабый огонёк надежды, что когда-нибудь их род вновь воспрянет. Её глаза хранили боль утрат и непоколебимую решимость, а руки не знали покоя – то держали меч, то ласкали карту земли, что должна была остаться их.

А Марисса… Марисса росла в тишине монастыря, где стены дышали древними тайнами, а в залах эхом отдавались шаги монахинь. Среди тяжёлых томов и холодного мрамора она училась читать не только слова, но и смыслы, познавала тайны прошлого и училась слышать голос своей судьбы. Её маленькие руки осторожно листали страницы, где сплетались истории героев и предателей, любви и предательства.

Она не знала, кому верить – миру за стенами монастыря, где интриги плелись, словно паутина, или тем немногим, кто обещал защиту. И кто придёт к ней первым – спаситель, несущий свет, или убийца, вестник тьмы?

Она – последняя из рода Скарлинн.

Королева без трона. Девочка с судьбой, способной изменить весь мир.

Глава1

Солнце вставало медленно, щурясь сквозь сосновые кроны и скользя по мозаике старого монастыря Санкт Лориэн. Пение горных птиц разносилось над зелёными пастбищами, где коза по имени Грета уже бодалась с утренним ведром.

Во дворе, босиком по прохладной траве, с завязанным косым фартуком поверх простой льняной рубашки, бежала девочка лет восьми – худенькая, румяная, с дерзким вихром и глазами – чистого, светлого голубого цвета, как небо в безоблачный день – сияющими от радости. Это была она – Марисса Скарлинн. Хотя здесь её звали просто Марин. Только старшая монахиня знала, кто она на самом деле.

– Марин! – донесся строго-торопливый голос одной из монахинь. – Вернись сюда немедленно!

Мариссия, услышав знакомое имя, лишь весело рассмеялась и ловко уворачивалась, убегая дальше, словно играя в догонялки. Ее легкие шаги едва касались земли, а сердце билось в такт с ее безудержной энергией.

– Ты же леди! – продолжала уговаривать монахиня, вытирая пот с лица и почти догоняя девочку. – Ты должна уметь вышивать, шить и готовить! Это твой долг!

Но для Мариссии это были лишь пустые слова. Она тянулась туда, где шумели и смеялись мальчишки – за сараями монастыря, где ребята устраивали настоящий бой на деревянных мечах, бросая вызов друг другу с блеском в глазах. Там, среди соревнующихся, её душа находила свободу и счастье, а не за иголкой и ниткой.

Мариссия знала: её место – там, где бьётся сердце настоящей борьбы, где вспыхивают мечты и закаляется дух, а не в тихом покое рукоделия.

Вечером, когда над монастырем опустились мягкие сумерки, воздух наполнился ароматом лаврового хлеба, свежесобранных трав и чего-то неуловимо родного. Мариссия сидела на крыше овчарни, свесив ноги и щурясь от тёплого ветра. Рядом с ней, вытянувшись на прогретой черепице, лежал её друг Кайс – долговязый мальчишка с вечно растрёпанными волосами и веснушками на носу.

Они молчали, разглядывая вечернее небо, словно пытаясь рассмотреть в алом зареве что-то большее, чем просто заходящее солнце. Небо над Валарией горело, как предвестие чего-то великого и страшного – но тогда оно казалось им просто красивым.

– Знаешь, Кайс… – вдруг заговорила Марисса, не отрывая взгляда от горизонта. – Однажды я, может, уеду отсюда. Очень далеко.

Кайс повернул голову и приподнялся на локте, удивленно всматриваясь в её профиль.

– Ты что, не хочешь остаться и стать нашей предводительницей? – усмехнулся он. – Мы же все решили: если война начнётся – ты будешь главной. Даже брат Микл согласился.

Мариссия скривила губы в ухмылке и покачала головой:

– Ага. И кидаться козьими лепёшками во врагов. Отличная стратегия. Особенно, если они придут с мечами.

Они оба рассмеялись. Легко, искренне, по-детски.

Они ещё не знали, как тяжело будут звучать эти слова в памяти, когда однажды с юга поднимется угроза, и всё, что казалось игрой – обернётся настоящей битвой.

Глава 2

Время – упрямый ходок. Оно не знает усталости, не оглядывается, не ждёт. Ему безразличны слёзы, трещины в сердце или обломки разрушенных жизней. Оно просто идёт – ровно, неумолимо, с привычной поступью вечности. И в монастыре Санкт Лориэн оно текло своей размеренной чередой: с первыми лучами солнца раздавались молитвы, в воздухе витал тёплый запах козьего молока и свежеиспечённого хлеба, а где-то во дворе звенели деревянные вёдра и звучал голос настоятельницы, читающей псалмы вполголоса.

Марисса стояла у края галереи, подняв лицо к небу. Ей исполнилось шестнадцать. Тот странный возраст, когда детство ещё прячется в искорках глаз, но взгляд уже умеет быть взрослым.

Её фигура была тонкой, почти хрупкой, но в каждом движении чувствовалась внутренняя сила. Казалось, ветер сам плетёт её походку, делая её лёгкой, как шелест листвы, но в этих шагах была не просто грация – была решимость. Та, что появляется у тех, кто однажды уже многое потерял и с тех пор шаг за шагом учится принимать свою судьбу, пусть даже молча.

Она знала: её история ещё не началась. Всё важное было впереди. Но сердце – то самое, упрямое – уже билось в ритме грядущей бури.

Сегодня всё было как обычно – тёплое утро, лёгкий ветер с гор и бескрайнее зелёное поле, где овцы мирно бродили, щипая молодую траву. Марисса, как и каждое утро, отправилась с монастырскими овцами к пастбищу. Вместе с ней шли две монахини и трое мальчишек из приюта – не столько помощники, сколько компания, без которой день был бы скучным.

Один из них, Рион, худощавый парень с вихром на затылке и вечной искрой задора в глазах, не упускал ни одной возможности зацепить Мариссу.

– Готова проиграть, королева овец? – крикнул он с усмешкой, чуть подпрыгивая на месте. – Или снова скажешь, что не в форме?

Марисса повернулась к нему с озорной улыбкой. В её голубых глазах сверкнул вызов.

– Готовься ползти назад и пасти барашков в одиночку, герой полей.

Не дожидаясь его ответа, она рванула вперёд, легко и быстро, будто сама земля под ногами подталкивала её вперёд. Рион вскрикнул и бросился вдогонку, проклиная её за внезапный старт.

Пока они соревновались, овцы неспешно расползались по склонам. Старый пёс Торни, хрипло лая и тяжело переваливаясь с лапы на лапу, гонял их обратно, будто знал своё дело лучше любого пастуха.

На горизонте мерцали белёсые вершины гор – далекие, почти сказочные.

Марисса же только громко смеялась, петляя между камней, ощущая в груди лёгкую боль от быстрого бега. В этот миг она была не просто сиротой с чужим именем. Она была ветром, светом, сердцем, полным жизни. И предчувствия.

Солнце медленно поднималось над горизонтом, заливая пастбище золотистым светом. Тени от деревьев стали короче, и воздух наполнился легкой духотой, предвещающей жаркий день. Овцы лениво переступали с ноги на ногу, пощипывая траву, будто и не думали, что пора возвращаться.

Сестра Элис, круглолицая и добродушная, вытерла лоб краем рукава и переглянулась с сестрой Мартилис – сухонькой, угловатой, как старый кипарис, с незыблемым выражением суровости.

– Пора гнать овец к обеду, – сказала Мартилис, поправляя платок и глядя на небо, будто сверяясь с невидимыми часами. – Сегодня пирог с черёмухой. Кто опоздает – пусть даже не мечтает о крошке.

– Обед! – воскликнул Рион с таким восторгом, словно обед был праздником национального масштаба. Он сорвался с места и, посвистывая, побежал к стаду, громко подзывая овец.

Мальчишки тут же подхватили клич, закричали, заулюлюкали, размахивая руками. Шумно, с хохотом и толкотнёй они погнали овец к монастырю. Старый Торни лениво повилял хвостом, зевнул и неторопливо поковылял за ними, словно демонстрируя своё полное презрение к суете.

Марисса шла рядом с сестрой Элис, не спеша, ступая босыми ногами по мягкой траве. Их разговор был тихим, почти шёпотом. Они говорили о травах, что растут на северных склонах, о погоде, которая будто обещала перемены, и о снах – странных, ярких, что снились Мариссе в последние ночи.

И вдруг – всё исчезло.

Звук. Свет. Время.

Мир замер, как натянутая струна.

Сестра Элис резко остановилась, будто наткнулась на невидимую стену. В её глазах, обычно мягких и ясных, появилось нечто дикое – ужас, неведомый и древний. На губах блеснул тонкий алый след. Она пошатнулась, хрипло вдохнула, словно пыталась что-то сказать… и не смогла.

– Сестра?.. – Марисса шагнула к ней, не понимая.

Только потом заметила стрелу. Тонкую, чёрную, словно выточенную из ночи. Она дрожала в спине Элис, глубоко вонзившись между лопаток.

Элис крепко вцепилась в плечо Мариссы. Пальцы её были холодны, как лунный лёд.

– Беги… – сорвалось с её губ. – В монастырь… Быстрее…

Она рухнула в траву.

Следом – свист. Яростный, острый. Ещё одна стрела вонзилась в землю рядом с Рионом, взметнув комок земли.

– БЕГИТЕ! – закричала сестра Мартилис. – ВСЕ В МОНАСТЫРЬ! ЖИВО!

Не дожидаясь второго приказа, дети бросились вниз по склону. Паника вспыхнула, как огонь в сухой траве. Рион схватил Мариссу за руку, тащил её за собой, не давая оглянуться. Арен скинул с плеч свой плащ и накинул ей на голову – скрыть волосы, лицо, всё, что могло выдать её. Над ними свистели стрелы, одна пробила крону дерева, другая рассекла воздух у самого уха.

Овцы метались в ужасе. Торни зарычал, бросился в сторону леса, отвлекая нападавших. Где-то вдалеке завыла охотничья собака. На стенах монастыря забили колокола – тревога. Металлический звон разносился по округе, вплетаясь в крики, плач, топот ног.

Тяжёлые створки монастырских ворот захлопнулись с глухим, почти обиженным грохотом, словно сама крепость вздохнула, принимая в свои объятия напуганных детей. Железный засов с лязгом встал на место, и тишина повисла – густая, звенящая, будто весь мир на миг задержал дыхание.

Никто не знал, нападут ли снова. Никто не спрашивал об этом. Но каждый думал. И никто – ни один голос – не осмелился сказать это вслух.

Марисса стояла, прислонившись к холодному каменному уступу, рядом с мальчишками. Рядом – но не вместе. Она как будто уже начала отделяться, быть иной. Её плечи дрожали, но не от страха. Сердце билось в груди, как запертая птица, мечущаяся в тесной клетке – не от ужаса, а от чего-то другого. Глубже. Тревожного, зовущего, древнего.

То, что пришло с тенью и стрелами, – было лишь началом.

Смерть коснулась их легко, как ветер – краем крыла.

Но где-то рядом уже дышало нечто большее. Нечто старое, как сама земля под их ногами. Судьба шагала к ней, расправив крылья.

Глава 3

К вечеру над горами, раскалёнными закатным светом, появился силуэт. Он плыл по небу, как призрак великой птицы, отбрасывая длинную тень на землю. Сначала казалось – орёл. Потом – корабль, вынырнувший из облаков. Но чем ближе он становился, тем явственнее были зловещий блеск чешуи и звук крыльев, режущий воздух, будто раскалывая его на части.

И тогда стало ясно: дракон.

Он не напал. Не зарычал. Не изверг пламени.

Он спустился с небес в дальний монастырский двор, как падает молния без грома – точно, величественно, неумолимо. Камни дрожали от его приземления. Пыль и магия взметнулись вверх, закружившись в вихре. И из этой завесы вышел человек.

Высокий, словно высеченный из стали, с глазами цвета грозового золота и походкой хищника. Волосы его – пепельное серебро, как пепел от давно погасшего костра. Он шёл без спешки, но с такой силой в каждом движении, будто вся земля чувствовала его шаги.

Это был Валкар – посланник короля Валарии. И не только.

Внутри него дремала вторая сущность: древний дракон рода огня. Гордый, непокорный, хранивший клятвы так же яростно, как пламя хранит тепло.

И монастырь Санкт Лориэн, пусть и защищённый святыми псалмами, впервые за многие годы содрогнулся от присутствия существа столь могущественного.

Он пришёл не просто с вестью. Он пришёл – за ней.

Валкар молчал долго.

Он слушал – каждое слово настоятельницы, каждый обрывок детских рассказов, взгляды, шёпоты, дрожь в голосе.

А потом посмотрел на Мариссу.

Долго. Внимательно. В этом взгляде было всё: и тревога, и что-то похожее на сострадание, и стальная решимость. Он видел перед собой не просто девочку, выросшую среди молитв и травяных отваров. Он видел ту, за кем охотятся. Ту, ради которой шли войны. Ту, чьё имя шептали во сне мёртвые пророки.

– Эльбрит не остановится, пока она здесь, – наконец сказал он, голосом, низким и глубоким, как дыхание подземного вулкана. – Её присутствие – это пламя. Оно притягивает бурю. Она уже не ребёнок. Настал час. Пора исполнить древний союз. Валария ждёт юную королеву. А принц – свою невесту.

В зале воцарилась тишина. Только ветер за окнами шевелил тяжёлые шторы, и где-то капала вода, как отсчёт времени, которому суждено всё изменить.

Монахини переглянулись. Без слов. Их взгляды были полны гордости, и одновременно – прощания.

Всё шло, как было предсказано.

И никто уже не мог остановить ход судьбы.

На рассвете, когда небо только начинало окрашиваться в жемчужно-серые тона, двор монастыря Санкт Лориэн наполнился тишиной. Не мёртвой, а торжественной – как перед началом великого шествия.

Воспитанники и служки стояли цепочкой вдоль стены. Кто-то прижимал к груди икону, кто-то – цветок лаванды. Монахини молчали, сложив руки в молитвенном жесте. Все знали: сегодня Марисса уезжает. И путь её уже не будет путём ребёнка.

В центре двора стояла карета – чёрная, как ночное небо, с серебряными узорами и гербом Валарии: крылатое солнце над холмами. Рядом – отряд всадников. Их лица были суровы и спокойны, движения точны, как у хищников. Они несли в себе огонь – драконы в человеческом облике, хранящие покой будущей королевы. А в небе над ними, словно обет, парили десять крылатых стражей – серебристые и золотые, следившие за каждым шагом из выси облаков.

И тогда Марисса вышла.

Всё замерло.

Она шла медленно, но шаг её был твёрдым. Платье из василькового бархата струилось по каменным плитам, ловя свет утреннего солнца. На подоле – тончайшая вышивка: лаванда, символ мира и мудрости. На груди – брошь в виде восходящего солнца, когда-то подаренная ей матерью в ту самую ночь, когда всё началось.

Волосы убраны в строгую косу, но пара упрямых прядей выскользнули и мягко легли на щёки – как память о свободе, детстве и ветре. В глазах – решимость и печаль. Ей было шестнадцать..

Она не была просто девушкой.

Она была королевой.

Марисса подошла к настоятельнице. Та стояла у старой липы, что росла у самого выхода из монастырского двора. Ветви дерева, покрытые каплями росы, казались сегодня особенно тяжёлыми – будто и сама природа не хотела прощаться.

– Береги себя, – сказала настоятельница Илария, обвив тонкими пальцами руки девушки. – И помни, дитя, ты не одна. В тебе кровь великого рода, в тебе сила твоей матери. Но главное – у тебя есть долг. Ты – королева. А значит, ты – надежда своего народа.

Марисса шагнула вперёд и обняла её – крепко, по-девичьи. Слёзы подступали, но не проливались. Она держалась. Не сегодня.

– Не знаю, готова ли я, – прошептала она.

– К чему, дитя? – спросила Илария мягко.

– К тому, чтобы стать королевой… или к тому, чтобы стать женой юного принца?

Настоятельница улыбнулась, положив ладонь ей на щеку.

– Ты готова ко всему. Он обязательно тебя полюбит.

Марисса чуть вздрогнула и покачала головой.

– Не думаю, что это важно.

Илария смотрела на неё долго, с нежностью и знанием прожитых лет.

– Для тебя – важно, – тихо сказала она.

И в этом было всё: мудрость, прощание, напутствие и предчувствие нового мира, который уже распахивал двери.

Марисса слабо улыбнулась, но глаза всё ещё были тревожны.

Настоятельница чуть склонилась вперёд, её морщинистое лицо озарила хитрая полуулыбка:

– И кроме того… ты будешь не одна.

Марисса вскинула взгляд:

– Как это?

– Твои фрейлины… твои подруги. Они уже в Валарии. Я отправила их заранее. Им было поручено подготовить тебе покои, узнать, кто есть кто при дворе… и быть первыми, кто встретит тебя, когда ты прибудешь.

Сердце девушки дрогнуло – впервые за долгое время в груди потеплело.

– Правда? Они там? Все четверо?

– Конечно. Разве я могла бы отпустить тебя в одиночестве в такой путь?

Марисса засмеялась – звонко, искренне, с облегчением.

Она сжала руки наставницы в ответ, теперь уже уверенно.

Марисса поднялась по ступенькам кареты, взволнованно обернулась, запомнив лица тех, кто стал её семьёй.

Карета тронулась. За окнами замелькали знакомые дорожки монастырского двора, затем – старые дубы на аллее, что вела к большому тракту. За ними начинался другой мир, большая дорога, судьба, в которую её толкнула война, кровь и корона.

Но теперь она знала – она едет не одна.

И в её сердце просыпалась не только тревога, но и тихая надежда.

Глава 4

Карета мягко качалась по утрамбованной дороге, ведущей от монастыря сквозь тенистые заросли леса, в которых пробуждался новый день. Мягкий свет солнца струился сквозь кроны вековых деревьев, окрашивая листву в янтарные и изумрудные тона. По ветвям прыгали белки, щебетали птицы, где-то в чаще переговаривались кукушки.

Монастырь остался позади – белокаменное здание с тёмной черепичной крышей, словно укрытое в чаше холмов. Карета двигалась неспешно, в сопровождении всадников – драконов в человеческом облике, в серо-синих плащах, их движения были плавными, почти неестественно грациозными. Над головами в небе парили их крылатые собратья – драконы в истинной форме, золотые, сапфировые и пепельно-белые, следившие с высоты за безопасностью дороги.

Дорога вилась между холмами, поросшими коврами луговых трав и цветов. Здесь росли редкие синие маки, известные как слёзы солнца, и серебристый василёк – цветок, который по легенде рос только в землях, благословлённых драконьим дыханием.

Примерно к полудню они добрались до залива, отделяющего Монастырь от Валарии. На берегу их уже ждал длинный корабль – лёгкий, из белого дерева, украшенный парусами с символами дома Валарии. Корабль тихо покачивался у пирса, готовый к переходу через узкий, но живописный залив Ларейна.

Марисса вышла из кареты и замерла на мгновение, вдыхая солёный ветер. Вода в заливе была чистой, как стекло, и в ней отражались облака, будто кто-то опустил кусочек неба в это спокойное зеркало. Лодки рыбаков скользили вдалеке, чайки кружили над водной гладью. За горизонтом уже виднелись голубоватые очертания валарийских лесов и башен.

Переход длился не более часа, и всё это время Марисса стояла на носу корабля, заворожённо глядя на то, как постепенно приближается земля . Когда корабль пришвартовался к каменному причалу, её снова ждала карета, украшенная символами дома Валирии.

Теперь путь лежал сквозь леса Валарии.

Эти места были совсем иными. Лес здесь был высоким и светлым – деревья росли на большом расстоянии друг от друга, между ними простирались моховые ковры и цветущие поляны. В воздухе витал аромат смолы, цветов и чего-то неуловимо волшебного. Иногда между деревьев пролетали светящиеся бабочки или пробегали олени с серебристым мехом – лес Валарии был живым и доброжелательным, но чувствовалась и сила, скрытая за его красотой.

Птицы пели здесь иначе, мелодичнее, словно их голоса подчинялись невидимой гармонии. А ручьи и маленькие речушки звенели, как струны арфы, пересекающие путь кареты.

– Какая прекрасная страна, – прошептала Марисса. – Почти сказка.

Спустя несколько часов, когда солнце уже клонилось к закату, впереди замаячили шпили замка Вадринель – сияющего сердца Валарии.

Королевский замок Вадринель раскинулся у самого подножия гор – древних, суровых, с серебристыми вершинами, что даже летом оставались покрытыми снегом. От массивных стен замка до самых скал тянулся густой, первозданный лес, в котором шумели вековые деревья. По долине, разделяя лес на две стороны, неспешно текла река Ивальн – её воды были чисты, как слеза, а берега поросли ароматной травой и светлыми цветами.

Сам замок был выстроен из белого камня, отливавшего светлым серебром на солнце и молочной дымкой при луне. Его башни тянулись к небу, как копья древних стражей, а стены были украшены резьбой в виде драконов и лавандовых ветвей – символов Валарии. День и ночь над замком кружили стражи неба – драконы, охранявшие не только трон, но и весь род .

Во дворце жизнь не замирала ни на миг. Каменные галереи гудели от шагов посланников и придворных, звучал смех юных леди, торопливо переговаривающихся под витражами, и цокот сапог глашатаев, несущих вести из дальних земель. Здесь, в залах с колоннами из голубого мрамора, жили не только король Калларион Вирэн и королева Ливиана, но и их сын, принц Дэльтран, а так же советники, придворные маги, военачальники, музыканты и поэты.

В покоях, выходящих на восточную террасу, обитала Илария Маврен – фаворитка короля, женщина загадочная и изысканная, чья тень лежала на сердце многих придворных интриг. А рядом – её сын, бастард Севарион Лирэль, юноша с яростным взором и умом острее клинка.

Внешне замок казался местом мира и света, но за изысканными покоями и утренними приёмами прятались интриги, сплетни, взгляды, что таили больше, чем казались. Слишком многие что-то скрывали, и слишком многие – чего-то ждали.

И всё же в этих стенах ещё хранились древние клятвы. И сила. И тайна.

Вскоре замок должен был принять гостью, которая когда-то покинула свой дом в огне и крови… и теперь возвращалась – взрослая, сильная, с судьбой, что может перевернуть всё.

Королевская семья готовилась к важному дню – свадьбе старшей дочери, принцессы Айрелин. Её предстояло выдать замуж за юного короля Элариса – солнечного княжества, раскинувшегося на юго-западе от Валарии. Этот брак должен был стать венцом десятилетних переговоров, объединяя два древних и могущественных рода. Союз, обещавший века мира. Или, по крайней мере, несколько лет политического равновесия.

Айрелин кружилась перед высоким зеркалом в оклеенном гобеленами покое, залитом тёплым светом заката. Её платье было тонким, как лепестки белого мака, с вуалью, вышитой солнечными спиралями и знаком льва Элариса на подоле. Золотисто-медовые волосы принцессы были убраны в изящную корону из живых лилий и тонких серебряных нитей. Она смеялась – легко, чуть нервно, – поправляя крохотную брошь у горловины.

В дверях стояла королева Ливиана Маврен – высокая, статная, с лицом, которое не поддалось времени. Её волосы, серебристо-золотые, были заплетены в простую косу, а взгляд оставался тем самым, что когда-то повёл за собой целое королевство. Она наблюдала за дочерью молча, будто пытаясь удержать этот миг – последний, прежде чем Айрелин перестанет быть только их ребёнком.

– Она кажется счастливой, – прозвучал голос у неё за спиной.

Король Калларион Вирэн подошёл неслышно, как и всегда. Высокий, широкоплечий, с глазами, цвета стальной ночи, он встал рядом с супругой, глядя на дочь. Свет играл на его мантии, сотканной из ткани, которую ткут лишь в городе Люмэйр, где луна целует море.

– Надолго ли? – спросила Ливиана, не поворачивая головы.

Ответ не пришёл сразу. Калларион смотрел на Айрелин, и в этом взгляде была гордость, боль и понимание. Как у всех родителей, которых заставляют выбирать между счастьем ребёнка и судьбой державы.

– Достаточно, чтобы она стала сильнее, – наконец сказал он. – А если повезёт – и счастливой.

Ливиана прикрыла глаза, едва заметно кивнув. Она не была женщиной, склонной к слезам. Но сейчас её сердце сжималось от того же самого чувства, что однажды захлестнёт и Мариссу: прощание с собой прежней ради будущего, которое ещё не выбрано, но уже предрешено.

Их молчание нарушил лёгкий звук шагов. В коридоре, залитом золотистым светом, появился Дэльтран, наследный принц Валарии. Высокий, сдержанный, одетый в форменный камзол цвета полночной стали с гербом дома Вирэнов на груди. Он поклонился родителям с тем благородным лоском, в котором чувствовалась лёгкая ирония.

– Здравствуйте, матушка. Отец.

– Дэльтран, – сдержанно кивнула королева Ливиана.

– Сын, – тепло улыбнулся Калларион. – Она уже в пути. Скоро прибудет.

– Кто – «она»? – притворно удивился принц, вскидывая бровь. – Надеюсь, не очередная тётушка из Илариса с благословением и коробкой марципанов?

Королева едва заметно вздохнула, а король, усмехнувшись, бросил:

– Королева Скалденна. Твоя невеста.

Принц приподнял подбородок, плечи его чуть напряглись.

– Ах вот как… – сухо произнёс он. – Уже и день свадьбы назначен?

– Пока нет, – ответил Калларион, голос его стал чуть тверже. – Но он будет. Когда это будет политически разумно. Сейчас самое время заявить о нашем союзе со Скалденном. И брачный договор – лучший способ закрепить это.

– Вижу, ты не слишком рад, – добавил он после паузы, пристально глядя на сына. – А ведь вы когда-то играли вместе. помнишь?

– Не могу сказать, что испытываю восторг, маленькая, худая, беззубая, своенравная девчонка… – сдержанно отозвался Дэльтран.

– Зубы, думаю, отросли. А вот нрав…

– На него можно и закрыть глаза, – усмехнулся Калларион, бросив взгляд на жену. – Верно, Ливиана?

Королева закатила глаза, но промолчала. Ответ был в её взгляде – том самом, перед которым и король предпочёл не спорить.

Глава 5

Королевские покои утопали в полумраке, озарённые лишь мягким светом лампад, мерцавших на хрустальных держателях вдоль стен. В воздухе витал тонкий аромат лавандового масла и редких смол из далёких западных лесов, принесённый лёгким ветерком сквозь полуоткрытое окно.

Королева Ливиана Маврен стояла у окна, её силуэт вырисовывался на фоне светлеющего горизонта. За высокими зубцами башен замка Вадринель утреннее солнце медленно поднималось, окрашивая небо в переливчатое золото и багрянец. Она не оборачивалась.

– Зачем нам союз с этим… маленьким государством – Скалденном? – негромко, но с холодной сталью в голосе проговорила она.

Король Калларион Вирэн, стоявший у камина, тяжело выдохнул. Его глаза, обычно спокойные, в этот момент были полны сдержанного напряжения.

– Тебе ли не знать, как важны союзы, Ливиана. Через Скалденн я получаю не только союз – я получаю шанс на победу. На Эльбрит. Без вмешательства – он падёт. Или мы падём. Третьего не дано.

Королева медленно повернула голову, её взгляд оставался непроницаемым.

– Много союзов ослабляют королевства. Делают их зависимыми, расшатывают изнутри. И всё это – под видом «укрепления». – Она снова отвернулась, словно сама природа за окном была ей ближе, чем происходящее в этих стенах.

Калларион с раздражением шагнул вперёд, его голос стал резче:

– Вот как? Тогда объясни мне, зачем мы отдаём нашу дочь эльфам? Союз с Солнарией не принесёт нам ни земли, ни войск. Только эфемерную «дружбу». Их свет – красив, но холоден. И ты знаешь это.

Ливиана молчала. Только чуть сжала край оконной рамы, белея костяшками пальцев. Она не любила Солнарию. Не доверяла им. Но девочку отдать всё равно пришлось.

Король развернулся и направился к выходу, его шаги гулко звучали в тишине покоев. На пороге он остановился, не оборачиваясь.

– Иногда союз – это не выгода. Это то, что удерживает нас от гибели.

И исчез за дверью, оставив Ливиану одну – в тишине, между солнечным светом и запахом лаванды.

Когда за королём закрылась дверь и звук его шагов стих в коридоре, в покоях повисла тишина. Лишь потрескивали в очаге уголья, и где-то под сводами перекликались птицы.

– Ливианна, тебя что-то тревожит? – прозвучал дрожащий, но ясный голос из глубины комнаты.

У массивного резного трельяжа стояла женщина в тени – старая, согорбленная, но с живыми глазами, в которых плескалась мудрость прожитых лет. Она носила простое тёмное платье с серебристой нитью по подолу – знак её старшинства среди служанок. Её звали Мириэн. Она была больше чем служанка: советница, хранительница тайн, соучастница решений и предчувствий. Она прислуживала ещё матери Ливианы – той, что некогда правила западными землями – и последовала за юной невестой, когда та вышла замуж за короля Валарии.

Ливиана обернулась. На её лице действительно скользнули тени беспокойства – слабые, но непривычные для женщины, что годами держала в узде полдюжины придворных фракций и ни разу не дрогнула перед советом знати.

– Да, Мириэн… – ответила она тихо. – Меня тревожит многое.

Она сделала несколько шагов вглубь покоев и опустилась в кресло у камина.

– Марисса… девочка ещё, но по праву – королева. Как мне управлять королевой? Я хоть и правлю Валарией, но крови во мне нет королевской. Только долг. Я боюсь… Боюсь, что её прибытие затмит свадьбу Айрелин. Боюсь за Дэльтрана… – Ливиана запнулась. – Будет ли он счастлив с ней?

Старушка приблизилась и медленно опустилась на подушку у ног королевы, как делала это в юности Ливианы. Она взяла её руку в свою – сухую, но крепкую.

– Ты справляешься со своей ролью лучше, чем многие, кто рождён в золоте. Даже те, кто знает правду о твоём происхождении, не могут – не осмеливаются – усомниться в тебе. Ты королева – не по крови, но по воле и разуму.

– Но этого может быть недостаточно, – прошептала Ливиана. – Я вижу, как меняется всё. Как хрупок этот мир. Одно неверное слово, один союз – и всё рассыплется.

Мириэн улыбнулась уголками губ – загадочно, по-старчески.

– А насчёт счастья твоего сына… Думаю, я могу заглянуть в его будущее. Уж что-то да увижу. Старые дороги ещё открыты для меня.

– Посмотри, прошу тебя, – сказала Ливиана с неожиданной мольбой в голосе. – Посмотри… я не хочу, чтобы он страдал.

– Хорошо, дитя, хорошо, – кивнула Мириэн, вставая. – Я подготовлю всё. Сегодня ночью – будет ясно.

И, удивительно шустро для своего возраста, она поднялась, поправила на плечах платок и вышла, оставив королеву в трепетной тишине начинающегося утра.

С улицы донёсся резкий, торжественный звук медных труб – возвестили о приближении важной особы. Гул голосов прокатился по залитому солнцем замковому двору, но почти сразу утих – все знали, кого ждали.

Во внутреннем дворе замка началось движение. Стражники торопливо выстраивались вдоль стен, их оружие поблёскивало в солнечных лучах. Слуги спешно расстилали густую, мохровую дорожку цвета старинного вина – от арки ворот до самого входа в центральный зал. Над воротами развевались флаги Валарии и Скалденна, связанные в знак союза.

Двор замер в торжественном порядке: придворные дамы в платьях всех оттенков драгоценных камней, послы в золочёных одеяниях своих народов, знатные вельможи и советники короны. Все заняли свои места, каждый в меру ранга и сана.

Впереди, ближе всех к дороге, стояли король Калларион и королева Ливиана. Он – величественный, словно вырезанный из тёмного мрамора, в плаще, подбитом огненно-красным мехом. Она – как лунный свет в сумерках: хрупкая, холодная и прекрасная. Её лицо было спокойным, но взгляд пристально следил за дорогой, как будто там могло появиться нечто большее, чем просто будущая невестка.

Слева от короля стоял его старший сын – Севарион. Высокий юноша с тёмными, почти медными волосами и золотистыми глазами. Он держался чуть в стороне, будто знал своё место – не законный наследник, но всё же сын. Его походка была уверенной, а взгляд – ясным и чуть ироничным. Севарион знал, как играть при дворе.

По правую руку от королевы расположился принц Дэльтран. Его спина была пряма, подбородок – гордо поднят, но губы сжаты чуть сильнее, чем положено. Он был одет в тёмно-синий кафтан с серебряной вышивкой – цвета королевского дома. Его глаза искали вдалеке карету, везущую его будущую жену, но сам он, казалось, не был уверен, чего ждёт от этой встречи.

Медленно вдалеке показалась процесcия. Сначала – всадники, сверкающие латами, затем – десять драконов в небесах, их тени ложились на землю, как движения чьих-то великих крыльев судьбы. И наконец, карета, вся в серебре и чёрном дереве, приближалась, сверкая на солнце.

Дэльтран чуть прищурился, не шелохнувшись. Где-то в груди у него сжалось. Сейчас он впервые увидит ту, с кем, возможно, проведёт всю жизнь.

Севарион склонился чуть ближе к брату, стоявшему справа от него, и тихо сказал, так, чтобы никто из стоящих рядом не услышал:

– Ты припозднился. Отец тебя уже искал.

Дэльтран, не сводя глаз с дороги, приподнял уголки губ в ленивой, почти мальчишеской улыбке и так же негромко ответил:

– Катался.

Севарион качнул бровью, улыбнувшись в полгубы:

– Правда? На ком?

Дэльтран тихо фыркнул, чуть ударив брата по плечу – беззлобно, но с подтекстом:

– Мог бы и сам встретить королеву. Всё же она в твоём вкусе – чужая, загадочная, гордая.

Севарион хмыкнул, глядя на приближающуюся процессию:

– Э-э, нет, братишка. Встречай сам свою невесту. Мне и без того хватает удовольствий.

Разговор братьев прервал гулкий лязг. Массивные створки главных ворот замка Валкар с шумом распахнулись внутрь. Гул эхом прокатился по каменным стенам. Во дворе воцарилась тишина, как перед началом церемонии – напряжённая, настороженная.

Карета въехала неспешно, словно давая каждому время осознать момент. Запряжена она была четвёркой ослепительно-белых лошадей с серебряными чёлками и гривами, которые развевались на ветру. Украшенная чёрным деревом и светлым серебром, карета сверкала в утреннем солнце. Каждое движение упряжи сопровождалось тонким перезвоном серебряных подвесок – будто сами колокольчики времени возвестили о переменах.

На крышке кареты виднелся герб Скалденна – восходящее солнце сквозь лавровую ветвь. Его вышивка блестела, словно отблеск чего-то древнего и благородного. За каретой, в строгом строю, следовал отряд из двенадцати всадников – её стражей. Все – в тёмных плащах с вышитыми серебром символами своего дома, лица сосредоточенные, будто сама судьба ехала вместе с ними.

Король Калларион сделал шаг вперёд, расправляя плечи. Рядом с ним, словно из мрамора, стояла Ливиана, взгляд её был прикован к карете, но мысли блуждали где-то дальше – в будущем, в ожиданиях и страхах.

Дэльтран невольно выпрямился, грудь его приподнялась, как перед боем. Он ещё не видел её, но знал – этот миг запомнится.

А Севарион, слегка отступив назад, прищурился и прошептал самому себе:

– И всё же интересно… что скажет она, когда увидит нас?

Карета замерла у самого края ковра. Один из стражей спешился и, подойдя к дверце, раскрыл её. В этот момент всё вокруг словно затаило дыхание.

Дверца отворилась, и из неё вышла Марисса – в сверкающем платье цвета утреннего неба, с расшитым серебром подолом, подчёркивающим её лёгкую, грациозную походку. На мгновение она замерла, поражённая величием замка и количеством встречающих. Толпа, галерея, башни – всё выглядело сказочно и чуждо. А потом её взгляд выхватил четыре знакомые фигуры чуть в стороне.

Сдержанная, но счастливая улыбка распустилась на её лице. Она расправила руки – приглашая к объятиям.

– Марисса! – почти одновременно вскрикнули девушки.

Они бросились к ней, нарушая все придворные правила, будто снова были девочками в монастырском саду. Обнявшись, смеялись и перебивали друг друга:

– Ты не изменилась совсем! – воскликнула Аделина , самая открытая и жизнерадостная.

– А вы-то как? Вас что, монахини не научили, как делать причёски? – усмехнулась Кассия, высокая и стройная девушка с чёрными волнистыми волосами. Ловко подойдя к Мариссе, она без лишних слов начала расплетать её косу, аккуратно распуская густые чёрные пряди.

– Так-то лучше… – пробормотала она, прилаживая на голову подруги тонкую диадему с изумрудами.

– Ты теперь настоящая королева, – добавила Серисса, самая младшая и застенчивая. Её голос был почти шёпотом. – А это кто? Принц? – она с любопытством взглянула на высокого юношу с ледяными глазами, стоявшего чуть поодаль.

– Нет, – быстро ответила Лианна, деловая и проницательная, – это бастард. Севарион Лирэль. Сын короля, но не от королевы.

– Красавчик, – шепнула Кассия, краснея.

И в этот момент вышел Дэльтран.

Его шаги были неторопливыми, осанка – безукоризненной. Молодой, лишь на несколько лет старше Мариссы, он держался с уверенностью воина и наследника. Тёмно-русые волосы были собраны у затылка, а серо-зелёные глаза – холодные, проницательные – скользнули по толпе, пока не остановились на ней.

Подойдя, он сделал вежливый поклон, слегка наклонив голову:

– Добро пожаловать, Ваше Величество, – сказал он, протягивая руку.

Марисса вложила свою ладонь в его. Хрупкая, нежная рука в руке сильной, властной. Их взгляды встретились – на мгновение. И хотя никто не произнёс ни слова, воздух между ними сгустился от молчаливой напряжённости.

– Рада встретить вас, Ваше Высочество, – произнесла она тихо.

Они двинулись в сторону замка. За ними, как поток, потянулась придворная знать. Шлейф её платья скользил по мраморным плитам, а драгоценности на шее переливались в лучах солнца.

На балконах придворные девушки шептались, молодые рыцари переглядывались. Всё говорило об одном: началась новая глава – не просто политического союза, а, возможно, и великой судьбы.

Огромные створки из полированного дуба с врезанными золотыми символами дома Валарии отворились, и Марисса вместе с Дэльтраном вошли в главный холл замка.

Холл был ослепительно светлым: высокие витражные окна от пола до потолка пропускали мягкий дневной свет, заливая пространство радужными бликами. Вдоль стен стояли мраморные колонны, между которыми в нишах возвышались статуи предков династии. Воздух был наполнен ароматом лаванды и перетёртой хвои – благовония, сжигаемые при торжественных приёмах.

На вершине лестничного пролёта стояла королева Ливиана Маврен.

Она была прекрасна и неподвижна, словно одна из тех мраморных статуй – высокая, с прямой осанкой, в платье цвета зимнего льда, украшенном серебряной вышивкой. На её голове покоилась диадема, простая, но строгая, будто подчеркивающая сдержанность и холод в её взгляде. Когда Марисса приблизилась, королева шагнула навстречу, не скрывая оценки в глазах.

– Добро пожаловать, Ваше Величество, – произнесла она, голос был мягким, но в нём звенела холодная сталь. – Надеюсь, нам не придётся сожалеть о союзе, заключённом с вами.

Марисса замерла. Слова королевы ударили, как пощёчина, скрытая за улыбкой. Девушка машинально приоткрыла рот, не в силах подобрать ответ. Воздух словно сгустился. Мгновение – и всё, что в ней было воспитано, приучено к смирению, снова напомнило о себе.

Но прежде чем она успела вымолвить хоть что-то, Дэльтран шагнул вперёд.

– Матушка, – произнёс он спокойно, но сдержанно, – королева Марисса – наша гостья. И если уж говорить о союзе, то, быть может, ей решать, нужен ли ей союз с нами.

Королева перевела взгляд на сына, и в её глазах промелькнуло недовольство, почти разочарование. Но она ничего не ответила. Лишь слегка кивнула, будто соглашаясь – неохотно, сдержанно.

Дэльтран повернулся к Мариссе и протянул руку:

– Позвольте, я провожу Вас до Ваших покоев.

Марисса кивнула, благодарно, сдерживая волнение и лёгкую дрожь. Она вложила руку в его, и они, не задерживаясь, направились по залу в сторону парадной лестницы.

Тяжёлые шаги гвардейцев эхом отдавались по каменному полу. Шёпот придворных рассыпался, как снег, за спиной. Спина Мариссы была выпрямлена, подбородок чуть приподнят – не королева под защитой, а королева, способная выстоять.

– Вы хорошо держитесь, – негромко сказал Дэльтран, когда они поднялись по ступеням.

– Я не могу позволить себе иначе, – с такой же тихой уверенностью ответила она. – Я – королева.

И в тот миг между ними промелькнуло нечто большее, чем просто вежливость. Уважение. Возможно, даже зачатки будущего союза – не политического, а человеческого.

Дэльтран провёл Мариссу по мозаичному коридору второго этажа. По обе стороны от них под высокими стрельчатыми арками располагались окна с витражами, отбрасывающими на пол переливчатые отблески, будто солнечные лучи прошли сквозь волшебство. Дойдя до двустворчатой резной двери, он остановился.

– Ваши покои, Ваше Величество, – сказал он, мягко отпуская её руку.

– Благодарю, – ответила Марисса, встретившись с ним взглядом. Было что-то спокойное и непостижимое в его лице, что вызывало в ней одновременно и тревогу, и странное доверие.

Дэльтран сделал лёгкий поклон и, не оглядываясь, направился обратно по коридору, его шаги гулко отдавались в тишине.

Марисса глубоко вдохнула и открыла двери.

Комната была просторной, но не холодной. Потолок поднимался под самым шпилем башни, увенчанный тонкой лепниной с изображениями звёзд и крылатых существ. На полу лежал ковёр ручной работы с узорами в эльфийском стиле – переплетения листьев, серебряных виноградных лоз и сияющих капель росы. В камине потрескивал огонь, разгоняя прохладу каменных стен. У окна стоял резной трюмо, а рядом – небольшой стол с фруктами и кубками, полными гранатового сока. Кровать была широкой, покрытой бархатным покрывалом цвета ночного неба, у изголовья которого были вышиты символы дома Скалденна и Валарии, соединённые в едином узоре.

Марисса прошла внутрь, провела пальцами по спинке кресла. Здесь ей предстояло жить – здесь начиналась её новая судьба.

Не успела она сесть, как дверь вновь открылась – и в комнату, перебивая друг друга восторженными голосами, ворвались её четыре фрейлины.

– Марисса! – радостно воскликнула Аделия, рыжеволосая и весёлая. – Мы так ждали тебя! Как же хорошо, что мы снова вместе!

– Ох, если бы ты знала, как меня собирали в дорогу, – вздохнула она, закатывая глаза. – Отец велел мне вести себя прилично и обязательно найти достойного жениха.

– Я искренне надеюсь, что это так и будет, – мечтательно добавила она, снимая с себя лёгкую накидку и усаживаясь рядом с Мариссой на кушетку.

– А я вот не думаю о замужестве, – заявила Касия, высокая и изящная, с выразительными тёмными глазами. Она грациозно прошлась по комнате, приподняла край портьеры и выглянула в окно. – Если и выходить замуж, то только за принца… или хотя бы за кого-то приближённого ко двору.

– Извини, подруга, – рассмеялась Лианна, чуть ниже ростом, с веснушками на носу и озорным блеском в глазах, – но, боюсь, принц уже занят.

– Так я же не обязательно про этого принца, – возразила Касия, театрально взмахнув рукой. – Здесь, в Валарии, и без него хватает привлекательных мужчин.

Смех девочек заполнил комнату, нарушая холод и торжественность каменных сводов.

Тихая Серисса, самая скромная из всех, вошла последней. Её русые волосы были заплетены в простую косу, глаза опущены. Она почти не говорила, но при этом её присутствие ощущалось как нечто цельное и глубокое.

– Серисса, не молчи, скажи хоть слово! – поддразнила её Лианна, нежно толкнув в бок. – Ты ведь тоже счастлива, что мы снова вместе?

Серисса кивнула и тихо улыбнулась, не поднимая глаз.

– Я счастлива, да. Просто… всё кажется таким большим. И… немного пугающим.

– Нас никто не заставляет бояться, – уверенно сказала Марисса, вставая. – Мы прибыли как гостьи. И мы – из Скалденна. Нас будут уважать.

Девушки замолчали. В этом голосе, ещё совсем юном, уже звучали сила и королевское достоинство.

И всё же в комнате витал дух юности: надежды, ожидания, грёз. Они говорили допоздна, строили фантазии, обсуждали принцев, наряды и то, каким будет первый бал, на который их пригласят.

Ночь опустилась над Валарией, и в огне камина отражались лица пяти девушек, собравшихся у нового порога своей судьбы. Их жизнь начиналась заново.

Глава 6

Утро в Валарии выдалось ярким. Через высокие окна в покоях Мариссы мягкими полосами лился солнечный свет, лаская бархатные драпировки, отбрасывая тени от резных узоров мебели и золотых нитей гобеленов. В камине догорал ночной огонь, лишь слегка потрескивая, будто шепча последние сказки ушедшей темноты.

Тишина была прервана с громким хлопком дверей.

– Неужели вы ещё спите?! – воскликнула Касия, энергично вбегая в комнату, её волосы, тёмные и волнистые, развевались за спиной. На ней было утреннее платье цвета слоновой кости, украшенное вышивкой, но, судя по сияющим глазам, она уже успела с кем-то поспорить или что-то организовать.

– Как можно спать в такое время! – весело закричала Аделина, появляясь следом. Она закружилась по комнате с раскинутыми руками, словно под напев невидимой музыки. – Ты в замке! В настоящем замке! А сегодня… говорят, будет бал!

– Бал? – донёсся сонный голос с кровати.

На широкой, мягкой постели, окружённой полупрозрачным балдахином, Марисса медленно приподнялась. Её волосы, густые и тёмные, распались по плечам. Она моргнула, потянулась и, приподнявшись на подушках, раскинула руки в сторону подруг:

– Девушки… как же я рада вас видеть.

Не дожидаясь второго приглашения, все четверо фрейлин со смехом кинулись на кровать, как птицы в гнездо. Они обняли Мариссу, кто-то завалился на подушки, кто-то упал плашмя, кто-то тянул её за руку. Шёлк подолов смешался с бархатом покрывала, звонкие голоса заполнили покои, а смех эхом отразился от мраморных стен.

– Я же говорила, что не дам тебе долго спать, – подмигнула Касия. – Нельзя терять время, когда вокруг столько возможностей.

– И столько симпатичных молодых людей! – подхватила Лианна, поправляя сбившуюся косу. – Я уже видела одного – волосы цвета мёда и глаза такие… мечтательные.

– Лианна! – засмеялась Аделина. – Ты уже со счёту сбилась!

– Марисса, ты выглядишь чудесно, даже только что проснувшись, – сказала тихо Серисса, сидя рядом и осторожно касаясь её руки. – Ты правда теперь выглядишь как королева.

Марисса улыбнулась, глядя на своих девочек – таких разных, но таких ей родных.

– Я не знаю, что меня ждёт, но если вы со мной… – она вздохнула с облегчением. – Мне не так страшно.

– Ты не одна, – сказала Касия, беря её за плечи. – И никогда не будешь.

Комната ожила. Подруги щебетали, перебивая друг друга, обсуждали платья, украшения, завтрак, слухи, бал. За окнами пели птицы, утренний ветер играл с занавесями, и в этой неформальной, домашней радости чувствовалось: несмотря на все будущие испытания, у королевы Мариссы было нечто ценнее всех дворцовых украшений – верные подруги, готовые идти с ней хоть в пир, хоть в бой.

– Так по какому же поводу бал? – спросила Марисса, слегка потягиваясь, её голос всё ещё звучал с хрипотцой после сна, но в глазах уже играло живое любопытство.

Касия, не теряя ни капли задора, закружилась по комнате с раскинутыми руками, изображая танец.

– Старшая сестра твоего жениха сегодня выходит замуж, Марисса! – провозгласила она торжественно, будто сама возглавляла церемонию. – Будет церемония, званый ужин и, конечно же, бал. Все в замке только об этом и говорят!

– О, значит, у нас будет возможность увидеть весь двор в действии, – подала голос Лианна, уже представляя себя в центре внимания. – Но… платья. Наши точно не подойдут для такого случая. Мы же прибыли в дорожных.

– Не волнуйтесь, у меня есть кое-что, что нам точно пригодится, – тихо, но уверенно сказала Серисса, доставая из-за спины изящную шкатулку, обитую мягким васильковым бархатом с вышивкой в форме крошечных золотых листьев.

– Мои родители прислали её вчера с гонцом – для нас всех, – добавила она, опускаясь на ковер возле кровати и открывая шкатулку. Внутри мерцали украшения: тонкие диадемы, серьги с самоцветами, изящные подвески, обрамлённые в тончайшие оправы.

– Какая красота… – выдохнула Аделия, склонившись ближе. – Никогда не видела столь тонкой работы. Это эльфийская мастерская, не иначе.

Серисса с лёгкой улыбкой стала раздавать украшения, подбирая каждой девушке то, что подходило ей по стилю. Касия получила серьги с рубиновыми каплями, Лианне досталась подвеска в форме серебряной лилии, Аделии – браслет из звёздного стекла, сверкавшего, как лунный лёд. Для самой Мариссы была предназначена тонкая диадема, украшенная сапфиром в форме капли и обрамлённая серебром.

– Спасибо тебе, Серисса, это волшебно, – Марисса обняла подругу. – Ты всегда знаешь, как нас порадовать.

– Но что насчёт платьев? – снова подала голос Лианна, не отрывая взгляда от своего нового ожерелья. – Вряд ли мы найдём подходящие здесь, в покоях.

– Не переживай, что-нибудь придумаем, – сказала Марисса, уже откидывая одеяло и спуская ноги на пол. – Мы не пропустим такой вечер только из-за одежды.

Она встала, стройная, грациозная, с чуть растрёпанными после сна волосами – и всё же уже настоящая королева. Подруги с восхищением смотрели на неё, словно на свою звезду.

– А теперь, девушки, с вашего позволения, – сказала она, с улыбкой направляясь к гардеробу, – мне нужно одеться и спуститься на завтрак.

Фрейлины поднялись, всё ещё восторженно обсуждая украшения, их сочетания, возможные причёски и фантазируя о бале. Покой заполнился смехом, шелестом шёлка и звонким перестуком украшений.

Пока одна из них подхватывала шкатулку, другая поправляла волосы, третья делилась последними слухами, девушки по очереди вышли за дверь, оставив Мариссу в лёгком утреннем сиянии. Впереди был долгий день – и вечер, полный надежд и неизвестности.

Огромные дубовые двери обеденного зала замка Валари́и распахнулись с лёгким скрипом. Свет из высоких стрельчатых окон заливал зал золотистым сиянием, отражаясь в витиеватых стеклянных люстрах, в позолоте стенных панелей и в отполированных до блеска каменных плитах пола.

У самого входа стоял слуга в сине-золотой ливрее. При виде приближающейся процессии он сделал шаг вперёд и громко, отчётливо произнёс:

– Её Величество, королева Скалденна, в сопровождении своих фрейлин.

Мгновенно весь зал затих.

Шорохи, разговоры, звон столовых приборов – всё стихло. Мужчины, уже сидевшие за длинными столами, встали, склонив головы в знак уважения. Женщины, одетые в парчу, вуали, кружева, плавно присели в реверанс, сложив руки у груди.

Марисса вошла в зал, держа спину прямо, голову высоко поднятой, – как и подобает королеве. На ней было светлое платье, украшенное тонкой вышивкой, подчёркивающее её благородную стать. Её густые волосы, спадавшие на плечи мягкими волнами, были украшены серебристой диадемой.

Следом шли её фрейлины – Аделия, Касия, Лианна и Серисса – каждая одетая в изящное платье своего рода, но с лентами одного цвета – цвета дома Скалденн, символизируя их единство с Мариссой.

Королева Скалденна сделала небольшой кивок в сторону зала – вежливое и уверенное приветствие. Её взгляд скользнул по лицам присутствующих: любопытные, выжидающие, иногда слегка высокомерные – всё, как полагается при дворе . Но она не отвела взгляда и шла вперёд с достоинством.

У главного стола, стоящего на возвышении, сидели король Валари́и и королева Ливиана Маврен. Король поднялся и кивнул Мариссе – сдержанно, но с признанием. Королева осталась сидеть, хотя и наклонила голову чуть ниже, чем положено по этикету – жест, исполненный напряжённой вежливости.

– Ваше Величество, – произнесла Марисса, сделав изящный реверанс, – я благодарю вас за приём. Да будет союз наших земель крепок и благословлён богами.

Фрейлины, слегка поклонившись, повторили за ней реверансы, и вся пятёрка, склонив головы, замерла на несколько секунд перед королевским столом. Принца, как заметила Марисса, ещё не было. Его отсутствие вызвало едва уловимую тень досады на лице королевы Ливианы.

– Прошу, садитесь, ваше Величество, – ответил король. – Для вас приготовлен отдельный стол.

Марисса поблагодарила лёгким кивком, и девушки направились к свободному месту – вблизи высокого окна, откуда открывался вид на пышный внутренний сад с красивыми фонтанами.

Они сели, стараясь держаться естественно, но чувствовали на себе десятки взглядов – восхищённых, оценивающих, завистливых. Их приезд стал главным событием дня, и каждая из них это понимала. Но, несмотря на это, в их движениях и улыбках царила уверенность и внутреннее единство. Впервые за долгое время Марисса ощущала, что они – команда, единое сердце, и впереди их ждёт не только бал, но и новая, великая глава их судьбы.

Марисса сидела за длинным столом, покрытым снежно-белой скатертью, усыпанной цветочными гирляндами и переливающейся вышивкой, будто звёздная россыпь. Перед ней стояли изящные бокалы из резного хрусталя, серебряные приборы, тарелки с тончайшей росписью. На блюдах медленно поднимался пар: подали тушёное мясо в винном соусе, запечённую дичь с ягодами и свежие фрукты с лепестками цветов.

Но еда её не радовала.

Марисса чувствовала себя, как под увеличительным стеклом. Каждое движение, поворот головы, жест – всё, казалось, замечали и оценивали. Её плечи оставались прямыми, а лицо спокойным, но внутри нарастало напряжение.

Осторожно, словно между делом, она бросила взгляд по сторонам. За одним из дальних столов, украшенным сдержанно, но с достоинством, сидели послы Эльбрита. Среди них выделялся один мужчина – сухощавый, с резкими чертами лица, аккуратно причёсанными тёмными волосами с сединой на висках и пронзительным холодным взглядом.

Лорд Генри Стонвелл, дипломат с безупречной репутацией, но известный своей непримиримостью. Его глаза, серые, как осеннее небо над морем, были прикованы к Мариссе.

Он не пытался скрыть своего недовольства. Его губы сжаты в тонкую линию, пальцы слегка сжаты в кулак на столе, и из всей его фигуры сквозило: он зол. Не лично на неё – возможно, на саму идею её приезда, на союз с Скалденном, на то, что королева ненавистного ему государства теперь сидит в центре внимания.

Марисса быстро отвела взгляд, ощущая холод, исходящий от этого человека, как будто он мог пробить стену каменного зала своим безмолвным упрёком.

Повернув голову в другую сторону, надеясь встретить более нейтральный взгляд, она встретилась глазами с другим – куда более опасным.

Севарион Лирэль.

Бастард короля. Он сидел за полукруглым столом среди придворной знати, полуспиной к основному залу, но Марисса сразу ощутила его пристальный взгляд.

Он не просто смотрел – он изучал, наблюдал, будто охотник, впервые увидевший дичь, пробуя её повадку. Его глаза были цвета тёмного золота с тлеющим янтарным отблеском – словно в них плясали язычки настоящего пламени.

Когда их взгляды встретились, Марисса ощутила, как сердце укололо неприятное волнение. Она ждала, что он отвернётся, уступит, как принято – но он не отвёл глаз.

Его губы скользнули в лёгкую, почти невидимую, полуулыбку.

Марисса отвернулась. Медленно, стараясь не выдать смятения. Опустив глаза на тарелку, она сделала вид, что сосредоточена на еде, хотя ком застрял в горле, и кусок не лез.

"Да, – подумала она. – Этот замок будет испытанием. Мне придётся быть сильной. Очень сильной."

Вокруг снова оживали разговоры, весёлый смех дам, звон бокалов. Но внутри неё наступила тишина – бдительная, напряжённая тишина перед бурей, которую она уже чувствовала кожей.

После долгой и напряжённой трапезы Марисса вернулась в свои покои, сопровождаемая своими фрейлинами. Утро выдалось утомительным – взгляды, чужие лица, скрытые намерения… Но стоило им переступить порог, как усталость мгновенно уступила место удивлению.

Комната встретила их необычным зрелищем.

У ног кровати стояли большие овальные коробки, обтянутые бархатом цвета розового золота, перевязанные лентами. Рядом – развёрнутые на ширме и креслах – великолепные платья, сверкающие в свете солнечных лучей, пробивавшихся сквозь витражи. Шёлк, тюль, вышивка золотыми и серебряными нитями, расшитые бисером лифы, тонкие кружева – каждое платье было произведением искусства.

– Что это?.. – с изумлением прошептала Аделия, подойдя к одному из нарядов и осторожно коснувшись ткани.

– Они же только что от модистки! – воскликнула Касия, бережно разворачивая длинную юбку вишнёвого платья с россыпью камней на корсаже.

– Мы не заказывали ничего подобного, – добавила Лианна, – да и кто бы мог?..

В этот момент дверь приоткрылась, и в покои, не спеша, вошла королева Ливиана Эльмайвен.

Комната тут же затихла. Девушки встали, почти одновременно опустились в низкий реверанс. Марисса осталась стоять, но вежливо склонила голову, слегка отведя руки в стороны в знак уважения.

– Ваше Величество, чем обязаны? – сдержанно и ровно спросила она, стараясь не выказывать тревоги.

Королева оглядела девушек с лёгкой, почти рассеянной улыбкой, но её взгляд на миг задержался на Мариссе – нежестокий, но и не тёплый.

– Вы ведь в курсе, что сегодня свадьба моей дочери? – начала она, чуть вскинув подбородок.

– Да, конечно.

– Эти наряды – для вас. Я велела лучшей столичной модистке сшить платья по вашему статусу. Отказа не принимаю. – Голос Ливианы был ровным, почти холодным, но в нём звучала сила. – К тому же, ваша матушка, королева Скалденна, настояла, чтобы все расходы были покрыты её казной.

На секунду повисла пауза. Фрейлины Мариссы переглянулись, но молчали.

– Служанки скоро поднимутся, чтобы помочь вам подготовиться, – добавила королева, – не задерживайтесь. Сегодня вы должны сиять. Все.

Она бросила последний взгляд на платья, на Мариссу – и вышла, оставив за собой аромат цветов и тонкий холод горной стали.

Дверь закрылась.

– Ничего себе… – первой нарушила молчание Касия, выдохнув, – королева сама приказала.

– И мать всё заранее устроила, – удивлённо добавила Серисса. – Она, видимо, хотела, чтобы ты была… на высоте.

Марисса подошла ближе к коробкам, коснулась одной рукой нежной ткани своего платья. Оно было цвета бледного золота с вышивкой в виде виноградных лоз и светло-зелёных листьев. Платье королевы – невесты по статусу. Она чувствовала это кожей.

– Если уж нас собираются рассматривать, – сказала она тихо, – пусть хотя бы видят, на что мы способны.

Вскоре в комнату действительно вошли служанки с расчёсками, лентами, коробочками с духами и пудрой. Началась подготовка к балу.

И пусть вечер ещё не начался – внутри у каждой из них уже горел свой огонёк ожидания, волнения и предчувствия судьбы.

Великий храм , расположенный на возвышении неподалёку от замка Вадринель , был залит утренним светом. Лучи солнца, проникая сквозь витражи с изображением древних богов и духов стихий, окрашивали пол и стены в мерцающее золото, лазурь и пурпур. Тонкие ароматические курения поднимались ввысь, в воздухе витал запах ладана, белых цветов и чуть уловимой магии.

Зал был полон. Высокие вельможи, послы, родная знать Валарии, представители Солнарии, среди которых выделялись драконьи лорды в человекоподобной форме – все присутствовали на церемонии, которая должна была стать символом единства двух великих народов.

Сначала появился жених – принц Раэн Эльторин из южной провинции Солнарии, облачённый в торжественный наряд цвета закатного неба с золотыми вставками. Его плечи украшала мантия, сотканная из лёгкой ткани, переливающейся, словно чешуя дракона. Он шёл уверенно, с достоинством, в его облике читалась сила огненной крови, что текла в жилах солнарийцев, потомков драконов.

За ним – верховный жрец, седой эльф с глазами цвета лунного серебра, державший в руках свиток с древними брачными клятвами. Его сопровождали аколиты, неся в кувшинах воду из священного источника, которой позже будут благословлены руки новобрачных.

И вот зазвучала музыка. Глубокие арфы, флейты и эльфийские гусли наполнили зал, возвещая приход невесты.

Принцесса Аурелианна Ливэйрин, старшая дочь короля и королевы Валарии, вошла в храм под руку с отцом. Она была ослепительно прекрасна в своём белом, как утренняя дымка, платье с узорами в форме серебряных листьев и сияющим венцом из лунных камней. За ней тянулась длинная фата, которую несли её младшие кузины. На шее – фамильное ожерелье , носимое всеми королевскими невестами с древнейших времён.

Когда Аурелианна приблизилась к жениху, тот склонил голову в знак уважения. Они встали перед алтарём, выложенным из светлого лунного мрамора, а между ними – небольшая чаша, наполненная водой жизни.

Верховный жрец начал читать слова союза:

– «Пред ликом древних, пред корнями Леса и пламенем Гор, пред дыханием Ветра и силой Воды, вы соединяетесь не телом лишь, но душой, судьбой, дыханием жизни. Так велит древний Завет.»

Он окропил руки жениха и невесты водой, после чего они, не отрывая взгляда друг от друга, произнесли клятвы:

– «Я, Раэн, сын дома Эльторин, принимаю тебя, Аурелианна, как свою супругу. Солнце – свидетель моих слов, и пусть союз наш будет крепок, как горы, и светел, как небо над морем.»

– «Я, Аурелианна, дочь Валарии, принимаю тебя, Раэн, как своего супруга. Земля – свидетель моих слов, и пусть путь наш будет единым, как реки, что сливаются в море, и верным, как корни древнего леса.»

После этого их руки были перевязаны шелковой лентой, символизирующей единство судеб. Зазвенели серебряные колокольчики, возвестив окончание церемонии, и жрец громко произнёс:

– «С этого дня вы – супруг и супруга. Да пребудет с вами благословение четырёх стихий и сила двух народов!»

Сразу после этого в зале раздались аплодисменты, фанфары, а над аркой, где стояли новобрачные, вспыхнули сверкающие искры, сотворённые магией: на миг воздух заполнили парящие лепестки и светлячки.

Принц поцеловал свою жену, и они, держась за руки, направились к выходу из храма – под звуки ликующей музыки и с благословением обеих наций.

Бал в честь королевской свадьбы был в самом разгаре. Огромный зал сиял светом сотен свечей, отражающихся в высоких зеркалах и хрустале люстр. Повсюду звучала музыка: эльфийские скрипки и флейты, лёгкие арфы и барабаны Валарии создавали вместе волшебную, праздничную симфонию.

В воздухе витали ароматы цветов, вина и лёгких духов, а разноцветные шелка платьев, блеск драгоценностей и золото в нарядах знатных гостей переливались, словно поток света и цвета.

По залу кружились пары. Смех, лёгкие разговоры и звон бокалов создавали атмосферу праздника, где границы между землями, домами и даже судьбами, казалось, растворялись.

Марисса стояла в сторонке вместе со своими фрейлинами – Аделией, Касией, Лианной и Сериссой. Девушки оживлённо переговаривались, их глаза сверкали, а в голосах звучал восторг.

– Посмотрите, как он ведёт танец, будто сам ветер! – воскликнула Касия, кивая в сторону пары в центре зала.

– А музыка – просто волшебство… – добавила Лианна, мечтательно улыбаясь.

Марисса смеялась, радуясь за новобрачных и заражаясь весельем бала. В груди у неё будто пела радость, такая лёгкая и волнующая.

– А что мы стоим? – вдруг озорно воскликнула она, хлопнув в ладоши. – Пошлите танцевать!

И прежде чем кто-либо успел что-либо возразить, Марисса схватила девушек за руки и потащила их в центр зала, словно вихрь. Музыка подхватила их – лёгкий, быстрый танец с эльфийскими мотивами. Девушки закружились, платье Мариссы расплеснулось, как рябь на воде, её смех разнёсся над залом – живой, искренний, как звон колокольчиков весной.

Фрейлины смеялись и кружились вместе с ней, ловя ритм, забыв обо всём, кроме света, музыки и счастья этого мгновения.

Принц Дэльтран стоял у колонны, в полутени, беседуя с одним из рыцарей. Но как только Марисса вышла в центр зала, он замолчал. Его взгляд невольно притянулся к ней – к её сияющим глазам, живому лицу, её движению, лёгкости, искренности.

Он смотрел, словно зачарованный. На его губах появилась едва заметная, но тёплая улыбка. Когда их взгляды встретились, Марисса посмотрела прямо на него и улыбнулась, на мгновение остановившись, как будто только для него. А потом – снова закружилась в танце, будто в вальсе с самой жизнью.

Дэльтран медленно выдохнул. Он чувствовал, как что-то в нём сдвинулось, нечто важное и ещё не до конца понятное.

Чуть в стороне, в полутени стоял Севарион. Он видел всё – смех, танец, взгляд, между Мариссой и его сводным братом.

И впервые в жизни в его сердце поднялось нечто неуправляемое. Ураган. Он не понимал, что именно ощущает: раздражение? зависть? желание? Но одно он знал точно – он не мог оторвать глаз от Мариссы.

Что-то в её искренности, в этой свободе, которой он никогда не знал, разбудило в нём бурю. Её смех звучал у него в ушах, и сердце, хранившее холод всю его жизнь, неожиданно затрепетало.

Он сжал кулак.

Она была невестой его брата.

Но почему же тогда впервые в жизни он почувствовал, что хочет что-то только для себя?

Танец закончился, и девушки, раскрасневшиеся от смеха и радости, вернулись к краю зала, в зону отдыха под высокими арками и каменными колоннами. Как только вновь зазвучала музыка – уже более неторопливая и чувственная, – стало ясно: их весёлый танец привлёк внимание многих кавалеров.

Один за другим молодые мужчины начали подходить к ним с приглашениями на следующий танец. Смеясь и оживлённо переговариваясь, фрейлины Мариссы стали растворяться в толпе: Аделия ушла, ведя под руку эльфийского посла с тонким, изящным лицом; Касия танцевала с солнечным рыцарем, сверкающим золотом брони; даже скромная Серисса, смущённо улыбаясь, позволила увлечь себя в танец высокому придворному.

Марисса осталась одна, стоя у колонны с лёгкой улыбкой на лице. Она наблюдала за подругами и чувствовала, как вечер вплетается в её сердце шелестом надежды. Платье её мерцало при каждом движении, и на ней играло отражение сотен свечей.

Но в этот момент возле неё появился Лорд Генри Стонвелл, посол Эльбрита.

– Ваше Величество, – произнёс он холодновато вежливо, чуть склоняя голову. – Как же так? Такая красивая ночь и такая красивая королева – и всё же совсем одна.

Он выглядел, нужно признать, безупречно: в темно-синем камзоле с серебряной вышивкой, с высоко поднятой головой и уверенной, надменной осанкой. Он был привлекателен, но в его взгляде сквозила неуважительная снисходительность, а улыбка была лишена теплоты.

Марисса внутренне напряглась, её пальцы сжались в кулачок, едва заметно подрагивая. Но лицо её оставалось спокойным, и голос – безупречно вежливым:

– Вы ошибаетесь, милорд. Я здесь вовсе не одна.

Стонвелл хмыкнул и приблизился, остановившись слишком близко. Он опёрся рукой на колонну рядом с её лицом, словно бы ненароком, но в этом жесте сквозила агрессия и контроль. Он словно заключил её в ловушку, не давая отойти.

– Я не дурак, Ваше Величество, – произнёс он, понижая голос, – и прекрасно вижу, как трещит ваш «союз» с Валарией. Королева смотрит на вас с холодом, народ – с недоверием. Разве вы не чувствуете, что здесь вам не рады?

Марисса молчала, не желая подавать виду, но в груди нарастала тревога.

– Я пришёл предложить вам выход, – продолжал он, взгляд его потемнел. – Откажитесь от претензий на корону Эльбрита. Отдайте Скалденн под управление истинной королеве. И, возможно… – он склонился ближе, – возможно, вы сохраните свою, с позволения сказать, никчемную жизнь.

Марисса стояла, прижавшись к колонне, но взгляд её был твёрд, голос – холоден, как лёд.

– Вы угрожаете мне, милорд?

– Ни в коем случае, – ответил он, усмехаясь. – Я лишь любезно объясняю варианты, которые вы могли бы обдумать. Пока ещё есть время.

Она выпрямилась, расправив плечи, и её голос прозвучал ровно:

– Вы действительно любезны, лорд Стонвелл. Но уверяю вас: я не собираюсь обдумывать ни одно из ваших предложений. Позвольте мне откланяться – меня ждёт мой жених.

Он отступил, чуть отпрянув, но в его глазах сверкнуло раздражение, смешанное с чем-то более мрачным.

– Разумеется, Ваше Величество… Жених… Как же иначе…

Он расхохотался – коротко, резко, и остался стоять у колонны, наблюдая, как Марисса разворачивается и, не спеша, с прямой осанкой, уходит прочь, растворяясь в толпе, сияя гордостью, как корона на её голове.

Но за спиной она всё ещё чувствовала его взгляд, тяжёлый, словно кинжал, и знала: это было только начало.

Марисса шла по залу, словно сквозь туман. Свет от люстр дробился в её глазах, в ушах всё ещё звенел голос Стонвелла – его угрозы, произнесённые с такой вежливой жестокостью, повторялись, как удар колокола в пустом храме.

"Откажитесь от претензий…"

"Никчемная жизнь…"

"Сохранить… возможно…"

С каждым шагом внутри крепло одно чувство – холод. Холод одиночества. Холод непонимания. Холод, который полз к сердцу. Она была здесь не как невеста, не как союзница. Пока она полезна – она под защитой. Но когда интерес исчезнет… что тогда?

Слёзы подступили к глазам. Она почти не замечала взглядов, почти не чувствовала пола под ногами – всё казалось зыбким, далёким. Она свернула за мраморную колонну, встала у каменного уступа и попыталась выровнять дыхание.

И вдруг – шаги. Быстрые, уверенные. Словно ветер ворвался в её мир, оттеснив тьму.

– Дорогая! – раздался голос. Тёплый, чуть насмешливый, но удивительно обнадёживающий. – Я вас повсюду ищу! Где вы пропали?

Это был Дэльтран.

Он появился из толпы, как будто откуда-то из света. Его улыбка была искренней, движения – лёгкими. Он подошёл к ней, не давая сказать ни слова, и, не спрашивая, обвил рукой её талию.

– Прости, – прошептал он ей в ухо. – Лорд всё ещё наблюдает. Подыграй мне. Помни: ты под нашей защитой. Под моей. Валария не отказывается от своих союзов.

Марисса смотрела в его глаза – в них не было ни страха, ни фальши. Лишь сила. Надёжность. Спокойствие.

И в этот миг он поцеловал её.

Она растерялась. Инстинктивно хотела отстраниться, но его слова эхом звучали в её голове.

И она ответила на поцелуй. Она обвила его за шею, позволила ему крепче прижать её к себе. Губы их встретились вновь – уверенно, как у пары, не сомневающейся в себе.

Несколько мгновений они стояли так – вместе, под взглядом сотен глаз.

У противоположной колонны лорд Стонвелл стоял, скрестив руки на груди. Его лицо искажалось от гнева. Он наблюдал за этой сценой с яростью, едва сдерживая себя. Губы его скривились в злобной усмешке, и, когда их поцелуй затянулся, он плюнул в сторону, резко развернулся и пошёл прочь, отталкивая с пути невольных свидетелей. Его шаги звенели по каменному полу, сердце билось от ненависти.

– Эта девчонка не так проста, как кажется, – думал он, поднимаясь по лестнице в свои покои. – Королева Скалденна… нужно будет внимательнее за ней следить. И действовать осторожнее… гораздо осторожнее.

А внизу, в зале, среди музыки и веселья, стояли Дэльтран и Марисса. Он всё ещё держал её за талию. Она стояла, положив руку на его грудь, и впервые за долгое время чувствовала себя в безопасности.

Они всё ещё стояли у колонны, когда Дэльтран, взглянув в сторону зала, тихо произнёс:

– Он ушёл.

Голос его был ровным, но внимательный взгляд всё ещё скользил по толпе. Марисса, напряжённая, как тетива, выдохнула, словно только сейчас позволила себе это сделать. Губы её дрожали.

– Он угрожал мне, – прошептала она. – Здесь. У всех на виду…

Дэльтран повернулся к ней, чуть ближе, взгляд его потемнел. Но голос остался спокойным, низким, сдержанным:

– Тише… тише, – сказал он. – Ты королева, Марисса. Ты не имеешь права показывать слабость. Даже если внутри буря – снаружи все должны видеть только лед и сталь. Только силу, уверенность и достоинство.

Она опустила глаза, сжав пальцы на его руке, потом подняла их вновь – ясные, полные эмоций.

– Да… вы правы… Простите меня за эту мимолётную слабость.

Дэльтран на мгновение задержал на ней взгляд. Его губы тронула тёплая улыбка – совсем иная, не придворная, не показная, а личная.

– Со мной ты можешь быть слабой, – сказал он тихо. – Ты же моя невеста.

Марисса замерла. Она смотрела на него с лёгким удивлением, словно услышав что-то невозможное. В её глазах плескалась хрупкая надежда, смешанная с недоверием.

– Вы… серьёзно? – прошептала она.

– А разве такими словами шутят?

Он протянул к ей руку – открыто, искренне, словно предлагая не просто танец, а путь, который они теперь должны были пройти вместе.

– Пойдёмте, – сказал Дэльтран. – Сейчас отец объявит о нашем союзе и брачном договоре.

Марисса сделала глубокий вдох, на мгновение закрыла глаза, а затем, расправив плечи, вложила свою ладонь в его. Словно бы её рука сама нашла своё место.

Они двинулись по залу – рядом, шаг в шаг, будто так и должно было быть всегда. Гости расступались перед ними, шёпот наполнял зал, музыка на мгновение отступила на второй план, когда будущие супруги подошли к возвышению, где за длинным столом сидели король и королева Валарии.

Король встал, его взгляд упал на сына, затем на Мариссу. Он протянул к ним руки, призывая приблизиться.

Дэльтран и Марисса остановились у ступеней. Принц почтительно склонил голову, а Марисса сделала изящный реверанс, всё ещё держа его за руку.

Король сделал знак церемониймейстеру, и в зале раздался звук металлического жезла о мраморный пол.

– Гости Валарии! – прозвучал голос. – В эту ночь, когда небеса благословили нас торжеством, король Калларион Вирэн объявляет о заключении великого союза между Валарией и Скалденном!

Зал ахнул – кто-то удивлённо, кто-то сдержанно. Послы шептались. А Марисса стояла рядом с Дэльтраном – высоко подняв голову, с холодным блеском достоинства в глазах.

Аплодисменты разнеслись по залу. Девушки-фаворитки Мариссы просияли. Касия тихо вскрикнула от восторга. Лианна держала руку Сериссы, а Аделия едва не плакала от счастья.

А в центре зала стояли он и она. Принц, что выбрал сам. И королева, которая научилась быть льдом, но в этот момент почувствовала, как лёд внутри начинает таять.

И где-то в уголке её души впервые пробилось нечто тёплое, робкое, но очень живое: вера. Может быть – не всё ещё потеряно.

Бал продолжался. Музыка всё ещё лилась сквозь своды зала – мелодии становились мягче, плавнее, будто уговаривая гостей остаться ещё немного в волшебстве этой ночи. Огни свечей отбрасывали золотистые блики на лица танцующих. Воздух был наполнен ароматами благовоний и свежих цветов.

Марисса кружилась в танце вместе со своими подругами, её светлое платье вспыхивало в вихре движения, как крыло серебристой птицы. Смех девушек звенел весело, искренне, и в нём не было ни страха, ни тревоги – только лёгкость, счастье, юность.

Марисса смеялась тоже, искренне, по-настоящему, впервые за долгое время. Она будто сбросила с плеч груз тревог, и теперь позволяла себе просто быть – быть девушкой, быть собой. Её взгляд иногда останавливался на Дэльтране, стоявшем у одного из столов, окружённом придворными. Он отвечал ей лёгкой улыбкой, и она знала – он рядом, он её щит, и он выбрал её.

Но в полумраке, в тени одной из колонн, стоял другой.

Севарион.

Он наблюдал за ней. Не моргая. Не отводя взгляда. Словно зачарованный.

Каждое её движение, каждый жест, каждый поворот головы, – всё било по нему, как удары по сердцу. Он видел, как она улыбалась Дэльтрану как танцевала, как смотрела на своего жениха с теплотой и доверием. Он видел, как она целовала его, с такой убедительной искренностью, что внутри всё сжималось от боли.

Разум твердил:

«Она не твоя. Она не для тебя. Она – королева. Она – невеста твоего брата.»

Но сердце…

Сердце слушать не хотело.

С той самой минуты, как он увидел её, выходящей из кареты во дворе замка, – высокой, грациозной, с гордо поднятой головой и печалью в глазах, – всё изменилось.

В тот миг Севарион почувствовал, как теряет равновесие. Как будто под ним исчезла почва, а всё, что он знал о себе, рухнуло. Он, бастард, теневой принц, всегда уверенный в своих чувствах и холодной логике – теперь не мог дышать, не видя её.

Он вцепился пальцами в край колонны, скрываясь в тени, стараясь, чтобы никто не заметил его муки. Но его глаза снова и снова находили её.

Марисса.

Он произнёс её имя шёпотом – почти неслышно, одними губами. Оно горело на языке, как пламя. Он знал: у него нет права даже мечтать. Но, боги, как же он мечтал.

И с каждым её взглядом, каждой улыбкой, обращённой не к нему, его сердце тону́ло всё глубже.

– Что ты делаешь со мной… – мысленно прошептал он, – ты же не моя…

Но разве сердце признаёт запреты?

И вот в этот момент, среди музыки, танцев, смеха и света, в самой глубине зала, родилось чувство, которое отныне будет либо проклятием, либо спасением.

И Севарион это понял.

Он уже не мог просто уйти.

Бал медленно подходил к концу, словно усталый вальс времени замедлял шаг. Зал еще играл светом свечей, хрусталь бокалов мерцал, оживляя тени на лицах. Гости постепенно расходились, кто-то танцевал под последние мелодии, кто-то беседовал в нишах, но большинство уже поднялись, провожая новобрачных.

Принц Солнарии и принцесса Валарии, окружённые родителями, старейшинами и приближёнными, покинули пиршественный зал. Марисса смотрела им вслед, чуть напряжённо, будто ощущала предчувствие, неясное и тревожное. Её мысли прервала Касия, как всегда живая и неугомонная:

– Пойдёмте! – выпалила она с озорной улыбкой и потянула Мариссу за руку.

– Куда? – удивлённо спросила Марисса, чуть не поскользнувшись на гладком мраморе.

– Сейчас будет изгумáция! – прошептала Касия, будто открывала великую тайну. – Я знаю потайной коридор, откуда всё видно, а нас никто не заметит.

– О, это стоит увидеть! – добавила Аделия, глаза её засияли. – Разве вам не интересно, как всё происходит? Что ждёт вас самих?

– Неужели они будут смотреть на … ну вы меня поняли .– Смущенно сказала Серисса .

– Это традиция . – ответила Касия

Марисса на мгновение колебалась, но когда её подруги, захихикав, устремились в боковую дверь, неохотно последовала за ними. Касия уверенно вела вперёд, мимо гобеленов и дверей, по узкому коридору, стены которого пахли древним камнем и розовым ладаном. Поднявшись по винтовой лестнице и пройдя через низкий сводчатый проход, они оказались в узком наблюдательном коридоре. Он заканчивался невысокой решеткой, за которой открывался вид на покои новобрачных.

Комната была залита мягким светом. Толстые свечи горели в канделябрах, разноцветные ткани спадали с балдахина над широкой кроватью, украшенной узорами солнца и ветра – символов обеих земель. Возле кровати стояла молодая принцесса, теперь уже жена. Её руки дрожали, губы сжаты. Платье из тончайшего серебристого шелка переливалось, будто соткано было из утреннего тумана.

Принц стоял напротив неё. Он подошёл мягко, без лишней спешки, с выражением уважения и заботы. Он заговорил, и хотя девушки за решёткой не слышали слов, по его жестам было видно: он просил её взглянуть только на него. С каждым движением он словно снимал с неё страх. Он взял её ладони в свои, наклонился и осторожно поцеловал, едва касаясь.

Когда она отвела взгляд, он ласково повернул её лицо к себе, и повторил это снова, не отрывая взгляда. В комнате стояли свидетели – старейшины, родители и несколько придворных. Они не вмешивались, лишь наблюдали, как того требовал обычай. Но в этот момент комната казалась заполненной только двумя людьми – мужчиной и женщиной, вступающими в союз не только телами, но и судьбами.

Он медленно, с величайшей бережностью, стал снимать с неё украшения, затем развязал шнуровку на спине платья. Девушки, стоявшие в темноте коридора, ахнули почти синхронно, будто почувствовали то же волнение. Принц мягко снял с неё платье, прикрыл её плечи покрывалом, словно защищая от чужих глаз. Потом он поднял её на руки и уложил на кровать. Её глаза уже не выражали страха, лишь удивление и тепло.

Он лёг рядом, их лица были близко, но ничего в этом не было грубого или торопливого. Всё было торжественно, как древний ритуал. Они закрылись пологом, и за тонкой вуалью балдахина лишь угадывались очертания их силуэтов.

– Пошли отсюда, – прошептала Марисса, не в силах больше смотреть. В груди у неё билось нечто странное – смесь тревоги, волнения, смущения и предвкушения.

– Это ждёт и тебя, – сказала Касия со смешком, прикрывая рот рукой.

Они развернулись и тихо ушли, ступая почти неслышно по каменному полу. В этот момент каждая из девушек несла в сердце новую мысль – о будущем, о ночи, когда им самим предстоит пройти через обряд, скрепляющий не просто союз двух сердец, а союз домов, земель и судеб.

Глава 7

Утро в покоях Мариссы началось с привычного весёлого переполоха. Двери распахнулись с лёгким грохотом, и в комнату, словно порыв ветра, влетели её подруги. Аделина первой оказалась у кровати:

– Марисса, вставайте же! Такое утро чудесное! Мы хотим прогуляться по окрестностям замка и познакомиться с придворными девушками!

Она крутанулась на месте, раскинув руки, словно хотела обнять всё утро сразу.

Марисса села в кровати, потянулась и, улыбаясь, сказала:

– Идите, мои дорогие, без меня. Я позже подойду к вам.

– Точно можно? – уточнила Касия, заглянув ей в глаза.

– Конечно, можно, – с мягкой улыбкой ответила Марисса.

Девушки, весело хихикая и толкая друг друга, выскочили из покоев, оставив после себя аромат духов и лёгкий гул смеха.

Оставшись одна, Марисса поднялась, умылась, оделась в повседневное платье и, собрав волосы в простой узел, вышла из покоев.

После бала и особенно разговора с лордом Стонвеллом в её душе поселилось смятение. Она шла по широким коридорам замка, ощущая на плечах невидимую тяжесть. В голове роились мысли: а если Дэльтран всё же откажется от союза? Что станет с её страной? С её народом? Но тут же она собралась:

«Хватит, – сказала себе. – Я королева. У меня нет привилегии влюбляться по наитию или быть беспечной девочкой. Я обязана думать о стране. Добиваться пользы для своего народа».

С этими мыслями она спускалась по мраморной лестнице, когда неожиданно столкнулась с высоким юношей в тёмно-синем камзоле, расшитом серебром. Он шёл легко, но уверенно, и при виде неё остановился.

– Какая неожиданная встреча, – сказал он, слегка склонив голову с вежливой улыбкой. – Вы одна? Почему? Вас что-то огорчило?

Марисса замерла. Вопросы сыпались, будто он давно хотел с ней заговорить. Она внимательно посмотрела на него и с лёгким напряжением в голосе ответила:

– Я просто гуляю по замку. Простите, а вы?..

Она прекрасно знала, кто перед ней – Севарион, сводный брат Дэльтрана. Но, так как их официально не представили, Марисса посчитала неуместным вести беседу без формального знакомства.

– О, прошу прощения! – сказал он, с озорной искоркой в глазах. – Вчерашняя свадьба поглотила всё внимание, и обо мне просто забыли. Позвольте представиться: Севарион, брат вашего жениха. Правда, сводный. – Он чуть склонился в поклоне, – Рад знакомству.

Марисса сдержанно улыбнулась, протягивая ему руку:

– Марисса Скарлинн. Очень приятно.

Севарион аккуратно взял её ладонь в свою и легко коснулся губами её пальцев. Его манеры были безукоризненны, но в глазах – слишком живая искра.

– А теперь, раз мы официально знакомы, – продолжил он, – могу я предложить вам прогулку по саду? Поверьте, зелёные аллеи замка куда приятнее и тише этих коридоров.

Марисса задумалась лишь на мгновение и кивнула:

– Хорошо. Прогулка на свежем воздухе действительно будет кстати.

Они медленно направились к выходу, оставляя за собой мягкое эхо шагов по прохладному камню дворцовых залов.

Сад замка Вандриель был залит мягким утренним светом. Пронзительно-синие небеса отражались в каплях росы на лепестках, клумбы благоухали жасмином и лавандой, а по изогнутым аллеям неспешно шагали двое.

Марисса и Севарион.

Они шли рядом, время от времени останавливаясь, чтобы рассмотреть редкий цветок, вслушаться в пение птиц или просто задержаться в словах.

– Здесь мы с братом часто прятались от учителей, – говорил Севарион, улыбаясь. – За той липой однажды целый день просидели, потому что не выучили историю войн Третьего Совета. Отец потом долго ругался, но… всё равно простил.

Марисса улыбнулась. Он говорил легко, тепло, и в его голосе не было ни тени обиды, хотя за словами слышалась истина: он знал своё место. Принц, но не наследник. Любимый сын – но не король.

– Вы, должно быть, были очень близки, – сказала она.

– Ближе некуда. Мы росли вместе. Учились, дрались, соревновались… – он усмехнулся. – Иногда казалось, что мы – одно целое. Но потом нас начали различать.

– В смысле?

– Его называли будущим правителем, меня – просто сыном короля. Разница тонкая, но очень прочная. И я её чувствую.

Марисса опустила взгляд, проводя пальцами по ветке лаванды. В её глазах мелькнула задумчивость.

– А я… я выросла среди стен и книг. Среди молитв и тишины. Иногда – среди смеха. Мы устраивали сражения деревянными мечами, бросались пыльными подушками, прятались от сестры Мартилис, когда та тащила нас на вышивку…

Севарион рассмеялся, искренне, и её смех вплёлся в его, как нота в аккорд.

– Ты не такая, как я ожидал, – сказал он после короткой паузы. – Не надменная, не замкнутая… Ты – настоящая. Живая.

Они шли дальше, и разговор тек, как река, лёгкий и без принуждения. Улыбки становились чуть теплее. Взгляды – чуть дольше.

Севарион понимал: он не может смотреть на неё просто как на невесту брата. Что-то в ней тянуло – не титул, не долг, не внешность. Что-то глубже. Простота. Сила. Свет.

А Марисса, взглянув на него украдкой, поймала себя на мысли: с ним легко. Надёжно. Без тяжести церемоний и ожиданий. Просто – как в те дни, когда она бегала по монастырскому саду с мальчишками. Но теперь – по-другому.

Тем временем, высоко в башне, у одного из окон замка стоял Дэльтран.

Его руки были сцеплены за спиной, взгляд устремлён в тот же сад. Он видел их. Двоих. Смеющихся. Говорящих . Стоящих слишком близко.

Он ничего не слышал – только видел.

Марисса с веткой лаванды в руках, её лёгкий наклон головы, смех, который даже с этого расстояния был виден по её губам. И рядом Севарион. Спокойный. Уверенный. Легко касающийся её локтя, чуть склоняющийся ближе, чем позволено этикетом.

Дэльтран не понимал, что именно сжимается в груди.

Но это чувство было острым, как тонкая игла. Ревность.

Он ещё сам толком не знал, как относится к Мариссе. Но она была обещана ему. Она должна была быть его союзницей, возможно – женой. А теперь он видел, как её улыбка принадлежит другому.

И впервые он ощутил, как горячо может пульсировать тень собственных чувств.

Марисса только ступила за арочный проход в мраморную галерею, как раздался шум шагов, голосов и смеха. Навстречу ей с другого конца коридора быстро шли её подруги – фрейлины. Их пышные юбки шуршали по полу, волосы выбились из-под заколок, щеки пылали от волнения и радости.

– Марисса! – воскликнула Серисса. – Мы вас везде искали! Куда вы пропали?

– Мы уже подумали, что вы сбежали от нас с каким-нибудь драконом, – подхватила Касия, хихикнув.

– Я просто гуляла в саду, – улыбнулась Марисса, стараясь не выдать своего смятения. – Нужно было немного тишины.

– А мы принесли новости! – радостно перебила её Лиана. – Мы получили письма из дома. Наши родители едут сюда! Представляете?

– И мои тоже, – добавила Серисса. – Они уже совсем рядом. Наверняка будут на приёме сегодня вечером. Поэтому мы вас и искали – хотим подготовиться вместе.

Марисса замерла на секунду. Её сердце дрогнуло от мысли, что, возможно, и её мать… Она вскинула глаза:

– Моя мать… она тоже?

Серисса кивнула с искренним сиянием в глазах:

– Да. Нам сказали, что она прибудет вместе с остальными.

– Спасибо, девушки, – тихо сказала Марисса. – Я пойду переоденусь, встретимся в общем зале.

Сделав реверансы и взвизгнув от возбуждения, девушки вприпрыжку побежали дальше, обмениваясь впечатлениями, как будто снова были девочками в монастырских коридорах.

Марисса осталась одна. Она стояла посреди пустеющего коридора, и воздух вокруг вдруг стал чуть плотнее. Мысль о том, что её мать так близко… приближалась вместе с ответами, с прошлым, и, возможно, с новой судьбой.

Она глубоко вдохнула, собрала платье в ладонь и направилась к своим покоям – перевести дух, переодеться, собраться.

Покои королевы Ливианы были тихи, как храм. Тяжёлые занавеси из серебристой ткани приглушали свет, пламя в камине потрескивало ровно, а воздух был наполнен ароматом фимиама и сухих цветов. На столике перед креслом лежал раскрытый пергамент, но взгляд Ливианы был направлен вглубь комнаты – на ту, кто сидела напротив неё.

Старая Мириэн, всё та же, с лицом, покрытым сетью морщин, и проницательными глазами. Она только что вернулась – и привела с собой весть, от которой, казалось, воздух стал тяжелее.

– Я заглянула, как просила ты, дитя, – тихо сказала она, склонившись ближе. – Через дым трав, через древние знаки… Я увидела.

Ливиана сжала подлокотники кресла. В её взгляде – тревога, которую она редко позволяла себе.

– И что ты увидела?

Мириэн опустила глаза.

– Не всё ясно. Словно тень лежит на будущем. Но я видела его… твоего сына. Молодого. Слишком молодого. Он лежал на каменных плитах, руки – скрещены на груди. А вокруг – холод и пепел. И чья-то сломанная корона.

Королева резко вдохнула, не сдержавшись.

– Нет…

– Союз с Мариссой… – продолжила Мириэн, – приведёт к этому. Не она убьёт его. Но всё, что придёт после их брака, развернёт путь туда. Я чувствую это, Ливианна. Это судьба, завуалированная болью.

На мгновение королева закрыла глаза. Молчание растянулось, как тонкая нить.

– Но… – прошептала она. – Я не могу просто сказать ему. Или Каллариону. Они не верят в такие вещи. Мой муж смеётся над пророчествами. Он твердит, что судьбу строят сами. Что магия – слабость. Иллюзия. Что будущее не предрешено.

Мириэн ничего не ответила. Только смотрела. Она знала: выбор уже сделан.

Ливиана поднялась, подошла к окну. Отсюда были видны верхушки садов, и среди них – лёгкая фигура Мариссы, возвращающейся в замок. За ней – сияние солнца, а впереди, возможно, – тень гибели.

– Я не могу рисковать его жизнью, – сказала Ливиана тихо. – Пусть он потом возненавидит меня. Пусть Калларион узнает, если всё вскроется. Но я… я не отдам своего сына на смерть. Даже если ради этого придётся нарушить клятву, разбить союз, лгать.

– Ты решилась?

Королева обернулась. Лицо её было уже другим – холодным, сосредоточенным, непоколебимым.

– Я решилась.

Она подошла ближе, опустилась перед Мириэн на корточки, взяла её за руку.

– Помоги мне. Сделай всё, что нужно. Мы не допустим этой свадьбы.

Старая служанка кивнула. Медленно. Понимающе.

– Хорошо. Но знай, дитя… когда вмешиваются в предначертанное, цена всегда есть.

Ливиана сжала челюсть, выпрямилась.

– Тогда я заплачу. Лишь бы не он.

Ближе к вечеру вновь раздались звуки труб – протяжные, величавые, катившиеся по замковым стенам и террасам. Глашатаи возвестили о прибытии высоких гостей.

Во дворе замка поднялось волнение. На миг забыв об этикете, фаворитки Мариссы – те самые подруги, с которыми она провела детство в монастырских садах, – с лёгким визгом радости выбежали на каменные ступени. В их глазах горели любопытство и волнение: не каждый день встречаешь тех, кто был частью твоего прошлого… и тем более – твоего будущего.

Одна за другой у арки въездных ворот остановились кареты. Первая – тёмная, строгая, с гербом Скалденна на дверце. Из неё вышла женщина – высокая, сухощавая, с прямой спиной и взглядом, от которого могли бы опустить глаза даже придворные маги.

Это была она. Мирелла Скарлинн. Мать Мариссы. Регент, державшая Скалденн в руках железной воли, пока её дочь жила в изгнании.

В её походке чувствовалась непреклонность, в лице – холодная сдержанность, а в глазах – тот же небесный свет, что и у Мариссы. Пусть годы оставили след на чертах, но ничто не могло скрыть её природную силу. Это была женщина, пережившая падение трона и всё же оставшаяся королевой в духе.

Увидев её, девушки поспешили к своим родителям, которые также прибыли в составе делегации. Быстро, с лёгкими реверансами, они приветствовали бывшую королеву Скалденна – а затем, чуть переглянувшись, поспешили разойтись по своим покоям. Слишком многое предстояло обсудить – и подумать, прежде чем снова собраться вечером на ужине.

Марисса не побежала. Она стояла в центре лестничного пролёта, ожидая. Когда взгляд Миреллы упал на неё – прямой, пронизывающий, словно прощупывающий – Марисса сделала шаг вперёд.

Она остановилась у подножия лестницы и, не опуская взгляда, сделала идеальный реверанс – не слишком низкий, но с достаточной грацией и почтением. Так встречают королев – даже если одна из них приходится тебе матерью.

– Ваше Величество, – спокойно сказала она. – Добро пожаловать в Валарию.

На мгновение между ними повисла пауза. Ветер шевельнул плащ Миреллы, словно подчёркивая напряжённость момента. А затем в её глазах мелькнула едва заметная тень улыбки.

– Я вижу, ты выросла, – ответила она. – И научилась держать спину. Это хорошо. Сейчас это будет тебе нужно.

Марисса слегка кивнула, ощущая, как в груди сжимается от множества чувств: радость, страх, гордость – и предчувствие.

Поздний вечер принёс в Валкарию прохладу – ветер с гор пробежался по стенам замка, заставив дрожать занавеси на высоких окнах. В королевских покоях, что были временно выделены Мирелле Скарлинн, царила полутень. Огни лампад дрожали в хрустальных чашах, отбрасывая тёплый свет на пол и гобелены с изображениями древних битв.

Марисса вошла в комнату не спеша, всё ещё ощущая на себе вес сегодняшнего дня. Мирелла стояла у окна, глядя на сумеречные пики гор, словно стараясь прочитать в их очертаниях будущее.

– Ты выглядишь счастливой, – первой заговорила она, не оборачиваясь. Голос её был спокойным, почти мягким. – Это хорошо. Но… не забывай, дочь, зачем ты здесь.

Она повернулась, и в её лице не было ни злости, ни укора – только твёрдость. Королева, даже в материнской роли.

– Ты уже не первый день при дворе, а слухи о твоей помолвке с Дэльтраном… до нас почему-то не доходят. В чём дело, Марисса? Ты ведь знаешь, зачем мы начали этот союз. Нам нужна поддержка Валарии. Тебе нужно выйти за него. У тебя есть долг перед своим народом.

Марисса на миг опустила взгляд, но быстро вновь посмотрела в глаза матери.

– Я помню о своём долге, матушка. И я помню, зачем здесь нахожусь. Но… король не торопится с решением. Он выжидает. Смотрит. И… – она запнулась. – Я начинаю сомневаться, стоит ли ждать. Может, мне стоит заключить брак с кем-то другим?

Мирелла резко развернулась, её глаза сверкнули льдом.

– Не говори ерунды. Это невозможно. Ты предназначена ему, и это – наилучшее, что может случиться. Если не ты убедишь в этом короля – я это сделаю сама . Подтолкну к решению. Мне достаточно одной беседы.

– Нет, матушка, – быстро сказала Марисса, делая шаг вперёд. – Прошу вас, не надо. Дайте мне немного времени.

Мирелла внимательно посмотрела на дочь. На миг её лицо смягчилось. Она подошла ближе, взяла Мариссу за руку. Сжала её бережно, но уверенно.

– Успокойся, дорогая.

– Я не буду вмешиваться… пока, – продолжила Мирелла, отпуская её руку. – Но помни: времени у нас мало. Ты должна выбрать. И выбрать правильно. Потому что иначе выберут за тебя.

Она повернулась обратно к окну. И снова в её силуэте не было ни дрожи, ни слабости. Только королева. Только регент.

А Марисса, стоя посреди комнаты, чувствовала, как прошлое сливается с настоящим, давя грузом ответственности на сердце. И впервые за день ей захотелось быть просто собой – не символом, не королевой, не невестой. Просто дочерью.

Глава 8

Марисса медленно вошла в свои покои, плотно притворив за собой резную дверь. Комнаты встретили её уютной полутьмой и мягким светом камина, где тихо потрескивали дрова, рассыпая искры в танце. Тепло огня ласкало прохладный воздух, но не согревало тревожную душу принцессы.

Разговор с матерью не выходил из головы. Слова, сказанные с внешним спокойствием, прозвучали как приговор: союз с Дэльтраном необходим, без него королевству не выстоять. Марисса это понимала – разумом, не сердцем.

И всё же, что-то внутри неё протестовало. Не против самого Дэльтрана – он был благороден, умен, красив… в нём чувствовалась настоящая королевская сила, внутренняя, несомненная. Но отчего тогда всё было так сложно?

Она подошла ближе к камину, обняла себя руками и, задумчиво глядя в пламя, позволила мыслям течь свободно. Главной преградой был не он – а его отец, старый король, не спешащий выполнять условия договора. Время шло, и Марисса начинала опасаться, что союз, которого все ждали, может так и остаться обещанием. Но как заставить старого льва поторопиться? Как повлиять на того, кто привык диктовать условия, а не выполнять чужие?

К этим мыслям прибавлялось и давление со стороны матери – тонкое, как струна, но упругое, не дающее покоя. "Ты будущая королева," – напоминала она. "Ты обязана думать не о себе."

Марисса села в кресло перед камином, машинально проведя рукой по гладкому подлокотнику. Она позволила себе на миг отвлечься, и в памяти всплыли давние воспоминания – совсем иные, тёплые. Маленький Дэльтран, задиристый и упрямый, выводивший её из себя до слёз, когда они были детьми. Он дразнил её, устраивал шалости, всегда знал, как её рассердить – и всегда, почему-то, оказывался рядом, когда ей было по-настоящему плохо.

Невольно Марисса улыбнулась. Огонёк в её глазах дрогнул, отразив отблеск камина. Кто бы мог подумать, что тот мальчишка станет мужчиной, рядом с которым ей будет спокойно – и страшно одновременно.

Двери покоев Мариссы распахнулись с неожиданным грохотом – словно их хотели не открыть, а снести с петель. В комнату, подобно вихрю, ворвались её фрейлины – подруги детства, неизменно забывавшие о приличиях, как только дело касалось визитов к ней.

– Марисса, вы ещё не готовы?! – раздался с порога громкий голос Кассии.

Высокая, стройная, с безупречной осанкой, Кассия казалась воплощением юной грации. Её тёмные волосы, как всегда, были собраны в сложную причёску – искусно сплетённые пряди, украшенные тонкими лентами и маленькими камнями. В нежных чертах её лица угадывался непростой характер, а в глазах – вечная решимость командовать даже там, где это не требовалось.

Марисса удивлённо вскинула брови, обернувшись на резкое вторжение, но уже через мгновение в комнату влетела вторая фигура – совсем иная по духу.

– Сегодня ужин… – напомнила скромным, чуть взволнованным голосом Серисса. – В честь прибытия вашей матушки. И… наши родители тоже хотят с вами познакомиться…

Серисса выглядела рядом с Кассией почти девочкой – ей только исполнилось пятнадцать. Худенькая, невысокая, с аккуратным носиком и светло-русыми волосами, заплетёнными в две изящные косы, уложенные венком вокруг головы, она производила впечатление хрупкой фарфоровой статуэтки. Говорила она редко, всегда с мягкой вежливостью, будто извиняясь за само своё присутствие.

– Спасибо, девушки, – сдержанно улыбнулась Марисса, медленно поднимаясь со своего кресла у камина. – Спускайтесь пока в зал, я переоденусь и скоро присоединюсь к вам.

Кассия уже была готова выдать очередную реплику, но ограничилась снисходительным кивком и жестом призвала остальных. Подруги, переговариваясь и посмеиваясь, шумной волной покинули покои.

Лишь одна из них задержалась. Лианна – спокойная, надёжная, всегда готовая прийти на помощь. Девушка подошла ближе, на ходу закатывая рукава лёгкой накидки.

– Я останусь, – сказала она тихо, но уверенно. – Помогу с платьем.

Марисса бросила на неё благодарный взгляд. Присутствие Лианны действовало умиротворяюще, словно прохладная тень в летний полдень. Когда двери за остальными закрылись, в комнате снова воцарилась тишина – нарушаемая лишь ровным потрескиванием огня в камине и лёгким шелестом тканей, когда Лианна начала перебирать наряды на ширме.

– Лианна, а твои родственники тоже приехали? – спросила Марисса, держась за резной край ширмы, за которой стояла, пока подруга аккуратно завязывала корсет.

Пальцы Лианны двигались уверенно, привычно, но бережно – она всегда обращалась с одеждой Мариссы так, будто одевала не принцессу, а родную сестру.

– Вот так подойдёт? – уточнила она, слегка потянув за последний шнур.

Марисса прислушалась к ощущениям, нахмурилась и, на мгновение задержав дыхание, покачала головой:

– Кажется, немного туговато… Ослабь чуть-чуть. Я никогда не любила эти… корсеты.

– Конечно, – с лёгкой улыбкой ответила Лианна, уже ослабляя натяжение шнуров. – Но вы же знаете – этикет требует. Я и сама не в восторге от них… Особенно летом, когда невозможно дышать.

Марисса тихо рассмеялась, глядя в большое зеркало, перед которым уже виднелся силуэт её вечернего платья.

– Ты права. Но иногда мне хочется, чтобы этикет подождал за дверью, – вздохнула она.

– Было бы неплохо, – подмигнула Лианна, и, немного помолчав, добавила мягко, почти невзначай: – Из нашей семьи приехал только мой старший брат. Вы же помните… родители погибли, когда я была совсем малышкой.

Она говорила это спокойно, без горечи, как о чём-то уже пережитом, но в её голосе звучала тонкая, лёгкая грусть. Марисса обернулась и мягко коснулась её руки.

– Прости… Я забыла.

Лианна покачала головой, улыбаясь:

– Не стоит. Это было давно. Брат – мой единственный родной человек, и я обязательно вас познакомлю. Он не слишком общительный, но добрый. Думаю, он будет рад.

Марисса ответила искренне:

– Я буду очень рада с ним познакомиться.

На мгновение между ними повисла тёплая, спокойная тишина. Огонь в камине продолжал мерно потрескивать, отражаясь в зеркале и делая золото ткани на платье Мариссы почти живым.

– Ну что ж, – сказала она наконец, откинув с плеч тонкую прядь волос и расправив складки юбки, – пойдём к остальным, а то Кассия взорвётся от нетерпения.

Обе девушки тихо рассмеялись, и, оставив позади уединение покоев, направились к выходу – туда, где их уже ждали вечер, гости… и, возможно, начало чего-то нового.

Глава 9

Спустившись по мраморной лестнице в большой зал, Марисса и Лианна остановились на верхней площадке, невольно залюбовавшись открывшейся картиной. Вечер только начался, но зал уже жил своей жизнью – высокий, сводчатый, он был наполнен звуками музыки, шелестом шелков, приглушённым смехом и светом сотен свечей, плывущих в воздухе на заколдованных подносах.

Вдоль стен стояли длинные столы, уставленные блюдами. Каждый мог подойти и выбрать себе угощение – жареное мясо, маринованные овощи, фруктовые корзины, сладости с золотистыми корочками. Однако, как сразу заметила Марисса, мало кто действительно ел. Гости предпочитали кружить по залу, беседовать, смеяться, а больше всего – танцевать. Музыка была лёгкой, живой, и пары – одна за другой – выходили в центр зала, закручиваясь в вихре танца.

– Знаешь… – тихо сказала Марисса, склонившись к Лианне, – я, пожалуй, не буду ужинать. Здесь как-то… некомфортно. Слишком шумно.

Она окинула зал взглядом, полный королевского достоинства и одновременно лёгкой усталости.

– Может, позже? Закажем ужин в мои покои.

Лианна тут же кивнула, словно только и ждала этого.

– С радостью. А пока… – она улыбнулась, – разрешите мне ненадолго отлучиться? Я хотела бы представить вам моего брата.

– Конечно, – ответила Марисса, мягко улыбаясь. – Я буду здесь.

Лианна поспешно скрылась в толпе, а Марисса осталась у края зала, наблюдая за гостями. Однако недолго ей удалось побыть одной – раздался голос, звучащий с вежливым нажимом:

– Ваше Величество…

Марисса обернулась. Перед ней стояла Кассия в сопровождении высокого мужчины в расшитом бархатном камзоле тёмно-синего цвета. Его седые волосы были убраны в аккуратный хвост, а в холодных чертах лица читалась требовательность человека, привыкшего командовать.

– Позвольте представить вам моего отца, графа МакКиннона, – произнесла Кассия, сделав элегантный реверанс.

Граф МакКиннон слегка склонил голову, почтительно и без излишней горячности:

– Ваше Величество. Для меня честь быть представленным вам.

– Очень приятно, – ответила Марисса с мягкой улыбкой. – У вас замечательная дочь, милорд. Уверена, вы гордитесь ею.

– Несомненно, – сухо, но с достоинством произнёс граф.

После короткого обмена дежурными фразами Кассия и её отец отошли в сторону, и Марисса снова осталась одна… ненадолго.

– Вот вы где, – раздался сзади знакомый голос.

Марисса обернулась. За её спиной стоял Севарион.

Высокий, сдержанный, он почти сливался с полутенью зала, но его серебристо-серые глаза поблёскивали – то ли от отражения свечей, то ли от чего-то иного, глубинного. Марисса не могла отделаться от ощущения, что в эти глаза иногда заглядывает не человек, а тот, кто спит внутри него… Дракон.

– Севарион… – произнесла она, с теплотой и лёгким удивлением. – Я рада вас видеть. Мне так и не представился случай поблагодарить вас за утреннюю прогулку.

Он улыбнулся, чуть склонив голову.

– Мы можем превратить эту прогулку в утренний обычай, – предложил он. – Каждое утро – в саду. Только вы и я. Тишина. Свежий воздух.

Марисса засмеялась. Его серьёзный тон в сочетании с последней фразой оказался неожиданно забавным.

– Это будет выглядеть… странно, – сказала она, всё ещё улыбаясь.

– Тогда нам останется только гулять втайне, – спокойно ответил он, но в его взгляде сверкнула искра. – Я умею хранить тайны.

Марисса взглянула на него чуть внимательнее. В этом человеке было что-то загадочное. Что-то притягательное и опасное, как лёд под тонким слоем воды. И именно это заставляло её сердце биться чуть быстрее.

Она слабо улыбнулась, глядя на Севариона. Его спокойствие, как всегда, действовало на неё убаюкивающе, словно тихий лесной ветер после грозы. В этом шумном зале, полном чужих взглядов и ожидаемых слов, он оставался единственным, кто никогда не пытался на неё давить. Рядом с ним она чувствовала себя собой – не королевой, не фигурой на шахматной доске, а просто девушкой.

Но вдруг в его лице что-то изменилось. Его взгляд стал настороженным, чуть напряжённым. Марисса едва заметно нахмурилась и обернулась.

К ним уверенной, чуть поспешной походкой направлялся Дэльтран.

Его наряд был безупречен, движения – точны, взгляд – прям. На губах играла вежливая, но слегка натянутая улыбка.

– Я вас повсюду искал, Ваше Величество, – сказал он, остановившись перед ней, слегка кивнув в знак почтения. Затем его взгляд скользнул к Севариону. – А вы, брат, как вижу, нашли способ быть в нужное время в нужном месте.

Слова звучали учтиво, но в голосе чувствовалась колючая ирония.

– Дэльтран, – Марисса улыбнулась с достоинством. – В зале столько гостей, и так легко потеряться. Севарион любезно предложил составить мне компанию. Мы как раз собирались пройтись по залу… в поисках вас.

– Правда? – вежливо переспросил Дэльтран, но смотрел при этом только на брата.

– Да, – спокойно подтвердил Севарион, ни на мгновение не опуская взгляда.

Между ними повисло невысказанное – густое, как туман перед бурей. Тишина длилась лишь мгновение, но в ней было больше слов, чем в целой речи.

Затем Севарион чуть склонил голову, сдержанно и грациозно, как подобает придворному, а не наследнику.

– Раз уж вы здесь, я оставлю вас. В зале, как мне кажется, достаточно тех, кто нуждается в моём внимании.

Он перевёл взгляд на Мариссу и, чуть понизив голос, добавил:

– Благодарю за приятный разговор, моя королева.

Марисса кивнула ему с лёгкой, тёплой улыбкой. Севарион поклонился и удалился, растворяясь в толпе столь же бесшумно, как и появился. Казалось, даже свечи за его спиной пылали чуть тише.

Оставшись наедине с Дэльтраном, Марисса почувствовала, как напряжение тонкой тенью скользнуло в её плечи. Прямо перед ней стоял мужчина, с которым её судьба была почти решена… и который явно чувствовал себя неудобно в роли второго.

– Марисса, – голос Дэльтрана был приглушённым, но в нём слышалась недвусмысленная жёсткость. – Вам не стоит так открыто появляться среди гостей – ни одной, ни в компании моего брата. Или любого другого мужчины.

Он сделал паузу и посмотрел на неё пристально. – Вы же понимаете, вы можете быть скомпрометированы. Двор не прощает слабости и не терпит ошибок. Особенно от королевы.

Марисса медленно повернула к нему голову, и её взгляд стал холоднее. Она чувствовала, как внутри поднимается волна ледяного достоинства.

– Наш союз зыбок, – продолжил Дэльтран, – и всё может пойти не так, как… как мы оба хотим.

Он запнулся. Слово выскользнуло раньше, чем он успел его обдумать.

Марисса чуть приподняла подбородок.

– Мы оба хотим? – спросила она спокойно. – А чего, по-вашему, мы хотим?

Он не успел ответить.

– Моя королева! – с лёгким порывом к ним подбежала Лианна, сияя. – Наконец-то я вас нашла!

Она на секунду задержала взгляд на Дэльтране и, изящно присев в реверансе, обратилась уже только к Мариссе.

– Позвольте представить вам моего старшего брата. Он недавно вернулся с путешествий. Он побывал почти во всех уголках света.

За ней стоял мужчина лет тридцати, с открытым лицом и умными глазами. В его чертах легко угадывались родственные линии с Лианной – та же линия подбородка, те же внимательные глаза. Но в нём было что-то ещё – лёгкость, уверенность и чуть насмешливая живость, как у человека, познавшего мир и не слишком склонного к придворным условностям.

– Очень приятно, – сказала Марисса с лёгкой улыбкой.

– Антуан, – представился он, кланяясь с непринуждённым обаянием. – Поверьте, когда я вернусь в Скалденн и скажу, что беседовал вот так – просто, лицом к лицу – с самой королевой, мне никто не поверит.

Марисса улыбнулась, сдержанно, но тепло.

Лианна, заметив, что брат слишком увлёкся, осторожно дёрнула его за рукав.

Антуан, словно вспомнив о чём-то, поднял два кубка, один из которых держал в руке.

– Не сочтите за дерзость… – он сделал паузу, подавая ей один из кубков. – Но позвольте выпить с вами за знакомство. Это будет честью для меня.

Он без колебаний осушил свой кубок.

Марисса приняла поднесённый бокал, коснулась губами, но пить не стала. Она не любила алкоголь на публике, особенно под пристальными взглядами. А взгляд, который она чувствовала сейчас на себе, жёг сильнее любого вина.

Дэльтран.

Он стоял чуть поодаль, напряжённый, как натянутая тетива. Его глаза были прикованы к ней и Антуану. И в этом взгляде не было ничего нейтрального.

– Ну что ж, – весело сказала Лианна, схватив брата за руку, – мы с вами ещё обязательно поговорим, но сейчас вас явно ждут.

Антуан, поклонившись, удалился вслед за сестрой, и как только они исчезли в толпе, Марисса медленно повернулась к Дэльтрану. Не глядя, протянула ему кубок.

– Как интересно… – произнесла она тихо. – У нас, оказывается, принято вот так – без спроса – подносить королеве вино. Или вы думаете иначе?

Дэльтран взял кубок у неё из рук, не сводя с неё взгляда. Его губы чуть дрогнули в едва заметной усмешке.

– Мне кажется, или вы ревнуете? – добавила она уже более открыто, всматриваясь в его лицо.

Он, не сказав ни слова, резко поднял кубок и залпом выпил.

– Ничуть, – бросил он. – Просто наблюдаю.

– Знаете, – тихо сказала Марисса, чуть повернувшись к Дэльтрану, – я, пожалуй, пойду в свои покои. Шумные сборы – не совсем то, что я люблю.

В её голосе не было упрёка, но вежливое отстранение звучало отчётливо.

Дэльтран едва заметно вздохнул, опуская взгляд на пол, а потом снова посмотрел на неё.

– Если позволите… я провожу вас.

Марисса кивнула.

– Хорошо.

Они молча вышли из зала, оставив позади музыку, смех и золото свечей. Коридор, по которому они шли, был прохладен и почти безлюден. Их шаги отдавались в каменных стенах ровным, спокойным эхом.

Дэльтран шёл немного позади неё, будто не решаясь идти рядом. Его мысли гудели, словно ветер в грозовую ночь.

Что вообще со мной происходит? Почему я сказал всё это? Почему позволил себе этот тон? – он сжал пальцы в кулак, незаметно для неё.

Воспоминания о недавнем разговоре метались в голове, как потревоженные птицы. Он вспоминал, как смотрел на неё, как хотел предупредить, предостеречь… но вместо этого – упрёки. И глупое раздражение.

Почему меня злит каждый, кто к ней приближается? Почему я с трудом сдерживаю себя, когда вижу, как она улыбается другому? Это ревность? – он резко выдохнул. Нет. Не может быть. Мы – политический союз. Всё остальное – иллюзия.

Но эта иллюзия начинала обретать плоть и кровь.

Они остановились у дверей в её покои. Марисса обернулась. Её лицо было спокойным, взгляд – прямым и ясным. В этот момент она вновь была королевой. Уверенной, собранной, и одновременно – далёкой.

– Спасибо, – сказала она мягко. – И спокойной ночи, Дэльтран.

Он чуть склонил голову, собираясь ответить, но она уже развернулась и, не торопясь, открыла дверь.

И прежде чем он успел сказать хоть слово, Марисса скрылась за тяжёлой створкой и закрыла её. С глухим щелчком повернулся ключ.

Дэльтран остался стоять в коридоре. Несколько долгих секунд он смотрел на закрытую дверь, затем медленно выпрямился, будто стряхивая с себя всё ненужное, и ушёл прочь, шаг за шагом возвращаясь в привычную роль наследного принца. Но внутренний голос всё ещё шептал:

Ты злишься, потому что хочешь её. Потому что она уже не просто союз. Она – опасность для твоей холодной логики.

Щелчок замка прозвучал в тишине как окончательная точка. Марисса на мгновение прижалась лбом к холодному дереву двери, закрыв глаза. Потом выпрямилась, сделала несколько шагов вглубь покоев и остановилась, позволяя себе наконец выдохнуть.

Тишина. Только потрескивание огня в камине. Только пульс в висках, чуть учащённый.

Она сняла кольцо с руки, положила на мраморную тумбу и подошла к окну. Шторы были распахнуты, снаружи темнело. Дворец был погружён в полумрак, где-то вдали слышался звук копыт и звонкий смех фрейлин.

Почему он вдруг начал так говорить со мной? Почему этот тон? – Марисса прикусила губу, уставившись в черноту за стеклом. – Он прав, конечно. Двор действительно не прощает слабости. Но с каких пор я – слабость? Для него? Для двора?

Дэльтран был всегда рядом. С детства. Противоречивый, гордый, порой жесткий. И в то же время – надёжный.

Но сейчас… в его взгляде, в словах, было что-то другое. Что-то напряжённое. Почти болезненное.

Марисса прикоснулась пальцами к губам – не от воспоминания, а от мысли, что этот человек, с которым её хотят связать браком, сам ещё не понимает, что происходит внутри него. Или боится признать.

И Севарион… Его взгляд был мягким, тёплым, почти заботливым. Рядом с ним она чувствовала себя иначе. Спокойнее. Свободнее.

Я не принадлежу никому, – подумала она. – Я – королева. И сама буду решать, с кем говорить, кому доверять, кого любить.

Сняв украшения и расстегнув корсет, Марисса села на край кровати. Огонь в камине отбрасывал на стены длинные тени, и комната наполнялась покоем. Но внутри неё покоя не было. Только мысль, что утро снова всё изменит.

И с кем бы ни пришлось играть в эту игру власти, я не позволю никому лишить меня моего голоса.

Она легла, не зажигая свечей, и позволила себе лишь одно – закрыть глаза и на мгновение представить, что рядом не шумный двор, не политика, не ожидания матери и не напряжённые взгляды мужчин. А просто тишина. И сердце, которое бьётся только в ритме её собственной воли.

Марисса даже не заметила, как провалилась в сон. Последняя мысль растворилась в темноте, как пламя свечи, погружая её в глубокую, тяжёлую дрему. Ночь выдалась удивительно тихой – за окнами не шумел ветер, не скрипели ставни, не слышалось даже шагов стражи в коридоре. Всё казалось застывшим.

И вдруг…

Что-то изменилось.

Словно холодный воздух коснулся кожи.

Словно кто-то был рядом.

Марисса резко проснулась, но её разум ещё плыл где-то между сном и явью. На неё давило какое-то странное ощущение: тяжесть, тревога, инстинктивный страх. Она распахнула глаза – и сердце сжалось.

Над ней, прямо на её постели, склонился мужчина. На нём не было рубашки. Его лицо было скрыто в полумраке, но хватка рук – крепкая, уверенная – не оставляла сомнений: он не призрак. Он был реален. Один его локоть упирался в матрас, другой рукой он уже тянулся к завязкам её сорочки.

– Нет! – выдохнула она, захрипев, как будто горло не слушалось. Её голос был слаб, сдавлен страхом.

Мужчина резко зажал ей рот рукой.

– Тише, Ваше Величество, тише… – зашептал он судорожно. – Не бойтесь… Простите… Мне… мне приказали. Я не хочу, но я должен. Прошу, не сопротивляйтесь…

Его голос дрожал, и в нём слышалась паника. Но она не слышала слов – только глухой гул ужаса в голове. Марисса изо всех сил пыталась вырваться, колотила кулаками в его грудь, брыкалась, пока наконец его рука не ослабла на её лице.

И тогда она закричала.

– СТРАЖА! НА ПОМОЩЬ! – её голос, наконец, прорвался, звеня по камню, как клинок.

Послышались глухие, тяжёлые шаги в коридоре, звон оружия, крик.

Мужчина отпрянул в панике, соскользнул с кровати, явно намереваясь скрыться, но было поздно. В дверь вломились сразу трое гвардейцев. Их мечи блеснули в полумраке, один стражник метнулся вперёд, другой – перекрыл выход.

– На землю! – рявкнул капитан охраны.

Незнакомец успел только повернуться к Мариссе и выкрикнуть:

– Простите! Меня заставили!

Его лицо вспыхнуло от ужаса. Он и сам дрожал от страха, когда двое солдат повалили его на пол и связали.

Марисса, дрожа, прижимала к себе простыню, сердце колотилось, как у пойманной птицы. Губы побелели. Её дыхание сбилось.

– Уведите его! – приказал капитан.

Солдаты вытащили мужчину прочь, а в покои вбежала фрейлина Лианна, с лицом бледным, как мрамор. За ней – ещё одна служанка.

– Марисса! Моя королева! Вы не ранены? Вы в порядке?! – Лианна бросилась к ней, охватывая руками.

Марисса только кивнула, с трудом сдерживая слёзы.

– Со мной всё… Но… кто это был?.. – её голос дрожал.

И в этот момент она поняла: ночь, казавшаяся спокойной, оказалась самой опасной с тех пор, как она взошла на трон.

Тяжёлая, глухо скрипнувшая дверь вновь открылась. За стражей, словно воплощённая власть и холод, в покои вошла Королева. Свет от камина отбрасывал на её лицо колеблющиеся тени, придавая его чертам суровость. Платье цвета тёмного граната шуршало по полу, словно шелест осенних листьев.

– Надеюсь, с вами всё в порядке, Ваше Величество, – произнесла она спокойно, почти отстранённо, глядя на Мариссу. – Этот человек… не причинил вам вреда?

Марисса молча покачала головой. Слова застревали в горле. Руки всё ещё дрожали, простыня в пальцах была скомкана так крепко, что костяшки побелели. Её взгляд был расфокусирован – она словно всё ещё не могла до конца осознать произошедшее.

– Хорошо, – кивнула Королева. – Но утром вас осмотрит придворный лекарь. Это необходимо. Для протокола. Чтобы все были уверены, что… ничего не произошло.

Она повернулась, делая шаг к двери, но вдруг остановилась, бросив через плечо почти обыденно:

– Ваше чрезмерное веселье на балу, по-видимому, дало кому-то ложную надежду.

С этими словами она вышла, оставив после себя ощущение холода, как будто в покои ворвался сквозняк.

Марисса сидела, неподвижная, почти застывшая. Лианна, всё это время стоявшая в тени, шагнула ближе. Её лицо было испуганным, глаза – наполнены слезами.

– Марисса… моя королева… – прошептала она, голос дрожал. – Мой брат… Антуан… он… он не такой. Он никогда бы… он уважает вас. Вы должны поверить… тут что-то не так.

Слова оборвались, когда Марисса резко поднялась с постели. В её взгляде вспыхнула ярость, боль, оскорблённое достоинство.

– Лианна! – голос её прозвучал жёстко, как звон меча. – Как ты смеешь?! Как ты смеешь защищать его, даже зная, что он сделал?!

Она сделала шаг ближе, глаза сверкали.

– Он пытался меня… – голос дрогнул, но она собралась с силами. – Он пытался меня изнасиловать. В моей постели.

Лианна опустилась на край кровати, сжалась, словно от удара. Слёзы хлынули по щекам. Она прикрыла рот рукой, чтобы не всхлипнуть вслух.

– Что теперь будет… – прошептала она.

Марисса отвернулась, тяжело дыша. Её плечи вздымались от сдерживаемых эмоций, но голос, когда она снова заговорила, был ледяным:

– Теперь будет правда. И справедливость.

Ночь тянулась бесконечно. Ни Марисса, ни её фрейлины не сомкнули глаз. Тишина, будто натянутая струна, дрожала в воздухе, прорезаемая лишь звоном случайных шагов стражи в коридоре. Казалось, даже рассвет не спешил – будто сам день не желал начинаться после случившегося.

Когда первые, бледные лучи солнца скользнули по мраморному полу, дверь в покои распахнулась без стука.

Вошла Королева.

На её лице, как всегда, читалась уверенность, хранящая в себе ледяную строгость. За ней – мужчина в тёмной мантии с вышитым серебром воротником. Его возраст сложно было определить: лицо почти без морщин, но взгляд – уставший, как у того, кто видел слишком многое. Это был придворный лекарь, мастер Аэлен, известный не только своим знанием целительства, но и умением различать ложь с первого взгляда.

– Девушки, – сказала Королева, бросив холодный взгляд на фрейлин, – оставьте нас.

Фрейлины поспешно поднялись. Лианна, единственная, задержалась на секунду, бросив на Мариссу умоляющий взгляд – как будто всё ещё надеялась, что правда окажется другой. Королева, уловив это, прищурилась, но промолчала.

Дверь закрылась.

– Приступайте, – холодно бросила Королева лекарю. – И помните: чтобы вы ни обнаружили, это должно остаться в этой комнате.

– Разумеется, Ваше Величество, – тихо ответил Аэлен и подошёл к Мариссе.

– Ложитесь и расслабьтесь, – мягко сказал он, – не бойтесь, это не больно.

Марисса молча легла на кровать. Она всё ещё чувствовала себя чужой в собственном теле, будто ночь оставила на ней не только страх, но и холод, проникший под кожу.

Лекарь закрыл глаза и провёл руками в воздухе над её телом. Между его ладонями вспыхнул мягкий голубоватый свет – тепло, неяркое, словно дыхание луны. Его движения были точными, почти как танец: он водил ладонями, как будто слышал, чувствовал что-то недоступное другим. Наконец, он замер.

Свет погас.

Аэлен выпрямился, отступил на шаг и, не поднимая глаз, произнёс:

– Девушка чиста. Её честь не была нарушена. Вы можете быть спокойны, Ваше Величество.

Королева молча кивнула. На её лице не дрогнул ни один мускул. Ни облегчения, ни гнева – только маска. Какой была её истинная реакция, никто бы не сказал.

Марисса лежала молча, сжимая пальцы в простынях. Не из страха – теперь уже нет – а от сдерживаемого крика. Всё было цело. Всё, кроме веры в безопасность.

Когда за лекарем и королевой закрылась дверь, в покоях воцарилась тишина. Марисса осталась одна. Она не двигалась, только смотрела в потолок, будто пыталась разглядеть ответы в узорах лепнины. Но в голове снова и снова звучал один и тот же вопрос: почему?

Как такое могло случиться? Как преступник оказался в её покоях, как прошёл стражу, кто ему помог? И главное – зачем?

Она вспоминала слова Лианны. «Его заставили». Заставили? Это был не просто порыв, не глупость мужчины, у которого помутился разум от вина или желаний. Нет. За этим стояла воля чья-то сильная, коварная, расчётливая.

Эльбриты....пронеслось в голове, как острый шепот. Слишком много совпадений. Слишком многое происходило в последние дни. Заговор?

«Нужно поговорить с Антуаном… и с королём», – твёрдо подумала Марисса, чувствуя, как её внутреннее оцепенение начинает сменяться холодной решимостью.

Дверь тихо приоткрылась, и в щёлку робко заглянула Лианна.

– Входи, – спокойно сказала Марисса. – Помоги мне одеться.

Без слов Лианна подбежала к гардеробу и ловко принялась за дело: достала платье, выбрала украшения, начала поправлять сорочку, завязывать ленты, застёгивать пуговицы. Это было привычное, даже успокаивающее занятие – но атмосфера между ними уже не была прежней.

– Марисса… – наконец нарушила молчание Лианна. – Я была у него. Ночью. В подземелье. Он говорит, что его заставили. Он боится назвать имя. Очень боится. Но я верю ему… Я знаю, он не сделал бы этого по своей воле.

Марисса на мгновение замерла, прежде чем тихо ответить:

– Я поговорю с ним. Обязательно. Но, Лианна…

Какими бы ни были обстоятельства – он пошёл на этот шаг.

Он переступил черту, которую нельзя переступать. Он не просто нарушил закон – он посягнул на тело и честь королевы.

Она обернулась и взглянула Лианне в глаза – не гневно, не жестоко, но с той ясной строгостью, которая больше не оставляла места для дружеской лёгкости.

– Я не могу обещать, что он избежит наказания. Это уже не только моя воля. Это – дело чести престола.

Лианна опустила глаза. Она не плакала, не умоляла. Лишь тихо произнесла:

– Спасибо вам, Марисса. Я знаю, вы поступите справедливо. Каким бы ни был исход – вы не осудите его, не разобравшись.

Она слегка поклонилась и вышла, оставив Мариссу в одиночестве.

Она посмотрела на закрытую дверь.

Впервые за все годы дружбы между ними пролегла грань. Тонкая, почти незаметная, но непреодолимая. Та самая, что всегда существует между королевой и всеми остальными.

Марисса вышла из покоев, накинув на плечи лёгкий плащ. Утренний свет уже заливал галереи дворца, но внутри неё всё ещё царила сумрачная тревога. Она направлялась в подземелья – ей нужно было поговорить с Антуаном. Её шаги звучали глухо по мозаичному полу, когда неожиданно из-за колонны появился Дэльтран.

Заметив её, он ускорил шаг и без слов подхватил её под руку. Прежде чем она успела возразить, он увлёк её к высокому витражному окну, скрытому в одном из боковых коридоров. Свет пробивался сквозь стекло, озаряя его лицо, и Марисса увидела, как в его глазах пылал сдерживаемый гнев.

– Что вы вытворяете? – произнёс он негромко, но в его голосе звенела напряжённая ярость.

Марисса ошарашенно уставилась на него.

– Что я вытворяю? – переспросила она, отрываясь от его взгляда. – Вы о чём, Дэльтран?

– О том, что произошло этой ночью. – Он стиснул зубы так, что по его щеке дернулась мышца. – Вы хоть понимаете, чем бы это обернулось, если бы ему удалось сделать то, зачем он пришёл?

Марисса резко выпрямилась, голос её задрожал, но взгляд оставался твёрдым.

– Вы меня обвиняете? – сказала она медленно. – Вы хотите сказать, что я сама привела его в свои покои?

– Нет… – прошипел он сквозь зубы, отводя взгляд, будто сдерживая себя. – Но я же вас предупреждал. Вчера. О том, что неосторожность может быть опасна. Как он вошёл?

– Я не знаю, – ответила Марисса, тихо, но с достоинством. – Я заперла дверь на ключ. Лианна говорит, что её брата заставили. Что ему угрожали.

– И вы ей верите? – хрипло спросил он.

– Я не знаю, во что верить, – призналась она. – Но в одном уверена – это не просто случай. Это – чей-то умысел.

Он внимательно посмотрел на неё, его глаза потемнели.

– Вы думаете, это кто-то из двора?

Марисса кивнула.

– Да. Сначала я подумала на Эльбрит. Но это не в их духе. Это слишком дерзко. Эльбриты действуют тоньше – ядовитым пером, а не кинжалом в темноте. Кроме того, у них нет такой власти в вашем замке. Нет, это сделал кто-то изнутри. Кто-то, кто знает распорядок. Кто может отдать приказ и быть услышанным.

– Вы говорите о моих родителях? – голос Дэльтрана стал холоднее.

– Я не обвиняю никого напрямую, – твёрдо ответила Марисса. – Но ваша мать ясно дала мне понять, что не желает меня видеть своей невесткой. А вчерашнее – это не просто происшествие. Это попытка устранить меня. Или, по крайней мере, опозорить и сделать неспособной к браку.

– Никто не будет решать за нас, – отчеканил Дэльтран. – Ни моя мать, ни кто-либо ещё. Я найду виновного. Обещаю.

Они смотрели друг на друга, и между ними повисло мгновение взаимопонимания. Впервые Марисса почувствовала, что он не просто наследник, не просто союзник – он стоит рядом, по-настоящему.

Она слегка кивнула.

– А теперь отпустите меня, – сказала она уже спокойнее. – Я хотела идти к Антуану. Но, подумав, решила: сначала поговорю с вашими родителями.

Он отпустил её руку, и пальцы его медленно соскользнули с её локтя.

– Будьте осторожны, – прошептал он, но в его голосе уже не было укора. Только тревога.

Марисса развернулась и пошла по коридору, а Дэльтран остался у окна, вглядываясь в витраж, будто ища за ним ответы.

Дэльтран остался стоять у окна, не замечая, как холодный рассветный свет стекал по мозаике пола. Внутри всё гудело, будто в его голове зазвенели колокола. Он вновь и вновь прокручивал слова Мариссы:

«Кто-то из замка. Кто-то, имеющий власть.»

Он покачал головой. Нет, это невозможно. Не может быть, чтобы среди близких кто-то решился на столь подлую интригу. И всё же, образ за образом начали вставать перед его мысленным взором: вечер, бал, яркие огни и…

Лианна, фаворитка королевы, подводит к ним мужчину – своего брата. Тот ведёт себя уверенно, свободно, даже чересчур раскованно. У него в руках два кубка. Он протягивает один Мариссе, но она лишь слегка пригубляет и… отдает его мне.

– Вино… – прошептал Дэльтран сам себе.

Он вспомнил, как, вернувшись в свои покои, даже не стал переодеваться – просто рухнул на кровать, как подкошенный. И проспал всю ночь. Ни криков, ни шума – он не слышал ничего. Только сейчас он проснулся, и всё ещё чувствовал лёгкую одурь, будто тело не до конца покинул яд сна.

– Значит, это было в вине. Оно предназначалось ей… чтобы она не проснулась. – догадка словно ударила его в грудь. – А я… я выпил это вместо неё…

Он сжал кулаки, не в силах скрыть дрожь, охватившую всё тело. Это не была случайность. Всё было спланировано – заранее. Лианна, её брат, вино… попытка проникновения… И всё это – в ту самую ночь.

– Кто за этим стоит? – выдохнул он и уже вслух добавил: – Я узнаю.

Он резко развернулся, шаги гулко зазвучали по каменным плитам. Глаза его полыхали решимостью, а сердце гналось вперёд быстрее, чем ноги. Ему нужно было увидеться с родителями. Прямо сейчас.

Глава 10

Мраморный пол под шагами Мариссы звенел тишиной – звонкой, напряжённой, как струна, готовая лопнуть. Марисса шла прямо по центральному проходу Зала Советов, не отвлекаясь ни на придворных, ни на советников, что в изумлении замолкали при её приближении. В этот утренний час она выглядела не как юная гостья королевского двора, а как королева – с выправкой, сдержанным достоинством и холодной решимостью в глазах.

Её тёмно-синий плащ с золотым шитьём струился по полу, как тень, следуя за ней. Прекрасно уложенные волосы были украшены лишь тонким обручем с гербом её дома – никакого жемчуга, никакого излишества. Только суть. Только сила.

Перед троном она остановилась.

Никакого реверанса.

Только лёгкий наклон головы, обозначающий уважение, но не подчинение. Её спина оставалась прямой, подбородок – гордо приподнятым. Король Валарии прищурился, разглядывая её, будто впервые.

– Ваше Величество, – произнесла она, и её голос был чистым, как ледяной звон, – как вам уже известно, этой ночью в моих покоях было совершено нападение.

В зале повисла мёртвая тишина. Кто-то из придворных судорожно вдохнул. Королева, сидящая рядом с мужем, чуть склонила голову в сторону, её пальцы скользнули по подлокотнику трона, но она не проронила ни слова.

– Нападавшим оказался брат моей фрейлины. Сейчас он в темнице, и это правильно. Но… он утверждает, что действовал не по собственной воле. Что его заставили.

Голос Мариссы не дрогнул, ни одна нотка не выдала волнения. Только глаза были чуть темнее обычного, как буря в штормовом море.

– Моя фрейлина Лианна говорила с ним этой ночью. Он сказал, что получил угрозу… А это значит, что кто-то в этом замке, под вашей же крышей, дерзнул направить удар на королеву соседнего государства. На меня.

Она выдержала паузу.

– Получается, в этом дворце я нахожусь в опасности.

Последние слова были брошены, как вызов в лицо всем, кто мог стоять за тем, что случилось.

На мгновение король Калларион не проронил ни слова. Он смотрел на Мариссу с выражением, в котором смешивались удивление, уважение и настороженность. Перед ним больше не стояла юная девушка, что скромно сидела на празднествах и позволяла водить себя в кругу знати. Перед ним стояла равная. Королева.

– Вы уверены, что хотите встретиться с ним лично? – наконец спросил он.

– Да, Ваше Величество, – твёрдо ответила она. – Я намерена выяснить правду. И найти того, кто решился на это преступление. Я не позволю, чтобы меня ломали или пугали.

Голос её был как сталь под бархатом.

– Вы изменились, леди Марисса, – произнёс король чуть тише, почти с усмешкой. – Эта ночь… закалила вас.

– Она показала, кто я есть, – спокойно ответила Марисса. – И кому я доверять больше не могу.

Королева медленно поднялась со своего места, глаза её сузились.

– Вы обвиняете кого-то из нашего двора?

Марисса выдержала её взгляд.

– Я не обвиняю. Я ищу. И, будьте уверены, найду.

На несколько секунд воздух в зале стал густым, как гроза перед дождём. Король медленно встал и кивнул одному из офицеров, стоявших у колонн.

– Принцесса Марисса получит доступ к заключённому. Организуйте встречу. Пусть её сопровождают стражники. Но… никто не смеет вмешиваться.

– Благодарю, Ваше Величество, – ответила Марисса, вновь лишь слегка склонив голову. И, развернувшись, пошла к выходу из зал под взглядами всех присутствующих.

За её спиной – шепот. Впервые в зале Советов заговорили о ней не как о девочке с короной, а как о королеве, которую невозможно сломить.

Марисса ещё не успела полностью выйти из зала, как сзади раздался звонкий, властный голос королевы, пронзивший тишину:

– В этом нет необходимости.

Марисса остановилась, будто врезалась в невидимую стену. Повернувшись на каблуках, она взглянула на королеву, та неспешно поднялась со своего трона, выпрямившись во весь рост.

– Он уже понёс наказание, – добавила королева, словно бросая камень в воду.

Марисса медленно подошла ближе, всё её существо сжалось в ожидании дурного предчувствия. Король нахмурился, чуть приподнялся с трона.

– Что вы имеете в виду? – тихо, но напряжённо спросила Марисса.

– Сегодня на рассвете, – ответила королева с холодной ясностью, – его казнили.

– Что?! – вырвалось у Мариссы. – Как казнили?

Королева выдержала паузу, явно наслаждаясь моментом, а затем, чуть склонив голову и сложив руки перед собой, произнесла ровным голосом:

– Обезглавили.

Слово прозвучало, как удар плетью. Лаконичное. Безжалостное.

На лице короля отразилось неподдельное удивление. Он обернулся к жене, словно впервые осознав, что что-то произошло без его участия.

– Как вы это допустили? – голос Мариссы уже звенел гневом, дрожал от сдерживаемого отчаяния. – Он мой подданный! Это я должна решать – виновен ли он, и какое наказание он заслуживает! Я! А не вы!

– Преступление было совершено в моём доме, – спокойно ответила королева приближаясь. В её глазах плясали холодные искры. – А в моём доме честь королевы священна. За подобное всегда карают смертью. Это не требует обсуждения.

– Но вы… вы не имели права! – голос Мариссы стал почти шёпотом, в нём звучала боль, ярость и потрясение одновременно. – Вы даже не позволили мне поговорить с ним. Он говорил, что его заставили… Он мог назвать имя!

– Но не назвал. А значит – неважно. – Королева приблизилась ещё ближе и тихо добавила:

– Преступник мёртв. И это всё, что имеет значение.

Марисса застыла. Она смотрела в глаза королеве, и вдруг в глубине этого безупречного взгляда, за слоем льда и гордости, она уловила нечто иное – тонкую насмешку. Удовольствие. Победу.

– Теперь, пожалуйста, забудем об этих неприятностях, – почти ласково сказала королева, делая шаг назад. – Вы не пострадали, и это главное. Вы можете продолжать наслаждаться своим пребыванием в Валарии.

Слова звучали, как издевка.

Марисса не ответила. Она стояла ещё мгновение, словно борясь с внутренней бурей, а затем, не поклонившись, не сказав ни слова, резко развернулась и покинула зал.

-–

Холодный воздух в коридоре ударил ей в лицо. Сердце стучало глухо, в висках пульсировала ярость. Каждая мысль, каждое ощущение сжималось вокруг одного имени.

Она. Это она.

Королева знала. Не просто знала – она это устроила.

Она отдала приказ Антуану.

И она же казнила его, чтобы он никогда не успел рассказать правду.

Марисса подняла руку к груди, чтобы унять дрожь. Было трудно дышать.

– Ты всё спланировала… – прошептала она, глядя в пустоту. – Ты боишься меня. Потому что я – королева. И ты не сможешь мной управлять.

Её взгляд стал твёрдым.

– Но ты совершила ошибку. Теперь я знаю. И ты ответишь.

Она направилась в свои покои – не просто чтобы скрыться от чужих взглядов, а чтобы собраться.

Всё изменилось.

Теперь она больше не одна в этом дворце. Она – мишень.

Но и охотницей она тоже быть умеет.

Марисса шагнула через порог своих покоев. В комнате царила тревожная тишина. На кушетках и у окна сидели её фрейлины – девушки, которые стали ей ближе семьи. Подруги, с которыми она делила радости, мечты и страхи. Лица их были напряжённы, а глаза полны надежды и беспокойства.

Лианна сразу поднялась с места.

– Ну что? – спросила она, подойдя ближе. – Вы смогли поговорить с Антуаном?

Марисса остановилась посреди комнаты. Грудь сжалась. Горло сдавило так, что трудно было вдохнуть. Она смотрела на Лианну, ища слова. Но они не шли. Как сказать ей то, что сама до сих пор не осознала до конца?

Молчание вытянулось. Остальные фрейлины, заметив напряжение, замерли, не смея даже пошевелиться. В их взглядах застыло ожидание.

Марисса чуть опустила голову.

– Прости… – выдохнула она наконец. – Я не успела.

Лианна замерла.

– Что? – спросила она одними губами.

– Его… казнили. – голос Мариссы был тих, будто каждый слог резал изнутри. – Сегодня на рассвете. По приказу королевы.

В комнате будто рухнул потолок.

Лианна медленно прикрыла рот рукой. Слабый, надломленный звук сорвался с её губ:

– Нет… Нет, этого не может быть…

Она сделала шаг назад, покачнулась. Слёзы мгновенно наполнили её глаза. Марисса шагнула к ней, протянула руку, но Лианна резко дёрнула плечом, сбрасывая прикосновение.

– Прости… – повторила Марисса, и сама не узнала свой голос. Такой чужой, слабый, беззащитный.

– Это всё, что вы можете сказать? "Прости"? – прошептала Лианна сквозь слёзы, и в её голосе зазвенела боль. – Вы обещали поговорить с ним… всего лишь поговорить… А вы…

– Я пыталась… – начала было Марисса.

– Неправда! – крикнула Лианна. – Конечно, кто мы для вас? Просто служанки в роскошных платьях, разменные монеты в этой жестокой игре!

– Нет! Это не так! – возразила Марисса, с отчаянием в голосе.

– Так! – резко перебила Лианна. – Из-за вас гибнут люди. Быть рядом с вами – всё равно что ходить по лезвию ножа. Каждая минута может стать последней. Вы – не благословение, вы – опасность.

Слёзы катились по её щекам.

– Вы… вы моя подруга… – произнесла Марисса, почти шёпотом. – Я защищаю вас… я пыталась…

– Защитить?! – засмеялась Лианна сквозь слёзы. – Вы себя-то защитить не можете! Как вы можете защитить кого-то ещё?

Она отвернулась и обратилась к остальным девушкам:

– Касия, Аделина, Серисса… они мои подруги. А вы – вы моя королева. – в её голосе звучала горечь. – И если понадобится умереть ради вас – это будет нашей обязанностью. Не выбором. Обязанностью.

С этими словами она уткнулась лицом в плечо Аделины, зарыдав.

Девушки молча окружили её, обняли. Никто не смотрел на Мариссу. Ни одного взгляда. Ни одного слова.

Они тихо, почти беззвучно покинули покои, оставив Мариссу в одиночестве.

-–

Она стояла посреди комнаты, как статуя, с руками, бессильно опущенными вдоль тела. Слова Лианны эхом отдавались в голове. Слёзы подступили к глазам, горло сжалось – но она не заплакала. Не позволила себе.

Она – королева.

Королевы не плачут. У них нет права на слабость. Нет права на слёзы. Ни на любовь. Ни на дружбу. Только долг. Только королевство. Только её народ.

Но в этот миг она чувствовала себя самой одинокой женщиной в мире.

Глава 11

Весь день Марисса провела в своих покоях, словно за каменными стенами собственной тишины. В окна проникал мягкий свет, сначала утренний, затем полуденный, а под вечер на ковёр легли длинные оранжевые тени. Но она не замечала смены времени. Служанки не осмелилась побеспокоить её без приказа. Только одна, робко войдя, оставила обед на резном столике у камина и сразу исчезла, прикрыв за собой тяжёлую дверь.

Тарелки так и остались нетронутыми.

Марисса сидела у окна, не двигаясь, обняв колени, как делала это в детстве, когда пряталась от грозы. Только теперь гроза была внутри неё. Мысли клубились, как тучи, и не давали покоя.

"Надо выйти замуж за Дэльтрана. Чем скорее – тем лучше."

Эта мысль возвращалась снова и снова. Она не рождалась из любви или желания. Это была необходимость. Щит. Единственный возможный способ защитить себя, укрепить своё положение и обеспечить хоть какую-то стабильность для родины.

"Пока я одна, я уязвима. И не как женщина – как королева."

Сердце сжималось от чувства одиночества. Её мать, королева Скалдена, уехала ещё вчера, сразу после бала, не простившись. И это – неожиданно – стало для Мариссы облегчением. Мать ничего не знала о ночных событиях, и это означало, что она не станет читать ей холодные нравоучения, всё же Марисса ощущала пустоту от того, как быстро и легко она уехала. Будто её участие закончилось. Будто дочь – уже не её забота.

Всё, что прежде было простым и светлым, теперь казалось сном.

"Как же было легко…"

Она вспоминала монастырь. Тихие каменные стены, запах лаванды в коридорах, тёплые ладони сестёр, мягкие разговоры под вязами. Сколько раз она вместе с подругами убегала в сад по утрам, когда роса ещё холодила босые ступни. Как смеялись они, плели венки, придумывали глупые песни. Жизнь была прозрачной, как ручей – в нём не таилось угроз.

А теперь?

Теперь всё изменилось.

Одна ночь – и подруги отвернулись. Страх поселился в глазах Лианны. Обвинение – в её голосе. Даже Касия и Серисса смотрели на Мариссу иначе – будто через стекло, через расстояние, которого раньше не было.

"Как мне теперь одной выстоять?" – думала она, вглядываясь в темнеющий двор за окном.

Тьма медленно наползала на замок. Огни в башнях зажглись, словно глаза стражей. Но в этой защите не было тепла. Только долг. Только камень.

Марисса медленно поднялась и подошла к столу, глядя на остывший обед. Серебряная крышка покрылась испариной. Она приподняла её – запах был тёплым, пряным, но еда не вызывала желания. Она накрыла всё обратно.

"Нет, я не сломаюсь. Я стану той, кем должна быть."

Она подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. Лицо усталое, глаза потемнели от бессонной ночи, но осанка прямая. Плечи расправлены.

"Если для этого мне нужен брак – я выйду замуж. Если нужна холодность – я стану льдом. Но я выстою. Во что бы то ни стало."

И в тот вечер, в полумраке своих покоев, Марисса в первый раз почувствовала себя не только королевой… но правительницей.

******

Как только за Мариссой с глухим щелчком закрылась дверь зала советов, король медленно поднялся со своего места. Его лицо было суровым, движения – сдержанными, но в каждом жесте ощущалось нарастающее напряжение.

– Все свободны, – произнёс он ровным, но твёрдым голосом, не удостоив ни одного из присутствующих взглядом.

Члены совета поклонились и начали один за другим покидать зал, оставляя за собой шорох одежд и негромкие, настороженные взгляды. Несколько лордов переглянулись, ощущая, что между супругами назревает нечто большее, чем просто разногласие.

Королева тоже поднялась, готовясь последовать за остальными, но, не успела она сделать и двух шагов, как король протянул руку и тихо, но жёстко остановил её:

– Подождите.

Ливианна обернулась к нему. В её лице не было и тени удивления. Она смотрела на мужа спокойно, почти безучастно, как будто знала заранее, что последует.

Когда двери зала наконец захлопнулись за последним советником, король шагнул ближе и обернулся к ней лицом. Его глаза пылали негодованием, и губы сжались в тонкую линию.

– Что это всё значит? – спросил он тихо, но в каждом слове ощущалась сдерживаемая злость. – Почему я узнаю об этом от Мариссы? Почему вы – вы – отдали приказ о казни без моего ведома?

Ливианна не ответила сразу. Она склонила голову чуть вбок и посмотрела на него так, словно перед ней был не король, а капризный мальчишка, забывший своё место.

– Всё очень просто, – наконец сказала она, ровным, ледяным голосом. – Я не сказала вам по одной причине: вы были в постели с любовницей.

Король чуть вздрогнул. Но не от стыда – от того, как буднично она произнесла эти слова. Без упрёка, без ревности – как факт. Как нечто обыденное.

– И потому мне пришлось принимать решение самостоятельно, – продолжила Лианна. – Подобное преступление не может оставаться безнаказанным. А ваша… занятость не позволяла вам вмешаться.

Он сжал кулаки. В висках стучала кровь.

– Надеюсь, только в этом дело, – произнёс он с ледяным раздражением. – Потому что она – она – только что обвинила нас обоих в предательстве и покушении.

Он сделал шаг к двери, но остановился на мгновение.

– Отныне… – голос его стал холодным, как сталь. – Вы будете ставить меня в известность обо всём, независимо от того, с кем я нахожусь и где. Понятно?

И не дожидаясь ответа, он резко развернулся и вышел, оставив за собой шум распахнутой двери.

Лианна осталась стоять посреди опустевшего зала, не двинувшись с места. На её лице не появилось ни удивления, ни обиды, ни даже раздражения. Только лёгкая тень чего-то, похожего на усталость, мелькнула в глазах – и тут же исчезла.

Она медленно развернулась и, не спеша, покинула зал, направляясь в одно из крыльев замка – к покоям своей служанки.

Дверь в тесную комнату служанки распахнулась с такой яростью, что она со стуком ударилась о стену. Сухой порыв воздуха сорвал с гвоздя тонкую вуаль, висевшую у окна, и она с шелестом упала на пол. В комнату быстрым шагом вошла королева Лианна. Её мантия развевалась за спиной, а лицо, обычно безупречно спокойное, теперь выражало не сдержанную злость.

– Ты уверяла меня, что всё пройдёт гладко! – голос её был холодным, но за ним пылала ярость человека, привыкшего к безусловному подчинению. – Ты обещала, что она не проснётся! А в итоге – она не только проснулась, но и подняла тревогу!

Она резко захлопнула дверь за собой, так что старая деревянная рама застонала от удара.

Служанка, хрупкая женщина лет тридцати, с чёрными как смоль волосами, собранными в плотный узел, стояла у стола, спокойно раскладывая сушёные травы в маленькие мешочки. Ни одна мышца не дрогнула на её лице. Она не сделала ни шага назад.

– Я всё сделала, как было велено, – сказала она мягко и размеренно. – Смесь была точной. Вино надёжное. Сон должен был продлиться до утра. Но я не несу ответственности за руки того, кому было поручено передать бокал.

– Глупый человечишка! – процедила королева, сверкая глазами. – Ничтожество! Он не справился с самой простой задачей!

Она начала шагать взад-вперёд по комнате, словно львица, загнанная в клетку, и каждое её движение было исполнено сдерживаемой яростью. Затем она остановилась и резко повернулась к служанке:

– Но теперь… теперь всё решено?

Служанка подняла глаза. В её взгляде не было страха, лишь безупречная холодная уверенность. Она кивнула.

– Да. Он мёртв. Как вы и просили, я пометила дверь его камеры красным крестом. Палачи знали, кого казнить первым. На рассвете он был обезглавлен. Его тело уже сожжено. Он не скажет ни слова – никогда.

Королева выдохнула, как после долгого, изматывающего бега. С глухим стуком она облокотилась на стол, склонив голову. Молчание повисло в воздухе на несколько мгновений.

– Хорошо… – наконец произнесла она почти шёпотом. Затем выпрямилась, поджав губы. – Хорошо. Пусть так.

Она направилась к двери, больше не глядя на служанку. У самой ручки остановилась и на мгновение обернулась.

– Убедись, что её никто не будет больше тревожить.

И не дожидаясь ответа, вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Пламя свечи на столе дрогнуло, будто воздух стал гуще.

Служанка осталась стоять в одиночестве. На её губах появилась еле заметная, опасная улыбка.

Глава 12

За окном давно опустилась темнота. Узкие тени деревьев от костров во дворе дрожали на каменной кладке, будто мир сам сомневался в себе. Комната была наполнена густой, неподвижной тишиной. Ни свечи, ни камин – только лунный свет, льющийся в высокое стрельчатое окно, освещал фигуру Мариссы. Она сидела в кресле, поджав ноги, кутаясь в тонкий плед, и смотрела в темноту.

Веки её отказывались сомкнуться, мысли клубились в голове, словно холодный ветер, беспокойно гуляющий по пустому полю. Разговор с Лианной снова и снова всплывал в памяти. Глаза, полные боли и упрёка, горькие слёзы, сдержанные слова, звучавшие, как приговор.

«Из-за вас погибают люди…»

Да. Лианна была права. Как бы Марисса ни пыталась защищаться, оправдываться, в глубине души она знала: всё это – её вина. Не личная, быть может, не преднамеренная. Но все дороги, что вели к беде, начинались с неё. С момента рождения.

Смерть всегда шла рядом.

Её отец, погибший ради трона. Родители Лианны, павшие на той же битве. Теперь – Антуан. Её брат. Его лицо всё ещё стояло перед глазами: испуганное, полное раскаяния.

И страх. Он боялся не за себя. Он боялся открыть имя того, кто стоит за всем.

«Я причина», – подумала Марисса. – «Молчащая, но очевидная. Моя корона – венец, сплетённый из чужой боли.»

Вдруг – стук.

Тихий, но уверенный.

Марисса вздрогнула и медленно повернулась к двери. Она ждала кого угодно – служанку, охранника, может, даже Дэльтрана – но никто не входил. Тишина.

Стук повторился, настойчивей.

Марисса поднялась. Шлейф её лёгкого платья шуршал по полу, пока она подходила к двери. Замок щёлкнул. Она приоткрыла дверь.