Читать онлайн Доставка для босса

Глава 1

Ненавижу предновогоднюю суету, когда на полки магазинов выставляют разноцветные украшения и гирлянды. Еще недавно там красовались тыквы, пауки и прочие символы Хэллоуина, а теперь? Тяжело вздыхаю, удрученная данным фактом. Раньше в этот период у меня было множество планов, надежд и стимулов для того, чтобы не опускать руки и двигаться дальше. А что теперь?..

Отстраненно наблюдаю, как коллеги потихоньку собираются в офисе перед началом рабочего дня. А это значит, что времени пожалеть себя у меня еще достаточно. Мыслями вновь и вновь возвращаюсь к нему. Мы с Виктором были вместе довольно долго и всегда весело встречали Новый Год. А теперь я понимаю, что это была очередная глупая ошибка – так привязываться к нему. Тем не менее, осознание данного факта не освобождает меня от новой порции предновогоднего самобичевания. Ведь когда этим заниматься, если не перед началом смены?

Перевожу взгляд на нервничающих коллег и хмурюсь. Настроения в офисе успели смениться с лениво-утренних на напряженно-тихие. Начальница отдела заявляет, что генеральный директор сегодня не работает, поэтому кто-то из сотрудников должен возложить на свои плечи весьма серьезную миссию: доставить подарок, привезенный акционерами, прямиком к имениннику домой. А именинник – это, разумеется, великолепный Борис Гранов.

Всем сотрудникам фирмы (включая меня) нравится директор, его хищный орлиный взгляд, безошибочно определяющий шанс успеха перед сотрудничеством с очередными партнерами, и железная деловая хватка: работа с такими профессионалами на дороге не валяется. Однако страха и суровости он нагоняет не меньше, чем желания безоговорочно ему подчиняться, в глубине души завистливо представляя себя на директорском кресле.

Неудивительно, что по итогу обсуждений желающих посетить «обитель директорского зла» на добровольном уровне не находится. Даже под предлогом уйти с работы пораньше.

Да и мне не особо-то хочется. Поэтому я притворяюсь элементом интерьера с надеждой, что меня не заметят, а разборки продолжатся без моего участия. Ненавижу выделяться из толпы и привлекать повышенное внимание к своей скромной персоне.

Затея, надо признаться, даже работает: сижу молча на своем невзрачном месте, выполняю рутинные задачи и никого не трогаю. Ко мне и обращаются-то редко, потому что я не создаю проблем и не выступаю со всевозможными инициативами. Просто плыву по течению корпоративных обязанностей, ни больше, ни меньше.

Увлеченная рабочими процессами, не сразу замечаю, что в помещение начинает подтягиваться народ из других отделов. Кто-то особо одаренный предлагает кинуть жребий, чтобы выбрать курьера-(не)удачника. Качаю головой и прячу бумаги в ящик стола, над которыми корпела последние часы.

Единогласно принимается решение, что жеребьевка будет максимально простой: сорок пустых бумажек и одна с плюсиком. В данном случае плюсик кажется всем даже не крестиком, а настоящим крестом. Меткой неудачника.

Неохотно поднимаюсь с насиженного места и подхожу к толпе, подозрительно разглядывая лица ребят, которым по счастливой случайности достались пустые листочки.

Напряжение в кабинете растет в геометрической прогрессии. Шанс вытянуть несчастливую метку, соответственно, увеличивается. Вместе с этим смех и возгласы коллег звучат все громче с каждой вытащенной бумажкой. Кто-то даже снимает видео, или показалось?

Коротко вздохнув, я тяну руку в чью-то черную шляпу и нащупываю тугой сверток. Меня со всех сторон окружают жаждущие веселья взгляды коллег, пока я едва слушающимися пальцами разворачиваю бумажку.

Только бы не я, пожалуйста…

***

На улице холодно. Снег метет прямиком в лицо, попадает на ресницы и мешает разглядеть дорогу перед собой. Такая погода – редкость для наших краев. А мне даже встретить Рождество не с кем…

Вдыхаю морозный воздух, который тут же в отместку щиплет нос изнутри, и теплее кутаюсь в крупный вязаный шарф. Судя по навигатору, идти осталось не так уж и далеко. Всего-то преодолеть еще пару кварталов – и дом Бориса Гранова распахнет передо мной, курьером-неудачником, свои двери.

Спасибо, Госпожа Фортуна, что ты всегда «на моей стороне».

Пытаюсь убедить себя, что это всего лишь обычное дело: просто вручу ему подарок, развернусь и уйду. Не так уж и сложно, да? Ежедневно тысячи курьеров в нашей стране занимаются тем же, вот только им за это еще и платят. А я вместо денег получу благодарственное похлопывание по плечу от начальницы и плюсик в карму от коллег, которые тоже трясутся перед Грановым.

– Ерунда какая, подумаешь, – бормочу себе под нос, вытирая мокрый экран телефона об шарфик.

Снег приятно хрустит под ногами. Смахиваю с ресниц тающие снежинки, окончательно подпортив и без того потрепанный рабочим днем макияж. Прохожу мимо украшенных к Новому году витрин и грустно улыбаюсь, разглядывая чудо дизайнерской мысли: всевозможные снеговики, Санты в компании красноносых Рудольфов, елочки, шарики и, конечно же, мигающие разными цветами гирлянды. Город словно ожил после осенней слякоти и спячки. Повсюду радостные парочки и дети, выбирающие подарки.

Сглатываю неприятный ком зависти, потому что меня дома больше никто не ждет. Чего не скажешь об этой девушке с пакетами наперевес, которая торопится явно не к пустым безликим стенам с устаревшими обоями.

Разве что кровать и компьютер обладают какими-то сентиментальными чувствами ко мне.

Мотаю головой, стряхивая с русых волос снег, и пытаюсь одновременно с этим избавиться от грустных навязчивых мыслей.

Воспоминания о прошлом появляются в памяти одновременно с запахом пряного глинтвейна. Мы пили его с Виктором все выходные, мечтали о светлом совместном будущем и о том, что глинтвейн будет нашей неизменной традицией на зимние праздники.

Сглатываю, чтобы прогнать подступающие слезы. Соберись, тряпка! Не время распускать нюни. Даже если гребаный Новый год – лучшее время для сантиментов, чтобы ощутить себя самым одиноким человеком на планете. Одергиваю сама себя и перевожу взгляд на адрес дома.

Ага. Пришла.

Направляюсь к дверям и лучезарно улыбаюсь охраннику, который поглядывает на меня как-то не очень доверчиво:

– Добрый вечер, я к Борису Андреевичу Гранову.

– Здравствуйте, да, меня предупредили о вашем приходе.

– Спасибо, – удивленно отвечаю я и направляюсь к лифту.

Предупредили о приходе? Хм, наверное, кто-то из офиса позвонил директору.

В лифте я разматываю влажный от снега шарф и расстегиваю пальто. Борис Гранов приехал в нашу фирму не так давно, он самый молодой и успешный среди директоров других филиалов компании. Многие сотрудники боготворят его, и я прекрасно понимаю причины.

Лифт издает несколько коротких гудков, и я выхожу на нужном этаже. Сердце в груди начинает биться чаще от волнения.

На самом деле я уверена, что ничего необычного не случится. Мне всего-то нужно вручить ему пакет, объяснить, от кого он, и уйти. Зачем я вообще себя накручиваю?

Вижу нужную дверь, делаю несколько глубоких вдохов и стучусь.

– Входи, – раздается приглушенный голос по ту сторону.

Нажимаю на ручку, удивленно отмечая, что дверь, оказывается, была открыта. Но внутри никого нет, лишь пустой коридор мягко освещен приглушенной модной подсветкой.

– Здравствуйте. Вы тут? Я…

– Да, – спокойный голос директора доносится откуда-то из глубины квартиры. – Проходи, раздевайся. Я сейчас выйду.

– Спасибо, я на минутку…

Неловко останавливаюсь в прихожей, рассматриваю виднеющуюся часть гостиной. Дорогая мебель, техника последней модели, высокий этаж с панорамными окнами… Я о такой шикарной квартире могу только мечтать. У меня нет выдающейся внешности или каких-то особенных талантов – не глупа, но и не вундеркинд. Да и компании у меня своей не имеется. Не могу сказать, что мне нравится быть тихим офисным менеджером, но и совсем уж несчастной я не являюсь. Средний одинокий класс. Типичная.

Слышу звук открывающейся где-то двери и выпрямляю спину одновременно с тем, как Борис Гранов выворачивает из-за угла гостиной.

Замираю в изумлении, потому что этот высокий, красивый мужчина, которым все восхищаются издалека, стоит сейчас передо мной в одном повязанном на талии полотенце. На черных мокрых волосах, едва задерживаясь, поблескивают капельки воды, чтобы потом упасть на его широкие плечи и подкаченную, мускулистую грудь. Вот так рабочая обстановочка!

Если он всех коллег так встречает, то теперь понятно, почему дела у фирмы идут настолько хорошо.

Не успеваю себя отдернуть и завороженно слежу за одной из капелек, которая скатывается ниже плеч прямиком до темного соска.

Гранова, видимо, нисколько не смущает положение вещей и моих глаз на уровне его груди. Заставляю себя посмотреть вверх и замираю – взгляд директора, обычно строгий и четкий, сейчас кажется мне уставшим и каким-то мутным. Таким я его еще никогда не видела!

Не знаю, сколько проходит времени перед тем, как мой организм заботливо напоминает о том, что для обеспечения нормальной жизнедеятельности воздух обязательно должен поступать внутрь. Поэтому я громко вдыхаю и откашливаюсь.

– Почему не раздеваешься? – вдруг спрашивает Борис и проводит рукой по мокрым волосам, откидывая их назад.

– А я… Я всего на… – в смысле «почему я не раздеваюсь»?! Точно, подарок! Дрожащими руками снимаю рюкзак, чтобы достать оттуда нужную упаковку.

– Ты такая нерешительная. В первый раз? Или любишь, чтобы тебе помогали раздеться? – за пару бесшумных шагов он преодолевает расстояние между нами. Я не успеваю сообразить, что вообще происходит, когда он вдруг хватается за край моего пальто и притягивает к себе, тут же бесцеремонно впиваясь в мои холодные после улицы губы своими.

Какого черта тут происходит?!

Чувствую сковывающий страх и терпкий вкус виски на его губах.

Мычу что-то протестующее в «поцелуй» и стараюсь отпихнуть директора от себя. Но он не намерен поддаваться и слушать мои неловкие объяснения: отводит мои руки в сторону и буквально силой начинает стягивать с меня пальто вместе с болтающимся на шее шарфом. Когда они вместе с рюкзаком оказываются на полу, Борис наконец оставляет мои губы в покое, позволяя ненадолго перевести сбившееся дыхание.

– Подождите, – едва ли не задыхаясь, произношу я, с трудом переводя взгляд с губ, которые только что меня целовали, на удивленно смотрящего на меня мужчину.

Гранов приподнимает бровь, словно ожидал услышать что-то другое:

– Подождать? У меня сейчас нет желания разводить прелюдии, детка.

– Я… Я пришла передать вам… То есть… Я… Вручить п-п-подарок, – растерянно тянусь к своему рюкзаку, в котором все еще лежат подарочные часы.

– О, да, подарок, который я сам себе заказал, – Борис улыбается как-то сально и хватает меня за руку, не позволяя вынуть заветную коробочку. – Давай быстрее уже.

– А? – мои щеки начинают предательски гореть – это я чувствую по расползающемуся на них жару, который медленно переходит на шею. Мне кажется, или он меня с кем-то перепутал?..

Вдруг директор резко притягивает меня к себе и выхватывает рюкзак из моих рук. Одним движением он небрежно отбрасывает его в сторону. Что за манеры швыряться чужими вещами?!

Проходит буквально пара секунд, я не успеваю даже проанализировать происходящее, как он сильней прижимает меня к себе и подчиняет новым грубым поцелуем. Плотно сжимаю губы и стараюсь увернуться от столь неожиданного напора, но Борис с силой сжимает мое плечо.

– Борис Андреевич, вы что делаете? Я не хочу! – снова пытаюсь вырваться, но Борис словно и рассчитывал на такую реакцию, поэтому тут же, не теряя времени, проникает в мой открывшийся рот языком. Его рука обхватывает подбородок, не позволяя мне отвернуться и принуждая отвечать на этот слюнявый поцелуй со вкусом виски.

В моей голове просто феерически не вовремя спутываются все мысли. Я стою, прижатая к голому телу Бориса, мать его, Гранова. Умного, красивого, справедливого, главное – холодного и чопорного директора, по которому сохнет вся женская часть компании и которого боготворит вся мужская.

И этот мужчина в данный момент увлеченно исследует мой рот своим языком, будто от этого зависят жизни миллионов людей на этой планете. Что более удивительно – делает он это, надо признаться, потрясающе виртуозно.

Я понимаю, что он сильно пьян, поэтому предпринимаю еще одну неловкую попытку освободиться и отворачиваю голову в сторону.

– Подождите, вы…

Но Борис Гранов снова игнорирует мои слова и наклоняется, переключая внимание на новую цель – исследует губами открывшуюся перед ним шею. Я чувствую, как он начинает расстегивать мою рубашку, и быстро хватаюсь за его руку в последней попытке остановить:

– Борис Анд…

– Тихо, – буквально рычит он и слегка прикусывает мою шею. Я даже вскрикиваю от неожиданности. – Ты начинаешь меня злить, не строй из себя монашку.

Я возмущенно втягиваю воздух и уже собираюсь высказать ему все, что думаю по поводу его поведения, но не успеваю издать ни одного внятного звука: Борис резко дергает края моей рубашки в стороны. Где-то на краю уплывающего сознания слышу, как по полу начинают скакать маленькие пуговички, некогда удерживающие хрупкую оборону перед похотливым боссом.

– Хватит! – вскрикиваю я и прикрываю рукой нижнее белье, совсем не подходящее для игрищ подобного рода.

– Типа скромница? – Борис усмехается и подхватывает меня на руки. Я снова пытаюсь вырваться, но у меня не получается – он слишком сильный.

Босс буквально кидает меня на мягкий диван и собирается навалиться сверху, но я упираюсь руками в его плечи.

– Не надо, вы все не так поняли…

– Боже, что за театральное представление, – грозно рычит Борис и одним движением откидывает мои руки от своих плеч, чтобы властно сомкнуть их у меня над головой.

Мне становится больно и немного страшно, поэтому, когда его губы снова требовательно накрывают мои, я обессиленно отвечаю на его поцелуй, практически перестав трепыхаться под его тяжелым весом. Может, если попытаться усыпить его бдительность, то получится вывернуться и убежать?..

И я не могу сказать, что это… совсем уж противно. Не могу сказать, что где-то в глубине души или поздними вечерами я, как и все девушки, не представляла себе красивой истории любви между мной и холодным красавцем боссом.

Но одно дело – мечтательно вырисовывать в своей голове сопливо-романтические картинки, как будто слизанные со страниц женских романчиков. И совсем другое – смиренно лежать под ним, ощущая, как его горячие ладони нетерпеливо скользят по моей коже, согревая ее после уличного мороза.

Разве я за этим сюда пришла?!

Волны жара и какого-то странного дикого восторга накатывают на меня во время этого поцелуя. Он пьян и, вероятнее всего, не отдает себе отчета в том, что сейчас под ним находится вовсе не та, кого он ждал.

Я вздрагиваю, когда его рука скользит мне под бюстгальтер и сжимает грудь, очерчивая большим пальцем твердеющий сосок. Руки сильно затекают и ноют, создавая невыносимый контраст удовольствия от боли и его жадных прикосновений.

Представляю, как лежу под ним распластанная и раскрасневшаяся, в порванной рубашке и совсем несексуальном белье. И понимаю, что шансы на побег тают так же быстро, как снег на ладони. Он пьян, а я чертовски одинока.

Он богически красив и вряд ли поймет, что ошибся, так почему бы мне…

– Отпустите руки, – решаюсь я и шепчу в поцелуй. – Я не сбегу.

– А ты собиралась? – Борис усмехается, но отпускает руки, и я сразу же чувствую невероятное облегчение.

Краснею пуще прежнего, когда руки Бориса вдруг цепляются за пояс джинсов, расстегивая их и ловко стягивая с меня. Штаны летят на пол, а Борис вдруг останавливается и удивленно смотрит на мои обычные хлопковые трусы.

– Забавно. Давно такие не видел.

Я стыдливо отвожу глаза, заметив его замешательство. В какой-то момент мне кажется, что он догадался о своей ошибке. Но, видимо, количество крепкого алкоголя в его крови не позволяет ему сопоставить два плюс два. Борис просто пожимает плечами и начинает спускать с меня последний оплот скромности и возможности сбежать.

Его руки исследуют мое тело, поглаживают нежную кожу бедер и всячески дразнят, намекая на дальнейший ход событий. Я вздрагиваю, когда его палец скользит прямо между моими половыми губами и слегка надавливает на чувствительный клитор.

Из-за его откровенных прикосновений все мое тело становится чересчур чувствительным, я уже совершенно не понимаю, как себя вести дальше. Показать пьяному Борису, что мне нравится происходящее, или выставить себя скромницей, чтобы оправдаться в его глазах, если всплывет вся правда?

На мгновение я закрываю глаза, поддаваясь моменту и чувствуя каждое умелое прикосновение Бориса к моему телу. Вздрагиваю, когда он вдруг касается меня там… Языком. Открываю глаза и смотрю вниз. Лучше бы я этого не делала!

Обожаемый всеми Борис Гранов как ни в чем не бывало опускается между моих разведенных ног и самозабвенно прикусывает нежную кожу, отчего по всему телу проходит приятная судорога.

Чувствую, как его язык размазывает смазку, и понимаю: я возбуждена в разы больше, чем даже мне самой представлялось. Борис тем временем вводит в меня палец, я выгибаюсь от накативших эмоций – стыда, желания, страха и страсти. Так грязно, так возбуждающе… Он начинает изучать меня изнутри, раздвигая податливые стенки. Стоит ему коснуться самой чувствительной точки, как я снова дергаюсь от резкой вспышки удовольствия и закусываю руку, чтобы не застонать.

Его язык все продолжает вылизывать меня, я поддаюсь ему навстречу, думая о том, что меня никто и никогда не касался… Так. Горячо, грязно, развратно… А, главное, что это делает сам Борис Гранов.

Вдруг директор отстраняется от меня, а потом хватает за руку, приподнимая с дивана.

– Развернись, – приказывает он, а я уже не могу не подчиниться ему. Как будто это я опрокинула пару стаканов виски, что теперь мое собственное тело слушается не меня, а его. Покорно разворачиваюсь, цепляюсь пальцами за мягкую мебель, слышу, как шуршит фольга презерватива. Не могу удержаться – оборачиваюсь, чтобы убедиться в том, что все это реально происходит сейчас между нами.

Чертов красавчик Борис Гранов раскатывает по своему внушительному члену тонкий латекс, и я сглатываю. У Виктора был значительно меньший размер, а количество поз в нашем сексе ограничивалось одной и наиболее скучной – миссионерской.

– Ого, ничего себе, – слишком неожиданно в этой тишине, нарушаемой лишь нашим сбитым дыханием, раздается женский голос. И он действует максимально отрезвляюще: что, мать его, я себе позволяю?!

Я резко поворачиваюсь и вижу какую-то незнакомую девушку на пороге комнаты.

– За ЖМЖ платить придется больше.

Борис застывает на месте, я даже чувствую кончик его члена, упирающийся мне в промежность.

– А ты тогда кто?.. – хрипит Борис перед тем, как схватить меня за руку и развернуть к себе.

– Я…

– Слушайте, – девушка проходит вдоль комнаты и скидывает шубку, оказываясь буквально в одном красном нижнем белье. – Вы клиент постоянный, так что можно один раз и по стандартному тарифу.

– Исчезни, – громко произносит Борис, смотря на раздевающуюся девушку.

Тут что, дресс-код такой – все ходят голышом?!

– Мы не возвращаем оплату, даже если…

– Пошла вон, – настаивает Гранов ледяным голосом.

Она как ни в чем не бывало пожимает плечами и уходит, надевая по дороге шубку. Я не могу пошевелиться, будто прикована к этому чертовому кожаному дивану. Теперь идея разового и случайного секса с Борисом Грановым кажется кошмаром, после которого моя жизнь будет кончена.

Работу я точно потеряла.

Еще и двери все это время были открыты, ужас какой…

– Можно мне тоже уйти? – сглотнув, произношу я, ища глазами свои несчастные трусики, которые Гранов выкинул черт знает куда.

– Так кто ты такая? – цедит Борис и плотно сжимает челюсть.

– Арсеньева… Ева Арсеньева, сотрудник отдела аудита, – неловко говорю я и смущенно вскакиваю с дивана, напяливая джинсы прямо на голое тело. Нет времени искать белье, нужно как можно скорее убраться отсюда. – Я… Принесла вам подарок от акционеров, он…

– Стой здесь, – резко говорит Борис и прямо нагишом направляется к дверям, поднимая с пола мой рюкзак. Возвращается и кидает его мне.

Я запускаю руку, доставая оттуда подарочный пакет с бархатной коробкой, и передаю боссу.

– Просили… Поздравить вас с днем рождения, – севшим голосом заканчиваю я, боясь даже мельком взглянуть на босса. Когда Борис принимает из моих рук пакет и заглядывает в него, я быстро пробегаю в коридор и выскакиваю из квартиры, на ходу заворачиваясь в пальто и кое-как набросив на шею шарфик.

– Куда пошла?! – кричит Борис Гранов мне вслед, но я уже стремительно несусь по лестнице вниз, едва переставляя ватные ноги.

Глава 2

Мне никак не удается заснуть. Нервно ворочаюсь в кровати, чувствуя каждую складочку на смятой простыне. Из головы не уходят безумные события, произошедшие этим вечером. Ну, оно и понятно, вляпалась я знатно. Чувствую, как жгучий стыд вперемешку с нервозностью образуют внутри тугой и болезненный ком.

– Еще и имя свое назвала, идиотка! – громко ругаю себя и с силой бью кулаком по матрасу. – Дура! Дура!

Мне становится душно, горло сдавливает осознание, что я буквально променяла свою работу на вечерний недоперепихон с Борисом Грановым. Что он сделает? Попросит меня молчать? Проигнорирует? Или, наоборот, с утра вся фирма уже будет знать, что я была не прочь даже бесплатно покувыркаться с пьяным боссом? Очень надеюсь, что до этого не дойдет.

Смотрю на часы, а живот начинает буквально крутить от нервов. Уже скоро нужно будет собираться на работу, а я даже глаз не сомкнула.

Так, Ева, не строй из себя жертву. Нужно просто написать заявление об уходе, отработать последние дни, закончить дела и… И все! Это ведь не так сложно, правда?

Ладно, черт с ним, со сном, решаю я и встаю с кровати. Иду на работу! Меньше времени на воспоминания о его руках, поцелуях, большом возбужденном…

– Так, Ева, хватит! – хлопаю себя по щекам, отгоняя назойливые мыслишки.

Прохладный воздух помогает немного прийти в себя. Подхожу к зданию и вижу, что свет в офисах еще не горит. Естественно, кто кроме меня припрется на работу в такую рань? Только если не очень трудолюбивый человек, готовый положить жизнь на благо компании.

Мне в любом случае нужно сделать много дел, так что я целенаправленно направляюсь к своему рабочему месту. По крайней мере, мои коллеги не виноваты в том, что произошло между мной и боссом (точнее – не произошло). Подставлять их в конце года будет как-то неправильно. Да и совесть моя еще никуда не делась.

Пусть мне и хочется написать заявление, уйти, убежать отсюда, словно я сделала что-то ужасное, скрыться с глаз, переехать в другую страну и больше никогда не вспоминать… Или все-таки вспоминать и мечтать о продолжении вчерашнего вечера, но уже не здесь. Еве в параллельной вселенной, похоже, повезло больше, чем мне здесь и сейчас.

Эх, на рождественских выходных успею подыскать новую работу. Сменю обстановочку – ведь говорят, что это всегда идет на пользу. Вот и проверю правдивость данных заявлений.

Оглядываю пустой офис и вдруг чувствую обиду на саму себя. Ну какого черта я в это впуталась?! Мне нравится эта работа и коллеги, практически не обращающие на меня внимание. Это полностью подходит моему характеру. А к новому коллективу придется привыкать… да еще эти треклятые собеседования, от которых бросает не то в жар, не то в холод.

Взгляд цепляется за маленькую светящуюся елочку на столе моей подруги Алисы. По сравнению со столами остальных сотрудников, мое рабочее место выглядит особенно пустым и скучным. На нем нет фотографий семьи, детей, собак или кошек, нет даже просто веселых картинок или открыток. Нет маленьких елочек. Ничего. Только самые необходимые принадлежности. Канцелярия, бумаги, компьютер, на котором тоже нет ничего лишнего или личного. Дорогая ручка, подаренная Виктором два года назад, уже давно исписала себя, а покупать сменный стержень мне было лениво, а теперь вообще не хочется. Хотя это единственная вещь, которая хоть что-то для меня значит.

Ближе к началу рабочего дня сотрудники начинают сонными тенями наполнять офис. Повсюду витает запах кофе и пряной корицы. Похоже, Ника в этом году опять напекла целую тонну имбирного печенья и угощает им всех коллег.

Я машинально прикусываю кончик ручки и оглядываю жизнерадостные лица работников. Бесит. Ненавижу всю эту праздничную суету с недавних пор.

Ладно, черт с ним. Беру чистый лист бумаги и пишу заявление. Надо просто отнести его в отдел кадров, мне даже встречаться с Борисом не обязательно для этого. Но чего же меня так трясет тогда?

Я никогда не была трусихой, всегда старалась заступаться за друзей и младшую сестру, так почему при гипотетической встрече с директором у меня внутри все дрожит и пересыхает в горле? Он вчера был пьян, может, даже не вспомнит меня, а я опять себя зря накручиваю. Не такая уж я и особенная ведь…

На обеденном перерыве я отдаю заявление. Ну все. Процесс уже запущен, отступать больше некуда.

Буду относиться к этому, как к новому этапу, который поможет мне наладить жизнь.

***

Мой мозг определенно занят исключительно переживаниями. Смотрю в экран компьютера и не могу сосредоточиться ни на одной строчке документа. Мне позвонят? Или нужно будет подойти в отдел кадров снова самой? Будет ли подписывать заявление Борис или хватит подписи моей начальницы?

Может, сослаться на болезнь и уйти сегодня домой? Или вообще забрать заявление и сделать вид, что ничего не было?

– Арсеньева Ева Сергеевна здесь? – вдруг раздается четкий и громкий голос у двери. Я от неожиданности чуть не подпрыгиваю на своем стуле и неохотно поднимаю голову. – К Борису Гранову. Быстро.

Да как так-то?! Прошла ведь только парочка часов… Почему так быстро?! Я чувствую, как кровь отливает от моего лица. Встаю на ватных ногах и выхожу из офиса под подозрительные взгляды притихших коллег.

Может, это стандартная процедура в современных компаниях, они по-другому не делают? Как бы мне ни хотелось провалиться сквозь землю, отступать некуда: передо мной только прямой коридор с парочкой помещений для особо важных начальников. Не убьет же он меня?..

Иду к дверям его офиса, где в приемной встречаю улыбчивую секретаршу. Ну, раз она улыбается, может, у Бориса тоже отличное расположение духа?

– Проходите.

Я киваю и открываю дверь. За ней – просторный светлый офис и сидящий за большим рабочим столом Гранов. Я даже заставляю себя улыбнуться и неловко переминаюсь с ноги на ногу на одном месте, как нахулиганивший школьник перед завучем. Вряд ли он в своем пьяном угаре запомнил, что это была именно я. Ведь так?

– Здравствуйте. Вы вызывали.

– Да, вызывал, – Борис широко улыбается, а мне на мгновение даже кажется, что он меня узнал. – Присаживайтесь, Ева Сергеевна.

Выбираю глазами самый дальний от него стул и аккуратно присаживаюсь на его краешек. Борис ждет несколько секунд, а после поднимает бумажку со своего стола и разворачивает ее исписанной стороной ко мне.

– Вот. Ваше заявление?

– Я не вижу, – наклоняюсь и слегка прищуриваюсь, стараясь разглядеть, что там такого интересного написано. Как будто я не подозреваю вовсе. – Могу предположить, что оно действительно мое.

– А причина увольнения? – Борис возвращает заявление на стол и складывает на нем руки.

– Это личное. Семейные обстоятельства, – я сжимаю кулаки и смотрю ему прямо в глаза. Я не сделала ничего плохого, чтобы чувствовать сейчас себя перед ним провинившейся школьницей. Он – тот, кому должно быть стыдно, если вообще понятия стыда и совести присутствуют в его лексиконе. Об этом я уже начинаю сомневаться, когда он задает следующий вопрос:

– Насколько личное?

Он издевается надо мной? Воспоминания вчерашнего вечера внезапно возникают в памяти, отчего тело слегка обдает жаром. Я машинально тянусь рукой к воротнику рубашки и расстегиваю верхнюю пуговицу.

– Почему вы задаете такие вопросы? Я же сказала, семейные обстоятельства.

Будь сильной, подружка, это не ты приставала к нему, а он к тебе!

– Не хочу отпускать столь ценного работника, – Борис берет ручку и ставит прочерк на моем заявлении. – А еще…

Он делает загадочную паузу и снова обольстительно улыбается:

– Хочу узнать конкретную причину.

– А я не могу вам ее назвать, – возмущенно отвечаю я, но замечаю его строгий взгляд, натренированный годами работы с другими людьми, отчего прыти во мне как-то резко убавляется. Словно шарик, который проткнули иголкой – бах, и я снова могу только краснеть и тихонько пищать, как мышка. – Простите.

– Я его не подпишу, – резюмирует Борис этот нелепый разговор, тыча пальцем в мое заявление.

От удивления и злости, вспыхнувшей ярким пламенем в груди, я даже теряюсь, не зная, что ответить боссу. Это вообще законно?! А Борис спокойно откладывает бумагу в сторону ненужных документов на край дорогущего дубового рабочего стола. Спасибо, что хоть в корзину для мусора не выкинул демонстративно.

– Почему не подпишете? – наконец отмираю я, внимательно отследив траекторию движения моего заявления об увольнении. Перевожу взгляд на эту самодовольную рожу и не понимаю, чего хочется больше: затолкать бумаги ему в нахальный рот или выпрыгнуть из большого панорамного окна, чтобы это раз и навсегда наконец закончилось.

– Я же сказал: хочу знать причину, из-за которой увольняется Арсеньева Ева, сотрудник отдела аудита.

В этот момент я вдруг понимаю, что он, черт побери, все знал. Он знал, что это я вчера позволила ему… Всякое. Мои щеки мгновенно краснеют, я не представляю, куда перевести взгляд, поэтому просто опускаю его в пол.

Боковым зрением замечаю, как Борис Гранов тянется к телефону на столе.

– Мария, меня ни для кого нет до тех пор, пока я не скажу вам обратное.

Борис встает со своего места, изящно поправив полы пиджака, а мне становится не по себе. Он подходит к двери и запирает ее на замок. С этим звуком обрывается и мое ошалело колотящееся сердце. Ну, приехали.

– Что происходит… – я инстинктивно подрываюсь со стула, едва не запутавшись в собственных ногах. Борису хватает двух широких шагов, чтобы оказаться прямиком рядом со мной.

– Мама не говорила тебе, что неприлично уходить, не попрощавшись? – намекает на вчерашнее Гранов.

– Я очень торопилась!

– А мне очень хотелось закончить то, что мы начали. Не люблю оставаться в дураках, знаешь ли.

Борис резко притягивает меня к себе. Опять он делает то, к чему невозможно быть готовой. Дерзко, властно, неожиданно.

– Отпустите! – возмущенно толкаю его руками в широкие плечи, зная, что это бесполезно. И в противовес своим же словам добавляю уже тише: – Или я буду кричать.

– Ну так кричи. Думаю, что Мария расскажет об этом всей компании за пару минут. Все сразу узнают, что ты спишь с начальником.

– В смысле? Я не сплю с вами!

– Теперь будешь.

– Что? – я перестаю трепыхаться в его крепких руках и от этой наглости не могу подобрать подходящих слов, чтобы выразить все то, что сейчас творится у меня внутри. – Не бу…

Вместо какого-либо вразумительного ответа он просто усаживает меня на свой стол – я успеваю только охнуть и вцепиться в его пиджак. Борис ведет рукой по моему бедру, а я вспоминаю, каким он был вчера. Разница лишь в том, что вчера от него пахло алкоголем, а сегодня – дорогим соблазнительным парфюмом. Ну и в том, что вчера он лапал меня из-за повышенного градуса алкоголя в организме, а сегодня завалил на стол и сминает ткань моих брюк трезвым. Наверное. Я даже не сразу осознаю, что он стоит между моих разведенных ног, явно намереваясь добраться до пуговиц на моей рубашке. Опять.

– Да какой мне смысл с вами спать! – вскрикиваю я и все-таки отпихиваю нахала от себя. – Вы все не так поняли… Вчера.

Борис вскидывает бровь и удивленно смотрит на мое раскрасневшееся лицо. Его пальцы замирают у кромки моей рубашки. Сердце бешено колотится, я сглатываю и поднимаю голову.

– Я не хотела с вами спать.

– Врешь, – Борис усмехается. – Вчера ты была более сговорчивая.

– А вы были более пьяным.

– Но ты была не против, – как бы между делом замечает Гранов, расстегивает нижнюю пуговицу и проскальзывает теплой ладонью под ткань.

– Не совсем так, – выдыхаю я вместе с тем, как его руки жадно сминают мои бока.

– Не ври себе, – Борис буквально шепчет это в мое возмущенное лицо и снова целует. Не так напористо, как в первый раз.

Он слегка оттягивает мою губу, я чувствую его горячее дыхание, аромат парфюма и нестерпимое желание ответить на поцелуй. Я уже почти готова обнять этого странного мужчину и показать ему, чем именно я намеревалась вчера с ним заняться, как…

Резко раздается звонок телефона. Борис намеренно игнорирует его, продолжая исследовать руками мое тело в районе талии, а поцелуем отвлекать от всех возможных сомнений и аргументов, почему нам нельзя этим заниматься. Вслед за звонком я слышу настойчивый стук в дверь.

– Директор Гранов, – раздается голос секретарши. – Это очень срочно.

– Твою мать, – шепчет Борис и с разочарованным вздохом отстраняется от меня. – Какого черта?! Я сказал, меня ни для кого нет!

– Это директор Васнецов из компании Риэль.

Борис переводит взгляд на меня, и я представляю, как это выглядит. Он между моих ног, рубашка расстегнута… Да и, впрочем, я была бы может и не против продолжить, но не теперь, когда до меня доходит абсурдность происходящего. А еще то, что Борис Гранов второй день подряд умудряется склонить меня к сексу буквально парой горячих и страстных поцелуев.

– Соедини через 2 минуты! – рыкает он на секретаря и окончательно отстраняется от меня на приемлемое расстояние, забирая запах и жар своего разгоряченного тела.

– Слушаюсь.

Я буквально замираю на этом чертовом столе, ожидая его реакции. Борис вдруг улыбается каким-то своим мыслям и наклоняется к моему красному уху (я буквально ощущаю, как все горит под этим теплым дыханием):

– Значит так. С увольнением мы не закончили. Пропадать не советую, – ухо ожидаемо обдает температурой его дыхания, а слова звучат, словно приговор на суде. – Пока можешь быть свободна.

Я машинально киваю, вскакиваю со стула и направляюсь к двери, застегивая на ходу рубашку. Спасибо, директор Васнецов, кем бы вы ни были! Сейчас я готова расцеловать совершенно незнакомого мне мужчину за то, что не позволил ошибке случиться второй раз.

Выхожу из кабинета, громко хлопая дверью, и испуганной ланью несусь к своему рабочему месту. И мне плевать, что подумает о нас секретарша. Сейчас главное – это то, что я чувствую себя… Паршиво. Глупо и дешево. Повелась, как юная и наивная девчонка.

Если Гранов думает, что он может решать за меня, то сильно ошибается. Беру свое пальто и ручку Виктора со стола: не уволит самостоятельно – значит, уволят по статье, мне уже плевать. Я не буду играть по его идиотским правилам.

Больше мне не по себе от того, что поцелуи Бориса каким-то волшебным образом влияют на мое тело. Я же действительно была готова… Прямо в офисе, господи, ЕВА!

Трясу головой, отгоняя развратные мысли, кинолентой проносящиеся в распаленном воображении.

Выхожу из здания и, сделав пару уверенных шагов, поднимаю голову, ища глазами нужное окно. Мне все равно, стоит он там или нет. От всей души вскидываю вверх руку и показываю средний палец.

Выкуси, Борис Гранов. Я с тобой спать не буду. Даже если ты классно целуешься.

Глава 3

Утром я просыпаюсь от ненавистного сигнала будильника, с превеликим удовольствием выключаю его и не могу поверить, что мне никуда не надо. Вообще. От этой мысли хочется улыбаться и кататься по кровати в обнимку с подушкой, тихонько повизгивая.

Нет у меня больше работы, нет мужчины, даже собаки какой-нибудь или кошечки. У меня никого не осталось. Удивительно, что из-за Гранова я даже перестала ежесекундно думать о своем бывшем – Викторе.

Лениво просматриваю новостную ленту в социальной сети на смартфоне и громко зеваю.

Обещаю дать себе несколько незапланированных выходных, а потом заняться поисками новой работы. Как бы мне ни нравилось прокрастинировать дольше – а кушать все равно хочется.

Алиса пишет в мессенджере, все еще до конца не веря, что я внезапно решила уйти. Я отписываюсь парочкой стандартных фраз и обещаю ей все рассказать как-нибудь при встрече. К тому же, формально я просто «прогуливаю» работу на личных основаниях.

Чувство это довольно странное, но приятное. Я должна быть благодарна Борису за решение уволиться: давно пора сделать решительный шаг вперед, выбравшись из этого унылого болота. После расставания с Виктором единственными моими занятиями были монотонная работа и самобичевание.

А сегодня я проснулась совершенно другим человеком.

Теперь я Ева, которая гордо отказала в сексе красавцу директору, да еще и показала ему крайне неприличный жест (хоть он его и не видел). Я хмыкаю, вспоминая множество романтических фильмов. Да уж, я не та красивая и жеманная главная героиня, в которую можно влюбиться с первого взгляда и на всю оставшуюся жизнь.

Да и что скрывать, если бы Борис Гранов попался мне в качестве любовника в другом месте и в другое время, кто знает…

Вспоминаю, как мы едва не занялись сексом у него дома и вздыхаю. Ну да, тут ответ очевиден.

Из мыслей меня выбивает звонок с корпоративного номера нашей фирмы. Я удивленно смотрю на него, ощущая все еще какую-то необъяснимую нервозность.

– Да?

– Ева Сергеевна? – раздается из динамика незнакомый голос. – Это Владимир Викторович, я юрист компании. Можете ответить мне на несколько вопросов?

– Конечно, – удивленно соглашаюсь. Зачем мне звонит юрист?

– Скажите, вы должны были позавчера отвезти Борису Гранову подарок от акционеров?

– Ну да…

– Вы знаете, что было в пакете? – заинтересованно спрашивает юрист.

– Часы какие-то… Все видели, – я сглатываю, предчувствуя какое-то недоброе дерьмо.

– Скажите, где они сейчас?

– Я отвезла их Борису Гранову.

– Он утверждает, что в тот день вы не приходили к нему домой. На следующий день вы пишете заявление на увольнение. Вам не кажется это подозрительным?

– Да вы шутите? – от нервов и возмущения у меня даже сдавливает в горле. – Я отвезла ему часы в тот же вечер.

– Так почему Борис Андреевич утверждает обратное, а вы пишете заявление и больше не выходите на работу?

– Ну… Потому что… – я хаотично осматриваю собственную комнату, надеясь выдумать хоть какую-то адекватную причину, чтобы не называть настоящую. Не особо хочется рассказывать о том, что я чуть не переспала с Борисом, когда он принял меня за девушку по вызову. А потом еще раз, но в его офисе. А увольняюсь, потому что мне стыдно и вообще какое кому дело. – Послушайте, я отдала ему его часы. Он был пьян, может, просто не помнит, где они лежат.

– Ева Сергеевна, вы можете подъехать в офис и написать объяснение? Мы будем разбираться в этом деле. Не вынуждайте нас идти на крайние меры.

– Конечно, я могу! – резко встаю с кровати и несусь в душ.

Во всей этой истории у меня в голове никак не укладывается одна очень странная вещь: что ему от меня нужно и почему, черт возьми, он просто не уволит меня с концами? Не такой уж я ценный сотрудник, которому не найти замену в кратчайшие сроки.

Я прибегаю в офис буквально через час. Детально рассказываю, как в дверях его квартиры отдала ему коробку и радушно передела поздравления. Уверяю, что мои слова может подтвердить вахтер в его доме, который тогда пропустил меня внутрь.

– Мы проверим, – кивает Владимир Викторович и наклоняет голову. – Но если часы чисто случайно затерялись где-то у вас в сумке или дома, то директор Гранов готов закрыть глаза на… Задержку с доставкой.

– А директор не готов вспомнить, сколько виски выпил в тот день? – злобно бормочу я.

Юрист удивленно смотрит мне в глаза, а потом постукивает ручкой по каким-то бумагам.

– Вы же понимаете, что я зафиксирую это высказывание, а оно дойдет до его ушей?

– Простите, – легко ладошкой бью себя по губам и виновато улыбаюсь. – Я просто очень разозлилась, так как эти обвинения совершенно необоснованны. Позовите директора, возможно, он увидит меня, а в его воспоминаниях кое-что прояснится.

Я делаю красочный акцент на «кое-что» и улыбаюсь самой обольстительной улыбкой, на которую только способна этим странным утром.

– Вас никто ни в чем не обвиняет. Пока что, – юрист недовольно покачивает головой. – Просто настоятельно рекомендуем поискать часы. А директора Гранова сегодня нет.

О да, и я знаю, где мне их искать.

Я настолько зла и возмущена, что готова всеми правдами и неправдами доказать свою невиновность. Вызываю такси на уже знакомый адрес. Пока мы мчимся по светящимся гирляндами улицам Москвы, я ерзаю на пассажирском сидении от нетерпения поскорее высказать Гранову все, что я о нем думаю. В красках и не жалея эпитетов, раз уж по-хорошему у нас никак не получается.

Несусь мимо вахтера с такой скоростью, что он даже не успевает меня окрикнуть. О нет, дедуль, меня сейчас остановит лишь внезапный сердечный приступ, так что даже не пытайтесь встать у меня на пути. Благо, возникновение приступа практически исключено – я с детства была относительно здоровым ребенком без хронических заболеваний или аллергии. Поэтому Бориса Гранова определенно настигнет ураган имени меня.

Добегаю до нужной двери и нажимаю на звонок, не убирая палец ровно до тех пор, пока удивленный моим стремительным появлением (и злющим взглядом) Борис не появляется на пороге.

Но он тут же вскидывает бровь и улыбается в своей похабной манере. Мне хочется со всей силы треснуть ему по голове, чтобы он прекратил лыбиться и доводить меня до трясучки за последние пару дней.

– По-вашему, это весело? – злобно шиплю я, буквально тыкая в грудь Бориса указательным пальцем с каждым новым словом. – Вы обвинили меня в воровстве! Да как вы вообще посмели?!

– Нет, я просто сказал, что не получал подарка, – Борис пожимает плечами. – Если хочешь обсудить, то проходи. Но учти, что я не обсуждаю дела во время ужина, от которого ты меня отвлекла. Придется подождать.

Я хочу ответить ему что-то крайне грубое и непристойное, но успеваю во время себя одернуть. Поэтому лишь киваю, соглашаясь на очередную авантюру. Что ж, значит, будем играть по его правилам. Пока что.

Борис отходит от двери, позволяя мне пройти внутрь, и направляется прямиком на кухню. Как будто ему все равно, что я так бесцеремонно ворвалась в его квартиру с намерениями разобраться в столь неприятной для моего имиджа ситуации. Я нервно оглядываюсь, но все же понимаю: если я хочу добиться правды, нужно быть смелой до конца. Снимаю плащ и прохожу вслед за боссом.

– Так зачем вы… – начинаю я, замирая на пороге в светлую кухню.

– Дела – только после ужина, – перебивает меня Борис и указывает на стул напротив. – Я же сказал, придется подождать.

– Ну конечно, – я с громким звуком отодвигаю стул и вовсе не элегантно усаживаюсь на него, откинувшись на спинку и скрестив руки на груди.

Борис оценивающе проводит по мне взглядом и медленно берет вилку и нож. Перед ним на тарелке какой-то стейк и овощи, а рядом – бутылка виски и стакан. Я с сомнением поглядываю на нее, надеясь, что за время ужина он не накидается. А мне не придется тащиться сюда еще раз – раз уж я стала свидетелем того, как Борис проводит свободное время после хорошей дозы алкоголя.

Постукиваю ногой по сверкающей чистотой плитке на полу и слежу за его томными движениями. Он специально ест так, словно его показывают в роскошной рекламе алкоголя или пафосного ресторана. Тщательно отрезает каждый кусочек мяса и жует его минуту, не меньше.

У меня есть время рассмотреть его. Хоть я и зла до чертиков, но отрицать его привлекательность нет никакого смысла. Мне с какой-то стороны даже льстит, что я нахожусь здесь рядом с ним, а он совершенно очевидно играет со мной. Все эти улыбки, ужин и обвинения происходят не просто так. Вопрос только в том, что ему от меня нужно.

Неужели его бесит сам факт, что он так и не переспал со мной? Упорный красавчик, такие всем нравятся, и я не исключение, чего уж там.

Борис продолжает это издевательски медленное расчленение куска мяса, а меня порядком бесит смотреть за тем, как он уже минут пятнадцать в наглую ковыряется в тарелке. Я успела рассмотреть всю кухню, специи, стоящие за его спиной, оценить посуду, из которой он ест, обои и плитку. Успела сосчитать до ста и обратно, а еще сменить несколько поз из-за затекшей спины.

Я даже невольно вздыхаю, когда Борис встает. Наконец-то! Но он берет с полки еще один стакан, а потом открывает морозилку и достает оттуда контейнер с мороженым.

– Так и знал, что пригодится. Десерт, – широко улыбается он, словно мы тут на свидании. Я второй раз за вечер готова ему откровенно втащить.

– Вы издеваетесь?

– Ни в коем случае, – Борис наливает напиток в стакан и пододвигает его ко мне. – Пей.

– Еще чего, – я возмущенно фыркаю. – Давайте просто решим все вопросы и разойдемся. Мирно.

– Пока не выпьешь, мы ничего не начнем решать.

– Тогда, – упираюсь руками в стол и резко подскакиваю. – Я ухожу.

– Я поговорю с Владимиром Викторовичем, скажу, что ты отказываешься идти на контакт, – флегматично пожимает плечами Борис и отковыривает кусочек мороженного из контейнера. – Если надумаешь исправиться, в следующий раз ждать надо будет гораздо дольше. И далеко не окончания ужина.

Я прикусываю губу. Потратила деньги на такси, сижу и смотрю, как он трапезничает уже битый час… Ну нет, я тут явно не для этого задницу просиживаю.

– Ладно, – беру стакан и залпом его опустошаю. – Боже…

Крепость алкоголя буквально обжигает рот и горло. Я выхватываю ложку с мороженным из его рук и заедаю терпкий обжигающий виски.

– Послушная девочка, – Борис улыбается и наливает еще порцию виски. – Теперь можем поговорить.

– Зачем вы соврали? – я снова скрещиваю руки на груди.

– Я предупреждал, что уходить бесполезно. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что я не блефую, – Борис делает глоток виски и внимательно следит за моей реакцией.

– Я ничего вам не сделала, почему издеваетесь надо мной? – нервно спрашиваю я, на что Борис лишь пожимает плечами и пальцем придвигает ко мне мой сткан.

– Пей.

– Да бросьте, просто объясните мне!

– Один вопрос – один бокал. Или уходи.

– Ведете себя, как ребенок, – выпаливаю я и снова одним глотком выпиваю алкоголь.

Крепко. Я уже чувствую легкое тепло, расползающееся под кожей, и опьянение, поэтому понимаю: если собираюсь добиться от него адекватного ответа, решения проблемы и уйти отсюда на своих двоих, вопросы стоит подбирать очень аккуратно.

– Хочу закончить то, что мы начали. Еще вопросы?

– Слушайте, это была чудовищная ошибка. Причем не только с моей стороны, – пока я говорю это, Борис снова разливает виски. Осознаю свою участь и тяжело вздыхаю, поглядывая на стакан, как на бомбу замедленного действия. – Вы меня перепутали с той… Девушкой.

– Но тебе понравилось. Ты была не против.

– Потому что… – о боже, я краснею от того, что хочу сказать. Чтобы как-то растянуть собственные слова, я хватаюсь за стакан и уже отточенным движением опрокидываю в себя выпивку. – Вы красивый и всем нравитесь, я надеялась, что вы не узнаете обо мне.

– Хотела мной воспользоваться? – усмехается Борис. – Как грубо с твоей стороны.

– Это же вы все не так поняли! – от возмущения и быстро выпитого алкоголя в моем организме растет градус не только опьянения, но и храбрости. – Вы были пьяны!

– И ты хотела со мной переспать.

– Потому что вы красивый, но я ведь уже исправила собственную опрометчивость и написала заявление. Почему вы не подписали его?

Борис уверенными движениями снова наливает мне алкоголь, который вполне может стать причиной очередных необдуманных поступков в ближайшем будущем. Я предусмотрительно отодвигаю его подальше указательным и большим пальцами.

– Я уже выпила третий, а вопрос не задавала. Вы что, споить меня пытаетесь?

– Да, и это, – Борис хмыкает и двигает стакан в мою сторону, упрямый засранец не собирается сдаваться просто так. Это не в характере целеустремленного начальника, хотя сейчас мы находимся за пределами фирмы и явно не обсуждаем рабочие моменты. Я не обязана молча выполнять все эти идиотские указания, но не могу встать и уйти. Вижу в его глазах хитринку – он явно не отпустит меня, пока не добьется своего. – Был ответ за последний стакан. Если хочешь узнать больше – пей.

– Да вы издеваетесь! Давайте просто поговорим, – не выдерживаю и импульсивно хлопаю ладонями по столу, из-за чего столовые приборы озорно позвякивают. Чувствую, как опьянение подбирается все ближе, а вместе с ним – отчаяние. – Я не могу так быстро и много пить.

– Ладно, – как-то быстро соглашается Борис и кивает, заметив мое состояние. Я лишь облегченно выдыхаю и украдкой бросаю взгляд на нетронутый бокал. – Отвечу тебе авансом. Я не подписал твое заявление, потому что мне интересно.

– Что интересно? – спрашиваю я и, кажется, уже с трудом понимаю логическую связь между словами Гранова. Как будто мне снова три года и я пытаюсь вставить кубик в отверстие треугольной формы – естественно, у меня ничего не получается.

Борис слащаво улыбается и вопросительно приподнимает бровь:

– Это следующий вопрос, Ева?

Я внезапно ощущаю сильный прилив храбрости и решаю озвучить посетившую голову мысль:

– У меня есть другая идея, – встаю с насиженного места под заинтересованным взглядом Бориса. – Я сама сейчас найду у вас эти чертовы часы и докажу, что вы врете.

Уверенно направляюсь в гостиную и осматриваю полки. Борис идет за мной, но не останавливает, даже когда я вероломно открываю ящики и беспощадно копаюсь в его личных вещах. Нахожу все, но только не гребаные часы. Сжимаю в руке галстук-бабочку в горошек и разворачиваюсь к довольно улыбающейся роже Бориса Гранова.

– Где вы их спрятали? – возмущенно спрашиваю я и хмурюсь, когда вижу в его руках выпивку. Это явно предназначается мне. Закатываю глаза и бросаю бабочку обратно в один из открытых ящиков. – Что за ребячество…

Делаю глубокий вдох и выпиваю виски, чтобы сразу же передать боссу обратно пустой стакан. Я могла бы его просто разбить и избавить себя от еще одной – решающей! – порции алкоголя, но вряд ли посуда в квартире Бориса ограничивается единственным стандартным комплектом. Да и пить можно из чего угодно, было бы желание!

– Ну?.. – нетерпеливо напоминаю я и складываю руки на груди.

– В прикроватной тумбочке, – после недолгой паузы Борис кивает в сторону одной из дверей.

Я отодвигаю его рукой от прохода и уверенно открываю дверь в указанную комнату. Осталось лишь найти нужную тумбочку – и я свободна. Сжимаю пальцами ручку и резко открываю верхний ящик.

Внутри оказывается целая куча упаковок с презервативами. И больше ничего. Перебираю шелестящие конвертики и возмущенно захлопываю полку, не обнаружив там ни намека на часы или прочие мужские аксессуары.

– Упс, – вдруг говорит Борис прямо над моим красным ухом. – Не тот ящик, Ева.

Мои щеки начинают предательски гореть – и совсем не из-за выпитого ранее крепкого алкоголя, хотя он тоже внес вклад в цвет моего пылающего лица. Я резко разворачиваюсь к Борису с намерениями высказать все, что думаю об этой идиотской ситуации. В моей голове крутится так много ругательств и возмущений, но взгляд почему-то намертво прикипает к его улыбке, к его красивому лицу и вздернутой брови. Из-за этого наваждения я не могу произнести ни одного слова.

– Мы можем воспользоваться и этой находкой, – Борис наклоняется и достает одну из фольгированных упаковок, покручивая ее между пальцами. – Если обыск окончен.

Перевожу взгляд от шуршащего квадратика к самодовольному лицу Бориса и резко отталкиваю его от себя. В порыве замешательства, удивления и раздражения я даже не заметила, что мы стояли довольно близко друг к другу.

– С меня хватит. Я домой, – произношу я и направляюсь прочь из этого сумасшедшего места. Еще немного – и виски вкупе с чарующими глазами босса-засранца лишат меня возможности сбежать. Наспех одеваюсь, не застегивая пуговицы до конца, и дергаю входную дверь, которая, естественно, оказывается заперта.

Я так и стою молча рядом с ней, пока не слышу шаги за спиной.

– Ты уверена, что сможешь добраться домой в таком состоянии? – голос Бориса немного обеспокоенный. Я только теперь понимаю, что мое тело медленно, но верно превращается в тягучий сироп – густой и тяжелый. Хочется покоя и тишины, желательно – в окружении мягкого одеяла и подушки.

– Да. Я не маленькая.

– Я не могу тебя так отпустить. Все-таки я забочусь о своих… Подчиненных.

Глава 4

Первое, что я чувствую – нестерпимое желание сходить в туалет. В голове немного гудит, я морщусь перед тем, как неохотно открыть глаза. Кинолента воспоминаний догоняет меня быстрее, чем я успеваю распахнуть тяжелые веки и увидеть, что лежу, черт возьми, не в своей кровати. Не у себя дома. На мне лишь нижнее белье и никаких признаков наличия более приличной одежды.

Чем закончился вчерашний вечер? Надавливаю пальцами на виски, пытаясь вспомнить хоть что-то после обнаружения презервативов в ящике и обеспокоенного голоса Бориса. Все мое лицо заливает краской, но биологическая потребность никуда не девается.

Окна заливает ярким солнечным светом, из-за чего голова начинает гудеть еще сильнее. Я нерешительно опускаю ноги на пол и бегло осматриваю просторную комнату в поисках своей одежды. Не особо хочется щеголять перед Борисом в таком виде. Но и своих вещей я нигде не наблюдаю.

Ну, замечательно.

Нестерпимое желание напоминает о себе с новой силой, поэтому я решаю, что с одеждой разберусь позднее. Медленно приоткрываю дверь и заглядываю внутрь образовавшейся щелки. В квартире подозрительно тихо, несколько секунд я вслушиваюсь в свое дыхание, которое является единственным источником каких-либо звуков.

– Эй… – растерянно зову я Бориса. – Изверг, вы здесь?

К счастью, мне никто не отвечает, поэтому я проскакиваю мимо кухни и наконец-то добираюсь до заветной уборной.

Меня не покидают мысли, что это очередная хитрая подстава от Бориса. Почему он ушел? Где моя одежда? Что будет дальше с разбирательством про часы? Зачем он вообще заставил меня остаться на ночь?

Мы же вчера так ничего и не решили, а теперь он бросил меня в своей квартире и, уверена, не просто так. В суматохе собственных переживаний я немного привела себя в порядок и зарулила на кухню, чтобы выпить воды. Удивительное дело, но даже простая вода из-под крана в этих домах для богатеньких особенно вкусная и не вызывает желания тут же очистить желудок после первого глотка. Может, у них здесь отдельный водопровод с повышенными тарифами за тщательное вип-обслуживание?

Убираю стакан и радуюсь нынешнему стечению обстоятельств. Но еще сильнее меня вдохновляет отсутствие Бориса в квартире. Никто не будет действовать мне на нервы и ехидничать, заставлять пить виски и смущать своими сомнительными подкатами. Но я все еще имею весьма серьезную проблему – нигде нет моей одежды.

После быстрого утреннего похмельного моциона я обхожу спальню и гостиную, заглядываю буквально в каждый угол. Но удается мне найти лишь свой рюкзак и какие-то дорогущие мужские спортивные шорты. У Бориса же, наверное, весь гардероб дорогой и брендовый? В голове продолжается хит-парад болевых вспышек из-за выпитого вчера вечером, поэтому забивать мысли дополнительными переживаниями мне вообще не хочется.

Принимаю быстрое решение одеться в его шмотки. Это же лучше, чем ничего, верно?

Дорогая мужская рубашка и странные шорты – вполне неплохой лук, который, наверное, подошел бы к обычной летней прогулке. Подмигнув себе в отражении зеркала, я поворачиваюсь и закидываю на плечо свой рюкзак. Сейчас для меня единственная цель – свалить отсюда домой и выспаться.

Проблемы с Борисом и его часами ждут уже не меня, а Евы из будущего, пусть она и разбирается.

Я вызываю такси, надеваю верхнюю одежду и замираю у входной двери. А как выйти-то? Никаких замков, цепочек, дверь заперта, а вокруг нигде не видно запасных ключей. Я внимательно осматриваю прихожую. Чувствую себя заправским детективом: медленно провожу рукой по дверной коробке, сдвигаю половой коврик и поднимаю каждый ботинок. Ну, а что? Может, Борис смотрит со мной одни сериалы.

Через какое-то время упорных поисков и бессмысленного поглаживания входной двери (а она, такая же упрямая, как и владелец, не поддавалась на мои слезные мольбы) я сдаюсь и обессиленно плетусь на кухню. Сажусь на стул и подпираю голову рукой, рассматривая скромное, но стильное убранство. Вызов такси пришлось, естественно, отменить.

В голову приходит очередной гениальный план. Я вытаскиваю телефон и залезаю в историю входящих звонков. Пусть у меня и нет личного номера Бориса, зато есть вчерашний звонок от юриста. Пусть разбирается со своим любимым директором сам и вызволяет меня отсюда.

Раздражающие гудки доносятся из трубки, пока я нервно сжимаю телефон в руке, но юрист Гранова продолжает игнорировать мой вызов. В животе неприятно урчит и я, черт побери, уже жутко злая. Ни одежды, ни ключей, голова раскалывается, я хочу есть и не могу отсюда выйти. Супер.

Еще некоторое время я туплю в телефон и совершенно не представляю, что делать дальше. Вряд ли Борис намеревался уморить меня голодом, поэтому в очередной раз тяжело вздыхаю и открываю холодильник. Но тут же морщусь из-за представшего перед глазами набора продуктов.

– Извращенец.

Я разочарованно беру с одной из полок свежие клубни брюссельской капусты и смотрю на упаковку подозрительного йогурта из семян льна. Капуста летит обратно в свой контейнер к брокколи и шпинату. А вот йогурт я открываю и делаю большой глоток.

Странная кислая субстанция заполняет мой рот. Я морщусь и смотрю на упаковку так, словно кто-то под прицелом заставляет меня пить эту дрянь.

Ставлю недопитую бутылочку на стол, деловито открываю один из шкафчиков и сразу же срываю джек-пот в виде стремных мультизерновых крекеров. На фоне зелени из холодильника и сомнительного йогурта это выглядит достаточно привлекательно в данный момент. Вот только я бы добавила к крекерам какого-нибудь соуса, чтобы запить это все пивом и, наконец, облегчить симптомы похмелья.

Забираю упаковку и возвращаюсь за стол вместе с отвратительным йогуртом. После сомнительного перекуса думается мне чуть легче.

Я заперта в квартире своего начальника, который, очевидно, надо мной издевается. И что мне делать?

Передо мной на столе все еще лежит телефон, грустно пиликнувший о том, что зарядки осталось на минут сорок. И вдруг я вспоминаю, как недавно Алиса, моя подружка и коллега, рассказывала мне о заклинивающем замке. Конечно! Замок!

Я хватаю телефон и быстро ищу в интернете контакты мастеров, которые могли бы помочь мне в столь щепетильной ситуации.

– Добрый день! – радостно кричу я в трубку, как только ее поднимает секретарь компании. – У меня возникла очень серьезная проблема. Мой муж уехал в командировку, а замок на двери заклинило, вы можете мне помочь?

Мастеров долго упрашивать не приходится. Я обещаю хорошо заплатить и рассказываю только что придуманную душещипательную историю: муж вернется еще не скоро, а у меня даже еды нет, поэтому нужно срочно вскрыть заклинивший замок. Секретарь обещает прислать кого-нибудь в ближайшие часы.

Думал, что я буду послушно ждать его, позволяя и дальше насмехаться над собой? Как бы не так! В ожидании спасительной операции я даже успеваю задремать на диване в гостиной. Через пару часов в дверь действительно стучат, я повторяю сказанное ранее и довольно собираю вещи. Несколько десятков минут возни мастеров – и я окажусь на свободе.

Нетерпеливо стою у двери и слышу, как за дверью вахтер непонимающе пытается договориться с мастерами и уточняет, действительно ли там кто-то заперт.

– Да! – кричу я в ответ на его многочисленные вопросы. – Я здесь заперта!

Вахтер куда-то сваливает, мастера продолжают копошиться с замком, обещая выпустить меня максимум минут через десять – случай оказался сложным из-за навороченной элитной системы.

Как только слышу об окончании необходимых манипуляций, радостно дергаю дверь на себя и встречаюсь взглядом с Грановым собственной персоной. Он стоит позади мужчин в форме и хмурит свои густые брови.

– Что тут происходит? – спрашивает он и тактично обходит мастеров, чтобы поближе рассмотреть то, во что превратился его замок с моей подачи. Нервно дергаю плечами и сжимаю пальцами рюкзак.

– Ваша жена… – говорит один из мужчин и удивленно переводят взгляд на меня.

– Да-да, я… – натянуто улыбаюсь и делаю шаг назад. – Представляешь, дорогой, заклинил замок, пришлось звонить в аварийную службу…

– Заклинил, да? – Борис задумчиво поджимает губы и щурит свои глаза. Я чувствую, как его оценивающий взгляд проходится по мне от самой макушки до ног. Потом он взмахивает широкой ладонью, рассеивая повисшее между нами напряжение. – Надо же, а говорили, что он едва ли не вечный.

Я продолжаю улыбаться и кивать, как провинившийся болванчик, чтобы не выдать волнения из-за этой неловкой ситуации.