Читать онлайн Кризис семейной жизни

Глава 1

– Нет, Лёля, сегодня Машеньку из сада забрать не смогу, – говорю тихо в трубку, – папа же ваш вернется из поездки.

Я сижу на трибуне ледовой арены и наблюдаю за тренировкой старшего внука – сына второй нашей с мужем дочери Лены. Павлу уже восемь, и он у нас будущий великий хоккеист. Вернее сказать, смотрю я не совсем на игру внука. Вот уже несколько месяцев как у меня появился другой объект наблюдения. Гораздо старше, крупнее и интереснее…

Очень такой брутальный объект сидит чуть левее в соседнем ряду. Он тоже водит на тренировки ребёнка. Но это моя маленькая тайна. Негоже глубоко замужней женщине в сорок девять лет заглядываться на мужчин, пусть даже и на таких со всех сторон потрясающих.

– Ой, мам, и что? – фырчит дочь. – Как приезд отца помешает тебе забрать внучку? А мне очень надо! Я еле-еле к мастеру этому на ресницы прорвалась.

Ольга будто даже мысли не допускает, что у нас с ее отцом тоже могут быть романтичные встречи после разлуки. Не верит, что мы соскучились друг по другу и захотим побыть вдвоем.

Если уж быть до конца откровенной, её предположения не лишены оснований. С Григорием мы давно перешли в стадию скорее родственных отношений. Все же тридцать лет женаты, это вам не хухры-мухры. Однако я очень стараюсь воскресить былую страсть, хотя бы изредка. Правда, начала не так давно. Ровно в тот момент, когда поймала себя на том, что начала заглядываться на другого мужчину…

– Всё, Лель, не могу разговаривать. Потом позвоню, – говорю дочке, потому что замечаю, как в проходе между рядами мнется молодая беременная женщина. Намётанным взглядом подмечаю, что живот у нее приличный – скорее всего, последний триместр носит.

Она бросает на меня красноречивые взгляды. Незнакомка ждет, пока я договорю, чтобы обратиться ко мне. Может, помощница тренера с информацией, а может, и мамочка какая-то. Хотя я ее никогда раньше не видела. Сбрасываю вызов, убираю телефон в карман шубы и смотрю на женщину с улыбкой.

Она в ответ не улыбается. Вид у нее скорбный. Ох, может, ей помощь нужна?! Почувствовала себя плохо? Я встаю беременной навстречу.

– Здравствуйте, вы Ирина Строганова, правильно? – спрашивает она.

Странно, что не обратилась как к бабушке Павла Корнеева.

– Да, это я, – киваю.

– Будем знакомы. А я Лариса. Присядем, у меня к вам очень важный разговор.

Я падаю на сиденье и отчего-то начинаю нервничать. Сердце сбивается с ритма, становится трудно дышать. Сотни панических мыслей проносятся в голове: муж попал в аварию, наш сын – двадцатилетний олух Ромка – сделал этой женщине ребенка и сбежал в закат…

– Что случилось?! – выдыхаю я, едва сдерживаясь, чтобы не схватиться за сердце.

– Ирина, я должна с вами поговорить как женщина с женщиной. Как мать с матерью.

Начало мне не нравится! Точно Ромка натворил дел! Но как он с ней спутался? Этой Ларисе точно больше тридцати, и она не сказать что во вкусе нашего с Гришей сына. Роман у нас музыкант, играет в рок-группе на ударной установке, и девушки у него соответствующие. А передо мной женщина скорее в камерном стиле: гладкая причёска, строгая одежда, умелый макияж. Ухоженная и явно знающая себе цену.

– Не тяните, пожалуйста, Лариса, – прошу.

Она на миг отводит глаза.

– Это сложно, – бормочет в сторону, но решительно оборачивается и продолжает, глядя на меня прямо: – Случилось так, что мы с Григорием полюбили друг друга и ждем ребенка. Он не знает, как вам об этом сказать, а я не хочу, чтобы мой сын родился вне брака. Дайте Грише развод, Ирина, очень прошу! Зачем цепляться за то, чего нет? Отпустите Гришу, позвольте ему спокойно начать жизнь сначала и насладиться отцовством!

Перед глазами все плывет. Я трясу головой. Может, у меня слуховые галлюцинации?!

– Что?! О чем вы? Я не понимаю. Мой муж в поездке. Он катается с друзьями на лыжах. Это плохая шутка, Лариса, – выдавливаю из себя онемевшими губами.

Она коротко передёргивает плечами, гладит живот и поджимает губы.

– Никаких друзей и лыж, Ирина. Он сейчас у нас дома. Гриша уже год живет на две семьи. Вы разве не замечали, что у него в последнее время постоянные поездки? То с друзьями отдохнуть, то командировки?

Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожу. Не то чтобы я не замечала. Замечала, конечно. Но если быть откровенной, меня частые отлучки мужа вообще не расстраивали. Сама я терпеть не могу гостиницы и плохо сплю в чужих кроватях. Я скорее радовалась тому, что муж перестал меня за собой таскать. Я по-настоящему наслаждалась одиночеством. Ну, в те редкие деньки, когда мне не подбрасывали внуков.

Но ведь у меня даже мысли никогда не возникало, что Гриша в это время живёт в другой семье! Это ведь… Настоящее предательство! Оно ведь невозможно между людьми, которые вместе тридцать лет! Бок о бок прошли огонь, воду, медные трубы и воспитали троих детей! Я не могу уложить сенсационное заявление Ларисы в голове.

– Хочу, чтобы он всё это сам мне сказал, – только и могу отчеканить убито, словно не живой человек, а бездушная машина.

– Поймите, Ирина! Грише сложно. Он вас бесконечно уважает и боится сделать больно! Не нужно требовать от него такого. Будьте благородны! Просто отпустите Гришу ко мне молча и без выяснения отношений, – молит Лариса.

А я словно застываю скорбным памятником самой себе. Внутри все кипит, а наружу не вырывается ни единой эмоции. Наверное, скоро наступит критический момент, когда у меня случится истерика, но пока держусь и тихо прошу:

– Уйдите. Бога ради, скройтесь с глаз долой.

Лариса мгновенно понимает, что меня лучше сейчас оставить в покое, и довольно шустро для беременной уходит. А я смотрю невидящим взглядом в одну точку до тех пор, пока рядом не раздается глубокий мужской бас:

– Я вижу, у вас что-то случилось. Могу я помочь?

Вздрагиваю и поворачиваю голову, а там ОН. Тот, кто все последние месяцы будоражил мою фантазию, но я даже мысли не допускала изменить с ним мужу хотя бы в мечтах.

Глава 2

Я молчу, как идиотка. Вот что я должна сказать потрясающему мужчине, на которого пускала слюни несколько месяцев подряд? Может, выложить всю правду как на духу? Сказать: «Простите, мужчина, не имею понятия кто вы и как вас зовут, но только что я узнала, что у моего мужа долгое время есть вторая семья и он скоро станет папочкой, в то время как я останусь только бабушкой нашим с ним внукам. Что посоветуете с этим делать?»

Истерично хихикаю, но быстро спохватываюсь. Делаю серьёзное лицо.

– У меня все хорошо. Вам показалось, – говорю беззаботно.

Ну, насколько это возможно в моей ситуации.

– Нет, мне не показалось, – настаивает мужчина. Похоже, деликатность – не его конек. – Я за вами давно наблюдаю и вижу, что вам сообщили что-то очень неприятное. Обычно вы такая… уютная и умиротворённая, словно ангел. А сейчас… на вас больно смотреть. Вы на грани истерики. Никогда не видел у вас такого загнанного выражения лица. Простите, если лезу не в своё дело. Меня, кстати, Дмитрий зовут. Дмитрий Стрельцов.

От растерянности я хлопаю ресницами. Даже не знаю, как реагировать на такое неожиданное заявление. Сложно было бы найти более неподходящее время для подобных признаний. У меня же голова сейчас взорвется от попыток уложить в ней два вызывающих совершенно противоположные эмоции события.

– А я Ирина, – говорю, протягивая руку и зачем-то добавляю, – внука Павлушку на тренировки иногда вожу.

Дмитрий слегка сжимает мои пальцы и улыбается.

– Внука? Никогда бы не подумал. Вам больше тридцати пяти не дашь, – безбожно льстит. – А я сына Левку, – кивает на лед.

Я вырываю руку. Понимаю, что ничего плохого в нашем знакомстве нет и Дмитрий со мной вряд ли флиртует – просто проявляет участие, – но сейчас, после того, что я узнала о муже, мне все женатые мужчины, общающиеся с посторонними женщинами даже на безобидные темы, кажутся предателями.

– Повезло вашей жене, что не приходится мерзнуть на трибунах, – говорю холодно и встаю, – пойду чаю попью. Замёрзла. Всего хорошего.

Спешу покинуть ледовую арену. Меня действительно бьёт озноб. До конца тренировки еще тридцать минут. Стоит согреться, попить водички и, может, найти тихое место, где можно остаться одной и попытаться осмыслить все случившееся.

– Отличная идея! Тоже выпью горячего, – слышу за спиной.

Дмитрий не отстаёт. Я что, так плохо выгляжу, что он боится оставить меня без присмотра? Или это всё же подкат? Кто бы знал…

Замуж я вышла в девятнадцать, до этого два года с будущим мужем встречалась, и уже давным-давно забыла, что такое флирт. Даже с шага сбилась. А это вообще нормально, что ко мне никто за тридцать лет ни разу не приставал?!

Возникает непреодолимое желание срочно найти зеркало и осмотреть себя в нем критическим взглядом. Хотя я провалами в памяти не страдаю и прекрасно помню, что там увижу: обычную женщину среднего роста и среднего веса со свежим окрашиванием, а значит без седины, в добротных теплых брюках, короткой норковой шубе и в ботинках без каблуков – чтобы машину вести было удобно. Без макияжа, но с ухоженным лицом: косметолог раз в неделю – это как ритуал. То есть, если подытожить, – ничем не выдающаяся тетка средних лет, коих вокруг великое множество. Так что да, скорее всего, со мной тридцать лет никто не флиртовал, потому что не замечал.

Как же так вышло, что я превратилась в тень мужа, если до встречи с ним была яркой и интересной девушкой? Стало горько и обидно. Как-как? Старалась быть идеальной женой и не давать любимому Гришеньке ни единого повода для ревности. В универ поступать не стала, сразу после техникума принялась рожать. Потом занималась детьми, мужем и домом, а в компании деловых приятелей Гриши и их жен я не прижилась. Да и от своих подруг отдалилась. Осталась у меня только Настасья – такая же клуша, как я. Только дети, внуки, муж и новые рецепты на уме.

Наверное, только поэтому я не грублю Дмитрию и не прогоняю.

– Сегодня как будто холоднее обычного, – говорю для поддержания разговора.

Страшное расточительство в моем положении грубить единственному мужчине, который меня заметил. Судорожно вздыхаю, подавляя всхлип.

– Да нет, сегодня как раз потепление. Тает всё, – перечет мне Дмитрий.

А может, я и ошиблась. Не флиртует он, а правда озабочен моим самочувствием, потому что выгляжу я паршиво. Размечталась, мать! Дмитрий выглядит как какой-нибудь состоявшийся актер или политик – дорого и стильно. На вид ему лет сорок-сорок пять, но шевелюра вся на месте – ни одного волоска из своей стильной прически до сих пор не растерял, а редкая седина его только украшает. Глаза ярко-синие, совсем не потускнели с годами, морщины благородные – лучики от смеха вокруг глаз, залом на правой щеке от кривой ухмылки. И пахнет от него потрясающе – мужской аромат тонкий и терпкий. Ему подходит.

Мне срочно нужно зеркало, чтобы оценить свой жалкий вид. Я, должно быть, белее сугроба, раз он так бдительно меня опекает.

Григорий, кобелина старая, тоже выглядит презентабельно, и я, пожалуй, рядом с ним смотрюсь простовато. Но муж меня помнит молодой, красивой и задорной, поэтому он до сих пор…

Осекаюсь. Вспоминаю Ларису и словно в ледяную прорубь окунаюсь. Что до сих пор? Со мной? Ха-ха. Как выяснилось, не со мной. Любит? Опять ха-ха. Как коврик в прихожей.

Как раз доходим до кафетерия, и Дмитрий отодвигает для меня стул у свободного столика. Подбегает официант. Делаем заказ, и я лихорадочно ищу слова, чтобы продолжить нашу «непринужденную» беседу.

– Неверное, кажется холоднее, потому что влажность повышенная, – ляпаю очередную чушь.

Что я несу?! Очень хочется расплакаться.

– А у меня нет жены, – внезапно говорит Дмитрий, – умерла пять лет назад, когда Лёвке было три.

Я вскидываю на него ошарашенный взгляд, и в этот момент звонит мой телефон. На экране высвечивается «Муж Любимый».

Глава 3

На миг вспыхивает неуместная радость, что мой Гришка жив, в отличии от безымянной жены Дмитрия. Но она развеивается без всякого следа, едва я возвращаюсь в новую реальность. Без разницы, будет топтать землю Григорий где-то вместе с Ларисой и их ребенком или нет, для меня он все равно, что умер. Едва подрагивающей рукой я сбрасываю вызов. Выходит не сразу. Видимо, пальцы ледяные и сенсор реагирует неохотно.

Дмитрий внимательно за мной наблюдает, и я вижу по выражению его лица – он понимает, что у меня семейная драма. Официант приносит чайник, две кружки и десерт. Я его не заказывала и даже не уловила момент, когда это сделал мой новый знакомый. Однако я даже смотреть на еду не могу – мутит. Делаю глоток горячего чая и не чувствую его вкуса.

– Вы правы, Дмитрий, – говорю надтреснутым голосом, – я не в порядке. Ко мне на трибуне подошла беременная женщина и попросила отпустить мужа, чтобы он мог жить счастливо с ней и их будущим ребёнком. Я даже в страшном сне не могла представить, что такое может произойти со мной… с нами… с нашей семьей.

Делаю еще глоток, чтобы запить горечь. Сказала вслух, и она разлилась на языке.

– Вы его сильно любите и не представляете, как дальше жить? – тихо спрашивает Дмитрий.

Наверное, вспоминает потерю жены и до сих пор скучает. А я задумываюсь о том, что есть любовь в нашем возрасте и после тридцати лет брака.

Когда мы с Гришей впервые встретились, чувства между нами вспыхнули, как сухая трава. Это было в десятом классе на дне рождения моей одноклассницы Ладки Соколовой. Мне было семнадцать, а ему двадцать один. Мускулистый, улыбчивый сосед Соколовой только-только вернулся из армии и устраивался на работу в ГАИ инспектором. У его отца там имелись связи, а в девяностых гаишники были королями дороги. Ладка сама была в соседа с детства влюблена, но он смотрел на нее как на младшую сестренку. А вот меня сразу выделил из толпы ее подруг.

Ох, какие между нами кипели страсти! Мобильных телефонов и соцсетей тогда не было, а это разворачивало огромный простор для маленьких сюрпризов. Вот Гриша вдруг соскучится и прилетит в школу на машине с мигалкой, чтобы порадовать меня букетом цветов или дефицитной в то время шоколадкой… Как же мне все завидовали! А когда мы поехали отдыхать в Турцию? Соколова тогда перестала со мной дружить и попыталась говорить Грише про меня гадости. Но он не верил. Он вообще меня боготворил и на руках носил.

Но когда же все изменилось? После первых родов? Или после третьих? Или когда муж уволился из органов и подался в бизнесмены? А может быть, когда я взвалила на себя детей и домашние дела, а ему дала полную свободу? Никогда не спрашивала, почему так поздно пришёл – доверяла. Не ныла, что не ходит на родительские собрания и часто уезжает. Но я ведь только стремилась облегчить его жизнь. Он же один на всю семью деньги зарабатывал.

Ладно, с ним ясно. А я когда стала воспринимать мужа как удобную мебель, которой только и требуется что хороший уход? Накормить, почистить обивку, дать выспаться и поменьше использовать, чтобы раньше времени не износился. Мы сексом занимались хорошо если раз в месяц и уже лет десять спим в разных комнатах. Благо дом большой.

Я обречённо качаю головой, дескать, Ира-Ира, а что же ты хотела?

– Честно говоря, люблю его как неотъемлемую часть своей жизни. Как руку или ногу. И сейчас я в шоке от того, что эта часть меня решила уйти и продолжать жить без меня. Я даже не могу пока это осознать до конца, – сознаюсь, вздохнув.

Я честна с Дмитрием, но от понимания, что где-то и сама виновата, не легче. У меня ведь всё рушится. Как я дальше? Где? На какие средства? Не работала ведь никогда. У меня есть, конечно, родительская квартира, которую я сдаю квартирантам, и по закону мне положена половина совместно нажитого, но как подумаю о дележе имущества, так хочется лечь и умереть.

– Это, наверное, больно, – тянет Дмитрий задумчиво, – но знаете что, Ирина? Иногда больную конечность лучше вовремя ампутировать и поставить качественный протез. Сейчас ведь такие возможности появились! Будет лучше, чем настоящая!

Аллегории у него, конечно, своеобразные. Не думаю, что Дмитрий всерьез говорит о том, что протез лучше родной конечности. Он имеет в виду другое. Я усмехаюсь.

– Например? – уточняю.

Надеюсь, он не начнет мне рассказывать об игрушках для взрослых? Понимает ведь, что я не потерю секса оплакиваю?

– Позволю себе предположить, что бедность вам не грозит. Я прав?..

После недолгого раздумья киваю. Пожалуй. У Гриши, даже если Лариса очень сильно постарается, не выйдет выпнуть меня голой на улицу. Часть бизнеса оформлена на меня, плюс машина, квартира родителей, где-то там земля, гаражи какие-то. Нет, нищенствовать я не буду.

– …А значит, посмотрите на это с другой стороны. Вам открывается дверь в ту жизнь, которую вы пока не знаете.

– Это какую же жизнь я не знаю? Разгульную?

Неужели Дмитрий намекает, что я должна пуститься во все тяжкие?

– Дети у вас большие, раз вы водите внука на хоккей, – предполагает мой новый знакомый, игнорируя вопрос, и я опять киваю. – Получается, вы можете себе позволить не разгульную, но праздную жизнь. Ту, в которой вы живёте только для себя любимой и занимаетесь тем, на что раньше не хватало времени.

Я задумываюсь о том, чему бы хотела себя посвятить, если бы не была погружена в детей, мужа и внуков. Но тут мой телефон издает сигнал – пришло сообщение от Гриши: «Ириша, срочно перезвони, я волнуюсь». И у меня опять учащается сердцебиение. А вдруг Лариса все выдумала? Вдруг просто кто-то злой и жестокий нанял беременную, чтобы меня разыграть?

Глава 4

Дмитрий

Веду себя, как малолетка. Ляпаю какую-то ерунду про протезы вместо того, чтобы выражаться простым и конкретным языком. Все из-за того, что отвык от общения с такими женщинами, как Ирина. Тьфу, даже в мыслях не могу, сидя рядом с ней, назвать вещи своими именами. Таких, как Ирина, женщин в моем окружении предостаточно – моя старшая сестра или бухгалтер Нина Сергеевна, например, – однако с ними я общаюсь без далеко идущих планов, не мечтаю затащить в постель и навсегда присвоить, а вот на Ирину я уже некоторое время смотрю именно как на вожделенную добычу, но никак до сегодняшнего дня не решался открыть охоту. Отвык. Растерял навыки. Давно расслабился на легкодоступном сексе – стоит зайти в клуб, как красотки сами за мной охоту устраивают. А чтобы мне подкатить, заинтересовать – нет, такого уже сто лет не практиковал.

Последней, за кем ухаживал, была моя жена Алла. Вспоминаю её – и сердце тянет привычной досадой. Не смог, не уберёг, не доглядел…

Допиваю чай одним глотком, а Ирине в это время приходит сообщение, и она что-то быстро отвечает.

– Муж? – проявляю чудеса прозорливости.

– Да. Мне вдруг пришла в голову мысль: а вдруг это все неправда? Не совершаю ли я ошибку, поверив незнакомке? – говорит Ирина, а в глазах ее затаенная надежда.

Я знаю об этой женщине почти все. Глава моей службы безопасности навел о ней справки еще месяц назад, когда я понял, что мой интерес к этой незнакомке не проходит и, скорее всего, не пройдет. Ирина Строгонова замужем за Григорием Строгановым. Ей сорок девять, а ему пятьдесят три – мой ровесник, и тоже при деньгах. У Строгановых трое детей – две дочери и сын, живут отдельно от родителей. Есть внук и внучка. Но что подогрело мой интерес к Ирине еще сильнее – их с мужем отношения трещали по швам. Каждый жил своей жизнью. Ирина – домоседка, все свое время тратит на внуков. А Григорий только в этом году ездил отдыхать аж четыре раза. То он на яхте катается, то на лыжах, то на рыбалку махнёт, то на охоту, а в перерывах успевает пожить с другой женщиной. В общем, мужик активный и совсем не ценит то сокровище, которое ему досталось.

– Знаете, Ирина, я уверен, что вы можете ответить на этот вопрос самостоятельно. Покопайтесь в последних месяцах вашей с мужем жизни и сразу поймете, правда это или нет.

Взгляд Ирины тухнет. Она крутит в руках пустую фарфоровую чашку и кусает губы. Вздыхает.

– Скорее всего, правда, – роняет тяжело и ставит кружку на блюдце. – Спасибо вам, Дмитрий. Вы мне очень помогли. Нам с вами пора в раздевалку. Тренировка уже должна закончиться.

Я кидаю на стол тысячную купюру за чай и нетронутые пирожные, встаю и подаю Ирине руку. Да, пора идти за мальчишками.

– Может, я могу вам еще чем-то помочь? До дома подвезти? – спрашиваю.

Ага, говорил бы сразу: «Предлагаю отомстить твоему мужу, Ириша, со мной! Давай, недолго думая, прямо сегодня улетим к океану и предадимся безудержной страсти!»

– Спасибо, я на машине, – ожидаемо отказывается она.

А то я не знаю! И цвет, и марку, и номера. Моя одержимость этой женщиной какая-то аномальная. Мне хочется знать о ней все до мельчайших подробностей. А началось это как раз в коридоре под этими трибунами некоторое время назад, когда я услышал разговор Ирины с внуком.

– …Бабуль, а почему они жалобно поют, если ведьму замуж отдают? Свадьба ведь веселый праздник, – неожиданно донёсся до меня вопрос.

Я с шага сбился и уставился на Ирину во все глаза. Сразу понял, что они обсуждают стихотворение Пушкина, которое мне мама в детстве рассказывала. Я очень его любил. Но кто сейчас обсуждает с детьми классику после тренировки по хоккею?! Наверное, именно этот факт всколыхнул во мне что-то давно забытое и позволил разглядеть утонченную зрелую красоту этой женщины.

– Такая раньше традиция была, Павлуш. Часто замуж отдавали против воли, поэтому в те времена свадьба для многих праздником не казалась, – ответила Ирина.

И я влюбился в ее голос. Чистый, глубокий, красивый. С таким только в услуге «Секс по телефону» работать.

– Вот, возьмите, Ирина – говорю, протягивая ей визитку, когда мы встаем у стеночки возле раздевалки.

Она берет, читает, и глаза ее удивленно распахиваются.

– У вас ночной клуб? – спрашивает удивленно.

Интересно, а она думала, кто я и чем занимаюсь?

– Не только. Днем я тоже работаю. Непохож на воротилу бизнеса в развлекательной сфере?

Ирина мимолетно улыбается, демонстративно оглядывает меня и мотает головой.

– Если честно, я не знаю. На дискотеке была больше тридцати лет назад, а владельцев ночных клубов только в кино видела.

– О, так это обязательно нужно исправить! Звоните мне в любое время, я всегда готов познакомить вас с этой тайной стороной жизни. Нет ничего лучше, чем погружение в неизведанное, чтобы отвлечься от проблем.

Пусть она позвонит! Пусть! Клянусь, тогда я уж точно не упущу шанс! Буду готов, а не как сейчас.

– Еще раз спасибо вам за поддержку, Дмитрий, – говорит Ирина и убирает визитку в сумочку.

Дверь раздевалки распахивается, и в коридор высыпается шумная орава будущих хоккейных звёзд. Ирина выхватывает своего внука, целует в макушку и ведет на выход. Я провожаю их взглядом, пока меня не окликает Левка.

Что ж, остаётся только надеяться, что после разборок с мужем Ирине захочется сделать что-то безумное, и она вспомнит обо мне.

Глава 5

Ирина

Понятия не имею, откуда беру силы, но держусь. Внутри жалобно скулю, а по виду и не скажешь – я всё же забежала в туалет и посмотрелась в зеркало.

Я спокойно болтаю по дороге с внуком, внимательно слежу за дорогой, и руки на руле не трясутся.

Дмитрий оказался прав. Заглянув в себя, я нашла ответ на свой вопрос: Лариса не обманула – муж мне на самом деле изменяет. Причем я догадывалась об этом давно, но мне было проще делать вид, что в нашей семье все хорошо. Это удобно. Как говорил мой любимый классик, «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад…»

Видимо, поэтому еду по своим делам, а не в больницу на машине скорой помощи с каким-нибудь гипертоническим кризом, инсультом, инфарктом или нервным срывом. Мне больно, но подсознательно я уже была готова к такому повороту.

– Бабуль, тебе тоже все надоело, поэтому ты молчишь и ничего мне не рассказываешь? – спрашивает Павлик.

И возвращает меня в реальность. Это что за разговоры такие в восемь лет?

– Давай-ка сегодня ты мне расскажешь, дорогой мой, что именно тебе надоело, – говорю преувеличенно бодро.

– Школа, уроки, тренировки, тренировки, школа, уроки… Мне даже мультики некогда посмотреть и в игру поиграть. Встаю – темно, домой приезжаю – темно. Спать хочу. Надоело всё, – жалуется внук.

– Потерпи, Павлуш, это просто зима. Скоро день пойдет на прибыль, и станет веселее. Каникулы начнутся, – утешаю, как могу.

А сама думаю, что в моей жизни тоже наступает зима. Зима жизни, если точнее. И если я ничего не предприму, она станет вечной, и никакого солнца я не увижу. Прав Дмитрий: надо взбодриться и сменить приоритеты. Подумать в кои-то веки о себе. Может, на какие-нибудь латинские танцы записаться. Или научиться выделывать на шесте невообразимые па. А что? Я видела как-то ролик про бабулю за семьдесят, где она такие кренделя на шесте выдавала, что волосы дыбом. Она смогла – и я смогу. У меня вообще настроение вдруг резко изменилось на боевое. Точно состояние аффекта догнало. Мотает из стороны в сторону.

Но, к счастью, внука довожу до дома без происшествий, сдаю родителям и мчусь к себе. Грише на сообщение ответила, что приеду после хоккея, тогда поговорим. Интересно, Лариса похвасталась ему своим поступком? Какую модель поведения выберет муж? Будет всё отрицать или теперь сознается?

Загоняю машину в гараж, распахиваю дверь в дом, прохожу в гостиную и застываю. Гриша сидит на полу перед альбомом с фотографиями и плачет. Никогда не видела его слёз, а сейчас они оставили мокрые борозды на его щеках. Мой муж – статный мужчина, в хорошей физической форме, носит модную стрижку и бородку с усами. Выглядит представительно и даже немного угрожающе. Но сейчас… Мне больно видеть его таким разбитым, хотя, по идее, я радоваться должна.

Прохожу и сажусь на пол напротив него.

– От счастья, надеюсь, слезы льешь? Нежданно-негаданно получил возможность прожить вторую молодость. Памперсы, бутылочки, ночные бдения. Поздравляю тебя, – говорю ехидно.

Устраивать скандал с битьем посуды сил нет, да и я понимаю, что Гриша сам себе сделал так больно, что у меня и не выйдет добавить.

– Ир, я так не хотел… Не могу потерять тебя… Люблю тебя. И дети… Как я им в глаза смотреть буду? – шепчет муж и смотрит на меня так, будто я волшебница.

Махну сейчас волшебной палочкой – и все станет как прежде. Исчезнет беременная Лариса и все о ней воспоминания.

Я пожимаю плечами и медленно мотаю головой. Дескать, ничем помочь не могу, ты уже таких дел наделал, что закрыть на них глаза невозможно.

– Я не люблю быть банальной, ты знаешь, но в этой ситуации могу сказать только одно: думать, что делаешь, раньше надо было. Теперь уже ничего не изменить.

Гриша вдруг резко подается ко мне, хватает за руки, заглядывает в глаза.

– Ир, Ириша, послушай. Я никогда не хотел другую семью. Я люблю только тебя! Я не знаю, как так вышло. С чего она взяла… Это просто у беременных слабоумие. Я на Ларе никогда не женюсь, – тараторит, словно сам слабоумный.

Я отшатываюсь, забираю свои руки и хмурюсь.

– Гриша, о чем ты? – спрашиваю. – У вас с этой женщиной скоро родится ребенок. Все остальное неважно. Ты же не думаешь, что я сделаю вид, будто их нет, и мы продолжим жить, как раньше?

– Именно так я и думаю! – на полном серьезе заявляет муж. – Просто забудь всё, что она тебе сказала. Детям ничего не скажем. Будем жить как жили. Разве нам было плохо? Разве ты хочешь всего лишиться и пойти работать в пятьдесят лет без какого-либо стажа?

А вот это он очень зря сказал. Я поднимаюсь на ноги и смотрю на мужа сверху вниз.

– Я не пойму… ты меня шантажировать вздумал? С чего бы мне всего лишаться и идти на работу? Я, работая твоей женой и матерью твоих детей, уже заработала половину нашего имущества. Как-нибудь уж проживу, не волнуйся, – цежу сквозь зубы.

– Иришенька, ну не нужно так. Давай не будем переходить в эту стадию отношений, – просит Гриша и тоже встает.

Жалкий вид слетает, как будто и не было. Теперь передо мной жёсткий бизнесмен, и я понимаю, что больше, чем меня и доброе отношение детей, он боится потерять деньги.

– На какую такую стадию?! – выхожу я из себя и повышаю голос. – Ты сейчас намекаешь, что собираешься биться со мной в суде за каждую копейку?

Господи, я знала, что мой муж делец до мозга костей и всегда идёт к своей цели напролом, даже по головам, если потребуется, но никогда не думала, что мне доведется с ним схлестнуться в битве за наше общее имущество.

Глава 6

Григорий

– Ириша, не глупи. Нам с тобой этого всего не надо, – увещеваю жену, как неразумного ребенка.

Хотя я на взводе и хочется ее хорошенько за плечи потрясти, чтобы мозги встали на место. Обычно Ирка у меня адекватная, с самого первого дня нашей супружеской жизни мне все мужики завидовали. Замахался отвечать на вопрос: «Как ты умудрился ее так выдрессировать, что она будто шёлковая? Никогда не задаёт лишних вопросов, самореализовываться не ломится, занимается домом, тобой и детьми. За собой следит и в засаленном халате и бигуди не встречает». Я всегда отвечал: «Уметь надо», но на самом деле я ничего и не делал. Просто мне повезло.

Но сейчас Ирину будто подменили. Она заводит разговор о разводе! С дуба рухнула? Какой развод в наши годы? Я никакого развода не хочу.

Но пока держусь. Руки к жене не тяну, еще надеюсь до нее достучаться.

– Гриша, услышь! Если тебе не надо, то мне надо. Я столько лет жила только твоей жизнью, пора мне подумать о себе, – чеканит ледяным тоном.

Я и не думал, что такой есть в ее арсенале. Я, конечно, предполагал, что у нас будет неприятный разговор, приготовился к нему как мог, когда узнал, что вытворила Лариска. Антураж создал, чтобы жену растрогать, аж самого на слезу прошибло, пока в роль входил, разглядывая старые фотки. Но я и в страшном сне не мог представить, что моя сентиментальная жена останется безразличной и заговорит о разводе.

Ларка – дура беременная – как только появилась на пороге моего кабинета семь месяцев назад с положительным тестом на беременность в руках, так сразу заговорила о свадьбе. Но я ей чётко сказал, что люблю жену и никогда ее не брошу. Думал, до Ларки дошло, а она вон что удумала. Решила сделать так, чтобы жена бросила меня сама. Ну уж нет. Не выйдет.

– Так живи! Я разве против, родная моя?! – говорю проникновенно и пытаюсь взять Иру за руки, но она их убирает. Начинаю закипать. – Что ты хочешь? Может, в санаторий? Или машину новую? Или, может, собаку тебе заведем? Любимая, я разве тебе в чем-то отказывал?

Жена недобро усмехается.

– А если я не собаку хочу, а мужика другого? Хочу желанной женщиной себя снова почувствовать. Буду с чистой совестью после развода ходить в закрытые женские клубы и мальчиков молодых себе покупать!

Врет. Никогда она до такого не опустится. Назло мне такую ахинею несет. Да и не надо ей никого покупать. Оглядываю жену критическим взглядом – ей и самой деньги за секс можно спокойно брать. Она у меня натуральная милфа, на которых сосунки слюни пускают. Да и не только малолетки. Кстати, а когда мы трахались с ней последний раз? Не могу припомнить. Хмурюсь.

– Зачем тебе другой, моя конфетка? Я сам тебя всю оближу, – говорю многообещающе.

Удивительно, но мой дружище по стойке смирно встал только от мыслей о сексе с женой. Что это? Я давно о ней не фантазировал или меня так боязнь ее потерять завела?

Делаю шаг к Иринке – сладкая она у меня, аж слюни потекли, – но она от меня шарахается, и выражение лица у нее такое… Она так на гору немытой посуды смотрела, когда у нас посудомоечной машины не было.

– Ты, видимо, не понял, Гриша. Повторю: между нами все кончено. Я подаю на развод и раздел имущества! – отрезает.

Разворачивается и идет к двери. Я зверею окончательно и бросаюсь ей наперерез. Приваливаюсь спиной к выходу. Шутки кончились.

– Это ты не поняла, любимая. Не будет никакого развода и раздела имущества. Я не позволю тебе разорить мою фирму и оставить наших детей без наследства. Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому.

Я беру с крючка ключ и поворачиваю в замке, убираю его в карман. Сгребаю и запасные, и сумку жены – она бросила её на полке, – засовываю под мышку, делаю пару стремительных шагов к ней самой и отбираю у нее шубу.

– Только тронь меня, мерзавец! Я побои сниму! – Ира не ожидает от меня такого натиска и отчаянно отбивается.

Но куда ей до меня? Я с ней справляюсь. Напоследок выдергиваю роутер и молча ухожу, чтобы закрыть все в сейфе – пусть посидит в тишине и хорошенько подумает. Утро вечера мудренее.

Иду в свой кабинет. Настроение —разнести кого-нибудь в пух и прах. Конечно же, я выбираю Ларку. Она виновница всех моих бед.

– Ну что, ты нарвалась, дорогуша! – начинаю орать, едва она принимает вызов. – Я говорил тебе не лезть в мою семью?! Говорил?!

– Гриша? – удивленно переспрашивает эта идиотка. – Как ты смеешь со мной так разговаривать? И нет, ты мне не говорил не лезть в твою семью. Ты мне жаловался, что у тебя не хватит духу уйти от жены, вот я тебе и помогла!

Ларка тоже орет. Она у меня истеричка. Совсем не такая, как Ирина. Порой любит закатить скандал на ровном месте. Ух, тигрица! Наверное, именно этим она меня в свое время и зацепила. Строгая холодная училка с виду, а внутри – пожар и никаких комплексов! До беременности после хорошей ссоры я любил поиметь Лариску всеми способами. Бывало, хлестал ее по сочным булкам до красноты.

Напряжение в штанах стало невыносимым! Эх, бабы! Ну почему они не могут поладить? Как бы нам замечательно жилось втроем! Правда, дети бы не одобрили… Но и необязательно было бы жить в одном доме. Вполне сгодилось бы и как раньше – Ларка у себя, а Ирка у себя. А я бы везде успевал.

Сжимаю челюсти и хмурюсь, чтобы прогнать несбыточные мечты.

– Истеричка и безмозглая дура! У меня с женой все хорошо. Единственное, чего ты добилась – мы отберём у тебя ребенка и будем воспитывать как своего! – вру, чтобы любовнице жизнь медом не казалась.

А то ишь вздумала прыгать через мою голову!

Ларка начинает что-то верещать, но я сбрасываю вызов, потому что в наши ворота начинают настойчиво звонить. Кого нелегкая принесла так не вовремя?

Глава 7

Ирина

Меня буквально колотит от ярости. Негодяй! Какой же он мерзавец! То, что муж практически поднял на меня руку, настолько сильно поражает, что слезы льются ручьями. Он никогда не позволял себе насилия по отношению ко мне, а тут буквально вывернул руки и отобрал шубу!

Закрываюсь в своей ванной, умываюсь и лелею в голове мысли о том, как дождусь ночи, возьму чугунную сковороду и тресну спящего Гришу по голове, а потом заберу у него ключи от сейфа и уеду прочь!

Конечно, можно и сейчас сбежать через окно – найду в своей гардеробной, что надеть, не замерзну! Перелезу через забор к соседям справа – Вдовины с нашей стороны никакой защиты не ставили, так что сделать это возможно. Наверное. Забор всё же высокий. Но это ладно, лестницу в гараже возьму. От них позвоню в милицию, дождусь и с ними заберу все своё, а потом уеду. Но как представлю это позорище, так сердце начинает болеть. Нет, лучше уж сама сковородкой муженька приговорю.

Сквозь шум воды слышу звонок в ворота. Сердце подпрыгивает к горлу, и почему-то первая мысль – Дмитрий примчался меня спасать. Закрываю воду и лечу вниз, к домофону. А этот упырь уже там, и на экране не Дмитрий, а наша дочка Лёля.

– Пап, ты чего? Ты что, меня не пустишь?! Серьёзно?! – недоумевает она.

– Доча, не время сейчас. Завтра приезжай. Желательно после обеда.

Гриша совсем сдурел. Не припомню случая, чтобы мы кого-то из детей домой не пустили. Лёля точно это так не оставит.

– Оля! – кричу, подбегая ближе, чтобы точно расслышала. – Вызови милицию и санитаров! Твой отец сошел с ума!

– Папа, немедленно открой! Я сейчас Лене с Ромкой позвоню! – истерически вопит дочь и стучит кулаками по воротам.

Фары ее машины хорошо освещают лицо, и я вижу, насколько она перепугана.

Гриша все же открывает ворота и поворачивается ко мне. Лицо его искажает гримаса ненависти.

– Что ты творишь, стерва?! Зачем впутываешь детей?!

Возможно, мне нужно такого мужа бояться, но я не могу. Картинка, как я замахиваюсь сковородой и опускаю ее на его физиономию, как будто придает смелости.

– Заткнись, предатель. Ты предал и меня, и их. Не собираюсь покрывать твои делишки, – цежу сквозь зубы.

Тем временем Леля загоняет машину в гараж и дергает ручку входной двери. Но она закрыта – тоже редкий случай. Мы ее запираем, только если дома никого нет. И дочь начинает еще сильнее нервничать.

– Что у вас случилось? Я уже вызвала Ленку и Ромку! Милицию тоже сейчас вызову! – кричит, барабаня в дверь.

– Бабу-у-ушка-а-а! – рыдает рядом Машенька.

И я понимаю, что Лелька привезла к нам дочку, не удовлетворившись моим отказом. Слава ее ресницам и слишком занятому мастеру!

Наконец Гриша справляется с замком, и в распахнутую дверь вваливаются мои зареванные девчонки. Я обнимаю их и тоже не могу сдержать слез.

– Как хорошо, что вы приехали… – шепчу, не в силах сдержать эмоции.

– Ольга, убедись, что мать цела и невредима, и уезжай. У нее, наверное, климакс начался, поэтому случился нервный срыв. Ненужно, чтобы Машенька видела бабушку неадекватной.

Упырь! Ненавижу! Как я с ним тридцать лет жила?

– Не слушай его, дочь, это у него деменция. Он отобрал у меня сумку, телефон, одежду и вырубил в доме интернет только потому, что сделал ребенка на стороне и я потребовала развода, – говорю, утерев слезы.

Леля тоже перестает всхлипывать и смотрит ошарашенно то на меня, то на отца.

– Что?! – наконец, выдыхает. – Я не расслышала… у отца будет еще ребенок? Вы разводитесь? Сюр какой-то, – бормочет тише.

– Все ты верно расслышала. Поэтому подумай хорошо прежде, чем занять правильную позицию, – многозначительно роняет Гриша, уходит в свой кабинет и громко хлопает дверью.

Мы с дочкой остаемся стоять в коридоре, и я с досадой замечаю, что она всерьёз следует совету отца – усиленно думает.

– Дай мне телефон, я вызову милицию. Надо забрать у него мои вещи, – говорю угрюмо.

Нервы расшатаны настолько, что я готова и от Лели чего угодно ждать.

– Мамуль, погоди, не горячись, – говорит дочь ласково и приобнимет меня за плечи, – сейчас Ромка с Леной приедут, и мы сами все заберем без скандалов с органами. Ты же знаешь, как они не любят выезды на семейные разборки, а уж в элитные коттеджные посёлки и подавно. Только соседей насмешим.

Вздыхаю. Вынуждена признать, что дочь права. Но сил находиться в некогда любимом доме нет.

– Можно я у тебя сегодня переночую? – спрашиваю устало.

Но Ольга отвечать не спешит. Мнется, дергает плечами, а потом отправляет дочку в гостиную смотреть мультики. Дожидается, пока уйдет, и сознается:

– Да я вообще-то Машуню вам хотела подкинуть не из-за ресниц. Мероприятие у меня одно на эту ночь запланировано.

Я округляю глаза и таращусь на младшую дочь в полном офигении. Что это? Дурная наследственность? Ольге двадцать пять, она замужем четыре года, а Маше три. Семья у нее хорошая, муж отлично зарабатывает, хоть и уезжает часто в длительные командировки. Неужели Лёля пошла в отца?!

Постепенно мои глаза подозрительно сощуриваются. Или она это только что придумала, чтобы не вставать на мою сторону? Господи, я собственных детей готова заподозрить в предательстве!

Прокомментировать откровения Лели не успеваю – раздается новый звонок в ворота. Мы синхронно поворачиваем головы и видим спортивный автомобиль Ромы. Сын очень быстро примчался. На душе теплеет. Я лучше переночую у него.

Глава 8

– Что случилось? Я с репетиции сорвался, – с порога требует ответа сын.

Он взъерошенный сильнее обычного. Я раньше как-то особо и не замечала его рокерский образ. Привыкла к стоящим дыбом волосам, татуировкам, цепям и прочей атрибутике, а сейчас Ромка выглядит, как боевой воробей. Бросается в глаза его худоба, и мне вдруг становится страшно за сына. Если он сейчас помчится бить отцу морду, то ничем хорошим это не закончится. Да я вообще не хочу, чтобы дети вступали в нашу с мужем войну.

– Ничего катастрофического, – говорю бодро. – Просто мы с вашим отцом разводимся, и мне нужна помощь с вещами.

– Ничего?! – шёпотом вопит Леля, округлив глаза.

Но нас прерывает новый звонок. Вот и Лена приехала. Вся семья в сборе. Впускаем старшую дочь, и мне приходится повторить все уже для неё.

– Я решила развестись с вашим отцом, когда узнала, что у него есть еще одна семья. Молодая женщина по имени Лариса скоро родит вам брата, – сообщаю немного больше подробностей.

Рома опускает тяжелый кулак на стол, Лена охает, а Оля уже с этой новостью, видимо, смирилась, поэтому просто хмурится.

– Он что, не знает, как предохраняться?! – выдыхает сын.

И наступает моя очередь охать и хмуриться. То есть проблема только в том, что отец был неосторожен, а то, что предал меня, – ерунда?

– Так, без паники, – чеканит Лена, вскакивая со стула. – Мам, проясни момент: ты сказала, что хочешь развестись. То есть это не инициатива отца, верно?

– Верно, – угрюмо роняет этот самый отец, решивший присоединиться к семейному собранию. – Я не хочу ничего менять. Если бы не ваша мать, всё бы осталось, как прежде. Никто из нас даже не заметил бы жизненных перемен.

В ужасе понимаю, что дети смотрят на меня если не с осуждением, то с надеждой, что я немедленно одумаюсь. Как будто хотят, чтобы я сейчас извинилась, улыбнулась и предложила всем поужинать. Я даже дар речи теряю на пару мгновений, но все же возмущение берет своё.

– Да что с вами всеми такое?! Девочки, вы закрыли бы глаза, если бы ваши мужья прижили детей на стороне? – спрашиваю, оглядывая дочерей строгим взглядом.

Лена опускает глаза, а Оля упрямо поджимает губы, а потом выдает:

– Мам, мы еще молодые, у нас вся жизнь впереди, и есть шансы создать новую семью и родить детей. А тебе-то зачем лишаться стабильности? Тысячи семей так живут.

Я не ожидала таких рассуждений от собственных детей. Они записали меня в старухи! В сорок девять лет предлагают смиренно доживать свой век и ни к чему больше не стремиться? Ну это вообще ни в какие ворота!

– Знаешь что, дорогая моя? Пятьдесят лет – это только половина жизни. У меня есть вторая, чтобы успеть родить и воспитать нормальных детей, – вырывается из меня от отчаяния.

Какие дети в пятьдесят? Бывает, конечно, что и в таком возрасте рожают, но я точно пас. Прав Дмитрий: пора пожить для себя. Больше никаких подгузников, уроков и родительских собраний!

– У тебя же климакс, – бормочет дочь, повторяя слова отца.

– Типун тебе на язык! – припечатываю и поворачиваюсь к мужу, протягиваю раскрытую ладонь. – Ключ от сейфа! – требую. – Или ты всерьёз думаешь, что сможешь держать меня в доме, как в тюрьме? А вы? – оглядываю дочерей и сына. – Будете спокойно наблюдать, как над матерью издеваются?

– Пап, отдай маме вещи, – устало говорит Лена. – Мы ко мне поедем. Позже соберемся и всё обсудим спокойно.

И кроме усталости нет в ее тоне ни малейшего осуждения или раздражения в сторону отца. Как будто дочь давным-давно всё про него знает и приняла, а я – неадекват, который не умеет правильно реагировать, но она не отчаивается и берётся мне всё растолковать. Ну уж нет. Никуда я с ней не поеду. И ни с кем из них не поеду. Я лучше к Настасье напрошусь – она меня точно поймет. А еще лучше номер в гостинице сниму.

Однако, несмотря на все возмущение, гнев и разочарование, я немного успокаиваюсь и начинаю мыслить здраво: ничего не говорю вслух, поджав губы жду, когда Григорий отдаст мне ключ от сейфа. Он раздражённо разворачивается и идет в кабинет, а возвращается с моей сумкой и шубой.

Забираю и демонстративно проверю, все ли на месте – карты, ключи от машины и телефон он не конфисковал.

Надеваю шубу прямо в кухне и иду в прихожую. Обуваюсь, выхожу в гараж и, недолго думая, уезжаю, никого не дожидаясь.

А за пределами посёлка сворачиваю не в сторону города, а на трассу. Может быть, я поступаю неразумно, как малолетняя истеричка, но у меня такая обида в душе, что дышать больно. Отношение детей ранит куда больше, чем предательство мужа. Получается, я тридцать лет прожила впустую. Делала все не то и не так.

Лена мне даже не звонит! Она просто не сомневается, что я безропотно еду к ее дому и она застанет меня на месте. Возможно, дети даже задержались, чтобы поддержать отца.

Это невыносимо. И гонять по трассе в таком состоянии – плохая затея. Не хватало еще самоубиться из-за переживаний. К счастью, недалеко заправка. Сворачиваю к ней и паркуюсь возле магазина. Достаю телефон и первым делом пишу Лене, чтобы не ждала, а потом начинаю обзванивать городские гостиницы. Однако везде меня ждет один ответ: свободных номеров нет.

– Да что ж такое?! Все битком,– не выдерживаю я после десятого отказа.

И любезный администратор очередной гостиницы проясняет ситуацию:

– Ну а что вы хотели? Канун праздников, корпоративы, елки и просто кто-то заранее приехал.

И тут меня осеняет, что к подруге тоже напроситься не получится. Я совсем забыла, как она на днях жаловалась, что к ним приедет родня за неделю до Нового года и останется до самого Рождества. Мне хоть на вокзал едь ночевать!

Лезу в сумку за кошельком, чтобы сходить в магазин и купить кофе – ночь-то, похоже, предстоит длинная, – и вдруг вспоминаю о визитке, которую дал мне Дмитрий. Ищу её, ищу, но не нахожу. Сумку вытряхиваю на соседнее сиденье, карманы проверяю – нет её!

Глава 9

Гриша дошел до дна и постучал снизу. Он обыскивал мои вещи! Где-то глубоко в душе тонкой иглой колет страх и чувство вины – муж нашел в моей сумки визитку владельца ночного клуба! Но я трясу головой и злюсь на себя. Чего это я удумала?! Это не я тут сижу беременная от чужого мужика. И вообще, моя совесть кристально-чиста – я взяла визитку Дмитрия уже после того, как узнала о предательстве мужа. Причем я и в мыслях не держала ему звонить, а вот сейчас, назло всем врагам, возьму и поеду прямо в клуб. Пусть номер телефона не знаю, но название заведения прекрасно запомнила. «Сингулярность» оно называется. Мы как раз с Павлушкой недавно научный фильм про рождение Вселенной смотрели, и слово мне прекрасно знакомо. Забиваю в навигатор название, и тут мне звонит Лена.

– Мама, ты где? Ты же не собираешься делать глупости, правда? – говорит дочь таким тоном, будто мы с ней местами поменялись.

– Нет, Лена, я не собираюсь делать глупости, – вру, ведь что, как не глупость, моя эта поездка в клуб? – Поеду в гостиницу. Мне нужно побыть одной.

– Мам, у меня ощущение, будто ты всем нам что-то хочешь сейчас доказать. Не нужно так. Мы все волнуемся, – увещевает дочь, а мне обидно до слез.

– Я никому ничего не доказываю. Просто поняла, что вы меня даже как личность не воспринимаете. Только как приложение к себе. Пользуетесь, не испытывая ни малейшей благодарности. Повторяю, мне нужно побыть одной и все обдумать. Позвоню, когда буду готова вас видеть и общаться с вами, – говорю и сбрасываю вызов.

Выезжаю на шоссе, разворачиваю машину в город и еду по навигатору в центр. На часах девятый час. Интересно, в это время в клубах много народу? И в каком виде в эти заведения вообще принято ходить? Помню, мы на дискотеку наряжались в самое модное и красивое, делали убойный начес и макияж. Меня в моём теперешнем непрезентабельном виде хотя бы на порог-то пустят?

В какой-то момент начинают терзать сомнения, но я их гоню. У меня выхода нет. Если сейчас развернусь и забьюсь в какую-нибудь норку – сама себя уважать перестану.

Навигатор приводит меня к отдельно стоящему построенному не так давно трехэтажному зданию с яркой вывеской. Зеркальные окна отражают свет уличных фонарей, что твориться внутри – не видно. Но на парковке есть свободные места, а у входа народ в очереди не стоит. Либо заведение не пользуется популярностью, либо еще не время для наплыва гостей, либо тут что-то другое. Откуда мне знать, как сейчас бывает? Это в мое время в кассу за билетами очередь стояла длиной в квартал, а теперь, может, вообще всех бесплатно пускают.

Иду к входу. Волнуюсь, колени слегка подрагивают. Чем ближе цель, тем сильнее искушение плюнуть, развернуться и убежать. Но я, словно стойкий оловянный солдатик, иду на огонь. Только солдат спасал любимую, а я – собственную гордость.

Открываю тяжелую дверь, делаю шаг внутрь и оказываюсь в совершенно иной атмосфере. Словно через портал в другой мир попадаю. На улице ночь, зима, город готовиться ко сну, а тут Лас-Вегас какой-то. Хотя нет, у нас же азартные игры запрещены. Ну, значит, «Титаник». Точно. В холле много света, из зала доносится музыка, нарядные люди – молодые и, к счастью, не очень – смеются и спать не планируют. А тут такая я.

– Здравствуйте, вы на какой из банкетов? – пока я таращусь по сторонам и ловлю в зеркалах своё испуганное отражение, ко мне подходит высокая длинноногая девушка в белой блузке, бордовом жилете и короткой черной юбке.

Я смотрю на нее снизу вверх.

– Здравствуйте, я к Дмитрию Стрельцову, – говорю, понимая, что, скорее всего, в клубе сегодня корпоративные гуляния.

Девушка с беджем, на котором написано «Администратор Солнечный Ветер», задумчиво оглядывает меня с головы до ног.

– По поводу работы? А что так поздно? Вы поваром или посудомойщицей? – спрашивает.

Я хмыкаю. Ну ладно еще поваром, хотя и они, в моем представлении, выглядят как-то иначе. Но посудомойщицей?! Они что, тоже ходят в норковых шубах? Может, я, конечно, с такими рассуждениями выгляжу как сноб, и вообще слишком высокого о себе мнения, но это становится последней каплей едкой кислоты, упавшей на мою самооценку.

– Стриптизёршей, – цежу сквозь зубы.

Солнечный Ветер округляет губы в удивленную «о».

– Вон оно что! Простите, просто Дмитрий Сергеевич не предупредил, что у нас намечаются изменения в программе. Если стриптизёрша, то это, конечно, только к нему на собеседование. Все девочки обязательно проходят через босса.

Ну и вот на этом я отчетливо понимаю, что пора уходить. Зачем я вообще сюда приехала? Чего ждала от мужчины, которого совсем не знаю? Через него каждый вечер девочки толпами проходят. О чем нам с ним говорить?

– Простите, – шепчу, – я передумала. Не надо никого звать.

Разворачиваюсь к выходу, и в этот момент из боковой неприметной двери выходит Дмитрий. Мы встречаемся с ним взглядами, и он с шага сбивается, а потом расплывается в такой ослепительной улыбке, что хочется зажмуриться.

– Ирина! Как же хорошо, что вы приехали! Я очень ждал, но даже надеяться боялся, – басит он, стремительно сокращая расстояние между нами. Хватает меня под руки и бросает через плечо администратору: – Свет, пришли ко мне кого-нибудь минут через десять за заказом.

Я пикнуть не успеваю, как оказываюсь в стилизованном под пещерный проход тихом коридоре, освещенном настенными лампами под старину. Дмитрий увлекает меня дальше и вверх по лестнице.

Глава 10

Дмитрий

Пришла! Она все же пришла ко мне, а не осталась дома, приняв измену мужа как должное. Не побежала к подруге или детям, а приехала ко мне. Значит, мои слова не остались для Ирины пустым звуком: она к ним прислушалась. Выходит, я – молодец. Не растерял сноровку. Все про нее понял правильно.

– Что будете пить? Вино, шампанское, может, коньяк? – спрашиваю, усадив дорогую гостью в своей личной маленькой столовой.

У меня на третьем этаже клуба жилые апартаменты. Есть все: деловой кабинет, обеденный зал, спальня, купальня, массажный кабинет, небольшой зал для просмотров с подиумом и пилоном. Еще парочка нужных комнат. Не то чтобы я тут часто остаюсь – живу я в доме с сыном, своей старшей сестрой, которая помогает растить Лёвку, и помощниками по хозяйству – семейной парой. Но тут моя, так сказать, холостяцкая берлога, в которой я иногда зависаю.

– Я за рулем, – неуверенно отказывается Ирина. – Если честно, вообще не знаю, зачем приехала. Наверное, просто захотелось еще раз послушать вашу мотивационную речь.

Она одета в ту же самую одежду, в которой была на тренировке внука. Только на лице теперь нет ни капли макияжа – точно плакала. Но Ирину это вообще не портит. Она просто кажется более домашней и усталой, но шарм и тонкая мягкая красота от этого не пострадали.

– Планируете вернуться домой? – спрашиваю вкрадчиво.

Ирина вскидывает на меня внимательный взгляд. Пытается понять, нет ли в моем вопросе двусмысленности. Но я сейчас не играю и не флиртую, а пытаюсь вывести ее на рассказ о том, как прошли ее разборки с мужем.

– Нет, – горько роняет моя гостья, – я туда больше ни ногой.

Эта женщина не из тех, кто на одну ночь, поэтому все я свои слова тщательно взвешиваю:

– Все прошло плохо? Муж не перешел границ? Может быть, вам нужна моя помощь?

От одной мысли, что престарелый кобелина мог поднять на жену руку, у меня темнеет в глазах.

– Плохо прошло. А хорошо в моем случае и не могло пройти. Самое ужасное, что я не получила поддержки от тех, от кого в первую очередь ее ждала.

Я понимаю, что Ирина говорит о детях, и это заставляет меня болезненно поморщиться. Это моя больная тема. Я – отец одиночка, который хочет вырастить сына достойным человеком. Все время боюсь перегнуть палку в какую-либо из сторон. Многие родители из моего круга слишком балуют своих отпрысков, и те вырастают законченными эгоистами и отморозками. Другие наоборот – растят как минимум будущих президентов мира, и бедные дети света белого не видят. Мне хочется соблюсти баланс, но порой это кажется невозможным.

– Дети встали на сторону отца?

Ирина вздыхает.

– Не то чтобы. Они просто меня не поняли. В общем, я обижена и пока не хочу никого из них видеть.

– А куда же вы тогда спешите? Оставайтесь здесь. Хотите, проведу экскурсию по апартаментам? У меня тут есть абсолютно всё для комфортной жизни, а главное – превосходная звукоизоляция. Музыка и шум вас не потревожат. Я здесь не живу и готов предоставить вам убежище на какой угодно срок.

Ирина заметно вздрагивает и смотрит на меня со смесью удивления и страха.

– Кто вы? Экстрасенс? Маньяк? Демон-искуситель? Как догадались, что мне некуда идти? – выдыхает.

Немного обидно, конечно, что обо мне Ирина вспомнила, почувствовав безысходность, но это уже начало. Так что радуюсь тому, что есть.

– Ничего удивительного в моей прозорливости нет. Предновогодняя суета – она такая. Ну так что будете пить, Ирина? По опыту знаю, что лучше выговориться и не держать в себе, а откровенным разговорам всегда помогают хорошие напитки.

– Тогда вина, – говорит женщина моей мечты, и как раз в этот момент в дверь стучится официант.

Мы заказываем ужин, а бутылку коллекционного вина я достаю из личного бара. Разливаю по бокалам и предлагаю тост:

– Давайте за знакомство. И пусть оно будет добрым для нас обоих.

– Пусть будет, – соглашается Ирина и добавляет: – Но давайте отбросим официоз. Мне будет проще откровенничать без него.

– С радостью, – говорю, легонько ударяя своим бокалом о край её. – Рассказывай, Ириш, я хороший слушатель.

– А давай лучше ты первый, – говорит она, сделав глоток и хитро прищуриваясь. – Как получилось, что ты воспитываешь ребенка один? Я правильно понимаю, что ты не женат из-за скорби по ушедшей супруге?

То, что ее интересует мое семейное положение, – отличный знак. Вот только я не любитель вспоминать о жене и причинах ее ухода из жизни. Без всяких психологов знаю, что один именно потому, что испытываю чувство вины за то, что не справился с ее болезнью и боюсь повторения.

– Ты права, но не во всём. Я вдовец. А почему не женюсь во второй раз… – Замолкаю, подбирая правильный ответ, а потом неожиданно даже для самого себя сознаюсь: – Сложно найти женщину, которая подходит мне по всем параметрам.

– У тебя такие высокие запросы? Наверное, она должна быть молодой, не обремененной грузом прошлых отношений, красивой, с двумя высшими образованиями… что еще? Сирота из провинции, не избалованная деньгами? – предполагает Ира.

Я невольно хмыкаю. Она обрисовывает идеальный портрет для большинства состоятельных мужчин моего возраста, но…

– Все это звучит прекрасно, но для меня на первом месте стоит другое.

– Что?

– Она не должна хотеть рожать детей, – выдаю вслух свой главный страх, о котором даже самому себе до этого так откровенно не признавался.

Ирина хмурится, пытается понять этот мой заскок, и приходит к вполне логичному выводу.

– У тебя какое-то наследственное заболевание? – спрашивает тихо.

Не угадала. Я здоров, как и мой Левка. Причина в другом.

Глава 11

Ирина

Я не любитель копаться в чужих жизнях, но почему-то сейчас мне крайне важно и интересно узнать, почему Дмитрий больше не хочет детей. На мое предположение о наследственном заболевании он мотает головой, и в этот момент нам приносят ужин – стейки из мраморной говядины отлично подходят к красному вину, но любопытство сильнее, чем голод.

– Боишься, что сын будет ревновать? – делаю следующее предположение.

– Ты права в том, что главная причина – страх. Но боюсь я не того, что передам ребенку плохую наследственность, и не того, что Левка обидится, – нехотя тянет Дима, покручивая в руке бокал. У него красивые ухоженные и в то же время мужественные руки. Так и притягивают взгляд, заставляя забыть все вопросы, но их хозяин продолжает говорить, и я буквально застываю с раскрытым ртом. – У моей покойной жены была очень сильная постродовая депрессия. Я не смог ее спасти. Куда только ни возил, к каким специалистам только ни обращался… Алла так и не смогла из нее выбраться, и мы ее потеряли. Больше я не хочу через такое проходить. Боюсь повторения.

Какой кошмар! Вспоминаю, как после выписки из роддома с маленькой Леной два дня лила слезы, оказавшись с ней на руках вне стен больницы и осознав, что моя жизнь больше никогда не будет прежней. Что она поделилась на «до» и «после». Что теперь я себе не принадлежу. Мне тогда очень помог задушевный разговор с мамой. Она нашла слова, чтобы убедить меня в том, что отныне жизнь моя стала более насыщенной и счастливой, а не наоборот…

Хм-м-м, да. Выходит, я так этими словами прониклась, что вообще забыла о себе. Депрессии избежала, но тоже ничего хорошего не добилась. Надо было на работу выходить.

– Дим, но ведь это редкие случаи. Уверена, что есть статистика, и она покажет мизерный шанс наступить дважды в одну воронку.

– Не хочу, Ир. Давай закроем эту тему. Просто не хочу, – резковато обрывает меня мой новый знакомый.

Я еще не решила, воспользуюсь его предложением переночевать, но после этих слов сомнения отпадают – останусь. Дима явно не пытается меня окрутить и соблазнить. Его откровенность подкупает, и я тоже решаюсь рассказать больше о себе.

– А я знаешь на чем себя вдруг поймала? – меняю тему.

– Что мы хорошо сидим, и тебе не хочется больше плакать? – предполагает Дмитрий.

И попадает почти в яблочко. Я ему улыбаюсь.

– Бери больше! – говорю, салютуя ему бокалом. – Что я где-то даже рада. Я будто получила от жизни волшебный пинок, очнулась ото сна и лечу в сторону нового этапа.

– Серьёзно? – радуется Дима. – Хотя я и не удивлён. Всем нам порой нужен волшебный пинок и перемены. Но лучше расскажи, как ты видишь свою новую жизнь.

Я мечтательно смотрю в потолок и продолжаю улыбаться.

– Наверное, хочу работать. Зарабатывать деньги самостоятельно. Пусть немного, но я раньше никогда не работала. Возможно, какие-то курсы пройду…

– Как интересно… А по образованию ты кто?

Он так уверенно спрашивает, будто и не сомневается, что это самое образование у меня есть.

Смущенно пожимаю плечами.

– У меня только техникум. Я пищевой технолог, но все давно забыла. Теперь просто люблю готовить и печь… Точно! Буду торты на заказ делать! – радостно воплю.

Наверное, вино уже в голову ударило, потому что меня захватывает просто небывалый азарт. Я действительно могу подучиться и выдавать настоящие шедевры! Да я и сейчас могу – детям и внукам всегда сама на дни рождения не хуже заказных делала – просто надо понять, как клиентов искать, кухню оборудовать, может, приспособления какие-то докупить…

– Как замечательно! А у меня есть отличное помещение под кондитерскую. Руки только не доходят ею заняться. Там даже кухня почти полностью оборудована. Хочешь, я тебя на работу найму? – предлагает Дмитрий.

А я не желаю так быстро спускаться с небес на землю, поэтому спрашиваю:

– А условия работы какие? Что будет входить в мои обязанности?

И Дмитрий начинает описывать работу моей мечты.

Вечер проходит феерично. Я не помню, когда в последний раз чувствовала себя такой увлеченной. У меня буквально руки чешутся, чтобы скорее начать осуществлять все замыслы. И чем дальше мы с Дмитрием заходим в своих фантазиях, тем легче становится груз на моей душе.

Я уже не чувствую неловкости, когда Дима проводит меня по апартаментам, показывая, где находится санузел, а где гардеробная, в которой можно взять любую его футболку для сна. Он даже выдает новые тапочки и зубную щетку перед тем, как оставить меня одну. Дмитрий ко мне не пристает и не делает никаких двусмысленных намеков. Я предпочитаю думать, что он современный супергерой, спаситель женщин, попавших в беду.

Засыпаю на новом месте мгновенно. И это тоже какое-то чудо. Я не люблю путешествия как раз потому, что в отелях всё время очень плохо сплю, и отдых превращается в наказание. А тут… Как будто мой организм сразу охотно перестроился под новую реальность.

Но, к сожалению, утром меня будит телефонный звонок, и я вынуждена вернуться в старую действительность. Григорий начинает трезвонить в шесть! Я трубку не беру, и ставлю телефон на беззвучный режим. Однако сон уходит, а руки так и тянутся к телефону, чтобы зайти в семейный чат и глянуть, что там происходит.

Глава 12

Григорий

Всю ночь не сплю, кручусь на кровати, даже три раза встаю, чтобы накатить коньяка в качестве снотворного, но не помогает. Так и гоняю в голове разговор с женой. Ну и с детьми после того, как Ира уехала.

– Бать, ты, конечно, дал, – осуждает сын. – Всё понимаю: хороший левак укрепляет брак. Но как ты так с ребенком лоханулся?

Хочется дать ему подзатыльник, но Ромка что-то делает со своими волосами, и они торчат, будто иглы дикобраза. Боюсь руку наколоть, поэтому цежу:

– Просто никогда не надо расслабляться, сын, и верить, когда тебя уверяют, что детей иметь не могут по медицинским показаниям.

– Не могу это слушать! Как тебе не стыдно, пап?! – психует старшая дочка.

– Действительно, хотя бы перед нами изобразил раскаяние, – поддакивает ей младшая. – Такими темпами ты не сможешь с мамой помириться.

– Что-то она такая злая, что мне вообще в их примирение не верится, – угрюмо добавляет Лена. – Поеду ее догонять. Попробую поговорить по душам. Напишу потом, как она вообще настроена.

– Слушай, Лен, может, возьмешь Машуню к себе, а? – канючит Ольга.

Горькое разочарование даже неприятный привкус во рту оставляет. Детям плевать, что рушится наша с их матерью жизнь.

– Не возьму! Заканчивай своей фигней страдать.

– Самопознание – не фигня!

– Лучше мужу внимание удели, а не всяким инфоцыганам с их курсами, а то дождешься, что как у родителей все будет, – спорят дочки.

А я закипаю! Распустила их мать! Никакого уважения к родителям! Опускаю тяжёлый кулак на холодильник, оставляя вмятину на дверце – плевать. Тут жизнь в пропасть катится.

– Всех лишу ежемесячных выплат, если не научитесь держать язык за зубами! – рычу. – И знайте все трое: если хоть кто-то посмеет мать поддержать, встанет на ее сторону – лишу наследства, даже не дрогну!

Детей из дома как ветром сдувает, а у меня начинает сердце ныть. Мечусь по первому этажу и грудь тру, пока не приходит сигнал сообщения. А это в семейном чате Ленка голосовое прислала. Нажимаю прослушать, а у самого в висках стучит от волнения. Будто от сообщения зависит моя дальнейшая жизнь.

– Мама ко мне не поехала. Сказала, что никого не хочет видеть, и просила ее не искать.

В глазах темнеет от дурного предчувствия.

«К тете Насте, наверное, поехала», – предполагает Ромка.

«Я спросила у неё, говорит, мама ей даже не звонила», – пишет Лена.

– Господи, ну чего вы кипишуете? Мама большая девочка, наверное, в гостиницу уехала, – наговаривает голосовое Ольга.