Читать онлайн Одноразовые 2

Предисловие.

И снова здравствуйте! Прошел почти год, как на свет появились первые «Одноразовые». И едва была поставлена точка, как сразу же отдельные небезразличные мне лица забубнили в один голос: «Надо продолжение! Пиши продолжение!».

У меня и в мыслях такого не было, если честно. Во-первых, первая книжка писалась по уже имеющемуся сценарию, а вторую? Писать из головы что ли?

Во-вторых, наше мотосообщество встретило книжку о себе без особого энтузиазма. И название того… «обидное» название. И стиль отвратительный и вообще… «Не читал, но осуждаю!».

Но так уж получается, что, когда со своими героями «живешь» продолжительное время, они сволочи такие начинают жить своей собственной жизнью. И тебя, засранцы, вообще не спрашивают!

Вот и вышло, что в какой-то момент я обнаружил, что мыслей и идей достаточно для того, чтобы попробовать продолжить эту историю. И продолжил.

К сожалению, если вы возьмете и прочитаете «Одноразовые 2», как отдельное произведение, то многие мотивы поступков героев, воспоминания и переживания останутся Вам непонятны. Так что советую, всего лишь советую начать все же с первых «одноразовых». Благо они лежат на «Литресе» и стоят совсем недорого.

После смешных, а иногда грустных событий, описываемых в книжке первой, вторая возвращает нас к героям спустя примерно полгода.

О чем она? Все также о мотоциклах, о людях, которые на них ездят, о дружбе, ненависти и любви. А еще о людях чья молодость пришлась на так называемые «лихие 90-е», когда путь от счастливой жизни и до могилы иногда занимал несколько шагов по двору.

Она неожиданно о мотоклубах, как-то так получилось. Помните? Я в предисловии к первым «одноразовым» говорил, что не хочу писать про мотоклубы? Помните? Напиздел, как оказалось. Но это не я! Меня подставили мои герои, которые живут уже, как вы помните, своей жизнью и меня ни разу не спрашивают.

Традиционно будет немало «крепких» словечек, но без них, как говорится, сказки не расскажешь. А если принимать за правило современный наш кинематограф, когда здоровенный амбал говорит «…я удивлен!», вместо более подходящего для ситуации слова, то это какая-то порнография получается и обман. В данном случае читателя.

Так что мат будет. Будет достаточно насилия и некоторое количество сцен секса. Тоже из песни слова не выкинешь. Хотя, по моим ощущениям, во второй книжке герои трахаются меньше. Не знаю в чем причина. Надо будет подумать на досуге.

Традиционно будет много примечаний. Потому как иногда действие переносится в Латинскую Америку и Западную Европу, а значит некоторые нюансы нужно пояснять. Ну и какие-то понятия, и нюансы мотожизни, а тем более жизни серьезных мотоклубов также нуждаются в пояснениях.

Только большая просьба к отдельным впечатлительным личностям – не думайте, что если вы прочитали эту книжку, то теперь будете чувствовать себя своим в достаточно замкнутом мире больших «МС» и «однопроцентных» клубов!

Не будете! Потому что многое в этой книге придумано, а если и не придумано, то дает весьма приблизительное представление о том, как все происходит. Чтобы понять и изучить «байкерскую» жизнь книг мало! Надо оказаться внутри.

Кстати, некоторые меня спрашивали – почему действие происходит в наши дни и при этом никак не отражена тема СВО? Очень просто. Я там не был, а рассказов тех, кто там был, пусть даже это и мои братья из клуба, мне видимо мало. Да и не хотелось бы касаться такой важной и близкой многим темы вскользь, между прочим.

Чего точно не будет в книге, так это конкретных имен, названий и событий. Ну, кроме географических, конечно, без которых не обойтись.

Итак! По традиции: «Джентльмены! Заводите моторы!». Поехали!

Внимание! Все события, факты, персонажи и их поступки – ВЫМЫШЛЕНЫ!!! Любые аналогии с реальными событиями и персонами неуместны и остаются целиком на совести читателя.

В книге присутствует ненормативная лексика, сцены насилия и секса, а также употребления табака и алкоголя.

Часть первая.

Москва.

Наши дни.

«Поговори со мною, мама!

О чем-нибудь поговори…»

Из советской песни.

Она еще не проснулась, а уже слышала этот ненавистный звук. Тяжелые удары железом по асфальту сменялись скребущим душу скрежетом лопаты.

Дворник каждое утро в поте лица доказывал всем, что не зря ест свой хлеб. Он боролся с зимой не жалея ни своих сил, ни сна обитателей жилого комплекса.

– Сука! – уже проснувшись подумала она и испугалась, что сказала это вслух. Даже оторвала голову от подушки и оглядела полутемную комнату. В какой-то момент показалось, что мать здесь, возле кровати, и не миновать очередной порции нотаций.

Но в комнате никого не было. Лиза успокоено снова опустила голову на подушку и закрыла глаза. Сон не шел совершенно. Организм проснулся и теперь совсем не собирался снова засыпать. Она из чистого упрямства честно пыталась еще пять минут подремать.

Однако, вместо сновидений, перед закрытыми глазами вставали сосны, заходящее солнце, палатки и, почему-то, голый выше пояса Макс, который шел именно к ней, она это точно знала. Шел и улыбался.

Она рывком села на постели и энергично потерла лицо ладонями, посмотрела на часы на тумбочке. На небольшом экранчике светились цифры «7:18». Снова пытаться заснуть, когда будильник сработает через 12 минут – идиотизм в квадрате.

Дворник внизу за окном видимо взял особенно большую лопату и теперь скребущий звук, казалось, елозил металлом по обнаженным нервам.

– Сука! – повторила она уже без всякой опаски и с ненавистью посмотрела на еле светлое окно. Спустила ноги с постели, нашарила тапочки.

Лиза встала, накинула шелковый халат – один из подарков отца на 16-летие и, так и не зажигая свет, вышла в коридор. Щелкнула выключателем, вошла в туалет и, только усевшись уже на унитаз, поняла, что в темной кухне кто-то явно был.

Выйдя из уборной, выключила свет и тут же нажала соседнюю клавишу. Под потолком кухни вспыхнул плафон. Татьяна, сидящая у окна спиной к двери, повернулась, поморщилась.

– Лизка! Ты чего не спишь?

Лиза, шаркая тапочками, вошла на кухню, налила из графина воды в стакан, выпила и поставила стакан на стол.

– Не спишь чего? – повторила Татьяна вопрос.

– Выспалась, – пробурчала Лиза в ответ и открыла холодильник.

– А руки помыть после сортира? А умыться? – мать явно не собиралась успокаиваться.

– Пф! – фыркнула Лиза и прикрыв холодильник, развернулась к двери, – И тебе доброе утро, мама!

– Завтракать будешь? – Татьяна встала с кухонного уголка и шагнула к плите, щелкнула кнопкой чайника.

– Кофе выпью! – Лиза уже вошла в ванну и скинув халат, за ним все остальное, пустила воду. Зябко поеживаясь, посмотрела на себя в зеркало.

Убедившись, что из крана льется уже комфортная по температуре вода, Лиза шагнула в душевой отсек. Она еще не успела закрыть тяжелую, дымчатого стекла дверцу, как распахнулась дверь ванны.

– Ну, маам! – протянула она, прикрываясь руками и возмущенно глядя на мать.

– Да ладно! – отмахнулась Татьяна, – Чего я там не видела?

Не обращая внимания на возмущение дочери, она шагнула к раковине и открыв воду, взяла зубную щетку. Лиза повернулась спиной, включила душ.

– Тебе вообще говорили что-то о личном пространстве? – громко спросила она.

– Я же к тебе в комнату не лезу! – Татьяна сосредоточенно выдавливала пасту на зубную щетку.

– Причем здесь это? – Лиза почти задохнулась от возмущения, – Ты не думала, что я могу себя некомфортно чувствовать, когда я в душе, а в ванной еще кто-то?

– Умная больно! – Татьяна повернулась, прищурилась и вдруг нахмурилась, – Лизка!

– Чего? – откликнулась дочь, продолжая стоять спиной и поливать себя из душа.

– Ну-ка повернись! – приказала Татьяна и шагнула к прозрачной стене душевой кабины почти вплотную.

– Зачем это?

– Повернись я сказала! – добавила она металла в голос.

Выждав еще секунд пять, Лиза с явной неохотой повернулась к матери лицом. Та оглядела ее с головы до ног, и явно успокоенная снова отвернулась к раковине.

– И чего это было? – Лиза снова повернулась, но на этот раз всего на полкорпуса. Чистя зубы и наблюдая краем глаза за ней через отражение в зеркале, Татьяна в который раз уже подумала, что акселерация все-таки дает о себе знать. Такой фигурой, как у этой 16-летней грубиянки, сама Татьяна могла похвастаться лет в 25.

– Так чего это было? – Лиза уже вышла из душа и теперь завернувшись в махровое полотенце, смотрела на мать, требуя ответа. Татьяне вдруг стало неловко, и она рассердилась не себя за эту неловкость.

– Ничего! – резко ответила она и почти кинув зубную щетку в стаканчик, повернулась, чтобы выйти из ванны. Не тут-то было.

– Не-не-не! – Лиза и не подумала дать дорогу, – Теперь уже мне интересно. Осматриваешь меня, как картину в музее, зубы тебе почистить приспичило, когда я моюсь! Это что за техосмотр?

– Ничего! Сказала же! – Татьяна попыталась протиснуться между дочерью и унитазом, но не преуспела, наткнувшись на полный иронии взгляд. От этого взгляда исчезнувшая было неловкость, вернулась в двойном размере.

– Да чего я перед тобой оправдываюсь? – вспыхнула Татьяна, – Забочусь я о тебе! Встаешь ни свет, ни заря, может чувствуешь себя плохо, может еще что…

– Беременная, – кивнула Лиза. Она попала на вскидку, не целясь, угадав потаенный смысл осмотра. Это было так неожиданно, что Татьяна замолчала.

– Значит так, мама, – Лиза повернулась к зеркалу, легкими движениями пальцев поглаживая лицо, – Я не беременная, половую жизнь пока не веду. Пока… Не веду. Гинеколога, как ты надеюсь помнишь, посещаю регулярно…

– Что значит пока? – чувствуя, как стремительно краснеет, спросила Татьяна. Лиза с усмешкой взглянула на нее в зеркало.

– Это значит, мама, что пока достойного экземпляра, которому я была бы готова подарить себя, на горизонте не наблюдается. Если появится, то тогда и думать буду. А пока, чего заморачиваться?

– Ну ты же посоветуешься с мамой перед этим? – шутливо произнесла Татьяна, но дочь шутливый тон не приняла.

– А смысл? – снова пожала плечами Лиза, – Ты можешь что-то посоветовать?

– Ну как? А школа? – чувствуя себя последней дурой спросила Татьяна, – Ты же еще учишься в школе, ты школьница!

Взрослая дочь-школьница пожала плечами.

– Ты еще скажи, что я маленькая и не доросла. Школа? Ну школа… Чем может помешать учебный процесс процессу дефлорации?

– А? – от волнения Татьяна даже не сразу поняла смысл сказанного.

– Правда, некоторые подруги советуют не глупить и продать свою невинность в Интернете какому-нибудь папику миллиона за полтора, но я пока такой вариант не рассматриваю…

– И на том спасибо, – кивнула Татьяна, – А зачем тебе полтора миллиона, доченька?

– Если снимать квартиру за полтинник, то хватит почти на два года, а там и работать начну, – Лиза закончила манипуляции с лицом, нанесла крем и прямо в полотенце пошла в свою комнату. Спохватившись, Татьяна бросилась за ней.

– Ты сейчас серьезно?

– Более чем, – кивнула Лиза.

– Но почему? – Татьяна стояла на пороге ее комнаты и наблюдала за процессом одевания. Лиза подтянула колготки, повернулась к матери.

– Потому что я не хочу с тобой жить, – произнесла она и повторила, – Не хочу.

– Но почему? – снова произнесла Татьяна.

Лиза натянула юбку, заправила в нее полупрозрачную блузку. Черный бюстгальтер вызывающе просвечивал сквозь тонкую ткань.

– Ты выгнала отца!

Лиза подошла к ней на расстояние шага.

– Ты разрушила нашу семью. Ты сидишь, как дура, одна ночами

напролет и тупишь в окно. Без мужика, без семьи, без всего… – она перевела дух и повернулась, чтобы выйти из комнаты, но спохватилась, повернулась резко, – И ты еще после всего этого думаешь, что я прибегу к тебе советоваться как мне удачнее расстаться с девственностью? – она грустно покачала головой, – Вот поэтому, мам…

Лиза потянулась, подхватила небольшой рюкзак, прошла в прихожую, кинула рюкзак на пуфик у двери и ушла на кухню.

– Кстати! – она выглянула в коридор, – А почему ты не спрашиваешь, что я сделаю с остальными пятью сотнями тысяч, которые останутся от продажи моей невинности?

– И что же ты сделаешь с ними? – вяло поинтересовалась Татьяна, – Неужели уедешь на Гоа? Или какие-нибудь курсы себе купишь?

– Пф! – Лиза закатила глаза к потолку, – Я уже решила, – сказала она торжественно, – Я себе спорта1 куплю. Или «эр шестую» 2или «эфчиайку»3. Не выбрала еще…

– Тебя отец убьет, – «на автомате» произнесла Татьяна, но натолкнулась на торжествующий взгляд.

– Отец меня понял! – соврала Лиза и тут же добавила, – Он сказал, если научусь, то буду ездить! – она едва удержалась, чтобы показать матери язык и снова удалилась на кухню. Татьяна привалилась к стене, глядя перед собой. Было не обидно, не горько, пусто как-то было и все.

– Если научусь, то буду ездить, – произнесла она негромко, – А если не научусь, то не буду…

Впрочем, завтрак прошел, как иногда пишут о всяких официальных мероприятиях «…в теплой, дружеской обстановке…». Одна сторона в лице матери пыталась вести себя так, как будто и не было разговора, а другая сторона – Лиза. Она просто молча пила кофе и жевала бутерброд.

Закончив прием пищи, вскочила и уже из прихожей сообщила, что до экзаменов времени осталось мало, а потому подготовку нужно форсировать. После школы консультация по русскому и литературе, потом с Людой подготовка совместного реферата по биологии.

– Я потом еще к папе заеду, – стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сообщила она. Татьяна немедленно возникла в дверях кухни.

– А ты его предупредила? – она явно тоже старалась выглядеть максимально спокойно. Дочь просто предупредила, что хочет заехать к отцу, а она просто интересуется знает ли об этом отец. И все.

– Да он после работы или дома или у Молота! – отмахнулась Лиза, застегивая пуховик. Она натянула на волосы шапку и щелкнула замком, но видимо поняв, что перебор, примирительно добавила, – Да не волнуйся, мам! Он меня, если что, на такси отправит! Ну все! Я побежала…

Лиза подхватила с пуфика рюкзак и выскочила за дверь, щелкнула замком и не задумываясь быстро пошла к лестнице.

Не так давно мать изобрела новую тактику. Теперь, когда Лиза уходила таким образом, она не грозила, не просила и не ругалась. Просто молча стояла в дверях квартиры и всем видом своим олицетворяла немой укор и такую же немую скорбь по окончательно отбившейся от рук дочери.

Стоять и ждать лифта, чувствуя на спине скорбный взгляд совсем не хотелось, и Лиза проворно поскакала по ступенькам, как первоклассница.

Гена ждал ее у выхода из подъезда. Они как-то с самого начала определили эту границу что ли. Пять метров от подъездной двери. Облицованный кафелем выступ и за ним он. Всегда. Каждое утро.

– Привет, Лизинг! – он по-хозяйски притянул ее к себе, чмокнул в губы и тут же ухватил пятерней за задницу.

В школе все знали, что она «занята». Для этого надо было всего-то, чтобы Гена пару раз встретил ее после уроков. Они самозабвенно целовались перед образовательным учреждением, а потом укатывали на такси.

Обычно она благосклонно принимала его ухаживания и даже фамильярности. Гена был физически развит, учился на первом курсе какого-то коммерческого ВУЗа и в перспективе мог стать наследником немаленького семейного бизнеса в виде автосалонов и автосервисов. Подружки в школе завидовали и считали, что жизнь удалась.

Но сегодня едва Лиза зажмурилась, подставляя губы для поцелуя, снова возникли перед сомкнутыми веками сосны, палатки, вишневое солнце и Макс, который теперь выглядел хмуро.

И она вдруг пихнула Гену в грудь и возмущенно фыркнула.

– Ты охренел? Давай еще в трусы мне залезь! – парень опешил. Почти два метра смущенного удивления таращились на подругу.

– Лиз! Ну ты чо? – пожал он плечами, – Я ж не это… Я ж просто рад тебя видеть и вообще… – но Лиза останавливаться не собиралась.

– Я 16 лет уже Лиза! Рад он и вообще! Может по этому поводу трахнешь меня еще здесь, возле мусорки?

– Да я это… – окончательно смутился Гена, – Я ж не про то…

Лиза также неожиданно успокоилась и с каким-то странным выражением оглядела смущенного бойфренда. Закончив осмотр, она негромко вздохнула.

– Вот что, Геннадий! – она посмотрела ему в глаза и повторила, – Геннадий… Я, к сожалению, вынуждена констатировать, что наши отношения зашли в тупик. Я, видишь ли, не отношусь к тем девушкам, которых за жопу схватили, в кафешечку сводили и все – твоя до гроба. Мне нужно больше, мне…

Гена придвинулся ближе, выдохнул.

– Лиз! Да я же как раз об этом и хотел! Лиз! Я ж люблю тебя! Правда! Ты скажи только! Давай поженимся? Прям завтра! А, Лиз? Давай! А потом в свадебное путешествие хочешь в Тайланд вон или на Мальдивы? Отец сказал на 18 машину подарит, если сессию закрою без «хвостов», а я без хвостов, Лиз! Прикинь! Я уже к нему иду в отдел продаж… – он замолчал, удивленно наблюдая, как она качает головой.

– Ген! – как-то устало сказала она, – Ты хороший мальчик, умный, физически развитый, но такой мудак! – она помолчала и повторила, будто пробуя слово на вкус, – Мудак!

Гена хотел что-то возразить, но Лиза протестующе выставила ладони перед собой.

– Стоп! Не надо! Твои объяснения ничего не изменят, а с мысли меня собьют и я твоих глазах останусь неблагодарной сукой. Хотя… Я и так останусь, но хотя бы попытаюсь. Так вот… – она перевела дыхание, – Ты три месяца катал меня на такси, лапал в кафешках и даже предлагал мне близость, помнишь? – Гена вильнул взглядом и потупился. Лиза кивнула.

– Помнишь. Ну да, 16 исполнилось, так чего время терять? И я знаешь, Гена, я не буду врать, мне сначала нравилось. С тобой нравилось. А теперь. Неужели ты за 3 месяца, тиская меня за жопу, так и не понял, что я за человек? Что мне твои Мальдивы, Сейшелы, работы эти твои до одного места? – она замолчала и примирительно положила руку ему на плечо.

– Не обижайся, Ген! Но тебе нужна нормальная девушка, не я! Это точно. Давай, как говорят во всяких говносериалах – останемся друзьями, а? Договорились? – она заглянула ему в глаза, – Ну, ок!

Лиза легко повернулась и пошла по дорожке вдоль дома, закинув рюкзачок на плечо. Настроение вдруг стало каким-то легким и светлым. И даже серое, набухшее тучами небо и мерзлый асфальт, и черные сугробы в желтых пятнах не могли теперь его испортить.

Из соседнего подъезда вышел восточной наружности человек в ярко-оранжевом одеянии и больших валенках. В руках человек держал металлический скребок и метлу. Метла топорщилась ломанными прутьями во все стороны, как дикобраз в период брачных игр.

– Здирастуйте! – вежливо произнес человек. Лизе захотелось совершить вдруг что-то лихое и по-доброму хулиганское, но она сдержалась и лишь церемонно склонила голову.

– Доброе утро и хорошего дня! – «Сука!» добавила она про себя, но это то же получилось совсем не обидно, а как-то весело. Лиза была почему-то уверена в этом…

«Жизнь – это то, что происходит с тобой,

пока ты оживленно строишь другие планы…»

Джон Леннон.

– А Максима нет еще? – она застыла в дверях кабинета и Сергей, взглянув на нее, внутренне облизнулся. Ее звали то ли Габриела, то ли Лилиана… Что-то безусловно экзотическое было в ее имени.

В банке ее почти сразу же стали называть исключительно «Эта». Любой разговор, начинавшийся в курилке или во время обеденного перерыва со слов «я б вдул…», сразу же пресекался искренней просьбой «…не начинай, а!».

Судя по утечке из службы персонала, Лилиане или как там ее, был 21 годик. Без малого 180 сантиметров совершенного тела, бесконечных ног и идеальных грудей. Добавьте в этот салат прямые черные, как вороново крыло волосы до поясницы, ярко-голубые глаза и чувственные губы.

«Эта» работала личным секретарем Михаила Геннадьевича и по неофициальной информации была одной из любовниц его делового партнера. Причем любовницей была далеко не «основного состава», а как говорили на спортивных каналах про всяких неудачников, уже месяца три прочно сидела в «глухом запасе».

Попытки представить себе любовниц партнера, которые выступали в «основе», заставляли воображение рисовать нечто уже совсем несусветное.

Но к шефу понятное дело никто с расспросами не лез, а партнер говорят отличался тяжелым нравом. В 90-е решал конкретные дела и разруливал «блудняки», имея обыкновение закапывать оппонентов в свежие могилы. Говорят иногда даже живыми. Это называлось тогда «помочь с жильем».

Потом партнер остепенился, отошел от «конкретных» дел, открыл картинную галерею и винный бутик, построил храм в Ближайшем Подмосковье. Но нрава тяжелого не утратил и к тому же ревнив был, как павиан во время гона. Неудивительно, что пристроенную «другу Мише» любовницу, не смотря на такие внешние данные, обходили десятой дорогой.

– Так Максим здесь? – повторила она и Сергей помотал головой.

– Нет, еще не приходил! Что-то передать?

– Не приходил? – расстроилась «эта» и помотала головой отчего волна черных волос тяжело колыхнулась, – Не надо, я потом сама… – она не договорила и исчезла, притворив за собой дверь.

Колебания воздуха донесли до Сергея запах ее духов. Сразу же перед глазами замелькали будуары, смятые простыни, джакузи и почему-то душевые кабины. Он потянулся к телефону, снял трубку, но в ту же секунду в кабинет ворвался Макс.

– Физкульт-привет! – он хлопнул по протянутой ладони и плюхнулся в кресло, которое взвизгнуло колесиками. Сергей положил трубку обратно и подчеркнуто внимательно уставился на друга.

– Что? – занервничал тот, осматривая себя, – Ты чего, Серег? Я приложился где-то?

– Ничего, – пожал плечами Сергей, – «Эта» заходила, тебя спрашивала. Вот теперь пытаюсь запомнить друга, пока он живой и целый, а не в виде набора запчастей…

– Ой! – поморщился Макс, – Хорош! Ничего не было! Один раз в обед вместе пообедали. И чего? Это преступление?

– Нет конечно! – отмахнулся Сергей, – Пообедать в обед – с кем не бывает? Но я слышал, что ее папик яйца секатором отрезал и за меньшее…

– Не пиздите, Сергей! – строгим голосом произнес Макс. Он хотел добавить еще что-то, но дверь открылась и на пороге снова возникла «эта». Увидев Максима, она просияла.

– Максик! Доброе утро! Ты обедать пойдешь – позвони тогда, ладно? Я буду ждать! – Макс с какой-то беспомощностью оглянулся на Сергея, но тот сделал равнодушное лицо и подчеркнуто тщательно принялся наводить порядок на столе.

– Я… – Макс понял, что помощи ждать неоткуда и надо что-то говорить самому, – Я еще не знаю, но в принципе…

– Я чего заходила-то! – встрепенулась «эта» и ткнула наманикюренным ногтем длиной с тигриный коготь, в Сергея.

– Вас Миша зовет. Срочно…

– Миша? – не понял Сергей, но в следующую секунду картинка сложилась.

– Михаил Геннадьевич? Понял! Иду!

«Эта» благосклонно кивнула и послав Максу еще одну обворожительную улыбку, исчезла за дверью. Сергей встал, шагнул к двери, но остановился и повернулся к Максу.

– Ты не забудь набрать! – он кивнул на дверь, – Не оставляй девушку без обеда! Она ждать будет…

Макс сердито отмахнулся, но было видно, что сложившаяся ситуация его немного волнует.

– Хорош тебе! – попросил он, но Сергей не собирался останавливаться и резюмировал.

– В принципе, ты без яиц даже лучше будешь выглядеть. Исчезнет эта болезненная худоба, слегка пополнеешь, станешь куда спокойнее…

– Блядь! Заткнись, Серег! – гаркнул Макс и Сергей, сделав понимающее лицо, вышел в коридор.

Пройдя пару десятков метров, он приветливо кивнул сидящей за стойкой «ресепшена» симпатичной блондинке. Еще не так давно здесь безраздельно властвовала Наташа. Однако, месяца четыре назад, она в очередной раз в дребезги посравшись с Максом из-за какого-то пустяка, пришла к Михаилу Геннадьевичу и шваркнула на стол заявление об уходе.

Бывший свидетелем разборки Сергей, не сомневался, что Наташу они больше не увидят. Руководство же посчитало по-другому и из кабинета Наташа вышла с повышением зарплаты и направлением на какое-то там обучение. Еще через месяц «разведка донесла», что Наташа больше не вернется, получив какое-то выгодное предложение.

В минуты, когда пугать было больше нечем, Сергей делился с Максом слухами. Мол Наташа заканчивает суперэффективные курсы финансовых менеджеров и вот-вот вернется в банк правой рукой Михаила Геннадьевича.

Макс выслушивал весь этот бред, матерился, но что-то такое в его взгляде проскальзывало, заставляя Сергея повторять эту байку снова и снова.

Кивнув сидящей в кресле за столом «этой» и стараясь не слишком пялиться на открытые символически строгой юбочкой почти на всю длину бесконечные ноги, он костяшками пальцев стукнул в дверь и открыв ее вошел в кабинет.

– Не слишком спешил, я так смотрю! – сварливо пробурчало начальство вместо приветствия.

– Мне только сказали, что вы вызываете… – пожал плечами Сергей.

Михаил Геннадьевич – управляющий банком, неофициальный его владелец, «за глаза» Аллигатор или Крокодил Миша посмотрел на огромную, в полстены репродукцию Джоконды и качнул лысой головой.

– Заебала Изабелла! – негромко произнес он.

«Точно! Изабелла ее зовут!» – вспомнил Сергей имя «этой» и повинуясь вялому движению начальственной руки, примостился на стуле в конце длинного стола.

– Ты у нас сколько работаешь? – поинтересовалось начальство.

– С мая, если с испытательным считать, – внутренне напрягся Сергей. Не к добру такие вопросы и хотя особых косяков он за собой не помнил, но все равно.

– Ага, – кивнул Михаил Геннадьевич, – С мая. А с жильем у тебя как?

– Снимаю, – снова пожал плечами Сергей, внутренне удивляясь разносторонности начальственных интересов.

– Так, – начальство покосилось на часы в углу, – Времени мало поэтому буду краток. Твои наработки по финансовой аналитике и прогнозу я показал некоторым не последним в этой области людям. Их вывод – ты далеко пойдешь. И я склонен им верить. Работать нравится? —вдруг спросил Михаил Геннадьевич.

– Да вполне, – уже чуть успокоившись ответил Сергей.

– Это хорошо, – шеф встал и пройдя несколько шагов уселся на соседний стул, – Значит так. Между нами. С банками в нашей богоизбранной стране – жопа. Ну, если только ты не на бюджете или не одноклассник сам понимаешь кого. Я, к сожалению, не одноклассник и решил принять меры. Вместо банка здесь скоро будет финансово-консалтинговое агентство и мне хотелось бы, чтоб одно из направлений вел ты… – Михаил Геннадьевич помолчал, изучающе разглядывая Сергея.

– Да я не знаю, – неуверенно начал Сергей, но умолк повинуясь нетерпеливому жесту.

– Все ты знаешь! – отмахнулся Михаил Геннадьевич, – Зарплату со следующего месяца умножай на три, плюс процент с каждого отконсультированного клиента. Устраивает? – Сергей обалдело смотрел на шефа. Финансовые перспективы радужными переливами туманили мозг.

– Устраивает, – удовлетворенно кивнул Михаил Геннадьевич, – И еще. Я хочу, чтобы ты купил квартиру. Двушку или трешку…

– Да я сам хотел, – вскинулся Сергей, – Но на двушку боюсь не хватит, у меня… Я дом же продал у себя там, деньги на однушку в ипотеку хватит…

– Дурак что ли? – поморщился Михаил Геннадьевич, – Конечно трешку на Садовом кольце это уже перебор, но я хочу, чтобы мой ведущий финансовый аналитик не думал, где взять денег на жилье. И потом – ты должен быть уверен, что это не шарашка на пару месяцев, а солидный и долгоиграющий проект. Я в тебе заинтересован и хочу, чтобы ты был мне обязан. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Сергей ничего не понимая.

– Подбери себе нормальный вариант в своих Мытищах, – распорядилось начальство, – Только нормальный, не дешманский! Счет принесешь мне. Захочешь уйти раньше, чем через пять лет, деньги придется вернуть. Условия понятны?

– Да, – кивнул Сергей и промямлил, – Я лучше сам… У меня же есть… Деньги есть, за дом получил…

– Молодец, – Михаил Геннадьевич встал и вернулся на свое место, – Купи себе чего-нибудь! Машину там или ты ж на мотоцикле ездишь?

– Ну да, – Сергей тоже встал.

– Вот и купи себе новый мотик! – подвело итог начальство и кивнуло на дверь, – Свободен. О разговоре нашем никому! Это ясно?

– Вполне, – Сергей шагнул к двери, но остановился, – А Максу?

– Ему я сам скажу, – отмахнулся Михаил Геннадьевич, – Тем более, что не хрен ему балду пинать! Я ему новый фронт работ наметил. Мы его недуг в подвиг определим4…

После короткого стука дверь в кабинет открылась и заглянул кто-то из кредитного отдела. Сотрудники томились в ожидании «летучки».

– Свободен, – повторило начальство, но Сергей удивленно взглянул на часы и остался на месте, – Еще какие-то вопросы? – сухо поинтересовался Михаил Геннадьевич.

– Так «летучка» же… – Сергей кивнул на дверь.

– Сережа! У тебя слух отшибло? – ласково поинтересовалось начальство, – Хрена тебе делать здесь? Иди в свой кабинет и жди! Я может сегодня тебе кое-что уже скину, чтоб было над чем подумать…

Сергей еще секунду ждал пояснений, но уяснив, что их не последует, просто открыл дверь и вышел из кабинета. Стараясь не замечать удивленных взглядов коллег, он прошел через приемную и вышел в коридор.

– А чего это мы такие мятежные? – удивился идущий на встречу Макс, – Там «дуплёж» уже небось в полный рост, а ты здесь оттопыриваешься!

– Тебе там объяснят! – кивнул Сергей на дверь приемной и пошел по коридору. Макс с тревогой посмотрел ему в след и внутренне собравшись, шагнул в приемную.

«Нестрашно, когда крошки в постели.

Главное, чтобы крошкам было хотя бы 18…»

Незнакомый автору, но безусловно мудрый человек.

Тупая овца на красном «крузере»5 никак не могла определиться куда ей надо. Полковник был уверен, что это именно «овца». Мужика, даже самого конченного метросексуала представить за рулем красного… Нет, не так. КРАСНОГО «крузака» он не мог. Воображения не хватало.

Он почти вылез на встречную, скорее почувствовал, чем увидел, как левые колеса выехали за «осевую», но все же обогнал раскорячившийся на два ряда «крузер». «Камера висит – писец котенку! Финчасть изнасилует…»6 – подумал Полковник про себя и притоптал газ. Служебная «камри» прыгнула вперед.

Обгоняя, бросил взгляд на тонированное окно «крузера». Сидящая за рулем сильно тюнингованная блондинка, покосилась на него и тут же снова вернулась к своему занятию – обсуждению супер важных вопросов по мобильному телефону.

Полковник резко замедлился и остановился на красный. Запоздало подумал, что сидящая в «крузере» «обезьяна с гранатой» вполне способна въехать ему в зад, не заметив ни его машину, ни красный. Он даже сжался, ожидая удара, но справа ожесточенно засигналил автобус.

Полковник повернул голову. «Крузер» стоял рядом с ним. Левой частью в полосе, а правой перекрывал «автобуску»7. Еще правее стоял синий автобус, которому откровенно повезло. Небольшое расширение проезжей части позволило как-то втиснуться между «крузером» и бордюром.

Водитель общественного транспорта открыл окно и прямым текстом сообщал блондинке что он лично думает о ее манере ездить и совершать неожиданные перемещения в пространстве.

Блондинка к этому моменту видимо уже закончила телефонные переговоры. Открыв почему-то люк «крузера», она тоже старалась донести до водителя автобуса свою точку зрения. В знании простых и понятных каждому русскому человеку слов, стороны были примерно равны. Но вот в артистизме блондинка переигрывала «автобусника» в одни ворота.

Все шло к тому, что они скоро сойдутся в рукопашную, но в этот момент зажглась стрелочка и Полковник ушел налево, оставив разгорающийся конфликт за спиной.

Он еще попетлял по спальному району, а потом сделав один за другим пять правых поворотов почти добрался до цели. Любая «наружка»8 уже двадцать раз засветилась или сошла бы с ума. Но Полковник не пытася сбросить «хвост». С чего бы?

Просто две недели назад на соседней улице открывали новый торговый центр. Видимо заказчик торопил, подрядчики нервничали и как-то так получилось, что свет в торговом центре был, тепло было и даже вода лилась из кранов. А вот куда она утекала из раковины, а тем более из унитазов – никто не знал.

Десять дней назад узнали, когда воды не совсем чистые по составу и сильно пахучие по содержанию, достигнув критической массы, нашли выход. На минус второй этаж паркинга торгового центра.

И теперь даже самые неприхотливые посетители начинали нервно подрагивать ноздрями, едва переступив порог нового храма торговли. Запах, доносящийся из недр паркинга, смешиваясь с ароматами расположенного на первом этаже парфюмерного магазина давал такой букет, что за последнюю неделю уже две беременных женщины разрешились от бремени тут же, возле лифтов. А цветочный салон собрал манатки и заплатив неустойку, переехал в соседний дом.

И вот теперь строители или подрядчики в спешном порядке проводили работу над ошибками. Раскопали два двора и половину улицы. Поэтому к нужному ему дому подъехать можно было только с одной стороны.

Аккуратно протиснувшись между стоящими во дворе машинами, Полковник нашел свободное место и заглушил двигатель. Он выбрался из салона, оглянулся по привычке и стараясь выглядеть как можно более естественно, пошел к подъезду.

Ему опять показалось, что первый же встречный прохожий сейчас схватит его за рукав и заорет на весь двор: «Лукашин! Ты охуел? Тебе лет сколько?».

Он сюда приходил уже не первый раз и не мог отделаться от этого липкого ощущения, что вот сейчас все откроется. И… Но он все равно приходил сюда.

Выйдя из обшарпанного лифта на шестом этаже, прислушался и с подозрением обвел взглядом соседские двери. Опять почудилось, что с той стороны этих дверей приникли к дверным глазкам жадные и любопытные глаза.

Стараясь двигаться как можно тише, Полковник нажал кнопку звонка. За дверью знакомо разлился колокольный звон, но Полковнику казалось, что этот звук набатом затопил всю лестницу. Дверной замок щелкнул и дверь открылась.

На пороге стояла она. Темно-русые волосы до середины спины рассыпались по плечам. Простенький халатик делал ее невозможно домашней и такой же обворожительной. Шалые кошачьи глаза и едва заметно улыбающиеся губы.

– Шурик! – произнесла она и улыбнулась сильнее, – Ну, наконец-то…

– Прости, милая, – произнес он, улыбаясь, – Пробки. И на работе пришлось еще вопросы порешать… – он хотел еще что-то сказать.

О том как он соскучился, как он рад ее видеть и вообще, но она первым движением распахнула и сбросила с себя тонкий халатик, а вторым цапнула его за полу куртки и втянула в квартиру.

Полковник еще успел проверить не видит ли этого кто-то на площадке, едва успел проконтролировать закрылся ли замок, а она уже тащила его вглубь квартиры, рвала с него одежду, постанывая опрокинула на кровать и даже не стянув с него до конца брюки, оседлала.

– Милая… – попытался протестовать Полковник.

– Мне сегодня так можно! – выдохнула она и закусила губу, ловя ритм.

Он уже не сопротивлялся с радостью позволяя ей вести эту партию. Она все увеличивала темп, амплитуду, а потом хрипло вскрикнула, задрожала и упала на него, засыпав своими волосами.

Полковник еще даже не успел прикинуть как бы половчее сменить диспозицию, а она уже соскочила с него, сползла вниз.

– Сейчас так хочу! – прошептала уже откуда-то снизу, а потом стало ни до чего. И так было, пока весь мир не взорвался разноцветными брызгами, затопив все вокруг.

А потом они лежали на диване, лениво обнимались. Потом начинали целоваться. Сначала тоже лениво, потом сильнее, жарче, потом все повторялось снова. Темп, ритм, ее судорога и его взрыв.

«Блядь! Я так сдохну сейчас!» – подумал с ужасом Полковник, ощущая, как тяжелым комом ворочается в груди сердце. Он подумал еще, что неизвестно еще что хуже сдохнуть здесь или потом, в машине.

Скоропостижная смерть такого, как он, к гадалке не ходи будет рассматриваться под микроскопом. Экспертиза конечно же определит, что он трахался. «Не видать тебе ни салюта, ни гимна! Затраханных героев не бывает!» – панически подумал Полковник, но тут она заглянула в его лицо, чуть снизу вверх, как всегда, с едва заметной улыбкой.

Вот этот взгляд и свел его с ума, когда он зашел в аудиторию полтора месяца назад. Дочка генерала, начальника управления была деканом филологического факультета одного не самого престижного, но и не самого занюханного ВУЗа.

Дочке нужны были показатели по внеучебной работе, а генералу хотелось дочке помочь. Когда генерал просит – лейтенанта не пошлешь. Пришлось Полковнику ехать самому и целый академчас рассказывать полупустой аудитории про кибертерроризм и Интернет-гигиену.

В первом еще куда ни шло, а во втором Полковник разбирался, как свинья в классической музыке, но куда ж ты денешься, когда лично начальник управления попросил?

Дочка генерала поставила плюсик в отчетность, генерал, наверное, получил от дочки дочерний поцелуй, а Полковник получил себе головную боль, когда увидел этот взгляд с полуулыбкой, посланный ему с третьего или четвертого ряда.

Он еще пытался сопротивляться, хорохорился, но в глубине души уже осознавал, что бой проигран. А когда она подошла и спросила видел ли он живого террориста, тут уже было «туше» – чистая победа.

Она дней десять не подпускала его к себе. Они встречались в кафе, ходили в кино, хотя поцеловались в первый же вечер, когда Полковник довез ее на машине до угла дома. Дальше было нельзя.

– Мама дома, – сказала она тогда.

– А кто у нас мама? – поинтересовался Полковник.

И узнал, что мама заведует экспозицией в Историческом музее. В мамином ведении все экспонаты, рассказывающие о становлении и развитии Советской России в 20-е и 30-е годы 20-го века. Под воздействием видимо величия эпохи, мама назвала дочь Гертруда – «героиня труда», в переводе с раннесоветского.

– Ненавижу это имя! – фыркнула она тогда в машине и добавила, – Но Гера мне нравится. Есть в нем что-то демоническое… – потом улыбнулась, чмокнула его в губы и исчезла за углом дома.

И так продолжалось десять дней. Он забирал ее из университета, они где-то обедали или пили кофе, потом целовались, остановив машину с торца дома, а потом она убегала. А Полковник оставался со странным давящим чувством где-то в груди.

А на одиннадцатый день он прочитал на экране смартфона сообщение от нее: «Срочно приезжай!» и адрес. Полковник что-то соврал начальству, раздал указания подчиненным и помчался на северо-восток города.

Здесь он был практически изнасилован еще на пороге квартиры, потом еще раз в ванной, потом в комнате и уехал на работу, понимая, что даже повернуть снабженный усилителем руль машины, для него проблема. И так теперь было почти каждый день.

Почему невинные поцелуи в машине и прогулки по кафе и кинотеатрам вдруг уступили место торжеству плотской любви, Полковник решил не выяснять. Меньше знаешь – спишь спокойнее. А она сообщила лишь то, что посчитала нужным.

– Мама работает до половины шестого, в половину седьмого она дома.

Он просто принял это к сведению. В каждом монастыре свой устав. Однако, она сама видимо посчитала, что без некоторых подробностей все же не обойтись.

– Мама считает, что все что связано с интимными отношениями и не ведет к рождению детей – разврат.

– А ты? – лениво поинтересовался Полковник, прикидывая можно ли поваляться с ней еще полчасика или надо все же иметь совесть и появиться на работе.

– А я трахаться люблю, мне надо, – сообщила она и потерлась щекой, – Каждый день. Я вот три года назад поняла, как пятнадцать исполнилось, так и поняла, как по часам накрыло представляешь?

– Угу, – изнеженно промычал Полковник, но что-то зацепилось за край сознания и кололо, как шуруп в ботинке. Он рывком приподнялся, опираясь на локоть, с тревогой посмотрел на нее.

Она лежала на спине рядом закрыв глаза. Почувствовала его движение, но даже на миллиметр не изменила позы. Она была красива и знала об этом.

– Саша! Ты чего? – поинтересовалась она, не открывая глаза.

– Ничего, – хрипло ответил Полковник, но выдержал лишь пару секунд, – Гера! Сколько тебе лет ты сказала? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее.

– Я не говорила, но, если для тебя это так важно, в конце ноября восемнадцать исполнилось, – промурлыкала она и снова потерлась об его плечо.

Полковник покосился на календарь на стене. Народ неделю назад, как вышел из пике новогодних праздников.

Тогда, усевшись в машину, Полковник клялся себе, что «никогда», «вообще», «забудь». Но через день он снова читал на экране смартфона: «Немедленно приезжай!» и мчался к ней, замирая от стыда и страха.

И вот сейчас Полковник с трудом унял сбившееся дыхание, покосился на нее довольную, прильнувшую к плечу.

– Гера! – сказал он, чувствуя, как приливает к лицу кровь.

– Что? – спросила она, лукаво глядя на него, – Еще?

– Нет, – помотал головой Полковник. Возможно несколько энергичнее, чем следовало, – Гера! Почему ты со мной?

– Началось, – сморщила она носик, – Душные разговоры, Саш! С чего это вдруг? – Гера перевернулась на живот и Полковник торопливо отвел взгляд в сторону.

– Ну посуди сам! – она начала загибать пальцы, – Ты не задрот, как мои сверстники, ты знаешь, что мне нужно, ты сильный, с тобой спокойно. Мало что ли? – не дождавшись ответа, продолжила, – И потом с тобой интересно! Я столько нового с тобой узнаю каждый день. Вот помнишь – ты мне рассказывал про Кавказ?

– Помню, – хмыкнул Полковник.

Он действительно однажды, когда она спросила откуда он знает про террористов, рассказывал ей про ту войну, про ее жестокость и подлость, про тех, кто никогда уже не вернется с «выходов». Умолк только, когда понял, что она плачет.

– Представляешь? – Гера снова повернулась на спину, схватила его руку, положила себе на грудь, – Я вот никогда не знала, что мы с Чехией воевали!

– В смысле? – не понял Полковник.

– Ну ты же сам сказал! – терпеливо, как ребенку объяснила она, – Ты рассказывал, как вы в горах резались с «чехами»! Я смотрела на карте – Чехия такая страна маленькая, а видишь чуть у нас Кавказ не забрала!

Полковник еще думал, что ей сказать, но оживший мобильный спас положение. Он торопливо схватил трубку.

– Да!

– Пап! – услышал он голос Лизы, – Я к тебе сегодня приеду. Ты дома будешь?

– Что случилось, дочь? – спросил Полковник.

– Ничего, – хмыкнула она, – Просто соскучилась…

– Я думал к Володе заехать…

–Отлично! – не дослушала его Лиза, – Я приеду…

– Лиз… – начал было он, но она уже бросила трубку.

– Что-то случилось? – Гера смотрела с легким беспокойством.

– Нормально все, – он отложил телефон, – Ехать скоро надо…

– Скоро – не сейчас, – улыбнулась она и соскользнула вниз, – Значит, я успею! – услышал Полковник и дальше все было знакомо и уже привычно.

«Веселье новогоднее

Припомнили сегодня мы…»

Юрий Лоза–поэт-песенник.

– И когда ты мне собирался сказать? – Макс, стоящий сейчас перед столом Сергея, был живой иллюстрацией праведного гнева.

– Начальство сказало, что хочет само… – пожал плечами Сергей.

– Мог бы хотя бы намекнуть, – уже спокойнее проворчал Макс, усаживаясь на свое место, – А то иду, ничего не знаю, может тебя уволили уже…

– Он тебе про агентство сказал? – спросил Сергей.

– Конечно, – кивнул Макс, – Двадцать минут рассказывал про перспективы, мимоходом удвоил зарплату и отпустил с Богом.

– Он мне сказал – квартиру купить, – негромко произнес Сергей.

– Круть! – улыбнулся Макс, – На новоселье пригласишь!

– Так он сказал, что оплатит все…

– Даже так? – удивленно посмотрел на друга Макс, – Расписку кровью требовал?

– Нет, – помотал головой Сергей, – Сказал, если раньше, чем через пять лет уйду, то деньги все вернуть надо будет…

– Справедливо, – чуть подумав кивнул Макс, – Ну а ты что?

– А я что? – пожал плечами Сергей, – Я говорю – у меня есть, от продажи дома осталось, ипотеку возьму…

– А он?

– А он говорит – дурака не валяй! Купи себе лучше мотик новый…

– Мотик? – оживился Макс, – А крокодильчик наш все-таки шарит! Почти люблю!

– Ты думаешь… – неуверенно спросил Сергей.

– Хуле тут думать? – Макс вскочил, – Дядя Вова «чесотку» 9твою или скинул уже, если я ничего не путаю, или вот-вот скинет. Да и потом, ты следующий сезон тоже на чужом моте ездить будешь?

– Да я думал… Нет конечно! – мотнул головой Сергей. На столе у Макса ожил мобильный.

– О! – удовлетворенно ткнул пальцем в экран Макс, – Итить-перекрутить, Профессор! Как сам?

– Добрый день, Максим! – донесся из динамика голос Профессора, – Как твои дела?

– Да вот, с Серегой, – Макс подмигнул Сергею, – Решаем какой мот брать. Он наконец-то до своего созрел! И на работе его повысили…

– Мои поздравления передай…

– Да ты на громкой! Он тебя слышит! – Макс зачем-то поднял трубку над головой.

– Сергей! Мои поздравления! – повторил Профессор, – Покупка мотоцикла – это дело такое, знаменательное. Предлагаю часиков в восемь пересечься в «трейне» и обсудить. Кроме того, что уже с прошлого года не виделись!

– С этого, – машинально поправил Сергей, – Спасибо за поздравление!

– На здоровье! – ответил Профессор и добавил, – С прошлого, Сережа, с прошлого! Ты и еще один товарищ утратили способность к адекватному мышлению в 23.45…

– Чего это утратили? – Макс поднес трубку к лицу, – Ничего не утратили! Я был нормальным…

– Бревном, – парировал Профессор, – На стадии Буратины, еще не умеющего говорить… – Макс явно не знал что ответить.

– Ладно, – Профессор решил не усугублять, – В «трейне» тогда в восемь. Идет?

– Только не долго, – кивнул Сергей.

– Идет, – Макс тоже кивнул, – Полковнику наберешь?

– Наберу, – ответил Профессор и отключился.

Макс положил телефон на стол и уселся за компьютер. Сергей тоже уставился в свой монитор, но чувствовал себя как-то непривычно. Обычно блаженное ничегонеделанье на рабочем месте предвещало скорый аврал и организм никак не мог поверить, что безделье не повлечет за собой неотвратимое наказание.

– А хорошо тогда Новый год встретили… – Макс щелкнул мышкой.

– Ты хочешь об этом поговорить? – Сергей выглянул из-за монитора. Макс благоразумно промолчал.

Тогда, в новогоднюю ночь все пошло не так с самого начала. Договорились, что соберутся у дяди Вовы и лампово, спокойно встретят Новый год.

Макс приехал заведенный после очередной разборки с Наташей, которая почему-то отказалась в восемь часов вечера выступить в новогоднюю ночь «запасным аэродромом».

Сергей, увидев Профессора с Тиной, решил набрать сначала Рите, но уже в процессе разговора вдруг сообразил, что празднование в присутствии сына Артема и его друга – Феди, который по совместительству был сыном Марины… В общем, это была не слишком удачная идея.

Свернув разговор, промямлив какие-то поздравления, Сергей набрал Марину, которая собралась в гости и рассчитывала, что Сергей составит ей кампанию. Идти в гараж она отказалась даже несмотря на то, что Сергей был готов за ней зайти.

В результате, Полковник и дядя Вова разминались пивом, Профессор и Тина отдавали должное хорошему коньячку. А вот Сергей и Макс, на нервной почве и в результате общей неопределенности личной жизни, налегли на виски. К одиннадцати вечера оба находились уже в стадии крайнего изумления.

Дальше Сергей уже слабо помнил. Он проснулся в половине шестого утра от холода, лежа на трех или четырех чехлах от мотоциклов в обнимку с глушителем от «Кавасаки Вулкан»10.

Следующий день был наполнен головной болью и чувством вины перед сыном. Артем, в два часа ночи, убедившись, что отец находится в нетранспортабельном состоянии, ушел домой к Феде рубиться в приставку.

Профессор с Тиной уехали около трех ночи, Полковник примерно в это же время ушел домой спать. Так что в гараже утром были Сергей, Макс, проспавший всю ночь на сдвинутых стульях и свежий, отменно выспавшийся дядя Вова.

Так что теперь Макс по вполне понятным причинам не стал вспоминать новогодний праздник. Тем более, что и вспоминать было особо нечего.

– Так ты чего с мотиком решил? – Макс не долго пребывал в задумчивости.

– Не знаю, – Сергей помотал головой, – Думаю опять «четырехсотку» взять какую-нибудь. Просто свою и поновее…

– Ты охренел? – Макс взвился со стула, как ужаленный, – Опять? Я не хочу второй сезон ездить и искать тебя по зеркалам! – он изобразил панику, – Серега! Ты где? Меня обогнал второй автобус! Меня догоняет трактор! Сергей! Прием! Прием!

– Ну хорош уже! – поморщился Сергей, – Не усугубляй!

– А чего? Не так? – Макс присел на краешек стола, – У Профессора «один и два»11, у Полковника «полторашка»12, у меня «шестьсот», но «спортик»13 и только Сережа будет снова гордо «тошнить» на своем недоразумении!

– А чего брать? – Сергей встал, прошел к окну, выглянул и так и остался спиной к кабинету.

– Литр бери, «спорта»14! – посоветовал Макс и Сергей резко повернулся, с возмущением взглянул на друга.

– А что? – невозмутимо продолжал Макс, – Не справишься что ли? Ты на контраварийку15 на хрена три месяца уже ходишь? Не справишься с литром?

– Макс! Ты хитрожопый, конечно, как сто китайцев! – развел руками Сергей, – Женись – поебемся, да? – Макс под осуждающим взглядом изобразил лицом целую гамму чувств. От возмущения и обиды, до стыдливого смущения.

– Ну чего ты начинаешь? – спросил он, – Я же не в этом смысле! Я…

– Я не такая, я жду трамвая! – Сергей отлепился от окна и вернулся за свой стол, – А вот хрен тебе, золотая рыбка! Я мот буду брать себе! Себе, понимаешь?

– Конечно себе! – кивнул Макс, – Ты только возьми, пожалуйста, такой, чтобы на нем можно было ехать! Ладно? Моя единственная к тебе просьба!

– Я тебя услышал, Максим! – кивнул Сергей.

Макс обиженно молчал, уставясь в свой монитор.

– Максик! – Сергей прервал неловкое молчание.

– Чего тебе? – Макс хмуро выглянул из-за монитора.

– А что там аллигатор имел в виду, когда грозился тебе новую постоянную занятость придумать? Я ведь спрашивал про тебя. Цени!

– Ценю, – кивнул Макс и вдруг улыбнулся, – Я в нашем новом финансово-консалтинговом агентстве буду отвечать за работу с ВИП-клиентами… Богатенькие клиентки, желающие вложить деньги в высокодоходные проекты, это теперь мое не паханное поле.

– Плугу не позавидуешь, – кивнул Сергей.

– Чего это? – Макс глянул с подозрением.

– А того это, – пожал плечами Сергей, – Тебя аллигатор будет «подкладывать» под клиенток. Это коню понятно. А я «вангую», что далеко не все эти клиентки будут фотомоделями 20 лет от роду…

– Сережа! Завидуйте молча! – попросил Макс в прочем не особо уверено.

– Молчу-молчу! – прикрыл рот ладонью Сергей, но через секунду не удержался и добавил, – Вспомнишь ты меня еще, пахарь! Ох и вспомнишь!

– Да иди ты! – снова огрызнулся Макс и сразу же предложил, – Пошли кофейку попьем? Я заодно на этой, которая не «ресепшене» сидит потренируюсь. А то чувствую, что начал терять былую легкость…

– Ох, Максимка, – покачал головой Сергей и встал из-за стола, – Горбатый, могила, лопата. Тебя точно боженька накажет! Дождешься…

– Не поминай всуе! – парировал Макс и первым вышел из кабинета.

«Не работаешь – жить не на что.

Работаешь – некогда…»

Автор неизвестен.

Дядя Вова, услышав скрип тормозов на улице, перед воротами, вытер руки тряпкой и встал с брезентовой табуретки. Шагнул к приоткрытым воротам гаража, протиснулся в неширокую, занавешенную полиэтиленовой пленкой щель. Возле табуретки осталась стоять, задрав к потолку бак «шестая фэзэха»16.

Дядя Вова приоткрыл створку ворот и молча наблюдал, как из железного нутра знавшего лучшие годы микроавтобуса скатывается по трапу на мокрый асфальт черный «V-strom»17.

Мужик лет 40 в тренировочном костюме и «пуховике», с большими залысинами и весомым пузцом, поколдовал со своим мобильным и показал водителю эвакуатора экран. Водитель кивнул и полез за руль. Микроавтобус скрежетнул изношенной коробкой, плюнул солярным дымком и осторожно начал сдавать задом. Найдя, где можно развернуться, машина быстро покатила к выездным воротам.

– Вы Владимир? – поинтересовался мужик.

– С утра был, – кивнул дядя Вова, пожимая протянутую руку.

– Я звонил вам вчера. Вы сказали – привозите! Ну, вот я к вам… – кивнул мужик и запоздало представился, – Аркадий…

– Чего надобно, Аркадий? – дядя Вова кивнул на стоящий на боковой подножке мотоцикл, – Чем болеет?

– Колодки, масло поменять, – Аркадий погладил сиденье, – Цепь обслужить, смазать, подтянуть… Ну и сцепление…

– А что у нас со сцеплением? – дядя Вова присел перед мотоциклом.

– Да вторая передача как-то включается неуверенно, если газа много, то вылететь может. Мне сказали, что сцепление…

Дядя Вова встал во весь рост, покачал головой.

– Пугать не хочу, но симптомы такие… Настораживающие. Как бы не коробка при смерти…

– Думаете? – Аркадий с беспокойством взглянул на дядю Вову, почти по-птичьи склонив голову к плечу.

– Разберу-скажу, – подал плечами дядя Вова, – Но если коробка, то это месяца полтора…

– Сколько? – владелец мотоцикла всплеснул руками, – А чего так долго? Мне сказали, что ремонт от силы часов пять-шесть займет!

– Вот пусть они бы и делали! – невозмутимо парировал дядя Вова, – Кто так сказал… Иди сюда! – поманил он рукой.

Аркадий послушно последовал за ним. Они вошли в гаражный бокс, который на самом деле представлял собой уже не один, а целых четыре бокса. Три в ширину и самый правый был двойной в глубину.

– Ох ты ж! – выдохнул изумленно Аркадий. От ворот и до окраин третьего бокса единым строем стояли мотоциклы. Разного возраста и внешнего вида, но они стояли в несколько рядов и вплотную к друг другу.

– Вот и я про то, – кивнул дядя Вова, – И считай две трети из них надо делать.

– Но вы же… – несмело возразил было Аркадий, но дядя Вова также невозмутимо продолжил.

– Ты мне, товарищ дорогой, что сказал по телефону? – дядя Вова не дождался ответа и кивнул, – Вот то-то и оно. Масло, колодки, цепочку обслужить, это я бы за пару часов сделал. Завтра бы уже забрал. А то, что у тебя или сцепление или коробка кончается, это ты мне по телефону не сказал. Это разбирать надо, смотреть, а потом еще запчасти ждать. А где он стоять будет разобранный? На диване у меня?

– Ну а может можно что-то сделать? – убито поинтересовался Аркадий.

– Можно, – кивнул дядя Вова, – К началу мая… – увидел возмущенный взгляд и снова пожал плечами, – Или забирай, вези в другое место.

– Мне вас рекомендовали! – пустил в ход последний аргумент собеседник.

– Да пойми ты! – дядя Вова развел руками, – Это еще мои не раздуплились…

– В смысле? – не понял Аркадий.

– Ну, мои парни… Им же тоже надо к сезону готовиться, а это еще три мота минимум!

– У вас клуб что ли? – догадался Аркадий, – Мне не говорили, что это клубный сервис.

– Клуб, – кивнул дядя Вова, – Всем клубам клуб…

– А как называется? – не унимался Аркадий. Дядя Вова посмотрел на него и тот смущенно умолк.

– Дядь Вов! – послышалось от ворот, – Я пришел! – высокий подросток сбросил куртку и уже облачался в рабочий комбинезон.

– Молодчик! – отозвался дядя Вова и повернулся к Аркадию, – Ну что? Будете оставлять или вам эвак вызвать?

– Да оставлю конечно, – грустно ответил тот, – Чего ж теперь делать?

– Тогда недели через две с половиной наберу и скажу, что там по запчастям…

– Закажете? – с надеждой спросил Аркадий.

– Издеваетесь? – в тон ему ответил дядя Вова, кивая на плотные ряды мотоциклов.

– А, ну да… – еще грустнее кивнул тот.

– Федор! – позвал дядя Вова.

– Да! – уже переодевшийся Федя выглянул из-за рядов мототехники.

– На улице «турында»18 стоит! – распорядился дядя Вова, – Давай ее в дальний бокс откати! Ключи помнишь где?

– Будет сделано, дядь Вов! – кивнул Федя.

– И давай «фэзехе» бак на место ставь! Вечером забрать должны!

– Угу… – Федя снял с гвоздя связку ключей и исчез на улице.

– Ну, я пошел? – несмело спросил Аркадий.

– Всех благ! – кивнул дядя Вова и ощутив вибрацию в кармане такого же, как у Феди комбинезона, выудил из него смартфон. Он вгляделся в имя абонента и извиняющееся развел руками. Аркадий кивнул, приложил руки к сердцу и еще раз окинув грустным взглядом стойбище мотоциклов, вышел в ворота.

– Привет! – произнес в трубку дядя Вова, – Чего случилось, Вик?

– Нормально все, – весело ответила собеседница, – Женька спрашивает – когда заедешь?

– Вик, у меня жопа, – грустно ответил дядя Вова.

– У меня тоже, прикинь? – весело парировала Вика – И твоему сыну нравится…

– Не сомневаюсь, – усмехнулся дядя Вова, – Скажи, что завтра или край послезавтра постараюсь…

– Хорошо, – ответила Вика и дядя Вова был уверен, что она улыбается.

– Гуляли сегодня?

– Ага, только вот вернулись в палату, – Вика помолчала и добавила, – Сегодня прошли пять шагов. На шестом пришлось ловить…

– Пять? – удивился дядя Вова, – Вчера было три…

– Мы стараемся, – с гордостью заявила Вика и не прощаясь, как обычно, отключилась.

Дядя Вова, чувствуя, как растягивается рот в улыбке, вернулся к стоящей с уже возвращенным на законное место бензобаком, «фэзехе». Федя, двигающий гаечным ключом в чреве мотоцикла, поднял голову.

– Дядь Вов! Чего Вика звонила?

– Ага, – кивнул дядя Вова, – Говорит сегодня пять шагов сделали на прогулке…

– Молодец какой Женька! – улыбнулся Федя, – Так глядишь уже в этом сезоне выкатит!

– Не каркай, мне тут… – начал было дядя Вова и тут же всмотревшись, нахмурился, – Слышь ты, рукожоп! А ты как думаешь – резинки вот эти зачем? Для мебели что ли?

Федор оглянулся по сторонам, увидел стоящую у переднего колеса мотоцикла железную баночку с резиновыми прокладками и смущенно хмыкнул.

– Блин! Не заметил…

– Не заметил он, – дядя Вова обошел мотоцикл по кругу, – А потом клиент будет предъявлять, что у него бак стучит, да?

– Да я сейчас поставлю, дядь Вов! – Федя интенсивнее закрутил ключом в обратную сторону.

– Ясен пень поставишь! – кивнул дядя Вова и указал подбородком на стол в жилой зоне гаража, – Там вон, на столе возьмешь потом деньги свои. За «авенжер»19, который обещали завтра забрать. Это половина, вторую завтра привезут…

– Спасибо, дядь Вов! – просиял парень.

– Не за что, – отмахнулся дядя Вова, – Не одолжил же, а заработал!

– И на фига ей на «авенжер» аэрография? – спросил в пространство Федя и аккуратно подняв бензобак, закрепил его резинками за специальную перекладину.

– Да кто ж знает? – пожал плечами дядя Вова и придвинув табуретку, присел у заднего колеса мотоцикла, – Хочется девочке, чтоб под божью коровку, так ее право…

– Чего у них в голове? Какие божьи коровки? – пожал плечами Федя и аккуратно надев на болты резиновые шайбы, отцепил бак от перекладины.

– Так, – дядя Вова цапнул с брезента нужный ключ, – Сейчас колодки поменяю и откатишь ближе к воротам. Сегодня приедут за ней… – он отложил ключ и потянулся к карману, – Смольный, бля! Алё! – ответил он, нажав кнопку ответа.

– Молот! Здоров! Как сам? – услышал он в динамике голос Клима.

– Нормально, – отозвался дядя Вова, – Как твои?

– Да тоже вроде ничего, – ответил президент «однопроцентного»20 клуба, – Чего вечером делаешь?

– То же, что и вчера, – отозвался дядя Вова, – И завтра, и послезавтра. Работы выше крыши!

– Ну, ты если надумаешь и будет желание – подваливай со своими в «трейн». У меня у «вице» день рождения на прошлой неделе был, вот он в «трейне» сегодня отмечает…

– Благодарю за приглашение, – ответил дядя Вова, – Как мои не знаю, а я вот сегодня точно пас. Итак, до утра придется впахивать…

– Ну смотри, – согласился Клим, – Как скажешь… Давай, был рад слышать!

– Взаимно, – ответил дядя Вова и нажал кнопку отбоя. Еще не убрав телефон в карман, он встретился глазами с восторженным взглядом юного помощника.

– На мне чего гладиолусы выросли? – пробурчал дядя Вова.

– Это же этот? – Федя кивнул на телефон в руке дяди Вовы, – Президент клуба?

– Этот, – кивнул дядя Вова и снова склонился к колесу «фэзехи».

– А можно мне тоже? – несмело спросил Федя.

– Куда? – не понял дядя Вова и посмотрел на него.

– Ну, туда… – снова кивнул на телефон Федя, – В «трейн»…

– Один поедешь? – прищурился дядя Вова.

– Ну… – неуверенно протянул Федя.

Мысль, что он может один оказаться в таком месте, среди незнакомых и несомненно крутых байкеров явно посетила его впервые, – Наши же поедут?

– Узнаем сейчас… – дядя Вова снова поднял телефон и нажал кнопку ответа, – Здорово, Полковник!

– Здорово, Вов! – прогудел в трубке голос Полковника.

– За рулем что ли? – догадался дядя Вова.

– Ага, – ответил Полковник, – На службу еду…

– В полпятого вечера? – удивился дядя Вова, – Не рано? Или случилось чего?

– Да я отскакивал по делу тут одному…

– Ну если по делу, тогда понятно, – согласился дядя Вова.

– Я чего звоню-то, – спохватился Полковник.

– И я вот думаю – чего… – ответил дядя Вова.

– Да блин! – чертыхнулся в трубке Полковник, – Дослушай, Вов!

– Говори…

– Лизка сказала, что заедет вечером к тебе! Я сказал, что у тебя буду. Она тогда подождет у тебя ладно?

– Саш! Ты совсем мудак что ли? – удивился дядя Вова, – Чего за вопросы такие?

– Да я… – смутился Полковник, – Чего-то закрутился, прости, Вов, правда херню какую-то несу! – он тут же перешел в наступление, – Но предупредить-то я должен был?

– Предупредил, – согласился дядя Вова.

– Ну вот… – обрадовался Полковник.

– Самого-то когда ждать? – поинтересовался дядя Вова.

– В восемь, – пообещал Полковник, – В полдевятого – край!

– Тортик с тебя, – предупредил дядя Вова.

– Само собой! – Полковник отключился.

– Фиг тебе, а не «трейн», – резюмировал дядя Вова, убирая телефон в карман, – Будешь девушку развлекать!

– Какую? – поинтересовался без всякого энтузиазма Федя.

– Красивую! – пообещал дядя Вова и в который уже раз склонился к заднему колесу «фэзехи».

«…мы будем помнить не слова наших врагов,

а молчание наших друзей…»

Мартин Лютер Кинг – младший.

Есть особая прелесть в культовых местах, когда не сезон. Только в эти долгие и холодные месяцы царит здесь истинное моторавенство.

Здесь зимой все равны. Все «безлошадные», все ждут сезона. «Отбитые» на всю голову «спортоводы», живущие от светофора до светофора, солидные владельцы «чоперов»21 и еще более солидные «голдоводы»22 все они ничем не отличаются от любителей экстремальных маршрутов по каким-нибудь там горам Алтая или пустыням.

Все в обычной одежде, все с затаенной тоской в глазах и на разной стадии мототоксикоза. Идиллию нарушают лишь стеснительные и пугливые, как лани «первосезонники», да члены различных мотоклубов.

«Первосезонники» выделяются некоей неуверенностью во взгляде. Ну, как бы и права уже в кармане и мотоцикл стоит в гараже, но что могут они рассказать за столом «трейна» или «хонки»? Как экзамен сдавали в «последний заход»23? Или, как на эвакуаторе везли первый свой мотик из салона в гараж?

Вот и сидят новенькие обычно тихо, слушают байки, которые травят без остановки «бывалые». Некоторые истории можно назвать «переходящими». В смысле они переходят из поколение в поколение.

Как бревно, которое на субботнике с Лениным несли, судя по их рассказам, почти сотня человек, так и лось выскочивший на дорогу в Тульской области, скоро доведет счет испуганных им байкеров до миллиона.

«Клубные» – у них тоже свои «фишки». Да без мотоцикла, но зато в жилете. Появился в мотообщественном месте – жилет надень, будь уж добр. Подозреваю, что многие не состоящие в клубах мотоциклисты смотрят в эти дни на «клубных» с тихой завистью.

Полтора десятка человек в жилетах и с одинаковыми эмблемами на спине, прочно оккупировали два стола в углу, на втором этаже. Здесь не так грохотала музыка и можно было говорить почти спокойно.

– Ну что, мужчина! – президент клуба поднял «хай-болл»24 на треть наполненный коричневой жидкостью. На правой стороне жилета на одной из нашивок чернели четкие буквы «Клим».

– Давай, в общем! Что б здоровье было, чтобы сил на все хватало и желания, ну и колесами вниз, как говорится! – он протянул стакан и сидящий напротив небольшого роста, полный мужик протянул стакан в ответ.

На жилете мужчины гордо выделалась нашивка «V.– President». Стаканы соприкоснулись с костяным стуком. Следом все остальные, сидящие за столом потянулись со своими стаканами. Кто-то пил коньяк, кто-то виски, кто-то ограничился пивом. Лишь трое, сидящие в дальнем конце стола, протянули стаканы, наполненные соком.

Впрочем, остальные восприняли это как должное. Пьяным за руль садиться последнее дело. Будь ты на мотоцикле или на машине. А отправлять президента или другого «офицера»25 домой на такси – себя не уважать. Так что те, кому выпал жребий быть трезвым в этот вечер, стойко держались.

– Спасибо, Клим! – вице-президент вытер повлажневшие глаза и поставил пустой стакан на стол, – Спасибо, парни! Я горд, что могу назвать себя вашим другом и братом! – стол ответил дружным ревом.

– Ну, на день рождения же подарки дарят! – усмехнулся Клим, – Вот тебе от нас всех! Ты же думал на моте свет поменять? Давай! – кивнул он кому-то и из темного угла появилась на свет большая картонная коробка.

– Бля! – выдохнул потрясенный вице-президент, справившись с клейкой лентой, которая плотно обматывала коробку, – Бля! – повторил он, держа в руках сверкающую хромом массивную фару, – Это ж «Хогворкс»26 реальный! Парни! Вы охренели? Он полтос стоит!

– Зато теперь не потеряешься… – негромко произнес молодой парень с нашивкой «RoadСаp»27 на жилете. Видимо фраза напомнила всем какой-то забавный случай, потому что весь стол громыхнул хохотом. В прочем, счастливый обладатель новой фары, смеялся громче всех.

– Это еще не все! – Клим поднял руку, привлекая общее внимание, – Как? – спросил он кого-то, разговаривающего по мобильному телефону и дождавшись утвердительного кивка продолжил, – Помнится мы когда в Питере были на фесте, там тебе деваха понравилась одна. Так?

– Ну, было дело, – кивнул вице-президент, – Девочка-огонь была! Рыжая…

– Тебе ж сороковник, – кивнул Клим, – Так что уже можно! Дома никто не ждет…

– Не ждет, – снова кивнул мало что, понимая именинник.

– Ну это тебе от нас, брат! – Клим кивнул кому-то, – Иди сюда!

По мере того, как приближался стук каблучков, замирал гомон в зале, отвисали челюсти и округлялись глаза.

Она шла медленно, наслаждаясь всеобщим вниманием. Ярко-рыжие длинные волосы, хищные каблучки длинных, выше колена белых сапог и белый кожаный корсет, к которому крепились белые же чулки.

Она подошла вплотную, взяла пораженного именинника тонкими пальцами за подбородок и после пристального взгляда глаза в глаза, впилась в его губы. Стол взорвался одобрительными криками.

– Лина! – Клим указал девушке на вице-президента, – Забирай его! И чтоб прям до не могу!

– Спокойно! – с легкой хрипотцой отозвалась Лина, слегка дернув плечиком, – От меня еще никто с полными баками не уходил… – она легонько потянула именинника за рукав, – Пойдем, байкер! Прокатишь меня на своем «харлее»! – стол снова взорвался криками.

Кто-то, повинуясь кивку Клима, набросил на Лину теплый пуховик, кто-то аккуратно забрал у вице-президента фару и снова упаковал ее в коробку.

– В сервис отвезем завтра! Не переживай! – успокоил его Клим, – Все! Езжайте! Номер до полудня!

Вице-президент, обнимая Лину направился к лестнице.

– До двери доведешь! – кивнул на парочку Клим и один из пивших сок, коротко кивнув, отправился следом.

– А мы же еще не расходимся? – Клим обвел стол взглядом, – Наливайте! Чего ждем?

С отъездом именинника с «подарком», завершилась торжественная часть и дальше началось обычное застолье. С тостами за клуб, за сезон, за то, чтобы «ни гвоздя, ни жезла…»28.

Минут через сорок Клим встал из-за стола и направился к лестнице. Он шел на первый этаж. Туда, куда даже короли ходят пешком. Двое из сидящих за столом, тут же вскочили и отправились следом.

Клим, морщась от громкой музыки спустился по лестнице и исчез за дверью с изображением писающего мальчика. Сопровождающие остались стоять возле лестницы, обмениваясь ленивыми репликами и окидывая зал взглядами сытых хищников.

Через пару минут Клим вышел из туалета и уже взялся за поручень лестницы, но вдруг всмотрелся в зал и решительно пошел к одному из столиков. Двое тут же подобравшись последовали за ним.

– Доброго вечера, мужчины! – вежливо поздоровался Клим, – Не помешаю? – он указал на свободный стул.

– Какие люди! – Профессор радушно кивнул, – Конечно! Будем рады!

– Отмечаете чего или просто так? – Клим пожал руки по очереди Профессору, Максу и Сергею.

– Да вот… – Макс кивнул на стол, – Не виделись черт знает сколько…

– С Нового года, – поддакнул Сергей.

– Серега вон мотик собрался покупать! – Профессор указал на Сергея.

– То же дело, – улыбнулся Клим и убедившись, что его сопровождающие присели к барной стойке, повернулся к Сергею.

– У вас чего? Война не дай Бог? – поинтересовался Профессор.

– Да не, вроде ровно все со всеми, – помотал головой Клим, – А чего? Какой мот хочешь?

– Не знаю еще, – Сергей пожал плечами, – Не решил еще…

– Спорта он хочет, – хлопнул его по плечу Макс.

– Максим! Идите в жопу со своим спортом! – Сергей строго посмотрел на друга.

– Максим, действительно! – осуждающе покачал головой Профессор, – Сергей наш друг и пока еще нужен нам целым и невредимым…

– Не, ну а я чего? – развел руками Макс, – Я просто в порядке бреда…

– Надумаешь «харлей» брать – набери! – Клим улыбнулся Сергею, – Может чего и посоветуем. Отчего не помочь хорошему человеку? У Молота, если что, есть мои цифры…

– Спасибо, – Сергей благодарно кивнул.

– Пока не за что, – улыбнулся в ответ Клим, – А то пошли к нам! У нас там стол на втором этаже, сидим день рождения отмечаем. Молот не передавал что ли приглашение?

– Да мы его и не видели уже неделю, – покачал головой Профессор, – Он там в работе по уши. Зашивается перед сезоном…

– А это не ваш сейчас выходил с такой… – Макс изобразил руки нечто волнообразное.

– Наш, – кивнул Клим, – Как раз именинник и был. Ему на фесте в Питере стриптизерша понравилась очень. Вот парни и решили ему подарок сделать…

– Из Питера выписали? – Макс совершенно по-детски округлил глаза.

– Из Питера, – снова кивнул Клим и повторил, – Для хорошего человека не жалко. Ну так что? Пошли к нам?

Сидящие за столом переглянулись.

– Видишь ли… – начал Профессор, – Не знаю как мужчинам, а мне завтра к маме в санаторий ехать…

– Мне на работу к девяти, – развел руками Сергей.

– Мне тоже, – погрустнел Макс.

– А зная, как проходят ваши праздники, да и просто обычные застолья, – продолжил Профессор, – Боюсь, что я лично завтра не то что к маме, домой не попаду…

– Ну, ваше право… – Клим встал из-за стола, – Надеюсь увидимся в сезон!

– Обязательно увидимся! – кивнул Профессор, – Куда мы все денемся?

Клим улыбнулся и обменявшись рукопожатиями со всей троицей, направился к лестнице. Двое его спутников моментально соскочили с барных стульев и последовали за ним.

Группа на сцене испустила последний душераздирающий аккорд и закончила концерт. Получив порцию аплодисментов, музыканты принялись укладывать свое оборудование. В зале негромким фоном зазвучала музыка, которую почти перекрывал гул голосов.

– Вот все-таки… – Макс восторженно смотрел в след уже поднявшемуся на второй этаж Климу.

– Что вызвало такой восторг? – Профессор отхлебнул из большой кружки.

– У него днюха, они ему бабу подарили! – Макс покачал головой, произнес с уважением, – Клуб!

– Тебе бабу подарить? – Сергей обменялся с Профессором взглядами.

– Да при чем здесь это? – отмахнулся Макс, – Дело же в принципе!

– Макс! Друг мой! Ты, как всегда, смотришь на внешнюю оболочку, забывая про то, что у каждой медали две стороны… – Профессор еще раз глотнул из кружки.

– Ой! Ну вот только не надо! – Макс дернул головой, – Ты сейчас, как дядя Вова начнешь, да? Обязанности, геморрой, прочая лабуда! Вот мы же вместе? – он обвел глазами сидящих напротив.

– И хотел бы сказать, что нет, – развел руками Профессор, – Но между нами уже столько было, что боюсь да…

– Конечно вместе! – кивнул Сергей, – Мы друзья!

– Вот! – Макс торжествующе всплеснул руками, – И чего нам тяжко, да? Прям столько времени тратим, что куда деваться!

– Так и зачем что-то менять? – Сергей удивленно посмотрел на Макса, потом на Профессора, который молча выразил свое согласие с такой постановкой вопроса.

– Ой, все! – Макс в пару глотков прикончил свой бокал пива, – С вами каши не сваришь!

– Тебе зачем в санаторий завтра? – Сергей посмотрел на Профессора, – С мамой что-то?

– Слава Богу нет, – улыбнулся тот, – С мамой все нормально. Просто подвернулась возможность отправить ее на пару недель в хороший санаторий. Процедуры, свежий воздух…

– А ты все также в подполье? – поинтересовался Макс.

– Что делать? – пожал плечами Профессор, – У мамы слабое сердце и мне бы не хотелось становиться сиротой раньше времени…

– А это? – не унимался Макс, – Ты говорил, что ты этот… – Профессор посмотрел удивленно, – Ну, этот… – продолжил Макс, – Ну, который… – он откровенно замялся и признал, – Не знаю, как сказать, чтобы не так обидно…

– Видимо Макс хочет сказать, что ты по представлениям мамы, несколько нетрадиционной сексуальной ориентации… – пришел на помощь Сергей.

– Макс! Дружище! – покачал головой Профессор, – Ты только что снова вырос над собой! В моей жизни есть люди, которые меня не любят, но даже они никогда не пытались назвать меня пидорасом! Тебе это практически удалось!

– Да я не в том смысле… – начал было Макс, но поняв, что получается не очень, умолк.

– Маму удалось переубедить, – негромко сказал Профессор, – Одна весьма добропорядочная дама взяла на себя нелегкую обязанность быть моей официальной подругой. Статус – «все сложно», характер у меня мерзкий, но мы работаем над тем, чтобы быть вместе. Мама успокоилась, пока…

– Ясно, – кивнул Сергей.

– Ну, и ты с ней… – Макс не закончил вопрос, столкнувшись с ироничным взглядом Профессора, но тут же нашёлся, – Не, ну а чо? Интересно же! У меня такого не было никогда!

– Надеюсь и не будет, – Профессор грустно усмехнулся, – Не надо тебе этого…

– А как Арина, кстати? – поинтересовался Сергей.

– Никак, – пробурчал Макс, – Я ее видел пару раз после новогодних. А так, она то на Домбае, то на Алтае, то вообще в этой, как ее? Костомукша? Кандалакша? – Макс кивнул официантке, поставившей перед ним полный бокал.

– А чем она занимается вообще? – поинтересовался Профессор.

– А я знаю? – окрысился Макс и глотнул из бокала, – Предлагал вместе жить, а она… – Макс изобразил, – У меня есть, где жить! Сука!

– Нда, – Сергей допил свое пиво, – Я надеялся, что ты остынешь…

– Я признаться тоже, – кивнул Профессор.

– Я остыл, – сообщил Макс. Оба его собеседника согласно кивнули. Несколько секунд все молчали.

– Ладно! – Макс прихлопнул ладонью по столу, – Серега! Так ты чего решил с мотом? Цены уже растут перед сезоном! Не тупи!

– Не знаю, пока, – Сергей с надеждой посмотрел на Профессора, – Я правда не понимаю, что мне надо!

– Я ему говорю – литр бери! – Макс указал пальцем на друга.

– Макс! Ты бы свои влажные фантазии оставил бы для себя, – посоветовал Профессор.

– Вот! – Сергей торжествующе ткнул в Макса пальцем, – Не только я так думаю, видишь?

– Ой, все! – отмахнулся Макс.

– Нет, ну а правда – к чему душа лежит? – Профессор улыбнулся.

– Да хрен его знает! – Сергей сокрушенно развел руками, – Не знаю!

– Пойдем от противного! – Профессор поднял над столом растопыренную пятерню, – Харлей?

– Харлей-говно! – сообщил Макс пространству. Профессор покосился на него и снова посмотрел на Сергея.

– Не, – помотал тот головой, – Харлей не мое, наверное…

– Так, – кивнул Профессор и загнул палец, – Крузер, «голда»…

– Не-не-не! – замотал головой Сергей, – На фиг надо!

– Понял, – Профессор загнул второй палец, – Турында?

– Не нравится, – решительно заявил Сергей.

– Бывает, – кивнул Профессор и посмотрел на загнутые три пальца, – Ну, остается «спорт» или «спорт-тур»29, как вариант «нейкед»30…

– «Спорт» наверное все же нет, – задумчиво сказал Сергей.

– Ну понятное дело! – фыркнул Макс.

– «Нейкед»? А если куда-то далеко? – Сергей помолчал, – Видимо все же «спорт-тур», но только не «литр»! Очкую я чего-то!

– Зря, – пожал плечами Профессор, – Как доносит разведка, за последние месяцы ты достиг определенных успехов и едешь вполне себе прилично. Грядущий сезон, конечно, покажет, но ты уже явно не тот, кому следует бояться большого объема.

– Спасибо конечно, – улыбнулся Сергей, – Но думаю, что «шестисотки», ну восемьсот будет вполне достаточно…

– Слава тебе яйцам! – Макс торжествующе махнул рукой, – Глядишь и поедем в этом году!

– Резюмируя, – Профессор посмотрел на Сергея, – От шестисот до литра… – увидев протестующий взгляд и успокаивающе кивнул, – До литра, Сереж! Зачем себя искусственно ограничивать? Так вот – до литра. Спорт-тур, марка? – он вопросительно посмотрел на Сергея.

– Не знаю, – пожал плечами тот, – «Хонда» наверное или «Ямаха»…

– Японец, в общем, – кивнул Профессор, – Ну что ж. С предпочтениями определились, дело за жопотестом и Молотом.

– Это как? – Сергей удивленно посмотрел на Профессора.

– Элементарно, – улыбнулся тот, – Приезжаешь в мотосалон, где выбор побольше. Приезжаешь с нами само собой и менеджер тебе выкатывает мотики в соответствии с твоими хотелками. И пошел примерять. Как ботинки или шлем. Мотик надо «насидеть», понимаешь? Твоя жопа сама тебе скажет – о! Моё!

– А потом?

– А потом или забираешь мот из салона или ищешь такой же по объявлениям, но это уже Молот лучше скажет. В любом случае, решать ему. Он стОящий мотик за километр видит, как рентген…

– Кстати! – Макс допил пиво, – А может доедем до дяди Вовы? Сто лет у него не были…

– Это я пас! – развел руками Профессор, – Обещал Тинку встретить из клуба, да и мне завтра, сами знаете…

– Каблук, – машинально произнес Макс и осекся. Видимо что-то было такое в его взгляде от чего все трое замолчали.

– Вот его нет уже полгода, – грустно произнес Макс, – А кажется, что вчера еще виделись…

– Тёмка ходит к его тренеру, – кивнул Сергей.

– Даша как? – спросил Профессор.

– Вроде лучше, – ответил Макс, – Я заезжаю каждую неделю. Почти не плачет. Она учится сейчас во всю. На кладбище ездит постоянно, блин…

Они долго молчали, глядя на весело гомонящий «трейн». Что-то окружало их столик такое, что будто отделяло от всех незримой стеной. Со второго этажа спустился один из «однопроцентников», увидел их, поднял руку в приветствии. Они ответили такими же жестами.

– Хорош, мужчины! – Профессор покачал головой, – Живем дальше! Вы к Молоту? – все трое будто очнулись, задвигались нарочито живо, весело. Так же быстро рассчитались с официанткой и через минуту уже вышли на улицу.

– Весна, однако, – Профессор поднял глаза к темному небу.

– Уже скоро, – кивнул Макс и повернулся к Сергею, – Ну чего? К дяде Вове?

– Поехали, – кивнул тот. Все трое обнялись и отправились. Профессор в сторону метро, Макс и Сергей к стоянке, куда должна была подъехать машина такси.

«Нет плохих и хороших.

Есть свои и чужие…»

Автор неизвестен.

С ней пытались познакомиться три раза за время дороги. Один раз в метро и два раза в «маршрутке». Обычно Лиза делала «лицо», которое у «мамкиных пикаперов» убивало все желание еще на дальних подступах, но сегодня явно что-то пошло не так.

Все-таки «свободная» девушка она как свободная касса в фаст-фуде – манит страждущих со страшной силой. Она едва смогла отвязаться от подвыпившего парня у метро, как тут же пристал еще один.

Высокий, неплохо одетый и с хорошо подвешенным языком молодой человек, настойчиво просил телефончик, порывался проводить «такую красивую» до места назначения.

Она сделал ошибку – вступила в диалог. Мол, «к парню еду, свидание…» и пришлось терпеть навязчивые разговоры все время, пока «маршрутка» толкалась по вечерним пробкам.

Выйдя из душного салона, Лиза с тревогой сообразила, что до гаражей идти еще ого-го сколько и отнюдь не по освещенному проспекту, а назойливый ухажер явно не собирался сдаваться.

– Привет! Ты же Лиза? – услышала она за спиной и обернулась. Невысокий, худощавый паренек смотрел с улыбкой. Лиза напрягла память.

– Я Артем, – помог паренек, – Мы у дяди Вовы виделись, помнишь? Я с отцом был…

– Привет, Артем! – Лиза радостно улыбнулась, – Ты как здесь?

– Так я же живу здесь! – Артем кивнул куда-то в сторону далеких домов, – Вот с тренировки еду, решил к дяде Вове заскочить…

Ухажер, сначала удивленный проявлением соперника, решил перейти в наступление.

– Это что ли твой? – он подошел ближе с недоверием глядя на Артема. Он был на полторы головы выше и килограмм на двадцать тяжелее. Рядом с ним Артем смотрелся слабо. Лиза не успела еще ничего придумать, как оказалась отодвинутой в сторону.

– А что? – Артем смотрел спокойно и как-то даже лениво, – У тебя вопросы какие-то к моей девушке?

– А тебе мамка-то разрешает с девушками гулять? – ухажер почувствовал себя увереннее, – Уроки все сделал? А если проверю?

– Проверялка не отсохнет? – с ледяной улыбочкой поинтересовался Артем.

– Ты чо, пионер? – ухажер придвинулся ближе, – Тебе в бубен настучать что ли? Ну-ка сюда иди! – он прихватил Артема за куртку, потянул в сторону. Лизе стало страшно. Она заозиралась по сторонам.

– Здарова, Тёмыч! Как сам? – несколько молодых парней, которые могли бы украсить собой любую криминальную хронику, вышли из магазина и подошли ближе.

– Привет, Клещ! – Артем освободился от рук ухажера и пожал протянутую руку, – Нормально. Только вот тут юноша чего-то краев не видит. К девушке пристает…

– К девушке? – тот, которого назвали Клещом, окинул Лизу взглядом, – Твоя? Зачетная…

– Спасибо, – вежливо кивнул Артем, – Мне тоже нравится…

– Слышь, олень! – Клещ повернулся к заметно приунывшему ухажеру, – Ты чего к нашему братку пристаешь? Вагон здоровья что ли?

– Ща разгрузим, – ухмыльнулся кто-то из стоящих рядом.

– Парни! Да я это… – ухажер примирительно поднял руки перед собой, – Я ж не знал…

– Тёмыч! Удачи! – нехорошо ухмыльнулся Клещ, – Мы дальше тут сами. Молоту – поклон…

– Передам, – кивнул Артем и потянув Лизу за собой, посоветовал, – Тут это… Мусора катаются, осторожнее…

– Не учи папу детей делать, – попросил Клещ и резко, без замаха ударил справа. Голова ухажера дернулась и он начал заваливаться, но его подхватили с двух сторон и быстро поволокли в сторону, за магазин.

– Пошли? – Артем кивком указал Лизе направление.

– Они же… – Лиза пошла, оборачиваясь и пытаясь рассмотреть, что происходит в темноте, – Он же ничего не сделал! Зачем? Они же убьют его!

– Не убьют, – помотал головой Артем, – Чего они дураки что ли? Так… Отпи… Ой! Прости! Настучат по башке слегка, ну и по карманам пошарят. Это их точка…

– И ты так спокойно об этом говоришь? – возмутилась Лиза.

– А что? – пожал он плечами, – Мне за каждого оленя впрягаться? Не приставал бы к тебе, был бы цел-невредим и с деньгами.

– А их ты откуда знаешь? – она с подозрением посмотрела на него и снова оглянулась в темноту.

– Была ситуация летом, – неохотно объяснил Артем, – Разобрались. Теперь мы, если и не дружим, то уж точно не враждуем…

– Мы это кто? – спросила Лиза.

– Дядя Вова, Макс, мой отец, твой, Профессор, ну и мы с Федей.

– Понятно, – кивнула Лиза, хотя ей было ничего не понятно, – А я тоже – мы?

– Ясен пень! – ухмыльнулся Артем, – Ты же дочь Полковника! А значит наша!

Пораженная неожиданным изменением статуса, Лиза всю дорогу молчала, переваривая новую информацию.

– Есть кто живой? – прокричал Артем, отодвигая полиэтиленовую занавеску и протискиваясь в гараж. Под ногой что-то звякнуло.

– Артём! Срать тебе на голову! Там перед входом один декадент разобранный амортизатор оставил, если ты на стакан наступил и погнул, то я вам с декадентом один пиздюль на двоих выпишу! – дядя Вова погрозил кулаком из дальнего конца гаражного бокса.

Откуда-то сбоку вынырнул Федя, пожал протянутую руку и скользнув по Лизе взглядом, присел на корточки.

– Чего сразу декадент-то? – пробурчал он, собирая какие-то железочки, – Сказал же сейчас уберу, вот и убираю…

Дядя Вова подошел ближе, всмотрелся и его лицо расплылось в улыбке.

– Ба! Елизавета Александровна! Рад вас видеть в своем скромном жилище!

Лиза, которая с немым восторгом рассматривала стоящую рядами и колоннами мототехнику, рассеянно сделала книксен.

– Здрасти, дядь Вов! А папа уже здесь?

– Батюшка ваш звонил, – дядя Вова улыбнулся еще шире, – Велели передать, что задерживаются, просили непременно дождаться… – он гостеприимно указал рукой, – Прошу к столу! – покосился на ползающего на корточках Федю, – Федор! Хватит сракой к потолку ползать! Мухой чайник ставить!

– Я направляющую найти не могу… – сообщил Федор снизу.

– Пизды получишь! – на «автомате» сообщил дядя Вова и тут же немного смутился, – Пардон, барышня! Одичали-с тут в сугубо мужском коллективе…

Лиза с готовностью приняла шутливый тон, с достоинством кивнула головой.

– Ах, не переживайте, сударь! Я, знаете ли, тоже, хоть и девушка, а иногда без ёб твою мать сказки не расскажу…

Федя замерший на секунду, восторженно посмотрел на Лизу снизу вверх.

– Корнет! – посуровел лицом дядя Вова, – Я кому сказал чайник ставить? Ну-ка шмеликом! – Федя метнулся к столу, щелкнул кнопкой.

Через пятнадцать минут в гараж ввалился Полковник с большим тортом и застал идиллическую картину. На диване сидели Федя и Артем, на стуле дядя Вова. Лизе уступили почетное место в кресле.

– О! Вот и наш тортик! – обрадовался дядя Вова, – Саш! Давай! Присаживайся!

Полковник обменялся рукопожатиями с «молодежью», обнялся с дядей Вовой и чмокнул дочь в макушку.

– Как мама?

Лиза изобразила неопределенную гримаску.

– Нормально…

– А ты? – Полковник налил в кружку кипяток.

– И я нормально..

– Содержательно, – кивнул Полковник.

– Нет, ну а что? – Лиза улыбнулась, – У меня жизнь скучна и беспросветна. Не то, что у вас…

– Ты о чем, ребенок? – Полковник присел на подлокотник дивана.

– Я не ребенок! – Лиза кивнула на сидящих на диване Артема и Федю, – Старше их уж точно!

– Так о чем ты, неребенок? – терпеливо переспросил Полковник.

– Да вон! – Лиза кивнула на Артема, – Ваши друзья людей обирают на улицах! Нормально это?

– Артем? – Полковник посмотрел на Артема, – Она о чем?

– Да к ней приставал какой-то хрен на остановке. Хорошо я оказался…

– Ну? – Полковник с беспокойством посмотрел на Лизу.

– Он здоровый, блин, – Артем сокрушенно развел руками, – А тут Клещ со своими…

– За «тецешечку» повели? – осведомился дядя Вова и откусил неслабый кусок торта.

– Ага, – кивнул Артем.

– Их место, – ухмыльнулся дядя Вова.

– Да как вы так можете? – Лиза вскочила, – Он же живой! А они его избили, ограбили! Он же ничего не сделал!

– Да ты… – Артем умолк, остановленный движением руки дяди Вовы.

– Елизавета!

Девушка села и с удивлением посмотрела на него.

– Саш! Я объясню? – спросил он.

– Попробуй, – кивнул Полковник, – У тебя всяко лучше получится, чем у меня….

– Понимаешь, Лиза! – дядя Вова помолчал, – Есть наши и не наши. Все. Больше никак. Наши – это они, – дядя Вова обвел взглядом сидящих за столом, – Твоя мама, еще несколько людей, которых сейчас нет здесь. Наших трогать нельзя. Все. Точка. И, чтобы их защитить нет чрезмерных средств. Артем не подумал, что тот упырь здоровый, сильный. Просто он увидел, что «нашему» нужна помощь и все. Поэтому он молодец. А что есть люди, которые ему помогли, так это же хорошо. Разве нет? Для меня лучше, когда по рогам получают чужие, а не свои. А для тебя?

– Ну, да… – неуверенно кивнула Лиза.

– Вот видишь, – тоже кивнул дядя Вова, – И больше тут не о чем разговаривать. Ты своя. Ты наша. И каждый из нас всегда тебя защитит и придет на помощь. Иначе не сидели бы здесь.

– И мне что же? – из чистого упрямства спросила Лиза, – Мне теперь всегда, всю жизнь только с вами?

– Нет конечно. Ты всегда можешь уйти, но от этого «нашей» быть не перестанешь. Это же не местоположение и не общая кампания. Это родство души прежде всего! И потом, неужели с нами так плохо? – прищурился дядя Вова, – Мы вроде бы не совсем конченные…

– Ну, нет конечно, – растерянно произнесла Лиза, но тут же нашла, как ей показалось весомый аргумент.

– А если я вдруг влюблюсь, а он не ваш?

– В кого это? – с подозрением спросил Полковник.

– Ну, я так… – замялась Лиза, – Я пока в гипотетическом смысле.

– Он тоже станет нашим, – кивнул дядя Вова, – Потому что ты его выбрала. А ты думай кого выбирать! И достоин ли он того, чтобы стать «нашим»! – дядя Вова подмигнул Полковнику, – Верно, Сань?

– Рано ей еще об этом думать, – пробурчал Полковник.

– Пап! Мне 16 уже! – взвилась Лиза, – Я взрослая!

– Взрослая… – покачал головой Полковник.

– И вообще! – не унималась Лиза, – Я хочу себе мотоцикл! Я решила – завтра в мотошколу пойду!

Над столом повисло молчание. Полковник нерешительно хмыкнул. Дядя Вова строго посмотрел на Лизу и вдруг улыбнувшись сказал.

– Вот поэтому ты и наша… – он повернулся к Полковнику, – Поздравляю Вас, папа!

– Молот! Иди в жопу! – грустно огрызнулся тот.

«Если ты не знаешь, чего хочешь, ты в итоге останешься с тем,

чего точно не хочешь…»

Чак Паланик-американский писатель.

Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Они весело катили в такси по Ярославке, обмениваясь ленивыми фразами большая часть которых была понятное дело о минувшем сезоне. Едва показался знаменитый «мухинский» монумент31, тут само собой вспомнились летние «покатушки», кофе и прочие приятности.

Таксист – знай себе рулил, изредка бросая в зеркало короткие взгляды. Чем больше было мотовоспоминаний, тем больше становились узкие от природы глаза таксиста.

Когда проскочили МКАД, он неожиданно ворвался в беседу, сообщив, что у брата старшего «Сузук был» и он, брат, даже таксисту изредка давал проехаться, когда «мент не был…».

Макс, почему-то вообразил, что у таксистова брата был «джиксер», да еще непременно «750»32 и потребовал подробностей. Но очень быстро выяснилось, что «сузук» был 50-кубовым скутером и разговор как-то сам собой затих.

А на повороте к Мытищам, в сине-красных всполохах «мигалок» стояло сразу несколько машин ДПС. Конечно, машину «такси» остановили и выяснилось, что таксист «права забыль» в кармане «пуховика», а «пуховик» не взял, потому что тепло, но он сейчас позвонит брату и тот привезет.

Они выбрались из машины и на предположение Сергея, что видимо брат это тот, который на скутере, Макс ответил нецензурно. Они прошли почти километр по «дублеру» Ярославки, перешли по переходу на другую сторону и свернули в сторону Мытищ к ближайшей АЗС.

Решили, что вызовут сейчас новую машину и на ней продолжат путь. Даже кофе пить не стали. Зачем? Сейчас машина приедет и у дяди Вовы уже…

Но видимо весть о «гаишной» облаве распространялась среди таксистского племени со скоростью лесного пожара. Один ехал 35 минут, а когда они до него дозвонились, сказал, что пробил колесо.

Второй просто не приехал и это после почти 40 минут ожидания, а потом на все попытки найти машину, сервис просто отвечал, что «…около вас больше 5 машин, ищем свободную». За это время они успели выпить кофе, позвонить дяде Вове, еще раз выпить кофе.

Когда они позвонили дяде Вове во второй раз, то узнали, что все разъехались. Уехали Полковник с Лизой, ушли по домам Федя с Артемом. «Можете конечно приезжать, но у меня работы до жопы и разговоры говорить тупо некогда…» – сообщил дядя Вова.

И они опять же коллегиально решили, что не судьба и надо ехать по домам. Облава ДПС видимо кончилась, потому что таксисты бросились на их две заявки, как голодные пираньи.

Обе машины приехали на заправку практически одновременно. Макс с Сергеем обнялись, обменялись дежурным «до завтра» и уселись каждый в свой экипаж. Такси Макса, демонстрируя полное пренебрежение правилами дорожного движения, развернулось через две сплошные и унеслось в сторону Ярославки. Машина Сергея же, выехав с заправки, углубилось в переплетение улиц «родных Мытищ».

Он смотрел в окно и ловил себя на странном ощущении, что именно «родных». Теперь «родных. Казалось бы меньше года прошло, а сколько событий, лиц, встреч и разлук оказалось уложено в это «меньше года»?

– Здесь куда? – спросил таксист, въезжая во двор.

– Мимо ракеты вот здесь… – указал Сергей и усмехнулся про себя, вспомнив, как блуждал здесь в первый раз.

– Ишь ты… – покачал головой таксист, оглядывая металлическую конструкцию на детской площадке, – Первый раз здесь. Сам бы ни в жизнь не догадался, что это ракета…

– Вот здесь, – Сергей кивнул в окно, – У первого подъезда…

Он попрощался с водителем и пошел к подъездным дверям. Телефон коротко пикнул. Приложение предлагало поставить водителю оценку. Сергей решительно поставил «5 звезд» и пожелал водиле доброй дороги.

Противно запищал домофон, Сергей одолел несколько ступенек и уже войдя в лифт на мгновение задумался. Но в следующую секунду принял решение и нажав кнопку с цифрой «4», посмотрел на себя в зеркало.

Из отражения на него смотрел среднего роста мужик с короткими темными волосами, упрямым подбородком и серыми глазами. Сергей мысленно попытался одеть мужика в дорогой костюм, модный галстук, нагородить вокруг обстановку дорогого, в стиле «хай-тек» офиса.

Он едва успел представить на стене огромную плазму с бегущими по ней биржевыми котировками, как лифт мягко вздрогнул и остановился. Двери открылись и Сергей, пройдя несколько шагов, остановился у своей двери.

Он нажал на кнопку звонка и тут же полез за ключами. Глупо было рассчитывать, что Артем сидит дома. «Небось опять в приставку с Федькой…» – эту мысль додумать Сергей не успел, потому что дверь распахнулась и Артем слегка отступил в глубь прихожей, давая дорогу.

– Привет, – Сергей поставил портфель на стул и стащил куртку, – Я думал ты у Федьки…

– Привет, па! – Артем хлопнул по подставленной ладони, – Во-первых, скоро уже двенадцать, у Федьки маман с работы в вечернюю смену пришла. Надо совесть иметь. Во-вторых, дядя Вова сказал, что у тебя там какие-то траблы, ты уехать не можешь. И я решил, что будет правильным сварганить тебе ужин…

– Ничего себе! – Сергей выглянул из ванны, – Сын! Ты прям растешь над собой в моих глазах!

– Да ладно тебе! – смущенно отозвался с кухни Артем, – Давай садись, пока не остыло!

Сергей вышел из ванной и прошел на кухню. Только усевшись за стол и склонившись над «глазуньей», он почувствовал, как на самом деле голоден. В «трейне» какие-то гренки, да еще что-то к пиву. Потом кофе с Максом на заправке. А обед был днем… В обед.

– Как дела? – спросил он с набитым ртом.

– Нормально все, – сын присел на табуретку, – Возвращался с тренировки, решил к дяде Вове заехать, на остановке Лизу встретил…

– Кого? – переспросил Сергей, не прекращая жевать.

– Ну, Лизу! – пояснил Артем, – Дяди Саши-Полковника дочка…

– Ага, – кивнул Сергей и отправил в рот желток целиком, – И как она?

– Классная, – улыбнулся Артем, – К ней какой-то дятел пристал на остановке… – он увидел, как напрягся отец и торопливо добавил, – Да все нормально, па! Честное слово! Он здоровый такой…

– Кто? – не понял Сергей.

– Ну, дятел! – Артем зачем-то кивнул на темное окно, – Я думал сейчас прям драться придется, а тут эти подвалили, помнишь? С которыми летом встречались – спортсмены!

– И чего? – Сергей уже не скрывал беспокойства.

– Ничего, – пожал плечами Артем, – Просили передать дяде Вове и всем нашим привет и увели дятла, проводить с ним воспитательную работу…

– Ты же понимаешь, что если он заявит, то полиция начнет искать свидетелей, а ты…

– А я несовершеннолетний, – улыбнулся Артем, – Девушку свою встречал и ничего не видел. И вообще – без законного представителя, то есть тебя, слова не скажу…

– Нда… – с непонятным выражением произнес Сергей и запил яичницу чаем.

– Пап! – Артем указал на тарелку, – Посуда на тебе!

– А уважение к отцу?

– А кто еду готовил? – в тон переспросил Артем. Крыть было нечем и Сергей, вздохнув встал к раковине.

– Тёмыч! – он поставил чистую тарелку на сушилку.

– А! – отозвался сын.

– Мы возможно скоро переедем…

– Куда? Опять? – огорченно поморщился Артем, – Я только к школе привык, на тренировку отсюда удобно и вообще…

– Спокойно! – Сергей улыбнулся, – У тебя отец, между прочим, ценный кадр! Начальство подняло зарплату, предложило новую должность и велело купить квартиру. Грозится все оплатить.

– Ух ты! – с восторгом отозвался Артем, – Отец! Ты крут!

– Сам в шоке, – отозвался Сергей и поднял указательный палец, – Но! Как ты помнишь – деньги оставшиеся от продажи дома там… – он ткнул пальцем в окно, – Мы с тобой планировали вложить в жилье. В ипотеку то есть. А тут такие вот новости… Из этого вопрос – чего тебе нужно сын, вот прям такое, чтоб до зарезу?

– Мне? – Артем на секунду зажмурился, – Мне! Мне мотик нужен, пап!

– Здарова! – покачал головой Сергей, – Тебе лет сколько? Забыл? Тебе еще рано…

– Да не! – перебил его сын, – Мне для «станта»33! Тренер говорит, что меня можно скоро начинать выпускать на соревнования. А на чужом и на своем – это же разница знаешь какая?

– Знаю, – кивнул Сегей, – Цена вопроса?

– Я смотрел… – Артем погрустнел, – Так, чтобы взять и спокойно переделать в «боевой», ну тысяч триста…

– Ясно, – кивнул Сергей, – Присматривайся, приценивайся. Если все сложится, то можешь рассчитывать на этот бюджет. В течении недели будет… – в следующую секунду он едва не упал со стула. Артем вскочил и бросился ему на шею.

– Папка! Спасибо! У меня будет свой мот! Спасибо!

– Хорош тебе! – забормотал смущенный и растроганный Сергей, – Хватит! Тём! Сейчас стул сломается! Ты вон кабан здоровый какой!

Артем внезапно замер, отстранился, посмотрел с тревогой.

– А ты?

– Что я? – не понял Сергей.

– Ну ты же без мота, пап! Ты на дядивовином ездишь и ты говорил, что тебе мало его осенью! Помнишь? Ты как? – у Сергея почему-то защипало в носу. Он отвернулся к окну и улыбнулся своему отражению.

– Нормально все будет! Я тоже решил себе взять. Одобряешь?

– Да ясен хер! – воскликнул Артем и смутился, – Ой! Пап! Я не то хотел сказать, я…

– Я понял, – кивнул Сергей и улыбнулся, – Ты только меня Серегой не называй и помни, что я все-таки отец твой!

– Забудешь тут, – весело проворчал Артем.

Сергей глянул на часы.

– Да твою мать! Без четверти час! По койкам! Мне вставать в полседьмого! И тебя завтра хрен в школу добужусь!

– Есть по койкам! – сын приложил ладонь к виску и строевым шагом вышел из кухни. Сергей снова взглянул на свое отражение в темном окне. Теперь хотелось не «хай-тек» офис вокруг, а что-то на двух колесах. Мощное и обтекаемое…

«Я был только тем, чего ты касалась ладонью…»

Иосиф Бродский.

В правом ряду неспешно тащился грузовик с яркими логотипами одной из торговых сетей. В левом ехала легковушка и скорость ее была, от силы на пару километров больше, чем у грузовика.

Мимо проплыл, установленный на бетонном отбойнике знак с цифрой «70». По неписанным, но свято соблюдаемым в России правилам, можно было смело ехать «85» и даже «89», если не боишься увлечься и все же превысить лимит «+20» к разрешенной скорости.

Медленно, как в замедленной съёмке, бюджетная легковушка все же опередила грузовик, но принять вправо и освободить левый ряд даже не подумала. Пришлось обгонять по правому ряду.

Они оба, как по команде повернули голову и с нехорошим интересом принялись рассматривать «пилота». Тот сидел в напряженной позе, вцепившись двумя руками в руль и глядя прямо перед собой на дорогу через толстые линзы больших очков.

Рядом с водителем сидела здоровая тетка, которая как раз в это время высказывала ему что-то явно нелицеприятное.

– Ну ёб твою мать! Дятел ты комнатный! – Аглая еще прибавила скорость и машина прыгнула вперед, оставляя позади легковушку и ее экипаж.

Профессор покосился на спидометр. Стрелка подбиралась к цифре «110».

– Не круто? – он кивнул вперед, – Здесь так-то «70» ограничение. «Письмо счастья» не придет?

– Ой! Кто бы говорил! – тряхнула пышной шевелюрой девушка и придерживая руль одной рукой, закурила. Глубоко затянулась, выпустила дым струйкой в приоткрытое окно и дернула головой.

– Вот такие вот пидорасы, когда можно «90» прутся «65», да еще в левом ряду, а говорят, что за рулем не место бабам! Обидно, блин! – она небрежно дернула рулем, пропуская между колесами здоровенную промоину.

Видимо все-таки что-то отразилось на лице Профессора, потому что она мельком бросила на него взгляд и убрав прядку волос за ухо, ухмыльнулась.

– Не ссы! У меня здесь у папика дом для интимных встреч. Я эту дорогу, как карман свой знаю! Вон до того поворота… – она кивнула вперед, – Ни камер, ни особых выбоин, а потом нужно будет уже сбавлять.

Эта поездка сложилась сразу по нескольким причинам. К маме надо ехать? Надо. Маме, чтоб она успокоилась показать девушку надо? Надо.

Тина от чести быть представленной маме Профессора отказалась наотрез.

– Яков! Вы ебанулись? – с обидой посмотрела она на него вчера вечером, – Вот уж не думала, что выгляжу способной успокоить чью-то мать! И не мечтай!

Кроме этого, любимый её «Ситроен» уже вторую неделю находился в сервисе. Нежная французская подвеска, как некогда наполеоновские войска, в очередной уже раз не выдержала испытаний российскими дорогами.

– Нормальные у нас дороги! – патриотично заявила Тина, – Если от МКАДа дальше, чем на сотку не уезжать. Просто у «Ситроена» подвеска говно…

Профессор не спорил, но два вопроса теперь были весьма актуальны. На чем ехать – ладно. Автобусы и электрички ходят. Не барин, чай доедет своим ходом. Но вот что предъявлять поправляющей здоровье матушке в качестве подруги жизни?

Вот тут, около полуночи и объявилась Аглая. Она заехала похвастаться обновкой.

– Папик новый подарил! – сообщила она, когда они все втроем стояли на балконе. Дамы курили, а Профессор просто стоял, за кампанию. Отсюда, с четвертого этажа, новенький «мерин» был как на ладони.

– Фигассе! – удивилась Тина, – Аж цельный джип! Здоровый какой! Он же бабла стоит немерянно!

– А то, – самодовольно усмехнулась Аглая.

– Чего мужу скажешь? – поинтересовалась Тина, закуривая вторую подряд сигарету.

– Ой… – поморщилась Аглая и щелчком отправила окурок вниз. Он упал на асфальт, рассыпавшись сотней искр.

– Глашка! – Тина с укоризной указала на стеклянную банку с окурками, – Пепельница же есть! На фига мусорить?

– Ну прости! – Аглая достала новую сигарету, – Больше не буду…

– Ну, так чего мужу говорить будешь? – Тина кивнула на стоящий внизу «мерин», – Или по соседним дворам будешь шхериться?

– Да шёл бы он на хуй! – тряхнула волосами Аглая, – Сидит там в своём издательстве, Бродского изучает. Как домой не придешь – денег нет, холодильник пустой, а только и слышишь: «Бродский то, Бродский сё!». Как будто это Бродский ему сосёт, а не я, когда он раз в полгода вспомнит, что у него жена есть…

– Так разводись, – посоветовала Тина.

– С хуя ли? – удивилась Аглая, – Пусть сам разводится, если что-то не устраивает! Мне лично норм. Всегда какого-то особо тупого кандидата в спонсоры отшить можно. Мол, замужем и не ебёт.

– Здорово живёте, – позавидовал молчавший до этого момента Профессор, – Праздник души – именины сердца…

– Глашка! – вдруг замерла осененная идеей Тина, – Выручи!

– В смысле? – с опаской покосилась на подругу Аглая.

– По мне, так идея хреновая, – Профессор понял мысль с полуслова и попытался вмешаться, но было поздно. Тина, нашедшая, как ей казалось выход из безвыходной ситуации, пёрла вперед бешеным носорогом.

В прочем, Аглая, уяснив куда надо съездить и какую роль сыграть, нашла это очень даже занятным и легко согласилась.

– Яша! – она подмигнула Профессору, – Сыграть роль подруги такого мужчины! Да это я с радостью! Завтра в девять?

– Ну там посещения с одиннадцати, – кивнул Профессор, – Ты до каких свободна?

– У меня завтра вообще все свободно! – улыбнулась Аглая, – Так что погуляем с твоей мамой, изобразим любящую пару. Я даже обещаю не материться…

– Ну, не знаю, – покачал головой Профессор, – Такие жертвы! Как только расплачиваться с тобой…

– Договоримся, – снова подмигнула Аглая и подхватила сумочку, – Все! Я домой чистить перышки. Как-никак у меня завтра «смотрины». Я даже какой-то девичий трепет испытываю… – призналась она.

– Глашка! Не пизди! – крикнула уже с кухни Тина, – Где ты и где девичество?

– Завтра в 9! – Аглая не обратила на реплику с кухни никакого внимания и исчезла. Через пару минут внизу пиликнула сигнализация и все стихло.

И вот теперь они ехали на новеньком «мерседесе» и впереди уже угадывались очертания домов подмосковного поселка. Аглая выглядела так, что в пору было на прием по случаю вручения верительных грамот. Строгий брючной костюм, минимум косметики, никаких декольте.

Ориентируясь по навигатору, они проехали поселок насквозь и после еще пары поворотов, уперлись в высокие ажурные ворота. Подмосковный санаторий относился к разряду «почти высший класс» о чем и заявлял, что называется «с порога».

Розу Давидовну мучили боли в спине и после долгих консультаций у хирурга, различных исследований и прочих процедур, один из ведущих хирургов столицы, удалил межпозвонковую грыжу из ее позвоночника.

Профессор чуть с ума не сошел тогда. Операция, да еще в мамином возрасте… Но все закончилось хорошо и после выписки из больницы, Роза Давидовна была устроена в этот санаторий, на реабилитацию. Правда, это сказать легко, а вот попробовать сюда устроить… Даже «через своих», даже за деньги, удалось лишь три недели назад.

Профессор приехал бы раньше, но в санатории ввели карантин по гриппу и посещения были запрещены. Позавчера ограничения сняли.

– Мы к постоялице, – равнодушно и с высока бросила Аглая в открытое окно.

Здоровенный детина в сером камуфляже, подошедший к машине, посмотрел на новенький «мерин», хорошо одетую бабу за рулем – «сто пудов – сука конченная» и счел за благо не спорить.

Полосатый шлагбаум пополз вверх, ажурные створки ворот медленно раскрылись, и они въехали на территорию.

– Ага, – Аглая кивнула в окно, – Вон знак стоянки. Там запаркуемся и в корпус, да?

– Давай так, – согласился Профессор.

– Я так понимаю, что про мотоцикл рассказывать не стоит? – спросила она, заруливая на парковку.

– Ты чего? – Профессор повернулся к ней, – Ты даже не произноси этого слова! Мама ничего не знает! И не надо ей этого!

– Да как скажешь! – весело тряхнула она головой. Они выбрались из машины и с наслаждением втянули ноздрями воздух дальнего Подмосковья.

– Дорогой! Подай мне шубку, пожалуйста! – попросила она, кивнув на заднюю дверь машины. Видимо Аглая решила «войти в роль» сразу, без всякой раскачки.

Профессор открыл дверцу, снял с плечиков невесомую белую шубку и помог ей попасть в рукава.

– Спасибо, милый! – она чмокнула его в щёку и взяла под руку, – Видимо нам туда!

Они не спеша пошли по идеально выметенной асфальтированной дорожке. За спиной пиликнул сигнализацией «мерин».

– Вот и мама, – вдруг сказал Профессор, кивнув куда-то вперед и Аглая вздрогнула от неожиданности. На встречу им, в кресле-коляске ехала в своем сиреневом пуховике Роза Давидовна. Коляску толкала перед собой флегматичная медсестра неопределенного возраста.

Она была похожа на старую обозную кобылу. Ко всему привычную, много повидавшую и ничего не боящуюся. Дали бы овса три раза в день, да не грузили бы особо работой. Вот и вся жизнь. Ну, еще бы хвост был бы подлиннее, чтобы удобнее было отгонять мух и слепней.

Роза Давидовна углядела сына моментально.

– Яшенька! – воскликнула она и тут же, слегка повернув голову, произнесла совсем другим тоном, – Спасибо, милочка, дальше мы сами…

Медсестра тут же развернулась и не произнеся ни слова, пошла к главному корпусу санатория. Профессору даже показалось, что он слышит размеренный перестук копыт по холодному асфальту.

Во время прогулки по зимнему ещё парку, Роза Давидовна не особо злоупотребляла вопросами. Так, больше про собственный быт, не слишком вышколенный для такого заведения персонал и замечательного лечащего врача. «Такой молоденький мальчик, но очень интеллигентный и сразу видно знающий…».

А потом они пошли обедать. Хитрожопое начальство санатория дело знало туго. И в общем-то справедливо рассудив, что слесари сюда не ездят, а ездят люди с деньгами, открыло здесь ресторан. В этом заведении пациенты и приехавшие их навестить родственники могли пообедать и даже поужинать.

– Нормальный такой санаторий! – оценила шёпотом Аглая, – С блекджеком и шлюхами…

Профессор хотел было возразить, но увидев в дальнем конце ресторанного зала нечто подозрительно смахивающее на пилон34, промолчал.

Отличался ли ресторан развратными развлечениями это еще вопрос, а вот «конским» ценником он запоминался совершенно точно.

Скромный по столичным меркам обед на три персоны встал почти в 20 тысяч рублей, и Профессор мысленно пожелал местным коллегам всяческого счастья.

– Какое у Вас редкое имя, деточка, – Роза Давидовна отпила кофе из чашечки. Судя по ценам, чашечка должна была быть по меньшей мере из мейсенского фарфора35.

– Да, – кивнула Аглая и то же глотнула кофе, – Родители были большими оригиналами…

– Научные работники? – понимающе прикрыла глаза Роза Давидовна.

– Ой, что вы! – всплеснула руками Аглая, – Папа всю жизнь проработал в представительстве в торговом, в Австрии, а мама там же изучала Штраусов. Обоих Йоганов и Йозефа…

– Как интересно! – всплеснула руками Роза Давидовна и тут же мастерски сменила тему, – Яшенька у меня очень музыкальный мальчик, вы согласны?

– Ещё бы! – ничуть не промедлив подтвердила Аглая. Но это был «пробный шар».

– А вы давно… Хм… Вместе? – Роза Давидовна усмехнулась, – Так же сейчас принято говорить, да?

Профессор хотел было ответить, уже открыл рот, но под столом его ощутимо пнули по голени.

– Познакомились мы еще летом, – задумчиво произнесла Аглая, – Ну, а попробовать пожить вместе решили совсем недавно…

– А вы чем занимаетесь? – спросила Роза Давидовна. Умению менять направление беседы, задавать вопросы, так сказать, в «раскачку», она могла поучить любого самого матерого следователя.

Жертва изводилась такими вопросами и обязательно прокалывалась на деталях, когда не знала уже с какой стороны и в какую область «ударит» следующий вопрос.

– Я работаю в области связей с общественностью, – скромно сообщила Аглая и сделала еще один глоток, – Училась в Стенфорде36, потом в магистратуре МГУ…

«Хера себе!» – подумал Профессор, стараясь не выдать своего удивления.

– И вот теперь… – продолжала Аглая, – Когда в целом карьерные вопросы решены, я полагаю, что пора подумать и о семье. О детях.

– Вы хотите детей? – просияла Роза Давидовна.

– Ещё бы! – всплеснула руками Аглая, – Двух мальчиков и двух девочек!

– Какая прелесть! – Роза Давидовна повторила жест потенциальной «невестки», – И что же Яшенька? – она повернулась к сыну.

– Яков, по моему мнению, пока не готов в полной мере к роли мужа и отца, – пришла «невестка» на помощь Профессору. Заметив, как изменилось лицо Розы Давидовны, Аглая поспешила ее успокоить.

– Но мы над этим усиленно работаем и смею надеяться, не без успеха! – Роза Давидовна снова удовлетворенно улыбнулась.

Итак, в поединке опыта и молодости, молодость одержала безоговорочную победу. Опыт попросту оказался не готов к такому уровню «противника» и проиграл, столкнувшись с незнакомыми доселе приемами.

Стороны расстались весьма довольные друг другом. Уже в своей отдельной палате, Роза Давидовна, мило улыбнувшись, попросила.

– Деточка! Вы не оставите нас на пару минут? Я только скажу Яшеньке про то, кому позвонить и кого поздравить. Это минутное дело…

Аглая обворожительно улыбнувшись, кивнула.

– Конечно, Роза Давидовна! Была счастлива с вами познакомиться наконец-то. Надеюсь, будем теперь чаще видеться…

– Конечно, деточка! – закивала головой Роза Давидовна, – Обязательно будем видеться! Непременно!

– Милый! Я жду тебя в машине! – Аглая еще раз улыбнулась Розе Давидовне и покинула палату.

– Яшенька! – Роза Давидовна оглянулась воровато на дверь. Она сейчас походила на старую еврейскую подпольщицу в оккупированном фашистами городе, – Я-таки тебе скажу, Яшенька! – зашептала она горячечным шёпотом, – Чтобы-таки это был миллион по трамвайному билету, таки нет, но это и не рубль, Яшенька! Такой экземпляр надо-таки брать! Это мама тебе говорит, а мама просто так не скажет, Яшенька!

Проклиная уже всю затею и стараясь, чтобы голос звучал также таинственно, в унисон маминому, Профессор кивнул.

– Мама! Я тебя понимаю, но я не хочу спешить. Я хочу присмотреться, быть уверенным…

– Присмотрись, Яшенька! – Роза Давидовна поцеловала его в щеку, – Обязательно присмотрись! Но это наш вариант! Я-таки уверена! Она хочет двух мальчиков и двух девочек! Ой-вэй! Мама счастлива, Яшенька! Ты, пожалуйста, будь к ней мягче, будь с ней больше, Яшенька! И не переживай за меня! Я когда путевка кончится, позвоню Ефиму Ароновичу и он пришлет своих мальчиков, чтобы меня отвезли домой.

– Мама! Что это за глупости? – Профессор повысил голову, – Я тебя сам заберу, когда путевка кончится. Даже не смей думать об этом!

– Ну, хорошо! – покладисто ответила Роза Давидовна, Хорошо. Приезжайте за мной с Аглаюшкой! Ладно?

– Посмотрим, мама! Как получится, – Профессор поцеловал мать в морщинистую щёку и поспешил покинуть палату.

– И как я была? – спросила Аглая, выруливая со стоянки.

– Неподражаема! – изобразил аплодисменты Профессор, – Вот только на счет детей перебор, мне кажется.

– С чего бы это? – Аглая царственным кивком головы поблагодарила охранника, поднявшего шлагбаум, – В таких делах лучше чуть-чуть пересолить…

– А Стенфорд? МГУ? Связи с общественностью? Это правда?

– Чистейшая, – кивнула Аглая, – И квартира на Кутузе, кстати, тоже. Но я решила обойтись без этих мещанских подробностей.

– А тогда зачем? – Профессор обвел руками вокруг себя.

– Машина? Папики? – догадалась Аглая, – Так это так – ради принципа, – она скорее почувствовала, чем увидела его удивленный взгляд и пояснила, – Трахаться я люблю. Понимаешь? А если за это еще и платят, то с хера ли отказываться?

Профессор молчал, пораженный простотой взглядов собеседницы, а она продолжила.

– К тому же вы, когда озабочены, то такие забавные, такие номера откалываете – усраться можно. Никакому «камеди» не снилось.

Пару минут ехали молча. Негромко мурлыкала магнитола, да шелестели шины по подмороженному к вечеру асфальту. Уже почти стемнело и Профессор откровенно задремал, когда почувствовал, как машина резко изменила направление.

Он открыл глаза и удивленно увидел перед лобовым стеклом переливающуюся огнями витрину.

– Кофе хочу, – пояснила Аглая, заглушив двигатель. Процесс подавания шубки повторился вновь, и они вошли в небольшое и неожиданно уютное кафе.

Через 15 минут обмена ничего не значащими фразами, Аглая встала и решительно взяв его за руку, потащила за собой. Профессор не сильно сопротивлялся, гадая какой именно окажется конечная точка.

Она втолкнула его в просторный туалет и громким щелчком задвинула небольшой засов. Подошла ближе, глядя в глаза и рывком задрала вверх «водолазку».

– Трахни меня! – потребовала Аглая и Профессору показалось, что это произнесли хором темно-розовые соски выпрыгнувших на волю идеальных грудей. Он молчал, а она поняла это по-своему.

– Тут наверху мотель, – она кивнул на потолок, – Нормальный, я знаю. Не хочешь здесь, так пойдем номер снимем! Все равно раньше освободились, три-четыре часа по любому есть! – приняв его молчание за колебания, пустила в ход еще один аргумент, – Я отыграла роль твоей подруги. Так? Желаю консумации!

Профессор аккуратно, стараясь не притронуться к ее коже, вернул «водолазку» на прежнее место, спрятав красоту.

– Видишь ли, – он улыбнулся, – Ты девочка-мечта и при любых иных обстоятельствах я вообще не раздумывал бы. Но есть Тина, а мы с ней доверяем друг другу. И я знаю, что ей было бы неприятно, если бы, между нами, с тобой, что-то такое было. Я ей не скажу, не беспокойся, но давай закроем тему?

Она несколько секунд недоверчиво смотрела на него, а потом покачала головой.

– Ну, Яшенька, вы и мудак! – произнесла она.

– Согласен, – кивнул Профессор, – Мои принципы выглядят несколько старомодно, но…

– Да шёл бы ты на хуй со своими принципами! – отмахнулась она, – Ты мудак, потому что от меня отказался – это раз! А два… – она передразнила его, – Мы с Тиной доверяем друг другу! Охуеть! – она еще секунд пять смотрела на него, качая головой, а потом повернувшись к зеркалу, проверила макияж и как ни в чем не бывало спросила, – Ну чего? Поехали?

Профессор не высказал никаких возражений и расплатившись за весьма неплохой, кстати, кофе, они уже через несколько минут бодро катили по темной дороге.

Аглая всю дорогу молчала, Профессор тоже не горел желанием общаться. Только уже у самого дома, когда она остановила «Мерседес» и он взялся за ручку двери, она придержала его за рукав.

– Какой же ты еще все-таки наивный дурачок, – с непонятной интонацией произнесла она, – Но я все равно к тебе очень хорошо отношусь, не забывай. Если еще надо будет к маме съездить – звони, не стесняйся! Мне понравилось, исполню в лучшем виде.

– А вот это… – из чистого любопытства спросил он. Она поняла.

– А вот это? – она подумала, – Обычно я второй шанс не даю, но для тебя может и сделаю исключение… – она помолчала и добавила, – Может быть…

Профессор достал ключи ещё в лифте. Тина сегодня работала на какой-то презентации и он, открыв верхний замок, удивленно посмотрел на приоткрывшуюся дверь.

– Тина, блин! – пробормотал он. Конечно убегала, как всегда, опаздывая и забыла закрыть на нижний. Он вошел в прихожую, включил свет и удивленно уставился на мужские ботинки под вешалкой.

Ботинки были от силы размера 42-го, когда сам Профессор носил минимум 44-й. Из спальни доносились размеренные и знакомые звуки. Он, не разуваясь прошел в комнату, открыл дверь, уже зная, что там увидит.

На постели на четвереньках стояла Тина, а какой-то мужичок с модной нынче бородкой канадского лесоруба, активно трахал ее сзади. Тина закрыв глаза, закинув голову, негромко постанывала в такт движениям.

Первым Профессора увидел «лесоруб» он как-то странно икнул и остановился. Тина, удивленная прекращением процесса, открыла глаза и увидела Профессора.

– Блядь! – сказала Тина.

– Ты кто? – сказал «лесоруб».

– Никто, – покачал головой Профессор. Он молча, не обращая внимания на прикрывшуюся Тину и непонимающе глядящего на нее «лесоруба», прошел к шкафу и отодвинул створку. На то, чтобы сгрести в сумку свои нехитрые вещи у него ушло пара минут. Благо и вещей-то было немного. Он зашел в ванную, забрал зубную щетку, бритву и тоже сложил в сумку. Потом осторожно отцепил от связки два ключа и положил их на стол на кухне.

Подхватив сумку, он вышел из квартиры, аккуратно прикрыв дверь. Замок негромко щелкнул.

Профессор вышел из подъезда и достал мобильный. Пару минут смотрел на экран, а потом решительно набрал номер.

– Ты у себя? – спросил он, – Можно к тебе приехать? А то совсем хреново все как-то…

– Да ититская ты сила! – выругался в трубку дядя Вова, – Когда ж я вилку на «кавасе»37 перебирать буду?

– Я помогу, – с готовностью ответил Профессор.

– «Вискарь» с тебя, помогальшик! – распорядился дядя Вова, – И судя по настроению – не меньше литра…

– Будет, – ответил Профессор и на ходу убирая телефон, быстро пошел к пешеходному переходу, за которым сияла яркая витрина супермаркета.

«Все мы ходим под Богом.

И только реаниматологи иногда спорят с его решениями…»

Надпись на стене ординаторской в одном реанимационном отделении.

Человек, назвавший такое утро «хмурым», явно знал о чем говорил. Они проговорили всю ночь и только часам к четырем уступили алкоголю и усталости. При этом дядя Вова практически не пил, а вот Профессор отдал должно принесенной им же самим бутылке «Джони Уокера»38.

С трудом проснувшись по сигналу будильника, дядя Вова совершил все необходимые утром гигиенические процедуры и щелкнул кнопкой чайника. Отхлебывая обжигающий кофе, он посматривал на спящего на диване Профессора.

Кто-то стукнул в ворота с улицы, и дядя Вова прошел в соседний бокс, протиснулся между стоящими впритык мотоциклами и дернул засов.

– А это еще что за явление? – он удивленно приподнял брови и поежился. Ночью подморозило и из открытой воротины повеяло совсем не мартовским холодом.

– Да я это… Дядь Вов, я вот пришел, – пробормотал Федя, переминаясь с ноги на ногу.

– И чего мы мнемся, отрок? – дядя Вова не сдвинулся с места, – Если до колледжа своего не дотерпел, то так уж и быть – посикай и беги в школу…

– Дядь Вов! – Федя помотал головой, – Я поработать пришел, я…

– Оу! – дядя Вова остановил его движением руки, – Мы с тобой о чем договаривались, помнишь? – Федя кивнул, – Помнишь, – с удовлетворением сказал дядя Вова, – Работа не может мешать учебе. Ни под каким видом.

– Да я помню, дядь Вов! – поморщился Федя, – Но сегодня такой день…

– Какой? – удивился дядя Вова, – В колледже сказали – иди, Федя, распиздяйничай, не надо тебе сегодня учиться! Так что ли?

– Да нет! – Федя снова помотал головой и вдруг принялся загибать пальцы, – Две физры сначала – у меня по ней уже пятерка в семестре. Потом программирование. По нему я еще на прошлой неделе «автомат» получил. И потом два часа 3д-моделирование… – Федя показал дяде Вове сжатые пальцы и ожидающе посмотрел на него.

– Ладно, – что-то прикинув, кивнул дядя Вова, – Убедил, красноречивый! Ворота закрой! – он отступил вглубь бокса и пошел в «жилую» зону.

Повеселевший Федя протиснулся в щель, закрыл ворота на засов и поспешил следом. Привычно распахнув шкафчик, он принялся быстро переодеваться. Стоя босыми ногами на коврике, делился впечатлениями.

– А я думал, что вы еще спите! Думал убьет дядя Вова…

– Ты чего орешь дурниной? – негромко спросил дядя Вова и указал на диван.

– Ой, – прикрыл рот рукой Федя, – Простите…

– Он прощает, – кивнул дядя Вова, – Значитца так. Я сейчас уеду. Появлюсь после обеда. Ты… – он ткнул пальцем в натягивающего комбинезон Федю, – Снимаешь с красного «булика»39 выхлоп, снимаешь педальный узел и начинаешь искать откуда там течет. Может из-под крышки сцепления, может еще откуда-то. Постарайся найти!

– Понял, найду, – кивнул Федя и потрогал чайник, тут же отдернув руку.

– Кофе или чай пей! – одобрил дядя Вова, – Тортик вчерашний в холодильнике…

– Да тут не только тортик! – весело прошептал Федя, открыв холодильник и указывая на три четверти пустую бутылку виски.

– Слипнется! – отрезал дядя Вова, – Нос не дорос еще бухать!

– Да я так… – смутился Федя, – Просто…

– Я тоже, – кивнул дядя Вова, – Только запах учую – пойдешь лесом в тот же момент. Компрене?

– Чего? – Федя удивленно замер.

– Усёк? Это по-французски, – пояснил дядя Вова.

– А! – кивнул Федя, – Да понял я все!

– Молодец! – дядя Вова натянул водолазку, застегнул ремень джинсов, – Потом – берешь диски, которые у дальних ворот лежат, которые под покраску и «болгарочкой», мягкой насадкой шлифуешь до идеала. Чтобы были ровные и гладкие, как… – он запнулся, подбирая пример, но не нашел, – Ну, ты меня понял!

– Угу, – Федя размешивал ложечкой сахар в кружке кофе.

– И самое главное! – дядя Вова поднял к потолку указательный палец, – Вот это тело… – палец ткнул в лежащего на диване Профессора, – Это тело должно быть поднято ровно в десять тридцать, приведено в вертикальное положение, напоено кофе и выпижжено в институт. Вот это самая главная твоя задача. Уяснил?

– А если оно… – Федя с сомнением посмотрел на мирно сопящего Профессора, – А если он не захочет вставать?

– Не колебёт! – отрезал дядя Вова, – Ты хотел байкерской романтики? Кушай! Не обляпайся! Вот старший, его в 10.30. поднять, напоить кофе и отправить на работу. Вопросы?

– Нет вопросов, – вздохнул Федя.

– Молодца! – одобрил дядя Вова и кивнул себе за спину, – Пошли, ворота закроешь!

Убедившись, что «юный падаван» щелкнул изнутри засовом, дядя Вова прошел вдоль гаражных боксов, свернул направо и пройдя с десяток метров, оказался в соседнем проезде.

Здесь он открыл один из гаражей и через пару минут выгнал на улицу серый «Патриот». Закрыв ворота гаража, дядя Вова уселся за руль и покатил к выезду из гаражного комплекса.

Утренние пробки были в самом разгаре, но ехать предстояло против основного потока и поэтому уже через полчаса «патриот» въехал на небольшую стояночку возле бетонного забора.

Поставив машину на сигнализацию, дядя Вова прошел вдоль забора и войдя в здание КПП, кивнул охраннику, сидящему за стеклянной стенкой.

– Как сам? – охранник махнул рукой.

– Нормально, – ответил на приветствие дядя Вова.

– А там? – охранник кивнул куда-то себе за спину.

– Там лучше, – кивнул дядя Вова и прошел на территорию. Он прошел по дорожке, обогнул новый больничный корпус. По пандусу как раз въехала «скорая», посверкивая синими маячками.

Дядя Вова завернул за угол и начал забирать правее, где в глубине стояли несколько пятиэтажных корпусов. На втором по счету висела аккуратная вывеска «Центр реабилитации и восстановления». Потянув стеклянную дверь, он вошел в небольшой вестибюль и присев на скамеечку принялся, кряхтя натягивать бахилы.

– А ты рано! – услышал он голос справа и не переставая натягивать на ботинок бахил, повернул голову. Вика стояла у ступенек лестницы в подвал и едва заметно улыбалась. Тоненькая, с великолепной фигурой и лицом, которому позавидовала бы любая модель. Она была в салатовом спортивном костюме, который удивительно шел ей. Густые волосы были убраны в задорный «конский хвост».

– Привет! – дядя Вова справился с задачей и облегченно выдохнув, распрямился. Вика подошла, чмокнула его в щеку.

– А ты чего здесь? – дядя Вова завертел головой по сторонам.

– Ты выучишь распорядок или нет? – он притворно нахмурилась, – Сегодня бассейн сначала, а потом массаж!

– Блин! – дядя Вова покачал головой, – Совсем старый стал! Склероз! – она оставила стенания без ответа.

– Ты давай, иди, наверное, в палату! – распорядилась Вика, – Я его из бассейна заберу, отвезу на массаж, а потом приедем к тебе и пойдем погуляем. Идёт?

– Отлично! – кивнул дядя Вова, – Только я тогда лучше к Сене зайду. Через сколько вы на улице будете?

Вика взглянула на часы, что-то прикинула в уме.

– Через семь минут бассейн заканчивается, массаж тридцать минут, еще минут двадцать приехать-одеться-выехать… Давай через час перед корпусом?

– Отлично! – повторил дядя Вова и снова опустился на скамейку, начал стаскивать бахилы.

Выйдя из корпуса, он завернул за угол и дойдя до соседнего здания, вошел в боковой вход. Поднялся по лестнице и потянулся к звонку на стене, но присмотревшись заметил, что дверь из матового непрозрачного стекла с грозной надписью: «Отделение реанимации. Посторонним вход воспрещен», не закрыта. Не раздумывая, дядя Вова потянул дверь на себя и шагнув через порог, закрыл дверь за собой.

Оказавшись в небольшом коридоре, он снова повторил процедуру с надеванием бахил и скинув куртку, двинулся по проходу с обеих сторон которого располагались реанимационные боксы.

Из одного из них раздавались пронзительные звуки. Дядя Вова приостановился, заглянул. На реанимационной кровати кто-то лежал. Повязки не давали возможности понять кто это – мужчина или женщина. Лежавший был опутан проводами и хитроумный аппарат, к которому и тянулись эти провода, издавал истошный писк.

Дядя Вова прошел еще немного и толкнул дверь с табличкой «ординаторская». Сидящие на диванах и в креслах люди в хирургических костюмах, с забавными рисунками на них, как по команде повернулись на звук открывшейся двери.

– Вам чего, уважаемый? – молодой парень с небольшой бородкой удивленно посмотрел на дядю Вову и недовольно нахмурился, – Девули! Кто опять дверь не закрыл?

– У вас там… – дядя Вова кивнул себе за спину, – У вас там в палате аппарат надрывается. Может помирает кто?

– В боксе, – машинально поправил парень с бородкой и добавил, – Это в седьмом? Он должен…

– Чего должен? – не понял дядя Вова, – Пищать?

– Помереть, – спокойно сказал парень и снова нахмурился, – Так чем можем помочь?

– Коль! Погоди! – немолодая женщина улыбнулась дяде Вове, – Я вас помню. Вы к Арсению Сергеевичу? Он у себя…

– А! – парень сразу потерял к дяде Вове всяческий интерес, – Так бы и сказали…

– Спасибо, – кивнул дядя Вова женщине и прикрыл дверь. Он прошел немного, свернул за угол и постучавшись открыл, обитую драной кожей «молодого дермантина» дверь.

– Володя! – прогудел, вставая из-за стола Арсений Сергеевич, для своих – Сеня.

– Здорово, Сень! – дядя Вова пожал протянутую лапищу.

Сеня походил скорее на молотобойца или деревенского батюшку. Буйная бородища и не менее буйная шевелюра, минимум килограмм сто тридцать и двухметровый, без каких-то пары сантиметров, рост. Рассказывали, что несколько лет назад буйных родственников одного пациента, Сеня спустил с лестницы.

Горячая восточная кровь родственников делала их неадекватными и грубыми. Они вперлись в отделение, качали права и даже толкнули медсестру. Потом в коридоре появился завотделением, то есть, Сеня. И буйные родственники, как летящие на зимовку журавли, вылетели из отделения журавлиным клином.

Пациент, кстати, выжил не взирая на все свои попытки вне очереди отойти в мир иной. Припершиеся потом к Сене родственники, попытавшись всучить конверт с благодарностью, покинули отделение также и в том же порядке, что и первый раз.

– Случилось чего? – встревоженно пробасил Сеня, но дядя Вова успокаивающе улыбнулся.

– Нормально все. К Женьке приехал, а он с Викой на процедурах пока. Вот я и решил к тебе заскочить, – дядя Вова, подчиняясь жесту хозяина кабинета, уселся в кресло возле журнального столика, – Я вот только с твоих бойцов офигеваю немного…

– В смысле? – Сеня уселся в жалобно скрипнувшее кресло.

– Да я им… – дядя Вова кивнул на дверь, – Я им говорю – у вас там у больного аппарат пищит, как потерпевший! А они мне – он должен помереть. Спокойно так…

– Это в седьмом боксе что ли? – спросил Сеня, – Он правда должен…

– Бля, – не выдержал дядя Вова, – Ну его в жопу к вам попасть, коновалы!

– Вов! – Сеня показал початую бутылку коньяка, но дядя Вова отрицательно покачал головой.

– За рулем…

– Вов, – повторил Сеня, убирая бутылку, – Ты пойми! Здесь пару месяцев поработаешь и тоже будешь безошибочно чувствовать, кто должен, а кто нет. Не видеть – чувствовать! Понимаешь?

– Ну, блин! – не согласился дядя Вова, – Нельзя же так!

– Как, Вов? – Сеня встал с кресла и начал расхаживать по кабинету, – У пациента нет печени, понимаешь? Цирроз на почве алкоголизма, плюс еще целый букет сопутствующих заболеваний. По моим расчетам он уже лишних пару недель на этом свете задержался, – он подумал и добавил, – Мы задержали. Но с таким диагнозом не живут… – он еще помолчал и продолжил, – А то, что так спокойно, так это извини – профдеформация. В реанимации к каждой смерти серьезно относиться, переживать, так кукухой поедешь в кратчайшие сроки.

– Да я понимаю, – кивнул дядя Вова, – Но все равно, не по себе как-то…

– Вот поэтому там… – Сеня ткнул толстым пальцем в дверь, – Там на двери и написано: «Посторонним вход воспрещен». Не хер вам тут делать! В предбаннике…

– Где? – не понял дядя Вова.

– А ты как думал? – удивился Сеня, – Предбанник и есть. И вот поверь моему опыту двадцатилетнему – кому отсюда выйти, а кому на каталке выехать вперед ногами, решать очень часто не нам…

– Спасибо, – поклонился дядя Вова, – Я-то думал – спасёте ежели чего, кудесники!

– Спасем, – кивнул Сеня, снова присаживаясь в кресло, – Если сможем. Вон Женька твой… – Сеня усмехнулся, – Думаешь мы его вытащили? Хрен там! Сам вылез и девчонка его вытащила. Вместе старались! А у нас тут номер шестнадцатый!

– Так, – дядя Вова встал, – Пойду я, пожалуй! Ну тебя в жопу с такими разговорами!

– Гулять пойдете? – спросил Сеня, кивнув на окно.

– Пойдем, – дядя Вова прошел к двери, – Был рад видеть! На связи…

– Взаимно, – Сеня уселся за свой стол и углубился в какие-то записи.

Дядя Вова вышел на аллею больничного парка и взмахнул рукой. На встречу ему катило кресло-каталка, которую толкала Вика. В кресле сидел тепло одетый молодой человек, который увидев дядю Вову, радостно заулыбался.

– Привет, родной! – дядя Вова наклонился и обнял молодого человека, – Как ты?

– Нормально, папА, – молодой человек повернул голову, с нежностью посмотрел на Вику, – Вот Викушья размяла меня как следовать… – было видно, что движение доставило ему дискомфорт.

– Больно, Жень? – дядя Вова с тревогой посмотрела на Вику, но та поспешила успокоить его.

– Нормально все. Хорошо, что больно. Было бы хуже, если бы не болело…

Молодой человек с гордостью посмотрел на дядю Вову.

– Па! Какая она у меня есть? Да?

Вика нежно потрепала его по щеке.

– Ну хватит, Жень!

– А чего хватит? – улыбнулся дядя Вова, – Он дело говорит. Ему повезло с тобой.

– А мне с ним, – снова улыбнулась Вика.

– ПапА! – сын повернул к нему голову, – Мы с Викой решили жениться…

– Сразил, сынок! – хохотнул дядя Вова, – Щас от удивления в обморок хлопнусь!

– Я говорить не об это! – поморщился сын, – Я про то, что мы решили, как я ходить с палочкой, так сразу. А физиотерапевт телд, что это еще месяц, или сикс уикс.

– Так это же здорово! – снова улыбнулся дядя Вова, – Уже сезон будет, забабахаем вам настоящую байкерскую свадьбу!

– Это да, – кивнул Женя, – Но сейчас же с визами непросто, да? Надо будет дядю Сашу просить, Лукашина. Он хелп.

– С чем помог, сынок? – удивился дядя Вова.

– Ну как же? – с удивлением посмотрел на него Женя, – МамА визу надо…

Вика сбилась с шага, с помертвелым лицом посмотрела на дядю Вову. Несколько шагов они прошли молча.

– А чего вы молчать? – Женя попытался оглянуться на Вику, но не смог на столько повернуть голову. А она специально старалась удержаться вне его поля зрения.

Дядя Вова покосился на нее и она едва заметно пожала плечами.

– Сын, – решился дядя Вова, – Мы тебе не говорили, ждали пока ты окрепнешь немного…

– Ты о чем, папА? – Женя с тревогой посмотрел на него.

– Сын! – дядя Вова помолчал и как в ледяную воду, бухнул, – Мама не приедет. Мама погибла…

Вика остановила коляску и они все трое молчали. Двое стоя, а один сидя, сгорбившись, глядя на серый асфальт.

– Как? – тихо спросил Женя, – Это быть здесь?

– Нет, – дядя Вова сжал его плечо, – Это было в Марселе, в тот же день, как ты…

– Это же… – начал сын, но дядя Вова понял.

– Просто совпадение и ничего больше… – ответил он и добавил, – Она так и не успела узнать.

– Она разбилась быстро? – спросил Женя, – Не мучиться?

Дядя Вова взглядом заставил Вику, уже открывшую было рот, закрыть его.

– Быстро, сынок, – дядя Вова помолчал, – На автостраде. Бетонный отбойник…

– Она всегда хотеть быстро… – кивнул Женя, – А мне запрещать мото! А помнишь? – он поднял голову, посмотрел на дядю Вову, – Она мечтала, что я на «спорте», а вы с ней на «харлее» и в Ниццу? Помнишь?

– Помню, сынок, – кивнул дядя Вова – Помню…

Ретроспектива 1.

Граница Мексики и США.

80-е годы 20-го века.

Дервиш (Дядя Вова)

«Харлей-говно!»

Одна из основных заповедей настоящего «харлеиста».

Этот «чек-поинт», а проще выражаясь «пункт пропуска» был самым большим на многие мили по обе стороны границы. Дервиш еще издали увидел длинную автомобильную змею, которая, вытянувшись по автостраде, разбивалась на множество ручейков.

Каждый из ручейков заканчивался бетонной будкой КПП. «Часа на полтора» – подумал Дервиш и сморщился, но тут же едва не стукнул себя по лбу. Благо в шлеме было бы не больно.

Вот уже месяца два, как он учился у Хесуса искусству «пистолерос», но было бы наивно полагать, что «контора», организовавшая и проплатившая обучение столь важным навыкам, забудет о его существовании. Родина все помнит и Родина всех знает!

Кому-то там, на Севере понадобился левый ствол и видимо решили, чтоб жизнь мёдом не казалась, поручить это нехитрое дело именно ему.

Хесус со свойственной ему невозмутимостью выслушал просьбу. Мол, надо бы смотаться в Штаты и отвезти посылку хорошему знакомому. Поинтересовался только – нужно доставить только посылку или комплектующие тоже?

Дервиш, сообразив, что речь идет о патронах, сказал, что пары обойм будет вполне достаточно. Хесус кивнул и пригласил следовать за собой.

В небольшом сарае он возился минут пятнадцать. Потом там что-то надрывно зажужжало, а потом раздался басовитый рокот. Из сарая Хесус выехал на весьма подержанном мотоцикле.

– Умеешь? – Хесус оставив мотор бурчать на «холостых», слез с мотоцикла. Дервиш кивнул. Водить все, что ездит, плавает и летает их учили еще в «учебке» и некоторые тамошние навыки вбиваются в подкорку качественно и навсегда.

– Ветеран, – Дервиш обошел мотоцикл кругом. Некогда хромированные детали пестрели пятнами ржавчины. Крылья и боковины когда-то были белыми, а сейчас что это за цвет не смог бы ответить никто.

– Харлей. Еще отец мой ездил, – согласился Хесус.

Как помнил Дервиш, хесусов папа особой законопослушностью не отличался и мотоцикл, к гадалке не ходи, приехал с «севера» и вряд ли был куплен в магазине. Зная Хесуса и что яблочко от яблони, удачей было бы, если американский хозяин мотоцикла просто остался жив.

– Сюда смотри! – Хесус вытащил из-за пояса изрядно пошарпанную «Беретту» и в несколько движений разобрал пистолет на составные части, а потом, откинув боковины, раскидал их и патроны по мотоциклу.

– Ловко! – покачал головой Дервиш.

– Двести гони! – равнодушно потребовал Хесус. Получив деньги, он спрятал их в карман шорт и еще раз показал, как открываются тайники. Потом подумал и сходив в сарай, принес оттуда слегка помятый мотоциклетный шлем.

– Это там… – Хесус указал рукой направление, – Западнее можно без шлема, а здесь, после границы, копы могут спросить.

Дервиш напялил, оказавшийся почти в пору элемент безопасности и внутренне перекрестясь уселся в седло. К его удивлению, ехалось вполне сносно.

«Харлей» тянул бодро, отнюдь не соответствуя своему внешнему виду. Сразу чувствовалось, что за мотоциклом ухаживали и держали в боевом состоянии.

Конечно, передвижение по северо-мексиканским дорогам само по себе приключение. На этой типа автостраде может оказаться кто угодно. Начиная от огромных «траков», которые сыпят во все деньги, а когда лихой водила спал в последний раз, лучше не спрашивать. И заканчивая упряжкой из быков или коров… Да хрен его знает кого! Главное, что вознице надо и так короче. Вот и выехал.

Это там, в «штатах» и контроль и учет и вообще почти социализм, если вспомнить бессмертное учение40. Дервиш даже улыбнулся под шлемом, прикинув, что проникни в его мысли любой замполит, инфаркт ему, в смысле замполиту, был бы обеспечен.

Но Родина, партия и даже родная контора в мысли, слава Богу, пока залезать не научилась. То есть, надо уж совсем сильно накосячить, чтобы контора начала копаться у тебя в мозгах.

Он еще не успел додумать эту мысль, как подошедшая к полотну трассы толстая мексиканка с размаху выплеснула ведро каких-то помоев прямо ему под колеса. Мотоцикл дернулся, на мгновение заднее колесо потеряло контакт с асфальтом, но Дервиш на рефлексах успел мягко отработать газом и покатил дальше.

– Чтоб тебе твои мексиканские дети в кашу срали! – пробормотал он под шлемом, – Чтоб твой Хуан всю получку пропил! – он хотел придумать что-то еще, но увидел впереди границу и подобрался.

Нет, документы у него были и документы были в полном порядке. Контора веников не вяжет. Он по этим самым документам гражданин «штатов», живет себе в Санта-Фе41, работает в собственной автомастерской и вообще пример для подражания.

Легенду эту он заучил еще до своего приезда в Мексику и при желании мог рассказать какого цвета дома слева и справа от «его» дома, где он ни разу в жизни не был. И даже как работает светофор напротив «его» автомастерской.

Вспомнив, что он на мотоцикле, Дервиш вытянул шею и вскоре увидел искомое. Большой желтый стенд с нарисованным мотоциклом и соответствующей надписью. Он решительно направил мотоцикл к будке.

Здесь было уже пусто. Кто-то на сразу видно дорогом, сияющем хромом мотоцикле, уже набирал скорость по идеальному асфальту, расстилавшемуся по ту сторону границы.

– Добрый день! – вышел из будки пограничник с пистолетом в кобуре, – Ваши документы, снимите шлем, пожалуйста…

Дервиш заметил, как второй страж ненавязчиво пристроился чуть спереди и слева, в теньке. Стоит вроде как расслабленно, наслаждается прохладой, но смотрит внимательно и если чего, то сбросить с плеча автоматическую винтовку и полоснуть очередью – секундное дело.

Он снял шлем и протянул «погранцу» свои права. Тот не спеша посмотрел, сличил фотографию с оригиналом и кивнул.

– Зачем ездили в Мексику, сэр?

– Ну и вопрос! – улыбнулся Дервиш и подмигнул пограничнику, – Можно подумать ты не ездил никогда! Тамошние чики вытворяют такое, что нашим учиться и учиться! Да и опять же, если с нашими сравнивать, они делают это почти даром… – увидев, как изменилось лицо пограничника, Дервиш осёкся.

«На холоде»42 почти всегда прокалываются на мелочах, но сейчас он никак не мог понять в чем ошибка.

– Проезжайте, – процедил пограничник и буквально швырнул документы на бак мотоцикла.

Не став спорить, Дервиш быстренько натянул шлем и заведя двигатель медленно пересек границу. Проезжая мимо блок-поста, увидел в окне, как грозит с плаката пальцем какой-то мужик в черной шляпе. «Блин!» – выругал он себя, «Надо же было со своим рассказами нарваться на парня из Юты43?».

Конечно не пристрелили бы, но могли пойти на принцип и устроить досмотр по всем правилам, а учитывая, что в тайниках лежит совершенно «левый» ствол…

«Вас приветствует штат Нью-Мексико!» – проплыл мимо огромный плакат. Дервиш прибавил скорость и вскоре полупустынный пейзаж сменился предгорьями, а потом дорога начала петлять из стороны в сторону, забираясь все выше.

На маленькой заправке он остановился, выпил кофе и залил полный бак. Потом вспомнил выученный по карте маршрут. Если память его не подводила, через три километра после заправки надо свернуть направо, проехать до Т-образного поворота и еще раз направо и через семьсот тридцать метров, слева от дороги будет лежать искомый камень.

Оставшийся путь он проделал минут за двадцать. Солнце уже палило нещадно, и Дервиш не хотел оставаться здесь ни одной лишней минуты. Он остановил мотоцикл в жидкой тени какого-то деревца и убедившись, что по дороге никто не едет, в две минуты опустошил тайники и собрал «Беретту».

Он несколько раз передернул затвор, пощелкал спуском убеждаясь, что все работает штатно. Загнал в ствол патрон – на всякий случай. Может неизвестному адресату именно патрон в стволе и спасет жизнь. Может не будет у него полсекунды на то, чтобы передернуть затвор.

Сняв пистолет с боевого взвода, он скотчем примотал к рукоятке запасную обойму и полез на огромный валун слева от дороги. Согнав с теплого местечка гревшуюся там «гремучку», Дервиш несколько раз потыкал заранее подобранной палкой в узкую щель в огромном камне.

Сразу совать туда руку он не стал, ума хватило. Здесь змей, как блох на барбоске и мало ли, может он одну согнал, а вторая дожидается своей очереди на солнечную ванну. Цапнет за конечность сволота и привет. Пишите письма мелким почерком. В горах, без сыворотки это так себе смерть, сильно на любителя…

Он еще раз ткнул палкой в щель, прислушался и решившись, осторожно засунул пистолет. Как и обещали в «конторе», в сантиметрах тридцати от края щели, как по заказу была своеобразная «полочка» или выступ. Пистолет лег туда, как родной. Видимо место было хорошо известное и использовалось далеко не в первый раз.

Спрыгнув с каменюки, Дервиш еще раз огляделся по сторонам и вернулся к мотоциклу. Надо было ехать. На ходу можно хоть как-то существовать, а стоя на месте чувствуешь себя беконом на сковородке.

Он еще раз прикинул маршрут. Сейчас миль двадцать по серпантину, потом проехать небольшой городок, там заправиться, потом еще столько же по пустыне и через другой пункт пропуска в Мексику.

Ехать можно уже совсем спокойно. Тайники пусты, а документы в порядке. Да и не трясут сильно, если «туда» ехать. Досматривать всех, кто ищет дешёвых удовольствий в Мексике – с ума тронешься. Он завел мотоцикл и тронулся с места.

Поначалу он осторожничал. Серпантин в полном соответствии с названием, вился бешеной змеей. Многие повороты были еще и с перепадом высот и Дервиш мысленно пожелал всяческих благ проектировщикам этой дороги.

Но он уже совсем освоился и даже позволил себе наклониться, что бы проверить в каком состоянии выбившаяся из ковбойского сапога штанина джинсов. Он наклонился еще ниже, запихивая штанину в сапог, практически свесившись на левую сторону.

Что-то мелькнуло и он инстинктивно дернул головой. Чья-то огромная рука схватила его за правое плечо и дернула в сторону. Свалившись с мотоцикла, он успел отпихнуть «харлей» ногой и закувыркался по асфальту.

Когда эта бешеная карусель закончилась, Дервиш сел, опираясь руками в раскаленный асфальт. В голове шумело и бухало. Он повернул голову и увидел, как здоровенный ботинок медленно, как в замедленной съёмке летит ему в голову. Тяжкий удар погасил раскаленное солнце.

Он приходил в себя медленно. Сначала вернулись звуки. Кто-то переговаривался лениво, расслабленно. Дервиш попытался открыть глаза и едва не застонал от острой боли, которая иголкой проткнула висок. «Сотрясение имеем…» – подумал он и вдруг понял, что смотрит на свет божий только правым глазом.

«Глаз выбили, пидорасы!» – в панике подумал он, но тут же увидел, как пробиваются какие-то оранжевые отблески в левую глазницу.

– Мик! – Дервиша схватили за шиворот рубахи и подняли вверх, – Мик! – повторил голос, – Второй очнулся!

Дервиш едва удержался от крика. Присохшие к ссадинам после кувыркания по асфальту остатки штанов и рубахи оторвались. Он почувствовал, как по ногам течет что-то теплое.

– Тащи сюда этого педика, Винс! Хрен ли ты там валандаешься? – услышал он густой бас.

Его потащили волоком и вбросили в круг света от большого костра. Руки были связаны и это падение самочувствие не улучшило.

В темноте угадывались несколько больших машин. То ли джипов, то ли пикапов. Вокруг костра сидели и полулежали человек шесть-семь.

Дервиш сделал над собой усилие и, как ему показалось с треском разлепил левый глаз. Заморгал, привыкая к свету костра. Глаз был на месте. Просто удар ботинком видимо рассёк бровь и кровь засохла, залепив глазницу.

– Отправь его к ублюдку! – приказал бас и Дервиша потащили снова. На этот раз от костра. Через десяток метров его кинули на землю, как мешок и он снова еле сдержал стон.

Притащивший его развернулся и пошел обратно к костру. Присмотревшись, Дервиш понял, что все, кто сидит там – чернокожие. Он уже почти пришел в себя и теперь прокачивал обстановку, запоминая мельчайшие детали. У костра было семеро. Все чернокожие, все здоровые, как ходячая реклама стероидов. Как минимум у двоих за поясом пистолеты.

– Э! – услышал он в темноте, – Парень! Ты кто?

Дервиш повернул голову на звук, но ничего, кроме сгустка темноты не увидел.

– Никто, – ответил он, – На мотоцикле ехал, а потом упал.

– Конечно упал, – согласилась темнота, – Они поперек дороги трос натянули.

– Пидарасы! – не удержался Дервиш.

– Согласен, – пробурчала темнота и через несколько секунд спросила, – У тебя чего эйпхенгер?

– Чего? – не понял он.

– Ну, «сухие подмышки»44?

– Сдурел что ли? – мотнул головой Дервиш, – Хочешь сказать ты не потеешь на такой жаре?

– Гы, – ухмыльнулась темнота, – Да ты совсем лох, как я посмотрю… – темнота помолчала и видимо подумав добавила, – Но если выжил, то не такой уж и лох. Прости – не подумал…

– Проехали, – кивнул Дервиш, – А чего им надо? – он мотнул головой в сторону костра и поморщился от новой вспышки боли.

– Ты не местный что ли? – удивилась темнота.

– Нет, – Дервиш помолчал, а потом решил придерживаться легенды, – Я вообще с Санта-Фе, но сейчас у меня дела в Мексике…

– Фига себе! – удивилась темнота, – А здесь чего забыл?

– По делам ездил… – Дервиш не стал вдаваться в подробности.

– Да, парень, – произнесла темнота, – Ты умеешь найти неприятности на свою задницу. Все вокруг знают, что мы воюем с «пантерами»45 и ты появляешься на этой дороге один и на мотоцикле…

– А сам-то? – ухмыльнулся темноте Дервиш.

– А я – просто мудак! – согласилась темнота, – Решил «срезать», мать твою!

– Тебя же наверное ищут? – Дервиш надеялся, что голос звучит равнодушно.

– Да хрен там! – отозвалась темнота, – Я для братьев сижу и бухаю дома у Спицы и буду бухать еще пару дней…

– У Спицы? – удивился Дервиш.

– Погоняло моего брата по клубу, – объяснила темнота.

– По какому клубу? – Дервиш начал уже что-то понимать, но темнота перебила его.

– Погоди, парень, вроде началось…

Дервиш повернул голову. От костра шли четверо и каждый из них мог унести на себе пару центнеров. Дервиша и его собеседника волоком потащили и впихнули в круг света, отбрасываемого костром.

– Ну чего, педики? – к ним наклонился здоровенный негр. Он смотрел на них с нехорошей улыбкой, но вдруг веселость в глазах сменилась на удивление, – Э! Я не понял! – он ткнул пальцем в Дервиша, – А этот чего без пидарского жилета? – он оглянулся на остальных.

– Мик! – виновато произнес кто-то, – Мы еще не успели убрать трос, а тут этот едет. Ну, мы и не стали…

– Ладно, – проворчал тот, кого назвали Миком, – Не отпускать же теперь… – он хихикнул неожиданно высоким тонким голосом. От костра ответили радостным хохотом.

– Слышь, черножопый! – услышал Дервиш сбоку от себя, – Отпусти парня! Он совсем не при делах. Если хочешь повеселиться, то развяжи мне руки и я с удовольствием порву ваши черные задницы!

Дервиш скосил глаза и наконец-то увидел своего товарища по несчастью. Выше среднего роста, крепенький, бритая голова с неслабой ссадиной, бородатая рожа с кривым шрамом на щеке. Все руки в татуировках. В отблесках костра блеснули металлические пряжки жилета с яркой эмблемой на спине и надписью «Номад»46.

Чернокожий гигант сложил огромный кулачище и занес его над головой байкера, но тут же передумал. Он разжал кулак, довольно осклабился.

– Не-не-не, Скар47, это ты хочешь легко отделаться! – он оглянулся на своих товарищей, – Я тебе сверну шею и все? Неет! – он покачал головой и присел рядом на корточки.

Даже в этом положении он был бы, наверное, выше, стоящего во весь рост Дервиша.

– Помнишь ты тогда сказал, что таких, как я только в порнухе показывать? Помнишь?

– Я и сейчас повторю, – поднял вызывающе подбородок тот, кого назвали «скаром», – Таким, как ты место в порнухе для педиков, где тебя пользуют все кому не лень, как пользовали в тюрьме. У меня один из братьев откинулся в прошлом году из Хантсвилла48. Он тебя видел там. Ты отсасывал нацикам из «белого братства»! Забыл?

Негр опять сжал огромные кулаки.

– Мик! А Мик! – позвали от костра.

– Что тебе, Винс? – спросил тот не оборачиваясь.

– Мик! Я тут вот что подумал – а пусть педики поласкаются друг с другом, как педикам и положено. Если этот лох трахнет байкера в его волосатую задницу, то мы его так уж и быть отпустим. А байкера просто пристрелим. Как думаешь, Мик?

Мик улыбнулся.

– У тебя конечно вместо мозгов полное дерьмо, Винс, но даже оно иногда рожает дельные вещи… – он похлопал Дервиша по плечу, – Ну что, Сахарок, трахнешь его? – он потрепал Скара по щеке и тот отдернул голову.

– Он конечно того, немного с норовом, но ты же хочешь жить?

– Конечно хочу, – кивнул Дервиш.

– Значит объездишь… – улыбнулся Мик и обернулся к костру, – Э! Подержите девочку, чтобы «сахарку» было удобнее!

Скар вскрикнул, попытался подняться на ноги, но со связанными руками это было затруднительно, а в следующее мгновение на него уже навалились трое.

– Сука! – орал Скар, – Я вас загрызу!

Его прижали к земле, ножом разрезали джинсы.

– Не бойся, Сахарок! – покровительственно потрепал Дервиша по плечу Мик, – Девочки всегда нервничают, когда первый раз… Ты же еще целочка, Скар? – спросил он. Но лежащий на земле только бессильно елозил по земле, прижатый минимум четырьмя центнерами мышц.

– Ну, чего ты тянешь? – Мик поощрительно махнул рукой, – Давай! Сделай девочке приятно!

– А это… – Дервиш повёл плечами, – Руки-то…

– А так не справишься? – снова ухмыльнулся Мик.

– А заправлять ему ты будешь? – в тон спросил Дервиш и покосился на свой ремень.

– Ты наглый, Сахарок! – посуровел лицом Мик, – Я уже начал жалеть, что пообещал тебя отпустить… – он махнул рукой, – Развяжите ему руки!

Кто-то подошел сзади и через секунду он почувствовал, как распались тиски на запястьях. Дервиш несколько раз встряхнул руками. Кровь иголками бежала по венам.

– Давай, Сахарок! – подбодрил кто-то. Скар уже не рычал, а лишь полузадушенно сипел.

– Вставляй! Чего тянешь? – снова проявили нетерпение вокруг.

– Сейчас, – он улыбнулся, – Надо же настроиться. Прямо вот так, без ласки…

– Отлижи ему! – посоветовал кто-то и все вокруг заржали.

– Мысль, – согласился Дервиш, еще раз запоминая обстановку и выстраивая партию, – Опа! – он уставился куда-то в темноту, – А копы здесь чего забыли?

– Какие копы? – кто-то уже таращился в темноту, кто-то только поворачивался, а Дервиш уже начал.

Гигант Мик умер первый, как самый здоровый и явно главный. Какого бы роста и размера ты не был, если сложенный средний палец костяшкой сильно и точно бьет тебя в висок, ты умрешь. Без вариантов. Мики и умер. Просто его ноги подогнулись и он тяжело повалился на землю.

– Э? – кто-то еще ничего не понял, просто первым удивился и потому умер вторым. Удар кулаком в гортань и «удивленный» осел на землю судорожно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

Дальше было не сильно сложнее. Оставшиеся пока в живых были конечно не дети и явно им не в первый раз приходилось биться за свою жизнь. Но тот, кто метался сейчас между ними, был обучен государством и обучен хорошо. В такой ситуации дилетант может выиграть только случайно.

Кроме этого, у третьего трупа Дервиш забрал нож. Хороший такой ножище с острым, как бритва лезвием. Полоснув следующего по шее, он развернул еще стоящий, но уже труп к себе спиной и резко дернул его голову на себя. На оставшихся троих негров хлынул ярко-алый поток из перерезанного горла товарища.

Пока залитые кровью бедолаги терли глаза и пытались хоть что-то сообразить, Дервиш, как мясник на бойне, закончил дело. С момента смерти главаря Мика не прошло и двадцати секунд, а возле костра уже хрипели, судорожно дергались в агонии и умирали совсем недавно такие веселые чернокожие парни.

Последним ударом ножа Дервиш рассёк путы на запястьях Скара. Тот рывком откатился в сторону и со второй попытки вскочил на ноги. Его тут же повело в сторону, но он удержался на ногах, вращая налитыми кровью глазами и готовый дорого продать свою жизнь. Вот только покупатели были уже мертвы.

– Штаны подтяни, – ухмыльнулся Дервиш, вытирая нож о майку одного из трупов.

Скар подхватил спадающие джинсы и бросился к лежащему чуть в стороне Мику. Хотел уже пнуть по голове, но вовремя увидел безжизненно уставившиеся в темноту глаза.

– Не надо, – покачал головой Дервиш, – Он уже не встанет…

Скар с каким-то странным интересом покосился на него. Дервиш кивнул на штаны.

– С такими штанами далеко не уедешь. У этого возьми! – он указал ножом на лежащего и до сих пор булькающего перерезанным горлом.

– Почему у него? – удивился Скар, – Они все в кровище, как свинью зарезали…

– Он точно не обосрался, – пожал плечами Дервиш.

Собеседник предпочел не спорить и скоро утянул уже ремнем на поясе явно большие размеров на пять, заляпанные кровью, но целые штаны.

– Это твой? – услышал Скар голос из темноты и пошел на звук. Дервиш, подсвечивая себе головешкой, стоял перед стоящим на боковой подножке мотоциклом.

– Мой, – Скар погладил бак, – Поцарапали конечно, уроды, но ничего…

Они вдвоем подкатили мотоцикл к костру и начали осматривать.

– Вот, – Скар кивнул на высокий, практически под прямым углом к мотоциклу стоящий руль, – Вот такой руль и называют иногда «сухие подмышки». Зато голову не снесет, если трос натянут… – он покосился на трупы, – Хотя, если бы не ты, то лучше бы снесло… Тебя как зовут? – спохватился он.

– Влад, – сократил свое имя на американский манер Дервиш.

– Француз что ли? – уставился на него Скар.

– Я же тебе говорил – с Санта-Фе я! – помотал головой Дервиш, – Забыл что ли?

– Спасибо тебе, Влад! – протянул ладонь Скар, – В любом месте мира, если увидишь вот такую эмблему, как у меня… – он мотнул подбородком себе за спину, – Подходишь и говоришь, что Скар обязан тебе жизнью. И если они не помогут тебе…

– Да ладно… – ухмыльнулся Дервиш, – Вообще не проблема. Я же для себя… Не люблю с мужиками того… Ну, этого…

– Шути, – мрачно кивнул Скар, – Имеешь право…

– А чего не поделили с покойными? – Дервиш кивнул на тела.

– Сначала мексы возили, а «пантеры» охраняли, – Скар присел к костру, – Потом мы открыли своё отделение в округе. Мексы сказали, что им спокойнее, когда товар охраняем мы. «Пантеры» обиделись, начали угрожать. Вон этот… – он кивнул на тело Мика, – Джамбо вообще отмороженный на всю голову! Ну, я приехал, чтобы разрулить конфликт. Встретились раз, встретились второй. Третий раз уже на повышенных тонах поговорили, как ты понял. И вот я опять приехал. Но я не думал, что они на столько отмороженные! Решил вот объехать 80-ю дорогу стороной. Там часто копы стоят, а я сейчас не горю желанием с ними общаться. Ну и вляпался…

– Понятно, – кивнул Дервиш.

– Влад! – Скар покосился на жилет, – А ты вообще в теме?

– В смысле? – не понял Дервиш.

– Ну там клубы, один процент, мотоциклы? Ты же на мотоцикле был?

– Какой один процент? – Дервиш сидел на земле и рассматривал лезвие ножа. Хорошая игрушка, но придется оставить. Через границу везти нельзя.

– В 49-м вроде году, – улыбнулся Скар, – Один хрен с бугра, с американской мотоассоциации, брякнул, что 99 процентов мотоциклистов в этой хранимой Богом стране – совершенно нормальные и законопослушные люди…

– Ну, а ты типа не согласен? – улыбнулся Дервиш.

– А ты типа согласен? – в тон ему переспросил Скар. И они оба засмеялись, – Жилет на тебе будет смотреться очень даже к месту…

– Какой жилет? – удивился Дервиш.

– Наш, – серьезно сказал Скар, – Парень! Я бы хотел видеть тебя в цветах нашего клуба…

– Да ладно тебе, – отмахнулся Дервиш, – Какой из меня байкер?

– У тебя есть яйца, – ответил Скар, – И дерешься ты так… – он помолчал, – Если б мне сказали, что кто-то голыми руками угондошил Джамбо, я бы отпиздил за вранье! Честное слово!

«Я еще и из пистолета стреляю! И крестиком могу и вообще…» – улыбнулся про себя Дервиш. Он на секунду представил себе, что вся эта беседа разворачивалась бы на глазах замполита «учебки» подполковника Мешенко. Конечно же моментально получавшего у всех новых курсантов оперативный псевдоним «мошонка».

Подполковник точно бы никогда не стал полковником, потому что помер бы, как в старину говорили «апоплексическим ударом».

– Не, – покачал головой Дервиш, – Спасибо конечно, но не мое это…

– Как знаешь, – погрустнел Скар и добавил, – Предложение не имеет срока давности…

– Спасибо, – еще раз кивнул Дервиш и оглянулся, – Как бы мне теперь до границы добраться? Где мой мотоцикл? Не видел?

– Эти уроды базарили… – кивнул на тела Скар, – Что ты когда упал, мотоцикл слетел с обрыва и пробил бак, ну и потом понятное дело сгорел.

«Перед Хесусом неудобно вышло…» – подумал Дервиш, а вслух спросил.

– И чего ж делать теперь?

– То же мне проблема! – отмахнулся Скар, – Садись на любую! – он кивнул на стоящие в темноте машины, – И вали себе в свою Мексику. Они точно не в угоне, в розыск их не подавали, права у тебя в порядке?

– В порядке, – кивнул Дервиш.

– Вот и вали! – улыбнулся Скар, – И нам еще одну услугу окажешь…

– В смысле? – не понял Дервиш.

– Их черножопые братья, – снова кивнул на трупы Скар, – Будут искать машины, рано или поздно узнают, что одна ушла в Мексику и начнут думать на мексов. Глядишь те ещё и платить больше будут за безопасность… – он ухмыльнулся, но сразу же посерьезнел, – Так что приедешь к себе, избавься от машины и позаботься, чтобы на тебя не вышли…

– Догадался, – пробурчал Дервиш и полез за руль. Где-то в темноте визгливо затявкал койот, ему ответил второй, чуть дальше подхватил третий. Уже пустив двигатель, Дервиш удивленно уставился на стоящего возле костра Скара, – А ты чего? Решил здесь ночевать?

– Мотоцикл я не оставлю, – развел руками тот, – Дороги здесь сам знаешь какие, а свет у «харлея» – говно. Так что лучше подожду пока рассветет. Было бы глупо после всего этого свернуть себе шею…

– А приедет кто опять? – Дервиш кивнул на трупы.

Скар шагнул к стоящему у костра пикапу и с натугой вытащил из кузова ручной пулемет.

– Вэлкам… – улыбнулся он.

– Не попадайся больше! – Дервиш тронул машину с места.

– Не ссы! – донеслось от костра.

Конечно, определенные опасения у Дервиша все же были, но уж очень не хотелось тащиться пешком по раскаленной дороге. Пограничник с удивлением и подозрением уставился на его сильно помятое и царапанное лицо.

Но машина ехала «туда», а не «оттуда». В базе угнанных ее не было, а те, кто могли бы заявить об угоне, сейчас составляли меню какой-нибудь стаи койотов. Так что пограничник вернул гражданину права и поднял шлагбаум. Хочет ездить с разбитой мордой – Бога ради.

Дальше было без приключений.

Хесус поднял вверх бровь, что у него свидетельствовало о крайней степени удивления, но машину во двор загнал быстро и узнав, что машина «нехорошая», куда-то быстро ушел.

Через час он вернулся вместе с двумя хмурыми типами, которые осмотрев джип, отдали Хесусу пухлую пачку долларов. После чего на джипе и уехали. Хесус отсчитав от пачки примерно половину, остальное протянул Дервишу.

– За «харлей» отцовский и за моральный ущерб… – объяснил он. Дервиш не возражал.

Вечером Хесус принес к нему в комнату бутылку местного дрянного виски и потребовал подробностей. Дервиш рассказал все, ну кроме истинных причин транспортировки пистолета в «штаты».

Скара Хесус назвал «везучим сукиным сыном», хотя сразу пояснил, что с ним не знаком.

Судьба чернокожих «пантер» оставила его совершенно равнодушным. Лишь пробормотал: «туда и дорога…», а вот узнав, что пистолет не понадобился и Дервиш справился руками и ножиком, назвал ученика «говноедом» и «недоноском».

Видимо в честь этого следующие две недели он гонял его с особым удовольствием и усердием, но относиться стал вроде бы чуточку уважительнее…

Москва.

Наши дни.

«Для чего мы живем, если не для того,

чтобы сделать жизнь друг друга менее трудной…»

Джордж Элиот.

– Принес? Давай! – Михаил Геннадьевич требовательно постучал пальцем по полированной столешнице, и Сергей послушно положил на стол пластиковую папку.

Вообще-то он все эти дни каждую минуту ждал, что сейчас зазвонит будильник и он, растолкав в школу Артема, быстренько оденется и побежит на остановку, чтобы успеть на «летучку». Но дни шли, а будильник не звонил.

Квартиру в Мытищах, да и не только в Мытищах, а где угодно, покупать легко и приятно. Когда есть деньги. Он спросил всех. Макса, дядю Вову, Полковника, Профессора, а еще Риту и Марину. И еще пару клерков из кредитного отдела.

Вопрос был один: «Риелтора хорошего знаете?». Уже на следующий день Сергей отпихивался всеми конечностями от желающих «срубить» свой процент торговцев недвижимостью.

Модерновые ЖК он отверг сразу. С одной стороны квадратный метр квартиры там стоил столько, что, подойдя к окну следовало видеть Эйфелеву башню или Патриаршие пруды, а не станцию «Мытищи-товарная».

Нет, одну новостройку «бизнес-класса с эксклюзивной отделкой», как гарантировала реклама, Сергей все же посетил. Элементы эксклюзивности были видны невооруженным глазом.

В выложенном карельским мрамором вестибюле подъезда, один лист ламината отклеился. Из-под «мрамора» предательски виднелась шершавая бетонная стена и какие-то рейки.

В лифте, пока поднимались на пятнадцатый этаж, Сергей во всех подробностях изучил варианты написания простых русских слов. Некоторые из них он видел впервые в жизни.

В довершении всего, в квартире «с отделкой» в коридоре не было розеток, а в одной из комнат риелтору на голову упал потолочный плафон с частью подвесного потолка. Так что «Не жили красиво – не хер и начинать!».

Неожиданно самым толковым и дельным оказался риелтор, предложенный коллегой из кредитного отдела.

Сергей сразу влюбился в эту квартиру. Большая «двушка» на четвертом этаже недавно построенного, но уже обжитого дома, с огромной кухней и не менее огромным балконом.

С балкона был виден гараж дяди Вовы с одной стороны, а школа Артема и дом, где жил Полковник с другой. И вот сейчас бумаги были оформлены и все зависело…

– Ага, – начальство пробежало распечатки глазами и кивнуло, – Ну я примерно так и думал…

Сергей терпеливо ждал решения. Он все еще не верил и на всякий случай был готов даже к взрыву петард, аплодисментам и крикам «Поздравляем! Вы стали участником программы «Розыгрыш»!!!»

– Подписывай! – Михаил Геннадьевич положил на стол лист бумаги, что-то написал на нем и придвинул ближе. Сергей взял бумажку: «Я, такой-то такой-то обязуюсь добросовестно выполнять свои служебные обязанности. В случае моего увольнения до истечения пятилетнего срока не по инициативе работодателя, обязуюсь вернуть предоставленные мне денежные средства в размере (от руки написанные цифры)… Число, подпись.».

Сергей размашисто подписался и отодвинул от себя лист.

– Ну вот та и в рабстве… – пошутило начальство, и убрало лист в сейф.

– Зайди! – коротко приказал Михаил Геннадьевич, нажав кнопку селектора. Через пять секунд в кабинете возник невзрачный мужичок в мятом костюме и больших роговых очках. Главный бухгалтер был евреист, желчен и педантичен. Кроме этого, он помнил любую строчку баланса за последние 12 лет работы в банке.

– Соломоныч! – Михаил Геннадьевич кивнул на папку, – Вот счет, проведи прям сейчас, чтобы сразу ушли… – главбух взял папку, открыл ее, пробежал глазами.

– Такая сумма и по такой статье… Только за вашей подписью…, – проскрипел он.

– Ну, а я про что? – Михаил Геннадьевич нетерпеливо кивнул, – Сижу здесь, жду тебя, чтобы подписать…

Не произнеся больше ни слова, Соломоныч развернулся и неся папку обеими руками, как верительную грамоту, вышел из кабинета.

– Так, – начальство довольно улыбнулось, – Сегодня у нас пятница… – Михаил Геннадьевич коротко глянул на календарь, – Думаю в понедельник можешь переезжать. Дня хватит?

– Да вполне, – пожал плечами Сергей, – Коробки так и не разобрали еще до конца…

– Ага, – кивнуло начальство, – Предупреди только, если не появишься…

– Обязательно, – Сергей встал, – Спасибо…

– Не за что, – отмахнулось начальство, – Отработаешь… Пошли!

Михаил Геннадьевич стремительно вышел из кабинета. Сергей последовал за ним, гадая в чем заключается так неожиданно подвернувшаяся отработка квартиры.

Они прошли коридором, спустились на второй этаж и вошли в «ВИП-сектор». Сергей здесь никогда не бывал, не доводилось. Только слышал, что сотрудницы трудящиеся здесь остальных работников банка и за людей-то не считают.

Здесь царил мягкий полумрак и запах больших денег. Пройдя мимо нескольких дверей, сразу видно из «ценных пород дерева», Михаил Геннадьевич остановился и повернувшись к Сергею, подмигнул.

– Присматривай себе кабинет! Первый этаж отдадим в аренду под какую-нибудь «Пятерочку», на третьем оставим бухгалтерию и юристов, а сами сюда переедем. Аналитики мы или хер поросячий?

Сергей хотел что-то сказать соответствующее случаю, но начальство толкнуло дверь и пришлось промолчать. Они вошли в просторную переговорную.

– Миша! Ну какого хуя? – сидящая у небольшого стола брюнетка в строгом брючном костюме, взмахнула руками. Перед брюнеткой стояла чашечка кофе, вазочка печенья и пузатая рюмка с остатками коньяка, – У меня, блядь, косметолог в двенадцать, а я сижу здесь уже полчаса, как прыщ на жопе!

– Лика! – развел руками Михаил Геннадьевич, – Ну какой тебе косметолог? Только деньги переводить! Ты же совершенна…

– Миша! Не пизди! – дернула головой та, которую назвали Ликой, – Склероза у меня нет и про свои пятьдесят восемь я помню!

«Хера себе!» – удивился Сергей. Он конечно не мог назвать себя большим специалистом, но спроси его сколько лет брюнетке, он бы вряд ли дал ей больше сорока.

– Лика! Ну ладно тебе! – Михаил Геннадьевич сел напротив брюнетки и кивнул на Сергея, – Зато смотри кого я тебе привел!

Лика оглядела Сергея с головы до ног, прищурилась и слегка кивнула.

– Ну, ничего так…

– Ничего? – Михаил Геннадьевич вскочил и обошел вокруг Сергея, как барышник вокруг лошади, – Да ты посмотри! Бывший офицер, нынешний байкер, крутой мужик…

«Э!» – хотел было сказать Сергей: «По этому делу обещали использовать Макса…»

– А самое главное, – продолжил Михаил Геннадьевич, – Если уж кто и знает, как лучше «вложиться», так это он!

Лика с заметно возросшим интересом посмотрела на Сергея.

– Мы тогда пошепчемся, Миш? – улыбнулась она.

– Да само собой! – кивнул Михаил Геннадьевич и повернулся к Сергею, – Не подведи! Лика! Если коньячку, пообедать там, то кнопка вызова вон…

– Ой! Иди уже! – отмахнулась Лика и повернулась к Сергею, севшему с другой стороны стола.

– Значит гляди! – она дернула головой, когда щелкнул замок двери и загудела система против прослушки, – Стоп! Давай коньячку?

– Я так-то на работе… – начал Сергей, но она уже ткнула кнопку. Через минуту дверь щелкнула и на пороге возникла ослепительная красавица. Пожалуй, 0,75 «этой», а то и все 0,8.

– Так! – ткнула в нее пальцем Лика, – Нам по бокальчику «Хеннесси» и лимончик, шоколад и всякое там! Давай! Сообрази шмеликом, не стой, как столб! – красавица кивнула и исчезла.

– Не надо… – покачал головой Сергей.

– Не уважаешь? – нахмурилась Лика.

– Да я не в том смысле… – начал было он, но она лишь коротко бросила.

– Не пизди, а слушай! Муж у меня – пидорас… – она замолчала, подождала пока вошедшая красавица расставит на столе заказанное и выйдет.

– Будем! – Лика дотронулась своим бокалом до бокала Сергея и выпила половину. Сергей вежливо пригубил восхитительный коньяк.

– Так вот, – Лика щелкнула замком двери, убедилась, что снова загудела «антипрослушка», – Муж у меня – пидар конченный! Царство ему небесное! – она перекрестилась, – Он, когда начал контрафакт завозить, я ему говорю – Мудень! А отмывать как ты будешь? Он мне – Ликуша… – она кокетливо поправила волосы, улыбнулась.

– Он меня всегда Ликуша называл. Он мне – Ликуша! Хуле ты себе голову ебёшь? Я все решу! Решальщик хуев! – она покачала головой, – Решил, блядь! С ёбарем своим этим…

Увидев удивленный взгляд Сергея, кивнула.

– Ну да! Он и вашим и нашим! Сорок лет, а все туда же! Познание себя, блядь! Многообразие, сука, отношений! Вот и додолбился в сраку! До кондратия!

– Он что? – Сергей все также недоуменно смотрел на нее, – Он умер?

– А хули я здесь сижу? – удивилась Лика, – Вчера похоронила! На счету три с половиной ярда, а куда их деть? – она развела руками, – Еще одну виллу в Марбелье? Да заебало там уже все!

– Мои соболезнования… – начал было Сергей, но она скривилась, как от лимона.

– Ой, блядь! Да какие там соболезнования? Он заебал меня своей тупостью! Я еще пару месяцев – сама бы его грохнула! Ты скажи куда бабло вложить?

Дальше было легче. Уяснив суть проблемы, Сергей на обнаруженном здесь же, в переговорной ноутбуке, полтора часа тасовал различные варианты вложения денег, сопровождая их подробными рекомендациями.

Их деловую беседу прервал мелодичный звонок. Лика нашарила кнопку под столом, нажала и дверь щелкнув открылась.

– Ну как дела? – Михаил Геннадьевич бросил быстрый взгляд на Сергея и улыбнулся, – Коньячком балуетесь?

– А он у тебя мозговитый! – кивнула на Сергея Лика, – Не то что мои долбоёбы из офиса! Дельные вещи советует!

– Говна не держим, – кивнул Михаил Геннадьевич.

– Все, Миш! Я побежала, была рада видеть! – она вскочила, подхватила с соседнего кресла изящную сумку, – А то мне к косметологу, потом какой-то обед с этими… Как их, блядь? – она на секунду остановилась, – Из Гвинеи что ли парламентарии! Сука! Только с пальмы слезли, а уже парламентарии! Все! Целую нежно! Инвестплан жду тогда на почту! – она выскочила из переговорной.

– А это кто? – Сергей опасливо кивнул на дверь.

– Лика, – Михаил Геннадьевич взял бокал и допил коньяк одним глотком, закусил лимончиком.

– Она что… – Сергей не сразу подобрал слово.

– Она клиент, – веско перебил Михаил Геннадьевич, – Ты ей сколько вариантов накидал?

– Да где-то с десяток… – Сергей кивнул на ноутбук.

– Хорошо, – Михаил Геннадьевич о чем-то подумал, – Пишешь инвестплан по трем вариантам. Два типовых, обычных и один какой-нибудь из неочевидных, неожиданных. Ну, все как положено. Горизонт, окупаемость, риски и прочее…

– Так я же восемь вариантов придумал! – Сергей заглянул в ноутбук и поправился, – Девять…

– И молодец! – одобрило начальство, – И мы их обязательно предложим! Но не факт, что Лике и за другие деньги! Понял?

– Вполне, – кивнул Сергей.

– Молодец! – повторил Михаил Геннадьевич, – Где ты там будешь писать мне фиолетово. В понедельник в девять утра три варианта у меня на почте – это раз. Завтра около десяти приедет дизайнер, обсудит с тобой варианты обстановки кабинета и прочую лабуду – это два. Документы на оплату квартиры я, кстати, подписал. Вопросы?

– Нет… – покачал головой Сергей и спохватившись, добавил, – Спасибо…

– Не за что! – отмахнулось начальство, – Удачи!

«Нет полностью здоровых людей.

Есть плохо обследованные…»

Один из постулатов психиатрии.

Стайка первокурсниц, встретившаяся ему в коридоре, окатила его любопытными взглядами. У этих будущих светил медицины, переживших уже свою первую сессию, появилась в выражениях лиц, в манере двигаться и разговаривать некая благородная усталость от посвященности в тайны бытия.

Они несколько раз оглядывались ему в след, он это чувствовал спиной, но сам конечно же и не подумал обернуться в ответ. Не фиг, на лекциях увидимся! Года через два…

Впрочем, такие вот ситуации происходили едва ли не каждый день и обращать внимание на очередных потенциальных поклонниц он не собирался.

Пройдя до конца коридора и завернув за угол, он остановился возле обшитой дерматином двери. Из видавшей виды обивки местами лезла желтоватая вата, треть гвоздиков с блестящими шляпками отсутствовала, но дверь все еще была значима и фундаментальна. Справа от двери, на стене в потеках краски висела небольшая табличка «Заведующий кафедрой психиатрии…».

Профессор стукнул по ручке двери, стучать по пухлой дерматиновой обивке смысла было мало и потянув дверь на себя, вошел.

– Здравствуйте, Илья Моисеевич! Вызывали?

– Яков Борисович! – невысокого роста худой человек в больших очках и с буйной, совершенно седой шевелюрой вылез из-за большого стола и распахнул руки, как для объятий.

Ответив на рукопожатие, Профессор, повинуясь гостеприимному жесту, присел в продавленное кресло возле журнального столика. Илья Моисеевич, схватив с заваленного бумагами стола какой-то блокнот, устроился напротив Профессора в таком же кресле.

Прежний завкафедрой, занимавший этот кабинет почти полтора десятка лет, неожиданно пошел на повышение и сейчас проходил всякие согласования в Минздраве. В институте шептались, что «наш» скоро станет чуть ли не главным психиатром России. Престиж кафедры соответственно достиг заоблачных высот.

С новым начальником Профессору, пока общаться не доводилось.

– Простите, Яков Борисович, но побаловать Вас изысканным чаем, как мой предшественник не могу. Кофе не желаете?

– Почему бы нет, – пожал плечами Профессор, – Кофе люблю не меньше чая, хотя стараюсь не злоупотреблять…

– Ах! Не кокетничайте, Яков Борисович! – завкафедрой прервал манипуляции с кофеваркой и погрозил пальцем, – Вам сколько? 39? 40?

– 41, – улыбнулся Профессор.

– Вот, – кивнул Илья Моисеевич, – Самый расцвет для мужчины!

– Ну как расцвет? – не согласился Профессор, – Несколько моих одноклассников и однокурсников уже имеют в багаже инфаркт или микроинсульт, а один вообще того… Помер…

– Это от размеренности и предсказуемости бытия, – отмахнулся завкафедрой, – Небось женатые были? Семья, дети, дача, банька и пивко по выходным, да?

– Скорее всего… – кивнул удивленный нестандартным диагнозом Профессор.

– Не сомневаюсь! – решительно кивнул Илья Моисеевич, – Так что ни вам, ни мне это не грозит…

– Мне бы вашу уверенность, – покачал головой Профессор.

– Милейший Яков Борисович! – завкафедрой не отрывал взгляда от джезвы, стоящей на небольшой плитке, – С нашим с вами образом жизни, все произойдет быстро и легко. Стресс – наш постоянный спутник, невралгия – подруга жизни!

– Звучит так себе, – признался Профессор.

Илья Моисеевич улыбнулся.

– А вы гоняете на мотоцикле из стремления к природному равновесию? Не обманывайте хотя бы себя, Яков Борисович!

– А вы хорошо осведомлены… – констатировал Профессор.

– Ну, это совсем несложно, – еще шире улыбнулся Илья Моисеевич, – Про преподавателя, который ездит на мотоцикле, в университете ходят самые невероятные слухи. Их надо просто уметь слушать. Я умею…

– Ну, допустим, – кивнул Профессор, – Со мной понятно, а вы как боретесь с размеренностью бытия?

– А я… – завкафедрой подхватил джезву, разлил дегтярно-черный кофе по чашечкам. По кабинету поплыл запах свежего кофе.

– Пахнет хорошим кофе, – Профессор втянул воздух ноздрями, – Так что же вы? – он сделал глоток, – Если я лезу не в свое дело, то только скажите! Я не собираюсь нарушать субординацию…

– Я её сам нарушил, – согласился Илья Моисеевич, – Разговор, ради которого я вас вызвал, подразумевает некоторую ментальную близость, если угодно. Я до этого о вас только слышал, решил сам составить впечатление… – он видимо почувствовал, что Профессор собирается задать вопрос и поспешил продолжить, – И я не разочарован. Честное слово!

– Сначала, если можно, все-таки о вас, – попросил Профессор. Илья Моисеевич согласно кивнул.

– Извольте. Хотя, эти две темы неразрывно связаны между собой. Я, видите ли, достаточно давно сотрудничаю с определенными структурами…

– В каком это смысле? – с подозрением поинтересовался Профессор.

– Как у вас лицо изменилось, – с удовлетворением констатировал Илья Моисеевич, – Не в том смысле, как вам возможно подумалось.

– Да ничего мне не подумалось! – запротестовал Профессор.

– Подумалось! Подумалось! Уже нарисовали небось страшные застенки «карательной психиатрии»? Но не думайте – я диссидентов не мучил! – покачал головой завкафедрой, – Последние пятнадцать лет я, смею надеяться, весьма успешно консультирую компетентные органы относительно нашего с вами контингента. Вот и решил, что вы сможете с успехом меня заменить в столь беспокойном деле…

– Я? – от удивления Профессор едва не выронил чашечку, – Почему я?

– А кто? – хитро прищурился Илья Моисеевич. Профессор судорожно искал аргументы, но не находил.

– Вот видите? – удовлетворенно кивнул собеседник, – Надеюсь у вас нет сомнения в благородстве сей миссии?

– Нет конечно, но я никогда не думал… – развел руками Профессор.

– Не боги горшки обжигают! – отмахнулся Илья Моисеевич и протянул блокнот, – Вот, Яков Борисович, что вы скажете об этом случае, например?

Профессор одним глотком допил кофе и открыв блокнот, углубился в чтение. Кто-то заглядывал в кабинет, о чем-то разговаривал с завкафедрой, подписывал и уносил какие-то бумаги, а Профессор читал заполненные ровным, каллиграфическим почерком странички. Иногда он возвращался в начало, перечитывал и снова листал страницы.

– Ну-с, коллега? – Илья Моисеевич отвернулся от стоящего на столе изящного ноутбука, заметив, что Профессор закрыл блокнот, – И что вы скажете?

– Да что сказать? – Профессор кивнул на блокнот, – Случай в чем-то уникальный, в чем-то совершенно обычный. Одно могу сказать – заявление о невменяемости полный бред…

– Так-так, – поощрительно кивнул Илья Моисеевич, – Очень интересно!

– Во-первых, само заявление, что я невменяем, как это не парадоксально, чаще всего говорит о вменяемости пациента. А во-вторых, трупы-то он прятал весьма оригинально и с большой выдумкой. Значит понимал, что это улика и за то, что он сделал придется отвечать… А в остальном – классический «миссионер»49. В анамнезе, я так полагаю, тяжелое детство, неполная семья и сильно выпивающая мать. Может быть еще и неразборчивая в связях. Иначе не было бы такого подчеркнуто вызывающего игнорирования любых сексуальных аспектов.

– Отлично! – Илья Моисеевич довольно потер руки, – Я рад, что не ошибся в вас!

– То есть? – вопросительно приподнял бровь Профессор.

– То есть, я со спокойным сердцем могу рекомендовать вас заинтересованным лицам.

– Но я же могу обратиться к вам в особо трудных случаях?

– Буду рад вам помочь всем, чем смогу, – кивнул Илья Моисеевич и щелкнул кнопкой мышки, – А что касается вашей работы… Кураторство я с вас снимаю, часы оставлю по минимуму.

Видимо в лице Профессора что-то такое мелькнуло, потому как завкафедрой поспешил продолжить.

– Вы конечно теряете в деньгах, но по моему опыту, вознаграждение, которое выплачивается за консультирование, с лихвой покроет эти потери…

– То есть, это работа в штате? – удивился Профессор.

– Нет конечно! – отмахнулся Илья Моисеевич, – Но эти люди несколько консервативны и предпочитают работать с постоянным специалистом. Так что ждите звонка! С вам обязательно захотят познакомиться. Не подведите уж старика…

– Постараюсь не провалить участок! – голосом прораба коммунистической стройки выпалил Профессор и даже покраснел от стыда за свое хулиганство.

Однако, шутка видимо понравилась. Илья Моисеевич хмыкнул, покачал головой и отпустил «преемника» готовиться к занятиям.

«Дорога в тысячу ли начинается с первого шага…»

Китайская пословица.

– Ну, у тебя есть пять минут, чтобы немного отдохнуть, прийти в себя, попить водички… – инструктор улыбнулся, – И поедем…

Лиза с сомнением посмотрела на стоящий на боковой подножке мотоцикл. За последние сорок минут она услышала массу новой и непонятной для себя информации. Сейчас она почему-то судорожно пыталась вспомнить что такое «двойной выжим»50. Не получалось.

Она огляделась. По учебной площадке, в тусклом свете искусственного освещения, ездило с десяток мотоциклов. Один из них вдруг страшно взревел двигателем и с металлическим скрежетом завалился на бок. Сидящий за рулем оказался под своим железным конем.

Стоящий рядом инструктор, сделал три больших шага и оказавшись рядом с упавшим, нагнулся и повернул ключ. Двигатель затих.

– Вставай, – инструктор помог ученику выбраться из-под мотоцикла, – Цел?

Получив утвердительный ответ, инструктор потерял к упавшему всяческий интерес и вернулся к Лизе.

– Я думала вы его поднимать станете, – Лиза кивнула на с трудом поднявшего мотоцикл ученика.

– С чего это? – удивился инструктор, – Двигатель заглушить надо, чтобы на боку не молотил, а поднимать… Сам поднимет. Падение на площадке – это нормально.

– Да? – Лиза с опаской покосилась на стоящий рядом и такой огромный мотоцикл, – А если я упаду?

– Обязательно, и не один раз, – улыбнулся инструктор и повторил, – На площадке это нормально…

Не обрадованная такой перспективой Лиза, тем не менее решительно натянула шлем. Мимо нее проехал еще один мотоцикл. Управлявший им пилот отличался практически от всех, кто ездил сейчас на площадке.

В посадке, во внешней небрежности управления, в уверенности чувствовалось немалое мастерство. Заложив лихой вираж, пилот лихо обогнул несколько конусов и остановился неподалеку.

– Э! – гаркнул инструктор так, что Лиза вздрогнула от неожиданности, – Рульшик, блин! Ты когда руки выключишь? Задрал уже, как веслом рулить!

Пилот обернулся и извиняющееся развел руками.

– Еще двадцать минут работаешь, а потом можешь пять минут отдохнуть! – распорядился инструктор, – И после перерыва по всем упражнениям на переднем тормозе! Понял? – ученик кивнул, шутливо приложил ладонь к шлему и тронул мотоцикл с места.

– Это спортсмен? – Лиза с уважением кивнула на тронувшегося с места мотоциклиста.

– Какой к хренам спортсмен? – отмахнулся инструктор, – С правами уже, а ездит пока так себе. На контраварийное вождение ходит, ну и перед сезоном раскатывается…

По мнению Лизы, вот это вот «так себе» для нее было недостижимо в принципе, и она в очередной раз усомнилась в правильности своего поступка.

Дядя Вова позвонил ей на мобильный на следующий же день и уточнил не передумала ли она идти учиться в мотошколу? Услышав гневное «ни за что!», не прощаясь повесил трубку и через пять минут прислал телефон и имя человека, которому надо позвонить и представиться.

Так Лиза оказалась здесь, на пробном занятии с подписанным договором и оплаченным курсом обучения. Курс оплатил отец. Он, конечно, просил еще раз подумать, надо ли это ей, но очень быстро сдался и просто кинул деньги за обучение на её карту.

– Так, – инструктор кивнул на мотоцикл, – Кого стоим? Поехали!

Чувствуя, как замирает все внутри, Лиза неуклюже оседлала мотоцикл и едва не уронив его, убрала подножку.

– Заводи! – инструктор кивнул на ключ, который Лиза и повернула, – Стартер! – приказал инструктор и Лиза послушно нажала кнопку. Мотоцикл вздрогнул и завибрировал под ней, – А сцепление кто будет выжимать? – повысил голос инструктор, – Только что же говорили!

Лиза торопливо выжала рычаг сцепления.

– Молодец! – кивнул стоящий рядом инструктор и взял одной рукой мотоцикл за «багажник», – Значит едем с тобой по большому кругу, я тебя веду за хвост. Если все будет нормально, то потом поедешь сама…

«А если не будет нормально?» – подумала Лиза, но инструктор скомандовал.

– Поехали!

Помня недавнюю теоретическую лекцию, Лиза постаралась плавно отпустить сцепление и немного прибавила газ. Мотоцикл недоуменно рыкнул двигателем и остался на месте.

– Если передачу включить, то будет легче, – услышала она над ухом спокойный голос.

Поправив слегка великоватый ей шлем, Лиза наступила на лапку КПП, включая передачу и снова постаралась плавно отпустить сцепление, прибавляя газ. Мотоцикл снова рыкнул, дернулся и заглох.

– Еще раз, – инструктор кивнул куда-то на руль, – Заводи!

Лиза нажала кнопку стартера и ойкнула от неожиданности, когда мотоцикл дернувшись, едва не выскочил из-под неё.

– Сцепление было бы здорово выжать, – посоветовал инструктор, – На передаче же стоишь.

Чувствуя, как по спине ползет капелька пота, Лиза выжала сцепление, завела двигатель и… Снова заглохла.

Через десять минут ей все же удалось с огромным трудом тронуться с места. Следующие несколько минут прошли как в тумане. Мимо плыли стены и колонны, а она, вцепившись в руль, старалась изо всех сил удержать равновесие и пыталась выполнять резкие команды.

– Коленки в бак! Голову в поворот! Расслабь руки! Руки расслабь! – как попугай повторял инструктор, иногда правда произнося «хорошо» и «молодец». Правда эти слова произносились примерно с той же интонацией, с которой хвалят любимую, но не слишком умную собаку или лошадь.

– Сама теперь! Не держу! – услышала она и внутри все сжалось от страха, – Руки расслабь! Голова в поворот! – последовал тут же окрик.

Она проехала еще немного и услышала сзади.

– Останавливаемся…

Едва не забыв и в последний момент все же выжав сцепление, она остановилась, и даже включила «нейтраль». Правда перед этим она едва не наехала на другого инструктора, который небрежно уклонился, сделав шаг в сторону. Посмотрел он на нее при этом, как на какое-то недоразумение.

– Ну что, – «её» инструктор ободряюще улыбнулся, – Добавим жести?

Она непонимающе посмотрела на него, а он махнул рукой вперед.

– Едешь сама, стараешься проехать круг, не упасть и никого не покалечить. Если все сделаешь правильно – получится…

Стараясь не думать о том, что будет, если не получится, Лиза снова завела мотоцикл и выжав сцепление, включила передачу.

– Плавно, коза! – тихо напомнила она сама себе и почувствовав, как тронулся мотоцикл, пробормотала, – Газ добавь!

Ручку газа крутанула она конечно многовато. Мотоцикл обрадованно взревел и, как ей показалось, прыгнул вперед. Лиза уменьшила газ, но опять слишком и мотоцикл судорожно задергался. Она торопливо прибавила, и он вдруг ровно и мощно поехал вперед.

Стена прямо перед ней приближалась и Лиза в панике начала выбирать место для падения.

– Голову в поворот, овца! – вдруг крикнула она сама себе и оторвав взгляд от стены, повернула голову. Мотоцикл легко и плавно повернул. Лиза снова слегка довернула ручку газа и с диким восторгом почувствовала, как повинуются ей эти сто с лишним килограммов металла.

Следующий поворот получился легче – она просто повернула голову заранее и даже не удивилась, когда мотоцикл послушно изменил направление.

Она проехала не один, а четыре круга и с огромным сожалением остановилась, повинуясь жесту инструктора. Мотоцикл дернулся и заглох – она опять забыла выжать сцепление и расстроилась из-за этого.

– Это нормально, – улыбнулся инструктор, – Мозги закипели – слишком много информации и незнакомых движений. Слезай!

С трудом выставив подножку, она на подрагивающих ногах, слезла с мотоцикла.

– Ну что? – инструктор выставил кулак и она неумело тюкнула по нему своим, – Поздравляю! Вот ты и двухколесная!

– Спасибо, – Лиза стянула шлем с головы, а за ним и подшлемник.

– У, блин! – покачал головой инструктор, – Пропала ты, девуля! Эк тебя вставило!

– В смысле? – удивилась Лиза, но инструктор лишь улыбнулся и махнул рукой.

– Забей! Потом поймешь! Иди вон переодевайся!

Она отправилась в раздевалку, где увидела того самого пилота, который с такой потрясающей небрежностью управлял мотоциклом. Теперь он казался ей еще более крутым. Правда она была уверена, что и сама сможет так когда-нибудь. Лет через десять.

Пилот повернулся к ней, и она удивленно остановилась.

– Привет, Лиз! – улыбнулся Сергей, – Пошла значит учиться, да? Мне Полковник говорил, что я тебя встречу…

– Полковник? – удивилась Лиза и только потом сообразила, что это про отца, – Привет…

– Сергей меня зовут, – понял тот её затруднения, – Мы с тобой виделись у дяди Вовы, а большую часть времени в прошлом году, на фесте. Но там ты была несколько не в форме.

– Да я… – Лиза не нашла что ответить и густо покраснела.

– Но я все равно рад тебя видеть! – улыбнулся Сергей, – Понравилось? – он кивнул куда-то ей за спину.

– Да вообще! – Лиза моментально забыла о неловком моменте, – Это такой кайф! Это…

– Нда, – покачал головой Сергей, – Попала ты, Лиза! – произнес он со знакомой уже, но непонятной интонацией и добавил, – И Полковник попал…

– Это ты о чем? – она стянула с себя защитную «черепаху» и сейчас возилась с наколенниками.

– Сама поймешь потом, – отмахнулся он и предложил, – Давай выходи, я такси вызову. До метро вместе доедем!

Но через пять минут, когда они уже вышли из мотошколы и с наслаждением дышали уличным воздухом, ожидая такси, Лиза не выдержала.

– Чего вы все, как сговорились? Попала-попала! Чего это попала-то? Мне нравится! Очень! Это плохо?

– Да кто ж тебе скажет? – пожал плечами Сергей, – Просто, если так вставило с мота, то жизнь поделилась считай на «до» и «после». Она уже никогда не будет прежней, понимаешь?

Лиза нерешительно кивнула, и Сергей помотал головой.

– Не понимаешь. Но поймешь обязательно когда-нибудь потом. Жизнь никогда не будет прежней, – повторил он и погрустнев добавил, – А вот хорошо это или плохо никто тебе не скажет…

Лиза задумалась, а он вдруг толкнул её в плечо и улыбнулся.

– Машина наша пришла! Поехали, двухколесная!

Они расстались возле метро. Сергей отправился на «маршрутку», а Лиза и на платформе, и в вагоне и даже подходя к дому чувствовала, как распирает её изнутри непонятная радость от того, что она теперь тоже «двухколесная».

С этими радостными пузырьками, которые лопались сейчас внутри, она и взялась за ручку двери подъезда. Задрала голову, нашла взглядом свои освещенные окна. Мать видимо чего-то делала на кухне, а может просто смотрела телевизор.

Лиза подумала пару секунд, прикусив нижнюю губу, а потом фыркнула и показав освещенным окнам язык, пошла по дорожке вдоль подъезда.

«Что за комиссия, Создатель,

Быть взрослой дочери отцом…»

Александр Грибоедов

«Горе от ума».

– Обожаю тебя такого! – хрипела она, двигаясь все быстрее и быстрее. Это был уже второй заход за какие-то полтора часа и Полковник с ужасом вдруг осознал, что уехать не получится. Куда уехать из своей квартиры?

«Пиздец!» – подумал он, – «Сегодня точно сдохну…».

Впрочем, думать об этом надо было раньше.

Он, как всегда, подхватил ее возле института, и они поцеловались, а она, опять же, как всегда, прихватила зубами его нижнюю губу.

Полковник почувствовал, как само по себе закипает где-то глубоко внутри радостное нетерпение. Он взялся за руль, но она прильнула к его плечу.

– Генерал! – ей иногда нравилось так его называть, – Генерал! – повторила она и он, повернув голову, взглянул в её шалые глаза, – Отвезите девушку пообедать! Голодная, как волк!

– Так мы же… – непонимающе начал он. Обычно она старалась каждую минуту до возвращения матери с работы, использовать с максимальной пользой.

– Поехали пообедаем! – решительно махнула она рукой и Полковник мысленно пожав плечами, тронул машину с места.

– Италия? Япония? – поинтересовался Полковник. По пути последовательно располагались рыбный ресторан с непроизносимым названием, сетевая итальянская пиццерия и не менее сетевой ресторан японской кухни.

– Только не Япония! – отрезала она, – После того, как я сказала официанту «аригато»51 – единственное, что я знаю по-японски, а он мне «рахмат», я как-то перестала верить в японскую кухню. Как в деда Мороза в детстве, блин!

Он только хмыкнул и направил машину к шлагбауму, перегораживающему въезд на небольшую стоянку перед рестораном. Она протянула ему узкую ладонь, когда он, обойдя машину распахнул дверцу.

– Херассе папики пошли! – услышал он гнусавый голос сзади.

Два одинаковых плотных парня глумливо скалились возле видавшей виды «Ауди».

– Слышь, соска! – один из них с вызовом посмотрел на Полковника, – Чего тебе с этим ловить, а? Он небось только ручки жать и может! Поехали с нами – не пожалеешь!

Полковник присмотрелся. Номера иногородние, то ли Иваново, то ли Кострома. Правое крыло машины замазано серой шпаклевкой, стекла тонированы до состояния зеркала. Провинциальные корсары в поисках пиратского клада.

Она резко развернулась, смерила нахалов ледяным взглядом и вдруг улыбнулась.

– Малыш! Если ты уже научился заправлять своему товарищу под хвостик, это еще не значит, что ты можешь заинтересовать собой нормальную девушку. Прости, но я хомячков еще в яслях отлюбила…

«Твою мать!» – подумал Полковник.

До «корсаров» доходило медленно. Видимо с ними давно уже так никто не разговаривал. Дошло, когда Полковник и его спутница уже преодолели почти половину расстояния от машины до двери.

– Ты охуела, коза? – услышали они сзади. В этом «тандеме» один видимо думал, а второй действовал. Полковник почувствовал, как на плечо опустилась ладонь, потянула назад. Если честно – хреновая идея. Контрприем против такого нападения придуман пару тысяч лет назад.

Полковник позволил напавшему потащить себя назад, прихватил кисть агрессора и слегка повернувшись закончил прием. Можно было, конечно, ограничиться «обозначением» приема, но, во-первых, не он первый начал, а во-вторых, такие индивиды понимают только силу и никак иначе.

И в конце концов, за «папика» надо бы ответить. Так что он без всяких моральных терзаний взял кисть на прием и слегка добавив корпусом, отправил напавшего на асфальт.

Тот даже не понял сначала ничего, но ощутив себя лежащим, резко вскочил. Попробовал то есть. На торчащее под странным углом запястье внимание он не обратил, а зря. В следующую секунду ему стало больно, а в следующую очень больно. Еще через мгновение организм милостиво отключил сознание.

– Пашок! Ты чо? – спутник упавшего непонимающе посмотрел на неподвижно лежащего товарища, а потом с негодованием глянул на Полковника, – Ты его убил что ли?

– Надеюсь нет… – пожал плечами Полковник, но праведный гнев уже переполнил второго хулигана.

– Сука! Порежу! – он выдернул из кармана нож, щелчком выскочило лезвие.

– Саша! – вскрикнула она.

– Стоять! – рыкнул Полковник. Еще вот только её, мечущейся между ним и неадекватом с ножом не хватало для полного счастья.

– На!

Полковник легко уклонился от блестящей стали, перенес вес на другую ногу.

– Порежу! Сука! Порежу! – как заведенный повторял нападавший, размахивая ножом.

Полковнику стало скучно. Никакого понятия о приемах ножевого боя этот имбецил не имел. И вообще – шоу надо было заканчивать поскорее.

Он сделал вид, что испугался, увидел торжествующий взгляд и мог даже с закрытыми глазами предсказать что будет дальше.

Хулиган с ножом поверил в свою крутость, видимо давно не получал как следует. Опять же нож добавляет крутизны и «папик» явно приссал – вон как трясется.

Глаза Полковник, конечно, не закрывал, не собираясь давать противнику ни малейшего шанса. Он слегка сдвинулся, пропуская выпад ножом в сантиметре от тела, а потом ударил. Три раза. Ботинком в голень, пальцами левой руки в горло и локтем в переносицу.

Звякнув лезвием, нож упал на асфальт, а рядом лег владелец ножа. Полковник подхватил её под руку и прошел к двери.

– Добрый вечер! – седой метрдотель с опаской смотрел за спину Полковнику.

– Добрый! – кивнул Полковник и повернулся к охраннику в черном костюме, – Ментов вызвал?

– Сразу же, – кивнул тот.

– Молодец, – одобрил Полковник и посоветовал, – «Скорую» лучше сразу две бригады вызывай! – охранник посмотрел на Полковника, потом в тонированное стекло двери и молча кивнул.

– Мы пройдем? – Полковник кивнул в полумрак зала.

– Ой! – встрепенулся метрдотель, – Конечно! Проходите, пожалуйста! Лучший столик специально для вас…

Они прошли в полупустой зал, где играла негромкая музыка, сели за столик. Официант, получив заказ, молча испарился.

– Менты же приедут! – она кивнула на окно.

– Обязательно приедут, – согласился Полковник, – Уже приехали, – добавил он, увидев на улице синие всполохи. Правда, возможно, это была «скорая».

– И чего же делать? – она пригубила вина из бокала, – Они же тебя посадят!

– Предлагаешь, отстреливаясь уходить дворами? – Полковник глотнул сок из запотевшего стакана и посмотрел ей за спину, – Поздно…

Она обернулась, посмотрела на двух патрульных в форме, стоящих у входа в зал. Метрдотель, вытянув шею, указал подбородком на их столик. За спиной «мэтра» маячил охранник. Менты синхронно кивнули и тронулись через зал к ним. Она с тревогой посмотрела на него.

– Спокойно, – улыбнулся Полковник, – Наши взяли водокачку!

– Какую водокачку? – не поняла она, но объяснить Полковник уже не успел.

– Молодые люди! – стоящий справа молодой лейтенант видимо был старшим в тандеме, – Документы предъявите!

«Кто ж вас учил-то, лохи?» – подумал Полковник, рассматривая стоящих перед ним полицейских. Вместо того, чтобы разойтись, «растаскивая» внимание потенциального правонарушителя, менты стояли, как по заказу, рядышком. Одному вилкой в бедро, второму солонку в морду и бери их голыми руками.

– А на каком основании? – поинтересовался Полковник, с сожалением рассматривая солонку.

– Не понял… – удивился лейтенант.

– Ну, на каком основании мы должны предъявлять документы. Сидим, отдыхаем, никого не трогаем…

– Тронули уже, – неожиданно миролюбиво ответил лейтенант, – Двух «гопарей» на входе ты отоварил? Чего мозгов не хватило свалить от греха?

– Так камера на входе все равно висит, – улыбнулся Полковник, – Да и не пацан уже, чтоб бегать…

– Это правильно, – одобрил лейтенант и кивнул, – Девушка! Вы тоже документы доставайте…

– Парни! Давайте девушку трогать не будем! – попросил Полковник, доставая удостоверение.

Лейтенант за пару секунд от момента появления удостоверения и до момента его раскрытия, изобразил лицом целую гамму чувств. От «тута все от меня зависит…» и до «упс…».

– Товарищ полковник! – козырнул лейтенант, вчитавшись в грозные буквы, – Да как же это? Обязаны же доложить…

– Обязаны – докладывайте, – пожал плечами Полковник и кивнув на окно поинтересовался, – Они там как, живы?

– «Скоряки» говорят вроде да… – лейтенант покосился на окно, – У одного рука сломана, как в мясорубку попал, а у другого нос сломан и вроде сотрясение мозга…

– Нечего там сотрясать, – улыбнулся Полковник, – Там ножик лежал…

– В пакете, – ответил стоящий рядом сильно немолодой сержант и добавил, – Все, как положено.

– Заявление будете писать, товарищ Полковник? – осведомился лейтенант.

– Сдурел, лейтенант? – покачал головой Полковник, – Что б меня на работе засмеяли? Ты лучше записи изыми и пока злодеи здесь еще – машину открой! Только с понятыми! Если у этих дебилов в машине ничего на статью не будет, то я свою фуражку съем!

Лейтенант стремительно пересек зал и скрылся за портьерой. Сержант, потоптавшись на месте, последовал за ним.

– Я, по ходу, влюбляюсь в тебя все больше и больше, – она одним движением выплеснула в рот содержимое бокала, – А не было бы у тебя волшебного удостоверения? – спросила она без всякого перехода, – Сейчас бы в отделение ехали… – с каким-то странным, мечтательным выражением сказала она, – Мать бы с ума сошла!

– Вот еще! – фыркнул Полковник, – Охраннику в табло, записи с камер с собой и все дела. Вот только бы без обеда остались…

– Блииин! – с восторгом протянула она, – Как в кино!

Когда через сорок минут они вышли на улицу, вокруг «Ауди» стояла небольшая толпа, перемигивались мигалками несколько полицейских машин и еще одна «скорая».

– Товарищ полковник! – от машины к ним быстро шел лейтенант, – Товарищ полковник! Там… – он кивнул себе за спину.

– Что? – Полковник открыл перед ней дверь машины, помог сесть, – Труп в багажнике?

– А вы откуда… – начал лейтенант и дернул головой, – Да. То есть, нет. Живой. Только связанный. И автомат за водительским сиденьем.

– Поздравляю, лейтенант! – серьезно сказал Полковник, – Увидел, решил проверить, задержал… Только записи с камер прибери!

– Уже, – улыбнулся лейтенант, – А вы, товарищ Полковник?

– А что я? – Полковник кивнул на машину, – Кому-то все почести мира, а кому-то молодая любовница и дорога в Долгопрудный52. По-моему, все честно. Не?

– Да, – кивнул обалдевший лейтенант и снова кивнул, – Спасибо, товарищ Полковник!

– Не на чем! – отмахнулся Полковник и уселся за руль.

– Домой? – спросил он, выруливая со стоянки.

– Ага, – лениво ответила она и добавила, – К тебе…

– Не понял! – Полковник едва не выпустил руль из рук.

– Мама на три дня в командировке, – она торжествующе улыбнулась, – Хочу к тебе…

И вот, если первый заход был несколько сумбурным, то теперь она твердо взяла дело в свои руки. Сначала правда, как кошка, обошла его «двушку» практически по периметру и закончив осмотр, буквально вцепилась в него.

Еще через сорок минут, когда перестали дрожать ноги, Полковник встал и стараясь не разбудить её, отправился на кухню. Он жадно, прямо из-под крана, пил холодную воду. Напившись, закрыл кран и отправился в комнату.

Но едва он взялся за ручку двери в спальню, в прихожей звякнул дверной звонок. Полковник прошел в ванную, сдернул с крючка халат и не сразу попав в рукава, вышел в прихожую. Звонок звякнул еще раз. Уже длиннее, требовательнее.

Полковник глянул в дверной глазок и выдохнув свозь сжатые зубы, щелкнул замком.

– Не спешишь ты открывать родной дочери, – констатировала Лиза и чмокнув его в щеку вошла в прихожую.

– Ты чего? – Полковник невольно оглянулся на дверь спальни.

– В смысле? – удивилась она, – Дочь соскучилась по отцу, заехала к нему на ночь глядя, уверенная, что отец не выгонит ее одну в темноту…

Лиза скинула кроссовки и прошла на кухню, включила свет и сморщилась, увидев немытые тарелки в раковине.

– Ну конечно, – горестно заломила она руки, – Любая, даже самая хорошая квартира, мужиками неминуемо превращается в вертеп!

– Ты-то откуда знаешь? – пробурчал Полковник и пройдя мимо неё, щелкнул чайником.

– Подруги рассказывали, – отмахнулась дочь и устроившись с ногами на кухонном уголке, гордо улыбнулась, – Поздравь меня! Твоя дочь сегодня первый раз посетила мотошколу!

– Да знаю я, – Полковник достал чашки, поставил на стол, – Или ты думала мне Молот не сказал? Ну и как?

– По выражению инструктора – меня вставило! И я не могу с ним не согласится! Это такой кааайф! – она зажмурилась, – Я еду, а он слушается…

– Это с кем ты тут разговариваешь? – услышал Полковник и вздрогнул. Гера стояла на пороге кухни, сладко жмурясь. Лиза медленно повернулась и уставилась на стоящую на пороге девушку, которая одета была в весьма символическую маечку.

Маечка относительно прикрывала не маленькую грудь и заканчивалась значительно выше пупка. Ниже не было ничего, кроме стройных ног и совершенного восемнадцатилетнего тела.

– Привет! Я – Лиза, – сказала Лиза.

– Привет! Я – Гера, – ответила Гера.

– Лиза – моя дочь… – сказал, чтобы хоть что-то сказать Полковник.

– Красивое имя, – Лиза повернулась к Полковнику.

– Спасибо, – поблагодарила Гера и кивнула Полковнику – Я догадалась, прикинь! – она ткнула пальцем в стол, – Я тоже чай буду! Только умоюсь! – развернулась и скрылась в ванной.

– Ей восемнадцать-то хоть есть? – негромко осведомилась Лиза, кивнув на ванну.

– Есть, – кивнул Полковник, – Недавно исполнилось…

– Это радует! – согласилась она и посмотрела на Полковника с непонятным выражением, – Ну, пап, ты умеешь удивить!

– Милый! – донеслось из ванны, – А ты не видел мои трусики? – Лиза с преувеличенным интересом уставилась на Полковника, а потом смилостивилась.

– Иди! Помоги ребенку найти трусы!

Полковник неуверенно посмотрел на дверь ванны.

– Нашла! – донеслось из ванны.

– Пап! Я поеду! – решила Лиза, – К совместному ночлегу с отцовской любовницей, которая старше меня на полтора года, я пока не готова. Не! – она движением руки остановила его, – Я не против! Вкус у тебя есть – я это всегда знала, маме ничего не скажу. Захочешь – сам скажешь…

Лиза вышла в коридор, воткнула ноги в кроссовки.

– А ты чего? – Гера в той же маечки, но уже в трусиках, застыла на пороге ванны, – Мы же собирались чай пить! И потом… – она кивнула на темное окно, – Ночь-полночь! Если ты поедешь, то он… – она кивнула на Полковника, – Как настоящий мужик попрется тебя провожать! А я бы хотела эту ночь провести с ним… Оставайся!

– Думаешь? – Лиза с сомнением посмотрела на Полковника.

– И думать нечего! – Гера решительно схватила ее за руку, – Я сейчас все-таки что-то на себя накину и мы будем пить чай! А потом ты мне про него расскажешь, а то за три месяца что мы иногда спим, он про себя ничего не рассказывает, представляешь?

– Это на него похоже, – кивнула Лиза и скинула кроссовки обратно, – А я сегодня на мотике первый раз занималась, – похвасталась она вдруг.

– Да ладно! – Гера выглянула из спальни, – Серьезно? Ты крутая! Я вот трусиха ужасная! А он сегодня… – Гера вышла уже в маечке и джинсах, – А он сегодня двух гопников опиздюлил! – кивнула она на Полковника, – Ничего, что я матом ругаюсь?

– Нормально, – кивнула Лиза, – Я тоже умею… – покосилась она на Полковника и вдруг добавила, – А она у тебя ничего…

– Ага, – кивнул Полковник и плотнее запахнул одетый на совсем голое тело халат.

Следующие полтора часа от нереальности происходящего Полковник постарался абстрагироваться. Лишь относительно к месту вставлял «ага», «ничего себе» и «да ладно».

Впрочем, этого вполне хватило. Лиза взахлёб рассказывала о своем первом занятии в мотошколе о том, как классно, когда слушается тебя здоровенная железяка. А потом, вдруг всполошилась.

– Я же маму не предупредила! – бросилась она в прихожую, – Пап! Вызови мне такси, пожалуйста! И ради Бога! – она выставила перед собой ладони, – Не вздумай меня провожать! Я нормально доеду сама, обязательно отзвоню как только войду домой. А у тебя… – она покосилась на сидящую на табуретку Геру, – У тебя есть чем заняться…

Полковник кивнул, вызвал такси и усадив дочь на заднее сиденье, вернулся в квартиру.

– Не сильно я понравилась твоей дочери, – Гера вышла из ванной.

– С чего ты взяла? – Полковник повесил куртку на вешалку, – Нормально же общались!

– Интуиция… – она прошла мимо него в комнату, остановилась на пороге спальни, выгнулась, как кошка. Длинные ногти поскребли по косяку.

– Генерал! – позвала она, – Вы идете?

Полковник проверил запер ли он входную дверь, погасил свет на кухне и не найдя больше достойного повода, поплелся в спальню. «Хоть дочь увидел…» – ободрил он себя, а потом все было, как всегда.

«Свой первый мотоцикл останется в сердце навсегда.

А насчет первой девушки я бы поспорил…»

Автор неизвестен.

– Пап! Вставай! – Артём нетерпеливо побарабанил по дверному косяку.

– Что случилось? – простонал Сергей, не открывая глаз. Все тело ломило, как будто его от души били.

Минувшая неделя была занята оформлением бумажек, волнениями и в итоге переездом. Вчера до двух часов ночи они с Артемом разбирали коробки и раскладывали по двум шкафам вещи. Эти два шкафа-купе было единственное, что осталось от прежних хозяев квартиры.

Еще в кухне было три табуретки. Одна местная, а две привезенные Сергеем. Еще было две раскладушки. Сегодня должны были привезти холодильник и стиральную машину.

– Пап! Ты сказал, что утром успеем съездить! – полностью одетый Артем приплясывал от нетерпения.

– Тёмыч! Ну ты чего? – Сергей натянул на голову одеяло, – Рано же еще! Девять-то есть?

– Полдесятого уже! – Артем кивнул на окно, – Сейчас Полковник подъедет!

– Конечно! – Сергей и не подумал пошевелиться. В следующую секунду в прихожей взвыл дверной звонок.

– Здорово, Артем! – услышал он голос Полковника.

– Я не понял! – Макс пнул ногой по раскладушке, – А чего это мы лежим ещё?

– По голове себе постучи! – посоветовал Сергей из-под одеяла.

– Не хочет вставать! – наябедничал Артем.

– Да вообще охренел! – Макс огляделся по сторонам, – Я, между прочим, такой квартиры не имею, мне контора не покупает, а встал сегодня в полвосьмого…

– Дурацкое дело не хитрое, – проворчал Сергей и сел на раскладушке, – А зависть – плохое чувство…

– Здорово, Серёг! – помахал Полковник из прихожей, – Шевели булочками! Володя сказал, что к десяти подъедет вместе с Профессором…

– Пап! Ну поехали! – Артем стоял уже в куртке.

– Дядь Сереж… – Макс изобразил руками как будто крутит невидимое колесо.

– Да поссать-то хоть дайте! – не выдержал Сергей и отпихнув Макса, пошлепал в сортир.

Общими усилиями, с уговорами и матюками, через двадцать минут они шумной гурьбой выперлись из подъезда и уселись в «камри» Полковника.

– Да, Вов! – Полковник плечом удерживал мобильный возле уха, выруливая из двора, – Выезжаем уже… – он послушал, бросил взгляд на Сергея в зеркальце, – А чего я могу сделать? Пока этот парад дебилов соберешь… Один глаза продрать не может, хотя на четверть десятого договаривались! Другой ключи от дома в двух карманах никак не найдет! Полчаса потеряли! Только один Тёмыч, как штык! – Сидящий на переднем сиденье Артем смущенно потупился.

Сергей покосился на сидящего рядом Макса, который с невинным видом изучал потолок машины.

– Вот оно, где собака порылась-то! – покачал головой Сергей.

– Вообще не понимаю, о чем ты! – Макс не собирался отрывать взгляда от потолка.

Ехали недолго. Воскресная столица, да еще утром, пока вполне пригодна для передвижения. Может конечно не повезти, но сегодня был не тот случай.

Едва они остановились на стоянке и вылезли из машины, распахнулись дверцы стоящего неподалеку «патриота».

– На оленях ехали? – проворчал дядя Вова, пожимая руку Полковнику.

– Профессор! Здорово! – воскликнул Макс, – Я думал ты не приедешь!

– С чего бы? – Профессор удивленно посмотрел на Макса, пожал руку Сергею, – Я у Молота сегодня ночевал…

– Из дома выгнали? – поинтересовался Макс.

– «Гуся» своего готовил, – отмахнулся Профессор и с удовольствием посмотрел на синеющее между тучами небо, – Скоро уже совсем…

– Это точно, – дядя Вова подмигнул Сергею, – Сейчас тебе аппарат выберем и можно будет выкатывать! А вы вон берите с Профессора пример! А то все волоёбите! А как сезон начнется, будете с горящими пуканами носиться! Дядя Вова то, дядя Вова сё!

Вот так вот с шутками-прибаутками они и вошли в мотосалон.

– Доброе утро! Чем могу помочь? – менеджер-консультант с красивым бэджиком на груди шел к ним вдоль рядов мотоциклов.

– Да вот, – дядя Вова указал на Сергея, – Другу решили мотик подобрать…

– Отлично! – улыбнулся менеджер, – А что интересует конкретно?

– Конкретно… – Сергей не успел еще сказать «что конкретно», как менеджер уже выкатывал из ряда ярко-зеленый мотоцикл.

– Вот, пожалуйста, – менеджер погладил по сиденью, – Литр, пробега по России нет, только из Японии. Обслужен, ухожен, сел и поехал…

– Что ж ты, гадский папа, битого «кавася» выкатываешь? – дядя Вова присел перед мотоциклом и, как показалось Сергею, заглянул в фару, – У него же геометрию правили53, а ты его предлагаешь! Нехорошо!

– Ничего он не битый! – менеджер замотал головой, – Он просто…

– Уёбаный слегка, да? – спросил дядя Вова.

– Гриша! Чего тут у тебя? – из глубины помещения шел видимо старший менеджер. Здоровый, бородатый, с татуировками на мощных руках. Тот, кого назвали Гришей, беспомощно оглянулся.

– Да вот, тут мужики…

Идущий вгляделся, остановился на секунду и расплылся в улыбке.

– Молот! Да срать мне на голову! Какими судьбами?

– Здорово, Эскобар! Да вот… – дядя Вова пожал протянутую руку, – Заехал другу мот подобрать, а тут…

– Исчезни, мудило! – коротко распорядился тот, кого назвали Эскобаром, – Уволю я тебя за профнепригодность!

– А что я? – Гриша развел руками.

– В том-то и дело, что ничего, – покачал головой Эскобар, – Ты гондонами торгуешь или мотоциклами?

– Мотоциклами, – пробормотал Гриша.

– А если мотоциклами, то должен понимание иметь как с кем говорить и кому что предлагать! Исчезни с глаз моих говорю!

Гриша счел за благо не спорить и скрылся за рядами мототехники.

– Прости, Молот! – прогудел Эскобар, – Страна нуждается в героях, а рождаются одни мудаки! Кому мотик нужен?

– Да вот… – дядя Вова кивнул на Сергея, – Тамбову…

– Здарова, – Эскобар протянул лопатообразную ладонь, – Предпочтения есть какие-то?

– Ну так… – Сергей ответил на рукопожатие, – Чтоб и по городу и если на дальняк тоже…

– Ясно, – Эскобар подумал пару секунд и решительно зашагал вдоль стоящих мотоциклов, – Здесь один хлам, – сообщил он, – Пошли!

Макс посмотрел в след удаляющейся парочке и повернулся к дяде Вове.

– Дядь Вов! А почему Эскобар? Барыжил что ли?

– Ты ему смотри не скажи так, – ухмыльнулся тот, – Он тебе башку открутит и скажет, что так и было. У него сеструха младшая лет десять назад в окно вышла. Под «солями»54 была. Он любого барыгу теперь загрызть готов…

– Так, а почему тогда Эскобар? – снова спросил Макс.

– У него пекарня была, – дядя Вова присел на так и оставшийся выкаченным из ряда зеленый мотоцикл, – Поехал с утра на рынок на своей «паджере», а на выезде колесо пробил. Пока то, пока сё. «Запаска», шиномонтаж, пообедать, уже и вечер. Едет по Медведково, а тут у ментов рейд. Они его тормозят, а в багажнике пятьдесят брикетов по килограмму каждый и все, что характерно с порошком радикально белого цвета.

– И чего? – Макс присел рядом на корточки, Профессор тоже подошел ближе, откровенно прислушиваясь к разговору.

– Ничего, – пожал плечами дядя Вова, – Раз рейд, значит и пресса. Ментовский подполковник интервью раздает, с брикетами в руках позирует, журналюги снимают, Эскобара в браслеты закоцали, в отдел свезли. По телику показали. Задержали, мол, оптового наркоторговца, пятьдесят кило кокса – не баран чихнул! Менты дырки под ордена сверлят, Эскобара в зиндан определяют, квартиру перевернули, дачу – не нашли ни хера, ясен пень. А тут экспертиза приходит – чистейшая мука высшего сорта.

– И чего? – Профессор улыбнулся, – Извинились?

– А как же, – кивнул дядя Вова, – Еще почти два ляма выплатили за ущерб – адвокат свое дело знал. Наш, двухколесный. Ну и говорят потом все эти долбоёбы в высоких кабинетах в позе оленя на водопое стояли. Мотосообщество не любит, когда наших обижают. Тем более, когда по дурости. И журналюги знакомые есть. В общем, выпустили, денег до суда заплатили, чтоб не судиться, а он Эскобаром стал, как сам понимаешь…

– Забавно, – покачал головой Профессор, – Вот так и появляются легендарные прозвища – из-за чьего-то раздолбайства.

– Не говори, – дядя Вова приподнялся, посмотрел в дальний угол огромного помещения, – Ну чего там Тамбов? На всех посидеть решил?

– Да вон… – Макс встал во весь рост, указал подбородком, – Идут уже…

– Ну? – дядя Вова с усмешкой посмотрел на подошедшего Сергея.

– Да я… – неуверенно развел руками Сергей, – Я даже не знаю…

– Молот! – Эскобар улыбнулся, – Тут в общем, твое слово нужно…

– Пап! – Артем вынырнул из-за мотоциклов, – Я вот тут…

– Да ты ладно! – отмахнулся Сергей, – С тобой-то, как раз все понятно!

Эскобар посмотрел на Артема, ткнул в него пальцем.

– О! Вот он!

– В смысле? – Артем с опаской посмотрел на него.

– Гриша! – гаркнул Эскобар.

– Я! – неудачливый менеджер выскочил, как чертик из табакерки.

– Головка от патефона! – Эскобар снова ткнул пальцем в Артема, – Вот молодой человек, там… – движением подбородка Эскобар указал направление, – Там джиксер «шестисотка»55. Оформи договор, подготовь ПТС! Справишься?

– Конечно! – осклабился Гриша.

– Где? – Артем уже приплясывал от нетерпения.

– Он проводит, – Эскобар ткнул подбородком в Гришу и повернулся к дяде Вове, – Молот! Ну ты ж понимаешь – там вид не очень и много чего менять надо, но движок и коробка живые – я отвечаю! А остальное…

– А остальное по хрен, – кивнул дядя Вова, – Чего ты надулся? – спросил он, заметив, как изменилось лицо Артема, – Тебе все равно под «стант» твой переделывать все к хренам! Главное, чтоб движок с коробкой живые были!

– Вов! – Полковник подошел откуда-то с другой стороны, совсем не оттуда куда уходил, – Глянь там… – он кивнул себе за спину, – Там такой «втыкс»56 стоит! Белиий!

– Белый? – встрепенулся Эскобар, – Хороший вариант! Он комиссионный, но владельца лично знаю.

– Сейчас, Саш! – кивнул дядя Вова, – С Тамбовом закончим только. Давай, Серега, показывай!

Всей гурьбой они прошли в дальний угол торгового зала. Здесь отдельным рядком стояли три мотоцикла. Белый, красный и черный.

– Ага… – дядя Вова присел перед первым и тут же повернулся к Сергею, – Вилка точно…

– Я скину, – кивнул Эскобар.

– Слава тебе яйцам! – Макс торжествующе вскинул руки к потолку, – Глядишь и поедем теперь!

– Кто поедет, а кто и посмотрит, – буркнул дядя Вова и пересел к заднему колесу белого мотоцикла. Потом сел в седло, пустил двигатель. Мотоцикл забурчал.

– Хороший аппарат, – кивнул Эскобар и с сомнением глянул на Сергея, – Справишься? Если навыка не хватит, то лучше сразу еще и полированный гроб приобрести, чтоб потом время не тратить…

– Справится, – ответил за Сергея дядя Вова и заглушил двигатель, – Можно брать. Вилку за пару часов с перекурами и перерывами на попиздеть сделаем.

– А я про что? – обрадованно кивнул Эскобар.

– Серега – крутышка! – Макс хлопнул Сергея по плечу, – На «бусе»57 теперь будешь!

– А эти? – Сергей кивнул на два стоящих рядом мотоцикла. Красный и черный.

– Ну… – дядя Вова обошел вокруг красного, – По динамике не пляшет по сравнению с этими… – кивнул он на белый.

– А этот? – Сергей погладил по баку черный, блестящий в свете ламп мотоцикл, – Он, конечно, на десять лет старше, но…

– Если б я выбирал, то вообще без базара, – кивнул Эскобар, – «Дрозд» – это «дрозд»58.

– Погоди… – дядя Вова присел возле черного мотоцикла.

Пощупал здесь, заглянул там, повернул ключ, ткнул кнопку стартера. Мотоцикл негромко заурчал, слегка подрагивая.

– Свечки, – Эскобар кивнул на мотоцикл, – Движок живой! Я отвечаю!

– Присядь! – дядя Вова кивнул Сергею на мотоцикл. Тот забрался в седло, руки сами легли на грипсы59, как «к себе домой» – вдруг подумал Сергей.

– Годно, – кивнул Эскобар и махнул рукой, – Кофр на 47 тоже отдам, с площадкой60! Бесплатно. Вы ж два мотака забираете… На «дальняк» – самое то будет.

– Слезай! – дядя Вова повернул ключ и мотоцикл затих. Сергей с сожалением слез с мотоцикла.

– Значитца так, – дядя Вова посмотрел на Сергея, ткнул в белый, потом в черный, – Решай сам! Оба варианта годные. Где жопе милее, тот и твой…

– Тогда… – Сергей подошел, погладил по баку «дрозда», – Тогда вот этот…

– Оформляй! – кивнул дядя Вова и повернулся к менеджеру, – Оформи тогда ко мне доставку, лады?

– Сделаем, Вов! – кивнул улыбаясь Эскобар.

– «Хонда!» – кивнул Макс и пояснил Профессору, – Это почти, как «Ямаха»…

«Хонда»… – дядя Вова посмотрел на Макса и повторил, – «Хонда»…

Ретроспектива 2.

Каса-Грандес, штат Чиуауа. Мексика.

80-е годы 20-го века.

Дервиш (Дядя Вова).

«-Пойдем отсюда, маленький брат! – сказал медведь Балу,

– Тебе не стоит видеть,

что здесь будет дальше…»

Редьярд Киплинг

«Книга джунглей».

– Хоп! – Услышал он и спрыгнул с табуретки сразу уходя в кувырок. Сгруппировавшись в падении, успел выдернуть из-за пояса пистолет и сделать первый выстрел, еще не коснувшись земли.

Брызнула осколками стоявшая метрах в пятнадцати пивная бутылка, а вот вторая, которая стояла чуть дальше, лишь покачнулась.

У Хесуса был тир. В тире стреляли туристы, но чаще приходили пострелять местные. Мишени висели на крытой галерее по левой стене дома. Оттуда время от времени доносились выстрелы.

А вот тот, кому посчастливилось попасть на задний двор, оказывался на краю здоровенной ямины. В ней по стенам висели мишени и проходили занятия, так сказать, «для своих».

– Что ты дергаешь за спусковой крючок, как шлюху за сосок? – Хесус, неизвестно когда успевший спуститься в яму, пнул лежащего Дервиша носком сапога по ляжке, – Это же пистолет, а не твой стручок, который только шлюхам и показывать!

Дервиш, уже вставший на ноги, терпеливо ждал, пока этот словесный поток иссякнет.

– Двадцать пять приседаний, двадцать пять отжиманий! – спокойным голосом распорядился Хесус и бросил перед Дервишем несколько патронов.

Наставник проворно выбрался из ямы, а Дервиш про себя выругался последними словами, но вида не подал. Спокойно приседал, контролируя дыхание и ждал команды.

– Хоп! – услышал он на пятнадцатом отжимании и припав к земле в два движения собрал из лежащих в пыли деталей пистолет, запихнул в обойму лежащие россыпью патроны и загнав обойму в рукоять, передернул затвор.

– Спина-право-голова-спина-спина-лево, – негромко произнес Хесус. Видно за краем ямины его не было, видимо сидел уже в своем любимом кресле у забора.

«Беретта» рявкнула раз, второй, потом четыре выстрела практически слились в один. Оставшись на одном колене, Дервиш еще раз покрутил головой, убеждаясь, что все мишени поражены.

– Когда моя бабка уже десять лет, как похоронила моего деда… – Хесус подошедший к краю и глядя сверху вниз, закурил сигару, – И не заканчивала каждый свой день без бутылки кактусового пойла, так даже тогда она двигалась быстрее тебя, недоноска!

«И тебе не хворать!» – подумал Дервиш.

– Карлос! Шлюхин ты сын! – Хесус повернулся к забору, сбил коротким движением пепел с сигары, – И долго ты еще будешь дрочить на мою калитку?

Высокая, обитая жестью калитка приоткрылась как раз в тот момент, когда Дервищ с пистолетом в руке выбрался из ямы. В щель с опаской заглянул молодой парень. Трехдневная щетина, короткие черные волосы. Парень был в майке и черных джинсах. На ногах белели новой кожей модные кроссовки.

– Дядя Хесус! – парень осторожно протиснулся в щель.

– Был бы ты моим племянником… – проворчал Хесус, – Я бы и тебя удавил и сестру свою-шлюху, принеси она в подоле такое! Чего тебе надо?

– Сеньор Хесус, – парень переминался с ноги на ногу.

Почти 190 сантиметров смущения и мышц. Голова сразу переходила в мощные плечи, а те в такие же мощные руки. Он был похож на холодильник – высокий и прямоугольный. Если бы у холодильника были бы татуировки, то вообще было бы не отличить.

– Сеньор Хесус! – Карлос кивнул на Дервиша, – Я слышу, что вы занимаетесь, а словить пулю…

– Еще не хватало! – фыркнул Хесус и выпустил клуб сигарного дыма, – Пулю на тебя тратить – слишком большая роскошь! Говори зачем пришел и проваливай!

– Сеньор Хесус! Меня прислал Бычье яйцо…

– А этому чего надо? – Хесус бросил под ноги недокуренную сигару, раздавил каблуком.

– Пойдем в дом! – кивнул он Дервишу, – Ты заслужил немного лимонада…

Дервиш не стал протестовать. Он подхватил лежащую на железной бочке еще одну «Беретту» и проверил не выпал ли после всех прыжков и упражнений «кольт» в кобуре на поясе.

– Заодно и оружие почистишь, – завершил фразу Хесус.

«Ясен пень» – улыбнулся про себя Дервиш.

Бизнес Хесуса – небольшой пистолетный тир, процветал. Почти три десятка стволов стреляли каждый день, от желающих не было отбоя и в обязанности Дервиша входило в свободное время чистить прокатные стволы. В качестве отдыха.

– Бычье яйцо сказал, что приехали люди с севера, – тем временем продолжил Карлос. Хесус остановился, внимательно посмотрел на парня. Тот, вытерев пот со лба, испуганно таращился в ответ.

– Он ничего не путает? Они точно гринго? – спросил Хесус.

– Они не гринго! – зачастил Карлос, – Они черные! Приехали вроде как выпить, да позажигать с чиками. Но вы же знаете, сеньор Хесус, Яйцо «северян» за милю чует! И потом – какие чики в середине недели, да еще у нас? Туристы обычно проезжают мимо и то в пятницу, а сегодня среда!

– Я без тебя знаю какой сегодня день недели, – отмахнулся Хесус, – Иди к Фернандо, скажи – я все понял…

– К кому? – удивился Карлос.

– К бычьему яйцу, идиот! – усмехнулся Хесус.

– А! Понял! – Карлос протиснулся в калитку.

– Хороший парень, – сообщил Хесус, глядя на закрывшуюся калитку и добавил, – Просто немного мудак…

Чуть позже, уже на веранде дома, лениво наблюдая, как Дервиш чистит очередную разболтанную до невозможности прокатную «Беретту», Хесус плеснул себе лимонада.

– Маэстро61! – Дервиш передернул затвор, пощелкал спусковым механизмом. Затворная рама пистолета болталась так, что любой инженер-оружейник схватился бы за сердце, но пистолет пока стрелял, а значит и говорить было не о чем, – А почему Фернандо зовут Бычье яйцо?

– Мудак, потому что! – ухмыльнулся Хесус, – Он же в армии был, ездил на этих здоровенных пикапах, знаешь? – Хесус глотнул из стакана, – Ну с пулеметом в кузове!

– Видел, – кивнул Дервиш. Ему действительно доводилось видеть американские пикапы, на которых рассекали мексиканские военные.

– А там же у них эти трубы… – Хесус изобразил руками, – Вот, когда водила тормознул, малыш Фернандито и наделся яйцами на такую трубу! – Хесус хихикнул, – Говорят в госпитале с него срезали штаны, так все распухло! Он, когда уже из армии выгнали через полтора месяца, еще ходил, как будто обосрался!

– А за что выгнали? – Дервиш взял следующую «Беретту».

– Эту разбирай на хрен! – махнул рукой Хесус, – Там виток пружины почти лопнул. Того и гляди заклинит!

Дервиш разобрал пистолет и действительно один из витков пружины отличался от своих собратьев. Может быть усталость металла, а может быть заводской брак. Так или иначе этот пистолет использовать было уже нельзя.

Каким образом «наставник» не глядя определяет скрытые дефекты, Дервиш понять и не пытался. Определяет и все. Если сказал, что это так, значит это так.

– А чего выгнали-то? – снова спросил Дервиш.

– Он капралу в зубы дал, – улыбнулся Хесус, – Тот был педик из Мехико, сказал что-то про Панчо Вилью62. Мол «кентавр» грабил и убивал людей и вообще был конченный «отморозок»…

– Понятно, – кивнул Дервиш.

Сказать такое уроженцу штата Чиуауа – это надо быть очень смелым человеком, или очень глупым.

– В общем, пока оттащили, Фернандито выбил этому столичному гондону почти все зубы и сломал пару ребер, – Хесус помолчал и вдруг сказал совсем другим тоном, – Бычье яйцо редко ошибается. С гостями надо разбираться.

– Я понимаю, – кивнул Дервиш.

– Понимает он, – проворчал Хесус, – Пойдешь к автостанции, на площади. Оружие оставишь здесь.

– Как? – удивился Дервиш.

Выйти за калитку без ствола для него было, как выйти на улицу без штанов.

– Найдешь Лусию, – продолжил Хесус, не обратив никакого внимания на его удивление.

– Лусию? – еще больше удивился Дервиш, – А если…

– Она там одна, – отмахнулся Хесус, – И я ей сейчас позвоню…

Лусию он нашел очень просто, точнее она сама его нашла. Едва он вышел из-за угла на небольшую площадь, его окликнули сзади.

– Эй! Гуэро63!

Дервиш оглянулся. В тени стены маленького вытянутого домика с кривой и ржавой вывеской «Каса Грандес» – местного автовокзала, на деревянном ящике, перед дощатым прилавком, сидела невообразимых размеров толстая мексиканка.

– Это вы мне, сеньора? – осведомился Дервиш.

– А ты видишь здесь еще одного белого? – осведомилась она и поманила его толстым пальцем, – Иди сюда!

Дервиш подошел, с интересом оглядел нехитрый прилавок. Сигареты, пиво, лимонад, презервативы, парочка явно сувенирных навах64.

– Это тебе, – она оглянувшись по сторонам, выложила на прилавок тяжелый «кольт». Рядом легли две снаряженные обоймы, – Возьми пивка и посиди с тетушкой Лусией. Скоро за тобой приедут…

– Благодарю вас, – Дервиш убрал пистолет и взял из прозрачного маленького холодильника ледяную банку «Колы», дернул кольцо, примостился рядом прямо на пыльном асфальте.

– «Пистолерос», а пьет «Колу»… – с осуждением покачала головой толстуха, – Куда катится этот мир? Бедная Мексика! Видела бы это Святая Мария Гваделупская – она бы точно передумала являться нам пятьсот лет назад!

Дервиш еще не успел до конца осознать всю скорбь толстой мексиканки, как услышал громкую музыку. Из-за угла выехал сильно помятый, местами ржавый пикап и со скрипом остановился прямо перед ними.

– Поехали, гуэро! – Карлос высунулся в открытое окно и с трудом смог перекричать грохотавшую «наркобалладу»65.

Дервиш не заставил себя дважды просить. Придерживая под рубахой ствол, он обошел машину и со скипом открыв тяжеленную дверь, устроился на мягком кожаном сиденье. Карлос с хрустом дернул рычаг на руле и пикап судорожно вздрогнув, покатился по улице.

– Сейчас отъедем километров на пятнадцать! – проорал Карлос, повернувшись к Дервишу. Мысль сделать музыку тише его очевидно посещать отказалась.

– Эти черные педики часа через два должны поехать обратно. Там есть такое место… – Карлос отпустил руль и изобразил руками что-то сложное, видимо подтверждающее особенность места.

– Сколько их? – прокричал Дервиш.

– Чего? – помотал головой Карлос.

– Я говорю сколько их? – еще раз проорал Дервиш, но с тем же результатом и решительно ткнул пальцем по кнопке кустарно установленной и явно имеющей богатую биографию магнитолы.

В машине не смотря на дующий в открытые окна встречный ветер и вой изношенной трансмиссии, наступила тишина.

– Сколько их? – еще раз повторил Дервиш.

– Трое, – ухмыльнулся Карлос, – Все с оружием. Малыш Густаво говорил, что в багажнике видел автомат…

Дервиш усомнился, что даже такие отмороженные «гости» потащат через границу длинноствол. Видимо сомнение отразилось на его лице, потому что Карлос пустил в ход убойный аргумент.

– Густаво подрабатывает на мойке и поставляет шлюх в гостиницу. У этих педиков с севера большая легковая машина. Густаво сказал, что если надо кого-то убить, то вывезти в пустыню на такой будет легко…

Густаво было четырнадцать лет, но первого своего жмурика он «заделал» в одиннадцать. Так что его мнению можно было доверять.

– Они спросили – не продавал ли кто в последнее время большой новый пикап, – продолжил Карлос, – Густаво сказал, что не помнит такого. Тогда они заказали двух шлюх и ночевали в мотеле у тетушки Аурелии…

– А что сегодня они поедут… – начал Дервиш.

– Это Химена сказала, – тут же ответил Карлос, – Я с утра навалил ей на клык, а тут приходит Бычье яйцо и спрашивает про этих… А Химена и говорит, что слышала, как один из них – самый здоровый, сказал, что ему к утру надо быть уже в Туксоне…

«Южная Аризона…» – прикинул Дервиш. Похоже этим «гостям» действительно надо скоро выдвигаться. Отсюда до Туксона километров пятьсот минимум.

– Вот, – Карлос оживленно жестикулировал, – А тут Бычье яйцо и говорит – сходи, пожалуйста Карлос, к дяде Хесусу! Ему возможно будет это интересно… Я вытащил, застегнул штаны и пошел…

Как неизвестная Дервишу Химена «давала показания» с карлосовым прибором во рту, его интересовало мало. Да и судя по тому, как разговаривал с Карлосом Хесус, вряд ли к нему, к Хесусу, Карлоса посылали вежливо и чуть ли не на «вы». Но из песни, как говорится, слова не выкинешь. А кто поет, того и слова…

– Во! – Карлос дернул рулем и тяжелая машина, подняв тучи пыли и не снижая скорости, съехала с дороги, – Здесь дорога делает петлю! – объяснил Карлос, – Мы их здесь увидим, а там… – он ткнул подбородком в левое окно, – Там встретим и прикончим этих уродов!

Дервиш прикинул диспозицию. Трасса действительно делала весьма широкую петлю, огибая какой-то загончик, кусок пустыни с неизменными кактусами и небольшой холм. Сама петля получалась километра три, если не четыре, а вот по прямой было от силы метров семьсот.

Видимо, когда прокладывали эту дорогу, владелец земли заломил несусветные бабки и проектировщикам пришлось извращаться. А потом переделывать уже не стали. Зачем, если и так ездят?

– Давай туда! – Дервиш кивнул на небольшой холмик метрах в пятидесяти от дороги.

– Куда? – не понял сначала Карлос, а потом радостно закивал, – А! Понял!

Пробуксовывая на крутом склоне, пикап забрался на холмик и замер, стоя левым окном к началу петли, а правым, что характерно, к её концу.

– Вот здесь, – довольно кивнул Дервиш, – Ты хорошо их машину запомнил?

– Конечно… – осклабился Карлос, – Большая светлая машина, как в кино!

– Не перепутай смотри!

– Не-не-не! – замотал головой Карлос, – Как можно! Я столько лет считай мечтал завалить какого-нибудь педика с Севера…

– В смысле завалить? – удивился Дервиш.

Мысль, что между ним и тремя весьма решительными черными парнями с автоматом в багажнике, будет метаться этот теленок и палить в белый свет, внушала некоторое беспокойство.

– Карлос! – он хлопнул его по плечу, – Ты сидишь в машине и делаешь, что я скажу! Понял? – на лице Карлоса появилось негодование и Дервиш пустил в ход «тяжелую артиллерию».

– А иначе, я скажу дяде Хесусу, что ты мне мешал… – «…и он тебе жопу на мексиканский флаг порвет!» – закончил он фразу мысленно.

В прочем и первой части сказанной вслух хватило. Карлос загрустил и почему-то с этого мгновения начал обращаться к Дервишу исключительно «сеньор».

– Да ладно тебе! – ткнул Дервиш в плечо здоровяка, – Я всем в Каса-Грандес скажу, что это ты их завалил, а я за рулем сидел!

– Правда, сеньор? – недоверчиво спросил Карлос.

– Да чтоб я сдох! – кивнул головой Дервиш, – Клянусь Девой Марией!

Еще полчаса сидели молча, наблюдая за дорогой. Уже стемнело, где-то поодаль тявкали койоты.

– Вот разбогатею, – мечтательно затянулся дешёвой сигарой Карлос и выпустил дым в окно, – У меня будет большой красивый дом, пистолет с перламутровой рукояткой, машина новая, молодая красивая жена. Как Химена, только лучше…

Видимо в списке приоритетов жена стояла далеко не на первом месте, даже молодая и красивая.

– И мотоцикл куплю… – неожиданно сообщил Карлос.

Дервиш удивленно посмотрел на него, спросил.

– «Харлей» конечно? Или «Индиан»?

– Не! – замотал головой Карлос, – «Хонду». Я в кино такую видел. Бело-красную спортивную! Она двести пятьдесят может!

Снова помолчали, наблюдая, как по шоссе проносятся совсем уже редкие машины.

– Ты их точно узнаешь? – еще раз спросил Дервиш.

– Да точно, точно! – отмахнулся Карлос и в следующую секунду вцепился в руль, – Вот они! Я же говорил!

По шоссе ехал большой трак, за ним какой-то пикап и после низкая приземистая светлая машина – классика 80-х. Длинный капот, масса хрома и сложенная в багажник брезентовая крыша. В быстро сгущающейся темноте грохотал Майкл Джексон. Дервиш всмотрелся.

– Ты говорил, что их трое, – с сомнением сказал он, – А в машине четверо…

– Может шлюху с собой взяли, – пожал плечами Карлос и пустив двигатель, тронулся с места.

Поднимая пыль, пронеслись несколько сотен метров. Левым крылом сбили развесистый кактус. Под колеса попал не успевший убраться с дороги койот, но почти трехтонная машина даже не вздрогнула. Перепрыгнув небольшой кювет, пикап выскочил на асфальт и неспешно покатил на встречу движению.

– Фары выключи! – скомандовал Дервиш, – Как скажу – врубай дальний…

Карлос послушно щелкнул переключателем. В мраке, разгоняемом только светом крупных звезд, еле заметна была дорожная разметка.

За поворотом появился свет мощных фар. Он становился все ярче и вот уже два световых луча полосовали дорогу. С возмущенным ревом паровозного гудка многотонный грузовик пролетел мимо.

– Свет! – скомандовал Дервиш и почти по пояс высунулся в правое окно.

В свете вспыхнувших фар пикапа, увидел две рогатых головы в кузове, как оказалось не пикапа, а грузовичка. Две усатых физиономии в кабине, которые жмурились от яркого света, а пассажир даже прикрыл глаза руками.

Но дальше стелилась по асфальту длинная кремовая, как оказалось машина с открытым верхом. Пистолет уже лежал в руке. Дервишу вдруг стало смешно – несколько месяцев назад, ему бы пришлось превратиться в сжатую пружину, сконцентрированную на единственной цели.

А сейчас… Он оглянулся на Карлоса.

– Как выстрелю – вставай на обочину!

– Понял, сеньор! – кивнул тот и Дервиш дважды нажал спуск. «Кольт» громыхнул громко – 45-й калибр не шутка.

Первая пуля, как и предполагалось попала точно под капот. Ударил фонтан белого в свете фар пара. Вторая пробила правый передний скат, который лопнул с негромким хлопком. Машина рыскнула вправо и подняв тучи пыли, свалилась в кювет. Майкл Джексон смолк.

Карлос послушно затормозил на противоположенной обочине, и Дервиш выскочил из машины, быстро пошел к накренившемуся кабриолету.

На светлом фоне белого капота появилась чья-то голова и он выстрелил один раз. Голова исчезла, а он, ускорившись, вскочил ногами на багажник и обрушился на широкое, как диван заднее сиденье.

Ударил рукояткой «кольта» в одну сторону, потом в другую и убедившись, что дело сделано, выбрался на дорогу.

– Руки подними, ублюдок! – услышал он сзади и медленно обернулся. Карлос, расставив ноги, как будто над очком, стоял и держа в вытянутых руках громадный револьвер, целился ему куда-то в голову.

– Карлос! Полудурок ты недоделанный! – спокойно сказал Дервиш, – Пистолет опусти, пока я не затолкал его тебе в твою мексиканскую задницу!

– Сеньор! – смущенный Карлос убрал пистолет куда-то под майку и сейчас, по-гусиному вытянув шею, пытался заглянуть в машину.

– Свяжи их всех! – Дервиш кивнул на машину и зашагал к пикапу.

– Всех? – переспросил Карлос удивленно, – И шлюху тоже?

– Я сказал всех! – рявкнул Дервиш не оборачиваясь и подойдя, с грохотом откинул задний борт пикапа.

Как он и предполагал, трос лежал здесь, у левого борта. Закрепив один конец за проушину сзади, Дервиш прыгнул за руль и развернувшись, подогнал машину ближе.

– Прицепи трос к проушине и садись за руль! – приказал Дервиш, высунувшись из окна, – Шевелись! – прикрикнул он, – Или я буду здесь до утра дрочить с тобой?

Карлос суетливо, но крепко закрепил трос за проушину кабриолета и свалился за руль. Дервиш со скрежетом включил передачу и одним рывком выдернув машину гостей с Севера из кювета, попер, не разбирая дороги по прямой, в пустыню.

Едва они проехали метров триста, по трассе пролетела машина, потом еще одна. «Вовремя уехали…» – подумал Дервиш и чуть не свалился в здоровенную промоину, скорее даже овраг. Дернув рулем, он направил машину по краю, надеясь, что Карлос поймет всю значимость маневра и не уедет прямо.

Карлос понял и еще где-то полкилометра они ехали вдоль обрыва, а потом Дервиш, заметив, как полого пошел вниз склон, решительно повернул руль.

Здесь, в овражке он остановился и не глуша двигатель выбрался из машины.

– Сеньор! – Карлос уже стоял рядом и снова со своим громадным револьвером в руках, – Можно я их застрелю? – спросил он, – Вы обещали!

– Я тебе застрелю! – Дервиш кивнул на машину, – Давай тащи их сюда! Под фары!

Карлос радостно кивнул, потопал к кабриолету и с натугой вытащил из машины первого. Втащил в свет фар и с облегчением кинул на песок.

– Тяжелый какой! – покачал головой Карлос. Дервиш всмотрелся.

– Карлос! Дурака ты кусок! Ты какого хрена мертвяка приволок?

– Сеньор! – возмущенно завопил Карлос, – Но вы сами сказали – тащи их сюда!

– А жмура-то зачем? – спросил Дервиш и махнул рукой, – Ладно, давай остальных!

Еще пять минут Карлос с сопением и мексиканскими матюками перетаскивал под фары двоих здоровенных чернокожих. Оба уже пришли в себя и теперь не затыкались.

– Суки! Мексиканские твари! – хрипел один в черной бандане на лысой черной голове, – Я оторву вам ваши жалкие отростки и заставлю вас их сожрать! Я… – Дервиш без всякого почтения вытащил из салона пикапа грязную тряпку и запихнул ему в рот. Теперь тот только мычал и забавно вращал налитыми кровью глазами.

– Парни! Вы понимаете с кем связались? – второй – в гавайской рубашке, с толстой цепью с огромным распятием на груди, наоборот говорил негромко. Главный – коню понятно.

Третий ничего не говорил. Просто смотрел в ночь незрячими глазами над которыми, примерно на равном расстоянии друг от друга видна была небольшая дырочка.

– Вы сделали большую глупость, парни! – продолжал здоровяк в рубашке, – Вы связались с пантерами, а они такое не прощают! За такие глупости всех ваших родных обольют бензином и подожгут, а вы будете на это смотреть!

– Заткнись! – скомандовал Дервиш, – Тряпка у меня есть еще одна и такая же грязная. Хочешь?

– Сеньор! – услышал он возмущенный голос Карлоса и обернулся. Здоровяк держал на руках девичью фигурку, на светлой майке заметно выделялись темно-багровые полосы, – Это не шлюха, сеньор! Это… – Карлос подошел ближе, внес девушку в круг света, – Это же Летисия! Чтоб мне сдохнуть! Это Летисия – дочка Мигеля! Мигеля Герреро, который живет за старой заправкой! Да как же так? Такая хорошая девушка! Ей же четырнадцать всего! Мадонна! Всего четырнадцать!

Дервиш шагнул ближе, приложил пальцы к шее девочки.

– Было, – хмуро сказал он.

– Что было? – не понял Карлос.

– Было четырнадцать, – пояснил Дервиш, – Она мертвая, Карлос! Где-то час-полтора всего, но мертвая…

Дервиш достал из кармана складной нож и разрезал веревку на запястьях девочки. Карлос видимо на адреналине даже не заметил, что связывает мертвую;

– Как же так? – здоровяк едва не плакал, – Да как же так-то?

– Положи на заднее сиденье! – приказал Дервиш.

– Так ее же похоронить надо! – замотал головой Карлос.

– Ты совсем мудак? – вышел из себя Дервиш, – Мигель и похоронит! Сам! А ты привезешь ему головы этих ублюдков!

– Парни! – громила с распятием на груди смотрел уже не так уверенно, – Парни! Я здесь ни при чем! Во-первых, она сама к нам села! Хотела прокатиться…

– Не пизди, педик черножопый! – Карлос уже положивший тело девочки на заднее сиденье пикапа, подскочил к лежащему на песке негру и пнул его в бедро, – Я ее знаю! Она была приличной девушкой! Она пела в церковном хоре! Она ни с кем не путалась! Она не шалава какая-то, чтобы сесть самой в машину к таким ублюдкам!

– Ну ладно! – негр состроил примирительную гримасу, – Это Сэм с Початком! Это они затащили ее в машину! Я за рулем был! Клянусь! Початок… – негр ткнул подбородком в сторону убитого, – Он вообще с катушек слетел! Как из тюрьмы вышел в прошлом году, так крыша и съехала! Его там говорят опустили! Он вообще с бабами не может, даже со шлюхами! Только с малолетками! И Сэм такой же…

Связанный, с кляпом во рту Сэм, вращал глазами с удвоенной силой, надеясь видимо как-то оправдаться. Получалось плохо – кляп был воткнут надежно.

– У тебя есть шанс, приятель! – Дервиш присел рядом с главарем, – Если ты честно ответишь на мои вопросы, и я тебе поверю, то ты сможешь своими ногами почапать в сторону границы и может даже успеешь унести свою черную задницу из Мексики…

– Сеньор! – Карлос возмущенно возрился на Дервиша, – Вы правда отпустите этого ублюдка? Он же врет, как последний пидор!

– Лопату схватил! – голосом армейского сержанта рявкнул Дервиш.

– Какую лопату? – не понял Карлос.

– Совковую, бля! – Дервиш указал на кузов пикапа, – Схватил и копай яму!

– Яму? – Карлос был окончательно сбит с толку.

– Яму, сынок, яму! – кивнул ему Дервиш, – В которую ты зароешь этот кусок черного говна… – он указал на труп и прикрикнул.

– И прекрати мне мешать!

Карлос еще раз посмотрел на двоих связанных негров и тяжело вздохнув потопал к пикапу.

– Стой! – окрикнул его Дервиш, – Я чего-то глупость спорол! – Карлос с надеждой уставился на него, – Возьми труп и положи в машину… Да не в нашу, идиот! – прикрикнул он, заметив движение, – Мы сожжем их машину, – объяснил он уже спокойно, – Так что можно без ямы…

Дервиш поднялся на ноги, подошел к громиле в бандане. Деловито проверил надежно ли тот связан и успокаивающе похлопал по мокрой от пота щеке.

– Никуда не уходи! Скоро поедем… – позвал, – Карлос!

– Да, сеньор, – выглянул тот из кабриолета.

– Этого тоже загрузи! – указал Дервиш на банданистого и уточнил, – Только в кузов. В кузов нашей машины. И привяжи как следует, чтобы не выпал…

– Понял, сеньор! – кивнул здоровяк.

– Ну, а теперь ты, – Дервиш снова присел возле негра с цепью на шее, – Хрен ли вы здесь забыли, утырки? Вам американских шлюх уже не хватает?

– Да мы тут… – начал было негр, но Дервиш остановил его движением руки.

– Стоп-стоп-стоп! Только если ты мне сейчас начнешь задвигать про черных парней, которые поперлись развлекаться с мексиканскими чиками в Мексику! И поехали не в Канкун, не в Косумель, не в Акапулько66, а в нашу глухомань. В общем, я на тебя обижусь! Не люблю, когда меня считают мудаком…

– Я тебе, как на духу, брат… – сделал проникновенное лицо негр.

«Не брат ты мне, гнида черножопая!»67 – подумал Дервиш, но промолчал, изобразив лицом живейший интерес.

– Тут такое дело… – связанный завозился, устраиваясь на песке удобнее, – Недели две назад завалили наших… – он увидел непонимание в глазах Дервиша и поспешил объяснить, – Ну наших, с «черных пантер». Они по делам мотались в Нью-Мексико и пропали. Сначала думали на местных байкеров, но потом «наш» легавый на границе узнал, что одну их машину видели на пограничном переходе сюда, в Мексику. Так что, парни, смотрите! Есть шанс неплохо заработать! Найдете кто пригнал такую машину и по штуке баксов на нос, как с куста…

– Понятно, – кивнул Дервиш, – Я так и думал, – он улыбнулся негру и позвал, – Карлос!

– Да, сеньор! – здоровяк подошел ближе, с ненавистью глядя на лежащего на песке.

– Грузи, – распорядился Дервиш.

– Куда? – удивленно уставились на него оба.

– В пикап, – устало пояснил Дервиш.

– Ты же обещал! – заегозил негр, – Ты же сказал, что если…

– А я поверил, – развел руками Дервиш, – Я поверил. Но знаешь, настроение какое-то хреновое и вообще… Чего-то херовато мне. Может давление? Как думаешь? – не дожидаясь ответа он ловко двинул негру в солнечное сплетение и тут же запихал в широко открывшийся рот тряпку.

– Грузи! – кивнул он повеселевшему Карлосу, – А я пока их машину запалю…

Доехали без происшествий. Только прикрыли кузов брезентом, чтобы какой-нибудь особо ретивый полицейский не сунул нос не в свое дело. А то разбирайся еще потом.

Тело девочки уже унесли в небольшой одноэтажный дом и слышно было, как выла в доме мать – дородная сеньора немногим уступавшая размерами торговке Лусии. Матери, причитая, вторили сбежавшиеся соседки.

Перед Дервишем стоял небольшого росточка мексиканец с роскошными усами на обветренной крестьянской физиономии – «синьор Мигель», как назвал его Карлос. Рядом с отцом смотрели исподлобья четверо, одинаковых, как горошины из стручка, молодых парней.

– Кто это сделал, Карлито? – негромко спросил сеньор Мигель, – Кто убил мою девочку?

Карлос с опаской посмотрел на набычившихся парней и умоляюще оглянулся на Дервиша.

– Сеньор Мигель! – Дервиш приглашающе махнул рукой и подошел к заднему борту пикапа.

Мигель последовал за ним. Сыновья почтительно топали за спиной. Дервиш повозился с завязками брезента и с грохотом откинул задний борт.

– Простите, синьор Мигель, – развел он руками, – Третьего пришлось сжечь в пустыне. Не тащить же дохлого сюда…

В следующую секунду Дервиш почувствовал, как стиснули правую руку шершавые жесткие пальцы, а еще через миг запястья коснулись сухие губы. Дервиш пытался вырвать руку, но куда там.

– Сеньор! – по знаку отца все четверо братьев упали на колени. Кряхтя, сеньор Мигель последовал их примеру.

– Сеньор! – повторил он, – Клянусь Мадонной! Клянусь всеми святыми! Если когда-нибудь вам понадобится жизнь кого-то из семьи Герреро – только скажите! – он поднялся на ноги и повернувшись к сыновьям, ткнул в Дервиша пальцем, – Если он скажет вам – убейте кого-то – убейте! Скажет убейте десяток – убейте десяток! Потому что он так сказал! Вы поняли меня?

– Да, отец! – синхронно ответили четверо.

Сеньор Мигель повернулся к кузову и пристально посмотрел на лежащих в нем. Под его взглядом негры из черных стали светло-пепельными. Именно так бледнеют от страха чернокожие.

– Карлито! – проговорил синьор Мигель, – Твой грузовик я у тебя заберу. Выбери себе другой – я оплачу все расходы…

– Конечно, синьор Мигель! – поклонился Карлос, – Я без проблем обойдусь без машины пару дней…

«Засранец!» – подумал Дервиш, но ничего не сказал.

– Идите… – проговорил синьор Мигель и кивнул сыновьям.

Когда Дервиш с Карлосом выходили с участка, огороженного хлипким заборчиком, четверо мексиканцев как раз выволакивали живой груз из кузова.

Хесус выслушал рассказ Дервиша с непроницаемым лицом. Только раз матернулся беззвучно, узнав о гибели несчастной Летисии. Потом он долго молчал, дымя окурком сигары и вдруг ткнул Дервиша указательным пальцем в грудь.

– Ты чертовски крутой недоносок! – проговорил он с непонятной интонацией, – Не знаю кто тебе ворожит Мадонна или дьявол, но если у тебя в должниках семья Герреро, то ты чего-то стоишь в этой сраной жизни…

Наши дни.

«Понеслась коза по ипподрому…»

Из популярного современного мультфильма.

Началось все как-то буднично. Просто вчера ты смотришь прогноз и видишь +5 и даже +7 днем и решаешь – «завтра и не ебёт!».

Так и Сергей, вскочивший зачем-то раньше обычного, нашел в коробках экипировку, вытащил из чехла новый шлем и поспешил из дома, пока Артем еще спал. Отвечать на недоумение, а тем более подколки сына, не хотелось.

Он вышел из подъезда и едва по привычке не свернул в сторону остановки «маршрутки», но вовремя опомнился и улыбнувшись выглянувшему так кстати солнышку, пошел к гаражам.

Он как в первый раз пролез в дырку в заборе, прошел мимо рядов гаражей и завернув за угол нос к носу столкнулся с Максом. Они синхронно дернулись и заметив в руках друг у друга шлемы, как-то смущенно что ли улыбнулись.

– Здарова! – Макс ткнул кулаком в плечо Сергея.

– Здарова! – Сергей ответил тем же, – А чего так рано?

– А ты чего? – вернул Макс.

– Да блин! – Сергей замялся, – Как-то не подумал, что на моте ехать…

– Та же хуйня, – кивнул друг и коллега и несмело постучал в воротину гаража.

Около минуты они дружно слушали тишину, а потом Сергей тоже постучал костяшками пальцев по холодному металлу. Прошла еще минута, а потом с той стороны лязгнул засов и заспанный дядя Вова хмуро глянул в приоткрывшуюся щель.

Он по очереди оглядел их с ног до головы и проворчал.

– И чего я не сомневался? – он слегка приналег на воротину, открывая ее шире и добавил, – Нет покоя долбоёбам…

– Да ладно тебе, дядь Вов! – широко улыбаясь Макс первый вошел в ворота и тут же с беспокойством завертел головой, – Дядь Вов… – нерешительно начал Макс.

– Ну Тамбов-то ладно, – дядя Вова вышел из-за занавески, вытирая лицо полотенцем, – У него «дрозд», как пионер готов! А ты-то чего приперся?

– Так я же… – опешил Макс.

– Что? – прищурился дядя Вова, – Я тебе говорил, что из-под вала коробки масло сопливит?

Макс кивнул.

– Говорил, – с удовлетворением сказал дядя Вова, – Я тебе говорил, что задний суппорт перебирать надо?

– Говорил, – кивнул Макс.

– Говорил, – повторил дядя Вова и щелкнул кнопкой чайника, – Так хуле ты нарисовался такой красивый?

– Я думал… – Макс беспомощно оглянулся на Сергея.

– Что дядя Вова пятирукий семихуй, да? И всю ночь будет ебстись с твоей «эркой», чтоб Максимушка выкатил, когда все нормальные люди еще даже резину на машинах не поменяли?

– Дядь Вов… – Сергей положил шлем на полку, – Я тогда тоже… Чего я один, как мудак поеду?

– Как два мудака поедете, – пробурчал дядя Вова, пряча улыбку, – Не ссы! – он подмигнул Максу, – В том боксе она стоит, прямо у ворот! Я специально ночью переставил, как знал, что два дебила припрутся с утра пораньше…