Читать онлайн Игра теней. Королева. Книга третья

Пролог, в котором события принимают неожиданный поворот

Скромная церемония, без гостей и торжества. Минимум свидетелей. Комната, которую хоть и пытались украсить по случаю события, выглядит как обычный малый зал для приемов. В Синем Дворце беседка в саду и то была наряднее, но я не в обиде.

Чуть приподнимаю подол белоснежного платья – редкий цвет в моем нынешнем гардеробе. Не смогла отказать будущему супругу в этой незначительной детали. Хотя с моей репутацией белый наряд для присутствующих – как красная тряпка для быка.

Двигаюсь вперед. Туда, где ждет меня жених, облаченный в черное. В голове мелькает мысль, что цвета следовало бы распределить наоборот. Но что поделать.

Вместо свадебного алтаря – небольшой пьедестал, украшенный цветами. Слегка похожий на церковный аналой, если бы в этом мире были хоть какие-то религиозные обряды.

Вместо священника – Первый советник Короля, которому досталась роль регистратора бракосочетания. Он с радостью взял на себя обязанности зафиксировать брачный союз, когда узнал кого и с кем. Еще бы! От счастья его морщинистое лицо с пышными седыми усами похоже на театральную маску – застыло в безудержном веселье.

За его спиной – Камерарий Его Величества. В глазах мужчины с военной выправкой осуждение и легкая досада. Мое поспешное решение выйти замуж обеспокоило его, понимаю. Тем более, всё складывается так, как мечтал Первый советник Короля, и это не может не раздражать господина Леддокса. Однако, он довольно успешно скрывает эмоции. Как всегда.

Какого-то трепета нет, хотя это и первая в моей жизни свадебная церемония. Я нервничаю, но не из-за свадьбы. Больше меня беспокоят ее последствия. И то, как мое поспешное замужество будет воспринято одним единственным человеком…

Шаг. Еще шаг. Ингрид подхватывает букет из рук, чтобы дать больше свободы. И вот чужие заботливые руки уже поднимают полог фаты, будто выпуская птичку из клетки. Я смотрю в ярко голубые, как безоблачное небо, глаза, которые горят любовью и восторгом.

Мой жених.

Мой муж буквально через несколько мгновений.

– Мы собрались сегодня здесь, чтобы скрепить узами священного брака два любящих сердца.

В голосе Первого советника Короля мне слышится издевка, которой, конечно же, там нет.

– Согласны ли вы, Его Высочество Ив Севестеси, принц Леравийский, взять в законные жены достопочтенную баронессу, леди Софию Фенисто Нейлбрант? Чтобы быть с ней в горе и в радости, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит вас?

– Согласен.

Первый раз, когда я слышу второе имя Ив. «Севестеси». Красиво звучит. Как и его магия, ему очень подходит.

– А вы, достопочтенная баронесса, леди София Фенисто Нейлбрант, согласны ли вы взять в законные мужья Его Высочество Ива Севестеси, принца Леравийского? Чтобы быть с ним в горе и в радости, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит вас?

– Согласна. – Глубокий вдох. Выдох.

– Объявляю вас мужем и женой.

«Прости меня, Алекс».

Глава I, в которой София осваивается в новом доме

Все в Великом Дворце поражало роскошью и величием. Предметы обстановки, величина комнат, даже стены, обитые парчой и шелком, буквально дышали пафосом. Теперь я понимаю, что на его фоне Синий Дворец всегда казался Королю игрушкой для юных и несмышленых принцев.

Ступив полноправным владельцем внутрь Великого Дворца Чарльз словно вырос в плечах, приосанился. Его шаги, размашистые, неспешные, гулко отдавались в коридорах. Я плелась следом как собачка на привязи. Голова – пустая и тяжелая. В ушах еще звенит приказ, отданный безжалостным тоном: «Ты будешь Королевой, София!».

Решения не было. Ловушка захлопнулась. И как в анекдоте, по пустой голове бегал одинокий таракан с криками: «Что делать? Что делать?».

«Сейчас обидно было».

А, нет, не одинокий. Совсем забыла про тебя, Драх. Еще и ты тут.

«Куда я денусь?».

Показалось или демон, засевший в моем сознании, грустно усмехнулся: «Я – твоя магия. Твоя сила.»

– Да-да, ты самый сильный, я помню. Возьми с полки пирожок…

– Миледи! – Знакомый голос выбил лишние мысли из головы и воздух из легких, словно под дых ударили. Я замерла за спиной Чарльза, всматриваясь в женскую фигуру посреди бокового коридора, а затем кинулась к ней и обняла. Ингрид, родная!

– Никакого уважения… – Проворчал Чарльз и прошествовал дальше, милосердно оставляя нас наедине.

– Ох, миледи. Этмо и взаправду вы! – Ингрид чуть отстранилась, разглядывая меня с ног до головы. Оттерла лицо рукавом, размазывая слезы. Я поняла, что по моим щекам тоже струится предательская влага.

– Божечки, Ингрид, как я рада тебя видеть!.. – Проговорила и чуть не прикусила язык. Жар стыда опалил щеки.

«В здравии», – хотела добавить и поняла, что за все время с момента покушения ни разу даже не вспоминала про верную служанку. Как она? В порядке ли? Не пострадала ли во время недолгого, но кровавого мятежа? И позже, когда тени «зачищали» Столицу от мятежников? Будучи полностью озабоченная лишь своими переживаниями как всегда не думала ни о ком другом. В моем репертуаре, да.

– Пойдемте-ка за мной, миледи. – Ингрид по-своему восприняла внезапно повисшее между нами молчание. – Стало быть, провожу вас. С дороги-то устамши, поди.

Оставалось лишь кивнуть и послушно последовать за ней. Бессердечная ты, София. Безжалостная эгоистка.

– Прости, Ингрид. Хочу побыть одна.

Оглядываюсь по сторонам в роскошных покоях. Мое новое место обитания. Тюрьма. Клетка для глупой птички. Ничего не поменялось, разве что цвет стен теперь не приторно розовый, а бежево-золотой.

– Отдыхайте, миледи.

Ингрид понятливо кивает и выходит, прикрывая дверь. Мне хочется кричать от беспомощности. Плакать и громить все вокруг, но я, конечно же, этого не делаю. Падаю на кровать.

– Драх, все могло сложиться по-другому?

– Это вопрос?

– Ты сильный, Драх. Самый сильный. Но не самый умный. – Произношу вслух.

Демон мое замечание игнорирует, обиделся, наверное. Эх, как бы мне пригодился мудрый совет в свое время. Одно слово, предостережение, высказанное вовремя, решило бы все.

Но у нас с Драхом договоренность: он отвечает только на один вопрос в сутки. Вопрос-то любой и ответ на него будет дан, да только проблема – правильно его сформулировать.

Ох, не так у тебя мозги «заточены», София. Не под ту резьбу, что надо. Вокруг творится шахматная партия, каждый делает свой ход, а ты по-прежнему играешь в поддавки, вот и доигралась. Доверила свою жизнь и полный контроль над ней человеку, что усыпил твою бдительность сладкими речами.

«Не бойся, девочка. Я не причиню тебе зла», – так он говорил. А еще обнимал меня, прижимал к себе, ободряюще хлопал по руке. В лоб поцеловал, в-ваш-шество. Почему не догадалась об истинных намерениях? Я же видела как сверкали его глаза! Радостно, с предвкушением.

Конечно. Не причинит. Да только вспомни, что тебе гадалка говорила: «Счастье – оно для всех разное. Что одному счастье, то другому горе горькое». Вот-вот.

«Ты будешь королевой, София. Я приказываю».

Кронпринц Чарльз Терве всю свою долгую-предолгую жизнь ждал этого момента. Ждал, что наступит его время. Что он оденет корону на голову и сядет на трон. Вот и для тебя он даже не мыслит другого счастья. В его понимании, должно быть, власть – высшая награда. За верность, за победу, за то, что ты, София, помогла ему осуществить мечту.

Вот только он не понимает – я-то никогда не хотела короны! Никогда!

Да разве может помыслить влиятельный, властный мужчина, не обделенный привлекательностью, что ты мечтаешь оказаться в объятиях другого? Опального сына графа Прадо, лишенного и наследства, и титула, и привилегий? Ложно обвиненного в убийствах детей. Прислуживающего покорной тенью всеми ненавистному герцогу Давосскому. Алекс…

Мде, воистину, сердце женщины – загадка.

Впрочем, ты, София, ничуть не лучше – беглая, незаконнорожденная дочка барона Нейлбранта, взбалмошная фаворитка без поддержки семьи, а теперь еще и Тень, не смеющая нарушить приказ.

У тебя даже нет защиты от «неудобных» приказов! Покажет Чарльз пальчиком на любого, даже близкого тебе человека, и ты пойдешь выполнять его волю как миленькая. У Алекса хотя бы есть право не убивать. У тебя даже этого нет.

Вашу машу. Одна надежда, что Изначальная Тьма подтвердила желание, а, значит, вернуться в свой мир все-таки возможно. Сбежать. Ты всегда мечтаешь сбежать, София.

Вот только когда это произойдет, ты не подумала? Через год? Два? Десятилетие? Станешь Королевой, нарожаешь Чарльзу наследников, а потом здрасьте-досвиданья, я в другой мир? Дети, вы остаетесь с папой?

Хм. Интересно, вот загадала я желание, а могу ли я передумать? Точнее, перезагадать мне никто не даст, а вообще отказаться можно? Или меня отправят-таки в другой мир насильно? Или, если Чарльз меня послушает и не отправит, то клятва будет нарушена, и он умрет?

Проблема. Все как ты хотела, София. Семья, ребятишки, дом полная чаша. Чем же ты опять недовольна-то, а? Вздыхаю.

– А будь на месте супруга Алекс?

В голосе Драха искушающие нотки. Ага, решил, значит, прервать молчание. Щеки моментально заливает краской. Хорошо, что договоренности с моей стороны отвечать на неудобные вопросы не было. Хочу – молчу. Чертыхаюсь про себя. Коварный демон!

От предложения выйти к ужину отказалась, не то настроение.

Несмотря на всю красоту и убранство новых покоев, поймала себя на мысли, что начинаю буквально чесаться от нервного напряжения: стены давили. Клетка. Тюрьма. Красивая, позолоченная. После иллюзорной свободы, после перемещения сквозь стены, после аскетизма замка Прадо, в котором, надо признать, был определенный шарм – помпезность Великого Дворца производила скорее раздражающее впечатление.

Хотелось вырваться на свободу. Вдохнуть морозного холодного воздуха полной грудью. Бежать, пока есть силы. Вперед, соревнуясь с ветром. Быстрее, без цели, куда глаза глядят.

Вздохнула. Отбрось несбыточные мечты, София. Мысли позитивно. Ищи положительные стороны.

Уже хорошо, что пока мои чувства в полнейшем раздрае, Чарльз не докучает присутствием. С тех пор, как мы приехали, он словно забыл обо мне, загруженный делами и заботами. Так что выходить к ужину или ужинать в своих покоях – никакой разницы. Все равно Его Величество на каком-то срочном королевском заседании, требующем его королевского личного участия.

Да уж, только в сказках Король делает что хочет, и никто ему не указ. В реальности советники всех мастей очень настойчиво требуют внимания к тем или иным политическим элементам управления. И это здорово, на самом деле. Потому что, если их игнорировать, власть тут же утечет сквозь пальцы, а правление праздного, ни во что не вникающего Короля либо станет номинальным, либо закончится печально и быстро. Как это было в Салтании.

Пришла Ингрид, принесла поднос с едой. Я механически жевала, не замечая вкуса блюд. То погружалась в воспоминания, то будто «зависала» ненадолго – при попытках планирования будущего мозг выдавал ошибку: «ERROR! Система не отвечает». Мысли беспорядочно разбегались, от одного решения к другому и не могли найти ответ. Что же делать? Что же мне делать?

И лишь одна мысль горела решимостью: «Если он заставит меня… если прикоснется… я…», впрочем, дальше озвучить страшное не могла.

Наконец, тарелки опустели, а я, так и не определившись с будущим, сосредоточилась на настоящем. Промокнула губы салфеткой, вытерла лицо и руки. Поняла, что на ванну уже нет ни сил, ни желания, лишь сняла с руки Пушистика и положила мягкого котика на подушку. Позволила Ингрид раздеть себя, расчесать волосы и облачить в длинную ночную рубашку, и без сил упала на кровать. Мой неестественный загар, подчеркнутый белоснежной кружевной тканью, если и удивил женщину, то она и виду не подала. Вышла, аккуратно прикрыла дверь.

Да, надо отдохнуть. Отключиться. Утро вечера мудренее.

Едва голова коснулась подушки, я провалилась в сон.

Глава II, в которой София видит странный сон

Мне снова снился странный сон. На сей раз я с самого начала понимала, что это лишь ночное видение усталого мозга, который замучился выдумывать выход из сложившейся ситуации и теперь просто «смотрит картинки». Отрывочные. Бессвязные. Искажения реальности.

Я видела Великий Дворец, во всем его блеске и роскоши, словно с высоты птичьего полета. Он был центром урагана – вокруг массивного и помпезного здания с башнями и флюгерами летала бесконечная череда теней. Они кружились, складывались в сложные орнаменты, соединялись и тут же распадались в стороны, то приближаясь, черной волной опоясывая каменные стены, то отдаляясь, держась на расстоянии. Великий Дворец был их источником. И постепенно лавина затопила Столицу, охватила весь город, проникая в закоулки улиц и кварталов. Туманом стелясь вдоль домов, забираясь за ограждения, пролезая за заборы, просачиваясь в каждую щель.

Затем вдруг неожиданно я перенеслась в поместье Нейлбрант. Застыла, то ли рассматривая, то ли вспоминая. Подстриженные кусты укрыты снежным покрывалом, а на тропинках сада нет ни следа, словно в заколдованном замке из сказки не осталось живых людей. Пустует и полный помпезного блеска этаж баронессы, и ядовитая сердцевина поместья – комната в подвале без окон, моя каменная темница. Я понимаю, что вокруг – всего лишь сон, но все равно вздыхаю с облегчением.

Снова Столица. Я будто летаю и выслеживаю кого-то. Кого? Зачем?

Дальше сновидение рвется и превращается в мешанину кадров, словно включили показ слайдов на быстрой скорости.

Лицо баронессы Нейлбрант, моей жестокой «матушки», непривычно белое. Она испугана и раздражена. Что-то говорит, но звука нет, словно у реальности отключили громкость. Я вижу, как шевелятся её губы, но не слышу ни слова.

Оглядываюсь вокруг. Мы в странной комнате без окон, похожей на кабинет сумасшедшего алхимика: на столах колбы, банки-склянки, какие-то реагенты. Шипящая жидкость стекает по прозрачным трубкам и меняет цвет. Я задеваю одну из колб, и она падает со стола, беззвучно разбивается. В растерянности смотрю на осколки, а жидкость, которая еще недавно шипела и пенилась, вдруг вспыхивает зловещим огнем.

Испугаться не успеваю – картинка меняется. Снова кабинет, теперь более привычный, с массивным письменным столом и ворохом бумаг. Пустой. Ба, да это же кабинет Чарльза в Синем Дворце! И стол, да, тот самый…

Кровь приливает к щекам. Что за вывороты подсознания? Экскурсии по «злачным местам» моих былых «подвигов»?

Снова смена декораций и вот передо мной уже комната, похожая на зал для тайного собрания масонского общества: я с любопытством рассматриваю глубокие кресла полукругом, похожие на японский сад камней в неярком свете магических светильников. Фигуры грузных немолодых мужчин буквально утопают в мягких объятиях велюра. Лица присутствующих выглядят недовольными, несмотря на комфорт, на столики с вином и закусками. Одно из кресел по центру выделяется высотой спинки и богатым орнаментом. Узнаю сидящего в нем Чарльза.

Что это? Закрытое совещание с советниками? Почему же и на лице нового Короля я читаю раздражение? То, что началось как обсуждение, превратилось в жаркий спор, и я чувствую, что только страх перед черным кольцом и теми, кого оно подчиняет, сдерживает окружающих. Советники недовольны. Советники настаивают на чем-то, давят авторитетом, силой, властью.

Внезапно сон снова выкидывает меня в небо, темное, с низкими грозовыми тучами. Идет снег, и какое-то время я просто любуюсь черно-белым миром, без красок. Монохромная вселенная: черное небо, белая земля и я – посередине.

А затем зрение искажается и вокруг начинают загораться огоньки. Разноцветные. Блестящие. Словно мир вспомнил про праздник и решил зажечь новогодние гирлянды. Красиво.

Интересно, в этом мире зимой празднуют Новый год или какой-то другой праздник? Если нет – надо исправить эту оплошность. У меня, как у будущей Королевы, есть все шансы сделать это.

Словно откликаясь на невеселые мысли я и сама становлюсь ярким светящимся шариком. Одна из десятка таких же, все мы – часть неведомой гирлянды. Блестим, подмигиваем, привлекаем внимание манящим светом. Мой цвет – красный, алый, цвета свежей, еще не запекшейся крови. А вот сверкает зеленым огнем шарик в районе Синего Дворца. Еще один, бирюзово-голубой, подмигивает на задворках Столицы. Насколько я помню там портовые, самые бедные кварталы – туда я без охраны и днем бы не сунулась. Несколько мерцающих бледных огней сосредоточены в богатом квартале недалеко от Великого Дворца – здесь проживают богатые аристократы, ненадолго посетившие с визитом Столицу.

Сверкает гирлянда, ее мерцание завораживает меня.

Проснулась разбитая, с тяжелой головой и ноющими мышцами, словно полночи вагоны разгружала. Впрочем, настроение было неплохим, должно быть я все еще находилась под впечатлением от сна. Волшебный, красочный, я прокручивала в голове воспоминания, особенно гирлянду огоньков, когда послышался резкий стук и почти сразу же Ингрид ворвалась в комнаты, даже не дожидаясь моего ответа.

– Беда, миледи.

– Что случилось? – Села на кровати и охнула. Закружилась голова.

– Токмо приказ, значиться, огласили! Король-то наш вздумал отбор проводить. По-ихнему, по-столичному жену себе выбирать, стало быть, будет!

– Ой, да пусть катится на все четыре… – начала я и замерла, потому что слова застыли на губах, – к-как о-отбор? Среди невест? На место К-королевы?

– Да, миледи.

– Ох, ё-ё…

Приказ! Я не могу ослушаться приказа Хозяина! А приказ был – стать Королевой. Оказывается, для этого я еще и в отборе должна участие принять, и победить ко всему прочему! Черт-черт-черт! Чарльз! Я тебя просто НЕ-НА-ВИ-ЖУ!

И ведь сделать ничего нельзя! Придется на общих условиях принимать участие, еще и из кожи вон лезть, чтобы победить!

Глава III, в которой мы знакомимся с Халимой

«Главная добродетель женщины – терпение».

Видимо эту фразу произнесли при моем рождении, и она невольно стала девизом всех прожитых лет. Даже имя мое – Халима – означает кротость и смирение. Ну, а уж сколько раз я слышала ее в своей жизни – не сосчитать!

Ее повторяла нянька-кормилица, каждый раз ворча после моих выходок. Раз за разом она обреченно смотрела как я нарушаю незыблемые законы этикета. Вместо часов, проведенных за вышиванием или музицированием – сбегаю на полигон для тренировок, на конюшню, на псарню, а то и вовсе в ближайшую деревню.

«Терпение…», – вздыхала служанка, отмывая в ароматной купели грязь и пыль дороги. Оттирая запекшуюся кровь и кислый, въевшийся в смуглую кожу, пот. Расчесывая колтуны в длинных черных волосах.

«Добродетель – терпение», – произносил наставник – однорукий воин, мастер короткой сабли, которого я уговорила тренировать меня под предлогом самозащиты. Он единственный пытался научить непокорную девчонку скорее не смирению, а хитрости. Как мог. В его устах фраза про терпение означала: «Не торопись». Дай противнику поверить, что ты слаба и беспомощна. Пользуйся преимуществом.

«Главная добродетель…», – жеманно произносил фразу учитель танцев. Его нервировали резкие порывистые движения, далекие от необходимой плавности. А еще попытки перехватить инициативу и вести самой, задавая ритм. Он заставлял меня двигаться плавно, выдерживая паузу, где каждое движение – лишь ответ на приглашение партнера.

«Главная добродетель женщины – терпение», – протяжно жевал губами под густой бородой придворный колдун. Впрочем, когда меня передали под его попечительство – радости его не было предела. Еще бы. Ведь проявила себя родовая магия! Исконно женская, лечебная. От бабушки досталась.

В нашем роду издревле считалось, что девицы должны обладать только определенной магической силой: целительством, управлением природными явлениями, контролем над растениями или животными. Ну, разве что уважались еще магические таланты, примененные в творческих профессиях. Да, старомодно. Очень. Причем лечебная магия, конечно же, ценилась выше всех.

И вот у меня теперь новое «развлечение» – вместо вышивки и танцев я каждый день посещаю лечебницу для высших сословий недалеко от дворца. Возлагаю руки на, так сказать, нуждающихся.

Иногда это действительно необходимо: бывают нелепые травмы на охоте или врожденные недуги. Но чаще визиты мои – лишь игра на публику. Добродетельная принцесса с волшебным даром исцеления! Разве что святой в народе не называют еще. Хотя простолюдинов ко мне и близко не подпускают – охрана тщательно оберегает во время поездок.

«Главная добродетель женщины – терпение», – произносит моя мать-Королева и коварно улыбается. Знания о «неудобных болезнях» аристократов по ее мнению – оружие. Грозное оружие в моих руках, которое способно подчинить многих. Ведь на здоровье аристократок сказываются последствия семейных ссор с рукоприкладством и рождение внебрачных детей. А у их мужей свои скелеты в шкафу – дуэли, пьянки, запрещенные вещества и неудачные посещения непроверенных любовниц, а то и вовсе дешевых борделей, где разрешено все.

Матери кажется, что я, словно паук, должна собирать информацию обо всех и каждом. Умело применяя ее в своих интересах, дергая за ниточки. Она и сама делала бы то же самое, будь у нее возможность. Копила бы деньги, связи, компромат, собирая или распространяя дворцовые сплетни, плетя интриги. Как по мне, так это самый отвратительный способ использования лечебной магии!

«Главная добродетель женщины – терпение», – любит повторять мой отец, Король Салтании. Я – Халима, принцесса Салтанская. А, значит, моим будущим мужем станет Король. Любовь и чувства властным мужчинам вообще не свойственны. Только холодный расчет.

«Главная добродетель женщины – терпение», – эта фраза так часто звучала в моем детстве и юности, что шпилькой засела в голове. И я повторяю ее, раз за разом, сама себе. Когда прячусь в одной из палат лечебницы от людей, ищущих меня. Они убили аристократов. Они убили моих коронованных родителей и всех, кого я знала. Прячусь, хотя сердце разрывается от желания выскочить, вступить в бой. Безнадежный. Последний.

Едва дышу. Дрожу. Скрываюсь от тех, кто ввергнул страну в хаос. Мою Салтанию! Которой я должна была управлять в будущем, терпеливо поддерживая супруга во всем.

Эти люди, выкрикивая кичливые лозунги и отвергая традиции, забрали и уничтожили все. Даже название страны. Извратили, растоптали великую Салтанию. Превратили ее в раздробленную внутренними распрями и зависимую от соседних государств Салтанскую республику.

Я – Халима, принцесса Салтанская, теперь – никто. Бродяжка с улицы.

И в этот темный для себя час я должна была бы сказать: «Главная добродетель женщины – терпение», – и добавить: «Для того, чтобы осуществить месть и вернуть себе то, что принадлежит мне по праву!». Должна…

Но вместо этого я поправляю короткий меч на поясе. Убираю непослушную челку со лба и с улыбкой двигаюсь вперед, навстречу приключениям.

К драху терпение! К драху Салтанию! Я наконец-то свободна!

Глава IV, в которой Халима оказывается на свободе

На постоялый двор на въезде в город добралась уже к вечеру, двигаясь перебежками, то и дело скрываясь в подворотнях. При малейшем звуке сворачивая с широких освещенных улиц в темноту закоулков. Пешая, осталась незаметна для групп вооруженных людей, которые то и дело сновали туда-сюда, прочесывая территорию. Пригодились навыки многочисленных побегов из дворца. Часть пути преодолела ползком по крышам, ящеркой скрываясь от чужих глаз.

Еще раньше я обрезала волосы «под мальчика», справедливо предполагая, что роскошные кудри мне ни к чему. Не брезгуя, натерла их, а также лицо и руки грязью. Слишком нежные ручки могут выдать благородное происхождение – сейчас в опасности не только члены королевской семьи, но и все аристократы. Ну, а миловидное лицо привлекает неприятности в любом случае.

Часть ссадин и синяков лечить не стала – жизни не угрожают, а впечатление создают. Мой дар помог выжить – я спрыгнула с высоты, не совместимой с жизнью и это позволило убежать от преследователей. Если и вспомнит кто о принцессе, то будет искать среди трупов под окнами.

Государственный переворот в королевстве Салтания пришелся на раннее утро – время, когда я привычно находилась в лечебнице. Когда на нас напали – не на меня конкретно, иначе заговорщики бы подготовились серьезнее – не мешкала, воспользовавшись призрачным шансом. Шагнула в окно. Охрана полегла, пытаясь дать мне время. Обычные бандиты, прикрываясь идеями свободы и равенства, пришли грабить и издеваться над самыми слабыми и беззащитными, потому и выбрали целью лечебницу для аристократов.

Повезло мне с даром. О гибели отца и матери, служанок и нянюшки, телохранителей и прочих слуг я всё это время старалась не думать.

Но теперь, когда дверь комнаты надежно закрылась, и я устало опустилась на сколоченную лавку, все воспоминания, переживания, страхи… всё накинулось на меня, сбило с ног, лишило воли и мыслей. Ужасно.

Потерла щеки, размазывая слезы. Шмыгнула носом. Надо собраться с мыслями и подумать: что делать дальше?

Определенно, когда первая волна неразберихи схлынет, меня будут искать. Не те, так другие. Рано или поздно слух о том, что принцесса всё ещё жива-здорова просочиться в народ. Вместе с целительским даром и ореолом святой мученицы, он сыграет со мной злую шутку.

Те, кто сейчас захватил власть, прикрываясь заботой о страждущих и высокопарными речами, захотят завершить начатое. Для них я – угроза номер один. Принцесса, у которой все еще есть право на престол.

Другие же, кому удалось выжить и спрятаться до поры до времени, затаиться среди происходящего, тоже во мне заинтересованы. Для них я – не человек. Для них я – штандарт, идол. От всех этих фанатиков и проблем я бы предпочла держаться подальше.

Зябко поежилась. Стоит покинуть закрытый город, и я смогу свободно передвигаться в нужном направлении. Страсти, как всегда, кипят только во дворце и около. За пределами, в глубинке, люди по-прежнему живут как жили, разве что мародеров и бандитов на дорогах прибавится. Стоит быть осторожнее.

К цивилизации в ближайшее время я возвращаться не планировала. На постоялый двор, закрытый надежными засовами изнутри, сегодня вышла (и очень долго стучалась, прежде чем меня пустили) в последний раз – запастись провизией, водой, ну, и напоследок заночевать под крышей. Прощальный подарок самой себе перед долгим походом.

Без сожаления рассталась с украшениями – крупные серьги утонули в мозолистой ладони хозяина постоялого двора. Приняли за воровку, должно быть – не велика беда. Серьги с драгоценными камнями стоили больше, намного больше! Не те жалкие крохи, что пожертвовал мужчина, ну да ничего. Деньги сейчас нужнее, а припасы и безопасность и вовсе бесценные. Не обманул хозяин. Не выдал. Но дверь комнаты я все же закрыла на ключ, спать собиралась чутко и покинуть постоялый двор, да и сам город до того, как рассветет.

Кулон с черным камнем, который подарил мне отец, оставила. Прицепила на простой шнурок, спрятала в лифе понадежнее. Хоть что-то на память о тех временах, когда я еще была принцессой.

На секунду представляю, что бы со мной произошло, сложись обстоятельства иначе. Будь я и впрямь нежной леди в парчовых нарядах, которую всегда хотели видеть во мне окружающие. Мама, прости. Нянюшка… Отец… Надеюсь, все произошло быстро. Откидываюсь на лавку, прикрываю глаза. Я не бесчувственная. Я лишь привыкла разделять то, что могу изменить и то, что изменить не в состоянии.

Надо бежать еще дальше. Прочь из страны, прочь. Подальше отсюда. Туда, где меня не знают. Где, даже по описанию внешности или по особенностям магического дара никто не поймет кто я. Как низко ты пала, Халима, принцесса Салтанская.

Дар – мое спасение. Всем и всегда нужны лекари. А хорошие лекари тем более нарасхват, не так ли?

Глава V, в которой София узнает подробности

– Всё южное крыло Великого Дворца специально отведено для невест. Весь этаж в вашем распоряжении… э-э-э… в вашем, достопочтенная леди София, и остальных участниц королевского отбора.

Веер в моих руках издал хруст. Господин Леддокс обернулся на звук, помялся, глядя на меня, но все-таки продолжил.

– Первая комната на этаже – общая гостиная, для собраний, чтения и отдыха. Далее личные покои участниц, а в конце коридора – столовая. Тоже общая, да. И технические помещения, но это для слуг и обеспечения… прочего.

– Прочего?

Мужчина в нерешительности почесал нос, что было ему не свойственно, и не ответил. Кажется, испытывал нечто сродни мукам совести? Не каждый день девушке объявляют, что на ее место рядом с Королем еще есть претендентки, целая очередь, да еще и явно недоговаривают что-то.

Хмурюсь. В этот раз мое поведение даже Камерарий Его Величества неправильно истолковал. Это не ревность. Это – злость.

Никогда еще я не чувствовала себя настолько униженной. В прошлой жизни, в другом мире я не была поклонницей различных шоу типа «Холостяк» и подобного. Когда все-таки сталкивалась с «гаремами» на экране, лично мне казалось нонсенсом, что девушки вынуждены бороться за мужчину, а не наоборот. Ведь по логике мужчина должен завоевывать свою избранницу, разве нет? Какой-то разрыв шаблона.

И вот теперь мало того, что я буду вынуждена принимать участие, – заметьте, против воли! – в подобном мероприятии, так мне еще и надо победить! Без вариантов.

Впрочем, изливать внутренний гнев на Камерария Его Величества глупо. Мне бы с самим Величеством потолковать по душам. Вот уж кто-кто получил бы от меня, пусть не тумаков (помню-помню, что Тень не может причинить вред Хозяину, а жаль, как же жаль!), то хотя бы пару язвительных фразочек в свой адрес. Он что? Настолько любит, когда за него женщины сражаются, что опустился до таких, прямо скажем, пошлых состязаний? Фи.

– Это ваше новое место обитания, леди… участница номер семь, – поправил сам себя господин Леддокс, и веер в моих руках опять жалобно скрипнул, разбудив Пушистика на запястье.

Еще и номера всем присвоили! Ну что за унижение?

– Приложите ладонь к магическому кристаллу на двери, и он запомнит вас, как хозяйку этих покоев на время проведения отбора. Дальше – на ваше усмотрение. Можете давать или не давать доступ в свои покои слугам или другим участницам.

Я кивнула. Пока прижимала ладонь к магическому кристаллу, успела обратить внимание на его необычную расцветку. Мой кристалл на двери горел алым, как тот огонек из сна. И загорелся сильнее, когда я его «активировала». На остальных дверях в коридоре расцветка кристаллов была иной, да и сам по себе блеск слабенький. Больше никого нет? А еще, вот что странно… что-то крутится в памяти… количество дверей? И господин Леддокс сказал, я – участница номер семь? Ладно, подумаю об этом позже.

Ну хотя бы расцветка магических кристаллов отличается, значит, свою дверь с чужой я не перепутаю, а что до того, что мне опять присвоили красный, иногда цвет – это просто цвет, без намеков.

– Мя-я-я.

«Запомнить и разрешить доступ?», – прозвучало в голове.

Драх тихо заворчал, возмущаясь внезапному и вынужденному соседству.

«Да».

«Доступ разрешен».

– Отлично. Значит никто посторонний в мои покои не зайдет. Кроме Ингрид, разумеется.

Случайно произнесла фразу вслух и по смущенному взгляду Камерария Его Величества догадалась о нюансах. Светская жизнь в паучатнике дворцовых интриг уже приучила меня везде искать подводные камни. В водоемах любой, самой мелкой глубины, даже в лужах.

– Всё верно. За небольшим исключением, конечно же, достопочтенная леди.

– Исключением?

Ага, значит для Его Величества не существует преград и ограничений. Хожу где хочу, делаю, что вздумается.

Подтверждая мою догадку, господин Леддокс продолжил:

– Конечно же, Его Величество имеет доступ ко всем помещениям Великого Дворца.

Так и думала. На ночь дверь лучше подпирать шкафом, во избежание, так сказать. Нет Чарльзу больше никакого доверия. Он и раньше норовил в мои покои завалиться, а теперь я и вовсе не знаю, чего от него ожидать.

«Ты будешь королевой, София. Я приказываю».

Зачем ему вообще понадобилось раздавать подобные приказы? Что за вздорная блажь? Сперва ставит меня в неловкое положение, а потом еще и собирает целое крыло для отбора.

Козел! Никогда не прощу.

Не знаю, что больше задевало меня в этой ситуации: уязвленная гордость или невозможность отказаться? Невозможность привычно сбежать. В любом случае, я просто в ярости!

Глава VI, в которой София сталкивается с прошлым

Через порог переступаю одна, оставляя Камерария Его Величества топтаться в коридоре – магическая защита его не пускает. Что ж, наглядно. Делаю легкий, едва заметный реверанс, показывая, что встреча закончена и далее я общаться не намерена. Не очень-то вежливо с моей стороны, но нет уже сил на все эти светские этикеты. В отличие от меня, неблагодарной, господин Леддокс как всегда учтив и чувствует настроение.

– Не смею более вам досаждать, – с этими словами он кланяется и удаляется, а я смотрю, как по коридору спешит Ингрид. В ее руках ворох платьев, шляпные и обувные коробки, как только она умудряется столько баулов за раз таскать на себе? На пороге я подхватываю ее за локоток и чуть подталкиваю внутрь. Пушистик предупреждает меня о применении магии слабым мяуканьем.

«Запомнить и разрешить доступ?», – снова звучит в голове, под ворчание Драха. Можно подумать ментальная магия ему неприятна.

«Да».

«Доступ разрешен».

Всё, теперь в мои покои могут зайти только я и Ингрид. Ну и Его Величество, конечно, да кто ж его пустит! Осматриваюсь по сторонам.

Первая комната довольно милая. Светлая, с большим окном, наполненная сладкими ароматами. Диван, камин, столики: туалетный – у стены и журнальный – перед диваном, пара кресел. Толстый ковер легкомысленной расцветки.

Из гостиной одна дверь ведет в гардеробную, щедро заставленную зеркалами, куда моментально ныряет Ингрид со своей поклажей и принимается раскладывать коробки и развешивать платья. Вторая дверь в ванную комнату без окон с огромной купелью в центре. Третья – в спальню, с широкой, уже застеленной свежим бельем, кроватью. Четвертая – в крошечную боковую комнатку прислуги, тоже с кроватью у стены и столом с писчим прибором.

Ага, значит Ингрид будет постоянно при мне. Отлично. Привычная уже обстановка – и как я раньше жила в хрущевке? Не помню уже.

Я быстро осмотрелась, подошла к окну в спальне и задернула плотные шторы. Почему-то вид на заснеженный сад, на морозное солнце действовал удручающе. Жизнь продолжается. Времена года сменяют друг друга, а я по-прежнему в неволе. И чем больше силюсь вырваться, тем больше проблем получаю. Словно мечешься как пойманный зверь в сети и запутываешься все сильнее и сильнее, пока не замотаешь сам себя окончательно.

– Ты можешь идти к себе, Ингрид, – обратилась к верной служанке, застывшей за спиной, но та лишь уперла руки в покатые бока.

– Токмо после того как изволите поесть, миледи.

Есть не хотелось, но я обреченно кивнула. В войне против голода Ингрид неизменно побеждает. Сноровистой кобылкой она метнулась к выходу, а уже через пару минут передо мной был сервирован столик с легкими закусками. Я в задумчивости села на диван, лениво перебирая фрукты в вазе и скорее изображая, что ем, чем на самом деле делая это. Какая-то мысль не давала покоя. Что-то скреблось на задворках памяти, но что именно?

«Участница номер семь»?

«Технические помещения для прочего»?

«Алый цвет магического кристалла на двери»?

Странный сон…

Я обреченно махнула веером. Что толку сидеть здесь в одиночку? Надо выйти на разведку и осмотреться, пока других участниц нет в своих покоях.

– Я ненадолго.

Выскальзываю в коридор. Двигаюсь осторожно и почему-то стараюсь держаться бесшумно, хотя я здесь не пленница и могу ходить по коридорам Великого Дворца свободно: куда хочу и где хочу. И все же я стараюсь не производить лишних звуков и крадусь в сторону столовой.

Здесь под светом огромной вычурной люстры стоит огромный стол с белоснежной скатертью, уже сервированный для гостей. Я быстро пробегаю глазами по приборам, считая их от нечего делать, скорее для галочки, и запинаюсь, когда понимаю, что их тринадцать. Что за? В этом мире что, нет такого суеверия?

Помнится, в своем прошлом мире я иногда натыкалась на упоминание смешного и нелепого поверья, что нельзя за стол садиться такому количеству людей. Вас должно быть или меньше, или больше, но только не тринадцать! Потому что если за стол сядут тринадцать человек, то первый, кто встанет из-за стола и покинет его – умрет в ближайшем будущем.

Сглатываю. Случайное совпадение? Дурное предзнаменование?

А вот и дверь в «прочие технические помещения», дальше из столовой. Пушистик на запястье буквально весь встает дыбом, словно наэлектризованный меховой шарик. Там так много концентрированной магии? Слышу мужские голоса и прежде чем успеваю придумать, что делать дальше: зайти или удалиться, дверь распахивается и на ее пороге показывается знакомая фигура. Встреча настолько неожиданная, что я вздрагиваю и замираю.

– Вот это да!

Первый порыв был – бежать прочь, без оглядки, Рвануть, что есть силы из столовой, по коридору и укрыться, спрятаться в безопасности покоев, защищенных магическим кристаллом. И только присутствие в моей голове Драха, заставило меня остаться на месте, а не нестись вперед, словно испуганный хищником зверек.

«Стоять!»

Скомандовал демон в моей голове, и я покорно застыла, с опозданием – разумом понимая, что да, побег и правда смотрелся бы нелепо. Вот такая ты, София, великая и ужасная Тень, которая победила всех и вся и усадила на престол кронпринца. А при виде собственного брата готова ноги уносить.

– Какая неожиданная и неприятная встреча, – слова срываются с губ сами. Драх частично взял под контроль мое тело, и я стою перед достопочтенным Оскаром Нейлбрантом, ни дрогнув ни единой клеточкой. Спокойная, уверенная, даже надменная. Гордо вскинув подбородок и не опуская глаза.

– Отнюдь. Для меня вполне ожидаемая и весьма приятная.

Оскар улыбается как ни в чем не бывало, своей фирменной ухмылкой, больше напоминающей оскал. Из его слов я делаю вывод, что он здесь – не просто так, случайное, мимо проходящее лицо, а значит точно знал, что рано или поздно наши дороги пересекутся. Но все равно спрашиваю:

– Что ты здесь делаешь?

Молодой мужчина легко сокращает расстояние между нами, приближаясь ближе, чем мне хотелось бы, и я внутренне сжимаюсь. Неприятно, аж передергивает. Внешне же, под контролем Драха, тело не двигается ни на миллиметр, оставаясь по-прежнему полным достоинства и равнодушия.

– Помогаю батюшке с его обязанностями. Отбор будет транслироваться на всю страну, а ты знаешь, что магически это крайне тяжело, сестренка.

Его обращение вязкое и ядовитое, как и он сам. Я так и вижу внутри него копошащиеся путы, скрытые от обычного, не-магического взора. Они шевелятся внутри подобно склизким щупальцам осьминога, готовые вылезти из тени и схватить добычу. Не знаю, во что бы в итоге вылился наш разговор – наверное, при попытке дотронуться до меня хоть пальцем сводный брат-извращенец был бы подвешен на люстре или моментально закатан в стену, по частям, но в дверях появляется еще одна фигура и разрушает наш «милый» тет-а-тет.

– Оскар, ты где? На глупости нет времени.

Теперь меня еще и «глупостью» обозвали. Даже взгляда не бросил! Каково, а?

Сейчас мой недо-папочка, барон Нейлбрант, которого я вижу второй раз в жизни, держится совсем иначе. На балу в Великом Дворце, где нас друг другу так и не представили, он был настоящим франтом, с ног до головы усыпанным драгоценными камнями. Красовался, улыбался, расточал окружающим комплименты. Сегодня пальцы немолодого, худощавого мужчины не унизаны перстнями, да и одежда попроще, осталась лишь трость с драгоценным набалдашником в руках. Видимо с ней «отец» никогда не расстается.

Господин Леддокс тогда, на официальном приеме, сказал, что магия барона Нейлбранта «незаменима». Что за магия такая? Почему она вдруг понадобилась при отборе невест для Короля и чем Нейлбрант-младший может помочь? Уж его-то магию я лицезрела воочию и в ней нет ничего незаменимого или прекрасного.

– Извини, птичка, мне пора. До скорой встречи.

С этими словами Оскар как ни в чем не бывало подмигивает (вот гаденыш!), а затем разворачивается спиной и вместе с отцом исчезает в проеме дверей. Я невольно поддаюсь любопытству и шагаю ближе, заглядываю в «техническую» комнату.

– Мя-я-я, – жалобно подает голос Пушистик.

– Ого!

Я знала, что в этом мире есть магия, и знала, что в этом мире также есть магические артефакты, пусть дорогие и довольно редкие. Но то, что я вижу перед собой, больше похоже на аппарат из моего прошлого мира. Странный, непонятный, усеянный жилами проводов, рычагов и вращающимися кристаллами. Он чем-то напоминает «машину времени» из старого советского фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ничего непонятно, но очень интересно.

Внутри этого аппарата сидит, а точнее уже полулежит достопочтенный Оскар Нейлбрант, и его путы двигаются, становясь частью механизма, проводя магическую энергию, словно ток по проводам, подобно кровеносным артериям в организме. А рядом копошится сам барон Нейлбрант-старший, что-то настраивая и доводя до ума.

«Что это за штука такая?»

«Это вопрос?»

Драх, как всегда, в своем репертуаре. Но мне настолько любопытно, что я готова потратить суточную попытку, чтобы разобраться.

«Да».

«Предназначение этого артефакта – фиксация, то есть съемка и трансляция происходящего вокруг».

Словно подтверждая слова Драха, от шайтан-машины отделяется несколько пузырей, больше похожих на глаза. Каждый «глаз» сначала набухает, болтаясь на кончике щупальца, затем, вырастая до определенного размера, отрывается от стебля и парит в воздухе. Ого! Да они летают! Каждый шарик «глаза», поднимаясь в воздух, начинает хаотично бродить вперед-назад, вверх-вниз по комнате, рассматривая окружающую обстановку. Один явно интересуется мной и подлетает ближе. Кружит рядом, то с одной стороны, то с другой осматривая мою застывшую на пороге фигуру, а на противоположной стене, как на экране проектора, я вдруг замечаю собственное изображение. Пока не очень четкое, оно дрожит и настраивается, словно ловит фокус.

Камера! А я еще своей фотографии в газете удивлялась! Так вот какая «незаменимая» магия у барона Нейлбранта.

То есть у нас тут не просто отбор невест для Короля? У нас тут планируется настоящее реалити-шоу для народа? Настроение моментально падает ниже плинтуса и пробивает дно. Ну погоди, Чарльз, я тебе устрою!

Глава VII, в которой София составляет список

Помнится, в моем мире в одном из сериалов героиня повторяла раз за разом имена тех, кому хотела бы отомстить – напоминая сама себе, что эти люди заслуживают смерти или других страшных кар.

Мне казалось я не такая злопамятная. Но стоило увидеть снова достопочтенного Оскара Нейлбранта, как внутри что-то екнуло и оборвалось. Неожиданная встреча с «милыми» родственниками навела меня на мысль о том, что я когда-то собиралась сделать, но все время откладывала «на потом». София, тебе определенно нужен «черный список»: людей, которым ты, так или иначе, должна отомстить. А то вселенная как-то самостоятельно не справляется, а твоя память, увы, девичья. Записать всех-всех, кто обидел и придумать, чтобы с каждым из них сделать. Когда, если не сейчас? Всё равно до прибытия других участниц отбора заняться совершенно нечем.

Вернулась в собственные покои, надежно скрывшись от посторонних за дверью с магическим замком. Перебрала воспоминания как черные бусины четок, пока Ингрид суетилась вокруг, приводя меня в порядок, причесывая после ванны и наряжая в новое платье. И наконец, сформулировала то, что попросила записать рукой верной служанки. Поскольку письменность этого мира я так, к сожалению, и не освоила.

Итак, мой личный «черный список».

Достопочтенная баронесса Нейлбрант

«Мачеха». Властная, богатая, расфуфыренная мадам, совершенно далекая от милосердия и прочих нравственных ориентиров. По ее вине я получила травмы в родовом поместье, а также по ее приказу были казнены несколько ни в чем не повинных человек. Думаю, настоящая София Нейлбрант до того, как мы поменялись с ней телами, одобрила бы мой выбор. Этой дамочке определенно необходимо преподать жизненный урок. Да побольнее!

Достопочтенный Оскар Нейлбрант

Здесь вообще без вариантов. Стоило один раз его увидеть, и ненависть, что росла во мне, всколыхнулась с новой силой. И поди ж ты! Он вовсе не испуган, не расстроен, не полон раскаянья! Улыбается как ни в чем не бывало. «До скорой встречи, птичка». Этот осьминог многорукий точно заслуживает того, чтобы его имя было стерто из родовой книги. Кровью.

На этом внесение родственников в черный список считаю завершенным. Разумно рассудила, что сам барон Нейлбрант мне лично ничего плохого не сделал. Равнодушие – вовсе не порок. Наоборот. Из-за косвенных признаков я все больше склоняюсь к мысли, что в свое время он поступил даже благородно. Согласитесь, не было никаких доказательств того, что подкидыш – именно его, нагулянный со стороны, ребенок? Мало ли людей с каштановыми волосами? О тесте ДНК в этом мире слыхом не слыхивали, а семейство Нейлбрант – все-таки не королевская семейка. Эти-то друг друга внутренним чутьем чуют.

Так же я посчитала, что вносить Первого советника Короля в личный «черный список» из-за его выходки на приеме – глупо и мелочно. Смешно разодетый старичок всего лишь преследовал свои государственно-политические цели и, по сути, не сделал мне ничего плохого. Всего лишь публично выразил свою неприязнь. Ещё бы я из-за парочки оскорблений кого-то в списки вносила, пфф. А вот следующая кандидатура…

Граф Прадо

Это моя личная вендетта. Моя и Эммы. И Алекса. И хотя, будучи в фамильном замке Прадо, мы с графом улыбались друг другу и вели себя внешне крайне вежливо, думаю и он и я прекрасно понимали, что на лицах – всего лишь маски, под которыми прячутся настоящие намерения. Отец Алекса, как ни прискорбно признавать, самый большой и ядовитый паук местного серпентария. И хотя власть над воинством Теней вместе с перстнем с черным бриллиантом в руках Чарльза, влияние графа Прадо в Леравии по-прежнему неоспоримо. Даже не знаешь, как и подступиться. Одной, пожалуй, мне этот столб не повалить.

Не удивлюсь, если нынешнее шоу под названием «Давайте проведем публичный отбор и женим нового Короля на подходящей кандидатуре» – его рук дело. Только что были мятежи и волнения в народе – так пусть теперь люди отвлекутся, посмотрят развлекательное шоу. По крайней мере, шуточка совсем в его стиле: стоять в сторонке и из темноты смотреть на происходящее безобразие, делая вид, что вовсе не при чем.

Дальше, диктуя Ингрид список, я замялась. Одно имя графа Прадо уже требует, чтобы крамольная бумага после написания была тщательно уничтожена. Посмотрела, София, привела мысли в порядок, запомнила и сожгла, от греха подальше. А уж после следующих имен… тут и вовсе уже изменой короне попахивает.

Его Высочество герцог Давосский, Леопольд Джест

И хотя я искренне восхищаюсь умом и изворотливостью мужчины, его внешней красотой, его умению плести интриги, издалека, не выходя на свет, наша неприязнь друг к другу взаимна. Кроме того, разве после его смерти, Алекс не освободится от тягостного служения? От приказов, которые он обязан выполнять против желания? Вздорных и нелепых приказов! Воспоминание о том, что Леопольд велел Алексу не показывать эмоций, заставляет сердце биться чаще, а ладони стискивает в кулаки.

«Кровожадная моя», – шепчет в голове Драх, а я раздраженно дергаю плечом. Конечно, найди я другой способ освободить Алекса и устранить из шахматной партии Его Высочество, непременно бы так и поступила. Я же не маньяк какой-то, чтобы всех убивать направо и налево! Плохо то, что шахматный игрок из меня – хуже не придумаешь. Словно новичок, который только-только узнал, как ходят фигуры – и сразу игра против признанного гроссмейстера.

«Драх, а ты заметил, как он боится тебя?», – невольно улыбаюсь и мысленно обращаюсь к демону, что сидит во мне.

«Конечно. Он чувствует».

Вспоминаю диалог, который когда-то давно состоялся с герцогом Давосским в его кабинете. Тогда аристократ отнесся ко мне презрительно, прогнал прочь, сравнив с пустой тарелкой. И что же, Ваше Высочество? Теперь в моей тарелке такой кусок, что им можно поперхнуться? В горло не лезет, да? Хе-хе.

Ну и последнее имя в «черном списке» и вовсе «за гранью». Бросаю осторожный взгляд на Ингрид. Мировая женщина, даже бровью не повела пока писала.

Его Величество Король Леравии, Чарльз Терве

Делаю глубокий вдох. Целый клубок эмоций, обид, страхов. Я зависима от этого человека и не могу причинить ему вред. Хозяин. Он обещал, что не обидит, и все же, раз за разом, удар за ударом, наносит раны. Моей сущности. Моей гордости. Моей душе.

Стоит ли оно того, чтобы мстить? Попытаться сплести паутину интриг, обезглавив врага чужими руками? Или просто уйти, по итогу исполнив унизительный приказ и уничтожив остальных в списке? Тем сложнее решение, ведь я по-прежнему считаю, что из трех кандидатов Его Величество Чарльз самый подходящий Король.

Глава VIII, в которой София обедает в приятном обществе

О том, что всех участниц Королевского отбора срочно ждут к обеду в общей столовой, возвестил зычный голос: раздался он буквально с потолка. Глас свыше, по-другому и не скажешь.

– Все участницы отбора приглашаются в общую столовую комнату. Внимание! Все участницы отбора приглашаются в общую столовую комнату. Прошу, следуйте за провожатыми.

«Пора!»

К тому моменту я уже была полностью готова (исключительно благодаря стараниям чудесницы-Ингрид). Пушистика на этот раз решила оставить, отнесла в спальню. Мой милый малыш, как в гнезде, утонул в подушках на кровати.

С легким удивлением вглядываюсь в собственное отражение. Вопреки привычке носить черное, словно я в трауре неведомо по кому или чему, на этот раз обнаружила себя перед зеркалом гардеробной в бархатном платье цвета спелой крови. На шее и в волосах – рубины в тон. На губах – помада точно такого же оттенка. Волосы, уже вполне отросшие и снова вьющиеся кудрями, тщательно уложены и заколоты в высокую прическу. В глазах отблески внутреннего огня и огня реального – список, после изучения, я приказала Ингрид сжечь в камине, да так, чтобы даже и кусочка не осталось.

– Прошу вас, миледи.

В коридоре у двери и правда топтался молодой, незнакомый мне офицер в черном мундире. Он легко и непринужденно, словно каждый день делал нечто-то подобное, подхватил ручку в тонкой кружевной перчатке, пристроил на свой локоть и двинулся вперед, чинно и неспешно провожая меня к столу, как это принято в высшем обществе.

Я полностью вверила себя его воле. Перед нами несколько пар уже следовали в столовую. Сзади, судя по шагам и торопливому стуку каблучков, тоже – я не стала оборачиваться. Шли молча. Торжественную тишину нарушали лишь шорохи платьев и тревожный стук взволнованных сердец. А рядом, прицепившись к каждой из пар плавал по воздуху тот самый «глаз».

Понятно. Трансляция шоу началась.

В знакомый зал с помпезной люстрой над сервированным столом входила внутренне собранная и внешне совершенно расслабленная. С легкой улыбкой на губах и искорками во взгляде из-под пышных ресниц. На расположение мебели и убранство зала не отвлекалась ни на секунду: вот что значит заранее разведанная обстановка. А вот другими участницами заинтересовалась.

Да и как не заинтересоваться, если мы все такие разные: цвет волос, фасоны платьев, оттенки кожи? Особенно удивили платья. Словно яркий свет от люстры преломили сквозь фарфор и за столом мы рассаживались последовательно, будто…

«Ах вот оно что»!

Ну точно! Вот что интуитивно напомнили мне цвета магических кристаллов на дверях покоев участниц и их общее количество. Это сделано специально? Для удобства зрителей?

Знают ли в этом мире фразу-запоминашку про охотника?

Но мое кроваво-красное платье на выход подбирала Ингрид, как же?..

Сомнения в единственно верном мне человеке на миг иголкой впивается в сердце. Отложи эту мысль на потом, София, и спроси позже у самой Ингрид. Не забивай сейчас этим голову.

Пока же все внимание присутствующих перетянула на себя необычная парочка: он и она. Он – невысокого роста, с улыбкой от уха до уха, пухлый и наигранно напыщенный, с широкими жестами и белоснежным жабо. Она – высокая, излишне затянутая корсетом, со строгим лицом и высокой прической, словно призванной еще сильнее подчеркнуть рост. Соломинка и пузырь. Комичная парочка в одежде слишком ярких расцветок, но без драгоценных камней и прочей роскоши. Хм, цель одежды – бросаться в глаза, но не выставлять богатство напоказ? Эти двое напоминали одновременно и уличных скоморохов и ведущих музыкального гран-при в моем прошлом мире.

Собственно, ведущими шоу они и являлись, судя по тому, что говорили, постоянно обращаясь к парочке летающих «глаз», переговариваясь друг с другом. Я прислушалась к их торопливой, но ловкой и, безусловно, продуманной речи.

– Все участницы собираются в зале, для того, чтобы познакомиться между собой.

– Взглянуть друг другу в глаза, Хельга. Вот он, миг начала отбора!

– Всё верно, Антуан. Ну, и конечно же, все они будут представлены Его Величеству.

– О, да! Хельга! Сегодня и мы и зрители увидим Его Величество! Но вот вопрос!

– Какой, Антуан?

– А разве Его Величество не сам лично отбирал участниц для отбора?

– Конечно. Но одно дело – принимать решение на основе выгоды для государства, ты же понимаешь, да, Антуан? И совсем другое – выбирать лично, основываясь на симпатии.

– Соглашусь с тобой, Хельга. Симпатии решают всё. Ах, какая красота! Посмотри на них, Хельга, ну что за цветник! Каждая – будто бутон! Нежнейшие розы в королевском саду! Красота, грация, происхождение. Но какими будут критерии отбора, ты знаешь?

– Об этом мы поговорим чуть позже, Антуан. И осторожнее, не смотри на девушек слишком пристально. Это тебя не красит, Антуан.

Понятно. Извечный треп двух ведущих, чтобы заполнить паузу и усилить накал страстей, пока зрители в ожидании. Еще раз бросаю взгляд на девушек, которые с помощью услужливых кавалеров, занимают места за столом. Однако мне и самой интересно, по какому критерию нас отобрали. И какую роль придется сыграть мне в этом шоу.

Когда все участницы расселись по местам, а их спутники-офицеры выстроились за спинками стульев в подобие парадного строя, появились новые действующие лица. Из технических помещений, к моему неудовольствию, вышли барон Нейлбрант с сыном. Оба слишком разряженные и надушенные, с жеманными жестами и манерами, сюсюкающие и приветствующие прелестниц, они, несмотря на все попытки держать себя в руках, вызывали у меня стойкую неприязнь. Я лишь кивнула в ответ на дежурный комплимент. Отец и сын сели по левую сторону от главы стола.

А со стороны покоев участниц тем временем вышел Камерарий Его Величества. Вот кого я была искренне рада видеть, несмотря на наш последний разговор и мое, не слишком-то вежливое поведение. Господин Леддокс окинул цепким взглядом обстановку, словно проверяя: всё ли в порядке, кивнул собственным мыслям (а может офицерам?) и сел, предсказуемо, по правую сторону. Место во главе пока пустовало и не оставалось ни капли сомнений, кто именно вот-вот должен его занять.

– Итак, дорогие зрители, мы находимся на этапе самого начала отбора. Знакомство Его Величества с невестами, их же можно так называть, да, Хельга? Знакомство вот-вот состоится, и я немного волнуюсь.

– И я волнуюсь, Антуан. Думаю, невесты – очень подходящее слово. Ведь на каждую из этих девушек Его Величество обратил внимание. Выбрал из тысяч и тысяч других и, безусловно, каждая из них его чем-то зацепила, не так ли?

Я слушала щебетание ведущих, которые тоже уселись за стол и ждала. Предательская мысль о том, что вместе с Его Величеством за столом будет тринадцать человек и дурацкое проклятье-поверье из прошлого мира, не давали мне расслабиться.

– Фаворитка салтанийская грустила за железной оградой королевства.

Когда Его Величество произнес эту фразу, то за столом вздрогнули сразу двое: я и смуглая девушка в нежно-голубом платье. Я – понятное дело, от слова «фаворитка», да еще и в сочетании с заключением за железной оградой – слишком уж всё это напоминало мою жизненную ситуацию, и прошлое, и настоящее. А вот девушка, судя по цвету кожи и коротко-обрезанным, черным волосам, так остро среагировала на упоминание Салтанской республики. По крайней мере мне так показалось.

Салтанийка, значит? Из уроков профессора Эскопадо, ныне покойного, к сожалению, я помнила, что основное население Салтанской республики, в прошлом печально известной Салтании, как раз темноволосые, смуглые люди.

Смотришь на нее – а ведь красотка, взгляд не оторвать. Хрупкая, изящная, как высеченная из черного обсидиана статуэтка. Уязвимая и одновременно гибкая, поддающаяся обработке: полировке и придания нужной формы.

Вот только есть в ее внешности какая-то неправильность, что ли? Словно и в платье девушке тесно и некомфортно, и оттенок этого самого платья вовсе ей не по нраву. Да и радости на лице по случаю участия в отборе я что-то не замечаю: брови сдвинуты, улыбка напряженная.

Наши взгляды на секунду пересеклись поверх столовых приборов и почудилось, что мы словно с полуслова понимаем друг друга. Мысленно посылаем в пространство одинаковый сигнал: «Что я тут делаю?». Родственная душа, которую насильно затащили на отбор невест для Короля? Возможно.

Тем временем летающие «глаза» снимали каждую из невест Его Величества очень крупно, едва ли не наезжая на лицо и мешая спокойно вкушать пищу. Отчего претендентки ели максимально грациозно, демонстрируя безупречные манеры. Как птички клевали, буквально по зернышку. Странная парочка ведущих шоу сидела далеко от остальных и о чем-то тихо переговаривалась друг с другом. До нас долетали лишь обрывки фраз:

– Дочь маркиза, Хельга… уж тебе ли не знать!

– Верно, Антуан… вот девушку в зеленом… я не узнаю.

– И не удивительно!.. в свете впервые…

Очевидно для зрителей шоу сейчас давалась краткая характеристика каждой из участниц. Не знаю насколько здесь развиты средства массовой информации, все-таки задействована магия, а не привычный мне технический прогресс, но не думаю, что под каждым портретом сейчас показывается происхождение или список регалий. Скорее всего ведущие сами, своими словами коротко рассказывают зрителям о каждой из участниц. В любом случае это больше, чем знаю о них я.

Продолжаю аккуратно ковырять вилкой салатик, а голова тем временем забита вовсе не столовым этикетом.

«Фаворитка салтанийская грустила за железной оградой королевства».

Это же наша мнемоника1 про охотника, только с обратной последовательностью. Не кроется ли за изменением последовательности еще какой-то подвох?

«Зришь в корень»

В этот раз не вздрагиваю и внешне остаюсь спокойной, хотя уже и успела забыть, что Драх постоянно у меня в голове и слышит все мои мысли. Еще и бесцеремонно вмешивается в их поток.

«Напугал!»

«Да не нервничай так. Присмотрись. Видишь – все вокруг на взводе. Претендентки, потому что на них смотрит уйма людей и сам Король. Хочется показать себя с лучшей стороны. Хотя, как ты понимаешь, в таких шоу…»

«Да. Многое зависит от подачи материала. Смонтировать можно так, что зритель воспримет тебя и как ангела небесного, и как исчадие ада».

«Вот именно».

Бросаю еще один осторожный взгляд на всех собравшихся. Драх прав.

Нервничают участницы отбора. Их только что распределили по списку, присвоили номер и даже цвет. Будет ли это влиять на дальнейшее прохождение самого отбора? Какие будут правила? Условия? Тесты? Вот и трясутся девушки в легких разноцветных платьях. Улыбаются и сжимают побелевшими пальцами столовые приборы. Повторяют про себя и вежливые слова, и, очевидно, проклятия.

Нервничают, а потому тарахтят без умолку ведущие, гротескные Хельга и Антуан. Им надо увлечь зрителя. «Дать шоу», как говорят в моем мире телевизионщики. Да еще такое, чтобы столетиями потом вспоминали! Ведь в ближайшее время событий подобного масштаба не планируется. В конце концов, не каждый век тут Короли женятся! С их-то магией долгожительства.

Нервничают старший и младший Нейлбранты. Приглашение за стол по левую руку от Его величества – очевидно большая честь для них, но и хитроумную машину, организовывающую съемку, как я понимаю, надолго оставлять нельзя. Особенно в такой ответственный момент, как знакомство с участницами. Вот сломается что-то, выйдет из-под контроля магия – и всё, прервется показ на самом интересном месте.

Даже Камерарий Его Величества явно напряжен. Я исподволь наблюдаю, как господин Леддокс нет-нет, да и бросает на окружение свой цепкий взгляд, убеждаясь, что все идет как надо. Нелегко, должно быть, устроить красивое шоу для зрителей и в то же время не вызвать их негатив? Совсем недавно было восстание, и тут главное не переборщить со зрелищем для народа. Показать аристократов утонченными, но не утопающих в праздной роскоши. Изящными, но не развращенными богатством и излишествами. Оттого, видимо, и стол не ломится от яств, и украшений на девушках минимум, а на мужчинах и вовсе нет.

Бросаю осторожный взгляд на Чарльза. Вот кто внешне абсолютно спокоен! Но что скрывается за этой каменной глыбой уверенности? Какие чувства обуревают Его Величество? Не поймешь, не залезешь в голову.

Он вошел в столовую залу в тот момент, когда все присутствующие уже слегка утомились ждать. Зазвучала торжественная музыка, громко и – как и голос, зовущий нас к столу – ниоткуда, прямо с потолка. Широко открылись двери. И вошел он – Его Величество Король Леравии, Чарльз Терве. В парадном мундире, расшитом золотыми нитями. Блистательный. Сияющий, как золотая монета свежей чеканки. Задержался на секунду, позируя жадным «глазам» и вальяжно уселся во главе стола.

Наверное, я, как и все присутствующие, ждали какой-то речи от Короля. Пафосного обращения к сидящим за столом или адресованного жителям страны по другую сторону экрана (или на чем там они смотрят текущее безобразие?). Но нет. Король произнес лишь загадочный мнемоник про радугу и спокойно, как ни в чем не бывало, принялся за трапезу. Остальные, понятное дело, присоединились и переспрашивать-уточнять никто ничего не стал.

«Фаворитка салтанийская грустила за железной оградой королевства»

Семь участниц. Семь цветов. Мой цвет – красный, самый последний в списке, и как участнице, мне присвоен номер семь, соответственно. Как думаешь, Драх, это имеет какое-то значение?

«Сегодняшний вопрос ты уже потратила»

От досады слегка прикусываю губу. Да, сейчас вопрос про машину для съемки шоу кажется наивным и потраченным впустую. Ведь могла бы и сама догадаться, правда? А любая информация на текущий момент дороже золота.

Ладно. Что сделано, то сделано, назад не воротишь. Включаем собственную соображалку – не все же на демона рассчитывать? Порой надо и самой замечать нюансы и складывать их в единый паззл. Надеюсь, если нас официально не представят, то хотя бы позже будет возможность познакомиться друг с другом. Пока что я знаю только одну невесту в лицо. Княжна Елена как ни в чем не бывало заняла почетное второе место участницы и пришла в синем платье, расшитом серебряными звездами. Красиво. Явно ее цвет.

Вторая, значит. Раз Драх косвенно подтвердил, что выбор места и цвета неспроста, значит, это важно и надо поставить себе мысленную галочку: «Подумаю об этом позже».

Глава IX, в которой София понимает свое место

Первое общение с Его Величеством так и закончилось всего лишь общей трапезой. Ни условий самого отбора, ни каких-либо правил – ничего нам Чарльз объяснять не стал. Еще бы. Он на этом шоу не ведущий, не главный тамада и даже не участник. Он – заветный приз, к достижению которого мы должны стремиться. Посмотрели, облизнулись – и будет с вас.

Под пристальными взглядами летающих «глаз» все расшаркивания и столовый этикет неукоснительно соблюдались, а сам обед закончился строго в тот момент, когда Король Леравии отложил столовые приборы, размещая их на тарелке параллельно друг другу ручками вправо.

Впрочем, я невольно заметила, что первым из-за стола встал всё же мой братец, достопочтенный лорд Оскар Нейлбрант. Заметила и мысленно позлорадствовала. Если проклятие сработает так тебе и надо! А все потому, что Чарльз замешкался, отвечая на какой-то вопрос Камерария, заданный едва ли не полушепотом, а Оскар так спешил, что вскочил первый. И второпях рванул в сторону технических помещений, очевидно понимая или чувствуя, что машина для съемки требует срочного внимания.

– Прошу меня простить.

Следом поспешил и барон Нейлбрант, мой «папочка». Он старался шагать вальяжно, поигрывая тростью, но от опытного наблюдателя не скроешь нервозности движений.

Забавно получилось. Я – единственная, кто на встречу с Королем, получается, еще и родственников привела.

После торжественного обеда офицеры, все время стоящие за спинками вычурных стульев, предупредительно отвели каждую из участниц в комнату отдыха, давая нам время пообщаться между собой как бы в неформальной обстановке, очевидно в ожидании дальнейших указаний. А сам же Чарльз вместе с Камерарием покинули обеденную залу в неизвестном направлении, даже не взглянув на прощание ни на кого из девушек с видимой или хотя бы скрытой благосклонностью. Ну и подумаешь!

В «комнате отдыха», как назвал ее Камерарий Его Величества (обычная гостиная, только раза в четыре больше, чем та, что в моих покоях) невесты Короля разделились на группы, и я продолжила анализировать происходящее, стараясь разобраться что да как. Во-первых, на лицо явное разделение на лидеров, их подпевал и изгоев, а также вполне себе заметное противостояние внутри коллектива.