Читать онлайн Выкуси. Любовные похождения Макса и Вика

© Кравченко Д. В., 2024

© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2025

© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2025

Все персонажи вымышленные. Любые совпадения случайны.

В книге упоминаются различные наркотические вещества, издательство предупреждает о недопустимости их применения и распространения.

Книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Изобразительные описания не являются призывом к совершению запрещенных действий.

Часть 1

Старый друг

Привет, Макс. Я давно уже не писал писем. И почти все забыл. Так что это мой второй первый опыт, так сказать. Но плохой опыт – тоже опыт. Все мы учимся на своих ошибках. Я долго думал, каким же все-таки способом выйти с тобой на связь. Позвонить? У меня украли телефон, а новый я так и не взял. Написать в соцсетях? Я их презираю, меня нигде нет и никогда не будет. Сесть на поезд и заявиться к тебе с бухлом, как в старших классах? А вдруг ты еще в обиде…

И тут меня осенило… Письмо. Помнишь, как родители запирали нас дома за наши проделки, а мы умудрялись через бабушек передавать послания? Бабушек уже нет, а память осталась…

Прости. Знаю, что вел себя не совсем правильно. Больше трех лет, считай, прошло, как мы распрощались. Адрес твой мамка моя конечно же с первой посылкой передала, но… Наверно, стоило написать раньше. Стоило, но Питер меня затянул.

Должен признаться, врываться в твою жизнь вот так, спустя время, сложно. Хочется вместить в это письмо как можно больше, поведать обо всем, что произошло за эти годы, и желательно сразу, но как? Буду пробовать по порядку.

Помнишь, я собирался поступить на лечфак питерского меда? Мечта таки воплотилась в реальность. Я учусь в Питере на врача! Но не без косяков… Из меда меня попросили сразу же – ну, ты помнишь мое отношение к учебе, да? – пришлось перевестись в другой – та же история, затем в еще один и еще… Короче, моим пристанищем, не без помощи дальних родственников и неслабого денежного подгона проректору, стала Военно-медицинская академия. Тут уже не забалуешь, хе-хе… Сразу в морду или до утра пол толкать будешь.

Но хрен с ней, с учебой. Я в Питере! Пи-те-ре-е-е! И знаешь, этот город всего за полгода все радикально изменил в моей шальной головушке.

Друг, он невероятен. Он прекрасен и неповторим, он пронизан духом ушедших времен, он манит, пленит, заставляет тебя думать как-то иначе, он восхищает, будоражит и приводит в ужас одновременно. Безумное количество людей… Знаешь, я никогда не видел столько разом. Да и откуда в нашей с тобой деревушке их столько возьмется, а? И все разные, понимаешь? Черные, желтые, какие угодно. И смех и грех! Все хотят выделиться, стать исключениями, особенными, неповторимыми. Но серой массы тоже хватает. Надо быть объективным, да и честным по отношению к себе, да и к тебе тоже. Ну, понимаешь, да? Куда же царям без рабов… Рабочие, менеджеры, офисные черви, охранники, официанты, студенты… Но вкупе со всем этим здесь есть звезды. Нет, не те, что светятся на экране. Звезды в их чистом смысле. Те, что пробиваются сквозь толщу питерских туч. И здесь их больше, чем в любом другом городе. Это, кстати, еще один пунктик, которым Питер подкупает. За эти годы я пообщался с огромным количеством людей и, поверь, знаю, о чем говорю.

Ха-ха-ха. Перечитал свой текст. Падлой буду, ты сейчас наверняка думаешь: «Что за бред несет этот чувак…» Но факт есть факт: здесь такой менталитет. В плане общения – все легко. Никто не парится, делают что хотят. Мне было очень сложно поначалу перестроиться с нравов нашей деревушки, где спрашивали за каждое слово, где уважают старших и не пропускают ни одной драки, на питерский вайб. Тут – ты чё-ё-ё… Базарят что хотят. А полезешь драться, так сразу грозят в ментовку заявить. Я там, кстати, пару раз уже успел побывать.

Так, ты не подумай только, что за эти три года все повернулось на сто восемьдесят градусов и я вдруг стал любить наше общество, – просто теперь есть с чем сравнивать. Присутствуют довольно-таки интересные кадры, но я по-прежнему считаю, что в большинстве своем люди бездушны. Всех беспокоит эта лихорадка благоустройства: хотят жить хорошо, стараются ради этого так, что не замечают, как пролетает настоящая жизнь, как тратятся впустую лучшие годы, как теряются все яркие моменты. Люди работают, работают и работают. Раньше учились, учились и учились – теперь работают, работают и работают. Поднимаются вверх по невысокой карьерной лестнице, занимают весьма посредственный пост и считают, что всё – достигли успеха и могут жить спокойно, жить хорошо. Только вот обернувшись, понимают, что жизнь-то уже прошла. Все, капут! Уже не выучить новых языков, не погонять на спорт- или ретрокаре, давно свисло пузо, и невозможно задержать взгляд вон той красотки на себе. Все, понимаешь? Я уже успел тут этого насмотреться.

Да, сейчас вроде можно преспокойно разъезжать по заграницам на зарплату, которая считается большой, только вся правда в том, что ее недостаточно. Потому что у тебя жена и двое детей, ипотека, кредиты и какая-никакая любовница, которую нужно содержать, а значит, максимум, который светит, – отель три звезды на берегу Черного моря. Ни в ОАЭ, ни в Таиланд не полетишь – только, может, в Турцию, как и все твои друзья. И отель снимешь тот, что посоветовали они. Зато ты всю жизнь пыжился. Зато ты рабочий класс, который нужен в любом нормальном государстве. Ну, или планктон офисный. Пахать пять дней в неделю по двенадцать часов, а на выходные ехать в деревню к маме – твой предел. Классно, не правда ли? Раз в месяц, возможно, вы с женой пойдете в ресторан, попросив соседку посидеть с детьми. Секс раз в неделю, минет раз в месяц, да и то весьма пресно. Ты будешь видеть ее дряблые бедра, целлюлит, обвисшую грудь, жухлые редкие волосы и должен будешь наслаждаться.

Не знаю, как ты, Макс, а я не согласен со всем этим дерьмом. Я так не хочу. Я хочу как-то иначе – не упускать все те возможности, которые сыплются мне сейчас в руки, ради какой-то призрачной мечты о неопределенном будущем, которого, возможно, и не будет вовсе. Я хочу пожить, понимаешь? Я же поэтому и свалил. У нас там не было жизни. Никакой. Что меня ждало? Вкалывать у родителей на поле? Увольте.

Да, я, как и прежде, одержим этим безумием жизни. Я хочу видеть, познавать, изучать, хочу чувствовать что-то новое, черт возьми! Я хочу объездить весь мир, прежде чем свяжу себя оковами семейной жизни. Я не отрицаю эту возможность, но отношусь к ней крайне скептически. Для меня это – тюрьма. Соответственно, так же скептически я думаю и об отношениях. В том, что я не могу быть с кем-либо, я убедился на собственном опыте. Да-да, удивляйся сколько хочешь, у твоего друга детства – убежденного холостяка – были такие отношения. Только о них позже.

Сейчас – о питерских девочках. Если бы ты их видел… Можно влюбиться несколько раз за день. Бесконечное множество жемчужных улыбок, стройных ножек, волос, блестящих на редком солнечном свете… А эти взгляды? Хитрые, коварные, оценивающие, кокетливые и пронзительные. Мне кажется, Питер – это магнит для них. А они – для меня. Но даже несмотря на красоту, я всегда пытаюсь найти нечто большее. Какую-то изюминку. Не просто хороший зад, отменные сиськи и милую мордашку. Это важно, но все же… Как насчет банального понимания? С этим, мой друг, у них большая проблема. В их ДНК стандартный код: пристроить жопку и осуществить свою биологическую функцию. Им всем нужен какой-то «парень».

Знаешь, я столько раз убеждался, что они не могут следовать пути простого общения. Кричат про независимость, одиночество, про гордость и предубеждения, но стоит тебе переспать с одной и той же более пяти раз, как она вдруг начинает строить на тебя планы. Зачем? Почему она все портит? Если я захочу, то я останусь по своей воле. Не надо меня к этому принуждать. Я могу быть хорошим другом, приятелем, любовником, но никак не «парнем»! Нет, не могу, потому что, Макс, я вижу глаза очередной и тут же понимаю, что влюблен, что хочу овладеть ею, но как только получаю свое, моментально теряю интерес. Зачастую искры заинтересованности еще остаются, но, пообщавшись, убеждаюсь, что пламя все равно угасает. А дело все в том, что нет отдачи. Да, меня съедают эти широко открытые глаза, полные восторга, но нет этого вот обоюдного драйва.

Всегда хотелось, чтобы девушка могла подхватывать мои речи, могла добивать шутки, читать мысли и жонглировать ими, как кеглями. Но этого не происходит, и я гасну. Да, можно поджечь заново, но гореть за двоих не собираюсь. Поэтому ухожу. Молча. Без объяснений. Иногда после первой ночи, иногда чуть позже.

Хм, а вначале я даже не знал, о чем писать тебе, друг. Видишь, как получилось. Что черкнуть еще?

Как только я приехал сюда, мне словно второе шило в задницу вставили – первое-то никто не вынимал, хе-хе. Я никогда не испытывал столько безумия, драйва, веселья, восторга и адреналина одновременно. Это невероятный город. Но и заплатил я за все это сполна.

Нелегко бросать вот так вот все в очередной раз. Это ведь второй переезд в жизни. Помнишь, как я ворвался в ваш класс и начал устанавливать правила, а потом отхватил от тебя и ребят, ха-ха? Первый переезд забрал многое, но и многое дал. Теперь то же самое. Наверное, поэтому было проще переживать все то дерьмо, что было.

Как там наша компашка? Вы на связи? Я что-то всех потерял…

Знаешь, Макс… С каждым годом круг близких становится все уже и уже. Люди, которых считаешь друзьями, уходят, а новые не появляются. Да и не надо уже. Уже проще одному. Или совсем по минимуму. Один-два, как сейчас. И я доволен. Не хочется признавать этот факт, но мы взрослеем.

Что-то мне взгрустнулось.

Ладно, думаю, для первого раза достаточно. Я мог бы писать, писать и писать, но считаю, что надо растянуть удовольствие. Надеюсь, ты не в обиде на старого приятеля и настрочишь ответ. Если это случится, то в следующем письме напишу про те самые отношения, которые упоминал выше. Поверь, для тебя это будет шоком. Во-первых, потому, что это первые мои отношения, во-вторых, ты помнишь, как я орал на выпускном, что пусть гром разразит меня, если я в здравом уме подпишусь на такую губительную авантюру. В-третьих… Сохраню интригу.

Твой друг Виктор

Падлой буду, когда вынул письмо из почтового ящика и увидел твою фамилию – охренел. Сначала даже не купил, кто пишет. А потом еле эмоции смог сдержать, братка. Я уже не надеялся получить от тебя хоть какое-то известие, как вдруг…

Клянусь, не знал, как реагировать. Пробежал по письму несколько раз… и понял, что рад. Чертовски рад! Знай, что чувство любви перевесило чувство ненависти, поэтому лови ответ!

Привет, братка! Я так рад, что ты жив-здоров, не сидишь в тюрьме, не спился и не… Короче, я безумно счастлив. Ты чё, блин, не понимаешь, что нельзя вот так пропадать? Хотя бы потому, что друзья так не поступают. Мы ведь столько всего прошли… Компашка наша, как и ожидалось, развалилась. Все такие братья были, друзья вместе до конца. А сейчас чё? Я практически ни с кем не держу контакт. Так, только когда приезжаю домой, можем пересечься случайно. Чё у нас там в деревне жителей-то? Раз-два и обчелся. Но у них одно на уме: синька да балду гонять. Как ни пройду у парка – сидят, наяривают беленькую на лавочке, всё зазывают. Такие хорошие пацаны были… Перспективные…

Письма… Да-а-а, хорошие были времена. Ни компов, ни мобильников. Родаки к стационарному не подпускают, а общаться-то надо. Ты, кстати, черкни свой мобильный, как обзаведешься. Обещаю, что не буду звонить по ночам и дышать тебе в трубку. Я же не твоя Изабелла умалишенная, ха-ха-ха. До сих пор вспоминаю, как она атаковала тебя. А потом, когда она перепутала тебя по голосу с батей… «Витя, когда я думаю о тебе, я вся горю…» Долго твоя жопа тогда горела! Ха-ха. Блин, всегда завидовал тому, как на тебя бабы вешались… Чё, в Питере небось ваще от них отбоя нет? Колись!

Питер… Все-таки занесло, брат, да? С юга на север, еще и в болото. У нас там, кстати, должен был быть чемпионат России, но потом перенесли в Москву. Да-да, брат. Я преуспеваю в боксе. Выиграл городской чемпионат, стал призером на области. На всероссийских пока не выстреливал, но все впереди. Представляешь, как было бы обидно, если б я побывал у тебя в Питере, не зная, что ты там? Или, наоборот, прикинь, если б мы стыканулись на улице? Теперь, дай бог, я там скоро окажусь, и ты организуешь мне экскурсию по самым злачным местам. Можешь уже начинать составлять список! Гигантус Максимус уже натачивает свой меч, чтобы пронзать им хрупкую плоть питерских девчуль.

А ваще, брат, я был зол на тебя. Ждал хоть какой-то весточки. А сам чё-то не решался у твоих спросить: чё ты, как ты. Ну, ты в курсе, как я себя веду, когда закусываю на что-то… В первый год тут, конечно, такая задница была… По всем фронтам. А поделиться не с кем было.

Ладно, к чему бабские обиды, да? Уверен, что мы еще перетрем все с глазу на глаз.

Так, чё сказать о себе… Я уехал от нашей деревушки, как ты понял, недалеко – в Ростов-на-Дону, и пока ни капли об этом не жалею. Живу практически в кайф. Прям-таки влюблен в этот город. Все мое: климат, суета, люди. Хотя, пожалуй, с любовью к людям я борщанул. Здесь как у тебя примерно – капля человеческого дегтя в бочке городского меда. Отвратные персонажи, брат. Видимо, я влюблен в те единицы, которые выбиваются из общей стаи.

Знаешь, чё тут правит? Бабос! Все помешаны на лавэшке, начиная от школьниц и заканчивая пенсионерами. Такое чувство, что меркантильность у них в крови. За лямчик готовы продать даже семью. Все разговоры о том, кто больше поднял и кто больше спустил. А духовность? А романтика? Где эти высокие чувства, которые были воспеты в стихах? Прикинь, за три года тут я не увидел никого, кто бы читал в общественном транспорте или на лавочке в парке. Везде только и слышится, что деньги, деньги, деньги… Не, базара нет, бабос решает многие вопросы. Но даже пацаны в зале и те пашут ради бабла. Я те клянусь, почти все рассуждают не медалями и титулами, а призовыми. Потому что где деньги, там девчули. А чё еще надо молодому пацану? У нас вон многие, кто тренит, выросли в подворотнях, кайфов не видели. Ладно я – попал на бюджет, стипуха вроде нормас, хватает и на жизнь, и на девочку в кафе сводить. Братское сердце, а девочки тут… Готов поставить на кон батин мопед, что питерские чикули – ничто по сравнению с местными.

Олигархи со всей России приезжают сюда выбирать себе эскорт. Донская, мать ее, красота. Не, наши кубанские девчули тоже огонь, но в Ростове… Как только я очутился тут, башню так снесло, что чуть не вылетел с учебы после первой же сессии. Благо тренер вписался сразу же, разрулил все проблемы, а потом еще и мне пистонов вставил.

Девчули эти – чертов наркотик, брат. Направить мысли в нужное русло ваще не получается. Но я вроде как научился охлаждать кровь. Нет, нет, нет, друже. Я знаю, о чем ты сейчас подумал! Дрочка тут ни при чем!

Просто большинство из них – за некоторым исключением, я сейчас говорю о целочках, если ты не понял, – дешевки, давалки, шкуры. Как Машка наша. Помнишь, как я страдал по ней? Даже Юрке хлебало начистил, а он потом признался, что у нее уже четвертый был. Пока я не знал этого, она была для меня ангелом чистой красоты, а узнал – как бабка отшептала. Ну не могу я любить грязь. И здесь меня просто рвет на куски, когда я вижу, как голубоглазая милашка, за которой в нашей деревне строилась бы очередь, а я был бы во главе той очереди с цветами наперевес, поболтав полчаса с мажорным папиком, садится в машину и уезжает в неизвестном направлении. Хотя чё пиздю? Все она знает прекрасно: простая такая русская хатка квадратов на двести или двести пятьдесят с панорамными окнами и видом на набережную. Там играет приятная музыка какого-нибудь знаменитого пианиста, чью фамилию не знает ни она, ни хозяин, и сделано все по проекту самых успешных дизайнеров, на чьи фамилии тоже всем срать. Конечно, куда я тут пру со своей любовью и стипухой против этих мажиков? Ладно хоть сборная да турниры подкидывают иногда чуток на карман, могу с пацанами в клубец вырваться.

И чё ты думаешь, после наблюдения за такими сценами можно относиться к ним серьезно? Нет! Только целочки… Иначе у меня, с моей больной фантазией, возникает картина, как девчуля лежит на огромной кровати на хате у какого-то толстого старикашки, а он своим почти скукожившимся хреном пытается войти в нее, преодолевая сопротивление своего пуза. И ради чего терпеть эти три минуты унижения? Ради поездки на «мерине» в люксовую хату с евроремонтом, рюмки двадцатилетнего коньяка и дешевых, банальных фраз о ее великолепии и неповторимости?

А потом девчули слюной брызжут, что их никто не любит и что все считают их шлюхами. Вон, у меня пол-универа таких ходит. Ноют на парах, а потом скачут по тачкам. А кем их еще считать? Некоторые умные пытаются не палиться, но даже этот миллионник – большая деревня. Все всё знают друг о дружке, и от правды никак не скрыться. Каждое действие имеет последствия в виде сплетен, так что огребать потом приходится по полной. Она может долго кричать, как сильно ей плевать, чё о ней подумают, чё скажут, но саму себя не обманешь. Только всплывает – и пипец. В результате можно упасть слишком низко и не подняться вновь, ибо куча помоев, которую вылили на голову, липкая.

А еще я тут впервые попробовал «Макдоналдс» и теперь на него подсел. У нас возле универа прямо огромный есть. Хз как ты, а я просто фанат «Биг Тейсти». Сжираю на спор по три штуки за присест. После тренировки могу и четвертый запихнуть в себя. Правда, потом хуево так, шо пиздец, но пацаны иногда устраивают тотализатор, и мы неплохо поднимаем бабос. Вот видишь, даже тут чертов бабос.

Блин, столько хочется тебе рассказать, брат, а времени совсем мало. Надо бежать на треню, а почта как раз по пути. Мне родители здесь хатку небольшую сняли. Убитая была, ояебу, но зато в хорошем доме и районе. Сделали там с разрешения хозяйки мини-ремонтик. Платим пятьдесят на пятьдесят за аренду. Чуть по чуть готовлюсь к большому турниру. Как видишь, спорт не бросил, продолжаю молотить по груше и соперникам. Так что ты это… Не затягивай с ответом, а то я могу и в челюсть дать. Я за эти годы и в росте, и в весе поднабрал.

Ты, я смотрю, заделался интриганом, братик? Уже сама фраза «У меня были отношения» вызывает приступ дикого смеха. Сам меня все время подтрунивал, что я влюбляюсь в каждую, кто мне улыбнется. А тут что, не устоял? Ты же мне слезно клялся прямо на выпускном, что никаких отношений. Наебал, получается? Очень интересно послушать про ту волшебницу, которая смогла пленить самого Виктора I Перфоратора – циничного и беспринципного короля бабников.

У меня тут на любовном фронте происходит такое… Школьные влюбленности по сравнению с этим – ничто…

Расскажу в следующем письме, ведь из меня интриган не хуже.

Рад, что мы снова встретились.

Максим

Слава богу, ты ответил, Макс. Честно признаться, и не надеялся… Конечно, друже, как только обзаведусь телефоном, дам знать. Но пока ни денег, ни желания, если честно… Да и строго у нас с этим тут. Родителям тоже письма пишу, а с бабами общаюсь исключительно вживую. Так намного проще – мозг никто не парит.

Не держи на меня зла, старый друг. Когда я сюда приехал, то оказался в котле с солянкой. Меня понесло, и понесло не слабо. Я, можно сказать, забылся. Кутил, дебоширил, попадал в передряги, нищенствовал, занимал денег и снова оказывался на нуле. Надо было это пережить, чтобы хоть чуть-чуть набраться опыта и обрести себя. Надеюсь, я этого добился.

Я правда был рад читать твое письмо, но на дешевые угрозы не поведусь. Челюсть у меня, как помнишь, крепкая. И вообще. Это меня ты должен благодарить, что занимаешься боксом. Кто тебя в секцию притащил почти силком, а? Вы хоть меня и замесили тогда всей толпой за мои выебоны, но пару фингалов я все же поставить успел. И один из них – тебе, друже. А когда класс ополчился против тебя за то, что ты ко мне в больничку пришел по наставлению бати, что-то ты никому засветить не смог. Сам потом на соседней койке лежал да постанывал. Ха-ха-ха. Блин, как вспомню, в каком суровом обществе мы росли… Уже такого нет. Здесь, на военке, казалось бы, все должны быть жесткими, но шиш. Куча столичных сладеньких мальчиков так и получают пизды, не научившись давать отпор.

Прикинь, как я сейчас улыбаюсь, понимая, что ты держишься старого стиля. Ведь стиль в человеке – это его характер, его уникальность, его исключительность. Стиль – это то, за что стоит бороться и чего стоит добиваться. Потому что, Макс, сам знаешь, что время идет, все меняется, и люди не исключение. И ладно бы люди менялись в лучшую сторону, но чаще всего происходит совсем наоборот. Все теряют самого себя. Теряют свои корни, теряют то, что так привлекало в них. «Каста» же твоя ростовская как раз пела: «Не забывай свои корни».

Когда писал тебе, признаюсь, постоянно думал: изменился ли ты? А если да, то в какую сторону? Сейчас могу сказать, что мои страхи были напрасными. Ты все тот же мечтатель, и это ценнее золота. Не растерял мастерство подъебов. В людях не перестал разбираться. Но тут тоже моя заслуга, хе-хе. Помнишь, как я тащил тебя на лавку у вокзала. Мы залипали на ней часами и пытались угадать, чем занимаются люди? А потом бежали за ними, чтобы узнать правильный ответ. Ржака была, конечно, та еще…

Ох, Макс, влюбленный такс… К бабам бы тебе, конечно, чуть попроще начать относиться, а не вилять перед ними хвостиком да на поводке не ходить, тогда вообще жизнь бы проще потекла. Ну чего ты на них так зацикливаешься? Можно же просто кайфовать, а не страдать.

Ростов-папа… Да, помню-помню, что ты собирался именно туда. Ну, эт я приехал в нашу деревушку с севера, меня и тянет обратно, а ты на юге всю жизнь. Неудивительно. Батя как-то гонял на Дон на рыбалку, привозил улов, но мне ни хрена не понравилось. А матушка все заставляла жрать эту уху. Бу-э.

Знаешь, а ведь после отъезда тебя реально не хватало. Не хватало того дебоша, который мы устраивали, того безумия, безбашенных поступков, вылазок за женским счастьем. Помнишь это, напарник? Черт, классно было. Думаю, надо бы повторить, как считаешь?

И вот снова: интригой ты отвечаешь на интригу. Ну, тогда начинаю рассказывать о своем, как и обещал. Вызов принят.

Что ж, это была середина второго курса. Мы с другом тогда снимали всех подряд. Набивали счетчик. Каждую неделю по новой девушке. Можно было подумать, что куда-то боимся опоздать. Придумывали невероятные подходы, разыгрывали сцены, отбивали прям под носом у других парней. Вели себя вызывающе, периодически провоцируя других на драки. Делали мы это, потому что нам оно казалось веселым, забавным. Мы отдыхали, фантазировали, веселились. И в один из таких дней Марина, однокурсница, привела нас в компанию, где я и встретился с НЕЙ. Мы буквально перекинулись парой слов, потом обменялись цифрами. Номер ее взял больше для галочки, нежели чтоб предпринимать какие-то действия. На вечер уже были планы, поэтому я и думать забыл о ней, как только распрощались, и, если бы не скинутый мною гудок на ее телефон (а телефон у меня тогда еще был), мы бы никогда и не встретились. Перед тем как лечь спать, я получил от нее эсэмэску. Поначалу мы так и общались – через эсэмэски, а спустя неделю решили сходить в кино. Романтика, мать ее. Думаю, нет смысла расписывать в красках, как я наутро оказался у нее. Вспоминая это сейчас, не могу уложить в голове, как можно было впутаться в такое дерьмо. Но, как говорится, плохой опыт – тоже опыт.

А дальше все пошло по накатанной: я стал чаще к ней ездить, все больше подсаживаться, и в итоге оказался там, где собирался никогда не появляться. В отношениях. Мы трахались как кролики, пили и снова трахались. Ночи напролет. Я стал забивать на учебу, потому что после таких ночей был не в состоянии. Но через месяц, а может, полтора произошла первая ссора, последствия которой стали необратимыми.

К нам (я имею в виду нашу компанию) приехали подруги из Москвы. Просто общение и совместные пьянки – ничего более. Ха-ха, небось не веришь, что такое возможно, Макс? Вот и она не поверила и, естественно, закатила скандал. Меня это взбесило. Меня обвиняли в измене родине, предательстве, мошенничестве и еще многих других прегрешениях. На нервах я залил в себя треть бутылки виски и пошел на соседнюю улицу, где как раз на тот момент крутились два моих приятеля. Я рассказал, что и как. Они вмиг организовали мне симпатичную блондинку, которую предстояло танцевать всю ночь. И я ее обтанцевал. По-хорошему, так, как полагается. Примерно как Зойку на выпускном. Помнишь ее? Кто бы мог тогда подумать, что она – такая отличница и медалистка – будет отсасывать главному распиздяю класса, то есть мне, прямо в туалете ДК? А, Макс? И вот я обтанцевал эту блонди, выпустил пар, расслабился, снял стресс, готов был пойти на примирение со своей (будем называть ее Оля, чтобы было понятней), но в том самом месте, где я тусил, крутился ее братец. Мелкий сукин сын за всем наблюдал со стороны, а утром выдал фразу: «Знаешь, Оля наорала на меня вчера и сказала, чтобы я не появлялся в таких местах, как это (еще бы, количество наркоманов и блядей здесь просто зашкаливало, а они с братцем всегда пытались строить из себя высший свет), но ты-то знаешь, что я был здесь, так что давай договоримся – ты не видел меня, а я не видел тебя». Договор был справедливым.

Утром я вернулся к Оле (сразу после всего этого дерьма, да-да), сходил в душ, и мы легли спать. Проснулись днем, потрахались, и все вроде бы встало на свои места. О ссоре и думать забыли. Прошло несколько месяцев, и она предложила жить вместе, чтобы мне каждый раз не ездить через весь город.

Просто вместе жить. Сука… Никогда не верь этим их «просто». У них ничего не бывает просто. Никогда и ничего! У нас, парней, может быть, а у них нет. Мы можем пойти и просто попить пивка, просто позалипать в кино, просто погулять по городу, просто приударить за красоткой, просто переспать с девушкой, и это не будет ничего значить, потому что у нас бывает просто, а у них нет!

Так вот, я согласился и совершил роковую ошибку. Приближался отпуск – и мы всей семьей отправились на Урал к родственникам. За месяц моего отсутствия в Питере случилось как раз то, что и подкосило все наше с ней совместное существование. Теперь пора вспомнить брата, который в тот самый проклятый вечер скакал вместе со всей толпой в клубе. Договоренность молчать действовала до тех пор, пока ему это было выгодно. Но теперь, когда я оказался с ним на одной жилплощади, малый смекнул, что кому-то придется подвинуться, поэтому взял и рассказал ей все, плюс нафантазировал с три короба. Мне же он намекнул на переписку Оли и какого-то парня и тоже добавил интимных подробностей.

Думаешь, это финиш? Увы, нет. Я кое-как смог по телефону убедить Олю в том, что мы с той девкой просто танцевали. Про переписку решил промолчать, ничего ей не предъявил. Не хотел верить всему тому дерьму, которое услышал. Но ухо держал востро.

Когда я вернулся в Питер, так, как раньше, уже не было. Пошли ссоры. Одна за другой. Раз за разом все хуже и хуже. Мы срались днем и ночью. Всегда. Ко всему вышесказанному: в один день я не выдержал и проверил ее страницу в Сети (вот почему я презираю эти ебаные соцсети!), нашел того парня, прочитал переписку – и да, все оказалось правдой.

У меня появились рога, дружище… Но я только обрадовался этому факту. Так сказать, протрезвел. Я не верил никому на протяжении восемнадцати лет и был прав. Доверие – штука, которую стоит заслужить. Оно не раздается налево и направо. Я и тебе, если честно, не сразу поверил, когда ты тогда заявился ко мне в больничку. Типа поддержать. Думал подослали, чтобы добить. Даже когда ты потом загремел на соседнюю койку, все равно оставалась доля недоверия. Но когда ты через год прикрыл меня у директора, чтобы меня со школы не поперли за курение… Считай, с этого момента мы и начали по-настоящему дружить.

Возвращаюсь к событиям. Меня начало подташнивать от ситуации с рогами. Я взял билет до дома и свалил на пару дней. Нужно было развеяться. Я бежал от проблем, от всего негатива, который витал в воздухе, бежал и от решения проблемы, которая этого требовала. А решение было одно, но сделать этот шаг не так уж легко, как может показаться на первый взгляд.

Через двадцать часов поезд причалил к нашей станции. Встречал меня отец. Думаю, ему было все понятно с первого взгляда. Отношения у нас были не самые гладкие, сам знаешь, но он, как и любой нормальный родитель, переживал за своего ребенка. Мы тогда с ним впервые выпили вместе. Так и пролетели эти два дня: мы пили и разговаривали. Отец делился историями из своей жизни, а я мотал на ус.

Вернулся я в Питер уже совершенно другим человеком. Разрыв отношений с Олей был предрешен, но я хотел выбрать для него подходящий момент, что тоже являлось большой ошибкой. Не бывает идеального момента для разрыва. Нельзя подобрать время, надо просто делать. Тогда я это осознавал слабо, но кто-то другой это осознавал куда лучше, чем я. Этим кем-то был Яшка. Он учился на два курса старше. Странная история была у нашего знакомства, я тебе потом как-нибудь расскажу. Мы сидели в баре и выпивали, и он спросил, хочу ли я продолжать эти отношения. Я решительно сказал, что нет.

– А чё тогда тянешь соплю из носа? – спросил Яшка.

Он всегда умел подбирать метафоры, и был прав. В отношениях с девушками лучше не тянуть. Если разлюбил, то разойдись. Не надо кормить ее розовыми мечтами, не надо вешать ей лапшу на уши, ведь рано или поздно ты начнешь ходить налево, а это не очень хороший признак здоровых отношений. Ну, лично для меня. Мой принцип: если хочешь блядовать, то не стоит заводить отношения, а уж если влип, то будь добр – терпи.

Той ночью мы с Яшкой поехали тусить. Утром – за моими шмотками. Словесная война с Олей длилась часа три. Яшка все это время бродил где-то внизу у подъезда, ждал. Я все же смог установить мировую и забрать свои вещи. Мы даже каким-то чудесным образом решили, что будем видеться изредка. И виделись. На протяжении месяцев трех.

Не могу сказать, что эти встречи давались мне легко. Каждый раз мы целовались, прикасались, прижимались – это снова царапало зажившие болячки. Это не давало покоя.

Когда я уехал от нее, то снова поселился в шараге. Первое время я на стенку лез, не знал, куда деть себя. Пытался заняться, чем только можно было. Ходил в тренажерку, на всевозможные конференции, то есть пытался сделать так, чтобы не было ни минуты свободной. И лишь спустя какое-то время я понял, что это не дефицит отношений по человеку. Это – дефицит самого человека. Оля стала привычкой. Я привык каждый день возвращаться домой, где была она, где была наша с ней кровать, где была наша с ней кухня. Я привык засыпать с ней. Я привык готовить с ней. Я привык принимать душ с ней. Это все вошло в привычку. И, поняв это, я осознал, что скоро все закончится. Скоро я вернусь на круги своя. Память не излечит, но время поможет – это я знал точно. Единственным камнем преткновения оставались наши встречи. И тут я решил поставить точку. Я спровоцировал ссору. Мы окончательно перестали общаться. Я думал, что это к лучшему. Тем более на тот момент за ней ухлестывал какой-то парень. Так она говорила. Я решил, что, оставшись без меня, она начнет отношения с ним. Что ж, как оказалось потом, я был прав. Хотя кто знает, может, у нее с ним все началось намного раньше.

Это был конец марта. Далее начинаются мои холостяцкие будни. Но если раньше это была всего лишь символика, то сейчас все приобрело серьезные обороты. Если до окончательного разрыва я пил и общался, то сейчас передо мной стояла задача – избавиться от этого груза, от этого следа, от этого шрама. Я начал пить. Много пить. Смешивал все это с наркотой различной синтетической природы. И, естественно, – незабываемые женские личности. Они пленили с каждым разом все больше и больше. Мы снова объединились с другом, с которым начинали охоту за женскими сердцами. И он был безмерно рад этому. Я был рад не меньше. Началась пора блядства.

И знаешь, что хочу сказать еще. Все те девушки, которых я любил на раз, были по-своему хорошие. Они даже не принадлежали к определенному слою общества. Я отдыхал как в постыдных стрип-клубах, так и в клубах с «нормальными» людьми. Нормальные – слово относительное. Но, думаю, ты понял, о чем я.

Самое интересное, что и стрипухи, и мажорки хотели одного – хорошего мужа с бабками. Некоторые дурочки просто хотели какой-то неземной любви. Среди мажорок я, если честно, встречал достойных реже. Им было плевать, что есть что-то большее, чем просто обустройство своей жизни семьей. Но и там кое-кого нашел.

Я не помню ее имени, но в тот вечер пошел ва-банк: набрался наглости и сказал, что у нее есть два выхода: либо мы едем к ней, либо я еду домой. Секунда на раздумье, и – бам, такси везет нас куда-то в Купчино. Это такой район в Питере, где ночью лучше не появляться без пистолета. Мне запомнилась фраза: «Не хочу быть, как большинство этих сук, не хочу изменять в отношениях. Лучше я буду свободно пробовать что-то новое, нежели тайком от мужа бегать по молоденьким мальчикам». Даже не осудишь, верно? Неграмотные обозвали бы блядью. За что? За то, что она так же, как и ты, любит секс? Если так подумать, то я – блядь со стажем. Притом приличным.

Так начались мои холостяцкие будни. Я был разбит, я был не нужен, я был один, но я был со всеми. Знаешь, я ни разу не пожалел ни об одном случае, случившемся со мной за этот период времени. Я расскажу тебе об этом в следующем письме. Раз уж мы начали интриговать друг друга, то давай продолжим эту традицию.

Вик

Прочитал письмо и охуел снова. Ты ли это, брат? Телочка довела тебя до такого состояния? У нее что, волшебное влагалище? Выкладывай давай! И не упускай ни одной малейшей подробности.

Мне тебя тоже очень не хватает, братское сердце. Но вот про дебоши и все остальное ты, конечно, загнул. Как был любителем припиздеть, так и остался. «Мы», говоришь, устраивали. Ага! Давай не вали на меня всю свою шнягу, хе-хе. Я был вынужденным участником всей этой залупы, так как не мог бросить друга. Или ты не помнишь, как мне постоянно потом дома прилетало за все «наши» выходки? Батя еще посмеивался, потому что сам такой в детстве был, а мать даже в какой-то момент хотела запретить мне с тобой общаться, но батя вмешался и сказал, что такая дружба «обречена на пожизненное». Поэтому я рад, что у тебя сейчас есть рядом ребята, с которыми ты можешь спокойно творить свою дичь. А я понаблюдаю за всем этим со стороны. Ну и, если надо, впрягусь кулаками. Как всегда.

Ладно, к традициям. Держи: на первом курсе я записался в университетский хор! Да-да, не перечитывай эту строчку, брат. Я решил запеть. Можешь представить боксера, поющего русские народные песни? А вот он я! Сколько лет вы пытались меня заткнуть, а? Хера вам моржового! Ждите нового Лучано Паваротти! Прикинь, я когда бате сказал об этом, думал, засмеет. Он же у меня тоже спортик бывший, борцуха жи есть. И оказалось, что в студенчестве на басе лабал. Прикинь. Даже в группе какой-то. Надеюсь, у него не было длинных крашеных черных патл, я такого даже представить не могу.

Сразу скажу по чесноку: поперся я в хор, потому что захотел научиться петь красиво, а не с петушиным криком. Ну а второе… Ох, брат, знал бы ты, какие там девчули! Аж мурашки по коже. И это я не только про певиц. Огромный творческий коллектив: танцорши, актриски – сплошная грация. Все эти па и фуэте, альты и сопрано… Бля, я горю, братик. А еще представь, каждый год приходят новые и новые. Только и успевай влюбляться. Но есть небольшая проблема. Они не особо контактные. А те, кто легко идут на контакт, – чуток ебнутые или уже заняты.

Короче, я отшарашил там весь первый курс, поднабрался навыков, завел даже подружаню, с которой можно было пообсуждать мои любовные провалы; даже на пару конкурсов съездил и, так сказать, почувствовал себя звездой. Ну, по сути, я со своими двумя метрами и так выделялся на фоне этих хлюпиков из хора. Бля, реально, там все какие-то додики сплошные. Нормальные пацаны на такое не ходят. У меня еще иногда проскакивает мысль, что там петушиной темой попахивает, но подружаня сказала, что все парни нормальные.

Короче, у меня еще и голосок прорезался, плюс чуть побасовее стал… Уверенности – хоть жопой жуй. И вот в сентябре пришло очередное поступление первокурсниц. А я же уже на второй, смекаешь? Хожу по сцене, как лев по прайду. И вот одна из новеньких пленила мое сердце буквально за пару дней. Чё там за тигрица, брат…

Она готовилась к кастингу в танцевальный коллектив, «Барракуда» называется. Я сидел в зрительном зале, чисто хавал ее взглядом и периодически ловил обратку на себе. Зацени ее, брат: рост метр шестьдесят, длинные черные волосы. Лосины обтягивают стройные ножки. Икры накачаны, прям выпирают. Бля буду, лет десять на танцульках херачит, не меньше, иначе бы зад не был таким круглым. Как орех, отвечаю. Кожа – цвета молока. Черный педикюр очень ей шел. Я, ваще, понял, братка, по ходу больной – так меня манят красивые накрашенные пальцы. Чё это такое ваще, а, док? Короче, она задрала майку до груди, а там подтянутый животик. Серьга в пупке так и подскакивала. Недолго думая, я завязал разговор, взял номер телефона и свалил, типа у меня дела. Ну, чтобы она помучалась, понял? Спустя пару выдернул ее погулять.

И вот опять случилось то, что случается всегда, – я влип. Кто же знал, что в этот раз я влип в настоящую хищницу… Бля, я тебе кричу: я, как маленькая рыбка, заглотившая вкуснейшего, сочного червячка, сел на ее крючок. А она – хороший, опытный рыбак – не спеша дергала леску.

Первые две недели она ваще не подпускала меня к себе! Легкие поцелуи в щеку на прощание – потолок! Она делала все так красиво, что я тонул сильнее и сильнее в этом омуте.

Прошло еще две недели. Я еле вывозил, чтобы не свихнуться. Ну на хера мне эти качели, брат? Тут учеба трахает, по спорту тяжко, соревы одно за одним. А еще она… Силы были на исходе. Я решил, что пора бы расставить все точки над ё и разбежаться. Как раз подступал ее день рождения – чем не повод? И тут, понял, она приглашает меня ваще самым первым на празднование. Ну, я, конечно, стопорнул с расставанием. Это чуток сбило с толку. Сразу, короче, начал голову ломать, чё ей дарить-то. Не хотелось показаться банальным. В итоге ничё лучше мягкой игрушки не придумал. Последние деньги со стипухи потратил на нее. Мишка такой огромный и пушистый был. Во весь ее рост почти.

Наступил день икс. Гостей было немного: парочка подруг из ее группы, танцорок несколько и какой-то непонятный хрен, земляк вроде. Особо никто не пил, только я чуть пивас потягивал, поэтому разбежались быстро, оставив нас наедине. Шампанское било ей в голову, потихоньку развязывая язык. Начала чё-то там вещать про совместное будущее, знакомство с родителями, отношения и любовь. Я, как ни охуел, брат, с такой подачи, с каждым ее словом все больше насаживался на этот крючок, с которого путь был только один – на сковородку. Короче, в какой-то момент я не выдержал и набросился на нее. В прямом смысле, повалил на диван и впился губами в ее губы. Мы же не целовались до этого ни разу, а ее речь просто опустила занавес. Я ждал истерики, но, бля… Там такое началось, брат. Она чуть не сожрала меня, понял? Чека сорвана, алкоголь открыл тайные чакры. Девочка забралась сверху и начала елозить по мне. Ну а чё? Я все сразу понял, взял ее на руки, снял с дивана и прижал к стенке. Рука скользнула под футболку, прощупала небольшую, но очень аккуратную грудь. И она такая – оп, и по тормозам. Типа ой-ой-ой, что мы делаем, так нельзя. Ну, вся эта канитель стандартная. Я конечно же стопорнул, да и в принципе мне ни хера не светило, ведь она оказалась девственницей. Когда я это узнал, то ваще улетел в космос. Ты же помнишь, как для меня это важно? Настроил я тогда, конечно, замков с ней…

Знаешь, где я прокололся? Начал давить на нее, понял? Так сильно ее хотел, что перегнул палку. У меня же как? Если я чувствую, что оно мое, – то все, весь мир готов к ее ногам, и жду то же самое в ответ. Типа все, мы расписаны на небесах, давай дальше двигаться. Какие запреты, какие ограничения? Я тебе за базар отвечаю, что женюсь. А у них же все по-другому работает.

Пацаны в зале говорили: «Найди бабу на поебаться, а эту воспитывай», «Не торопись, не дави», а я так не могу, брат… А у нее, понял, сразу отторжение включилось. Ну, не наша она. Не южная. Приехала с Урала откуда-то. Там у них другие понятия. Начались ссоры, обиды, истерики. Мои чувства росли с каждым днем, а ее остывали. Появились «друзья», с которыми она периодически ходила гулять. Прикинь, да? Ну как тут не высказать, что она охуела? При живом мужике ходит по вечерам с каким-то левым чмошником. И ожидаемо: один из таких друзей и занял мое место после нашей очередной ссоры. Бля, как я не находил себе места, брат… Естественно, я дал ему пиздюлей, что окончательно отвернуло ее от меня. До сих пор часто выступаем вместе, но она даже не здоровается. А с этим хреном уже второй год встречается. Друг, блядь. Но меня он обходит стороной. От греха подальше.

И понял, брат. Мы хоть и были с ней вместе по дэшке, это – ярчайшие чувства в моей жизни. Какая на хуй Маша из ю «Б»? Пыль, детский лепет. Тут реально она была первой девушкой, к которой я что-то почувствовал.

Не-е, сейчас уже, спустя столько времени, могу сказать, что это была не любовь, а одержимость. Любовь – чувство обоюдное, все остальное в любых вариациях – одержимость. Это я прочитал в одной из книг.

Будь ты рядом, брат, мы бы нашли выход. Твои советы всегда были дельными, хоть я их и не всегда слушал. Да а чьи я ваще слушал? Батины? Тоже сомнительно… И будь ты рядом, я бы не натворил всякой дичи после расставания с ней. Пить начал, братка… Хоть я и не фанат алкашки. Был бы ты тут, быстро привел бы меня в чувство. А без тебя чё только не творил… Напившись однажды, я заявился к ней с букетом и гитарой за плечами. Прикинь? Думал, что это поможет ее вернуть. Играть же так и не научился, поэтому просто бил по струнам и орал во весь голос. Выталкивали меня из подъезда ногами. Пытаясь забыть ее, я тратил дни, насилуя грушу и пропадая в клубах с одногруппниками, но не особо помогало. Как и чпок, который по пьяни иногда перепадал. Как я смог совмещать синьку и спорт – хз. Зато я заметил, что меня влечет лишь к одному типажу девушек: каре- или зеленоглазые брюнетки. Но, понял, брат, что бы я ни делал – забыть ее не получалось. Так продолжалось до недавнего времени.

На календаре – шестнадцатое марта. Думки об этой девчуле почти меня покинули. Одногруппницы пригласили поиграть в мафию. Как всегда, компания собиралась исключительно мужская: я и восемь девушек! Знал я там всех, кроме одной!

Ну что, братик, ты уже хочешь знать, чё там дальше?

Макс

Хочу, сволочь ты эдакая! Еще как хочу! И да, судя по рассказу, время и тебя покарало…

Мне тут вспомнилась одна фраза: «За каждой сукой будет стоять кобель, который сделал ее такой, и наоборот. И это гребаный замкнутый круг, из которого нам никуда не деться». Мы сами создаем себе подобных. Сами срем друг другу в души. Зачем? Не знаю. Наверное, потому, что мы люди, а люди – твари. Мы доверяем все свое «я» кому-то, а этот кто-то вытирает о нас ноги, и мы тогда находим кого-то еще и в обиде на прошлое делаем то же самое.

Думаю, вся вина и правда в бабках. В погоне за этими бумажками мы потеряли свое «я». Стали штамповками. Роботами. Куклами. Мы живем, чтобы зарабатывать деньги. Мы учимся, чтобы зарабатывать деньги. И мы херачим всю нашу жизнь, чтобы заработать эти гребаные деньги. Мы въебываем, въебываем и еще раз въебываем, и не замечаем, как жизнь проходит мимо нас. Живем как по сценарию.

Вот наблюдаю я за одногруппниками… У них вся жизнь в четырех стенах. Их сценарий дня: утро, завтрак, учеба, дорога домой, ужин, какие-то домашние занятия, сон. И так изо дня в день. Да, военка, да, они станут отличными врачами, но все настолько автоматизировано, что менять что-то уже просто опасно, понимаешь? Порой кажется, если внести изменения, то их организм не выдержит и даст сбой. Они, когда видят меня, не спавшего тридцать часов, пьяного или после попойки, с засосами и в помятой одежде, начинают причитать: мол, как ты так, Витя, можешь? И знаешь, что я отвечаю? «Легко!» Я могу так. Я лучше посплю поменьше, пожру поменьше, но успею что-то больше, увижу что-то большее, почувствую что-то еще. Я лучше прочту еще одну книгу, поговорю с человеком, с которым интересно, но я не буду сидеть сутки напролет в четырех стенах шараги. Я не хочу так, понимаешь? Мне двадцать! Я жить хочу! И я никак не готов понимать однообразие, замкнутый мирок, примитивность, которую просто стыдно осознавать. Так вот, о моих одногруппничках. Сейчас они учатся, потом пойдут на работу и станут въебывать! Въебывать, чтобы прокормить свое темное «я». Для чего? Хотя… Еще один рабочий кадр для государства. Они ведь тоже нужны, согласись?

Ладно, что-то меня понесло. Расскажу о своих так называемых холостяцких буднях.

Я спал сколько хотел, просыпался, когда хотел, был ничем не обременен и делал все что душе угодно. Мы с парнями путешествовали от бара к бару, от кофейни к кофейне, от клуба к клубу. Дебоширили, прожигали деньги и время, и никто не мог нас остановить. А возвращались всегда в шарагу на наши девственно-холостяцкие гамаки. Но даже там мы не давали никому покоя. Днем я ездил на учебу (если ездил), после обеда читал, а вечером снова пытался организовать веселье где-то за пределами студенческого логова. И всегда с новыми девушками. С одной из «новеньких», Юлей, наши горизонтальные отношения чуть подзатянулись, но ничего особенного. Я знал цену свободе и никак не хотел с ней, то есть со свободой, расставаться. Подбешивало ли ее это? Да. Переживал ли я по этому поводу? Нет. Если я где-то и в чем-то чувствовал подвох, то быстро соскакивал. Тут все вроде было спокойно. Ничто не нарушало пацанский кайф, никто ни в чем не ограничивал.

Есть у меня товарищ, Вова, с которым мы любим забивать на занятия: проснуться около обеда, похмелиться пивком, съесть дешевую курицу с ананасами в китайской забегаловке неподалеку от шараги, а после залиться ширпотребным виски. Мог бы я, будучи закованным в отношения, позволить себе такое? Отнюдь. А так… Не надо никому звонить или писать. Тебя никто не ждет. Ты никому не нужен. Мне нравилось быть никому не нужным.

Обычно после такого традиционного опохмела мы с Володей разбредаемся по своим делам. Так было и в тот злополучный день. Он поехал шпилить какую-то бабу, а я покатил в кофейню сделать пару записей. У меня много разных мест для разных целей. Есть места, где можно спокойно провести время и почитать, есть кабаки для попоек, есть для отдыха, для знакомств. В кофейне я пишу свои дневники. Достаточно просторный зал, плетеные стулья и столики, приглушенный свет, табачный дым и ровный гул от разговоров. То, что надо.

Расположился я в углу. Спустя какое-то время меня окликнул до жути знакомый и приятный мягкий голос. Это была Юля, которую я упоминал ранее. Не спрашивая разрешения, она плюхнулась рядом. Начались банальные вопросы для поддержания беседы, на которые я отвечал односложно – меня это устраивало. Она что-то ворковала о себе, о тяжелом дне и планах на выходные, а я просто кивал и продолжал делать записи. Ее попытки забраться вопросами ко мне в голову и душу быстро пресекались. В конце концов ее общество стало напрягать. Да и слова что-то не ложились на бумагу. Душа требовала одиночества, поэтому я и предложил Юле в воскресенье встретиться на Петроградке – это район у нас такой. Частенько с парнями зависаем там. Она намек поняла и быстро ретировалась, не забыв наградить меня скупым поцелуем в щеку.

Посидел еще полчаса – никакого результата. Расплатился по счету и вывалился на гудящий Невский – это центральный проспект наш. Красивый, сука. Людей толпы, снуют туда-сюда. И машин столько же. Чихают себе кубометрами дыма, который якобы рушит воображаемый озоновый слой.

Я постоял немного и отправился дальше в свои холостяцкие будни, едва не сбив бабку с тележкой. Она даже глазом не повела, представляешь? Старики в Питере вообще непробиваемые. Им насрать. Они думают, что свое отжили и можно все. Всегда хотел быть стариком. Тебе на все насрать, ты всех кроешь хуями, но тебя должны все уважать, потому что ты в возрасте! Ты прожил. Ты такое видывал, что никто не видел! Поэтому тебе дозволено все.

Собственно, это краткий отрывок из всего того, что я хотел тебе рассказать. Жду ответа.

Вик

Бля, я уже думал, что не дождусь письма. Почта России совсем не радует. Мне тут мама посылку передавала… Задержали, суки, почти на неделю. Видимо, твое письмо валялось где-то рядом.

Кстати, насчет задержек. Лови еще один писос из моей жизни… Короче, прочитал недавно в книге, что, когда самка видит хорошего самца, способного дать ей лучшее потомство, она никуда и никогда его не отпустит. Так оно и есть, отвечаю.

Короче, самое начало первого курса. Я уезжаю с боксерами на сборы на пару недель в область на базу, а девочка, с которой я на тот момент спал, – Катя – осталась в Ростове. Отношений не было, нас познакомил мой товарищ по спорту, чтобы поддерживать здоровье, но она, видимо, влюбилась. Появилось чрезмерное внимание, которое меня сильно напрягало и отвлекало от тренировок. Плюс я до сих пор Машку еще не забыл. Ну, короче, много факторов. Видимо, Катя почуяла, что я собираюсь по возвращении ее бортануть, и начала строчить эсэмэски про задержку, симптомы беременности, которые у нее проявляются, и все подобное.

Бля, брат, как я подосрал. Ты себе представить не можешь. Причем в прямом и переносном смысле. Я же на сборах, и срачка на нервах напала. Тренить не могу, с очка не слезаю, и она на том конце провода постоянно висит и ноет.

Стать отцом в восемнадцать, как тебе, а? Кому нужно такое счастье? Посыпались варианты развития событий: свадьба, дети, семейная жизнь, аборт, несчастный случай… Короче, взял себя чуть по чуть в руки, пишу ей: «Как так, блядь? Мы же предохранялись! Ты сделала тест?» Она отвечает: «Нет, сейчас пойду в аптеку». Через полчаса звонит: «Максим, ну все, я сделала тест. Угадаешь?»

Вот нельзя же их пиздить, да? Ну нельзя. Последнее дело – бить женщину. Но как в такие моменты можно сдержаться? Спасибо сотням километров, разделявшим нас. Угадай, ага! Я что, блядь, на шоу «Поле чудес», Вик?

Знатно прооравшись в трубку, получаю ответ: «Две полоски…» И пиздос: телефон падает из рук, я падаю вслед за ним прямо мордой об асфальт. Так сказать, легкий ментальный нокдаун. Возвращаюсь в реальность, думаю, чё делать. Набираю Сереге, который нас и познакомил. Он на сборы не помчал, приболел… Обычно, если у меня случается какая-то жопа, всегда обращаюсь к нему. Чувак умеет решать любую проблему, реально! Батя у него то ли из бывших бандитов, то ли во власти сидит. Он особо не распространяется.

Хз, чё там Кате успел наговорить Серый, но она брякнула мне буквально через пару минут и начала орать в трубку, что типа она никуда не поедет и ничё делать не будет, а я – мудак и плакса, пожаловался другу. Короче, чё было… Ор выше гор, брат. Серега приехал к ней утром, вломился в хату, которую они снимали с подругой, заставил обоссать три теста на беременность – все одну полоску показали, – и он, довольный, сообщив мне результат, умчал в закат. Ну не крут ли, а?

Ладно, это все весело, конечно, но не так, как то, что я тебе расскажу дальше.

Я писал, что с нами играть в мафию пошла одна девчонка, которую я раньше не видел, и что ты думаешь, брат? Миниатюрная брюнеточка с голливудской улыбкой. Считай, один в один моя несостоявшаяся любовь. Правда, та никогда не одевалась столь официально: строгая серая клетчатая юбка, белая блузка и туфли на шпильке. А эта мне такой офисной телочкой показалась. Волосы забраны сзади в пучок. Хороший, дорогой маникюр, хоть и наращенный. Я прямо сразу теперь на это смотрю. Как красная тряпка для меня. И жопкой крутит – дай боже.

Мне нравится, когда с девчулей есть о чем поговорить. Если она читала классику или смотрела в кино последние новинки – ваще круто! Я, как ударился в творчество, сам стал чаще читать. И в кино ходить. Да и сидеть с девочкой и пялить в стены – тоже не айс. Но когда девушка пиздит без умолку, да еще и с жестким донским говором, я готов заткнуть ей рот чем угодно. Это я сейчас о новенькой, если ты не понял. И первая затычка, которая пришла на тот момент на ум, находилась между левым и правым карманами моих джинсов.

– Ой, ребята, я недавно разговаривала со своим будущим работодателем. Грандиозный человек. Глава большой корпорации, – рассказывала она по пути.

А теперь прочитай это предложение вслух, брат, но выкрути гэканье до максимума и наложи сверху мерзкое писклявое щебетание. Представил, да? Согласись, разъеб. Ты знаешь, как жестко я могу подколоть человека, если хочу его заткнуть, а желание закрыть ей рот в тот момент достигло апогея. Обычно после таких подъебов замолкают, но она ничуть не смутилась, а даже смогла дать мне отпор. Ты себе можешь это представить? Мне стало интересно, что будет дальше, но наш диалог превратился в настоящую битву. Мы отстали от основной группы и трепались вплоть до кафе.

Тогда-то все и случилось…

Я и не заметил, как снова снесло крышу, брат. Девочка мне понравилась, зацепила, взбудоражила, открыла чакры, я хз, как еще объяснить. Короче, я влюбился, так сказать, с первого слова. Но я почти ничё про нее не знал, и основной вопрос, который интересовал меня на тот момент, – есть ли у нее парень?

Вот тебе очередная интрига, братское сердце. Продолжаем наш пинг-понг. Жду с нетерпением ответа от тебя. Да и самому не терпится уже поведать эту историю, ведь я сейчас, по сути, нахожусь в гуще событий.

Макс

Готов признать, история про задержку меня повеселила. Равно как и про говор. Она что, гэкает хуже наших деревенских старух? Если сможешь приложить диск с записью ее голоса к следующему письму, буду несказанно рад.

А что за книгу с премудростями отношений ты читаешь? Постоянно сыплешь фразами из нее. Колись, Фрейд доморощенный.

Ты, кстати, чертовски прав насчет того, что они всячески пытаются нас удержать. Никогда не понимал этого. Зачем пытаться силой заставить остаться в отношениях? Зачем вообще человека заставлять быть с тобой, если он этого не желает сам? Это какое-то навязывание ответственности, навязывание чувств, которых никто не испытывает. Чего люди пытаются добиться таким образом? Заведомо проигранная партия.

Не могу сказать, что меня пытались привязать, но ярлык «парня» постоянно прилетал от девушек, которым в итоге озвучивалось, что не будет ничего, кроме как секс без обязательств. Я всегда предупреждал и вел себя соответственно. Всеми своими поступками я показывал, что не сторонник отношений, что люблю свободу и себя и не готов делить себя и свободу с кем бы то ни было. Но нет. Никто не может общаться на таком уровне. Надо все усложнить. Попытаться привязать, приватизировать. Зачем? Если я захочу, то останусь сам, – зачем пытаться заставить меня быть с тобою насильно? Кому от этого будет легче? Тебе? Возможно. Но только в первое время, ведь потом ты поймешь, что я не испытываю ровным счетом ничего. Начнутся скандалы и ссоры, недовольства и претензии. А потом – «пуф»… Или скорее – «бабах».

Черт, порой действительно не хватает понимающих людей рядом. С этим просто какой-то дефицит. Все же жду, когда ты подтянешься в этот город и «мы» устроим дебош, хе-хе.

Питер… Он создан для этого, мужик! Для постоянного, круглосуточного, круглогодичного веселья. Даже сейчас, когда на столбике термометра отметка в тридцать два градуса выше нуля, на улице абсолютная духота, и все именно так, как описывал Достоевский: желтые улицы, которые сливаются в бесконечно длинные линии; люди, лениво перемещающиеся от укрытия к укрытию в поисках прохлады; машины, тухнущие в пробках. В такие дни не хочется выползать из своего убежища, именно поэтому сейчас я сижу за столиком у окна, вывожу эти строки, лениво попивая стаут, тягой уничтожаю жизнь самокрутки, которая цикличностью дыма убивает года моей праздной жизни, а из колонок доносятся сладкие нотки блюза.

Своеобразная хандра, которой хочется подчиниться. В такие моменты ты отдыхаешь от всего дерьма, которое происходит за спасительными стенами логова. Но стоит вступить ночи в права владения этим городом, как начинаешь осознавать, что твою жопу тянет на приключения: в родные места, улицы, закоулки, бары, где слоями нависает в пространстве табачный дым. Где люди общаются, не беспокоясь быть непонятыми, а свобода и легкость идут рука об руку с алкоголем и феерией.

Ох уж эти прокуренные питерские разложившиеся пабы… Места, где можно встретить понимающую личность, доступную любовь, а возможно, и нечто большее, кричать о жизни, философии, отношениях, дружбе, предательствах, рок-н-ролле, книгах, писательстве, обсуждать, осуждать и быть осужденным. И так всю ночь напролет. А после, уже ранним, еще не полностью вступившим в права утром, сидеть где-то на веранде кофейни и пить согревающий, бодрящий кофе, который приводит вереницу твоих мыслей хоть в какой-то порядок. Это нереально круто, Макс.

Вернемся к насущному.

Надеюсь, ты извлек хоть какой-то урок из своих похождений и готов мыслить трезво? Иначе, мой дорогой друг, тебя ожидает грандиозное фиаско.

Хотя, ты знаешь, мне даже стало немного интересно, чем это кончится. Нет, я ни в коем случае не желаю тебе зла, но если ты еще ни разу не наступал на грабли, то лучше это сделать сейчас, чем будучи в браке. Главное, будь начеку. Почуешь хитрожопость – беги, уноси ноги, спасай свои яйца, ибо ты можешь погрязнуть во всем этом, а приятнее свободы нет ничего, поверь, я точно знаю.

Теперь о моей истории. Тем же вечером мы с Вовой отправились в бар «ХХХ». У нас традиция – собираться там компанией по субботам. Ребята уже ждали. Едва переступили порог, нас закрутил круговорот праздника. Все угощали друг друга, орали во всю глотку рок-н-ролл и сливались в страстных танцах. Успех вечера был предрешен. И Вова, и я почувствовали это, обменялись недвусмысленными взглядами и отправились в гущу событий. А дальше – пустота.

Утром я проснулся в абсолютно неузнаваемой для меня обстановке.

«Что за…» – пронеслось в голове. Через секунду я услышал, как приятный женский голосок на кухне напевает песенку группы Oasis, периодически вместо слов вставляя «на-нанана-на». Все-таки – успех.

Я и продолжил дрему, наслаждаясь мягкой и теплой постелью. Через несколько минут на лицо упали пряди приятно пахнущих волос. Девочка забралась сверху и стала меня будить. И, клянусь тебе, Макс, ее попытки были бы тщетными, если бы не кофе, который она заботливо приготовила и принесла в кровать. После двух лет военки я стал как собака Павлова: чую кофе – и сразу просыпаюсь. Терпкий аромат ударил в нос, и больше не было сил сдерживаться. Такого поворота я не ожидал.

Я разлепил один глаз и заметил, как она – довольная – сверлит меня взглядом. Явно ждет благодарности. А разве того, что я проделал с ней ночью, – недостаточно?

В общем, я выдавил что-то типа «неожиданно и приятно» и сделал первый глоток. Не знаю, как ты, а я люблю первый глоток больше всего. Первый и последний. Первый – есть принятие окружающего мира, и если кофе хорош, то и день, и весь мир будут хороши на сегодня. Последний же свидетельствует о твоем заряде и энергии и полностью зависит от первого. Так вот, этот кофе был хорош. Девочка ждала, пока я прикончу напиток.

Едва я отставил кружку, начался какой-то безостановочный монолог с ее стороны. Я изредка поддакивал, задавал наводящие вопросы и улыбался. Она рассказала о том, что живет одна, учится, старается, как-то крутится-вертится, что отца нет, что мама всегда тянула семью одна, что любит и бережет ее за это. Рассказала о том, что бесконечно сильно переживает за своего младшего брата, который, по ее мнению, – герой, ведь спас кошку. Увидела мои татуировки и сказала, что тоже хочет сделать себе одну, но знает, что маме это не нравится, а расстраивать ее она не хочет.

Кстати, ты же не в курсе, Макс. Я начал забиваться. Уже четыре штуки сделал. Большие, но как положено военному – в недоступных для глаз местах.

Когда она заговаривалась, я ухватывал моменты, чтобы рассмотреть ее. Невысокого роста, каштановые волосы до плеч, миловидные черты лица, карие глаза, пухлые губки, маленький аккуратный носик, узкие плечи, талия, круглая попа, ровные и стройные ноги, маленькие стопы. Сначала я испугался, что ей нет восемнадцати, но в памяти всплыло, как в баре на спор она показала свой паспорт, и там был девяносто второй год. Девочка прекрасно сохранилась. Ее звали Машей.

Поток ее слов не останавливался ни на минуту. Казалось, что она не общалась ни с кем вечность и теперь решила выговориться, боясь, что завтра уже не будет такой возможности. И тут она выдает: «Не знаю… Я редко так много говорю, но мне кажется, что ты не осудишь. – Следует пауза, от которой я чувствую бегущий по затылку холодок. – Ты какой-то другой».

Мои привычки сигналили об опасности. Я часто слышал, как девушки говорили мне, что я какой-то другой. Сейчас это звучало по-особенному, не так, как раньше. Я слегка отморозился, но виду не подал, лишь повалил ее на кровать и поцеловал. Всегда казалось, что любую неловкую ситуацию можно исправить правильным сексом. После него мы еще какое-то время повалялись в постели, и я начал собираться домой.

В таких случаях оставаться нельзя. Чересчур опасно. И я это понимал. Внутренний голос буквально кричал «надо было вернуть наше я, наше личное пространство!». Она спросила, могу ли я остаться. Пришлось соврать про учебу и строгие военные нравы, хотя я уже второй день не появлялся на занятиях и толком не имел представления, что там происходит. Затем она попыталась узнать, когда мы увидимся. Пришлось соврать, что на этой неделе все расписано и есть окошко лишь на следующей. Не знаю почему, но я был уверен, что встречусь с ней.

Ее потупившийся взгляд выражал явное недоверие моим словам. Пришлось применить старое доброе «если бы я хотел сбежать, то сделал бы это еще ночью», что ее немного успокоило. Поцелуй на прощание, и я сваливаю в урбанию.

Сори, Макс. Меня уже выгоняют из кафешки, поэтому продолжение будет потом.

Не серчай.

Вик

Скажи честно, братка, без пиздежа, как есть: неужели тебе не хотелось остаться с ней? Каждое утро вдыхать аромат ее волос, слушать это прекрасное пение? Мять теплую жопку по ночам, получать чашку кофе в постель и сладкий поцелуй? Представь, она ведь могла влюбиться в тебя… Хотя кто знает, может быть, уже? И все тогда – ты в шоколаде. У тебя есть девчуля, которая души в тебе не чает, которая готова на все: стирать, убирать, заботиться. Чё еще для кайфа надо, брат?

Недавно прочитал в книге одну интересную фразу: «Выбирай не того, кого любишь, а того, кто любит тебя!» В этом что-то есть, Вик. Задумайся. Реально. Если шанс того, что ты найдешь девчулю, с которой сто процентов совпадешь, очень мал, лучше быть с той, которая тебя любит, чем наоборот.

Чё за бред я несу? Сам хз, братское сердце. Может, книга влияет. Я тебе привезу ее, как в гости соберусь. На меня это не похоже, да? Прости. Я просто нахожусь в эмоциональных охуях. Сейчас поймешь почему…

Короче, когда мы подошли к заведению, у входа уже ждал какой-то тип. Рыжий, невысокого роста, одет в темную клетчатую рубашку и брюки. Боты начищены до блеска, часики блестят. Денди лондонский. Чуть постарше меня, но хоббит. Выстегнул бы его на раз. Он сразу мне не понравился. Думаю, ты уже догадался, что это был ее парень.

Но, бля, парень не парень, а я сразу же перестал уважать его как мужика. Где это видано, чтобы за руку не здоровались? Даже если в толпу приходишь, пока всем не дашь краба – не остановишься. А он лапу даже не протянул, прикинь. Чисто кивнул. Типа чё, я не достоин его рукопожатия? Или он зассал. Не по-пацански. У нас бы за такое быстро в чувство привели. Блин, да даже молодняк, который приходит в зал, сразу этому учат. А тут что?

Но это все херня, брат. Слушай дальше. Короче, он за весь вечер ни разу ее даже не коснулся, не говоря уже о поцелуе. Чисто сидел рядом и поддакивал. Тряпочный какой-то. Три часа за ним наблюдал, и с каждым разом охуевал все сильнее и сильнее с его «мужских» качеств. Но я назову это как есть – петушиных. То, что он маменькин сынок, прямо было написано на лбу. Чисто чувак, который привык находиться во власти женщины. Представь, чтобы твоя девчуля повысила на тебя голос в присутствии друзей, а, брат? Что бы ты сделал? А Юля – ее, кстати, так зовут – кричала на него при первом же затупе. Спорол херню – недовольный взгляд, неправильно угадал слово – «дурак», ошибся в формулировке – подзатыльник.

Короче, я сразу запалил, что у них есть какие-то терки в отношениях. Любовь – это святое, конечно, и в книге пишут, что милые бранятся – только тешатся, поэтому я никогда не стал бы рушить такие чувства, но, глядя на это… Бля, если бы знать, что у них все идет по пизде, я бы ухватился за малейшую возможность забрать ее. Я ее очень хочу, брат. И не только из-за хорошей внешности. Помнишь, как в «Маске» Джим Керри превратился в волка, и, когда вышла Кэмерон Диаз, он выл, вываливал язык на стол и не мог найти себе места? Вот так же было и со мной, когда я услышал, как она стелет. Она не просто умна – слишком умна, брат. До восхищения, до безумия! Я в жизни не встречал таких умных баб. Даже Зойка-отличница и та по сравнению с ней казалась тупой. Это зацепило еще сильнее.

Братское сердце, мне кажется, это – судьба. Столкнув нас, она будто вскрикнула: «Эй, придурки, я давно пыталась вас свести! Не наломайте дров! Вы созданы друг для друга!» Но чё я могу сделать? Дать ему пизды, закинуть ее на плечо и сказать: «Теперь ты будешь жить со мной»? Я надеялся, что от нее хоть какой-то намек будет, или взгляд, или чё-то такое, понял, во время игры, но ни хера. Потом ждал, что мы пойдем еще куда-то после мафии все вместе, но, когда все закончилось, они с парнем спрыгнули, а я грустным отправился домой.

А вот щас ты охуеешь конкретно, брат. На следующий день она написала сама. Нашла страничку в соцсетях и постучалась в друзья. Мы переписывались чуть ли не до утра. И так несколько дней подряд. Оказалось, что у нас огромное количество общих тем: мы читаем одни и те же книги, смотрим те же фильмы, даже путешествовать по одному и тому же маршруту хотим (судьба!). Ты же помнишь, как я грежу Америкой и хочу туда уехать жить. Она тоже об этом мечтает. Мы представляли, как вместе будем гулять по Манхэттену, есть бургеры и запивать настоящей колой. А еще мы, как выяснилось, живем в соседних домах (судьба!).

Спустя неделю таких переписок я не выдержал и позвал ее гулять. А чё? Сколько можно тянуть? На часах было два ночи. И чё думаешь? Она согласилась!! Я выскочил на улицу и стал ждать, когда она появится из подъезда. Стою, мнусь как школьник, камни пинаю, и тут Юля выпархивает мне навстречу.

Ночью всегда тянет побазарить о чем-то таком откровенном, но мы терли ваще о другом: о целях в жизни, делились дальнейшими идеями, планами. Все совпадало (судьба!).

Первая ночь подошла к концу практически незаметно, и мы поспешили по домам.

Следующей ночи я ждал сильнее, чем оценки по ЕГЭ. Я хотел выяснить, любит ли она парня. Даже созрел небольшой план, как это разузнать. А еще, понял, оказалось, сегодня она первый раз соврала ему: напела, что идет спать. Сама же устремилась со мной навстречу ночи.

Я, короче, решил не тянуть кота за яйца и спросил прямо в лоб, чё да как. Она такая – опа, и заменжевалась. Ну все, брат. Все сразу понятно. Человек, который испытывает такое сильное чувство, как любовь, не станет сомневаться в нем ни на секунду. Это как спросить, любишь ты родителей или нет. Да чё тут думать?

Я спалил, где у нее проседает защита, и начал чуть по чуть пробивать туда. Реакция не заставила долго ждать. Она призналась, что любви давно нет, а их отношения – чисто привычка, от которой невозможно избавиться. Цель достигнута. Нокдаун.

Она чуть оклемалась, и мы пошли дальше гулять. Я рассказал подробнее про бокс, даже показал пару ударов, чтобы она могла защитить себя, если что; про хор, даже про то, что иногда пишу стихи. Я, кстати, немного преуспел в этом, переехав в Ростов. Думал, только за хор можешь меня подъебывать? Вот, лови, новый повод. В деревне сочинялось в основном чисто поржать, а тут я стал писать чаще и, как мне кажется, круче. Если кайф, брат, дай знать – отправлю тебе парочку.

А, понял, она услышала про стихи – и такая давай умолять, чтобы я ей чё-то почитал. Я прямо почувствовал себя Маяковским: прыгал по улице, забирался на забор и деревья, кричал и жестикулировал, будто на сцене перед огромной толпой. Она заценила. Сначала рассыпалась в комплиментах стихам, а потом начала и про меня говорить. Восхищаться типа. Именно теми качествами, которые, как правило, оставались незамеченными всеми вокруг. Еще она кайфанула от того, как я выкупаю ее. Как открытую книгу. Наши посиделки в деревне не прошли даром, брат. И, бля, не пиздю, я мог реально угадать, о чем она думает в тот или иной момент. Как в сказке, понял? Но ночь была не вечной, и нам снова приходилось расставаться до следующей встречи. Я так не хотел ее отпускать. Тянул минуты как мог. Но она все равно не давалась, понял? Типа недотрогу играла. Поэтому моя следующая цель была – поцеловать ее.

Хз, как я все это вывозил без сна, но спустя сутки мы снова бродили по просторам ночного Ростова. Я знал очень красивые места, которые мечтал кому-нибудь показать, чтобы кто-то разделил эти эмоции со мной, почувствовал то же самое. И выбор был сделан. Потащил ее в центральный парк к фонтану. На него не наткнешься, если просто гулять по главной аллее – он чуть в стороне, поэтому и народу там всегда мало, а ночью так ваще пусто. Водичка шумит, все цветет и пахнет вкусно, птички там чуть по чуть кричат – романтика.

Она такая достала жвачку и быстро закинула в рот, а я решил воспользоваться моментом – попросил поделиться.

– Это последняя, – пискнула она и, чтобы подтвердить свои слова, вывернула карманы, а затем высунула жвачку на языке изо рта.

Брат, хз, то ли она сделала это специально, то ли чё, но я быстро сориентировался:

– Хорошо, я не брезгую!

Потянулся к ней губами и забрал жвачку с языка. А через секунду со словами: «Хотя нет. Ты ее уже сжевала, забери обратно», – вернул поцелуем.

Бля-я-я… чё я тогда испытал, брат. Эмоции хлынули через край. Я едва сдержался, чтобы не закричать: «Я люблю тебя!» Прикинь, было бы как в дешевом кино, когда он после первого поцелуя кричит про любовь, а та в охуе стоит.

Внезапно начался дождь. Даже ливень. Минута – и мы были мокрые насквозь, а спрятаться негде. Вот реально, даже под деревьями лило, шо пздц. Выход один – мчаться обратно по домам. Я набросил на нее свою кофту, посадил на плечи и побежал как угорелый, по пути распугивая прохожих. Получилась неплохая такая внеплановая тренировочка. Мы в горах, когда готовились ко всероссийскому, тоже сажали сверху и бежали. Тормознул я, только оказавшись под козырьком своего подъезда. До ее дома там рукой подать. Тут она такая:

– А у тебя дома есть карты?

Я поначалу не выкупил, чё она к чему, и кивнул в ответ. Следом прозвучала фраза «я никому и никогда не проигрывала в дурака», и во мне проснулся Барни Стинсон, готовый принять любой вызов. Я пообещал Юле, что от меня она уйдет без штанов.

В хате был жуткий бардак, конечно. Но чё теперь, не отказываться же из-за него от такой заманчивой перспективы. Да и как по-другому могло бы быть, брат? Живу один. Дома когда бываю: после учебы да после трени, и откуда силы возьмутся, чтобы генералить? Ну, я чё, пока она разувалась в коридоре, начал мутить: грязные шмотки с пола полетели в корзину для белья, тарелки с объедками, прикрывая телом, перенес из комнаты в кухню и сгрузил в раковину. Отыскал две чистые кружки и поставил чайник. В ящике валялась залежалая шоколадка. По сроку годности – вроде есть можно. Пара минут, и мы с кружками переместились на диван. Игра началась.

Знаешь же, брат, девчули любят на себя пуху накинуть, какие они профи в картах, но Юля реально хорошо играла. Первые партии она лихо давала мне под хвост. Потом я более-менее пришел в себя и стал отыгрываться. Потом предложил поиграть на желания. А хули? Чё я теряю? Особой надежды на то, что она согласится, не было, но чем черт не шутит?

– Хорошо, только не на секс! – сказала она.

Чё ни фраза, то попытка вывести меня из равновесия, блин. Она будто прощупывала почву, по которой ступала. Напоминает «Линейку», где ты последовательно все изучаешь. Ты не знаешь, скорее всего, – это виртуальная бродилка такая. Катаем в нее с пацанами иногда. Вот и у Юли по ходу так же, брат. Игра заманчива, интересна, но в ней может быть только один победитель. И им должен быть я.

– У нас не будет секса, Юль. Как минимум потому, что у меня нет презервативов, а без них я не сплю ни с кем.

Чё я за тип, а? Четко парировал, да? Произнес это абсолютно спокойно. А она, видимо, ожидала иной реакции. Видел бы ты ее глаза, брат. Там чё за ураган был. От удивления они готовы были вырваться из орбит и плясать чечетку. Думала, нарвалась на какого-то лоха, а ей попался сильный соперник.

Игра продолжилась. Поначалу желания были простые. Типа, я кукарекал, она хрюкала, я танцевал, она отжималась. Никто не решался продвинуться дальше. После очередной, довольно красивой победы она воскликнула: «Раздевайся!» Видимо, ждала, что я включу заднюю, но не тут-то было. Носок слез с ноги и точным броском отправился в угол комнаты. Далее мы по очереди начали снимать друг с друга одежку, пока не остались в трусах.

– Так, все! Последняя партия, и я пошла домой! А то ты меня сейчас изнасилуешь!

– Не смогу, я же тебе уже сказал, что у меня нет презервативов.

Эта фраза про презервативы была ловкой манипуляцией, которую я вычитал в книге.

Началась последняя партия, и мне надо было выиграть ее кровь из носу, что я и сделал, немного смухлевав. Желание осталось за мной.

– Давай загадывай, и я побежала.

– Кажется, у меня есть одна идея!

Наклоняюсь, она подается навстречу, и наши губы встречаются. Искра, буря, страсть, безумие. Ловкий язычок сразу начинает бродить по просторам моего зева, но в следующую секунду я отстраняюсь.

– Хотя нет, ты знаешь, я еще не решил, что загадать!

Очередная манипуляция, брат. Бери на заметку. Реакция была ожидаема: она взорвалась эмоциями.

– Что-о-о? Это же и было желание!

– Я поцеловал тебя, потому что захотел.

– Ах ты… Да это был вообще не поцелуй! Так первоклассники целуются.

– А как надо? Покажи!

Бросил ей вызов, и она его приняла. Набросилась на меня, и остатки вещей полетели в разные стороны. Ее руки зарылись в мои волосы, а я начал исследовать ее тело. От напряжения, витавшего в воздухе, можно было заряжать смартфоны. Не думал, что девочка настолько жесткая: на моем теле стали появляться следы от зубов. Шея, щеки, плечи. Я схватил руками ее грудь и сильно сжал – вырвался легкий стон.

Пожирание друг друга продолжалось очень долго, но проникнуть в себя она так и не дала. Мы чисто ограничились петтингом и заснули в объятьях друг друга.

Проснулся я оттого, что Юля судорожно носилась по хате, собираясь в универ. А мне торопиться было некуда. От трень выходной, по учебе тоже к третьей или четвертой паре надо было. Лежал и смотрел, как этот маленький ангелочек собирает одежду, порхая от дивана к креслу.

Бля, брат. После того как Юля ушла, меня просто распирало от желания кому-нибудь вдуть. Лишь бы это была женщина и желательно живая. Шляпа после ночных игрищ дымилась так, что ояебу, реально. И я позвонил Ангелине. Еще месяц назад поклялся себе, что этого не сделаю, но тут все пошло по пизде… Она учится с нами в универе на курс старше, и мы спали пару раз. Ну, она там втюхалась в меня чуть ли не по самые помидоры, а я чё? Мне ваще не вкатывало. Короче, звоню ей. Оказалось, что она где-то недалеко от меня и может зайти в гости. Ангелина не отличается особой красотой, но ее грудь… Брат, там шедевр. Два с половиной, стоячая, маленькие торчащие сосочки и аккуратный ореол. Женская грудь – моя слабость. Чтоб не спиздеть, брат, мне кажется, что даже женатым я не смогу пропустить ни одного декольте. Может, ты знаешь, как избавиться от этой напасти?

Едва Ангелина вошла в мою дверь, я ей даже слова не дал сказать. Сорвал с нее одежду, повалил на диван и стал жамкать грудь. Это все, для чего она мне была нужна. Затем я на секунду сорвался к шкафу за презервативами и попробовал в нее войти. Именно «попробовал», потому что Ангелина была слишком узкой. Для меня в принципе все девочки узкие. Нет, ты не подумай, брат, я не хвастаюсь. Если вдруг не веришь, то готов предоставить в качестве подтверждения книгу отзывов и предложений. Хе-хе. В деревне-то у меня так и не случилось ничё ни с кем, это ты был весь такой гигант, а я впервые чпокнулся тут – в Ростове. Оказалось, есть сложности.

Короче, кое-как мне все же удалось проникнуть в нее, но все закончилось секунд через тридцать. Я сразу кончил. Уж слишком был перевозбужден.

И знаешь, сразу появилось чувство отвращения. Как к б/у товару, как к некачественной вещи. Оно всегда приходит, если я не испытываю никаких эмоций к девушке, и как с ним бороться – неизвестно. Сразу хочется убежать куда-нибудь, скрыться за горизонтом. У тебя так же, брат? Скажи, что да… Не хочу чувствовать себя ущербным.

Ну, короче, слез я с Ангелины и начал одеваться, давая понять, что ей пора уходить. Непонимание, отражавшееся в ее глазах, готово было вырваться наружу и дать мне пизды. Она даже не шевелилась, лежала враскоряку и сверлила меня взглядом, тяжело дыша. Я никак не реагировал – чисто ждал, когда она соберет свои шмотки и свалит ко всем чертям, потому что в тот момент я ненавидел весь мир и особенно себя. Еще и Юля перед глазами стояла…

Вся сцена сопровождалась абсолютной тишиной. Ангелина встала с дивана и начала не спеша натягивать белье. Меня так злила ее медлительность, брат… Я понимал, что еще капля – и сорвусь. Она периодически посматривала в мою сторону в надежде услышать хоть слово, но слов не было. А чё ей скажу? Ты мне нужна, только чтоб потрахаться? Она и так это знает. По идее. Хотя я и стараюсь всегда говорить прямо.

Ангелина застегнула последнюю пуговицу на блузке, послала меня на хуй, разревелась и скрылась за дверью, хлопнув ею напоследок, а я поспешил в душ, пустил кипяток и стал сильно тереться мочалкой, пытаясь смыть с себя все: ее выделения, запах и еще какую-то невидимую хрень. Видимо, из головы. Хз, сколько я там времени провел, но казалось, что целую вечность.

Кстати, брат, забыл тебе рассказать. Перед тем как Юля упорхнула от меня, случилось вот что. Она как раз влезала в свою маечку, когда я попросил ее открыть шкафчик у телевизора и взглянуть на верхнюю полку. Ты уже понял, да, что она там увидела? Целую кучу презиков.

– Максим, как это понимать? – спросила она.

– Понимай это так, что, если бы я хотел тебя чисто трахнуть, я бы сделал это еще в первый вечер.

Она закрыла шкафчик и, не сказав ни слова, ушла.

Вот так вот, братка.

Макс

Ты что, влюбился? Макс, очнись! Оно тебе надо? Гуляли ночью, не трахнул и отпустил… О боги!

Да, помнится, ты всегда умел среди толпы блядей найти лучшую и начать по ней загоняться. Заканчивай с этим, дружище. Там дорога одна – в бездну.

И да, по поводу перепихона: не парься, что тебе хочется свалить, как только ты кончил. Нормальное явление. Как врач говорю!

И вообще, пока ты там мутишь свои шуры-муры, у меня началась посталкогольная меланхолия. Хоть я и люблю Питер всем сердцем, его серость частенько отражается на настроении. Особенно с похмелья. Дописав тебе письмо, я вернулся домой, напился и завалился спать. На следующий день планировался очередной поход в бар, но до этого еще надо было дожить.

И вот, проснувшись с квадратной башкой, я решил не валяться весь день в кровати – перспектива не из лучших, – а чем-то себя развлечь, поэтому, едва разлепив глаза, набрал Юле.

Здесь ты должен сказать: «Вик, это судьба, что у тебя и у меня девушек зовут Юлями». Но это все хуйня, Макс, смирись! Никакой судьбы нет.

Не знаю, какую струну дернула та встреча в кофейне, но мне снова хотелось ее увидеть, болтать часами напролет о глупых вещах и смеяться, не задумываясь ни о чем.

– Привет, любовь моя.

– Скольким девушкам ты это говорил?

– Только тебе.

– Врать ты всегда умел легко.

– В этом я большой мастер!

– Удивлена.

– Ты удивлена тому, что я мастер лгать? Женщина, ты хочешь меня обидеть?

– Нет, то, что ты лжец порядочный, я знала. Удивлена тому, что позвонил.

Мы перекинулись еще парой пасов, и я пригласил ее погулять. Наша компашка собиралась в баре на Петроградке. До вечера я коротал время, мило общаясь с Машей. Ее конечно же печалил тот факт, что я не могу посвятить ей выходные, но мы условились встретиться на недельке. Что-то в этой девочке меня трогало. Она была… Настоящей, что ли. Понимаешь? Не было в ней этой лишней хитрости или какого-то коварства. Но мои холостяцкие привычки все равно были настороже и постоянно ждали подвоха. После разрыва с бывшей мне кажется, что подвох может быть в каждой встречной. Образовалась своеобразная паранойя на женский счет. Все мне кажутся какими-то ведьмами, которые путем древних заклинаний хотят надеть на меня кольцо, словно кандалы на раба, и заставить пахать на ферме всю жизнь. Маша не была исключением. Юля тем более. Но в отличие от всех остальных, с ними я мог быть по нескольку дней кряду, прежде чем включался инстинкт самосохранения. А это дольше как минимум на сорок часов, чем с кем-либо еще.

В бар я заявился, уже изрядно накидавшись текилой. Не спрашивай, где успел. Мне только повод дай. Осмотрелся от входа и заметил много знакомых лиц, поздоровался с барменами, после чего уже оказался у столика Юли. Она была шикарна: светлый блейзер и такого же оттенка брюки, туфли на шпильке. Притом, насколько мог разглядеть мой опытный глаз, под блейзером у нее не было ничего. Это заставило меня улыбнуться. Приветственное рукопожатие мы заменили страстным поцелуем.

Это был умопомрачительный вечер. Мы танцевали, пили коктейли, которые доброжелательные бармены делали по знакомству почти за бесценок. Стойка тряслась, когда мы, уже в угаре, оседлали ее. Столько оваций я не срывал, даже когда голым пробежался по мостовой. А было и такое.

Под утро мы решили ехать к ней. Пока я убирал шампанское в холодильник, она пошла в душ. В коридоре тянулся след из вещей, ведущих в ванную комнату. Я не удержался и отправился следом. Терять такой случай было бы просто непростительно.

Эта девочка невероятна, Макс. Ее талия, стан, бедра. Вода скатывалась по нежной коже, как шаль, окутывая своим теплом. Я быстро разделся и забрался в ванну. Она улыбнулась и прильнула ко мне. Мои руки легли на грудь, затем заскользили вниз. После того животного секса, который начался в душе и закончился на кровати, мы долго не могли прийти в себя: ее ноги ходили ходуном, а я почесывал ноющую от укусов шею.

И вроде все хорошо: отличная вечеринка, закончившаяся соитием, мягкая кровать с бокалами шампанского, наши разгоряченные тела, прижатые друг к другу. Что еще для счастья надо? Ничего. Но устоявшаяся идиллия испарилась так же быстро, как и возникла, когда она начала «этот» разговор.

– Почему ты не хочешь остаться? И я не про сегодняшнее утро, я про «всегда».

Ширма падает, и все волшебство, которое так долго удерживало маленького зрителя, улетучивается: куклы не живые, ими кто-то управляет. Я попытался пресечь попытку продолжить, но ее уже было не остановить.