Читать онлайн Биение истинного сердца

Глава 1. О новых обязанностях, переполохе и спасении

Главный офис Стражей Света. Разгар рабочего дня.

– Заходи уже, чего мнёшься?

Арсений вздрагивает, услышав крик из-за двери, на которой золотыми буквами выгравировано «Главный Страж Света Волевой Пётр Алексеевич», и берётся за изящную ручку под состаренное серебро. А может, и правда из серебра сделана. Тернитасов крайне подозрительно относился к вызовам начальства посреди бела дня. Ещё подозрительнее он относился к вызову самого – здесь стоит важно поднять указательный палец вверх, но Арсений поднимает лишь глаза – Петра Алексеевича. Обычно начальство обходилось скромными письмами по корпоративной почте. А если уж лично вызывали… То ты либо накосячил, либо сильно накосячил, либо конец тебе, Тернитасов, пойдёшь патрулировать улицы ночью вместо сладкого сна.

– Здравствуйте, Пётр Алексеевич. – Арсений скромно заглядывает внутрь.

– Пройди нормально, а? – Глава Света хмурит брови, сидя за огромным столом из массива дуба, в центре которого «течёт» ярко-голубая эпоксидная река. – Кто через порог здоровается, Тернитасов?

– Да, простите.

Арсений неуклюже протискивается внутрь, прикрывая за собой дверь, и встаёт, опустив взгляд, как нашкодивший котёнок. Светлый паркет на полу очень странно сочетается с дорогущими коврами, которые ткали ещё во времена первой войны Стражей. А это было… Три тысячи лет назад? Или пять?

– Шесть тысяч триста восемьдесят два года назад, Тернитасов. – Пётр Алексеевич осуждающе качает головой. – Двойка тебе по истории.

– Простите.

Арсений скукоживается ещё сильнее, что с его почти двухметровым ростом выглядит весьма комично, и старается не думать. Мысленный блок против главного мага Света весьма бессмыслен. Такое если и получится, то только у главы Тьмы. И то, не факт.

– Да не переживай. – Пётр Алексеевич откидывается на спинку кресла, обитого розовой кожей. – Не ругать звал. Садись. – Он кивает на ярко-жёлтый стул.

Арсений, всё ещё кукожась и рассматривая паркет, идёт к стулу, чуть не спотыкается о ковёр, почти роняет стул, отодвигая, и, наконец, садится. С ладоней от волнения скоро капать начнёт, и ужасно хочется сбежать в подпространство, лишь бы не чувствовать на себе пристальный взгляд самого – мысленный палец вверх, иначе никак – Петра Алексеевича.

– Ой, Тернитасов. – Пётр Алексеевич щёлкает пальцами, и Арсения буквально размазывает по стулу спокойствием. – Лучше?

– Ага. – Арсений кивает, поднимая наконец взгляд на Петра Алексеевича.

Сегодня на нём серая кофта, которая отчаянно пыталась скрыть худобу владельца, но получалось так себе. Вообще, внешний вид глав Стражей, наверное, единственное, в чём и Тьма и Свет сходились. Бледность и худоба Петра Алексеевича, который предпочитал строгие костюмы тёмных цветов, явно больше подходила главе Стражей Тьмы, в то время как их глава фанател от неформального стиля и со стороны мог показаться добрейшей булочкой, особенно, на фоне разъярённого главы Света.

– С семейного обеда приехал. – Пётр Алексеевич недовольно цокает и, пресекая очередные попытки Арсения извиниться, продолжает. – Над чем сейчас работаешь?

– Артефакт ищем, Пётр Алексеевич. – Арсений садится ровнее. – Ведьмак из Тёмных, зараза, в пустыню его зашвырнул, а он с иголку размером. Уже сузили круг до десяти километров.

– Передашь это дело Логиновой. – Пётр Алексеевич делает пометку в компьютере и вновь откидывается на спинку кресла.

– Но… – Арсений глупо моргает, в упор смотря на Главного Стража Света. Мудрейшего из мудрейших, между прочим. – Она стажёрка! Девятого ранга! А к поиску артефактов допуск только с шестого. Она же просто не сможет найти!

Арсений совершенно честно и искренне недоумевает, как Петру Алексеевичу могло прийти такое в голову. Ладно взять её под крыло. Ладно взять как помощника. Ладно показать, как это делают маги повыше рангом. Но полностью передать дело?! Девятому рангу?! Арсений пятого и то, ему не хватало силы, чтобы щёлкнуть этот поиск как орешек. Приходилось день за днём смотреть в хрустальный шар сквозь подпространство и сужать круг поиска сантиметр за сантиметром. А Катя чего со своим девятым рангом сможет? Ей сейчас даже карандаш в этом здании будет проблематично найти, чего уж говорить об артефакте, размером с иголку, который закинут в огромную песочницу.

– Во-первых, Тернитасов, никаких феминитивов в моём кабинете. Оставь это Тьме. – Пётр Алексеевич сурово сдвигает брови. – Во-вторых, Екатерина, в отличие от тебя, силы не боится, и готова нырять глубже. А в-третьих, Арсений Андреевич, ты теперь займёшься поиском пробудившихся магов.

Главный офис Стражей Тьмы. В то же время.

Влад нервно крутит ручку пальцами, просматривая подпространство. Упустили, ироды. В который раз! Он бьёт кулаком по столу, открывая глаза. Никаких следов. Только ошмётки каши из энергий. Очень сильно хочется размазать по стене Птахова, который стоит возле двери, опустив голову, словно провинившийся школьник. Впрочем…

– Объясни мне, ошибка эволюции, как это вышло?! – Влад швыряет ручку в стену рядом с головой подчинённого с такой силой, что та входит в бетон как горячий нож в сливочное масло.

– Владислав Владимирович… – Птахов косится на ручку и вновь опускает взгляд. – Она троих наших в госпиталь отправила. Двое от сил хотят отказаться. Говорят, что лучше с девятым рангом в бумагах копаться будут, чем на заданиях жизнью рисковать…

– Вы ошалели?! – Владислав встаёт из-за стола так резко, что кресло с грохотом падает на белоснежный паркет. – Распустили нюни как Светлые сопляки! Хотите на голом окладе сидеть?! Чтобы за каждую мелочь спасибо-пожалуйста вываливали в оптовых количествах?! – Он обходит стол и вплотную приближается к Птахову. – Знаешь, что со всеми вами будет, если эти сопливые ангелочки его найдут? Пойдёте драить их унитазы! Рабами станете! В кандалах жить будете! Вам от магии оставят только воспоминания! Этого ты хочешь?!

– Мы… Найдём… – Птахов нервно сглатывает. – Прочешем местность… Они же телепортироваться не умеют, да?

– Ты у меня это спрашиваешь?! – Владислав вытаскивает ручку из стены и подносит её к глазу Птахова. – А может, передать это дело Всеволоду, а? Раз ты не справляешься.

– Дайте… неделю…

– Два дня, Птахов. Два дня, и чтобы эта фамильярша стояла в моём кабинете!

Влад убирает ручку от его лица, разворачивается и идёт к своему креслу. Когда он садится, дверь за Птаховым уже закрывается, и Князев может наконец немного выдохнуть. Он вновь прикрывает глаза, погружаясь в подпространство, и чувствует, как Арина подползает к нему и кладёт голову на колени, подпитывая спокойной силой. Гнев хорош в быстрых атаках, но когда он не находит выход, то начинает сжигать силу изнутри. Владу, как магу вне рангов, в общем-то, безразличны такие мелочи, но всё равно приятного мало.

– Хозяин… – Арина осмеливается подать голос. – Зачем вам она? Все самые сильные фамильяры и так ваши. В холодном подвале, истощённые. Даже если Свету удастся их достать и найти им мага, то на восстановление могут уйти годы, а то и сотни лет. Силы на вашей стороне. Зачем вам какая-то дикая фамильярша? Она ведь и к Свету не выйдет, не покажется. Одичавшая слишком.

– Она – предвестник конца, глупое ты создание. А вот чьего именно конца, решит сторона, которая первая её найдёт.

Главный офис Стражей Света. Кабинет Петра Алексеевича. Всё ещё разгар рабочего дня.

Хорошо, что Арсений сидел, иначе точно бы упал. Поиск магов – дело третьих и четвёртых рангов, ибо только им доступен уровень подпространства, на котором можно увидеть различия в энергии реальных обладателей способности входить в подпространство и владеть магией, от сверхчувствительных, но совершенно обыкновенных людей. Подпространство, как учили Арсения, доступно абсолютно всем. И люди, и маги вхожи в него каждый день. Как минимум, во сне. Особо продвинутые люди могут и в состоянии бодрствования погружаться в подпространство, обзывая это трансом или подсознанием. Но люди, в отличие от магов, не в состоянии добыть из подпространства информацию об объектах, им не принадлежащих.

Арсений привык сравнивать подпространство с обыкновенным поисковиком в сети интернет. Ты туда заходишь, настраиваешься на необходимое и получаешь информацию. Низшие уровни, доступные девятым-десятым рангам, представляют собой скопление общей информации, которую генерируют люди. Фильмы, сериалы, книги, мировые события, искусство. Удобно, на самом деле. Сел, прикрыл глаза, погрузился на низший уровень, выбрал себе фильм на вечер и смотришь. Ну или выуживаешь информацию из необходимой книги. Не нужно бегать по библиотекам, искать что-то в интернете, всё необходимое сразу появляется в твоей голове. Главное правильно настроиться. Седьмой и восьмой уровни позволяют искать свои вещи, например, потерял ты телефон, погрузился, посмотрел историю своих передвижений и нашёл. Также на этом уровне происходит невербальное общение со своими фамильярами или хорошо знакомыми магами. Свои царапины с синяками можно залечить или от насморка избавиться, если, конечно, есть способности к исцелению. Боевые маги могут что-нибудь небольшое поджечь, или кружку подвинуть на этом уровне.

Вариантов использования этих уровней намного больше, чем низших информационных. Только вот они словно пробная ограниченная версия. Силу почувствовать можешь, но для полного управления ей будь добр повысить ранг. Многие так и застревают на седьмом ранге, оставаясь работать с бумагами или патрулируя улицы. Работа не пыльная, платят нормально. Чего стараться, если потенциал ограничен шестым, реже пятым, рангом? Арсений вот сам не сильно хотел подниматься выше, но каким-то чудом скакнул аж до пятого ранга на экзамене. Он сам не понял, как это произошло. Сидел себе, разглядывал хрустальный шар, ибо он оказался обязательным на экзамене для выявления уровня, и внезапно увидел, как посреди леса в маленькой неприметной канавке лежит брезентовый свёрток, размером с котёнка. Оказалось, артефакт кто-то из Светлых припрятал. А Арсений тогда, если честно, вообще думал о том, как съест душевных размеров шаурму, когда это всё закончится. Пятница была. Он только закончил отчёт по работе поисковой команды, хотел быстренько пройти обязательный ежегодный экзамен и тут на тебе. Кабинет Петра Алексеевича, повышение, новые обязанности…

– Но, Пётр Алексеевич, я ж и так с шаром сижу, куда мне магов-то искать? Тем более, я подтвердил свой пятый ранг, который ближе к шестому, какие мне маги? – Арсений уставился на главу Света, усиленно стараясь не думать о том, что тот просто свихнулся.

– Без фамильяра пятый, Арсений. – Пётр Алексеевич вздохнул. – Я не свихнулся, если тебя это так беспокоит, и никогда не давал и не даю заданий не по силам.

Арсений стискивает зубы, отворачиваясь. Кому, как не Петру Алексеевичу знать, что он в свой потолок уже давно упёрся, и пробить его возможно разве что чудом расчудесным, которого, увы, даже в мире магов не существует. Здесь законы усилий похлеще, чем у людей. Тем хоть вселенная может благоволить и подкидывать как бы случайно нужных людей или события. Брать своё чудо или нет – решение за человеком, разумеется, но и не взять то, что полагается, весьма трудозатратное занятие. Арсений так и не понял полную схему, ибо грешен немного, спал на занятиях, но одно запомнил точно. Людям дан случай, магам же их сила. И фамильяры. Арсений их как-то оборотнями обозвал, за что получил знатный выговор и отдельную лекцию от самого – тут важный взгляд вверх – Петра Алексеевича. Оборотни, по всемирной классификации Стражей, как и вампиры или перевёртыши, относятся к магам. Фамильяры – самостоятельный вид. Это не маги, не люди, не животные. Они одинаково хорошо чувствуют себя как в человеческом облике, так и в животной сути. В отличие от тех же оборотней. У них основная сила в животном обличии сосредоточена. Фамильяры, в основном, не живут среди людей. У них свои поселения, свой мир, в который обычному человеку входа нет. Фамильяры не могут творить магию, не могут создавать что-то без мага. Они словно батарейки, которые без техники весьма бесполезны. Но стоит их засунуть в пульт…

Арсений оказался странным пультом. Ему почти не подходили фамильяры. Случай наиредчайший, ибо фамильяр просто даёт энергию, а энергия – универсальна для всех. Не существует фамильяров исключительно для Света или Тьмы. Не существует фамильяров, которые могли бы только с одним магом существовать. Легенды, безусловно, ходили, но то просто легенды, которые Арсений, если честно, проспал. Запомнил только то, что фамильяр может быть слишком слабым для мага или, наоборот, чрезмерно сильным, и в первом случае передача энергии будет просто бесполезной капелькой в океане силы, а во втором маг либо не сможет впитать силу, либо его разорвёт. Вот эти случаи из практики Арсений запомнил. Возможно, из-за того, что им слишком красочно описывали последствия подобных экспериментов.

Арсений знал чуть ли не всех фамильяров Московии. И частично знаком с фамильярами из Винеты. К тому же, к ним часто на регистрацию приезжали фамильяры со всей Тартарии. Сильные, слабые, обычные в животной сути и совершенно экзотические вроде таракана-паука. Ни один не подходил Арсению. В лучшем случае, он чувствовал лишь вялое перетекание энергии. Словно кран лениво капает. В худшем же, не чувствовал совсем ничего. Пётр Алексеевич любил шутить, что Арсений – оборотень под прикрытием, потому что оборотням фамильяры не были нужны. Они силой луны питались. Возможно. Арсений и это проспал. Однажды Пётр Алексеевич даже свою Киру привёл в главный офис. Очаровательный фенек, скрывающий под шкуркой силищу под стать самому – важный взгляд – Петру Алексеевичу. Тогда весь офис ходил накачанный энергией. Особо чувствительные маги и вовсе валялись на диванах, словно наевшиеся до отвала коты. А Арсения еле-еле на ранг выше вытянули. И то, эффект держался ровно сутки.

– Съездишь в дальнее поселение. – Пётр Алексеевич открывает ящик и достаёт оттуда папку. – Передашь Варваре, она разберётся. И Екатерину с собой возьми. Пусть подберёт себе кого-нибудь по силам. А то эту иголку Тьма раньше нас захватит.

– Ладно. – Арсений угрюмо кивает.

– Что ладно, Тернитасов? – Пётр Алексеевич кладёт перед ним папку. – Сам не забудь с фамильярами побеседовать. Может, из новых кто подойдёт. Туда как раз из Грустины человек двадцать отправили. Говорят, магов на всех не хватает, сидят, страдают бедолаги.

Арсений вновь угрюмо кивает, понимая, что спорить абсолютно бесполезно. Хочет Пётр Алексеевич очередной отрицательный результат – он его получит. Всё равно у Арсения его работу забрали, а больше нечего делать, поэтому прокатиться чуть ли не в другой город не такое уж и плохое времяпровождение. Он встаёт со своего места и идёт к выходу. И даже почти доходит, но прямо перед носом распахивается дверь, и в кабинет вваливается целая толпа. Арсений еле успевает отскочить в сторону. Все взъерошенные, с паникой в глазах и грязью на одежде. Кажется, что местами даже кровь виднеется. А в центре всей этой вакханалии на полу в позе эмбриона лежит… То ли оборотень недоперекинувшийся, то ли фамильяр. Их с расстояния практически невозможно различить. Тем более, девушка, что лежала на полу, была вся в грязи и крови, и только уши торчали из копны тёмных волос. Кажется, кошачьи.

– Это ещё что такое?! – Пётр Алексеевич вскакивает со своего места и осматривает присутствующих. – Почему вваливаетесь? Правил не знаете?

– Пётр… Алексеевич… – Сергей Борисович, пытаясь отдышаться, тычет пальцем в сторону лежащей девушки. – Тут… это…

– Катастрофа. – Макар садится на пол и поднимает руку девушки, на запястье которой застёгнут антимагический наручник. – Не наш.

– Я вижу, что «тут это». – Пётр Алексеевич закатывает глаза и идёт к лежащей. – Я спрашивал, какого Света у меня здесь такой балаган?

– Так а куда нам её ещё? – Молодой боевой маг, имя которого Арсений не знает, отступает в сторону, освобождая место.

– Костина сюда! – Пётр Алексеевич грозно смотрит на парня, который тут же предпочитает выбежать по назначению. – Куликов, отчитаться! Остальные вон!

– За ведьмой выехали. – Сергей Борисович выдыхает и встаёт ровнее. – Она на бедолаг понос наводила.

– Такой толпой? – Пётр Алексеевич располагает руку над головой пострадавшей девушки. – Вам что, совсем заняться нечем?

– Так это… – Сергей Борисович чешет затылок. – Неделю с унитазом не расставались бедолаги. Не помогает ничего. Вот и подумали, что банда орудует. Собрались, поехали, Машу захватили, чтоб от поноса избавила. Ну а чтоб её не того-этого, Макара взял.

– Того-этого… – Пётр Алексеевич всматривается в наручник. – Тёмные… Откуда она у вас?

– Да я сам не понял. Мы за ведьмой, она в сторону леса скачет. А тут эта. Прямо посреди дороги материализовалась. Лежит, шепчет что-то, я наклоняюсь, а она того… Сознание потеряла. Ну Лёха за ведьмой понёсся догонять, а я с остальными эту в машину и к вам. Не маг ведь. Фамильяр. Причём ничейная совсем.

– И без тебя вижу. – Пётр Алексеевич осторожно дотрагивается до головы и прикрывает глаза. – Плохо дело. Костин где?

– Тут я, Пётр Алексеевич. – Запыхавшийся Дмитрий Максимович вваливается в кабинет и сразу же садится на колени возле девушки-фамильяра. – Развернуть бы. Позвоночник цел, шевелить можно.

Арсений, почти не дыша, наблюдает за тем, с каким трудом Петру Алексеевичу и Серёже приходится разворачивать фамильяра, разжимая её руки и ноги. Кажется, что она даже не дышит, и Арсению отчего-то хочется подойти и прикоснуться к ранам, хотя он своими руками разве что уронить и сломать что-то может. Даже шары свои хрустальные бьёт регулярно. Вот от Петра Алексеевича или кого из лекарей вроде Димы, толку будет явно больше, чем от прикосновений Арсения. Но что-то тянет. А взгляд цепляется за небольшое кольцо, обтянутое чёрной нитью, внутри которого красуется пятиконечная звезда из той же нити. Артефакт или сильный амулет. Видимо, редкий, раз Арсений его никогда не видел…

– Вот ты как появилась… – Пётр Алексеевич берёт с пола то самое кольцо. – Интересно… – Он поднимает его выше и цепляется взглядом за Арсения, который всё ещё старается не дышать. – Ты всё ещё здесь?! А ну брысь!

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет боевых магов. Время обеда.

– Видишь чё? – Птахов пихает в плечо Эмиля, который всматривается в пиалу, наполненную неприятным варевом.

– Ага. – Эмиль недовольно отрывается от своего занятия. – Выговор скоро получишь, если не отвалишь.

– Выговор получим мы все, если к вечеру не найдёшь!

Птахов, скрестив руки на груди, отходит к окну, за которым проносятся осенние листья. Они ведь почти поймали эту гадость. Он же держал её, Эмир заклинание шептал, не давая перекинуться, Голубев сети почти накинул… А гадость вывернуться умудрилась каким-то чудом. Секунда и только ветки шевелятся, да лужи в следах собираются. А дальше мох, болото и нет больше следов, как и гадости…

– Не, чуваки. – Эмиль отодвигает от себя пиалу. – Всё тлен.

– Чё сказал? – Птахов разворачивается и подходит к Эмилю, грозно нависая над ним. – Ищи как хочешь! Хоть сам по лесу ползай, но найди!

– Слышишь! – Эмиль поднимается из-за стола и толкает в грудь Птахова. – Ты на кого голос повысил, а?! Сядь и сам посмотри, если умный такой!

– Чё орёте? – Савва лениво заходит в кабинет и присаживается на угол ближайшего стола.

– Идиот потому что. – Эмиль, напоследок злобно зыркнув на Птахова, вновь садится за стол и двигает к себе пиалу. – Мне ваш материал не нужен, могли бы не делиться. Дай того, кого ищем.

– Ты же можешь энергию отследить! Посмотри прошлое, считай, зацепи ниточку и размотай её!

– С ума сошёл? – Эмиль смотрит на Птахова как на умалишённого. – Князев не может, а я и подавно не смогу.

– На. – Савва достаёт из кармана халата пакетик с грязно-коричневой жижей. – Что смог – наскрёб.

– Да толку-то? – Руслан отрывает взгляд от монитора. – На спутниках глушняк. Всё деревьями закрыто. На местности прочёсывать надо и молиться, чтобы не убежала далеко.

Птахов тяжело выдыхает, роняя голову на ладони. Дело не просто плохо, а очень, очень плохо. Провалить его нельзя, а выполнить невозможно. Тупик, товарищи. И не сбежишь никуда…

– Собирайтесь. – Птахов встаёт из-за стола. – Будем на местности искать. И животных своих захватите. Особенно ты, Эмиль. Может, хоть здесь твоя собака будет полезна.

Машина Арсения. Обед явно будет только на ужин.

– Слу-ушай, у тебя такая большая машина. – Катя щёлкнула ремнём. – Тебе с ней вообще удобно?

Арсений хмуро заводит двигатель, пытаясь понять, при чём тут большая машина и почему в ней может быть неудобно, и трогается с места. У него из головы всё не выходит та девушка-фамильяр, которую принесли прямо в кабинет Петру Алексеевичу. Было в ней что-то… Что-то такое притягивающее и одновременно устрашающее, ибо выглядела она… Побито. Сквозь кровь и грязь еле просматривались аккуратные черты лица, слегка напоминающие кошачьи. И эти уши… Фамильяры в пограничном состоянии – мёртвые фамильяры. Во-первых, это безумно больно для них самих. А во-вторых, если не хватило силы остаться в какой-либо из форм, то и жизнь поддерживать сил не хватит. Для фамильяров превращение в животную суть, когда плохо, что-то вроде безусловного инстинкта. Там регенерация идёт намного быстрее и многое человеческое просто перестаёт иметь над ними власть.

– Ну, парковаться сложнее, на дороге не такая манёвренная…

– В маленькие просто не влезаю. – Арсений жмёт плечами, тормозя на светофоре. – Из-за роста.

– Да это понятно, просто обстановку разрядить хотела. Хмурной ты какой-то. Это из-за того, что твоё дело мне передают, да? Если из-за меня, то давай…

– Погоди. – Арсений перебивает Катю, вглядываясь вдаль.

Немногочисленные люди идут по своим делам, совершенно не замечая какой-то потасовки возле стены. Арсений качает головой и, дождавшись разрешающего сигнала, газует. Вряд ли люди такое наблюдают каждый день, что им настолько всё равно на происходящее вокруг. Явно кто-то обвешался амулетами, которые взгляды людские отводят. Арсений паркуется прямо напротив драки, благо, что его машина защищена от любопытных взглядов Тёмных. Видеть они её могут, но воспринимают как что-то максимально скучное, вроде голубиного помёта на асфальте. А снаружи двое ведьмаков с нескрываемым удовольствием избивают молодого парня, и, судя по тому, что от него не чувствуется ни Света, ни Тьмы, но явно исходит энергия, отличная от людской, избивают они фамильяра.

– Да что за день такой, а… – Арсений открывает бардачок, выуживает из кучи колец и браслетов непримечательное колечко и протягивает Кате. – Надень и не вылезай из машины. И вообще лучше не шевелись. Спрячет тебя ненадолго. Надеюсь…

Арсений вздыхает, поправляет браслеты на запястьях и выходит из машины. Ведьмаки либо слишком увлечены избиением, либо такие же слабые, как и Катя, потому что внимания на Арсения они не обращают. Он обходит машину, собираясь с мыслями и вспоминая всё, чему их учили. Помогает так себе, ибо это он тоже, кажется, проспал.

– Страж Света Арсений Тернитасов. Немедленно прекратить! – Он встаёт напротив ведьмаков, выставив руку вперёд. – От лица Стражей Света и во имя порядка во всём мире, действуя в рамках мирного Кодекса, требую объяснить, что здесь происходит!

– Не твоё дело, Светлый. – Ведьмак покрупнее сплёвывает на асфальт, но парня отпускает и выпрямляется.

– Ты не патрульный, иди своей дорогой, Светлый. – Тот, что чуть ниже, но явно задиристей, делает шаг вперёд.

– Действуя в рамках мирного Кодекса, вы обязаны представиться и объяснить свои действия, иначе вы будете переданы Судьям. Бегство и уход от ответа будет расцениваться как нарушение порядка, и вы будете преследоваться по закону. Ваши ауры считаны и будут переданы главам патрулей.

Ведьмаки явно слабее Арсения, что слегка, но всё же его радовало, ибо внутри его трясло как последний листочек на ноябрьском ветру. Арсений не патрульный, не боевой маг, он всего лишь офисный поисковик, который еле сдал боевую магию. И если эти двое удумают оказывать сопротивление…

– Валим. – Ведьмак покрупнее первым срывается с места, а за ним, на радость Арсению, убегает и второй.

– Ты как? – Арсений подскакивает к фамильяру и садится возле него на корточки. – Живой?

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Палата №6. В то же время.

– Пётр Алексеевич…

Дима подходит к главному Стражу, стоящему чуть в стороне от больничной койки, на которой лежит фамильяр. Возле неё суетится Маша, отмывая и обрабатывая раны, а рядом еле слышно пищит монитор контроля жизни.

– Не вытяну. Маг нужен. – Дима опускает взгляд. – Может… Вы попробуете?

– А то я не пробовал… – Пётр Алексеевич задумчиво закусывает губу. – Не держит она энергию, как вода сквозь пальцы утекает. От Машуни и то больше толку. Сейчас остальные прибегут. Будем пробовать. Держу как могу её, но уходит, зараза…

Дима кивает, возвращается к пациентке и берёт салфетку, чтобы помочь Маше убрать грязь. Фамильяры – достаточно капризные существа, и их регенерация очень сильно зависит от них самих. Дима, разве что, может накинуть на неё поддерживающую ауру, ибо попытки обратной подпитки не увенчались успехом, но ауру и так держит Пётр Алексеевич.

Обратная передача силы от мага к фамильяру требовалась только в экстренных случаях. Примерно таких, как этот. И в целом такая практика ставилась под сомнения, ибо мироустройством было заложено наоборот. Фамильяры – батарейки. А где это видано, чтобы пульты питали батарейки? Но, тем не менее, в древних сказаниях о старых войнах такое упоминалось достаточно часто. Тогда фамильяры были ценнее магов, и иметь личного считалось честью и привилегией высокопоставленных персон. Со временем необходимость в огромном количестве дополнительной силы у магов отпала, и фамильяры стали приятным дополнением. И часто они не принадлежали какому-то конкретному магу, а были свободными. Работали в офисах, наравне с магами. Занимались в основном готовкой, документами или уборкой, а при необходимости подпитывали нуждающихся.

– Вызывали? – Сергей Борисович заглянул в палату. – Собрал всех, кто на местах, выше четвёртого ранга, как просили.

– По одному заходим. – Пётр Алексеевич кивнул Куликову. – И пробуем её подпитывать. Если не идёт, сразу меняетесь. Времени в обрез.

Один за другим маги начали подходить к фамильяру. От потоков энергии воздух становился всё плотнее, поэтому Петру Алексеевичу пришлось перенаправить её в себя, чтобы оборудование не рвануло. Дима с бесконечной надеждой в глазах смотрел на каждого входящего и, кажется, молился. Дурацкая человеческая привычка…

Впрочем, Пётр Алексеевич и сам был готов начать молиться. Вживую он видел лишь однажды, как энергия проходит сквозь тело мага, не задерживаясь в нём. Она растекалась, заполняла собой воздух, липла к земле, к одежде, но только не к магу. Пётр Алексеевич держал его до последнего вдоха, вливая всю свою энергию, но так и не смог спасти. Безжизненную бледность того мага он помнит до сих пор. И короткий выдох, после которого больше не было вдохов, помнит. Несколько столетий он пытался найти причины, но всё, что получилось откопать – лишь древнейшие легенды о старом проклятии…

– Пётр Алексеевич… – Дима подходит к нему и осторожно дёргает за свитер.

– Знаю. – Он качает головой и достаёт телефон, набирая номер. – Продолжаем. Друг за другом. Пять секунд и смена. Алло, срочно в офис. У тебя пять минут. Медэтаж.

Мокрый лес за новым районом панельных девятиэтажек. Где-то обедает Владислав Владимирович, а простые работяги мёрзнут и голодают Тьма знает где.

Птахов пинает носком ботинка влажную шишку. Руслан уныло ковыряет кору ближайшего дерева. Эмиль уселся прямо на влажную траву и перемешивает варево в пиале, шепча заклинание. Рядом бегает облезлая собака-фамильяр, принюхиваясь к следам. Воняет болотом, сыростью, где-то вдалеке шумит стройка…

– Э! – Птахов кричит, смотря в сторону болота. – Есть чего?

– Болото! – Голубев кричит в ответ.

– Прекрасно. – Птахов устало прикрывает глаза и шикает на собаку, которая имела неосторожность пройти рядом с ним. – Чё ты здесь шаришься? Иди к Голубеву, тут и без тебя следы видны!

– Ты давай полегче, ага! – Эмиль грозно косится на Птахова и поднимается с травы.

– А ты воспитывай лучше своего фамильяра. – Птахов оглядывается по сторонам и идёт к месту, где удерживал беглую.

Влажная трава примята, но ничего, что помогло бы им с поиском, нет. Ни волосинки, ни кровинки. Только грязь с ботинок магов. Птахов садится на корточки, касается ладонями травы и прикрывает глаза, погружаясь в подпространство. Вот они догоняют её, хватают, валят на землю. Она устала, напугана, ранена, вся в грязи и пытается перекинуться, но Эмир не даёт. Голубев, зараза такая, медлит с магическими сетями. А потом она просто дёргается и выворачивается из мёртвой хватки. Бежит прочь, оставляя следы, тут же заполняющиеся водой, ныряет в болото… И больше не выныривает.

– Чушь. – Птахов мотает головой, открывая глаза. – Рус! Просканируй болото!

Птахов убирает руки от травы, отряхивая, и почти встаёт, но замечает что-то странное возле дерева. Он приближается, наклоняется, берёт в руки и почти танцует от радости. Между пальцами зажаты три волосинки, явно не человеческие, и, скорее всего, принадлежащие беглой. Немного, конечно, но хоть что-то!

– Эмиль, танцуй! И зови сюда свою собаку! – Птахов возвращается обратно. – Есть материал!

Вдалеке трещат ветки, и все резко замирают, прислушиваясь. По ощущениям, на них несётся как минимум стадо кабанов, но через пару секунд мимо пробегает парочка ведьмаков, даже не обращая ни на что внимания. Птахов и Эмиль переглядываются и жмут плечами, провожая взглядом пару бегунов.

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Палата №6.

– Вызывали? – Запыхавшийся Арсений почти вваливается в палату.

– Заходи. – Пётр Алексеевич кивает ему. – Остальные по местам.

– Там это… – Арсений хватает Серёжу за футболку, когда он проходит мимо. – Браслет у Кати. И фамильяр. В машине.

Серёжа удивлённо вскидывает брови, ничего не говоря, и кивает Маше в молчаливой просьбе пойти с ним. Арсений на них уже не смотрит, у него всё внимание приковано к больничной койке, на которой лежит та самая девушка-фамильяр из кабинета Петра Алексеевича. Тёмные ушки едва заметно подрагивают вместе с ресницами, ужасно контрастирующими с общей бледностью. Грязь с неё немного отмыли, но, кажется, стало только хуже, ибо живого места на ней почти не было. Раны, ссадины, синяки…

– Арсений. – Пётр Алексеевич кладёт ему руку на плечо. – Всю энергию в неё, понял? Я подстрахую тебя своей.

Арсений кивает, сглатывая, и подходит на ватных ногах к койке. Чем ближе, тем сильнее начинает биться сердце и сжиматься что-то внутри. Арсений не одуванчик, побитых магов видел и мёртвых тоже, но здесь… Он располагает руку над центром грудной клетки и прикрывает глаза, сосредотачиваясь. Кольца и браслеты начинают нагреваться, собирая всю энергию. Арсению уже как-то доводилось подпитывать Макара после крупной заварушки. Но исключительно потому, что рядом проходил, и, чтобы не терять время, пока более сильные маги идут, попросили его немного поддержать коллегу.

Арсений чувствует руку на своём плече и лёгкое покалывание. Пётр Алексеевич подпитывает, как и обещал. Сила мага, в отличие от фамильярской, не даёт длительного эффекта, и используется только для временного восполнения или же когда нужно сотворить какое-либо заклинание общими силами. Арсений выпускает энергию из ладони, совершенно не веря в какой-либо результат. Но раз главный Страж сказал выполнять…

– Пётр Алексеевич… – Дима шёпотом, чтобы не дай бог не спугнуть, обращается к нему. – Кажется, держит.

Арсений слышит шёпот, но суть уловить не получается. Передача энергии требует максимальной концентрации. По крайней мере, у Арсения точно уходят все силы на то, чтобы не прервать поток. Кольца с браслетами начинают обжигать кожу, в голове шумит из-за потока информации, а тело словно набили ватой. Быть магом, через которого течёт энергия, та ещё гадость. Хуже только когда её из тебя целенаправленно высасывают. Говорят, что по ощущениям из тебя будто тянут тонкие ниточки, и ты чувствуешь каждый миллиметр их движения.

Арсения мутит и начинает потряхивать. Кольца с браслетами, которые заколдованы собирать энергию из воздуха и отдавать её хозяину, сходят с ума. Ещё чуть-чуть и Арсений просто рухнет на пол, не выдержав такого потока через себя. И он падает. Но не на пол, а отлетает в сторону, больно ударяясь спиной о стену. В ушах всё ещё гудит, перед глазами пелена, изо рта вырываются какие-то хрипы…

– Тише!

Голос Петра Алексеевича доносится словно через толщу воды. Арсений нащупывает руками пол для опоры и садится ровнее, стараясь проморгаться и прийти в себя. До ушей доносится шипение и чьё-то рычание. Перед глазами начинает появляться разнесённая палата, Дима на полу, в таком же шоке, Пётр Алексеевич, стоящий на своих двух, и что-то тёмное в дальнем углу. Кажется, с шерстью, достаточно больших размеров и создающее впечатление какого-то демона…

– Тише. – Пётр Алексеевич вскидывает руки в сдающемся жесте. – Мы не обидим. Ты находишься в главном офисе Стражей Света, мы хотим помочь.

Рычание немного стихает, и Арсений садится нормально, во все глаза смотря на огромную кошку в углу. Он всякую живность видал, но такую… Голубые глазища ярко выделяются на фоне тёмной огромной тучи, и лапы такие большие, что кажется, будто достаточно всего одного удара, чтобы отправить в нокаут любого, кто рискнёт приблизиться. Среди напряжённой атмосферы внезапно раздаётся громкая весёленькая мелодия из кармана Петра Алексеевича, заставляя вздрогнуть всех присутствующих и даже демон в углу затихает, слегка наклоняя голову.

– Да побери тебя Тьма! – Пётр Алексеевич достаёт из кармана телефон, отключая звук. – Вы двое, – Он оборачивается к Арсению с Димой, – брысь в подпространство читать «Войну и мир». – Пётр Алексеевич разворачивается обратно к кошке, забившейся в угол. – А на тебя я сейчас накину «невидимку», не скидывай, пожалуйста.

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет Владислава Владимировича.

– Здравствуй, дорогой. – Князев омерзительно-елейным голосом здоровается со своим собеседником. – Как твоё ничего?

– Твоими молитвами всё прекрасно. Как сам, родной?

Из телефона, лежащего на столе, доносится подозрительная тишина. Ни шелестения бумажек, ни звуков улицы. Влад осторожно, чтобы собеседник ничего не заподозрил, ныряет в подпространство, быстро щупая окружающее пространство. Мертвецкое спокойствие и тотальная скука…

– Потихоньку. – Влад недовольно сжимает ручку. – Слышал, твои ведьму мою гонять удумали?

– Слышал. А чего ж не слышать. Притащат к нам, допросят да вернут. Обычное ж дело.

– Обычное. – Влад кивает, ещё раз ныряя в подпространство. – А странного ничего не происходило?

– А что? Что-то стряслось? Может, я подъеду, да за чашечкой кофе обсудим? А то знаешь же, что связь нынче не надёжна, подслушает ещё кто.

– А чего бы и не обсудить. – Влад сжимает кулаки, стараясь не выдать свою злость. – Давай вечерком сегодня.

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Палата №6.

Пётр Алексеевич убирает телефон обратно в карман, аккуратно снимая «невидимку» с кошки. Та, к огромному удивлению, совершенно тихо и спокойно пересидела под энергетическим полем. Пётр Алексеевич оборачивается к подчинённым, которые со смертной скукой на лице витают в подпространстве, и машет рукой, решая оставить их ненадолго и дальше изучать классику.

– Говорить, я так понимаю, ты не хочешь?

Пётр Алексеевич, вздыхая, смотрит на полный игнор со стороны кошки. Ладно хоть рычать перестала и шерсть немного опустила, переставая казаться огромным шаром.

– Надеюсь, ты понимаешь, что выпустить я тебя не могу. И поговорить всё же придётся. Князев не просто так звонил. Тебя ищет. – Пётр Алексеевич слегка улыбается, слыша кошачье фырчание. – Вот и я думаю, что сначала было бы неплохо подлечиться в безопасном месте. И поесть было бы неплохо. Как насчёт капельницы? Дмитрий Максимович ставит отменно, почти не почувствуешь. – Кошка скалится, шипя, и сильнее забивается в угол. – Понял. Не дурак. – Пётр Алексеевич жмёт плечами. – Окна защищены магией, выпрыгнуть не получится. Дверь тоже под защитой. Тёмные здесь не разглядят, если буянить не будешь. Хочешь, мага оставлю? Только чур не грызть, пригодится ещё. Его силами тебя с того света выдернули.

Кошка, немного подумав, вытягивает шею, разглядывая Арсения, который, кажется, вот-вот уснёт. Долго смотрит, словно изучая, и Пётр Алексеевич уже мысленно открывает шоколадку за эту маленькую победу, но кошка бьёт по полу своим огромным хвостом и отворачивается, теряя всякий интерес к Арсению.

– Как хочешь. – Пётр Алексеевич вздыхает и кивает на стену. – Там кнопка, если чего понадобится, нажми. – Он разворачивается к Диме с Арсением. – Выплываем, товарищи! И освобождаем помещение!

Арсений с Димой распахивают глаза и неуклюже встают под грозным взглядом Петра Алексеевича. Кошка всё ещё сидит, забившись в угол, но уже как-то немного уменьшилась в размерах. Арсений смотрит в её глаза и не может оторваться. Они затягивают. Не отпускают. Требуют подойти и рассмотреть поближе…

– Тернитасов! – Пётр Алексеевич щёлкает пальцами прямо перед его носом. – Особое приглашение надо? Оба сегодня здесь подежурите. В палату без сигнала не входить.

Они выходят за дверь, оставляя кошку в гордом одиночестве. Арсению такое совсем не нравится, но оспаривание приказов начальства карается патрулём, поэтому он просто показывает на своё горло и идёт к кулеру. Ночь, судя по всему, предстоит долгая.

– Пётр Алексеевич. – Дима, дождавшись, когда Арсений отойдёт на приличное расстояние, обращается к руководителю. – А как вы догадались, что он Арсеньеву энергию примет?

– Никак. – После недолгого молчания Пётр Алексеевич всё же отвечает. – От отчаяния позвал. Рты на замок, если что, я на связи.

Глава 2. О пропаже, находке и странностях

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Два часа ночи.

– Пётр Алексеевич… – Дима прижимает телефон к уху, нервно расхаживая по коридору из стороны в сторону. – Тернитасов пропал!

Ночную тишину нарушают только Димины шаги, да сонное шелестение по ту сторону телефона, усиленное динамиком. Они с Арсением вчера договорились дежурить по очереди, и первым вызвался Тернитасов, сказав, что уснуть в ближайшие часы не сможет точно. Дима был не против, ибо денёк выдался так себе, и покемарить хотя бы пару часиков он мечтал ещё с утра. Проснувшись, он налил себе кофе и пошёл искать Арсения, чтобы отправить того спать. Тишина на этаже внушала спокойствие, и Костин был уверен, что найдёт его где-то возле шестой палаты или, в крайнем случае, уснувшим возле кулера в окружении растворимого кофе. Но Арсения не было ни у кулера, ни в коридоре, нигде его не было. Будто сквозь землю провалился. Дима даже три раза весь этаж обошёл и в палаты свободные заглянул. Не было Арсения.

– Костин… – Пётр Алексеевич тяжело вздыхает. – Два часа ночи… В туалете смотрел?

– Смотрел, конечно, Пётр Алексеевич! – Дима, слишком громко возмутившись, оглядывается по сторонам и продолжает тише. – Весь этаж три раза обошёл. Нет его.

– Может, вышел? – Пётр Алексеевич зевает. – Погуляет да придёт.

– Куда? Я на ночь всегда выходы заклинанием страхую. Если бы кто-то вышел, то я бы узнал.

– Ну а в палате смотрел? – Пётр Алексеевич вздыхает.

– В какой? – Дима хмурится, стоя посреди коридора.

– Костин… – Пётр Алексеевич опять вздыхает. – Ты как ребёнок, ей богу. В палате с фамильяром. И если ты сейчас начнёшь уточнять, с каким именно фамильяром, я тебя прибью.

– Туда не заходил. – Дима встаёт напротив шестой палаты. – Сигнала не было, дверь закрыта…

– Открывай и смотри.

Дима со вздохом и стараясь не закатывать глаза, подходит к двери. Если нырнуть на пятый уровень подпространства, то можно увидеть, как вся поверхность слегка мерцает, словно покрытая инеем. Шестая палата – особенная. Она не просто защищена заклинаниями от незапланированного входа или выхода, она построена на магии. Каждый кирпичик, её окружающий, пропитан защитными заклинаниями. Не подсмотреть, не подслушать, не сломать, не сбежать. Даже дверь снаружи не увидеть, если Пётр Алексеевич отвод глаз не снимет, или не разрешит видеть.

Вчера перед уходом он вернул всю защиту на место и оставил видимость только для Димы и Арсения. Зачем и почему второго фамильяра так не охраняли, он не знал, но за годы службы у Света, Костин привык не задавать лишних вопросов. Если уж сам – важный палец вверх – Пётр Алексеевич что-то делает, значит, нужно именно так и никак иначе. Поговаривают, что он, как маг вне категорий и рангов, способен погружаться в подпространство настолько глубоко, что может видеть прошлое и будущее не только этой реальности, но и всех остальных существующих. Соответственно, и различные исходы тех или иных действий он также знает заранее. Дима весьма скептически относился к таким слухам, ведь знай он всё наперёд, то и войн между Светом и Тьмой не происходило бы. Да и скучно, наверное, жить, когда знаешь абсолютно всё…

Осторожно взявшись за ручку, Костин открывает дверь. Заклинания, её охраняющие, к счастью, не сбоят и пропускают сразу, моментально считав ауру желающего зайти. Внутри царит полумрак, освещаемый лишь лунным светом, проникающим сквозь незашторенное окно, да тусклой желтоватой полоской, образовавшейся из-за приоткрытой двери. Дима поправляет на всякий случай очки, но всё равно видит лишь очертания предметов и две яркие точки посреди палаты, что словно зеркала отражают ночное коридорное освещение.

– Пётр Алексеевич… – Дима переходит на шёпот и нервно сглатывает. – Он на меня смотрит…

– Кто? – Пётр Алексеевич зевает. – Тернитасов?

– Нет… – Дима, словно заворожённый, не отрывает взгляд от ярких точек, окружённых всепоглощающей тьмой. – Фамильяр.

– Ну смотрит и смотрит, Свет с тобой. – Пётр Алексеевич чем-то шуршит. – Поверь, в данный момент я точно так же бы на тебя смотрел, Костин. Тернитасов там?

Дима, с трудом перестав смотреть в яркие точки, но всё равно стараясь держать их в поле зрения, осматривает палату. Вчерашний бедлам никто так и не убрал, поэтому Костину приходилось прилагать все свои усилия, чтобы не спутать Арсения с валяющейся тумбочкой, или упавшим шкафчиком. На куче у койки Димин взгляд притормозил. Там вроде можно было различить руку, которая лежала на матрасе рядом с головой, и остальное тело, которое то ли сидело, то ли ещё что на полу, и было, кажется, прикрыто пледом. Костин сделал шаг вперёд, чтобы подойти поближе и убедиться наверняка, но всепоглощающая тьма с двумя яркими точками начала тихо, но весьма угрожающе рычать.

– Пётр Алексеевич, он рычит. – Дима отступил назад, решая не связываться с тьмой.

– Тернитасов?

– Фамильяр.

– Костин… – Пётр Алексеевич в который раз тяжело вздохнул. – Прекрати называть её в мужском роде. Тернитасов там?

– Вроде… – Дима попробовал ещё раз шагнуть к вроде-как-Арсению, но тьма вновь зарычала. – Темно, Пётр Алексеевич.

– Так посмотри сквозь подпространство! – Главный Страж Света явно начинал злиться. – Заодно глянь, живой или уже не очень.

Дима кивнул сам себе и прикрыл глаза, опускаясь в подпространство. Ауры были видны уже на седьмых-восьмых уровнях. Они выглядели как слабое свечение кожи. У кого-то аура была светлой, у кого-то в красных тонах, у кого-то с зелёным оттенком, могла отливать фиолетовым или синим, а могла и вовсе переливаться разными цветами. Арсеньева аура, обычно серая, сейчас слабо вспыхивала синим в такт биению сердца. Дима такое уже видел у тех, кто находится в крепкой связке со своим фамильяром или в момент подпитки мага. Но у Арсения не было фамильяра. Да и никто его сейчас не питал. Нахмурившись, Костин перевёл взгляд на фамильяра и опустился ниже в подпространство. Их ауры можно было разглядеть только на четвёртом уровне. Однако сейчас Дима не видел вообще ничего. Пустота. Тишина. Даже отблеска силы, что вчера вливал в неё Арсений, и той не было.

– Пётр Алексеевич. – Дима открывает глаза, вновь натыкаясь на две яркие точки, которые будто хотят его загипнотизировать. – У Арсения с аурой что-то не то. А у фамильяра я её вообще не вижу.

– Костин, ты Тернитасова нашёл? Нашёл. Оставь как есть и иди сам отдохни.

– Но, Пётр Алексеевич…

– Сейчас отправишься в сказочное приключение, осквернять мир фаянсовых изделий.

– Понял. Оставить как есть и отдохнуть. – Дима, всё ещё не отводя глаз от пары ярких точек, кивает. – Спокойной ночи, Пётр Алексеевич.

Дима убирает телефон в карман и пробует ещё раз шагнуть в сторону Арсения. На этот раз рычание сменяется шипением, и Костин шустренько встаёт там, где стоял. Если бы не вчерашняя общая нелюдимость девушки-фамильяра, то Дима решил бы, что она охраняет Арсения. А так… Бред. Тернитасов просто спит и угрозы не представляет, а если Дима подойдёт, то разбудит его, и двое на одну уже опасно. Да и то странное мерцание ауры скорее всего просто следствие вечерней передачи силы. Отголоски энергии Петра Алексеевича. Странно, правда, что остался только синий след, который связан с интуицией и эмоциональной глубиной или связью, если речь идёт о контакте мага и фамильяра… Ещё и пульсировал, хотя чужое обычно оседает словно налёт…

Дима прикрывает глаза, вздыхая, и открывает их, собираясь уходить, но взгляд будто цепляется за какую-то тоненькую ниточку, которая тянется между Арсением и всепоглощающей тьмой. Костин моргает, протирая глаза и… Больше не видит этой самой ниточки. Показалось, видимо. Прав Пётр Алексеевич. Отдыхать надо больше, а не гулять посреди ночи по чужим палатам. Абсурд ведь. Видимая связь между магом и фамильяром не возникает мгновенно. Её налаживать нужно, взращивать, а это иногда требует десятилетий. И речь не только о нитях, связывающих сквозь расстояние, но ещё и про ауры. Фамильяру нужно влить в мага приличное количество силы, прежде чем аура примет инородное. А тут и вовсе Арсений вливал. Дима со вздохом качает головой и окончательно выходит из палаты.

Мокрый лес за новым районом панельных девятиэтажек. Два часа ночи. Кто-то спит, а кто-то Птахов и остальные бедолаги, попавшие под горячую руку Влада.

– Видишь чё?

Птахов уже даже не пытается открывать глаза. Влажная трава, на которой он сидит, и ствол дерева под спиной кажутся самым удобным креслом. Руслан мирно посапывает, лёжа рядом, Голубев кидается шишками в тепловой купол, который сам же натянул над ними, собака Эмиля делает уже тысячный круг по лесу, пытаясь что-то обнаружить, а Эмиль…

– Помолчи. – Он вглядывается в месиво из грязи, волосинок, травы, камешков-артефактов и прочей гадости.

Усталость всё ещё не свалила их только благодаря заклинаниям бодрости, нашёптанным в термосы с кофе. Штука весьма поганая, ибо последствия весьма неприятные, но это совершенно точно лучше, чем попадать под гнев Владислава Владимировича. Тот в гневе страшен. А уж о его любви отправлять провинившихся чистить камеры, где сидели другие провинившиеся, но покрупнее, или работать чистильщиками туалетов, даже вспоминать не стоит. Птахов, когда только попал к Стражам Тьмы, прошёл через все круги ада. Начиная с камер фамильяров, которых насильно держали в животной сути, заканчивая отскребанием толстого слоя грязи неприятного происхождения, в одной из квартир, которые предоставлялись тем, кто своих не имел. Позже в этой же квартире его и поселили.

– Танцуйте. – Эмиль хватает пальцами один из камушков и поднимает над головой.

– Ты её нашёл?! – Птахов распахивает глаза и отрывается от дерева.

– И да, и нет. – Эмиль кидает камешек Птахову. – Фамильяршу не нашёл, но всплеск энергии засёк. То ли сама чего использовала, то ли кто из магов помог. Светлых. Пусть Князев с ними разбирается.

– Да зачем мне твоя энергия?! – Птахов вскакивает на ноги. Та грязь ему всё ещё иногда снится, и вновь отдирать это всё от ковра как-то не очень хочется. – Мне. Нужно. Место.

– А больше ничего не хочешь?! – Эмиль поднимается следом. – Что мог – сделал. Местоположение тебе не скажет даже Князев. Я без понятия, как Светлые это провернули, но её не видно. Совсем. Даже следа не оставила. И шерсть твоя не помогает.

– Не существует существ, от которых не фонит энергией! – Птахов озлобленно сунул камушек в карман. – Да даже от неживого фонит остаточным!

– По легендам существуют. – Руслан лениво разлепляет глаза и садится. Он единственный, кто решил не баловаться адским кофе. – Про Кота-Баюна слышали?

– Ой… – Птахов закатывает глаза. – Про Бабу Ягу ещё вспомни. Леге-енд ходило, боялись все. А по факту обычная тёмная ведьма, не выше пятого ранга.

– Так то без кота было. – Голубев усмехнулся и кинул ещё одну шишку. – А Баюн этот по легендам самому дьяволу принадлежал. Сказки тому рассказывал, а питался душами и плотью несчастных, что попадали в его лапы. Огромные такие, с железными когтями. И сам Баюн, говорят, мудрее Князева и Волевого вместе взятых.

– Ага. – Руслан довольно кивает. – А ещё он живой, но обитает в царстве мёртвых, оттого и энергии от него никакой не идёт.

– Оставьте это Шрёдингеру. – Птахов злобно осматривает всех присутствующих, хватает с травы рюкзак и идёт в сторону выхода из леса. – К тому же, Баюн – кот. А у нас тут кошка. Идите по домам. Завтра с утра чтоб не опаздывали!

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Где-то около полуночи.

Арсений допивает кофе, выкидывает стаканчик в урну и осматривает коридор. Удивительно, но при ночном освещении он не выглядит зловеще, как большинство больничных коридоров. Здесь тихо. И весьма спокойно. Не пищат аппараты, не фонит болью и смертью. В офисе в целом ночью хорошо. Почти все разбегаются уже к семи вечера, остатки разбредаются к девяти. Остаётся только человек пять-десять на случай, если у патруля случится что-то внезапное. Арсений редко остаётся на ночь в связи со своей абсолютнейшей бесполезностью. Ну что может потребоваться от слабого мага-поисковика? Патрули ходят с маячками и их местоположение отслеживают компьютеры. Срочной работы у него обычно не бывает. Ищет всякие мелочи, которые не особо повлияют на баланс сил, если их вдруг Тёмные первыми обнаружат. Арсений – совершенно обыкновенный винтик в огромной машине. Не важный и легко поддающийся замене.

В одной из палат слышится тихий смех, и Арсений, недолго думая, решает, что, как минимум, стоит проверить. Как максимум, присоединиться, чтобы не помереть со скуки, расхаживая взад-вперёд и гипнотизируя взглядом палату с котодемоном. Арсения туда вроде и тянет посмотреть на чудо заморское, но, с другой стороны, становиться чьим-то обедом или просто разорванным на куски в планы не входило совершенно. Тихонько приоткрыв дверь, Арсений с удивлением распахивает глаза и заходит уже нормально, обращая на себя внимание совсем не единственного, как он думал, обитателя палаты.

– Привет. – Катя лучезарно улыбается Арсению, сидя возле койки на стуле.

– Привет… – Арсений, в небольшой растерянности, прикрывает за собой дверь.

Катя, слегка смущённо, переглядывается с парнем, которого сегодня избивали пару ведьмаков. Выглядит он вполне живым и совершенно не побитым, будто прошло не несколько часов, а как минимум пару дней. Фамильяры регенерируются достаточно быстро, конечно, но всё же не настолько, чтобы после хорошей такой драки выглядеть свежим, как после санатория. Да ещё и что-то странное чувствовалось в воздухе. Такое, что Арсений совершенно точно когда-то уже ощущал, но никак не мог вспомнить, где именно.

– Мы как-то не познакомились. – Он подходит ближе и протягивает руку фамильяру. – Арсений, отдел поиска, пятый ранг.

– Юра. – Парень жмёт протянутую руку. – Фамильяр. Спасибо тебе. Ну, что не проехал мимо.

– Да… – Арсений чешет затылок. – Не за что. Любой Страж Света сделал бы так же. А чего они тебя?

– Тёмные. – Юра фырчит себе под нос. – Хотели взять энергию силой.

– Ага. – Катя активно кивает. – А Юра молодец. Отбивался от них, даже несмотря на то, что их было в два раза больше! Вот поймают этих… нелюдей, пусть сразу к Судьям отправляют, отвечать по всем законам. А то ишь! Распоясались! Средь бела дня на улице нападают! Будто им своих несчастных мало. Кстати, надо бы Судьям ещё рассказать о том, что тёмные с фамильярами плохо обращаются…

Арсений со вздохом берёт стул и садится, переглядываясь с Юрой. Тот явно тоже не фанатеет от бесконечной женской болтовни обо всём и ни о чём одновременно, но на лице у него полная готовность слушать её столько, сколько потребуется. И не с безысходностью, с какой слушает Арсений, а будто с каким-то умилённым снисхождением, смешанным с восторгом. Тернитасов с таким видом слушал свою бывшую девушку, будучи ещё не идентифицированным магом. Болтает уже полчаса о чём-то, что можно было уместить в пару предложений, а в ушах словно музыка из её голоса. И она это с таким воодушевлением болтает, что и Арсению хорошо, хотя не особо-то и нужно. Да и не сильно интересно, если уж совсем честно, но прерывать не хочется совсем.

– Ты же согласен со мной, Арсений? – Катя поворачивается к нему, всем своим видом изображая вопрос вселенской важности.

– Ну… – Тернитасов глупо моргает, ибо вообще потерял нить повествования, но на всякий случай кивает. – Да.

Катю, судя по тому, что она продолжает болтать, повернувшись к Юре, такой ответ более чем устроил, и Арсений с облегчением выдыхает. Угадал. Хоть в чём-то удача повернулась к нему лицом. Юра с Катей так смотрят друг на друга, что дыхание перехватывает от невозможности происходящего. Они ведь всего лишь поехали за фамильяром, а вышло так, что буквально столкнулись в нужном месте, в нужное время. Арсений честно, искренне и совершенно по-доброму завидовал этим двоим. Фамильяры – существа весьма универсальные, как и маги, впрочем. Но иногда срабатывает что-то такое, что в людском мире зовут судьбой или родственными душами. Когда со всеми хорошо, но с одним конкретным человеком чуть лучше, есть понимание с полувзгляда и мысли текут в одном направлении.

От этих двоих даже воздух будто бы теплее становится и уютнее. Хотя, почему «будто бы»? Энергетические поля вовсе не шутка и не выдумка сумасшедших. Чем выше ранг у мага, тем сильнее он может влиять на поле вокруг себя, и тем сильнее чувствует поля остальных. А ещё, поговаривают, что маги высших уровней могут предчувствовать те или иные события. Энергетические поля всегда находятся в движении. Переплетаются, смешиваются, сталкиваются. И абсолютно всегда перед каким-либо событием есть предпосылки к тому, что оно произойдёт. И чем ближе, тем сильнее энергия стекается в одном направлении.

Для Арсения это всё до сих пор является полнейшей теорией. Да, что-то почувствовать на интуитивном уровне он изредка может, но так, чтобы в энергетических хитросплетениях разбираться? Нет уж. Это как пытаться расплести намертво связанные в один огромный ком тонкие ниточки. Можно, разумеется. Лет так за двести. Не критичный срок для мага, но убивать столько времени на бесполезную фигню…

Бам!

За стенкой что-то громко падает, и Арсений вздрагивает, не ожидая услышать что-либо подобное среди ночного спокойствия. Юра странно косится на стену, и даже Катя замолкает, прислушиваясь. Кроме того звука больше ничего не слышно и это начинает беспокоить.

– А чего это там? – Катя кивает на стену, за которой всё ещё тишина. – Там же вроде ничего нет…

– Пойду, проверю. – Арсений медленно встаёт со стула, раздумывая, стоит ли соваться туда, где сейчас тишина. Ну, мало ли чего там упало…

– С тобой сходить? – Юра тоже подрывается встать, но Арсений машет рукой, останавливая.

– Не стоит.

Катя с Юрой понимающе и немного с облегчением кивают. Арсению бы их облегчение… Это ведь для них там за стенкой нет никого и ничего. А он-то видел те глаза, полные страха и ненависти ко всему живому. Вдруг эта кошка специально шкаф уронила, чтобы Арсений пришёл, а потом его цап и съесть… Со страхом внутри Тернитасов выходит из палаты, в которой обитает Юра, и подходит к палате с демоном. Из-за двери по-прежнему не доносится ни звука, а внутри Арсения ещё и тревога разрастается. Вдруг там не обед запланировался, а случилось чего?

Вдохнув побольше воздуха, Арсений распахивает дверь, в полной готовности принимать удар когтями. Он даже зажмурился. Секунда, две, три и… ничего не происходит. Арсений с опаской приоткрывает один глаз, затем второй и почти роняет челюсть на пол. Лунный свет из окна подсвечивает бледную кожу с множеством ран и ссадин, отбрасывает тени на выступающие позвонки, выхватывает многочисленные родинки, которые рассыпаны словно звёзды на небе. От ужасающей эстетики у Арсения перехватывает дыхание. На ватных ногах он идёт к телу, что лежит на полу и почти не дышит. Притрагиваться страшно, но Тернитасов направляет немного энергии в кончики пальцев и касается прохладной кожи. Тёмные ресницы девушки-фамильяра слегка подрагивают, словно она спит и видит кошмар, губы сжаты, как и кулаки, и вся она как камень: мышцы напряжены настолько, что Арсений даже и не подозревал о том, что такое возможно.

Энергия медленно растекается по коже, слегка подсвечивая её, и тут же будто впитывается. Арсений, если честно, совершенно не представляет, что делать дальше. Влить столько же энергии, как вечером, он не сможет, ибо нет поддержки Петра Алексеевича, а свои запасы совсем не безграничны. Поднять и переложить на кровать тоже весьма сомнительная идея, потому что Арсеньево телосложение, как и запасы энергии, оставляет желать лучшего. Оставлять на месте – бред. Петра Алексеевича вызванивать? Так тот пока доедет…

От размышлений Арсения отрывает тихий стон и слабые шевеления. На всякий случай он вновь зажмуривается. Одного превращения с массовым разрушением палаты хватило, чтобы заранее готовиться к самому худшему. С опаской Тернитасов приоткрывает один глаз и мысленно крестится, потому что натыкается на внимательный взгляд голубых глаз. Благо, что человеческих. Открыв второй глаз, Арсений медленно убирает руку от тела – в голубых глазах так и читается «одно неосторожное движение, и ты труп».

– Я это… – Арсений прочищает горло, не зная, куда деть руку, которую от тела-то убрал, но так и не опустил до конца. – Услышал, что ты… Вы упали. Ну и это… Помочь пришёл, все дела. Я Арсений. Арсений Тернитасов. Пятый ранг, поисковой отдел. Вчера силой помогал.

– Уходи. – Девушка отворачивается от Арсения и пытается опереться руками об пол, чтобы встать.

– Сначала помогу. – Арсений быстро встаёт на ноги и протягивает руки. – У меня приказ. Давайте помогу добраться до кровати и подпитаю, на сколько смогу. Вам сейчас лучше в животной сути быть.

– Сама. – Девушка с явным недовольством фыркает.

Арсения так и тянет фыркнуть в ответ, но он сдерживается, прекрасно помня вчерашнее. Не отходя далеко, чтобы в случае чего подстраховать, он осторожно рассматривает пострадавшую. Тёмные волосы спутанной копной прикрывают слишком худые плечи. Бледная кожа усыпана некрасивыми ранами, которые очень хочется залечить, но Арсений вряд ли способен на подобное. И откормить её очень хочется, а то ну слишком уж худая. Зато кошачьи уши из волос больше не торчат, что не может не радовать.

Девушка еле-еле садится, опираясь на дрожащие руки, и Арсений, решая, что лучше получит по лицу и услышит о себе много неприятного, чем позволит упасть, обходит её со спины и подхватывает, приподнимая. Отбиваться она, к счастью, не пытается, и спустя целую вечность, состоящую из пыхтений и попыток не навредить ещё сильнее, Арсений-таки дотаскивает её до кровати и сажает на неё, тяжело выдыхая, а затем ещё и укладывает поудобнее, укрывая одеялом, чтобы не замёрзла.

– Может, Диму позвать? – Арсений отходит в сторону. – Третий ранг, лекарь.

– Не поможет. – Девушка прикрывает глаза и тяжело выдыхает.

– Тогда Петра Алексеевича вызову. – Арсений тянется рукой к карману, в котором лежит телефон. – Подпитаем, как вечером. Вам надо обратно в животную суть.

– Твоей. Хватит.

Арсений замирает с телефоном в руке. Здравый смысл требует вызвонить Петра Алексеевича и разбудить Диму, потому что сам он в медицине абсолютный ноль. Арсений даже свои синяки не всегда может затянуть. А тут фамильяр. Под охраной от Тёмных и неразглашением среди абсолютно всех. Кажется, Арсений должен был вызвонить Петра Алексеевича ещё перед тем, как зашёл в палату… Но внутри что-то говорит не делать этого, а просто послушать девушку и подпитать тем, что есть. Ещё и интуиция, которая в обычное время в основном молчит, сейчас будто подсказывает, что всё будет в порядке и нечего народ тормошить…

Со вздохом Арсений убирает телефон обратно, обходит койку и садится на пол, протягивая руку к девушке и пальцами касаясь её кожи. Экстренной подпитки, вроде, не требуется, поэтому Арсений направляет медленный поток энергии через кончики пальцев. Говорят, так даже лучше, чем сразу много…

Ресторан в центре Московии. Дальний столик в углу. Около восьми вечера.

– Здравствуй, дорогой. – Пётр Алексеевич расплывается в доброжелательной улыбке, подходя к столику, за которым расположился глава Тьмы.

Ресторан был непримечательным, хоть и располагался в одном из самых проходных мест. Люди предпочитали более пафосные, расположенные по соседству, а сюда заходили скорее в виде исключения и такие же любители тишины и покоя.

– Опаздываешь. – Влад без интереса пробегается глазами по главе Света. – Что задержало?

– Работа, сам знаешь. – Пётр Алексеевич садится на стул и машет рукой официанту, чтобы тот не подходил, а принёс как обычно. – Ты хотел о чём-то странном поговорить, если мне память не изменяет.

– Что с моей ведьмой, Пётр Алексеевич? – Влад откидывается на спинку стула. – И с ещё двумя ведьмаками. Твои сегодня гадость на них какую-то наложили. Ответить не хочешь за это?

Пётр Алексеевич внутренне хмыкает. Будь его воля, он бы на всех Тёмных что-нибудь наложил. Тот же понос, к примеру. Впрочем, желание это, скорее всего, весьма взаимно, но Кодекс требует сидеть и играть в вежливость. Пока на какой-либо из сторон не случится весомый перевес…

– За ведьму уже говорил, Владислав Владимирович. – Пётр Алексеевич с улыбкой кивает подошедшему официанту. – Привезут, допросят, отдадут. А вторые, если я не ошибаюсь, избивали фамильяра посреди улицы. Уверен, что хочешь судить моих ребят? Тем более, там новенькая была, только-только на службу заступила, не боевая совсем, ехала с ещё одним моим сотрудником на задание, а тут твои на дороге. Испугалась, девочка, что с неё взять. А вот твои…

Пётр Алексеевич внутренне ликует, замечая, как напрягаются мышцы у Влада. На лице у того вселенское спокойствие, но кулаки явно сжимаются под столом от гнева. Маленькая, но победа. И один спасённый фамильяр в копилку Света.

– Это был наш фамильяр. – Влад с улыбкой на лице, которую будто приклеили туда, отпивает чай.

– Было ваше – стало наше. – Пётр Алексеевич жмёт плечами. – Сам знаешь, что фамильяры не собственность. Захотел – устроился к вам работать, передумал – ушёл в свободное плавание или к нам. Или вы против Кодекса рабство устроили?

– Чушь не неси. – Влад поджимает губы.

– Даже не думал. – Пётр Алексеевич отодвигает от себя тарелку. – Просто ты хотел поговорить о странных вещах, а мы обсуждаем обыденность, до которой нам дела быть не должно.

– Слухи ходят. – Влад выпрямляется, внимательно смотря за каждым движением главы Света. – Говорят, пророчеству скоро срок подходит. Вернётся истинная Сила, а нам всем конец. Не будет больше ни Света, ни Тьмы. Под себя всё заберёт.

– Слухи на то и слухи, Владислав Владимирович. – Пётр Алексеевич качает головой. – Сколько веков живём с тобой, а ещё ни одно пророчество не сбылось.

– Однако, перестраховаться не помешает, как думаешь? – Владислав Владимирович слегка наклоняет голову вбок.

– Не помешает, разумеется. – Пётр Алексеевич с улыбкой кивает. – Ты же знаешь, что я всеми руками за безопасность. Пусть твои ребята приходят, проверяют всё. И мои к тебе заглянут. Отправим завтра с тобой запрос Судьям, пусть рассмотрят, одобрят, сделаем всё официально, да?

– Разумеется…

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Кабинет Дмитрия Максимовича. Около пяти утра.

– Димо-он. – Серёжа без стука заваливается в приоткрытую дверь и плюхается на диван с такой силой, что Костин аж подскакивает. – Плесни кофейку, я не могу уже.

– Обалдел? – Дима возмущённо уставился на своего коллегу.

Он присел только минут пять назад. До этого всё прислушивался к происходящему в шестой палате, патрулировал коридор, заполнял документы, до которых всё никак не мог добраться, Катю выгонял из палаты, ибо не положено ночью с больными тусоваться, даже если это теперь твой личный фамильяр. Хватит одного исключения в виде Арсения, который ещё и похрапывал периодически. Дел – уйма, а тут ещё и этот притащился, на диване расселся и кофе требует.

– Не могу больше в допросной торчать. – Серёжа строит глазки как у кота из Шрека. – Ну будь другом, сделай, а? Пожа-алуйста.

Дима недовольно поправляет очки, но всё же встаёт и идёт к шкафу за ещё одной кружкой, а затем к кофемашине. Не мог Костин на него долго и всерьёз злиться, и Куликов об этом знал, ещё и пользовался активно. Благо, что не злоупотреблял. Впрочем, даже если бы и да, то Дима всё равно бы не долго ворчал.

– Чего стряслось? – Костин включает кофемашину, бросая взгляд на друга, который уже развалился на диване.

Лет сорок назад именно Серёжа вытащил Машу из горевшего дома. Тёмные подожгли. Хотели, по их словам, от артефакта избавиться, который был семейной реликвией и перешёл Маше по наследству от бабушки. Тьма знает, зачем им понадобилась слабенькая побрякушка, которая от всяких простуд защищает. Видимо, в очередной раз решили просто подгадить Свету, вот и подожгли. А там Маша была. Молодая девчонка, ещё не идентифицированная. Тогда ситуацию замяли, ведь никто не пострадал, ещё и Свету новый маг-лекарь достался. А Диме жена и лучший друг.

– Ведьму притащили. – Серёжа с улыбкой кивнул, принимая кружку из рук Димы. – Вчера вечером. Понимаешь, да, о которой я говорю? Поносную эту. Отправил на допрос. Думал, щас Макар быстро всё запишет, отчёт составим, до утра ради приличия подержим и отправим к Тёмным, чтоб те сами со своими разбирались.

– А она чего? – Дима двигает Серёжины ноги и садится рядом, изображая на своём лице крайнюю заинтересованность. – Молчит, что ли?

– Да если бы. – Серёжа грустно хмыкает в кружку. – С вечера твердит одно и тоже. Как пластинку заело, ей-богу.

– Не виноватая я? – Дима усмехается, отпивая свой уже остывший кофе.

– Эслихиту какое-то. – Серёжа хмурится, качая головой. – Бессмыслица.

Дима прикрывает глаза, ныряя в подпространство. В том, что Серёжа не дурак и проверил это через внутренний переводчик, Костин не сомневался, но мало ли недоглядел по вымершим языкам. Выходила и правда бессмыслица. Ни с известных, ни с вымерших языков оно не переводилось. Даже чего-то похожего не находилось.

– Глушняк там, не смотри. – Серёжа отпивает кофе.

– А Петру Алексеевичу звонили? – Дима открывает глаза.

– Когда поняли, что глушняк, он уже на встрече с этим, который считает себя важным гусём из-за фамилии, сидел. А потом не дозвониться стало.

– Понятно. – Дима хмыкает, качая головой.

– А у вас тут чего? – Серёжа садится поудобнее. – Что-то мне подсказывает, что не обычная зверушка к нам под ноги свалилась.

– Фу. – Дима морщится. – Ты с ведьмой переобщался что ли?

– Дмитрий Максимович. – Серёжа качает головой. – Стыдно классику не знать.

– Там было про неведому, во-первых, а во-вторых, я ничего не знаю. – Дима закатывает глаза и отпивает кофе.

– Ещё бы ты знал. – Серёжа фыркает, ставя кружку на столик. – Думаешь чего?

– Да Тьма её знает. – Дима откидывается на спинку дивана. – Она походу, как и Арсений, невосприимчива к чужой силе. Редкая гадость. И всё у нас.

– Да-а… Дела-а… – Серёжа качает головой. – Чувствую повеселимся скоро. Два фамильяра в один день… Не хорошо.

– И ведьма, несущая бред. – Дима вздыхает.

Глава 3. Об утре, суете и новой соседке

Квартира Петра Алексеевича. Около полуночи.

– Тяжёлый день? – Кира заходит в спальню и присаживается на край кровати.

– Я бы сказал нецензурный. – Пётр откладывает книгу в сторону.

– От тебя всё ещё несёт Тёмным. – Кира морщится, снимая с плеч тонкий халатик.

– Скажи спасибо, что не смертью. – Пётр грустно усмехается. – Сегодня двоих фамильяров у Тёмных из-под носа забрали. Влад бесится.

– Ещё бы. – Кира фыркает, откладывает халат в сторону и забирается на кровать нормально. – Я бы у них вообще всех забрала.

– Ты же знаешь, что не имеем права. – Пётр устало прикрывает глаза.

Он бы и сам забрал всех фамильяров и прикрыл бы эту Тёмную лавочку. О том, что происходит за закрытыми дверьми, ходит слишком много слухов, и будто бы уже чуть ли не все в курсе о плохом отношении Тёмных магов к источникам силы, но никаких доказательств, увы, нет. И вряд ли они появятся. Влад не дурак, сам черту не переходит, по крайней мере, на людях, и своим не даёт.

– Тебя ещё что-то беспокоит. – Кира кладёт руку на голову Петру. – Тот парень. Арсений, кажется. С ним что-то?

– Не знаю, Кир. – Пётр качает головой. – Один из фамильяров, которого привезли… Я не уверен, но… Помнишь, под Винетой мы когда-то проигрывали бой? Мелкая разборка, которая перетекла в массовую бойню. Тогда ещё парня потеряли.

– Того, который силу не держал? – Кира мягко перебирает волосы. – Хороший маг был. Мир его праху.

– Да. – Пётр кивает. – Я тогда видел чёрную кошку. Думал, с горя почудилось. Она вроде подойти хотела, но как поняла, что нет больше мага, развернулась и убежала. А теперь у меня в офисе лежит кошка, которую только Арсеньева сила вытянула с того света. Не принимала чужого. А с Арсением… – Пётр вздыхает. – Кир, в нём силы столько, что я не понимаю, как он до сих пор её не почувствовал. Я к нему и так, и эдак, а он словно в стену упёрся и стоит.

– Так, может, с фамильяром почувствует?

– Этого-то я и боюсь…

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Шестая палата. Утро, которое зачем-то придумали.

Арсений ещё даже глаза не открыл, но уже чувствует, что день будет так себе. Тело ноет из-за неудобной позы, в которой он каким-то чудом умудрился уснуть. За окном вот-вот начнёт рассветать, а значит, что на сборы и приведение себя в божеский вид у него где-то около получаса. С тихим стоном Арсений отлипает от кровати и с удивлением обнаруживает на себе плед. Видимо, Дима укрыл. Неудобненько вышло, конечно. И странно, что не разбудил. Арсений выпрямляется, вытягивая ноги, озирается по сторонам и с ужасом обнаруживает, что кошка спит на кровати, свернувшись в клубок. На секунду в голове Арсения даже проскальзывает мысль, что он просто умер, и это всё посмертный бред глупого человека, который рискнул ночью сунуться в обитель демона и был бесчеловечно им же съеден. Но…

Арсений на всякий случай щипает себя и протирает глаза. Тело ощущается неприятно живым, а кошка на кровати всё ещё спит. Это что ж получается-то? Они так полночи проспали? Арсений подтягивает к себе ноги, стараясь не издавать звуков. Он даже не помнит, как уснул. Был грохот, была девушка на полу, потом Арсений с горем пополам дотащил её до кровати и сел на пол, чтобы подпитать, ибо в человеческом виде такие раны будут затягиваться ох как долго. И всё. Дальше темнота. Арсений удивлённо моргает и встаёт на ноги. Насколько он помнит, фамильяры не могут накладывать заклятия. А сам он не бессмертный, чтобы вот так засыпать рядом с той, кто может взять и перекусить им. Впрочем, сейчас это исчадие ада выглядит очень даже мило. Мордочку прикрыла огромным хвостом, сама хоть и большая, но весьма компактно сложилась… Так и тянет прилечь рядом и поспать ещё пару часиков или дотронуться до гладкой шёрстки, вдруг она мягкая…

Огромный хвост внезапно поднимается вверх, а затем резко опускается вниз, и из милого пушистого комочка доносится совсем не милое тихое рычание. Арсений от неожиданности чуть ли не подскакивает и предпочитает не выяснять, чего это там за недовольные звуки, быстро выходя из палаты.

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет Князева. Начало рабочего дня.

– Что это? – Влад угрюмо смотрит на камешек, лежащий на бархатной салфетке.

– Вчера по вашему приказу обследовали место исчезновения. – Птахов встаёт ровнее, неуютно сцепив руки в замок перед собой. – Мы продолжали поиски до самого утра. Следов фамильярши не обнаружено, но засекли всплеск энергии. Предположительно, Светлые маги применили артефакт телепортации и забрали её у нас из-под носа.

– Скажи мне, Птахов. – Влад берёт камушек в руку и рассматривает его. – Сколько артефактов, способных телепортировать что-либо размером с человека, ты знаешь?

– Д-десять? – Птахов сжимается, стараясь не подавать виду.

– И где они находятся? – Влад слегка наклоняет голову, продолжая рассматривать камушек на свету.

– Пять в наших хранилищах, три у Света и два в хранилищах Судей. – Птахов сглатывает, предчувствуя неладное.

– В каких случаях ими разрешено пользоваться? – Влад кладёт камушек на стол и в упор смотрит на Птахова.

– Ни в каких. Все известные артефакты телепортации требуют предельной концентрации, а также досконального знания, куда и в какое время маг собирается телепортироваться. В связи с тем, что невозможно учесть абсолютно все пространственно-временные факторы, артефакты были запрещены к использованию и изъяты в хранилища. Любая попытка использовать подобный артефакт тут же будет зафиксирована и максимально быстро предотвращена. Использующего ждёт смертная казнь. – Птахов еле сдерживает порыв убежать куда подальше и вновь пытается проглотить тот ком, что застрял в горле.

Артефактов, разрешённых к использованию, с каждым годом становилось всё меньше. Исследовательские институты радостно браковали один за другим. Даже те, которые на первый взгляд казались абсолютно невинными, вроде тех, что оберегают владельца от травм или добавляют выносливости. И каждый обнаруженный артефакт обязательно вносился в общую базу и отдавался на исследование, после чего определялся либо на вечное хранение, либо отдавался с лицензией и предписанием, в каком случае им можно пользоваться. И за любое нарушение Судьи были вправе лишить мага его силы. И это в лучшем случае. В худшем – смертный приговор. Впрочем, доживать среди людей, помня о своей силе, для некоторых хуже смерти…

– Так скажи мне, Птахов. – Влад медленно встаёт из-за стола и идёт к несчастному магу. – Где же Судьи, если по твоим словам Светлые применили запрещённый подконтрольный артефакт, а?

– Но… Владислав Владимирович… – Птахов осторожно пятится назад. – Там точно был всплеск энергии, после которого фамильярша просто пропала…

– Я тебе сейчас такой всплеск энергии устрою! – Влад хватает мага за подбородок, больно сжимая. – Ещё раз ты придёшь ко мне без фамильярши и попрощаешься со своей должностью. Усёк?!

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Всё ещё утро.

– Ди-им, будь другом, а… – Арсений заходит в кабинет главного лекаря.

На небольшом столике стоят кружки с недопитым кофе, на диване развалился Серёжа, чуть похрапывая, а сам хозяин кабинета мирно посапывает за своим столом, сдвинув все бумаги в сторону. За окном крайне лениво рассветает, и Арсений задумывается над тем, чтобы пристроиться где-то возле дивана и доспать, но спина весьма красноречиво напоминает о прошедшей ночи.

– Во устроили… – Арсений качает головой, зевая. – Ну Ко-остин.

Дима сонно отрывается от стола и пытается сфокусироваться на причине своего пробуждения. Когда это наконец получается, то в его глазах так и читается «ой, Тернитасов…», благо, что вслух не произносится. Впрочем, даже если бы Дима произнёс это вслух, то Арсений бы с ним согласился.

– Чё? Где? Я не сплю, Пётр Алексеевич. – Серёжа вскакивает с дивана и стоит покачиваясь, в попытках разлепить глаза.

– И тебе доброе утро. – Арсений плюхается на освободившийся диван, сопровождая это старческими кряхтящими звуками. – Дим, щас помру. Поправь спину, а?

– Ой… – Серёжа разлепляет-таки глаза и поворачивается к Арсению. – Тернитасов…

– Ага… – Дима лениво выбирается из-за стола. – Тернитасов. – И как-то странно смотрит в сторону Серёжи.

Арсению сейчас вообще не до анализа взглядов. Посмотрел и посмотрел. Он прикрывает глаза, слыша, как Серёжа берёт со стола кружку и допивает ледяной кофе, а затем плюхается на диван, явно протирая глаза. Всё это больше похоже на утро после хорошей такой дискотеки с танцами до самого рассвета, а не после спокойного дежурства. Только к кофе тянет. Причём не к растворимому.

– Ты хоть встань, а. – Дима, решив, что Серёжина идея допить кофе не так уж и плоха, берёт кружку и тоже допивает.

Арсений со старческими вздохами сожаления, что он в принципе родился на этот свет, кое-как встаёт и поворачивается к Диме спиной. Тот, возможно даже не глядя, кладёт на Арсеньевы плечи руки и медленно ведёт ими вниз, притормаживая на больных местах, по которым тут же начинает расползаться тепло. Арсений как-то пытался научиться так же, но даже собственные синяки поддавались через раз. То ли энергию не так направляет, то ли не туда, то ли ещё что.

– Жить будешь. – Дима хлопает Арсения по плечу и берёт кружки со стола. – Зачем ты вчера вообще туда пошёл? Жить надоело?

– Да не… – Арсений с удовольствием потягивается, больше не чувствуя ноющей боли во всём теле, и садится на диван. – Я к Юре зашёл, а там Катя ещё была. Думал у них пересидеть, чтоб не скучно было, а тут за стенкой упало что-то. Ну я и пошёл проверить.

– Точно бессмертный. – Дима ополаскивает кружки и достаёт ещё одну. – Почему меня не разбудил?

– Да я как-то… – Арсений жмёт плечами. – Не знаю даже… Просто пошёл, а там фамильяр в человека перекинулась, лежит на полу, признаков жизни почти не подаёт…

– Чего? – Дима аж высунулся посмотреть на Арсения. – Как в человека?

– Ну вот как есть. – Арсений вновь жмёт плечами.

– Она вчера почти умерла, да? – Серёжа с интересом смотрит на двоих друзей.

– Почти умерла… – Дима фыркает и включает кофемашину. – Я не понимаю, как она выжила. Столько времени в пограничном состоянии…

– Ну всякое же бывает. – Арсений хмурится, мысленно решая полистать на досуге хотя бы методичку по фамильярам.

– Всякое-то всякое. – Дима задумчиво барабанит пальцами по столешнице. – Но перекидываться в человека… С её-то состоянием… Это больше на самоубийство похоже.

– Или на крайнюю степень отчаяния. А может, на слабоумие. Поди разбери, что там в кошачьих головах, да? – Серёжа с улыбкой берёт кружку с кофе. – О, Арс, эслихиту.

– Чего? – Арсений тоже берёт кружку и косится на Серёжу.

– Вот я и говорю, работать пора. – Куликов, переглянувшись с Димой, встаёт с дивана. – Кружку в обед занесу, ага?

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет боевых магов. Утро.

Птахов фурией влетает в кабинет, распахивая дверь с такой силой, что она бьётся о стену. Князев сошёл с ума. Окончательно и бесповоротно. И, кажется, ещё в тот момент, когда Птахов принёс ему тот отчёт от патруля. Выслужиться захотел. Похвастаться, что именно его ребята наткнулись на незарегистрированную фамильяршу, которая ещё и сбежала от них, предварительно избив. Разумеется, Птахов рассчитывал на лёгкий выговор из-за потери, а потом на хорошую премию за поимку, ведь не зарегистрированные – самый сок. Их можно держать в самых ужасных условиях и выкачивать силу, пока не надоест. А если уж фамильяр ещё и сильный…

– Чего буянишь? – Всеволод без особого интереса высовывается из-за монитора.

– Тебя это волновать не должно.

Птахов еле сдерживается от более некультурных комментариев в его сторону. И то только благодаря тому, что теперь, судя по всему, проблемы с беглой фамильяршей – не его проблемы. Влад ведь не успокоится, пока не получит эту кошку. Птахов на секунду замирает. Влад ведь не чувствовал энергии той фамильярши. Да и видел разве что искажённый воспоминаниями образ. А что, если просто притащить ему похожую? Найти где-нибудь подальше незарегистрированную, украсть артефакт, скрывающий ауру, кражу повесить на Всеволода…

– Имущество-то казённое. – Всеволод со скучающим видом возвращается к созерцанию монитора. – Как бы выговор не получить. А то я слышал, что ты и так на волоске висишь.

– Да у меня-то как раз всё хорошо. – Птахов ухмыляется, сжимая телефон в руке.

Главный офис Стражей Света. Допросная. Утро.

– Чего у нас? – Серёжа почти бодрой походкой заходит в кабинет.

Макар лениво отрывается от созерцания большого стекла, за которым виднеется комната для допроса. Ведьма всё так же сидит, прикованная наручниками к железному стулу и медленно раскачивается из стороны в сторону, что-то шепча себе под нос.

– Не поверишь. – Макар с ухмылкой качает головой.

– Петра Алексеевича оповестили? – Серёжа берётся за дверную ручку.

– Подъезжает.

Серёжа кивает и заходит внутрь, прикрывая за собой дверь. Кружку с недопитым кофе он ставит на стол, подальше от ведьмы, мало ли плюнет, и садится на стул напротив. На руках у неё антимагические наручники, поэтому внезапного поноса Серёжа не боится. А вот её слюней – да. Мало ли, где ходила и чем болеет. Этих Тёмных не поймёшь.

– Так и будешь чушь нести или всё же расскажешь, зачем на людей заклятие накладывала, и разойдёмся по домам?

– Эс ликхитум. – Ведьма расплывается в хищной улыбке. – Мон ла моратес. Мон!1

– Прекрасно. – Серёжа со вздохом берёт кружку со стола и отпивает, косясь на стекло, которое с этой стороны выглядит как зеркало. Макар наверняка наблюдает и всё внимательно слушает. – Может, переведёшь? Ну или хотя бы нового чего скажешь?

– Ликхитум. Мон. Ла моратес. Шеми.2

– Шеми? – Серёжа удивлённо вскидывает брови.

– Эс ликхитум.

– Да что такое…

Серёжа откидывается на спинку стула и прикрывает глаза. Много эта комната повидала. И тех, кто молчал, и тех, кто кричал. Врали, сразу признавались, один даже что-то принял, лишь бы не говорить. Но таких, чтобы совсем никаких зацепок не было… Случай ведь пустяковый. За понос не четвертуют. Максимум выговор да исправительные работы. И очередная зубрёжка Кодекса. Вряд ли ведьма настолько боится Кодекса, что не хочет говорить и несёт тарабарщину. Только если специально проблем подкидывает. Потому что на использование дополнительных средств для разговорчивости нужны разрешения, которые дают ох как неохотно. Особенно, если дело касается мелких преступлений…

– Прохлаждаешься, Куликов? – Пётр Алексеевич бодрой походкой заходит в комнату.

– Думаю, Пётр Алексеевич. – Серёжа открывает глаза и садится ровнее.

– А надо работать. – Пётр Алексеевич берёт ещё один стул и садится рядом с Куликовым, смотря на ведьму. – Рассказывай.

– Эс ликхитум. – Ведьма пристально смотрит на главу Света.

– Кто? – Пётр Алексеевич хмурится и садится ровнее. – Кто здесь?

Серёжа, решив не сильно отсвечивать, берёт кружку с кофе и переводит взгляд с Петра Алексеевича на ведьму. Та, видимо понимая, что пришёл тот, кто разбирается в её тарабарщине, улыбается ещё шире и коварнее, но на вопрос не отвечает.

– Ксе эс? – Пётр Алексеевич двигается ещё ближе, не сводя взгляд с ведьмы.

– Кэс Эну. – Ведьма хищно облизывается. – Кэс ла мора. Демон. Шеми мон ла моратес. Мон! Эс, ни, ма, мон! Ун том мона мори. Луми том. Доми том. Ла мора. Шеми!3

– Куликов. – Пётр Алексеевич прочищает горло. – Отвезёшь её в дальнее поселение к Варваре. Пусть спрячет подальше от лишних глаз. И никому. Ни-ко-му ни слова. Понял?

– А чего она сказала то? – Серёжа ставит кружку на стол, понимая только то, что там было что-то явно про демона. И что-то, кажется, про смерть, если там всё же была латынь. – И на каком языке?

– Ведьминский. Вымерший. – Пётр Алексеевич встаёт со стула. – Знающих пять магов осталось. И… она.

Главный офис Стражей Света. Отдел поиска. Утро, плавно перетекающее во второй завтрак.

Арсений, зевая, крадётся по коридору мимо кабинета Юдиной к своему рабочему месту, искренне надеясь, что вчерашний приказ Петра Алексеевича переключиться на поиск магов ещё не дошёл до местного начальства. Он честно не готов даже пытаться их искать, ибо это невозможно с его рангом. Ауры людей и магов идентичны на том уровне подпространства, что доступен ему. И в целом, этого вполне достаточно для быстрой диагностики. Посмотреть на цвет, на силу свечения, мерцает ли или замерла. Здесь что у магов, что у обычных людей всё одинаково. У кого-то потенциал сильнее, у кого-то слабее, где-то проплешины есть, где-то дисбаланс. И Арсений на своём уровне даже может отличить действующего мага от человека. Если ему, конечно, скажут, что вот это вот маг, а вон тот человек. Но искать новых?

Говорят, что у людей ауры будто подсвечивают кожу, и этот свет вроде как рассеивается в окружающее пространство. У магов же рассеивание направлено внутрь. И на словах-то всё просто. Внешнее свечение – человек, внутреннее – маг. Но чтобы это увидеть, нужно погружаться глубже, примерно туда же, где и ауры фамильяров видны. К тому же, у не идентифицированных магов внутреннее свечение может быть слишком слабым. А через потоки энергии смотреть это ещё большие проблемы. Арсений до сих пор не понимает, как маги умудряются выследить движение энергии к конкретному человеку где-то посреди огромных человейников. Там же сотни людей! Сотни потоков! Сотни аур! И это в лучшем случае!

– Уже тут? – Арсений немного кисло улыбается Кате, которая сидит рядом с его столом и залипает в телефон.

– Ага. – Катя радостно кивает. – Дарья Павловна сказала, что ты мне инфу скинешь.

– Да чего кидать-то… – Арсений отлепляет стикер с монитора с координатами и отдаёт его Кате. – Где-то там ищи. Размером с иголку, мерцать должно. Поэтому лучше в пасмурную погоду смотри, а то песок блестит. Тебе уже выделили место?

– Неа. – Катя хмурится, смотря на координаты. – Даша сказала, что ты сначала всё покажешь и расскажешь, как работать с шариком.

– С шаром. – Арсений морщится. – Не шариком. Тебя же должны были обучать.

– Ну, я знаю, что ты в него как-то смотришь через подпространство и видишь местность. – Катя убирает стикер в карман джинс. – Но это ж надо с открытыми глазами делать. А как с открытыми и через подпространство?

Арсений вздыхает, предвкушая весёлый денёк. Он обычные-то вещи не всегда может объяснить человеческим языком, а тут ещё и учить кого-то нужно. И не простым вещам, а погружению в себя и отключению от внешнего мира. Которым сам Арсений вообще-то не учился. У него само собой как-то получалось мысленно улетать в какие-то далёкие дали. Он, даже будучи человеком обыкновенным, мог взять книгу, чтобы почитать, а к концу страницы поймать себя на том, что вообще не помнит, о чём читал, ибо мыслями где-то в других местах летал. Или когда по улице шёл. Ноги идут, а мысли где-то совсем не на улице. И как это Кате объяснять?!

– Вот ты где. – Дарья Павловна заходит в кабинет. – Почему мимо меня прошёл, Тернитасов?

– Да я это… – Арсений жмёт плечами. – Как обычно пришёл.

– Да-да. – Дарья Павловна садится на край стола. – Оправдывайся.

– Я вообще с дежурства. – Арсений недовольно хмурится.

– На котором спал? – Дарья Павловна усмехается. – Ладно, разжимай булки. И вещи собирай. Волевой звонил, приказал тебя на удалёнку отправить на некоторое время.

Арсений в шоке округляет глаза. Ему, конечно, не сильно важно, где именно бесцельно смотреть на шар, но в офисе как-то привычнее, да и удобнее, если уж совсем честно. Тем более, с учётом новых обязанностей, которые свалились словно огромная сосулька с крыши на асфальт.

– Не смотри на меня так. – Дарья Павловна недовольно цокает. – Сама не в восторге. И так людей не хватает, ещё и Тёмные тут будут шастать скоро.

– С чего вдруг? – Арсений хмурится.

– Обычные проверки. – Дарья Павловна машет рукой. – Этих хлебом не корми, дай у нас покопаться. Нашли песочницу…

Главный офис Стражей Света. Всё ещё утро.

Пётр Алексеевич угрюмой тучей входит в кабинет Дмитрия Максимовича и устало садится на диван. Хозяин кабинета где-то ходит, поэтому глава Света позволяет себе откинуться на спинку дивана и прикрыть глаза. Отвратительнейшее чувство, когда приходится срочно и весьма грязными способами заметать следы. Даже с учётом того, что делается это во благо всех Стражей Света.

– Ой, Пётр Алексеевич. – Дима заходит в кабинет и тормозит в дверях. – Здравствуйте!

– Выписывай фамильяров. – Пётр Алексеевич со вздохом открывает глаза. – Юре впиши всё как было, а кошке…

– Я её это… – Дима мнётся, опуская глаза. – Не отмечал ещё нигде. Да и как выписывать, Пётр Алексеевич? Арсений сказал, что она ночью в человека перекинулась! Хорошо обошлось всё! Хотя не понимаю, как. Она умереть должна была, Пётр Алексеевич. Ещё вчера.

– Сам знаю, Костин. – Глава Света качает головой. – А вот то, что в человека перекинулась… Юру выписывай и пусть к боевым заглянет, Макару показания даст.

Пётр Алексеевич встаёт с дивана, стараясь не показывать абсолютнейшей озадаченности. Фамильяры – живучие существа. Но даже они не бессмертны. Пётр Алексеевич слышал, конечно, про случаи, когда фамильяры, да и маги тоже, возвращались почти с того света. Видел тех, кто сумел выкарабкаться из полнейшего мрака. Сам не раз оказывался на краю. И всё это объединяло одно: долгое, мучительное восстановление, при котором совсем не до активности. И, тем более, не до превращений в своё более уязвимое состояние.

– Пётр Алексеевич. – Дима пропускает главу Света в коридор и выходит за ним. – А вы к ней, да? Можно с вами? Мне б показатели снять, на состояние посмотреть…

– А смысл, Костин? – Пётр Алексеевич бросает на подчинённого недовольный взгляд через плечо. – Она тебя не подпустит. Да и забираю я её.

– Куда? – Дима от неожиданности даже тормозит посреди коридора.

– Что за вопросы, Дмитрий Максимович? – Пётр Алексеевич тоже притормаживает и разворачивается, смотря на подчинённого. – Вы уже заполнили документы?

– Виноват. – Дима опускает глаза.

– Тернитасова позови. – Пётр Алексеевич вздыхает. – И Логинова пусть до Макара прогуляется. А своих бездельников загрузи инвентаризацией. Не хватало ещё, чтобы из-за этого Тёмные на мозг присели.

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж.

– Вызывали? – Арсений заходит в шестую палату.

Меньше чем за сутки она умудрилась стать почти родной. Пётр Алексеевич задумчиво сидит на стуле напротив койки, где гордо восседает всепоглощающая тьма, которая даже при свете дня внушает какой-то ужас и желание ей поклониться. Что Арсений, собственно, и делает. Не реверанс, конечно, изобразил, но голову в уважительно-подчиняющемся жесте склонил. И Арсений готов поклясться, что заметил довольное удивление в голубых кошачьих глазах. Всего секундное, ибо она почти моментально вновь стала смотреть холодно, без особого интереса, словно царица какая. Да и сидела кошка так гордо, будто не в палате находится, а как минимум на троне. Шерсть переливалась при малейшем движении, огромный хвост спокойно лежал рядом, уши слегка шевелились, улавливая все звуки, а её глаза… Кошка не смотрел на Арсения, но даже так казалось, что в них можно утонуть. В этих голубых омутах совершенно точно скрывалась вся человеческая мудрость. Хотелось, чтобы кошка всё же посмотрела на него, и просто утонуть в этой бездне…

– Нет. – Пётр Алексеевич поворачивается к Арсению и пристально на него смотрит.

– Но… – Арсений вздрагивает и глупо хлопает глазами. – Я… Дима… Дмитрий Максимович сказал, что…

– Вопросов глупых не задавай, Тернитасов. – Пётр Алексеевич качает головой и встаёт со стула. – Знакомься, твоя новая соседка по квартире. – Он кивает в сторону кошки.

Арсений вроде твёрдо на ногах стоит, но чувствует, что падает в какую-то бездну. В голове – сплошные эмоции. В большинстве своём весьма нецензурные. В смысле соседка? По какой квартире? Они теперь вместе жить будут? С той, кто ещё вчера явно была намерена слопать всё живое? А кошка в курсе? Её вообще, как собрались туда перемещать? Да и жить с ней как? У Арсения даже кактус засох, а тут живое существо! Да, фамильяры мало чем отличаются от обычного человека, но не в таком же виде! А практика показала, что именно в животной сути ей предстоит жить Свет знает сколько времени. А у Арсения даже кактус засох…

– Ой, Тернитасов… – Пётр Алексеевич морщится и смотрит на кошку, которая неуютно переступает передними лапами. – Давай поспокойнее, а то фамильяры весьма чувствительны к эмоциям магов, если ты вдруг забыл.

– Я… Просто… – Арсений моргает, не зная, что говорить.

Просто обалдел? Просто надеюсь, что это шутка? Просто боюсь, что меня съедят? Арсений даже не пытается контролировать поток мыслей. Разве что старается не думать о сумасшествии некоторых присутствующих.

– Поехали. По дороге всё расскажу. – Пётр Алексеевич идёт к двери.

Кошка спрыгивает с кровати и идёт вслед за ним, гордо задрав хвост вверх, чем вызывает очередной приступ шока. Ещё вчера она, кажется, намеревалась здесь всех, как минимум, покусать и никого к себе не подпускала. А тут идёт себе спокойненько. Не скалится, не рычит, не шипит. Арсений, понимая, что в данной ситуации разбираться бесполезно, выходит следом за ними в пустынный коридор. Вопреки ожиданиям, Пётр Алексеевич сворачивает в сторону запасного выхода, который не используется даже по праздникам. Арсений не дурак, понимает, что ведут их в обход вообще всего и всех. И значит это только одно: если его съедят, то узнает об этом только Пётр Алексеевич…

– Если не прекратишь себя накручивать, то съем тебя я, а не она. – Глава Света качает головой, выходя на улицу.

– Ну Пётр Алексеевич… – Арсений, недовольно насупившись, выходит следом.

– А ты думай потише. – Пётр Алексеевич открывает заднюю дверь машины, впуская кошку. – Садись. И поверь, она тебе не враг.

– Но и не друг. – Арсений, всё ещё пытаясь изображать куриную попу на лице, садится в машину и опасливо косится на кошку, которой, кажется, абсолютно всё равно на окружающее. – Пётр Алексеевич, у меня же однушка. Места мало. Почему именно ко мне?

– Не прибедняйся, Тернитасов. – Глава Света заводит двигатель и пристёгивается. – У тебя кухня-гостиная. А это, считай, почти двушка. Переживёшь.

Арсений со вздохом отворачивается к окну. Он вовсе не против приютить у себя фамильяра, зачем бы то ни было. Но он совершенно не представляет, как и что делать с той, кто только что была почти мертва и не сильно жалует компанию кого-либо ещё. Тем более, что ему делать с фамильяром в животной сути? Чем кормить? Поить? Ей лоток нужен? На прогулки надо выводить или и в доме нормально? А спать ей где? И вообще, как её зовут? Если что-то потребуется, то как её звать? Кс-кс? Это кажется неуважительным и странным. А переодеваться как?

Арсений чувствует лёгкое прикосновение к руке и отворачивается от окна. Пётр Алексеевич сосредоточил всё внимание на дороге, а кошка в окно смотрит. Только хвост шевелится. Видимо, именно им она и задела руку. И как это расценивать? Случайно? Или не очень? У неё ведь даже не спросить ничего! Арсений кошачьего так-то не знает.

– Значит так, Тернитасов. – Пётр Алексеевич тяжело вздыхает. – Считай это спецзаданием. Прикрыть, наладить контакт, подлечить. И не забывай об основной работе. Неделю тебе на подготовку, в следующую пятницу придёшь в офис сдавать экзамен. Разрешаю на время подготовки выявлять магов в полевых условиях. Покатайся в метро, посиди на площадках. Обо всех обнаруженных сразу же докладываешь. Если что, спрашивай у Юдиной, но помни, что и без тебя у неё работы выше крыши.

– Понял, Пётр Алексеевич. – Арсений, нехотя, отворачивается от фамильяра.

Честно говоря, понял он только то, что оказался по уши в проблемах. Теорию он хоть и проспал, но сдать сможет. Опыта работы хватает. А вот практику… Ну вот как он должен магов искать со своим рангом? Ещё и с кошкой, которую прикрыть надо и подлечить. У Арсения с медициной ещё хуже, чем с поиском!

– И забеги на неделе к Макару на допрос. Нужны показания по поводу Юры. – Пётр Алексеевич сворачивает во двор. – И кстати. Серёжа сегодня от Варвары привезёт похожую по сути девушку-фамильяра. Завтра с утра в офис зайди, познакомься. А то если Тёмные решат докопаться с проверками, я не смогу заблокировать твои воспоминания о нашей прекрасной гостье.

– Без весомых причин они не имеют права влезать…

– Тернитасов. – Пётр Алексеевич со вздохом перебивает Арсения и тормозит у подъезда. – Ты за дурака меня не держи, ага? Князев найдёт причины. Как минимум, у нас сбежала с допроса их ведьма. Как максимум, ещё двое ведьмаков скачут где-то в области, заколдованные Катей. Не говоря уже о том, что он подозревает, что мы скрываем от него фамильяра.

– Ведьма сбежала? – Арсений хмурится и открывает дверь машины. – Как?

– Ночью, в пересменку. Сотрудники недоглядели. – Пётр Алексеевич выходит из машины. – Всякое же бывает, да, Тернитасов?

Арсений кивает, предпочитая не уточнять, что за всё время из их офиса сбегали лишь обыкновенные человеческие мыши. Он смотрит на свою максимально непримечательную «панельку» и переводит взгляд на кошку, которая слишком важно и элегантно выпрыгнула из машины на сырой асфальт. Сочетание, конечно… Вообще ни разу не подозрительное. Ну подумаешь, мужик, лет тридцати на вид, решил завести себе огромную породистую кошку. Ну и что, что вокруг обитают исключительно дворняги, а самое дорогое здесь – лавочка. И то только потому, что если позаришься на неё, то дорого заплатишь своим здоровьем бабулькам, что её облюбовали.

– Ой, какая кися-а!

Из подъезда вылетает маленькое пятилетнее безумие с шестого этажа и несётся прямиком к кошке, с явным желанием залюбить его. Арсений в ужасе прикрывает глаза, предвкушая непоправимое. Бедный ребёнок. Мир её праху…

– Алиса! Алиса! Сколько раз я просила не выбегать без меня на улицу?

– Мам! Смотри, какая кися!

Арсений, всё ещё в ужасе, приоткрывает глаза и не сдерживает смешок. «Кися», которая ещё вчера заставила испугаться как минимум половину офиса Стражей Света, сейчас висела безвольной тряпочкой на руках у маленькой девочки, которая всеми силами пыталась поднять кошку, ростом с неё же.

– Ну-ка отпусти! – Мама с ужасом подлетает к девочке и пытается осторожно извлечь бедолагу из цепких детских рук. – Ты же больно делаешь!

– Да она, вроде, не против. – Арсений честно старается не смеяться, но смешки так и прорываются наружу.

– А это ваша, да? – Мама наконец справляется с мёртвой детской хваткой и выдыхает, внимательно наблюдая за тем, чтобы ребёнок только гладил кошку. – Красивая. И большая такая.

– Теперь его, да. – Пётр Алексеевич хмыкает. – У детей аллергия, вот пришлось отдать. Хорошо, Арсений согласился взять. Породистая, всё-таки. Мейнкун.

– Хорошая. – Женщина не удерживается и тоже пару раз проходится рукой по гладкой шерсти. – Дорого, наверно, ухаживать…

– Не без этого. – Пётр Алексеевич кивает. – Породистые капризные, знаете ли. Пойдём мы, а то нельзя ей долго на осеннем ветру стоять. Не привыкла.

– Да, да, конечно. – Женщина берёт за руку ребёнка, оттаскивая от «киси».

Кошка, освобождённая наконец от мук, гордой походкой идёт к подъезду, красноречиво оглядываясь на Арсения, который, всё ещё посмеиваясь, идёт следом. За спиной Пётр Алексеевич активно отбивается от детских и взрослых восторгов, стараясь как можно быстрее пробраться к подъезду. Знали бы они, с кем сейчас столкнулись… Арсений с улыбкой на губах открывает железную дверь, опасаясь смотреть на кошку. Кажется, что стоит только взглянуть на неё, как тут же тебя настигнет понос или ещё чего похуже…

– Ну это всяко лучше, чем попасть к Князеву. – Пётр Алексеевич жмёт плечами, когда двери лифта за ними закрываются. – И что я, по-твоему, должен был им сказать? Что ты вовсе не кошка? Они бы тогда не отстали. Нечего людей шокировать. И кричать на меня не нужно.

– Вы с ней разговариваете? – Арсений, хмурясь, переводит взгляд с Петра Алексеевича на кошку.

– А ты её не слышишь? – Пётр Алексеевич удивлённо изгибает бровь, выходя из лифта. – Значит, ещё одно задание тебе, Тернитасов. Учись общаться с фамильярами в животной сути. Пригодится.

Арсений с очередным вздохом отчаяния открывает дверь в квартиру, впуская туда нежданных гостей. Пакет с мусором, который он благополучно забыл вчера вынести, приходится выставить за дверь, чтобы не мешался. Благо, что не воняет. Лишняя обувь культурно сдвигается ногой в сторону, и прихожая начинает выглядеть более-менее цивильно. Об остальной квартире Арсений предпочитает не думать, ибо носки, кажется, так и лежат возле кровати, посуда сама себя вряд ли помыла, да и пыль ленива настолько, что всё ещё лежит на всех доступных и не очень поверхностях.

– Значит так. – Пётр Алексеевич хлопает в ладоши. – Поставлю тебе дополнительный отвод глаз. В квартире напротив будут дежурить патрули на всякий случай. Между собой тут сами разберётесь, не маленькие.

Арсений кивает и идёт в комнату, куда уже зашла кошка. И, судя по её осуждающему взгляду, сожительство выйдет крайне увлекательным… Тернитасов, делая вид, что не замечает недовольство кошки, быстро собирает носки, накидывает покрывало на кровать, сдвигает бумаги на край стола и, решив, что уборки на сегодня хватит, выходит из комнаты. Пётр Алексеевич всё ещё стоит возле входной двери, что-то шепча себе под нос, поэтому Арсений тихо проскальзывает мимо, чтобы закинуть носки по назначению, а потом убрать посуду хотя бы со стола. Чем кормить кошку – он до сих пор не представляет. Впрочем, как жить с ней, Арсений тоже не знает. Можно, конечно, застелить диван в кухне-гостиной, мисочку под воду найдёт, но лотков в доме точно нет. Да и странно, наверно, отправлять почти человека справлять нужду в лоток…

– Арсений, не забудь заехать в офис. И постарайся не нервировать гостью.

– Пётр Алексеевич… – Арсений высовывается в коридор. – А это надолго?

– Как минимум, до конца проверок. – Пётр Алексеевич жмёт плечами и, спохватившись, хлопает себя по карманам. – Кстати. – Он достаёт кольцо, обтянутое чёрной нитью и с пятиконечной звездой внутри и кладёт его на тумбочку. – Возвращаю. Разряжен в ноль, поэтому не отследят.

– А что это? – Арсений с удивлением вытягивает шею, пытаясь рассмотреть.

– Спроси у владельца. – Пётр Алексеевич усмехается и берётся за ручку.

– Пётр Алексеевич! – Арсений подходит ближе, косясь на кошку, которая тоже высунулась в коридор. – А зовут её как?

Глава Света хмыкает и отпускает ручку, разворачиваясь. Арсений не мастер в считывании эмоций, но Пётр Алексеевич явно о чём-то задумался. И вряд ли об имени. Впрочем… Может, он как раз-таки сейчас как-то там спрашивает об имени.

– Кэс Эну. – Пётр Алексеевич в упор смотрит на кошку, и Арсений готов поклясться, что шерстяное чудище ухмыляется.

– Что вы ей сказали? – Арсений, мало что понимая, переводит взгляд на главу Света. – Или её так сложно зовут?

– Кот Баюн. – Пётр Алексеевич на секунду прикрывает глаза и качает головой. – Не заморачивайся, Тернитасов. А её зови Есенией.

Глава 4. О воспоминаниях, посуде и легенде

Квартира Тернитасова. Когда утро становится днём? Или это философский вопрос?

– Ну и что мне с то… с вами делать, Есения? – Арсений запирает дверь за Петром Алексеевичем и смотрит на кошку.

Называть её на «вы» странно, но иначе тоже как-то не очень. Арсений в целом не сильно замороченный человек и легко переходил на «ты» с новыми знакомыми. Да и у магов не очень-то и принято «выкать». Внешний возраст почти у всех находился в диапазоне от двадцати до сорока лет, и как-то негласно принято ориентироваться на ранг, ибо внешне перед тобой может стоять двадцатилетняя девушка, а не внешне она родилась ещё до революции в мире людей. Маги, разумеется, не бессмертны, и тоже стареют, но происходит это гораздо медленнее, чем у людей. И чем выше у мага ранг, тем позже умирает организм.

Магия – это не просто что-то волшебное, приходящее из ниоткуда и уходящее в никуда. Это энергия в чистом концентрированном виде. А маги – губки для энергии, накопители. В людях она не задерживается, а вот маги впитывают её отовсюду и концентрируют. Свет чаще напитывается позитивными людскими эмоциями. Засмеялся ребёнок – в пространство выбросилась позитивная энергия, маг прошёл и впитал её в себя. Тьма же больше предпочитала страдания, поэтому и обитали они чаще в неблагополучных районах. Арсений, если честно, не чувствовал сильной разницы, ведь энергия – это просто энергия, у неё нет плюса или минуса. Она либо есть, либо её нет. Но всё же приятнее ходить мимо радостных людей.

Арсению тридцать было уже… лет двадцать. Совсем крошечный срок для мага, но это не мешало глупо хихикать, вспоминая вопрос из человеческого фильма про вампиров и оборотней «и давно тебе семнадцать?». Там в принципе фильм, да и книги тоже – сплошная комедия для тех, кто обитает рядом с «волшебством». Ни один вампир или оборотень не станет близко общаться с человеком. Да даже маг не станет. Хватило когда-то опыта.

Ведьм ведь не просто так сжигали. Жили когда-то, не тужили, да случилось молодой ведьме влюбиться в простого человека. Раскрылась она далеко не сразу, разумеется. Пожили сначала вместе, детей завели. Время шло, она всё так же оставалась молодой, а он, увы, старел, как и все люди. Тогда-то она и призналась, что не совсем обычный человек. Рассказала ему про способности, про то, что энергия сохраняет молодость, что дети у них родились совершенно обычными. И она, конечно, понимала про не вечную жизнь, готова была уйти вслед за ним, когда детей на ноги поставят, а он… Он решил, что она и подобные ей – порождения дьявола. Подключил церковь, поднял шум…

Люди боятся всего, что выходит за рамки «нормальности». Боятся настолько, что предпочитают просто избавиться от выходящего за рамки, а не разбираться, что там да как, и пытаться понять. И запретить непривычное на всякий случай не помешает. А ещё «исследовать», пытая. Арсений и сам знатно обалдел, когда к нему в квартиру постучались Стражи. Думал, очередные свидетели Иеговы развлекаются. Оказалось, хуже. Иеговы просто фанатики, и Арсений не осуждает их, ведь каждому необходимо верить во что-то или кого-то, кто поможет, кто поддержит, кто вытащит из любой передряги. Особо продвинутые верят в себя. Остальные же часто тонут в попытках переложить ответственность на высшие силы. Надеются, что будет ещё одна жизнь, в которой они наконец-то будут счастливыми, главное, правилам следовать. Только вот прикол в том, что каждый сам творит своё счастье и реальность. Сам делает выбор. Не существует ничего правильного и неправильного. Есть только жизнь, в которой любое решение – верное и необходимое именно в данный момент. И Арсений тогда сделал свой выбор.

Квартира Тернитасова. Чуть больше двадцати лет назад.

Арсений делает глоток из кружки, бездумно смотря в телевизор. Ему тридцать, за окном унылый ноябрь, впереди не менее унылые выходные, а в понедельник опять ждёт порядком надоевший офис и очередная взбучка от начальства из-за плохого отчёта. Жизнь буквально бьёт ключом. Гаечным. По затылку. Он отставляет кружку на подлокотник и тянется к пульту, чтобы как обычно переключить канал на время рекламы, да так и залипнуть на другой передаче, пока там реклама не начнётся.

Раздаётся звонок в дверь, и Арсений хмурится, смотря на настенные часы. В восемь вечера к нему даже пожилая соседка не стучится с просьбами поправить антенну. С хмурым вздохом он встаёт с дивана под весёленькое «Честер любит “Читос”», раздающееся из телевизора, и идёт к двери. Как осторожный гражданин, он для начала смотрит в глазок. Лысищи – тот ещё край чудес. Тем более, в пятницу вечером.

На лестничной площадке стоят двое мужчин, возрастом примерно, как и Арсений. Прилично одетые, на лице вселенская скука, не переглядываются и стараются держаться подальше друг от друга. Арсений вновь хмурится. Для всяких свидетелей Иеговых поздновато. Они обычно по утрам предпочитают окучивать одиноких старушек. Да и продавцы супер-мега-пылесосов, которые всосут даже душу, появляются только в выходные.

– Кто? – Арсений всё же решается подать признаки жизни, а не раствориться в недрах квартиры, притворяясь ветошью.

– Арсений Андреевич, мы к вам с разговором. Это важно.

Арсений ещё раз смотрит в глазок. На ментов не похожи. Да и не нарушал он ничего. Что-то внутри подсказывает ему не открывать, ибо тот, что стоит слева, выглядит слегка подозрительно и как-то мрачновато даже для пятничных Лысищ, но Арсений всё равно хватается за вертушку замка и проворачивает дважды, а затем он осторожно приоткрывает дверь и выглядывает в подъезд.

– Здравствуйте, Арсений Андреевич. – Тот, что поприятнее, протягивает руку, и Тернитасов, к своему удивлению, с лёгкостью её жмёт. – Меня зовут Игорь, я сотрудник Стражей Света.

– Андрей. Страж Тьмы. – Второй улыбается и поднимает руку в ленивом приветствии. – Позволите зайти?

Арсений, глупо хлопая глазами, распахивает дверь и отходит немного в сторону, позволяя незнакомцам войти. Он действует словно в каком-то тумане, потому что здравый смысл кричит не впускать их, а тело не слушается, да и паники никакой нет. Будто Арсений ждал их прихода. И они тоже, как давние знакомые, спокойно разуваются, снимают куртки, вешают их на вешалки и проходят на кухню.

– Не переживайте, Арсений. – Игорь садится на табуретку подальше от Андрея. – С разрешения главных Стражей на вас наложено лёгкое заклинание спокойствия. Времена нынче странные, а работу выполнять нужно, сами понимаете.

– Чего? – Арсений хмурится, вставая возле раковины.

– Светлые. – Андрей фыркает себе под нос. – Нашим, – он делает акцент на этом слове, косясь на Игоря, – поисковым отделом у вас были выявлены магические способности. И теперь, согласно Кодексу, вам необходимо примкнуть либо к Стражам Тьмы, либо к ним. В ином случае ваши способности будут заблокированы, а память о нашем визите стёрта.

– А… – Арсений совершенно спокойно кивает. – Вы всё-таки из секты. – Откуда-то слышится то ли мяв, то ли смешок. Видимо, новую рекламу выпустили.

– Понимаю вашу реакцию, Арсений. – Игорь улыбается. – Разрешите сразу продемонстрировать, а затем мы перейдём к обсуждению деталей.

Арсений кивает, воспринимая происходящее, как очередную ересь из телека. Возможно, он просто уснул на диване и ему всё это лишь снится, а значит, что и переживать-то не о чем. Игорь садится ровнее и поднимает ладонь, на которой вспыхивает пламя. Арсений видел такие фокусы по телевизору, но вживую оно смотрится куда интереснее. Игорь даже не морщится и, кажется, совершенно не боится пламени. Только вот у Андрея явно были другие планы. Он щёлкает пальцами и на Игоря из ниоткуда выливается около ведра воды.

– Упс. – Андрей жмёт плечами на возмущённый взгляд Игоря. – Немного переборщил и промахнулся.

– Ага. – Игорь недобро смотрит на Андрея, который моментально сгибается пополам, хватаясь за живот. – Ой… – Игорь хлопает глазами, и Андрея отпускает. – Перепутал заклинания.

– Идиот. – Андрей машет рукой, и Игоря чуть ли не сдувает с табуретки мощным потоком воздуха. Зато одежда на нём тут же высыхает.

– Сам идиот. – Игорь поправляет одежду и смотрит на Арсения. – Прошу прощения, Арсений Андреевич. Эти Тёмные…

– Мы здесь не за этим, Светлый. – Андрей бросает злобный взгляд на Игоря.

Арсению, если честно, не хватает попкорна. Давно ему не снились такие забавные сны. А если вдруг это всё же не сон, то валерьяночки он точно хлебнёт, когда эти двое уйдут. Если уйдут.

– Понимаете, Арсений. – Игорь вновь натягивает на лицо вежливую улыбку. – Помимо обычных людей, в мире существуют маги и различные магические существа. Свет и Тьма. И наша основная задача, как Стражей, сохранять баланс в нашем мире и охранять мир людей от излишнего магического вмешательства…

Дальнейшее объяснение Арсений почти не слушает. Точнее, он честно пытается вслушаться и понять, но в голове с каждым словом становится всё более спутаннее. Какие-то ранги, подпространство, сила, заклинания, амулеты, артефакты, фамильяры, оборотни, ведьмы… Из телевизора доносится лёгкое и приятное с юга на восток летит лепесток… Игорь с Андреем периодически ещё и переругиваются друг с другом… Нет, на сон это не очень похоже…

Квартира Тернитасова. Настоящее время.

Арсений, когда его поставили перед выбором, решил примкнуть именно к Свету. Тёмный маг тогда, кажется, даже не расстроился, ведь нет слабенького новичка – нет лишней головной боли. А Арсений был именно слабым. Он лет пять болтался на седьмом-восьмом ранге, с трудом перейдя на шестой, на котором и остался. И хотя по всем документам Тернитасов числился пятым рангом, сам он сильно сомневался в этом, ведь если бы не многочисленные браслеты, которые поддерживали его и удерживали необходимое количество энергии, то так бы он и сидел где-нибудь в архиве. Возможно, лучше бы там и оставался. Проработал же как-то пятнадцать лет…

Арсений вздрагивает, понимая, что так и держится за дверную ручку, смотря на кошку. И она тоже смотрит. Внимательно так, словно изучая. Мысль о том, что это именно из-за Есении нахлынули воспоминания, Арсений отбрасывает в сторону. Копаться в головах – удел высших рангов. А здесь просто фамильяр. Совсем не знакомая, без налаженной связи. Да Арсений даже не знает, как с ней общаться!

– Блин… – Арсений чешет затылок, выдыхая. – Ну… Вам, может, отдыхать надо? Там в комнате кресло есть… А я пока приготовлю что-то. Вы же человеческую еду едите, да? – Он еле сдерживает порыв хлопнуть себя по лбу. – Ну, конечно, человеческую… Не кошачьей же кормить… Её и обычным кошкам страшно давать…

Есения издаёт какой-то невнятный звук, похожий на крайне осуждающий мяв, и идёт в сторону кухни. Возможно, то, что она не разговаривает, даже к лучшему, иначе Арсений окончательно почувствовал бы себя дураком. А так… Ну разговаривает он с кошкой. А кто не разговаривает? Арсений ещё и с мебелью, и с техникой неплохо общается, если что. Только вот с ними нет ощущения, что ты глупая песчинка где-то в пустыне. А с Есенией есть. Арсений не знает ни возраста, ни статуса, ни её возможностей, но чувствуется в ней что-то… Королевское. Она вот даже идёт гордо, уверенно и слегка надменно. Так и не скажешь, что почти умерла.

Арсений вздыхает и тоже идёт на кухню. Идей, как вести себя с Есенией и как с ней общаться, всё ещё нет, поэтому Тернитасов решает, что просто будет заниматься своими делами, а гостья, если уж так будет нужно, даст какой-нибудь знак, когда что-то понадобится. Ну, Арсений очень на это надеется. Впрочем, Есения явно не страдает от невозможности общения, ибо облюбовала диван и уже улеглась на него так, чтобы видеть всё происходящее. Интересно, а фамильяры в животной сути точат когти о неподходящие для этого поверхности?

Арсений отвешивает себе мысленного подзатыльника. О чём только думает, а… Он забирает со стола посуду, сваливает её в раковину к остальной куче и включает воду. Конечно же, фамильяры не занимаются подобным. Они так-то не животные, а намного, намного выше. И умнее. И вообще, они так-то вполне себе такие же люди, а в животной сути в основном находятся только при необходимости. Своих сил поднабраться, мага подпитать, во время боя стать более мобильными и атаковать откуда не ждут. Да и ментальную связь с магом легче поддерживать, будучи в животной сути. Со своим магом. Кстати, о связи.

Арсений выдавливает моющее средство на губку, мурлыча под нос какую-то ужасно знакомую песенку, и на секунду прикрывает глаза, выдыхая. Он хоть и относительно молодой маг, но проблем с выуживанием информации из подпространства не испытывал. Это новичкам требуется полная концентрация и закрытые глаза. А Арсений довольно быстро научился абстрагироваться от внешнего мира, витая где-то между явью и подпространством. Новую информацию так вряд ли сможет достать, а вот ту, что уже была когда-то услышана хотя бы мимолётом – запросто. Главное фокус внимания не смещать. А то бывало у него, что собрался информацию по артефакту освежить, а в итоге думает об истории магических войн. В которых, кстати, фамильяры играли чуть ли не главную роль.

Кто покрупнее – отвлекали внимание на себя, под ногами мешались, кусали, царапали; те, у кого слух хороший, могли ещё и вражескую информацию подслушивать и передавать. Мелких обычно отправляли на разведку. Тех, кто хорошо видит в темноте, активно использовали ночью. Были даже описаны случаи, когда маг буквально смотрел глазами фамильяра. Да и в целом маг со своим фамильяром становятся одним целым. Им доступны мысли друг друга, воспоминания, иногда даже физические ощущения. Последнее больше походило на фантастические байки, по мнению Арсения. По крайней мере, в современном мире. Это раньше у магов был один фамильяр на всю жизнь. И то, если магу повезёт. О везении фамильяров в те времена говорить не стоило. Хорошо, если к Светлому попал. Они всегда относились к фамильярам как к равным. А вот Тёмные… Для них фамильяры – слуги. Рабы. Расходный материал. И даже до сих пор многие Тёмные придерживаются именно этого.

Сейчас союз мага и фамильяра скорее редкая диковинка. Войн давно не было, экстренных подпиток почти не требуется, а если вдруг нужно, то в офисе всегда есть несколько фамильяров, готовых поделиться силой. Редкие маги связывают себя с одним единственным фамильяром. И обычно они высших рангов. Как Пётр Алексеевич или Князев. Вот у них точно налаженная связь со своими верными спутницами.

И ведь оно не так сложно, как кажется. Фамильяры достаточно общительны и часто сами открыто идут на контакт. В животной сути общение выглядит как голос в голове мага. И Арсений даже общался так во времена обучения. Но тогда он был ещё совсем слабым и приходилось погружаться в подпространство через концентрацию. Возможно, с Есенией стоит попробовать так же, но… Во всех же правилах есть исключения. И среди большинства фамильяров наверняка есть те, кто не горит желанием общаться. И Есения, скорее всего, именно из тех фамильяров, которые предпочитают уединение. Ну, по ней же и так видно, что она не в восторге от магов поблизости. Да и в целом не в восторге от всего происходящего. Какое тут общение… Хорошо, что не пытается съесть.

Сбоку раздаётся звон стекла, и Арсений испуганно поворачивается. Кошка сидит на небольшом столике возле дивана и в упор смотрит на него, а на полу валяется стакан, который Арсений не успел убрать. Сам он упасть точно не мог. Да и кошка, всё ещё не сводя с Арсения глаз, тянется лапой к миске с шелухой от семечек, которая пока стоит на столе.

– Серьёзно? – Арсений стряхивает воду с рук и идёт к столику. – Я бы и так его забрал! В раковине места не было.

Кошка, явно оценивая умственные способности Арсения как что-то весьма удручающее, грациозным прыжком возвращается обратно на диван и вновь смотрит на него. Арсений совершенно честно и искренне не понимает, как это всё вообще расценивать. Бунт? Протест? Внимание решила на себя обратить? Или она ещё и мысли каким-то образом умеет читать? Арсений поднимает стакан, который, к счастью, не разбился, косясь на кошку. Да не… Вряд ли она читает мысли. Хотя, скорее всего, Арсений просто так себя успокаивает. Он берёт ещё и миску, на всякий случай решая не думать всякие гадости о Есении. Впрочем, последнее было вовсе не гадостями, а лишь первым впечатлением, которое она производила. Так-то вполне может оказаться, что Есения душка, просто была немного не в духе из-за произошедшего. Кстати. А что произошло-то?

Арсений возвращается к раковине. Всё, что он знает, – девушка-фамильяр каким-то образом появилась чуть ли не под ногами Стражей в весьма плачевном состоянии. Ещё и в пограничном. Ситуация, явно выходящая за рамки обыденности. Даже то избиение фамильяра вполне себе привычное происшествие. Таких через день привозят в офис. Не в столь печальном состоянии и больше для сбора информации, но всё же. А вот появление Есении… Телепортационные артефакты запрещены и находятся под контролем. Да и шумиха бы уже поднялась, если бы она каким-то образом использовала перемещение в пространстве или времени. Судьи не Тёмные, они не дремлют и глаза не закроют, если это будет выгодно. К тому же, артефактами фамильяры пользоваться не могут. Если только амулетами. Тупик.

Арсений ёжится, чувствуя на себе пристальный взгляд, но не оборачивается, продолжая упорно домывать посуду. Есения явно от кого-то или чего-то убегала. Скорее всего, от кого-то. Вероятнее всего, от Тёмных, которые её покалечили. Пытались силу силой взять? Возможно, но что-то здесь явно не сходится. Может, им нужна была не сила, а сама Есения? Но зачем… Фамильяров в Московии хватает. Если только… Арсений прикрывает глаза, продолжая делать вид, что моет посуду, и осторожно тянется сквозь подпространство к Есении. Много, конечно, не узнает, но общую информацию типа регистрации, места работы, жительства узнать можно.

Арсений глубоко вздыхает, сосредоточив внимание на том, что происходит вокруг. Подпространство, как и всегда, сразу откликается, впуская сознание в свои владения. Мгновение – и он уже в другой реальности, где смотрит на всё сверху. Вот он стоит возле раковины, вон диван, на котором сидит кошка, под диваном – потерянный носок и чайная ложка, на верхних полках давно уже нужно протереть пыль… Внутренний монолог отступает, освобождая место информации, и Арсений почти невесомо касается Есении.

Обычно этого достаточно, чтобы в сознании появилось «знание», но сейчас Арсений словно прикоснулся к какому-то хаосу: обрывки воспоминаний, слишком короткие, чтобы он смог что-то понять, вспышки света и тьмы, как в старом кино, мимолётные эмоции, перекрываемые страхом и болью… На Арсения будто снег посреди мая повалил. Не к месту, не особо нужно, но так удивительно, что хочется стоять под снегопадом, ловя руками снежинки. А рядом глаза голубые. Такие родные, такие светлые, в них совершенно точно сосредоточено всё тепло и любовь этого мира. Арсений их видел. Он их знает, но не понимает, откуда именно… Сердце начинает биться быстрее. Картинки намертво смешались с эмоциями, они словно кинолента, собранная из миллиона разных кадров. Арсению бы чуть-чуть их замедлить, ведь кажется, что он вот-вот сможет прикоснуться к нужному, сможет понять и разобраться, сможет… У Арсения колючие мурашки бегут по спине. Перед глазами лес, какие-то тени и боль во всём теле, которое выгибается дугой, а изо рта вырывается шипение…

До сознания доносится рычание, и Арсений вздрагивает, роняя тарелку в раковину, и открывает глаза. С опаской он поворачивает голову и натыкается на разъярённый взгляд Есении, которая уже не сидит на диване. Она на нём стоит и кажется, что вот-вот прыгнет, атакуя. Шерсть стоит дыбом, угрожающее рычание не прекращается, а в глазах так и читается «не лезь – убью». Сглотнув, Арсений отворачивается к раковине, в которой теперь лежат осколки.

– Я не хотел. – Арсений подрагивающими руками откладывает губку в сторону и выключает воду. – Точнее… Я просто хотел регистрацию посмотреть. Я дальше и не умею, если честно…

А если уж совсем честно, то Арсеньев шок в шоке. Он знает о возможности вытягивать из магов или фамильяров воспоминания, но это удел Судей. Стражи обычно подобное не практикуют без излишней необходимости, да и умеют немногие. Арсений хмурится, начиная собирать осколки. Из тех, кого он знает, не считая самого – важный палец вверх – Петра Алексеевича, такое точно умеет Серёжа. Арсений его в работе не видел, зато слышал потом рассказ о том, как это было тяжело, ведь допрашиваемые не дураки: закрываются, запутывают, всеми силами сбивают концентрацию мага. И Серёжа так-то с третьим рангом на тяжесть жаловался, а Арсений даже при всём своём желании превысить полномочия не сможет.

– Вы это… – Арсений берёт ещё один осколок, стараясь унять дрожь в руках. – Простите. Я правда не знаю, как это получилось. Хотел одно посмотреть, а получилось… – Он вздыхает. – Конечно же, я мог просто спросить, но я всё ещё не понимаю, как с вами общаться.

Арсений опасливо поворачивает голову, ожидая увидеть всё ещё ужасно злющую кошку, однако та уже снова сидит, немного склонив голову на бок, словно что-то спрашивая. Возможно, об умственных способностях Арсения. Возможно, ей самой стало интересно, как же так вышло. Арсений в кошачьих взглядах не особо разбирается. Зато понимает, что хочется пройтись рукой по шерсти, чтобы окончательно пригладить её, а то всё ещё немного топорщится. И глаза её… Арсений вновь залипает, проваливаясь в какую-то бескрайнюю бездну. Внутри разгорается что-то странное, похожее на смесь тревоги и бесконечной нежности, словно Есения не просто боевая кошка с характером, а ещё и верная спутница. Не враг. Всего лишь хочет, чтобы не лезли без разрешения.

Кошка тихонько мявкает, и Арсений ойкает, смотря на свой палец, по которому бежит струйка крови и капает на дно раковины. Осколок с неприятным звуком падает следом, а Арсений поднимает палец выше, рассматривая масштаб трагедии. Полоснул он себя знатно. Прямо от кончика указательного и до ладони. Как только умудрился? Тернитасов вздыхает и тянется к шкафчику с аптечкой, мысленно пытаясь остановить кровь. Залечит завтра у Костина. Сам всё равно не справится. Он ставит аптечку слева от раковины и включает воду, чтобы промыть рану, и просто смыть кровь с пальцев и ладони.

Справа на стол приземляется кошка с недовольным урчанием, и Арсений вздрагивает от неожиданности, прижимая раненую конечность к себе, на которую тут же ложится огромная лапа и тянет на себя. Достаточно деликатно, но весьма настойчиво упираясь когтями в кожу, не раня её. Арсений, нехотя, отнимает от себя руку и слегка вытягивает, позволяя кошке посмотреть на рану.

– Ты чего? – Арсений переводит взгляд с кошки на палец и обратно, даже не замечая, как в своей ошарашенности перешёл на «ты». – Я щас замотаю и разогрею что-нибудь. Ты же не будешь меня из-за этого есть?

Кошка вздыхает настолько тяжело, насколько это вообще возможно, и недовольно мявкает. Вероятнее всего, там было что-то на сильно нецензурном, но Арсений, к счастью, не разбирается в кошачьем. Он смотрит на палец, с которого начинает сильнее капать, но уже на стол, и задерживает дыхание, опасаясь за сохранность своей конечности. Лапа у Есении тяжёлая и от неё исходит тепло, которое бежит по венам прямиком к ране, окутывая её. Арсений замирает, наблюдая, как кровь перестаёт бежать из раны и её края стягиваются. Волшебство в его наичистейшем виде. Даже трюки с огнём на ладони не так эффектны, как моментальная регенерация.

– Спасибо… – Арсений смотрит на целый палец, а затем переводит взгляд на Есению, которая слегка качает головой, убирает лапу, спрыгивает со стола и идёт к холодильнику.

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет боевых магов. Всё-таки почти день.

– Птахов! – Всеволод отрывается от монитора. – Светлые ведьму потеряли.

– А ты должность щас потеряешь. – Птахов недовольно смотрит на Всеволода. – Нормально сообщай.

– Никита Леонович, поступил сигнал от Светлых. – Всеволод, закатив глаза, полностью разворачивается к своему начальнику. – Примерно в семь утра из комнаты для допроса сбежала Тёмная ведьма, обвиняемая в несанкционированном наложении поноса.

– Почему только сейчас сообщили? – Птахов возвращает внимание к монитору.

– Думали, что успеют перехватить.

– Идиоты. – Птахов качает головой. – Предупреди патрули и собери свободных ребят. Сгоняйте к Светлым, выясните, что происходит и ищите. Выполняй.

– Есть, Никита Леонович. – Всеволод с крайне недовольным выражением лица встаёт из-за стола и идёт к выходу.

– Пусть заодно отправят отчёт по потасовке на улице. Достали задерживать.

Птахов дожидается, когда Всеволод выйдет из кабинета, и открывает базу данных. От Светлых сбегают только вне стен офиса. Он открывает отчёты за последнюю неделю и, тяжело вздыхая, пролистывает ниже. Ведьма, которую они поймали, вызывала интерес только в вопросах разрешения запора. Дохлая, седьмой ранг всего. Без заклинаний и зелий абсолютно бесполезнейшая единица. К Тьме примкнула около пятидесяти лет назад, с тех пор сидела вахтёршей в НИИ. На досуге баловалась оказыванием услуг по наложению мелкой порчи среди людей. Свету до неё дела не было, ибо сильнее двухдневного поноса, она ничего из себя выжать не могла. А тут внезапно сбежала. Ещё и из офиса Света. Ну-ну…

Птахов открывает нужный отчёт и без особого интереса пробегается по нему глазами. Ну да, разбушевалась немного, но и с их стороны один из лекарей начал наглеть. Птахов уже собирается закрывать файл, но натыкается на дату и время. Почти в тот же момент, в который у него из-под носа ускользнула фамильярша. И место поимки совсем-совсем рядом. Птахов хмурится, откидываясь на спинку стула. Какой прок Свету от её бегства? Она что-то видела? Знает? Но тогда логичнее её оставить у себя. Или они её куда-то перевезли, а сказали, что сбежала? Птахов закрывает файл и берёт в руки телефон.

Квартира Тернитасова. Когда там уже обед?

– У меня только сосиски с макаронами. – Арсений уныло осматривает холодильник вместе с кошкой. – И молоко с солёными огурцами есть. – Есения переводит взгляд на Арсения, который, слегка тушуясь, кивает. – Согласен, лучше их отдельно.

Арсений достаёт кастрюлю с макаронами и пачку с сосисками. Фамильяры – контактные существа, и Есения при всей своей холодности и враждебности, видимо, тоже. Долгое удержание их в одиночестве может сильно ухудшить здоровье, а в некоторых случаях и вовсе привести к летальному исходу. Арсений ставит кастрюлю на стол и тянется за сковородкой. В голове лишь общая и обрывочная информация о фамильярах, ещё и в виде скучных лекций, которая ну никак не помогает обрести хоть какую-то ясность, не говоря уже о конкретных инструкциях для общения.

– Слушай… те. – Арсений вываливает в сковородку макароны. – Простите ещё раз. Я правда не хотел. Но… – Он вздыхает, добавляя к макаронам сосиски. – Рассказать всё равно придётся. Либо Петру Алексеевичу, либо Судьям. Вряд ли получится прятать вас вечно. Мы, конечно, постараемся, но… Против Кодекса не пойдём. Сейчас скрывать вас – необходимость во благо. Мы ж за добро, за спасение, все дела. Таскать вас по допросам бесчеловечно после произошедшего. Но вы же поправитесь, и вот тогда…

С дивана доносится кошачье фырканье, и Арсений грустно ухмыляется. Конечно… На что он вообще рассчитывал, толкая эту пламенную речь? На то, что кошка внезапно заговорит на людском? Подойдёт, выложит всё, как есть… Не смешно даже.

У Света и Тьмы, если быть честным, только одно существенное отличие: Свет действует исключительно во благо другим, Тьма же может творить ради своих интересов. В рамках Кодекса, разумеется. И будь Арсений Тёмным, он бы мог спокойно отказаться от присутствия Есении в его квартире или просто передать её Судьям, чтобы те решали её судьбу. Или же оставить себе как личного фамильяра. Даже если бы она была против. Арсений Тёмным быть не хочет, но иногда Светлая необходимость душит. И такие мысли пугают. Это удел Тёмных – быть недовольным, качать права, делать, что захочется…

Арсений качает головой и берёт зажигалку, заранее готовясь долго и упорно жать на кнопку, чтобы искра наконец зажгла газ. Он не Тёмный. Он Светлый. Служит во благо. И мысли о правильности происходящего лишь подтверждают его принадлежность к Свету. Тёмные бы не заморачивались. Арсений пару раз жмёт на кнопку и огонь на плите вспыхивает голубым пламенем. Вообще, маги способны и без дополнительных приспособлений зажигать огонь, но у Арсения с подобными способностями такие же проблемы, как и с регенерацией. Зажигалка и то реже барахлит, хотя в последнее время иногда и по десять раз приходилось нажимать, а то и вовсе прибегать к помощи спичек.

Бросив короткий взгляд на кошку, которая глаз с него не сводит, Арсений раскладывает еду на тарелки. Мисок, во-первых, у него просто нет, а во-вторых, вряд ли Есения одобрит отношение к себе, как к животному, поэтому тарелки отправляются на стол. Внимательно осмотрев кошку, Арсений пододвигает стул поближе к столу и идёт за ножом, чтобы порезать сосиски на кусочки. Вряд ли с лапками удобно их есть целиком.

К счастью, неудобств из-за сидения за столом Есения не испытывает, благодаря своим размерам. Однако, по её глазам Арсений замечает, что восторга от своего положения она явно не чувствует и будто даже смущается немного. Решив лишний раз не нервировать гостью, Арсений забирает свою тарелку и уходит на диван. Ему-то без разницы, где именно есть.

Квартира Петра Алексеевича. Обед.

– Дети наконец собрались и убежали на занятия. – Кира садится за стол и подтягивает к себе чашку с недопитым чаем. – Ты поступаешь правильно, Петь.

Глава Света с грустной ухмылкой качает головой. Правильно – от слова «правило». А по правилам он должен был ещё вчера обо всём доложить Судьям. Не говоря уже о том, что обязан был оповестить Тёмных о том, что им на голову свалился неопознанный фамильяр в крайне плачевном состоянии.

– Вот ещё. – Кира недовольно фыркает.

– Проблема не в том, что я её не выдал, Кир. – Пётр качает головой, сверля взглядом столешницу. – Мои ребята притащили ведьму, которую ловили в тот момент, когда возле них появилась Есения. Я её проверил, ничего примечательного, однако в допросной она говорила исключительно на вымершем ведьминском. Не официальном, Кир. Меня ещё не было, а этот язык уже был запрещён и мёртв. Спасибо моему учителю, мир его праху, вбил мне в голову несколько таких языков.

– Что говорила? – Кира с интересом наклоняет голову.

– Кот Баюн здесь. Кот смерти. – Пётр со вздохом прикрывает глаза. – Говорила, что скоро все умрут. Тот маг всех убьёт. Слабый маг, сильный маг.

– Ты ей веришь? – Кира допивает чай.

– Помнишь легенду об истинной силе, которая когда-то ступила на землю и нарушила весь баланс? – Пётр поднимает взгляд на Киру. – Её тогда смогли поймать и заковать в оковы на тысячи лет, объединив силы. И прокляли. Но проклятия ведь не вечны, и когда-нибудь чары спадут… А что, если это не легенда?

Глава 5. О внезапном визите, уборке и проблемах

Главный офис Стражей Света. Кабинет Петра Алексеевича. Конец рабочего дня.

– Пётр Алексеевич! – Серёжа, запыхавшись, вваливается в кабинет.

Глава Света отрывается от бумаг и смотрит на подчинённого, который старается отдышаться. Ругаться – сил нет совершенно. Да и смысла нет. Серёжа без повода не вваливается как мешок картошки. К тому же, Пётр Алексеевич не закончил разбираться с легендой, которую обычно рассказывают всем новичкам, когда они начинают задавать вопросы в стиле «почему бы Свету просто не уничтожить Тьму?». Слов про сохранение баланса часто не хватает, поэтому маги напридумывали всякого, чтобы жизнь себе облегчить.

Не врали, разумеется, но иногда знатно приукрашивали и преувеличивали, чтобы «молодёжь» сидела, хлопала глазами в шоке и лишних вопросов не задавала. На начальных этапах многим сложно принять тот факт, что нельзя просто взять и уничтожить то, что кажется неугодным. Они всё ещё живут человеческими привычками, где зло обязательно наказывается, преступники сажаются за решётку, карма выдаёт всем виноватым поноса, а святые возносятся на небеса. Мало кто из людей понимает, что не существует исключительно чёрного или белого. Ещё меньше принимают тот факт, что даже за любым самым ужасным злодеянием стоит какая-то причина или смысл, который вполне может быть единственным источником света для человека. Так ли ужасно лишать ребёнка конфет, заботясь о здоровье его зубов? Или прикидываться спящим в транспорте, не уступая места, когда стоять на ногах просто нет сил?

Любой здравомыслящий человек, да и маг тоже, оправдает подобные «тёмные» деяния, ведь за ними стоит вполне себе светлая причина. Люди оправдают даже убийство, если им чётко обозначить причину. Казнили, к примеру, маньяка, который лишил жизни десяток женщин. Это ведь хорошо. Избавили мир от нечисти. Только вот они совершили такое же по сути убийство, как и он. Безусловно, разница есть. Маньяк действовал в личных интересах. Те, кто его казнили – в интересах граждан. Он убивал, они убивают. Он Тьма, они Свет. Тончайшая грань, за которую слишком легко заступить.

Но она есть. И именно благодаря этой грани и держится весь мир. Не будет Света – Тёмные совсем расслабятся, переубивают друг друга, не останется ни морали, ни закона. Однако если не станет Тьмы, то и у Света больше не будет необходимости действовать исключительно во благо кому-то. Грани-то больше нет. При любом раскладе – хороший. А итог – тот же. Молодые маги редко принимают факт невозможности существования одного без другого. Они искренне верят, что Свет способен сделать мир идеальным, совершенно забывая, что Тьма – это не только что-то внешнее, но и внутреннее тоже.

– Куликов. – Пётр Алексеевич тяжело вздыхает, понимая, что легенды проще разобрать наедине с Кирой, а не смотря на явно паникующего подчинённого. У него даже мысли в сплошную кашу смешались. – Ты если бегом решил заняться, то маршрут явно не тот выбрал.

– Там это… – Серёжа тяжело выдыхает. – Тёмные. Тернитасова и Логинову под арест хотят.

– На каком основании? – Пётр Алексеевич выпрямляется, хмурясь.

– Не знаю. Мне как маякнули, так я бегом к вам. И фамильяра тоже собираются забрать.

– Сядь и не отсвечивай. – Пётр Алексеевич кивает Куликову на стул и берёт телефон, набирая номер.

В трубке раздаются лишь гудки, и глава Света всеми силами удерживает себя от мысленных проклятий. Таким даже в человеческом мире баловать не стоит, ибо что мысли, что слова могут причинить намного больше боли, чем физические повреждения, а уж обладая магическими способностями… Пётр Алексеевич, качая головой, откладывает телефон и открывает на компьютере вкладку с последними выставленными обвинениями. Из-за двери доносится какой-то шум, отвлекая, и Пётр Алексеевич напрягается, рукой осаживая вскочившего Серёжу. Чуйка подсказывает, что не убивать их пришли, тем более, никто не пропустит так далеко вооружённых Тёмных. В том, что это именно они, сомнений не было. От них за версту фонит мерзостью. Только вот кто к ним пожаловал под конец рабочего дня без предупреждения…

Посмотреть Пётр Алексеевич не успевает. Дверь открывается и в кабинет заходит эффектная блондинка с толстой папкой в руках. За её спиной маячит Оксана с крайне виноватым видом, но блондинке до неё, как сытому коту до назойливой мухи. Бесит, прихлопнуть бы, но так лень… Пётр Алексеевич тяжело вздыхает, узнавая старшего инспектора Тёмных Уткину Алису. Её-то сейчас, конечно, не хватало. Хуже был бы только Князев собственной персоной.

– Чем обязаны? – Пётр Алексеевич отключает компьютер и складывает руки на столе.

– Где же ваши хвалёные манеры? – Алиса усмехается и проходит ближе к столу, морщась, смотря на яркие стулья.

– А ваши? – Пётр Алексеевич переводит взгляд на Серёжу. – Свободен.

– Нет. – Алиса одним взглядом заставляет Куликова сесть обратно и раскрывает папку. – Светлый должен подтвердить получение документов.

– Неужели нельзя было просто отправить электронной почтой? – Пётр Алексеевич удивлённо поднимает бровь.

– Судьи предпочитают по-старинке. – Алиса криво улыбается, достаёт бумаги, скреплённые между собой, и кладёт их перед Петром Алексеевичем. – Разрешение на обследование главного офиса Стражей Света и проверку всей документации, а также соответствия уровня магов их способностям.

– Так быстро? – Пётр Алексеевич проводит рукой над бумагами, и на них вспыхивают всеми цветами печати Судей. – Куликов, подтверди. Подлинно.

– Есть. – Серёжа нехотя встаёт и прикладывает палец к стопке бумаг. Совершенно бесполезная процедура, если так подумать. Факт получения всё равно становится виден, как только маг активирует печати Судей.

– Мы отправляли такой же запрос, но ответа ещё не было. – Пётр Алексеевич быстро пробегается глазами по бумагам, даже не вчитываясь – вся информация мгновенно считывается напрямую в подпространство, – и прикладывает свой палец, обозначая факт прочтения.

– Вы отправляли запрос на плановую обоюдную проверку. – Алиса копается в папке. – А это внеплановая из-за подозрений в нарушении Кодекса.

Пётр Алексеевич почти давится возмущением, но лицо сохраняет. Уж если кто и нарушает систематически Кодекс, то явно не они. Да и Судьи дают разрешение только в случае серьёзных нарушений. Смысл им вмешиваться в мелочи, которых за день может под несколько сотен накопиться? Обычно всё регулируется на уровне Стражей.

– Разрешение на арест Тернитасова Арсения Андреевича и Логиновой Екатерины Матвеевны. – Алиса кладёт очередные бумаги перед главой Света. – А также разрешение на изъятие фамильяра, принадлежащего Стражам Тьмы.

– На каком основании? – Пётр Алексеевич косится на бумаги.

– А также разрешение на обыск жилых помещений, закреплённых за вышеназванными магами. – Алиса кладёт ещё бумаги. – На основании магического вмешательства шестого уровня…

– Серьёзно? – Серёжа вскакивает со своего места.

– …Повлёкшего за собой смерть двух ведьмаков. – Алиса высокомерно косится на Серёжу. – Судьи шутить не умеют, Светлый.

– Мир их праху. – Пётр Алексеевич похолодевшей рукой проводит над бумагами. – Куликов, подтверди. Подлинно.

– Но Пётр Алексеевич! – Серёжа возмущённо смотрит на главу Света. – Они не могли! Арсений в боевой магии полный ноль, а Катя вообще стажёр! Тем более Тёмные…

– Куликов. – Пётр Алексеевич перебивает его. – Подтверди. Подлинно.

– Есть. – Серёжа, нехотя, прикладывает палец.

– Как приятно с вами сотрудничать. – Алиса улыбается настолько сладко, что аж тошнит. – Отдайте приказ впустить Тёмных магов, чтобы они могли приступить к проверке. Ведь раньше начнём – раньше закончим.

– Оксан. – Пётр Алексеевич смотрит на девушку, которая коротко кивает и скрывается за дверью, и пролистывает бумаги. – Екатерина должна ещё находиться в офисе, а вот Арсения сейчас вызову.

– Не утруждайтесь. – Алиса улыбается ещё слаще, хотя, казалось бы, куда. – Стражи Тьмы уже выехали за ним и, по моим подсчётам, должны подъезжать к дому Тернитасова Арсения Андреевича. Арестуют, затем проведут обыск. Он ведь дома, правда?

– Вне работы сотрудники вправе находиться где захотят. – Пётр Алексеевич жмёт плечами. – Давайте хотя бы Сергея Борисовича отправлю в помощь. Вы ведь не можете проводить обыск в квартире Стража Света без присутствия наблюдателя с нашей стороны.

– Не переживайте, Пётр Алексеевич. – Алиса вновь залезает в папку. – По нашим данным, в том доме проживают ещё, как минимум, десять ваших сотрудников. Думаю, хотя бы один окажется на месте. – Она достаёт ещё одну бумагу и кладёт перед главой Света. – А это вам лично от Владислава Владимировича.

– Какая честь. – Пётр Алексеевич тяжело вздыхает, смотря на текст.

В прикрывании своих тылов Тёмные мастера высшего уровня. Особенно Князев. Сбежавшая ведьма, не совершившая ничего особо тяжкого, не интересует Судей. А вот отказ на официальную просьбу выдать Тёмным того, по чьей вине она сбежала… Это уже прекрасный повод вызвать к себе на личный разговор, который не влечёт за собой ничего хорошего. Князев – та ещё шельма. Назойливый комар, что не даёт спать в тёплую летнюю ночь. Ну что ж. Можно немного и пободрствовать. Поиграть по его правилам, а затем прихлопнуть его же методами.

– Кто дежурил, когда сбежала ведьма? – Алиса внимательно смотрит на Петра Алексеевича.

– Ну, допустим, я. – Серёжа сжимает кулаки.

– Отлично! – Алиса чуть ли в ладоши не хлопает. – Поедете в главный офис Стражей Тьмы, ответите на пару вопросов и если, я подчёркиваю, если ваша вина не будет доказана, то вернётесь обратно.

– Обвиняете моего сотрудника? – Пётр Алексеевич складывает руки на столе.

– Да ну что вы, Пётр Алексеевич? – Алиса одаривает его тошнотворно-милой улыбкой. – Я всем сердцем надеюсь, что через два часа ваш сотрудник сможет вернуться обратно. Он ведь не будет оказывать сопротивления?

– Как будто есть смысл. – Серёжа недовольно бурчит себе под нос и смотрит на Петра Алексеевича. – Разрешите идти?

– Иди, Серёж, иди. – Пётр Алексеевич кивает.

Квартира Тернитасова. Тарелки после обеда вымыты, а значит, что самое время для генеральной уборки.

– Оставь их в покое! – Арсений с ворохом своих вещей выскакивает в коридор, теряя по дороге носок и трусы.

Есения с самым невинным видом толкает в сторону кухни неубранные кеды и будто даже не замечает Арсения, который, если честно, уже сотню раз пожалел, что впустил в свой дом это исчадие ада. Обед прошёл спокойно и даже слегка умилительно. Арсений хоть и ушёл на диван, чтобы не смущать Есению, но всё равно поглядывал в её сторону. Ну вдруг гостье внезапно станет неудобно есть. Да и интересно было, как кошка питается. Не то чтобы Арсений никогда не видел кошек и как они едят. Видел. И прикармливал уличных часто. Но здесь фамильяр! Которая изредка порыкивала, когда Арсений всё же порывался вскочить и помочь. Неудобно же лапками в тарелке возиться. Впрочем, Арсений явно ничего не понимал в удобствах.

После обеда Есения потребовала открыть ей дверь в туалет красноречивым мяуканьем. К огромному стыду и облегчению Арсения. Не подумать о такой важнейшей мелочи – кощунство. Ещё большее кощунство подглядывать за тем, как Есения грациозно усаживается на унитаз. Неизвестно, как его после таких наблюдений не съели, но обрычали знатно. И, возможно, именно за это Есения начала мстить после.

Сначала она гордо обошла всю квартиру. Как думал Арсений, та искала место поспокойнее, чтобы отдохнуть. И даже готов был отдать ей кровать до вечера. Тем более, сам он был занят домыванием посуды и протиранием кухонных поверхностей. Да и носок из-под дивана сам не достанется. Есения же времени не теряла. Сначала её не устроило криво постеленное покрывало, которое она стащила на пол и притащила Арсению на кухню. Затем постельное бельё полетело также на пол. Справедливо, в общем-то. Со своей вечной работой Арсений давно его не менял. И пока Тернитасов занимался перестиланием кровати в угоду гостье, Есения совершенно некультурно открыла ящик, куда Арсений наспех запихал грязные вещи, которые не отнёс сразу в машинку, и начала их оттуда доставать.

А теперь Есения принялась за кеды. Пока Арсений закидывал вещи в ванну, ибо стиралка была занята, кошка успела дотолкать обувь до шкафчика с мусорным ведром, открыла его и теперь явно размышляла над тем, как бы закинуть кеды в ведро. Арсений всё ещё не очень понимал, как с ней общаться, ибо не слышал никаких посторонних голосов в голове, кроме назойливой песенки, но намерения Есении понимал прекрасно. Та и без слов потрясающе передавала «ну ты и свин, Тернитасов». А Арсений не свин. Он просто одинокий мужчина без особой нужды ежедневно вылизывать квартиру. В грязных вещах не ходил, посуда чистая была, дома не воняло. Что ещё нужно-то? Ну подумаешь, окна давно не мыл, полы раз в месяц с тряпкой знакомил, пыль не вытирал. Лежит оно себе, и Арсений полежит. И вообще, он дома почти не бывает. Откуда грязи взяться?

– Мя. – Есения переводит взгляд с Арсения на кеды, затем на мусорку и обратно на Арсения.

– Ну нет. – Арсений качает головой и делает шаг вперёд, чтобы забрать кеды, но Есения начинает на него рычать. – Я не буду их выкидывать!

– Мя-а. – Есения настойчиво подцепляет один кед за шнурки на коготь.

– Их можно помыть! – Арсений со вселенским страданием на лице наблюдает за тем, как кед падает на пол. Наверняка на шнурках останутся дырки от когтей. Главное, чтобы Есения не додумалась продырявить ткань… – Ну не-ет…

Арсений с обречённым вздохом смотрит на то, как кошка, словно прочитав мысли, подцепляет кед уже за ткань. Будь на её месте обычное животное, следов бы не осталось. У Есении же когти оказались ну очень уж огромными. Такими только людей на лоскуты рвать. И кеды уродовать. Хорошо хоть брезгует и не грызёт их. Арсений вздрагивает, когда Есения резко поворачивается к нему, и делает шаг назад. Кажется, мысли эта «кися» всё же умеет читать. Арсению отчаянно хочется разочарованно застонать. Мало ему Петра Алексеевича, от которого ничего не скроешь, так теперь ещё и кошку подкинули, умеющую в голову влезать. И не просто кошку, а с характером вахтёрши из общаги.

Есения шипит, явно намекая Арсению на то, что пора бы замолчать и выкинуть уже эти кеды. А у Арсения несправедливость внутри закипает. Он двадцать лет крутится среди Стражей, а всё никак не привыкнет к тому, что понятие личных границ тут размыто настолько, что в лучшем случае ты их обнаружишь где-то в районе начала границ Тьмы. И то, не факт. Любые действия, мысли, чувства, переживания при желании и необходимости могут быть вытащены наружу. Тут не скроешь симпатию, не прикроешь улыбкой ненависть. В первую очередь из-за чувствительности Стражей. Обладание способностями к магии стоит дорого. Это у людей всё романтизированно до абсурда. Это у них тот, кто обладает магией – царь и бог, а остальные пресмыкаются. Это люди пишут сказки про то, как волшебники умело скрывают свои намерения. Люди даже представить себе не могут, насколько тяжело бремя того, кто умеет чуть больше остальных.

Безусловно, далеко не все маги способны считывать истинные намерения. Они могут чувствовать, что другой маг хранит какие-то секреты, но какие именно… Разброс огромен. От любви блинов жирненьких на ночь наесться, до планов руководства. Говорят, что со временем на это становится плевать. Привыкаешь к тому, что даже носки с трусами могут быть общими. Но если попадаешь к Судьям… Тут даже самые опытные морщатся от одного лишь упоминания. Судьи буквально выворачивают наизнанку, доставая из тебя вообще всё и в мельчайших подробностях. От них не спрятаться, не убежать, не соврать. Они пинцетом вытащат все переживания и чувства, которые ты когда-либо ощущал, и заставят пережить вновь на глазах у всех. Мало кто оставался в здравом уме после подобной процедуры. А те, кто оставались, предпочитали добровольную отставку с лишением почти всех сил. Судьи – безжалостны и беспощадны. В них нет ни Света, ни Тьмы. Это маги вне рангов, которым выжгли всё живое, оставив лишь холодную жажду справедливости. Тот, кто додумался до подобного, явно не очень дружил с головой.

Арсений чувствует, как что-то касается ноги и опускает взгляд вниз. Есения, заметив, что на неё обратили внимание, садится рядом, смотря на Арсения, и слегка наклоняет голову. Во взгляде – беспокойство, и Арсений слабо улыбается, еле сдерживая порыв погладить кошку по гладкой шерсти. Вряд ли та обрадуется такому душевному порыву.

– Ладно. – Арсений со вздохом идёт к кедам и выкидывает их в мусорку. – Всё равно в них неудобно было.

Кошка будто улыбается и величественной походкой уходит с кухни, оставляя Арсения в гордом одиночестве. Возможно, они даже смогут поладить. Уборка ведь действительно была нужна, а сам Арсений добрался бы до этого в лучшем случае лет через десять. А так и время Пётр Алексеевич выделил. Он, разумеется, учиться его отправил, но Арсений ведь знает, что это бесполезно. Поэтому чего зря время терять?

В комнате что-то падает, и Арсений с ужасом на лице идёт проверять. В голове мысли лишь о том, что Есения вновь удумала превратиться в человека. На всякий случай сосредоточив энергию на кончиках пальцев, Арсений заходит в комнату и еле удерживается от душевной нецензурщины. Кошка сидит на столе и с каким-то превосходством смотрит на валяющийся на полу хрустальный шар, который раскололся надвое. И то, только благодаря ковру. Иначе бы разлетелся на миллионы осколков по всей комнате.

– Зачем? – Арсений, выдыхая, подходит к столу и нагибается к шару. – Там была всего лишь небольшая трещина! Я к нему привык! – Он поднимает голову, чтобы взглянуть в бесстыжие кошачьи глаза, но вместо этого натыкается на пушистый хвост, обладательница которого увлечённо толкает лапой стопку документов. – Нет! Ты не будешь скидывать бумаги! – Арсений выпрямляется, отбирая у кошки листочки. – Я всё уберу! Ляг полежи, ну. Я ж не мистер Пропер с пропеллером как у Карлсона! – Кошка, словно слегка нахмурившись, наклоняет голову. – Рекламу ты не смотришь, да? – Арсений вздыхает и открывает форточку, а то с этой уборкой уже запарился. – Иди полежи, пожалуйста. Надо же отдыхать, всё такое…

Душевные Арсеньевы уговоры прерывает звонок в дверь. А сразу за ним ещё один и ещё. Арсений подозрительно косится в сторону выхода, не решаясь пойти открывать.

– Я никого не жду. – Арсений смотрит на Есению. – Ты, я так понимаю, тоже. – Кошка согласно кивает и садится на столе, нервно перебирая лапами и дёргая вибриссами при каждом звонке в дверь. – Сиди тихо. Я пойду посмотрю.

Арсений, изображая невесомую пылинку прокрадывается к двери и смотрит в глазок. На лестничной площадке стоят трое Тёмных и один Светлый, смутно знакомый. И что-то подсказывает Арсению, что это не все и где-то ниже могли притаиться ещё парочка Тёмных. Дело явно пахнет не очень.

– Тернитасов Арсений Андреевич, открывайте. – Один из Тёмных подаёт голос. – Или нам выбить дверь?

– Не нужно имущество портить. – Арсений всовывает ноги в кроссовки, как в тапки, открывает дверь и выскальзывает наружу, не желая пускать незваных гостей в квартиру. – Чего хотели?

– Тернитасов Арсений Андреевич, вы арестованы по подозрению в убийстве двух Тёмных ведьмаков. Светлый, подтвердить информацию.

– Максим Соколов. Светлый. Четвёртый ранг. Подтверждаю информацию.

– Квартира подлежит обыску. Любое ваше сопротивление даёт нам право на применение силы.

Арсений слушал стандартное предъявление обвинения, но ничего не слышал. Тьма с ним с арестом. Арсений знает, что никого не убивал, а Тёмные даже при сильном желании не смогут ему приплести то, чего он не делал. Да и Пётр Алексеевич это просто так не оставит. А вот обыск… На руках щёлкают наручники, а по спине бежит холодный пот. В квартире Есения. Ей банально некуда деваться, и вряд ли хватит сил отбиться. Арсений должен был прикрыть, защитить. А он и с этим заданием не справился. Тёмные вели его по лестнице вниз, что-то говоря, но Арсений слышал только удары своего сердца, которое словно повторяло «Еся, Еся, Еся» …

Машина Петра Алексеевича. Возле дома Тернитасова. Рабочий день уже точно закончился, но не для него.

Он видел, как Арсения заводят в машину и уезжают. Сжимая руль, смотрел на пустой взгляд сотрудника и его автоматические движения. Арсений ушёл в себя и это плохо, но вмешаться глава Света никак не мог. Любые его попытки что-то сделать Судьи могут расценить как нарушение Кодекса, а это знатно усугубит положение Арсения, которое и без того так себе, с какой стороны не посмотреть. И если Пётр Алексеевич видит светлые исходы, то вот Арсений вряд ли. Впрочем, он сильный маг, не глупый человек, должен продержаться.

А сейчас Пётр Алексеевич ждал, когда же Тёмные, что обыскивали квартиру, наконец уедут. Они что-то заталкивали в багажник, но что именно, разглядеть не удалось даже сквозь подпространство. Подстраховались, нелюди. В теории Пётр Алексеевич мог уйти глубже и обойти их защиту, но Судьи в любом случае смогут разглядеть вмешательство такого уровня. Да и Князев почувствует, а ему и подавно нельзя давать лишних поводов для подозрений. Пусть думает, что сила на его стороне.

Двигатель машины наконец-то заводится и Тёмные медленно отъезжают от подъезда. Дождавшись, когда они уедут подальше, Пётр Алексеевич паркуется на их место, и на всякий случай смотрит на дом сквозь подпространство. Много остаточных следов присутствия Тьмы, но самих Тёмных нет. Видимо, обыскали всё, что могли, и вынесли тоже всё возможное. Пётр Алексеевич выходит из машины и ёжится на холодном ветру. С заходом в подъезд проблем не возникает, ибо магнитные замки для мага подобны картонной дверце. Дёрнул и она поддалась. Да и обычные замки не проблема, потому что телекинез – база для мага. Не сильно нужная, но обязательная. Хуже, если Тёмные додумались запереть квартиру Арсения заклинаниями. Те даже при всём желании незамеченным не обойти.

Лифт на седьмой этаж поднимался будто целую вечность. Пётр Алексеевич успел несколько раз просканировать весь дом. Ничего подозрительного. И хорошего тоже ничего. Пара обнаруженных фамильяров были известны и проживали с магами. А вот от нужного даже следов не просматривалось.

Выдохнув, Пётр Алексеевич осторожно открывает квартиру Арсения. Недалёкие Тёмные настолько в себя поверили, что решили не заморачиваться. Прикрыв за собой дверь и щёлкнув выключателем, Пётр Алексеевич не удерживается от нецензурного, но крайне ёмкого выражения. По ощущениям, квартиру просто перевернули. Валялись вещи, мебель, вешалка была выдрана из стены, зеркало разбито. Варвары. Пётр Алексеевич, осторожно переступая между вещами, проходит на кухню. Там всё выглядело ещё хуже. На месте оставался только кран и газовая плита. И ничего живого. Совсем. Под завалами только битая посуда. Качнув головой, он идёт в комнату, заглянув по дороге в ванную и туалет. Пусто. Осмотрев комнату, Пётр Алексеевич садится на диван и закрывает лицо руками.

Пусто.

Тихо.

И только занавески нервно дёргаются под осенним ветром.

Глава 6. О допросах, лечении и голубом пламени

Главный офис Стражей Тьмы. Вечер. По дороге в допросную.

– Сам дойду. – Серёжа выдёргивает локоть из хватки Тёмного, который решил, что он нуждается в сопровождении.

Офис Стражей Тьмы не сильно отличался от офиса Светлых. Такие же нейтральные стены, выкрашенные краской, но холодных оттенков, такие же непримечательные полы, покрытые невзрачным бежевым линолеумом, куча народа, снующего туда-сюда, одинаковые кабинеты, отличающиеся только надписями на табличках. Только смотрели тут с неприкрытой ненавистью. Спасибо, что вслед не плевали. Всё же минимальная культура присутствовала.

– Какие люди к нам пожаловали. – Птахов расплывается в улыбке, когда Серёжа заходит в кабинет. – Ещё и с охраной.

– Не обольщайся. – Серёжа без особого интереса осматривает помещение. Кажется, фантазия при строительстве у Тёмных и Светлых работала одинаково. – Давай по-быстрому, а то дел по горло.

– Что, даже чая со мной не выпьешь? – Птахов хмыкает и открывает дверь в комнату для допроса. – Заходи, располагайся. Сейчас подойду.

– Без чая обойдусь. – Серёжа проходит в комнату и садится на железный стул. – А то вдруг плюнешь туда или ещё что.

Дверь в комнату закрывается, и Серёжа прикрывает глаза, пытаясь устроиться на неудобном железном стуле. В подпространство входить здесь смысла нет – кругом защитная магия, а вот выдохнуть и сосредоточиться нужно. Личных претензий к Птахову у Серёжи нет. Да, Тёмный. Да, скорее всего творит много чего нехорошего. Но за все те разы, что приходилось работать вместе, Птахов показывался только с хорошей стороны. Серёжа даже иногда жалел, что тот примкнул к Тёмным.

– Рассказывай. – Птахов заходит к Серёже и садится напротив.

– По форме или так? – Серёжа со скучающим видом рассматривает Тёмного мага.

– Обвинений тебе никаких не предъявлялось. – Птахов жмёт плечами. – Пока не предъявлялось. Что делал в момент побега ведьмы? И давай с подробностями. «Отошёл справить нужду» меня не устроит.

– В подробностях описать, как именно я справляю нужду? – Серёжа вопросительно изгибает бровь.

– А ты реально туда отошёл, когда она сбежала?

– Нет. – Серёжа жмёт плечами. – Я спал.

– Серьёзно? – Птахов округляет глаза.

– Абсолютно. – Серёжа усмехается. – Даже свидетель есть. Он, правда, тоже спал, но с утра нас нашёл ещё один, когда за кофе пришёл. К вам уже его везут, кстати.

– Куликов… – Птахов откидывается на спинку стула. – Скажи честно, вы там совсем обалдели в своём офисе?

– А ты отрекись от Тьмы, приходи к нам и узнаешь. – Серёжа нагло улыбается.

– А если серьёзно?

– А если серьёзно, то сидел, пытался её допрашивать. Она несла какую-то неразбериху. Как маленькие дети разговаривают на выдуманном языке, так и она. Почувствовал недомогание, поднялся к лекарям, выпил кофе и уснул. Как сбежала – не знаю. Наручниками приковал, двери за собой закрыл. Когда пришёл – её уже не было.

– Ты покинул пост. – Птахов хмуро на него смотрит.

– Каюсь. – Серёжа жмёт плечами. – Как раз сидел в кабинете Петра Алексеевича, чтобы получить законный выговор, но пришла ваша и забрала меня. Ещё вопросы есть или могу идти выговор получать?

– Ты причастен к её побегу?

– Нет. – Серёжа качает головой. – Все необходимые меры я принял. Может, кто из ваших помог, м?

– Ты с обвинениями поосторожнее. Свободен.

Серёжа с лёгкой улыбкой на губах выходит из неприятной комнаты. Она и у Света выглядит и чувствуется так себе, а у этих и подавно навевает безысходную тоску и страх быть побитым просто потому что. За дверью, как и ожидалось, собралась кучка любопытных Тёмных с презрениями на лицах. Наверняка рассчитывали на отсутствие алиби или причастность к побегу. Наивные. Лёгкой добычи захотели. Серёжа вскользь посмотрел на них и почти потерял интерес, но наткнулся на внимательный взгляд главы Тёмных. Он-то что здесь забыл? Серёжа, мысленно перенаправив часть силы в оберег, который всегда таскал с собой в кармане, идёт к выходу, но твёрдая рука Князева его тормозит, хватая за локоть.

– Сильно не радуйся, Светлый. – Тихо, чтобы слышал только Серёжа. – Ты выходишь отсюда свободным только потому, что пригодишься мне.

Главный офис Стражей Тьмы. Подвалы. Вечер.

Арсений сидит на табуретке, прикрыв глаза. Вокруг ледяные каменные стены, впереди заколдованная решётка, тишина давит, браслеты с кольцами отобрали, и он чувствует себя голым и беспомощным, а в голове только «Еся, Еся, Еся». Арсений зовёт её, хотя и понимает, что занятие весьма бесполезное, ведь камеры обложены магией, которая блокирует всё, что можно. В его действиях нет цели, нет конкретики, нет ничего осознанного. Только ощущение, что сейчас нужно именно так. То ли Есении дать знать, что всё в порядке, то ли убедиться, что её не нашли.

Арсений много слышал о камерах в подвалах Тёмных. Приятного было мало даже на словах. На деле это и вовсе самая настоящая пытка. Холод, влажность, отсутствие каких-либо звуков и признаков жизни, темнота, невозможность использовать даже самую простенькую магию. Арсений понимал, что он здесь вряд ли находится в гордом одиночестве, как минимум, есть ещё бедолаги в соседних камерах, как максимум, на входе в этот ад дежурило парочку Тёмных, однако спасало это не сильно.

Он будто уже был здесь. Или не здесь, но в очень похожем месте. Хотя Арсений готов чем угодно поклясться, что даже будучи человеком никогда ничего не нарушал, и камеры видел только в кино, а магом он даже близко к офису Тьмы не приближался, однако чувство бесконечного одиночества и поглощающей безысходности помнит слишком хорошо. И то, как звал Есению, помнит. Не истерически, не с просьбой вытащить или хотя бы как-то помочь. С целью дать знать, что всё в порядке и услышать, что и с ней ничего страшного в данный момент не происходит. Донести, что они вот-вот выберутся и снова встретятся.

Арсений встаёт с табуретки, обнимая себя руками. Внутренние силы не дают замёрзнуть окончательно, но всё равно зябко. Он не помнит, откуда помнит эти ощущения, и попытки нащупать упираются в какую-то стену. Словно Арсений в аквариуме. Видит происходящее за стеклом, слышит сквозь толщу воды, а дотронуться никак. В голове вновь звучат до боли знакомые слова. Ужасно родные и совершенно чужие. С юга на восток летит лепесток, ветер изнутри на себе его прокати, три слезинки, две песчинки и комочек пыльцы с лапки доброй пчелы. Абсолютная бессмыслица как мантра повторяется по кругу. Снова и снова. Снова и снова.

– Тернитасов. На выход.

Арсений вздрагивает, открывая глаза. Его камера открыта и возле входа уже ждут двое Тёмных с мешком в руках. От него несёт пылью и другими людьми. Арсений не хочет, чтобы эту гадость вновь натягивали на голову, но всё же послушно наклоняется, когда подходит к Тёмным. Идиотская и весьма унизительная мера так называемой безопасности. Строение офисов в целом идентично, к тому же, как минимум раз в год здесь бегают проверки, поэтому планы здания – не секрет.

Арсений идёт, постоянно спотыкаясь. Тёмные не сильно заморачиваются с аккуратностью, им главное довести. Желательно – до допросной. В идеале – до ручки, чтобы не оставалось никаких сил сопротивляться и просто выдать им то, что нужно, даже если ты не виновен. С юга на восток лети лепесток. Держаться. Сегодняшний максимум Тёмных – избить. Влезать в голову без разрешения Судей они не рискнут. Слишком уж ценят свои тушки, и вряд ли у них завалялся сильный маг, готовый пожертвовать своей силой или жизнью ради обыкновенного поисковика, который оказался не в то время, не в том месте. Да и те ведьмаки вряд ли сильно нужны были Тёмным.

Арсения грубо усаживают на стул и сдирают с головы мешок. Яркий свет бьёт по глазам, заставляя зажмуриться. Ветер изнутри на себе его прокати. Напротив уже сидит мужчина и с крайне недоброжелательным видом рассматривает Арсения как какую-то милую, но абсолютно бесполезную зверушку в зоопарке, которая весьма некрасиво испражнилась. В допросной теплее, но ощущение оголённого ужаса не покидает. Арсений словно сидит в зале суда и буквально через секунду молоточек стукнет по деревяшке, и приговор больше нельзя будет обжаловать. Впереди – смерть. И голубые глаза, наполненные ужасом…

– Тернитасов Арсений Андреевич. Светлый маг. Пятый ранг. Поисковой отдел. Верно?

– Верно. – Арсений кивает, чувствуя свой голос чем-то инородным, и наконец привыкает к свету.

Напротив сидит Птахов, и это плохо. Он лениво зачитывает права, в которые Арсений почти не вслушивается. Начальство допросы проводит не часто. В основном, вызывают на тяжкие преступления или когда допрашиваемый не хочет говорить. К тому же, Птахов Арсению никогда не нравился. Скользкий тип. Внешне весёлый и открытый, но в глазах мерзость плещется. А сейчас Арсений и вовсе будто видит его настоящую суть. Скользкую, холодную, отвратительную. Как лизун, смешанный с болотом и содержимым «какавозиков».

– Можешь приступать к рассказу, Светлый.

– Я и Катя ехали по заданию от Петра Алексеевича. – Арсений опускает глаза, не желая смотреть на эту гадость. – Далеко отъехать не успели. Встали на светофоре. Я увидел какую-то потасовку впереди, на которую люди не обращали никакого внимания. Подъехал, дал Кате маскирующее кольцо, потому что она всего лишь стажёр, сам вышел из машины, подошёл к ним, представился, попросил прекратить и объяснить, что происходит. Они не слушали, продолжая удерживать фамильяра. Затем я ещё раз потребовал объяснить и прекратить, а они переглянулись и убежали. Всё.

– Что за задание?

– В данном случае не имеет значения. – Арсений качает головой.

– В данном случае всё имеет значение. – Птахов ударяет кулаком по столу.

– Я должен был отвезти документы и познакомить Катю с фамильярами. – Арсений сглатывает, пытаясь вспомнить, не было ли чего-то такого в тот момент, о чём Тёмным знать не обязательно.

– Почему именно ты?

– Был свободен в тот момент. – Арсений жмёт плечами.

В момент поездки у Арсения должен был быть обед, так что почти не соврал. До этого, конечно, он больше бесцельно пялился в шар, лениво просматривая каждый сантиметр пустыни и попивая чай с печеньками, и мечтал о том, чтобы перестать видеть перед глазами бесконечный песок. Уж лучше искать в лесах что-то…

– Катерина сказала, что во второй раз ты не просил объяснять, а что-то шептал, направляя энергию в пальцы, после чего ведьмаки просто сорвались со своих мест и побежали.

– Катя уже была здесь? – Арсений поднимает голову и прикусывает язык, отвешивая себе мысленного подзатыльника.

Глупо, очень глупо реагировать на их провокации. Три слезинки, две песчинки. Катя, даже если и была здесь, то не могла сказать такого. А если вдруг и сказала, то невиновность Арсения никуда не испарилась. Это не мир людей, где всё опирается на слова. Здесь всегда можно попросить залезть в голову за доказательствами. Мало кто таким пользуется, конечно, ибо процедура не самая приятная. Но и казнить мага только лишь из-за слов другого мага никогда не будут. Но если он сам признает свою виновность, искренне в неё поверив…

– Неожиданно, правда? – Птахов нагло ухмыляется. – Мне её даже немного жаль стало. Уговорил сесть в машину, повёз в неизвестном направлении, остановился возле пары ведьмаков, которые мирно принимали показания у избитого неизвестными фамильяра, нашего, между прочим, наложил на них заклинание, затолкал нашего фамильяра в машину и увёз в офис к Светлым. Хороши защитнички.

– Ложь. – Арсений сжимает кулаки, в упор смотря на Птахова.

– А может, лжёшь ты? – Птахов наклоняется к столу, заглядывая Арсению в глаза, и слегка хмурится.

– Я рассказал всё как было. – Арсений откидывается на неудобную спинку стула.

– Значит, облегчать себе жизнь не хочешь… – Птахов качает головой. – Увести!

В комнату заходят двое Тёмных с мешком. И комочек пыльцы с лапки доброй пчелы. Это не последний на сегодня допрос. Сейчас отведут обратно в подвал, не говоря ни слова, оставят на какое-то время, а затем вновь выдернут и заставят повторять рассказ, пока не добьются того, что им нужно услышать. Либо пока не получат разрешение на дальнейшее вмешательство. И даже если они уже отправили запрос, то ответ, в худшем случае, будет послезавтра. В лучшем, через два-три дня. К этому времени Пётр Алексеевич должен что-то придумать, чтобы вытащить их оттуда. Главное держаться.

Арсений вновь спотыкается. Продержаться сможет. Не ради себя. Мир не сильно пострадает из-за потери так себе поискового мага. У него задание. Прикрыть и защитить фамильяра. Если её ещё не забрали, то Арсений просто не может подвести Петра Алексеевича и Есению. А если забрали… Уж лучше он примет наказание от Света, чем унизительное поражение от Тьмы.

В камеру Арсения почти швыряют, сдёргивая с головы мешок. За спиной щёлкает замок, в центре всё ещё стоит табурет, а в дальнем правом углу появился матрас. Тонкий, старый, не очень чистый, но Арсений и за это благодарен. Ходят слухи, что камни в камерах Тёмных способны выкачивать энергию из магов и впитывать её в себя при непосредственном контакте. Проверять правдивость не хочется, поэтому Арсений садится на матрас, обнимает колени и пристраивает на них голову. Выспаться, разумеется, не удастся, но в данной ситуации необходимо хотя бы сохранить те силы, что есть.

Машина Петра Алексеевича. Вечер.

Глава Света подъезжает к своему подъезду, паркуется и глушит двигатель. Выходить из машины он не спешит. На соседнем сиденье лежит толстовка Арсения, которую он зачем-то с собой захватил. Обходил ещё раз перед выходом квартиру, зашёл в ванную, а там она с края свисает, и рука сама к ней тянется. Случайностей в мире магов не бывает, поэтому раз уж потянулся, раз зацепился взглядом, значит нужно брать. Мало ли когда и зачем пригодится.

В телефоне смс от Серёжи. Тёмные его отпустили, а вот Арсения он не видел. Значит, держат бедолагу в подвале. Новость так себе, конечно. Пётр Алексеевич прикрывает глаза, чтобы глянуть линии реальности. Для обычных магов весьма бесполезная штука, ибо вариантов событий бесконечное множество. Один поворот головы и вот уже другая линия. Отследить возможные исходы конкретной ситуации – весьма сложная задача. Ещё сложнее вытащить из этой кучи наиболее вероятные. У Арсения, к примеру, вполне можно рассмотреть тусклую линию, где на офис Тёмных падает метеорит, но вероятность падения примерно такая же, как вероятность, что Костин внезапно решит уйти к Тёмным. А вот наиболее вероятные исходы у Арсения хорошие. Для него точно. Даже если вдруг дойдёт до копания в воспоминаниях от Судей, он выдержит. Удивительный маг.

Пётр Алексеевич качает головой и выходит из машины. Он подметил Тернитасова, когда ему было ещё лет пятнадцать. Магическая аура была слабовата, почти на грани с человеческой, но была. Обычно при таком свечении как у Арсения способности проявлялись в течение года, либо же рассасывались сами по себе и человек оставался человеком. До сих пор никто не может точно сказать, что именно влияет на способности к магии. Нет абсолютно никаких закономерностей. Бедные, богатые, травмированные, здоровые, мыслящие широко и сидящие в своих коробках. Даже у магов могут родиться совершенно обыкновенные дети без каких-либо способностей.

Вот и Арсений рос в самой обыкновенной семье. Ни одного мага в родстве. Никакого интереса к чему-то, что находится за гранью человеческого понимания. Да и шансов, что способности-таки возьмут верх над человеческим, не было совсем. Однако он умудрился продержать силу в спящем режиме аж пятнадцать лет. Таких случаев по пальцам можно пересчитать. А у Арсения ещё и потенциал оказался ого-го каким. Только он то ли не чувствовал совсем, то ли не хотел чувствовать. Да и сейчас всё ещё болтается где-то посередине.

– Петь? – Кира взволнованно выглядывает в коридор. – Ты так долго поднимался, я начала переживать.

– День тяжёлый, Кир. – Пётр вздыхает и обнимает жену, целуя в лоб. – Тёмные, чтоб их…

– Знаю, Петь. – Кира отстраняется и берёт из его рук Арсеньеву толстовку, которую он прихватил с собой. – Хорошо, что принёс. Боялась, что не почувствуешь.

– Что здесь делает Костин? – Пётр хмурится, разуваясь. – И зачем тебе кофта Арсения?

– Проходи, сейчас всё объясним.

Пётр заторможено кивает. Дети не дома, Маша забрала к себе. С Кирой полный порядок. Больше в квартире никого живого не ощущается, да и Костин не поболтать заехал. Работает. Повесив куртку на крючок, Пётр проходит в гостиную вслед за Кирой и тормозит на входе с лицом лица. Костин сидит возле дивана и, кажется, боится даже вздохнуть, держа в одной руке огромную кошачью лапу, а вторую удерживает над ней, медленно направляя потоки энергии. Обладательница лапы с застывшим высокомерием на кошачьем лице восседает на диване, который слегка испачкан грязью. Сама кошка вся в пыли, на лапах и боках виднеются свежие раны, вперемешку с грязью, и в целом вид у неё весьма взъерошенный.

– Как и просила. – Кира кладёт рядом с Есенией кофту.

– Здравствуйте, Пётр Алексеевич. – Дима, не отвлекаясь, осторожно перекладывает лапу поудобнее.

– Как? – Пётр Алексеевич, выдыхая, идёт к креслу.

– Как вы допустили Тёмных к Арсению? Или как вы додумались дать добро на его арест? – Кошка косится на главу Света, осторожно пересаживаясь на кофту. – Или лучше спросить, чем вы думали?

– Как выбралась? – Пётр Алексеевич косится на Костина. – Сама должна понимать, что иначе было бы хуже.

– Он не слышит. – Кошка устраивается на кофте и прикрывает глаза.

Пётр Алексеевич терпеливо ждёт, наблюдая за действиями Костина. Есения достаточно сильно повредила лапы, и Пётр Алексеевич прекрасно понимает её недовольство. Да и от вины своей не отказывается. Хотя, принимая документы, надеялся, что Есения сможет просто спрятаться и переждать.

– В форточку вылезла и по стене спустилась. – Есения приоткрывает глаза и снова закрывает, ненадолго замолкая. – Сдать Арсения – идиотское решение. Он в подвале сидит.

– Это не смертельно. – Пётр Алексеевич закатывает глаза. – Его арестовали бы в любом случае. В момент, когда мне дали бумаги, Тёмные уже стояли возле подъезда и ждали команды. Если бы я начал сопротивляться или попытался бы предупредить, то квартиру они взяли бы штурмом. Успела бы ты тогда сбежать или спрятаться?

– Пётр Алексеевич. – Костин вздыхает, отрываясь от лапы. – Его же отпустят, да?

– Ага, когда с ума сойдёт, выдаст им всю информацию, тогда и отпустят. – Есения придирчиво осматривает лапу. – Ах, не-ет, извините, он же им понадобится, чтобы меня в порядок привести. Так что не отпустят.

– Арсений не виновен. – Пётр Алексеевич хмуро смотрит на кошку и переводит взгляд на Костина. – Ты закончил?

– Ещё задняя лапа. – Дима устало разминает шею. – Когти были почти все сломаны, часть выдрана, бока все расцарапаны… Не приспособлены кошки в человеков-пауков играть.

– В следующий раз просто с окна спрыгну. – Есения встаёт, разворачивается, ударяя Диму по лицу хвостом, и ложится на толстовку Арсения, вытягивая раненую конечность.

– Извините. – Дима садится поближе. – Следующего раза не надо. И так еле идёт. Постараюсь за двадцать минут управиться, Пётр Алексеевич.

Глава Света кивает и прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла. Кира устроилась в углу комнаты на подушках и тихонько подпитывает всех присутствующих. У Димы уходит явно больше сил чем обычно. Раны Есении с видимой неохотой поддаются лечению, хотя получены не магически. Да и энергия Киры оседает только на тех местах, где была сфокусирована Димина энергия. Пётр Алексеевич тихо усмехается. Баюн. Сказка, просочившаяся в мир людей. Легенда. Маги, в попытках докопаться до истоков, придумывали множество теорий своего происхождения. И ещё больше теорий строили вокруг оборотней, вампиров и фамильяров. Всё же маг по своей сути такой же человек, который просто умеет управлять энергиями. А вот существа, обладающие способностями к превращению…

Кто-то считал появление фамильяров безжалостным экспериментом. Кто-то говорил, что фамильяры и есть прародители магов. Некоторые верили в то, что это существа, прибывшие с других планет. Жили где-то себе спокойненько, да решили однажды ещё один шарик в космосе для себя забрать. Отправили самых сильных на разведку и уничтожение всех лишних, если они там окажутся. А потом что-то пошло не так и сильнейшие остались здесь, дав потомство, которое стало верным спутником магов. Но не все готовы были мириться с тем, что есть существа, намного сильнее их самих. И уничтожили всех сильнейших. Об этом прознали и обычные люди, которые напридумывали сказок. Про Горыныча, про соловья-разбойника, про принцессу лягушку, Кощея, Бабу Ягу, кота Баюна, русалок, леших, домовых… А может, не напридумывали, а записали изначально, как оно было, а потомки переврали на свой лад.

Одно Пётр Алексеевич знал точно. Фамильяры по силе не равны, и в мире действительно существовали особо сильные экземпляры. Возможно, Есения из их числа, а легенды – просто легенды, которые хорошо легли на её образ, и ничего мифического в ней нет. А может, действительно, она тот самый Баюн, о котором слухов ходит больше, чем песчинок на земле. Древняя. Сильная. Что-то большее, чем просто фамильяр. И если это так, то…

– Арсения ведут на допрос. – Есения бьёт хвостом по дивану.

– Откуда знаешь? – Пётр Алексеевич с интересом открывает глаза.

– Вижу. Чувствую. Присутствую. – Есения поворачивает голову и смотрит на главу Света с явным осуждением. – Точно так же, как вы можете увидеть всё, что происходит в вашем офисе или с вашими магами.

– У Тёмных везде защита от глаз Светлых. – Пётр Алексеевич хмурится. – Даже я не могу видеть, что конкретно сейчас происходит с Арсением в стенах их офиса.

– Вот именно. – Есения отворачивается и замолкает ненадолго. – Я не Светлая.

– Я закончил. – Дима убирает руки от лапы и встаёт. – Если вдруг что, то я на связи.

– Спасибо, Дим. – Пётр Алексеевич с благодарной улыбкой кивает ему. – Проводишь, Кир?

– Конечно. – Кира улыбается, вставая на ноги. – Может, чай, кофе? – Она смотрит на Есению. – Молочка?

– Очень смешно. – Кошка недовольно фыркает.

– Чего-нибудь. – Пётр Алексеевич дожидается, когда Кира и Дима выйдут из комнаты, и смотрит на Есению. – Ты не зарегистрирована. Почему?

– Я похожа на кошку, а не на бессмертную. – Есения встаёт и перекладывается поудобнее. – Дурак!

– Кто? – Пётр Алексеевич непонимающе хмурится.

– Тёмные провоцируют Арсения, а он ведётся. – Есения бьёт хвостом по дивану. – В допросной больше защиты, держать тяжелее. Нужно его оттуда доставать.

– Достанем, куда денемся. – Пётр Алексеевич жмёт плечами. – Он не виновен, Тёмным предъявить нечего. Ты из-за отсутствия регистрации от Тёмных сбежала?

– Нет. Я нужна Князеву.

– А ему-то зачем? – Пётр Алексеевич хмурится ещё сильнее. – У них сильных фамильяров хватает, чтобы не устраивать спектакль ради ослабленной тебя. Даже с учётом восстановления потенциала. Риски этого не стоят.

– Ну вы-то рискуете. – Кошка скептически фыркает.

– Ты как-то связана с Арсением. Я просто хочу разобраться и помочь своему магу.

– А я просто была фамильяром Князева.

Главный офис Стражей Тьмы. Подвалы.

Перед глазами вспыхивают два голубых огонька. Они так близко… Можно разглядеть мельчайший узор на радужке, и даже адский отблеск в них не пугает. Он, наоборот, притягивает. Манит. Вызывает желание застыть и смотреть бесконечно. Ведь именно столько нужно, чтобы понять, чтобы хватило, чтобы гордо заявить: в этих глазах больше нет ничего нового. Арсений смотрит в них, не отрываясь. Вокруг – враждебная тьма, холодная, мерзкая, а между ними словно огонёк зажгли, который греет и уют создаёт. Они в коконе, созданный ими только для них двоих, чтобы оградиться от неприятного мира и остаться только вдвоём.

Горячая энергия касается холодной кожи и медленно расползается по всему телу, согревая. Арсений внимательно смотрит на то, как горит огонь в глазах напротив. Адский. Но для Арсения совершенно не опасный, и он это чувствует. Тепло, так приятно расползающееся по душе, прогоняет мерзкую сырость подвала и успокаивает. Арсений чувствует огонь не только в глазах напротив. Ещё и ладони полыхают голубым пламенем. Не обжигает. Бережно, приятно и радостно разбегается по коже во все стороны, изгоняя переживания.

Арсения заполняет странное чувство изнутри. Магии так много, что сердце начинает трепыхаться словно птичка в клетке и быстро-быстро стучит, кожу изнутри почти обжигает, а Арсения переполняет какой-то эйфорией. Сейчас кажется, что он способен собственноручно вылепить каждую планету и поджечь абсолютно все звёзды для новой вселенной. Глаза всё ещё манят, но краем взгляда Арсений видит, что руки и вправду окутаны голубоватым пламенем, таким же, как и в глазах напротив. Магия. Чистая. Первозданная. Настоящая. И Арсений её чувствует. Вслед за голубым пламенем она бежит по венам с такими же голубыми искрами. От количества кружится голова и перед глазами образуется какая-то пелена…

Арсений открывает глаза, выдыхая. Он всё ещё в подвале, вокруг темнота, ничего даже близко похожего на глаза рядом нет, а внутри бурлит магия. Не так сильно, как… Во сне? В видении? В забвении? Не важно. Арсений, словно заново рождённый, впервые действительно ощущает движение энергии внутри себя, а на коже будто всё ещё должны светиться следы огненных прикосновений. Кажется, что он каким-то образом умудрился прикоснуться к ядерному реактору и выжил, наконец-то согревшись в этом страшном подвале.

Глава 7. О доказательствах, спасении и неожиданной встрече

Главный офис Стражей Света. Кабинет боевых магов. Почти ночь.

– Да где же он?! – Серёжа злобно задвигает верхний ящик.

На столе царит хаос из перевёрнутых бумаг, ящики по десять раз перебраны и опустошены до основания, содержимое мусорного ведра ровным слоем размазано по полу, благо, что там только бумага была, шкафы обысканы, цветы почти раскопаны, а нужного так и нет. Серёжа, выдыхая, прикрывает глаза, в очередной раз пытаясь нащупать нужное. Зубочистку в офисе найти явно проще, чем амулет, которых здесь столько, что в глазах рябит от количества энергии.

– Нас обокрали? – Макар лениво входит в кабинет с кружкой кофе.

– Надеюсь, нет. – Серёжа открывает глаза и снова начинает перебирать бумаги на столе.

– Чего потерял-то? – Макар присаживается на край стола, отпивая кофе.

– Браслет. – Серёжа со вздохом кладёт бумаги и вновь зарывается в ящик. – Когда фамильяра побитого привезли, Арсений Кате браслет оставлял. Там должна быть вся информация.

– Так чего ты его здесь ищешь? – Макар зевает. – Инфу сняли давно и в вещдокошную закинули.

– Я надеюсь, не обнулили? – Серёжа задвигает ящик, выпрямляясь.

– Нет, конечно. Ждали показаний, чтоб со всех сторон всё подтвердить.

Серёжа кивает и хлопает Макара по плечу, выходя из кабинета. Арсений от патрулей далёк так же, как и Князев от Света, но зато базу в него вбили до состояния рефлексов. Маги обязаны таскать с собой простенькие амулеты-пустышки, на которые в случае чего можно «записать» всё происходящее. Многие, к сожалению, умудряются забывать и забивать на эти безделушки при каких-либо спорных ситуациях или встречах с Тёмными, ведь что может случиться. А некоторым банально лень уделить пару секунд на подпитывание амулета своей магией, чтобы тот начал впитывать всё происходящее. Да, картинку подобные амулеты не в состоянии показать, они лишь копируют в себя энергию происходящего, но вместе с показаниями мага расшифровщики вполне могут составить полную картину и вынести вердикт.

В «вещдокошной» Серёжа вновь обращается к подпространсту и идёт к нужному стеллажу. Здесь тоже немало всяких амулетов, но, когда точно знаешь вещь, к которой прикасался, искать намного проще. К тому же, тут всё культурно разложено по дате поступления и назначению. Главное успеть к Тёмным, пока Птахов не ушёл. Впрочем, даже если уйдёт, адрес квартиры, где он живёт, достать не так сложно.

Квартира Петра Алексеевича. Вечер.

– Ты… Что? – Глава Света в шоке хлопает глазами.

– Я – кто. – Есения дёргает хвостом, выпуская на пробу когти. – Баюн, кот смерти, кися, фамильяр, эй ты, блохастая, Боже, помоги… Могу до завтра перечислять. Но предпочитаю, чтобы звали Есенией. Можно Есения Львовна, если так угодно.

– У него же Арина. – Пётр Алексеевич садится ровнее. – Давно уже.

– Лет сто, да. – Кошка морщится, убирая когти обратно. – Помогла сбежать, кстати. Только… Я всё равно не успела. – Она качает головой, прикрывая глаза. – Арсению нельзя там оставаться. Как только Князев узнает, что мы связаны, а он узнает, Арсения уже ничего не спасёт.

– Винета. – Пётр Алексеевич откидывается на спинку кресла.

– Вы бы всё равно не спасли его. – Есения поджимает лапы. – Мне нужна тишина, а Арсению слегка коснуться своей силы.

– Ты знаешь про его силу. – Пётр Алексеевич кивает сам себе, складывая пазл в голове. – Он тебя слышит?

– Чувствует. Но не понимает, что это я. – Есения тяжело вздыхает. – Долгая история. Тишина будет? Через защиту и так не просто продираться, а устанавливать контакт, будучи почти без сил и продираясь сквозь защиту, то ещё удовольствие.

Пётр Алексеевич улыбается Кире, когда она заходит в комнату, и берёт чашку с чаем. История начинает складываться во что-то совершенно сумбурное и невероятное. Есения об Арсении знает явно больше, чем он сам. Да ещё и эта связь с Князевым… Глава Тьмы предпочитал держать возле себя сразу несколько сильных фамильяров, однако никаких кошек, похожих на Есению, рядом никогда не водилось. По крайней мере, он их не показывал, хотя тот ещё любитель повыделываться, демонстрируя своих «зверушек» на привязи. Отвратительнейшее зрелище, но Судьи бессильны, если фамильяры добровольно соглашаются на такое. Свобода личных отношений, чтоб её. Да и Князев не дурак. На публике всегда вежлив со своими фамильярами, не бьёт их, спокойно отпускает поговорить ещё с кем-то. Пётр Алексеевич однажды общался с Ариной. Та, по её словам, была счастлива служить такому человеку. Да и в целом говорила, что из тех фамильяров, которые чтут древние традиции, когда они именно служили и полностью подчинялись воле мага. Маг обеспечивает их едой и крышей над головой, а они выполняют все приказы. Безоговорочно. И с благодарностью, что живут не на улице.

Фамильяры давно уже не живут на улицах, не голодают, но остались ещё те, кто хочет вернуть старый уклад. У Тёмных в основном именно такие и приживаются. Но что там забыла Есения? Она явно против какого-либо подчинения. И как вообще попала к Князеву? Как сбежала? Где была все эти годы? Почему Арсений? Почему сейчас? Кем был тот маг, что умер, не сумев впитать силу? Пётр Алексеевич чувствует лёгкое прикосновение к плечу и поворачивается к Кире. Беспокоится. И в глазах её просьба оставить на время все эти вопросы. Пётр Алексеевич грустно кивает. Он может дотянуться сквозь подпространство до истины, но такое вмешательство не пройдёт незамеченным для Князева. Да и для остальных сильнейших тоже. Негласное правило: помнить о прошлом, но не лезть в него без сильной нужды. Как и в будущее. Прошлое прошло, там ничего не изменить, а память о нём и так выжжена на уровне ДНК. Будущее же многовариантно. И велик соблазн подстроить линии именно под то, что нравится, однако это практически невозможно и почти всегда ведёт к катастрофам.

Кира с улыбкой убирает руку с плеча и тихонько идёт на другое кресло, а Пётр Алексеевич сосредотачивает внимание на Есении. Она словно видит беспокойный сон, глубоко дыша и изредка дёргая хвостом и лапами. У Арсения явно стоит какой-то внутренний барьер. Такое иногда бывает у начинающих магов. Сила есть, а использовать не получается. Не чувствуют движение энергии. Иногда помогает демонстрация и словесное описание от других магов. Но чаще прибегают к помощи фамильяров, которые могут направлять энергию. Забавно, на самом деле. Сами не могут её пустить в ход даже с помощью заклинаний, а управлять ей внутри мага – запросто. Передают ему немного своей и двигают по телу, пока маг не поймёт принцип и не совладает со своей собственной.

С Арсением такой фокус не сработал. Помогли долгие Серёжины объяснения, как, что и куда направлять. Арсений словно каждый раз натыкался на стенку, которую то ли сам построил, то ли кто помог. Последнее сомнительно, ибо следов магического вмешательства Пётр Алексеевич не обнаружил. В теории, существует парочка заклинаний, снимающих абсолютно все защиты. И психологические, и магические. Но они запрещены, ибо если поставлены самостоятельно, не важно целенаправленно или неосознанно, то значит, что так было нужно и ломать их опасно для жизни. Фамильяры же могут только своей силой управлять. И что именно сейчас делает Есения в голове Арсения, Пётр Алексеевич старался не думать, потому что вряд ли это что-то разрешённое.

– Всего лишь освежила немного память. – Есения фыркает и встаёт, потягиваясь. – Я кошка, а не сумасшедшая.

– Зачем ему нужно было касаться силы? – Пётр Алексеевич хмурится, отпивая чай. – Он хороший маг и допросы Тёмных выдержит без каких-либо проблем. Тем более, он не виновен.

– Не в допросах дело. – Есения подозрительно косится на Киру, которая решила подойти к ней с кружкой чая. – Говорю же, долгая история.

– Я не тороплюсь. – Пётр Алексеевич с интересом наклоняет голову, смотря на то, как Кира присаживается рядом с Есенией.

– Я слегка приоткрыла безопасный кусочек памяти, чтобы Арсений не добрался до того, что его сейчас сломает. – Есения переводит взгляд с кружки на Киру. – Не надо меня гладить. Я грязная.

– Как на счёт помыться? – Кира лучезарно улыбается.

– Кир! – Пётр Алексеевич осуждающе цокает.

– Она не расскажет, Петь. – Кира с улыбкой качает головой. – Только сильнее всё запутает. Лучше дал бы гостье отдохнуть и подумал над тем, как забрать Арсения у Тёмных.

– Вода мокрая. – Кошка недовольно переступает лапами. – Но вылизываться совсем унизительно.

– Вот и договорились.

Вход в главный офис Стражей Тьмы. В целом, уже ночь.

– Чего тебе надо, Светлый? – Орехов уныло косится на влетевшего в двери их обители Серёжу.

– Понизили-таки, Сев? – Серёжа изумлённо выгибает бровь. – Не важно. Я к Птахову.

– У нас не проходной двор, Светлый. – Орехов морщится. – И к охране заключённых мы относимся серьёзно, в отличие от некоторых.

– Я за вас бесконечно рад. – Серёжа раздражённо цокает. – Вещдок по делу Тернитасова принёс.

– Оставляй. – Орехов жмёт плечами. – Завтра разберёмся.

– Щас, ага, разбежался. При мне будете вскрывать.

Орехов молча смотрит на него, преграждая путь. Чисто теоретически, прорваться можно. Вряд ли ночью тут много народа. Однако тёплого приёма в таком случае ждать не стоит. Он и так маловероятен, ведь Тёмным лишняя работа вообще не нужна, тем более, когда главного виновника из-под носа собираются увести…

– Согласно Кодексу, я имею право присутствовать при вскрытии вещдоков и при допросе, когда дело касается Стражей Света.

– Согласно Кодексу, это делается в рабочее время. – Орехов смотрит на настенные часы. – Которое закончилось четыре часа назад. К тому же, Владислав Владимирович уже уехал, а без него допуск ты никак не получишь. Завтра приходи.

– Допуск может выписать Птахов.

– Может. – Орехов жмёт плечами. – Но не будет. Ему и без тебя возни со Светлыми хватает.

– Так я пришёл от неё избавить. – Серёжа мило улыбается.

– Завтра приходи.

– Да что ты заладил? Завтра, завтра… Нужно сегодня, понял?!

– Иди отсюда вон, Светлый. – Орехов сжимает кулаки. – Так понятнее?!

– Конец тебе, когда я вернусь, Тёмный.

Серёжа качает головой, еле сдерживая порыв познакомить лицо Орехова со своим кулаком, и выходит на крыльцо, доставая из кармана телефон.

Квартира Петра Алексеевича. Ночь.

– Как унизительно… – Есения запрыгивает в ванну и осматривается.

– Ничего унизительного. – Кира достаёт полотенце и шампунь. – Просто у тебя лапки.

– Ты же понимаешь, что рассказать всё равно придётся. – Пётр Алексеевич тормозит у входа в ванную и прислоняется плечом к косяку.

– Я вам что, экспонат в музее? – Есения недовольно смотрит на Петра Алексеевича.

– Какие мы нежные. – Пётр Алексеевич отходит от двери и встаёт возле неё, прислоняясь к стене. – Даже просто освежить память – вмешательство в сознание.

– Я не трогала его сознание. – За стенкой слышится шум воды. – Это было что-то вроде «а помнишь…»

– То есть вы с ним уже были знакомы? – Пётр Алексеевич хмурится. – Когда? Как? И каким образом ты попала к Князеву?

– В некотором смысле все люди так или иначе знакомы. Есть же теория шести рукопожатий, которая гласит, что каждый человек знаком с любым жителем планеты через цепочку общих знакомых, в среднем состоящую из шести человек. Я могла быть знакома с Арсением ещё в тот момент, когда он только родился. Как и с Князевым и с любым другим человеком. А с учётом того, что знаю я достаточно большое количество людей и магов, эту цепочку из шести человек можно сократить до одного-двух. Таким образом, могу с уверенностью ответить, что с Арсением я абсолютно точно знакома. А отвечая на вопрос «как» и «когда», могу сказать, что случай нас столкнул в вашем кабинете, когда ваши сотрудники принесли меня к вам.

– Ты вот давай без этих длинных сказок, ага? – Пётр Алексеевич устало трёт переносицу, понимая, что к концу рассказа уже не слышал, что именно говорит Есения, просто плыл куда-то за её голосом.

– Петь… – Из ванны доносится смех Киры. – Сказки – её профиль. Она же Баюн. Не нарывайся, а то заболтает так, что уснёшь.

– Всё-таки Баюн, значит. – Пётр Алексеевич тяжело выдыхает.

– Ну не просто фамильяр точно. – Кира выключает воду. – Сейчас вытру и феном высушу, чтобы было не так неприятно. Я же вижу её сущность. Не похожа она на простого фамильяра. Да и в целом я таких ещё не видела. А то, что в сказках фигурирует именно кот, а не кошка… – Кира вздыхает. – Скорее всего перевели с древнейших языков некорректно.

– Замечательно. – Пётр Алексеевич качает головой.

Сказок и легенд о Баюне ходит по миру столько, что лучше даже не пытаться влезать в них. И самое страшное даже не это. Есении не видно. Ни её ауру, ни энергию. Неизвестно, на что именно она способна и сколько в ней силы. Неизвестно, как отреагируют на неё Судьи, если всё же придётся им её представлять. А может, и не придётся. Сбежала же когда-то от Князева, что мешает сбежать и от них, когда силы восстановит?

– Да, просто прекрасно, когда тебя либо пугаются и хотят убить, либо на опыты сдать хотят, либо силами пользуются, желая мир поработить.

– Князев реально хотел мир поработить? – Пётр Алексеевич изгибает бровь.

– Нет. – За стеной включается фен. – Ему просто нужен значительный перевес сил, чтобы Свет начал играть по его правилам. Что толку от мирового господства, когда у людей просто выбора нет, кому поклоняться? Так не интересно. А вот когда есть конкуренция и люди выбирают его, а не Свет… У вас так-то такие же цели.

– Мы во благо. – Пётр Алексеевич всё же заглядывает в ванную. – Что такого в памяти Арсения, до чего ему нельзя добираться?

– Жизнь. – Есения недовольно смотрит на Петра Алексеевича, пока Кира сушит её феном, причёсывая.

– Содержательно.

– А я разве на допросе? – Есения замирает, когда Кира проходится рукой по её шерсти от головы к хвосту.

– Такая хорошенькая… – Она восторженно выдыхает, выключая фен.

– Вряд ли с тобой согласится большинство. – Есения отряхивается и гордо выходит из ванной.

– Князев тебя прятал. – Пётр Алексеевич идёт за кошкой.

– Скорее насильно удерживал в подвалах и пытал. – Есения запрыгивает обратно на Арсеньеву толстовку.

– Для чего? – Пётр Алексеевич садится на кресло и отвлекается на звонящий телефон. – Момент. Куликов, тебя отпустили, иди спи. – Пётр Алексеевич хмурится, слушая Серёжу. – Понял. Сейчас приеду. Жди и даже не думай лезть напролом! Лично прибью!

– Что там? – Есения замирает, стоя на толстовке.

– Есть вариант Арсения вытащить. – Пётр Алексеевич подрывается с кресла и идёт в прихожую.

– Я с вами. – Есения спрыгивает с дивана и идёт за главой Света.

– К Князеву в гости захотелось? – Пётр Алексеевич обувается и оборачивается к Есении. – Сиди. Привезу я твоего Арсения. В целости и сохранности.

Главный офис Стражей Тьмы. Допросная. Ночь.

– Продолжим, Арсений Андреевич? – Птахов мило улыбается, сидя напротив.

– Нужно ещё раз повторить сказанное или новые вопросы появились? – Арсений ёрзает на стуле, морщась от яркого света.

Его всё-таки выдернули снова из подвала. И снова с мешком на голове. Только в этот раз не было ощущения, что его ведут на казнь. В теле всё ещё ощущалось тепло и бушующая энергия. Её словно взболтали внутри него, да так, что успокаиваться не собиралась. Дискомфорта это не причиняло, но явно отличалось от обычного состояния покоя, когда она лениво перетекала туда-сюда. И будто уверенности прибавилось.

– Новые. – Птахов достаёт что-то из кармана и кладёт на стол перед Арсением. – Узнаёшь?

Арсений смотрит на кольцо, обтянутое чёрной нитью, с пятиконечной звездой, и внутри всё холодеет. Это же Есенин амулет. Или не амулет, но точно её. Неужели её всё-таки поймали? Или это просто что-то похожее и очередная провокация от Тёмных?

– Видел. – Арсений кивает, всматриваясь в кольцо, которое размером меньше ладони.

– Что это? – Птахов склоняет голову на бок.

– Кольцо. С чёрной нитью. И звездой. Видел, как люди что-то подобное делают для украшения интерьера.

– Смешно. – Птахов двигает кольцо поближе к себе. – А теперь говори правду.

– Ну, возможно, оно называется не кольцом. – Арсений жмёт плечами. Соврать вряд ли получится, а вот нести правдивую чушь это он запросто. – И, возможно, не нитки. Я не знаю, как правильно это называется, правда.

– Интересно стелешь, Светлый. – Птахов наклоняется к столу. – Это нашли у тебя в квартире. Ты не знаешь, что за вещи ты хранишь у себя?

– Да это не моё…

– Тебе подкинули, ага. – Птахов встаёт со стула, обходит Арсения и останавливается у него за спиной.

– Ну… не подкинули. – Арсений морщится, чувствуя, как от Птахова веет чем-то неприятным. – Может, забыл кто.

– Кто?

– Я не знаю. – Арсений вновь жмёт плечами. – Не могу остаточную энергию на предмете посмотреть.

– А её там нет, Тернитасов.

– А я тут причём? – Арсений хмурится. Даже на человеческих вещах после людей остаётся энергия. И чем дольше оно было у человека, тем сильнее вещь напитана его энергетикой. А в мире магов и подавно на всём остаётся энергетический след.

– Применение очищающего заклинания для того, чтобы снять с себя подозрения, например. – Птахов возвращается обратно на стул.

– Я такого не умею. – Арсений грустно ухмыляется. И он действительно не умеет. Вон даже тарелки приходится самому мыть, что уж говорить о чистке энергетических полей.

– Может, помочь? – Птахов достаёт из-под стола браслеты, с подключёнными к ним электрошокерами.

У Арсения при виде них внутри всё сжимается. Человек ты или маг, а током одинаково неприятно получать. И он откуда-то знает, как сильно истощает, когда тебя часами бьют слабым током. И знает, как больно, когда внезапно среди слабых ударов проскакивает сильный. Он в целом как-то много знает про пытки. Слишком много…

– Никита Леонович. – В дверь просовывается лицо Орехова. – К вам посетители.

– Какого… – Птахов замолкает на полуслове, когда дверь открывается полностью и в проёме возникает глава Света, за которым маячит Серёжа.

– Мне тоже интересно, на каком основании вы собирались применять пытки к моему сотруднику. – Пётр Алексеевич входит в допросную и берёт со стола амулет. – Это, кстати, моё. Спасибо, что принесли.

– Кто вас сюда пустил? – Птахов нервно сглатывает.

– А кто мне запретит? – Пётр Алексеевич ухмыляется и смотрит на Орехова. – Тёмный, будь так любезен, принеси ещё один стул. Сейчас подойдёт ваш расшифровщик, негоже заставлять человека стоя работать.

– Но… Нужно разрешение…

– Князев в курсе, если ты так переживаешь. Мы же не варвары вламываться к вам. – Пётр Алексеевич переводит взгляд на Арсения. – Расскажешь им сейчас ещё разок о том, что произошло в тот день, и поедем домой.

– Вы слишком уверены в его невиновности. – Птахов морщится.

– Более того, Тёмный, после Тернитасова вы примете показания Катерины и Юрия под контролем Сергея Борисовича. Всё запишете и отпустите их под расписку. Утром все материалы вы передадите Судьям, а копии вышлете нам.

– Вы…

– Имеем полное право. – Пётр Алексеевич отходит в сторону, пропуская Орехова со стулом. – Или напомнить про Кодекс?

– Нет.

– Прекрасно. – Пётр Алексеевич улыбается. – Пойдёмте, Сергей Борисович. Нечего здесь толпу создавать. Посмотрим в окошко.

Машина Петра Алексеевича. Ночь.

– Пётр Алексеевич…

– Замолкни. – Глава Света заводит двигатель. – Ушей слишком много.

Арсений кивает, отворачиваясь к окну. Всё произошло так быстро и так неожиданно… Он, вроде, должен радоваться, что для него пока всё закончилось, но что-то как-то не очень хорошо на душе. Впереди разбирательство с Судьями, постоянные отчёты перед Тёмными о своих передвижениях, временный запрет на посещение офиса Света… Хорошо, конечно, что не придётся жить в подвале, но и в квартиру свою Арсений как-то не очень хочет возвращаться.

– У меня сегодня переночуешь. – Пётр Алексеевич выезжает на дорогу и вдавливает в пол педаль газа. – Эти нелюди превратили твою квартиру в руины.

– А… – Арсений замолкает, не в силах произнести интересующий вопрос.

– Значит так. Ты не виновен, это доказано. Но из-за того, что Тёмные Судей вмешали, придётся присутствовать на суде. Юрия оформим в наш офис, к тому же он сам не против. С Катей туманно. Но даже если она и причастна к сумасшествию Тёмных, то сможем списать всё на испуг и попытку самообороны. Но в любом случае Тёмные её доставать не будут. К тому же, они задерживают экспертизу из морга. Ещё неизвестно, от чего они умерли. И что-то мне подсказывает, что Тёмные в очередной раз облажаются.

– А если нет? – Арсений сглатывает ком в горле.

– Без «если», Тернитасов. – Пётр Алексеевич хмурится. – Вопрос не в том, облажаются ли они в принципе, вопрос в количестве облажавшихся.

Арсений вновь кивает, смотря на огни проносящегося города. Внутри бурлящая магия радостно разгоняет по телу ещё и тревогу с волнением. Если квартира превращена в руины, значит… Арсений мотает головой, не желая думать о худшем. Ведь если бы Есения была в подвалах у Тёмных, то Пётр Алексеевич сразу бы сказал, да? И её тоже бы забрал оттуда. А если они её увезли ещё куда-то, а не в офис? А если закончили то, от чего Есения тогда убежала, и убили её?

– Тернитасо-ов… – Пётр Алексеевич тяжело выдыхает. – Уеду в отпуск, ей богу, когда всё это закончится…

– Простите… – Арсений опускает голову. – Должен был защитить, а получилось…

– Я точно с вами рехнусь. – Пётр Алексеевич паркуется возле дома.

– Не нужно, наверно, было затевать это всё… – Арсений выходит из машины вслед за Петром Алексеевичем. – Ну… Поискать другого мага или спрятать в другом месте. Я же не умею ничего. Вон даже артефакты по полгода ищу. Катю подставил… Надо было тогда патруль вызвать, а не самому вмешиваться. Или её с кем другим отправить. Только порчу всё…

– Закончил исповедь? – Пётр Алексеевич достаёт ключи из кармана и останавливается возле двери в квартиру. – Полегчало?

– Не очень.

– Сейчас полегчает.

Пётр Алексеевич открывает квартиру, надеясь, что чёрное чудовище додумается не вылетать на лестничную клетку, и на то, что Арсений, явно словивший отходняк после всего произошедшего, не решит резко сбежать и сознаться вообще во всех грехах этого мира. А то всякое бывало у высокочувствительных магов. И хотя Арсения раньше к ним нельзя было причислить даже с натяжкой, сейчас явно что-то в нём изменилось. Даже аура, обычно серая, нейтрально-нерешительная, сейчас отливала розовым оттенком заботы, любви и сострадания. С этими двумя точно что-то не чисто.

Есении, к счастью, в коридоре не обнаруживается, и Пётр Алексеевич с облегчением пропускает Арсения вперёд и заходит следом. В квартире тишина, и для Арсения это ощущается как очередной нехороший знак, но Пётр Алексеевич слишком хорошо чувствует ехидство и радость Киры, которая, кажется, всё-таки смогла уговорить кошку дать погладиться. Впрочем, шансов противостоять у неё изначально не было. Кира кого хочешь на что угодно уговорит.

– Пётр Алексеевич… – Арсений снял куртку, один кроссовок и задумался насчёт снятия второго. – Может, я лучше к себе?

– А я чай на всех приготовила и еду. – Кира, улыбаясь, выглядывает в коридор. – Здравствуй, Арсений. Рада, что тебя отпустили.

– Здравствуйте. – Арсений всё же снимает второй ботинок, хотя не планировал, и поднимает глаза, чтобы сказать что-то ещё, но взгляд цепляется за голубые глаза. – Есения…

Глава 8. О встрече, обычном маге и сказке

Квартира Петра Алексеевича. Ночь.

– Есения…

Сердце пропускает удар, а затем начинает биться ещё быстрее и сильнее. Живая. Целая. До ужаса красивая. Вычесанная, глаза словно горят огнём, тем самым, который Арсений видел, находясь в подвале. Её мощь, выправка, огромные лапы, безумно пушистый хвост… Если бы Арсения кто-то спросил, как выглядит настоящая сила, он, не раздумывая, показал бы им Есению…

– Но как… – Арсений скидывает второй кроссовок и с трудом отрывает взгляд от глаз Есении, переключая своё внимание на главу Света.

– Сама расскажет. – Пётр Алексеевич с тяжёлым вздохом отмахивается от Арсения и уходит в сторону кухни.

– Арсюш, я попросила ребят заглянуть в твои завалы и привезти хоть какие-нибудь вещи, ты же не против? – Кира, к огромному удивлению Арсения, нагибается и проходится рукой по шерсти, а кошка даже не пытается возмутиться.

– Не против… – Арсений качает головой, слегка завидуя бесстрашию Киры.

– Вот и отлично. – Кира улыбается, в последний раз проходясь рукой по блестящей шерсти.

– Ну ты меня ещё на руки возьми. – Есения вертит головой, пытаясь уйти от поглаживаний, но с места не встаёт.

– А это ты для Арсения прибереги. – Она подмигивает кошке и уходит в сторону кухни.

– Что приберечь? – Арсений хмурится, смотря на кошку.

– Вот даже не думай об этом. – Есения недовольно фырчит и встаёт, чтобы обойти Арсения. – И вообще, я не люблю сидеть на чьих-то руках. Это унизительно. – Кошка встаёт за спиной Арсения и начинает подталкивать его головой. – Давай уже, чего застыл? Руки мыть, есть и вообще весь мыться, а то воняешь. – Есения чихает и снова пытается подталкивать Арсения вперёд.

– Есения, будь так добра, переключись на него, а? – Пётр Алексеевич хмуро высовывается в коридор. – Я вот совершенно не хочу слушать о вашем личном.

– Чего?.. – Арсений глупо моргает, понимая из происходящего примерно ничего.

– Руки мыть иди. – Пётр Алексеевич тяжело вздыхает и скрывается на кухне. – Пока она в тапки твои не нагадила.

– Я вообще-то фамильяр! – Есения оставляет попытки дотолкать Арсения до ванной и идёт на кухню.

Арсений вновь моргает и машинально идёт в ванную мыть руки, откровенно залипая на величественной походке Есении. Факт, что все вокруг всё понимают, один он дурак, печалит, разумеется, но… Арсений привык быть где-то на задворках. Смирился давно с тем, что не стать ему великим магом, как Пётр Алексеевич. Да даже просто сильным и нужным, как Серёжа или Дима, не стать. И «глухота» по отношению к Есении, лишь ещё одно доказательство того, что не стоит даже мечтать о чём-то большем.

Да, как-то случайно сложилось, что Есении помогла именно его сила. Но она восстановится и встанет на уровень с Димой и Серёжей. Или вообще рядом с Петром Алексеевичем. А Арсений… Арсений вернётся обратно в кабинет, сядет за свой стол, придвинет к себе поближе хрустальный шар и продолжит сутками разглядывать мир в поисках артефактов. Работа важная, никто не спорит. И Арсений счастлив заниматься спокойной рутиной, но… Глупо, наверно, но Есения успела как-то запасть в душу. У Арсения внутри при виде неё просыпается что-то такое… Такое… Родное. Тёплое, близкое, счастливое. Словно взрослым приезжаешь в памятные места. Видишь ту же обстановку или слышишь значимую мелодию и захлёбываешься в прекрасных воспоминаниях. Жаль только, что у Арсения, как и у этих прекрасных воспоминаний, будущего нет. То есть, оно есть, конечно, но такой же тёплый трепет редко когда повторяется. Вот и Арсений вернётся к рутине, стоит только Есении встать на ноги. Или на лапы. Да даже сейчас. Где он и где Есения…

– Дурак ты, Арсений. – Пётр Алексеевич качает головой, когда Тернитасов заходит на кухню.

– Ну, Пётр Алексеевич. – Арсений хмуро выдыхает. Опять все мысли наружу…

– Да больно нужно мне твоё самоедство. – Пётр Алексеевич закатывает глаза и ставит на стол тарелку с мясной запеканкой. – Тут вон. – Он кивает на кошку, которая гордо уселась на подоконнике и поглядывает в окно. – Обворчалась уже вся.

– Вообще-то, я просто сказала, что мне надоело ходить кошкой. – Есения фыркает и отворачивается к окну.

– А это нормально, что она мысли читать умеет? – Арсений, всё ещё хмурясь, садится за стол.

– А это нормально обсуждать меня в присутствии меня же? – Есения недовольно бьёт хвостом.

– Тернитасов, ну ты будто только вчера пришёл. – Пётр Алексеевич качает головой. – Во-первых, в ней твоя сила. Любой фамильяр способен считывать мысли подпитавшего его мага. Не постоянно, разумеется. От часа до пары дней, в зависимости от количества силы. А во-вторых, Есения не только в твоей голове копошиться способна.

– Ой, да ну вас. – Есения спрыгивает с окна и уходит из кухни.

– Она сильно переживала за тебя. – Кира, заметив вопросительный взгляд Арсения, с улыбкой подходит к нему и начинает мягко поглаживать по голове. – Ешь, Арсюш. Потом лучше сходить помыться, а то у Есении не самые хорошие воспоминания о подвалах. Да и Тёмными от тебя действительно сильно пахнет. А затем вам обоим нужно хорошенько отдохнуть. Вместе. Ей всё ещё очень нужна твоя сила.

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет Князева. Всё ещё ночь.

Ручка хрустит, ломаясь на две неровные части и летит на стол. В стене, на которую устремлён взгляд Влада вот-вот образуются два чёрных пятна, пованивающих гарью. Где-то в углу спряталась Арина, стараясь даже не дышать лишний раз. За окном бушует осенний ветер, стуча мокрыми ветками в окно…

– Что ж ты так вцепился в этого Тернитасова…

Влад закрывает глаза, прекращая сверлить стену испепеляющим взглядом. В подпространстве тоже шторм. Оно бушует, бурлит, сверкает яркими огнями, не выдавая вообще никакой существенно важной информации. Тернитасов Арсений Андреевич. Способности – средние. Потенциал – туманный. Специализируется на поиске артефактов. Нарушений нет, обнаружен штатно, примкнул к Свету. Не то. Глубже. Родился без осложнений, рос в рамках усреднённых норм, учился средне, вуз закончил средний, работал в средней компании, средний заработок, без нареканий и каких-либо инициатив… До тошноты обычный парень. Настолько, что даже слишком. Первые драки, девушки, проблемы, успехи, неудачи, мышление, семья, окружение… Его словно впихнули в норму, чтобы демонстрировать всем, насколько он обычный. Только ростом выделялся. Недоглядели, запихиватели.

Влад сильнее хмурится, копая подпространство словно пёс, учуявший давно забытую, но очень вкусную кость. Родители – обычные. Первая любовь – слишком классическая. Друзья – пацаны, которые есть в абсолютно каждом дворе. Даже жил в безликой панельке. Способности – средние. Ни в творчество, ни в спорт. Тернитасова словно окунули в серую краску. Безликую. Не важную. Не интересную. Таких, как он – миллионы людей. И магов таких полно. Светлым нет никакого смысла цепляться за Тернитасова, как за соломинку. Он никто. Ничто. Обычный маг, не влияющий ни на что. И даже при всей любви к показушному геройству, Волевой не стал бы лично дёргаться из-за такого, как Тернитасов. Особенно, зная, что тот не виновен и его в любом случае отпустят рано или поздно.

Отпуская без особых проблем Куликова, Влад рассчитывал на небольшой переполох и открытые попытки вытащить побыстрее Тернитасова. Однако он даже представить себе не мог, что за средненьким магом приедет Волевой собственной персоной. Думал, что будет руководить издалека, не высовываясь, не показывая лишний раз значимости какой-то пешки… Что это? Двойная игра? Выдвинуть вперёд бесполезного Тернитасова, чтобы отвлечь? Или Тернитасов и есть то самое, от чего следует отвести взгляд? Ведь хочешь что-то спрятать – положи на видное место… Нет. Слишком много «но» в этой схеме. Тернитасова используют не просто так, но сейчас он всё ещё максимально бесполезен…

– Владислав Владимирович. – Арина всё же рискует подать голос из своего угла.

– Ты же понимаешь, что дёргать меня сейчас по пустякам травмоопасно? – Влад даже не пытается открыть глаза, продолжая копаться в подпространстве в поисках ответа.

– Конечно. – Арина сжимается ещё сильнее. – Тернитасов силу от фамильяров не принимает, Владислав Владимирович. Особенность какая-то. Не задерживается в нём ничего.

– Откуда знаешь? – Влад хмурится, не открывая глаза.

– Шило. Фамильяр. У них поваром работает. – Арина продолжает, не поднимая глаз. – Слышал ночью разговор двух Светлых. Лекарь и боевой, кажется. Но они точно хорошо знакомы с Тернитасовым, и говорили про то, что он к чужой силе не восприимчив. Как и зверушка, что им под ноги свалилась. А ещё ведьму обсуждали, которая от них сбежала. Твердила им эслихиту на допросе.

– Эс ликхитум…

Влад с хищной улыбкой на губах распахивает глаза. Есения у них. Сдаёт Волевой. Ох, как сдаёт. Прикрыть Тернитасовым такую кошку… Наивный. Есения глазом не моргнёт, вырезая одного за другим этих Светленьких, когда в них отпадёт надобность. Наверняка ведь даже не подумали о том, чтобы её приковать всем, чем только можно и засунуть поглубже в подвалы. Верят убийце. Думают, что в состоянии обратить её к Свету. Смешно…

Есения – идеальная убийца. Сильная. Хладнокровная. Одиночка. Ей абсолютно никто не нужен, и в этом её главное преимущество. Даже Тёмные не идеальны и подвержены бесполезной привязанности, которая в решающий момент может стоить жизни. Есения же как камень, который даже на глубине всё равно остаётся суше воды. Она, вероятнее всего, старше Волевого, который разменял уже не одну сотню лет. Повидала всякого, пережила многих, избавилась от кучи магов, сбегала слишком много раз, и Волевой всерьёз хочет её спрятать? Светлые, конечно, те ещё идиоты, но это уже слишком.

Неужели он не понимает, что ввязываясь в эту игру, заранее проигрывает? Сколько своих он собирается положить, прежде чем сдаться? Или надеется обойтись малой кровью? Влад качает головой, усмехаясь отчаянию Света. С каждым годом к ним примыкает всё меньше магов. Никому не нужно это мнимое благородство и жизнь в угоду всем, кроме себя. Даже обычные люди всё чаще стали выбирать себя. И как бы Волевой ни пытался держать лицо, внутри у него рушится карточный домик. Умирают надежды, подыхают мечты. Он бьётся в агонии, стараясь создать хотя бы видимость силы. Принимает наиглупейшие решения, в попытках продемонстрировать уверенность. Безжалостно уничтожает людей и их потенциал, не желая признавать, что они – не Свет.

Тернитасов ведь не просто так силу не принимает. Явление редкое, как четвёртая группа крови, но не уникальное. И как с кровью, Тернитасову не любая сила подойдёт. Это же очевидно! Он обычный маг. Без сверхспособностей, без сильного потенциала, без возможностей существенно повлиять на перевес сил. Средний. Стандартный. Такой же, как и миллионы. Просто он не Свет. Он Тьма. И силы ему нужны не от Света, а от Тьмы. Тогда и усваиваться будет. А Волевой как последний дурак пытается впихнуть в него что-то не усваиваемое. Хотя возможно, что он уже понял, поэтому и подставляет Тернитасова под обстрел. Не жалеет, не щадит. Подумаешь, Тёмные его в подвалах подержат, да на допросах достанут. Его же в любой момент можно будет вытащить, вновь отвлекая внимание. А затем снова кинуть под ноги, как кость голодной собаке…

– Светлые. – Влад с презрением фыркает, откидываясь на спинку стула, и стучит ладонью по коленке, подзывая к себе Арину.

Квартира Петра Алексеевича. Спать давным-давно пора, а они всё не спят.

– Я зайду? – Арсений скромно заглядывает в комнату, которую выделила им Кира.

Кошка, развалившись на застеленном диване, лениво поднимает голову, тяжело вздыхает и укладывает её обратно, слегка прикрывая глаза. Судя по обстановке, это домашний кабинет Петра Алексеевича. Стеллажи с книгами вдоль двух стен, старый деревянный стол возле окна, в неприметном углу стоит небольшой диванчик, который сейчас был разложен и застелен светлым постельным бельём, на полу ковёр с советскими узорами, одинокий торшер возле стола, всё выполнено в спокойной светло-бежевой гамме, и только ярко-зелёный стул на колёсиках выделялся. Такой яркий и чужой в этом спокойствии, что даже Есения не так сильно перетягивала на себя внимание.

Расценив отсутствие какой-либо агрессии от кошки как разрешение зайти, Арсений неуклюже протискивается в комнату и прикрывает за собой дверь. Слегка влажное полотенце он вешает на стул, чтобы хоть как-то приглушить это безобразие, и осторожно присаживается на краешек дивана. Судя по всему, Кира решила не заморачиваться с отдельными спальными местами. Арсению в целом всё равно, где и как спать. Он и на столе в офисе часто прекрасно досыпал, пока вокруг шумели коллеги. А вот Есения не факт, что захочет с ним делить спальное место. У неё вообще спрашивали? Или поставили перед фактом?

– Мне Кира рассказала, что ты из окна вылезла… – Арсений вздыхает, смотря на ковровый узор. – Прости, что… Ну… пришлось рисковать из-за меня. Если бы я знал…

Арсений чувствует за спиной шевеление, но отрываться от созерцания ковра не собирается. Он виноват. Каждой клеточкой тела виноват. Пошёл открывать, хотя мог потянуть время и что-то придумать. Мог сам додуматься осторожно спустить Есению вниз через окно. Связать простыни между собой или найти верёвку. А если бы учился нормально, то мог бы магией спокойно спустить. Да хоть что-то мог сделать, а не просто попросить сидеть тихо. Посмотреть, в конце концов, кто пришёл и с каким намерением, Петра Алексеевича предупредить…

Узоры перед глазами Арсения закрываются чёрной мглой. А потом на него слишком внимательно начинают смотреть два голубых огонька. Тех самых. Ярких, горящих, за которыми целый мир спрятался. Арсений не хочет, но смотрит не отрываясь. Он, вероятно, никогда себя не простит за то, что Есении пришлось рисковать своей жизнью ради жизни, как бы это не звучало. С седьмого этажа прямиком в пропасть. Рискуя сломать себе вообще всё. А потом по сырым дорогам в неизвестность. Без сил, без указателей, опираясь исключительно на нюх. А она ведь не просто дворовая кошка, которых на улице столько, что уже не особо замечают. Она огромная. У неё от носа до кончика хвоста больше метра. Многие собаки рядом с ней начинают комплексовать из-за своих размеров. Пройти незамеченной – та ещё задача. А она шла. Несмотря на то, что Тёмные на ушах стоят. Несмотря на то, что возле дома пасутся. Несмотря на сырость, холод, опасность и неизвестность…

Арсений сглатывает, прикрывая глаза. Подробный путь Кира, разумеется, не описала. Сказала лишь, что от его дома до них Есения дошла сама и в дверь почти постучалась. Дотянулась лапами до ручки и дёргала её, пока не открыли. А дальше Костин с Машей, которая забрала детей к себе, Пётр Алексеевич, раздумья над вызволением его из подвалов, потому что Есении это было важно, Серёжа со спасительным браслетом… А Арсений… Арсений не сделал ничего. Подставил Есению, впал в панику в подвалах, прокололся на допросе, в нюню превратился при Петре Алексеевиче…

– Ты чего…

Арсений замечает недобрый блеск в глазах Есении и то, как она поднимается, а в следующую секунду Арсений оказывается лежащим на спине на диване с кошкой на себе, которая касается когтями груди. Не впивается с силой, но явно предупреждает, что одно движение, Тернитасов, и ты не жилец. Арсений вновь сглатывает и скашивает глаза на огромные лапы. Есения увесистая, но тяжёлой её назвать нельзя. Мощи в ней явно больше веса. Обречённо прикрыв глаза, Арсений выдыхает, готовясь-таки проститься с жизнью. Ну а что? Есения так-то права. Помытую добычу убивать приятнее, наверное. Да и заслужил Арсений. Жаль только, что в квартире Петра Алексеевича всё произойдёт.

Арсений ждёт секунду, ждёт две. Успевает даже подумать над тем, куда будет бить Есения. А потом он чувствует странное прикосновение к лицу, какое-то перетаптывание на теле, и лба касается что-то пушистое, местами щекотное и ужасно горячее. Арсений хочет распахнуть глаза и посмотреть на то, что происходит, но видит перед собой что-то белое.

Он умер? Вот так просто? После смерти люди оказываются посреди белоснежного чего-то? Арсений оглядывается, и белизна начинает обретать очертания. И заканчиваться. За белизной оказывается есть плитка, Кира и кран. Она тянется рукой к нему и внутри всё сжимается от неприятного предвкушения. Арсений в целом чувствует себя весьма странно, словно руки и ноги не на месте, да ещё и сзади что-то увесистое ощущается, чем он может управлять. Пахнет железом, грязью, мылом, химическими отдушками, чем-то домашним, детьми, другим животным, хлоркой и слегка канализацией из слива. И слышит Арсений слишком много. Слишком. Где-то едят, где-то сопят, очень много разговаривают, вне дома ездят машины, шумит ветер, вода бежит по трубам… И голоса. Арсений слышит столько голосов, что хочется заткнуть уши, но никак.

Шум воды заставляет вздрогнуть. Арсению хочется сжаться в комочек, а лучше сбежать отсюда куда подальше, ведь вода – мокрая. От одних только мыслей о ней становится тошно, а от вида, как Кира непринуждённо подставляет руку под струи, настраивая температуру, и вовсе хочется скривиться, но мимика крайне ограничена и получается только слегка сморщить нос. Тёплая вода касается шерсти и доходит до кожи. В местах соприкосновения даже приятно, но в остальном – мокро. Кира кладёт лейку и Арсению хочется ругаться. Шерсть тяжёлым комом тянет вниз, а сверху по ней ещё и размазывают что-то, активно взбивая пену. Лапы немного саднят и внутри погано ощущается отсутствие какого-либо движения силы. Но это такие мелочи по сравнению с тем, что сверху опять льётся неприятная мокрость, окутывая всё тело. Стекает каплями, оставляя за собой влажные и холодные дорожки, прибивает к коже шерсть, и вновь стекает. Отчаянно хочется встряхнуться, чтобы ничего не прилипало, но сверху ложится полотенце и женские руки аккуратно вытирают воду.

Арсений не в восторге от прикосновений, но у Киры это получается с какой-то лёгкой осторожной ненавязчивостью. А тело помнит грубые руки, помнит запах пота, подвала, помнит, как тяжело было без еды и воды… Громкий звук заставляет вздрогнуть, а тёплый поток воздуха сдувает неприятные воспоминания и мокрую воду. Мягкая расчёска даже приятно проходится по шерсти, приподнимая её с кожи и возвращая обратно уже сухую…

– Вот, что неприятно. – Есения мягко отстраняется от лица Арсения и слезает с него, пристраиваясь рядом. – А то всё лужи, ветер, опасно… Тело заживёт. Я кошка, а не безрассудное создание. И раз уж полезла в окно, то рассчитала все риски. И слезть по стене было явно менее травмоопасно, чем прорываться сквозь нежданных гостей, тем более их было намного больше, чем они показали. К тому же, обнаружить место обитания самого сильного мага Московии не так уж и сложно. Оттуда энергией несёт…

Есения тормозит, чувствуя что-то неладное. Что-то поменялось. И Арсений притих… Есения поворачивается и ментально хмурится, смотря на крайне озадаченное, но при этом бесконечно счастливое лицо Арсения, который как лежал, так и лежит, боясь даже вздохнуть, не то что пошевелиться. И бесконечный поток самобичевания как-то резко затух…

– Вряд ли тебя настолько впечатлили водные процедуры. – Есения слегка наклоняет голову.

– Говоришь… – Арсений медленно отрывает голову от дивана и переворачивается на бок, садясь.

– Скорее наконец-то слышишь. – Есения садится, обвивая себя хвостом. – Речь теперь фильтровать…

Есении хочется саму себя отругать за то, что сразу не додумалась коснуться Арсения своими силами. Это же до ужаса банально. Покажи магу картинку через прямой физический контакт, и вуаля! Никакие внутренние стены не выстоят перед таким обменом энергии. Даже секундное нахождение сознания мага в теле фамильяра даёт нехилый такой толчок для развития и укрепления связи между ними. И взаимопонимания. Не все, конечно, способны подвинуть себя, чтобы освободить место магу. Но Есения не все. Да и Арсений тоже. Кажется, способность тупить в весьма неподходящие моменты, у них тоже общая…

– Голос такой красивый. – Арсений садится поудобнее и крайне смущённо протягивает к Есении руку, на кончиках пальцев которой переливается энергия. – Можно?