Факира Владимир Малышев, можно сказать, подобрал на улице. Пригласил в машину, как обычного пассажира. Впрочем, не совсем обычного.
Это было около двух лет назад, когда еще самому приходилось посещать обменные пункты. Очередь на Сухаревке была небольшой, человек шесть, но стоять все равно не хотелось. В другое время Малышев наверняка бы проехал дальше, но в тот день настроение у него было отличное, уже с утра кошелек заметно пополнился «баксами», и он решил «шутку пошутить» со стоящим чуть в стороне от очереди «ломовиком». Ушлые представители этой профессии зарабатывали на том, что, вызываясь поменять доллары, подсовывали клиентам «куклы» или в последний момент при расчете так подламывали купюры, что вроде и считаешь каждую бумажку, а в итоге все равно остаешься обманутым.
Малышев, заранее массируя кулак, чтоб как следует наказать проходимца, спросил:
– Меняем? По какому курсу?
Оказалось, «ломовик» берет всего ничего, что лишний раз доказывало – хитрит гаденыш и посему быть ему сегодня битым. Владимир протянул три «зелени» по сто, придав лицу выражение лопуха, но при этом внимательно следя за пальцами шулера. Какими быстрыми те ни были, но Малышев успел отметить, что меняла, кажется, дал ему на купюру больше.
– Получите.
– Можно не пересчитывать?
Тот пожал плечами:
– Ваше дело.
Малышев нарочито медленно, по одной бумажке, перебрал все червонцы и полусотенные. Пятьдесят рублей действительно оказались лишними.
Меняла покрутил головой:
– Извините.
На миг прикоснулся к пачке, которую Владимир так и не выпускал из рук, кажется, только и сделал-то, что вытянул полтинник, но Малышев знал, на что способны эти фраера. Сказал, угрюмо улыбнувшись:
– Не досчитаюсь – прибью!
И опять начал перебирать по банкноте, зорко следя за тем, чтоб меняла не дал деру. Впрочем, он этого не смог бы сделать: тщедушный, коротконогий. А у Малышева – разряд по легкой атлетике еще с института.
– Что за черт? – удивился он, закончив считать. – Теперь сотня лишняя.
И уже с интересом посмотрел на менялу. Тот растянул в улыбке тонкие губы: