Читать онлайн Инсульт

Торжество, посвящённое шестидесятилетнему юбилею директора, разгорелось до максимального веселья. Гости, накаченные спиртным, праздновали напропалую. Значительное количество разудалых мужчин и нарядных женщин танцевали под зажигательные ритмы хитов прошлых лет. Другая часть вместе с юбиляром курила на уличной веранде, с наслаждением выдыхая дым из лёгких. Оставшиеся гости усидели за столом, разделившись на пары и тройки, ведя неторопливые разговоры обо всём и время от времени стреляя искромётными тостами.

Я входил в число полупьяных, беседующих гостей. Моё настроение было на высоте, и я мог расцеловать весь мир, если бы население земного шара выстроилось цепочкой. Передо мной сидел мой коллега Дмитрий. Это был добродушный мужчина, сорока восьми лет, полноватого телосложения и хомячьими, раздутыми щеками. Он одновременно жевал бутерброды с красной рыбой и колбасой, поэтому сходство с хомяком в данный момент являлось идеальным. Но он был мне симпатичен. Дима являлся замечательным помощником и другом.

– Как тебе наш юбиляр, Ярик? – доверительно спросил Дмитрий, закончив с бутербродами.

Я откинулся на спинку стула.

– Вячеслав Константинович хорошо приготовил стол! Особенно угадал с напитками! – я погладил выпятившееся пузо, – мне здесь нравится. В принципе, Константинович – нормальный мужик!

– Соглашусь! – Димка пострелял глазками на тарелки с холодной курятиной. Выбрав грудинку, вгрызся крепкими зубами. – Изумительно вкусно!

– Удачно совпало, что наконец-то согласовали проект «Гечмиш». Ох, сколько мы намучились с ним! Особенно с чертежами.

– Сто раз переделывали, но всё-таки угодили заказчику.

– Не сто, а тысячу раз! – поправил я. – Фирмачи из «Гечмиш» остались довольными.

– Поработали на славу! – Дима перемалывал курятину как электромясорубка.

Я потянулся к бутылке и открыл пробку. Прицелившись к нашим рюмкам, наклонил горлышко.

– Попал в яблочко! Поработали на славу! На Славу Константиновича! – я захохотал, едва не пролив из бутылки пятилетний коньяк.

Димка добродушно усмехнулся. Мы взялись за рюмки и залпом выпили. Нашим координированным действиям могли бы позавидовать синхронистки.

– Дай здоровья Славе! – я произнёс запоздалый тост.

– Голова у него хорошо кумекает! – скривился от коньячной крепости Дмитрий. Он на мгновение задумался, – Кстати, Ярик, как твоя голова? Ты говорил, что целую неделю болела.

Я отмахнулся как от морских брызг.

– Нормально…, болит!

– Опасно не обращать внимания на продолжительную головную боль!

– Что тут опасного?

– Инсульт! – его глаза округлились. – Кровоизлияние в мозг. Ты слышал, что человека, у которого едва-едва случилось кровоизлияние в мозг, врачи просят улыбнуться?

– Зачем?

У Дмитрия промелькнуло испуганное выражение.

– Говорят, что улыбка может показать будет Человек жить или умрёт! Больной будто заглядывает в будущее, которое остальным недостижимо. Если оно тёмное, то больной не улыбается! Он готовится навсегда покинуть белый свет!

– Ерунда! Улыбка нужна, чтобы развеселить доктора и бригаду неотложки! – я громко расхохотался, – чтобы они вернулись на станцию и продолжили хлестать спирт!

– Не смейся над серьёзной темой, Ярик! Не дай Бог! – Димка поплевал через плечо. – Врач делает прогнозы. Считай, что ты скончался, если не смог улыбнуться!

– Ну и что?! Мы живём, значит, смерти нет! Когда она придёт, то на остальное уже будет наплевать. Сколько суждено прожить, столько и проживём! Соблюдать правильный образ не для меня. Только лишать себя удовольствия!

Дмитрий перестал жевать. Он глянул на меня. Я никогда не видел хомяка с раскосыми глазами.

– Ты не прав, Ярик! Мы с тобой люди немолодые. Поэтому надо за собой следить!

– Каким образом?

– Не знаю. Ну…, наверное, измерять давление…, таблетки…, пить!

Я налил ещё по одной.

– Давай пить, как назначил врач! – заржал я как истосковавшийся конь.

Дима не стал больше перечить. Лечение янтарной жидкостью не подвергалось сомнению.

– Вот я и говорю! – он пытался перекричать диско восьмидесятых из колонок. – Тоже займусь здоровьем. Сделаю операцию на сердце!

Несмотря на алкогольные пары, эта информация заставила меня встрепенуться. Моя головная боль отпрыгнула на запасной состав. Я сдвинул фокус ему на глаза, но попал на щёки. Моё опьянение тоже достигло уровня млекопитающих отряда грызунов.

– Димка, у тебя больное сердце? – с сомнением спросил я, так как его порозовевшие щёки говорили об обратном.

– Не больное, но ноет!

– Давай пойдём с самого начала? – попросил я, готовым ухватиться за лист истории болезни.

– Хочу обратиться к врачам, чтобы они пересадили мне каменное сердце!

– Какое сердце? Каминное?

Моё воображение оказалось скудным. Я не мог представить хомячка с открытой топкой.

– Шутник, – я почувствовал подвох и решил, что Димка надо мной смеётся.

– Дурачок! – ласково обозвал Дима. – Глухой тетерев. Не камин, а камень! Это, брат, большая разница! Ещё не мешало бы мне скинуть пару килограммов.

– Ах, каменное сердце! – иронично протянул я, – чтобы уменьшить вес, наверное, надо пить на диване меньше пивка, Дим!

– Ты прав, Ярик! – неожиданно согласился коллега, – но нынешние реалии сами толкают на лишнюю кружку.

– Поясни? – я поставил локти на стол и положил внезапно потяжелевшую голову в сцеплённые в замок ладони.

Дмитрий встрепенулся.

– Объясню! Раньше я покупал баллон пивка. Полтора литра. Это была моя доза…, моя идеальная доза, которой хватало. Ровнёхонько три кружки по ноль пять и на этом моё состояние улучшалось. Мне было достаточно. А теперь что?

– Что? – я не понимал, куда он клонит.– Баллон так и остался баллоном с пивом.

– Не скажи, Ярик! Теперь я покупаю два баллона. Понимаешь, нет насыщения!

Я замотал головой.

– Димка, в чём подвох?

– Сейчас уменьшилась ёмкость баллона. Вместо полутора литров в баллоне – литр двести! Для чувства насыщения не хватает, сука, этих триста граммов!

Я прыснул.

– Димка, из второго баллона ты выпиваешь недостающие триста миллилитров?

– К сожалению, я допиваю второй баллон полностью. Я не привык оставлять! Отсюда лишний вес. Но согласись, это не моя проблема, а вина производителя!

Он посмотрел грустными глазами, отчего я затрясся от смеха. Его мысли показались мне логичными, но достойными критики.

– Димка, а ты напиши производителям, чтобы они пошли навстречу потребителям и вернули прежнюю дозировку.

– Эх, если было бы так просто и нас услышали, то черкнул пару строк, а так…у меня сердце сжимается от происходящей несправедливости! Зачем подлые производители так экспериментируют?

– Разве ты не догадываешься? – хмыкнул я.

– Тут и догадываться нечего. Обман и пыль в глаза народу! А ещё не нравится реклама, – он гневно сплюнул, – тьфу! «Дешевле не найдёте», «Ниже цены не бывает». Я поверю этой рекламе только в одном случае. Если они скажут: «Мы вернули цены двухтысячного года!».

– Димка, хочу тебя разочаровать, – я дотянулся до его плеча и полуобнял, – ты не дождёшься цен двухтысячного года! И магазинных баллонов с пивом по полтора литра, скорее всего тоже!

– Да, знаю! – цокнул он. – Давай ещё коньячка, Ярик!

Мы обновили приятный привкус алкоголя на языке. Гости занимались ритмикой, дрыгаясь под шлягер седой ночи.

– Знаешь, Ярик, мне так жаль этого парня! – навострив уши, признался Дима.

– Какого парня?

– Юрку Шатунова из «Ласкового мая». Такой он был обаятельный и приятный человек. Сирота. Детдомовское детство. Какой голос! Какие песни! Превратился в кумира без звёздной болезни! И, к сожалению, очень рано ушёл из жизни.

Я скорбно кивнул, так как тоже слушал его трогающие за душу песни. Дима продолжил.

– Знаешь, Ярик, когда узнал о его кончине, то расплакался. Ты скажешь – странно, что взрослый мужик плачет по какому-то певцу. Но сердце рыдало вместе со мной. Непроизвольно текли слёзы по щекам. Как оказалось, я горевал не один. Вся страна скорбела по любимому парню с ямочками. Я смотрел в интернете его похороны. Очередь, чтобы проститься с Юрой была нескончаемой и тянулась до бесконечности. Любовь народа была не искусственная, не сиюминутная, а твёрдая и постоянная. Признаться, Шатунов заслужил настоящую народную любовь. Он был достойным и честным человеком! Замечательным певцом. Только скажи мне, Ярик, разве Юра Шатунов не заслужил звания народного артиста?

– Он же умер. Звание ему теперь ни к чему!

Дима яростно замахал руками.

– Не скажи! Надо присвоить посмертно! Шатунов – народный артист России…, и всё…, точка! Мы знаем, что его талант был востребован, а народная любовь не умирает, не исчезает, не растворяется во времени. И вообще, будь моя воля, я причислил бы Шатунова Юру к лику святых! Он являлся страдальцем. Он видел прорву негатива в жизни…, перенёс и остался Человеком! Добропорядочным человеком! Вот о чём у меня ноет сердце! Не могу спокойно наблюдать за несправедливостью. Поэтому мне надо пересадить каменное сердце, чтобы не страдать и не видеть вопиющую несправедливость!

В глубине души я был полностью согласен с другом, но сомневался, что мы дождёмся воплощения подобных фантастических идей.

– Ну, ты загнул, Димка! Лик святых – это чересчур! Но за посмертное звание народного артиста Юре Шатунову я без сомнения отдаю свой голос!

«Знает седая ночь не все мои тайны,

но даже и ты помочь,

не можешь и темнота твоя.

Мне одному совсем, совсем ни к чему!», – прозвучали последние аккорды, словно исполнитель присутствовал при разговоре мужчин и высказал свою грустную точку зрения.

– Покурим? – Дмитрий привстал.

– Пошли. Составлю компанию!

Мы обогнули стол и приблизились к танцплощадке, в которой нас попытались удержать. Я удачно увернулся, а тучный Дима едва не поволок за собой и не уронил на пол нетрезвую женщину, которая легкомысленно вцепилась в него мёртвой хваткой.

– Задолбала эта Мила! – неприязненно сказал Дима, когда нам удалось оказаться на улице.

Я усмехнулся. Мила являлась нашей сотрудницей, которая не пользовалась в коллективе уважением и многие старались ограничить с ней общение, в основном из-за её скверного и взбалмошного характера. К большому сожалению, ей были непостижимы добрые слова. Создавалось впечатление, что она их совсем не знает. Мила пользовалась преимущественно злыми и язвительными оборотами речи, не силясь заменять их эвфемизмами. К тому же она обладала удивительным свойством находить везде негатив. А её не к месту пошлые и плоские шутки доводили мужскую часть коллектива до белого каления. Клиенты фирмы также не испытывали к ней особенную страсть, вынужденно обращаясь в самую последнюю очередь.

– Димка, сегодня Милка воспылала к тебе любовью! – шутливо ввернул я. – Зря отказываешься!

Ощерившись, Димка достал мягкую пачку и, ловко встряхнув, выудил сигарету. Закурив, спрятал пачку в карман.

– Пусть пристаёт, но к другим! Её внимание мне чуждо! – высокопарно высказался он, – пожалуй, я не один мужчина на фирме. Пусть найдёт других кандидатов. Например, тебя!

– Спасибо, но у меня есть любимая жена! – я сделал вид, что отгоняю мух.

Он добродушно рассмеялся моей пантомиме. Затем доверительно сказал:

– Знаешь, почему на сердце ещё неспокойно, Ярик?

Пожав плечами, наблюдал, как озорно горит красный огонёк на кончике его сигареты.

– Скоро произойдёт конец света! – зрачки хомячка округлились от ужаса, превратившись в совиные.

Я снисходительно посмотрел на полноватого истерика. От уважения к Димке посмеяться в голос не рискнул.

– Ого! Опять конец света? Вроде недавно только пережили. Откуда ты это взял?!

– Я смотрел одну телепередачу. Там рассказывали, отчего в древности вымер животный мир на Земле.

– Бог ты мой, Димка! – я скрестил руки в замок. – Ты шутишь?! Учёные давно доказали, почему вымерли динозавры! Это уже не секрет! Добавить нечего!

– Ученые предположили, что это не основная причина! – язвительно добавил коллега. – Существует иной, наиболее правильный вариант! Скажи, почему вымерли динозавры?

Я не знал, о чём наболтали в лженаучной телепередаче, но интуитивно понял, что мой ответ окажется неверным. Однако я не мог смолчать. Димка должен был услышать правду, которая давным-давно была известна человечеству.

– Потому что…, – я потянул время, словно выстраивал цепочку предположений, – …, они вымерли от мороза. Попросту говоря, замёрзли! Понятно?

– Ярик, твоя версия ошибочна! – он победно расхохотался, а затем надул щёки, – то есть отчасти она соответствует истине. Тираннозавры, брахиозавры, велоцирапторы жили с первобытным человеком в мире и согласии. Мудрому человечеству удалось их одомашнить. И скажу откровенно, что наши предки перешли наш нынешний и современный уровень. Это в учебниках было решено обозвать их древними и глупыми, а населяющие землю двуногие были умнейшими людьми…, до определённого времени!

Мне стал интересен дальнейший мозговой штурм, который преподнёс мой друг. Я вскинул палец к виску, будто распределял бюджет.

– Теперь скажи, Ярослав, отчего наступил жуткий холод? – официально спросил Димка.

Я посмотрел, как сигаретный пепел обломился и разнёсся по воздуху, подхваченным весенним ветерком.

– Жуткий холод наступил в результате столкновения астероида с Землёй, – нравоучительно произнёс я, будто учил с бестолковым учеником стихотворение, – огромная завеса пыли надолго закрыло Солнце, лучи которого не имели возможности пройти сквозь толщу облаков. Вас устраивает официальная версия, уважаемый Дмитрий?

– А сейчас я скажу тебе, как произошло на самом деле! – шмыгнул коллега.

Я поощрил его кивком головы.

– Ярик, никакого столкновения астероида с Землёй не было! Учёные допустили, что могло быть столкновение. Однако прежние доказательства отталкивались и строились от огромного и глубокого кратера, якобы оставленным астероидом от контакта с поверхностью Земли. Но это не правда! На самом деле, повторюсь, древние люди были умнее людей нашего поколения. Они достигли развития, которое переплюнуло наш современный уровень. Они переросли землян во всём, в том числе научно-техническом прогрессе и технологиях. На Земле царила цивилизация и процветала промышленность.

– Неужели? – тем не менее, мой сарказм поутих, ожидая катарсиса в окончании истории.

– Взрыв, действительно был! – Дима грустно пожевал губами, – но взрыв

ядаратомный – опустошительный, агрессивный и убивающий. Более мощный, более оглушительный, более проникающий, чем ядерный! Кто из бестолковых землян запустил страшный процесс уничтожения всего живого – неизвестно, но весь древний мир погиб. Земля погрузилась в холод, темень и мрак. Нашу некогда зелёную планету обволокла беспощадная и суровая ядаратомная мерзлота! Вечная зима, которая продлилась триста восемнадцать лет…

– Нагнал тоску, Димка! – пожаловался я, ощутив в душе панику от услышанного. – Впрочем, я допускаю вселенскую трагедию! История человечества никогда не обходилась без опустошительных войн. А в рассказанном случае люди оказались глупыми и бестолковыми, если не смогли предотвратить своё вымирание.

– Я тоже перепугался, когда досмотрел передачу, – закашлялся мой друг.

Словно услышав его кашель, в дверях появилась знакомая женская фигура. Мила огляделась и, завидев меня и Диму, развязно направилась в нашу сторону.

– Накаркал! – иронично хмыкнул я.– Ещё одна ядаратомная бомба. Напрыгалась краля! Теперь поговорить не даст!

– Ярик, ты прав! Сарынь на кичку! Надо искать срочный повод улизнуть, – он сделал судорожную затяжку. – Действитель…

Он не успел договорить, так как подошедшая Мила нагло влезла в беседу.

– Вот они оказывается, где трутся! Чуть не сломали мне руку и спокойно умотали! Спрашивается, совесть есть?!

Мы не собирались ей отвечать. Отвернувшись, Дима аккуратно выдохнул дым в сторону. Мила брезгливо сморщила нос, словно он окутал её сизым облаком.

– Фу, Димитрий! Какую гадость вы курите! Наверное, купили самые дешёвые папиросы?

Дима мучительно на меня посмотрел. Его разумное желание испариться из её горизонта было заметно без перископа. Мне было необходимо опередить смекалистого Димку.

– Что не танцуешь, Ярослав?

– Ноги не стоят!

Она уцепилась как клещ за мои слова. Плотоядно захихикав, высказалась.

– Пусть ноги не стоят, но остальное, чтоб стояло!

Я кисло улыбнулся. Озабоченная и замужняя Мила явно не обладала чувством юмора, а болезненный интерес был смещён на мужское тело, причем нижнюю половину. Чтобы как-то отвлечь её от восставших детородных органов я поинтересовался.

– Как тебе юбилей?

– Так себе!

– Не нравится?

– Блюда холодные. Шашлык недожаренный. Вино разбавленное. В общем, Вячеслав Константинович сэкономил.

– Ты пей коньяк, а не вино! – робко посоветовал Дмитрий.

– Коньяк отродясь не люблю и не понимаю людей, которым нравится это пойло. От коньяка воняет лесными клопами и мокрыми тряпками. Сразу блевать охота. Я выпила водки.

– Неплохо! – поощрил я, до сих пор активно отыскивая причину, чтобы смотаться.

Судя по задумчивому лицу Димы, его голова тоже была занята мозговым штурмом. Мила требовательно ткнула острым кулачком моего собеседника.

– Хочу курить, а пачка и телефон остались в сумочке. У тебя есть сигареты и зажигалка, Димка?

Её вопрос, больше похожий на нытьё попрошайки отчего-то сильно обрадовал Дмитрия. Похоже, что он раньше меня отыскал способ покинуть неприятное общество. Осознание подобного факта удручило. Я не желал оставаться с Милой наедине. Она действовала на меня угнетающе. Димка в этом смысле являлся сообразительным парнем и всегда находил вескую причину, чтобы не выслушивать её глупые и нелицеприятные оценки, которые она без разбору навешивала на окружающих.

– Мои сигареты дешёвые! – не упустил случая съязвить он.

– Ты ещё и жадный, Димка! – прокаркала Мила.

– Вовсе не жадный! Возьми, конечно, – радостно вскрикнул коллега, скидывая ей как налог мятую пачку и зажигалку. – Я вспомнил, что оставил мобильник на столе. Не дай Бог, кто-то спьяну умыкнёт! Пойду-посмотрю!

Моя сотовая трубка лежала в кармане джинсов и, к сожалению, подобная отговорка для меня не годилась. Я посмотрел на него осуждающим взглядом. Прочитав по моим губам беззвучное слово «предатель!», он подарил мне улыбку счастливейшего человека, а затем дал дёру, будто объявили конкурс девушек в мокрых майках.