Читать онлайн Тайна бриллианта батьки Махно

Предисловие

В своей очередной книге автор попытался проанализировать очень сложный и противоречивый исторический период в истории нашей страны. Он часто специально ставит своих Героев перед сложнейшим нравственным выбором. Автор пытается доказать, что любой поступок в жизни каждого человека далеко не случаен, а вызван множеством обстоятельств, которые могли сложиться и по-другому, и тогда поступки Героев могли быть иными.

Автор придерживается мнения, что честный бескорыстный человек, даже если он формально выступает против сложившихся в стране обстоятельств, при любых условиях остаётся честным и бескорыстным. Автор убеждён, что люди не должны менять свои принципы в угоду обстоятельствам. Человек обязан прожить свою жизнь так, как предначертано его судьбой. Он имеет моральное право даже переступить через родственные связи, если чётко видит, что такие связи несут огромный вред, как обществу, так и его семье. Он всегда должен мерить свои поступки только нравственными мерками, и никогда не пытаться оправдать их сложившимися обстоятельствами. Он должен до конца, а, главное, честно выполнить свой жизненный долг.

Автор использует в своей книге различные легенды и предания о правителях и известных деятелях древней Византии, Османской и Российской империй, он пытается дать определённый анализ некоторым событиям, связанным с российской историей ХХ века, делая особый акцент на отдельных фактах Гражданской и Великой Отечественной войн. Также автор поднимает запутанную проблему сталинских репрессий.

Что касается фантастической линии повествования, то она помогает автору яснее и глубже разобраться в описываемых им ситуациях, которые неоднозначны и требуют, по его мнению, всестороннего и глубокого подхода в их трактовке. Хотя, возможно, иногда читатель вправе и не согласиться с некоторыми выводами автора. Например, автор по-прежнему убеждён в существовании временных и пространственных порталов.

Но, как и в предыдущих своих произведениях, автор стремится пронести свою главную мысль о верности, любви, взаимопомощи, которые люди обязаны оказывать друг другу, в каких бы тяжелейших ситуациях они не находились. Автор считает, что честность, бескорыстие и смелость – это самые главные черты характера, которые должен воспитывать в себе любой человек, в какие бы времена он ни жил.

Глава первая

Сергей мчался во всю прыть по городской улице. Ему не терпелось быстрей добраться до горного хребта и найти тот лаз, куда он вчера поздно вечером надёжно спрятал свою находку. А находка была, поистине, удивительная и необъяснимая. Ему даже до сих пор казалось, что всё это ему приснилось, настолько мало верилось в подобное.

На его пиджаке был приколот комсомольский значок, он жил в стране, которая строила самое передовое общество в мире, в его классе висело сразу два портрета – Ленина и Сталина. Он не только пережил тяжёлое военное детство, ему даже самому пришлось повоевать. Но ведь теперь, после окончания страшной войны прошло уже целых шесть лет.

Он почти не верил в мистику, но иногда во снах военное прошлое обступало его со всех сторон, словно опутывая невидимыми нитями, и тогда он часто сравнивал себя с жалкой мухой, которая попала в коварные сети злобного паука, которого он мысленно называл Гитлер. И вот теперь ему казалось, что он, наконец, выбрался из этих сетей, вырвался от Гитлера и летит в свободном полёте.

Правда, он упорно пытался понять, какая существует связь между его удивительной находкой и событиями прошедшей страшной войны. А, возможно, связи никакой и не было, просто война наложила огромный отпечаток на его подростковую психику. Именно поэтому, он всё необычное обязательно связывал с прошедшей войной, которая даже спустя годы никуда от него не уходила.

В настоящее время Сергею было шестнадцать, когда закончилась война, ему было десять, а когда началась всего шесть. В то время он жил в том же самом небольшом городишке, в котором живёт и сейчас, и даже не ходил в школу.

Весной и летом сорок второго года, когда ему было семь, фашистские войска неожиданно прорвали фронт сразу на нескольких направлениях, и их захолустный городок моментально оказался в окружении. Отец и старший брат Сергея, которому в начале войны исполнилось как раз восемнадцать, были на фронте, поэтому Сергей жил с матерью на окраине городка в небольшой избе.

Немцы вошли в их провинциальный городок на рассвете. Но сначала они никого не грабили и не убивали. Сразу обнаружились предатели, которые в мирное время умело притворялись друзьями Советской власти. Большинство из таких предателей немцы сделали полицаями и дали им задание обойти все дома небольшого городка и переписать поголовно всех жителей, их профессии, а также то, что каждый житель хорошо умеет делать и в чём прекрасно разбирается. Также немцы дали полицаям секретное задание: выявить всех оставшихся в городе коммунистов. Но некоторые предатели до войны не жили в их городке, они пришли вместе с немцами. Одним из таких пришедших вместе с немцами предателей был очень странный человек, Егор Степанович Лукин.

Этот самый Лукин ввалился в дом, где проживала семья маленького Сергея на следующий, после прихода немцев, день. Удивительным для Сергея оказалось то, что его мать сразу узнала этого человека. Гораздо позднее Сергею стало известно, что отец Егора Лукина Степан Еремеевич до прихода к власти большевиков владел ткацкой фабрикой в соседнем городишке, который располагался в шестидесяти километрах от их города. Старики поговаривали, что этот самый Степан Лукин чуть ли не с детских лет прекрасно владел какой-то древней магией, которая помогала ему всегда в трудных ситуациях. Говорили, что эти старинные секреты он передал своему сыну Егору и тот их очень хорошо усвоил.

Не знал тогда Сергей, что мать его Анюта с самой ранней молодости пережила множество бед из-за этого самого Егора Лукина. А тогда, когда Егор Лукин вошёл в их дом, Сергей, хоть и маленький был, всё же уловил дикий ужас на лице своей матери. Откуда же было знать маленькому Серёже, что вспомнила его мать все встречи с этим ужасным человеком, которые проходили в разные годы как наяву, так и в страшных Анютиных снах. Все эти ужасные встречи сразу всплыли в памяти потрясённой и напуганной женщины. Чтобы читателю был понятен дальнейший ход событий, автор хочет рассказать ему, каким же образом сталкивались пути этих двух совершенно разных людей – жестокого, хитрого и беспощадного Егора Лукина и доброй, умной, немного наивной, а в молодости очень миловидной и привлекательной матери Сергея Анюты.

В Гражданскую войну, оба Лукина, и старший и младший воевали на стороне белых. Только старший – Степан в армии адмирала Колчака, а младший – Егор в армии Деникина. Когда деникинцы в 1919 году захватили их город, младший Лукин как говорится «положил глаз» на молоденькую шестнадцатилетнюю городскую красавицу, будущую мать Сергея. Но девушка в категорической форме отвергла притязания новоявленного ухажёра. Когда деникинцы отступали под натиском Красной Армии и быстро покидали город Егор Лукин вбежал в дом своей возлюбленной, которая в тот самый момент находилась в доме вместе со своей тёткой, и в очередной раз пригрозил Анюте и её тётке суровой расправой, если его возлюбленная не покинет город вместе с ним. Будущая мать Сергея Анюта, взглянув в зверские глаза Егора, резко ответила: «Не дождёшься!» – И приготовилась к страшной расправе.

Но как раз в этот момент в город ворвались красные отряды и Лукин, спасаясь от большевистских войск, быстро выпрыгнул в окно. Анюта с тёткой ясно видели, как он бежал по противоположной стороне их улицы, отстреливаясь, а его преследовала Красная конница, от которой убежать было практически невозможно. Большевистские войска захватили их город очень быстро, умело применив внезапную неожиданную атаку. Все попавшие в плен белогвардейцы после ужасных пыток, были расстреляны.

Когда убитых при взятии города, как красных, так и белых, а также расстрелянных красными пленных сложили за городом около вырытой огромной ямы, победители приказали отделить красных от белых. Затем один из большевистских комиссаров вышел вперёд и громким и зловещим голосом приказал красных похоронить в вырытой яме, а трупы белых сжечь, предварительно раздев их.

Но Анюта, наблюдавшая вместе с другими жителями этот кошмар, не заметила среди убитых белогвардейцев Егора Лукина. И другие жители, хорошо знавшие этого человека, тоже его среди погибших и расстрелянных не увидели. По всему выходило, что он таинственно куда-то исчез. Как опять говорили старики, он использовал древнюю магию, которая, как они уверенно утверждали, помогла ему переместиться в будущее время. Над такими предположениями местных стариков многие только посмеялись.

«Не иначе, как перелез через какой-нибудь плетень и затаился в чьём-нибудь огороде, а затем, дождавшись ночи, скрылся в лесу и, вероятно, догнал своих, а если не догнал, то получил где-нибудь по дороге пулю в затылок. Вот и весь сказ», – так рассуждали красноармейцы и местные атеисты. А старики с ними спорить боялись, потому что в той страшной войне именно красные оказались победителями.

С местной церкви, стоящей на Центральной площади, красные комиссары приказали сбросить колокола и, согнав всех мирных жителей города, и старых, и малых к бывшей церкви, заставили насильно отрекаться от Бога. А если кто оказывался, такого человека сразу сажали под арест и давали испытательный срок, в течение которого он должен одуматься и всё-таки отречься от Бога, иначе ему угрожали расстрелом. Но расстреляли комиссары кого-нибудь или нет за отказ отречься от Бога, об этом автор имеет очень противоречивые сведения.

Через три года после этих событий Анюта вышла замуж за местного рабочего, а ещё через год у неё родился первенец, которого она назвала Андреем. Но часто снились Анюте страшные глаза её ухажёра, которые смотрели на неё угрожающе. Тогда она просыпалась среди ночи и с трудом переводила учащённое дыхание, потому что сон ей казался настоящей явью.

Однажды в очередной раз приснился ей Егор в шинели белогвардейца. Это был самый страшный сон, потому что в этот раз её ухажёр вытащил из кармана шинели пистолет и навёл его прямо в грудь испуганной Анюты. Анюта хотела закричать, но слова словно застряли в её горле, вместо этого, она почувствовала страшную боль в груди, и не могла произнести ни слова, не могла попросить помощи.

И ещё в этот раз этот ужасный человек заговорил (во все прошлые сны он молчал, только угрожающе смотрел на неё). Что же он ей сказал? Да утром Анюта ясно вспомнила эти его страшные слова. Он чётко произнёс:

«Я буду тебе мстить, и буду мстить довольно долго, до тех пор, пока мы с тобой не встретимся. А встретимся мы с тобой обязательно при очень невыгодных для тебя обстоятельствах. И тогда ты сильно пожалеешь о том, что отвергла меня. А мщение моё тебе до самой нашей встречи будет, поистине, ужасным. Твой первый ребёнок будет жить, но остальные дети, которых ты будешь рожать, начнут умирать все подряд, и никто из них не выживет, никто их не спасёт».

Проснувшись утром, потрясённая Анюта, попыталась прогнать из своей головушки ужасные видения сна, но ей это никак не удавалось. Она всё время чувствовала у себя под сердцем холод вражеского оружия и ей мерещилось, что тот самый пистолет до сих пор приставлен к её ослабленной груди, а зверские глаза так называемого ухажёра сверлят насквозь её истерзанную душу.

Примерно через год после того, как Анюте приснился этот кошмарный сон она родила дочку, но через полгода девочка упала с высокой кровати (Анюта тогда задремала от усталости и не доглядела) и получила смертельные ушибы. Затем, один за другим родились два мальчика, но оба также умерли в возрасте нескольких месяцев. Один внезапно простудился, и врач поставил диагноз – воспаление лёгких. Спасти его не удалось. А второго сынишку сильно исцарапала кошка, и он умер от заражения крови. Вот таким печальным образом складывалась судьба этой женщины, которая часто ходила на кладбище к трём заветным для неё могилкам. Думала Анюта, что больше не будет у неё детей, но ошиблась.

В 1935-ом году у Анюты родился очередной мальчик, которого она назвала Сергеем и берегла его очень тщательно, старалась не отходить от него ни на шаг.

Однажды ночью она проснулась в холодном поту и сразу поняла, что с её мальчиком что-то происходит, кто-то к нему тихонько подбирается. А было в то время Сергею семь месяцев. Анюта быстро вскочила. Материнское сердце моментально почувствовало страшную опасность. В ночной темноте она не могла ясно разглядеть, КТО ИМЕННО находится около кроватки её сыночка, но ей было ясно, что КТО-ТО точно там есть.

Электричества в то время ещё в их избе не было, поэтому Анюта быстро зажгла заранее приготовленную восковую свечу, которая вместе со спичками лежала рядом с ней на небольшом столике и бросилась к детской кроватке, которая находилась всего в трёх метрах от их общей с мужем постели. Но мужа, как назло, в ту ночь не было, потому что он работал в ночную смену на заводе. Да, она бросилась к детской кроватке со свечой в руках, но тут же внезапно остановилась, как вкопанная, а затем вскрикнула да так пронзительно, что сама испугалась своего крика.

Кого же она увидела рядом с кроваткой своего милого сыночка? Она увидела около кроватки существо, очень напоминающего своим видом чёрта. Она посчитала, что это именно чёрт по той простой причине, что на косматой голове этого странного существа ясно при ярком пламени свечи просматривались остренькие рожки. Но всё же, и это прекрасно уловила Анюта, это был не настоящий чёрт, потому что хвоста у него точно не было. Кроме того, существо не было покрыто шерстью, и на нём был надет какой-то старинный тулуп, который доходил до самого пола, закрывая полностью ноги этого странного существа. «Чёрт» стоял спиной к Анюте, и она, размахнувшись, чисто машинально, одновременно со своим диким выкриком, бросила, почти не целясь, а лишь по направлению этого ужасного существа горящую свечу.

Но произошло невероятное, потому что Анюта попала точно в косматые волосы этого нелепого существа. Его волосы сразу вспыхнули каким-то багровым пламенем. Существо резко отскочило от детской кроватки, подпрыгнуло на одной ноге, затем пронзительно завопило скрипучим голосом, и вдруг, совершенно неожиданно стало таять на глазах потрясённой женщины. Буквально за несколько секунд существо растаяло, полностью растворилось, словно его и не было.

«А, может, мне всё это просто почудилось, и никакого странного существа у кроватки моего сына не было? Ведь не зря говорят, что у страха глаза велики», – подумала потрясённая Анюта.

Примерно через полгода после этого страшного сна у Анюты скоропостижно умерла её мама, бабушка её двух сыновей. Бабушка была старейшей революционеркой, её сажали ещё в царские тюрьмы. Она была активной участницей революции и Гражданской войны. Её лично знали Ленин и Сталин. Правда Анюта редко видела свою мать, потому что та работала в Москве на ответственных должностях. Но за два месяца до своей смерти мать Анюты, видимо почувствовав приближение конца, а, возможно, и по чистой случайности, решила навестить дочь и её семью. В то время она уже была персональной пенсионеркой. У дочери ей понравилось. Кстати, пока мать была жива и жила вместе с семьёй Анюты, никакие страшные сны к женщине не приходили. Сергей рос вроде нормально, и Анюта начала понемногу успокаиваться.

Через два месяца мать засобиралась в Москву, куда её срочно вызывали. Анюта чувствовала, что после убийства Кирова, которое произошло 1-го декабря 1934-го года обстановка в стране стала быстро накаляться. Поговаривали, что по всей стране начались аресты. Было арестовано несколько человек даже в их небольшом городишке. Поэтому она не хотела отпускать мать. За два дня до своего отъезда мать сказала дочери, что хочет прогуляться, потому что это был город её детства и юности. Анюта не хотела отпускать мать, так как нам дворе уже сгущались сумерки, но мать настаивала. Тогда Анюта предложила матери пойти прогуляться вместе с ней. Но мать ей отказала в категорической форме, что случалось с ней довольно редко. При этом она сказала, что ей необходимо кое – кого навестить. Но кого именно она собиралась навестить, мать Анюте не сообщила.

Мать возвратилась очень поздно, Анюта и её муж уже начали сильно беспокоиться. Но около одиннадцати часов она пришла, но на ней, как говорится «не было своего лица». Мать была настолько чем-то сильно взволнована, что на лице её была ясно выражена ужасная гримаса, которую раньше у своей матери Анюта никогда не замечала. На следующий день мать не смогла подняться с постели. Врач, вызванный на дом, терялся в догадках, но так и не смог поставить никакого определённого диагноза. В конце концов, он написал в медицинской карточке всего два слова: нервное расстройство. Через два дня мать Анюты скончалась в страшных муках.

Сначала Анюта никак не могла взять в толк, каким таким непостижимым образом в основном здоровая не страдающая особо тяжёлыми заболеваниями пятидесятичетырёхлетняя женщина могла так быстро слечь и умереть. Но постепенно она стала догадываться, что так называемое «нервное расстройство» скорее всего, связано с её той самой вечерней прогулкой. Но как, каким образом эта вечерняя прогулка погубила её мать, Анюта не могла представить, потому что в их маленьком городке никаких врагов у матери не было. Наоборот, все её почитали и уважали.

«Кого же она могла навестить? – Упорно думала Анюта, – и почему этот визит оказался для матери роковым?». Но затем Анюта, продолжая рассуждать, пришла к выводу, что, скорее всего мать никого и не навещала и не собиралась навещать, что вполне вероятно, она кого-то встретила на тёмной улице, и встретила она именно того, кого никак не ожидала встретить. И вот эта самая неожиданная встреча вызвала у матери что-то наподобие нервного потрясения.

После внезапной смерти матери, Анюта была в шоке, но всё же понимала, что старейшую большевичку, соратницу великих вождей нельзя похоронить просто так, не сообщив о её смерти некоторым важным персонам и не позвонить в Москву.

Поэтому Анюте пришлось тщательно проштудировать записную книжку её покойной родительницы, хотя, она прекрасно понимала, что делать это, по меньшей мере, некорректно, но другого выхода у Анюты не было. Эта милая женщина отчётливо чувствовала, что очень рискует, вызывая высокопоставленных лиц из Москвы, так как на дворе стоял 1936-ой год, и маховик сталинских репрессий уже был запущен. Как раз в это самое время в Москве проходил процесс по так называемому «Антисоветскому объединённому троцкистско-зиновьевскому центру». Шестнадцать старейших большевиков, соратников Ленина, в числе которых были Зиновьев и Каменев обвинялись в том, что они сформировали по поручению Троцкого так называемый «центр» для уничтожения Кирова, Сталина, Ворошилова и других выдающихся руководителей большевистской партии и советского правительства. Самого Троцкого на процессе не было, так как он ещё в 1929-ом году был насильно выдворен из СССР и в это время жил в Норвегии (вскоре он вынужден будет перебраться в Мексику).

В том, что все обвиняемые будут расстреляны, Анюта почему-то не сомневалась. Но, тем не менее, после звонка Анюты из Москвы в срочном порядке прибыло на похороны её матери несколько высокопоставленных чиновников. Поэтому похороны предстояли пышные. Анюта совсем забегалась в бесконечной суете по организации похорон, потому что хотела «не ударить в грязь лицом» и ей это в основном удалось. Муж и старший тринадцатилетний сын как могли, помогали ей в эти ответственные и очень загруженные дни. Было выбрано почётное место на кладбище, заказан подобающий заслугам покойной памятник.

Наконец, начались поминки. Был накрыт роскошный стол. Анюта встала, подняла бокал красного вина и только хотела произнести речь, как…слова словно застряли у неё в горле. Она увидела впереди себя…незанавешенное зеркало и сразу вспомнила, что впопыхах она совершенно забыла об очень важном ритуале, который обязательно должен беспрекословно выполняться на любых поминках, какими бы эти поминки не были. Всегда необходимо занавешивать все зеркала. Правда, честно говоря, Анюта и сама толком не понимала, зачем существует этот древнейший ритуал, но то, что соблюдать его необходимо она прекрасно знала. Но, как было уже сказана, второпях, она совершенно забыла о нём, а никто ей не догадался напомнить. Тело её покойной матери было из морга сразу перевезено на кладбище и в доме, где проходили поминки, оно вообще не находилось.

Итак, Анюта как дочь покойной встала, держа в руках бокал вина, чтобы сказать несколько слов скорби по поводу неожиданной кончины её любимой матери но, заметив незанавешенное зеркало, растерявшаяся женщина уже ничего не могла сказать. Да и сделать она тоже уже ничего не могла. Действительно, ей было неудобно при таких высоких гостях вдруг прерваться и начать занавешивать все зеркала во всех комнатах. Анюта жила в такое странное время, когда атеистическое государство постепенно закрывало церкви и, фактически, открыто проповедовало атеизм. Но детство Анюты прошло ещё в царское время, её крестила в православной вере бабушка, которая была глубоко верующим человеком. В то время её мать – революционерка находилась в ссылке, где-то в Туруханском крае, а отец её, рабочий, умер ещё до её рождения. В те годы, будучи девочкой, Анюта постоянно посещала церковь. Но теперь времена изменились и, вполне вероятно, «что ничего страшного оттого, что в доме не занавешены зеркала не произойдёт».

«Действительно, – решила про себя Анюта, – раз покойницы в доме не было, и сейчас нет, то и зеркала занавешивать, видимо, не обязательно. Это, вот если бы покойница находилась в доме, тогда, конечно занавесить зеркала было бы, пожалуй, первой и главной необходимостью». В этих мысленных рассуждениях уже не слишком молодой женщины отразились странные противоречия того времени. Получалось, что в детстве она была глубоко верующей, но советская жизнь упорно пыталась эту веру из неё выбить любыми способами. Старший сын Анюты был пионером, а, следовательно, атеистом. Поэтому в данное время Анюта себя особо верующей не считала, хотя иногда ночами тайно молилась, особенно после того, как во сне к ней стал являться её бывший ухажёр, которого она ненавидела лютой ненавистью.

Анюта абсолютно не умела произносить речей, особенно когда волновалась, а это было самое время для волнений, поскольку гости были уж очень солидные и важные. Поэтому она, превозмогая волнение начала говорить о том, какой хорошей и внимательной была её матушка. Это было чистейшее враньё. В детстве её воспитывали бабушка и тётка, а мать свою Анюта видела очень редко, потому как та вся отдалась делу подготовки Великой революции, и в их городок наезжала редко, и то, как правило, тайно, так как её обычно искала полиция и власти, чтобы посадить в тюрьму или отправить в ссылку.

Но высокие гости отнеслись к её сумбурной речи с пониманием и слушали Анюту довольно внимательно. Анюта даже немного взбодрилась, надеясь к концу своего выступления уже полностью преодолеть своё волнение и закончить выступление чётко и уверенно. И это, безусловно, было бы, действительно, именно так, но угораздило бедной женщине в ответственный момент своего выступления снова очень внимательно взглянуть в открытое зеркало, которое, как здесь уже отмечалось, висело как раз напротив Анюты, на противоположной стене. Она взглянула в зеркало и сразу потеряла дар речи, поскольку чётко разглядела в зеркале глаза покойницы, то есть своей собственной матери. То, что это были именно ЕЁ ГЛАЗА, Анюта абсолютно не сомневалась. Но до чего же страшными они привиделись Анюте. Весь материнский взгляд был ужасен.

Анюта сразу вспомнила, что когда-то в далёком детстве видела у своей матери точно такой же устрашающий взгляд. Это был момент, когда мать, бежав из ссылки, тайно пробралась в свой дом, чтобы повидаться с маленькой дочкой, то есть с Анютой, а заодно и со своей матерью, бабушкой Анюты. Но мать не знала, что её выследила полиция. Поэтому ровно через пять минут, после прибытия матери в свой родной дом, в него ворвалась целая толпа жандармов.

Они сразу схватили сбежавшую из ссылки женщину и начали скручивать ей руки верёвками. И вот именно тогда мать взглянула на главного жандарма точно таким же устрашающим взглядом, какой сейчас увидела Анюта в зеркале, висевшим на стене их дома. Даже тогда бедная девочка испугалась этого взгляда, и он врезался в памяти ребёнка на всю жизнь. Но тогда это был РЕАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД. Тогда это были РЕАЛЬНЫЕ МАТЕРИНСКИЕ ГЛАЗА. А теперь, Анюта сразу это поняла, глаза матери глядели на неё и на всех присутствующих в комнате, из ПОТУСТОРОННЕГО МИРА.

Но затем произошло ещё более удивительное и потрясающее воображение видение. Мать словно кто-то оттолкнул от зеркала. Анюта видела её уже в полный рост. Ужасный взгляд матери сменился удивлением, а затем даже что-то вроде испуга выразилось в её взгляде. По крайней мере, так показалось Анюте. А затем мать стала удаляться как – будто в глубину зеркала. Она становилась всё меньше и меньше и, наконец, за какую-то минуту растворилась где-то вдали зеркала окончательно.

Но Анюте, которая наблюдала очень внимательно за странными перемещениями в зеркале своей покойной матери, почему-то казалось (или мерещилось), что мать не сама удалилась, а затем растворилась в зазеркалье. «Испуг, – сразу подумала потрясённая женщина, – не случайно выразился на её лице. Видимо ТАМ она кого-то опять УВИДЕЛА, и этот кто-то быстро затолкнул её в глубину потустороннего мира».

После того, как она так подумала, бедная Анюта, взглянув снова внимательно в висевшее напротив зеркало, в этот раз увидела уже не материнский взгляд, а сильно знакомый ей УСТРАШАЮЩИЙ ВЗГЛЯД. Это был ЕГО ВЗГЛЯД, взгляд её бывшего ухажёра, который уже несколько раз являлся ей во сне, и который пригрозил Анюте тем, что её дети будут умирать один за другим. Так оно вначале и случилось. Трое рождённых ею детей умерли во младенчестве. Противоречивые мысли забегали в голове Анюты словно муравьи в потревоженном муравейнике:

«Но ведь последний, рождённый мною ребёнок, мальчишка, Серёженька, которому уже пошёл второй год, пока не умер и, слава Богу, жив, хотя этот изверг пытался его однажды уничтожить, незаметно ночью подобравшись к его детской кроватке. Но тогда мне удалось каким-то чудом спасти своего младшенького. А что же будет теперь?» – Анюте сделалось дурно от взгляда, который, буквально, сверлил её из зеркала. И здесь ноги ослабленной женщины подкосились, она, выронив бокал из своих дрожащих рук, упала в обморок, сильно ударившись головой об угол стула, на котором до этого сидела, и сразу потеряла сознание.

Очнулась Анюта на больничной койке. Врачи поставили ей традиционный диагноз – нервное потрясение на фоне общего психического расстройства. В психушке Анюта пролежала две недели, муж и старший сын часто навещали её, но она, как только немного пришла в себя, начала сильно беспокоиться за судьбу своего младшенького, Серёженьки и наказала и мужу и сыну «не спускать с него глаз», а беречь его при вынужденном отсутствии матери сильнее прежнего».

Муж и сын обещали, сказав, что на время Анютиного заболевания, они специально передали Серёжу близкой родственнице, у которой было несколько маленьких детей, которые развлекали её сына, спали с ним в одной комнате и не оставляли его одного ни на секунду. Тогда Анюта немного успокоилась, тем более что за время нахождения в больнице, её «ухажёр» ни разу не приходил к ней, как говорится, ни во сне, ни наяву.

На следующий день после того, как Анюту выписали из больницы, и она осторожно забрала своего младшенького от родственницы, муж, вернувшийся с работы, отозвал её в сторонку и сказал, что обязан сообщить её нечто важное. Анюта сразу испугалась, в её голову моментально полезли всякие непутёвые мыслишки вроде той, что муж, посчитав её психически ненормальной, познакомился с другой женщиной, которая, скорее всего, гораздо моложе её, и хочет бросить Анюту и уйти к этой самой, встреченной им женщине. Но когда они закрылись вдвоём в маленькой комнатушке (Серёженька как раз в это время крепко заснул), то по взгляду мужа женское сердечко Анюты моментально определило, что «другая женщина» здесь совершенно ни при чём. Но внимательно разглядев сосредоточённое, даже напряжённое лицо своего любимого мужа, мудрая женщина сразу определила, что его напряжение связано с чем-то нехорошим, с чем-то пакостным, хотя и не с его личной изменой.

Когда муж начал взволнованно говорить, то в самые первые мгновения Анюта растерялась, она мысленно ощутила себя всё ещё на больничной койке, но постепенно ужасный смысл того, о чём говорил ей муж, начал доходить до её взволнованного сердца. А муж тихим голосом (хотя старший сын был в школе, младший крепко спал, а больше в доме никого не было), почти шёпотом произносил, словно заклинание:

«Ты, конечно, прекрасно помнишь, тех высоких гостей из Москвы, которые приезжали на похороны твоей прославленной в партийных кругах матери».

«Естественно помню, – совершенно машинально ответила Анюта, – но причём здесь высокопоставленные гости?» Анюта задала этот вопрос чисто интуитивно, ещё не разобравшись в том, к чему постепенно готовит её муж. Она ещё абсолютно ничего не понимала.

Но вскоре зловещий смысл первого, казалось, совершенно безобидного вопроса стал колоть её душу и давить её измученную голову. Она словно во сне продолжала слушать то страшное, что начало всё яснее и яснее проскальзывать в речи любимого человека.

«Ну, так вот, – продолжал уже немного увереннее говорить муж, – когда эти самые гости уже собирались уезжать, то один из них как бы задержался, он сделал вид, что не может отыскать свой шарф, но я сразу понял, что он хочет остаться со мной наедине, чтобы сообщить мне что-то очень важное».

«И что же такое важное сообщил тебе этот приезжий из Москвы чиновник?» – Словно в каком-то непонятном забытьи спросила Анюта.

«Он сказал мне, как и я сейчас, шёпотом, – произнёс муж, – очень важную для нашей семьи вещь».

В этот раз Анюта не стала сразу допытываться, какую именно вещь сообщил мужу этот важный человек, она только круглыми от удивления глазами, буквально уставилась на мужа. Как раз в этот момент, некая отдалённая странная мысль посетила раскалённую от напряжения голову женщины, и она впервые стала смутно о чём-то догадываться. Муж, выдержав небольшую паузу, и видя, что его жена с нетерпением ждёт продолжения его рассказа, быстро продолжил говорить, уже не останавливаясь.

«Этот человек, когда все товарищи, приехавшие с ним покинули наш уютный домишко, быстро отвёл меня вот в эту самую комнату, в которой мы сейчас с тобой находимся и, плотно прикрыв за собой дверь, быстро прошептал мне:

«То что я сейчас вам скажу является государственной тайной, поэтому вы никому, категорически повторяю, никому ни при каких обстоятельствах не должны сообщать то, что я вам сейчас поведаю».

«Даже собственной жене?» – С громадным удивлением спросил я этого человека.

«Ваша жена сейчас находится в психиатрической больнице. Поэтому она не в том состоянии, чтобы слышать подобные вещи. Но я знаю, что ваша жена – умная женщина. Поэтому я разрешаю вам сообщить ей то, что я вам сейчас скажу только в том случае, если вы убедитесь, что она окончательно выздоровела, иначе она может натворить такие громадные глупости, что всей вашей семье, вы уж мне поверьте, придётся очень туго».

«Хорошо, я всё понял, – ответил я чиновнику, – но убедительно прошу вас, не тяните и говорите быстрее мне то, что собирались сказать».

«Вы абсолютно правы, – ответил этот странный человек, – тем более что у нас совершенно нет времени, я должен догонять своих товарищей. Я ведь им сказал, что ищу свой потерявшийся шарф, и если я слишком долго задержусь в вашем доме, они могут меня заподозрить в том, что я вам рассказал то, что не должен был говорить, и тогда уж не только всей вашей семье, но и мне самому не сдобровать».

Анюта продолжала смотреть на своего любимого мужа круглыми глазами, но в самой отдалённой глубине глаз любимой женщины её муж уловил некоторые признаки безумия. Заметив эти признаки, он уже начал жалеть о том, что, практически, сразу же после выписки жены из психушки, он решил сообщить ей те сведения, которые услышал от высокопоставленного московского чиновника. Чиновник же, это прекрасно помнил муж, строго предупреждал его о том, что он может сообщить жене полученные от него секретные сведения только в том случае, если окончательно убедится в том, что его жена полностью выздоровела и адекватно воспримет всю ту информацию, которую он ей сообщит.

Но в то же время муж прекрасно знал характер Анюты и понимал, что раз он уже начал говорить, то Анюта от него теперь не отстанет и потребует рассказать то, что он услышал от московского чиновника. Поэтому он решил на свой страх и риск сообщить ей всё, что тогда услышал от приезжего человека.

«Это человек сообщил мне, – муж внимательно взглянул в лучистые тёмно-карие глаза супруги и, больше не останавливаясь, быстро стал говорить, – он сообщил мне о том, что это даже к лучшему, что твоя мать два месяца назад уехала на свою малую родину, здесь задержалась и неожиданно скоропостижно скончалась. Дело в том, что если бы она совершенно случайно не приехала сюда, а продолжала оставаться в Москве, то там она была бы, скорее всего, арестована и привлечена к громкому политическому процессу, за которым сейчас, фактически следит вся страна».

Здесь всё-таки муж не выдержал и приостановился, так как сильно разволновался, и ему необходимо было перевести своё учащённое дыхание, то есть немного отдышаться. Но он довольно быстро нашёл в себе силы, чтобы продолжать рассказывать.

«Этот человек, – продолжил муж, – под строжайшим секретом сообщил мне, что в наш город уже готовились выехать ответственные работники НКВД, чтобы арестовать твою мать».

Здесь муж замолчал, внимательно посмотрев на Анюту, но никаких особых перемен в её взгляде он не уловил и поэтому продолжил говорить:

«Но как раз в этот момент пришло сообщение о её смерти, и поэтому высшие руководители решили не поднимать лишнего шума, тайно договорившись похоронить твою мать как старую уважаемую большевичку. Так что, сказал напоследок этот товарищ, считай, что вашей тёще здорово повезло, потому что её просто не успели арестовать, хотя арест был неизбежен».

Муж замолчал, но сразу заметил, что Анюта смотрит на него вопросительным взглядом, чувствуя (а интуиция у неё всегда работала безошибочно), что муж ещё не всё сообщил ей. Она не сомневалась в том, что тот человек сказал мужу ещё что-то важное, очень существенное, что-то такое ужасное, и это ужасное муж пока не в состоянии произнести вслух. И муж догадался (его интуиция тоже работала неплохо), чего именно так упорно ждёт от него Анюта. Поэтому, немного поколебавшись, он всё-таки решился сказать ей, действительно, самое ужасное:

«Матери твоей относительно повезло. Но тот человек предупредил, что там наверху теперь решается вопрос об аресте всей нашей семьи. Когда именно этот вопрос решится никому неизвестно. Может быть, сказал тот человек, вас на некоторое время оставят в покое и никого арестовывать не будут. Но гарантировать именно такое благоприятное для нас развитие событий он не может, поэтому мы должны быть готовы ко всему. Но я считаю, – уверенно добавил муж, – что нас арестовать не должны, мы же ни в чём, абсолютно ни в чём не виноваты».

Здесь муж чуточку помедлил, а затем неожиданно для Анюты сказал:

«Если уж кого из нас арестуют, так это меня, как главу семьи, как мужчину, а тебе, я уверен, беспокоиться нечего».

В этот момент Анюта, наконец, не выдержала и со слезами на глазах, буквально выкрикнула:

«А ты думаешь мне приятно будет, когда за тобой придут!? Это, во-первых. А во-вторых, если тебя арестуют, то арестуют и меня, как дочь, – здесь Анюта замолчала, подбирая подходящие слова и, наконец, произнесла чуть тише, – как дочь предполагаемого врага народа, потому что, если бы всё-таки мою мать арестовали, ей бы обязательно приписали формулировку: «За связь с врагами партии и народа. А, следовательно, получается, что раз она связана с врагами, то и сама является врагом народа. А чем я, её дочь, лучше? Мне бы прямо заявили, что мать не случайно заявилась ко мне в самый разгар громкого политического процесса. Мне бы заявили, что я скрывала свою мать, что она пряталась у меня. А если это так, то получается, что я с ней заодно, что я такой же типичный враг народа, как и все те, над которыми сейчас ведётся громкий политический процесс».

Здесь Анюта не выдержала и заревела навзрыд. Муж попытался успокоить жену, свою милую Анюту, но сразу убедился в том, что это абсолютно бесполезно. Наоборот, если он начнёт её всячески успокаивать, истерика может усилиться и бедная женщина точно так же, как и тогда на поминках, может упасть в обморок и нервная болезнь у неё вполне может усилиться, а этого допустить он никак не хотел.

Только вечером следующего дня, когда их Серёженька крепко заснул, а старший сын Андрей в это время ушёл в авиамодельный кружок, они смогли поговорить относительно спокойно. Анюта заговорила первой на эту, сильно волнующую их тему, чем очень удивила мужа. Она ему сказала следующее:

«Теперь, после известных событий, с любым из нас может случиться всякое. Поэтому мы должны быть готовы к любому исходу. На всякий случай мы должны подготовить чемоданчики для каждого из нас со всеми необходимыми в таких случаях вещами. Только вот как быть с детьми, я, честно говоря, ещё не решила. Но, если нас арестуют обоих, в детский дом я их отдавать не желаю».

«Да, – поддержал её муж, – мы должны быть готовы к самому худшему варианту. Многое, правда, зависит от того, какой приговор вынесут обвиняемым по идущему сейчас громкому политическому процессу. Если обвиняемых оправдают, или приговорят их к незначительным срокам, то в этом случае нас вряд ли арестуют, потому что твоя мать должна была проходить именно по этому процессу».

Здесь Анюта резко перебила своего мужа. Её глаза не просто вспыхнули ярким пламенем, они налились кровью. Муж был потрясён, он ещё никогда не видел свою любимую жену в таком страшном виде и был к этому не готов. Поэтому он просто растерялся, приготовившись к тому, что она сейчас наговорит ему какие-нибудь ужасные вещи. И, в общем-то, он не ошибся, потому что Анюта, вплотную приблизившись к мужу, тяжело и нервно дыша, взглянула на него своими ужасными глазами. Её нежная грудь вздымалась от волнения. Мужу даже показалось, что она сейчас схватит его за плечи и начнёт беспощадно трясти, по крайней мере, он чётко уловил, что Анюта явно не в себе, и может сотворить и с собой и с ним всё что угодно. Шальные мысли завертелись у него в голове:

«А, может, действительно, она после того обморока на поминках своей матери сделалась не совсем нормальной, может слишком рано её выписали из психушки?»

Итак, Анюта вплотную приблизилась к своему мужу и, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарыдать, жёстко и уверенно проговорила:

«Неужели ты, участник Гражданской войны (её муж, действительно воевал против Колчака в Гражданскую), неужели ты, – ещё более жёстко повторила Анюта, – садовая твоя голова, не понимаешь, что все обвиняемые на этом «спектакле», уже обречены на смерть. Неужели ты не понимаешь, что все приговоры уже заранее вынесены, и в чём бы признавались или не признавались обвиняемые, для всех конец один – СМЕРТЬ!»

Заключительное знаковое слово «смерть» Анюта, буквально выплеснула из своей груди. Но в следующее мгновение огонь очень быстро стал потухать в её прекрасных глазах, она зашаталась, её взгляд сделался каким-то блеклым, и муж сразу догадался, что сейчас Анюта упадёт в очередной обморок. Так и случилось. Но в этот раз муж ловко успел подхватить падающую ослабевшую женщину, взял её на руки и очень бережно уложил на стоящую рядом кровать.

На следующий день, прежде чем уйти на завод, муж приблизился к кровати своей жены, ровное её дыхание немного успокоило его, но всё же муж решил подстраховаться и разрешил в этот день старшему сыну пропустить занятия в школе, чтобы последить и за матерью и за маленьким Серёжей. Он не сказал сыну правду об обмороке его матери, а просто объяснил, что вчера вечером она почувствовала себя плохо, у неё разболелась голова и, уложив Серёжу спать, она сама сразу же легла в постель.

«Может всё-таки вызвать врача?» – Спросил отца Андрей. Но отец посоветовал сыну пока не делать этого, потому что он очень не хотел, чтобы его жену опять упекли в психушку, поэтому он сказал так:

«Вызывай врача только в самом крайнем случае. Если, действительно, почувствуешь, что твоя мама «не в себе» и может натворить разных нехороших вещей. Но я думаю, что она выспится и ей станет гораздо легче. Если что, звони прямо ко мне в цех, меня отпустят, и я быстро приеду».

Мария проснулась около десяти часов утра и, увидев старшего сына дома, а не в школе, сначала удивилась, но почти сразу всё поняла. Про себя она решила, что муж поступил совершенно правильно, тем более что в доме находился ещё годовалый Серёжа, за здоровье и судьбу которого она сильно переживала. Чувствовала себя Анюта, несмотря на потрясения предыдущего дня, почти нормально, поэтому стараясь держаться совершенно спокойно приступила к исполнению своих обычных семейных и материнских обязанностей. В это время проснулся её Серёженька и, быстро соскочив со своей детской кроватки, ринулся к своей матери.

Анюта оказалась права. Первый процесс по «Антисоветскому объединённому троцкистско-зиновьевскому центру» вынес всем шестнадцати обвиняемым жестокий смертный приговор, который сразу был приведён в исполнение. Кроме того, что особенно взволновало Анюту и её мужа, были арестованы и расстреляны многие родственники главных обвиняемых. А за первым политическим процессом начались другие, где тоже выносились беспощадные смертные приговоры и тоже арестовывались и расстреливались или отправлялись в ссылку родственники приговорённых.

Примерно через год, когда на дворе стоял ужасный тридцать седьмой год, «чёрный воронок», как тогда с ужасом называли легковые автомобили ГАЗ-М-1, выпускаемые Горьковским автозаводом, подъехал к их дому глубокой ночью. В их дом резко постучали. Открыла дверь Анюта, в комнату вошло несколько работников НКВД. Женщина с мужем, как здесь говорилось, были готовы к этому, и все вещи давно были собраны. Анюта не сомневалась, что арестуют их обоих, или же только её, но женщина ошиблась.

Ответственные работники приказали быстро собираться только её мужу, а её они не тронули. Мужа увезли, а Анюта и старший сын Андрей, которому в то время было четырнадцать лет, не сомкнули глаз до утра. Двухлетний Серёженька, хотя и проснулся от шума, но плакал недолго. Он ещё толком ничего не понимал, поэтому, когда увезли его отца, он быстро успокоился и сладко заснул. Но самое поразительное для Анюты оказался даже не арест её любимого мужа, к этому она была давно готова. Дело в том, что среди работников НКВД, которые арестовывали мужа, она заметила своего…ухажёра.

«Но он же воевал когда-то в армии Деникина, – подумала потрясённая женщина, – то есть он воевал на стороне белых против красных, то есть против большевиков, которые находятся сейчас у власти в нашей стране. А он, выходит, им служит? Как же это получилось? Почему они взяли на такую ответственную по их мнению работу бывшего белогвардейца?»

Следующей ночью в очередном страшном сне измученной женщине явился её «ухажёр». В этот раз он был гораздо развязнее, чем раньше. Он самоуверенно заговорил, и его голос, чудилось Анюте, отдавался эхом не только по всему их небольшому дому, но и в ней самой, заставляя нервно вздрагивать всё её женское красивое тело.

«Ты, наверно, удивлена, увидев меня вчера среди тех, с кем никак не ожидала меня увидеть. Но ты даже не представляешь мою силу и власть, которая способна на многое. Ты просто пылинка в моих руках. В этот раз я тебя пожалел, и тебя не арестовали, арестовали твоего, ненавистного мне мужа. Больше того, я пока даже не выполнил своё обещание, оставив в живых твоего младшего сына. Но учти, моей доброте приходит конец. Я дам, конечно, тебе ещё несколько лет на размышления, но ты должна крепко подумать, я даю тебе последний шанс спасти и себя и своего ребёнка. Через несколько лет мы встретимся в реальности, и уж тогда, если ты мне откажешь, то пощады не жди, моему терпению приходит конец, я сотру вас обоих в порошок, и тебя и твоего младшего сынишку. Повторяю, подумай хорошенько, это твой, действительно, последний шанс».

«Что теперь мне делать? Этот монстр и, одновременно призрак, который умеет появляться совершенно неожиданно и во сне и наяву, не отстанет от нас. Судьба мужа неизвестна, а что же делать мне, как поступить?» – Анюту упорно преследовали эти мысли. Тем более что каждый день она ожидала своего ареста, прислушиваясь тёмными ночами к шуму моторов за окнами её домика. «Не едет ли за ней «чёрный воронок»? Не ворвутся ли в её такой мирный дом «отважные» работники специальной службы?»

Дело в том, что после смерти матери и родной тётки, а также после ареста мужа женщина жила одна с двумя своими сыновьями, и ей приходилось очень туго. Они едва сводили концы с концами. Анюта работала на ткацкой фабрике подсобной работницей и зарплата её была невелика, поэтому ей часто приходилась наниматься на дополнительную работу. Но они держались, тем более что сыновья понемногу подрастали, старший был уже совсем взрослый, а младшего удалось с громадным трудом устроить в детский сад.

Таким образом прошло четыре года. Наступил сорок первый год. Старший её сын Андрей, которому исполнилось восемнадцать, окончил школу и собирался поступать в строительный техникум. Младшему Серёже исполнилось шесть лет. Однажды вечером, это было девятнадцатое июня, в дверь их квартиры негромко постучали. Анюта вздрогнула, она не сомневалась, что в общем городском гуле и во время разговоров с сыновьями она не услышала шума подъехавшей к дому страшной машины. Она мельком взглянула на стоящий в углу давно приготовленный чемодан и с бьющимся сердцем направилась к входной двери.

У неё уже давно всё было тщательно продумано. Если её арестуют, то она передаст младшего сына той самой близкой родственнице, у которой уже проживал её младший сын пять лет назад, когда она оказалась в психиатрической больнице. Родственница была в курсе и готова была снова взять к себе её сына на любое, даже продолжительное время.

«А старший сын не должен отвлекаться на воспитание своего младшего брата. Пусть он осуществляет свою мечту и спокойно поступает в техникум» – уверенно решила Анюта в тот момент, когда быстро подходила к двери.

Когда она её открыла, то глазам своим не поверила, на пороге стоял её любимый муж и улыбался ей немного растерянной и виноватой улыбкой. Затем он почему-то каким-то не совсем уверенным голосом произнёс: «Меня освободили, Анюта. Все обвинения с меня сняты, и теперь я полностью свободный человек».

Получалась парадоксальная ситуация. По всему выходило, что абсолютно невиновный человек четыре года отсидел в тюрьме просто так, потому что его кто-то оклеветал, якобы он был связан с какой-то там иностранной разведкой и являлся то ли английским, то ли японским шпионом. Четыре года жизни для этого человека были навсегда потеряны, и никто за это у него даже прощения не попросил. А этот простой человек, собственно, и не требовал ни от кого просить прощения, он был несказанно рад тому, что его всё-таки освободили, что справедливость восторжествовала.

Жена ничего не стала его спрашивать, она была настолько счастлива, что не могла вымолвить ни слова. Навстречу отцу вышел взрослый старший сын Андрей. Двое мужчин крепко обнялись. А вот младший Серёжа смотрел на незнакомого дядю подозрительным взглядом. Конечно, он совершенно не помнил своего отца. И тогда мама сказала Сергею: «Сынок, это твой папа, подойди к нему и обними его».

И шестилетний Сергей машинально подошёл к отцу, а отец присел на корточки и прижал крепко к своей груди своё любимое маленькое существо. Вся семья была в сборе. Анюта считала, что теперь они все четверо заживут, наконец, счастливой жизнью. Они ещё не знали, что их счастью через два дня наступит конец. Они ещё не знали, что через два дня начнётся страшная война.

Муж Анюты, только что освободившийся из тюрьмы и её старший сын в самые первые дни войны ушли на фронт сражаться с врагами, и в доме стало ещё тише, чем было даже до возвращения Анютиного мужа из тюрьмы. Тогда их было всё-таки трое, а теперь осталось лишь двое – Анюта и её младший сынишка.

Но Анюта продолжала упорно верить, что все беды минуют, что муж и старший сын обязательно вернутся в их уютный дом и рано или поздно наступит для них счастливая жизнь. Её надежды значительно усилились после того, когда немцы были разбиты под Москвой, тем более что письма и от мужа и от сына она получала регулярно. Но затем произошло страшное и, как здесь уже говорилось, в их маленький город ворвались оккупанты.

Глава вторая

Четырнадцатилетний Стёпа Лукин, сын местного мельника, однажды пошёл в лес за грибами и…заблудился. Это случилось совершенно неожиданно даже для него самого. До этого он уже много раз ходил в лес в одиночку, знал все тропинки, все полянки в лесу, мог ориентироваться и по солнцу, и по деревьям и по многим другим приметам.

Мальчик остановился в нерешительности и задумался. Он внимательно огляделся кругом и, наконец, понял, что то, что с ним произошло, произойти, в принципе, не могло. «Значит здесь что-то не так», – подумал подросток и огляделся вокруг себя ещё раз более внимательно. И здесь до него, наконец, дошло, что он находится вовсе не в своём родном лесу, а в каком-то чужом, совершенно ему незнакомом. Разные странные мысли забегали у него в голове.

«Как же так, я же шёл по той самой тропинке, по которой ходил всегда. С пути я не сбивался. Да, пожалуй, в этот раз я зашёл немного подальше тех мест, куда я обычно ходил, действительно, меня словно кто-то слегка подталкивал, а я и не сопротивлялся, надеясь, что смогу отыскать ещё более лучшие грибные места. Но оказалось, что меня «Чёрт водил по какому-то запутанному кругу».

И здесь подросток заметил, что густые заросли кустарника перед ним резко зашевелились. Он сначала подумал, что это обычный ветер подул чуть сильнее, но сразу же увидел, что кустарник раздвигается и на небольшую полянку, на которой он стоял, выходит довольно пожилой человек, почти старик. И выходит этот человек, опираясь на толстую палку. В первый момент мальчик обрадовался, посчитав, что вот оно спасение, в лесу совершенно неожиданно ему встретился человек.

Но уже в следующие мгновения Стёпа понял, что это не только не местный человек, а, вообще, какой-то странный. Лицо у встретившегося ему человека было можно сказать свирепое. Глаза светились каким-то нечеловеческим, а скорее грозовым светом. Подростку даже почудилось, что в этих самых глазах сверкают небесные молнии и освещают поляну какими-то блестящими полосками, которые раньше мальчик в этом лесу никогда не наблюдал. Встретившийся мальчику удивительный человек носил густую чуть рыжеватую бороду, хотя усов у него Степан не заметил.

Одет этот старик был тоже как-то уж странно. На голове меховая зимняя шапка, хотя на дворе стоял ещё только конец августа, а на ногах валенки, что особенно удивило Стёпу. «Зачем в эту пору валенки, это же глупо, да и неудобно», – подумал подросток. Кроме того на незнакомце была напялена ватная куртка и шерстяные штаны. «Ну, точно с севера приехал», – подумал парнишка.

Мальчик не знал, как ему поступить. То ли пока не поздно побыстрее, как говорится, «сматывать удочки», а с другой стороны, куда ему, собственно бежать, когда он точно заблудился? Стёпа не знал друг перед ним или враг. Поможет этот незнакомый ему человек отыскать дорогу к дому, или, наоборот, схватит его, изобьёт, покалечит, или даже, вообще, лишит жизни.

Незнакомец как-то вперевалку, но довольно быстро подходил к мальчику, и мальчик решил не убегать, а посчитал, что ему удобнее в данном случае просто стоять и ждать, положившись на судьбу. «Будь, что будет», – решил Степан, – как говорится «чему быть, того не миновать. Убегать бессмысленно, поэтому посмотрю, что он, этот непонятный мне человек, скажет, что посоветует предпринять?»

Между тем, незнакомец, выйдя на небольшую поляну, на которой находился мальчик, довольно быстро приблизился к нему и, не заставляя себя долго ждать, моментально заговорил. В его голосе отчётливо прослушивались хрипящие и даже свистящие звуки, словно у этого человека болело горло. Но не эти хрипы и свисты потрясли подростка. Его потрясло именно то, о чём ему начал говорить этот непонятный незнакомец.

Особенно удивили и насторожили подростка самые первые фразы, которые быстро проговорил этот человек. Он проговорил эти фразы как бы самому себе, словно Стёпы рядом не было, поэтому у мальчика даже мелькнула мысль, что незнакомец слепой и не видит его, а разговаривает, действительно, сам с собой. Но почти сразу Степан убедился, что это не так, что встретившийся ему странный человек прекрасно его видит. Кроме того, Стёпа вспомнил молнии в глазах этого человека и сразу подумал, что у слепых таких молний в глазах, которые освещают поляну, не должно быть.

Итак, что же говорил этот человек? Мальчик многое из сказанного не понимал, а улавливал лишь отдельные жуткие фразы, которые довольно громко бормотал этот удивительный старик. Мы здесь передадим только небольшой отрывок из его речи, который подросток хотя бы немного понял.

«Народец кругом жадный стал, завистливый. Испортился народец полностью. Законных правителей не жалеют. Да, куда же это годится? Нельзя больше терпеть энтого беспредела, пора, давно пора с энтим беспределом покончить. Искоренить, искромсать этот беспредел беспощадно, изо всей силушки, никого не пожалеть. Иначе сами себя разумные существа уничтожат, перережут, и останутся на земле…»

Стёпа так и не узнал, кто именно останется на Земле, когда все разумные существа сами себя перережут, потому что этот странный старик внезапно замолчал. Он замолчал и уставился на Степана своими круглыми глазами, словно впервые увидел подростка, который стоял всего в каких-то трёх метрах от него. Теперь глаза незнакомца не пускали никаких молний, но всё равно продолжали блестеть довольно ярко.

Стёпа знал, что имел в виду незнакомец, когда говорил о том, что народ не жалеет законных правителей. Он прекрасно помнил, как в начале марта этого года к ним в городок пришла невероятная новость. В столице какие-то смутьяны убили самого государя-императора, Царя-Освободителя, который двадцать лет назад отменил в России крепостное право и ещё какие-то там свободы даровал народу. Но Стёпка, как умный мальчуган никак не мог взять в толк сказанное незнакомцем. «Зачем же уничтожать разумные существа, если, как сказал этот старик, они итак сами себя обязательно уничтожат». То есть получалось, что незнакомец противоречил самому себе.

Неожиданно старик обратился прямо к нему:

«А ты паренёк головастый. До всего сам пытаешься дознаться, любознательный ты паренёк. Таких как ты сейчас ох как мало осталось. И понял ты видимо то, что не заблудился ты в энтом лесу по-настоящему, а просто я тебя к себе пригласил. А пригласил я тебя к себе потому, что по нраву ты мне пришёлся. А я, ты уж сам видишь, не молоденьких годков. Поэтому знания свои старинные я должон передать кому-то, иначе пропадёт бесценный кладезь, завещанный мне предками моими.

Тогда Степан решился сам задать вопрос этому удивительному и пока непонятному ему человеку: «А, скажите, дяденька (Степан не решился назвать его дедушкой), неужели у вас своих детей, внуков, родственников каких-нибудь нет? Вы бы лучше им свои старинные секреты доверили. Я же вам никакой не родственник, зачем же вы тайны свои именно мне решили поведать?»

Задал этот вопрос Стёпа, да сам испугался. «Как же это я? – Подумал он, – решился без разрешения задать такой вопрос пожилому колдуну (в том, что незнакомец колдун, в этом Степан теперь нисколько не сомневался). Да и неуважительно это, перебивать пожилых людей».

Но по лицу незнакомца мальчик сразу понял, что тот на него не обиделся, а, скорее наоборот, ждал от подростка подобного вопроса. Поэтому старик сразу чётко ответил Степану:

«Понимаешь, был у меня единственный сыночек, да вырос он, отправился воевать с Наполеоном, да и сложил свою буйную головушку в Бородинском сражении. А жена моя, не выдержав горя такого, быстро от тоски скончалась. Ну а других родственников я не знаю, да, честно говоря, и не желаю знать».

Степан был довольно знающий мальчик. Он не только хорошо читал, писал, решал арифметические задачи, но знал кое-что и из истории, и из географии. Обучил его этим наукам дьячок местной церкви. Мальчик прекрасно помнил, что война с французским полководцем-завоевателем Наполеоном, или как её называют – Отечественная война проходила шестьдесят девять лет тому назад, а именно, в тысяча восемьсот двенадцатом году. Правда, затем были ещё заграничные походы русской армии по европейским странам, но ведь старик определённо сказал, что его сын погиб именно в Бородинском сражении, которое как раз и проходило в двенадцатом году.

Степан с удивлением быстро подсчитал в уме: «Получается, когда его сын пошёл на войну, то ему никак не могло быть меньше семнадцати – восемнадцати лет. Значит, выходит, что сыну старика, сейчас было бы, если бы он не погиб на Бородинском поле, не меньше восьмидесяти шести – восьмидесяти семи лет. Тогда сколько же сейчас лет самому старику, который выглядит очень моложаво? На вид ему, пожалуй, не дашь больше шестидесяти с небольшим. Так что получается, что всё это очень даже странно».

«А, может быть, – неожиданная мысль влетела в голову Степана, – может быть, старик просто бредит, и на самом деле никакого сына у него не было, а он его просто выдумал. Ну, вот хотел, чтобы у него был обязательно сын – Герой, и внушил себе такую мысль. Он внушил что, действительно отважный, погибший на войне сын у него по-настоящему был, долгие годы жил с этой мыслью, которая постепенно превратилась как бы в часть его жизни в часть его семейных мечтаний».

В этот момент заговорил старик, и заговорил он довольно громким уверенным голосом, что немного удивило и испугало Стёпу:

«Ты ещё мальчик, хотя и не совсем маленький, ты уже всё понимаешь. Кроме того, ты довольно знающий для своих лет, и далеко не глупый. К тому же, наблюдая за тобой долгое время, я убедился, что тело твоё достаточно гибкое, а это в нашем деле одно из важных требований, потому что негибкий человек до конца науку магии освоить не в состоянии».

Кудесник ненадолго замолчал, а затем уверенно продолжил:

Поверь, я не нашёл более подходящей кандидатуры, кому бы я мог передать полученные когда-то мною древние магические знания. Я приведу тебя в свой дом, который расположен отсюда недалеко, ты будешь жить со мной и получать от меня древние знания, которыми обладают единицы в нашем мире. Тебе покажется, что ты будешь жить у меня долго, несколько лет, но это только иллюзия. На земле в это время пройдёт всего один день и твои родители не будут тебя искать, потому что я верну тебя домой к вечеру сегодняшнего дня. Ты всё понял?»

Степану было не совсем ясно, как это такое может быть? У старика он, как ему покажется, проживёт целые годы, а здесь пройдёт всего один день. К тому же он с самого раннего детства твёрдо помнил строжайший приказ родителей. «Никогда с незнакомыми людьми, чтобы они тебе не говорили, что бы они тебе не обещали, ты ходить не имеешь права. А тем более в лесу». К тому же Стёпе был непонятен и страшен этот неизвестный ему человек. Он прекрасно понимал, что сказать старик может ему всё что угодно, а вот куда он его заведёт в действительности и что на самом деле с ним собирается делать, это ещё ему неизвестно. Поэтому, Степан, в деликатной форме, решил всё-таки отказаться от заманчивого предложения незнакомого ему пожилого человека.

«Дяденька, – обратился к незнакомцу Стёпа, – я вас не знаю. Сказать и обещать мне вы можете что угодно. Но я вам не могу поверить. Тем более вы говорите не только о чудесах древней магии, которой вы собираетесь меня, якобы, обучить. Вы говорите также о чудесах мне совершенно непонятных. Я у вас буду жить годы, но меня никто искать не будет, потому что уже к вечеру сегодняшнего дня я благополучно окажусь у себя дома. Разве такое может быть? Или вы что же, настолько сильный волшебник, что можете остановить само время?»

Тогда незнакомец, ни слова не говоря, резко и грубо схватил мальчика за руку (Стёпа от неожиданности и боли чуть не закричал) и потащил его с поляны в густую лесную чащу. Сила у старика оказалась настолько богатырской, что подросток моментально понял: «сопротивление бесполезно». Мальчик даже не заметил, как быстро выронил из рук корзинку с уже собранными грибами.

Конечно, Стёпа был далеко не трусливый подросток. Он постоянно занимался гимнастикой и тренировал своё упругое, ловкое и довольно сильное тело. Если бы дело дошло до настоящей драки, то Степан не сомневался, что он без особого труда победил бы старика. Но совесть не позволяла юноше драться со столь пожилым человеком. К тому же в этом мальчик не видел абсолютно никакого смысла. Ну победит он этого человека? А дальше-то что? Куда идти? Он ведь заблудился и уже долго плутал по лесу, который казался ему почему-то незнакомым. А вдруг, старик, действительно научит его всяким разным магическим премудростям и, в конце концов, поможет ему выбраться из этого загадочного и глухого леса. Поэтому, Степан, прекрасно понимая, что сильно рискует, всё-таки решился следовать за стариком, хотя понимал, что поступая именно так, он может попасть в нехороший переплёт, из которого ему будет очень тяжело выбраться.

Самые грустные и ужасные мысли постепенно охватили неокрепшую душу подростка: «Всё, теперь я точно пропал. Теперь я больше никогда не увижу ни родной дом, ни родной наш городишко, ни своих родителей. Я уверен, что этот старик – руководитель преступной шайки, которая тайно действует в глубине этого леса. Она, эта шайка, скорее всего, грабит и убивает людей. Но, так как у меня грабить нечего, они решили просто напросто самым наглым образом похитить меня, чтобы затем продать каким-нибудь работорговцам.

Грамотный мальчик к тому времени начитался приключенческих книг. К тому же он знал, что всего за три года до его рождения в Соединённых Штатах Америки закончилась Гражданская война между Севером и Югом. Эта война шла за отмену рабства. И хотя победили северяне, и рабство было отменено, но Стёпа был уверен, что многие рабовладельцы не смирились и продолжают тайно заниматься работорговлей. К тому же, и это мальчик тоже прекрасно знал, рабство существует на некоторых территориях Азии, в Османской империи, а также на отдельных территориях Африканского континента.

«А если всё ещё в мире существует рабство, – подумал Степан, – то обязательно всё ещё действует тайная разветвлённая сеть рабских рынков по всему миру, и преступная шайка, на которую я сейчас нарвался и которой верховодит этот проклятый старик, как раз связана с одним из таких рынков. А если это так, в чём я теперь почти не сомневаюсь, то очень скоро я окажусь очень далеко от своей родной страны, окажусь где-нибудь на территории Африки или Османской империи».

На глазах мальчика появились слёзы, и он даже немного всхлипнул, хотя всегда считал себя смелым. Этот всхлип, видимо, услышал старик и сразу прокричал: «Глупый, тебе в жизни выпала огромная удача, ты никогда не пожалеешь, что я выбрал именно тебя! Так что немедленно перестань распускать нюни и смелее следуй за мной!» Произнося эти слова, незнакомец ещё сильнее сжал в своей могучей лапе хрупкую руку юноши.

Пройдя густые заросли кустарника, они снова очутились на поляне. Только, в отличие от той поляны, на которой они встретились, эта поляна была широкая и просторная. А в конце поляны стояла довольно добротная избушка. Подходя к этой избушке, которая была не маленькой, Стёпа не сомневался, что сейчас на пороге появится кто-нибудь из той бандитской шайки, которая занимается работорговлей. Но юноша ошибся, никто из избушки не вышел.

Крыльцо избы было достаточно просторным, а на порог вела крепкая деревянная лестница, по обеим сторонам которой были сделаны такие же крепкие деревянные перила, опорой которых служили оригинальные столбы, украшенные в верхней части какими-то затейливыми узорами. Кроме того, лестница и крыльцо были покрыты устойчивым деревянным навесом. «Здорово бандиты устроились. Глубоко в лесу, и такой домино отгрохали», – мелькнула мысль у подростка.

Мальчик и старик быстро поднялись по ступеням на крыльцо, старик сразу открыл дверь, они вошли в темноватые, плохо освещённые сени, а затем, пройдя через маленький коридорчик, оказались в очень уютной, хорошо освещённой комнате. В комнате стояло две широких крепких кровати, какой-то непонятный, но было видно, что вместительный шкаф, а также огромный дубовый стол и несколько стульев. Но никого в помещении не было, что удивило и ещё больше насторожило Стёпу. Правда, он видел крепко закрытую, скорее всего запертую дверь в соседнюю комнату, в которой, по его мнению, могли находиться люди. Но старик сразу развеял сомнения подростка, уверенно проговорив:

«Ну вот, располагайся. Мы теперь будем здесь жить вдвоём несколько лет. Я не отпущу тебя отсюда, пока досконально не обучу всем основным премудростям древних магических обрядов. Сам ты отсюда не сбежишь, потому что пути отсюда просто нет. Мы находимся, как ты давно понял, не в обычном, а в параллельном мире, и выход из этого мира знаю только я. Но ты не беспокойся. Я тебе уже объяснил, что в обычном земном мире, тебя не потеряют. Здесь пройдут годы, а там и одного дня не пройдёт. Но ты не переживай, ты тоже не сделаешься старше, а останешься точно таким же как сейчас четырнадцатилетним подростком. Ты правильно сразу догадался – мне подвластно само время, которое я, действительно, остановил. Но остановил я его здесь, в этом мире. Но этот мир неразрывно связан с обычным миром. Именно поэтому в обычном мире, из которого я тебя вытащил, время тоже как бы остановилось».

И старик ежедневно начал обучать Степана различным премудростям. Сначала он познакомил его с целебными свойствами почти всех трав, которые росли в этом сказочном лесу. Затем учил его правильно перевязывать раны, изготовлять целебные настои. Затем он перешёл к заговорам, практически, на все случай жизни. И, наконец, после нескольких, как показалось Степану, лет упорной учёбы колдун перешёл, как он это заранее подчеркнул, к самому главному и основному.

«А сейчас я тебя начну обучать очень сложной науке перемещения во времени и пространстве», – сказал знахарь, – повторяю, это сложнейшая наука требует максимального внимания и колоссальной выдержки. Ты обязан быть упорным в освоении всех, даже самых, казалось, незначительных тонкостей освоения этой премудрости. Если ты хоть одну тонкость упустишь, то можешь здорово пострадать. Ты можешь пострадать и сам, а также может здорово пострадать тот человек, которого ты решишь отправить или в прошлое или в будущее. А это будет очень печально, как для него, так и для тебя самого».

И кудесник постепенно и очень осторожно начал обучать Степана этому тончайшему искусству и, одновременно, науке. Сначала он обучил подростка самым элементарным азам этого ответственного ритуала. Он научил перемещаться на небольшие временные расстояния с помощью простейших движений, но одновременно с этими движениями мальчик должен был очень чётко произносить заклинание.

Ни одного слова в этом заклинании не должно быть перепутано с другим или пропущено. Порядок слов заклинания должен был быть строго определённым. При этом то или иное движение гибкого тела мальчика должно быть проделано абсолютно синхронно с тем или иным словом заклинания. Это было настолько сложно и тяжело, что в первые дни, когда подобное обучение только началось, с бедного подростка градом лил пот. Понадобился целый месяц упорных тренировок, прежде чем у Степана начало хоть что-то получаться относительно неплохо.

«Нормальный человек средних способностей и недостаточно гибкий не в состоянии освоить эту сложнейшую науку. Поэтому я лишний раз убеждаюсь, что не ошибся, выбрав для такого обучения именно тебя, а не кого-нибудь другого», – постоянно повторял кудесник.

Минуло ещё несколько лет напряжённой учёбы, прежде чем Степан мог почувствовать себя более или менее уверенным в своих магических способностях, в том числе в перемещениях во времени и в пространстве. Наконец, наступил день, когда кудесник твёрдо сказал своему способному ученику.

«Ну что ж, кое – что, я думаю, ты всё-таки усвоил неплохо. Хотя до полного совершенства, как ты сам понимаешь, тебе ещё довольно далеко. Теперь тебе предстоит выдержать промежуточный сложный экзамен, и я тебя на некоторое время отпускаю домой, но учти и запомни чётко. Я тебя отпускаю только на определённое время. Когда мы встретимся снова, пока я тебе сказать не могу, но мы обязательно встретимся. Это, во-первых. Во-вторых, ты должен чётко уяснить или, как у вас говорят, «зарубить себе на носу», что никому и никогда ты не должен даже заикаться о том, где ты был и чему научился. И не дай тебе Бог до определённого времени, пока я тебе сам не разрешу, применять самостоятельно свои знания. Если ты всё-таки это постараешься проделать, ты будешь жестоко наказан».

Когда Степан услышал то, что сказал ему маг, он был настолько потрясён, что стоял без движения и смотрел на волшебника круглыми от удивления глазами. Во-первых, он впервые услышал об экзамене. О нём, об этом испытании маг ему раньше ничего не говорил. А во-вторых, он даже не подозревал, что ему предстоит ещё вторая встреча с волшебником. Ему, честно говоря, больше не хотелось встречаться с этим строгим чародеем.

На следующий день начались испытания. Чародей давал Степану самые разнообразные задания по изготовлению снадобий, по вызыванию духов, по излечению различных заболеваний с помощью заклинаний и многое другое. С этими заданиями подросток справлялся без особого труда. Но Степан прекрасно понимал, что это всё цветочки, а ягодки, как говорится, впереди. И он к этим «Ягодкам» морально готовился. Наконец наступил самый последний день испытаний. И Волшебник дал ему «простое» задание. Проникнуть в тысяча девятьсот двадцатый год в свой родной город и…остаться в живых. Естественно, если у него получится остаться в живых, то он должен благополучно вернуться назад.

Степан не понимал, что конкретно имел в виду волшебник? Что такое особенное будет происходить в том крае, где он родился и проживает через каких-то несчастных тридцать девять лет, что по масштабам мирового времени является мизерным сроком. Итак, Степан начал выполнять задание. Он понимал, что чародей поставил перед ним сложнейшую задачу, в которой шанс остаться в живых у него был мизерный. Но юноша прекрасно чувствовал, что другого выхода у него нет. Раз кудесник посылает его в какой-то земной «Ад», то он желает, действительно, проверить полнейшую выучку своего ученика, а кроме того, ещё раз убедиться в его сноровке и сообразительности.

Степан проникал в прошлое, выполняя чёткие магические ритуальные движения и при этом синхронно произнося слова заветного заклинания в течение получаса. Затем он выпил специально заваренное зелье и продолжил выполнять магический обряд. Но ему никак не удавалось попасть в будущее, именно в тот самый год, на котором настаивал чародей, а промахнуться и попасть в другое время, это значило для него провалить экзамен и не оправдать надежды волшебника на его способности.

«Иначе, если я промахнусь или слишком долго буду колдовать, кудесник разочаруется во мне, но я не должен подвести его, ведь он столько времени потратил, чтобы обучить меня всяким магическим премудростям».

И мальчик как говорится «из кожи лез», с него градом лил пот, но у него всё-таки никак не выходило проникнуть в относительно недалёкое будущее. Но всё-таки подросток не сдавался, он поставил себе цель биться до конца. Здесь у Стёпы мелькнула неожиданная страшная мысль, которая ввела его почти в состоянии шока. Он подумал: «Если я не выполню задание, то кудесник вправе убить меня, беспощадно расправиться со мной. И формально он будет абсолютно прав».

Когда уже все надежды попасть в будущее у юноши почти пропали, он сделал отчаянное резкое гимнастическое движение, почти выкрикнув соответствующее заклинание, и…очутился в совершенно другой избе, а кудесник моментально растворился. «Получилось! Наконец, действительно, получилось! Это же так здорово!»

В этот момент обрадованный юноша совершенно забыл, что он должен обязательно остаться в живых в том времени, в которое он попадёт. Стёпа был абсолютно уверен, что попал именно в тысяча девятьсот двадцатый год, а что именно там происходит в этом самом году, в этом самом месте, куда он попал, об этом юноша пока даже не задумывался.

Наконец, он окончательно пришёл в себя, туман около его глаз полностью рассеялся, и мальчик заметил, что в той самой в избе, куда он попал, кроме него находится достаточно большое количество странно, даже причудливо одетых людей разного возраста. Некоторые из них были в полосатых матросских тельняшках с папахами на голове с обмотанными вокруг шеи женскими шарфами. Другие были одеты в офицерские кители (Стёпа видел подобные кители на картинках в книжках, которые он любил читать), а ноги их обуты были в сапоги иностранного производства. На многих красовались кожаные куртки, которые явно были им не по размеру. Кроме того, Стёпа заметил различные френчи, галифе, кавалерийские шаровары, большинство которых также были не по размеру тем людям, которые их одели. На головах были различного вида фуражки, крестьянские овечьи шапки и многое другое барахло. Иного слова Стёпа подобрать не мог, потому что сразу понял, что это не собственная одежда этих самых людей, а, видимо, награбленное ими имущество, которое они зачем-то напялили на себя.

Мальчик был потрясён. Он никак не мог взять в толк, зачем они так смешно и глупо вырядились. «А, может быть это артисты?» – Подумал он, – и готовят какое – то оригинальное представление для жителей того поселения, в котором они в данное время находятся. Но тогда почему все они такие серьёзные и с каким-то презрением, даже с ненавистью уставились на меня?»

Но здесь юноша рассудил так: «Видимо, они удивлены моему неожиданному появлению у них в избе. Они ведь меня раньше не видели. Вот и думают, видимо, откуда я мог здесь появиться? С неба свалился что ли? Но я им сейчас всё объясню. Я скажу им…Но мальчик не успел даже ничего толком сообразить, как один из присутствующих, видимо, как рассудил Стёпа, самый главный начальник этого собрания, указав на него кривым пальцем, громко крикнул остальным оригинально одетым и враждебно настроенным по отношению к нему людям:

«Немедленно схватить этого шпиёна, крепко связать и бросить в подвал, заперев на три замка и охранять днём и ночью беспрерывно. Завтра мы вытрясем из него все показания, как это он смог пролезть сюда во время нашенского секретного совещания? Он обязательно заговорит, этот заморыш. Итак, быстро выполнять строжайший приказ, товарищи анархисты!»

Здесь, посмотрев внимательно на так называемого начальника, Стёпа был сильно удивлён. Во-первых, он был удивлён довольно маленькому росту начальника, его худобе, его длинным волосам. Кроме того он обратил внимание, что этот человек при ходьбе довольно заметно хромает. Всё это заметил юноша, потому что начальник расхаживал, беспрерывно жестикулируя, в каких-то трёх метрах от него. Во-вторых, его одежда отличалась от одежды остальных бандитов (Стёпа не сомневался, что попал именно к самым настоящим бандитам). На главном бандите была напялена шинель с какими-то непонятными Стёпе плямбочками посередине. Когда бандит подошёл к нему поближе, в ярости размахивая кулаками, Степан понял, что на бандите одета всё-таки не шинель, а какой-то особый кафтан. Кроме того начальник напялил на себя красные гусарские брюки (чакчиры), на голове же бандита красовалась довольно красивая папаха.

Но дальше рассуждать и анализировать Степану уже не дали. Двое дюжих молодцев быстро схватили его, скрутили ему руки, крепко связали их толстой липкой верёвкой. Затем они моментально сдвинули дорогой ковёр, лежащий на полу, под которым оказалась крышка подпола. Один из бандитов отомкнул замок, закрывающий крышку, отодвинул эту самую крышку подпола и грубо подтолкнул к подполу Степана. Юноше ничего не оставалось, как повиноваться, так как он быстро сообразил, что даже малейшее сопротивление в данной обстановке может иметь для него самые плачевные последствия.

Таким образом, подросток оказался в тёмном подполе. Степан с любопытством подумал, сколько именно замков теперь висит на крышке того «заведения», в котором он так быстро очутился? Если верить хромому начальнику, то его должны были запереть на три крепких замка. Мальчик подумал: «Зачем запирать меня именно на три замка, когда и одного вполне достаточно. Хотя, возможно, этот странный и злобный начальник пошутил для того, чтобы ещё больше припугнуть меня. Какой же допрос он мне может устроить завтра? Что это за секретное совещание, на которое я случайно попал, и что вообще в данное время происходит в моём родном маленьком городке?».

Откуда же было знать Стёпе, что он попал в такое странное время, когда в России ещё вовсю бушевала Гражданская война. И попал он не к кому-нибудь, а в так называемую повстанческую армию батьки Махно. Главной силой в этой армии было крестьянство, которое было недовольно политикой красных, которые ввели продразвёрстку, забирая у крестьян бесплатно, фактически весь выращенный ими урожай. А белые хотели вернуть землю помещикам, поэтому махновцы и их ненавидели. В результате получилась противоречивая картина. Махновцы явились так называемой третьей силой в этой братоубийственной Гражданской войне, возненавидев как белых, так и красных.

Махно провозгласил в своей программе так называемую полную свободу, отрицание всякой диктатуры и всякого государства, как угнетателя трудового народа. Он выступал за полное самоуправление трудящихся в виде «вольных трудовых Советов» крестьянских и рабочих организаций. Это политика явилась основой анархизма, который проповедовал этот очень решительный и смелый человек. За ним шло множество угнетённого народа, разочарованного как белыми, так и красными. Правда, Махно несколько раз поддерживал красных, например, в их борьбе против Деникина. Умелая партизанская война махновцев по разрушению тыла Белой армии, заметно помогла Красной Армии отбить наступление войск Деникина на Москву. Но Махно прекрасно понимал, что красные не допустят провозглашённого им самоуправления, и быстро уходил от них.

Степан как раз попал в тот период, когда батька Махно боролся одновременно и с красными и с белыми, а поскольку, согласно сведениям, полученным от разведчиков, красные разъезды находились недалеко, то он посчитал Степана за разведчика красных. Он рассуждал так: «Красным необходимо ослабить или уничтожить мою армию. Поэтому они решили провести тщательную разведку расположения моих войск и послали для этого, чтобы не вызвать лишних подозрений, умного подростка, который на самом деле является красным лазутчиком».

Сидевший в подполе в это время Степан никакого понятия не имел ни об анархистах, ни о белых, ни о красных, ни о свержении царя, ни о большевистском перевороте в октябре тысяча девятьсот семнадцатого года, ни о бушевавшей в то время Гражданской войне, которая охватила всю матушку Россию. Он только ясно осознал то, что кудесник не случайно наряду с проникновением в прошлое поставил перед ним дополнительную серьёзную и трудную задачу, обязательно остаться в живых.

«Да эти бандиты, – подумал немного ошарашенный Степан, – убьют, и слова лишнего не скажут и прощения не попросят. По-моему им прикончить человека, всё равно, что трубку выкурить, а, возможно, и ещё проще»,

И здесь юношу посетила ещё более неприятная мысль. «А что если они из меня, как сказал этот хромой и низкорослый главарь, действительно, какие-то там сведения требовать начнут? Они ведь, пожалуй, и перед какими угодно пытками не остановятся. Так что, друг Стёпа, готовься к самому худшему». Но здесь мысли мальчишки заработали очень быстро и заработали эти мысли в самых разных направлениях.

«Что ж, смиряться я ведь не намерен. И пропадать ни за какие коврижки не соглашусь. Значит, необходимо, быстро что-нибудь придумать, что-нибудь срочно предпринять. Но вот что именно, этого я пока не знаю».

В подполе стоял полумрак, и Степан внимательно стал разглядывать стены подпола, надеясь отыскать в этих стенах хоть малейшую лазейку, чтобы выбраться отсюда. Но вскоре он убедился, что это бесполезно, что подпол относительно новый и сделан капитально. Заниматься магией Степану в тёмном подвале было нереально и бесполезно. Подвал был настолько узок, что магические ритуальные действия проделать было невозможно. Кроме того, само затемнение не давало пробиться магии к свету. Тьма в данном случае поборола свет, и юноша оказался беззащитен. Удручённый этим обстоятельством подросток примостился в углу и быстро задремал. Он спал так крепко, что не почувствовал, как крышка подпола открылась, и его начал толкать спустившийся к нему бандит, державший в руках винтовку.

Когда Степан снова очутился в избе, то сразу же заметил, что народу в ней заметно поубавилось. Главарь банды, тот же самый низкорослый, хилый и хромой человек сидел в глубине избы на своеобразном «троне», который представлял из себя старинное кресло с позолотой по бокам. Когда Предводитель поднялся с этого кресла, то мальчик с удивлением заметил пуховые подушки, которые аккуратно лежали на сиденье этого кресла.

«Выходит, – сразу решил Степан, – любит начальник на мягоньком посидеть. Приказал подушки себе подстелить. Интересно, с чего же он начнёт разговор?»

Но начальник, как рассчитывал юноша, не собирался начинать никакого разговора с пленным. Батька Махно был абсолютно уверен, что перед ним находится красный шпион, который послан сюда с целью разведки расположения его отрядов, а также с целью уточнения численности его войска. Поэтому Махно приступил не к разговору, а к допросу. Он громко крикнул (Стёпе даже показалось, что от этого крика в доме задрожали стёкла и заскрипели половицы).

«Мне доподлинно известно, что ты красный шпион. Если ты сразу честно в этом признаешься, мы тебя сразу казним, без пыток. А если будешь ломаться, выкручиваться, дурачка из себя лепить, так я этого не потерплю. Мы тебе такие здесь пытки придумаем, что ты сразу взвоешь. Так что давай по-хорошему, быстренько выкладывай. С какой целью пробрался в расположение моих войск. Какая красная часть тебя подослала? Какова численность этой части? Какие планы она имеет? Когда именно красные собираются меня атаковать? Вопросы, я надеюсь, тебе понятны?»

Если бы только знал батька Махно, с кем имеет дело? Если бы он только знал, что имеет дело с человеком из прошлого. Если бы он знал, что этот человек ни малейшего понятия не имеет ни о красных, ни о белых, ни о междоусобной войне, ни о нём самом. Если бы он знал всё это, то не стал бы так разоряться перед стоявшим около него юношей, которого он продержал в душном и тёмном подполе всю ночь.

«Ну, так ты будешь, мерзавец, отвечать самому батьке, или мне пригласить сюда моих молодцев, которые живо образумят тебя?»

Степан молчал, так как не имел ни малейшего понятия, что он должен отвечать этому главному бандиту. Наконец, батька Махно рассвирепел:

«До каких пор, ты, наглая твоя рожа, будешь издеваться надо мной? Да я придумаю тебе такую казнь, ты будешь столько мучиться, что затрясутся все твои поджилки, и ты будешь вот здесь (батька указал себе под ноги) ползать и умолять о пощаде, которую я тебе не дарую, а казню тебя лютой казнью. Ты что, именно такого исхода своей короткой жизни добиваешься, мерзавец?»

Тогда Степан решил заговорить с этим начальником. Он сказал ему просто: «Господин начальник (от такого нелепого обращения у Махно «глаза полезли на лоб»), – здесь Степан сделал небольшую паузу, чтобы сосредоточиться и собраться с мыслями, но затем уверенно продолжил, – понимаете, я не местный житель и проживаю довольно далеко от этих мест. А сюда я попал случайно. Недавно мы с батюшкой моим ездили по неотложным делам в Санкт-Петербург и там задержались».

Степан решил сказать, что он ездил в столицу, чтобы придать себе солидности. Вот, дескать, в столице побывал. Хотя на самом деле, ни в какую столицу они с отцом – мельником не ездили. Степан, вообще, кроме своего маленького городишки, ещё нигде даже и не бывал.

Когда Степан произнёс название Санкт-Петербург, глаза батьки полезли не просто на лоб, они округлились у него от громадного удивления до такой степени, что стали похожи на две блестящие тарелки. Охрана батьки, состоящая из нескольких человек, также была потрясена словами Степана. Это было очень заметно не только по их лицам, но и по нетерпеливым, немного нервным движениям.

Откуда же было знать Степану, что город Санкт-Петербург в тысяча девятьсот четырнадцатом году, то есть тогда, когда началась война с немцами, был переименован в Петроград, чтобы немецкое название переделать на русское. Это, во-первых. А во-вторых, в это самое время Петроград находился под контролем большевиков, которые захватили власть в тысяча девятьсот семнадцатом году и теперь уже побеждали своих противников по всем фронтам. Махно в это время был явным противником большевиков и вёл с ними отчаянную борьбу. Поэтому получалась парадоксальная картина. Вместо того, чтобы этим самым сообщением придать себе весу в глазах своих врагов, Степан наоборот, окончательно убедил их в том, что является их противником.

Махновцы рассудили просто. Они посчитали, что этот красный шпиён, специально ездил в логово большевиков. Он ездил туда, чтобы получить конкретное разведывательное задание. Это задание заключалось в том, что мальчуган должен был разведать военные силы махновцев для их окончательного уничтожения красными отрядами, хотя до этого, как здесь уже говорилось, Махно некоторое время выступал на стороне красных, но теперь пути их разошлись, как считал сам Махно, окончательно и бесповоротно. Красные мешали ему строить государство общественного самоуправления трудящихся.

Но Махно был умный, сообразительный и опытный человек. Он сразу, после слов Степана подумал: «Странно, если это, действительно, красный шпион, с какой стати ему пороть полнейшую ерунду с этой самой, якобы поездкой в Санкт-Петербург, он же не может топить сам себя? Либо это полный идиот, либо здесь явно что-то не так. Но на полного идиота этот паренёк явно не похож».

Махно продолжал упорно анализировать ситуацию с появлением странного подростка, и никак у него не выходило из этого самого появления никакой элементарной логики. А выходила какая-то полнейшая несуразица, которую объяснить он ни с какой стороны и никакими логическими построениями не мог, а, наоборот, всё сильнее и сильнее путался и сбивался. Тем не менее, батька упорно продолжал рассуждать:

«Кроме того, получается, что на вражеского разведчика, который специально появился на их секретном совещании, чтобы его сразу схватили, он тоже явно не тянет. Настоящий разведчик должен действовать скрытно, а не лезть в самую гущу вражеского подразделения именно для того, чтобы с ним немедленно расправились его враги. Значит, здесь что-то не то, какая-то непонятная тайна. Неужели, его появление является тонкой работой красных. Внедрить разведчика-простачка, неизвестно откуда появившегося в их армии. Но для этого они точно не стали бы посылать подростка. Нет, так тонко они бы не сработали, это не их стиль. Выходит, здесь что-то другое, пока ему непонятное».

И здесь Махно в голову пришла интересная мысль, как именно он должен проверить этого юношу. Он проверит его в самом настоящем кровопролитном бою с красными. Красные разъезды совсем близко, и скоро предстоит бой, которого не избежать. Если это красный шпион, не будет же он сражаться против своих.

«Ты умеешь скакать на коне и владеть саблей по-настоящему?» – Неожиданно спросил Махно Степана, внимательно вглядываясь в его зеленоватые, довольно красивые глаза.

Степан, как деревенский парнишка из семьи среднего достатка, с трёх лет ездил на лошади, а к своим четырнадцати годам владел искусством верховой езды в совершенстве. Его отец, недавно вернувшийся с русско-турецкой войны, в которой сражался под командованием самого генерала Скобелева в кавалерийских частях, в совершенстве владел любой саблей и на досуге обучил своего единственного сыны искусству сабельного боя. Теперь эта наука могла здорово пригодиться Степану.

Тогда Махно прямо заявил: «Сейчас, дорогуша, тебе опять недолго придётся посидеть в подполе (Степан поморщился), но очень скоро мы тебя проверим в настоящем деле. Если ты будешь рубить красную сволочь как капусту, ты заслужишь полное наше доверие. Тебе годков сколько?»

«Пятнадцать», – соврал Степан. Сначала он решил сказать, что ему шестнадцать, но затем передумал, решив, что явный обман может броситься в глаза этим бандитам, потому что выглядел он как раз на свои четырнадцать.

«Нормально, – проговорил начальник, – тебе, небось уже приходилось сражаться в боях на стороне красных, правильно я понимаю?»

«Приходилось», – машинально соврал в очередной раз Степан, не понимая, что этим заявлением он, фактически, почти открыто признаёт, что является красным лазутчиком. Поэтому, когда он это сказал, среди махновцев раздался недовольный ропот, а по их зверским лицам, которые враждебно уставились на него, он прекрасно понял, что каждый из бандитов ненавидит его и готов придушить на месте.

Степан совершенно не представлял, что имеет в виду этот главный тощий и хромой бандит под «красной сволочью». Но он сразу понял, что ему предстоит участвовать в самом настоящем бою с какими-то врагами этих бандитов. Поэтому он решил настроить себя и не испугаться. Его снова заперли в подполе, и он усиленно начал произносить заклинание на сохранение своей жизни. Ему это было делать совершенно неудобно в узком тёмном подполе, но он старался как мог.

Его выпустили из подпола только через три дня, перед самым боем. Он это понял сразу по решительным лицам бандитов. Накормили Степана впервые хорошо, а перед атакой строго предупредили: «Смотри, не вздумай шутить. Мы за каждым твоим движением будем наблюдать. Если что, сразу тебе твою буйную головушку снесём, не пожалеем, не посмотрим на твою молодость».

Здесь только до Степана дошло, что он находится не в бандитской шайке, а вступил в регулярное воинское соединение, которые ведёт настоящие кровопролитные бои с серьёзным противником. «Выходит в матушке России происходит что-то невероятное. Люди одной страны беспощадно уничтожают друг друга. Как же такое могло произойти? Значит, мне обязательно необходимо остаться в живых, вернуться в прошлое, дожить до этих времён и выяснить, в чём причина этакой междоусобицы?»

Командира или начальника нигде не было видно. «Видимо, расставляет своих людей на исходные позиции, или проверяет их готовность к бою? А он, по всему выходит, далеко не глупый командир. Да и одеты теперь его бойцы не как оборванцы, а строгая военная одежда почти на всех. Значит, я ошибся, всё гораздо серьёзнее». К тому времени Степан прекрасно знал, что главного бандита зовут Махно и его здорово уважают бойцы.

Степан, конечно, не знал, что махновская разведка обнаружила довольно значительное скопление красных кавалеристов, которые незаметно этой ночью, вплотную подбирались к лагерю Махно, а на рассвете собирались атаковать его позиции. Среди красных были предатели, которые сообщали атаману обо всех передвижениях большевистских войск.

Разведка же красных имела устаревшие сведения о численности и о расположении войск противника. Накануне к Махно прибыли дополнительные отряды, которые привезли с собой четыре мощных орудия. Поэтому Махно решил опередить красных. Его разведчики доложили, что теперь, после прибытия подкреплений, силы обеих сторон примерно равные. У красных всего два орудия, и они надеются застигнуть махновцев врасплох.

Махно ещё ночью приказал придвинуть два из своих четырёх орудий к самой окраине леса и тщательно замаскировать их в густых кустарниках. Два других орудия под покровом темноты, были передвинуты на противоположную сторону дороги и скрыты за бугром. Снарядов у Махно хватало. Как он прекрасно понял, красные об этих орудиях не догадываются. Махно решил стремительной атакой, при поддержке скрытых орудий, которые должны были открыть прицельный огонь по красным кавалеристам с двух сторон, уничтожить красные отряды, которые, по сведениям разведчиков, скрытно подбираются к расположению его основных сил.

Махно находился на опушке леса. Около него рос редкий кустарник и отдельные деревья, которые, фактически не закрывали ему обзор за просёлочной дорогой, на которой по его расчётам, должны были появиться красные. Сидя на вороном коне и тщательно проверив все свои силы, он внимательно осматривал прилегающую к лесу местность с помощью сильного бинокля. Наконец красные отряды появились. Эти отряды, ничего не подозревая, явно недооценили махновцев и их прославленного командира. Они, фактически, лезли на рожон, рассчитывая атаковать махновцев неожиданно, врасплох. Тщательной разведки накануне решающего столкновения, они не провели, что явилось их крупной ошибкой.

Такая беспечность красных отрядов объяснялась не только недооценкой сил противника (эти силы, как здесь отмечалось, были примерно равные), но ещё и тем, что красные считали, что их победа в Гражданской войне полностью обеспечена. Колчак, Деникин, Юденич и другие прославленные белогвардейские полководцы к тому времени были разбиты. Война с Польшей, как им докладывали, разворачивалась успешно. Красные отряды стояли у стен Варшавы, а Врангель спрятался в Крыму, который, по их мнению, будет легко захвачен. В этом уверил их сам Троцкий.

А насчёт войск батьки Махно, так они их вообще не считали за боевую единицу. Одни пьяницы да развратники, как изображали их на советских плакатах. К тому же красные были уверены, что их боевые силы значительно превосходят силы противника (о том, что к Махно прибыли значительные подкрепления, красные не имели ни малейшего понятия), поэтому они не сомневались в успехе.

Когда красные кавалеристы вплотную приблизились к лесу, Махно приказал открыть прицельный огонь по ним одновременно из имеющихся у него четырёх орудий. Снарядов у Махно было достаточно, и сокрушительный огонь по красным отрядам был открыт. Два орудия били из леса, а два метко поражали противника из-за бугра, расположенного на противоположной стороне дороги, которая в этом месте проходила параллельно лесу. Таким образом, красные оказались в своеобразных клещах, и их начали расстреливать почти в упор. Тогда Махно, подняв над головой кавалерийскую шашку, дал приказ к атаке. И стремительная атака началась сразу после того, как орудия по заранее спланированному плану, прекратили обстрел, чтобы случайно не задеть своих.

Кавалеристы Махно неожиданно и стремительно выскочили как из редкого леса, так и с противоположной стороны, из-за высокого, закрывающего их бугра. Красные снова оказались в своеобразном окружении. И началась настоящая рубка, как говорится, не на жизнь, а на смерть. Среди махновцев находился Степан. Ему очень сильно повезло, так как ему дали устаревшую саблю, именно такую, которую подарил ему в детстве отец, и именно, используя подобную саблю, отец обучал его самым разнообразным приёмам сабельного удара. Теперь ему эта наука здорово пригодилась.

Наблюдатели видели, что Степан во время этой ужасной рубки, не оплошал и зарубил своей старенькой саблей нескольких красных бандитов. «Умеет этот малец сражаться, зря мы в нём сумлевались, – рассуждали махновцы, – думали, предатель, а он вон как здорово действует».

Конечно, наблюдавшие за действиями Степана махновцы понятия не имели, что перед боем Степан произнёс специальные заговоры на сохранение своей жизни и провёл несколько обрядов на свою победу над ненавистными врагами. Хотя, юноша абсолютно не понимал, что это за враги, и почему на его родной земле российские люди так беспощадно убивают своих же российских людей?

Красные в этом бою были полностью разбиты. Потери среди махновцев были невелики. Степан видел, как человек пятнадцать пленных подвели к обрыву, заставили их снять с себя верхнюю одежду и сапоги, а затем расстреляли. Когда командир расстрельной команды поднял руку и приготовился громко крикнуть: «По врагам трудового народа, по большевистским гадам, ПЛИ!!!» – Степан закрыл крепко уши.

Он никак не мог понять, что же такое непонятное происходит в его стране? То какая-то «красная сволочь», то какие-то «большевистские гады», ничего подростку было неясно, но о его подвигах доложили самому батьке Махно. И тот в знак благодарности вручил перед строем махновцев Степану настоящую кавалерийскую шашку. При этом Махно сказал: «Надеюсь, что эта шашка принесёт тебе удачу, и ты ещё немало порубаешь этой шашкой красной и белой сволочи!» Многие бандиты с завистью смотрели на Степана, и Степан понял, что некоторые в отряде ему теперь завидуют и поэтому ненавидят, так что ему необходимо держать «ухо востро», то есть быть постоянно начеку, иначе убьют и тайно сбросят в реку, а виновного потом и искать не будут.

То есть Степан теперь не сомневался, что если он не погибнет в очередном бою, то его точно укокошат ненавидящие его бандиты. Поэтому Степан твёрдо решил долго в этом непонятном ему отряде не оставаться, и начал обдумывать, каким образом ему как можно быстрее сбежать от бандитов. Кроме того, из слов, произнесённых Махно Степан уловил, что наряду с красной, оказывается, существует ещё и «белая сволочь». «Да, – подумал он, – оказывается у врагов Махно разные цвета. А сами они, интересно, какого цвета?» Этот вопрос заинтриговал Степана.

Ночью Степана уже не запирали в подпол, после такого боя ему теперь полностью доверяли. Его уложили в общей избе, в которой улеглось множество бандитов, которые устали после боя и быстро дружно захрапели. Но Степану не спалось. Он вспомнил, как Махно, после того, как торжественно вручил ему шашку, вызвал его в свой кабинет, в свой так называемый штаб. В этом главном штабном кабинете Махно устроил праздничный в честь славной победы над красными обед. На этот обед были приглашены ближайшие соратники Махно, члены его штаба, то есть руководители его отряда.

Штаб Махно находился, как отметил Степан, в соседней очень просторной и богатой избе под усиленной охраной. Во время обеда махновцы перепились, хотя сам батька пил очень мало, а внимательно наблюдал за остальными своими товарищами. Степан также почти не пил ни брагу ни самогон, а внимательно и незаметно от Махно осматривал всё помещение. Он совершенно случайно заметил стоящий в кабинете в дальнем тёмном углу железный сейф.

Оставаться больше у этих бандитов Степану, как здесь было отмечено, очень не хотелось. В принципе он выполнил задание кудесника, он проник в будущее, именно в тот год, в который должен был проникнуть и пока оставался в живых. Степан решил побыстрее «сматывать удочки», но перед этим обчистить махновский сейф, потому что юноша не сомневался, что именно там спрятаны награбленные бандитами драгоценности. Поэтому, когда все захрапели, он тихонько встал, часовому объяснил, что выходит на улицу «по нужде», а сам быстро перелез через забор.

Степан, как он и думал, сразу оказался во дворе того дома, где находилась резиденция главного бандита и тихонько, стараясь не шуметь пробрался к самому дому. У входа находились два охранника, один из которых присев на ближайший к дому пенёк, сладко дремал. Другой стоял навытяжку на крыльце перед самым домом и спать не собирался. Это несколько затрудняло Степану задачу, так как он всё-таки рассчитывал на то, что оба охранника будут крепко спать.

Степан, прячась за кустарником, осторожно и бесшумно перебрался на противоположную сторону дома. И здесь его ожидала огромная удача. Он заметил, что одно из окон слегка приоткрыто. Он даже не мог поверить своим глазам «Может это колдун постарался подсобить мне? Если это так, то огромное спасибо ему», – подумал Степан и осторожно подобрался к окну.

Он присел под окном и стал прислушиваться, но кроме стука своего собственного сердца, не уловил никаких посторонних звуков. Во всяком случае в затемнённом доме стояла полнейшая тишина. Тогда юноша тихонько приподнялся и стал размышлять: «Может ли кто-нибудь находиться в доме? Безусловно, может, тем более что этот вместительный дом состоит из нескольких комнат, и в одной из них вполне может спать сам господин Махно собственной персоной, да ещё с несколькими охранниками, а, возможно и с любовницей».

Но Степан всё-таки принял твёрдое решение рискнуть и обчистить махновский сейф. «Скорее всего, – рассуждал подросток, – что сам Махно спит в той комнате, в которой приоткрыто окно, потому что эта летняя ночь выдалась на редкость тёплая и безветренная. Но тогда как же я смогу незаметно проникнуть в дом?»

И всё же Степан, мысленно прочитав специальный заговор на удачу, начал тихонько открывать окно. «Лишь бы не заскрипело. Если в такой полнейшей тишине раздастся хоть малюсенький скрип, то охранник на той стороне дома моментально среагирует. Да и сам Махно со своей охраной внутри дома, без всякого сомнения, спят очень даже чутко. Так что я сразу всех разбужу, и меня тут же схватят, так как убежать и тем более скрыться я вряд ли успею».

Но всё же юноша продолжал с огромной осторожностью и очень медленно открывать окно. На его счастье оно не скрипело. «Вот молодец Махно. Обеспечил себе спокойной сон, окна у него не скрипят», – с радостью подумал юноша. Наконец, отверстие в окне обозначилось довольно значительное, и теперь всё зависело от ловкости Степана, сможет ли он бесшумно проникнуть через полуоткрытое окно в ту комнату, в которое это самое окно выходит.

Степан совершенно не помнил, как это ему удалось, потому что всё происходило для него словно в каком-то непроглядном тумане, тем более что ночь выдалась, действительно, тёмная. На небе не было видно ни луны, ни звёзд, оно было почти сплошь покрыто темноватыми облаками. «Очнулся» Степан посреди комнаты, в которую он попал. Он внимательно прислушался, и в одном из углов ему послышался какой-то небольшой звук, напоминающий собой слабенький храп.

«Батька силён, а храпит, как котёнок», – в шутку подумал Степан. Затем сразу его мысли переключились на главную проблему. Как отыскать в этом просторном доме, состоящем из неизвестного Степану количества комнат (это Стёпа понял, когда Махно, минуя несколько помещений, в которых в то время дежурили его солдаты, привёл его в свою главную комнату, или в своеобразный штаб). Именно в углу этой главной комнаты-штаба Степан как раз и заметил этот самый привлекательный для него секретный сейф. То, что сейф секретный, Степан догадался по двум признакам. Во-первых, он стоял в затемнённом углу. А во-вторых, около него были раздвинуты прочные шторы, и Степан моментально рассудил:

«Эти шторы, видимо, почти всегда плотно занавешивают, чтобы скрыть сейф от посторонних глаз. Скорее всего, недавно сейф зачем-то открывали, а для этого раздвинули шторы, а затем не позаботились в сутолоке снова их прикрыть. Поэтому, сейф оказался открытым, так что заметил я его абсолютно случайно, просто так совпали обстоятельства. Кроме того, Махно явно недооценил мою подростковую наблюдательность».

«Возможно, даже очень вероятно, что в других комнатах находятся охранники, которые прислушиваются к каждому звуку, – с опаской подумал Степан и впервые пожалел, что ввязался в явную авантюру с этим самым случайно замеченным им сейфом. Сейчас бы уже был в своём времени, или в параллельном, чёрт его разберёт, во всяком случае вернулся бы к этому знахарю или чародею и доложил, что задание его выполнил, хотя он об этом, бесспорно, уже прекрасно знает, он ведь настоящий волшебник».

Степана всё сильнее и сильнее обступали горестные мысли:

«Он ведь, это колдун, обещал после успешного выполнения задания отпустить меня ненадолго домой, а я дурачок на какие-то драгоценности позарился, которые, якобы, должны находиться в сейфе у батьки Махно, а, может, в этом сейфе вовсе не драгоценности, а просто секретные военные бумаги. Эх, дурак я, круглый дурак, иначе и не назовёшь».

Но раз дело начато и довольно успешно, значит, теперь уже назад ходу нет, и Степан в очередной раз мысленно прочитал заговор на удачу. Затем он осторожно приоткрыл дверь в соседнюю комнату и почти в кромешной тьме, сквозь узкую щель, пролез в эту комнату. Несмотря на темень, Степан сразу почувствовал, что попал именно туда, куда с самого начала стремился попасть. По каким-то неуловимым признакам юноша почувствовал, что эта комната и есть тот самый штаб, в котором находится секретный сейф.

«Ну, что ж всё вполне логично. Махно крепко спит в соседней комнате, чтобы в любой критический момент сразу оказаться в штабе».

Степан с детства обладал звериным чутьём, огромной интуицией и предчувствием. Он без труда в полумраке определил точное расположение штаба и моментально вычислил угол, где за плотной шторой должен был находиться тот самый сейф, ради которого он задержался в этом страшном и непонятном для него времени. Он обошёл центр комнаты, прекрасно понимая, что под его ногами могут заскрипеть половицы, а это будет означать для него явную гибель.

«Если охраны нет в штабе, то она вполне может быть в соседней, смежной со штабом, комнате. Действительно, с одной стороны находится комната самого батьки, а с другой стороны, охрана штаба, это вполне логично. Только бы успеть. Только бы никто не помешал», – эти мысли крутились в голове Степана как на карусели. Всё у него в голове смешалось, но всё-таки главная линия, ради которой он пошёл на ужасный риск, из его умной головы не ускользала.

Вот он уже раздвинул шторы и вошёл в узкое пространство, в котором, по его расчётам должен был находиться предмет его поисков – большой, даже огромный железный сейф. Когда Степан плотно занавесил за собой шторы, он подошёл к сейфу и дотронулся до него. Он уже хотел начать совершать специальный магический ритуал по открытию этой заманчивой железяки, но в этот самый ответственный момент за шторами, скрывающими Степана, начали происходить невероятные вещи.

В той комнате-штабе, в которой он находился раздался чей-то шёпот. Степан насторожился, стараясь внимательно прислушиваться к неожиданному шёпоту. Шептались, как он понял, два человека из отряда Махно, возможно, даже его охранники. До Степана, благодаря зловещей тишине, всё-таки долетело несколько ключевых фраз, сказанных, видимо громче остальных. Люди, явно о чём-то спорили, но спорили они шёпотом. Что же всё-таки юноша, стоящий за плотными шторами, почти в полной темноте смог разобрать из этого самого шёпота:

«Он его прячет явно в сейфе, больше негде», – произнёс один голос, но другой голос сразу возразил: «А с чего ты взял, что в сейфе? Может он его под подушку себе кладёт, когда спать ложится? А может, вообще, в лесу зарыл, мы же не знаем».

Степан сразу понял, что речь идёт о каком-то неизвестном ему явно ценном предмете из коллекции Махно. Он понял, что этот предмет сильно интересует людей, находящихся сейчас в этой главной комнате. «А если они сейчас раздвинут шторы и пролезут сюда, ведь они считают, что интересующий их предмет вполне может находиться в сейфе, – с испугом подумал Степан, – спрятаться мне в этом узком пространстве совершенно негде. Сейф стоит плотно к стене, и за него я тоже не спрячусь».

Но здесь Степан услышал обрывки продолжения шёпота этих неизвестных ему лиц, которые возможно, состояли в ближней охране батьки Махно.

«А как мы откроем его, этот сейф? Шифр к нему знает один только атаман. А если мы долго будем возиться с сейфом, то можем засыпаться, потому что атаман часто встаёт по ночам и заглядывает сюда, чтобы убедиться, что всё в порядке, ведь даже нам, его телохранителям он доверяет не до конца, считая, что вокруг него множество скрытых врагов. Поэтому Егорушка, прошу тебя, давай рисковать всё-таки не будем и побыстрее уйдём отсюда, пока атаман нас не почуял».

Степан понимал, что сейчас его судьба полностью в руках этого самого Егорушки, который, видимо, был главнее своего товарища и тот во всём подчинялся именно ему. Ответ Егорушки, который был произнесён уже не шёпотом, а просто тихим голосом потряс спрятавшегося за шторами юношу:

«Ты, Данила, оказывается трусоват, как я погляжу. Мы же с тобой точно решили, что сегодня ночью ты вскрываешь сейф, так как у тебя в энтом самом деле уже имеется кой какой опыт, а я стою на стрёме. Эта комната большая, и если мы будем действовать тихо, дружно и ловко, то успеем убежать, даже если товарищу Махно вздумается заглянуть сюда. Сейчас, пока темно, необходимо быстро действовать. Дорога каждая секунда, а ты испугался, болван. Если у нас всё получится, то мы сразу станем богачами и завтра на рассвете, пока Махно не проснулся и не обнаружил ценную пропажу, мы успеем ускакать отсюда на наших резвых конях».

Здесь Степан понял, что дело для него снова «запахло керосином», что эти двое вполне могут заглянуть к нему, тихонько распахнув шторы. А что будет после этого, ему было нетрудно догадаться. Они сразу поднимут истошный крик на весь дом, что обнаружили вора, который пробрался к секретному сейфу. После этого достаточно будет двух – трёх минут, чтобы сюда сбежалась вся охрана во главе с самим батькой. Они моментально схватят его и приговорят к лютой казни. Поэтому, в этот ответственный момент, юноша окончательно растерялся, в очередной раз пожалев, что связался с этим ненавистным теперь ему сейфом.

В общем, Степан приготовился к самому худшему и в огромном напряжении насторожился. Но здесь он услышал громовой голос, к которому уже успел привыкнуть. Этот голос раздавался метрах в пяти от штор, скрывающих Степана, поэтому он сразу понял, что Махно, совершенно неожиданно для стоявших посреди комнаты охранников, появился в дверях своей комнаты, то есть той комнаты, где он спал. Степан, конечно, не знал, почему батька изволил проснуться. Возможно, он что-то почувствовал, а, возможно, его разбудил громковатый голос одного из охранников, но то, что батька был разъярён, это было совершенно понятно из тех слов, которые он выкрикивал в огромной ярости.

Батька, как понял Степан, стоял с горящей свечой в руках, поскольку сквозь штору мелькали её яркие отсветы. «Мерзавцы! – Орал Махно, – да как вы посмели проникнуть в ту комнату, которую вы бдительно обязаны охранять! Сукины вы дети! Расстрелять вас мало! Я прекрасно понимаю, чего вы задумали. Вы задумали ограбить самого атамана и, хотя, я в этом абсолютно уверен, вам бы это никогда не удалось, но вы нарушили незыблемый закон нашего братства. Анархисты, как вам прекрасно известно, выступают против любых грабежей за полное равенство всего угнетённого народа. Мы создавали республику общественного самоуправления вовсе не для того, чтобы кто-то кого-то грабил, а как раз наоборот, чтобы наступила всеобщая справедливость!»

В это время в комнате раздался сильный шум и гвалт, поднялась целая суматоха. Степан догадался, что сюда сбежалась вся охрана, а всё ещё разъярённый Махно приказал другим его телохранителям схватить и связать этих двух предателей, именно так он их назвал. «Предателей» сразу схватили и крепко повязали. Тут же немного успокоившийся Махно торжественно провозгласил: «Завтра утром наш народный суд анархистов вынесет справедливый приговор этим мерзавцам, которые предали великое дело анархии и превратились в обычных воров! Никакой пощады негодяям!»

«Никакой пощады негодяям!!!» – Гаркнули во весь свой голос остальные охранники. Схваченных Махно приказал немедленно увести и запереть в подполе до наступления утра.

Теперь, после ухода махновцев, в комнате наступила, поистине, зловещая тишина. Степан стоял за шторами «ни жив, ни мёртв». Он не сомневался, что сейчас батька, который продолжал стоять где-то в дальнем углу комнаты, раздвинет шторы и сразу увидит его. И снова закричит, и повторится та же самая картина, которая происходила только что в этой комнате, когда схватили двух охранников, только теперь схватят и скрутят именно его.

Юноша внимательно наблюдал по отблескам свечи, которые изредка перемещались, совершая своеобразные зигзаги, что батька ходит пока в дальнем углу комнаты, а к шторам не приближается. Степан начал быстро произносить заклятие на своё спасение. Он произнёс его очень быстро несколько раз. Наконец он заметил, что больше отблесков свечи не видно, а шаги батьки, которые он только что чётко слышал, вроде бы прекратились. У Степана появилась слабенькая надежда на то, что Махно ушёл из своей главной комнаты и улёгся спать.

Юноша решил терпеливо ждать, чтобы окончательно убедиться в том, что батька не вернётся в свою главную комнату, или в свой штаб. Степан простоял минут пятнадцать – двадцать в напряжённой тишине. Вроде Махно не возвращался. Хотя полной уверенности у Степана не было. Он вспомнил, что у противоположной стены этой комнаты стоял кожаный диван, и у юноши мелькнула страшная мысль: «А что если Махно и не покидал эту комнату, а просто затушил свечу и улёгся спать на диване именно в этой комнате? Тогда его разбудит малейший шум, и я не только не смогу вскрыть железный скрипучий сейф, но и незаметно выбраться из комнаты, не разбудив злобного атамана».