Читать онлайн Воровка

Посвящение

Сгорая во тьме, не забывайте наслаждаться ею.

Пролог

Дафна

Пресная, солоноватая, с периодически скрипящими на зубах не проваренными хлопьями.

Чертова овсяная каша уже стоит поперек горла.

Я зачерпываю последнюю ложку, но в рот ее так и не отправляю, со звоном бросив обратно в тарелку. Тянусь к компоту с залежавшимися сухофруктами в надежде получить хоть какую-то приятную сладость, но и здесь претерпеваю неудачу. Отвратительно.

Хочу несчастную Пепперони с дешевым сыром и таким же дешевым пойлом, которым меня часто угощает Майк, лишь бы просунуть свою руку мне между ног.

Хочу курить отвратительные сигареты в ночи под забором до тех пор, пока волосы и руки до омерзения не пропахнут дымом, а после засыпать, используя этот шлейф табачной гари в качестве снотворного.

Хочу почувствовать, что жива.

Хотя бы так.

Хотя бы немного…

Я настолько отчаялась в ожидании момента, когда смогу выбраться из этого душащего со всех сторон места, что решила коротать время в полном безрассудстве. Я и до этого не отличалась рассудительностью. Но кажется, она мне никогда и не пригодится. Ведь я заведомо испорченный, никчемный человек, на которого всегда будут смотреть только с жалостью и презрением. И я не знаю, что из этого хуже.

– Палмер, к тебе пришли. За территорию не выходить. Иди в холл.

Кто бы сомневался.

Я молча убираю поднос и покидаю затхлую столовую, не обращая внимания на обращенные ко мне взгляды. Не держась отшельницей, не держась близко к кому-то, я занимала пограничное положение, и все равно привлекала слишком много внимания.

Неспешно бреду по серым коридорам. Облупившаяся местами штукатурка, скрипучие доски под пластами потрепанного от времени линолеума, одинокие лампочки на оголенных проводах вместо люстр – фундамент этого треклятого детского дома держится буквально на копейках. Если я решусь сбежать, то окажу только большую услугу, сэкономив здешний ничтожный бюджет.

По пути с кем-то здороваюсь почти искренне приветливо, с кем-то не так. Здесь никому нет дела друг до друга.

Пока дело не доходит до чего-то запрещенного.

И вот, оказавшись в холле с небольшой гардеробной, проигнорировав очередной взгляд престарелого охранника-извращенца, я останавливаюсь у скамейки, на которой сидит единственный посетитель.

– Добрый день, – беспристрастно приветствую я незнакомую женщину с короткой темной стрижкой.

На вид ей не больше тридцати семи.

Она сразу отрывается от телефона и поднимает ко мне голову. На мгновение выражение ее лица приобретает изумление, что следом сменяется замешательством. А после женщина выходит из оцепенения и встает, растянув губы в поразительно приятной, но отчего-то печальной улыбке. Даже в выразительных голубых глазах ее блеснул намек на… Слезы?

– Привет, – голос у нее мелодичный – не тонкий и не звонкий. – Ты не хочешь прогуляться? На улице довольно солнечно.

– Кто вы?

– Тебе не сказали?

Я молчу в ожидании продолжения.

– Меган. Твоя тетя.

Во мне не дергается ни одна сердечная струна. Ни радости, ни удивления, лишь сплошное безразличие спустя столько лет при упоминании о родственниках или вообще о таком слове, как «семья».

– Ясно, – вздыхаю я. – Ну, давайте прогуляемся.

Погода действительно хороша. Ветра нет, солнце не припекает. Тихо. Безмятежно.

Но мне не хватает именно этого проклятого мятежа.

Чтобы солнце сожгло кожу. Чтобы ветер растрепал до состояния гнезда волосы. Чтобы тучи моментом затянули притягательную небесную лазурь и установили свои грозовые правила.

– Я не буду грузить тебя ненужной лирикой. Тебе оно ни к чему, – разрезает молчание спустя несколько пеших минут Меган, когда мы доходим до развалившегося фонтана в центре небольшого круглого сквера. – Скоро ты выйдешь из этого места и начнешь жить самостоятельно, поэтому…

Она достает из красивой бордовой сумки толстый конверт и без колебаний протягивает его мне. Я же впервые за долгое время начинаю переживать.

– Ничего не понимаю, – нервно усмехаюсь я. – Вы издеваетесь? Моя так называемая мамаша пытается через вас откупиться? Спустя хренову тучу времени?

– Моя сестра не знает о том, что я здесь, – резко отрезает Меган, закрыв глаза.

Замечаю, как она напрягается и как утяжеляется ее дыхание.

Неужто она ненавидит родную сестру?

– Допустим.

– Дафна, – женщина расслабляется и смягчается, после чего аккуратно вкладывает конверт мне в руку. – Это единственное, чем я могу помочь тебе. Мне стоило не малых трудов построить свою жизнь, что тебе тоже вскоре предстоит начать делать. Поэтому, хотя бы материально, но я немного поспособствую этому. Не отказывайся.

– Если хотите помочь, то почему не взяли меня под опеку?

– У меня нет для тебя ответа на этот вопрос.

Я с недоверием сжимаю хрустящую бумагу ладонью. Меган по-доброму усмехается и приглаживает мои непослушные кучерявые волосы с незнакомым мне трепетом.

Сердце бешено заходится, горло сдавливает.

– Правильно делаешь, что продолжаешь не доверять. Ты имеешь на это полное право после всего, через что тебе пришлось пройти. Ты имеешь право на все, чего хочешь. Очень надеюсь, что ты сможешь взять от жизни все и неважно, какими способами, – подобно гипнозу нашептывает женщина. – А еще ты невероятная красавица. Я, если честно, приятно удивилась этому, когда ты только подошла ко мне.

– Моя внешность – единственное, чем я все еще горжусь, чего не скажешь о происхождении.

– Тебя можно понять, – кивает она. – Но, пожалуйста, будь осторожна. Не позволь красоте погубить тебя больше, чем это уже есть.

Меган говорила. Что-то рассказывала. О матери, о том, почему так получилось. А я глотала у нее на плече соленые слезы, стараясь не всхлипывать слишком громко и не трястись слишком сильно. Плакала я… Нет, не из-за матери.

Когда моя – боже, как это дико звучит – незваная тетя уехала, не оставив никаких контактов, я осталась сидеть на скамейке у фонтана. Я сминала дрожащими руками конверт и шмыгала носом от представления, в какое еще большее дерьмо могла превратиться моя жизнь без денег, без родителей, безо всякой поддержки. Что же я натворила в прошлой жизни, за что оказалась предначертана такая расплата?

Я сидела в сквере до тех пор, пока не начало смеркаться. Сидела, думала и боялась, что никогда не смогу выкарабкаться из этой грязи.

После я сбежала.

В общем-то, с этого все и началось. С небольшой пачки банкнот и с напоминания о том, что у меня есть главное оружие женщины – красота. Но также по-прежнему имеется неизбежная, структурная уязвимость.

Банальные человеческие чувства.

Глава 1

Дафна

Я люблю деньги.

Люблю роскошь. Люблю блестящие до неприличия туфли, идеально струящиеся по фигуре платья, ожерелья на бархатных подушечках и дорогостоящее игристое. Игристого побольше.

Люблю все мерцающее, что мне не принадлежит, но рано или поздно все равно становится моим.

И как же нелепо это все идет вразрез с тем, где я нахожусь.

Гостиничный номер класса эконом навевает тоску. Доисторическая коричневая мебель, второсортная ткань постельного, на котором я распласталась в одной черной шелковой рубашке. По соседству валяется коробка с недоеденной Диаволой. Не такая уж она и острая, как о ней отзываются, либо в этом городе попросту не умеют готовить.

Я сажусь и тянусь за пачкой сигарет на тумбе. В очередной раз тяжело вздыхаю от мысли, что здесь все пропитано дешевизной, после чего выхожу на крохотный, полуразвалившийся балкон и закуриваю.

Будапешт. Величественный, монументальный. Место моего рождения и место, где еще в пеленочном возрасте от меня отказалась мать. Позже от объявившейся и быстро пропавшей с радаров родни в виде тети выяснилось, что я была лишним и незапланированным пятым ребенком в семье. Поэтому меня выкинули. Разумно.

Никотин не расслабляет. Я не могу этого сделать с тех пор, как сошла с самолета в этом чертовом городе. В глубине души понимаю, что город ни в чем не виноват, виновата лишь людская тупость, но это тоже не облегчает участи. Не делает этого и мой координатор, что неправильно ввел данные в пятизвездочном отеле при брони, из-за чего приходится ютиться в единственной свободной лачуге поблизости с центром.

Ветер играет с шелковой тканью, едва достающей мне до бедер, и с вывалившимися из пучка кудрями. Пасмурная погода добавляет мрачности. Хочется взвыть и напиться до беспамятства. Но открывающийся вид отчаянно старается перекрыть весь негатив, которым я была преисполнена.

Не дешевый и впечатляющий. То, к чему я стремлюсь всю свою жизнь, сотканную из ласковой лжи и бархатного притворства, и под доброй дозой алкоголя на это ведутся озабоченные богатеи. Они обладают тем, что затем я «забираю» и перепродаю другим, не менее заинтересованным людям – ювелирные украшения. Кольца, браслеты, увесистые колье. Что-то порой удается даже присвоить, чтобы побаловать себя любимую.

Жизнь никогда не была справедлива. Поэтому, в какой-то момент я решила ей соответствовать. Распрощаться с наивными грезами о том, что я смогу честным путем и без чьего-либо плеча подняться в люди. Так бывает только в сказках, а моя жизнь не напоминала ее еще с первых секунд.

Телефон вибрирует на подоконнике. Я делаю затяжку, жмурясь от попавшего в глаза дыма, и отвечаю на звонок.

– Скажи, что ты нашел мне жилье получше. Если нет, то я бросаю трубку и не хочу тебя больше слышать.

– Мне безумно стыд…

– Я бросаю трубку.

– Нет, стой! Ты не можешь на меня дуться бесконечно!

– Дуются дети, Питер, а я хочу тебя пристрелить. Клянусь, еще немного, и я воплощу это в реальность!

– Это была случайность!

– Ты случайно накурился, затащил в постель очередную белобрысую пассию и хорошенько оттрахал ее под кайфом?

– Хочешь, с тобой тоже как-нибудь попробуем?

– Кретин… – шиплю я и тушу окурок в пепельнице. – Мне не смешно. Вообще.

– Значит, обязательно попробуем, – в динамике раздается хитрый мужской смешок. – Вообще-то, я по делу. У нас могут возникнуть проблемы.

– Да неужели? – я не удерживаю иронию в голосе, продолжив уже ласковей. – Питер, дорогой, тебе жить надоело? Какие, к черту, проблемы?

– Дафна, возьми себя в руки и успокойся. Иначе ты все провалишь.

Возьми себя в руки. Легко сказать.

– Я слушаю тебя.

– Ты слышала когда-нибудь о Теодоре Хардмане?

– А должна была? – усмехаюсь я, плюхнувшись на кровать.

По правде, я действительно никогда не слышала этого имени, и вряд ли придала бы ему значение, даже если бы оно означало принадлежность к потомку королевских кровей.

– Мафия, Дафна. Не та, с которой мы имели до этого дело. Человек, с которым ты должна сблизиться на этой выставке, является его близким другом. Постарайся сделать так, чтобы тебя не заметил Хардман. Он тоже там будет.

– Ты меня вновь не смог удивить, Питер. До связи.

Я сбрасываю звонок, раздраженная всем: ситуацией, предупреждением, отсутствием новизны, и иду за единственной бутылкой шампанского неизвестного мне, наверняка не самого хорошего производителя, что смиренно ожидала своего часа в маленьком, пожелтевшем от времени и эксплуатации холодильнике.

Полиция, мафия – мне нет до них дела. Что одни, что другие любят деньги. Как и я. Пользуются своим положением в обществе, наплевав на нормы и, вторые – на законы, хотя и первые таким тоже порой не пренебрегают. Я не святая – они тоже. Мы равны.

Мы все равны.

Единственное различие заключается лишь в том, на что и в какой степени каждый из нас готов пойти ради своего. Я, ради комфорта и жизни, которую проживу счастливо и без забот, и смогу расслабиться, – на все.

Но сейчас, выкручивая пробку из бутылки, тяжело поддающуюся на мои усилия, все кажется далеким и несбыточным. А в момент хлопка и первого глотка, когда кислота напитка спасительно покалывает язык, все вновь становится на круги своя. Думаю, если я умру не в тюрьме за то, что меня рано или поздно поймают с поличным, то на свободе от алкогольной или никотиновой зависимости.

Мне нет дела ни до Теодора Хардмана, ни до его приближенных, ни до его положения в мафии. Я, как и всегда, сделаю свое дело сегодня вечером и уйду с неположенным, но дорогостоящим трофеем, и получу за это увесистый гонорар.

Приятный, увесистый гонорар, что будет греть мне душу, на что больше ничто и никто не способен.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Золотая цепь сдавливает шею. Я злюсь на себя за состояние, в котором пребываю, но одна из шестеренок в моей голове словно коротнула по неведомой причине. В груди саднит раздражающее предчувствие беды. Я перекрываю его очередным бокалом шампанского, выхваченного с подноса проходившего мимо официанта.

Нельзя давать слабину. Не сейчас, когда я в очередной раз близка к выигрышу. Мое собственное существо устраивает бунт, пока я не имею права ни на секунду отводить глаз от человека, которого позже должна обворовать.

Алистер Бейтс несдержанно смеется, демонстрируя собеседникам белозубую улыбку. Короткая ухоженная борода, зализанная прическа и костюм с отвратной вишневой бабочкой. При каждом движении в порыве эмоционального рассказа на руке мужчины отбрасывают соблазнительные блики золотые часы. Алистер – главный гость сие мероприятия, и тот, кто уже успел выкупить один из представленных ювелирных лотов – мою цель.

Я делаю глубокий вдох и подзываю коротким жестом официанта. Вручаю ему пустой бокал и беру с подноса другой, наполненный. Все должно пройти в точности так, как я запланировала. Иного не дано.

На иное у меня нет запасных шансов.

Поправив свои распущенные кудри, обрамляющие лицо и укрывающие оголенные плечи, я уверенно движусь в сторону Алистера, прислушиваясь к цокоту тонких шпилек. Прохожу мимо кучек филантропов, которым нет и дела до того, кто я такая, но мое облегающее черное платье, подчеркивающее бюст и точеную талию, с глубоким вырезом на бедре, делает свое дело.

Они не знают, кто я такая. Это распаляет их, добавляет загадочности и соблазна раскрыть загадку.

Я наигранно охаю, сделав вид, что споткнулась, и проливаю содержимое бокала прямо на Бейтса. Прикрываю рот ладонью, облаченную в черную вуаль перчатки, и рассыпаюсь в извинениях. Алистер шипит и хочет уже выругаться на виновника, намочившего пиджак, но обращает внимание на меня, и его настрой меняется.

– Господи, мистер Бейтс, я прошу прощения! Видимо, перебрала с шампанским. Я оплачу вам химчистку!

Крючок.

– Бросьте, – отмахивается Алистер и стягивает пиджак, вручив его подоспевшему помощнику. – Этот пиджак не так уж и легко испортить.

Мне остается только надеяться на то, что купленное мужчиной украшение осталось не в пиджаке, а в кармане брюк. Черт!

– Безумно стыдно, – я прикрываю лицо руками, растягивая алые губы в смущенной, неловкой улыбке. – Такое грандиозное мероприятие, что на ногах не могу устоять.

Бейтс смеется, после чего окидывает меня оценивающим взглядом, и остается удовлетворен зрелищем, когда взор цепляется за грудь, поддерживаемую черным корсетом.

– Мисс…?

– Дафна, – мягко произношу я, склонив голову в поклоне. – Зовите меня просто Дафна.

– Имя вам под стать, – ухмыляется Алистер, наслаждаясь моей учтивостью. – Не желаете выпить, Дафна?

– Думаю, мне уже хватит на сегодня, – хихикаю я. – Еще одна попытка упасть, и мои каблуки этого не перенесут.

– Моя рука в вашем распоряжении, если вдруг вы вознамеритесь снова упасть.

Я заливисто смеюсь и обхватываю подставленный Алистером локоть, и мы следуем к бару.

Бейтс рассыпается в любезностях только лишь потому, что им овладевает похотливый интерес. Он ведется на мою покорность, на наигранное смущение, на мимолетные прикосновения, которыми я подпитываю его азарт.

Алистер пьет все больше, а я делаю вид, что понимаю его второсортный юмор.

Правда заключается в том, что мужчина, перед которым я добровольно и по-настоящему склонила бы голову, должен был быть по меньшей мере Балдуином IV Иерусалимским.

– Какая работа понравилась тебе больше всего? – Бейтс облизывает нижнюю губу, и его стеклянный от опьянения взгляд ложится на мое оголенное колено, когда я закидываю ногу на ногу. – Что нравится такой роскошной женщине?

– То, что ты не потянул бы никогда в жизни, тупица, – проносится у меня в голове.

Также, как и деньги, я люблю секс. Без обязательств. Но мысль, что когда-нибудь я смогу отдаться человеку не только телом, но и прогнившей душой, возбуждает куда сильнее.

– Есть кое-что… – вкрадчиво шепчу я и склоняюсь к Алистеру, размещая свою руку у него на бедре. Он довольно хмыкает и машет, мол, продолжай. – Но вы это сегодня уже купили, мистер Бейтс.

Его имя я выдыхаю томно, при этом чуть сжимая мужское бедро. Бейтс ерзает от нетерпения. В его мыслях я уже наверняка отсасываю ему, стоя на коленях в уборной.

– Что я получу взамен, если покажу тебе его? – Алистер кончиками пальцев дотрагивается до холмиков моих грудей.

Мне становится тошно от прикосновения нежеланного мной мужчины, но такова моя работа. Я думала, что привыкла. Но нет.

Я игнорирую желание стряхнуть с себя руку Алистера и наклоняюсь к нему еще ближе, елейно шепча уже на ухо:

– Такую роскошную женщину, как я. Так, как захочешь. И столько, сколько захочешь.

Бейтс едва ли не кончает от этих слов. На то и расчет. Он нервно тянется в карман, выуживая из него долгожданную бархатную коробочку.

– Надеюсь, ты будешь того стоить.

Мерзость.

Мое дыхание останавливается, когда черная крышечка поднимается и открывает взору то, чему в моем клатче смиренно выжидает своего часа качественная реплика.

Ободок с переплетением золотых цепей. Бриллиантовая огранка удерживает восхищающий глубиной цвета изумруд квадратной формы. Сочетание винтажного и современного стилей в одном восхитительном кольце.

Которое я никогда не смогла бы себе позволить честным путем.

Глава 2

Тед

Видит Дьявол – я не хотел ехать к Бейтсу. Пусть он и был мне «хорошим другом», одним из немногих, кто всегда смиренно закрывал глаза на все незаконные дела, которыми я промышлял, я все равно не хотел принимать его приглашение. Настроение было на редкость паршивым.

Стрелка спидометра колышется за пределами двухсот. Я обгоняю машину за машиной, не улавливая брошенных вслед отборных проклятий. Мне не нужно их слышать – я просто уверен, что они есть.

Моя рука покоится на кожаном руле, взгляд лениво оценивает обстановку вокруг. Мысленно я пью виски у бассейна при своем пентхаусе, а между ног у меня сидит хорошенькая блондинка и оттачивает навык первоклассного минета, и мне так на все глубоко плевать…

Я убираю ногу с педали глаза лишь у национальной галереи, в которой и проходит торжество. Несколько человек суетливо бросаются по сторонам, испугавшись свиста колес. Я глушу машину и вылезаю, чувствуя на себе осуждающие взгляды, и не сдерживаю ухмылки.

– Я почему-то ожидал, что ты явишься именно таким образом, – Нейт Леман – моя правая рука – зажимает сигарету в зубах и протягивает мне портсигар.

– Все ведь живы, – я чиркаю зажигалкой и глубоко затягиваюсь, выпуская вверх столб дыма.

– Паршивое настроение?

– Ты не представляешь, насколько.

Нейт тихо смеется и качает головой, хлопая меня по плечу. В течение нескольких минут мы курим и обсуждаем текущие дела, но я чувствую, как голова едва ли не трещит по швам от перенапряжения и всех этих разговоров.

Хардман – фамилия и кошмар наяву для тех, кто знает род моей деятельности. Пытки, черные сделки, то, что находится на обратной стороне медали общества – мой профиль. Но я давно перестал пачкать свои руки, заимев положение, когда достаточно было сделать один звонок. Я достиг желаемого – власти, построенной на страхе и крови, и все равно этого, кажется, недостаточно.

Я тушу окурок и одергиваю пиджак. Мы с Нейтом заходим в здание галереи и оказываемся в холле, где я пересекаюсь с несколькими многозначительными женскими взглядами. Возможно, все не так уж и плохо.

– Ну и где Бейтс со своей безделушкой? – вздыхаю я, пряча руки в карманах брюк.

– Окучивал какую-то кудрявую девицу в баре, но, как видишь, здесь их уже нет. Видимо, добился своего.

Я хмыкаю и заказываю порцию джина у бармена.

Алистер говорил, что уже давно охотится за каким-то кольцом, за которое в этот вечер должен был отвалить бешеные деньги. Я спрашивал, к чему такие траты и усилия, на что Бейтс только невразумительно смеялся:

– Недоступное всегда желанно.

Не берусь утверждать, что он был прав – на своей шкуре не проверял. Маниакальность, с которой Алистер рассказывал о желанной драгоценности, всегда пробивала меня на смех. В те моменты он походил на ребенка, что жаждал Рождества, чтобы ему наконец вручили паровоз с конструируемой дорожкой.

– Сам лучше расскажи мне, – я обратился к Нейту, сделав глоток крепкого алкоголя. – Стоит ли это кольцо того восторга, с которым Бейтс рассказывал о нем?

– Ну… – Леман чешет на затылке свою русую шевелюру. – Вряд ли тебя можно подобным удивить. Если тебя вообще можно еще чем-то удивить.

Я с кривой улыбкой коротко киваю и делаю еще глоток, опершись локтем о барную стойку.

Мой взгляд скользит с одной фигуры на другую, с мужской на женскую, с лица на лицо, и в голове все больше укореняется мысль, что все – как один.

Жадные, надменные, предсказуемые.

Чем-то я сильно отличаюсь, в чем-то идентичен, но, как минимум, не отрицаю этого, в то время как большая часть присутствующих перед тем, как прийти сюда, нацепила фальшивые маски вместе со сшитыми по индивидуальным меркам нарядами.

Я держусь выше, но они думают, что мы наравне, и это их самая фатальная ошибка.

Высокомерие? Оно самое.

Сейчас мне не о чем было говорить ни с кем из них. То лишь дело времени. Рано или поздно наши пути пересекаются, тогда открывается роковая истина: во главе не тот, у кого больше денег.

Во главе тот, у кого руки в крови.

– Отойду, – роняю я, махнув бармену. – Повтори пока.

Делаю ставку, что за этот вечер я скурю не меньше половины пачки.

Я не успеваю покинуть холл и выйти на улицу, как из-за двери, ведущей в уборную, кто-то выскакивает и врезается в меня на полном ходу. Мои руки на автомате смыкаются на обнаженных плечах, в нос ударяет сладость, и я опускаю взгляд на виновницу происшествия, отчего-то тут же пожалев об этом.

Шоколадные кудри щекочут мои пальцы. Такого же цвета глаза смотрят на меня с изумлением и чем-то еще, что я не успеваю уловить, так как девушка отскакивает, как ужаленная, и опускается на колени – при столкновении из ее рук выпал клатч, и теперь она нервно собирает его содержимое.

Мой взгляд цепляется за что-то блестящее, до чего девушка еще не успела добраться, и только потом до меня доходит. Кольцо. Она хватает его и прячет, после чего, скрыв лицо за изящными природными локонами, намеревается ретироваться.

Я не успеваю себя одернуть, когда хватаю ее за локоть и разворачиваю к себе. Внутреннее чутье перебивает мимолетное восхищение красотой незнакомки, намекая на то, что она ведет себя подозрительно дергано.

Она смотрит с осуждением сначала на место соприкосновения, затем на меня. Ее взгляд сгущается и сочится раздражением, что поражает, но не останавливает.

Было бы смешно, если бы девушка сумела остановить меня.

– Откуда у тебя это кольцо? – твердо спрашиваю я, усиливая хват, когда она начинает дергаться.

– Отпусти меня! – вырывается девушка, после чего дерзко вздергивает подбородок. – Я сейчас вызову охрану.

– Вызывай, – насмешливо улыбаюсь я. – Они как раз помогут прояснить ситуацию.

Она поджимает губы, что подтверждает мои подозрения.

– Это мое кольцо!

– Тогда почему так спешишь уйти?

– Хочу поскорее избавиться от твоей назойливости, уж прости за прямолинейность!

Меня пробирает на смех, и я размыкаю ладонь. Девушка поправляет чуть сползшую сетчатую перчатку, обхватывающую тонкую руку, и я не сдерживаюсь – разглядываю незнакомку полностью. Плавные изгибы под обтягивающей черной материей пленяют.

Хороша. Слишком.

– Я еще не проявил всей назойливости, которую могу. Так что лучше просто скажи правду.

– У тебя какие-то проблемы? – с вызовом шипит девушка, делая шаг ко мне.

Я ухмыляюсь, достав из внутреннего кармана пиджака пачку.

– У меня – нет. А вот у тебя они вовсю назревают, красавица. Я сегодня не в самом хорошем расположении духа, так что будь повежливей.

Не знаю, замолкает ли она потому, что я назвал ее красавицей, или потому, что обдумывает неприкрытую с моей стороны, очень лояльную угрозу, но это еще больше забавляет.

– Вежливость надо заслужить, – наконец выдыхает незнакомка, не намереваясь сбавлять напора. – Ты без доказательств заподозрил меня в чем-то и предъявил обвинения.

Делая затяжку, я щурюсь.

Своими же руками выкапывает себе могилу.

– Значит, все-таки есть причина.

Она чертыхается и закатывает глаза, разворачиваясь так резко, что ее кудри пружинят волной, после чего накрывают плечи, которых я уже успел коснуться, пусть и ненадолго и случайно.

– Иди ты к черту.

– Каждый день с ним выпиваю, – выдыхаю вместе с дымом вслед девушке.

Я дышу глубоко, не сводя взгляда с грациозно удаляющейся фигуры, что в какой-то момент скрывается в подъехавшем такси. За ней не приехал личный водитель, значит, она не была одной при привилегированных. Манеры также не соответствовали. А вот внешность…

Внешностью незнакомка могла посоревноваться с самой Венерой. Я нередко забавлялся с привлекательными особами, но в этой было что-то цепляющее.

Пороховой запал.

Вечер действительно не так уж плох. Спасибо, Бейтс.

Я возвращаюсь в зал и вижу, что сам Алистер раздраженно о чем-то вещает Нейту. Тот, заметив меня, облегченно выдыхает и устало потирает переносицу.

– Привет, Алистер, – приветствую я его, но в ответ не слышу того же.

– Блять, какой же я кретин! Я как чувствовал, что это подстава какая-то! – все больше распаляется Бейтс, залпов осушив стакан с виски.

– Просвети меня, – я удивленно вздергиваю бровь и перевожу взгляд на Нейта. Тот лишь мотает головой. – Алистер?

– Одна сука окрутила меня и вырубила в туалете, а пока я был в отключке – подменила кольцо на фальшивку. На вот, полюбуйся!

Алистер швыряет кольцо на стол. Я резко накрываю украшение ладонью, прекратив звон.

– Ты хочешь сказать… – начинаю я, разглядывая хорошо знакомый камень на свету от хрустальных люстр под высоким потолком. – Что какая-то девица поманила тебя голыми сиськами и ты повелся, не удосужившись отдать только что купленную «реликвию» какому-нибудь своему человеку?

Нейт прыскает.

– Кудрявая тварь! – Алистер хватается за волосы. – Прикончу суку!

Я замираю, когда пазл в моей голове окончательно сходится. Леман замечает это и одаривает меня вопросительным взглядом.

Бейтс вряд ли обратится с ее розыском к полиции. Скорее наоборот – к кому-то, кто настолько далек от закона, что сумеет без лишнего шума вернуть украденное и прихлопнуть воровку по тихой грусти, перед этим сполна поиздевавшись над хорошеньким личиком.

Подобная махинация – крупный риск. У этой девчонки явно непростой характер, раз она умудрилась провернуть такое. Тем выше мой интерес и внезапно давший о себе знать дьявольский кураж. Более того – она может послужить неплохим подспорьем для моих дел.

– Если хочешь, я найду ее, – внезапно предлагаю я Бейтсу, и тот едва ли не падает мне в ноги, ведь знает, что лучше мафии людей не ищет никто.

– Ты сейчас серьезно? Сколько ты хочешь за это? Черт, дружище…

– Все равно дел сейчас не так много, – я пожимаю плечами и прячу кольцо в карман. – Она не говорила, как ее зовут?

– Говорила. Оно у нее еще, блять, такое красивое…

Я вижу, что Нейт вот-вот взорвется от всей этой ситуации, но после все равно сделает все, что я скажу.

– Так какое? – со вздохом переспрашиваю я.

– Дафна.

– Дафна, значит… – мысленно смакую я, предвкушая, что последствия немаленькой шалости авантюристке совсем не придутся по вкусу.

И, раз уж она не соизволила прислушаться ко мне и быть более приветливой, то и я отплачу тем же.

Глава 3

Дафна

Я снова это сделала. Все прошло не так гладко, как хотелось, но, боже, я это сделала! Камень с плеч с грохотом свалился и укатился туда, где ему самое место – подальше от меня.

Жизнь налаживается. Завтра я передам кольцо в более заинтересованные руки, после чего мой счет пополнится, и первым же рейсом я вернусь в Лиссабон, где пустует и покрывается пылью моя любимая квартира. Чтобы ее купить, мне пришлось изрядно постараться – уже и не вспомню, какие амплуа мне приходилось примерять, чтобы потешить вкусы извращенцев с набитыми наличкой карманами.

Несколько часов назад Питер прислал мне адрес нового отеля. Вот это уже был тот размах, который соответствовал моему вкусу: четыре звезды, заполненный мини-бар и свежее постельное с перьевыми подушками. Я собрала вещи в прежнем задрипанном номере так быстро, что, кажется, не расстроилась бы, если бы оставила там что-то в спешке.

Теперь, приняв душ и укутавшись в махровый халат, я облегченно выдыхаю и отпиваю из бокала мартини. Мои глаза прикрываются, а губы невольно растягиваются в улыбке.

Наслаждаюсь умиротворением я до тех пор, пока в голове не всплывает образ парня, в которого я врезалась, когда бежала из уборной, где одним ударом локтем я вырубила Бейтса и подменила настоящее кольцо репликой.

Кем было этот выскочка и какое ему дело до этого кольца?

Я открываю глаза, и рука сама тянется к украшению, что валяется у раскрытого клатча вместе с остальным его содержимым в виде красной помады Армани, телефона и небольшого флакончика духов с миндальным шлейфом.

Мириады бриллиантов вокруг изумруда изящно блестят на моей ладони. Я медленно, даже как-то неуверенно надеваю кольцо на средний палец правой руки, и вытягиваю ее перед собой. Меня посещает безумная мысль оставить его себе и сбежать вместе с ним, настолько хорошо оно сидит и переливается…

Тихий стук в дверь заставляет меня подскочить на месте от неожиданности. Я никого не жду, но, когда стук повторяется, все же подхожу и решаюсь открыть ее.

Мне достаточно было увидеть в небольшом проеме одни только очертания лица этого человека, чтобы сию секунду обратно захлопнуть дверь. Вернее, попытаться захлопнуть, так как он резко выставляет руку и не позволяет сделать этого.

Я пячусь назад, впуская незваного гостя в номер.

В прошлый раз парень выглядел… Добрее. Сейчас же его зеленые глаза, цвета того же изумруда на кольце, что до сих пор покоилось на моей руке, сверкают притаившейся угрозой.

Он не обращает на меня внимания, обводя изучающим, оценивающим взглядом комнату. Не понимаю, что происходит, но слова вдруг встают поперек горла.

Вся его поза выдает леденящую уверенность. Бордовая футболка, темно-серый пиджак, черные джинсы – все сидит идеально, строго по подтянутой фигуре. На расстоянии нескольких шагов я ощущаю терпкие ноты его одеколона – древесные, с примесью перца и дорогого табака.

– Неплохо, – заключает парень, разрезав звенящую тишину. – Губа у тебя не дура, Дафна Палмер.

Под ногами крошится земля, сердце лихорадочно заходится.

– Кто ты. Мать твою. Такой? – цежу я сквозь зубы.

Я не называла ему своего имени. Я это хорошо помню. Не могла же я находиться в тот вечер в состоянии такого дикого аффекта, чтобы что-то упустить?

– Меня зовут Теодор Хардман, – его голос – спокойный и бархатистый.

– Какая же ты дура, Палмер… – вспоминаю, что именно о нем меня предупреждал Питер, и проклинаю себя за беспечность.

Хардман, довольный произведенным эффектом, усмехается и проходит вглубь номера. Когда он одной рукой отодвигает стул и разваливается на нем, по-хозяйски расставив ноги, меня начинает одолевать желание врезать ему. Но что-то мне подсказывает, что я не смогу этого сделать и близко из-за разницы весовых категорий.

– Смотрю, тебе знакомо мое имя.

– Проваливай из моего номера! – яростно выпаливаю я, тяжело дыша. – Мне нет дела до гребаной мафии.

Лгу.

Я не раз работала на представителей мафии. Но потому мне и плевать на нее. Если все делать аккуратно, то с тобой ничего не…

– Сначала отдай то, что не принадлежит тебе, – его голос звенит, осекая меня. – И возмести ущерб.

Черты моего лица смягчаются, и я недоуменно хлопаю глазами.

– Чего? Какой ущерб?

– Моральный.

Я вдруг захожусь заливистым смехом от комичности его слов. Какой бред.

– Ты точно из мафии? Какой моральный ущерб? – успокаиваюсь я и возвращаю взгляд к Хардману. – И есть ли у тебя доказательства того, что у меня то, что мне не принадлежит, как ты говоришь?

Он скучающе вздыхает и подпирает щеку ладонью, разглядывая меня так, будто я – хорошенькая кукла на витрине лондонского Хэмлиса. Я все еще хочу стереть с его лица самодовольство. Но, черт, как же он привлекателен…

– А тебе нужны доказательства того, что я из мафии?

– Я уже сказала, мне нет дела до…

Я застываю, как вкопанная заживо, когда Тед неспешно достает из кармана такое же кольцо и аккуратно кладет его на стол.

Та самая фальшивка, которой я подменила настоящее. Моя рука из-за гребаного самовнушения начинает чесаться в том месте, где находится подлинник, и я сжимаю ее в кулак. Ногти впиваются в кожу.

– И что это? – я встряхиваю головой, убирая с лица непослушные кудри.

– Сейчас мы это и узнаем.

Хардман настигает меня за несколько шагов. Не успеваю среагировать, как он хватает меня за руку и вздергивает ее кверху. Я вырываюсь, но хватка на запястье усиливается. С моих губ срывается всхлип, я сгибаюсь пополам от боли.

– Больной ублюдок! Пусти меня!

– Лучше не сопротивляйся, красавица, – ласково заявляет Тед, с легкостью заставляя меня разжать кулак. – Ты уже и так закопала себя.

Не успеваю больше ничего возразить, как он снимает с моего пальца кольцо и возвращается к столу. Я тут же хватаюсь за пульсирующее запястье и нелестно высказываюсь.

– Смотри сюда.

– Да пошел ты!

– Смотри сюда, Палмер! – настойчиво, громко повторяет Хардман.

Я подчиняюсь. Раздраженно поднимаю голову и вижу, как он кладет два кольца рядом друг с другом и хватает пустую бутылку из-под мартини. А затем делает то, чего я уж точно не ожидала – замахивается.

– Нет! – выкрикиваю я и дергаюсь вперед.

Звон. Хруст. Треск.

Осколки моей паршивой жизни, которую я кутаю изящной ложью.

От шока я зажимаю рот ладонью.

На столе, вместо одного из колец, теперь лишь изумрудные крошки вылетевшего из оправы камня.

Тело с трудом поддается на команды.

Просто подними взгляд на гребаного Хардмана, Дафна. Просто посмотри на него.

Он возвращает меня к реальности, с эдаким презрением отбросив бутылку на пол. Я вновь вздрагиваю от громкого звука, но все же решаюсь посмотреть Теду в глаза.

– Как давно ты этим занимаешься?

– Чем? – глухо отзываюсь я.

– Завлекаешь богатеньких идиотов невинными взглядами, – Хардман делает шаг ко мне, пытаясь вывернуть мое нутро наизнанку пронизывающим, колким взглядом. – Одеваешься как можно сексуальней, чтобы они уж наверняка мечтали трахнуть тебя в туалете.

Еще шаг. Я пячусь назад, сглатываю.

– Делаешь вид, что отдаешься им, а сама…

Горячая ладонь смыкается на моей шее. Я охаю от немягкого столкновения со стеной.

– Сама подменяешь вещи, стоящие целое состояние, на то, что можно купить в ближайшей подземке.

Я поднимаю голову, одаривая Хардмана уверенным, горделивым взглядом.

Мне не стыдно.

– Завидуешь? – растягиваю губы в лукавой ухмылке.

– Чему же?

– Что женщины не наряжаются так ради тебя.

Тед хрипло смеется и легонько мотает головой. Я уже расслабляюсь, но он с новым запалом вжимает меня в стену и заставляет изумленно приоткрыть рот.

– Женщины раздеваются ради меня, Палмер. В этом большая разница.

Жар прокатывается по моему телу до самых кончиков пят.

Хардман – самонадеянный ублюдок, но, кажется, моему подсознанию известно куда больше.

– Ты вот тоже уже почти сделала это.

Он опускает взгляд. Мой неплотно затянутый халат топорщится, чуть оголяя грудь. Еще одно движение – полы махровой ткани разъедутся.

Я собираю все имеющиеся у меня силы и отталкиваю Хардмана. Он отступает, обнажая в смехе белые, едва ли не волчьи клыки.

– Что тебе от меня надо? – ровно спрашиваю я.

– Завтра вернешь кольцо Бейтсу. А потом будешь работать на меня. Отработаешь свою оплошность.

– Черта с два я буду на тебя работать!

Тед вновь подходит ко мне, но на этот раз с целью поправить халат. Меня сбивает с толку внезапная «забота», пока он не берется за пояс и не затягивает его одним резким движением.

Я недовольно шиплю. Хардман ухмыляется.

– Подумай трижды, Палмер. Я даю тебе шанс сохранить свое очаровательное личико и подзаработать неплохие деньги. Тебя ведь именно они интересуют больше всего?

Дьявол, увидевший мое главное, непотаенное, корыстное желание.

Я не могу вернуть кольцо Бейтсу. С меня заживо сдерут шкуру те, для кого я его и выкрала.

– А если я не приму твое предложение?

– Пеняй на себя.

Глава 4

Тед

Жизнь нередко диктует свои правила. Я давно научился тому же. И, очевидно, Дафне Палмер, характерной, обворожительной воровке, такой расклад не приходился по душе.

Теперь она ненавидела не только жизнь, но и меня.

– Ты уверен, что эта стерва не провернет что-нибудь еще и не сбежит с моим кольцом? – Алистер садится в кресло и тянется к бутылке виски на столе. – Будешь?

– Джин.

– Принеси джин, – коротко машет он прислуге, и та с кивком удаляется.

Мы сидим в гостиной почти что целого поместья Бейтса. Он тревожится за свою ненаглядную драгоценность, я же спокойно ожидаю появления кудрявой макушки на пороге.

– Терпение, Алистер, – я снимаю с опущенного сбоку от меня подноса стакан и киваю в благодарность. – Ей некуда деваться.

– И как она узнает, где я нахожусь?

– Ну узнала же о твоем присутствии на выставке.

– Тварь, – плюется Бейтс и залпом выпивает виски. – Надо показать ей, что бывает, когда берешь чужое.

Я делаю глоток и вперяю взгляд в высокую синюю вазу в углу комнаты, что Алистер привез прямиком из Парижа. Тогда он также кичился совершенной покупкой, чего мне не понять.

Деньги – инструмент для возведения империй. Однако, они ничего не значат без наличия стальных яиц.

Нейт по моему указанию разузнал, кто же такая Дафна Палмер.

Сирота, профессиональная аферистка. Убийственное комбо, которое можно понять.

Человек, выросший в грязи, никогда в нее не вернется. Даже если это означает плевок на уголовный кодекс. Уж мне ли не знать.

Я слышу недовольную брань со стороны входа и кривлю губы в ухмылке, смакуя во рту крепость джина.

– И правда пришла, – недобро смеется Бейтс. – Ну что, принесла?

Чувствую на себе ее прожигающий взгляд и буквально ощущаю дикость, с которой Дафна хотела бы рассечь мне глотку.

Палмер резво подходит к нам и вырывает у меня стакан, допивая остатки джина. Я хмыкаю и скрещиваю руки в замок в ожидании представления. Ноздри вновь щекочет бархатная сладость миндаля.

Дафна со стуком ставит стакан на стол и, недолго порывшись в бордовой сумочке, выбрасывает кольцо на стол. Оно преодолевает целый путь от одного конца до другого, остановившись на углу рядом с Алистером.

– На этот раз настоящее? – кривится он, перекатывая в руках украшение с придирчивой гримасой.

Палмер молчит. Я поднимаю лицо в ее сторону, но она не обращает на меня внимания. Ее челюсть плотно сжата, грудь медленно, тяжело вздымается, будто она пытается держать себя в руках. Верное решение.

На ней короткое черное платье с летящей юбкой и сетчатой тканью, обтягивающей тонкую шею и плечи по локоть. Одно отклонение от ровного положения – и откроется вид на сочные ягодицы.

Мне нравится.

Изящна и с поднятой головой даже сейчас. Это нравится еще больше.

– Да, – цедит Дафна.

Я отворачиваюсь и машу прислуге.

– Принеси еще.

– В таком случае… – Бейтс отбрасывает кольцо обратно на стол и откидывается на кожаную спинку. – Жду извинений.

Если бы Палмер была бомбой замедленного действия – она бы взорвалась именно в этот момент.

У Алистера задето мужское эго. Посему он намерен оторваться.

Я принимаю новую порцию джина и улавливаю движение Дафны: она подходит к Бейтсу и медленно склоняется к нему. Он так быстро растекается от этого жгучего притворства, что мне почти смешно. Я делаю небольшой глоток.

– Простите, мистер Бейтс, что вы не можете возбудить женщину настолько, чтобы она опустилась перед вами на колени.

Алистер просыпается от бесконтактной пощечины. Его глаза наливаются кровью от ярости. Он хватает Дафну за волосы и встает, грубо припечатав ее лицом к столу прямо передо мной. Она шипит и брыкается, но Бейтс вновь встряхивает ее и пристраивается к ней сзади.

Я не реагирую. Наши с Дафной взгляды на мгновение пересекаются.

С вызовом. Не с просьбой о помощи.

– Тогда я даже не буду пытаться это делать с тобой, грязная шваль. Отымею на сухую, чтобы на всю жизнь запомнила, как раскрывать свой поганый рот, – Бейтс одной рукой тянется к своему ремню. Его трясет от переполняющей злости. – Ты присоединишься или побудешь наблюдателем, Тед?

– Смотри на меня, Палмер, – мысленно внушаю я ей, не отводя взгляда.

Она всхлипывает, когда звенит бляшка ремня. Я по-прежнему сижу неподвижно и представляю, как нещадно раскалывается все существо Дафны. Ее амбиции превращаются в пепел, стержень с хрустом сгибается пополам. И она наконец смотрит на меня.

– Не смотри на меня, Палмер. Нет. Только не так.

– Алистер.

Он не отвечает.

– Алистер, – зову я уже громче, и только тогда Бейтс останавливается и недоуменно смотрит на меня.

Дафна жмурит глаза и утыкается носом в столешницу.

– Я нанял ее.

– И что с того?

– Убери руки, – раздраженно говорю я.

Теперь злюсь я, не понимая первопричины. Дерьмо.

– Да брось, Тед! Эту хорошенькую сучку надо проучить.

– Ты считаешь, что это – тот самый способ, которым можно преподать урок?

– Для женщины – да.

Слабое мышление неуверенного в себе плебея с внушительным состоянием.

Я не отказываю себе в презрительной ухмылке. Бейтс определенно оскорбится еще сильнее, но против меня не пойдет.

– Она усвоит урок, Алистер, – вздыхаю я и встаю, оправляя пиджак. – Но не сейчас. Кольцо у тебя, поэтому прекращай цирк.

Бейтс с минуту сверлит меня хмурым взглядом, раздумывая над моими словами, после чего брезгливо встряхивает Дафну в последний раз и отступает. Она вскакивает, одергивает платье и хватает свою сумочку, перед уходом одарив меня одним из самых грозных, темных взглядов.

Поразительно! Я только что спас ее от унижения и сохранил ее гордость, которая мне еще пригодится, но она по-прежнему смотрит на меня, как на кусок дерьма.

– Увидимся, – бросаю я Бейтсу и ухожу следом.

Дафна громко цокает каблуками красных босоножек, отдаляясь от меня уже на улице все быстрее и быстрее. Ее кофейные кудри пружинят в такт шагам. Я не любитель играть в догонялки, поэтому сокращаю дистанцию между нами за несколько широких шагов и хватаю Палмер за локоть. Она тут же вырывает руку и сама разворачивается ко мне.

– Не могла придержать язык за зубами? – чувствую, как мой левый глаз начинает дергаться от злости, а вена на лбу вот-вот лопнет от пульсации.

– А что, не понравилось зрелище? – язвит Дафна, бегая по моему лицу остервенелым взглядом. – Расстроен, что не было продолжения?

– Может, это ты расстроена, что Бейтс не закончил начатое?

Щеку обжигает от хлесткой пощечины. Я сжимаю челюсти и поворачиваю лицо обратно к Палмер.

Ни тени сомнения или сожаления на пылающем, румяном лице.

Бестия.

– Я не буду на тебя работать, – уверенно заявляет Дафна.

Я смеюсь. Иронично, едко. Так, как если бы затем кому-то собирался вышибить мозги.

– Ты, вероятно, не совсем поняла меня, Палмер, – я прячу руки в карманах и подхожу к ней впритык. – Твоего слова никто не спрашивал. Ты будешь на меня работать.

– Нет.

– С огнем играешь.

– Ассоциирую себя с ним. Мой ответ все тот же. Я сделала то, чего ты хотел – вернула кольцо, чем создала себе проблемы. Теперь оставь меня в покое, и без тебя тошно.

Создала себе проблемы. Ну конечно, Палмер вряд ли крала его для себя. А теперь за ее хорошенькой задницей объявят охоту.

Это все меняет.

– Хорошо, – указываю я ей, мол, валяй. – Желаю удачи в игре на выживание.

Я вижу, как мои слова выбивают ее из равновесия. Она прекрасно осознает, что ее ждет, и, какую-бы самодостаточную леди она из себя не строила, – ей страшно.

Шестеренки в голове Дафны не просто существуют.

Они крутятся. Она думает. Она понимает. Одной красоты недостаточно для того, чтобы обводить вокруг пальца стольких влиятельных людей.

Палмер не прощается – молча уходит, что для меня даже оборачивается досадой.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Экстаз растекается по венам с последним толчком в податливое женское тело. Я облегченно выдыхаю и откатываюсь на спину.

Весь остаток дня я был чертовски напряжен. Такого не было уже давно. Усталость – да, но не спазм каждой части моего составляющего каждую гребаную секунду. И я пошел по отработанной схеме – джин и секс.

Кортни, – блондинка, с которой я время от времени развлекаюсь, – кладет голову мне на плечо. Между нами договоренность – только секс, никаких обязательств, но я замечаю, как ее все равно задевает, что я одергиваю руку и встаю с кровати.

– Что с тобой? – пищит Кортни, вытягиваясь на смятых простынях.

Я оставляю вопрос без ответа и наполняю стакан джином, после вливая его в себя целиком.

Дверь открывается. Нейт проходит в спальню, не удосужившись постучаться. Его не трогает ни голая блондинка с третьим размером груди на кровати, ни такой же я.

– Собирайся, Кортни, – я натягиваю джинсы и наливаю себе новую порцию алкоголя, после чего плюхаюсь в кресло.

Нейт садится в другое кресло напротив и достает портсигар с сигаретами, которые я терпеть не могу. Мне они всегда казались слишком легкими.

Сейчас нужно потяжелее.

Кортни бросает на меня обидчивый взгляд и, облачившись во всю свою немногочисленную одежду, уходит, горделиво махнув волосами.

Напыщенно.

– Порадуй меня, – киваю я Леману.

Он с интересом смотрит на меня в упор, щурится и делает затяжку.

– Никаких вопросов, я так понимаю?

– Никаких вопросов.

– Как скажешь, – соглашается Нейт и прокашливается. – Ее координатор – Питер Элфорд. Кольцо она должна была передать человеку от небольшого клана ирландской мафии. Они промышляют перекупами.

Я потираю переносицу, думая, что стоило бы послать все куда подальше и дать девчонке самостоятельно набить себе шишки. Но мафия не прощает ошибок. А Дафна Палмер – ценный экспонат с немалыми задатками.

– Нет, я все-таки задам вопрос. Без обид, Тед.

– Нейт…

– Ты серьезно готов затесаться с другой мафией просто для того, чтобы эта аферистка работала на нас? Какой от нее прок?

– Она могла бы добывать для нас информацию.

– Я тоже неплохо справляюсь с этим, как видишь.

Леман выдерживает тяжелый взгляд. На этот раз я сдаюсь первым, ведь, в какой-то степени, мой помощник прав.

– Лишние руки никогда не помешают. Да и мы порядком засиделись. Пора расширяться.

– Так и скажи, что тебе просто стало скучно, – голос Нейта сквозит насмешкой. – Я с тобой при любом раскладе. Можешь на меня положиться.

– Конечно. Иначе бы я не держал тебя поблизости столько лет.

– Сочту за комплимент.

– Что дальше?

– Человек от ирландской мафии уже здесь?

– Узнаю.

– Узнай и приставь следить за ним кого-нибудь из наших.

– Принято.

Леман встает и направляется к выходу, понимая, что сейчас я хочу побороться со своими демонами в одиночестве. Но перед тем, как скрыться за дверью, бросает:

– Отдаю этой воровке должное. Она охренеть как красиво вывела тебя на эмоции.

Глава 5

Дафна

Хочется рвать волосы на голове и метать в стену все, что попадается на глаза.

Господи, какое унижение!

Если бы черт по имени Теодор Хардман не полез бы в тот вечер не в свое дело, а пошел бы своей дорогой, все было бы иначе. Мне бы не угрожала сейчас опасность, и я бы не собиралась экстренно пуститься в бега.

Я бросаю в чемодан одежду скопом и сную по номеру, собирая все немногочисленные безделушки, которые после отправляю к вещам. Закончив, я придавливаю чемодан всем своим весом и уже собираюсь застегнуть его, как рядом начинает вибрировать телефон.

– Дафна, твою мать! Какого хрена ты не выходишь на связь? Что происходит?

Питер в бешенстве. Я разделяю его настрой.

– Позже все объясню, – я пыхчу, пытаясь совладать с ползунком молнии. – Мне надо срочно покинуть Будапешт.

– Нет, Дафна, тебе надо срочно отдать заказчику его товар! Ты собралась сбежать с кольцом? Рехнулась?!

– Мне нечего отдавать заказчику, Питер! – истерично выкрикиваю я и отшвыриваю чемодан.

Элфорд замолкает.

– Это сейчас шутка такая, Палмер?

– У меня нет этого гребаного кольца! И я не шучу!

– Если его нет у тебя, то где, нахрен, оно?

– Оно…

Я не успеваю объяснить Питеру всю ситуацию, как раздается короткий стук. Не знаю, что на меня находит, но я вспоминаю, как в прошлый раз таким образом явился Хардман, и подлетаю к двери, распахнув ее, чтобы высказать мафиози в лицо пару ласковых.

Ругательства застревают в горле, паника отблескивает на радужке моих глаз. Я роняю телефон и чудом успеваю захлопнуть дверь, подперев ее спиной, но в следующую секунду деревянная поверхность за мной начинает дребезжать из-за того, что человек по другую сторону пытается выломать ее.

Я лихорадочно дышу и рыскаю взглядом по комнате, пытаясь найти то, чем можно оборониться.

Не успела.

– Открой дверь, сука! Или тебе не поздоровится!

Всего за считанные дни моего пребывания в Будапеште я собрала столько «комплиментов», что можно подумать, будто я – самый ненавистный человек на всем белом свете.

Пуля дырявит дерево прямо у моего локтя. Я вскрикиваю и отскакиваю вглубь комнаты, машинально зажав голову руками. Мужчина с ноги выбивает дверь и также злостно захлопывает ее за собой, щелкнув замком.

– Перед тем, как нагрянут копы, я успею как следует показать тебе, что бывает с такими, как ты.

Я срываюсь с места к окну, но не успеваю позвать на помощь: меня грубо хватают за волосы и отшвыривают назад. От боли из глаз вот-вот полетят искры.

Брыкаюсь, шиплю и ногой бью мужчину по колену, выиграв себе совсем немного времени. Этого хватило, чтобы я вновь подбежала к распахнутому окну и выглянула из него по пояс, вцепившись руками в металлический каркас.

Щелчок.

Я замираю.

– Держи рот закрытым, куколка. Или через пару секунд полетишь вниз.

Мои руки сами по себе поднимаются вверх в показателе безоружности. Губы покрываются сухой коркой из-за того, что я дышу через приоткрытый рот. Сердце готовится прорвать грудную клетку.

Неужели я кончу, распластавшись на асфальте с расквашенным лицом?

– Где кольцо? – настойчиво интересуется мужчина.

– У меня его нет, – выдыхаю я дрожащим голосом.

– Брехать вздумала?!

Он взрывается, и в следующий момент дуло пистолета с глушителем подпирает мой затылок. Я вздрагиваю.

Один выстрел – и все кончится.

Моя жалкая жизнь оборвется.

Мне хотелось рыдать от одного только осознания, что не только моя жизнь жалка, но и я сама.

– Я повторюсь: где оно?

– Я же сказала, что оно не у меня!

– Ну-ка помягче, – шипит он и дергает пистолетом. – Если оно не у тебя, то где?

– У владельца.

– Ты должна была выкрасть его у этого недоноска. И мы знаем, что ты это сделала! Что произошло потом?

Я молчу, опускаю взгляд и замечаю, как у отеля резко останавливается наглухо затонированная машина. Двери распахиваются, быстро вылезают несколько человек и бегут ко входу. Одним из последних вылезает тот, кого я вовсе не ожидала увидеть.

Хардман.

Он не успевает захлопнуть дверь своего дорогостоящего авто, потому как, видимо, почувствовав на себе взгляд, поднимает голову и замирает. Его глаза расширяются, скулы заостряются от напряжения, рука на черной двери сжимается.

Я не понимаю, о чем Тед думает в этот момент, но молюсь на то, что он поймет.

Молюсь.

Прошу.

– Прошу. Пожалуйста.

– Говори! – мужчина одергивает меня и грубо толкает на пол.

Ноги не выдерживают, жесткое падение не минует меня. С моих губ срывается страдальческий стон.

Я должна продержаться еще немного.

Он здесь.

– Ты вообще представляешь, кому перешла дорогу? – мужчина с кривым оскалом садится рядом на корточки и приставляет дуло к моему подбородку, заставляя медленно поднять лицо. – У нас была договоренность, а ты нарушила ее. Мы такого не прощаем.

– Я дам вам деньги, – ложь. – Все, что у меня есть.

– Само собой, но ты отплатишь не только деньгами. Такое хорошенькое личико не должно пропадать…

Дверь слетает с петель. Люди врываются с выставленными вперед пистолетами, и мужчина отвлекается на них, а я, воспользовавшись его замешательством, вгрызаюсь ему в запястье, и он с криком роняет оружие, которое тут же оказывается в моих руках.

Я вскакиваю на ноги и стискиваю теплую рукоять ладонями. Чувствую себя загнанным быком из-за того, что не могу выровнять дыхание из-за бьющего меня штормовыми волнами шока.

Тед вбегает в номер последний, и я, не успев сориентироваться, перенаправляю оружие на него.

– Кто вы, нахрен, такие? – выплевывает тот, кто намеревался отнять у меня жизнь, и я вновь наставляю пистолет на него.

Моя голова горит единственной мыслью – убить его, сделать так, чтобы он больше не смог ко мне приблизиться.

– Стой!

– Почему нет?! – рявкаю я. – Он чуть не убил меня!

– Палмер!

Голос Хардмана – плеть по разгоряченной, покрытой потом коже. Гром, разрезающий гробовую тишину. Нежданная, немыслимая расплата.

Картинка перед глазами плывет. Ноги превращаются в желе и подводят меня, когда я все еще стараюсь удержаться в вертикальном положении. Но потом взгляд застилает темная вуаль, и последнее, что я вижу перед тем, как потерять сознание – его лицо.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Я с трудом разлепляю тяжелые веки. Не слышу ничего, кроме щебетания проворных птиц за окном. Тишина. Подозрительно умиротворяющая тишина.

Висок пульсирует, когда я предпринимаю попытку резко встать. Сбавляю обороты и делаю это уже осторожней. Горло раздирает от сухости. Неимоверно хочется пить.

Я медленно оглядываю неизвестную мне комнату: темные оттенки, лаконичный минимализм и панорамные окна, открывающие вид на ухоженный двор. Комкаю в руках черное постельное и пытаюсь вспомнить, как я здесь оказалась, но в сознании всплывает только момент моей отключки и хмурое лицо Хардмана перед глазами.

Точно. Черт!

Встаю на пол босыми ногами и дергаю ткань огромной белой футболки, достающей мне до середины бедер. Усмешка слетает с моих губ при мысли, что мафиози времени-то зря не терял, и интерес берет верх надо мной.

Я выхожу из комнаты. Никого. Завидев чуть поодаль лестницу, спускаюсь на первый этаж и замираю на предпоследней ступеньке, восхищенная тем, как удачно поделено огромное пространство. Ничего лишнего или вычурного, слева – просторная мраморная кухня, справа – гостиная.

Меня раздражает то, как легко здесь дышится.

Я одергиваю себя и следую к двустворчатому серому холодильнику, обнаружив в нем спасительную бутылку воды. Спустя несколько жадных глотков чувствую, как горло наконец покидает дискомфорт, и облегченно выдыхаю, прикрыв глаза.

– Смотрю, ты уже освоилась.

Я подскакиваю на месте и чуть не проливаю на себя остатки воды от неожиданности. Слышу за спиной тихий, пленяющий до безумия мужской смех, и закручиваю бутылку. Вернув ее на полку, я злостно захлопываю дверцы холодильника и оборачиваюсь, хлестанув своими же растрепанными кудрями себя по лицу.

Хардман сидит на высоком барном стуле, подперев ладонью подбородок, и с пляшущими в малахитовых глазах бесенятами встречает мой порыв недовольства.

– Ты для какой модели притащил меня в свой дом?

– Да ты была не особо в состоянии назвать адрес, знаешь ли, – как бы между делом напоминает Тед, не меняя насмешливого выражения, господи, дьявольски красивого лица! – Если быть точнее – ты была без сознания.

– Спасибо, я в курсе, – огрызаюсь я и скрещиваю руки на груди, из-за чего футболка на мне чуть задирается.

Хардман не реагирует на это. Мы продолжаем играть в гляделки. Мы делаем это с тех пор, как пересеклись во время моей неудачной кражи в тот треклятый вечер. В этом немом жесте по ощущениям сокрыт кровопролитный Армагеддон, не меньше. И самое ужасное – мне откликается это натужное, испытующее напряжение.

– Если в курсе, то зачем тогда спрашиваешь?

– Ты мог отвезти меня куда угодно.

– Дафна… – Тед берет из корзины с фруктами большое зеленое яблоко и, покрутив его в руке, подносит ко рту. – Ты ведь собиралась бежать, верно?

Он с хрустом откусывает и неспешно пережевывает кусок, выжидая моего ответа. Я молча наблюдаю за тем, как плавно двигаются челюсти на точеном, идеально выбритом лице.

– Можешь не отвечать. Это было делом времени. Но теперь за тобой еще один должок.

Я вспыхиваю.

– Хардман, тебе никогда не говорили, что у тебя комплекс Бога?

– Я и сам это знаю, – он лукаво сверкает глазами. – Более того, у меня достаточно подтверждений этому.

– Засунь себе свои подтверждения в одно место. Я не просила спасать меня.

– Правда?

– Правда.

Воздух в помещении накаляется до полуденной отметки самой Сахары.

Я вспоминаю, как приятно было влепить самоуверенному мафиози пощечину, и сгораю от желания повторить это.

– Тогда почему в тот момент, когда ты была в шаге от поцелуя с асфальтом, ты смотрела на меня так, будто молила о спасении?

В подсознании вихрем пролетают отрывки моей несбывшейся кончины, и я открываю рот, чтобы в очередной раз возразить, но тут же захлопываю его, отвернувшись.

Хардман прав.

В те мгновения я была самым ничтожным, беспомощным созданием, что мне до сих пор тошно от столь унизительного чувства.

То была не я. То была моя слабая, смехотворная версия.

По спине прокатывается холодок осознания масштаба того, во что превратилась моя жизнь, и сколько всего мне придется предпринять, чтобы восстановить рухнувший карточный домик.

– Я не жду от тебя благодарности.

Я одариваю Теда недоуменным взглядом.

– Тогда чего ты от меня ждешь?

– Работай на меня.

– Господи… – я поднимаю лицо к потолку и обхватываю шею ледяными ладонями. – Не вижу у тебя острой необходимости во мне.

– В тебе есть потенциал. А это именно то, что необходимо моему бизнесу.

«В тебе есть потенциал». Отчего-то эта фраза заставляет меня растянуть губы в улыбке.

Чертов Хардман знает, на что надавить.

– Я подумаю, – горделиво заявляю я.

– Не затягивай с этим, – он усмехается и подносит яблоко ко рту для нового укуса. – Моя милость не бесконечна.

Я вздергиваю подбородок и уверенно подхожу к Теду. Он с интересом изучает меня с ног до головы, в то время как я забираю у него яблоко и с лукавой ухмылкой откусываю небольшой кусочек.

– Если я и буду на тебя работать, Хардман, то только потому, что захочу этого, а не потому, что я у тебя в долгу.

На долю секунды улавливаю в изумрудной глади хищных глаз одобрение.

Тед стирает большим пальцем со своей нижней губы яблочный нектар и кивает.

– Как пожелаешь, Палмер.

Я ужасаюсь, понимая, что первые несколько карт для нового домика выставляет именно Хардман. Не я.

Глава 6

Тед

Нейт взрывается смехом, завидев выражение, исказившее мое лицо, когда в гостиную грациозно входит Палмер, и также грациозно, блеснув глазами, направляется к высокой тумбе, на которой стоят графины с виски и джином.

К моему удивлению, выбор Дафна останавливает на джине.

Я одариваю Лемана испепеляющим взглядом, когда он уже собирается покатиться от смехотворной истерики на пол, и он почти успокаивается.

– Ты бы просто видел свое лицо…

– Заткнись, Нейт, – огрызаюсь я и вдыхаю сладкий шлейф Дафны, прошедшей позади меня.

Она приземляется рядом с Нейтом и закидывает ногу на ногу, растянув губы в приветливой улыбке. Леман ловит тот же озорной настрой и поворачивается к Палмер вполоборота, упершись локтем в спинку дивана. Я закатываю глаза.

– Нейт Леман, – он протягивает руку, и Дафна принимает легкое рукопожатие.

– Мне представляться смысла нет, – Палмер откидывает с лица шоколадные кудри и отворачивается.

– Действительно.

Смотрит куда угодно, только не на меня. Я пока что не понимаю причины, но знаю, что надолго ее выдержки не хватит. Мне стоит только поддеть одну из туго натянутых струн, и Дафна в очередной раз взорвется.

Палмер осталась ночевать у меня, в моей же спальне, куда я принес ее изнеможенное от шока, потерявшее сознание хрупкое тело. Я словил контраст того, какой легкой она казалась в тот момент, и какой тяжелой держалась в остальное время.

Я понимал, что ей некуда было идти, она оказалась в тупике, потому не стал противиться. К тому же, было в Дафне то, что заставляло меня наслаждаться ее присутствием, хотя любой другой на моем месте наверняка бы уже выставил дерзкую авантюристку за дверь.

Бойкость.

О, как же мне не хватало этой непокорности.

А еще я не мог отвезти глаз от волос чертовой Палмер. Их не хотелось нежно касаться, нет.

Их хотелось сжимать, тянуть, наматывать на кулак…

– Я подумала над твоим предложением, – Дафна вырывает меня из омута поверхностно порочных мыслей, и я перевожу на нее взгляд.

– Смею предположить, что твой ответ положительный, раз ты все еще здесь.

Не удерживаюсь – подстегиваю ее. Реакция незамедлительна: кофейные глаза расширяются от недовольства, она выпрямляется и задирает подбородок, желая смотреть на меня свысока. В голову тут же врезается острый, в какой-то степени, даже ироничный вопрос.

Смог бы я когда-нибудь добровольно позволить кому-то смотреть на меня также свысока после того, как сам я забрался еще выше?

– Но у меня будет условие.

– Слушаю.

– Половину за первое дело я возьму сразу, – Палмер говорит уверенно и с расстановками, как если бы мы сейчас сидели на масштабной сделке, а не за рядовым разговором. – И я выйду из игры, когда захочу.

Теперь смеюсь я.

– Мне нравятся твои амбиции, – я закуриваю и выдыхаю дым в сторону. – Будут тебе деньги.

– Наличными, – уточняет Дафна.

Я замечаю, что Лемана покидает дружелюбие, и он хмурится.

– Нейт, займись этим.

– Тед, ты не думаешь, что это немного…

– Займись, – холодно повторяю я, на что Леман молча кивает и встает с дивана.

Прежде, чем уйти, он смеряет Палмер недоверчивым взглядом, который та попросту игнорирует, смотря в упор именно на меня.

Мы остаемся одни. Дафна делает глоток джина и чуть морщится. Я слегка прищуриваюсь, заметив, как ее грудь, холмики которой соблазнительно выглядывают из-под выреза черной шелковой рубашки, тяжело вздымается. В теле вновь закручивается приятный спазм.

– А ты умеешь убеждать людей, – говорит она и больше, чем необходимо, склоняется к столу, чтобы поставить стакан.

Мне удается зацепиться взглядом за изящное кружево ее бюстгальтера. В районе ширинки дергается член, но я сковываю себя контролем, когда до меня доходит, что Палмер по какой-то причине решила провоцировать меня.

Я не прочь поддаться наваждению, но не позволю воровке обвести меня вокруг пальца также, как она это делает с другими.

– Я много чего умею, – я ухмыляюсь и закуриваю новую сигарету.

– Что мне нужно будет делать?

– Сначала я хочу посмотреть на тебя в деле.

– Как это понимать?

– Как ты держишься на людях, как действуешь в непредвиденной ситуации. Как легко тебя вывести на эмоции.

На последнем предложении я делаю акцент.

– Если ты так этого хочешь, – Дафна пожимает плечами. – Пусть это и бессмысленно.

– Для меня – нет. Я должен быть уверен в тебе, чтобы переходить к более серьезным вещам.

– Мне доводилось иметь дело с разными людьми.

– Тогда для тебя показательное выступление не станет проблемой.

На какое-то время Палмер провисает, обдумывая мои слова. Я почти разочарован тем, что ее так быстро посетили сомнения.

– Когда?

– Завтра один из моих знакомых организовывает прием. На него ты и поедешь со мной.

– Мне нужно новое платье.

Эта девичья фраза не звучит из уст Дафны по-детски или как-то капризно. Простое утверждение, которое я принимаю с неожиданно мягкой улыбкой.

– Тебе придется довериться моему вкусу.

– А если мне не понравится? – Палмер выгибает бровь.

– Значит, поедешь голая. Тогда точно произведешь должное впечатление.

Она фыркает и мотает головой на мою наглость.

– Мне вот что интересно… Чем конкретно ты занимаешься?

Я обдумываю, как менее красочно и наиболее исчерпывающе ответить на этот вопрос, и, взяв со стола ее стакан, обжигаю горло крепким алкоголем.

– Всем.

Пытки, незаконные сделки, суровые уроки жизни для тех, кто поступал опрометчиво. Все.

Дафна не спрашивает о подробностях, будто и так прекрасно знает, чем промышляет мафия. Возможно, в какой-то степени так и есть. А вот с последствиями нарушения уговора с мафией она еще ни разу не сталкивалась, что уже подтвердилось ее внезапным обмороком.

– Ясно. Что ж… Мне нужно позвонить и переговорить кое с кем, – Палмер встает и направляется к двери.

– Мне даже хочется послушать, как ты будешь объясняться перед своим координатором, – бросаю я ей вдогонку, и она тут же останавливается.

Бушующая стихия, что выражает Палмер в моменты злости, не дает мне придержать язык за зубами. Я ведь мог бы просто дать ей уйти, но – нет.

Не просто.

Она молниеносно подлетает ко мне и грозится тонким наманикюренным пальчиком. Машинально перевожу взгляд на его кончик, затем обратно к пылающей бестии.

Я все еще сижу, она вновь смотрит на меня свысока. Забавно.

– Не зазнавайся, Хардман. То, что я согласилась работать на тебя, не дает тебе права лезть в мои личные дела.

Возложенные на собственное терпение надежды рушатся, когда я резко встаю, чем заставляю Дафну неосторожно отшатнуться назад. Я не даю ей упасть, как и в первую нашу встречу, обхватив рукой тонкую девичью талию, и прижимаю к себе. Последнее скорее личная прихоть, нежели необходимость.

Палмер не сдается – заносит ладонь для пощечины. Я перехватываю ее и заставляю посмотреть мне в глаза.

– У тебя фетиш на рукоприкладство?

– А у тебя проблемы с личными границами?

– О каких личных границах ты говоришь, Дафна? – насмешливо интересуюсь я, пока она трепыхается и пытается избавиться от моей хватки. – Я предоставил тебе безопасный ночлег и работу. Почти безвозмездно. Здесь все – мое.

– Ты забыл одну единственную деталь, – шипит Палмер и тянется выше, чтобы последние слова осели на моих губах. – Я – не твоя.

Я готов поклясться, что в этот момент мне становится не по себе ровно настолько, чтобы по ощущениям это походило на то, как если бы меня сбросили с высотной каменистой башни на груду костей и остроконечных валунов.

Почему эти слова так внезапно и так ярко откликаются мириадой шипов, впивающихся с обратной стороны кожи?

Каждый вздох – новый шип.

Я отхожу от Дафны, ничего больше не говоря. Ее пылающее лицо накрывает тень самодовольства, что становится финишем. Меня трясет от напряжения, и я хрущу шеей, давая понять авантюристке, что лучше бы ей поспешить в преисподнюю к своим сестрам.

Палмер поднимается в гостевую комнату, в которую я переселил ее из своей спальни, а сам достаю телефон и открываю диалог с Кортни. Большой палец застывает над кнопкой отправления, но так и не опускается на нее.

– Блять…

Я тяжело выдыхаю и швыряю телефон на диван.

Она сведет меня с ума, не иначе.

Глава 7

Дафна

Я влетаю в комнату и хлопаю дверью так сильно, что мог бы осыпаться высокий потолок в этом раздражающе шикарном доме. Таком же раздражающем, как и его хозяин.

Мне жарко. Мне холодно. Меня хватает ступор и также быстро отпускает. В моей голове крутится миллион мыслей, и я отчаянно пытаюсь остановить этот бешеный поток, шепотом убаюкивающий меня чудовищной правдой:

Хардман меня привлекает. Мое тело реагирует на него нездоровым, маниакальным образом, а разум играет роль суровой матушки из старейшего женского монастыря.

Что плохого во влечении? Правильно, ничего. Но почему влечение к Теодору Хардману кажется чем-то роковым, и потому его стоит держать под контролем?

Не знаю. Не понимаю. Плевать!

Я беру в руки телефон с треснувшим защитным стеклом и не сразу решаюсь набрать Питера.

Если быть до конца честной с собой, то я не хотела бы ни с кем сейчас разговаривать и оправдываться. Чувствую себя и без того униженной, а эти объяснения высосут из меня последние моральные силы.

– Какие люди, – голос Питера едко-сладкий, отчего я брезгливо морщусь.

– Что за тон?

– Тебя не устраивает мой тон, Дафна? Меня, например, тоже не устраивает, что ты подкинула нам такую свинью и ничего не объяснила.

– Перестань вести себя, как обиженка. Я тоже не в восторге от этой ситуации. И ничего! Варюсь и не ною.

Я кусаю щеку с обратной стороны, понимая, что мне бы очень хотелось этого – поныть. Уже не помню, когда в последний раз позволяла слезам размочить дорогостоящую тушь от Живанши. Зато помню, как приобрела ее и отметила это дело бутылочкой игристого.

– Ладно… – Элфорд вздыхает. – Что произошло?

– Ну, меня, можно сказать, перехватил Хардман. Если говорить подробней, то я теперь работаю на него.

– Я спрошу только одну вещь.

– Спрашивай.

– Ты знаешь, чем конкретно занимается Хардман? Я не просто так предупреждал тебя о нем.

– Я уже поняла это, – я закатываю глаза и подхожу к окну, отодвинув увесистую темно-зеленую штору. – Он мафиози, а они занимаются одним и тем же. Запугивают, ведут себя, как заносчивые засранцы, и меряются между кланами, у кого член подлиннее.

– Раз уж на то пошло, то у Хардмана член подлиннее любого другого мафиози, с которыми мы уже работали. Тебе не просто так удалось спастись в отеле.

– Ты знал все и даже не спросил, в порядке ли я?! – возмущенно взвизгиваю я.

Питер смеется в трубку.

– Ты всегда в порядке, Дафна. Я даже не переживаю на этот счет.

Грудную клетку в моменте сдавливает от… Обиды. От детской, глупой обиды.

– Продолжай, что там насчет Хардмана. Чем же он так отличается?

– Если те были показушниками, то он – тихушник. Его люди максимально уравновешены, как и он сам в большинстве случаев. Работают всегда тихо и… С изыском.

– С изыском?

– К нему обращаются в основном весьма представительные люди, но он не брезгует и сделками с отпетыми ублюдками. Если есть выгода для него – он берется за дело. Если выгоды нет, то он никогда не марает руки лишний раз. А еще огромную роль в его репутации играет то, как он вообще встал на место главы мафии. В их мире это… Табу.

Мой взгляд цепляется за две фигуры во дворе: Тед и Нейт стоят у бассейна и о чем-то напряженно разговаривают. Я прислоняюсь плечом к стене и слежу за каждым движением Хардмана, улавливаю каждый его отведенный в сторону мрачный взгляд. Вены переплетаются на его сильных руках паутинками; широкие плечи, обтянутые темно-синей поло, расправлены из-за идеально ровной, статной осанки. Слишком хорош.

– Ты здесь? – подает голос Элфорд, отчего я часто моргаю.

– Да, я здесь. Не думаю, что на его счет стоит беспокоиться. Я ведь тоже преследую свою выгоду, поэтому и согласилась работать на него.

– Деньги?

В этот пророческий момент Хардман хватает Нейта за шею и вытягивает руку вперед, заставляя своего помощника отступить на шаг. Леман по какой-то причине не сопротивляется, хотя мог бы. Мое сердце бешено колотится, но я не могу перестать смотреть на происходящее.

– Как и всегда.

– Дафна, будь благоразумна. Игра может и не стоить тех свеч.

– Я перезвоню, Питер, – выдыхаю я и отключаюсь прежде, чем Элфорд намеревается продолжить.

Тед отпускает Лемана. Тот кивает и уходит. Хардман же, с минуту постояв на месте, разворачивается к дому и поднимает голову, вперив в меня леденящий душу, тусклый взгляд.

Возможно, Питер прав.

Игра может нет стоить свеч.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Мы не пересекались больше до самого «испытательного» приема. За это время я смогла успокоиться и начать вновь размеренно дышать. Я быстро свыклась с тем, что нахожусь под крышей мафиози, и вела себя почти как дома, пусть мне никто и не намекал на настолько теплое гостеприимство. Но мне и не требовалось для этого разрешение Хардмана, ведь я и ни о чем его не просила, а вот он меня – да.

Когда я возвращаюсь в комнату после душа, расслабленная и обернутая полотенцем, то обнаруживаю на кровати матовую коробку, и еще одну, обувную, рядом на полу.

Тед говорил, что сам выберет мне образ. Почему-то мне представляется глубокое декольте и неприлично обтягивающая бедра ткань, однако, мои предположения рассеиваются, как только я снимаю крышку.

Коричневый шелк. Тонкие бретели. Мерцающие туфли с острым носом и такой же переливающейся застежкой на щиколотке. И ничего вульгарного.

Я изумленно выдыхаю и улыбаюсь, добавляя карме Хардмана недурной плюс.

Меня слишком легко купить. Да я и не против, если меня покупают подобной красотой!

Через час я уже полностью во всеоружии. Волосы собраны в кудрявый пучок с ниспадающими на лицо и плечи редкими прядями, лицу еще большую свежесть придают румяна и бежевый блеск для губ.

Я наслаждаюсь своим отражением в зеркале до тех пор, пока дверь не открывается и не входит Нейт. Он бегло оглядывает меня и озорно ухмыляется.

– Тед ждет на улице.

– А сам он почему не поднялся?

– Попробуй поинтересоваться у него лично, – Леман галантно подставляет мне локоть, когда мы оказываемся у лестницы, и я принимаю поддержку. – Выглядишь очень недурно.

– Так себе комплимент, – нервно усмехаюсь я, аккуратно ступая по порожкам. – Ты всегда беспрекословно выполняешь его приказы?

– Почему ты вдруг спрашиваешь об этом? – удивляется Нейт.

– Просто интересно, почему люди решаются вступить в мафию.

– А почему ты решила начать воровать?

Я спотыкаюсь. Нейт придерживает меня, но вместо благодарности я удостаиваю его испепеляющим взглядом, как если бы именно он толкнул меня.

– Я не…

– Воруешь, – мягко заканчивает Леман. – Я не осуждаю, а утверждаю. Кто мы такие, чтобы судить других?

Он говорит так глубоко, что я начинаю невольно ощущать трепыхания совести, из-за чего все же решаю поблагодарить его.

– Спасибо.

– Мелочи. Постарайся не довести Теда до белой горячки.

– Ничего не обещаю, – смеюсь я.

Легкость покидает мое тело, как только мы подходим к черному спорткару, у которого стоит…

Дьявол.

Хардман внимательно наблюдает за нами, докуривая сигарету. На нем белая рубашка и классическая темная жилетка в едва заметную полоску. Ноги с идеальной посадкой облегают черные брюки. Немного вьющиеся каштановые волосы едва заметно игриво колышутся на ветру.

Он весь вылизан до той же степени, что и начищенные туфли, отбрасывающие в свете фонарей блики.

– Может ты поедешь вместо меня? – усмехается Тед, отщелкивая указательным пальцем окурок. – Твое общество, видимо, ей нравится куда больше.

– Просто у кого-то манер будет побольше, – язвлю я и со вздернутым подбородком прохожу мимо Хардмана, специально задев его плечом.

Я усаживаюсь в машину и бережно закрываю за собой дверь роскошного авто. Оно не должно страдать из-за людского бешенства.

По лицу Лемана хорошо видно, с каким трудом ему удается сдержать смех. Тед коротким жестом машет ему и садится на место водителя.

Мы едем в тишине. Хардман в расслабленной позе ведет машину. Порой я искоса поглядываю на него, ожидая хоть каких-нибудь первых шагов, однако, ничего не происходит. Тяжесть тягучей лавой растекается по моим венам.

Тед увеличивает скорость. Не сразу – постепенно. Я перевожу взгляд попеременно с него на спидометр, и замечаю на его лице тень кривой ухмылки.

– Меня не напугать подобным.

– Даже не собирался.

Мы останавливаемся у трехэтажного дома, освещаемого со всех сторон теплым светом. Люди в вечерних нарядах, с белозубыми улыбками стекаются ко входу. Я заглядываюсь, даже не заметив, что Хардман уже успел нацепить пиджак и теперь открывает передо мной дверь. Он протягивает мне руку, и я смотрю на нее, как на космический артефакт.

– Давай, Палмер. Моя рука не кусается.

Закатив глаза, я касаюсь его теплой ладони, и Тед чуть дергает меня вперед. Я оказываюсь прижатой к его твердому телу и удивленно выдыхаю в лукаво изогнутые губы напротив.

Поняв, что он подтрунивает надо мной, я дергаю головой и возвращаю себе руку, после чего направляюсь по вымощенной камнем дорожке в дом.

Вечер обещает быть напряженным.

Глава 8

Тед

С выбором наряда для Дафны я не прогадал, за что теперь расплачиваюсь сгорающими нервными окончаниями. Не помогает ни алкоголь, ни тяжелые сигары, которые едва возможно в одного скурить до середины.

Я скурил полностью.

Палмер выделяется. Ее таинственный ореол манит, мужчины так и оборачиваются ей вслед, после чего одобрительно кивают и ухмыляются своим порочным мыслям. Но самое необычное то, что ей даже не приходится делать что-то особенное, чтобы ее шарм перекрывал всех остальных девушек в зале.

– Теодор, – ко мне подходит хозяин и центр мероприятия – Кристофер Кирк, и мы обмениваемся рукопожатием. – Рад видеть. Как продвигаются дела?

– Взаимно, Крис, – киваю я, грея в руке стакан с джином, вторую отправив в карман. – Все идет своим чередом. Подозреваю, вопрос неспроста.

Кирк заходится громким смехом, похлопав меня по плечу.

В отличие от Бейтса, Кристофер имел жесткий нрав и никогда не любил тешить свое эго второсортными играми. В пищевой цепочке он находился ступенью выше.

Я же вовсе не входил в пищевую цепочку, но находился где-то очень близко.

– Мне нужно добыть кое-какую информацию о перевозке одного интересного мне груза. Я знаю, что никто не справится с этим лучше тебя. Возьмешься?

– Ты же знаешь, что все зависит от цены вопроса.

– Не обижу.

У меня возникает одна неплохая, пусть и рисковая идея, и я устремляю взгляд в зал в поисках Дафны. Чертовка вовсю воркует с одним женатым магнатом, а, почувствовав на себе взгляд, поворачивает голову в мою сторону и хитро ухмыляется.

– Представлю тебе кое-кого, – бросаю я Кирку и направляюсь к Палмер.

Когда я оказываюсь рядом с ними, Дафна заметно напрягается и улыбается мужчине уже натянуто. Мне нравится то, как мое присутствие заставляет ее натянуться и приложить немалое усилие для того, чтобы не подать никакого виду.

– Я украду у вас эту очаровательную особу, – не извиняюсь, а утверждаю я, едва заметно улыбнувшись.

Палмер не сопротивляется, когда я кладу свою руку ей на талию и направляю в сторону Кристофера, которого уже втянули в другой разговор.

Слышу, как от моего прикосновения она втягивает воздух и на секунду прикрывает глаза. Я наклоняю голову к ее уху, чтобы прошептать пару слов, и мне в очередной раз кружит голову миндаль.

– Мы сейчас подойдем к человеку, который попросил меня взяться за одно дело, и за него он щедро отплатит. Я планирую поручить это тебе. Но только после того, как увижу, на что ты способна.

Она медленно поднимает ко мне лицо и смотрит укоризненно. Я не удерживаюсь – опускаю руку с талии на поясницу, и поглаживаю ее в качестве успокоения. Теперь в медных глазах плещется предостережение, на что я ухмыляюсь и задеваю носом мочку ее уха.

– Расслабься. Ты слишком напряжена.

– Катись в Ад, – шепчет Дафна, и я тихо смеюсь.

Хочу сказать, что мы отправимся туда вместе, но Кирк замечает рядом со мной Палмер и ожидающе засовывает руки в карманы брюк.

Она никого не оставляет равнодушным. Я не исключение.

Тогда меня захлестывает безумное желание сломать, нарушить, переписать правила, возведенные Дафной, и заставить ее подчиниться мне. Такая женщина…

Ею хочется обладать. Перед ней невозможно устоять. Ее хочется заставлять склонять голову, опускаться на колени, покорно заглядывать тебе в глаза и долго наслаждаться тем, как она добровольно отдается тебе, поступаясь с принципами.

При мысли об этом меня обдает жар.

Я самолично поджег фитиль.

– Дафна, – Палмер невинно опускает веки, представляясь Крису, и намеренно не спешит поднимать на него взгляд – выжидает, томит, издевается.

– Кристофер, – Кирк оставляет на тыльной стороне девичьей ладони поцелуй, и с по-настоящему восхищенной улыбкой выдыхает. – Твоя спутница поистине неотразима, Хардман.

Дафна будто ждет от меня подтверждения этих слов, но я лишь ухмыляюсь и делаю глоток.

Ее это задевает. Раздражает.

– Вы меня смущаете, Кристофер, – скромно улыбается Палмер. – Не хотите подышать воздухом? Мне немного жарко, по правде говоря.

– С удовольствием.

Кирк подставляет локоть. Дафна обвивает вокруг него свои тонкие, изящные руки, и перед тем, как уйти, оставляет мне след от запальчивого взгляда.

Я смотрю на то, как шоколадный шелк платья сексуально обтягивает ее ягодицы при каждом шаге, и залпом допиваю остатки джина.

– Тед! – звенит женский голос около меня, и в мою щеку без стеснения врезаются чьи-то губы. – Давно не виделись, красавчик.

Во мне не дергается ни один из механизмов, отвечающих за возбуждение, когда я сканирую тело вроде бы знакомой мне девушки, но имени вспомнить не могу. Удивительно и странно, потому как ее грудь третьего размера вот-вот покинет пределы корсета.

– Времени как-то нет, – равнодушно оправдываюсь я.

Брюнетка играючи кладет свою руку мне на грудь и строит кукольные глазки, жирно подведенные тушью, и нежно опускает ладонь ниже.

– Быть может… Сейчас найдется минуток, скажем, двадцать?

Мне хочется рассмеяться в смазливое личико и попросить быть прямолинейней.

Давай потрахаемся, Тед. К чему это все?

– Нет настроения.

– Настроение можно создать, в чем я могу с удовольствием помочь…

В момент, когда женская рука оказывается у ремня, в дверном проеме я замечаю проскользнувший в коридоре силуэт Палмер.

– В другой раз, – я скидываю с себя руку брюнетки и спешно покидаю зал.

Я обнаруживаю Дафну в первой же гостевой комнате. В ночной полутьме, в переливающейся атласной материи, так идеально подчеркивающей жгучую внешность и медовый оттенок глаз.

– Палмер? – настороженно зову я, тихо прикрыв за собой дверь.

Она не отвечает, стоя у окна, но ее передергивает от моего голоса. Ее плечи поднимаются и опускаются в такт тяжелому дыханию. Я напрягаюсь.

– Что с тобой?

Дафна оборачивается.

Пусть и мысленно, но я охуенно больно падаю перед ней на колени. Как перед божеством. Раскрасневшимся, отчего-то запыханным божеством с блестящими, горящими глазами.

В ее руках я замечаю сверкающий серебром ремешок часов и столбенею.

– Это часы Кирка?

Она сглатывает.

– Впечатляет.

– Хардман…

Ее выдох – и меня раздирает на куски. Член в штанах напрягается.

– Так вот, в чем дело… – растягиваю я и медленно подхожу к Палмер.

Она отступает – я следом, пока она не оказывается у стены. Моя рука тут же ложится на девичье бедро. Я нетерпеливо комкаю нежную ткань и задираю подол платья, срывая с мерцающих от блеска губ судорожный выдох.

Дафна не отталкивает меня. Смотрит томно, из-под трепещущих ресниц, и пусть она ниже, но взгляд вновь свысока, вожделенный и сковывающий.

Еще ни одна женщина не позволяла себе так смотреть на меня. Я не позволял.

Я прижимаюсь к Палмер бесчестно близко и кончиками пальцев медленно, дразня, исследую разгоряченную кожу внутренней стороны ее бедра. Мой организм взвинчен от нахлынувшего желания, но точка невозврата ставится тогда, когда я едва весомо касаюсь влажной ткани ее нижнего белья.

У меня сносит крышу. Я не чувствую ни грамма сопротивления, обхватив Дафну за талию и усадив на стоявшую рядом тумбу, и кривлю губы в лукавой улыбке от открывшейся, восхитительной картины: коричневая материя скомкана на животе; ноги в изящных туфлях, купленных лично мной, вызывающе раздвинуты.

Выдержки не хватает. Я вжимаюсь в Палмер окаменевшим членом, обтянутым плотной тканью брюк. Моя рука ложится ей на шею, губы оказываются в жалких миллиметрах от ее.

Я хочу ее поцеловать. Я хочу ее почувствовать. Хочу овладеть прямо здесь и сейчас, грубо и жарко, громко и несдержанно, наплевав на то, что в любой момент кто-то мог ворваться в эту комнату.

Но вместо этого я отодвигаю в сторону ткань черных трусиков Дафны и подушечкой указательного пальца провожу по пламенной плоти. Она такая мокрая, что у меня начинает кружиться голова от представления, как охуенно приятно было бы оказаться внутри нее.

– Палмер, – хрипло шепчу я, сжимая тонкую шею. – Посмотри мне в глаза.

Она лихорадочно дышит и мотает головой.

Это так на нее похоже.

Я ухмыляюсь. Надавливаю на комочек нервов и медленно двигаю уже средним пальцем по кругу. Дафна тихо стонет и закусывает нижнюю губу.

– Давай, очаровательная воровка, – повторяю сипло, продолжая сладостную пытку. – Посмотри на того, кто тебя ублажает.

Она резко кладет руки мне на плечи и сжимает пиджак, опустив голову.

Палмер бьет мелкая дрожь. Ее бедра в желании получить ошеломительную разрядку ерзают навстречу моей руке. Меня убивает осознание, что я хочу дать ей желаемое, проигнорировав собственную изнывающую эрекцию.

Джентльмен недорезанный.

– Хардман…

– Попроси, – требую я и замедляюсь в ожидании.

– Никогда, – выдыхает Палмер и наконец поднимает на меня глаза.

– Упрямая…

Я низко рычу и припечатываю ее к стене. Непокорная, выводящая меня из себя чертовка, возбужденная до безобразного хлюпа смазки при каждом движении пальцами меж сочных девичьих бедер. Как я могу оставить ее в таком состоянии?

Ведь это из-за меня.

– Кончай, Палмер, – я довольно улыбаюсь.

Ноги Дафны разъезжаются еще сильнее. Она в моменте выгибается и впивается в мое запястье острыми ноготками, не позволив остановиться, но я лишь ускоряюсь, подталкивая ее к самому краю порочной бездны.

С которой она вдруг срывается. Кончает так.... Черт, она кончает так красиво, закрыв рот тыльной стороной ладони, чтобы никто ее не услышал, что я и сам чуть было не делаю этого.

– И снова не благодари, – ухмыляюсь я, нежно проведя по ее бедру в последний раз прежде, чем отстраниться.

По взгляду Палмер заметно, как дымка наваждения рассеивается и доходит осознание произошедшего. Кажется, что для нее это конец света, судя по тому, как она соскакивает с тумбы и нервно одергивает платье, одарив меня при этом враждебным взглядом.

– Иного я и не ожидал, – хмыкаю я и разворачиваюсь к двери. – Часы Кирку вернешь.

Я выхожу из комнаты и, сделав несколько шагов по коридору, останавливаюсь. Сначала меня пробирает на смех, ведь я только что позволил воспользоваться собой какой-то авантюристке-самоучке, а потом в груди образуется неприятная, звенящая тяжесть.

Глава 9

Дафна

Дура. Полная идиотка. Ненормальная!

Я еле прихожу в себя и возвращаюсь в зал, сжимая в руках часы Кристофера. Мысленно осыпаю себя всевозможными ругательствами и мечтаю провалиться сквозь землю, лишь бы не пересекаться в ближайшее время с Хардманом, что невозможно.

Какое же безумие я совершила! Позволила ему… Это. Безрассудно наплевала на собственные предосторожности. Повелась на подскочивший после кражи вещицы Кирка адреналин, и первым делом в голове всплыл образ Теда. Дальше – туман.

Плоть между бедер все еще пульсирует после недавнего оргазма. Я стараюсь не вспоминать того, как умело двигались прохладные пальцы Хардмана, но, к ужасу, захожу лишь глубже – осознаю, что мне было чертовски приятно. И не было стыдно. Совершенно.