Читать онлайн Подружка невесты. Проклятие босса

От автора

Книга запланирована как самостоятельное произведение, его можно читать обособленно от других… НО!

Есть история – “Муж подруги. Необычная услуга”, рассказанная от лица девушки-героини. А ЭТА история, рассказанная от лица главного героя.

События в книгах почти не будут пересекаться. Точнее будут, но то, что в одной упоминается вскользь, в другой будут подробности и тд.

1

– Я слышал твои поздравления, пап. И да, я в порядке…

Точнее, был в порядке, пока отец не позвонил и не ошарашил новостью о том, как они с матерью решили поздравить меня с днем рождения. Да уж! Они настоящие мастера испортить любое событие и расшатать любое душевное равновесие. Даже мое.

Я ускорил шаг, плотнее кутаясь в пальто. Осенний ветер пронизывал насквозь, но внутренний жар злости был куда сильнее.

– Держи себя в руках, Дмитрий, – звучали знакомые слова отца.

– Да, я помню. Слышу это с пеленок. Знаешь, пап, я, кажется, только этим и занимаюсь всю свою жизнь – держу себя в руках.

Перед глазами проносились лица прохожих, спешащих по своим делам. У всех – свои заботы. А у меня – отец с его вечными наставлениями.

– Вдох-выдох, все дела… – напоминал отец. – Ты пользуешься дыхательным упражнением?

– Серьезно? Я этой мантрой лет десять не пользовался, пап. Я себя контролирую.

И пусть внутри бушует Везувий, снаружи я айсберг. Это мой фирменный стиль.

Я остановился у светофора, глядя, как машины проносятся мимо. В голове пульсировало. Сегодня был без руля. Пару дней назад какая-то девчонка стерла полбока моего внедорожника и скрылась с места ДТП. Отдал своего красавца на покраску.

– Как тебе наш с матерью подарок?

– Очень мило. Погасили долг Лизы. Теперь она, наверное, решит, что я… что я к этому причастен.

Моя однокурсница и подруга Лиза. Мы пошли по одному пути. Я открыл издательство, а она – свое, которое недавно столкнулось с финансовыми трудностями. Я знал, что она справится с ними самостоятельно.

Но вот родители решили посодействовать.

Она и так от меня на учебе не отходила! Спасибо огромное.

– Может, тебе пора присмотреться к Лизе? – заговорила на фоне мама.

– Мам, мне тридцать, а не пятнадцать.

В голове зрел бунт. Хотелось кричать, ломать все вокруг. Но нельзя. Держать себя в руках, Дмитрий. Держать себя в руках.

– Ты же знаешь, как важен статус женатого человека в бизнесе? – напомнил отец.

Я зашел в вестибюль офисного здания, краем глаза отметив свое отражение в стеклянной двери. Холодный, отстраненный взгляд. Ни намека на бурю внутри.

– Я почти в офисе, спасибо за поздравления, пап, мам. Я побежал. Пока.

Сбросил вызов, не дослушав остальные напутствия от матери. В ушах звенело.

Подошел к лифту, нажал кнопку вызова. Нужно успокоиться. Дышать ровно. Вдох-выдох. До лампочки эта мантра.

Может, рвануть в Питер после работы? Позвонить брату. Сегодня наш день рождения. Он бы точно понял… Близнецы, как-никак.

С ним хоть можно расслабиться, не играть в эти дурацкие игры. Просто поговорить по душам. Он очень тонко чувствует людей. Очень нужное качество, когда… не совсем честен с законом.

Да, мой братец – мой полный антипод. Но я все равно его уважал и любил.

Двери лифта открылись. Я вошел, нажал кнопку своего этажа. Внутри лифта эхом отдавались голоса людей. Каждая секунда – как удар по нервам.

Увидел входящий от Лизы. Вдох-выдох.

Офигенное начало дня рождения, ничего не скажешь!

***

Офис встретил меня тишиной.

До начала рабочего дня оставалось полчаса.

Я всегда приходил первым и уходил последним. В этом царстве книг и черновиков я чувствовал себя как дома.

В планах было несколько звонков, которые я хотел совершить в спокойной обстановке.

И то, что я увидел, войдя в свой кабинет, никак не входило в мои утренние планы…

На моем столе, животом вниз и попой кверху, копошилась… девушка.

Она явно что-то искала, тянулась куда-то за проводами, издавая при этом кряхтящие и сопящие звуки.

Но меня заинтересовало другое… выставленное прямо напоказ.

Обтянутая узким кожаным платьем, которое сидело на ней, как вторая кожа. Коричневый цвет этого наряда лишь подчеркивал аппетитные формы. Юбка предательски задралась, обнажая кружевные трусики в тон.

Боже мой… Эта попа была идеальной. Круглая, упругая, с плавными изгибами.

Хотелось подойти, коснуться ее, почувствовать тепло кожи под рукой. Представить, как она выгибается еще сильнее… Оставить ее вот так, на столе, в этой соблазнительной позе и…

Черт!

Я резко встряхнул головой.

Что я творю? Где я? Я – владелец издательства! А не какой-нибудь похотливый студент!

"Держи себя в руках, Дмитрий! Вдох-выдох…"– мантры хаотично замелькали в голове. И ни одна из них не работала.

Обычная женская попа. Что такого? Хотя нет… Не просто обычная – идеальная. Именно такая, как я люблю.

Дрожащими руками поправил галстук, который вдруг показался мне удавкой. Нужно взять себя в руки. Нельзя поддаваться… эээ… искушениям.

Я откашлялся.

Должно быть, слишком громко, потому что девушка подпрыгнула и с визгом выпрямилась. Повернулась ко мне лицом.

И вот тут я понял, что все мои мантры бесполезны. Бесполезны, как зонтик в пустыне. Потому что передо мной стояла… невероятная красавица!

Вместо умиротворения в голове царила полная неразбериха.

"Спокойствие, только спокойствие…"– тщетно пытался я убедить себя. Все равно, что уговаривать ядерный реактор не взрываться.

И тогда… Я начал медитировать.

Впервые за десять лет.

2

Ее щеки пылали, глаза округлились от испуга. Она судорожно поправляла платье, пытаясь вернуть ему пристойный вид.

Черт бы меня побрал!

Злость клокотала внутри, направленная на самого себя.

"Держи себя в руках, Дмитрий, держи себя в руках!"– вопил внутренний голос, но все было тщетно.

Сердце колотилось, как бешеный барабанщик, во рту пересохло, а то, что творилось ниже пояса при воспоминании о ее аппетитных формах, вообще не поддавалось никакому логическому объяснению.

Я, черт побери, владелец издательства, а не школьник-переросток, которому впервые показали картинку из "Плейбоя"! Что за бред творится?!

– Кто вы такая?! – выдал я.

Прозвучало слишком строго, хмуро и даже громко. Так, что девушка вздрогнула. Господи, ну почему все именно так?

Ее глаза, и без того прекрасные, сейчас стали огромными, испуганными озерами. Длинные ресницы затрепетали, а по нежной коже шеи расползлись красные пятна. Бедняжка.

Хотя, какое мне дело…

– Я… я… Дмитрий Сергеевич, я новенькая… С-Сапрыкина Э-э-эля. Я просто… хотела подключить новый роутер. Кабели… они… – Ее голос дрожал, она запнулась. Рот открылся и закрылся, как у рыбы, выброшенной на берег.

Внезапно, я представил этот рот, в немом крике наслаждения, когда я вхожу в нее. Или во время приближения к пику…

Ммм…

Я моргнул, отгоняя эти безумные фантазии.

Снова злость. Злость на себя. За слабость. За то, что позволяю себе… подобное. Я, черт возьми, серьезный бизнесмен, сейчас веду себя как подросток, у которого гормоны бьют ключом.

Собрался. Вдох-выдох. Надо говорить сдержанно. Спокойно.

– Это мой кабинет, – попытался я произнести ровным тоном, но вышло лишь хриплое рычание, голос предательски сел от возбуждения. – И впредь попрошу вас не входить в него без моего ведома. А лучше вообще не…

Я осекся. Понимая, что говорю еще злее, чем прежде. Рычу, а не говорю. Сжал кулаки. Медленно посчитал до десяти. Нет, не помогает. Ни черта не помогает.

А она заметила мои сжатые кулаки. И еще больше испугалась. Хрупкая фигурка съежилась, как будто она пыталась стать невидимой. Глаза наполнились слезами. Она смотрела на меня, как заяц на удава.

Черт! Что я наделал?!

– П…простите, – прошептала она. Голос едва слышен. – Я думала, это будет сюрприз. М-мы с ребятами из техотдела скинулись в–вам на подарок и… Чтобы у вас все работало, когда вы придете и… П-простите.

Я молчал.

Ощущал себя полным идиотом, монстром, который пугает невинное создание.

Вот кем я был, глядя, как эта девушка, съежившись, почти бегом покинула мой кабинет.

Да что со мной, вашу мать, не так?! С каких это пор я не способен контролировать свои инстинкты?

Срываться на невинной девчонке, которая просто хотела сделать мне приятное…

Да, она появилась совершенно неожиданно, в позе, мягко говоря, провокационной, и произвела эффект цунами… в моих штанах. Но это не оправдание! Это моя вина. Я должен был держать себя в руках. Я должен был… Да что толку сейчас об этом говорить?

Нужно извиниться. Это минимум, что я могу и должен сделать.

Вышел из кабинета, но ее нигде не было.

Словно растворилась в воздухе. Словно не было никакой незнакомки, с ее испуганными глазами и соблазнительной фигуркой. Словно все это было странным сном.

Вскоре пришли сотрудники, офис зашумел, как улей.

До самого вечера я не вылезал из своего кабинета, погрузившись в бесконечную череду отчетов, звонков и переговоров. Мы разработали новое приложение для авторов самиздата и тестировали его весь день.

Но даже в этом хаосе я не мог забыть девушку, которую так сегодня напугал.

Отметил про себя, что интернет и правда стал работать быстрее, намного быстрее.

И кабели, которые вечно висели запутанными змеями у меня под столом, теперь аккуратно смотаны и подписаны стикерами. Тут же подумал о девушке. И снова почувствовал укол вины.

Взял телефон, покрутил в руках и открыл приложение по доставке цветов. Девушки ведь их любят. Выбрал самый нежный розовый букет, как её щеки, залитые румянцем.

Попросил написать слова извинений на открытке и поблагодарить за приятный сюрприз. Не стал подписывать, надеясь позже подойти и лично попросить прощения за свое поведение.

– Дмитрий Сергеевич? – Зоя, моя помощница и самый незаменимый сотрудник, постучала и заглянула в кабинет. – Там… В общем, там ребята хотели бы поздравить вас. С днем рождения.

Ах, да, я и забыл совсем! Прекрасная пятая точка новенькой сотрудницы совсем лишила меня мозгов. Хорошо же меня вмазало от вида “подарочка” на столе. Я не только мантры забыл, но и то, что мне сегодня тридцать.

Усмехнулся про себя, встал и устало потер переносицу.

– Спасибо, Зоя, можешь, пожалуйста, заказать… Я не знаю… К чаю… Что там, торты или…

– Всё уже сделала, Дмитрий Сергеевич, всё давно заказала, – зашептала моя помощница с каким-то заговорщицким видом. – Пойдемте, ребята вам сюрприз приготовили. Только притворитесь, что удивлены. И не забудьте речь толкнуть.

– Серьезно? – я поправил галстук, чтоб было чуть свободней дышать. Ну надо же… Я и не думал, что мои сотрудники вообще знают об этом дне. – Зоя, напомните мне завтра о прибавке вам к зарплате.

– Дмитрий Сергеевич, "спасибо"было бы достаточно, – смутилась Зоя, но тут же поправилась: – Но, конечно же, не откажусь!

Вышел в зал, где собрались все сотрудники с плакатом, с колпаками и одновременно заорали “С днем рождения!” и в меня полетели конфетти, мишура и какие-то блестяшки, как на гребанную новогоднюю елку.

Сделал себе мысленную пометку выяснить, отчего я чувствую себя максимально глупо в такие моменты?

Пришлось держать лицо. Не расстраивать же людей, которые явно старались.

Принял поздравления, произнес какую-то банальную речь, принял какие-то подарки, кто-то даже спел фальшивящий "Happy Birthday", а какой-то креативщик нарисовал мой шарж. Получилось очень похоже, особенно учитывая мою склонность к молчаливому созерцанию. Каменный истукан с острова Пасхи – вот мое второе амплуа.

Но сквозь этот балаган я незаметно искал взглядом Сапрыкину.

Нашел. Стояла там же, в компании технарей, прижавшись к стене, как мышка. Поймав мой взгляд, тут же отвернулась. Испуганная. Раненая. Будто я – чудовище, а не владелец компании.

После того как я выслушал все поздравления и заверения в вечной преданности, заметил, как в офис незаметно зашел курьер, нашел мою серую мышку и вручил ей цветы, которые я заказал в качестве извинений.

Ну и хорошо, выдохнул про себя. Пусть знает, что я сожалею о своем скотском поведении.

Девушка смущенно приняла огромный букет роз, прочла открытку. И, даже не взглянув в мою сторону, начала кому-то звонить.

Что-то здесь не так. Чувствовал это нутром.

Нетерпеливо дождавшись, пока все сотрудники выразят свою признательность, я отметил про себя, что сколотил отличную команду. Надо бы устроить какое-нибудь мероприятие, вроде тимбилдинга, чтобы отблагодарить их за преданность.

И конечно, чтобы была возможность познакомиться с красавицей Сапрыкиной поближе. Ее скромность и робость завораживала.

И вот, когда я уже решился подойти к ней, откуда ни возьмись выскочил какой-то юный сопляк.

Как он вообще попал в офис? Явно не сотрудник. Надо бы запретить проход сюда посторонним. Кроме курьеров, разумеется.

Сапрыкина бросилась ему на шею.

– Спасибо за букет, любимый! Но не стоило! Я на тебя совсем не обиделась!

– Я ж от чистого сердца, – ответил он. Сопляк. А еще и лжец. Он не признался, что не имеет отношения к букету.

– Я же все понимаю, что маму нужно было отвезти в поликлинику. Здоровье родных важнее. Подумаешь, я доехала на такси.

Сопляк огляделся и спросил:

– Не хочешь уйти?

Девушка бросила на меня короткий, настороженный взгляд и быстро собрала вещи.

– О, с большим удовольствием!

И ушла. Прошла мимо, не удостоив меня и взглядом. Ушла с букетом, из которого выпала открытка. Моя открытка.

Подошел, поднял.

Просмотрел текст: "Извини. Я не хотел тебя обидеть". И всё. Ни слова о благодарностях за приятный сюрприз. И вообще никакого намека на то, что этот довольно не дешевый букет вряд ли мог себе позволить студент в поношенных джинсах.

Усмехнулся сам себе под нос и смял открытку в руке.

Надо бы пообщаться со службой доставки… Что за, мать вашу, вольности с подписью?

Хотя это уже не исправит главного.

Поздравляю, Дима! Ты только что купил этому неудачнику как минимум поцелуй от красивой девушки. В качестве благодарности, разумеется.

Твою ж мать.

3

Вышел из такси у входа в ресторан "Ла Фамилия"и окинул взглядом его вывеску, словно видел впервые.

Хотя, учитывая, сколько времени я здесь провел, это было практически невозможно. Заведение принадлежало Джанфранко, моему крестному отцу.

Уникальный человек. Итальянец, оказавшийся в России волею судьбы. Он в свое время помог отцу с его делом, а отец в благодарность легализовал его небольшой бизнес – два ресторана в центре города.

Завязалась дружба, переросшая в нечто большее. Когда мы с братом родились, вопросов о том, кто станет крестным одному из нас, не возникало. Джанфранко стал для меня вторым отцом. Строгим, но справедливым.

Открыв дверь, я сразу почувствовал знакомый запах: чеснок, базилик, оливковое масло и… что-то еще, неуловимо итальянское.

Джанфранко всегда говорил, что в его ресторане пахнет "amore"– любовью. Возможно, он был прав. Сюда хочется приводить только ту единственную.

Пока я приходил сюда один.

Меня встретил метрдотель, Франческо. Увидев меня, он расплылся в улыбке. Он проводил меня к столику в дальнем углу зала.

И тут меня ждал сюрприз.

За столом сидел Роман. Мой брат-близнец. Прилетел из Питера. Попивал красное сухое, его неизменный любимый напиток.

Я непроизвольно улыбнулся. Рома. Всегда непредсказуемый.

Брат поднялся, навстречу. Обнялись. Крепко. Давно не виделись.

– Ну, с днюхой, братан! – сказал Роман, отстраняясь.

– Спасибо, тебя тоже, – ответил я, улыбаясь. – А ты как здесь оказался?

– Сюрприз! Решил навестить старину, – пожал плечами Роман. – Не мог же я пропустить наш очередной день рождения? Родились вместе, праздновать тоже надо вместе.

Джанфранко, радостный, что "его мальчишки"пришли к нему, угощал нас весь вечер.

Рассказывал истории из детства, смешные случаи из жизни, подкалывал нас, как умел только он. Позже к нам присоединился сам. Посидел с нами за столиком, вина попил.

А потом отправился на кухню – готовить нам стейки.

Когда крестный ушел, я повернулся к брату.

– Я очень рад тебя видеть, – искренне сказал я.

Роман усмехнулся.

– Я тоже, братан. Хотя, по правде говоря, я просто свалил из Питера. Терпеть не могу, когда меня поздравляют. Чувствую себя максимально по-уебански.

Я хмыкнул:

– Знакомо. Мои сотрудники сегоднямне даже шарж нарисовали.

– Сочувствую, брат. Спасибо предкам, постарались слепить из нас эмоциональных инвалидов, – Роман кивнул на меня.

Мы грустно переглянулись. Чокнулись бокалами.

– За нас, – произнес Роман.

– За нас, – повторил я. И сделал глоток.

Роман пригубил вино и, внимательно посмотрев на меня, спросил:

– Чего такой кислый? День рождения ведь.

Я вздохнул. Брат, как всегда, проницателен. Я решил выложить все, как есть. Брату можно доверять.

– Да так… Сегодня одну девчонку обидел. Не хотел, конечно, но получилось… как всегда.

На лице Романа расплылась хитрющая улыбка. Знал он, что меня может выбить из колеи.

– Женщины! Всегда все дело в них. Ну и как? Хорошенькая хоть?

Я невольно вспомнил ее. Как она выглядела на фоне моего рабочего стола, в этом обтягивающем кожаном платье… Как среагировал на нее мой внутренний пещерный человек. Улыбнулся про себя.

– Не то слово, – признался я. – Но, к сожалению, занята. Встречается с каким-то… недоумком.

Роман пожал плечами.

– Отбей.

Я посмотрел на него, как на идиота.

– Ты чего несешь?

– А чего? Ты ж сам сказал, что он недоумок. Если девчонка хорошая, нафиг ей недоумок? Пусть достанется достойному. Тем более, брату на день рождение. Это был бы отличный подарок.

Достойному…

Я вдруг почувствовал, как на меня накатывает какая-то тоска. Вспомнилось детство. Мы с Ромой. Вечно проблемные. Вечно гиперактивные. Вечно "не такие как все".

Нас таскали по всевозможным специалистам, способным помочь братьям справляться с "поведенческим расстройством". СДВГ. Дисплей эмоций. Как только не называли нашу неспособность управлять своими эмоциями.

К кому только нас не водили. Психологи, психотерапевты, педагоги, неврологи… Все детство и юность потрачены на то, чтобы сделать из нас "нормальных". Как говорили родители.

Только ничего не помогало. Мы продолжали взрываться по пустякам, устраивать истерики, чудить и вытворять всякую хрень.

Родители изматывались, срывались на нас, а потом плакали ночами, чувствуя себя виноватыми. Замкнутый круг.

И только Джанфранко сделал для нас куда больше, чем гиперопека родителей и все психотерапевты вместе взятые.

Он просто любил нас. Безусловно. Принимал нас такими, какие мы есть. Со всеми нашими тараканами и заскоками. Оказалось, что это все, что нам было нужно. Просто любовь. Просто принятие.

Я тяжело вздохнул.

– Знаешь, Ром… Все это сложно. Не хочу я никого отбивать. Хоть и недоумков не люблю.

Роман внимательно посмотрел на меня.

– Думаешь, что все испортишь? – констатировал он.

– Возможно, – согласился я. – Боюсь снова ее обидеть. И как всегда… облажаться.

Роман ничего не ответил. Он просто налил мне еще один бокал. И искренне посмотрел.

– Хорошие девочки не для нас, – он поднял бокал и расплылся в улыбке. – Тогда давай покончим с ужином и поедем за плохими.

Девочек он любил. Наверное, даже больше, чем свои драгоценные стекляшки. Хотя… это не точно.

Я согласился поехать за компанию с Романом, больше из чувства долга, чем из желания развлечься.

Настроения снимать девочек не было абсолютно. Роман, конечно, был другого мнения и веселился от души.

Стоило нам переступить порог этого пафосного клуба, как он превратился в охотника.

Тех, кого брат приводил к нам в ло́жу, как назло особенно сильно вешались на меня.

Танцевали зазывающе, щебетали на ухо всякую ерунду. Говорили, что обожают серьезных, хмурых мужчин. Что во мне есть какая-то загадка, которую им непременно хочется разгадать.

Бред! Полный бред. Я просто не умел фальшиво улыбаться и подстраиваться под чужие ожидания.

Уже собирался свалить, сославшись на головную боль. Но тут присмотрелся к одной из них. Знакомое лицо. Где-то я ее видел…

В голове, как вспышка, возникла картина: стертый бок моей машины, испуганные глаза и виноватая улыбка.

– Эй! Ты же та самая нарушительница, из-за которой моя машина сейчас на покраске! – выпалил я, не в силах сдержать раздражение.

Она ничуть не смутилась. Наоборот. Самодовольно улыбнулась, села ко мне на колени и прошептала на ухо:

– Тогда… накажи меня.

Как я добрался домой, не помню. Все было как в тумане. Звуки, запахи, прикосновения…

Ночь с нарушительницей прошла более чем хорошо. Даже отлично. Страсть, безумие, полное отсутствие тормозов. Она была как огонь. Жгла, обжигала, не давала ни секунды покоя.

Утром она осталась. Приготовил кофе, мы мило поболтали о всякой ерунде.

Потом повторили раунд.

После чего она засобиралась на работу. Остановилась в дверях, оставила свой номер телефона на столике.

– Позвони, – сказала она, подмигнув. – Буду ждать.

И ушла. Симпатичная. Чертовски симпатичная. И бесстыжая.

Я сидел на диване, пытаясь прийти в себя после бурной ночи, когда из соседней гостевой комнаты вышел почти голый Роман, потирая красную щеку.

Из спальни пулей выскочила девушка, впопыхах одеваясь. Следом за ней – еще одна. Тоже не отличалась особой медлительностью.

Я слегка обалдел. Вот это у брата выдалась ночка!

Девушки быстро ретировались, не удостоив нас ни единым взглядом. Роман, устало почесывая живот, подошел к кофемашине.

– Верю что заслужил, но любопытно как именно, – прокомментировал я, не в силах сдержать смех.

Роман поморщился.

– Да так, херня, – он отмахнулся, словно от назойливой мухи. – Имена их перепутал, подумаешь…

– Это, по-твоему, херня? – я был, мягко говоря, удивлен.

– Когда ты соглашаешься ехать к мужику, ты принимаешь правила игры. Одна ночь, ничего серьезного. А все равно на что-то надеются… – ворчал Роман.

Я тяжело вздохнул.

– Стареешь, брата́н…

– Скорее становлюсь циничным.

– Нам надо жениться, чтоб всякой херней не страдать, – выдал я, скорее, не всерьез.

– Ага, все по твоему плану: в тридцать жена, в тридцать пять – ребенок? – поморщился брат. – Ты же в курсе, что так это не работает?

– Ты пропустил пункт с домом и деревом.

– Деревья ты как раз расходуешь на ура в своем издательстве! – поддел брат, смеясь. – А их сажать надо.

– Это тебя надо сажать, за твое отношение к женщинам.

– Я хотя бы не такой фрик, как ты, у меня пла́нера на собственные яйца нет и не будет.

– Тогда за них ухватится первая встречная, самая падкая на твои драгоценные камешки.

– А что в этом плохого? У нас будет хотя бы общий интерес.

– И детей назовете: алмаз и топаз.

– Да пошел ты!

Смеясь, мы разошлись по комнатам.

А через час я уже был в офисе. И почему-то подозрительно часто поглядывал в сторону рабочего стола нашей новенькой…

4

Рабочий день начался со звонка Лизы.

Она благодарила, щебетала что-то про лицензии, про то, как все удачно сложилось. В голосе – неприкрытая надежда, тон слегка кокетливый. Черт.

Потом она переключилась на поздравления с прошедшим. Ощущение, будто меня окунули в липкий сироп. Слишком сладко. Слишком приторно. И эта интонация… будто я специально подстроил всю эту историю с погашением долга по ее лицензиям. Боже.

– Спасибо за поздравление, Лиза, – попытался держать отстраненный тон. – Да уж, время летит. Уже тридцать…

Она снова завела разговор про то, какой я внимательный и отзывчивый. Намекала на что-то. Да, мои родители ее обожали. А я? А я устал от этой темы.

– Лиз, прости, пожалуйста, но давай начистоту. Я рад, что у тебя всё получилось. Но к этой истории с погашением твоего долга за лицензии я не имею абсолютно никакого отношения. Это всё мои родители. Ты же знаешь, как они к тебе относятся. Видимо, решили сделать тебе подарок. Это их инициатива, понимаешь? Я тут вообще ни при чем. Просто… Так совпало.

Было слышно, как в ее голосе немного угас энтузиазм. Хорошо. Хоть какой-то эффект.

Положив трубку, я закрыл глаза. Потер ладонью лоб, встал и подошел к окну, открывающему вид на весь офис.

Жалюзи в моем кабинете – гениальное изобретение. Эдакий односторонний фильтр реальности. Мои сотрудники не видят меня, а я вижу их всех. Как на ладони.

Сегодня мой взгляд выхватил Элю Сапрыкину.

Неделя, как она у нас стажер в техподдержке. Работа в основном с авторами самиздата, ответы-вопросы, мелкие технические неполадки… Не бог весть что, но она выкладывалась по полной.

И вот сейчас она что-то сосредоточенно печатала. Да как!

Сидела, чуть склонившись над монитором. Офисное платье идеально облегало фигуру, пиджак накинут на спинку стула. И этот шелковый шарф… элегантный акцент. Ее волосы собраны в высокий хвост, открывая изящную шею.

Господи, какая она красавица!

Сапрыкина… Эля… Что-то в ней есть… Это не просто красота, это какое-то внутреннее сияние и невероятная нежность.

Она то и дело закусывала нижнюю губу. А щеки! Пунцовые, словно ее только что поцеловали.

Или… пишет что-то неприличное?

Неужели эта юная невинность переписывается со своим сопляком с рабочего компьютера? И по-любому, речь идет о чем-то таком… личном, интимном.

Внутри вскипела странная смесь любопытства и раздражения.

Конечно, она имеет право на личную жизнь. Но… отвлекаться от работы? И почему меня это так задевает?

Какой-то импульс, совершенно не поддающийся логике, охватил меня целиком.

Вышел из кабинета. Тихо, чтобы не привлекать внимания. И пошел прямо к ней.

Что я делаю? О чем думаю?

Ей всего… двадцать два? А мне… уже тридцать. В голове пронеслись обрывки фраз, оправдания, попытки рационализировать мой безумный порыв. Но ноги упрямо несли меня вперед.

Она, увлеченная своим занятием, не заметила моего приближения. На экране – что-то длинное, явно не похожее на электронное письмо. Кажется, это… стихи? Нет, скорее проза. Что-то личное. Что-то очень личное.

Вдох-выдох, Дима.

Что я собираюсь сделать? Подглядеть? Это низко. Это отвратительно. Но я не мог остановиться.

Кажется, она увлечена этим текстом. Она полностью в этом. Её глаза блестели, в них было столько чувств…

Чертовски красивая! Я действительно готов был подойти. Просто посмотреть, что она пишет. Что так взволновало её.

Да. Осталось совсем немного. Еще один шаг. Ещё…

– Сапрыкина! – внезапно к девушке подкатила на кресле ее коллега. – Что ты там стро́чишь, пошли кофейку́ ба́хнем?

Эля, казалось, очнулась от транса. Она оглянулась, растерянно моргнула, как будто пытаясь сфокусировать зрение.

А я… Я замер. Осознал, как близко подошел. Слишком близко. Резко отступил на шаг, судорожно пытаясь придумать хоть какой-нибудь правдоподобный предлог.

Извиниться. Да, точно. Извиниться перед Сапрыкиной за свое вчерашнее поведение. За то, что наорал… нет, даже не наорал, а просто нарычал на нее.

Дежурное «простите, был не в духе»… И все. И забыть об этой ситуации, как о страшном сне.

Но не успел я собрать слова в связную фразу, как Эля закрыла что-то на компьютере. Слишком быстро. Словно прятала компромат. Подняла глаза и…

… увидела меня.

Боже… Взгляд испуганной лани. Глаза – два огромных блюдца, полные неподдельного страха. Мне даже показалось, что она побледнела.

А затем последовал этот совершенно невинный, казалось бы, жест. Непринужденное движение руки, поправляющее шелковый шарф на шее. И вот тут…

Тут меня словно окатило ледяной водой.

Темное пятно, похожее на… Засос.

Ее парень. Лжец. Тот самый, который соврал о букете.

Он решил обозначить свою территорию. Оставить на ее коже клеймо собственника. Чтобы всем было видно: “Мое. Не трогать”.

И теперь она, бедная, вынуждена неделю минимум скрывать это мерзкое доказательство его собственнических инстинктов, прятать под шарфом, под высоким воротником блузки…

Его послание. Мне. Тому, кто действительно подарил букет. Предупреждение. Чтобы даже не думал подходить.

Мерзкий. Лживый. Сопляк.

Во мне вдруг вскипела ярость. Не к Эле, разумеется. К нему. К этому самодовольному мальчишке, который считает, что имеет право так обращаться с женщиной. Врать, портить ее нежную кожу…

– …Дмитрий Сергеевич? Простите, вы что-то хотели? – прозвучал голос коллеги Сапрыкиной.

Я стоял, словно закипающий чайник. Еще секунда – и раздался бы свист, злой и пронзительный, как сам дьявол. Ярость душила, заплеталась узлом в горле, словно не давая выдохнуть.

Девушки, и без того напуганные, переглянулись. Они явно почувствовали, как от меня веет зло́бой, как воздух вокруг меня заряжен напряжением.

И, кажется, окончательно передумали не то что уйти пить кофе, а вообще рот открывать.

Обе они, и Эля, и ее подруга, казалось, вжались в свои кресла, стараясь стать невидимыми.

С трудом выдавил из себя:

– Ничего! Работайте! Не отвлекайтесь!

Я изо всех сил пытался сказать это нейтрально, профессионально, по-деловому…

Но не получилось.

Голос прозвучал резко, грубо, как будто меня смертельно взбесило то, что мои сотрудники хотят воспользоваться своим законным перерывом на кофе.

Как будто я – тиран, помешанный на контроле, и ненавижу любое проявление свободы и личной жизни в своем офисе.

Девушки уткнулись каждая в свой компьютер, пристыженные и, кажется, еще более испуганные. А я, чувствуя себя полным идиотом, резко развернулся и быстрым шагом вернулся в свой кабинет.

Блестяще извинился за свое поведение! Только еще хуже сделал! Идиот!

Я захлопнул за собой дверь. В висках стучало. Сердце колотилось как бешеное. Я чувствовал, как кровь приливает к лицу, как горит кожа.

И что со мной? Ревность? Злость? Раздражение? Все вместе?

Я просто хотел… Подсознательно хотел, чтобы она посмотрела на меня. Увидела меня. Не как начальника. Не как владельца издательства. А как… мужчину? Как просто человека, который искренне раскаивается в поступке.

Но вместо этого я напугал ее. Выставил себя полным кретином.

И теперь она, наверное, думает, что я… Что я помешанный. Тиран. Самовлюбленный деспот.

Я подошел к окну. Жалюзи по-прежнему были закрыты. Я видел их всех, а они не видели меня.

Куча испуганных офисных работников, старательно делающих вид, что они работают.

А за ними – я.

Властный, успешный, богатый… И абсолютно одинокий.

5

Вечером сорвался на встречу с юристами.

Им было удобнее работать в своем офисе. Мне же приходилось ездить через весь город. Нужно нанять штатных. Давно пора.

Роман названивал, гад. Видите ли, ему скучно! И он, конечно же, жаждет веселья.

А у меня настроения на пьяные выходы в бар или ночной клуб – ноль целых ноль десятых.

Просто хотел домой. Сесть в свое любимое кресло, вытянуть ноги и залипнуть в какой-нибудь дурацкий фильм.

Или, на худой конец, спуститься в зал на первом этаже – побить грушу, выпустить пар.

Встреча прошла на удивление быстро. Юристы, видимо, тоже хотели поскорее домой. Обсудили детали контрактов, подписали бумаги и, облегченно вздохнув, попрощались.

Вызвал такси. Уже начинал скучать по своему внедорожнику. Когда его уже, наконец, отдадут из этой чертовой покрасочной мастерской? Без колес чувствовал себя каким-то… ущербным.

Вспомнил "нарушительницу". С которой… ну, в общем, вчера было неплохо. Имя даже не отложилось в памяти. Но фигура – точеная, как у греческой статуи. И то, что она вытворяла… бесстыжая.

Куда я, черт побери, дел ее номер? Не перенес сразу в телефон, понадеялся на свою память… Дурак. Наверняка уборщица уже смахнула бумажку с полки вместе с пылью и прочим мусором.

Ну и ладно. Значит, не судьба. Не то чтобы я был фаталистом. Просто… Иногда обстоятельства складываются так, что сопротивляться бессмысленно.

Да и потом, стоит ли жалеть о мимолетных увлечениях? Вроде и не жалко, но в душе какая-то пустота. Будто упустил что-то важное. Но что?

В такси играла какая-то приторная попса. Водитель, судя по запаху, не чурался дешевого одеколона. И в салоне стоял стойкий аромат освежителя воздуха с запахом "морской бриз". Бррр. Скорее бы добраться до дома.

Роман пришел в восторг от тренировки вместе. Как в старые добрые времена, когда мы были сорви головами, вырывавшимися из под родительской опеки.

Вышли на маты, поколотили друг друга, пока в мышцах не возникла приятная, ноющая боль.

Он, конечно, чуть крупнее меня, и лупит не щадя. Но он слишком самоуверен и напорист. А я научился этим пользоваться. Умел держать себя в руках…

На этих мыслях я сам с себя усмехнулся.

Умел держать себя в руках! Ха! Где это умение было вчера и сегодня?

Брат заметил мою усмешку, взял перерыв, вынул капу и пошел попить воды.

Я пошел за ним, чувствуя, как мышцы приятно ноют после спарринга.

– Чего скалишься? – спросил Роман, прихлебывая воду из бутылки.

– Да так, – отмахнулся я. – Вчера помнишь, про девчонку рассказывал?

– Ту, что тачку твою подре́зала?

– Не-а, – отмахнулся я.

– Ты вроде про какую-то коллегу говорил.

– Точно. На работе, – кивнул я. – На которую наорал.

Я замолчал, пытаясь подобрать нужные слова.

– Я… Со мной такое впервые. Я не смог сдержать себя в руках, – признался я. – Меня жутко бесит, что я взрослый мужик, а веду себя как тупой подросток, у которого все мозги ниже пояса.

Пока я это говорил, злость снова начала подниматься во мне, как темная волна. Стиснул кулаки.

Роман смотрел на меня с хитрой мордой и ничего не сказал. Просто отпил еще глоток воды.

– Продолжим? – спросил он, прикрывая крышку бутылки.

Он пошел обратно на маты, занося капу ко рту. Я рванул за ним.

– Эй! Ты что, совсем ничего не хочешь сказать? Как-то прокомментировать?

Роман остановился, повернулся. Взгляд – стальной, непроницаемый.

– Все, что я хотел сказать – уже сказал. Отбей ее. Ты меня послал, – констатировал он. – Сегодня мой совет тот же, – пожал плечами Роман. – Ты меня снова пошлешь. Ты сказал, что злишься на себя, что ты придурок – ты прав. Ты придурок. Надевай капу и возвращайся на маты. Все, что я могу предложить – яростную драку, чтобы ты свою дурость выплеснул.

Я подергал плечами, разминая шею. В словах брата был резон. Безусловно, он прав. Как всегда.

Вставил капу и пошел на брата в полную силу. Зная, что сейчас он не даст мне спуску. Зная, что он будет бить жестко и безжалостно. И поделом. Я это заслужил.

Первый удар пришелся в плечо. Резкая боль пронзила мышцы, заставив меня вздрогнуть. Но я не отступил. Наоборот, бросился в атаку, стараясь перехватить инициативу.

Роман увернулся от моего удара, контратаковал. Хук слева пришелся точно в челюсть. Голова дернулась, в глазах потемнело. Но я устоял.

Мы дрались ожесточенно, как львы, защищающие свою территорию. Не щадя ни себя, ни друг друга. Каждый удар – заряд чистой, неприкрытой ярости. Каждый прием – попытка доказать свое превосходство.

Я чувствовал, как пот заливает глаза, как ноют мышцы, как учащенно бьется сердце. Но не останавливался. Не сдавался. Дрался до тех пор, пока не почувствовал, что силы покидают меня.

Наконец, Роман отступил, тяжело дыша.

– Хватит на сегодня, – сказал он, вытирая пот со лба.

Я кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Рухнул на мат, чувствуя, как все тело пронзает дрожь.

– Ну что? – спросил Роман, протягивая мне руку. – Полегчало?

Я посмотрел на него. В глазах брата не было ни укора, ни сочувствия. Только понимание.

– Ага, – прохрипел я. – Ты – прирожденный психолог.

И это была чистая правда. Злость, до этого мучившая меня, отступила. Уступив место опустошению и… облегчению.

– Тогда пошли, – сказал Роман. – Пива выпьем. Ты заслужил. А завтра отле́пишь свои яйца от пла́нера, подойдешь и извинишься перед бедной девчонкой. И раз уж не хочешь ее себе, то просто “извинись и отъеби́сь”.

Я поднялся, опираясь на его руку.

И впервые за сегодня улыбнулся.

6

Люблю приходить в офис утром. Тишина и полумрак помогают сосредоточиться и настроиться на работу.

Звякнув ключами, открыл дверь и вдохнул затхлый воздух, смешанный с ароматом вчерашнего кофе. Автоматически направился к кофемашине, уже представляя глоток горячего, бодрящего напитка.

Но сначала… Сначала следовало миновать эту клоаку под названием «комната отдыха».

И вот тут мой утренний дзен был испорчен. Нет, я не ханжа и понимаю, что во время обеда люди хотят расслабиться.

Но, господа, элементарная гигиена!

Дело даже не в клининговой службе, которая, кстати, вполне сносно справляется со своими обязанностями.

Дело в отношении к себе и окружающим. Грязные чашки с темными разводами, застывшими кофейными потеками, словно артефакты древних цивилизаций, гордо красовались в раковине.

В холодильнике в каких-то загадочных контейнерах, казалось, уже зародилась новая жизнь – плесень всех мастей и оттенков.

На диване, некогда бывшем гордостью офиса, красовались пятна, происхождение которых лучше не выяснять.

И ведь что обидно – с виду все такие опрятные, ухоженные. А потом заглянешь сюда – и диву даешься, как в таких приличных людях может уживаться такое…

Сегодня моё внимание привлекла одна маленькая деталь. На полке, рядом с грудой чужих, немытых кружек, стояла одна – идеально чистая.

Рядом стоял прозрачный контейнер. На контейнере, аккуратным почерком, было написано: «Сапрыкина».

И в душе вдруг потеплело. Не зря мне эта девушка понравилась. В ней определенно есть что-то… Правильное, что ли.

Вспомнился вчерашний разговор с братом.

Этот гуру пикапа, вечно дающий советы, нашел забавным мой интерес к новенькой.

Предложил дарить ей цветы каждый день.

"Чтобы у этого сопляка, ее парня, закончились аргументы и деньги! И чтобы она поняла, что и первый букет был не от него. Всем девушкам нравятся тайные поклонники, внимание… А потом рано или поздно, когда придет время, откроешься ей".

Бред какой-то. Этот путь почти такой же гипотетический, как выиграть в лотерею. Слишком много "если". Особенно, с моим везением.

Вспомнился другой его совет: "Извинись и отъебись". Вот это уже больше похоже на правду. Нужно пресечь все эти зарождающиеся чувства на корню.

Закрыть тему с извинениями за то нелепое утро и оставить ее в покое.

У нее есть парень. И, похоже, она – девочка умная – сама скоро разберется, что он из себя представляет.

Идеальный план. Просто. Практично. Бесчувственно. Как раз то, что мне подходит.

Хватит мечтать, пора возвращаться в реальность. Никаких цветов, никаких тайных поклонников. Извинюсь и исчезну. Ради нее же самой. Так будет лучше для нее.

Хорошие девочки не для нас.

***

Вызвал свою помощницу.

Зоя вошла в кабинет немного робко, когда я вот так зову ее прямо с самого утра – это всегда не к добру, она это знала.

– Зоя, напишите, пожалуйста… эмм… что-то вроде приказа. Или, знаете, письма с требованиями. Санитарные нормы. – Холодно отчеканил я. – Чтобы каждый работник, от мала до велика, привел в порядок свои чашки, контейнеры, рабочие столы. В общем, все вот это вот безобразие. Это ведь неприемлемо. – Сказал я, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Но внешне его ничем не выдал.

– И еще, Зоя… Пригласите ко мне Сапрыкину. Сразу, как только закончите с письмом, – добавил я, стараясь придать голосу невозмутимый тон.

Я увидел удивление на ее лице и быстро постарался найти объяснение. Точнее, соврал. Предлог ведь тоже нужен.

– У меня что-то не так с интернетом. А она ставила этот роутер, подарок от наших технарей.

Взгляд моей помощницы все больше фокусировался на моем лице. Она слегка нахмурила брови.

– Дмитрий Сергеевич, у вас все в порядке? – спросила она тихо, почти шепотом.

Я машинально коснулся щеки.

– Все хорошо. А что? – не понял я.

Потом вдруг вспомнил о вчерашнем «спарринге» с Романом. Братец, как всегда, перестарался. На память остались пара синяков и ссадина на скуле. Дурак, он ведь еще и радовался, что сумел меня так приложить.

– А, это… Да, все нормально, – отмахнулся я, стараясь выглядеть как можно более небрежно. – В зале попался достойный противник. Ничего серьезного.

Поблагодарил за беспокойство, внутренне усмехнувшись.

Зоя, конечно, не поверила, но тактично промолчала, окинув меня внимательным взглядом.

Она ушла, оставив меня наедине с растущим чувством неловкости.

Прошло всего несколько минут. Я услышал приглушенный шум, чьи-то торопливые шаги.

Словно по команде, сотрудники засуетились, начали прибираться на столах, выкидывать мусор, мыть чашки. Все как один перепуганные.

А я злился еще больше. Злился на себя за то, что приходится заниматься какой-то ерундой, за то, что не могу просто спокойно работать. И на то, что приходится вот так тыкать носом взрослых людей. Превращаться в их глазах в тирана.

Только уселся за компьютер, как пришло электронное письмо. Письмо с извинениями от юристов. Вчера, в спешке, они несколько бумаг не подписали и не отдали мне некоторые копии. Безалаберные идиоты! Они вечно косячат.

Решил потребовать, чтобы немедленно прислали ко мне сотрудника со всеми недостающими документами. Нужно было срочно закрыть этот вопрос.

К тому же, выяснилось, что автосервис еще не готов выдать мне машину. У них, видите ли, какие-то проблемы с поставками краски. М-да… дыши, Дима…

Пока писал, в кабинет постучались.

Тяжело вздохнул.

– Войдите, – буркнул, не отрываясь от монитора.

Я быстро печатал, правил текст письма, не поднимая головы. Хоть текст и был сдержанным, я хмурился, когда писал – привычка. Никто же не видит.

Поднял голову.

И тут же почувствовал острую волну нежности.

Все-таки видит. И видит все. Сапрыкина.

За разборками с юристами я совсем про нее забыл.

Перепуганная. Нежная. Идеальная фарфоровая кожа, большие испуганные глаза, пухлые губы, приоткрытые в немом вопросе. Ох, что бы я сделал с этим ртом!

Каштановые волосы, собранные в небрежный пучок, несколько прядей выбились и обрамляли ее лицо…

Хотелось сорваться, обнять ее, прижать к себе, коснуться ее щеки, вдохнуть аромат ее волос. Хотелось…

Очень много чего хотелось.

Хотелось ее раздеть, медленно, нежно, ласково, целовать каждый сантиметр ее тела. Хотелось услышать ее вздохи, почувствовать ее трепет. Хотелось… Обладать ею.

Черт, о чем я, мать вашу думаю?!

Встряхнул головой, прогоняя наваждение.

Но было поздно.

Я понял одно: схема "извинись и отъебись"не сработает.

Потому что когда Сапрыкина рядом – испуганная и прекрасная, – все мои рациональные мысли и холодные расчеты летят к чертям собачьим.

Она смотрит на меня сейчас как на дикого зверя…

И я боюсь, что скоро им стану…

7

Сапрыкина робко спро