Читать онлайн Илек – река моего детства. Рассказы
- Автор: Темергалий Казиев
- Жанр: Современная русская литература
© Темергалий Казиев, 2025
ISBN 978-5-0068-4319-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Илек – река моего детства
Илек… Рядом с берегами этой могучей степной реки прошло моё детство. Крайняя улица Сагарчина – Садовая, где я жил, находилась всего в пятистах, а местами и в ста метрах от реки. В общем, довольно близко, и это обстоятельство было особенно благоприятно для местной детворы, летом до самого заката плескавшейся в тёплых речных водах. Однако ситуация резко изменилась в конце семидесятых годов: тогда из-за угрозы затопления правление совхоза приняло решение об отводе реки от села. В итоге километрах в пяти от Сагарчина был прорыт канал – и двигавшиеся прежде в сторону села речные воды свернули на новый путь. После состоявшегося отведения протекавший у села Илек не исчез, но резко обмелел, уменьшился в размерах. Берега начали постепенно зарастать зеленью, русло в жаркие дни лета стало делиться на более или менее крупные питаемые подземными источниками озёрца. Неумолимо заработал процесс медленного угасания реки.
А ведь раньше, во времена моего детства, Илек тут был другим: полноводным, мощным, буйным. Особенно ярко характер реки проявлялся в период весеннего половодья. По бурлящей воде, гонимые быстрым течением, нескончаемым потоком неслись льдины: всякие – совсем небольшие и просто громадные – они плыли, на ходу обгоняя друг друга, с силой ударяясь о земляные берега. Это был настоящий разгул природы, незабываемое, потрясающее зрелище!.. Отметины тех былых половодий до сих пор присутствуют у села в виде высоких обрывистых круч вдоль речного русла. А сколько в Илеке было рыбы! Несравнимо больше, чем сейчас. Подусты, голавли, щуки, лещи, сомы, окуни, ерши, налимы… Какой только рыбой не изобиловала в ту пору река… И глубже она была, и пляжи песочные расстилались перед её водами…
Вода – и радость, и опасность
Плавать я научился рано. Но прежде, чем научиться, по крайней мере раза два попадал в ситуации, когда мог и утонуть. Опасные ситуации, которые почему-то особенно чётко отложились в памяти.
В первый раз такое случилось, когда мне было лет семь. В жаркий солнечный день мы, стайка ребятишек, купались в тёплой илекской воде. Я, тогда ещё не умевший плавать, плескался на мели, не смея отойти далеко от берега. Забывшись, свернул в сторону и сразу резко провалился вниз. Надо мной вдруг разом сомкнулась вода. В ужасе я понял, что тону, что попал в «ямку» – так называют у нас эти коварно скрывающиеся под водой впадины. То, что я делал потом, совершает каждый тонущий в воде человек: это инстинктивные беспорядочные взмахи руками и ногами, всплытия, когда успеваешь увидеть лишь кусочек неба и делаешь ртом жадные вдохи воздуха: «А-ап! А-ап!» Вдохи вместо крика о помощи, потому что кричать в подобном положении почти невозможно… На моё счастье, неподалёку купался Калила – парнишка с нашей улицы. Он заметил происходящее и вытянул меня на берег.
После этого случая уже в другом уголке реки ситуация повторилась: точно так же купаясь на мели, я неосторожно угодил в глубокое место. Потом беспомощно барахтался в воде до тех пор, пока кто-то снова не вытянул меня обратно. Как и в первый раз, всё обошлось благополучно. А скоро я сам научился плавать и с того времени перестал бояться исходившей от воды опасности. Но на деле вышло так, что впереди меня ожидало ещё одно, едва не ставшее последним водное испытание.
Случилось это у Мазарок – высокого, омываемого Илеком песчаного холма, прозванного так из-за стоявших здесь некогда могильных мазаров. Привлекательным для купания данное место делали имевшиеся тут большие и глубокие затоны и относительно удобные подходы к ним. В послеобеденное жаркое время суток здесь всегда собиралось немало народа. И в тот летний день купающихся было много: одни копошились на берегу, другие плескались в воде, третьи загорали на песке на противоположной стороне реки.
Я стоял на прибрежном островке, готовясь окунуться в воду, а в это время купавшийся рядом на мели сосед по улице Серёжка стал уговаривать меня вплавь переправить его на другой берег. В то время я учился в восьмом или девятом классе и считал себя достаточно умелым пловцом. К тому же длина реки в этом месте составляла метров пятнадцать-двадцать – ну-у, что тут стоит переплыть?! И сам мальчишка был небольшой, лет на шесть младше меня. Дело казалось пустяковым, и я, долго не раздумывая, согласился. Согласился, никак не предполагая, к чему всё это может привести…
Вошли в воду до пояса. Сергей ухватился руками за шею, и мы поплыли. Вернее, поплыл я. И поплыл не как обычно – вразмашку, а по-собачьи, работая руками под водой. Это было моей ошибкой, и почти сразу я стал тонуть. Всё моё умение плавать вдруг разом пропало – я лишь бесполезно махал руками и ногами и неуклонно шёл ко дну. Перепуганный, крепко сдавив шею, за спиной ревел Сергей. Глубина под нами была, как теперь понимаю, метра два-три, это в конечном счёте и спасло. Я касался ногами дна, делал отчаянные рывки в сторону берега и на мгновения всплывал. Но вдыхать воздух не успевал и снова камнем уходил вниз. В какой-то момент я, видимо, потерял сознание. В голове будто что-то замкнуло, и ужас тонущего в воде человека внезапно сменился на другое – щемящую тишину и спокойствие. Я вдруг увидел откуда-то сверху купающихся в реке людей и нас двоих, тонущих в воде. Мелькнула мысль: почему все вокруг спокойно купаются? Разве они не видят, что мы тонем?.. Не знаю, сколько продолжалось это странное состояние, но нам всё же как-то удалось добраться до спасительного берега. На берегу я долго не мог прийти в себя. Голова гудела, тошнило, я ходил из стороны в сторону по песку, ожидая, пока закончится это болезненное состояние…
Из того случая я извлёк для себя урок на всю жизнь – урок в виде выстраданного горьким опытом правила: при спасении утопающего подплывать нужно только сзади, а не спереди. И при этом ни в коем случае нельзя находиться спиной к тонущему. Этому правилу я учил детей, когда работал в школе, повторяю его и теперь другим людям. А ещё к сказанному добавляю одно полезное знание – оно звучит так: тонущий в воде человек в силу названных выше причин не может кричать, звать на помощь. Он тонет неслышно. Это можно только увидеть. Поэтому при купании в опасных местах необходимо по возможности быть внимательным к тому, что происходит вокруг.
На том бы и закончить это короткое воспоминание о давнем водном происшествии, если бы много лет спустя мне не попалась на глаза одна интересная газетная статья о работе оренбургских водных спасателей. Так вот, внимание моё привлекла одна из рекомендаций спасателей, а именно – как вести себя в ситуации, когда тонущий человек, крепко вцепившись, тянет тебя за собой ко дну. И оказалось вдруг, что и при этом, казалось бы, безвыходном положении имеется возможность выжить: необходимо просто вместе с утопающим идти ко дну – в какой-то момент тот, подчиняясь инстинкту самосохранения, отпустит вас и устремится обратно на поверхность. Конечно, для исполнения подобного действия требуется недюжинное самообладание, но это единственное, что можно сделать в такой ситуации… Как говорится – век живи, век учись.
То, о чём я рассказал, происходило летом. Зимой же у меня тоже не обходилось без приключений – довелось два раза проваливаться под илекский лёд. В первый раз оказался по пояс в воде, в другой раз провалился чуть поглубже. В обоих случаях успешно выкарабкивался на поверхность, а потом, перекатываясь, перебирался на безопасное место. А после уже что было силы бежал к жилью, к теплу. Бежал в промокшей одежде и полкилометра, и километр, но не простудился.
Приходит на память ещё одно воспоминание: как однажды в апреле, через две-три недели после ледохода переходил вброд через Илек. Лезть в такую пору в холодную и мутную речную воду было, конечно, по меньшей мере неразумно. Но я решился и полез. Просто потому, что это был самый короткий путь к нужному мне селу – всего минут сорок ходу вместо почти двадцатикилометрового утомительного обхода.
Спустившись с высокого обрыва вниз, по песчаной, прорезанной зарослями тал долине я прошёл к реке. Совсем недавно проводивший в путь караваны льдин, Илек был по-прежнему буйным, стремительно нёсся мимо, обдавая волнами песчаный берег. Объятая извечным движением, река таила в себе немало опасностей, и главная из них для меня заключалась в воде – ещё по-зимнему холодная, она могла вызвать судороги в теле. Муть же, скрывавшая от глаз глубину, была на втором плане – в крайнем случае мог и выплыть.
Напротив меня на другом берегу виднелся небольшой холм. Где-то под ним раньше находился выходивший к реке водяной насос. Теперь это место являло из себя отличный ориентир для перехода на противоположную сторону. Раздевшись, с мотком одежды в руках я осторожно вошёл в воду. Вошёл, сделал несколько шагов – и выскочил обратно на берег. Вода под ногами была оглушительно холодной, будто студёными иглами она насквозь пронзила тело, сбила дыхание. Даже проваливаясь под лёд, я не испытывал такого – скорее всего, из-за того, что одежда промокала в воде не сразу…
Чуть постояв на месте, я снова вошёл в реку. И решительно двинулся вперёд – уже не останавливаясь, не обращая внимания ни на пронизывавшую ледяным холодом воду, ни на сопротивление толкавших, сбивавших с пути волн. Как и предполагал, глубина Илека тут оказалась небольшой, лишь где-то в середине она дошла до пояса, а потом опять быстро пошла на убыль. С плеском переставляя по воде ноги, я преодолел последние метры и вышел на другой берег. Совсем недавно казавшийся далёким, слева от меня возвышался холм-ориентир, из-под низа его выглядывала на свет толстая железная труба. Пройдя вперёд, я опустил на сухую землю узел с одеждой и обернулся назад. С неба мне били в глаза лучи тёплого весеннего солнца. Внизу под ним чернела длинная полоса обрыва, за которым пряталось село. А прямо передо мной, разошедшийся во всю ширь, стремительно проносился Илек. Илек – река моего детства.
Судьба Жупар
Эту историю об удивительной судьбе своей бабушки мне рассказал Емберген Тасыров, сорокапятилетний житель села Покровка. Услышанная ещё в детстве, жизненная исповедь близкого человека настолько глубоко врезалась в память впечатлительного мальчика, что пересказать её во многих подробностях он мог и уже в зрелом возрасте.
Звали его бабушку Жупар. Родилась она в самом начале двадцатого столетия в одном из дальних уголков Казахстана, являвшегося в ту пору окраиной Российской империи. Отец её, потомственный бай, владел большим количеством скота: овцами, лошадьми, коровами, верблюдами. Кроме Жупар, в семье имелось ещё несколько детей.
Спокойное существование байской семьи было нарушено революцией октября 1917 года и последовавшей вслед за ней Гражданской войной. Однако бурные события в стране, сменившиеся затем нэпом, не смогли существенно повлиять на жизнь бая, он по-прежнему оставался крупным владельцем скота. Казалось, ничто не в силах было повлиять на это веками сложившееся положение вещей. Но проходило время, а обстановка в стране постепенно изменялась. Изменялась не в лучшую для бая сторону…
1928 год. Программа масштабной индустриализации страны ставит перед сталинским руководством задачу перекачки средств и рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность. 3 февраля на заседании Омского окружкома Сталин санкционирует чрезвычайные меры в ходе хлебозаготовок, открывавшие путь насильственному изъятию зерна у крестьянства. 26 августа того же года ЦИК и СНК Казахстана, сообразуясь с избранным руководством страны курсом, выпускают собственный декрет «О конфискации и выселении крупнейших байских хозяйств и полуфеодалов»…
Пасмурным осенним днём к их аулу подъехали на лошадях всадники. Они грубо ворвались в юрту и, наскоро зачитав бумагу, увели с собой отца. А вскоре та же участь постигла всё семейство. На повозке в сопровождении незнакомых людей их отвезли в город и там разместили в тесном помещении, где уже находились другие объединённые схожим несчастьем люди. Здесь им суждено было в последний раз быть вместе: отсюда её с одним из младших братьев перевели в местный детский дом. Но пребывание в детском доме оказалось для девочки недолгим, вскоре её ждал путь к новому месту назначения. Именно тогда, по пути следования к месту, с Жупар случилась история, явившаяся причиной одного из резких поворотов в её судьбе…
Побег
Началось всё с того, что она услышала от кого-то из вагонных соседей тревожные, сразу остро запавшие в сознание слова:
– Нас, наверное, везут на гибель, поэтому, если кому-то получится бежать, бегите. Может, хоть кто-то сможет спастись…
Во время одной из остановок эшелона сопровождавший группу охранник указал пальцем на нескольких человек, в том числе на Жупар, и велел им сходить с ним за водой на станцию. Внезапно поднятая с места, девочка почувствовала, как учащённо забилось в груди сердце, и, разбуженная, взбудораженно заметалась в голове мысль: «Надо бежать! Надо бежать! Это время настало…» Сойдя по подножной лестнице с вагона, она вслед за другими дошла до станционной колонки и стала дожидаться своей очереди. Стараясь действовать неспешно, последней набрала воды в чайник и, улучив момент, когда охранник отвернулся, мгновенно юркнула за угол. Лишь со скрипом начавшего движение эшелона поджидавший её у вагона охранник закричал, заметался по станции. Но было уже поздно…
После отхода составов Жупар вышла из укрытия. Теперь перед ней был лишь опустевший железнодорожный путь, а вокруг стояла такая непривычная слуху тишина… Отныне она была свободна, она добилась того, о чём так мечтала совсем недавно!.. Но радость от успешно завоёванной свободы неожиданно быстро улетучилась, уступив место другому, всё более нараставшему и нестерпимо щемившему чувству – чувству одиночества… Она вдруг отчётливо и ясно осознала, что осталась совершенно одна – одна среди пугающей тиши незнакомого места, без совета и помощи близких людей. Одна перед сурово раскрывшей перед ней своё истинное лицо окружающей реальностью… Но отступать назад было уже поздно, и, на ходу вытирая выступившие на глазах слёзы, Жупар побрела к окраине станции. Добравшись вскоре до края, она свернула на узкую просёлочную дорогу и пошла по ней, сама не зная куда…
Рано наступившие осенние сумерки застали её вблизи какого-то большого, привлекавшего ярким светом огней селения. Под заливистый лай выбежавшей навстречу низкорослой белой собаки она ступила в село и пошла прямо по улице. Непривычные глазу, перед ней чередой проходили разделённые между собой длинными оградами большие и малые бревенчатые дома. У домов сидели тут и там на лавках люди. Насторожённо поглядывая по сторонам, прошлась Жупар взад-вперёд по покрывшейся вечерней теменью улице, но ни к кому из увиденных по пути людей подойти, чтобы попроситься на ночлег, так и не решилась.
Очутившись снова на краю села, девочка почувствовала, что сильно замёрзла, что не в силах больше переносить этот ледяной, насквозь пронизывающий тело ветер… И тогда в воспалённом отчаянием мозгу девочки вынырнула спасительная мысль: ведь где-то неподалёку по пути сюда она видела стога сена, за которыми можно было бы укрыться от ветра! Подстёгиваемая внезапно явившимся решением, Жупар побежала по дороге и уже скоро разглядела впереди знакомые тёмные очертания. Когда добежала, зашла на подветренную сторону стога и после медленно опустилась в его шершаво-колючую глубь.
Избавившись от пронзающего веянья стужи, девочка понемногу стала приходить в себя. Потерев друг о друга озябшие холодные ладони, она снова спрятала руки в карманы. Там, привычно прощупываемые пальцами, находились всякие нужные и ненужные мелкие вещички. И среди них небольшой спичечный коробок, которому до этого времени она не придавала никакого значения. Но сейчас её вдруг осенило – ведь с помощью спичек можно развести костёр, можно согреться!.. Окрылённая неожиданной догадкой, Жупар вскочила с места и принялась лихорадочно отрывать от стога клоки сена и собирать их в отдельную кучу. Когда куча показалась достаточной, она достала из кармана спички и стала разжигать её. Не сразу, лишь после нескольких попыток девочке удалось поджечь сено. Вспыхнувшее пламя, поначалу небольшое, за мгновения разросшись, ярко осветило окрестность, опалило лицо горячим жаром и дымом. Протянув к огню окоченелые ладони, Жупар ощутила, как блаженное живительное тепло сладко растекается по телу, постепенно возвращая его к жизни…
Сухое сено прогорало быстро, поэтому пришлось раз за разом доставлять всё новые охапки к угасающему костру. Присев в очередной раз перед костром и на минуту задумавшись, она не заметила, как от сильного порыва ветра змейки пламени перекинулись на стог и тот заполыхал огромным ярким заревом. Напуганная происшедшим, Жупар растерянно застыла на месте, а потом отбежала в сторону. А со стороны села послышался шум, разнеслись громкие приближающиеся голоса – это бежали к пламени люди. Вскоре кто-то из прибежавших разглядел в темноте девочку и вывел на освещённое огнём место.
Явление на свет поджигателя в виде щупленькой, насмерть перепуганной девчушки вызвало удивление среди собравшихся, и негодование, преобладавшее в толпе до этого, быстро сменилось любопытством: кто она такая? Почему это сделала? Попытки расспросить девочку ни к чему не привели – та лишь испуганно озиралась и молчала. Беспорядочный гомон толпы притих, когда в центре её появился сухощавый, сурового вида мужчина в фуражке – председатель местного сельского Совета. Окинув Жупар пристальным взглядом и выслушав объяснения человека, задержавшего её, он спросил:
– Ты кто такая?
Ответом на его вопрос были всё те же молчание и страх в глазах девочки.
– Да она по-русски, наверное, не понимает! – раздался голос откуда-то сзади. – Её по-башкирски надо бы спросить!
Стоявший неподалёку от председателя чернявый паренёк повторил тот же вопрос по-башкирски, но поджигательница в ответ снова не проронила ни слова. Возникшее замешательство неожиданно разрешила вышедшая в центр круга преклонных лет женщина, известная в селе под именем Олен. Со словами:
– Погодите, а может быть, эта девочка – казашка? – она обратилась к Жупар на казахском языке: – Кто ты, девочка? Как тебя зовут?
– Моё имя – Жупар. Я сошла с поезда и заблудилась.
– А есть ли у тебя родители?
– Нет, я одна.
– А зачем ты подожгла сено?
– Я замёрзла и разожгла костёр, чтобы согреться, но не заметила, как вспыхнуло всё сено. Я не хотела…
– Что же ты думаешь делать дальше, девочка?
– Не знаю…
Когда женщина перевела сказанное окружающим, вокруг воцарилось молчание, прерываемое лишь перешёптываниями стоявших сзади людей. Затем, нарушив тишину, Олен обратилась к председателю:
– Послушай, председатель, оставь ты мне эту девочку, пусть живёт у меня. Ведь я уже немолодая, одной хозяйствовать трудно, а тут – вдвоём. И мне, и ей лучше будет…
В ответ, немного подумав, председатель ответил:
– Ну-у, ладно, бабка… Разрешаю оставить, забирай эту девочку к себе, да смотри, чтобы никуда не убежала…
– Да нет, не убежит. Да и куда ей бежать?..
Повороты судьбы
Село, в которое попала Жупар, называлось Астрахановка, и находилось оно в Башкирии. Женщину, приютившую её, звали Олен. Она происходила из семьи казахов, что издавна проживали в здешних местах. В молодости, выйдя замуж, Олен переехала жить в село к мужу. Однако их семейная жизнь оказалась недолгой – её нарушила начавшаяся Первая мировая война: мужа забрали на фронт, откуда ему не суждено было вернуться. Овдовев, Олен жила в доме одна. Нежданное обретение новоиспечённой приёмной дочери внесло свежее дыхание в жизнь пожилой женщины, ведь отныне в доме появилась помощница, взявшая часть хлопот по хозяйству в свои руки, сглаживавшая своим присутствием тяготы неумолимо подступавшей старости…
Год за годом прожили они так вдвоём лет семь. Жупар было уже за двадцать, когда однажды за утренним чаем приёмная мать завела важный разговор.
– Давно тебе это хотела сказать, девочка, да всё никак не решалась, но сейчас скажу: Жупар, ты уже выросла, стала вполне взрослой, другие в твоём возрасте кучу детей имеют. И потому я решила: пришла пора и тебе собственную жизнь устраивать, замуж выходить… Подыскала я тебе хорошего жениха из соседней деревни – Юсупом его зовут. Сам характером спокойный, работящий. Думаю, что с ним ты будешь счастлива… А за меня, девочка, не беспокойся, я уж как-нибудь сама обойдусь… А как появятся у тебя детишки – присылай их ко мне, будут мне внучатами. Ты ведь пришлёшь их ко мне, правда?
– Конечно, бабушка… – растерянно ответила Жупар.
Так, совсем не ожидая того, Жупар вышла замуж за Юсупа Кыйсыкбаева – жителя соседней деревни.
Брак их, как и предсказывала Олен, оказался удачным: пятерых детей заимели они к тому времени, когда началась война с Германией. Юсупа через полгода призвали на фронт, и на плечи Жупар легла нелёгкая доля одной поднимать детей на ноги. Эти военные годы, когда женщинам суждено было заменить в тылу ушедших на фронт мужчин, когда голод и холод превратились в постоянных преследователей, оказались самыми тяжёлыми в жизни Жупар… И, наверное, не выжить бы ей в тех суровых условиях, если бы не помощь со стороны других людей… С особенной благодарностью вспоминала она брата Юсупа – Сейиткалия, спасшего однажды семью от голода…
На личности Сейиткалия Кыйсыкбаева, этого в некотором роде незаурядного человека, стоит, пожалуй, остановиться подробнее. Сейиткалий был дезертиром, скрывавшимся от отправки на фронт в густых чащах местных лесов. Оттуда время от времени он выбирался и промышлял скотокрадством. О недюжинной силе и удальстве Сейиткалия по округе ходили легенды. Вот, к примеру, одна из них – впрочем, больше походящая на правду.
Однажды во время очередной облавы по поимке дезертиров Сейиткалий Кыйсыкбаев был схвачен и отправлен на конной повозке в сопровождении двух конвоиров в районный центр. Дорога, по которой его везли, долго петляла по открытой местности, пока не свернула в лес. Оказавшись среди лесных зарослей, Сейиткалий неожиданно сжался, заохал и стал просить конвоиров развязать руки, чтобы он смог справить нужду, а иначе грозился проделать это прямо в телеге. Поддавшись уговорам, охранники развязали ему руки, а тот внезапно набросился на них и за считаные мгновения обезоружил. Затем, привязав конвойных к телеге, Сейиткалий вскочил на лошадь и с захваченным оружием скрылся в лесу.
В конце войны Сейиткалий Кыйсыкбаев был вновь задержан и по решению суда приговорён к двадцати пяти годам лишения свободы. Отбыв положенный срок, в начале семидесятых годов он вышел на свободу. По словам Ембергена, до самого конца жизни старик оставался бодр и подвижен…
В ту вьюжную зимнюю ночь Жупар проснулась от негромкого стука в дверь. Полусонная, с трудом нащупав в темноте спички, она быстро разожгла керосиновую лампу и, подойдя к двери, спросила:
– Кто там?
– Жупар, это я, Сейиткалий, открой, – донёсся с обратной стороны знакомый голос.
– Сейчас, – ответила Жупар и потянулась рукой к запору.
Клубы холодного воздуха ворвались в помещение вслед за вошедшим. Быстро прикрыв за собой дверь и поприветствовав хозяйку, Сейиткалий стал стряхивать с себя снег.
– Повесь одежду у плиты, – мотнув головой в сторону печи, посоветовала Жупар. – Что так поздно, да ещё в такой буран?
– Сама знаешь, днём мне здесь появляться нельзя, – ответил Сейиткалий. – Вот решил проведать вас, узнать, как живёте, что пишет Юсуп, какие новости в деревне. Ведь давно уже здесь не был.
– Да всё по-старому, – позёвывая, проговорила Жупар, направившись к стоявшему на печной плите чайнику.
Долив в чайник воды, она подбросила в ещё не успевшую погаснуть печь дрова. Затем, покопавшись среди разложенной в углу утвари, извлекла оттуда небольшой мешочек и стала высыпать из него мелкие зёрнышки пшена в закопчённый казанчик. Отсыпав с половину мешочка, Жупар положила его на место. Это было единственное, чем она могла попотчевать гостя.
Время, пока готовилась пища, прошло незаметно – в разговорах. Когда коже в казане поспело, Жупар переложила его в чашу и поставила перед гостем.
– Ешь. Проголодался, наверное, в дороге.
– Спасибо, – кивнул головой Сейиткалий и, взяв в руки ложку, приступил к еде.
Какой-то неясный звук, донёсшийся сзади, заставил его резко обернуться. Сейиткалий увидел высовывающиеся из-под одеял лица проснувшихся детей. Они с жадностью вглядывались в стоящую перед ним чашу.
– А что, дети не ели? – невольно вырвалось у гостя.
– Да ели, ели… – на мгновение потупив взгляд, ответила Жупар, а затем, будто очнувшись, закричала, замахала руками: – А ну-ка, быстро ложитесь спать! Что уставились? Никогда дядю своего не видели? А ты, Сейиткалий, ешь, не обращай на них внимания.
Но у гостя вдруг пропал аппетит, и он спросил:
– Скажи мне правду, женгей, что, в доме совсем нечего есть?
– Нет… – с горестным видом призналась Жупар. – Тот мешочек пшена, что я приносила – последнее, что осталось в доме из еды. Даже не знаю, что будет дальше…
– Вот как?.. – услышав ответ, сокрушённо закачал головой Сейиткалий.
С минуту он просидел, не проронив ни слова, после чего, чтобы завершить неловко затянувшуюся паузу, быстро перевёл разговор на другую тему – начал без перебоя задавать вопросы: прежний ли в колхозе председатель, есть ли у него лошадь, где находится конюшня, имеется ли там сторож… Жупар отвечала машинально, не придавая вопросам никакого значения: мало ли что может интересовать давно не бывавшего в селе человека? Наконец, проведя ладонями по лицу в знак окончания трапезы, Сейиткалий встал и засобирался в дорогу.
– Куда же ты в такой буран? Остался бы, переждал здесь непогоду, – предложила Жупар.
– Нет, спасибо, я пойду. Оставаться мне тут нельзя – если поймают, надолго в тюрьму посадят. Но-о-о… – Сейиткалий вдруг замялся. – Я хотел бы попросить тебя об одном: если вдруг вернусь сюда ещё раз ночью и постучусь – открой, пожалуйста, дверь…
– Хорошо, – согласно кивнула Жупар. – Удачи тебе. Да хранит тебя Бог.
Прикрыв за гостем дверь и уложив детей, она снова легла спать. Но сон почему-то не шёл, и это странное состояние бессонницы продлилось довольно долго – вплоть до того момента, когда, прерывая царящую в доме тишь, послышался стук в дверь. Это, безусловно, мог быть только Сейиткалий… Но почему он вернулся? Быстро поднявшись с места, Жупар поспешила к двери. Затем, подойдя, для верности спросила:
– Кто там?
– Это я, Жупар, открой, – донёсся из-за двери показавшийся немного вкрадчивым голос Сейиткалия.
Впустив гостя, Жупар сразу обратила внимание, что тот пришёл не с пустыми руками. Он нёс что-то очень увесистое.
– Вот, женгей, принёс вам мяса, – объяснил Сейиткалий. – Свари его детям, пусть наедятся досыта.
На вопрос, откуда мясо, мужчина вынужден был признаться, что зарезал лошадь из председательской конюшни. Завидев испуг в глазах женщины, он заверил, что проделал всё очень незаметно. После, подробно объяснив, в каком месте запрятал конскую тушу, Сейиткалий наскоро попрощался и исчез во вьюжной ночи.
В тот день впервые после долгого голода дети Жупар были сыты… Мяса же, принесённого из тайника Сейиткалия, хватило семье до самой весны…
В апреле 1945 года после полученного под Кёнигсбергом тяжёлого ранения вернулся с фронта муж Жупар Юсуп, и жизнь начала постепенно возвращаться в прежнее русло. Прошло время, подросли дети и один за другим стали покидать родительское гнездо. В 1955 году старшая дочь Илям вышла замуж за Куаныша Тасырова, жителя Октябрьского района Оренбургской области. Прожив некоторое время в Октябрьском районе, в 1958 году семья переехала на новое место жительства – в село Покровка Акбулакского района. Со временем, похоронив в 1962 году мужа, перебралась в Покровку и сама Жупар. Здесь, проводя остаток жизни в благостном окружении внуков, она и представить не могла, что судьбой ей будет уготован нежданный сюрприз…
Встреча с братом
Началось всё с одного, казалось бы, незначительного события: дочь местного жителя Кунакбая Рамаданова собралась выйти замуж. А жених её был родом из Казахстана. Согласно заведённому обычаю, свадьбе предшествует сватовство – посылка сватов к одной из сторон. В данном случае это была сторона жениха. Готовясь к приезду гостей, Кунакбай пригласил мужа Илям Куаныша принять участие в приёме сватов.
В назначенный день на автомобилях гости подъехали к дому Кунакбая. После традиционных приветствий новоявленных сватов завели в дом и усадили за уже заставленный угощениями дастархан. За чаем, как и полагается в подобных случаях, полилась длинная беседа в виде взаимных расспросов и обмена мнениями – чтобы лучше узнать другую сторону и, конечно, показать как можно выгоднее себя. В ходе беседы один из казахстанских сватов упомянул о жившем в их селе старике по имени Жумабек, потерявшем в годы коллективизации всех своих родственников. Имя старика показалось Куанышу знакомым. Став подробнее расспрашивать гостя, он пришёл к поразительному выводу: очень многое в истории старика и его тёщи совпадало! Куаныш поделился своей догадкой с окружающими, вызвав общее неподдельное удивление. Решено было немедленно сообщить разлучённым судьбой людям об их местонахождении…
Жупар из-за слабого здоровья не смогла поехать к брату, он приехал сам… Емберген не успел попасть к моменту их встречи, находился на работе. Вернувшись вечером домой, он застал обоих сидящими за дастарханом. Не отрывая счастливых глаз друг от друга, они вели бесконечный разговор – воспоминания о прошлом…
Это случилось в 1985 году. А спустя четыре года Жупар ушла из жизни. И, скорее всего, этой удивительной истории так и суждено было бы забыться, если бы не внук Емберген, сумевший донести до нас этот отдалённый временем отпечаток трагических событий минувшего века…
2008 год
Двое в городе
То, о чём повествует этот рассказ, вмещает в себя события всего одного дня – обычного августовского дня 1989 года…
Под растянувшийся на долгие минуты тормозной поскрип колёс поезд медленно придвигался к вокзалу. Затем с последним резко разошедшимся по составу толчком тепловоза движение разом прекратилось, и застоявшаяся в проходе очередь пассажиров мало-помалу потянулась к выходу. Поднявшись вслед за сидевшими спереди попутчиками со скамьи, я присоединился к протекавшему мимо людскому потоку. После долгого пятичасового пути я сходил наконец на заключительной станции. Этой станцией был город Оренбург.
Отправиться в столицу области меня заставила вполне обыденная для нашего времени причина – срочно потребовалась водка. Водка, которую давно уже стало невозможно купить ни в сельских магазинах, ни в магазинах районного центра. Единственным местом, где она ещё сохранилась в свободной продаже, был областной центр Оренбург. Сюда теперь за ней все и ездили. И люди пьющие, и вместе с ними непьющие – такие, как я. Потому что в условиях жестокого дефицита спиртное вдруг стало очень цениться. Цениться порой даже дороже денег, как в моём случае: попросил знакомых помочь перевезти из другого села в своё тюки сена, а те в ответ:
– Никаких денег за работу не возьмём, оплата только водкой!
В такое положение поставили, что поневоле пришлось выехать в город.
С перрона прямиком через центральный вход вокзала я прошёл на противоположную сторону здания, к привокзальной площади. На площади в это предполуденное время дня царило оживление: подъезжали и разъезжались от стоянок машины и автобусы, то тут, то там пересекали просторную площадную ширь люди. Свернув направо, я быстро дошёл до большого стоявшего перед площадью магазина. Рядом с магазином, неприметные с виду, располагались одна за другой автобусная и троллейбусная остановки.
Первым подошедшим к остановке троллейбусом я минут за десять доехал до центра города. От места высадки без задержки направился к улице Советской. Эта главная улица города лежала по пути к нужному мне магазину – одному из немногих, где ещё продолжали торговать спиртным: коньяками и шампанскими винами. Конечно же, я помнил о просьбе знакомцев купить водку, но, раз уж её тут не было… в качестве достойной замены беленькой вполне подходил и коньяк. Ну-у, какая в конечном счёте разница, какую алкогольную дурь пить?!
Выйдя вскоре на Советскую, я завернул вправо и зашагал прямо вдоль длинной линии домов и, с другого бока, широкого открытого пространства дороги. Метров через сто дорога резко завернула влево, а прямая уличная полоса, не сворачивая, вклинилась в жилой квартал – продолжилась дальше в виде уходящего вглубь прохода. Не прерывая движения, я с ходу окунулся в это узкое, с обеих сторон зажатое строениями уличное пространство. Вившаяся посреди переулка дорога прямиком вела к коньячному магазину.
Вглядываясь издали в показавшийся из-за домов магазин, я попытался определить, работает ли тот сейчас. Задать себе этот вопрос меня заставляла одна сразу бросившаяся в глаза странность: почему-то перед дверьми заведения вместо ожидаемого большого скопления народа, тянущейся длинной очереди, виднелись лишь жиденькие группки людей. Причём людей не стоявших, как обычные покупатели, на месте, а беспрерывно перемещавшихся вдоль магазинных стен. Что означало происходящее, можно было узнать, лишь оказавшись там… Пропустив мимо себя проезжающую машину, я перешёл на другую сторону улицы и стал неспешно приближаться к магазину. Шаг за шагом, обойдя по пути кучку споривших о чём-то людей, успешно добрался до двери – та была закрыта, а на самом верху её белело какое-то объявление. Подойдя ближе, я прочёл: «Спиртного в продаже нет»… Это было именно то, чего я больше всего опасался… Вся печаль ситуации заключалась в том, что находившийся передо мной магазин был единственным из алкогольных, путь к которому мне был знаком… Куда идти дальше, я просто не представлял…
Уступив место у двери подошедшему следом человеку, я отошёл в сторону. Внезапно, как снег на голову навалившаяся новость разом перечеркнула все мои планы, напрочь разбила настроение… После уже проделанного дальнего пути мне никак-никак не хотелось вернуться домой с пустыми руками… Взглянул на наручные часы: стрелки на них показывали на цифру одиннадцать – это значило, что времени для того, чтобы поискать спиртное где-нибудь в другом месте, было ещё предостаточно. Но где, где его искать?.. Ответ на этот казавшийся неразрешимым вопрос явился сам собой: неподалёку собравшиеся в кружок люди бурно обсуждали ту же, что и я, проблему: куда идти дальше? Решив спор, они дружно тронулись в путь. А я, не задерживаясь, последовал за ними.
Неожиданно, выскочив откуда-то сзади, передо мной вырос человек: пожилой, в тёмном костюме и того же цвета фуражке. Возбуждённо переступая с ноги на ногу, он, приблизив ко мне лицо, спросил:
– Слышишь, парень, ты не знаешь, где тут ещё торгуют водкой?
– Нет, не знаю, – отрицательно замотал я головой. – Ведь я и сам тоже ищу её.
– Так значит, ты тоже ищешь? – кажется, немного удивился моему ответу старик. Затем, выдержав короткую паузу, он произнёс: – Тогда, может быть, поищем вместе?
– Давайте, давайте поищем вместе! – до конца ещё не веря в выпавшую удачу – так нежданно найти попутчика, торопливо ответил я. – Вдвоём нам, конечно, будет легче!
Моё согласие обрадовало старика. Расплывшись в улыбке, для закрепления состоявшейся договорённости он протянул мне свою ладонь. Наше взаимное рукопожатие было крепким – оно означало, что отныне мы становились единой, готовой к немедленному исполнению задачи командой…
Тем временем следовавшая впереди группа искателей спиртного бесследно растворилась в уличной шири. Но это обстоятельство нисколько не огорчило нас – ведь теперь мы были вдвоём, мы могли спокойно расспросить о дороге встречных прохожих! В нашем направлении как раз двигалась женщина в ярком цветастом платье с небольшой чёрной сумочкой в руке. Как только мы сблизились, старик незамедлительно преградил ей дорогу и спросил:
– Извините, пожалуйста, вы не подскажете, где тут можно найти магазины, торгующие водкой?
– Водкой? – удивлённо оглядывая вставшего на пути человека, проронила женщина. – Водку здесь поблизости найти вряд ли получится… Хотя постойте, имеется в районе ВДНХ один такой магазин. Вы ведь, наверное, знаете, где находится ВДНХ?
– Да-да! – утвердительно закивал головой старик, рукой показывая куда-то в сторону универмага «Восход».
– Так вот, – продолжила женщина, – от ВДНХ вам надо будет пройти немного вперёд. Потом завернёте направо, дойдёте до следующей улицы. По улице снова пойдёте прямо и будете идти так до тех пор, пока не увидите сбоку с правой стороны водочный магазин. Поняли, как пройти?
– Понял, всё понял, дорогая! Спасибо! Спасибо за то, что объяснили дорогу! – широко кивая головой и уступая женщине проход, поблагодарил старик.
– Пожалуйста, – ответила та и продолжила свой путь.
На глазах состоявшийся удачный расспрос прохожей очень обрадовал меня. Не в состоянии сдержать чувств, я облегчённо выдохнул:
– Повезло, так повезло – сразу узнали дорогу к магазину!
– Да, повезло, – довольно улыбаясь, отозвался старик. – И женщина тоже какая надо попалась – знает, что где находится.
Окрылённые быстрым успехом, мы с удвоенной силой зашагали в указанном направлении.
По пути, следуя то рядом, то позади спутника, я имел возможность разглядеть его: на вид старику, которого в уме я прозвал дедом, было лет так под семьдесят, а может, и больше. Он находился в возрасте участника войны, да и на самом деле был таковым: узкая цветастая линия наградных колодок на груди наглядно свидетельствовала о его боевом прошлом. О преклонном возрасте старика говорили многие характерные черты: и лицо, по-старчески иссохшее, испещрённое лучиками морщин, и сдавившая к низу некогда стройное тело сутулость. А ещё необычная, вызванная, скорее всего, всё той же причиной старения походка: при малейшей спешке ноги его начинали семенить, что очень походило на мелкие перешагивания цирковых медведей. Одетый в поношенный тёмный костюм, в того же цвета фуражку и обувь – типичное одеяние советского пенсионера, этот человек одним своим видом вызывал во мне доверие и уважение.
Вскоре на нашем пути выросла неожиданная преграда: широкое автомобильное шоссе, по которому непрерывным потоком двигался транспорт. Поскольку мне уже приходилось бывать тут, я знал, что пересечь дорогу можно через подземный переход, находившийся метрах в двухстах от нас. Но идти туда и тем самым совершать большой, занимающий кучу времени крюк мне очень не хотелось – чего проще перейти дорогу прямо здесь!.. Я изложил свои соображения старику, и тот, чуть поколебавшись, согласился. Вкратце обговорив детали перехода, мы стали ожидать, когда автомобильный поток немного иссякнет. Дождавшись подходящего момента, с возгласом: «Ну-у, пошли!» – я стремительно выбежал на середину дороги. Потом оглянулся назад и с удивлением обнаружил, что спутник мой стоит на прежнем месте.
– Де-е-ед! Переходи, переходи сюда!!! – закричал я, видя, что немного времени для того, чтобы перебраться ко мне, у него ещё есть.
Но старик, бросая быстрые взгляды то на меня, то на приближающиеся машины, никак не решался сдвинуться с места… Через какое-то время, уловив паузу в движении транспорта, я сумел проскочить на другую сторону дороги. Деду же вскоре также удалось выйти на середину шоссе, откуда до конечной цели оставалось пройти уже совсем немного…
Дожидаясь и подбадривая старика, я вдруг увидел, что с правой стороны ко мне приближается человек в яркой голубой рубашке и большой чёрной фуражке – без всякого сомнения, это был милиционер!.. При виде его в моей памяти моментально всплыл другой милиционер, из Саратова, оштрафовавший меня лет семь назад за похожее нарушение. В панике, боковым зрением ощущая приближение постового, я попятился назад, а потом, развернувшись, ускоренным шагом поспешил подальше от места перехода. Увидев меня, внезапно сорвавшегося с места, закричал с середины дороги старик:
– Ты куда-а-а?! Подожди! Подожди!
Преодолев страх, он стронулся с места и засеменил по дороге в мою сторону. Милиционер же, с поднятым вверх жезлом остановившийся неподалёку, ничего не предпринимал… Видя происходящее, я облегчённо вздохнул и направился навстречу спутнику.
– Ты что это убегал от меня? – когда мы сблизились, обиженно спросил дед.
– А вы разве не поняли почему? Вы не видели, как ко мне шёл милиционер?
– Нет, не видел. Вроде бы не было никого.
– Так вот же он стоит у места, где вы только что были. А я, как только увидел его, сразу бросился бежать. Думал, оштрафует за переход дороги в неположенном месте. Ещё повезло, что он вас не оштрафовал.
Старик, только сейчас увидевший милиционера, сокрушённо замотал головой.
– И правда стоит… А ведь мог оштрафовать, но не оштрафовал. Наверное, подумал: «Что взять со старика? Всё равно ему скоро в могилу».
Понемногу успокаиваясь от вызванных случившимся дорожным происшествием переживаний, мы продолжили своё прерванное было движение.
За дорогой, когда проходили мимо ряда многоэтажных домов, я спросил:
– Дед, а где находится ВДНХ?
– Да вон же она стоит. – Старик кивнул головой в сторону видневшегося впереди ничем не приметного здания.
В моём представлении ВДНХ всегда ассоциировалась с тем, что я видел о ней по телевизору в популярных советских фильмах тридцатых годов, и это… Это было особенное, знаковое место, с которого осуществлялся показ достижений народного хозяйства страны. Там били вверх фонтаны, возвышались величественные памятники, проходила демонстрация последних чудес техники… Заранее предвкушая невиданное зрелище, я с особенным интересом вглядывался в указанное дедом здание, а затем, сблизившись, с нетерпением прильнул к решётчатым воротам учреждения. Увиденное за воротами разом развеяло все мои прежние представления о ВДНХ: открывшаяся глазам часть двора была пустынна – серый бетонный пол, отдающие безжизненным унынием стены, вся его внутренность ничем не отличали выставку от обычного рода учреждений… Разочарование от увиденного было настолько велико, что захотелось ещё раз переспросить ушедшего вперёд старика: «Неужели это и есть ВДНХ?..»
За выставкой, следуя подсказке встреченной женщины, мы свернули вправо, а затем снова зашагали прямо. По пути старик разговорился, делясь со мной своими рассуждениями о жизни:
– Ну-у, что за времена такие настали – за обыкновенной водкой в город за тридевять земель ездить приходится! Когда такое было?! Придумали сухой закон, решили людей от питья отучить, а получилось-то что? Наоборот, хуже пить стали, да ещё и всё подряд, что только можно! И одеколоны, и духи, и всякие там жидкости!.. А сейчас посмотри, что творится… Сахар – и тот пропал: на самогонку весь уходит, водка подорожала, да ещё её нигде и не найти! Вот ко мне скоро должны приехать гости, а чем я их встречу? Нечем встретить, потому и приходится вот так на старости лет по городу бегать, водку искать.
– Да, да, конечно, – только кивал я в ответ головой. Да и о чём тут спорить, если даже мне, человеку непьющему, так же приходится скитаться в поисках этой окаянной водки – зелья, жизнь без которого в России кажется немыслимой…
Между тем дорога наша всё вела и вела вперёд, а водочного магазина всё не было и не было видно. Дед уже начал сомневаться: может быть, ошиблись, не туда идём? Глядя на него, и я забеспокоился, забегал глазами по сторонам в надежде увидеть где-нибудь поблизости разыскиваемое заведение. Через некоторое время впереди показались ряды стоящих у дороги машин, что разом ободрило меня.
– Наверняка магазин где-то рядом, – показывая рукой в сторону автомобилей, предположил я. – Машины – верный признак его близости.
– А может, они просто так тут стоят, – выразил сомнение старик.
Но нет, я всё-таки не ошибся: за углом нам открылось то, что мы так желали увидеть – густая, кольцом обступившая вход в многоэтажное здание толпа народа. Не было никаких сомнений, что эти люди стояли перед водочным магазином. Слившись с толпой, мы быстро всё разузнали и, разыскав крайних в очереди, стали дожидаться начала торговли.
Минут через двадцать перед входом началось движение – стоявшая впереди толпа расступилась, пропуская в магазин продавцов. Это незначительное на вид действие послужило своеобразным условным сигналом для остальных – люди начали спешно становиться в очередь. Срочно встав на свои места, мы через некоторое время стали невольными наблюдателями ужасной картины: едва только открылась магазинная дверь, вся находившаяся перед ней толпа буйной, всё сметающей лавиной хлынула внутрь. Сразу вслед за этим из помещения понеслись шум и крики, явственно свидетельствовавшие о развернувшейся там давке.
А вскоре из магазина начали выбираться первые обладатели покупок, и в эти мгновения было очень забавно наблюдать за ними. Вот невдалеке от нас появилась отчаянно бранящаяся женщина, в которой по характерным чертам – неопрятной одежде и в особенности припухлому, приобрётшему некоторые мужские черты лицу – угадывалась закоренелая алкоголичка. Что же так сильно разозлило её? Оказывается, во время пребывания в магазине у неё были раздавлены все купленные бутылки! Теперь, вынимая из сетки осколки стекла, женщина громко проклинала всё на свете. А вот из облепившей вход толпы выскользнул невысокий, щупленького вида мужичок. Отойдя в дальний угол, насторожённым зверьком озираясь по сторонам, он принялся торопливо перебирать содержимое своей сумки. Удерживая бутылки над головой, уверенно вывернулся из давки атлетического вида парень. На ходу выделывая разминочные гимнастические упражнения, он направился к поджидавшим его товарищам.
В общем, тут было на что посмотреть… В душе усмехаясь происходящему, мы, прилежно стоявшие в очереди, даже немного гордились своей мудростью: лучше уж спокойно подождать в стороне, чем в такой толкучке мять бока…
Примерно через час толпа у входа рассосалась и людская очередь понемногу стала продвигаться вперёд. С каждой минутой возрастая, в нас всё больше и больше вселялась уверенность в успешном осуществлении покупок. Но не тут-то было…
В разгар торговли общее внимание привлекла с воем остановившаяся перед магазином милицейская машина. Из неё вышли два человека, один из которых, в чине лейтенанта, выступил вперёд и громко объявил:
– Внимание, граждане! По решению областного Совета народных депутатов, на время работы сессии, а также по заявкам жителей микрорайона продажа спиртных напитков в данном магазине прекращается!
Не обращая внимания на возмущённые возгласы людей, лейтенант направился в магазин, чтобы и там объявить о принятом решении. Застигнутые известием врасплох, мы с дедом лишь с сожалением качали головами: ведь сколько стояли, ждали, надеялись – и вот такой печальный конец…
Поблизости в это время появились две женщины. Встав у стены, они стали разъяснять окружающим, что, закрыв магазин, власти поступили правильно – потому что жильцам дома из-за соседства с алкогольным магазином покоя нет, детей из-за пьяниц на улицу выпустить страшно… Прислушавшись к словам женщин, старик утвердительно кивнул головой и быстро направился к ним. Потом прямо с ходу он принялся их поддерживать:
– Правильно! Правильно сделали власти, что закрыли магазин! Ведь людям тоже жить как-то надо!
Удивлённые и обрадованные неожиданно подоспевшей подмогой, женщины быстро нашли общий язык с пожилым единомышленником. А спустя небольшое время они уже шли вместе с дедом по улице, а я только успевал следовать за ними. По дороге, во всём соглашаясь с собеседницами, старик незаметно задал им главный волновавший нас вопрос:
– Миленькие мои, вы не подскажете, где тут ещё имеются такие же магазины?
– На Степана Разина есть один, самый близкий отсюда, – сразу отозвалась одна из женщин. – Это как раз с нами по пути. Мы вам ещё покажем, как пройти туда, а пока, вот сейчас, вы можете зайти в универсам. В нём торгуют сухими винами.
Прямо перед нами действительно, отражаясь яркими витринными стёклами, возвышался универсам. Зайдя внутрь, мы, к своей радости, обнаружили, что здесь и правда продаются сухие вина. Конечно, нам желательно было бы чего-нибудь покрепче, но в сложившейся ситуации и покупка сухого вина показалась удачей. Встав в очередь позади молодой семейной пары, мы стали понемногу продвигаться к прилавку.
Когда до цели было уже совсем близко, ко мне подошёл незнакомый парень в мятой серой рубашке, почему-то с немного сонным лицом. Он вежливо попросил у меня один рубль. Я не отказал в просьбе, и тот, поблагодарив, удалился на улицу.
Дед к тому времени уже добрался до прилавка – по-хозяйски разложив на столе руки, он дотошно расспрашивал продавщицу о ценах на вина. Выяснив, что хотел, он закупил необходимое и занялся размещением бутылок в сумке. Следом за ним подошла моя очередь: я взял две бутылки сухого вина, чего мне было вполне достаточно. После этого, отойдя в сторону, принялся неспешно укладывать покупки в сумку. Как только закончил, взглянул на место, где недавно находился мой спутник – а там уже никого нет… Обеспокоенный, прошёлся быстро взад-вперёд по залу, потом ринулся к выходу – и тут увидел его, заходящего в магазин в сопровождении одной из знакомых женщин.
– Так где же находится магазин, о котором вы говорили? – как только они зашли внутрь, задал вопрос дед.
– Да тут не очень далеко, на улице Степана Разина. Сейчас я покажу вам дорогу к нему.
– Да-да! – раздался следом голос невесть откуда появившегося парня, того самого, что попросил у меня рубль. – Я там был, когда туда как раз привезли водку!
– Но ведь мы тоже были в том же магазине всего полчаса назад, – вмешался в разговор другой парень, стоявший в очереди позади нас. – И ничего там не было.
– Ну-у, вы были там полчаса назад, а я только что оттуда! – не сдавался первый парень.
– Ладно, ладно, не будем спорить. Я покажу дорогу, а вы уже на месте во всём убедитесь, – решила женщина.
Выйдя вслед за ней на улицу, мы с дедом сразу обратили внимание на группу толкавшихся возле универсама парней. Заметив нашу тревогу, женщина твёрдым голосом сказала:
– Я пройду с вами, они меня знают.
Благополучно миновав подозрительно косившихся типов, мы зашагали дальше по асфальтированной пешеходной дорожке и скоро достигли места, где нашей провожатой предстояло завернуть вправо.
– А вам, – напоследок стала объяснять она, – сейчас надо будет пройти прямо до того крайнего синего дома. За домом повернёте влево и дальше, уже на той улице, увидите магазин. Понятно?
– Понятно, понятно! Спасибо большое! Что бы мы без вас делали! – поблагодарил старик.
– Не за что, – ответила женщина и, развернувшись, пошла по тропинке к ближайшим многоэтажным домам.
Расставшись, мы продолжили движение – направились к зазывно синевшему на противоположной стороне улицы синему дому. По пути, бросая короткие взгляды в сторону всё более отдалявшейся от нас женщины, дед поделился со мной подозрениями, возникшими у него во время пребывания в универсаме:
– Я думаю, ты зря дал рубль тому парню в магазине. Он мне сразу показался каким-то скользким… Когда была твоя очередь покупать вино, я вышел на улицу и увидел его: он что-то стоял, приглядывался, а потом к нему подошли двое из той компании, что крутилась у магазина – так вот тот парень среди них был как бы свой… Не-е-ет, чует моё сердце, что не зря он подходил к нам: может, хотел куда завести, а там уж мигом прищучат…
– Всё может быть, – ответил я, чувствуя, что со словами старика семя сомнения легло и в мою душу.
Добравшись до указанной женщиной улицы, мы неспешно пошли по ней, на ходу высматривая водочный магазин. Прошли метров сто, а магазина всё не было и не было видно. Чтобы как-то прояснить обстановку, дед остановил ковылявшую по дороге навстречу нам старушку в белой кофте и спросил:
– Бабуля, ты не подскажешь, где тут находится магазин, торгующий водкой?
Заданный вопрос, кажется, поставил старушку в тупик. Подумав и оглядевшись по сторонам, она сказала:
– Да вроде нету здесь поблизости таких магазинов… Может, кто-то другой знает, а я не знаю. Вообще-то, стоит чуть подальше какой-то большой. Может, в нём теперь торгуют…
Поблагодарив прохожую за помощь, мы двинулись дальше. Услышанное от старухи встревожило: неужели та женщина и впрямь решила завести нас в какую-то ловушку?..
Скоро впереди с правой стороны показался большой магазин с издалека вычитываемым названием «Фрукты. Овощи». Немного не доходя до него, дед остановил встречную наряженную в школьную одежду девочку и задал вопрос:
– Девочка, ты не подскажешь, что это за магазин?
– Да вы что, сами не видите названия? Это же магазин «Фрукты. Овощи»!
– А разве здесь не продают водку?