Было двадцать пятое октября, а казалось, что минуло уже двадцать пять октябрей. На самом деле это действительно было так. Точнее – было ближе к истине. К этому дню их для меня минуло уже двадцать шесть. Двадцать шесть октябрей, черт возьми. Времени все меньше, все тщательнее обдумываешь дни, все четче начинаешь видеть контуры тех мыслей, которые преследуют людей. Мыслей о том, что должна быть мечта, цель, идея; что их нужно исполнять, достигать, защищать. Защищать – в том числе от самого себя. Человеческий век безумно короток, и странно думать о том, что есть те, кто просит успокоиться, не кипятиться, не переживать об одном или двух упущенных часах, днях, возможностях. Еще будут! Еще будут? Будут ли еще? Кипятиться, может быть, и вправду не стоит, но подобный факт лишь изобличает, как мне думается, не только людей эмоциональных, но и тонко чувствующих свое существование: отмеренное, простое и за которое так многое хочется успеть сделать, особенно, если знаешь это самое так многое.
Было двадцать пятое октября, а казалось, что минуло уже двадцать пять октябрей. Уже в третий раз я собираюсь описать погоню за облаками, но эта картина, этот сюжет, эта история куда более метафорична и метафизична, более мифична и мифологически наполнена, чем мне казалось изначально. История об увлекательном приключении в мире конца света, наступление которого никто не способен осознать, бесконечно преследуя бесконечно плывущие по бесконечному небу облака – разве это не мечта? Мечта человека о недостижимом им и потому бесценном или же достижимом и все обесценивающем бессмертии? Бессмертие – которое делает позволительным такое мечтательное и наплевательское отношение к жизни.