Читать онлайн Эллион и вкус стали на губах

Глава 1. Утро в мрчном особняке

Город Элдория – это место, где царит вечное лето, не ведающее ни стужи, ни проливных дождей. Его улицы утопают в ласковом, неизменном солнце, а воздух густ и сладок от ароматов морского бриза, сочных спелых фруктов и пьянящего благоухания экзотических цветов. Архитектура представляет собой причудливую смесь сияющего песчаника, ажурных резных балконов и мерцающих магических кристаллов, что питают мягким светом уличные фонари. Жители города – веселые, загорелые, одетые в яркие наряды люди, и их беззаботный смех является неотъемлемой частью городской симфонии.

Единственным темным пятном, резко выбивающимся из этой ослепительной идиллии, является фамильный замок семейства Вейнгардов. Он притаился на самой окраине, в глубине старого парка, так что каждый, кто направляется к побережью на прогулку или купание, невольно застывает перед его мрачным фасадом. Глухое, поросшее густым плющом и укутанное в вековую паутину, здание словно дремлет, храня свои тайны, и его ледяное дыхание контрастирует с знойным теплом окружающего мира.

Глава 1. Утро в мрачном особняке

Я проснулась не от солнца – тяжелые бархатные портьеры в моей спальне наглухо запирали дневной свет, словно склеп. Меня поднял внутренний будильник, безжалостный и точный. Впереди был насыщенный день, и времени на неги не оставалось. Я сладко потянулась, с наслаждением чувствуя, как напрягаются каждую мышцу, и открыла глаза. Взгляд скользнул по знакомой обстановке: за последние годы здесь ничего не менялось. Дорогая, но старая мебель, тонкий слой пыли на туалетном столике, шкаф, хранящий мой скромный и немногочисленный гардероб.

В дверном проеме, нарушая законы физики, возникла призрачная голова.

– О, ты уже проснулась, солнце? – голос Кайлана был подобен шелесту старых страниц. – Тебе снилось, что кого-то закалываешь? У тебя было такое… выразительное лицо.

Я без раздражения, почти лениво поднялась с постели.

– А ты что, всю ночь за мной подглядывал? – спросила с язвинкой.

– За спящими всегда интересно наблюдать, – его улыбка была холодной и циничной, как лезвие ножа. – Особенно в тот миг, когда жизнь покидает их…

В этом был весь он. Я позволила себе задержать на нем взгляд. Его полупрозрачная форма лишь подчеркивала былую, неистовую красоту: острые скулы, насмешливый изгиб губ, ярко-зеленые глаза, в которых безумие танцевало с очарованием. Он был застывшим воспоминанием, одетым в ту же одежду, в которой умер, – черную рубашку с расстегнутым воротом, такие же черные штаны.

Он – мой личный демон-искуситель, ревнивый и жаждущий. И единственная душа в этом мире, которая понимает и знает меня как никто другой.

– Мечтай-мечтай, – мрачно пропела я, подходя к шкафу. – Думаю, меня ты такой увидишь не скоро.

Протянула руку к тунике и вздрогнула, когда прямо в воздухе, будто из самой тени, проступил призрак.

– А каково это, Эль? Быть моей убийцей? – Голос Кайлана был тихим, вкрадчивым и опасным, как шипение клинка по камню. Его взгляд, полубезумный и сверкающий, прожигал меня насквозь.

– А каково тебе – быть убитым? Проигравшим? – парировала я в его же манере, исказив губы в жутковатой улыбке, глядя на него исподлобья.

– Не так вдохновляюще, как быть убийцей, – беззлобно признался он, отплывая в сторону и давая мне одеться. – Но быть убитым тобой… Скажи, тебе ведь понравилось? Я помню твое лицо в тот миг, когда ты пронзала мою плоть удар за ударом – тем самым кинжалом, что я сам же тебе и подарил.

– Это было уже после того, как ты украсил мои живот, плечо и бедро своими подарками, – отозвалась я с ледяным безразличием, хотя воспоминание обожгло изнутри. – Ты просто оказался слабее.

– Ты и без ножа продолжаешь меня ранить, – его пальцы впились в грудь на месте сердца, жест был полон театрального, но оттого не менее жгучего страдания.

Я проигнорировала это.

На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом ткани. Наш извращенный ритуал обмена колкостями был завершен. Я натянула удобную тунику и мягкие кожаные штаны, подошла к мутному, старью зеркалу.

В отражении стояла не я, а призрак из иного мира: кожа алебастрово-бледная, мертвенным пятном выделяющаяся на фоне загорелых горожан. Волосы – словно вороново крыло, выбивались из небрежного пучка живыми, непокорными прядями. Холодные, прозрачно-стальные глаза, точно иней на лезвии, смотрели с аристократичной, породистой холодностью. Да, я была красива, но здесь, в этом мире света и ярких красок, моя красота была чужеродной и опасной. Не красивой – проклятой.

– Долго еще будешь собой любоваться? – голос Кайлана прозвучал прямо у уха, нарушая моё уединение. В нём слышалась не просто насмешка, а притворная досада. – Предоставь это мне, у меня получается куда лучше.

– Любоваться собой? Знаю.

– Брось, мы оба знаем, что я красив, хотя и от тебя этого не отнять, солнышко. – мурлыкнул призрак.

Я бросила на него убийственный взгляд, который заставил бы дрогнуть любого живого, и двинулась прочь по коридору. Мои шаги эхом отдавались в пустоте, направляясь в любимое место – кузницу, старую пристройку к замку, дышавшую историей и металлом.

Идти по мрачным коридорам было тоскливым испытанием. Потрескавшаяся позолота осыпалась под пальцами, паутина клубилась в сводах, словно траурный тюль, а грязь на полу прилипала к подошвам напоминанием о запустении.

– Думаешь, твой опекун не вернется? – Кайлан, неотступно следовавший по пятам, уловил направление моих мыслей. Его вопрос прозвучал мягко, почти с сочувствием.

– Он не появлялся здесь восемь лет, – голос мой дрогнул от старой ярости. – Сначала присылал деньги, потом украл большую часть моего наследства, а два года назад и вовсе исчез. Неужели ты думаешь, у меня остались хоть какие-то иллюзии?

– Давай найдем его и прикончим? – предложил он, и в его шёпоте сквозь призрачную несерьёзность пробилась стальная нить настоящей ярости.

– Еще одного призрака я не потяну, – фыркнула я, выталкивая тяжелую дубовую дверь и выходя в заросший сад. Плющ, словно зеленая броня, обнимал стены, маскируя трещины и ветшающую каменную кладку.

– Рядом с тобой я и сам не потерплю никакого! – отозвался он, его эфирная форма на мгновение сгустилась рядом, создавая иллюзию близости. – Рядом с тобой могу быть только я. И никто больше.

В кузне запах жара и озона ударил в нос, как бальзам. Это было моё святилище, место, где ум умолкал, уступая власть рукам и инстинктам. После бегства опекуна мне пришлось выживать, и я начала брать заказы. Моя магия стали, отточенная почти до совершенства, позволяла ковать редкие и опасные клинки – смертоносные, как грех, и прекрасные, как утренняя заря, что и привлекало коллекционеров, готовых платить за такую красоту золотом, что давало мне огромную надежду на скорое восстановление замка. У меня уже была накоплена некоторая сумма, но ее едва хватит, чтобы заменить крышу.

В планах на сегодня был клинок из особого сплава, который предстояло не просто выковать, украсить драгоценными камнями, но и вдохнуть в него душу – хитрую, колючую и верную, как у того, чье призрачное присутствие я чувствовала за спиной, наблюдавшее за каждым моим движением.

Стены моей мастерской были украшены клинками – это были не просто изделия, а застывшие в стали эмоции. Горечь, ярость, тоска – каждая находила выход, принимая форму лезвия. В самом центре, на алтаре из тёмного дерева, покоился главный шедевр – кинжал невероятной красоты. Его темная сталь, будто впитавшая ночь, была испещрена тончайшими серебряными узорами, а у гарды горели глубокие багровые камни, словно капли застывшей крови. Подарок Кайлана, сделанный мне в последний день его пребывания в мире живых.

Я погрузилась в работу, стараясь заглушить мысли ритмичным скрежетом стали. Но тишину вновь разрезал знакомый шёпот.

– Просто прямой ножик? – с насмешкой протянул призрак, его незримое присутствие заставило мурашки пробежать по коже. – Слишком мило… и неэффективно. Добавь-ка ему зазубрин. Представь, как он будет входить в плоть, когда остриё разрывает её… А при извлечении… – его голос стал сладострастным шёпотом прямо в ухе. – Чтобы каждый зуб цеплялся и вырывал клок мяса. Чтобы рану невозможно было заткнуть. Сделай это. Сделай оружие, которое будет помнить каждый сделанный им вырез.

– Я делала работу строго по эскизу и не собиралась потакать твоим капризам, – холодно отрезала я, отводя взгляд, словно отталкивая тень прошлого. – Самодеятельности от меня никто не требовал.

– А я разве требовал, когда пытался тебя убить? – в ответ на меня упал насмешливый взгляд, раскалённый, как расплавленная медь, будто в нём горело всё зло и страсть одновременно. В его огне пробежали мурашки по коже, оставляя ощущение, будто внутри меня разгорается пожар.

– В итоге-то всё вышло просто шикарно, – усмехнулась я, сжимая в ладони рукоять стального молота, словно держу судьбу в своих руках. Глухой удар о наковальню отозвался эхом в тишине мастерской, словно разбивая стеклянную стену прошлого, открывая дверь в бездну боли и страсти. Этот звук словно прорезал сердце, напомнив о том, что даже в самой тёмной ночи есть место для искры надежды.

– Не спорю, я впервые увидел у тебя настолько потрясающее выражение лица, – прошептал он, и в его голосе звучала не только ирония, но и садистская боль, и желание, переплетённые в один клубок страстных эмоций.