Читать онлайн Жёсткая посадка

Майор Япончик сидел в своем кабинете, приглаживал бакенбарды и тупил в смартфон. Точнее решал детективную задачку про инспектора Варнике. После того как он один раз кликнул на невесть как залетевшую ему картинку с инспектором в клетчатой кепке и с неизменной трубкой во рту, мобильник стал подсовывать ему эти задачки регулярно. На этот раз на картинке было изображено пять человек, стоящих в очередь на посадку в самолет. В сопроводительном тексте сообщалось, что поступил сигнал о том, что на рейсе, отправляющемся на Аляску, среди пассажиров есть преступник, собирающийся угнать самолет.

Вдруг заиграла мелодия «наша служба и опасна, и трудна…», а на экране высветился вызов: «Олег Ф. – Горнилицы». Хотя Олег, прирожденный авиатор и уже много лет совладелец аэродрома в Горнилицах, был старым приятелем Япончика, виделись и созванивались они нечасто. Так что, скорее всего он звонил по делу.

– Палыч, привет, как служба? По-прежнему и опасна, и трудна?

– Да как будто вовсе не видна… Привет.

– Значит, я правильно попал. Приезжай в Горнилицы. Сразу же станет заметнее. У меня пилот умер.

– Тогда ты явно попал! Но я же не священник, Олег.

– Я серьезно. Можешь взять это дело себе? В долгу не останусь. На девяносто девять процентов никакого криминала, но, сам понимаешь, любая смерть в аэроклубе – это такой лакомый кусок для прессы, чтобы раздуть кадила, и для Минтранса, чтобы гайки закрутить.

– Тогда звони по телефону приемной, а я попробую перехватить звонок. Благо вряд ли найдутся еще добровольцы ехать в Горнилицы, да ещё в такую нелетную погоду, и в понедельник.

– Спасибо, Палыч. За мной не заржавеет. До встречи.

Пал Палыч Япончик, сорокапятилетний руководитель небольшой опергруппы в следственном комитете Санкт-Петербурга, имел орлиный нос и глубокую ямочку на выступающем вперед подбородке. Если бы у него была короткая стрижка, то вполне мог бы сойти за безжалостного тирана, но довольно длинные кучерявые волосы, пышные усы и длинные бакенбарды делали лицо майора по-домашнему уютным и добродушным. В его опергруппе было два молодых двадцатипятилетних лейтенанта: Ян Смоленский и Инна Корбут, сразу же и безоговорочно получившая от коллег прозвище Инь.

Начальнику опергруппы было не положено, да и не по рангу отвечать на входящие звонки по общей линии, но чего не сделаешь ради старого товарища.

***

Когда красный Мустанг Япончика заехал на парковку аэродрома, там сиротливо стояли старый Ниссан Патрол цвета хаки, новенький оранжевый китайский Танк 300 и машина скорой помощи.

– Похоже, мы опередили Олега, – сказал Япончик, не увидев на парковке его Гелендваген.

После беззастенчивого разгула бабьего лета в последние выходные сентября понедельник встретил Петербург промозглой сыростью и серой дымкой. Небо затянули тяжелые тучи готовые вот-вот прорваться и обрызгать мелким моросящим дождем как тех кто остался во вчерашнем летнем наряде, так и тех кто предусмотрительно оделся по-осеннему. К середине дня холодный дождь таки прорвал набухшие от влаги тучи и, и словно слезами о прошедшем лете, неустанно забарабанил каплями по крышам домов и заполнившим дороги автомобилям.

Было неохота вылезать из уютного салона, но Япончик и Инь ступили на скользкую размокшую землю и зашагали к одноэтажному зданию. Инь, стройная миниатюрная брюнетка, оптимистично не поменявшая летние в сеточку кроссовки, задала вопрос скорее небесам, чем шефу:

– А что такая погода считается лётной?

В просторной комнате отдыха и одновременно зале ожидания вылета стояло несколько обшарпанных столов. Справа у стены находилась буфетная стойка, в в дальней от входа стене было несколько дверей во внутренние служебные помещения.

За одним из столов сидел молодой человек в белом халате и заполнял какие-то бумаги. Рядом с ним сидел мощный санитар, он же водитель скорой помощи, и с хлюпаньем уплетал суп. У противоположной стены сидел невысокий мужчина лет сорока пяти с залысиной на лбу и обвисшими усами Он был одет в рабочий комбинезон.

Услышав, зазвонивший над дверью колокольчик за стойкой появилась пышная во всех местах женщина лет сорока и по-хозяйски осмотрев вошедших, сообщила громким фальцетом:

– Сегодня полетов не будет. По метеоусловиям.

Потом добавила:

– А вы по записи? Я, вроде, отослала всем смс-ки. Да и было всего две записи на сегодня.

– Майор Япончик, следственное управление. Где у вас труп?

– До приезда полиции оставили на месте – в самолете, – оторвался от заполнения бумаг врач.

– Что с ним произошло? Причина смерти?

– Остановка сердца. Но точнее можно будет сказать только после вскрытия.

– Кто обнаружил труп, – спросил Япончик.

– Вот, мой муж, Фёдор, – ответила пышная женщина, указывая на лысеющего усатого мужчину. – Он здесь механик. Пошел осмотреть самолет после приземления, а он там в кресле пилота так и сидит.

– Погодите, – оборвал ее Япончик. – Инь, ты побеседуй с врачом, а я c механиком. А вы, – обратился он к пышной, – пока сделайте нам по чашке кофе.

***

– Фёдор… Как вас по отчеству?

– Не нужно отчество, – хмуро ответил усатый.

– Всё равно для протокола нужно будет и отчество, и фамилия, – возразил Япончик. – А сейчас ведите меня к трупу.

Фёдор неохотно поднялся со стула, и они с Япончиком пошли на лётное поле.

– Как его звали? Вы его хорошо знали?

– Валерий Криштопов. Он недавно у нас. Первый сезон. До этого в Москве жил. Он из «Витязей». Асс.

– Сегодня он один летал?

– Зачем же один? Полное купе.

– Ваша жена сказала же, что учебные полеты были отменены.

– Утром дождя не было. И ветер был в норме. Ещё можно было слетать.

На краю лётного поля, которое, начиналось практически сразу от выхода из здания, на парковочной площадке стояло несколько одномоторных самолетов. Они подошли к четырехместному Cessna 172. За штурвалом, склонив голову набок, сидел мужчина. Его густая чёрная шевелюра с нечастыми серебряными нитками седых волос впечаталась в плексиглас дверцы кабины. Первое впечатление было, что мужчина просто прикорнул, как таксист за рулем в ожидании пассажиров.

– А кто с ним летал? Где они?

– Его ученик. Постоянный.

– И всё?

– Нет, ещё два пассажира.

– Где они?

– Уехали.

– Почему уехали?

– Как почему? Откатали своё и уехали. Чего им тут ещё делать?

– Так. Рассказывайте по порядку. Всё с самого начала.

– Если сначала, то сегодня мы вообще планировали выходной. Прогноз ещё вчера на понедельник был такой, и мы отменили двоих, которые на три и на четыре часа были записаны.

– Один из них ученик Криштопова?

– Нет. Тот вообще на сегодня не был записан. Но он такой. Вчера позвонил Валере и попросил провести полет. Тот его отговаривал и предупреждал, что погода будет плохая. Вчера-то в это с трудом верилось, что ночью бабье лето отключат.

– Ну, дак и этот ученик все-таки его уговорил? Как ученика зовут?

– Филипп. Хмм… У него всегда есть убедительные доводы. Даром что ли на Мазератти ездит.

Фёдор сделал жест, потирая палец о палец и намекая на деньги.

– Он, наверное, доплату посулил. А Валера сказал ему, чтобы утром приезжал и не опаздывал, а то не полетит. Утром погода ещё в норме была. Ну, и Валера попросил нас с Марией выйти. А чего не выйти? Сезон заканчивается. Не известно, когда в следующий раз погода даст полетать.

Япончик сделал несколько фотографий снаружи самолета и в салоне.

– Так вы его тут и обнаружили? Ничего не трогали?

– Я в тот момент Патрол свой смотрел. Чего-то подтраивать движок стал. Филипп со своей очередной вышли и уехали.

– С какой очередной?

– Ну, Филипп вечно с какой-нибудь девицей приезжал. Причем каждый раз с новой.

– А второй пассажир?

– Тоже с ними уехал. Хотя приехал отдельно. На такси.

– Они знакомые были?

– А я откуда знаю. Чтоб Филипп с мужиками приезжал – такого не помню.

– А потом?

– Потом я свечу поменял и пошел в ангар. Вижу, а Cessna так и стоит в конце взлетно-посадочной. Удивился. У нас принято, что пилоты сами откатывают самолет на парковочное место. Даже Валера. Хотя поначалу тут эдаким барином себя вел, типа, он звезда – всё ему подай-принеси.

Фёдор отвечал кратко и постоянно умолкал, не развивая тему, поэтому Япончик простимулировал его следующим вопросом:

– Значит, вы обнаружили самолет, стоящим в конце посадочной полосы. В кабине находился один мертвый пилот. Так?

– Ну, я тогда не проверял ещё уснул он или того. Сидел привалившись. Я понял, что он в любом случае не помощник, и решил сначала самолет на место откатить.

– А разве пустой самолет не легче катать было бы?

– Да нет, один пилот в кабине не сильно влияет.

– Ну? А когда откатили, то что?

– Заглянул в кабину с пассажирской стороны. Потрогал пульс. Нету. Ну и пошёл скорую вызывать.

***

От здания аэродрома к Япончику и Фёдору, активно жестикулируя, шёл явно молодящийся высокий мужчина лет шестидесяти.

– Палыч, ты на чем сюда прилетел так быстро? Не ожидал, что обгонишь меня.

– Я-то на своём Мустанге, а вот тебе, Олег, пора, значит, обновлять парк твоих летающих табуреток.

– Да ты чего?! У меня такой Як-52. Ты после него как после трёх Б-52 будешь.

– Ну, вот в качестве устной благодарности и прокатишь потом на своем 52-ом моих помощников Яна и Инь. Им в самый раз будет. А сейчас пойдем побеседуем о твоем Криштопове. Где у тебя тут можно уединиться в сухом и теплом месте?

Они зашли в то же здание. Олег на ходу поприветствовал Марию, жену Фёдора, кивнул санитарам и Инне и прошел к одной из дверей в дальней части зала. Открыл ее своим ключом и пригласил жестом Япончика. Майор в это время давал указание врачу скорой:

– Грузите тело и везите на вскрытие. В нашу больницу. Адрес знаете? Я позвоню туда, чтобы приняли.

– Это что ли у Финбана, на Комсомола? Тогда знаю, – живо откликнулся здоровяк-водитель.

– Именно так.

– Кофе ваш давно остыл, – крикнула Япончику в удаляющуюся спину Мария.

– Ну дак сделай новый, Мария. Нам два покрепче и погорячей, – ответил ей за гостя Олег. – И будь добра, принеси их ко мне в каморку.

Кабинет владельца клуба и правда скорее напоминал каморку. Стол, кресло руководителя, пара стульев и стеллажи вдоль стен, уставленные разнокалиберными кубками и прочими наградными трофеями. Оставшееся свободное место на стенках плотно увешано грамотами, дипломами, благодарственными письмами и фотографиями ВИПов, удостоивших аэродром своим посещением.

– Ну что с ним произошло? – плюхнувшись в кресло, сразу спросил Олег.

– Ишь ты какой шустрый. Ты мне сначала расскажи -ка как к вам этот Валерий Криштопов попал, и что он за человек.

– Лично я его не знал. Но общие друзья московские позвонили и попросили приютить. Он ведь долгое время в составе «Русских витязей» летал. А потом… Ну, в общем, не люблю я это – сплетни из третьих рук распространять. Но, в общем, турнули его оттуда. Он уже и по возрасту довольно критичен, но медкомиссии проходил без сбоев, лучше молодежи. Там, короче, что-то личное было. Он потом еще несколько месяцев побыл с «Небесными гусарами», но и там не удержался.

– Пить что ли начал?

– Нет. Вроде как по другой части злоупотреблять пошел. По женской. У него все проблемы и начались, вроде как, когда он с женой расстался. Там какая-то история была. Не известно, кто из них кому первый рога наставил, а кто уже в отместку. Короче, брак разорвался по всем швам. А сын, уже взрослый, вроде как взял жестко сторону матери. Ну, Валера и пошел в разнос. Не задумываясь о том с кем он крутит-мутит. Одна, вторая, десятая. Как-то так и наступил на мозоль важным людям. В общем, в Москве ему оставаться было больше никак нельзя. Вот пристроился у нас.

– И как он здесь? Вписался? Успокоился?

– Не знаю, Палыч. Я с ним на брудершафт не пил. Он больше особняком держался. Корона, видимо, сильно давила. Он себя слишком крутым считал. Зазвездился.

– А с этим учеником у него какие отношения были? Ты знал этого Филиппа?

– Папа у Филиппа серьезная фигура. Его фамилия С. Когда сынок решил заняться пилотажем его папа позвонил, даже не мне, а нашему Председателю и попросил, чтобы выделили лучшего наставника. Ну, я и решил, что такому как раз Валера Криштопов подойдет в самый раз. Да, наверное, просчитался.

– Почему?

– Ну, во-первых, если ты асс-пилот, это еще не значит, что ты и учитель такой же хороший. А во-вторых, не учел, что у обоих оказались характеры, как бы помягче сказать… говнистые. Нашла коса на камень. Валера не стеснялся прилюдно распекать Филиппа за то, что тот чего-то не понимает или сделать нормально не может. А Филипп стал наезжать, что мол тот учить не умеет. Стал требовать больше занятий и по времени так, чтобы ему удобно было. Ну, и на личности, говорят, пару раз переходил. Вроде как импотентом педагогическим его назвал. Но я этого лично не слышал.

– Ага… А по женской как тут Валера? Проявлял себя?

– Палыч, ну не знаю. Я ж не торчу здесь на аэродроме постоянно. Катал он каких-то молодых-красивых. Ну хвост распускал. А чего дальше, поди разбери. Знаешь, как у рокеров есть поговорка: если девушка села с тобой на мот, то это уже считай дала. А пилоты, которые фигуры пилотажные тут крутят, тоже не промах – там в небе адреналину побольше, чем с рокером на моте прокатиться.

– Ага…

– Ты, вон, с Марией побеседуй. Она тут всё про всех знает, лучше справочного бюро и даже Яндекса. Я ее к тебе сейчас пришлю.

***

“Как раз про таких, пожалуй, и говорят – женщина в соку”, –подумал Япончик, рассматривая вошедшую в коморку пышнотелую Марию, буфетчицу, жену Федора, да и, пожалуй, негласную хозяйку на аэродроме. Хотя Рубенсовские формы в наш стремительный век и не в фаворе, да, и по возрасту она уже Бальзаковская героиня, но сидел в её глазах, подпираемых круглыми щечками с ямочками, какой-то бесенок, воздействовавший на мужчин соответствующим образом.

Она протиснулась мимо Япончика, так и оставшегося сидеть на стуле посетителя, обдав его запахами кухни, и уселась в кресло руководителя, наклонившись вперед, и разложив свою грудь на столешнице.

– Мария… – начал Япончик, вопросительно глядя на собеседницу и ожидая, что она подскажет свое отчество.

– Да, просто Мария, – быстро перебила его она. – Понимаете, Филипп, этот ученик Валеры, и пассажиры уже давно как зашли забрать вещи, попрощались и уехали, а Валера всё не идёт. Ну, мало ли чего он там. Чего-то с самолетом, может? Решил посмотреть.

– Филипп и пассажиры вместе все пришли?

– Да, все трое. Ничего ни пить, ни есть не стали, а взяли вещи и на парковку пошли.

– А после приземления они быстро пришли?

– Да, очень быстро. Я тут как раз готовила, думала они поедят. Обычно после полета у новичков аппетит просыпается. До того они опасаются есть, как бы не стошнило. Зато после наваливаются, только подавай. Я ещё и не ожидала их, когда они зашли. Тут всё тишина такая стояла. Потом этот грохот от приземления, как будто контейнер с консервными банками свалился. Я ещё подумала: “Ну точно Валера доверил Филиппу сажать”. А у меня как раз борщ в самом разгаре. Потом они зашли. Только когда Фёдор прибежал и сказал, чтоб я скорую вызывала, поняла, что случилось что-то.

– Какие отношения были у Валерия Криштопова и его ученика Филиппа?

– Ну как какие?! Валера всё время придирался к Филиппу, цеплялся к нему по любой мелочи, если тот, что не так сделал.

– А он со всеми учениками так строг был или только с Филиппом?

– Да у нас тут в целом очень дружелюбная атмосфера. Ребята-пилоты с учениками всегда уважительно. А тут что-то с самого начала не заладилось. Прямо с первого полёта. Тогда Филипп попросил в первый же день второй полёт провести. У нас так не принято. Да и Валера по каким-то своим делам в город торопился. Но Филипп настоял. Надавил именем своего отца. Валере пришлось остаться и провести второй полёт. Но после этого он не спускал ни одной ошибки, ни одной мелочи Филиппу. И становилось только хуже. Мне даже стало Филиппа жалко, хоть он и мажор папочкин. Я предлагала ему других пилотов. Нам то совсем не нужно, чтобы тут пилот с учеником собачились. Но Филипп тоже на принцип пошёл – упёрся и ни в какую. Пусть мол научит, раз взялся.

– А что за пассажиры с ним сегодня были? Они раньше у вас бывали?

– Нет. Первый раз. Девица такая молоденькая. Кристиной он ее называл. Вообще-то, Филипп не первый раз с собой девицу притащил. Он почти всегда с какой-нибудь новой фифой приезжал. Некоторые, как Кристина, вместе летали. Другие просто ждали его тут, кофе пили. Он, я так понимаю, из-за этой Кристины и попросил сегодня полет устроить. И аргументы, видимо, убедительные для Валеры нашёл. Тот сам нас с Фёдором попросил сегодня утром приехать.

– А второй пассажир?

– Парень молодой. Тоже их возраста. Не больше двадцати пяти. Приехал один на такси сразу же за Филиппом. Он и не знаком с ними был. Попросился на пробный полет. Мол, тоже учиться хочет. Сезон уже на исходе, а он появился – не запылился. Филипп против был. Но тут уж Валера на принцип пошёл. Мол, или сейчас уезжаю и никакого полета или летим вместе. Думаю, они бы так и не договорились, если бы эта Кристина не вступила и не сказала, что она совсем не против – пусть летит. Так вот и улетели.

– У вас журнал полетов есть?

– А как же.

– Принесите.

– Да, хорошо…

– И книгу учета движения денежных средств, – вдогонку крикнул Япончик.

– Или как она там у вас называется, – уже негромко, скорее для себя, добавил он.

Когда Мария принесла тетради, Япончик пролистав, сфотографировал последние страницы.

– У вас же должны быть паспортные данные всех, кого в воздух поднимаете?

На пороге каморки появился Олег.

– Палыч, обычно мы со всей документацией строго. Но тут они не спросили паспорта у сегодняшних пассажиров. Адрес и паспортные данные Филиппа вот. И телефон его. А за то, что у девушки и парня не взяли данные и Мария, и Криштопов получат взыскание. Черт, что я говорю, Криштопов, конечно, уже ничего не получит.

***

Олег и Япончик стояли на парковке аэродрома рядом с Гелендвагеном, Инь уже сидела в Мустанге.

– Палыч, ну что скажешь?

– Вскрытие покажет, – ответил Япончик.

– А так? Сам чего думаешь? Остановка сердца? Несчастный случай?

– Я думаю, что твоим сотрудникам надо бы поаккуратнее с документацией предполетной и прочей. Мне-то это ни к чему, а проверками тебя сейчас при любом раскладе, думаю замучают.

– Понимаю, – ответил Олег. – Не первый год замужем. Завтра назначил большой сбор. А на сегодня уже было куча дел намечено. И так из графика выбился. Полетел я. А ты меня держи, пожалуйста, в курсе. Ну, будь.

Едва Олег сел в свою машину, как его Гелик развернулся почти на месте и полетел.

Япончик сел в Мустанг, потеребил кончик уса, но заводить машину не торопился. Опустил стекло.

– Не будешь возражать, если закурю? – спросил он у Инь. – На улице такая морось противная…

Япончик полез в карман. Достал невскрытую, но явно давно лежавшую там пачку «Gauloises». Охлопал себя, но зажигалка так и не нашлась. И Инь, и Ян знали о привычке Япончика во время совещаний или допросов вертеть в руках зажигалку, высекать пламя и тут же тушить. Зажигалка у него была интересная, давно кем-то подаренная. На ней был изображен дракон, выпускающий струю пламени. Курить Япончик бросил, точнее сказать, бросил в очередной раз.

– Вот чёрт! Где же она? – пробормотал Япончик.

– Наверное, вы ее забыли там в кабинете, когда допрашивали Марию, – высказала предположение Инь.

– Да я ж не курил уже месяца два.

– Вот вам и знак, что не курили – и не надо.

–Может быть и знак, – легко согласился Япончик. – Но зажигалку найти надо. Подождешь?

– Давайте я с вами. Помогу искать.

Когда они подошли к входу в здание, Япончик сказал:

– Ты глянь там в кабинете и Марию спроси. А я пройду до самолета, может где-то уронил.

Япончик издали увидел, что Фёдор, откинув боковой кожух, копается в моторе Cessna. Когда механик услышал шаги, он как-то неестественно дернулся и резко обернулся, как будто боялся быть замеченным.

– Что с двигателем проблема? – спросил Япончик.

– Нет. Всё в порядке.

– А это что? – спросил Япончик, указывая на бутылочку в руке Фёдора.

– Это? Керосин.

– А зачем?

– Решил протереть головку блока.

Ни в самолете, ни рядом с ним зажигалка не нашлась. Когда Япончик подошел к зданию аэродрома, из дверей выходила Инь.

–Как я и говорила. На столе, где допрашивали, – помахивая рукой с зажигалкой сказала она.

***

По дороге в управление Япончик дважды безуспешно пытатся позвонить по номеру Филиппа, который ему дал Олега. Потом позвонил третьему члену опергруппы Яну, оставшемуся в конторе. Смоленский был высоким симпатягой с пшеничного цвета волосами и чем-то напоминал Александра Абдулова в фильме «Обыкновенное чудо».

– Ян, накопай всю доступную и недоступную информацию о Филиппе С., сыне небезизвестного С. И жду через полтора часа на совещание.

Ровно через девяносто минут Ян зашел в кабинет к Япончику.

– Точность в нашем деле – это самое главное, – вместо приветствия сказала Инь.

Япончик и Инь пили кофе и ели только что доставленную пиццу.

– А опоздал – пил бы кофе-глясе и заедал холодной пиццей. – Итак, что мы имеем? – добавил Япончик.

– Владение дедуктивным методом и хороший нюх важнее точности, – парировал Ян. – Увидел в коридоре доставщика пиццы и пришел на запах.

– А что с твоим чутьем тебе удалось разнюхать о Филиппе?

Ян откусил большой кусок пиццы.

– Пока только то, что о нем знает всемирная паутина. Филипп С., 23 года. Студент ФинЭка. Похоже, что уже дольше обычного срока. Тусовщик и блогер. Ведет свой канал с 45К подписчиками. Скорее всего подписчиков накрутил за деньги. В блоге, на мой вкус, пошло и аляповато вещает о дорогих тачках и модных клубных вечеринках в Питере и Москве. Ездит на цвета мокрого асфальта в матовом исполнении BMW M5 или на Maserati Levante красного цвета. Номера машин записал. Хотя такие несложно и запомнить: три шестерки и ноль-ноль-семь. Прописан в квартире в доме на Морском проспекте. Но где реально живет сказать трудно. На его родителях только в Питере десяток квартир и три загородных дома – это в различных частях Ленобласти. А еще в Москве недвижимость. Ну и за рубежами Родины тоже.

– Ну, а по делу то что? Ты словно в сауне с дружками после пятой кружки пива хвастаешься своими связями.

– Кстати, о бане и об Ане. Он любит посещать vip бани, особенно на Большом проспекте Петроградки. У него и блоги есть, которые называются «Всё ОБАНЕ». Он там голых Ань любит показывать. Не знаю, насколько они там все натуральные Ани, но то, что как калиброванные бревна все одна к одной по стандартам 90х60х90 это точно. Хэ, но при этом по поведению совсем не «бревна».

– Так и где нам его достать можно?

– Надо меня, шеф, отправить в командировку по элитным баням и клубам. И командировочными снабдить такими, чтобы меня, как Шарапова в «Место встречи изменить нельзя», не раскололи сразу же по одной чашечке кофе на всю ночь.

– А вместо Ань можно взять Инь, – хихикнула Инна.

– О! Ну, вот и рассказывай, чего тебе сегодня удалось на аэродроме раскопать? – переключился Япончик на Инь.

– Врач скорой молодой, не опытный. Когда я спросила почему причина смерти – остановка сердца, он начал плести о том, что у людей среднего возраста по статистике в сорока процентах случаев, если нет явных признаков другой болезни, причиной является внезапная коронарная смерть.

– И это всё?

– Ещё он сказал, что кожа на лице трупа очень бледная и зрачки расширены. Но несколько раз говорил, что для точного определения нужно вскрытие и его диагноз лишь предварительный.

Япончик набрал номер судмедэксперта. Длинные гудки без ответа. Набрал ещё раз Филиппа. Тот же результат.

– А чего это самолет какой-то кривоватый? Или это горизонт фотограф завалил? Да, вроде нет. – Посмотрите свежим взглядом фотографии, которые я сделал на аэродроме.

Ян полистал на экране телефона.

Самолет давал явный крен на левую сторону.

– Да… как же я сразу не заметил, – сказал Япончик. – Ну-ка, давай увеличим детали.

– Похоже, что кронштейн левого шасси подогнулся.

– Ага. И колесо неровно стоит.

Япончик вспомнил слова Марии: «…как будто контейнер с консервными банками свалился… Ну, точно Валера доверил Филиппу сажать…». И вслух произнес:

– Может, самолет ученик сажал, а инструктор умер во время полёта?

– Но на фото руки-то у Валерия на штурвале, – высказала сомнения Инь.

– Если они при посадке грохнулись, так что шасси погнулось, то руки у трупа точно слетели бы со штурвала, – сразу сказал Ян.

– Значит, приземлился Криштопов ещё живой… Только почему так неловко посадил самолет?

– Если у него уже сердце прихватило, то не до мягкой посадки было, – предположила Инь.

– Или даже не сердце. А живот, например. Ты же сказала, что врач скорой отметил подтекающую изо рта слюну мутную желто-коричневого цвета.

Япончик ещё раз набрал номер судмедэксперта. Но снова безрезультатно.

***

В отличие от предыдущего дня, несмотря на довольно раннее утро, на парковке аэродрома было полно машин. Оранжевый Танк 300, видимо, принадлежавший Криштопову, стоял на том же месте, что и вчера. Люди деловито и озабоченно сновали между ангарами, припаркованными самолетами и зданием аэродрома.

– Как будто вот-вот должно авиашоу начаться, – проговорила Инь.

– Шоу – да, но только маски-, а не авиа-, – отозвался Япончик.

Они зашли в здание, где тоже толпилось человек десять. Некоторые сидели за столиками и пили кофе. Япончик хотел прислушаться к разговорам. Люди явно были сегодня не случайные – все члены или работники аэроклуба.

«О чем, интересно, говорят».

Но в этот момент гул мотора заглушил остальные звуки. Япончик и Инь машинально повернулись к окну. На посадку заходил самолет. Мягко приземлился и побежал по взлетно-посадочной, продолжая трещать мотором.

Мария, хлопотавшая до этого за барной стойкой, тоже посмотрела в окно на посадку самолета. Инь заметила это и проговорила не очень уверенно:

– Я вчера не сказала. Когда мы вернулись за зажигалкой, первое что я услышала, войдя в здание – это рыдание Марии. Громкое такое бабье рыдание. Правда, увидев меня, она перестала выть в голос, но вместо того, чтобы пойти ко мне, скрылась на кухне. Потом вышла. Глаза уже были сухими, но видно, что зареванные. И мы пошли в каморку искать зажигалку.

– Интересно. Ну, вы же, женщины, чувствительные натуры.

– Но всё-таки так можно убиваться, как мне кажется, только по близкому человеку.

– По Сталину в день его смерти миллионы женщин убивались, как по родному.

– Меня тогда ещё не было. Я не могу судить как оплакивали Сталина, – не сдавалась Инь.

– Меня вообще-то тоже ещё не было, даже в проекте, – хмыкнул Япончик. – Доверяю множественным свидетельствам очевидцев.

– Хотя может это и мифология, превратившаяся в стереотип, – добавил он.

В этот момент двигатель приземлившегося самолета выключился и стали слышны другие звуки.

– Саня, твой кофе готов, – послышался голос Марии.

– Здравствуйте, Мария. А где Олег… Иваныч?

– Здрасьте. Они все у него в кабинете. Правление у них там идет. Заседают.

У Япончика зазвонил телефон.

– Пал Палыч, чего вчера названивал, как влюбленный Ромео? – раздался голос судмедэксперта.

– Платон, привет. Хотел узнать новости о поступившем Криштопове, – ответил Япончик, быстро выходя на улицу.

– Постой. Это тот, которого привезли к нам вчера…эээ… в 16:45? Это по поводу него ты вчера вечером телефон обрывал?

– Ну, думал узнать у тебя первую информацию.

– Ты чего? Первый год замужем? У нас жмурики в очередь стоят, точнее, лежат. И заметь, никто не лезет вперед остальных. Хэээ… Спокойные пациенты. Да и ты не хуже меня знаешь, что вскрытие лучше всего делать часов через двенадцать.

– Да, всё я знаю. Но не после поступления. А после наступления смерти.

– Ладно. Слушай. Смерть наступила между 11 и 12 часами.

– Это я и так знаю.

– Пока только первичные факты. Отчет будет после результатов тестов из лаборатории. Но точно можно сказать, что незадолго до смерти он пил кофе и ел сэндвич с ветчиной. И что-то из этого было приправлено крысиным ядом. Каким именно можно будет сказать после лабораторных тестов.

– Спасибо, Платон. Это интересно. А крысиный яд мог стать причиной смерти?

– Вообще, умереть можно от чего угодно, даже от чиха. Я уже сказал, что более точные результаты будут не раньше, чем завтра. Пока это информация к размышлению.

Япончик вернулся в зал аэродрома как раз в тот момент, когда из директорской каморки вышли Олег Иванович и ещё двое мужчин. Озабоченность на лице Олега сменилась досадой, едва он увидел Япончика.

– А… Палыч. Приветствую. Не ждал тебя сегодня.

– Работа у нас такая – появляться бесшумно и незаметно там, где нас не ждут, – улыбнулся Япончик.

Но Олег не оценил шутку.

– Сегодня совсем некстати. Дел невпроворот. Да ещё ты удружил…

– Чем я не угодил? – вскинулся Япончик.

– Ну я ж просил как-то по-тихому с этим разобраться. А сейчас с минуты на минуту телевизионщики приедут.

– Ты чего, Олег?! Считаешь, что это я инфу слил журналистам?

– Ну, не ты сам, но информация-то утекла. И явно через ваше ведомство. Любой серьёзный медиа-холдинг имеет человечка на прикорме в вашей конторе – известный факт.

– С этим соглашусь. Только обычно таким помышляют диспетчера или кто-то на низовых должностях. Подумай сам, когда информация попадает к журналистам таким образом, то они зачастую раньше нас оказываются на месте преступления. А вчера к тебе никто не наведывался.

Кажется, Олег принял этот довод. Немного смягчив тон, спросил:

– У тебя есть уже что-то? Или чего от меня хотел?

– Хочу на кухне у вас осмотреться. Если разрешишь и дашь Марии соответствующие инструкции, то сделаем сейчас это с Инь быстро и по-тихому. Ну, или придется официальный обыск проводить.

Олег покачал головой, вздохнул тяжело и подошёл к Марии. Тихо, почти на ухо что-то сказал ей. Она бросила взгляд на Япончика, потом закивала.

– Идите, смотрите, – пригласил Олег. – Я по делам. Тут буду. Или ещё что-то ко мне есть?

– Спасибо, Олег. Сейчас осмотрим ваш пищеблок. Минут пятнадцать, не больше. Потом я тебя найду.

Когда Япончик и Инь вместе с Марией зашли на кухню, он спросил:

– А мыши у вас водятся?

– Ой! Ну вы и вопросы задаете. Случайно не в СЭС работаете? А то Олег Иваныч, как раз предупредил, что на днях с проверкой нагрянут. Чтоб готовилась.

– И как готовность?

– Ну вы ж понимаете, что все требования соблюсти никак не возможно, но стараемся. Против грызунов боремся. А как им не быть. Забегают. Полевки, да и покрупнее бывают.

– И как боретесь?

– Как положено. Раз в год вызываем службу дератизации. По СанПин вроде чаще положено. Но у нас сезонность выраженная. А в остальное время сами. У нас и мышеловки есть и отрава.

– Покажите вашу отраву.

Мария пошла в дальний угол кухни к подсобному выходу прямо на улицу. Достала коробку. Из нее извлекла стеклянную баночку с черепом на этикетке. Япончик подскочил к Марии и попросил поставить флакон на стол, а сам, вытащив из кармана платок, стал изучать содержимое коробки, не оставляя отпечатков. В коробке была пара мышеловок, липкая лента от мух, два фумигатора, еще одна точно такая же, но не вскрытая ещё, баночка с крысиным ядом.

– Инь, забери флакон, – Япончик указал на стоявшую на столе баночку.

– А что же я предъявлю СЭС? – попыталась возразить Мария.

– У вас же еще один полный флакон.

Инь, аккуратно завернув баночку в носовой платок, положила ее в сумочку.

– А не помните, когда вы последний раз пользовались этим флаконом, Мария?

Мария покраснела и это не укрылось от Япончика.

– Вообще-то, последний раз я травила мышей где-то в середине лета, – пробормотала она.

– Я не спрашивал, когда вы в последний раз травили мышей. Когда вы последний раз держали этот флакон в руках?

Мария была в явном замешательстве.

– Впрочем, ваш ответ не так уж важен. Наши эксперты с точностью до дня вычислят это событие, – «на голубом глазу» соврал Япончик, –Идём, Инь.

Они уже выходили из кухни, когда Мария сказала им вдогонку:

– Я вчера перебирала содержимое этой коробки.

– Зачем? – Тут же отреагировал Япончик.

Мария замялась.

– Я искала…

– Чего бы добавить в утренний кофе? – подсказал ей Япончик. – Новый рецепт? Искали новые ароматы кофе?

– Нет, нет, что вы…

– А вы делали вчера сэндвич для Криштопова?

– Я всегда утром делаю несколько сэндвичей с ветчиной, сыром и овощами…

– Вы подсаливаете сэндвич?

– Да, немного.

– А вы не могли перепутать случайно солонку и флакон с крысиным ядом?

Диалог происходил быстро, и Мария попалась в эту ловушку. Она ответила быстро:

– Нет.

Но тут же добавила:

– Хотя в утренней суете легко что-то напутать…

Вдруг какая-то новая мысль осенила Япончика.

– А бесшумно может сесть самолет?

– В каком смысле бесшумно? – переспросила Мария.

Но Япончик, не ответив, вышел из кухни.

Потом увидев на летном поле Олега, стоявшего с кем-то из коллег, быстро направился к нему.

– Олег, всего на пару минут можно тебя, – оборвал он разговор Олега с коллегой на середине фразы.

Тот недовольно мотнул головой, но подчинился. Они отошли в сторону.

– Самолет может приземлиться бесшумно? – снова задал это вопрос Япончик.

– Ну, хороший пилот, конечно, должен мягко, как пушинку посадить самолет на полосу, – ответил Олег.

– А шум двигателя?

– Ну конечно, работающий двигатель будет реветь. Сам ведь слышал.

Япончик прокручивал в голове, сказанную вчера Марией фразу: «…Тут всё тишина такая стояла. Потом этот грохот от приземления, как будто контейнер с консервными банками свалился…» Тишина, а потом грохот.

– А с выключенным двигателем сажают самолет?

– Это только если нештатная ситуация.

– Например?

– Топливо закончилось или мотор отказал. Хороший пилот может спланировать, а очень хороший даже разворот для захода на взлетно-посадочную может сделать, если, конечно, высота позволяет и расстояние до аэродрома. Вообще в случае отказа двигателя пилот обязан тут же сообщить диспетчеру полетов и принимать решение куда сажать самолет. В принципе, такую ситуацию пилоты отрабатывают на симуляторах. Аварийная посадка называется. А дальше многое зависит уже и от погодных условий, и от того, где такая беда случилась.

– А к вас разве есть диспетчера?

– Конечно, есть…

Потом Олег, запнувшись, добавил.

– Если ты про вчера? В целом, по летным правилам нарушения не было. Если полет проходит на высоте не более трёх тысяч метров, то можно его совершать и без авиадиспетчера. А вчера только один незапланированный полет. На взлетно-посадочной разводить не с кем. Сам полет на малой высоте. Вчера диспетчера не было.

Говоря как бы с самим собой, Япончик произнёс:

– Нарушения не было, а аварийная посадка была…

– Ты о чем это?

– Олег, ты осматривал самолет, в котором умер Криштопов?

– Нет, пока времени не было.

– Идем. Сейчас посмотрим.

***

Самолет стоял ровненько, не заваливаясь на бок.

– Это точно он? – Немного озадаченно спросил Япончик. Рядом стоял такой же Cessna 172, но другой расцветки.

– У нас 172-х два, – ответил Олег. – Точнее есть третий, но он в ангаре на капремонте. Этим летом не летал.

Япончик подошел к самолету. Нагнулся к шасси. Провел рукой по металлической тяге. Почувствовал небольшую шероховатость. Присмотрелся.

– Олег, глянь. А здесь шасси недавно не подкрашивали? Вчера оно было погнуто. У меня фото есть.

Олег подошел и посмотрел на кронштейн шасси. Потом встал, осмотрелся, поискал глазами Фёдора. Не нашел и нажал вызов с мобильного.

Фёдор появился через пару минут, вытирая промасленные руки тряпкой.

– Фёдор, что с шасси? – спросил Олег.

– Подрехтовал и подкрасил после вчерашней жесткой посадки.

– А почему жесткая? Сажал ученик? Но пилот же дублирует, должен был подстраховать и подровнять.

– Мне откуда знать, – ответил Фёдор.

– А двигатель исправный? – вклинился в разговор Япончик. – Садился штатно или аварийно? Вы вчера осматривали мотор, я видел.

Фёдор глянул на Япончика с плохо скрываемой неприязнью профессионала, к которому лезет с неуместными вопросами лох.

– Так что там с мотором? – продублировал вопрос Олег.

– Исправный.

– Открой-ка кожух. Дай мне глянуть.

Когда Федор откинул кожух, Олег удивленно спросил:

– Отдраен как на выставку… Чего это ты его так?

– Заодно решил протереть, – буркнул Фёдор.

Олег внимательно стал осматривать мотор.

– А чего это провод свечной как будто поменян?

– Да, поменял. Оплетка мне его не понравилась.

– С чего бы? А где старый провод?

– Выбросил.

– Куда?

– В контейнер мусорный.

– А ну-ка пойдем найдем его.

Пухто, видимо, не так давно привезли пустое. Мусор лежал на дне. Зато было все видно.

– Вон он! – воскликнул Олег. – Федор полезай ты. Достань.

Федор залез и подал кусок обгоревшего провода Олегу.

Олег не стал комментировать, и не дожидаясь пока Фёдор вылезет из пухто, пошел к зданию аэродрома, мотнув головой, приглашая Япончика идти за ним.

– Олег, дай мне, – сказал Япончик, доставая носовой платок. – А то залапаешь. А может стоит проверить пальчики.

– Ладно, на. Давай, разбирайся. Похоже, что посадка действительно была аварийная, когда уже отключился мотор.

***

– Итак, что мы имеем? – начал со своего любимого вопроса майор.

Рабочий день закончился, но Ян и Инь сидели в кабинете Япончика.

– Вообще не понимаю, как работали сыщики, пока не было мобильных телефонов, – самодовольно ухмыляясь, сказал Ян.

– Просто приходилось не опаздывать на свидания, – съязвила Инь.

– Короче. Филипп скорее всего вынул симку или обесточил свой мобильник вскоре после вашего второго звонка, Палыч. Именно с вашего номера зарегистрирован последний звонок на его телефон. Видимо, он шарит в этой теме, – начал Ян.

– Дак ищи его дедовскими методами, по клубам, институтам, ресторанам. Где он вообще бывает?

– Спокойно, шеф. Это только присказка, сказка впереди. Я получил записи его разговоров за последнюю неделю. Он звонил Криштопову в воскресенье и просил сделать в понедельник утром тренировку. Тот его чуть ли не матом послал, но Филипп назвал ему цифру трех моих месячных окладов. И Криштопов через двадцать минут перезвонил и назначил время.

– Ну, это мы в общих чертах и так знали из показаний свидетелей.

– Затем я обратил внимание на созвоны с ещё одним номером. Девушка. Номер московский. Утром в понедельник ей звонил Филипп, видимо, когда подъехал к гостинице. Но накануне, в воскресенье, они разговаривали ещё три раза. Причем первой позвонила девушка. Филипп только со второго вызова ответил, наверное, потому что номер незнакомый. Она сказала, что Кристина, и напомнила, как они на прошлых выхах в клубе «Метелица» познакомились. Филипп поскрипел мозгами, а потом сказал, что если она пришлет фотку, то может и вспомнит.

– И что дальше?

– Ну видимо, она прислала, потому что уже он перезвонил. Сказала, что едет сегодня на вечернем Сапсане в Питер и не против встретиться.

– И наш кабелидзе согласился? – спросил Япончик.

– По ходу, фотка зашла. Он, правда, сказал, что вечером встретить не сможет – есть планы. А она сразу согласилась и напомнила, как он рассказывал о том, что летает на самолете, и стала просить ее прокатить в понедельник утром. Филипп, конечно, ответил, мол, к чему такая спешка. Но она упросила, сказав, что у нее в понедельник день рождения, а о таком подарке она только и могла мечтать, и что ей надо на ДР обязательно выложить в сетях стрим, иначе, френды не поймут, почему она сбежала на свой день рождения в Питер. А ей, мол, надоели эти московские тусовки, и она только о нем, о Филиппе, и думала всю последнюю неделю. И бла-бла-бла и бла-бла-бла…

– Неужели наш мажор повелся на такой очевидный развод?

– Я не понял, но она на что-то намекнула и предложила ему глянуть в WhatsApp. Он, видимо, посмотрел и буркнул ей, что подумает и перезвонит.

– На что намекнула то?

– Ну, видимо, прислала ещё какую-то фотку или может видос. В общем через час Филипп перезвонил и спросил к какой гостинице подъехать утром в понедельник.

– И к какой?

– К «Redisson».

– Это на углу Невского и Владимирского? – уточнила Инь. – Мягко говоря, не эконом вариант.

Ян кивнул.

– Это там, где когда-то была гостиница «Москва». А на первом этаже известное кафе «Сайгон», – добавил Япончик. –Там собирались на тусовки ленинградские рок-музыканты: Гаркуша, Цой, Гребенщиков…

– И не только музыканты, – блеснула эрудицией Инь, – писатели: Довлатов, Бродский.

– Ну, ты-то тогда еще даже пешком под стол не ходила, – усмехнулся Япончик, – а вот я как раз ходил, и именно пешком. Папа меня один раз туда привел. Я запомнил, потому что там народу было полно. Все стояли человек по десять вокруг столиков высоких.

– Поэтому пешком под стол и ходили? Потому что столики были высокие – для стояния? – уточнил Ян.

– Кстати, наверное, такие столы ставили в кафе, во-первых, чтобы место стулья не занимали, а во-вторых, чтобы быстрее уходили. Но вот этого-то как раз и не было. Туда приходили и зависали на целый вечер. Кому внутри места не хватало, толпились рядом на улице. Там главным было не поглощение напитков, о общение. В тот вечер там облаву устроили. забрали, как мне позже отец говорил, двух-трех особо бойких, а так больше пугнуть и разогнать. Но на меня, четырехлетнего пацана, впечатление произвело.