Читать онлайн Короткий век императора

ПОСЛЕДНЕЕ ЗАСТОЛЬЕ

РОПША

В эту пору здесь белые ночи.

Длинный стол был скуден. Самая простая грубая еда. Что же это? За столом было немного людей. Ни ножей, ни вилок. Это его удивило. Как же это ест одними ложками? Мясо разрывать руками? А потом его взгляд упал на бокал, наполненный до краев и сверху прикрытый ломтем хлеба.

– Господа! Я не понимаю!

– Кушайте, ваше величество! Кушайте! – покровительственно проговорил Гришка Орлов и подмигнул остальным.

Все засмеялись. «Они же пьяны, – с ужасом подумал Петр. – И что же это все значит? Они не посмеют…».

– А не позволите ли положить вам эту баранью лопаточку, ваше величество? – издевался Орлов. – Но перед этим ложечку кутьи непременно!

– Я разберусь! – буркнул Петр.

– Но сначала непременнейши ложечку кутейки! Такой у нас обычай у православных, вам, вероятно, неведомый. Поскольку в вашем поганом лютеранском княжестве…

– Не забывайтесь!

– Чего-с?

– Не забывайтесь! Перед вами император!

– Какой император?

Орлов, осклабившись, оглядел товарищей. Они захохотали.

– Ты, наверно, запамятовал, что отрекся от престола в пользу своей дражайшей супруги Екатерины Алексеевны? Вспомнил? Теперь никакой ты не император! И даже княжество твое поганое под датским королем. Так что ни какой ты не Петр III! А Петрушка! Знаешь, у нас, у русских есть Петрушка, шут балаганный, скоморох!

– Это возмутительно!

Петр резко поднялся. И тут же тяжелая рука опустила его назад.

– На! Пей!

Орлов протянул ему полный бокал.

– Вы не смеете! Я не хочу!

– Я хочу, Петруша! Я… Будет потом о чем детям рассказывать. Мол, последний раз с самим императором Петром III…

– Ваши шутки глупы и неуместны!

Петр снова попытался подняться. И опять Орлов усадил его на место.

– Ты не хочешь со мной вместе выпить? Конечно, кто я и кто ты! А вот если так. Я твой император, а ты мой раб, холоп?

– Я… я… Господа! Немедленно арестуйте этого нахала! Вы всё слышали! Это преступление всё то, что он говорит.

За столом засмеялись. Петр побледнел. Он стал отталкиваться ногами и отодвигаться вместе со стулом.

– Не выйдет! – рявкнул Орлов.

Он ткнул ему бокал в лицо.

– Пей! Господа! Да помогите же мне! Держите его крепко!

Подскочили сидевшие за столом и вцепились в него. Орлов ложкой разжал ему зубы и вылил в рот весь бокал. Кто-то толкнул стул. И Петр повалился на пол.

– Да держите же его!

– Вы не смеете! Я ваш император! Я внук Петра Великого!

Но уже сидели на его ногах. Его руки крепко держали.

Железные пальцы всё сильнее сжимались на его горле. Петр захрипел. Тело его дергалось. Придавили покрепче.

– Ну, вот и всё, господа! Дело сделано!

Они отошли от безжизненного тела.

– Внук он! Падаль!

Орлов пнул труп, а потом плюнул на него.

– Господа! Не забывайте, что мы все приложились к этому делу. Впрочем, давайте выпьем! Да не тряситесь вы так! Не тряситесь! Всё кончилось. Мы стали творцами истории. Запомните этот день! Это великий день! Начинается новая эпоха в истории России. Виват, господа!

2. ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ

Она была явно недовольна. Когда секретарь вышел, она сказала:

– Из тебя плохой актер, Гришенька! Это было не раскаяние, не покаяние, не горе, а кривляние паяца, комедия. И ты пьян, мой дружок! На радостях все перепились!

– На радостях! На радостях! Мой свет, Катенька! Наконец-то свершилось! Всё теперь позади! Что ж ты хмуришь бровки!

Он обнял ее, но она выскользнула из его объятий и отошла в сторону.

– Теперь мы одни! Мы с тобой правим этой огромной страной! Радуйся! Ну, не дуйся же!

– Радоваться пока, Гриша, рано. Еще как бы слезами не пришлось умываться. И не дай Бог кровавыми! Что-то теперь будет?

– Да что же ты говоришь такое? Где у тебя вино? Вели подать вино! Кто-нибудь там принесите вина!

– Не время пить! Да и траур сейчас. А тебя я должна наказать. Казнить? Или в кандалы?

– Катька! Говори да не заговаривайся! Сейчас я тут караю и милую. Вся гвардия у меня здесь в кулаке. Стоит только мигнуть, и тебе голову оторвут.

Он грохнул кулаком по стене.

– Я сейчас всё могу! И с тобой могу поступить, как пожелаю. Не веришь?

– Верю, Гриша! Верю! Но сейчас иди проспись! Не гоже, чтобы тебя такого пьяного другие видели. Да и лучше, если бы ты исчез на какое-то время. Иди, Гришенька! Иди! Умоляю! И для тебя, и для меня это будет лучше!

Она подталкивала его к дверям.

– Один поцелуй, моя царица! Всего лишь один! И я уйду!

От него несло вином и чесноком.

«Свинья! – она нахмурилась. – Грязная свинья! Но я люблю его!»

Как ей сейчас нужен был помощник, советчик, друг. Но никого рядом. Для всех она лишь кукла для исполнения их собственных планов. Никто всерьез ее не принимает. Все верят, что могут играть ею, как захотят. Это не она убила Петра! А они! Они больше всех хотели его смерти. Но грех-то будет лежать на ней. «Вы хотите играть мною! Дергать за ниточки? Двигать мною, как пешкой. Ошибаетесь, господа! Я не стану вашей марионеткой. Игра только начинается. И теперь ход будет за мною. Я буду действовать осторожно и не торопясь!»

3. В КИЛЕ

Он задыхался, хрипел. Сознание, а вместе с ним жизнь, покидали его дергающееся в конвульсиях тело. «Но что же это? Этого не может быть! Так не должно быть!» Он не сомневался, что сейчас железные пальцы ослабят хватку на его шее. Некто сильный и грозный разметает его подлых убийц. Иначе и не могло быть! Его не могут убить вот так дико, варварски. Это невозможно! Его, внука Петра Великого! Карла XII!

Но что это? Он горько плачет. Боль проникает в его тело всё глубже и глубже, как будто его пронизывает тысяча иголок. Ненавистный гофмаршал Брюмер, приставленный к нему воспитателем его дядей Адольфом Фридрихом, снова кричит на него и обзывает наследника идиотом и сволочью. Больно бьет розгами и вешает ему на шею картину с изображением осла. «Это ты и есть!» – довольно говорит Брюмер. Петр стоит на коленях, и твердые, как дробь, горошины всё больше вонзаются ему в колени. Он плачет, но не смеет просить пощады. За что его мучает этот грубый солдафон, которому только и пристало дрессировать лошадей, но никак не воспитывать наследника шведской и российской корон? Разве так можно с ним?

Петр привык к постоянным подзатыльникам, пинкам и оскорблениям. Иногда пьяный Брюмер мог закатить ему увесистую оплеуху, от которой он слетал со стула и с грохотом валился на пол. А грязные ругательства так и сыпались на его голову. Но он же старается! Он делает всё, что ему прикажут. Учителя даже хвалили его за успехи. Он целыми днями занимался историей, риторикой, латынью, французским языком, фехтованием. И только в редкие минуты позволял себе поиграть. Он с младых ногтей понимал, что будущий правитель должен быть сведущ в разных науках, должен быть выше своего окружения. И мудрей остальных.

Сегодня опять он оставлен до обеда. И до позднего вечера должен был сидеть в своей холодной нетопленной комнатке. Брюмер экономил и на дровах.

«Господи! За что? С детских лет я был несчастен. Несчастья преследовали меня всю жизнь. Злой рок выбрал меня своей жертвой. Неужели столь же несчастным и ужасным будет окончание моей земной жизни? Бог не должен допустить этого! За что мне это? И это тогда, когда я достиг всего, стал правителем самой великой державы и все свои силы тратил на то, чтобы сделать ее более великой. Да нет же! Этого не может быть!»

Темнота. Ночь. Ветер воет за окном. Что-то глухо постукивает сверху, стучит со сторон. Какие-то тупые удары! Что же это? Кровь в его висках? Набатный колокол, который зовет его народ к тому, чтобы он пришел и спас его? Свой народ он хотел сделать просвещенным и счастливым. В его памяти он хотел остаться великими деяниями, как и его дед. Они уже идут простые люди, мужики и бабы, честные дворяне и преданные ему солдаты, они ворвутся сюда и обрушат дубины на головы его мучителей. Они не дадут им убить его. И черная кровь убийц потечет потоком…

Сегодня у него был радостный день. Он с сегодняшнего дня стал наследником российского престола. К нему приставили православного священника, который учил его молитвам на славянском языке и русским обычаям. Ему сшили русское платье.