Читать онлайн Отзвуки прошедших лет

Из всей любви на Белом Свете,

Я признаю всё вновь и вновь,

Как у Ромео и Джульетты,

Двух душ взаимную любовь!

C. Н. Юрьев.

I.

После окончания средней школы со всеми пятёрками и только одной четвёркой по физкультуре, Мария подала документы в университет для обучения по модной специальности экономиста с юридическим уклоном, хотя ещё в школе у неё была сокровенная мечта стать архитектором и строить красивые здания с оригинальным дизайном и конечно же, – по всему миру. А так как Мария всегда была послушной девушкой и никогда не перечила своим родителям, то и в этот раз она не ослушалась своих родителей и пошла учиться на экономиста. Всё дело было в том, что её родители ещё при советской власти вдоволь наработались на стройках пятилеток, исколесив всю страну, и от того они прекрасно понимали, что строить светлое будущее это прекрасно, но своим детям желать такой жизни не хотели.

Они прошли все тяготы и лишения: неудобства в быту, проблемы с переездами и обменами своих квартир, а порой месяцами жили в обычных палатках. Только поэтому, в самом начале построения капитализма после успешного развала СССР и зарождения частной собственности, все родители хотели, чтобы их дети были на высоте, несмотря на полную разруху в стране в те самые страшные девяностые годы нашего всеобщего позора мирового масштаба.

Окончив университет, Мария устроилась на работу в одну из компаний, которая занималась, как сейчас модно говорить, – логистическими вопросами. Ну а если придерживаться наших родных понятий, то они занимались поиском новых кротчайших путей по перемещению грузов в общих транспортных потоках. Сюда входило нахождение надёжных посредников, изыскивая таким образом пути на новые рынки сбыта. Работа была не трудной, но монотонной и сидячей, да и зарплата была очень маленькой и приходилось экономить на всём, включая сюда всё: продукты питания, одежду и на расходах по съёму жилья, так как купить своё было невыполнимой мечтой. Мечта конечно же могла быть выполнена, но взять ипотеку – у неё не было ни малейшего желания, как и реальных оснований в виде своих ничтожных доходов. Тогда Маша прекрасно поняла, что экономистов у нас в стране выучили очень много, а быстрого увеличения новых рабочих мест и создания перспективных компаний – пока что не предвидится!

И вот однажды, в середине марта, ей предложили пойти в отпуск, так как в летний период этот шанс ей совершенно не светил лишь потому, что в первые же недели после получения этой должности, она не очень приветливо повела себя с начальником своего отдела, отказав ему во встречах с ним – после работы.

Это был плюгавенький, современный сморчок, пристроенный кем-то по блату и, считавший себя местным князьком. Единственное чем он занимался, просиживая своё служебное кресло, так это тем, что постоянно таращился на своих молоденьких сотрудниц, шевеля как рак своими жиденькими усиками и, выпяливая свои вечно голодные глаза на всех, кто был хоть немного смазлив.

Уйти в такое время года в оплачиваемый отпуск при её незавидном положении был не плохой шанс, и Мария долго не раздумывая, сразу согласилась на такое заманчивое предложение. Получив деньги, она в тот же день поспешила в кассу на железнодорожный вокзал за билетом, не откладывая на потом уже давно желанную поездку к своим родителям, которых она не видела более года. Ей не часто удавалось ездить к ним в гости, так как они жили очень далеко – в небольшом, провинциальном городе в далёкой, сибирской глубинке. Дорога на поезде занимала порядка двух суток, к тому же это был очень хороший повод беззаботно отоспаться и немного успокоиться после ежедневной, взбалмошной, московской суеты.

Приехав на следующий день на вокзал, Маша прошла в зал ожидания, который встретил её каким-то монотонным гулом, грустными лицами уставших пассажиров, куда-то беспрерывно спешащих со своими сумками и огромными чемоданами, да ещё и обязательно с бесконечным нытьём маленького ребёнка на соседнем ряду кресел. Просидев с полчаса в этом не самом комфортном и очень специфическом мире живущего по своим особенным законам, она наконец – то услышала, как в визжащем громкоговорителе сообщили, что её поезд прибывает на первый путь, и что пассажиров просят пройти к поезду и занять свои места.

Отдав билет проводнице, она неспешно поднялась по вагонным ступенькам, изготовленным ещё в эпоху ударных пятилеток, и медленно прошла по вагону. Добравшись до своего настежь раскрытого купе, она посмотрела на своё место и, увидев, что её купе было совершенно пустым, она радостно улыбнулась и быстренько присела на своё место. Для начала путешествия это было очень хорошим знаком, и она с удовольствием переоделась, предвкушая приятную поездку в тёплом и чистом вагоне, а самое главное в блаженном одиночестве. Прилично устав за прошедший год от хищнического общения со своими коллегами, по разным поводам и без таковых постоянно выскальзывая из всевозможных ловушек от своих сотрудниц, расставленных на тропе плохо скрытой конкуренции, вдруг она поняла, что может расслабиться и беззаботно ехать в гордом одиночестве посматривая в окно на мелькающие столбики, деревья и полустанки.

Через несколько минут вагон вздрогнул, скрипнул своими тяжелыми колёсами и медленно начал набирать скорость слегка покачиваясь из стороны в сторону. За окном замелькали многочисленные, придорожные столбы, здания, мосты, и прочая, городская инфраструктура, которая ей очень быстро надоела. Мария полезла в свою сумку чтобы достать рассказы какого-то писателя про его индийские приключения в прошлом веке дабы отвлечься от постоянного мельтешения в окне.

Только она увлеклась чтением своей книги, как в дверь настойчиво постучали, Мария испуганно вздрогнула и, немного расстроившись подумала про себя, что её радость так быстро закончилась и сейчас обязательно к ней в купе зайдёт пьяный попутчик. Захмелев, он начнёт угощать её вином и рассказывать, какая она хорошая и далее всё пойдёт по накатанной колее с не очень галантными ухажерами.

Но открыв дверь, она увидела проводницу, которая скороговоркой озвучила весь набор их дорожного сервиса и ненавязчиво пригласила получить у неё постельное бельё и после очень убедительного отказа Марии от кофе или чая, стала прикрывать дверь чтобы пойти дальше по вагону в другие купе. Мария воспользовалась этой паузой и расспросила проводницу о свободном месте рядом с ней, выяснив, есть ли на него претенденты? Проводница улыбнулась и заверила, что в ближайшее время претендентов на это место нет, и что она может расслабиться и спокойно отдыхать.

Это было самым хорошим прогнозом и, почитав немного книгу, она получила постельные принадлежности, которые пахли чем-то казенным и вовсе не так как домашние. Она с большим удовольствием вспомнила как пахло постиранное бельё в её детстве, которое сохло на морозе в огороде у её матери. Это был особый запах с божественной, морозной свежестью, который сегодня невозможно получить ни с какими химическими ароматизаторами. Насладившись своими воспоминаниями, она слегка закатила глаза кверху, но увидев там старый, серо-жёлтый потолок вместо чистого, голубого неба, Маша защёлкнула запор на двери и, погасив свет, легла на застеленную постель, пытаясь побыстрее уснуть. Ночью она пару раз проснулась от резких толчков вагона, но тут же опять заснула. Таким вариантом с короткими пробуждениями, она проспала до восьми часов утра, в волю насладившись покоем, даже несмотря на надоедливый, монотонный стук колёс.

Вернувшись к себе в купе после утреннего приведения себя в порядок, она стала вспоминать свой сон, который ей приснился этой ночью. Она с большим трудом вспомнила, что во сне она шла по берегу вдоль очень маленькой, прозрачной речки вниз по течению, а над ней летала симпатичная птичка и что –то совсем доверчиво насвистывала о своём о птичьем, а затем она очень быстро поднялась над деревьями и скрылась в голубой, небесной вышине…

Вскоре, как и следовало ожидать, поезд прибыл на станцию какого-то городка и в узком коридоре затопали спешащие на выход пассажиры, а на сером перроне переминались редкие встречающие, высматривающие своих знакомых, выходящих из вагонов. Вскоре поезд тронулся, но никто так и не пришел на свободное место в её купе. Мария уже не знала, что для неё лучше? Или сидеть и пить чай с бутербродом в гордом одиночестве, или перекинуться несколькими фразами с соседом? Теперь она поймала себя на мысли, что ещё вчера она и мыслить не хотела о том, что кто-то может нарушить её покой и одиночество в этом добродушном купе, а сегодня она проснулась отдохнувшей и уже совсем не против с кем-нибудь немного переброситься своими мыслями – будь это попутчик или попутчица.

Закончив утреннее, одинокое чаепитие, к чему она уже давно привыкла за последние годы жизни в своём беспробудном одиночестве, она убрала остатки со стола и стала смотреть, в окно на пролетающие мимо полустанки и редкие переезды, монотонно мигающие красными фонарями на шлагбаумах.

Неожиданно, кто-то постучал в незапертую дверь и несмело пошевелил дверной ручкой. Мария сказала, чтобы входили, и в дверном проёме появилась уже другая проводница, а сзади за ней стоял мужчина средних лет в кожаной куртке и с большой, кожаной сумкой в левой руке.

–Проходите и располагайтесь, – указав на свободное место, сказала проводница своему пассажиру и быстро удалилась.

Попутчик оказался мужчиной общительным и сразу же отметил, что он рад встрече с приятной девушкой и извинился за оказанные неудобства. Мария сделала вид, что ей надо срочно выйти в коридор, предоставив новичку простор для переодевания и распаковки своих вещей.

Пробыв в коридоре не более двух минут, она услышала за спиной шум открывающейся двери и, её новый попутчик, дружелюбно улыбнувшись, предложил ей зайти в купе.

Он представился первым, назвавшись Николаем Семёновичем: – А лучше зовите меня Николай или просто- Семёныч, – в ответ Маша скромно назвала своё имя и села на своё место у окна.

Как только её попутчик вышел в коридор, Маша с любопытством посмотрела на его прилично потёртую куртку, но всё ещё солидно выглядящую, а затем перевела взгляд на сумку, тоже далеко не новую, но явно не дешёвую и солидную. Она тщетно пыталась угадать кем он работает или чем он занимается?

Как она всё же успела разглядеть, он был полон сил несмотря на то, что ему было уже под пятьдесят. Ростом он был выше среднего и в хорошей, физической форме. На лице просматривались неглубокие морщинки, а нижняя часть лица была покрыта умеренного размера бородой с аккуратной стрижкой. Это говорило о том, что человек был не простым крестьянином, а вполне интересным как зрелая, мужская личность.

Вскоре дверь отворилась, новичок зашёл в купе и сходу рассказал, что когда он садился в поезд на предыдущей станции со своими друзьями, то проходя вдоль вагонов, ему пришлось помочь пожилой и слабенькой женщине занести пару чемоданов, а пока он ей помогал, – поезд уже тронулся и ему пришлось идти в свой вагон во время движения и сразу через три вагона. Кроме всего прочего его место было занято молодыми людьми, так как купить два билета в одном купе у них не получилось, поэтому они попросили его поменяться с ними на их место в вашем купе, уладив все вопросы с проводником.

– Вот так я и оказался рядом с вами, – сказал Николай в завершении своего краткого доклада в виде монолога.

– Я не имею ничего против, – сказала Маша, как бы успокаивая своего попутчика, – тем более, что настоящих мужчин становится всё меньше и меньше и не каждый готов помочь слабому, так как в этом случае великодушно поступили Вы со своими попутчиками.

– Да, – сказал Николай, – времена на дворе не самые лучшие в плане нравственного воспитания.

Я-то вырос в то время, когда человек человеку был товарищ и брат, и другого варианта никто не озвучивал как в школах, так и на радио с телевидением. Поэтому такое отношение к людям у меня закрепилось на долго, несмотря на все современные коллизии в нашем обществе.

– Жаль конечно, что сегодня все борются за своё благополучие в гордом одиночестве, постыдно называя это конкуренцией, от того мы и топчемся друг у друга по ногам, а порой и по головам, – грустно сказала Мария, чтобы поддержать искренность своего попутчика.

–Да, но в то же самое время, я прекрасно понимаю всем давно известное выражение, что благими делами дорога в Ад выстлана, но ничего уже не сделаешь с собой. Это мой уже сформировавшийся психотип. – заключил он с лёгким сожалением.

– Я так не думаю, добрые дела должны всегда приветствоваться, особенно если это помощь в трудную минуту, и когда она кому-то необходима. Что это Вы так пасмурно о благодетелях? – улыбаясь спросила Мария.

Вагон продолжал свой ритмичный перестук под плавные покачивания и это придавало свой необъяснимый шарм для интересных бесед, что обычно знакомо всем путникам, бывавшим в таких путешествиях.

– Были у меня примеры в личной жизни, которые приводят к иному пониманию таких понятий, – сказал Николай и продолжил. – Я ведь по профессии геолог и много чего повидал на просторах Земли-матушки. Мне пришлось участвовать на многих стройках века, как тогда модно было говорить, в том числе на строительстве БАМа. Частенько приходилось участвовать во всевозможных экспедициях да к тому же в экстремальных условиях. Там я вдоволь успел насмотреться различных трагедий и непредвиденных ситуаций, но однажды был случай, который я запомнил на всю жизнь.

Он на время замолчал, как бы собираясь с мыслями, а потом спокойно продолжил: – Это было в небольшом городке, который был построен в качестве опорного пункта с местным аэродромом и довольно-таки большой железнодорожной станцией – на Дальнем Востоке. Люди, приехавшие строить железнодорожную магистраль, стали получать квартиры, заводить семьи, и жизнь начала налаживаться. Я познакомился с девушкой, которая меня при первой же нашей встрече просто сразила своей красотой на счёт «Раз», и мы, оба, сходили с ума от нахлынувших на нас чувств.

– И вот однажды, под Новый год, мы пошли в гости к своим близким друзьям, которые уже получили квартиру и пригласили нас «общежитских» к себе домой на встречу Нового года. Время было тёмное и лишь редкие фонари освещали засыпанные снегом улицы мигающим светом редких фонарей. На заснеженной улице было много людей, спешащих на новогодний праздник по своим адресам, так как до встречи Нового года оставалось около трёх часов.

Было очень холодно: где-то около сорока градусов мороза. Но так как там климат был сухой, то мороз сильно не ощущался и при такой температуре дышалось легко и привычно, – пояснил её попутчик и отпил немного воды из своей бутылочки, стоящей на столе; затем продолжил: – До дома наших приятелей оставалось около трёхсот метров, как навстречу нам появился молодой парень; лет двадцати с небольшим и без шапки. Все идущие впереди нас люди подтрунивали над ним и весело смеялись над его храбростью, сумевшим так легко одеться в сорокаградусный мороз.

Они поздравляли его с Новым Годом, но он шел молча и не отвечал на их поздравления. Вот это меня и напрягло! – акцентировал Николай. – Я на каком-то подсознательном уровне понял, что мне что-то не нравится в этом человеке…, а когда мы приблизились к нему, тогда я заметил, что он шёл как будто в ластах, не сгибая ног. И уже когда он проходил мимо нас, то тут-то я увидел, что на нём не было не только шапки, но и обуви, и рукавиц.

 Я на мгновение оторопел! Тут же взял его за плечо и остановил, глядя на его причёску, забитую снегом! На ногах были только носки, точно так же очень плотно забитые снегом. Я присел на корточки и увидел, что это был сплошной лёд! Не поверив своим глазам, я непроизвольно постучал пальцами по его стопам – это был лёд без всяких на то сомнений. Этот факт поверг меня в ступор.

–Ты куда собрался, дружище? Спросил его я, – продолжил свой рассказ Николай.

– А ну её! – сказал он еле слышно мне в ответ, – Шалава, пусть гуляет с ним…, а я пойду спать.

– Тут я всё понял; скорее всего у них на вечеринке, его подруга увлеклась с другим ухажёром, и он с горя или от обиды, поднабравшись спиртного, решил пойти домой прочь от своей неверной подруги… Я посмотрел по сторонам, но никто за ним не шёл и его не преследовал, а проходящие мимо нас прохожие поздравляли нас с «Наступающим», не обращая никакого внимания на его обледеневшую причёску.

Маша втянула голову в плечи, представляя весь ужас, что творился той новогодней ночью в сорокаградусный мороз! Она ничего не сказала и с широко открытыми глазами смотрела на своего собеседника. Николай, немного помолчав, продолжил: – На этой улице стояла одна единственная телефонная будка, которую прилично занесло снегом и телефон-автомат не реагировал на все наши усилия заставить его соединиться со скорой помощью.

Ничего не оставалось делать, как вернуться к нашему окоченелому страннику и отвести его в ближайший стационар, если эту теплушку можно было так назвать. Оглянувшись по сторонам, где мы оставили этого замёрзшего товарища, мы с ужасом поняли, что он куда-то исчез. Но спросив у очередных прохожих, стало ясно, что он сидит на углу улиц в двухстах метрах от нас.

– Он вас дожидается вон там на углу, – указала нам рукой слегка подвыпившая девушка, и пошла догонять свою компанию.

Маша молча ждала развязки и понимала, как тяжело ему достался этот монолог, и как он пытался проглотить комок в горле который мешал ему обо всём этом рассказывать. Николай посидел с минуту молча, а потом потихонечку продолжил: – Подхватив его под руки, мы кое как сумели поставить на остолбеневшие ноги, этого окончательно замерзающего парня и затем уже втроём немного неуклюже пошли в сторону небольшого медпункта.

Добравшись до входа, мы стали стучать в дверь, но никто не реагировал на все наши попытки. И когда я, повернувшись спиной к двери, стал стучать ногами в обмёрзшую льдом дверь. В окне загорелся свет, и какая-то женщина чуть слышно спросила: – Кто там стучит? – и добавила, что на дворе ночь, и никому она не откроет.

– Пришлось немного смягчить голос и вкратце рассказать о происходящем. Раздался лязг дверного крючка с внутренней стороны и, в приоткрытую щель дверного проёма, выглянула пожилая медсестра, очень полная и с заспанным лицом.  Увидев среди нас девушку, она осмелела и открыла дверь, заставив нас быстренько входить внутрь, напомнив, что на дворе не май месяц! Мы с трудом подняли замёрзшего парня на ступеньку и втащили его в маленький коридорчик, еле поместившись в нём все четверо.

Только тут я увидел, что все его пальцы на обеих руках плотно смёрзлись в одну плоскую ледышку и это напоминало что-то совсем страшное из фильмов ужаса. Увидев такое невообразимое зрелище, бабулька поковыляла на своих коротких ногах куда-то вглубь помещения за чьей-то помощью.

– Представляешь, – обратился Николай к Маше, – Я даже не спросил у того полуживого парня как его зовут? Когда же наш спасённый понял, что находится в тёплом помещении, тогда он тихонечко, шипящим голосом, попросил у меня закурить. Я достал «Беломорканал», прикурил папиросу и, держа её в своих руках, позволил ему затянуться пару раз, пока в прихожую не явилась ворчливая медсестра.

Вот только теперь этот парень понял весь ужас своего состояния. Преклонив свой ледяной лоб к моему лбу прищурив глаза и сжав губы, он сказал мне очень тихо совсем хриплым полушёпотом: – Спасибо мужик! Ты спас мне жизнь!

– Я так же сжал губы и тоже шёпотом сказал ему в ответ: – Не благодари меня, я не уверен, что совсем скоро, ты возможно пожалеешь о том, что я тебя спас? Не проклинай меня сильно, если так получится…

– Я ведь прекрасно понимал, что после такого обморожения и, отсутствия экстренной помощи, он мог остаться без всех четырёх конечностей. Но тогда я был обязан его спасти, – тяжело выдохнул Николай. Было видно, как тяжело ему дался этот рассказ из его далёкого прошлого.  Поэтому он по сей день не знает, что он принёс тому парню? – добро или зло, спасая его от явной смерти, в ту роковую для него новогоднюю ночь?

– Потому я и сказал, что добрыми делами можно и в немилость пасть. – добавил Николай. Маша не вытерпела и тихо спросила его: – Вы после этого виделись с ним? – Нет, – ответил Николай, – мы поспешили на праздник к друзьям и, извинившись за столь поздний визит, не стали им рассказывать в тот вечер о своих похождениях чтобы не портить людям праздник. Только спустя некоторое время, я рассказал близким про тот случай лишь с единственной целью, чтобы они не вели себя именно так, как поступил тот парень в его идиотской ситуации, но которые частенько возникают со всеми нами в нашей непростой жизни.

– У меня было желание навести справки о нём в больнице, но каждый раз я останавливал себя от этого поступка и не представлял того момента, как я буду смотреть ему в глаза, если случилось самое худшее и ему сделали ампутацию конечностей рук или ног. Видимо моя миссия в его судьбе закончилась той самой ночью.

Пауза затянулась, и Маша предложила Семёнычу бутерброд домашнего приготовления, на что он тут же достал из своей сумки свою снедь, и они сели за общий стол перекусить на двоих. Николай достал небольшую плоскую фляжку и предложил своей спутнице немного налить для аппетита, предупредив, что там водка. Но Мария наотрез отказалась, сославшись на то, что она такие градусы не умеет пить. Николаю пришлось довольствоваться содержимым фляжки в одиночестве, но он не стал настаивать, понимая молодую девушку.

После походного обеда Николай пошёл в соседний вагон к своим приятелям, желая проведать их, и посмотреть, как они устроились в своём купе?  Мария, немного посидев в одиночестве и, полистав взятую с собой в дорогу книгу, не смогла её читать и поймала себя на мысли, что ей уже очень хочется продолжить разговор с этим, как ей показалось порядочным человеком со всеми его моральными качествами, исходя из его короткого рассказа о своей прошлой жизни.

Не заметно для себя, Мария вскоре уснула, сидя на своей постели и проспала далеко за полночь пока не услышала легкий стук в дверь. Проснувшись, она немного опешила, не понимая спросонья, где находится, а потом поняла, что это Николай вернулся от своих друзей и подошла к двери. Услышав его голос, она открыла защёлку и впустила ночного «гуляку» к себе в купе.

– Вы уж меня извините, но я не специально так долго засиделся в гостях. Просто в нормальное время не у нас не получается посидеть вместе; вот теперь в дороге именно такой случай нам подвернулся, и я не смог им отказать в удовольствии побыть вместе и пообщаться на простые житейские темы. Но всё же скажу Вам честно – я спешил как мог, – сказал Николай и растерянно улыбнулся в своё оправдание.

Мария уловила лёгкий запах чего-то приятного и спросила: – Наверное коньячок предлагали?

– Да, – сказал Николай, – Но это так, немного, для настроения. Он ещё раз извинился за то, что разбудил Марию среди ночи, но посмотрев на часы, он понял, что уже скоро четыре часа и сильно удивился как же это так быстро прошло время? Предложив выключить свет, он расправил свою постель, но услышав от Марии, что она уже вряд ли сейчас заснёт, он тяжело вздохнул и присел к столику, слегка облокотившись на него локтем и подпёр рукой подбородок.

Пауза длилась не долго; Мария немного застеснявшись, спросила его о том, как звали его девушку или уже жену, с которой он встретил того парня на улице в новогоднюю ночь?

– Её звали Аней, – немного помолчав, сказал Николай.

–– А почему звали…? – не уверенно спросила Маша, испугавшись своего же вопроса, предполагая что-то не очень хорошее в их судьбе.

Николай помолчал, глубоко вздохнул и тихо сказал:

– Это давняя история и я уже всё сто раз передумал, но так уж сложилось в моей жизни…

Похоже он не стал бы рассказывать об этом, но обстановка в поездке снимает с людей обычный страх вести откровенный разговор со своим случайным попутчиком, понимая тот факт, что они уже никогда более не встретятся, да и выпитый алкоголь частенько развязывает людям язык. А может у него просто это наболело в душе, и он продолжил: – В тот же год, уже летом, мне предложили поехать подзаработать немного денег в одну африканскую страну. Дело было пустяшное и на всё про всё требовалось поехать на месяц и посмотреть керны, чтобы дать заключение о тамошних породах, залегающих на том прииске, и определить план работ на ближайшие полгода. Меня это само собой заинтересовало, и я согласился туда поехать и сделать такое не очень сложное обследование.

Когда я сообщил Ане про эту командировку, то она сказала, что ей не нравится моя идея и спросила куда меня направляют? Я ей соврал и не сказал про Африку, а сказал, что это в Монголии, чтобы она не переживала за меня. Я её как мог заверил, что всё будет хорошо и, по моему приезду, мы с ней распишемся и купим квартиру. Я знал, что она была беременна и не хотел лишний раз её тревожить такими поступками.

– А зачем Вы сказали про Монголию? – удивлённо спросила Маша?

–Там в северной Африке, постоянно шли небольшие военные действия, но только в соседней стране; – между ополченцами и правительством, поэтому я не хотел, чтобы она это знала. Мой приятель мне сказал, что лучше будет не говорить ей всю правду. Что я и сделал.

–Хорош товарищ, – язвительно сказала Маша.

– Да, Володька был смышлёный и хороший тактик, – Если сказать честно, то он никогда не скрывал, что Аня ему нравилась, и потому он считал, что совершенно нет никакого смысла её лишний раз расстраивать, да ещё и в таком положении.

Через несколько дней я отправился в Москву и, получив паспорт с необходимой визой и прочими бумагами, плотно загрузившись необходимыми реактивами, – отправился в Африку.

– Приехав туда, я окончательно понял, что просто так деньги никому не платят. Это была ужасная жара, полная разруха, отсутствие мало-мальски нормальных дорог и неимоверное количество всевозможных тварей, летающих в воздухе и ползающих везде и всюду. Проработав там с пару недель, я взял все пробы грунтов с необходимых мест и, сделав первичные анализы на скорую руку, я решил, что осталось взять ещё несколько проб и можно будет ехать домой с чистой совестью. Но той же ночью, к нам на карьер приехали два джипа с вооруженными людьми и приказали нам быстро садиться в машины и не задавать им никаких вопросов. После этого они сделали очередь из автомата поверх наших голов на тот случай, чтобы мы не вздумали с ними пререкаться.

Было понятно, что шутить с нами они не собираются, и мы вдвоём с переводчиком, беспрекословно сели в машину. Затем они подожгли наше жилище и увезли нас в ночь… Никого из рабочих они не тронули и стало ясно, что им нужен был я. Через пару дней нахождения в их лагере, я понял, что им нужны были наши анализы парод и, что они хотят продать их каким-то людям и заодно получить за нас хороший выкуп.

Время шло, но никаких изменений не происходило. Нас кормили какой-то мастикой из зелени и консервами не известно, из чего приготовленных, но со специфическим, кисло сладким вкусом. Проходил день за днём, но ничего не менялось, и это всё говорило о том, что у них на самом деле не очень гладко получалось с их планами. Через неделю я понял, что подхватил какую-то заразу так как ночью покрылся холодным потом и ко мне в голову лезли всевозможные галлюцинации.

Я прекрасно знал, что мне сделали пару прививок за три дня до вылета из Москвы, и, что ничего страшного не должно быть со мной после этого. А когда на следующий день озноб не прошёл, мой переводчик позвал охранника и сказал, что дело плохо и надо будет срочно отправить меня в больницу. Тот передал своему командиру, но до следующего утра никто не пришёл.

Николай помолчал и потом продолжил: – Через какое-то время, я пришёл в себя и понял, что я нахожусь в какой-то больнице, где все разговаривают на французском и когда медсестра увидела, что я открыл глаза, она побежала за доктором, и он мне сказал на английском, что меня подбросили к дверям госпиталя, и он не знает кто я, и кто будет оплачивать моё лечение? Затем он улыбнулся и сказал, что особых надежд на моё выздоровление у них не было до этой минуты.

Как выяснилось позже, я пролежал без сознания более двух недель. Я не знал, что я должен был сказать своим лекарям и какому-то офицеру о своём гражданстве: как я сюда попал и с какой целью? Свалив всё на амнезию, я лежал в палате и стремился понять, где меня держат, в какой стране и как в конце концов меня смогут найти наши представители?

– Чтобы тебя сильно не утомлять, – пояснил Николай, – Скажу, что в общей сложности я провёл там после госпиталя в тюрьме почти полгода. В конце концов меня привезли в наше посольство в Судане, а оттуда уже переправили в Москву. В Шереметьево я прибыл зимой и, посетив пару обязательных заведений, я получил доступ к телефону и тут же позвонил Анне, желая доложить, что я жив и здоров, а заодно спросить, как у неё дела?

Николай замолчал и долго смотрел в одну точку. Пауза продолжалось с минуту, которая показалась ей нескончаемой. Мария нервно передёрнула плечами и, не стерпев, спросила: – И что она сказала?

– А ничего, – спокойно ответил Николай. – За месяц до моего звонка, она уехала рожать к родителям, как она сказала своим подругам, но и там её не оказалось.

– После такой новости я приехал к себе на работу чтобы получить расчёт и уволиться. Там мне рассказали, как она месяцами обивала пороги начальства, обращалась в Москву, но на все её запросы ничего конкретного ей не ответили. Только и сказали, – что я пропал без вести. И что никаких данных на меня, о том, что я отбыл в Монголию, – нет.

Так все и решили, что я просто сбежал под видом командировки, оставив свою девушку в положении найдя себе в Москве – другую. Мой друг Володька, – тоже исчез. Он точно так же вскоре рассчитался и уехал куда-то на другую стройку? Так я прибыл в никуда и ни зачем…

Николай опять замолчал и немного осунулся после этих грустных слов.

– И что? Вот так просто никуда и ни зачем? И не нашли свою любовь? Так не бывает… – прострочила Маша.

– Почему же? – ответил Николай. – Я сделал запросы везде куда только смог, но наступила перестройка и в стране начался передел власти, а затем полный разброд. Как позже выяснилось, к родителям она не приехала, видимо побоявшись их осуждения, а куда она могла уехать, никто не знает? – это как искать иголку в стоге сена.

Немного помолчав, он продолжил: – В Москве я устроился в один ещё не совсем закрытый трест обычным инженером, но потом всё у нас в стране пошло разваливаться и после нескольких лет переоформлений предприятий в частные фирмы, – я оказался на улице. Поэтому мне пришлось пойти работать в мастерские по производству гранитных надгробий «новым русским», павшим в боях между собой за свои тёплые места в новой России.

Так прошло несколько лет в моих мытарствах и однажды один мой школьный товарищ пригласил меня к себе на работу в компанию по продаже минералов в Европу через каких-то западных посредников. Дела шли в гору, вскоре я купил себе машину, квартиру, а однажды встретил добрую и приятную женщину; после года знакомства мы с ней поженились и у нас родился сын. Вот так всё и сложилось: само собой в моей судьбе.

– И что? – не унималась Мария. – Вы хотите сказать, что это всё и ваша любимая испарилась?

– Нет, – как-то сухо сказал Николай. – Через полгода после рождения сына я получил ответ из МВД, в котором значилось, что моя Аня живет в Сибири, что у неё есть дочь Мария, как и ты, и ещё есть сын от её мужа. И что сейчас её фамилия, – Гончарова. А это означает только то, что она живёт с моим приятелем Володькой. Поэтому я не стал её беспокоить и дал себе клятву-обещание, что не буду её тревожить и далее. Время уже всё расставило по своим местам и нет смысла ворошить прошлое, которое нас давно покинуло – закончил свой грустный монолог Николай.

Затем он поднялся с кровати, убрал сумку под столик и искоса посмотрел на Машу. Она безмолвно сидела на своей постели с закрытыми глазами и не чувствовала под собой ничего, только слышала отчётливые удары собственного сердца.

Николай подумал, что он утомил девушку своими историями, и выключив свет, тихо улегся на своё место. Поворочавшись минут десять, он ровно задышал и заснул. Только теперь Мария пришла в себя и поняла, что в одном купе с ней, на противоположной постели спал её родной отец. Она не поверила сама себе и с маленькой дрожью во всём теле, быстро достала из своей сумки и, крадучись как будто воруя, посмотрела в свой паспорт. Там было чётко написано: Гончарова Мария Владимировна.

Она долго сидела в полном оцепенении и совершенно не знала, что ей надо делать? Разбудить этого приятного мужчину и объявить, что она и есть та самая его дочь!? И то, что она едет к его той самой бывшей, любимой, но совсем глупо потерянной Анне, которая в эти минуту ждёт его родную дочь!

Она тихонько смахнула набежавшие слёзы, и не зная, что ей делать, продолжала неподвижно сидеть на своём месте, боясь разбудить этого случайного попутчика, а может и своего отца? Просидев в таком состоянии очень долго, она никак не могла понять своего нового состояния и, не сумев это всё принять одновременно и однозначно…

За окном мелькали полустанки, небо занялось очередным, розовым рассветом и, судя по времени, надо было уже готовиться на выход. Вскоре она услышала голос проводницы, которая сказала, что ей скоро надо выходить, на что Мария подойдя и открыв дверь, ответила, что она уже проснулась и всё в порядке.

Мария достала свой багаж из-под сиденья, накинула куртку, и осмотрев на всякий случай перед выходом купе, чтобы ничего не забыть, неожиданно увидела в блокноте Николая закладку из бизнес-карты. Вытащив её из странички, она быстро прочитала: Никулин Николай Семёнович. Канд. геол.-минерал. наук. АО «Кристалл плюс». Дальше шли обычные номера телефонов и факсов. Сунув визитку в карман своей куртки, она открыла дверь, затем на прощание ещё раз посмотрела на Николая, но даже мысленно не смогла назвать его отцом. Она совершенно не представляла, как она будет смотреть матери в глаза, отлично понимая, что она сразу же заподозрит неладное с её дочерью и выпытает из неё всё!

–Будь что будет, – выдохнула Мария, и слегка сжавшись, вышла в коридор, закрыв за собой дверь в купе со спящим чужим и немного уже близким ей человеком. Тут она вспомнила свой сон, улыбнулась и уверенно пошла на выход.

II.

От резкого толчка вагона Николая Семёновича резко прижало к стене купе, вынудив тем самым окончательно проснуться. Он открыл слегка припухшие веки и понял, что никого в купе нет он находится в своём купе один. Вчерашняя его попутчица Мария видимо уже вышла на одной из станций, пока он сладко спал несмотря на повышенную болтанку вагона. Вроде как серьёзных оснований для огорчений по этому поводу не было, так как это была обычная, кратковременная попутчица, которых в его жизни было не мало. Однако какое-то странное чувство вины ему долго не давало покоя. То ли он посчитал себя излишне болтливым с этой девушкой, то ли его шатание по вагону и выпивка с друзьями среди ночи, не очень красило его в глазах девушки, но всё-таки, на душе было как-то не спокойно. Но затем, убедив себя в том, что это была просто временная попутчица, которая завтра о тебе и не вспомнит, он немного успокоился и стал прибираться на своём месте, убрав под полку постельные принадлежности. Начальник поезда осипшим голосом сообщил по внутренней радиосвязи, что их поезд остановились на перегоне и очень категорично предупредил пассажиров не покидать вагон, так как поезд может начать движение без всякого на то предупреждения.

Семёныч передвинулся к столику и безразлично посмотрел в слегка запотевшее окно. Далеко впереди просматривался какой-то мощный мост и большая река, уходящая вдаль со всей мощью своего потока. Сибирские реки всегда вдохновляли его к внутренней самоуверенности, вселяя своей мощью к оптимизму в собственной, личной жизни. В них есть что-то жизнеутверждающее, способное противостоять затишью и покою, который обычно приводит к полному, душевному заболачиванию, подходящему только для мелких кровососущих паразитов и их поедателям, – лягушкам. На память пришли эпизоды из прошлых лет работы в геологических партиях точно в таких же таёжных местах. Он вспомнил свои незабываемые рыбалки на таких реках, и непредвиденную встречу с медведями на Камчатке во время нереста лосося, и поездки по всевозможным речкам на «казанках», глубоко вздохнул с каким-то сожалением о прожитых годах, поднялся и пошёл в туалет приводить себя в порядок.

Как только поезд набрал скорость, он аккуратно привёл в порядок свою слегка измятую за ночь футболку, пригладил непослушные волосы и, слегка перекусив завалявшимся в сумке подсохшим бутербродом, молча подсел к окну, и стал смотреть на мелькающие, дикие прелести сибирского пейзажа, находясь в своём ненамеренном, купейном одиночестве. Природа практически ничем не отличалась от его родной уральской, и ему вспомнилось как он, учась на факультете геологии, уже после третьего курса, поехал со своей группой на первую практику на горно-обогатительный комбинат в Челябинскую область. Тогда та поездка была намного интереснее: было много шума, лишней суеты и какого-то молодого задора.

–Тогда я был Колян и жизнь мне представлялась совсем другой: полной романтики, чудились открытия новых месторождений, открытие залежей неизвестных минералов или кимберлитовой трубки. Да, мечтать и впрямь не вредно. – подумал Николай и отодвинулся в сторону от окна.

Но надо сказать честно, что за весь период его трудовой деятельности, ему удалось повидать основную часть всевозможных ископаемых: как на территории Урала, так и на Дальнем Востоке, начиная с элементарных запасов угля и заканчивая редкоземельными элементами. Вот и сегодня, по поручению своего начальника, он ехал на встречу со старыми знакомыми, чтобы обсудить варианты разработки брошенных в советское время отходов в виде так называемых «хвостов», после добычи основного сырья, а всё остальное, включая и «Осмий 187», цена за грамм которого находится на уровне двухсот тысяч долларов, было сброшено в болотистые низины среди мелких кустарников до лучших времён, предполагая, что они когда-то наступят именно для таких работ.

У нашего правительства, ещё в те госплановские времена, а если быть честным, то и у настоящего сегодняшнего, вечно не хватает времени или желания доводить всё начатое до конца. Наверное, это вполне закономерно, когда на территории страны есть всё, а вот как это всё разрабатывать на таких безграничных просторах по-хозяйски, – это никому не понять. Судя по сегодняшним временам, это всё довести до ума, будет не под силу ещё нескольким поколениям. Отсюда вся наша полнейшая бесхозяйственность, и вечная невозможность объять необъятное, которое ещё долго будет ждать своего часа, который может не наступить никогда. Так было при его родителях, и при родителях его родителей, и скорее всего так будет всегда.

Отец Николая был заслуженным специалистом на УЗТМ, где выпускались в те времена самые мощные экскаваторы в стране, а мать была простой домохозяйкой, вырастившей и непрерывно воспитывающей четверых детей. Сам он был старшим ребёнком в его семье и с раннего детства успел наработаться и на покосах, и на выращивании картофеля на зиму; как для семьи, так и для домашней скотины, которую его родителям приходилось держать в своём домашнем хозяйстве, далеко не для удовольствия.

Затем вспомнились первые рабочие экспедиции на Камчатку, где он впервые увидел, как идёт на нерест сплошным потоком красная рыба лососёвых парод. Такого обилия рыбы даже невозможно было представить, вот там-то он впервые встретился нос к носу с медведями. Его счастье, что они были в это время сытыми и потому у них не возникло желания съесть молодого специалиста нашей великой страны.

Мимо окон нескончаемым потоком проплывали всевозможные пейзажи необжитых, таёжных просторов, чередуя скальные участки с болотами и лиственничными, непроходимыми зарослями. Сплошное однообразие глухомани начало его немного утомлять, да и скорость поезда заметно замедлилась, так как поворотов стало намного больше, что говорило о том, что строителям этой дороги приходилось обходить как непреступные скалы, так и частые совершенно непроходимые заболоченные места.

Впереди у него было ещё как минимум два дня путешествия, и он уже начал сожалеть о том, что не полетел самолётом, а решил проехать по стране и посмотреть воочию на всю слегка забытую прелесть сибирской природы, чтобы тем самым немного окунуться в своё прошлое. Для принятия такого опрометчивого решения ему откровенно надоела московская суета: бесконечные потоки людей, спешка не известно куда и зачем, превращающая людей в каких-то муравьёв, вечно куда-то бегущих в общечеловеческом, непонятно зачем ритме.

А спроси любого из спешащих о его главной цели, так практически все ответят банальными словами о необходимости зарабатывать деньги на жизнь, или скажут о намерении расти как личности, но опять же, всё с той же самой целью, чтобы суметь выжить в этом запутанном мире. Но ведь и правда, людям некогда сесть и задуматься о том, что эта суета пожирает их жизнь; медленно – изо дня в день, сглаживая все прожитые годы в одно серое пятно. Для того чтобы это не происходило с такой безнадёжностью и не было окончательным приговором, необходимо хоть один раз в год оставлять свой привычный ритм: работа – дом – работа; чтобы запросто собрать только самые необходимые вещи и уехать на неделю: хоть куда – но уехать…

Подумав об этом, Николай отбросил все тягостные мысли, временно нахлынувшие на него, и понял, что он сделал всё правильно, когда отказался от самолёта и сел на поезд.

Он вспомнил, как когда-то в детстве, он страстно любил смотреть Клуб кинопутешествий и всегда мечтал увидеть своими глазами наш бескрайний, волшебный мир природы. А больше всего, ему нравилось слушать своего соседа дядю Витю, когда тот приезжал к себе домой из своих дальних экспедиций после полугодового отсутствия.

В те дни он мог часами рассказывать Николаю про минералы, про природу, про чистый воздух, зарождая в нём тот самый детский романтизм, который будоражил его незрелые фантазии и не давал заснуть маленькому Коле до полуночи, маня его в неведомые дали…

Однажды сосед посоветовал ему прочитать книги: «Дерсу-Узала», «Тропою испытаний» и «Смерть меня подождёт». Это было что-то неописуемое! Они его захватывали полностью своим миром глубоко порядочных людей, своей откровенностью и своим тёплым отношением к нашей природе, такой прекрасной в своём великолепии и неповторимости. Только поэтому, ещё будучи школьником, Николай твёрдо знал, что он станет геологом и сможет путешествовать по стране; так как ни одна другая профессия не сулила ему возможностей исполнить свою давнюю мечту.

С малых лет он был очень практичным ребёнком, и все свои игрушки мастерил себе сам, за очень малым исключением немногих подарков на его день рождения, которые иногда ему дарили его родители и родственники. Приходилось самому мастерить первые рогатки, затем машины из деревянных кубиков, а в шестом классе он смастерил подобие шагающего экскаватора из тех же кубиков и шпагата с катушками.

Про всевозможные свистки из веток деревьев и обычное строительство шалашей, так и говорить не приходится, – это было основным занятием дворовой братвы в летнее время. Прихватив с собой самодельную удочку и кусок хлеба, они могли с рассвета и до темна бродить по местным окрестностям и жарить на костре пойманную в небольших озёрах рыбную мелочь. За что он не раз получал взбучку от родителей, которые переживали за него, пока они дворовой ватагой дружно путешествовали по округе.

Однажды они ушли в дальний лес и незаметно для себя зашли слишком далеко, а когда уже к вечеру собрались возвращаться домой, то тут им стало ясно, что заблудились окончательно. Вот тут-то и пригодилось его увлечение книгами о таёжниках. Он смог по веткам деревьев определить все стороны света, но как бы высоко они ни залезали на деревья, кругом была сплошная тайга. И только после двух часов движения строго в одну сторону, они наконец-то увидели полусгнившую геодезическую вышку, забравшись на которую, смогли увидеть в далеке дым от городской ТЭЦ.

С тех пор Николай очень отчётливо понял, что с тайгой шутить не стоит и надо всегда помнить о том, что из неё можно не вернуться и там погибнуть. Он это читал не единожды в книгах бывалых путешественников по настоящей тайге. В тот раз он это всё понял на своей «шкуре», прилично испугавшись за легкомысленное поведение. Самое главное было в том, что он не поддался панике, начавшейся среди его окружения. Именно это стало для него ещё одним чётким подтверждением того факта, что любое большинство мнений, это далеко не главное при решении проблем в критических ситуациях.

Оставаясь верным своей мечте, Николай поступил на геологическое отделение с первого раза, да и сама учеба в университете давалась ему очень легко. Кроме того, он обычно успевал немного подрабатывать на кафедре химии, – лаборантом на полставки. Возможно потому, что он был самым старшим в семье, а может таким его сотворила природа-мать, но он всегда и всюду был общепризнанным авторитетом среди своих сверстников Он мог запросто организовать любое мероприятие вне университета: будь то обычный поход на природу или маленькая вечеринка в неофициальной обстановке, несмотря на то, что никогда не был ни комсоргом, не профоргом и никаким другим штатным организатором: как в школе, так и в университете. Видимо поэтому его близкие товарищи частенько называли Николая «серым кардиналом», что в общем-то было вполне заслуженно и импонировало ему.

Вспоминая о прошлой жизни под монотонный перестук колёс, Николай с лёгкой тоской об уже прошедших, молодых годах всё же про себя отметил, что сегодня ему ни о чём сожалеть не приходится, кроме нескольких эпизодов потери друзей и расставания с любимыми девушками. С первой он расстался после школы, не сумевшей поступить вместе с ним в университет, а второй раз – на БАМе, так глупо и так безвозвратно.

Наконец-то поезд остановился на очередной станции, и как ему показалось, судя по зданию вокзала, это был довольно большой город. Уже через минуту по вагону дружно пошли крикливые продавцы газет и прочих мелких развлечений для пассажиров, превратившихся в бездельников во время столь длительной поездки. Только теперь он выяснил, что они прибыли в город Иркутск и, остановив одного из таких торгашей-крикунов, приобрёл у него небольшую газетёнку местной администрации.

Выйдя на не очень чистый перрон, он нисколько не торгуясь купил пару тушек копчённого омуля, у излишне толстой и сильно загорелой тётки. Он знал и любил омуль всегда, прекрасно помня его нежный и ни с чем несравнимый вкус. Побродив между продавцами разнообразной, домашней снеди, которая не очень-то внушала ему желание это всё попробовать на вкус, он вернулся в купе, и нежданно обнаружил в нём своего нового попутчика в лице Александра Петровича, пожилого преподавателя местного Аграрного университета. Как затем выяснилось при кратком знакомстве, он был биологом и проработал в своей профессии более двадцати лет.

Петрович оказался очень даже общительным человеком. Он был среднего роста, немного упитан, с небольшими залысинами, которые всегда желательны для российского, среднестатистического интеллигента. С первого взгляда он выглядел степенным и очень спокойным человеком. Немного осмотревшись и после непродолжительной паузы с распаковкой своего чемодана, он предложил Николаю отведать припасённой им «Чачи», которую ему вручил его приятель из Армении, чтобы он не скучал в пути и крепче спал.

Семёныч не стал отказываться и положил на стол своего омуля, которого он только что купил на станции у местных торговцев. Про себя отметил, что не так давно этого самого омуля, продавали «из под полы», так как его свободный лов был запрещён практически полностью.

После первой рюмки самоделки Николай понял, что шутить с таким крепким напитком надо поосторожнее, так как его крепость была под семьдесят процентов, и эта чача согревала очень даже хорошо. После пары небольших доз он сразу ощутил реальную силу народного творчества, использованного при её производстве.

Похвалив угощение, слегка расслабившись, Николай решил начать застольный разговор, так как за прошедший день немного засиделся в одиночестве. Да и ко всему его сильно интересовало всё то, что происходит в этом чертовски далёком регионе, куда надо добираться так долго, как пешком до Луны.

Достигнув полного разогрева, чтобы отсрочить третью рюмку «бронебойной» Чачи, он попросил своего попутчика рассказать про жизнь в их городе и об общем настроении населения, а заодно и о местном колорите современного быта, учитывая их удалённость от столицы.

Петрович потер затылок ладошкой, немного сморщил нос, несколько секунд собирался со своими мыслями, тихонько закряхтел и начал с того, что вопрос очень хороший, и, что он даже не знает с чего начать?

– Ежели, не думая описать жизнь людей в нашем регионе, да ещё и одним словом, то это всё можно охарактеризовать простым словом – «бардак». Лично меня как профессионального биолога, пугает отношение к тайге, рекам, животному миру, живущему в этой тайге, к Байкалу, который мало того, что при Советской власти засоряли отходами производства Целлюлозно-бумажного комбината, так ещё и чехам позволили выловить омуля браконьерским способом. А теперь его разводят искусственно; а рыба не знает куда ей идти на нерест с их «интернатным» взрослением и где кормиться? Теперь он живёт полностью дезориентированным в своей жизни, точно так же, как и современная молодёжь во всём нашем регионе и в стране.

Помолчав немного, он продолжил: – Люди перестали чувствовать свою ответственность за страну, за сохранение природы. Каждый понял, что никто его не собирается кормить и поить из ладошек государственных субсидий как это было раньше при СССР. Все уяснили, что надо суметь оторвать от жизни что-то самому, а отсюда пошла повальная вырубка леса, явное браконьерство, полная безответственность людей и чиновничий беспредел! Всё что можно продать, – всё продаётся за бесценок в Китай – за «нал». Страшно смотреть на всё, что творится у нас в регионе сегодня. Сплошная коррупция, а если сказать ещё точнее, – воровство.

Немного помолчав, он предложил выпить за то, чтобы в стране появился настоящий хозяин и поставил всех чиновников во власти на положенное им место! Сколько же можно растаскивать страну по карманам? Они чокнулись стопками вновь налитого «напитка», дружно выпили и молча стали заедать выпитое квашенной капустой и прочими местными угощеньями, включая сюда и застольное спасение – сало.

– Петрович, скажи мне как биолог геологу, что же делать людям, чтобы понять, что это отношение к своей стране и к своим людям, – тупиковое направление, ведущее к краху? – спросил Николай, слегка заплетаясь охмелевшим языком.

– Где же сидит тот самый наш враг, который не позволяет нам просто жить и наслаждаться миром, сообща, с рядом живущим человеком? Почему мы делимся на своих и чужих? И кто эти другие и почему они стали чужими?

–Да…, – выдохнул Петрович, – На всей планете, каждая мать делит детей на своих и чужих. Муж делит женщин на своих и чужих. Деревня делит жителей на своих и пришлых-чужих. Затем все города, а за ними идут страны с собственными обычаями, флагами и конституциями! Далее идёт деление на расы, национальности и континенты. До каких пор это будет происходить среди людей разумных, коими мы себя, так стали называть с чьей-то глупой прихоти?

Нас всех объединяет только общий генетический код, благодаря которому мы можем запросто скрещиваться между собой и плодить "гибриды" или метисов. Может потому-то Бог или Природа не позволяет иметь потомство людям от собак и не позволяет зайцам убивать зайцев, а волкам волков, при отсутствии страшного голода? А вот человеку – это позволено! Да ещё так изощрённо, что меня смущает наша мысль о том, что мы самые, самые… Разумные существа так себя не ведут – до полного самоуничтожения, – взял салфетку, протёр руки и продолжил:

Разумные существа не накапливают миллиарды и не дохнут, не использовав их как белки или мыши. Разумные понимают, что надо разделить мир на разные профессии-специализации и производить обмен продукцией, а не бить прикладом в лицо другому и через двадцать лет, однозначно сдохнуть при самоликвидации нашего организма от старости или болезни.

У нас есть общая планета Земля со всем её богатством и прелестью. Кто позволил разделить её на мою и твою? Недалеко то время, когда поделим Луну и Марс. У нас есть куча общих проблем в борьбе с природными стихиями, болезнями, загрязнением окружающей среды и ожидания прилёта астероида или посещения нашей планеты интервентами из космоса.

Кто правит нашей планетой? Когда эти «карапузы» нажрутся перед своей кончиной и куда же смотрит население планеты в таком случае? Как можно наше разноликое стадо назвать именем – HOMO SAPIENS? – закончил своё рассуждение биолог, медленно ведя указательным пальцем перед своим носом, с уже посоловевшим взглядом.

– Если дикарям не объяснять, что они ведут себя по-скотски, тогда они никогда не перестанут пожирать друг друга. Тогда каким образом сменить всю нашу формацию дикарей? Прежде чем управлять миром и планетой, необходимо всем начать с решения своих наболевших проблем внутри сообщества недоделанных людей, – он посмотрел в окно и продолжил:

– В животном мире существуют как травоядные, так и хищники. Они живут для поддержания на этой планете равновесия популяции всех видов в автоматическом режиме; с выбраковкой слабых и не способных убежать от хищника; как и хищников, не способных догнать свою добычу. Но люди оказались сильнее всех хищных зверей, которые должны были ограничить рост нашей популяции, но увы, они не справились с этой задачей. Точно так и прочие микробы с вирусами, которые также не очень-то выполняют свою роль по снижению численности популяции людей на этой планете.

Николай молча сидел и слушал всё то, что давно накипело на душе этого человека. Или скорее всего в его жизни нет рядом человека, которому это всё можно высказать и не получить в ответ кучу проблем? Вся эта народная боль обычно скрывается где-то глубоко внутри нас, и существует единственный вариант это всё выдохнуть из себя, так это спонтанная ситуация во время вот такого уединённого застолья со своим единомышленником, которого наши жёны ошибочно называют собутыльником…

Петрович в порыве своего словесного излияния не сразу заметил, что Николай спокойно смотрит на своего докладчика и молчит. Он перестал возмущаться в своём словесном порыве и точно так же уставился в упор на своего благодарного слушателя. – Видимо я Вас немного перегрузил своим напором? – спросил он у Николая.

– Вовсе нет. Я с Вами полностью согласен. Только мы не можем катнуть шар с горы, чтобы хоть как-то изменить нашу ситуацию в развитии страны, не говоря обо всём мире.

– Согласен. Нам в нашей стране нельзя устраивать бунты и революции. Мы при таком протестном варианте развалим свою страну и в очередной раз окажемся в глубокой…!

– А полумерами нельзя это выровнять?

– Нет. Это не про нас! Нам нужен сильный правитель с умением выкорчёвывать весь подгнивший бурелом вместе с его корнями. Можем констатировать тот факт, что человечество справилось с задачей собственного выживания среди зверей и прочих угроз, исходящих от живого мира, включая сюда все вирусы, как и прочие природные катаклизмы несмотря на то, что эта борьба не заканчивается ни на минуту. Но даже такие промежуточные результаты уже обнадёживают «человеков».

– Всех победили, но есть и вариант прибытия к нам инопланетян? – напомнил ему Николай.

– Эта опасность сильно отсрочена, если она вообще хоть каким-то образом возможна. Самым главным врагом человека, – является сам человек, с его стремлением к безудержному лидерству, как над людьми, так и по отношению к прочим существам, живущим в этом изолированном от всех галактик мире. Для этого надо выбросить самый главный бред из головы человека: я самый умный и сильный только потому, что я самый богатый! Такой человек считает, что богатство даёт ему право быть особенным человеком и решать судьбы как всего живого, так и людишек в том числе! – сбавив тональность затем разочарованно махнув рукой, подытожил свой краткий монолог Петрович.

– С точки зрения политэкономии мне всё понятно, классики это всё расписали и разложили по полкам, но ведь имея предостаточно средств для существования, человек не останавливается на достигнутом. Стремлением к наживе отмечены все формации развития нашей цивилизации, – вставил своих пять копеек Семёныч.

Биолог помолчал и продолжил: – Вас, всех, подмял Маркс, со своей классовой теорией. Уймитесь вы и посмотрите на мир, который жил ещё до классовой теории. Люди – стадное существо. В человеческом обществе нет строго зафиксированного деления на классы, а есть только множество всевозможных уровней по уровню жизни! Бедные становятся богатыми, а богатые пропивают или проигрывают своё богатство и банкротятся. Точно так их дети превращаются в бездельников и затем деградируют полностью. Вместо Людовиков пришли другие «людовики» и есть множество случаев попадания на трон самозванцев или дегенератов из их сословия.

Биолог замолчал, налил по двадцать граммов в стаканы и предложил выпить за дружбу народов, пожелав, чтобы никто не болел. Усугубив очередную порцию раскрепостителя всех человеческих желаний, Петрович в свою очередь попросил Николая рассказать о себе, чтобы ему было проще понимать с кем он имеет дело. А то как-то получается всё слишком однобоко в нашем общении.

Николай понял, что наступил его момент для выхода на авансцену. Он в нескольких своих предложениях рассказал про свою профессию и о своём советском прошлом. О сегодняшней жизни он не стал сильно углубляться в детали, сказав, что находится в поиске более интересного направления в своей работе, но для этого ему не хватает как финансов, так и нужных партнёров, способных организовать внедрение его мыслей и планов в жизнь.

– Вы, наверное, нашли какое-то месторождений полезных ископаемых и теперь хотите начать его разработку? – спросил биолог.

– О, нет. Это очень дорогостоящее мероприятие, которое под силу только государству, каким был наш СССР. Сегодня всё намного прозаичнее. Мы можем только мечтать об участии в таких крутых проектах; это несбыточная мечта и о таких вариантах нет смысла и думать. Конечно, нам можно привлечь иностранных инвесторов на такие разработки, но для этого надо сидеть как минимум в министерстве и на то нужна воля верхних слоёв власти, плюс необходима законодательная база. Самое большое на что нам можно сегодня надеяться, так это купить очень тяжёлый Катерпиллер в Штатах или Каматцу в Японии, а затем привезти его на полигон по добыче рассыпного золота.

– Прямо-таки трактором сгребать золото? – пошутил повеселевший биолог. Николай засмеялся и продолжил: – Трактор надо загнать по мерзлоте через болота на хороший полигон с реальными золотоносными песками и уже там по морозам снять пустую породу до золотонесущего слоя. А потом, в тёплое время года, начать промывку песка и намыть золота. Но на это уйдет не один год и нужны серьёзные партнёры, финансы и документы, – Николай улыбнулся и скромно добавил,

– С вашими опытами под микроскопом намного проще. Петрович замахал указательным пальцем перед своим, слегка покрасневшем носом, и сказал: – Ошибаетесь. Наши микроскопы бывают очень дорогими и в пору своей зрелости, мне приходилось работать в научных центрах по очень серьёзным вопросам.

Он украдкой посмотрел на дверь и почти шёпотом сказал: – Я давал подписку о неразглашении государственной тайны! Вот так.

При этом он сделал очень серьёзное лицо и добавил: – Правда того государства давно уже нет, а тайна покрылась мхом. – Ну, уж раз это так секретно, тогда мы не будем рисковать вашим будущим – предостерёг Николай и вышел из купе в коридор. Уже возвращаясь назад, он встретил своего попутчика, идущего в том же направлении, куда сходил и он перед этим.

Как позже выяснилось, Петрович участвовал в разработках по использованию различных животных в военных целях, но это были лабораторные исследования и практического применения он не видел, так как страна стала разваливаться и все их наработки перестали финансировать. Оттого ему пришлось уехать в глушь, чтобы хоть как-то свести концы с концами и выживать в ужасные девяностые, в своём домике с женой, уроженкой этих мест. Приходилось и торговать китайским ширпотребом, и ходить в тайгу, и продавать кедровые орехи, и когда его позвали на работу в университет, он, не раздумывая согласился. Вот теперь приходится читать лекции о живом мире на нашей планете и пытаться привить студентам понимание того, что всё в этом мире взаимосвязано и гармонично.

Поколения людей приходят на Землю подобно морским волнам во время прибоя на берег: одна за другой, оставляя на берегу всё то, что смогли принести с собой, а затем бесследно исчезают, навсегда, уступая место другим, идущим вслед за ними. Одни приносят лишь шум прибоя или водоросли, а другие могут принести огромный корабль из морских глубин, объединившись с другими волнами. Точно так и люди, одни прожили и бесследно исчезли, а другие оставили о себе память своими делами.

– Да, у Вас речь идёт о живом мире и о гармонии, а вот в геологии там намного всё прозаичнее, но красоты хватает. Только вот я не пойму, что подразумевается под словом «гармония» в нашем жестоком мире, где все гармонично поедают друг друга.

– Это слово обобщения всей красоты живого мира в его пропорциях, симметрии, цветовом решении и, если нам поглубже копнуть в суть происхождения философских теорий, основанных на происхождении всего живого на нашей планете. Однако споры о гармонии идут и по сей день. Одни утверждают, что всё создано Творцом и разум творил по законам эстетики, а другие придерживаются монистического миропонимания и твердят, что всё создано под действием безличностной «силы», – самой природой.

Человек возомнил себя вершиной этой пирамиды в животном мире, но как мне кажется, что это было излишне преувеличено. Есть множестве вирусов, бактерий, и прочих живых организмов, которые убивают человека почти мгновенно. И когда они это делают с самым главным существом на нашей планете, то их можно понять: они не ходили в школу и им никто не сказало том, что человеческая жизнь – это самое ценное достояние на нашей планете. Люди в свою очередь не гнушаются ничем в своём коллективном меню и поедают практически всё живое.

– Хороший экскурс в мир, который мы видим ежедневно, но мы о деталях его существования не задумываемся, – подытожил Николай повествование биолога.

– Да, это, как и ваши золотоносные пески скрывают своё богатство и его никто не видит своим не вооруженным глазом. Николай на секунду замолчал и спросил:

– Вы хотите назвать бактерий богатством?

–Да. Это может быть огромным богатством при правильном использовании их, как в медицине, так и в различных промышленных технологиях. Сами по себе бактерии вполне могут быть кормом для людей, а тот факт, что они являются нашими союзниками в нашем общем теле, уже давно никого не удивляет. В сегодняшних технологиях множество видов бактерий работает на человека: очистка сточных вод, переработка отходов в гумус, вся пищевая промышленность и вплоть до обогащения руды. Самое интересное в том, что пчёл видят все и ощущают их помощь людям, а бактерии являются не менее важными помощниками, но на невидимом нам фронте.

– Спорить не стану, так как мне единожды приходилось слышать о их пользе, но пока нет того масштаба применения бактерий, чтобы ими можно было заинтересоваться. Вот совсем недавно, в Мексиканском заливе, при разливе огромного количества нефти, вроде как использовали какую-то микробу, которая поедает разлитую нефть, – вставил свою информацию о бактериях Николай.

– Да, есть такая информация. Это искусственная бактерия по имени «Синтия». Если верить учёным, то она прекрасно справляется с нефтяными остатками и поедает белковые вещества, но уже сегодня в прессу стали просачиваться известия, что она, попадая в любую ранку живого организма в виде рыб, а также и людей, моментально начинает размножаться внутри организма. Но пока это только слухи.

– Я как-то слышал такую притчу: собрались три мага и от скуки начали творить. Один сотворил остов, второй создал плоть, третий вдохнул жизнь! Оказался тигр и все троих съел, – резюмировал Николай, – Точно так и с этой, вашей «Синтией». Поэтому надо что-то попроще искать для будущего, а то микробы нас всех приговорят к высшей мере.

– Да, это вполне реальный вариант, если обратить внимание на тот же птичий грипп. Правда это уже вирус, но против него не действуют антибиотики, которые справляются только с бактериями.

–Нет, у нас всё-таки с природными ископаемыми намного спокойнее.

– Уж нет, -запротивился биолог, – ваша радиация со своими излучениями ничуть не лучше, а может и похуже будет. Разговор зашёл в тупик, и они оба поняли, что все направления научных изысканий в своей перспективе, приводят к одному финалу – к созданию очень больших проблем. Возникшая после этих обсуждений пауза длилась не долго, и Николай спросил: – Так что будем делать? Будем выращивать траву? И на этом остановимся?

– Вы имеете в виду Каннабис?

– Это что такое? – не понял Николай? –Ну, это по-простому – конопля, – поправился биолог.

–Ну надо же? – я и не знал. Нет, я имел в виду сенокосы для коров и овец.

– Кто сейчас косит сено? Если только некоторые из старшего поколения, – бывшие крестьяне? Да и те уже не хотят этим заниматься. А вот молодёжь пристрастилась уже к травке. Я это вижу по своим студентам. Раньше такого аромата из-за углов здания на перерывах не приносило. Одни продают, а другие курят. Это целый подпольный бизнес.

В дверь постучала проводница и предложила принести им чай, на что они тут же согласились и вскоре на столе появились два стакана с чаем. Пока они допивали чай, который был как нельзя кстати, за окном наступили сумерки и стали мелькать редкие огоньки, которые сменялись сплошной полосой серых кустов, каких-то пустырей в виде болот и никаких станций уже не было видно за последний час.

–Эти пустынные территории кому-то придётся обживать, – сказал Николай,

– Вот ещё бы знать кому? – подхватил вопросом эту мысль биолог.

– А то ведь история нашей страны изобилует такими примерами, что есть смысл задуматься над этим вопросом. Страна постепенно вымирает и конца этому не предвидится. Напрашивается вариант искусственного оплодотворения женских яйцеклеток в инкубаторе, что уже скоро станет возможным, и это потребует не столько технических решений, сколько нравственных или скорее гуманитарных, так как биологи к этому уже давно примерились.

– Даже так? – удивлённо вопросил Николай

– Да, немного надо доработать технологии самого инкубатора, а всё остальное уже не один раз опробовано в различных вариантах. Осталось разрешить на законодательном уровне и можно запускать процесс. Только пока это не сделали, никто не может предсказать те побочные эффекты, которые могут возникнуть. А учитывая тот факт, что возможен и тот вариант, когда человек будет рождён, с очень большими проблемами со здоровьем, тогда возникает вопрос: что будем с ним делать? Это не кролик подопытный, которого можно усыпить. Это и есть главное препятствие в международном правовом и гуманитарном аспекте. Вот так! А кроме всего, здесь ещё вопрос согласования со всеми религиями и промыслом Божьим.

– А что, наука как-то связана с религией или наука подтверждает наличие души? – поинтересовался Николай, хоть сам прекрасно знал ответ на этот каверзный вопрос.

– О науке сильно уверенно говорить не стану, но из своего личного опыта могу рассказать одну историю, которая случилась со мной лично.

Он рассказал, как в прошлом году, возвращаясь домой на своей машине из-за города и подъезжая к окраине, когда уже появились частные дома, то на краю небольшой рощицы, он ясно увидел небольшой валун на обочине дороги, возле которого суетилась тёмного цвета дворняга, чтобы поставить свою собачью метку. Он её заметил издалека, а когда поравнялся с этим валуном, то понял, что никакой собаки там нет и что это всё ему просто показалось. Но каково же было его удивление, когда метров через тридцать, за поворотом, он увидел точно такого же пса, лежащего на дороге, сбитым машиной и уже мёртвым! Но самое загадочное было в том, что тогда не было никаких машин: как перед ним, – так и сзади.

– Вот и думай, что и как могло там получиться? Или это была душа собаки возле камня, или это было что-то иное, но я был в здравом состоянии и никаких галлюцинаций не могло быть, учитывая тот факт, что я атеист. С того момента я стал сомневаться в правильности своего мировоззрения, – закончил свой рассказ Петрович. – Я часто вспоминал об этом случае, но кроме мистики ничего другого ко мне в голову так и не пришло.

Он немного помолчал, а потом рассказал, что когда-то давно, он немного занимался восточными практиками, переехав в эти края, и если опираться на их толкования, то душа человека подобна огню, который бесследно исчезает в этом мире, но переходит в другое состояние, примерно как-то так. Затем замолчал на несколько секунд и продолжил: – Однажды, я приехал со своим коллегой в старинный дом к его приятелю. Он нас напоил кофе, а потом они ушли на второй этаж и там общались минут двадцать, а меня оставили внизу в гостиной – одного. Я сидел в большом кресле рядом с мощной старинной лестницей, которая меня впечатляла своим солидным видом. Разглядывая её красоту, я расслабился и немного задремал или просто вошёл в состояние легкой медитации, чтобы скоротать время. В это время, как-то совсем мысленно, я явно увидел на той лестнице двух девочек подростков, спускавшихся наперегонки вниз к пианино, за которым сидел сухощавый мужчина и что-то играл на нём. Они побежали к нему и тот начал учить их игре на этом инструменте. Вскоре мой коллега и хозяин дома спустились вниз, и я скромно спросил его про того старика и девочек, которые мне примерещились. Он сильно удивился моему вопросу и с лёгкой улыбкой ответил, что в этом доме он живёт со своей женой и сыном.

– После этого я ему сказал, что видимо они здесь жили до него. Он сильно удивился моим словам и на том мы с ним распрощались. Примерно через месяц, он позвонил моему коллеге и уже с большим восхищением рассказал, что он выяснил историю этого дома и оказалось, что много лет назад в этом доме жили зажиточные люди и у них было две дочери, а их отец был композитором. Он был потрясён таким известием и всё хотел узнать, как так получилось, что я смог их увидеть?

Но если честно, то я и сам не знаю откуда приходит такая информация, хотя много читал о таких явлениях и способностях людей, но истину никто не знает.

Они с минуту сидели молча, а потом Николай тихо спросил: -Может это не тактично, но Вы верите в потусторонний мир или если ещё конкретнее, – в Бога? Немного подумав, Петрович с какой-то доброй улыбкой ответил, что он был коммунистом и никогда всерьёз не принимал религию так как был атеистом. Затем он рассказал, как его бабушка молилась на иконы и пыталась маленького Сашу научить молиться, но ему это совсем не нравилось, и он постоянно находил причину уйти от этого занятия. Но, с другой стороны, он отметил тот факт, что она могла «закусывать» грыжи у детей без всяких операций, лечить подростков от энуреза лишь только одним поглаживанием по голове, нашёптывая какую-то молитву. Кроме всего она лечила людей руками и молитвами от радикулитов и много от чего ещё, используя и травы, и настойки, – он о чём-то немного подумал и затем продолжил свои воспоминания о своём детстве и его странной бабушке:

– А однажды, когда мы ходили в лес по ягоду, я залез на дерево и свалился с него, при этом сильно ушиб руку. У меня тут же опухло запястье, и я корчился от боли. Она не стала меня ругать, а просто взяла меня за руку и наложив ладонь на ушибленное место; в течение пяти минут она сняла эту опухоль и боль. Затем она сказала, чтобы я сильно не напрягал руку пару дней, и вся боль прошла на третий день. Вот и думай откуда берутся такие способности, и кто ими одаряет людей. Скажу ещё и то, что у здешних народностей никогда не было врачей и больниц, но всегда в округе жил шаман, который решал все проблемы с болезнями и прочими напастями. Отделаться только тем, что это глупости и обман – не получится! Люди выздоравливали однозначно!

В это время в дверь постучали и, заглянув в купе, проводница сообщила, что пора собираться на выход. Петрович, хлопнув себя по колену стал спешно паковать свои вещи в сумку и готовиться на выход. Затем он спешно открыл свой блокнот, аккуратно записал на вырванном из него листочке, свой телефон, сказав, что будет рад, если Николай заглянет к нему на обратном пути в гости, и они смогут побродить по окраинам и немного порыбачить. Николай в свою очередь достал из куртки портмоне и подал Петровичу свою визитку. Поезд начал тормозить, скрипя колодками, и биолог, пожав руку Николаю, спешно вышел в коридор.

– Да, хороший мужик! – подумал Николай и стал расправлять свою постель на ночлег.

Видимо «Чача» сделала своё дело, и он вскоре крепко заснул, а когда проснулся, то увидел, что за окном уже светло, а напротив него сидит молодой человек, лет тридцати пяти и молча смотрит в маленькую газетёнку. Увидев, что его попутчик проснулся, он сухо выпалил дежурную фразу: -Доброе утро, – и продолжил разглядывать свою газету. Николай медленно присел на край своей полки, протянул новому попутчику ладонь; назвал своё имя и в ответ услышал, что его нового попутчика зовут Андрей.

Вернувшись из вагона-ресторана, Николай сел на своё место и стал грустно смотреть в окно на пролетающие мимо рощи, мосты и встречные поезда, несущиеся мимо них с огромным гулом в своё неизбежное будущее.

Вскоре Андрей закончил разгадывать кроссворд и, повернувшись к Николаю, спросил его до какой станции он едет и, узнав, что до конечной, сообщил что и он выходит там же. Андрей был выше среднего роста, хорошего телосложения и черты его лица безошибочно подсказывали, что он был далеко не простачок, а скорее всего каким-то служакой в офицерском звании, может в милиции, а может и в армии.

Семёныч вспомнил себя в этом возрасте и в голове полетели все переживания прошлых лет: лица друзей и знакомых, былые промахи и неудачи, которые оставляли шрамы на его сердце, как и в его памяти.

Вскоре молодому человеку надоело сидеть и молча пялиться в окно, он спросил для вступления спросил у Николая как давно он едет один?

Николай улыбнулся и сказал, что ему везёт с попутчикам, и что у него не было времени сильно скучать. Затем, в свою очередь, Николай спросил Андрея о том, что его привело в эти дальние края?

– Наверное служба? – вкрадчиво спросил он у Андрея, пытаясь окончательно убедиться в своей проницательности.

–Нет, я сейчас гражданский и своё оттрубил, хоть и не долго, – ответил уверенно Андрей, – Сейчас ездил к «тёще на блины», – как-то с недовольством ответил он. Затем достал из-под полки сумку, быстро вытащил из неё бутылку виски и, кивнув на неё головой, спросил: – Не возражаешь за знакомство? Николай перед этим уже немного усугубил в вагоне-ресторане, но как настоящий русский человек, решил, что немного выпить за знакомство вовсе не повредит. Да и сидеть вдвоём и тупо смотреть в окно, его не очень-то устраивало, тем более что разговор не вязался и надо было чем-то себя занять. Он всегда помнил тот факт, что наши люди обычно должны «пить» с горя или от радости, но иногда можно и от нечего делать…

После пары стопок, он узнал, что Андрей и правда раньше служил в армии, а последние пять лет занимается бизнесом по продаже автомобилей, но эта «тема», по словам Андрея, почти убитая и надо будет менять направление, но пока он не уверен куда ему придётся направиться. Затем он рассказал, что его жена убежала с дочкой к тёще, так как он «прокололся» со своей новой пассией на стороне, и кто-то ей настучал на него. Вот и пришлось поехать на «мировую» к тёще в дом. Затем он налил ещё по пятьдесят граммов и выпив, добавил, что она попросила дать ей немного время, чтобы успокоиться и всё обдумать… Видно было не вооружённым глазом, что он сильно переживал за всё произошедшее, поэтому Николай перевёл разговор совсем в другое русло.

– Да…, – вымолвил он нараспев, – Время перемен у нас в стране никого к добру не приводит, за исключением отъявленных экстремистов, которые пользуются этой ситуацией. Было заметно, как у Андрея дёрнулась щека, он резко повернул голову к окну, помолчал пару секунд, а затем прямо спросил: – Это намёк на мой бизнес? Тут Николай сообразил, что попал не туда и, не ожидая того, задел что-то живое, чего он и не хотел. Потому он быстро исправился и отметил, что в торговле он не силён, да и вообще не считает этот бизнес криминалом.

Андрей ухмыльнулся, добавил ещё по стопке и, опрокинув свою дозу, вскоре сказал: – Торговать машинами в портовом городе, это далеко не торговля по современным меркам, это скорее даже криминал и всё зависит как глубоко человека в него затащит желание сделать быстрые деньги, и на что способен его моральный психотип. Я оказался не годным для такого бизнеса несмотря на то, что прошёл хорошую школу в бытность службы в морпехах.

Николай, с первых минут их знакомства, отметил для себя его увеличенные суставы пальцев и величину его кулака, как и то, что его лицо с правильными, мужскими чертами, не было похожим на лицо пианиста или чиновника средней руки.

За разговорами Андрей рассказал, что все предыдущие годы, в Приморье за японскими машинами ехала вся страна. Наши люди, не разбалованные хорошим качеством советских машин, с большим удовольствием покупали их за наличные доллары. Это были бывшие в употреблении автомобили и по большей части легковые. Даже несмотря на то, что они были с рулём с правой стороны, но так как их цена была не очень высокой, а японское качество сборки и технические характеристики очень даже хорошими, спрос на них был огромный.

Андрей поведал о том, что творилось в портовом городе с этим бизнесом в реальной жизни. И то, как по турпутёвкам в Японию ехали все те, кому хотелось самому купить там машину и привезти в страну. Про то, как эти машины везли моряки на обратном пути на родину, как все эти машины у них отжимали криминальные ребята, и как они их сбывали по поддельным паспортам личности, и ещё много чего такого, что в простой хронике новостей не услышишь. Андрей прервался на одну минуту, затем собравшись с мыслями, уже неспеша, с короткими паузами, рассказал о прошлом:

– Поэтому я решил выйти из этого круговорота и попытаться найти что-то более приземлённое, понимая, что дело пахнет конкуренцией и проникновением в этот бизнес серьёзных людей из МВД и прокуратуры, которые задавят своих посредников быстро и на долго. Николай даже не представлял, что такие дела могли твориться в этом бизнесе. Он немного подумал и спросил: – Неужели всё так запущено и уже непоправимо в нашей стране? Андрей улыбнулся и ничего не ответил…

В это время кто-то постучал в дверь, а затем приоткрыв её, просунул голову и попросил зажигалку. Это был пьяненький, худощавый мужичок, который держал в зубах сигарету и постоянно моргал. Андрей подпалил ему сигарету, и этот товарищ быстро исчез за дверью, попросив прощения за беспокойство. Андрей улыбнулся и сказал, что вот такие «Покупатели» едут со всей страны и везут наличные баксы для покупки машин, а потом их находят под забором и без денег. Поэтому я и решил уйти от такого криминала, который не приемлю своим нутром. Но посредники приходят и приносят нам деньги, тем самым они помогают прилично увеличивать оборот продаж, благодаря своим жестоким методам отжима денег у простаков.

–Да, я тебя прекрасно понимаю. Раз человек не приучен к насилию, то тут сердцу не прикажешь. Несмотря на то, что я человек мирный, но когда людей превращают в отребье целенаправленно, то приходится действовать жёстко и убедительно.

– На Вас пытались наехать бандюки?

– Нет. Однажды мой сын пришёл домой и когда я сказал ему садиться за уроки, а не бежать во двор к своим приятелем, то он мне заявил, что я его подавляю как личность! Меня это сильно удивило, и я решил, что это его так учат педагоги в школе на уроках. Но я ошибся. В разговоре с сыном я выяснил, что в его компании друзей появился старший наставник, который отсидел в тюрьме очередной срок, и он проповедует не зрелым пацанам о праве личности на серьёзные поступки.

– Так это может не так уж и плохо?

– Я тоже так подумал, но потом выяснилось, что это «наставник» предложил моему сыну взять стул и разбить его о пол в его квартире, сказав, что мой сын свободная личность и он имеет полное право на это! Затем он предложил ему выбросить с балкона остатки от разбитого стула, пояснив это опять же правом на самоопределение в своих желаниях!

– И как Вы ему объяснили кто этот советчик?

– Я, не раздумывая, предложил сыну сесть в машину со мной и поехать к дому того советчика. Затем я спросил у сына на каком этаже живёт тот человек и, узнав, что он живёт на третьем этаже, я позвал сына всё же поехать к этому наставнику и мой сын увидит, как тот советчик вылетит из своего окна на землю через пять минут после того, как я войду в его квартиру.

– Вы так и сделали?

– Сын сразу сообразил, что я именно так и сделаю, а потому категорически отказался ехать со мной к тому знакомому и клятвенно пообещал мне больше с ним не общаться. Затем я объяснил своему сыну, что в следующий раз вместо разрешения сломать стул, его попросят что-нибудь украсть, а затем отправят в тюрьму вместо преступника, пояснив, что он хороший человек и ему нельзя идти в тюрьму, а мы тебя оттуда вытащим обязательно! Вот такие ловкачи учат к насилию, подставам, и им глубоко плевать на всех. Хорошо, что я выпытал у него все обиды от моего воспитания, которое он принял как насилие над «свободным» человеком, – медленно вымолвил Николай.

Андрей снял с руки кольцо, повертел его в руках, а потом одел его обратно на свой палец и стал рассказывать о своём: – Меня к насилию приучали в училище и готовили к борьбе с противником, которого нам надо было уничтожать за то, что он был твоим врагом, и потому ты обязан защитить свой народ и Родину. Но это насилие над врагом, который покушается на жизнь твоих сограждан. А когда ты, наоборот, гробишь судьбы своих же сограждан ради золотого тельца, то это уже за гранью моего человеческого понимания. Таких надо выкорчёвывать из нашего общества без сожаления.

– И что, приходилось встречаться с конкретными врагами? – как-то скромно произнёс Николай. Андрей усмехнулся и предложил ещё по рюмочке, а потом продолжил: – Однажды нас срочно десантировали в арабскую страну и на всё про всё было отведено двадцать четыре часа, чтобы уничтожить точку по наведению местных террористов против наших судов, заходящих в пролив. Мы отработали очень быстро и уничтожив этот пункт. А когда стали выходить в условленное место для эвакуации на скоростном катере, то стало ясно, что кто-то успел сообщить о нападении на этот объект и тогда началась их встречная охота на нас.

Мы встретились с их группой захвата в прибрежных песках. Все были с автоматами в руках, и все хотели выжить: и они, и мы… Мы все знаем, что самое главное у человека – это жизнь, но во главе человека стоит его рассудок. Поэтому наша голова до упора забита идеологией, которая выше по стоимости чем сама наша жизнь! Это и твоя прошлая жизнь от школьной скамьи, когда тебе все рассказывают о любви к своей Родине, понимая, что это все твои мирные друзья и знакомые, за которых придётся умереть, это и присяга, когда ты клянешься в верности своему народу и стране в целом. В таких ситуациях начинает работать инстинкт самосохранения, честь воина и, предыдущая выучка в учебке отработанная до автоматизма.

Андрей замолк и долго что-то осмысливал: – Вот так и бывает, что на охотника выходит другой охотник.

– Чем закончилось? – тихо спросил Николай, – понимая тот факт, что сейчас Андрей сидит рядом с ним в этом купе.

– У нас осталось по пол рожка патронов и желание выжить, а их было около тридцать человек против нас двенадцати; двое из нас были с ранениями. Рассчитывать на милость группы захвата не приходилось, так как их зомбируют от имени Аллаха, и они не понимают ничего кроме веры и служению своему Богу. Единственное на что нам можно было надеяться, так это на отсутствие артобстрела и бомбёжки с самолётов. Главным нашим превосходством в той ситуации было наше нахождение в состоянии круговой обороны, а им приходилось искать пути подхода к нам, что давало нам преимущество в прицельной стрельбе по движущимся целям.

Николай молча сидел весь в напряжении и слушал каждое слово и переживал за исход того боя, надеясь, что Андрей выжил не один.

– И как вам удалось вырваться оттуда? – спросил Николай после минутной паузы.

– В назначенное время мы не вышли в район встречи, и высланная за нами вертушка запросила нас по открытой радиосвязи о наших координатах, и получив их, они пошли к нам на выручку. Это нас во многом спасло, так как один из наших был убит и трое тяжело ранены. Патронов уже не осталось ни у них и ни у нас, да имевшиеся у нас гранаты, уже были израсходованы ещё в самой первой стычке. Часть из них бросилась убегать от приближающего к нам вертолёта, а группа особо рьяных бросила в нас гранаты, а затем побежала к нам с ножами. Когда началось рукопашное противостояние, то с вертушки уже не могли нам помочь огнём и тогда уже стоял вопрос о нашей подготовке каждого в прошлые годы учёбы. До сих пор помню хруст шейных позвонков и треск поломанных костей и суставов. Затем я почувствовал острую, пронзающую сталь клинка в мою ключицу… Спасибо ребятам, прибывшим с вертолётом, которые помогли нам добить ретивых и забраться на борт вертолёта с ранеными и погибшим товарищем.

Николай немного подождал и спросил: – Страшно было умирать? – Нет, тогда я думал не о смерти, а о том, чтобы не попасть в плен. Вот тогда, у них, даже если захочешь умереть, то так просто это у тебя уже не получится.

– А почему ушёл со службы?

– Ранение было серьёзное и меня сразу же списали по травме, дав награду и предложили идти на преподавательскую работу, повысив в звании. Но я не люблю много разговаривать, мне бы что-то поконкретнее и боле значимое, но вариантов не было. Он поднял левую руку, и Николай заметил, что она поднялась до уровня плеча и остановилась.

–А Вы чем занимаетесь? – спросил он у Николая. – Да так, в основном геологией, но для меня тоже времена немного не те, чтобы быть счастливым. Хотя, если верить всем философам и мудрецам, то счастливыми мы можем быть всегда и везде. Может и правда, что всё сидит в нашей голове и зависит от наших желаний, которые всегда можно умерить и изменить. Вот и будет нам счастье от разума и умеренных желаний.

– Можно и умерить без сопротивления, но тогда придётся стать раком и засунуть голову в песок, а это очень удобная поза пустить свою судьбу на самотёк, чтобы другие нас оттрахали в такой позе. Что с нами постоянно и происходит: трахали, трахают и будут трахать впредь! Вот Вам и весь наш человеческий разум. В лежебокой системе, он и вообще не нужен, – подытожив свою резкую речь, вымолвил Андрей.– Учитывая скоротечность нашей жизни, то и вовсе нам не приходится сильно задумываться над смыслом этой самой жизни, а тем более, когда нам всем дали разрешение на борзое набивание своих карманов денежными знаками и не отвлекаться на прочие дела, которые решают «избранные нами» правители всех рангов. Наши дети будут сидеть на диване и пялиться в экраны, а скорее всего они сразу же получат напрямую в их тупую башку готовое изображение для усвоения их ограниченным разумом, через Чипы, забыв про реальный мир на улице! Люди будут счастливы от маленького сигнала электротока-раздражителя, бегущего по их уже заторможенным мозгам. Ради этого они с удовольствием будут делать всё то, о чём их попросят другие, но уже те самые, что сидят на самом верху пирамиды. Вот и весь наш разум. Неужели людям не видно этой тенденции? – выпалил Андрей.